автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Коммуникативное общество и его рациональность

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Демина, Нина Александровна

Введение

Глава I. От классического рационализма к коммуникативной парадигме рациональности.

1.1. Генезис проблемы рациональности в классической философской традиции.

1.2. Реконструкция парадигмы рациональности.

Глава II. Основные черты коммуникативной модели рациональности.

2.1. Коммуникативное действие как реализация предпосылок рациональности.

2.2. Система и жизненный мир в теории коммуникативного действия.

Глава III. Коммуникативная компетенция и социальная практика.

3.1. Специфика социальной коммуникации в современном мире.

3.2. Общественная рационализация в функционалистской традиции и теория коммуникативного действия.

3.3. Просвещенная общественность как субъект рациональной коммуникации.

Введение диссертации2003 год, автореферат по философии, Демина, Нина Александровна

Актуальность темы исследования. Развитие современного общества характеризуется усложнением и разнообразием системы социальной коммуникации. Бурное развитие средств массовой информации, гуманитарных технологий, паблик рилейшнз заставляют по-новому взглянуть на механизмы социального развития, сосредоточить внимание на специфике и логике развития коммуникативных процессов. Философское мышление не может оставить в стороне эти изменения. В этом свете актуальной представляется проблема: может ли современная социальная коммуникация быть релевантно описана философией, в том числе с рационалистических позиций.

Проблема рациональности претерпела значительную трансформацию в ходе становления и развития философского знания. В философской традиции она рассматривалась в онтологическом, гносеологическом, теоретико-методологическом, социально-философском контексте. В современном толковании понятие рациональности значительно выходит за пределы, установленные классическим рационализмом. Это не активность чистого разума, не мыслительная деятельность трансцендентального субъекта, направленная на изучение внешнего мира или априорных характеристик собственной мыслительной деятельности. Рациональность приобретает гораздо более широкий спектр оттенков, как-то: рациональность мнений и действий, рациональность в своем функционировании в сфере социализированных индивидов, рационализация общественной жизни и т.д. Проблема рациональности, таким образом, оказывается тесно связанной с проблемой самопонимания современного общества, его развитием и с "диагнозом современности". Вопрос состоит в том, какой статус приобретает разум в современной жизни и насколько пригодны для функционирования общества рациональные критерии, нормы и ценности.

Обращение к идеалам рациональности сегодня, в эпоху, за которой закрепился термин "постмодерн", не является нейтральным и мыслится как полемика представителей современного рационализма с идейнохудожественной позицией постмодернизма, в основе которой лежит убеждение, что более глубокое и адекватное постижение действительности доступно не рациональному знанию, не науке, опирающейся на систематический формализованный понятийный аппарат и стремящейся к универсализму, а интуитивному мышлению с его ассоциативностью, метафоричностью, неоднозначностью, когда безграничное самовыражение отвергает какие бы то ни было модели соотнесения различных точек зрения, приведения их к единому порядку.

Все усиливающийся напор информации, все множащиеся технические средства коммуникации не в состоянии сделать общественные процессы более объяснимыми. Надежды на то, что отдельный человек будет чувствовать себя освобожденным от многих организационных забот, поскольку государство и его институты возьмут на себя его проблемы, не оправдались, скорее наоборот. Сегодня человек еще более растерян перед жизнью, чем раньше, когда со всеми своими проблемами ему приходилось справляться самому. Представим лишь некоторые аспекты такого положения вещей.

К ним относится, прежде всего, изменение подхода к пространству и времени. Спутниковые, электронные системы коммуникации исключают временной фактор из социальных процессов, так или иначе связанных с информацией, изменяется взаимосвязь между глобальными и локальными процессами, что приводит к усилению плюрализма в действиях и мнениях людей. Под воздействием процесса глобализации преобразуются все сферы общества - сфера системного воспроизводства, социальной интеграции, структура жизненного мира, которые изменяются в связи с новыми тенденциями индивидуальной и институциональной рефлексивности, связанными с процессами детрадиционализации и разрушения основ конвенциональное™.

Основные принципы модернистской ментальности: универсальность, гомогенность, монотонность, точность, уже не позволяют объяснить современные социальные процессы. Духовная ориентация модерна связана с тенденциями обновления, линейно-поступательным восприятием времени, что позволяет ей заявлять о "естественном праве настоящего перед прошлым" (Ролан Барт). Политический и этико-правовой проект модерна связан с надеждами на всеобщее утверждение царства разума, закона и справедливости.

Постмодернизм, символизируя кризис самоидентификации современного общества, выражает культурно-историческую неопределенность, постулирует состояние аномии в современном обществе. В этих условиях встает вопрос о возможности или невозможности заполнения возникшего ценностно-нормативного вакуума. Фиксируя ситуацию социокультурного кризиса, постмодернизм не видит позитивной ориентации, способной открыть новую перспективу.

Рассмотрим некоторые аспекты современной ситуации в социальных и, отчасти, в естественных науках, которые обуславливают обращение к новым моделям рациональности и пересмотр традиционных рационалистических ценностей.

Кризис рациональности в современном обществе во многом связан с реализацией ряда возможностей, заложенных в самой природе рационального познания. Это относится, в первую очередь, к науке, как основной и наиболее распространенной разновидности рационального познания. В науке реализуются такие особенности рационального познания как наличие концептуального аппарата, моделирование реальности в системе понятийных конструкций, в результате чего становится возможным отчуждение этого мира от других слоев реальности, его замыкание на самом себе, превращение в самодовлеющую структуру и, как крайняя форма, подавление этим миром личностно-уникальных, неотчуждаемых от живых индивидов способов освоения ими окружающей действительности.

Наиболее ярко эти возможности проявляются в развитии техники. Как указывает Ю. Хабермас в своей работе "Техника и наука как идеология", "техника сама по себе есть идеология, так что господство ее над природой и людьми "консубстанциально" самой ее концепции" [110, с.196]. А тот факт, что этому "техническому империализму" удалось беспрепятственно установить свое господство, объясняется присущей технике способностью к самолегитимации. Ее господство, будучи реальным, перестает ощущаться общественным сознанием, поскольку укрощение природных сил и рост производства легитимируются обеспечением все более комфортабельных условий существования. Именно таким образом рациональность становится "продажной", теряет свою просветительскую функцию. Прежде демистифицирующая, рациональность образует новый миф, предназначенный легитимировать технократическое общество, основание и конечная цель которого - рост производительных сил и их адаптация к системе - оказывается вне критики, истолковывается идеологически. Идеология, выступая от имени науки, функционирует как официальный псевдосциентизм, и одно это принуждает ее прокламировать науку как высшую ценность.

Критика разума в его научном и идеологическом обличьях нередко приводит к его тотальному отрицанию. Французский философ Ж. Батай, являющийся одним из выразителей духовной позиции постмодернизма отмечает: "Во всех своих обличьях - философском, политическом, экономическом, тем более научном - разум есть редукция . не только мысли, но самой возможности мысли, синоним эгоизма, поскольку подразумевает атомизацию общественного организма, каждая частичка которого мотивируется своим собственным интересом" [110, с.203]. Технократическому обществу удается, по Батаю, деполитизировать народные массы, купив их смирение материальным благополучием. Разум повинен, с его точки зрения, в общественной дезинтеграции, т.к. он изгоняет из жизни архаические силы, которые извечно были фундаментом общества. Осколки этих сил обнаружены психоанализом в сновидениях, этнологией в первобытном мышлении и т.д.

Тенденции современного научно-технического развития также способствуют пересмотру представлений об идеалах рациональности, ее возможностях и пределах, стандартах и критериях. Техническое развитие характеризуется все большим взаимопроникновением духа и материи. Микроэлектроника, искусственный интеллект и пр. высокоорганизованные технические системы "насыщают " духом материю, что приводит к пристальному изучению континуума "машина-человек" как выражения дуализма информации и материи.

