автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Интерсемиотичность как фактор формирования смысловой структуры текста

Полный текст автореферата диссертации по теме "Интерсемиотичность как фактор формирования смысловой структуры текста"

На правах рукописи

ВОСКОБОЙНИКОВА Людмила Петровна

ИНТЕРСЕМИОТИЧНОСТЬ КАК ФАКТОР ФОРМИРОВАНИЯ СМЫСЛОВОЙ СТРУКТУРЫ ТЕКСТА (на материале французских художественных текстов)

Специальность 10.02.19-Теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 2 МАЯ 2814

Москва-2014 005548585

005548585

Работа выполнена на кафедре теории и практики французского языка факультета романо-германских языков Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н.А. Добролюбова».

Научный руководитель: доктор филологических наук, доцент

Бочкарев Андрей Евгеньевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор,

профессор кафедры лингвистики и перевода ФГБОУ ВПО «Российский государственный социальный университет» Сидоров Евгений Владимирович

кандидат филологических наук, старший преподаватель кафедры французского языка и лингводидактики ИИЯ ГБОУ ВПО города Москвы «Московский городской педагогический университет» Михайлова Светлана Владиславовна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Московский

государственный областной университет»

Защита состоится 25 июня 2014 года в 14.00 часов на заседании диссертационного совета Д 850.007.08 на базе ГБОУ ВПО города Москвы «Московский городской педагогический университет» по адресу: 105064, г. Москва, Малый Казенный пер., 5Б, ауд. 331.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГБОУ ВПО города Москвы «Московский городской педагогический университет» по адресу: 129226, г. Москва, 2-й Сельскохозяйственный пр., д. 4 и на сайте ГБОУ ВПО МГЛУ http://www.mgi3u.ru

Автореферат разослан « 12 » мая 2014 года.

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент /п/1/1л ^^ Лягушкина Н.В.

Общая характеристика работы

В последние десятилетия пристальное внимание лингвистов обращено на языковые произведения большей протяженности, чем предложение, ранее считавшееся предельным уровнем лингвистического анализа [Бенвенист 1974]. Самому тщательному изучению подвергается текст, ставший практически центральным объектом исследований. В тексте фокусируется наилучшим образом интересующая лингвистов проблематика, в том числе связь между языком и действительностью, интенциональность, установки мнения и т. п.

Вместе с эволюцией теоретического знания нельзя не отметить переформатирование связанной с текстом проблематики, прежде всего обращение к когнитивным исследованиям, позволяющим представить изучаемый объект в аспекте восприятия [Болдырев 2004, 2007; Демьянков 1992, 1999; Кубрякова 2004, 2009]. Не менее перспективным представляется, кроме того, изучение текста в отношении к сложившимся в речевой деятельности дискурсивным практикам [Борботько 2009; Борисова 1998, 2006; Демьянков 2007; Карасик 1999]. Активно изучаются условия рецепции, прагматический контекст [Викулова 2001; Викулова, Михайлова 2012; Степанов 1998; Рыжова 2004; Сидоров 2009]; а также интерпретирующая компетенция, стратегии интерпретации и системные инстанции [Растье 2001; Эко 2005,2006; Rastier 2001].

В отношении к социальной практике текст - это целенаправленное социальное действие, в отношении к жанровой дифференциации - волшебная сказка, историческая новелла или психологический роман, в отношении к дискурсивной практике — художественный, публицистический или военный дискурс, в отношении к участвующим в семиозисе систематикам -«мультимодальная семиотическая реализация» (Ф. Растье).

В данной работе текст подлежит изучению главным образом в плане взаимодействия разных систематик; причем не только системы языка, но и

прочих системных инстанций, так или иначе участвующих в семиозисе. Предпосылкой такого подхода служат многочисленные исследования отечественных и зарубежных авторов, так или иначе ориентированные на разноаспектный характер текста. О взаимодействии разных типов языковых знаков, в том числе лексики, графики и пунктуации, свидетельствуют, в частности, исследования в области звукосимволизма и анаграммирования [Нироп 1916, Якубинский 1919, Starobinski 1971, Иванов 1977, Топоров 1987], корреляции между лексическими, морфологическими, синтаксическими и стилистическими средствами [Сидоров 2009]. В пользу привлечения дополнительных систематик свидетельствуют утверждения о многократной кодировке текста [Лотман 1970, 1972; Растье 2001], «поликодовости», «интермедиальности», «креолизации текста» [Анисимова 2003, Ворошилова 2006, Сонин 1999, Тишунина, Чигаев 2010, Harmat 2010, Porcher 1987], интерсемиотичности [Растье 2001, Courtés 1991, Бочкарев 2003].

Актуальность исследования обусловливается существующей в современной лингвистике необходимостью исследовать смысловую структуру текста комплексно — в плане взаимодействия формирующих ее систематик - как «многослойное» поликодовое образование. Отвечая общей тенденции к интеграции, данный подход позволяет установить, как взаимодействуют в качестве факторов смысла лингвистические и экстралингвистические средства и тем самым подтвердить неразрывную связь между семантикой и прагматикой.

Объектом исследования является текст в общелингвистическом его понимании - как построенная лингвистами модель и как засвидетельствованное в социальной практике языковое произведение, а предметом - такая категория текста, как интерсемиотичность: взаимодействие участвующих в формировании смысловой структуры систематик, в том числе графики, фонетики, лексики, а также воплощенных в тексте социальных норм.

Материалом исследования послужили художественные произведения французских авторов XIX—XXI вв. общим объемом свыше 1 млн. знаков. Отбор текстов был обусловлен характером решаемых проблем. Так,, при разборе корреляции лексических средств и звукового ряда наибольший интерес представляли поэтические произведения, при мифопоэтической интерпретации - тексты писателей-романтиков, при социологической интерпретации - тексты писателей-реалистов. В работе представлены также наиболее примечательные интерпретации некоторых текстов, выполненные известными исследователями и позволяющие осознать, как зависит от занимаемой исследователем позиции выведение смысла.

Цель работы состоит в изучении явления интерсемиотичности как фактора формирования смысловой структуры текста в ракурсе образующих ее систематик.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

•исследовать изучаемое явление интерсемиотичности как интерактивное взаимодействие семантических и прагматических факторов смысла;

•выявить, как взаимодействуют в художественном тексте разные типы языковых знаков, в том числе лексические, фонетические и графические единицы;

•установить, как функционируют в качестве внутритекстовых интерпретантов графическое оформление текста, звуковой символизм, анаграммирование;

•установить, как взаимодействуют в качестве затекстовых интерпретантов различные социальные нормы;

•показать, как зависит смысловая структура текста от стратегии интерпретации.

Теоретической базой работы послужили труды отечественных и зарубежных исследователей:

- по интерпретирующей семантике (А.-Ж. Греймас, Б. Потье, Ж. Курте, Ф. Растье, А.Е. Бочкарев);

-по семиотике и литературоведению (Ю.М. Лотман, М.М. Бахтин, Р. Барт, Ю. Кристева, P.O. Якобсон, Ж. Женетг);

- по герменевтике как практике истолкования (П. Рикер, Х.-Г. Гадамер);

- по звуковому символизму (М. Граммон, П. Леон, К. Нироп, Л.П. Якубинский, А.П. Журавлев, Д.М. Сегал, C.B. Воронин, Г.В. Векшин);

- по анаграммированию (Ф. де Соссюр, Ж. Старобинский, В.В. Иванов, В.Н. Топоров, B.C. Баевский, К.Э. Штайн);

-по графическому оформлению текста (А. Бийи, А.Г. Костецкий, И. Левый, И.Э. Юпоканов);

- по участвующим в порождении смысла систематикам (Ф. Растье, Ю.М. Лотман), в частности, мифопоэтике (Е.Г. Эткинд), социологии (П. Бурдье, П. Бонневиц, Ж.-П. Дюран, А. Вюрмсер) и психоанализу (3. Фрейд, К.Г. Юнг, Ж. Савиньо).

