автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Интернированные китайцы в Сибири

Полный текст автореферата диссертации по теме "Интернированные китайцы в Сибири"

На правах рукописи _

Силонов Сергей Михайлович

ИНТЕРНИРОВАННЫЕ КИТАЙЦЫ В СИБИРИ (1930-е годы)

Специальность 07.00.02. - Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

21 НОЯ 20)3

Томск 2013

005539242

Работа выполнена на кафедре всеобщей истории Гуманитарного института федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Сибирский федеральный университет» (г. Красноярск).

Научный руководитель: Дацышен Владимир Григорьевич,

доктор исторических наук, профессор

Бармин Валерий Анатольевич,

доктор исторических наук, профессор, федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего

профессионального образования «Алтайская государственная педагогическая академия», кафедра всеобщей истории, заведующий кафедрой

Анохина Елена Сергеевна,

кандидат исторических наук, федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Национальный исследовательский Томский государственный университет»,

кафедра востоковедения, доцент

Ведущая организация: федеральное государственное бюджетное

образовательное учреждение высшего

профессионального образования «Алтайский государственный университет» (г. Барнаул)

Защита состоится 20 декабря 2013 г. в 14.30 на заседании диссертационного совета Д 212.267.03, созданного на базе

федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Национальный исследовательский Томский государственный университет», по адресу: 634050, г. Томск, пр. Ленина, 36, в аудитории 27 3 учебного корпуса.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Томского государственного университета.

Автореферат разослан 15 ноября 2013 г.

Официальные оппоненты:

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук

Шевцов В.В.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Российско-китайские отношения, насчитывающие около четырех веков, наиболее динамично развивались в течение двадцатого века. Одним из важнейших направлений взаимодействия между двумя странами, а также неотъемлемой частью истории России является китайская миграция.

В двадцатом веке массовые китайские иммиграции носили в основном торгово-экономический и трудовой характер и отличались, как правило, добровольным перемещением лиц на территорию России (СССР). Однако, помимо «добровольных мигрантов», в разные периоды времени находились иностранные граждане, оказавшиеся в чужой для них стране не по своей воле -беженцы, военнопленные. В 1930-е годы китайская диаспора СССР значительно пополнилась за счет достаточно специфической категории иностранцев - интернированных солдат и партизан, отступивших на территорию Советского Союза под давлением японских вооруженных сил, оккупировавших Маньчжурию. В СССР в общей сложности оказалось несколько десятков тысяч китайцев. По решению советского правительства территорией размещения отдельных китайских воинских формирований (регулярных войск, партизанских отрядов) стала Сибирь. До настоящего времени история их интернирования1 не была предметом специального комплексного исследования.

Научная разработка проблемы интернированных иностранцев существенно дополнит историю российско-китайских отношений в 1930-е годы, позволит глубже исследовать весь комплекс проблем, связанных с пребыванием китайских граждан на территории России (СССР).

Степень разработанности темы исследования. История интернированных китайцев никогда не была предметом обобщающего исследования. В общей массе работ, посвященных российско-китайским (советско-китайским) отношениям, отдельные аспекты интернирования освещались в минимальной степени, не позволяя составить полноценного представления об объекте. Вследствие отсутствия эмпирического материала, связанного с закрытостью архивов, полностью из поля зрения историков выпадал период пребывания иностранных граждан на территории СССР. Практически до 2000-х годов упоминания об интернированных в литературе присутствовали только в контексте исследований оккупации Японией Северо-Восточного Китая. Несмотря на то что указанные труды не затрагивают непосредственно интернирования и касаются смежной тематики, они представляют ценность в понимании факторов, оказавших влияние на рассматриваемое явление.

1 Интернирование - особый режим ограничения свободы (принудительного задержания), устанавливаемый

одной воюющей стороной в отношении гражданских лиц др. стороны или нейтральным государством в отношении оказавшихся на его территории военнослужащих воюющих сторон.

Отечественную историографию по заявленной теме можно разбить на два периода: советский (с разделением на два подпериода) и постсоветский. К первому подпериоду советской историографии — с 1932 по 1941 год -относятся работы современников, не только профессиональных историков, но и военных, партийных деятелей, а также непосредственных участников событий.

Японская агрессия против Китая в 1931 году, в результате которой была захвачена Маньчжурия, побудила исследователей обратить достаточно пристальное внимание на дальневосточный регион. Ряд работ был написан и издан буквально по горячим следам - в 1932-1934 годах2. Характерной чертой исследований при рассмотрении национально-освободительного движения против оккупантов и коллаборационистов является весьма негативная оценка участия в нем командиров гоминьдановской армии, впоследствии перешедших китайско-советскую границу и интернированных в СССР. В работе В.Я. Аварина3 их отступление в Советский Союз называется не иначе как «бегство». В аналогичном ключе оценивает борьбу североманьчжурских военачальников против японцев и их отступление в СССР Н. Терентьев4.

Агрессивная политика Японии вблизи границ с СССР, создание ею инфраструктуры для укрепления присутствия на оккупированных территориях не могли остаться без внимания профессиональных военных. Сугубо военный взгляд на события в Маньчжурии представлен в книгах С. Тульского и М. Федорова5, Н.С. Бушманова6.

В работах современников событий, связанных с оккупацией Маньчжурии, собственно процесс интернирования и пребывание китайских формирований в СССР не рассматриваются, что вполне объясняется отсутствием эмпирического материала. Однако дается классификация сил антияпонского сопротивления, характеризуются его руководители, впоследствии оказавшиеся в СССР, излагаются сведения о причинах, обусловивших переход китайцев на территорию Советского Союза.

Второй подпериод советской историографии хронологически определяется в рамках 1950-1991 годов. С начала 1950-х годов в СССР наблюдается подъем в изучении истории Китая, обусловленный образованием идеологически близкой КНР. Однако в обширной библиографии этого периода лишь косвенным образом затрагиваются проблемы и сюжеты, рассматриваемые в диссертации. В общих работах, в исследованиях китаеведов и японоведов, как правило, уделяется внимание «образованию очага войны на Дальнем Востоке» в начале 1930-х годов, «подготовке к

Аварии В.Я. «Независимая» Манчжурия. М., 1934. 152 е.; Горшенин И. Манчжурия и угроза японо-американской войны М., 1933. 83 е.; Дашинский С. Япония в Манчжурии. М.. 1932. 47 е.; Миф П. Китайская революция. М, 1932. 324 е.; Оккупация Маньчжурии и борьба империалистов / под ред. П. Мифа, Е. Иол к. Г. Войтинского. М., 1932. 166 е.; Терешъев H. Очаг войны на Дальнем Востоке. М„ 1934. 256 е.; Ян Чжу-лай. Японские империалисты в Шанхае. М., 1932. 80 с. 5 Указ. соч. С. 103.

4 Указ. соч.

5 Тульский С., Федоров М. Манчжурия - плацдарм для нападения на СССР. М„ 1934. 72 с.

БушмановН.С. Боевые действия японской армии в Маньчжурии и Шанхае в 1931-1933 гг. М., 1940. 143 с.

захвату японским империализмом Маньчжурии», непосредственно оккупации Японией Северо-Восточного Китая, реакции Лиги Наций на маньчжурские события, национально-освободительной борьбе китайского народа против агрессора7. История китайцев, интернированных в Советском Союзе, опять же не входит в сферу интересов исследователей. Однако, в отличие от предыдущего периода, в исследованиях отсутствуют резкие негативные оценки гоминьдановских генералов - организаторов сопротивления японским оккупантам. Интернирование рассматривается как способ оказания содействия советского государства освободительной борьбе китайского народа8.

Определенный вклад в разработку рассматриваемой темы внесли китайские авторы. Лю Юн-ань главными силами антияпонского сопротивления с конца 1931 года по январь 1933 года считает «...патриотически настроенные китайские войска...» под руководством гоминьдановских генералов Ма Чжаншаня, Су Бинвэня, Ли Ду, Дин Чао и др. Характерно, что автор обходит вопрос об интернировании китайских военачальников в Советском Союзе, называя в качестве причины прекращения сопротивления их «отступление... за пределы китайской территории»9.

В целом, в исследованиях уделяется определенное внимание лишь интернированию соединения под командованием генерала Су Бинвэня, самого крупного по численности и вызвавшего масштабные дипломатические последствия10. Но, как правило, рассматривается только эпизод перехода армии через китайско-советскую границу и последовавшие в связи с этим активизация и обострение советско-японских отношений.

Итак, в анализируемый период внимание вопросам интернирования китайцев в исследованиях практически не уделялось, и лишь только косвенно эта тема затрагивалась в рамках общих работ по советско-китайской истории 1930-х годов.

