автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Интерпретация творчества Андрея Платонова в современном английском литературоведении

Полный текст автореферата диссертации по теме "Интерпретация творчества Андрея Платонова в современном английском литературоведении"

На правах рукописи

КУЛИКОВА ЕЛЕНА ВЯЧЕСЛАВОВНА

Интерпретация творчества Андрея Платонова в современном английском литературоведении

Специальность 10.01.03-Литература народов стран зарубежья (западноевропейская литература)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

4848679

2 ИЮН 2011

Москва - 2011

4848679

Работа выполнена на кафедре истории литературы

факультета издательского дела и журналистики Московского государственного университета печати имени Ивана Федорова

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор ДАВЫДОВА Татьяна Тимофеевна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор ГИЛЕНСОН Борис Александрович

доктор филологических наук, профессор ИЛЬЧЕНКО Наталья Михайловна

Ведущая организация: Литературный институт имени A.M. Горького.

Защита состоится «20» июня 2011 года в 14.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.10 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119991, Москва, Малая Пироговская ул., д. 1, стр.1, ауд. 304.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета 119991, г. Москва, Малая Пироговская, д. 1. стр.1.

Автореферат разослан «........мая 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Кузнецова А.И.

Общая характеристика работы

Западная критика XX века постоянно следила за литературным процессом в Советской России, активно реагировала на появление талантливых произведений, комментируя идеологические контексты, в которые они входили, и исследуя содержание и поэтику. Творческое наследие Андрея Платонова (Андрея Платоновича Климентова, 1899 - 1951) широко изучалось в Англии и США. В англоязычном мире к началу XXI века Платонов занял достойное место, о чем свидетельствуют и количество переводов его произведений на английский язык, и тот факт, что британские и американские ученые-слависты воспринимают его как одного из величайших советских писателей XX века.

Литературоведы Великобритании на протяжении десятилетий испытывают устойчивый интерес к творчеству русского писателя1. К тому же именно в Англии впервые были опубликованы такие значимые произведения Платонова, как «Чевенгур» и «Котлован». Точные переводы, выполненные Робертом и Элизабет Чандлер, Джефри Смисом, Анжелой Ливингстон, Ольгой Меерсон, позволили англоязычным читателям познакомиться с творениями Платонова. Такой интерес англичан к русской литературе вполне объясним.

В Англии уже в XIX столетии находила прибежище оппозиционная правительству российская интеллигенция. «В левых кругах страны, давшей жизнь социализму, существовал острый интерес к революционной борьбе в России, к попыткам изменить государственный строй», — свидетельствует О.А. Казнина". Возможно, отсюда происходит интерес английских читателей, в том числе славистов, к русскому писателю Андрею Платонову. Особое внимание привлекли такие его художественные произведения, как «Чевенгур», «Котлован», «Счастливая Москва», а также многие рассказы. Поэтому английскими и американскими учеными написан ряд ценных монографий и статей о творчестве русского писателя: Gordan M. «Andrey Platonov» (Manchester, 1973), Teskey A. « Platonov and Feodorov. The influence of Christian philosophy on a soviet writer» (Amsterdam, 1982), Meerson O. «Dostoevsky and Platonov / The importance of the omitted» (Columbia University, 1991), Seifrid T. «Andrey Platonov» (Cambridge, 1992), Bullock Ph. «The Feminine in the Prose of Andrey Platonov» (Oxford, 2005). Опыт зарубежных литературоведов представляет немалую ценность для российских филологов. Н.П. Михальская, в свою очередь, в монографии «Образ России в английской художественной литературе IX-XIX веков» рассмотрела изображении России в художественной литературе Англии.

В настоящее время возник интерес к изучению наследия русских писателей в контексте оценок зарубежной критики. Вышли монографии: Будицкой Т.Г. «Михаил Булгаков глазами Запада» (Москва, 2001), Долженко С.Г., Белозеровой Ю.С. «Рецепция творчества Е.И. Замятина на Западе» (Ишим, 2006). Защищен ряд

' См.: Баршт. К. Платонов в Англии // Новое литературное обозрение. 2003. № 61. - С.366-369.

2 Казнина О.Л. Русские в Англии. Русская эмиграция в контексте русско-английских литературных связей в первой половине XX века. - М., 1997. - С.З.

' Михачьская Н.П. Образ России в английской художественной литературе 1Х-Х1Х веков. - М„ 1995.

диссертаций по данной проблематике4. Действительно, такой взгляд со стороны на творчество писателя многое позволяет увидеть четче и осознать глубже. Подобного исследования творчества Андрея Платонова еще не проводилось.

Актуальность исследования

В этом контексте актуальной задачей сегодняшнего платоноведения стало исследование и самого процесса, и результатов усилий ученых из разных стран по осмыслению творчества А. Платонова, а именно: изучение основных направлений и тенденций в русском и зарубежном платоноведении и анализ «образа Платонова», который возник в результате вхождения творчества этого писателя в культуру Великобритании. Значимость интерпретации литературного наследия Платонова инонациональными культурами видится в следующем: преодолевается определенная культурная изоляция русской научной мысли и, благодаря исследованию зарубежными учеными творчества писателя, в российское платоноведение входит совершенно особый научный материал. Это помогает глубже понять одновременно и национальный, и общечеловеческий гений Платонова, а также создать по-настоящему современные концепции его творчества, обеспеченные материалом реального диалога о нем разных национальных культур. Таким образом, изучение интерпретации произведений А. Платонова в других странах является объективной необходимостью. Подобное изучение и предпринято в настоящей работе.

Основные цели работы — выявить специфику восприятия английскими литературоведами творческого наследия А. Платонова, охарактеризовать место творчества Платонова в мировой литературе, осуществить анализ наиболее интересных и значимых трактовок его мировоззрения, биографии и ведущих произведений.

Для осуществления целей исследования необходимо решить следующие задачи:

• охарактеризовать те научные гуманитарные методы, которые применяли английские литературоведы: мифологический метод, психоанализ, герменевтику, рецептивную эстетику, сравнительно-историческую и культурно-историческую методику;

• . представить типологию переводов произведений А. Платонова на английском языке и дать оценку наиболее репрезентативным переводным

1 Шагалова Е.И. Творчество Ч. Айтматова в критике ГДР и воссоздание национального своеобразия его

повестей в немецких переводах. - Фрунзе, 1984; Мединская Н.Б. Ф.М. Достоевский в американской критике 1980-

90-х гг. - Томск,1997; Будицкая Т.Г. Творчество Михаила Булгакова в англоязычной критике 1960 - 90-х гг. -М., 2001; Долженко С.Г. Творчество Е.И. Замятина в англоязычной критике. - Ишим, 2003; Савина ЭР. И.С. Тургенев во французской критике 1850-1880 годов. - Кострома. 2003; Цветкова М.В. Рецепция поэзии Марины Цветаевой в Великобритании. - M., 2003; Aieee P.B. М.А. Шолохов в западном литературоведении и литературной

критике: Писатель в диалоге и противостоянии культур 1950 - 90-х годов. - Самара, 2006; Маяикова Т.А. Творчество В. Аксенова 1960-90-х годов в англоязычном литературоведении и критике. - Воронеж, 2006; Савельева Е. К. A.A. Ахматова в художественной рецепции отечественной и англо-американской литературной критики и литературоведения». - Ростов-на-Дону, 2008; Сергиенко Е.Е. Рецепция творчества Б. Пастернака в Италии.-М., 2010.

текстам, проанализировать причины семантических и художественных различий между оригиналами и переводами;

• выявить на основе англоязычных литературно-критических и историко-литературных работ воздействие философии на творчество Платонова; значение биографии писателя для его творчества; объективную историю публикации произведений Платонова на основе отечественных и зарубежных источников;

раскрыть роль английского литературоведения в изучении содержания и формы центральных произведений А. Платонова 1920-30-х гг. — «Чевенгура», «Котлована», «Счастливой Москвы»;

• рассмотреть в связи с исследованием жанровой парадигмы А. Платонова эволюцию теоретического осмысления жанра антиутопии в трудах западных и отечественных литературоведов;

• сопоставить полярные суждения о произведениях писателя, что позволит объективно интерпретировать его творчество;

• проанализировать «образ Платонова», который возник в результате вхождения его творчества в английскую культуру, и его отличие от образа этого писателя в русской литературе.

Объектом исследования является как творчество Андрея Платонова, в частности романы «Чевенгур», «Счастливая Москва», повесть «Котлован», статьи и письма, так и научные работы английских ученых. Иногда рассматриваются также интерпретации американских литературоведов и российских авторов А. Александрова (Киселева), И. Бродского, О. Меерсон, эмигрировавших в Англию и США, ибо, таким образом, их работы стали частью англоязычной культуры.

Предмет исследования — выявление основных интерпретаций английскими литературоведами М. Джордан, М. Фридбергом, Р. Чандлером, Э. Найманом, Т. Сейфридом, Т. Лангсраком, А. Олкотгом, А. Тески, Ф. Буллоком творчества А. Платонова, в том числе рассмотрение проблем текстологии и перевода его текстов на английский язык; связей его произведений с русской философией; генетических и типологических связей английского и русского платоноведения; анализ поэтики.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что оно раскрывает личность и творчество А. Платонова в многозначном и многоуровневом контексте тенденций литературного процесса XX века, определяет своеобразие и масштабность творческого наследия писателя, органично соединившего традиции русской и европейской литературы и культуры.

Практическое применение предлагаемого диссертационного исследования возможно при изучении современного академического литературоведения Великобритании, теории перевода, преподавания творчества Платонова в университетах, в общих и специальных курсах, лекциях и семинарах по истории зарубежной и русской литературы XX века.

Научная новизна диссертации заключена во введении в научный оборот большого массива литературно-критических и историко-литературных работ английских ученых и впервые предпринимаемой попытке систематизации

освоения западным литературоведением творческого наследия писателя; в рассмотрении проблем текстологии и перевода произведений Платонова на английский язык; в выявлении специфики истолкования антиутопизма Л. Платонова английскими учеными и генетических и сравнительно-типологических связей интерпретаций российских литературоведов с трактовками влияния философских учений Н. Федорова, В. Соловьева, А. Богданова и других мыслителей на творчество А. Платонова, предложенными английскими учеными; в изучении роли английского литературоведения в платоноведении.

Теоретико-методологическая база исследования. Данная диссертационная работа выполнена в традиции сравнительного литературоведения. Для нее характерен позитивизм, т. е. введение в научный оборот значительных объемов нового эмпирического научного материала; историко-генетический и сравнительно-типологический подходы, которые оформляются прежде всего в выделении основных направлений и тенденций в зарубежном платоноведении, что влечет за собой методологическую установку на компаративизм. Эта установка реализуется, прежде всего, через сравнение позиций российского и зарубежного платоноведения, выявление генетических, типологических связей между работами западных и отечественных ученых, их личных контактов и сотрудничества, а также через анализ переводов прозы А, Платонова на английский язык. В работе используются также методы философии и теории редактирования.

На защиту выдвигаются следующие положения:

1. Творчество А. Платонова плодотворно изучается литературоведением Великобритании. Благодаря первым западным публикациям значимых произведений «Котлована» и «Чевенгура», его литературное наследие стало фактом мировой литературы.

2. Англоязычными учеными разрабатывается вопрос о влиянии философских учений на творчество Платонова. Российскими учеными впоследствии, начиная со второй половины 1980-х гг., данная проблема также успешно исследуется в более широком историко-литературном контексте и с опорой на множество архивных источников.

3. Выявлены разные формы рецепции творчества писателя одной национальной литературы в сознании представителей другой национальной культуры: перевод и литературоведческая интерпретация, отличающаяся от литературоведческого анализа текста.

4. Уточнена существующая в российском литературоведении типология художественного перевода: наряду с точным и вольным типами переводавводится перевод эпического произведения в стихотворной форме. Оригинальным, хотя и небесспорным, прочтением романа «Чевенгур» является стихотворный перевод А. Ливингстон.

5. Широта и многозначность таких сложных феноменов XX века, как творчество А. Платонова, определили многообразие литературоведческих подходов к интерпретации его творчества, синтез сравнительно-исторического

метода исследования, герменевтики, психоаналитического подхода, которые являются ведущей методологией большинства английских и американских исследователей творчества автора, а также мифологической критики, метода рецептивной эстетики, выявляющих определённые грани проблем платоновского наследия и предлагающих его современное прочтение.

6. Между российскими и английскими платоноведами ведется сложный и разнонаправленный научный диалог, который передает особенности национального менталитета народов этих стран. Наиболее полное представление о творчестве Платонова можно получить, соединив оценки западных и российских литературоведов.

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены на Пуришевских чтениях (Москва, 2008), международной конференции «Проблемы лингвистики, методики обучения иностранным языкам, литературоведения в свете международной коммуникации» (Уфа, 2009), конференции молодых ученых «Другарство нове» (Киев, 2009), международном конгрессе «Литературоведение на современном этапе» (Тамбов, 2009). Материалы диссертации обсуждались также на аспирантских семинарах кафедры истории литературы МГУП. Результаты исследования представлены в восьми

публикациях, две из которых в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка, который включает 201 наименование, в том числе на английском языке, и двух приложений. В приложениях приводится краткая информация об английских и американских ученых, предоставленная ими в переписке с автором данного исследования для публикации в диссертации, а также переписка с ведущими английскими и американскими платоноведами.

Основное содержание работы

Во Введении дается общая характеристика работы, обосновывается выбор темы, определяются цель, задачи и методы исследования, объясняется актуальность и новизна диссертации, формулируются положения, выносимые на защиту, дается характеристика литературоведческих методов, которые применяли английские платоноведы: мифологического, психоаналитического, герменевтического, рецептивно-эстетического, сравнительно-исторического и культурно-исторического, а также некоторых других, обосновываются теоретическая и практическая значимость диссертации.

В первой главе «Английское литературоведение в поисках «сокровенного смысла» прозы Андрея Платонова» формулируется проблематика современного платоноведения: изучение биографии писателя как фактора творчества, текстологические изыскания и переводы, анализ религиозно-философских истоков и библейских мотивов его творчества, генетических и историко-типологических связей его произведений с наследием других писателей.

В первом параграфе «Изучение биографии писателя как фактора творчества» отмечается, что изучению биографии писателя как фактора творчества большое внимание уделено в первых монографиях В.А. Чалмаева и В.В. Васильева5 о наследии Платонова, появившихся на его родине. Продолжает исследования такого плана Н.В. Корниенко6.

Обобщающий взгляд на творческий путь Платонова представили и западные, в данном случае англоязычные, слависты. Примером такого подхода является первая научная монография о Платонове, написанная М. Джордан в 1973 году. Томас Сейфрид в монографии «Andrei Platonov: Uncertainties of Spirit» (Метания духа) (1992) также осмыслил творческий путь писателя в его целостности. Это позволяет найти мировоззренческие и биографические истоки проблематики, образов героев, сюжетов его произведений.

Во втором параграфе «Текстологические изыскания и переводы» характеризуется важное направление в платоноведении — текстологическое исследование и принципы перевода произведений писателя на английский язык.

Вследствие того, что большая часть творчества Платонова не была опубликована при его жизни, подготовка и издание не искаженных цензурой, тщательно выверенных платоновских текстов является важнейшей задачей литературоведения и одновременно необходимой предпосылкой для дальнейшего успешного развития платоноведения. Здесь много сделано Н. Корниенко, освободившей, в частности, платоновские тексты от варварской редакторской правки, предпринятой, чтобы легче вписать их в канву советской литературы, что, например, произошло с текстом повести «Котлован» .

Необходимо также отметить большую текстологическую работу, проделанную исследователями творчества Платонова. Так, Э. Найман в статье ««Из истины не существует выхода»: Андрей Платонов между двух утопий» сравнивает окончание двух вариантов рассказа «Среди животных и растений»8. Интересно, что текстологическую деятельность переводчиков оценивают не только профессиональные филологи-слависты, но и читатели англоязычных переводов. Показателен в этом смысле отзыв на «Джан» некой Армиры: «Я перечитала «Джан» Андрея Платонова на этой неделе. На этот раз мне удалось найти перевод первой неискаженной редакции этого произведения»9.

