Категория стиля в сопоставительной модели "оригинал - перевод - оригинал"

Рудометкин, Андрей Петрович

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Категория стиля в сопоставительной модели "оригинал - перевод - оригинал"

Год: 2011
Автор научной работы: Рудометкин, Андрей Петрович
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 10.02.01

Диссертация по филологии на тему 'Категория стиля в сопоставительной модели "оригинал - перевод - оригинал"'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Категория стиля в сопоставительной модели "оригинал - перевод - оригинал""

На правах рукописи

005002845

РУДОМЕТКИН Андрей Петрович

КАТЕГОРИЯ СТИЛЯ В СОПОСТАВИТЕЛЬНОЙ МОДЕЛИ «ОРИГИНАЛ — ПЕРЕВОД — ОРИГИНАЛ» (на материале романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы»)

Специальность 10.02.01 - русский язык

Специальность 10.02.20 - сравнительно-историческое, типологическое

и сопоставительное языкознание

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

-1 ДЕК 2011

Москва 2011

005002845

Работа выполнена на кафедре русского языка филологического факультета ФГОУ ВПО «Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Ревзина Ольга Григорьевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор,

ведущий научный сотрудник Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН Фатеева Наталья Александровна

доктор филологических наук, профессор кафедры английского языкознания филологического факультета МГУ Гвишиани Наталья Борисовна

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Московский

государственный лингвистический

университет»

Защита диссертации состоится « 21 » декабря 2011 года в 14:30 на заседании диссертационного совета Д 501.001.19 при ФГОУ ВПО «Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова» по адресу: 119991, ГСП-1, Москва, Ленинские горы, МГУ имени М.В. Ломоносова, 1-й учебный корпус, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке 1-го учебного корпуса ФГОУ ВПО «Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова».

Автореферат разослан «21 » ноября 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, профессор

Е.В. Клобуков

Общая характеристика работы

Реферируемая диссертация представляет собой исследование категории стиля в сопоставительной модели «оригинал — перевод — оригинал» на материале романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». Стиль является традиционным объектом филологии на всем протяжении ее существования. В исследование стиля внесли неоценимый вклад выдающиеся ученые М.М. Бахтин, В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, Т.Г. Винокур, A.M. Пешковский, Л.В. Щерба, В.Т. Гак, Ю.С. Степанов, Ш. Балли, М. Риффатер, Р. Барт, Ж. Женетт и др. В определении стиля мы исходим из следующих положений, утвердившихся в современной стилистике: 1) стиль представляет собой специфический способ действия; 2) минимальной языковой единицей проявления стиля является высказывание; 3) в формировании стиля участвуют все языковые уровни; 4) отбор и комбинация языковых средств, определяющих стиль художественного текста, уникален и неповторим, как и сам художественный текст1. Данные положения резюмируются в отточенной формулировке Ж. Женетта: «Стиль — это ощутимый аспект дискурса, который по определению сопутствует ему от начала до конца, без всяких перерывов и колебаний»2. Отсюда с необходимостью следует постулат, фактически воплощенный в исследованиях академика В.В. Виноградова по

' Данные теоретические положения получили освещение и развитие в многочисленных исследованиях по стилистике, см.: Гиро П. Разделы и направления стилистики и их проблематика // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1980; Долинин К.А. Стилистика французского языка: М.: 2-е изд., дораб. - М., 1987; Степанов Ю.С. Французская стилистика (в сравнении с русской). М., 2002; Винокур Т.Г. О содержании некоторых стилистических понятий. М., 2009; Ревзина О.Г. Стилистика XXI века // Русский язык: Исторический судьбы и современность. М., МГУ, 2001. С. 266.; Ревзина О.Г. Пролегомены к теории стилистики // Русистика на пороге XXI века: проблемы и перспективы. М., 2003; Ревзина О.Г. Текст: ускользающий объект // Научные доклады филологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова: Сб. Вып. VI. М., 2010;

Женетт Ж. Работы по поэтике. Фигуры. Т. 2. М., 1998. С. 438.

языку и стилю русских писателей: описание всех форм стилистических построений должно быть «микроскопическим»3.

По утверждению В.В. Виноградова, «изучение индивидуальных стилей — основная проблема стилистики»4. Индивидуально-авторский стиль писателя воплощается в его художественных произведениях. «Микроскопический» лингвистический анализ состоит в выделении всего комплекса стилистических особенностей (стилистических маркеров) и описания их семантики. Лингвостилистический «микроскопический» анализ художественного текста обращен к категории стиля в его парадигматическом и синтагматическом измерениях. Синтагматический аспект — это выделение стилистических средств (семантико-стилистических особенностей) при их непосредственном сочетании друг с другом в пределах предложения и последовательности предложений. Парадигматический аспект — это рассмотрение стилистического средства (стилистического маркера) в его парадигматических связях (употребление в разных контекстах, в составе распределенного по тексту синонимического ряда, в сопоставительной парадигме). «Микроскопический» анализ составляет основу проведенного исследования.

Материал исследования составили текстовые фрагменты из романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». Для сопоставительного анализа привлекаются сделанные в разное время четыре перевода романа на английский язык (К. Гарнетт, 1912 г.; Э. Мак Эндрю, 1970 г.; Р. Пивиа и Л. Волохонской, 1990 г.; И. Авсея, 1994 г.) и перевод на немецкий язык

3 Виноградов В.В. К морфологии натурального стиля (Опыт лингвистического анализа петербургской поэмы» Двойник» // Виноградов В.В. Избранные труды. Поэтика русской литературы. М. 1976. С. 120.

4 Виноградов В.В. О задачах стилистики. Наблюдение над стилем Жития протопопа Аввакума // Виноградов В.В. Избранные труды. О языке художественной прозы. М., 1980. С.З.

(Германа Рёля, 1924 г.). В качестве основного используется имеющий высокую репутацию5 перевод английской писательницы К. Гарнстт.

Метод исследования. В стилистике текста, в сопоставительной стилистике, в теории художественного перевода предложены и практически воплощены различные подходы к лингвостилистическому анализу. В этой области не выделяют общепринятый метод. Критериями являются эффективность и степень объективности метода. В диссертации лингвостилистнческий анализ строится на основе сопоставительного метода в сопоставительной модели «оригинал —■ перевод — оригинал». Разработанная в диссертации сопоставительная модель «оригинал — перевод — оригинал» синтезирует представление о переводе как вторичном тексте по отношению к оригиналу, принятое в деривационной текстологии6, с представлением о стилистическом эксперименте7. Пошаговое использование сопоставительной модели и ее значение для стилистического анализа уясняется из следующей экспликации:

5 «...a good job in conveying the Dostoevskii world and characters in all their strangeness»/ «...умело передано все своеобразие художественного мира и характеров Достоевского» — France P. Dostoevskii rough and smooth // Forum for Modern Language Studies, 1997, Vol. XXXIII, 1, —P. 79.

6 Чувакии A.A., Бровкина Ю.Ю., Волкова H.A., Никопова Т.Н. К проблематике деривационной текстологии // Человек - коммуникация - текст. Вып. 4. - Барнаул: Изд-во Алт. Ун-та, 2000.

7 Пешковский A.M. Принципы и приемы стилистического анализа и оценки художественной прозы // Ars Poética. 1927-1928. Вып. 1.

языка. Главное ее достоинство состоит в том, что она позволяет выявить такие стилеобразующие средства языковой системы, которые не выявляются вне «иноязыковой» призмы. В этом случае речь идет не об индивидуально-авторском стиле Ф.М. Достоевского, а о категории стиля как таковой, то есть неразрывно связанной с устройством языковой системы.

2. Введение в сопоставительную модель в качестве вспомогательного средства так называемого подстрочного, или «обратного» перевода и его сопоставление с оригиналом. A.M. Пешковский выстраивает стилистические варианты, обращаясь к лексическому уровню, т.е. заменяя одно слово другим из возможных в тургеневском тексте. Речь идет, таким образом, о варьировании внутри лексической системы русского языка. Ничто не мешает расширить сферу применения данного эксперимента на уровень предложения. Английский Не was only twenty в переводе на русский язык дает Ему было только двадцать. Теперь можно сопоставить оригинал (Было ему тогда всего двадцать лет) и подстрочный перевод. Мы можем выявить формальную трансформацию и ее содержательный аспект (разговорность, экспрессия). Так осуществляется переход к выбору одной из возможностей русской языковой системы в определенный период ее существования.

3. Сам по себе единичный выбор значим только для конкретного предложения. «Стиль всегда характеризуется принципом отбора и комбинации наличных языковых средств, их трансформаций»8. Если стилистически значимые выборы — на фонетическом, ритмико-интонационном, морфологическом, словообразовательном, лексическом, синтаксическом уровнях — так или иначе повторяются и если они обнаруживают определенную взаимосвязь, оказывается возможным выделить ряд стилистических характеристик, присущих стилю «Братьев Карамазовых» и (до определенной степени) идиостилю Достоевского.

8 СтепановЮ.С. Стиль // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 494.

4. Наиболее ответственным этапом лингвостилистического описания в рамках предлагаемой модели становится семантическая характеристика выделенных стилистических особенностей9. В лингвистике язык для описания семантики стиля фактически не разработан. В сопоставительной модели «оригинал — перевод — оригинал» принята следующая логика. Стилистические маркеры переводятся в термины риторических операций: любая трансформация может быть сведена к сокращению и добавлению единиц. Можно ввести также сложную операцию, одновременно состоящую из сокращения и добавления10. Далее определяется план содержания этих операций. Лингвистическая квалификация трансформаций сопрягается с объяснением ее стилистического эффекта. К языку описания предъявляется в первую очередь требование полноты передачи стилистических нюансов и адекватности их истолкования.

Актуальность исследования определяется назревшей в филологии потребностью в стилистической концепции, преемственной по отношению к научной традиции и отвечающей современным представлениям о языке и дискурсе. Актуальной является разработка метода лингвостилистического анализа, направленного на комплексное рассмотрение формального и содержательного аспектов категории стиля. Актуальным и настоятельно востребованным в XXI веке является лингвостилистическое описание идиостиля великого русского писателя Ф.М. Достоевского, произведения которого входят в золотой фонд отечественной и мировой литературы.

Научная новизна диссертации состоит в разработке сопоставительной модели «оригинал — перевод — оригинал» как эффективном средстве лингвостилистического анализа художественного текста в «микроскопическом» описании индивидуально-авторского стиля романа Достоевского «Братья Карамазовы».

9 По определению К.А. Долинина, «стиль есть содержательное свойство высказывания (сообщения, текста)» —Долинин К.А. Стиль французского языка. М., 1978. С. 36.

10 Дюбуа Ж. и др. Общая риторика. М., 1986. С. 86.

Цели и задачи. Цель диссертационного исследования «микроскопический» анализ категории стиля в художественном тексте на материале романа Достоевского «Братья Карамазовы». В диссертации поставлены следующие задачи:

1. Ввести в рассмотрение сопоставительную модель «оригинал — перевод — оригинал» и раскрыть ее значение для лингвостилистического анализа.

2. Произвести комплексный лингвостилистический анализ текстовых фрагментов романа «Братья Карамазовы» на основе сопоставительной модели «оригинал — перевод — оригинал».

3. Представить парадигматический аспект индивидуально-авторского стиля романа Достоевского через описание «текстовых» парадигм с привлечением сопоставительной модели «оригинал — перевод — оригинал».

Теоретическая значимость заключается в подходе к категории стиля как коннотативного аспекта дискурса; представлении системы языка во всем объеме ее характеристик как основы формирования категории стиля; выработке сопоставительного метода лингвистического анализа «оригинал — перевод — оригинал», синтезирующего «внутреннюю» и «внешнюю» точки зрения на стиль художественного текста.

Практическая значимость работы определяется тем, что сопоставительная модель «оригинал — перевод — оригинал» является эффективным средством комплексного анализа художественного текста. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы в общих и специальных курсах по стилистике русского языка и сопоставительной стилистике; по стилистике текста и дискурса; по теории и практике художественного перевода; при обучении русскому языку как иностранному; в специальных семинарах по художественной литературе и стилистике художественной речи. На защиту выносятся следующие положения:

1. Стиль как лингвистическая категория представляет собой неотъемлемый коннотативный аспект текста и дискурса. Стиль имеет формальную и

содержательную стороны. Система языка включается в формирование стиля на всех языковых уровнях, в полном объеме стилистически нейтральных и стилистически маркированных языковых средств.

2. Стиль текста не есть прерывистая или точечная категория. Стиль не дискретен и воплощается в тексте на всем протяжении текста от начала и до конца. Лингвостилистический анализ текста является «микроскопическим» по определения акад. В.В. Виноградова.

3. Эффективными средствами лингвостилистического анализа являются стилистический эксперимент по A.M. Пешковскому и сопоставление текста оригинала с его переводами. В сопоставительной модели «оригинал — перевод — оригинал» совмещены стилистический эксперимент и сопоставительный подход. В сопоставительной модели «внешняя» и «внутренняя» точки зрения на систему языка и стиль текста дополняют друг друга.

4. Лингвостилистический анализ художественного текста на основе сопоставительной модели позволяет выявить совокупность характеристик (семантико-стилистических особенностей) индивидуально-авторского стиля художественного текста. Лингвостилистический анализ открывает возможность представить идиостиль писателя во всем многообразии индивидуально-авторских стилей его произведений с последующим выделением общих семантико-стилистических характеристик.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования были обсуждены на XVIII Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов-2011» в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова. Диссертация обсуждена на заседании кафедры русского языка филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. По теме исследования опубликованы монография, три статьи и тезисы.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и трех приложений.

Содержание работы Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного исследования, дается описание материала и метода анализа, формулируются цель и задачи работы, определяются научная новизна, теоретическая и практическая значимость исследования, помещаются сведения об апробации и приводятся положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Стиль как объект лингвистического изучения» дается обзор научной литературы и излагаются теоретические предпосылки проведенного исследования.

