автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.06
диссертация на тему: Историческая фонетика карачаево-балкарского языка

Полный текст автореферата диссертации по теме "Историческая фонетика карачаево-балкарского языка"

По

2 7 ^ ^г-'

Российская Академия наук

Институт языкознания

На правах рукописи

Чеченов Алий Ахматович

Историческая фонетика карачаево-балкарского языка

Специальность - 10.02.06 - Тюркские языки

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва, 1997

Работа-выполнена в Отделе урало-алтайских языков Института языкознания РАН

Научный консультант

член-корр. РАН Э.Р.Тенишев

Официальные оппоненты:

-доктор филол. наук, профессор А.М.Щербак

- доктор филол. наук, профессор Д.М.Насилов

- доктор филол. наук, профессор Н.И.Егоров

Ведущее учреждение:

кафедра компаративистики и древних языков РГГУ

Защита состоится • Л- мш 1997 г. в // часов на заседании диссертационного совета Д.002.17.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора филологических наук при Институте языкознания РАН (103009, Москва К-9, Б.Кисловский пер., 1/12)

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института языкознания РАН

Автореферат разослан

«Ж"

1997 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук,

Г.И.Ермушкин

Общая характеристика работы

Проблемы истории карачаево-балкарского языка и, в частности, его сравнительно-исторической фонетики, до сих пор остаются наименее изученными в тюркологии, хотя многими поколениями исследователей уже накоплено достаточно фактов по многим вопросам истории и диалектологии карачаево-балкарского языка. В настоящее время назрела необходимость в обобщении имеющегося репрезентативного эмпирического материала и его компаратавистической интерпретации. Важное место принадлежит также компар атавистическим трудам отечественных и зарубежных тюркологов, посвященным сравнительно-историческому изучению фонетики тюркских языков. Изучение вопросов сравнительно-исторической фонетики карачаево-балкарского языка облегчается ныне наличием соответствующих разработок как в плане общей тюркологии, так и по конкретным тюркским языкам.

В связи с задачами разработки истории карачаево-балкарского языка в последние годы среди языковедов усилился интерес к изучению фонетических, грамматических и лексических особенностей данного языка и его диалектов путем сравнения с данными живых тюркских языков, а также с памятниками древних и средневековых тюркских языков. Однако история формирования и развития карачаево-балкарского общенародного языка и его диалектной системы, а также его соотношений с другими тюркскими языками, как древними и средневековыми, так и современными на широком сравнительно-историческом фоне еще не стали предметом специального исследования.

В предлагаемой диссертации освещаются проблемы становления и развития карачаево-балкарского общенационального языка и его диалектной системы в тесной связи с ходом формирования и развитая карачаево-балкарского народа, на основе исто-рико-лингвистических данных древнебулгарских, средневековых печенежско-огузских, кыпчакско-половецких и кыпчакско-огузских памятников языка в их соотношении и сравнении с диалектными данными карачаево-балкарского литературного и народно-разговорного языка. В работе также уделяется внимание соотношению фонетических данных близкородственных кумано-кыпчакских: кумыкского, караимского, крымско-татарского, канглыйско-кыпчакских: казахского, каракалпакского, ногайского, а также урало-поволжских кыпчакских: татарского и башкирского языков и освещаются вопросы фонетических соответствий между карачаево-балкарским языком и более отдаленными тюркскими

языками, включая и памятники древнетюркской, орхоно-енисейской письменности. При воссоздании истории отдельного тюркского языка необходимо подкрепить факты современного языка сравнительно-историческими данными других родственных языков, по возможности соотносить и увязывать этапы развития языка с этапами истории носителей этого языка. Поэтому в первой части исследования пришлось подробно остановиться на узловых проблемах этно- и лингвогенеза карачаевцев и балкарцев, в частности, на вопросах взаимоотношений пратюрков - далеких предков карачаевцев и балкарцев, исторических взаимоотношениях последних с древними булгарами Юго-Восточной Европы: с хазарами, печенегами, тюрками-огузами, половцами, кыпчаками и т.д. Для разработки проблем этногенеза и истории народа важное значение имеют лингвистические данные. Одной из целей сравнительно-исторического языкознания является пополнение наших знаний об истории народа посредством лингвистических данных. Поэтому там, где позволяет сохранившийся скудный, в основном ономастический и титулатурный, языковой материал, мы стремились привести его для документирования и иллюстрации исторических взаимоотношений карачаево-балкарского языка с языками древних булгар, хазар, печенегов, кумано-половцев, золото ордынских кып-чаков и др.

В тюркологии все еще продолжает оставаться слабо разработанной проблема периодизации истории как отдельных тюркских языков (частная периодизация), так и всех тюркских языков в целом (общетюркская периодизация). В работе на основе критического изучения существующих в научной литературе общих и частных периодизаций, впервые разработана периодизация истории карачаево-балкарского языка, начиная с пратюркской эпохи и кончая современным его состоянием.

Выделенные последовательные диахронические страты истории карачаево-балкарского языка служат необходимым инструментом для историко-лингвистических исследований и позволяют более или менее точно локализовать в пространстве и во времени языковые инновации и более адекватно интерпретировать их природу, причину появления.

Установление соответствующих диахронических стратов позволило в последующем выявить и локализовать основные этноязыковые субстраты Юго-Восточной Европы в той или иной мере участвовавшие в процессе исторического формирования карачаево-балкарского языка. Основными субстратами представляются наиболее ранние иранские и наслоившиеся на них относительно позд-

ние тюркские. В свою очередь в иранском субстрате выделяются последовательно накладывавшиеся друг на друга киммерийский, скифский, савроматскнй, сарматский, алацский и осетинский диахронические страты, а в тюркском субстрате - древнебулгарский, гуннский, хазарский, печенежский и огузско-торкский (гузский) страты.

Вторая часть исследования посвящена сравнительно-историческому изучению фонетической системы карачаево-балкарского языка, одного из кумано-кыпчакских языков.

Несмотря на значительное количество трудов, посвященных вопросам сравнительно-исторического, диахронического и синхронического аспектов фонетики тюркских языков, многие из кардинальных проблем фонетики и фонологии все еще остаются нерешенными, что отрицательно сказывается на осмыслении и критическом анализе, а также теоретическом обобщении ряда фонетических явлений карачаево-балкарского языка и его диалектов. Трудность решения всех вопросов исторического развития фонетической структуры карачаево-балкарского языка, охватывающих значительный диахронический период, объясняется, с одной стороны, отсутствием обобщающих исследований по истории развития не только карачаево-балкарского, но и других родственных, этно-и лингвогенетически близких к карачаево-балкарскому кумыкского, караимского, крымско-татарского и других кыпчакских языков, а с другой - спецификой самой фонетики как лингвистической науки, опирающейся на достижения в этих областях тюркской компаративистики.

Всесторонний охват процесса исторического развития возможен лишь при глубокой и тщательной разработке теории и методологии фонетического, фонологического, фонематического, а также морфонологического анализа не только чисто звуковых, но и грамматических и лексических уровней карачаево-балкарского, а также близкородственных, в первую очередь кумано-кыпчакских языков, а также языковых особенностей письменных памятников западно-кыпчакского региона. Для отчетливого представления истории развития отдельных фонетических явлений, образования новых фонем, а также для иллюстрации процесса активизации функциональной нагрузки отдельных фонем в истории кумано-кыпчакских и, конкретно, карачаево-балкарского языка, мы предприняли в данной работе экскурс в историческую фонетику, а по мере возможности и необходимости также и в компаратавистическую морфологию и лексику карачаево-балкарского языка, что позволило нам сепарировать внутриязыковые и внеязыковые фо-

ногенные факторы, разработать периодизацию истории карачаево-балкарского языка, а также стратификацию содержащихся в нем иноязычных субстратных, суперстратных, адстратных и инстрат-ных явлений и фактов.

В методологическом отношении чрезвычайно важны основополагающие работы классиков тюркской компаративистики В.В.Радоова (Radioff, 1882), В.Гренбека (Grönbech, 1902), Х.Педерсена (Pedersen, 1903), П.М.Мелиоранского (Melioranskiy, 1904), Г.И.Рамсгедга (Ramstedt, 1957), Н.Н.Понпе (Poppe, 1960), В.Банга (Bang, 1924), В.А.Богородицкого (1933, 1953), Е.Д.Поливанова (1927, 1968), М.Рясянена (1955), Дж. Эмре (Emre, 1949), Л.Лигети (Ligeti, 1938), К.Г.Менгеса (Menges, 1968), К.М.Мусаева (1964, 1978, 1984), А.М.Щербака (1970), Б.А.Серебренникова и Н.З.Гаджиевой (1979), А.Н.Кононова (1980), Э.А.Груниной (1992) и др. Все то, что был о сделано в области сравнительно-исторической фонетики тюркских языков до настоящего времени, представляет собой надежную основу для дальнейших компаративных исследований по конкретным тюркским языкам.

Актуальность проведенного исследования обусловлена тем, что в настоящее время компаративистика вступила в новый этап своего развития, когда назрела необходимость перенесения сравнительно-исторических методов, разработанных в основном на материале индоевропейских языков, на широкое изучение языков мира других классификационных семей, в частности - тюркской и, шире, алтайской. В связи с этим исследователь сталкивается с младописьменными языками и сравнительно рано распавшимися языковыми семьями. При работе с языковым материалом с младописьменной традицией зачастую оказывается, что традиционно утвердившиеся методы компаративистики становятся недостаточными и плохо работают. Так, тюркская семья языков давно подразделяется на булгарскую, огузскую, кыпчакскую, карлукскую и сибирскую группу, однако исследователей смущает чрезвычайно близкое родство языков этих групп, не получившее сколько-нибудь обстоятельного объяснения.

Известно также, что тюркские языки разных семей в обозримый исторический период неоднократно скрещивались, смешивались, наслаивались друг на друга. Поэтому методика сравнительно-исторических исследований, применявшаяся традиционной компаративистикой, выросшей на индоевропейском языковом материале, где имеется длительная письменная традиция, достаточно хорошо зафиксированы древнейшие языки, выявлено и хронологи-

зировано последовательное ветвление языковых групп, на тюркском языковом материале оказывается недостаточной. В связи с этим перед исследователем истории каждого конкретного языка встает ряд проблем, связанных с уточнением места данного языка в системе родственных языков, периодизацией его истории, выявлением исконного и приобретенного из иносистемных и родственных языков репрезентативного эмпирического материала и т.д., и т.п. В связи с таким положением вещей, в тюркской компаративистике чрезвычайно актуальными становятся проблемы выявления как иносистемных, так и генуинных языковых влияний на исследуемый язык, их генетической и хронологической стратификации, а также выяснения их роли в окончательном формировании исследуемого языка. Современные задачи сравнительно-исторического исследования отдельных тюркских языков ставят перед исследователями жесткие требования к уточнению методов компаративисти-ческого исследования, в частности, методики выявления разновременных и разноязычных (как иносистемных, так и генуинных) воздействий.

Исследования в данном направлении актуальны не только для карачаево-балкарского языкознания, но и тюркологии в целом.

Теоретическая новюиа работы состоит в разработке и применении ряда новых концептуальных подходов, ранее не использовавшихся в тюркской компаративистике:

а) стратификации исконных и заимствованных как из иносистемных (в первую очередь - иранских), так и генуинных (тюркских) инноваций в фонетической системе карачаево-балкарского языка;

б) широком использовании приемов компаратавистического исследования фонетических явлений, их генетической и хронологической стратификации;

в) применении приемов фонетической реконструкции относительно карачаево-балкарского языка и его диалектов;

г) применении приемов ареальио-географических, типологических и других исследований фонетической системы карачаево-балкарского языка на достаточно широком географическом и хронологическом пространстве и т.д.

Таким образом, в работе выдвигается и апробируется на конкретном материале новое направление сравнительно-исторического изучения фонетики отдельного тюркского языка, объединяющее системный стратификационно-хронологический подход к сравнительно-историческим, ареально-географнческим и типологическим методам.

Цель настоящего исследования - заложить фундамент для дальнейших монографических исследований по всем уровням карачаево-балкарского языка на основе сравнительно-исторического метода и проследить отражение в современном карачаево-балкарском языке и его диалектах фонетических фактов и явлений, унаследованных от исходной пратюркской системы.

В соответствии с указанной целью в работе поставлены и решены следующие наиболее важные задачи исследования:

* уточнение места карачаево-балкарского языка в классификационной системе тюркских и, шире, алтайских языков;

* разработка периодизации истории карачаево-балкарского языка и установление фонетических и других критериев диахронической стратификации языковых фактов и явлений карачаево-балкарского языка;

* сравнительно-историческая интерпретация внутриязыковых междиалектных фонетических корреляций карачаево-балкарского языка:

* установление фонетических корреляций между современным карачаево-балкарским языком и кумано-кыпчакскими языками (современными и средневековыми);

* уточнение времени выделения карачаево-балкарского языка из кумано-кыпчакского языка-основы;

* установление относительно поздних фонетических корреляций карачаево-балкарского языка, возникших в период его самостоятельного развития;

* объяснение причин и факторов, вызвавших диалектное членение карачаево-балкарского языка;

* теоретическое обобщение полученных данных в свете анализа причин и условий фонетических изменений, определение путей и направлений изменения для каждого из них и т.д.

Практическая значимость работы выходит за рамки чистой лингвистики, она может использоваться при составлении обобщающих исторических, этнологических, культурологических, этно-генетических исследований. Разработанный в сравнительно-историческом ключе богатый лингвистический материал, а также система периодизации истории карачаево-балкарского языка может использоваться при изучении этнической истории карачаевцев, балкарцев, а также ряда других близкородственных и исторически контактировавших народов.

Не вызывает сомнения и необходимость данной работы при составлении вузовских учебных курсов тюркологического плана -

истории карачаево-балкарского языка, введения в сравнительно-историческое изучение тюркских языков, введения в тюркологию и карачаево-балхаристику, сравнительной грамматики тюркских языков и т.п.

Результаты работы могут быть использованы также при составлении этимологических словарей отдельных тюркских языков, при дальнейших углубленных исследованиях по тюркской компаративистике.

Предложенная система периодизации карачаево-балкарского языка и схема стратификации иноязычных влияний может быть использована при историко-археологических исследованиях, а также уточнении ряда спорных проблем этногенеза не только карачаевцев и балкарцев, но и ряда народов Юго-Восточной Европы.

На защиту выносятся следующие положения:

- методика сравнительно- исторического изучения фонетической системы вокализма и консонантизма карачаево-балкарского языка, разработанная автором на материале близкородственных стандартных тюркских языков;

- обоснование места карачаево-балкарского языка в системе средневековых и современных (новейших) тюркских языков;

- разработка периодизации карачаево-балкарского языка как одного из представителей кыпчакской (кумано-кыпчакской, западнокыпчакской) ветви тюркской семьи языков;

- методика диахронической стратификации иносистемных и генуинных субстратов в отдельно взятом тюркском (карачаево-балкарско) языке;

- итоги сравнительно-исторического исследования систем вокализма и консонантизма карачаево-балкарского языка.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии использованной литературы.

Апробация работы. Различные положения и результаты работы неоднократно апробировались на международных, всесоюзных и всероссийских научных конференциях, проводившихся в различные годы в гг. Москве, Ташкенте, Фрунзе, Уфе, Нальчике, Нукусе, Баку, Казани, Чебоксары, Медисон (США), Анкаре, Стамбуле, Конья, Кайсери (Турция).

Основное содержание работы отражено в монографических исследованиях.

Содержание работы

Во введении обосновывается постановка вопроса об актуальности проблемы изучения истории карачаево-балкарского языка в целом и его фонетической системы, в частности, для общей тюркологии и, шире, алтаистики.

В первой главе рассмотрены общетеоретические проблемы истории карачаево-балкарского языка, начиная с древнейших времен и кончая современным состоянием. Здесь, в частности, рассматриваются вопросы историографии изучения карачаево-балкарского языка, установления его места в системе родственных тюркских языков в свете развития принципов классификации данной языковой семьи, проблемы этно- и лингвогенеза карачаевцев и балкарцев, особое внимание уделяется актуальным вопросам их отношения к прототюркам, древним булгарам, хазарам, печенегам, огузам, кыпчакам, по-новому освещаются некоторые кардинальные проблемы формирования современного карачаево-балкарского языка и его диалектов. На основе изучения этих и других проблем общетеоретического характера, впервые разрабатывается периодизация истории карачаево-балкарского языка, предлагаются принципы стратификации разновременных этноязыковых субстратов в тюркских языках Юго-Восточной Европы.

Если рассмотреть историографию изучения проблемы происхождения карачаево-балкарского народа, то можно встретить самые различные предположения, мнения, гипотезы и теории.

Наши исследования свидетельствуют, что к проблеме происхождения карачаевцев и балкарцев непосредственное отношение имеют булгары, хазары и другие ранние тюрки, появившиеся в степях Юго-Восточной Европы и Предкавказья в VI - IX вв.

Первое упоминание булгар на Кавказе содержится в анонимном латинском хронографе 354 года (Mommsen, 1850). Основная масса булгар в степях Юго-Восточной Европы и на Северном Кавказе появилась перед гуннским нашествием.

Около середины VII века булгарские племена были объединены ханом Кубратом в государство, названное византийцами Великой, или Золотой Булгарией. После смерти Кубрата, в Булга-рии началась междоусобная борьба, которая привела к распаду государства.