Важную роль в естествознании играет сегодня понятие нестабильности, непредсказуемости флуктуаций [77], в отличие от господствующего с Нового времени детерминизма. Потеснив детерминизм, теория нестабильности позволила включить в поле зрения естествознания человеческую деятельность, дала возможность соотнести естественные и природные процессы. Положение современного человека также необъяснимо исключительно с позиций детерминизма, его бытие все более атомизируется, становится независимым и случайным, и самые незначительные социальные флуктуации могут направить его в ту или иную сторону. Таким образом, нестабильность, непредсказуемость и, в конечном счете, время как сущностная переменная, стали играть немаловажную роль в преодолении разобщенности, существовавшей между социальными исследованиями и науками о природе.

Наряду с понятием нестабильности значительную роль в современной науке играют также представления о конечности вселенной и энтропии, сопровождающей протекающие в ней процессы. В социальном контексте данные понятия приобрели свое значение после публикации в 1972 году исследования Д. Медоуза "Пределы роста" и последующих исследовательских проектов, осуществленных по инициативе Римского клуба. Согласно данному исследованию, запасы энергии и виды материи нельзя свободно конвертировать и умножать, т.к. из энергии нельзя извлекать полезную работу без последствий для окружающей среды. Таким образом, принцип закона сохранения и связанная с ним идеология экономического роста и прогресса оказались в кризисном положении. Самосохранение, сохранение своей структуры снова стало проблематичным, не само собой разумеющимся, как это было в эпоху Нового времени. Экологический вопрос, утверждая конечность и хрупкость природных структур, поставил под сомнение неограниченное господство человека над природой и развеял надежду на достижение этого господства.

Исчерпаемость физических запасов энергии привела к идее "исчерпаемости утопических энергий", являющейся одним из признаков того что началась эпоха постмодерна, сменившая Новейшее время. "Характерной особенностью нашего времени является конец утопий. Марксистская утопия не привлекает больше духовных и душевных сил, потому что утопия защищенности от нужды реализовалась в современном социальном государстве, но с ее воплощением в действительность наступило не царство вожделенной райской свободы и избытка, но тривиализация утопических надежд. Чувство отчужденности человека от общества, одиночества человека, являющегося одновременно и единичным и неповторимым существом, продолжает существовать и при реализованной утопии" [44, с.91]. Дискредитация утопических надежд в марксистском, либерально демократическом вариантах таит в себе опасность создания новой мифологии, могущей, впрочем, принять вид тотального плюрализма и деконструктивной произвольности. Постмодернистское мышление отрицает необходимость создания нового метанарратива, согласно Р. Рорти, его вполне может заменить "интеллектуальный аналог гражданских ценностей -терпимость, ирония и стремление дать возможность сферам культуры процветать, не слишком заботясь об их "общем обосновании", их унификации, "внутренних идеалах" [83, с.124].

В ситуации смены социокультурных ориентиров, смещения философских акцентов актуальной становится проблема поиска адекватных форм рациональности, релевантных современному социальному развитию, в рамках которых могут быть поняты, описаны и реализованы политические, экономические и социальные проекты. Без рационалистического истолкования специфики современной социальной коммуникации сложно говорить о сущности современного общества и перспективах его развития.

Нам представляется перспективным рассмотрение проблемы рациональности современного общества в перспективе теории коммуникативной рациональности, на сегодняшний день в наиболее полном виде сформулированной в работах германского философа, представителя третьего поколения Франкфуртской школы социальных исследований

Юргена Хабермаса, который считает, что теория рациональности в современных условиях возможна, именно она должна искать новые идентификационные пространства, в которых жизненные процессы протекали бы разумно, понятно и логично. Данная философская концепция может быть рассмотрена как оппозиция постмодернизму, для Хабермаса "отказ от если не трансцендентальной, то уж во всяком случае "универсалистской" точки зрения, кажется . предательством по отношению к общественным надеждам, которые для либеральной политики являются основополагающими" [83, с.116]. Теория Хабермаса представляет собой один из вариантов современного понимания разума, она нацелена на выявление его возможностей в современных условиях и отличается стойким интересом к формированию и рациональному совершенствованию сферы человеческой коммуникации [61]. А сфера эта вовсе не изначально рациональна, в ней содержатся многочисленные возможности отклонения от рациональности, "в ней могут канализироваться, накапливаться, находить сложно-опосредствованное, превратное, в т.ч. и иррациональное выражение настроения недовольства, протеста, злобы, раздражения, которые рождены совсем другими (некоммуникационными ) явлениями и причинами" [61, с.161].

Говоря о степени научной разработанности проблемы, следует отметить, что это относится, прежде всего, к зарубежной литературе. Проблема рациональности коммуникативного общества рассматривается, преимущественно, в рамках историко-философского анализа теории коммуникативной рациональности Ю. Хабермаса. Исследованию его творчества посвящено огромное число работ западных исследователей. Среди авторов, исследующих теорию коммуникативной рациональности, следует отметить Э. Гидденса, Р. Бернстайна, М. Зееля, Г. Дукса, С. Уайта, Д. Хорстрера, А. Трайбель, У. Гмюндера, Д. Хэлда и др. Критика рационалистических позиций Хабермаса содержится в работах теоретиков постмодернизма Ж.Ф. Лиотара, Р. Рорти и др. Критики Хабермаса сомневается, что теории коммуникативной рациональности удастся сделать то, что не удалось трансцендентальной философии - обеспечить универсалистские критерии. С точки зрения Ж.Ф. Лиотара, смешивать то, что относится к разряду идей разума (онтология), с тем, что относится к разряду концепций понимания (социология) - трансцендентальная иллюзия [48].

Большинство исследователей подчеркивает, однако, что теоретические позиции Ю. Хабермаса имеют далеко идущую перспективу. Так Э. Гидденс, Р. Родерик считают, что теория Хабермаса взяла на себя функцию защиты идеалов Просвещения, отрицая при этом как релятивизм постмодернистских теорий, так и абсолютизм философской традиции. Хабермас, с их точки зрения, плывет против течения, предлагая общую концепцию рациональности в эпоху, когда стали модны релятивистские стили мышления, стремясь оправдать Просвещение и современность в то время, когда многие считают их дискредитированными [90].

По мнению С. Уайта, предшественники Хабермаса Хоркхаймер и Адорно дали такую оценку современности, которая не позволяет рассматривать ее как прогрессивное явление. Коммуникативная модель рациональности позволяет понять ее более полно, дает возможность выявить универсалистский, рационалистический потенциал современных структур сознания и, в то же время, указать на избирательное и одностороннее использование этого потенциала в условиях модернизации [90].

Теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса является, с точки зрения М. Зееля, теорией форм рациональности, различение которых имеет значимость для коммуникативного разума. Такими формами являются теоретико-инструментальная, морально-практическая и эстетико-экспрессивная рациональность. Именно различие и единство форм рациональности и является отличительным признаком коммуникативного разума: "Необуженная рациональность коммуникации должна одновременно мыслиться как "коммуникация" аспектов рациональности, в свободной игре которых лишь и может продуктивно реализоваться потенциал многомерного разума" [90, с. 130].

В оценке коммуникативной теории рациональности Ю. Хабермаса нам наиболее близка позиция Стивена Уайта, который в своей работе "Творчество Ю. Хабермаса последнего времени" предлагает рассматривать его теорию рациональности как "критическую исследовательскую программу" для социальных наук [90, с. 121]. Уайт имеет в виду концепцию исследовательской программы, сформулированную И. Лакатосом, проводящим различие между ядром программы, которое нельзя подвергнуть непосредственной эмпирической проверке, и теми интерпретациями и объяснениями, которые конституируются на основе ядра, его основных понятий. По мнению Уайта, "ядро" любой социально-научной исследовательской программы должно образовывать, по крайней мере частично, какое-либо объяснение природы человеческой субъективности, агентности. Уайт считает, что в концепции Хабермаса роль такой модели субъекта выполняет теория рациональности, связывающая воедино антропологические и социально-структурные моменты.