В параграфе 1 «О понятии стиля» дается определение стиля как категории языка и как категории дискурса. В стилистике языка понятие стиля оказалось неразрывно связанным с представлением о стилистической системе. По В.В. Виноградову, «стиль — общественно осознанная и функционально обусловленная, внутренне объединенная совокупность приемов употребления, отбора и сочетания средств речевого общения в сфере того или иного общенародного, общенационального языка, соотносительная с другими такими же способами выражения, которые служат для иных целей, выполняют иные функции в речевой общественной практике данного народа»11. В данном понимании стиль — это языковая категория в широком смысле12. Иные аспекты стиля выделяются в стилистике текста. Ж. Женетт связал стиль с денотацией и коннотацией и определил стиль как «коннотативный аспект дискурса». Стиль не дискретен и связан с темой высказывания, сообщения, текста.

В параграфе 2 «Метод сопоставительного («микроскопического») анализа» раскрывается суть «микроскопического» анализа по Виноградову и дается описание сопоставительной модели «оригинал — перевод — оригинал». В этом параграфе рассматриваются значение перевода в области

" Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики. М., 1981. С. 320.

12 Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 494.

переводоведения, закономерности и особенности художественного перевода, использование перевода в качестве вторичного текста для исследования его первичного текста и т.д.

В параграфе 3 вводится понятие интертекстуальности, имеющее особое значение в формировании стиля художественного текста.

В параграфе 4 содержится краткий экскурс в историю изучения языка и стиля Достоевского, включающий описание концепции «Словаря языка Достоевского» под редакцией Ю.Н. Караулова.

Вторая глава исследования посвящена анализу стилистических особенностей текста первого абзаца главы «Третий сын Алеша». Метод анализа демонстрирует следующий пример:

ОРИГИНАЛ ПОДСТРОЧНЫЙ ПЕРЕВОД ПЕРЕВОД

Прежде всего объявляю, что этот юноша. Алеша, был вовсе не фанатик. и, по-моему но крайней мере, даже и не мистик вовсе. Прежде всего, я должен объяснить, что этот молодой человек. Алеша. был не фанатик, и. по моат мнению по крайней мере, был даже не мистик. First of all. I must explain that this voung man. Alyosha, was not a fanatic. and, in mv opinion at least. was not even a mvstic.

Сопоставляются оригинал — перевод, оригинал — подстрочный перевод. Сопоставление оригинала и перевода выявляет те различия, которые определяются различием систем русского и английского языков (даже и не мистик — was not even a mystic). Сопоставление оригинала и подстрочного перевода выявляет варианты, возможные в русском языке (даже и не мистик — был даже и не мистик). В результате двойного сопоставления выявляются следующие особенности: перевод глагола объявляю (I must explain — я должен объяснить); запятая после вводного слова; перевод существительного юноша (young man — молодой человек)', двойной пропуск наречия вовсе; перевод вводного слова по-моему (in ту opinion — по моему мнению); добавление глагола-связки был (was not even a mystic — был даже и не мистик); перевод даже и (even — даже). Заметим, что речь не идет в данном случае о стилистически маркированных средствах русской языковой системы. В своем большинстве данные маркеры вообще не могли быть выявлены вне проведенного сопоставления. Между тем они наглядно

показывают, как в языковой ткани текста происходит формирование индивидуально-авторского стиля Ф.М. Достоевского.

На формальном уровне каждая из выделенных трансформаций может быть представлена как сокращение — добавление, сокращение с добавлением. Дальше ставится вопрос о семантике. Так в сопоставлении объявляю — I must explain/ я должен объяснить13 в оригинале фиксируется эллипсис (в английском языке местоимение «I» обязательно, в русском — возможно варьирование). Пропуск местоимения в русском языке может иметь разную стилевую окраску. У Ф.М. Достоевского — это торжественный, приподнятый тон, непосредственно связанный с темой: повествователь говорит о своем любимом герое. Сопоставление позволяет выявить и тот дополнительный смысл, который несет глагол объявляю. Это перформатив, вносящий дополнительную экспрессию и торжественность, — данное значение утрачивается и в переводе, и в подстрочном переводе, но оно и выявляется благодаря использованию сопоставительной модели.

Специального анализа требует соотношение фанатик — fanatic и мистик — mystic. Казалось бы, в данном случае перевод адекватен и никаких дополнительных смыслов сопоставление не выявляет. Но обратим внимание на словарное толкование существительного мистик: «человек, склонный к мистике» (мистика — «вера в существование сверхъестественных, фантастических сил, с которыми особым таинственным образом якобы связан и может общаться человек»14; mysticism (мистика) — «а religious practice in which people try to get knowledge of truth and to become united with God through prayer and medination /Религиозная практика, при которой люди пытаются овладеть знанием истины и соединиться с Богом посредством

13 Здесь и далее в тексте сначала приводится оригинал, затем — подстрочный перевод и наконец — перевод.

14 Словарь русского языка. В 4-х т. Под ред. А. П. Евгеньевой (MAC). Т. 2. М., 1981-1984. С. 580.

молитвы и медитации15). В английском языке в толкование входит компонент, утверждающих существование истины, Бога и соединения с ним, в русском языке выделяется совершенно иной компонент значения — «существование сверхъестественных фантастических сил и сомнение в возможности общения с ними». Отсюда семантическое согласование между фанатик и мистик сопровождается усилительным отрицанием. Представленные здесь операции сокращения и добавления имеют глубокий содержательный смысл. В монологическом слове повествователя звучит интертекстуальная отсылка к некоему «чужому голосу», содержащему противоположное утверждение об Алеше. Повествователь как бы защищает своего любимого героя, отводя от него и резкую отрицательную оценку {фанатик), и даже более смягченное ее проявление {мистик). Сопоставление оригинала с английским переводом и подстрочным переводом позволяет выявить еще одну стилеобразующую особенность, которая совершенно ускользает при анализе вне перевода и стилистического эксперимента — ритмико-интонационное строение фразы. У Достоевского чеканное акцентное ударение в сочетании с ритмом создает ощущение протяженности во времени и непрерывности, постепенно нарастающей экспрессии и динамизма повествования, что в целом оказывает мощное эстетическое воздействие:

Прежде всего объявляю, что этот юноша. Алеша, был вовсе не фанатик, и, по-моему по крайней мере, даже и не мистик вовсе.

В оригинале: 4 дактилические стопы (3 последовательные, 1 обособленная); 3 хореические стопы (2 последовательные, 1 обособленная); 5 последовательных стоп — пеон I. Ритмическая последовательность перевода:

First ofa'll, Г mu'si espía'in tha't this you'ng im'n. .A)_vo\v'>;i, was no' I a f3na'tic, a'jid, in my' opi'nion at lea'st, was no't e'ven a my'stic

15 Longman Dictionary of Contemporary English URL:

http://www.ldoceonline.com/dictionarv/mvsticism (дата обращения: 19.05.2011)

В переводе: 9 хореических стоп (только 3 последовательные); 4

разбросанные дактилические стопы;

Ритмическая последовательность подстрочного перевода:

—AjU—^ — — UUU——'U—UO—-UUU—ишии-^ -4JUU—U—U-4JUJ—и—и Прежде всего, я должен объяснить, что этот молодой человек, Алешд, был вовсе не фанатик, и. по моему мнению по крайней мере, даже и не ынсгнк вовсе.

В подстрочном переводе: 3 разбросанные дактилические стопы; 5 разбросанных стоп — пеон I; 6 хореических стоп (не более двух последовательных); один элемент, состоящий из одной ударной доли и пяти безударных долей. Так выявляется важнейшая характеристика индивидуально-авторского стиля Ф.М. Достоевского — его беспорядочный «многословный» синтаксис на самом деле имеет мерность, свойственную поэтическому стихотворному тексту.

В третьей главе «Лингвостилистический анализ в аспекте синтагматики и парадигматики» семантико-стилистические особенности, выделенные на уровне высказывания, рассматриваются как парадигматические единицы.

Параграф 1 посвящен «микроскопическому» анализу первого

предложения «Третий сын Алеша». Применение сопоставительной модели

позволяет выделить такие стилистические маркеры, как порядок слов,

присутствие «квазиизбыточных» лексических единиц, значимый выбор

союза и пунктуационных знаков. В данном параграфе рассматривается

текстовая парадигма наречия «тогда». Эта парадигма создается

совокупностью всех контекстов употребления данного наречия в романе

«Братья Карамазовы». Проведенные статистические подсчеты показали, что

Достоевский в романе «Братья Карамазовы» использует наречие «тогда»

примерно в четыре раза чаще, чем JI.H. Толстой в «Войне и мире», Гоголь в

«Мертвых душах», И.С. Тургенев в «Отцах и детях». При переводе это

наречие передается либо как at the time (в то время), либо опускается (Было

ему тогда всего двадцать лет — Не was only twenty/ Ему было только

двадцать). На первый взгляд, наречие тогда избыточно, однако эта

избыточность мнимая. «Текстовая» парадигма наречия тогда позволяет

выявить три его важнейшие функции по отношению к тексту романа в целом: 1) контексты употребления наречия тогда относятся к узловым событиям сюжета. Опираясь на данные контексты, можно составить обстоятельное краткое содержание повествовательного сюжета; 2) тогда выступает в контекстах, характеризующих персонажей повествования — Ф.П. Карамазова, Алешу, Ивана; 3) в наречии тогда во многих контекстах временной компонент отступает на задний план, и тогда выступает как стилистическое средство «сглаживания углов», избегания скачкообразности и прерывистости. Тогда — знак индивидуально-авторского стиля романа, выявленный только с использованием сопоставительной модели «оригинал — перевод — оригинал».

В параграфе 2 расширение материала для анализа сопоставительной модели «оригинал — перевод — оригинал» производится за счет привлечения четырех переводов на английский язык первого предложения первой главы романа и одного перевода на немецкий язык слов с уменьшительно-ласкательным суффиксом. Анализируется представленное в оригинале словосочетание по трагической и темной кончине своей и его английские переводы:

Оригинал Перевод 1 (К. Гарнетт) Перевод 2 Р. Певиа и JI. Волохонской) Перевод 3 (Э. Мак Эндрю) Перевод 4 (И. Авсея)

...трагической и темной кончине своей... ...his gloomy and tragic death... ...his dark and tragic death... ...tragic and mysterious end... ...his violent and mysterious death...

Оригинал Подстрочный перевод

...трагической и темной кончине своей... ...своей мрачной и трагической смерти... ...своей темной и трагической смерти... ...трагического и таинственного конца... ...своей насильственной и таинственной смерти...

Разные варианты перевода создают своего рода сопоставительную парадигму, позволяющую раскрыть в полном объеме смысловое наполнение данного словосочетания в тексте Достоевского. Сопоставительные ряды кончина — death (смерть) — end (конец), трагической и темной — gloomy (мрачной) — dark and tragic (темной и трагической) — tragic and mysterious

(трагической и таинственной) — violent and mysterious (насильственной и таинственной) наглядно показывают, что в каждом из вариантов передается лишь часть смыслов, наличествующих в оригинале. В переводах подвергается сокращению интертекстуальная отсылка к стилю церковных книг, показателем которой является инверсия. Повествователь намеренно вводит в описание смерти Федора Павловича Карамазова элементы неопределенности и неоднозначности, оставляя место для читательского домысливания.

Немецкий перевод включен в сопоставление при рассмотрении уменьшительно-ласкательных суффиксов, составляющих характерную черту

индивидуально-авторского стиля Достоевского.

Оригинал Немецкий перевод Английский перевод

из нашего городка nahe bei unserem Städtchen from our little town

в городок in Städtchen little town

городишко Städtchen little town

диванчик das kleine Sofa a little sofa

личико Gesochtchen little face

сыночка Söhnchen little son

батюшка Väterchen Father

детушки kinderchen children

рубашеночку Hemdchen little shirt

сапожки Stiefelchen little boots

голосочком Stimmchen little voice

делишки Geschäftchen business affairs

В отличие от английского, в немецком языке, как и в русском, имеется

суффикс -с!геп со значением уменьшения и смягчения, что сближает оба языка в плане сопоставления. Тем не менее на фоне разнообразия суффиксов в оригинале (-к-, -ишк-, -чик-, -очк- и др.) немецкий перевод с единственным суффиксом -с/ген становится стилистически обедненным.

В параграфе 3 в качестве единицы анализа выступает стилистический синонимический ряд существительного «девушка» и употребление членов данного синонимического ряда в различных контекстах, представленных в романе Достоевского. Данная стилистическая парадигма принадлежит к стилистической системе русского языка, и вместе с тем она предстает как текстовая парадигма.

ОРИГИНАЛ ПОДСТРОЧНИК ПЕРЕВОД

1) Была уже при мне девою лет двадцати четырех... ...молодой женщиной... She was а younc woman of four and twenty...

2) Многие женщины откровенности любят, заметь себе,а она к тому же была девушка, что очень меня веселило. ...девушкой... Many women like such freedom, and she was a eirl too, which made it very amusing.

3) ...не смейте марать благороднейшую девицу... ...девушку\ Don't dare in my presence to asperse the good name of an honourable I'irll

4) Ну уж и продажная. Сами вы девицей к кавалерам за деньгами в сумерки хаживали... "For sale indeed! You used to visit gentlemen in the dusk for money once...

5) Я, ваше превосходительство, как та крестьянская девка... ...девушка... "I am like the peasant girl, your excellency...

6) ...но всё-таки поставил на вид, что молодая девка, скитающаяся в одной рубашке... ...двадцатилетняя молодая женщина... ...he pronounced that for я young woman of twenty to wander about in nothing but a smock...

7) ...да и что могла понимать шестнадцатилетняя девочка... ... маленькая шестнадиатнлет няя девушка... ...besides, what could a Utile eirl of sixteen know about it...

8) Под конец однако оставили его в покое и уже не дразнили "девчонкой".,. ...«обычная девушка»... But at last they left him alone and gave up taunting him with being a "regularqirl,"...

