автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.05
диссертация на тему: Испанский ренессансно-рыцарский роман "Амадис Галльский" и его место в истории жанра

Полный текст автореферата диссертации по теме "Испанский ренессансно-рыцарский роман "Амадис Галльский" и его место в истории жанра"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

ЛОСЕВ Сергей Сергеевич

ИСПАНСКИЙ РЕНЕ ССАН СН О-РКЦАР СТОЙ РОМАН "АУДДИС ГАЛЛЬСКИЙ" И ЕГО МЕСТО В ИСТОРИИ ЖАНРА

Специальность 10.01.05 - литература стран Западной Европы,

Америка и Австралии

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Санкт-Петербург 1393

Работа выполнена на кафедре истории зарубежных литератур, филологического факультета Санкт-Петербургского Государственного Университета.

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор З.И.Плавскин.

Официальные оппоненты: доктор искусствоведения А.Н.Немилов, кандидат филологических наук А.Ю.Миролюбова.

Ведущая организация: Московский Государственный университет им.М.В.Ломоносова.

Защита состоится " Н " Яс ¡' \ 19ЭЗ г. в •Л."*,

на заседании специализированного совета К. 063. 57. 42 по присуждению ученой степени кандидата наук в Санкт-Петербургском Государ-, ственноы университете.

Адрес: 199034, Санкт-Петербург, Университетская набережная,II. ^

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Санкт-Петербургского университета по адресу:

199034, Санкт-Петербург. Университетская набережная, 7/9.

Автореферат разослан 'У|Л-1993 г.

Ученый се!фетарь специализированного совета кандидат филологических наук, доцент А.И.Владшгарова

Ренессансно-рыцарские романы Испания - одна из интереснейших областей словесного творчества, составившая целую эпоху в европейской культуре. Этот жанр - преемник средневекового куртуазного романа к вместе с тем начало европейского романа Нового времени. Книги о подвигах Амадиса и других рыцарей были излюбленным чтением всех слоев испанского общества ХУ1 века, снискали популярность и в других странах Европы. Сходя в небытие на рубеже ХУ1-ХУП столетий, эти романы вызвали к жизни "Дон Кихота" Сервантеса: деяния Амадиса послужили одним из источников нравственного величия Рыцаря печзльяого образа. Казалось бы, узе это должно было обеспечить "Агадису" почетное место в пантеоне мировой классики. Однако в силу ряда причин "Ашдис" длительное время оставался-в тени, да и ныне остается изученным в гораздо меньшей степени, чем он того заслуживает.

По мнения специалистов, средневековый "Аыадис" появился около 1285-1290 гг. О популярности этого сочинения в Х1У-ХУ вв. свидетельствуют многочисленные упоминания о нем в трудах видных деятелей испанской культуры той эпохи.

В последней четверти ХУ в. новую редакция "Амадиса" создал Гарей Родригес де Монтальвэ, который, как он сам плсал в "Прологе" к своей работе, очистил старинный текст от множества лишних слов "и поставил на их место новые, в более тяательно обработанном и изящном стиле... воодушевляя благородные сердца воинственных юношей, которые с величайший рвением ринутся постигать искусство ры-цзретва п добудут не меньше чести и славы, чем герои романа". Приступая к столь нелегкому труду, Монтальво не без основания рассчитывал на успех: ему блестяше удалось использовать момент, когдг средневековые мотивы и теин, еще не забытые широким кругом читателей, уже становились предметом иной культуры, готовы трансформироваться в своего рода миф. В 1955 г. были найдены фрагменты средневекового текста, кое-что прояснившие в вопросе о характере работы Ионтальво над романов. Ранее предполагалось, что он дополнял старинный текст, но, судя по дошедшим до нас фрагментам, наоборот, сократил его примерно на треть. Новый текст получился живее и динамичнее, чем старинный. Четвертая книга "Амадиса" полностью принадлежит перу Уонтальво.

Гораздо Еажнее, на каш взгляд, идеологическая переориентация. Старинная редакция романа имела трагический финал: гибель Амадиса

в поединке с не узнавшим его сыном и самоубийство возлюбленной Аыадиса Органы. На общую трагическую тональность романа указывали и многие средневековые читатели. По мнению испанского исследовате-■ ля Авалье-Арсе, идеологической основой средневекового "Амадаса" был не гимн любви, как в редакции Монтальво, а мысль о ее обреченности

"Амадис" является предметом полемики и по многим другим вопросам. Быть страной-родоначальницей столь эпохального произведения -вопрос престижа, и споры по этой проблеме ведутся между Францией, Португалией и Испанией уде давно. Более вескими нам представляются аргументы в пользу версии об испанском происхождении романа. Разумеется, проблемы средневекового "Амадаса" не обойдены вниманием в диссертации, но гораздо ваннзе для нас изучение романа в том виде, в каком он вышел из-под пера Монтальво. Именно реаессансный "Амадис", вкупе со всеми продолжениями и подражаниями на разных языках, и стал тем, что М.М.Бахтин назвал "вполне интернациональным романом" 2.

