автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Изобразительные традиции эпохи бронзы на юге Западной Сибири

Полный текст автореферата диссертации по теме "Изобразительные традиции эпохи бронзы на юге Западной Сибири"

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КОМИТЕТ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПО ВЫСШЕМУ ОБРАЗОВАНИЮ

АЛТАЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

РГ6 ОД

На правах рукописи

КОВТУН ИГОРЬ ВЯЧЕСЛАВОВИЧ

ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫЕ ТРАДИЦИИ ЭПОХИ БРОНЗЫ НА ЮГЕ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ (Нижнее Притомье и сопредельные регионы)

Специальность 07.00.06 - археология

Автореферат диссертации иа соискание ученой степени кандидата исторических наук

\

Барнаул 1995

Работа выполнена на кафедре археологии Кемеровского государственного университета.

Научный руководитель - доктор исторических наук, профессор

БОБРОВ В.В.

Официальные оппоненты - доктор исторических наук МАЗШ А.И.,

кандидат исторических наук, доцент ГЛУШКОВ И.Г.

Ведущая организация - Томский государственный университет

на заседании диссертационного Совета К.064.45.04 в Алтайском государственном университете.

Адрес: 656099, г.Барнаул, ул.Димитрова, 66.

С диссертацией моено ознакомиться в библиотеке Алтайского государственного университета.

Автореферат разослан " /¡^€¿-¿2? 2995 года.

Защита состоится

Ученый секретарь диссертационного Совета

ОВЦАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Усилившаяся в последнее десятилетие тенденция к анализу памятников изобразительного искусства, как неотъемлемой части того или иного культурно-исторического контекста, предполагает соотнесение ниннетомоких петроглифических комплексов с. материалами сопредельных регионов. Закрывая более чем двадцатилетнюю лакуну в истории изучения нижнетомских писаниц, есть вое основания полагать, что необходимость решения данного вопрооа исподволь стимулировали практически не прекращавшиеся исследования памятников наскального искусства на Среднем Ениоее, в Горном Алтае и Казахстане, других регионах Северо-западной Азии. Таким образом,оложилась ситуация когда и источниковедческий, и аналитический уровни осмысления ниянетомских материалов зачастую уступали в разработанности аналогичной проблематики на оопредельных территориях.

Вмеоте о тем, территориально-хронологические границы теш более не могли определяться собственно петроглифическими комплексами. Результаты археологических изысканий на юге Западной Сибири, полученные в 80-90-е годы, внесли существенные коррективы в понимание культурно-исторических процессов, происходивших на этой территории в эпоху бронзы. В большей степени этому способствовали работы В.В.Боброва, И.Г.Глушкова, Ю.ф.Кирвшина, С.В.Кузьминых, В.И.Матющенко, В.И.Молодина, Д.Г.Савинова, E.H. Черных, Т.АЛикишввой, Н.Л.Членовой и др. Соответственно этому, появилась настоятельная необходимость сопоставить выводы.четвертьвековой давности с новым пониманием культурно-исторической палитры воего ареала. Выполнить эту задачу было возможно только соотнеся памятники наскального иокуоства с общим контекотом генезиса изобразительных традиций эпохи бронзы на юге Западной Сибири.' Актуальность тленно такого подхода диктовалась как обнару-, женными в 90-е годы новыми писаницами в низовьях р.Томи, так и необходимостью увязки реконструированных процессов культурогене-за о эволюцией западносибирских изобразительных традиций.

Таким образом, речь может"идти о реализации одного из самых актуальных в настоящее время подходов, а именно, идентификации памятников наскального иокуоства о культурным обликом их создателей. Решению же этой задачи, в свою очередь, способствовала

не менее актуальная проблема выявления структуры изобразительной традиции во воех ее проявлениях, включая, разумеется, и традицию нанеоения риоунков на скалы.

Цель и задачи работы. Основные цали данного исследования определялись, соответственно, масштабами проблематики, объемом ис-точникового фонда и объективно возможным проделом анализа материалов. Таким образом, были сфорлулированы три основные цели работы:

1. Культурно-хронологическая характеристика материалов нижнетомских писаниц.

2. Синхронизация киже!6томских памятников изобразительного искусства с материалами сопредельных регионов.

3. Общая характеристика изобразительных традиций эпохи бронзы юга Западной Сибири, оказавших влияние на сложение изобразительных канонэв, бытовавших в Нижнем Притомье в этот период.

Исходя из этого, определялись следующие задачи работы:

1. Дать историографический очерк западносибирских изобразительных традиций, тематически сопряженных с нижнетомскими памятниками наскального искусства.

2. Выявить хронологические пласты ниннетомских петроглифов и показать их связь с другими памятниками изобразительного искусства, обнаруженными на северо-западной периферии Саяно-Алтай-ского массива.

3. Охарактеризовать общие закономерности происхождения изобразительных традиций эпохи бронзы в Нижнем Притомье и по возможности установить их культурную (транседльтурцую) принадлежность,

а также проследить иоторические судьбы.

4. Предложить "сквозной" метод синхронизации памятников изобразительного искусства Северо-Западной Азии, основанный на идентификации "скрытых" иконографических характеристик ("стиль эпохи")

5. Выявить некоторые устойчивые тенденции в эволюции изобразительных традиций, как следствии их взаимодействия.

