автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.04
диссертация на тему: Коммуникативные репрезентации социального типа

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата социологических наук Казакова, Анна Юрьевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. СПЕЦИФИКА СОЦИАЛЬНО-РОЛЕВОГО ТИПА.

ГЛАВА 2. ИДЕАЛЬНЫЙ ТИП (ИТ) СОЛДАТА В РУССКОЙ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА, СОВРЕМЕННОМ ВОЕННОМ ПРАВЕ,

СОВРЕМЕННОМ ГОРОДСКОМ ФОЛЬКЛОРЕ.

РАЗДЕЛ 1. ИТ СОЛДАТА В РУССКОЙ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЕ МИРА.

РАЗДЕЛ 2. ИТ СОЛДАТА В СОВРЕМЕННОМ РОССИЙСКОМ

ПРАВЕ.

РАЗДЕЛ 3 . ИТ СОЛДАТА В СОВРЕМЕННОМ ФОЛЬКЛОРЕ.

ГЛАВА 3. СОЦИАЛЬНО-РОЛЕВЫЕ ТИПЫ СОЛДАТА.

Введение диссертации2001 год, автореферат по социологии, Казакова, Анна Юрьевна

Темой работы является коммуникативная репрезентация социального типа, В постиндустриальном обществе, согласно Р.Беллу, важнейшими являются две точки: статус (горизонтальное членение общества) и ситус (вертикальное объединение людей по общности профессиональной деятельности и интересов независимо от социальной принадлежности). Тема раскрывается на примере социального типа солдата, который по своему содержанию более доступен для исследования как чисто ситусно-статусный (социально-ролевой).

Солдат рассматривается не вообще как военный или субъект социальных отношений, содержанием которых является вооруженное насилие, но как понятие с определенным объемом: «первичное /младшее/ воинское звание в армиях многих государств; категория военнослужащих и военнообязанных в званиях рядовой, ефрейтор и др. солдатских званиях в ВС ряда государств»1. Объем определяют категории: военная служба, государство, армия /Вооруженные Силы/, солдатская категория, звание. Если существует альтернативная служба или трудовая повинность ъ военное время, нелишне указать на актуализирующиеся в воешюй сфере деятельности воинские функции: ни работник тыла, ни «альтернативщик» солдатом считаться не могут.

Военная служба как институт особого вида государственной службы, регулирующейся правовыми отношениями, указывает, что солдат - атрибут государства. Участники столкновений племен; не включенные в структуру ВС партизаны; ведущие противоправную с точки зрения актуальных норм военноподобную деятельность члены повстанческих, террористических и т.п. организаций; лица, чей статус определяется отношениями личной зависимости или этическим кодексом преданности сюзерену (рабы и челядь персидской армии, женщины - наложницы в скандинавской дружине, члены

1 Военный энциклопедический словарь М., 1986. - 863 с. С 690 4 феодального ополчения), солдатами считаться не могут. Иными словами, солдат - член регулярной армии с тремя необходимыми элементами: выделение комсостава, централизованное гос. обеспечение, боевая подготовка в мирное время. Это исключает военно-земледельческое сословие и для России определяет хронологию с конца ХУП в., хотя элементы регулярного устройства присутствовали уже в стрелецком войске.

Солдат - член не принадлежащей к комсоставу категории, которому в соответствии с установленной системой присвоено звание (а не курсант или призывник).

Официальная номенклатура по виду войск различает солдат (СВ, ВВС) и матросов (ВМФ). Не вдаваясь в разбор объективных оснований различия, укажем, что матросы нами исключаются. Существует узкое и широкое понимание армии (ВС или СВ). Соответственно солдат на современном этапе: узкое - член СВ, широкое - член ВС; исторически: узкое ( в полках «нового строя») - пехотинец, широкое - член СВ (актуально для общественного сознания).

Наконец, это член военной общности как группы «вооруженных людей, призванных решать политические проблемы при помощи военного насилия /./ Их профессия - умение вести вооруженную борьбу /./, присягают на готовность выполнить приказ ценой собственной жизни. Если они не воюют, то отрабатывают искусство ведения будущих войн /. / Военные обладают специфическим стилем мышления, действуют на основе особых принципов, требующих способности противодействовать с оружием в руках /./, отличаются от гражданских образом жизни, ограниченностью прав и свобод, /которые/ компенсируются. рядом привилегий и престижностью статуса., что зависит от возможностей общества /./, обладают четкой структурой, т.е. различаются по статусу и роли» [59;89].