"Амадис" Монтальво важен и для понимания специфики испанского Возрождения в целом. Испанский ученый Х.-Л.Альборг полагает справедливо, что самобытность испанского Возрождения проявляется в гармоничном слиянии лучших черт средневекового наследия с новыми веяниями Тезис Альборга важен нам здесь петому, что именно это,как мы полагаем, явилось одной из важнейших причин "воскрешения" жанра рыцарского романа в ренессансной Испании.

Конец ХУ - первая пеловина ХУ1 вв., то есть эпоха, в которую появился и набирал популярность "Амадис" Монтальво, был весьма насыщенным периодом в жизни страны. Кастилия становится политическим центром испанских земель; завершение Реконкисты- и открытие Америки укрепляют политическое могущество страны на мировой арене. Это была эпоха наивысшего расцвета культуры в Испании; это объясняется отчасти вольнолюбивым устремлениями испанского народа, возникшим

1 Avalle-Aroe J.B. Introduotión. //Amadlo de Gaula. Ed. per J.B.Avalle-Aroe. - Madrid, Ï99I. - Í.I.' - P. 9-120.

2 Бахтин M.M. Вопросы литературы и эстетики. - M., 1975. -С.192.

' Alborg J.L. Eiatoria de la litei-orura española. - T.I. -ÏÏadrid, 1956. - 14640.

в годы Реконкисты чувством национального единства. Проблема человека, его достоинства и положения в юре была в центре внимания ведущих испанских гуманистов. Однако ренессансный миф о человеке как • носителе природной силы и величия не нашел отражения в ученых сочинениях в той же мере, как в произведениях художественной литературы, в том числе в "Агадасе" Монтальвс.

Отечественная наука пока не проявляла специального интереса к- "Амадису". "Аыадис" у нас специально не изучался и полностью не переводился (на русской языке опубликован лишь небольшой фрагмент). Зарубежное литературоведение сравнительно рано проявило интерес к этому памятнику словесности. Первой научной работой об "Амадисе" следует считать статьи В.Скотта, нашсаяную в 1820-х гг. и содержащую ряд ценных замечаний и наблюдений о специфике "Аыадаса", в частности, о месте волшебного начала в этом произведении в сравнении с куртуазным: романами Средневековья. В 1853 г. во Франции выходит первая монография об "Амадисе", поднимающая вопросы происхождения романа, его возможных источников; в. 1905 г. появляется ценное исследование о происхождении романа видного испанского ученого МЛЛенен-деса Пелайо, в котором немало страниц посвящено "Амадису"; в этой работе впервые проявлен серьезный интерес к личности героя, особен-' но к теме любви. Наиболее интересной из множества вышедших на сегодняшний день работ об "Амадисе" следует считать ыоно1рафию Х.-Б.Азалье-Арсе, вышедшую в 1990 г. Некоторые суждения ученого о месте и роли тех или иных эпизодов "Амадиса" представляются нам интересным предметом для полешки.

Испанский исследователь 3. де Гонсалес выделяет два основных направления, по которым до сих пор велось изучение "Аыадаса": историко-филологическое", расска1ривавзее проблемы происхождения, источников романа, характера работы, проведенной Монтальво над средневековым текстом; и "идеолого-литературное", которое видело в "Амадисе" "компендиум средневековых тем, осиысляемых ренессансным сознанием" и "служило архетипом для лучшего понимания "Дон Кихота": "Дон Кихот" был целью, а "Аыадис" стезею на пути к нему" 4. Под "комдедиумом средневековых тем" Гонсалес имеет в виду, безусловно,

4 Сопгйаес Г. ¿е 1г.з рго£ло1аз еп е1 "Агар.сИ.з <1е СаШа". // Пиета Вгтг1з1а сЗе ?Ио1ог1а Н1пр$л1оа. - Г. XXXI (1972). Р.283.

