автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Коммуникативная стратегия Я-Другой как методологический принцип анализа одиночества

Полный текст автореферата диссертации по теме "Коммуникативная стратегия Я-Другой как методологический принцип анализа одиночества"

На правах рукописи

РГб од

2 2 --

КОРОТИНЛ ОЛЬГА АЛЕКСАНДРОВНА

КОММУНИКАТИВНАЯ СТРАТЕГИЯ Я-ДРУГОЙ КАК МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ ПРИНЦИП АНАЛИЗА ОДИНОЧЕСТВА

Специальность 09.00.11 - социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Владивосток 2000

Работа выполнена в Дальневосточном государственном техническом

университете

Научный руководитель

доктор философских наук, профессор Кирсанова Л.И.

Официальные оппоненты

доктор философских наук, профессор Кулебякин Е.В.

кандидат философских наук, Шевченко Е.С.

Ведущая организация

Дальневосточная государственная академия экономики и управления, г. Владивосток

Защита состоится 28 декабря 2000 года в 13.00 часов на заседании диссертационного совета К 064.01.07. в Дальневосточном государственной техническом университете по адресу:

690600, г. Владивосток, ул. Пушкинская, 10, конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомится в библиотеке Дальневосточного государственного технического университета.

Автореферат разослан " ноября 2000 года.

Ученый секретарь Диссертационного совета

Гришина Е.С.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. Одиночество является сущностной характеристикой человеческого бытия, а потому эта проблематика любима многими гуманитарными науками - психологией, философией, культурологией, социальной журналистикой, педагогикой. Она известна людям на уровне опыта повседневности и распознается в таких состояниях как депрессия, замкнутость, скука. Общеизвестность, с одной стороны, и неуловимость объекта анализа - с другой, заставляют включить проблематику одиночества в область трансдисциплинарных исследований, что накладывает отпечаток на выбор персоналий, в число которых попадают не только философы, но и психологи, психоаналитики, писатели, поэты, а также методы научного исследования - от естественно-научных (наблюдение, эксперимент) до деконструкции (Ж. Деррида).

В ситуации размытости границ исследуемого объекта - от доксе до строгой научности биологии, когда ни одна из уже названных дисциплин гуманитарного знания сама по себе не располагает всем необходимым инструментарием (понятиями, методами), для анализа одиночества лишь философия может дать методологический образец для сведения совокупных исследований одиночества в единую объясняющую модель. Философско-методологический анализ феномена одиночества позволяет обобщить все то, что было ранее достигнуто в исследовании этого объекта такими науками как биология, психология, психиатрия, социология, медицина, а также - в области понимающей философии - в феноменологии, экзистенциализме, герменевтике и других. Это позволяет уменьшить фрагментарность специальных исследований (космическая медицина, криминология), а также расширить контекст традиционно философских концепций за счет включения опыта постмодернистского философствования.

Методологически выверенная теоретическая модель одинокого бытия позволяет использовать ее для решения практических задач социальной практики, связанной с переходом общества от модернистского реформирования к его постмодернистскому проекту.

Степень научной разработанности проблемы. Степень научной разработанности проблемы обусловлена тем, что она имеет давние философские традиции от Античности до современности в осмыслении феномена одиночества.

В рамках естественно-научного исследования одиночества (биология, медицина, психиатрия) используются такие объективирующие концепты как наблюдение, эксперимент, измерение, теория, выводящие проблематику одиночества за пределы психологии личных переживаний, что нашло отражение в работах американских исследователей (Р. Вейс, Дж. Р. Оди, Д. Рассел, Р. Брэдли, У. Джонс, А. Бек и др.). Эмпирические исследования

з

одиночества ставят задачи рассмотреть необходимое количество переменных (скорость контактов особей, активность, вялость, внешний вид) с тем, чтобы создать удовлетворительную теоретическую модель.

В феноменологическом подходе к пониманию одиночества используются такие теоретические концепты как феноменологическая редукция, эмпирическое и трансцендентальное эго, опыт сердца, непосредственное усмотрение сущности, жизненный мир, Dasein (Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, М. Мерло-Понти, JI. Бинсвангер, Ф. Фромм-Рейхман, У. Сандлер, А. Щюц, М. Шелер и др.).

Наибольшую разработанность проблематика одиночества получила в философии экзистенциализма.

Мотивы одиночества в вере просматриваются у А. Августина в "Исповеди", неразмыкаемый никем мир одиночества "рыцаря веры" Авраама образует существо трагически-пессимистических взглядов С. Киркегора. Одиночество Я посреди других людей, способность Другого (в любви, дружбе, в массе, повседневности) превращать мир Я в вещность, объектность, отмеченные Ж.-П. Сартром, образует нерв экзистенциальной философии (А. Камю, Отто фон Больнов, К. Ясперс, М. Хайдеггер, Р.-М. Рильке, Ф, Кафка, М. Пруст, Унамуно, Будца и др.).

Сравнительно недавно тематика одиночества актуализировалась в философской герменевтике, благодаря работам В. Дильтея, Ф. Шлегеля, Ф. Шлейермахера, а также их последователей - Г.-Г. Гадамера, П. Рикера, Ж. Деррида и др. В рамках герменевтики одиночество рассматривается как уникальное состояние, как "ничье" одиночество, как без-умие (Ф. Ницше), глупость (А. Глюксман), как трансгрессия за пределы Я (Ж. Делез, Ф. Гваттари), приостанавливающие понимание за счет не-понимания, и приводящие к пониманию через "опыт сдвига" (Ж. Батай).

Онтология одиночества связана с работами М. Хайдеггера, разработавшего такие характеристики одинокого бытия как присутствие, забота, бытие-к-смерти. Новым "возвращением" к Хайдеггеру является книга современного французского религиозного мыслителя Э. Левинаса "Время и Другой. Гуманизм другого человека", где он описывает такие "экзотические" для философии формы бытия как бессонница, материальность труда, ангельское присутствие человека в мире и его критика, совокупность орудий, пища и др., благодаря которым распознается одиночество акта существования.

Интерсубъективную значимость феномена одиночества, его диалогическое измерение позволяют описать такие теоретические концепты как бытие-с-Другим, опыт Чуждого (Э. Гуссерль), первичное отношение к Другому - любовь, дружба (Ж.-П. Сартр), повседневное бытие, бытие-с... в модусе подлинного и неподлинного существования (М. Хайдеггер, Огго фон Больнов), бытие массы (Э. Канетти, X. Ортега-и-Гассет и др.), Другой языка, речи (Ж. Лакан, Ю. Кристева).

Проблемы коммуникативного минимума Другого в -Я, а следовательно, допустимости опознания одиночества через опыт Другого исследуются в текстах отечественных мыслителей М. Бахтина, Ф. Достоевского, Л. Толстого, М. Мамардашвили, В. Распутина, Ю. Н. Давыдова, П.П. Гайденко, М.Е. Покровского, С.Л. Франка, Н. Бердяева, Г.С. Батишева, Ф.Е. Василюка, Л.С. Выготского, К. Какабадзе, А. Меня, С.Л. Рубинштейна, В. Г. Федотовой, Л. Шестова и др.

Отмечая наличие большого исследовательского поля в разработке проблемы одиночества в зарубежной литературе, необходимо отметить существующую в недавний период в жизни нашего общества фрагментарность подобного рода работ отечественной гуманитаристики и философии вследствие идеологической уверенности в необходимости доминирования общего коллективного над индивидуальным и особенным. Современный этап социального реформирования порождает и активизирует такие феномены как чувство оставленности, брошенности, апатии, аномии, депрессивные состояния, образующие социально-патологическое ядро одиночества, что порождает и питает исследовательский интерес с целью выявления детерминаций, формулирования и обоснования выводов для практических рекомендаций.

Цель исследования. Целью диссертации является социально-философский анализ феномена одиночества, выявление общего и своеобразия в естественно-научном, онтологическом, экзистенциальном,

феноменологическом, постмодернистском исследованиях одинокого бытия. Согласно цели определены основные задами работы:

- показать различие естественно-научной и социо-гуманитарной парадигм в исследовании феномена одиночества, отметить возможности и границы объясняющего, объективирующего описания одиночества и необходимость дополнить его идеографическим, понимающим подходом;

- описать онтологические типы одиночества - преступление (Эдип), самоубийство (Кириллов), не-вменяемость повседневности (Иозеф К.), характеризующие одинокое вступание в бытие;

- выделить инстанции феноменологической редукции (структуры интерсубъективности) для конституирования феномена одиночества;

- показать неотменимость одиночества в сфере первичного отношения к Другому - в любовном и дружеском общении;

- определить место таких "опытов сдвига" в тотальное одиночество, каким является безумие (без-умие по правилам Ф. Ницше);

- раскрыть существо постмодернистского проекта бытия без... при-роды, языка, Другого как попытку сведения одиночества к "нулевой степени".

Объектом исследования являются свойства одинокого бытия, характеризующие состояния того, что есть депрессия, абсурдность жизни,

скука, безумие, а предметом исследования - философско-методологический аспект феномена одиночества.