Территориальные и хронологические рамки. Логический план диссертации выстроен таким образом, что краеугольным камнем и отправной точкой нашего исследования стали петроглифические местонахождения низовьев р.Томи. Тем не менее, это географическое понятие понимается нами в Попев широком смысле, включая в оебя, помимо собственно Нижнего Притомья, всю северо-западную периферию Кузнецкой котловины и Томское Приобье до басоейна р.Васюган. Геомор-

фологически это крайняя северо-западная периферия обширного сая-но-алтайского горного массива или, по-другому, страны гор Южной Сибири. В конкретно-историческом отношении рассматриваемая область разделяет верхнеобский и среднеенисейский центры древних культур (Бобров, 1992, с.6), что и послужило основанием к определению территориальных рамок исследования. Однако они не ограничиваются указанным регионом и ориентированы на разрешении проблемы, диктующей географию ареала, а не наоборот. Таким образом, определился круг сопредельных областей, без привлечения материалов которых, наша задача была бы невыполнимой: районы Среднего и, отчасти, Верхнего Енисея, Горный Алтай, ангаро-ленский регион и, в меньшей степени, районы Обь-Иртышья и некоторых еще более отдаленных территорий.

Хронологические ражи диссертации определялись, в принципе, по вышеуказанным основаниям и охватывают, в основном, вторую половину П - начало I тыс.до н.э. В ряде случае^ нами рассматривались материалы, относимые к более раннему периоду, а также к эпохе раннего аелеза, что связано с необходимостью дополнительной аргументации отдельных сюжетов. ■ '

Источниковой базой работы являются материалы полевых исследований автора за период 1990-94 гг.,в т.ч. опубликованные в монография по томе диссертации, а также материалы фондов музея-заповедника ".Томская писаница" и опубликованные результаты исследований В.В.Боброва, И.Г.Глушкова, М.А.Дэвлет, Ю.Ф.Кирюшина, В.Д. Кубарева, С.В.Кузьминых, Н.В.Леонтьева, А.И.Мазина, Г.А.ыакси-менкова, А.М.Мандельштама, А.И.Мартынова, Е.П.Маточкина, В.И.Ма-тющонко, Е.А.Миклашевич, В.И.Молодина, Б.Н.Пяткина, Д.Г.Савинова, О.С.Советовой, Е.Е.Филипповой, Я.А.Шера и других исследователей, занимающихся проблематикой, сопряженной с темой работы. Кроме того, в диссертации использованы неопубликованные материалы из коллекций Д.Г.Савинова, Б.Н.Пяткина, О.С.Советовой и Е.А.Миклашевич.

Всего в диссертационной работе использованы материалы восьми нижнетомских писаниц, четырех горноалтайских и двенадцати петроглифических местонахождений из районов Енисея. Кроме этого, были задействованы материалы ангаро-ленсках, уральских и ряда других памятников наскального искусства, а также предметы изобразительного искусства, обнаруженные в ходе археологических раскопок на указанных территориях.

Методология. Методологической базой исследования стал син-

тез отдельных положений структурализма, концепции иконографических инвариантов и традиционного перечня приемов анализа археологических источников.

В последнем случае основной акцент бил сделан на формально-типологический и структурно-генетический методы исследования. Для определения хронологии материалов применялся практически весь комплекс приемов, используемый в отечественной петроглифике Кроме того, нами предложен еще один возможный подход к этой ripoc леме, основанный на "сквозном" датировании источников с идентич-

........ И ^ .. . .» М г»»»и «тг» vnr>OTmnr>Mrtairn>ouM

niiivU'j <j луа хuiviw jjci^JU i и ч rwmviyj ^ujJuav J. и|л|д* •

Научная новизна работы, прежде всего, касается нижнетомскю петроглифов эпохи бронзы, в рамках которой выделяются три пластг изображений: самусьский, "постсамусьский" и собственно финально! бронзы - перехода к раннему железному веку; выделены "иконограф! ческие этапы" генезиса "ангарской" традиции; впервые установлен! существование "карасукских" петроглифов ("варчинский" и "геометрический" стили) в Нижнем Пригомьв; выявлены механизмы генезиса и трансформации аллохтонных иконографических стереотипов на сев( ро-западной периферии Саяно-Алтайского петроглифичеокого массив* предложена транскультурная характеристика позитив-негативных и контррельефных изображений, а бытование подобных иконографическ) стандартов интерпретировано как суррогат эпохальной традиции моделировки гдубины композиции; предложена гипотеза происхождения ножей томского типа; синхронизированы раннеирменские материалы на северо-западе Кузнецкой котловины и серия нижнетомских петро) лифов, как результат общего импульса генетически близкой культу] ной традиции; скорректирована содержательная часть определения "позитив-негативный орнамент" применительно к андроновским древностям; нижняя хронологическая граница петроглифов р.Томи ограш чена началом второй половины П тыс.до н.э., а часть из них впервые введена в научный оборот.

Практическая ценность сделанных выводов заключается,превде всего, в создании базы для дальнейшего осмысления генетичеокого облика нижнетомских культур эпохи развитой и поздней бронзы; во! можности их использования при разработке ареальной культурно-хр| нологической модели; заимствовании методов, оправдавших себя в работе над диссертацией; использовании выводов автора при разработке тематических планов, экспозиций, краеведческой деятельное-

ти, преподавании спецкурса при обучении историческим и искусствоведческим специальностям, а также чтении адаптированннх лекций на уроках истории в средней школе, гимназии, лицее.

Апробация работы. Основные положения диссертации изложены з докладах, сделанных автором на кафедре археологии Кемеровского госуниверситета, кафедра археологии, этнографии и источниковедения Алтайского госуниверситета, кафедре археологии и исторического краеведения Томского госуниверситета, лаборатории археологии и этнографии Института археологии и этнографии СО РАН и КомГУ (г.Кемерово). Е 1593 г. автором била издана монография "Петроглифы Висящего Камня и хронология томских писаниц", отразившая значительную часть диссертационных выводов. Результаты полевых изысканий автора нашли применение при создании некоторых экспозиций вдзея-заповедника "Томская писаница".

