автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Ирония в художественном мире Георгия Иванова

Текст диссертации на тему "Ирония в художественном мире Георгия Иванова"

Ставропольский государственный университет

На правах рукописи

ИВАНОВА Ирина Николаевна

ИРОНИЯ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ МИРЕ ГЕОРГИЯ ИВАНОВА

Специальность 10.01.01 - «Русская литература»

Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель -Доктор филологических наук, профессор Л.М.Чмыхов

Ставрополь - 1998

Оглавление

Оглавление................................................................................................................2

Введение....................................................................................................................3

Глава I. Ирония в художественном мире раннего Иванова (1910-е - н. 1920-х) .32 § 1. Ранние влияния. Формирование поэтической личности Иванова.

Начало «жизнетворчества»......................................................................32

§2. Ироническая стихия театра и театрализации у раннего Иванова..........40

§3. Прошлое в восприятии иронического «Я»..............................................56

§4. Любовь и смерть в ранней лирике Иванова. Ироническая дистанция

лирического субъекта как способ преодоления трагизма.....................71

Глава II. Эволюция иронии в творчестве Иванова периода эмиграции (19221958)..........................................................................................................79

§ 1. Начало «эмигрантского» Иванова. «Мировая ирония» в книге стихов

«Розы».......................................................................................................79

§2. Ирония в поэзии Иванова 30-х годов. Ирония и «музыка». Темы

«бессмыслицы» и «расплывающегося мира»..........................................97

§3. "Искажение" и разрушение личности в "Портрете без сходства".

Ирония и проблема возможности искусства. Иванов и постмодернизм.

.....................................,...........................................................................105

§4. Экзистенциальная ирония Иванова. Ирония, "черный юмор" и абсурд в

творчестве поэта.....................................................................................114

§5. Абсурд, искусство и смерть в «Дневнике». Гиперцитатность и

парапародийность как иронические приемы........................................123

§6. Ирония "пограничной ситуации" в "Посмертном дневнике". Парадокс

творчества Иванова.................................................................................146

Заключение. Общие выводы и перспективы исследования...............................162

Библиография.......................................................................................................167

Введение

Как для художественной литературы, так и для литературоведческой рефлексии конец века - это время подведения итогов. В той ситуации, в которой оказалась современная отечественная наука о литературе, эта задача усложняется в связи с утратой базовой методологической основы. Возникает необходимость новых концепций, позволяющих взглянуть на литературный процесс XX века в целом, выявить в нем наиболее общие закономерности развития. Наиболее соответствующим этой цели нам представляется такой подход, при котором в центре внимания исследователя оказываются не идеологемы, а собственно эстетические и литературоведческие категории. Последние, «работая» внутри конкретного текста, выводят этот текст за его пределы и, оставаясь художественными реалиями, сохраняя собственную природу, позволяют делать выводы общего характера. На наш взгляд, одной из таких фундаментальных категорий художественного мышления XX века, изучение эволюции которой дает возможность в определенной мере судить о тенденциях литературного процесса в целом, является ирония.

Безусловно, XX век в истории культуры можно назвать не только веком космоса, мировых войн, тоталитарных режимов, но и веком иронии. Исторические события, в том числе вышеупомянутые, ряд фундаментальных научных открытий начала века, переворот в философии и т.п. привели к тому, что с течением времени культурологическая рефлексия стала подменять саму культуру. Наиболее наглядно это проявилось в одном из самых характерных явлений современности - постмодернизме, насквозь ироническая мысль которого воспринимает всю предшествующую культуру как своего рода интеллектуальную игрушку, упрощенный вариант гессевской «игры в бисер». Постмодернизм принципиально избегает всякой определенности, особенно в области нравственно-этической; «образ автора» практически не поддается

конкретному представлению, прячется за постмодернистской сменой масок; у героя и автора есть предпочтения, но нет убеждений, и т. д. - все это, на наш взгляд, как раз и является наиболее последовательным воплощением позиции иронической.