В соответствии с поставленной целью, а также решаемыми в работе задачами основными методами исследования послужили компонентный анализ, контекстуальный анализ, сопоставительный анализ, элементы статистического анализа.

Научная новизна исследования заключается в том, что изучаемое в работе явление интерсемиотичности представляется впервые как категория текста, настолько же значимая для понимания условий его строения и функционирования, как связность, когезия, интеграция, завершенность, ретроспекция, проспекция (И.Р. Гальперин), выраженность, структурность, отграниченность (Ю.М. Лотман), интертекстуальность (Ю. Кристева), гипертекстуальность (Ж. Женетт), коммуникативность (интегральное качество текста по Е.В. Сидорову).

Исследуемое явление позволяет осознать, что в качестве объекта интерпретации художественный ' текст является семиотически «многослойным» и что адекватное его истолкование возможно только в

ракурсе разных системных инстанций. В таком подходе по-новому предстают, кроме того, и такие традиционно известные аспекты текста, как графика, пунктуация, звуковой символизм, анаграмматизм и т. д.

Теоретическая значимость исследования заключается в разработке явления интерсемиотичности как неотъемлемого условия интерпретации. Применяемый к анализу художественных текстов интерсемиотический подход позволяет выявить, как взаимодействуют в качестве интерпретантов семантические и прагматические факторы смысла и тем самым подтвердить неразрывную связь семантики с прагматикой.

Практическая ценность работы состоит в том, что результаты исследования могут быть использованы в лекциях по теории текста при изучении таких основополагающих для теоретической подготовки проблем, как смысловая структура текста, многозначность, роль человеческого фактора в языке; а также в лекциях по лексикологии, стилистике и межкультурной коммуникации, спецкурсах по лингвистической интерпретации текста.

На защиту выносятся следующие положения:

1. В качестве объекта лингвистического анализа текст задается в соответствии с занимаемой исследователем позицией.

2. В ракурсе множества переменных системных инстанций, так или иначе участвующих в формировании смысловой структуры, текст подлежит изучению как мультимодальное семиотическое произведение.

3. Интерсемиотичность является неотъемлемым свойством художественного текста.

4. Интерсемиотичность реализуется в художественном тексте двояким образом: во-первых, в плане взаимодействия разных типов языковых знаков; во-вторых, в плане взаимодействия разных социальных норм.

5. Внутритекстовыми интерпретантами служат звуковая аранжировка, графическое оформление, отдельные слова, словосочетания и целые

высказывания, затекстовыми - социальные нормы и практики интерпретации.

6. Смысл текста является не данностью, а результатом интерпретации, поскольку смысл в значительной степени конструируется в ходе прочтения.

Апробация работы. Основные положения и результаты диссертации обсуждались на заседаниях кафедры французской филологии ФГБОУ ВПО «НГЛУ» (1998-2014 гг), а также научных конференциях: III Международная научная конференция «Исследования в области французского языка и французской культуры. Языковая картина мира и межкультурная коммуникация» (апрель 2009 г.', Пятигорск: ПГЛУ), II Международная научно-практическая конференция «Французский язык и культура Франции в России XXI века» (ноябрь 2009 г„ Нижний Новгород: НГЛУ), XV международная научно-практическая конференция «Язык и культура Франции в России XXI века» (сентябрь 2011 г., Нижний Новгород: НГЛУ), Международная научная конференция «Язык, культура и общество в современном мире» (май 2012 г., Нижний Новгород: НГЛУ), Международная научная конференция «Романские языки в межкультурном пространстве» (июнь 2012 г., Москва: МГОУ).

Результаты исследования изложены в одиннадцати публикациях, включая три статьи в изданиях, рекомендованных ВАК.

Струюура диссертации. Настоящая работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка литературных источников и условных обозначений.

Содержание и основные результаты исследования

Во введении аргументируется выбор темы исследования, ее

*

актуальность, определяются объект и предмет исследования, материал и методы исследования, формулируются цель и задачи, обосновываются

научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, приводятся данные об апробации проведенного исследования.

Первая глава «Текст как объект интерпретации» посвящена сравнительному анализу различных подходов к интерпретации, сложившихся в русле ведущих научных направлений, в том числе условно-истинностной, когнитивной и интерпретирующей семантике.

Сопоставительный анализ привел к следующим выводам.

В каждой теории искомый смысл форматируется в соответствии с решаемыми в интерпретации задачами.

В условно-истинностной семантике, ориентированной по определению на проверку истинности высказывания, за основу анализа принимают условия, которым должно удовлетворять, чтобы быть истинным, всякое анализируемое языковое выражейие. Таким условием может быть только объективированное в общественной практике знание; достоверность в этом случае подтверждается естественнонаучными таксономиями. Руководствуясь такими знаниями, высказывания вида Кит - это рыба, Арбуз - это фрукт ложны, хотя в речевой деятельности известно много подобных примеров, поскольку в естественнонаучном определении кит — не рыба, а млекопитающее, арбуз - не фрукт, а ягода.

В когнитивной семантике, ориентированной в основном на системы обыденного знания, обработка анализируемых языковых выражений совершается путем их соотнесения с извлекаемыми из памяти схемами повседневного опыта: слова и словосочетания соотносятся с прототипами (Э. Рош, Ж. Клейбер) и идеализированными моделями (Дж. Лакофф), высказывания и тексты - со сценарными типами и фреймами (Ч. Филлмор).

Между тем, даже признав, что ассоциируемые со словами представления входят в языковое значение в виде хранимых в памяти когнитивных аналогов, нельзя не признать, что такие системы знания должны изучаться лингвистической семантикой прежде всего как языковые. Вероятно, поэтому в интерпретирующей семантике анализ языковых выражений совершается не

на основе ассоциируемых с ними ментальных репрезентаций, как это делают в когнитивной семантике, а на основе самих выражений - по условиям употребления с другими выражениями. Востребованные для понимания знания при этом не устраняются, они учитываются как интерпретанты.

Собственно лингвистическим можно признать и разрабатываемый для интерпретации языковых произведений инструментарий: семный анализ для слов и словосочетаний, изотопный-анализ - для высказываний и текстов (А.-Ж. Греймас, Б. Потъе, Ф. Растье).

Разграничить подходы к интерпретации можно, кроме того, и на примере коммуникативной модели Шеннона-Якобсона, основными компонентами которой являются адресант, адресат, сообщение, код, контекст.

Как показывает сравнительный анализ, многие теории интерпретации текста выстраиваются на тех или иных компонентах данной модели.

Взяв за основу интерпретации текста адресанта, сторонники структурно-генетических исследований исходят из личности автора, а особенности индивидуально-авторского стиля устанавливают путем соотнесения с наиболее примечательными, на их взгляд, фактами биографии. К исследованиям, направленным на выявление явных или скрытых интенций автора, можно, в частности, отнести психологическую теорию А. Морье, психоаналитическую концепцию Г. Башляра, психокритику Ш. Морона, литературно-стилистический анализ Л. Шпитцера и др. Среди генетических концепций существует ряд психоаналитических теорий, стремящихся объяснить особенности индивидуально-авторского стиля

психофизиологическими свойствами личности, патологическими переживаниями детства и т. п. Такое безоговорочное сведение текста к личности автора, как объяснение описываемых в произведении событий фактами биографии, вряд ли правомерно, поскольку мир художественного текста и объективная реальность не тождественны.