В отечественной литературе достаточно подробное исследование творчества Ю. Хабермаса содержится в монографии "Коммуникация и эмансипация: критика методологических основ социальной концепции Ю. Хабермаса" (авторы A.B. Гайда, B.JI. Шульц, С.Е. Вершинин), вышедшей в 1988 году. Данная работа дает довольно целостный анализ концепции философа, однако его работы последнего времени не рассматриваются авторами, что вполне объяснимо, учитывая год выпуска монографии. Творчество философа исследуется в ней с критических позиций в контексте марксистской парадигмы в том виде, в каком она сформировалась в советской науке.

В большинстве работ, вышедших в нашей стране до 90-х годов, основной акцент был сделан на проблеме методологии социального познания в концепции Хабермаса, теории социальной эволюции, механизмов общественного развития, либо творчество философа рассматривалось в контексте генезиса философских воззрений Франкфуртской школы (Ю.Н. Давыдов, Г.М. Тавризян).

Работы 90-х годов, посвященные анализу творчества философа, носят, по преимуществу, характер описания теории Хабермаса в целом, либо отдельных ее аспектов (Н.В. Мотрошилова, Ю.Н. Давыдов). При этом отмечается значение социально-философской концепции Хабермаса, подчеркивается многоплановость, синкретичность его теории, но не указывается основание этого синтеза. Однако, по мере аутентичного освоения философского содержания текстов Хабермаса, отечественные исследователи осуществляют детальный анализ этой многоплановой концепции, основанием которой является теория коммуникативной рациональности.

Так, И.П. Фарман [94, 95] связывает изменение концепции рациональности с кризисом традиционной методологии научного познания: ". В противовес господствующей ныне технократической теории развития общества и концепциям научно-технической рациональности необходимо сосредоточить усилия на выявлении и адекватной интерпретации человеческих интересов и потребностей, разработке "проектов" и "моделей" новых человеческих отношений, иначе, - коммуникативной рациональности" [95, с.93]. В указанных выше работах автор анализирует общефилософские и социокультурные предпосылки реконструкции "проекта Просвещения".

В монографии В.Н. Фурса "Философия незавершенного модерна Юргена Хабермаса" (Минск, 2000) содержится анализ предпосылок создания коммуникативной модели рациональности и дается наиболее полный, на наш взгляд, анализ социально-философских воззрений философа, изложенных в его последних работах.

Следует отметить, что в настоящее время исследование творчества Ю. Хабермаса в целом и проблемы коммуникативной рациональности, в частности, поднялось на новый уровень. Об этом свидетельствует появление указанных монографий, а также диссертационных исследований C.B. Шачина (1996), A.B. Назарчука (1996), А.Я. Алхасова (1997).

Объектом исследования является философская проблема рациональности.

Предметом исследования выступает рациональность коммуникативного общества.

Целью диссертационного исследования является экспликация и анализ коммуникативной модели рациональности, оценка ее социально-теоретической релевантности.

Для реализации даниой цели необходимо решение следующих задач:

- дать анализ формирования основных понятий классического рационализма;

- выявить основные направления реконструкции классического рационализма;

- эксплицировать коммуникативную парадигму рациональности;

- раскрыть понятие коммуникативного действия в контексте основных категорий функционализма и феноменологии - системы и жизненного мира;

- дать оценку социально-теоретической релевантности теории коммуникативной рациональности;

- раскрыть понятие коммуникативного общества;

- дать сравнительный анализ проблемы общественной рационализации в функционализме и в теории коммуникативного действия;

- определить субъект рациональной коммуникации.

Исследование творчества теории коммуникативной рациональности связано, на наш взгляд, с двумя особенностями. 1. Хабермас использует в своих работах настолько богатый материал, что нет возможности включить его в полной мере ни в плане традиционной разработки проблемы, ни в плане полемики вокруг нее в настоящее время. Как отмечает один из исследователей Хабермаса Р. Бернстайн, "нет ни одной сферы исследований, могущей иметь какое-либо значение для разработки социальной теории, которой бы ни овладел Хабермас" [90, с. 103]. 2. Если в философии последнего времени достаточно устойчива тенденция к дифференциации направлений, то теория Хабермаса строится на пути синтеза не только философского, но и междисциплинароного. По мнению Э. Гидденса, Хабермас инкорпорирует в свою концепцию идеи, взятые из целого спектра подходов, кажущихся несовместимыми [90]. Наряду с использованием достижений классического и неклассического рационализма, широкого спектра современной философии (феноменология, герменевтика, структурнофункциональный анализ, лингвистическая философия), Хабермас привлекает к своим исследованиям достижения социологии, психологии, лингвистики, политической экономии и т.д. Структура его текстов такова, что собственные воззрения он излагает отталкиваясь, ссылаясь, полемизируя с различными авторами и их позициями.

Данные особенности во многом определили методологическую основу исследования. В диссертационной работе использован метод анализа. В результате анализа теории коммуникативного действия выделено ее структурное ядро - теория коммуникативной рациональности. Учитывая тесную связь коммуникативной парадигмы рациональности с классическими и современными подходами к данной проблеме и невозможность охватить все спектры полемики вокруг нее в полном объеме, мы используем их в той мере, в какой этого требует логика данной работы, в рамках историко-феноменологического рассмотрения проблемы. При анализе понятия коммуникации в теории коммуникативной рациональности и в концепциях современного функционализма используется метод сравнения. Анализ понятий "система" и "жизненный мир" в указанных подходах предполагает использование функционального и феноменологического методов. В целом, диссертационное исследование выполнено в рамках критического подхода к проблеме рациональности, основы которого разработаны марксизмом и неомарксизмом, предполагающего выявление социальных предпосылок рационально-ориентированного дискурса.

Теоретическими источниками данной работы являются классические философские и социологические работы по проблемам рациональности (произведения представителей немецкой классической философии, марксизма, Франкфуртской школы социальных исследований, работы М. Вебера).

Исследуя коммуникативную парадигму рациональности, автор опирается на произведения Ю. Хабермаса, посвященные непосредственно проблеме рациональности коммуникации, т.е. по преимуществу исследует работы, вышедшие в последние годы, т.к. именно в них эта проблема содержится в наиболее разработанном виде. Теория Хабермаса претерпевала значительные изменения на протяжении времени. В центре данного исследования находится творчество философа позднего периода и произведения, центрирующиеся вокруг проблемы рациональности, такие как "Теория коммуникативного действия" (1981), "Моральное сознание и коммуникативное действие" (1981), "Философский дискурс модерна" (1985), "Постметафизическое мышление" (1988), "Новая необозримость" (1985) и др., а также философско-публицистические работы.

В данном исследовании используются достижения современной социальной теории, прежде всего таких ее направлений как феноменология, постмодернизм (Ж.Ф. Лиотар, Ж. Батай), функционализм и неофункционализм (Н. Луман, Р. Мюнх, Дж. Александер).

Научная новизна исследования:

1. установлено, что основными направлениями реконструкции классического рационализма является введение в теорию рациональности идеи исторического субъекта, социокультурной опосредованности процессов познания, перспективы межсубъективного взаимодействия;

2. определено предметное поле и основные понятия теории коммуникативной рациональности: коммуникативное действие, дискурс, теория аргументации, система, жизненный мир, которые могут служить основой коммуникативной методологии социально-философского анализа. Обоснована релевантность этой методологии, которая обусловлена усложнением системы социальной коммуникации в современном мире и разнообразием ее субъектов;

3. выявлено, что в основе коммуникативной парадигмы рациональности лежит концепция субъекта, рассматриваемого в рамках взаимодействия с другими субъектами; идентичность которого формируется в контексте интерсубъективного признания. Таким образом, понятие рациональности приобретает коммуникативный характер и может быть рассмотрено в контексте взаимодействия индивидов. Рациональность является имманентно присущей коммуникации и проявляется в речи и в действиях индивидов, она подразумевает то, как разговаривающие и действующие субъекты добывают и применяют знание;