"средневековое ойрамление", которое, становясь в новых условиях предметов "иной культуры", воспринималось как ностальгическое воспоминание о "золотом веке" в прошлом. Действительно, исследователей, начиная с Б.Скотта, интересовало в первую очередь это "средневековое начало" во всех подробностях. Подобная устремленность интересов исследователей объясняется, как нам кажется, тем, что "Амадис", хоть и причисляется большинством специалистов к ренессансной литературе, все же не воспринимается ими всерьез как компендиум ре-нессансно-гуманистических идей. Зато средневековый, "сказочный" колорит представлялся куда более привлекательным материалом для исследователя. Капитальное же исследование об."Ашдксе" именно как о памятнике ренессансно-гушяистической мысли, отразившем новые представления об идеале человека, по-прежнеыу отсутствует. Попытка восполнить это "белое пятно" в науке о рыцарском романе и представляется нак главной целхю нашей работы: "Амадис" Монтэльво именно как выражение ренессансных представлений о человеке представляется нам наиболее важным, хотя и наименее изученным аспектом романа.

Актуальность исследования видится нам не только в подробном изучении столь оригинального памятника, как "Амадис". Его анализ именно как ренессанспо-гуманистического произведения может углубить наши представления об испанском гуманизме в целом.

Научная новиз;:а навей диссертации, - первого в отечественной науке исследования, специально посвяяенного "Амадису Галльскому" -заключается в той, что в ней, б отлитае от подавляющего большинства исследований зарубежных специалистов, центр внимания перенесется со средневекового обрамления на ренессансное начало. Изучая характер изменений, внесенных Монтальво в средневековый теьст, мы концентрируем внимание на переориентации его идеологической направленности, выявлении ренессансных элементов.

Кетодологически значтч.:ымп для нас явились достижения отечественной науки в области теории и -истории рыцарского романа, в первую очередь труды М.Бахтина и Е.Мелетинсного о типологии рыцарского романа, исследоьание А.Михайлова о романе бретонского цикла, работы ш.Абрамовой о "Тиранте Белом", представляющие рыцарский роман как • своеобразную утопию. Нами использовались также труди зарубежных специалистов разных лет, многие из них и как предмет для полемики.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации докладывались на "Сервантесовских чтениях" 1989, 1990, 1991 гг., про-

водимых Комиссией Акадеют наук по комплексному изучению культуры народов Пиренейского полуострова. Основные положения дасс;ртации изложены в двух публикациях.

Практическая ценность. Материала и выводы могут быть исполь-зоеэяы в научно-исследовательской работе для последующего углубленного изучения проблем истории и теории романа, а также испанского гуканхзма и Возровдения, при чтении лекционных курсов и проведении семинаров по соответствующим разделам литературы.

Структура работы. Работа состоит из Введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы. Во Введении дается краткая характеристика средневекового "Амадиса" на основании свидетельств средневековых читателей, краткий обзор научных трудов об "Амадасе", рассказывается об условиях, сделавших возможным успеи-ное возрождение средневекового -романа в новую эпоху.

Первая глава посЕяаена представлению об идеале и достоинстве человека в рекессансном "Аыадисе". Открытие "внутреннего человека" в герое породило определенное гуманистическое содержание уже в классических образцах куртуазного романа. И все же герои средневекового po:jaH2 - "это еяе яе столько живые характеры, сколько художественные конструкции, оперируя которыми, автор решает некоторые нравст- ' генные проблемы" 5. Попытка определить, в какой мере герой Монталь-во остается в рамках "художественной конструкции", и что, с нашей точки зрения, усиливает в нем личностное начало, выводя за эти рамки, является, в сукности, главной задачей данной главы.

Критерием оценки личности в Средние века являлась степень соответствия ее нормам, налагаемым принадлежностью к социальной группе. Личные достоинства не были достаточным условием для высокого положения в социальное космосе; немалую роль в судьбе личности играло происхождение. Ренессансные гуманисты практически единодушны во взглядах на данную проблему: по их мнении, знатность происхождения лиаь тогда может быть предметом гордости, когда продолжением традиций рода являются собственные достоинства человека.'"Амадис" Мон-тальво остается произведением сословной культуры, и знатность персонажей в нем "вляется идним из клише данного жанра. Но именно в силу этого высокие титулы и звания персонажей рыцарского романа•

с

Мелетинский S.M. Введение в историческую поэтику эпоса и романа. - ГЛ., IS86. - С. 140.

неосознанно приобретают те роли, которые имеют в волшебной сказке, становясь элементами игры. Амадис поначалу не знает своего происхождения (опять-таки клише жанра), но верит, что готовность к подвигам является не менее веским доказательством благородства происхождения, чем знатность рода, и жаждет подтвердить это. Впоследствии Монтальво специально подчеркнет, что Амадкс, чья слава уже всюду гремела, предпочитает выступать в поединках как "простой рыцарь": слава, непосредственно добытая личностью, ценнее, чем "окрашенная" знатностью.

