автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.02
диссертация на тему: Карачаево-балкарская зоонимия

Полный текст автореферата диссертации по теме "Карачаево-балкарская зоонимия"

На правах рукописи

Эбзеева Фатимат Пахаратовна

КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКАЯ ЗООНИМИЯ

10.02.02 — Языки народов Российской Федерации: тюркские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

1 8 АПР ¿и 13

Нальчик 2013

005057391

Работа выполнена в секторе карачаево-балкарского языка ФГБУН «Кабардино-Балкарский институт гуманитарных исследований

КБНЦ РАН»

Научный консультант — доктор филологических наук, профессор,

завотделом карачаево-балкарской филологии

КБИГИ КБНЦ РАН

Гузеев Жамал Магомедович

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Гаджиахмедов Нурмагомед Эльдерханович (ФГЪОУ ВПО «Дагестанский государственный университет»)

доктор филологических наук, профессор Текуев Мусса Масхутович (ФГЪОУ ВПО «Кабардино-Балкарский государственный университет»)

доктор филологических наук, профессор Алиева Тамара Казиевна (ФГБОУ ВПО «Карачаево-Черкесский государственный университет»)

Ведущая организация - ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный

педагогический университет» (Махачкала)

Защита состоится «24» мая 2013 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 002.128.01 по защите докторских и кандидатских диссертаций при ФГБУН Институте языка, литературы и искусства им. Г. Цадасы ДНЦ РАН (367000, Республика Дагестан, г. Махачкала, ул. М. Гаджиева, 45; т./ф. (8722) 67-59-03

Объявление о защите и автореферат диссертации размещены на официальном сайте ВАК Минобрнауки РФ (www.vak2.ed.gov.ru) «21» февраля 2013 г.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Дагестанского научного центра Российской академии наук (ул. М. Гаджиева, 45).

Автореферат разослан «р11>> марта 2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук А.Т. Акамов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Поскольку лексика языка представляет собой открытую систему, некоторые вопросы ее до сих пор остаются нерешенным, в силу чего усилия ученых-лексикологов, в том числе и карачаево-балкарских, в последние десятилетия направлены не только на сбор и обобщение фактологических материалов, но и на систематизацию и лингвистическую интерпретацию различных отраслевых терминосистем, на классификацию лексики с точки зрения происхождения, на функционально-стилистическую дифференциацию слов, объединение слов в лексико-семантические категории. Однако остается еще много нерешенных вопросов, связанных с лексико-семантической системой карачаево-балкарского языка. Не является исключением в этом отношении и лексика, ориентированная на обозначение животного мира, которой до сих пор не уделено должного внимания.

Как явствует из исследований отечественных ономастов, зоонимия -наименее изученный пласт бытовой лексики. Так, В.А. Никонов считает, что «Зоономика (изучение имен животных) в нашей стране, можно сказать, еще не начиналась. За рубежом есть работы о кличках лошадей, коров, собак и кошек и даже отдельных птиц, рыб и насекомых. Но научное значение большинства этих работ ничтожно» (Никонов 1974: 27).

То же самое отмечает A.B. Суперанская: «Зоонимия относится к разряду слабоизученных пластов лексики, что может быть связано не только с трудностями сбора зоонимов, но и с менее четко выраженной практической надобностью в изучении этого материала. Основное значение изучения зоонимов - познавательно-теоретическое - выявление специфики языковой практики в области ономастической номинации» (Суперанская 1986: 28).

По утверждению Л.М. Щетинина, «современная зоонимия, несмотря на наличие ряда устойчивых национальных и интернациональных традиций, остается открытой ономастической системой. В эту сферу широко вовлекается национальная лексика, мотивация имен многообразна, динамика интенсивна. Может быть выделено много этимологических слоев» (Там же).

Особую ценность, как считает A.B. Суперанская, «имеет зоонимия для изучения истории развития языка в целом, а также отдельных лексических моделей и классов» (Там же: 29).

Традиционное животноводство Карачая и Балкарии в значительной мере уже изучено этнографами и историками, но терминология, связанная с ним, все еще остается недостаточно разработанной областью. Первым, кто обратил внимание на названия домашних и диких животных, а также птиц и насекомых в карачаево-балкарском языке, был Х.-М.И. Хаджилаев, который обосновал, что большинство этих названий встречается и в других тюркских языках, а некоторые - в неродственном осетинском языке (Хаджилаев 1970:44-107, 124). Однако, кроме некоторых этимологий, исследователь не затронул никаких лексико-семантических их особенностей.

Определенная работа в отношении зоонимов проведена по выявлению лексических параллелей между карачаево-балкарским и монгольским языками Х.И. Суюнчевым. В частности, он приводит такие древние общие названия, как азман «баран, кастрированный в возрасте старше года» (монг. асаман), мегежин / бегеджен «свинья, дикая свинья (самка)» (монг. мэгэжэ), буу «олень» (монг. буга), джур «косуля» (монг. зур) и др. (Суюнчев 1977: 27-32).

М.А. Хабичев в своей монографии, посвященной взаимовлиянию языков народов Западного Кавказа, также описывает небольшое количество названий карачаево-балкарских диких и домашних животных, сравнивает их не только с другими тюркскими языками, но и с кавказско-иберийскими. Выявляет и ряд заимствованных зоонимов из осетинского и адыго-абхазских языков (Хабичев 1980: 41-47). Однако здесь тоже отсутствует системно-семантическая характеристика.

Отдельные карачаево-балкарские слова, связанные с животноводством, анализируются в работах Ю.Х. Жабоева (1979: 109-118), Б.Х. Мусукаева (1984: 9), И.М. Отарова (1996: 58) и М.Ч. Кудаева (2002: 18-204).

Затронуты в карачаево-балкарском языкознании и вопросы о сопряжении личных имен с семантической сферой имен животного мира (Айю - медведь, Аслан - лев, Теке - козел, Къозу - ягненок и др.) (Джуртубаев 2004: 54) и о роли зоонимов в создании языковой картины мира (Геляева 2002: 125). Выявлено также, что названия животных легли в основу ряда топонимов: Джыланлы «змейка», Бёденели дуппур «холм, богатый куропатками», Борсукълу къая «барсучья скала» и др. (Мусукаев 2007: 70).

В целом все названные выше работы представляют определенную ценность для исследователей истории животноводства и карачаево-балкарской животноводческой терминологии. Однако нужно заметить, что подавляющее большинство этих работ посвящено различным проблемам строя тюркских языков. В них животноводческие термины приводятся либо как вспомогательный материал, либо они рассматриваются среди прочего лексического материала. Исключение составляют лишь некоторые статьи, специально посвященные той или иной группе животноводческой лексики.

Первым монографическим исследованием, посвященным животноводческой терминологии карачаево-балкарского языка, является кандидатская диссертация М.З. Улакова (1983). В ней рассматриваются термины, связанные с мелким и крупным рогатым скотом и коневодством, серьезное внимание уделяется процессам формирования норм животноводческой терминологии и способам образования терминов. Однако эта работа не охватывает ряда важных видов зоонимической лексики. В ней, например, не рассматриваются названия птиц, насекомых, земноводных, пресмыкающихся. Кроме того, в этой работе зоонимы вообще не рассматриваются с точки зрения лексико-семантической, социально-функциональной и стилистической.

В кандидатской диссертации Ш.А. Шаваевой «Зоонимическая лексика карачаево-балкарского языка» (2009) представлена определенная лексико-семантическая и социолингвистическая интерпретация зоонимов, выявлены и описаны основные принципы номинации животных и два способа образования зоонимов: аффиксация и словосложение. Однако, как показывает фактологический материал, зоонимы карачаево-балкарского языка образованы и другими способами: 1) семантическим, его семантико-морфологической и семантико-морфолого-синтаксической разновидностями: джер макъа «лягушка» (от джер макъа букв, «земляная лягушка»), агъач тауукъ «глухарь» (от агъач тауукъ букв, «лесная курица» и др.; алтыаякъ «таракан» (от алтыаякъ букв, «шестиногий»), откъуйрукь «обыкновенная горихвостка» (от откъуйрукь букв, «имеющий огненный хвост») и др.; 2) редупликацией: тартар «коростель» от тар - звукоподр. крику коростеля, къыжгъыж «скворец» от къыж - звукоподр. крику скворца и др.

В исследовании Ш.А.Шаваевой очень мало места отводится этимологии зоонимов, их сравнительно-историческому и сопоставительному анализу, способствующему выявлению этногенеза зоонимической лексики, их неологизации, архаизации, установлению того, какие из них заимствованы и из каких языков и др. Кроме того, семантическая структура зоонимов здесь исследуется поверхностно. Например, не выявляются типы их значений, не разграничиваются лексические, лексико-грамматические, а внутри них генетически родственные и неродственные и грамматические омонимы, не рассматриваются антонимия и паронимия зоонимов, не учитываются их стилевые и стилистические, функциональные особенности и др. При рассмотрении полисемии и омонимии, синонимии и вариантности упускается самое главное — разграничение этих явлений.

Исследователь считает, что зоонимы бывают только субстантивными, с чем вряд ли можно согласится. Среди них есть, хотя и немного, адъективные (тор/тору «гнедой», чычхансырт «сивый (о масти лошади»), глагольные (ышныр эт «жевать жвачку», джюген сал «обуздать» (коня), междометные (кюше!) (возглас, которым подзывают лошадь), биже - биже! (возглас, которым подзывают телёнка) и др.

Вышеизложенное свидетельствует об актуальности темы данного исследования.

Степень изученности темы. Как видно из краткого обзора литературы по теме диссертации, зоономическая лексика карачаево-балкарского языка изучена далеко недостаточно. Не подвергались специальному исследованию названия птиц, насекомых и земноводных, а также структурные, семантические, стилистические, социально-функциональные особенности зоонимов и способы их образования.

Цель данной работы - представить в наиболее полном объеме лексику, связанную с животным миром в карачаево-балкарском языке в историко-сравнительном аспекте, показать место ее в словарном составе языка, выявить источники и пути ее образования, вместе с тем на основе

этимологического анализа осветить некоторые аспекты истории культуры животноводства у карачаевцев и балкарцев и их культурно-исторических связей с другими народами.

Поставленная цель исследования определяет следующий состав задач:

1) определить круг лексем, обозначающих животный мир карачаево-балкарского языка;

2) выявить принципы и способы номинации зоонимической лексики;

3) дать лексико-семантическую характеристику словам, обозначающих животный мир;

4) провести социолингвистическую систематизацию лексики, обозначающей животный мир;

5) провести сравнительно-сопоставительный анализ зоонимов с целью выявления сходств и различий в номинации в генетически родственных и неродственных языках;

6) описать взаимодействие и связи зоонимической лексики с другими уровнями языка;

7) определить структурные особенности и частеречную принадлежность зоонимов;

8) охарактеризовать способы словообразования зоонимов по частям

речи;

9) проанализировать семантическую структуру зоонимов;

10) определить состав зоонимов карачаево-балкарского языка с точки зрения их происхождения;

11) дать социально-функциональную и стилистическую характеристику зоонимии карачаево-балкарского языка.

Методологической и теоретической базой исследования явились труды отечественных и зарубежных лингвистов в области лексики, которые способствовали написанию данной работы: В.В. Виноградова, Ю.Д. Апресяна, Ю.С. Степанова, Е.С. Кубряковой, A.A. Уфимцевой, Н.Д. Арутюновой, Л.М. Васильева, Д.Н. Шмелева, Н.З. Гаджиевой, A.A. Юлдашева, А.А.Кононова, Э.Р. Тенишева, Н.М Мусаева, Э.В. Севортяна, В.Н. Телия, В.П. Жукова, Г.А. Земской, И.А. Мельчука, Н.М. Шанского, Н.Ф. Алефиренко, Г.В. Колшанского, Э.Ф. Ишбердина, М.А. Хабичева, X,-М.И. Хаджилаева, И.М. Отарова, В.М. Мокиенко и др.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые в тюркологии: 1) рассматривается полный состав зоонимов (исконно карачаево-балкарские, собственно карачаево-балкарские, общетюркские, заимствованные), их социально-функциональная и стилистическая характеристика; 2) выделяются адъективные, глагольные, междометные и звукоподражательные зоонимы, что идет вразрез укоренившемуся мнению, согласно которому зоонимы бывают только субстантивными; 3) обосновывается образование зоонимов и семантическим способом, а также наличие в тюркских языках, помимо лексических, лексико-грамматических и грамматических омонимов-зоонимов.

Теоретическая и практическая значимость работы обуславливается важностью рассматриваемых проблем для методологических и практических сторон лексико-семантической системы языка в целом и зоонимической - в частности. Зоонимическая лексика карачаево-балкарского языка также связана со стилистической системой карачаево-балкарского языка.

Материалы и теоретические положения диссертационного исследования представляют определенный интерес в плане сравнительного и сопоставительного изучения тюркских языков. При этом возможно выявление много универсальных явлений, характерных не только для тюркских языков, но и для языков других типов.

Результаты исследования можно использовать при прохождении соответствующих разделов лексики карачаево-балкарского и других тюркских языков в вузах и колледжах, при написании программ, учебников и учебных пособий, в учебном процессе, в лексикографической работе. Кроме того, зоонимическая лексика может заинтересовать специалистов и других наук: зоологов, историков, этнографов и др., так как в ней, с одной стороны, закреплено мировосприятие карачаевцев и балкарцев, отражаются их сознание, понимание окружающего мира, с другой, - стремление приблизиться к научной картине мира.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Зоонимическая лексика карачаево-балкарского языка на основе семантического инварианта (животные, птицы и др.) объединяется в определенные лексико-семантические группы, характеризующиеся иерархичностью единиц, внутри которой имеются подгруппы, противопоставленные с категориальными лексико-семантическими отношениями.

2. Ядро лексико-семантической группы зоонимической лексики составляют слова общетюркского происхождения, многие же являются результатом жизнедеятельности носителей языка. В данной группе лексем обнаруживаются слова, параллельные с другими неродственными языками, связанные с экстралингвистическими, социально-историческими причинами. Лексико-семантическая группа зоонимов отличается динамичностью, которая проявляется благодаря неологизации, в ходе которого язык на современном этапе вбирает в себя прямые заимствованные из русского языка, а также путем калькирования.

3. Зоонимические лексемы карачаево-балкарского языка по структуре подразделяется на синтетические и аналитические. Синтетические подразделяются на корневые и производные, образуемые путем аффиксации. Номинации образуются и путем сложения - они в количественном отношении составляют большинство. Словообразование и номинация, соотносясь друг с другом, отражают познавательную и классифицирующую деятельность человека, носителя данного языка, помогают формированию картины мира, в том числе и представления о животном мире.

4. Метафоризация и косвенные номинации животных в карачаево-

балкарском языке, отличающиеся универсальностью и этническим своеобразием, способствуют выработке особого видения мира. Это особенно хорошо прослеживается при концептуализации окружающей действительности.

5. Характерной особенностью зоонимической лексики карачаево-балкарского языка является то, что она связана с другими уровнями языка и соотносится с ними, принимая соответственно характер субстантивации, адъективации, а также образования междометий, подражательных слов и глаголообразования. Следует отметить, что словообразование зоонимов соответствующих частей речи происходит в данном языке не только аффиксацией и словосложением, но и семантическим (с его разновидностями) способом.

6. Семантическая структура зоонимов карачаево-балкарского языка характеризуется полисемией и омонимией, синонимией и вариантностью, антонимией и паронимией.

7. По составу зоонимическая лексика характеризуется тем, что ядро ее составляют общетюркские и собственно карачаево-балкарские зоонимы, заимствования из монгольского, арабского, персидского, венгерского, осетинского, кабардино-черкесского и русского языков незначительны.

8. Социально-функциональная характеристика зоонимической лексики карачаево-балкарского языка предполагает деление ее на активный и пассивный пласты.

Методы исследования обусловлены гомогенными подходами к описанию микросистемы зоонимов карачаево-балкарского языка — системоцентрические и антропоцентрические исследования в основном проводятся в сравнительно-сопоставительном и синхронно-описательном плане, используются компонентный анализ и метод семантических полей.

Объектом исследования является лексико-семантическая группа зоонимов карачаево-балкарского языка, которая подразделяется в основном на названия животных и птиц.