Ценную текстологическую работу проделал А. Олкотт, переводчик первого полного издания романа «Чевенгур» на английский язык. Он смог найти в архиве рукопись романа и по ней восстановить не только текст первой главы, но и связь пропущенного при первой публикации материала с последующим текстом.

' Чагчаее В. А. Андрей Платонов. - М., 1978. Два переиздания этого труда с дополнениями и увеличением объема вышли в 1984 и 1989 гг.; Васильев В.В. Андрей Платонов: Очерк жизни и творчества. - М., 1982; 2-е изд.: М„ 1990.

6 Корниенко Н.В. История текста и биография А.Платонова (1926-1946) // Здесь и теперь. 1993. № 1.

1 Подробнее об искажении текста «Котлована» см.: Корниенко Н.В. Наследие А.Платонова - испытание для филологической науки // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. Вып. 4. М, 2000. -С. 117-137.

* Найман Э. «Из истины не существует выхода»: Андрей Платонов между двух утопий // Новое лит. обозрение.-М., 1994. № 9. - С. 233-250.

9 ПереводЕ.К. // |111р://ат!га1асе.ы<1с8ро1.сош/200б/08/«)и1.111т1).

Публикация аутентичного текста «Чевенгура» — решение большой текстологической задачи, что является несомненной заслугой переводчика.

В диссертации последовательно проводится мысль, что перевод творчества писателя является одной из форм рецепции произведения10, хотя она и отличается от литературоведческой трактовки произведения.

В самом деле, перевод является одним из важнейших способов рецепции, поскольку он, в отличие от других ее способов, позволяет читателю познакомиться с текстом произведения. Тем более что специфика профессиональной деятельности таких английских славистов, как А. Олкотт, Р. Чандлер, О. Меерсон, А. Ливингстон, состоит в том, что они, будучи переводчиками произведений Платонова на английский язык, выступают и как крупные литературоведы, являющиеся порой и текстологами.

В современном российском платоноведении не рассматривались переводы прозы Платонова на английский язык. Тем не менее, этот аспект заслуживает серьезного внимания исследователей, так как работа над переводом его произведений на английский язык - одно из актуальных направлений западного платоноведения. Особенно ценны комплексный, и аналитический, и переводческий подходы Р. Чандлера к платоновскому наследию.

Р. Чандлер прежде всего охарактеризовал платоновский идеостиль, раскрыл его содержательно-философскую функцию, выявил основные особенности поэтики писателя. Это помогло переводчику дать наиболее адекватные интерпретации произведений Платонова на языке перевода.

В данной диссертации рассматривается также перевод романа «Чевенгур» на английский язык в стихотворной форме, выполненный А. Ливингстон11. Передача прозы Платонова в стихотворной форме имеет право на существование, но при этом версия Ливингстон является вольным переводом, даже пересказом нескольких эпизодов. Некоторые лексические замены кажутся необоснованными, утрачен ряд важных художественных деталей, не удалось передать живой разговорный язык героев Платонова.

В третьем параграфе «Выявление религиозно-философских истоков творчества А. Платонова» анализируется интерпретация мировоззрения писателя в Англии.

Английские слависты анализируют онтологические взгляды писателя, в том числе платоновский космизм; миф в его произведениях и

мифопоэтику Платонова, библейские мотивы в творчестве этого мастера литературы.

Многие исследователи, как отечественные, так и зарубежные, пытаются найти ключ к творчеству Андрея Платонова, изучая те философские учения, которые оказали на него несомненное влияние.

Приоритет в исследовании этого вопроса принадлежит англоязычным ученым, поставившим себе цель полностью изучить философские истоки мировоззрения русского писателя, в частности, идеи Н.Ф. Федорова, которые

"' См.: Дюришин Д. Теория сравнительного изучения литературы. - М„ 1979. - С. 162.

" Livingstone А . The Chevengur Poems // The Portable Platonov. - Birmingham, 1999. - P. 243-251.

настолько сильно отразились в его творчестве, что без их понимания невозможно и осмысление его необыкновенно сложных, новаторских произведений. При этом западным исследователям (А. Киселеву, Томасу Сейфриду, Лйлен Тески) удалось установить, что на раннее творчество Платонова в гораздо большей степени повлияли философские концепции не Н. Федорова, а А, Ббгданова. К сожалению, ученые в советское время далеко не всегда имели возможность публиковать результаты своих исследований, поэтому получалось, что в те годы литературоведы либо отрицали влияние А. Богданова (В.А. Чалмаев), либо не придавали ему особого значения. Однако в настоящее время, когда идеологические и цензурные рамки перестали ограничивать деятельность российских ученых, С.Г. Семенова и Н.М. Малыгина подробно и глубоко исследовали данный вопрос'2.

Многие исследователи уделяли внимание вопросу о христианской основе мировоззрения писателя, а также библейским мотивам в его творчестве, что позволяет выделить эту проблему. Здесь в наибольшей мере проявила себя широта интерпретаций: разные точки зрения колеблются между утверждением атеистически-материалистического основания взглядов Платонова (Л. Карасев) и признанием его церковным писателем (Е. Антонова). Библейские мотивы в творчестве писателя отмечались, помимо уже вышеупомянутого А. Киселева, такими зарубежными исследователями, как А. Ливингстон, А. Тески, Т. Сейфрид и др.

Особенно примечателен анализ рецепции библейских мотивов в романе «Чевенгур» в работах английских литературоведов. Однако многие выводы предвзяты и тенденциозны, поскольку, интуитивно чувствуя религиозную атмосферу романа, слависты рассматривают его сюжет и образы героев с точки зрения традиционных воззрений на религию, пытаясь провести прямые параллели с библейским текстом, как это и принято на Западе. Платонову же ближе так называемая народная вера с ее языческими отголосками и сектантскими «уклонами» (В. Варшавский, Г. Гюнтер).

Во второй главе «Роман «Чевенгур» в интерпретации английского литературоведения» рассматриваются история публикации, рецепция идей Н. Федорова в произведении, художественно-философская многоуровневость романа, библейские мотивы, проблема тендера и эроса, жанровое своеобразие «Чевенгура».

В первом параграфе данной главы «История публикации и первые исследования» рассматриваются статьи и монографии российских и зарубежных исследователей, в которых впервые были поставлены вопросы, до сих пор актуальные для платоноведения: исторический контекст произведения, его религиозно-философские мотивы, наличие в романе утопизма или антиутопизма, отношение автора к власти и некоторые другие.

12 Сеченова С.Г. Русская поэзия и проза 1920-30-х годов. - М., 2001; Мтыгина Н.М. Андрей Платонов: Поэтика «возвращения». - М., 2005.

Наиболее важны работы первооткрывателей Платонова: статьи Льва Шубина'3, Сергея Бочарова14 и Елены Толстой-Сегал15, книга В.В. Васильева «Андрей Платонов: очерк жизни и творчества» (1982), опубликованная в Париже монография М.Я. Геллера «Андрей Платонов в поисках счастья». Предисловие Энтони Олкогга к первому полному изданию «Чевенгура» на английском языке — первая англоязычная работа об этом романе'6.

Из всего творческого наследия Платонова именно роман «Чевенгур» стал объектом научно наиболее результативной рецепции на западной почве. Восприятие «Чевенгура» англоязычным литературоведением и критикой важно прежде всего потому, что за рубежом с полным текстом романа ознакомились раньше, чем на родине писателя. Во многом английские и американские ученые явились первооткрывателями данного произведения, ими были поставлены задачи, которые на протяжении многих лет решало мировое литературоведение. Уже в 1982 году были подняты вопросы об эволюции взглядов писателя, о пересмотре им своих прежних убеждений, об ослаблении степени влияния на него философских учений Н. Федорова, А. Богданова, Вл. Соловьева, В. Оствальда.

Во втором параграфе второй главы ««Философия общего дела» Н. Федорова в романе «Чевенгур»» речь идет о творческом восприятии философского учения Н.Федорова автором «Чевенгура»

В монографии «Platonov and Feodorov. The influence of Christian philosophy on a soviet writer» («Платонов и Федоров: влияние христианской философии на советского писателя»)17 (1982) английская исследовательница Айлен Тески справедливо называет «Чевенгур» одним из наиболее значимых произведений Платонова в плане выражения его художественно-философских идей. А. Тески в главе, посвященной «Чевенгуру», подробно анализирует то, как федоровские идеи о братстве людей, борьбе с природой, смерти и воскрешении отразились в романе Платонова.

Английский славист проанализировала разные формы рецепции Андреем Платоновым идей Николая Федорова: их приятие, развитие, полемику с ними. Следует признать разбор А. Тески рецепции Платоновым федоровских идей в романе удачным и вполне обоснованным, ее интерпретации почти всегда аутентичными.

Американский славист Томас Сейфрид также признает влияние учения Федорова на творчество Платонова вообще и роман «Чевенгур» в частности'". Однако оценка влияния учения Федорова на платоновское творчество выглядит у американского исследователя менее убедительно, чем позиция Тески, поскольку Сейфрид ограничивается описанием сцен и эпизодов, в которых он видит

" Шубин Л. Андрей Платонов // Вопросы литературы. 1967. № 6. - С. 26-54.

'4 Бочаров С.Г. «Вещество существования» (Мир Андрея Платонова) (1968) /V Бочаров С.Г. О художественных мирах. - М., 1985.

" Толстая-Сегач, Е. О связи низших уровней текста с высшими (Проза Андрея Платонова) // Slavica Hierosolymitana, 1978, Vol. 11,169-211; Ее же. Стихийные силы: Платонов и Пильняк (1928-1929) // Slavica Hierosolymitana, 1978, Vol. Ill, 89-109.

Olcotl A. Introduction // Andrey Platonov «Chevengur».- L., 1978.- P. 3-17..

17 TeskeyA. Platonov and Fyodorov .The influence of Christian philosophy on a soviet writer. - Amsterdam, 1982.

См.: Seifrid T. Andrey Platonov. - Cambridge, 1992.

проявления влияния федоровских идей, никак не цитируя учение Федорова и не доказывая преломление его идей в творчестве Платонова.

В третьем параграфе второй главы «Философская полисемия романа «Чевенгур»» речь идет о выявленной английскими платоноведами А. Тески и Т. Сейфридом возможности восприятии романа на нескольких художественно-философских уровнях.

Т. Сейфрид, в частности, метафорически называет «Чевенгур» историей о расцвете и закате коммунистической утопии, хотя в данном случае уместнее были бы более строгие теоретико-литературные жанровые дефиниции: «Чевенгур» — антиутопический роман.

Т. Сейфрид, как и Тески, признает наличие в романе библейских мотивов. Так, он рассматривает Дванова и Копенкина как апостолов коммунистической религии, которые увидели трагедию страны в рождении новой русской бюрократии, хотя в целом исследователь предпочитает рассматривать данное произведение в историко-политическом контексте. В романе, как обоснованно утверждает славист, прослеживается критическое отношение писателя к сталинской политике.

Руководствуясь принципами мифологической критики, англоязычные исследователи разносторонне рассмотрели библейские мотивы в романе. При этом, литературоведы порой принимали за отсылку к Евангелию самые обычные бытовые эпизоды. Но, пользуясь подобной методологией, евангельские мотивы можно обнаружить во многих произведениях и найти сходство с Христом у ряда литературных героев.

Убедительна следующая интерпретация Сейфрида: наиболее значителен в «Чевенгуре» онтологический миф. Герои этого романа-мифа, больше напоминающие обобщенные экзистенциальные идеи, чем социально-психологические типажи, решают фундаментальные проблемы бытия, что создает атмосферу гносеологической неопределенности, в которой сам авторский язык «занят» поиском своего места в мире.

В четвертом параграфе «Интерпретация тендерной проблематики романа «Чевенгур» охарактеризован вклад западных ученых в постановку и детальную разработку проблемы тендера и эроса в романе.

По мнению западных славистов, данная проблема тесно связана с художественно-философской концепцией «Чевенгура». Советские критики по понятным причинам не имели возможности уделять достаточное внимание воплощению тендера в художественной литературе советской эпохи. Однако начато это направление в 1994 г. российской исследовательницей С. Семеновой19.

На Западе первым эту тему исследовал М. Стейнберг, который, проанализировав статьи Платонова «Душа Мира» и «Будущий Октябрь», показал, что среди пролетарских писателей Платонов наиболее явно высказывался о женщине20. По сути, проблема тендера и эроса в творчестве Платонова была

" Семенова С. «Тайное тайных» Андрея Платонова (эрос и пол)// Андрей Платонов: мир творчества,- М., 1994. - С.122-153

20 Steienberg. М. D. Proletarian Imagination: Self, Modernity and the Sacred in Russia. - L., 2002. - P. 115.

на научном уровне впервые поставлена английской исследовательницей А. Тески, а Ф. Буллок подробно разобрал проблему тендера и эроса в романе «Чевенгур».

Однако в ряде случаев чувствовалась попытка английских славистов не следовать за литературным материалом, а подгонять его под заранее выдвинутую психоаналитическую теорию. Ф. Буллок предпочел фрейдистский психоанализ как таковой, но не смог раскрыть те фрейдистские мотивы, что действительно существуют в тексте романа. Кроме того, между российскими и английскими учеными не всегда ведется продуктивный диалог, что обедняет результаты, полученные славистами Англии.

В пятом параграфе данной главы «От утопии к антиутопии» исследуется жанровая специфика «Чевенгура».

В разделе рассматривается анализ жанрового своеобразия романа отечественными и зарубежными специалистами. В результате изучения разных точек зрения на данную проблему сделан вывод, что «Чевенгур» — роман-антиутопия.

Спустя годыпосле опубликования романа «Чевенгур» на родине писателя и отмены цензуры отечественные литературоведы смогли наверстать упущенное и во многом глубже проникнуть в идеи и образы далеко не однозначного и непростого романа Андрея Платонова и адекватно интерпретировать его авторскую позицию.

В третьей главе «Полемика вокруг повести «Котлован»» рассматриваются следующие аспекты литературоведческой интерпретации повести: история создания и публикации, политическая сатира как форма художественного обобщения, религиозно-философские мотивы, образы-символы.

В первом параграфе «Текстологические изыскания» отмечается факт первых западных публикаций «Котлована» как на русском, так и на английском языках. Однако рукопись, на основании которой были осуществлены эти публикации и перевод, была отредактирована в «перестроечном» идеологическом направлении. После выхода в 2000 году оригинального платоновского варианта повести21 Р. Чандлер возглавил коллектив переводчиков, осуществивших новый перевод найденного неискаженного варианта повести.

Во втором параграфе третьей главы «Повесть «Котлован» как политическая сатира?» речь идет о форме художественной типизации «Котлована» в рецепции западных и отечественных славистов. «Котлован» как политическую сатиру правомерно рассматривают российские и зарубежные исследователи, полагающие, что в «Котловане» органично сочетаются реализм и гротеск.

Третий параграф посвящен рассмотрению трактовок религиозно-философских мотивов и образов-символов в повести «Котлован».

Англоязычные слависты обращают внимание на то, что Платонов один из немногих советских писателей, кто решался отстаивать религиозные ценности. Библейские аллюзии, по мнению Р. Чандлера и О. Меерсон, связаны с пророком

21 Платонов А. П. Котлован. Текст. Материалы творческой истории. - СПб., 2000.

12

Елисеем, к личности которого восходит образ героя повести «Котлован» Елисея. Подобная интерпретация интересна и обнаруживает высокие научные результаты исследования, одним из методов которого является герменевтика. Об использовании Платоновым религиозной символики писал и М. Геллер22. Чандлер и Меерсон также доказывают, что в «Котловане» есть отсылки к творчеству Ф. Достоевского, затронувшего философские проблемы личности и общества, счастья и свободы, и философскому учению о. Павла Флоренского. Что касается федоровского мотива воскрешения, он практически не находит отражения в «Котловане».

Само название «Котлован», явно символичное, вызвало разные интерпретации: социальные, библейско-мифологические (Вавилонская башня -котлован для общепролетарского дома) и другие, не исключающие, а дополняющие друг друга.