Принципиально новый этап в изучении интернированных иностранцев начался в постсоветское время. В стране выходят первые монографии по общей истории китайцев в России, создается методика ее изучения. По мнению ряда авторов, с этого времени можно говорить о формировании в исторической науке представления об истории китайцев в России как об

7 Захарова Г.Ф. Политика Японии в Маньчжурии, 1932-1945. М,, 1990. 262 е.; История войны на Тихом океане: в 5 т. М., 1957. Т. I. 416 е.; История дипломанта. М.; Л., 1945. Т. 3. 883 е.; Капица М. С. Советско-китайские отношения в 1931-1945 гг. М., 1958. 427 е.; Китайнсоседив новое и новейшее время: сборник статей. М., 1982. 454 е.; Международные отношения на Дальнем Востоке: в 2 кн. М., 1973. Кн. 2. 294 е.; Мировицкая Р.А Советский Союз в стратегии гоминьдана (20-30-е годы). М., 1990. 237 е.; Новая и новейшая история Китая. Краткий очерк. М., 1950. 267 е.; Очерки новейшей истории Японии. M.t 1957. 365 е.; Сапожников Б.Г. Китай в огне войны 1931-1950. М., 1977. 350 е.; Сладковский М. И. Китай и Япония. М., 1971. 336 е.; Соколов В.В. На боевых постах дипломатического фронта. Жизнь и деятельность Л.М. Карахана. М., 1983. 192 е.; Эндус X.T. Очерки новой и новейшей истории Японии. М., 1955. 335 с.

й Военная помощь СССР в освободительной борьбе китайского народа. М., 1975. 190 е.; Юрьев М.Ф. Вооруженные силы КПК в освободительной борьбе китайского народа. 20- 40-е годы, М,, 1983. 335 с.

9 Лю Юн-ань. К истории партизанского движения на Северо-Востоке Китая в 1931-1945 годах // Вопросы истории. 1954. №8. С. 85-95.

10 Мировицкая P.A. Советский Союз в стратегии гоминьдана (20-30-е годы). М., 1990. 237 с.

отдельном предмете исследования11. В этот же период поднимаются вопросы о закономерностях становления и развития китайской этнической группы в России (СССР), способах адаптации китайцев к условиям жизни в чужой стране, отношении к ним местного населения и др. В 2000-е годы были защищены сразу несколько диссертаций по различным аспектам китайской иммиграции в Россию в разные временные периоды12. Различные аспекты истории советско-китайских отношений, в том числе периода 1930-х годов, рассматривают Н.Е. Аблова, Ю.М. Галенович, З.Д. Каткова, А.Г. Ларин, A.B. Лукин, С.Л. Тихвинский, В.Н. Усов, К.Е. Черевко, Ю.В. Чудодеев .

Более объективными становятся оценки роли гоминьдановских военачальников в национально-освободительном движении против японских захватчиков. Российские исследователи присоединяются к мнению китайских комментаторов о том, что «героическое сопротивление генерала Ма спасло страну от позора, стимулировало действия китайских добровольцев»14.

Открытие архивов, снятие грифов секретности с партийно-советских документов позволили исследователям обратиться непосредственно к истории пребывания в СССР интернированных военнослужащих и партизан, участвовавших в антияпонском сопротивлении в Маньчжурии.

На сегодняшний день историография по теме исследования представлена в основном работами сибирских историков, что вполне объяснимо: именно в Западно-Сибирском и Восточно-Сибирском краях были размещены интернированные иностранцы, оказавшиеся в СССР в 1930-е годы. Одна из первых публикаций принадлежит С.А. Красильникову, рассмотревшему в рамках исследования советской системы принудительного труда насильственное использование интернированных китайцев и корейцев в качестве рабочей силы на угольных копях Хакасии и лесоразработках Нарымского края15. Л.Н. Приль, с привлечением ранее не публиковавшихся

11 Каменских М.С. Китайцы на Среднем Урале в конце XIX - начале XXI в. Спб., 2011. С 16.

12 Залесская О.В. Китайские мигранты на Дальнем Востоке России: автореф. дис. ... д-ра ист. наук. Благовещенск, 2009. 42 е.; Каменских М.С. Становление и развитие китайской этнической группы на Среднем Урале в конце XIX - начале XXI века: автореф. дис. ... канд. ист. наук. Екатеринбург, 2011. 33 е.; Шармашкеева Н.Ж. Социокультурная адаптация китайских мигрантов в Бурятии: автореф. дис. ... канд. ист. наук. М„ 2007.

13Аблова Н.Е. КВЖД и российская эмиграция в Китае: международные и политические аспекты в истории (первая половина XX в.). М., 2005. 432 е.; Галенович Ю.М. «Белые пятна» и «болевые точки» в истории советско-китайских отношений: в 2 т. М., 1992; Он же. «Исторический счет» к России и к СССР в «Истории Коммунистической партии Китая». М., 2012. 512 е.; Он же. История взаимоотношений России и Китая: в 4 кн. М.,2011; Он же. Четыреста лет соседства Рэссии с Китаем. М., 2011. 256 е.; Каткова З.Д. Китай и державы 1927-1937 гг.: США. Англия. Германия. Франция. Япония. М„ 1995. 279 е.; Ларин АГ. Китайские мигрант в России. М., 2009. 512 е.; Лукин A.B. Медведь наблюдает за драконом. Образ Китая в fbccHH в XVII-XXI веках. М„ 2007. 598 е.; Тихвинский С.Л. Избранные произведения: в 5 кн. М.: Наука, 2006; Он же. СССР и интервенция Японии в Северо-Восточном Китае в 1931 г. // Новая и новейшая история. 1992. № 3. С. 36-47; Усов В.Н. Советская разведка в Китае: 30-е годы XX века. М„ 2007. 454 е.; Черевко К.Е. Россия на рубежах Японии, Китая и США (2-я половина XVII - начало XXI века). М„ 2010. 688 е.; Чудодеев Ю.В., Каткова З.Д. Китай - Япония: любовь или ненависть? К проблеме эволюции социально-психологических и политических стереотипов взаимовосприятия (VII в. н.э. - 30-40 гг. XX в.). М„ 2001. 370 с.

14 Чудодеев Ю.В., Каткова З.Д. Указ. соч. С. 241.

Красильников С.А Советская система принудительного труда: некоторые черты и особенности формирования в конце 1920 - начале 1930-х годов. URL: http://gf.iBU.rU/balchmshintosilnikovl996.shtm.l (дата обращения: 28.10.2007).

архивных источников, осветила вопросы пребывания в г. Томске соединения генерала Су Бинвэня16. В работе В.А. Бармина в контексте исследования взаимоотношений СССР и Синьцзяна затронуты вопросы репатриации интернированных военнослужащих в Китай и участия их в подавлении повстанческого движения против китайских властей этой провинции17. Активно работает на данном направлении В.Г. Дацышен. Отдельная глава посвящена интернированным иностранцам в его монографии «Китайцы в Сибири XVII—XX вв.: проблемы миграции и адаптации» - фактически первом комплексном «региональном» исследовании китайской иммиграции. Подробно, с введением в научный оборот новых документов В.Г. Дацышен описал интернирование армии Су Бинвэня, выявил и проанализировал связанные с этим событием вопросы и проблемы истории советско-китайских отношений. Он же первым из исследователей предпринял попытку восстановления исторической картины пребывания в СССР китайцев, оказавшихся в чужой для них стране не по своей воле, - беженцев, интернированных, военнопленных18.

Как видно, на современном этапе изучение истории интернированных китайцев находится в начале пути. До настоящего времени комплексной разработки проблемы пребывания указанной категории иностранных граждан в нашей стране не проводилось. Данная работа призвана частично устранить этот пробел.

Целью диссертационного исследования является изучение истории интернирования китайских войсковых и партизанских соединений, их пребывания в Сибири, репатриации в Китай, судьбы интернированных китайцев в условиях репрессий в СССР в конце 1930-х годов.

Такая постановка цели определяет решение следующих задач:

1. Проанализировать международное законодательство, регулирующее вопросы интернирования.

2. Выявить основные причины и определить хронологию появления интернированных китайцев на территории Сибири.

3. Установить численность и социально-демографические характеристики интернированных китайцев, размещенных в Сибири.

4. Реконструировать на основании источников повседневный быт интернированных китайцев с целью рассмотрения проблем интеграции китайцев в местное сообщество.

5. Определить формы, способы, этапы решения вопроса о репатриации интернированных иностранцев в Китай.

6. Проследить судьбу интернированных лиц, оставшихся в Сибири, в условиях политических репрессий в СССР в конце 1930-х годов.

16 Приль Л.Н. Маньчжурия-Томск-Синьцзян //Науха в Сибири. 2004. № 28-29.

17 Бармин В. А. Советский Союз и Синьшян. 1918-1941. Барнаул, 1999. 188 с.

18 Дацышен В.Г. Китайцы в Сибири XVII-XX вв.: проблемы миграции и адаптации. Красноярск. 2008. 327 е.; Он же. Интернирование армии Су Бинвэня. Из истории советско-китайских отношений // Мир Евразии. 2010. № 4. С. 23—27; Он же. Интернированные, депортированные и военнопленные: неизвестные страницы китайской миграции в РЬссии // Восток (Oriens). 2010. № 4. С. 45-58.

Объектом исследования являются китайцы, интернированные на территории СССР в 1930-е годы.

Предмет исследования — правовое положение и состав интернированных китайцев, размещенных в Сибири, политика органов власти в их отношении, процесс эвакуации иностранцев на родину, судьба интернированных, оставшихся в СССР, в исследуемый период.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1932 по 1938 год. Интернированные китайцы как явление напрямую связаны с оккупацией Японией территории Маньчжурии, начавшейся в сентябре 1931 года. Первые документально подтвержденные сведения об интернированных, размещенных на территории Сибири, относятся к 1932 году. Именно этот год является нижней временной границей исследования. Другая крайняя дата -1938 год. Политические репрессии в Советском Союзе не миновали китайцев, в том числе интернированных. Для большинства из них 1938 год стал последним годом жизни. Осужденная к различным срокам наказания, но оставшаяся в живых часть интернированных была разбросана по различным учреждениям уголовно-исправительной системы, что фактически привело к распаду интернированных как специфической группы мигрантов.