Методологической основой исследования являются основополагающие принципы и методы современной философии в целом и социальной философии в частности: компаративистский (сравнительный) метод, с помощью которого выявляются общие и особенные подходы к проблеме одиночества в естествознании, феноменологии, онтологии, герменевтике, экзистенциализме, в философии постмодернизма; метод структурно-функционального и лингвистического анализа. Для решения поставленных задач автор использовал методы вне-научного знания - психоанализ, а также методологию постмодернистской гуманитаристики - деконструкцию. Особое значение для данной работы имеет метод интерсубъективного, диалогового исследования, а коммуникативная стратегия от Другого к Я используется как теоретическая модель для характеристики подлинно сущего одиночества и его неподлинных свойств.

Основная идея, которая выносится на защиту, состоит в том, что одиночество рассматривается как необходимое, неотменимое условие становления собственной субъективности, за спиной которой и перед лицом которой неминуемо встает образ Другого (языка, тирана, безумия, смерти, опыта чуждого, метаморфозы бес-субъектности и др.), который пре-следует Я, наступает, а потому средством спасения оказывается опыт от-стояния (отшельничества, уединенности, без-умия, ускользания).

Научная новизна работы содержится в основных положениях, выносимых на защиту.

1. Естественно-научная, объясняющая парадигма анализа одиночества должна быть дополнена принципами и методами понимающей философии и герменевтики.

2. Привилегированным объектом одиночества является бытие-к-смерти, а выделенные субъектные инстанции феноменологической редукции позволяют усмотреть его трансцендентальный образ.

3. Одинокое бытие предстает в онтологических типах пре-ступления, самоубийства, не-вменяемости человека повседневности; феномен одиночества допускает "опыт сдвига" в бессознательное, в безумие.

4. Одиночество действует не только в рамках социальных феноменальностей (отношение Я с Другими), но затрагивает самое первичное отношение к Другому (любовь, дружбу), что делает проблему одиночества неразрешимой.

5. Постмодернистский проект "бытия без..." при-роды, языка, сознания, Другого сводит феномен одиночества к "нулевой степени".

Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что полученные результаты могут быть использованы:

- для теоретического осмысления социально-психологических последствий одинокого бытия, проявляющихся в кризисных состояниях личности -преступлении, алкоголизме, асоциалыюсти; для приктически-гуманистической адаптации человека, обоснования индивидуального бытия;

- для чтения курса лекций по философии, социальной психологии, конфликтологии, разработки специальных методик оценки одиночества для структур психологической службы высших учебных заведений.

Апробация работы. Основные идеи, методологические подходы, содержание диссертационного исследования были рассмотрены и обсуждены в ■ рамках: семинара кафедры онтологии и теории познания СПбГУ (ноябрь 1998 г.); кафедры педагогики и психологии ДВГТУ (апрель 1999 г.); кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин ТОВМИ им. С.О. Макарова (октябрь 1999 г.); в выступлениях на конференциях: "Онтология и феноменология маски" (Владивосток, ВГУЭС, 16-17 марта 2000 г.), "Процесс реквалификации как возможность личностного роста преподавателя" (Владивосток, ДВГТУ, 1-3 апреля 2000 г.), "Философское образование на Дальнем Востоке: история, теория, практика" (Владивосток, ДВГУ, 21-23 июня 2000 г.), "Культура Восточной Азии: прошлое и настоящее" (Владивосток, ВГУЭС, 16-17 октября 2000 г.). Диссертация обсуждена на кафедре философии ДВГТУ (ноябрь 2000 г.) и рекомендована к защите.

Материалы диссертации вошли в программу курса "Психология конфликта", читаемого в Институте повышения квалификации педагогических кадров ДВГТУ.

Структура работы. Отражая цели и задачи исследования, а также его методологию, диссертация состоит из двух глав: "Философско-методологические подходы к анализу одиночества" и "Стратегия от Другого к Я как методологический принцип анализа одиночества". Диссертация содержит: введение, 7 параграфов, заключение и список литературы из 182 наименований. Общий объем диссертации - 183 страницы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность проблематики одиночества, характеризуется уровень теоретической разработанности, определяется объект, предмет и цель исследования. Определяются основные задачи работы и методологические основы их решения, формулируются положения, выносимые на защиту, раскрывается социально-практический смысл исследования.

В первой главе "Философско-методологические подходы к анализу одиночества", состоящей из четырех параграфов, рассматриваются социально-философские теории, естественно-научные концепции, раскрывающие способы помыслить одиночество в рамках философии науки, онтологии, феноменологии, герменевтики.

В первом параграфе "Естественно-научная и культур-центрнстская парадигмы в исследовании одиночества" рассматриваются возможности и границы применения объективирующего подхода в исследовании феномена одиночества.

Анализ работы зарубежных и отечественных авторов показал необходимость выделить ту их часть, в которой исследуются биологические предпосылки одиночества. С методологический целью была подробно рассмотрена работа американского ученого Дж. Рэлфа Оди "Человек -существо одинокое: биологические корни одиночества", представляющая точку зрения объективирующего описания. Автором отмечено, что объективное объяснение одиночества у животных является выводом из наблюдения и эксперимента над объектом, не имеющим вербального и субъектного измерений (популяция крыс). Попытки определить одиночество как объективный феномен сведены к характеристике частоты и скорости контактов животных, способности переносить искусственную и естественную изоляцию, уменьшение или отсутствие контактов с особями одного с ними вида и следующих из этого фрустраций, т.е. наблюдаемых и измеряемых фактов. Совокупность указанных научных фактов характеризует одиночество, наблюдаемое в биологическом объекте.

Далее указывается, что методологические предпосылки антропологического исследования (Э. Канетти "Масса и власть") характеризуются как понимающая парадигма. Антропология имеет дело с объектом, имеющим лингвистические характеристики, что вызывает необходимость исследовать то, что он говорит (речь тирана, вождя, представляющих персонификации одинокого бытия). Нельзя не учитывать субъективные качества самого наблюдателя - его биографию, происхождение, степень включенности в исследуемый объект на уровне языка и т.н. Приемы такого исследования автор относит к духовно-психологическим, интерпретирующим, понимающим, однако, не сводимым к своеобразию мнения отдельной личности, как это имеет место в искусстве.

Автор делает вывод о необходимости преимущественного использования методологии понимающей философии в исследовании феномена человеческого одиночества вследствие неуловимости самого предмета для объективирующего описания, где за прямыми свидетельствами поведения и речи необходимо выявить их скрытый смысл.

Во втором параграфе "Онтология одиночества" произведен анализ одиночества как фундаментального свойства человеческого вступания в бытие, выявлены онтологические типы одиночества. Бытие рассматривается как то,

что не может существовать без существующего. Назначение человека состоит в его особом присутствии в бытии, в его заботе, ответственности за это вступание в бытие. Бытие, вслед за М. Хайдеггером, рассматривается как то, что есть, но оно не может воплотиться во всей его полноте без акта индивидуации.

Далее автор характеризует выделенные им из культурного контекста онтологические типы одиночества, первьш из которых является преступление Эдипа. Он интерпретируется как онтологический тип: бытие "судьбы" как ничейный акт существования так и остался бы "ничьим", анонимным роком, если бы не свобода Эдипа, принявшего на себя ответственность за все бытие. Другой Эдипа убивает отца, женится на своей матери, это тот, кто пребывает в акте рас-тождествления со своим Я, сохраняет связь с судьбой, как ее понимали греки, и потому он не виновен. Возвратившись к бытию самим собой, Эдип расценивает свое прошлое не как судьбу, а как преступление, как пре-ступание, принимая тем самым вину на себя. Свобода Эдипа - это свобода преступления, благодаря которой он овладевает бытием в той части, которая оставалась бытием Другого (судьбы, рока). Это вступание в бытие сопровождается виной и одиночеством (его изгоняют из родного города).

Вторым онтологическим типом является самоубийца Кириллов из "Бесов" Ф. Достоевского. Рассматриваются две версии проекта самоубийства. Согласно H.A. Бердяеву, самоубийца заступает на место Бога, и вся полнота бытия оказывается его собственным уделом. Если Н. Бердяев остается философом, который мыслит в присутствии Бога, то А. Камю рассматривает самоубийство как один из актов преодоления абсурдности жизни.

В диссертации проводится своя линия, характеризующая самоубийство как акт существующего, в котором одна из сторон противоречия бытия и сущего уничтожается. Самоубийство как попытка вступить в бытие в отсутствии иных гарантий присутствия в Dasain уничтожает самого существующего. В самоубийстве человек оказывается неспособным выступить в бытие человеческим способом, что характеризует это бытие.как от-единенное, как одиночество. В добровольном отказе жить усматривается последний отчаянный человеческий жест, суть которого состоит в том, что существующий уступает место бытию для того, чтобы оно могло развернуть свои определения в другом субъекте. Самоубийство - это один из способов вывести бытие из анонимности, утвердить свое присутствие в нем. Во всех случаях это настолько единичный, одинокий жест, что своей субъективности Я уже никогда не может избегнуть, ему необходимо заняться собой (Эдип) или умереть (Кириллов). И в том, и в другом случае существующий одинок, потому он разорвал непрерывность бытия собственным временением (преступлением, самоубийством), став началом времени и свободы, что обернулось заботой о бытии-самим-собой, т.е. ответственностью (в ситуации Эдипа).