Оставшиеся в Предкавказье древние булгары, по всей вероятности, были впоследствии ассимилированы хазарами, печенегами, кыпчаками и другими тюркскими народами, последовательно занимавшими южнорусские степи и предгорья Северного Кавказа. Это тем более вероятно, что близкородственные языки часто и

очень быстро заменяют друг друга. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в Северо-Кавказском регионе древнебулгарский язык не сохранился. Тем не менее в современном карачаево-балкарском языке можно выявить сравнительно небольшое число лексических единиц, отмеченных фонетическими признаками древ-небулгарского языка.

Мы полагаем, что булгароидная лексика карачаево-балкарского языка восходит к древнебулгарскому состоянию через ряд диахронно-топологических уровней: куманско-кыпчакский, печенежский и хазарский. Это положение подтверждается наличием ряда булгарпзмов в другом куманско-кыпчакском - кумыкском языке.

.Язык хазар сохранился чрезвычайно фрагментарно. В дошедших до наших дней письменных памятниках представлена 15 основном ономастическая лексика.

Проблема участия хазарских племен в этнолингвогенезе карачаевцев и балкарцев только поставлена и еще нуждается в фактологическом подкреплении и дальнейшей аргументации с привлечением более весомого и бесспорного материала.

В любом случае хазарский язык мог оказать на карачаево-балкарский лишь минимальное влияние, причем опосредованное печенежским, огузо-тюркским и, наконец, половецко-кыпчакскимн языками и диалектами.

Союз тюркских племен, получивший название печенегов, сложился в VIII - IX веках. Основу его составляй! тюркские племена, говорившие на языке, близком к огузским языкам. До IX века печенеги кочевали между Аральским морем и Волгой, вели борьбу с хазарами, огузами и кыпчаками. В конце IX века под давлением огузов печенеги перешли Волгу и заняли территорию южнорусских степей, доходя до Северного Причерноморья и до Дуная. По сведениям русского летописца, в 915 году печенеги впервые подошли к границам Руси.

Восточная Европа была крайней западной окраиной обширной Евразийской аридной зоны, и здесь в основном прерывались пути миграции кочевников, поэтому здесь оседали последовательно все племена, откочевавшие сюда с востока. В степях Юго-Восточной Европы сконцентрировались многочисленные этноязыковые группы эмигрировавших с востока на запад кочевников. В XI веке сюда начинают проникать в востока тюркоязычные кочевники, говорившие на языке кыпчакского типа. Кыпчакский язык половцев или куманов постепенно наслаивался на огузско-

печенежский субстрат и уже с XI века начал господствовать в южнорусских степях.

Половецкая, или куманская, эпоха (середина XI - начало XIII веков) имеет чрезвычайно важное значение в истории западнокып-чакской или куманской (по терминологии А.М.Щербака) подгруппы кыпчакских языков. Именно в эту эпоху в результате конвергенции огузского в своей основе языка печенегов, торков, узов (огузов) и более мелких их подразделений - берендеев, ковуев, мо-гутов и т.п. - с кыпчакским в своей основе языком половцев-кум ан сложился так называемый куманский (или кумано-кыпчакский, западнокыпчакский) язык.

Языковое состояние, которое сложилось в результате конвергенции, принято называть кумано-кыпчакским языком. Кумано-кыпчакский язык как таковой не сохранился в самостоятельном виде, в постзолотоордынский период он распался на ряд близкородственных языков - карачаево-балкарский, кумыкский, караимский и крымско-татарский, южнобережная часть последнего, имевшая тесные и долговременные контакты в Османской империей, в последующем была османизирована.

В начале XIII века в Центральной Азии произошли события, сыгравшие огромную роль в истории народов Азии и Восточной Европы, наложившие отпечаток на судьбы многих стран и областей - образовалось Монгольское государство, превратившееся вскоре в огромную империю. К планомерному завоеванию Северного Кавказа монголо-татары приступили в 1237 году.

Исторические события монгольской эпохи приводили к значительным перемещениям и смешениям различных этнолингвистических групп населения Предкавказья и южнорусских степей. В монгольскую, или золотоордынскую эпоху произошла вторичная кыпчакизация кумано-половецкого населения; конвергенция двух близкородственных языков - кумано-кыпчакского (западно-кыпчакского, огузо-кыпчакского) и канглыйско-кыпчакского (восточнокыпчакского) языков особенно массовый и повсеместный характер приняла в эпоху становления и расцвета Золотой Орды. Именно в эту эпоху окончательно сформировался кумано-кыпчакский язык - общий предок карачаево-балкарского, кумыкского, караимского и крымско-татарского языков.

Предполагается, что кумано-половецкие предки карачаевцев и балкарцев именно в эпоху монголо-татарских завоеваний покинули просторы южнорусских степей и укрылись в ущельях Кавказских гор. В горах Центрального Кавказа в процессе ассимиляции местного аланского населения пришлыми половецкими племенами,

по мнению ряда историков, и сформировались карачаевская и балкарская народности, слившиеся впоследствии в единый народ.

Мы полагаем, что тюркизация Центрального Кавказа имела место в самом конце XIV века и связана с той группой предкавказ-ских половцев, которая в период монгольского владычества была вытеснена из степи в предгорья Кавказа и перешла к оседло-земледельческому образу жизни на территории плоскостной Алании.

Такое предположение складывается в результате подробного анализа письменных источников в синтезе с данными лингвистики, археологии, этнографии, антропологии и других смежных дисциплин, и наиболее адекватно соответствует исторической действительности. Только исхода из сравнительно поздней датировки распада куманско-кыпчакского языка - основы (в начале XV века), можно объяснить поразительную материальную близость между его потомками - карачаево-балкарским, кумыкским, караимским, северным вариантом крымско-татарского, а также в определенной степени - казанско-татарским (в отличие от близкородственного ему башкирского), с одной стороны, и с языком памятников кып-чакского языка ХШ-ХГ/ веков - с карачаево-балкарским и его ближайшими родственниками - с другой.

Однако при этом надо иметь в виду, что еще до монголо-татарского нашествия кумано-кыпчаки или половцы в течение почти двухсотлетнего пребывания в степной полосе Юго-Восточной Европы ассимилировали остатки булгар, хазар, печенегов, торков, узов и ряд других родственных им тюркоязычных племен огузской группы. Таким образом, в результате скрещивания огузских племенных языков с половецким (или куманским) языком кыпчакской группы сложился своеобразный западный вариант кыпчакского языка, который мы, вслед за А.М.Щербаком, называем кумано-кыпчакским (в отличие от восточного варианта, получившего в науке название канглыйско-кыпчакского). Поэтому в потомке кумано-кыпчакского языка - в современном карачаево-балкарском языке, при внимательном сравнительно-историческом анализе его уровней, на каждом из них можем выделить определенную группу специфических особенностей, восходящих к булгарско-му, хазарскому, печенежскому или огузскому (торкскому) субстратам.

В языке карачаевцев и балкарцев прослеживается довольно значительный пласт субстратной и заимствованной лексики алан-ского или осетинского, а также кавказского (например, адыгского, сванского и др.) происхождения. По всей вероятности, численность

ираноязычного аланского населения в горах, принявших участие в этнолингвогенезе карачаевцев и балкарцев, увеличивалась также за счет дополнительного притока алан, бежавших в эти же районы из степных предгорий. Надо также иметь в виду и то, что алано-кыпчакские контакты начались еще в половецкую эпоху и значительная часть алан, проживавших в степях Предкавказья, постоянно вливалась в половецко-кыпчакскую среду.

Все эти сложнейшие этнолингвогонические процессы, связанные с происхождением и окончательным сформированием современных карачаевцев, балкарцев, кумыков, крымских татар, а также караимов, нашли отражение в специфических особенностях языка, антропологического типа, материальной и духовной культуры тюркоязычных народов кумано-кыпчакской группы. Несмотря на многовековые и многократные наслоения и смешения, современный карачаево-балкарский язык является прямым потомком кумано-кыпчакского, или половецкого, языка с выраженными огузо-кыпчакскими чертами в своем строе.

В процессе своего автономного развития карачаево-балкарский язык как под воздействием внутренних законов развития, гак и благодаря воздействию внешних субстратно-адстратных и контактных факторов образовал несколько диалектов и говоров, каждый из которых отличается специфическими чертами и особенностями. Следует, однако, заметить, что различие между диалектами карачаево-балкарского языка весьма незначительны, и носители разных диалектов при разговоре прекрасно понимают друг друга. Основные междиалектные отличия касаются, главным образом, лишь уровня фонетики, на других языковых уровнях они минимальны и не имеют решающего значения в диалектном членении языка. Все это также красноречиво показывает, что автономное развитие карачаево-балкарского языка началось в сравнительно недавнем историческом прошлом и происходило в условиях достаточно тесных взаимосвязей между различными локальными группами носителей языка.

Анализ фонетических различий, существующих между диалектами и говорами карачаево-балкарского языка показывает, что диалектное членение карачаево-балкарского языка началось максимум 500-600 лет назад, но никак не раньше. Следовательно, и причины появления междиалектных различий нужно искать на местной почве. Развитие в цокающем диалекте таких нетипичных для стандартного тюркского языка звуков, каковыми являются свистящий звонкий проточный г-(з-) в абсолютном начале слова, проточный губно-зубной глухой 1 (ф), не до конца по следов атель-

ное выдерживание закона сингармонизма звуком к (наличие непалатализованного к в позиции перед переднерядными гласными), скорее всего свидетельствуют об активном участии иносистемного субстрата в складывании этого диалекта. Исторические, ареально-географические, этнокультурологические, да и сами лингвистические факты в совокупности указывают, что поддерживающим фактором кыпчакского колебания *£ > с на Центральном Кавказе мог быть только алано-осетинский субстрат.

Все языки мира имеют очень сложную историю и многосторонние связи как с родственными, так и с исторически контактировавшими иносистемными языками. Задача историка языка состоит в первую очередь в установлении времени, места и причин, вызвавших те или иные сдвиги на разных уровнях языка в ходе его исторического развития. Для этого надо в первую очередь установить хронотопологические таксономические уровни или страты и определить место локализации того или иного исторического среза в геополитическом пространстве или воссоздать хронотопологи-ческую сетку периодизации истории языка. Все исследователи истории карачаево-балкарского языка отмечают чрезвычайную сложность и многокомпонентность процессов лингвогенеза.

В основу своей периодизации истории карачаево-балкарского языка мы положили разработки А.Рона-Таша и Н.И.Егорова, однако, исходя из специфических особенностей лингвогенеза кумано-кыпчакских языков, легших в свое время на многослойный тюркский и дотюркский субстрат, сочли уместным дополнить эту периодизацию хронологической стратификацией доступных обозрению разновременных языковых напластований степной полосы Восточной Европы, в той или иной степени оказавших влияние на формирование карачаево-балкарского языка и его кумано-кыпчакской основы.

Прототюркская эпоха - эпоха первоначального диффузного состояния родоплеменных тюркских говоров и наречий, легших впоследствии в основу современных булгарских, огузских, карлук-ских, кыпчакских, а также смешанных северо-восточных (сибирских) языков. Иными словами, под "протопоркским состоянием" понимается существование гипотетического единого тюркского праязыка, являющегося общим предком всех современных тюркских языков.

Историю карачаево-балкарского языка и его носителей логичнее начинать с пратторкского состояния.

Пратюркская эпоха (500 год до н.э. - 0) - эпоха состояния общего предка так называемых стандартных тюркских языков, ха-

рактерных общими признаками зетацизма и сигматизма. К концу пратюркской эпохи единый язык начинает распадаться на отдельные наречия, из которых впоследствии формируются древнеогуз-ский, древнекыпчакский, древнекыргызский, карлукский и другие языки.

Древнетюркская эпоха (О - начало XIII века н.э.) - эпоха отделения, формирования и консолидации самостоятельных тюркских языков - общих предков различных групп современных тюркских языков - огузского, кыпчакского, карлукского (чагатайского), урянхайского и других. Древнетюркская эпоха подразделяется на два периода:

Раннедревиетюр кский период (0 - VI век н.э.) - это период до образования Восточного и Западного тюркских каганатов.

Позднедревнетюркский период (У1-УН века) охватывает время существования Первого Тюркского каганата (552-630 годы).

Для истории карачаево-балкарского языка, входящего в за-паднокыпчакскую группу, особый интерес представляет история западнотюркской, или огузско-карлукско-кыпчакской группы.

Дифференциация западнотюркской общности на огузский, карлукский и кыпчакский языки происходила в ходе многовековой истории тюркских народов, наполненной многими политическими событиями. Распад общности на ряд языковых групп можно, на наш взгляд, отнести к среднетюркской эпохе.

Среднетюркская эпоха (У1Н-ХУ1 века) охватывает огромный период истории, в которой происходила дифференциация отдельных тюркских языков - огузского, карлукского (чагатайского), кыпчакского, а также вычленение из последних современных тюркских языков, объединяемых в одноименные группы. Средне-тюркскую эпоху по отношению непосредственно к карачаево-балкарскому языку можно разбить на пять периодов: кимакский УШ-Х века), кыпчакский (Х-Х1 века), куманский (половецкий) (середина XI начало XII веков), золотоордынский (1223-1396 годы) и постзолотоордынский (1396 год - XVI век) периоды.

Кыпчакский период (первая половина XI века) - период самостоятельного развития общекыпчакского языка-основы всех современных тюркских языков кыпчакской группы.

В кыпчакский период в основном завершилось окончательное сформирование общекыпчакского языка - общего предка современных понто-каспийских (куманских), арадо-каспийский (канг-лыйских) и урало-поволжских кыпчакских языков.

В середине XI века кыпчаки из североказахстанских степей хлынули в степную зону Юго-Восточной Европы и начался новый

период в их истории, который мы условно называем куманским или половецким.

Куманский (половецкий) период (середина XI - начало XIII веков) охватывает историю половецких племен в Восточной Европе до времени монголо-татарского завоевания. В этот период складывается куманский, или западный, вариант кыпчакского языка, из которого потом выделились самостоятельные карачаево-балкарский, кумыкский, караимский и крымско-татарский языки.

Золотоордыпский период (начало XIII - конец XIV веков) охватывает значительный хронологический отрезок, когда западно-кыпчакский, или половецкий, язык в течение длительного времени развивался в составе государства Золотая Орда и в результате смешения главным образом с восточно-кыпчакским мог в значительной степени видоизмениться.

Для истории карачаево-балкарского языка основной и непосредственный интерес представляют сохранившиеся памятники письменно-литературного и устно-разговорного языка кыпчаков, относящихся к западной части Золотой Орды, то есть к району Поволжья, южнорусских степей и Крыма, хотя значительная часть из них написана в Египте выходцами из половецких степей.

Факты свидетельствуют о сравнительно позднем уходе предков карачаевцев и балкарцев из предкавказских степей в горные ущелья Центрального Кавказа. Эту версию впервые в очень осторожных тонах высказал В.М.Батчаев. По его выводам, "в конце XIV - начале XV веков оседлые половцы частью были ассимилированы адыгами, а частью отошли в горные районы, где в процессе их смешения с местным населением начала складываться балкарская народность".

Лингвистический материал находится в полном соответствии с этим положением и свидетельствует о приходе карачаевцев и балкарцев в ущелья Центрального Кавказа именно в начале постзоло-тоордынского периода.

Постзолотоордыиский период (XV-XVI вв.) в истории карачаево-балкарского языка является периодом его самостоятельного формирования и дальнейшего развития в новых геополитических условиях.

В постзолотоордыиский период завершается окончательная дифференциация и формирование специфических особенностей карачаево-балкарского языка в результате интеграции местных субстратных языков и остатков половцев, очевидно, сохранивших еще некоторые родо-племенные диалектные элементы. В этот период приобретают свои основные черты также близкородственные

кумыкский, караимский и крымско-татарский языки, также развившиеся из других осколков половецко-кыпчакского языка.

В постзолотоордынский период, с одной стороны, происходит интеграция языка карачаевцев и балкарцев в один общенародный, а с другой - дифференциация диалектных особенностей. На востоке карачаево-балкарской этноязыковой территории довольно отчетливо прослеживается влияние алано-осетинского субстрата.

Таким образом, к концу среднетюркской эпохи карачаевцы и балкарцы выступают уже как вполне самостоятельный народ со своими общественно-политическими институтами и единым языком.

Новотюркская эпоха (XVII - начало XX века) характеризуется окончательным формированием и стабилизацией всех основных черт современного карачаево-балкарского языка.

Новотюркскую эпоху истории карачаево-балкарского языка можно подразделять на раннемовотюркский и поздненовотюркский периоды, границу между которыми логичнее всего провести по времени присоединения Карачаяи Балкариик России.

По отношению к собственно карачаево-балкарскому языку первый период можно назвать раннекарачаево-балкарским (или старокарачаево-балкарским)', а второй - новокарачаево-балкарский. В дальнейшем мы будет пользоваться в основном терминами раннекарачаево-балкарский и новокарачаево-балкарский.

Новейшая эпоха (с 1917 года) истории карачаево-балкарского языка характеризуется разработкой национальной письменности, созданием нормативного литературного языка и приданием ему статуса государственного, обогащением словарного состава (главным образом за счет русских и опосредованных последним интернациональных заимствований), совершенствованием грамматического строя и т.д.

Новейшую эпоху истории карачаево-балкарского языка можно разбить на четыре периода: раннесоветский период (1917-1943 годы); период депортации (1944-1956 годы); поздиесоветский период (1957-1990 годы) и постсоветский (с 1991 года).

Проблемы стратификации этноязыковых субстратов Юго-Восточной Европы и этнолингвогенеза карачаевцев и балкарцев.

За верхнюю хронологическую границу раннего периода истории собственно карачаево-балкарского языка следует признать время окончательного присоединения карачаевцев к России, то есть 1828 год.