Сторонники декодирования^ текста «от получателя» (адресата) заостряют, напротив, внимание на читателе, а также на избираемой им стратегии. Действительно, читатель не пассивно воспринимает текст: между отправителем и получателем существует всегда активное «диалогическое общение» (М.М. Бахтин). Поэтому не только текст воздействует на читателя, но и читатель может также воздействовать на текст путем проецирования на него собственных своих эмоций, переживаний и представлений, в том числе этических, эстетических, идеологических, политических, философских и прочих установок. Текст «на входе» (в авторском понимании) не всегда совпадает в таком случае с текстом «на выходе» (в читательском восприятии).

Возможный сдвиг смысла на пути от адресанта к адресату может объясняться, кроме того, и различием социокультурной обстановки или, по выражению Х.-Г. Гадамера, «исторического горизонта». Поскольку, как отмечают историки, каждый читатель живет в определенном обществе, в определенную эпоху и потому воспринимает художественное произведение через призму идеалов и социальных норм своего времени.

Понимание зависит и от стоящей перед интерпретатором задачи. Вот почему один и тот же текст истолковывается литературным критиком, социологом и психоаналитиком в разных аспектах. Литературный критик стремится объяснить поведение героя по отношению к литературным нормам, социолог - по отношению к занимаемому им социальному статусу, психоаналитик - по отношению к бессознательному и т.п.

Ограничившись сообщением, как это принято в имманентном анализе текста, релевантным в любом анализируемом литературном произведении признается только способ оформления словесного материала.

Действительно, смысл текста нельзя подменять сведениями из жизни автора, условиями создания произведения и последующей его рецепции. Но даже признав, что смысл текста - в самом тексте, следует вместе с тем признать, что текст существует в культурно-историческом пространстве,

входит в диалогические отношения с другими текстами и что для адекватного его понимания необходимо выйти за рамки имманентной структуры в так называемое межтекстовое пространство - интертекст

(Р. Барт). Вот почему заявленная в имманентном анализе обращенность

*

текста на самое себя часто оказывается неэффективной.

С установкой на код за основу исследования принимают в основном способы и системы кодирования. В этой связи многие исследователи сходятся во мнении, что в интерпретации, особенно художественного текста, нельзя ограничиться функциональной системой языка: в качестве полисемиотического образования текст подлежит изучению в ракурсе множества формирующих его смысл систематик. С такой позицией смыкается, в частности, широко известное определение Ю.М. Лотмана о множественности кодировок художественного текста. Не менее показательны и исследуемые в теории речевых актов социальные конвенции, так же как и изучаемые французской семантикой социальные нормы, практики интерпретации и т.п. Так центральным звеном интерпретации становится интерсемиотичность - неотъемлемое свойство текста как мультимодального семиотического произведения.

Обратившись к контексту (лингвистическому и нелингвистическому), нельзя не заметить, что во всяком тексте контекст служит по необходимости интерпретантом, позволяющим установить значение любого определяемого на его основе выражения. Причем контекстом может быть не только ближнее или дальнее (лингвистическое) окружение, в котором находится анализируемое языковое выражение, но и привлекаемая в качестве затекстового интерпретанта прагматическая ситуация. Так контекст расширяется вплоть до включения сюда самой разнообразной информации, при условии, что такая информация позволяет наилучшим образом понять смысл анализируемого произведения.

Во второй главе «Взаимодействие разных типов языковых знаков как способ формирования смысловой структуры текста» реализация

категории интерсемиотичности рассматривается как взаимодействие разных языковых знаков. Изучена, в частности, корреляция звукового ряда и графического (типографического) оформления текста с лексико-семантическими средствами.

Так, одним из проявлений взаимодействия фонетических и лексико-семантических средств в художественном тексте является звуковой символизм.

Обычно считают, что значением обладают только уровни выше фонемного. Между тем исследования в области фонетики [Grammont 1913; Сегал 1972; Журавлев 1974; Воронин 1982] доказывают, что носители языка приписывают некоторым звукам особое «значение», вызванное либо их артикуляцией, либо семантикой включающих их слов. Эмоции, вызываемые звуками, представляют собой бинарные аксиологические оппозиции типа «хороший» - «плохой», «приятный» - «неприятный», «светлый» - «темный», «добрый» - «злой». Так, звуки [t], [к], [к] воспринимаются французами как жесткие, твердые, агрессивные, а [1] производит впечатление плавного, певучего, ясного звука.

Рассмотрим в этой связи стихотворение французского поэта Мориса Роллшт «La bibliothèque» Библиотека. Развитие образной структуры текста происходит в рамках широко известного топоса заколдованного леса, позволяющего наделить семему 'forêt' лес афферентными признаками /тайный/, /магический/, /проклятый/. Актуализация признака /тайный/ обеспечивается к тому же тем обстоятельством, что «forêts» леса рифмуется в тексте М. Роллина с «secrets» тайны.

Что касается признаков /магический/ и /проклятый/, то их актуализация происходит в контексте таких интерпретантов, как «chambre maudite» проклятая комната, «silence affreux» ужасная тишина, «râles» хрипы, «clartés sépulcrales» мертвенный свет, «raison trembla» рассудок содрогнулся, «treize» тринадцать. Дополнительным интерпретантом выступает как зловещий образ часов, навеянный известным поэтическим текстом

Ш. Бодлера «L'horloge» Часы, так,и символическое значение числительного «treize», употребленного четырежды: «Treize lampes de fer» тринадцать железных ламп, «treize fauteuils pâles» тринадцать бледных кресел, «treize grands portraits» тринадцать больших портретов, «sonner treize coups» пробить тринадцать раз. Причем одно из употреблений противоречит здравому смыслу: «La pendule venait de sonner treize coups» часы пробили тринадцать.

Таким образом, вопреки традиционному словарному значению, 'bibliothèque' библиотека определяется по актуализированным в контексте афферентным признакам /тайный/ и /проклятый/.

На звуковом уровне образная структура текста формируется за счет особой частотности звукокомплексов [te], [Ht], [skir], [sp], [ktir], [kKt]: «clartés sépulcrales» мертвенный, погребальный свет, «secrets» тайны, «spectrales» призрачные, «scruté» внимательно рассматриваемый, «disparaître» исчезнуть, «raison trembla» рассудок содрогнулся, «brusquement interdite» внезапно скованный (рассудок), «treize» тринадцать. В определении И. Фонадя, звуки [t], [к], [к] воспринимаются французами как «жесткие», «твердые», «агрессивные». Скопление этих грубых, резких звуков нагнетает ощущение чего-то неприятного, пугающего. Такое впечатление подтверждается и тем обстоятельством, что данные звукокомплексы включаются в состав ключевых лексико-семантических компонентов текста с пейоративными оттенками значения: clartés sépulcrales» мертвенный свет, «disparaître» исчезнуть, «raison trembla» рассудок содрогнулся.

Контрастом к отрицательно оцениваемым звукам [к], [t], [s], [k] (встречающимся соответственно 46, 23, 19 и 12 раз) выступает употребление светлого по тональности согласного [1] (22 раза). По мнению М. Граммона, оппозиция [к] - [1], является релевантной, поскольку «именно в противопоставлении к [к] фонема [1] дает впечатление звука не скрежещущего, не царапающего, не скрипящего, но, напротив, плавного, певучего... ясного». Вместе с тем вряд ли можно говорить о резком

контрасте между положительными и отрицательными признаками, поскольку [к] и [1] встречаются одновременно в рамках одного слова. Речь, скорее, идет о некоей диффузности, размытости границ между светом и тенью, днем и ночью, жизнью и смертью.

Следовательно, звуковые средства способствуют формированию образа библиотеки как таинственного, жутковатого места, напоминающего дремучий лес (а отчасти, и гробницу - ср. «clartés sépulcrales» погребальный свет), не лишенного при этом светлых ассоциаций.

Исследуемый материал позволяет таким образом сделать вывод о том, что перцептивное восприятие звуков дополняется их семантикой. Объясняется это прежде всего тем, что потенциальная семантика звуков обусловливается не столько их артикуляционно-акустическими свойствами, сколько лексико-семантическим окружением, в которое попадает звук, более того - общим смысловым и эстетическим заданием текста.