В целом, касаясь человеческого существования, автор отмечает, что забота о бытии содержит всю весомость материальности: тяготы тела, болезни, увлечение социальными ролями, обязанности отцовства и т.п. Одиночество

становится спутником жизни, фактом повседневного существования человека, не находящего иных гарантий присутствия кроме бытия-самим-собой.

Третьим онтологическим типом является человек повседневности -мелкий чиновник Йозеф К. из романа Ф. Кафки "Процесс". Это жизнь обывателя, не преступающего закон, не знающего о своей судьбе и не подозревавшего о существовании Бога. Как замечает С. Киркегор, глубокая тайна невинности состоит в том, что она есть в то же самое время страх. Попадание под процесс, постановка под вопрос, попытки "вменения" вины могли бы побудить обывателя обратить взгляд вовнутрь, сделать бытие собой предметом осознавания. Но суть бытия повседневности, которое М. Хайдеггер называет неподлинным бытием, состоит в его захваченности внешним -фактичностью бытия. "Герой" романа отказывается быть, не может быть "жизнью, проживаемой в просвете бытия". (М. Мамардашвили).

В завершение параграфа отмечается, что случай человека состоит в том, чтобы найти баланс между бытием и сущим, делая иногда бытие прозрачным, невесомым - отказ от вещности, фактичности бытия, а также отказ от следования судьбе (Богу) с тем, чтобы увеличить силу последующего вступания в бытие. Присутствие в бытии оказывается актом одиночества, онтологически предопределенным диалектикой бытия и сущего.

В третьем параграфе "Феноменология одиночества" предпринята попытка тематизировать одиночество с феноменологической точки зрения. Отмечено, что в споре феноменологии против эмпиризма, автор принимает взгляд "нового рационализма" Э. Гуссерля потому, что характеристики содержания возможного опыта одиночества столь многочисленны и противоречивы, что процедура описания может выглядеть "дурной бесконечностью", или быть недостаточной. Процедура феноменологической редукции позволяет "вывести за скобки" излишне субъективное, слишком личное содержание и сосредоточиться на распознавании эйдоса одиночества.

Путь от эмпирического Я к феноменологическому с необходимостью предполагает наличие инстанций, приближенных к опыту усмотрения сущностей, очищенного от каузальных, случайных связей.

Эйдетическое содержание одиночества раскрывается посредством соединения опытов бытия-к-смерти, являющегося привилегированным объектом одинокого бытия, ибо его нельзя перепоручить Другому. На пересечении опытов героев повести Л.Н. Толстого "Смерть Ивана Ильича", благодаря их дистантности и сцепленности, образуется то целое, которое именуется одиночеством бытия-к-смерти. Результатом многоликого варьирования этого опыта, который характеризуется посредством выделения субъектных инстанций феноменологического описания, является способность иначе-видения, благодаря чему понимание становится все более насыщенным, плотным, свободным от узкой эмпиричности индивидуального существования.

Далее последовательно рассматриваются субъектные (эмпирические) инстанции, отвечающие на вопрос что есть бытие-к-смерти, содержание ответов которых позволяет конституировать его как феномен одиночества.

Первая инстанция - это сослуживцы Ивана Ильича, в опыте которых доминирует "чтойность" мира, его фактичность, характеризующая способность того "нежелания знать", что сопровождается рядом телесных феноменов. Отказ от того, чтобы помыслить смерть, хотя бы в каком-то приближении к себе, обнаруживает. себя парадоксом радости. "Самый факт смерти близкого знакомого вызвал во всех, узнавших про нее, как всегда, чувство радости о том, что умер он, а не я." (Л. Толстой).

Второй инстанцией, демонстрирующей "отказать знать" о смерти, мучительном одиночестве ввиду ее' приближения является Медицина. Для врачей "не-вступание" в бытие-к-смерти характеризуется его объективированием, обнаруживающим себя в пустяшных разговорах о пульсе, температуре, состоянии почки, слепой кишки и т.п. Проблема смерти для врача существует только в регистре "что" (боль, притупление звука при прослушивании, пульс, дыхание и т.д.). Такова позиция всех, так называемых, специалистов, конституирующих мир, в том числе, свой собственный с точки зрения тех частных предикаций, на которых их принуждает сконцентрироваться их профессия. Когда же соответствующее событие совершается, то оно производит в субъективном лице опустошения, сравнимые с катастрофой, и поражает невозможностью разделенности с другими людьми, ведущей к безысходному одиночеству.

Третью инстанцию удаленности от смыслопонимания бытия-к-смерти представляет супруга Ивана Ильича. Ее тип отказа, "нежелание знать" является самым агрессивным: она чувствует вину и смещает ее на более слабый объект -умирающего. Содержательная сторона подобных отказов от понимания выражается в упреках и обвинениях, адресованных, по их мнению, тем, кто виноват в случившемся.

Отклонение вины, отказ от при-знания рассматривается автором как способ не-быть-присутствующим, существующим, в основании которого лежит страх смерти. Признание вины означало бы разделенность этого бытия-к-смерти с Другим, питало бы надежду на со-чувствие родных (дочери, сына) и т.д. Исключение Другого в его бытии-к-смерти из опыта Я, неспособность интегрировать, принять это бытие, замыкает Я в одиночестве неразделенности как в модусе "теперь-бытия", так и в будущем.

Инстанцией приближения к усмотрению эйдоса смерти в собственном бытии-к-смерти является фигура главного героя - Ивана Ильича. Его движение к усмотрению сущности совершается от "заключения в скобки" всего предшествующего фактического бытия с его страхами болезни и смерти, завистью к здоровым - жене и сослуживцам, обвинениями в том, что они не могут его пожалеть и понять, и завершается итоговым - вся его жизнь была "не то", к прорыву к свету. Разрыв с эмпиричностью бытия создает возможность

выхода к сущему, что образует существо нового взгляда: в просвете иного видения открывается объектность предыдущего не-света, "не" чистого сознания.

Движение субъекта к трансцендированию опирается на опыт бытия-к-смерти, абсолютная принадлежность которого этому Я, необходимым образом оборачивается одиноким существованием.

В четвертом параграфе "Герменевтика одиночества" обсуждается проблема необходимости герменевтики в анализе феномена одиночества.

Отмечается, что феноменология Э. Гуссерля с ее "дискрептивным долготерпением" (Г. Гадамер) не может дойти до окончательной очевидности, достоверности и ясности в обнаружении энергии одиночества, идущей от таких фигур как Ф. Ницше, М. Пруст, Гельдерлин, Рильке и т.п.

Необходимость в герменевтике возникает на почве допущения существования таких переживаний, такого уникального опыта одиночества, которые не могут быть схвачены общими понятиями, общими высказываниями, общими выводами. Ведь часто высказывается мнение, что феноменология, будучи весьма гибкой и утонченной методологией, все-таки оказывается философией объекта (Ж. Деррида, Э. Левинас).

Герменевтика в отличие от метафизики даже в варианте феноменологии, допускает, что желание знать, что есть одиночество безумия, невменяемости, смерти и т.п. не может быть исчерпано, оно всегда остается разговором о..., диалектикой в сократовском духе, бесконечной Одиссеей интерпретаций.

Исходной точкой для герменевтики, ее началом автор избирает опыт одиночества, осуществлявшийся, зачастую, в сверх-языковых формах (за-языковых, "по ту сторону" языка), каковыми являются тексты Ф. Ницше. Предметом и пределом герменевтики определен дискурс без-умия, вовлекающий в диалог такие его модусы, как сумасбродство, экстравагантность, невменяемость и др., т.е. те смыслы "безумной речи", которые не могут иметь хождения на территории феноменологии, потому что "каждый сходит с ума по-своему".

Уточнение о месте герменевтики состоит в том, что она не признает равнозначности всякого индивидуального опыта, а, скорее, выделяет те индивидуальные формы, которые при-останавливают автоматизм понимания, основанный на подобиях - психофизический идентичности, происхождения, традиций, морали.

Безумие Ф. Ницше не является той территорией для умалишенных, на которой он случайно оказался, плененный коварством психологического действия, которое обыкновенно называют душевной болезнью. Все началось с "переоценки ценностей" - нравственности, христианской морали, героики Заратустры, т.е. тех "невинных" экспериментов, не выходящих за пределы обычных рассудочных актов, которые лишь позволяют выявить ту долю условности, что содержится в человеческих суждениях о добре, добродетели, мужестве, красоте и т.п.

Эксперимент по "переоценке ценностей" не дал желаемых результатов: мыслить иначе не получилось, поскольку критика христианской морали не поколебала существа рационалистских схем мышления и не дала необходимого потрясения оснований декартовского cogito.

Ф. Ницше настаивает, повторяя "Бог умер", создает прецедент тавтологии, мысль, которую невозможно удостоверить проверкой понятий, а только онтически пережить в аффекте безумия. Аффект же исчерпывает себя в единичности, он несообщаем. Тем самым Ф. Ницше открыл ту сферу опыта, в которой не обмениваются мыслями, где действуют центробежные силы, принуждающие Я к де-центрации, рас-согласованию в самом Я, отчетливо выраженную в множественности именований: Я - Дионис, Я - танцующий, Я -Заратустра, Я - Христос... Безумие оказывается сферой не-сообщаемости, тотального одиночества, в котором исчерпан онтологический минимум Я.