Стремление к абсолютному первенству - общий мотив поведения героев как "Аыадиса", так и средневековых рыцарских романов. Зто главная составляющая "художественной конструкции" гак в средневековом, так и в ренессансном рыцарском романе. Нередко в очном споре или поедкнке соперник лииь незначительно уступает Амадису (или Ори-ане , еали спор идет за звание самой верной возлюбленной). Средства достижения рыцарем абсолютного первенства в ратном деле одинаковы в "Амадисе" и средневековых романах: это мужество и отвага, искусство владения оружием. Однако критерии рыцарской доблести по-разному определяются Монтальво и авторами средневековых романов. В романе Мэлори "Смерть Артура" тем больше чести рыцари, чем больше пролито крови противников. От руки же Амадиса гибнут, как правило, лизь самые порочные противники; всем прочим он дарует жизнь, лишь беря с них клятву встать не путь истинный. Амадису важна не просто победа, но то, какой ценой и во имя каких целей она достигнута. Во и:и милосердия и уважения к достойному противнику он способен отказаться от абсолютной победы (то есть от абсолютного первенства в рамках художественной копструкцди). Но для ответа на вопрос, является ли способность отказаться от абсолютной победы во имя человеческих ценностей тем, что выводит Аыадиса за рамки "художественной конструкции", делая его личностью, необходимо рассмотреть мотивы поведения героя, заданы ли они неким лежащим вне его абсолютом или же они - результат свободного волеизъявления героя. Отказ от абсолютной победы во имя торжества человечности есть исключительно результат свободного волеизъявления героя. Примечательно, что блестящее владение оружием свойственно всем рыцарям - как положительным, так и отрицательным персонажам, - но способность к человечности - удел немногих.

Ища наилучших для себя условий стяжания чести и славы, Амадкс, как я сотни других рыцарей, поступает на службу к королю Лисуарте,

поставившему целью превратить свой двор в средоточие лучших сил мирового рыцарства. Идеальный правитель не скупится нз почести рыцарям, благодаря которым преумножаются его богатство и слава, обеспечиваются благополучие и стабильность государства - так в романе возникает проблема доброго птавления. Вместе с тем всякая власть заключает в себе потенциальный источник ущемления прав личности. Понятие "достоинство человека" включает в себя не только высокое положение в макрокосме, но и защищенность от неблагоприятных факторов социального характера. Амадис, считая для себя честью служениз королю,' все же отказывается стать его вассалом, сохраняя личную независимость. Впоследствии, впав в немилость, он порывает с владыкой. Вслед за Аыадисом, опасаясь за свою судьбу, уходят еще сотни лучших рыцарей, что приводит созданный королем универсум к развалу. В финале Амздис, отстаивая свое и своей возлюбленной право на счастье, наголову разбивает королевское, войгко. С нашей точки зрения, Монтальво вкладывает в этот конфликт следующий смысл: только на справедливости владыки по отношению к служащим ему рыцарям может покоиться мощь и благополучие государства. Личность же вправе оказывать сопротивление. в случае несправедливого к ней отношения со стороны власти.

Покарав "порочного" правителя, иыея не одну возможность завое-' Еать для себя империю, Амадис раздает троны другим достойным рыцарям, считая большую власть помехой для самосовершенствования рыцаря. Отказ от достижения высшей ступени социальной иерархии (в конечном счете, высшего положения в рамках "художественной конструкции" жанра) в пользу самосовершенствования - результат свободного волеизъявления героя - есть, на наш взгляд, еще один фактор, выводящий Амадиса за рамки "художественной конструкции". Вместе с тем корона для героя рыцарского романа (как и для героя волшебной сказки) - "сверхцель", достижение которой - ожидаемый стереотип такого рода литературы. Монтальво, хотя в конечном счете и отдал дань этому стереотипу (Амадис становится королем, правда, уже после того, как фактически перестал быть первым действующим лицом в романе, уступив первенство сыну), ставит самосовершенствование личности виде вершин социальной иерархии.

Представление об идеале личности в "Аыадпсе" Монтальво не исчерпывается показом героя как члена социума. Идея рыцарской любви как проявления "внутреннего человека" в герое - ценнейшее завоевание уже средневекового романа. Представление Монтальво об .идеале ры-

царской любви заимствует важнейшие положения куртуазных кодексов предвдуаей эпохи: совершение подвигов в честь дамы, миссия защитника, неколебимая верность. Герой не просто совершает подвига в честь возлюбленной, во неоднократно избавляет ее от непосредственно грозящей ей опасности. Более того, он осознает, что всякая его победа над злом снижает угрозу и непосредственно для нее.