Помимо звукосимволизма ярким примером взаимодействия фонетических и лексико-семантических средств как проявления категории интерсемиотичности является анаграммированне. В этой особой технике письма ключевое слово-тема выражается скоплением звуков безо всякой лексикализации.

Кроме древних сакральных текстов, исследованных Ф. де Соссюром, случаи семантизированной звукописи можно встретить, прежде всего, в творчестве таких французских поэтов-символистов, как Ш. Бодлер и П. Верлен. Так, проанализировав стихотворение Ш. Бодлера «Les chats» Кошки, мы пришли к выводу, что с помощью анаграмм задается основная транспозиция 'chat' кошка —* |'femme'| женщина. Аргументом в пользу такого заключения служит, прежде всего, итерация фонем [f], [a], [m] в ряде ключевых лексем текста (особенно во второй части произведения): fourrure [f...], parfum [..a...f..], fits embaumé [f... â...me...], une fois [f...a], familier [fam..], fée [fe.. ],feu [f... ], fanaux [fa... ], fixement [f...mâ...]. Именно повтор

указанных звуков задает анаграмму ключевого звукового комплекса [fam] -«femme» женщина.

Анаграмма подкрепляется и средствами других уровней. Так, на лексическом уровне в контексте «séraphique» серафический, «ange» ангел, «fée» фея, «dieu» бог семема 'chat' кошка приобретает афферентные признаки /ангельский/, /божественный/, в контексте «un parfum si doux»

такой нежный запах, «j'en fus embaumé» я был им окутан - /с приятным

*

запахом/, в контексте «chat mystérieux» загадочная кошка, «chat étrange» странная кошка - /загадочный/, а в контексте «chat charmant» очаровательная кошка, «charme» очарование - /привлекательный/. Причем по этим признакам в идиолекте Ш. Бодлера характеризуется также 'femme' женщина. Кошка фактически уподобляется женщине, ассоциируется с ней, возможно потому, что указанные признаки характеризуют главным образом именно женщину.

Более того, уподобление 'chat' кошка —» 'femme' женщина проводится также и на синтаксическом уровне. Уже при чтении первой части сонета возникает ощущение, что, несмотря на грамматический род, речь идет о существе женского пола (ср. le chat), так как, начиная со второй строфы, автор использует синекдоху и заменяет существительное мужского рода «le chat» существительным женского рода («la voix» голос), а позднее - на местоимение «elle» она (la voix). Занимая синтаксически сильную позицию, данное местоимение выступает в роли непосредственного субъекта действия и потому ассоциируется не столько с неодушевленным существительным «1а voix», сколько с одушевленным существом женского пола.

Таким образом, процессы, подготавливающие транспозицию 'chat' -> l'femme'l, обеспечиваются средствами различных уровней текста.

Звуковой повтор в анаграммированном тексте воспринимается как знак для раскрытия тайного смысла текста. Основная идея текста может быть при этом выявлена только при расшифровке кодового слова.

Категория интерсемиотичности в случае звукового символизма и анаграмм реализуется как взаимодействие соответствующей изотопии и изофонии.

Наряду с особым фонетическим кодированием текста, его графическое воплощение может наделяться значением и активно работать на формирование смысловой структуры произведения. Графические средства очень разнообразны: специфическое начертание отдельных букв, рисованные тексты, приближающиеся к картинам, различный шрифтовый набор, белое пространство листа (поля, пробелы между строками и строфами), строкораздел.

Графемы. В функциональной системе языка буква (графема) рассматривается как составная часть слова, элемент, лишенный, как и фонема, собственного значения. Буквы служат графическими значками для фиксации устной речи. Иными иначе, буквы в своем первичном лингвистическом понимании асемантичны.

Однако в некоторых индивидуальных авторских системах буквы рассматриваются как самодостаточные элементы, близкие по характеру своего функционирования к знакам. Фигуративная буква как метафора, уподобление элементу иной, не лингвистической, системы стала объектом творчества Тритена, Р. Массена, Эрте, В. Хлебникова. Каждая буква в их произведениях становится яркой индивидуальностью, это уже не просто элемент, растворенный в слове. Так, бенедиктинский аббат и алхимик Тритен дает субъективное толкование буквам алфавита: А обозначает «в небесах», В - «всегда», С - «мир без границ», £> - «В бесконечности». Буквы алфавита Эрте выполнены в форме женских силуэтов (Р, например, воспроизводит фигуру женщины, которая держит в руках двух птиц). Фактически, буквы возводятся в ранг полноценных знаков, которые с учетом приобретенной «семантики» позволяют по-новому прочитывать текст.

Визуальная поэзия. Визуальная поэзия как комплексное использование изобразительных и лингвистических средств имеет давнюю традицию и не

менее активно используется в современную эпоху. Среди авторов прошлого, применявших рисованные тексты, можно отметить Ф. Рабле и С. Полоцкого; в современной французской литературе наиболее известны графические опыты Г.Аполлинера - так называемые каллиграммы («La Cravate et la Montre» Галстук и часы, «La Mandoline l'CEillet et le Bambou» Мандолина Гвоздика и Бамбук, «Un Coup d'Eventail» Взмах веера и др.). Строчки визуальных стихов располагаются горизонтально, вертикально, по диагонали, вырисовывают всевозможные изогнутые линии, чтобы суггестировать образ описываемого предмета. В визуальных стихах почти стирается граница между языковыми и изобразительными средствами, эти произведения уже не только читаются, но и рассматриваются как рисунки или графические орнаменты. Поэзия такого рода -- это наглядный пример реализации интерсемиотичности. Это синтез искусств, игра взаимодополняющими и взаимопроникающими кодами - собственно языковым и средствами изобразительности.

Визуальная проза. В последние годы можно говорить уже не только о «визуальной поэзии», но и о «визуальной прозе», апеллирующей к зрительному восприятию. Широкое использование графических возможностей в современной художественной прозе объясняется, очевидно, не столько прогрессом технологий и общедоступностью компьютерной техники, сколько стремлением автора сделать свой текст оригинальным, неповторимым, запомниться читателю.

В своих произведениях авторы широко используют возможности разного шрифтового набора, в частности, курсив, заглавные буквы, полужирный шрифт, особые шрифты. К разной шрифтовой акциденции авторы прибегают для выделения иноязычных слов и выражений, а также всевозможных названий; для передачи мыслей персонажей (несобственно-прямая речь); для маркирования чужой речи на фоне речи повествователя; для подчеркивания наиболее значимой информации, выделения основного смысла. Помимо наиболее распространенного приема, курсива, авторы

используют жирный шрифт, сочетание курсива и жирного шрифта, особое расположение частей текста в форме описываемых предметов.

Выбор шрифта позволяет более экспрессивно передать нарастание эмоций персонажа («Je suis heureux, heureux, heureux, heureux,

heureux» [Jardin, «Le petit sauvage», 1992: 238]), либо их спад [Jardin, «Le petit sauvage», 1992: 193]:

■ Je suis écrasé de DOULEUB, compressé par m coup violent. Une tristesse noire s'insh . nue dam mon cœur qui se resserre ; il s inlede tout eniier. Je reste engourdi, roulant dans un abîme de détresse muette./Ь/^ .

Manon m'aperçoit. ^

В данном примере автор использует более крупное и жирное начертание для акцентирования ключевого слова; весь этот отрывок выполнен более сжатым шрифтом по сравнению с окружающим текстом, а последнее предложение написано с сильным уклоном влево, свидетельствующем о пессимистическом настроении героя. Все указанные графические особенности усиливают смысл отрывка, делают его практически осязаемым. Так, сжатость шрифта коррелирует с лексическим рядом: 'écrasé' раздавлен, 'compressé' сжат, 'se resserre' сжимается, 'engourdi' скован. Выделенное ключевое слово 'douleur' боль поддерживается семемами 'coup violent' страшный удар, 'tristesse noire' мрачное уныние, 's'infecte' заражается, 'abîme de détresse' пропасть отчаяния, 'mourir' умереть и образует изотопию по признаку /отчаяние/.