Современный Кавказ населен людьми разного антропологического типа, относящимися ко многим языковым группам, с присущими каждому из этносов культурными особенностями. Народы Кавказа прошли разный исторический путь, но их объединяет не только географическое соседство, связь намного глубже, она внутренняя, и корни ее уходят в "доисторические" времена и составляет так называемый "кавказский субстрат". Этот "кавказский субстрат" крайне неоднороден как в генетическом, так и в хронологическом аспектах.

Что же касается непосредственно карачаевцев и балкарцев, то кавказский субстрат в их языке и культуре является относительно новым приобретением и его хронологизация не вызывает особых споров.

Иранский субстрат в Юго-Восточной Европе является наиболее древним из всех доступных обозреншо с вершины современного уровня компаративистики. В диахронотопологическом аспекте иранский субстрат является многослойным и многокомпонентным, в нем можно выделить последовательные киммерийский, скифский, савроматский, сарматский, аланский и осетинский дихронические страты.

Элементы этого субстрата стали достоянием современного карачаево-балкарского языка только пройстреладя через многослойную толщу поздних тюркских наслоений и проявляют себя в нем в минимальной степени.

Более актуальной для истории карачаево-балкарского языка является проблема иранско-тюркских этноязыковых взаимоотношений раннего и позднего средневековья, в частности проблема тюркско-аланских взаимоотношений.

Аланы являются прямыми предками осетин, они сыграли известную роль в этнолингвогенезе и складывании культуры и других коренных народов Северного Кавказа. Довольно значительная часть алан влилась в средние века в состав кумано-половецкого этноса, а начиная с конца XIV - начала XV веков также в состав складывающегося карачаево-балкарского этноса.

На современном уровне изученности аланско-тюркских этноязыковых взаимоотношений нижние стратиграфические уровни еще не могут быть наполнены сколько-нибудь достоверным фактическим материалом, да и для изучения истории карачаево-балкарского языка скупые факты ранних стратиграфических уровней, прошедших через ряд поздних языковых наложений, вряд гаг могут иметь принципиальное значение. Поэтому более приемлемо с

практической точки зрения перераспределение перечисленных выше диахронических уровней по рубрикам:

1) раннеаланский субстрат и 2) позднеаланский субстрат. Аланский субстрат следует отграничить от родственного ему, но хронологически более позднего, осетинского субстрата, который датируется постзолотоордынским периодом (ХУ-ХХ века).

В современном карачаево-балкарском языке и, в особенности, в его малкарском (цокающем) диалекте встречается значительное число (еще В.И.Абаев выявил более 200 лексических единиц) слов осетинского происхождения, что свидетельствует о значительном влиянии осетинского субстрата, воздействие которого началось не ранее конца XIV - начала XV веков. Осетинский языковой субстрат оказал влияние и на складывание фонетических особенностей мал-карского (цокающего) диалекта.

Тюркские субстратные языковые пласты в карачаево-балкарском языке В сложении исторической основы карачаево-балкарского языка принимал самое непосредственное участие целый ряд древне- и среднепоркских языков. Окончательное сложение исторической основы карачаево-балкарского языка происходило на территории Юго-Восточной Европы, крайне западной территории проникновения многих тюркских народов.

В истории карачаево-балкарского языка можно выделить три основных тюркоязычных субстратных пласта: булгарский, хазарский и печенежский.

Булгарский субстрат (1У-Х1 века) непосредственного влияния на карачаево-балкарский или его кумано-кыпчакский предок не мог оказать, так как ко времени появления в Юго-Восточной Европе половцев булгар здесь уже практически не оказалось, они частью ушли далеко на север и обосновались в Среднем Поволжье, частью были ассимилированы хазарами, а затем печенегами. Следовательно, можно говорить только об опосредованных хазарским и печенежским языками булгарском субстрате в карачаево-балкарском языке. Однако нельзя исключать и того факта, что часть булгар могла обосноваться в ущельях Кавказских гор еще в период расцвета Великой Булгарии или несколько позднее, в период разгрома этого государственного образования хазарами.

В этом направлении следует вести дальнейшие углубленные исследования. Но уже сейчас выявленные нами несколько десятков отсутствующих в других кумано-кыпчакских языках слов карачаево-балкарского языка с явно выраженными булгаро-чувашскими

фонетическими признаками позволяют с достаточной уверенностью говорить о местном, северокавказском булгарском субстрате.

Хазарский субстрат (VII-X века) существенного влияния на строй карачаево-балкарского языка не оказал. Это и не удивительно, так как к моменту выделения из кумано-кыпчаского языка -основы собственно карачаево-балкарского языка хазарский язык давно уже прекратил свое существование. Роль хазарского языка в основном сводится к трансляции булгарского субстрата через себя в печенежский.

Печенежский субстрат (IX-XII века) имеет непосредственное и прямое отношение к окончательному формированию кумано-кьшчакского языка - общей основе всех западно-кыпчакских тюркских языков в целом. Чрезвычайно велика роль печенежского субстрата в складывании основных отличительных особенностей всех строевых уровней кумано-кыпчакских языков. Основная роль печенежского субстрата заключается в привнесении в складывающийся западный вариант кыпчакского языка определенных огузских элементов в фонетической структуре, а также в передаче заимствованных непосредственно или через хазарский язык булгарских строевых особенностей.

Отличительные особенности западно-кыпчакских, или кума-но-половецких, языков сложились именно благодаря влиянию печенежского субстрата.

Кьшчакизация тюркских языков Юго-Восточной Европы явилась решающим этапом в их развитии. Скрещивание огузско-печенежского языка с кумано-половецким, а точнее - ассимиляция огузского кыпчакским определила всю последующую классификационную характеристику. Начавшись с появлением в бассейнах Урала и Волги крупных масс номадов-печенегов с VIII века, половцев с XI века, - кыпчакская этнолингвистическая экспансия все усиливалась и достигла своего апогея в XIII-XIV веках, то есть в первые столетия монголо-татарского господства. Именно этим временем может быть датирована кардинальная перестройка местных тюркских наречий на кыпчакской основе, что привело их к окончательной консолидации в конце XIV - начале XV веков в общенародные карачаево-балкарский, кумыкский, караимский и крымско-татарский языки.

Во второй главе диссертации рассматриваются проблемы исторического развития системы вокализма карачаево-балкарского языка, начиная с праиоркского состояния. Основное внимание при этом уделено изучению законов регулярных и по-

зиционно-обусловленных репрезентаций пратюркских гласных в современном карачаево-балкарском языке и его диалектах. Этот раздел предваряется описанием системы вокализма карачаево-балкарского языка в сравнении с пратюркской системой гласных фонем.

В современном карачаево-балкарском языке практически без изменения сохранилась система вокализма, сложившаяся в поздне-пратюркский период после совпадения долгих гласных с их соответствиями нормальной длительности. Репрезентация пратюркских гласных в современном карачаево-балкарском языке схематически представляется в следующем виде:

Пратюркское состояние _ _

aaeeyyiioooouuuii

aeyi о б u й

Карачаево-балкарский вокализм

Разумеется, данная схема отображает длительную историю развития гласных звуков в карачаево-балкарском языке и его исторических предшественников в самых общих чертах и требует детального анализа исторического развития каждого гласного индивидуально.

С целью выявления регулярных и позиционно-обуслов-ленных закономерностей развития карачаево-балкарского вокализма в целом в диссертации подробно анализируются все выявленные случаи разнообразных репрезентаций каждого пра-тюркского гласного звука в современном языке и его диалектах и каждый случай нерегулярного соответствия интерпретируется с необходимой полнотой.

Пратюркский *а- в абсолютном начале дву- и многосложных слов в карачаево-балкарском языке как и в большинстве кыпчак-ских языков сохранился без изменений.

ПТ *а§ууг "жеребец": кб. azir, ajyyr, алт. ajyyr "жеребец", каз. ajyyr "жеребец", кк. ajyyr (ККРС, 221), кар. h.k. ajyyr (КРПС, 52), ног. ajyyr, кум. ajyyr, чув. ajar, ajir "жеребец", ajyyr "самец".

Пратюркский *а в инлауте и ауслауте многосложного слова в диалектах карачаево-балкарского языка в основном не подвержен изменениям. Ср.: ПТ *baqyr "медь": дг. baqyr "медь", пол. Ьаууг , каз. baqyr, алт. baqras "медь", кк. baqyr, ног. baqyr, кар.к. baqyr "красная медь", "полированная медь" ~ кб. Ьаууг "медь"

Пратюркский *а > кб. j. В ограниченном количестве многосложных слов современного карачаево-балкарского языка отмеча-

ется соответствие пратюркского широкого *а первого слога узкому гласному у: Ср.: ПТ. *Га/'я/г-"опираться": туркм., тур., аз., гаг. dajan-, тув. dajan-, кт., кум., узб., уйг., с.-юг., алт., хак., якут, tajan- ~ кб. tajan-lltyjan- "опираться";

Приведенные примеры показывают, что сужение *а > у в карачаево-балкарском языке произошел перед среднеязычным j в безударном положении, т.е. является позиционно обусловленным. Переход *а > у в определенных позициях наблюдается почти во всех тюркских языках.

Анализ примеров соответствия а ~ у показывает, 4fo в большинстве случаев сужение а > у наблюдается перед и после среднеязычного у, а также в первом слоге в соседстве с последующими переднеязычными сонорными /, г, п. Как известно, сонорные согласные стоят близко к гласным и, следовательно, могут принять на себя некоторые артикуляционные особенности гласных. В результате этого в соседстве с сонорными гласные подвергаются количественным и качественным изменениям в сторону сужения и редукции. Наиболее близок к гласным среднеязычный j, иногда называемый "полугласным", поэтому он наиболее часто вызывает сужение смежных гласных. Такое явление характерно для целого ряда древних и современных тюркских языков.

Пратюркский *а

Для пратюркского состояния реконструируется долгий негубной широкий гласный *а в первом слоге слова.

Пратюркский долгий гласный *а как и в большинстве тюркских языков, в односложных корнях-основах и многосложных слов в карачаево-балкарском дает рефлекс а нормальной длительности. Ср.: ПТ *ау II dw ~ кб. aw "сеть/сети", ПТ *áy-ll*áw- ~ кб. aw-"переходить", "переваливать", ПТ *áq ~ кб. aq "белый(цвет)", "белизна"; *dl ~ кб. al "перед", "передняя часть"; ПТ *az-ll ar- ~ кб. ar-H az- "худеть", "исхудать".

Следует отметить, что в единственном случае пратюркский *(Т в диалектах карачаево-балкарского языка дает рефлекс у. Ср. ПТ *tas "внешний", "наружность" ~ кб. tys "внешний", "наружный".

Причины перехода этимологического *а пратюркского корня *tás в у в некоторых современных языках и диалектах авторы "Сравнительно-исторической грамматики тюркских языков" пытаются объяснить двояко: либо как результат выделения новой

основы tys из формы tysaru (< tasary), либо как результат регрессивной ассимиляции: tysaru > tasaru .

Нам представляется, что в данном конкретном случае объяснить переход а > ы комбинаторными условиями невозможно. Скорее всего это следует отнести к пратюркской вариабельности основ, отражающей диалектную расчлененность праязыка.

Пратюркский *а > кб. а в говорах карачаево-балкарского языка пратюркский долгий *а как и нормальный после аффрикат с, j рефлексируется как гласный а , занимающий промежуточное положение между а и а, на что в свое время совершенно справедливо указывал В.Преле (Prohle 1914-1915: 216). Ш.Х.Акбаев отмечает, что "мягкий вариант имеет место в большинстве случаев после /, если в этом слове до / есть шипящие дж или ш" (Акбаев 1963: 24). Отмеченное опереднение а после I происходит в дву- и многосложных словах. В положении после аффрикат *а реализуется регулярно в виде а в баксано-чегемском говоре и спорадически в речи карачаевцев. Опереднение вызывается, как уже отмечалось в тюркологической литературе, палатализирующим влиянием предшествующих аффрикат, восходящих к пратюркскому палатальному согласному *j или же к аффрикате *с. Ср. пратюрк. *j: ПТ *jas "год", "возраст" ~ кб. fa's "год", "юноша"; ПТ *jar- "рассекать", "раскалывать", "рубить" ~ кб. far- "раскалывать", "рассекать", "рубить", "разбивать", "разломать".

Хронологически опереднение *а в указанной позиции, видимо, следует отнести к периоду аффрикатизации пратюркского *j (см. аффрикаты), т.е. частичная палатализация *а в карачаево-балкарском является следствием развития фонетической системы всего языка. По этому поводу А.М.Щербак пишет: "тот факт, что переход гласных от одного ряда к другому почти во всех случаях происходит в виде превращения слов с твердым вокализмом в слова с палатальными гласными (но не наоборот) свидетельствует о связи рассматриваемого нами перехода с общей эволюцией звуков. Все звуки тюркских языков на протяжении большого периода времени эволюционировали в направлении опереднения артикуляции". Таким образом, можно заключить, что тендеция к опереднению заднерядных, заложенная в самой системе языка, катализируется в данном случае фонетическим окружением, возникшим как следствие общей перестройки фонетической структуры того или иного языка. Следовательно, в результате всего движения системы появ-

ляготся варианты слов с заднерядными и переднерядными гласными, т.к. "появление "мягкого" варианта необязательно ведет к исчезновению "твердого". "Твердый" вариант может существовать и обычно существует наравне с "мягким" (Щербак 1957: 25), что в свою очередь "создает почву для изыскания дополнительных возможностей выражения лексических и грамматических значений".

Если обобщить все вышеприведенные факты, то напрашиваются следующие вывода:

1) в истории карачаево-балкарского языка в позднепратюрк-ский период произошло падение "первичных" долгих гласных и их слияние с соответствующими гласными нормальной длительности, в частности - слияние долгого *а с соответствующим гласным а нормальной длительности;

2) *а /*а > а: в карачаево-балкарском языке праязыковой а (< *а и *а) (за исключением поздних позиционно-комбинаторных изменений) практически сохраняется во всех позициях в слове: в абсолютном начале, между согласными в первом слоге, во втором и последующих слогах;

3) *а > у. в диалектах карачаево-балкарского языка наблюдается позиционно обусловленное сужение гласного а первого слога в дву- и многосложных основах перед последующим среднеязычным у, переход *а > у в окружении/ и перед сонорными /, п, г имел место в ряде тюркских языков, начиная с древнетюркских памятников, в т.ч. ив древнебулгарском;

4) *а > а> ;': в диалектах карачаево-балкарского языка наблюдается комбинаторно-позиционная палатализация *а > й> ¿, обусловленная влиянием смежных палатальных аффикат этимологического среднеязычного]- и его поздних рефлексов ¿, г; оперед-нение *а > а> / под воздействием смежных палатальных согласных - среднеязычного] и аффикаты с (и их коррелятов) - отмечается во многих тюркских языках, включая древнетюркские памятники.

Аналогичным же образом, в полном соответствии с разработанными в тюркологии приемами и методами сранительно-исторических исследований, проанализированы и описаны в диссертации все 16 гласных фонем пратюркского языка и все их репрезентации в современном карачаево-балкарском языке и его диалектах. К сожалению, лимит места не дает никакой возможности привести в автореферате соответствующий материал в сколько-нибудь полном объеме. Здесь же приводим только основные выводы по каждой из анализируемых фонем.

Пратюркские *а и а. Анализ репрезентаций общетюркского а и а карачаево-балкарском позволяет утверждать:

1) еще в позднепратюркский период слились долгий а и краткий а в а (е) нормальной длительности;

2) широкий негубной гласный переднего ряда а в истории карачаево-балкарского языка несколько сузился и развился в полуширокий е;

3) в малкарском диалекте полуширокий е в многосложных словах с гласным г во втором слоге подвергся дальнейшему сужению и трансформировался в /;

4) в абсолютном начале слова гласный е в определенной степени дифтонгизировался.

В ряде случаев фактический материал требует более детального и даже практически исчерпывающего историко-этимологи-ческого изучения единичных нетривиальных фонетических корреляций на широком общетюркском лексическом материале. Для иллюстрации этого положения ограничимся приведением в качестве примера случаев нетривиального определения обще-тторкского широкого губного гласного о в карачаево-балкарском.

Пратюркский *о > кб. о

Пратюркский широкий губной заднерядный гласный *о в односложных корнях-основах диалектов карачаево-балкарского языка в основном сохраняется без изменений.

Ср.: ПТ *oq "стрела": ~ кб. о<7 "пуля", "стрела";

Пратюркский *о > кб. и

Пратюркский широкий губной гласный заднего ряда *о в ограниченном числе слов карачаево-балкарского языка сужается и переходит в узкий губной гласный заднего ряда и. Сужение губного гласного наблюдается как в односложных корнях-основах, так и в дву- и многосложных словах.

1) в односложных корнях-о снов ах:

В нескольких корнях пратюркский *о трансформируется в и: ПТ *Ьоу- "душить", "чувствовать удушье" ~кб. Ьиы4(1)

Этимологический *о в некоторых дву- и многосложных словах карачаево-балкарского языка также дает рефлекс и. Ср.:ПТ *Ьоуип "сустав": ~ кб. Ьишип "сустав", "локоть". На наш взгляд, сужение праязыкового широкого гласного заднего ряда *о (*о > и)

в подобных случаях А.М.Щербак совершенно справедливо связывает с преобразованием двумерного /или утратой его.