Постмодернизм является «горячей темой» современного литературоведения. Но если характерные черты западного постмодернизма достаточно известны, то его российский аналог изучен гораздо меньше, и о нем говорится преимущественно как о событии последних лет (80-х - 90-х, реже -60-х - 70-х годов). Нам кажется, что явления, типологически близкие постмодернизму, можно обнаружить в русской литературе (в ее эмигрантской ветви) несколько раньше. В частности, одним из первых русских постмодернистов или, по меньшей мере, их предтечей, можно назвать Георгия Иванова (1894- 1958).

Творческий путь Георгия Иванова - пример достаточно последовательной эволюции: от модернизма 1910-х годов к постмодернизму 1940-х - 1950-х. Это доказывает трансформация одной из конституирующих категорий его художественного мира1 - иронии, которая присутствует в этом мире постоянно, выступая в различных ролях. Непринужденно-изящная ирония эгофутуристических «поэз» сменяется мудрой «светлой иронией», близкой к акмеистической (у Иванова, правда, более печальной и настойчиво напоминающей о смерти); последняя, в свою очередь, приобретает все более ощутимый привкус трагизма и достигает в позднем творчестве огромной

Понятие «художественный мир», является, на наш взгляд, одной из основополагающих эстетических категорий. Принятая в нашей работе концепция художественного мира исходит из утверждения, что он представляет собой органическое единство, индивидуальную картину вселенной, преображенную авторским мировосприятием и воплощенную в художественном тексте. Структура этого «образа мира, в слове явленного» (Пастернак), воспроизводится поэтом и «достраивается» его читателем в большинстве стихотворений, позволяя найти ключ и к тем из них, в которых эта структура имплицитно присутствует, но не проявляется отчетливо.

разрушительной силы, заставляющей рассматривать Иванова сквозь призму предвосхищенной им следующей поэтической эпохи.

Эволюция иронии в творчестве Иванова - частный случай эволюции русского модернизма в направлении к постмодернизму, что, на наш взгляд, яляется актуальнейшей проблемой истории русской литературы XX века и в качестве таковой может и должна быть предметом исследования современного литературоведения.

Актуальность работы обусловлена тремя ведущими тенденциями современной науки о литературе. Первая - это неослабевающий интерес к поэзии русского зарубежья, одним из самых ярких представителей которой является Иванов. Вторая - необходимость поиска новых теоретических концепций в сегодняшней ситуации методологического "безвременья". Наконец, третья - усиление ироничости в современной литературе и критике, особенно постмодернистской ориентации, что, в свою очередь, является отражением общественых процессов и философской рефлексии эпохи "конца века".

Цели и задачи работы: изучение художественного мира Г. Иванова в контексте путей и судеб русской поэзии XX века; определение роли одной из конституирующих категорий его художественного мира - иронии - на каждом этапе его творчества; рассмотрение данной проблемы как частного случая эволюции русского модернизма в направлении к постмодернизму, а творчества Иванова - как своего рода моста между двумя поэтическими эпохами, позволяющего выявить объективные закономерности развития и черты каждой из них.

Новизна работы связана прежде всего с новизной объекта исследования - творчества Иванова, которое, несмотря на многочисленные публикации в прессе (к 100-летию со дня рождения в 1994 г.), практически еще не становилось предметом внимания отечественных литературоведов (см. библиографию). Представленная диссертация - одна из первых собственно

научных работ по творчеству Иванова и первое исследование роли иронии в его художественном мире.

Методологической основой диссертации являются работы по иронии отечественных и зарубежных философов, лингвистов и теоретиков литературы (см. библиографию), а также новейшие исследования творчества поэтов-акмеистов и поэзии русского зарубежья.

Практическое значение диссертации состоит в возможности использования ее материалов и выводов при чтении лекций по истории русской литературы XX века, литературы русского зарубежья, а также лекций по теории литературы. На материале диссертации может быть разработан спецкурс.

