Конфессиональная политика в отношении казаков-старообрядцев Северного Кавказа в период правления Николая I

Письменная, Татьяна Геннадьевна

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Конфессиональная политика в отношении казаков-старообрядцев Северного Кавказа в период правления Николая I

Год: 2011
Автор научной работы: Письменная, Татьяна Геннадьевна
Ученая cтепень: кандидата исторических наук
Место защиты диссертации: Ставрополь
Код cпециальности ВАК: 07.00.02

Диссертация по истории на тему 'Конфессиональная политика в отношении казаков-старообрядцев Северного Кавказа в период правления Николая I'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Конфессиональная политика в отношении казаков-старообрядцев Северного Кавказа в период правления Николая I"

На правах рукописи

/I/ /"

ПИСЬМЕННАЯ ТАТЬЯНА ГЕННАДЬЕВНА

КОНФЕССИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА В ОТНОШЕНИИ КАЗАКОВ-СТАРООБРЯДЦЕВ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА В ПЕРИОД ПРАВЛЕНИЯ НИКОЛАЯ I

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

1 9 МАЙ 2011

Ставрополь 2011

4846588

Диссертация выполнена в ГОУ ВПО «Армавирская государственная педагогическая академия»

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Великая Наталья Николаевна

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Невская Татьяна Александровна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Пятигорский

государственный лингвистический университет»

Защита состоится« 10 » июня 2011 г. в 12 часов на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций ДМ 212. 256. 03 по историческим наукам при ГОУ ВПО «Ставропольский государственный университет» по адресу: 355009, г. Ставрополь, ул. Пушкина, д. 1.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Ставропольский государственный университет».

Автореферат разослан «_ ¿Г » 2011 г.

Ученый секретарь совета доктор исторических наук,

кандидат исторических наук, доцент Болотова Татьяна Петровна

профессор

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Формирование новых общественных отношений в современной России, продолжающееся на протяжении последних десятилетий, отмечено возрастающим интересом российских граждан к отечественной истории и поиском исследователями новых методологических подходов для осмысления прошлого страны. Данный процесс во многом обусловлен снятием идеологического «клише» с некоторых тем, считавшихся в советский период неприоритетными. К их числу, несомненно, следует отнести становление государственно-конфессиональных отношений в России, одним из важных аспектов которого выступает политика царского правительства 20-50-х гг. XIX века в северокавказском регионе, направленная на борьбу со старообрядчеством.

Обращение к данной теме продиктовано стремлением изучить методы решения сложных религиозных проблем, возникавших между государством и старообрядческими общинами в прошлом. Старо-верие дает уникальный пример соединения национальных форм жизни с общеправославной, наднациональной сущностью веры. Эту особенность весьма важно осознать именно сейчас, когда стремление правительства повсеместно возродить православную культуру неправильно трактуется некоторыми политически заинтересованными лицами как желание «обидеть» другие религии и может быть использовано в качестве предлога для разжигания межконфессиональной розни.

Еще одной причиной, побудившей нас обратиться к данной теме, является необходимость восполнить пробелы в изучении истории кубанского и терского казачества. Старообрядчество казаков-линейцев XIX в. представляло особую религиозно-обрядовую систему и имело множество отличий от других староверческих групп Российской империи. Это обстоятельство, наряду со сложной геополитической ситуацией на Кавказе, вынуждало правительство не раз отказываться от жестких методов борьбы с ним и искать компромиссные пути диалога. Таким образом, исследование старообрядчества позволит выявить локальные особенности истории Северного Кавказа и еще раз подчеркнуть неповторимость путей развития этого региона.

Объектом работы выступает конфессиональная политика Российского государства второй четверти XIX в.

Предметом исследования является анализ политических мер, предпринимаемых государством по отношению к казакам-староверам Северного Кавказа, выявление их специфики и характера.

Хронологические рамки диссертации охватывают период правления Николая I. Нижняя граница - 1825 год - определяется восшествием на престол Николая I, положившего начало системному подходу в борьбе с «расколом» на территории казачьих войск. Верхняя граница очерчивается 1855 г. - временем воцарения Александра II, перешедшего к проведению умеренно-либерального курса в отношении старообрядчества. В рассматриваемый период вышло наибольшее количество правительственных постановлений, касающихся конфессиональной политики государства. Для выявления особенностей политического курса Николая I автор оставляет за собой право обращаться к более ранним и более поздним этапам развития взаимоотношений между казаками-старообрядцами и Российским государством.

Территориальные рамки работы охватывают те части современных Краснодарского и Ставропольского краев, районы Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии-Алании, Ингушетии, Чечни, Дагестана, где имелись станицы кавказского линейного казачества.

Степень изученности проблемы. Анализ историографии данной темы позволяет разделить имеющуюся литературу на группы, различающиеся методологическими подходами, кругом изучаемых проблем, состоянием источниковой базы.

Дореволюционная историография развития взаимоотношений старообрядчества и власти отличалась большим количеством направлений. В их числе: официально-церковное, светское. Последнее направление не отличалось единством. Здесь выделялись официальное, либеральное, демократическое течения, которые затрагивали некоторые аспекты политики правительства в отношении казаков-старообрядцев Северного Кавказа, однако не были комплексными и носили описательный характер.

Цель исследования — всестороннее изучение модели конфессиональной политики Российского правительства в отношении линейных казаков-старообрядцев в 1825-1855 гг.

Для достижения поставленной цели были сформулированы следующие задачи:

1) рассмотреть методологические подходы и историографию вопроса, позволяющие изучать политику государства в отношении казаков-староверов Северного Кавказа;

2) исследовать историю возникновения и состояние староверческих групп на Северном Кавказе к концу первой половины XIX в.;

3) выявить изменение конфессиональной политики в отношении старообрядчества в течение первой половины XIX в.;

4) охарактеризовать правительственные меры, направленные на статистический учет старообрядцев Северного Кавказа во второй четверти XIX в.;

5) выявить особенности конфессиональной политики в отношении строительства старообрядческих и единоверческих культовых зданий в северокавказском регионе;

6) рассмотреть положение староверческого духовенства в контексте религиозной политики правительства в период правления Николая I;

7) дать оценку политическим мерам государства в отношении института семьи казаков-старообрядцев.

Методологическая основа работы. В основу исследования положен принцип историзма, ориентированный на познание явлений в их становлении, развитии и органической взаимосвязи с порождающими их условиями. Таким образом, исторические события, процессы и суждения выступают в диссертации функционально взаимосвязанными, различаются по степени своей значимости и вкладу в историческое развитие. В исследовании также применяется принцип объективности, позволяющий оценивать явления прошлого без партийно-групповых и личностных пристрастий1.

Эмпирическую базу работы составляют факты, построенные на основании критического анализа достоверных, разноплановых источников, объективность оценки которых обеспечивается применением общенаучных и специально-научных методов. К первым относятся анализ, синтез, абстракция, аналогия, индукция, дедукция и

1 Ковальченко И.Д. Теоретико-методологические проблемы исторических исследований. Заметки и размышления о новых подходах // Новая и новейшая история. М., 1995. №1.