Особым типографским набором можно сделать текст максимально визуальным, позволить читателю буквально прочувствовать состояние героя. Так, в следующем отрывке мы практически ощущаем, как герой борется со сном, но в итоге проигрывает:

Non, je ne DOIS PAS M'ENDORMIR ! J'OUVRE MES YEUX EN GRAND. MAIS PEU A PEU MES paupières se

REFERMENT, je ne vois Piu$ ri™... [Jardin, «Le petit sauvage», 1992: 205].

Организация текстового пространства в целом (пробелы, белое пространство страницы, особый, строкораздел, смещение частей текста относительно друг друга) также может быть способом визуализации текста и направления его прочтения.

Особый строкораздел в следующем примере позволяет акцентировать каждый новый фактор риска для героини:

Mais quelle est l'espérance de vie d'une fille de quinze ans, perdue,

sans ressources,

au milieu d'une nuit d'hiver à Manhattan?

[Musso, «Parce que je t'aime...», 2007:44].

При стандартном расположении читательское впечатление было бы гораздо слабее (ср. *Mais quelle est l'espérance de vie d'une fille de quinze ans, perdue, sans ressources, au milieu d'une nuit d'hiver à Manhattan?). Визуально же построение фрагментов произведения лесенкой приближает прозаический текст к стихотворному.

Особый шрифт, величина белого пространства листа по отношению к заполненному, расположение текста в виде описываемых объектов выступают в качестве элементов графической кодирующей системы. Функции таких семантизированных визуально-графических средств очень значительны.

Прежде всего, они придают тексту большую наглядность и экспрессивность по сравнению со стандартным «прямоугольником» текста, позволяют читателю видеть и чувствовать практически то же, что видит и чувствует герой или автор текста. При обилии визуальных средств текст выводится из плоскости линейного восприятия, он воспринимается весь сразу, почти как картина.

Кроме того, специфическая организация текстового пространства может помочь читателю предвосхитить выраженный лексическими средствами смысл, следовательно, выполняет функцию антиципации.

Следовательно, визуально-графические элементы наряду с вербальными средствами участвуют в формировании смысловой структуры текста. Категория интерсемиотичности в этом случае реализуется как взаимодействие соответствующей изотопии и изографии.

Третья глава «Взаимодействие разных типов системности как реализация интерсемиотичности» посвящена другому способу воплощения исследуемой категории. Изучению здесь в основном подлежит взаимодействие разных системных инстанций, так или иначе участвующих в семиозисе и потому востребованных в истолковании анализируемого текста.

С позиции интерпретирующей семантики представить такое взаимодействие можно прежде всего в плане построения пересекающихся или взаимоналоженных (наслаивающихся) изотопий как аналогов интерактивного осмысления художественного текста. Подобные изотопии в пространстве текста совпадают, занимают одно и то же положение, наслаиваются одна на другую, отчего возникает «мерцание смысла». Как наслаивающиеся мы рассматриваем изотопии и в следующем примере:

«Alors Wilner apparut, magnifique et dominateur, dans l'apothéose de sa création parachevée, pour recevoir ces applaudissements qui crépitaient devant lui comme la pluie devant Zeus sur les pentes de l'Olympe, et qu'il avait besoin de recueillir une fois l'an pour pouvoir vivre et demeurerfécond.

Il alla vers Sylvaine, l'amena jusqu'à la rampe, montra au peuple, derechef saisi d'enthousiasme, la nouvelle idole, la nouvelle mortelle qu'il avait faite déesse.

Puis le rideau s'abaissa, et la foule s'élança vers les coulisses du temple» [Druon, La Chute des corps, 1969: 205].

В данном тексте семемы формируются контекстуальные множества: /театральная деятельность/ и /творение бога/. В контекстуальное множество /театральная деятельность/ входят семемы текста 'Wilner' Вильнер, 'applaudissements' аплодисменты, 'rampe' рампа, 'rideau' занавес, 'coulisses' кулисы. «Божественная» изотопия задается семемами 'Zeus' Зевс, 'Olympe'

Олимп, 'peuple' народ, 'idole' идол, 'mortelle' смертная, 'déesse' богиня, 'temple' храм.

Транспозицию /театральная деятельность/ —» /творение бога/ можно последовательно представить в виде следующей схемы: l'théâtre'I 'temple' l'scène'l 'Olympe' l'metteur en scène'l —► 'Zeus' l'spectacle'l —► 'création' l'acteurs'| —» 'mortels' l'spectateurs'l —» 'peuple' 'applaudissements' —► 'pluie'.

Отметим, что лексикализованы в основном семемы изотопии /творение бога/. Она накладывается на изотопию /театральная деятельность/, как бы накрывает ее. Этим автор подчеркивает творческую составляющую работы театрального режиссера, поднимает его до уровня божества.

Образуемые посредством изотопий множества отличаются, как правило, от известных в таксономии системных классов. Как показывают результаты исследования, здесь можно выделить такие тенденции:

• семемы разных системных классов образуют в контексте общую изотопию;

• семемы того же системного класса входят в контексте в разные изотопии; •между построенными в контексте изотопиями устанавливаются особые иерархические отношения, не обусловленные системным таксономическим знанием.

• Семемы разных системных классов образуют в контексте общую изотопию. Так, в романе А. Эрно «La place» 'Opinel' складной нож, 'évier' мойка и 'patois' говор образуют контекстуальное множество, отличающееся принципиальным образом от известных в языке системных классов. В таксономическом определении 'Opinel' складной нож принадлежит множеству //режущие предметы//, 'évier' мойка - множеству //предметы кухонной обстановки//, 'patois' говор - множеству //функциональные стили//.

Между тем в анализируемом ¡сонтексте данные семемы образуют в социологическом истолковании изотопию] по афферентному признаку /низкое социальное положение/, в психоаналитическом истолковании -изотопиюг по афферентному признаку /неполноценность/.

• Семемы того же системного класса входят в контексте в разные изотопии. Например, в новелле Г. де Мопассана «La moustache» 'moustache' усы определяется не только в отношении к 'barbe' борода по ингерентному признаку /растительность на лице/, но еще и по афферентным признакам /утонченность/ и /своеобразие/ в контексте «allure propre» своеобразие и «finesse» утонченность: ср. L'homme à moustaches garde son allure propre et sa finesse en même temps; тогда как 'barbe' борода характеризуется отсутствием этих признаков: ср. L'homme barbu, vraiment barbu, celui qui porte tout son poil (oh! le vilain mot) sur les joues n'a jamais de finesse dans le visage.

Таким же образом в романе Р. Гари «Adieu Gary Соорег» Прощай, Гари Купер семемы 'Madagascar' Мадагаскар и 'Vietnam' Вьетнам, объединяясь, противопоставлены семеме 'Mongolie extérieure' Внешняя Монголия.

Разумеется, указанные семемы входят в один системный класс -//географические объекты// - .и определяются внутри таксономий //континенты//, //климатические условия//, //рельеф//, //экономическое развитие//, //религия// и т.п. по ингерентным семантическим признакам /африканский/ - /азиатский/, /тропический/ - /континентальный/, /сухой/ -/влажный/, /горный/ - /равнинный/, /лесной/ - /пустынный/, /ацэарный/ -/индустриальный/, /христианский/ - /буддистский/ и т. п.