Территориальные рамки исследования обозначены как Сибирь, под которой понимаются историко-географические области Западной и Восточной Сибири. Исследование охватывает существовавшие в 1930-е годы Западно-Сибирский край с центром в Новосибирске (современную территорию Кемеровской, Новосибирской, Томской областей, Красноярского края (частично), Республики Хакасии) и Восточно-Сибирский край с центром в Иркутске (современные Иркутская область, Забайкальский, Красноярский (частично) края). В декабре 1934 шда из составов Западно-Сибирского и Восточно-Сибирского краев были выделены районы (в том числе полностью Хакасская автономная область), вошедшие во вновь образованный Красноярский край. Территория Читинского округа Восточно-Сибирского края была одним из мест массового выхода и интернирования отступавших из Маньчжурии антияпонских сил сопротивления19. Основными пунктами временного размещения китайцев были Каргасокский и Колпашевский районы Нарымского округа, города Ачинск, Красноярск, Прокопьевск, Томск, поселок Черногорские копи (Хакасия).

Методологическая основа и методы исследования. Теоретико-методологической основой настоящей диссертационной работы являются принципы историзма и объективности. Принцип историзма подразумевает изучение объекта в тех временных и пространственных рамках, в которых происходило его возникновение, становление, развитие. Его использование позволило исследовать генезис такого явления, как интернированные китайцы в конкретно-исторических условиях. Критический анализ источниковой базы, отбор и использование фактов вне зависимости от идеологической или какой-

19 Вторым местом массового выхода китайцев на территорию СССР был район оз. Ханко (Дальневосточный край).

либо иной схемы явились проявлением принципа объективности при проведении исследования.

Основным методом, использовавшимся в ходе подготовки диссертационной работы, явился историко-генетический, который «позволяет в наибольшей степени приблизиться к воспроизведению реальной истории объекта»20. Целесообразность выбора данного метода обусловливалась необходимостью анализа большого круга источников и обработки значительного объема фактических данных, ранее не использовавшихся в исследованиях, а эффективность применения определяется его

универсальностью, гибкостью и доступностью. Употребление историко-генетического метода предоставило возможность реконструировать исторические факты, события, причинно-следственные связи в их непосредственности.

При работе с источниками использовался метод классификации, с помощью которого удалось целенаправленно отобрать и систематизировать источники, использованные в диссертации. В ходе исследования применялись такие методы, как хронологический, периодизации, позволившие рассмотреть этапы, условия присутствия, особенности жизни и деятельности интернированных китайцев в Сибири. Общенаучные методы анализа и синтеза, а также статистический метод использовались при обработке количественных показателей, характеризующих численность и социальный состав интернированных, размещенных в Сибири, распределение иностранцев по производственным участкам, при исследовании вопроса о репрессиях в отношении китайцев.

Совокупность примененных общенаучных и исторических методов позволила максимально полно исследовать проблему интернированных китайцев в контексте конкретно-исторической обстановки в стране и регионе.

Источниковую базу исследования составили как опубликованные, так и неопубликованные документы, выявленные в 13 федеральных, региональных и ведомственных архивах2'. Использованные в работе источники тематически можно разделить на несколько групп.

К законодательным документам относятся Гаагские конвенции22 — международные нормативные акты, определяющие правовое положение участников вооруженных конфликтов в случае перехода их на территорию нейтрального государства. В эту же группу источников включаются акты

20 Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М., 2003. С. 184.

21 Документы по истории интернированных иностранцев отложились в: Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ), Государственном архиве Новосибирской области (ГАНО), Государственном архиве новейшей истории Иркутской области (ГАНИИО), Государственном архиве Кемеровской области (ГАКО), Государственном архиве Красноярского края (ГАКК), Национальном архиве Республики Хакасия (НАРХ), ОГУ «Центр документации новейшей истории Томской области» (ОГУ «ЦДНИ ТО»), Архивном отделе администрации г. Черногорска (АОАЧ), Центральном архиве ФСБ России (ЦА ФСБ России), архивах Управлений Федеральной службы безопасности Российской Федерации (архивы УФСБ РФ) по Красноярскому краю, Новосибирской, Кемеровской, Томской областям.

22 V Конвенция о правах и обязанностях нейтральных держав и лиц в случае сухопутной войны, ХП1 Конвенция о правах и обязанностях нейтральных держав в случае морской войны (Гаага, 18 октября 1907 года). URL: http:/,/base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=INT;n=15811 (дата обращения: 17.03.2013).

уголовного законодательства СССР23. На протяжении всего периода пребывания в Советском Союзе интернированные китайцы являлись объектами правоприменительной практики. Пик этого процесса пришелся на 1937-1938 годы.

Наиболее обширной группой источников является делопроизводственная документация. В работе использовались как опубликованные, так и неопубликованные документы советского правительства (директивы, заявления, ноты), переписки руководителей СССР, докладные записки должностных лиц дипломатического и военного ведомств, ОГПУ-НКВД, местных органов государственной и партийной власти по вопросам интернирования китайских военнослужащих, размещения их в Сибири, регулирования жизнедеятельности в местах расселения, репатриации на родину.

Специфика интернированных лиц как объекта международных отношений предопределила, что первыми с ними столкнулись представители дипломатического и военного ведомств Советского Союза. Анализ дипломатических документов и донесений по линии наркомата обороны, ОГПУ-НКВД, как опубликованных24, так и неопубликованных25, свидетельствует о том, что переходы китайцев создали существенную проблему для Советского Союза, стали причиной активизации дипломатических отношений в треугольнике СССР - Китай - Япония, обострения обстановки на советско-китайской границе. СССР, проводивший модернизацию экономики, всеми силами стремился избежать вовлечения в какие-либо вооруженные конфликты, а интернированные китайцы вполне могли стать поводом для их возникновения в дальневосточном регионе.

Особенности статуса интернированных иностранцев предопределяли обязательное взаимодействие их с местными органами власти и управления, постоянное внимание к ним со стороны правоохранительных структур. Делопроизводственные документы комитетов ВКП(б) различного уровня (крайкомов, обкомов, райкомов, горкомов), местных органов советской власти, ОГПУ-НКВД позволяют исследовать специфику присутствия интернированных китайцев в Сибири, изучить различные стороны их жизнедеятельности, проанализировать основные направления работы партийно-советских органов по регулированию производственно-бытовых вопросов пребывания иностранцев в Советском Союзе26.

25 Уголовный кодекс РСФСР 1926 года. URL: httpy/www.kodeks-luks.ru/ciws/site?tid=0&nd= 901757374 (дата обращения: 03.03.2013).

24 Документа внешней политики СССР. М.. 196S-1970. Т. XIV. 872 е.; Т. XV. 867 е.; Т. XVI 16. 920 е.; ^сско-китайские отношения в XX веке. T.1II: Советско-китайские отношения (сентябрь 1931 - сентябрь 1937 гг.). М., 2010. 861с.

25 ГАНИИО. Ф.123, «Восточно-Сибирский крайком ВКП (б)», Ф. 300. «Истпартотдел при Иркутском областном комитете ВКП (б)».

26 ГАКК. Ф. П-26. «Красноярский крайком КПСС»; АОАЧ. Ф. Р-1. «Объединенный архивный фонд представительного и исполнительного органов г. Черногорска; ГАКО. Ф. П-26. «Прокопьевсклй городской комитет РКП(б)-ВКП(б)-КПСС»; ОГУ «ЦДНИ ТО». Ф. 206. «Нарымский окружной комитет ВКП(6)», Ф. 80. «Томский городской комитет КПСС»; ГАНО Ф. 47. «Исполнительный комитет Западно-Сибирского краевою Совета депутатов трудящихся», Ф. П-3. «Западно-Сибирский краевой комитет ВКП (б)».

Особый интерес для исследования по истории интернированных китайцев представляют материалы следственных дел 1. Основной массив следственных материалов относится к периоду массовых репрессий в СССР в 1937-1938 годах. Все следственные дела можно разделить на две группы: о преступлениях общеуголовного характера и преступлениях политических. Дела содержат обязательные для этой категории материалов документы: анкеты арестованных, постановления о привлечении к уголовной ответственности, протоколы допросов, обысков, очных ставок, характеристики, справки с места работы, обвинительные заключения, приговоры, выписки из актов о приведении приговоров о расстреле в исполнение. В протоколах допросов в обязательном порядке устанавливались время и обстоятельства появления обвиняемого на территории Советского Союза, что позволяет безошибочно выделить интернированных из общего числа репрессированных китайцев. Информация о политических репрессиях в отношении указанной категории иностранцев, пик которых пришелся на 1937-1938 годы, позволяет проследить судьбу интернированных в контексте трагического периода истории Советского Союза.

При подготовке диссертации использовались материалы периодической печати1*. Наиболее активно информация о событиях в Маньчжурии публиковалась как в центральных, так и в региональных изданиях в течение 1931-1934 годов. В конце 1932 - начале 1933 года наибольшее внимание было уделено переходу в СССР армии генерала Су Бинвэня. К сожалению, в советской периодической печати практически отсутствуют сведения о повседневной жизни китайцев. Информационный вакуум в отношении интернированных, возможно, объясняется как неопределенностью их правового положения, так и краткосрочностью пребывания в Советском Союзе основной массы иностранцев.