др., которые в совокупности способствовали достижению научной достоверности исследования.

К числу специально-исторических подходов, используемых в работе, следует отнести историко-генетический и историко-сравнительный методы.

Особое значение для настоящего исследования имеют структурно-функциональный и системный подходы, а также метод моделирования, который позволил построить модель конфессиональной политики второй четверти XIX в.

Источниковая база диссертации представлена широким кругом неопубликованных и опубликованных источников. Ценные сведения для настоящего исследования были выявлены в нескольких фондах Государственного архива Краснодарского края (ГАКК): 252 (Войсковое правление Кубанского казачьего войска), 256 (Канцелярия атамана Кавказского линейного казачьего войска), 257 (Войсковое правление Кавказского линейного казачьего войска), 353 (Полковое правление первой бригады), 358 (Полковое правление третьей бригады), 454 (Канцелярия начальника Кубанской области). В указанных фондах содержатся многочисленные статистические отчеты о количестве старообрядцев, метрические книги, дела о «совращении» в «раскол», розыске беглых попов, изъятии староверческих книг и др.

Огромную значимость для настоящего исследования имеют документы, содержащиеся в Государственном архиве Ставропольского края. В фонде 79 (Общее управление Кавказской области и Ставропольского округа) сосредоточены ведомости о движении «раскола», старообрядческих браках, переписка о переселении «раскольников» в Закавказье, предписания МВД и пр. Многочисленные дела о переходе православных лиц в староверие, миссионерской работе приходских священников содержатся в фондах учреждений религиозного культа (Ф. 90,135,434).

Значительный по объему источниковый материал находится в трех фондах Центрального архива республики Северная Осетия-Алания: 2 (Управление наказного атамана Кавказского линейного казачьего войска), 3 (Канцелярия наказного атамана Кавказского линейного казачьего войска), 12 (Канцелярия начальника Терской области). Здесь сосредоточены документы о строительстве единоверческих церквей и молитвенных домов, многочисленные указы правительства о различных сторонах жизни «раскольников».

Важная информация, проливающая свет на причины безуспешной борьбы с «расколом» в центре и на окраинах империи, сосредоточена в фондах ГАРФа: 109 (III отделение собственной его

императорского величества канцелярии), 110 (I отделение штаба корпуса жандармов), 1183 (Тобольский приказ о ссыльных).

Постановления государства, войсковой администрации и духовных властей, касающиеся вероисповедных дел казачества, нашли отражение в документах, сосредоточенных в 1058 фонде РГВИА (Кавказское линейное казачье войско). Полученные факты позволили выявить особенности политического курса в отношении «раскольников».

Ко второй группе источников относятся различного рода правительственные указы, касающиеся правового положения староверов. В числе наиболее важных отметим XIV и XV тома восьмой книги Свода законов Российской империи, Сборники постановлений о «расколе»1, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных2. Особое значение представляют статистические сведения, собранные экспедициями МВД3, отчеты чиновников МВД о состоянии старообрядчества, опубликованные в трудах Н.В. Варадинова4.

Большую ценность представляет многотомный труд этого автора, посвященный истории Министерства внутренних дел, в восьмой книге которого содержится хронологический перечень гражданских распоряжений по «расколу» со времени его возникновения до 1856 г., а также имеются распоряжения МВД с 1802 года5.

О положении старообрядчества в казачьих войсках есть сведения в сборнике документов, вышедшем по случаю 2000-летия христианства в России6. Информация о появлении и развитии старообрядчества в линейных станицах, возведении единоверческих церквей имеется в XVI томе военно-статистического обозрения Российской империи7.

Важные материалы о переселении староверов в Закавказье, их религиозных взглядах и численности нашли отражение на страницах

1 Кельсиев В.И. Собрание постановлений по наста раскола. Лондон, 1863; Собрание постановлений по части раскола, состоявшихся по ведомству Св. Синода. СПб., 1860.

2 Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. СПб., 1845.

3 Кельсиев В.И. Сборник правительственных сведений о раскольниках. Лондон, 1861-1862.

4 Варадинов Н.В. История министерства внутренних дел. Кн. VIII, доп. М.,

1863.

5 Варадинов Н.В. История министерства внутренних дел. Кн. VIII. История распоряжений по расколу. СПб., 1863.

'Православная церковь на Кубани (конец XVIII - начало XX в.). Сборник документов (К 2000-летию христианства). Краснодар, 2001.

7 Военно-статистическое обозрение Российской империи. Издаваемое по высочайшему повелению при 1-ом отделении департамента генерального штаба. Ставропольская губерния. Т. XVI. Часть 1. СПб., 1851.

4, 5, 6, 7 и 10 томов актов, собранных Кавказской археографической комиссией1. В своих заметках современники касались не только вопросов проживания «раскольников» на новых территориях, но и описывали маршруты их следования через линейные станицы.

Многочисленные факты из жизни старообрядцев нашли отражение в периодических изданиях, составляющих отдельную группу источников. Особую ценность представляют заметки семинаристов из «Ставропольских епархиальных ведомостей» (далее - СЕВ)2, богатые этнографическим материалом.

Эпистолярные источники представлены письмами митрополита московского Филарета3, являвшегося современником событий первой половины XIX в. и одной из главных политических фигур того времени, а также письмами императора Николая I4.

В числе картографических материалов используются арабская карта Чечни5, где указаны дома беглых старообрядцев, дорожная карта Северного Кавказа6, отражающая систему дорог, по которым проходили миграции «раскольников», и конфессиональная карта населения Северного Кавказа, составленная А. А. Цуциевым7.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые для изучения темы использован метод моделирования, позволивший разработать особую модель конфессиональной политики в отношении старообрядчества Северного Кавказа. На ее основе были рассмотрены: структура институтов власти, реалгаовывавших постановления о «расколе», развитие законодательства и идеологической базы, в рамках которой проводился религиозный курс.

1 Акты, собранные Кавказской археографической комиссией (АКАК) / Под

ред. А.Д. Берже. Т. IV-VII, X. Тифлис, 1870-1885.

2 Жогин В. Раскол и единоверие в «т. Ханской // СЕВ. 1893. № 9; Капьнев М. Несколько слов о построении раскольниками домов на Северном Кавказе // СЕВ.

1894. №11; Касилов Т. Сретение и пребывание иконы святого благоверного князя Михаила Тверского в ст. Белореченской Кубанской области и присоединение к православию раскольников и батистов // СЕВ. 1898. № 10; Никольский С. Картины из жизни и практики епископов австрийской лжеиерархии у старообрядцев на Северном Кавказе // СЕВ. 1902. № 8; В.Ж. Историческая заметка о расколе и единоверии в ст. Прочноокопской Кубанской области II СЕВ. 1912. № 22.

