автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Коммунистическая перспектива в представлениях крестьян Европейской части России, 1921-1927 гг.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Шаповалова, Нина Егоровна

ВВЕДЕНИЕ

РАЗДЕЛ I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ИЗУЧЕНИЯ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ КРЕСТЬЯНСТВА

РАЗДЕЛ II. ОБРАЗЫ КОММУНИЗМА В ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ РУССКОГО КРЕСТЬЯНСТВА

РАЗДЕЛ III. ПРЕДСТАВЛЕНИЯ КРЕСТЬЯН О СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ, КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ И ИХ ВОЖДЯХ

Введение диссертации2001 год, автореферат по истории, Шаповалова, Нина Егоровна

Актуальность темы исследования. Опыт социалистических преобразований показал, что в ходе грандиозного социального эксперимента, несмотря на его противоречивую сущность, была сделана попытка прорваться к высотам индустриальной цивилизации и прогресса. Организаторы и творцы социалистической модернизации страны не могли ни игнорировать, ни окончательно порвать с тем, что унаследовала Советская Россия от Российской империи — крестьянство и крестьянственность.

На протяжении всей истории советского общества крестьянский вопрос в тех или иных его формах всегда оставался нерешенным, тем болезнетворным препятствием, очередные попытки преодоления которого с регулярной периодичностью свидетельствовали о социокультурных, экономических, политических и иных социальных противоречиях. Эти попытки свидетельствовали не только о критической напряженности развития советского общества, ошибках и просчетах коммунистического проекта, но и о той глубинной архитектонике, которую имели российская историческая система и ее составляющая — особый тип общественного сознания русского и российского крестьянства. v

В настоящее время одной из особенностей изучения истории советского крестьянства в российской исторической науке является то, что исследования ведутся преимущественно в аспекте освещения его трагедии, массового недовольства крестьянства аграрной политикой коммунистической партии (и это оправдано], но при этом вольно или невольно советское государство, партия и их руководители как бы обретают вненаучный феномен демонизма.

При таком подходе совершенно невыясненным оказывается простой и важный вопрос: если подавляющее большинство населения страны — крестьянство в значительной своей массе относилось к советской власти и большевикам либо враждебно, либо нейтрально, то почему последние просуществовали столь долго и прочно, что их влияние сохраняется до сих пор и, видимо, будет сохраняться еще очень долгое время в сознании постсоветского человека.

Такая ситуация в историческом крестьяноведении возникает и потому, что из исследовательского пространства очень часто исключаются проблемы внутренних побудительных мотивов и смысловых оснований деятельности человека в конкретной исторической реальности, т.е. представления человека и социальных групп об этой реальности, которые и формировали внутреннее смысловое содержание происходившего. Можно предполагать, что у авторов, организаторов и исполнителей коммунистического проекта, с одной стороны, и советского крестьянства, с другой, был достаточно широкий спектр единства в вопросе о «чаемой России» (Ф.А. Степун).

Как справедливо отмечает Г.Д. Алексеева: «Большинство проблем истории XX века, духовного развития российского общества нельзя решить без четких представлений о содержании, и типе воздействия теории, идеологии, политических доктрин, исторических концепций на общественное сознание, как массовое и групповое,., так и индивидуальное»1.

Такой подход предполагает рассмотрение проблем происхождения образов светлого будущего в массовых формах, их влияние на распространение в крестьянской среде идей большевизма и тот суммативный результат, который позволил к началу 30-х гг. преодолеть сопротивление крестьянства процессам разрушения векового уклада их жизни и сформировать в СССР новое поколение крестьян, воспринявших советскую власть и коммунистическую партию в качестве сакрализованных носителей воплощаемой мечты.

Проблема обустройства будущего — коренная проблема отечественной истории — сегодня не менее остра и злободневна, чем в прежние периоды. Поиски идентичности человека становившегося и ставшего советским — одна из наиболее актуальных задач современной отечественной исторической науки, поскольку позволяет не только понять и объяснить сложное и противоречивое развитие советского общества, но и выдвинуть предположения о спектре возможных будущих состояний российского человека и общества.

1 Алексеева Г.Д. История. Идеология. Политика. (20 —30-е гг.) П Историческая наука России в XX веке,—М., 1997.—С. 108.

Объектом диссертации являются основные тенденции и закономерности эволюции общественного сознания российского крестьянства в условиях 20-х гг.

Предмет исследования — особенности основных политических представлений крестьянства Европейской части России о сущности и путях создания коммунистического общества.

Территориальные границы диссертационного сочинения охватывают собой Европейскую часть России.

В этой части российской исторической системы, являющейся этнооб-разующей и системообразующей, имелись все экономические, политические, социальные и культурные компоненты, характерные для Советской России, а затем и СССР в целом. Данная территория находилась в правовом и институциональном пространстве СССР, в изучаемый период неоднократно подвергалась изменениям административных границ, входящих в нее регионов и наименований отдельных административно-территориальных образований, управлялась в соответствии со спецификой ее отдельных частей административными органами СССР и имела систему организации основных сфер и форм жизнедеятельности крестьянства, в целом характерную и для других частей СССР.

В аспекте предмета исследования процессы эволюции политических представлений и настроений крестьянства Европейской части России наиболее репрезентативны. Здесь в наибольшей степени был подвержен изменениям характер внутренней структуры сельского населения, было наиболее интенсивным, жестким и контролируемым идеологическое и политическое влияние партии большевиков. В известном смысле крестьянство Европейской части России являлось основным полигоном социальных экспериментов и вынесло на себе их основную тяжесть.

Хронологические рамки работы охватывают период 1921 —1927 гг. Особенности данного периода в эволюции представлений крестьянства о целях и способах достижения справедливого общественного устройства вытекают из последствий аграрной революции, введения и постепенного свертывания нэпа. Именно в этот период начинается оформление советского варианта основных политических представлений в рамках традиционного для 6 крестьян «наивного аграрного социализма». Вековые утопические идеалы и ценности постоянно приходят в столкновение с исторической реальностью. Накануне массовой коллективизации в общественном сознании крестьянства, постепенно становящегося советским, образуются противоречивые и взаимоисключающие установки и ориентации. Процессы коллективизации и постепенного раскрестьянивания подготавливаются и тем состоянием кризиса общественного сознания, который переживало крестьянство в этот период.

Процесс эволюции политических представлений крестьянства вписывается в логику изменений политической и социокультурной жизни в деревне, навязываемых крестьянству извне со стороны власти, и охватывает собой три весьма различных по характеру стадии:

1) 1921 — 1922 гг. — период завершения аграрной революции и массового антибольшевистского движения крестьян, начало выхода из хаоса Гражданской войны, массовый голод, постепенное свертывание продразверстки и вхождение в нэп;

2) 1923 — 1925 гг. начало медленного восстановления деревни после военной разрухи и голода;

3) 1925 —- осень 1927 гг. — «настоящий нэп», начало его постепенного свертывания. Многоукладность экономики, формирование рыночных отношений под жестким контролем государства, рост кооперации.

Степень научной разработанности проблемы. Для отечественной историографии характерен постоянный и устойчивый интерес к проблемам истории крестьянства. Такой интерес вполне объясним и закономерен с учетом того ведущего места в жизни страны, которое всегда занимало крестьянство.

В обширнейшем корпусе литературы, посвященной жизни советской деревни, преобразованию сельского хозяйства в 20-е гг., практически не имеется работ, посвященных эволюции представлений крестьян о советской власти, социализме, т.е. вопросам отношения крестьянства к социалистической идее, степени ее восприятия и соотношения идеалов с практикой переустройства сельского хозяйства.

В русской дореволюционной историографии существовала достаточно богатая традиция изучения представлений крестьянства, их влияния на способы организации социальной, хозяйственной жизни, черт национального характера и особенностей «умственного строя» (К.Д. Кавелин)1.

Для дореволюционной историографии «народной жизни» в целом характерно привлечение достаточно широкого и разнообразного фактического материала, отражающего специфику русской крестьянской общины, обычаев, традиционалистских установок миропонимания и мироотношения крестьянства, его основных социальных и культурных представлений. Главный акцент в изучении представлений крестьянства здесь делался на связи православного миропонимания крестьянства с особенностями хозяйственной, социальной и правовой практики. В аспекте избранной темы этим и определяется позитивная значимость данной историографической традиции, тем более и потому, что эволюция представлений крестьянства протекала не так быстро, как менялась политическая ситуация в изучаемый период.

Примерно с середины 20-х гг. и отчасти в 30-е гг. в рамках формирующейся большевистской аграрной историографии, с доктринальных позиций обоснования союзнической роли крестьянства в пролетарской революции и в попытках показать крестьянство в виде «предпролетариата» был сделан новйй акцент на описании представлений крестьянства — политический. В работах М.Н. Покровского, Я.А. Яковлева, В.А. Мурина, Ф.Д. Крестова, A.M. Большакова, Н.А. Росницкого и др.2 с помощью тенденциозного подбо

Божковский К. О народном суеверии и влиянии его на жизнь // Светоч.— 1860.— № 2.— „ С. 45-98.; Дживилегов А.К. и др. (ред) Великая реформа: Русское общество и крестьянский вопрос в прошлом и настоящем.— М., 1911.— Т. 2; Быт крестьян Курской губернии Обоянского уезда// Этнографический сборник.— СПб., 1865.— Вып. 5; Великосельдев П. Рассказы из повседневной жизни поселян // Земледельческая газета.— 1857.— № 24-25; Жизнь, нравы и обычаи крестьян в Меленковском уезде: Этнографический очерк // Ежегодник Владимирского губернского стат. комитета.— Владимир, 1868.— Т.1; Никонов Ф. Быт и нравы поселян-великороссов Павловского уезда Воронежской губернии // Труды ВЭО.— 1861.— Октябрь-ноябрь; Щапов А.П. Исторические очерки народного миросозерцания и суеверия (Православного и старообрядческого).— СПб.,1863.