Солдат - только лицо со статусом военнослужащего, иначе бессмысленно само противопоставление военных и гражданских: солдат непросто тот, у кого ранее присвоенное звание составляет элемент статусного набора, но тот, для кого звание определяет «главный» статус, диктующий актуальный ролевой набор. 5

Отсюда объект - конвенциональная социальная роль солдата, чье исполнение диктуется званием, определяющим место солдата в структуре социальной организации и общности военных и в обществе в целом и составляющим отличие солдата от всех прочих, предмет - ее коммуникативные репрезентации. Иными словами, нас интересует социальная роль солдата как продукт коммуникации, выстраивающей совокупность ролевых репрезентаций в определенный «метатекег» общественного сознания, хранящийся и воспроизводящийся культурой.

Актуальность темы исследования отчасти определяется ее неизученностью. Тема лежит в поле пересечения двух дисциплин: социологии коммуникации и военной социологии. Если для первой безразличен объект, то для второй - предмет нашего анализа.

Далее, актуальность темы определяет текущая социальная динамика армии, особенности ее отражения общественным сознанием.

Гражданское общество всегда испытывает дефицит в социально значимой информации о военном деле и армии.

Армия - это закрытая организация, в которой большинство ее служащих проводят и дневное, и ночное время. Даже те военнослужащие, которые не живут в казармах, селятся, как правило, в специально предназначенных для них домах, отдельно от гражданского населения»[ 16;338]. Помимо закрытости организационных структур, особой подсудности, пространственно-временной изоляции, армия закрыта как социальная общность - в силу выраженной специфики социально-психологических свойств ее членов. Наконец, интеллектуальное преобразование военной деятельности осуществляется почти исключительно силами самой военной общности, что резко отличает ее от других социально-профессиональных общностей: «Военное искусство есть специфическая функция вооруженных сил /./ Следовательно, нельзя приписывать эту функцию всему обществу» [55; 15].

Действует и ряд прямых информационных табу: засекречены действующие Полевые и Боевые уставы армий, зачастую и устаревшие - до истечения определенного срока, коммуникативное взаимодействие блокирует или регламентирует военная цензура. Так, во время войны в Персидском за6 ливе журналистам «запрещалось: делать самостоятельные интервью с военными, показывать солдат в агонии или шоке, демонстрировать раненых» [54;38].

Существуют различия в уровне общей военной инкультурации нации. На Востоке классическая стратегическая мысль популярна. Бусидо повлияло на общий стиль мышления и поведения японцев. В Китае большая часть «Тридцати шести стратагем» «превратилась в пословицы и стала неотъемлемой частью китайской культуры» [32; 175]. В России даже труд с ярко выраженной популистской направленностью - «Наука побеждать» А.В.Суворова - едва затронул массовое сознание. Те немногие положения, что превратились в пословицы, не приобрели значения регулятивных моделей повседневного поведения: Пуля - дура, штык - молодец; Береги пулю в дуле; Воин тысячи водит, а Бог и тысячи и воина водит (Даль В.И.) - и в оригинале: «Береги пулю на три дня, а иногда и на целую кампанию»; «Бог нас водит, он нам генерал»2. Т.о., для России тема особенно актуальна.

На сегодня наблюдаются отступления в практике комплектования от экстерриториального принципа. Проведена частичная профессионализация солдатского состава. Снизилась реальная призываемость. Это означает, что масштаб военно-гражданского кругооборота сузился.

Изменяется сама смысловая информация. Законотворчество в сфере военного права происходит непрерывно, военная доктрина не приняла окончательной, завершенной формы. Повышение значимости информационной и психологической составляющей войны в постиндустриальном обществе, по мнению специалистов в области коммуникаций, способно произвести настоящую революцию в военном деле.

При этом устойчиво низкая в России степень знакомства гражданских с военной культурой еще более понизилась за последнее десятилетие: перекрытыми оказались многие каналы советской эпохи. Сначала исчез, затем был восстановлен в предельно суженном и по преимуществу теорети2

Суворов А.В. Наука побеждать. - Искусство войны: Антология. В 2 кн. Кн.2. Новое время/ Сост., подгот. текста, предисл., коммент. Р.Светлова. СПб., 2000 - 493 с. ческом варианте школьный курс НВП; то же произошло с военно-спортивными обществами, играми, клубами типа ДОСААФ и т.д.

6 силу взаимодействия этих факторов ограничения информации и неадекватности ее «декодировки» темпы реальной динамики армии опережают трансформации общественного сознания.

Наиболее глубока дифференциация солдатского состава: офицер, служащий по призыву, по своему правовому статусу приравнивается к контрактнику, обладает тем же образовательным и экономическим «капиталом», что и кадровый офицер. Относительной устойчивостью социальный тип офицера обязан и давним традициям, профессиональному образованию ит.п. Солдат - сверхсрочник исчез, появился солдат - контрактник, что сказалось на положении срочника. Повышение национальной однородности после распада СССР одновременно означает переход дифференциации в стратификацию: более отчетливо начищает осознаваться приоритет «титульной» национальности. Важное направление динамики именно солдатского состава - женская ролевая экспансия.

