Коммуникативная ситуация отчуждения

Косова, Ольга Александровна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Коммуникативная ситуация отчуждения

Год: 2010
Автор научной работы: Косова, Ольга Александровна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Иркутск
Код cпециальности ВАК: 10.02.19

Диссертация по филологии на тему 'Коммуникативная ситуация отчуждения'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Коммуникативная ситуация отчуждения"

На правах рукописи

Косова Ольга Александровна

КОММУНИКАТИВНАЯ СИТУАЦИЯ ОТЧУЖДЕНИЯ

Специальность 10.02.19 - теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 5 НОЯ 2010

Иркутск-2010

004614425

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Иркутский государственный лингвистический университет»

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Костюшкина Галина Максимовна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, доцент Верхотурова Татьяна Леонтьевна

кандидат филологических наук, доцент Степанова Елена Дашиевна

Ведущая организация:

Восточно-Сибирская государственная педагогическая академия

Защита состоится « 9 » декабря 2010 года в 10 часов на заседании диссертационного совета Д 212. 071. 01 по защите докторских и кандидатских диссертаций в ГОУ ВПО «Иркутский государственный лингвистический университет» по адресу: 664025, г. Иркутск, ул. Ленина 8, ауд. 31.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГОУ ВПО «Иркутский государственный лингвистический университет».

Автореферат разослан «ноября 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Т. Е. Литвиненко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Отчуждение - универсальная категория, присущая человеческому обществу на каждом этапе его исторического развития, одна из острейших общечеловеческих проблем, имеющая специфические причины и формы своего существования [Гулиев, 1998]. В современном обществе отчуждение становится почти всеобъемлющим. Оно пронизывает отношение человека к его труду, к предметам, которыми он пользуется, распространяется на государство, на окружающих людей, на него самого [Фромм, 1966, с.230].

Исторически сложившаяся внутренняя дихотомия самого термина «отчуждение», вытекающая из немецких понятий «Entfremdung» - «отдаление», «отрыв» и «Anomie» - «отклонение от закона», предполагает в первом случае наличие интерсубъектных отношений, когда личность чувствует свою разобщенность с другой личностью, группой или обществом в целом. В результате отчуждаемый субъект принимает различную степень чуждости по отношению к другим, вплоть до враждебности. Во втором значении отчуждение выступает как отвержение, отрицание закона (в широком смысле), т.е. как отрицание норм морали, жизненного уклада, социально-одобряемых целей, общественного строя и т.п. [Абраменкова, 1990, с.5]. Из такого толкования исследуемого явления становится очевидным, что отчуждение предстает как феномен, описывающий парадоксальность человеческого бытия, процессы и ситуации, в которых человек становится чужд своей собственной деятельности, ее условиям, обществу в целом, отдельным личностям и, в итоге, самому себе. Все это указывает на сложность и многоплановость исследуемого понятия.

Многогранность данного феномена в полной мере проявляется в междисциплинарном характере самого термина «отчуждение», принадлежащего философско-социологическому, психологическому, религиозному и правовому дискурсам, внутри которых существуют неоднозначные, зачастую противоположные, взгляды на природу данного феномена, лежащие в широком диапазоне разнообразных интерпретаций [Зацепина, 2006, с.4]. Интерпретация рассматриваемого феномена находит отражение и в лингвистике, хотя необходимо принять во внимание тот факт, что понятие «отчуждение» как лингвистический термин, за которым скрывается зона особой референции, в научной литературе стал употребляться относительно недавно, в отличие от терминов «отчуждаемость» и «отчуждаемая принадлежность», производных от исследуемого понятия, а также «отторжимость» и «отторжимая принадлежность» [Орлянская, 2002, с.25]. Расхождение терминов в данном случае обусловлено семантической неоднородностью исследуемого феномена, в связи с чем лингвисты, обращая внимание на его разные аспекты, считают своим долгом отразить в наименованиях свое понимание его специфики [Журинская, 1979; Журинская, 1983; Исаева, 2007; Мезенцева, 2008].

Несмотря на терминологический разброс, существует ряд определений понятия отчуждения в лингвистике, наиболее приемлемым из которых является определение Е.Г. Орлянской, которая рассматривает его как всеобщую антропологическую категорию, отражающую способность субъекта отделять от себя (или кого-то другого) нечто свойственное ему, превращать это нечто в реально существующий объект и вступать с ним в новые диалектические отношения; как атрибутивную характери-

стику человека и человеческой деятельности, связанную с опредмечиванием и объективизацией, поскольку она моделирует отношение между внешним миром «Я» и миром «не-Я» (миром духовной и материальной собственности - миром вещей, ценностей, благ и т. д.) [Орлянская, 2002, с.19].

В связи с таким пониманием отчуждения в лингвистике феномен отчуждения рассматривается часто в рамках категории обладания, которая является семантически гетерогенной, что позволяет говорить об отторжимой/неотторжимой принадлежности. Понятия «отторжимой/неотторжимой прнадлежности» стали предметом многих исследований лингвистического характера и первоначально подменили ныне вошедший в лингвистику термин отчуждение.

М.В. Зацепина (2006), в свою очередь, исследует феномен отчуждения как концепт, этноспецифика которого находит отражение в языковой картине мира. По мнению автора, концепты «Отчуждение» и «Entfremdung» обладают полевой структурой, состоящей из ядра и периферии и характеризующейся принципиальной незамкнутостью. Кроме того, М.В. Зацепина утверждает, что «концепт «Entfremdung» обладает по сравнению с концептом «Отчуждение» многокомпонентной структурой, что наиболее интенсивно проявляется в слое ближней периферии. Русский концепт характеризует тенденция к истощению, обеднению своей внутренней структуры» [Зацепина, 2006, с.Ю].

Становится очевидным тот факт, что феномен отчуждения необходимо рассмотреть и с точки зрения теории коммуникации в связи с эгоцентрической направленностью современной науки о языке, так как нормальная жизнедеятельность личности означает не просто обмен информацией со средой, но и установление с ней эмоционально значимых связей. Человек включен в систему связей и отношений с другими людьми, он занимает в этой системе собственную позицию, имеет определенный статус и играет определенные социальные роли. При условии, когда эти связи и взаимоотношения нарушаются, человек оказывается в конфликтной ситуации, которую он не в силах разрешить. Все это вызывает у него отрицательные эмоции огромной силы, угрожающие его психике и самому его существованию. Непонимание со стороны окружающих вынуждает человека дистанцироваться от неприятного ему окружения, уединяться.

Акптуалъность данного диссертационного исследования определяется теоретическими и практическими задачами современной лингвистики, в центре внимания которой предполагается всестороннее изучение человеческого фактора в языке, в частности, различных модусов человека говорящего. Одним из модусов бытия человека в языке является человек отчуждающий/отчужденный - участник коммуникативной ситуации отчуждения. Актуальность работы обусловлена также возросшим интересом исследователей к коммуникативно-прагматическому фактору общения, что способствует успешной коммуникации, детерминированной адекватным выбором языковых средств в процессе их функционирования в конкретных ситуациях общения [Арутюнова, 1999; Антропологическая лингвистика: Концепты. Категории, 2003; Ажеж, 2003; Красных, 2003; Карасик, 2004; Стершш, 2007; Караулов, 2007; Наумов, 2007; Архипов, 2008].

Теоретически) базу нашего исследования составили труды зарубежных и отечественных ученых в области прагмалингвистики и когнитивной прагматики [В.А. Аврорин, Н.Д. Арутюнова, Ю.Д. Апресян, P.M. Блакар, Т.Г. Винокур, Т.А. ван Дейк, О.С. Иссерс, Г.М. Костюшкина, Г.В. Колшанский, В.В. Красных, Ю. М. Малинович, Н.И. Формановская, J.J. Gumperz, D.M. Levy, D. Parisi и др.]; теории аргументации [А.П. Алексеев, А.Н. Баранов, А.Д. Белова, A.A. Ивин, И.В. Сентенберг, А. Günther и др.]; теории языковой личности [М.К. Архипов, Ю.Н. Караулов, В.В. Наумов, С.Н. Плотникова и др.]; функциональной семантики оценки [Н.Д. Арутюнова, Е.М. Вольф, В.В. Ильин и др.]; теории когнитивного диссонанса [Г.Д. Воскобойник, Э. Аронсон, Е.А. Вебер, Л. Фестингер и др.]; межкультурной коммуникации [Л.И.Гришаева, O.A. Леонтович, М. Pachter и др.].

Научная новизна исследования состоит как в самой постановке проблемы, так и в полученных результатах исследования. В центр специального исследования ставится феномен отчуждения как лингвистический термин, рассматриваемый в рамках коммуникативно-прагматического подхода. В результате проведенного комплексного описания коммуникативной ситуации отчуждения с рассмотрением предпосылок ее возникновения и этапов развития, выявляются дифференциальные признаки отчуждающей / отчужденной коммуникативной личности, систематизируются коммуникативные стратегии и тактики отчуждения в рамках анализируемой коммуникативной ситуации.

Объектом данного исследования выступает коммуникативная ситуация отчуждения в совокупности ее лингво-культурных аспектов.

Предмет исследования - прагматический (стратегический) и семантический аспекты языковых средств, репрезентирующих коммуникативную ситуацию отчуждения.

Целью работы является выявление систематики семантических и прагматических особенностей речевого поведения отчужденной/отчуждающей коммуникативной личности в рамках коммуникативной ситуации отчуждения.

В соответствии с целью исследования в диссертации решаются следующие задачи:

- рассмотреть коммуникативную ситуацию отчуждения, определить составляющие этой ситуации и выявить типологию подобных ситуаций;

- выявить дифференциальные признаки отчуждающей коммуникативной личности;

- выявить дифференциальные признаки отчужденной коммуникативной личности;

- выявить коммуникативные стратегии отчуждающей коммуникативной личности в процессе порождения конфликтного дискурса;

- выделить тактики и описать речевые приемы реализации коммуникативной стратегии власти - подчинения;

- выделить тактики и описать речевые приемы реализации коммуникативной стратегии аргументации;

- выделить тактики и описать речевые приемы реализации аксиологической коммуникативной стратегии;

- выявить языковые средства реализации коммуникативных стратегий и тактик отчуждения.

Методологическую основу работы, наряду с общенаучными методами анализа и синтеза материала, составляет ряд следующих лингвистических методов: метод наблюдения и описания языковых фактов, метод семантического анализа, метод прагматического анализа (исследование цели, намерений, коммуникативных стратегий и тактик говорящего/слушающего, особенностей речевого взаимодействия участников той или иной коммуникативной ситуации), метод дискурс-анализа, который понимается как «интегральная сфера изучения общения с точки зрения ее формы, функции и ситуативной, социо-культурной обусловленности» [Макаров. 2003, с.98], метод стилистического анализа.

На защиту выносятся следующие теоретические положения.

1. Коммуникативная ситуация отчуждения - это составляющая конфликтного коммуникативного акта, стратегическая языковая деятельность говорящего, направленная на реализацию его интенций.

2. В коммуникативной ситуации отчуждения доминирующий коммуникант предстает как отчуждающая личность, которая создает свое коммуникативно-прагматическое пространство с целью оказать воздействие на адресата, то есть достичь определенного/желаемого перлокутивного эффекта.

3. Отчужденная личность - это коммуникативная личность, которая выступает «жертвой» коммуникативной ситуации отчуждения, так как в результате ряда коммуникативных неудач, коммуникативных конфликтов и манипуляций своего оппонента стремится разорвать отношения, порождающие негативные эмоции.

4. Коммуникативная ситуация отчуждения является пространством интерактивного взаимодействия говорящих, в котором реализуются асимметричные социальные/психологические отношения власти и подчинения. Поскольку говорящие придерживаются данных взаимоотношений (на основе собственного выбора, по необходимости, по принуждению), их реализация носит стратегический характер; в процессе коммуникации один коммуникант осуществляет стратегию власти, другой - подчинения.

5. Коммуникативная ситуация отчуждения служит предпосылкой для выбора говорящим коммуникативных стратегий власти и подчинения, аргументации, аксиологической стратегии.

6. В основе коммуникативной стратегии власти и подчинения лежат две цели: 1) стремление говорящего продемонстрировать свое превосходство над получателем сообщения; 2) желание говорящего указать слушающему на его положение, унизить или умалить его достоинства. Данная коммуникативная стратегия реализуется посредством двух тактик: тактики дистанцирования и тактики оскорбления.

