автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Иранизмы в мемуарах, дневниках, письмах А.С. Грибоедова и А.П. Ермолова

Полный текст автореферата диссертации по теме "Иранизмы в мемуарах, дневниках, письмах А.С. Грибоедова и А.П. Ермолова"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Абдалтаджедини Нахид

ИРАНИЗМЫ В МЕМУАРАХ, ДНЕВНИКАХ, ПИСЬМАХ А. С. ГРИБОЕДОВА И А. П. ЕРМОЛОВА

Специалыюсть10.02.01 - Русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

На правах рукописи

- I ИЮЛ 2015

Санкт-Петербург 2015

005570290

Работа выполнена в ФГБОУ ВПО «Санкт-Петербургский государственный университет».

Научный руководитель: Садова Татьяна Семеновна,

доктор филологических наук, профессор ФГБОУ ВПО «Санкт-Петербургский государственный университет»

Официальные оппоненты: Приемышева Марина Николаевна,

доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник ФГБУН «Институт лингвистических исследований Российской академии наук

Аркадьева Татьяна Григорьевна,

доктор филологических наук, профессор ФГБОУ ВПО «Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена»

Ведущая организация: ФГАОУ ВО «Южный федеральный университет»

Защита состоится «25» сентября 2015 г. в 18.00 на заседании диссертационного совета Д 212.232.18 по защите докторских и кандидатских диссертаций при ФГБОУ ВПО «Санкт-Петербургский государственный университет» по адресу: 199034, г. Санкт-Петербург, Университетская наб., д. 11, ауд. 195.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета (199034, г. Санкт-Петербург, Университетская наб., д. 7/9) и на сайте http://spbu.rш/science/<lisser/dissertatsii-dopushchennye-k-zashchite-i-svedeniya-o-газЬсИкеШаПв/12/480.

Автореферат разослан «. 10 _» fJnuJ/. 2015 г. Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат филологических наук, доцент C.B. Вяткина

г

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

При всей очевидности факта пополнения словарного состава любого языка за счет заимствований остается множество вопросов как собственно теоретического, так и практического свойства. Прежде всего, вопрос убедительной квалификации иноязычного лексического элемента в лексиконе

открытым и вопрос причины части заимствований, особенно в случаях существования дублетных, практически эквивалентных единиц в языке. Во всей полноте не решена и проблема роли творческой личности в процессе заимствования конкретного или ряда лексических элементов.

Между Ираном и Россией существовали и существуют до сегодняшнего дня многообразные отношения, в результате которых русский лексикон обогащается иранскими, а персидский (иранский) - русскими лексемами.

Иранизмы, заимствованные русским языком напрямую или посредством тюркских (прежде всего, турецкого) и европейских языков, имеют давнюю историю: первое появление иранских заимствований в русском языке, судя по исследованиям лексикологов, относится к I тыс. до н.э. - эпохе древнеирано-общеславянских контактов, с ХП в. н.э. иранские заимствования в большом количестве оказываются в русском языке через тюркские, а с XVIII в. - через европейские языки (см.: [Фрейман 1924; Зализняк 1962; Аракин 1974; Гаврилова 1981; Эдельман 2002; Гилазетдинова2010 и др.]). Последовательную цепочку языков-посредников в процессе заимствования большинства таких слов проследить вряд ли возможно, потому в работе принято самое широкое понимание термина «иранизм» - это слова в русском языке, имеющие (по данным словарей и авторитетных исследований) исконно персидское происхождение.

Немаловажной вехой в этом отношении является XIX век, в течение которого дважды - в 1804—1813 и 1826-1828 гг. - вспыхивали русско-персидские войны. A.C. Грибоедов и А.П. Ермолов, два полномочных посла Российской империи в Персии, два участника русско-персидских отношений

ffllTVO Т» Ь'ОГТОЛ'ГПА ОАЛФЛЯПТТТЛ^ЛАЯ ^пт»« Лт» птттт/*

/ыииш и LUW VVSWLl/AOLilWLl/WA OtULlVlW LDUDailHA,

этого времени, по-своему имевшие влияние на русскую интеллектуальную элиту XIX века, знавшие (правда, в разной степени) персидский язык, естественным образом употребляли в своей речи многие иранизмы - как старые, уже освоенные русским языком, так и новые, относящиеся ко времени активных русско-персидских межгосударственных контактов начала XIX в.

Очевидно, следует учитывать тот факт, что A.C. Грибоедов и АЛ. Ермолов - государственные деятели разных статусов, что это разные характеры, личности не равного литературного дара. Таким образом, известный интерес представляет (в сопоставительном плане) характеристика собственно «авторской переработки» иранских слов в письменном тексте с учетом различного свойства экстралингвистических фактов (личность автора, его отношение к службе, время службы, социально-политическая обстановка и под.). Поэтому в качестве материала были избраны тексты, наименее тяготеющие к образцам художественной литературы или документальной прозы, но в которых максимально отражается личность пишущего: мемуарные записки, дневниковые записи и письма, относящиеся ко времени персидской службы обоих авторов - таков диапазон привлекаемых к исследованию текстов. При этом учитывались этикетный характер письма XIX века, жанровые традиции дневниковых записей и особая стилистическая манера каждого автора.

Актуальность работы видится в том, что иранская лексика в записках, дневниках и письмах A.C. Грибоедова и А.П. Ермолова изучается в функционально-стилистическом аспекте, столь актуальном для современной лингвистики; исследуется лексика отдельного корпуса текстов - мемуарной и эпистолярной принадлежности, по-прежнему остающейся на периферии изучения восточных заимствований в русском языке XIX в.

Научная новизна работы заключается в обращении к недостаточно изученному пласту иранизмов в русском языке XIX в., в разной степени освоенных и в разной «роли» функционирующих в текстах (преимущественно) мемуарно-эпистолярного свойства. В сопоставлении «техник» адаптации

4

иноязычного слова, применяемых Грибоедовым и Ермоловым, решается ряд задач общеязыкового порядка - исследуются наиболее стандартные способы адаптации иранского слова в русской речи, и прежде всего - на фонетико-орфографическом и семантическом уровнях.

Объектом исследования являются иранизмы как языковые единицы

TiAVf*iTV/\ (iai(OTi^rma(4i.Aiv\ .гмллт». п «»m««".*» — — ----- V i ——------.. ^--

U D UCKUAl ЛШДС Л1Л HClUi. Г> paUUlC ТСрМИН

«иранизм» (иранские слова, персидские слова) используется в широком смысле, под ним понимается слово исконно иранского происхождения, пришедшее в разное время в русский язык прямо или опосредованно (через тюркские, западноевропейские, кавказские языки).