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и приложения (таблицы и рисунки) .

ОСНОВНОЙ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении раскрываются актуальность, научная значимость и степень изученности темы, определяются цель и задачи исследования, ого территориально-хронологические рамки. Здесь не сформулированы основные методологические принципы и особенности логического плана работы.

Глава I. ЗАПАДНОСИБИРСКИЕ ИЗОБРАЗИТЕЛШЫЕ ТРАДИЦИИ В ИСТОРИОГРАФИИ НИЖНЕТОМСКИХ ПИСАНИЦ

Судя по всему, ответы на многочисленные, возникающие сегодня перед западносибирской петроглификой, вопросы следует искать в предыстории сложившихся научных коллизий, а другими словами, в историографии той или иной проблемы. Соответственно, искомый ракурс анализа хроники идей и истории исследований целесообразно увязать с конкретным культурно-историческим центром, чтобы сквозь частную призму последнего выявить закономерности, характерные для общего ареала. На наш взгляд, известное соответствие этому условию обнаруживает крайняя, северо-западная периферия саяно-алтай-ского горного массива, включающая в себя территорию Нижнего При-томья и северо-западную оконечность Кузнецкой котловины.

Впервые идея о неолитическом возраста (ДУ-Ш тыс.до н.э.) большинства томских лосей была высказана А.И.Мартыновым (Мартынов, 1966, с.10). Попытки же внесения в эту датировку хронологических корректив были предприняты А.А.Формозовым (Формозов,1967, с.70,77-78,81) и В.Н.Чернецовым (Чернецов,1971,0.105), а позднее Я.А.Шером, отнесшим эти изображения к Ш тыс.до н.э. (Шер, 1980, с.188). Находка в 1975 г. на территории Горного Алтая Турочак-ской писаницы позволила сопоставить ее материалы с томскими петроглифами и включить оба местонахождения в кузнецко-алтайскую неолитическую культуру (Окладников, Мелодии, 1978, о.19-21). Интересную точку зрения высказал В.Н.Чернецов, отметивший гипертрофи-рованность и неестественные параметры нижнетомских изображений, что дало ему основания датировать их временем куяайской культуры (Чернецов, 1971, с.105). Позднее, эта же черта отмечалась C.B. Студзицкой, определившей хронологический горизонт части лосей Ту-тальской и Томской писаниц эпохой железа (Студзицкая, 1987, с. 325). Поэтому здесь же необходимо заметить, что часть изображений на Новоромановской писанице была датирована А.П.Окладниковым и А.И.Мартыновым концом I тыс.до н.э., а их культурная принадлежность определена как кулайская (Окладников, Мартынов, 1972, с. 242, 244).

А.А.Формозов, включив нижнетомские петроглифы в одну группу с соответствующими ангаро-енисейокими материалами, впервые отметил сходство последних с гравировками Черновой УШ, определяя время их бытования первой половиной П тыс.до н.э. (Формозов, 1967, с.77-78). Хотя позднее, он резонно делал акцент на различиях ангарских и нижнетомских рисунков (фордозов, 1973, с.262).

К похожим выводам, вероятно, пришел и Я.А.Шер, сопоставивший фантастического хищника с плиты Черновой УШ и соответствующие изображения лосей. Констатация этого и некоторых других совпадений подобного рода отражена в работе H.I.Подольского. Время широкого распространения таких рисунков, составляющих выделенную Н.Л.Подольским "ангарскую традицию", определяется для районов Внисея эпохой энеолита (Подольский, 1973, с.273,275, рис.8,9).

В аналогичном направлении работал и Н.В.Леонтьев, который присоединился к А.П.Окладникову и А.И.Мартынову в части синхронизации самусько-окуневского пласта с личинами и солярными знаками (Леонтьев, 1978, с.100-102) и поддержал Н.Л.Подольского в отноше-

нии позднейшего, сравнительно с Прибайкальем, появления "ангарской традиции" на Енисее (Леонтьев, 1978, с.104).

По материалам Ыалаболинской писаницы Б.Н.Пяткинш и А.И. Мартыновым была выделена серия доэнеолитических, предшествую- . щих окуневским, изображений лосей. (Пяткин, 1980, с.36; Пяткин, Мартынов, 1985, с.120-121). Подробный анализ аргументации авторов на этот счет содержится в диссертации.

Во всех перечисленных случаях практически неизменной остается линия хронологических привязок, которая была разработана А.П.Окладниковым еще в монографии, посвященной анализу петроглифов шишкиноких скал (Окладников, 1959, с.42-102), а также в работа "Петроглифы Ангары" (Окладников, 1966, с.107-142). Многие положения, аргументированные в этих работах, нашли свое отражение . и при хронологической атрибуции нижнетомских петроглифов (Мартынов, 1966, с.8-10; Мартынов, I97Ü, с.14-18, 22-24; Окладников, Мартынов, 1972, с.165-191), не претерпев впоследствии сколько-нибудь существенных изменений (Мартынов, 1971, с.I03-II8;.Окладников, Запорожская, 1972, с.76-77; Окладников, Молодин, 1978, с. 1921 и др.). Схема А.П.Окладникова стала базовой при отнесении к неолитическому времени огромного пласта нижнетомских, верхнеленских, ангарских, енисейских и горноалтайских рисунков.