Однако в произведении Р. Гари данные топонимы входят не в реальное, а в фиктивное пространство, основанное на субъективных представлениях главного героя. В контексте романа образуются два противопоставленных семантических класса. В один из них входят 'Madagascar' Мадагаскар и 'Vietnam' Вьетнам, а также 'désastre' бедствие, 'problèmes' проблемы, 'dangereux' опасный, а в другой - 'Mongolie extérieure' Внешняя Монголия,

'solide' надежный, 'dégueulasse' отвратительный и 'bons trucs' классные штучки. Такие разнородные с точки зрения системности элементы объединяются на основе признаков /табельный/ - /спасительный/. Основанием такой семантизизации 'Madagascar' Мадагаскар, 'Vietnam' Вьетнам, 'Mongolie extérieure' Внешняя Монголия в контексте романа служат внутритекстовые интерпретанты, а именно представления персонажа об этих объектах. Семемы 'Madagascar' Мадагаскар и 'Vietnam' Вьетнам главный герой наделяет отрицательной оценкой, а семема 'Mongolie extérieure' Внешняя Монголия получает положительную оценку. Так образуются две зоны: зона опасности ('Vietnam' и 'Madagascar') и зона спасения ('Mongolie'); реальные географические и климатические условия при этом не

учитываются. Создаются новые классы в результате актуализации в

>

контексте альтернативных акцидентных признаков:

'Madagascar'+'Vietnam': 'Mongolie extérieure':

/плохой/ /хороший/

/гибельный/ /спасительный/

/опасный/ /надежный/

/дисфорический/ /эйфорический/

•Между построенными в контексте изотопиями устанавливаются особые иерархические отношения, не обусловленные системным таксономическим знанием. Так, в стихотворении П. Верлена «En sourdine» развитие получают сразу несколько взаимно связанных, пересекающихся изотопий - любви (notre amour, nos sens extasiés), глубокого, граничащего со смертью сна (cœur endormi, souffle berceur) и природы (le soir Des chênes noirs tombera; Voix de notre désespoir Le rossignol chantera). Причем доминирующей оказывается все побеждающая смерть, подчиненными -природа, отчасти любовь.

Различие между системными йтссами и построенными в контексте

множествами (изотопиями) объясняется таким весьма существенным для

*

интерпретации обстоятельством, что помимо инкорпорированных в языке таксономических знаний в семиозисе участвуют еще и разного рода социолектные и/или идиолектные нормы в функции дополнительной кодирующей систематики. Поэтому одна и та же лексема актуализируется в фокусе разных «прочтений» в виде разных семем и, как следствие, входит в разные, нередко взаимоисключающие изотопии. В такой «пульсации» смысла состоит, по сути, специфика художественного текста как мультимодального семиотического произведения.

В заключении подводятся итоги исследования. Их можно обобщить следующим образом.

• Смысл текста можно определять относительно таких компонентов коммуникативной модели, как отправитель, получатель, сообщение, код или контекст. В генетических исследованиях установка делается в основном на отправителя, в имманентном структуралистском анализе - на сообщение, в стилистике декодирования - на получателя, в интерпретирующей семантике - на контекст и системы кодирования.

• Из всех известных нам подходов к тексту именно интерпретирующая семантика наилучшим образом справляется с задачей интерпретации.

•В качестве мультимодального семиотического произведения текст подлежит изучению в ракурсе формирующих его смысловую структуру систематик.

• Категория интерсемиотичности реализуется в художественном тексте двояким образом: во-первых, как взаимодействие между разными типами языковых знаков; во-вторых, как взаимодействие между разными систематиками, в том числе мифопоэтикой, социологией и психоанализом.

• Установленные в семантическом анализе изотопии-прочтения — не данность, а результат построения в соответствии с избираемой интерпретатором стратегией. Разумеется, авторская интенция оттого не умаляется, но бесспорным остается вместе с тем такой подтверждаемый в интерпретации факт: текст «на входе» (в авторской интенции) не

тождественен зачастую тексту «на выходе» (в читательском осмыслении). Множественность смыслов объясняется различной интерпретирующей компетенцией, подключающей для осмысления текста различные системы знания: мифопоэтику, социологию, психоанализ и т. д. Вот почему в разных аксиологических установках смысл текста «пульсирует», фокусируясь попеременно на тех или иных аспектах смысловой структуры, в плоскости разных изотопий-прочтений.

•Исследуемое в работе явление интерсемиотичности - неотъемлемое условие интерпретации.

•Принципиальное значение интерсемиотичности для общей теории текста состоит главным образом в том, что данное явление позволяет не только представить смысл текста в ракурсе формирующих его смыслоаую структуру систематик, но и, что не менее важно, отказаться от резкого деления семантики и прагматики в пользу прагматизации семантики.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях общим объемом 3,5 пл.:

Статьи, опубликованные в журналах, рекомендованных в перечне ведущих периодических изданий ВАК при Министерстве образования и науки России:

1. Воскобойникова Л.П. О контекстуальных семантических классах как условии установления лексического значения // Вестник Челябинского государственного педагогического университета, 2009. - № 3. - С. 192-199.

2. Воскобойникова Л.П. Взаимодействие системы языка, социологической и психоаналитической систем кодификации при выводе смысла текста // Вестник Челябинского государственного университета. Серия «Филология. Искусствоведение», 2011. - № 8 (Выпуск 51). - С. 34-36.

3. Воскобойникова Л.П. Мифологема в функции затекстового интерпретанта // Филологические науки. Вопросы теории и практики. -Тамбов: Грамота, 2013. - № 12 (30), часть I. - С. 64-66.

Статьи в других изданиях:

4. Воскобойникова Л.П. Взаимодействие текстовых и внетекстовых структур // МОСТ (язык и культура). - Набережные Челны: Ин-т управления - НГЛУ им. Н. А. Добролюбова, 20*01 .-№ 8. - С. 6-8.

5. Воскобойникова Л.П. К проблеме интерсемиотичности как фактору формирования смысла в художественном тексте // Исследования в области французского языка и французской культуры: языковая картина мира и межкультурная коммуникация. Материалы III международной научной конференции. - Пятигорск: ПГЛУ, апрель 2009. - С. 67-73.

6. Воскобойникова Л.П. Комплексное использование визуально-графических элементов во взаимодействии с лексическими средствами // Французский язык и культура Франции в России XXI века. Материалы II международной научно-практической конференции. Нижний Новгород, 2-3 ноября 2009. - Нижний Новгород: ГОУ ВПО НГЛУ, 2009. - С. 39-41.

7. Воскобойникова Л.П. Влияние визуального облика текста на его прочтение (на материале современного французского романа) // Язык. Речь. Речевая деятельность. Межвузовский сборник научных трудов. - Нижний Новгород: ГОУ ВПО НГЛУ, 2011. - Вып. 12. - С. 55-60.

8. Воскобойникова Л.П. К вопросу о формировании множеств в контексте // Материалы XV Международной научно-практической

конференции «Французский язык и культура Франции в России XXI века».

«

Нижний Новгород, 27-28 сентября 2011. - Нижний Новгород: ФБГОУ ВПО НГЛУ, 2011.-С. 29-32.

9. Воскобойникова Л.П. Актуализация значения семемы в контексте // Язык, культура и общество в современном мире. Материалы международной научной конференции. Нижний Новгород, 28-30 мая 2012. - Нижний Новгород: ФГБОУ ВПО «НГЛУ», 2012. - С. 104-105.

10. Воскобойникова Л.П. Взаимодействие лексических, фонетических и графических средств в художественном тексте // Романские языки в межкультурном пространстве. Материалы международной научной

4

конференции. Москва, 26-27 июня 2012. - Москва: МГОУ, 2012. - С. 287289.

11. Воскобойникова Л.П. Факторы понимания текста // На пересечении языков и культур. Актуальные вопросы гуманитарного знания. - Киров: Изд-во ВятГГУ, 2013. - С. 119-122.

