автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Истина бытия в поэтическом взаимодействии

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Пермяков, Илья Владимирович

Введение.

ГЛАВА

Обоснование поэзии понятием мимесиса: стихотворчество как воспроизведение сущего.

§ 1. Редукция стихосложения к языку и к интертексту.

§ 2. Нетождественность поэзии бессознательному мифотворчеству.

§ 3. Поэзия как дорефлективное понимание сущности вещей и как симулятив-ное подражание.

ГЛАВА

От мимесиса к алетейе: сущностная отнесенность автора и реципиента к истине бытия.

§ 1. Онтология искусства в фундаментальной герменевтике.

§ 2. Преодоление миметичности при поэтическом взаимодействии.

§ 3. Поэтическое взаимодействие и воссоздание истины бытия.

Введение диссертации2002 год, автореферат по философии, Пермяков, Илья Владимирович

Актуальность темы исследования. Замысел предлагаемой диссертации связан с вопросом об истинности поэтического познания мира. Правомерно ли считать истинным произведение словесного искусства, если соответствие или неадекватность его предметам и явлениям не доказуемы логически?

Изучение поэзии в гуманитарных науках с особой наглядностью выявляет и заостряет актуальную проблематику комплементарности теории познания и учения о бытии. В современном научном знании доминируют гносеологические подходы к творческой деятельности.

Гносеологический поворот в философии характеризуется переносом истины из сферы бытия в сферу мышления и пониманием разума не как возвышенного модуса бытия, а как познающего субъекта, который противостоит умопостигаемым объектам.

Элиминируя субъекта творчества, наука о стихосложении ставит сознание автора в зависимость от его классового положения, от культурных ценностей, от бессознательных слоев психики и от априорных форм языка и текста. Замещая задачу понимания феномена поэзии (то есть того, что есть поэзия сама-по-себе) задачей выявления многочисленных модусов ее существования (то есть того, как она есть), научные поэтики и теории поэзии оказываются дезинтегрированными и не вполне адекватными стихотворчеству в его самостоятельной целостности.

С уходом онтологического горизонта понимания поэзии как феномена бытия и с дегуманизацией искусства художественный язык изучается вне категорий истинности и ложности; соответствие стихотворного текста положению вещей в науке неве-рефицируемо. Истина познания становится прерогативой ученых различных несо-полагаемых отраслей; она устанавливается как адекватность и верифицируемость их метаязыковых суждений определяемым соответствиям между языковым стихотворным отрывком и другими умопостигаемыми предметами.

Гносеологическая плюральность, сложившаяся в современном гуманитарном знании о творчестве, требует интегрирующей конкретизации и нахождения онтологического основания, к которому восходит определенный набор абстрактных истин познания стихосложения в науке. Экспликация онтологического фундамента, а также определение ключевых особенностей его варьирования гносеологией - актуальное и необходимое условие в осуществлении первых шагов к конкретизации знания о дорефлективной истинности поэзии.

Актуальность заявленной темы выходит за сугубо теоретические рамки. Значимость уяснения смысла художественных работ в онтологическом аспекте связана с общекультурными проблемами дегуманизации искусства и размытости критериев для суждения вкуса. Актуальным на данный момент являются:

- вопрос разграничения фиктивного и реального: в эпоху виртуализации существования, переизбытка информации и манипулирования сознанием, наряду с философией, поэзия является одной из истинных альтернатив тотальной кажимости;

- проблема межличностного и межкультурного понимания: коммуникация посредством искусства позволяет прояснить частные различия и общее бытийное основание человеческого существования, а также постоянно удерживать открытыми для осмысления неочевидные феномены бытия;

- тема авторства и анонимности творчества: экспликация онтологического фундамента поэзии указывает на то, что стихотворное осмысление действительности осуществимо человеком, нередуцируемым к исчисляемым механизмам функционирования языка, текста или психики.

Степень разработанности проблемы. Онтологическое содержание словесного искусства - непреходящая философская тема со времен античности. Выявить сущность поэзии значит отчасти прояснить истоки метафизики, подчеркнуть не только уникальную специфику каждого из двух видов творчества, но и их генетическое единство. Так, исходные принципы древнегреческой онтологии были сформулированы Парменидом в жанре научной поэмы; единство мировоззрения и языка изложения присуще философско-поэтическому учению Гераклита; философское стихотворчество практиковалось киниками. Первое объемлющее онтологическое обоснование искусства было предложено пифагорейцами и детально прорабатывалось в трудах Платона и Аристотеля.

Ключевым понятием античной онтологии искусства стал «мимесис» как творческое воспроизведение действительности. Под мимесисом у Платона понималось неосознанное подражание вещам, характерам, предшественникам. Для онтологии Аристотеля необходимым условием литературного мимесиса и соответствия между высказыванием и предметом является осмысление сущности вещи.

Изначальное определение искусства как воспроизведения действительности прослеживается на всех исторических этапах развития философии во взглядах Прокла, Плотина, Августина, Фомы Аквинского, Дионисия Ареопагита, Дж.Вико, И.Тэна, И.Г.Гердера, Г.Э.Лессинга. Кантовская эстетика предлагала понимать творчество как проявление субъективности запредельного миру «гения», который выражает порядок природы и восходит, таким образом, к Богу. Гегель видел в произведениях искусства объективирующее воспроизведение абсолютного духа, который ожидает доведения его до самоосознания в системе понятий. Для Шлегеля в поэзии осуществимо философское стремление к изображению бесконечного. По П.А.Флоренскому, истина есть не только дискурсия логики, но и интуиция искусства и религиозного откровения.

Стремясь преодолеть принцип подражания действительности и теургическую эстетику, наука XX века дегуманизировала словотворчество и секуляризовала его в языке, литературе, психике. Но научно-философский метатеоретический анализ методологии структурализма, пост-структурализма и феноменологической философии искусства, предпринятый В.П.Визгиным, Б.П.Гончаровым, Г.К.Косиковым, И.Т.Касавиным, Г.Кюнгом, Ж.Мунэном, Е.А.Найманом, В.И.Россманом, С.Б.Степаненко, О.А.Ханзен-Лёве, Э.Холленштайном помогает констатировать не-осуществленность проекта анти-миметической поэтики.

Проблема миметизма получила многоаспектное освещение в философии и филологии XX века. Работы отечественных и зарубежных авторов Э.Ауэрбаха, Х.Блума, Л.Голдена, Ж.Делёза, В.М.Диановой, М.Дюфрена, Р.Жирара, А.Ф.Лосева, В.Л.Махлина, А.С.Мигунова, А.И.Пигалева, Дж.Редфилда и П.Рикёра позволяют сконцентрироваться на вопросе о подлинности и кажимости искусства. С одной стороны, претензия поэтов на обладание истиной объясняется как аргумент подражающего последователя в соперничестве за поэтическое первенство с имитируемыми предшественниками1. С другой стороны, литературное изображение вещей мыслится дорефлективно-достоверным как результат такого художественного толкования действительности практическим разумом, в котором предпонимается и запечатлевается смысловая взаимосвязь исторической событийности и конкретизированного бытия2.

Вопрос о специфике поэтического отношения к истине был детально проработан в феноменологическо-герменевтической концепции искусства. Проект онтологии литературы, осуществленный В.Дильтеем, М.Хайдеггером, Р.Ингарденом, X.-Г.Гадамером, В.Бимелем, Х.Арендт, Г.Зедльмайром, Ф.фон Херрманном, во многом определяет ответ на вопрос об истоках поэтического умения осмысленно воспроизводить вещи в их феноменальной очевидности и дорефлективной достоверности.

Существенный вклад в онтологию искусства привнесло критическое осмысление герменевтического опыта интерпретации текстов и понимания истины («алетейи») как допредикативного раскрытия бытия сущего. В отечественной (В.В.Бибихин, Ю.Б.Борев, З.Н.Зайцева, А.Я.Зись, И.Н.Инишев, В.А.Куренной, Л.А.Микешина, А.В.Михайлов, В.И.Молчанов, Н.В.Мотропшлова, М.В.Поздняков, Ю.Шичалин, А.Г.Черняков) и зарубежной (К.-О.Апель, Я.Брункхорст, Д.Деннет, М.Вишке, Х.Р.Зепп, М.Куш, Э.Левинас, О.Пеггелер, Р.Рорти, Э.Тугендхат, Я.Хинтикка, К.Хюбнер) мысли были сделаны важнейшие шаги для интегрирования и конкретизации гуманитарных знаний о творчестве на фундаменте феноменологии и герменевтики.

Однако, насколько нам известно, в философских работах специально не поднимался вопрос о том, передаваема ли истина как дорефлективное неартикулирован-ное раскрытие феноменов от поэта к читателю, толкователю и переводчику. Кроме того, в гуманитаристике упрочилось понимание поэтико-герменевтического мыш

1 Bloom Н. Poetry and Repression: Revisionism from Blake to Stevens. Yale University Press, 1976.; Жирар P. Насилие и священное. M, 2000; Пигалев А.И. Рене Жирар и Мартин Хайдеггер: о смысле «преодоления метафизики» // Вопр. философии, 2001, № 10. - с. 152-169.