2 Большаков A.M. Очерки деревни СССР. 1917 — 1926.— М„ 1928; Покровский М.Н., Яковлев Я.А. (ред) 1917 г. в деревне.— М.; Л., 1929; Внуков В.А. Миф и действительность: Опыт психологии социального быта.— М., 1924; Крестов Ф.Д. Деревня после Октября.— М., 1925; Мурин В.А. Быт и нравы деревенской молодежи.— М., 1926; Росниц-кий Н.А. Лицо деревни.— М.; Л., 1926; Яковлев Я.А. Наша деревня: Новое в старом и старое в новом.— М., 1924; Яковлев Я.А. Деревня как она есть.— М., 1923; Яковлев Я.А. За pa источников (прежде всего писем крестьян) обосновывалась необходимость радикальных социалистических преобразований в деревне, наиболее крайних форм колхозного движения, в этих трудах делается попытка установления взаимосвязи вековых идеалов крестьянства с изменениями в хозяйственной жизни, образе жизни и быте крестьянства.

С середины 30-х гг. и до середины 70-х гг. полностью преобладает социально-экономический крен в изучении крестьянства. Основная проблематика историко-аграрных исследований практически не выходила за рамки особенностей феодализма и генезиса капитализма в России, социального расслоения крестьянства, истории крестьянских войн — любимых сюжетов историков-аграрников. В 1967 г. вышла монография С.П. Трапезникова «Ленинизм и аграрно-крестьянский вопрос» в 2-х т., которая практически на 20 лет предопределила характер, основные направления и канонические принципы изучения аграрной истории советскими исследователями. История повседневной жизни, социальная психология и духовная культура советского крестьянства не вошли в круг этих направлений.

В 70-е гг. в статьях ИМ. Волкова, В.П. Данилова, В.П. Шерстобитова1 была выдвинута задача углубленного исследования идеологии крестьянства, изучения его представлений, чувств, ориентаций, потребностей и интересов. Здесь же обращалось вйимание на трудности, связанные с изучением массовых представлений и устремлений крестьянства.

Примерно с середины 70-х гг. вплоть до конца 80-х гг. вновь постепенно формируется исследовательский интерес к духовной жизни и представлениям крестьянства, но первоначально он распространяется главным образом на пореформенное, а не на советское крестьянство. В этот период были опубликованы монографии, сборники статей и отдельные статьи, авторами и редакторами которых были М.М. Громыко, И.Е. Зеленин, А.И. Кли-банов и др. историки2. В рамках этого периода в работах В.П. Данилова, колхозы.— М.; JL, 1929; Яковлев Я.А. К вопросу о социалистическом переустройстве сельского хозяйства.— М.; JL, 1928.

1 Проблемы истории советского крестьянства.— М., 1977.

2 Громыко М.М. Миненко Н.А (ред.) Из истории семьи и быта сибирского крестьянства в XVIII — начале XX в.— Новосибирск, 1975; Громыко М.М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян в. XIX в.— М, 1986; Громыко М.М., Листова

Ю.А. Полякова, Зеленина И.Е., В.В. Кабанова, В.А. Козловй:, О.В. Хлевнюка1 делается успешная попытка выхода на социально-психологические и социокультурные аспекты социалистических преобразований в деревне в 20 — 30— е гг., готовился базис для успешного изучения темы в обновляющемся методологическом русле: с февраля 1992 г. под руководством В.П. Данилова начал работу теоретический семинар по аграрной истории в Институте отечественной истории РАН.

В этот период предпринимаются попытки выделить и социально-психологические особенности колхозного крестьянства, например, в своей монографии И.Т. Левыкин2 попытался предпринять системный анализ массовых социально-психологических явлений, объективных условий и субъективных факторов, влиявших на крестьянство.

В 1980 — 1990-х гг. в общем контексте эволюции общественной мысли складывается и кризис отечественной исторической науки. В связи с распадом старых и поиском новых методологических концепций начинается изучение тех проблем, которые прежде не имели должного отражения. Среди них можно выделить проблемы представлений крестьянства, его отношения к идеалам социализма и реальной политической практике, но поскольку основные проблемы общественного сознания до сих пор остаются дискуссионными, поэтому, как правило, они рассматриваются либо лишь косвенным образом, либо показываются в уже сформировавшемся виде. Кроме того, предмет изучения столь сложен, что любые, даже самые противоречивые оценки и суждения способны подтверждаться соответствующими источниками, их

Т.А. (ред.) Русские : Семейный и общественный быт.— М., 1989; История советского крестьянства: в 5 т. Т 2. / Отв. ред. Зеленин И.Е.— М., 1986; Кабанов В.В. Октябрьская революция и крестьянская община // ИЗ.— 1984; Т. III.; 1977; Клибанов А.И Народная социальная утопия в России: XIX век.— М., 1978.

1 Данилов В.П. Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство.— М., 1977; Данилов В.П. Советская доколхозная деревня: социальная структура, социальные отношения.— М., 1979; Зеленин И.Е. Совхозы и первое десятилетие советской власти. 1917-1927.— М., 1972; Козлов В.А., Хлевнюк О.В. Начинается с человека. Человеческий фактор в социалистическом строительстве: итоги и уроки 30-х гг.— М., 1988; Кабанов В.В. Крестьянское хозяйство в условиях «военного коммунизма».— М., 1988; Поляков Ю.А. Советская страна после окончания Гражданской войны.— М., 1986; Черно-пицкий П.Г. Деревня Северо — Кавказского края в 1921 — 1929 гг.— Ростов н/Д.,1987.

2 Левыкин И.Т. Теоретические и методологические проблемы социальной психологии.— М., 1975. использование вполне может соответствовать любым политическим, идеологическим пристрастиям исследователя.

В результате, как верно отмечает Д.А. Сафонов1, работы по общественному сознанию крестьянства можно условно сгруппировать по двум основным признакам. Во-первых, это те работы, в которых анализируются так называемые «доминирующие» виды сознания, которые определяют его в целом, т.е. виды и формы общественного сознания крестьянства выстраиваются иерархично. К таким доминантам ряд авторов относит, например, правосознание крестьянства2. Во—вторых, те труды, в которых сделана попытка комплексного изучения массового крестьянского самосознания3.

В аграрной истории появилась точка зрения о том, что в крестьянском сознании содержится существенный компонент архетипического, традиционалистского.

Очевидным свидетельством разработки проблем истории общественного сознания крестьянства стала Международная конференция «Менталитет и аграрное развитие России (XIX — XX вв.), проходившая в июне 1994 г4. В статьях и материалах дискуссий, опубликованных по итогам конференции, центральной темой стала проблема психоментальных особенностей, представлений крестьянства.

В последние годы существенный вклад в изучение представлений крестьянства внесен монографиями и статьями таких историков, как В.В. Ба

1 Сафонов Д.А. Крестьянство и власть в эпоху реформ и революций: 1855-1922 г. (на материалах Южного Урала): Автореф. диср. докт. ист. наук.— М., 1999.— С. 24-25.

2 Крутиков В.И. Правосознание крестьян и его отражение в крестьянском движении // Социально-политическое и правовое положение крестьянства в дореволюционной России.— Воронеж, 1983; Фахматуллин М.А. К вопросу об уровне общественного сознания крестьянства в России П Вопросы аграрной истории Центра и Северо-Запада РСФСР.— Смоленск, 1972.

3 Кавтарадзе Г.А. К истории крестьянского самосознания периода реформы 1861 г. П Вестник ЛГУ.— Серия История-Язык-Литература.— JL, 1969.— № 14.— Вып. 3.— С. 54-64; Чупров В.И. Социально-политическая жизнь северной деревни: 1895 — февраль 1917.— М., 1991; Степанова Е.С. Крестьянские представления о свободе в период первой революционной ситуации (по материалам Рязанской губернии) // Общественное движение в центральных губерниях России во второй половине XIX — начале XX вв.— Рязань, 1981,—С. 3-12.

4 Менталитет и аграрное развитие России (XIX—XX): Материалы международной конференции.— М., 1996. башкин, В.П. Булдаков, М.М. Громыко, В.П. Данилов, Н.Н. Козлова, Н.Е. Кознова, JI.A. Тульцева, К.Б. Литвак, А.И. Шаповалов, а также рядом сборников статей1. В этих трудах по—новому рассматриваются истоки крестьянской революционности и стихийного сопротивления крестьянства социалистическим преобразованиям в деревне, связь менталитета крестьянства с особенностями его социального поведения, смыслы аграрной политики партии, ее связь с традиционными идеалами крестьянства.

Бабашкин В.В. Крестьянский менталитет: наследие России царской в России коммунистической // ОНС.— 1995.— № 3. Бабашкин В.В. Крестьянский менталитет как системообразующий фактор советского общества. // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.). Материалы международной конференции.— М., 1996; Булдаков В.П. Октябрьская революция как социокультурный феномен // Россия в XX в.: Историки мира спорят.— М., 1994; Булдаков В.П. Имперство и российская революционность (Критические заметки) // Отечественная история.— 1997.— №1; Булдаков В.П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия.— М., 1997; Буховец О.Г. Социальные конфликты и крестьянская ментальность в Российской империи начала XX века: новые материалы, методы, результаты.— М., 1996; Бухарев В.М., Люкшин Д.И. Российская смута начала XX века как общинная революция // Историческая наука в меняющемся мире. Вып. 2. Историография отечественной истории.— Казань, 1994; Громыко М.М. Мир русской деревни. М., 1991; Данилов В.П. Введение. (Истоки и начало деревенской трагедии) // Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивши. 1927 — 1939. Документы и материалы: В 5 т. Т.1. Май 1927 — ноябрь 1929.— М., 1999; Данилова JI.B. Природное и социальное в крестьянском хозяйстве // Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Ежегодник. 1997.— М., 1997; Кооперативно-колхозное строительство в СССР. 1917 — 1922 / Отв. Ред. В.П. Данилов,— М., 1990; Ибрагимова Д.Х. НЭП и перестройка. Массовое сознание сельского населения в условиях перехода к рынку.— М., 1997; Кабанов В.В. Кооперация, революция социализм.— М., 1996; Кабанов В.В. Влияние войн и революций на крестьянство // Революция и человек: социально-психологический аспект,— М., 1996; Кабанов В.В. Крестьянская община и корперация России XX века.— М., 1997; Козлова Н.Н. Горизонты повседневности советской эпохи: голоса из хора.— М., 1996; Кознова И.Е. XX век в социальной памяти российского крестьянства.— М., 2000; Левин М. Деревенское бытие: нравы, верования, обычаи // Крестьяноведение. Теория. История. Современность. Ежегодник. 1997.— М., 1997; Лившин А.Я., Орлов И.Б. Революция и справедливость: послеоктябрьские «письма во власть» // 1917 год в судьбах России и мира. Октябрьская революция: от новых источников к новому осмыслению.— М., 1998; Литвак К.Б. Жизнь крестьянина 20-х годов: современные мифы и исторические реалии // НЭП: приобретения и потери.— М., 1994; Поляков Ю. А. Советская страна после окончания Гражданской войны.— М., 1986; 1917 год в судьбах России и мира. Октябрьская революция: от новых источников к новому осмыслению.— М., 1998; Революция и человек: социально-психологический аспект.— М., 1996; Революция и человек: быт, нравы, поведение, мораль.— М., 1997; Русская духовная культура.— М., 1995; Русские народные традиции и современность.— М., 1995; Шаповалов А.И. Феномен советской политической культуры (ментальные признаки, источники формирования и развития).— М., 1997.