Своеобразным "индикатором"' величия любви Амадиса и Органы становятся испытания на право быть достойными друг друга, как, например, Волшебный меч (получить который мог только самый верный влюбленный) и Волшебный венок - награда самой верной возлюбленной, или Арка верных влюбленных и Заповедная палата на Твердом острове. Ама-дис и Ориана проходят испытания инкогнито: святое сохранение своей любви в тайне понимается имя кс.к признак высшей культуры чувства (во всяком случае, так в редакции Монтальво), хотя и не является обязательным требованием: все другие влюбленные пары проходят испытания открыто.

"Тайный" брак между Амадисом и Орианой заключается вскоре после их знакомства, причем, как считает сама Ориана, святость тайного брака, если в основе его лежат искренние чувства, признается самим Всевышним: соглашаясь на предложение Амадисом тайного брака,-она говорит, что "хотя это представляется большим грехом, это не будет таковым в глазах Бога". В 1У книге старый монах Насцкано, самое благочестивое лицо в романе, вначале осуждавший тайный брак Орианы, затем благословляет его, узнав, сколь искренние чувства лежат в его основе, и задолго до соединения влюбленных в законном браке нарек их мужем и женою. Гимн любви, вне зависимости ее от церковного риту--. ала - безусловно, одна из ренессансных черт "Амадиса" Монтальво. Законный же-брак, с точки зрения Монтальво - "сверхцель", определяющая динамику повествования. Достижение этой "сверхцели" исключает дальнейшее развитие сюжета.

Одной из центральных проблем средневекового куртуазного романа является проблема совмещения любви и авантюры. В "Амадасе" имеется единственный конфликт такого рода: в результате трагической ошибки Ориана приходит к мысли об измене возлюбленного, и тот удаляется в добровольное изгнание на Пенья-Побре. Эпизод с Певья-Побре вписыва-. етсл в идеологическую концепцию средневекового "Амадиса", в основе которой лежит идея обреченности любви. Уход Амадиса в добровольное изгнание детерминирован табуированностью ситуации: невозможностью

продолжения совершения подвигов в честь Ориагш, как и невозможнос-ты> перемены предмета страсти. С точки зрения средневекового автора такой поступок Амадиса был, возможно, наиболее достойным; Монтальво же осуждает героя за то, что он, поступив, как вынудили обстоятельства, отступил от рыцарского долга: он требует эмансипации человеческой личности от всякого рода абсолютов, препятствующих ее самореализации.

Чтобы оттенить своего героя именно'как идеального возлюбленного, автор (еще средневековый) выводит рядом с ним не столь безгрешного, но от этого нимало не теряющего в мужестве брата - Галаора, который отнюдь не являет собою образец рыцарской верности, • но это освобождает его в отличие от Амадиса, от "табуированности" многих ситуаций. Вместе с тем, по мнению М.Менендеса Пелзйо, Монтальво мог подвергнуть редакции наиболее расходящиеся с общепринятой моралью похождения Галаора 6.

Помимо социального аспекта рыцарского идеала, в рамках идеализированного, сказочного мира положение личности в "макрокосме" в значительной мере определяется также ее взаимоотношениями с в»'°сош-альнам силами: Богом, волшебными и инфернальными силами, Фортуной к др. :.!отив "одолимости чуда", победы над внеличностными силами проходит красной нитью уже в средневековом рыцарском романе, герой которого.устремляется в приключения, как в родную стихию, и для которого мир существует под знаком чудестного "вдруг". В "Амадисе" Мон-тальзо этот мотив приобретает, идеологизированную окраску: принадлежащие к "чудесному" миру противники Амадиса показаны как враги христианского мира, и одерканае победы над ниш выставляет героя и как защитника христианских ценностей. Если у Кретьена христианство обнаруживается редко, то у Монтальво этот элемент играет более заметную роль, особенно в Ш-1У книгах.

Волшебство в "Амадисе" играет существенно меньшую роль, нежели в романе кретьеновского типа: оно не выступает в "Амадисе" в роли стимулятора либо тормоза действия. В этом, на наш взгляд, принципиальное различие между "Амадисом" и "Дон Кихотом". В первом роль волшебства сведена к "необходимой ссылке", к элементу колорита; во втором волшебство (существующее, правда, только в воображении героя)

6 líenSndea Pelayo U. Orígenes de la novela. - T.I. _ B/Aire3, 1946. - У.360.

выступает как стимул его"подвигов": Рыцарю печального образа,как воздух,необходимо преодоление именно чудесного, валшевного с целью самоутверждения. Мотив "одолиюсти чуда" пародируется в. "Док Кихоте" с высшей степенью сарказма.