4. установлено, что понятие коммуникативного действия приобретает амбивалентный характер в понятийной перспективе функционализма и феноменологии. Жизненный мир служит контекстом коммуникативного действия, представляет собой ресурс, создающий возможности взаимопонимания участников коммуникации, предпосылки координации и интеграции социального взаимодействия; он предстает как передаваемые через язык и культуру образцы толкования действительности. Коммуникативное действие координируется также через функциональные взаимосвязи социальной системы, которые выступают по отношению к участникам взаимодействия как внешняя реальность. В ходе модернизации общества императивы системы вторгаются в действия индивидов, что приводит к колонизации жизненного мира, его подчинению системе благодаря таким инструментам как деньги, власть, масс-медиа, которые позволяют системе взять на себя управление социальными интеракциями;

5. доказано, что в перспективе теории коммуникативной рациональности можно идентифицировать современное общество как коммуникативное. Его основными характеристиками являются разнообразие и усложнение системы социальных интеракций, увеличение роли массовой коммуникации, гуманитарных технологий, возможность доступа к большим массивам информации. Выявлено наличие антиномий коммуникативного общества", между стремлением к свободе мнений и манипуляцией общественным сознанием, широким доступом к информации и отсутствием системы информационной безопасности, глобализацией коммуникации и этническим, культурным, религиозным многообразием современного мира;

6. выявлено противоречие между априорным, универсалистским характером модели коммуникативной рациональности и идеей ее социально-исторической обусловленности. Предпосылки коммуникативного действия (симметричность взаимных притязаний на значимость, универсальное значение языковой компетенции, правил рациональной аргументации), которые приобретают в исследуемой модели трансцендентальный характер, сами сформировались в определенной социально-исторической ситуации - в западном обществе в эпоху модерна. Эти предпосылки сами, по существу, историчны, а не априорны. Стратегия критической социальной рефлексии обусловлена контекстом ее собственного возникновения, она порождена западным индивидуалистическим обществом в качестве момента рефлексии собственного социального развития;

7. показано, что теория коммуникативнои рациональности, являясь продуктом эпохи модерна, отражает, прежде всего, реалии западного общества. Это снижает ее продуктивность при анализе глобальных социальных процессов в аспекте полиэтничности и мультикультурализма. Для преодоления европоцентризма в современной философии необходима практика межкультурного универсального дискурса в контексте многообразия современного общества;

8. показано, что исходным пунктом функционализма является понятие общества, которое трактуется как система. Эта система мыслится в контексте парадигмы аутопойесиса, т.е. самостабилизации, самовоспроизводства общества. Именно в этом направлении развиваются и процессы рационализации. Это идет вразрез с теорией коммуникативного действия, согласно которой социальный порядок формируется сознательными усилиями индивидов, в основе которых лежит дискурсивно опосредованный опыт критической социальной рефлексии;

9. выявлено, что в рамках коммуникативной модели рациональности субъектом рациональной коммуникации является "просвещенная общественность", которая включает в себя как индивидов, которые выражают частные мнения и испытывают их в практике обсуждения, так и гражданские ассоциации, автономные объединения общественности, которые не произведены политической системой и не направлены на ее легитимацию, а возникают спонтанно в контексте повседневной практики, их значимость состоит в актуализации потенциала жизненного мира в противовес императивам системы;

10. установлено, что коммуникативная модель рациональности позволяет сохранить идею разумного воздействия на социальную жизнь, идеалы Просвещения, горизонты социального прогресса. Показано, что воплощение форм коммуникативной рациональности в современном обществе не является данностью, возникновение и успешное функционирование сферы "просвещенной публичности", укоренение рационального дискурса являются своего рода проектом, успешная реализация которого зависит от социальных наук, той роли, которую они будут играть в обществе и от деятельности интеллектуалов, лидеров мнений, которые смогут способствовать теоретическому и практическому распространению принципов рациональной коммуникации.

Научно-практическая значимость исследования. Анализ одной из наиболее влиятельных концепций современной западной социальной философии имеет теоретическую значимость, т.к. позволяет осмыслить новый исторический этап в развитии философии, проследить ее основные тенденции и направления смены парадигм. Немаловажным является и то, что переход российского общества к новым принципам социальной организации также требует разработки теоретических концепций развития, обладающих значительным объяснительным потенциалом, создание таких концепций является возможным только при условии критического усвоения и актуализации достижений современной социальной теории.

Результаты диссертационного исследования могут быть использованы:

- для преподавания курсов "Социальная философия", "Современная западная философия", "Теория коммуникации";

- как основа дальнейшего социально-философского исследования коммуникативных стратегий современного общества;

- в социологических, культурологических исследованиях современного российского общества,

- в анализе теории и практики политического дискурса.

Апробация работы. Результаты исследования обсуждались на теоретических семинарах кафедры социологии Красноярского государственного университета, кафедры философии и истории Красноярской государственной академии цветных металлов и золота. Ряд положений диссертации были опубликованы в сборниках научных статей "Проблемы развития российского общества" (Красноярск, 1998), "Социально-экономические проблемы реформирования России"

Красноярск, 1998); представлены в выступлениях на конференциях "Индивидуализация обучения в системе непрерывного образования" (Красноярск, 1997), "Психолого-педагогическая наука и образование для современных гуманитарных технологий" (Красноярск, 2000), "Духовно-исторические чтения" (Красноярск, 2000).

Выводы диссертационного исследования были использованы автором в выступлении на встрече с руководителями пресс-служб и специалистами по связям с общественностью управлений и комитетов администрации Красноярского края в марте 2001 года.

Кроме того, выводы исследования апробированы в ходе разработки, чтения лекций и проведения семинаров по курсам "Философия", "Социология". Основные проблемы, рассматриваемые в работе, представлены в методических указаниях "Современная социология о природе социального порядка" (Красноярск, 2000).

Автором установлены контакты с немецкими профессорами, работающими в области теории коммуникативной рациональности, В. Кульманом (философский институт высшей технической школы, Аахен) и Р. Бубнером (философский семинар Гейдельбергского университета), от которых получены приглашения на стажировку.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Коммуникативное общество и его рациональность"

Заключение.

Принятая к исследованию тема «Коммуникативное общество и его рациональность (социально-философский анализ)» выявляет ряд актуальных проблем общефилософского и социально-теоретического характера, связанных с реалиями функционирования современного общества. Проблема рациональности является одной из наиболее актуальных для социальной философии XX века. Ряд ее направлений (неомарксизм, постмодернизм) исходят из представления, что разум - причина все большего овеществления и отчуждения современного общества. Овладение природой при помощи разума превратилось в овладение людьми, ведет к подавлению внутренней природы человека. Классические концепции рациональности видят только один тип разума в общественном развитии, а именно - инструментальный разум, направленный на поиск наиболее эффективных средств для достижения определенных целей. Наряду с этим, с позиций коммуникативной модели рациональности, молено говорить о другом типе разума - коммуникативном, который строится на взаимопонимании и направлен на него. В контексте исследуемой парадигмы, именно такая коммуникативная рациональность существенна для развития современного общества, делает возможным постметафизическое понимание организации общественной жизни на рациональной основе.

Мы полагаем, что в методологическом плане теории коммуникативной рациональности удается преодоление односторонности объективистского, эмпирического и субъективистского, феноменологического подходов. Теория общества наполняется конкретным историческим содержанием, пониманием сути происходящих в современном мире процессов, в отличие, например, от функционализма Н. Лумана, концепция которого отличается связностью и завершенностью, но не апеллирует к конкретным тенденциям общественного

О гр развития, носит, во-многом, абстрактный, схематичный характер. 1ак, в теории Ю. Хабермаса внимание к конкретным формам социальной практики неразрывно связано с их философским осмыслением, для него важно вернуть философскую рефлексию в социальную теорию, вновь сделать философское осмысление релевантным общественному развитию. При этом философия должна освободиться от институциональной привязанности к партийной и государственной идеологии, прежде чем она сможет стать теоретико-коммуникативной основой в деятельности политической общественности.

На наш взгляд, эти теоретические построения имеют ярко выраженную практическую направленность, связаны с гуманистической, эмансипаторской традицией Просвещения и марксизма. Коммуникативная модель рациональности заново формулирует торетико-познавательные предпосылки, которые могли бы способствовать возрождению потенциала разумной рефлексии, преодолению всех форм насилия в обществе: физического, политического, символического, которые базируются на искажении коммуникации, господстве ее асимметричных форм, когда участники социального взаимодействия не обладают в равной степени коммуникативной компетенцией и возможностью быть равноправными участниками дискурса. Для того чтобы это произошло, необходимо развитие демократических форм в современном обществе, в основе которых лежат рациональные принципы социальной организации.