7. В основе коммуникативной стратегии аргументации лежат две цели: 1) стремление говорящего убедить слушающего в истинности своего высказывания и изменить его взгляды и убеждения; 2) стремление говорящего любой ценой воздействовать на сознание слушающего и при необходимости манипулировать им. Данная коммуникативная стратегия реализуется посредством двух тактик: тактики навязывания мнения и тактики скрываемой манипуляции.

8. В основе коммуникативной аксиологической стратегии лежат две цели: 1) стремление говорящего сформировать отрицательный образ своего оппонента, дискредитировать его в глазах получателя сообщения; 2) стремление говорящего оценить действия, мнения, точку зрения как самого слушающего, так и третьего, непосредственно не участвующего в коммуникативной ситуации, лица. Данная коммуникативная стратегия реализуется посредством коммуникативных тактик очернения противника и тактики аксиологического контрастирования.

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что выделение и описание коммуникативных стратегий и тактик, а также описания речевых приемов их реализации вносят определенный вклад в общую теорию языка, теорию коммуникации, теорию дискурса, теорию межкультурной коммуникации, психологию и социологию.

Практическая ценность работы определяется тем, что положения и выводы данного исследования могут найти применение в курсах общей теории языка, в спецкурсах по проблемам современного языкознания и межкультурной коммуникации, также могут быть использованы при подготовке дипломных и курсовых работ.

Фактическим материалом исследования послужили примеры из текстов художественных произведений русских, немецких и английских авторов. Привлекались данные фразеологических, синонимических, толковых словарей, электронных источников. Общий объем проанализированного материала составил 8569 страниц.

Апробация работы. Основные теоретические положения и практические результаты исследования получили отражение в десяти публикациях общим объемом (4,2 п.л.), в том числе в одной статье в рецензируемом сборнике. По теме диссертации был сделан доклад на тему «Бинарная оппозиция «свой - чужой» как неотъемлемая часть феномена отчуждения» на методической научно-практической конференции «Изучение и преподавание иностранных языков в аспекте взаимодействия кулыур» (Уссурийск, 5-6 ноября, 2009), доклад на тему «Коммуникативная стратегия самопрезентации как первооснова коммуникативной стратегии «создание круга своих» на Неделе науки в ИГЛУ (Иркутск, 1-5 марта 2010г.).

Структура работы. Поставленная цель и задачи исследования определили структуру и содержание работы. Диссертация состоит их введения, трех глав, списка литературы, списка использованных словарей и списка источников иллюстративного материала.

Во введении обосновывается выбор объекта изучения и актуальность темы исследования, определяются ее научная новизна, теоретическая и практическая ценность, ставятся цели и задачи исследования, выявляются методы исследования, излагаются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Теоретические предпосылки изучения коммуникативной ситуации отчуждения» рассматриваются основные этапы формирования феномена отчуждения в лингвистике, выявляется основа этого феномена в виде бинарной оппозиции «свой - чужой». Анализируется понятие коммуникативной ситуации отчуждения, выявляются дифференциальные признаки человека отчуждающего и отчуждаемого с точки зрения коммуникативной личности.

Во второй главе «Стратегический подход к изучению коммуникативной ситуации отчуждения» исследуются стратегии и тактики речевого взаимодействия, разрабатывается общая стратегическая модель коммуникативной ситуации отчуждения, и определяются ее варианты.

В третьей главе «Систематика стратегий и тактик в коммуникативной ситуации отчуждения» проводится типология основных коммуникативных стратегий с реализующими их тактиками в коммуникативной ситуации отчуждения, определяется выбор языковых средств их реализации, выявляются их семантические и прагматические особенности.

В заключении обобщаются результаты проведенного исследования и формулируются вытекающие из него выводы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Появление личностно-ориентированной деятельностной лингвистики вылилось в становление нового, дискурсивно-когнитивного направления в языкознании. Внимание исследователей направлено на изучение лингвистических сторон эмоционально-волевой сферы человека. В настоящее время эмоции определяются как «реакции человека на воздействие внутренних и внешних раздражителей, имеющие ярко выраженную субъективную окраску и охватывающие все виды чувствительности и переживаний» [СЭС, 1983] ; а также как одна из форм отражения и познания действительности. Но отражают они не предметы и явления реального мира, а отношения, в которых они находятся, к потребностям, мотивам и целям деятельности отражающего субъекта. Качественная специфика эмоционального отражения действительности состоит в том, что оно отражает не свойства самих вещей, а их значение для жизни человека [Шаховский, 1987, с.36]. На языковом уровне эмоции трансформируются в эмотивность. Результатом проявления эмоций становится определенное состояние индивида, которое отражается на всей его жизнедеятельности, на отношениях индивида с окружающим его миром.

Отчуждение предстает в двух ипостасях: во-первых, как состояние, которое характеризуется погруженностью в себя, внутренней отдаленностью от окружающего, ощущением недостатка теплых отношений с другими; во-вторых, как результат отклонения от «благополучной» ситуации общения, при которой адресант или адресат выбирают такую линию поведения, которая приводит к возникновению разногласий; первоначальные интенции коммуникантов теряют взаимосогласованность, в конечном итоге, коммуникативное взаимодействие заканчивается коммуникативной неудачей или конфликтом.

В рамках настоящего исследования модель коммуникативной ситуации отчуждения предстает, во-первых, как составляющая конфликтного коммуникативного акта; во-вторых, как способ речевого воздействия, осуществляемый посредством коммуникативных стратегий и тактик, суть которых заключается в операции над знаниями адресата, над его ценностными категориями, эмоцией и волей.

В первом случае мы исходим из утверждения о том, что конфликтный коммуникативный акт обладает своей структурой и содержанием, которые определяются

рядом несоответствий и противоречий, имеющихся между участниками сложившейся ситуации.

В докоммуникативной фазе конфликтного акта - назревание конфликта - происходит осознание его участниками имеющихся противоречий между их интересами (взглядами, мотивами, установками, целями, кодексом взаимоотношений, знаниями).

В коммуникативной фазе - созревание, пик и спад конфликта - происходит реализация всех докоммуникативных состояний субъектов.

Посткоммуникативная фаза - разрешение конфликта - характеризуется последствиями, вытекающими из предыдущих стадий: нежелательные и / или неожиданные речевые реакции или эмоциональные состояния конфликтующих сторон, качество которых зависит от степени «вредоносности» применяемых конфликтных средств участниками конфликтного коммуникативного акта.

Следовательно, коммуникативная ситуация отчуждения, являясь составляющей конфликтного коммуникативного акта, проходит в своем развитии те же три стадии, что и конфликтный коммуникативный акт, с одной лишь разницей в том, что в докоммуникативной стадии не оба говорящих, а лишь один из них сознательно выбирает необходимые ему коммуникативные стратегии и тактики отчуждения, с целью достижения им задуманного, а в посткоммуникативной стадии говорящим осуществляется контроль результатов, достигнутых в рамках коммуникативной ситуации.

Во втором случае, вслед за A.B. Алферовым, в структуре коммуникативной ситуации мы различаем три основных плана.

1. Деятельностную ситуацию (интеракцию), заключающуюся во взаимном воздействии коммуникантов друг на друга через иллокутивный и аргументативный аспекты в соответствии с социо-психологическими позициями, ролями и отношениями собеседников.

2. Референтную (предметную) ситуацию, отражаемую пропозицией высказывания говорящего или пропозицией высказывания слушающего, то есть референтным пространством интеракции.

3. Речевую ситуацию, включающую коммуникативную компетенцию говорящих [Алферов, 2001, с. 198].

Внешними предпосылками формирования исследуемой коммуникативной ситуации выступают: уход от типизированной, стереотипной ситуации общения, неудачный предварительный опыт общения одного из коммуникантов, дифференциация статусно-ролевых характеристик, эмоциональный фон общения. К внутренним предпосылкам становления подобных взаимоотношений могут послужить особенности речи коммуникантов, «неудачный» отбор коммуникативных стратегий и тактик или преднамеренный выбор говорящим таких коммуникативных стратегий и тактик, которые смогут обеспечить желаемый для него результат.

Инициатором такого «сценария» будет выступать доминирующая языковая/коммуникативная личность. Доминирующий коммуникант - это человек, стремящийся взять инициативу общения в свои руки, стремящийся удерживать ее в про-

цессе общения, не учитывающий интересы собеседника, следовательно, резкий и агрессивно настроенный психотип, т.е. отчуждающая коммуникативная личность.

Отчуждающая личность, обладая рядом психологических особенностей, корректирует идеи, убеждения и взгляды адресата, способствует их отчуждению от него. Это становится возможным благодаря арсеналу ассоциативных и стратегических регулятивов, под которыми понимается внутренняя программная база (программное обеспечение разума) говорящего субъекта, позволяющая ему незаметно, но осознанно манипулировать «ментальным пространством» слушающего. Осознание слушающим всех предпринимаемых говорящим ходов может спровоцировать его ответную конфликтную реакцию или стать причиной разрыва отношений, что и позволяет заключить, что говорящий является отчуждающей, а слушающий - отчужденной/отчуждаемой коммуникативной личностью. Таким образом, целенаправленное вербальное общение предполагает регулятивное воздействие на адресата [Леонтьев, 1972; Бюлер, 2000].

Феномен речевого воздействия есть по своей сути стратегический процесс, основой которого является выбор оптимальных языковых средств [Бардина, 2004, с.4]. Процесс речевого воздействия предполагает одностороннюю направленность. Иными словами, попытка воздействия осознанно осуществляется одним из коммуникантов. Согласно мнению P.M. Блакар [Блакар, 1987, с.126], даже обычное повседневное использование языка, непринужденная беседа носит упорядоченный характер и предполагает осуществление господства, то есть влияние на восприятие мира и способ его структурирования собеседником, а также подчиняет речь целям определенной деятельности. Соответственно, в процессе общения коммуниканты, воздействуя и регулируя поведение друг друга через стратегические направления и тактические приемы, осуществляют совместную, целенаправленную деятельность.

Поскольку коммуникативная стратегия ориентирована на будущие речевые действия и связана с прогнозированием ситуации, ее истоки следует искать в мотивах, которые управляют деятельностью человека. Мотивы выступают в косвенном выражении - в форме желания, стремления к цели. Когда субъект представляет цель, то обычно представляет и средства ее достижения [Бардина, 2004, с.45]. Еще до осуществления своего речевого действия говорящий располагает тремя видами данных: 1) информацией о событиях (конструирование представления о будущем коммуникативном событии); 2) информацией о ситуации (приемлемость определенной стратегии в той или иной ситуации общения); 3) информацией о когнитивных пресуппозициях (учет говорящим определенных норм и ценностей, установок и условностей) [Дейк, 1988, с. 158].

Предпосылками выявления коммуникативных стратегий и тактик отчуждения служат: 1) воздействие, которое неизбежно влечет за собой вступление на чужую психологическую территорию и включает «право собственности» на свой стиль деятельности; 2) речевая агрессия как вторжение в речевое, аксиологическое и когнитивное пространство слушающего; 3) конечная цель общения как прогнозируемое искомое, как представление о результате, который должен быть достигнут говорящим по отношению к адресату. Исходя из перечисленных выше предпосылок, выделяются следующие типы коммуникативных стратегий отчуждения:

- коммуникативная стратегия власти и подчинения;

- коммуникативная стратегия аргументирования;

- аксиологическая коммуникативная стратегия.

С точки зрения речевого воздействия коммуникативная стратегия реализуется только с помощью коммуникативных тактик, представляющих собой приемы или способы достижения какой-либо цели, линию поведения коммуникантов.

Фактический материал показал, что коммуникативная стратегия власти и подчинения реализуется посредством двух коммуникативных тактик: тактики дистанцирования и тактики оскорбления. Данное утверждение подтверждается представленным ниже примером, в котором беседа происходит между делопроизводительницей ведомства по работе с эмигрантами и советским эмигрантом, желающим сдать необходимые для получения вида на жительство документы уже не в первый раз:

(1) Т\-А где же у вас форма FUR- 1980-Х- 551?

Г ; - Форма FUR — 1980- X -551 мною утрачена, но для получения соответствующей информации можно обратиться к компьютеру.

Г) - Вы что, учить меня собираетесь моему делу?

Вся моя пачка бумаг была переброшена мне назад с рекомендацией (сквозь зубы) для уточнения отправиться в другой отдел, то есть все начинать сначала.