Предметом исследования выступают категориально-семантические отношения зоонимов карачаево-балкарского языка, которые предполагают выявление семантической категории (омонимии, синонимии, вариантности, анонимии, паронимии) в микросистеме карачаево-балкарской зоонимии. Рассматриваются вопросы, связанные с принципами и способами образования наименования животных, и роль зоонимической лексики в формировании картины мира.

Материал исследования в основном получен путем сбора полевого материала, постоянного общения с информантами различных возрастных групп, специалистами по животноводству, а также путем сплошной выборки из лексикографических источников: «Русско-карачаево-балкарский словарь» (1965), «Карачаево-балкарско-русский словарь» (1989), «Толковый словарь карачаево-балкарского языка» (в 3 томах), (т.1. 1996, т.2. 2002, т.З. 2005), словари различных тюркских языков, словарь Радлова, словарь Фасмера

(«Этимологический словарь русского языка» в 4-х т.), «Русский энциклопедический словарь» (РЭС) в 3 т. 2006) и др.

Весь материал составил более 5 тысяч карточек.

Апробация работы. Рукопись диссертации обсуждена на заседании сектора карачаево-балкарского языка Института гуманитарных исследований Правительства КБР и КБНЦ РАН.

Основные положения диссертационного исследования докладывались на международном тюркологическом симпозиуме «Тенишевские чтения» (Казань, 2011), на международных научных конференциях: «Актуальные проблемы адыгской фольклористики» (Майкоп, 2011), «Язык, культура, этикет в современном полиэтническом пространстве» (Нальчик, 2012), «Контенсивная типология естественных языков» (Махачкала, 2012); на Всероссийской научной конференции «Языковая ситуация в многоязычной поликультурной среде и проблемы сохранения и развития языков и литератур народов Северного Кавказа» (Карачаевск, 2011); на региональной научной конференции «Языки и литература народов Кавказа: проблемы изучения и перспективы развития» (Карачаевск, 2001), а также на научно-методических семинарах отдела карачаево-балкарской филологии КБИГИ (Нальчик 2010-2012).

Результаты исследования отражены в научных публикациях по теме исследования, в том числе в двух монографиях, восьми статьях, опубликованных в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации.

Структура работы определяется поставленными в ней целью и задачами, а также спецификой анализируемого материала. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка литературы и условных сокращений языков, диалектов и говоров.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, ее научная новизна, теоретическая и практическая значимость, определяются объект и предмет, цель и задачи исследования его методологическая основа и методы, формулируются положения, выносимые на защиту, а также приводятся сведения об апробации результатов исследования.

Первая глава «Основные принципы и способы номинации животных и роль зоонимов в процессе наименования других предметов и явлений» состоит из трех разделов.

В первом разделе рассматриваются основные принципы номинации

животных.

Язык является основной общественно-значимой формой отражения окружающей человека действительности. Человек, познавая эту действительность, номинирует предметы и явления, окружающие его. В

результате этого формируются понятия, выражаются различные чувства, даются различные оценки, вырабатываются представления об окружающем мире и определяются различного рода намерения. Номинируя различные объекты окружающей действительности, человек обобщает их, определяет дифференциальные свойства, хранит в памяти и передает социальный опыт поколениям. Все эти явления отражаются в наименованиях и семантике языковых единиц.

Человеческое мышление не ограничивается лишь отражением окружающей действительности, оно активно участвует и в создании системы языка. При этом, как совершенно правильно отмечает Б.А. Серебренников, сложившаяся в языке лексическая система сама начинает накладывать некоторые ограничения на творческую деятельность людей, предпринимающих попытки создать новые слова, а сама номинация становится зависимой от сложившейся в языке лексической системы (Серебренников 1977: 119).

Поскольку специфика обозначений объектов действительности зависит от способа восприятия предмета и от языковой ментальности народа, носителя данного языка, теория номинации имеет непосредственное отношение к лексико-семантическим группам слов естественных языков, в частности, к словам, обозначающим названия животного мира, которые характеризуются идентифицирующим значением, отличающимся тремя признаками формирования , которые соответствуют трем этапам познания предметов: их вычленению, отождествлению и классификации.

Процесс познания предмета в первую очередь определяется его вычленением из окружающего мира и его отделением от пространственного фона. Живые существа, как и некоторые другие предметы, обособлены уже живой природой.

Большое значение имеет этап отождествления предметов, установления их идентичности самим себе. Этот процесс выявляется в единичности или множественности номинации, относящихся к разным формам и фазам существования предмета. Каждый язык имеет имена, отражающие периодизацию жизни живых существ. Например, в карачаево-балкарском языке: тай «жеребенок», ат «лошадь», къозу «ягненок», токъпу «ярка», ишек «годовалый» (об овце), зада «овца от трех до четырех лет», иртизада «баран, производитель в возрасте пяти лет» и т.д.

Особенно важным в образовании идентифицирующих значений является сведение предметов в классы большого или меньшего объема. Функционирование конкретных имен, в том числе и зоонимов, зиждется не столько на семантической основе, сколько на номинативной концепции. Поэтому из употребления названий нельзя извлечь наивной концепции фауны. Например, слова типа бёрю «волк», айю / айыу «медведь», тюлкю «лиса». Как только предикатизируются, они актуализируют определенное отношение к различным категориям естественных объектов, их перцепции, сопряженные с ними суеверия и т.д. Значимым не только для животных, но и

для имен естественных классов в целом является функциональный принцип номинации. Суть его заключается в обозначении объекта по целенаправленному действию, которое он выполняет или орудием; ср., например, бёрюкес «волкодав».

Немаловажен для номинации животных учет оценочных значений, например, размера, окраски (или масти), формы, возраста, особенностей строения тела и других их признаков.

Существенным является для лексики, связанной с животным миром, также ономасиологический аспект, так как именно он обусловливает анализ выбора способа обозначения животных. В этом плане выделяются факторы, способствующие появлению в языке тех или иных слов, в том числе и зоонимов: опыт, лингвистическая техника, человеческая психология, роль отдельной личности, роль общества, влияние внешних условий, взаимодействие языка и мышления с окружающей действительностью (Серебренников 1977: 147).

Большинство признаков, положенных в основу номинации животных, в языках мира совпадает, потому что окружающий мир в каком-то плане может быть универсальным. В то же время, поскольку каждый язык отражает определенный способ восприятия и концептуализацию объектов и явлений окружающего мира, последний не может не быть и национально-специфичным.

Во втором разделе исследуются основные способы номинации животных, к которым в данной работе относятся:

1. Пол. Названия животных , связанные с их полом, в исследуемом языке подразделяются на три группы: а) названия, которые отличают самца и самку животных друг от друга без атрибутивных лексем: аджир «жеребец», и байтал «кобыла», бугъа «бык» и ийнек «корова» и др.; б) названия животных, не противопоставленные по полу, но обозначающие особь женского и мужского пола: къочхар «баран-производитель», къунаджин «нетель» и др.; в) названия животных, на пол которых указывают их универсальные антонимичные атрибутивные отношения: эркек «самец» и тиши «самка», ana «самка» и др.

2. Звуки, издаваемые животными. Звукоподражательными являются обычно названия птиц: уку «сова» (от уу-куу), кукук «кукушка» (от ку-ку), къаргъа «ворона» (от къар-къар) и другие.

3. Возраст. Этот признак касается домашних животных, возраст которых выражается лексически с помощью определительных слов-прилагательных: къарт ит «старая собака», джаш ийнек «молодая корова» и др.

Имеются также специальные термины для обозначения возраста мелкого и крупного скота в отдельности: къозу «ягненок», токълу «ярка», улакъ «козленок», чемич «коза (по второму году)» и др.

Для определения возраста крупного рогатого скота и лошадей используются прилагательные, образованные от количественных

числительных (ючлю «трехлетний» (юч «три» + -л/о), бешли «пятигодовалый» (беш «пять»+ -ли) и др.) и сочетания такого числительного с причастием будущего времени (экиджашар «двухлетний») от эки «два» + джашар букв, «будет жить» и др.).

4. Окраска и масть. В названии животных из всех цветов не применяются только красный (къызыл), коричневый (мор) и зеленый (джашил). Наибольшим числом цветов характеризуются птицы, при этом среди всех цветов превалируют къара «черный», акъ «белый», боз «серый» и ала «рябой»: къара къуш «черный коршун», къара къаргъа «черный ворон», къара тауукъ «тетерев», акъ къаз «белый гусь», акъ къуш «лунь, лебедь», акьбаш къуш «белоголовый сип», боз ургъуюкъ «серая мухоловка», боз зурнук «серый журавль», ала тауукъ «рябая курица», ача чыпчыкъ «щегол» и др.

Второе место по разнообразию окраски занимают названия лошадей и крупного рогатого скота: бууурул ат «буланый конь», тору /тор ат «гнедой конь», чычхансырт ат «сивый конь», хора аджир «гнедой жеребец», къуба ёгюз «бледно-бурый вол», къонгур ийнек «темно-бурая корова», къолан бузоу «рябой теленок» и др.

Довольно часто названия лошадей употребляются без слова ат «лошадь», т.е. масть лошади, выраженная прилагательным, служит названием ее: тору /тар, бууурул, чычхансырт, хора.

По сравнению с названиями птиц, лошадей и крупного рогатого скота в названиях насекомых цветообозначения принимают незначительное участие. Так, из всех цветов в названиях их участвуют только черный (къара) и желтый (сары):къара чибин «навозная муха», сары чибин «оса».

5. Место обитания. С местом обитания связаны названия птиц (къырым тауукъ «индюк , индейка» (къырым «крым»), мырды чыпчыкъ «дупель» (мырды «болото»), сабан чыпчыкъ «скворец» (сабан «пашня, нива») и др. и реже земноводных, пресмыкающихся и грызунов (сабан чычхан «землеройка» , суу джылан «водяной уж», джер макъа «лягушка» и ДР-)-

6. Размеры. Во многих случаях в основу названий животных, связанных с их величиной, размерами, положено сравнение их с другими существами, предметами: томурау / томуроу джылан «удав» (томурау / томуроу «чурка, чурбан»), тюе къуш «страус» (тюе «верблюд») и др.

В основе определенной части названий животных их размеры определяются прилагательными: уллукъулакъ уку «ушастая сова», деу чнлле «китоглав», госта тонгуз «карликовая свинья» и др.

7. Особенности строения тела. Они стали названиями позвоночных (рыб), пресмыкающихся (змей), беспозвоночных (червей) животных, насекомых (мух, жуков) и птиц: тишли чабакъ «зубатка», сары чабакъ «усач», багъырбаш джылан «медянка», билеу джылан «уж», мылы къурт «мокрица», джылтырауукъ къурт «светлячок», сокъур чибин, багъырбаш чибин «слепень», гылын къуш «сова, филин», тёппели чыпчыкъ «жаворонок»

и др.

8. Цвет драгоценных металлов и камней: алтын тауукъ «павлин» (букв, «золотая курица»), алтын чыпчыкъ «иволга» (букв, «золотая птичка»), юомюш чабакъ «карась», багъырбаш джылан «медянка» и др.

9. Народные поверья и суеверия: байкъуш «филин (священная птица, божья птица)», байрым эркек «удод» (байрым «языческий бог» и эркек «петух»), харам чабакъ «ерш, сом» (харам «недозволенный религией для еды»), шайтан тауукъ «удод» (:шайтан «черт, бес») и др.

10. Особенности питания. Значительное количество названий животных связано с тем, где и чем они питаются: мюрзеу / мирзеу къамыжакъ «амбарный жук», ун къамыжакь «мучной червь», агъач къурт «короед», кенднр чыпчыкъ «коноплянка», мыллыкчы къуш «гриф, стервятник» и др.

11. Период активной жизнедеятельности: ингир гебенек «стражник» (ннгир «вечер»), кече гебенек «совка» (кече «ночь»), къыргъый (балк.) «ястреб» (къыр- «уничтожать, истреблять»), танг чыпчыгъы «зарянка» (танг «заря»), къыш чыпчыкъ «зимородок» (къыш «зима») и др.

12. Сходство друг с другом: джумарыкъ тауукъ «дрофа» (джумарыкъ «куропатка, фазан» и тауукъ «курица»), балыкъ джылан «рыбозмей» (|бстыкъ «рыба» и джылан «змея»), эрлен чычхан «хомяк» (эрлен «белка» и чычхан «мышь») и др.

13. Сходство с разными предметами: билеу джылан «уж» (бшеу «брусок, точило» и джылан «змея»), къылыч джылан «рыба-меч» (къылыч «меч» и джылан), таги макъа «черепаха» (таш «камень» и макъа «лягушка») и др.

14. Полипризнаковость. К полипризнаковым относятся названия животных, основывающиеся обычно на двух признаках: боз чнллеаякъ «серая цапля», джипа таш макъа «болотная черепаха», те ре к мыйыкълы чабакъ «усач терский» и др., которые являются кальками из русского языка.

15. Порода: орус къой «овца русской породы (с тонкой и длинной шерстью)», шыпан къой (балк.) «меринос», къарачай къой - «овца карачаевской породы» (с курдюком), малгар ат «мегрельская лошадь», къарачай ат «скаковая лошадь карачаевской породы» и др. Кроме приведенных сложных названий, содержащих компоненты къой «овца» и ат «конь, лошадь», встречаются названия овец и лошадей и без этих компонентов: чончашш «овца мясной породы», атауул «овца шерстяной породы», тулпар «богатырский конь», шаулух «шавлух (беговая порода лошади)» и др.

16. Основные функции и пристрастия: бёрюкес, бёрютут «волкодав», мыллыкчы къуш «стервятник», токълучу къуш «ягненок-бородач», ит чибин «оса», къой чыпчыкъ «скворец», бач чибин «пчела» и др.

17. Внешние признаки. К внешним признакам животных относятся наличие звездочки на лбу, чулков на лодыжках, форма ушей (у лошадей), наличие или отсутствие рогов (у скота): акътуякъ «с белой лодыжкой»;

акъджал «белогривый, соловый», къоянкъулакъ «болыпеухий» (о лошадях), токьал «безрогий, комолый (о крупном рогатом скоте)», гыдай «безрогий, комолый (о козле, козе, козленке)» и др.

18. Степень упитанности и физиологического состояния. Эти особенности характеризуют мелкий скот, обычно овец: быдыян (балк.) «слабый, требующий особого ухода (о мелком скоте)», маркъа «сосун (ягненок, козленок, теленок)», мезди «откормленный (теленок, овца)», ырфадык (балк.) «слишком жирный, откормленный (обычно, овца)», ылыштъш «средней упитанности (овца)» и др.

19. Хозяйственное назначение. Сюда относятся названия домашнего крупного рогатого скота: саулукъ ийнек «дойная корова», джеллинлеген ийнек «корова на сносях», арба ат «ломовая лошадь», джегилген ат «ездовая лошадь», гебенчи ёгюзле (уст.) «волы, на которых свозили копны для скота», чыбыкъ ёгюзле (уст.) «передняя пара волов» (в упряжке из трех пар волов для пахоты первыми запрягали старых волов, чтобы не портить борозду) и др.

Третий раздел посвящен роли зоонимов в процессе наименования других предметов и явлений.

Зоонимы активно участвуют в процессе номинации различных предметов и явлений. Например, они лежат в основе номинации растений, болезней, животноводческих предприятий, предметов быта, станов и стойбищ , отар, стад и стай, игр, цветов (окрасок), построек для содержания скота, людей, географических объектов и т.п.

Довольно распространенными являются названия растений, производные от зоонимов. Среди них выделяются названия: 1) бахчевых: мал чюгюндюр «кормовая свекла», тонгуз хыяр (балк.) «кабачки», тонгуз чыгъана (балк.) (один из видов лопуха) и др.; 2) травянистых: ит дугъум «паслен», эшек джууала «грибы», эшек чыгъаиакъ «чертополох», марал-чёб-башы «борщевик» и др.; 3) древовидных: эчкиагъач «вяз», бёрюагъач букв, «волчье дерево», айю тырнакъ (вид дерева с мягкой корой) и др.

Большая часть травянистых растений получила свое название на основе сравнения с частью тела животного: ат къулакъ «конский шавель» {ат «лошадь» и къулакъ «ухо»), айючач «ковыль» (айю «медведь» и чач «волосы»), чыпчыкъкёз «жасмин» (чыпчыкъ «воробей, птичка» и кёз «глаз»), айютабан «аконит» (айю «медведь» и табан «пятка») и др.