В качестве предмета исследования выступают механизмы адаптации иранских слов в эпистолярной прозе XIX века (преимущественно) на фонетико-орфографическом и семантическом уровнях, а также функции лексических иранизмов в отобранных текстах.

В отобранных для исследования текстах вычленено (без учета словоформ): у A.C. Грибоедова — 270 лексем исконно иранского происхождения, у А.П. Ермолова - 92 иранизма.

Цель диссертационного исследования - выявить особенности функционирования персидских заимствований в мемуарно-эпистолярных текстах A.C. Грибоедова и А.П. Ермолова.

Из поставленной цели вытекают следующие задачи:

- обобщить и описать теоретическую базу исследования (теория заимствования; иранизмы в русском языке - хронология, тематические группы, степень освоенности в русском языке, роль языков-посредников);

- выявить круг иранских лексем в русском языке XIX века и разработать их классификации, основываясь на тематическом и хронологическом критериях;

- исследовать особенности стиля писем и дневниковых записей А.С.Грибоедова и А.П. Ермолова с учетом функционирования в них экзотической и общеупотребительной восточной лексики (исконно иранского

5

происхождения), а также с учетом личности автора;

- представить тематическую классификацию иранских лексем, употребляемых A.C. Грибоедовым и А.П. Ермоловым в отобранных текстах;

- исследовать «картографические» варианты письменной фиксации иранизмов-топонимов в письмах и дневниковых записях A.C. Грибоедова, исследовать явление «картографической кормы» на примере рассматриваемого материала;

- охарактеризовать в сопоставительном аспекте особенности функционирования и освоения иранских слов в отобранных текстах A.C. Грибоедова и А.П. Ермолова.

Основные источники исследования: опубликованные в разные годы эпистолярные тексты, извлеченные из собрания сочинений A.C. Грибоедова и мемуарных сочинений А.П. Ермолова (Грибоедов A.C., Сочинения / Под ред. С.А. Фомичева. - М., 1988; Грибоедов A.C., Путевые записки Кавказ-Персия / Предисловие и примеч. к тексту И.К. Ениколопова. Общая ред. проф. Н.К. Пиксанова. - Тифлис, 1932; Грибоедов A.C., Полное собрание сочинений: [В 3 т.] / Под ред. и с примеч. Н.К. Пиксанова. - СПб., 1911-1917. Ермолов А.П., Журнал посольства в Персию. - М., 1863; Ермолов. А.П., Записки 1798-1826 гг. / Под ред. В.А. Федорова. - М., 1991).

В настоящем исследовании использовались такие общенаучные методы, как наблюдение, описание, анализ, классификация, обобщение; в качестве исследовательских методов - метод компонентного анализа; сравнительный метод, метод лексико-семантического анализа, а также - метод синхронного и диахронического описания разноуровневых способов освоения иранизмов в русском языке.

Теоретическая значимость исследования определяется изучением персидских лексических заимствований в особом типе текста - письмах, дневниковых и мемуарных записях непосредственных участников русско-персидских событий XIX века - A.C. Грибоедова, А.П. Ермолова. Теоретически значимым оказывается исследование функционирования исконно персидской

б

лексики как в русском языке XIX в. в целом, так и в нехудожественном (мемуарном, документальном, эпистолярном) авторском тексте, имеющем специфические стилистические черты. Немаловажным является наблюдение за способами использования иранизмов в связи с характером личности автора мемуарного текста.

Практическая значимость исследования: результаты исследования и наблюдения, приведенные в работе, могут быть использованы в вузовских курсах по лексикологии русского языка, а также в преподавании русского языка в иранской аудитории, в курсе истории русского литературного языка, в спецкурсах по истории норм картографической топонимики XIX в., в спецкурсах по лингвокультурологии.

Теоретико-методологическую базу диссертационного исследования составили работы в области лексических заимствований (С.К. Булич, А.И. Соболевский, Л.П. Крысин, Ю.Н. Караулов, Ю.С. Сорокин, В.В. Колесов, В.Г. Костомаров), хронологии и этимологии заимствованных слов (А.И. Соболевский, И.И. Огиенко, Л.П. Крысин, В.М. Аристова), классификации заимствований (Л.П. Крысин, О.Б. Шахрай, И.И. Огиенко, Д.С. Лотге), адаптации иноязычных слов (Л.П. Крысин, Е.Э Биржакова, Е.В. Маринова), славяно-иранских языковых связей (А. Мейе, Я. Розвадовский, Л.З. Мсерианц, Ф.И. Корш, А.И. Соболевский, В.И. Абаев, Д.И. Эдельман, О.Н. Трубачев, В.Н. Топоров, A.A. Фрейман, B.C. Расторгуева, P.O. Якобсон), периодизации русско-иранских языковых связей (А.А.Зализняк 1962, О.Н.Трубачев 1983, И.И. Огиенко 1915, Вяч. Вс. Иванов 2002 и др.), изучении стиля A.C. Грибоедова (И.А. Иванчук, Н.В.Иванова, Л.А. Степанов, А.И. Ефимов), особенности дневниковых записок и манеры письма А.П. Ермолова (Д.В. Давыдов, А.П. Берже, Я. А. Гордин, Ю.В. Садов).

Основные положения, выносимые на защиту:

1. К XIX веку разновременные иранские заимствования в русском языке отчетливо подразделяются на две группы по признаку активности употребления: слова активного и пассивного запасов. Поэтапное посредство

7

тюркских и европейских языков в процессе древнейших заимствований в русский язык проследить сложно (часто - невозможно). Большая часть экзотизмов иранского происхождения входит в пассивный запас русского языка, обозначая реалии персидской (шире - восточной) культуры, в XIX в. имеющие модное распространение. Основным проводником большинства этих наименований становится турецкий язык.

2. Часть иранизмов, заимствованных русским языком в древнейшие времена, приобретает в русском языке новый облик (фонетический и семантический) и вновь заимствуется персидским языком ко времени службы в Иране A.C. Грибоедова, А.П. Ермолова и других русских миссий (сер. XIX в.). В словарях иранского языка они обозначены как русские лексемы. Этот процесс обратного заимствования был бы невозможен без экстралингвистических (культурных, военных) обстоятельств, соединивших вновь в сер. XIX в. русский и персидский языки-народы.

