автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Когнитивная парадигма "образа автора" в северокавказской литературе

Полный текст автореферата диссертации по теме "Когнитивная парадигма "образа автора" в северокавказской литературе"

ВИТКОВСКАЯ ЛЕОКАДИЯ ВАСИЛЬЕВНА

КОГНИТИВНАЯ ПАРАДИГМА «ОБРАЗА АВТОРА» В СЕВЕРОКАВКАЗСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Специальность 10.01.02 — литература народов Российской Федерации (литература народов Северного Кавказа)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Нальчик - 2005

Работа выполнена на кафедре отечественной и зарубежной литературы Пятигорского государственного лингвистического университета

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор ХАЙБУЛАЕВ Сиражудин Магомедович

доктор филологических наук,

ТХАГАЗИТОВ

Юрий Мухамедович

доктор филологических наук, профессор ЧАНКАЕВА Татьяна Азаматовна

Ведущая организация - Ростовский государственный

педагогический университет

Защита диссертации состоится 19 декабря 2005 г. в 10.00 час. на заседании диссертационного совета Д 212.076.04 по присуждению ученой степени доктора филологических наук при Кабардино-Балкарском государственном университете им. Х.М.Бербекова по адресу: 360004, г.Нальчик, ул. Чернышевского, 173.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кабардино-Балкарского государственного университета по адресу: 360004, г.Нальчик, ул. Чернышевского, 173.

Автореферат разослан -/£ /У2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Борова А.Р.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Современную ситуацию в литературоведении отличает не только разнообразие методик и множество концепций и способов анализа текстов, но и некоторое внутреннее единство в оценке роли художественной литературы в жизни общества и развитии человечества в целом. Становление во второй половине XX века когнитивных наук и проявление исследовательского интереса к языковой личности (Караулов), способствуя объединению философско-эстетических направлений, связанных с изучением человеческого мышления в речетворческой деятельности, сыграло кардинальную роль в познании закономерностей мира. Формирование когнитивизма в науке имеет фактически многовековую историю, возможно, равную времени функционирования знаний о языке и художественном слове. Когнитивный подход к явлениям языка в художественной литературе служит главным интегрирующим началом в динамичном формировании перспективных литературоведческих направлений. Мы полагаем, когнитивизм как особая парадигма в литературоведении дает более расширенное представление о целях и предмете литературоведческой науки.

Развитие литературоведческой методики и методологии связано со сложностью, многосоставностью и разноаспектно-стью самого предмета исследования, предполагающего мульти-дисциплинарный многоотраслевой аналитический подход, в чем, собственно, кроется причина обращения к когнитивизму в изучении художественных произведений, а именно - осознание необходимости ее более широкого междисциплинарного рассмотрения, постулируемого когнитивной наукой, объединяющей усилия философов, лингвистов, социологов, психологов, нейрофизиологов и других специалистов, способствующих разработке теорий и макротеорий большей убедительной и объяснительной силы.

Настоящая работа задумана как попытка осмыслить на рубеже XX и XXI веков эволюцию литературы с точки зрения когнитивистского подхода, обобщить самые очевидные новации, коснувшиеся теоретических воззрений и принципиальных положений в плане становления когнитивного литературове-

дения. В диссертации в качестве основополагающего принципа используется комплексный подход к анализу художественного текста в современных коммуникативных направлениях литературоведения, предполагающих исследование когнитивно-концептуальных составляющих текста (прежде всего взаимодействие коммуникантов: автора, конкретного читателя, в том числе и широко понимаемого как alter ego автора, либо выступающего в качестве третьего лица автора, героев его произведений и т.д.) на базе таких междисциплинарных областей, как психо- и нейролингви-стика, теория речевой деятельности и речевых актов, семантическая теория речевой памяти, лингвистика текста, ассоциативная лингвистика, лингвокультурология, когнитология, лингводидакти-ка и др. Особое значение для решения задач, поставленных в работе, имеют учения о межкультурной коммуникации и компетентности языковой личности, выдвинувшие перед литературоведением проблему рассмотрения в свете инновационных подходов роли когниций автора и образа автора, воплощенного в художественном произведении, как его когнитивно-концептуальной системы, в чем и состоит актуальность данного исследования.

Кроме того, выбор темы продиктован значительным вниманием литературоведческой науки к общетеоретическим вопросам изучения литературного текста/дискурса, связанным с категорией «образ автора», которая еще не обрела научной определенности и нередко используется в соотношении с близкими понятиями, обозначающими:

1) Выражение авторской позиции (Я).

2) Личность художника (Я — Они).

3) Самовыражение творческого «я» (Я - Вы).

4) Тождественность с лирическим героем в поэзии и повествователем в прозе (Я - Он, Я - Другой и т.д.).

5) Оценочное обозначение авторского начала (Я - Он - Мы,

Я - для Другого) и под.

Сложность проблемы обусловлена ее многоаспектностыо и неоднозначностью решения: считать ли образ автора художественно воплощенным образом, присутствующим (наличествующим) в тексте, или видеть в нем внетекстовую дефиницию, то есть этнокультурную и когнитивно определенную категорию, позво-

ляющую воссоздать образ писателя в читательском сознании (к тому же после знакомства с рядом произведений писателя).

«Литературная личность писателя». «Лирический герой». «Авторское «Я», «Голос автора». «Образ автора». «Я» в потоке сознания». «Смерть автора». «Воскрешение автора». «Автор после автора». Такие и подобные им философско-эстетические и литературоведческие категории XX века отражают эволюцию научных парадигм определения «присутствия» автора в сотворенном им художественном мире и дают представление о поисках способов разрешения сугубо литературных и литературоведческих проблем — проблем соотношения между реальным образом, индивидуумом-рассказчиком, вымышленными автором повествователями и изображенными им персонажами, то есть обнаружения «образа автора» в произведении.

Ускорившаяся в результате стремительного развития наук XX века эволюция литературоведения в который раз подтвердила иллюзорность представлений об исключительности выработанных и определившихся подходов и методик научного рассмотрения литературных текстов. В условиях современного состояния теоретической мысли литературоведение должно стать открытым другим наукам и нет резона загонять его в узкие научно-специфические рамки, в него необходимо вписать и систему когнитивных координат.

В этом плане особой актуальностью отличается рассмотрение проблемы взаимосвязи «образа мира» и «образа автора» как когнитивных составляющих художественного текста. Определяющую роль в данном процессе играет уровень базовой когнитивной компетентности языковой личности: сначала автора, потом — читателя.

Объект изучения. В свете сказанного закономерным видится обращение к избранному объекту исследования — к «классическим» новописьменным литературам Северного Кавказа, рассматриваемым в подавляющем большинстве литературоведческих работ как единое целое. Незначительные деривации в оценке их генерационных особенностей никоим образом не нарушают сложившуюся традицию локализации литератур всех народов региона в рамках единого сциентологического объема.

Мы считаем, что традиции, сформировавшиеся в эпоху безраздельного доминирования методологии, известной как «соцреализм», в определенной степени способствовали сохранению

этнокультурного своеобразия национальных текстов. Тем более, что по сложившемуся мнению, XX век - эпоха национальных литератур и региональных литературных общностей. И хотя вопросы периодизации и типологии остаются одной из наиболее разработанных и более дискуссионных областей северокавказского литературоведения, обзор истории литератур и культур народов Северного Кавказа приводит к нескольким однозначным выводам. Так, совершенно очевидно, что литературы народов Дагестана никоим образом не вписываются в классификационные границы «новописьменности», что аргументированно продекларировано в ряде исследований. С другой стороны, осетинская литература в некоторых своих составляющих также выпадает из круга явлений, соответствующих каноническим законам ускоренного культурного развития, К тому же, недоступность современной прозы Чеченской Республики и во многом Ингушетии, де-факто, оставляет автору весьма скромный выбор: либо проза адыгских народов, либо карачаево-балкарская, либо осетинская. Принимая во внимание крайнюю степень временной «усеченно-сти» развития и карачаевской, и балкарской, и адыгской прозы -ввиду факторов внеэстетического характера — а следовательно, предполагаемую возможную четкость разграничения их креативно-гносеологических составляющих, автор считает возможным обратиться к исследованию когнитивной парадигмы и процессов ее формирования в основном на материале именно этих литератур.

Естественно, единые оценочные критерии не могут быть применены ко всем северокавказским литературам, однако исследователи достаточно четко обозначают общность, «характерную для национальных литератур ряда народностей Северного Кавказа, судьбы которых складывались в аналогичных исторических условиях» (Г.Гамзатов). То общее, что Ю.М.Тхагазитов вмещает в формулу «Миф — эпос — этикет» прежде всего способствует формирование механизмов эстетической когниции в северокавказской прозе.

Для изучения процессов когнитивно-креативного мышления закономерности формирования смыслового пространства в северокавказской прозе представляют исключительное явление, позволяющее установить этнокультурные особенности идиостиля и идиолекта северокавказских авторов.

В попытке решения данных проблем диссертант видит цели и задачи исследования.

Цель исследования - разработка и реализация способов выявления «познающих» качеств литературных произведений в их эволюционном развитии, что позволяет решать двуединую задачу теоретического описания принципов когнитивной поэтики и когнитивной интерпретации художественных произведений. Само собой разумеется, развитые литературные системы, ввиду многочисленных взаимных интервенций различных хроностадиальных пластов, своеобразной «размытости» границ между этапами культурного становления создают определенные проблемы при анализе движения когнитивной парадигмы в целом.

Основные задачи диссертации определяются поставленной целью.

Главная задача - рассмотрение проблемы авторства в аспекте современных научно-теоретических когнитивных подходов, тем самым сформулировать исследовательскую позицию, позволяющую в художественном тексте выделить когнитивно-концептуальную направленность «образа автора», так как когниция в качестве исходной точки анализа дает возможность установить, какие идейно-тематические, сюжетно-композиционные, художественно-изобразительные приемы использует автор при создании произведения; при всей их нерасторжимости содержание первично, а форма вторична.

Для реализации поставленной цели в работе ставятся следующие задачи:

1. Дать теоретическое обоснование понятиям и терминам, используемым в работе.

2. Выявить в северокавказской прозе субъективные начала автора и «образа автора», без чего невозможно установление когнитивно-концептуальной системы языковой личности автора, отразившейся в художественном произведении.

3. Разработать базовые концепции функционирования северокавказского художественного текста как процесса этнокреатив-ного познавания (на уровне создания автором и на уровне интерпретации читателем), как целостной концептуальной системы, закрепленной в когнитивно-коммуникативном акте.

4. Рассмотреть проблемы взаимосвязи «образа мира» и «образа автора» как когнитивных составляющих в художественной прозе Северного Кавказа, основываясь прежде всего на базовой этнокогни-тивной компетентности автора и читателя.

5. Проанализировать проблемы, связанные с методами реализации когнитивной парадигмы в северокавказской национальной прозе, т. е. с теми областями нетрадиционного литературоведческого анализа, которые представляются наиболее близкими к интересующей нас проблеме.

6. Проиллюстрировать характер становления парадигмы эстетической когниции в национальной прозе Северного Кавказа, выявить основные методы и приемы её реализации в тексте, определить ^ ■ п вероятные направления в плане развития когнитивного литературоведения на материале северокавказской прозы.

7. Осмыслить на рубеже XX и XXI в.в. эволюцию северокавказской прозы с точки зрения когнитивистского подхода, собственно говоря - стадиальную эволюцию когнитивной парадигмы в сфере эстетических словесных представлений. Определение целевых установок и актуальности исследования в данном случае полностью задает инновационное качество работы.

Вышеперечисленные проблемы могут быть отнесены к той сфере, которая в трудах собственно когнитивистов-литературо-ведов практически не затрагивается - это вопрос о текстуальных механизмах реализации когнитивного процесса.

Возможно, данная проблема в большей степени языковедческая, нежели литературоведческая, но, не имея цели вникать во все ее тонкости, мы тем не менее считаем возможным указать на ряд обстоятельств. На сегодняшний день практически не существует полноценного аппарата «увязки» аксиологических потенций текста с факторами субстратного по отношению к литературному произведению воздействия па когнитивный процесс. Более того, практически все важнейшие составляющие оперативной системы механизмов эстетической когниции в процессе литературоведческого анализа находятся в «подвешенном», внесистемном положении. Это, на наш взгляд, главная, причина своеобразной декларативности современного когнитивного литературоведения. Кроме того, не определяя концептуальный статус и положение сциенто-логем, образующих комплекс этно-эстетической когниции, можно

констатировать, что многие из них до сих пор не получили формализации на необходимом уровне.

Весьма важную проблему когнитивного литературоведения составляет, наравне с разносторонним описанием механизмов эстетической когниции, принципиальное разграничение последних. Дело в том, что во многих исследованиях априори допускается полное отождествление двух этих систем, обнаруживающих при детальном их рассмотрении существенные различия. Довольно часто моменты когнитивной реализации различных уровней оказываются включенными в состав единой атрибутивной структуры, что еще больше осложняет осуществление анализа текста, значительно затрудняя разграничение имеющихся типов когнитивного процесса и приводя к смешению чисто литературных явлений и категорий с лингвистическими. Все это происходит, главным образом, из-за отсутствия четких определений как самой парадигмы эстетической когниции, так и ее составных частей.

К началу XXI в. даже наиболее иллюстративные и зримые составные когнитивных механизмов не атрибутированы в литературоведческом аспекте, а в ряде случаев требуется определенная мультидисциплинарная разработка, так сказать, в неконтекстуально — за рамками литературоведческого анализа.

Так, например, продолжительное время системность в лексике текста даже многим лингвистам кажется иллюзорной, зачастую вовсе отвергается, тогда как лингвисты охотно принимают идею системности самого языка. Однако обращает на себя внимание, что в лексической системе исследователями, как правило, рассматриваются собственно отдельные слова, что же касается типологии лексических единиц всякого художественного произведения в целом, то приходится признать, что существующие интерпретации данной системы, частично отраженные и в вузовских учебниках и пособиях, к сожалению, не отвечают требованиям современного когнитивного литературоведения.

Стоит упомянуть, что из всех гипотетически усматриваемых моделей эстетической когниции, точнее, ее механизмов наиболее важной в функциональном плане является лексико-семантическая система. Между тем данная система, как наиболее сложная по своей организации и структуре, все еще остается недостаточно иссле-

дованной в отечественной и зарубежной лингвистике. Не существует однозначного определения рассматриваемой системы, четко отграничивающего ее от остальных лексических типов. В современной специальной литературе наиболее известны попытки (Ф.П.Филин, А.А.Уфимцева) определения лексико-семантичес-кой системы, но они не дают достаточно ясного представления о системах лексико-семантической презентации эстетических текстов, их месте в парадигме художественного текста и отличии от других механизмов реализации эстетической когниции.

Как следует из названия работы, она представляет собой синтез теоретического и историко-литературного исследований. Главным предметом изучения являются когнитивные основы и специфика художественного слова, художественного текста, художественного дискурса.

Теоретической базой и методологической основой диссертации являются:

а) исследования по теории текста В.Б. Шкловского, Л.Я. Гинзбург, Б.А. Успенского, В.Е. Хапизева, Е.Я. Бурлиной, H.A. Кожевниковой, Л.В. Гурленовой, И.Р. Гальперина, Н.С. Болотновой, М.Я, Дымарского, И.А.Мартьяновой, Н,В. Кулибиной, З.А. Ту-раевой, Н.С. Валгиной, Г.Я. Солганика, Т.А. ван Дейка, Дж. Ла-коффа, Г.П. Грайса, А. Ченки и др.;

б) теории авторства В.В. Виноградова, Г.А. Гуковского, М.М. Бахтина, Б.О. Кормана, Н.К. Бонецкой, Н.Т.Рымаря, В.П. Скобелева, В.Ю. Манна, АЛО. Большаковой, Ф. Штанцеля, К. Хильшер, Н.В. Дра-гомирецкой, Т.А. Рытовой, Е.М. Бондарчук, Л.Н. Немцева;

в) положения, выдвинутые в философских трудах H.A. Бердяева, В.В. Розанова, М. Фуко, П. Рикера, В.А. Подороги, М. Ма-мардашвили;

г) исследования по «языковому» анализу художественных произведений, принадлежащие перу С.С. Аверинцева, Б.М. Гаспа-рова, Л.В. Щербы, С.И. Гиндина, Л.А. Новикова, Н.М. Шанского, Л.Ю. Максимова, Г.О. Винокура, В.А. Лукина и др.;

д) работы по категориям: «образ автора» (И.Ю. Подгаецкая, Н.К. Бонецкая, Ю.М. Проскурина, Л.А. Орехова, Е.О. Геймбух, Г. Шапиро, М. Фрайзе) и «читатель» (Р. Бартес, М. Риффатер, Ц. Тодоров, Г. Степанов, Д. Лихачев, Ю. Лотман, У. Эко) и др.

Общая концепция работы базируется на антропоцентрическом подходе к познающе-порождающей соотнесенности творца и его словесного сочинения. В работе используются идеи русской фило-софско-эстетической традиции (А. Лосев, М. Бахтин, С. Аверин-цев, В. Топоров, Ю. Лотман) в сочетании с трактовками формирующихся в литературоведении позиций когнитивизма при изучении форм авторской репрезентации концептуальной основы художественного текста/дискурса, категорий когнитивизма.

Диссертация основывается на разработанных когнитивным литературоведением гипотезах функционирования художественного текста как процесса креативного познавания, как сложившейся целостной концептуальной системы и как когнитивно-коммуникативного акта.

Научная значимость и новизна исследования состоит в разработке инновационных подходов к когнитивной парадигме «образа автора», воплощенного в художественном произведении как его когнитивно-концептуальной системы. Новизна исследования связана с развитием новых филологических направлений и теорий междисциплинарных связей, в особенности учений о межкультурной коммуникации и компетентности языковой личности, выдвинувших перед литературоведением данную актуальную проблему.

Специальных исследований, касающихся эволюции собственно когнитивных моделей в национальной прозе практически нет. Эти процессы, взятые в творчестве отдельных писателей, остаются полностью неисследованными. Произведения прозаиков Северного Кавказа представляются нам наиболее иллюстративным в историко-литературном плане материалом, анализ которого выявляет характер становления парадигмы эстетической когниции в национальной прозе, устанавливает основные методы и приемы ее реализации в тексте, главные вероятные направления дальнейшей эволюции. В проведении исследований были использованы труды ученых-литературоведов, занимающихся проблемами национальных литератур, среди которых: В. Абаев, А. Алиева, X. Баков, Л. Бекизова, В. Бигуа, Г. Гамзатов, В. Гацак, Т. Гуриев, А. Гутов, Л.Егорова, 3. Казбекова, А. Казиева, А. Караева, А. Мусукаева, Н. Надъярных, У. Панеш, К. Султанов, 3. Толгуров, Т. Толгуров, Ю. Тхагазитов,

Ф. Урусбиева, А.Хакуашев, Р. Хажхожева, Т.Чамоков, Т. Чанкаева, К. Шаззо, Т. Эфендиева, Р. Юсуфов и др.

Новизна диссертационного исследования определяется также тем, что в системе художественных образов проблема «образа автора» для литературоведения относительно «молодая». Как категория, она стала обсуждаться с конца XIX - начала XX в.; история самого термина «образ автора» ведет свое начало с 20-х годов XX столетия. Исследование в художественном тексте когниции языковой личности автора и когнитивной роли образа автора — теоретически и практически обусловленное требование времени.

Поскольку вообще художественный образ - эстетическая кон-исптуйлшированная квгннция индивидуума; писатель не может нз отразиться в своем произведении, причем многие из них искали нарративные формы, от какого «лица» писать — от «я» или от автора, так как ощущали, что «каждое произведение выдает своего автора» (М.Е.Салтыков-Щедрин). Интерес к личности автора как метафизической и исторической реальности, к ее зафиксированному образу и воплощенной в художественном сочинении роли — тема в истории культуры далеко не новая. В последние десятилетия XX века ученые-филологи определяют, что «образ автора — концентрированное воплощение сути произведения» (В.В.Виноградов), что «увидеть и понять автора произведения - значит увидеть и понять другое, чужое сознание и его мир» (М.М.Бахтин). Через выявление лингвистической категории «образ автора» производится когнитивно-языковой анализ текстов (Е.Малышева), устанавливается поэтика жанра (Л.Орехова), определяются стилеобразующие функции образа автора (Ю.Проскурина), характеризуются когнитивно-языковые особенности сюжета (Л. Синельникова), наблюдаются тесно связанные с образом автора элементы неявного смыслообра-зования (А. Богатырев), выделяются когнитивно-коммуникативные аспекты текста (В.Голод, А. Шахнарович) и др.

Особенность рассмотрения проблемы когнитивной роли автора и образа автора, представленного в настоящей работе, заключается в том, что данные вопросы рассматривается в аспекте современных научно-теоретических когнитивных позиций, и в художественном тексте особо выделяется когнитивно-концептуальная направленность «образа автора», что имеет непосредственное отношение к установлению специфики литературно-художественной

языковой деятельности науками, анализирующими текст, согласно которым его создатель «должен изучаться как система переработки информации, а поведение индивидуума должно описываться и объясняться в терминах внутренних состояний человека» (Демь-янков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания, 1994, №4, с. 17), наблюдаемых как получение, хранение, мобилизация и интерпретация приобретаемых знаний.

Рациональное решение таких задач непосредственно связано с использованием языка и с когнитивной компетентностью любой языковой личности, так как, на наш взгляд, выявление субъективного организующего начала автора и «образа автора» не может осуществляться без установления когнитивно-концептуальной системы языковой личности автора, отразившейся в произведении искусства.

На защиту выносятся следующие основные положения:

-Когнитивную парадигму северокавказской прозы XX века, несмотря на значительное расширение используемых художественно-креативных схем и набора концептов национальной литературы в целом, характеризует устойчивость, замкнутость креационных моделей в рамках одного типа когнитивных моделей и — соответственно — в рамках единой системы концептуально-эстетических ценностей и сопряженной с ними и, естественно, с образом автора константностью характеров, представленных в произведении.

-Формирование комплекса особенностей актуально-субъективного плана характеризуется спецификой национального сознания, которое весьма отчетливо проявляется в сферах эстетического, изначально рассматриваемых как области когниционного статуса.

-Северокавказский художественный текст, как и вообще всякий текст, представляет собой когнитивную знаковую систему, составляющую в совокупности национальную картину мира, которая всегда вторична, т.к. отражает индивидуальную картину мира автора как языковой личности. Содержание и значение, вкладываемые автором в знаковую систему, присущи индивидуальному когнитивному восприятию, что подтверждает концептуальный анализ текстов, проведенный в работе.

-Функционирование индивидуальной когнитивной системы в текстовом пространстве северокавказских прозаиков подтвер-

ждается в исследовании (а) особенностями ассоциативного художественного мышления, (б) метафоричностью языкового сознания, включающей дифференциации понятий «символ», «метафора» и пр., (в) характерными чертами непосредственного этно-восприятия как способа познания и отражения действительности,

(г) спецификой идиостиля и идиолекта писателя, устанавливающей принадлежность автора к определенной культуре, эпохе,

(д) своеобразием пространственно / временной концептосферы северокавказских авторов.