Весомые научные результаты, полученные на Западе применительно к данной повести, инициировали и множество научных трудов о «Котловане», появившихся в настоящее время на родине писателя и успешно рассматривающих это произведение в разных аспектах. Это свидетельствует о перспективности сравнительного литературоведения.

В четвертой главе «Диалог зарубежных и отечественных платоноведов (неоконченный роман Андрея Платонова «Счастливая Москва»)» ставится проблема возможного взаимодействия ученых разных эстетических и литературоведческих школ на примере изучения сложного и неоконченного платоновского произведения. В этой связи постоянно сопоставляются исследования западных и отечественных литературоведов, обратившихся к следующим аспектам рассмотрения романа: историко-политической ситуации, в которой пришлось творить Платонову; стилистике китча в романе; поэтике называния произведения и персонажей; герменевтическому сравнению «Счастливой Москвы» и стихотворения В. Хлебникова «Москва, ты кто?», топосу города.

В первом параграфе «История публикации и исследования» говорится о наиболее значительных в научном отношении исследованиях данного романа и устанавливается приоритет российских платоноведов, нашедших в архиве и опубликовавших роман о Москве.

В отличие от «Чевенгура» и «Котлована», с которыми зарубежные читатели имели возможность ознакомиться раньше, чем соотечественники Андрея Платонова, роман «Счастливая Москва» (1933-1936) был опубликован в журнале «Новый мир»23 его главным редактором С. Залыгиным. Приоритет в открытии нового произведения в данном случае принадлежит российским писателям и ученым24. В переводе на английский язык коллективом переводчиков,

22 Геяяер М. Андрей Платонов в поисках счастья. - Париж. 1982. - С.271.

21 Новый мир. 1991. № 9. - С.9-58.

24 См.: Залыгин С. Послесловие к роману А. Платонова «Счастливая Москва» // Новый мир. 1991. № 9. — С. 75—76; Корниенко Н. На краю собственного безмолвия // Новый мир. 1991. № 9. — С. 58-74; Малыгина И.М. Мотивная структура романа «Счастливая Москва»: симфония света в романе // «Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. Вып.3. - М., 1999. - С. 212-222.

возглавляемым Робертом Чандлером, роман был напечатан в 2001 г. с предисловием Э. Наймана25. Поэтому в Англии этот роман на данный момент исследован менее, чем «Котлован» и «Чевенгур».

В английском литературоведении роман рассматривается как фундаментальное столкновение со сталинской культурой, а эстетическая позиция Платонова дешифровывается через призму китча. В «Счастливой Москве» китч, по мнению Ф. Буллока, более всего присутствует в изображении строительства в городе Москве, который, становясь произведением архитектуры будущего, не принадлежит гражданам настоящего. В этом произведении множество нечистот и даже упадничества, но чисто внешне он заражен китчем26. Данный подход к роману, несмотря на свою неожиданность, довольно интересный и убедительный, ибо Ф. Буллок доказывает, что Платонов таким образом хотел противопоставить свои произведения набиравшему в то время силы социалистическому реализму, идеализировавшему советскую реальность. Исторический контекст, в частности в работе Э. Наймана, помогает лучше понять именно это произведение с позиции западного человека, иронически относящегося к Советской России 1930-х гг. Однако в диссертации утверждается, что, несмотря на безусловную ценность исторических сведений об эпохе, приведенных Э. Найманом, русский писатель С. Залыгин в послесловии к первой публикации романа дал более глубокий анализ, проникающий в самую суть авторского замысла, выявляющий уникальность художественного мира Платонова27.

Во втором параграфе «Поэтика названия произведения» рассматривается истолкование названия и языка романа как российскими, так и зарубежными учеными.

Интерпретацию смысла названия дал С. Залыгин: «В «Счастливой Москве» люди даже страдания принимают за нечто нормальное, не ищут другой судьбы, потому что уже обладают самой высокой - выше некуда - идеей. Они не карьеристы, не эгоисты, они честны и даже счастливы нелепейшим счастьем»28. Эта мысль нашла продолжение в трудах западных ученых, раскрывших многозначное заглавие романа «Счастливая Москва». Э. Найма» указывает на обоснованность сочетания слов «счастье» и «Москва» в заглавии, которое становится понятно только вследствие изучения исторического контекста произведения. Обе интерпретации передают игру ссмантик названия «Счастливая Москва» и дополняют друг друга.

Исследователи правомерно много внимания уделяют своеобразной речи персонажей и повествователя в романе.

Платонов, по мнению англоязычных славистов, полагает, что разрушение коммунистических идеалов произошло в значительной мере от тлетворного

ъ Nairn an £. Intoduction // Platonov A. Happy Moscow. - L., 2001.

26 Об отношении Платонова к сталинизму см.: Дегтярев А. Попытка диалога А.Платонова со Сталиным // Лит. учеба. 2010. № 3. - С. 147-150.

21 Залыгине. Послесловие к роману А. Платонова «Счастливая Москва» // Новый мир. 1991. JVa 9,- С. 75.

31 Залыгин С. Послесловие к роману А. Платонова «Счастливая Москва» II Новый мир .1991. № 9, 1991. -С.75-76.

влияния слов, с помощью которых формировалась советская идеология. Едва ли с этим можно согласиться: во-первых, спорно утверждение, что Платонов писал именно о крушении идеалов (судя по всему, своему идеалу - коммунистической идеологии - он остался верен до конца), во-вторых, в том, что развитие страны пошло не по тому пути, который представлялся вначале, писатель видел более глубокие причины.

Исследователи тщательно анализируют лексическое значение слова «общий», якобы несущего особую семантическую нагрузку в романе о социалистическом обществе: при внимательном чтении будто бы выходит на поверхность идеологическая нагрузка корня «общ-». По наблюдению Наймана, юная Москва пишет сочинения за общим столом, поступив в училище, она переезжает в общежитие, в общем она была хороша и ничья и др. То, что исследователь обратил внимание на частотность употребления корня «общ-» в романе, можно отнести к особенностям восприятия «принимающей» платоновский текст стороны. Русскоязычный читатель не почувствует здесь никакой особой семантической выделенности. Корень «общ-» не является редким в русском литературном языке, а не только в языке Платонова, и не воспринимается как нечто сколько-нибудь идеологизированное.

В третьем параграфе четвертой главы «Топос романа» рассматриваются интерпретации топоса Москвы как заглавного образа произведения и «таящихся» в его недрах образов главных героев, предложенные российскими и английскими литературоведами.

Именно данный аспект анализа романа отличается особой глубиной и разнообразием использованных методов исследования.

По мнению большинства интерпретаторов «Счастливой Москвы», образ заглавной героини метафоричен или представляет собой олицетворение, т.к. ею является женщина, имеющая общее имя и в чем-то общую судьбу со столицей СССР.

Как сама Москва Честнова, так и окружающие ее мужчины не вызывают симпатии у читателей: С.Залыгин назвал их «чокнутыми» и «счастливыми нелепейшим счастьем», Н.Корниенко небезосновательно утверждает, что «титанизм, жизнеотрицание, фанатичность этих новых пассионариев еще более иллюзорны и разрушительны, чем в «Чевенгуре»». По мнению Ф. Буллока, отношения Москвы Честновой с хирургом Самбикиным символизируют отношения Сталина к столице. Это наблюдение представляется весьма интересным, тем более что возникновение системы образов хирург - столица, как доказано исследователем, определялось существующей конкретно-исторической ситуацией. Впрочем, имеет место и некоторая вульгаризация образов Платонова.

Сопоставление романа Платонова и стихотворения В. Хлебникова «Москва, ты кто?» (1921) провела американская славистка О. Меерсон. Продуктивен использованный ею герменевтический метод: по созданному Платоновым мифу об олицетворении Москвы в образе поруганной, опасной, прекрасной и загадочной женщины, прочитана его символика — главная героиня вобрала в себя весь исторический трагизм столицы России Москвы.

В четвертой главе делаются выводы о положительных сторонах научного диалога англо-американских литературоведов со специалистами по творчеству А. Платонова из России, но отмечается и имеющее место нежелание западных славистов использовать в научной работе все достижения отечественных платоноведов.

В заключении в обобщенной форме подводятся итоги проведенного исследования. Отмечается, в частности, что следует говорить о двух формах интерпретации и рецепции творчества Платонова в западной культуре: переводе и критике. Своеобразие интерпретации художественного мира Платонова в английском литературоведении заключается в том, что английские слависты были инициаторами изучения многих важных сторон творчества Платонова, но из-за удаленности от России и невозможности регулярно работать в российских архивах их работы зачастую были публицистическими. Между тем наличие личных контактов с наследниками А. Платонова и открывшаяся со второй половины 1980-х гг. возможность работать с платоновскими текстами в архивных хранилищах России позволили отечественным литературоведам развить и углубить идеи англоязычных исследователей и выразить их в более научной форме. В заключении намечаются также перспективы совместного западно-российского изучения творческого наследия А. Платонова.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

1. Куликова Е.В. Англоязычные издания произведений Андрея Платонова 1920-2000 гг. // Проблемы полиграфии и издательского дела. 2009. № 2. - С.87-94. (0,5 н.л.)

2. Куликова Е.В. «Чевенгур» Андрея Платонова в оценке англоязычной критики 1980-1990 гг. // Вестник Московского государственного областного университета. 2010. № 3. - С.181-188. (0,4 п.л.)

3. Куликова Е.В. Роман Андрея Платонова «Счастливая Москва» в оценке англоязычной критики. XX Пуришевские чтения: Россия в культурном сознании Запада. Сборник статей и материалов. - М.: МПГУ, 2008. - С.48-53. (0,4 п.л.)

4. Куликова Е.В. Влияние философских учений Н.Федорова и А. Богданова на творчество А. Платонова в оценке современной русской и англоязычной критики // Книгознавство. - Киев, 2009. № 1-2 (23-24). - С. 146-158. (0,7 п.л.)

5. Куликова Е.В. Методологическая актуальность сравнительного литературоведения на примере изучения творчества Андрея Платонова русской и англоязычной критикой // Материалы II международной научно-практической конференции «Проблемы лингвистики, методики обучения иностранным языкам и литературоведения в свете международной коммуникации». - Уфа, 2009. -С.170-174. (0,2 п.л.)

6. Куликова Е.В. Современная русская и англоязычная критика о религиозно-философских поисках в творчестве А. Платонова // Литературоведение на современном этапе. Теория. История литературы. Творческие индивидуальности. - Тамбов, 2009. - С.237-239. (0,2 п.л.)

7. Куликова Е.В. Особенности редакторской подготовки справочного аппарата в изданиях произведений А.Платонова на английском языке в 1990 годах // Тезисы конференции молодых ученых «Другарство нове». - Киев, 2009. -С.52-53. (0,1 пл.)

8. Куликова Е.В. Творчество неореалистов в англоязычной критике // Вестник Московского государственного университета печати. - М., 2009. № 9. -С.106-109. (0,7 пл.)

Подп. к печ. 28.04.2011 Объем 1 п.л. Зак. № 57 Тир. 100 экз.

Типография МПГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Куликова, Елена Вячеславовна

Введение.

Глава 1. Английское литературоведение в поисках «сокровенного смысла» прозы Андрея Платонова.

1.1. Изучение биографии писателя как фактора творчества.

1.2. Текстологические изыскания и переводы.

1.3. Выявление религиозно-философских истоков творчества А. Платонова.

Глава 2. Роман «Чевенгур» в интерпретации английского литературоведения.

2.1. История публикации и первые исследования.

2.2. «Философия общего дела» Н. Федорова в романе «Чевенгур».

2.3. Философская полисемия романа «Чевенгур».

2.4. Интерпретации тендерной проблематики романа «Чевенгур».

2.5. От утопии к антиутопии.

Глава 3. Полемика вокруг повести «Котлован».

3.1. Текстологические изыскания.

3.2. Повесть «Котлован» как политическая сатира?.

3.3. Религиозно-философская символика повести «Котлован».

Глава 4. Диалог зарубежных и отечественных платоноведов неоконченный роман Андрея Платонова «Счастливая Москва»).

4.1. История публикации и основные исследования.

4.2. Поэтика названия произведения.

4.3. Топос романа.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Куликова, Елена Вячеславовна

Творческое наследие Андрея Платонова (Андрея Платоновича Климентова, 1899 — 1951) после прижизненного замалчивания и посмертного забвения стремительно вошедшее в культурную жизнь России, вызвало широкий общественный интерес и глубокое научное осмысление.

На современность творчества А. Платонова и актуальность его дальнейшего изучения обращают внимание многие исследователи литературы XX века. Такое внимание к личности, нравственной позиции, художественным экспериментам писателя вызвано, прежде всего, обращением Платонова к «вечным темам». Главные темы произведений Платонова — экзистенциальные, касающиеся внутреннего мира человека, его жизни, смерти, бессмертия, любви, творчества, свободы. Вопросы онтологического смыслостроительства, проблемы «житейской нужды»1, стремление «воспеть тревожную жизнь в человеке»2 — средоточие художественных поисков Платонова — поэта и публициста, литературного критика и журналиста, прозаика и драматурга

В современном литературоведении творчество Платонова исследуется весьма активно. Библиография трудов о Платонове насчитывает свыше двух тысяч наименований3. В последние годы по творчеству Платонова был опубликован ряд книг среди них: Баршт К.А. «Поэтика прозы Андрея Платонова» (2000); Дырдин A.A. «Потаенный мыслитель: Творческое сознание Андрея Платонова в свете русской духовности и культуры» (2000); Кеба A.B. «Андрей Платонов и мировая литература XX века: типологические связи» (2001); Яблоков Е.А. «На берегу неба: Роман Андрея Платонова «Чевенгур» (2001); Михеев М.Ю. «В мир Платонова через его язык» (2003);

1 Платонов А. Афродита // А. Платонов. Избр. произв.: В 2 т. Т. 2. - М., 1978. - С. 299. Платонов А. Растет мое сердце во сне. // Андрей Платонов. Сочинения. Научное издание. Том первый. Книга первая. - М.: ИМЛИ РАН, 2004. - С. 302.

3 Андрей Платонович Платонов. Жизнь и творчество. Библиографический указатель произведений писателя на русском языке, опубликованных в 1918 -янв. 2000 г. - М., 2001. 4

Малыгина Н.М. «Андрей Платонов: поэтика возвращения» (2005). Защищены несколько докторских и кандидатских диссертаций: Длшровская М.А. «Язык и миросозерцание А. Платонова» (1999; Автореф. дис. . д.ф.н.); Михеев М.Ю. «Описание художественного мира Платонова по данным языка» (2004; Автореф. дис. . д.ф.н); Въюгин В.Ю. «А. Платонов: Поэтика загадки» (2005; Автореф. дис. . к.ф.н); Гах М.В. «Контекстуальные связи поэзии и прозы А. Платонова» (2005; Автореф. дис. . к.ф.н); Красовская С.И. «Проза А.П.Платонова: жанры и жанровые процессы» (2005; Автореф. дис. . д.ф.н); Сухомлинова Ю.А. «Бинарные оппозиции в творчестве А. Платонова» (2005; Автореф. дис. . к.ф.н.).

Ежегодно проводятся международные платоновские семинары (ИРЛИ РАН), в ИМЛИ РАН проходят регулярные платоновские конференции, платоновские чтения в Воронеже (ВГУ).

Об интересе к творчеству Платонова свидетельствуют и сборники эссе и отчеты о международных конференциях литературоведов, таких как «Страна философов 2000» или посвященные Платонову два тома английского научного журнала «Опыты по поэтике» {Essays in Poetics)4.

Невозможно не отметить интерес, возникший у западных читателей и литературоведов к творчеству Андрея Платонова. Особое внимание привлекли такие его шедевры, как «Чевенгур», «Котлован», «Счастливая Москва», а также многие рассказы.

Сущность любого явления, как известно, раскрывается во всей полноте только в диалектическом сопоставлении с другим явлением. Дополнить картину истории национальной литературы способен научный взгляд извне.