9) Девчоиочк\> маленькую, пятилетнюю, возненавидели отец и мать "почтеннейшие и чиновные люди, образованные и воспитанные". ...маленькая девушка... There was a tittle eirl of five who was hated by her father and mother, 'most worthy and respectable people, of good education and breeding.'

В переводе К. Гарнетт для обозначения молодой девушки используется

одно слово — «girl»: a girl — a little girl of sixteen — a regular girl — a little girl (в подстрочном переводе — «девушка»). Между тем у Достоевского члены стилистической парадигмы в каждом из контекстов реализуют присущие им стилистические смыслы, задаЕОщие точку зрения на то лицо, о котором идет речь. Здесь ярко проявляется та особенность русских стилистических значений, о которой писал М.М. Бахтин в связи со словом «град» в стихотворении Пушкина. Это слово не дает нам зрительного представления, но «оттенок, выражаемый церковнославянскою формою слова, отнесен к этико-эстетической ценности»16.

16 Бахтин М.М. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве П Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. С. 52.

В первых двух примерах речь идет об Агафье Ивановне, дочери подполковника, под началом которого служил Дмитрий. В контексте традиционно-поэтическое дева {young woman — букв, «молодая женщина») и девушка {girl) — «лицо женского пола, достигшее физической зрелости, но не состоящее в браке»17 явно противопоставлены слову женщины (women). Слово девица вплоть до XX века не имело отрицательных коннотаций. В примерах 3 и 4 благороднейшая девица и девица как бы уравнивают между собой (через одну и ту же номинации) антагонистов Грушеньку и Катерину Ивановну. Слово девка в примерах 5 (the peasant girl — «крестьянская девушка») и 6 (young woman of twenty — букв, «двадцатилетняя молодая женщина») ранее употреблялось для обозначения девушки крестьянского происхождения, обычно имело пренебрежительную окраску и противопоставлялось барышне — девушке из обеспеченных классов18. В народной речи слово девка не имело и не имеет никакой стилистической окраски19. И в устах интеллигентного Ивана Федоровича (пример 5), и в устах нового губернатора (пример 6) это слово звучит с оттенком пренебрежения. Но в примере 6 речь идёт о Лизавете Смердящей, «нарушающей благоприличие», а потому к первому значению этого слова добавляется еще и оттенок «крестьянка, нарушающая нормы социума». В примере 7 шестнадцатилетняя девочка (a little girl of sixteen — букв, «маленькая шестнадцатилетняя девушка») — это Софья Ивановна, вторая жена Федора Павловича. Автор называет Софью Ивановну не «девушкой», что вполне соответствовало бы норме, а девочкой с добавлением в контексте эпитетов кроткая, незлобивая, безответная, чтобы усилить значение «маленький беззащитный ребенок, ставший жертвой Федора Карамазова». Алешу в примере 8 дразнят непременно девчонкой (regular girl — «обычная девушка»), а не «девкой» или как-нибудь еще. Это вполне согласуется со

17 Словарь синонимов русского языка / Под ред. А. П. Евгеньевой: В 2 т. Т. 1 (А - Н). Л., 1970; М.: Астрель. 2003. С. 274.

18 Там же, с. 274.

19 Там же, с. 275.

словарным определением слова «девчонка» в словарях В.И. Даля, Д.Н. Ушакова и С.И. Ожегова, где оно дается с пометками «презрит.», «разг. пренебр.» и «уничижит.» соответственно. Последний пример взят из рассказа Ивана — душераздирающих историй о русских детях. В слове девчоночка (а little girl — «маленькая девушка») присутствует уменьшительно-ласкательный суффикс. С помощью этой номинации автор передает эмоции сострадания, заботы, симпатии, защиты, усиливая их атрибутами маленькая, пятилетняя.

В заключении подводятся общие итоги проведенного исследования и формулируются выводы.

В целом во II и III главах диссертации выделены и проанализированы с применением сопоставительной модели «оригинал — перевод — оригинал» около 300 семантпко-стшшстических особенностей, которые участвуют в формировании индивидуально-авторского стиля Достоевского. Индивидуально-авторский стиль воплощается в тексте романа на всех языковых уровнях. Выявляется целый арсенал стилистических средств: высокая, книжная, архаическая, разговорная и просторечная лексика; окказиональные слова; метафоры; повторы; особый поэтический ритм; анафоры с аллитерациями и ассонансами; разнообразные средства для выражения экспрессии, торжественности, патетики и др. Семантико-стилистические особенности распределены по всему тексту и в каждом отдельном фрагменте согласованы между собой. В.В. Виноградов в свое время поставил важнейший для лингвостилистического анализа художественного текста вопрос: «...а как изучить форму произведения в его целом, в соотношении разных факторов, разных его сторон? Как изучать эти средства в каком-то □...□ целостном эстетическом объекте? И к чему же, к пониманию чего приводит изучение этого внутреннего единства — какого-то переживания, внутренней какой-то сущности или оно будет все время, так

сказать, скользить по поверхности?»20. Приведем те семантико-стилистические особенности, которые представляются связанными именно с «сущностью» романа Достоевского в порядке их выделения в ходе анализа.

1. Авторский прием при характеристике любимого героя Достоевского Алеши: Достоевский показывает, кем является его герой, заявляя о том, кем он не является. При этом он использует перформативы (объявляю — я должен объяснить! I must explain) с присущими им экспрессией и утверждающим пафосом; повторы с аллитерациями и ассонансами (вовсе — вовсе, не — не, фанатик — мистик, юноша — Алёша, и — и); содержащие оценку существительные (фанатик/ fanatic, мистик/ mystic, человеколюбец — поклонник человечества/ lover of humanity), расположенные по восходящему принципу градации. Утвердительно-положительная семантика слова mystic в английском языке позволила выделить при сопоставлении оттенок негативной оценки в значении слова мистик в русском.

2. Паронимическая аттракция в анафорически благозвучном окончании (этот юноша, Алеша — этот молодой человек, Алеша/ this young man, Alyosha) как средство выражения подчеркнуто теплого и одновременно дистанцированного (этот юноша) авторского отношения к герою.

3. Эмпатия, состоящая в «личностном соучастии» автора-повествователя в том, что им изображается, воплощает авторские интенции и нередко реализуется при помощи сочетания и чередования маркированных единиц сниженного и высокого стилей, например: сначала разговорное ...ударился на монастырскую дорогу..., а затем «высокое» поэтизированное определение дороги — ...идеал исхода рвавшейся из мрака мирской злобы к свету любви души его', сначала экспрессивный и отчетливо разговорный глагол привязался (во фразе ...к которому привязался... любовью...), а вслед за ним выдержанное в высоком стиле поэтическое определение любви героя — всею горячею первою любовью своего неутолимого сердца. Эмпатия представляет собой на

20 Виноградов В.В. Из истории изучения поэтики (20-е гг.) // Известия АН СССР, 1975, т. 34, №3. С. 265.

первый взгляд незаметное и не столь уж важное для передачи событий семантическое добавление. Усилительные частицы, наречия, разговорные слова с переносным значением вносят «кванты эмпатии» — косвенную оценку, отсутствие, активизируют фонд знаний читателя, его собственного опыта. И никакого «нарушения» объективности здесь нет. Все факты передаются абсолютно точно, но сам язык своими средствами воспроизводит то, что в совершенно иных формах осуществляется в жизни.

4. Индивидуально-авторская семантика атрибута странный! strange (применительно к Алеше). Странный выступает как своего рода квалификационный «каркас», на который крепятся все остальные оценочные характеристики. «Странность», или «особость» героя заключается в его особой любви к матери, в силе этого чувства.

5. Подчеркивание проявления признака, свойства, качества в его наиболее полном выражении, который можно было бы обозначить как «вектор максимума», например фраза: всею горячею первою любовью — всей теплой первой любовью/ with all the warm first love. По-русски нельзя сказать всей теплой первой любовью; теплое (неинтенсивное) чувство и полнота чувства в русском языковом сознании несовместимы.

6. Индивидуально-авторская семантика слов «воспоминание» («memory») в значении «память сердца» и «светлый» в значении «радостный, чистый, возвышенный», характеризующих неразрывную связь между главным героем Алексеем и его покойной и при этом «вечно живой» матерью. Особую роль в создании этой семантики играет повтор. В первом случае в оригинале на пять предложений приходится восемь однокоренных слов в значении воспоминания — запомнил, воспоминания могут запоминаться, запомнил, запомнились, запомнил, сколько мог он припомнить, воспоминание). Во втором случае — повтор метафорический: светлые точки из мрака; уголок из огромной картины, которая вся погасла и исчезла; косые лучи заходящего солнца; зажженная лампадка.

7. Глагольное время и вид причастий и их чередование {рыдающую... — рыдавшую/ sobbing; схватившую его... —хватавшую его/ snatching him up; обнявшую его... — сжимавшую его/ squeezing him; молящую за него... — молившую за него/ praying for him; протягивающую его... — протягивавшую его/ holding him out) используются при создании выразительного, статичного и одновременно динамичного «стереоскопического» изображения образа матери героя. Динамика повествования достигается также за счет приема «повторяемости по принципу крещендо»21.

8. Авторские «нарушения» идиоматики и норм русского языка, например: 1) ударился на монастырскую дорогу — контаминация и преобразование двух понятий: «удариться во что-либо» и «выйти на дорогу», где первое передает эмпатию, а второе подразумевает выбор пути; 2) не захочет взять на себя осуждения — в основе конструкция «взять на себя ответственность» («осуждение» как бремя «ответственности»); 3) был... очень странен, начав даже с колыбели — деепричастный оборот присоединяется к предложению с именным сказуемым (не характерно для русского синтаксиса), что придает высказыванию особую выразительность и передает тонкие смысловые нюансы; 4) кончине своей... о которой сообщу в своем месте — контаминация двух смыслов: «сообщу в свое время» и «сообщу в подходящем для этого месте». Данные «нарушения» — не результат неграмотности или недостаточной образованности автора, а скорее его намеренное экспериментирование с языком. Они создают «впечатление торопливости речи, неряшливых и как бы «неумелых» поисков точности и вместе с тем найденности необходимого нюанса»22. Стилистическая «шероховатость» речи («поправленная» в переводах) свидетельствует об уникальной стилевой манере писателя: максимально задействовать

21 Словарь языка Достоевского/ Гл. ред. Ю. Н. Караулов; [авт. вступ. ст.: Ю.Н. Караулов, Е.Л. Гинзбург] // Slovari.ru URL: http://www.slovari.ru/default.aspx?s=0&p=307 (дата обращения: 17.05.2011)

22 Лихачев Д.С. «Небрежение словом» у Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. В 2 т. Т. 2. — Д., 1976. С 35.

потенциал языка для передачи необходимого художественного оттенка с целью произвести эстетическое воздействие. «Композиция (в широком смысле) и «фактура» языка произведений Достоевского выдержаны в одном стиле, в высшей степени экспрессивном и освобожденном от привычных идиоматических связей».23

9. За счет вкрапления в повествование вводных слов и конструкций по-моему по крайней мере (по моему мнению по крайней мере/ in ту opinion at least), по его мнению (как он думал/ as he thought) и т.п. с модальным значением сомнения, предположения, создается неопределенность изображения, разговорность повествования, передается оттенок неуверенности в степени достоверности сообщения и в то же время объективности суждения, намек на чужое мнение. В результате повествование приобретает парадоксально двойственный характер: оно одновременно и субъективное, и объективное.

10. Стратегия автора при выборе начальных элементов предложений абзаца, например: Было... Прежде всего... Заране... И поразило-то... Впрочем... и т.п. Прослеживается четкая причинно-следственная связь между предложениями с объяснительными, определительными и дополнительными отношениями, выделенность необходимого компонента и повествование в стиле рассказа с разговорным оттенком. Предложения, словно бусинки, нанизываются на одну последовательную нить повествовательной канвы.

11. Сложноподчиненные и сложносочиненные предложения, которые в переводе часто разбиваются на два или три самостоятельных предложения, что нарушает семантико-стилистическую целостность, например: Заране скажу мое полное мнение: был он просто ранний человеколюбец...—Я могу также дать свое полное мнение сначала. Он был просто ранний поклонник человечества.../1 may as well give my full opinion from the beginning. He was simply an early lover of humanity...

12. Свободный порядок слов в русском языке, инверсия главных и второстепенных членов предложения используется автором с целью

23 Там же, с. 41.

эмфатического выделения той или иной языковой единицы, создания эпически неторопливой интонации и воспроизведения слога церковных книг или фольклорных произведений. В предложении И поразила-то его эта дорога... {Ипричина того, что эта жизнь поразила его таким образом... /And the reason this life struck him in this way...) на фоне перевода/ подстрочного перевода заметно тема-рематическое выделение глагола поразила-то, стоящего в ударной позиции начала предложения, усиленное с помощью частицы -то. Тем самым автор намекает на силу воздействия той причины, которая заставила еще совсем молодого героя сделать столь необычный выбор жизненного пути. «Высокое» звучание словосочетания по трагической и темной кончине своей (своей мрачной и трагической смерти/ his gloomy and tragic death) обусловлено инверсией с интертекстуальной отсылкой к стилю церковных книг.

13. Текст романа насыщен просторечием (ср. по четвертому году — на своем четвертом году/ in his fourth year). Стилистический смысл просторечия — это не только отступление от норм литературного языка, но и языковое воплощение специфических черт русской ментальности. Это та коренная основа национального русского языка, которая коррелирует со специфически «ключевыми словами» русской культуры. Важна не изобразительная функция просторечия, какой, например, просторечие наделяется при построении словесного портрета персонажа, а именно такие непрерывные вкрапления в авторское монологическое слово, составляющие неустранимый компонент национального русского мышления. Вводные слова, идиоматические сочетания, частицы — все это может показаться языковой мелочью; удельный вес каждой такой «единички» выглядит не столь и значительным, между тем в совокупности эти «единички» формируют то качество «русскости», без которого немыслим художественный мир и характеры Достоевского24.