3. Многие из исконно персидских слов активно употребляются в языке русской литературы XIX в. в связи с возникшей модой на восточную экзотику и в не малой степени под влиянием эпистолярий и публикаций людей, служивших на Кавказе и участвовавших в русско-персидских войнах. В этом проявляется важнейшая функция публицистической и дневниковой литературы XIX века: основные пути семантической адаптации части иноязычной лексики имеют «авторский характер».

4. В записках A.C. Грибоедова разновременные фиксации иранизмов отличаются большой вариативностью, отражающей поиск автора наиболее точного написания (прежде всего) услышанного слова.

5. Следует предположить, что ряд письменных фиксаций Грибоедовым некоторых иранизмов-топонимов повлиял на становление общей русской картографической нормы в написании этих наименований на официальных географических картах России XIX в. (Нахичевань, Даръял, Карабах и др.).

6. И А.П. Ермолов, и A.C. Грибоедов нередко дают собственные

8

толкования экзотического термина, отмечая при этом важные для себя дефиниции. Если для A.C. Грибоедова характерны различные типы толкований (описание, синонимический ряд, логико-понятийное толкование), то для А.П. Ермолова - исключительно логико-понятийное.

7. А.П. Ермолов демонстрирует меньший запас иранизмов в сравнении с «иранским лексиконом» A.C. Грибоедова: в этом факте, в том числе, отражаются личности двух дипломатов, по-разному воспринимавших и оценивавших иноязычную культуру и свою службу в Персии. Ермолов -генерал, военный дипломат, «строгий службист»; Грибоедов - писатель, живо интересовавшийся жизнью и культурой чужой страны.

Апробация работы: материалы и результаты исследования были представлены на международных научных конференциях в виде докладов и статей по материалам работы секций: XLII Международной филологической конференции (Санкт-Петербург, СПбГУ: 2013 г.); XLIII Международной филологической конференции (Санкт-Петербург, СПбГУ: 2014 г.); XXVII Международной научной конференции по источниковедению и историографии стран Азии и Африки «Локальное наследие и глобальная перспектива» (Санкт-Петербург, СПбГУ: 2013 г.). По теме диссертационного исследования опубликовано 7 работ.

Структура работы: работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и их сокращенных наименований (14 единиц), списка литературы (136 единиц), списка словарей (36 единиц) и их сокращенных наименований и двух приложений-словников.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ Во Введении обосновывается актуальность темы работы, ее новизна, определяются её объект и предмет, формулируются цель и задачи диссертационного исследования, указываются теоретическая, практическая значимость диссертации и методы исследования, излагаются основные

э

положения, выносимые на защиту, и представляется структура диссертации.

В первой главе «Иранизмы в лексической системе русского языка» раскрывается содержание терминов «заимствование», «адаптация иноязычных слов», «восточные заимствования», «иранские заимствования»; представляются тематические группы и хронологические характеристики иранизмов в русском языке, их функционирование в активном и пассивном словаре русского языка.

Под заимствованиями в современной лингвистике понимается как переход различных элементов чужого языка в русский язык, так и сами эти элементы. Применительно к нашему материалу (для записей А.С. Грибоедова и А.П. Ермолова) речь идет о заимствованиях иранских по происхождению слов посредством транслитерации, транскрибирования и калькирования. Под иранизмами в широком смысле понимается исконно персидская по происхождению лексика; посредство других языков указывается (где есть возможность), в целом эта характеристика при выявлении единицы описания не учитывается.

В реферируемом диссертационном исследовании для характеристики иранизмов используется классификация заимствований, предложенная Л. П. Крысиным. Основанная на рассмотрении заимствованной лексики по признаку освоения, она удовлетворяет задаче настоящей работы -проанализировать иранизмы в текстах А. С. Грибоедова и А. П. Ермолова с учетом авторской переработки части новых для русского языка иранских слов.

Таким образом, под общим термином «иранизм» в нашей работе понимаются три указанных типа слов иранского происхождения по признаку усвоенности в принимающем языке, а именно: собственно иранские лексические заимствования (напр., майдан, сарафан), вкрапления (напр., все личные имена) и экзотизмы (напр., сардар, пиш-намаз).

Следует сделать некоторые замечания по поводу понимания вкраплений в

случае с иранскими словами. В «чистом виде» вкрапления как слова, в

принимающем языке не имеющие никаких изменений (даже графических)

относительно языка-источника, в случае с иранскими словами не встречаются,

ю

т.к. арабская вязь в русский текст не переносится. Следовательно, вкрапление в нашем случае это иранское слово, всегда переданное кириллическими буквами. Существенное отличие вкрапления' от экзотизма в таком случае обнаруживается в их функции: вкрапление — необходимое для мемуарного, документального текста обозначение «персидской реалии», т.е. происходит неизбежный побуквенный переход иранского слова, не имеющего эквивалентов, в русский текст (таковы все личные имена); экзотизм - слово иранского происхождения, имеющее функцию изображения чужой культуры ради создания достоверно восточного колорита. Экзотизмы часто имеют эквиваленты в русском языке: сардар - полководег!, сапам - собрание, чадра - покрывало и т.д.).

Неразличение языка-источника в случае с восточными заимствованиями

- обычное для науки явление: в этом проявляется сложность определения как языка-источника, так и языка-посредника. Под восточной заимствованной лексикой в широком смысле понимаются слова турецкого, арабского, персидского, индийского, китайского происхождения, среди которых иранизмы

- одни из самых древних пластов заимствований.

По признаку активности употребления иранские заимствования в русском языке подразделяются на две основные группы: слова активного и пассивного запасов. Активность иранизмов выражается в их словообразовательном потенциале, семантическом варьировании, частотности употребления и функционировании в разных литературных жанрах. Эти лексемы повседневно и регулярно употребляются, и их значение понятно всем русскоязычным людям {сарай, караван, обезьяна, нефть, базар и др.). В пассивную часть иранизмов входят устаревшие слова (бахта / бафта, зарбав, кафтан, объярь и др.) и экзотическая лексика (сафьян, сардар, чарводар и др.).

В качестве примера функционирования заимствований в русском языке были выбраны две лексемы, бирюза из активного словарного запаса и слово сардар из пассивного запаса русского языка, даны литературные и общеязыковые рефлексии, вызванные этими словами.