2 Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1993; Махлин В.Л. Затекст: Эрих Ауэрбах и испытание филологии // Ауэрбах Э. Мимесис. Изображение действительности в западноевропейской литературе. М., 2000; Рикёр П.Время и рассказ (2 т.). М., СПб.,2000. ления как «эгоцентрично-авторитарного» и лишенного гуманистического ориентирования на «Другого». Для раскрытия поставленного вопроса и изучения обозначенной проблематики необходимо тематизировать ситуацию поэтического взаимодействия. Лучшим примером такого взаимодействия, в котором открыто манифестирует себя сохраненная истинная поэтичность (как раскрытие феноменов) и преодолевается межличностный мимесис (как творчески-подражательное воспроизведение предшественника), является поэтический перевод.

Цель диссертации - проанализировать гносеологические и онтологические подходы к феномену стихотворчества и определить бытийное основание, к которому восходит поэтическая способность автора и реципиента воспроизводить сущее истинно.

Осуществление поставленной цели требует последовательного решения ряда задач:

- эксплицировать научное понимание стихосложения как бессознательно-мифотворческого миметического действия в современной поэтике от формализма до пост-структурализма;

- обосновать неправомерность деавторизирующего отождествления поэзии с мифотворчеством и с бессознательным переживанием;

- провести критический анализ миметических подходов к словесному искусству в античных и в современных философских теориях литературы;

- раскрыть причину, по которой поэтическое произведение может одновременно быть истинным и кажимым, подлинным и симулятивным;

- критически исследовать трактовку понятий истины, языка и авторства в фундаментально-герменевтической онтологии искусства;

- выявить специфику истинного стихотворческого раскрытия феноменов бытия на примере поэтического взаимодействия автора и реципиента посредством перевода.

Теоретико-методологическую базу диссертации, помимо специальных исследований по онтологии искусства, составляют работы, посвященные сравнительному анализу философских, поэтических, мифотворческих, религиозных и научных форм постижения бытия (Н.С.Автономова, В.П.Большаков, Ф.Х.Кэссиди, Л.С.Кукушкин,

Г.Марсель, Э.Сурио, Ю.А.Урманцев, Е.Л.Фейнберг, М.Элиаде). Для решения задач диссертации огромное значение также имеют методы философского литературоведения, разработанные С.С.Аверинцевым, В.Айрапетяном, Л.М.Баткиным, М.М.Бахтиным, Ж.Боллаком, М.Л.Гаспаровым, Л.В.Карасевым, М.Е.Кравцовой, В.Изером, О.Марквардом, И.П.Смирновым, В.Рудневым, Б.А.Фохтом, Х.Шрайер, Л.В.Щегловой.

В выявлении общего онтологического фундамента научных концепций и теорий поэзии используется метатеоретический сравнительно-сопоставительный метод исследования. При изучении конкретного материала поэтических произведений применяется совокупность методов текстологического анализа и ряд герменевтических процедур. Для раскрытия ключевого вопроса об особенностях бытия истины в поэзии необходим феноменологический подход, поскольку он позволяет рассмотреть поэзию как то, что она есть «сама-по-себе», то есть рассматривать ее в бытийном аспекте до всякого соотнесения с сущим.

Именно феноменологический способ исследования позволяет осмыслить поэзию как феномен, то есть как то, что само-по-себе себя кажет, являет одновременно по истине и искажающе. Этот способ открывает дорогу к пониманию того, что есть подлинная поэзия, раскрывающаяся в истинном свете, и при таком раскрытии имеющая дело с истинным осмыслением бытия вещей.

Для того, чтобы прояснить применение диссертантом понятия «феномен», необходимо краткое толкование «перевалочного пункта» феноменологии, а именно того момента в развитии данного способа философских исследований, когда он перешел из своей гуссерлианской фазы (феноменология сознания) в фазу хайдеггерианскую (феноменология вот-бытия).

Феномен, то, что есть сущее по истине, то, что оно есть само-по-себе, не дан изначально в действительности, он есть сокрытая эмпирическим опытом возможность, осуществляемая или неосуществляемая действием осмысляющего открытия сущего.

В гуссерлевском проекте «философии как строгой науки» предмет эмпирического опыта, чтобы стать феноменом (тем, что он есть сам-по-себе), апроприируется сознанием, «является» имманентно ему в интенциональном акте осмысления предмета.

Наделение предмета значением происходит имманентно сознанию трансцендентального Эго. Сущее становится «чистым (не эмпирическим) феноменом» («идеей», «чистой сущностью»), тем, что оно есть само-по-себе, через субъективный опыт рефлексии, который означивает и осмысляет сущее в интенциональном акте означивающего отношения сознания к предмету.

Интенциональность - направленность сознания на предмет - это имманентная трансценденция сознания, имеющая значение, не тождественное ни предмету, ни его психическому образу, ни способу обозначения предмета; значение - это переживание сознания, интенционально отнесенного к предмету, но не выходящего экстатически за свои пределы к чему-то запредельному и единственно подлинному.

Подлинное и сокрытое эмпирическим опытом в феноменологии Гуссерля - это как раз интенциональность сознания, делающая вещи тем, что они есть на самом деле (сами-по-себе). Проявленность сущего как-оно-есть возможна, по Гуссерлю, только имманентно сознанию трансцендентального Эго, осуществляющего феноме-нализацию сущего в интенциональных актах. Так, подлинное сознание (das BewuBtsein), «ответственное» за феноменализацию вещей, за проявление сущего в истинном свете, становится у Гуссерля основопологающим феноменом феноменологического изучения, то есть тем, что сознание есть само-по-себе (см. Гуссерль, 1991; Гуссерль, 1992; Гуссерль, 1997).

Но для осуществления проекта философии как «строгой науки» Гуссерлю было необходимо соотнести интенциональность феноменализирующего сознания с абсолютной очевидностью, интерсубъективной значимостью и достоверностью научного познания феноменов. Именно в этом ключе философом была концептуализирована забота о чистоте саморефлексирующего сознания, проявившаяся в требовании предварительной трансцендентальной и эйдетической редукции познающего сознания. «Характерная черта такой заботы о познанном познании есть превалирующее доминирование абсолютной научности, абсолютного познания и его достоверности прежде свободной возможности встретить вещи сами-по-себе» (von Herrmann, 2000:35). Забота о «чистоте» значений, имманентных сознанию, застила в гуссерлевской феноменологии «сами вещи», внеположенные сознанию, и оттенила возможность встречи, соотносящей интенциональное сознание и вещи как они есть.

Если бы данная диссертация остановилась на понятии феномена как явления в субъективном сознании имманентной ему структуры значений, то поэзия предстала бы идиосинкразическим, образно-чувственным украшением идеальных понятий, которые постижимы истинно только умозрительным усмотрением сущности вещей. Такой неоплатоновский ход (характерный, например, для феноменологии Р.Ингардена (Ингарден, 1962)) ставил бы под сомнение возможность поэзии постигать вещи как они есть сами-по-себе и, следовательно, иметь дело с истиной. Если местонахождением поэзии объявить сознание, а бытие стихотворчества опредметить в чувственно воспринимаемый образ, украшающий идеальное значение, то стихотворческому способу человеческого бытия пришлось бы отказать в способности истинно открывать феномены бытия.

Однако все дело в том, что феномены как вещи, кажущие себя тем, что они есть на самом деле, являются не только в сознании, но и внеположенно ему. Местонахождение феномена поэзии для данной диссертации это открывающаяся в бытии вещи и в бытии сознания возможность смыслополагающей встречи сознания и вещи, это способность их становления феноменами, тем, что они есть на самом деле. И встреча эта осуществима на основании бытия как вещи, так и сознания, бытия, которое не поддается тотальному опредмечиванию в образ или в значение.

Раскрывая сущее как оно есть само-по-себе, то есть, превращая предмет в феномен, постигая его истинно, интенциональное сознание (das BewuBtsein) само есть феномен, сущее как и что оно есть само-по-себе, сущее, явленное истинно. Оно само - способ осознающего бытия, которым раскрывается истинный смысл бытия других вещей и самого сознания. Но если сознание как оно есть само-по-себе делает вещи феноменами в интенциональном акте истинного осознания сути вещей, то чем же феноменализируется само истинно постигающее сознание?

Подлинное сознание уже было феноменом, но было оно как таковое замкнуто эмпирическим опытом неиспользования возможности интенционального переживания и означивания самих вещей. Использование данной способности сознания - это реализация такого способа быть, которым вещи постигаются истинно.

Феноменология Хайдеггера тематизировала размыкание возможности бытийст-вующего сознания осмыслить бытие вещей, постигаемых как они есть сами-по-себе. Бытие, которое озаботилось раскрытием смысла бытия вещей, прежде сознания ответственно за становление вещей феноменами, за истинное их раскрытие. Хайдеггер радикализировал максиму Гуссерля "К самим вещам!". Он пытался возвратить соотносящимся вещам и сознанию их онтологическую подоснову, понимая под таковой раскрытость сущности вещей и сознания в вот-бытии (Dasein), которое предшествует актам интенциональности и редуцирующему познанию.

Выявление. разомкнутости бытия в единстве с выявлением самостно-экстатической разомкнутости экзистенции (заботы) составляет первичную тему феноменологии вот-бытия - в отличие от феноменологии сознания» (Херрманн, 2000:59). Осмысленная встреча между вещью и сознанием, возникающее их соотношение, которое в серии интенциональных актов результируется в проявлении вещей как они есть сами-по-себе (то есть в их становлении феноменами), располагается в онтологической возможности вот-бытия размыкать и осмыслять свое бытие и бытие других вещей. Разомкнутость бытия вещи и бытия сознания не обременена еще соотнесением с достоверным познанием и опредмечиванием в образ или в значение, она есть возможность, но не действительность соотносящего вещь и сознание познания.