Приведенные факты опровергают мнение, согласно которому в основе номинации растений лежат лишь некоторые зоонимы (Шаваева 2009: 89).

Названия построек для содержания домашних животных, в основном скота, в основе которых лежат зоонимы, также представлены широко. В них обычно передаются понятия: «место, загороженное место, навес, хлев, сарай, стойло», предназначенное для определенного вида животного: къой орун «овчарня», ат орун «конюшня», бузоу орун «телятник», тауукъ орун «курятник», ит орун «конура» и др.

Распространенными являются и названия предметов быта, в составе

которых содержатся зоонимы-названия тяглового скота: ат шкич «коновязь», ат къыргъыч «скребок», ат джер «седло», ёгюз арба «воловья повозка», ат арба «конная повозка», эгиек джиб (ц.д.) «длинный аркан из кожи вола, быка» и др.

Зоонимы активно используются и как антропонимы: Айюлары «Аюевы» от айю «медведь», Биттирлары «Биттировы» от биттир «летучая мышь», Кшитиклары от киштик «кот, кошка», Къочхарлары от къочхар «баран-производитель», Текелары «Текеевы» от щеке «козел», Хуболлары «Хуболовы» от хубол (ц.д.) «медвежонок», Чыпчыкълары «Чипчиковы» от чыпчыкъ «воробей» и др.

Широкое распространение имели, особенно до середины XX в., такие личные имена, производные от зоонимов: уку «сова», къундуз «бобр», къаплан «тигр», джумарыкъ «горная индейка» и др.

Возникновение значительного количества топонимов также связано с зоонимами. В одних топонимах отражены социальные отношения (Егюзле уруучу «куда волов загоняли», Къой сюрюлген «где овец угнали» и др.), в других - происходившие события (Къой чабхан «где побежала овца», Джылкьы акъгъан «где погиб табун» и др.), в третьих - культовые обряды {Киштик тюшген «куда кошка упала», Кукук къычыргъан «место, где кукушка куковала» и др.).

Вторая глава «Лесика, связанная с названиями животных» содержит три раздела.

В первом разделе дается лексико-семантическая характеристика названий домашних животных. По степени распространения названия животных в тюркских языках можно разделить на следующие группы: 1) слова , имеющиеся во всех тюркских языках или широко распространенные в них, в одном устойчивом значении или в разных; 2) слова, распространенные в меньшинстве тюркских языков в одном устойчивом значении или в разных; 3) слова, имеющиеся лишь в отдельных тюркских языках или в отдельных диалектах тюркских языков.

К первой группе относятся обобщенные названия мал «скот, скотина, домашнее животное», тууар «крупный рогатый скот», названия крупного рогатого скота - бугъа «бык», ёгюз «вол», ийнек «корова», къунажин «нетель», бузоу «теленок (до шести месяцев)», тана «теленок (от щести месяцев до года)», из других крупных животных - ат «конь, лошадь», аджир «жеребец», байтал «кобыла», иное «верблюд», эшек «осел», из мелких - къой «овца», эчки «коза», теке «козел», эркеч «холощеный козел», улакъ «козленок», а также ит «собака», кючюк «щенок»; ко второй - алаша «мерин», сыйыр/сыгъыр/ сыйр «корова», токълу «ярка, барашек, ягненок (от шести месяцев до года)», шнек «годовалый (об овце, козе)», ирк/ирик «холощенный баран, валух», чемич «коза по второму году», эгер «борзая, гончая», къанчыкъ «самка, сука» и др.; к третьей - гачмеш «буйвол», гылыу «осленок», бегеджин «свиноматка», мызанг «поздний ягненок», «ягненок, отнятый от матки», маске «моська» и др.

В куманских языках имеются названия домашних животных, которые отличают их от всех других тюркских языков. Например, слово тууар/ тувар в куманских языках означает «скот, крупный рогатый скот», перен. «грубый, необразованный», а в других тюркских языках оно имеет разные значения: кирг. тубар «самка животного, созревшая для расплода», туркм. довар «мелкий рогатый скот», як. табаар «товар, ткань». В карачаево-балкарском языке слово товар «все, что является предметом торговли» пришло из русского языка, куда оно проникло в древнее время из тюркских языков: уйг. товар «разноцветный шелк», «товар», кирг. «особый вид китайского шелка», ср. др.-тюрк. mowap «добро, имущество, вещество» (Древнетюркский тюркский словарь. -JL, 1969: 526).

Слово корова делит тюркские языки на три группы: 1) ийнек «корова» употребляется в большинстве из них (тур. inek, аз., узб., уйг. инэк, алт., карач.-балк., тув., туркм., хак., чаг., кум. диал. ийнек/инек, тоф. иниг, тат. диал. енэк, шор. нэк и др.; 2) сыйыр «корова» (кар. диал. сыгъыр «корова, бык, вол», каз., к.-калп., ног., уйг. сыйр, туркм. сыгыр, гаг. сыйыр «крупный рогатый скот»). Как видно, значения не совпадают.

Большинство исследователей при объяснении этимологии ийнек/ инек опираются на то, что корень слова ina, änä, ana «мать» + тюрк. афф. (g)ak/ geh (Севортян 1974: 340). Нам представляется более достоверным этимология К.А. Новиковой, которая возводит это слово к санскритскому dhenaa «корова, дающая молоко» (Новикова 1972: 110). Этимологию слова сыйыр / сыгыр Г. Вамбери возводит к причастию настоящего времени саг-«доить», с чем соглашается A.M. Щербак (Щербак 1961: 97), против которой вряд ли можно возразить.

В карачаево-балкарском языке, как и в большинстве тюркских языков, слово бугъа/ букъа/ буга - «бугай, бык-производитель». Только в некоторых тюркских языках имеет другие значения: уйг. «олень-самец», хак. «самец оленя или марала», гаг. «дикий бык», башк. «бык, бычок, телец».

По мнению К.А. Новиковой (Новикова 1979: 122), это слово произведено от звукоподражания бу (бу-ка), что не вызывает у нас сомнения. Косвенным аргументом в пользу данного мнения может послужить то, что в карачаево-балкарском языке оленя именуют буу, а в киргизском - самца оленя и марала — бугу, по звуку, который они издают.

Основное значение слова ёгюз совпадает в тюркских языках — «вол, кастрированный бык». Одни ученые отстаивают индоевропейское, другие монгольское, третьи тюркское (от оъгур- «мычать») происхождение его (Севортян 1974: 521-523), четвертые тоже тюркское, но от оьк «мать» + сюз «без»: оьксюз/овкуьз/оъгуъз, ср. карач.-балк., караим., кумык, «сирота», тур. «несчастный, обездоленный» (Ольмесов 2000: 200-205).

Не возражая против последнего мнения, хотелось бы к нему добавить, что если предположить такую структуру слова, как представляет Р.Н. Ольмесов, корневой морф ок/ ог «пуля, стрела» + сюз «без» = окъсуз/окъуз/огуз - «лишенный плоти, плотской возможности и вследствие

этого - «несчастный, обездоленный, грустный» и т.д.

Молодой вол имеет свое название из всех тюркских языков только в карачаево-балкарском - ууанык от осет. \vanyg/ ¡\vonag (Абаев 1949: 278), которое употребляется в сочетании с числительными, начиная с трех, до семи: ючлю ууанык «трехгодовалый вол», тёртлю ууанык «четырехгодовалый вол» и т.д.

Карачаево-балкарский язык отличается от других тюркских языков, даже близкородственных (кумыкского, караимского) языков и в обозначении слова тана. В одних тюркских языках (аз., башк. и др.) это «двухгодовалый телок», в других (гаг., кирг., ног., тат., узб.) «телка по второму году», в третьих (тур., туркм., караим.) «теленок», а в карачаево-балкарском -«теленок (от шести месяцев до года)».

Поскольку в большинстве тюркских языков слово тана обозначает телку по второму году, этимологию его, объясняемому из санскр. йЬепа «дающая молоко корова» (Щербак 1961: 101), следует считать бесспорной.

По сравнению со многими тюркскими языками в карачаево-балкарском значение общетюркского и алтайского слова къунажин

(къунаишн~къонажын~гулажып~куначакъ~кунажын~хунажин) сузилось;

ср: кирг. «телка (коровы, оленя)», казах, «матка по третьему году (корова, верблюдица, кобыла)», ног. «кобылица, телка двух-трех лет» и др. В карач.-балк. же «нетель» (балк.), «корова-трехлетка» (карач.), т.е. значение этого слова не совпадает даже в карачаевском и балкарском региональных вариантах.

Основа данного слова восходит к числительному «три», кун-, гул-, ко-+ расширители -а]ын, -ажын, -ан (Новикова 1972: 116), которые дифференцируют семантику представленных слов по полу, как правильно утверждает Э.Ф Ишбердин (Ишбердин 1971: 201).

Многовариантное слово бузоу (бузагу, пуза, быза, бызов, бозау, бузокъ, пызо, музоо, мочаг! и т.д.; в одних тюркских языках, куда входит и карачаево-балкарский, обозначает «теленок», в других - «детеныш коровы», в третьих - «детеныш зверей, носорога, антилопы и т.д.», в четвертых -«олененок». Этимология его объясняется на тюркской основе: Ьига-«рожать» (о корове) + афф. -гы/кы, г/к (Севортян 1978: 241).

Во всех тюркских языках у слова эшек (эшгак/ эшкак/ эиииак/ эштэк/ йэсек/ йэшэк/ ишак и др.) одно и то же значение - осел. Этимология не уточнена, но имеется мнение: эш «спутник» (армянское слово) + афф. уменьшительности -как (БсЬайег 1901: 205; Егоров 1964: 38).

В карачаево-балкарском языке для обозначения самки и самца осла употребляются составные наименования со словами эркек «особь мужского пола», тиши «особь женского пола»: эркек эшек «осел-самец», тиши эшек «ослица». Но самца осла балкарцы называли гырайт «осел, ишак» (от звукоподражания крику осла).

Этот язык обособляется от тюркских языков также называнием детеныша осла - гылыу «осленок». Вероятным источником данного слова

является guian с его разновидностями golan, golara и т.д. со значением «дикий осел», «осленок», «жеребенок» (Радлов II: 974; Будагов II: 90).

Общим названием овцы, барана в тюркских языках является къой (кой кьуй/ куй). По половозрастным особенностям названия овцы подразделяется на следующие группы: къозу (козу/ кузы/ кузы/ гузу) «ягненок до шести месяцев», токълу (токты, тоьлу/ тукты) «ярка от шести месяцев до года», ишек (шишек/ шиштак) «годовалый валух», ирик (ирк) «холощенный баран трех или более лет», къочхар (кочкар/ кучкор/ кошкар) «баран-производитель».

Не во всех тюркских языках, даже в генетически очень близких, совпадают значения слов токьлу, ишек/ шишек/шишак и ирк/ирик: токълу в карач.-балк. ярка от шести месяцев до года, в кум. полугодовалая овца, в караим, «годовалый ягненок», шишак в узб. «годовалый или двухгодовалый баран», в кирг. «двухлетний валух», а в карач.-балк. «годовалый валух»; ирк/ ирик в кирг. «трехлетний валух», а в карач.-балк. «холощенный баран трех и более лет».

В карачаево-балкарском языке в отличие от других тюркских языков активно употребляются названия, обозначающие овец по половозрелому ряду, а также по внешнему виду, как возникшие на собственной основе (сууичмез «овца семи лет» (букв, «воду не пьющий», къойгъаайланмаз «старый баран-производитель» (букв, «с овцой не будет случаться»), баугъакирмез «овца семи лет» (букв, «в сарай не зайдет»), мангырамаз «баран после четырех лет» (букв, «блеять не будет»)), так и заимствованные из осетинского языка (зада, узада «трехгодовалая овца», иритизада «баран-производитель в возрасте пяти лет») (Абаев 1949: 278).

В тюркских языках названия козы, холощенного козла, козленка не имеют смысловых различий, различия между ними только фонетические: эчки (эшки/ кэси гэси/ гэчи/ ошку/ кэщэ) «коза», эркеч (уркач/ ургуч/ уркэч) «трехгодовалый холощенный козел», теке (така/ така/ тука/ тука) «козел-производитель», улакъ (оглак/ овлак/ ылак/ олак, игак/улак) «козленок».

То же самое касается названия собаки (ит/ ¡т/ ijm/ ijma). Однако в отличие от других языков в исследуемом языке с помощью слова ит образуются различные названия растений: ит дугьум «паслен», ит-тш -чапыракъ «подорожник», ит бурун «шиповник» и др.

В обозначении кошки карачаево-балкарский язык стоит особняком, где вместо общетюркского мышык/ мишик и мачи/ маци употребляется киштик (тиши киштик «кошка (самка)», эркек киштик «кот», киштик бала «котенок», джаз киштик «дикая кошка», кигитиккъуйрукъ «тимофеевка», суу киштик «морская свинка», эрмен киштик «белка»).

Во втором разделе описываются названия возрастных групп лошадей и молодняка.

В карачаево-балкарском языке кони характеризуются по скаковым свойствам, по внешним характеристикам (грации) (джоргъа ат «иноходец», джюрюк ат «подвижный конь» чариш ат «скаковая лошадь», по

хозяйственному предназначению (миниген ат «верховая лошадь», джегшген ат «рабочая лошадь», арба ат «упряжная лошадь» и др.), по породистости и масти (таджач ат «выносливый конь», шаулух ат «конь благородной породы», тулпар ат «богатырский конь», и др.), по строению головы (чюйкебаш «с маленькой острой головкой», къойбаш «с бараньей головой» и др.), по форме ушей (джитикъулакъ «остроухий», къоянкъулакъ «длинноухий», къошкъулакъ «соединенные уши и др.), по строению шеи къазбоюн «с лебединой шеей», базыкъбоюн «с могучей шеей» и др.), по форме гривы (акъджал «белогривый», алтынджач «золотогривый» и др.), по строению и другим признакам ног {акътуякъ ат «лошадь в белых чулках», къошунтуякъ ат «горшконогая лошадь» и др.), по степени упитанности (кётюрем ат «тощий конь», аркъамакъ «верховой конь», туу

ат «тучная лошадь» и др.) и др.

Чрезвычайно широко обозначаются масти лошадей в тюркских языках, в том числе и в карачаево-балкарском. Об этом говорит и то, что почти все термины, обозначающие масти лошадей как в русском, так и в кавказских языках, заимствованы из тюркских языков (Кумахов 1975: 72). Масти лошадей обозначаются разными приемами, где ведущее положение занимает окрас лошади, их различная комбинация, где больше фигурируют цвета {къара «черный», сары «желтый», чал «сивый, темно-серый», тору «гнедой»). Они определяются также с помощью слов, обозначающих части тела (аууз «рот», джал «грива», кёз «глаз», сырт «спина», туякъ «копыто», къулакь «ухо» и др.: къатыаууз ат «конь, не повинующийся узде», къаракёз ат «черноглазый конь», акътуякъ ат «белокопытная лошадь», чычхансырт ат «сивый конь».

Этимология слова ат спорна. Э.В. Севортян рассматривал это слово в сравнении с ат (айгъыр) и о/, <П « бык» из монг. ауШ «мерин» (а1<а& «лошадь» (Севортян 1974:197-198), Г. Дёрфер же ш возводи к Ъа1<па1 (Дёрфер 1972: 55). Мы склоняемся к первому мнению.

Коневодство в жизни тюркских народов, в том числе карачаевцев и балкарцев, занимало большое место, чем и объясняется многочисленность и разнообразие коневодческой терминологии в языках этих народов.

Лексикографические источники тюркских языков свидетельствуют о том, что в обозначении терминов коневодства и их значения между карачаево-балкарским и другими тюркскими языками наблюдают значительные расхождения. Так, джылкъы в большинстве современных тюркских языков употребляется в значении «табун, табунная лошадь или кобылица», а в тех языках, народы которых в последнее время не занимаются коневодством, джылкъы обозначает необъезженную лошадь (Мусукаев 1975: 109), в карачаево-балкарском же значение этого термина

заметно уже - «табун».