- Реализация возможностей эстетической когниции в прозаических произведениях позволяет аргументированно выделить несколько этапов развития национальных схем эстетической когниции и, главное - выявить само наличие этнически маркированных моделей таковой.

- В северокавказской литературе наблюдается обращение к различным аспектам эстетической когниции, понимаемой нами прежде всего как определённая модель интерпретации информации, заложенной в тексте, модель формирования аксиологических позиций субъекта художественной рефлексии. В сущности, речь идет о поиске когнитивных особенностей в сопоставлении с общим комплексом положений, классифицируемых в традиционном литературоведении как «образ», «герой», «образ автора», «типизация», «художественный образ», «лиричность» и т.д.

Проза Северо-Западного Кавказа на сегодняшний день изучена достаточно полно. Первые попытки ее анализа относятся к довоенному периоду, когда на страницах газет местные авторы давали оценки творчеству своих коллег - чаще всего с точки зрения соответствия их произведений идеологическому направлению общественной жизни.

Систематизационно-классификационный характер имеют труды А. Караевой и X. Хапсирокова, явившиеся серьезной базой дальнейшего формирования систем карачаевского и адыгского литературоведения.

Иной, качественно новый подход наблюдается в исследованиях Л. Бекизовой, относящихся практически к тому же периоду начала 60-х годов и характеризующихся жанрово-историческим подходом к рассматриваемому материалу.

Первые крупные литературоведческие работы, посвященные анализу прозы интересующего нас региона, принадлежат перу К. Шаззо, А. Мусукаевой, З.Х. Толгурова, Х.-Г. Бакова, А.Гутова, Ю. Тхагази-това, Т. Чамокова, А. Теппеева, некоторых других. Более того, можно утверждать, что уже к середине 70-х годов XX века общий объем исследований в сфере национальной прозы полностью очертил значимый в научном плане объем разработок, ставших основанием для дальнейших разысканий, охвативших изучение составляющих парадигмы северокавказских литератур.

Накопленный опыт исследований позволил северокавказским ученым к началу 80-х годов подойти к созданию многопроблемных и масштабных работ, характеризующихся высоким профессиональным уровнем и широким охватом материала. К началу 90-х годов северокавказское литературоведение вполне освоило разнообразную методологическую и теоретическую базу, приемы и методы анализа как функционально-этнического, так и сопоставительного.

Однако по ряду причин, среди которых можно выделить и объективные, национальное литературоведение остается, не взирая на весьма высокое профессиональное качество многих исследований, универсальным - в том смысле, что работ, посвященных углубленному изучению определенных аспектов развития национальных литератур, весьма мало. Исследования, например, Л. Бекизовой, Н. Джусойты, К. Шаззо, Г. Гамзатова, А. Мусукаевой, 3. Толгурова не выявляют особого интереса ученых к каким-либо узким направлениям, и скорее могут быть названы всеохватными, ориентированными прежде всего на разбор базовых тенденций развития национальной литературы в их теоретическом осмыслении и в русле общей эволюции новописьменных литератур народов Северного Кавказа.

Что касается проблематики, ориентированной на определение когнитивной парадигмы, методов ее реализации, и, соответственно, эволюционных изменений эстетической когниции в национальной прозе, т. е. к тем областям нетрадиционного литературоведческого анализа, которые связаны с проблемами когнитивного подхода, то в этом отношении можно упомянуть лишь ряд работ, в которых высказываются продуктивные мысли о специфике национального художественного видения в целом и манифеста-

ции характера главного героя, в частности. Следует отметить, до совершенно недавнего времени — естественно, во многом по объективным причинам - интересы северокавказских ученых вторгаются в область когнитивистики лишь опосредованно, например, в атрибутации и установлении родства фольклорного типа эстетических и эпических представлений с характером художественных презентаций в авторской прозе, но не более того. Все вышеуказанное в комплексе обуславливает степень новизны диссертационного исследования.

Теоретическая ценность. Проблема образных представлений, понимаемая нами как частный случай когнитивной идентификации в целом, в современном литературоведении по праву может считаться одной из наиболее глубоко и всесторонне осмысленной. Надо сказать, что это вытекает из самого характера становления прозаических жанров в современном понимании. Она тесно увязана с вопросами формирования метода критического и -шире — реализма вообще. В этом смысле история литературы и литературоведческая мысль всех народов в своем развитии проходят сходные этапы.

Еще В.Г.Белинский делал попытку разграничения смыслового и формально-структурного подхода к анализу литературных произведений. Советское литературоведение, часто апеллировавшее к его творческому наследию, в определении необходимых характеристик когнитивной модели, эстетических концептов вообще, героя — в частности, исходило исключительно из идеолого-эстетических взглядов на литературу. Такой подход настолько превалировал, что, говоря о развитии реализма в целом, авторы иногда попросту игнорировали даже наиболее заметные параметры зафиксированного в тексте типа художественного мышления, его когнитивную значимость, состоятельность и структурирующую роль в общей архитектонике произведений.

Следует сказать, что литературоведение советского периода по понятным причинам в значительной степени унаследовало принципы идеологического рассмотрения эстетических феноменов, заложенных Белинским, более того - они были неоправданно гипертрофированы и возведены в абсолют. Может быть, именно жесткость идеологического прессинга объясняет тот факт, что современная литературоведческая мысль сталкивается

с многочисленными белыми пятнами и колебаниями в определении содержания многих понятий и категорий, в частности, в установлении базовых составляющих характеристик доминирующих образцов эстетических представлений, ограничиваясь вычленением детерминант характера главного героя прозаических произведений.

Подобное видение прозаического произведения в дальнейшем практически не изменяется. Формулировки Добролюбова, свидетельствующие о его понимании органичности и завершенности романа, повести аналогичны; точно также в его работах встречаются лишь намеки на структурно-смысловое разграничение прозаических форм, главенствовавших в русской литературе середины и второй половины XIX века. Фактически в творческом наследии классиков русской литературоведческой мысли XIX века категория автора и героя (в нашем понимании — формализованного концепта той или иной когнитивной позиции) сформулирована практически полностью, пусть чисто эмпирически с учетом таких внеструктурных показателей, как пространственно / временной объем произведений.

Исследования последующих поколений литературоведов во многом уточняют и конкретизируют классические положения, и на сегодняшний день складывается стройная и логичная система идентификации образных концептов конкретных произведений, соотношения их с теми или иными жанровыми образованиями.

Традиционно проблема когнитивной идентификации, реализованная в соответствующей терминологической среде, является центральной в исследовательской литературе эпохи «социалистического реализма» и, не взирая на явную идеологическую ангажированность многих работ, проанализирована весьма детально. В трудах таких ученых, как Б. Сучков, В. Новиков, Ю. Кузьменко, Г. Ломидзе, проведен основательный анализ проблем, касающихся принципов типизации героев в прозаических произведениях; эти вопросы занимают значительное место в исследованиях ученых Северного Кавказа.

Творчеству региональных прозаиков, особенно тех, кто заявил о себе в середине 60-х годов и немного позже, посвящено немало выступлений в составе более масштабных и широких исследований. Проза И. Базоркина, Е. Уруймаговой, М. Мамакаева, X. Байрамуко-

вой, А. Кешокова, Т. Адыгова, И. Машбаша, X. Теунова, А. Шорта-нова, Ж. Залиханова, А. Теппссва, 3. Толгурова, Х.Шаваева упоминается практически всеми учеными, так или иначе касающимися истории национальных северокавказских литератур. Тем не менее отдельных исследований их произведений на настоящий момент нет — мы имеем в виду крупные монографические работы.

Выявление и анализ центральных моментов становления и формирования когнитивной парадигмы в целом, а тем более такой конституирующей составляющей прозаических жанров, как генерационные, креативные принципы декларации эстетических концептов, является одной из важнейших задач, недооценка значимости которой вполне может привести к принципиальному недопониманию самого хода развития литератур и, соответственно, к появлению неоправданных тенденций в их эволюционном движении.

Мы считаем, что выдвинутые в диссертационном исследовании положения позволяют по-новому осветить основной корпус знаний о системах эстетической рефлексии в целом и о способах реализации ее этнически окрашенных вариантов. Кроме того, вычлененные в работе механизмы эстетической когниции в их стадиальной локализации позволяют уточнить принципы эволюционирования младописьменных литератур Северного Кавказа.

Практическая значимость диссертации состоит в создании предпосылок для дальнейшего историко-теоретического анализа литературного процесса Северного Кавказа в контексте изменяющейся реальности. Концепция диссертации является основой научной монографии «Авторское Я в когнитивной парадигме» (Пятигорск, 2005). Результаты исследования используются в разработанных спецкурсах и спецсеминарах, учебных программах по истории литературы народов Северного Кавказа.

Апробация результатов исследования осуществлялась посредством публикаций его основных положений в научных работах, общий объем которых составляет около 60 п.л., а также при чтении лекций по проблемам северокавказской литературы в Пятигорском государственном лингвистическом университете.

Структура исследования: ведение, основной корпус, состоящий из пяти глав, заключение, библиография. Содержание всех глав представляет из себя цельное, последовательное изложение положений диссертации.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении очерчен круг исследуемых проблем, рассматривается степень их изученности в общетеоретическом плане и в проекции на литературы народов Северного Кавказа, обосновывается актуальность и теоретическая, значимость избранной темы. Кроме того, введение диссертационного исследования определяет основополагающие принципы методологии анализа прозаических произведений с точки зрения когнитивного литературоведения, обосновывается их научная состоятельность.

Глава I «Эстетическая когниция: история и теория вопроса и термина» состоит из четырех параграфов. В первом из них -«Когниция: сциентология термина» - дается краткий обзор школ и направлений, предшествовавших и предваряющих появление когнитивного литературоведения. Основным утверждением, декларируемым в данном параграфе, является мысль о том, что к началу XXI века для характеристики литературы невозможно обойтись без признания ее когнитивной специфики и когнитивного же влияния на общество.

Автор приходит к вь1воду, что, начиная с 70-х годов XX века, рассмотрение художественного произведения как объекта, существующего независимо от создателя и воспринимающего его субъекта, под влиянием пересмотра субъектно-объектных отношений, сменяется разработкой комплекса проблем в системе «автор -текст — читатель».

Вопросы, связанные с формированием категориальной и па-раметральной парадигмы «образа автора», представлены во втором параграфе главы. Автор исходит из того, что язык, как и созданная на нем художественная литература, включен в сложную систему познания мира, в которой взаимодействуют мышление, сознание, память, человеческие чувства и эмоции. Основным назначением данной системы является непременное обеспечение процессов восприятия информации извне, ее переработка и сохранение, а также передача другим индивидам. Благодаря художественной литературе восполняется и утверждается глубинная потребность времени в соединении условного и безусловного, реального и идеального мира и писателя, слова и резонанса - резонанса, который воплощается в тексте.

Реализацию и художественное воплощение в тексте указанные гносеологические потенции получают через сложный комплекс параметральных дифферентов эстетического характера; через оппозиционную декларацию различных типов информационной интерпретации, в традиционном литературоведении известных как «полифония», «хронотопичность», «типизационные механизмы», «характеристика образа», в конечном итоге воплощающиеся в бинарном пространстве «автор-образ автора».

В истории художественной литературы проблема автора и «образа автора» - одна из актуальных, но недостаточно раскрытых, которая в литературоведении может быть отнесена к вечным темам, так как интерес к ней не только не затихает, а время от времени проявляется снова и снова. «Автор» как филологическая категория, изначально обозначающая создателя литературного произведения, налагающего свой персональный отпечаток на сотворенный им художественный мир, претерпевает постоянные дополнения и уточнения.

Оперирование понятием «автор», как считают современные исследователи, требует разграничения следующих смыслов:

1) автор как субъект деятельности, объективирующий свои внутренние (экзистенциальные) силы во всей структуре литературно-художественного произведения;

2) образ автора - персонаж, именуемый в литературно-художественном произведении «автором», выступающий в литературно-художественном произведении — во внутренней сфере поэтической реальности - равным другим персонажам (например, образ автора в «Евгении Онегине);

3) субъект речи (повествователь);

4) биографический автор — писатель.

Разносторонне и глубоко проблема автора, образа автора, героя, текста разработана в трудах М.М. Бахтина, для него автор и образ автора - многозначные понятия («последняя смысловая интонация», повествователь, завершающая величина, автор-творец и пр.), к которым он возвращается в разные годы, акцентируя внимание на природе творчества, специфике креативного сознания.

Во второй половине XX века: актуальными остаются проблемы анализа художественных произведений, характерные для трудов таких ученых, как В.В. Виноградов, Д.Д. Благой, М.М. Бахтин,

Б.Я. Бухштаб, Л.Я. Гинзбург, В.В. Гиппиус, Д.Е. Максимов, Л.В. Пумпянский, Б.М. Эйхенбаум, И.Г. Ямпольский и многих других. Их исследования исходят из представления о произведении как об идейно-художественном единстве, в котором все элементы формы глубоко содержательны и выражают идеи, позиции писателя, личное отношение автора к изображаемому, некую задушевную мысль, т.е. определяют идейно-эстетическую концепцию автора и систему образного построения произведения. Понятие «образ автора» становится опорным и в теоретических разработках, направленных на восприятие художественного произведения в его целостности и единства формы и содержания.

В третьем и четвертом параграфах дан обзор наиболее корректных с точки зрения сциентологического качества когнитивных литературоведческих концепций второй половины XX в:, позволяющий обнаружить в художественном тексте разные форманты знаний — начиная от единичных представлений и кончая сложными пропозициональными структурами, фреймами, схемами, сценариями и т. п. Дискурсивные и текстовые материалы выступают для когнитолога в троякой роли: с одной стороны, они существуют как данные, позволяющие судить о языке и его употреблении в особых целях, в определенных «закрепленных» ситуациях; с другой стороны, они дают основание судить о характере обмена информацией и, наконец, они, несомненно, существуют как косвенные свидетельства мыслительной, интеллектуальной, ментальной деятельности человека.

Таким образом, о когнитивизме в литературоведении можно говорить, по крайней мере, в трех аспектах:

- как изучение когнитивных базисных моделей и концептов на стадии создания произведения;

- как исследование сферы когнитивных ассоциаций читателя или ученого, вызываемых художественным текстом (то есть на уровне функционального литературоведения);

- как информационно-поисковое установление предпосылок когнитивных истоков (или основ) произведения и анализ инфраструктуры его когнитивного аппарата. В данном случае речь идет о когнитивной архитектонике художественного произведения - о том, какие механизмы долговременной и ассоциативной памяти, а также когнитивные особенности отдельных модулей разума твор-

ца текста способствуют созданию соответствующего художественного мира,

Глава II диссертационного исследования «Моноформатные когнитипиые модели» посвящена основам работы механизмов эстетической когниции в текстах, художетсвенно-образная потенция которых реализуется в границах единого хронотопического объема. Достаточно подробно рассматривается проблема соотношения «образа автора» и «лирического героя».

Однако не до конца четкая определенность и противоречивость термина «лирический герой» служат поводом к его многочисленным интерпретациям, разъяснениям, уточнениям, дополнениям.

История теоретического развития термина и его практическое использование при анализе лирических произведений позволяет расширить его наполнение с позиций когнитивно-концептуального подхода. Лирический герой (или образ поэта в лирике) — когнитивно-концептуальный способ раскрытия особенностей авторского творческого познания и отражения мира.

Современными исследователями понятие «лирический герой» нередко используется без терминологической строгости для обозначения самых различных форм авторского «я» в тексте; иногда лирический герой отождествляется с автобиографическим и даже персонифицированным в прозе с «я» - формой письма.

В современном литературоведении категория «лирический герой» практикуется как образ поэта в лирике, как его художественный двойник, способ раскрытия авторского сознания. Содержание и границы этой категории по-прежнему остаются спорными. В текстах лирический герой воспринимается как определенная роль, как четко очерченная фигура или индивидуальная судьба с отчетливо представленным внутренним миром и даже особыми чертами облика, эстетически претворенными.

Различение понятий «лирический герой» и «образ автора» очевиднее всего просматривается в эпической прозе, где лирического героя нет, но образ автора в свое время настойчиво искали Михайловский, Виноградов и др. Стихотворная лирика, напротив, как будто дает «готовые» формы авторского образа. Но при детальном рассмотрении они оказываются лишь формами «лирического героя». Однако понятен и пафос В.Д. Сквозникова: лирика может быть прямой формой авторского самовыражения. Диалек-

тично также признать, что у одного и того же поэта прямое самовыражение может существовать с «опосредованной» (через лирического героя) формой выражения «я», что не позволяет дать однозначный ответ на вопрос о принципах разграничения понятий «лирический герой» и «образ автора».

С точки зрения когнитивного подхода очевидно, что лирический герой объединяет все компоненты текста в едином пространственно / временном ареале, т.е. любое лирическое произведение, точнее — текст, данный в поэтическом формате — в принципе, если мы будем подходить к нему с мерками прозы, монохронотопичен. Так должно быть по определению, но так ли это на самом деле?

Обращаясь к опыту русской поэзии, мы можем убедиться, что до определенного этапа развития русского поэтического мышления дело обстояло именно так. Существовавшие и доминировавшие вплоть до конца первой четверти XIX века эстетические доктрины не предполагали каких-либо форм когнитивной вариативности в рамках стихотворного текста. И русское барокко, и классицизм, и сентиментализм, а в немалой степени и романтизм весьма жестко локализовали рамки употребления лексических единиц, синтаксис и акустику текста, оставляя, таким образом, мало места индивидуальным проявлениям авторской воли. Произведения допушкинской эпохи, за редкими исключениями, отмечены единым когнитивным рисунком.

Эта эпоха (в литературах, развивавшихся ускоренно, оказались слиты воедино практически все постренессансные движения вплоть до классицизма, и история русской поэзии в этом смысле весьма показательна), упорядочив структуры предшествовавших этапов, окончательно формирует моноформатный характер эстетической когниции - не только в рамках пространства единого лирического героя, но и в поэтическом тексте в целом. Унифицированность механизмов эстетической когниции в рамках единого поэтического текста обеспечивается при этом единством акустического рисунка произведения во всем его объеме, определенностью лексических вариаций в рамках монолитного глоссария, единством пафосных параметров текста, включая даже диалоговые формы, например, в драматургических произведениях классицизма.

Для этой стадии развития словесной культуры правомерным становится вопрос о наличии акта когниции в процессе восприятия

текста — жесткая регламентация содержательного плана произведения предполагает весьма суженные интерпретационные возможности. Когнитивные эффекты и усилия являются нерепрезен-тационными свойствами ментальных процессов. Естественно, между языком и миром нет прямого и однозначного соответствия, в большинстве случаев художественный текст обозначает возможный мир. Хотя Дж. Серл отмечал, что «литературные конвенции не меняют значения слов и других языковых элементов», но всякий текст обозначает свой конкретный мир, возможный прежде всего с точки зрения автора, этот мир имеет свою границу возможной формализации объектов, в пределах которой, собственно говоря, и имеют свое особое текстовое существование. В случаях однозначного интерпретационного процесса, к каковым мы относим все виды художественных текстов, существующих в регламентированных системах канонов, наблюдается полное соответствие языковых картин и возможного («авторского») мира.

Размышления над когнитивными основами произведений уникальной лингвокультурологической личности «А.С.Пушкин» каждый раз подтверждают устоявшуюся точку зрения, что как автор, как цельный индивидуум, он одновременно и традиционен, и многолик, и неповторим. Наука открывает новые пути и способы осмысления глубины и значения пушкинского слова в философско-эстетическом познании картины мира. Неоспоримо, что причина неувядаемости его творений не только в многогранном поэтическом даровании, но и в уникальности интеллекта, позволившего ему вести диалог с культурами разных времен и различных народов и предоставившего такую возможность читателям будущего, в том числе и наступившего XXI века. Эстетическая свобода, вариабельность и поливалентность художественных концептов макро- и микроуровня в настоящее время мыслима лишь в сфере того когнитивного пространства, которое в достаточном виде было задано творчеством Пушкина.

Лишь в этой традиции автор, познавая окружающую действительность и создавая свой художественный мир, вводит в него значимые концепты, которые позволяют и читателю, и исследователю проявить свое отношение к творящему сознанию. В пределах «литературного факта» поэт в определенной ситуации обращается к конкретному лицу, и тогда совершается акт прямого диалога, непосредственная манифестация авторских взглядов, что особенно

наглядно проявляется в жанре посланий, в популярных в начале XIX века не только в России записях в альбомы.

Когнитивные модели текстов Пушкина естественным образом воплощены в самых разнообразных вариациях, он зримо переходит границы моноформатных моделей, что сказывается и на многоуровневом характере механизмов эстетической когниции, абсолютно очевидно представленной в его произведениях в совмещенных ритмико-лексических формах.

Таким образом, реализация эстетической когниции в поэтическом тексте происходит в формализующихся параметрах лишь в случаях проявления демиургической воли автора — неважно, фиксируется это на глоссариальном, ритмическом или акустическом уровнях. При этом представление лирического героя идет в моноформатном когнитивном рисунке, наличие же образа автора, как правило, означает сочетание не менее двух механизмов эстетической когниции.

Во втором и третьем параграфах освещены вопросы соотношения различных функциональных механизмов эстетической когниции. Как уже было сказано, для фольклорных текстов характерна полная или почти полная гомогенность хронотопического объема и, соответственно, единообразие применяемых механизмов реализации эстетической когниции. Деривационные элементы, обнаруженные автором работы в текстах «Нартиады» и «Джанга-ра», обусловлены чисто ситуативно-текстуальными обстоятельствами и относятся к тем эпизодам, когда гомогенный хронотопиче-ский объем повествования прерывается имплантациями, характеризующимися последовательной развернутостью действия либо речи героя во времени. Вневременной, панхронический тип миросозерцания, безразличие к локализации тех или иных моментов повествования, сугубый интерес только к последовательности событий проявляется в фольклорных текстах обилием фактических повторов, присущих народному творчеству «общих мест». Не вдаваясь в каузальные взаимосвязи стадиальной эволюции эстетической когниции и хронотопической нерасчлененности фольклорных произведений, мы отмечаем лишь то обстоятельство, что эмоциональная индифферентность эпического повествования определяет интерес к событийной канве — во-первых, а во-вторых — в аксиологическом плане может расцениваться как вполне определенная

идеологическая среда, заданная доминирующей идеологемой эпического «безразличия». Иначе говоря, с точки зрения функционирования тех или иных когнитивных моделей, монолитность идеологического фона, абсолютное значение довлеющей идеологемы на макроуровне обеспечивает и унифицированность применяемых когнитивных механизмов.

Это полностью подтверждает анализ текстов авторов Северного Кавказа, время создания которых относится к 30-м и 50-м -60-м годам XX столетия. Моноформатность идеологического плана так же, как и в фольклорных текстах, полностью определяет общую когнитивную картину произведений.

Это явно прослеживается в произведениях целого ряда северокавказских писателей этого периода.

Текст 60-х сохраняет практически все недочеты, присущие безальтернативной прозе, прозе эпохи классовых оценок личности и социально-идеологического заказа. Элементы довоенной литературной традиции сказываются буквально во всем — от построения сюжета до собственно проблематики повести, посвященной борьбе за советскую власть, естественно - и на когнитивном уровне.