Уделено внимание т.н. обратным заимствованиям. Часть иранизмов

11

(чемодан, стакан, аршин и др.), заимствованных русским языком в древнейшие" времена, приобретает в русском языке новый облик (фонетический и семантический) и в середине XIX в., ко времени службы в Иране А. С. Грибоедова и других русских миссий, вновь заимствуется персидским языком.

Следует отметить, что изучение иранизмов в русской речи (устной и письменной) в науке предпринималось не раз, однако системного описания их функционирования в различных типах текстов нет, что добавляет известной новизны реферируемому исследованию.

Во второй главе «А.С. Грибоедов и А.П. Ермолов в переписке и дневниковых записях в период русско-иранских контактов XIX в.» дается необходимая биографическая информация о поездках в разные годы А. С. Грибоедова через Кавказ в Иран по дипломатической службе, об особенностях службы А. П. Ермолова в Иране и на Кавказе. Характеризуется стиль писем, дневниковых записей и мемуарных записок А. С. Грибоедова и А. П. Ермолова для выявления индивидуальных особенностей использования иранской лексики в нехудожественной прозе, связанных с личностью автора, другими нелингвистическими факторами (социально-политическая обстановка, время службы, тип поведения в разные периоды дипломатических отношений и под.).

Профессиональная деятельность дипломата А. С. Грибоедова напрямую была связана с Ираном. За время своей работы А. С. Грибоедов написал 169 писем,

10 путевых заметок, 20 прозаических произведений, 22 стихотворения,

11 драматических произведений, не считая отдельных документов.

Заметки, касающиеся кавказско-персидских путешествий А. С. Грибоедова, обладают чертами дневниковых записей: регулярность, фрагментарность, указание точной даты внесения записей, прямая связь с текущими событиями, спонтанный характер записей.

По содержанию письма А. С. Грибоедова рассматриваемого периода можно разделить на три группы: первая - о дипломатической деятельности, к которым также относятся письма к Ермолову, Паскевичу и т.д.; вторая группа посвящена описанию пути, культуры и обычаев иранцев и народов Кавказа,

архитектурных сооружений Ирана; третья группа - письма, где преобладают описания природы, сюжеты мифологии и истории народов.

В творческой эволюции Грибоедова путевые письма занимают особое место. «Петербургский этап его творчества (1815-1816) был заполнен мелкими драматургическими поделками, не принесшими самоудовлетворения. Скованная литературными канонами творческая мысль драматурга, казалось, зашла в тупик. Он болезненно ощущает утрату вдохновения» (Краснов 1977: 210).

Следует заметить, что путешествия А. С. Грибоедова играли большую роль в его биографии и творчестве. В последнее десятилетие своей жизни он четыре раза покидал Петербург и совершил несколько поездок по Кавказу и Персии, причем его дневники были полны разнообразных описаний и впечатлений.

Деятельности генерала Алексея Петровича Ермолова (1777-1861) отмечена не только военными успехами, но также и литературными опытами. С 1816 г. Ермолов был командиром Отдельного Грузинского корпуса, управляющим гражданской частью в Грузии, Астраханской и Кавказской губерний, в 1817 - направлен послом в Персию, а после, вплоть до 1826 года, служил главноуправляющим Грузией. Политическая карьера Ермолова была во многом связана с Персией, что не могло не отразиться на его записках. Первым известным публике произведением стали «Выписки из журнала российского посольства в Персии 1817 года» (СвиньинП.П. Выписки из журнала Российского Посольств в Персию 1817 года // Отечественные записки. 1827. № 92; 1828. № 93-95).

Популярность этого произведения объясняется блестящим остроумием этнографических зарисовок Ермолова. Эти «Записки» показывают российско-персидские взаимоотношения изнутри, характеризуют Ермолова как человека умного, резкого и вполне уверенного в своей миссии и статусе. Они также затрагивают жизнь и политику персидского двора, его ритуальные особенности. Для Ермолова-дипломата важны, прежде всего, эти темы. Напр.:

Черезъ Пристава нашего сообщено мнгь было весьма нгьжньшъ образомъ

13

о обычаяхъ и церемоталъ Персидского Двора: что въ комнату Наслгьдника нельзя войти въ сапогахъ, но должно надгьватъ красные чулки, что одинъ я могу быть въ комнатть съ Совгътникомь Посольство, в npo4ie Чиновники должны стоять на дворть подъ окошками, и многы довольно странныя предупреждетя (Журнал посольства в Персию генерала А.П. Ермолова: 129).

Отмечаются основные черты стиля дневниковых записей А.П. Ермолова: 1) ритмичность прозаической строки, создаваемая, прежде всего, использованием по преимуществу простых предложений, «рубленых» фраз, диалоговых фрагментов; 2) «пышность» стиля в описании батальных сцен и торжественных по духу ситуаций (вознесение российского флага, чтение приказов, награждение героев и под.); 3) ироничность стиля, использование множества паремийных выражений, пословичных и авторских фразеологизмов при описании части ситуаций, произошедших во время его дипломатической службы.

В третьей главе «Лексические ираиизмы в письмах и путевых заметках А. С. Грибоедова и А. П. Ермолова» дается тематическая классификация и статистика иранизмов, выбранных из исследуемых текстов А. С. Грибоедова и А. П. Ермолова, рассматриваются «картографические» варианты. письменной фиксации иранизмов-топонимов у А. С. Грибоедова и пути адаптации (как общеязыковые, так и авторские) лексических иранизмов в письмах и дневниковых записях А. С. Грибоедова и А. П. Ермолова.

В дневниковых и путевых заметках А.С.Грибоедова 1819-1828гг. вычленено 270 иранизмов, которые тематически делятся на три большие группы: бытовая и культурная лексика (103 лексемы), имена исторических личностей (101 имя) и топонимы (66 лексем). Группы бытовой и культурной лексики представлены следующими тематическими подгруппами:

• государственное устройство, чиновничий аппарат, администрация: звания, титулы, обращения: ша-заде / шах-зида / шахзада 'сын шаха', шааен-шаа 'титул шаха', шах 'царь', сатрап 'титул правителя города'; хуршид-кюла 'венчанное солнце' и др.;

• сооружения и их части: сарай 'дом, дворец', балаган 'зрелищное

v

сооружение на ярмарках, мелочная лавка', караван-сарай 'постоялый двор для караванов', дарбазы 'помещение без окон, с источником света на потолке', мейдан 'площадь' и др.;

названия национальностей, племени их представителей: кенгерлу, курд / корда, азербиджанец, шахсевенец, асландуз и др.;