Карачаево-балкарский язык отличается от других тюркских языков и в обозначении жеребца. В большинстве тюркских языков жеребец айгъыр -айгир, только в хакасском асхыр, тувинском аскыр, якутском атыыр. В

карачаево-балкарском - аджир, а айгъыр — «необузданный, неукротимый (о женщине)». В этом отношении к карачаево-балкарскому языку ближе только ногайский, в котором айгыр «боевая, удалая, смелая (о женщине)».

Относительно этимологии слова айгъыр мнения исследователей расходятся. Так, по Э. В. Севортяну, айгыр - adyir — название носителя процесса, образованное аффиксом -кыр/ -гыр в том же значении от am~ad~a3, в состав значений которых входят «возбуждаться (похотью)» (РС1 1945;51). В. В. Радлов вычленяет корень ai (Там же: 10) + афф. -гыр. Г. Вамбери, Г. Растедт, М. Рясянен и др. исследователи в основу значения слова айгъыр кладут «чувственный, похотливый; страсть, вожделение, разврат, распущенность, развращенность (Там же). По мнению же А. И. Щербака (ИРЛНЯ 1961:87-89) и Е. И. Убрятовой( 1965) айгъыр возводится к древнему причастию от ai < ад. Более конкретно, на наш взгляд, расчленению слова аджир на составляющие ай-, ад-, адж-, аз- + гъу в ДТС -«вожделение, алчность».

В обозначении кобылы тюркские языки разделяются на две группы: 1) одни из них употребляют только слово байтал (карач.-балк., алт., кумык., гаг., туркм.); 2)другие (меньшинство) - только 6yia (казах.), бу (тув.), 6iy (якут.), ш (хак.); 3) третьи байтал и бив/ бээ употребляют параллельно: башкир, байтал, 6yja, ног., узб., уйг. байтач, 6ija. В некоторых тюркских языках байтал характеризуется по возрастному цензу: не ожеребившая кобылица: в кирг., к-калп., башкир., алт., « двухлетняя кобыла»; в азерб. диал. « кобыла до трех лет». В ряде же тюркских языков, напр. в тур. диал., казах., тел., алт., слово байтал характеризует и «корову, прогулявшую лето», «не родившую еще женщину или самку, яловую стародойку» (Севортян Сл. на «Б»:37).

В отдельных тюркских языках слова байтал и 6ija различаются по значению: напр. в казах, байтал «кобылица-трехлетка», a oija «жеребившая кобыла».

Этимология слова байтач не установлена. Мы придерживаемся в этом вопросе мнения Пекарского и Ольмесова , которые связывают значение его с общетюркским словом бай «обильный», «изрядный», «процветающий», «окладистый» и перен. « холеная, здоровая, цветущая, полная, упитанная (о девушке, молодой женщине», тем более такое значение отличаются в якутско-русском словаре Пекарского (Ольмесов 2004: 55).

В отличие от многих тюркских языков, в которых слово жабагъы/ ябагъы/ ябагъа/ чабагъа означает возрастные особенности жеребенка (ср. кирг. жабагъы «жеребенок от 6 месяцев», хак. чабагъа «двухлетний жеребенок», жабагъа тай «жеребенок позднего приплода», алт. жабагъа «жеребенок до двух лет, кумык, ябагъы тай «жеребенок от 6 месяцев до года», тат. гов. иабага тай «годовалый жеребенок на 2-ом году», в карачаево-балкарском языке оно имеет только значение «линька, шерсть внешней срезки».

Третий раздел посвящен лексико-семантической характеристике

названий диких животных, которые занимают большое место в группе лексики относящейся к животному миру. Эта группа наряду с группой название домашних животных является одной из древнейших лексических групп тюркских языков, в том числе и карачаево-балкарского. Карачаевцы и балкарцы издревле сталкивались с дикими животными, изучали их повадки, давали ими названия, использовали их мясо и жир как лекарственные средства при различных заболеваниях, а мех и шкуру для одежды.

Дикие животные подразделяются на хищных (стою/ аиыу «медведь», бёрю «волк», тюпкю «лиса», аслан «лев», къатан «тигр», къундуз «выдра» и др.) и не хищных (доммай «зубр», буу «олень», джугъутур «тур», пил «слон», джур «косуля, серна, газель, джейран», сурахай «жираф» и др.).

У некоторых тюркских народов с хищными животными связаны запреты (табу), например, у якутов, хакасов с медведем, у тувинцев, карачаевцев и балкарцев с волком. В результате появились эвфемизмы: медведь в як. эре (букв, «дед»), хак. аба (бук. «отец», волк в тув. ашак «старик», «дядя», в карач.-балк. джанлы (букв, «имеющий душу»).

Как и названия домашних, названия диких животных активно участвуют в словообразовании, образовании различных терминов, топонимов, фразеологизмов, пословиц и поговорок:

1) словообразование: а) аффиксальное: буучар «охотник на оленя», буучу «оленевод», тюлкюлен «льстить кому; вести себя подобострастно», аюкай (ласк.) «медвеженочек (о ребенке); бёрюлюк «алчность, жадность», бёрюка (о человеке с нелюдимым характером) и др.; б) словосложение: айютюк «буланый (о масти лошади)», аиютабан «косолапый, плоскостопный», бёрюбас, бёрюкес «волкодав», буу сгтегеи - «паутина», бёрюкез (разг.) «остроглазый», айыутос (балк.) «тайный недоброжелатель» и

др.;

2) образование терминов: а) растениеводства: айючач «ковыль», бёрюагъач «дерево, из которого делали ткацкие челноки», тюлкюкъуйрукъ «дикое просо», айютырнакъ (вид дерева с мягкой корой), доммаичели «папоротник» и др.; б) этнографии: бёрю аууз (уы) байла «заговаривать волка, чтобы он не задрал заблудшую скотину», къара тюпкю «талисман» и

ДР- л

3) образование топонимов: Борсукъ уяла «Барсучьи норы», Доммашы

«Места обитания зубров», Джубуранлы тала «Поляна сусликов» и др.;

4) образование антропонимов: Аслан, Аслангерий, Асланбек, Асланбии, Аслантокъ, Къатан, Къаплангерий (муж. имена), Къундуз (жен. имя) и др.;

5) образование фразеологизмов: къундуз ийлеуюн бер «сильно побить», ушкокга юреннген бёрю «стреляный воробей», айюге намаз юрет «заниматься бесполезным делом», пил сюек кибик «очень стройная (о девушке)», бёрю тон кий «прийти в ярость», асланны алашалары бла «на

своих двоих» и др.;

6) образование пословиц и поговорок: Аслапдан аслан тууар «От льва рождается лев»; Бёрю боранлы кече чабар «Волки нападают вьюжной

ночью»; Къундуз тери джагъада таныпыр «Каков бобер, скажет воротник»; Тюлкюню тубан гпыймаз «Лису туман не остановит» и др.

Семантические связи названий диких животных, как всякой терминологии, развиты слабо. Например, между ними не наблюдается антонимов и паронимов. Омонимов и синонимов единицы: джугъутур «тур, горный козел» - джугъутур «бабка, большой альчик» (омонимы), къамти бёрю - чакъан - тойча бёрю «шакал», бёрю - джанлы 2 «волк» (синонимы). Более или менее развиты многозначность и вариантность: тюлкю 1. «лиса», 2. перен. «льстивый; хитрый», доммай 1. «зубр», 2) перен. «о спокойном, тихом человеке» и др.; сарыубек (карач.)/ сарыуек (балк.) «крокодил»,' сюлеусюн (карач.)/ сюлесин (балк.) «рысь», айю (карач.)/ айыу (балк.) «медведь» и др. как видно, варианты названий диких животных обычно являются регионально-национальными.

Среди названий диких животных в исследуемом языке очень мало заимствований (монг. сюлеусюн, санскр. пил и др.), устаревших (арслан) диалектных (мамаурач - карач. гов.. хубол - малк. гов. «медвежонок»).

По ареалу употребления названия диких животных разделяются на три группы: 1) употребляющиеся во всех или в большинстве тюркских языков: айю ~ айыу ~ аю ~ ajbiz ~ ajm ~ аз/г ~ ajye, бёрю ~ бурэ ~ боро ~ hur - 6opi и др.; 2) употребляющиеся в меньшинстве тюркских языков: сюлеусюн ~ стэст ~ сулоосун ~ сшавст ~ стаутун, къаплан ~ каплан ~ кабылан ~гаплан; 3) употребляющиеся в отдельных тюркских языках или их диалектах (говорах): карышкыр ~ кашкыр ~ каскыр ~ кашкар, къабан ~ кабон ~ габан ~ каман, мамурач (карач. вар. карач.-балк. яз.), хубол (ц.д. карач.-балк. яз.) «медвежонок».

Детеныши диких животных в тюркских языках обычно называются аналогически по формуле «название животного + бала». Исключение составляют лишь некоторые языки в названии медвежонка и волчонка: кирг. болтурук, каз. болппрт, тув. борззк/ морзэк «волчонок», карач.-балк. диал. мамурач, хубол «медвежонок».

Абсолютное большинство значений названий диких животных совпадает. Однако имеются и исключения. Так, в караимском языке кабан не «кабан», а свинья, а в башкирском и кумыкском - «дикая свинья»; в башкирском, ногайском татарском, турецком, уйгурском, киргизском языках къаплан ~ кьабылан обозначает не только тигра, но и леопарда, пантеру, т.е. имеет собирательное значение.

У одних названий диких животных (айю/ айыу, къундуз, барс) этимологии не ясны, у других {бёрю, пил, тюлкю, къабан, домбай/ доммай, сюлеусюн) ясны и бесспорны, у третьих (буу, джугъутур, къабан, къаплан, борсукъ, суусар) спорны. Мы высказываем свое мнение по этимологии третьей группы слов.

Слово буу звукоподражательное, образовано по специфическому мычанию оленя ранней осенью. Карачаевцы и балкарцы говорят буу ёкюрген заман «ранняя осень, конец сенокоса» (букв, «время, когда мычат олени»),

буу силегей учхан заман «бабье лето» (букв, «время, когда летает оленья слюна, т.е. паутина»).

В.И. Абаев расчленил слово джугъутур правильно: джугъу - тур, но первую часть он сближает с груз, словом ¿мет/ «тур горный», а вторую — со словом туръ, русский тур «дикий бык», что не логично.

М.А. Хабичев возводит это слово к слову джаубыдыр (букв, джау «жир» + быдыр «брюхо»). Однако джау и джуху «морда», быдыр и тур ни по каким параметрам сблизить невозможно: ни фонетически, ни семантически (туры бывают упитанными, но не жирными). К тому же обозначение альчика, бабки произошло по метонимии, похожести внешней формы морды козла-тура и строения альчика. Исходя из этого, джуху «морда» + тур- «стоять, пребывать» = джугутур.

Второй элемент лап/ лен в словах типа аслан, къаплан позволяет выделить его в отдельное слово, обозначающее зверя, а кьаб- «кусать, укусить», следовательно, можно предположить, что къаплан — «кусающий зверь».

А по В. Бангу, в слове борсукъ элемент бор «серый», а по Г. Растедту, — «сытый, жирный (ср. кирг. борсогой «кругленький, толстенький». КРС: 147)».

Одно из значений этого слова в карачаево-балкарском языке, действительно, - «толстый» (ТСКБЯ 1996: 481). Тем не менее, на наш взгляд, слово борсукъ произошло от киргизского борсу- «вонять, издавать неприятный запах», что действительно соответствует реалиям.

Структура слова суусар состоит, видимо, из двух морфов: суу «вода» + сар/сер (ир.) «золото» (КРС 1965: 290, 653) = «водное золото».

Третья глава «Лексика, связанная с названиями птиц» включает два раздела, в которых дается лексико-семантическая характеристика домашних и диких птиц.

Важное место в хозяйственной деятельности карачаевцев и балкарцев, наряду со скотоводством, коневодством и овцеводством, занимает птицеводство. Интенсивное занятие птицеводством в течение длительного времени способствовало развитию его терминологии. Наряду с терминами птицеводства, сохранившимися от древнейших времен, в карачаево-балкарском языке есть слова, которые появились в период его самостоятельного развития. В результате проведенного сравнительно-исторического анализа объемного материала выделены в этом пласте лексики тюркско-монгольские параллели (къартчыгъа «ястреб», тауукъ «курица», шячин «сокол», бёдене «перепел», кёгюрчюн «голубь»), общетюркский пласт (чыпчыкъ «воробей», ордек/урдэк «утка», къаз «гусь», кукук «кукушка» и др.), собственно карачаево-балкарские орнитонимы (гугурукку, къыттай, къычырыучу, эркек (диал.) «петух», джюджек «цыпленок» и др.), заимствованные (каб.-черк. бабуш/ баппуш «утка», адакъа «петух» и др.).

Пол птиц, кроме слов тауукъ «курица», гугурукку, къычырыучу,

къыттай, хораз, адакъа «петух», словами не обозначается. Для определения самца и самки употребляются сочетания со словами эркек «самец», тиши «самка»: эркек къаз «гусак», эркек бабуш «селезень», тиши бабуш «утка» и

др.

Самой распространенной домашней птицей не только у карачаевцев и балкарцев, но и у большинства тюркских народов является тауукъ «курица». В карачаево-балкарском языке курица характеризуется с разных точек зрения: порода (къара тауукъ «черная курица», акъ тауукъ «белая курица», чубар тауукъ «пегая курица» и др.), внешний вид (кекелли тауукъ, тёппели тауукъ, тёппебаш тауукъ «хохлатая курица», чубар тауукъ «рябая курица» и др.), повадки (саякъ тауукъ «гулящая курица», малтаннган тауукъ «растоптанная курица»).

Если название курицы (тауукъ) почти во всех тюркских языках совпадает, хотя имеет фонетические варианты

(тоок~тауык~тавык~1ауик~тоох~то]ух~таак), то название петуха имеет значительные различия: в большинстве тюркских языков — хораз (корооз~кораз~хоруз~хорогъ~корис), а в карачаево-балкарском хораз имеет еще пять синонимов: гугурукку (кар. лит.), къычырыучу (карач. гов.), адакъа (балк.. заим. из каб.-черк.), эркек (малк. гов.), къыттай (б.-ч. гов.), из которых два (гугурукку, къыттай) являются звукоподражающими.

Слово къаз (кааз~газ~кас~хас~хаас) употребляется во всех тюркских языках, не имеет синонимов.

Слово бабуш/ баппуш «утка» из тюркских языков употребляется только в карачаево-балкарском и кумыкском. Видимо, восходит к кабардино-черкесскому бабиш (бап-бап — звукоподр.).

В остальных тюркских языках название утки — ордек (урдек~урзек~эрдяк~ордак).

Карачаево-балкарский язык отличается от других тюркских языков и в названии индюка - гогупа/ кокуш (малк. гов.), гура. Гогуш < кёк «синий» + къуш «птица» (Хабичев 1980: 43), а гура - звкоподражание. Сюда же примыкает кумыкское гюргюр, башкирское курк, татарское курк, являющиеся звукоподражаниями.

С помощью названий домашних птиц образуются и производные (тауукъчу «птичник, птичница», гугуруклан-, къыттайлан- «петушиться»), сложные слова (къазбоюн «длинношеий», тауукъбаш (простореч.) «легкомысленный» и др.), термины (тауукъ толтургъан (кулин.) «курица с начинкой», чыпчыкъкёз сохта (кулин.) «кушанье из сетки желудка животного», тауукъ аякъ (бот.) (название травянистого растения), суу бабуш (зоол.) «чомга» и др.), пословицы и поговорки (Бабушну бакъсанг, къаз болур «Откормишь утку — станет гусем», Тауукъ тюшю - тары бюртюк «Голодной курице просо снится» и др.), фразеологизмы (джюннге ппошген тауукъча «как в воду опущенный»; гура къылыкъ «норов», къаз аякъландыр «Сделать что-нибудь очень быстро» и др.), антропонимы Бабуш «утка», Кёгюрчюн «голубка», Джюдглсек «цыпленок» (женские имена).

Семантический анализ более 400 наименований диких птиц в тюркских языках позволяет собрать их в несколько лексико-семантических групп по их основным признакам: по цвету, по характеру, по месту обитания, по повадкам, по внешнему строению и т.д.