5 Филарет, митрополит Московский. Мнение митрополита Филарета по вопросу можно ли дать раскольникам священников, которые были бы под ведомством только гражданского начальства (1848 и 1849 гг.) // Собрание мнений и отзывов Филарета митрополита Московского. Т. П1. СПб, 1868.

4 Николай Первый и его время. Документы и мемуары. Т. I. М., 2002.

3 Генко А.Н. Арабская карта Чечни эпохи Шамиля II Записки института востоковедения АН СССР. Т. II. Л., 1933.

6 Дорожная карта Северного Кавказа. Тифлис, 1858.

7 Цуциев А.А. Атлас этнополигической истории Кавказа (1774-2004). М., 2007.

Доказано, что модель конфессиональной политики на Северном Кавказе, претворявшаяся в жизнь николаевским правительством, явилась более эффективной в сравнении с моделью, действовавшей в первой четверти XIX в., однако её претворение в жизнь было затруднено рядом региональных особенностей.

Изучены направления миграционных потоков «раскольников» по территории северокавказского региона во второй четверти XIX в. Доказано, что на протяжении этого времени абсолютное количество старообрядцев в полках возрастало, в то время как их процентное количество в составе казачьего населения уменьшалось.

Рассмотрены попытки правительства ввести статистический учет «раскольников». Выявлено, что неточности в ведомостях были обусловлены сложной формой документов, умалчиванием фактов православными священниками и казачьими старшинами.

Выявлены особые постановления, разрешавшие строительство староверческих культовых зданий и нахождение в войске беглых попов. Доказано, что молитвенные дома и часовни к 40-м гг. XIX в. имелись во всех казачьих полках.

Дана оценка стремлению местных властей сохранить староверческие семьи, посредством запрета на развод по инициативе женщин, переходящих в лоно государственной церкви. Показано, что патриархальные устои староверческих семей противоречили существовавшему законодательству. Правительственные постановления часто нарушались, ущемляя права казачек.

Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что материалы и выводы диссертации могут быть использованы при написании обобщающих работ по истории Северного Кавказа, линейного казачества Кубани и Терека, а также для изучения краеведческих и кубановедческих дисциплин в вузах, среднеспеци-альных учебных заведениях, семинариях.

Апробация работы. Диссертация обсуждена на заседании кафедры истории России Армавирской государственной педагогической академии.

Основные положения исследования были изложены в докладах и сообщениях на 2-х международных, 2-х всероссийских и иных конференциях и в 14-ти публикациях общим объемом 4,7 п. л., в их числе, - одна публикация в журнале «Культурная жизнь Юга России», включенном в список высшей аттестационной комиссии.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, а также приложения.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, определяются объект и предмет; проанализирована степень изученности проблемы; определяются цель и задачи, хронологические и территориальные рамки, методологическая основа, источниковая база; раскрывается научная новизна и практическая значимость, подтверждается апробация результатов исследования.

Первая глава «Основные исследовательские подходы в изучении старообрядчества» состоит из двух параграфов. В первом параграфе «Методология изучения политики государства в отношении старообрядчества» рассматриваются основные методологические подходы для изучения конфессиональной политики в отношении древлеправославия.

Старообрядчество Северного Кавказа являлось религиозно-обрядовой системой, выполнявшей ряд духовных и социальных функций, что требует для его изучения использования нескольких методологических подходов.

Одним из них выступает структурно-функциональный подход, основывающийся на выделении в религиозной системе ряда элементов (религиозных представлений, культа, духовных организаций) и функций: мировоззренческой, компенсаторной, коммуникативной, регулятивной, культуротранслирующей. Старообрядчество выполняло эти функции и, в то же время, являлось важнейшим элементом ядра более сложной системы - казачества. Основным структурным компонентом основы казачества как системы являлась община, которая первоначально базировалась на военно-промысловом хозяйственно-культурном типе, выступающем главным фактором идентификации казачьих обществ и их консолидации. Религия являлась вторым по значимости системообразующим фактором и имела статус этнического признака. Комплексный анализ имеющейся литературы дал нам возможность взять за основу изучения собственно государственно-конфессиональной политики метод моделирования, предложенный М.И. Одинцовым. Он позволяет анализировать отдельные исторические периоды и вычленять устойчивую сумму качеств и характеристик политики государства в отношении религиозных систем1. Структура модели, предложенная автором, включает три части:

1 Одинцов М.И. Государственно-церковные отношения в России (на материалах отечественной истории XX века) [Электронный ресурс] // URL: www.rusoir.ru/news.php; Одинцов М.И. Государство и Церковь в России в XX веке. М., 1994; Одинцов М.И. Двадцатый век в российской истории: государство и религиозные организации // Вступая в третье тысячелетие: религиозная свобода в плюралистическом обществе. М., 2000.

- теоретико-методологическую основу взаимоотношений государства и религиозных организаций, в выработке которой могли участвовать представители светских и церковных структур;

- правовую базу, включающую законы, постановления, права и обязанности верующих граждан, характер взаимоотношений государства и церковных институтов;

- организационно-управленческие структуры (подразделения), призванные непосредственно реализовывать политику государства в отношении религиозных организаций.

В то же время, применительно к северокавказскому региону второй четверти XIX в., модель конфессиональной политики, разработанная М.И. Одинцовым, нуждается в уточнениях и дополнениях, позволяющих учитывать локальные особенности вероисповедного курса. Для решения этой задачи в каждый из трех аспектов, рассматриваемых автором, мы включили региональные компоненты, как то: идейную основу, которой придерживались казачьи органы власти; местные постановления гражданского и войскового начальств; структуру институтов войсковой власти, реализующую законодательство о «расколе».

Новая модель дает возможность проводить сравнительный анализ религиозной политики в центре страны и на окраинах, выявлять особенности действий властей на Северном Кавказе.

Во втором параграфе «Историография проблемы» проводится подробный историографический анализ литературы по теме.

Конфессиональная политика второй четверти XIX в. в отношении казаков-старообрядцев Северного Кавказа изучена недостаточно, что подтверждается отсутствием комплексных работ. Региональный и общероссийский аспекты исследования требуют анализа как общих трудов, касающихся религиозного курса правительства, так и исследований, освещающих борьбу с «расколом» в указанных территориальных рамках.

Среди дореволюционных работ общего характера особую ценность представляют книги А.П. Щапова, И.Ф. Нильского, И А. Кириллова, В. Рябушинского, В. Сенатова1.

1 Щапов А.П. Раскол старообрядчества, рассматриваемый в связи с внутренним состоянием русской церкви и гражданственности в XVII - первой половине XVIII вв. Казань, 1859; Нильский И.Ф. Семейная жизнь в русском расколе. Исторический очерк раскольничьего учения о браке. Вып. 1. СПб., 1869; Кириллов И.А. Статистика старообрядчества. М., 1913; Рябушинский В. Старообрядчество и русское религиозное чувство. М.-Иерусалим, 1994; Сенатов В. Философия истории старообрядчества. М., 1995.