Авторы не могут преодолеть давления идеологии и, закономерно, остаются в границах когнитивных моделей, сформировавшихся еще в фольклоре. Иначе говоря, единственным стабильным механизмом реализации эстетической когниции остается глосса-риальный, что проявляется прежде всего в методах обрисовки персонажей произведений. Монохронотопическая структура повествования не дает места каким-либо аксиологическим детерминантам, кроме прямой номинации качеств объекта.

Монотонность когнитивного рисунка прозы Северного Кавказа этих лет закономерно вела к потере суггестивного потенциала текстов. Не имея навыков использования когнитивных механизмов более совершенных и тонких, нежели глоссариальный, прозаики обращаются к обкатанному в фольклоре приему «выхода» из хро-нотопического объема произведения с помощью эпизодов, реализованных в реальном времени повествования, а не в хроносе последовательности событий. И особой чертой национальной прозы этого периода становится широкое использование диалога как одной из форм, допускающей, во-первых, прямое изъявление душевных движений героев, а во-вторых - представляющей наиболее

простую в техническом плане возможность структурной «разбивки» моноформатных когнитивных моделей. К слову, по нашим подсчетам до 30 процентов общего текстового объема произведений прозаиков Северного Кавказа, относящихся к старшему, поколению, представлены именно диалогами, часто не всегда оправданными с точки зрения развития общей сюжетной линии и представления характеров.

Можно сказать, что в этот период проза Северного Кавказа полностью находится в плену эстетических воззрений эпохи классовых битв; соответственно концепция личности писателя подразумевает рассмотрение таковой лишь на уровне идеологии, а любой образ в произведении полностью определяется позицией на линии «свой-чужой» — так, как это было все предыдущие годы развития национальной прозы, что неизбежно сказывается и на когнитивных моделях произведений.

Однозначность эстетических механизмов когниции обусловила как общие для того времени тенденции в изображении личности, так и непосредственные «технические» приемы такого изображения, которые, в свою очередь, влияют на понимание личности как таковой.

Авторы, как правило, выражают либо непосредственную оценочную позицию в описании событий, либо прибегают к биографическому изображению, где сама последовательность жизненного пути героя предопределяет его судьбу и конкретные поступки в той или иной ситуации; они используют развернутую биографию героя, причем освещение ее носит исключительно классовый, идеологический характер.

Глава III «Парадигма эстетической когниции в национальных литературах Северного Кавказа» разбита на три параграфа. Первый из них, озаглавленный «Уровни эстетического отражения и когнитивная парадигма», освещает вопросы степени соотнесенности этапов художественной рефлексии при восприятии текста и эволюционных стадий когниции как таковой. Анализ исследований, посвященных когнитивным аспектам художественной прозы, неизбежным образом приводит к парадоксальным выводам. Во всех случаях локализации конкретной области научного интереса наблюдается горизонтальный охват исследуемого материала, представляемый в соответствующей же плоскостной струк-

туре описательного аппарата. Выступая по отношению к традиционным или ставшим таковыми в последнее время методам в качестве системы анализа однозначно определенной, когнитивное литературоведение тем не менее до сих пор не отмечено вертикальным институированием.

Даже проблема соотношения актов эстетической рефлексии и собственно эстетической когниции, с этой точки зрения, не получила должного освещения в трудах литературоведов. В самом деле — проблема эстетического отражения есть частный случай вопроса гносеологических возможностей человеческого сознания в целом. С этим спорить не приходится, когнитивный подход, предполагающий присутствие в акте обработки информации двух активных сторон - автора и читателя, считается косвенно заинтересованным моментами отражения.

Однако более пристальный взгляд на систему «объект - отражение - автор - текст - читатель» подводит к мысли, что принципиальной разницы в характере движения информации между объективной действительностью и автором - с одной стороны, и текстом и читателем - с другой, не существует. И в том, и в другом случае мы имеем дело с механизмами интерпретации эстетической информации. Можно даже говорить о когниции первого и второго порядка.

Споры могут вызвать положения, касающиеся трактовки отражения как когнитивного акта, ибо объективный мир не имеет собственных интерпретационных версий. Однако эти версии априори существуют в голове реципиента - первичного, так сказать, реципиента, каковым является потенциальный автор. Но что есть сам объективный мир, какова мера его трансцендентности - вопрос, над которым человечество бьется с момента своего появления. Ситуация оказывается еще более неопределенной в случае рассмотрения реального творческого процесса, «отягощенного» обращениями к предыдущей эстетической традиции.

Таким образом, на уровне первичной атрибутации понятие когниции требует, как минимум, вертикальной структуризации, вопрос о «первичной» и «вторичной» когниции не может быть отнесен к разряду терминологических излишеств.

Если с некоторой натяжкой можно утверждать, что в сугубо лингвистических исследованиях этой проблемы не существует, так

как акт языковой коммуникации вполне обоснованно возможно рассматривать как синхронический, то в каждом конкретном случае речь идет о фиксации информационных корелляций между двумя апперцептивными звеньями. Художественный же текст всегда и синхроничен, и диахроничен.

С другой стороны, полагая сущностью когнитивного акта интерпретационное движение информации в рамках триады «автор -текст — читатель», мы равным образом должны признать очевидную необходимость экстраполирования наших сугубо категориальных построений на материал текста, ибо новый метод имеет преимущества перед существовавшими лишь в том случае, если позволяет более глубокое и идентификационно более действенное проникновение в исследуемый материал — на что, собственно говоря, и претендует когнитивистика.

Практически когнитивное литературоведение базируется на противопоставлениях так называемой «позиции автора» и иных, представленных в текстах системах эстетической манифестации, в чем в большинстве случаев усматривается суть когнитивного акта. Это вполне справедливо, но если мы говорим о функциональности метода, то невозможно ограничиваться только традиционными способами анализа. Констатируя наличие в тексте «позиции автора» и других «позиций», мы никоим образом не выходим за границы аналитических методов, например, Л. Щербы, М. Бахтина, В. Виноградова, Ю. Лотмана, Л. Новикова, многих других.

Коль скоро когниция признана генерирующим элементом как эстетического качества текста, так одновременно центральной осью целого литературоведческого метода, должно говорить не о когниции как таковой, а о парадигме когниции и очертить параметры этой парадигмы во всех ее составляющих. Как проявляются интерпретационные колебания во времени, как они изменяются и трансформируются ли вообще, т.е. существует ли эволюционная реализация эстетической когниции, имеем ли мы развитие когнитивной парадигмы, так или иначе увязанное со стадиальным движением литературного контекста? Можно ли говорить о каких-либо специфических моментах когниции, фиксируя их в различных культурных регионах? И, самое главное: имея в основании анализа явление когниции, способны ли мы интегрировать в общую схему когнитивного подхода реальные параметры текста?

Проще — могут ли с точки зрения когнитивного литературоведения служить предметом анализа и атрибутации ритмический рисунок, строение образов и их иерархия, идеологемы — в целом все составляющие художественного произведения?

Кроме того, возникает еще одна проблема. Когниция как процесс — объективная данность, такая же, как самое рефлексия. Но, лишая когницию исходной генеративной точки, мы выводим ее в разряд сухой философии, уравнивая, как уже отмечалось, с отражением вообще. Если же это феномен текстуальный, то необходимо задаться вопросом — все ли художественные тексты когнитивны по своей сути. Возможно ли говорить о когниции применительно к эпосу, например? Если да, то на каком уровне, в каких составляющих когнитивного процесса?

Итак, вновь проблема формирования когнитивной парадигмы. Что это означает? В общеметодологическом аспекте ощущается острая потребность в выявлении вертикали эстетической когниции, что неизбежно повлечет за собой разграничение полей терминов «когниция», «рефлексия», «эстетическая когниция», некоторых других. В плане же функциональных новаций когнитивного метода по отношению к традиционному литературоведению — они в обязательном порядке должны охватывать все «горизонтальные» ответвления и поля анализа, начиная с материально воплощенных (акустики текста) и заканчивая наиболее трудноуловимыми философскими, эмоциональными нюансами, представленными в произведениях. Вне этого нет смысла рассуждать о когнитивном методе в литературоведении. Когниция, когнитивный процесс, присутствующий как составляющая и для художественных текстов наиболее важная часть апперцепции, требует полноохватного анализа. Являясь исходным началом эстетического целого, когнитивная основа восприятия позволяет целостно и органично трактовать любые эстетические явления.

Суть вопроса, рассматриваемого в данном аспекте, заключается в определении уровней эстетической рефлексии. Практически все концептуальные системы гуманитарного знания в той или иной мере касаются проблемы коммуникации, весьма близкой в своих основных параметрах проблеме когниции.

Именно уровневое рассмотрение акта эстетического отражения может дать понимание закономерностей реализации субъективно-

го

объективного и чисто субъективного, гносеологического и аксиологического, личного и общественного в художественном образе.

В этом свете становится понятной сама идея парадигмы эстетической когниции. Когнитивное взаимодействие в обязательном порядке включает в себя интерпретацию информации в соответствии с уровнями взаимодействия компонентов художественного текста, т.е. с полным на то основанием можно говорить о механизмах реализации когнитивного акта в области лексической (стилистической) - воплощение аксиологического уровня восприятия текста на рациональном ярусе восприятия; в области синтаксиса -ярус выявленной эмоциональности; в области ритма и акустики -подсознательный пласт когнитивного взаимодействия.

Во втором и третьем параграфах («Механизмы эстетической когниции» и «Эстетическая когниция и хронотоп») рассмотрены вопросы преимущественного использования тех или иных видов механизмов эстетической когниции авторами Северного Кавказа на различных стадиях поступательного эволюционного развития младописьменной литературы. Используя материал довоенной национальной прозы и прозы 60-х годов, автор приходит к выводам о несомненной взаимной обусловленности различных уровней писательского мастерства доминированием в тексте определенных моделей эстетической когниции.

Соответственно уровню художественно-креативного мастерства формируются когнитивные модели и способы их текстуальной реализации. Идеологемы текста, исчерпывая его художественную онтологию, обуславливают известную долю однообразия наличествующих вариантов когниции, точнее, способов ее текстуальной реализации. Фактически иллюстративность лексического и синтаксического уровней эстетической когниции является результатом своеобразного состояния словесной культуры народов Северного Кавказа (вплоть до начала - середины 70-х годов).

Преимущественное использование синтаксических механизмов реализации эстетической когниции является признаком определенного стадиального состояния в эволюционном движении прозаических систем Северного Кавказа и, вполне вероятно, любых других. Равным образом это относится и к более архаичным моделям — лексическим, однако избирательность подобного плана, ввиду отсутствия в первые годы становления национальных лите-

ратур прозы как таковой, больше проявлялась в поэзии. Думается, нет особой нужды комментировать сам принцип когнитивных взаимодействий в рамках лексической модели, здесь все достаточно ясно — воля автора и направление лирического переживания задается самим характером целеустановок, принципами идеологической стратификации, полностью доминирующей в тексте и обеспечивающей выбор лексических единиц с заведомо известным аксиологическим потенциалом.

В функциональном аспекте лексические и синтаксические дифференты текста играют двоякую роль. Во-первых, таким образом обозначается «точка отсчета» аксиологической активизации слушателя. Синтаксис и лексика художественных текстов долженствуют означать включение механизмов эстетической когниции на идеологическом уровне. Во-вторых, принципиально важным является унифицированный характер работы данных механизмов на всем протяжении текста.

Несут ли синтаксические и лексические структуры эстетического представления какую-либо иную нагрузку, кроме сугубо «технологической»? Иначе говоря, идет ли речь только о маркировании когнитивных процессов в общем объеме нерасчлененного и неинституированного восприятия текста, или же механизмы когнитивной реализации и здесь задают общее направление аксиологического осмысления объекта?

Существование устойчивых эпических формул, причем формул, «разнесенных» по положительным и отрицательным героям, вскрывает принципы работы акустических (кинематических) механизмов эстетической когниции. Лексические маркеры положительных героев адыгского эпоса абсолютно стабильны. У карачаево-балкарских героев также наличествуют повторяющиеся из сказания в сказание черты. Не приходится говорить о «Джангаре» — устойчивые, привычные описания героев, объектов, явлений природы, постоянство в действиях и их признаках — «общие места» на микроуровне восполняют до восьмидесяти процентов объема калмыцкого эпоса.

Унифицированный механизм реализации эстетической когниции, который встречается в эпических текстах, используется и в образцах ранней прозы авторов Северного Кавказа. Таким образом, когда мы имеем дело с когнитивными процессами в романном

объеме, наблюдается разнообразие как инструментария, так и моделей эстетической когниции, когда же речь заходит об эпических текстах или об авторских произведениях малых прозаических форм, этой вариативности нет.

Обращаясь к опыту литератур народов Северного Кавказа, например, можно в наиболее отчетливом виде отметить образцы стилистической оппозиции, инициирующие когнитивный процесс во всей наглядности функционирования собственно механизмов когниции.

Так, 20-30-е годы - период первоначального становления балкарской национальной литературы в целом, становления, отмеченного прямыми подражаниями русским литературным образцам, изучен достаточно полно, но следует отметить, что на уровне образности, формальных показателей основное внимание исследователей обращается на поэзию, относительно прозы же большинство ученых ограничивается простыми указаниями на заимствованный характер тематических, сюжетных, типических новаций — без конкретного обоснования данного положения.

Это, конечно же, выражается, помимо всего прочего, как одновременное появление образцов различных жанров и обусловливает неоднородность и некую, если можно так выразиться, пестроту в границах одного жанра — очерка, что однозначно отмечено большинством литературоведов (А.Теппеев, З.Толгуров и др.).

Поэтому уже на этой стадии можно наблюдать весьма отчетливую разницу в подходах писателей к изображаемому и констатировать, что сюжетная значимость, попытки психологического обоснования, моменты явного присутствия авторской «демиургической» воли в изображении мотивов действий и поступков героев в очерках С.Хочуева, или, например, А.Ульбашева с точки зрения будущего становления чисто художественных текстов не могут быть приняты как явления одного ряда с очерками К.Отарова или Х.Кациева, более тяготевших к фактографическому, газетному описанию.

Мы считаем, что в определенном смысле можно говорить о формировании на рубеже 20-30-х годов двух генеральных линий национальной прозы Северного Кавказа: первой, постепенно, в ходе эволюции «очищавшейся» от неприсущей журналистике субъективности и приведшей в конце концов к очерку в классическом смысле этого слова, и второй - итогом развития которой ста-

новится по прошествии времени формирование художественной прозы в ее современном понимании.

Для рассмотрения механизмов реализации эстетической когни-ции в художественных текстах северокавказских прозаиков, автор считает возможным обратиться к материалу различных культурных и пространственных областей, имея в виду, прежде всего генезис и эволюцию различных когнитивных структур в объеме эпических и шире - фольклорных произведений, поэтому в третьем параграфе анализируются эпические и фольклорные тексты, принадлежащие различным культурным регионам Северного Кавказа.

Когнитивный метод исследования текста связан с принципиальной способностью человека осуществлять важнейшие процессы познания и понимания, которые определяют специфику языковой деятельности человека. Функциональная гетерогенность языка литературного произведения определяется тем вариантом, той частью культурно-эмоционального уровня индивидуума, которую он выбирает, извлекает из общекультурного объема (запаса), накопленного человечеством, и выстраивает, отталкиваясь от поставленных целей и объективного окружения, прежде всего свою языковую систему, формирующую конкретный концептуальный художественный мир.

При этом закономерно возникает вопрос - каким образом локализуются когнитивные модели, схемы и механизмы их реализации в общем пространстве художественного текста?

В вопросе о генезисе различных структур в объеме эпических и шире — фольклорных произведений существенным является то, что отсутствие авторства фиксируется в эпическом тексте (например, в «Нартах») в форме непроявленной аксиологической стратификации объектов, кроме тех частных случаев, которые обусловлены актуальными идеолого-политическими маркерами текста.

Тем не менее, если существует текст, должна каким-то образом быть обеспечена его когнитивная составляющая. Идеологические маркеры дают наглядную картину «работы» когнитивных механизмов, и понятно, что выявление их будет связано в областях аксиологической идентификации эпического объекта; так, маркерными признаками в «Нартах» обладает формульный текст тоста Гиляхсырта-на и ответа Ёрюзмека, но здесь синтагматическая цельность кода в

сравнении с окружающими строками еще более выявлена, если не считать заведомо позднейшей вставки «Эй, Аллах!».

Эпические тексты как принадлежащие народам Северного Кавказа, так и любые другие в этом аспекте совпадают вплоть до мелочей. Когнитивные процессы протекают в каждом тексте -точнее даже в каждой эпической системе - по абсолютно одинаковым схемам, при этом бывает задействован одинаковый инструментарий. Положительность/отрицательность героя соотносится с субстратной информацией, т.е. герой изначально хорош, или изначально плох, его конкретные описываемые действия никак не влияют на его стратификационные позиции.

Можно говорить и о традиции, но с учетом того простого факта, что аксиологическая стратификация, во-первых, не зависит от контекста, а во вторых — производится в рамках одного и того же лексического состава, а, следовательно - и звукового ряда, мы вправе предполагать, что в данном случае имеем пример еще одного, наиболее глубокого и трудно анализируемого когнитивного механизма.

Выяснение принципов реализации эстетической когниции данного вида, собственно говоря, в допустимо упрощенном виде -это проблема гносеологической достоверности информации, поступающей к реципиенту, а в рефлекторном аспекте - работа механизмов генерации реакций человеческого организма, схожих или полностью аналогичных реакциям источника информации.

Подводя итоги сказанному, осмелимся высказать предположение: перед нами еще один идентификационный и системный признак такого структурного компонента повествовательной ткани, как хронотоп. Все его определения, данные в свое время Бахтиным и его последователями, в обязательном порядке включают в себя гомогенность пространственной и временной среды в рамках единого хронотопа. Эта гомогенность первичного уровня задает монолитность идеологического, эстетического, ментального пространств, составляющих среду хронотопа. Все это закономерно вытекает из базовых определений хронотопа как элемента повествовательной системы. Теперь же, с высокой степенью вероятности молено утверждать, что в пределах положений когнитивного анализа выявлен еще один параметральный признак хронотопа — единство и монолитность модели и инструментария меха-

низмов эстетической когниции в пределах отдельно рассматриваемого хронотопа. Соотношение хронотопической структуры и эстетической когниции может служить основанием для формирования стадиальной синхронической, стадиальной составляющей парадигмы эстетической когниции.

Эпизоды, развернутые в повествовательном, а не в событийном времени - в основном диалоги и монологи героев — могут считаться упрощенными схемами когнитивных моделей второго порядка. О них речь идет в Главе IV «Бинарные когнитивные модели в северокавказскои прозе», которая состоит из трех параграфов. В первом рассмотрены фольклорные этико-эстетические концепты, которые играют кардинальную роль в определении методов формирования когнитивного процесса, характерного для северокавказской прозы. Схемы эстетической когниции и принципы их интерпретации в фольклорных и эпических текстах определяют характер морально-этической формализации героев, основанной на ментальной специфике этноса и зависящей от сущност-но-социальных параметров.

Северокавказские национальные концептуальные представления, равным образом, как и когнитивные модели, даже представленные в рамках одного эпического текста, вполне закономерно обладают признаками дифференциации на самых разных парамет-ральных уровнях.

Когнитивный процесс в сущности заключается в оппозицио-нировании концептов в социальном пространстве. При этом внешние детерминативы концепта в фольклорных произведениях зависят и точно отражают его сущностные, в данном случае — этносоциальные характеристики, что заметно и в новых произведениях, и в архаичных.

Когнитивный подход в исследованиях художественной литературы нацеливает на изучение широких связей, которые существуют между тем, что выражено и накоплено в языке, в его «поверхностной» репрезентации, и тем, что скрыто от наблюдения в глубинах сознания человека и составляет внутреннюю, невидимую часть. Данный аспект наиболее важен для понимания процессов и механизмов человеческой когниции в моменты литературно-художественной деятельности.

Когнитивные модели фольклора нашли отражение в произведениях ранней северокавказской прозы (Хан-Гирей, Ш. Ногмов, И,Карачайлы, Б. Шаханов и др.) и заложили основы национальной литературы, что отмечается исследователями (А. Караева, Л. Беки-зова, Т. Беттирова, 3. Толгуров, Ю. Тхагазитов, А. Мусукаева, Р. Хашхожева, А. Теппеев и др.).

Второй параграф главы «Идеологические когнитивы и формирование этно-эстетических принципов в северокавказской прозе 20-30 годов» посвящен вопросам когнитивного исследования текста, которое не может быть ограничено анализом только его семантических особенностей: на наш взгляд, необходимо установление тех связей, которые «бытуют» в обогащенном творческим опытом сознании как автора, так и читателя.

Текст всегда заключает в себе личностный когнитивный стиль и обладает социально-прагматическим значением, которое определяется многими составляющими, ключевыми же являются субъект, адресат, ситуация общения. Именно «замысел» адресанта формирует функционально-прагматическую концепцию, которая концентрируется на денотате текста как связующем моменте между действительностью и интеллектом в речетворческой деятельности.

Общий процесс порождения и обработки дискурса является когнитивно-концептуальным, стратегическим действием, выявляющим ментальное представление субъекта, что особенно ощущается в прозе 20-30-х годов.

Анализ текстов очерковых произведений этого периода позволяет выделить две основные схемы креативного процесса, определявшего практику национальных писателей - не только адыгских, карачаевских, балкарских или северокавказских, но, по всей видимости, всей многонациональной советской литературы 20-х -30-х годов. Первая - чисто «журналистский» способ обрисовки ситуации и характеристики героя с помощью разворачивания перед читателем его предыдущей истории. В сущности, данный прием оставляет автора в границах публицистического, очеркового повествования, хотя, как выясняется, он тоже входит в разряд ти-пизационных средств прозы.

Вторая - прямая «демиургическая» реализация социально- и идеологически детерминированной когниции при помощи своеобразного этико-эстетического постулирования. Данные схемы об-

наруживаются в первых произведениях национальной прозаической литературы 30-ых годов (X. Кациев «Звезды земли», Б. Гуртуев «Бекир», С. Бадуев «Петимат», X. Аппаев «Черный сундук», Т. Керашев «Шамбуль», М. Дышеков «Зарево» и др.).

В Главе V «Принципы эстетической когниции в северокавказской прозе второй половины XX века» п ервый параграф посвящен рассмотрению проблем этнического своеобразия когнитивных моделей в творчестве прозаиков А. Кешокова, 3. Толгурова, А. Евтыха, X. Теунова, И. Машбаша, А. Теппеева и др.