В монографии В.А. Козлова1 рассматривается проблема роста политического сознания крестьянства в 1921-1927 гг., дается анализ изменений в мировоззрении и представлениях крестьянства в изучаемый период.

В работе П.С. Кабытова, В.А. Козлова, Б.Г. Литвака «Русское крестьянство: этапы духовного освобождения»2 в широком временном отрезке показана эволюция духовной жизни крестьянства, к сожалению, преимущественно лишь в аспекте превращения бесправного крепостного в союзника пролетариата в социалистической революции.

Т.П. Миронова в своих трудах основной акцент делает на социально-психологические аспекты эволюции политического сознания крестьянства, выражающейся, по ее мнению, в отношении к рабочему классу, советской власти и к идеалам социализма в конце 20-30-х гг.3 Представляет большой интерес отношение этого автора к письмам крестьян как к ценнейшему источнику изучения проблемы, а также применение ею метода контент-анализа. Однако сама логика такого исследовательского подхода требует идти дальше — к выявлению внутренних побудительных мотивов, смысловых оснований и механизмов эволюции политических представлений крестьянства. Кроме того, по нашему мнению, социально-психологический подход к анализу общественного сознания крестьянства, являясь, несомненно, важным и допустимым в исследованиях этого вида исторической реальности, не должен вытеснять собственно исторического подхода.

В аспекте избранной темы интересны положения и выводы монографии В.В. Кабанова4, посвященной выяснению смыслов политического поведения крестьянства 1920-х гг., основных причин постепенного подчинения крестьянства политическим интересам большевиков. 4

- 1 Козлов В.А. Культурная революция и крестьянство. 1921 — 1927.— М., 1983.

2 Русское крестьянство: этапы духовного освобождения / Кабытов П.С., Козлов В.А., Лит-вакБ.Г,—М., 1988.

3 Миронова Т.П. Крестьяне о социализме (по письмам в «Крестьянскую газету») // Советские архивы.— 1987,-— № 5; Политическое сознание советского крестьянства в обществоведческой литературе // Проблемы историографии и истории культуры народов СССР.— М., 1988; Модели будущего в письмах крестьян конца 1920-х гг. // Актуальные проблемы исторической науки.— Ярославль, 1990; Крестьяне и государство в конце 1920-х гг. // Россия нэповская: политика, экономика, культура.— Новосибирск, 1991.

4 Кабанов В.В. Крестьянская община и кооперация России XX в.— М., 1997.

Таким образом, историки провели большую работу по изучению общественного сознания крестьянства 20-х гг., однако, многие проблемы нуждаются в более глубоком и детальном изучении, в частности, и проблема эволюции политических представлений крестьян.

Несмотря на то, что существует ряд близких по проблематике диссертационных сочинений, подготовленных такими авторами, как В.Б. Безгин, И.А. Кузнецов, О.Н. Мигущенко, Т.П. Миронова, Д.А. Сафонов1, сама тема к настоящему времени изучена недостаточно. Диссертаций, непосредственно посвященных ей, пока еще нет. Историческая эволюция представлений крестьянства о «коммунистической перспективе» в их региональном варианте, формы отношения крестьянства к власти, их политическое поведение в период 1921 — 1927 гг. являются полем для дальнейших исторических исследований.

Указанному кругу вопросов посвящена данная диссертация.

Источников)/ю базу диссертации составили документы, материалы и свидетельства из истории крестьянства, относящиеся к 1921 — 1927 гг. и включающие в себя как опубликованные, так и неопубликованные документы, извлеченные из архивов.

4 Проблема эволюции политических представлений крестьянства рассматривается на основе широкого круЫ опубликованных источников. К настоящему времени опубликован целый ряд сборников документов2, позво Безгин В.Б., Традиции и перемены в жизни российской деревни, 1921-28 гг.: (По материалам губерний Центрального Черноземья): Дисс. канд. ист. наук.— Тамбов, 1998; Кузнецов И.А. Письма в «Крестьянскую газету» как источник для изучения менталитета российского крестьянства 1920-х годов: Автореф. дисс. канд. ист. наук.— М., 1996; Мигущенко О.Н. Социально-экономические и политические отношения в деревне Центральной Черноземной области, 1928-1934 гг.: Дисс. канд. ист. наук.— Воронеж, 1994; Миронова Т.П. Общественное сознание крестьянства в 20-е гг. XX в.: (По материалам Европейской части России): Дисс. канд. ист. наук.— М., 1997; Сафонов Д.А. Крестьянство и власть в эпоху реформ и революций: 1855-1922 гг. (На материалах Южного Урала): Автореф. дисс. докт. ист. наук. М., 1999.

2 Большевистское руководство. Переписка 1912 — 1927: Сборник документов / Составители: А.В Квашонкин, О.В. Хлевнюк, Л.П. Кошелева, J1.A. Роговая.— М., 1996; Воспоминания крестьян-толстовцев. 1910 —1930 -е гг. / Сост. Росинский А.Б.— М., 1989; Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918 — 1932 гг. / Отв. Ред. А.К. Соколов.— М.,1997; Голодные годы: 1920 — 1921. Публ. докум., предисл. и примеч. И.Н. Селезневой // Вестник РАН.— 1996.— Т.60.— № 6; Голоса крестьян. Сельская Россия XX века в крестьянских мемуарах.— М., 1996; Документы свидетельствуют. ляющий использовать разнообразные методы исторического анализа политических представлений крестьянства Европейской части России.

Особое значение для темы исследования имеют письменные свидетельства и мемуары крестьян, источники личного происхождения. Основу исследования составляют документы, извлеченные из фонда 396 Российского государственного архива экономики (РГАЭ), содержащие наибольшее количество писем крестьян в редакцию «Крестьянской газеты» (свыше 5 млн. единиц); фондов 17, 65, 78, 85 Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ). Работа с документами данных фондов позволила поставить ряд важных проблем социальной истории и истории менталитета советского крестьянства.

К числу источников изучения темы относятся труды крупнейших отечественных мыслителей: Н.А. Бердяева, И.А. Ильина, Н.О. Лосского, Ф.А. Степуна, Г.П. Федотова1, которые позволяют представить общую панораму социокультурной трансформации российской исторической системы в ее советский вариант, выявить традиционный смысл крестьянской жизнедеятельности.

При проведении данного исследования диссертант стремилась обеспечить качество высокой репрезентативности источников, привлекаемых к анализу, в том числе и по критерию выявления специфических особенностей и

Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации.— М., 1989; Коопертивно-кол-хозное строительство в СССР. 1917 — 1922 гг. Документы и материалы.— М., 1990; Неизвестная Россия XX век. Книга первая — четвертая.— М., 1993; Письма во власть. 1917— 1927. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям / Cqct. А.Я. Лившин, И.Б. Орлов.— М., 1998; Советская деревня глазами ВЧК — ОГПУ — НКВД. 1918 — 1939. Документы и материалы. В 4 т. Т. 1. 1918 — 1922 гг. / Под ред. А. Берловича, В. Данилова.— М., 1998; Советская деревня глазами ВЧК — ОГПУ — НКВД. 1918 — 1939. Документы и материалы. В 4 т. Т. 2. 1923 — 1929 гг. / Под ред. А. Берловича, В. Данилова.— М., 2000; Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927 — 1939. Документы и материалы: В 5 т. Т. 1. Май 1927 — ноябрь 1929 / Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы.— М., 1999.

1 Бердяев Н.А. Философия неравенства.— М., 1990; Истоки и смысл русского коммунизма.— М., 1990; Судьба России. Самосознание — Ростов н/Д, 1997; Ильин И.А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России: статьи 1948 — 1954 гг.: В 2 т. Т.1.— М., 1993; Лосский Н.О. Бог и мировое зло / Сост. А.П. Поляков, П.В. Алексеев, А.А. Яковлев.— М., 1994; Степун Ф.А. Дух, лицо и стиль русской культуры // Вопр. философии.— 1997.— № 1; Чаемая Россия / Сост. и послесловие А.А. Ермичева.— СПб, 1999; Федотов Г.П. Судьба и грехи России: избранные статьи по философии русской истории и культуры. В 2 т.: Т. 1.— СПб., 1991.

15 дифференциации политических представлений крестьянства различных социальных групп.

Теоретической и методологической основой диссертационного исследования послужили принципы объективности, историзма, ценностного подхода к исследованию исторической реальности, методологического многообразия.

Исследование проводилось с помощью применения разнообразных общенаучных (обобщения, анализа, синтеза, системного подхода, историко-логического и др.), традиционных специально-исторических (историко-типо-логического, историко-системного, историко-компаративистского и др.), нетрадиционных (историко-антропологического, герменевтического анализа, контент-анализа, генерализации, когнитивно-информационного и др.) методов. Их применение определялось как проблематикой, целью и задачами исследования, так и спецификой используемых источников.