Однако, в отличие от марксизма или критической теории, в рамках коммуникативной модели рациональности субъекты социального освобождения не идентифицируются с определенным классом или социальной группой, а процессы деидеологизации и эмансипации связываются с самим способом функционирования общества. Здесь учитывается сложившееся на основе исторического опыта понимание того, что не существует четко идентифицируемых классов или социальных слоев, на которые можно указать как на представителей всеобщего интереса.

Разумная критическая рефлексия не является прерогативой определенного слоя общества, но она не является также теоретической конструкцией, носящей трансцендентный характер. Рациональные структуры заложены в коммуникации, самой природе человеческого взаимодействия. Разум функционирует в процессе общественного воспроизводства, в обыденной жизни людей, именно этот разумный потенциал содержит возможность демократического развития, формирования открытых, доступных критике и рефлексии форм социальной практики.

Однако этот процесс не является спонтанным. Формирование открытого общества, закрепление традиций критического дискурса должны инициироваться просвещенной общественностью. Возрождение критической функции общественности связано, прежде всего, с деятельностью интеллектуалов в современном обществе, с организацией широкомасштабных общественных дискуссий по важнейшим вопросам социального развития, создания «групп одной проблемы» и прочих гражданских ассоциаций. Разумная организация социального порядка является не данностью, не неизбежным результатом общественного развития, а проектом, реализация которого требует гражданской инициативы.

Идеалы модерна все еще остаются незавершенным проектом, который имеет большое будущее. Тезис о становлении в настоящее время постмодерна представляется в рассматриваемом контексте необоснованным, базирующимся на дискредитации идеи модерна как утопии, идентифицируемой с индустриально-капиталистическими или социалистическими обществами. Современная идея модерна должна подвергнуться переосмыслению, стать предметом широкого обсуждения, прежде всего с точки зрения моральных норм, ценностей, обогатиться гуманистическим содержанием в рамках процесса формирования гражданского общества. Современный социальный порядок определяется его смыслом, особенностями рационализма как способа воздействия на природу духовного индивидуализма.

Человеческое поведение объяснимо не только с целерациональных позиций, коммуникативная модель предполагает единство различных форм аргументации: теоретического, практического, эстетического, экспликативного дискурсов, терапевтической критики. Объективно оно является результатом как рефлексивного мышления, так и различных форм принуждения, социально и психологически детерминировано. Поэтому столь важен критический подход к его истолкованию.

Мы показали, что все ускоряющийся процесс глобализации мирового сообщества выдвигает все более жесткие требования к механизмам социальной интеграции, коммуникативные процессы приобретают все большую значимость в современном мире. Однако стоит отметить, что идеализация дискуссионного метода также имеет свои издержки. Дискуссия не всегда нацелена на принятие окончательного решения, она может лишь актуализировать ту или иную проблему. Это может также привести к господству «языковой власти», парализации действия, превращению общества в недееспособный «дебат-клуб». Дискурс может переместить власть в сферу слова и выступать как механизм, который под видом консенсуса приводит к господству «фюреров слова». Опыт перестройки и гласности в нашей стране позволяет представить такое положение вещей. Формирование гражданского общества не означает его тотальную политизацию, должны быть независимые от государственной власти каналы выражения общественного мнения и возможности донести эти мнения до властных структур.

Широко и весьма успешно используемые в настоящее время технологии манипуляции общественным сознанием опираются на системный характер идеологических конструкций, существующих и воспроизводящихся в постсоветском коммуникативном пространстве. Необходимы специальные усилия по формированию конвенциональных коммуникативных стратегий, работе с общественным сознанием, при этом теоретическая модель коммуникативной рациональности должна быть подкреплена разработкой соответствующих процедурных норм процесса согласования мнений. Эти вопросы могут стать предметом дальнейших социально-философских, социологических, политологических исследований.

При всем многообразии представительства партий, социальных движений, союзов, ассоциаций в нашей стране, которые заботятся о достаточном представительстве своих стратегий, все же важнейшие вопросы развития общества решаются на политическом уровне. При этом за программами большинства движений и партий мы видим не желание привлечь внимание к проблемам, а, как правило, стремление сформировать положительное отношение к собственной организации и ее лидерам. Думается, что аналогов гражданских ассоциаций, инициирующих дискурсы по наиболее значимым проблемам развития общества у нас сегодня нет. Исключениями, пожалуй, являются некоторые экологические, этнические и культурные движения.

Однако, при всей плодотворности коммуникативной теории рациональности, следует отметить ее ограничения. Основным является тот факт, что эта теория, будучи продуктом развития западного индивидуалистического общества, не может иметь универсальное значение в рамках межкультурного дискурса, в условиях полиэтничности, культурного, религиозного многообразия современного мира.

Вызывает возражение идея построения социальной интеграции только на рациональных принципах. Абсолютизация рациональности может привести к забвению традиций, пренебрежению к структурам повседневной практики, обесцениванию регионального многообразия. При этом речь идет о когнитивно-инструментальной форме рациональности, господство которой может обернуться «онаучиванием» всех жизненных сфер. Опасения насчет того, что научно-техническое развитие, процессы модернизации приведут к нивелированию культурной дифференциации, уничтожению личностно-уникальных элементов социального опыта еще достаточно сильны. Однако, освобождение в ходе дискурсивной практики языковой коммуникации должно обеспечить ей контроль над процессами модернизации и социальной интеграции, необходимо создание коммуникативных предпосылок универсального расширенного дискурса, участники которого имели бы возможность высказать свои аргументы, обосновать позиции по отношению к соответствующим нормам и моделям поведения, когда их претензия на значимость ставится под сомнение. Только при таких условиях конституируется интерсубъективность более высокого уровня, где перспектива каждого сплетается с перспективой всех.

Принципы рациональной коммуникации в силу универсальных предпосылок не являются, однако, всеобщими и необходимыми. Они реализуются лишь контекстуально, будучи опосредованными социальными движениями и политической деятельностью. Универсализм коммуникативной рациональности направлен не на нивелирование индивидуальности, подчинение ее всеобщему порядку, а на понимание Другого, на то, чтобы именно частные мнения и образцы поведения могли стать основой социальной солидарности. Никакой моральный порядок не может служить основанием для подавления и угнетения, будь то лишенные привилегий слои населения, этнические сообщества, маргинализованные меньшинства и т.д. Разум остается лишь возможностью универсального понимания, которая реализуется в завоеваниях социальных движений, в институтах и принципах демократического правового государства.

Воплощение принципов рациональной коммуникации не означает бездумного соединения теории с практикой, т.к. между ними существует ряд опосредующих звеньев. Сегодня истины рассеяны по многим универсумам дискурсов, они должны быть представлены и испытаны на значимость.

Это не означает, что коммуникативные процессы, основанные на рациональных предпосылках, могут взять на себя функции власти. Власть, рождающаяся в процессе коммуникации существует наряду с административно применяемой властью. Политическая общественность способствует формированию легитимной власти, которая, в свою очередь может управлять политическими коммуникациями. Как деятельность автономной общественности и лояльность к властным структурам будут взаимодействовать - это вопрос эмпирический.

В последние годы в западной философии тотальная критика разума достигла своего апогея: разум состоит в теоретической ориентации на тотальность, которая находит свое практическое выражение в тоталитарности, он оказывается враждебным демократическим институтам.

В противовес этому, мы поддерживаемся позиции, согласно которой социокультурный потенциал современного общества может быть рассмотрен в процессе коммуникативной рационализации. Культурное развитие, религия, правовое и моральное сознание должны стать основой интеграционных процессов в обществе. Политике и управлению необходимо ориентироваться на культурные сферы, труднодоступные для административного воздействия, ориентироваться на опыт, аккумулированный в культурном капитале. Интеллигенты должны понимать, что у них нет привилегированного доступа к истине, что они со своими мнениями и экспертизами также подвержены заблуждениям. Однако их деятельность является крайне необходимой для расширения спектра дискутируемых тем и доводов, чтобы держать открытой политическую коммуникацию.