Характерно, что и художественная практика, и ее литературно-теоретическое осмысление во второй половине XX столетия осуществляется в рамках «познавательного интереса», который «зависит от характера творческого переосмысления опорных традиций», от поисков «нового подхода к объекту познания» и от устремленности «к познанию человека в его многомерных связях с обстоятельствами», свидетельствующих о формировании сугубо этнических концептуально-креативных и когнитивно-эстетических моделей в творчестве таких авторов, как И. Кациев, Э. Гуртуев, А. Кубанов, А. Теппеев, С. Чахкиев, К. Эльгаров и др. Ученые-литературоведы и литературные критики (Л. Бекизова, X. Сиро-ков, Л. Егорова, В. Тугов, К. Шаззо, У. Панеш, Ю. Тхагазитов, 3. Толгуров, А. Мусукаева и мн. др.), исследуя в сравнительно-сопоставительном плане соотношения культурного наследия народов и поэтико-тематические требования современности, сходятся в оценках особенностей эволюционного развития национальных литератур. «Через художественное отображение полноты проявления конкретно-национального, особенного к познанию общих, глубинных закономерностей прогресса и формирования общенравственных ценностей», — так можно, по мнению 3. Толгурова, определить две главные константы романов северокавказских авторов (Толгуров З.Х. В контексте духовной общности. - Нальчик, 1991, с. 237, 241, 247).

И. Машбаш, используя в романе «Сто первый перевал» традиционные когнитивно-идентификационные схемы, разрабатывает новые этико-эстетические когнитивные механизмы (глосса-риальный, построенный на оппозиционности лексических пластов повествования, и синтаксический), что свидетельствует об отходе от идеологемных когнитивов в качестве онтологических

детерминант творчества. Взаимосвязанное функционирование глоссариального и синтаксического механизмов эстетической когниции становится в эти годы признанной нарративной моделью для большинства прозаиков.

А. Теппеев в текстах сборника «Мост горбатого Геуза» реализует особый тип механизма эстетической когниции - «визуальный», основанный не на языковых соотношениях, а скорее на субстратных ретикальных представлениях, свойственных той или иной культурной среде и способствующих характеристике национальных стереотипов.

Многообразие когнитивных моделей (в произведениях А. Ке-шокова «Старый Кургоко», А. Теппеева «Мост горбатого Геуза», И. Машбаша «Сто первый перевал» и др.) формируется за счет расширения системы повествовательных приемов: противопоставление, приемы обрамления - рассказ в рассказе, целенаправленное композиционное варьирование (соотношение композиционных и сюжетных частей произведения, различные внесюжетные вставки и персонажи, лирические отступления), концептуально-креативная специфика построения монологов и диалогов с широким использованием этнически маркированной лексики, бинарные и поликогнитивные модели портретного описания героев. В произведениях, базирующихся на бинарных когнитивных моделях, особую роль играет внесюжетное описание среды и другие сюжетно-композиционные компоненты.

Параграф второй посвящен вопросам эволюции национальных форм эстетической концептуалыюсти, которая особенно выразительно обнаруживается с помощью выделения авторских концептов как культурных доминант, включающих аксиологическую и подтекстовую оценку и мировоззренческую информацию, способствующую «отделению» новых семантических «превращений» и «приращений» (А. Вежбицка) от имеющихся в памяти конститу-циированных концептов, «всплывающих» в сознании человека.

Авторские концепции в романах А. Теппеева «Солнце не заходит», А. Евтыха «Двери открыты настежь» и др. позволяют выявить методы когнитивной коррекции, когнитивную роль пейзажа в раскрытии философского начала в их произведениях. Так, апелляция к прошлому героев дает возможность А. Евтыху однозначно задать направление эстетической когниции и аксиологической

стратификации персонажа, тем более что писатель специально для этого вводит биографические коррелляции, что способствует синхронизации когнитивного акта. Теппеев при описании образов совершает хроно-эволюционный экскурс, дающий зримый художественный результат с помощью когнитивно-временной экстраполяции прошлого на настоящее.

В третьем параграфе «Художественная концепция как дефиниция национальной специфики» рассматривается проза Северного Кавказа, которая естественно и закономерно идет к выявлению альтернативных этико-эстетических систем, новых когнитивно-креативных моделей, представленных в ткани произведения с сопутствующими блоками альтернативного мироощущения. Логическим итогом данного процесса становится появление произведений особого типа, структурно несущих в себе чисто романные черты, а именно — широкое использование мифологемных составляющих, что в наше время считается одной из специфических черт национального романа.

Речь, конечно, идет не о буквальном внедрении фольклорных, мифологических элементов в произведения, вернее, не только об этом. Проблема гораздо шире, и заключается она в расширении сферы изобразительных и гносеологических возможностей прозы как таковой. Отход от заданных стереотипов изображения действительности естественным образом сопровождается раскрепощением эстетического сознания — как коллективного, или, если угодно, общественно-писательского, так и индивидуального в каждом конкретном случае. Изменяется, если можно так выразиться, стандарт изложения со всей присущей ему атрибутикой - от языкового воплощения и лингвистического качества текста до серьезных открытий в области композиции, сюжетного строения, передачи пространственно-временных и когнитивно-концептуальных характеристик.

Этому явлению невозможно дать однозначную оценку. Однако мы считаем, что повышение структурной сложности национальной прозы есть процесс формирования в рамках единого произведения особых ареалов повествования, различных этико-эстетических систем, каждая из которых требует не только автономной аксиологической шкалы, но и соответствующего когнитивного пространственно/временного объема.

В этом смысле произведения, например, A.M. Теппеева конца 60-х - начала и середины 70-х: повесть «Красные закаты» (позже

ставшая основой романа «Воля»), романы «Ташыуул» (в русском переводе «Тяжелые жернова»), «Мост Сират» - отличает эпическая информационная широта, универсальность пафосных нюансов - от полных юмора диалогов и вкрапленных в ткань повествования бытовых историй до трагических нот остроконфликтных эпизодов, представленных в поливалентном этико-эстетическом пространстве/времени родной земли.

Анализ романа известного балкарского писателя 3. Толгурова -«Жетегейле» («Созвездие Большой медведицы», в русском варианте — «Большая медведица»), ориентированного на исследование экзистенциальных проблем философского плана, проблем, стоящих над теми или иными социально обусловленными етервйтина-ми морали и нравственности, выявляет полную аксиологическую толерантность художественного мышления Толгурова; равноправие его героев на шкале «отрицательный / положительный». Кстати, структурная и хронотопическая сложность романа является следствием именно подобного подхода.

Таким образом, речь можно вести не только о масштабе произведений прозаиков «новой волны», но прежде всего о том, что в своем творчестве они наиболее полно воплощают особенности национального эстетического сознания, шире — общей когнитивно-коицептуальной модели национального мышления, в которой волею объективных обстоятельств имеет место интеграция архаики и современности, абстракции и естественно-языковой конкретности, стабильности осмыслений этико-эстетического порядка и вариативности современного информационного пространства в целом. Не случайно архитектоника и сами принципы эстетической рефлексии подобного типа явственно наблюдаются в произведениях национальных прозаиков последних двух десятилетий.

В Заключении диссертационной работы предлагается общере-зюмирующая часть всего исследования.

После когнитивной революции в науке начинается формирование направлений и теорий, располагающихся на стыке знаний многих областей и не относимых ни к одной целиком и полностью, появляются так называемых «стыковые» дисциплины: этнолингвистика, психосоциолингвистика, лингвистика текста и др. Их становление явилось внешним проявлением глубинных процессов, развертывающихся на фоне научного мышления в сфере различных, примыкаю-

щих друг к другу отраслей знания, в основе которых лежит язык и речевая деятельность, обеспечивающие возможность глобально осваивать совокупность знаний на современном уровне. Возникает необходимость выработать такой научный подход, создать такое комплексное направление, предметом исследования которого был бы и язык как когнитивно-управляющая (но и управляемая) система, и креативно-познающая деятельность как процесс, и текст как этнолин-гвосоциальный акт художественно целенаправленной коммуникации и как динамичное единство когнитивно освоенного и художественно отображенного мира, являющегося одним из эффективных средств идейно-тематической и эстетической коммуникации и в свою очередь — способом познания действительности. На наш взгляд, решить такие задачи способно когнитивное литературоведение. Характеризуя состояние современной литературно-теорети-ческой мысли, следует подчеркнуть, что когнитивное литературоведение вполне закономерно вписывается в науку на рубеже Ш-го тысячелетия. «Когнитивное литературоведение — это литературоведение рубежа ХХ-ХХ1 вв., делающее акцент на рецептивных возможностях искусства» (Егорова Л.П. Что такое когнитивное литературоведение? // Когнитивная парадигма. Пятигорск, 2000, с.73.).

Литературоведение, как любая другая наука, занимается ког-ницией со своих собственных позиций, применяя свои методы и методики.

Подводя итог вышеизложенному, следует отметить несколько существенных моментов, имеющих прямое и непосредственное отношение к специфике эволюционного развития когнитивных принципов в национальной литературе.

1. С одной стороны, судьбы нескольких национальных литератур народов Северного Кавказа в послеоктябрьский период сложились таким образом, что к общему комплексу явлений в полной мере относятся тенденции, свойственные форсированному (ускоренному) развитию литератур. Попытки вычленения каких-либо четко очерченных периодов в эволюции образных рядов северокавказской прозы усугубляются сложнейшим переплетением па-радигмальных черт ранних и поздних этапов становления, зачастую в одном и том же произведении.

2. В истории северокавказской прозы весьма условно можно выделить довоенный этап и конец 50-х — начало 60-х годов. В

сущности, вычленение их в качестве отдельных периодов имеет лишь хронологическое значение, собственно же показатели, обуславливающие жанровую специфику произведений, в том числе и такую важнейшую характеристику, как субстантивные параметры главного и второстепенных героев, остаются практически неизменными и происходит накопление художественно-изобразительных приемов. Видимо, не случайно оценки большинства исследователей прозы этого периода схожи с замечаниями по поводу произведений довоенной поры.

3. К середине-концу 60-х годов, однако, авторский интерес к событиям окружающего мира приобретает несколько иную окраску. Национальные писатели, отказавшись от построения классовых, партийных оппозиционных систем, переходят к освещению вопросов чисто человеческого плана, столкновения героев — носителей различных моральных систем, что не может не сказаться на сущностных чертах всей парадигмы когнитивного ряда.

Ввиду этого с полным основанием можно выделить 60-е годы в самостоятельный этап развития национальной прозы - третий в хронологическом плане и второй в смысле концептуального, когнитивного развития.

4. История северокавказской прозы, закономерно начинавшаяся с четкого безальтернативного противопоставления старого и нового, вплоть до начала-середины 70-х годов была представлена произведениями, в полной мере сохранившими черты жесткой идеологической поляризации с унифицированными концептуально-креативными схемами, когнитивные модели которых отмечены ярко выраженным влиянием официальных эстетических доктрин.

Однако именно 70-е годы являются периодом становления северокавказской прозы в ее национальном своеобразии, включения в произведения сугубо специфических образных блоков, философских комплексов и подходов к осмыслению окружающего, полноценно функционирующих в характерах героев.

5. Последний, современный этап развития северокавказской прозы, на наш взгляд, начинается с 80-х годов. Произведения, относящиеся к «новой волне», отмечены органичным сочетанием современного толерантного взгляда на мир и обозначенных в достаточно жестких формах национальных этико-эстетических систем и концептов. Они отличаются широким употреблением мифологи-

ческих включений в качестве либо самостоятельных сюжетно-образных линий, либо воплощенных в действующих персонажах альтернативного характера.

В произведениях северокавказских прозаиков с учетом значительного расширения используемых художественно-креативных схем, набора концептов национальной литературы в целом представлены жесткие оппозиционные когнитивные модели, в которых традиционно находит отражение образ автора ( естественно, фо р-мируется его обобщенный северокавказский тип) и непременно проявляется авторская позиция, определяющая концептуальные механизмы художественной формы и содержания. Авторское «Я» в когнитивной парадигме северокавказского дискурса иллюстрирует эволюцию глубинных процессов межкультурной интеграции.

Результаты исследования нашли отражение в следующих основных публикациях:

I. Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Витковская Л.В. Концептуальное пространство художественного текста и «образ автора»: когнитивный аспект // Научная мысль Кавказа. - Ростов-на-Дону, 2005, №10. - 0,6 п.л. - Статья.

2. Витковская Л.В. Образ автора в когнитивной парадигме северокавказской прозы И Известия РГПУ им. А.И. Герцена. — СПб., 2005, №5(13). - 0,6 п. - Статья.

3. Витковская Л.В. Механизмы эстетической когниции в северокавказской прозе // Известия вузов. Северокавказский регион. Общественные науки. - Ростов-на-Дону, 2005, №12. - 1 пл. - Статья.

4. Витковская Л.В. Этническое своеобразие когнитивных моделей в литературах народов Северного Кавказа // Научная мысль Кавказа, 2005, №12. - 0,75 п.л. - Статья.

5. Витковская Л.В. Социально-концептуальные детерминанты эстетической когниции в северокавказской прозе 20-30-х годов XX в. // Известия Таганрогского радиотехнического университета. Тематический выпуск «Педагогика и психология». — Таганрог, 2005, №2. - 0,5 пл. - Статья.

II. Монографии:

6. Витковская Л.В. Авторское «Я» в когнитивной парадигме. — Пятигорск, 2005. - 15,25 пл. - Монография.

III Научные статьи, тезисы, материалы докладов и выступлений:

7. Витковская Л.В. Изучение художественного текста как комплексная проблема // Проблемы русской лексикологии и фразеологии. - Пятигорск, 1994. - 0,5 п.л. — Статья.

8. Витковская Л.В. Культура и язык. - Пятигорск, 1995. - 1,75 п.л - Учебно-методическое пособие.

9. Витковская Л.В. Художественный текст как универсальный акт речевого воздействия // Проблемы речевого воздействия. Материалы Всероссийской научной конференции. — Ростов: РГУ, 1996. - 0,25 п.л.— Тезисы.

10.Витковская Л.В. Текст как лингвосоциокультурная первооснова И Лингвострановедческий (культуроведческий аспект в изучении и преподавании русского языка и литературы). Международная конференция, посвященная 30-летию МАПРЯЛ. - М., 1997. - 0,2 пл. - Статья.

11.Витковская Л.В, Этносоциокультурная идея номинаций в художественном тексте // Европейская русистика и современность. VII Международная конференция МАПРЯЛ. — Познань, 1997. — 0,5 п.л. - Статья.

12.Витковская Л.В. Картина мира в художественном тексте о Кавказе // Мир на Северном Кавказе через языки, образование и культуру. Симпозиум V. Литература и искусство народов Северного Кавказа. - Пятигорск, 1998. - 0,25 п.л. - Статья.

13.Витковская Л.В. Художественный текст как когнитивный процесс и как когнитивная система // Когнитивная парадигма. Материалы международной конференции. - Пятигорск, 2000. — 0,4 п.л. -Статья.

14.Витковская Л.В. Когнитивизм как литературоведческая категория // Вестник ПГЛУ. - Пятигорск, № 2,2000. - 0,5 п.л. - Статья.

15.Витковская Л.В. Через диалог - к познанию. Эстетико-философская система М.Бахтина // Стилистика и культура речи. Межвузовский сборник научных статей. - Пятигорск, 2.00 L - 0,5 п.л. - Статья.

16.Витковская Л.В. Когнитивно-коммуникативный потенциал русской литературы в лингвокультурологическом контексте нового тысячелетия // Русский язык в кругу мировых языков. - М., МГЛУ, 2001. - 0,6 п.л. - Статья.

17.Витковская Л.В. Триада «язык - художественное познание -текст» в свете когнитивно-коммуникативной парадигмы // Вестник ПГЛУ. - Пятигорск, № 4, 2001. - 0,55 пл. - Статья.

18.Витковская Л.В. История русской литературы ХЕК века. Проблематика. Особенности развития - Пятигорск, 2002. - 2,4 п.л. -Учебное пособие.

19.Витковская Л.В. Когнитивизм этносоциологических номинаций в условиях межкультурной коммуникации // Русский язык: система и функционирование. Материалы Международной научной конференции. - Минск, 2002. - 0,5 п.л. - Материалы доклада.

20.Витковская Л.В. Особенности формирования лингвокогни-тивной компетентности в межкультурной коммуникации // Русский язык и меле культур пая коммуникация. Научный журнал. — Пятигорск, 2002, № 2. — 0,7 п.л. - Статья.

21.Витковская Л.В. Когнитивные аспекты интертекстуальной коммуникации в художественном тексте // Вестник ПГЛУ. - Пятигорск, 2002, № 3. - 0,3 п.л. - Статья.

22.Витковская Л.В. Когнитивно-коммуникативный подход к изучению художественного текста в условиях межкультурной коммуникации // Преподавание и изучение русского языка и литературы в контексте современной языковой политики России. -Нижний Новгород, 2002. - 0,2 п.л. - Статья.

23.Витковская Л.В. «Образ мира» и «образ Кавказа» как когнитивно-концептуальные составляющие лиро-эпического полилога // Русский язык и межкультурная коммуникация. - Пятигорск, 2003, № 1. - 0,6 п.л. - Статья.

24.Витковская Л.В. «Образ мира» и «образ автора» как когнитивное пространство художественного текста // «Язык и культура». II Международная конференция. — М., 2003. - 0,2 п.л. — Тезисы.

25.Витковская Л.В. «Образ автора» в северокавказском когнитивно-концептуальном многоголосии // Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру. Материалы докладов IV Международного конгресса. Симпозиум VI. - Пятигорск, ПГЛУ, 2004. -0,2 п.л.-Тезисы.

26.Витковская Л.В. Когнитивный потенциал межкультурного полилога // Мир русского слова. - СПб., РОПРЯЛ, 2004, №1. - 0,4 п.л. — Статья.

27.Витковская Л.В. Когнитивно-концептуальный подход к интерпретации художественного текста // Вестник ПГЛУ. - Пятигорск, 2004, № 2-3. - 0,8 п.л. - Статья.

28.Витковская Л.В. Когнитивно-концептуальный аспект «образа автора» в литературе XX века// Университетские чтения. -2004, часть II. Материалы научно-методических чтений. - Пятигорск, 2004. - 0,3 п.л. - Тезисы.

29. Витковская Л.В. Межкультурные северокавказские эстетические системы как часть языковой картины мира // Русская и сопоставительная филология: состояние и перспективы. Международная научная конференция. - Казань, КГУ, 2004. - 0,2 п.л. - Тезисы.

30.Витковская Л.В. Образ автора как когнитивно-концептуальная интерпретация художественного текста // Концептуальные проблемы литературы: художественная когнитивность. — Ростов-на-Дону: Госпедуниверситет, 2005. - 0,75 п.л. - Статья.

31.Витковская Л.В. Художественная когниция как дефиниция национальной специфики // «Художественная литература и Кавказ». Международная конференция на базе Сочинского государственного университета туризма и курортного дела. — Сочи, 2005. -0,4 п.л. - Материалы доклада.

Всего по теме диссертации опубликовано 65 работ объемом около 60 п.л.

Подписано в печать 16.11.05. Тираж 100 экз. Усл. печ. л. 2,0.

Отпечатано в центре информационных и образовательных технологий Пятигорского государственного лингвистического

университета.

Заказ №260

357532, Ставропольский край, г.Пятигорск, пр.Калинина, 9.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Витковская, Леокадия Васильевна

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. ЭСТЕТИЧЕСКАЯ КОГНИЦИЯ: ИСТОРИЯ

И ТЕОРИЯ ВОПРОСА И ТЕРМИНА

1.1. Когниция: сциентология термина 23 1.1.1. Когниция, когнитивизм и литературнохудожественная деятельность

1.2. Художественный текст - когнитивный процесс и когнитивная система

1.3. Предкогнитивные модели: образ автора

1.4. Современные проблемы когнитивного литературоведения

ГЛАВА II. МОНОФОРМАТНЫЕ КОГНИТИВНЫЕ МОДЕЛИ

2.1. Генезис когнитивизма в литературоведении

2.2. Когнитивное моделирование концептуальной позиции: лирический герой и образ автора 113 2.2.1. Параметры когнитивной манифестации: образ героя образ автора

2.3. Концептосфера образа автора и этнокогнитивная интерпретация художественного текста

2.3.1. Идеологема и эстетическая когниция

ГЛАВА III. ПАРАДИГМА ЭСТЕТИЧЕСКОЙ КОГНИЦИИ

В ЛИТЕРАТУРЕ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА

3.1. Уровни эстетического отражения и когнитивная парадигма

3.2. Механизмы эстетической когниции

3.3. Эстетическая когниция и хронотоп

ГЛАВА IV. БИНАРНЫЕ КОГНИТИВНЫЕ МОДЕЛИ

4.1. Фольклорные этико-эстетические концепты

4.2. Идеологические когнитивы и формирование этно-эстетических принципов в северокавказской прозе 20-30-х годов

4.3. Социально-концептуальные детерминанты эстетической когниции в прозе 50-60 - годов

ГЛАВА V. ПРИНЦИПЫ ЭСТЕТИЧЕСКОЙ КОГНИЦИИ В СЕВЕРОКАВКАЗСКОЙ ПРОЗЕ

ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XX в.

5.1. Проблема этнического своеобразия когнитивных моделей

5.2. Эволюция национальных форм эстетической концептуальности

5.3. Художественная концепция как дефиниция национальной специфики

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Витковская, Леокадия Васильевна

Современную ситуацию в литературоведении отличает не только разнообразие методик и множество концепций и способов анализа текстов, но и некоторое внутреннее единство в оценке роли художественной литературы в жизни общества и развитии человечества в целом. Становление во второй половине XX века когнитивных наук и проявление исследовательского интереса к компетентности языковой личности (Ю.Н.Караулов), способствуя объединению философско-эстетических направлений, связанных с изучением человеческого мышления в речетворческой деятельности, сыграло кардинальную роль в познании закономерностей мира.

Формирование когнитивизма в науке имеет фактически многовековую историю, возможно, равную времени функционирования знаний о языке и художественном слове. Когнитивный подход к явлениям языка в художественной литературе служит главным интегрирующим началом в динамичном формировании перспективных литературоведческих направлений. Мы полагаем, когнитивизм как особая парадигма в литературоведении дает более расширенное представление о целях и предмете литературоведческой науки.

Развитие литературоведческой методики и методологии связано со сложностью, многосоставностью и разноаспектностью самого предмета исследования, предполагающего многоотраслевой аналитический подход, в чем, собственно, кроется причина обращения к когнитивизму в изучении произведений художественной литературы, а именно - осознание необходимости ее более широкого междисциплинарного рассмотрения, постулируемого когнитивной наукой, объединяющей усилия философов, лингвистов, социологов, психологов, нейрофизиологов и других специалистов, способствующих разработке теорий и макротеорий большей убедительной и объяснительной силы.

Цель исследования - разработка и реализация способов выявления "познающих" качеств литературных произведений в их эволюционном развитии, что позволяет решать двуединую задачу теоретического описания принципов когнитивной поэтики и определения предсказуемых вариантов когнитивной интерпретации художественных текстов. Само собой разумеется, развитые литературные системы, ввиду многочисленных взаимных интервенций различных хроностадиальных пластов, своеобразной "размытости" границ между этапами культурного становления создают определенные проблемы при анализе движения когнитивной парадигмы в целом.

Основные задачи диссертации определяются поставленной целью.