Критическому анализу эти положения были подвергнуты уже четверть века назад А.А.Формозовым (Формозов, 1967, с.77), большие сомнения вызывают и ставшие хрестоматийными базаихские параллели (напр., Максименков, 1970, с.78; Леонтьев, 1978, с.102; Студзиц-кая, 1987, с.347).

Полевые изыскания послодних лет в Нижнем Притомъе позволили установить существование еще пяти ранее неизвестных памятников наскального искусства, а также уточнить характеристики трех опубликованных комплексов (Ковтун, 1993; Баринова, 1993; Мартынов, Ломтева, 1993; Баринова, Русакова, 1995 и др.). Это дало объективный повод к существенной корректировке хронологической колонки нижнетомских памятников наскального искусства (Ковтун, 1993). . Большое значение для хронологии нижнетомских петроглифов имело открытие в Горном Алтае уникального могильника Каракол, Второй Турочакской писаницы и ряда других памятников наскального искусства (Кубарев, 1988; Молодин, Шточкин, 1992; Кубарев, Маточкин, 1992 и др.). В этом отношении,наибольший интерес представляет

третья (на русском языке) работа В.И.Молодина, непосредственно посвященная анализу турочакских писаниц. Автором выявлен и проанализирован круг аналогов турочакских рисунков,а последние включены в каракольскую культуру и датированы двумя первыми третями П тыс.до н.э. (Молодин, 1993, с.10-13). В части, касающейся датировки нижнетомских писаниц, В.И.Молодин приходит к выводу, что "...существенное число петроглифов Енисея и Томи следует отнести к окуневскому времени" (Молодин, 1993, с.13).

Для культурно-хронологического разграничения корпуса нижнетомских петроглифов весьма актуально обращение исследователей к проблеме выделения рисунков эпохи поздней бронзы вообще, и кара-сукского времени, в частности (Пяткин, 1977, с.61-62; Леонтьев, 1980, с.69-80; Пяткин, Мщслаиевич, 1987, с.129-130; Боковенко, 1987, о.77-79; Филиппова, 1989, с.50-51; Филиппова, 1990, с.166-168; Савинов, 1993, û.61-72; Ковтун, 1993, с.47-55 и др.). На сегодняшний день в Нижнем Притомье установлено существование адекватных аналогов среднеенисейским петроглифам "варчинского" (по Н.В.Леонтьеву) и "геометрического" (Шер, 1980, с.233) стилей, что безусловно открывает ранее неизвестную страницу в истории взаимодействия средне енисейских и нижнетомских культур этого периода.

Нельзя не сказать и о не менее значимых последствиях собственно археологических изысканий. Прежде всего это каоается работ Е.Н.Черных и С.В.Кузьминых, с одной стороны, и В.И.Молодина и И.Г.Гдушкова, с другой (Кузьминых, Черных, 1989, с.71-74; Черных, Кузьминых, 1989, с.144-146; Гдушков, 1987, с.89-95; Молодин,Глуш-ков, 1989, с.98-113; Гдушков, 1990, с.63-76). Анализ самусьско-кижировских древностей, связанных с бронзолитейным производством и керамического комплекса сащсьского времени, привели этих авторов, независимо друг от друга к близким выводам, относительно хронологии саэдусьской и синстадиальных ей культур. Таким образом, в нашем распоряжении появился обоснованный репер для болзе объективного датирования представительной серии нижнетомских петроглифов.

Глава П. ИСТОЧНЖОВВДЧВСКАЯ ХАРАКТЕВЮТЖА КОМПЛЕКСОВ И МЕТОДИКА АНАЛИЗА

В настоящее время сравнительно компактный район Нижнего При-томья по береговой линии от д.Писаная Яшкинского района до г.Юрги,

охватывает восемь самостоятельных памятников наскального искусг ства. Это Томская писаница; местонахождение, у р.Крутая; Новоромановский комплекс, состоящий из собственно Новоромановской (нижней) писаницы. Верхней Новоромановской писаницы и Второй Новоромановской писаницы; писаницы Висящий Камень; Никольская и Т,у-тальская

Томская писаница. Памятник, отмеченный уникальной историографической традицией и не менее сложной судьбой. Описанию и анализу материалов комплекса посвящена фундаментальная монография (Окладников, Мартынов, 1072). Для Томской писаницы, в плане сохранности ее изображений, роковым оказался антропогенный фактор. В первую очередь, это касается наиболее доступных (нижний ярус) изображений памятника. По этой, а также ввиду некоторых иных причин, в диссертации не рассматриваются те рисунки Томской писаницы, историческая достоверность которых представляется нам сомнительной.

Местонахождение .у р.Крутая. Расположено в 17 км вниз по течению р.Томи от Томской писаницы. В естественных нишах скального массива, находящихся на высоте 9-10 м, зафиксированы две плоскости с рисунками.

Новотэомановокий комплекс. Состоит из трех, надо полагать, самостоятельных памятников. Локализация всех новоромановских писаниц связана с притоком Томи р.Долгой, расстояние от которой до р.Крутая составляет около двух километров. Основная группа рисунков сконцентрирована в устье р.Долгой и выбита, в основном, на' прибрежных валунах. Этот памятник назван нами Нижней Новоромановской писаницей по местонахождению, гипсометрическим характеристикам сравнительно со следующим памятником, а также стилистическим особенностям. Локализация следующей группы петроглифов принципиально отлична: изображения наносились на отвесные скалы на высоте от 4-5 м до 10-12 м от уровня реки. Так как расположен он выше предыдущего, как по течению р.Томи, так и в буквальном смысле слова, то и наименование его было предложено соответственно перечисленным особенностям - Верхняя Новоромановская писаница. Вторая Новоромановская писаница открыта сотрудниками музея-заповедника "Томская писаница" в 700 м ниже устья р.Долгой. Отлича.ет-ся наличием хронологически значимых палимпсестов.