В целом ряде тюркских языков, в том числе и в карачаево-балкарском представленный в праязыке заднеязычной спирант у, как слабо артикулируемый, не удержался. Благодаря ассимилятор-ному воздействию окружающих его гласных способоствовавших большей степени раскрытия смычки, он как правило, в окружении губных гласных изменяется в билабиальный щелевой сонорный w, ср.: дг. jayuq ~ кб. fuwuq, iuwuq, zuwuq "близкий"; дг. soyuq кб. suwuq "холод, мороз"; дт. boyaz ~ кб. buwaz "беременная" и т.д. Таким же образом ведет себя в карачаево-балкарском языке и вторичный у, исторически возникший в результате озвончения интервокального или конечного *q.

Билабиальный щелевой сонорный w по своим артикуляционным особенностям напоминает губные гласные и не случайно иногда называется лабиальным полугласным. Благодаря своей специфике, этот согласный может принимать на себя некоторые артикуляционные особенности окружающих гласных и тем самым привести к их количественным и качественным изменениям, в частности, вызвать огубление, сужение и относительную редукцшо. Фонема w сама по себе является слабой и в определенных позициях она может слиться со смежным гласным и выпасть.

Следует считать установленным, что в карачаево-балкарском языке имело место не простое сужение широкого зад-нерядного губного *о в узкий и, а довольно сложный исторический процесс слияния этимологических звуковых комплексов *од > *оу > *ow > *uw > uw в один узкий заднерядный губной и, ср.: ПТ *oqsa-> *oysa- > owsa- > *uwsa > кб. usa- "быть похожим"; ПТ *oylan (< *oyul < *oq) "юноша" > *owlan > *uwlan > *uwlan > кб. ulan "сын" и т.д.

Пратюркский *о > кб. il

В единичных случаях наблюдается межъязыковое соответствие пратюркского широкого заднеряднего губного *о карачаево-балкарскому узкому переднерядному губному й, ср.: пратюрк. *joru-l*jori— кб. fiirii-, itirù-, ztirti- "ходить". Примеры на такое соответствие едшшчны. Нетривиальность соответствия пратюрк. *о ~ кб. й требует детального и углубленного анализа этого явления с привлечением возможно большего числа межтюркских соответствий.

Первое поверхностное знакомство с межтюркскими соответствиями карачаево-балкарского слова jürü- показывает, что для тюркских языков можно реконструировать, по крайней мере, пять вариантов архетипа, различающихся по качеству гласного первого слога:

1) архетип с широким губным гласным заднего ряда о в первом слоге: *jor(u/y)-;

2) архетип с узким губным гласным заднего ряда и в первом слоге: *jur(u/y)\

3) архетип с широким губным гласным переднего ряда о в первом слоге: *jör(ü/i/e)-;

4) архетип с узким губным гласным переднего ряда ü в первом слоге: *jür(üli/e)-;

5) архетип с широким негубным гласным переднего ряда а в первом слоге: *jär(i)-.

Сравнительный и историко-этим о логический анализ фактического материала показывает следующую пространственно-хронологическую картину распределения выявленных архетипиче-ских форм и их реальных репрезентаций:

1) *jor(u/y)-: представлена главным образом в древнетюрк-ских письменных памятниках;

2) *jur(u/y)-: отмечена в кум. (диал.) juru-\

3) *jör(üJi/e)-: представлена главным образом в языках огуз-ского типа и в сибирских тюркских языках, сохранивших архаические фонетические черты;

4) *jiir(ulile)-: представлена в языках древнетюркских памятников :jüri-;

Чувашское sure- "идти, ходить" в этом отношении мало показательно, ибо оно может восходить к формам как с переднеряд-ным, так и с заднерядным широким губным вокализмом, так как палатальный s- (< */-) в чувашском обладает опередняющим влиянием, ср., пратюрк. *jory- > *jöri-, чув. sure- "ходить". Учитывая, что в чувашском явление редукции гласных имело тотальный характер, чувашское sure- нельзя выводить из форм с узкими гласными *jüri- или *jury-.

5) *jar(i)-: имеет очень ограниченный ареал распространения и охватывает отчасти огузские и караимский языки.

Эти формы явно вторичны и в дальнейшем анализе ими можно пренебречь.

Внимательное исследование приведенного материала позволяет констатировать следующее:

1) в пратюркском была представлена форма с долгой широкой губной фонемой заднего ряда в первом слоге */оп- (долгота сохранилась в якутском), которая зафиксирована ранними письменными памятниками и относительно хорошо сохранена языками, удержавшими архаичные фонетические особенности;

2) второй узкий гласный в ряде языков по закону губной гармонии, подвергая лабиализации, а во многих языках подвергся редукции и выпадению;

3) под влиянием палатально-среднеязычного сонанта 7- гласные основы подвергались палатализации; процесс этот начался уже в древнетюркский период и достиг апогея в среднетюркскую эпоху;

4) широкий глсный первого слога о~б в положении между двумя сонорными в ряде тюркских языков, начиная с древне-тюркского периода стал редуцироваться и перешел в узкий губной переднего ряда и ~ и\

5) опереднение *о > б и его дальнейшее сужение о > и не является специфической особенностью карачаево-балкарского языка, эти процессы происходили задолго до выделения карачаево-балкарского как самостоятельного языка в его историческом предшественнике еще в древнетюркскую эпоху.

Пратюркский *о

В системе вокализма пратюркского языка исследователи, опираясь на данные в первую очередь туркменского и якутского языков, реконструируют заднерядный долгий широкий губной гласный о. В большинстве современных тюркских языков долгий о и краткий о совпали в гласном о нормальной длительности и рефлексы позднепратюркских он о ничем друг от друга не отличаются. Падение долгих гласных происходило в позднепратюркский период и в истории собственно карачаево-балкарского языка количественное противопоставление гласных не имело места.

Пратюркский долгий широкий губной гласный заднего ряда *о за редкими исключениями проявляет себя так же, как и пра-тюркскаий о нормальной длительности. Ср.: ПТ *6]- "долбить" (ЩФ, 195): алт. о/- , пол. о/- , каз. о/- , юс. о/- , ног. о/-, кар .к. о)-"выдалбливать, делать дыру" ~ кб. о/'- "ломать", "выдалбливать", "крушить".

Пратюркский *о > кб. о > и

В диалектах современного карачаево-балкарского языка в ограниченном числе односложных корней наблюдается репрезентация пратюркского *о и продолжающего его литературного о в

виде узкого губного гласного заднего ряда м; ср.: ПТ *гоу- ~ кб. "рожать"; ПТ *доу- ~ кб. дии'- "гнать" и др. Сужение *о > и в данном случае в карачаево-балкарском языке является позиционно-комбинаторным и вызвано ассимилятивным влиянием последующего билабиального щелевого сонорного »V (об этом см. выше).

Пратюркский *о > кб. у В современном карачаево-балкарском языке встречаются на уровне диалектов две параллельные формы одного и того же слова: лит. Ъуг-уу "труба", "водосточный желоб", "водопровод", "водосточная труба"; "дуло, ствол (ружья)", балк. "дымоход" -диал. (баксан.) Ьогуа "труба", "желоб", "канава", "водосток". В данном случае наблюдается нетривиальное соответствие гласных первого слога: в первом случае представлен узкий неогубленный гласный заднего ряда у, а во втором - широкий губной гласный заднего ряда о. Как видим, соответствующие гласные отличаются друг от друга одновременно двумя признаками: узкий - широкий и негубной - губной. Внимательный исследователь сразу же замечает разительное различие между ними. Нельзя однозначно уверенно объяснять это соответствие прямым развитием как в одном (у > о), так и в другом (о > у) направлениях, не помогает и обращение к позиционно-комбинаторным изменениям, хотя наличие в анлауте губного смычного согласного Ь- вроде бы дает основание предполагать о вторичном огублении узкого у, но расширение гласного и при таком подходе остается необъяснимым. Такое положение вещей вынуждает исследователя обратиться к этимологическому анализу обеих форм.

Формы с широким губным гласным о представлены в основном в огузских языках, в карлукских языках произошло сужение о > и. Формы с нелабиальным узким гласным у характерны для языков сибирской и кыпчакской групп. Негубные гласные первого слога, представленные в языках указанных групп, очевидно, образовались в результате делабиализации узкого губного и после инициального губного смычного р-1Ь- и являются относительно поздними, восходящими ко времени не далее XIVвека.

Показательны формы монгольских языков: п.-монг. Ьигуе "большая труба" (музыкальный инструмент), Ьйге§е, Ьигу-е(п), Ъйгё "труба", "духовой музыкальный инструмент", которые недвусмысленно указывают на губной характер первого гласного корня, хотя

переднерядная огласовка монгольских слов требует специального объяснения.

Таким образом, можно констатировать, что исконной карачаево-балкарской является форма с узким нелабиальным гласным у в первом слоге, т.е. byryy, а форму с широким губным гласным о в первом слоге borya следует отнести к заимствованиям из языков огузско-карлукского типа.

Исходя из приведенных материалов, можно вывести следующее заключите. В пратюркском языке, очевидно, бытовала форма *boryyy или *boryy, которая в огузско-карлукских языках развивалась следующим образом: *boryyy > *boryy > boryu > Ъоти > Ъигуи > bum, т.е. по пути лабиализации последующих гласных в результате ассимиляции по первому губному гласному. В языках сибирской и кыпчакской групп, наоборот, происходила регрессивная ассимиляция и гласный первого слога уподобился последующему нелабиализованному узкому гласному у: *boryyy > *boryy > *buryy > byryy, т.е. последовательно происходил процесс делабиализации первого гласного о через его сужение в и. В хронологическом отношении этот процесс можно датировать временем выделения из общетюркского массива огузско-карлукской общности, т.е. средне-тюркской эпохой. Следовательно, говорить о переходе о > у в собственно карачаево-балкарском языке не приходится, просто здесь сошлись два хронотопологических варианта одного слова - исконно кыпчакский и заимствованный огузский или карлукский.

Суммируя результаты предыдущего анализа репрезентаций пратюркских долгого *о и краткого *о в современном карачаево-балкарском языке, можно утверждать следующее:

1) в позднепратюркском начался процесс слияния долгого *о и "краткого" *о в гласный о нормальной длительности;

2) гласный о в историческом развитии карачаево-балкарского языка (за исключением позиционно обусловленных и комбинаторных изменений) практически сохранился;

3) перед последующим билабиальным щелевым сонантом w гласный первого слога о подвергался слиянию с последующим м> и сужению: ow > uw > uw > и;

4) после анлаутного этимологического среднеязычного сонанта j- и его репрезентаций в современном карачаево-балкарском языке (j- ~ 2- ~ z-) на уровне диалектов наблюдается относительная палатализация о > о;

5) в благоприятной фонетической позиции (при наличии слабого сонанта -j- в интервокальной позиции) возможна ассимиляция о первого слога последующим широким а, т.е. возможна трансформация комплекса - oja- > -aja на диалектном уровне внутри карачаево-балкарского языка.

Пратюркский *Й и <f. Результаты сравнительно-исторического исследования репрезентаций пратюркского и в карачаево-балкарском языке можно свести к следующим обобщениям:

1) пратюркские долгий * о и краткий <5, очевидно, еще в позднепратюркский период слились в одном гласном нормальной длительности о;

2) в современном карачаево-балкарском языке широкий губной гласный переднего ряда о сохраняется практически без изменения с позднепратюркского периода;

3) в диалектах карачаево-балкарского языка наблюдается сужение широкого губного гласного переднего ряда ó с его трансформацией в узкий губной гласный переднего ряда ü в позиции перед среднеязычным щелевьм сонантом у, вызванное артикуляционными особенностями последнего;

4) соответствие пратюркского о карачаево-балкарскому и в экспрессивном слове up- "целовать" не является закономерным и требует специального объяснения;

5) нетривиальное соответствие пратюркского *д- (? < *awüli-) карачаево-балкарскому а- (кстати, представленное одним единственным, причем небесспорным примером), скорее всего, объясняется двояким отражением звукового комплекса *awü- в различных группах тюркских языков двояким образом из-за прогрессивного или регрессивного характера направленности ассимиляционных процессов.

Пратюркский *у > кб. у

В современном карачаево-балкарском языке пратюркскому узкому негубному заднерядному *у в позиции после закономерных репрезентаций этимологического среднеязычного щелевого сонанта j-, как правило, соответствует узкий негубной гласный среднего ряда /, что бесспорно объясняется палатализирующим влиянием j- и его соответствий в карачаево-балкарском языке, представленных

на уровне диалектов фонемами j- ~ ¿- ~ z-, ср.: ПТ *jyy И jay- (< *aiyy-) "плакать", (< *aiyyJ "плач"- кб. jí7- "плач", "рыдание", "стонать";

Поскольку в говорах карачаево-балкарского языка отмечены и случаи полной палатализации или опереднения заднеязычного этимологического *у в то прежде чем предпринимать какие-либо выводы о переходе пратторкского *у в г современном карачаево-балкарском, следует остановиться на случаях полной палатализации, т.е. перехода этимологического *у в современный I.

Пратюркскин *у > кб. I В диалектах современного карачаево-балкарского языка выявляется тенденция исторического развития пратторкского узкого негубного гласного заднего ряда у в узкий негубной гласный переднего ряда 1. Этот переход является позиционно обусловленным и имеет место перед последующими щелевыми и смычными переднеязычными и среднеязычными согласными, ср.: ПТ *Ьус- "резать", "разрезать", "срезать", "вырезать", "кроить", "косить" ~ кб. Ыс-"кроить", "разрезать", "вырезать", "срезать";

Праязыковой *у в диалектах карачаево-балкарского языка, как и в подавляющем большинстве тюркских языков, в определенных благоприятных позициях имеет тенденцию к палаталазации. Эта тенденция заложена в самой физиологической основе артикуляционных особенностей гласных у и г, противопоставляемых только по признаку рядности. В определенных позиционно-комбинаторных условиях, а конкретнее - рядом с палатальными согласными, гласный у переходит в передний ряд.

Данный переход "происходит большей частью или в непосредственном, или в дистанционном соседстве с шипящими и в непосредственном соседстве с среднеязычными", т.е. объясняется смягчающим влиянием шипящих. В целом, соглашаясь с утверждением Ш.Х.Акбаева о регулярности перехода у > /' до или после шипящих корня, следуеть заметить, что смягчающее воздействие шипящих на у полностью нейтрализуется, если в корне, независимо от положения, присутствует заднеязычный смычный глухой q.

Пратюркский *у По свидетельствам туркменского, якутского, а также диалектных данных ряда тюркских языков, исследователи исторической фонетики и фонологии тюркских языков для раннепра-тюркского состояния убедительно восстанавливают долгий узкий негубной гласный заднего ряда *у. Уже в среднепратюркский период, по всей вероятности, в основном ядре пратюркской общности долгий гласный у начал терять свою количественную характеристику и совпал с соответствующим гласным нормальной длительности.

Рефлексы пратюркского долгого *у в современном карачаево-балкарском языке практически ничем не отличаются от репрезентаций соответствующего гласного у нормальной длительности. Ср.: ПТ *qyn "ножны" ~ кб. qyn "ножны", "футляр".

Пратюркский * у > кб. i

Межъязыковое соответствие *у ~ i прослеживается в крайне ограниченном круге слов карачаево-балкарского языка. Мы пока нашли только один убедительный пример, подтверждающий это соответствие: ср.: ПТ *tyt- "перебирать", "трепать", "разрывать на части", "вычесывать (шерсть) ~ кб. tit- "вычесывать", "перебирать" (шерсть).

Пратюркский *i

В системе пратюркского вокализма была представлена узкая нелабиализованная гласная фонема переднего ряда i.

Праязыковой узкий негубной переднерядный i в составе односложных корневых слов в современном карачаево-балкарском языке и его диалектах в основном сохраняется без каких бы то ни было изменений. Ср.: ПТ *ic "нутро, чрево" ~ кб. ic "внутренность".

Пратюркский * i > кб. i

Узкий нелабиализованный гласный переднего ряда i в диалектах карачаево-балкарского языка, как и в некоторых тюркских языках, подвергается определенной количественной редукции и переходит в сверхкраткий /. Это изменение является позиционно обусловленной. Ш.Х.Акбаев отмечает, что редукция узкого гласного i наблюдается главным образом в соседстве с сонорными согласными, между двумя смежными звонкими, между звонким и глухим, а также между двумя глухими согласными.

ПТ *tik- "пришить, сшить"; "пришитый, сшитый" ~ кб. tik-"шить", "пришить";

Редукция тюркских узких гласных имеет универсальный типологический характер и охватывает ряд современных языков. Так, в чувашском, татарском, башкирском, хакасском, казахском и каракалпакском языках пратюркский г репрезентируется кратким и более широким вариантом э" или /. В современном карачаево-балкарском языке процесс редукции узкого нелабиального гласного переднего ряда i столь далеко не зашла, здесь редукция i носит позиционно обусловленный спорадический характер.

Прапор кскин *i

В _раннепратюркском существовало противопоставление долгого i и краткого /', однако в среднепратторкский период это противопоставлаше было устранено и долгий и краткий i и i слились в один звук i нормальной длительности. В пракыпчакском -историческом предке современного карачаево-балкарского языка -противопоставления долгих и кратких гласных уже не было. Поэтому в современном карачаево-балкарском языке рефлексы пра-тгоркского долгого i ничем не отличаются от репрезентаций i, нормальной длительности, cj).:

ПТ *Ыг "один"; *pir "один" ~ кб. bir, bir "один". j —

° Пратюркский * / ~ кб. у

В единственном слове карачаево-балкарского языка репре-зентом прапоркского долгого узкого нелабиального гласного переднего ряда */ выступает узкий нелабиализованный гласный нормальной длительности у, ср.: ПТ *jir-ll*6ir- "прорывать, разрывать", "рассекать" (ЩФ, 197) ~ кб. yyr-, iyr-, гут- "разрезать", "рассекать". Это нетривиальное фонетическое соответствие требует сравнительно-исторического анализа с привлечением возможно большего количества межтюркских соответствий.