Отдельную группу составляют труды историков-кавказоведов. Борьба правительства с казачьим «расколом» нашла отражение в книгах И.Д. Попко, В.А. Потто1. Анализ методов, использовавшихся государством для реализации конфессионального курса, содержится в работах А.Д. Ламонова, П.Л. Юдина2. Поиску диалога властей и некрасовских казаков, попыткам вернуть беглецов на Родину уделили внимание П.П. Короленко, П.И. Мельников (Печерский)3. Предпосылки успешного распространения старообрядчества на Северном Кавказе в первой четверти XIX в. обозначены в исследовании И.В. Равинского «Хозяйственное описание Кавказской и Астраханской губерний»4. Влияние миграционной политики правительства на распространение старообрядчества рассмотрено в книге Ф.А. Щербины5. Реконструкции картины старообрядческого быта, сквозь призму которого происходило осмысление особенностей конфессиональной политики, посвящены работы И.Л. Дебу, Е.Д. Фелицы-на и др.6

В советский период вероисповедная тематика не являлась объектом всестороннего исследования. Старообрядчество рассматривалось историками как форма антифеодального протеста, скрытого под религиозной оболочкой. Среди значимых трудов, отражающих характер общероссийской религиозной политики в отношении старообрядчества, следует отметить книги В.Ф. Миловидова, А.И. Клиба-

1 Попко И.Д. Терские казаки со стародавних времен. Гребенское войско. СПб., 1880; Потто В.А. Два века терского казачества (1577-1801). Владикавказ, 1912. Т.1.

2 Ламонов А. Д. Старообрядческая община ст. Кавказской Кубанской области, приемлющая священство белокриницкой иерархии (1794-1909 гг.) // Кубанский сборник. Т. 15. Екатерииодар, 1910; Ламонов А.Д. Исторический очерк заселения станицы Кавказской, Кубанского казачьего войска // Кубанский сборник. Т. 19. Екатерииодар, 1914; Юдин П.Л. Состав казачьих войск на Кавказе в 1767 году // ЗТОЛКС. Владикавказ, 1914. №4.

3 Короленко П.П. Некрасовские казаки // Известия ОЛИКО. 1900. Вып. 2; Мельников П.И. Очерки поповщины. Поли. собр. соч. СПб., 1909. Т. 9.

4 Равинский И.В. Хозяйственное описание Астраханской и Кавказской губерний по гражданскому и естественному их состоянию. СПб., 1809.

Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска Т. I. Екатерииодар, 1913.

6 Дебу И.Л. О Кавказской линии и присоединенном к ней Черноморском войске или общие замечания о поселенных полках, ограждающих Кавказскую линию, и о соседних горских народах. СПб., 1829; Фелицын Е.Д. Переселение на Кубань казаков бывшего Екатеринославского войска и образование из них Кавказского конного полка Кубанского казачьего войска // Кубанский сборник. Екатерииодар, 1894. Т. 1П; Фелицын Е.Д Материалы для истории Кубанского войска Екэтеринодар, 1897; Ткачев Г.А. Гребенские, терские и кизлярские казаки. Владикавказ, 1911; Савельев Е.П. История казачества. (Историческое исследование). Часть III. Новочеркасск, 1916.

нова, А.Н. Ипатова, Н.М. Никольского1 и ряд диссертационных исследований2.

Немногочисленные труды советского периода, посвященные изучению политической составляющей «раскола» на Северном Кавказе, принадлежат перу Д.С. Васильева, Н.П. Гриценко3.

Отдельно следует выделить книгу Л.Б. Заседателевой, где автор затронул вопросы религиозного мировоззрения, быта, вероисповедные традиции староверов4.

Большую ценность представляют труды, написанные русскими исследователями в эмиграции, в их числе исследования С.Г. Пушкарева, Ф.Е. Мельникова и Н.Д. Тальберга5.

Постсоветский период отмечен усиленным интересом ученых к проблеме конфессиональной политики в отношении старообрядчества. Значимый вклад в ее осмысление внесли О.П. Ершова, З.П. Ти-нина, Е.А. Вишленкова и др.6

Региональные особенности конфессиональной политики в отношении староверия привлекают внимание и современных исследователей Северного Кавказа. Ранней истории старообрядчества в ре-

1 Миловцдов В.Ф. Старообрядчество в прошлом и настоящем. М., 1969; Клиба-нов А.И. Религиозное сектшггство в прошлом и настоящем. М., 1973; Ипагов АН. Православие и русская культура. М., 1985; Никольский Н.М. История Русской церкви. М„ 1985.

2 Подмазов A.A. Старообрядчество и его эволюция в современных условиях (по материалам беспоповских общин Латвийской ССР) II Автореф. дисс... к. и. и. М., 1970; Мотицкий В.П. Эволюция старообрядчества Забайкалья в годы Советской власти // Автореф. дисс... к. и. н. Улан-Уде, 1972; Покровский H.H. Антифеодальный протест крестьян-старообрядцев Урала и Западной Сибири и борьба с ним в XVIII в. // Автореф. дисс... к. и. н. Новосибирск, 1973.

3 Васильев Д.С. Очерки истории низовьев Терека: (Досоветский период). Махачкала, 1986; Гриценко Н.П. Из истории старообрядчества на Тереке в XVIII-XIX вв. II Вопросы истории Чечено-Ингушетии. Т. IX. Грозный, 1977.

4 Заседателева Л.Б. Терские казаки (середина XVI - начало XX в.). Историко-этнографические очерки. М.: МГУ, 1974.

5 Пушкарев С.Г. Россия в XIX веке (1801-1814). Нью-Йорк, 1956; Пушкарев С.Г. Сборник статей по историографии // Журнал Московской Патриархии. 1998. № 5-7 [Электронный ресурс] // URL: www.wko.ni/biblio/; Мельников Ф.Е. Краткая история древлеправославной (старообрядческой) церкви. Барнаул, 1999; Тапьберг Н.Д. История Русской церкви. М., 2004.

6 Ершова О.П. Раскол и власть (отношения государства и старообрядчества в 50-60-е годы XIX в.) // Автореф. дисс...к. и. н. М., 1991; Тинина З.П. Самодержавие и русская православная церковь в первой четверти XIX // Автореф. дисс... к. и. н. Волгоград, 1998; Вишленкова Е.А. Заботясь о душах подданных: религиозная политика в России в первой четверти XIX в. Саратов, 2002; Муравская Е.А. Правовое регулирование государственно-конфессиональных отношений в России в XVIII-XX вв. // Автореф. дисс... к. ю. н. Ставрополь, 2002.

гионе посвящены работы Д.В. Сеня, политические аспекты темы затронуты С.С. Лазаряном, Е.Н. Кумпан1.