Социум дезориентирован уже самой альтернативой: срочник - контрактник. Ее появлению сопутствовали смена идеологии, ценностно-нормативной шкалы, рост религиозного и светского пацифизма, размывание «образа врага» и падение престижа армии, который начал относительно выравниваться лишь в ходе второй чеченской кампании, процессы деполитиза-ции и деидеологизации армии. Встает вопрос о создании позитивного ролевого имиджа: «Чужой, неизвестный, незнакомый объект в принципе потенциально опасен для потребителя. Поэтому задачей становится превращение его в знакомый и нужный» посредством помещения «в благоприятную для него информационную среду»[53;84]. Ролевой эталон солдата необходим прежде всего командиру - как ориентир в процессе воинского обучения и воспитания.

При этом идеальный тип контрактника, от которого во многом зависит будущее профессиональной армии, находится в стадии формирования, а военно-гражданская перцепция по-прежнему определяется привычной фигурой солдата срочной службы. Его специфическая роль - в том, что он может выступать не только как субъект, но и как предмет рационального и ценностного конфликта, что подчеркивает актуальность избранной темы. Идеологический раскол между военными, носителями государственного сознания, и «индивидуалистами» гражданскими не может быть изжит до полного превращения того, что военные именуют «ратным трудом» солдата, в профессиональную деятельность. Фигура солдата как точка пересечения оппозиций долга/права, общественного/частного получила символический смысл. Яркий пример - апология армии и обличение писателей и журналистов как идеологов антигосударственности в эссе К. Раша «Армия и культура»3.

Т.о., актуальность темы определяется: ее неизученностью; объективной необходимостью разрешения гносеологической и предметной стороны проблемы типического ядра ролевых ожиданий солдата, устойчивого к процессам трансформаций общественного сознания, как фактора предупреждения «аномии».

Цель работы - показать, как социум воспринимает социальный тип солдата, какими качествами он его наделяет и соответственно предъявляет определенные ожидания; выделить социально - ролевые типы солдат как продукты вторичной типологизации уже типизированных идеальных структур.

Акцентировка сущности роли как культурной формы выдвигает на первый план парадигму феноменологии. А.Шюц предлагает разграничивать идеальные типы, введенные социологами, и идеальные типы как элемент обыденного знания повседневности: мир «в донаучном мышлении повседневной жизни . воспринимается в форме типичности»[71;491]. Люди живут, действуют и даже думают в пределах набора структур и значений дискретных конструкций социальной реальности, мотивирующих и определяющих их реальное поведение. Не понимая уникального значения действий партнеров, человек понимает их в типичности их мотивов, целей, личных позиций; они становятся мотивом его собственных действий, что ведет к само

3 Раш К. Армия и культура. - Раш К. Небываемое бывает. М., 1990. - 238 с. 9 типизации. В итоге социальный тип приобретает онтологическую реальность.

Социальная роль трактуется как разновидность такого онтологически сущего, интерсубъективного идеального типа первого уровня - элемента представленной и конструируемой социальной реальности, как символико-коммуникативная модель обыденного знания о социальном персонаже.

Желательно было бы рассмотреть репрезентации социальной роли во всем многообразии форм общественного сознания, в их соотнесении с типами реально наблюдаемого ролевого поведения, с т. зр. влияния структур восприятия роли на отношение общества к данной категории граждан. Но и рамки жанра, и закрытость армейской системы, делающая ее недоступной для наблюдения и проведения опросов, обусловливают характер материала, основные источники получения информации и методы работы. Кроме того, они определяются нашей установкой найти некие константы, точки пересечения разных коммуникативных систем, участки ролевого пространства, в отношении которых общество наиболее единодушно. Именно эти образцы необходимо учитывать при формировании корпоративного имиджа.

Вопрос о совместимости различных парадигм восприятия роли - вопрос об эффективности ее реализации. Налицо необходимость формирования общего кода, который обеспечил бы россиянам «созидательную, а не разрушительную направленность. исторической практики»[60;25], преодоление мифологичного по природе «панацейного» мышления.

Мы стремились выбрать, с одной стороны, наиболее репрезентативные по своей общезначимости формы общественного сознания, с другой -наиболее непререкаемые и устойчивые к историческим изменениям. Поэтому намеренно проигнорированы узкоспециальные источники информации - военно-научная литература, военная периодика - и острозлободневные - политические документы, СМИ и т.д. Для анализа избраны: военное право, адресованное каждому гражданину государства и военнослужащим в частности, и пока единственный источник, четко различающий срочника и контрактника; русский язык, общий для всего символико-коммуникативного пространства и средство общения в многонациональной армии; фольклор, аккумули

10 рующий многовековой опыт военной социализации не только нации, но и, как показывает компаративистика, всего человечества.