Сравнительное литературоведение (компаративистика), разделом которой и является исследование творчества писателя в контексте оценок зарубежного литературоведения, в Западной Европе постепенно начало

4 ANDREI PLATONOV: SPECIAL ISSUE / Ed. by Angela Livingstone. Vol. 1—2. Keele University, 2001—2002. — (Essays in Poetics. The journal of the British-Formalist circle. Vol. 26—27). оформляться в XIX веке, в связи с осознанием факта существования «всеобщей мировой литературы». Существенную подготовительную работу здесь проделали немецкие просветители (И.В. Гете, И.Г. Гердер, В. Гумбольдт, Т. Бенфей). Однако первой книгой по компаративизму принято считать исследование англичанина Г.М. Поснетта «Сравнительное литературоведение» (1886). Особое развитие сравнительно-историческое литературоведение получило в Европе и Америке после Первой мировой войны, когда в 1921 году в Париже стал выходить специальный журнал «Revue de literature compare». После Второй мировой войны сложились два центра сравнительно-исторического литературоведения в США и во Франции.

На Западе компаративистский подход к литературе 60-х годов 20 века становится одним из самых популярных.

О важности сравнительного изучения литератур и необходимости создания концепции всемирной литературы в середине XX века заговорили многие российские ученые: М.П. Алексеев, В.М. Жирмунский, В.И. Кулешов, И.Г. Неупокоева. Принципиальный вклад в развитие сравнительного литературоведения внес академик Александр Николаевич Веселовский (1838-1906), в трудах которого (в частности, «Исторической поэтике») данный раздел литературоведения от частной проблемы поднялся до методологической концепции общего литературоведения5. Теоретическое обоснование этот метод впервые получил во вступительной университетской лекции Веселовского «О методах и задачах истории литературы как науки» (1870). Одной из несомненных заслуг этого ученого является тезис о встречных течениях: «Заимствование предполагает встречную среду с мотивами или сюжетами, сходными с теми, которые приносились со

5 Веселовский Л.Н. Историческая поэтика. - Л., 1940; Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение и проблема литературных влияний // Известия АН СССР. Отдел общественных наук. 1936. № 3; Его же. Байрон и Пушкин. Из истории романтической поэмы. Л., 1924; Его же. Шекспир и русская культура - М. Л., 1965; Кулешов В.И. Литературные связи России и Западной Европы в девятнадцатом веке. - М., 1965; Неупокоева И.Г. Проблемы взаимодействия современных литератур. -М.,1963. стороны»6. Веселовский выступал против односторонности теории миграции, которая была склонна объяснять бытование литературного явления по преимуществу генетическими литературными импульсами. Он подчеркивал, что никакое заимствование невозможно без наличия у воспринимающей стороны некоего «встречного движения мысли», то есть тенденции, аналогичной воспринимаемой. «Заимствование предполагает в воспринимающем не пустое место, а встречное течение, сходное направление мышления. Аналогичные образы фантазии» . Аспект «встречных течений» составляет исходный пункт его воззрений на одну из центральных проблем литературной компаративистики — проблему теории всеобщей литературы. Позднее А.Н. Николюкин предложил это явление называть «активный отбор», поскольку «течение» происходило, как правило, с одной стороны — воспринимающей, ибо к опыту другой национальной культуры воспринимающая литература обращается лишь тогда, когда потребность подобного рода возникает в ходе ее собственного развития»8. Веселовскому удалось выйти за пределы «чистой» теории заимствований, преодолеть ее ограниченность и направить сравнительное изучение в область поэтики. Его идеи развивал В.М. Жирмунский, которой впоследствии написал статью о сравнительном литературоведении для «Краткой литературной энциклопедии»9.

Ученый определил сравнительно-историческое литературоведение как «раздел истории литературы, изучающий международные литературные связи и отношения в их исторической обусловленности. Сходство литературных фактов, рассматриваемых в их международных отношениях и связях, может быть основано, с одной стороны, на сходстве общественного и

6 Веселовский А.Н. Психологический параллелизм и его формы в отражении поэтического стиля // Веселовский А.Н. Собр. соч. Т. - СПб., 1911. - С.506.

7 Цит. по: Жирмунский В.М. А.Н. Веселовский (1838-1906). Вступительная статья // Веселовский А.Н. Избранные статьи. — Л., 1939. — С. 16. ь Николюкин А.Н. Сравнительно-историческое литературоведение // Литературная энциклопедия терминов и понятий/Под ред. А.Н. Николюкина. - М., 2001. - С. 1022-1023.

9 Жирмунский В.М. Сравнительно-исторический метод в литературоведении // Краткая литературная энциклопедия. - М„ 1972. Т.7. - С. 126-130. литературного развития народов. С другой - на культурных и литературных контактах между ними. Соответственно различаются типологические аналогии литературного процесса и литературные связи и влияния. Основной предпосылкой сравнительного изучения литературы разных народов является единство и закономерность общего процесса социально-исторического развития человечества, которыми обусловлены повторяемость общественных явлений разных стран. Предметом сравнительно-исторического изучения могут быть отдельные литературные произведения, литературные жанры, и стили, особенности творчества отдельных писателей и литературные направления»10. Ученый также подчеркивал, что «для историка литературы, изучающего конкретный случай литературного влияния, вопрос о чертах различия в их социально-исторической обусловленности не менее важен, чем вопрос о сходстве»11.

Как справедливо заметила М.В. Цветкова, произведение, особенно если оно переводится на другие языки, становится объектом рецепции не только в той национальной культуре, внутри которой оно было создано, но и

1 ^ иноязычной культуры Сравнение - один из эффективнейших методов литературоведческого анализа. Результат инокультурной рецепции может отличаться от результата внутрикультурной рецепции. Поэтому изучение творчества того или иного писателя должно учитывать максимально широкий спектр его восприятий, поскольку это позволит рассматривать творчество конкретного автора как единицу всемирной литературы.

В то же время произведения иноязычной литературы, попав в новый культурный контекст и став его частью, участвуют в перестраивании всей парадигмы воспринимающей культуры, наравне с произведениями, созданными внутри нее.

1(1 Жирмунский В.М. Сравнительно-исторический метод в литературоведении // Краткая литературная энциклопедия. - М., 1972. Т.7. - СПб., - С. 126-130.

11 Жирмунский В. М. Народный героический эпос. Сравнительно-исторические очерки. - М.—Л., 1962.-С.7. Цветкова М.В. Рецепция поэзии Марины Цветаевой в Великобритании: Автореф. дис. . д.ф.н. / Моск. пед. гос. ун-т - М., 2003.- С. 15.

Изучение литературных связей высвечивает самобытность как воспринимающей, так и воспринимаемой литературы, поскольку своеобразие конкретных явлений всегда ярче заметно в сравнении друг с другом.

Как отмечает Е. Соколова в статье, посвященной компаративистике13, взаимовлияние разных культур и восприятие одних культур другими представляют собой сходные процессы, однако их изучение требует различных подходов. Изучение влияний сводится преимущественно к анализу контактов и взаимоотношений между отдельными писателями и литературными объединениями.

Словацкий литературовед-компаративист Диониз Дюришин в своей монографии «Теория сравнительного изучения литературы» точно сформулировал, что «цель сравнительного изучения, в конечном счете, состоит в установленной генетической и типологической сущности литературного явления (процесса)»14.

Для изучения восприятия одной национальной культурой явлений другой, иноязычной, культуры необходимо, прежде всего, исследовать коллективный опыт. При этом интерес вызывает то, как воспринятые тексты трактуются в ином культурном контексте, как они адаптируются и какой деформации подвергаются. Перетолкование с целью адаптации к восприятию имеет место и уже при художественном переводе, что особенно важно для литературной компаративистики, поскольку литературные тексты отличаются многозначностью, представляющей переводчикам простор для толкований. В данном исследовании один из разделов второй главы будет посвящен особенностям перевода прозы А.П. Платонова на английский язык.

Диониз Дюришин, развивая идею А.Н.Веселовского о «встречных течениях», предлагает генетические отношения литературных явлений Соколова Е.В. Компаративистика // Западное литературоведение XX века. Энциклопедия. — М., 2004.-С. 188-189.

14 Дюргчшш Д. Теория сравнительного изучения литературы. — М., 1979. - С. 117. рассматривать с позиции «принимающей культуры»15. Как считает Д. Дюришин, именно такой подход позволит наиболее точно определить статус, приобретенный литературным произведением в новом культурном контексте, определить, каким образом «принимаемое явление» вписалось в этот контекст и почему иноязычный читатель испытывал необходимость усвоения данного произведения своей национальной традицией.

Дюришин использует собственный понятийно-терминологический аппарат. Он критикует термин «влияние», поскольку заведомое предпочтение отдает воспринимаемому «элементу», «оттесняя на задний план творческую активность воспринимающего литературного явления»16. Вместо «влияния» словацкий ученый предлагает использовать термин «восприятие». Сравнительное изучение литератур имеет дело с диалогом и должно исходить из равноценности статусов отправителя и получателя художественной информации. Воздействие и восприятие — это открытый двусторонний процесс 17.

В середине XX века параллельно с обострением интереса к сравнительному изучению литератур начинается активное изучение читательского восприятия, получившего название рецептивной эстетики, которая, в свою очередь, возникла в недрах герменевтики, довольно популярной на Западе методики подхода к литературному произведению.

Интерпретация творчества А. Платонова современным англоамериканским литературоведением позволяет осознать глубже его произведения или воспринять их под иным углом зрения.

Хотя настоящая работа носит название «Интерпретация творчества Андрея Платонова в современном английском литературоведении», речь в ней пойдет также и о научных исследованиях американских и русских ученых А. Александрова (Киселева), И. Бродского, О. Меерсон,

15 Дюришин Д. Теория сравнительного изучения литературы. - М., 1979.- С. 102.

1Г' Там же. - С. 143.

17 Дюришин Д. Теория сравнительного изучения литератур. - М., 1979. - С. 143.

10 эмигрировавших в Англию и США, ибо таким образом их работы стали частью англо-американской культуры. Литературоведение понимается широко и включает в себя критические статьи, научные монографии по истории литературы и вступительные статьи к изданиям А. Платонова английских литературоведов, а также работы отечественных критиков, писателей и т.п.

Изучение восприятия творчества Платонова в Англии неизбежно приводит к проблеме соотношения и связей русской и английской культур. Проблема, изучаемая в настоящем исследовании, входит в целый спектр актуальных для современного человека вопросов о культурно-исторических связях между Россией и Западом, а также о своеобразии русского литературного наследия и менталитете русских и англичан.

Интерес англичан к русской литературе имеет глубокие корни. Первые отзывы в английской печати о A.C. Пушкине (Э. Мортона, А. Грэнвиля, Фрэнкленда, Рэйкса, Бремена и др.) относятся еще к началу 1820 годов. Первые английские переводы Пушкина появились в 1827 году. Спустя два года после смерти М.Ю. Лермонтова, в 1843 году, в Англии стали публиковаться переводы его произведений. Много сделал для пропаганды русской литературы в Англии Уильям Рольстон (1829-1889). Значительный интерес представляет переписка, которую он вел со своим другом И.С.Тургеневым. К собственным переводам басен И.А. Крылова Рольстон написал предисловие, в котором говорит о нем как о писателе, создавшем правдивые картины русской жизни и поднявшем голос протеста против деспотического режима в России. Огромное признание в конце XIX — начале XX века получило в Англии творчество Н.В. Гоголя. Произведения Л.Н. Толстого и Ф.М. Достоевского не только получили наивысшие оценки в Англии, но и повлияли на многих литераторов. Английская критика следила за литературным процессом и в Советской России, активно реагировала на появление талантливых произведений, комментируя их идеологические контексты и исследуя поэтику.

Такой интерес англичан к русской литературе вполне объясним. В Англии, как показала O.A. Казнина, издавна находила прибежище оппозиционная царскому правительству российская интеллигенция. «В левых кругах страны, давшей жизнь социализму, существовал острый интерес к революционной борьбе в России, к попыткам изменить

18 государственный строй» . Возможно, отсюда происходит интерес английских читателей, в том числе профессиональных читателей, к русскому писателю Андрею Платонову, единственному, кто, по мнению английского слависта и переводчика Р. Чандлера19, достоверно свидетельствовал о самом страшном периоде в истории России.

Англичан и русских сблизили трагические события Первой мировой войны, по свидетельству поверенного в делах в Лондоне К.Д. Набокова, симпатии к России ярко проявлялись во всех слоях общества: издавались книги о России . в нескольких университетах открылись кафедры русского 20 языка» .

В предвоенные годы русская литература была главным средством не только культурного влияния, но и политической пропаганды, пишет 1

О. Казнина" . В 1925 году в Лондоне вышла монография Д. Мирского о современной русской литературе «Modern Russian Literature», ставшая настольной книгой для всех иностранцев, изучающих русскую литературу.

Основоположником изучения русско-английских культурных и литературных связей в отечественной науке является академик М.П. Алексеев, опубликовавший в 1937 году тезисы своей докторской диссертации по теме: «Очерки из истории англо-русских литературных

18 Казнина O.A. Русские в Англии. Русская эмиграция в контексте русско-английских литературных связей в первой половине XX века. - М., 1997. - С.З.

19 Chandler R., Meerson О. Afterword // The foundation Pit. - New York, 2009.- P.153 -178.

20 Казнина O.A. Русские в Англии. Русская эмиграция в контексте русско-английских литературных связей в первой половине XX века. - М., 1997. - С.З.

21 Там же. - С.6. отношений»22. А в 1982 году, к сожалению, уже после смерти автора, выходит его объемистый (более 800 стр.) труд «Русско-английские литературные связи (18 — первая половина 19 века)»" . Об обширности рассматриваемых в монографии тем свидетельствуют уже названия ее глав: «Первые литературные встречи. Англия и Московское государство в XVI-XVII веках», «Ранние английские истолкователи русской поэзии: Берисфорд, Сандерс и их современники», «Джон Бауринг и его «Российская антология». В этой главе также анализируются стихотворные переводы с русского языка В.Г. Сандерса24; «Вальтер Скотт и его русские знакомства», «Байрон и русская дипломатия», «Московские дневники и письма Клер Клермонт», «Пушкин и английские путешественники в России», «Томас Мур и русские писатели XIX века». Таким образом, ученый рассматривает и рецепцию творчества русских поэтов и писателей в Англии, и английских в России, а также образ России в произведениях английских писателей.

В том же 1982 году вышла монография «Литературное произведение в оценке англо-американской «новой критики»25 Д.М. Урнова, наряду с фундаментальным трудом М.П. Алексеева внесшего свой вклад в разработку проблемы англо-русских литературных связей и предложившего свой подход к данной теме. Новый подход Урнова состоит в восприятии англо-американской критики как единого комплекса. В дальнейшем многие ученые именно как единое целое будут воспринимать англо-американское литературоведение. Свой интерес к англо-американской критике ученый объясняет тем, «что в XX веке эта критика проявила значительную активность, поставив себя в литературном процессе в положение исключительное, обозначаемое такими понятиями, как «критика с большой буквы». «Век критики» - это определение нашего столетия, также

22 Алексеев М.П. Очерки из истории англо-русских литературных отношений. - Л., 1937.

23 Алексеев М.П. Русско-английские литературные связи (18 - первая половина 19 века). - М., 1982.

24 Poetical translations from the Russian language by William Henry Saunders. - London, 1826.

25 Урнов Д.М. Литературное произведение в оценке англо-американской «новой критики». - М.,

1982. сложилось на англо-американской почве. Оно предполагает не только активную и даже авангардную, а подчас вовсе не зависимую от литературы собственно роль критики в литературном процессе»" . Продолжила исследования в этом направлении Н.П. Михальская, которой удалось в монографии «Образ России в английской художественной литературе IX-XIX веков» рассмотреть, как Россия изображена в художественной литературе Англии. Здесь также нашли отражение особенности восприятия одной национальной культуры через призму другой.

В настоящее время возник интерес к изучению наследия русских писателей в контексте оценок зарубежного литературоведения. Защищен ряд диссертаций по данной проблеме" . Между тем еще не проводилось подобного исследования рецепции творчества Андрея Платонова в английском и американском литературоведении. Данное диссертационное исследование — первый шаг на этом пути.