Данное слово в тюркских языках представлено в двух фонетических вариантах - переднерядном и заднерядном: ПТ * jir- ~ кб. jyz-, zyr- "порвать", "рассекать".

Анализ собранного материала показывает, что обе формы, возможно, восходят к пратюркскому состоянию и отражают чередование заднерядного у с переднерядным /, широко распространенное еще в праязыковом состоянии. Карачаево-балкарского языка пратюркские i и i показали достаточно выраженную устойчивость:

1) еще в среднепратюркскую эпоху истории карачаево-балкарского языка долгий i и краткий i совпали в одном узком переднерядном неогубленном гласном нормальной длительности;

2) узкий нелабиальный гласный переднего ряда i в первом слоге карачаево-балкарских слов сохранился практически без изменений;

3) в карачаево-балкарском языке отмечается тенденция к редукции узкого гласного i в первых слогах в определенной позиции до сверхкраткого /';

4) в современном карачаево-балкарском прослеживаются рудименты пратюркского чередования заднерядного у с переднеряд-

ньш i в единичных словах, или, вернее, недифференцированное™ этих и близких по месту образования звуков в праязыке.

Пратюркский *и В системе пратюркского вокализма была представлена узкая губная гласная фонема заднего ряда *м, которая не имела никаких позиционных изменений.

В большинстве случаев пратюркский *и в современном карачаево-балкарском языке сохраняется практически без изменений, ср.: ПТ *qu£ "птица" ~ кб. qus "орел", "птица".

Репрезентация пратюркского краткого узкого губного гласного заднего ряда и в карачаево-балкарском языке однозначна и не требует особых комментариев.

Пратюркский *и В современном карачаево-балкарском языке рефлексы пратюркского долгого *и практически не отличаются от рефлексов соответствующего краткого гласного и, ср.: ПТ *qûc- "обнимать" ~ кб. que- "обнимать".

Пратюркский * и ~ кб. о В единичных словах карачаево-балкарского языка репрезен-том пратюркского долгого узкого лабиального гласного заднего ряда *й выступает широкий лабиальный гласный заднего ряда о нормальной длительности, ср.: ПТ *ы7 "основание", "подошва" (ЩФ, 198); ultan "подошва" ~кб. oltan "подошва", "подметка".

Этот случай нерегулярного фонетического соответствия требует специального объяснения с привлечением широкого круга сравнительного материала.

В тюркских языках представлена главным образом корневая основа с узким гласными, ср.: дт. м7 "основание"; уйг. диал. и! "основание", "земляной пол", "низ", "почва"; ср., также п.-монг. nia "подошва ноги или обуви", "основа", "фундамент", "основание".

В производном ultan "подошва" представлены формы как с широким, так и с узким гласными, ср.: ПТ -*5ltan ll*ûltan "подошва": туркм., тур. диал. oltag, тур.диал. oltan< туркм. диал. окоп, дт. old air, кир. уйг., чаг., вост.-тюрк., алт., кюэр. ultan, кум. ultan, ног., ккалк., алт., каз. ultan, каз., тат., башк. ultan, узб. ulta°n, каз. yltan, алт. диал. ildan, дт. uïdan, алт. iltan, хак. ultun, тув. uïdun, якут, ullun "подошва".

Показательно, что уже в древнетюркских памятниках отмечено междиалектное чередование широкого о и узкого и, а в современных языках формы с широким гласным о тяготеют к огузским языкам. Очевидно, что в карачаево-балкарском схранился один из вариантов, древнелоркской или даже праязыковой пары, состоявший в бинарной оппозиции по признаку широкий (о) - узкий (и).В карачаево-балкарском представлена форма с широким гласным окап, характерная для огузских языков. Кстати, аналогичная форма с первым широким гласным зафиксирована и в кайтакском диалекте кумыкского языка в виде опап "подошва (обуви)".

Кумыкская и карачаево-балкарская формы явно свидетельствуют о былой ареалыюй общности этих двух близкородственных языков.

Обращает на себя внимание отсутствие широкого гласного о в формах корневого слова и!, что наводит на мысль об ассимилятивном расширении начального о под влиянием второго широкого гласного а в производной основе м/Гап. Очевидно, расширению первого узкого гласного и в о в какой то мере способствовал иноязычный, скорее всего иранский, субстрат.

Сравнительное изучение репрезентаций пратюркского *и в современном карачаево-балкарском языке показывает:

1) пратюркские долгий *и и краткий и совпали уже в поздне-пратюркскую эпоху и в современном карачаево-балкарском языке практически отражаются одинаково;

2) гласный и первого слога в современном карачаево-балкарском языке и в его диалектах в основном сохраняется в неизменном виде;

3) единичные случаи соответствия общетюркскому узкому губному гласному заднего ряда и широкого губного гласного заднего ряда о носят, скорее всего, общетюркский характер и не являются собственно карачаево-балкарскими инновациями.

Третья глава диссертации посвящена компаратавистическому изучению системы консонантизма карачаево-балкарского языка и его диалектов, основное место здесь занимает историческая интерпретация дратюркских согласных в современном языке.

В основу описания исторического развития ггратюркских согласных в карачаево-балкарском языке положена классификация фонем по месту их образования. Близкие по месту образования согласные в поркских языках, как правило, претерпевали анало-

гичные исторические и позиционно-комбинаторные изменения. В историческом развитии языка обычно отмечается чередование близких по месту образования согласных и их полная или частичная взаимозаменяемость/Такое положение вещей не только оправдывает, но скорее требует совместного рассмотрения истории близких по месту образования согласных и часто раскрывает причины имевших место исторических фонетических чередований, изменений или трансформаций.

Исходя из этого) совместно разбираются отдельно губные, переднеязычные, среднеязычные, заднеязычные и увулярные. При этом в основу такой классификации полагается не современная система консонантизма карачаево-балкарского языка, а состав согласных звуков праязыка, поскольку представляется гораздо более логичным и удобным вести исследование эволюции согласных звуков, исхода из уже восстановленных пратюркских звуков.

Историческое развитие консонантизма во многом зависит от его места в составе слова: один и тот же праязыковой звук в современном языке в абсолютном начале слова может трансформироваться, а в середине слова, в интервокальной позиции и в абсолютном конце слова может давать совершенно другие репрезентации. Поэтому историческое развитие праязыковых согласных в диссертации рассмотрено в трех разных позициях - в анлауте, ин-лауте и ауслауте.

Лимит места вынуждает ограничиться в автореферате приведением только основных выводов, полученных в итоге разностороннего изучения пратюркско-карачаево-балкарских фонетических коррелятов и выборочным изложением эволюции отдельных пра-тюркских согласных и их репрезентаций в современном карачаево-балкарском языке и его диалектах.

Пратюркскин *р. Резюмируя приведенные в диссертации суждения об отражении пратюркского губного глухого смычного *р в современном карачаево-балкарском языке, можно привести следующие выводы:

1) реконструируемый для раннепратюркского состояния губной глухой смычный *р очень рано начал озвончаться и уже в позднепратюркский период развился в звонкий губной смычный *Ь во многих благоприятных положениях в слове;

2) анлаутный пратюркский *р-, попав в общее русло тенден-

ции к образованию звонкого анлаута, под влиянием внешнего сандхи очень рано начал озвончаться и в современном карачаево-балкарском языке и его диалектах, за исключением редких случаев, отражается как звонкий губной смычный Ь-;

3) анлаутный вторичный звонкий Ь- (< *р-) в благоприятных позиционно-комбинаторных условиях - обычно перед последующими назальными сонорными в результате дистантной регрессивной ассимиляции переходит в носовой сонант т-\

4) инлаутный пратюркский глухой смычный *-р- в интервокальном положении в современном карачаево-балкарском языке и его диалектах озвончается и дает рефлекс в виде губного звонкого смычного -Ъ-\ в благоприятном фонетическом окружении (перед последующими назальными сонорными т, п, у/) звонкий -Ъ- (*р > Ъ) спорадически может переходить в носовой сонант ш;

5) пратюркский инлаутный глухой смычный *-р- в инлауте в непосредственном соседстве с предыдущими и последующими согласными оказывается в сильной позиции и сохраняется в низменном виде;

6) в абсолютном конце корневых слов пратюркский глухой смычный *-р в современном карачаево-балкарском сохраняется без изменений; при присоединении аффиксов ауслаутный *-р ведет себя совершенно идентично с инлаутным -р-\

7) пратюркский анлаутный аффиксальный *-р- в современном карачаево-балкарском дает такие же рефлексы, как и исконный инлаутный *-р-: в интервокальной позиции озвончается; в соседстве с предыдущими и последующим согласными сохраняется; перед последующими носовыми т,п,д назализируется.

Общей закономерностью исторического развития пра-тюркского глухого *р в карачаево-балкарском языке является тенденция к озвончению. Случаи сохранения пратюркского *р и назализации озвонченного Ъ (< *р) являются позиционно обусловленными комбинаторными исключениями го общего правила.

Пратюркский анлаутный *Ъ-

Для позднепратюркского состтояния мы допускаем *Ь.

Представленный в современном карачаево-балкарском языке анлаутный звонкий Ъ- является результатом тотального озвончения начального глухого смычного *р-, происходившего, очевидно, на всем протяжении истории карачаево-балкарского языка.

Как и в большинстве тюркских языков, в современном карачаево-балкарском анлаутный вторичный *Ь- довольно устойчив. Ср.: ПТ *bas "голова" (< **pal'c) ~ кб. bas "голова" и др.

Пратюркский инлаутный *-Ь-В пратюркском язьже в инлаутной позиции, очевидно, был представлен билабиальный звонкий смычный *-b-, но, оказавшись главным образом в интервокальной слабой позиции, этот звук очень рано начал видоизменяться в зависимости от фонетического окружения.

В современном карачаево-балкарском языке и его диалектах пратюркский интервокальный губной звонкий смычный *-Ь- отражается двояко: в заднерядных словах, как правило, пратюркский *-Ь- трансформируется в билабиальный звонкий щелевой -w- (*abuc > кб. uwuc "горсть"; *jabas > кб. fuwas "кроткий, смирный"), а в пе-реднерядных развивается в среднеязычный звонкий щелевой -j-(*taba > tuja "верблюд"; *cábir- > кб. cüjür- "подвернуть").

Спорадически возможны и другие нетривиальные репрезентации, но они требуют дополнительной этимологической верификации. Выявленные бесспорные материалы однозначно указывают, что в заднерядных словах интервокальный *-b- > -w-, а в передне-рядных - *-b- > -j-, ср. подробнее: ПТ *(h)abuc "горсть"; *аЬ(и)сЛ "горсть"^ - кб. uwuc "горсть" и др.

Пратюркский ауслаутный * -Ь Вопросы о наличии в пратюркском ауслауте губного звонкого смычного является дискуссионным. Так, А.М.Щербак на месте *-£>, обнаруживаемом в древних текстах как после долгих, так и после кратких гласных, восстанавливает сонант *-fi (ЩФ, 97). М.Рясянен полагает, что представленный в древнетюркских языковых памятниках и древнейших уйгурских рукописях ауслаутный *-Ь постепенно превратился в -v, но из-за недостатка древнейших источников невозможно во всех случаях точно установить, имела ли современная форма этого звука первоначально *-Ъ или -v(-m). Поэтому М.Рясянен не дифференцирует их и рассматривает вместе .

Выходит, что в пратюркском ауслаутный *-Ь все таки был представлен и он в современных тюркских языках превратился в v, w, j. Реконструируемый А.М.Щербаком губной щелевой сонант *0 в принципе мало чем отличается от губного смычного звонкого -Ь, и скорее всего представляет ослабленный вариант последнего, воз-

ншсающий в интервокальной позиции. Во всяком случае принципиальной разницы между звуками *-/3 и *-Ъ не наблюдается и, судя по данным ранних памятников, они могли свободно чередоваться. С учетом общей тенденции системы консонантизма тюркских языков к развитию в сторону соноризации и ослабления, считаем вполне уместным для раннепратюркского состояния реконструировать ауслаутный звонкий губной смычный *-Ь.

Ауслаутный *-Ь находился в слабой позиции и, попадая при присоединении аффиксов в инлаутное положение, потерял смычку и превращался в щелевые v, w,j.

В словах с заднерядным гласным пратюркский ауслаутный *-Ь в современном карачаево-балкарском языке и его диалектах отражается как губной звонкий щелевой -и>, ср.:

ПТ *ab (< *hab?) "охота"; *аД"охота": уйг. ab, aw, ср.-тюрк. av, туркм. av, коман., каз., тат. аи, узб., тур., крым., аз. av, кум. (h)au, тур. hov "охота", ср. также монг. aba ~ кб. uw "охота" и др.

Анализ материала показывает, что пратюркский *Ь в карачаево-балкарском языке претерпевал одинаковые изменения как в инлауте, так и в ауслауте. Весьма показательны позицонно обусловленные комбинаторные изменения смежных гласных, связанные с своеобразным историческим развитием праязыкового *Ъ. В соседстве с билабиальным звонким смычным *Ь смежные широкие гласные, во-первых, сужались, во-вторых - лабиализовались, т.е. *а > и, *а > й. Сужение широких гласных, очевидно, происходило под влиянием звонких щелевых согласных w и j, развившихся из праязыкового *Ь. Известно, что так называемые "полугласные" щелевые из-за своей артикуляционной специфики способны сужать смежные гласные.

Среднеязычный j, представленный в карачаево-балкарском на месте праязыкового *Ь, безусловно развился из *w (< *b) в результате его делабиализации. Однако бытование на месте современного среднеязычного сонанта J губно-губного сонанта w засвидетельствовано историческим огублением смежных гласных. Проясняется следующая картина исторического развития пратюркского *Ь в карачаево-балкарском языке:

1) *b > w\ процесс этот происходил во всех словах без исключения;

2) *Vb(V) > V°w(V°); под влиянием билабиального звонкого

щелевого смежные широкие гласные подверглись сужению и огуб-лению;

3) *н> > _/; в словах с переднерядным вокализм билабиальный щелевой сонант у>> делабиализировался и перешел в среднеязычный щелевой сонант7, т.е. произошел своеобразный процесс палатализации м >

Эти диахронические и диатопические фонетические процессы достаточно хорошо поддаются хронотопологической стратификации.

Формы с *Ь объединяют древние тюркские языки с современными северо-восточными языками, т.е. с языками, сохранившими наиболее архаичные черты.

Формы с IV в основном объединяют огузские и карлукские языки с языками среднепоркских памятников, с одной стороны, и с булгар о-чувашскими - с другой.

Формы с) объединяют главным образом кьшчакские языки.

Пратюркский *q. Вопрос о наличии глубокозаднеязычного *q-в анлауте тюркских слов у исследователей сомнений не вызывает, все тюркологи-компаративисты в анлауте тюркских слов уверенно восстанавливают велярный .

Пратюркский *<?- в анлаутной позиции в современном карачаево-балкарском языке, как правило, сохраняется без изменений, ср.: ПТ *qora- "уменьшаться" ~ кб. дога-; ПТ *додиг "коричневый" ~ кб. цощт\ ПТ *даруу "ворота" ~ кб. qabaq•, ПТ *дашп "женщина", "жена" ~ кб. дагущ ПТ *qary "часть руки" ~ кб. qary-(¿) "единица измерения, равная длине руки ниже локтя".

Пратюркский q. Обобщая репрезентативный материал диссертации, освещающий отражение пратюркского глубокозаднеязычного пратюркского *q в современном карачаево-балкарском языке, можно привести следующие выводы:

1) в анлауте пратюркский как правило, сохраняется без изменений; в цокающем диалекте наблюдается его ослабление и спирантизация, т.е. историческое развитие *д- > л"-; спирантизация *q- > х- в цокающем диалекте карачаево-балкарского языка имеет отличный, чем в других тюркских языках, характер, что свидетельствует о его автономном происхождении после обособления карачаево-балкарского языка, хотя основания для развития этого процесса были заложены уже в самом пратюркском языке;

2) в инлауте:

а) в интервокальной позиции пратюркский велярный *-д- в карачаево-балкарском языке, как правило, озвончается и дает рефлекс -у- (среднеязычный смычный звонкий согласный); а в небольшом числе слов сохраняется;

б) в середине слова в позиции перед и после глухих согласных праязыковой велярный в карачаево-балкарском языке переходит в заднеязычный глухой щелевой -х-; в указанных позициях озвончению -л- > -у- мешают смежные глухие согласные;

3) в ауслауте карачаево-балкарских слов праязыковой *-<?, как правило, сохраняется без изменений.

Пратюркский к. Анализ фактического материала по репрезентации пратюркского к в карачаево-балкарском языке показывает следующую картину:

1) в инлауте пратюркский к сохраняется, как и в большинстве тюркских языков, практически без изменений; в малкарском диалекте артикуляция к, видимо, под влиянием осетинского субстрата, несколько отодвигаются назад; а в положении перед смежными губными гласными о и й наблюдается заметная лабилизация;

2) в ограниченном круге исконной лексики наблюдается пози-ционно обусловленное ослабление и озвончение *к > § перед следующими через гласный сочетанием *-пб- (включая и случаи опрощения *-пс- > - з -), а также другими интервокальными консонантными сочетаниями;

3) в инлаутной позиции праязыковой -к- в подавляющем большинстве случаев сохраняется;

4) вместе с тем наблюдается ослабление и озвончение -'''к- в интервокальной позиции и положении после согласного в начале аффиксальных морфем;

5) в цокающем диалекте происходит переход *-к- в -х-/Ь- в тех случаях, когда в середине основ или на границе основы и аффикса звуку *-к- предшествует глухой согласный, а перед -5, спирантизи-руется и переходит в -Ь-;

6) в абсолютном конце слова праязыковой *-к, как правило, сохраняется, но при присоединении аффиксов на инициальные гласные звуки озвончается.