Главная задача - рассмотреть проблемы авторства в аспекте современных научно-теоретических когнитивных подходов, тем самым сформулировать исследовательскую позицию, позволяющую в художественном тексте выделить когнитивно-концептуальную направленность "образа автора", так как когниция в качестве исходной основы анализа дает возможность установить, какие идейно-тематические, сюжетно-композиционные, художественно-изобразительные приемы использует автор при создании произведения; при всей их нерасторжимости содержание первично, а форма вторична.

Для реализации поставленной цели в работе ставятся следующие задачи:

- дать теоретическое обоснование понятиям и терминам, используемым в работе;

- выявить в северокавказской прозе субъективные начала автора и "образа автора", без чего невозможно установление когнитивно-концептуальной системы языковой личности автора, отразившейся в художественном произведении;

- разработать базовые концепции функционирования северокавказского художественного текста как процесса этнокреативного познавания (на уровне создания автором и на уровне интерпретации читателем), как целостной концептуальной системы, закрепленной в когнитивно-коммуникативном акте;

- рассмотреть проблемы взаимосвязи "образа мира" и "образа автора" как когнитивных составляющих в художественной прозе Северного Кавказа, основываясь прежде всего на базовой этнокогнитивной компетентности автора и читателя;

- проиллюстрировать характер становления парадигмы эстетической когниции в национальной прозе Северного Кавказа, выявить основные методы и приемы её реализации в тексте, определить основные вероятные направления в плане развития когнитивного литературоведения на материале северокавказской прозы;

- проанализировать проблемы, связанные с функционированием механизмов реализации когнитивной парадигмы в северокавказской национальной прозе, т. е. с теми областями нетрадиционного литературоведческого анализа, которые представляются наиболее близкими к интересующей нас проблеме;

- осмыслить на рубеже XX и XXI в.в. эволюцию северокавказской прозы с точки зрения когнитивистского подхода, собственно говоря - стадиальную эволюцию когнитивной парадигмы в сфере эстетических словесных представлений.

Вышеперечисленные проблемы могут быть отнесены к той сфере, которая в трудах собственно когнитивистов-литературоведов практически не затрагивается - это вопрос о текстуальных механизмах реализации когнитивного процесса.

Возможно, данная проблема не только литературоведческая, но не в меньшей степени языковедческая; не имея цели вникать во все подобные тонкости, мы тем не менее считаем возможным указать на ряд обстоятельств. На сегодняшний день практически не существует полноценного аппарата "увязки" аксиологических потенций текста с факторами субстратного по отношению к литературному произведению воздействия на когнитивный процесс. Более того, практически все важнейшие составляющие оперативной системы механизмов эстетической когниции в процессе литературоведческого анализа находятся в "подвешенном", внесистемном положении. Это, на наш взгляд, главная причина своеобразной декларативности современного когнитивного литературоведения. Кроме того, не определяя концептуальный статус и роль сциентологем, образующих комплекс этно-эстетической когниции, можно констатировать, что многие из них до сих пор не получили формализации на необходимом уровне.

Весьма важную проблему когнитивного литературоведения составляет, наравне с разносторонним описанием механизмов эстетической когниции, принципиальное разграничение последних. Дело в том, что во многих исследованиях априори допускается полное отождествление этих систем, обнаруживающих при детальном их рассмотрении существенные различия. Довольно часто моменты когнитивной реализации различных уровней оказываются включенными в состав единой атрибутивной структуры, что еще больше осложняет осуществление анализа текста, значительно затрудняя разграничение устоявшихся типов когнитивного процесса и приводя к смешению чисто литературных явлений и категорий с лингвистическими, что происходит, главным образом, из-за отсутствия четких определений как самой парадигмы эстетической когниции, так и ее составных частей.

К началу XXI в. даже наиболее иллюстративные и зримые проявления когнитивных механизмов не атрибутированы в литературоведческом аспекте, в ряде случаев требуется определенная мультидисциплинарная разработка, так сказать, внеконтекстуально - за рамками литературоведческого анализа.

Так, например, продолжительное время системность в лексике текста даже многим лингвистам представляется иллюзорной, зачастую вовсе отвергается, тогда как лингвисты охотно принимают идею системности самого языка. Однако обращает на себя внимание, что в лексической системе исследователями, как правило, рассматриваются собственно отдельные слова, что же касается типологии лексических единиц всякого художественного произведения в целом, то приходится признать, что существующие интерпретации данной системы, частично отраженные и в вузовских учебниках и пособиях, к сожалению, не отвечают требованиям современного когнитивного литературоведения.

Стоит упомянуть, что из всех гипотетически усматриваемых моделей эстетической когниции, точнее, ее механизмов наиболее важной в функциональном плане является лексико-семантическая система. Между тем данная система, как наиболее сложная по своей организации и структуре, все еще остается недостаточно исследованной в отечественной и зарубежной лингвистике. Не существует однозначного определения рассматриваемой системы, четко отграничивающего ее от остальных лексических типов. В современной специальной литературе известны попытки (Ф.П.Филин, А.А.Уфимцева) определения лексико-семантической системы, но они не дают достаточно ясного представления о системах лексико-семантической презентации эстетических текстов, их месте в парадигме художественного текста и отличии от других механизмов реализации эстетической когниции.

Актуальность настоящей работы заключается в том, что она предпринята как попытка осмыслить на рубеже XX и XXI веков эволюцию литературы (в особенности северокавказской прозы) с точки зрения когнитивистского подхода, обобщить самые очевидные новации, коснувшиеся теоретических воззрений и принципиальных положений в плане становления когнитивного литературоведения. В диссертации в качестве основополагающего принципа используется комплексный подход к анализу художественного текста в современных коммуникативных направлениях литературоведения, предполагающих исследование когнитивно-концептуальных составляющих текста (прежде всего взаимодействие коммуникантов: автора, конкретного читателя, в том числе и широко понимаемого как alter ego автора, либо выступающего в качестве третьего лица автора, героев его произведений и т.д.) на базе таких междисциплинарных областей, как психо- и нейролингвистика, теория речевой деятельности и речевых актов, семантическая теория речевой памяти, лингвистика текста, ассоциативная лингвистика, лингвокультурология, когни-тология, лингводидактика и др. Особое значение для решения задач, поставленных в работе, имеют учения о межкультурной коммуникации и компетентности языковой личности, выдвинувшие перед литературоведением проблему рассмотрения в свете инновационных подходов роли когниций автора и образа автора, воплощенного в художественном произведении как его когнитивно-концептуальной системы, в чем и состоит актуальность данного исследования.

Кроме того, выбор темы продиктован значительным вниманием литературоведческой науки к общетеоретическим вопросам изучения литературного текста/дискурса, связанным с категорией "образ автора", которая к началу XXI в. не обрела научной определенности и нередко используется в соотношении с близкими понятиями, обозначающими:

1) Выражение авторской позиции (Я).

2) Личность художника (Я - Они, некий Я.).

3) Самовыражение творческого "я" (Я - Вы).

4) Тождественность с лирическим героем в поэзии и повествователем в прозе (Я - Он, Я - Другой и т.д.).

5) Оценочное обозначение авторского начала (Я - Он - Мы, Я- для себя, Я - для Другого) и под.

Сложность проблемы обусловлена ее многоаспектностью и неоднозначностью решения: считать ли образ автора художественно воплощенным образом, присутствующим (наличествующим) в тексте, или видеть в нем внетекстовую дефиницию, то есть этнокультурную и когнитивно определенную категорию, позволяющую воссоздать образ писателя в читательском сознании (к тому же после знакомства с рядом произведений писателя).

Литературная личность писателя". "Лирический герой". "Авторское "Я". "Голос автора". "Образ автора". "Я" в потоке сознания". "Смерть автора". "Воскрешение автора". "Автор после автора". Такие и подобные им философ-ско-эстетические и литературоведческие категории XX века отражают эволюцию научных парадигм определения "присутствия" автора в сотворенном им художественном мире и дают представление о поисках способов разрешения сугубо литературных и литературоведческих проблем - проблем соотношения между реальным образом, индивидуумом-рассказчиком, вымышленными автором повествователями и изображенными им персонажами, то есть обнаружения "образа автора" в произведении.

Ускорившаяся в результате стремительного развития наук XX века эволюция литературоведения в который раз подтвердила иллюзорность представлений об исключительности выработанных и определившихся подходов и методик научного рассмотрения литературных текстов. В условиях современного состояния теоретической мысли литературоведение должно стать открытым другим наукам и нет резона загонять его в узкие научно-специфические рамки, в него необходимо вписать и систему когнитивных координат.

В этом плане особой актуальностью отличается рассмотрение проблемы взаимосвязи "образа мира" и "образа автора" как когнитивных составляющих художественного текста. Определяющую роль в данном процессе играет уровень базовой когнитивной компетентности языковой личности: сначала автора, затем - читателя.

Научная значимость и новизна исследования состоит в разработке инновационных подходов к когнитивной парадигме "образа автора", воплощенного в художественном произведении как его когнитивно-концептуальной системы. Новизна исследования связана с развитием новых филологических направлений и теорий междисциплинарных связей, в особенности учений о межкультурной коммуникации и компетентности языковой личности, выдвинувших перед литературоведением данную актуальную проблему.

Специальных исследований, касающихся эволюции собственно когнитивных моделей в национальной прозе, практически нет. Эти процессы, взятые в творчестве отдельных писателей, остаются полностью неисследованными. Произведения прозаиков Северного Кавказа представляются нам наиболее иллюстративным в историко-литературном плане материалом, анализ которого выявляет характер становления парадигмы эстетической когниции в национальной прозе, устанавливает основные методы и приемы ее реализации в тексте, обнаруживает и определяет главные вероятные направления дальнейшей эволюции. В проведении исследований использованы труды ученых-литературоведов, занимающихся проблемами национальных литератур, среди которых: В.Абаев, А.Алиева, Х.Баков, Л.Бекизова, В.Бигуа, Г.Гамзатов, В.Гацак, Т.Гуриев, А.Гутов, Л.Егорова, З.Казбекова, А.Казиева, А.Караева, А.Мусукаева, Н.Надъярных, У.Панеш, К.Султанов, 3. Толгуров, Т.Толгуров, Ю.Тхагазитов, Ф.Урусбиева, А.Хакуашев, Р.Хажхожева, Т.Чамоков, Т.Чанкаева, К.Шаззо, Т.Эфендиева, Р.Юсуфов и др.

Новизна диссертационной работы определяется также тем, что в системе художественных образов проблема "образа автора" для литературоведения относительно "молодая". Как категория, она обсуждается с конца XIX - начала XX в.; история самого термина "образ автора" ведет свое начало с 20-х годов XX столетия. Исследование в художественном тексте когниции языковой личности автора и когнитивной роли образа автора - теоретически и практически обусловленное требование времени.

Рассмотрение истории развития прозы Северного Кавказа и проблем северокавказского литературоведения осуществляется на фоне экскурсов и обращений к проблемам зарубежного и российского литературоведения как единой научно-теоретической основы. Но, исходя из целей нашего исследования, историко-литературные экскурсы будут фрагментарными.

Поскольку вообще художественный образ - эстетическая концептуализированная когниция индивидуума, писатель не может не отразиться в своем произведении, причем многие из них пытаются найти нарративные формы, позволяющие установить, от какого "лица" писать - от "я" или от автора, так как ощущают, что "каждое произведение выдает своего автора" (М.Е.Салтыков-Щедрин). Интерес к личности автора как метафизической и исторической реальности, к ее зафиксированному образу и воплощенной в художественном сочинении роли - тема в истории культуры далеко не новая. В XX веке ученые-филологи определяют, что "образ автора - концентрированное воплощение сути произведения" (В.В.Виноградов), что "увидеть и понять автора произведения - значит увидеть и понять другое, чужое сознание и его мир" (М.М.Бахтин). В последние десятилетия через выявление категории "образ автора" производится когнитивно-языковой анализ текстов (Е.Малышева), устанавливается поэтика жанра (Л.Орехова), определяются стилеобразующие функции образа автора (Ю.Проскурина), характеризуются когнитивно-языковые особенности сюжета (Л.Синельникова), наблюдаются тесно связанные с образом автора элементы неявного смыслообразования (А.Богатырев), выделяются когнитивно-коммуникативные аспекты текста (В.Голод, А.Шахнарович) и др.

Особенность рассмотрения проблемы когнитивной роли автора и образа автора, представленного в настоящей работе, заключается в том, что данные вопросы исследуются в аспекте современных научно-теоретических когнитивных позиций, и в художественном тексте особо выделяется когнитивно-концептуальная направленность "образа автора", что имеет непосредственное отношение к установлению специфики литературно-художественной языковой деятельности науками, анализирующими текст, согласно которым его создатель "должен изучаться как система переработки информации, а поведение индивидуума должно описываться и объясняться в терминах внутренних состояний человека" [Демьянков 1994:17], наблюдаемых как получение, хранение, мобилизация и интерпретация приобретаемых знаний.

Рациональное решение таких задач непосредственно связано с использованием языка и с когнитивной компетентностью любой языковой личности, так как, на наш взгляд, выявление субъективного организующего начала автора и "образа автора" не может осуществляться без установления когнитивно-концептуальной системы языковой личности автора, отразившейся в произведении искусства.

На защиту выносятся следующие основные положения:

- Когнитивную парадигму северокавказской прозы XX века, несмотря на значительное расширение используемых художественно-креативных схем и набора концептов национальной литературы в целом, характеризует устойчивость, замкнутость креационных моделей в рамках одного типа когнитивных моделей и - соответственно - в рамках единой системы концептуально-эстетических ценностей и сопряженной с ними и, естественно, с образом автора константностью характеров, представленных в произведении.

- Формирование комплекса особенностей актуально-субъективного плана характеризуется спецификой национального сознания, которое весьма отчетливо проявляется в сферах эстетического, изначально рассматриваемых как области когниционного статуса.

- Северокавказский художественный текст, как и вообще всякий текст, представляет собой когнитивную знаковую систему, составляющую в совокупности национальную картину мира, которая всегда вторична, т.к. отражает индивидуальную картину мира автора как языковой личности. Содержание и значение, вкладываемые автором в знаковую систему, присущи индивидуальному когнитивному восприятию, что подтверждает концептуальный анализ текстов, проведенный в работе.

- Функционирование индивидуальной когнитивной системы в текстовом пространстве северокавказских прозаиков подтверждается в исследовании (а) особенностями ассоциативного художественного мышления, (б) метафоричностью языкового сознания, включающей дифференциации понятий "символ", "метафора" и пр., (в) характерными чертами непосредственного этно-восприятия как способа познания и отражения действительности, (г) спецификой идиостиля и идиолекта писателя, устанавливающей принадлежность автора к определенной культуре, эпохе, (д) своеобразием пространственно / временной концептосферы северокавказских авторов.

- Реализация возможностей эстетической когниции в прозаических произведениях позволяет аргументированно выделить несколько этапов развития национальных схем эстетической когниции и, главное - выявить само наличие этнически маркированных моделей таковой.

- В северокавказской литературе наблюдается обращение к различным аспектам эстетической когниции, понимаемой нами прежде всего как определённая модель интерпретации информации, заложенной в тексте, модель формирования аксиологических позиций субъекта художественной рефлексии. В сущности, речь идет о поиске когнитивных особенностей в сопоставлении с общим комплексом положений, классифицируемых в традиционном литературоведении как "образ", "герой", "образ автора", "типизация", "художественный образ", "лиричность" и т.д.

Проза Северо-Западного Кавказа на сегодняшний день изучена достаточно полно. Первые попытки ее анализа относятся к довоенному периоду, когда на страницах газет местные авторы представляют оценки творчества своих коллег - чаще всего с точки зрения соответствия их произведений идеологическому направлению общественной жизни.

Систематизационно-классификационный характер имеют труды А.Караевой и Х.Хапсирокова, явившиеся серьезной базой дальнейшего формирования систем карачаевского и адыгского литературоведения.

Иной, качественно новый подход наблюдается в исследованиях Л.Бекизовой, также относящихся к началу 60-х годов и характеризующихся жанрово-историческим подходом к рассматриваемому материалу.

Первые крупные литературоведческие работы, посвященные анализу прозы интересующего нас региона, принадлежат перу К.Шаззо, А.Мусукаевой, З.Х.Толгурова, Х.-Г.Бакова, А.Гутова, Ю.Тхагазитова, Т.Чамокова, А.Теппеева, некоторых других. Более того, можно утверждать, что уже к середине 70-х годов XX века исследованиями в сфере национальной прозы полностью очерчен значимый в научном плане объем разработок, ставших основанием для дальнейших разысканий, охвативших изучение составляющих парадигмы северокавказских литератур.

Накопленный опыт исследований позволяет северокавказским ученым к началу 80-х годов подойти к созданию многопроблемных и масштабных работ, характеризующихся высоким профессиональным уровнем и широким охватом материала. В 90-е годы северокавказское литературоведение осваивает разнообразную методологическую и теоретическую базу, приемы и методы как функционально-этнического, так и сопоставительного анализа.

Однако по ряду причин, среди которых можно выделить и объективные, национальное литературоведение остается, не взирая на накопленный профессиональный опыт, универсальным - в том смысле, что работ, посвященных углубленному изучению определенных аспектов развития национальных литератур, весьма мало. Исследования, например, Л.Бекизовой, Н.Джусойты, К.Шаззо, Г.Гамзатова, А.Мусукаевой, З.Толгурова не выявляют особого интереса ученых к определенным узким направлениям, и скорее могут быть названы всеохватными, ориентированными прежде всего на рассмотрение базовых тенденций развития национальной литературы в их теоретическом осмыслении в русле общей эволюции новописьменных литератур народов Северного Кавказа.

Что касается проблематики, ориентированной на выявление когнитивной парадигмы, методов ее реализации, и, соответственно, эволюционных изменений эстетической когниции в национальной прозе, т. е. к тем областям нетрадиционного литературоведческого анализа, которые связаны с проблемами когнитивного подхода, то в этом отношении можно упомянуть лишь ряд работ, в которых высказываются продуктивные мысли о специфике национального художественного вйдения в целом и манифестации характера главного героя, в частности. Следует отметить, до совершенно недавнего времени - естественно, во многом по объективным причинам - интересы северокавказских ученых вторгаются в область когнитивистики лишь опосредованно, например, в атрибутации и установлении родства фольклорного типа эстетических и эпических представлений с характером художественных презентаций в авторской прозе, но не более того. Все вышеуказанное в комплексе обуславливает степень новизны диссертационного исследования.

Теоретической базой и методологической основой диссертации являются: а) исследования по теории текста В.Б.Шкловского, Л.Я.Гинзбург, Б.А.Успенского, В.Е.Хализева, Е.Я.Бурлиной, Н.А.Кожевниковой, Л.В.Гурле-новой, И.Р.Гальперина, Н.С.Болотновой, М.Я.Дымарского, И.А.Мартьяновой, Н.В.Кулибиной, З.А.Тураевой, Н.С.Валгиной, Г.Я.Солганика, Т.А. ван Дейка, Дж.Лакоффа, Г.П.Грайса, А.Ченки и др.; б) теории авторства В.В.Виноградова, Г.А.Гуковского, М.М.Бахтина, Б.О.Кормана, Н.Т.Рымаря, В.П.Скобелева, В.Ю.Манна, А.Ю.Большаковой, Ф.Штанцеля, К.Хильшер, Н.В.Драгомирецкой, Т.А.Рытовой, Е.М.Бондарчук, Л.Н.Немцева; в) положения, выдвинутые в философских трудах Н.А.Бердяева,

B.В.Розанова, М.Фуко, П.Рикера, В.А.Подороги, М.Мамардашвили; г) исследования по "языковому" анализу художественных произведений, принадлежащие перу С.С.Аверинцева, Б.М.Гаспарова, Л.В.Щербы,

C.И.Гиндина, Л.А.Новикова, Н.М.Шанского, Л.Ю.Максимова, Г.О.Винокура, В.А.Лукина и др.; д) работы по категориям: "образ автора" (И.Ю.Подгаецкая, Н.К.Бонец-кая, Ю.М.Проскурина, Л.А.Орехова, Е.О.Геймбух, Г.Шапиро, М.Фрайзе) и "читатель" (Р.Бартес, М.Риффатер, Ц.Тодоров, Г.Степанов, Д.Лихачев, Ю.Лотман, У.Эко) и др.

Общая концепция исследования базируется на антропоцентрическом подходе к познающе-порождающей соотнесенности творца и его словесного сочинения. В работе используются идеи русской философско-эстетической традиции (А.Лосев, М.Бахтин, С.Аверинцев, В.Топоров, Ю.Лотман) в сочетании с трактовками формирующихся в литературоведении принципов когнитивизма при изучении форм авторской репрезентации концептуальной основы художественного текста/дискурса.

Диссертация основывается на разработанных когнитивным литературоведением гипотезах функционирования художественного текста как процесса креативного познавания, как сложившейся целостной концептуальной системы и как когнитивно-коммуникативного акта.

Объект изучения. В свете сказанного закономерным видится обращение к избранному объекту исследования - к "классическим" новописьменным литературам Северного Кавказа, рассматриваемым в подавляющем большинстве литературоведческих работ как единое целое. В диссертации в заданных когнитивно-концептуальных параметрах анализируются фольклорные ("Нарты", "Джангар"), публицистические (И.Карачайлы, С.Хочуева, А.Ульбашева и других) тексты, заложившие основы северокавказской художественной прозы, произведения 20-30-х годов XX в. ("На берегах Зеленчука" Х.Абукова, "Зарево" М.Дышекова, "Черный сундук Х.Аппаева, "Бекир" Б.Гуртуева, "Звезды земли" Х.Кациева и другие), повествовательные и романные формы (начиная с 50-60-х годов), среди которых произведения Х.Байрамуковой ("Годы и горы", "Наша бабушка"), Т.Керашева ("Дочь шапсугов", "Одинокий всадник", "Состязание с мечтой"), И.Машбаша ("Сто первый перевал", "Жернова"), А.Кешокова ("Вершины не спят"), Х.Теунова ("Подари красоту души"), А.Теппеева ("Солнце не заходит", "Мост горбатого Геуза", "Мост Сират"), А.Налоева ("Всадники рассвета"), Б.Гуртуева ("Адил-герий"), А.Евтыха ("Двери открыты настежь", "Глоток родниковой воды"), З.Толгурова ("Большая медведица" и другие), М.Эльберда ("Страшен путь на Ошхамахо", "Ищи, где не прятал"), Ю.Чуяко ("Сказание о Железном Волке") и другие. Незначительные деривации в оценке генерационных особенностей перечисленных произведений никоим образом не нарушают сложившиеся принципы локализации литератур всех народов региона в рамках единого сциентологического объема.