Речь идет о модернизации либеральных теорий и демократической мысли в условиях, когда надо исходить не столько из воли и мнений индивидов, сколько из процесса их формирования в дискурсе (deliberation). Делиберативная демократия, продолжая традиции прежних концепций правового государства, рассматривается как демократия рационального дискурса, аргументации и конвенциональности. В ее основе лежит понимание, что современный человек - это не гражданин, отчужденный от общества, он не только производитель и потребитель, но и активный участник политической и гражданской жизни. Концепция правового государства в современных условиях предполагает, что государственно-правовая сфера должна рассматриваться с точки зрения ее открытости, подвижности, эффективного включения новых тем, мнений, пересмотра результатов. На правовом уровне должны быть решены вопросы о роли большинства и мнении меньшинства, парламентской ответственности, корпоративности.

Сближая понятия гражданское общество и политическая общественность, теория коммуникативной рациональности делает акцент на таких формах общения, организации, институционализации, в которых формируются мнения, идеи, ценности, мотивы и ориентации. Она направлена на поиск принципов и ценностей нового общественного порядка в многосторонней коммуникации индивидов, социальных групп, стран, регионов.

Список научной литературыДемина, Нина Александровна, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Абельс X. Интеракция, идентификация, презентация. Введение в интерактивную социологию. С-Пб.: Алетейя, 1999. - 266 с.

2. Автономова Н.С. Рассудок, разум, рациональность. М.: Наука, 1988. -286 с.

3. Адорно Т. К логике социальных наук // Вопросы философии. 1992. -№10.-С. 76-86.

4. Александер Дж.С. После неофункционализма: деятельность, культура и гражданское общество // Социология на пороге 21 века: Новые направления исследований. Под ред. С.И. Григорьева, Ж. Коэнен-Хуттера. М.: Интеллект, 1998. - С. 231-249.

5. Алхасов А.Я. Антипозитивизм в социологической теории Юргена Хабермаса: Дис. . канд. филос. наук. -М., 1997. 187 с.

6. Американская социологическая мысль / Р. Мертон, Д. Мид, Т. Парсонс, А. Щюц. Сост. Е.И. Кравченко, ред. В.И. Добренькова. М.: Международный Университет Бизнеса и Управления, 1996. - 560 с.

7. Антонова И.И. После современности: Очерк цивилизации модернизма и постмодернизма. Минск: Беларуская навука, 1997. - 446 с.

8. Беккер Д. В обществе об обществе // Социо-Логос. Вып. 1. Под ред В.В. Винокурова, А.Ф. Филиппова. -М.: Прогресс, 1991. - С. 189-193.

9. Бурдье П. Социология политики. M.: Socio-Logos, 1993. - 336 с.

10. Быкова М.Ф. Гегелевское понимание мышления. М.: Наука, 1990. - 126 с.

11. Быкова М.Ф., Кричевский А.В. Абсолютная идея и абсолютный дух в философии Гегеля. -М.: Наука, 1993. 270 с.

12. Ван Дейк А. Язык. Познание. Коммуникация. М.: Прогресс, 1989. - 312 с.

13. Вахтомин H.K. Теория научного знания Иммануила Канта: Опыт современного прочтения "Критики чистого разума". М.: Наука, 1986. -207 с.

14. Вебер М. Избранное. Образ общества. -М.: Юрист, 1994. 704 с.

15. Витгенштейн JI. Философские работы. Ч. 1 2.-М.: Гнозис, 1994. - 520 с.

16. Володин В.Н., Любутин К.Н., Нарский И.С. и др. От рассудка к разуму. Екатеринбург: Изд-во Уральского университета, 1991. - 158 с.

17. Гадамер Г.Г. Истина и метод: основы философской герменевтики. М.: Прогресс, 1988.-699 с.

18. Гайда A.B., Вершинин С.Е., Шульц В.Л. Коммуникация и эмансипация: Критика методологических основ социальной концепции Ю. Хабермаса. -Свердловск: Изд-во Уральского университета, 1988. 155 с.

19. Гайденко П.П. Проблема рациональности на исходе XX века // Вопросыфилософии. 1991. - №6. - С. 3-14.

20. Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. История и рациональность: Социология М.

21. Вебера и веберовский ренессанс. М.: Политиздат, 1991. - 367 с.

22. Гегель Г.В.-Ф. Лекции по истории философии. СПб.: Ювена, СПб.: Наука, 1999. - Кн. 1.-349 с.

23. Гегель Г.В.-Ф. Наука логики. М.: Мысль, 1999. - 1072 с.

24. Герменевтика: история и современность: Критические очерки. / Ред. кол. Бессонов Б.Н., Нарский И.С. М.: Мысль, 1985. - 303 с.

25. Гидденс Э. Элементы теории структурации // Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. Учебное пособие. Под ред. A.B. Ледневой, И.В. Давыдова. Новосибирск: НГУ, 1995. - С. 40-80.

26. Громов H.A., Мацкевич А.Ю., Семенов В.А. Западная социология. СПб: Ольга, 1997.-372 с.

27. Гулыга A.B. Немецкая классическая философия. М.: Мыль, 1986. - 332 с.

28. Гуссерль Э. Логические исследования: Пролегомены к чистой логике. -Киев: Вентури. Ч. 1. 1995. - 255 с.

29. Давыдов Ю.Н. «Картины мира» и типы рациональности // Вопросы философии. 1989. - №8.-С. 150-163.

30. Давыдов Ю.Н. Критика социально-философских воззрений Франкфуртской школы. М.: Наука, 1977. - 319 с.

31. Длугач Т.Б. И. Кант: от ранних произведений к "Критике чистого разума". М.: Наука, 1990. - 133 с.

32. Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. -М.: Наука, 1991.-431 с.

33. Ермоленко А.И., Райда К.Ю. Превращенные формы социальной рациональности. Киев: Наукова думка, 1987. - 161 с.

34. ЗЗ.Землянова JI.M Современная американская коммуникативистика: теоретические концепты, проблемы, процессы. М.: Изд-во МГУ, 1995. -271 с.

35. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М.: Интрада, 1998. - 255 с.

36. Ионин Л.Г. Понимающая социология: Историко-критический анализ. -М.: Наука, 1979.-207 с.

37. Исторические типы рациональности. В 2-х т. / Редкол. П.П. Гайденко, В.А. Лекторский, B.C. Стенин. М.: ИФРАН, 1995. - Т.1 - 350 с. Т. 2 -320 с.

38. История философии: Запад Россия - Восток. Книг первая. Философия древности и средневековья. / Под ред. Н.В. Мотрошиловой. - М.: "Греко-римский кабинет", 1995. - 480 с.

39. Кант И. Критика чистого разума. Минск: Литература, 1998. - 959 с.

40. Кант И. Основы метафизики нравственности. Критика практического разума. Метафизика нравов. СПб.: Наука, 1995. - 528 с.

41. Киссель М. А. Судьба старой дилеммы: рационализм и эмпиризм в буржуазной философии XX в. М.: Мысль, 1974. - 279 с.

42. Клешков А.О. Феномен коммушкаци в свт культури: Автореф. дис. . канд. фшос. наук / HAH Украши, 1нстпут фшософи. KieB, 1996. - 27 с.

43. Козлов М.С. Философия и язык. М.: Мысль, 1972. - 254 с.

44. Козловски П. Культура постмодерна. М.: Республика, 1997. - 240 с.

45. Козловский П. Современность постмодерна // Вопросы философии. -1995.-№10.-С. 85-94.

46. Коэнен-Хуттер Ж. Социология и проблемы современного общества // Социология на пороге 21 века: Новые направления исследований. Под ред. С.И. Григорьева, Ж. Коэнен-Хуттера. М.: Интеллект, 1998. - С. 1117.