Направленные миграции староверов на Северный Кавказ, вероисповедная политика государства нашли отражение в ряде статей и диссертационном исследовании А.И. Зудина, которое на сегодняшний день является единственным комплексным трудом о старообрядчестве на Кубани2.

Большой вклад в изучение темы внесла Школа проф. В.Б. Виноградова, обратившая пристальное внимание на линейное казачество Северного Кавказа3. Особенности вероисповедной политики на территории терского казачества нашли подробное освещение в работах Н.Н. Великой. Автор связывает изменение конфессионального курса с социально-экономическим и политическим развитием региона, отме-

1 Сень Д.В. Казачество Дона и Северо-Западного Кавказа после церковного раскола: религиозные конфликты и стратегии выживания // «Память жива в веках». Военная история Кубанского казачества (конец XVIII - нач. XX в.). Материалы научной конференции 22 декабря 2006 г. Краснодар; Сень Д.В. Войско Кубанское Игнатове Кавказское: исторические пути казаков-некрасовцев (1708 г. - конец 1920-х гг.). Краснодар, 2002; Лазарян С.С. Сюжеты религиозной политики кавказской администрации в середине 40-х - середине 50-х гг. XIX в. // История и культура народов Северного Кавказа. Вып. 2. Пятигорск, 2005; Лазарян С.С. Воронцовский Кавказ. Исторические очерки. Пятигорск, 2009; Кумпан E.H. Кубанские казаки-старообрядцы в конфессиональной политике России во второй половине XIX в. // Российское казачество: проблемы истории и современность. Материалы всероссийской научно-практической конференции (г. Тимашевск, 2-5 октября 2006 г.). Краснодар, 2006.

1 Зудин А.И. К вопросам о численности и географии расселения старообрядцев на территории Кубанского казачьего войска // Мир славян Северного Кавказа. Вып. 3. Краснодар, 2007; Зудин А.И. Христианские легенды старообрядцев х. Ново-покровского // Мир материнства и детства этносов и этнических групп ЮФО и Кубани. Методические материалы научно-практической конференции 2-3 ноября 2007 г. Краснодар, 2007; Зудин А.И. Старообрядчество // Очерки традиционной культуры казачеств России. Т. 2. Москва; Краснодар, 2005; Зудин А. И. Старообрядчество на Кубани: региональная специфика и этапы становления церковной организации (конец XVIII - начало XX века) // Известия высших учебных заведений. Северокавказский регион (общественные науки). 2009. № 4; Зудин А.И. Старообрядчество Кубани в конце XVIII - начале XX веков: исторический аспект // Автореф. дисс... к. и. н. Краснодар, 2009.

3 Виноградов В.Б. К истории одной мистификации. (Сотник Атарщиков и мнимые некрасовцы) // Истоки и традиции русско-северокавказского содружества в дореволюционном прошлом. Грозный, 1990; Телепень С.В., Виноградов В.Б. Староверы станицы Прочноокопской // Заметки о казаках-линейцах к 200-летию Старой станицы - Прочноокопской. Армавир, 1991; Виноградов В.Б., Лукаш С.Н. В фокусе внимания - казачество Кавказской Линии // Из истории и культуры линейного казачества Северного Кавказа Материалы Четвертой Международной Кубанско-Терской научно-просветительской конференции. Армавир, 2004.

чая, что вопрос о религиозной принадлежности казаков-старожилов впервые был поднят в начале XVIII в., когда усилились позиции российского государства на Тереке1. С.А. Голованова приходит к важному методологическому заключению о том, что вера являлась одним из основных типообразующих принципов формирования казачества как системы. В то же время однородного «православного пространства» в казачьих регионах Юга России не существовало2. Взаимоотношения старообрядцев и власти нашли отражение в трудах Ю.Ю. Клычникова, М.В. Клычниковой3 и С.Л. Дударева4. Тендерные отношения «раскольников» рассмотрены в работе А.А. Цыбульнико-вой5.

Церковное направление современной историографии представлено трудом митрополита Ставропольского и Бакинского Гедеона. Автор уделил внимание миссионерской деятельности РПЦ в отношении северокавказских старообрядцев и дал оценку деятельности казачьих властей, мешавших священникам в проповеднической работе6.

Таким образом, анализ имеющихся работ свидетельствует о недостаточной степени изученности ряда аспектов конфессиональной политики правительства во второй четверти XIX в. в отношении старообрядчества Северного Кавказа.

1 Великая H.H. Казаки Восточного Предкавказья в XVIII-X1X вв. Ростов-на-Дону, 2001; Великая H.H. Взаимоотношения светских и духовных властей со старообрядцами терского левобережья в XVIII-XIX веках // Вопросы северокавказской истории. Вып. 6. Армавир, 2001; Великая H.H. Терское казачество. Вера и верования. Очерки традиционной культуры казачеств России. Т. 2. Москва; Краснодар, 2005; Великая H.H. Религиозные верования народов Северного Кавказа // Северный Кавказ с древних времен до начала XX столетия (историко-этнографичсские очерки). Пятигорск, 2010.

2 Голованова С.А. Региональные группы казачества Юга России: опыт системного анализа. Армавир, 2001.

3 Клычников Ю.Ю. Строительство церкви в станице Ессешукской // История и культура народов Северного Кавказа Вып. 2. Пятигорск, 2005; Клычников Ю.Ю., Клычникова М.В. Из истории религиозной политики России на Северном Кавказе (конец XVIII - 1864 г.) // История и культура народов Северного Кавказа Вып. 2. Пятигорск, 2005; Клычников Ю.Ю., Клычникова М.В. Вхождение Северного Кавказа в культурное поле России (1777-1864 гг.). Пятигорск, 2006.

4 Дударев С.Л. О беглых пленных российских солдатах и казаках у горцев в XIX в. // Истоки и традиции русско-северокавказского содружества в дореволюционном прошлом. Грозный, 1990.

5 Цыбульникова A.A. Религия в жизни казачек Кубани первой половины XIX в. // История и культура народов Северного Кавказа. Вып. 2. Пятигорск, 2005.

6 Гедеон. Митрополит Ставропольский и Бакинский. История христианства на Северном Кавказе до и после присоединения его к России. М.; Пятигорск, 1992.

Вторая глава «Старообрядцы на Северном Кавказе до середины XIX в. и отношение к ним правительства» состоит из трех параграфов.

В первом параграфе «Казаки-старообрядцы на Северном Кавказе: история возникновения общин, их развитие и состояние к концу правления Александра I» исследуется процесс распространения старообрядческих групп на указанной территории.