религия, ее приверженцы, религиозные организации: рамазан 'сорокадневный пост у магометан', мусульманин,-, дервиш 'нищенствующий мусульманский монах', пиш-намаз 'имам', мечеть 'культовое сооружение, являющееся молитвенным домом' и др.; растительный и животный мир: чинар 'платан', ревень 'травянистое растение из семейства гречишныхс крупными листьями', хурма 'финик'; баран 'овца, мелкий скот', чекал 'шакал' и др.;

военная лексика: иавер 'майор в персидской армии', кутали 'военное звание', саранг ¡сарханг / сергенг 'полковник', сарбаз 'солдат регулярной армии', сардар / сардарь 'правитель края' и др.;

торговля и денежные расчеты: базар 'благотворительное мероприятие, распродажа в благотворительных целях, рынок, ярмарка', одина-базар 'ярмарка в пятницу'; абаз 'старая персидская и грузинская серебряная монета, около 20 коп', курур 'персидская крупная денежная единица = миллиона рублей серебром', туман 'десять тысяч' и др.; обычаи, обряды, мифические существа: навруз / навруз 'новый год по иранскому календарю 21 марта', эйзед 'имя бога', пери 'доброе волшебное существо в образе прекрасной крылатой женщины', перизада 'рожденный от пери', див 'демон, дьявол' и др.;

предметы быта: стакан 'стеклянный сосуд цилиндрической формы, без ручки, служащий для питья', чемодан 'род раскидного сундука', чадиръ / чадер 'покрывало, которым женщины-мусульманки закрываются с головы до ног', шатер 'палатка', трахтараван 'кресло-носилки' и др.; наименования лиц по профессии: кази(й) 'духовный судья у мусульман',

чабан 'овечий пастух', фараш 'слуга', калъянчи 'мальчик, подающий кальян';

• драгоценные камни и химические вещества: бирюза 'непрозрачный драгоценный камень небесно-голубого или зеленовато-голубого цвета', лазурь 'голубой камень', мрамор 'камень'; булат 'сорт стали, стальной клинок', нефть 'минеральное жидкое маслянистое горючее вещество, обычно темно-коричневого или черного цвет...';

• меры: мера длины: аршин; мера веса: кальвар 'от 5 до 30 пудов'; мера расстояния: ферсанг, ферсех;

• ткани, одежды: серпянка 'грубая льняная ткань', тюльпан 'луковичное декоративное растение семейства лилейных с крупными красивыми цветками', кафтан 'почетное платье', шаль 'большой платок, вязаный или тканый';

• продукты питания и напитки: кебаб 'жаркое из баранины'; буза 'хмельной напиток';

• экспрессивная лексика, обозначающая человека: сахтир 'жестокосердный', хам 'наглый и невоспитанный человек';

• спорт, игры: ферзь 'полководец в шахматах'.

Очевидно, что во времена дипломатической службы А. С. Грибоедова (1818—1829) норма написания топонимов Кавказа и Персии по ряду объективных причин еще не сложилась, хотя российские карты этого региона существовали.

В нашем распоряжении оказались три географические карты ХЕХ в., отражающие основной маршрут Грибоедова-дипломата. Первый источник - карта, составленная известным картографом, начальником топографического отделения . канцелярии генерал-квартирмейстера, генерал-майором А. И. ХатоЕы;,; в 1818 г. [Хатов 2014] (далее - К1). Вторая карта была издана в 1823 г. С. М. Броневским, известным историком Кавказа, участником русско-персидской войны 1796 года (Броневский 1823) (далее - К2). Третья карта издана в конце XIX в. известнейшим историком Кавказа В А. Потто (Потто 1887-1899) (далее - КЗ).

Фонетический строй персидского языка характеризуется наличием

29 звуков: 6-ти гласных и 23-х согласных фонем, а также двух дифтонгов: [ои\ [ei]. В фонологической системе персидского языка, в отличие от русской, представлены долгие [а], [й], [i], краткие гласные [а], [е], [о] [Самаре 2007]. В русском языке, как известно, ударение подвижно и ударный элемент произносится с большей силой, более отчетливо и с большей длительностью. В персидском же языке ударение в большинстве случаев закреплено за последним слогом в слове. Эти несоответствия персидской и русской фонетических систем по-разному выражаются на письме исследуемых авторов.

В аспекте «поиска» топографической нормы написания известных топонимов иранского происхождения рассмотрены контексты с их употреблением в дневниках и письмах А. С. Грибоедова и указанных картах Кавказа.

Например, при написании наименования региона в Восточном Закавказье Карабах. Известный современный топоним (хороним) Карабах, передан в дневниках и записках А. С. Грибоедова вариативно в различных словоформах: и с конечным г, и конечным х. Персидское написание его таково: перс. ¿Ь »J [qarabäy]: в конце этого слова, как явствует из транскрипции, в персидском языке присутствует звук [у]:

Онъ хоттьлъ, чтобы мы отступили кь Карабагу, а онъ — въ Тавризъ (ПЗ: Лагерь при селении Карабабы: 259)1;

Между тем грузин или мусульманин из Ширвани, Карабага и проч. [A.C.Грибоедов. Проект учреждения Российской Закавказской компании (1828)].

Можно предположить, что при восприятии этого хоронима в речи на конце перед гласным заднего ряда А. С. Грибоедов более отчетливо слышит звонкий заднеязычный и передает его буквой г (Карабага, Карабагу), а перед гласным переднего ряда - глухой, что фиксирует на письме буквой х (Карабах£). Написание этого хоронима в грамматической форме местного падежа отлично от того, что дается, например, у Н. Ф. Дубровина, писавшего о тех же событиях, но чуть позже: Власть хана в Карабаге объявлена

1 Здесь и далее: текстовые иллюстрации из НКРЯ // www.ruscorpora.ru (дата обращения — 16.06. 2014). Слова выделены - нами {-H.A.).

уничтоженною и жители приняли это известие с большою радостью [Н. Ф. Дубровин. Биография А.П.Ермолова (1861—1869)].

Таким образом, в конце слова персидская заднеязычная фонема [к| — согласный звонкий фрикативный увулярный — в абсолютном конце слова произносится как звук, близкий русскому заднеязычному согласному [jc], что передастся А. С. Грибоедовым (и это особенно интересно) лишь в двух формах — местном и винительном падежах имени Карабах.