Основным источником стал документальный, а методом - контент-анализ. Использовались консультации специалистов, проводились беседы с проходившими службу.

Социальная память ориентирует атрибуты на чистое воспроизводство. Апробацией служит эксперимент методами соотнесения с денотатом (JI.B. Щерба) и свободных ассоциаций: вербальные реакции сообщают отчетливость представлениям и установкам, а их спонтанность гарантирует обращение к их самому устойчивому, конвенциональному, ядру.

Структура работы определяется основной целью и подчиненными ей задачами, а также характером избранного для анализа фактического материала. Основная часть включает теоретическую главу и две главы практической части. Теоретическая подчинена задаче выделения содержания понятия социально-ролевого типа. В практической части выделяются признаки идеальных типов солдата первого уровня (репрезентаций общественного сознания), производится типологизация всего материала с учетом результатов опроса экспертов. Направления дальнейших исследований, теоретическая и практическая значимость выводов определяются в заключении. Библиография составлена в алфавитном порядке в соответствии со сделанными ссылками.

Теоретическая значимость работы состоит в обосновании самостоятельности понятия социально-ролевого типа и определении его особенностей, практическая - в применении полученных выводов к анализу конкретной социальной роли. Новизна темы определяется выбором объекта и предмета исследования, типологическим способом их рассмотрения. Насколько нам известно, исследований, специально посвященных социально -ролевому типу солдата и вообще его социальной роли (в отличие от его социального типа личности, исследованного, например, в «культовом» проекте II мировой войны «Американский солдат» под руководством С. Стауффера), еще не проводилось.

11

Заключение научной работыдиссертация на тему "Коммуникативные репрезентации социального типа"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

В целом достигнуты основные цели работы.

1. Определение существенных для идентификации и эффективности роли признаков и периферийных, безразличных для восприятия роли в данном символико-коммуникативном пространстве.

2. Выделение основных парадигм её восприятия.

3. Описание семантики социально-ролевого типа солдата как некоторого инварианта информации.

4. Определение границ пролегания в самом общественном сознании социально-ролевых подтипов солдата как самостоятельных единиц.

Попутно решен ряд задач.

Обоснована возможность и необходимость типологического анализа социальной роли, продукт которого - социально-ролевой тип - отличен по своей сущности от социального типа личности.

Это подтверждено практическим анализом. Социально-ролевой тип включает те признаки, которые безразличны для социальной типологии личности, - биологические, эндопсихические атрибуты воображаемого актора.

Существенность, а для подтипов с выраженными символико-репрезентативными функциями - доминантность, диакритик закономерна

Элемент любой социальной группы - «физический образец члена . в армии эталон определен . точно, в других . ограничиваются негативными определениями: как член группы не должен одеваться или как заботиться о своем внешнем виде» [73; 19]. Их динамика - часть общей динамики социальных групп. Единообразие и стабильность армейского делают его некой фиксированной точкой отсчета в воспроизводстве социально-эстетической реальности. Как символ предсказуемости, упорядоченности социальной реальности в целом он коррелирует и с идеей боеготовности армии, важной для социального самочувствия. Дефицит информации повышает существенность доступных конкретно-чувственному восприятию элементов. Функция диакритик по формированию доверия к армии зависит от сущности роли как ат

148 рибута и символа государственной власти. Атрибутивная - превентивно-оборонительная - актуализируется в биологических составляющих профпригодности. Символическая, связанная с престижем армии в стране и международным престижем государства, ориентирует общественное сознание на социальную ценность красоты.

Последнее объясняет подтвержденную фактическим материалом «стигматизацию» неповеденческих атрибутов как девиантных. «Монадиче-ски» рассматриваемый тип не дает оснований для оценки. Оценка возникает в процессе взаимодействия, когда вся система становится подсистемой коммуникации, а ее элементы приобретают роль знаков, невербально-коммуникативных средств: «коммуникация и экзистенция неразделимы . среда субъективно воспринимается как набор инструкций, касающихся существования организма . Норберт Винер однажды заметил, что мир можно рассматривать как мириады сообщений, посланных неизвестным адресатом» [10;282]. При выходе за пределы системы то, что фактически не является поведением, субъективно прочитывается как «поведение», в силу чего биологические и вещественные диакритики, обеспечивающие прагматический эффект коммуникации, становятся компонентами «эталона» или «девиации».

С другой стороны, общественным сознанием зачастую игнорируются типообразующие для личности признаки. Например, в случае солдата «смазанным» оказывается представление о характере социализации в гражданском обществе; несущественны возраст, семейное положение, убеждения и т. Д.