Не успев еще даже спросить самого себя, почему я вызываю такие негативные чувства, но, все еще пытаясь спасти положение, я бормотал что-то еще о компьютере и о том, что раньше эту форму от меня не требовачи.

Делопроизводительница тут взорвалась, как вулкан Кракатау:

Г| - Что это вы тут разговорились, мистер?! У вас тут нет никаких прав, чтобы так разговаривать! Вы просто беженец, понятно?! Правительство США вовсе не настаивает на том, чтобы вы жили в этой стране!

Такого, надо признаться, я еще в Америке не встречал, да и не ожидал встретить.

Впрочем, может быть и хорошо, что нас с этой чиновницей разделяли кое-какие языковые экраны, иначе мы бы сказали друг другу гораздо больше: у нее, без сомнения, многое еще было в запасе.

Г2 - Что с вами? Вы не слушаете меня, леди...Мне кажется, не принято в порядочном обществе...

Г[ - Если вы считаете, что с нами трудно иметь дело, можете убираться из нашей страны! [Аксенов, 2010, е.] 02-] 04].

В анализируемом примере демонстрируется реализация двух коммуникативных тактик. Тактика дистанцирования проявляется одновременно на нескольких уровнях и, прежде всего, на уровне организации структуры высказывания. Маркерами рассматриваемого уровня выступают: количественное соотношение и протяженность реплик коммуникантов. Количественная и качественная диспропорциональность структуры высказываний коммуникантов свидетельствует о том, что первый говорящий (ГО, пытаясь указать второму говорящему (Г2) на его положение просителя - человека, судьба которого находится в руках делопроизводительницы и зависит от «формуляра», преднамеренно не дает Г2 ни малейшего шанса опомниться

и отстоять свою позицию, то есть с самого начала разговора Г) выстраивает коммуникацию по типу «начальник - проситель».

На уровне лексической семантики обращает на себя внимание тот факт, что нейтральные лексические единицы приобретают в контексте высказывания отрицательную коннотацию. Так, привычное обращение леди вызывает у Ti взрыв отрицательных эмоций, так как данная лексическая единица расценивается ею как оскорбление, несмотря на то, что использование ею инвективы беженец, подчеркивающей нестабильное социальное положение Г2, в свою очередь, рассматривается как вполне допустимое и приемлемое в рамках сложившихся коммуникативных обстоятельств. Следовательно, на этом уровне реализуется коммуникативная тактика оскорбления.

На синтаксическом уровне дистанцирование продемонстрировано большим числом восклицательно-вопросительных предложений, не предполагающих получение ответа, а служащих для утверждения, для акцентирования своей собственной точки зрения. Кроме того, эллиптическое предложение в реплике Г2 указывает на отсутствие у него возможности выстроить полное, законченное предложение. Отнесенность 1*2 к «кругу чужих» демонстрируется Г) посредством констатации негативного у вас права пет.

Коммуникативная стратегия аргументирования реализуется посредством двух коммуникативных тактик: тактики навязывания мнения и тактики скрываемого манипулирования. В представленном примере разговор происходит между военнопленными, которые подвергаются ежедневным пыткам, с целью получения немцами необходимой информации о местонахождении ребенка на территории концлагеря:

(2) Г] - Du bist doch kein schlechter Kerl, August.

Rose antwortete nicht. Er brütete vor sich hin. Pippig zögerte einen Augenblick, dann setzte er sich entschlossen neben dem Schemel auf den Fussboden.

I ] — Hör zu, August! Wegen des Kindes, da hab mal keine Bange. Du weisst eben

nichts.

Г2 - Ich weiss es aber! — bellte Rose auf.

Fi - Nein!. -fuhr Pippig auf ihn ein. Du weißt nichts! Gar nichts! Und wenn du nichts weisst, dann kannst du auch nichts erzählen!

Rose spürte die Beeinflussung und schwieg störrisch. Pippig stiess ihn ans Knie.

Г]- Hast du 's gehört? - Ich weiss auch nichts, und von den andern weiss auch keiner was. Und wenn wir alle nichts wissen...na, August <..> Mensch, August! Willst du etwa als einziger... ? Du bist doch unser Kumpel! - Denk jetzt nicht an das Kind! Denk an uns alle! <„> Hör zu, August! Du bist doch kein Zinker! [Apitz,1958, SS. 299-300).

Из разговора между П и Г2 становится очевидным, что собеседники отличаются друг от друга психологически. Г2 более слаб, его одолевают сомнения и животный страх. Г] пытается переубедить его, буквально внушая ему мысли о том, что никто не знает о мальчике (реализация коммуникативной тактики навязывания мнения). Используя коммуникативную тактику солидаризации, реализуемую вербально посредством использования личных местоимений наш и мы, в высказывании Г] проскальзывает сомнение в решительности и стойкости Г?, что находит выражение в предложении Неужели ты единственный, кто...(реализация коммуникативной так-

тики скрываемого манипулирования). Таким образом, Г], используя иллокуцию намек, апеллирует к нравственным, моральным качествам Г2.

Данный пример подтверждает сложившееся мнение о том, что значение любой лингвистической стратегии может варьироваться по линии «подчинение - равновесие», исходя из контекста, конверсационных стилей и тактических приемов, используемых участниками [Tannen, 1996, р.22].

Аксиологическая коммуникативная стратегия реализуется посредством коммуникативной тактики аксиологического контрастирования и коммуникативной тактики очернения противника. В нижеприведенном примере жена, пытаясь очернить компаньона по бизнесу в глазах супруга, проводит параллель между ними, указывая на достоинства супруга и неприемлемые недостатки его оппонента. В итоге, супруг меняет свое мнение на противоположное:

(3) Kaethe realized that her outburst had been ill-advised, but Franz's last remark reminded her that other Americans had money, and a week later she put her dislike of Nicole into new words.

The occasion was the dinner they tendered the Divers upon Dick's return. Hardly had their footfalls ceased on the path when she shut the door and said to Franz:

Ti - Did you see around his eyes? He's been on a debauch!

Г2 - Go gently. Dick told me about that as soon as he came home. He was boxing on the trans- Atlantic ship. The Americans passengers box a lot on these trans-Atlantic ships.

T\— I believe that?TaK я и поверила! It hurts him to move one of his arms and he has an unhealed scar on his temple - you can see where the hair's been cut away <...> But what? Do you think that sort of thing does the Clinic any good? The liquor I smelt on him to-night, and several other times since he's been back. - She slowed her voice to fit the gravity of what she was about to say: - Dick is no longer a serious man.

Franz rocked his shoulders up the stairs, shaking off her persistence. In their bedroom he turned on her.

Г2 - He is most certainly a serious man and a brilliant man. Of all the men who have recently taken their degrees in neuropathology in Zurich, Dick has been regarded as the most brilliant - more brilliant than I could ever be.

Г1 - For shame!

Г2 - It's the truth - the shame would be not to admit it. I turn to Dick when cases are highly involved. His publications are still standard in their line - go into arty medical library and ask. Most students think he's an Englishman - they don't believe that such thoroughness could come out of America<„> I can't understand why you talk this way, Kaethe -I thought you liked him.

Г1 - For shame! You 're the solid one, you do the work It's a case of hare and tortoise - and in my opinion the hare's race is almost done.

Г2 - Tchl Tch!

Г1 - Very well, then. It's true.

With his open hand he pushed down air briskly.

Г 2 - Stop!

The upshot was that they had exchanged viewpoints like debaters. Kaethe admitted to herself that she had been too hard on Dick, whom she admired and of whom she stood

in awe, who had been so appreciative and understanding of herself. As for Franz, once Kaethe's idea had had time to sink in, he never after believed that Dick was a serious person, And as time went on he convinced himself that he had never thought so [Фицджеральд, 1983, с. 264-266).

Анализируемый пример насыщен разнообразными коммуникативными стратегиями и тактиками, входящими в общую типологию коммуникативных стратегий и тактик отчуждения. Во-первых, необходимо отметить взаимообусловленность коммуникативной стратегии аргументации и аксиологической коммуникативной стратегии, которые в комплексе повышают перлокутивный эффект высказывания, и Ti достигает своей интенции. Коммуникативными тактиками, реализующими названные коммуникативные стратегии, выступают коммуникативная тактика навязывания мнения и скрываемой манипуляции в сочетании с коммуникативными тактиками аксиологического контрастирования и очернения противника. Оценивание объекта осуществляется, как в большинстве прототипических ситуаций, посредством использования большого числа прилагательных, образующих оппозицию по longer serious - brilliant, а также превосходной степенью прилагательных - the most brilliant, которая используется Г2 для отстаивания своей точки зрения.

На стилистическом уровне необходимо отметить использование сравнения It 's a case of hare and tortoise и метафоры the hare's race is almost done. Сравнение и метафора призваны выполнить несколько функций: во-первых, противопоставляются качества двух субъектов (аксиологическое контрастирование), один из которых обладает такими качествами, как быстрота реакции, проворность, а второй, в свою очередь, медлителен, не расторопен; во-вторых, стилистические приемы служат для образности и наглядности.

Как показал фактический материал, коммуникативные стратегии и тактики отчуждения предстают не в чистом виде, носят комплексный характер и реализуются через иллокуции насмешки, издевки, недоверия, оппозиционирования, отстранения.

Критерием оценки прагмалингвистического аспекта речевой деятельности является удачность выбора говорящим языковых единиц «здесь» и «сейчас». Выбор нужной для адресанта единицы языка определяется ситуацией общения, целями и мотивами, которые являются основополагающими факторами обоснования выбора.

Фактический материал показал, что в большинстве случаев исследуемые типы коммуникативной ситуации отчуждения реализуются на двух уровнях: лексико-семантическом и семантико-синтаксическом.

Первый тип коммуникативных стратегий и тактик отчуждения реализуется на лексико-семантическом уровне посредством следующих средств:

1) лексем, выраженных глаголами или глагольными сочетаниями со значением отчуждения (to leave, there is no go, marsch, zwanzig Schritte zurück, убираться га страны);

2) лексем, указывающих на чин или звание (Herr Major, вельможа, ваше превосходительство)',

3) лексем в пейоративном значении, обозначающих отступление от этических норм {Saujude, Judenschwein);

4) лексем-инвектив, нацеленных на умаление достоинств оппонента (прямое оскорбление) (Mistköter, Torfdeubel, Sauhund), на развенчание притязаний (косвенное оскорбление) (атеист, как и все вокруг), на снятие эмоционального напряжения (Svengali).

На семантико-синтаксическом уровне вышеназванные коммуникативные стратегии и тактики реализуются посредством:

1) предложений, содержащих отрицание и реализующих иллокуцию разьединения/дистанцирования (Вы ведь сейчас не в России, сэр, правда? Бы сейчас в Америке, так? А у нас здесь скорость ограничена, о'кей?);

2) вопросительных, вопросительно-восклицательных предложений (Вы, товарищ Велосипедов, когда пишете в такой адрес, отдаете себе отчет?); Что это вы тут разговорились, мистер?! У вас тут нет никаких прав, чтобы так разговаривать! Вы просто беженец, понятно?! Правительство США вовсе не настаивает на том, чтобы вы жили в этой стране!)',

3) предложений-требований, побуждающих к выполнению определенных действий (директивы) (Hinlegen!; Ступайте же, Иван Иванович, ступайте! Да глядите, не попадайтесь мне: а не то я вам, Иван Иванович, всю морду побью!).

Второй тип коммуникативных стратегий и тактик отчуждения реализуется на лексико-семантическом уровне посредством следующих средств:

1) лексем, выполняющих роль аргументов, в большинстве случаев выраженных прилагательными (beschämend, vernünftig, unerträglich, hübsch, schön);

2) фразеологизмов (носиться как дурень с писаною торбою);

3) разговорных слов и фраз (ред нек, потшаш, хош);

4) инвектив (олухи, пораженцы, гусак)-,

5) лексем со значением единения, сплоченности (для реализации коммуникативной тактики скрываемой манипуляции), которые могут быть выражены такими частями речи, как: а) существительными (единство); б) местоимениями (мы, наш); в) прилагательными (монолитный).

Семантико-синтаксический уровень представлен предложениями-просьбами (Вот, потшаш, Игорь Иванч, дело есть у Партии к тебе, помоги решить).