В рассматриваемых картах этот хороним подается в сочетании с наименованием политического статуса территории, поэтому предстает в форме прилагательного с характерным суффиксом -ск-: К1 — Ханство Карабахское; К2 —Ханство Карабагское; КЗ —Ханство Карабахское.

В одном из редких случаев встречаем и у A.C. Грибоедова написание Карабахский с х:

Вид Нахичеванской долины, к с[еверо]-в[остоку] Карабахские горы, каменистые, самого чудного очертания [А.СГрибоедов. Эриванский поход (1827)].

Интересно, что лишь С. М. Броневский (К2) не производит на письме мену звонкого [г], на глухой [х], перед стечением глухих согласных суффикса -ск-. Как и С. М. Броневский, последователен в таком написании хоронима известный исследователь Кавказа, востоковед и археолог А. П. Берже:

Прямым и важнейшим последствием его была уступка навсегда России ханств: Карабагского, Шекинского, Ганджинского [Берже 1877: 257];

Но выше всех по красоте и по происхождению стояла очаровательная Ага-бегюм-Ага, дочь Ибрагим-хана Карабагского [Берже 1886: 554].

Итак, рассмотрев «техники» заимствования (введения в русский текст) иранизмов, заключаем, что ряд этих приемов соответствуют общеязыковым принципам процесса освоения, другие - индивидуальные, собственно «грибоедовские». Прежде всего, это касается вопросов освоения топографических наименований.

Основная часть иранизмов в текстах и письмах А. С. Грибоедова относится

к экзотизмам (в строгом значении термина) и иноязычным вкраплениям.

13

Часть иранских экзотических заимствований (мечеть, аршин, мейдан и др.) стала широко употребляться как раз во времена А. С. Грибоедова и продолжает функционировать в современном русском языке, например, лексема мейдан, которая, по нашему мнению, впервые зафиксирована именно в путевых заметках Грибоедова за 1819 г. (Оть Тифлиса до Тегерана, Бе ci да съ Аббасъ-Мкрзсю (Миана-Тавриз-Гаргары).

Хозяинъ жалуется богу на Каджаровъ. Остатки древняго великолтъпия — мечети, мейданы и проч. (ГО: Оть Тифлиса до Тегерана, 29-го Января 1819 г.: 55).

Между ттьмъ намъ не позволено было тьхать на мейданъ и отобрать просящихся идти въ отечество (БесЪда съ Аббасъ-Мирзою,30-е Августа 1819г.: 65).

Исконно персидское слово ù1-^ [meidân] в значении 'земля без зданий', восходящее к пехлевийскому ù^mëdân] в значении 'поле боя, широкое место' (Фараваши 2002: 374), А. С. Грибоедов, описывая природу и архитектуру Ирана, употреблял в формах как единственного, так и множественного числа.

Функционирование иранских экзотических лексем в русском языке не однородно. Одна часть экзотизмов сохранилась только в памятниках и в активный запас не вошла.

Некоторые иранские вкрапления и экзотизмы (сардар, сарбаз и др.), употребляемые Грибоедовым для более точного описания историко-культурных событий, происходивших на Кавказе и в Иране, несмотря на полную грамматическую адаптацию в системе имен существительных русского языка, не получили семантического развития и остались восточными экзотизмами.

Интересным представляется и то, что сам А. С. Грибоедов, вводя впервые в свой текст некоторые слова, нередко даёт собственные толкования иноязычному термину, отмечая при этом некоторые важные для себя и читателя дефиниции:

Сардаръ, персидское слово, значить предводитель, полководецъ (ПЗ: ПримЪчан1я къ „Необыкновеннымъ похождешямъ и путешеств^ямъ русскаго крестьянина Демения Иванова Никулина": 111).

Всгьмъ я грозенъ кажусь и меня прозвали сахтиръ, coeur dur(TB : Письма

19

В. С. Миклашевичъ, 17 сентября - 3 декабря 1828:237).

Финики, хурме по персидск[и] (ПримЬчанм къ "Необыкновеннымъ похождешямъ и путешестямъ русскаго крестьянина Дементк Иванова Цикулина": 114).

Согласно М. Фасмеру хурма «'фруктовое дерево, Diosporus lotus" и его

ТТТТПТТ' ( Пя ТТ. ^ Tjprtpo Т1ГИ тттти -т-л^ .л.^мп 'Л,,,......) /Г»-— — --. 1 "71' \

----г-, \Г ---/ ■ Jf., kwvjAj., «.jymivl.-xtil. ¿UXIilCl LpinniflA. il,i..iUli Z., 1 /

которое происходит из перс.» (Фасмер IV: 285). В словаре русского языка (СЦСЛиРЯ, Даль) хурма зафиксировано как «Diosporus lotus, дерево» (см.: [СЦСЛиРЯ IV : 415; Даль IV: 569])

Классическое персидское [хогша] восходит к пехлевийскому [хаппа / хштак](Фараваши 2002: 631) и обозначает 'финик'. Наряду со словом хурма со значением 'финик' в персидском языке существует лексема jlU[xorma-lu] со значением 'хурма' - сложное существительное, образованное из двух слов: [хогша] и [alu] в значении 'алыча, слива' (Дехода VII: 9718).

В текстах А. С. Грибоедова некоторые слова (сардар / сардарь, ша-заде / шах-зида / шахзада, саранг / сарханг / сергенг, наврузъ / науруз) варьируются в своем графическом оформлении. Отмечено, что падежные формы имен собственных, употребляемых в текстах А. С. Грибоедова, зависят от финали персидского слова. Новые иранизмы, употребляемые Грибоедовым в письмах и текстах (пери, перизада, пиш-намаз, сарбаз, чадер и др.), оформлены в соответствии с уже найденными (в ранние периоды заимствования) соответствиями при передаче иранских слов русской графикой.

А. П. Ермолов, конечно, не имел того литературного опыта и той литературной славы, что А.С.Грибоедов. Алексей Петрович - человек военный, нрава сурового и строптивого, его обращение к иранизмам -прагматично и скупо: необходимость описывать действия дипломатической миссии вынуждают его обращаться к части терминологии шахского двора и персидской армии (сапам, дервиш, сардар), но, в отличие от Грибоедова, совсем незначительны описания быта и природы Ирана.

Единственная прижизненная книга генерала - «Выписки из журнала

20

Российского посольства в Персию 1817 года» (1827 год) написана характерным -для него торжественно-сдержанным стилем: строгие формулировки, ироничность части фрагментов, ритмичность изложения, торжественность и пышность описания важнейших побед русской дипломатической миссии. В знаменитых же «Записках» (последняя часть - в 1863 г.) и письмах, в отличие от А. С. Грибоедова, А. П. Кпмолов еще более скуден при описании Персии, тамошних обычаев и нравов.