24 Эта мысль прослеживается в высказывании Ю.Н. Караулова и Е.Л. Гинзбурга о том, что при чтении произведений Достоевского читатель «поражается прежде всего богатством,

Стилистические особенности были выявлены на всех уровнях языка, от фонетики до синтаксиса. Взятые по отдельности эти особенности могут показаться слишком мелкими и даже незначительными. Между тем стиль как раз и создается мелкими и деликатными языковыми мазками. Перефразируя Б.Л. Пастернака можно было сказать, что стиль — это «всесильный Бог деталей». Эти детали и высвечивает для нас художественный перевод.

разнообразием и выразительной силой языка писателя, его великолепной, завораживающей читателя «неправильностью», его «разговорностью», граничащей временами с косноязычием, его информативной неисчерпаемостью и многозначностью. Однако на деле... эта неправильность и неоднозначность оборачиваются высочайшей изобразительной точностью и тонкостью в передаче тех интеллектуальных, эмоциональных, психологических, нравственных глубин русского национального характера, русского национального духа, до которых удалось добраться далеко не каждому из признанных классиков нашей литературы» — Словарь языка Достоевского/ Гл. ред. Ю.Н. Караулов; [авт. вступ. ст.: Ю.Н. Караулов, Е.Л. Гинзбург] // Slovari.ru URL: http://www.slovari.ru/default.aspx?s=0&p=307 (дата обращения: 17.05.2011)

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Рудометкин А.П. Роль перевода в лингвистическом анализе художественного произведения // Вестник Московского университета. Серия 9, Филология. - 2008. - №6. - С. 122-129.

2. Рудометкин А.П. Стиль писателя, отраженный в «зеркале» перевода И Научный журнал «Теория и практика общественного развития». - 2011. - №5. - С. 312-315.

3. Рудометкин А.П. Индивидуальный авторский стиль сквозь призму перевода // Текст. Структура и семантика: Доклады X Международной конференции. М., 2005.

4. Рудометкин А.П. Стиль Ф.М. Достоевского сквозь призму сопоставительного анализа на примере романа «Братья Карамазовы». Монография. - М., 2005 / Депонирована в ИНИОН РАН № 59475.

«Коллектор библейской книги», Лицензия ИД № 01110 от 1 марта 2000 г. 127473, г. Москва, а/я 52

Подписано в печать 18.11.2011. Бумага офсетная № 1. Тираж 100 экз. Усл. печ. л. 1,7 Заказ №1499

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Рудометкин, Андрей Петрович

Введение.

Глава I. СТИЛЬ КАК ОБЪЕКТ ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО ИЗУЧЕНИЯ.

§ 1.1. О понятии стиля.

§ 1.2. Метод сопоставительного («микроскопического») анализа.

§ 1.3. Интертекстуальность.

§ 1.4. Краткий экскурс в историю языковедческих исследований творчества

Ф.М. Достоевского.

Глава П. ЛИНГВОСТИЛИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ПЕРВОГО АБЗАЦА ГЛАВЫ «ТРЕТИЙ СЫН АЛЕША» НА ОСНОВЕ СОПОСТАВИТЕЛЬНОЙ МОДЕЛИ «ОРИГИНАЛ — ПЕРЕВОД ОРИГИНАЛ».

Глава П1. ЛИНГВОСТИЛИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ В АСПЕКТЕ

СИНТАГМАТИКИ И ПАРАДИГМАТИКИ.

§ 3.1. «Микроскопический» анализ первого предложения главы «Третий сын

Алеша».

§ 3.2. Сопоставительная парадигма вариантов перевода.

§ 3.3. Синонимический ряд как парадигматическая единица текста.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Рудометкин, Андрей Петрович

Данная диссертация представляет собой исследование категории стиля в сопоставительной модели «оригинал — перевод — оригинал» на материале романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». Стиль является традиционным объектом филологии на всем протяжении се существования. В исследование стиля внесли неоценимый вклад выдающиеся ученые М.М. Бахтин, В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, Т.Г. Винокур, A.M. Пешковский, JI.B. Щерба, В.Т. Гак, Ю.С. Степанов, Ш. Балли, М. Риффатер, Р. Барт, Ж. Женетт и др. В определении стиля мы исходим из следующих положений, утвердившихся в современной стилистике: 1) стиль представляет собой специфический способ действия; 2) минимальной языковой единицей проявления стиля является высказывание; 3) в формировании стиля участвуют все языковые уровни; 4) отбор и комбинация языковых средств, определяющих стиль художественного текста, уникален и неповторим, как и сам художественный текст1. Данные положения резюмируются' в отточенной формулировке Ж. Женетта: «Стиль — это ощутимый аспект дискурса, который по определению сопутствует ему от начала до конца, без всяких перерывов и л колебаний» . Отсюда с необходимостью следует постулат, фактически воплощенный в исследованиях академика В.В. Виноградова по языку и стилю русских писателей: описание всех форм стилистических построений* должно быть «микроскопическим»3.

1 Данные теоретические положения получили освещение и развитие в многочисленных исследованиях по стилистике, см.: Гиро П. Разделы и направления стилистики и их проблематика // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1980; Долинин К.А. Стилистика французского языка: М.: 2-е изд., дораб. - М., 1987; Степанов Ю.С. Французская стилистика (в сравнении с русской). М., 2002; Винокур Т.Г. О содержании некоторых стилистических понятий. М., 2009; Ревзина О.Г. Стилистика XXI века // Русский язык: Исторический судьбы и современность. М., МГУ, 2001. С. 266.; Ревзина О.Г. Пролегомены к теории стилистики // Русистика на пороге XXI века: проблемы и перспективы. М., 2003; Ревзина О.Г. Текст: ускользающий объект // Научные доклады филологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова: Сб. Вып. VI. М., 2010;

2 Женетт Ж. Работы по поэтике. Фигуры. Т. 2. М., 1998. С. 438.

4 Виноградов В.В. О задачах стилистики. Наблюдение над стилем Жития протопопа Аввакума II Виноградов В.В. Избранные труды. О языке художественной прозы. М., 1980. С, 3. лингвистический анализ состоит в выделении всего комплекса стилистических особенностей (стилистических маркеров) и описания их семантики. Лингвостилистический «микроскопический» анализ художественного текста обращен к категории стиля в его парадигматическом и синтагматическом измерениях. Синтагматический аспект — это выделение стилистических средств (семантико-стилистических особенностей) при их непосредственном сочетании друг с другом в пределах предложения и последовательности предложений. Парадигматический аспект — это рассмотрение стилистического средства (стилистического маркера) в его парадигматических связях (употребление в разных контекстах, в составе распределенного по тексту синонимического ряда, в сопоставительной парадигме). «Микроскопический» анализ составляет основу проведенного исследования.

Материал исследования составили текстовые фрагменты из романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». Для сопоставительного анализа привлекаются сделанные в разное время четыре перевода5 романа на английский язык (К.* Гарнетт, 1912 г.; Э. Мак Эндрю, 1970 г.; Р. Пивиа и Л. Волохонской, 1990 г.; И. Авсея, 1994 г.) и перевод на немецкий язык (Германа Рёля, 1924' г.)6.

Что касается английских переводов романов Ф.М. Достоевского, то с точки зрения их техники и переводческих принципов, несомненно, можно говорить об эволюции. От К. Гарнетт, Д. Магаршака и Э: Мак Эндрю до Д. Мак Даффа, Р.; Пивиа и Л. Волохонской и др. можно наблюдать целый спектр подходов к переводу произведений этого автора. Главная проблема, которую по-разному решали все эти переводчики, — это проблема «одомашнивания» / «очуждения» в высшей степени индивидуального языка и стиля Достоевского.

5 В процессе анализа мы пользовались различными толковыми словарями на русском и английском языках, а также двуязычными (англо-русскими и русско-английскими) словарями, данные которых приведены в Библиографии настоящей диссертации.

6 Dostoevsky F.M. The brothers Karamazov. / Translated by C. Garnett. Vol. I. — 1939; Dostoevsky F.M. The brothers Karamazov. Translated by Richard Pevear and Larissa Volochonsky. Farrar, Straus, and Giroux, 2002; Dostoevsky F.M. The brothers Karamazov. Translated by Andrew R. MacAndrew. Bantam Books, 2003; Dostoevsky F.M. The brothers Karamazov. Translated by Ignat Avsey. Oxford Paperbacks, 1998; Dostojewski F M Die Brüder Karamasow: Roman in 4 Teilen u. einem Epilog. / Übers, von Hermann Röhl. — Leipzig, 1981.

7 France P. Dostoevskii rough and smooth // Forum for Modern Language Studies, 1997, Vol, XXXIII, 1. — P. 7280.

В качестве основного в работе используется имеющий высокую репутацию перевод английской писательницы К. Гарнетт8. На рубеже XIX и XX веков Ф.М. Достоевский воспринимался на Западе, в частности в Англии, не как художник слова, а в большей степени как психолог, философ, знаток русской души9. Д.Ф. Лоуренс, В. Вулф, Л. Стрейчи критиковали Достоевского за слабость формы, отсутствие четкой структуры10; другие западные исследователи лишали Достоевского «художественного вкуса и писательского таланта»11, подвергали

19 критике за «неспособность собрать в единое целое многочисленные ракурсы» , за мистицизм, «укоряли в художественной слабости, а оригинальность его произведений объясняли свойствами "русской души"»13.

Только 1910-20-е гг., когда К. Гарнетт перевела все романы и рассказы Достоевского, английские исследователи обратили серьезное внимание на творческое наследие писателя. С этого времени начался скрупулезный анализ произведений Достоевского, которого теперь уже рассматривали как одного из величайших писателей человечества. В. Вулф говорила, что по переводам К. Гарнет английский читатель судил «о целой литературе, лишенной своего стиля», и тем не менее «то, что оставалось, поражало силой и производило неизгладимое впечатление»14. Можно сказать, что переводческая политика К. Гарнетт сводилась к «одомашниванию» языка Достоевского, то есть, так сказать, к лишению его собственного стиля и облечению в стиль, приемлемый для английского читателя?, того времени, за что она также подвергалась критике. Несмотря на это английский писатель Джозеф Конрад сравнивал К. Гарнетт с «великим музыкантом, интерпретирующим великого композитора»15. А.Н. Николюкин в статье

8 «.a good job in conveying the Dostoevskii world and characters in all their strangeness»/ «.умело передано все своеобразие художественного мира и характеров Достоевского» — France P. Dostoevskii rough and smooth // Forum for Modern Language Studies, 1997, Vol. XXXIII, 1. — P. 79.

9 См.: Васильченко T.B Роман Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы" в англоязычных переводах. Дисс. .канд. филол. наук. Томск, 2008. С. 7.

10 Там же.

11 Кауе P. Dostoevsky and English Modernism. - Cambridge: University Press, 1999. - P. 14.

12 Там же, с. 86.

13 Григорьев А. Достоевский в современном зарубежном литературоведении // Русская литература. - 1972. -№ 1.-С. 192-214.

14 «.we have judged a whole literature stripped of its style. what remains is something very powerful and impressive» — Woolf, Virginia The Russian Point of View. The Essays of Virginia Woolf. Ed. Andrew McNeille. Vol. 4. London: Hogarth, 1994. -P. 182.

15 «Conrad, for whom Turgenev was Constance Garnett, compared her to a great musician interpreting a great composer» — Constance Garnett Translation // The Literature Network Forums URL: http://www.online

Достоевский в переводе К. Гарнетт» впервые выделил ряд особенностей первого перевода романа «Братья Карамазовы», которые позволяют говорить о том, что англоязычные читатели «увидели Достоевского в "снятом" виде»16.

Позже появились новые переводы произведений Достоевского. В одной из своих статей П. Франс замечает, что переводчики сначала находились под влиянием критики, которая видела в Достоевском прежде всего мыслителя и 1 посредственного» писателя (В. Набоков), но потом под воздействием известной книги Бахтина «Проблемы поэтики Достоевского» изменили свою переводческую технику, посмотрев на него как именно на великого писателя. Поэтому вместо того чтобы сглаживать наиболее неудобные для восприятия места, они стали

18 показывать их в своих переводах, нередко нарушая нормы переводного языка .

Объект исследования — текстовые фрагменты романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» в рамках сопоставления с переводами на английский и немецкий языки.

Предмет исследования — стиль, или идиостиль Ф.М. Достоевского^ в его романе «Братья Карамазовы» в свете концепции стиля, изложенной в данной диссертации, на основании сопоставительной модели «оригинал — ,перевод — оригинал».

Метод исследования. В стилистике текста, в сопоставительной стилистике, в теории художественного перевода предложены и практически воплощены различные подходы к лингвостилистическому анализу. В этой области не выделяют общепринятый метод. Критериями являются эффективность и степень объективности метода. В диссертации лингвостилистический анализ строится на основе сопоставительного метода в сопоставительной модели «оригинал — перевод — оригинал». Разработанная в диссертации сопоставительная модель «оригинал ■— перевод — оригинал» синтезирует представление о переводе как вторичном тексте по отношению к оригиналу, принятое в деривационной

Iiterature.com/forums/showthread.php?s=f8ebfd68a 1 d20cecc6dd5e3686148bb 1 &р=518199#post518199 (дата обращения: 05.09.2011).

16 Николюкин А.Н. Достоевский в переводе К. Гарнетт// Русская литература. - 1985. - № 2. - С. 158.

17 «Достоевский писатель не великий, а довольно посредственный, со вспышками непревзойденного юмора, которые, увы, чередуются с длинными пустошами литературных банальностей» — Набоков В. Лекции по русской литературе: Чехов, Достоевский, Гоголь, Горький, Толстой, Тургенев, [Перевод с английского и французского; Предисловие И. Толстого], М.: Независимая газета, 1996. С.173-219.