Пратюркский В прапоркском языке средненебный или палатализованный заднеязычный g в абсолютном начале слова не

встречался. В современном карачаево-балкарском языке анлаутный g- является инновационным звуком и встречается главным образом в составе заимствований из иноснстемных языков лексики. Накопление в языке значительного пласта заимстований из аланско-го, абхазско-адыгского, арабского, персидского, осетинского, русского языков лексики устранило традиционный запрет на анлаутный звонкий. В ограниченном числе слов происходила сонориза-ция инициального

- в I и п ери ока ль ном положении праязыковая фонема часто преобразуется в среднеязычный -]-, неслоговой -ь, иногда, главным образом в окружении губных гласных, в билабиальный -

- случаев сохранения праязыкового в карачаево-балкарском языке немного, в подавляющем большинстве случаев

сохраняется в составе аффиксальной морфемы;

- имеются редкие случаи выпадения инлаутного

- в ауслауте пратюркский практически не удержался, он переходил в переднеязычный о, реже, обычно после губных гласных, в билабиальный -\у, или же вообще выпадал.

Пратюркский у. Закономерности развития пратюркского заднеязычного веляризованного звонкого смычного *у в современном карачаево-балкарском языке в общих чертах можно сформулировать в следующем виде.

1. В пратюркском языке заднеязычный веляризованный звонкий смычный *у в абсолютном начале слов не встречался. Представленные в некоторых современных тюркских языках формы с начальным у- несомненно являются вторичными инновациями.

2. В инлаутной и ауслаутной позициях пратюркский *у в современном карачаево-балкарском языке и в его диалектах, как правило, переходит в билабиальный звонкий щелевой м.

3. Исключением из этого основного правила является комбинаторно обусловленная трансформация праязыкового *у в современном карачаево-балкарском языке после предыдущего нелабиализованного узкого гласного заднего ряда у в среднеязычный звонкий щелевой

4. В середине слова в позициях после или перед сонорными и щелевыми согласными в современном карачаево-балкарском языке наблюдается полное исчезновение праязыкового *-у-.

5. В современном карачаево-балкарском языке в абсолютном конце двухсложных и многосложных основ наблюдается апокопа праязыкового -у, имевшая место уже в позднепратюркском и получившая широкое распространение в древнетюркскую эпоху.

Пратюркский *t Тюркологи для пратюркского состояния реконструируют переднеязычный зубной глухой смычный *t.

В современных тюркских языках пратюркский *г в разных позициях в слове сохраняется в различной степени. Чаще всего наблюдается озвончение первоначально глухого смычного *г.

Пратюркский анлаутный *t-В преобладающем большинстве тюркских языков праязыковой *t- в абсолютном начале слова сохраняется. Аналогичная картина наблюдается в карачаево-балкарском языке и его диалектах. В этом отношении карачаево-балкарский язык объединяется с большинством кыпчакских языков, ср.:

Переход анлаутного пратюркского *г- в с- характерен для чувашского языка, в котором в исконных словах f перед гласными */, *у, а также долгим *а, исторически развивавшимся в дифтонг *уа (или даже *ia) регулярно подвергался палатализации и переходил в глухую аффрикату с-, ср.: ПТ *tas "камень" > чув. cul (< *tial < *tyal < *taal), ср. кб. caly qol (топоним), букв, "каменистое ущелье" - очевидно, из булгарского субстрата; ПТ *taqyyu "курица"

> чув. ¿э/гэ\ ПТ *tiz "колено" > чув. сзг "колено"; ПТ *tirig "живой"

> чув. сэгэ "живой"; ПТ *tik- П *tyq- "втьпсать" > чув. cik- "сунуть"; ПТ *tikan "колючка" > чув. eigen "колотье" и т.д.

Для карачаево-балкарского языка историческое развитие *t- > с- не характерно, поэтому в каждом конкретном случае подобного предполагаемого перехода требуется провести углубленное историко-этимологическое и ареально-географическое исследование.

Судя по фонетическим особенностям, карачаево-балкарские слова cyyana ~ ciyana ~ ¿ikanak "колючка" и ciginji "столб" "опора" можно отнести к булгарскому наследию, ср. ПТ *tyq- "вставлять", "втыкать" ~ чув. cik- "совать", "вставлять", хотя аналогичное чувашскому развитие инициального *(- отмечено и в монгольских языках, ср.: тюрк. *tyq- ~ монг. eiki- "вкладывать", "вталкивать" и т.п.

Слово eye- "испражняться", если оно действительно восходит к пратюркскому *tyc- (а не к *л>'с~), обязано трансформацией анлаутного *t- в с- следующей за гласным переднеязычной аффрикате с-. В ряде тюркских языков анлаутный г- переходит в с-под регрессивным ассимиляторным влиянием последующих шипящих, свистящих и аффрикат, ср.: ПТ *tis "зуб" > аз. диал. eis, уйг. eis "зуб"; ПТ *tüs- "спускаться" > аз. диал. öüs- "спускаться", "опуститься", "слезть"; ПТ *tisi "самка" > уйг. äisi "самка" и т.д.

Следовательно, случаи соответствия пратюркскому анлаутному смычному *г- глухой аффрикаты с- в современном карачаево-балкарском языке могут быть объяснены как: 1) иноязычные заимствования (включая субстратное древнебулгарское наследие) и 2) как результат позиционно-обусловленных комбинаторных чередований под влиянием последующих аффрикат, шипящих и свистящих.

К частному случаю проявления сложных комбинаторно-позиционных чередований относится слово öyy- "выходить", которое, по всей вероятности, восходит к пратюркскому *tasyq-"выходить" (< ¥tas "внеший", "вне" + -yq-). В этом слове инлаутный -s- очень рано ассимилировал инициальный *t- и вызвал его аффрикатизацшо, а впоследствии совсем выпал из состава слова. В результате таких сложных позиционно-комбинаторных изменений первоначальный фонетический облик слова преобразовался до неузнаваемости, ср.: *tas + -yq- > *tasyq-(ср. дг. tasyq- "выходить") > *tsyq- > öyq- "выходить". В большинстве современных тюркских языков уже встречается только глагол ceq- в разных фонетических модификациях. В чувашском в этом слове аффрикатизации начального *с- не произошло. Дело в том, что на месте общетюркского $ в чувашском очень рано начинает выступать плавный сонант / (закон ламбдаизма), который уже не обладает возможностью аффрикатизировать начальный *t-. Этот пример убедительно показывает, что на развитие анлаутных согласных сильное влияние оказывали последующие за гласным согласные. К сожалению, роль ассимилятивного влияния последующих согласных на инициальные в тюркской фонологии не получила достаточного освещения.

Единичные случаи соответствия анлаутному пратюркскому *t-

переднеязычного небно-зубного глухого щелевого s- также объясняются ассимиляцией последующего за гласным шипящего .v-, ср.: ПТ *tis "вертел" > кб. sis "вертел", ср.-тюрк, sys "вертел", тур., крым., шор., кир. SiS, саг., койб., хак. sis "вертел", туркм. eis, кум., кир. âis "вилка" ~ балк., карач. lis "вертел".

В отдельных случаях в современном карачаево-балкарском языке наблюдается озвончение интервокального глухого смычного *-r- > -d- .

В современном карачаево-балкарском языке наблюдается озвончение (= ослабление) ишгаутного глухого смычного *-t- после предшествующих сонорных согласных г, / и п, т.е. наблюдается развитие *-rt- > -rd-, *-1t- > -ld- и *-nt- > -nd-. Такое позиционно обусловленное комбинаторное ослабление смычных в тюркских языках достаточно широко распространено и оно объясняется ассимилятивным воздействием сонорных согласных. Кстати, ассимилятивными возможностями в карачаево-балкарском языке обладают только согласные, обладающие максимумом сонорности -г, 1 и п, с ослаблением сонорности их ассимилятивная роль сходит на нет.

Пратюркский переднеязычный глухой смычный *-t в ауслаутной позиции сохраняется весьма устойчиво.

Пратюркский *(L Вопрос о реконструкции для пратторкского состояния переднеязычного звонкого зубного смычного *d является одним из дискуссионных в тюркологии. По этому анализу исторических репрезентаций этой фонемы мы решили уделить в автореферате более пристальное внимание.

Весь вовлеченный в анализ материал свидетельствует как раз об обратном, т.е. о примате -d- перед -j-. Анализ всего материала занял бы слишком много места и времени, да и заниматься этим практически нет необходимости, так как уже сам систематизированный Э.Р.Тенишевым материал красноречиво свидетельствует о первоначальности -d- хотя бы по следующим основным критериям:

1) формы с -d- представлены, начиная с самых ранних орхоно-енисейских письменных памятников VII-IX вв.; исключения, т.е. формы с -j- в орхоно-енисейских памятниках единичны; в древнеуйгурских и караханидских памятниках Х-ХИ и X-XIV вв. исключений заметно больше;

2) формы с -с1- сохранились в периферийных тюркских языках, законсервировавших наиболее архаичные фонетические черты - в халаджском, тувинском, тофаларском, а также в якутском (якутский -г- явно восходит к -с!-);

3) ранние тюркские заимствования в монгольских и (через монгольское посредство) в тунгусо-маньчжурских языках однозначно указывают на глубокую древность -<1- (формы с -5- в монгольских вторичны и несомненно развились из -й- перед / и у);

4) формы с -(1- в определенных комбинаторных условиях в соседстве с у- сохраняются даже в тех языках, где имело место тотальное развитие -с!- > -}- (примеры см. ниже: кб. Ьийа], ¿!о(1ад и ДР-).

5) формы с начинают доминировать относительно поздно в языках "нового' типа.

В пратюркском языке в абсолютном начале слова переднеязычный звонкий зубной спирант *(/-, судя по всему, не был представлен. Что же касается анлаутного алтайского *с1-, то он, по мнению большинства алтаистов и тюркологов, перешел в среднеязычный */- еще в дотюркскую эпоху.

В ряде современных тюркских языков в абсолютном начале слова переднеязычный смычный й- возник в результате сравнительно позднего озвончения первоначального глухого переднеязычного спиранта *!•.

Случаи озвончения анлаутного праязыкового *г- отмечены в нескольких словах современного карачаево-балкарского языка, что было обусловлено действием частных позиционно-комбинаторных факторов и не является общей закономерностью.

Иногда в диалектах карачаево-балкарского языка анлаутный й- появляется на месте общетюркского у под влиянием переднеязычных зубных спирантов Г или Л, представленных в последующих слогах слова. Таких примеров немного, но они весьма показательны: ПТ ^икиг "звезда"; *^иШиг "звезда" - кб. ¿¡иМиг "звезда"; уиМиг, ¡иЫиг, ги1(1иг "звезда".

Появление на месте пратюркского */- вместо ожидаемых в карачаево-балкарских диалектах закономерных его рефлексов 5- ~ ¿- ~ г- нетривиального переднеязычного звонкого зубного спиранта (/- в данном случае объясняется дистантной ассимиляцией второго -с/-, находящегося в инлаутной позиции.

В современном карачаево-балкарском языке и его диалектах имеется относительно большое число слов с анлаутным переднеязычным звонким зубным смычным <1-. При ближайшем знакомстве с этим материалом выясняется, что абсолютное большинство карачаево-балкарских слов с анлаутным й- является заимствованием из иносистемных языков - арабского, персидского, кавказских, русского, а также так называемых интерна-ционализмов, проникших главным образом через посредство русского языка.

Еще одним пластом, дающим слова с инициальным переднеязычным звонким зубным спирантом <1- в карачаево-балкарском языке является так называемая экспрессивная лексика, в разряд которой в первую очередь входят слова имитативного или подражательного характера.

Пратюркскнй шиаутный *-</-

Пратюркский инлаутный переднерядный звонкий зубной спирант *-г/- в современных тюркских языках дает целый ряд рефлексов: -г- - -Л- ~ -5- ~ -г- ~ -г- ~ -]-. Закономерными для древних и современных тюркских языков являются следующие рефлексы: древнепоркский: -с1-\ древнеуйгурский: -й- ; караханидский: -й- ~ -г- ;сельджукский: -}- ;куманский: -у- ; половецкий: -]- ; халаджский: -й- ; азербайджанский: -у- ; туркменский: -у- ; турецкий: -у- ; крымскотатарский: -)- ; гагаузский: -у- ; саларский: -_/- ; узбекский: -у- ; уйгурский: -у- ; кумыкский: -у- ; карачаево-балкарский: -у- ; караимский: -у- ; ногайский: -у-; каракалпакский: -у-; казахский: ; татарский: -у-; башкирский: -у-; киргизский: -у- ; алтайский: -у- ; тувинский: -с!- ; тофаларский: -4- ; хакасский: -г- ; шорский: -г- ; чулымский: -г- ; якутский: -г-; чувашский: -г-.

Из приведенного ряда закономерных и регулярных соответствий можно заключить, что в западных (огузских и кыпчакских) и южных (карлукских или чагатайских) тюркских языках представлены в основном вторичные формы со среднеязычным -у- на месте пратюркского *-(!-. Эта общая для огузских, кыпчакских и карлукских языков закономерность достаточно регулярно выдерживается в современном карачаево-балкарском языке, ср.: ПТ *а(1уп- "протрезветь" ~ кб. а/уп-"поправляться"; ПТ *айуг- "разделять" ~ кб. а]уг- (в топонимии

Баксана айуг).

Приведенные примеры красноречиво свидетельствуют о том, что в карачаево-балкарском языке пратюркскому переднеязычному звонкому зубному смычному *(1 в инлаутной и ауслаутной позициях регулярно соответствует переднеязычный щелевой сонант Однако в современном карачаево-балкарском языке и в его диалектах можно обнаружить единичные случаи нетривиальных соответствий. Например, ПТ *айуг "отделение, ответвление, развилина" сохранилось в этой форме (с интервокальным -(1-) в составе гидронима Л(1уг яим, при а]уг- "разделять", "разъединять", "отделять", "выделять", "обособлять", "расчленять" в апеллятивной лексике.

В диалектах карачаево-балкарского языка наряду с закономерными формами с интервокальным -]- (ср. балк. щук, карач. а}и "медведь") отмечена более архаичная форма этого слова с инлаутным -с1-: ас1и "медведь".

Такого рода нетривиальные фонетические соответствия скорее всего объясняются иноязычными влияниями. Как представляется, что одним из источников появления форм со спирантом -с1- мог быть древнебулгарский субстрат.

В некоторых словах сохранение инлаутного -й- обусловлено позиционно-комбинаторными условиями: -(1- обычно сохраняется непосредственно после соседнего предыдущего у, т.е. праязыковая комбинащм -ус1- в современном карачаево-балкарском языке отражается как -Л-, ср. пратторк. *ЬиуЛсу "пшеница" ~ кб. Ьийсу, пратюрк. *Юус1ад "дрофа" ~ кб. dudaq, duwadaq "дрофа", "лебедь". Видимо, сохранению способствуют также и другие

предшествующие согласные, ср. *]итйипщ "кулак" > кб. ¿итёитц, ушибите] "кулак". Однако, ввиду малочисленности подобных примеров, проблему сохранения инлаутного в словах подобного типа однозначно объяснить затруднительно.

В одном единственном слове на месте праязыкового интервокального выступает билабиальный ->у-, ср. ПТ "подхвостник" ~ кб. quwusxan Очевидно, в данном случае билабиальный -»v- развился из среднеязычного -/- между двумя исконными губными гласными. Лабиализация -у или его субститутов в положении между двумя губными гласными в тюркских языках довольно широко распространено. В положении

между праязыковыми предыдущим губным и последующим негубным гласным -j- удерживается, ср.: ПТ *qudyq "колодец" ~ кб. quju\ ПТ *bodaq "краска" ~ кб. bojaw; ПТ *qodan "заяц" ~ кб. qojan и т.д.

Пратюркский ауслаутный *-d в современном карачаево-балкарском языке и его диалектах, как правило, переходит в переднеязычный -у, никаких исключений в абсолютном конце слова не наблюдается, ПТ *bod "рост", "стан" ~ кб. boj; ПТ *tod-"насытиться" ~ кб. toj- и т.д.

Пратюркский *s

В пратюркском языке был широко представлен переднеязычный зубной глухой фрикативный *.?, который употреблялся без каких-либо особых ограничений как в анлауте, так и в инлаутной и ауслаутной позициях. Переднеязычный зубной глухой щелевой звук *s был довольно устойчивым и относительно хорошо сохранился практически во всех современных тюркских языках.

Карачаево-балкарский язык, включая и его диалекты, в отношении фонемы *s не проявляет каких-либо выраженных специфических эксцессов.

Пратюркский *z

Звонкий фрикативный *z в пратюркском имел определенные позиционные ограничения - в абсолютном начале исконных тюркских слов его не было, но в инлаутном и ауслаутной позициях согласный *z был обычным звуком и употреблялся без позиционно-комбинаторных ограничений.