47. Кузнецов В.Н. Немецкая классическая философия второй половины 18 -начала 19 в. М.: Высшая школа,1989. -478 с.

48. Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс, 1975. - 288 с.

49. Лиотар Ж.Ф. Ответ на вопрос что такое постмодерн // Ступени. - 1994. -№2.-С. 86-98.

50. Лейбин В.М. Фрейд, психоанализ и современная западная философия. -М.: Политиздат, 1980. 387 с.

51. Лукач Д. Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества. -М.: Наука, 1987.-614 с.

52. Лукман Т. О социологическом видении нравственности и нравственной коммуникации // Социология на пороге 21 века: Новые направления исследований. Под ред. С.И. Григорьева, Ж. Коэнен-Хуттера. М.: Интеллект, 1998. - С. 54-61.

53. Луман Н. Тавтология и парадокс в самоописаниях современного общества // Социо-Логос. Вып. 1. Под ред В.В. Винокурова, А.Ф. Филиппова. М.: Прогресс, 1991.-С. 194-216.

54. Луман Н. Теория общества / Теория общества. Сборник. Под ред. А.Ф. Филиппова. -М.: "КАНОН-пресс-Ц", "Кучково поле", 1999. С. 196-235.

55. Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеалы рациональности. Тбилиси: Мецниереба, 1984. - 82 с.

56. Мамонова М.А. Запад и Восток: традиции и новации рациональности мышления. М.: Изд-во МГУ, 1991. - 119 с.

57. Мангейм К. Контроль над коллективным бессознательным как проблема нашего времени / Религия и общество. Хрестоматия по социологии религии. В 2 ч. Сост. В.И. Гараджа, Е.Д. Руткевич. М.: Наука, 1994. Ч. 2. -С. 47-57.

58. Маркс К. Фейербах. Противоположность материалистического и идеалистического воззрений // Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения. М.: Изд-во полит, л-ры, 1980. - Т. 1 - С. 4-76.

59. Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К., Энгельс Ф. Избранные произведения. М.: Изд-во полит, л-ры, 1980. - Т. 1 - С. 1-3.

60. Маркузе Т. Одномерный человек: Исследование идеологии развитого индустриального общества. М.: REFL-book, 1994. - 340 с.

61. Монсон П. Современная западная социология: Теории, традиции, перспективы. СПб.: «Нотабене», 1992. - 445 с.

62. Мотрошилова Н.В. О лекциях Ю. Хабермаса в Москве и об основных понятиях его концепции / Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. М.: Наука, 1992. - С. 115-174.

63. Мотрошилова Н.В. Социально-исторические корни немецкой классической философии. М.: Наука, 1990. - 205 с.

64. Мудрагей Н.С. Рациональное и иррациональное. Историко-теоретический очерк. М.: Наука, 1985.- 175 с.

65. Мэтьюз Д. Перспективы демократии. М.: "Сыновья и дочери", 1993. -136 с.

66. Мюнх Р. Диалектика и динамика развития глобального информационного общества // Социология на пороге 21 века: Новые направления исследований. Под ред. С.И. Григорьева, Ж. Коэнен-Хуттера. М.: Интеллект, 1998. - С. 18-33.

67. Назаров М.М. Масссовая коммуникация в современном мире: Методология анализа и практика исследований. М.: ЦРСС, 1999. - 240 с.

68. Назарчук A.B. Этико-социальные доктрины К.-О. Апеля и Ю. Хабермаса (Анализ методологических оснований): Дис. . канд. филос. наук. М., 1996,- 138 с.

69. Немировский В.Г. Основы теоретической социологии. Красноярск: Изд-во Красноярского университета, 1994. - 134 с.

70. Новейшие течения и проблемы философии в ФРГ / Отв. ред. Б.Т. Григорьян -М.: Наука, 1978. 367 с.

71. Парсонс Т. О структуре социального действия. М.: Академичекий Проект, 2000. - 880 с.

72. Патрушев А.И Расколдованный мир М. Вебера. М.: Изд-во Московского ун-та, 1992.-207 с.

73. Печчеи А. Человеческие качества. М.: Прогресс, 1985. - 312 с.

74. Поппер К. Открытое общество и его враги: В 2 т. М.: Международный фонд «Культурные инициативы», 1992. Т.1 - 446 с. Т. 2 - 525 с.

75. Пригожин И. Философия нестабильности // Вопросы философии. 1991. -№6. - С. 46-52.

76. Проблема человека в западной философии / Сост. П.С. Гуревич. М.: Прогресс, 1988.-547 с.

77. Резаев A.B. Парадигмы общения: Взгляд с позиций социльной философии. СПб.: Изд-во СПб. Ун-та; Иваново: Полинформ; 1993. - 210 с.

78. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М.: Республика, 1998. -411 с.81 .Риккерт Г. Философия жизни. Киев: Ника-Центр, 1998. - 508 с.

79. Рокмор Т. К критике этики дискурса // Вопросы философии. 1995. - №1. -С. 106-118.

80. Рорти Р. Хабермас и Лиотар о постсовременнности // Ступени. 1994. -№2. - С. 115-132.

81. Саймон Г. Рациональность как процесс и продукт мышления // THESIS. -1991. Т.1. Вып. 3. С. 16-39.

82. Самосознание европейской культуры XX в. М.: Политиздат, 1991. - 365 с.

83. Силичев Д.А. Постмодернизм: экономика, политика, культура: Учебное пособие / Финансовая академия при Првительстве Российской Федерации. Кафедра культурологии и психологии делового общения. М.: Финансовая академия, 1998. - 196 с.

84. Ситниченко Л.А. Проблема общения в современной экзистенциально-антропологической философии ФРГ (критический анализ): Автореф. дис. . канд. филос. наук. Киев, 1985. - 17 с.

85. Современная западная социология: классические традиции и поиски новой прадигмы: Реф. Сб.: К XII Всемирному социологическому конгрессу / Под общ. ред. Ю.Н. Давыдова, Н.Л. Поляковой. М.: ИНИОН, 1990.-201 с.

86. Современная западная социология: Словарь / Сост. Ю.Н. Давыдов и др. -М.: Политиздат, 1990. 432 с.

87. Современная западная теоретическая социология. Реферативный сборник. Выпуск 1.-М.: ИНИОН, 1992 134 е.

88. Социальная философия Франкфуртской школы: Критические очерки // Фогелер Я.Г., Ойзерман Т.И., Нарский И.С. и др. Редкол. Бессонов Б.Н. и др. Прага: Свобода, 1978. - 357 с.

89. Турен А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии. М.: Научный мир, 1998. - 204 с.

90. Турен А. Демократический субъект в современном обществе // Социология на пороге 21 века: Новые направления исследований. Под ред. С.И. Григорьева, Ж. Коэнен-Хуттера. М.: Интеллект, 1998. - С. 6172.

91. Фарман И. П. Модель коммуникативной рациональности // Типы рациональности в культуре: Сборник. Отв. ред. Фарман И.П. М.: Наука, 1992.-С. 89-108.

92. Фарман И.П. Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса. М.: ИФРАН, 1999. - 244 с.

93. Федорченко П.В. Heoфyнкциoнaлiзм в сучаснш захщнш соцологн: Дж. Александер i Р.Мюнх: Автореф. дис. . канд. социол. наук. KieB, 1994. -21 с.

94. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М.: Прогресс, 1986.-544 с.

95. Филиппов А.И. Способ философской рефлексии: классическая и неклассическая форма рациональности: Дис. . канд. филос. наук. -Томск, 1995. 155 с.

96. Фрейд 3. По ту сторону принципа удовольствия. М.: Прогресс, 1992. -569 с.

97. Фрейд 3. Психоанализ. Религия. Культура. М.: Ренессанс, 1992. - 289 с.

98. Фуре В.Н. Философия незавершенного модерна Юргена Хабермаса. -Мн.:ЗАО «Экономпресс», 2000. 224 с.

99. Хабермас Ю. Демократия, разум, нравственность. М.: Наука, 1992. -176 с.