Определенный вклад в освещение событий, связанных с оккупацией Маньчжурии, антияпонским сопротивлением и интернированием китайцев в СССР, внесли вышедшие в разные годы мемуары. С организацией, тактикой ведения боевых действий и политической работой в антияпонской партизанской армии Китая знакомит книга Сунь Цзе29, бывшего солдата Армии спасения родины, созданной одним из организаторов сопротивления оккупантам Ван Дэлинем. Вопросы интернирования были освещены в мемуарах непосредственного свидетеля событий: будущий востоковед и китаевед М.И. Сладковский, служивший на забайкальской границе, участвовал в приеме и разоружении частей генерала Су Бинвэня, отступивших на советскую территорию в районе ст. Отпор30.

В целом источниковая база исследования достаточно объемна, но основу ее составили документы, сохранившиеся в государственных и ведомственных

27Архив УФСБ по Красноярскому краю. Ф. 2, Ф. 7; Архив УФСБ по Кемеровской области. Ф. 8; НАРХ. Ф. Р-674; ОГУ «ОДНИ ТО» Ф. 8.

28 Правда. М„ 1931-1936; Известия. М„ 1931-1936; Красноярский рабочий. 1931-1936.

29 Сунь Цзе. Партизанская борьба в Маньчжурии. М1939. 87 с.

30 Сладковский М.И. Знакомство с Китаем и китайцами. М., 2006. 376 с.

архивах Сибири, содержащие разнообразную информацию практически обо всех сторонах жизни иностранцев, что позволило воссоздать достаточно полную картину истории китайцев, интернированных в 1930-х годах на территории Советского Союза, и решить задачи исследования.

Основные положения диссертационного исследования, выносимые на защиту:

1. Переход и интернирование в СССР китайских вооруженных формирований явились следствием оккупации Японией Северо-Восточного Китая. Участники антияпонского сопротивления, терпевшие поражения в борьбе с войсками агрессора и коллаборационистов, в поисках спасения переходили на территорию СССР.

2. Советским руководством иностранцы рассматривались как фактор, способный спровоцировать втягивание страны в международный вооруженный конфликт. Находясь в стадии модернизации экономики, строительства вооруженных сил, Советский Союз стремился локализовать потенциальные внешнеполитические угрозы, формировавшиеся в дальневосточном регионе в результате агрессивного поведения Японии. В этих целях СССР занял по отношению к японо-китайскому конфликту позицию невмешательства, а к китайцам - участникам антияпонского сопротивления, переходившим китайско-советскую границу, применил нормы международного законодательства, регулирующего правовое положение интернированных лиц.

3. Продолжительное пребывание части интернированных китайцев в СССР стало следствием сложного внутриполитического положения Китая в целом, в результате которого репатриация собственных граждан не являлась первоочередной задачей нанкинского правительств. В этих условиях советским руководством было принято решение о временном расселении интернированных иностранцев в Сибири и использовании их трудовых ресурсов на стройках народного хозяйства. Основное бремя по размещению, бытовому обустройству, организации труда китайцев легло на местные партийно-советские органы.

4. Местные органы власти, исходя из идеологических установок, рассматривая иностранцев как борцов с империализмом, направляли усилия на адаптацию их к условиям проживания в Советском Союзе. Однако общий невысокий уровень жизни и производственной культуры в стране не способствовал формированию у китайцев желания связать свою дальнейшую жизнь с СССР. Большинство иностранцев стремилось вернуться на родину. Процесс репатриации осуществлялся на основе межгосударственного советско-китайского соглашения, однако не был реализован до конца.

5. Оставшиеся в Сибири иностранцы стали объектом политических преследований в рамках общей репрессивной политики в стране в конце 1930-х годов, фактически завершивших историю интернированных китайцев в Советском Союзе.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые дается комплексная и всесторонняя характеристика такой специфической категории иностранцев, как интернированные китайцы. Также впервые исследуются процессы их появления и пребывания на территории Западной и Восточной Сибири, анализируются такие аспекты истории интернированных иностранцев, как быт, адаптация к условиям проживания в СССР, репатриация на родину, влияние репрессий 1930-х годов. В государственных и ведомственных архивах выявлено большое количество источников, не публиковавшихся ранее и не использовавшихся для исследований.

Теоретическая и практическая значимость работы определяется актуальностью и новизной исследования. Его материалы могут быть использованы в учебном процессе при изучении отечественной истории, при подготовке трудов по истории региона, методических рекомендаций и пособий для чтения лекций, спецкурсов и специальных семинаров по истории Отечества, а также могут представлять интерес для научных и учебных учреждений, отдельных историков.

Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены на II Всероссийской научной конференции с международным участием «История науки, образования и культуры в Сибири» (Красноярск, 2007), международной научно-практической конференции «Россия и Китай: история и перспективы сотрудничества» (Благовещенск, 2011). По теме исследования издано пять публикаций, в том числе четыре в журналах, входящих в перечень рецензируемых научных журналов и изданий.

СТРУКТУРА И ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Представленная диссертационная работа состоит из Введения, двух глав, Заключения, Приложений, списка использованных источников и литературы.

Во Введении обоснована актуальность темы диссертации, раскрыта степень ее изученности, определены объект, предмет, цель, задачи, хронологические и территориальные рамки исследования, представлены методология и характеристика источниковой базы диссертационной работы, показаны ее научная новизна и практическая значимость, изложены сведения об апробации основных положений работы.

Первая глава «Интернирование китайцев в СССР» посвящена вопросу о конфликте между Китаем и Японией, выявление характера и сущности которого имеет значение при определении статуса китайцев, переходивших на территорию Советского Союза. В ней также рассмотрены положения международного законодательства об интернированных, этапы переходов китайцев в СССР, состав, численность, места размещения интернированных иностранцев в Западной и Восточной Сибири.

В первом разделе «Японская агрессия в Маньчжурии» рассматривается начало оккупации северо-восточных провинций Китая, а также анализируется реакция на агрессию его центрального правительства, отношение Советского Союза к происходившим событиям.

Официальный Нанкин не стремился к организации отпора, надеясь разрешить проблему дипломатическими средствами. Особые надежды на помощь в мирном урегулировании конфликта китайское правительство возлагало на международное сообщество в лице Лиги Наций, но Япония отказалась признавать решения международной организации о восстановлении status quo, а в качестве аргумента в пользу оккупации среди прочих использовала тезис о коммунистической и советской угрозах, барьером против которой является создание «независимого» государства Манчжоу-Го.

Обострение внешнеполитической обстановки в дальневосточном регионе на фоне проводившейся модернизации страны требовало от руководства СССР выверенной оценки и действий по отношению к конфликту. В этих условиях принципиальной позицией Советского Союза стала политика невмешательства. Советское правительство отвергло все попытки втянуть его в кампанию осуждения Японии, развернутую мировым сообществом, отказывало представителям антияпонского сопротивления, прибывавшим в СССР, в политической поддержке и просьбах предоставления военно-технической помощи. В то же время Советский Союз явно обозначил свою моральную поддержку Китаю в противостоянии с Японией.

Такая позиция обусловливалась необходимостью обеспечить национальные интересы в дальневосточном регионе и избежать возможности быть втянутыми в японо-китайский конфликт.

Второй раздел «Антияпонское сопротивление в Маньчжурии» посвящен анализу антияпонского сопротивления. В нем участвовали силы, различавшиеся как по численности, социальному, национальному составам, так и по идеологической направленности и партийной принадлежности.

С начала оккупации Северо-Восточного Китая отпор наступлению японской армии оказывали в основном войска китайских генералов гоминьдановской армии. Наиболее крупными воинскими подразделениями, противостоящими японской агрессии в этот период, были: Армия самообороны Хэйлунцзяна генерала Ма Чжаншаня, Армия спасения Родины под командованием генерала Су Бинвэня, Армия самообороны Гирина генералов Дин Чао и Ли Ду, Народная национальная армия спасения, созданная Ван Дэлинем. В антияпонской борьбе также принимали участие корейские партизанские отряды, формирования, созданные на основе китайских традиционалистских союзов, таких как Общество Больших мечей, Общество Красных пик, коммунистические отряды, хунхузы.

В конце 1932 - начале 1933 года основные силы китайских генералов оказались разбиты, часть из них перешли на территорию Советского Союза либо отступили в Северный Китай. На этом завершился этап антияпонского движения в Северо-Восточном Китае, главную силу которого составляли войска гоминьдановских генералов. Но сопротивление оккупантам в Маньчжурии продолжали оказывать партизанские отряды, сформированные на религиозной основе, остатки разбитых гоминьдановских частей.

Разобщенность действий в совокупности со слабой технической оснащенностью, недостатком вооружения и боеприпасов, а также превосходство противника в военной выучке предопределяли поражения антияпонских формирований. Одним из вариантов спасения от окончательного разгрома и сохранения жизни участников борьбы с захватчиками и марионеточными войсками был их переход на территорию Советского Союза.

Третий раздел «Интернирование китайских отрядов на территории СССР» состоит из 2 подразделов. В первом из них - «Международное законодательство об интернированных лицах» - исследуются международные законодательные акты, регулирующие правовое положение интернированных, а также права и обязанности нейтрального государства по отношению к ним.