1. Цвет оперения: акъ уку «сова белая», ала къуш «горихвостка красноспинная», ала къаргъа «жулан» и др.; боз зурнук «серый журавль», боз чшлеаякъ (къыллеаякъ) «серая цапля» и др.; кёк чыпчыкъ «синица», кёгюрчюн «голубь» и др.; къара аулакъ къуш «орел степной», къара къанкъаз «лебедь черный» и др.; къызыл дорбуикъул «скворец розовый», къызыл тячин «пустельга» и др.; сары шячин «сапсан», сары чибипчи «осоед» и др.; талгъыр агъач тауукъ «дятел пестрый», талгъыр сызгъырыучу «свиристель» и др.

2. Место обитания: агъач тауукъ «тетерев», къая кёгюрчюн «голубь скалистый», мырдыуку «сова болотная», суу бабуш «нырок» и др.

3. Народные поверья и суеверия: байкъуш «сипуха», байрамджакъ «удод» и др.

4. Звукоподражание: бакъбакъ «кряква», булбул «соловей», джууулдар «сверчок» и др.

5. Внешнее строение: кекелли гергеджыз «синица хохлатая», къылкъуйрукъ «шилохвостый», чокайтёппе (чокайбаш) чыпчыкъ «жаворонок» и др.

Указанные признаки наименования составляют внутреннюю форму слова, т.е. признак, положенный в основу номинации при образовании нового лексического значения слова. Внутренняя форма слова мотивирует звуковой облнк слова, указывает на причину, по которой данное значение оказалось выраженным именно данным сочетанием звуков (ЛЭС 1990: 85).

В отличие от названий домашних птиц, названия диких птиц более активно участвуют в словообразовании. Во-первых, здесь значительно больше аффиксов, чем в образовании названий домашних животных: -гъый/ -гъай (къыргъый «коршун», торгъай «жаворонок»,), -ч/он (кёгюрчюн «голубь»,), -джакъ (байрамджакъ «удод»), -гъуч/ -хуч (къуугъуч «погоныш», джыртхыч «хищник»), -укъ (сынчыуукъ «поползень», бызылдауукъ «жужелица»,), -гъа/ -ка (чаука «галка», къаргъа «ворона»,), -на (къыжна «сойка», турна «журавль»,), -у (уку «сова»,), -дакъ (дуудакъ «дрофа»,), -ман (ташман «минога», джалман «тушканчик»,) и др.

Эти и аналогичные с ними наименования образованы от существительных (къыр «степь; равнина; поле», байрам «праздник, торжество»), прилагательных (тор «гнедой (о масти)»), глаголов (къакъ-«стучать; бить; ударять», джырт- «рвать что», бызылда- «жужжать, визжать»), звукоподражаний (къыж «подр. звуку скрипа, скрежета», къар «подр. звуку, издаваемому вороной»).

Названия диких птиц могут образовываться и способом редупликации, чего лишены названия домашних птиц: булбул «соловей», кукук «кукушка», тартар «коростель», бакъбакъ «кряква» и др. Как видно из примеров,

редуплицируются обычно звукоподражания.

В названиях диких птиц словосложение тоже представлено шире, чем в названиях домашних пгиц. При этом сложные названия диких птиц бывают не только существительными, как это наблюдается в аналогичных названиях домашних птиц, но и прилагательными: къушкъанат «окрыленный, воодушевленный», къыргъыйсан «стройный», къанкъазбоюн «длинношеий, с лебединой шеей», укукёз «имеющий совиные глаза», бёрюкёз «остроглазый» (букв, «имеющий волчьи глаза») и др.

Названия диких птиц, как и домашних, широко применяются в образовании фразеологизмов и пословиц, поговорок: а) фразеологизмы: шячин санлы, къыргъый санлы «стройный, статный» (прил.), къузгъун къанатыча «как вороново крыло», къаргъа къагъар эти джокъду «очень худой», къушкъанат тнршди «окрылился, воодушивился» (глаг.) и др.; б) пословицы, поговорки: Къуш да керекписнне учады «И птицы по делу своему летают»; Чыпчыкъ уяда пени кёрсе, учханда аны этер «Птичка в полете делает то, чему научилась в гнезде»; Къаргъа келсе, къар келир «Пришли вороны, пришла зима» и др.; в) топонимы: Джумарыкълы «место, изобилующее куропатками»; Къуш уя «гнездо орла»; Чауш ёзен «долина грачей»; Кукук къычыргъан «где куковала кукушка» и др.; г) антропонимы: Гылыу «осленок», Бёдене «перепелка», уку «сова», А йю «медведь» (мужские имена), Къундуз «выдра», Чыпчыкъ «воробей», Джумарыкъ «куропатка», Марал «марал, оленуха» (хенские имена), Чыпчыкълары «Чипчиковы», Бёденелары «Веденеевы», Айюлары «Аюевы» (фамилии).

Четвертая глава «Структурно-семантическая, социально-функциональная и стилистическая характеристика зоонимов» содержит шесть разделов.

Первый раздел посвящен описанию основных отличительных признаков зоонима и связи зоонимии с другими уровнями языка.

Из множества признаков слов, в том числе и зоонимов, лексикологи выделяют пять основных: 1) фонетическая оформленность — то, что слово (зооним или незооним) состоит из комплекса звуков или отдельного звука (для зоонимов, как и для других терминов, это не характерно); 2) семантическая валентность — то, что слову (зоониму и незоониму) присуще определенное значение; 3) недвуударность — наличие в слове только одного основного ударения, что отличает слово от фразеологизма или термина, обладающих целостным значением (теке къалкъыу «дремота», эшек чыгъанакъ (бот.) «чертополох»); 4) лексико-грамматическая соотнесенность — то, что слово принадлежит к той или иной части речи и имеет определенную грамматическую оформленность. Однако зоонимы, в отличие от незоонимов и других нетерминологических слов, не принадлежат к частицам, союзам, послелогам, наречиям, местоимениям, числительным и модальным словам; 5) непроницаемость — то, что как и любое слово, зооним выступает в виде целостной единицы, внутрь которой нельзя вставить другое слово.

Зоонимы, как и весь словарный запас языка, представляют собой определенную систему, что выражается в соотнесении их со всеми уровнями языка.

Связь зоонимов с фонетическим уровнем выражается в том, что как и слова других групп, зоонимы связаны с фонетическими явлениями карачаево-балкарского (и общетюркского) языкознания: сингармонизмом {джылан/ жгишн «змея», айю/ айыу «медведь» и др.), ассимиляцией согласных (къанкъаз/ къангкъаз «лебедь», кёктюй/ кёхтюй (балк.) «быстрая ящерица» и др.), редукцией гласных (къамыжакъ/ къамджакъ «жук», къатыемчек/къатемчек «с тугими сосками (о корове)» и др.), протезой (лячин/ илячгт «сокол», шинир/ ышныр «жвачка (у животных)» и др.).

Зоонимы исследуемого языка связаны и с фонологией, о чем свидетельствуют различные чередования фонем в них: гугук/ кукук «кукушка», томурау джылан/ тамуроу жгтян «удав», маджа/ мача «медведка», къартчыгъа/ къыртчыгъа «ястреб» и др.

Поскольку непроизводные основы зоонимов, как и других групп лексики, служат для создания новых слов, зоонимическая лексика карачаево-балкарского языка связана с его словообразовательной системой: мал «скотина» - малчы «животновод, скотовод» - малчылыкъ «животноводство, скотоводство» и др.

Зоонимы исследуемого языка связаны и с морфологическим уровнем его, хотя в меньшей мере, чем нетерминологическая лексика. Это выражается в том, что зоонимы входят в состав существительных (эчки «коза», теке къалкъыу «дремота» и др.), прилагательных (къаратору «караковый, темно-гнедой», джюрюк «быстрый в ходьбе (о лошади)», лячин санлы «стройный, статный» и др.), наречий (лячинча «ловко, быстро», бёрюча «жадно» и др.), глаголов (мангыра- «блеять», бузоу бол-«присмиреть» и др.), звукоподражательных слов (.мияу! «мяу!», ма-а-а! «ба-а-а!» (звукоподр. блеянию овцы), къаркъ! «кар!» и др.), междометий (чуу-

чуу! «цып-цып!», юш! «кыш!», хырейт! (возглас, которым погоняют овец) и др.).

Зоонимы, как и другие слова, включаются в словосочетания и предложения, следовательно, входят в синтаксическую систему: къарт ит «старый пес», бёрюча джут- «глотать, как волк», Айю мыллыкны тынчытыб ашар (погов.) «Медведь дает туше протухнуть, потом ест» и др.

Очевидна и связь зоонимов с фразеологической системой карачаево-балкарского языка, так как они являются компонентами довольно многих фразеологизмов: айю акъыллы «хитроумный», къуш тюгюилей «в пух и прах», >'ы»«жга юреннген бёрю «стреляный воробей» и др.

Связь зоонимов с лексико-семантической системой подтверждает то, что они и их значения живут не отдельной друг от друга жизнью, а объединяются в различные группы. Основанием для этого служат как нелингвистические (названия конкретных предметов - къой «овца», джылан «змея» и абстрактных предметов — мал «скотина», къанатлы «птица»), так и

лингвистические (напр. распределение по частям речи: къой, джылан — существительные, къаратору «караковый, темно-гнедой». Джюрюк «быстрый в ходьбе (о лошади)» - прилагательные, cay- «доить», кшине-«ржать», кишенле-, кишен сал- «спутывать, треножить» — глаголы и др.) отношения. Это означает, что зоонимы, как и другие группы слов, связаны между собой парадигматическими отношениями.

Зоонимы закономерно сочетаются друг с другом, что подтверждает их связанность между собой синтагматическими отношениями, т.е. эти их отношения больше зависят от контекста, чем парадигматические, ср.: тууар мал «крупный рогатый скот» и др.

Зоонимы связаны между собой также деривационными отношениями, т.е. объединение их в словообразовательные ряды мотивировано в зависимости от их значения. Следовательно, системные отношения в значении, как и во всей лексике, проявляются и в словообразовании. Примером может служить словообразовательное разветвление производящей основы мал, которая дала пять словообразовательных гнезд: 1) мал «скот» — малчы «скотовод, животновод» — малчыкъ «скотина, скот» (уменып.-ласк.) -маллыкъ «скотина, отобранная для выращивания, развода»

— малгъун «изувер»; 2) мал «скот» — малхыяр «глупый, неумный, тупой», малкез «алчный, корыстолюбивый»; 3) мал - мал баш «всякий скот», мал-мюлк «имущество, богатство (скот и другие вещи)»; 4) малкез — малкёзлюк «алчность», малхыяр —малхыярлыкь «глупость, тупость, дурость»; 5) малчы

— малчылыкъ «животноводство, скотоводство», малгъун — малгъунлукъ «изуверство».

Системность зоонимической лексики ярко проявляется во взаимодействии разных значений одного зоонима и в его отношении с другими зоонимами. Так, связь разных значений одного зоонима между собой демонстрируют такие слова, как тууар 1. «крупный рогатый скот», 2. «стадо», 3. бран. «скот, скотина»; тюлкю 1. «лиса», 2. перен. «лиса, хитрец, льстец». Семантическая связь разных слов между собой проявляется в синонимических зоонимах: адакъа — хораз (балк.) - гугурукку (карач.) -къычырыучу — къыттай (б.-ч. гов.) «петух» др.

Хотя зоонимическая омонимия и не организуется в микросистемы, не участвует в общесистемных связях, она имеет отношение к лексической системе: при возникновении омонимов происходит частичная перестройка системы — то сокращаются полисемантические зоонимы , то слова других частей речи переходят в зоонимы и рождаются самостоятельные слова с собственной семантической структурой: къуу 1. «лебедь», 2. «пух» = къуу I «лебедь» — къуу II «пух», макъа 1. «лягушка», 2. «зоб» = макъа I «лягушка»,

— макъа II «зоб»; къырыу I (подр. звуку, издаваемому журавлем) — къырыу II (ц.д.) «журавль», алаша I «низкий» — алаша II «мерин» и др.

Во втором разделе описываются структурные особенности и способы образования зоонимов.

По структуре зоонимы карачаево-балкарского языка бывают простыми

(.джур «косуля», тору «гнедой», кишне- «ржать (о лошади)») и сложными (чгалеаякъ «цапля», къантору «гнедой (о масти лошади)», джюген сал-«обуздать коня», хап-хап! «гав-гав!» и др.).

Среди простых зоонимов выделяются непроизводные (къочхар «баран-производитель», хора «гнедой», юр- «лаять» и др.) и производные (къочхарлыкъ «ягненок, оставленный на завод», джортууукъ «рысистый», дууулда- «жужжать (напр. о пчелах)» и др.).

Обычно принято считать, что зоонимы в тюркских языках образуются способами аффиксации и словосложения. Однако материал карачаево-балкарского языка свидетельствует, что они образуются еще семантическим способом и способом редупликации.

Субстантивные зоонимы образуются способами:

1) аффиксации: бугъапыкъ «бычок, оставленный в производители», джыртхыч «хищник», сыртлан «гиена», дуудакъ «дрофа» и др.; 2) словосложения: джюзаякъ «сороконожка», къазма чычхан «хомяк обыкновенный», гылын къуги «сова» и др.; 3) редупликации: тартар «коростель» от тар — звукоподр. крику коростеля, деудеу «горилла» от деу — звукоподр. звуку, издаваемому гориллой, кау-кау «продолжительный лай (собаки, лисы и т.п.)» от звукоподр. лаю собаки и др.; 4) семантический, имеющий три разновидности: а) семантико-морфологическую, в основе которой лежит лексикализация грамматических форм слов: къычырыучу «кричащий» (прич.) —> къычырыучу (б.ч. гов.) «петух», талау - и.д. от тала-«кусать кого (о собаке и т.п.)» — талау «сап, мыт; сибирская язва (у лошадей)» и др.; б) лексико-семантическую, при которой происходит омонимизация значений многозначного зоонима: макъа «лягушка» —► макъа «зоб», гылыу (балк.) «крыса» —<• гылыу «осленок» и др.; в) семантико-морфолого-синтаксическую, при которой слова, в т.ч. зоонимы, других частей речи переходят в зоонимы-существительные: сурахай «тонкий (о талии)» —> сурахай «жираф», дуудуу (звукоподр. жужжанию жука) -* дуудуу «майский жук» и др.

Адъективные зоонимы создаются тремя способами: 1) аффиксация: чочуукъ «брыкливый», мюйюзлю «рогатый», юотю «прирученный, ручной (об овце и т.п.)», мюйюзсюз «безрогий, комолый» и др.; 2) словосложением: къаратору «караковый, темно-гнедой», къуртакъулакъ «короткоухий (чаще о собаке)», ючджашар (балк.) «трехгодовалый (о бычке)» и др.; 3) семантическая (семантико-морфологическая) разновидность: кючсауар «силой (с трудом) доящийся» —» кючсауар «тугодойная», къушджетер букв, «могущий догнать орла» —> къушджетер «быстрый (о коне)», кичиу «чесание, зудение» —> кичиу «чесоточный» и др.

В образовании глагольных зоонимов участвуют два способа: 1) аффиксация: джызылда- «жужжать», пырхылда- «фыркать», джюуюлде-«чирикать, щебетать», джоргъала- «идти иноходью (о коне)» и др.; 2) словосложение: кишеи сал- «спутывать, треножить», джелин эт-

«наливаться (о вымени коровы перед отелом)», джюген сал- «обуздать (коня)» и др.

Основная масса глагольных зоонимов образуется от звукоподражательных слов способом аффиксации.

Звукоподражательные зоонимы образуются только способом редупликации: хам-хам (звукоподр. лаю собаки), хап-хап! «гав-гав!», чуу-чуу! «цып-цып!» — полная редупликация; къаркъ-къуркъ (звукоподр. карканью ворон), пырх-чырх (звукоподражание фырканью лошадей) и др. -неполная редупликация.

В третьем разделе рассматривается семантическая структура зоонимов, которая включает полисемию и омонимию, синонимию и вариантность, антонимию и паронимию их.

Как и слова других лексических групп, зоонимы имеют номинативное, сигнификативное и коннотативное значения.

Поскольку основная функция слова, в т.ч. и зоонима, номинативная, главным его значением является номинативное, которое не только обозначает данное понятие, но и служит формой развития, расширения или изменения понятия и активно влияет на появление новых слов и значений. Например, в конце 70-х годов XX в. в Советском Союзе появился картофельный жук, привезенный через морской путь из американского штата Колорадо. Карачаевцы и балкарцы дали ему название картоф къамыжакъ «картофельный жук».