Предпринята попытка упорядочить терминологию, охватывающую близкие или смежные понятия.

Неверным оказалось наше предположение о разном качестве социальных ролей и представлений: их структурирование идентично. Это может быть и следствием специфики роли (в частности, секретность действующих Боевых и Полевых уставов делает содержание функционально-профессиональных атрибутов недоступным массовому сознанию). А значит, необходим ряд сравнительных исследований социальных ролей, который прояснил бы закономерность появления «объяснений».

Социальный стереотип, будучи иным способом обработки информации, приобщается к формированию социальных ролей как один из источников атрибутов. Но они утрачивают самодовлеющую аксиологическую нагрузку. Так, этнические стереотипы (например, толстая еврейка), помещенные в социально-ролевой контекст, приобретают новую семантику : на когнитивном уровне табуируется атрибут эндоморфности солдата-женщины.

Подтвердилась сущность роли как культурной формы, воспроизводящейся социальной памятью. Установлена семиотическая преемственность ряда ролевых атрибутов по отношению к архетипическим мифологемам, их причастность к формированию современных представлений о роли и как о единице модальности, и как о единице ориентации; к устойчивой ее сакрализации в общественном сознании.

Дискретность ролевого пространства оправдывает дискретность нашего анализа, оставляющую широкий простор для дальнейшей разработки темы путем обращения к иным формам общественного сознания. Наиболее перспективным нам представляется проникновение в сферу собственно военной науки и искусства. Они определяют содержание деятельности солдата на каждом этапе своего развития, а в пересечении с предписаниями, проистекающими из других источников (например, профессиональная или религиозная этика), позволяют выделить ряд конфликтогенных участков роли. Пример такого конфликта приводит Л.В.Чижевский, отец знаменитого ученого: «я изобрел командирский угломер для стрельбы артиллерии по невидимой цели с закрытых позиций . великий князь Михаил, стоявший во главе российской артиллерии, сказал: «Русские не должны прятаться за укрепления, а разить врага в лоб». Ровно через 24 года моим изобретением японцы били нас и в лоб, и по лбу, а мы не знали, кого бить, ибо японская артиллерия стреляла с закрытых позиций» 95.

95 Чижевский А.Л. На берег}' вселенной. Годы дружбы с Циолковским (Воспоминания). М., 1995,- 715. С. 94.

150

Поскольку атрибуты диктуются социальными нормами, социально-ролевой тип включает проекцию «должного», «идеального» и «девиантного». Одним из основных вопросов являлась структура этих «ипостасей»: отличаются ли они только знаком оценки или их дифференциальные признаки могут быть различными?

Для данной конкретной роли эталон и норма попросту сливаются. Так, вся сфера «подвига» в условиях военно-правовой системы оказывается предписанной. В.А.Ядов в качестве условия, необходимого для актуализации системы диспозиций личности в реальном поведении, называет наличие достаточно широкого поля автономии. В условиях тотальной регламентации этого поля практически не остается.

Вместе с тем наличие ролевого эталона объективно необходимо в деятельности, являющейся предметом «другой деятельности», в данном случае -командира. Отсутствие сверхцели заставляет проецировать эталон за рамки роли («хороший солдат»- генерал (И32а)) или на определенные социально-ролевые подтипы («хороший солдат» в другом отклике - русский, «плохой» -узбек). Это же относится и к девиантной «ипостаси». Т.о., как следовало ожидать уже исходя из языковых репрезентаций, интегральный статус солдата не дифференцирован, а это размывает представление и о норме. Так, воровство, пьянство в откликах экспертов, в анекдотах, в народных афоризмах получают толерантную оценку.

Наконец, эталон/девиация способны к превращению в свою противоположность. Прямо противоположные оценки получают дезертирство, «самоволка», присвоение звания ефрейтора, награждение медалью. Одинаково негативно оцениваются дедовщина и самоубийство.

Т.о., для однозначного решения вопроса о структурной однородности «эталона», «нормы» и «девиации» также необходим ряд дополнительных исследований «гражданских» социальных ролей. Отличным материалом для подобного анализа является литература абсурда, в которой принцип «выво

151 рачивания» социально-нормативного контекста делает пределы нормы и девиации явными, узнаваемыми.

В 1989г. «Социс» опубликовал результаты опроса старшеклассников, для призывной системы неутешительные: «2/3 не собираются идти по призыву. Готовность к службе проявили не более 20% поставленных на предварительный учет /./, выросло число молодых людей, для которых отсрочка .мотив поступать в вуз» [34;63]. Как видим, процессы изменения установок школьников протекают параллельно с тенденцией к «пересыханию» одного из каналов первичной военной социализации (фольклор), чему в немалой степени способствовало сокращение школьного курса НВП как другого канала. Очевидно, что диагностику ориентаций и установок школьников с целью проведения военно-профилирующих и военно-пропагандистских мероприятий следует начинать задолго до постановки на первичный воинский учет, обращая внимание на все возможные источники поступления информации, в том числе устную традицию коллективного творчества, приобщение к которой - столь же значимый способ освоения различных социальных ролей, сколь игра, процесс усвоения теоретических знаний и т.п.