В части писем и записок генерала А. П. Ермолова и прежде всего - в «Журнале посольства в Персию» (1817 год) присутствуют иранизмы, которые выполняют несколько функций: 1) номинация реалий Персии, требующая безэквивалентной лексики (быт, человек, географические объекты);

2) стилизация - особенно в письмах, где восточный колорит передается через активное введение в текст номинаций, которые в большинстве случаев можно квалифицировать как экзотизмы, часто толкуемые самим автором;

3) номинация элементов быта, давно вошедших в русский обиход, имеющих исконно иранские наименования, но воспринимающихся как русские.

Тематически классификация иранизмов (различной хронологии) в рассматриваемых текстах Ермолова сходна с классификацией, представленной в части, посвященной A.C. Грибоедову. Большая часть этих иранизмов, как и в записках Грибоедова, это древнейшие персидские слова, пришедшие в русский язык в ранний период преимущественно через тюркские {стакан, баран, аршин, деньги), другие - более поздние, наименования военных реалий {сарбаз, сардар, джанбазы) или различных статусных званий и государственных чинов, третьи -это топонимы и имена собственные. Следует отметить, что у Ермолова все иранизмы написаны с заглавной (прописной) буквы. Отчасти к этому можно относиться как факту некоего отчуждения генерала от реалий персидской жизни, восприятия всего, что связано с чужой страной, с известной официальностью и холодностью.

Так, в рассматриваемых текстах А. П. Ермолова за период его недолгой службы в Персии (1817 год) и также служба в Грузии (1816-1826 гг.) были

21

вычленены лишь 92 иранизма. Тематически они могут быть разделены на три группы: бытовая и культурная лексика (29 лексем), антропонимы (22 имени) и топонимы (41 лексема).

Важно отметить, что у Грибоедова наблюдается несколько вариантов написания некоторых топонимов (Ардзебидзамъ / Адзербидзамъ / Адзербидзамъ

/ Л/ Artor\(\o?if\'wvu / / Тяп«п / Т'------ / т\-гГ---- /

. ----.-----, „ , , / luopiij / 1UOJJUI, Г X tZU^JLU /

Тебрис, Тагирань / Тегеран / Тейеран / Тейран / Тейрань, Ширван / Ширвань, Занган / Зенган, Марант / Маранд, Хои/Хой), а у Ермолова эти же топонимы представлены одним вариантом (Адербиджан, Тавриз, Тегеран, Ширвань, Зенганъ, Марандъ, Хой). Это можно объяснить языковым и музыкальным (в том числе) чутьем А. С. Грибоедова, который пытался через ряд графических вариантов отобразить исконный звуковой облик наименования. На это повлияло еще и то, что Грибоедов дважды и подолгу работал в Персии, Ермолов же был в Персии единственный раз, не более полугода.

У А. С. Грибоедова редко встречается оглушение при слитном или раздельном написание некоторых топонимов (Багдад / Багдат, Сейд-Абад, Фируз-Абат, Аббас-Абад, Астрабад), а А. П. Ермолов при написании таких топонимов почти повсеместно оглушает конечный звонкий согласный [д]—>[т] и пишет их как слитно, так и раздельно, например: Астрабат, Джамалъ Абатъ, Шингалъ-Абатъ, Аббасъ-Абатъ и др.. Ср.:

Неподалеку отъ Нахичевана, на брегу ргьки Аракса, построена кртъпостъ Аббасъ-Абатъ (Журнал посольства в Персию генерала А.П. Ермолова: 127);

Селете Шингилъ-Абать, 24 версты, лежать въ сторонтъ большой дороги (там же: 140);

Селете Джамалъ Абатъ (там же: 143).

Перс. Jbi o^HAbbäs Äbäd] -> Kl: Абаз-Абад, K2: Абасабалъ, КЗ: Абас-Абад. В письмах и дневниках A.C. Грибоедова устойчиво написание Аббас-Абад с удвоенной бб в первой части сложного наименования, что вполне соответствует и произношению, и написанию в иранском языке, поскольку таштид здесь присутствует -о^.

Таким образом, в «Журнале посольства в Персию генерала А.П. Ермолова» Ермолов также употребляет Аббас-Абат с удвоенной бб в первой части, хотя в картах нет варианта с удвоенной бб.

Как у Грибоедова, так у Ермолова присутствуют варианты написания некоторых топонимов: Карабах /Карабаг, Нахчевань /Нахичевань.

Шахъ твердо надтътся, что предложешя Посла его, быешаго въ Петербурга, будутъ уважены и Перст будутъ возвращены земли, Pocciew прюбргьтенныя, въ особенности Карабагъ (Журнал посольства в Персию генерала А. П. Ермолова: 144);

Хотя министръ и слылъ за умнгьйшаго въ Перст человгька, но онъ никакъ сего не понялъ, и еще нтъсколъко разъ домогался узнать, существуетъ ли надгьжда на уступку Карабаха? (там же: 145);

Город Нахчевань (там же: 127);

Городъ Нахичевань (там же: 180).

А. П. Ермолов, как и А. С. Грибоедов, вводя впервые в свой текст некоторые слова, иногда даёт собственные толкования. Здесь важны те дефиниции, которые указываются автором для небольшого круга лексем. Чаще всего - это номинации статуса военных чинов, чаще всего - это толкования логического порядка, немногословные, но точные, понятийные.

Так, например, А. П. Ермолов, описывая особую церемонию при дворе Шаха, дает толкование слову «салам». Восточное слово, конечно, знакомое Ермолову в качестве этикетного приветствия, требует в новом значении отдельного пояснения, которое встречаем в «Журнале...»:

Саламъ есть собрате всгьхъ наличных сыновей Шахскихъ знатнтьйшихъ особь Государства (Журнал посольства в Персию генерала А.П. Ермолова: 156),

Слово (Л- [salam] имеет этикетное значение 'здравствуйте', в котором чрезвычайно распространено в исламском мире. Таковы и остальные толкования Ермолова - строгие, точные, через нахождение логико-понятийного эквивалента в русском языке: салам есть собрание; сардар - полководец и под.