До 70-х годов XX в. карачаевцы и балкарцы словом маджа/ мача называли саранчу, а словом агъач тауукъ — дятла, теперь эти названия сохранились только у карачаевцев, балкарцы же словом мача называют медведку (насекомое), а словом агъач тауукъ глухаря.

Сигнификативное значение закрепляет в слове результаты познавательно-общающейся деятельности и выступает в единстве с номинативным значением. Сигнификативная функция не только может изменять лексическое значение слова, но и порождает у него новые значения, являясь источником полисемии.

Номинативное и сигнификативное значения слова неразрывно связаны с явлениями денотации и коннотации. Денотат — обозначаемый предмет, денотация — выражение словом собственного содержания, а коннотация — эмоционально-стилевое содержание слова. Например, у зоонима къангкъаз «лебедь» — денотативное значение — «водоплавающая перелетная птица семейства утиных с белым (реже черным) оперением, с длинной, красиво изогнутой шеей и плавными движениями» и коннотативное значение — народно-поэтический оттенок. Зооним къой-мой (собир.) «овцы (всякие)» имеет денотативное значение — «небольшое домашнее животное семейства полорогих, дающее молоко, шерсть, мясо» и коннотацию — оттенок ироничности.

Во всех языках, как известно, многозначных слов больше однозначных. Однако в зоонимах, наоборот, многозначных в разы меньше

однозначных, так как они, как правило, относятся к терминологической лексике.

В тюркских языках, как и в романо-германских, довольно широко развит переход слов из одной лексико-грамматической категории в другую без изменения внешней формы, получивший название «конверсия». В результате этого явления образуются лексико-грамматические омонимы типа сурахай (прил.) «тонкий (о талии)» —► сурахай (сущ.) «жираф», къырыу (звукоподр. курлыканью журавля)—» къырыу (ц.д.) «журавль», джюу-джюу (межд.) «цып-цып!» —> джюу-джюу (дет.) «курица; цыпленок» и др. В последние 40 с лишним лет написано много исследований об этом (Ганиев 1969; Юлдашев 1972: 230-265; Беглярова 1979; Аймурзаева 1981; Гузеев 1985: 49-62; Апгтева 1998; Хачирова 2003; Трамова 2006 и др.).

Подавляющее большинство омонимов-зоонимов карачаево-балкарского языка - существительные: гылыу «осленок» - гылыу (балк.) «крыса», джугъутур «тур» —>• джугъутур «большой альчик», силегей «слюна» —> силегей (вет.) «ящур» и др.; омонимы-глаголы и звукоподражательные слова: макъыр- «блеять» — макъыр- «мяукать», мурулда- «мурлыкать» — мурулда- «ворковать», джыз (звукоподр. скрипу) — джыз (звукоподражание жужжанию насекомых), къур-къур (звукопдр. кваканью) - къур-къур (балк.) «мошоночная грыжа» и др.

Помимо полных, лексических и лексико-грамматических омонимов, среди зоонимов имеются и неполные, например, грамматические омонимы: кемириучю «грызущий» (прич) .—> кемириучю «грызун» (сущ.), сюрюу «гон, погоня» (и.д.) —> сюрюу «стадо» (сущ.), джортуучу «рыскающий» (прич.) —<• джортуучу «рысистый» (прил.) и др.

Зоонимические синонимы существенно отличаются от общих лексических синонимов. Так, в отличие от общих лексических синонимов среди зоонимических синонимов нет оттеняющих разные стороны объекта, указывающих на различную степень проявления признака, действия, а также на другое смысловое своеобразие слов. Это означает, что такие синонимы не имеют между собой семантических различий. Они имеют лишь незначительную собственно стилистическую функцию.

В синонимические отношения между собой вступают субстантивные, адъективные и вербальные зоонимы: а) субстантивные: турна — зурнук (балк.) - къырыу (ц.д.) «журавль», тонгуз бала - чочха - кошт (балк.) - гизи (балк.) «поросенок», учтакет (ц.д.) - татлыхан (балк.) - (ы)рысхы къаиыжакъ - сюйюмчю къамыжакъ — юштай (б.ч. гов.) «божья коровка»и др; б) вербальные: макъыр— макъырда- (разг.) - мангыра— мангырда-(разг.) «блеять (об овце)» и др.; 3) адъективные: мынгырауукъ - макьырыучу - макъырыуукъ (разг.) - макъырдауукъ (разг.) «часто блеющий (об овце)» и ДР-

Зоонимы в вариантные отношения между собой вступают чаще, чем в синонимические. В исследуемом языке различаются следующие типы вариантных синонимов: 1) фонетические: мангыра-/мёнгюрде- (балк.)

«мычать (о корове)», къатала/къатели (балк.) «разъяренный», сарыубек/ сарыуек «крокодил», тору/тор (балк.) «гнедой» и др.; 2) фонематические: джюуюлде-/чюуюлде- (балк.) «чирикать, щебетать», кишт!/тишит! (ц.д.) «брысь! (возглас, которым отгоняют кошку)», чакъынджик/ чыкъынжик «сорока» и др.

В карачаево-балкарском языке зоонимических антонимов немного. При этом они встречаются только среди прилагательных (бууаз «стельная» — къысыр «бесплодная, яловая», гыдай «безрогий, комолый» — мюйюзлю «рогатый, имеющий рога» и др.) и существительных (акъ къуш «лунь» -къара къуш «черный коршун», къул чибин «трутень» - бий чибин «пчела-матка» и др.)

Помимо вышеперечисленных языковых омонимов, семантическая противоположность которых проявляется регулярно и не зависит от употребления, в данном языке имеются антонимы, употребление которых ограничено рамками контекста, т.е. контекстуальные (речевые) антонимы. Так, названия животных противоположны по полу (теке «козел» — эчки «коза», бугъа «бык» - ийнек «корова» и др.), по возрасту (къой «овца» — къозу «ягненок», байтал «кобыла» — тай «жеребенок» и др.).

Как и в других группах лексики, в зоонимах немало паронимов — слов, близких по звучанию, но выражающих различные смысловые понятия.

Зоонимические паронимы часто смешиваются с однокоренными синонимами. Этому во многом способствуют их общие признаки: 1) определенное структурное сходство (многие из них имеют общий корень: буучу «оленевод» - буучар «охотник на оленя», кютей «смирный, безобидный» перен. «увалень, телок» — кютю «ручной (об овце и т.п.), прирученный» и др.; 2) принадлежность одной части речи; 3) наличие некоторого семантического родства: союм «убоина» -согъум 1. «убоина», 2. «жертвоприношение»,3. «зарез, убой скота для устроения пира, угощения» и т.п.

Однако зоонимические паронимы и однокоренные синонимы отличаются друг от друга многими признаками, что делает их самостоятельными языковыми единицами. Основными из них являются следующие: 1) у паронимов значения разные, а у однокоренных синонимов одно и то же значение; ср. талау «мыт; сап; сибирская язва» — талакъ «селезенка» и <3жарты — джарым «половина» и др.; 2) паронимы относятся к разным семантическим классам, а однокоренные синонимы — к одному семантическому классу; ср. джюджек — джюджю (первое крылатое, второе беспозвоночное животное) и ангыламлы — ангылаулу «понятливый» — выражают ум и др.; 3) паронимы имеют разную, а однокоренные синонимы одинаковую лексическую валентность; ср. талау — талакъ и эсне— эссин- и др.; 4) паронимы как правило, однозначны, а среди однокоренных синонимов немало многозначных; ср. къурулда- «квакать» - хурулда «храпеть» и къуру «сухой» — къургъакъ 1. «сухой», 2. «засушливый», 3. «сухой, лишенный воды, грязи (русло, дорога и т.п.)», 4. «рассыпчатый» и

др.; 5) паронимы не допускают адекватную замену в одном контексте, а однокоренные синонимы могут допускать; ср. мамучар «волкодав» -мамурач «медвежонок» и бёрюкес - бёрюбас «волкодав» и др.; 6) у паронимов функционально-стилистические отношения более нейтральные, чем у однокоренных синонимов; ср. мангыра- — мёнгюрде- (балк.) «мычать» и тшчи - тилтаппа (прост, презр.) «доносчик» и др.

Изложенное выше о паронимах и однокоренных синонимах говорит о том, что определяющим признаком паронимов-зоонимов, который отличает их от однокоренных синонимов, является их семантическое различие, а не звуковое.

В четвертом разделе характеризуется состав зоонимов карачаево-балкарского языка,

Среди собственно карачаево-балкарских зоонимов выделяются: 1) употребляемые карачаевцами и балкарцами: гурт «выводок, птенцы», гылыу «осленок», сарыубек/ сарыуек «крокодил», чакъынджик/ чыкъынджик «сорока», мыжыкъ «кляча», биттир «летучая мышь» и др.; 2) зоонимы, употребляемые только карачаевцами: мамурач «медвежонок», гылын кьуш «сова», гугурукку «петух» и др.; 3) зоонимы, употребляемые только балкарцами: гырайт «осел», кёхтюй «быстрая ящерица», гура «индюк, индейка» и др.; 4) зоонимы, употребляемые только в диалектах или говорах: кошт (ц. д) «поросенок», хубол (м. гов.) «медвежонок», дибшдирик (ц. д.) «летучая мышь», гумулжук (б.-ч. гов.) «муравей» и др.

Большинство зоонимов исследуемого языка общетюркские, основную часть которых составляют названия животных и птиц, диких и домашних: аслан (арыслан ~ арстан ~ арслон) «лев», къаблан (юлбарыс, къабылан ~ котан ~ гаплан) «тигр», тюлкю (тёлке ~ тилки ~ тулки) «лиса», айю (айыу ~ а}ы ~ агсув ~ аю ~ айы ~ аюв) «медведь» и др. - дикие животные; ат (от) «лошадь», ит (эт) «пес», ёгюз (огуз ~ оьгуз ~ окуз-укез) «вол», бузоу (музоо ~ бузов ~ бузок ~ бузоу) «теленок» и др. - домашние животные; уку (юкю ~ уки ~ югю ~ угъый) «сова, филин», гугук (кукук ~ куук ~ кукек ~ каккук ~ кэкку ~ кэкук -куке) «кукшка», лячин (ичячин ~ ылачын ~ лочин ~ лачин ~ ыласын) «сокол» и др. - дикие птицы; тауукъ (тоок ~ товук ~ тауык -тавукъ) «курица», къаз (каз ~ газ) «гусь», гура (гюргюр ~ куркэ ~ курка ~ кури) «индюк, индюшка» и др. — домашние птицы.

Приведенные и подобные зоонимы являются одним из главных показателей древнетюркской общности. Их ареальные различия в основном фонетико-фонологические, как это видно из примеров.

Замечаются и лексические различия между зоонимами карачаево-балкарского и других тюркских языков, хотя они не такие значительные, какими являются фонетические и фонематические. Эти различия главным образом обусловлены принадлежностью тюркских языков к разным группам. Так, между куманскими и огузскими языками основное различие зоонимов — в их форме при сохранении единого смысла: азерб. шала - карач.-балк. -сенгирчке «кузнечик», турк. серче - азерб. сэрчэ - карач.-балк. чыпчыкь

«воробей» и др.

Подобные же различия наблюдаются и между языками куманской и карлукской групп: карач.-балк. ийнек — узб. сигир «корова», карач.-балк. бёдене - узб. туллакъ «перепел» и др.

Зоонимы общего происхождения нередко различаются и по семантике: карач.-балк. ыргъай «щука» — алтай. диал. ыргъой «музыкальный инструмент, дудка, рожок», карач.-балк. улакъ «козленок» — хакас, улак «мальчик» — азерб. улаг «осел», карач.-балк. къузгъун «ворон» — азерб. гузгун «ястреб; ягнятник» и др.

Определенное количество карачаево-балкарских зоонимов заимствовано из разных языков: монгольского (кюрен «темно-рыжий, бурый», къаратор(у) «гнедой, вороной», буурул «чалый», къолаи «пегий, рябой», къуба «светло-бурый», къыркъ- «стричь», чочу- «брыкаться», юрк-«шарахаться», бёдене «перепел, перепелка», (и)лячин «сокол» и др.); арабского (Боракъ «животное, на котором пророк Мухаммед вознесся на небо», мал «скотина, скот», хайыуан «животное», пил «слон», къупдуз «бобр» и др.); венгерского {ёгюз «вол», сирке «гнида», тауукъ «курица» и др.); осетинского (зурнук «журавль», джугъутур «тур, горный козел», джумарыкъ «горная индейка», уку «сова, филин», биттир «летучая мышь», саскы «комар», мыга «перепел» и др.); русского {акула, дельфин, кит, меринос и др. — собственно заимствования; бёрюбас «волкодав», мирзеу къамыжакъ «амбарный жук», бызылдауукъ «жужелица», джер бюрче «земляная блошка» и др. — кальки) языков.

Значительное количество общетюркских зоонимов через карачаево-балкарский язык вошли в осетинский {бугъа «бык», алаша «мерин», гогуш «индюк, индейка», бёрю «волк», эгер «борзая собака», ыргъай «лосось», токълу «валух от 6 месяцев до года» и др.), кабардино-черкесский {алаша «мерин», гогуш «индюк, индейка», дуудакъ «дрофа», къартчыгъа «ястреб», къаз «гусь», тана «телка по второму году», ургъуй «комар», къаплан «тигр» и др.), адыгейский {бугъа «бык», тана «телка», дуудакъ «дрофа», эмилик «необъезженный» и др.), абазинский {гогуш «индюк, индейка», джубуран «суслик», къунаджин «нетель» и др.), сванский {эмилик «пегая лошадь», тай «жеребенок») языки.

Пятый раздел посвящен социально-функциональной характеристике зоонимов.

Лексика, в том числе и зоонимическая, как самый подвижный уровень языка, в первую очередь реагирует на все изменения в обществе, поэтому пополняется новыми словами. С другой стороны, многие слова выходят из употребления в связи с тем, что предметы и явления, которые они обозначали, исчезли.

Первый тип слов-зоонимов составляет активную лексику языка, к которой относятся общеупотребительные слова, не имеющие оттенок устарелости или новизны, которые используются в общении повседневно и обычно понятны всем носителям языка. Ядро активной лексики состоит из

слов нейтральной лексики: ат «конь, лошадь», эшек «осел», ит «пес», тауукъ «курица», джылан «змея», къой «овца», бёрю «волк», эчки «коза», къуш «орел», чыпчыкъ «воробей» и многие другие .Подобные зоонимы образуют основной фонд зоонимической лексики не только карачаево-балкарского, но и большинства тюркских языков.

Другой тип зоонимов - это пассивная лексика, которую составляют устаревшие или устарелые и новые слова: бие «кобыла», гымма «удав» - устаревшие; къыргъай «ястреб», тыйын «белка» - устарелые, къоянчакъ «болезнь сухожилий», тоту/ тотуй «попугай», чакъан «шакал» -новые.

Среди устарелых зоонимов выделяются историзмы (акъыраб «скорпион», тарпан «сильная, выносливая лошадь», дюлдюр «сказочный конь-богатырь» и др.), которые не имеют синонимов, и архаизмы, имеющие синонимы (бие - байтст «кобыла», айгъыр -аджир «жеребец», къуу — къанкъаз «лебедь», балыкъ —чабакъ «рыба» и др.).

Состав зоонимов карачаево-балкарского языка, как и словарный запас его в целом, постоянно пополняется новыми единицами. Это осуществляется тремя способами: 1) по моделям из элементов, имеющихся в языке: баугъакирмез «овца семи лет (баугъа «в сарай» и кирмез «не зайдет»)», къоянчакъ «болезнь сухожилий» (къоян «кролик» + -чакъ) и др.; 2) путем заимствования из тюркских (тоту/ тотуй «попугай», чакан «шакал» и др.) и русского (меринос, горилла, кашалот и др.) языков; 3) в результате семантических преобразований возникают новые значения, впоследствии становящиеся словами (макъыр- «блеять» и «мяукать», макъа «лягушка» и «зоб» и др.).