В северокавказском регионе проживали староверческие казачьи группы, имевшие различное историческое происхождение. Старейшими из них являлись гребенское казачество, освоившее Затере-чье не позднее начала XVI в., и терское низовое казачество. Они появились в регионе до церковного «раскола». Отдаленность казаков от центральных районов страны и духовных начальств послужила причиной широкого распространения старообрядчества, которое выступало у них главным фактором сохранения собственной идентичности в иноконфессиональном окружении. Правительство считало нецелесообразным стеснять казаков духовными предписаниями, в то время как они добросовестно защищали стратегически важные территории. Положение изменилось после образования в 1721 г. Св. Синода. Новая властная вертикаль требовала точного исполнения центральных постановлений. Жесткие приказы гребенцам оставить «раскол», пристроить к церквям алтари и пр. привели к восприятию казаками идей классических «раскольников», возведению тайных молитвенных домов, посещению скитов.

Установление новых границ Российской империи к югу требовало строительства дополнительных укреплений, для чего в регион переселялись донские, волжские, екатеринославские, хоперские казаки, в числе которых имелись различные группы старообрядческого населения. Формируя новые полки, правительство часто прибегало к практике записывания в них «раскольников», возмущавших спокойствие на прежних местах. К сожалению, регулярное изучение статистики староверческого населения в XVIII в. не производилось, что позволяет нам делать лишь приблизительные выводы о количестве последователей древлеправославия в регионе. В то же время можно с уверенностью говорить о том, что к началу правления Николая I на Северном Кавказе наибольшее распространение старообрядчество имело в Гребенском полку, значительное число его последователей находилось в Терско-Семейном, Волжском, Моздокском, Кубанском и Кавказском полках. В меньшей степени древлеправославие было выражено в Терско-Кизлярском, Хоперском и Горском полках.

Во втором параграфе «Старообрядческое население северокавказского региона во второй четверти XIX в.» рассмотрены демографические процессы в старообрядческих обществах. Миграционные потоки переселенцев, способствовали росту количества старообрядческого населения и культовых зданий в регионе, что осложняло проведение общероссийского курса в отношении «раскола».

Староверы имелись среди крестьян, приписываемых властями к казачьим станицам для восполнения недостатка людских ресурсов. В крестьянских общинах Северного Кавказа доминировали староверческие толки, объединенные собирательным названием «не приемлющие священство». К 1834 г. их общее количество, согласно ведомостям, составляло 2503 человека (1203 мужчин и 1300 женщин).

Особый миграционный поток староверов составляли лица, осужденные за преступления против веры, направлявшиеся через казачьи земли в закавказские провинции. Некоторые из этих старообрядцев оседали в станицах линейного казачества.

Распоряжениями правительства «раскольники» интенсивно перемещались внутри северокавказских земель, осваивая новые оборонительные линии: Лабинскую и Сунженскую. Переселения старообрядцев определялись и очередностью службы казаков в различных частях Северного Кавказа. Немногочисленные группы «раскольников» уходили на территории горских народов, чему способствовали как религиозные поверья, так и тяготы военного быта.

Абсолютная численность старообрядцев во второй четверти XIX в. неуклонно росла из-за естественного прироста населения и миграций. Значительно расширился и ареал, освоенный старообрядцами (затеречные и закубанские территории). В то же время, в процентном отношении доля староверов в общем количестве казачьего населения сокращалась и к 1854 г. составила 17 %.

В третьем параграфе «Изменение основных принципов конфессиональной политики в отношении старообрядчества в течение первой половины XIX в.» рассматривается идеологическая основа религиозного курса в Российской империи, дается оценка развитию законодательства и институтам власти, занимавшихся делами «раскольников». В первой четверти XIX в. в Российской империи конфессиональная политика в отношении старообрядчества отличалась частой сменой главной идеологической линии, недостаточно разработанной законодательной базой, отсутствием постоянной системы государственных институтов, ведавших делами о «расколе».

До начала 20-х гг. XIX в. древлеправославие рассматривалось правительством как явление чисто религиозное, не таившее в себе

опасный политический подтекст. Ситуация изменилась после революционных потрясений в Европе и обнаружения в империи тайных обществ. В этих условиях правительство приняло решение использовать охранительный потенциал Русской Православной церкви, и старообрядчество вновь получило статус оппозиционного государству явления. Данная тенденция достигла своего апогея в период правления императора Николая I, положившего начало новому религиозному курсу. Вопросы о «расколе» были переданы постоянно действующим государственным органам: второй экспедиции Третьего отделения собственной его императорского величества канцелярии, МВД, Секретному комитету по делам «раскола». Значительно увеличилось количество законодательных актов, регламентировавших жизнь староверов, появилась неизменная идеологическая основа религиозного курса - теория официальной народности. В рамках данной концепции старообрядчество рассматривалось как явление весьма вредное, поскольку оно противоречило одному из трех основополагающих принципов «официальной народности» - единению верующих в лоне государственной церкви.

Таким образом, конфессиональная политика в отношении ста-роверия в период правления Николая I, несмотря на множество недостатков: слабую продуманность законов, неоправданную жесткость мер и пр., являлась более последовательной по сравнению с периодом правления Александра I. Ее важными аспектами стали попытки систематизировать законодательные акты о «расколе», всестороннее изучение староверия, регулярный сбор статистических сведений.

Третья глава «Основные направления правительственного конфессионального курса на Северном Кавказе во второй четверти XIX в.» посвящена вопросам изучения казачьего древле-православия, строительству культовых зданий «раскольников», успехам распространения единоверия, староверческому духовенству и особенностям политики в отношении института семьи казаков-старообрядцев.

В первом параграфе «Попытки статистического учета старообрядцев Северного Кавказа во второй четверти XIX в.» дана оценка эффективности государственных мер, направленных на сбор статистической информации о казаках-старообрядцах. Изучение древлеправославия на территории линейного казачества проводилось в соответствии с общероссийскими указами, однако, как и в целом в стране, полученные сведения не отражали полной картины происходящего. На объективность данных влияли как внешние факторы:

условия военного времени, миграции населения, так и внутренние причины: приверженность к «расколу» чиновников, ответственных за сбор информации, неудобные для заполнения формы документов, искажение фактов приходскими священниками, неадаптированность центральных указов к условиям казачьих территорий и пр. В то же время статистические сведения наглядно показывают количественное превосходство «поповцев» над «беспоповцами» в регионе, динамику роста численности старообрядцев в полках, расположение культовых зданий в войске, а также сословный состав ревнителей старой веры.

Дифференциация старообрядческих толков по численности верующих позволила выявить важные особенности религиозной ситуации в регионе.

На территории Кавказской области на первом месте стояли староверы-поповцы. Далее следовали «не приемлющие священства, но поклоняющиеся иконам». На наш взгляд, это были представители старообрядчества, пользующиеся услугами потомственных уставщиков, институт которых у казачества складывался на протяжении нескольких столетий в виду отдаленности епархиальных центров и нехватки священников. Третьими по численности, как правило, выступали поморцы - представители древнейшего старообрядческого толка.

Усиленное внимание правительства к изучению старообрядчества явилось отличительной чертой модели конфессиональной политики, реализовывавшейся в николаевскую эпоху. Стремление государства всесторонне исследовать религиозную жизнь «раскольников» свидетельствовало о формировании качественно нового, рационального подхода при проведении религиозного курса.