При склонении личных имен выбор падежных окончаний у Ермолова

23

зависит не только от финали персидского слова, но и от слитного или раздельного написания сложного личного имени. В свою очередь, дефисное и раздельное написание слова-титула часто зависит от его позиции: в препозиции - это, как правило, раздельное написание, в постпозиции - дефисное. Ср.:

На сей конференции наеелъ я разгоеоръ на Каймакама Мирзу Бюзюрка,

öt /М^Т ГГЪТТГЪ TT ППЛЛПГ Т» TTnoAfrtA КЛХЛШЯ««

w«r.v^/»*vw •>»»*»*»t*w</»¿s«* ui/ i k/w^i/upu/fiuii/.... ^yivj'puujx nuwujiovioa о xiLptmu icncpaiia

А. П. Ермолова: 155);

Я понялъ, что суждете cié внушено ему Каймакамомъ, Мирзою Бюзюркомъ (там же: 170).

Функционирование иранских лексем в текстах Грибоедова и Ермолова различно не только потому, что служба в Персии одного из них длилась много дольше службы другого, не только потому, что один из них тонко, почти музыкально воспринимал чужую речь и пытался ее точно отразить-использовать. В диссертации подчеркивается, что перед нами две разные языковые личности: А. С. Грибоедов с его мыслями о необходимости приобщения «русской культуры к художественным ценностям Востока», необходимости «реализации идеи западно-восточного культурного диалога» (Степанов 2001), и А. П. Ермолов с преимущественно «государственной, имперской» точкой зрения на отношения России и Востока, точкой зрения военного человека, которая не могла не отразиться на языковых особенностях выбранных для анализа текстов.

В заключении отражены основные выводы проведенного исследования. Рассмотрение иранизмов в заметках (письмах, дневниках) А. С. Грибоедова и А. П. Ермолова, двух представителей русского дипломатического корпуса XIX в., работавших в разное время при персидском дворе, показало, что А. С. Грибоедов употреблял достаточно большое количество слов иранского происхождения, причем как в функции стилизация под восточную жизнь, так и в функции собственно номинативной - наименование объектов и реалий, необходимых для дипломата и путешественника, часто сопровождаемое толкованиями самого автора (16 тематических подгрупп).

Тексты, выбранные в качестве материала для рассмотрения способов

24

адаптации и функционирования иранизмов в русском языке, позволили провести наблюдение за поиском (если так можно выразиться) нормы написания, изменения, употребления иранизмов в особых условиях: т.н. «неофициальные» произведения - письма, дневники, мемуары - имеют одно важнейшее качество -они позволяют увидеть как бы естественную речевую жизнь иноязычной лексики.

В этом случае важными оказываются многие факты экстралингвистического порядка, влияющие на стиль, манеру письма и способы изложения одних и тех же фактов: так, сравнивая записки А. С. Грибоедова и А. П. Ермолова, становится очевидным, как влияет на «вхождение» иранского слова в русский текст и характер автора, и его отношение к службе, и его чувствование чужого языка на уровне языковой рефлексии, историко-культурного мировоззрения. Перед нами два типа языковой личности —■ человека, пишущего в рамках литературной традиции, и человека, в языковом сознании которого, прежде всего, закрепились образцы официально-деловой переписки («приказы», «доклады»), - и соответственно две стилистические разновидности текстов.

Разные языковые системы, сталкиваясь в необходимости «речевого компромисса», рождают традицию передачи иноязычных элементов различного языкового уровня в принимающем языке. В немалой степени становлению такой традиции способствует деятельность выдающихся личностей эпохи, каковым по праву следует считать относительно XIX века и русско-персидских языковых контактов A.C. Грибоедова и А.П. Ермолова.

В двух приложениях представлены словники - списки иранизмов, которые были вычленены из рассматриваемых текстов А. С. Грибоедова и А. П. Ермолова. Список источников и их сокращенных наименований составляет 14 единиц, список научной литературы -136 позиции, список словарей - 36.

ПУБЛИКАЦИИ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Работы, опубликованные автором в рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ:

1) Абдалтаджедини, Н. К истории иранизма сардар в русской литературно-

25

документальной рецепции / Н. Абдалтаджедини // Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН. - 2014. - № 1. - С. 47-49.

2) Абдалтаджедини, Н. К фонетико-графической адаптации некоторых топонимов-иранизмов в «Путевых заметках» и письмах А. С. Грибоедова / Н. Абдалтаджедини // Вестник Пермского университета - 2014. - Вып. 2 (26). - С. 2631.

3) Садова, Т.С., Абдалтаджедини Н Бирюза: персвдское слово в русском контексте / Т.С. Садова, Н. Абдалтаджедини // Русский язык в школе. - 2014. - № 9. -С. 73-77.

4) Абдалтаджедини, Н. Топонимы-иранизмы в «Путевых заметках» и письмах А. С. Грибоедова: к норме картографической топонимии Кавказа XIX в. / Н. Абдалтаджедини // Вестник СПбГУ. Серия 9. Филология. Востоковедение. Журналистика. - Вып. 3. - 2014. - С. 163-167.

Другие работы, опубликованные автором по теме диссертации:

5) Абдалтаджедини, Н. Путевые заметки Хосров-Мирза как источник по истории русско-иранских языковых связей / Н. Абдалтаджедини // Тезисы докладов ХХУП Международной научной конференции по источниковедению и историографии стран Азии и Африки: «Локальное наследие и глобальная перспектива». Восточный факультет СПбГУ, Санкт-Петербург. 24-26 апреля 2013 г. -С. 282.

6) Абдалтаджедини, Н. Иранские лексические вкрапления в путевых заметках А. С. Грибоедова / Н. Абдалтаджедини // Лексикология. Лексикография (Русско-славянский цикл): Материалы ХЬП Международной филологической конференции. 24-30 марта. 2013 г., Санкт-Петербург / Отв. ред. Т.С. Садова. -СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2014. - С. 39-44.

7) Абдалтаджедини, Н. Аршин: иранизм в русском языке / К Абдалтаджедини // Лексикология. Лексикография (Русско-славянский цикл): Материалы ХЫП Международной филологической конференции. 11-16 марта 2014 г., Санкт-Петербург / Отв. ред. Т.С. Садова. - СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2014. -С. 3-6.

Абдалтаджедини Нахид Иранизмы в мемуарах, дневниках, письмах А. С. Грибоедова и А. П. Ермолова

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Подписано в печать №.06.2015 г. Формат 60x94/16. Бумага офсетная. Тираж 100 экз.

Отдел новых учебных технологий СПбГУ 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., д. 11