Подписано в печать сЦ.1о{Ч Формат60х 90/16

Печ.л. 1,7 Заказ

Тираж 140 экз.

Типография ФГБОУ ВПО «НГЛУ» 603155, Нижний Новгород, ул. Минина, 31 а.

Текст диссертации на тему "Интерсемиотичность как фактор формирования смысловой структуры текста"

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «НИЖЕГОРОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ ИМ. Н.А. ДОБРОЛЮБОВА»

На правах рукописи

04201458342

Воскобойникова Людмила Петровна

ИНТЕРСЕМИОТИЧНОСТЬ КАК ФАКТОР ФОРМИРОВАНИЯ СМЫСЛОВОЙ СТРУКТУРЫ ТЕКСТА (на материале французских художественных текстов)

10.02 Л 9 - теория языка

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель -доктор филологических наук, доцент Бочкарев Андрей Евгеньевич

НИЖНИЙ НОВГОРОД - 2014

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ..............................................................................................................................................................4

ГЛАВА 1. ТЕКСТ КАК ОБЪЕКТ ИНТЕРПРЕТАЦИИ..................................................14

1.1. Интерпретация в семантике..........................................................................................................14

1.1.1. Условно-истинностная семантика..................................................................................14

1.1.2. Когнитивная семантика............................................................................................................17

1.1.3. Интерпретирующая семантика............................................................................................24

1.2. Различные подходы к интерпретации текста..................................................................30

1.2.1. Интерпретация текста с позиции автора....................................................................32

1.2.2. Интерпретация текста с позиции читателя..............................................................33

1.2.3. Имманентное исследование текста................................................................................35

1.2.4. Интерпретация текста на основании кода................................................................37

1.2.5. Контекст....................................................................................................................................................38

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 1................................................................................................................................41

ГЛАВА 2. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ РАЗНЫХ ТИПОВ ЯЗЫКОВЫХ

ЗНАКОВ КАК СПОСОБ ФОРМИРОВАНИЯ СМЫСЛОВОЙ

СТРУКТУРЫ ТЕКСТА......................................................................................................44

2.1. Взаимодействие между фонетической и лексико-семантической

46

структурами текста как проявление интерсемиотичности.................

2.1.1. Явление звукового символизма..........................................................................................46

2.1.2. Анаграммирование........................................................................................................................53

2.2. Графика и изобразительность во взаимодействии с семантикой..............60

2.2.1. Графема в функции знака........................................................................................................61

2.2.2. Визуальная поэзия........................................................................................................................63

2.2.3. Возможности шрифта. Визуальная проза................................................................70

2.2.4. Организация текстового пространства....................................................................77

2.2.5. Значимое отсутствие знаков препинания................................................................85

2.3. Взаимодействие лексических, фонетических и графических средств

организации текста.................................................................

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 2............................................................................................................................91

ГЛАВА 3. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ РАЗНЫХ ТИПОВ СИСТЕМНОСТИ

КАК РЕАЛИЗАЦИЯ ИНТЕРСЕМИОТИЧНОСТИ..............................93

3 Л. Теории двойного смысла..................................................................................................................95

3 Л Л. Концепция двух смыслов в библейской герменевтике..............................95

ЗЛ.2. Современное понимание проблемы нескольких смыслов........................98

3.2. Проблема формирования и взаимодействия множеств ......................................103

3.2.1. Понятие «множество» в логике............................................................................................103

3.2.2. Понятие «множество» в интерпретирующей семантике..............................105

3.2.2.1. Образование классов в языке..............................................................................................105

3.2.2.2. Образование классов в контексте......................................................................................107

3.2.2.3. Виды взаимодействия между изотопиями текста..............................................116

3.3. Взаимодействие различных систематик в тексте........................................................123

3.3.1. Факторы понимания текста....................................................................................................123

3.3.2. Мифопоэтическое прочтение текста..............................................................................125

3.3.3. Социологическое прочтение текста..................................................................................135

3.3.4. Психоаналитическое прочтение текста......................................................................139

3.3.5. Совмещение психоаналитического и социологического подходов

140

при интерпретации текста......................................................

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 3..................................................................................................................................144

ЗАКЛЮЧЕНИЕ..........................................................................................................................................................146

БИБЛИОГРАФИЯ............................................................................................................................................150

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ЛИТЕРАТУРНЫХ ПРИМЕРОВ..................................163

УСЛОВНЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ..............................................................................................................166

Введение

В последние десятилетия пристальное внимание лингвистов обращено на языковые единицы большей протяженности, чем предложение, которое Э. Бенвенист [Бенвенист 1974] в свое время считал предельным уровнем лингвистического анализа. Самому тщательному изучению подвергается текст, ставший практически центральным объектом исследований. В тексте фокусируется наилучшим образом интересующая лингвистов проблематика, в том числе связь между языком и действительностью, интенциональность, установки мнения и т. п.

Нельзя, однако, не отметить перепрофилирование связанной с текстом проблематики, прежде всего, растущий интерес к когнитивным исследованиям, позволяющим представить изучаемый объект в аспекте восприятия [Болдырев 2004, 2007; Демьянков 1992, 1999; Кубрякова 2004, 2009]. Не менее перспективным представляется, кроме того, изучение текста в отношении к сложившимся в речевой деятельности дискурсивным практикам [Борботько 2009; Борисова 1998, 2006; Демьянков 2007; Карасик 1999]. Активно изучаются условия рецепции, прагматический контекст [Викулова 2001; Викулова, Михайлова 2012; Степанов 1998; Рыжова 2004; Сидоров 2009]; а также интерпретирующая компетенция, стратегии интерпретации и участвующие в построении текста систематики [Бочкарев 2007 а, б; Лотман 1992, 2010; Растье 2001; Эко 2005, 2006; вепе«е 1982; Яазйег 2001 и др.].

В отношении к социальной практике текст - это целенаправленное социальное действие, в отношении к жанровой дифференциации -историческая новелла, волшебная сказка или психологический роман, в отношении к речемыслительной деятельности - результат когнитивных операций, в отношении к участвующим в семиозисе систематикам -«мультимодальная семиотическая реализация» (Ф. Растье).

Данная работа посвящена изучению текста прежде всего как мультимодальной семиотической реализации, производной от участвующих в его создании систематик. В данном ракурсе обусловливается значимость для исследования текста такой категории, как интерсемиотичность. Как указывает сам термин, под интерсемиотичностью понимается взаимодействие между различными знаками или между разнотипными семиотическими системами (ср. [Бочкарев 2003: 62]). Данный термин был введен в лингвистический обиход сравнительно недавно и не получил еще всестороннего освещения. Так, об интерсемиотических отношениях впервые упоминает Ф. Растье [Растье 2001: 17, 235, перевод издания [Rastier 1987]] и намечает пути для их дальнейшего исследования.

Прежде всего, Ф. Растье трактует как интерсемиотическое отношение текста к нелингвистическому контексту: на текст «оказывает воздействие вплоть до идентификации компонентов семем нелингвистический контекст. Причем контекст этот состоит не из предметов (окружающего нас) мира, по которым мы якобы считываем смысл, а из социальных установлений. <...> Отношение текста к нелингвистическому контексту может (и, безусловно, должно) пониматься как интерсемиотическое отношение» [Растье 2001: 17].

Французский исследователь предлагает также рассматривать отношение социально-исторического контекста к тексту как интерсемиотическое [Op. cit.: 235]. Из данных положений с очевидностью следует, что Ф. Растье считает необходимым учитывать при анализе не только языковые факторы, но и прагматический аспект восприятия текста: «Поскольку внутритекстовая интерпретация вынуждена обращаться к затекстовой информации, можно заключить, что в семантическом описании текста нельзя обойтись, коль скоро речь заходит о значении, одним знанием функциональной системы языка» [Op. cit.: 278].