Для рассмотрения основных аспектов темы используется ряд категорий, которые только начинают утверждаться в качестве общепризнанных научно-исторической общественностью. К ним относятся такие категории, как «историческая система», «социокультурная трансформация», «социокультурные представления», «повседневные политические представления», «кре стьянский менталитет», «ментальности» и ряд других, их включение в содержание работы диктуется спецификой поставленной цели и задачами исследования.

Целью диссертационного сочинения является изучение исторической эволюции политических представлений крестьян Европейской части России к в 1921 — 1927 гг. о коммунистической перспективе.

Реализация поставленной цели предполагает необходимость решения ряда конкретных исследовательских задач:

- определение теоретико-методологических подходов к анализу исторической эволюции социокультурных, политических представлений российского крестьянства;

- выяснение структуры, функций и особенностей политических представлений крестьян;

16

- исследование исторических особенностей изменений в общественном сознании крестьян в аспекте представлений о целях и способах коммунистического строительства;

- анализ отношения крестьян к коммунистической партии и органам власти в процессе попыток социалистической модернизации сельского хозяйства.

В решении поставленных задач автор не претендует на исчерпывающую полноту и всеохватывающее освещение избранной темы. Работа подготовлена в аспекте научной оценки и интерпретации базисных комплексов политических представлений крестьян, выражающих наиболее значимые стороны их отношения к коммунистической перспективе и практике социалистической модернизации.

Научная новизна диссертации выражается в том, что была предпринята попытка рассмотрения коллективного и индивидуального сознания крестьянства в виде одной из определяющих сторон политической жизни. В данной исследовательской ориентации впервые выявляется влияние традиционных, архаических представлений крестьянства на формирование новых политических представлений и их отношения к содержанию социалистических преобразований, влияние на политическое поведение крестьянства в 20 t гг. «

В диссертации не только впервые вводится в научный оборот широкий пласт неизвестного ранее фактического материала, извлеченного из фондов, но и применяются нетривиальные методы анализа политических представлений крестьян.

Практическая значимость диссертационного сочинения заключается в том, что его положения и выводы могут быть использованы в историческом крестьяноведении, в изучении особенностей крестьянского группового и индивидуального сознания в условиях 20-х гг.

Материалы работы могут быть использованы в других диссертациях, посвященных проблемам становления советского человека и общества, при написании работ обобщающего характера, а также при подготовке учебных пособий, в лекционных курсах и семинарах по отечественной истории, при

17 создании хрестоматий для вузов, средних специальных и средних учебных заведений различных типов. Положения и выводы диссертации могут найти применение и при разработке специальных курсов по истории крестьянства в преподавании региональных и краеведческих курсов в рамках отечественной истории.

Основные положения и выводы были апробированы автором в процессе участия в составе группы исследователей в разработке научно—технического проекта «Этнокультурные проблемы Северного Кавказа (социально-исторический аспект)», поддержанного Администрацией Краснодарского края и Российским фондом фундаментальных исследований (2000 г.); на межвузовских, межрегиональных и международных научных конференциях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех разделов, заключения, приложения, списка использованных источников и литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Коммунистическая перспектива в представлениях крестьян Европейской части России, 1921-1927 гг."

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Под политическими представлениями понимается особый вид социокультурных представлений, выражающих понимание, объяснения, отношения поведенческие и эмоциональные реакции общественного сознания, определенной социальной группы по поводу общей направленности и конкретных явлений политической жизни.

Политические представления — явления повседневности, они выполняют функции, связанные с оценкой политической реальности, адаптацией к ней и регуляции политического поведения.

Генезис политических представлений и их эволюция разворачиваются в рамках определенной системно-исторической целостности. Базисной, основной категорией для анализа политических представлений является категория «ментальный тип» — умонастроения, распространяемые и доминирующие в определенной социальной сфере, неявные установки мысли и ценностных ориентаций, автоматизмы и навыки сознания в их внеличностном аспекте.

Социокультурные, в том числе и политические представления крестьянства, связаны с мифологичностью его сознания, с архетипами коллективного бессознательного, с традиционными формами общинного способа жизнедеятельности, стандартами и нормами морали и духовной жизни.

Наиболее глубокие национальные ценности и идеалы проявляют себя в «суеверии устроительства» (J1.H. Толстой) — в мечте и стремлении к созданию такого общественного устройства («светлого будущего»), которое бы отвечало вековым народным чаяниям.

Политические представления русского крестьянства разворачивались в рамках надежды на создание «справедливого мира правды, добра и любви», т.е. в рамках традиционных идеалов православно-христианской и общинной духовности и морали.

В общественном сознании русского крестьянства 20-х гг. в самых разнообразных пропорциях и причудливых формах были переплетены обыденные представления, упрощенные элементы научных взглядов, «переведенные» на народный язык, мифологизированные и утопические суждения и заблуждения, политизированные установки и примитивные ориентации, народная мудрость, крестьянская сметка и здоровый прагматизм.

Обыденное сознание крестьянства в его реально—историческом бытии было продуктом определенного типа социальности и культуры, а его трансформация вписывалась в общий контекст трансформации и модернизации российской исторической системы, и в процесс эволюции общественного сознания других социальных и этнических групп России.

После революции и Гражданской войны сложилась система социально—демографических, социально-экономических, социально-политических и социокультурных условий и факторов, с одной стороны, «большевизации» крестьянского общественного сознания, а с другой — «окрестьянивания» общественного сознания в целом.

Оценка крестьянством собственных перспектив и перспектив всей страны, прежде всего, связывалась с надеждой на практическое воплощение в будущем общественного устройства, метафорой которого являются представления о коммунизме — как «рае земном» и «Царстве Божьем на земле». В результате преображения идеологем большевизма в крестьянском сознании складывался псевдорелигиозный тип миропонимания, в котором образы и смыслы коммунистического будущего выступали в языковых значениях традиционно-христианской и марксистской идеологии, марксистская терминология осваивалась в традиционно-христианских смыслах.

Вместе с тем задача построения «рая земного» наполнялась реально-практическим содержанием, а наиболее активная часть крестьянства пыталась принять участие как в определении общего облика коммунизма, так и в определении его конкретных сторон, средств построения социализма и коммунизма.

Основные средства их построения крестьяне видели в сплочении, установлении единства трудящихся, в формировании «нового» человека, в создании обилия машин, что приведет к эксплуатации человеком машин, техники и позволит добиться ликвидации эксплуатации человека человеком. Крестьянское общественное сознание «переводило» на народный язык основные элементы теоретической доктрины коммунистической партии. Крестьяне

191 рассматривали в качестве важнейшей задачу «обновления человека», средства ее достижения они видели во вполне конкретных экономических, политических и правовых изменениях, которые должны проводиться на основе принципов справедливости и равенства. Особое значение при этом придавалось чистоте, самоотверженности и жертвенному способу жизнедеятельности со стороны коммунистов.

Крестьянство надеялось на мирное, эволюционное построение коммунизма. Однако оно не было единодушно в своем отношении к коммунистической перспективе. По мере усиливающегося давления на крестьянство со стороны органов власти, нарастания обманутых ожиданий, нарастало и нейтральное индифферентное отношение крестьян к коммунистической перспективе, и открыто враждебное отношение к ней.

Для представлений крестьян 20-х гг. был характерен своеобразный революционно-коммунистический мессианизм. В представлениях крестьян идея мировой революции, начало которой было положено Россией, а завершение которой виделось в построении коммунизма — «рая земного»— была связана не только с идеями большевизма. И теоретическая доктрина партии большевиков, и мессианские представления крестьянства имели один общий источник — русский государственно-общественный идеал — национальную идею — русскую идею — продукт национального самосознания.

К началу XX в. сформировался коммунистический вариант русской национальной идеи — идея коммунистической судьбы России с мессианской направленностью на ведущую роль в создании коммунистического будущего всего человечества. В этом модифицированном и обновленном виде русская национальная идея оказалась не'только близка крестьянству, но и в целом выражала идеалы крестьянства. Представления о мировом коммунизме, мировой революции становились своеобразной формой верований, основных «вероисповедальных» элементов в виде «новой религии» — политической религии.

Спектр средств для достижения победы революции во всемирном масштабе включал в себя целый ряд мер: уничтожение эксплуататоров (физическое, экономическое, социально-политическое), экспорт революции (многие крестьяне, прошедшие Гражданскую войну, предлагали направить их в раз

192 ные страны мира для непосредственной борьбы с буржуазией), непосредственное создание общемирового правительства трудящихся с центром в Москве и т.д.

Особенности «нарастания» представлений крестьянства о коммунистической перспективе связаны с парадоксальным явлением: в наиболее сложные, острые, критические периоды, когда давление на крестьянство со стороны власти становилось наиболее жестким и даже откровенно антикрестьянским, оно не только выражало недовольство, обращаясь к власти, но и предъявляло к ней требовательные рекомендации, своеобразные «рецепты оздоровления реальности», выхода на «верный путь коммунистического строительства». Эти «рецепты оздоровления» основывались на компонентах коммунистического идеала (в том виде, в котором их представляло крестьянство), были критериями оценки власти, качеств ее политических действий. Мировоззренческие представления преобразовывались в представления политические.

Обращение крестьян к идеалам коммунизма нарастало также и в относительно стабильные периоды: крестьянское сознание стремилось осмыслить, определить и спроектировать для себя более ясные и конкретные образы коммунистического будущего и «подтолкнуть» власть к форсированию, ускорению ее действий по реализации коммунистической перспективы.

Основными критериями, по которым крестьянство определяло степень и качество продвижения государства и общества к коммунистической перспективе, были представления о свободе, равенстве, братстве и справедливости. л

В крестьянских представлениях понятие «свобода» ассоциировалось с оценкой коммунистического будущего, как состояния социальной гармонии, а «свобода» в этом понимании трактовалась как качество, достигаемое только в полном, уже созданном коммунизме. До полной победы коммунизма не могло существовать и полной свободы. Образ свободы в представлениях крестьянства 20-х гг. отличался имплицитностью и неоформленностью — свобода там и в том, где и в чем нет несвободы — эксплуатации. Кроме того, смутное представление о свободе существовало в надиндивидуальном, коллективистском виде, поэтому этот критерий коммунистической перспективы

193 в крестьянском сознании носил соподчиненный по отношению к «равенству» характер.