Висящий Камень. Обнаружен и зафиксирован автором работы в

1991 г. Расположен в 1,5 км вниз по течению р.Томи от Новоромановского комплекса. Все материалы памятника опубликованы (Ковтун, 1993).

Никольская писаница. Обнаружена автором на горе Никольской, протянувшейся от устья притом р.Томи с одноименным названием вверх по течению последней. Отличается сильным разрушением скального массива и найденных на нем изображений (Ковтун,1993,с. 15).

Т.утаяьская писаница. Первое местонахождение этого памятника было открыто в 1906 г. Н.Овчинниковым (Овчинников, 1910, с.4-

£ ^ X) ТОС7 71 Л Т.Т Т. Т о-птт щт\т> пЛхиогчтг ггт* тг отгол т. пшп г»тттяи- ^пттд о ппо'гг»

^ / • АУ Хк'и! Л- • Л. • ^»ти^Аииу^. V V чл .и ч^Д^ЛЛ } о «¿'«Г-Л

ставительный комплекс рисунков (Окладников, Мартынов, 1972, с. 143). В последующие годы (1991-1994) отдельные находки здесь были сделаны нами (Ковтун, 1993, с.15), сотрудниками музея-заповедника "Томская писаница", а также С.И.Зеленкиной. Общая протяженность памятника, с учетом указанных находок, составляет не менее I №. Таким образом, памятник локализуется на правом берегу р.Томи, напротив г.Юрги и пос.Усть-Искитим.

Используя материалы вышеперечисленных комплексов, составляющие источниковый фонд периферийного, в культурно-историческом отношении района, нам представлялось возможным рассмотреть с их по мощью особенности ряда изобразительных традиций всего ареала. Таким образом, речь может идти не столько о близости (или наоборот) территориально удаленных петроглифических комплексов, сколько о собственно культурно-исторической динамике ареала. Реализация такого подхода создает условия для идентификации памятников изобразительного искусства с тем или иным культурным массивом, расширяет базу абсолютной хронологии. В соответствии с этим,анализ изобразительных традиций должен был опираться на сушу методических приемов, отвечающих "сквозной" ориентации системы формального описания. Эта задача решалась нами посредством обращения к теории знаковых инвариантов (Резников, 1964, с.41), вообще , и концепции изобразительного инварианта (Шер, 1960, о.26-32), в частности. С целью структуирования последнего предлагается известная иерархия номенклатуры понятия "инвариант" применительно к предметам (памятникам) изобразительного искусства: I) иконографический инвариант, соответствующий определенному стандартному блоку, представленному в устойчивой серии содержательно близких изображений; 2) собственно изобразительный инвариант,

под которым понимается инвариант иконографический, но зафиксированный в серии содержательно отличных образов; 3) понятна инварианта стилистического опирается но на совстрачаемость иконографических приемов, а на осмысление способов подобного сочетания (Шапиро, 15Ь8, с.369). Таким образом,стилистический инвариант соответствует устойчивой серии изображений с тождественным способом сочетания стандартного набора иконографических инвариантов.

Надо полагать, предлагаемое определение в какой-то степени соответствует содержанию понятия "стиль" на его формально-типо-логичсском уровне. Хотя Пиши восприятие этого расхожего термина предполагает ориентацию на степень и характер несоответствия воспроизведенной копии своему оригиналу (прототипу), нередко, только предполагаемому. Другими словами, стиль, как хронологический' (культурный, корпоративный и т.д.) индикатор.одинаково отличает объединяемые им образы (изображения), от того, что предполагалось изобразить. Другое дело, что эти объединяющие отличия зачастую неочевидны.

Более наглядно объединяющие и отличающие начала представлены в иконографии памятников изобразительного искусства одной категории. В диссертации этот сюжет представлен сравнительно-типологическим анализом петроглифов Нижнего Притомья и.сопредельных территорий, произведенным в соответствии с упомянутой концепцией иконографического (изобразительного, стилистического) инварианта. Каждой комбинации признаков (стандартных блоков), соответствующей конкретному изображению, выявлялись аналоги с более или менее близким набором элементов, принятым в процессе формализации. В результате анализа степени сходства выделялась серия рисунков с максимально сильными связями.

Образ лося составляет самую репрезентативную группу рисунков нижнетомских писаниц. Одна из групп этих изображений представлена животными с ортогональной, или близкой к ной (трапециевидной) конфигурацией корпуса. Такие изображения могли дополняться "горбом", не вносящим, однако принципиальных поправок в стилистику образа. Первый вариант можно считать собственно нижнетомским.

Другой характерный пример связан с подчеркнутым и неестественно высоким выступом лобной части. Этот же прием характеризует мелкую пластику эпохи поздней бронзы и кулайского времени в Томском Приобьо. Встречаются подобные изображения и на Енисее.

"Сомкнутые", но не перекрещенные в беге ноги животных встречены в нижнетомских писаницах только дважды, однако М.А.Дэвлет справедливо отличает более ранний возраст последнего приема (Дэвлет, 1982, с.56).

В отдельные блоки выделены и способы орнаментальной отделки корпуса животных. В ряде случаев для композиций из поперечно-продольных линий можно говорить о прототипах с сацусьского времени до эпохи раннего железа включительно. Нельзя не сказать и о сплошной штриховке корпуса поперечными полосами. Впечатляет то, что практически повсеместное распространение этого способа орнаментальной отделки зооморфных изображений нашло чрезвычайно слабый отголосок в комплексе нижнетомских петроглифов, представленный только двумя рисунками.