Свойственная героям средневековых родо«ов какда пцтвшчений и самоутверждения при преодолении опасных ситуаций отнюдь не отменяет возможности трагического исхода: "вдруг" и "как раз" приводят' ' к табели ряд героев средневековых романов, как, например, Артура в романе Мэлори или самого Амада^а в средневековом тексте. Переориентация Монтальво вдеолотаческой направленности "Амадаса" включает и заострение внимания на готовности героев бороться с неблагопри-ятностями фортуны, умении обращать их в свою пользу.

В ряде отечественных и зарубежных исследований, как, например, в труде Х.А.Маравалля о "Дон Кихоте" и в работах М.Абрамовой о "Ти-ранте Белом" проводится мысль о рыцарском романе как своеобразной утопии, причем, в отличие от утопии Средневековья, ренессансная непременно рассчитана на воплощение. "Амадис Галльский" подтвреждает эту мысль в еще большей степени, нежели "Тирант Белый", хотя Си тем, что для тысяч и тысяч испанцев Амадис явился воплощением идеального героя примерно так же, как Ахилл и Геракл для древних эллинов. Тысячи испанцев стремились воплотить этот идеал в реальную действительность, отправляясь за славою в Новый свет, становясь конкистадорами. Наиболее ярким подтверждением утопического характера амади-сова мира следует считать образ действий рыцаря печального образа, который сознательно идет на многие жертвы, чтобы воскресить институт Странствующего рыцарства как воплощение эюго мира, и в конце концов приходит к выводу о том, что за многие дни своих скитаний, исполненных взлетов и падений, ему в значительной мере удалось осуществить задуманное. Но драма Дон Кихота в том, что осуществить свою мечту он пытается ва всем досягаемом пространстве реального мира и потому обрекает себя на горечь и поражение.

Во второй главе анализируются некоторые основные черты поэтики "Амадаса Галльского". При всем обилии приключений и персонажей, которые подчас образуют запутанный лабиринт, очевидно органически присущее роману свойство, что все происходящее движется по единой норме и закону. Попытка виявить внутренние законы движения сюжета в "Амадисе" и составляет задачу первой части главы.

По, мнению М.Бахтина, идея испытания, унаследованная от гречес-

кого романа, "в значительной мере организует "амадисов" и "пальме-рипов" 7. Вместе с тем идея испытания занимает в "Амадисе" несколько иное положение, чем в греческом или средневековом рыцарском романе: тан герой вынужден пройти суровые испытания, чтобы добыть (или вернуть) возлюбленную. В "Амадисе" же обретение героем своего "я" в начале повествования фактически устраняет преграды к браку, и совершение Амадисом громких подвигов в честь Ориани - исключительно результат свободного волеизъявления героя. Имеется и другой-подход к решению вопроса о структурообразующем начале романа. По мнению А.Прието, здесь двор короля Лисуарте играет роль "оси", вокруг которой вращается все действие; к этому центру стягиваются все остальные. Мы же признаем центром действия, бесспорно, главного героя -центр, следовательно, подвижный, а не статичный, как это было бы в случае, если признать им двор короля Лисуарте. Каждый поступок, каждый подвиг героя вызывает "цепкую реакцию", способствуя завязыванию новых связей и отношений. Такое важнейшее событие, как уход Амадиса от короля Лисуарте, резко расширяет "радиус действия" героя и вместе с тем подготавливает почву для главного конфликта, без разрешения которого не могло быть счастливого финала. "А.мадас" Монтальво - роман "открытого типа", способный иметь сколько угодно продолжений: многие эпизоды, которые Монтальво оставляет неразрешенными в 1У-книге, разрешаются в его У книге цикла - "Подвиги Эсяландиана".

Время в рыцарском романе нерасторжимо связано с сюжетом, являясь основным средством его организации. Герои кретьеновского романа движутся во времени, но общее врем аргуровского универсума неподвижно... Ни старый Артур, ни молодой Ивейн равным образом не стареют, они вечны, как вечен их мир 8. Этот тезис справедлив и для Амадиса: странствуя по разным землям и странам, герой остается полным сил и в "брачяом возрасте", как и в начале своего рыцарского пути. Помимо "событийного", в рыцарском ротке возможна еще одна разновидность времени - "волшебное время", но в "Амадисе" примеры такового единичны. Более существенной в "Амадисе" представляется оппозиция волшебного и не-волшебного пространства (как правило, волшебными мо-

п

Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. - II., 1975. -

С.195.