В общинном сознании русского крестьянства одной из основополагающих норм и ценностей было представление об изначальном равенстве всех перед Богом. С этим представлением была связана ментальная установка на двухуровневое предназначение крестьянской собственности: семейно-потребительское и тягловое. Через понимание тяглового предназначения собственности крестьянина закреплялась норма взаимной ответственности общины и власти, что предполагало их взаимную ответственность — крестьянство было призвано обеспечить (при собственной минимально необходимой самообеспеченности) государство необходимо-достаточными средствами жизнедеятельности, а государство и общество также, по предположению, должны нести моральную ответственность и призваны по совести и справедливости обеспечить реализацию интересов крестьянства. Представления о «взаимообязанностях» крестьянства и государства, всего основного общества были своеобразным подобием «общественного договора», морально-нравственным кодексом, нормой и традицией, обеспечивающими единство двух сторон «договора». Такое представление применительно к 20 гг. соответствовало и гуманистическому потенциалу декларируемой политики и идеи союза рабочего класса и, крестьянства. t

В результате аграрной революции крестьянская община, нормы и традиции общинной жизни получили «второе дыхание». В процессе социалистической «модернизации» открывался путь и к восстановлению архетипов крестьянского сознания. Новые послереволюционные явления воспринимались, понимались и оценивались крестьянством через традиционные и понятные смыслы. В отношениях с новым государством, давшим землю и поэтому на время признаваемым «своим», крестьянство сначала добровольно взяло на себя ответственность за обеспечение его, по собственному предположению, на принципах уравнительного и справедливого распределения, коллективной и взаимной ответственности.

От государства крестьянство ожидало ответных, компенсационных мер, тем более, что эти меры вписывались и в представления о коммунистической перспективе, и в представления о предполагаемых путях развития «своего» государства.

Оно, по представлениям крестьян, должно было вобрать в себя принципы крестьянской жизни: справедливость, равенство, коллективную ответственность, круговую поруку и самоуправление. Крестьянство объективно стремилось к идеально-архаическому способу общественной и политической жизни.

Под натиском крестьянского сознания, как это ни парадоксально, партия большевиков воспринимала крестьянские представления о «светлом будущем» и вводила их элементы в ткань собственной идеологической и политической доктрины. В идеологическом взаимодействии и противоборстве между крестьянами и большевиками победителей не было. Фрагментарный консенсус, возникший на базе единства и близости отдельных представлений, означал поражение обеих сторон.

Для крестьян поражение началось с обнаружения противоречия между должной и чаемой справедливостью и реальностью, прямо свидетельствующего о нарушении этого краеугольного основания коммунистического будущего и многовекового крестьянского идеала и нормы общественной жизни.

Справедливость, в представлениях крестьян, в своем социально—нравственном значении являлась прежде всего социальной справедливостью, идеал и норма социальной справедливости предполагали, что крестьянство, считавшее себя если не главной, то одной из основных сил народной революции, ощущало себя органической частью строящегося советского будущего и претендовало на справедливое соотношение воздаяния за собственные деяния и понесенные жертвы. Вместе с тем оно обнаруживало несоответствие «мира» реального «миру» обещанного и с требовательным ожиданием надеялось, что государство ответит на его жертвы уравнительной и распределительной справедливостью. Крестьянство, по его предположению, должно иметь в этом приоритет и в мере собственной «социалистичности», и в собственной социальной значимости, по сравнению с другими слоями, поскольку оно всех кормит.

Нарушение справедливости, которое в это время происходило постоянно и повсеместно, по мнению крестьянства, вело не к уничтожению клас

195 сов и установлению социального равенства, а к изменению социальной структуры по несоциалистическому пути, возрождению старых и возникновению новых форм эксплуатации человека человеком.

Средства реализации идеала справедливости через установление всеобщего равенства были достаточно разнообразны и закреплялись в крестьянском сознании в виде панорамы качеств коммунизма: установлении равенства в материальном положении крестьян, рабочих и служащих; огосударст-вливании (по существу раскрестьянивании крестьян) в разных формах, в том числе и военной; в полной ликвидации крестьянской собственности, в том

-.-J числе и семейной, личной; в построении сельскохозяйственного производства, образа жизни, быта, как «заводосообразной» технологичной сферы; максимальную механизацию и электрификацию сельского хозяйства, его всеобщую коллективизацию; установление коллективной ответственности, круговой поруки за правонарушения; коллективной ответственности за социальное обеспечение и медицинское обслуживание; коллективную ответственность за соблюдение норм этики, семейных отношений т.д.

Представления крестьян о «братстве» дополняло представления о «равенстве» и «свободе», восполняло функцию их гармонизации, справедливого и равномерного распределения равенства и свободы между всеми трудящимися, вместе с тем понимание «братства» предполагало «одомашнивание», упрощенную функционализацию общественных связей, возврат к семейно— патриархальным и патерналистским отношениям.

В представлениях крестьянства об идеалах, нормах коммунистического общества отразились не только надежды на его достижение, но и стремление крестьянства установить приоритет социальных, экономических и политических интересов. Вместе с тем представления крестьян о коммунистической перспективе сочетались с оценкой тех условий и факторов, которые, по их мнению, препятствовали реализации этой перспективы.

Аграрная политика коммунистической партии и в целом историческая реальность показали крестьянству, готовому вступить на путь коммунистического строительства, что возможность практического воплощения предполагаемых коммунистических идеалов вызывает сомнения. Крестьянское сознание, оперирующее критериями полезности, практической применимости

196 коммунистических идеалов, стремится оценить действия органов власти, партию большевиков и их вождей с точки зрения отношения их к крестьянству.

Исходной точкой в представлениях крестьянства 20-х гг. о власти была ее идентификация в качестве «своей» или «чужой». «Своя» власть воспринималась как властвование над собой, как такой тип власти, который способен к взаимному переходу субъект-объектных отношений. Под «своей» властью крестьянами понималось некое «самовластие»-самоуправление, обеспечиваемое и идейным единством — отношением к идеалам коммунизма, единому пониманию и единству действий в их реализации.

Представления крестьян 20-х гг. о советской власти в целом были расплывчаты и неопределенны, само понятие «советская власть» использовалось для обозначения самых разнообразных сторон политической, социальной, экономической и культурной жизни и сводилось к трем группам основных значений: к представлениям крестьян о коммунистической перспективе, о коммунистическом будущем человечества; как синоним существующего государства, обеспечивающего справедливость, равенство, и братство трудящихся всех народов, живущих на одной территории; третья группа значений связана с представлениями о советах, как особой форме государственной власти, построенной на самоуправлении. '

Вместе с тем у крестьян было очень отчетливое ощущение «должного» государства, и в этом ощущении коренился как массовый этатизм, так и массовый анархизм — противоречие государственного сознания русского типа.

Непосредственно после революции и вплоть до окончания периода «военного коммунизма» представления крестьян и партии большевиков о советах, как идеальной форме народной власти, были очень близки. Крестьяне видели в советах «свою» власть — власть местную выборную, коллективно принимающую решения и заменяющую формы традиционной организации.

Местные, рядовые коммунисты, признавая такое понимание сущности советов, отказывались видеть в них традиционную, подобную общинной, форму самоуправления.

Уже к окончанию героически—романтического периода «военного коммунизма» крестьянство выражало не недовольство советской формой власти, а установившимся в них преобладанием и контролем со стороны партии большевиков. Крестьянство чувствовало себя обманутым, его доверие и к советам, и к партии большевиков было подорвано настолько, что уже в полной мере так и не восстановилось.

Представления крестьянства о советах приобретают новое содержание. Шел поиск средств завоевания советов, превращения их в действительные органы самоуправления: крестьянство стремилось к перераспределению власти на основе равенства; определяло на основе собственного социального опыта источник узурпации власти — коммунистов; применяло самые разнообразные формы сопротивления власти, вплоть до вооруженных; бойкотировало выборы в советы и т.д.

В годы «настоящего нэпа» (1925—1927 гг.) отношение крестьян к советам отличалось двойственностью: с идеей советов оно связывало свои надежды, интересы и потребности, а с другой стороны, их практическая деятельность, а затем и фактическая бездеятельность породили сначала массовое недоверие к советам, а затем и их практическое отрицание.

В той мере, в какой государство игнорировало интересы крестьянства и снимало с себя предполагаемую им ответственность за реализацию крестьян- * ских интересов, оно оказывалось близким или чужим для него. Поскольку «должное» государство было идеалом, постольку крестьянство в отношениях к нему исходило из соответствия реального государства этому идеалу. Существенный разрыв между воображаемым и действительным порождал внутреннюю оппозиционность, переходящую и в открытое противостояние тогда, когда нарушения социальной справедливости были совершенно явными и вопиющими.

К 1927 г. крестьянство под натиском партии—государства окончательно утратило надежды на возможность советов обеспечить самоуправление, даже на местном, сельском уровне.

Представления крестьян о коммунистической партии формировались постепенно, поскольку близких им аналогов в рамках традиционных, архети-пических представлений не было. Вместе с известием об установлении со

198 ветской власти основная масса крестьянства впервые узнала о существовании партии большевиков. Идентификация образа этой партии крестьянским сознанием проходила, главным образом, через конкретные политические действия партии и ее вождей в сфере аграрной жизни.

В оценке сущности коммунистической партии представления крестьянства изначально отличались противоречивой двойственностью. Партия рассматривалась как объединение небольшой группы профессиональных революционеров, которая выражает интересы народа, перенесла в отстаивании и защите этих интересов много лишений и понесла много жертв во имя создания для трудящихся всего мира светлого будущего. Вместе с тем часть крестьянства видела в этой партии силу враждебную ей, защищающую только интересы рабочих и свои собственные.

Процесс идентификации образа партии проходил с использованием ар-хетипических бинарных образов: герой-антигерой.