Платонов широко изучался в Англии и США. Например, «Избранные произведения» (Platonov. Andrei Collected works) писателя вышли в Мичигане в 1978 году. Вступительную статью к этой книге написал выдающийся русский поэт Иосиф Бродский, один из основных популяризаторов творчества Платонова на Западе.

Константин Баршт указал на Великобританию как на вторую после России платоноведческую научную державу по количеству специалистов и УрновД.М. Литературное произведение в оценке англо-американской «новой критики». - М., 1982. - С.25—26.

27 Мжаяъская Н.П. Образ России в английской художественной литературе IX-XIX веков. - М., 1995.

28 Шагалова E.H. Творчество Ч. Айтматова в критике ГДР и воссоздание национального своеобразия его повестей в немецких переводах. - Фрунзе, 1984; Мединская Н.Б. Ф. М. Достоевский в американской критике 1980-90-х гг. - Томск, 1997; Будицкая Т.Г. Творчество Михаила Булгакова в англоязычной критике I960 - 90-х гг. - М., 2001; Долженко С.Г. Творчество Е.И. Замятина в англоязычной критике. - Ишим, 2003; Савина Э.Р. И. С. Тургенев во французской критике 1850-80-х годов. - Кострома, 2003; Цветкова М.В. Рецепция поэзии Марины Цветаевой в Великобритании. - М., 2003; Алеев Р.В. М.А. Шолохов в западном литературоведении и литературной критике: Писатель в диалоге и противостоянии культур 1950 -90-х годов. - Самара, 2006; Маликова Т.А. Творчество В. Аксенова 1960-90-х годов в англоязычном литературоведении и критике. - Воронеж, 2006; Савельева Е. К. A.A. Ахматова в художественной рецепции отечественной и англо-американской литературной критики и литературоведения. — Ростов-на-Дону, 2008; Сергиенко Е.Е. Рецепция творчества Б. Пастернака в Италии. - М., 2010. качеству интереса к творчеству русского писателя . Действительно, именно в стране туманного Альбиона состоялись две международные научные конференции, посвященные творчеству Андрея Платонова: в 2001 и в 2002 годах. В 2001 году в Оксфорде состоялась международная конференция, посвященная столетию писателя. Организатором этой конференции выступила переводчик и исследовательница творчества Платонова профессор Анжела Ливингстон (университет Эссекс). В мае 2002 года состоялась еще одна конференция, на этот раз организованная Ирландским обществом русистов (IAREES) под руководством профессора Эйлин Тески (Белфастский университет) в Лондондерри.

В англоязычном мире к началу XXI века Платонов занял достойное место, о чем свидетельствует и тот факт, что британские и американские ученые-слависты упоминают о нем как об одном из величайших советских писателей XX века, и количество переводов его произведений на английский язык. К тому же именно в Англии, гораздо раньше, чем на родине писателя, были опубликованы такие значимые произведения Платонова, как «Чевенгур» и «Котлован».

Книги Платонова сейчас доступны англоязычным читателям: в последнее время было опубликовано немало произведений этого писателя на английском языке30, качественный перевод, выполненный Робертом и Элизабет Чандлер, Джефри Смит, Анжелой Ливингстон, Ольгой Меерсон о 1 позволил, по образному выражению Ф.Буллока , произведениям Платонова зазвучать на английском языке. Большинство книг снабжено комментариями, которые также являются объектами данного диссертационного исследования.

Кроме того, английскими учеными написан ряд монографий и статей о творчестве русского писателя.

29 Баршт К. Платонов в Англии // Новое литературное обозрение, 2003, №61, — С.366-369.

30 Platonov A. The Foundation Pit. - London, 1996; Happy Moscow. - London, 2001; The Portable Platonov. - Birmingham, 1999; The return and other Stories. - London, 1999; Soul. - London, 2003.

31 Bullock P.R. The Feminine in the Prose of Andrey Platonov. - Oxford. 2005. - P. 3.

В этом контексте для современного российского платоноведения представляется актуальным изучение, осмысление и анализ опыта зарубежного платоноведения. Тем более что английские слависты, в свою очередь, следят за появлением работ о Платонове на родине писателя. Примером тому может служить рецензия на книгу К.А. Баршта «Поэтика прозы Андрея Платонова» ученого из Кембриджского университета Рейчел Полонски32.

Таким образом, актуальнейшей задачей сегодняшнего платоноведения стало исследование как самого процесса, так и результатов усилий мультикультурной мысли по осмыслению творчества Платонова, а именно изучение основных направлений и тенденций в русском и зарубежном платоноведении и анализ того «образа Платонова», который возник в результате вхождения творчества этого писателя в культуру Англии.

Следует отметить, что творчество Андрея Платонова исследовалось не только английским литературоведением: существует немало работ польских, немецких и др. исследователей. Тема восприятия творчества Платонова учеными этих стран еще ждет своего исследователя. Таким образом, интерес к творчеству Платонова не может быть объяснен особенностями менталитета англичан.

Литература в Великобритании, как и в России, — особая область национального самосознания, важнейшая форма миросозерцания. Роль литературы, так же как и ее неотъемлемой части критики, выходит за сугубо эстетические рамки.

Особая ментальность британцев состоит в приверженности к традициям, которое встречает оппозицию в экстравагантностях поведения, которыми отмечено поведение шекспировских шутов и диккенсовских

33 чудаков . Отсюда интерес англичан к платоновским чудакам и «юродивой

32 Полонски Р. К.А. Баршт. Поэтика прозы Андрея Платонова. Художественная антропология Андрея Платонова // Знамя. 2002. № 8. - Электронный ресурс: http://magazines.russ.rU/znamia/2002/8/polon.html

33 См.: Пронин В.Л. Искусство и литература за рубежом. - М., 2009. - С. 251.

16 фразе» Платонова.

Остров стал архетипом английской литературы. Остров — модель страны и место действия многих ключевых произведений английской литературы. Во многом поэтому английским читателям интересен «Чевенгур» с изображенной в нем попыткой построения коммунизма в городе, отделенном от остального мира.

Английскому читателю Платонов знаком лучше, чем другие русские писатели прошлого столетия, в большей мере, чем он, признанные советской системой, так как происходившие в русской советской культуре перемены привлекали значительное внимание западной славистики, что отчасти обусловливалось международной ситуацией — противостоянием СССР и Запада, а по сути, это было связано с противостоянием двух разных культурных миров — западного и восточного.

Произведения Платонова оказались для англо-американских исследователей лакмусовой бумажкой, с помощью которой они подтверждали или опровергали сложившиеся у них представления о жизни в послереволюционной России. Платонов близок английским славистам как критик социализма. Но эта сторона его мировоззрения большинством из них преувеличена.

Платонов обращался также к онтологической и антропологической проблематике, интересующей писателей на Западе. Кроме того, не следует забывать и о характерной для английской литературы Возрождения и Просвещения тенденции интеллектуализма и возникшем в эпоху Просвещения философском антиутопическом романе Свифта. Поклонникам такого рода литературы оказался интересен и близок Платонов.

Общеизвестно английское чувство юмора, понимание англичанами стихии комического. У Платонова тоже много комического, правда, его эстетическая природа иная: это не столько юмор, сколько сатира и ирония.

Интерпретация англоязычной аудиторией художественных текстов Платонова осложнялась отсутствием фоновых социокультурных знаний, что существенно ограничивало пределы подвижности смысловых границ текста в инонациональных интерпретациях, не всегда даже комментарии к литературным реминисценциям, культурологическим и бытовым аллюзиям могли в достаточной мере восстановить для англоязычного читателя контекст и подтекст. Кроме того, перевод на английский язык, как, вероятно, и на другие иностранные языки, лишал тексты тонкой лингвистической «фактуры», формирующей смыслы наряду с аллюзиями и реминисценциями.

Платонов, благодаря интеллектуальной насыщенности его произведений, а также тому, что в них были воплощены и народные утопические верования, стал популярен в Англии и США. В этих странах Платонов, безусловно, нашел своего читателя, о чем свидетельствуют многочисленные издания его произведений и отзывы поклонников его творчества на сайтах.

Интерес, возникший к творчеству Андрея Платонова на Западе, свидетельствует об особой роли этого писателя в литературном процессе XX века.

Значимость изучения творчества Платонова в рецепции инонациональных культур видится в том, что в результате этого процесса преодолевается определенная культурная изоляция русской научной мысли о Платонове, и в том, что благодаря исследованиям зарубежных ученых в российское платоноведение входит совершенно особый материал, что помогает острее осознать одновременно и национальное и общечеловеческое значение творчества Платонова, а также создать по-настоящему современные интерпретации его произведений, основанных на диалоге о нем разных национальных культур. Английские и американские интерпретаторы платоновского литературного наследия используют в своих трудах современную научную методологию и в то же время опираются на богатые национальные литературоведческие традиции, которые мы ниже кратко охарактеризуем.

Российские исследователи, например, Т. Красавченко и A.C. Козлов, Н.Т. Нефедов, выделяют разные школы и направления в английском и американском литературоведении34. Среди них: мифологическая критика и литературоведение, эстетическая критика, семантическая критика и неогерменевтика, марксистское литературоведение и критика, социокультурная, социологическая, психологическая, психоаналитическая критика, «новая критика», Чикагская школа критики (неоаристотелианцы); семантико-символическая критика, структурализм и семиотика, деконструктивизм, феноменологическая критика, рецептивная критика, герменевтика. В данном исследовании подробно рассматриваются лишь те школы и направления, которые так или иначе связаны с подходами российских, английских и американских литературоведов к творчеству А. Платонова.

В западном платоноведении господствует следующая методология: мифологический метод, психоанализ, герменевтика и рецептивная эстетика, а также сравнительно-исторический и культурно-исторический методы.

В современном российском и зарубежном платоноведении также применяется мифологический метод. Так, американский славист Томас Сейфрид исследовал проблему влияний русской философии на Платонова35, очерчивая характеристики платоновского «онтологического мифа», что оказалось отнюдь не случайным, ибо с конца 80-х годов одну из основных граней отечественного платоноведения составляет проблема мифа и

34 См.: Козлов A.C. Мифологическая критика // Западное литературоведение XX века: Энциклопедия. - М., 2004. - С. 258-262; Его же. Мифопоэзия // Западное литературоведение XX века: Энциклопедия. -М., 2004. - С.262; .Красавченко Т.Н. Английская лит.критика XX века. - М., 1994; Ее же. Бремя поэта. Поэзия, пророчества и мифы Старого Опоссума // Элиот Т.С. Избранное: Стихотворения и поэмы; Убийство в соборе: Драма; Эссе, лекции, выступления. — М., 2002. С.3-12; Нефедов Н.Т. Основные тенденции развития литературоведения и критики стран западной Европы и США новейшего времени (1917-1970) // Нефедов Н.Т. История зарубежной критики и литературоведения. - М., 1988; Цурганова Е.А. Лаббок П. // Там же. - С .209.

35 Seifrid Т. Platonov's ontological Myth in "Chevengur"// Seifrid T. Andrei Platonov: Uncertainties of spirit. - Cambridge, 2006. - P.105. мифопоэтикив творчестве писателя. В этом направлении также работали

Ч /ч

Эрик Найман" , А. Тески . Руководствуясь принципами мифологической критики исследователи разносторонне рассмотрели библейские мотивы в творчестве Платонова, в особенности в романе «Чевенгур». Но начальный интерес к этой методологии принадлежит более раннему времени и связан с выходом в 1977 г. работы Н.Г. Полтавцевой «Критика мифологического

38 сознания в творчестве Андрея Платонова» .

Психоаналитический метод в качестве основного метода платоноведения избрал Филипп Буллок. Отчасти к нему прибегают и Эрик Найман и Томас Сейфрид. Однако убедительных интерпретаций в данном случае ученые достигают не всегда, что будет показано в следующих главах диссертации.

Герменевтика широкое распространение получила в современном западном литературоведении и, в частности, в англо-американской филологии.

Предметом литературной герменевтики является интерпретация, глубинное понимание, выявляющее те смыслы произведения, идеи, которые не лежат на поверхности. Функция интерпретации состоит в том, чтобы научить, как следует понимать произведение искусства согласно его абсолютной художественной ценности. Инструментом интерпретации считается сознание воспринимающей произведение личности.

Благодаря интерпретации высказываний преодолевается неполнота их первоначального понимания. Но преодолевается не в полной мере: понимание (в том числе рационально обоснованное) есть одновременно (в немалой степени) и непонимание, понимание далеко не всегда адекватно интерпретирует предмет исследования. Именно герменевтика, на наш взгляд,

36 Naiman Е. The Thematic Mythology of Andrei Platonov // Russian Literature. 1987. Vol. 21. - P. 189216.

37 Teskey A. Platonov and Feodorov .The influence of Christian philosophy on a soviet writer. (Платонов и Федоров. Влияние христианской философии на советского писателя). - Amsterdam, 1982.

38 Поппитцева Н.Г. Критика мифологического сознания в творчестве Андрея Платонова. — Ростов-на-Дону, 1977. является ведущей методологией большинства английских и американских исследователей творчества Платонова.

С конца 60-х годов литературоведение США стало активно принимать в себя идеи рецептивной критики или «критики читательских реакций. Сформулированная двумя исследователями так называемой «констанцской школы» — Хансом Робертом Яуссом и Вольфгангом Изером" — рецептивная эстетика может рассматриваться в общем контексте растущей «интерактивности» массовой коммуникации конца двадцатого — начала двадцать первого века. Рецептивная эстетика — направление в критике и литературоведении. Сравнительно-исторический метод дополняется в современном западном литературоведении методами рецептивной эстетики, особого направления в критике и литературоведении, исходящего из идеи, что «произведение «возникает», «реализуется» только в процессе «встречи», контакта литературного текста с читателем, который, благодаря «обратной связи», в свою очередь воздействует на произведение. Определяя тем самым конкретно-исторический характер его восприятия и бытования»40, — утверждает современный филолог. Основным предметом изучения рецептивной эстетики является рецепция, то есть восприятие литературного произведения читателями, в том числе «профессиональными» читателями: преподавателями литературы в университетах, критиками, журналистами и т. п.

Рецептивная эстетика исходит из того, что произведение является не «литературным памятником», а партитурой, постоянно видоизменяющимся результатом «встречи» читателя и автора. При этом у этой партитуры не может быть идеального, единственно правильного

39 Вольфганг Изер (1926-2007) - известный немецкий историк литературы, философ, один из создателей теории рецептивной эстетики, внесший значительный вклад в развитие герменевтики, философской антропологии и теории интерпретации. Весной 1998 года Вольфганг Изер по приглашению кафедры зарубежной литературы филологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова приехал в Москву, где прочел цикл лекций, посвященных основам теории интерпретирования.

40 Драное A.B. Рецептивная Эстетика // Западное литературоведение XX века. Энциклопедия. - М., 2004. - С.350. прочтения, - так же как у музыкального произведения не может быть идеального исполнения. Подчеркивается первостепенная важность коммуникативного аспекта литературы, «диалога», который возникает между автором и читателем.

Этот метод при анализе творчества А. Платонова избрала американский ученый Ольга Меерсон. В частности, ему она следовала при написании своей докторской диссертации «Dostoevsky and Platonov. The importance of the omitted» (Достоевский и Платонов. Важность недосказанного) в Колумбийском университете (США) (1991).

Значимость изучения творчества писателей в рецепции иноязычных культур давно осознана в современном литературоведении. Это обусловило оформление соответствующей научной традиции, в русле которой осуществлена и данная диссертационная работа. Для нее характерен позитивизм, т. е. введение в научный оборот значительных объемов нового эмпирического материала; сравнительно-типологический подход, который прежде всего заключается в выявлении и сопоставлении основных направлений и тенденций зарубежного платоноведения, что осуществляется в рамках компаративизма. Эта установка реализуется, прежде всего, как сравнение философско-методологических и историко-литературных позиций российского и зарубежного платоноведения.

Методологические подходы и методика анализа настоящей работы базируется на трудах русских (А.Н. Веселовского, В.М. Жирмунского, М.П. Алексеева и др.) и зарубежных (Д. Дюришина) исследователей, занимавшихся изучением взаимодействия литератур, а также вопросами рецепции одной национальной культуры через призму другой.