В свое время,Я.А.Шер отметил раскрытую пасть у'многих изображений лосей в качестве устойчивого иконографического элемента для материалов нижнетомского и ангаро-енисейского регионов (¡Дер, 1980, с.42). Что касается нижнетомских писаниц, то подобная трактовка морды животного действительно количественно доминирует, демонстрируя тем самым наличие известного изобразительного канона.

Гипертрофированные шеи и головы нижнетомских лосей - один из самых замечательных диагностирующих признаков в плане культурно-хронологической направленности подобной эволюции форм. Это явление рассматривается нами в общем культурно-иоторическом контексте со специфически обособленной группой зооморфных изображений Нижнего Притомья. Она немногочисленна, но весьма показательна, т.к. сам факт ее существования позволяет делать недвусмысленные выводы. Речь идет о рисунках известных на Среднем Енисее, как петроглифы "варчинского" и "геометрического" стилей. С этим же массивом, по всей видимости, следует увязывать и отмеченную выше устойчивую тенденцию к геометризации части нижнетомских зооморфных изображений. Собственно "варчинские" и "геометрические" петроглифы в Нижнем Притомье обнаруживают своеобразное иконографическое тождество со среднеенисейскими аналогами практически по всем блокам списка признаков. Любопытно, что черты аналогичного стилистического канона прослеживаются в орнаментации керамики памятников эпохи поздней бронзы - раннего железного века Томско-.го Приобья. Кроме этого, нами была выделена группа зооморфных изображений, демонстрирующих необычный нижнетомский парафраз этой изобразительной традиции.

Еще одну представительную категорию рисунков составляют антропоморфные изображения, к числу которых, с известным элементом допуска, разумеется, могут быть отнесены и личины. Классификация последних была проведена по самым общим основаниям, а изображения не попавшие в нее, анализировались индивидуально. Специально была выделена немногочисленная группа парциальных личин,характеристике и происхождению которых уделено особое внимание.Аналогичным .образом были рассмотрены т.н. "вписанные" личины, выполненные, как правило, на корпусе (крупе) зооморфного образа. Часть личин (сердцевидной форлы, с рогами и стилизованными точками, с "косами", схематизированные и парциальные и др.) имеют убедительные параллели в комплексе керамической графики пос.Саадсь-1У.Прослеживается связь и с окуневской изобразительной традицией.

Касаясь анализа собственно антропоморфных рисунков, нами был выделен древнейший пласт бытования подобных образов в Нижнем При-томье. Обращают на себя внимание изображения антропоморфных существ с ромбовидной конфигурацией головы, увенчанной "султанчиком". Эта деталь, как и поза "человечков" находят параллели на самусьской керамике. Встречаются и практически идентичные копии самусьских рисунков. К этому же периоду, скорее всего, следует относить и рисунки рогатых существ с Томской писаницы и Висящего Камня. На сегодняшний день уникальным остается "солнцеголовое" изображение со Второй Новоромановской писаницы. Оно перекрыто рисунком лося и находит себе широкий круг аналогов, ближайшие из которых происходят из каракольских захоронений (курган 2, могила 2, плита 3 - по В.Д.Кубареву). Увязать его бытование с каким-либо культурным масоивом,помимо самусьского, сейчао вряд-ли возможно, т.к. памятников синстадиальных каракольским древностям в Нижнем Притомье на обнаружено.

К сожалению, менее отчетливо выражен пласт антропоморфных рисунков, синхронный периоду бытования "варчинского " и "геометрического" стилей. Тем не менее, рисунок лучника о такой показательной деталью как "приставленный" лук, известный с Никольской писаницы,имеет прямые аналогии в соответствующих среднеенисейс-ких комплексах.

Весьма специфичны, но иконографически близки, орнитоморфные . образы. По крайне мере, в пяти случаях можно вести речь о реализации сащсьского иконографического стандарта. Опуская изображение совы с Томской писаницы, которое безусловно уникально, хотя

и напоминает сердцевидную личину с самусьской керамики, можно остановиться на четырех оставшихся экземплярах с Томской, Нижней и Второй Новоромановских писаниц. Все они отличаются профильной манерой исполнения, подэллипсовидной формой туловища, длинной прямой шеей и "отброшенным" за спину крылом. Аналогичная иконография как раз и отличает рисунки птиц на самусьской керамике.

Глава Ш. ПРОБЛЕМЫ ГЕНЕЗИСА И ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫХ ТРАДИЦИЙ ЭПОХИ БРОНЗЫ НА ЮГЕ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ

В большинстве случаев изобразительные традиции не способны навсегда замкнуться в культурной среде своих носителей. Динамичный культурно-исторический ландшафт рано или поздно видоизменяется под влиянием внешних импульсов и внутренних противоречий. Происходит смешение зон. Тогда традиция либо исчезает вместе с последним очагом своего бытования, либо трансформируется посредством обретения новых форм, либо превращается в реликт. Наиболее значимыми в разработке этой проблематики представляются вопросы идеи-; тификации форм т.н. "стиля эпохи", соотношение и взаимодействие центра и периферии в очагах изобразительных (культурных) традиций, а также некоторые общие закономерности, свойственные данным процессам. Примером одной из них, вероятно, может служить реализация идеи передачи позитив-негативных преобразований и глубины композиции в изобразительном искусстве западносибирских культур.