Мы считаем, что традиции, сформировавшиеся в эпоху безраздельного доминирования методологии, известной как "соцреализм", в определенной степени способствовали сохранению этнокультурного своеобразия национальных текстов. Тем более, что по сложившемуся мнению, XX век - эпоха национальных литератур и региональных литературных общностей. И хотя, с одной стороны, вопросы периодизации и типологии остаются в северокавказском литературоведении наиболее разработанными, а с другой - весьма дискуссионными, обзор истории литератур и культур народов Северного Кавказа приводит к нескольким однозначным выводам. Так, совершенно очевидно, что литературы народов Дагестана никоим образом не вписываются в классификационные границы "новописьменности", что аргументированно продекларировано в ряде исследований. В некоторых своих составляющих осетинская литература также выпадает из круга явлений, соответствующих каноническим законам ускоренного культурного развития. К тому же, недоступность современной прозы Чеченской Республики и во многом Ингушетии, де-факто, оставляет автору весьма скромный выбор: либо проза адыгских народов, либо карачаево-балкарская, либо осетинская. Принимая во внимание крайнюю степень временной "усеченности" развития и карачаевской, и балкарской, и адыгской прозы - ввиду факторов внеэстетического характера - а следовательно, предполагаемую четкость разграничения их креативно-гносеологических составляющих, автор считает возможным обратиться к исследованию когнитивной парадигмы и процессов ее формирования в основном на материале именно этих литератур.

Естественно, единые оценочные критерии не могут быть применены ко всем северокавказским литературам, однако исследователи достаточно четко обозначают общность, "характерную для национальных литератур ряда народностей Северного Кавказа, судьбы которых складывались в аналогичных исторических условиях" (Г.Гамзатов). То общее, что Ю.М.Тхагазитов вмещает в формулу "миф - эпос - этикет", прежде всего способствует формированию механизмов эстетической когниции в северокавказской прозе.

Для изучения процессов когнитивно-креативного мышления закономерности формирования смыслового пространства в северокавказской прозе представляют исключительное явление, позволяющее установить этнокультурные особенности идиостиля и идиолекта северокавказских авторов.

Как следует из названия работы, она представляет собой синтез теоретического и историко-литературного исследований. Главным предметом изучения являются когнитивные основы и специфика художественного слова, художественного текста, художественного дискурса.

Теоретическая ценность. Проблема образных представлений, расцениваемая нами как частный случай когнитивной идентификации в целом, в современном литературоведении по праву может считаться одной из наиболее глубоко и всесторонне осмысленных. Надо сказать, такое положение вытекает из самого характера становления прозаических жанров в современном понимании и тесно увязано с вопросами формирования метода критического и -шире - реализма вообще. В этом отношении история литературы и литературоведческая мысль всех народов в своем развитии проходят сходные этапы.

Еще В.Г.Белинский предпринимает попытку разграничения смыслового и формально-структурного подхода к анализу литературных произведений. Советское литературоведение, часто апеллировавшее к его творческому наследию, в определении необходимых характеристик когнитивной модели, эстетических концептов вообще, героя - в частности, исходит исключительно из идеолого-эстетических взглядов на литературу. Такой подход настолько превалирует, что, говоря о развитии реализма в целом, авторы иногда попросту игнорируют даже наиболее заметные параметры зафиксированного в тексте типа художественного мышления, его когнитивную значимость, состоятельность и структурирующую роль в общей архитектонике произведений.

Стоить отметить, что литературоведение советского периода по понятным причинам в значительной степени наследует принципы идеологического рассмотрения эстетических феноменов, заложенных Белинским, более того -они неоправданно гипертрофированы и возведены в абсолют. Может быть, именно жесткость идеологического прессинга объясняет тот факт, что современное литературоведение сталкивается с многочисленными белыми пятнами и колебаниями в определении содержания многих понятий и категорий, в частности, в установлении базовых составляющих характеристик доминирующих образцов эстетических представлений, ограничиваясь выявлением детерминант характера главного героя и определением идейной направленности прозаических произведений.

Подобное видение художественного произведения в дальнейшем практически не изменяется. Формулировки Добролюбова, свидетельствующие о его понимании органичности и завершенности романа, повести, аналогичны; точно также в его работах встречаются лишь намеки на структурно-смысловое разграничение прозаических форм, главенствовавших в русской литературе середины и второй половины XIX века. Фактически в творческом наследии классиков русской литературоведческой мысли XIX века категория автора и героя (в нашем понимании - формализованного концепта той или иной когнитивной позиции) сформулирована практически полностью - пусть чисто эмпирически с учетом таких внеструктурных показателей, как пространственно / временной объем произведений.

Исследования последующих поколений литературоведов во многом уточняют и конкретизируют классические положения, и на сегодняшний день складывается стройная и логичная система идентификации образных концептов конкретных произведений, соотношения их с теми или иными жанровыми образованиями.

Традиционно проблема когнитивной идентификации, реализованная в соответствующей терминологической среде, является центральной в исследовательской литературе эпохи "социалистического реализма" и, не взирая на явную идеологическую ангажированность многих работ, проанализирована весьма детально. В трудах таких ученых, как Б.Сучков, В.Новиков, Ю.Кузьменко, Г.Ломидзе, проведен основательный анализ проблем, касающихся принципов типизации героев в прозаических произведениях; эти вопросы занимают значительное место в исследованиях ученых Северного Кавказа.

Творчеству региональных прозаиков, особенно тех, кто заявил о себе в середине 60-х годов и немного позже, посвящено немало выступлений в составе более масштабных и широких исследований. Проза И.Базоркина, Е.Уруймаговой, М.Мамакаева, Х.Байрамуковой, А.Кешокова, Т.Адыгова, И.Машбаша, Х.Теунова, А.Шортанова, Ж.Залиханова, А.Теппеева, З.Толгурова, Х.Шаваева упоминается практически всеми учеными, так или иначе касающимися истории национальных северокавказских литератур. Тем не менее отдельных исследований их произведений на настоящий момент почти нет - мы имеем в виду крупные монографические работы.

Выявление и анализ центральных моментов становления и формирования когнитивной парадигмы в целом, а тем более такой конституирующей составляющей прозаических жанров, как генерационные, креативные принципы декларации эстетических концептов, является одной из важнейших задач, недооценка значимости которой вполне может привести к принципиальному недопониманию самого хода развития литератур и, соответственно, к появлению неоправданных тенденций в их эволюционном движении.

Мы считаем, что выдвинутые в диссертационном исследовании положения позволяют по-новому осветить основной корпус знаний о системах концептуально-креативной рефлексии в целом и о способах реализации ее этнически окрашенных вариантов. Кроме того, вычлененные в работе механизмы эстетической когниции в их стадиальной локализации позволяют уточнить принципы эволюционирования младописьменных литератур Северного Кавказа.

Практическая значимость диссертации состоит в создании предпосылок для дальнейшего историко-теоретического анализа литературного процесса Северного Кавказа в контексте изменяющейся исследовательской реальности. Концепция диссертации является основой научной монографии "Авторское "Я" в когнитивной парадигме" (Пятигорск, 2005). Результаты исследования используются в разработанных спецкурсах и спецсеминарах, учебных программах по истории литературы народов Северного Кавказа.

Апробация результатов исследования осуществлялась посредством публикаций его основных положений в научных работах, общий объем которых составляет около 60 п.л., а также при чтении лекций по проблемам мировой и северокавказской литературы в Пятигорском государственном лингвистическом университете.

Структура исследования: введение, основной корпус, состоящий из пяти глав, заключение, библиография.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Когнитивная парадигма "образа автора" в северокавказской литературе"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Историей науки XX века одним из интереснейших и важнейших ее событий признано становление когнитологии, устремленной «на исследование когниции познания и разума во всех аспектах его существования, - cognito et cogitado», призванной отразить многочисленные междисциплинарные научные связи.

Термин «когнитивная наука», вошедший в употребление с середины 70-х годов XX в. для обозначения области, в рамках которой исследуются процессы усвоения, накопления и использования информации человеком, в «Новой философской энциклопедии» определен как «комплекс наук, изучающих сознание и высшие мыслительные процессы на основе применения теоретико-информационных моделей» [Меркулов 2000:264].

После когнитивной революции в науке начинают интенсивно формироваться направления и теории, располагающиеся на стыке знаний многих областей и не относимые ни к одной целиком и полностью, появляются так называемые «стыковые» дисциплины: этнолингвистика, психосоциолингвистика, лингвистика текста и др. Их оформление является внешним проявлением глубинных процессов, развертывающихся на фоне научного мышления в сфере различных, примыкающих друг к другу отраслей знания, в основе которых лежит язык и речевая деятельность, обеспечивающие возможность глобально осваивать совокупность знаний на современном уровне. Возникает необходимость выработать такой научный подход, создать такое комплексное направление, предметом исследования которого был бы и язык как когнитивно-управляющая (но и управляемая) система, и креативно-познающая деятельность как процесс, и текст как социальный акт художественно целенаправленной коммуникации. Нам кажется, решить такие задачи способно когнитивное литературоведение.

Как явление, заявившее о себе прежде всего новыми принципами формализации и организации информационных объемов, когнитивная наука консолидирует многие дисциплины (от психологии, философии, лингвистики до логики и семиотики), но, «несмотря на исключительную престижность когнитивных исследований и их широчайшую распространенность, несмотря на значительное влияние когнитивизма и на такие науки, как литературоведение, социология, антропология и др., когнитивная наука не может считаться монолитной или же предложившей какой-либо один подход к исследованию когниции и разума» [КСКТ:59].

Сделанное в свое время Малларме заявление (в его эссе «Книга, инструмент духа» - 1895 г.): «Мир существует, чтобы войти в книгу» - утверждает оправданность эстетических познаний мира человечеством, которое прошло долгий путь от создания письменного знака до осознания его возможностей и достигло поразительных результатов в искусстве сочинения. «И эта вечно пишущаяся книга - единственное, - с семиотической точки зрения Х.Л.Борхеса, - что есть в мире, вернее, она и есть мир» [Борхес 1984:222]. Развитие мировой цивилизации дает убедительные основания признать, что художественное слово относится к числу наиболее выразительных типов когнитивной деятельности человека. Хотя как общенаучное направление «когнитивизм знаменовал появление новой парадигмы научного знания, и с ним в историю науки пришло новое понимание того, как следует изучать знание, как можно подойти к проблеме непосредственно не наблюдаемого - прежде всего к проблеме внутреннего представления мира в голове человека: ключевыми понятиями для начальных периодов когнитивной науки становятся понятия репрезентаций, структур представления знаний, нетождественных по своей модальности, объему, близости репрезентируемому оригиналу и т.п.» [КСКТ:61]. Литературоведение, как любая другая наука, занимается когницией со своих собственных позиций, применяя свои методы и методики.

Мы не должны искать для искусства задачи, противоположной серьезной задаче познания, - утверждал еще в конце XIX ст. Конрад Фидлер, мы скорее должны беспристрастно всматриваться в то, что собственно делает художник, чтобы понять, что он схватывает такую сторону жизни, которую он один и может схватывать, и достигает такого познания действительности, какое недоступно никакому мышлению» [Fidler 1913]. Междисциплинар-ность когнитивных наук раскрывает перед литературоведением инновационные способы определения роли когниций автора и образа автора, воплощенного в художественном произведении как его когнитивно-концептуальной эстетической системе. Мы полагаем, текст как динамичное художественное концептуальное единство когнитивно освоенного и отображенного мира является одним из эффективных средств идейно-тематической и креативно-эстетической коммуникации и в свою очередь - способом познания действительности, именно в связи с осознанием того, текст - это единица коммуникации, «структурированная и организованная по определенным правилам, несущая когнитивную информацию, психологическую и социальную нагрузку общения» [Колшанский 1978]. В этом плане особой актуальностью отличается рассмотрение проблем взаимообусловленности "образа мира" и "образа автора", выявляемой на уровне отношений "автор-текст-читатель".

Вопросы о взаимосвязи и о параметрах разграничении искусства и мышления, искусства и психологии, философии, истории, лингвистики стоят перед учеными не одно десятилетие, но особый интерес к ним оживился в последние десятилетия [Шахнарович 1986, Филлмор 1998, Красных 1998, Демьянков 1994, Кубрякова 1994, Баранов 1997, Караулов 2002].

Однако за решением подобных проблем, так сказать, высшего порядка, когнитивное литературоведение оставляет вне сферы своего внимания огромный литературный массив - современные новописьменные литературные системы Российской Федерации.

Поставив целью нашего исследования обоснование необходимости целостного анализа текста с помощью когнитивной категории «образ автора», мы предполагали, что когнитивно-концептуальное изучение текстов северокавказской литературы (прозаических произведений) дает возможность рассмотреть специфику антропоцентрического отражения мира авторским сознанием и представить его в категориях когнитивного литературоведения. В основу описания положено понятие когниции, соединяющее интерактивность сознания языковой личности автора в художественном познании и формализацию воспринятого и интерпретированного в виде концептов разной степени этнолингвокогнитивной наполненности, связанных со словом.

Необходимость рассмотрения категории «образ автора» обусловлена в первую очередь тем, что применение существующих видов лингвостилисти-ческого, идиостилевого, коммуникативного, концептуального и прочих видов анализа текста не позволяет объяснить ментальную природу, когнитивную сущность и концептуальные способы создания целостности произведений. Кроме того, непрояснеными остаются методы литературоведческой реконструкции авторства и «образа автора» по «данным» всего текста/дискурса.

Оказалось очевидным, что существующие приемы не всегда дают полные собственно литературоведческие результаты и приводят к фрагментарным описаниям либо типа повествования, либо идиостиля, либо концептоси-стемы. Необходимость создания современной литературоведческой методологии описания когниций автора и формирования на их основе образа автора в тексте остается актуальной. При этом предполагается, что автор реализует себя во всей идейно-тематической, сюжетно-композиционной и художественно-изобразительной организации текста. Последнее положение обусловливает обращение к междисциплинарной (философской, лингвистической, психологической, психолингвистической и пр.) категории "концепт", позволяющей вскрывать когнитивные механизмы восприятия, отражения, мышления, хранения и передачи этноинформации в художественных текстах.

Когнитивный подход к данным категориям, как думается, наиболее органичен, так как отражает искомую природу идейно-тематической и художественно-образной цельности речевого произведения, специфику концептоси-стемы и когнитивно-креативных механизмов слова.

Подводя итог вышеизложенному, необходимо отметить выявленные в процессе исследования существенные моменты, имеющие прямое и непосредственное отношение к специфике эволюционного развития когнитивных принципов в северокавказской национальной литературе.

1. Когнитивную парадигму северокавказской прозы XX века, несмотря на значительное расширение используемых художественно-креативных схем, набора концептов национальной литературы в целом, характеризует устойчивость, замкнутость креационных моделей в рамках одного типа когнитивных моделей и - соответственно - в рамках единой системы концептуально-эстетических ценностей с сопряженной с ними и, естественно, с образом автора константностью характеров, представленных в произведении.

2. Формирование комплекса особенностей актуально-субъективного плана характеризуется спецификой национального сознания, которое весьма отчетливо проявляется в сферах эстетического, изначально рассматриваемых как области когниционного статуса.

3. Северокавказский художественный текст, как и вообще всякий текст, представляет собой когнитивную знаковую систему, составляющую в совокупности национальную картину мира, которая всегда вторична, так как отражает индивидуальную картину мира автора как языковой личности. Содержание и значение, вкладываемые автором в знаковую систему, присущи индивидуальному когнитивному восприятию, что подтверждает концептуальный анализ текстов, проведенный в работе.

4. Индивидуальная когнитивная система в текстовом пространстве северокавказских прозаиков, проявляемая в каждом образе автора, определяется (а) особенностями ассоциативного художественного мышления, (б) метафоричностью языкового сознания, включающей дифференциации понятий «символ», «метафора» и пр., (в) характерными чертами непосредственного этновосприятия как способа познания и отражения действительности, (г) спецификой идиостиля и идиолекта писателя, устанавливающей принадлежность автора к определенной культуре, эпохе, (д) своеобразием пространственно/временной концептосферы северокавказских авторов, (е) этносоциальным характером уровней текстовой реализации механизмов (фоно-ритмический, ретикальный, глоссариальный, синтаксический и другие) эстетических когнитивных моделей.

5. Реализация возможностей эстетической когниции в прозаических произведениях позволяет выделить несколько этапов развития национальных схем эстетической когниции и, главное - выявить само наличие этнически маркированных моделей таковой.

Судьбы национальных литератур народов Северного Кавказа, в том числе адыгейской, балкарской, кабардинской, карачаевской, черкесской, в послеоктябрьский период сложились таким образом, что к общему комплексу явлений в полной мере относятся тенденции, свойственные форсированному (ускоренному) развитию литератур. Попытки вычленения каких-либо четко очерченных периодов в эволюции образных рядов северокавказской прозы усугубляются сложнейшим переплетением парадигмальных черт ранних и более поздних этапов становления, зачастую даже в одном и том же произведении.

6. В истории северокавказской прозы весьма условно можно выделить довоенный этап и конец 50-х - начало 60-х годов. В сущности, вычленение их в качестве отдельных периодов имеет лишь хронологическое значение, собственно же показатели, обуславливающие жанровую специфику произведений, в том числе и такую важнейшую характеристику, как субстантивные параметры главного и второстепенных героев, остаются практически неизменными и происходит накопление художественно-изобразительных приемов. Видимо, не случайно оценки большинства исследователей прозы этого периода удивительно схожи с замечаниями по поводу произведений довоенной поры.

7. К середине-концу 60-х годов, однако, авторский интерес к событиям окружающего мира приобретает несколько иную окраску. Национальные писатели, отказавшись от построения классовых, партийных оппозиционных систем, переходят к освещению вопросов чисто человеческого плана, столкновения героев - носителей различных моральных систем, что не может не сказаться на сущностных чертах всей парадигмы когнитивного ряда.

Ввиду этого с полным основанием можно выделить 60-е годы в самостоятельный этап развития национальной прозы - третий в хронологическом плане и второй в смысле концептуального, когнитивного развития.

8. История северокавказской прозы, закономерно начинавшаяся с четкого безальтернативного противопоставления старого и нового, вплоть до начала-середины 70-х годов была представлена произведениями, в полной мере сохранившими черты жесткой идеологической поляризации с унифицированными концептуально-креативными схемами, когнитивные модели которых отмечены ярко выраженным влиянием официальных эстетических доктрин.

Однако именно 70-е годы являются периодом становления северокавказской прозы в ее национальном своеобразии, включения в произведения сугубо специфических образных блоков, философских комплексов и подходов к осмыслению окружающего, полноценно функционирующих в характерах героев.

9. Последний, современный этап развития северокавказской прозы, на наш взгляд, начинается с 80-х годов. Произведения, относящиеся к «новой волне», отмечены органичным сочетанием современного толерантного взгляда на мир и обозначенных в достаточно жестких формах национальных этико-эстетических систем и когнитивных концептов. Они отличаются широким употреблением мифологических включений в качестве либо самостоятельных сюжетно-образных линий, либо воплощенных в действующих персонажах альтернативного характера.

Одной из основных черт прозы данного периода становится вариабельность когнитивных моделей прозы, реализуемых на самых различных когнитивно-нарративных уровнях. Персонаж как концепт приобретает «самостоятельность». Суть такого явления тонко подмечена Ю.Боревым: «.Художественный образ обладает своей логикой, он развивается по своим внутренним законам, обладая самодвижением. Художник задает все изначальные параметры самодвижения образа, но, задав их, он не может ничего изменить, не совершая насилие над правдой. Жизненный материал, который лежит в основе произведения, ведет за собой, и художник порой приходит совсем не к тому выводу, к которому он стремился» [Борев 1984:140]. Закономерно, что сущностной чертой современной северокавказской прозы в ее лучших образцах можно считать сложнейшую специфику повествования, прежде всего связанную с проявлением самостоятельности и даже непредсказуемости литературного персонажа как лирического героя, в котором непременное отражение находит образ автора.

В произведениях северокавказских прозаиков с учетом значительного расширения используемых художественно-креативных схем, набора концептов национальной литературы в целом, так же, как и полвека назад в основном представлены жесткие оппозиционные когнитивные модели, в которых традиционно находит отражение образ автора и непременно проявляется авторская позиция, определяющая концептуальные механизмы художественной формы и содержания. Авторское «Я» в когнитивной парадигме северокавказского дискурса иллюстрирует эволюцию глубинных процессов межкультурной интеграции.

Список научной литературыВитковская, Леокадия Васильевна, диссертация по теме "Литература народов Российской Федерации (с указанием конкретной литературы)"

1. Абуков К.И. Разноязычное единство: обретения и потери. М., 1992.-232с.

2. Акачиева С. Карачаевский роман. Черкесск, 1980. - 176с.

3. Бабенко Л.Г., Казарин Ю.В. Философский анализ текста. М., 2004.-400с.

4. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1963. - 476с.

5. Бахтин М.М. Тетралогия. М.: Лабиринт, 1998. - 608с.

6. Борев Ю. Эстетика. М., 1988. - 140с.

7. Валгина Н.С. Теория текста. М., 2003. - 280с.

8. Вежбицка А. Язык. Культура. Познание. М., 1996. - 412с.

9. Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка: Основные проблемы социологического метода в науке о языке. М., 1993 - 192с.

10. Гамзатов Г.Г. Национальная художественная культура в калейдоскопе памяти. М., 1996. - 652с.

11. Добин Е. Герой. Сюжет. Деталь. М.-Л., 1962. - 496с.

12. Егорова Л.П. Литературы народов Северного Кавказа. Ставрополь, 2004.-214с.

13. Ильин И. Пострструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм.-М., 1996.-352с.

14. Камбачокова Р.Х. Адыгский исторический роман. Нальчик, 1999.- 120с.

15. Караева А. Очерк истории карачаевской литературы. М., 1966.320с.

16. Караева А. Становление карачаевской литературы. Черкесск, 1963.-214с.

17. Караева З.Б. Художественный мир Исмаила Семенова. М., 1997.-216с.

18. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 2002.362с.

19. Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М., 1999.-416с.

20. Кожевникова H.A. Типы повествования в русской литературе XIX-XX вв.-М., 1994.-436с.

21. Корниенко A.A. Современная французская новелла в поисках новых форм. Пятигорск, 2000. - 292с.

22. Кулибина Н.В. Художественный текст в лингводидактическом осмыслении. М., 2000. - 304с.

23. Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи. Что категории языка говорят нам о мышлении. М., 2004. - 792с.

24. Маслова В.А. Когнитивная лингвистика. Минск, 2004. - 256с.

25. Мусукаева А.Х. Северокавказский роман. Нальчик, 1993. - 216с.

26. Мусукаева А.Х., Шетова P.A. Художественный мир Хачима Те-унова. Нальчик, 2002. - 92с.

27. Николина H.A. Филологический анализ текста. М., 2003. - 256с.

28. Новиков Л.А. Художественный текст и его анализ. М., 1988.302с.

29. Писатели Кабардино-Балкарии (XIX- конец 80-х гг. XX в.). Библиографический словарь. Нальчик, 2003. - 444с.

30. Подорога В. Выражение и смысл. М., Ad Marginem, 1995. - 428с.

31. Рахилина Е.В. Когнитивный анализ предметных имен: семантика и сочетаемость. М., 2000. - 416с.

32. Рикер П. Конфликт интерпретаций. М., 1995. - 416с.

33. Текст: онтология и техника // Сб. научных трудов. Нальчик, 2001.-182с.

34. Толгуров 3. В контексте духовной общности. Нальчик, 1991.256с.

35. Тугов В.Б. Память и мудрость веков (фольклор абазин: жанры, темы, идеи, образы, поэтика). Карачаевск, 2002. - 350с.