Статус интернированных и действия нейтрального государства в их отношении регулируются Конвенциями (далее - Конвенции), принятыми на мирной конференции в Гааге 18 октября 1907 года, а именно Конвенцией (V)31 о правах и обязанностях нейтральных держав и лиц в случае сухопутной войны и Конвенцией (XIII) о правах и обязанностях нейтральных держав в случае морской войны.

Анализ Конвенций показывает, что в них отсутствует детальная проработка статуса, прав и обязанностей интернированных, а также прав и обязанностей нейтрального государства по отношению к ним. В нейтральных странах могут быть интернированы только военнослужащие воюющих государств, статус которых сохраняется на весь период интернирования. На нейтральное государство возлагается обязанность размещения интернированных вдали от театра войны. Режим интернирования действует только в период вооруженного конфликта. После его окончания интернированные лица освобождаются и передаются государству, гражданами которого они являются.

Практическая деятельность Правительства Советского Союза в отношении интернированных иностранцев в целом соответствовала международно-правовым нормам. В то же время в связи с отсутствием объявленного состояния войны между Японией и Китаем, наличие которого влечет за собой правовые последствия, регулируемые Гаагскими конвенциями, в том числе и в отношении интернированных, СССР обладал определенной степенью свободы в отношении лиц, принадлежащих к конфликтующим сторонам, переходившим на его территорию.

Во втором подразделе «Обстоятельства интернирования китайцев в СССР» рассматриваются причины и обстоятельства интернирования китайцев, впоследствии размещенных в Сибири.

В течение мая — июля 1932 года три группы дезертиров из армий генералов Ма Чжаншаня, Ли Ду перешли на территорию Советского Союза в

31 В скобках римской цифрой обозначен порядковый номер Конвенции.

районе Абагайтуя (Забайкалье), Имана (Дальний Восток). Они были первыми из интернированных, впоследствии размещенных в Сибири.

Очередное появление китайцев в Сибири связано с интернированием остатков разбитых японцами армий гоминьдановских генералов Су Бинвэня, Ма Чжаншаня, Ли Ду и Ван Дэлиня. В течение 4-5 декабря 1932 года не менее 4000 военнослужащих и гражданских лиц во главе с генералом Су перешли в СССР. В первой половине января 1933 года после разгрома подразделений Ли Ду и Ван Дэлиня, оперировавших на восточной ветке КВЖД, на территорию СССР вышло около 5 тыс. китайцев.

Сосредоточение вблизи границы огромной массы людей являлось фактором нестабильности, могло стать поводом для провокационных выпадов японских военных, причиной для втягивания СССР в японо-китайский конфликт. В этих условиях советское правительство 10 декабря 1932 года приняло решение о временном размещении интернированных на территории Сибири.

Следующий этап масштабных переходов и интернирования китайцев относится к началу 1934 года. В феврале китайско-советскую границу перешли бойцы «Красных пик» под командованием У Гуан-и и партизанский отряд Чун-ди-чуна. Эти подразделения стали последними крупными антияпонскими формированиями, после интернирования направленными для временного расселения в Сибирь.

Всего в 1932-1934 годах на территорию СССР в Забайкалье и на Дальнем Востоке вышли и были интернированы более десяти тысяч китайцев. Подавляющее большинство из них составили бывшие военнослужащие армий гоминьдановских генералов Су Бинвэня, Ли Ду, Ван Дэлиня, Ма Чжаншаня. Среди интернированных также были участники партизанских отрядов, члены семей интернированных, иные гражданские лица, в том числе пленные и заложники, захваченные при отступлении на территорию СССР.

Во второй главе «Интернированные китайцы в Сибири» исследуются условия жизни китайцев в местах размещения, организация быта и использование труда интернированных, политика и практика действий местных партийно-советских и административных органов по отношению к ним, репатриация иностранцев в Китай, а также судьбы интернированных в условиях политических репрессий в Советском Союзе.

В первом разделе «Состав, численность интернированных китайцев, места их размещения в Сибири» анализируются социально-демографические характеристики иностранного контингента. Первые интернированные, прибывшие в Сибирь в июне - августе 1932 года, были разделены на две группы в 126 и 70 человек и расселены в Каргасокском и Колпашевском районах Нарымского округа Западно-Сибирского края32. В середине декабря 1932 года в Томск прибыли 4000 человек из интернированной армии Су Бинвэня, «в том числе 11 генералов, 322 прочих офицера, 6 чинов, 49

зг Там же.

студентов, 2500 солдат, 333 гражданских, 159 полицейских, остальные женщины и дети»33.

В середине января 1933 года из Дальневосточного края в Ачинск и Красноярск по решению военного ведомства были направлены солдаты интернированных армий генералов Ли Ду и Ван Дэлиня (всего около 4000 человек), в том числе из подразделений Ли Ду 2141 человек, включая 4 генералов, 6 полковников, 543 офицера (среди них 3 переводчика), 1550 солдат, 29 членов семей и 9 женщин .

В середине марта 1934 года в город Прокопьевск и поселок Черногорские копи35 (Хакасия) были переброшены партизаны из отрядов под командованием У Гуан-и и Чун-ди-чуна (соответственно 782 и 200 человек).

Таким образом, в первой половине 1930-х годов через территорию Сибири прошло около 11 000 интернированных китайцев. Местами их компактного расселения были Каргасокский и Колпашевский районы Нарымского округа, города Ачинск, Красноярск, Прокопьевск, Томск, поселок Черногорские копи (Хакасия). Основную массу иностранцев, до 99 %, составляли мужчины. Самую большую возрастную группу среди интернированных представляли лица до 30 лет. Подавляющее большинство китайцев - крестьянского происхождения. По месту рождения наибольшее представительство оказалось из провинции Шаньдун. По роду занятий большинство китайцев - крестьяне и неквалифицированные рабочие. Подавляющее число интернированных иностранцев были неграмотными.

Во втором разделе «Политика местных органов власти в отношении китайцев» анализируется деятельность местных партийно-государственных органов по организации размещения, обустройства, материального обеспечения интернированных китайцев.

Одним из проблемных был вопрос правового статуса китайцев. В связи с отсутствием внутреннего законодательства, регулирующего положение иностранцев в стране, а также разъяснений вышестоящих инстанций органами НКВД на месте было принято решение о том, что интернированные солдаты антияпонских партизанских отрядов находятся на правах лиц, сконцентрированных в месте обязательного поселения. Нарушение порядка и выезд их в другие места Советского Союза рассматривались как совершение преступления по признакам ст. 82 УК РСФСР36.

Местные партийные функционеры, не имея распоряжений от вышестоящих парторганов, предприняли попытки самостоятельно сформировать позицию в отношении прибывших, руководствуясь принципами интернационализма и пролетарской солидарности. Они придавали пребыванию в СССР интернированных «политическое значение», рассматривали китайцев как представителей угнетенных классов, участников

33 СИГУ ЦДНИ ТО. Ф. 80. О. I. Д. 234. Л. 38.

34 Архив УФСБ России по Красноярскому краю. Ф. 9. Д. 688.

35 В архивных документах обычно употребляется название «Черногорка», в январе 1936 г. поселок был преобразован в г. Черногорск.

3 Там же. С. 129.

антиимпериалистической борьбы, что должно было способствовать их осознанному участию в качестве рабочих в строительстве социалистического производства. По мнению партийных чиновников, «создание хороших условий и удовлетворительных настроений интернированным китайцам» имело «огромное политическое значение»37.

В третьем разделе «Организация труда интернированных китайцев» исследуется вопрос о занятости интернированных.

Военнослужащие армий гоминьдановских генералов в силу непродолжительного пребывания в СССР к труду не привлекались. Иное положение сложилось с китайцами из нерегулярных формирований, размещенными в Хакасии, Кузбассе и Нарыме. В условиях неопределенности со сроками пребывания иностранцев в СССР «постановка на работу» интернированных преследовала цели компенсировать расходы на их содержание, путем вовлечения в общественно полезный труд лишить значительную массу людей свободного времяпровождения, которое могло бы быть использовано в ущерб принимающей стороне, а также получить отдачу от использования трудовых ресурсов по прямому назначению.

Отсутствие специальности предопределяло использование интернированных на низкоквалифицированных работах либо на участках, не требующих вообще никакой квалификации. В леспромхозах Томского лесного треста они работали на лесоповале. На Черногорских копях и объектах Прокопьевского рудника бывшие военнослужащие трудились в основном землекопами и чернорабочими.

При организации труда интернированных имелись существенные проблемы, заключавшиеся в общих недостатках управления и организации на производстве, отсутствии переводчиков, квалифицированных руководящих кадров среднего и низшего звена - прорабов, бригадиров, десятников, учетчиков, то есть тех лиц, которые непосредственно организовывали труд интернированных. Нехватка инструментов, спецодежды и обуви, проблемы в организации питания, а также неспособность администраций предприятий оперативно исправить имеющиеся недостатки негативным образом сказывались на отношении китайцев к выполняемой работе.

Тема отношения к труду оказалась сферой столкновения различных группировок китайского сообщества. Наряду с теми, кто выступал за добросовестный труд, в общине интернированных находились и те, кто пытался внушить землякам, что «если будем хорошо работать, то нас оставят здесь надолго».