18 France Р. Указ. соч. С. 73. текстологии19, с представлением о стилистическом эксперименте20. Пошаговое использование сопоставительной модели и ее значение для стилистического анализа уясняется из следующей экспликации:

1. Сопоставление перевода и оригинала (первичного и вторичного текстов) означает обращение к разным языковым системам и обретение «внешней» точки зрения по отношению к русскому языку. Здесь оказывается принципиальным наличие/отсутствие вариантов в сопоставительных единицах, возможное и невозможное в пределах каждой из систем. У Достоевского читаем: Было ему [Алеше — А.Р.] тогда всего двадцать лет\ в английском переводе — Не was only twenty. В английском переводе порядок слов — единственно возможный, в русском наличествуют варианты. «Внешняя» точка зрения обращена к самой сути категории стиля, к «плоти» языка. Главное ее достоинство состоит в том, что она позволяет выявить такие стилеобразующие средства языковой системы, которые не выявляются вне «иноязыковой» призмы. В- этом случае речь идет не об индивидуально-авторском стиле Ф.М'. Достоевского, а о категории, стиля как таковой, то есть неразрывно связанной с устройством языковой системы.

2. Введение в сопоставительную модель в качестве вспомогательного средства так

01 называемого подстрочного , или «обратного» перевода и его сопоставление с оригиналом. A.M. Пешковский выстраивает стилистические варианты, обращаясь к лексическому уровню, т.е. заменяя одно слово другим из возможных в тургеневском тексте. Речь идет, таким образом, о варьировании внутри лексической системы русского языка. Ничто не мешает расширить сферу применения данного эксперимента на уровень предложения. Английский Не was only twenty в переводе на-русский язык дает Ему было только двадцать. Теперь можно сопоставить оригинал {Было ему тогда всего двадцать лет) и подстрочный перевод. Мы можем выявить формальную трансформацию и ее содержательный аспект (разговорность, экспрессия). Так осуществляется переход к выбору одной из возможностей русской языковой системы в определенный период • ее существования.

19 Чувакин A.A., Бровкина Ю.Ю., Волкова H.A., Никонова Т.Н. К проблематике деривационной текстологии // Человек - коммуникация - текст. Вып. 4. - Барнаул: Изд-во Алт. Ун-та, 2000.

20 Пешковский А.М Принципы и приемы стилистического анализа и оценки художественной прозы // Ars Poética. 1927-1928. Вып.- 1.

21 См. толкование терминов «подстрочный» и «обратный» в главе I данной диссертации на с. 36-37.

3. Сам по себе единичный выбор значим только для конкретного предложения. «Стиль всегда характеризуется принципом отбора и комбинации наличных языковых средств, их трансформаций»22. Если стилистически значимые выборы — на фонетическом, ритмико-интонационном, морфологическом, словообразовательном, лексическом, синтаксическом уровнях — так или иначе повторяются и если они обнаруживают определенную взаимосвязь, оказывается возможным выделить ряд стилистических характеристик, присущих стилю «Братьев Карамазовых» и (до определенной степени) идиостилю Достоевского.

4. Наиболее ответственным этапом лингвостилистического описания в рамках предлагаемой модели становится семантическая характеристика выделенных стилистических особенностей23. В лингвистике язык для описания семантики стиля фактически не разработан. В сопоставительной модели «оригинал — перевод —■ оригинал» принята следующая логи^ Стилистические маркеры переводятся в термины риторических операций: любая трансформация может быть сведена к сокращению и добавлению единиц. Молено,- ввести также сложную операцию, о! одновременно состоящую из сокращения и добавления . Далее определяется план содержания этих операций. Лингвистическая квалификация трансформаций сопрягается с объяснением ее стилистического эффекта. К языку описания предъявляется в первую очередь требование полноты передачи стилистических нюансов и адекватности их истолкования. л <г

В настоящей работе, как и в труде A.A. Реформатского , различие между терминами «сравнение» и «сопоставление», при котором сравнение направлено на выявление общего в сравниваемых языковых системах, а сопоставление — на выявление различного, не акцентируется. Использование термина «сопоставление», однако, в настоящей работе кажется более предпочтительным, поскольку точнее описывает процесс проводимого в работе анализа, когда сопоставляются (ставятся рядом друг с другом) оригинал и его перевод или переводы на другие языки. Перевод в этом смысле как раз и может стать тем

22 Степанов Ю.С. Стиль // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 494.

23 По определению К.А. Долинина, «стиль есть содержательное свойство высказывания (сообщения, текста)»—Долинин К.А. Стиль французского языка. М., 1978. С. 36.

24 Дюбуа Ж. и др. Общая риторика. М., 1986. С. 86.

25 См. подробно: Реформатский A.A. О сопоставительном методе // Реформатский A.A. Лингвистика и поэтика. - М., 1987. - С. 40-52. фоном», на котором становятся заметнее некоторые черты оригинала. Перевод выступает в роли своеобразного комментария к оригиналу, что способствует лучшему пониманию оригинала, помогает по-новому, «свежим глазом», с непривычной точки зрения посмотреть на оригинал.

Научная новизна диссертации, состоит в разработке сопоставительной , модели «оригинал — перевод — оригинал» как эффективном средстве лингвостилистического анализа художественного текста в «микроскопическом» описании индивидуально-авторского стиля романа Достоевского «Братья Карамазовы».

Цели и задачи. Цель. диссертационного исследования — «микроскопический» анализ категории- стиля в художественном тексте на материале романа Достоевского «Братья Карамазовы». В диссертации поставлены следующие задачи:

1. Стиль как лингвистическая категория- представляет собой неотъемлемый коннотативный аспект текста и дискурса. Стиль имеет формальную и содержательную стороны. Система языка включается в формирование стиля на всех языковых уровнях, в полном объеме стилистически нейтральных и стилистически маркированных языковых средств.

2. Стиль текста не есть прерывистая или точечная категория. Стиль не дискретен и воплощается в тексте на всем протяжении текста от начала и до конца. \ Лингвостилистический анализ текста является «микроскопическим» по определения акад. В.В. Виноградова.

4. Лингвостилистический анализ художественного текста на основе сопоставительной, модели позволяет выявить совокупность характеристик (семантико-стилистических особенностей) индивидуально-авторского стиля художественного текста. Лингвостилистический анализ открывает возможность и представить идиостиль писателя во всем многообразии индивидуально-авторских стилей его произведений с последующим выделением общих семантико-стилистических характеристик.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Категория стиля в сопоставительной модели "оригинал - перевод - оригинал""

Выводы:

Сопоставление перевода с оригиналом позволяет выявить важную стилистическую- характеристику оригинала: Ф.М. Достоевский * осуществляет выбор из однокоренного синонимического ряда («дева», «девица», «девка», «девочка», «девчонка», «девчоночка») таким образом, что» нужное слово не только называет объект, но и передает дополнительные смыслы. Разумеется, вышеназванные дополнительные смыслы могут быть переданы» средствами английского языка, но не с помощью членов синонимического ряда. Однако мы исследуем стилистические особенности оригинала, а не достоинства или недостатки перевода.

Таким образом, сопоставительный анализ показывает стилистическое и семантическое взаимодействие языковых единиц и их значений, важное для каждого конкретного контекста, а также позволяет свести разные примеры воедино и выявить важнейшую особенность стилистического мышления Ф.М. Достоевского.

Кроме того, на наш взгляд, другая («внешняя») точка зрения, представленная в языке перевода, позволяет выявить — и при этом совершенно объективно — такие стилеобразующие языковые признаки, которые почти неминуемо ускользают от внимания при «внутренней» точке зрения. Взятые по отдельности эти признаки могут показаться слишком мелкими и даже незначительными. Между тем стиль как раз и создается мелкими и деликатными языковыми мазками.

Заключение

Изучение категории стиля с использованием метода «микроскопического» анализа в сопоставительной модели «оригинал — перевод — оригинал» на материале романа «Братья Карамазовы» представляет собой новый аспект применения концепции стиля как аспекта языка и дискурса. При таком подходе к исследованию стиля не только был опробован сам метод сопоставления и детального анализа художественного текста и его переводов на английский и немецкий языки, но и были выявлены важные стилистические качества русского языка, сыгравшие ключевую роль в формировании уникального стиля Достоевского.

В целом во II и III главах диссертации выделены и проанализированы около 300 семантико-стилистических особенностей, которые участвуют в формировании индивидуально-авторского стиля Достоевского. Индивидуально-авторский, стиль

J воплощается в тексте романа на всех языковых уровнях. В результате проделанного анализа был выявлен целый арсенал стилистических средств: высокая, книжная, архаическая, разговорная и просторечная лексика; окказиональные слова; метафоры; повторы; оттенок начальной фазы повествования; лаконичность и целостность развернутого определения героев; анафоры с аллитерациями и ассонансами; разнообразные средства для выражения экспрессии, торжественности, патетики и т.д.; поэтический ритм высказываний; глагольное время и вид причастий; уменьшительно-ласкательный суффикс и др.

Семантико-стилистические особенности распределены по всему тексту и в каждом отдельном фрагменте согласованы между собой. В.В. Виноградов в свое время поставил важнейший для лингвостилистического анализа художественного текста вопрос: «.а как изучить форму произведения в его целом, в соотношении разных факторов, разных его сторон? Как изучать эти средства в каком-то <.> целостном эстетическом объекте? И к чему же, к пониманию чего приводит изучение этого внутреннего единства — какого-то переживания, внутренней какой-то сущности или оно будет все время, так сказать, скользить по поверхности?»1.

1 Виноградов В.В. Из истории изучения поэтики (20-е гг.) // Известия АН СССР, 1975, т. 34, №3. С. 265. I

Приведем те семантико-стилиетические особенности, которые представляются связанными с сущностью романа Достоевского в порядке их выделения в ходе анализа.

1. Одна из ярких особенностей стиля Достоевского проявилась при изображении им своего любимого героя Алеши^ .характеризуя которого автор использует следующий прием: он показывает, кем является его герой, заявляя о том, кем он не является. При этом он использует перформативы (объявляю—я должен объяснить!• I- must с присущими им экспрессией и утверждающим пафосом и повторы: с . аллитерациями и ассонансами: (вовсе — вовсе, не — не, фанатик — мистик, юноша— Алёша, и — и), в том числе повтор по принципу «кольца»' (вовсе не фанатик. не мистик вовсе).

2. Достоевский.! квалифицирует своего героя при помощи? содержащих оценку заимствованных существительных (фанатик/ fanatic, мистик/ mystic, человеколюбег{ — поклонник человечества/ lover of humanity), расположенных по восходящему принципу градации. При этом автор по максимуму использует их формальный и семантический, потенциал, так ч то становятся релевантными все мельчайшие составляющие означаемых и означающих данных слов: и-суффиксы и окончания, и количество- слогов; и омонимия гласных и согласных и кванты смысла. Между тем в английском:языке те.же.самые.слова; в¡частпостщфанатик я мистик, сохраняющие неизменным свое означающее, не: идентичны по своему означаемому (мистик/ mystic). Например, утвердительно-положительная семантика слова mystic в английском языке позволила выделить при. сопоставлении оттенок негативной оценки в значении слова лшстшс в русском.

3. Характеризуя своего любимого: героя: Алешу, Достоевский не скрывает своего неравнодушного к нему отношения. Это проявляется: в языковой ткани повествования, например, при использовании: паронимической аттракции в анафорически .благозвучном окончании (этот юноша, Алеша — этот молодой человек, Алеша/ this young man, Alyosha) как средства выражения подчеркнуто теплого и одновременно дистанцированного (этот юноша) авторского отношения к герою.

4. Отношение автора к главному герою выражается также за счет эмпатии (внутренней вовлеченности в переживания героя), которая нередко реализуется при помощи сочетания и чередования маркированных единиц сниженного и высокого стилей, например: сначала разговорное .ударился на монастырскую дорогу., а затем «высокое» поэтизированное определение дороги — .идеал исхода рвавшейся из мрака мирской злобы к свету любви души его; сначала экспрессивный и отчетливо разговорный глагол привязался (во фразе .к которому привязался. любовью.), а вслед за ним выдержанное в высоком стиле поэтическое определение любви героя — всею горячею первою любовью своего неутолимого сердца. Эмпатия как вторичное стилистическое качество представляет собой на первый взгляд незаметное и не столь уж важное для передачи событий семантическое добавление, состоящее в «личностном соучастии» автора-повествователя в том, что им изображается. Шкала объективность — субъективность в данном случае выглядит слишком упрощенной, учитывающей лишь крайние случаи. Усилительные частицы, наречия, разговорные слова с переносным значением вносят «кванты эмпатии» — косвенную оценку, отсутствие, активизируют фонд знаний читателя, его собственного'опыта. Повествователь не только рассказывает, но он переживает то, о чем рассказывает. И никакого «нарушения» объективности здесь нет. Все факты передаются абсолютно точно, но сам язык своими средствами воспроизводит то, что в совершенно иных формах осуществляется в жизни.

5. Весьма примечательна индивидуально-авторская семантика атрибута странный/ strange (применительно к Алеше). «Странность» героя- является лейтмотивом всей его квалификации автором в данном контексте. Автор первый начинает говорить о странности своего героя в предисловии к роману, а затем многократно возвращается к ней при последующем изображении героя. Странный выступает как своего рода квалификационный «каркас», на который крепятся все остальные оценочные характеристики. Путем дифференциации и углубления деталей автор расширяет семантику слова «странный», наполняя ее новыми смыслами. В частности, он дает понять, что одна из «странных», или «особых» черт героя, проявившаяся с колыбели и сохранившаяся до юношеского возраста, заключалась в его особой любви к матери, в силе этого чувства, благодаря чему его «память сердца» (образ матери) не просто не была утрачена, но как бы непрерывно всплывала в его памяти и переживалась им заново, вызывая в нем воспроизведение всей той гаммы чувств, которые испытывает ребенок к матери. Данное наблюдение лишний раз подтверждает заявление Ю.Н. Караулова и E.J1. Гинзбург о том, что существует немало слов, которые в творчестве Достоевского приобрели новые значения2 и в которых выразились художественные интенции автора.