Актуальность исследования В этом контексте актуальной задачей сегодняшнего платоноведения стало исследование и самого процесса, и результатов усилий ученых из разных стран по осмыслению творчества А. Платонова, а именно: изучение основных направлений и тенденций в русском и зарубежном платоноведении и анализ «образа Платонова», который возник в результате вхождения творчества этого писателя в культуру Англии. Значимость интерпретации литературного наследия Платонова инонациональными культурами видится в следующем: преодолевается определенная культурная изоляция русской научной мысли и, благодаря исследованию зарубежными учеными творчества писателя, в российское платоноведение входит совершенно особый научный материал. Это помогает глубже понять одновременно и национальный, и общечеловеческий гений Платонова, а также создать по-настоящему современные концепции его творчества, обеспеченные материалом реального диалога о нем разных национальных культур. Таким образом, изучение интерпретации произведений А. Платонова в других странах является объективной необходимостью. Подобное изучение и предпринято в настоящей работе.

Основные цели работы — выявить специфику восприятия английскими литературоведами творческого наследия А. Платонова, охарактеризовать место творчества Платонова в мировой литературе, осуществить анализ наиболее интересных и значимых трактовок его мировоззрения, биографии и ведущих произведений.

Для осуществления целей исследования необходимо решить следующие задачи:

• охарактеризовать те научные гуманитарные методы, которые применяли английские литературоведы: мифологический метод, психоанализ, герменевтику, рецептивную эстетику, сравнительно-историческую и культурно-историческую методику;

• представить типологию переводов произведений А.Платонова на английском языке и дать оценку наиболее репрезентативным переводным текстам, проанализировать причины семантических и художественных различий между оригиналами и переводами;

• выявить на основе англоязычных литературно-критических и историко-литературные работ воздействие философии на творчество Платонова; значение биографии писателя для его творчества; объективную историю публикации произведений Платонова на основе отечественных и зарубежных источников;

• раскрыть роль английского литературоведения в изучении содержания и формы центральных произведений А.Платонова 1920-30-х гг. — «Чевенгура», «Котлована», «Счастливой Москвы»;

• рассмотреть в связи с исследованием жанровой парадигмы А.Платонова эволюцию теоретического осмысления жанра антиутопии в трудах западных и отечественных литературоведов;

• сопоставить полярные, противоположные суждения о произведениях писателя, что позволит объективно интерпретировать творчество Платонова;

• проанализировать «образ Платонова», который возник в результате вхождения его творчества в английскую культуру, и его отличие от образа этого писателя в русской литературе.

Объектом исследования является как творчество Андрея Платонова, в частности романы «Чевенгур», «Счастливая Москва», повесть «Котлован», статьи и письма, так и научные работы английских ученых. Иногда рассматриваются также интерпретации американских литературоведов и российских авторов А. Александрова (Киселева), И. Бродского, О. Меерсон, эмигрировавших в Англию и США, ибо таким образом их работы стали частью англоязычной культуры.

Предмет исследования — выявление основных интерпретаций английскими литературоведами М. Джордан, М. Фридбергом, Р. Чандлером, Э. Найманом, Т. Сейфридом, Т. Лангераком, А. Олкоттом, А. Тески, Ф. Буллоком творчества А.Платонова, в том числе рассмотрение проблем текстологии и перевода его текстов на английский язык; связей его произведений с русской философией; генетических и типологических связей английского и русского платоноведения; анализ поэтики.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что оно раскрывает личность и творчество А. Платонова в многозначном и многоуровневом контексте тенденций литературного процесса XX века, определяет своеобразие и масштабность творческого наследия Платонова, органично соединившего традиции русской и европейской литературы и культуры, для представителей западного литературоведения.

Научная новизна диссертации заключена во введении в научный оборот большого массива литературно-критических и историко-литературных работ английских ученых и впервые предпринимаемой попытке систематизации освоения западным литературоведением творческого наследия писателя; в рассмотрении проблем текстологии и перевода произведений Платонова на английский язык; в выявлении специфики истолкования антиутопизма А. Платонова английскими учеными и генетических и сравнительно-типологических связей интерпретаций российских литературоведов с трактовками влияния философских учений Н.Федорова, В. Соловьева, А.Богданова и других мыслителей на творчество А. Платонова, предложенными английскими учеными; в изучении роли английского литературоведения в платоноведении.

Теоретико-методологическая база исследования Данная диссертационная работа выполнена в традиции сравнительного литературоведения. Для нее характерен позитивизм, т. е. введение в научный оборот значительных объемов нового эмпирического научного материала; историко-генетический и сравнительно-типологический подходы, которые оформляются прежде всего в выделении основных направлений и тенденций в зарубежном платоноведении, что влечет за собой методологическую установку на компаративизм. Эта установка реализуется прежде всего через сравнение позиций российского и зарубежного платоноведения, выявление генетических, типологических связей между работами западных и отечественных ученых, их личных контактов и сотрудничества, а также через анализ переводов прозы А. Платонова на английский язык. В работе используются также методы философии и теории редактирования.

На защиту выдвигаются следующие положения:

1. Творчество А. Платонова плодотворно изучается литературоведением Великобритании. Благодаря первым публикациям значимых произведений А.Платонова, «Котлована» и «Чевенгура», на Западе, его литературное наследие стало фактом мировой литературы.

2. Англоязычными учеными разрабатывается вопрос о влиянии философских учений на творчество Платонова. Российскими учеными впоследствии, начиная со второй половины 1980-х гг., данная проблема также успешно исследуется в более широком историко-литературном контексте и с опорой на множество архивных источников.

3. Выявлены разные формы рецепции творчества писателя одной национальной литературы в сознании представителей другой национальной культуры: перевод и литературоведческая интерпретация, отличающаяся от литературоведческого анализа текста.

4. Уточнена существующая в российском литературоведении типология художественного перевода: наряду с точным и вольным типами перевода, вводится перевод эпического произведения в стихотворной форме. Оригинальным, хотя и небесспорным прочтением романа является перевод А. Ливингстон романа А. Платонова «Чевенгур» в стихах.

5. Широта, многозначность таких сложных феноменов XX века, как творчество А.Платонова, требуют многообразия литературоведческих подходов к интерпретации его творчества, синтез сравнительно-исторического метода исследования, герменевтики, психоаналитического подхода, которые являются ведущей методологией большинства английских и американских исследователей творчества Платонова, а также мифологической критики, метода рецептивной эстетики, выявляющих определённые грани проблем платоновского наследия и предлагающих его современное прочтение.

6. Между российскими и английскими платоноведами ведется сложный и разнонаправленный научный диалог, который передает особенности национального менталитета народов этих стран. Наиболее полное представление о творчестве Платонова можно получить, соединив оценки западных и российских литературоведов.

Практическое применение предлагаемого диссертационного исследования возможно при изучении современного академического литературоведения Великобритании, теории перевода, преподавания творчества Платонова в университетах, в общих и специальных курсах, лекциях и семинарах по истории зарубежной и русской литературы XX века.

Автор диссертации выражает благодарность исследователям творчества А.П. Платонова Роберту Чандлеру, Томасу Сейфриду, Филиппу Буллоку, Ольге Меерсон, Нине Михайловне Малыгиной за оказанную помощь — представленные научные материалы, биографии и профессиональные советы. В приложении к данной диссертации приводится переписка с некоторыми из вышеназванных ученых.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Интерпретация творчества Андрея Платонова в современном английском литературоведении"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Творчество Андрея Платонова приковывает к себе пристальное внимание читателей и литературоведов. Несмотря на многочисленные исследовательские работы, посвященные его творчеству, А. Платонов все же остается на сегодня одним из самых непонятых русских писателей XX века. Причем это непонимание объясняется, в частности, огромной философской сложностью и неоднозначностью его произведений. Андрей Платонов, — безусловно, явление в художественно-философском отношении уникальное.

Сущность любого явления, как известно, раскрывается во всей полноте только в диалектическом сопоставлении с другими явлениями. Дополнить картину истории любой национальной литературы способен научный взгляд извне. Как справедливо заметил А.Д. Михайлов, изучение мирового литературного процесса невозможно без сопоставлений, без сравнений, без выяснения взаимосвязей контактных и типологических, без изучения литературных влияний, без анализа процесса рецепции, без обращения к переводной литературе и т. д. Ни одна система не может быть изучена без некой другой системы, которая служит объектом сопоставления340. Компаративистика, в первую очередь, исследует межнациональные связи, а также типологические схождения, образующиеся на идентичных стадиях развития нации, цивилизации или культурных общностей341.

Вопрос о восприятии англоязычной и другой зарубежной критикой романов «Чевенгур», «Счастливая Москва», повести «Котлован» в частности и творчества Платонова в целом пока еще полностью не изучен, и данное диссертационное исследование является первым шагом на пути подобного изучения. Представляется, что анализ этого научного материала позволит

Михайлов А.Д. Вступительное слово // Проблемы современного сравнительного литературоведения. — М., 2004. — С.6.

341 Пискунова С.И. Статья // Проблемы современного сравнительного литературоведения. — М., 2004. -С.47. глубже понять подлинное значение наследия Андрея Платонова и на таком фоне четче увидеть оригинальность художественной манеры этого мастера, поможет представить личность и творчество А. Платонова в многозначном и многоуровневом контексте тенденций европейского литературного процесса XX века, определить значимость для представителей западной культуры творческого наследия Платонова, органично соединившего традиции русской и европейской философии, психоанализа и литературы.

Как российское, так и английское литературоведение работало в нескольких проблемных направлениях: отношение Платонова к советскому строю, историко-культурный контекст его произведений, научная биография, религиозно-философские истоки творчества А. Платонова, библейские мотивы в произведениях писателя, своеобразие стиля, связь произведений Платонова с творчеством других писателей, перевод как форма рецепции прозы писателя.

Самой большой заслугой славистов из Великобритании было открытие этого художника слова для мировой литературы. Важно и установление новаторских достижений писателя в области восприятия им традиций философской мысли (Платон, Н. Федоров, А. Богданов, Вл. Соловьев и др.). Англоязычным литературоведением также поставлен и детально разработан вопрос о роли тендера и эроса в романе. Однако в ряде случаев чувствовалась попытка ученых не следовать за литературным материалом, а подгонять его под заранее выдвинутую теорию. Так, зачастую ученые (Ф.Буллок), обвинявшие российских литературоведов в игнорировании фрейдистских истоков в творчестве писателя, не смогли в ряде случаев убедительно доказать их наличие. Вопросы тендерных отношений рассматривались без учета влияний философских учений Н. Федорова и Вл. Соловьева. К сожалению, английские и американские исследователи «пошли своим путем» в разработке темы тендера и эроса, не принимая во внимание уже доступную работу С. Семеновой, в которой были сделаны те же самые, а иногда и более глубокие выводы и наблюдения. Аутентичной интерпретации в данном случае английские ученые не достигают, зато демонстрируют уязвимость фрейдистской методологии применительно к литературоведению.

Руководствуясь принципами мифологической критики, западные исследователи разносторонне рассмотрели библейские мотивы в романе. При этом, пытаясь проследить евангельские мотивы, литературоведы порой принимали за отсылку к евангельскому тексту любые, порой самые обычные, бытовые эпизоды. Заметим, что, пользуясь подобной методологией, евангельские мотивы можно обнаружить практически в любом литературном произведении и найти мнимые сходства с Христом у многих героев.

Важное значение имеет интерпретация английскими и американскими учеными таких шедевров Платонова, как «Чевенгур», «Котлован», «Счастливая Москва». «Чевенгур» и «Котлован» на Западе были опубликованы задолго до их появления в печати на родине писателя, поэтому англоязычные ученые явились первооткрывателями этих произведений: западными славистами были поставлены задачи, которые на протяжении многих лет решало как отечественное, так и зарубежное литературоведение. Не следует забывать и об огромной роли в этом ученых-эмигрантов из России (А.Киселев, В. Варшавский, И. Бродский), ставших формально американскими учеными и получивших соответственно более широкие возможности, в том числе и в научной деятельности по сравнению с их российскими (тогда еще советскими) коллегами, но сохранившими российский менталитет. Последнее обстоятельство особенно важно для аутентичных интерпретаций творчества Платонова.

Английская и русская национальные концептосферы во многом отличаются друг от друга, что, однако, не делает русских авторов менее интересными для британского и американского читателей. Платонов западным читателям интересен во многом своей «оппозиционностью» господствующему режиму. Как точно подметил Валентин Курбатов, он никогда не был диссидентом, хотя ни один диссидент не был в своем знании болезненнее и горше. Он знал, что в мире нет одного чистого «да» без примеси «нет». Как герой «Чевенгура» слушает в напеве колокола «тревогу, веру и сомнение» и замечательно думает: «В революции тоже действуют эти страсти - не одной литой верой движутся люди, но также и дребезжащим сомнением». Он эту меру «литой веры» и сомнения сохранял всегда. И оттого был так жив и подлинен, что книги были и не книгами, а голосом самой мучающейся, непрерывно становящейся, непрестанно рождающейся жизни, где здравый смысл мешался с утопией, жесткая ирония с любовью, тоска со счастьем и жизнь со смертью» . А Англия традиционно принимала оппозиционную к правительству российскую интеллигенцию.

Итак, своеобразие интерпретации художественного мира Платонова в английском литературоведении заключается в том, что английские слависты были инициаторами изучения многих важных сторон творчества Платонова, но из-за удаленности от России и невозможности регулярно работать в российских архивах их работы зачастую были публицистическими либо научно-популярными. Проза Андрея Платонова — самобытна, и на первый взгляд трудно ее себе представить на каком-либо языке, кроме языка оригинала: очень уж своеобразен стиль этого писателя. Однако наличие переводов его произведений на иностранные языки и, в частности, на английский, свидетельствует о реальности воссоздания его чрезвычайно сложных текстов в иной языковой системе. Перевод является одним из важнейших способов рецепции, поскольку он, в отличие от других способов

343 рецепции, позволяет читателю познакомиться с текстом произведения . Особая заслуга в этом замечательных переводчиков и в то же время

342 Курбатов В. Бодрствующий во мраке // Платонов А. Чевенгур, Котлован, Рассказы. — М., 2007. —

С.6.

343 См.: Цветкова М.В. Рецепция поэзии Марины Цветаевой в Великобритании: Автореф.дис. . доктора филологических наук. — М., 2003. — С.384. исследователей творчества писателя: Антони Олкотта, Роберта и Элизабет Чандлер, Джефри Смис, Анжелы Ливингстон, Ольги Меерсон.

Отдельной заслугой английского переводчика Антони Олкотта является решение большой текстологической задачи — публикации в 1978 году аутентичного текста романа «Чевенгур», недостающие части которого были восстановлены им по рукописи.

Своего рода научным подвигом Роберта Чандлера стал повторный перевод повести «Котлован», выполненной им совместно с Элизабет Чандлер и др. Причиной повторного перевода называется открытие (доступность) рукописи повести, содержащей более поздние изменения, внесенные Платоновым. Таковым текстом признана редакция повести, опубликованная в 2000 году издательством «Наука». В данном случае зарубежный исследователь опирается на интерпретацию текстов повести Платонова, предложенную российскими филологами, и такое взаимодействие в науке представителей разных стран дает хорошие результаты.

Кроме того, очень точны наблюдения Роберта Чандлера над особенностями перевода прозы Платонова на английский язык. Чандлер раскрывает содержательно-философскую функцию стиля Платонова, анализ поэтики писателя помогает переводчику дать аутентичную интерпретацию его произведения.

Оригинальна попытка Анжелы Ливингстон представить перевод романа в стихотворной форме, создав совершенно новый вид художественного перевода. Однако остается открытым вопрос о научной целесообразности и корректности подобной интерпретации, потому что оригинал и его перевод оказались в результате принадлежащими к разным родам литературы.

Таким образом, можно говорить о двух формах интерпретации и рецепции творчества Платонова в западной культуре: переводе и критике. Насколько каждая из этих форм в каждом конкретном случае аутентична, зависит от интерпретатора, от того, насколько ему удалось глубоко и непредвзято проникнуть в суть исследуемого произведения, насколько удачны избранные им методологические подходы. Так, в данном случае исследователи применяли герменевтический, мифологический, и культурно-исторический, сравнительно-исторический, психоаналитический и феминистский подходы. Наиболее продуктивными, то есть ведущими к аутентичности интерпретаций, оказалась в проанализированных трудах А. Тески, Ф. Буллока, Э. Наймана и других герменевтическая и культурно-историческая методология.