о

Михайлов А.Д. Французский рыцарский роман и вопроса типологии жанра в средневековой литературе. - М., 1976. - С.162.

гут быть замки, острова, скалы и т.п.). Хотя местом необыкновенных подвигов в принципе может стать любая точка пространства "аыадисо-ва" мира, все же "остров" .щш "скала" - отграниченное от остального мира лространство со своей спецификой. Одержание герэем победы над ним предполагает "освоение" этого пространства, присоединение к "своему" миру.

Пространство в "Амадисе" столь же условно, как и время. Здесь члтатель встречает привычные для артуровского мира топонима, как "Британия", "Шотландия", объединяющиеся в "свой" для Ааадиса и его соратников мир. Однако в 1У книге появляются топонимы "Арабия", "Татария", закладывая основу для главного конфликта У и последую-пих книг "Аыадиса": противостояния "христканского" и "сарацинского" миров.

Во втором параграфе главы характеризуются некоторые особенности языка и стиля "Аыадиса" "юнтальво. Уже испанский гуманист ХУ1 в. X. де Вальдес указывает на наличие в "Амадисе" "высокого" и "низкого" стилей. Под "высоким"стилем в "Аыадисе" следует понимать в первую очередь вое то, что войдет впоследствии в "Сокровищницы "Аыадиса": описания славных поединков, церемоний, "вставные" элементы: предсказания, письма, монологи. Для стиля "Аыадиса" характерно стремление к красочности, многомерности эпизода - это ценная р<знессанс-ная черта романа.

Интересным приемом создания "высокого" стиля представляется введение Ионтальво в бретонскую ткань элементов "иной культуры", а именно культуры классической античности, мифологического прошлого. Приспособление античного материала к куртуазным вкусам имело место и в Средние зека (например "Роман об Александре"), но здесь античный герой предстазт блестящим средневековым рыцарем. В "Аыада-се" же элементы античной культуры выступают как самосенные, отчужденные от средневекового сознания, что делает их ценными элементами ренессансного начала в "Аыадисе". Примеры из античного и мифологического прошлого предполагаются в качестве образцов для подражания или уроков, которые следует запомнить. Для Монтальво, стоявшего у истоков испанской ренессансной культуры, было естгствеянии примерять создаваемый им героический и личностный идеал к великим образцам прошлого.

Особое место в поэтике "Аыадиса" занимают предсказания - традиционные для данного жанра элементы аллегории и эмблематики во вку-

сах позднего Средневековья. Представляет интерес также язык символов (кольца, меча, "животных" симзолов и др.).

Под эленентама"низкого" стиля, как нам представляется, следует понимать элементы иронии, пред охра няющие героев от чрезмерной идеализации, обеспечивающие связь "идеального" с земным. Ироничные сцены и реплики следуют, как правило, за патетичными монологами героев, поглощенных своими переживаниями. Однако иронические и комические элементы занимают в романе сравнительно' небольшое место; видимо, это объясняется опасениями Монтальво, что чрезмерная насыщенность комизмом может привести к дискредитации создаваемый им идеал личности.

Третья глава посвящена продолжениям "Амадкса" и их мосту в истории жанра. Уже в Пятой книге, написанной также Монтэльео и посвященной подвигам сына Амадкса - Эспландиана,- существенно меняется общая направленность романа. Идея христианского рыцарства накладывает отпечаток и на образ главного героя, и на сюжет произведения. На первый план выступает идея похода на Константинополь. Главный герой романа - Эспландиан - объязляет единственной целью своей жизни служение Богу. Соответственно любовная теш, столь существенная е "Акадисе" и позволяющая наиболее полно раскрыться личности героя, выступает в "Эспландиане" лишь в роли "необходимой ссылки". .Индивидуальный героизм рыцаря сменяется коллективные героизмом христианского рыцарства. При всем том осознание Эспландианом своей личности даже более явственно,, чем у Ачадиса, но выражается оно преимущественно в стремлении к посмертной славе.

С 1510 по 1546 гг. вышло еще 12 испанских продолжений цикла, написанных разными авторами. Цикл был быстро переведен на другие европейские языки и получил на разных языках новые продолжения; наиболее интересен французский цикл "Амадисов" - к 1615 г., году создания второй части "Дон Кихота", числэ книг в этом цикле достигло 24. Бее эти произведения свидетельствуют о вырождении ренессансных мотивов, характерных для "Амадиса" Монтальво: из жанра литературы рыцарский роман переходит в жанр беллетристики, массового чтива, где в угоду внешней занимательности жертвуется всем: логикой развития действия, целостностью характеров, глубиной идеи. Рыцарский роман после Монтальво представлял собою все более антихудожественные поделки. Если Монтальво проявлял сдержанность в описании чудес, то у авторов продолжений волшебники и великаны становятся все чудовищнее;

во множестве встречаются самые невероятные чудеса, в результате нагромождения которых возникал все больший разрыв между романной и реальной действительностью. Традиционные мотивы, которые Монталь-во обрабатывал в своем произведении, авторы продолжений лишь механически переносили в свои творения, изменяя лишь места действия и имена-героев.