6. Еще одно стилевое качество — это подчеркивание проявления признака, свойства, качества в его наиболее полном выражении, например: всею горячею первою любовью — всей теплой первой любовью/ with all the warm first love. Здесь, опять таки, речь идет о художественном идиолекте Достоевского, но и о чертах русской языковой'личности и соответственно — языкового мышления. Ведь это совершенно неслучайно, что по-русски нельзя сказать «всею теплою первою любовью»; теплое (неинтенсивное) чувство и полнота чувства в русском языковом сознании несовместимы. Этот стилистический вектор можно было бы обозначить как «вектор максимума».

7. Индивидуально-авторская семантика слов «воспоминание» («memory») в значении «память сердца» и «светлый» в значении «радостный, чистый, возвышенный», характеризующих неразрывную связь между главным, героем Алексеем и его покойной и при этом «вечно живой»- матерью: Особую роль в создании этой семантики играет повтор. В первом случае в оригинале на пять предложений приходится восемь однокоренных слов в значении воспоминания — запомнил, воспоминания могут запоминаться, запомнил, запомнились, запомнил, сколько мог он припомнить, воспоминание). Во втором случае — повтор метафорический: светлые точки из мрака', уголок из огромной картины, которая вся погасла и исчезла; косые лучи заходящего солнца', зажоюенная лампадка.

8; Достоевский мастерски использует глагольное время и вид причастий и их чередование (рыдающую. —рыдавшую/sobbing; схватившую его. —хватавшую его/snatching him up; обнявшую его. — сжимавшую его/squeezing him; молящую за него. — молившую за него/ praying for him; протягивающую его. — протягивавшую его/ holding him out) при создании объемного, «выпуклого», или «стереоскопического» изображения образа матери, достигая при этом яркой выразительности, статичности и одновременно динамичности, а также двойственности изображения. Динамичность повествования достигается также за

2 Словарь языка Достоевского/ Гл. ред. Ю. Н. Караулов; [авт. вступ. ст.: Ю.Н. Караулов, Е.Л. Гинзбург] // Slovari.ru URL: http://www.slovari.ru/default.aspx?s=0&p=307 (дата обращения: 17.05.2011) счет ритмического перечисления действий с возрастающей интонацией. Ю.Н. Караулов и Е.Л. Гинзбург в своей статье квалифицировали данный прием как «повторяемость по принципу крещендо»3. Он заключается в нагнетении, возрастании, дифференциации и углублении деталей и свойств описываемых событий, явлений, ситуаций, внутреннего состояния героев, их мыслей и чувств, и доведении их до высшей точки накала. Тем самым достигается предельное насыщение характеристики описываемого предмета или ситуации. Именно это имеет место в нашем случае, где количество слогов этих многосложных причастий обеспечивает определенный ритм текста с соответствующей фразово-интонационной моделью. Отсюда вытекает синтаксический каркас конструкции с причастиями в качестве фокуса высказывания, на который падает фразовый акцент в каждой из пяти синтагм, благодаря чему создается неповторимый образ матери.

9. Нельзя не отметить также стилистическую роль суффиксов причастий (-вш-, -ющ-, -ащ-, -ящ-), о которых в свое время довольно резко высказался Горький. В данном случае эти суффиксы являются одним из выразительных средств при создании образа рыдающей молящейся матери.

10. Сопоставление словосочетания по трагической и темной кончине своей с четырьмя английскими переводами вскрыло авторскую стратегию при выборе определений кончины Ф.П. Карамазова и1 наглядно - показало, что в каждом из вариантов перевода передается лишь'часть смыслов, наличествующих в оригинале. Другими словами, прилагательные трагический и темный обладают более широким семантическим полем по сравнению с вариантами перевода. Примечательно, что переводы в этом случае сыграли роль своего рода семантических разграничителей, зафиксировавших какое-то одно (мрачный/ gloomy) или несколько (насильственный/ violent и таинственный/ mysterious) значений из семантического пространства оригинальных лексем трагический и темный и тем самым сузивших семантику обоих лексем. Однако автор благодаря использованию слов с широким семантическим полем привносит в характеристику явлений и предметов элемент неопределенности и неоднозначности, оставляя место для читательского домысливания. По этом поводу Д.С. Лихачев писал

3 Там же. следующее: «В искусстве познающий (слушатель, читатель, зритель) творит вместе с автором или помимо автора, но по его "подсказке"»4. Отсюда видно, что «стиль Достоевского — это стиль, в котором ясно проступает стремление к стимулирующей мысль читателя незаконченности. Это стиль, рассчитанный на то, чтобы провоцировать у читателя свои выводы, заключения и размышления. Достоевский недоговаривает, намекает, выражается как бы неточно и вместе с тем с какой-то поражающей утонченностью. Он заставляет читателя думать и делать свои выводы»5.

11. Примечательно авторское экспериментирование с языком, нередко сопровождающееся «нарушениями» идиоматики и норм русского языка, например: 1) ударился на монастырскую дорогу — контаминация и преобразование двух понятий: «удариться во что-либо» и «выйти на дорогу», где первое передает эмпатию, а второе подразумевает выбор пути; 2) не захочет взять на себя осуждения — в основе конструкция «взять на себя ответственность» («осуждение» как бремя «ответственности»); 3) был. очень странен, начав даже с колыбели— деепричастный оборот присоединяется к предложению с именным сказуемым'(не характерно для русского синтаксиса), что придает высказыванию особую выразительность и передает тонкие смысловые нюансы; 4) кончине своей. о которой сообщу в своем месте — контаминация двух смыслов: «сообщу в свое время» и «сообщу в подходящем для этого месте». Данные «нарушения» — не результат неграмотности или недостаточной образованности автора, а скорее его намеренное экспериментирование с языком. Они создают «впечатление торопливости речи, неряшливых и как бы «неумелых» поисков точности и вместе с тем найденности необходимого нюанса»6. Стилистическая «шероховатость» речи («поправленная» в переводах) свидетельствует об уникальной стилевой манере писателя: максимально задействовать потенциал языка для передачи необходимого художественного оттенка с целью произвести эстетическое воздействие. Д.С. Лихачев писал: «Стиль произведений Достоевского удивительно связан с поэтикой его произведений: это стиль, в котором ослаблены обычные связи языка и 4

Лихачев Д.С. Очерки по философии художественного творчества. — СПб., 1999. С. 21.

5 Лихачев Д.С «Небрежение словом» у Достоевского // Достоевский Материалы и исследования. В 2 т. Т. 2. — Л., 1976. С. 34.

6 Там же, с. 35. создаются необычные, стиль, облегчающий неожиданные сопоставления, освобождающий произведение от внешней красивости, восстающий против мещанской привычности ассоциаций. Композиция (в широком смысле) и «фактура» языка произведений Достоевского выдержаны в одном стиле, в высшей степени экспрессивном и освобожденном от привычных идиоматических связей».7

12. За счет вкрапления в повествование вводных слов и конструкций по-моему по крайней мере (по моему мнению по крайней мере/ in ту opinion at least), по его мнению (как он думал/ as he thought) и т.п. с хмодальным значением сомнения, предположения, создается неопределенность изображения, разговорность повествования, передается оттенок неуверенности в степени достоверности сообщения и в то же время объективности суждения, намек на чужое мнение. В результате повествование приобретает парадоксально двойственный характер: оно одновременно и субъективное, и объективное.

13. В результате сопоставления выявлены интертекстуальные смыслы, например: 1) в существительном богородица/ the Mother of God на синхронном уровне начальная строчная буква интертекстуально отсылает нас к целому социокультурному пласту — советской эпохе воинствующего атеизма. Семантически это слово заключает в себе сему обожествления. Отсюда намек на две взаимоисключающие концепции — «обожествление» и «разбожествление», берущие начало в национальном культурно-религиозном сознании. 2) В словосочетании монастырская дорога (ударился на монастырскую дорогу — он перенял монастырскую жизнь/ he adopted the monastic life) очевиден интертекстуальный мотив выбора пути-дороги, нашедший отражение в мировой и русской литературе. 3) В существительном исход (идеал исхода — идеальное избавление / ideal escape) содержится отсылка к одной из библейских книг («Исходу»), в которой речь идет об исходе еврейского народа из Египта.

14. При анализе была выявлена своего рода стратегия автора при выборе начальных элементов каждого из предложений абзаца (Было. Прежде всего. Заране. И поразило-то. Впрочем. и т.п.). Складывается впечатление, что автор заранее тщательно продумывал и подбирал ключевые слова, которые следует

7 Там же, с. 41. поставить в ударную позицию абсолютного начала предложения, в результате чего прослеживается четкая причинно-следственная связь между предложениями с объяснительными, определительными и дополнительными отношениями, выделенность необходимого компонента и повествование в стиле рассказа с разговорным оттенком. Предложения словно бусинки нанизываются на одну последовательную нить повествовательной канвы.

15. Для Достоевского типичны сложноподчиненные и сложносочиненные предложения, которые в переводе часто разбиваются на два или три самостоятельных предложения, что нарушает семантико-стилистическую целостность, например: Заране скажу мое полное мнение: был он просто ранний человеколюбег{. — Я могу также дать свое полное мнение сначала. Он был просто ранний поклонник человечества./ I may as well give my full opinion from the beginning. He was simply an early lover of humanity.

16. Свободный порядок слов в русском языке, инверсия главных и второстепенных членов предложения используется автором с целью эмфатического выделения той или иной языковой единицы, создания эпически неторопливой интонации и воспроизведения слога церковных книг или фольклорных произведений. В предложении И поразила-то его эта дорога. (И причина того, что эта жизнь поразила его таким образом. /And the reason this life struck him in this way.) на фоне перевода/ подстрочного перевода заметно тема-рематическое выделение глагола поразила-то (усиленное с помощью частицы -то), стоящего в ударной позиции начала предложения. Тем самым автор намекает на силу воздействия той причины, которая заставила еще совсем молодого героя сделать столь необычный выбор жизненного пути. «Высокое» звучание словосочетания по трагической и темной кончине своей (своей мрачной и трагической смерти/ his gloomy and tragic death) обусловлено инверсией с интертекстуальной отсылкой к стилю церковных книг.

17. Довольно часто в тексте романа встречается скопление аллитераций и ассонансов, а также чеканное акцентное ударение в сочетании с ритмом, которые создают впечатление протяженности во времени и непрерывности, постепенно нарастающей экспрессии и динамизма повествования, оказывая мощное эстетическое воздействие: Прежде всего объявляю, что этот юноша, Алеша, был вовсе не фанатик, и, по-моему по крайней мере, даже и не мистик вовсе (.Прежде всего, я должен объяснить, что этот молодой человек, Алеша, был не фанатик, и, по моему мнению по крайней мере, был даже не мистик/ First of all, I must explain that this young man, Alyosha, was not a fanatic, and, in my opinion at least, was not even a mystic).

-Aju—uu—uu—и—-иш—-uu-uuu—-uuu—-uuu—-uuu—uuu—- U—\J

Прежде всего объявляю, что этот юноша, Алеша, был вовсе не фанатик, и, по-чосчу но крайней мере, лаже и не мистик вовсе

Так выявляется важнейшая характеристика индивидуально-авторского стиля Ф.М. Достоевского — его беспорядочный «многословный» синтаксис на самом деле имеет мерность, свойственную поэтическому стихотворному тексту.

18. Ряд важных особенностей был выявлен при анализе парадигмы наречия тогда, включающей в себя совокупность всех контекстов употребления данного наречия в первой книге романе. Проведенные статистические подсчеты показали, чю Достоевский в романе «Брагья Карамазовы» использует наречие «тогда» примерно в четыре раза чаще, чем J1.H. Толстой в «Войне и мире», Н.В. Гоголь в «Мертвых душах» и И.С. Тургенев в «Отцах и детях». При переводе это наречие передается либо как at the time (в то время), либо опускается (.Было ему тогда всего двадцать лет — Не was only twenty/Ему было только двадцать). На первый взгляд, наречие тогда избыточно, однако эта избыточность мнимая. «Текстовая» парадигма наречия тогда позволяет выявить три его важнейшие функции по . отношению к тексту романа в целом: 1) контексты употребления наречия тогда относятся к узловым событиям сюжета. Опираясь на данные контексты, можно составить обстоятельное краткое содержание повествовательного сюжета; 2) тогда выступает в контекстах, характеризующих персонажей повествования — Ф.П. Карамазова, Алешу, Ивана и др.; 3) в наречии тогда во многих контекстах временной компонент отступает на задний план, и тогда выступает как стилистическое средство «сглаживания углов», избегания скачкообразности и прерывистости. Тогда — знак индивидуально-авторского стиля романа, выявленный только с использованием сопоставительной модели «оригинал — перевод — оригинал».

18.1. Анализ парадигмы наречия тогда косвенно указал на такие стилистические особенности русского языка, как избыточность и конкретизацию, о которых говорил еще В.Г. Гак, а также повторы, использующиеся для эмфатического акцента и усиления. А. Вежбицкая отмечала, что речевые повторы свойственны, в частности, славянским языкам по причине большей свободы в выражении эмоций в славянской культуре, чем, например, в англосаксонской, вследствие чего переводчик снимает в романе повторы в большинстве случаев, как бы избегая лишней конкретизации и эмоциональности повествования. Однако в результате сравнения с употреблением наречия тогда другими русскими писателями стало очевидно, что повторы являются не только стилистическим качеством русского языка, но и стилевой манерой самого Достоевского.

18.2. При анализе наречия тогда было также отмечено пресловутое многословие Достоевского. Однако его многословие находится в органической связи с особенностями содержания его произведений. Поэтому оно лишь условно может быть названо многословием, поскольку отражает то, что характерно для стиля и направления творческой индивидуальности писателя. Именно поэтому при своем известном многословии Достоевский осуществляет свои художественные задачи путем вполне лаконичных (как это ни парадоксально) и при этом весьма экспрессивных и изобразительных высказываний, и у него действительно не найти лишнего слова, которых, кстати, насчитывается немало в переводе. У Достоевского каждое слово на своем месте, и каждое неотъемлемо и органически связано со всеми остальными, так что его высказывания представляют собой единое, хотя и разноголосое, целое и производят художественное воздействие.