Третий тип коммуникативных стратегий и тактик отчуждения реализуется на лексико-семантическом уровне посредством следующих средств:

1) лексем с положительной оценкой, выражающих положительные качества и характеристики слушающего или референта, его первенство и лидерство, моральные или социальные ценности (well-balanced, temperate, serious, brilliant);

2) лексем с отрицательной оценкой, выражающих отрицательные качества, черты и характеристики, расхождение поведения или мнения референта или слушающего с устоявшимися нормами или социальными требованиями (selfish, по longer serious);

3) лексем со значением оппозиционирования, выраженных разными частями речи: а) существительными (hare - tortoise); б) прилагательными (we do not entirely agree on the subject of alcohol)', в) глаголами (to hold things together- to tear them apart, no longer serious - brilliant);

4) лексем в переносном значении (it's a case of hare and tortoise; the hare's race is almost done)',

5) лексем, выражающих обобщение (I don't like Americans. They 're selfish, selfish!).

К дополнительным средствам, выступающим показателем отчуждения, можно отнести: а) композиционные маркеры - неравнозначное число предложений-высказываний коммуникантами; б) синтаксические маркеры - полные, законченные предложения-высказывания одного и эллиптические предложения другого собеседника; в) интонационные особенности, служащие показателем дистанцирования, оп-позиционирования коммуникативной личности отчуждающей от коммуникативной личности отчуждаемой.

В результате проведенного анализа установлено, что постоянными компонентами любой ситуации, и в частности, общей модели коммуникативной ситуации отчуждение будут выступать, по меньшей мере, два коммуниканта (Г] и Г2), непосредственно принимающих участие в процессе коммуникации, один из которых использует коммуникативные стратегии и тактики отчуждения. Кроме того, обязательной будет и интенция говорящего, непосредственно связанная с воздействием на сознание собеседника (в нашем случае с отчуждением).

Факультативными конституентами модели коммуникативной ситуации отчуждения может являться третий субъект, который становится объектом отчуждения совместных коммуникативных усилий говорящего первого и второго. К этим факультативным параметрам можно также отнести место, время и условия протекания коммуникации.

Подводя итог, можно утверждать, что коммуникативная ситуация отчуждения строится на основе стратегического подхода, так как стратегическая организация требует планирования и контроля, интерпретации и производства умозаключений по отношению к предшествующим или текущим ходам или ожидания/предварения ходов последующих. Кроме того, можно заключить, что осознание коммуникантами своего статуса и роли как психосоциальной личности, предопределяет порождение и развитие коммуникативной ситуации отчуждения.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Косова, O.A. Коммуникативная ситуация отчуждения [Текст] / O.A. Косова // Вестник Поморского университета. Сер. Гуманитарные и социальные науки - Архангельск, 2010. - Вып. 8. - С. 211-215 (0,3 п.л.).

2. Косова, O.A. Языковая репрезентация темы морального отчуждения в новелле Г. Роха «В петле» [Текст] / O.A. Косова // Проблемы концептуальной систематики языка и речевой деятельности: материалы 1-ой Всероссийской научной конференции (октябрь 2007г.). - Иркутск: ИГЛУ, 2007. - С. 201-206 (0,5 п.л.).

3. Косова, O.A. К вопросу о взаимодействии категорий «текст» и «дискурс» [Текст] / O.A. Косова // Качество образования и инновации в аграрных вузах Дальневосточного федерального округа: материалы научно-методической конференции к 50-летию ФГОУ ВПО «Приморская ГСХА» / ФГОУ ВПО ПГСХА. -Уссурийск: ПГСХА, 2007. - С. 91-96 (0,4 п.л.).

4. Косова, O.A. Социокультурный феномен отчуждения [Текст] / O.A. Косова // Проблемы концептуальной систематики языка, речи и речевой деятельности: материалы 2-ой Всероссийской научной конференции (октябрь 2008 г.). - Иркутск: ИГЛУ, 2008. - С. 165-171 (0,5 пл.).

5. Косова, O.A. Дискурсивный аспект отчуждения [Текст] / O.A. Косова // Изучение иностранных языков в аспекте взаимодействия культур: материалы Международной научной конференции. - Уссурийск: Изд-во УГПИ, 2008. - С. 82-87 (0,4 п.л.).

6. Косова, O.A. К вопросу о бинарной оппозиции «свой - чужой» [Текст] / O.A. Косова // Проблемы концептуальной систематики языка, речи и речевой деятельности: материалы 3-й Всероссийской научной конференции (октябрь 2009 г.). -Иркутск: ИГЛУ, 2009. - С. 76-83 (0,6 п.л.).

7. Косова, O.A. Бинарная оппозиция «свой - чужой» как неотъемлемая часть феномена отчуждение [Текст] / O.A. Косова // Изучение и преподавание иностранных языков в аспекте взаимодействия культур: материалы Всероссийской научно-практической конференции (5-6 ноября 2009 г.). - Уссурийск: УГПИ, 2009. - С. 4351 (0,7 п.л.).

8. Косова, O.A. Коммуникативная микростратегия самопрезентации как первооснова коммуникативной макростратегии «создание круга своих» [Текст] / O.A. Косова // Языковые и культурные контакты различных народов: материалы Международной научно - методической конференции. - Пенза: Приволжский Дом знаний, 2010. - С. 97-101 (0,3 п.л.).

9. Косова, O.A. Эффект «переворачивания» интенций говорящего в коммуникативной стратегии самопрезентации [Текст] / O.A. Косова // Современные проблемы гуманитарных и естественных наук: материалы конференции молодых ученых (Иркутск, 1-5 марта 2010г.). - Иркутск: ИГЛУ, 2010. - С. 87-89 (0,1 п.л.).

Ю.Косова, O.A. Самоотчуждение как неотъемлемая часть становления языковой личности [Текст] / O.A. Косова // Дидактические и лингвистические аспекты современного переводоведения: материалы межвузовской научно-методической конференции. - Хабаровск: ДВАГС, 2010. - С. 18-23 (0,4 п.л.).

Подписано в печать 1.11.2010. Бумага офисная белая. Печать RISO. Тираж 130 экз. Заказ № 160668.

Отпечатано в ООО «Оперативная типография Вектор» 664025, г.Йркутск, ул. Степана Разина д.6, офис 106, т.: (3952) 33-63-26,25-80-09 e-mail: dc@siline.nj

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Косова, Ольга Александровна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ИЗУЧЕНИЯ

КОММУНКАТИВНОЙ СИТУАЦИИ ОТЧУЖДЕНИЯ.

1.1 Отчуждение. Общие понятия.

1.1.1 Бинарная оппозиция «свой - чужой» как неотъемлемая часть феномена отчуждения.

1.1.2 Становление феномена отчуждения в науке о языке.

1.1.3 Новый подход к феномену «отчуждение».

1. 2 Коммуникативный акт.

1.2.1 Коммуникативная ситуация. Общие положения.

1.2.2 Коммуникативная ситуация отчуждения в коммуникативном аспекте. Предпосылки ее возникновения.

1.2.3 Взаимообусловленный характер понятий «коммуникативная неудача», конфликтный коммуникативный акт» и «конфликтный дискурс».

1.3 Языковая личность. Подходы к ее исследованию.

1.3.1 Отчуждающая коммуникативная личность.

1.3.2 Отчужденная коммуникативная личность.

ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ.

ГЛАВА II. СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ИЗУЧЕНИЮ КОММУНИКТИВНОЙ СИТУАЦИИ ОТЧУЖДЕНИЯ.

2.1 Стратегический подход в лингвистических исследованиях. Понятие стратегии.

2.1.1 Лингвистическая природа коммуникативной стратегии.

2.1.2 Понятие коммуникативной тактики.

2.1.3 Предпосылки выявления коммуникативных стратегий отчуждения

2.2 Коммуникативные стратегии отчуждения.

2.2.1 Коммуникативная стратегия власти и подчинения.

2.2.2 Коммуникативная стратегия аргументирования.

2.2.3 Аксиологическая коммуникативная стратегия.

2.3 Модели коммуникативной ситуации отчуждения.

2.3.1 Общая модель коммуникативной ситуации отчуждения. Варианты общей модели коммуникативной ситуации отчуждения.

ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ.

ГЛАВА III. СИСТЕМАТИКА КОММУНИКАТИВНЫХ СТРАТЕГИЙ И ТАКТИК ОТЧУЖДЕНИЯ.

3.1 Коммуникативная стратегия власти и подчинения.

3.1.1 Коммуникативная тактика дистанцирования.

3.1.2 Коммуникативная тактика оскорбления.

3.2 Коммуникативная стратегия аргументирования.

3.2.1 Коммуникативная тактика «навязывание» мнения.

3.2.2 Коммуникативная тактика «скрываемого манипулирования».

3.3 Аксиологическая коммуникативная стратегия.

3.3.1 Коммуникативная тактика «аксиологического контрастирования».

3.3.2 Коммуникативная тактика «очернения противника».

ВЫВОДЫ ПО ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Косова, Ольга Александровна

Данная работа посвящена исследованию коммуникативной ситуации отчуждения, выявлению систематики и языковых средств ее реализации, в основе выбора которых лежит целенаправленное использование коммуникативной личностью коммуникативных стратегий и тактик, базирующихся на бинарной оппозиции «свой - чужой».

Отчуждение — универсальная категория, присущая человеческому обществу на каждом этапе его исторического развития, одна из острейших общечеловеческих проблем, имеющая специфические причины и формы своего существования [Гулиев, 1998].

В современном обществе отчуждение становится почти всеобъемлющим. Оно пронизывает отношение человека к его труду, к предметам, которыми он пользуется, распространяется на государство, на окружающих людей, на него самого [Фромм, 1966, с. 230].

Исторически сложившаяся внутренняя дихотомия самого термина «отчуждение», вытекающая из немецких понятий «Еп1&етс1иг^» — «отдаление», «отрыв» и «Апопие» - «отклонение от закона», предполагает, в первом случае, наличие интерсубъектных отношений, когда личность чувствует свою разобщенность с другой личностью, группой или обществом в целом. В результате отчуждаемый субъект принимает различную степень чуждости по отношению к другим, вплоть до враждебности. Во втором значении, отчуждение выступает как отвержение, отрицание закона (в широком смысле), т. е. как отрицание норм морали, жизненного уклада, социально-одобряемых целей, общественного строя и т. п. [Абраменкова, 1990, с. 5].

Из такого толкования исследуемого явления становится очевидным, что отчуждение предстает как феномен, описывающий парадоксальность человеческого бытия, процессы и ситуации, в которых человек становится чужд своей собственной деятельности, ее условиям, обществу в целом, отдельным личностям и, в итоге, самому себе. Все это указывает на сложность и многоплановость исследуемого понятия.

Интерпретация рассматриваемого феномена находит отражение и в лингвистике, хотя необходимо принять во внимание тот факт, что понятие «отчуждение» как лингвистический термин, за которым скрывается зона особой референции, в научной литературе стал употребляться относительно недавно в отличие от терминов «отчуждаемость» и «отчуждаемая принадлежность», производных от исследуемого понятия, а также «отторжимость» и «отторжимая принадлежность» [Орлянская, 2002, с. 25]. Расхождение терминов в данном случае обусловлено семантической неоднородностью исследуемого феномена, в связи с чем, лингвисты, обращая внимание на его разные аспекты, считают своим долгом отразить в наименованиях свое понимание его специфики [Журинская, 1979; Журинская, 1983; Исаева, 2007; Мезенцева, 2008].

Несмотря на терминологический разброс существует ряд определений понятия отчуждения в лингвистике, наиболее значимым из которых является определение Е.Г. Орлянской, которая рассматривает его как всеобщую антропологическую категорию, отражающую способность субъекта отделять от себя (или кого-то другого) нечто свойственное ему, превращать это нечто в реально существующий объект и вступать с ним в новые диалектические отношения; как атрибутивную характеристику человека и человеческой деятельности, связанную с опредмечиванием и объективизацией, поскольку она моделирует отношение между внешним миром «Я» и миром «не-Я» (миром духовной и материальной собственности — миром вещей, ценностей, благ) [Орлянская, 2002, с. 19].

В связи с таким пониманием отчуждения в лингвистике исследуемый феномен рассматривается, часто в рамках категории обладания, которая является семантически гетерогенной, что позволяет говорить о таких понятиях как отторжимая/неотторжимая принадлежность, которые стали предметом многих исследований лингвистического характера и первоначально подменили ныне вошедший в лингвистику термин отчуждение.

Кроме того, имеющийся терминологический разброс сопрягается с неоднозначностью мнений при определении статуса данного явления, а также с отсутствием четкого разграничения его со смежными понятиями.