Описание социально-ролевых типов - это прагматический аспект ориентации индивида в окружающей реальности в самом широком смысле - от выбора брачного партнера до собственно профессионального выбора. Поисковое проникновение в систему «интерсубъективной» типологии предваряет момент предпочтения, выбора наиболее приближенного к представлению о желаемом себе и типе социального окружения образца.

Практический интерес представляет изучение влияния, которое оказывает социально-ролевой тип на установки личностно в нем заинтересованных: призывников, кандидатов в контрактники, лиц, совершающих профессиональную переориентацию (например, склонность безработных к такому варианту собственного будущего, как поступление на военную службу).

Отклики солдат-экспертов показали, что значительную долю их составляет тематический блок социального самочувствия. Быстрота и спонтан

152 ность вербальных реакций делают ассоциативный эксперимент качественным методом диагностики удовлетворенности службой, возможно, более надежным, чем формальный опрос, поскольку снижается вероятность страха перед последующими санкциями.

Без обращения к социально-ролевому типу солдата невозможна адекватная оценка деятельности командира. Сталкиваясь с нарушениями дисциплины, он эффективно применяет дисциплинарную власть лишь обнаружив истинные причины. Например, систематическое опоздание на утреннее построение в силу индивидуально-типологической устойчивости двигательных стереотипов, свойственной флегматику, семантически отлично от поведения «деда», реализующего «инфраправовую» привилегию, или бунтующего «сынка», пытающегося отстоять свое равноправие со «стариком».

Иными словами, знание социально-ролевыхгшпов имеет диагностическую и прогностическую значимость, прежде всего в практике социального управления.

Не менее важно оно и для отношений межличностных. Так, одна из наших экспертов - пожилая татарка, приверженная традиционным мусульманским ценностям,- на контрольный стимул «женщина солдат» прореагировала резко агрессивно: запретить законодательно! С данных позиций девиантен сам факт профессиональной экспансии женщины в традиционно мужскую сферу. Следствие религиозных табу на макроуровне - ограничение атрибутов религиозной принадлежности данного социально-ролевого подтипа; на микроуровне - возможность семейных конфликтов (30-тилетняя дочь репрезентировала отклики, соотносящиеся с позитивными ценностями).

Без учета социально-ролевого типа солдата невозможна эффективность пропаганды и создания инфраструктуры информационно-рекламного обеспечения института контрактной службы. Сделан ряд выводов относительно пути формирования позитивного имиджа солдата-контрактника.

Укрупнить» уже получившие одобрительную оценку атрибуты, апеллируя к национально-культурным и социально-историческим ценностям,

- значит способствовать стабилизации военно-гражданских отношений. С другой стороны, это означает влияние на процессы групповой динамики самой общности.

На сегодняшний день реальная группа солдат-контрактников составляет меньшинство, причем существует проблема текучести кадров. Желательное направление ее развития - «влияние меньшинства», имеющего объективные предпосылки для более добросовестного отношения к службе. Такой процесс возможен, когда «большинство имеет несколько четких характеристик своего стиля поведения /./ Эффективность стиля имеет своим логическим продолжением привлечение социального внимания» [15;99]. Т.о., пропаганда контрактной службы должна повышать престиж роли не только в гражданском обществе, но и в глазах самих акторов, способствуя их превращению из «квази-группы» в «группу-для-себя», объединенную не только образом жизни и социальными интересами, но и единством культурного стиля.

В целом, обращаясь к социальной роли, мы сталкиваемся с неизменным процессом экспликаций типизированных структур и значений посредством набора дискурсов. В этом смысле социально-ролевой тип представляет собой некоторый «метатекст», элементы которого логически взаимосвязаны и комплементарны, так что вся их целостность несет, согласно Т.М.Дридзе, определенную смысловую концепцию. Т.о., проблема социально-ролевого типа - это именно коммуникативная проблема, связанная с такими частными ее видами, как информативность, способность к «перекодировке» в рамках ролевой «полиглоссии», переводимость и т.п.

Очевидно, что с данных позиций плодотворным явилось бы обращение к собственно компаративному типологическому исследованию. Оно позволило бы соотнести социально-ролевые типы солдата в разных социокультурных контекстах. Установить типологические схождения и отличия, наличие «безэквивалентных» атрибутов, вариантов или подтипов - значит определить возможные последствия, которые эти расхождения могли бы иметь

155

Список научной литературыКазакова, Анна Юрьевна, диссертация по теме "Социальная структура, социальные институты и процессы"

1. Адорно Т. Типы и синдромы. Методологический поход (Фрагменты из «Авторитарной личности») // Социс, 1993, № 3.