Задуманный Ницше эксперимент слишком разносторонен, он отсылает по очень многим направлениям, чтобы ему мог соответствовать какой-то один метод (герменевтика), речь может идти лишь о том, чтобы наладить диалог между разумом и безумием. Однако, через весь раздел автор проводит мысль о связи безумия с молчанием, упорным одиночеством прe-рванного слова.

Во второй главе диссертации "Стратегия от Другого к Я как методологический принцип анализа одиночества" рассматриваются трудности соотношения коммуникации и выражения ее смысла в речи, языке. Особая сложность заключается в распознавании того,- насколько способность выражения (язык, речь, текст) может контролировать такой аспект коммуникативного взаимодействия, каким является одиночество. С одной стороны, в одиночестве имеется не-выразимый слой (одиночество соотносится с молчанием), а с другой, голос, речь часто лишь симулируют коммуникацию, не размыкая существо одинокого бытия.

Обсуждению сформулированных противоречий посвящается вторая глава работы.

В первом параграфе "Лингвистический аспект отношения Я и Другого: одиночество в речи" исследуется фонетическая коммуникация человека (Авраама) и Абсолюта (Бога).

Следуя тем радикальным изменениям, которые произошли в философии конца XX века (попытки начать мыслить не с Я, а с места Другого) предлагается сместить акцент рассмотрения с одиночества Авраама, что уже предпринял С. Киркегор, на проблему одиночества Бога, того сверхозначающего, каким всегда остается для человека его божественный собеседник.

Особенностью указанной коммуникации является ее опосредованный непрямой характер. Обычная же коммуникация совершается непосредственно, потому что субъекты, большей частью, связаны единством времени, телесности, традиции, языка, практик жизни, а потому сообщения общающихся неизбежно являются партикулярными, частными, неполными и не

удовлетворяют их желанию найти себя во всеобщем - мире, космосе, Боге. Как раз потому, что люди имеют опыт непосредственности, они зачастую не могут общаться глубоко, на уровне сущего, и такое общение усугубляет их взаимное одиночество.

Общение Бога и Авраама, а именно этот тип коммуникации исследуется в работе, является абсолютным богоотношением, опыт которого не может быть выражен в прямой форме.

Другой (Бог) одинок в двояком отношении: тогда, когда, пренебрегая соображениями быть обманутым (Он всеведущ), Он говорит, его сообщение может быть истолковано напрямую. Ведь Авраам принимает обращение Бога -"Авраам, где ты?" - непосредственно, в своей единичной субъектности, исполняется воодушевлением и отправляется в путь. Три дня длится путешествие Авраама, и когда жертвоприношение подготовлено, Бог отменяет сообщение, оставляя в неприкосновенности невыразимость своего желания, указания.

Второй смысл одиночества Абсолюта заключается в том, что его речь не может быть услышана во всей полноте. Двусмысленность обращения Господа -"Авраам, где ты?" - очевидна: "здесь ли ты" - это один смысл вопроса, "ты ли' это" — другой его смысл. Истина высказывания могла бы быть удостоверена голосом, интонированием, телесным подтверждением, предположение о чем в Боге было бы недоразумением. Другой (Бог) размыкает молчание и говорит. Речь (голос) является формой живого опыта, имеет отношение к чувственности, а не к духу.

Голос слышат и забывают: действие фонетического означивания не может быть подтверждено иначе, как способом снова начать говорить. Будучи "ничем" помимо эмпирических зависимостей телоса, голос не обладает способностью восстанавливать абсолютное означающее как само-присутствие.

Когда Авраам отдается воздействию субъективной близости живого настоящего, каким является его кровное родство с сыном, - его дыхание, его вопль он слышит, - вступает второе фонетическое означающее - речь сына: "Отец мой", - и производит в субъекте (Аврааме) действие рассеяния, часть божественного сообщения не остается чем-то единым, а размыкается, коннотируется.

Таким образом, произведенный анализ позволяет заключить о причинах "божественного" одиночества: коммуникация является не прямой, а опосредованной; использование формы речевого со-общения ведет к рассеивающему означиванию; бестелесность Бога не позволяет удостоверить сообщение, подтвердить его дофонетическими формами (интонацией, тембром голоса и др.). Во всяком случае, сообщение Абсолюта не является той окончательностью выражения, тем конституированием бытия, которое бы не нуждалось в экстазе жертвоприношения, освободило бы человека от тревоги и одиночества.

Во втором параграфе "Проблема одиночества в любовном и дружеском общении" исследуется первичное отношение Я и Другого, минимизирующее феномен одиночества, по крайней мере, как это следует из мнений обыденного сознания.

Показано, что любовь могла бы быть событием без-одиночества, если бы она могла быть и оставаться личным отношением общающихся. В любовном отношении, казалось бы, наиболее окрашенном цветами избирательности, уникальности, незаменимости субъектов, власть Другого над Я осуществляется либо в форме прямого господства, подчинения любимого на уровне вещи, либо в виде духовного порабощения Я, разрушении его ценностного мира. Ж.-П. Сартр показал, что господство Другого в Я, сведение его к некой фактичности, не является случайным осложнением первичного отношения к Другому.

Присутствие Другого в мире Я двояко: оно производит размыкание одиночества Я, делает его бытие-с-Другим радостным, счастливым, либо, напротив, исполненным гнева, обиды, ненависти, но в любом случае, наполняется тем, что Я страстно задевает, трогает, не оставляет равнодушным. Но, с другой стороны, этот Другой в отношении к Я приобретает способность переструктурировать его универсум так, что в нем появляются новые интересы, вещи, люди. Другой как бы ускользает, разворачивая вокруг себя свои собственные дистанции, чем погружает Я во фрустрацию и одиночество-с-другим (другими).

Ловушки любовного отношения захлопываются в том случае, когда Другой овладел Я как объектом, и окончательность подобного порабощения обнаруживается в таких телесных феноменах как отвращение, бесстыдство и т.п., что на феноменологическом уровне может рассматриваться как отказ от парности, от бытия-в-паре, и погружение в бездну, мрак (а не тайну!) одиночества.

В отношениях дружбы, как она понимается автором, каждый из участников остается в пределах своей субъективности, потому что их отношения опосредованы третьим, идеальным посредником, каковым может быть любовь к музыке (в случае Моцарта и Сальери). Другой - это ожидание отношения с чем-то абсолютным, непостижимым, вечным, что должно прийти (смерть, страдание, музыка и др.). Поскольку в дружеском общении нет желания "обладать", "схватить" как в любви, то неудачи провала в одиночество более редки. В со-бытии-с-Другим, каким является дружба, Я может изредка отступить в одиночество, например, Моцарт не открывает другу тайну того, кто приходил (черный человек-смерть), равно как Сальери не сообщает о своей зависти. Присутствование Я, тем не менее, не является вполне одиноким, потому что сохраняется общение с "дальним" Другим в модусе разделенности (радость, восхищение, удивление и др.).

В третьем параграфе "Бытие единственного в постмодернистском проекте" обсуждается проблема жертвоприношения (убийства) Другого, что означает сведение феномена одиночества к нулевой степени.

В постмодернизме бытие-с-другим подвергается критике, потому что Другой как язык, Другой как сознание, Другой как социум рассматриваются в контексте власти, насилия, репрессии. Мыслители этого направления (Ж. Делез, Ф. Гваттари, Ж. Батай, А. Глюксман и др.) пытаются опереться на доязыковое поле, отказаться от сознания в форме личности, отдавая приоритет доиндивидуальным произвольным сингулярностям, выстроить мир без Другого... природы, смерти, языка, семьи, пола и т.п. Место сверхозначающего пусто не только потому, что "небеса пусты", но потому что Я оказывается неопределимым, тем Единственным, который экспериментирует на себе, отваживаясь на диагноз: Другой должен быть принесен в жертву.

Воплощением Единственного становится маркиз де Сад (с точки зрения М. Бланшо), а также бродяги, люмпены, мошенники, которых Ж. Батай называет более ницшеанствующими, чем сам Ф. Ницше. Ж. Бодрийяр в книге "Символический обмен и смерть" рассматривает остроту, сновидение, поэтический режим речи как дорогу для сообщения Другого Я (бессознательного), которое не является Другим субъектом, а только желанием, некоторым говорящим "оно".

Бытие. Суверенного, Единственного объявляется бытием-без-остатка, которое растрачивает себя "здесь и теперь", не оставляя Другого в виде страха смерти, Бога, абсолютного, природы, мира.

Понятие одиночества поэтому оказывается лишним термином, невостребованным смыслом, тем содержанием, которое вынесено за скобки. После "заместительной жертвы" Другого (Р. Жирар), благодаря проявленному единодушию, кладется конец одиночеству и заменяется сцеплением сингулярностей вне высокоперсонифицированной формы (Бога, Природы, Культуры, Сознания, Истины).

Методологическая последовательность -деконструкции (Ж. Деррида) допускает выманить конфликтующее значение Другого в образовании феномена одиночества, выставить его на просвет и тем самым расширить границы внутреннего Я, открыть доступ к уровню "бытия желаний".

В заключении подведены общие итоги работы, сформулированы выводы, придающие работе законченный характер и позволяющие наметить дальнейшие пути исследования феномена одиночества.