Образ героев-революционеров, защитников интересов народа предполагал представления о жертвенности и борьбе, которые сочетались с патернализмом и представлениями о необходимости подчинения героям-вождям перед враждебным окружением и внутренними врагами, препятствующими созданию «рая на земле». Роль вождей сакральна. Практически сакральным у i большинства крестьян был образ В.И. Ленина. Крестьянские тексты—мифы свидетельствуют о том, что ему приписывались разнообразные и уникальные качества свойства личности, позволяющие обеспечить успех борьбы за коммунизм. Среди крестьян было гораздо больше почитателей Ленина, чем отрицательно оценивающих его личность.

Крестьянство 20-х гг. рассматривало партию большевиков как власть ее вождя В.И. Ленина и его непосредственных соратников, а также как государственную власть, как партию—государство, обеспечивающую власть в своих интересах.

Первая характеристика коммунистической партии применялась в ее оценке крестьянством, главным образом, до 1924 г., до смерти В.И. Ленина, а вторая — более характерна для времени «настоящего нэпа».

199

Эволюция представлений крестьян о партии свидетельствовала о парадоксальном явлении: в наиболее тяжелые для себя 1921—1922 гг. положительный компонент в ее общей оценке был выше, чем в относительно благополучные годы. После смерти В.И. Ленина крестьянство не видело в руководстве партии личности нового вождя, по своим масштабам способной приблизиться к Ленину.

Крестьянство в своем подавляющем большинстве коммунистами было не довольно. Мифологизированный образ коммунистов-борцов за народное счастье разрушался под воздействием столкновения на практике с образом жизни и деятельности конкретных коммунистов. Массовое недовольство крестьян, распространявшееся прежде всего на рядовых коммунистов, постепенно переходило и на руководство партии.

Раскол внутри партии, внутрипартийная борьба вели к поляризации представлений крестьянства о партии, сильно подорвали ее авторитет, примерно на 1924—1925 гг. приходится время десакрализации образа партии и ее вождей в сознании крестьянства, нарастает масса их критических оценок, представления о партии как защитнице интересов народа стремительно разрушается.

После того, как с установлением диктатуры партийно—политической * элиты крестьянство утратило даже номинальное влияние на власть, с практической потерей ее советами, крестьянство отчуждалось от политической жизни и становилось лишь объектом политики партии-государства.

Перед крестьянством с этого времени открывалась историческая альтернатива: либо непосредственная борьба с партией-государством, либо полное подчинение этой власти. Для прямого противостояния ей у крестьян не было ни сил, ни средств, ни единой воли, ни организации. Крестьянство попыталось воспользоваться иными политическими средствами. Разочарование в способности коммунистической партии защищать его интересы, привело крестьянство к массовому движению за создание собственной политической силы — «крестьянских союзов».

Однако силой политического и экономического давления, через применение прямых и косвенных репрессий против крестьянства со стороны

200 партии-государства, его попытки найти свое место, представить собственные интересы во власти были подавлены.

Трагедия крестьянства 20-х гг. состояла в том, что оно могло только подчиниться диктату партии—государства.

В общественном сознании крестьянства 20-х гг. вызревали предпосылки нового витка аграрной революции. Выступления крестьян против коллективизации сельского хозяйства было вполне подготовленным общественным сознанием, но никак не организованным действием.

Коммунистическая партия не только прямыми репрессиями, но и рядом превентивных мер предотвратила новый социальный взрыв и катастрофу новой гражданской войны.

Список научной литературыШаповалова, Нина Егоровна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Общая литература:1. 1917 год в судьбах России и мира. Октябрьская революция: от новых источников к новому осмыслению.— М.: Изд-во Ин-та российской истории РАН, 1998.—510 с.

2. Алексеева Г.Д. История. Идеология. Политика. (20 —30-е гг.) // Историческая наука России в XX веке.— М.: Научно-издательский центр «Скрипторий», 1997.— 568 с.

3. Баткин Л.М. Итальянское Возрождение в поисках индивидуальности.— М.: Мысль, 1989,— 246 с.

4. Бабашкин В.В. Крестьянский менталитет как системообразующий фактор советского общества. // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.). Материалы международной конференции. М.: РОССПЭН, 1996.— 440 е.— С.276-284.

5. Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма.— М.: Наука, 1990.— 229 с.

6. Бердяев Н.А. Миросозерцание Достоевского. // О русских классиках.— М.: Высшая школа, 1993.— 366 с. *

7. Бердяев Н.А. Русская идея.— М.: АСП, 1999.—397 с.

8. Бердяев Н.А. Судьба России. Самосознание.—Москва: Изд-во МГУ, 1990.— 256 с.

9. Бердяев Н.А. Философия неравенства.— М.: ИМА-пресс, 1990.—285 с.

10. Большаков A.M. Очерки деревни СССР. 1917 — 1926.— М.: Работник просвещения, 1928.— 214 с.206

11. З.Большаков A.M. Деревня 1917-1927. М.: Работник просвещения, 1927.— 471 с.

12. Бороноев А.О., Смирнов П.И. Россия и русские : Характер народа и судьбы страны.— СПб.: Лениздат, 1992.— 142 с.

13. Булдаков В.П. К изучению психологии и психопатологии революционной эпохи (методологический аспект) // Революция и человек. Социально-психологический аспект. М.: Изд-во ИРИ РАН, 1996.— 223 с.— С. 4-17.

14. Булдаков В.П. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М.: РОССПЭН, 1997.— 376 с.

15. Булдаков В.П. Октябрьская революция как социокультурный феномен// Россия в XX в.: Историки мира спорят. М.: Наука, 1994.— 752 с.— С.156— 163.

16. Бухарев В.М., Люкшин Д.И. Российская смута начала XX века как общинная революция // Историческая наука в меняющемся мире. Вып. 2. Историография отечественной истории.— Казань: Изд-go Казанского госуниверситета, 1994.— 192 с.

17. Буховец О.Г. Ментальность и социальное поведение крестьян // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX): Материалы международной конференции,—М.: РОССПЭН, 1996.—440 е.—С. 183-193.

18. Буховец О.Г. Социальные конфликты и крестьянская ментальность в Российской империи начала XX века: новые материалы, методы, результаты.— М.: Наука, 1996.— 278 с.

19. Виноградов С.В. Нэп: опыт создания многоукладной экономики.— М., 1996.— 124 с.

20. Власть и общественные организации в первой трети XX столетия / Под ред Киселева А.Ф.— М.:МИП «NB Магистр», 1993.— 159 с.

21. Внуков В.А. Миф и действительность. Опыт психопаталогии социального быта.— М.: Современные проблемы, 1924.— 237 с.

22. Вьюнов Ю.А. Истоки и основные свойства русского национального характера // Русская духовная культура.— М., 1995.

23. Громыко М.М. Мир русской деревни.— М.: Молодая гвардия, 1991.— 446 с.

24. Громыко М.М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян в XIX в.— М.: Наука, 1986.—274 с.

25. ЗГГромщко М.М., Листова Т.А. (ред.) Русские: семейный и общественный быт.— М.: НаукаД989.—286 с.

26. Гуревич А.Я. Исторический синтез и Школа «Анналов».— М.: Индрик, 1993.—328 с.

27. Гуревич А.Я., Вовель М., Рожанский М. Ментальность. // 50/50. Опыт словаря нового мышления. М.: Наука, 1989.— 520 с.

28. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х тт. М.: Рус. яз. 1989—1991.

29. Данилов В.П. Советская доколхозная деревня: население, землепользование, хозяйство.— М.: Наука,1977.—316 с.

30. Данилов В.П. Советская доколхозная деревня: социальная структура, социальные отношения.— М.: Наука, 1979.— 359 с.

31. Данилова JI.B., Данилов В.П. Крестьянская ментальность и община. // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX): Материалы международной конференции.— М.: РОССПЭН, 1996.— 440 е.— С.22-39.

32. Дегтев С.И. Крестьянство и формирование низовых властных структур деревни в 20-е гг. // Власть и общественные организации в России в первой трети XX столетия.— М.:МИП «NB Магистр», 1993.— 159 с.—С. 127146.

33. Дживилегов А.К. и др. (ред) Великая реформа: Русское общество и крестьянский вопрос в прошлом и настоящем. Т. 2.— М.: Книжное дело 1911.—224 с.

34. Донцов А.И., Емельянова Т.П. Концепция социальных представлений в современной французской психологии.— М.: Изд. МГУ, 1996— 128 с.

35. Дьячков B.JL, Есиков С.А., Канищев В.В., Протасов Л.Г. Крестьяне и власть (опыт регионального изучения) // Менталитет и аграрное развитие России (XfX-XX): Материалы международнещ конференции.— М.: РОССПЭН.— 1996,—440 е.—С. 146-154.

36. Зеленин И.Е. Совхозы и первое десятилетие советской власти. 1917— 1927.—М.: Наука, 1972.— 392 с.

37. Ибрагимова Д.Х. НЭП и перестройка. Массовое сознание сельского насе-»ления в условиях перехода к рынку.— М.: РОССПЭН, 1997. — 218 с.

38. Ибрагимова Д.Х. Рыночные свободы и сельский менталитет. Чего жаждал крестьянин при нэпе? // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX): Материалы международной конференции.— М.: РОССПЭН, 1996.— 440 е.— С. 260-275.

39. Ильин И.А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России / Статьи 1948-1954 гг. В 2 т.— М.: Республика, 1992.209

40. Ильин М.В. Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политических понятий. М: РОССПЭН, 1997. — 432 с.

41. Ионов И.А. Судьба генерализирующего подхода к истории в эпоху постструктурализма (попытка осмысления опыта Мишеля Фуко) // Одиссей. Человек в истории. 1996.— М.: Coda, 1996.— 368 с. — С. 60-80.

42. История советского крестьянства: В 5 т. / АН СССР, Институт истории СССР. Редкол.: В.П. Шерстобитов (гл. ред.), И.Е. Зеленин, В.В. Кабанов и др.—М.: Наука, 1986-1988.

43. История СССР с древнейших времен до наших дней. / В 2 сериях, 12 томах. Серия вторая. Т.8. Борьба советского народа за построение фундамента социализма в СССР. 1921 — 1931 гг.— М.: Наука, 1967.— 726 с.