Наиболее основательно идея позитив-негативных конструкций в изобразительном творчестве западносибирской бронзы разрабатывалась применительно к андроновской орнаментации. На это обращали внимание практически все авторы-андроноведы. К сожалению, не было отмечено, что при подобных метаморфозах идея фона (заднего плана) обретает самостоятельное и оригинальное значение. Иначе говоря, в орнаментальной графике как бы появляется третье измерение - глубина композиции. Знаменательно, что аналогичный феномен, проявившийся в западноевропейской живописи ХУТ столетия, был по достоинству оценен 0.Шпенглером: "...бывший скрытым пространством задний план приобретает значение ...как знак бесконечного, преодолевает телесно осязаемый передний план..." (Шпенглер, 1993, с.323). Таким образом, появление этого феномена маркирует некий эпохальный рубеж в развитии изобразительного искусства. Законы эволюции композиционного канона, словно компенсируя "ущербность" пластики двухмерных объемов, генерируют "рельеф" там, где согласно привычным иконографическим стандартам, его быть не должно.

Позитив-негативные конструкции совершенно не характерш для петровской, абашевской, кротовской или елунинской орнаментики. Не прослеживается эта черта и в декоративном оформлении соймин-ско-турбинских бронз. Проявление черт приема,отождествляемого исследователями с рассматриваемым, молено отметить только на стадии консолидации амангельдинокого, атасуского, кожумбординского и им подобных культурных образований. Апогей же собственно позитив-негативных вариаций в орнаменте культур Северо-Западной Азии приходится на последнюю треть П тыс.до н.э. Появляются также сюжеты и на сэмуст>ско—кижировоких кельтях.

Аналогичная идея "сепаратного" фона, акцентированная глубина композиции,заявляют о себе и в материалах памятников наскального искусства юга Западной Сибири. Это нижнетомские и реже среднеенисейские петроглифы,"налегающие" друг на друга и не всегда верно истолкованные как палимпсесты, "вписанные" изображения личин на крупе быка, лося и т.д., а также техника контррельефа. Последняя отличает не только личины Мугур-Саргола, но и сацусьс-кую антропоморфную пластику. Детальный разбор позитив-негативной орнаментации позволил выделить два вида подобных орнаментов. В первом случае штриховался контур позитива, а во втором'пустующее пространство, т.е. фон. Именно второй прием связан с андроновски-ми древностями восточной части ареала и может считаться собственно позитив-негативным орнаментом или "орнаментальным контррельефом".

Уже сейчас очевидно, что эта,не совсем обычная,традиция эво-люционирована кладогенетическим путем при консервации исходных посылок общего (?) суперстратного рубежа.Имеется ввиду удачно подмеченный В.И.Молодиным прием выделения задней части крупа зооморфных изображений (Молодин, 1993, с.10-11). При такой подаче образа на авансцену (передний план) выступает то, что в буквальном смысле слова должно находиться сзади. Голова и передняя часть корпуса как бы "уходят" вглубь композиции, создавая иллюзию трехмерного пространства. Для этого случая показательна композиция на навершии кинжала из мог.Ростовка. фигура лыжника акцентирует заднюю часть лошади, "заступая" за нее на задний план, и маркируя собой глубину композиции. В аналогичной проекции выполнена и нижняя часть композиции знаменской отелы, где возничий управляет быками с "акцентированным" крупом (по новой копии Б.Н.Пяткина и Е.А.МНклашевич). Вероятно, авторы рисунков руководствовались каким-то скульптурным изображением наподобие ростовкинского, хотя

мы не исключаем и возможной ориентации на иной "натуральный" 'макет. Транскультурный характер идеи "сепаратного" фона и наличие "натурального" макета, как залога ее реализации находят подтверждение в материалах Сулекской писаницы и погребений Черно-вой-УШ, кротовском комплексе Сопки-П и на стеле из Онхакова улуса. Все эти случаи подробно рассмотрены в работе.

Дальнейшая эволюция способов передачи глубины композиции отличалась усилением стилизующих тенденций. Это относится и к личинам.не "вписывающимся", а пересекающим контур корпуса животного, и к сочетанию приемов "фас и профиль" в одной композиции, и к серии антропоморфных образов, переданных развернут® "в полуобороте". и т.д.

Для поздней бронзы характерно рассредоточение этого призма по самым разнообразным стилистическим группам, в каждой из которых, он подучая специфическое иконографическое решение. Предлагаемая нами группировка зооморфных изображений с "акцентированным" крупом призвана отразить основные вехи рассмотренного феномена. Первая группа, скорее всего, окуневского времени, с крупом акцентированным либо личиной, либо изогнутой линией поперек задней части корпуса. Следующая группа также характеризуется последней деталью, органично включенной в общую орнаментальную отделку сплошной поперечной штриховкой. Третья отличается тем, что круп обозначен не контуром, а силуэтом. Как правило, сплошной штриховкой "проработаны" голова и грудь, а середина корпуса свободна от выбивки. Четвертую группу составили рисунки с "орнаментированным" крупом. В пятую вошли откровенно стилизованные изображения с оригинальным способом "наложения" задних конечностей на круп животного, за счет чего и достигался сам эффект "разворота в фас". К шестой группе относятся рисунки т.н. "варчинского" и "геометрического" стилей, также обнаруживающие практику использования этого приема. И, наконец, к седьмой группе отнесены петроглифы, происхождение которых почти наверняка связано с эпохой раннего железа. Третья группа представлена каракольско-джойскиш петроглифами "ангарокой" традиции (Ковтун, 1993, с.47,53). Вероятно, это самые ранние экземпляры,т.к. здесь, как и в случае с орнаментом на алакульокой, амангельдинской, атасуской и т.п. керамике, выделялся не задний, а передний план и "рельефность" приобреталасг за счет свободной от выбивки срединной части корпуса. Реализацию сходного принципа демонстрируют также рисунок козла на кельте-

лопатке из Ростовки,'лооь выбитый на двух гранях сартыгойокой стелы, наконец, боковые грани сейминско-турбинских кельтов."рассекающие" на две равные половины заштрихованный треугольник, цепочкой из которых они украшены.