Понятийное именование этой разомкнутости бытия у Хайдеггера эволюционировало от «смысла бытия» через «истину бытия (алетейя)» к «месту бытия (топос)» (см. Хайдеггер, 1993в; Хайдеггер, 2001). Истина бытия, атрибутируемая в настоящем исследовании поэзии, понимается здесь именно как алетейя, то есть как противостояние сокрытости и непотаенности бытия, которое обеспечивает возможность феноменального проявления поэта, стихотворения и читателя как они есть сами-по-себе, в истинном свете. Именно благодаря замкнутости и разомкнутости бытия сочиняющего и воспринимающего, а также бытия стихотворной вещи, с которой они имеют дело, поэзия возможна как феномен бытия.

Феномен поэзии (для данной диссертации) - это самопоказывание поэтической вещью (стихотворением), а также ее автором и реципиентом того, как и что они есть сами-по-себе до опосредующей знаковой данности через другую вещь и до указывающего соотнесения с другой вещью. Бытие поэзии претворяется в сущее - в понимаемое стихотворное сочинение - и так осуществляется и пребывает в бытии автора, его читателей и толкователей, предшествуя образованию смыслов в их интен-циональном сознании.

Данная диссертация учитывает и научную традицию понимания феномена поэзии, которая с преобразованиями выводима из философии Канта и из феноменологии Гуссерля, но противостоит хайдеггеровской феноменологии вот-бытия.

Возможность опредметить бытие вещи (то, что она есть сама-по-себе) в то, как она есть в качестве имманентного сознанию значения (у Гуссерля), отчасти создало предпосылки для научного рассмотрения поэтической вещи как сущего, которое соотносимо с другим сущим и в этом соотношении это сущее отражает и воспроизводит. Напротив, при осознании онтологическо-онтического различия между бытием и сущим у Хайдеггера, такое опредмечивание бытия поэзии невозможно ни в сознании, ни в каком-либо ином сущем, кроме стихотворного сочинения и встречающегося с ним бытием автора и реципиента, сознание которых есть способ бытия.

В науке феномен понимается (в пост-кантианской традиции) как неподлинная яв-ленность и обманчивая видимость вещи. Наука выявляет ноумен, вещь-в-себе, которая стоит за феноменом и искажающе проявляется в нем. Однако с уходом теологического горизонта рассмотрения искусства ноуменализм, декларируемый в науке, на самом деле раскрывает не идеальную вещь-в-себе, но другую материализованную вещь, ничем по подлинности не отличающуюся от вещности искусства.

Феномен стихотворчества служит в лингвистической поэтике репрезентантом языковых и текстуальных явлений. Под репрезентантом в данной работе понимается противоположность феномена в хайдеггеровском смысле. Это предмет, который сам-по-себе в изучении не рассматривается, но используется для выявления сущности других предметов, проявляющихся в нем. Понятие «репрезентация» входит в синонимический ряд таких понятий, как «воспроизведение», «отражение», «подражание».

Изучая поэзию, лингвистика не занимается вопросом об истоках творчества или авторства. «При отборе, организации и анализе поэтических текстов в центр внимания ставится не картина мира поэта, не его место в литературе, не авторская стилистика, а собственно язык в его динамическом аспекте» (Зубова, 2000:6). Лингвистическое мышление не обращается собственно к поэзии как к самостоятельному феномену, разрывая целостность автора, сочинения и реципиента.

Теория поэзии, согласно Э.Р.Курциусу, есть «учение о природе и функциях поэта и поэзии, в отличие от поэтики, призванной заниматься техникой поэтического сложения», а также «учение поэта о самом себе. и напряженнейшие отношения между поэзией и наукой» (Curtius, 1984:462).

Обращаясь к этим вопросам, теория поэзии также не обходится без редукции стихотворчества к другому сущему. Феномен поэзии часто сводится в теории к выражаемой коллективной психике народа или к индивидуальному психическому переживанию, которыми эмпирически украшаются действительность и идеальные понятия.

Существенным мотивом современных теорий поэзии, реагирующих на научную деавторизацию литературы, стала пост-психоаналитическая дискредитация фигуры автора и принципа возвышенности творчества. В этом аспекте притязания поэтов на истину трактуются как ошибочные мнения. Согласно теориям поэзии, они сформированы либо под страхом влияния (Bloom, 1976; Блум, 1998), либо в результате концентрации солипсиста на звучании воспроизводимого языка (De Man, 1986; де Ман, 1999). В любом случае, теории поэзии также не избегают объяснения стихотворчества как репрезентативного действия.

Традиционное разделение на теорию поэзии и научную поэтику позволяет констатировать всеобщую применимость «метода онтической редукции» (Апель, 2001:8) в отношении стихотворчества. В соответствии с таким методом сущность стихотворных текстов должна быть полностью сведена к другому сущему, воспроизводимому данным текстом.

Универсальность «метода онтической редукции» демонстрирует имплицитное единство разрозненных поэтик и теорий поэзии. В связи с тем, что это единство основывается на принципе репрезентации сущего и на традиции понимания феномена как явления, отражательно искажающего материализованный ноумен, актуальной представляется экспликация общего онтологического фундамента, к которому восходят современные концепции объяснения словотворчества как репрезентации, воспроизведения сущего.

Настоящее исследование стремится к тому, чтобы, дополнив научные поэтики XX века их имплицитным фундаментом, выйти на онтологический уровень толкования поэтических текстов, который был бы наиболее адекватным стихотворчеству как частному способу поэта и читателя осмыслять вещи такими как они есть сами-по-себе.

Стихотворение, активно сочиняющий его поэт и трудящийся над осмыслением читатель представляют собой нерасторжимую целостность. Принятие в расчет автора и реципиента стихотворчества позволяет подойти к поэзии как к самостоятельному феномену, который не отражает иные реалии, а истинно производит самое себя и таким творчеством делает феномены бытия смыслосодержащими, то есть предрасположенными к уяснению и толкованию.

В диссертации осуществляется некоторое смещение исследовательских акцентов касательно проблемы взаимодействия авторов, смысла, истины и языка художественного произведения в филологических поэтиках и в философских теориях поэзии. Внимание исследователя переакцентируется с языка поэтических текстов, с текстуальности и с психики авторов, стоящих за текстом, на смыслы поэзии как самостоятельного и цельного феномена бытия.

В противоположность анализируемому и критикуемому в первом параграфе научному подходу, диссертант изучает не то, как стихотворение есть (по способу вос-| произведения других сущих), а то, что оно есть, то есть онтологическую раскры-тость поэта, произведения и читателя. В исследовании рассматривается феномен по, эзии, то есть сущее, которое подручно (стихотворное сочинение) в нерасторжимом единстве с сущим, которое есть по способу сочинения и понимания подручного и наличного текста (поэт и читатель).

Научная новизна исследования. Диссертация содержит следующие элементы новизны:

- выявлено, что современные гносеологические поэтики и теории поэзии имплицитно реставрируют античное онтологическое понимание стихотворчества как миметического воспроизведения сущего: наука редуцирует феномен поэзии к деавторизи-рованной репрезентации языка, интертекста, бессознательных слоев психики;

- обоснована нетождественность поэзии мифотворческому воспроизведению сакра-лизуемого прошлого и бессознательному опыту отражения действительности в зашифрованных онирических образах;

- проведен анализ миметических подходов к поэзии, по результатам которого установлено, что онтологическое обоснование стихотворчества понятием мимесиса предполагает отражательное познание сущности вещи и проявленность феномена авторства необходимыми условиями истинного поэтического сочинения;

- определено, что стихотворческий мимесис и способность поэзии опосредовать подлинность и симулятивность восходят к единому основанию: поэтическая истина есть алетейя - противостояние непотаенности феноменов бытия (истины) и их со-крытости (не-истины);

- исследована фундаментально-герменевтическая онтология искусства и доказана ее сопричастность деавторизирующей миметической онтологии: в концепции Хайдег-гера язык поэта - экстатичного медиума - соответствует беззвучному голосу бытия;

- для преодоления дегуманизирующего пафоса онтологии тематизирована и изучена ситуация поэтического взаимодействия; на ее примере установлено, что поэтическая истина является не идиосинкразическим медиативным воспроизведением бытия или сущего, но реализуется в бытии автора и реципиента, которые раскрывают и замыкают феномены бытия посредством стихотворного сочинения, открытого для другого человека.

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в углублении и расширении традиционных представлений о творчестве и о сущности истины бытия, проявляющейся в нем. В работе намечен ряд направлений для дальнейшего исследования поэзии с позиций онтологии и культурологии. Материалы исследования, а также положения и выводы, сформулированные в работе, могут найти применение при преподавании основного курса философии и теории культуры, а также в разработке спецкурсов по онтологии, эстетике, филологии, переводоведению.

Апробация работы. Основные идеи, положения и результаты исследования были изложены в научных публикациях автора, а также представлялись на обсуждение в ходе Региональных конференций студентов и молодых ученых (по секциям «Культурология» и «Философия») (г. Волгоград, 1997, 1999, 2002 г.), на II Международном научном конгрессе «Наука, искусство, образование на пороге III тысячелетия» (г. Волгоград, 2000 г.), на всероссийских конференциях «Языковая личность: проблемы обозначения и понимания», «Языковая личность: система, нормы, стиль» (г. Волгоград, 1997, 1998 г.), на межвузовских конференциях студентов и аспирантов «Социокультурные исследования» (г. Волгоград, 1997, 2000).