44. Кабанов В.В. Влияние войн и революций на крестьянство // Революция и человек: социально-психологический аспект.— М.: Изд-во ин-та российской истории РАН, 1996.—223 с.

45. Кабанов В.В. Кооперация, революция, социализм / РАН, ин-т рос. истории. —М.: Наука, 1996.— 205 с.

46. Кабанов В.В. Крестьянская община и кооперация России XX в. М.: Изд-во ин-та российской истории РАН, 1997.— 156 с.

47. Кабанов В.В. Крестьянское хозяйство в условиях «военного коммунизма».— М.: Наука, 1988.—302 с.

48. Канищев В.В. Приспособление ради выживания. (Мещанское бытие эпохи «военного коммунизма») // Революция и человек: быт, нравы, поведение, мораль / Отв. ред. П.В. Волобуев.— М.: Изд ИРИ РАН, 1997.— 221 е.— С.98-117.

49. Касьянова К. О русском национальном характере.— М.: Ин-т национальной модели экономики, 1994.— 367 с.

50. Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России: XIX век.— М.: Наука, 1978.—342 с.

51. Козлова Н.Н. Горизонты повседневности советской эпохи: голоса из хора.— М.: Институт философии РАН, 1996.— 216 с.

52. Кознова И.Е. XX век в социальной памяти российского крестьянства. М.: Институт философии РАН, 2000.— 207 с.

53. Крестов Ф.Д. Деревня после Октября.— М.: Красная новь, 1925.— 128 с.

54. Крестьянская община Сибири XVII — начала XX в.: Сб. статей / Отв. ред. JI.M. Горюшкин.— Новосибирск: Наука, 1977.— 287 с.

55. Крутиков В.И. Правосознание крестьян и его отражение в крестьянском движении // Социально-политическое и правовое положение крестьянства в дореволюционной России.— Воронеж: Изд-во ВГУ, 1983.— 168 с.

56. Крюкова С.С. Российский сельский мир в проекции и перспективе // Идентичность и конфликт в постсоветских государствах / Сб. статей.— М., 1997.—С. 384-387.

57. Кузнецов С.В. Вера и обрядность в хозяйственной деятельности русскогокрестьянства // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX): Мате»риалы международной конференции.— М.: РОССПЭН, 1996.— 440 с.— С.285-293.

58. Кузнецов С.В. Традиции русского земледелия: практика и религиозно-нравственные воззрения.— М., 1995.— 172 с.

59. Кутырева JI.B. Жалобы как источник по истории крертьянства Урала (Опыт контент—анализа) // Количественные методы в исследованиях по истории советского рабочего класса и крестьянства: Сб. научн. трудов.— Свердловск, 1991.—С. 50-70.

60. Лебон Г. Психология толп // Психология толп.— М., 1998.

61. Левыкин И.Т. Теоретические и методологические проблемы социальной психологии. М.: Мысль, 1975.— 255 с.

62. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 40.211

63. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.41.

64. Литвак К.Б. Жизнь крестьянина 20-х годов: современные мифы и исторические реалии // НЭП: приобретения и потери.— М.: Наука, 1994.— 215 е.—С. 199-201.

65. Лосский Н.О. Бог и мировое зло / Сост. А.П. Поляков, П.В. Алексеев, А.А. Яковлев.— М.: Республика. 1994.— 432 с.

66. Лотман Ю.М. Проблема исторического факта // Внутри мыслящих миров. Человек-текст-семиосфера-история.— М.: «Языки русской культуры», 1996.— 464 с.

67. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа.2-е изд., репринтное.— М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, Школа «Языки русской культуры», 1995,—408 с.

68. Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX): Материалы международной конференции 14-15 июня 1994 / Под ред. Данилова В.П., Милова Л.В. и др.— М.; РОССПЭН, 1996.— 440 с.

69. Милов Л.В. Природно-климатический фактор и менталитет крестьянства // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX): Материалы международной конференции.— М.: РОССПЭН, 1996.— 440 е.— С.40-56.

70. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (XVIII — начало XX вв.) Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и государства. В 2 т.— СПб., 1999. Т. 1.— 548 с.— Т. 2. 566 с.

71. Миронова Т.П. «Крестьянская газета» как источник по общественному сознанию крестьянства 20-х гг. // Источниковедение XX века. М., 1993.

72. Миронова Т.П. Крестьяне и государство в конце 1920-х гг. // Россия нэповская: политика, экономика, культура. Новосибирск, 1991.

73. Миронова Т.П. Модели будущего в письмах крестьян конца 1920-х гг.// Актуальные проблемы исторической науки. Ярославль, 1990.212

74. Миронова Т.П. Политическое сознание советского крестьянства в обществоведческой литературе. // Проблемы историографии и истории культуры народов СССР. М., 1988.

75. Мокиенко В.М., Никитина Т.П. Толковый словарь языка Совдепии.— СПб.: Фолио-Пресс, 1998—704 с.

76. Московичи С. Век толп. Исторический трактат по психологии масс / Пер с фр.—М., 1996.

77. Мурин В.А. Быт и нравы деревенской молодежи.— М.: Новая Москва, 1926,— 158 с.

78. Население России в XX веке. Исторические очерки. В 3 т. / Т.1.— М.: РОССПЭН, 2000.— 463 с.

79. Никонов Ф. Быт и нравы поселян—великороссов Павловского уезда Воронежской губернии // Труды ВЭО. 1861. Октябрь ноябрь.

80. Никулин В.В. Власть и общество в 20-е гг. Политический режим в период нэпа. Становление и функционирование (1921-1929 гг.).— СПб., 1997.— 194 с.

81. Павлюченков С.А. Военный коммунизм в России: власть и массы.— М., 1997,— 272 с.

82. Поляков Ю.А. Советская страна после окончания Гражданской войны.— М.: Наука, 1986.— 271 с.

83. Пословицы русского народа. Сб. В. Даля: в 3 т.— М.: Русский язык, 1993.

84. Проблемы истории советского крестьянства: Сб. статей / Отв. ред. Ким М.П.— М.: Наука, 1977.— 349 с.

85. Пушкарев JI.H. Проблема ментальностей в современной историографии. // Всеобщая история: дискуссии, новые подходы. Вып. 1.— М., 1989.

86. Ревель Ж. История ментальности: опыт обзора // Споры о главном: дискуссия о настоящем и будущем исторической науки вокруг французской школы «Анналов».— М.: Наука, 1993.— 208 с.— С. 51-58.

87. Революция и человек: быт, нравы, поведение, мораль /Отв. ред. П.В. Во-лобуев.— М.: Изд. ИРИ РАН, 1997.— 221 с.213

88. Революция и человек: социально-психологический аспект / Отв. ред. П.В. Волобуев.— М.: Изд. ИРИ РАН, 1996,— 223 с.

89. Росницкий Н.К. Лицо деревни.— М.-Л.: гос. изд., 1926.— 126 с.

90. Рогалина Н.Г. Реформаторство XX века и крестьянский менталитет // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX): Материалы международной конференции.— М.: РОССПЭН, 1996.— 440 е.— С. 228-237.

91. Русские народные традиции и современность.— М.: РОССПЭН, 1995.—388 с.

92. Русское крестьянство: этапы духовного освобождения.— М.: Мысль,1988.— 237 с.

93. Симуш П.И. Мир таинственный. Размышления о крестьянстве.— М.: Политиздат, 1991.— 254 с.

94. Собрание Законов Союза СССР. 1925. № 42. Ст. 321.

95. Степанова Е.С. Крестьянские представления о свободе в период первой революционной ситуации (по материалам Рязанской губернии) // Общественное движение в центральных губерниях России во второй половине XIX — начале XX вв.— Рязань, 1981.— С. 3-12.

96. Степун Ф.А. Чаемая Россия / Сост, и послесловие А.А. Ермичева.— СПб.: Изд. РХГИ, 1999. — 480 с.

97. Тульцева Л.А. Божий мир православного крестьянина // Менталитет и аграрное развитие России (XIX—XX): Материалы международной конференции.—М.: РОССПЭН, 1996.— 440 е.—С. 294—305.

98. Тульцева Л.А. Социальнсн-нравственные аспекты земледельческой обрядности // Русские народные традиции и современность.— М., 1995.— 388 е.—С. 283-298.

99. Устиновский И.В. Ленинская аграрная программа и ее осуществление на Северном Кавказе (окт. 1917 — 1927 гг.).— Ростов н/Д: Изд-во РГУ,1989.— 236 с.

100. Фахматуллин М.А. К вопросу об уровне общественного сознания крестьянства в России // Вопросы аграрной истории Центра и Северо-Запада РСФСР.— Смоленск: Изд. Смоленского госпединститута, 1972.214

101. Федотов Г.П. Правда побежденных // Судьба и грехи России: Избранные статьи по философии русской истории и культуры: В 2 т. — СПб.: София, 1991.

102. Феноменов М.Я. Современная деревня: опыт краеведческого обследования одной деревни (деревня Гадыши Валдайского уезда Новгородской губернии) 4.2 Старый и новый быт.— M.-JL: гос. изд., 1925.— 211 с.

103. Черткова Е. JI. Специфика утопического сознания и проблема идеала. // Идеал, утопия и критическая рефлексия.— М.: РОССПЭН, 1996.— 302 е.—С. 156-188.

104. Шаповалов А.И. История ментальностей: проблемы методологии.— М.: Социум, 1996.— 183 с.

105. Шаповалов А.И. Феномен советской политической культуры (ментальные признаки, источники формирования и развития).— М.: Прометей, 1997.—369 с.

106. Шафаревич И.Р. Есть ли у России будущее?— М.: Сов. писатель, 1991.— 514 с.

107. Шмидт С.О. Путь историка: Избранные труды по источниковедению и историографии.— М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1997.— 612 с.4

108. Яковлев Я.А. Деревня как она есть. 2-е изд.— М.: Красная новь, 1923.— 145 с.

109. Яковлев Я.А. За колхозы. Коллективное или кулацкое хозяйство.— M.-JL: Книгосоюз, 1929.— 176 с.