По употребительности зоонимы подразделяются на общеупотребительные и ограниченной сферы употребления, среди которых выделяются диалектные (кишитикген (м. гов.) «паук» (лит. гыбы/ губу (балк.), къычырыучу (б.-ч. гов.) «петух» (лит. гугурукку и адакъа, хораз (балк.) и др.), региональные (гёбелек (карач.), гебенек (балк.) «бабочка», кюупиен- (карач.), ышныр эт- (балк.) «жевать жвачку (о скоте)» и др.) и жаргонные, являющиеся переносными значениями многозначных слов (юр- 2. перен. (груб, прост.) «кричать, ругать, бранить»// «бессмысленно болтать», кишне- 2. перен. (прост.) «громко, неудержимо хохотать» и др.

Зоонимы изучаемого языка употребляются в значении различных терминов: медицинских (къоян ауруу «эпилепсия», ит ауруу «горячка» и др.), ветеринарных (силегей «ящур», сирке «экзема» и др.), ботанических (ит дугъум «паслен» эчкиагъач «вяз» и др.), религиозных (джандет чыпчыкъ «иволга», алтын тауукъ «павлин» и др.), этнографических (итлик кёлек «первая рубашка младенца», къой баш къумач «подарок дружку жениха со стороны невесты» и др.), кулинарных (чыпчыкъ сохта «кушанье из желудка животного», тауукъ толтургъан «курица с начинкой» и др.), астрономических (Къой джо.п «Млечный путь», Тору Айгъыр, Сары Айгъыр

«две звезды, входящие в Малую Медведицу» и др.).

В шестом разделе характеризуются стилевая и стилистическая особенности зоонимов.

С точки зрения стилевой принадлежности зоонимы карачаево-балкарского языка подразделяются на межстилевые, книжные и разговорные.

Межстилевые зоонимы употребляются в любой ситуации и в любом типе речи, выполняют номинативную функцию, но не имеют оценочного значения. Разговорные зоонимы обычно выполняют функцию общения, книжные - функцию сообщения и воздействия. Они подразделяются на литературно-разговорные (лохпай «дворняга», маштакъ «низкорослая лошадь» и др.) и просторечные (мыжыкъ «кляча», гылджа «корова (плохая, захудалая) и др.»), а книжные зоонимы - это в основном термины, в т.ч. и устаревшие (силегей «ящур», къыргъый «ястреб», кенгке «столбняк (у лошадей)» и др.).

Зоонимы, как и другие группы слов, не только определяют понятие, но и нередко выражают отношение к ним говорящего, особого рода оценочность: къозукай (ласк.) «ягненочек» (стил. нейтр. къозу «ягненок»), бокъ чибин (груб.) «навозная муха» (стил. нейтр. чибин «муха»). Следовательно, эмоциональная окраска зоонима может выражать положительную и отрицательную оценку называемого животного.

Каждая из этих оценок имеет свои разновидности: 1) положительная эмоциональная оценка — восхитительную (къушджетер «быстрый (о коне)», дюлдюр «ретивый (о коне)»), ласкательную (айюкай «медвежоночек»), уменьшительную (бугъачар «бычок»), уменьшительно-ласкательную (улакъчыкъ «козленочек»); отрицательная эмоциональная окраска -ироническую (кьулсюймез «крестец» (букв, «рабу не понравится»)), предосудительную (чочууукъ «брыкливый (о лошади, муле, осле)»), пренебрежительную (гыртман «облезлый»), неодобрительную (къансыуукъ «визгливый (напр. о собаке)»).

В отличие от незоонимической, зоонимическая лексика не имеет бранную, вульгарную, презрительную и отвратительную коннотации.

В заключении подводятся основные итоги исследования, которые сводятся к следующему.

Абсолютное большинство зоонимов принадлежит общетюркской лексике.

На протяжении многих веков предки карачаевцев и балкарцев жили в тесной связи с монголами, осетинами, кабардинцами, черкесами, сванами, а в последние два-три века — с русскими, поддерживая с ними экономические и культурные связи. Благодаря этому в карачаево-балкарский язык проникло значительное количество названий животных.

В основе номинации животных в карачаево-балкарском языке лежит их звукоподражание, возраст, пол, величина, окраска, место обитания, строение тела, народные поверья и другие признаки.

Важным результатом нашего исследования является вывод о наличии особой зоонимической системы в ономастике. Эта система сформировалась в течение длительного времени. Она сложилась исторически и имеет как специфические, так и универсальные черты.

Обычно принято считать, что зоонимы образуются способами аффиксации и словосложения. Однако материал карачаево-балкарского языка свидетельствует, что они образуются еще способами семантическим и редупликации.

Зоонимы бывают не только субстантивными, как обычно принято считать, но и адъективными, звукоподражательными, глагольными и др.

Зоонимы, как и другие слова, имеют многозначность, хотя среди них значительно меньше таких, чем среди других групп слов, вступают между собой в синонимические, вариантные, антонимические и паронимические отношения.

Данная лексика состоит из активной и пассивной разновидностей. Первая из них составляет основное ядро этой разновидности лексики. Пассивные зоонимы представляют собой устаревшие слова, включающие в свой состав историзмы и архаизмы.

Состав исследуемых зоонимов постоянно пополняется тремя способами: 1) по моделям из элементов, имеющихся в языке; 2) путем заимствования из тюркских и русского языков; 3) в результате семантических преобразований.

По употребительности зоонимы подразделяются на общеупотребительные и ограниченной сферы употребления. Большинство зоонимов данного языка общеупотребительные. Среди второй группы зоонимов выделяются диалектные, региональные и жаргонные.

Зоонимы входят в состав различных терминов: (медицинских, ветеринарных, ботанических, религиозных, этнографических, кулинарных, астрономических), фразеологизмов, пословиц и поговорок.

С точки зрения стилевой принадлежности зоонимы подразделяются на межстилевые, употребляющиеся в любой ситуации, и в любом типе речи, выполняющие номинативную функцию, но не имеющие оценочного значения; книжные - функции сообщения и воздействия; разговорные, выполняющие функции общения. Разговорные зоонимы подразделяются на литературно-разговорные и просторечные, а книжные - это в основном термины.

Зоонимы, как и другие группы слов, не только определяют понятия, но и нередко выражают отношение к ним говорящего, особого рода оценочность. Следовательно, эмоциональная окраска зоонима может выражать положительную (восхитительную, ласкательную,

уменьшительную) и отрицательную (ироническую, предосудительную пренебрежительную) оценку называемого животного.

Результаты диссертационного исследования нашли отражение в двух монографиях и 42 публикации, 8 из которых вышли в рецензируемых

изданиях, рекомендованных ВАК МОН РФ для публикации основных научных результатов диссертации на соискание ученой степени доктора наук.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Статьи в научных изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки РФ

1. Эбзеева Ф.П. Фразеологизмы, связанные с животным миром (на материале карачаево-балкарского языка) // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. — Пятигорск, 2010 — Вып. 1.-С. 133-137. [0,4 п.л.]

2. Эбзеева Ф.П. Принципы наименования животных в карачаево-балкарском языке // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. - Пятигорск, 2010. - Вып. 2. - С. 60-63. [0,4 П.Л.]

3. Эбзеева Ф.П. О способах образования зоонимов в тюркских языках // Гуманитарные исследования». - Астрахань, 2009. - Вып. 4. - С. 107-109. [0,25 п.л.]

4. Эбзеева Ф.П. Основные способы номинации животных в карачаево-балкарском языке // Вестник Московского государственного областного университета. Лингвистика - М., 2010. Вып. 1. - С. 113—115. [0,25 п.л.]

5. Эбзеева Ф.П. Использование названий животных в топонимии карачаево-балкарского языка // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Сер. Филологические науки— Волгоград, 2010.-Вып. 5.-С. 84-86. [0,2 п.л.]

6. Эбзеева Ф.П. Способы номинации животных в карачаево-балкарском языке // Гуманитарные исследования - Астрахань, 2010. — Вып. 1.С. 138-140. [0,2 пл.]

7. Эбзеева Ф.П. Наименования лошадей в карачаево-балкарском языке в сравнительно-историческом аспекте // Гуманитарные исследования — Астрахань, 2010. - Вып. 2. - С. 53-57. [0,2 пл.]

8. Эбзеева Ф.П. Некоторые названия птиц со звукоподражательными корнями в карачаево-балкарском языке в сравнительно-историческом аспекте // Вестник Костромского государственного университета им. H.A. Некрасова. - Кострома, 2010.-Вып. 2.-С. 209-211. [0,2 пл.]

Монографии

9. Эбзеева Ф.П. Названия животных и птиц в карачаево-балкарском языке (сравнительно-историческое исследование). — Нальчик: Издательский отдел КБИГИ, 2011.-171 с. [10 п. л.]

10. Эбзеева (Эркенова) Ф.П. Структурно-семантические и функционально-стилистические особенности зоонимов карачаево-балкарского языка. - Нальчик: Издательский отдел КБИГИ, 2012. — 100 с. [5,8 п. л.]

Работы, опубликованные в других изданиях

11. Эркенова Ф.П. Некоторые источники пополнения карачаево-балкарских синонимов // Проблемы исторической лексики карачаево-балкарского и ногайского языков. - Черкесск, 1993. - С. 113-121. [0,6 п.л.]

12. Эбзеева (Эркенова) Ф.П. Собирательные названия домашних и диких животных в карачаево-балкарском языке // Вестник Карачаево-Черкесского института гуманитарных исследований — Черкесск, 2007. — Вып. 6.-С. 139-144. [0,4 п.л.]

13. Эбзеева (Эркенова) Ф.П. Итоги и перспективы развития карачаево-балкарского языкознания // Языки и литература народов Кавказа. Проблемы изучения и перспективы развития: материалы региональной научной конференции. - Карачаевск: КЧГУ, 2001. - С. 345-352. [0,5 п.л.]

14. Эбзеева Ф.П. К вопросу словообразования тюркских языков // Вопросы тюркологии.—Махачкала, 2009. — Вып. 4. — С. 123-126. [0,3 п.л.]

15. Эбзеева Ф.П. О некоторых названиях домашних животных в карачаево-балкарском языке // Там же. — С. 1—14. [0,3 п.л.]

16. Эбзеева Ф.П. Роль звукоподражания в наименованиях птиц в тюркских языках // Там же. — С. 127—131. [0,4 п.л.].

17. Эбзеева Ф.П. Животноводческая лексика, связанная с сырьем и продуктами питания в карачаево-балкарском языке // Вестник Карачаево-Черкесского научно-исследовательского института. Сер. Филология и искусствоведение. — Черкесск, 2010. — С. 249-255. [0,5 п.л.]

18. Эбзеева Ф.П. Синонимия и вариантность зоонимов в карачаево-балкарском языке // Актуальные проблемы адыгской фольклористики: материалы международной научной конференции. — Майкоп, 2011. - С. 163— 168. [0,5 п.л.]. -Соавт. Текуев М.М.

19. Эбзеева Ф.П. Паронимия зоонимов в карачаево-балкарском языке // Там же. - С. 291-297. [0,4 п.л.]

20. Эбзеева Ф.П. Заимствованные зоонимы в карачаево-балкарском языке // Языковая ситуация в многоязычной поликультурной среде и проблемы сохранения и развития языков и литератур народов Северного Кавказа: материалы всероссийской научной конференции. — Карачаевск: КЧГУ, 2011.-Ч. II,-С. 199-205. [0,4 п.л.]

21. Эбзеева Ф.П. Зоонимическая лексика общеупотребительная и ограниченной сферы употребления // Там же. - С. 399-401. [0,2 п.л.]

22. Эбзеева Ф.П. Стилевая и стилистическая характеристика зоонимов карачаево-балкарского языка // Там же. - С. 287—290. [0,25 п.л.]

23. Эбзеева Ф.П. Активная и пассивная зоонимическая лексика карачаево-балкарского языка // Алиевские чтения: материалы научной сессии: в 2 ч. - Карачаевск: КЧГУ, 2012. -Ч. 1,- С. 284-287. [0,25 п.л.]

24. Эбзеева Ф.П. Глагольные зоонимы в карачаево-балкарском языке // Там же. - С. 298-301. [0,3 п.л.]

25. Эбзеева Ф.П. Зоонимы-звукоподражательные слова в карачаево-

балкарском языке // Алиевские чтения: научная сессия преподавателей и аспирантов КЧГУ.-Карачаевск: КЧГУ, 2011 -С. 219-221. [0, 2п.л]

26. Эбзеева Ф.П. К стилистической характеристике зоонимов (на материале карачаево-балкарского языка) // Международный тюркологический симпозиум «Тенишевские чтения». - Казань, 2011. - С. 200 201. [0, 15п.л]

27. Эбзеева Ф.П. О карачаево-балкарских зоонимах, заимствованных из русского языка // Там же. - С. 103-104. - Соавт. Гузеев Ж.М. [0, 15п л]

28. Эбзеева Ф.П. Способы словообразования субстантивных зоонимов карачаево-балкарского языка // Народы Кабардино-Балкарии: проблемы истории и культурной динамики. - Нальчик, 2011. - С. 176-183. [0, 5 п. л.] — Соавт. Текуев М.М.

29. Эбзеева Ф.П. Зоонимические омонимы в карачаево-балкарском языке//Вестник КБИГИ. - Нальчик, 2011.-Вып. 18.-С. 136-143. [0,5 пл.]. - Соавт. Гузеев Ж.М.

30. Эбзеева Ф.П. Об адъективных зоонимах в карачаево-балкарском языке // Языковая ситуация в многоязычной поликультурной среде и проблемы сохранения и развития языков и литератур Северного Кавказа: материалы всероссийской научной конференции. - Карачаевск, 2011. Ч. II. -С. 24-26. [0,2 п.л.]

31. Эбзеева Ф.П. Об общетюркских зоонимах//Там же. - С. 63-65. [0,2 пл.]

32. Эбзеева Ф.П. О несвободных значениях зоонимов в карачаево-балкарском языке // Язык, культура, этикет в современном полиэтническом пространстве: материалы международной научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения профессора У.Б. Алиева. -Нальчик, 2012. - С. 672-673. [0,1 пл.]

33. Эбзеева Ф.П. О зоонимические омонимы в карачаево-балкарском языке // Вестник Института гуманитарных исследований Правительства КБР и КБНЦРАН.-Нальчик, 2011.-С. 136-142. [0,4 пл.]. - Соавт. Гузеев Ж.М.

34. Эбзеева Ф. П.О зоонимах-монголизмах в карачаево-балкарском языке // Языковая ситуация в многоязычной поликультурной среде и проблемы сохранения и развития языков и литератур Северного Кавказа: материалы всероссийской научной конференции. - Карачаевск, 2011. - Ч. 2 — С. 660-661. [0,1 пл.]. - Соавт. Гузеев Ж.М.

35. Эбзеева Ф.П. Основные отличительные признаки зоонима // Там же. - С. 671-674. [0,1 пл.]. - Соавт. Текуев М.М.

36. Эбзеева Ф.П. О связи зоонимии с другими уровнями языка // Там же.-С. 399-403. [0, 25 пл.]

37. Эбзеева Ф.П. Номинативное и сигнификативное значение зоонимов карачаево-балкарского языка // Контенсивная типология естественных языков: материалы II международной научно-практической конференции. - Махачкала, 2012. - С. 121-122. [0,2 пл.]. - Соавт. Гузеев Ж.М.

38. Эбзеева Ф.П. О системности зоонимической лексики (на материале карачаево-балкарского языка) / Ф.П. Эбзеева // Там же. — С. 133— 123. [0,2 п.л.]. - Соавт. Текуев М.М.

39. Эбзеева Ф.П. О названиях животных, связанных с их окраской и мастью, в карачаево-балкарском языке // Там же. - С. 125-1236. [0,2 п.л.]

40. Эбзеева Ф.П. О лексико-семантической характеристике названий диких животных в тюркских языках // Материалы международной конференции «Когнитивная лингвистика и языковая система». - Махачкала, 2012.-С. 125-126. [0,15 п.л]

41. Эбзеева Ф.П. Зоонимы и другие разделы тюркских языков // Там же. - С. 122-124. [0,2 п.л.] - Соавт. Текуев М.М.

42. Эбзеева Ф.П. Этимология названий крупного рогатого скота в тюркских языках // Там же. - С. 121-122 . [0, 15п.л] - Соавт. Гузеев Ж.М.