Структура диссертационной работы. Диссертация состоит из введения двух глав, заключения и библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Истина бытия в поэтическом взаимодействии"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Диссертационное исследование истинности поэзии в ситуации поэтического взаимодействия стартовало с выявления различий между феноменологией сознания и феноменологией вот-бытия. Это было необходимо для того, чтобы изучить поэзию как самостоятельный и цельный феномен, обретающийся в бытии того, кто его раскрывает и осуществляет в стихотворном сочинении, в бытии самого этого сущего стихотворения, а также в бытии того, кто это сущее воспринимает, понимает, толкует и переводит. Другими словами, в работе ставился вопрос о том, что есть поэзия сама-по-себе.

При таких исследовательских задачах неприменимость феноменологии сознания была обусловлена тем, что поэзия как феномен, имманентный интенциональному сознанию, предстает уже как он есть, то есть одним из модусов своего бытия, а именно как чувственно-образное украшение структуры умопостигаемых значений. Путем, намеченным феноменологией Гуссерля и значительно варьирующим классическую феноменологию, пошла научная семиологическая поэтика, которая, элиминировав сознание субъекта творчества, представила поэзию как бессознательное интерсубъективное воспроизведение структуры языка.

При изучении модусов существования поэзии как искажающего отражения иных предметов оттеняется вопрос о бытии поэзии, то есть о том, что есть поэзия сама-по-себе, подлинная поэзия. Так из научного горизонта уходит проблематика истинности стихотворческого дорефлективно-достоверного познания мира, которая, в свою очередь, только и способна раскрыть причину, по которой бытие поэзии подменяется в науках многообразными (но имплицитно укорененными в одной почве) способами отражательного ее существования.

Чтобы вернуть стихосложение в феноменологический горизонт рассмотрения и ответить на вопрос, что есть подлинная поэзия, в диссертации были критически проанализированы те понятия современных и античных поэтик, которые, как это эксплицируется в работе, восходят к теории корреспонденции, где истина понимается как адекватность высказывания вещи, событию или идее.

В процессе анализа было выявлено, что производным звеном теории корреспонденции в философии искусства и в науке о стихосложении является понятие мимесиса (подражательное воспроизведение действительности литературными средствами). Истоком понятия знака (как опредмеченной представленности идеального материальным) в семиологической эстетике служит именно мимесис и теория соответствия как зеркальное удвоение предметов реальности и умопостигаемых идей в художественной речи и в философском суждении.

Критерии логической валентности и прагматической верифицируемости, прилагаемые к истинному познанию вещей и значимые для науки, способствовали тому, что цельность и самостоятельность феномена поэзии подверглись деавторизирую-щей редукции к чувственно-образному воспроизведению сущего, которое не имеет никакого отношения к истинному пониманию сущности вещей.

Имплицитно аппелируя к античному мимесису в онтологии Платона и Аристотеля, наука привнесла в современную гуманитаристику тенденцию понимать поэта как медиума, бессознательно транслирующему сущее, объединяющее его с интерсубъективностью читателей. В противовес указанной тенденции в диссертации обосновывается неправомерность как отождествления поэта с бессознательным медиумом, так и элиминации субъекта творчества. В отличие от мифа и от бессознательного переживания (сновидения), поэзия нацелена не на деавторизированное воспроизведение сакрализуемого или вытесненного прошлого, но на истинное осмысление феноменов бытия в настоящем, которое обращается к пониманию и толкованию другого человека.

Научная и античная миметизация поэзии, имплицитно основывающаяся на теории корреспонденции, имеет, кроме того, еще и подоснову, которая, в свою очередь, фундирует само понимание истины как адекватного вещам суждения.

В диссертации разделяется положение М.Хайдеггера о том, что истина бытия в поэзии есть алетейя, размыкающее выведение сущего из сокрытости в непотаенность и одновременное замыкание его в сущем, в стихотворном произведении искусства. При этом сущее, которое осуществляет поэтическое раскрытие другого сущего и этим раскрытием проявляет самое себя как оно есть, это автор, читатель, толкователь и переводчик поэзии.

Раскрытость феноменов не умещается ни в суждение, ни в вещь; она предшествует смыслообразующему соединению между ними. Только на основе изначальной явленности вещей как они есть сами-по-себе, которая осуществляется и сокрывается в бытии автора и реципиента, возможна последующая знаково-миметическая артикуляция смысла этой явленности в художественный текст и в интерпретирующее высказывание. Поскольку к сущности алетейи принадлежит помимо разомкнутости сокрытость бытия, то поэзия как противодействие истины и не-истины опосредует такую дуалистическую пару противоположностей, как подлинность / кажимость, что и создает предпосылки для философского дискредитирования стихотворчества как миметической симуляции подлинного знания.

Поэтическим опытом сочиняющего автора раскрываются и подготавливаются для дальнейшего осмысления реципиентом неочевидные феномены бытия. Стихотворение - это герметизирующее (и потому требующее очередного раскрытия сотворче-ским пониманием) замыкание истины во внутримирно подручные средства художественной фиксации смысла.

Действие стихотворчества осуществляется с целью обнаружения бытийной основы человека и других феноменов, среди которых человек обитает в мире. Подлинная поэзия имеет место там, где есть смыслополагающая нацеленность поэта и читателя на раскрытие феноменов бытия. Поэтому адекватное изящной словесности гуманитарное исследование не должно возводить феномен поэзии к иной сущностной основе, нежели свободное авторство.

Автор стихотворения и автор толкования или перевода не являются медиумами структуры языка, текстуального конгломерата культуры, социального бессознательного, коллективной психики народа и даже бытия. Поэтическим сочинением язык, культура, бытие не отражаются, но преобразовываются. С таким преобразованием поэзия выводит в осмысляемое пребывание такие феномены бытия человека, которые затемнены повседневной коммуникацией, но сокрыто в ней присутствуют. Языковой материал есть для поэта и читателя поэзии пространство мнимого небытия истины, которое ремесленной выделкой языка искусно претворяется в насущное произведение искусства. Благодаря своей изысканной оформленности и многозначности поэзия способствует сосредоточенности читателя на неочевидных феноменах бытия.

Ситуация поэтического взаимодействия тематизируется в диссертации для доказательства того, что алетейя не является нетранслируемым идиосинкразическим образованием в эстетическом сознании с мессианскими претензиями, но принципиально передаваема от автора к реципиенту. Понимая стихотворение, привнося в него собственные смыслы и переводя его на иной язык, соавтор-переводчик преодолевает подражательный мимесис и достигает его истинной подосновы. Он является не медиативным транслятором предшественника, но активным толкователем тех смыслов, которые не были открыты в оригинале.

Но действием поэтического перевода преодолевается не только отражательная миметичность, но и интерпретационное понимание. На этапе уяснения подлинности или симулятивности поэтического произведения в артикулированной интерпретации толкователь проверяет то, на чем онтологически основывается автор, претендующий на истинность своего сочинения. Перевод же (как воссоздание стихотворения) есть возобновление, перенесение онтологической подосновы поэзии из одного языка в другой. Воспроизведение стихотворения в ином языке это не столько адекватная или неадекватная интерпретация его, сколько очередное и постоянно повторяющееся в многообразных вариациях стремление запечатлеть истину бытия в сущем.

Такая истина становится предусловием адекватности и неадекватности, подлинности и кажимости, поскольку она одновременно есть раскрытие феноменов и герметизация их в завершенном произведении. Поэтому перевод в поэзии это не частный случай толкования, а поэтическое взаимодействие авторов, наделенных свободой раскрыть и замкнуть феномены.

Автор оригинала движется от алетейи к мимесису; автор перевода преодолевает миметичность с целью раскрыть ее истинную подоснову. В случае подлинно поэтического перевода, претендующего на истинную поэтичность, необходимо раскрытие такого феномена бытия, как неэлиминируемый из поэзии автор. Стихотворение и его читатель изначально сокрыты, замкнуты. При активном понимании они размыкаются как они есть сами-по-себе в истинном или искажающем феномены бытия свете.

Алетейя и мимесис становятся нерасторжимой парой в онтологии искусства. Читатель, проявляясь как он есть сам-по-себе (истинно), соотносит себя с текстом, и в этом - его миметичность по отношению к поэзии. А, проявляя феномен поэзии, то есть, толкуя и переводя стихотворение как оно есть само-по-себе, он соотносит его с собой, делает его подражательным. Для того чтобы раскрыть поэтическую вещь как феномен бытия, то есть расположить ее в противодействии истины и не-истины, реципиент должен постигнуть сочинение или необдуманно его отразить. В любом случае он соотносит себя и текст, то есть выходит в миметически-знаковую стадию рецепции. Следовательно, истинное или кажимое проявление феноменов бытия так же немыслимо без соотнесения и воспроизведения, как мимесис немыслим без але-тейи.

Именно поэтому хайдеггеровская онтология искусства, стремящаяся предвосхитить платоновскую традицию представления разомкнутого бытия в сущей идее, причастна онтологии миметической. Поэт, остающийся у него экстатичным вот-бытием, «в чьем бытии речь идет о самом этом бытии», обитает у него при бытии по способу заботящегося языкового соответствия беззвучному голосу бытия. Именно потому, что Хайдеггер отчасти остается в русле орфической и романтической традиции понимания поэзии как медиативной трансляции возвышенного, его понимание поэтической истины предрасположено к релятивизации. Чтобы избежать представления об истине в поэзии как об идиосинкразическом мнении медиативного субъекта творчества, в работе специально была рассмотрена ситуация поэтического взаимодействия автора и соавтора.