Так, согласно мнению Е.Г. Орлянской (2002), отчуждение — это семантическая категория эгоцентрической направленности, категориальным признаком которой выступает признак пространственного перемещения объекта. В своем диссертационном исследовании^ автор выявляет языковую онтологию рассматриваемой-категории в современном немецком языке.

М.В. Зацепина (2006), в свою очередь, исследует феномен отчуждения как концепт, этноспецифика которого находит отражение в языковой картине мира. По мнению автора, концепты «Отчуждение» и-«Entfremdung» обладают полевой структурой, состоящей из ядра и периферии и характеризующейся принципиальной незамкнутостью. Кроме того, М.В. Зацепина утверждает, что концепт «Entfremdung» обладает по сравнению с концептом «Отчуждение» многокомпонентной структурой, что наиболее интенсивно проявляется в слое ближней периферии. Русский концепт характеризует тенденция к истощению, обеднению своей внутренней структуры» [Зацепина, 2006, с. 10].

Становится очевидным тот факт, что феномен отчуждения необходимо рассмотреть и с точки зрения коммуникации в связи с эгоцентрической направленностью современной науки о языке, так как нормальная жизнедеятельность личности означает не просто обмен информацией со средой, но и установление с ней эмоционально значимых связей, потому что человек включен в систему связей и отношений с другими людьми, он занимает в этой системе собственную позицию, имеет определенный статус и играет определенные социальные роли. При условии, когда эти связи и взаимоотношения нарушаются, человек оказывается в конфликтной ситуации, которую он не в силах разрешить. Все это вызывает у него отрицательные эмоции огромной силы, угрожающие его психике и самому его существованию. «Для отчужденного человека характерны чувство бессилия, ощущение того, что судьба вышла из-под контроля и определяется внешними силами; ощущение бессмысленности существования и невозможности достичь желаемого результата даже в сколь угодно активной деятельности; восприятие общества как мира, в котором утрачены взаимные обязательства людей по соблюдению социальных предписаний, разрушена институализированная культура, распадается господствующая система ценностей; чувство утраты индивидом своего «подлинного Я», разрушения личности или самоотчуждения» [Ивин, 2006, с. 384]. Непонимание со стороны окружающих вынуждает человека дистанцироваться от неприятного ему окружения, уединяться.

Наибольшей интенсивности, болезненности и враждебности для нравственного, психологического состояния личности отчуждение достигает в одиночестве. Отчуждение наделяет одиночество индивида такими социально-нравственными свойствами, которые раннее ему в такой мере не были присущи. Это уже не только разъединенность с другими людьми, непоня-тость и заброшенность, а постоянное ощущение холодной враждебности, разлитой в мире человеческих взаимоотношений, с их стихийными всплесками взаимной ненависти, водоворотами чуждых, злобных сил, не только превращающих личность в марионетку, но и обкрадывающих, «пожирающих» весь ее душевный мир, жестоко карающих всякое проявление ее индивидуальности, ее нравственно-психологической неповторимости» [Титаренко, 1976, с. 54].

Актуальность данного диссертационного исследования определяется теоретическими и практическими задачами современной лингвистики, в центре внимания которой предполагается всестороннее изучение человеческого фактора в языке, в частности, различных модусов человека говорящего. Одним из модусов бытия человека в языке является человек отчуждающий/отчужденный — участник коммуникативной ситуации отчуждения. Актуальность работы обусловлена также возросшим интересом исследователей к коммуникативно-прагматическому фактору общения, что способствует успешной коммуникации, детерминированной адекватным выбором языковых средств в процессе их функционирования в конкретных ситуациях общения [Арутюнова, 1999; Антропологическая лингвистика: Концепты. Категории, 2003; Ажеж, 2003; Красных, 2003; Карасик, 2004; Стернин, 2007; Караулов, 2007; Наумов, 2007; Архипов, 2008].

Теоретическую базу нашего исследования составили труды зарубежных и отечественных ученых в области прагмалингвистики [В.А. Аврорин, Н.Д. Арутюнова, Ю.Д. Апресян, P.M. Блакар, Т.Г. Винокур, Т.А. ван Дейк, О.С. Иссерс, Г.М. Костюшкина, Г.В. Колшанский, В.В. Красных, Ю. М. Малинович, Н.И. Формановская, J.J. Gumperz, D.M. Levy, D. Parisi и др.]; в области теории аргументации [А.П. Алексеев, А.Н. Баранов, А.Д. Белова, A.A. Ивин, И.В. Сентенберг, А. Günther и др.]; в области теории языковой личности [М.К. Архипов, Ю.Н. Караулов, В.В. Наумов, С.Н. Плотникова и др.]; в области функциональной семантики оценки [Н.Д. Арутюнова, Е.М. Вольф, В.В. Ильин и др.]; в области теории когнитивного диссонанса [Г.Д. Воскобойник, Э. Аронсон, Е.А. Вебер, JI. Фестингер и др.]; в области межкультурной коммуникации [Л.И. Гришаева, O.A. Леонтович, М. Pachter, и др.].

Научная новизна исследования обусловливается, во-первых, выбором предмета исследования, определяется постановкой цели и задач в области разработки типологии человека отчужденного и отчуждающего с позиции коммуникативного подхода к языку с учетом прагматического фактора; во-вторых, необходимостью исследования моделей коммуникативной ситуации отчуждения, предопределяемых коммуникативным и жизненным опытом коммуникантов, стремящихся реализовать свои интенции в процессе конфликтного коммуникативного акта. Основной акцент исследования делается на изучение человека отчуждающего и отчужденного как участников конфликтного дискурса, в котором человек отчуждающий выступает инициатором дискурса отчуждения, а человек отчужденный - его «жертвой», в связи с чем, выявляются особенности коммуникативного поведения человека отчужденного/отчуждающего, сущность которых раскрывается с точки зрения аудитории, людей, воспринимающих их с позиции адресата/адресанта речи.

Объектом данного исследования выступает коммуникативная ситуация отчуждения в совокупности ее лингвокультурных аспектов.

Предмет исследования — прагматический (стратегический) и семантический аспекты языковых средств, репрезентирующих коммуникативную ситуацию отчуждения.

В соответствии с целью исследования в диссертации решаются следующие задачи:

- рассмотреть коммуникативную ситуацию отчуждения, определить составляющие этой ситуации и выявить типологию подобных ситуаций; выявить дифференциальные признаки отчуждающей коммуникативной личности; выявить дифференциальные признаки отчужденной коммуникативной личности; выявить коммуникативные стратегии отчуждающей коммуникативной личности в процессе порождения конфликтного дискурса; выделить тактики и описать речевые приемы реализации коммуникативной стратегии власти — подчинения; выделить тактики и описать речевые приемы реализации коммуникативной стратегии аргументации; выделить тактики и описать речевые приемы реализации аксиологической коммуникативной стратегии; выявить языковые средства реализации коммуникативных стратегий и тактик отчуждения.

Методологическую основу работы, наряду с общенаучными методами анализа и синтеза материала, составляет ряд следующих лингвистических методов: метод дискурс-анализа, который понимается как интегральная сфера изучения общения с точки зрения ее формы, функции и ситуативной, социокультурной обусловленности, метод прагматического анализа (исследование цели, намерений, коммуникативных стратегий и тактик говорящего/слушающего, особенностей речевого взаимодействия участников той или иной коммуникативной ситуации), метод наблюдения и описания языковых фактов, метод семантического анализа, метод стилистического анализа.

На защиту выносятся следующие теоретические положения'.

3. Отчужденная личность — это коммуникативная личность, которая выступает «жертвой» коммуникативной ситуации отчуждения, так как в результате ряда коммуникативных неудач, коммуникативных конфликтов и «манипуляций» своего оппонента стремится разорвать отношения, порождающие негативные эмоции.

6. В основе коммуникативной стратегии власти и подчинения лежат две цели: 1) стремление говорящего продемонстрировать свое «превосходство» над получателем сообщения; 2) желание говорящего указать слушающему на его положение, унизить или умалить его достоинства. Данная коммуникативная стратегия реализуется посредством двух тактик: тактики «дистанцирования» и тактики оскорбления.

7. В основе коммуникативной стратегии «аргументации» лежат две цели: 1) стремление говорящего убедить слушающего в истинности своего высказывания и изменить его взгляды и убеждения; 2) стремление говорящего любой ценой воздействовать на сознание слушающего и при необходимости «манипулировать» им. Данная коммуникативная стратегия реализуется посредством двух тактик: тактики навязывания мнения и тактики скрываемого манипулирования.

Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в углублении общих теоретических представлений о коммуникативной ситуации и способах ее репрезентации в акте коммуникации. Исследование вносит определенный вклад в дальнейшую разработку проблемы речевого общения, расширяет представления о коммуникативной и когнитивной функции языка и природе общения.

Фактическим материалом исследования послужили текстовые фрагменты из художественных произведений русских, немецких и английских авторов. Привлекались данные фразеологических, синонимических, толковых словарей, электронных источников. Общий объем проанализированного материала составил 8569 страниц.

Апробация работы. Основные теоретические положения и практические результаты исследования получили отражение в десяти публикациях общим объемом (4,2 п.л.), в том числе в одной научной статье в рецензируемом сборнике. По теме диссертации был сделан доклад на тему «Бинарная оппозиция «свой - чужой» как неотъемлемая часть феномена отчуждения» на методической научно-практической конференции «Изучение и преподавание иностранных языков в аспекте взаимодействия культур» (Уссурийск, 5-6 ноября, 2009), доклад на тему «Коммуникативная стратегия самопрезентации как первооснова коммуникативной стратегии «создание круга своих» на Неделе науки в ИГЛУ (Иркутск, 1-5 марта 2010г.).

Структура работы. Поставленная цель и задачи исследования определили структуру и содержание работы. Диссертация состоит их введения, трех глав, списка использованной литературы, списка использованных словарей и списка источников иллюстративного материала.

Во введении обосновывается выбор объекта изучения и актуальность темы исследования, определяется ее научная новизна, теоретическая и практическая ценность, ставятся цели и задачи исследования, выявляются методы исследования, излагаются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Теоретические предпосылки изучения коммуникативной ситуации отчуждения» рассматриваются основные этапы формирования феномена отчуждения в лингвистике, выявляется основа этого феномена в виде бинарной оппозиции «свой - чужой». Анализируется понятие коммуникативной ситуации отчуждения, разрабатываются дифференциальные признаки человека отчуждающего и отчуждаемого с точки зрения коммуникативной личности.

Во второй главе «Стратегический подход к изучению коммуникативной ситуации отчуждения» исследуются стратегии и тактики речевого взаимодействия, разрабатывается общая стратегическая модель коммуникативной ситуации отчуждения и определяются ее варианты.

В заключении обобщаются результаты проведенного исследования и формулируются вытекающие из него выводы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Коммуникативная ситуация отчуждения"

; ■■'•. '.171 •••"■'. ВЫВОДЫ ПО ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ Коммуникативная ситуация отчуждения представлена в настоящем исследовании тремя типами. Первый тип коммуникативной-стратегии отчуждения, представленный коммуникативной стратегией власти и подчинения и двумя тактиками - тактикой дистанцирования и тактикой оскорбления^ характерен для межличностного общения, отличительными чертами которого выступают: а) наличие явного несоответствия или диспропорции в* социальном, психологическом статусах коммуникантов; б) отношение к партнеру по коммуникации как к стоящему на более низкой ступени социальной, профессиональной/карьерной лестнице; в) использование своего более высокого социального, профессионального, статусного положения в корыстных целях.

Второй тип,коммуникативных стратегий отчуждения представлен коммуникативной стратегией аргументации, реализуемой посредством коммуникативных тактик навязывания мнения и скрываемого манипулирования характерен для межличностного общения, отличительными чертами которого выступают: а) наличие явного или скрытого уровней воздействия с целью получения односторонней выгоды; б) отношение к партнеру по коммуникации как к неравноправному; в) использование психологической силы, игры на слабостях (использование психологической уязвимости).

Третий тип коммуникативных стратегий отчуждения представлен, аксиологической коммуникативной стратегией, реализуемой через коммуникативные тактики аксиологического контрастирования и очернения противника, характерен для, межличностного общения, отличительными чертами которого являются: 1) наличие в речи рационалистических оценок, даваемых действиям, поступкам или убеждениям другого лица/лиц; 2) наличие третьего субъекта, непосредственно не участвующего в коммуникации, но выступающего ее референтом; 3) возможность использования как прямых, так и косвенных способов очернения оппонента.