На отношение китайцев к труду влиял ряд факторов. Во-первых, считая себя интернированными, они полагали, что их состояние временное, и жили ожиданием отправки на родину. Во-вторых, противоречия внутри китайской общины, использование различными группировками производственной темы в борьбе за влияние негативно отражались на трудовой дисциплине. В-третьих,

" ГАНО. Ф. П-3. Оп. 2. Д. 623. Л. 21.

часть китайцев представляла собой деклассированные элементы, для которых труд как таковой был неприемлемым занятием. Их позиция отрицательным образом влияла на остальных интернированных.

В четвертом разделе «Репатриация38 интернированных китайцев на родину» исследуются вопросы возвращения иностранцев в Китай. Варианты возвращения условно можно разделить на официальные и неофициальные. К первому относится эвакуация интернированных (крупных партий или в индивидуальном порядке) на основе межгосударственных договоренностей между СССР и Китайской Республикой. Ко второму - самостоятельное решение иностранцами вопроса с возвращением в Китай путем обращений в консульства КР с просьбами организации выезда на родину либо побегов с мест размещения и попыток добраться до Китая через Танну-Туву или среднеазиатские республики СССР.

Вариант эвакуации китайцев на родину на основе межгосударственных договоренностей был реализован в отношении военнослужащих армий генералов Су Бинвэня, Ли Ду, Ван Дэлиня, Ма Чжаншаня, а также гражданских лиц, женщин и детей, вместе с ними перешедших на территорию СССР. Военнослужащие китайских армий были переброшены в Синьцзян, гражданские лица отправлены пароходами из Владивостока в Шанхай39. Генералы получили разрешение от советского правительства на выезд в Китай через Европу. Последняя группа интернированных военных выехала в Синьцзян в мае 1933 года. Всего в Китай было переброшено (через Синьцзян и Шанхай) около 9 тыс. военнослужащих и 1608 гражданских лиц40.

Прокопьевская группа интернированных китайских партизан в течение первого полугодия 1936 года была возвращена на родину практически в полном составе. В апреле 1936 года нанкинское правительство без объяснения причин отказалось принять интернированных, находящихся в Черногорске (Хакасия, Красноярский край)41.

Таким образом, интернированные китайцы в несколько этапов были репатриированы на родину. От эвакуации сограждан общим числом до 250 человек, размещенных в Красноярском крае, китайское правительство отказалось.

В разделе «Репрессии42 в отношении интернированных китайцев» анализируются причины и результаты репрессивной политики в отношении иностранцев.

Репатриация (позднелат. гераЫаНо) - возвращение в страну гражданства, постоянного проживания нли происхождения лиц, оказавшихся в силу различных обстоятельств на территории др. гос-в // Дипломатический словарь. М., 1986. Т. 2. С. 461.

3* Документы внешней политики СССР. М„ 1970. Т. 16. С. 23, 26-27.

40 Русско-китайские отношения в XX веке. Т. 3: Советско-китайские отношения (сентябрь 1931 - сентябрь 1937 гг.). М„ 2010. С. 146-147.

41 Там же. Л. 25.

42 «Репрессия (лат.) - карательная мера. Репрессивный - карательный» // Малая советская энциклопедия. М., 1933. Т. 9. С. 46. Указанные термины в 1930-е годы широко использовались в соответствии с лексическим значением в партийных документах и ведомственных нормативно-правовых актах (постановлениях, приказах и т А).

По мнению А.Г. Ларина, «главный нерв, определявший жесткие ноты в политике советского правительства в отношении китайской общины, получал заряд от напряженной атмосферы страны-крепости, осажденной силами международной буржуазии. В этой атмосфере китайская и корейская общины все чаще рассматривались как огромные рассадники агентуры империалистической Японии и проимпериалистических кругов Китая. Такой взгляд, безусловно, подталкивал к проведению репрессивной политики»43.

К середине 1937 года в Сибири остались лишь те немногочисленные китайцы, кто принял советское гражданство, а также интернированные, размещенные в Черногорске. Раскрутившийся маховик массовых политических репрессий захватил именно эту часть иностранных граждан. Однако интернированные иностранцы на протяжении всего периода пребывания в Советском Союзе были субъектами возбуждаемых в их отношении уголовных дел. Они привлекались к уголовной ответственности за совершение тяжких преступлений в отношении своих бывших однополчан по антияпонской борьбе, преступлений на бытовой почве, побеги с места размещения, сопротивление представителям власти.

Хронологически репрессии в отношении интернированных китайцев можно разделить на два периода, положив в основу периодизации три существенных обстоятельства - массовость, характер преследований (уголовный или политический), наличие установок политического руководства государства на их проведение:

1. 1933-1937 годы. Отличительные особенности периода заключаются в индифферентном отношении к китайцам как этнической группе, отсутствии массовых репрессий, а также реализации государством правоприменительных функций в их отношении в случае совершения правонарушений.

2. 1938 год. В рамках реализации установок руководства страны о необходимости «погромить» китайцев (среди прочих национальностей) репрессии становятся политически мотивированными, обвинения формируются на основе диспозиций 58 статьи Уголовного кодекса РСФСР и приобретают массовый характер.

В 1933-1937 годах арестам подвергались 34 интернированных китайских военнослужащих, в основном за совершение общеуголовных преступлений (убийства, хулиганство, побеги с мест размещения).

Переломным моментом в судьбе интернированных стало Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) от 31.01.1938 о продлении репрессий среди населения по признакам национальной принадлежности44. В феврале 1938 года в результате проведения этнической операции в Красноярском крае было арестовано 108 интернированных китайцев. Всего в 1938 году на территории Красноярского края было репрессировано 123 интернированных китайца. Уголовные дела периода проведения массовой этнической операции отличает групповой характер. Из 22 следственных материалов, по которым в

43 Ларин А.Г. Китайские мигранты в ГЪссии. М., 2009. С. 136.

44 Лубянка. Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. М., 2004. С. 468-469.

качестве обвиняемых проходили интернированные китайцы, 18 были в отношении группы лиц. По шести из этих дел к уголовной ответственности привлекалось от 9 до 13 человек.

Решение о мере наказания для основной массы интернированных китайцев, арестованных в ходе «национальной операции», было принято комиссией в составе заместителя народного комиссара внутренних дел и заместителя генерального прокурора СССР 2 сентября 1938 года. Сто три из ста семи осужденных интернированных китайцев приговорены к расстрелу. С 19 на 20 октября в Абакане и Минусинске был приведен в исполнение приговор в отношении девяноста шести китайцев.

Массовая операция «по разгрому шпионско-диверсионных

контингентов из китайцев», проведенная в феврале - апреле 1938 года, практически завершила историю интернированных китайцев в Сибири. Судьба только двух репрессированных из числа интернированных китайцев прослеживается в послевоенное время.

В 1958-1960 годах Военным трибуналом Сибирского военного округа было реабилитировано более 70 интернированных китайцев, репрессированных в 1938 году. Реабилитация остальных была проведена в 1980-1990 годы органами прокуратуры.

В Заключении диссертационной работы представлены основные выводы. В 1930-е годы Советский Союз, несмотря на то что его экономические интересы были затронуты в ходе агрессии Японии в Маньчжурии, реально оценивая потенциальные угрозы собственной безопасности, в японо-китайском конфликте придерживался позиции невмешательства, «стороннего наблюдателя».

Но участники антияпонского сопротивления - китайские военнослужащие подразделений гоминьдановских генералов, партизаны, терпевшие поражения в сражениях с японскими формированиями и коллаборационистскими войсками Маньчжоу-Го, - искали спасения в СССР. В соответствии с международным правом китайцы, переходившие на территорию Советского Союза, интернировались и направлялись для временного расселения в Сибирь.

Советский Союз в связи с отсутствием официального объявления о военных действиях между Китаем и Японией имел достаточно широкий простор для маневра при решении судьбы интернированных, в том числе мог, вопреки международному законодательству, репатриировать их на родину до завершения конфликта. Основная масса интернированных из состава гоминьдановских армий генералов Су Бинвэня, Ли Ду, Ван Дэлиня и Ма Чжаншаня через два-четыре месяца после перехода в СССР и размещения в Сибири была эвакуирована в Китай. Однако не менее тысячи интернированных китайцев, размещенных в Нарымском округе, г. Прокопьевске и пос. Черногорские копи, провели в Советском Союзе не менее двух лет.

Местные партийно-государственные органы власти в условиях отсутствия рекомендаций вышестоящих инстанций самостоятельно решали вопросы размещения, бытового обустройства, материального обеспечения интернированных. В рамках реализуемой в стране культурной революции внимание уделялось «культурно-бытовому» обеспечению иностранцев, а также ликвидации среди них безграмотности. Ограниченность материальных ресурсов, которые молено было использовать на содержание иностранцев, предопределила «постановку интернированных на работу». Отсутствие профессиональной подготовки, специальностей послужило причиной использования китайцев в основном на неквалифицированных работах.

Объединяющим началом для большинства иностранцев было стремление вернуться домой. Согласно договоренности Советского правительства с официальным Нанкином, начиная с 1936 года основная масса китайцев была эвакуирована в Китай. Проблемы, по разным причинам, возникли с возвращением на родину черногорской группы.

Репрессии в СССР в конце 1930-х годов непосредственно затронули интернированных китайцев: в результате «национальной операции», проведенной НКВД, более ста из них были расстреляны, многие осуждены к различным срокам наказания. В дальнейшем прослеживается судьба только двух иностранцев.