19. Использование автором слов с уменьшительно-ласкательными суффиксами; что составляет характерную черту индивидуально-авторского стиля Достоевского, играет разнообразную стилистическую роль, в повествовании. Невозможность передачи данного морфологического компонента на английском языке компенсируется вполне адекватной передачей его на немецком, чем обеспечивается большая объективность исследования при помощи привлечения большего количества переводов на разные языки.

20. Еще одна важная стилистическая характеристика оригинала, выявленная при сопоставлении с переводом, заключается в следующем: Достоевский осуществляет выбор из однокоренного синонимического ряда (дева, девгща, девка, девочка, девчонка, девчоночка) таким образом, что нужное слово не только называет объект, но и передает дополнительные смыслы: традиционно-поэтическое дева (young woman / букв, молодая женщина), имевшее в XIX в. приподнятый характер; девушка (girl) — «лицо женского пола, достигшее физической зрелости, но не состоящее в браке», явно противопоставленное слову женщины (women); девица (girl), не имевшее вплоть до XX в. отрицательных коннотаций, уравняло между собой антагонистов (Грушеньку и Катерину Ивановну); девка (the peasant girl) — девушка крестьянского происхождения (с пренебрежительной окраской) и т.д. Разумеется, вышеназванные дополнительные смыслы могут быть переданы средствами английского языка, но не с помощью членов синонимического ряда. Как видно из примеров, отсутствие в английском языке соответствующих аффиксов восполняется главным образом аналитически. Таким образом, сопоставительный анализ показывает в данном случае стилистическое и семантическое взаимодействие языковых единиц и их значений, важное для каждого конкретного контекста употребления синонимического ряда существительного «девушка», а также позволяет свести разные примеры воедино и выявить важнейшую особенность стилистического мышления Достоевского. Таким образом, другая («внешняя») точка зрения, представленная в языке перевода, позволяет выявить — и при этом совершенно объективно — такие стилеобразующие языковые признаки, которые почти неминуемо ускользают от внимания при «внутренней» точке зрения.

21. Текст романа насыщен просторечием (ср. по четвертому году — на своем четвертом году/ in his fourth year). Стилистический смысл просторечия — это не только отступление от норм литературного языка, но и языковое воплощение специфических черт русской ментальности. Это та коренная основа национального русского языка, которая коррелирует со специфически «ключевыми словами» русской культуры. Важна не изобразительная функция просторечия, какой, например, просторечие наделяется при построении словесного портрета персонажа, а именно такие непрерывные вкрапления в авторское монологическое слово, составляющие неустранимый компонент национального русского мышления. Вводные слова, идиоматические сочетания, частицы — все это может показаться языковой мелочью; удельный вес каждой такой «единички» выглядит не столь и значительным, между тем в совокупности эти «единички» формируют то качество «русскости», без которого немыслим художественный мир и характеры Достоевского.

Эта мысль прослеживается в высказывании Ю.Н. Караулова и Е.Л. Гинзбурга о том, что при чтении произведений Достоевского читатель «поражается прежде всего богатством, разнообразием и выразительной силой языка писателя, его великолепной, завораживающей читателя «неправильностью», его «разговорностью», граничащей временами с косноязычием, его информативной неисчерпаемостью и многозначностью. Однако на деле. эта неправильность и неоднозначность оборачиваются высочайшей изобразительной точностью и тонкостью в передаче тех интеллектуальных, эмоциональных, психологических, нравственных глубин русского национального характера, русского национального духа, до которых удалось добраться далеко не каждому из признанных классиков нашей литературы»8.

Итак, стилистические особенности были выявлены» на всех уровнях языка, от фонетики до синтаксиса. При этом метод сопоставительного «микроскопического» анализа оказался весьма эффективным средством в изучении стиля художественного текста. Можно сказать, что до сих пор изучение языковых особенностей стилей (идиостилей) писателей осуществлялось во многом в прямой зависимости от интуиции и опыта каждого конкретного исследователя. По-видимому, одной из причин субъективизма стилистических исследований художественных произведений является принципиальная несопоставимость одних самостоятельных произведений с другими, вследствие чего к каждому конкретному произведению приходится искать подходящий лишь к нему стилистический «ключ». Это можно объяснить тем, что к произведениям литературы трудно подобрать другие произведения, с которыми их можно было бы сопоставить, и на основании этого сопоставления выделить присущие анализируемому произведению стилистические черты. Данное исследование показало, что предлагаемый нами метод сопоставительного анализа решает эту проблему, так как перевод/подстрочный перевод выступает в качестве

8 Словарь языка Достоевского/ Гл. ред. Ю.Н. Караулов; [авт. вступ. ст.: Ю.Н. Караулов, Е.Л. Гинзбург] // Slovari.ru URL: http://www.slovari.ru/default.aspx?s=0&p=307 (дата обращения: 17.05.2011) стилистической оппозиции» оригинала, некоего «параллельного» текста, который образует систему с изучаемым произведением, что позволяет не только анализировать явления стиля, но и проверять полученный результат.

В связи с ограниченным объемом настоящей диссертации мы не ставили перед собой задачу проанализировать весь текст романа «Братья Карамазовы» с целью изучения стиля Достоевского. Поэтому данное исследование не может претендовать на полноту описания его стиля. Однако уже тот небольшой объем текста, который был проанализирован в данном исследовании, послужил весьма полезным материалом для выявления и описания некоторых важнейших особенностей стиля Достоевского и его неповторимой индивидуальной писательской манеры. Взятые по отдельности эти особенности могут показаться слишком мелкими и даже незначительными. Между тем стиль как раз и создается мелкими и деликатными языковыми мазками. Перефразируя Б.Л. Пастернака можно было сказать, что стиль — это «всесильный Бог деталей»9. Эти детали и высвечивает для нас художественный перевод.

9 Пастернак Б.Л. Собрание сочинений в пяти томах. / Сестра моя — жизнь. / Давай ронять слова. М., 1989 -1992, т. I. С. 167.

Список научной литературыРудометкин, Андрей Петрович, диссертация по теме "Русский язык"

1. Аксаков К.С. Эстетика и литературная критика. - М.: Искусство, 1995

2. Алъжанова 3. М. Просодия «вторичного» текста. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. — М., 1985

3. Англо-русский словарь. Мюллер В.К. 24-е изд. М.: Русский язык, 1995

4. Аракин В.Д. Сравнительная типология английского и русского языков. JI., 1979

5. Арнольд КВ. Стилистика современного английского языка. (Стилистика декодирования.) М., 1990

6. Арутюнова Н.Д. Диалогическая цитация (к проблеме чужой речи) // Вопросы языкознания. 1986. - № 1

7. Баллы Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: ИЛ, 1955

8. БаллиШ. Французская стилистика. М., 19619. Барт Р. S/Z.M., 1994

9. Ю.Бархударов JJ.С. Язык и перевод. М.: Международные отношения, 197511 .Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М., «Худ. лит.», 1975

10. М.Бахтин М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1963

11. Бахтин М.М. Проблема речевых жанров// Бахтин М.М. Собр. соч. М., 1996. Т. 5

12. Бахтин М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979

13. Бауъи К.-Р. Сравнительное языкознание, прикладная лингвистика и перевод // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. М,: Международные отношения, 1978

14. Белинский В.Г. Петербургский сборник, изданный Н. Некрасовым. — Отец. Зап., 1846, № 3. Цит. по: Ф.М. Достоевский в русской критике. М., Госплитиздат, 195617. Библия. М., 2000

15. ХЪ.БлюменауД.Н. Проблемы свертывания научной информации. -Л.: Наука, 1982

16. Бондаревская O.A. Концептосфера романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». Дисс. .канд. филол. наук. Липецк, 2008

17. Семантические универсалии и описание языков. М., 1999

18. Вейдлъ В. Мысли о Достоевском // Достоевский и мировая культура. Альманах № 1.4. III. М.;Л., 1993

19. Виганоеа В. В. Лингвориторические функции новозаветных репрезентаций в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». Дисс. .канд. филол. наук. Сочи, 2007

20. Виноградов В.В. К морфологии натурального стиля (Опыт лингвистического анализа петербургской поэмы «Двойник») // Виноградов В.В. Избранные труды. Поэтика русской литературы. М.: Наука, 1976

21. Виноградов В.В. Опыт лингвистического анализа петербургской поэмы "Двойник" // Ф. М. Достоевский. Статьи и материалы. Сб. 1. Пг., 1922

22. Виноградов В. В. О поэзии Анны Ахматовой. (Стилистические наброски) // Виноградов В. В. Избранные труды. Поэтика русской литературы. М., 1976

23. Виноградов В. В. О художественной прозе. М., 1930

24. Виноградов В.В. О языке художественной прозы // Избранные труды. Т. 5. М., 1980

25. Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики. М., 1981

26. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963

27. Виноградов. В.В. Стиль Пушкина. М., Наука, 1999

28. Виноградов В.В. Школа сентиментального натурализма. Роман Достоевского «Бедные люди» на фоне литературной эволюции 40-х годов // Виноградов В. В. Избранные труды. Поэтика русской литературы. М., 1976

29. Виноградов B.C. Лексические вопросы перевода художественной прозы. М., 1978

30. Винокур Г.О. О задачах истории языка//Винокур Г. О. Избранные работы по русскому языку. М., 1959

31. Гадамер Х.Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М.: Прогресс, 1988

32. Гак В.Г. О контрастивной лингвистике // Новое в лингвистике. Вып. XXV. Контрастивная лингвистика. М.: Прогресс, 1989

33. Гак В.Г., Лъвин Ю.И. Курс перевода. Французский язык. М.: Международные отношения, 1980

34. Гак В.Г. Сравнительная типология французского и русского языков. М.: Просвещение, 1983

35. Гальперин И.Р. Стилистика английского языка. М. 1971

36. Гальперин И.Р. Очерки по стилистике английского языка. М., 1958

37. Гарин И.И. Многоликий Достоевский // И.И. Гарин. — М.: ТЕРРА, 1997

38. Гаспаров M.JJ. Литературный интертекст и языковой интертекст // Известия АН. Серия литературы и языка. Т. 61. № 4. 2002

39. Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. М., 1996

40. Гиро П. Разделы и направления стилистики и их проблематика//Новое в зарубежной лингвистике. Вып. IX. Лингвостилистика. М.\ 1980

41. Голуб И.Б. Стилистика русского языка. М., 2003

42. Горький М. Собр. соч.: в 30 т. — М., 1953. — Т. 24

43. Григорьев А. Достоевский в современном зарубежном литературоведении // Русская литература. 1972. -№ 1

44. Гришин Д.В. Афоризмы и высказывания Ф. Достоевского. Мельбурн, 1961

45. Гумбольдт В. Избранные труды по языкознанию М.: «Прогресс», 1984

46. Гумбольдт В. Форма языков / В. Гумбольдт II Избранные труды по языкознанию. -М.: Прогресс, 1984

47. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т.З.М., 1955

48. Добровольский Д. О. К динамике узуса (язык Пушкина и современное словоупотребление. // Русский язык в научном освещении. № 1. М., 2001

49. Добролюбов H.A. Забитые люди. — Современник, 1861, № 9

50. Долбина H.A. Художественный концепт «брат» и его языковая репрезентация в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». Дисс. .канд. филол. наук. Томск, 2004

51. Долинин К.А. Стилистика французского языка: М.: 2-е изд., дораб. М., 1987

52. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы // Достоевский Ф.М. Собр. соч. в 15-ти т. Т.9. Л., 1991

53. Достоевский Ф.М. Письма, т. I, Госиздат, М. Л., 1928

54. Достоевский Ф.М. Подросток //Достоевский Ф.М. Собр. соч. в 15-ти т. Т. 8. Л., 1991

55. Елкина Н.М. Старославянский язык. М., 1960.

56. Ельмслев Луи. Пролегомены к теории языка // Зарубежная лингвистика. 1. М., 1999

57. Женетт Ж. Стиль и значение // Женетт Ж. Фигуры. Т. 2. М., 1998

58. Жолковский А.К. «Блуждающие сны» и другие работы. М., 1994

59. Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. Работы по поэтике выразительности. М., 1996

60. Завалъская ГЛ. Вторичные тексты в литературной традиции современного английского языка. Автореф. дисс. . канд. филол. наук. — М., 1987

61. Задорнова В.Я. Восприятие и интерпретация художественного текста. М.: Высшая школа, 1984

62. Задорнова В.Я. Словесно-художественное произведение на разных языках как предмет лингвопоэтического исследования. Дисс. . докт. филол. наук. — М., 199271 .Замотин И.И. Достоевский в русской критике, ч. 1. Изд-во Варшавского ун-та, 1913

63. Земская E.JI. Словообразование как деятельность. М.: Наука, 1992

64. Знаменская Т.А. Стилистика английского языка. М. 2005 1А.Иванчикова Е.А. Синтаксис художественной прозы Достоевского. М., 1979

65. Иванова И.П. Бурлакова В.В. Почепцов Г,Г. Теоретическая грамматика современного английского языка Учебник. М. Высш. школа, 1981

66. Качалова КН., Израшевич Е.Е. Практическая грамматика английского языка. М., 200277 .Козыренко JI.B. Художественный пересказ как метатекстовый жанр // Виноградовские чтения. Тобольск: ТГТТИ, 2001

67. Комиссаров В.Н. Перевод как объект лингвистического исследования (Вступительная статья) // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. -М: Международные отношения, 1978

68. Комиссаров. В.Н. Общая теория перевода. М., 1999

69. SO. Комиссаров В.Н. Теория-перевода (лингвистические аспекты). -М.: Высшая школа, 1990

70. Копров Ю.В. Семантико-функциональный синтаксис русского языка в сопоставлении с английским и венгерским. Воронеж: Издатель О. Ю. Алейников, 2010.