110. Яковлев Я.А. К вопросу о социалистическом переустройстве сельского хозяйства.— M.-JL: Красный пролетарий, 1928.— 127 с.

111. Яковлев Я.А. Наша деревня: Новое в старом и старое в новом.— М.: Красная новь, 1924.— 176 с.215

112. Яхшиян О.Ю. Собственность в менталитете русских крестьян. // Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX): Материалы международной конференции.— М.: РОССПЭН.— 1996.— 440 е.— С.92—105.

113. Опубликованные документы и воспоминания:

114. Большевистское руководство. Переписка 1912-1927. Сборник документов / Составители: А.В Квашонкин, О.В. Хлевнюк, Л.П. Кошелева, Л.А. Роговая.— М.: РОССПЭН, 1996. — 423 с.

115. Воспоминания крестьян—толстовцев. 1910—1930 гг. /Сост. Росинский А.Б.— М.: Книга, 1989.— 480 с.

116. Голодные годы: 1920-1921. Публ. докум., предисл. и примеч. И.Н. Селезневой // Вестник РАН,— 1996.— Т.60.— № 6.— С. 530-547.

117. Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932 гг. / Отв. Ред. А.К. Соколов. — М.: РОССПЭН, 1997. — 328с.

118. Голоса крестьян: Сельская Россия XX века в крестьянских мемуарах. / Сост. Е.М. Ковалев.— М.: Аспект-Пресс, 1996.— 411 с.

119. Документы свидетельствуют. Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации. / Сост. В.П. Данилов и др.— М.: Политиздат, 1989.— 525 с.f

120. Кооперативно-колхозное строительство в СССР. 1917-1922 гг. Документы и материалы.— М.: Наука, 1990.— 907 с.

121. Кооперативно-колхозное строительство в СССР. 1923-1927: Документы и материалы.— М.: Наука, 1991.— 840 с.

122. Неизвестная Россия XX век. Книга ^первая — четвертая. М., 1993.

123. Ю.Письма во власть. 1917 — 1927. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям / Сост. А.Я. Лившин, И.Б. Орлов. М.-.РОССПЭН, 1998. — 664 с.

124. Революция в деревне: воспоминания крестьян. Под ред. Я.А. Яковлева. Изд. переработанное.— М.: Политиздат, 1967.— 228 с.216

125. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918-1939. Документы и материалы: В 4 т. / Т. 1. 1918 — 1922 /. Т. 2 / 1923 — 1929 / Под ред. А. Берловича, В. Данилова. М.: РОССПЭН, 1998. — 864 е., 1168 с.

126. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 19271939. Документы и материалы. В 5 тт. / Т. 1. Май 1927-ноябрь 1929 / Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы.—М.: РОССПЭН, 1999,— 890 с.

127. Периодические и серийные издания:1. Беднота. (1921-1923 гг.)

128. Большевик. (1924-1927 гг.)

129. Известия ВЦИК. (1923-1927 гг.)

130. Крестьянская газета. (1923-1927 гг.)

131. Статьи и публикации в периодических и серийных изданиях:

132. Апресян Р.Г., Гусейнов А.А. Демократия и гражданство // Вопр. философии,— 1996,— № 7.— С. 3-17.

133. Бабашкин В.В. Крестьянский менталитет: наследие России царской в России коммунистической // ОНС.— 1995.— № 3.— С. 51-63.

134. Божковский К. О народном суеверии и влиянии его на жизнь. // Светоч.— I860.—№2,—С. 45-98.

135. Булдаков В.П. Имперство и российская революционность (Критическиезаметки) // Отечественная история.— 1997.— №1.— С. 3-21.

136. Быт крестьян Курской губернии Обоянского уезда // Этнографический сборник.— СПб, 1865.— Вып. 5.

137. Великосельцев П. Жизнь, нравы и обычаи крестьян в Меленковском уезде: Этнографический очерк // Ежегодник Владимирского губернского стат. комитета.— Владимир, 1868.— Т.1.

138. Великосельцев П. Нравы и образ жизни в Судженском уезде Курской губернии // Моск. телеграф.— 1831.— Ч 39.— № 10.217

139. Великосельцев П. Рассказы из повседневной жизни поселян // Земледельческая газета.— 1857.— № 24—25.

140. Герасимов И.В. Российская ментальность и модернизация. // ОНС.— 1994.—№4.—-С. 63-73.

141. Гуревич А .Я. Историческая наука и историческая антропология. // Вопр. философии.— 1988.— № 1.— С. 12-23.

142. З.Зырянов П.Н. Некоторые черты эволюции крестьянского «мира» в пореформенную эпоху // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1971. Под ред. Янина В.JL— Вильнюс, 1974.—216 с.

143. Кавтарадзе Г.А. К истории крестьянского самосознания периода реформы 1861 г. // Вестник ЛГУ.— Серия История-язык-литература.— Л., 1969.-№ 14.—Вып. 3.—С. 54-64.

144. Кантор В.К. Личность и власть в России: сотворение катастрофы. // Вопр. философии.— 1998.—№ 7.— С. 14-22.

145. Коваль Т. Этика труда православия // ОНС.— 1994.— № 6.— С. 55-70.

146. Комитеты взбесившихся люмпенов / Подг. к печати А. Масальской и И. Селезневой // Родина.— 1992.— № 8-9.— С. 62-63.

147. К светлой цели / Публ. подг.'B.C. Пушкарев // Народный депутат.— 1992.—№ 1.—С. 108-112.

148. Лапин Н.И. Проблема социокультурной трансформации // Вопросы философии.— 2000.—№1.— С. 3-17.

149. Мостовая И.В., Скорик А.П. Архетипы и ориентиры российской менталь-ности. // Полис.— 1995.— № 4.

150. Павлова И.В. Механизм политической власти в СССР в 20 — 30-е годы // Вопросы истории.— № 11-12.— С. 49-66.

151. Поляков Ю.А., Киселев И.Н. Численность и национальный состав населения России в 1917 г. II Вопр. истории.— 1980.— № 6.

152. Пушкарев B.C. Комбеды по материалам РГАЭ // Отечественные архивы.— 1992.— № 6.— С. 71-77.

153. Пушкарев JI.H. Что такое менталитет? Историографические заметки. // Отечественная история.— 1995.— № 3.— С. 18-22.

154. Рожков А.Ю. Молодой человек 20-х годов: протест и девиантное поведение // Социс.— 1999.— № 7.— С. 107-114.

155. Серпинский В.В. НЭП: практика налогообложения крестьянства // Вестник МГУ. Серия 6. Экономика.— 1993.— № 5.

156. Степун Ф.А. Дух, лицо и стиль русской культуры // Вопр. философии.— 1997.—№ 1.—С. 17-34. ,

157. Титов С.А. Проблема контекста в живых системах // ОНС.— 1996.— №3.—С. 139.

158. Тощенко Ж.Т. О парадоксах общественного сознания (социологический аспект). // Социс.— 1995.— №11.— С. 3-11.

159. Трушкова С.В. (Структура, динамика и функции социальных представлений. (Обзор) // Социология.— 1996.— № 3— С 180-201.

160. Уледов А. Русская идея как феномен национального самосознания. II Вестник высшей школы.— 1992.— № 7—9.—С. 48-55.

161. Черткова E.JI. Утопия как тип сознания // ОНС.— 1993.— № 3.— С. 7181.

162. Якимова Е.В. Социальные представления: теория, критика, эмпирия: Сводный реферат // Социология.— 1996.— N2 1.— С.60—82.219

163. Неопубликованные документы и материалы:

164. Российский государственный архив социально-политической истории

165. Центральный комитет КПСС (ЦК КПСС) (1898, 1903-1991). Ф. 17.1. Оп. 69. Д. 52.

166. Оп. 85. Д. 475, 495, 496, 508, 515, 516.

167. Юговосточное бюро ЦК РКП (б) (1921-1924) Ф. 65.

168. On. 1. Д. 132. Калинин Михаил Иванович (1875-1946) Ф. 78.

169. On. 1. Д. 93, 166, 167, 201, 202, 243, 262 Орджоникидзе Григорий Константинович (1886-1937) Ф. 85.1. Оп. 1.Д. 496.

170. Российский государственный архив экономики.

171. Крестьянская газета» Ф. 396.1. On. 1. Д. 119.

172. Оп. 2. Д. 16, 18, 30, 121.1. Оп. 3. Д. 5, 570.1. Оп. 4. Д. 1,24,25,27,33.1. Оп. 5. Д. 3,30, 175.1. Оп. 6. Д 114, 115.220

173. Диссертации и авторефераты:

174. Безгин В.Б., Традиции и перемены в жизни российской деревни, 1921-28 гг.: (По материалам губерний Центрального Черноземья): Дисс. канд. ист. наук.— Тамбов, 1998.

175. Вещева О.Н. Аграрная политика Советского государства в 1917-1927 гг. (На материалах Самарской, Симбирской губерний): Автореф. дисс. докт. ист. наук.— Самара, 2000.

176. Кислицын С.А. Большевистская политическая элита 20-30-х гг. (Личность и власть): Дисс.д-ра ист. наук.— Ростов н/Дону, 1997.

177. Кузнецов И.А. Письма в «Крестьянскую газету» как источник для изучения менталитета российского крестьянства 1920—х годов: Дисс. канд. ист. наук.— М., 1996.

178. Мигущенко О.Н. Социально-экономические и политические отношения в деревне Центральной Черноземной области, 1928-1934 гг.: Дисс. канд. ист. наук.— Воронеж, 1994.

179. Миронова Т.П. Общественное сознание крестьянства в 20-е гг. XX в.: (По материалам Европейской части России): Дисс. канд. ист. наук.— М., 1997.

180. Сафонов Д.А. Крестьянство и власть в эпоху реформ и революций: 1855— 1922 г. (на материалах Южного Урала): Автореф. дисс. докт. ист. наук.—М., 1999.

181. Яхшиян О.Ю. «Крестьянская община и местные органы власти в русской деревне 1920-х гг.: Автореф. дисс. канд. ист. наук.— М., 1998.