Таким образом, суммарно рассмотренные археологические материалы не фиксируют бытованио изобразительных суррогатов глубины композиции ранее начала второй половины П тыс.до н.э. Вероятно, эту дату и следует принять за эпохальный рубеж их становления.

Возвращаясь к рассмотрению нижнетомских петроглифов.следует подчеркнуть, что для их датировки чрезвычайно важным представляется хронология самусьских древностей. Постсейминский характер металлообработки и оригинальность технологической традиции изготовления керамики предполагают появление самусьской культуры в Томском Приобье не ранее середины П-го тыс.до н.э. При определении верхнего рубежа необходимо учитывать, что изобразительная традиция не всегда синхронна комплексам материальной культуры и может бытовать в рамках более поздних образований. За исключением собственно самусьского населения, на финальной стадии его существования, носителями канонов этой эволюционирующей традиции могли быть культурные группы из обширного гребенчато-ямочного ареала южносибирской тайги, а также позднеирленское население Томского Приобья. Таким образом, время создания большинства нижнетомских личин целесообразно ограничить последней четвертью П тыс.до н.э. С позиций сюжетно-тематического подхода синхронизация рисунков лосей с периодом расцвета самусьской изобразительной традиции ви-глядит проблематично, т.к. центральной фигурой анималистического творчества сацусьцев являлся медведь, при игнорировании образа лося. Скорее всего, их датировка сопоставима с хронологией перекрываемых тли личин, т.е. некоторые лоси могли быть выбиты позднее, ближе к рубежу П-1 тыс.до н.э., а дату гипертрофированных и геометризованных экземпляров необходимо оставить открытой вплоть до переходного,к эпохе железа,времени, включительно. К числу иконографических приемов, придающих рисункам "карасукоидный"облик, следует отнести гипертрофированную шею; грациализацию крупа и морды; треугольный выступ на месте лопаток; выделение головы посредством контур-силуэтной манеры исполнения; принцип диагонального расположения вертикально скомпонованных изображений, а также орнаментальные композиции, находящие аналогии в материалах южносибирских культур эпохи поздней бронзы и раннего железа.

Вторым компонентом формирования стиля нижнетомских петроглЕ фов необходимо считать тот, вероятно, более ранний оубстрат, который условно можно именовать "ангарским". Его появление на Срв£ нем Енисее укладывается во вторую половицу П тыс.до н.э., а самь ми ранними, по всей видимости, следует считать каракольские экземпляры. В Нижнем Притомье палимпсест, демонстрирующий перекрывание "варчинских" рисунков "ангарскими" (Верхняя Новоромановска писаница) сввдетельствувт, как о сравнительно позднем появлении последних, так и об их продолжительном сосуществовании с "варчии скими" и "геометричеокими" изображениями, т.е. налицо стык двух традиций, давших начало своеобразной местной. Наиболее очевидны!/ ее проявлением можно считать устойчивое стремление к геометризации форм. Появляются экземпляры, соединившие в себе принципиально отличннв способы стилизации, например, геометризацию корпуса и гипертрофически вытянутую шею.

Культурно-хронологическая специфика рассмотренной изобразительной традиции, в самых общих чертах, может быть обозначена на "постсащсьская". Соответственно этому определяется и временной диапазон ее бытования в Нижнем Притомье: последняя четверть п -начало I тыс.до н.э. Отдельные геомегризованные и вычурные фориы могут быть, в целом, позднее. По крайней мэре, к подобному заклю чению располагают общеизвестные факты бытования подобных иконогр фических стандартов в памятниках эпохи раннего железа Томского Приобья.

Заключение. В заключительной части резюмируются основные вы воды диосертации, дается хронологичеокая колонка петроглифов эпо хи бронзы Нижнего Притомья, акцентируются культурно-исторические особенности возникновения нижнетомского очага наскального искусства и указываются перапективы дальнейших изысканий.

По теме диссертации опубликовано:

1. Монография "Петроглифы Висящего Камня и хронология томских пиоаниц" - Кемерово, 1993. - 12,65 п.л.

2. Культурная специфика андроновских памятников Кузнецкой котловины// Хронология и культурная принадлежность памятников каменного и бронзового веков Южной Сибири. (Тезисы докладов).-Барнаул, 1988. - С.78-81 (в соавторстве с Ю.И.Михайловым).

3. О верхнем хронологическим предела существования андроновских (федоровских) памятников Западной Сибири// Проблемы хронологии и периодизации археологических памятников Южной Сибири (Тезисы докладов).- Барнаул, 1991. - С.69-71.

4. Андроновские кинжалы из Джамбульского адузея// Археология и этнография Сибири и Дальнего Востока (Тезисы докладов). -Барнаул, 1994. - С.44-47.

5. Андроновские погребения Урского могильника из раскопок

Ф.И.Александрова (к открытию первого андроновского памятника в Кузнецкой котловине)// Методология и историюграфия археоло гии Сибири. - Кемерово, 1995 (в печати).

АОЗТ "Кузбассвузиддат", 1995 г. Заказ № 129