2. Андреева Г.М. Психология социального познания. М., 1997.-239 с.

3. Андреева Г.М. Социальная психология. М., 1997.-376 с.

4. Апресян Ю.Д. Лексические синонимы. Апресян Ю.Д. Избранные труды, T.I. Лексическая семантика. М.,1995. -472с.

5. Апресян Ю.Д. Языковая аномалия и логическое противоречие. Апресян Ю.Д. Избранные труды, Т.П. Интегральное описание языка и системная лексикография. М.,1995.- 767с.

6. Бергер П.Л. Приглашение в социологию. (Гуманистическая перспектива). М., 1996.-166 с.

7. Бергер П.Л., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М., 1995. 323 с.

8. Бертрам Д.Г. История розги: в 2-х т. М., 1992. Т.2.- 336 с.

9. Бочаров В.В. Власть и символ. Символы и атрибуты власти: Генезис. Семантика. Функции. СПб., 1996.-319с.

10. Ю.Вацлавик П., Бивни Д., Джексон Д. Психология межличностных коммуникаций. СПб., 2000. -299 с.

11. Вебер М. Социология религии (типы религиозных сообществ). Вебер М Избранное. Образ общества. М., 1994,- 704с.

12. Военная одежда русской армии. М.,1994. 382 с.

13. Война и армия. Философско-социологический очерк/Под ред. Д.АВолкогонова и др. М.,1977. -415 с.

14. Ворошилов С., Гилинский Я. Военная девиантология: матер, науч. ис-след. проблем девиантного поведения военнослужащих//Социс, 1995, №6.

15. Вуд В., Ландгрен ИГ, Блэкстоун Т. и др. Влияние меньшинства: метаана-литический обзор процессов социального влияния. //Социология РЖ ИНИОН РАН М., 1995, №4.

16. ГидденсЭ. Социология. М., 1999.-704 с.156

17. Глоточкин А.Д., Платонов К.К. Воинские коллективы. Коллектив и личность. М., 1975.-263 с.

18. Горелов И.Н., Седов Ф.К. Основы психолингвистики. М., 1997.-224 с.

19. Горяинов В.П. Социотипы современных руководителей. // Социс, 1992 №4

20. Гуревич П.С. Социальная мифология. М., 1983.-175 с.

21. Джерелиевский Б. Чеченский плен. //Солдат удачи, 2000, №3.

22. Егоров В. Армия Петра I? История одной мистификации // Цейхгауз, 1995, №4.

23. Жельвис В.И. Поле брани. Сквернословие как социальная проблема в языках и культурах мира. М., 1997.- 330 с.

24. Знанецкий Ф. Исходные данные социологии.- Американская социологическая мысль: Тексты/ Под ред.В.И.Добренькова.М., 1994.-496 с.

25. Иванов В.В., Топоров В.Н. Славянские языковые моделирующие семиотические системы (Древний период). М.,1965. -247 с.

26. Из истории военной разведки / Сост. Ю.Н.Лубченкова, В.И.Романова. М., 1991.-125с.

27. Инкельс А. Личность и социальная структура.- Американская социология: Перспективы. Проблемы. Методы. М., 1972.-392 с.

28. Ионин Л.Г. Социология культуры. М.Д996. -278 с.

29. Карпущенко С.В. Армейские будни: казарма, каша, казна, кафтан. Быт русской армии XVIII - начала XX века / Автор-составитель С.В.Карпущенко. -М.-1999.-366с.

30. Керсновский А.А. История русской армии в 4-х т.т. Т.4. М., 1994.- 368 с.

31. Кибовский А.А. Амазонская рота. 1787. Курьез или первое женское подразделение в России? // Цейхгауз, 1997, №6.

32. Клири Т. Японское искусство войны. Постижение стратегии. Спб., 2000. -256с.

33. Клугин Л. Русская солдатская артель. Быт русской армии. Указ. соч.157

34. Ковалева Т.В., Степанова O.K. «Подростки смутного времени» (К проблеме социализации старшеклассников). // Социс, 1998, №8.

35. Козер Р. В защиту модерна: ролевая сложность и индивидуальная автономия (введение).- Социология РЖ ИНИОН РАН, 1994, вып.4.

36. Колединов А.И., Смирнов А.И. Становление военной службы по контракту в российской армии// Социс, 1998, №4.

37. Кон И.С. Психология ранней юности. М., 1989.-255 с.