Во втором параграфе «Особенности конфессиональной политики в отношении строительства старообрядческих и единоверческих культовых зданий» рассмотрены меры правительства, предпринятые к староверческим молитвенным домам, скитам и часовням Северного Кавказа.

В условиях военного времени центральные власти, желая сохранить спокойствие в казачьих войсках, издавали локальные акты, разрешавшие отдельным староверческим группам иметь церкви. Однако большая часть молелен возводилась без официального разрешения, чему способствовало снисходительное отношение к старообрядчеству кавказских наместников и наказных атаманов. Таким образом, к началу 40-х гг. XIX в. староверческие культовые здания имелись во всех казачьих полках.

Указом 1835 г. опечатанные с 1826 г. молитвенные дома на Северном Кавказе, как и в центре страны, разрешалось перестраивать с позволения духовного начальства в единоверческие церкви. Правила единоверия от 1800 г. способствовали решению весьма важного государственного вопроса - подчинения многочисленных старообрядческих толков единому центру в лице РПЦ. Древние обряды признавались «спасительными», староверам разрешалось открыто исповедовать свою религию, при условии полного подчинения их священства Св. Синоду.

В северокавказском регионе данная практика не получила распространения: старообрядцы, подстрекаемые уставщиками, не поверили в благие намерения властей и поспешили тайно вывезти из часовен, скитов и пр. культовые принадлежности. Низкой популярности единоверия способствовала недостаточная грамотность духовенства. Документы свидетельствуют, что указ 1800 г. был мало известен приходским священникам, продолжавшим именовать единоверцев «раскольниками».

Распространение единоверия на Северном Кавказе осложнялось и другими факторами: открытостью намерений правительства подчинить старообрядцев ведению Св. Синода, частой сменой миссионеров, выделением заведомо недостаточных сумм на строительство храмов. Особенно ярко эти проблемы нашли отражение в истории ст. Ессентукской, где в течение ряда лет безуспешно возводился единоверческий храм.

В третьем параграфе «Староверческое духовенство в контексте религиозной политики правительства» рассмотрены взаимоотношения старообрядческих священников с представителями центральных и местных властей. Слабо контролируемые миграционные процессы способствовали появлению в станицах беглых старообрядческих попов. Следуя по приговорам в Закавказье, осужденные иереи останавливались в транзитном пункте - г. Ставрополе, откуда нередко сбегали при помощи местных староверов и продолжали путешествие по казачьим станицам. Старообрядческие попы официально имелись в первой четверти XIX в. только у гребенского казачества, в то время как остальные «раскольники» могли получать иереев не иначе как на основании правил единоверия. С 1826 по 1845 гг. «раскольничьи» попы находились под запретом правительства для всех казачьих полков. Это обстоятельство породило многочисленные обращения верующих к властям, заключение невенчанных браков, активизацию деятельности уставщиков. Наказные атаманы, боясь потерять контроль над ситуацией в войске, негласно разрешали при-

сутствие беглых иереев, объясняя свои действия необходимостью сохранения христианской нравственности народа.

Указом Николая 1 1845 г. православное духовенство было подчинено обер-священнику Отдельного кавказского корпуса. Гребен-ские казаки получили официальное разрешение иметь в полках старообрядческих священников и вопрос о борьбе с ними на Тереке стал практически не актуальным вплоть до периода общероссийских реформ 60-х гг. XIX в. «Сквозь пальцы» на староверческих попов стали смотреть и на Кубани.

В то же время положение православного духовенства еще более усугубилось. Иереи, некогда поддерживавшие епископа Иеремию, стали подвергаться преследованию со стороны «раскольников». Войсковое начальство тайно склоняло священников исполнять обряды по старопечатным книгам, что, безусловно, являлось яркой особенностью северокавказского региона.

Таким образом, войсковая и духовная власти на протяжении второй четверти XIX в. постоянно оспаривали друг у друга право руководить духовной жизнью казачества. Наказные атаманы и кавказские наместники, стремившиеся к невмешательству сторонних сил во внутренние дела полков, считали старообрядческих иереев необходимым явлением в войске, поскольку их деятельность способствовала успешному несению казачьей службы: воспитывала моральные качества воинов, сохраняла в народной памяти войсковые традиции.

Православная церковь, желавшая укрепить позиции на Северном Кавказе, видела в беглых попах препятствие, мешавшее расширению сферы ее влияния: строительству церквей, сбору пожертвований и пр.

В четвертом параграфе «Отношение центральных и местных властей к институту семьи у казаков-старообрядцев» уделено внимание процессам заключения и расторжения староверческих браков.

Согласно указу 1826 г., свободно заключать браки между собой, могли только потомственные староверы, имевшие доказательство принадлежности своих предков к старообрядчеству. Однако, «раскольникам» запрещалось создавать семьи с православными без принятия официальной религии или единоверия.

Стараясь обойти закон, староверы тайно прибегали к услугам беглых попов и стремились за один раз выполнить как можно больше обрядов семейного цикла. Нередко крещения проходили одновременно с венчаниями несовершеннолетних жениха и невесты.

Старообрядческие браки подлежали расторжению, если один из супругов переходил в православие. Документы свидетельствуют, что такие случаи имели место в казачьем обществе, а инициаторами разводов, как правило, выступали женщины.

Покровительствуя традициям староверческого домостроя, наказные атаманы препятствовали разводам по инициативе казачек. В домах у старообрядок устраивались «повальные обыски», выносившие женщинам одни и те же вердикты: виновна в неповиновении мужу, «развратном» поведении, необузданности характера и пр. Нередко женщин наказывали розгами при станице для примера другим. Однако, количество казачек, желающих развестись с мужьями под предлогом перехода в православие, на протяжении 40-50 гг. XIX в. неуклонно увеличивалось, что объяснялось тяжелыми условиями быта, деспотизмом мужей и т.д.

Это обстоятельство заставило атамана КЛКВ пойти на нарушение центрального законодательства и издать локальное постановление, запрещающее принимать в лоно государственной церкви женщин-староверок. Допуская изменение закона о браке, войсковая администрация преследовала цель оградить казачество от влияния «вредных» сектантов, беспорядочно образующих брачные союзы, и сохранить материальное благополучие защитников Родины в военных условиях.

Важной причиной, позволявшей наказным атаманам произвольно интерпретировать постановления о браках, являлось отсутствие в войске необходимых институтов власти, в частности, уголовного суда, который должен был оценивать следственные материалы и выносить окончательные постановления. В таких условиях его функции частично возлагались на другие органы: сбор и оценка документов - на полковые правления, приговоры - на служителей РПЦ.

Институт семьи решал у линейного казачества проблему усыновления сирот, что было весьма актуально ввиду отсутствия в полках богоугодных заведений. Приемные родители не воспрещали православным от рождения детям исповедовать государственную религию, однако своим примером нередко склоняли их в «раскол».