Таким образом, история интернированных китайцев, участвовавших в борьбе против японской агрессии в Маньчжурии и нашедших спасение в Советском Союзе в 1932-1934 годах, в 1938 году фактически завершилась.

Содержание диссертации отражено в следующих основных публикациях: Статьи в журналах, входящих в перечень рецензируемых научных журналов и изданий, рекомендованных ВАК для опубликования основных научных результатов диссертации

1. Силонов С.М. Документы архивов Сибири об интернированных китайцах (1930-е гг.) / С.М. Силонов//Отечественные архивы. — 2011. - № 5,- С. 71-79.-0,7 п.л.

2. Силонов С.М. Интернирование в Советском Союзе китайских армий Ли Ду и Ван Дэлиня / С.М. Силонов// Россия и АТР.- 2011. -№4. - С. 7680. - 0,4 п. л.

3. Силонов С.М. Интернирование китайских армий по командованием генералов Су Бинвэня, Ма Чжаншаня, Ли Ду, Ван Делиня в СССР в 1930-е годы / С.М. Силонов // Вестник Красноярского государственного педагогического университета. - 2011. - № 2. — С. 276-282. — 0,5 п.л.

4. Силонов С.М. Интернированные китайцы в Сибири (на материалах Красноярского края) / С.М. Силонов // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, филология. - 2007. - Т. 6. Вып. 4: Востоковедение. - С. 27—31.-0,4 п.л.

Публикации в других научных изданиях

5. Силонов С.М. Местные партийно-государственные органы и интернированные китайцы. 1930-е годы (на материалах Западной и Восточной Сибири) / С.М. Силонов // Мир Евразии. - 2011. - № 1с. 44- 48. - 0,5 п.л.

6. Силонов С.М. Интернированные иностранцы на территории Красноярского края в 1930-х годах. К вопросу об уровне образования китайцев и корейцев в Черногорске / С.М. Силонов II История науки, образования и культуры в Сибири: сборник материалов II Всероссийской научной конференции с международным участием. Красноярск, 23-24 октября 2007 г. - Красноярск: ИПК КГПУ, 2008. - С. 387-391. - 0,2 п.л.

7. Силонов С.М. Интернированные генералы (к вопросу об интернировании китайских военнослужащих в СССР в 1930-е годы) / С.М. Силонов // Россия и Китай: история и перспективы сотрудничества. Материалы международной научно-практической конференции. Благовещенск-Хэйхэ, 10-12 июня 2011 г. - Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2011. - С. 63-69. -0,9 пл.

Подписано в печать 5.11.13. Формат 60x84 Vie. Усл. псч. л. 1,5. Бумага офсетная. Тираж 100 экз. Заказ 11-176

Отпечатано в типографии «ЛИТЕРА-принт», т. 295-03-40

Текст диссертации на тему "Интернированные китайцы в Сибири"

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего

профессионального образования «Сибирский федеральный университет»

На правах рукописи

04201454949

Силонов Сергей Михайлович

ИНТЕРНИРОВАННЫЕ КИТАЙЦЫ В СИБИРИ (1930-е годы)

07.00.02. - Отечественная история

Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Дацышен В. Г.

Красноярск 2013

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ....................................................................................................................................................................3

Глава 1. Интернирование китайцев в СССР................................................................................29

1.1 Японская агрессия в Маньчжурии..................................................................................................29

1.2 Антияпонское сопротивление в Маньчжурии....................................................................40

1.3 Интернирование китайских отрядов на территории СССР....................................45

1.3.1 Международное законодательство об интернированных лицах..................45

1.3.2. Обстоятельства интернирования китайцев в СССР..................................................52

Глава 2. Интернированные китайцы в Сибири......................................................................77

2.1 Состав, численность китайцев, места их размещения в Сибири......................77

2.2 Политика местных органов власти в отношении китайцев......................................84

2.3 Организация труда интернированных китайцев..............................................................103

2.4 Репатриация интернированных китайцев на родину....................................................121

2.5 Репрессии в отношении интернированных китайцев..................................................140

ЗАКЛЮЧЕНИЕ........................................................................................................................................................168

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ..................172

СПИСОК ИЛЛЮСТРАТИВНОГО МАТЕРИАЛА..............................................................186

ПРИЛОЖЕНИЯ........................................................................................................................................................187

Приложение 1. Карта Маньчжурии. 1931-1932 гг..............................................................187

Приложение 2. Политические и военные деятели Китая и Маньчжурии.... 188

Приложение 3. Приказ Реввоенсовета СССР от 4 декабря 1932 года 189

№ 0124 ...................................................................................

Приложение 4. Записка о переходе частей Су Бинвэня в СССР........................190

Приложение 5. Указание Г.Г. Ягоды об интернированных..................................192

Приложение 6. Сообщение ПП ОГПУ Восточно-Сибирского края об

интернировании частей Ван Дэлиня и Ли Ду ......................................................................193

Приложение 7. Приказ Реввоенсовета СССР и ОГПУ от 9 марта 1933 г. 194 Приложение 8. Часть списка личного состава интернированной армии

генерала Ли Ду........................................................................................................................................................195

Приложение 9. Подписка интернированного Чан-тюн-чина с отказом от

выезда в Китай....................................................................................................................................................196

Приложение 10. Протокол допроса Шо-фу-лина от 2.02.1935 года на

китайском языке................................................................................................................................................197

Введение

Актуальность темы исследования. Современные отношения между народами опираются на исторический опыт. Российско-китайское взаимодействие, предопределявшееся географической близостью двух стран и насчитывающее около четырех веков, многогранно и многоаспектно. Наиболее динамично взаимоотношения России и Китая развивались в течение двадцатого века: эйфория от революционного потенциала Китая сменялась вооруженным противостоянием двух государств и разрывом дипломатических отношений, помощь в отражении японской агрессии и «дружба навек» -обвинениями друг друга в ревизионизме, великодержавном шовинизме и измене делу коммунизма. После достаточно продолжительного периода охлаждения 1960-1980-х годов отношения между странами, очищенные от идеологических наслоений1, восстановлены в полном объеме: развиваются межправительственные связи, экономические и культурные контакты, решены многие спорные вопросы. На сегодняшний день партнерство с Китаем входит в систему жизненно важных интересов России. Но, несмотря на смены исторических эпох и изменение градуса отношений, одним из важнейших направлений взаимодействия между двумя странами, а также неотъемлемой частью истории России является китайская миграция.

В двадцатом веке массовые китайские иммиграции носили в основном торгово-экономический и трудовой характер и отличались, как правило, добровольным перемещением лиц на территорию России (СССР). Однако помимо «добровольных мигрантов» в разные периоды времени в России находились иностранные граждане, оказавшиеся в чужой для них стране не по своей воле -беженцы, военнопленные. В 1930-е годы китайская диаспора СССР значительно

1 Ларин А.Г. Китайские мигранты в России. М., 2009. С. 8.

пополнилась за счет достаточно специфической категории иностранцев -интернированных солдат и партизан, отступивших на территорию Советского Союза под давлением японских вооруженных сил, оккупировавших Маньчжурию. В СССР в общей сложности оказалось несколько десятков тысяч китайцев. До настоящего времени история их интернирования2 не стала предметом специального комплексного исследования, и одна из основных причин этого - недоступность архивных фондов.

Современные условия, связанные с либерализацией общественной жизни, позволяют исследователям изучать те страницы прошлого, которые не получили до настоящего времени достаточного освещения. Восстановление исторической картины и научная разработка проблемы интернированных иностранцев позволяют существенно дополнить и по-новому взглянуть на общую историю российско-китайских отношений в 1930-е годы, глубже исследовать весь комплекс проблем, связанных с пребыванием китайских граждан на территории России (СССР). Ликвидация «белых пятен» в истории межгосударственных отношений, безусловно, может способствовать формированию устойчивого сотрудничества России с таким важным для нее стратегическим партнером, как КНР.

Данная работа посвящена изучению истории интернированных китайцев в Сибири. Этот регион в 1930-е годы по решению советского правительства оказался территорией размещения китайских вооруженных формирований (регулярных войск, партизанских отрядов), вышедших на территорию СССР в поисках спасения от окончательного разгрома японскими войсками, оккупировавшими Маньчжурию. Часть из них находилась в Советском Союзе сравнительно небольшой период времени, часть, размещенная для работы на угольных копях Кузбасса и Хакасии, лесоразработках Нарыма, осталась в СССР на долгие годы, а то и навсегда.

Интернирование — особый режим ограничения свободы (принудительного задержания), устанавливаемый одной воюющей стороной в отношении гражданских лиц другой стороны или нейтральным государством в отношении оказавшихся на его территории военнослужащих воюющих сторон.

Степень разработанности проблемы. История интернированных китайцев3 никогда не была предметом обобщающего исследования ни в отечественной, ни в мировой историографии. В общей массе работ, посвященных российско-китайским (советско-китайским) отношениям, отдельные аспекты интернирования освещались в минимальной степени, не позволяя составить полноценного представления об объекте. Полностью из поля зрения историков вследствие отсутствия эмпирического материала выпадал период пребывания иностранных граждан на территории СССР. Практически до 2000-х годов упоминания об интернированных присутствовали в литературе только в контексте исследований оккупации Японией Северо-Восточного Китая. Несмотря на то что указанные труды не затрагивают непосредственно интернирования и касаются смежной тематики, они представляют ценность в понимании факторов, оказавших влияние на рассматриваемое явление. Отечественную историографию по заявленной теме можно разбить на два периода: советский (с разделением на два подпериода) и постсоветский. В работе представлен историографический анализ каждого из них.