В ходе работы над диссертацией не было выявлено критических дискуссий о произведениях Платонова, что говорит о том, что творчество Платонова в большей степени стало объектом изучения ученых — историков литературы, а не критиков. Как видно из первой главы, большинство авторов работ о произведениях Платонова являются профессорами университетов, чем обусловлены и жанры, в которых написаны их работы: монографии, основанные на защищенных диссертациях, научные доклады и предисловия к изданию произведений Платонова на английском языке.

Едва ли можно признать полную аутентичность перевода произведений Платонова на английский язык. Связано это не с непрофессионализмом переводчиков, а со стилистическими особенностями прозы самого писателя. Однако благодаря неимоверным усилиям переводчиков, произведения Платонова не только стали доступны англоязычным читателям, но и стали частью мировой литературы.

Рецепция творчества Платонова английскими и американскими славистами представляет собой важный материал для сравнительно-исторического исследования. В то же время следует признать, что за последние десять-пятнадцать лет, когда идеологические и цензурные рамки перестали ограничивать деятельность российских ученых, отечественные литературоведы смогли наверстать упущенное и во многом глубже проникнуть в идеи и образы далеко не однозначной и непростой прозы Андрея Платонова и философски и художественно адекватно интерпретировать его авторскую позицию.

Не вызывает сомнений плодотворность научного диалога ученых разных стран. Английский менталитет наложил свой отпечаток на восприятие и интерпретации произведений Платонова. Выявлены новые грани творчества Платонова, что обогащает не только западное платоноведение, но и мировое литературоведение в целом.

Настоящая тема имеет, как нам кажется, определенные перспективы. Прежде всего это касается исследования творчества Андрея Платонова в контексте всей западной критики (прежде всего польской, немецкой). Перспективной задачей также можно считать подготовку к публикации перевода сборника научных работ западных платоноведов, возможно составление англоязычного словаря, раскрывающего специфику языка Платонова, необходимо также научное издание произведений Андрея Платонова на английском языке, подготовка «Платоновской энциклопедии».

Наследие Андрея Платонова по-прежнему является предметом изучения для английских литературоведов, побуждая их и дальше исследовать феномен творчества этого гениального и загадочного советского писателя и подтверждает вновь и вновь перспективность сравнительного изучения разных национальных литератур.

Список научной литературыКуликова, Елена Вячеславовна, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Раздел 1. Тексты писателей, мемуаристика

2. Платонов А.П. Душа мира // Платонов А. Собрание сочинений. Т. 1. М., 2004. - С. 47-49.

3. Платонов А.П. Записные книжки. Материалы к биографии. М.: ИМЛИ РАН, 2000; Платонов А. Записные книжки. Материалы к биографии / Публ. М.А. Платоновой; Сост., подготовка текста, предисл. и примеч. Н.В. Корниенко. 2-е издание. - М.: ИМЛИ РАН, 2006.

4. Платонов А.П. Котлован. Текст. Материалы творческой истории. — СПб.: Наука, 2000.

5. А. Платонов А.П. Архив А.П. Платонова. Кн. 1. М.: ИМЛИ РАН,2009.

6. Платонов А.П. Пролетарская поэзия // Платонов А.П. Собрание сочинений в 3 т. М.: Сов. Россия, 1985. Т.З.

7. Платонов А.П. Растет мое сердце во сне. // Платонов Андрей. Сочинения. Научное издание. М.: ИМЛИ РАН, 2004. Т. 1. Кн. 1.

8. Платонов А.П. Чевенгур: Роман; Котлован: Повесть. М.: Время,2009.

9. Раздел 2. Монографии, статьи, сборники научных работ, диссертации

10. Автеньева Л.А. Типологические соответствия стилистических приемов в английском и русском языках (на материале метафоры, эпитета и антономасии) // Контрастивное исследование оригинала и перевода художественного текста. — Одесса, 1986. С. 44-51.

11. Алейников О.Ю. А. Платонов: Взгляд из Парижа // Филол. записки: Вестн. литературоведения и языкознания: Вып. 7. — Воронеж, 1996.- С. 210— 215.

12. Александров А. О Повести «Котлован» А. Платонова // Грани. 1970. № 77. С. 134-143.

13. Алексеева Л.М. Метафорическое терминообразование и проблемы перевода // Переводческие решения: проблемы и поиски. — Пенза, 1996. — С. 3-10.

14. Андрей Платонов: Мир творчества. М., 1994.

15. Андрей Платонов: Проблемы интерпретации. Воронеж, 1995.

16. Андрей Платонович Платонов. Жизнь и творчество: библиографич. указатель. М., 2001.

17. Бабенко Л.Г. Глаголы интеллектуальной деятельности в рассказах А.Платонова // Классы слов и их взаимодействие. Межвузовский тематический сборник. Свердловск, 1979. С. 69-71.

18. Баршт К. Энергетический принцип Андрея Платонова. Публицистика 1920 гг. и повесть «Котлован» // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М., 2000. Вып. 4. - С. 253-261.

19. Баршт К.А. Платонов в Англии // Новое лит. обозрение. 2003. № 61. С. 366-369.

20. Баршт К. Платонов и Вернадский: неслучайные совпадения // «Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. —М.: ИМЛИ РАН, 2003. Вып. 5. Юбилейный. С.319-327.

21. Берштейн Е. Трагедия пола: две заметки о русском вейнингерианстве // Новое лит. обозрение. 2004. № 65.

22. Бочаров С.Г. Вещество существования: (Мир Андрея Платонова) // Бочаров С.Г. О художественных мирах. М., 1985. - С. 249-296.

23. Бродский И. Катастрофы в воздухе // Бродский И. Поклониться тени. СПб., 2006. С. 44-81.

24. Бродский И. Предисловие // Platonov A. The foundation Pit. -Michigan. 1973. C.163-165.

25. Буллок Ф.Р. Материнство как метафора сплошной коллективизации (по творчеству Андрея Платонова) // Пушкарева Н.Л., Трофимова Е.И., Хоткина З.А. Женщина. Тендер. Культура. М.: МЦГИ, 1999. - С. 312320.

26. Быстрова О.В. Русская литературная антиутопия 20-х годов XX века: проблемы жанра: Автореф. дис. . канд. филол. наук. / Моск. пед. ун-т. -М., 1996.

27. Варшавский В. «Чевенгур» и «Новый град» // The New Review (Новый журнал). 1976. № 122. С. 193-213.

28. Васильев В.В. Национальная трагедия: утопия и реальность. Роман Андрея Платонова «Чевенгур» в контексте своего времени // Наш современник. 1989. № 3. С. 172-182.

29. Вахитова Т.М. В поисках будущего (Путешествие на Каменскую писчебумажную фабрику) // Платонов А. Котлован. Текст. Материалы творческой истории. СПб.: Наука, 2000. - С. 364-371.

30. Вахитова Т.М. Платонов и Леонов. 1930 год. Предметный мир // Творчество Андрея Платонова. Исследования и материалы. СПб., 2004. Кн. З.-С. 214-226.

31. Вьюги!i В. Повесть «Котлован» в контексте творчества Андрея Платонова // Платонов А. Котлован. Текст. Материалы творческой истории. СПб.: Наука, 2000.

32. Галушкин А.Ю. Из истории литературной «коллективизации» // Russian Studies. СПб., 1996. № 2. - С. 437-478.

33. Геллер М. Андрей Платонов в поисках счастья. Paris: YMKA-PRESS, 1982.

34. Геллер М. Концентрационный мир и советская литература. -Лондон, 1974.

35. Геллер M. Об Андрее Платонове // Платонов А.П. Чевенгур. — Париж, 1972. С. 9-22.

36. Голубков М.М. История русской литературной критики XX века (1920 -90-е годы). М., 2008.

37. Горький и советские писатели. Неизданная переписка. М., 1963.

38. Гюнтер Г. Жанровые проблемы утопии и «Чевенгур» А. Платонова // Утопия и утопическое мышление. М., 1991. - С. 252—276.

39. Давыдова Т.Т. Возвращение Андрея Платонова // Новый мир, 2006. № 6; http://magazines.russ.ru/novyimi/2006/6/dal4.html

40. AI.Донатов Л. Раздавленный гений //- Frankfurt а/М.: Посев, 1969. Февр. Т. 25, № 2. С. 48-51.

41. Дюришин Д. Теория сравнительного изучения литератур. М., 1979.

42. Елфимова Н.М. Русский космизм о природе жизни и смерти (Н. Федоров, К. Циолковский, А. Платонов). Автореф. дис. . канд. филос. наук. -М., 2005.

43. Зарубежная эстетика и теория литературы XIX—XX вв. Трактаты. Статьи. Эссе / Под ред. Г.К. Косикова. М., 1987.

44. Золотоносов М. Ложное солнце: «Чевенгур» и «Котлован» вконтексте советской культуры 1920 годов // Вопр. лит. 1994. Вып.5. — С.З—43.

45. Иванова J1.A. Творчество Платонова в оценке советской критики 20-30-х годов // Творчество А. Платонова. Воронеж, 1970. — С. 173-192.

46. Ильин И.П. «Эпистемологическая неуверенность» // Западное литературоведение XX века: Энциклопедия. М., 2004. - С. 478-479.

47. Калениченко О. Мифологема строительной жертвы в повести «Котлован» // «Страна философов» А.Платонова: проблемы творчества / ИМЛИ им. А.М.Горького РАН. М.: Наследие, 2000. Вып. 4. - С. 600-605.

48. Каневская М. История и миф в постмодернистском русском романе // Изв. АН СССР. Сер. «Литература и язык». 2000. № 2. С. 37-48.

49. Касаткина Е. «Прекращение вечности времени», или Страшный Суд в котловане (Апокалиптическая тема в повести «Котлован) // «Страна философов» А.Платонова: Проблемы творчества. М., 1995. Вып. 2. - С. 181-191.

50. Кедровский А.Е. От идеи к человеку: Утопическое и антиутопическое в творчестве А. Платонова // Андрей Платонов: Проблемы интерпретации. Воронеж, 1995. - С. 75-81.

51. Киселев А. Одухотворение мира: Н. Федоров и А. Платонов // «Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. — М., 1994. -Вып. 1. С.237-248.

52. Коваленко В.А. Утопия и антиутопия как факторы социально-исторического творчества: (По материалам произведений Достоевского, Платонова и Тарковского) // Филос. исслед. М., 2000. № 4. - С. 91-98.

53. Козлов A.C. Литературоведение Англии и США XX века. — М.,2004.

54. Козлов A.C. Мифологическое направление в литературоведении США. М., 1984.

55. Корниенко Н.В. Вопросы эволюции в свете текстологии А.Платонова // Творчество Андрея Платонова: Исследования и материалы.

56. Библиография. СПб.: Наука, 1995. Кн. 1. - С. 265-307.

57. Корниенко Н.В. История текста и биография А.Платонова (19261946) // Здесь и теперь. 1993. № 1.

58. Корниенко Н.В. «.На краю собственного безмолвия: Коммент. к публ. романа А. Платонова «Счастливая Москва». // Новый мир. 1991. № 9. С. 58-74.

59. Корниенко Н. Наследие А.Платонова испытание для филологической науки // «Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. - М.: ИМЛИ, Наследие, 2000. Вып. 4. - С. 117-137.

60. Корниенко Н.В. О некоторых уроках текстологии // Творчество Андрея Платонова: Исследования и материалы. Библиография. СПб.: Наука, 1995. Кн. 1. - С. 4-23.

61. Корниенко Н.В. «Пролетарская Москва ждет своего художника» (К творческой истории романа) // «Страна философов» А. Платонова: Проблемы творчества. М.: ИМЛИ, Наследие, 1999. Вып. 3. - С. 357-373.

62. Косиков Г.К. Два века западноевропейского литературоведения: от «романтической герменевтики» до «новой критики» // Косиков Г.К. От структурализма к постструктурализму (проблемы методологии): Монография. М., 1998. - С. 7-44.

63. Красавченко Т.Н. Английская литературная критика XX века. М.,1994.

64. Лазаренко О.В. Мифологическое сознание в антиутопии XX века и роман А. Платонова «Чевенгур» // Филол. зап. Воронеж, 1994. Вып. 3. - С. 76-82.

65. Лангерак Т. Андрей Платонов. Амстердам, 1995.

66. Лангерак Т. Андрей Платонов. Материалы для библиографии 18991929. Амстердам, 1995.

67. Лангерак Т. Недостающее звено «Чевенгура» // Russian Literature XXII (1987).-С. 477-490.

68. Ланин Б. А. Русская литературная антиутопия. М., 1993.

69. Латышева Л.К. Технология перевода. М., 2000.

70. Ливингстон А. О переводе прозы Платонова в английские стихи // «Страна философов» А.П. Платонова: Проблемы творчества. Вып. 4. — М., 2000.-С. 109-114.

71. Малухин В. Реквием по утопии // Знамя. 1987. № 10. С. 219-221.

72. Малыгина Н.М. Андрей Платонов в Оксфорде // Знамя. 2001. № 1. -С. 238-239.

73. Малыгина Н.М. Андрей Платонов: поэтика «возвращения». М.,2005.

74. Малыгина Н.М. Мотивная структура романа «Счастливая Москва»: симфония света в романе // «Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. М., 1999. Вып. 3. - С. 212-222

75. Малыгина Н. Неизвестный Платонов // Книжное обозрение. 1988. № 43. 28 марта.

76. Малыгнна Н. Повесть Платонова «Котлован» и ее. двойник // Платонов А. Чевенгур. Котлован. М.: Время, 2009. - С.568- 573.

77. Малыгина, Н.М. Художественный мир Андрея Платонова. М.,1995.

78. Малыгина Н.М. Художественный мир Андрея Платонова в контексте литературного процесса 1920-30-х годов. Автореф. дис. . д-ра филол. наук. /Моск. пед. ун-т. М., 1992.

79. Малыгина Н.М. «. спастись навеки в пропасти котлована» // Русская словесность. 1998. № 4. С.36-41.

80. Малыгина Н.М. «Котлован» в общественно-литературной ситуации на рубеже 20-30-х годов // Андрей Платонов. Исследования и материалы. -Воронеж, 1993. С. 55-60.

81. Малыгина Н.М. Модель сюжета в прозе А. Платонова // «Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. 1995. Вып. 2. С.274.286.

82. Малыгина H.M. Дорога в мир Платонова // Словесник. 1992. № 1. — С. 2-9.

83. Малыгина, Н.М. Эстетика Андрея Платонова. Иркутск, 1985.

84. Маркштайн Э. Дом и котлован, или Мнимая реализация утопии // Андрей Платонов: Сочинения в 2 кн. М., 1994. Кн. 2. - С. 284-302.

85. Меерсон О. Москва, ты кто? Сходные вопросы без ответов у Хлебникова и Платонова // Творчество Андрея Платонова. Исследования и материалы. СПб., 2004. Кн.З. - С. 205-213.

86. Мерк А. К проблеме антиутопических стратегий в романе «Чевенгур» // «Страна философов» Андрея Платонова. — М., 1995. Вып. 2. — С. 134-140.

87. Митина O.A. Миф и символ в жанровой структуре антиутопии А. Платонова «Котлован» // Размышления о жанре. — М., 1992. — С. 56-66.

88. Михеев М. Сон, явь или утопия?: Еще один комментарий к «Чевенгуру» Платонова // Логос. 2001. № 1. — С. 55-86; То же Электронный ресурс. URL: http://www.ruthenia.ru/logos/number/2001l/2001l08.htm (30.11.07).

89. Модестов В. С. Художественный перевод: история, теория, практика : учебное пособие для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности 071001 "Литературное творчество". М., 2006.

90. Мясникова C.B. Проблема социального идеала в философско-литературных произведениях A.A. Богданова, Е.И. Замятина, А.П. Платонова. Екатеринбург, 2006. Автореф. дис. . канд. философских наук.