В современном литературном карачаево-балкарском языке в абсолютном начале слова звонкий свистящий фрикативный согласный 2- встречается только в составе сравнительно поздних иноязычных заимствований. Эти слова в основной своей массе заимствованы из русского языка, меньшая часть из арабского, персидского, а также из кавказских языков. Все эти заимствования могут быть хронологически отнесены к разным периодам.

Пратюркский *с

Сравнительно-историческое изучение системы консонантизма известных науке современных и древних тюркских языков показывает, что переднеязычная небно-зубная глухая аффриката *с

была довольно широко представлена в прапоркском языке. Она устойчиво сохраняется во всех положениях в слове в древнепоркских письменных памятниках, начиная с орхоно-енисейских, а также в древнеуйгурских, караханидских, среднетюркских, чагатайских, куманских литературных памятниках, в юго-восточных и юго-западных тюркских языках, в киргизском, в делом ряде кьшчакских языков и т.д. Однако надо отметить, что исконных тюркских слов с анлаутным *с- было сравнительно мало.

Пратюркский анлаутный *с-

Праязыковая анлаутная глухая аффриката *с- в современном карачаево-балкарском языке и его диалектах отражается двояко: в диалектах и говорах, легших в основу литературного языка аффриката *с- практически во всех позициях сохраняется, а в малкарском диалекте отражается в виде переднеязычной зубной глухой аффрикаты с-. Явление цоканья представляет собой один из основных признаков диалектного членения карачаево-балкарского языка. Следовательно, литературную форму карачаево-балкарского языка и основной диалект, принятый за его основу, следует считать "чокающим", а балкарский (малкарский) диалект -"цокающим", ср.: ПТ *caq- "высекать огонь" ~ кб. caq- //малк. caq-"высекать огонь";

Пратюркский анлаутный *с- > кб. z

Ш.Х.Акбаев отмечает несколько случаев озвончения исконного анлаутного с- в карачаево-балкарском языке, ср.: cybcyq > 3ybzyq "птичка"; capraq > jfapraq "лист". Далее Ш.Х.Акбаев отмечает, что "озвончение с > z... может иметь место только в основном диалекте карачаево-балкарского языка, ибо звук с не характерен для малкарского диалекта, a j вообще чужд ему" и, вместе с тем, замечает, что немаловажно для понимания сути чередования, "ч ~ дж - явление, которое редко встречается, в языке одних, и тех же лиц можно найти употребление то начального ч, то дж" в приведенных словах. Внимательное рассмотрение примеров, приведенных Ш.Х.Акбаевым, дает возможность раскрыть суть спорадического чередования с ~ j в разговорной речи одних и тех же носителей языка. В случае со словом cybcyq ~ jybzyq "птичка" действительно происходит озвончение анлаутной глухой аффрикаты *с-, ср.: ПТ *cypcyq "воробей": дг. cypcyq "воробей",

каз. $уЬу$уд "трясогузка", куман. сурсуд, тат. сурсуд, башк. хурхуд, чаг. сирбид, кир. сутсуд, чаг., вост.-тюрк., тур., Итдгк "воробей" и т.д. Приведенные примеры показывают, что в начале слова в пратгоркском была представлена глухая аффриката *с-. Озвончение инициального *£- в карачаево-балкарской форме *ЗуЫуд вызвано, скорее всего, диссимилятивньм воздействием следующего за гласным звонкого -¿к

Таким образом, выясняется некоторая частная закономерность в развитии анлаутных аффрикат в современном карачаево-балкарском языке: 1) перед последующими звонкими анлаутные глухие аффрикаты в диалектах карачаево-балкарского языка спорадически могут озвончаться, ср.: суЪуйуд ~ $уЪуйуд "птица"; 2) перед последующими глухими согласными анлаутные звонкие аффрикаты в диалектах карачаево-балкарского языка могут оглушаться, ср.: $аргад ~ саргад "лист", "листва".

Пратгоркский аилаутный *с- > кб. В единичных словах праязыковой анлаутной аффрикате *<?- в современном карачаево-балкарском языке и его диалектах соответствует переднеязычный небно-зубной глухой щелевой $-, ср.: ПТ *ся/ "чай": тур. са], каз., шор., кач.. бар., тоб. са/ ~ кб. са], карач. ту, ПТ *са] "мелкая река" ~ кб. са], карач. ¡а].

Пратгоркский инлаутный *-с-В современном карачаево-балкарском литературном язьпсе инлаутный *-<?-, как правило, сохраняется, а в малкарском цокающем диалекте регулярно переходит в переднеязычную зубную глухую аффрикату -с-, ср.: ПТ *кбкйгскйп "голубь": дг. кбкИгскап "голубь" (ДТС, 313), ног. к^ег&п "голубь", "голубка" (НРС, 176), кар. кв&гдт "голубь", кум. gдgíirciin "голубь" (РКС, 156) - кб. kдgйrcun, малк. kogiiтcUn "голубь".

Пратгоркский инлаутный *-с- > кб. В карачаево-балкарском языке наблюдаются позиционно обусловленные случаи перехода праязыкового -с- в инлаутной позиции в переднеязычный небно-зубной глухой щелевой -л-. Чаще всего такое явление отмечается перед следующими непосредственно за аффрикатой -с- согласными (I, г, с, .у, г, 1.

В современном карачаево-балкарском языке позиционно обусловленное чередование *-с- > наиболее часто встречается на стыке корневой морфемы или основы слова с конечным -с и

последующего аффикса с соответствующим инициальным согласным.

Пратюркский ауслаутный *-с

В современном карачаево-балкарском языке ауслатный праязыковой *-с ведет себя так же, как и в инлаутной позиции, т.е. в основном диалекте, как правило, сохраняется без изменений, а в цокающем малкарском диалекте переходит в аффрикату -с.

Цоканье *-с > с

Одним из основных признаков диалектного членения карачаево-балкарского языка является переход праязыковой аффрикаты *с в аффрикату ls (с) (явление цокания). В цокающе-зокающем (малкарском, черенском) диалекте карачаево-балкарского языка в абсолютном большинстве случаев праязыковой с, независимо от позиции, переходит в с. Ср.: *bycaq > bycaq "нож", *cal- > cal- "косить", *caq- > caq- "высекать огонь", *cybcyq > cyfcyq "воробей", *qac- > qac- "убегать", *sac > cac "волосы", *sac- > cac- "рассеивать", *cajqa- > cajqa- "раскачивать", *ciy> cij "сырой, невареный", *cák > сек "граница", "рубеж", *qylyc > qylyc "меч", *cyqys > cyyys "выход", *caq > caq "время", *cybyq > cybyq "прут", "ветвь", *üc > üс "три" *sancyl- > cancyl "вонзиться", "втыкаться" и т.д.

Генезис карачаево-балкарского цокания, как и в некоторых других тюркских языках, своего однозначного решения до сих пор не имеет.

Следует заметить, что разброс фонемы Ц по тюркским языкам очень широк, начиная с Сибири и кончая крайне западными ареалами распространения тюркских языков (говоры турецкого, азербайджанского и караимского языков). В этом разбросе, как нам представляется, можно усматривать наследие элемента позднепратюркского состояния. Вместе с тем, исходя из того, что цоканье охватило почти все кыпчакские языки, мы считаем цоканье явлением пракыпчакского уровня. Поддерживающими и стимулирующими цоканье факторами в каждом конкретном случае были есть реальные субстратные языки. Рассмотрим их по отдельности.

Явление цоканья встречается в ряде современных тюркских языков. Наибольшее сгущение изоглоссы цоканья наблюдается в западнокыпчакских языках, легших на иноязычный субстрат. В

карачаево-балкарском языке, как мы уже сказали, цоканье поддержано осетинским языковым субстратом.

Вместе с тем, следует заметить, что разброс фонемы Ц по тюркским языкам очень широк, начиная с Сибири и кончая западом (говоры турецкого и азербайджанского языков).

В этом разбросе надо усматривать наследие элемента пратюркского состояния. Проблема цоканья требует особого монографического исследования.

Пратюркский *s Для пратюркского состояния исследователями с достаточной обоснованностью реконструируется переднеязычный небно-зубной глухой щелевой согласный *?, представленный во всех известных тюркских письменных памятниках, а также в современных живых языках.

Пратюркский анлаутный $В современном карачаево-балкарском языке и в его диалектах представлено значительное число слов с инициальным s-, однако при первом же подробном знакомстве со словарями данного языка исследователь заметит, что практически все они являются сравнительно поздними заимствованниями из иносистемных (кавказских, в частности - абхазо-адыгских, иранских, в основном -из осетинского и персидского, а также из арабского и русского) языков. К исконному пласту можно отнести только единичные вкрапления, имеющие пратюркскую или общетюркскую этимологию. Во всех этих случаях анлаутный *$- в современном карачаево-балкарском языке носит явно вторичный характер и образовался или в результате регрессивной ассимиляции следующего согласного, или же в анлаутном положении оказался второй s в результате утраты начального гласного, ср.:

1) *s- > s- : кб. saj/saj "мелкая речка" < *saj (*s- > s- под влиянием среднеязычного у); кб. sas- "сойти с ума", "помешаться" < *sas-\ sis "вертел" < *sis; кб. Sislik "шашлык" < *siSlik; ср. также кб. tislik "шашлык"; soi "тихий", "смирный" < *sos и др.

Показательны также поздние русские заимствования, в которых инициальный *s- под влиянием последующего шипящего s и i переходит в s-, ср.: рус. "сажень"-» кб. Saina "сажень", "саженный" и др.

2) *с- > s- : кб. saj "чай" < *caj\ переход *с- > s-, видимо, под воздействием последующего среднеязычного -j\ не исключено, что данное слово попало в карачаево-балкарский через посредство ногайского языка (см. раздел "Пратюркский *с").

3) *Vs- > s- : кб. so "пожалуйста!", "ради бога!" - частица, выражающая просьбу, обращение < *osu "этот", "вот".

В иноязычных заимствованиях анлаутный 8- в карачаево-балкарском языке и его диалектах обычно сохраняется, ср.:

1) абхазско-адыгские заимствования: гиибижи "перец", шакъа "чернила";

2) иранские (осетинские) заимствования: шаудан "родник", шау "мертвый", saklux "порода лошадей", saxar "город", senfe/sinzi "терновник", "колючка", setteríasnyr "жвачка", sere "слюна" , Serxe "точильный камень" и др.;

3) персидские заимствования: шакирд "ученик", шат "веселый, радостный", шабаш "кончать", шах "шах", шекер "сахар", шургулу "печальный", шам "священный", шатыр "шатер", шаптал "персик", шай "пятак" и др.;

4) арабские заимствования: шимал "север", шербет "сладости" Шагъабан "8-ой месяц лунного календаря", шайтан "черт", шыйых "духовный вождь", шекел "форма, вид", "образ", шукур "слава", шериат "законоположение", шургу "печаль", шамшие "зонт" и др.;

5) русские заимствования: шатун, школа, шахмат, шахтер, шашка, швабра, швейцар

Пратюркский инлаутный *-$-

В современном карачаево-балкарском языке и его диалектах праязыковой переднеязычный небно-зубной глухой щелевой *s в инлаутной позиции обычно сохраняется без изменений, ср.: ПТ *asa- "кушать", "есть" ~ кб. asa- "есть"; ПТ *asyq- "спешить, торопиться" ~ кб. asyq- "торопиться, спешить".

Пратюркский ауслаутный *-s

В пратюркском языке в ауслаутной позиции альвео-палатальный глухой спирант *s встречался довольно часто. Как и интервокальный *-£-, в абсолютном конце слова он сохранился в большинстве древних и современных тюркских языков за исключением чувашского.

В истории карачаево-балкарского языка праязыковой переднеязычный небно-зубной глухой щелевой *-s в абсолютном

конце одно- и двусложных основ сохранился без каких-либо изменений, ср.: ПТ *ds "еда", "пища" - кб. as ; ПТ *bâs < **pâlc "голова" - кб. bas ; ПТ *bâs < **pail "пять" ~ кб. bas "пять".

Детальный анализ сравнительного фактического материала показывает, что пратюркский альвеопалатальный глухой спирант *s в истории карачаево-балкарского языка обладал высокой утойчивостью и практически без каких-либо изменений сохранился до наших дней.

Пратюркский j. Вопрос о праязыковом инициальном палатальном плавном сонанте "j- является в тюркологии и алтаистике остродискуссионным. В известных тюркских языках и памятниках наблюдается широкий спектр межязыкового чередования анлаутных у- ~ z- ~ j- ~ с- ~ d - ~ s- ~ s- и т.д. Число звеньев анлаутных межязыковых соответствий у разных исследователей варьируется в. зависимости от уровня анализа (тюркологический, алтаистический) и, соответственно, количества вовлекаемых в круг исследования языков.

В настоящее время полемика между исследователями в основном зациклилась на проблеме примата *s- (*6-) или *j- в пратюркском. В диссертации подробно рассмотрены развитие данной проблемы и ее современное состояние. Для истории карачаево-балкарского языка данная проблема принципиально значения не имеет, так как все исследователи сходятся на мнении, что для общекыпчакского состояния надежно реконструируются палатальный плавный сонант j-. Поэтому при исследовании истории фонетического строя карачаево-балкарском языка мы исходим из положения о первичности *'}-. Тем не менее, для истории кыпчакских языков остро стоит проблема хронологизации перехода инициального *j- в * j -, т.е. проблема кыпчакского джоканья.

Закономерным рефлексом общекыпчакского "j- в современном карачаево-балкарском являются: j - - в стандартизованном литературном языке и легщем в его основу карачаевском варианте, а также в говоре жителей Баксанского ущелья; z~ в речи жителей Чегемского и Хуламмо-Безенгиевского ущелий; z - в цокающем (= малкарском) диалекте балкарского языка; при этом в хуламо-безенгиевском диалекте наблюдается вибрирование у- ~ /.- ~ z- в анлаутной позиции. По данному признаку (*j- > 5- ) карачаево-

балкарский язык относится к группе джокающих языков и сближается с восточно-кыпчакскими, а также с татарским и киргизским языками.

Переход первичного /-в г- в цокающем диалекте безусловно вызван влиянием осетинского субстрата в постзолотоордынский период истории карачаево-балкарского языка.

В ограниченном количестве слов наблюдается чередование 3- с - в анлаутной позиции, но эти случаи требуют индивидуального подхода и этимологического исследования с широким привлечением материала из родственных тюркских языков. Кроме того в единичных словах наблюдается позиционно обусловленное чередование *)->/-> (1-, вызванное регрессивной ассимиляцией последующего ср.: ПТ .¡иМдг кб. /иЫиг ~ (1и1(1иг "звезда".

В ограниченном числе слов современного карачаево-балкарского языка наблюдается спорадическое выпадение анлаутного развившегося из праязыкового *}-; очевидно, этот процесс имел место еще до перехода )- в 3- , так как во многих тюркских языках отмечается спорадическое выпадение начального

В инлаутной и ауслаутной позициях праязыковой *-]- в карачаево-балкарском языке характеризуется большой устойчивостью и сохраняется без заметных изменений.

Пратюркский *т

Билабиальный носовой смычный сонант *т, употребляющийся в современных тюркских языках во всех позициях в слове, проецируется на праязыковую древность с некоторыми позиционными ограничениями.

В современном карачаево-балкарском языке и в его диалектах "фонема т не имеет никакой фонетической и морфологической ограниченности и встречается во всех позициях".

Анлаутный кб. тВ современном карачаево-балкарском языке и его диалектах анлаутный т- представлен достаточно широко. Однако углубленный историко-этимологический анализ показывает, что билабиальный смычный носовой сонант т- в абсолютном начале слов для карачаево-балкарского языка, как и для многих тюркских языков, является относительно поздней инновацией. В одних

случаях его возникновение объясняется дистантной ассимиляцией последующих сонорных - в первую очередь - носовых, а также и других среднеязычных смычных звонких согласных, анлаутного *Ь-, развившегося, в свою очередь, из праязыкового глухого смычного *р-. Дело в том, что при произношении среднеязычных смычных и щелевых согласных полость рта сужается или же образуется смычка между средней частью языка и небом. Таким образом частично или полностью закрывается путь для протока воздуха через ротовую полость, вследствие чего часть потока воздуха устремляется в носовую полость, что и вызывает назализацшо.

Начальный т- в исконно тюркских словах современного карачаево-балкарского языка в подавляющем большинстве случаев восходит к праязыковому *р-, подвергшегося озвончению в позднепратгоркский и последующий периоды. Билабиальный назальный смычно-проходной сонорный т-, очевидно, не мог образоваться непосредственно из билабиального глухого смычного *р-, его следует выводить через промежуточную ступень билабиального звонкого смычного *Ь-. Таким образом выясняется определенная хронологическая последовательность развития билабиальных звуков в тюркском анлауте: глухой *р- > [озвончение] > звонкий *Ь- > [назализация] > назальный сонант т-.

В карачаево-балкарском языке можно выделить следующие обусловленные позиционно случаи развития анлаутного *Ь- > т-ассимиляционного происхождения, ср.:

1) перед последующими назальными сонантами:

а) перед последующим переднеязычным зубным носовым смычно-проходным сонантом п: ПТ *bän "я" < *рап "я" (ЩФ, 195) ~ кб. теп "я";

б) перед последующим _заднеязычным носовым смычно -проходным_сонантом д: ПТ *bitj "тысяча"; ПТ *руп "тысяча" (ЩФ, 195); ПТ *Ыд "тысяча" ~ кб. min "тысяча";

в) перед последующим билабиальным носовым смычно-проходным сонорным т:

2) перед последующими щелевыми согласными:

а) перед последующим звонким зубным переднеязычным щелевым z;

б) перед последующим среднеязычным звонким щелевым j (< пратюрк. *d):

в) перед последующей переднеязычной глухой аффрикатой с.