Коммуникативные стратегии и тактики отчуждения предстают не в «чистом» виде, носят комплексный характер и реализуются через иллокуции насмешки, издевки, недоверия, оппозиционирования, отстранения.

Фактический материал показал, что в большинстве случаев типы коммуникативной ситуации отчуждения реализуются на двух уровнях: лексико-семантическом и семантико-синтаксическом. Первый тип коммуникативных стратегий и тактик отчуждения реализуется на лексико-семантическом уровне посредством следующих средств: 1) лексических единиц, выраженных глаголами или глагольными сочетаниями со значением «отчуждения»; 2) лексем, указывающих чин или звание; 3) лексем в пейоративном значении, обозначающих отступление от этических норм; 4) лексем с грубой коннотацией - инвектив, нацеленных на умаление достоинств оппонента (прямое оскорбление), на развенчание притязаний (косвенное оскорбление), на снятие эмоционального напряжения.

На семантико-синтаксическом уровне вышеназванные коммуникативные стратегии и тактики реализуются посредством: 1) предложений, содержащих отрицание и реализующих иллокуцию разъединения/дистанцирования; 2) вопросительных, вопросительно-восклицательных предложений; 3) предложений-требований, побуждающих к выполнению определенных действий (директивы).

Второй тип коммуникативных стратегий и тактик отчуждения реализуется на а) лексико-семантическом уровне посредством следующих средств: 1) лексических единиц, выполняющих роль аргументов, в большинстве случаев выраженных прилагательными; 2) фразеологизмов;3) разговорных слов и фраз; 4) инвектив; 5) лексических единиц со значением единения, сплоченности (для реализации коммуникативной тактики «скрываемой манипуляции»), которые могут быть выражены такими частями речи, как: а) существительные; б) местоимения; в) прилагательные; 6) на семантико-синтаксическом уровне посредством предложений-просьб.

Третий тип коммуникативных стратегий и тактик отчуждения реализуется на лексико-семантическом уровне посредством следующих средств: 1) лексических единиц с положительной оценкой, выражающих положительные качества и характеристики слушающего или референта, его первенство и лидерство, моральные или социальные ценности; 2) лексических единиц с отрицательной оценкой, выражающих отрицательные качества, черты и характеристики, расхождение поведения или мнения референта или слушающего с устоявшимися нормами или социальными требованиями; 3) лексических единиц со значением оппозиционирования, выраженных разными частями речи: а) существительными; б) прилагательными; 4) лексических единиц в переносном значении; 5) лексических единиц, выражающих обобщение.

К дополнительным средствам, выступающим показателем отчуждения, можно отнести: а) композиционные маркеры — неравнозначное число предложений - высказываний коммуникантами; б) синтаксические маркеры -полные, законченные высказывания одного и эллиптические предложения другого собеседника; в) интонационные особенности, служащие показателем дистанцирования, оппозиционирования коммуникативной личности отчуждающей от коммуникативной личности отчуждаемой.

174

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

С давних времен изучение феномена отчуждения занимало умы ученых, которые исследовали различные стороны данного явления в аспекте различных дискурсов. Объединяющим моментом всех исследований можно считать тот факт, что отчуждение предстает как явление отрицательное, способствующее отдалению одного человека от другого, от общества в целом, от объектов собственного производства и т. д.

В рамках настоящего исследования феномен отчуждения рассматривается в аспекте теории коммуникации, где исследуемое явление — это признак коммуникативной ситуации, биполярной модели общения, в которой первый говорящий посредством отчуждения достигает определенного перлокутивно-го эффекта, план по достижению которого стратегически выстраивается им в течение определенного отрезка времени. В связи с этим первый говорящий -это доминирующая коммуникативная личность, обладающая или стремящаяся к обладанию коммуникативной властью.

Второй говорящий, в противовес первому, - жертва конфликтогенного общения, стремящаяся разорвать травмирующие ее психику отношения, либо избегать подобных отношений, выстраиваемых по принципу «доминирование - подчинение» в дальнейшем.

Конфликтогенное общение развивается в рамках коммуникативной ситуации, представляющей собой сложную структуру, содержащую такие необходимые компоненты, как коммуниканты, их коммуникативный акт и обстановочную афферентацию.

Выявлено, что предпосылками возникновения и развития коммуникативной ситуации отчуждения являются: выход из привычной, типизованной ситуации общения; чуждая коммуникативная среда, нарушение правил кооперации и солидарности, различия схем речевого поведения участников коммуникации, стремление одного из коммуникантов оказать максимальное воздействие на другого.

В связи с этим, коммуникативная ситуация отчуждения предстает как способ речевого воздействия, осуществляемого доминирующим коммуникантом посредством выбора им определенного арсенала коммуникативных стратегий и тактик, целью использования которых является изменение ценностных категорий слушающего, его психологического и морального состояния.

Участники коммуникативной ситуации отчуждения выступают в двух ипостасях: коммуникант, имеющий коммуникативную интенцию «отчуждения», является отчуждающей коммуникативной личностью, коммуникант, над ценностными категориями которого совершаются определенные «операции», рассматривается как коммуникативная личность человека отчуждаемого/отчужденного. Каждая из выделенных коммуникативных личностей обладает набором присущих ей особенностей.

Отчуждающая коммуникативная личность - это доминирующий коммуникант, создающий свое коммуникативно-прагматическое пространство, целью которого является достижение желаемого перлокутивного эффекта.

Для отчужденной коммуникативной личности характерны: чувство бессилия, неспособности изменить сложившееся положение вещей, разочарование, желание дистанцироваться от травмирующей его психологическое состояние ситуации.

Противостояние или столкновение коммуникативных интенций участников целенаправленной деятельности способствует «выводу» одного из сферы «своих» и его «переводу» в сферу «чужих»

Доминирующий коммуникант, стремясь оказать воздействие на слушающего, использует ряд коммуникативных стратегий и тактик, которые реализуются в трех выделенных нами вариантах общей модели коммуникативной ситуации отчуждения.

В ходе исследования были выделены три типа коммуникативных стратегий и тактик отчуждения, которые часто носят комбинированный характер.

Первый тип коммуникативных стратегий и тактик отчуждения представлен коммуникативной стратегией власти и подчинения, реализуемой посредством двух коммуникативных тактик: коммуникативной тактики дистанцирования и коммуникативной тактики оскорбления. Языковыми средствами реализации первого типа коммуникативных стратегий и тактик отчуждения являются лексические единицы в пейоративном значении, инвективы, лексические единицы, указывающие чин или звание говорящего и глаголы (глагольные сочетания), отражающие иллокуцию отчуждения.

Второй тип коммуникативных стратегий и тактик отчуждения представлен коммуникативной стратегией аргументирования, реализуемой посредством двух коммуникативных тактик: коммуникативной тактики навязывания мнения и коммуникативной тактики скрываемого манипулирования. К языковым средствам их реализации* относятся: фразеологизмы, лексические единицы, выполняющие функцию аргументов, разговорная лексика, инвективы.

Третий тип коммуникативных стратегий и тактик представлен аксиологической коммуникативной стратегией, реализуемой посредством двух коммуникативных тактик: коммуникативной тактики аксиологического контрастирования и коммуникативной тактики очернения противника. Языковыми средствами третьего типа выступают: лексические единицы с положительной/отрицательной оценкой, лексические единицы в переносном значении, лексические единицы со значением оппозиционирования.

Все три типа коммуникативных стратегий и тактик отчуждения реализованы и на семантико-синтаксическом уровне, представленном предложений, содержащих отрицание, вопросительно-восклицательных предложений, предложений-требований и предложений-просьб.

Полученные в данном диссертационном исследования выводы могут быть полезными при исследовании других коммуникативных ситуаций, других типажей коммуникативной личности и особенностей их реализации.

Список научной литературыКосова, Ольга Александровна, диссертация по теме "Теория языка"

1. B. В. Абраменкова // Вопросы психологии. 1990. - № 1. - С. 5 - 13. Аврорин, В. А. Проблемы изучения функциональной стороны языка (к вопросу о предмете социолингвистики) Текст. / В. А. Аврорин. — Л. : Наука, 1975.-274 с.

2. Ажеж, Ж. К. Человек говорящий: Вклад лингвистики в гуманитарные науки Текст. / Ж. К. Ажеж. М.: Эдиториал УРСС, 2003. - 304 с. Алексеев, А. П. Аргументация. Познание. Общение [Текст] / А. П. Алексеев. - М. : Изд-во МГУ, 1991. - 149 с.

3. Алексеев, П. В. Социальная философия Текст.: / П. В. Алексеев. М. : ООО «ТК Велби», 2003. - 234 с.

4. Алферов, А. В. Интеракциональный дейксис Текст. / А. В. Алферов. — Пятигорск : Изд-во Пятигорского государственного лингвистического университета, 2001. 296 с.

5. Антропологическая лингвистика : Концепты. Категории Текст. / гл. ред. Ю. М. Малинович. Москва ; Иркутск, 2003. - 251 с.

6. Антонян, Ю. М. Психология преступника и расследование преступлений Текст. / Ю. М. Антонян, М. И Еминаев, В. Э. Эминов. М. : Юристъ, 1996. -172 с.

7. Аронсон, Э: Теория диссонанса: прогресс и проблемы Текст. / Э. Аронсон // Современная зарубежная социальная психология. М. : Изд-во МГУ, 1984.1. C. 111-126.

8. Архипов И. К. Язык и языковая личность Текст. / И. К. Архипов. СПб. : ООО «Книжный дом», 2008. - 248 с.

9. Арутюнова, Н. Д. Русское предложение. Бытийный тип Текст. / Н. Д. Арутюнова, Е. Н. Ширяев. М. : Русский язык, 1983. - 198 с. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт [Текст] / Н. Д. Арутюнова. - М. : Наука, 1988. - 341 с.

10. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека Текст. / Н. Д. Арутюнова. М. : Школа «Языки русской культуры», 1999. - 896 с.

11. Апресян, Ю. Д. Избранные труды. Интегральное описание языка и системная лексикография Текст. / Ю. Д. Апресян. М. : Школа «Языки русской культуры», 1995. — 367 с.

12. Баранов!, А. Н. Аргументация как языковой и когнитивный феномен. Текст. / А. Н. Баранов // Речевое воздействие в сфере массовой коммуникации. М. : Наука, 1990. - С. 40 - 52.

13. Барановг, А. И. Лингвистическая теория аргументации (когнитивный подход) Текст. : дис. . д-ра филол. наук : 10.02.01, 10.02.19. / А. Н. Баранов. -Москва, 1990.-372 с.

14. Баранов, А. Н. Иллокутивное вынуждение в структуре диалога Текст. / А. Н. Баранов, Г. Е. Крейдлин // Вопросы языкознания. 1992. - № 2. -С. 84-99.

15. Баранов, А. Н. Введение в прикладную лингвистику Текст. / А. Н. Баранов. -М. : Эдиториал УРСС, 2001.-360 с.

16. Бардина, Н. Е. Аксиологическая стратегия аргументативного дискурса современного английского языка Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / Н. Е. Бардина. Иркутск, 2004. — 180 с.

17. Баяртуева, Е. П. Фреймовая семантика глаголов оценочного действия в современном английском языке Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / Е. П. Баяртуева. Иркутск, 2001. - 144 с.

18. Бердяев, Н. А. Духовное состояние современного мира. Смысл творчества : Опыт оправдания человека Текст. / Н. А. Бердяев. — Харьков : Фолио ; М. : ООО «Изд-во ACT», 2002. 670 с.

19. Бессонова, И. В. Речевые акты похвалы и порицания собеседника в диалогическом дискурсе Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / И. В. Бессонова. Тамбов, 2003 - 180 с.

20. Бирюкова, Я. Ю. Аргументирующая личность как частный аспект функционирования языковой личности Текст. / Я. Ю. Бирюкова. // Вестник ИГЛУ (Серия «Филология»). 2008. - № 1. - С. 137 - 143.

21. Блакар, Р. М. Язык как инструмент социальной власти Текст. / Р. М. Блакар // Язык и моделирование социального взаимодействия. М. : Прогресс, 1987. -С. 88- 125.

22. Бобенко, А. В. Функционирование комплимента в американском варианте английского языка Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / А. В. Бобенко. Благовещенск, 2001. — 197 с.

23. Богданов, В. В. Коммуникативная компетенция и коммуникативное лидерство Текст. / В. В. Богданов // Язык, дискурс и личность. — Тверь : ТГУ, 1990. -С. 26-31. f

24. Вацлавик, П. Прагматика человеческих коммуникаций: Изучение паттернов, паталогий и парадоксов взаимодействия Текст. / П. Вацлавик . — М. : Апрем- Пресс ; Изд-во ЭКСМО Пресс, 2000. - 320 с.