Основное содержание диссертации отражено в публикациях:

1. Формы, методы и приемы развивающего обучения. // Современные проблемы высшего образования в странах АТР. Материалы шестой региональной научно-методической конференции. 14-16 апреля 1998 г. -Владивосток, ДВГТУ, 1998. - с. 135-136. (в соавторстве).

2. Методологические подходы к анализу проблемы одиночества. // Научно-теоретические и методологические проблемы совершенствования гуманитарного образования. Тезисы докладов республиканской научно-

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Коротина, Ольга Александровна

Введение.

Глава 1. Философско-методологические подходы к анализу одиночества

§ 1. Различение естественно-научной и социо-культурной парадигм в анализе одиночества.

§ 2. Онтология одиночества.

§ 3. Феноменология одиночества.

§ 4. Герменевтика одиночества.

Глава 2. Стратегия " От Другого к Я" как методологический принцип анализа одиночества

§ 1. Лингвистический аспект отношения Я и Другого: одиночество в речи

§ 2. Проблема одиночества в любовном и дружеском общении.

§ 3. Бытие единственного в постмодернистском проекте.

Введение диссертации2000 год, автореферат по философии, Коротина, Ольга Александровна

Актуальность темы. Одиночество является сущностной характеристикой человеческого бытия, а потому эта проблематика любима многими гуманитарными науками - психологией, философией, культурологией, социальной журналистикой, педагогикой. Она известна людям на уровне опыта повседневности и распознается в таких состояниях как депрессия, замкнутость, скука. Общеизвестность, с одной стороны, и неуловимость объекта анализа - с другой, заставляют включить проблематику одиночества в область трансдисциплинарных исследований, что накладывает отпечаток на выбор персоналий, в число которых попадают не только философы, но и психологи, психоаналитики, писатели, поэты, а также методы научного исследования - от естественно-научных (наблюдение, эксперимент) до деконструкции (Ж. Деррида).

В ситуации размытости границ исследуемого объекта - от доксе до строгой научности биологии, когда ни одна из уже названных дисциплин гуманитарного знания сама по себе не располагаем' всем иеоочодиммм инструментарием (понятиями, методами), дня анализа олшючеста лини, философия может дан. методологический образец дня сведения оннилиимч исследований одиночества в единую объясняющую модель. Фииософски методологический анализ феномена одиночества позволяет обобщи >ъ все н>, что было ранее достигнуто в исследовании этого объекта такими науками как биология, психология, психиатрия, социология, медицина, а также -- в области понимающей философии - в феноменологии, экзистенциализме, герменевтике и других. Это позволяет уменьшить фрагментарность специальных исследований (космическая медицина, криминология), а также расширить контекст традиционно философских концепций за счет включения опыта постмодернистского философствования.

Методологически выверенная теоретическая модель одинокого бытия позволяет использовать ее для решения практических задач социальной о

Введение

Актуальность темы. Одиночество является сущностной характеристикой человеческого бытия, а потому эта проблематика любима многими гуманитарными науками - психологией, философией, культурологией, социальной журналистикой, педагогикой. Она известна людям на уровне опыта повседневности и распознается в таких состояниях как депрессия, замкнутость, скука. Общеизвестность, с одной стороны, и неуловимость объекта анализа - с другой, заставляют включить проблематику одиночества в область трансдисциплинарных исследований, что накладывает отпечаток на выбор персоналий, в число которых попадают не только философы, но и психологи, психоаналитики, писатели, поэты, а также методы научного исследования - от естественно-научных (наблюдение, эксперимент) до деконструкции (Ж. Деррида).

В ситуации размытости границ исследуемого объекта - от доксе до строгой научности биологии, когда ни одна из уже названных дисциплин гуманитарного знания сама по себе не располагает всем необходимым инструментарием (понятиями, методами), для анализа одиночества лишь философия может дать методологический образец для сведения совокупных исследований одиночества в единую объясняющую модель. Философско-методологический анализ феномена одиночества позволяет обобщить все то, что было ранее достигнуто в исследовании этого объекта такими науками как биология, психология, психиатрия, социология, медицина, а также - в области понимающей философии - в феноменологии, экзистенциализме, герменевтике и других. Это позволяет уменьшить фрагментарность специальных исследований (космическая медицина, криминология), а также расширить контекст традиционно философских концепций за счет включения опыта постмодернистского философствования.

Методологически выверенная теоретическая модель одинокого бытия позволяет использовать ее для решения практических задач социальной практики, связанной с переходом общества от модернистского реформирования к его постмодернистскому проекту.

Степень научной разработанности проблемы. Степень научной разработанности проблемы обусловлена тем, что она имеет давние философские традиции от Античности до современности в осмыслении феномена одиночества.

В рамках естественно-научного исследования одиночества (биология, медицина, психиатрия) используются такие объективирующие концепты как наблюдение, эксперимент, измерение, теория, выводящие проблематику одиночества за пределы психологии личных переживаний, что нашло отражение в работах американских исследователей (Р. Вейс, Дж. Р. Оди, Д. Рассел, Р. Брэдли, У. Джонс, А. Бек и др.). Эмпирические исследования одиночества ставят задачи рассмотреть необходимое количество переменных (скорость контактов особей, активность, вялость, внешний вид) с тем, чтобы создать удовлетворительную теоретическую модель.

В феноменологическом подходе к пониманию одиночества используются такие теоретические концепты как феноменологическая редукция, эмпирическое и трансцендентальное эго, опыт сердца, непосредственное усмотрение сущности, жизненный мир, Dasein (Э. Гуссерль, М. Хайдеггер, М. Мерло-Понти, JI. Бинсвангер, Ф. Фромм-Рейхман, У. Сандлер, А. Щюц, М. Шелер и др.).

Наибольшую разработанность проблематика одиночества получила в философии экзистенциализма.

Мотивы одиночества в вере просматриваются у А. Августина в "Исповеди", неразмыкаемый никем мир одиночества "рыцаря веры" Авраама образует существо трагически-пессимистических взглядов С. Киркегора. Одиночество Я посреди других людей, способность Другого (в любви, дружбе, в массе, повседневности) превращать мир Я в вещность, объектность, отмеченные Ж.-П. Сартром, образует нерв экзистенциальной философии (А.

Камю, Otto фон Больнов, К. Ясперс, М. Хайдеггер, Р.-М. Рильке, Ф. Кафка, М. Пруст, Унамуно, Будда и др.).

Сравнительно недавно тематика одиночества актуализировалась в философской герменевтике, благодаря работам В. Дильтея, Ф. Шлегеля, Ф. Шлейермахера, а также их последователей - Г.-Г. Гадамера, П. Рикера, Ж. Деррида и др. В рамках герменевтики одиночество рассматривается как уникальное состояние, как "ничье" одиночество, как без-умие (Ф. Ницше), глупость (А. Глюксман), как трансгрессия за пределы Я (Ж. Делез, Ф. Гваттари), приостанавливающие понимание за счет не-пони мания, и приводящие к пониманию через "опыт сдвига" (Ж. Батай).

Онтология одиночества связана с работами М. Хайдеггера, разработавшего такие характеристики одинокого бытия как присутствие, забота, бытие-к-смерти. Новым "возвращением" к Хайдеггеру является книга современного французского религиозного мыслителя Э. Левинаса "Время и Другой. Гуманизм другого человека", где он описывает такие "экзотические" для философии формы бытия как бессонница, материальность труда, ангельское присутствие человека в мире и его критика, совокупность орудий, пища и др., благодаря которым распознается одиночество акта существования.

Интерсубъективную значимость феномена одиночества, его диалогическое измерение позволяют описать такие теоретические концепты как бытие-с-Другим, опыт Чуждого (Э. Гуссерль), первичное отношение к Другому - любовь, дружба (Ж.-П. Сартр), повседневное бытие, бытие-с. в модусе подлинного и неподлинного существования (М. Хайдеггер, Отто фон Больнов), бытие массы (Э. Канетти, X. Ортега-и-Гассет и др.), Другой языка, речи (Ж. Лакан, Ю. Кристева).

Проблемы коммуникативного минимума Другого в Я, а следовательно, допустимости опознания одиночества через опыт Другого исследуются в текстах отечественных мыслителей М. Бахтина, Ф. Достоевского, Л. Толстого, М. Мамардашвили, В. Распутина, Ю. Н. Давыдова, П.П. Гайденко, М.Е.

Покровского, С.Л. Франка, Н. Бердяева, Г.С. Батишева, Ф.Е. Василюка, Л.С. Выготского, К. Какабадзе, А. Меня, С.Л. Рубинштейна, В. Г. Федотовой, Л. Шестова и др.

Отмечая наличие большого исследовательского поля в разработке проблемы одиночества в зарубежной литературе, необходимо отметить существующую в недавний период в жизни нашего общества фрагментарность подобного рода работ отечественной гуманитаристики и философии вследствие идеологической уверенности в необходимости доминирования общего коллективного над индивидуальным и особенным. Современный этап социального реформирования порождает и активизирует такие феномены как чувство оставленности, брошенности, апатии, аномии, депрессивные состояния, образующие социально-патологическое ядро одиночества, что порождает и питает исследовательский интерес с целью выявления детерминаций, формулирования и обоснования выводов для практических рекомендаций.