36. Тхагазитов Ю.М. Эволюция художественного сознания адыгов. -Нальчик, 1996.-256с.

37. Успенский Б. Поэтика композиции. М., 1970. - 348с.

38. Фатеева H.A. Контрапункт интертекстуальности, или интертекст в мире текстов. М., 2000. - 280с.

39. Чамоков Т.Н. В ритме эпохи. Нальчик, 1986. - 184с.

40. Чанкаева Т.А. Эволюция карачаевской литературы: Проблематика. Поэтика. Межлитературные связи. М.-Ставрополь, 2004. - 96с.

41. Чекалов П.К. Литература народов Северного Кавказа. Ставрополь, 2003.- 120с.

42. Шульженко В.И. Кавказский феномен русской прозы (II половина XX века). Пятигорск, 2001.

43. Givon Т. On Understanding Grammar. N.Y.; L.: Acad, press. - 1979. -379 p.

44. Абаева З.В. Сатана Сатаней-Гуаша (эпический образ и художественный контекст) // Сказание о нартах - эпос народов Кавказа. - М., 1969.

45. Аверинцев С.С., Андреев М.Л., Гаспаров М.Л., Гринцер П.А., Михайлов A.B. Категории поэтики в смене литературных эпох // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. М., 1994.

46. Автор и текст // Под ред. В.М. Марковича, В. Шмида. Спб, 1996.

47. Агаджанова М.Г. Образ автора как семантическая составляющая художественного текста. Дис. канд. фил. наук. М., 1997.

48. Академические школы в русском литературоведении. М., 1978.

49. Алексеева Л.Н. Роль рефлексии в понимании текста // Вестник МГУ. Сер Л 4. Психология. 1985. - №4. С.68-69.

50. Алпатов В.М. Об антропоцентрическом и социоцентрическом подходах к языку // Вопросы языкознания. М., 1993. - №3.

51. Ананьев Б.Г. Психология чувственного познания. IV!., 1969.

52. Андреев А.Н. «Бахтинобум» как симптом кризиса в литературоведении // Литературоведение на пороге XXI века. М., 2000.

53. Андреев Ю.А. О социалистическом реализме. М., 1 978.

54. Анненский И. Книги отражений. М., 1979.

55. Апресян Ю.Д. Лексическая семантика: синонимические средства языка.-М., 1974.

56. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопросы языкознания. 1995. - №1. - с.8-19.

57. Арапов М.В., Шрейдер Ю.А. Характеристика сложности текста. НТИ. Сер 2. -1970- №4.

58. Арнольд И.В. Проблемы диалогизма, интертекстуальности и герменевтики (в интерпретации художественного текста). Лекции к спецкурсу. -СПб., 1995.

59. Арнольдов А.И. Человек и мир культуры. М., 1991.

60. Арутюнов Л.Н. Национальный мир и человек // Изображение человека.-М., 1972.

61. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М.,1990.

62. Арутюнова Н.Д. От образа к знаку // Мышление, когнитивные науки, искусственный интеллект. М., 1988.

63. Асадуллаев С. Историзм. Теория и типология социалистического реализма. Баку, 1969.

64. Баранов А.Г. Когниотипичность жанра // 81уПз1ука VI. Оро1е, 1997.

65. Баранов А.Г. Когнитивные формализмы текстовой деятельности // Вестник ПГЯЛУ. 1999. №2. - С.34-37.

66. Баранов А.Г. Функционально-прагматическая концепция текста. -Ростов, 1993.

67. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. Постулаты когнитивной семантики // Изв. АН Сер. Литература и языки. 1997. Т. 56, №1. С. 11-21.

68. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1994.

69. Бахтин М. К методологии литературоведения // Контекст 1974. -М., 1975.

70. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М.: Художественная литература, 1975.

71. Бахтин М.М. Из черновых тетрадей // Литературная учеба. М.,1992.-№5.

72. Бахтин М.М. К философии поступка: Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках // Вестник МГУ. Сер. 7. Философия 1991. - № 1. - С.59-68.

73. Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М., 1986.

74. Бахтин М.М. Проблема речевых жанров // Бахтин М.М. Собр. соч. в семи томах, т. 5. М., 1996.

75. Бахтин М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья Ренессанса. М., 1990. - 544с.

76. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

77. Бекизова Л. От богатырского эпоса к роману. Черкесск, 1974.

78. Бекизова Л.А. Инновационный характер (русский человек) в системе образов историко-революционного эпоса адыгских литератур // Современный литературный процесс. Герой и время. Черкесск, 1988.

79. Белинский В.Г. Полн. собр. соч. в 9 т. М.; Л., 1976-1982.

80. Берг Л.Г. Эпистемология искусства. М., 1947.

81. Бердяев Н. Ставрогин // Бердяев H.A. О русских классиках. М.,

82. Бетеа Дэвид. Юрий Лотман в 1980-е годы // НЛО. 1996. - № 19.

83. Бидерман Г. Энциклопедия символов. М., 1996.

84. Бимель В. Мартин Хайдеггер. Урал LTD, 1998.

85. Биттирова Т.Ш. Религиозная культура и литература карачаевцев и балкаоцев. Карачаевск, 1999.

86. Богатырев А.А. Элементы неявного смыслообразования в художественном тексте. Тверь, 1998.

87. Богин Г.И. Герменевтический круг как техника понимания текста // Текст: структура и анализ. М., 1989.

88. Богин Г.И. Противоречия в формировании речевой способности. -Калинин, 1977.

89. Богин Г.И. Типология понимания текста. Калинин, 1986.

90. Богин Г.И. Формат и парадигма для содержательного описания риторики и герменевтики // Лингвистика. Взаимодействие концепций и парадигм. Вып. 1, ч. 2. Харьков, 1991. - С.305-311.

91. Бонецкая Н.К. «Образ автора» как эстетическая категория // Контекст- 1985.-М., 1986.

92. Бонецкая Н.К. Проблемы методологии анализа образа автора // Методология анализа литературного произведения. М., 1988.

93. Бонецкая Н.К. Философия диалога М.Бахтина // Риторика. 1995.-№2.

94. Борев Ю. Искусство интерпретации и оценки. Опыт прочтения «Медного всданика». М., 1984.

95. Борев Ю. Эстетика. М., 1988.

96. Брагинский И.С. Проблемы востоковедения. М., 1974.

97. Брандес М. Стилистический анализ. М., 1971.

98. Брик О. Так называемый «формальный метод» // Леф. 1923.1.

99. Бурсов Б.И. Закреплять достижения // Вопросы литературы. -1966.-№6.

100. Бутакова JI.O. Авторское сознание в поэзии и прозе: когнитивное моделирование. Барнаул, 2001.

101. Буянова Л.Ю. Термин как единица логоса. Краснодар, 2002.

102. Вакенродер В.-Г. Фантазии об искусстве. M., 1977.

103. Вартофский М. Модели. М., 1988.

104. Васильев И.А., Поплужный В.А., Тихомиров O.K. Эмоции и мышление. -М., 1980.

105. Великовский С.И. В поисках утраченного смысла. Очерки литературы трагического гуманизма во Франции. М., 1979.

106. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. Л., 1940.

107. Виноградов В.В. К теории построения поэтического языка: Учение о системах речи литературных произведений// Поэтика: Сб. статей. Временник отдела словесных искусств. Т. III Л., 1927.

108. Виноградов В.В. О теории художественной речи. Уч. пос. для фи-лол. специальн. ун-тов и пед. ин-тов. M., 1971.

109. Виноградов В.В. О языке художественной литературы. М., 1959.

110. Виноградов В.В. О языке художественной прозы. M., 1980.

111. Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. M., 1959.

112. Винокур М.Г. Говорящий и слушающий. М., 1993.

113. Воронин C.B. Основы фоносемантики. Л., 1982.

114. Высочина Е.И. Образ художника в общественном сознании как научная проблема // Художественное творчество. Л., 1982.

115. Вязмитинова Л. В поисках утраченного «Я»// НЛО. 1999.39.

116. Гаврилова Ю.Ю., Гиршман М.М. Миф автор - художественная целостность: аспекты взаимосвязи // Проблема автора в художественной литературе: Сб. науч. трудов. Под ред. В.И. Чулкова. - Ижевск, 1993.

117. Гадагатль А. М. Нартовский эпос: традиции и время. СПб., 1998.

118. Гадагатль A.M. «Жернова» новый роман-эпопея Исхака Машбаша // Проблемы адыгской литературы и фольклора. - Майкоп, 1995. Вып.9.

119. Гадагатль A.M. Героический эпос «Нарты» адыгских (черкесских\0 народов. Майкоп, 1987.

120. Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М., 1991.

121. Гадамер Г.-Г. Истина и метод. М.: Прогресс, 1988.

122. Газов-Гинзберг A.M. Был ли язык изобразителен в своих истоках? -М., 1965.

123. Гамзатов Г. Дагестан: историко-литературный процесс. Махачкала, 1998.

124. Гамзатов Г. Формирование многонациональной литературной системы в дореволюционном Дагестане. Махачкала, 1978.

125. Гаспаров Б.М. Язык, память, образ. Лингвистика языкового существования. М., 1996.

126. Гаспаров М.Л. Лотман и марксизм // НЛО. 1996.

127. Гацак В.М. Эпический певец и его текст// Текстологическое изучение эпоса.-М., 1971.

128. Гачев Г. Образ в русской художественной культуре. М., 1981.

129. Гегель Г.-В. Ф. Эстетика. В 4-х т. Т. 1. М., 1968; Т. 3. - М., 1971, Т. 4.-М., 1973.

130. Гей Н., Пискунов В. Эстетический идеал советской литературы. -М., 1962.

131. Геймбух Е.Ю. Образ автора как категория филологического анализа художественного текста: Дис.канд. филол. наук. М., 1995.

132. Герасимов В.П., Петров В.В. На пути к когнитивной модели языка // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1988. Вып. XXII. С.5-11.

133. Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. М., 1977.

134. Гете И.-В. Собр. соч. Т. X. М., 1937.

135. Гинзбург Л. О лирике. М.: Интрада, 1997.

136. Гинзбург JI. О лирике. М.-Л., 1964.

137. Гиршман Л.М. Избранные статьи. Донецк, 1996.

138. Гиршман Л.М. Изучение диалектики общего и индивидуального в стиле // Теория литературных стилей. Современные аспекты изучения. М., 1982.

139. Глоова Ж. Становление и развитие историко-революционного романа в литературах Северного Кавказа. М., 1974.

140. Голод В.И., Шахнарович A.M. Когнитивные и коммуникативные аспекты текста как инструменты общения. Теория и модели знания. Тарту, 1984.

141. Горнфельд А.Г. Пути творчества: Статьи о художественном слове. -Пг., 1922.

142. Грайс Г.П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVI. М., 1985.

143. Григорьев В.П. Грамматика идиостиля: Вел. Хлебников. М.,1993.

144. Григорьев В.П. Поэтика слова. М., 1979.

145. Гроссман Л. Борьба за стиль. Опыт по критике и поэтике. Изд. 2. -М., 1964.

146. Гудков Д.Б. Прецендентные имена в языковом сознании и дискурса // Материалы IX Конгресса МАПРЯЛ. М., 1999.

147. Гуковский Г.А. Реализм Гоголя. М.-Л., 1959.

148. Гуральник Ч. «Адаптируя» классику. «ВЛ», 1980, №8.

149. Гуссерль Э. Феноменология // Логос. 1991. - №8.

150. Гутов A.M. Поэтика и типология нартского эпоса. М., 1993.

151. Далгат У.Б. Героический эпос чеченцев и ингушей. М., 1972.

152. Далгат У.Б. К вопросу идеализации эпического героя (на материале кавказского эпоса) // Специфика фольклорных жанров. М., 1973.

153. Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989.

154. Дейк Т.А. ван., Кинч В. Стратегии понимания связного текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. М., 1988. - С. 153.

155. Делез Ж. По каким критериям узнают структурализм. Марсель Пруст и знаки. СПб., 1999.

156. Демьянков В.З Интерпретация, понимание и лингвистические аспекты их моделирования на ЭВМ. М., 1989.

157. Демьянков В.З Намерение в интерпретации и интерпретация намерений в речи // Текст: структура и анализ. М., 1989. - С. 41-46.

158. Демьянков В.З Основы теории интерпретации и ее приложения в вычислительной лингвистике. М., 1985.

159. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания, 1994. №4. - С. 17-33.

160. Демьянков В.З. Конитивизм, когниция, язык и лингвистическая теория // Язык и структуры представления знагний. М., 1992. - С.39-77.

161. Джонсон-Лэрд Ф. Процедурная семантика и психология значений // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. М., 1988.

162. Дмитриева H.A. Диалектическая структура образа// Вопросы литературы. 1966. - №6.

163. Долгополов Л.К. А. Блок: личность и творчество. Л., 1980.

164. Долинин К.А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1985.

165. Драгомирецкая Н.В. Автор и герой в русской литературе XIX-XX вв.-М., 1991.

166. Дынник В.А. Сюжетика осетинского нартского эпоса и его идеальный герой // Сказания о нартах эпос народов Кавказа. - М., 1969.

167. Дюмезиль Ж. Осетинский эпос и мифология. М.: Наука, 1977.

168. Егорова Л.П. Что такое когнитивное литературоведение? // Когнитивная парадигма. Тезисы международной конференции. Пятигорск, 2000.

169. Ельмслев JI. Можно ли считать, что значения слов образуют структуру? // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1962. Вып. 2. - С. 117136.

170. Есин А.Б. Принципы и приемы анализа литературного произведения.-М., 1999.

171. Ешев М.О. Народные сказания кавказских горцев. Майкоп: Еди-гей, 1999.

172. Жирмунский В.М. Некоторые итоги изучения героического эпоса народов Средней Азии // Вопросы изучения эпоса народов СССР. М.: АН СССР, 1958.

173. Жирмунский В.М. Теория стиха. Л., 1975.

174. Жолковский А.К. К переосмыслению канона: советские классики- неоконформисты в постсоветской перспективе// НЛО. № 29. 1998. С. 55-68.

175. Жолковский А.К. Механизмы второго рождения// Лит. обозрение.- 1990.-№2.

176. Жолковский O.K., Щеглов Ю.К. Работы по поэтике выразительности.-М., 1996.

177. Засорина Л.Н. Введение в структурную лингвистику. М.: Высшая школа, 1974.

178. Золян С.Т. О принципах композиционной организации поэтического текста // Проблемы структурной лингвистики. М., 1986.

179. Зубова Л.В. Потенциальные свойства языка в поэтической речи М. Цветаевой.-СПб, 1987.

180. Зубова Л.В. Язык поэзии М. Цветаевой. СПб, 1989.

181. Иванчикова Е.А. Двусубъектное повествование в романе «Идиот» и формы его синтаксического изображения // Филологические науки. 1990. -№2.

182. Иванчикова Е.А. Категория «образ автора» в научном творчестве В.В. Виноградова // Изв. АН СССР. Сер. Литература и язык. 1985, т. 44, №2.

183. Иезуитов А.Н. О критерии прогресса в литературе// О прогрессе в литературе. J1., 1977. - С. 105-106.

184. Ильин Г.М., Лейкина Г.М. и др. Модель семантики текста и система «запрос-ответ» // НТИ Серия 2. - 1969. - № 1.

185. Историческая поэтика: Литературные эпохи и типы художественного сознания. М., 1994.

186. История адыгской литературы. Майкоп, 1999.

187. Кабардинский фольклор / Вст. ст., комментарии и словарь М.Е. Талпы / Ред. Ю.М. Соколов. / Общая ред Г.И. Бройдо, М.-Л.: Academia, 1936.

188. Каган М.С. Философия культуры. СПб., 1996.

189. Камчатнов А.М. Подтекст: термин и понятие // Фил. Науки, 1998,3.

190. Камю А. Творчество и свобода. Л.: Радуга, 1990.

191. Кант Э. Соч.-Т.5.-М., 1966.

192. Караева З.Б. Формы эпического повествования в современной многонациональной прозе. Черкесск, 1983.

193. Карасик В.И. Язык социального статуса. М., 1992. v

194. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград, 2002.

195. Караулов Ю.Н. Стилистические взгляды Г.О. Винокура и филологическая традиция// Уч. зап. Тартуск. гос. ун-та, вып 573. Из истории славяноведения в России. Тарту, 1981.

196. Карцев Н.П. О значении творчества М.М.Бахтина в системе гуманитарных наук // «Экватор» 90-х. Пермь, 1995.

197. Катаев В.Г. К постановке проблемы «образ автора» // Филол. науки. 1980.-№1.

198. Кашежева Л.Н. Кабардинская советская проза. Нальчик, 1962.

199. Квятковский А.П. Поэтический словарь. М., 1966.

200. Кедрина 3. Многообразие национальное, многообразие художественное // Вопросы литературы. 1977. - №8.

201. Кобзин A.B. Литература горских народов Северного Кавказа-Краснодар: Советская Кубань, 1990.

202. Ковский В. Жизнь и стиль. Образ молодого человека и художествен но-стилевые искания прозы 60-х годов // Жанрово-стилевые искания современной советской прозы. М., 1971.

203. Ковтунова И.И. Вопросы структуры текста в трудах акад. В.В.Виноградова // Рус. яз. виногр. чтения. Вып. XI. - М., 1982.

204. Коган П. Очерки по истории новейшей русской литературы. Т.З. «Современники». - Изд. 2.-Вып. 1.-М., 1911.

205. Кожина М.Н. К основаниям функциональной стилистики. -Пермь, 1968.

206. Кожинов В.В. Введение // Смена литературных стилей. М., 1974.

207. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. -М., 1990.

208. Конрад Н.И. Запад и Восток. М., 1972.

209. Корман Б.О. Итоги и перспективы изучения проблемы автора// Страницы истории русской литературы. М., 1971.

210. Корман Б.О. Кормановские чтения. Ижевск, 1994.

211. Корман Б.О. Образцы изучения текста художественного произведения в трудах отечественных литературоведов. Выпуск I. Эпическое произведение. Ижевск, 1995.

212. Корман Б.О. Проблема автора в художественной литературе. -Ижевск, 1974.

213. Корман Б.О. Проблема автора в художественной литературе. -Ижевск, 1993.

214. Коробка Н. Очерки литературных настроений. СПб., 1903.

215. Костанов Д.Г. Некоторые вопросы становления и развития адыгской советской литературы // Ученые записки НИИ. Майкоп, 1964. Т.З.

216. Красных В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? (Человек. Сознание. Коммуникация). М., 1988.

217. Красных В.В. От концепта к тексту и обратно // Вестник МГУ. Сер. 9 «Филология». 1998. -№ 1.

218. Краткая литературная энциклопедия. Т. 1 -9. М., 1962- 1978.

219. Краткая философская энциклопедия. М.: А/О «Издат. группа «Прогресс», 1994.

220. Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог, роман (1967) // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. 1995. -№1.

221. Кроче Б. Эстетика как наука о выражении и как общая лингвистика. М., 1920.

222. Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика психология - когнитивная наука // Вопросы языкознания. - 1994. -№ 4. - С.34-47.

223. Кубрякова Е.С. Части речи с когнитивной точки зрения. М.,1997.

224. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. Под общ. ред. Е.С.Кубряковой. М., 1996. В тексте КСКТ.

225. Кулэ М.Х. Феноменология и герменевтика: сходство и различие методов// Критика феноменологического направления современной буржуазной философии. Рига, 1981.

226. Куркина Л.Я. Герменевтика, эстетика, язык // Философская и социологическая мысль. 1990 - № 2. - С.91 -102.

227. Лакан Ж. Инстанция буквы в бессознательном, или судьба разума после Фрейда. М.: «Русское феноменологическое общество», 1997.

228. Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. -М., 1989. - С. 12-15.

229. Лашкевич A.B. Рецептивно-герменевтический подход в литературоведении. Ижевск, 1994.

230. Левидов А. Автор-образ-читатель. Л., 1983.

231. Левин Ю.И. Структура русской метафоры// Избранные труды. Поэтика, семантика. М., 1998.

232. Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М., 1994.

233. Ленерт У. Проблемы вопросно-ответного // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. М., 1988.

234. Леонтьев A.A. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1977.

235. Леонтьев A.A. Язык, речь, речевая деятельность. М., 1969.

236. Леонтьев К.Н. Собр. соч., т.8. М., 1912.

237. Лермонтовская энциклопедия. М.: Сов. энциклопедия, 1981.

238. Липатов A.B. Литературоведение: холистическая альтернатива самодостаточности // Литературоведение на пороге XXI века. М.: «Рандеву -AM», 1998.

239. Липовецкий М. Книга о Платонове: герменевтический анализ или синтез формализма и бахтинианства // НЛО. 1998. - №3-4.

240. Липялина Л.А. Когнитивные аспекты семантики метафорических инноваций. М., 1998.

241. Литвинов В.П. Мышление Ноама Хомского. Тольятти, 1999.

242. Литвинов В.П. Полилогос: проблемное поле. Тольятти, 1997.

243. Литературный энциклопедический словарь. М., 1987.

244. Лихачев Д.С. Заметки о русском. М.: «Советская Россия», 1984.

245. Ломидзе Г.И. Сила реализма. Заметки о современной прозе // Вопросы литературы. 1963. №5.

246. Лосев А.Ф. Проблемы художественного стиля. Киев, 1994.

247. Лотман Ю. Литературоведение должно быть наукой // Вопросы литературы. 1967. - №9.

248. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров: Человек текст - семи-осфера - история.- М., 1999.

249. Лурия А.Р. Основные проблемы нейролингвистики. М., 1975.

250. Лучников М.Ю. Литературное произведение как высказывание. -Кемерово, 1989.

251. Максимов Д.Е. Поэзия и проза А. Блока. Л., 1975.

252. Максимов Д.Е. Поэзия Лермонтова. М.-Л.: Наука, 1964.

253. Малышева Е.Г. Идиостиль Владислава Ходасевича (Опыт когнитивно-языкового анализа). Омск, 1997.

254. Мамардашвили М.К. Лекции по античной философии. М., 1994.

255. Мамардашвили М.К., Пятигорский A.M. «Символ и сознание» (Метафизические размышления о сознании, символике и языке). 1974.

256. Мамсиров Х.Б., Соблиров М.З. Деятельность культурно-просветительских учреждений Кабардино-Балкарии в годы первой пятилетки // Из истории развития культуры социалистической Кабардино-Балкарии. -Нальчик, 1981.

257. Манаенко Г.Н. Когнитивная лингвистика: западные теории и российские предтечи // Вестник ПГЛУ. 2002, №1. - С.56-58.

258. Манн Ю.В. Автор и повествование // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. № 1. - 1991. - С.47-64.

259. Машитлова Е.М. Становление и развитие социалистического реализма в кабардинской прозе. Нальчик, 1977.

260. Мелетинский Е.М. Древнеэпические сказания народов Кавказа и Закавказья // История всемирной литературы. М., 1984.

261. Минский М. Остроумие и логика когнитивного бессознательного // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. М., 1988.

262. Мифологический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1991.

263. Мифы народов мира // Энциклопедия. М., 1980-1982.