25. Вебер, Е. А. Опыт лингвистического исследования когнитивного диссонанса в английском дипломатическом дискурсе Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10. 02. 04 / Е. А. Вебер. Иркутск, 2004. - 213 с.

26. Виноградова, Н. Г. Категория обладания и ее языковая онтология в современном немецком языке Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04/ Н. Г. Виноградова. Иркутск, 2001. - 143 с.

27. Воронцова, Т. А. Речевая агрессия: коммуникативно-дискурсивный подход Текст. : автореф. дис. . д-ра. филол. наук : 10.02.19 / Т. А. Воронцова. -Челябинск, 2006. 43 с.

28. Вольф, Е. М. Функциональная семантика оценки Текст. / Е. М. Вольф М. : Наука, 1985.-226 с.

29. Воскобойник, Г. Д. Тождество и когнитивный диссонанс в переводе : теория и практика Текст. / Г. Д. Воскобойник // Вестник МГЛУ. М. : МГЛУ, 2004. -Вып. 499.-181 с.

30. Вохрышева, Е. В. Коммуникативные стратегии диалогического взаимодействия в новоанглийском языке Текст. : дис. . д-ра филол. наук: 10.02.04 / Е. В. Вохрышева. СПб., 2001. - 473 с.

31. Гегель, Г. В. Ф. Феноменология духа Текст. / Г. В. Ф. Гегель // Соч. : В 14 т.- М.: Соцэкгиз, 1959. Т. 4. - 444 с.

32. Гончарова, Е. А. Персуазивность и способы ее языковой реализации в дискурсе рекламы Текст. / Е. А. Гончарова // Studia Lingüistica. СПб., 2000. -Вып. 10.-С. 54-93.

33. Гончарова, Е. А. Научная коммуникация — дискурс интердискурсивность Текст. / Е. А. Гончарова // Текст и дискурс: проблемы экономического дискурса. - СПб., 2001. - С. 59 - 68.

34. Готлиб, Н. В. Типы социальной ситуации и «право» говорящего на антисоциальное речевое поведение Текст. / Н. В. Готлиб // Язык в эпоху знаковой культуры. Иркутск: ИГПИИЯ, 1996. - С. 31 - 33.

35. Гойхман, О. Я. Речевая коммуникация Текст. / О. Я. Гойхман, Т. М. Надеина. М.: ИНФРА, 2008. - 200 с.

36. Гуссерль, Э. Собрание сочинений Текст. / Э. Гуссерль. -М. : Гнозис, 1994. — Т.1.-192 с.

37. Жельвис, В. И. Поле брани. Сквернословие как социальная проблема в языках и культурах мира Текст. / В. И.Жельвис. М. : Изд. Центр «Ладомир», 2001.-347 с.

38. Журинская, М. А. О выражении значения неотторжимой принадлежности в русском языке Текст. / М. А. Журинская // Семантическое и формальное варьирование. М. Наука, 1979. - С. 295 - 347.

39. Ивин, А. А. Аксиология Текст. / А. А. Ивин. М. : Высшая школа, 2006. -390 с.

40. Ильин, В. В. Аксиология Текст. / В. В. Ильин. М. : Изд-во МГУ, 2005. -216 с.

41. Исаева, О. Н. Реализация категории посессивности в русском и английском языках Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.20 / О. Н. Исаева. -Москва, 2007. 22 с.

42. Иссерс, О. С. Речевое воздействие в аспекте когнитивных категорий Текст. / О. С. Иссерс // Вестник Омского университета. Омск, 1999. - Вып. 1. — С. 74 - 79.

43. Иссерс, О. С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи Текст. / О. С. Иссерс. М.: КомКнига, 2006. - 288 с.

44. Иссерс, О. С. Речевое воздействие Текст. / О. С. Иссерс. М. : Флинта : Наука, 2009. - 224 с.

45. Караулов, Ю. Н. Русская языковая личность и задачи ее изучения Текст. / Ю. Н. Караулов// Язык и личность. М. : Наука, 1989. — С. 3 — 8. Караулов, Ю. Н. Русский язык и языковая личность [Текст] / Ю. Н. Караулов. - М. : Издательство ЛКИ, 2007. - 264 с.

46. Карасик, В. И. Язык социального статуса Текст. / В. И. Карасик. М. : Гнозис, 2002.-303 с.

47. Карасик, В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс Текст. / В. И. Красных. М.: Гнозис, 2004. - 390 с.

48. Кашкин, В. Б. Основы теории коммуникации Текст. / В. Б. Кашкин. М. : ACT: Восток - Запад, 2007. - 256 с.

49. Кветной, М. С. Человеческая деятельность: сущность, структура, типы (социологический аспект) Текст. / М. С. Кветной. — Саратов : Изд-во Саратовского ун-та, 1974. 222 с.

50. Кизина, С. М. Предметная деятельность и проблемы отчуждения Текст. / С. М. Кизина // Проблемы общественно-исторического развития России: Вестник ИГЛУ (Серия «История, философия и политология»). — Иркутск : ИГЛУ, 2006.-№ 1.-С. 176-179.

51. Клюев, Е. В. Речевая коммуникация Текст. / Е. В. Клюев. М. : ПРИОР, 1998.-224с.

52. Красных, В. В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? Текст. /

53. B. В. Красных. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. - 375 с.

54. Ковшова, М. Л. Лингвистический анализ текста (речевая манипуляция) Текст. / М. Л. Ковшова // Вестник Московского университета (Серия «Лингвистика и межкультурная коммуникация»). Москва, 2009. - № 1.1. C. 46-55.

55. Колмогорова, А. В. Аргументация в речевой повседневности Текст. / А. В. Колмогорова. Новокузнецк, 2008. — 148 с.

56. Колшанский, Г. В. Объективная картина мира в познании и языке Текст. / Г. В. Колшанский. -М. : КомКнига, 2010.-128 с.

57. Копылова, Н. В. Стратегия власти и подчинения в английском разговорном дискурсе Текст. : дис. . канд. филол. наук: 10.02.04 / Н. В. Копылова. -Иркутск, 2008. 203 с.

58. Корепина, Н. А. Языковая реализация функционально-семантической категории самости Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.19 / Н. А. Корепина. Иркутск, 2009. - 17 с.

59. Костюшкина, Г. М. Дискурсивный аспект языковых единиц Текст. / Г. М. Костюшкина, A.A. Заяц, М. В. Зубец и др. Иркутск : Изд-во ИГЛУ, 2006. - 549 с.

60. Костюшкина, Г. M. Концептуализация и категоризация в языке Текст. / Г. М. Костюшкина, Л.Г. Озонова, A.A. Попова и др. Иркутск : Изд-во ИГЛУ, 2006. - 580 с.

61. Койт, М. Э. Понятие коммуникативной стратегии в модели общения Текст. / М. Э. Койт, X. Я. Ыым // Психологические проблемы познания действительности. Труды по искусственному интеллекту: ученые записки ТГУ. — Тарту : ТГУ, 1988.-С. 97-111.

62. Кравченко, А. В. Язык и восприятие: Когнитивные аспекты категоризации Текст. / А. В. Кравченко. Иркутск : Изд-во Иркутского университета, 1996. - 160 с.

63. Кравченко, А. В. Знак, значение, знание. Очерк когнитивной философии языка Текст. / А. В. Кравченко. Иркутск : Изд-во ОГУТТ «Иркутская областная типография № 1», 2001. - 261 с.

64. Кубрякова, Е. С. Номинативный аспект речевой деятельности Текст. / Е. С. Кубрякова. М. : Наука, 1986. - 256 с.

65. Кубрякова, Е. С. Краткий словарь лингвистических терминов Текст. / Е. С. Кубрякова. М. : Филологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова, 1996. - 245 с.

66. Кубрякова, Е. С. Язык пространства и пространство языка (к постановке проблемы) Текст. / Е. С. Кубрякова // Известия РАН (Серия «Литература и язык»). Москва, 1997. - Т. 56, № 3. - С. 22 - 31.

67. Кубрякова, Е. С. О термине «дискурс» и стоящей за ним структуре знания Текст. / Е. С. Кубрякова // Язык. Личность. Текст. М. : Языки славянских культур, 2005. - С. 23 - 33.

68. Куликова, Л. В. Концепт «чужой» в теории межкультурной коммуникации (русско-немецкий контекст) Текст. / Л. В. Куликова // Вестник МГУ (Серия «Лингвистика и межкультурная коммуникация»). — Москва, 2004. № 1. -С. 179-187.

69. Кусов, Т. В. Оскорбление как иллокутивный лингвокультурный концепт Текст. : дис. канд. филол. наук : 10.02.19 / Т. В.Кусов. Краснодар, 2004. -245 с.

70. Курелла, А. Свое и чужое Текст. / А. Кветной // Новое в проблеме социального гуманизма. М. : Прогресс, 1970. - 280 с.

71. Лакофф, Дж. Мышление в зеркале классификаторов Текст. / Дж. Лакофф // Новое в заруб, лингвистике. Когнитивные аспекты языка. — М. : Прогресс, 1988.-Вып. XXIII-С. 12-51.

72. Леонтович, О. А. Введение в межкультурную коммуникацию Текст. / О. А. Леонтович. М. : Гнозис, 2007. - 368 с.

73. Леонтьев, А. А. Высказывание как предмет лингвистики, психолингвистики и теории коммуникации Текст. / А. А. Леонтьев // Синтаксис текста. М. : Наука, 1979.-С. 135- 158.

74. Лисихина, M. А. Прагмалингвистическое исследование явления дискредитации в американской речевой культуре Текст. : дис. канд. филол. наук : 10. 02. 04 / М. А. Лисихина. Хабаровск, 2008. - 229 с.

75. Макаров, М. Л. Основы теории дискурса Текст. / М. Л. Макаров. М. : Гнозис, 2003.-280 с.

76. Маркузе, Г. Одномерный человек Текст. / Г. Маркузе // Эрос и цивилизация. Одномерный человек : Исследование идеологии развитого индустриального общества. -М. : ООО «Из-во ACT», 2002. 515 с.

77. Маркс, К. Экономическо — философские рукописи 1844 года Текст. // Соч.: В 50 т. / К. Маркс, Ф. Энгельс. — М.: Изд-во политической литературы, 1974. -Т. 42.-536 с.

78. Маслова, В. А. Введение в лингвокультурологию. — М. : Наследие, 1997207 с.

79. Майерс, Д. Социальная психология Текст. / Д. Майерс. СПб. : Питер, 2002. - 752 с.

80. Мезенцева, И. И. Словообразовательный потенциал посессивного значения Текст. / И. И. Мезенцева // Вестник ИГЛУ (Серия «Филология»). Иркутск :1.•

81. ИГЛУ, 2008. № 3. - С. 42 - 48.

82. Минский, Ml Фреймы для представления знаний Текст. / М. Минский. М.: Мир, 1979.- 152 с.

83. Мордовии, А. Ю. Аргументативные стратегии языковой личности североамериканского политика (на материале дискурсам Г. Киссинджера) Текст. : дис; . канд. филол. наук : 10.02.04 / А. Ю. Мордовии. Иркутск, 2004. -239 с.

84. Наумов, В: В. Лингвистическая классификация личности Текст. / В. В. Наумов. М. : КомКнига, 2007. - 240 с.

85. Николаева, Т. М. Лингвистическая демагогия Текст. / Т. М. Николаева // Прагматика и проблемы интенциональности. — М. : Институт языкознания, 1988.-С. 154-165.

86. Ортега-и-Гассет, X. Восстание масс Текст. / X. Ортега-и-Гассет. М. : ООО» Изд-во ACT, 2002. - С. 11 - 208.

87. Паршина; О. Н; Российскаяшолитическая речь Текст. / О. Н. Паршина. М. : Изд-во Жй, 2007. - 232 с.

88. Парцвания, В. В. Генеалогия отчуждения: от человека абстрактного к человеку конкретному Текст. : дис. . д-ра филос. наук : 09.00.13 / В. В. Парцвания. СПбГУ, 2003. - 376 с.

89. Пейсахов, Д. И. Преодоление отчуждения (мировоззренческие аспекты) Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук : 09.00.11 / Д. И. Пейсахов. -Екатеринбург, 1999.-31 с.