Цель исследования. Целью диссертации является социально-философский анализ феномена одиночества, выявление общего и своеобразия в естественно-научном, онтологическом, экзистенциальном, феноменологическом, постмодернистском исследованиях одинокого бытия. Согласно цели определены основные задачи работы:

- показать различие естественно-научной и социо-гуманитарной парадигм в исследовании феномена одиночества, отметить возможности и границы объясняющего, объективирующего описания одиночества и необходимость дополнить его идеографическим, понимающим подходом;

- описать онтологические типы одиночества - преступление (Эдип), самоубийство (Кириллов), не-вменяемость повседневности (Иозеф К.), характеризующие одинокое вступание в бытие;

- выделить инстанции феноменологической редукции (структуры интерсубъективности) для конституирования феномена одиночества;

- показать неотменимость одиночества в сфере первичного отношения к Другому - в любовном и дружеском общении;

- определить место таких "опытов сдвига" в тотальное одиночество, каким является безумие (без-умие по правилам Ф. Ницше);

- раскрыть существо постмодернистского проекта бытия без./, при-роды, языка, Другого как попытку сведения одиночества к "нулевой степени".

Объектом исследования являются свойства одинокого бытия, характеризующие состояния того, что есть депрессия, абсурдность жизни, скука, безумие, а предметом исследования — философско-методологический аспект феномена одиночества.

Методологической основой исследования являются основополагающие принципы и методы современной философии в целом и социальной философии в частности: компоративистский (сравнительный) метод, с помощью которого выявляются общие и особенные подходы к проблеме одиночества в естествознании, феноменологии, онтологии, герменевтике, экзистенциализме, в философии постмодернизма; метод структурно-функционального и лингвистического анализа. Для решения поставленных задач автор использовал методы вне-научного знания - психоанализ, а также методологию постмодернистской гуманитаристики - деконструкцию. Особое значение для данной работы имеет метод интерсубъективного, диалогового исследования, а коммуникативная стратегия от Другого к Я используется как теоретическая модель для характеристики подлинно сущего одиночества и его неподлинных свойств.

Основная идея, которая выносится на защиту, состоит в том, что одиночество рассматривается как необходимое, неотменимое условие становления собственной субъективности, за спиной которой и перед лицом которой неминуемо встает образ Другого (языка, тирана, безумия, смерти, опыта чуждого, метаморфозы бес-субъектности и др.), который пре-следует Я, наступает, а потому средством спасения оказывается опыт от-стояния (отшельничества, уединенности, без-умия, ускользания).

Научная новизна работы содержится в основных положениях, выносимых на защиту.

1. Естественно-научная, объясняющая парадигма анализа одиночества должна быть дополнена принципами и методами понимающей философии и герменевтики.

2. Привилегированным объектом одиночества является бытие-к-смерти, а выделенные субъектные инстанции феноменологической редукции позволяют усмотреть его трансцендентальный образ.

3. Одинокое бытие предстает в онтологических типах пре-ступления, само-убийства, не-вменяемости человека повседневности; феномен одиночества допускает "опыт сдвига" в бессознательное, в безумие.

4. Одиночество действует не только в рамках социальных феноменальностей (отношение Я с Другими), но затрагивает самое первичное отношение к Другому (любовь, дружбу), что делает проблему одиночества неразрешимой.

5. Постмодернистский проект "бытия без." при-роды, языка, сознания, Другого сводит феномен одиночества к "нулевой степени".

Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что полученные результаты могут быть использованы: для теоретического осмысления социально-психологических последствий одинокого бытия, проявляющихся в кризисных состояниях личности - преступлении, алкоголизме, асоциальное™; для приктически-гуманистической адаптации человека, обоснования индивидуального бытия;

- для чтения курса лекций по философии, социальной психологии, конфликтологии, разработки специальных методик оценки одиночества для структур психологической службы высших учебных заведений.

Структура работы. Отражая цели и задачи исследования, а также его методологию, диссертация состоит из двух глав: "Философско-методологические подходы к анализу одиночества" и "Стратегия от Другого к Я как методологический принцип анализа одиночества". Диссертация содержит: введение, 7 параграфов, заключение и список литературы из 182 наименований. Общий объем диссертации - 187 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Коммуникативная стратегия Я-Другой как методологический принцип анализа одиночества"

Заключение

Диссертация представляет собой социально-философский анализ одиночества с особой выделенностью значения интерсубъективности, коммуникативной стратегии Я-Другой в формировании самого феномена одиночества.

В качестве выводов мы должны отметить необходимость систематического различения естественно-научной и социо-гуманитарной исследовательских программ в анализе одиночества. Существуют удачные попытки определить одиночество как биологический феномен и в общем виде свести данные, опирающиеся на исследовательский опыт, к наблюдениям над изоляцией животных, их существованию в отсутствии или при недостатке контактов с особями одного с ними вида (Дж. Р. Оди). Отмечено, что объяснение одиночества у животных является выводом из наблюдения над объектом, так что "объясняемое" объявляется посредством "объясняющего" в виде неотрефлексированных предпосылок идеографического (индивидуального, культурного, социального) характера.

Антропология имеет дело с изменчивым объектом (эффектами общности в массе, одиночеством Единственного - вождя, тирана), имеющим психологическое и лингвистическое измерения (Э. Канетти). Его метод исследования является духовно-психологическим, интерпретирующим, но не сводимым к своеобразию мнения отдельной личности, как это имеет место в искусстве. Приемы такого исследования относятся к социо-культурной парадигме. Необходимость преимущественного применения кульгур-центристской программы соответствует предмету - неуловимости одиночества как индивидуального и социокультурного феномена, где за прямыми свидетельствами поведения, речи скрыт его подлинный смысл.

В работе описаны онтологические типы одиночества - преступление (Эдип), самоубийство (Кириллов), не-вменяемость повседневности (Иозеф К.). Отмечено, что во всех этих случаях вступание в бытие оказывается актом одиночества, потому что каждое из них предполагает индивидуальное действие, которое не совершается совместно.

Феноменологический анализ одиночества позволил выделить и охарактеризовать инстанции феноменологического опыта, благодаря которым смыслы бытия открываются наиболее полно. Отмечено, что бытие-к-смерти является привилегированным объектом для феноменологического исследования.

Определено место такого "сдвига в одиночество" каким является стратегия правильного с-ума-шествия Ф. Ницше, а попытки его интерпретировать, понять дают представление об образе того диалога, средствами которого являются теория и методы герменевтики от В. Дильтея до Г. Гадамера и Ж. Деррида.

Вторая глава диссертации посвящена исследованию одиночества в коммуникативном опыте с Абсолютным (одиночество Авраама), подчеркнут непрямой характер коммуникации, опосредованный речью, что делает их диалог предельно изолированным, одиноким существованием. Абсолют (Бог) в богоотношении с Авраамом одинок, потому что не имеет телесности, а речь суть телесный феномен, по этой причине Он остается в одиночестве не-сообщаемости.

Одиночество Авраама обусловлено наличием при-родной, именно, родовой связанности с сыном, потому что жертвоприношение родового тела не стало "окончательным" жестом, и эта связь не может быть объявлена (Богу), интериоризована.

Коммуникация на уровне первичного отношения к Другому (любовь, дружба) не спасает Я от превращения в вещное бытие, в наличную фактичность "подручного бытия", что обнаруживает для нас тот же самый феномен одиночества в осознании абсурдности жизни, тошноте, посторонности, страхе и т.н. экзистенциалах.

В постмодернистской философии была предпринята попытка свести феномен одиночества к "нулевой степени" за счет жертвоприношения Другого языка, сознания, природы, других людей), что образует крайний полюс пессимистического выхода: чтобы избавиться от одиночества, нужно убить Другого.

Действительное решение проблемы одинокого бытия находится, по нашему мнению, не на пути его устранения и минимизации, а вызывает необходимость такого устроения субъективности, которая позволит интегрировать в Я те жизненные смыслы, которые дает опыт одиночества.

Список научной литературыКоротина, Ольга Александровна, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Августин А. Исповедь. СПб.: Азбука, 1999. - 393 с.

2. Автономова Н. С. Рассудок, разум, рациональность. М.: Наука, 1988.- 286 с.

3. Айшервуд М. Полноценная жизнь инвалида. Пер. с англ. М.: Педагогика 1991.-88 с.

4. Апель К.-О. Трансцендентальное герменевтическое понятие языка. //Вопросы философии.- 1998. - № 4.

5. Аристотель. Политика. Сочинения. Т. 4. М.: Мысль, 1983.

6. Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика. М.: Прогресс, 1989. -616 с.

7. Батищев Г. С. Категория противоречий и ее мировоззренческая функция // Диалектическое противоречие. М.: Политиздат, 1979. - с. 39-58

8. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. 2-е изд. - М.: Советский писатель, 1963. - 363 с.

9. Бахтин М. М. Философия поступка // Философия и социология пауки и техники: Ежегодник. 1984-1985. -М.: Наука, 1985.

10. Бердяев Н. А. Философия свободного духа. М.: Республика, 1994. - 480 с.

11. Бердяев Н. А. Философия свободы; Смысл творчества. М.: Правда, 1989.- 607 с.