Апробация работы состоялась на научных конференциях в Москве, Санкт-Петербурге, Ставрополе, Пятигорске, Симферополе. Статьи и тезисы по теме исследования опубликованы в 1995 - 1998 г.г.

Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

Прежде, чем говорить об иронии в творчестве того или иного автора, необходимо уточнить, о чем , собственно, идет речь, т.е. сущность и функции иронии. В развитии науки о литературе со времен античности до сегодняшнего дня найдется не много понятий, чья история была бы столь же древней, сфера употребления - столь широкой, а трансформация значения, включающая множество оттенков, - столь существенной. Смысл понятия «ирония» вполне доступен не только филологам, о чем свидетельствует популярность иронического словоупотребления в повседневной речевой практике. Однако при попытке определения этот смысл часто ускользает, растворяется в необязательных признаках, контуры понятия размываются, и мы оказываемся в положении героев платоновских диалогов, обескураженных ограниченностью собственного представления о предмете, якобы всем известном.

Одним из самых удачных и универсальных определений иронии (независимо от конкретного ее типа) нам представляется изложенное А.Ф. Лосевым и В.П. Шестаковым: "Ирония возникает тогда, когда я, желая сказать "нет", говорю "да", и в то же время это "да" я говорю исключительно для выражения и выявления моего искреннего "нет" (111, с.326). В самом деле, ирония принципиально отлична от примитивного надувательства (хотя первичным значением было именно это), хитрости и обмана. Восхищенное "какой ты умный!" , сказанное в ответ на очевидную глупость, отнюдь не имеет своей целью ввести "умника" в заблуждение. "Нет" выражается через "да", но остается "нет". "Ироник никогда не путает эти вещи, его мнимое "да" лишь оттеняет "нет", его могут неправильно понять, но сам-то он всегда знает, в чем дело" (50, с.53).

При всем многообразии типов иронии, о которых ниже пойдет речь, принцип "нечто через свою противоположность" (или с оглядкой на эту противоположность) - важнейший критерий иронии. Иронизировать над чем-либо (кем-либо) значит не признавать его претензии на абсолютную значимость или ценность, следовательно, значит иметь другую систему ценностей, в которой первая воспринимается как относительная, т.е. потенциально - объект иронии. Иначе говоря, ирония - не выбор между "да" и "нет", а выход за пределы первой системы, расширение горизонта. Таким образом, ироник выбирает между "да" и "нет", с одной стороны (у названного выше "умника" тоже есть свое представление об уме и глупости), и такой точкой зрения, с которой любой вариант такого выбора кажется односторонностью. В противном случае достаточно было бы назвать "умника" дураком. В сущности, ирония стремится занять такую позицию, с которой было бы можно подвергнуть критике все , что угодно, и остаться при этом неуязвимой, т.е. позицию абсолютной истины. Наиболее явно эта тенденция выразилась в теоретических постулатах немецких романтиков, но так или иначе она присутствует в любом проявлении иронии, делая, в конечном счете, смешным

самого ироника. Всякая критика, насмешка, вообще всякая оценка предполагает точку зрения, с которой некто критикует и оценивает. Издеваясь над ограниченностью своего противника, ироник не может не чувствовать и собственной ограниченности: ведь "точек зрения" необозримое множество, даже прямая содержит бесконечное число точек, не говоря уже о плоскости или, тем более, трехмерном пространстве. Отсюда двусмысленность и опасность иронии, в пределе стремящейся разрушить как ограниченную вообще любую позитивность.