Однако тематизированная ситуация поэтического взаимодействия встречает еще одно концептуальное препятствие, сводящее стихотворчество только к мимесису и отвергающее его истинность. Многие современные теории поэзии, которые преодолевают теоретическую мифологизацию языка и текста и реанимируют феномен авторства, подходят к субъекту творчества с пост-фрейдистских позиций. Поэзия предстает в таких теориях как результат межличностного мимесиса, подражательной борьбы за поэтическое первенство между «отцом» и «сыном». Истина при таком подходе оказывается псевдовозвышенным дериватом миметического соперничества авторитарных авторов за бытийную самодостаточность.

В диссертации доказывается, что алетейя в поэтическом взаимодействии есть подоснова любого вида мимесиса, в том числе и межличностного. Выхватывание феноменов из непотаенности есть отчасти проявление насилия над предшественником, которого переиначивает при переводе последователь. Однако алетейя есть не только насильственное схватывание сущности вещей, но и давание им свободы. Раскрывая истину бытия, поэт и переводчик отпускают ее обратно в сущее, давая друг другу и другому человеку возможность самостоятельно понять, истолковать и разгерметизировать бытие сущего.

Таким образом, в исследовании достигается его главная цель. В работе доказывается, что истина бытия в поэтическом взаимодействии осуществляется при ответном авторстве реципиента, который модифицирует исходные смыслы (замкнувшие истину) и преодолевает подражательный и отражательный мимесис. Поэтическая истина бытия как осуществление противодействия между проявленностью и сокрыто-стью феноменов бытия есть поэтому не идиосинкразическое мнение бессознательного медиума. Она претворяется разумным поэтом в герметичное произведение искусства ради другого человека, который предрасположен к самостоятельному смыс-лотворческому раскрытию сущности вещей.

Намечая перспективы дальнейшего изучения затронутой проблемы в русле онтологии, следует отметить следующие направления. В будущем, прежде всего, планируется изучить проблему сочетаемости диалогизма и монологизма в поэзии. На эмпирическом уровне для этого нужно проанализировать ситуацию авторского перевода, где отсутствует взаимодействие с другим субъектом творчества, и сопоставить результаты анализа с результатами настоящей работы. Поэт, переводящий самого себя (например, В.Набоков, И.Бродский) стремится, по нашему предварительному предположению, к тому, чтобы уточнить и выразить то, о чем он умолчал ранее, не сумев удержать феномены в противонаправленности раскрытия и замыкания. Так в поэзии совершается новое событие стихотворной игры между истинной проявленностью феноменов и кажимой их сокрытостью.

Если говорить об онтологическом и культурологическом аспектах изучения диа-логизма и монологизма в поэзии, то приоритетными тут становятся для нас следующие вопросы. Обеспечивает ли другой (иноязычный) поэт своему предшественнику «alibi в событии бытия» (перефразируя выражение М.М.Бахтина); причем алиби не трансцендентального участия в надмирном и вневременном бытии, а в бытии, которое доступно пониманию, толкованию и поэтизированию только во временном и внутримирном горизонте исторического человека без претензий на гениальную запредельность миру и на отстраненность от личной ответственности за сочиненное произведение.

Помимо этого в процессе исследования встал объемный вопрос о соотношении онтологии и религиозно-этической философии XX столетия с национал-эстетикой. В частности, в будущем планируется найти ответ на вопрос, в какой мере реактуа-лизация тем же М.Хайдеггером древнегреческой онтологии и возвращающаяся к древнеиудейскому Богу критика эгоцентризма герменевтики с позиций «Гуманизма другого человека» у Э.Левинаса являются миметическими (в платоновском смысле: призрачно-подражательными) или подлинными.

Кроме того, автор диссертации заинтересован в изучении взаимосвязи истины как соответствия и субъект-объектных отношений между мыслителем, поэтом и миром. Зеркальная стадия, на которой зарождается объектность человека, его способность взглянуть на себя как на объект рефлексии, возможно, напрямую связана с символически-знаковым удвоением мира в адекватном или ложном суждении, равно, как и в подлинном или в симулятивном произведении искусства. В связи с этим, изучение поэтической непотаенности феноменов как опосредующего предусловия разделения явленности вещи как она есть на истинную и ложно-кажимую способно открыть неожиданную перспективу на отношения между субъектом и объектом, между «Я» и «Другим».

Концептуальным моментом, который позволяет выявить гуманистический потенциал хайдеггерианства и усмотреть неслучайную связь герменевтической онтологии искусства с тематикой «другости», является проблема истины бытия в поэтическом взаимодействии, которой и было посвящено диссертационное исследование.

Список научной литературыПермяков, Илья Владимирович, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Аверинцев С.С. Между изъяснением и прикровением: ситуация образа в поэзии Ефрема Сирина. // Поэты. - М.: Школа «Языки русской культуры», 1996А. - с. 43-95.

2. Аверинцев С.С. Поэтика ранневизантийской литературы. М.: "Coda", 1997. -343 с.

3. Аверинцев С.С. Размышления над переводами Жуковского // Поэты. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996Б. - с. 137-164.

4. Аверинцев С.С. София Логос. Словарь. Второе, исправленное издание. - К.: Дух i Лггера, 2001. - 460 с.

5. Автономова Н.С. Деррида и грамматология // Деррида Ж. О грамматологии. М.: Ad Marginem, 2000. - с.7-107.

6. Автономова Н.С. Реальные травмы и символические исцеления? (по материалам российско-французской конференции «Психоанализ и науки о человеке».) // Вопросы философии. 1993, № 12. - с. 27-35.

7. Айрапетян В. Русские толкования. М.: Языки русской культуры, 2000. - 208 с.

8. Айрапетян В. Толкуя слово: Опыт герменевтики по-русски. Языки славянской культуры, 2001. - 484 с.

9. Апель К.-О. Трансформация философии. М.: «Логос», 2001. 344 с.

10. Ю.Арендт X. Vita Activa или о деятельной жизни. СПб.: Алетейя, 2000. - 437 с.11 .Аристотель. Метафизика. М. Л., Соцэкгиз, 1934. - 347 с.

11. Аристотель. Политика // Аристотель. Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории. Мн.: Литература, 1998а. - с. 409-738.

12. З.Аристотель. Поэтика // Аристотель. Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории. Мн.: Литература, 19986. - с. 1063-1112.

13. Аристотель. Риторика // Аристотель. Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории. Мн.: Литература, 1998в. - с. 743-1012.

14. Асмус В.Ф. Историко-философские этюды. М.: Мысль, 1984. 318 с.

15. Ауэрбах Э. Мимесис. Изображение действительности в западноевропейской литературе. М.: ПЕР СЭ; СПб.: Университетская книга, 2000. - 468 с.

16. Бак Д.П., Кузнецова Н.И., Филатов В.П. Границы интерпретации в гуманитарном и естественнонаучном знании // Вопросы философии. 1998, № 5. - 144-150.

17. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М: «Прогресс», «Универс», 1994.-616 с.

18. Бархударов JI.C. Язык и перевод (Вопросы частной и общей теории перевода). -М.: «Междунар. Отношения», 1975. 245 с.

19. Баткин JI.M. Тридцать третья буква: Заметки читателя на полях стихов Иосифа Бродского. М.: РГГУ, 1996. 333 с.

20. Бахтин М.М. Слово в романе // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.-с. 72-232.

21. Бахтин М.М. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве // Бахтин М.М. Работы 20-х годов. Киев, "Next", 1994. с. 257-320.

22. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике // Бахтин М.М. Эпос и роман. СПб.: Азбука, 2000. - с. 9-193.

23. Башляр Г. Вода и грезы. Опыт о воображении материи. М., ИГЛ, 1998. - 268 с.

24. Башляр Г. Грезы о воздухе. Опыт о воображении движения. М., ИГЛ, 1999. -344 с.

25. Беляевская Е.Г. Семантика слова. М.: Высш. шк., 1987. - 127 с.

26. Бибихин В.В. Философия и религия // Вопросы философии. 1992, № 7. - с. 3444.

27. Бибихин В.В. Язык философии. М.: «Прогресс», 1993. - 416 с.

28. Бимель В. Мартин Хайдеггер сам свидетельствующий о себе и своей жизни. -Челябинск: Урал LTD, 1998. 285 с.

29. Блум X. Страх влияния. Теория поэзии // Блум X. Страх влияния. Карта перечитывания. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1998а. - с. 7-132.

30. Блум X. Карта перечитывания // Блум X. Страх влияния. Карта перечитывания. -Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 19986. с. 133-351.

31. Богатырева Е.А. М.М.Бахтин: этическая онтология и философия языка // Вопросы философии, № 1,1993. с. 51-58

32. Большаков В.П. Между искусством и теологией (П.Клодель и «границы» поэзии) // Вопросы философии. 1994, № 7-8. - с.89-93.

33. Борев Ю.Б. Тория художественного восприятия и рецептивная эстетика, методология критики и герменевтика // Теории, школы, концепции (Критические анализы). Художественная рецепция и герменевтика. М.: «Наука», 1985. с. 3-69.