71. Левик В. О точности и верности // Мастерство перевода. Сборник статей. — М.: Советский писатель, 1959

72. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990

73. Липгарт A.A. Лингвопоэтическое исследование художественного текста: теория и практика (на материале английской литературы 16-20 вв.).Дисс. . докт. филол. наук. — М., 1996

74. Лихачев Д. С. «Небрежение словом» у Достоевского // Достоевский. Материалы и исследования. В 2 т. Т. 2. — Л., 1976

75. Лихачев Д. С. Очерки по философии художественного творчества. СПб., 1996

76. Лихачев Д.С. Принцип историзма в изучении единства содержания и формы литературного произведения // О филологии / Библиотека Гумер — языкознание URL: http://www.gumer.info/bibliotekBuks/Linguist/Lih/05.php (дата обращения: 14.07.2011)

77. Ломоносов М.В. Российская грамматика. Полное собрание сочинений: Труды по философии. Т. 7. М.; Л., 1952

78. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М., 1970

79. Луговская Е.Г. Компоненты концептосферы языковой личности Смердякова и особенности её дискурсивной реализации в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». Дисс. .канд. филол. наук. Тирасполь, 2009

80. Магидова И.М. Теория и практика прагмалингвистического регистра английской речи. Дисс. .докт. филол. наук. — М., 1989

81. Мандельштам О. Избранное / Сост., автор предисл. и коммент. П.М. Нерлер. — М., 1991

82. Мартына И.А. Типология и функционирование номинаций персонажей в полифоническом повествовании. Дисс. .канд. филол. наук. Самара, 2003

83. Михайлова С.Ю. Нефедова P.M. Конспекты, рефераты, изложения. М.: ЮНВЕС, 1998

84. Морозов A.B. Обратный лексикографический перевод как метод исследования деривационного потенциала русского слова в межъязыковом пространстве // Вестник ВГУ, Серия "Лингвистика и межкультурная коммуникация", № 1., 2004

85. Москвин В.П. Интертекстуальность: Понятийный аппарат. Фигуры, жанры, стили. М., 2011

86. Мультитран URL: http://www.multitran.ru/c/m.exe?CL=l&s=tragic+&ll=l (дата обращения: 15.09.2011).

87. Набоков В. Лекции по русской литературе: Чехов, Достоевский; Гоголь, Горький, Толстой, Тургенев, Перевод с английского и французского; Предисловие И. Толстого., М.: Независимая газета, 1996

88. Николюкин А.Н. Достоевский в переводе К. Гарнетт // Русская литература. -1985.-№2.-С. 158

89. Новикова М.А. Проблемы индивидуального стиля в теории художественного перевода. Л., 1980

90. Общая риторика: Пер. с фр. / Ж. Дюбуа, Ф. Пир, А. Тринон и др. Общ. ред. и вступ. ст. А. К. Авеличева. М.: Прогресс, 1986

91. Общее языкознание. Методы лингвистических исследований / Отв. Ред. Чл.-кор. АН СССР Б.А. Серебренников. — М., 1973

92. Панов M.B. О переводах на русский язык баллады «Джаббервокки» JI. Кэрролла // Развитие современного русского языка. Словообразование. Членимость слова. М.: Наука, 1975

93. Панченко А. А. Христовщина и скопчество: фольклор и традиционная культура русских мистических сект. М., 2002

94. Пастернак Б.Л. Собрание сочинений в пяти томах. / Сестра моя жизнь. / Давай ронять слова. М., 1989 - 1992, т. I

95. Пешковский A.M. Принципы и приемы стилистического анализа и оценки художественной прозы // Ars Poética. 1927-1928. Вып. 1

96. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении / A.M. Пешковский. изд. 6-е. - М., 1938

97. Плунгян В.А. Общая морфология: Введение в проблематику. — М.: УРСС Эдиториал, 2003

98. Полубиченко JI.B. Филологическая топология: теория и практика. — Дисс. .докт. филол. наук. —■ М., 1991

99. Поспелова Е.Г. Семантико-синтаксические типы и текстовые функции вставных конструкций : Дис. . канд. филол. наук": 10.02.01 : Москва, 2005

100. Прияткина А.Ф. Русский язык: синтаксис осложненного предложения. М.: Высш. шк., 1990

101. Прохорова М.Ю. Филологический вертикальный контекст в прагмалингвистическом освещении. Дисс. .канд. филол. наук. — М., 1989

102. Рахилина Е.В. Когнитивный анализ предметных имен. М., 2000

103. Ревзина О.Г. Безмерная Цветаева. М., 2009

104. Ревзина О.Г. Дискурс и дискурсивные формации // Критика и семиотика. Вып. 8. М., 2005

105. Ревзина О.Г. Лингвистические основы интертекстуальности // Текст. Интертекст. Культура. Материалы междупар. науч. конф. (Москва, 4-7 апреля 2001 г.). М., 2001

106. Ревзина О.Г. О понятии коннотации // Языковая система и ее развитие во времени и пространстве. Сб. научных трудов к 80-летию профессора К.В. Горшковой. М., 2001

107. Ревзина О.Г. Стилистика XXI века // Русский язык: Исторические судьбы и современность. М., МГУ, 2001

108. Ревзина О.Г. Язык и литература: учение академика В. В. Виноградова в свете современного гуманитарного знания // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология. 1995. № 6

109. Реформатский A.A. О сопоставительном методе // Реформатский A.A. Лингвистика и поэтика. М., 1987

110. Рецкер Я.И. Теория перевода и переводческая практика. — М.: Международные отношения, 1974

111. Розенталъ Д.Э. Справочник по правописанию и стилистике. М., 1997

112. Сайкова Н.В. Взаимодействие слова и текста в деривационном аспекте: на материале вторичных текстов разных типов: Дисс. канд. филол. наук. — Барнаул, 2002

113. Русская грамматика. В 2-х т. М., 1980

114. Свенгщцкая И.С. Раннее христианство: страницы истории. БАЛ М., 1987

115. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М.: Издательская группа «Прогресс», Универс., 1993

116. Словарь языка Достоевского. Лексический строй идиолекта. Гл. ред. Ю. Н. Караулов. М., 2007

117. Словарь русского языка. В 4-х т. Под ред. А. П. Евгеньевой (MAC). М., 1981-1984

118. Словарь синонимов русского языка. В 2 т. Под ред. А. П. Евгеньевой. Т. 2. М„ 2003

119. Словарь церковно-славянского и русского языка 1847 г. В 4 т. Т. 4. С-Пет., 1847

120. Словарь // ABBYY Lingvo.Pro URL: http://lingvopro.abbyyonline.com/ru (дата обращения: 24.03.2011).

121. Соссюр Фердинанд де. Курс общей лингвистики // Труды по языкознанию. М., 1977

122. Смирницкий А.И. Очерки по сопоставительной грамматике русского и английского языков М.: Высш. школа, 1970

123. Сумароков А.П. Избранные произведения. Л., 1957

124. Стилистический энциклопедический словарь русского языка/ Под ред. M. Н. Кожиной. М.: Флинта, 2003

125. Таратинская JI.A. Изобразительные функции качественных прилагательных в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». Дисс. .канд. филол. наук. М„ 2010

126. Терехова М. Ю. Лингвостилистический статус учебных видов вторичного текста. — Автореф. дисс. .канд. филол. наук. — М., 1988

127. Типология и теория языка: от описания к объяснению: К 60-летию А.Е. Кибрика. / Ред. Е.В. Рахилина, Я.Г. Тестелец. М.: Языки русской культуры, 1999

128. Тюленев. C.B. «Вторичный» текст как средство прагмастилисгического изучения оригинала. Дисс. . канд. филол. наук. — М., 2000

129. Улърих М. Об имитации речи // Вопросы языкознания. М.: Наука, 1992, № 6

130. Уржа A.B. Организация русского переводного художественного текста с позиций коммуникативной грамматики языка (на материале переводов рассказов Э. По и сказок О. Уайльда). Дисс. . канд. филол. наук. — М., 2002

131. Успенский Б.А. Краткий очерк истории русского литературного языка (XI-XIX вв.). М., 1994

132. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: Пер. с нем. В 4 т. Т. 4. М.: Прогресс, 1964

133. Ферс Р. Джон. Лингвистический анализ и перевод // Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. М.: Международные отношения, 1978

134. Федоров A.B. Искусство перевода и жизнь литературы. Л.: Сов. писатель, 1983

135. Федоров А.В Основы общей теории перевода. М.: Высшая школа, 1983

136. Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997

137. Чувакин А.А Деривационные отношения как тип межтекстовых отношений (к предмету текстодериватологии) //Актульные проблемы дериватологии, мотивологии, лексиокграфии. Томск: Изд-во Том. Ун-та, 1998

138. Чувакин A.A., Бровкина Ю.Ю., Волкова H.A., Никонова Т.Н. К проблематике деривационной текстологии // Человек коммуникация - текст. Вып. 4. -Барнаул: Изд-во Алт. Ун-та, 2000

139. Чуковский K.M. Высокое искусство. М.: Искусство, 1964

140. Шварцкопф Б. С. Русская пунктуационная система и вставные конструкции // Russian Linguistics 18. Netherlands, 1994

141. Шварцкопф Б.С. Современная русская пунктуация: система и ее функционирование. М., 1988

142. Швейг{ер АД. Возможна ли общая теория перевода // Вопросы теории перевода. Тетради переводчика, ред. JI. С. Бархударов. М., Вып. 7. 1970

143. Шевченко Т.А. Стилистика современного английского языка. М. 1998

144. Широкова А.В. Сравнительная типология разноструктурных языков. М.: Добросвет, 2000

145. Шор В.Е. «Кола Брюньон» на русском языке // Мастерство перевода. Сб. седьмой. М. 1970

146. Штелинг Д.А. Грамматическая семантика английского языка. Фактор человека в языке. -М., 1996.

147. Штернеманн Р. (рук.) и коллектив авторов. Введение в контрастивную лингвистику // H3JL Вып. XXV. Контрастивная лингвистика. М.: Прогресс, 1989

148. Щерба JI.B. К вопросу о распространении в СССР знания иностранных языков и о состоянии филологического образования // Щерба JI.B. Избранные работы по языкознанию и фонетике. Т. 1. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1958

149. Якобсон Р. О. Грамматика поэзии и поэзия грамматики // Poetics. Poetyka. Поэтика.-Варшава, 1961

150. Якобсон Р. Работы по поэтике. М., 1987

151. Beardsley, Monroe. Aesthetics, 1981, p. 168

152. Barthes R. Image — Music — Text / Transl. and ed. St. Heath. London, 1977. P. 146

153. Barthes R. Untying the text: a post-structuralist reader / Ed. R. Young. Boston, 1981

154. Catford J. A Linguistic Theory of Translation. London, 1965

155. Dostoevsky F.M. The brothers Karamazov. Translated by Andrew R. MacAndrew. Bantam Books, 2003

156. Dostoevsky F.M. The brothers Karamazov. / Translated by C. Gamett. Vol. I. — 1939

157. Dostoevsky F.M. The brothers Karamazov. Translated by Ignat Avsey. Oxford Paperbacks, 1998

158. Dostoevsky F.M. The brothers Karamazov. Translated by Richard Pevear and Larissa Volochonsky. Farrar, Straus, and Giroux, 2002

159. Dostojewski F.M. Die Brüder Karamasow: Roman in 4 Teilen u. einem Epilog. / Übers, von Hermann Röhl. — Leipzig, 1981

160. Dufrene, Michael. Esthetique et Philosophie, I

161. Elements of Symbolic Logic, New York, Macmillan, 1947

162. France P. Dostoevskii rough and smooth // Forum for Modern Language Studies, 197, Vol. XXXIII, 1

163. Frege. Sense et denotation (1982), in: Ecrits logisques et philosophiques, Paris, ed. Du Seuil, 1971

164. Friedrich P. Structural implications of Russian pronominal use. Sociolinguistics. The Hague — Paris, 1966

165. Galperin I.R. An Essay in Stylistic Analysis. M., 1968

166. GuiraudP. La Stylistique // Coll. Que sais-je? — P.; PUF, 1963

167. Heibig G. Sprachwissenschaft Konfrontation - Fremdsprachenunterricht. -VEB Verlag Enzyklopädie Leipzig, 1981

168. Hollander J. Versions, Interpretations, Performances. // On translation.(R. Brower, ed.).— Cambridge (Mass), 1959

169. Householder Fred W. Analysis, Synthesis and Improvisation // Text processing. — Stockholm, 1982

170. Jacobson R. Linguistics and poetics // Style in language. Cambridge (Mass.) 1960

171. Jacobson R. On linguistic aspects of translation // On translation.(R. Brower, ed.). Cambridge (Mass), 1959

172. Kade O. Zufall und Gesetzmäßigkeit in der Übersetzung. Leipzig, 1968

173. Kaye P. Dostoevsky and English Modernism. Cambridge: University Press, 1999

174. Languages de l'art, p. 127

175. La Semantique, Paris, PUF, 1955

176. Longman Dictionary of Contemporary English URL: http://www.ldoceonline.com/ (дата обращения: 19.05.2011)

177. Michael Swan. Practical English Usage. Oxford, 1995

178. Nida E. Toward a science of translating. Leiden, 1964

179. Poulet G. (ed), Les Ghemins actuels de la critique, Paris, Pion, 1967

180. Riffaterre M. Essais de stylistique structurale, Paris, Flammarion, 1971

181. Sartre. Situations, II. Gallimard, 1972

182. Snell-Hornby M. Translation Studies. An Integrated Approach. Amsterdam / Philadelphia, 1988

183. Söllers Ph. Écriture et révolution II Théorie d'ensemble. Paris, 1968

184. Spitzer L. Etudes de style, Paris, Gallimard, 1970

185. Style in Language. / Ed. by Th. A. Sebeok. NY-Lnd, 1960

186. Traite de logique, Paris, Colin, 1918

187. Woolf, Virginia. The Russian Point of View. The Essays of Virginia Woolf. Ed. Andrew McNeille. Vol. 4. London: Hogarth, 1994