Негативные тенденции, накапливавшиеся в этом жанре, были быстро подмечены современниками. Испанские гуманисты осуждали "неправдоподобие" и развращающее воздействие этих книг на общество. Тем не менее, на протяжении всего ХУ1 века рыцарские романы продолжают оставаться излюбленным чтением всех слоев испанского общества. Письма на родину испанских конкистадоров, обращения их предводителей к своем солдатам нередко представляются скалькированными с тех или иных эпизодов "Амадиса" и других рыцарских романов. Стилистика хронистов Конкисты также несет на себе более или менее явственный отпечаток стилистики романов амадисова цикла. Б странах Европы, в первую очередь во Франции, "Аыадисы" становились носителями категории внежанровой литературности языка, - составлялись особые книги вроде "Со-крозищяяда ''Аыадиса", где собирались извлеченные из романа образцы разговоров, писем, речей и т.п.

В Заключении мы подводим обдай итог важнейшим чертам "Амадпса" Ыонтальво, определившим этому произведению особое место в рамках жанра и обусловившим его фантастический успех. Предлагая читателю идеал для подражания, Монтальво ориентируется на апробированную модель, шлифуя таковую до уровня, представляющегося ему высшей степенью совершенства. Такой идеал строится в значительной мере на базе апробированных "художественных конструкций", заимствуя из них наиболее ценное. Создавая пространственно-временную структуру романа, Монтальво использует привычные стереотипы еще в большей степени, чзм при создании самого образа героя. Вместе' с тем в эпоху, в которую Монтальво осуществлял свой труд, делались первые шаги к эмансипации человеческой личности; утонченное чувство человечности, возвышенная любовь, облагораживающая личность, в сочетании с трясущими прежним героям мужеством и отвагой, не могли не импонировать ре-нессансному сознанию. Чтобы изменения, приведшие к вырождению жанра рыцарского романа, смогли окончательно разрушить миф о героях-рыцарях, понадобились десятилетия.

Но и на этом эпопея "Аыадиса" не оборвалась. Заключающиеся в

романе идеалы мужества, благородства и преданной любви надолго пережили забытый и осмеянный жанр. Великий Гете, прочитавший "Амадиса" в 1804 г., заметил: "Стыдно дожить до таких лет и не быть в состоянии познакомиться с этой великолепной вещью иначе как при посредстве подражателей"

Во второй половине XX в. эпопея "Амадиса" получила неожиданное продолжение, - на сей раз внимание привлек литературный аспект жанра. Исследователи Х1Х-ХХ вв. видели в "Амадисе" хотя и ценный, но все же памятник прошлом. Перуанский же писатель наших дней М.Вар-гас Льоса, которого привлекла способность рыцарского романа воссоздавать действительность зо всех тех измерениях, в которых вопри-нимало ее тогдашнее сознание, так что она протекала в различных порядках реальности, увидел в нем источник исчезнувшего ныне способа видения действительности, считая его адекватным для отображения происходивших в давние времена исторических процессов. Г.Гарсиа Маркес также ценит раскрепощенность автора в обращении с категориями "условно-исторического" и "реально-исторического" швнов, получившую новое плодотворное продолжение в некоторых новациях современного латиноамериканского романа и могущего обогатить литературу наших дней.

И все же главная заслуга "Амадаса" Монтальво" - привнесение -впервые в таком объеме - ренессанскых идей в испанскую словесность^ Это дает основание причислять Монтальво к тем деятелям испанской культуры, которые стояли у колыбели национального гуманизма. Испанский гуманизм был главкой силой, противостоявшей в ту эпоху на национальной почве феодально-католической реакции и сдерживавшей ее наступление на общество в целом и на каждую человеческую личность в частности. В этом и состоит прежде всего историческое значение деятельности наиболее ярких его представителей.

9 Гете И.-В. Полн.собр.соч. и писем. Т.13. - Л.-Л., 1949. -С.293.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

"Амадис Галльский" как историко-культурное явление. // Вопросы истории. 1984, & 12. - С,175-180.

"Испанский гуманизм ХУ-ХУП вв.: представители и проблемы. // Вопросы истории. 1987, Л 2. - С.112-125.