264. Михайловский Н.К. Литературно-критические статьи. М., 1957.

265. Мукаржовский Я. Преднамеренное и непреднамеренное в искусстве// Структурализм: «за» и «против». М., 1975.

266. Мусукаева А.Х. Кабардинская проза 30-х годов // Вестник КЕНИИ. Нальчик, 1973. Вып. 7.

267. Мусукаева А.Х. Ответственность перед временем. Нальчик,1987.

268. Мусукаева А.Х. Поиски и свершения. Нальчик, 1978.

269. Мыркин В.Я. Текст, подтекст и контекст // Вопросы языкознания. -№2.- 1976.

270. Надъярных Н.С. Роман и духовная жизнь общества // Советский роман. Новаторство. Поэтика. Типология. М., 1978.

271. Найссер У. Познание и реальность. М., 1981.

272. Налимов В.В. Вероятностная модель языка. О соотношении естественных и искусственных языков. М., 1979.

273. Налоев З.М. Кабардинская литература 30-х годов // Очерки истории кабардинской литературы. Нальчик, 1968.

274. Налоев З.М. На стыке фольклора и литературы // Развитие традиций в кабардинской и балкарской литературах. Нальчик, 1980.

275. Некрасова H.A. Лингвопоэтическая типология стихотворных текстов: Сравнения в русской поэзии. Дис. д-ра филол. наук. М., 1985.

276. Немцев В.И. Проблема автора в романах М.А. Булгакова. М.,1986.

277. Николаева Т.М. Единицы языка и теории текста // Исследования по структуре текста. М., 1987.

278. Овсянико-Куликовский Д.Н. Литературно-критические работы: в 2-х т.-Т. 1.-М., 1989.

279. Овсянико-Куликовский Д.Н. Язык и искусство. СПб., 1895.

280. Оганов А. Логика художественного отражения. М., 1972.

281. Орехова Л.А. Образ автора и поэтика жанра. Русская лирическая проза: Дис. д-ра филол. наук. Симферополь, 1992.

282. Ортега-и-Гассет X. Идеи и верования // Ортега-и-Гасет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991.

283. Османова З.Г. Художественная концепция личности в литературах Советского Востока. М., 1972.

284. Остин Дж. Л. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике.-Вып. XVI. -М., 1986.

285. Очерки истории Кабардино-Балкарской организации КПСС. -Нальчик, 1971.

286. Павиленис Р.И. Проблемы смысла: Современный логико-философский анализ языка. М., 1983.

287. Падучева Е.В. Говорящий субъект речи и субъект познания // Логический анализ языка. Культурные концепты. М., 1991.

288. Панеш У.М. Типологические связи и формирование художественно-эстетического единства адыгских литератур. Майкоп, 1990.

289. Панченко О.Н. В. Шкловский. Миф-реальность (к проблеме литературной и языковой личности). Автореф. дисс. д. филол. наук. М., 1998.

290. Панченко О.Н. О соотношении курсов «Лингвистический анализ текста» и «Теория литературы» (в вузах)// Русский язык в школе. 1986. -№5. - С.87-90.

291. Петросов К.Г. О формах выражения авторского сознания в лирической поэзии/ Русская советская поэзия и стиховедение. М., 1969.

292. Пешковский AM. Принципы и приемы стилевого анализа и оценка художественной прозы // Ars poética. 1. - 1927.

293. Подгаецкая И.Ю. «Свое» и «чужое» в поэтическом стиле // Смена литературных стилей. М., 1974.

294. Полищук Г.Г. Антропоцентризм: Автор-Текст// Вопросы стилистики. Вып. 28. Саратов, 1999. Вып. 2.

295. Поляков В. Когнитивная парадигма и языкознание и новые вызовы // Когнитивное моделирование в лингвистике. Сб. докладов. Варна-М., 2003,-с. 12-15.

296. Поляков М.Я. Вопросы поэтики и художественной семантики. -М., 1978.

297. Потебня A.A. Из лекций по теории словесности. Харьков, 1830.

298. Потебня A.A. Теоретическая поэтика. М., 1990.

299. Потебня A.A. Эстетика и поэтика. М., 1976.

300. Поцепня Д.М. Образ мира в слове писателя. СПб., 1997.

301. Пресняков О.П. Поэтика, познание и творчество. М., 1980.

302. Пригожин И., Стентерс И. Время, хаос, квант. М., 1994.

303. Прозоров В.В., Хализев В.Е. «Теория литературы» // Философия науки. 1999.

304. Пропп В.Я. Основные этапы развития русского героического эпоса.-М., 1958.

305. Проскурина Ю.М. Образ автора и его стилеобразующая функция // Проблемы стиля и жанра в русской литературе XIX нач. XX века. - Свердловск, 1989.

306. Рассел Б. Человеческое познание, его сферы и границы. М.,1967.

307. Рахилина Е.В. О тенденциях в развитии когнитивной семантики // Известия АН, СЛЯ. М., 2000, №2, т. 59.

308. Ревзина О.Г. К построению лингвистической теории языка художественной литературы // Теоретические и прикладные аспекты вычислительной лингвистики. М., 1981.

309. Редекер X. Отражение и действие. Диалектика реализма и художественное творчество. М., 1971.

310. Репин И. Письма к писателям и литературным деятелям, 1880-1929.-М.: Искусство, 1950.

311. Розанов И.Н. Русская лирика. М., 1914.

312. Руднев В. Поэтика деперсонализации (Л.Н.Толстой и В.Б.Шкловский) // Логос. Философско-литературный журнал. М., 1999. -№11-12.

313. Рымарь Н.Т. Теория автора и проблема художественной деятельности. Воронеж, 1994.

314. Савостьянов Е. Единство познания и творчества в искусстве. М.,1987.

315. Сакиева С.М. Философско-нравственные аспекты современной адыгской прозы // Современный литературный процесс. Герой и время. Черкесск, 1988.

316. Салиева Л. Риторическая концепция художественной литературы // Текст: онтология и техника. Сб. научных трудов. Нальчик, 2001. - С.46-57.

317. Салтыков-Щедрин М.Е. Уличная философия // Салтыков-Щедрин М.Е. Полн. собр. соч. Т. 8. М., 1937.

318. Серль Дж. Природа интенциональных состояний // Философия. Логика. Язык. М., 1987. - С.228-271.

319. Синельникова Л.Н. Когнитивно-языковая характеристика современного лирического сюжета: Дис. д-ра филол. наук. Краснодар, 1994.

320. Сквозников В.Д. Биографический аспект в содержании поэтического произведения // Методология анализа литературного произведения. -М., 1988.

321. Слобин Д. Когнитивные предпосылки развития грамматики // Психолингвистика. М., 1984. - С. 143-207.

322. Слобин Д., Грин Дж. Психолингвистика. М., 1976.

323. Словарь античности. М.: Прогресс, 1989.

324. Словарь литературоведческих терминов. М.: Просвещение, 1974.

325. Смирнов И.П. Порождение интертекста. СПб., 1995.

326. Современный словарь-справочник по литературе. М., 2000.

327. Сорокин Ю.А., Михалева И.М. Прецедентный текст как способ фиксации языкового сознания // Язык и сознание: Парадоксальная рациональность / Отв. ред. Е.Ф. Тарасов/ ИЯ РАН. М., 1993.

328. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка. М., 1985.

329. Султанов К.К. Динамика жанра (Особенное и общее в опыте современного романа. М., 1989.

330. Суперанская A.B. Общая теория имени собственного. М., 1973.

331. Схаляхо A.A. Идейно-художественное становление адыгейской литературы. Майкоп, 1988.

332. Тамарченко Н.Д. Поэтика Бахтина: уроки «бахтинологии»// Изв. АН Сер. лит. яз. М., 1996. - Т.55. - № 1.

333. Телия В.Н. Русская фразеология. М., 1996.

334. Телия В.Н. Типы языковых значений: Связанное значения слова в языке. М., 1981.

335. Теппеев А. Очерки истории балкарской литературы. Нальчик,1999.

336. Теунов Х.И. Литература и писатели Кабарды. М., 1958.

337. Тильман Ю.Д. Культурные концепты в языковой картине мира (Поэзия Ф.И. Тютчева). М., 1998.

338. Толгуров 3. Очерки истории балкарской литературы. Нальчик,2000.

339. Толгуров З.Х. Теория литературы. Нальчик, 1998.

340. Толгуров Т. Восхождение к мосту Сират (проза А.Теппеева) // Литературная Кабардино-Балкария, 1997. № 3.

341. Толгуров Т. Информационно-эстетическое пространство поэзии Северного Кавказа. Нальчик, 1998.

342. Толгуров Т. Эволюция тканевых образных структур в новописьменных поэтических системах Северного Кавказа. Нальчик, 2004.

343. Толгуров Т.З. Информационно-эстетическое пространство поэзии Северного Кавказа / Дис. д-ра филол. наук. Нальчик, 2001

344. Толстой JI.H. // Литературное наследство. Т.37-38. - М., 1939.

345. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: Семантика и структура.-М., 1983.

346. Тураева З.Я. Лингвистика текста. М, 1986.

347. Тхагазитов Ю.М. Художественный мир Али Шогенцукова. -Нальчик, 1994.

348. Тынянов Ю. Архаисты и новаторы. Л., 1929.

349. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука,1977.

350. Тюпа В.И. Художественность литературного произведения. -Красноярск, 1987.

351. Уорф Б. Лингвистика и логика // Новое в зарубежной лингвистике. -М., 1960.-Вып. 1.-С.183-198.

352. Уорф Б. Наука и языкознание // Новое в зарубежной лингвистике. -М., 1960.-Вып. 1.-С.169-182.

353. Урусбиева Ф. Портреты и проблемы. Нальчик, 1990.

354. Успенский Г.И. Письмо к В.В. Тимофеевой-Починковской // Полн. собр. соч. Т. 14. М., 1974.

355. Уфимцева A.A. Семантика слова // Аспекты семантических исследований. М., 1980. - С.5-80.

356. Уфимцева Н.В. Человек и его сознание: проблема формирования // Язык и сознание: парадоксальная рациональность. М., 1993.

357. Фаустов A.A. К вопросу о концепции автора в работах М.М. Бахтина // Формы раскрытия авторского сознания. Свердловск, 1989.

358. Филлмор Ч. Фреймы м семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. М., 1988.

359. Философский словарь. М.: Политиздат, 1987.

360. Философский словарь. Под ред. Фролова И.Т. Изд. 6-е. М., 1991.

361. Философский энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1989.

362. Флоренский П.А. Имена // Характер и имя. М., 1993.

363. Фрайзе М. После изгнания автора. Литературоведение в тупике? // Автор и текст. Вып. 2. СПб, 1996.

364. Фреге Г. Смысл и денотат // Семиотика и информатика. М.,1977.

365. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. М., 1978.

366. Фрумкина P.M. «Теории среднего уровня» в современной лингвистике // Вопросы языкознания. М., 1996. С. 55-67.

367. Фрумкина P.M. Язык и когнитивная деятельность. М., 1989.

368. Фуко М. Герменевтика субъекта (Курс лекций в Коллеж де Франс. Выдержки // Социологос. Социология. Антропология. Метафизика. М.: Прогресс, 1991.

369. Фуко М. Слова и вещи. М., 1977.

370. Хаджиева Т.М. Нартский эпос карачаевцев и балкарцев // «Нарты». Героический эпос балкарцев и карачаевцев. М., 1994.

371. Хайдеггер М. Время и событие. Статьи и выступления. М., 1993.

372. Хакуашев А.Х. Адыгские просветители. Нальчик, 1978.

373. Хализев В.Е. Теория литературы. М., 2000.

374. Хапсироков X. Пути развития адыгских литератур. Черкесск,1968.

375. Хашхожева Ф.Н. Соотношение национального и идеологического в поэзии Амирхана Хавпачева // Res publica. Альманах социально-политических и правовых исследований. Нальчик, 2003, вып. 4. - С. 295-309.

376. Хеллидей М.А. Лингвистическая функция и литературный стиль // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. IX. Лингвистика. М., 1980.

377. Хомский Н. Аспекты теории синтаксиса. М., 1972.

378. Хомский Н. Синтаксические структуры // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1962. Вып 2. С. 412-527.

379. Хомский Н. Язык и мышление. М., 1973.

380. Храпченко М.Б. Горизонты художественного образа. М., 1982.

381. ЦТ А КБР. Р-2, оп.1., дело №2888, лл. 31-70.

382. ЦДНИ КБР, Ф-1, оп. 1, д.43, л.6.

383. Чейф У.Л. Значение и структура языка. М., 1975.

384. Чейф У.Л. Память и вербализация прошлого опыта// Новое в заруб. Лингвистике. Вып Х-ХИ. М., 1983. С. 35-73.

385. Ченки А. Семантика в когнитивной лингвистике // Фундаментальные направления современной американской лингвистики. М., 1997. -С.340-369.

386. Черемисина Н.В. Вопросы эстетики русской художественной речи.-Киев, 1981.

387. Чернышевский Н.Г. Критический взгляд на современные эстетические понятия. Эстетика и литературная критика. Избр. статьи. - М.; Л., 1961.

388. Чернышевский Н.Г. Собр. соч. в 15 т. Т.2. - М., 1949.

389. Чехов А.П. Письмо к Ал. П. Чехову // Полн. собр. соч. и писем. -Т. 11Д4.-М., 1956.

390. Чудаков А.П. Слово вещь - мир: От Пушкина до Толстого. Очерки поэтики русских классиков. - М., 1992.

391. Шаззо К. Художественный конфликт и эволюция жанров в адыгских литературах. Тбилиси. 1978.

392. Шаклейн В.М. Лингвокультурная ситуация и исследование текста. -М., 1998.

393. Шапиро Г. «Поместив в своем тексте мириады собственных лиц.» К вопросу об авторском присутствии в произведениях Набокова // Лит. обозрение. 1999. - №2

394. Шаханов Б. Этюды из туземной жизни // Карачаево-балкарские деятели культуры конца 19-начала 20 в. Нальчик, 1996.

395. Шахнарович A.M., Голод В.И. Когнитивные и коммуникативные аспекты речевой деятельности // Вопросы языкознания. 1986. - №2. - С.8-12.

396. Шенк Р., Хантер Л. Познать механизмы мышления // Реальность и прогнозы искусственного интеллекта. М., 1987.

397. Шкловский В.Б. Материал и стиль в романе Льва Толстого «Война и мир». -М., 1928.

398. Шкловский В.Б. О теории прозы. М., 1925.

399. Шкловский В.Б. Связь приемов сюжетосложения с общими приемами стиля. СПб, 1919.

400. Шкловский В.О. Поэтика. Пг., 1919.

401. Шмелев Д.Н. Слово и образ. М., 1964.

402. Шпербер Д., Уилсон Д. Релевантность // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. М., 1988.

403. Шубин Л. Поиски смысла отдельного и общего существования. -М., 1987.

404. Щедровицкий Г.П. Избранные труды. М., 1974.

405. Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974.

406. Эбаноидзе А. .Не храм, а мастерская // Вопросы литературы. -1978. №5. - С.78-91.

407. Эйхенбаум Б. Анна Ахматова. П., 1923.

408. Эйхенбаум Б. М. Лермонтов (опыт историко-литературной оценки).-Л., 1924.

409. Эйхенбаум Б. О прозе. О поэзии. М., 1986.

410. Эйхенбаум Б. Сквозь литературу. Л., 1924.

411. Эйхенбаум Б.М. Творческие стимулы JI. Толстого. М., 1935.

412. Эко У. Заметки на полях «Имени Розы»// Иностранная литература. -М., 1988, № 10. С.88-104.

413. Энгельгарт Б.М. Избранные труды. СПб., 1995.

414. Эпштейн М.Н. Концепты. Метаболы // Октябрь. 1988. -№4.

415. Эпштейн М.Н. Парадоксы новизны: о литературном развитии XIX-XX веков.-М., 1988.

416. Эрлих В. Русский формализм: история и теория. М., 1996.

417. Юнг К. Психология и поэтическое творчество // Судьба искусства и культуры в западноевропейской мысли XX века. М., 1979.

418. Юсуфов Р. Историософия и литературный процесс. М., 1996.

419. Якимец Н.В. Категория авторской модальности в функциональном аспекте (На материале «Театрального романа» М.А.Булгакова) Н. Новгород, 1999.

420. Якобсон P.O. Лингвистика и поэтика // Структурализм «за» и «против»: Сб. статей. М., 1975.

421. Яусс Х.Р. История литературы как провокация литературоведения //НЛО. 1995.-№12.

422. Abelson R.P. Psychological status of the script concept // АР. — 1981. — Vol.36. — P.715-729.

423. Adorno Th. W. Minima Moralia. Fr/M., 1969:99.

424. Begam R. Splitting the Difference: Beckett, Derrida and the Unnam-able // Mod. Fiction Studies: MFS West Lafayette (Ind.) 1992 - Vol., 38, №4. -P.873-892.

425. Bever Th. G., Carrol J.M., Miller L. Introduction // Talking Minds: The Study of Languages in Cognitive Science. Cambridge (Mass), 1984.

426. Bierwisch M. Psycholinguistik. Interdependenz Kognitiver Prozesse und Linguitischer Strukturen. "Zeitschrift fur Psychlogie", 1975.

427. Bloonfield L. A Set of Postulates for a Science of Language// Language, 1926, Vol. 2.

428. Devitt M/ A narrow representational theory of the mind //Mind and cognition: A reader. 0., 1990. - P.317-398.

429. Fodoz J.A. Connectionism and cognitive architecture: A critical analysis // Cognition. 1988. - №88. - P.3-71.

430. Genett G. Figure III. Paris. - 1972.

431. Givon T. Isomorphism in the grammatical code: Cognitive and biological consideration // Iconicity in language/Ed. By Orletti F. Amsterdam, 199. -P.47-76.

432. Harris Z. Methods in Structure Linguistics. 1951.

433. Jackendoff R. Semantics and Cognition. Cambridge. 1984.

434. Johnson M. The Body in the Mind: The Bodily Basis of Meaning, Imagination and Reason. Chicago: University of Chicago Press, 1987.

435. Kintsch W. Memory and Cognition. N.Y. Wiley. - 1977. - 411 p.

436. Kristeva J. Narration et transformation // Semiótica. The Hague, 1969. - №4. - P.422-448.

437. Lakoff G. The Contemporary Theory of Metaphor. Ortony, A. (ed), Metaphor and Thought. Cambridge. Cambridge University Press. Second Edition. -1993. - P.202-251.

438. Rosch E. Cognitive representations of semantic categories// Experimental Psychology. 1978. General 104.

439. Shank R.C., Abelson R.P. Scripts, plans, goals, and understanding: An inquiry into human knowledge structures. Hillsdale (N.J.). - 1977.

440. Spender D. & Wilson D. Communication and Cognition. Pieces of Relevance. Behavioral and Brain Sciences, 1987.

441. Van Dijk T.A. and Kintsch W. Cognitive psychology and discourse: recalling and summarizing stories. In. "Current Trends in Text Linguistics" (Dressier W.U. (ed.)). Berlin/New York: de Gruyter, 1978.

442. Van Dijk T.A. Philosophy of action and theory of narrative. -.Poetics", 1976.1. Художественные тексты

443. Аппаев X.A. Къара кюбюр. (Черный сундук). Черкесск, 1958.

444. Байрамукова X. Годы и горы. Черкесск, 1964.

445. Байрамукова X. Наша бабушка // Айран. М., 1984.

446. Балкарские народные сказки. Нальчик, 1992.

447. Гуляев Б. Гюл къысым // Къачхынчи (Беглец). Нальчик, 1973.

448. Гуртуев Б.И. Адилгерий. Нальчик, 1961.

449. Гуртуев Б.И. Бекир // JIXA «Къабарты-Малкъар», 1933. №1,2.450. Джангар.-М., 1990.

450. Дышеков М.П. Зарево. Черкесск, 1934.

451. Евтых А. Двери открыты настежь. М., 1973.

452. Карачайлы И. Быт горских народностей Юго-Востока // Карачаево-балкарские деятели культуры конца 19-начала 20 вв. Нальчик, 1996.

453. Карачайлы И. Несколько слов о Карачае // Ислам Карачайлы и современность. Карачаевск, 1999.

454. Кациев X. Звезды земли. Нальчик, 1940.

455. Керашев Т. Дочь шапсугов. Майкоп, 1951.

456. Керашев Т. Состязание с мечтой. Майкоп, 1962.

457. Керашев Т.М. Одинокий всадник. Майкоп, 1977.

458. Кешоков А. Вершины не спят. Собр. соч. в 4 т. Т. 1. М., 1981.

459. Машбаш И.Ш. Жернова. Майкоп, 1993.

460. Машбаш И.Ш. Сто первый перевал. М., 1972.

461. Налоев А.Х. Всадники рассвета // Налоев А. Избранное. В 2-х томах, т.1. Нальчик, 2001.

462. Нарты // Адыгский героический эпос. М., 1974.

463. Нарты // Героический эпос балкарцев и карачаевцев. М., 1994.

464. Нарты. Кабардинский эпос. М., 1957.

465. Теппеев А. Мост горбатого Геуза. Нальчик, 1978.

466. Теппеев А. Мост Сират. М., 1993.

467. Теппеев А. Солнце не заходит. Нальчик, 1971.

468. Теппеев А. Тяжелые жернова. М., 1982.

469. Теунов X. Подари красоту души. Нальчик, 1976.

470. Толгуров 3. Акъ гирянча (Белая шаль) Нальчик, 1974 (на балк.яз.), Москва, 1975 (на руск.яз.).

471. Толгуров 3. Акъ жыйрыкъ (Белое платье). Нальчик, «Минги-Тау» 1996-1999 (на балк.яз.).

472. Толгуров 3. Алтын аякъ (Золотая чаша). Нальчик, 2000 (на балк.яз.).

473. Толгуров 3. Ашыкъ оюн (Игра в альчики). Нальчик, 1983 (на балк.яз.).

474. Толгуров 3. Аю таш (Медвежий камень) Нальчик, 1964 (на балк.яз.).

475. Толгуров 3. Жетегейле (Большая медведица). Нальчик, 1981 (на балк.яз.). Москва, 1988 (на русск.яз.)

476. Толгуров 3. Кёк гелеу (Голубой типчак). Нальчик, 1993 (на балк.яз.).

477. Толгуров 3. Къызгъыл кырдыкла (Алые травы). Нальчик, 1974 (на балк.яз.), Москва, 1975 (на русск.яз.).

478. Толгуров 3. Тёгюлген минчакъла (Рассыпавшиеся бусы). Нальчик, 1997 (на балк.яз.).

479. Толгуров 3. Эрирей. Нальчик, 1971 (на балк. яз.), Москва, 1975 (на русск. яз.).

480. Хочуев С.Ш. Хапарла. (Рассказы). Нальчик, 1940.

481. Чуяко Ю.Г. Сказание о Железном Волке. Майкоп, 1993.

482. Эльберд М. Ищи, где не прятал. Нальчик, 1990.

483. Эльберд М. Страшен путь на Ошхамахо. Нальчик, 1980.

484. Этезов О.М. Камни помнят // Дон, 1957.