34. Бремон К. Структурное изучение повествовательных текстов после В.Проппа // Французская семиотика: От структурализма к пост-структурализму. М.: «Прогресс», 2000. С. 239-247

35. Брункхорст X. Эгоцентризм в эпоху картины мира. Хайдеггер, Вебер и Пиаже. // Философия Мартина Хайдеггера и современность. -М.: Наука, 1991.-е. 80-91.

36. Бубер М. Проблема человека // Бубер М. Два образа веры. М.: Республика, 1995. -с. 157-232.

37. Вайль П. Последнее стихотворение Иосифа Бродского // Иосиф Бродский: творчество, личность, судьба. Итоги трех конференций. СПб.: «Журнал «Звезда», 1998.-е. 5-7.

38. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. М.: Высш. шк., 1989. - 404 с.

39. Визгин В.П. Постструктуралистская методология истории: достижения и пределы» // Одиссей. Человек в истории. -М., 1996. с. 39-59.

40. Вико Дж. Основания Новой науки об общей природе наций. М. - К.: "REFL-Ъоок" - «ИСА», 1994. - 656 с.

41. Вишке М. Конечность понимания. Произведение искусства и его опыт в интерпретации Х.-Г.Гадамера // Исследования по феноменологии и философской герменевтике. Мн.: ЕГУ, 2001. - с. 55-67.

42. Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка. Основные проблемы социологического метода в науке и языке // Волошинов В.Н. Философия и социология гуманитарных наук. СПб.: Аста-пресс, 1995. с. 216-380.

43. Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М.: «Прогресс», 1988.-704 с.

44. Гадамер Х.-Г. Введение к «Истоку художественного творения» // Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М.: «Гнозис», 1993. с. 117-132.

45. Гадамер Х.-Г. Истина в науках о духе // Топос, № 1, Минск, 2000. с. 7-13.

46. Гайденко П.П. Бытие и разум // Вопросы философии. 1997, № 7. - с. 114 - 140.

47. Гайденко П.П. Трагедия эстетизма. Опыт характеристики миросозерцания Серена Киркегора. М.: Искусство, 1970. 247 с.

48. Гайденко П.П. Научная рациональность и философский разум в интерпретации Эдмунда Гуссерля // Вопросы философии. 1992, №7. - с. 116-135.

49. Гаспаров Б.М. Язык. Память. Образ. Лингвистика языкового существования. -М.: «Новое литературное обозрение», 1996. 352 с.

50. Гаспаров М.Л. Древнегреческая хоровая лирика // Об античной поэзии: Поэты. Поэтика. Риторика. СПб.: Азбука, 2000А. с. 9-37.

51. Гаспаров М.Л. Метр и смысл. Об одном механизме культурной памяти. М.: РГГУ, 1999.-289 с.

52. Гаспаров М.Л. О поэтах // Избранные статьи. М.: Новое Литературное Обозрение. - 1995А. - с. 307-471.

53. Гаспаров М.Л. Поэзия Пиндара // Об античной поэзии: Поэты. Поэтика. Риторика. СПб.: Азбука, 2000Б. с. 38-65.

54. Гаспаров М.Л. О стихах // Избранные статьи. М.: Новое Литературное Обозрение. - 1995Б.-с. 139-304.

55. Гегель. Эстетика. В 4-х т. Т. 1. М.: «Искусство», 1968. 312 с.

56. Гинзбург Л.Я. О лирике. Л., «Сов. Писатель», 1974. - 407 с.

57. Гончаров Б.П. Проблема восприятия звуковой структуры стиха // Теории, школы, концепции (Критические анализы). Художественная рецепция и герменевтика. М.: «Наука», 1985. с. 257-275.

58. Гончаров Б.П. Стихотворная речь. Методология изучения. Становление. Художественная функция. М.: ИМЛИ РАН, Наследие, 1999. - 344 с.

59. Греймас А.-Ж. В поисках трансформационных моделей // Французская семиотика: От структурализма к пост-структурализму. М.: «Прогресс», 2000. - с. 171195.

60. Гуссерль Э. Феноменология (статья в Британской энциклопедии) // Логос, № 1, М, 1991.-с. 12-21.

61. Гуссерль Э. Логические исследования. Введение. Т 2 // Логос, № 9, М., 1997. с. 25-41.

62. Гуссерль Э. Логические исследования. Выражение и значение. Т.2.// Логос, №10, М., 1997.-с. 5-64.

63. Делёз Ж. Различие и повторение. СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1998. - 384 с.

64. Деррида Ж. О грамматологии. М.: Ad Marginem, 2000а. с. 111-511.

65. Деррида Ж. Позиции. Киев.: «Д.Л.», 1996. - 192 с.

66. Деррида Ж. Письмо и различие. СПб.: Академический проект, 20006. 432 с.

67. Дианова В.М. Постмодернистская философия искусства: истоки и современность. СПб: Петрополис, 1999. - 238 с.

68. Дионисий Ареопагит. О Божественных Именах // Мистическое богословие Восточной Церкви. М.: ООО «Издательство ACT», Харьков: «Фолио», 2001. - с. 381-571.

69. Доброхотов А.Л. Мир как имя // Логос. 1996, № 7. - С. 47-61.

70. Древнекитайская философия. Собрание текстов в 2-х т. Т. 1. М., «Мысль», 1972.-363 с.

71. Дюфрен М. Кризис искусства // Западноевропейская эстетика XX века: Сборник переводов. М.: Знание, 1991.-е. 26-35.

72. Жирар Р. Насилие и священное. М.: Новое литературное обозрение, 2000. - 400 с.

73. Зубова JI.B. Современная русская поэзия в контексте истории языка. М.: Новое литературное обозрение, 2000 432 с.

74. Изер В. Акты вымысла, или что фиктивно в фикциональном тексте? // Немецкое философское литературоведение наших дней: Антология. СПб.: Изд-во С.-Петерб. Ун-та, 2001. - с. 186-216.

75. Ингарден Р. Исследования по эстетике. М.: Изд-во иностр. литературы, 1962. -572 с.

76. Инишев И.Н. О термине Dasein в философии Хайдеггера // Топос, № 1, Минск, 2000. с. 46-50.

77. Инишев И.Н. Бытие как феномен: к феноменологическим истокам фундаментальной онтологии // Исследования по феноменологии и философской герменевтике. -Мн.: ЕГУ, 2001. с. 99-107.

78. Кант И. Критика чистого разума. М.: Мысль, 1994. - 591с.

79. Карасев JI.B. Вещество литературы. М.: Языки славянской культуры, 2001. -400 с.

80. Карасев JI.B. Онтология и поэтика // Вопросы философии. 1996, № 7. - с. 55-82.

81. Касавин И.Т. Миграция. Креативность. Текст. Проблемы неклассической теории познания. СПб.: РХГИ, 1999. - 408 с.

82. Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу (становление греческой философии). М., «Мысль», 1972.-312 с.

83. Комиссаров В.Н. Общая теория перевода. Проблемы переводоведения в освещении зарубежных ученых. М.: ЧеРо, 1999. - 136 с.

84. Косиков Г.К. «Структура» и/или «текст» (стратегии современной семиотики) // Французская семиотика: От структурализма к пост-структурализму. М.: «Прогресс», 2000. - с. 3-48.

85. Кравцова М.Е. Поэзия древнего Китая: Опыт культурологического анализа. Антология художественных переводов. СПб.: Центр «Петербургское Востоковедение», 1994. - 544 с.

86. Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог и роман // Французская семиотика: От структурализма к пост-структурализму. М.: «Прогресс», 2000а. - с. 427-457.

87. Кристева Ю. Разрушение поэтики // Французская семиотика: От структурализма к пост-структурализму. М.: «Прогресс», 20006. - с. 458-483.

88. Кукушкин JI.C. Мистические корни христианского богословия // Мистическое богословие Восточной Церкви. М.: ООО «Издательство ACT», Харьков: «Фолио», 2001. - с. 5-28.

89. Куренной В.А. «Сами вещи» М.Хайдеггера // Исследования по феноменологии и философской герменевтике. Мн.: ЕГУ, 2001. - с. 99-107.

90. Кюнг Г. Познание мира и интерпретация текста у Романа Ингардена и Нельсона Гудмена // Вопросы философии. 2000, № 4. - с.114-126.

91. Лагутина И.Н. «Горизонты ожидания» Эриха Ауэрбаха // Ауэрбах Э. Мимесис. Изображение действительности в западноевропейской литературе. М.: ПЕР СЭ; СПб.: Университетская книга, 2000. - с. 469-478.

92. Лакан Ж. Инстанция буквы в бессознательном или судьба разума после Фрейда. М.: «Русское феноменологическое общество», издательство «Логос», 1997. -184 с.

93. Левинас Э. Гуманизм другого человека // Левинас Э. Время и другой. Гуманизм другого человека. СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 1998. - с. 120-252.

94. Леви-Стросс К., Якобсон P.O. «Кошки» Шарля Бодлера // Французская семиотика: От структурализма к пост-структурализму. М.: «Прогресс», 2000. - с. 98120.

95. Леви-Стросс К. Структура и форма. Размышления об одной работе Владимира Проппа // Французская семиотика: От структурализма к пост-структурализму. -М.: «Прогресс», 2000. с. 121-152.