12. Бердяев Н. А. Царство духа и царство кесаря. М.: Советский писатель, 1990.-342 с.

13. Бердяев Н. А. Человек и машина // Вопросы философии. 1989. - № 2. - С. 143-162.

14. Бердяев Н. А. Я и мир объектов: Опыт философии одиночества и общения. -Париж: Имка-пресс, 1934. 287 с.

15. Берн Э. Игры, в которые играют люди. Психология человеческих взаимоотношений. М.: Прогресс, 1988. - 399 с.

16. Бинсвангер Л. Бытие-в-мире. М.: "КСП+", СПб.: "Ювента", 1999. - 300 с.

17. Бодрийяр Ж. Символическией обмен и смерть. М.: "Добросвет", 2000. -387 с.

18. Больнов О. Ф. Философия экзистенциализма. СПб.: Лань, 1999. - 224 с.

19. Бубер М. Два образа веры. М.: Республика. 1995. -464 с.

20. Бубер М. Я и ты. Пер. с нем. М.: Высшая школа, 1993. - 175 с.

21. Буева Л. П. Человек: деятельность и общение. М.: Мысль, 1978. - 216 с.

22. Буржуазная филосовская антропология XX века. Под ред. Б. Т. Григорян. -М.: Наука, 1986.-294 с.

23. Быховский Б. Э. Кьеркегор. М.: Мысль, 1972. - 238 с.

24. Бычков А. К. У истоков христианского иррационлизма. Киев.: Политиздат Украины, 1984. - 140 с.

25. Бычков В. В. Эстетика Аврелия Августина. М.: Искуство, 1984. - 264 с.

26. Василюк Ф. Е. Психология переживания. Анализ предолевания критических ситуаций. М.: Изд - во МГУ. 1984. - 200 с.

27. Выгодский Л. С. Проблемы развития психики. В 6-ти т. М.: Педагогика, 1983.-Т. 3.-367 с.

28. Выгодский Л. С. Психология исскуства. М.: Педагогика, 1987. - 341 с.

29. Выгодский Л. С., Лурия А. Р. Этюды по истории поведения. М.: Л.: Госиздат. - 1930. - 232 с.

30. Габитова Р. М. Человек и общество в немецком экзистенциализме. М.: Наука, 1972.-222 с.

31. Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М.: "Искусство", 1991. - 367 с.

32. Гадамер X. Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. — М.: Прогресс, 1988.-704 с.

33. ГадамерХ. Г. Философия и литература // Философ, науки. 1989. - №2. - с. 83 -97.

34. Гайденко П. П. Философия Фихте и современность. М.: Мысль, 1979. -288 с.

35. Гайденко П.П. Прорыв к трансцендентному: Новая онтология XX века. — М.: Республика, 1997. 495 с.

36. Гараджа В. И. Протестанцизм. М.: Политиздат. 1971. - 199 с.

37. Гегель Г. В. Ф. Наука логики. В 3-х тт. М.: Мысль, 1970 - 1973. - 371 с.

38. Гегель Г. В. Ф. Работы разных лет. Т. 1 2. - М.: Мысль, 1973.

39. Горовая Т. П., J1. И. Кирсанова. Герменевтика и психотерапевтические практики. Владивосток: Дальнаука, 1998. - 188 с.

40. Гуревич П. С. Филосовская антропология: Учебное пособие. М.: Вестник, 1997.-448 с.

41. Гуссерль Э. Картезианские размышления. СПб.: Наука, Ювента, 1998. -315 с.

42. Гуссерль Э. Философия как строгая наука. Новочеркасск: Агентство «Сагуна», 1994.-357 с.

43. Давыдов Ю. Н. Этика любви и метафизика своеволия: Проблемы нравственной философии. М.: Молодая гвардия, 1989. - 317 с.

44. Делез Ж. Различие и повторение. СПб.: ТОО ТК "Петрополис", 1998. -384 с.

45. Демидов А. Б. Феномены человеческого бытия. Мн.: ЗАО Издательский центр «Экономпресс», 1999. - 180 с.

46. Деррида Ж. Голос и феномен СПб., "Алетейя", 1999. - 208 с.

47. Деррида Ж. О почтовой открытке от Сократа до Фрейда и не только. -Минск: Современный литератор, 1999. 832 с.

48. Деррида Ж. Письмо и различие. М.: Академический проект, 2000. - 495 с.

49. Джемс У. Психология: М.: Педагогика, 1991. - 367 с.

50. Дильтей В. Описательная психология. СПб.: Изд-во «Алетейя», 1996. - 160 с.

51. Ильенков Э. В. Диалектическ; I логика: Очерки истории теории. М.: Политиздат, 1984.

52. Ильин И. А. Философия Гегеля сак учение о конкретности бога и человека. В 2-х тт. СПб.: Наука, 1994. -.' 42 с.

53. Исторический материализм ка) методология познания и преобразования общественной жизни. Под ред. I . В. Денисова. М.: Наука, 1987. - 284 с.

54. История современной зарубеж! ж философии: Компаративистский подход. Т. 1,2. 3-е изд. СПб.: Лань, 199 - 448 с.

55. Каган М. С. Мир общения. Пр >блема межсубъективных отношений. М.: Политиздат, 1988. - 319 с.

56. Каган М. С. Человеческая дея ельность: Опыт системного анализа. М.: Политиздат, 1974. - 328 с.

57. Какабадзе К. Поразмыслив об 1 диночестве // Литературная Грузия. 1989. -№12.-с. 140-150.

58. Камю А. Бунтующий челове* Философия. Политика. Искусство. М.: Политиздат, 1990. - 415 с.

59. Канетти Э. Масса и власть. М : Изд-во "Ас1 Ма^шет", 1997. - 528 с.

60. Карпинская Р. С. Теория и э. сперимент в биологии: мировоззренческий аспект. М.: Наука, 1984. - 161 :.

61. Кафка Ф. Избранное. Сборник. М.: Радуга, 1989. 576 с.

62. Кирсанова Л.И. Проблема сим. олического в философии постмодернизма. -СПб: ФКИЦ "Эйдос", 1996. 2' 8 с.

63. Коган Л. Н. Цель и смысл жизн I человека. М.: Мысль, 1984. - 252 с.

64. Коган Л. Н. Человек и его судь( а. М.: Мысль, 1988. - 284 с.

65. Кон И. С. В поисках себя: Ли' ность и ее самосознание. М.: Политиздат, 1984.-335 с.

66. Кон И. С. Дружба: Этико-психологический очерк. М.: Политиздат, 1980. -255 с.

67. Кон И. С. Моральное созш ше личности и регулятивные механизиы культуры // Социальная психо. огия: История. Теория. Эмпир. исслед. / Под ред. Е. С. Кузьмина. Л.: Изд-1 о ЛГУ, 1979. - с. 49-61.

68. Кон И. С. Открытие «Я». М.: Толитиздат, 1978. - 367 с.

69. Котев А. Идея смерти в филос< фии Гегеля. М.: Логос, Прогресс-Традиция, 1998.

70. Кун Т. Структура научных рев' люций. М.: Прогресс, 1977. - 300 с.

71. Куттер П. Современный психо нал из. СПб.: "Б.С.К.", 1997. - 351 с.

72. Кьеркегор С. Болезнь к смерти // Этическая мысль: Науч. публицист, чтения. / Под ред. А. А. Гусейнова. IV : Политиздат, 1990. - с. 361-470.

73. Кьеркегор С. Несчастнейший. Неверные цветы, кн. 4. СПб, 1908.

74. Кьеркегор С. Страх и трепет М.: ТЕРРА-Книжный клуб; Республика, 1998. - 384 с. (Библиотека фил »совской мысли).

75. Лабиринты одиночества. / По,д ред. Н. Е. Покровского. М.: Прогресс, 1989. - 624 с.

76. Лакан Ж. «Стадия зеркала» и другие тексты. Париж, Европейская Школа Психоанализа Ассоциации Фо да Фрейдовского Поля, 1992. - 59 с.

77. Лакан Ж. Инстанция буквы, или судьба разума после Фрейда. М.: "Логос", 1997.- 184 с.

78. Лакан Ж. Семинары. Книга I: Работы Фрейда по технике психоанализа (1953/1954). М.: ИТДГК «Гнозис», Изд-во «Логос», 1998. - 432 с.

79. Лакан Ж. Семинары. Книга II: «Я» в теории Фрейда и в технике психоанализа (1954/1955). М.: Изд-во «Гнозис», Изд-во «Логос», 1999. - 520 с.

80. Лакан Ж. Стадия зеркала как образующая функцию я, какой она раскрывается в психоаналитическом опыте // Кабинет. СПб, 1994.

81. Лангер С. Философия вновом ключе. М.: Республика, 2000. - 287 с.

82. Ларошфуко Ф. и др. Суждение и афоризмы / Ф. Ларошфуко, Б. Паскаль, Ж. Лабрюйер. М.: Политиздат, 1990. - 384 с.

83. Левинас Э. .Время и другой. Гуманизм другого человека. СПб.: Высшая религиозно-философская школа, 1998. — 265 с.

84. Лейбин В. М. Фрейд, психоанализ и современная западная философия. М.: Политиздат, 1990 - 397 с.