К первому подпериоду советской историографии с 1932 по 1941 годы относятся работы современников, не только профессиональных историков, но и военных, партийных деятелей, а также непосредственных участников событий. Японская агрессия против Китая в 1931 году, в результате которой была захвачена Маньчжурия, побудила исследователей обратить достаточно пристальное внимание на дальневосточный регион. Ряд работ был написан и издан буквально по горячим следам - в 1932-1934 годах4. Именно в начале

Необходимо пояснить, что в исследовании китайские имена и названия даются в орфографии цитируемых источников и литературы. При употреблении известных китайских имен и терминов будет применяться система транскрипции «пинъинь».

4 Аварин В.Я. «Независимая» Манчжурия. М., 1934. 152 с. ; Горшенин И. Манчжурия и угроза японо-американской войны. М., 1933. 83 с. ; Дашинский С. Япония в Манчжурии. М., 1932. 47 с. ; Миф П. Китайская революция. М., 1932. 324 с. ; Оккупация Манчжурии и борьба империалистов / под ред. П. Мифа, Е. Иолк, Г. Войтинского. М., 1932. 166 с. ; Терентьев Н. Очаг войны на Дальнем Востоке. М., 1934. 256 с. ; Ян Чжу-лай. Японские империалисты в Шанхае. М., 1932. 80 с.

1930-х годов появляются первые научные исследования В. Я. Аварина5, в последующем ставшего одним из самых авторитетных авторов по вопросам Дальнего Востока. В его брошюре «Независимая» Манчжурия»6, выдержавшей к 1934 году два издания, проанализированы обстановка, в которой готовилась и началась японская агрессия в Китае, а также причины, толкнувшие Японию на оккупацию Маньчжурии, заключавшиеся, по мнению автора, в росте империалистических противоречий и разразившемся экономическом кризисе в капиталистических странах. Одна из глав посвящена рассмотрению национально-освободительного движения против оккупантов

и коллаборационистов, его численному и социальному составу. По мнению автора, «движущей силой, основой национально-освободительной борьбы, непримиримым врагом японских оккупантов являются, естественно, пролетариат и крестьянские бедняцко-середняцкие массы» . Участие в движении сопротивления командиров гоминьдановской армии, впоследствии перешедших китайско-советскую границу и интернированных в СССР, В.Я. Авариным оценивается весьма негативно: «Влекомые собственными материальными интересами и поджигаемые инспирацией других империалистов, некоторые видные милитаристы ... не пошли навстречу японским требованиям о безусловной сдаче, а пытались оказать отпор при занятии японцами их районов

о

(Ма, Лиду и др.)» . Их отступление в Советский Союз называется автором не иначе как «бегством».

В аналогичном ключе оценивает борьбу североманьчжурских военачальников против японцев и их отступление в СССР Н. Терентьев9: «Война» этих генералов с Японией сразу же выродилась в серию политических маневров, соответствующих обычаям милитаристских войн в Китае, но превращавшихся в гнусный фарс в обстановке борьбы с наступающим японским империализмом

5 Псевдоним Владимира Яковлевича Аболтина.

6 Аварии В.Я. Указ. соч.

7 Там же. С. 99.

8 Там же. С. 102.

9 Псевдоним Анатолия Яковлевича Канторовича.

в Манчжурии. По существу оказалось, что каждый из этих генералов заинтересован главным образом в том, чтобы продать себя японцам с наибольшей выгодой, и в самом процессе этой «войны» ряды открытых японских ставленников стали быстро пополняться за счет бывших «национальных героев». В высшей степени характерен пример ... генерала Ма и генерала Тан Ю-лин. Первый начал с того, что пытался недолгое время оказывать вооруженное сопротивление японцам, затем перешел на сторону манчжурского режима и принял даже ответственный пост в манчжурском правительстве, затем снова изменил этому режиму, возобновил на короткое время борьбу, а впоследствии оказался вместе с генералом Су Бин-венем в группе китайских военных, бежавших на советскую территорию, и в заключение вернулся в Центральный Китай, где и позирует в роли «спасителя отечества»10.

Агрессивная политика Японии вблизи границ с СССР, создание ею инфраструктуры для укрепления присутствия на оккупированных территориях не могли остаться без внимания профессиональных военных. Сугубо военный взгляд на события в Маньчжурии представлен в книгах С. Тульского и М. Федорова11, Н.С. Бушманова12. В первой из них антияпонскому сопротивлению посвящена глава «Партизанское движение в Манчжурии».

В работах современников событий, связанных с оккупацией Маньчжурии, действия Японии рассматривались как подготовка плацдарма для нападения на СССР - источник «величайшей опасности» для государства. Значительное внимание в исследованиях уделялось установлению причин и целей интервенции, вопросам сугубо военного характера, таким как военно-техническое состояние вооруженных сил Японии и Маньчжоу-Го, особенности их оперативно-тактических действий, организация и тактика борьбы антияпонских партизанских армий13. В оценке движения сопротивления присутствует

10 Терентьев Н. Указ. соч. С. 50.

11 Тульский С., Федоров М. Манчжурия - плацдарм для нападения на СССР. М., 1934. 72 с. 1 0

Бушманов Н.С. Боевые действия японской армии в Маньчжурии и Шанхае 1931-1933 гг. М.,

1940. 143 с.

1 ^

Указ. соч. Н.С. Бушманова, С. Тульского и М. Федорова.

определенный идеологизированный подход. Наряду с положительными характеристиками массового партизанского движения «маньчжурского крестьянства, рабочего класса и городской мелкой буржуазии» критическому анализу подвергаются действия североманьчжурских генералов, выступивших против агрессора, подчеркивается их «неустойчивость, половинчатость и беспомощность», в негативных тонах оценивается интернирование в СССР. Собственно процесс интернирования и пребывание китайских формирований в СССР в указанных исследованиях не рассматриваются, что вполне объясняется отсутствием эмпирического материала. Однако излагаются сведения о причинах, обусловивших переход китайцев на территорию Советского Союза, дается классификация сил антияпонского сопротивления, характеризуются его руководители, впоследствии оказавшиеся в СССР.

Второй подпериод советской историографии хронологически определяется в рамках 1950-1991 годов. С начала 1950-х годов в СССР наблюдается подъем в изучении истории Китая, обусловленный образованием идеологически близкой КНР. Однако в обширной библиографии этого периода лишь косвенным образом затрагиваются проблемы и сюжеты, рассматриваемые в диссертации. В общих работах, в исследованиях китаеведов и японоведов, как правило, уделяется внимание «образованию очага войны на Дальнем Востоке» в начале 1930-х годов, «подготовке к захвату японским империализмом Маньчжурии», непосредственно оккупации Японией Северо-Восточного Китая, реакции Лиги Наций на маньчжурские события, национально-освободительной борьбе китайского народа против агрессора14. История китайцев, интернированных в Советском Союзе, опять же не входит в сферу интересов исследователей.

14 Захарова Г.Ф. Политика Японии в Маньчжурии, 1932-1945. М., 1990. 262 с. ; История войны на Тихом океане. В 5 т. М., 1957. Т. 1.416 с.; История дипломатии. M.-JL, 1945. Т. 3. 883 с. ; Капица М.С. Советско-китайские отношения в 1931-1945 гг. М., 1958. 427 с. ; Китай и соседи в новое и новейшее время : сборник статей. М., 1982. 454 с. ; Международные отношения на Дальнем Востоке. В 2 кн. М., 1973. Кн. 2. 294 с. ; Мировицкая P.A. Советский Союз в стратегии гоминьдана (20-30-е годы). М., 1990. 237 с. ; Новая и новейшая история Китая. Краткий очерк. М., 1950. 267 с. ; Сапожников Б.Г. Китай в огне войны 1931-1950. М., 1977. 350 с. ; Сладковский М.И. Китай и Япония. М., 1971. 336 с. ; Соколов В.В. На боевых постах дипломатического фронта. Жизнь и деятельность JI.M. Карахана. М., 1983. 192 с.

Закрытость архивных данных, а также трагическая судьба в СССР многих из

перемещенных лиц фактически предопределяют положение, при котором вопрос

об интернированных остается «белым пятном» истории китайцев в России.

Однако в отличие от предыдущего периода в исследованиях отсутствуют резкие,

негативные оценки гоминьдановских генералов, организаторов сопротивления

японским оккупантам. Интернирование рассматривается как способ оказания

содействия советского государства освободительной борьбе китайского народа15.

В этот же период выходят работы по историографии Китая.

В.Н. Никифоров, исследуя становление советского китаеведения в 1917-1949

годах, дает оценку работам ряда авторов, откликнувшихся в 1930-х годах на

японскую оккупацию в Маньчжурии, среди которых называет П.А. Мифа,

В .Я. Аварина, А.Я. Канторовича (Н.Тереньева), О.С. Тарханова (Ян Чжу-лая)16.

Выступая с партийно-классовых позиций, В.Н. Никифоров полагает, что

«Издания 1932 г. ... не свободны от крайних, даже сектантских настроений,

11

особенно последняя упомянутая брошюра , утверждавшая, что «теперь китайская буржуазия на борьбу в рядах ан