Это свойство иронии было замечено еще в античности. Традиция связывает происхождение понятия с софистами и Сократом, чья манера вести философские беседы называлась "иронической". Интересно, однако, что ни сам Сократ, ни его современники не пользуются словом "ирония" всерьез для обозначения сократического метода, и то, что сегодня подразумевается под сократовской иронией (т.е. идея диалектики как метода поиска истины, майевтики как способа "извлечения" знания из собеседника в диалоге и знаменитое "незнание"), самим Сократом так не называлось. Слово "эйрон" не употреблялось в греческом разговорном обиходе до Пелопоннесской войны (431-404 до н.э.), да и потом, сделавшись популярным благодаря Сократу, не встречалось ни в трагедии, ни в поэзии серьезного содержания (227, с.21) . У Аристофана и Филемона под иронией понимается "оскорбительная речь" или обман, ироник - "хитрый обманщик, мошенник", образ ироника - лиса. Для Сократа ирония - скорее нечто отрицательное, свидетельство интеллектуальной недобросовестности, злоупотребление могуществом мысли, что для него было связано с методами софистов. Учителя Сократа, не любившего признавать это ученичество, софисты действительно часто использовали знание для удовлетворения тщеславия, а то и просто для материального обогащения. Сократ первым заметил опасность такого использования мысли и боролся против этого, применяя, однако, те же по сути методы. "С той минуты, как за и против поддерживаются с одинаковым правом, всякая мысль является в одно и

то же время и истинной, и ложной; всякая достоверность исчезает, истина становится призраком, попытки достигнуть ее - безумием. Ужасно это могущество мышления... в гордой жажде истины оно истощает одну за другой лучшие свои способности, обращает свое оружие против самого себя и, от изнеможения и отчаяния, оканчивает самоубийством" (32, с. 13). Эту разрушительную силу иронии, которой наслаждается мышление в своей "ужасной" свободе, использовал и Сократ. Именно он, зная всю силу и слабость иронии, способствовал ее частичной реабилитации. Благодаря ему слово "ирония " получило еще одно значение: притворное самоуничижение, признание в собственном невежестве с последующим разоблачением мнимо знающего собеседника. У Платона и особенно Аристотеля (в "Этике") ирония определяется именно таким образом и впервые получает оттенок достоинства. Восхваляя ученость собеседника и сокрушаясь по поводу собственного неразумия, Сократ доводил беседу до того момента, когда становилось ясно, что дело обстоит как раз наоборот. Не все понимали, что целью Сократа являлось не унижение противника, а достижение истины, или, по крайней мере, защита ее от самонадеянных "мудрецов". Он первым понял амбивалентную природу иронии и умело использовал это ее свойство, что и послужило, на наш взгляд, причиной столь различных оценок Сократа его современниками и комментаторами. Для Аристофана он - опаснейший софист, для приговоривших его судей - растлитель юношества. Платон восхищается своим учителем, но похоже, что разница между его методами и методами софистов не всегда представляется ученику достаточно ясной. Аристотель не считает поведение Сократа образцом для подражания. По его мнению, идеал как раз посередине между "а1агопе1а", т.е. хвастливым преувеличением, и "еггопша", т.е. способом скрывать свой талант и утаивать действительную осведомленность. Так же понимают иронию Демосфен и Теофраст, поэтому для них она - нечто, заслуживающее порицания, "злонамеренное укрывательство политических и общественных способностей" (27, с.21) с целью уклонения от ответственности

и выполнения своего долга. Впоследствии Сократ становился союзником или противником, в зависимости от того, как именно понимали характер и цель его иронии. Так, Гете и Гегель видят в нем союзника в борьбе против "зарвавшейся" иронии романтиков, Кьеркегор - трагического героя, уничтожившего "греческость" и погибшего вместе с ней, поскольку "все стало зыбким для него, все потеряло свою реальность" (103, с. 180). Для Ницше он -первый декадент, предавший античную цельность, разложив ее беспощадным анализом. Как бы то ни было, именно Сократ должен быть назван отцом иронии, так как впервые открыл ее миру в качестве интеллектуальной ценности. Знаменитая сократовская ирония - не просто порицание невежества с позиции мудрости или оценка одной истины с точки зрения другой, а, скорее, критика одностороннего знания - с позиции всего возможного знания, абсолютног