Следующим источником анлаутного т- в карачаево-балкарском, как и в других тюркских языках, являются заимствования с инициальным гп- из иносистемных языков.

Пратюркский *п

В пратюркском языке переднеязычный плавный сонорный согласный *п не был экзотическим звуком, но имел позиционные ограничения.

В современных, тюркских языках назальный сонант *п употребляется во всех позициях: в начале, середине и конце слова. Однако в абсолютном начале слова сонант *п в древних и современных тюркских языках употребляется главным образом в составе слов, заимствованных из иносистемных языков.

Анлаутный *л-

В современном карачаево-балкарском языке инициальный п-является сравнительно частым звуком, однако, как и в большинстве современных тюркских языков, слова с начальным n-, как правило, являются относительно поздними заиметь ованиями из иносистемных языков.

Подавляющее большинство слов с анлаутным п- в современном карачаево-балкарском языке относится к разряду заимствований из русского языка, включая и опосредованные русским так называмые "интернациональные" заимствования, ср.: набор, набросок, навигация, наган, нагрузка, надзиратель, надзор, надомник и др.

Другая группа лексики с начальным носовым сонантом п-проникла в карачаево-балкарский язык, начиная с конца XVIII -начала XIX веков в связи с распространением ислама из арабского и персидского языков.

В современном карачаево-балкарском языке выявляется неболыдой пласт лексики с начальным и-, восходящий к местному дотюркскому субстрату, напр.: nart "нарт", "богатырь" (< осет. narts "нарт"); nartüx "кукуруза"(< осет. nartxor)-, nayuzur "щеголь", "франт", "стиляга"; naz "пихта"(< осет. nlEzi "сосна"), naltak "украшение", namurut "преисподня"; nanyq "малина"(< осет. ninsg), nardyw "лепешка", "чурек"; narsa, nasa "огурец" (< осет. nass "тыква"), nyzy "ель"(< осет. nazu "ель") и т.п.

В лексике современного карачаево-балкарского языка выявляется сравнительно небольшое число слов с инициальным и-, имеющих монгольское происхождение. Надо отметить, что монгольские слова проникали в предок карачаево-балкарского языка через посредство кыпчакских диалектов золото ордынской эпохи, а не непосредственно из монгольского, поэтому их число сравнительно невелико, ср.: narat "сосна" (~ монг. nars "сосна"); nögär "напарник", "партнер" монг. nöxör "товарищ", "друг"); noxta "недоуздок" (~ монг. nogt "недоуздок") и т.д.

Пратюркский инлаутный *-п-

Инлаутный пратюркский *-п- в современном карачаево-балкарском языке, как и в большинстве живых тюркских языков, сохраняется довольно устойчиво, ср.:

ПТ *qänat "крыло" - кб. qanat "крыло";

В единичных словах современного карачаево-балкарского языка наблюдается позшщонно обусловленное выпадение инлаутного *-м- перед последующими смычными и щелевыми согласными. Обычно это явление наблюдается в наиболее частотных словах служебного характера. Выпадение праязыкового инлаутного *-п- в карачаево-балкарском регулярный характер носит в составе возвратного местоимения *kändi "сам", ср. кб. käsim "я сам" (< *kändisim), käsig "ты сам" (< *kändi-sirj), käsibiz "мы сами" (< *kändisibiz), käsigiz "вы сами" (< *kändisigiz) и т.п., а также в составе слова *sonra "после"; ср.: кб. sora "после", "кроме", "потом" (< *sonra).

Пратюркский

В известных древних и современных тюркских языках фонема *rj представлена исключительно в середине и конце слова, причем только после гласных звуков. По мнению Н.Н.Поппе, в алтайском праязыке первоначальный носовой заднеязычный употреблялся лишь в конце слога или слова и в интервокальной позиции.

Вместе с тем, существуют точки зрения о том, что на праязыковом уровне еще не было специфического заднеязычного носового сонанта *д. Сторонники этой точки зрения полагают, что сонант появился в истории тюркских языков в сравнительно поздний период в результате слияния сочетаний *пу, *ng, восходящих, в свою очередь, к более архаичным комбинациям *nq, *пк.

Пратюркский милаутный *-д-

В современном карачаево-балкарском языке заднеязычный носовой сонант *д встречается в таком же фонетическом окружении, т.е. как между гласными, так и между гласным и согласным, причем после сонанта д могут быть только следующие согласные: b,l,m, д, п, с .

В зависимости от фонетического окружения, фонема *д в карачаево-балкарском языке эволюционировала по-различному и дала несколько характерных рефлексов.

В интервокальной позиции фонема *д в современном карачаево-Лалкарском языке и его диалектах сохраняется без изменений, ср.: ПТ *sygyr "жила" - кб. sigir,

Вместе с тем в аналогичных же позициях инлаутныи *ij в карачаево-балкарском языке и его диалектах переходит в среднеязычный j, ср.: ПТ *tagri "бог" при карачаево-балкарском tejri (д >j)\

В единичных словах карачаево-балкарского языка наблюдается утрата заднеязычной смычки и в результате этого переход заднеязычного смычно-носового сонанта *д в переднеязычный смычно-носовой сонант л, ср.: ПТ *jaijsa-"болтать" ~ кб. zaisa-,

В карачаево-балкарском языке отмечаются редкие случаи перехода заднеязычного носового смычно-проходегого сонанта *д в билабиальный звонкий щелевой w, ср.: ПТ *saijsar "куница": дг. sagsar, sansar ~ кб. suwsar "куница"; ср. чув. sSzar < *suwsar "куница".

Пратюркский ауслаутный *-д

В абсолютном конце слова праязыковой *д в карачаево-балкарском языке и его диалектах большей частью сохраняется в первоначальном виде, ср.: ПТ *jag "рукав" ~ кб. Jeg;

Праязыковой финальный *д в современном карачаево-балкарском языке и его диалектах утрачивает заднеязычную смычку и переходит в сонант п, ср.:

ПТ *jüg "перо", "шерсть" ~ кб. jün, zun, zun "перо", "шерсть";

В одном слове заднеязычный носовой д в конечной позиции теряет назальный элемент п(д> g, к)-, ср. *jilig "костный мозг".

Подводя итоги к сказанному об историческом развитии праязыкового *д в карачаево-балкарском языке, следует сказать следующее:

1. Пратюркский большей частью в современном карачаево-балкарском языке и в его диалектах, как и в большинстве других тюркских языков, сохраняется.

2. В карачаево-балкарском языке наблюдаются случаи расщепления заднеязычного смычно-носового сонорного на составляющие (*// > у tying) с последующей утерей одного из компонентов: или назализации (nytng > y/g), или заднеязычной смычки (ny/ng > п).

3. При дальнейшей эволюции языка эти составляющие развивались по законам, характерным для соответствующих фонем, т.е. ylg > w/j; п > т (в зависимости от характера фонетического окружения.

4. В современном карачаево-балкарском языке наблюдаются и случаи полного выпадення инлаутного *rj. Данный процесс, очевидно, развивался после переразложения праязыковой фонемы на составные компоненты и утраты назального элемента.

Многообразие рефлексов заднеязычного смычно-носового сонорного *д в карачаево-балкарском требует дальнейшего углубленного компаративного исследования с привлечением материалов самого широкого круга тюркских, алтайских и других языков. Уже на данном этапе исследования выясняется, что слова, содержащие фонему *tj, неоднородны как в генетическом, так и в хронотопологическом аспектах. Среди них есть и разновременные заимствования из родственных и неродственных языков, и диахронические образования, возникшие внутри данного языка и его предков на разных исторических этапах их развития.

Пратюркский *1

В пратюркском языке переднеязычный боковой сонорный */ был обычным звуком в середине и конце слов, а в абсошотном начале слова, по всей вероятности он был под запретом, как и большинство сонорных.

Анлаутный */-

В современном карачаево-балкарском язьже и в его диалектах, как и в других древних и живых тюркских языках слова с начальным /- как правило являются заимствованиями из разных

иносистемных языков. Слова с анлаутным /- в карачаево-балкарском языке в своей основной массе являются заимствованиями из русского, арабского и персидского языков.

Пратюркский ннлаутный *-/-

В карачаево-балкарском языке и в его диалектах инлаутный *-/- обладает сравнительно с другими тюркскими языками относительно высокой устойчивостью и, как правило, сохраняется без особых комбинаторных и позиционных изменений, ср.: ПТ *qulqaq "ухо" ~ кб. qulaq;

В тюркских языках довольно широко распространено выпадение инлаутного сонанта *-/- в определенных позициях, главным образом перед непосредственно примыкающими к нему смычными и щелевыми глухими согласными.

В карачаево-балкарском языке также отмечается подобное явление. Так, например, при присоединении к глагольной основе bol- "быть", аффиксов, начинающихся с несонорных согласных, финальный -/ глагольной основы выпадает, ср. ~ кб. bosun < bolsun "пусть будет", "да будет"; кб. bosa < *bolsa "если будет"; кб. boyandy) <*bolyandy "было"; boyamma < *bolyanma "я был"; кб. boyaj cidigiz < *bolvaj adigiz "были вы". Такое явление преимущественно распространено в основном диалекте, встречается оно и в малкарском.

Пратюркский *г

Вопрос о наличии в пратюркском языке переднеязычного дрожащего сонанта *г ни у кого из тюркологов и, шире, алтаистов, сомнений не вызывал. Все исследователи прапоркской фонетики на праязыковую плоскость интерполировали данную фонему, широко представленную как в древних, так и новых, живых тюркских языках в инлаутной и ауслаутной позициях.

Общепризнанным является также положение о запрещенное™ инициального *г- в пратюркском, так как практически ни в одном из живых тюркских языков и известных памятников письменности не представлены сколько-нибудь бесспорные слова с анлаутным *г-, претендующие быть отнесенными к праязыковому уровню.

В современном карачаево-балкарском языке праязыковой *г в инлаутной и ауслаутной позициях сохранился практически без существенных изменений. За свою обособленную историю карачаево-балкарский язык пополнил свой словарный запас

определенным количеством заимствований с анлаутным *r-, воспринятым из иносистемных языков. Таким образом, в современном карачаево-балкарском языке фонема г стала возможной и в абсолютном начале слова.

Анлаутный *г-

В современном карачаево-балкарском языке встречаются слова с инициальным *r-, но все они, как и в других тюркских языках, являются иноязычными заимствованиями. Среди этого пласта лексики выделяются заимствования из иранских, арабского, персидского и русского языков.

Весьма примечательно, что в карачаево-балкарском языке практически отсутствуют изобразительные слова с начальным г-. В этом плане он тесно примыкает к остальным тюркским языкам.

Пратюркский ннлаутнын *-г-

В пратюркском языке в инлаутной позиции звук *-г- был довольно обычным и употреблялся как в интервокальной позиции, так и в сочетании с согласными. Употребление г в данной позиции в праязыке ничем практически не отличался от современных тюркских языков.

Дрожащий сонант г в истории тюркских языков был относительно устойчивым. Пратюркский *-г- в интервокальной позиции в современном карачаево-балкарском языке обычно сохраняется без изменений. Такой же устойчивостью характеризуется развитие -г- внутри слова в непосредственном соседстве с предыдущими и последующими согласными, в ср.: ПТ *ригип!*Ьигип "нос", "клюв" ~кб. burun;

В карачаево-балкарском языке отмечены следующие случаи выпадения исторического -г-:

а) перед -d-, исторически восходящем к *t в служебном глаголе edi (*ertir > erdir > edi "быть", "находиться");

б) перед s в слове arslan (*arslan > кб. asían "лев");

в) в глагольных формах будущего времени на -yrl-ir,-url-iir в первом и во втором лицах ед.числа и в трех лицах мн.ч. Условием выпадения -г- "является наличие узкого гласного в аффиксе причастия" (Акбаев 1963: 1 19): *al + ут + та > alyma "возьму"; *bar + ir + та > Ьагута "пойду", *kel + ir + те > kelime "приду", *kór + üг + те > korüme; óltür + ür + та > óltürtima "убью"; *ker + ir + se > kerise "расширить" и т.д.;

г) -г- выпадает при присоединении к причастию на -уг и его вариантам аффикса дательного падежа -ya: *bar + уг + ya > baryya "пойти"; *kór + ür + ge > kórtige "видеть"; *ke¡ + ir + ge > kelige "прийти"; *ól + ür + ge > ólüge "умирать", sol + ur + ya > soluya "отдыхать";

д) ауслаутный -г глагольной основы *kir- "входить" выпадает, если к нему присоединяется аффикс понудительности -qyrl-yyr, kirl-gir: *kir + gir "вводить" > кб. kijir- "вводить". Последний случай свидетельствует о составном характере ныне неразложимой основы, причем выпадение произошло по следующей схеме: *kir + gir > kigir -- kijir,

е) -г- выпадает, если к причастиям на -ег присоединяется личные окончания во множественном числе: *al + у г + biz > alybyz "возьмем", *kel + ir + siz > kelisiz "придете" *ber 4 ir + siz > berisiz, *kel + ir + ler > kelile "придут", *ber + ir + ler > I erile "отдадут" и т.д.;

ж) -г- выпадает в предлоге birle "с": birle > кб. bila > Ыа "с";

з) -г- выпадает в слове *berk "крепкий > кб. Ьек.

Пратюркский ауслаутный *-/

В современном карачаево-балкарском языке ауслаутный *-г в составе корневых морфем проявляет большую устойчивость и мало подвергается изменениям. Как правило, пратюркский *-г в конце слов в карачаево-балкарском языке сохраняется, ср.:

ПТ *bár- "иметь", "наличие" ~ кб. bar;

Обобщая сказанное выше об историческом развитии дрожащего сонанта *г в карачаево-балкарском языке, можно в заключение сказать следующее:

1. Фонема г в истории карачаево-балкарского языка обладала достаточной устойчивостью и практически сохранилась в составе исконной лексики без изменений.

2. Единичные позиционно обусловленные случаи выпадения г не меняют общей картины и должны быть квалифицированы как исключения.

3. Специфической особенностью карачаево-балкарского язьжа является выпадение конечного -г в аффиксах множественного числа -larl-ler, глагольных форм на -url-ürl-yrl-ir и -durl-durl-dyrl-dir. Аналогичный процесс наблюдается и в соседнем близкородственном кумыкском языке. Кумыкско-карачаево-

балкарская ареальная общность выпадения финального -г в аффиксальных морфемах скорее всего свидетельствует о причастности некоторого общего, очевидно, восточноиранского" субстрата, спровоцировавшего этот процесс в указанных языках.

Сравнительно-исторические исследования в области таких младописьменных языков, каким является карачаево-балкарский, должны опираться не только на традииции тюркской исторической фонетики и компаративистики в целом, но и на достижения теории языковых контактов с учетом многочисленных и разнонаправленных языковых контактов,

В заключение необходимо отметить, что проанализированный в диссертации материал по фонетическим и комбинаторно-ассимиляторным изменениям гласных и согласных карачаево-балкарского языка и его диалектов позволяет сделать ряд общих выводов, которые так или иначе касаются важнейших аспектов генезиса, ареально-топологического и диалектного членения, а также диахронических контактов.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Историческая фонетика карачаево-балкарского языка. Москва, 1996, 24,7п.л.

2. Проблемы формирования и развития языка карачаевцев и балкарцев. Москва, 1996, 11,2п.л.

3. Ara§tirmali ttirk lehgclcri sozliigii (Сравнительный словарь тюркских языков). Ankara, 1992. 96,7 п.л. (соавтор).

4. Морфологические особенности языка половецких памятников в ареалыюм освещении // Вопросы функциональной грам-матикии обучения языку. М., 1980. С.177-199.

5. О языке поэтических памятников из Малой Азии XIII-XIV в.в. // Сочетаемость языковых единиц и прподавание языка. М.,

* На правомерность поисков в этом направлении, на наш взгляд, указывает распространение аналогичного процесса в узбекско-уйгурском ареале, сложившемся также на достаточно сильном во-сточноиранском (согдийско-сакско-усульском) языковом субстрате.

1981. С. 111-121.

6. Половецкий язык II Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С.383.

7. Карачаево-балкарский язык // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С.212-213.

8. Карачаево-балкарский язык // Языки Мира. Тюркские языки. Бишкек, 1997. С.272-286.

9. Половецкий язык // Языки Мира. Тюркские языки. Бишкек, 1997. С.110-116.

10. Именное словообразование // Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Морфология. М., 1986.

11. Карачаево-балкарский язык // Государственные языки Российской Федерации. М., 1995. С.90-99.

12. Отражение диалектизмов в толковых словарях // Вопросы диалектологии тюркских языков. Уфа, 1982.

13. Карачаево-балкарский язык. Учебное пособие (соавтор), 1984.

14. Языки половецких памятников и этногенез некоторых народов западного ареала // Тезисы конференции аспирантов и молодых сотрудников Ин-та востоковедения. М., 1981, т. 1.

15. Итоги и проблемы изучения тюркских языков.- СТ, №5, 1982.

16. К вопросу о месте половецкого языка в системе тюркских языков И Шуехлукъ, № 4. 1980.

17. О переводах старотурецких памятников на современный турецкий язык. // Тезисы аспирантов и молодых сотрудников Института востоковедения. М., 1981. т. 1.

Находятся в печати:

1. Историческая морфология карачаево-балкарского языка. 26 п.л.

2. Историческое развитие лексики карачаево-балкарского языка.

17 п.л.