100. Хабермас Ю. К проблеме смыслопонимания в эмпирико-аналитических поведенческих науках // Ступени. 1994. - №1. - С. 134 -153.

101. Хабермас Ю. Модерн незавершенный проект // Вопросы философии. - 1992. - №4.-С. 40-52.

102. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. -СПб: Наука, 2000. 377 с.

103. Хабермас Ю. Познание и интерес // Философские науки. 1990. - №1. -С. 90-100.

104. Хабермас Ю. Понятие индивидуальности // Вопросы философии. -1989. №2. - С. 35-40.

105. Хабермас Ю. Примирение через публичное употребление разума. Заметки о политическом либерализме Джона Роулса // Вопросы философии. 1994. - №Ю. - С. 53-67.

106. Хабермас Ю. Теория коммуникативного действия. (Фрагмент) // Вестник МГУ. Сер. 7. Философия. 1993. - №4. - С. 43-63.

107. Хаймоне Ж.М. Хабермас и Батай // Танатография Эроса: Жорж Батай и французская мысль середины XX века. СПб: Мифрил, 1994. - С. 193220.

108. Хэлд Д. Интересы, знания и действия: К критической методологии Ю. Хабермаса / Современня социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. -Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1995. С. 81-114.

109. Чуринов Н.М. Совершенство и свобода: Философские очерки. -Красноярск: Издательство CA. 432 с.

110. Шабров О.Ф. Политическое управление: проблемы стабильности и развития. М.: ИНТЕЛЛЕКТ, 1997. - 200 с.

111. Шачин C.B. Коммуникативная теория разума Юргена Хабермаса: Автореф. дис. . канд. филос. наук. СПб., 1996. - 21 с.

112. Швырев B.C. Рациональность как ценность культуры // Вопросы философии. 1992. - №6. - С. 91-105.

113. Цурина И.В. Социально-политический контекст философии постмодернизма: Научно-аналитический обзор. М.: ИНИОН, 1994. - 52 с.

114. Brand A. The force of reason: An introd. to Habermas1 theory of communicative action. Sydney etc.: Allen a. Unwin, 1990. - 152 p.

115. Gelder F. Habermas' Beggriff des historischen Materialismus. Frankfurt am Main: Lang, 1990. - 261 s.

116. Glaser W. Soziales und instrumentales Handeln. Probleme der Technologie bei Arnold Gehlen und Jürgen Habermas. Stuttgart: Kohlnahmer Philosophica,1972. - 214 s.

117. Gmuender U. Kritische Theorie: Horkheimer, Adorno, Marcuse, Habermas. -Stuttgart: Metzler, 1985. 150 s.

118. Jager W. Oeffentlichkeit und Parlamentarismus. Eine Kritik am Jürgen Habermas. Stuttgart: Kohlnamer, 1973. - 107 s.

119. Habermas and modernity / Ed. I. Bernstein. Cambridge: Polity Press, 1985. -243 p.

120. Habermas: Critical debates / Ed. by Thompson J.B., Held D. Cambridge (Mass): The MiT press, 1982. - 324 p.

121. Habermas J. Der philosophische Diskurs der Moderne: 12 Vorlesungen. -Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1985. 450 s.

122. Habermas J. Die neue Unuebersichtlichkeit: Kleine polit. Schriften. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1985. - 268 s.

123. Habermas J. Eine Art Schadensabwicklung. Kleine politische Schriften: ( I -IV ). Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1981. - 534 s.

124. Habermas J. Erkenntnis und Interesse. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1991. -420 s.

125. Habermas J. Legitimationsprobleme im Spaetkapitalismus. Frankfurt am Main: Suhrkamp Verlag, 1973. - 195 s.

126. Habermas J., Luhman N. Theorie der Gesellschaft oder Sozialtechnologie. Was leistet die Systemforschung? Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1971. - 405 s.

127. Habermas J. Nachmetaphysisches Denken: Philos. Aufsatze. 2. Aufl. -Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1988. - 286 s.

128. Habermas J. Philosophisch-politische Profile. 3. erw. Aufl. - Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1981. - 479 s.

129. Habermas J. Politik, Kunst, Religion: Essays lieber zeitgenoessische Philosophen. Stuttgart: Reclam, 1989. - 151 s.

130. Habermas J. Stichworte zur geistigen Situation der Zeit: In 2 Bd. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1979.

131. Bd 1.-440 s. Bd. 2-441-861 s.

132. Habermas J. Strukturwandel der Öffentlichkeit. Untersuchungen zu einer Kategorie der bürgerlichen Gesellschaft. Neuwied - Berlin, 1971. - 400 s.

133. Habermas J. Student und Politik. Eine soziologische Untersuchung zum politischen Bewusstsein Frankfurter Studenten. Neuwied am Rhein, Luchterhand, 1969.-359 s.

134. Habermas J. Technik und Wissenschaft als "Ideologie". Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1969.- 169 s.

135. Habermas J. Texte und Kontexte. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1992. -217 s.

136. Habermas J. Theorie des kommunikativen Handelns. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1988.

137. Bd. 1. Handlungsrationalitaet und Gesellschaftliche Rationalisierung. 1988. -534 s.

138. Bd. 2. Zur Kritik der funktionalistischer Vernunft. 1988. -6 41 s.

139. Habermas J. Theorie und Praxis. Sozialphilosophischen Studien. Neuwied am Rhein. Berlin, Luchterhand. 1963. - 378 s.

140. Habemas J. Zur Logik der Sozialwissenschaften. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1985.-607 s.

141. Habemas J. Zur Rekonstruktion des Historischen Materialismus. -Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1976. 346 s.

142. Ingram D. Habermas and the dialectic of reason. New Haven; L.: Yale univ. press, 1987.-263 p.

143. Kuhlmann W. Moralitaet und Sittlichkeit: Das Problem Hegels und die Diskursethik. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1986. - 300 s.

144. Kiihlmann W. Reflexion und kommunikative Erfahrung. Untersuchungen zur Stellung philosophischer Reflexion zwischen Theorie und Kritik. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1975. - 243 s.

145. Kuhlmann W. Reflexive Letzbegruendung. Freiburg: Muenchen: Alber, 1985.-346 s.

146. Luhman N. Rechtsoziologie. 3 Aufl. Opladen: Westdeutscher Verlag, 1987.-385 s.

147. Luhman N. Soziale Systeme. Grundriss einen allgemeinen Theorie. -Frankfurt am Main: Suhrkamp Verlag. 1984. - 674 s.

148. Mc Carthy T. The critical theory of Jürgen Habermas. Cambridge (Mass.); London: MiT press, 1982. - 484 p.

149. Muench R. Theorie des Handels: Zur Rekonstruktion der Beitr. von Talcott Parsons, Emile Dürkheim und Max Weber. Frankfurt am Main: Suhrkamp. -1982.-693 s.

150. Muench R. Dialektik der Kommunikationsgesellschaft. Frankfurt am Main: Suhrkamp.- 1992.-220 s.

151. Roderick R. Habermas and the foundation of critical theory. N. Y.: St. Martin's press, 1986. - 194 p.

152. Rohrmoser G. Das Elend der kritischen Theorie: Theodor W. Adorno, Herbert Marcuse, Jürgen Habermas. Freiburg: Verlag Rombach, 1970. - 107 s.

153. Rueddenklau E. Gesellschaftliche Arbeit oder Arbeit und Interaktion. Zum Stellenwert des Arbeitsbegriffe bei Habermas, marx und Hegel. Frankfurt am Main, Berlin: Lang, 1982. - 422 s.

154. Soziologische Lexicon / hrsg. von Gerd Reinhold unter Mitarb. von Siegfried Hamnek und Helga Recher. Muenchen; Wien: Oldenburg, 1991. - 677 s.

155. Treibel A. Einfuehrung in soziologische Theorien der Gegenwart. Opladen: Leske + Budrick, 1993. 271 s.

156. Tuschling B. Die "offene" und die "abstrakte" Gesellschaft: Habermas und die Konzeption von VergesellSchaffung der klassisch-buergerlichen Rechts- und Staatsphilosophie. -B.: Argument-Verl., 1978. -492 s.