85. Лекторский В.А. Субъект, объект, познание. М.: Изд-во «Наука», 1980. -358 с.

86. Леонтьев Л. М. Проблема развития психики. М.: Изд-во МГУ, 1981. - 584 с.

87. Ломов Б. Ф. Человек и техника: Очерки инженерной психологии. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1963. - 266 с.

88. Лосев А. Ф. Владимир Соловьев и его время. М.: Прогресс, 1990. - 720 с.

89. Малкей М. Наука и социология знания. М.: Прогресс, 1983. - 253 с

90. Мамардашвили М. Лекции по античной философии. М.: «Аграф», 1999. -320 с.

91. Ман П. Аллегории чтения: Фигуральный язык Руссо, Ницше, Рильке и Пруста. Екатеринбург: Изд. Уральского университета, 1999. - 368 с.

92. ЮО.Марк Аврелий. Размышления. Л.: Наука ленин. Отд-е, 1985. - 245 с. 101.Маркиз де Сад и XX век. - М.: РИК "Культура", 1997. - 256 с.

93. Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 годов // Маркс К., Энгельс Ф.

94. Соч.-2-е изд. Т.46. - ч. 11. ЮЗ.Маслоу А. Самоактуализация. Психология личности. Тексты. - М., 1982

95. Мелибруда Е. Я. Я-Ты-Мы. Психологические возможности улучшения общения: Пер с польск. М.: Прогресс, 1986. - 254 с.

96. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. Пер. с фр. под ред. И. С. Вдовиной, С. Л. Фокина. СПб.: "Ювента", "Наука", 1999. - 606 с.

97. Юб.Мунье Э. Манифест персонализма. М.: Республика, 1999. - 559 с.

98. Некрасова Е. Н. Проблема человека в русском экзистенциализме: Этический аспект. / Человек как философская проблема. Восток-Запад. М.: Наука, 1991.

99. Ницше Ф. Антихристианин. Сумерки богов. Пер. М.: Политиздат, 1989. -398 с.

100. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. Соч. в 2-х тт. М.: Политиздат, 1990.

101. Ю.Ницше Ф. Так говорил Заратустра: Книга для всех и ни для кого. — М.: СП

102. Интербук", 1990.-301 с. 111.Новалис. Генрих фон Оффтердингер. Фрагменты. Ученики в Саисе. СПб.:

103. Паскаль Б. Мысли // Ларошфуко Ф. де. Максимы. Паскаль Б. Мысли. Лабрюйер. Характеры. М.: Художественная литература, 1974. - 543 с.

104. Платон. Собрание сочинений в 3-х т. М.: Мысль, 1971.

105. Подорога В. Выражение и смысл. М.: Аё Ма^тет, 1995. - 426 с.

106. Подорога В. Феноменология тела. М.: Ad Marginem, 1995. - 339 с.

107. Полани М. Личностное знание. М.: Прогресс, 1985. - 344 с.

108. Потебня A.A. Мысль и язык. Киев: СИНТО, 1993. - 192 с.

109. Проблема человека в западной философии. М.: Прогресс, 1988. - 552 с.

110. Психология масс. Самара: Издательский Дом "БАХРАХ", 1998 - 592 с.

111. Ренан Э. Жизнь Иисуса. М.: Политиздат, 1991.-391 с.

112. Римские стоики: Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий. М.: ТЕРРА-Книжный клуб; Республика, 1998. - 544 с.

113. Рисмен Д. Некоторые типы характера и общество. Соц. исследов. 1993. №3. -с. 121-129, №5.-с. 144-151.

114. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. М.: Изд-во АН СССР, 1957. - 358 с.

115. Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. — М.: Педагогика, 1973. -423 с.

116. Руткевич А. М. Психоанализ и религия. М.: Знание, 1987. - 62 с. (Новое в жизни, науке, технике. Науч. атеизм; II/1987).

117. Сартр Ж-П. Экзистенциализм это гуманизм. Сумерки богов. - М.: Политиздат, 1989. - 398 с.

118. Сенека Луцей Анней. Нравственные письма к Луцию. М.: Наука, 1977. -383 с.

119. Соловьев В. С. Собрание сочинений в 8-ми тт. СПб, 1894-1897.

120. Соловьев Э. Ю. Непобежденный еретик: Мартин Лютер и его время. М.: Мол. гвардия, 1984.-288 с.

121. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политическая литература, 1992. - 543 с.

122. Соссюр Ф. Структурная лингвистика. М.: Л.: 1936.

123. Софокл. Трагедии. -М.: Худож. лит-ра, 1988.-493 с.

124. Старшембаум Г. В. Любовь против одиночества. М.: Знание, 1991. - 64 с.

125. Стрельцова Г. Я. Блез Паскаль. М.: Мысль, 1979. - 176 с.

126. Тейяр де Шарден П. Феномен человека. М.: Наука, 1987.

127. НО.Типсина А. Н. Философия религии К. Яспера.: Критич. анализ. JL: Изд-во ЛГУ, 1982.-152 с.

128. Титаренко А. И. Антиидеи. Опыт социально-этического анализа. 2-е изд.- М: Политиздат, 1984. 478 с.

129. Тихонравов Ю. В. Экзистенциальная психология. М.: ЗАО «Бизнес-школа», «Интел-Синтез», 1998. -236 с.

130. Topo Г. Д. Уолден, или жизнь в лесу. М.:Изд-во академии наук СССР, 1962.- 240 с.

131. Тоффлер А. Столкновение с будущим // Иностр. лит-ра. 1972. - № 3.- с.234-237.

132. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М.: Прогресс, 1986.-542 с.

133. Фейербах Л. Избранные философские произведения: в 2-х тт. М.: Госполитиздат, 1955. - 414 с.

134. Философия любви. ч.2. Антология любви. М.: Политиздат, 1990. - 605 с.

135. Франк С. Л. Смысл жизни / Вопросы филисофии. 1990 г. № 6-7, с. 68-132.

136. Франкл В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990. - 366 с.

137. Фрейд 3. Будущее одной иллюзии // Сумерки богогов. М.: Политиздат, 1989.-с. 94-142.

138. Фрейд 3. Введение в психоанализ: Лекции. М.: Наука, 1989. - 455 с.

139. Фрейд 3. Недовольство в культуре // Филос. науки. 1989. - № 1-е. 92-101.

140. Фрейд 3. Психология бессознательного: Сб. произведений. М.: Просвещение, 1990. - 447 с.

141. Фрейд 3. Психология масс и анализ человеческого «Я» // Диалог. 1990. -№ 12.-е. 104-112.

142. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. Пер. М.: Республика, 1994.-447 с.

143. Фромм Э. Бегство от свободы. -М: Прогресс, 1990. 269 с.

144. Фромм Э. Иметь или быть? М.: Прогресс, 1986. - 238 с.

145. Фромм Э. Искусство любить: Исслед. природы любви. М.: Педагогика, 1990.-157 с.

146. Фромм Э. Некрофилы и Адольф Гитлер // Вопр. философии. 1991. - № 9. -с. 69-160.

147. Фромм Э. Психоанализ и религия // Сумерки богов. М.: Политиздат, 1989. -с. 143-222.

148. Фромм Э. Пути из больного общества // Проблема человека в западной философии. М.: Прогресс, 1988. - с. 443-483.

149. Хайдеггер М. Бытие и время. Пер. Бибихина В. В. M.: Ad Marginem, 1997. -451с.бЗ.Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления: Пер. с нем. М.:

150. Швaлб Ю. М., Данчево О. В. Одиночество. (Социально-психологические проблемы). Киев: Изд-во «Украина», 1991

151. Шварц Т. От Шопенгауэра к Хейдеггеру. Пер. с нем. М.: прогресс, 1964. -359 с.

152. Швейцер А. Культура и этика: Пер. с нем. М.: Прогресс, 1973. - 343 с.

153. Шелер М. Избранные произведения. М.: Гнозис, 1994. - 490 с. ^72.Шестов Л. Киркегард - религиозный философ: Ст. от 1937 г.

154. Общественные науки и современность. 1991. - № 3. - с. 187-192. 73.Шлейермахер Ф. Речи о религии. Монологи. - СПб.: АО "Алетейя", 1994. -333 с.

155. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. Афоризмы и максимы.- Минск: Литература, 1998. 1408 с.

156. Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. М.: Республика, 1992. -448 с.

157. Энгельс Ф. О превоначальном христианстве. Сборник. — М.: Политиздат, 1983.-48 с.

158. Юнг К. Г. Архитип и символ. М.: Ренессанс, 1991. - 304 с.

159. Юнг К. Г. Приближаясь к бессознательному / Глобальные проблемы и общечеловеческие ценности. М.: Наука, 1990.

160. Юнг К. Г. Проблема души современного человека. / Философ, науки, 1989. -с. 114-126.

161. Язык и текст: Онтология и рефлексия.//Материалы к I Международным философско-культурологическим чтениям. СПб.: Silentium, 1999. - 345 с.

162. Ясперс К. Смысл и назначение истории: Пер. с нем. 2-е изд. М.: Республика, 1994. —527 с.

163. Ясперс К. Философская вера / Ежегодник философского общества СССР. -М, 1990. С. 264-303.