90. Плотникова, С. Н. Языковая, коммуникативная и дискурсивная личность : к проблеме разграничения понятий Текст. / С. Н. Плотникова // Лингвистика дискурса. Иркутск : ИГЛУ, 2005. - № 4. - С. 5 - 16.

91. Прожилов, А. В. Соматические состояния человека и их языковая онтология в современном немецком языке Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / А. В. Прожилов. Иркутск, 1999. - 204 с.

92. Прохоров, Ю. Е. Русское коммуникативное поведение Текст. / Ю. Е. Прохоров. М. : Флинта: Наука, 2007. - 328 с.

93. Радбиль, Т.Б. Основы изучения языкового менталитета Текст. / Т. Б. Радбиль. М. : Флинта : Наука, 2010. - 328 с.

94. Романов, А. А. Управленческая риторика Текст. / А. А. Романов, А. А. Ходырев. -М.: Лилия, 2001. — 216 с.

95. Ручкина, Е. М. Лингво-аргументативные особенности стратегий вежливости в речевом конфликте (на материале педагогического дискурса) Текст. : автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.02.19 / Е. М. Ручкина. — Тверь, 2009. -20 с.

96. Седов, К. Ф. О манипуляции и актуализации в речевом воздействии Текст. / К. Ф.Седов // Проблемы речевой коммуникации. — Саратов : Изд-во Саратовского университета, 2003. С. 20 - 27.

97. Скепская, Г. И. Грамматика в аспекте коммуникации, понятие ситуации Текст. / Г. И. Скепская // Язык как коммуникативная деятельность человека. Москва, 1987. - Вып. 284. - С. 30 - 37.

98. Степанов, Ю. С. Исторические законы и исторические объяснения. Гипотезав современной лингвистике Текст. / Ю. С. Степанов. М. : Наука, 1980. -384 с.

99. Стивенсон, Ч. Некоторые прагматические аспекты значения Текст. / Ч. Стивенсон // Новое в зарубежной лингвистике. М. : Прогресс, 1985. — Вып. 16. - С. 129-155.

100. Сусов, И. П. Введение в языкознание Текст. / И. П. Сусов. М. : ACT : Восток - Запад, 2007. - 379с.

101. Тарасова, И. П. Структура смысла и структура личности коммуниканта Текст. / И. П. Тарасова // Вопросы языкознания. 1992. - № 4. - С. 103 — 110.

102. Тарасова, И.П. Смысл предложения-высказывания и коммуникация Текст. : автореф. дис. . док. филол. наук : 10.02.19. / И. П. Тарасова. М., 1992. -44 с.

103. Титаренко, А. И. Антиидеи. Опыт социально-этического анализа Текст. /

104. A.И. Титаренко. М.: Политиздат, 1976. - 398 с.

105. Третьякова, В. С. Конфликт глазами лингвиста Текст. / В. С.Третьякова // Юрисалингвистика-2; Русский язык в его естественном и юридическом бытии. Барнаул, 2000. - С. 128 - 139.

106. Третьякова, В. С. Конфликт как феномен языка и речи Текст. /

107. B. С. Третьякова // Проблемы образования, науки и культуры. — Уральский государственный университет, 2003. Вып. 14. — С. 83 — 87.

108. Трунов, Д. Г. Иносказательная природа самоотчуждения как социокультурного феномена Текст. : автореф. дис. . канд. филос. наук : 09.00.11 / Д. Г. Трунов. Пермь, 2000. - 18 с.

109. Тхорик, В. И. Лингвокультурология и межкультурная коммуникация Текст. / В. И. Тхорик, Н. Ю. Фанян. М. : ГИС, 2006. - 260 с.

110. Фейербах, Л. Общая сущность человека Текст. / Л. Фейербах // Сущность христианства. М.: «Мысль», 1965. - С. 31 - 41.

111. Федорова, Т. В. Аргументация в контексте непрямой коммуникации (на материале английского языка) Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / Т. В. Федорова. Иркутск, 2008. - 163 с.

112. Фестингер, Л. Теория когнитивного диссонанса Текст. / Л. Фестингер. — СПб.: «Ювента», 1999.-318 с.

113. Филлмор, Ч. Основные проблемы лексической семантики Текст. / Ч. Филлмор // Новое в зарубежной лингвистке М. : Прогресс, 1983. - Вып. XII. -С. 74-122.

114. Фихте, И. Г. Основы общего наукоучения Текст. / И. Г. Фихте // Сочинения. Работы 1792- 1801 гг. -М. : «Ладомир», 1995.-477 с.

115. Формановская, Н. И. О коммуникативных неудачах Текст. / Н. И. Формановская // Речевое общение. Коммуникативно-прагматический подход. М. : Русский язык, 2002. - С. 169 - 176.

116. Фромм, Э. Бегство от свободы Текст. / Э. Фромм. М. : Прогресс, 1989. -272 с.

117. Фромм, Э. Человек одинок Текст. / Э. Фромм // Иностранная литература, 1996.-№ 1.-С. 230-233.

118. Хайдеггер, М. Бытие и время Текст. / М. Хайдеггер. М. : «Ас1 Ма^тет», 1997.-451 с.

119. Хобракова, Л. М. Стратегии речевого воздействия в бизнес-планах компаний США: Анализ дискурса Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / Л. М. Хобракова Иркутск, 2003. - 186 с.

120. Хъелл, Л. А. Теория личности Текст. / Л. А. Хъелл, Д. Дж. Зиглер. СПб. : Питер, 2002. - 608 с.

121. Цацура, Е. А. Аспекты идеологических точек зрения в англо-американском массмедийном дискурсе Текст. : дис. . канд. филол. наук : 10.02.04 / Е. А. Цацура. Иркутск, 2008. - 242 с.

122. Шаховский, В. И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка Текст. / В. И. Шаховский. Воронеж : Изд-во Воронежского университета, 1987. - 190 с.

123. Bausinger, H. Das Bild der Fremde in der Alltagskultur Text. /Н. Bausinger. -Hamburg :Universitas, 1988.-946 S.

124. Bootzin, R. R. Psychology Today Text. / R. R. Bootzin, G. H. Bower, J. Crocker, E. Hall. New York : Mc Graw-Hill, Inc, 1991. - 800 p.

125. Dijk, Teun A. van Discourse as Structure and Process Text. / Teun A. van Dijk // Sage Publications. London;Thousand Oaks;New Delhi : Pompeu Fabra University. - 1997. - 356 p.

126. Gumperzi, J. J. Discourse Strategies Text. / J.J. Gumperz. Cambridge : Steve Hoenisch and Criticism.Com. - 1982. - 225 p.

127. Gumperz2, J. J. Language and Social Identity Text. / J. J. Gumperz. Cambridge : University Press. - 1982. - 290 p.

128. Geyer, R. Felix. Alienation, society and the individual : continuity and change in the theory and research Text. / R. Geyer, W. Heinz. New Brunswick, New Jersey: Transaction Publishers. - 1992. — 221 p.

129. Pachter, M. The American Identity Text. / M. Pachter // The United States in 2005. Who we are today. Society and values. Washington D. C. : Department of State, 2004.-PP. 4-9.

130. Parisi, D. A goal analysis of some pragmatic aspects of language Text. / D. Parisi, Ch. Castelfranchi // Possibilities and Limitations of Pragmatics. — Amsterdam: Academic Press. 1981. - PP. 551 - 567.

131. Sumner, W. The science of society Text. / W. G: Sumner, A. G. Keller.

132. New Haven : Yale University Press, 1942. Vol. 1. - 738 p.

133. Searle, J. R. Intentionality. An Essay in the Philisophy of Mind Text. /

134. J. R. Searle. Cambridge : Cambridge University Press, 1983. - 278 p.

135. Searle, J. Mind, Language and Society. Philosophy in the Real World Text. /

136. J. Searle. -N. Y. : Basic Books, 1999. 175 p.

137. Tannen, D. What's in a Frame? Surface Evidence for Underlying Expectations Text. / D. Tannen. // Framing in Discourse. Oxford : Oxford University Press, 1993.-PP. 14-56.

138. Tannen, D. Gender and Discourse Text. / D. Tannen. — New York ; Oxford : Oxford University Press, 1996. 229 p.

139. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЛОВАРЕЙ И ПРИНЯТЫХ1. СОКРАЩЕНИЙ

140. ABBYY LINGVO Большой англо-русский словарь ABBYY LINGVO Text. / коллектив авторов. - М.: Русский язык. - Медиа, 2007. — XVI. — Т. 1: А-К. -1365 с.

141. ABBYY LINGVO Большой англо-русский словарь ABBYY LINGVO Text. / коллектив авторов. - М.: Русский язык. - Медиа, 2007. - XVI. . - Т. 2. :: L-Z. - 1376 с.

142. D Большой немецко-русский словарь = Langeschneidts Großwörterbuch Deutsch Text. / коллектив авторов. — М.: ООО «Изд-во Астрель» ; ООО «Изд-во ACT», 2002. - Т.1. : А-К. - 1216 с.

143. D Большой немецко-русский словарь = Langeschneidts Großwörterbuch Deutsch — Russisch Text. / коллектив авторов. — M.: ООО «Изд-во Астрель» ; ООО «Изд-во ACT», 2002. - Т. 2. : L-Z. - 1120 с.

144. Большой немецко-русский словарь. — 11-е изд. стереотип. — М. : Русский язык. Медиа, 2004. — 1040 с.

145. Bußmann, Н. Lexikon der Sprachwissenschaft Text. / Bußmann. — vierte, durchgesehene und bibliographisch ergänzte Aufgabe unter Mitarbeit von Hartmut Louffer. Alfred Kröner Verlag Stuttgart. - 2008. - 816 S.

146. CEED — Cambridge Essential Englisch Dictionary. — Cambridge University Press, 2004.-372 p.

147. Головин С. Ю. Словарь психолога-практика Текст. / С. Ю. Головин. -Минск: Харвест, 2001. 976 с.

148. Даум, Э. Русско-немецкий и немецко-русский учебный словарь Текст. / Э. Даум, В. Шенк. -М.: Астрель: ACT, 2007. 1749 с.

149. OCE — Longman Dictionary of Contemporary English. Pearson Education Limited, 2005.-1950 p.

150. ЛЭС Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева. -М. : Сов. Энциклопедия, 1990. - 685 с.

151. Немецко-русский (основной) словарь: 95000 слов. — 2-е изд., стереотип. — М.: Русский язык, 1993. 1040 с.

152. Хорнби, А. С. Учебный словарь современного английского языка = The Advanced Learner's Dictionary of Current English Text. / А. С. Хорнби, Э. В. Гэтенби, Г. Уэйкфилд. М. : ACT, 2006. - 1566 с.

153. СПИСОК ИСТОЧНИКОВ ПРИМЕРОВ Аксенов, В. В. В поисках грустного бэби. Бумажный пейзаж Текст. / В. В. Аксенов. М.: Эксмо, 2010. - 544 с. - (Остров Аксенов). Апдайк, Д. Давай поженимся [Текст] / Д. Апдайк. - М. : ACT: ACT МОСКВА, 2009.-317 с.

154. Гоголь, Н. В. Вечера на хуторе близ Диканьки. Миргород Текст. : повести / Н. В. Гоголь. М.: Изд-во Эксмо, 2002. - 560 с.

155. Рох, Г. В петле Текст. : книга для чтения на немецком языке / Г. Pox. — М.: ЧеРо, 1997.-80 с.

156. Фицджеральд, Ф. С. Ночь нежна Текст. : Роман / Ф. С. Фицджеральд. М.: Радуга, 1983. - 400с.

157. Чехов, А. П. Избранные сочинения Текст. / А. П. Чехов. М.: Художественная литература, 1988. - 639 с.

158. Apitz, В. Nackt unter Wölfen Text. / В. Apitz. Mitteldeutscher Verlag Halle (Saale), 1958.-530 S.

159. Kleine, D. Annette Text. / D. Kleine. VEB Hinstorff Verlag. Rostock, 1972. -304 S.

160. James, H. The wings of the dove Text. / H. James. M.: ACT «Астрель», 2006. - 552 p.

161. Remarque E. M. Im Westen Nichts Neues Text. / E. M. Remarque. СПб.: KAPO, 2006.-304 S.

162. Updike, J. Rabbit, Run Electronic resource. / John Updike. A Crest Book published by arrangement with Alfred A. Knopf, Inc., 1960. — 352 p. -URL :www.frank lang, ru (27 June, 2007).