91. Нагибин Ю. Еще о Платонове // Андрей Платонов: воспоминания современников, материалы к биографии. -М., 1994. С. 75—76.

92. Нагшан Э. «Из истины не существует выхода»: Андрей Платонов между двух утопий // Новое литературное обозрение. 1994. № 9. С. 233198

93. Наймам Э. В жопу прорубить окно: сексуальная патология как идеологический каламбур у Андрея Платонова // Новое литературное обозрение. № 32 (4/1998). С. 60-76.

94. Нефедов Н.Т. История зарубежной критики и литературоведения. -М., 1988.

95. Николенко О.Н. От утопии к антиутопии: О творчестве А. Платонова и М. Булгакова / О.Н. Николенко. — Полтава, 1994.

96. Николенко О.Н. Художественная модель мира и человека в трилогии А.П. Платонова «Чевенгур», «Котлован», «Ювенильное море» / Полтав. гос. пед. ин-т им. В.Г. Королева. Полтава, 1992.

97. Новикова Т. Аллегорический образ русской души в романе Андрея Платонова «Счастливая Москва» // Русский язык за рубежом. 1994. № 1.-С. 106-112.

98. Новикова Т. Необыкновенные приключения науки в утопии и антиутопии (Г. Уэллс, О. Хаксли, А. Платонов) // Вопросы литературы. — М., 1998, № 7/8. С. 179-203.

99. Новикова Т. Пространственно-временные координаты в утопии и антиутопии: Андрей Платонов и западный утопический роман // Вестник Московского университета. Сер. 9 «Филология». 1997. № 1. С. 67-77.

100. Павловский А. Яма: О художественно-философской концепции повести Андрея Платонова «Котлован» // Рус. лит. 1991. № 1. С. 22-41.

101. Подорога В.А. Евнух души (Позиция чтения и мир Платонова)// Вопросы философии. 1989. № 3. С. 21-26.

102. Перхин В.В. Литературная критика Андрея Платонова. СПб.,1994.

103. Полтавцева II.Г. Критика мифологического сознания в творчестве Андрея Платонова. Ростов н/Д., 1977.

104. Полтавцева Н.Г. Философская проза Платонова. Ростов н/Д.,1981.

105. Полтавцева Н. «Чевенгур»: идеология или утопия? // «Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. — М.: ИМЛИ РАН, 2005. Вып.6. С.161-171.

106. Проблемы современного сравнительного литературоведения: Сб. статей / Под ред. Н.А.Вишневской и А.Д. Михайлова. — М., 2004.

107. Пронин B.Ä. Искусство и литература за рубежом. М., 2009.

108. Пронин В.А. Таганов JI.H. А. Платонов — поэт (сборник «Голубая глубина») // Творчество А. Платонова. Статьи и сообщения. — Воронеж. 1970. С.130-139.

109. Проскурина Е. Мистериальные аспекты поэтики повести «Котлован» // «Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. М., 2000. Вып. 4. - С. 591-599.

110. Розанов В. В мире неясного и нерешенного. М., 1995.

111. Сапогова Л.И. Переводческое преобразование текста. — М., 2009.

112. Сарное Б. Сталин и писатели. М., 2009. Кн. 3.

113. Семенова С. «В усилии к будущему времени.» (Философия Андрея Платонова) // Семенова С. Преодоление трагедии. «Вечные вопросы» в литературе. М.: Современный писатель, 1989. - С. 318 — 378.

114. Сел1енова С. «Влечение людей в тайну взаимного существования.» (Формы любви в романе) / С. Семенова // «Страна философов» Андрея Платонова: Проблемы творчества. М.: Наследие, 1999. Вып. З.-С. 108-123.

115. Семенова С.Г. Николай Федоров: творчество жизни. М., 1990.

116. Семенова С.Г. Русская поэзия и проза 1920-30-х годов. -М., 2001.

117. Семенова С. Г. Сердечный мыслитель // Вопросы философии. -М., 1989. № З.-С. 26-31.

118. Семенова С. «Тайное тайных» Андрея Платонова. (Эрос и пол) // Андрей Платонов. Мир творчества. М.: Современный писатель, 1994. - С.122.153.

119. Соколов Б. Андрей Платонов и Владимир Зазубрин: утопия и реальность // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. -М., 1995. Вып. 2.-С. 141-144.

120. Соколова Е.В. Компаративистика // Западное литературоведение XX века: Энциклопедия. М., 2004. - С. 188-189.

121. Федоров Н.Ф. Сочинения. М., 1980.

122. Федоров Н. Ф. Философия общего дела. -М., 2008.

123. Цветкова Ad.В. Рецепция поэзии Марины Цветаевой в Великобритании: Автореф. дис. . д.ф.н. / Моск. пед. гос. ун-т М., 2003.

124. Цурганова Е.А. Панорама западного литературоведения XX века // Западное литературоведение XX века: Энциклопедия. М., 2004. - С. 9-20.

125. Чалмаев В. Андрей Платонов. М., 1989.

126. Чалмаев В. «Нечаянное» и вечное совершенство Андрея Платонова // Платонов А. Государственный житель. — Минск, 1990. С. 3— 32.

127. Чалмаев В. Прибежище мечтаний и тревог: Художественный мир романа-утопии «Чевенгур» Андрея Платонова // Платонов А. Чевенгур: Роман. М., 1989. - С. 3-22.

128. Чандлер Р. Между верой и прозрением. Предисловие переводчика к английскому изданию повести «Котлован» // Филологические записки: Вестник литературоведения и языкознания. Воронеж, 1999. Вып. 13. - С. 70 -77.

129. Чандлер Р. Перевод и нужное жертвование // «Страна философов» А.П. Платонова: Проблемы творчества. — М., 2000. Вып. 4. С. 16-19.

130. Чуковский К. Дневник 1930-1969. М., 1994.

131. Шубин J1.A. Андрей Платонов // Вопросы литературы, 1967. № 6. -С. 26-54.

132. Шубин Л.А. Горят ли рукописи? (Или о трудностях диалога писателя с обществом) // Нева, 1988. № 5. С. 164—178.

133. Шубин Л.А. Градовская школа философии // Литературное обозрение. М., 1989. № 9. - С. 21-26.

134. Шубин Л.А. Платонов Андрей Платонович // Краткая лит. энцикл. Т. 5. М.: Сов. энцикл., 1968. Стб. 790-792.

135. Шубин Л.А. Начало сознания: О публицистике Андрея Платонова воронежского периода // Лит. обозрение. 1981. № 9. -С. 100-107.

136. Шубин Л.А. Первая школа искусства жить: истоки творчества Андрея Платонова // Вопр. лит. 1984. № 1. С. 31-61.

137. Шубин Л.А. Поиски смысла отдельного и общего существования. Об Андрее Платонове: Работы разных лет. М., 1987.

138. Шубин Л.А. Сказка про усомнившегося Макара: Андрей Платонов. Опыт сатирической мысли // Литературное обозрение. 1987. № 8. С. 47-54.

139. Шубин Л.А. Человек и его дело, или Как быть писателем // Взгляд. -Москва, 1991. Вып. 3. — С. 340—359.

140. Шубина Е. Предисловие и примечания к публикации «А. Фадеев. Об одной кулацкой хронике» // Андрей Платонов. Воспоминания современников. Материалы к биографии. -М., 1994. С. 268-278.

141. Шубина Е. Созерцатель и делатель (1899—1926). Андрей Платонов. Воспоминания современников. Материалы к биографии. М., 1994. - С. 138154.

142. Шубина Е. Страдания «завещанного слова» // Новый мир. 1988. № 12.-С. 258-262.

143. Шубина Е. «Я помню их, ты запомни меня.» // Андрей Платонов. Воспоминания современников. Материалы к биографии. М., 1994. - С. 612.

144. Яблоков Е.А. Принцип художественного мышления А.Платонова «и так и обратно» в романе «Чевенгур» // Филологические записки: Вестниклитературоведения и языкознания. Воронеж, 1999. Вып. 13. - С. 14-27.

145. Borenstein Е. Men without Women: Masculinity and Revolution in Russian Fiction, 1917—1929. Durham, N.C., 2001. - P. 191—224.

146. Bullock P.R Andrei Platonov's Happy Moscow: Tolstoi, Stalin and the Soviet Self // Happiness Soviet Style: Petrified Utopia. London: Anthem Press, 2009. - P. 201-215.

147. Bullock P.R. The Feminine in the Prose of Andrey Platonov. -Oxford,2005.

148. Bullock P.R. A Modern Ahasuerus: Jewish Themes in the Works of Andrei Platonov // Essays in Poetics 2002. Vol. 27. -P.139-161.

149. Bullock P.R. Andrei Platonov's Happy Moscow: Stalinist Kitsch And Ethical Decadence // Modern Language Review. 2006. Vol.1. P.201-211.

150. Bullock P.R. The Musical Imagination of Andrei Platonov // Slavonica. 2004 Vol. 10/1.-P. 41-60.

151. Chandler R. Introduction // The portable Platonov. Birmingham, 1999. - P. 3-14.

152. Chandler R., Meerson O. Afterword // The foundation Pit. -New York, 2009.-P.l53-177.

153. Chandler R. Introduction // Andrey Platonov. The foundation Pit. — London: Harvil. 1996. P. XI-XX.

154. Clark K. The Soviet novel. History as Ritual. Chicago, 1981.

155. Friedberg M. Platonov A. The Fierce and beautiful world // Slavic Review. 1970. Vol. 29.

156. Hciyward M. Writers in Russia: 1917-1978. London, 1983. - P.78,

157. Hirtgley R. Russian writers and Soviet society 1917-1978. London, 1979. - P. 154 - 156.

158. IIoll B. «Don Quixote» and the Russian novel: A comparative analysis. Dissertation Abstracts International. 1993, Aug., V. 54, № 2.

159. Holquist M. Tsiolkovsky as a moment in the prehistory of the AvantGarde. Laboratory of dreams. The Russian Avant-Garde and Cultural experiment. Stanford, 1996. - P. 100-117.

160. Jordan M. Andrei Platonov. 1973.

161. Livers K. Scatology and Eschatology: The Recovery of the Flesh in Andrei Platonov's Happy Moscow // Slavic Review. 2000, Spring Vol. 59. № 1. -P. 154-182.

162. Livingstone A. A Look at Andrei Platonov's science-fantasy tales in the light of his developing style // Поэтика. История литературы. Лингвистика. Сб. к 70-летию Вячеслава Всеволодовича Иванова. М., 1999. С. 374-381.

163. Livingstone A. Meditations on Strangeness in Andrei Platonov and Other Writers // «Странная» поэзия и «странная» проза. Филологический сборник, посвященный 100-летию со дня рождения Н.А. Заболоцкого. М., 2003. - С. 289-303.

164. Livingstone A. Review on «Лангерак Т. Творчество Андрея Платонова. Материалы для биографии 1899-1929» // The Slavonic and East European Review. V. 74. № 4. Oct. 1996. P. 715-717.

165. Livingstone A. The Chevengur Poems // The Portable Platonov. -Birmingham, 1999. P. 243-251.

166. Livingstone A. The Pit and the Tower: Andrei Platonov's Prose Style // Essays in Poetics.1997. Autumn. Vol. 22. P. 139 - 157.

167. Livingstone A. Danger and Deliverance: Reading Andrei Platonov' // Slavonic and East European Review. July 2002. Vol. 80. № 3. P. 401-416.

168. Livingstone A. Report on the Neo-Formalist Conference, «A Hundred Years of Andrei Platonov», held at Mansfield College, Oxford, September 11— 12th, 2000 // httn://students.washington.edu/krvlovd/APlinks.html

169. Livingstone A. Unexpected Affinities between Doktor Zhivago and Chevengur // V krugu Zhivago. Pasternakovskii sbornik, ed. L. Fleishman // Stanford Slavic Studies. Stanford, 2000. Vol. 22. P. 184-205.

170. Masing-Delic I. The transfiguration of cannibals. Fedorov and avantgarde. Laboratory of dreams // The Russian Avant-Garde and Cultural Experiment. Stanford, 1996. - P. 17-36.

171. Matich O. The symbolist meaning of love: theory and practice. Creating Life // The Aesthetic Utopia of Russian Modernism. Stanford, 1994.- P. 24-50.

172. Meerson O. Dostoevsky and Platonov / The importance of the omitted.- Columbia University. 1991.

173. Monas S. St.Peterburg and Moscow as cultural symbols. Art and Culture in Nineteenth-century Russia / Ed. by T. Starrou. Bloomington, 1983.

174. Naiman E. Andrej Platonov and the inadmissibility of desire I I Russian Literature. 1988. XXIII. P. 319-366.

175. Naiman E. Introduction // Platonov A. Happy Moscow. -London, 2001.- P. 2-31.

176. Naiman E. The Thematic Mythology of Andrei Platonov // Russian Literature. 1987. Vol. 21. P. 189-216.

177. Olcott A. Andrei Platonov. The Citizen-Artist. Diss. Stanford University, 1976.

178. Olcott A. Introduction // Audrey Platonov «Chevengur». London, 1978.- P. 3-17.

179. Osbovn T. Utopia, counter-utopia// History of the Human Sciences / Vol. 16. № 1. P.123-124.

180. Paperno I. Introduction // Creating Life. Utopia in Russian

181. Modernism. Stanford, 1994. -P. 10-11.

182. Platonov. Modernism and Revolution // Russian Literature in Transition. Cambridge, 1994. - P. 178-197.

183. Seifrid T. Andrey Platonov. Cambridge, 1992.

184. Seifrid Т. Л Companion to Andrei Platonov's 'The Foundation Pit'. -Brighton, MA: Academic Studies Press. 2009.

185. Seifrid T. Andrei Platonov: Uncertainties of Spirit. -Cambridge University Press, 1992.

186. Seifrid T. Linguistic devices in the prose of Andrei Platonov. -Cornell University, Ann Arbor, 1984.

187. Seifrid T. Literature for the masochist; «childish intonation in the Platonov's later works» // Wiener Slawistischer Almanach. 1991. Sonderband 31. P. 463-480.

188. Seifrid T. Book review on «Томас Лангерак. Андрей Платонов: Материалы для биографии 1899-1929 гг.»-Amsterdam, 1995 // Slavic and East European Journal. 1996, V. 40. № 3. P. 564 -565.

189. Seifrid T. Getting Across: Border-Consciousness in Soviet and Emigré Literature // Slavic and East European Journal. 1994. Vol.38. № 2. -P. 245-260.

190. Seifrid T. Linguistic Devices in the Prose of Andrei Platonov. Cornell University, 1984.

191. Seifrid T. On the Genesis of Platonov's Literary stile in the Voronehz Period // Russian Literature. 1988. Slavonic 23. P.367-386.

192. Seifrid T. Review on «Творчество А. Платонова. Статьи и сообщения». Ann Arbor: Ardis, 1986 // Slavic and East European Journal, 1987, V. 31, №3.-P. 446-448.

193. Seifrid T. Writing Against Matter: On the Language of Andrei Platonov's Kotlovan // Slavic and East European Journal. 1987. Vol.3. P.370-387.

194. Seifrid T. Book review on «Ольга Меерсон. «Свободная вещь»:

195. Поэтика неостранения у Андрея Платонова». Berkeley Slavic Specialties, 1997 // Slavic and East European Journal. 1998. Slavonic 42, № 3. Fall. P. 544545.

196. Shepard J. The Origin of a Master: the Early Prose of Andrei Platonov. Indian University, 1973.

197. Steienberg M.D. Proletarian Imagination: Self, Modernity and the Sacred in Russia. London, 2002.

198. Striedter J. Journeys through Utopia. Introductory remarks to thepost-revolutionary Russian Utopian novel. Poetics Today, 1982, Vol. 3, № 1. P. 33— 60.

199. Teskey A. Platonov and Feodorov: The influence of Christian philosophy on a soviet writer. Amsterdam, 1982.

200. Teskey A. Platonov Criticism since 1958. A comparison of soviet and émigré attitudes // Scottish Slavonic Review 4 (1985). -P. 81-98.

201. Wellek R. A history of modern criticism, 1750-1950. New Haven,1955.