38. Кочергин П. Нужды русского солдата. Быт русской армии. Указ. соч.

39. Лаврин А.В. Хроники Харона. Энциклопедия смерти. М.,1993.- 511 с.

40. Лебедев В.И. Личность в экстремальных условиях. М.,1989,- 304с.

41. Левин Ю. Об обсценных выражениях русского языка. Анти-мир русской культуры. Язык. Фольклор. Литература. М., 1996.- 409 с.

42. Липсет С.М. Политическая социология,- Американская социология. Указ. соч.

43. Макайвер Р. Реальность социальной эволюции,- Американская социологическая мысль. Указ. соч.

44. Маковский М.М. Удивительный мир слов и значений. Иллюзии и парадоксы в лексике и семантике. М., 1989. 200 с.

45. Мелетинский Е.М. Женитьба в волшебной сказке (ее функция и место в сюжетной структуре). Мелетинский Е.М. Избранные статьи. Воспоминания. М.,1998.-576 с.

46. Месснер Е. Лик современной войны. Военная мысль в изгнании: Творчество русской военной эмиграции. М.; 1999. - 636 с.

47. Мигачев Ю.И., Тихомиров С.В. Военное право. М., 1998.-304 с.

48. Мид Дж. От жеста к символу,- Американская социологическая мысль. Указ. соч.

49. Миньяр-Белоручев Р.К. Теория и методы перевода. М., 1996.-208 с.

50. Муздыбаев К. Психология зависти // Психологический журнал. Т. 18, 1997, №6.51.0хлябинин С.Д. Из истории российского мундира. М.,1996. -432 с.158

51. Плеханов A.M. Отдельный корпус пограничной стражи России: краткий исторический очерк. М., 1993.- 283с.

52. Почепцов Г.Г. Имиджелогия: теория и практика. Киев, 1998.-390 с.

53. Почепцов Г.Г. Психологические войны. М., 2000.-528с.

54. Разин Б.А. История военного искусства.Т.2. СПб., 1994. 654 с.

55. Русская военная мысль (конец XIX начало XX в.)/Под ред. П.А.Жилина. М.,1982.-252 с.

56. С.Д. Сослуживец. Быт русской армии. Указ. соч.

57. Седых В.Д. Воинские ритуалы. М., 1986. 255 с.

58. Серебрянников В.В. Военные в гражданском обществе. // Социс, 1995, №6

59. Скворцов JI.B. Россия: социальное самопознание на историческом переломе. Общественное сознание и социальная трансформация в странах Восточной Европы. М., 1996.- 127с.

60. Социология труда /Под ред. Н.И.Дряхлова, А.И.Кравченко, В.В.Щербины. М.,1993,-368 с.

61. Строков А.А. История военного искусства. Т.4. СПб., 1994. -579с.

62. Татарова Г.Г. Типологический анализ в социологии. М., 1993.-103 с.

63. Теория социальных представлений в социальной психологии: дискуссии 80-х 90-х годов: науч.-аналитический обзор. М., 1996.-115 с.

64. Типология и классификация в социологических исследованиях. / Отв. ред. В.Г.Андреенков, Ю.Н.Толстова. М., 1982.-296 с.

65. Толстой Н.И. Народная этимология и «этимологическая магия». Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М., 1995.-512с.

66. Успенский Б. Заветные сказки А.Н.Афанасьева. Анти-мир русской культуры. Указ. соч.

67. Флис М. Теории социальной структуры в функциональной антропологии. Динамика социальной дифференциации. М., 1990.-172 С.

68. Фрумкина P.M. Концепт, категория, прототип. Лингвистическая и экстралингвистическая семантика. М., 1992.-95 с.159

69. Шибутани Т. Социальная психология. Ростов н/Д., 1999.-544с. 71.1Пюц А. Формирования понятия и теории в общественных науках. Американская социологическая мысль. Указ. соч.

70. Щепанская Т.Б. Власть пришельца: Атрибуты странника в мужской магии русских (XVIII начало XX в.). - Символы и атрибуты власти. Указ.соч.

71. Щепаньски Я. Группа. Социология группы. //Сост., вст. ст., пред. О.Л.Лейбович. Пермь, 1994.-96 с.

72. Энгельс Ф. Артиллерия. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд-е 2. Т. 14. М., 1959.-897С.

73. Энгельс Ф. Русская армия. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения 2-е изд. Т.П. М., 1958.-789 с.

74. Энгельс Ф. Уроки американской войны Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения 2-е изд. Т. 15. М., 1958. - 795 с.

75. Юнг К.Г. Аналитическая психология. СПб., 1994.-136 с.

76. Prorovost G. Loisir et societe. Traite de sociologie empirique (Introduction). -Current sociology, 1998. London, vol. 46, № 3.-138 p.