Более того, в тексте преломляются различные социальные установки: «Всякий текст отражает взаимодействие разнотипных систем (от функциональной системы языка до различных нормативных систем)»

[Op. cit.: 17]. Предпосылкой к пониманию интерсемиотично.сти как взаимодействия разных систематик служит предложенная JI. Ельмслевым классификация (в продолжение соссюровской дихотомии «язык - речь»):

- схема (система значимых противопоставлений, функциональная система языка)

- норма

- узус (речевой обиход)

- акт (речевой акт)

По JI. Есльмслеву, речевой акт (сообщение, текст) подлежит изучению и в фокусе схемы, и в фокусе нормы, и в фокусе узуса (речевого обихода) [Ельмслев 1960]. В более широком понимании норму можно трактовать не только как литературную норму, не только как норму какого-то функционального стиля, но и как множество социальных норм (конвенций), т.е. систематик, «системных инстанций», так или иначе участвующих в кодировке речевого акта (текста). В роли таких систематик понимаются этические, эстетические нормы, жанр, тип дискурса, сведения об эпохе, стиле автора и т. д., а также привлекаемые для интерпретации анализируемых текстов так называемые социологический и психоаналитический «коды» -разработанные практики интерпретации. Следовательно, имманентного анализа текста недостаточно для выявления смысла или смыслов текста. Необходимо привлечение широкого прагматического контекста1, на что, в частности, указывает и Ю.С. Степанов, говоря о «тексте в его динамике» [Степанов 1983: 28-36; Степанов 1998: 372-429].

Множество систематик, задействованных в тексте, с неизбежностью влечет за собой и множество толкований текста, поскольку каждый интерпретатор истолковывает текст, исходя из своей позиции, как бы

1 Прагматике уделяется значительное место в лингвистических исследованиях, начиная со второй половины XX века, однако сам термин «прагматика» до сих пор трактуется очень широко и неоднородно (см., нарпимер, обстоятельное исследование французской прагматической парадигмы, проведенное Л.П. Рыжовой в [Рыжова 2004]).

набрасывая определенную сетку прочтения на текст. При этом, множественность трактовок не умаляет авторского замысла, в какой-то мере даже наоборот - «допустимость возможно большего числа толкований является признаком совершенства текста» [Аспекты 1982: 172]. Исходя из данного допущения, мы стремились показать в работе возможность подключения разных подходов при выводе смысла текста.

Близко к трактовке взаимодействия социальных норм по Ф. Растье толкование термина «интерсемиотичность», предложенное Ж. Курте [СоиЛёэ 1991]. Автор вводит этот термин, изучая некоторые ритуалы, принятые в обществе. В частности, французский ученый рассматривает как интерсемиотические отношения взаимодействие между вербальными и мимико-жестикуляционными компонентами, которые используются участниками траурного обряда. Автор приходит к выводу о взаимодополнении указанных компонентов для передачи эмоционального состояния участников церемонии. Более того, само место человека в похоронной процессии автор рассматривает как знак, указывающий на степень близости этого человека к умершему, отсюда и различное -вербальное и паравербальное - проявление эмоций [СоиЛёэ 1991: 51-54]. Схему интерсемиотических отношений, согласно анализу Ж. Курте, можно представить следующим образом: место человека в процессии —> интенсивность речи, мимики и жестов —> степень переживаний. Следовательно, смысловая структура ситуации формируется взаимодействием разных систематик.

Положение о взаимодействии различных социальных норм, своего рода «кодов», тесно смыкается с известным тезисом Ю.М. Лотмана о множественности кодировок художественного текста [Лотман 1970] и с мнением М.М. Бахтина о «полифонии» художественного текста [Бахтин 1979]. Действительно, любой художественный текст можно рассматривать как минимум дважды закодированный: с помощью естественного языка и языка художественной литературы. Язык художественной литературы, равно

как и языки театра, кино рассматриваются в качестве «вторичных моделирующих систем» (Ю.М. Лотман, Б.А. Успенский), причем вторичность не означает ущербность, а указывает только на факт их создания по «первичной» модели языка.

«Поликодовость» текста (употребляются также термины «интермедиальность», «креолизованный текст», «мультикоммуникативный текст», «гибридный текст», «лингвовизуальный комплекс») стала предметом множества исследований последних лет [Ворошилова 2006, Сонин 1999, Тишунина, Чигаев 2010, Harmat 2010, Porcher 1987 и др.].

Между тем, областью рассмотрения таких исследований выступает в основном не художественный текст, а рекламные объявления, политические плакаты, комиксы, газетный текст и т. д. Кроме того, многие французские авторы, лингвисты и не только, рассматривают взаимодействие между различными видами искусства: музыки, кинематографа, архитектуры, живописи, театра и литературы. Пристальное внимание к этой проблеме объясняется «общей тенденцией современности к взаимодействию и взаимопроникновению различных видов искусств» [Harmat 2010]. Однако данные труды далеко не всегда относятся к области лингвистики, а являются, скорее, искусствоведческими или литературоведческими. Что же касается именно лингвистического освещения проблемы, то оно представляется явно недостаточным2. В данной работе предпринята попытка описать многообразие видов взаимодействия между разнотипными систематиками на единой методологической основе (семный анализ) и эксплицировать их функционирование в тексте как проявление категории интерсемиотичности.

В настоящем исследовании мы будем рассматривать явление интерсемиотичности также в плане взаимодействия разных типов языковых знаков. Ф. Растье указывает на такое взаимодействие в «Интерпретирующей семантике», не называя его эксплицитно «интерсемиотическим». Так, согласно французскому ученому, поскольку естественные языки являются

2 Тем не менее, необходимо отметить пособие Е.Е. Анисимовой по лингвистической интерпретации креолизованных текстов [Анисимова 2003].

«полисемиотическими системами», то в тексте как произведении на естественном языке взаимодействие устанавливается между разными семиотическими типами языковых знаков, такими как просодия, пунктуация и т.п., что влияет на содержание текста [Растье 2001: 16].

Понятие «полисемиотичности» языка и текста близко, по сути, термину «полисистемность» текста, который использует Е.В. Сидоров. Полисистемность текста, в основании которой лежит «многоаспектность языка», заключается в соотнесенности со многими системами, в частности, с лексикой, морфологией, синтаксисом, логической системой, системой стилистических приемов и т.п. [Сидоров 2009: 221]. Совместное действие многих подсистем изучается в современной лингвистике также в ключе такого феномена, как синергия, в рамках синергетики [Борботько 2009]. Синергия трактуется В.Г. Борботько как «эффект взаимодействия двух или более энергий» [Op. cit.: 283], «сопряженный смысл» [Op. cit.: 209].

Применяя данные положения к художественному тексту, мы изучаем в качестве интерсемиотического взаимодействие, которое устанавливается между звуковым рядом текста, его графическим воплощением, пунктуационными особенностями и лексико-семантическими средствами.

Представляется целесообразным начать исследование именно с этого, «языкового», внутрилингвистического взаимодействия и затем перейти к изучению взаимодействия различных систематик, которое требует привлечения внелингвистического контекста.

Актуальность исследования обусловливается существующей в современной лингвистике необходимостью исследовать смысловую структуру текста комплексно - в плане взаимодействия формирующих ее систематик - как «многослойное» поликодовое образование. Отвечая общей тенденции к интеграции, данный подход позволяет установить, как взаимодействуют в качестве факторов смысла лингвистические и экстралингвистические средства и тем самым подтвердить неразрывную связь между семантикой и прагматикой.

Объектом исследования является текст в общелингвистическом его понимании - как построенная лингвистами модель и как засвидетельствованное в социальной практике языковое произведение, а предметом - такая категория текста, как интерсемиотичность: взаимодействие участвующих в формировании смысловой структуры систематик, в том числе графики, фонетики, лексики, а также воплощенных