Подписано в печать. Бумага офсетная. Печать офсетная. Формат 60*84 1/16. Усл. печ.л - 2,75. Заказ № 025. Тираж 100 экз.

Отпечатано в типографии ООО "Радуга-1" г. Махачкала, ул. Коркмасова 11 "а"

Текст диссертации на тему "Карачаево-балкарская зоонимия"

Федеральное государственное бюджетное учреждение науки «Институт гуманитарных исследований Правительства КБР и КБНЦ РАН»

На правах рукописи

Эбзеева Фатимат Пахаратовна

05201350995 КАРАЧАЕВО-БАЛКАРСКАЯ ЗООНИМИЯ

10. 02. 02 - языки народов Российской Федерации (тюркские языки)

Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук

Научный консультант: доктор филологических наук профессор Гузеев Жамал Магомедович

Нальчик - 2013

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ.................................................................................5

ГЛАВА I. Основные принципы и способы номинации животных и роль зоонимов в процессе наименования других предметов и явлений......17

1.1. Основные принципы номинации животных................................17

1.2. Основные способы номинации животных....................................23

1.2.1. Названия животных, связанные с их полом..........................24

1.2.2. Названия животных, связанные со звуками,

издаваемыми ими.......................................................................................26

1.2.3. Названия животных, связанные с их возрастом....................27

1.2.4. Названия животных, связанные

с их окраской и мастью..........................................................................28

1.2.5. Названия животных, связанные с местом их обитания...........31

1.2.6. Названия животных, связанные с их размерами...................33

1.2.7. Названия животных, связанные с особенностями

строения их тела...................................................................34

1.2.8. Названия животных, связанные

с действиями и характерными чертами человека............................35

1.2.9. Названия животных, связанные с цветом драгоценных камней и металлов................................................................36

1.2.10. Названия животных, связанные с народными

поверьями и суевериями..........................................................37

1.2.11. Названия животных, связанные с особенностями

их питания...........................................................................37

1.2.12. Названия животных, связанные с периодом

их активной жизнедеятельности..............................................38

1.2.13. Названия животных, связанные со сходством

их друг с другом.................................................................39

1.2.14. Названия животных, связанные с их сходством

с разными предметами..........................................................40

1.2.15. Названия животных, связанные с их

полипризнаковостью............................................................40

1.2.16. Названия животных, связанные с их породой..................42

1.2.17. Названия животных, связанные

с их основными функциями, пристрастиями..............................43

1.2.18. Названия животных, связанные

с их внешними признаками...................................................44

1.2.19. Названия животных, связанные с определением

степени их упитанности и физиологического состояния................44

1.2.20. Названия животных, связанные

с их хозяйственным назначением............................................45

1.3. Роль зоонимов в процессе наименования

других предметов и явлений..................................................46

Выводы по первой главе............................................................52

ГЛАВА II. Лексика, связанная с названиями животных................54

2.1. Названия домашних животных и

их лексико-семантическая характеристика................................54

2.2. Названия возрастных групп лошадей и молодняка...............85

2.3. Названия диких животных и их

лексико-семантическая характеристика.....................................100

Выводы по второй главе...................................................113

ГЛАВА III. Лексика, связанная с названиями птиц......................115

3.1. Названия домашних птиц и их

лексико-семантическая характеристика...................................115

з

3.2. Названия диких птиц и их лексико-семантическая характеристика

Выводы по третьей главе......................................................185

ГЛАВА 1У.Структурно-семантическая , социально-функциональная и стилистическая характеристика зоонимов..................................188

4.1. Основные отличительные признаки зоонима и взаимодействие и связи зоонимии

с другими уровнями языка.....................................................188

4.2. Структурные особенности

и способы образования зоонимов..........................................195

4.2.1. Субстантивные зоонимы.......................................195

4.2.1.1. Способы словообразования

субстантивных зоонимов............................................204

4.2.2. Адъективные зоонимы........................................210

4.2.2.1. Способы словообразования

адъективных зоонимов...............................................214

4.2.3. Глагольные зоонимы..........................................216

4.2.4. Зоонимы-междометия.........................................219

4.2.5. Зоонимы-звукоподражательные слова....................220

4.3. Семантическая структура зоонимов....................................223

4.3.1. Полисемия и омонимия зоонимов...........................223

4.3.1.1. Типы значений зоонимов...................................223

4.3.1.2. Зоонимические омонимы и их типы.......................231

4.3.1.2.1. Лексические омонимы-зоонимы.........................236

4.3.1.2.2. Лексико-грамматические омонимы-зоонимы........238

4.3.1.2.3. Грамматические омонимы-зоонимы..................240

4.3.2. Синонимия и вариантность зоонимов.................242

4.3.3. Антонимия зоонимов.....................................249

4.3.4. Паронимия зоонимов.....................................250

4.4. О составе зоонимов карачаево-балкарского языка.................256

4.4.1. Исконно карачаево-балкарские зоонимы.................256

4.4.1.1. Собственно карачаево-балкарские зоонимы..........256

4.4.1.2. Общетюркские зоонимы...................................258

4.4.2. Заимствованные зоонимы......................................260

4.4.2.1. Заимствования из монгольского языка.................261

4.4.2.2. Заимствования из арабского языка......................265

4.4.2.3. Заимствования из персидского языка...................265

4.4.2.4. Заимствования из венгерского языка....................265

4.4.2.5. Заимствования из осетинского языка...................266

4.4.2.6. Заимствования из русского языка.......................267

4.4.3. Карачаево-балкарские зоонимы

в языках соседних народов.........................................269

4.5. Социально-функциональная характеристика

зоонимов карачаево-балкарского языка.....................................271

4.5.1. Активная и пассивная зоонимическая лексика...........271

4.5.2. Зоонимическая лексика общеупотребительная

и ограниченной сферы употребления..............................273

4.6. Стилевая и стилистическая характеристика зоонимов..............279

Выводы по четвертой главе.................................................282

Заключение.......................................................................285

Литература........................................................................297

Условные сокращения языков, диалектов и говоров................317

ВВЕДЕНИЕ

Поскольку лексика языка представляет собой открытую систему, некоторые вопросы ее до сих пор остаются нерешенными. Поэтому усилия ученых-лексикологов, в том числе и карачаево-балкарских, в последние 2-3 десятилетия направлены не только на сбор и обобщение фактологического материала, но и на систематизацию и лингвистическую интерпретацию различных отраслевых терминосистем, на классификацию лексики с точки зрения происхождения, на функционально-стилистическую дифференциацию слов, объединение слов в лексико-семантические группы. Однако остается еще много нерешенных вопросов, которые связаны с лексико-семантической системой карачаево-балкарского языка. Не является исключением в этом отношении и лексика, связанная с животным миром, которой до сих пор не уделено должного внимания.

Как явствует из исследований советских и российских ономастов, зоонимия

- наименее изученный пласт бытовой лексики. Так, В.А. Никонов считает, что «Зоономика (изучение имен животных) в нашей стране, можно сказать, еще не начиналась. За рубежом есть работы о кличках лошадей, коров, собак и кошек и даже отдельных птиц, рыб и насекомых. Но научное значение большинства этих работ ничтожно» (Никонов 1974).

То же самое отмечает A.B. Суперанская: «Зоонимия относится к разряду слабоизученных пластов лексики, что может быть связано не только с трудностями сбора зоонимов, но и с менее четко выраженной практической надобностью в изучении этого материала. Основное значение изучения зоонимов

- познавательно-теоретическое - выявление специфики языковой практики в области ономастической номинации» (Суперанская 1986: 28).

По утверждению J1.M. Щетинина, «современная зоонимия, несмотря на наличие ряда устойчивых национальных и интернациональных традиций, остается открытой ономастической системой. В эту сферу широко вовлекается национальная лексика, мотивация имен многообразна, динамика интенсивна. Может быть выделено много этимологических слоев» (Там же).

Особую ценность, как считает А.В. Суперанская, «имеет зоонимия для изучения истории развития языка в целом, а также отдельных лексических моделей и классов» (Там же: 29).

Традиционное животноводство Карачая и Балкарии в значительной мере уже изучено этнографами и историками, но терминология, связанная с ним, все еще остается недостаточно разработанной областью. Первым, кто обратил внимание на названия домашних и диких животных, а также птиц и насекомых в карачаево-балкарском языке, был Х.-М.И. Хаджилаев, который обосновал, что большинство этих названий встречаются и в других тюркских языках (Хаджилаев 1970: 44-107), а некоторые - в неродственном осетинском языке (Там же: 124). Однако, кроме некоторых этимологий, исследователь не затронул никаких лексико-семантических их особенностей.

Определенная работа проведена по выявлению лексических параллелей между карачаево-балкарским и монгольским языками Х.И. Суюнчевым. В частности, он приводит такие древние общие названия, как азман «баран, кастрированный в возрасте старше года» (монг. асаман), мегежин/ бегеджен «свинья, дикая свинья {самка)» (монг. мэгэжэ), буу «олень» (монг. буга), джур «косуля» (монг. зур) и др. (Суюнчев 1977: 27-32).

М.А. Хабичев в своей монографии, посвященной взаимовлиянию языков народов Западного Кавказа, также описывает небольшое количество названий карачаево-балкарских диких и домашних животных, сравнивает их не только с другими тюркскими языками, но и с кавказско-иберийскими. Выявляет и ряд заимствованных из осетинского и адыго-абхазских языков (Хабичев 1980: 41-47). Однако здесь тоже отсутствует системно-семантическая характеристика зоонимов.

По сравнению с Х.М. Хаджилаевым, Х.И. Суюнчевым и М.А. Хабичевым И.Х. Ахматов дает более расширенный список названий животных, который укладывается в следующие группы: 1) дикие животные, 2) домашние животные, 3) птицы домашние, 4) другие птицы, 5) насекомые, 6) рыбы и земноводные. Он приходит к совершенно правильному, с нашей точки зрения, выводу о том, что

карачаево-балкарский язык, как и другие тюркские языки, характеризуется обилием общетюркских лексем, обозначающих названия всех видов животных (Ахматов 1988: 5-7).

Отдельные карачаево-балкарские слова, связанные с животноводством, анализируются в работах Ю.Х. Жабоева (1979: 109-118), Б.Х. Мусукаева (1984: 9), И.М. Отарова (1996: 58) и М.Ч. Кудаева (2002: 18-204).

Затронуты вопросы о соотношении возраста человека с каким-либо животным (онбеш —улакъ, отуз - аслан, къыркъ - къаплан, алтмыш - айю / айыу, тохсан - тели «[В] пятнадцать - козленок, тридцать - лев, сорок - тигр, шестьдесят - медведь, девяносто - дурак») (Джуртубаев 1991: 54), о сопряжении личных имен с семантической сферой животного мира {Айю - медведь, Аслан -лев, Теке - козел, Къозу - ягненок и др.) (Джуртубаев 2004) и о роли зоонимов в создании языковой картины мира (Геляевой 2002: 125).

Выявлено также, что названия животных легли в основу ряда топонимов: Джыланлы «змейка», Бёденели дуппур «холм, богатый куропатками», Борсукълу къая «борсучья скала» и др. (Мусукаев 2007: 70).

В целом все вышеназванные работы представляют определенную ценность для исследователей истории животноводства и карачаево-балкарской животноводческой терминологии. Однако нужно заметить, что подавляющее большинство этих работ посвящено различным проблемам строя тюркских языков. В них животноводческие термины приводятся либо как вспомогательный материал, либо они рассматриваются среди прочего лексического материала. Исключение составляют лишь некоторые статьи, специально посвященные той или иной группе животноводческой лексики.

Первым монографическим исследованием, посвященным

животноводческой терминологии карачаево-балкарского языка, является кандидатская диссертация М.З. Улакова (1983). В ней подробно рассматриваются: 1) термины, связанные с мелким рогатым скотом, среди которых выделяются половозрастные наименования, обозначающие породы и масти овец хозяйственного назначения, определяются внешние признаки, степень

упитанности, стельность овцематок и др.; 2) термины, связанные с крупным рогатым скотом с различиями пола и возраста, хозяйственного назначения коров, их внешних признаков, породы и масти; 3) термины коневодства; 4) термины, связанные с мулом и ослом и др. В ней определенное внимание уделено и способам образования этих терминов, подаче их в разных типах словарей карачаево-балкарского языка. Однако эта работа не охватывает ряда важных аспектов зоонимической лексики. В ней, например, не рассматриваются названия птиц, насекомых, земноводных, пресмыкающихся. Кроме того, в этой работе зоонимы вообще не рассматриваются с точки зрения лексико-семантической, социально-функциональной и стилистической системы.

Некоторые из этих и ряд других вопросов решаются в кандидатской диссертации Ш.А. Шаваевой «Зоонимическая лексика карачаево-балкарского языка» (2009). Новизной ее является то, что в ней представлена системная лексико-семантическая и социолингвистическая интерпретация зоонимов, выявлены и описаны основные способы номинации животных, установлены вариативные, синонимические и омонимические отношения между зоонимами. Не обойдены вниманием исследователя и способы образования зоонимов. В данной работе, как и в предыдущей, выделяются аффиксальный способ и словосложение.

Однако, на наш взгляд, зоонимы карачаево-балкарского языка образованы и другими способами: 1) семантико-морфологическим: джер макъа «лягушка» (от джер макъа букв, «земляная лягушка»), агъач тауукъ «глухарь» (от агъач тауукъ букв, «лесная курица») и др.; 2) семантико-морфолого-синтаксическим (или конверсионным): дуудуу «майский жук» (от дуудуу - звукоподражание шуму проходящей машины, горению огня и т.п.), алтыаякъ «таракан» (от алтыаякъ букв, «шестиногий»), откъуйрукъ «обыкновенная горихвостка» (от откъуйрукъ букв, «имеющий огненный хвост») и др.; 3) редупликацией: къой-мой «всякие овцы», эчки-мечки «всякие козы» и др.

В исследовании Ш.А.Шаваевой очень мало места отводится этимологии зоонимов, их сравнительно-историческому и сопоставительному анализу,

способствующему выявлению генезиса зоонимической лексики, их неологизации, архаизации, установлению того, какие заимствованы и из каких языков и др.

Кроме того, семантическая структура зоонимов здесь исследуется

поверхностно. Например, не выявляются типы их значений, не разграничиваются

лексические, лексико-грамматические, а внутри них генетически родственные (и

неродственные) и грамматические омонимы, не рассматриваются антонимия и

паронимия зоонимов, не учитываются их стилистико-функциональные

особенности и др. При рассмотрении полисемиии омонимии, синонимии и

1

вариантности упускается самое главное: разграничение этих явлений.

Исследователь считает, что зоонимы бывают только субстанивными, с чем вряд ли можно согласиться. Среди них есть, хотя немного, адъективные (тор/тору «гнедой», чичхансырт «сивый» (о масти лошади), глагольные кюше! (возглас, которым подзывают лошадь), биже-биже! (возглас, которым подзывают теленка) и др.

Вышеизложенное свидетельствует об актуальности темы данного исследования.

Степень изученности темы. Как видно из краткого обзора литературы по теме диссертации, зоономическая лексика карачаево-балкарского языка изучена далеко недостаточно. Не подвергались специальному исследованию названия птиц, насекомых и земноводных, а также семантические, стилистические, социально-функциональные особенности зоонимов и способы их образования.

Цель данной работы - представить в наиболее полном объеме лексику, связанную с животным миром в карачаево-балкарском языке в историко-сравнительном аспекте, показать место ее в словарном составе языка, выявить источники и пути ее образования, вместе с тем на основе этимологического анализа осветить некоторые аспекты истории культуры животноводства у карачаевцев и балкарцев и их культурно-исторических связей с другими народами.

Поставленная цель исследования определяет следующий состав задач:

1) определить круг лексем, обозначающих животный мир карачаево-балкарского языка;

2) выявить принципы и способы номинации зоономической лексики;

3) дать лексико-семантическую характеристику словам, обозначающим животный мир;

4) провести социолингвистическую систематизацию лексики, обозначающей животный мир;

5) провести сравнительно-сопоставительный анализ зоонимов с целью выявления сходств и различий в номинации генетически родственных и неродственных языках;

6) описать взаимодействие и связи зоономической лексики с другими уровнями языка;

7) определить структурные особенности и частеречную принадлежность зоонимов;

8) охарактеризовать способы словообразования зоонимов по частям речи;

9) проанализировать семантическую струк