96. Леви-Стросс К. Структура мифов//Вопросы философии, № 7, 1970

97. Левинтон Г.А., Тименчик Р.Д. Книга К.Ф.Тарановского о поэзии Мандельштама // Тарановский К.Ф. О поэзии и поэтике. М.: Языки русской культуры, 2000а. - с.404-416.

98. Литературные манифесты от символизма до наших дней. М.: XXI век - Согласие, 2000. - 608 с.

99. Лессинг Г.Э. Лаокоон или О границах живописи и поэзии. М.: Гослитиздат, 1957.-519 с.

100. Лосев А.Ф. Диалектика мифа // Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991. - с. 21-186.

101. Лосев А.Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М.: Мысль, 1993. -959 с.

102. Лосев А.Ф. Форма стиль - выражение. - М.: Мысль, 1995. - 944 с.

103. Лотман Ю.М. Лекции по структуральной поэтике // Ю.М.Лотман и тартуско-московская школа семиотическая школа. М.: Гнозис, 1994. - 560 с.

104. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфера -история. - М.: «Языки русской культуры», 1996. - 464 с.

105. Мазур Н.Н. «Недоносок» Баратынского // Поэтика. История литературы. Лингвистика: Сборник статей к 70-летию Вяч. Вс. Иванова. М.: ОГИ, 1999. с. 140168.

106. Малявин В.В. Чжуан-цзы. М., 1985

107. Ман П. де. Аллегории чтения: Фигуральный язык Руссо, Ницше, Рильке и Пруста. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1999. - 368 с.

108. Мандельштам О.Э. Разговор о Данте // Собрание сочинений в четырех томах. Т. 3. Стихотворения. Проза. М.: Арт-Бизнес-Центр, 1994. с. 216-259.

109. Мандельштам Н.Я. Вторая книга. М.: Согласие, 1999. - 768 с.

110. Маньковская Н.Б. Структурно-психоаналитическая эстетика Жака Лакана // Философские науки. 1990, № 12. - с. 42-52.

111. Марквард О. Искусство как антификция опыт о превращении реального в фиктивное // Немецкое философское литературоведение наших дней: Антология. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. Ун-та, 2001. - с. 217-242.

112. Махлин В.Л. Бахтин и Запад (Опыт обзорной ориентации) // Вопросы философии, № 1, 1993. с. 94-114.

113. Махлин В.Л. Затекст: Эрих Ауэрбах и испытание филологии // Ауэрбах Э. Мимесис. Изображение действительности в западноевропейской литературе. -М.: ПЕР СЭ; СПб.: Университетская книга, 2000. с. 479-500.

114. Мигунов А.С. Анти-эстетика // Вопросы философии. 1994, № 7-8. - с. 82-88.

115. Микешина Л.А. Специфика философской интерпретации // Вопросы философии. 1999, № 11. - с. 3-12.

116. Микешина Л.А., Опенков М.Ю. Новые образы познания и реальности. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1997. - 240 с.

117. Молчанов В.И. Философия М.Хайдеггера и проблема сознания // Философия Мартина Хайдеггера и современность. М.: Наука, 1991.-е. 154-160.

118. Мотрошилова Н.В. Зачем нужен Гегель? // Философия Мартина Хайдеггера и современность. М.: Наука, 1991. - с. 161 -166.

119. Мукаржовский Я. Исследования по эстетике и теории искусства. М.: Искусство, 1994.-606 с.

120. Мунэн Ж. Бодлер в свете критики структуралистов // Структурализм: «За» и «против». Сборник статей. -М.: «Прогресс», 1975. с. 395-403.

121. Найман Е.А. «Письмо» против герменевтического аспекта коммуникации и контекста // Г.Г.Шпет / Comprehensio. Вторые шпетовские чтения «Творческое наследие Г.Г.Шпета и современные философские проблемы. Томск: Издательство «Водолей», 1997. -с.123-130.

122. Никитин М.В. Основы лингвистической теории значения. М.: Высш. шк.,1998.- 168 с.

123. Ницше Ф. Веселая наука ("La gaya scienza") // Ницше Ф. Стихотворения. Философская проза. СПб.: Худож. Лит., 1993. - с. 250-535.

124. Новосадский Н.И. Предисловие к «Поэтике» Аристотеля // Аристотель. Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории. Мн.: Литература, 1998. - 1013-1062.

125. Ойзерман Т.И. Существуют ли абстрактные истины? // Вопросы философии.1999,№6.-С. 13-25.

126. Пигалев А.И. Культура как целостность: (Методологические аспекты). Волгоград: Издательство Волгоградского государственного университета, 2001 а. -464 с.

127. Пигалев А.И. Рене Жирар и Мартин Хайдеггер: о смысле «преодоления метафизики» // Вопросы философии. 20016. № 10. с. 152-169.

128. Платон. Государство // Платон. Филеб, Государство, Тимей, Критий. М.: «Мысль», 1999а. - с.79-420.

129. Платон. Теэтет // Платон. Федон, Пир, Федр, Парменид. М.: «Мысль», 19996. -с. 192-274.

130. Платон. Федон // Платон. Федон, Пир, Федр, Парменид. М.: «Мысль», 1999в. -с. 7-80.

131. Платон. Федр // Платон. Федон, Пир, Федр, Парменид. М.: «Мысль», 1999г. -с. 135-191.

132. Пропп В.Я. Морфология (волшебной) сказки. Исторические корни волшебной сказки. М.: «Лабиринт», 1998. — 512 с.

133. По дорога В. А. К вопросу о мерцании мира. Беседа с В.А.Подорогой // Логос, №4, 1993.-с. 139-150

134. Поздняков М.В. «О событии» («Vom Ereignis») Мартина Хайдеггера // Вопросы философии. 1999, №7. - с.140-157.

135. Рашковский Е.Б. Катарсис // Вопросы философии. 1999, № 7. - с. 60-65.

136. Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика. М.: «Междунар. отношения», 1974. - 216 с.

137. Рикёр П. Время и рассказ. Т.1. Интрига и исторический рассказ. М.; СПб.: Университетская книга, 1998. 313 с.

138. Рикёр П. Время и рассказ. Т. 2. Конфигурации в вымышленном рассказе. М.; СПб.: Университетская книга, 2000. 224 с.

139. Рикёр П. Маркс, Ницше, Фрейд конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. - М., 1994.

140. Ронен О. К.Ф.Тарановский и «раскрытие подтекста» в филологии // Таранов-ский К.Ф. О поэзии и поэтике. М.: Языки русской культуры, 2000а. - с. 420-425.

141. Россман В.И. Деконструкция деконструкции: метафизика присутствия в лучах звезды Давида // Вопросы философии. 2001. № 10. С. 57-72

142. Руднев В. Язык и смерть (Психоанализ и «картезианская» философия языка XX века) // Логос № 1 (22), 2000. с. 111-137.

143. Руднев В. Морфология реальности: Исследование по «философии текста». -М.: Русское феноменологическое общество, издательство «Гнозис»,1996. 207 с.

144. Сепир Э. Язык // Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. -М.: «Прогресс», «Универс», 1993. с. 26-203.

145. Славиньский Я. К теории поэтического языка // Структурализм: «За» и «против». Сборник статей. М.: «Прогресс», 1975. - с. 256-276.

146. Смирнов И.П. «Доктор Живаго» и литература сталинизма // Поэтика. История литературы. Лингвистика: Сборник статей к 70-летию Вяч. Вс. Иванова. М.: ОГИ, 1999.-с. 323-332.

147. Смирнов И.П. Homo homini philosophus est. СПб: «Алетейя», 1999. - 284 с.

148. Сендерович С.Я. Мандельштам и Гершензон // Поэтика. История литературы. Лингвистика: Сборник статей к 70-летию Вяч. Вс. Иванова. М.: ОГИ, 1999. с. 218-225.

149. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. М.: Издательство «Логос», 1998. -296 с.

150. Сурио Э. Искусство и философия // Вопросы философии. 1994, № 7-8. - с. 104-117.

151. Степаненко С.Б. Густав Шпет: феноменология и семиотика // Г.Г.Шпет / Comprehensio. Вторые шпетовские чтения «Творческое наследие Г.Г.Шпета и современные философские проблемы. Томск: Издательство «Водолей», 1997. -с.130-136.

152. Тарановский К.Ф. О взаимоотношении стихотворного ритма и тематики // Та-рановский К.Ф. О поэзии и поэтике. М.: Языки русской культуры, 2000а. - с. 372-403.

153. Тарановский К.Ф. Очерки о поэзии О.Мандельштама // О поэзии и поэтике. -М.: Языки русской культуры, 20006. с. 13-208.

154. Тиллих П. Кайрос // Избранное. Теология культуры. М., 1995. - с. 216-236.

155. Тодоров Ц. Поэтика // Структурализм: «За» и «против». Сборник статей. М.: «Прогресс», 1975. - с. 37-113.

156. Топоров В.Н. Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках. М., 1988

157. Тугендхат Э. Хайдеггеровская идея истины // Исследования по феноменологии и философской герменевтике. Мн.: ЕГУ, 2001. - с. 135-145.

158. Тынянов Ю.Н. Поэтика Теория литературы - Кино. М., «Наука», 1977. - 577 с.

159. Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка. М., 1965

160. Тэн И. Философия искусства. -М.: Республика, 1996. 351 с.

161. Усманова А.Р. Умберто Эко: парадоксы интерпретации. Мн.: «Пропилеи», 2000.-200 с.

162. Успенский Б.А. Анатомия метафоры у Мандельштама. Избранные труды, том 2.-М, 1996.-с. 306-342.

163. Федоров А.В. Основы общей теории перевода. М, 1968.

164. Фейнберг E.JI. Наука, искусство и религия // Вопросы философии. 1997, № 7. - с. 54-62.

165. Флоренский П.А. Имена: Сочинения. М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1998. - 912 с.

166. Франк М. Аллегория, остроумие, фрагмент, ирония. Фридрих Шлегель и идея разорванного «Я» // Немецкое философское литературоведение наших дней: Антология. СПб.: Изд-во С.-Петерб. Ун-та, 2001. - с. 291-313.

167. Фрейд 3. Толкование сновидений. Ереван: «Камар», 1991. - 448 с.

168. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб.: A-cad, 1994. -406 с.

169. Хайдеггер М. Бытие и время. М.: Ad Marginem, 1997. 452 с.

170. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. М.: Республика, 1993в. - 447 с.

171. Хайдеггер М. Давосская дискуссия между Эрнстом Кассирером и Мартином Хайдеггером // Исследования по феноменологии и философской герменевтике. -Мн.: ЕГУ, 2001<з. с. 124-134.

172. Хайдеггер М. Исток художественного творения (Der Ursprung des Kunstwerkes) // Хайдеггер M. Работы и размышления разных лет. М.: «Гнозис», 1993а -с. 47-116.

173. Хайдеггер М. О сущности истины // Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге: Сборник. -М.: Высш. шк., 1991а. с. 8-27.

174. Хайдеггер М. Преодоление метафизики // Философия Мартина Хайдеггера и современность. М.: Наука, 19916. - с. 214-232.

175. Хайдеггер М. Слова Ницше «Бог мертв» // Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет. М.: «Гнозис», 19936. с. 168-217.

176. Хайдеггер М. Семинар в Jle Торе, 1969 // Вопросы философии, № 10, 1993в. -с. 123-151.

177. Хайдеггер М. Семинар в Церингене, 1973 г. // Исследования по феноменологии и философской герменевтике. Мн.: ЕГУ, 20016. - с. 108-123.

178. Хайдеггер М. Стихотворение. Отсутствие святых имен // Хайдеггер М. Положение об основании. Статьи и фрагменты. СПб.: Алетейя, 1999. - с.239-255.

179. Ханзен-Лёве Ore А. Русский символизм. Система поэтических мотивов. СПб., «Академический проект», 1999. 512 с.

180. Ханзен-Лёве Ore А. Русский формализм: Методологическая реконструкция развития на основе принципа остранения. М.: Языки русской культуры, 2001. -672 с.

181. Херрманн Ф.-В. фон. «Бытие и время» и «Основные проблемы феноменологии» // Философия Мартина Хайдеггера и современность. М.: Наука, 1991.-е. 63-80.

182. Херрманн Ф.-В. фон. Понятие феноменологии у Хайдеггера и Гуссерля. Мн.: Пропилеи, 2000. - 192 с.

183. Херрманн Ф.-В. фон. Фундаментальная онтология языка. Мн.: ЕГУ; ЗАО «Пропилеи», 2001. - 168 с.

184. Хинтикка Я. Проблема истины в современной философии // Вопросы философии. 1996, № 9. - с. 46-58.

185. Холенштайн Э. Якобсон и Гуссерль. (К вопросу о генезисе структурализма) // Логос № 7, 1996. М.: РГГУ. - с. 7-37.

186. Хюбнер К. Истина мифа. М.: Республика, 1996. - 448 с.

187. Черняков А.Г. Феномен и его свидетель // Исследования по феноменологии и философской герменевтике. Мн.: ЕГУ, 2001. - с. 68-85.

188. Швейцер А.Д. Перевод и лингвистика. М.: Воениздат, 1973. - 280 с.

189. Шичалин Ю. Истина и история // Логос, 1996, №7. М.: РГГУ. - с. 62-80.

190. Шкловский В.Б. Гамбургский счет: Статьи воспоминания - эссе (1914-1933). -М., 1990. -544 с.

191. Щеглова Л.В. Судьбы российского самопознания (П.Я.Чаадаев и Н.В.Гоголь): Монография. Волгоград: Перемена, 2000. - 324 с.

192. Эйхенбаум Б.М. О поэзии. Л., «Сов. Писатель», 1969а. - 552 с.

193. Эйхенбаум Б.М. О прозе. Сборник статей. Л., «Худож. лит.», 19696. - 503 с.

194. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1998. - 432 с.

195. Элиаде М. Аспекты мифа. М.: «Инвест ППП», СТ «ППП», 1996. - 240 с.

196. Юнг К.Г. Психология и поэтическое творчество // Самопознание европейской культуры XX века. Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе. М.: Политиздат, 1991.-е. 103-118.

197. Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм: «За» и «против». Сборник статей. М.: «Прогресс», 1975. - с. 193-230.

198. Якобсон Р. Избранные работы. М.: Прогресс, 1985. - 445 с.

199. Ямпольский М. Демон и лабиринт (Диаграммы, деформации, мимесис). Новое литературное обозрение. М., 1996. -335с.

200. Ямпольский М. Память Тиресия. Интертекстуальность и кинематограф. М.: РЖ «Культура», 1993. 464 с.

201. Adorno Th.W. Noten zur Literatur. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1998. - 708 S.

202. Bollack J. Paul Celan. Poetik der Fremdheit. Paul Zsolnay Verlag. Wien, 2000. -376 S.

203. Bloom H. A Map of Misreading. N.Y.: Oxford University Press, 1975. 189 p.

204. Bloom H. Poetry and Repression: Revisionism from Blake to Stevens. New Haven-L.: Yale University Press, 1976.

205. Catford J. A linguistic theory of translation. London, 1965.

206. Curtius E.R. Europaische Literatur und Lateinische Mittelalter. Bern; Munchen: Francke, 1984. 478 S.

207. De Man P. The Resistance to Theory. University of Minnesota Press, Minneapolis, 1986. 127 p.

208. Eco U. The limits of interpretation. Bloomington: Indiana U.P., 1990.

209. Freud S. Inhibitions, symptoms and anxiety // Freud S. On psychopatology. Harmondsworth, Penguin Books., 1979. p. 237-333.

210. Gadamer H.-G. Der "eminente" Text und seine Wahrheit // Gadamer H.-G. Gesammelte Werke, Bd. 8., Ttibingen, 1993. S. 286-295.

211. Golden L. Hardison O.B. Aristotle's Poetics. A translation and Commentary for Students of Literature. Englewood Cliffs, N.Y., Prentice-Hall, 1968. 249 p.

212. Heidegger M. Basic Writings (from Being and Time (1927) to The Task of Thinking). Routledge, London EC4P 4EE, 1993. 452 p.

213. Heidegger M. Die Sprache im Gedicht. Eine Erorterung von Georg Trakls Gedicht // Heidegger M. Unterwegs zur Sprache. Pfullingen: Neske, 1959. S. 35-82.

214. Herrmann F.-W. von. Husserl Heidegger und „die Sachen selbst" // Топос, № 1, Минск, 2000.-с. 31-40.

215. Krell D.F. General Introduction: The Question of Being // Heidegger M. Basic Writings (from Being and Time (1927) to The Task of Thinking). Routledge, London EC4P4EE, 1993.-p. 3-35.

216. Kusch M. Languge as Calculus vs. Language as the Universal Medium: A Study of Husserl, Heidegger and Gadamer. Kluwer Academic Publishers. Dordrecht, 1989.

217. Newmark P. Approaches to Translation. Oxford: Oxford University Press, 1981.

218. Nida E., Reyburn W.D. Meaning across cultures. N.Y.: Oxford University Press, 1976.

219. Michailow A.W. Martin Heidegger in unserer Zeit // Хайдеггер M. Работы и размышления разных лет. М.: «Гнозис», 1993. S. 302-316.

220. Redfield J.M. Nature and Culture in the Iliad: The Tragedy of Hector. Chicago: The University of Chicago Press, 1975. 491 p.

221. Ricoeur P. The Model of the Text. Meaningful Action Considered as a Text // "New Literary History", 1973, #5.-p. 91-117.

222. Schlegel F. Uber die Unverstandlichkeit // Schriften zur Literatur. Munchen, Wilhelm Fink, 1970.

223. Schreier H. Gogol's religioses Weltbild und sein literarisches Werk: zur Antagonie zwischen Kunst und Tendenz. Muenchen, 1977. 123 S.

224. Weber M. Wissenschaflt als Beruf // Weber M. Gesammelte Aufsatze zur Wissenschaftslehre. Tubingen, 1988. S. 582-612.

225. Цитируемые поэтические издания:

226. Бродский И.А. Перемена Империи. Избранные стихотворения (1960 1996). -М.: Издательство Независимая Газета, 2001.

227. Мандельштам О.Э. Собрание сочинений в 4-х томах. Т.1., Т.З. М.:Арт-Бизнес-Центр, 1993.

228. Mandelstam Ossip. Hufeisenfmder. Russisch und deutsch. Nachdichtung von Paul Ce-lan, Rainer Kirsch, Hubert Witt, Uwe Grunung, Roland Erb. Verlag Philipp Reclam jun. Leipzig, 1983.

229. Celan Paul. Die Niemandsrose. Sprachgitter. Gedichte. Fischer Taschenbuch Verlag, Frankfurt am Main, 1999.