В заключении диссертации сформулированы основные выводы исследования, позволяющие охарактеризовать конфессиональную политику в отношении казаков-старообрядцев на Северном Кавказе во второй четверти XIX в.:

- к проблеме конфессиональной политики в отношении казаков-староверов Северного Кавказа обращались дореволюционные, советские и современные авторы. Исследователями был накоплен

значительный фактологический материал, обозначены некоторые направления религиозного курса на изучаемой территории, однако комплексных трудов так и не было издано;

- в процессе изучения вероисповедного курса была подтверждена целесообразность использования структурно-функционального подхода, выделяющего в религиозной системе главные элементы и функции, системного подхода, а также метода моделирования, наглядно демонстрирующего динамику развития законодательства, властных структур и мировоззренческих позиций;

- северокавказский регион на протяжении нескольких столетий являлся зоной интенсивных староверческих миграций. В XVI в. его стихийно осваивали гребенское и терское низовое казачества, в XVII в. - казаки-некрасовцы, в XVIII - первой четверти XIX вв., посредством правительственных переселений, - волжские, донские, екатеринославские, хоперские казаки и крестьяне. Таким образом, к 1825 г. староверие получило распространение во всех казачьих полках Кавказской линии;

- во второй четверти XIX в. количество старообрядцев на исследуемой территории неуклонно увеличивалось, чему способствовали переселенческая политика правительства, миграции на Северный Кавказ крестьян-«раскольников», пополнявших ряды казачества, бегство в станицы осужденных священников, следовавших в Закавказские провинции за распространение «раскола». Ареал расселения староверов значительно увеличился за счет новых оборонительных линий - Лабинской и Сунженской;

- в первой четверти XIX в. в отношении старообрядчества сложился конфессиональный курс со слабо разработанной идеологической основой, неразвитой законодательной базой и отсутствием постоянных органов власти, рассматривавших дела о «расколе». В 20-х гг. начался переходный этап к новой, более совершенной модели, сформировавшейся с восшествием на престол Николая I. Ее характерными чертами стали твердая идеологическая основа (теория официальной народности), постоянный состав учреждений, ведавших вопросами о старообрядчестве, и выход в свет новых законов;

- в северокавказском регионе действовали особые нормативные акты о «расколе», заметно корректирующие общероссийский религиозный курс, что было обусловлено желанием императора и кавказских наместников сохранить спокойствие казачества в условиях военного времени;

- на Северном Кавказе, как и в центре империи, велся регулярный статистический учет старообрядческого населения, который,

как и в других регионах страны, не отражал полной картины происходящего. На объективность оказывали влияние миграционные процессы, условия военного времени, сокрытия фактов священниками и офицерами;

- на землях КЛКВ не получило распространение единоверие, чему способствовали частая смена миссионеров, недостаточное финансирование единоверческих церквей, низкая грамотность духовенства и пр.;

- северокавказская администрация допускала пребывание в войске беглых староверческих попов, преследование которых начиналось только после указаний духовного начальства;

- казачьи власти стремились сохранить старообрядческую семью как институт, оберегающий войсковые традиции, обеспечивающий выживание казачества в военных условиях и иноверном окружении.

Таким образом, на Северном Кавказе во второй четверти XIX в. появились отличия от общероссийской модели конфессиональной политики, чему способствовал ряд факторов: военная обстановка, окраинное положение региона, социальный состав населения, миграционные процессы и др.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ИЗЛОЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ:

Статьи, опубликованные в издании, включенном в список ВАК:

1. Письменная, Т.Г. К вопросу о староверах-переселенцах на Кавказе (30 - 40-е гг. XIX в.) / Т.Г. Письменная // Культурная жизнь юга России. - Краснодар, 2009. - № 1. - С. 69-72. (0,4 п. л.)

Статьи в научных изданиях:

2. Письменная, Т.Г. Пасха у некрасовских казаков поселка Но-вокумский / Т.Г. Письменная // История и культура народов Северного Кавказа: сборник научных статей. - Пятигорск, 2007. - С. 144-147. (0,3 п. л.)

3. Письменная, Т.Г. Некоторые аспекты традиционной обрядности некрасовских казаков-старообрядцев п. Новокумский / Т.Г. Письменная II История и обществознание: научный и учебно-методический ежегодник. Вып. V. - Армавир, 2007. - С. 33-36. (0,5 п. л.)

4. Письменная, Т.Г. Престольный праздник у некрасовских казаков-старообрядцев п. Новокумский / Т.Г. Письменная // Сбереже-

ние народа: традиционная народная культура: материалы научно-практической конференции 8-9 июня. - Краснодар, 2007. - С. 159-163. (0,3 п. л.)

5. Письменная, Т.Г. Ведомости «О движении раскола в Кубанской области» как исторический источник / Т.Г. Письменная // Археология, этнография и краеведение Кубани: материалы 15-й межвузовской конференции. - Армавир, 2007. - С. 47-49. (0,2 п. л.)

6. Письменная, Т.Г. О некоторых причинах изменения правительственной политики в отношении старообрядцев в 20-70-е годы XIX в. / Т.Г. Письменная, М.В. Клычникова // Археология, этнография и краеведение Кубани: материалы 15-й межвузовской конференции. - Армавир, 2007. - С. 46-47. (0,2 п. л.)

7. Письменная, Т.Г. О расторжении браков между староверами на Кубани в контексте политики светских и духовных властей (первая половина XIX в.) / Т.Г. Письменная // Историческое регионоведе-ние Северного Кавказа - ВУЗу и школе: материалы 10-й всероссийской научно-практической конференции. - Москва; Армавир, 2007. -С. 97-100.(0,3 п. л.)

8. Письменная, Т.Г. Усиление борьбы со старообрядчеством в Кавказской области (вторая четверть XIX в.) / Т.Г. Письменная // Материалы Межрегиональной научной конференции «Российский Северный Кавказ: перспективы исследования и исторические вызовы». -Армавир, 2008. - С. 104-107. (0,3 п. л.)

9. Письменная, Т.Г. О некоторых причинах распространения старообрядчества среди линейного казачества в 30-е гг. XIX в. / Т.Г. Письменная // Из истории и культуры линейного казачества: материалы Шестой Международной Кубанско-Терской конференции. -Краснодар; Армавир, 2008. - С. 60-64. (0,3 п. л.)

10. Письменная, Т.Г. Причины неэффективности борьбы с расколом в Российской империи во второй четверти XIX в. (по материалам III отделения собственной его императорского величества канцелярии) / Т.Г. Письменная // Российская государственность в судьбах народов Северного Кавказа-И: Материалы региональной научно-практической конференции. - Пятигорск, 2009. - С. 245-254. (0,5 п. л.)

11. Письменная, Т.Г. Особенности борьбы со старообрядчеством в линейных станицах (30-50-е гг. XIX в.) / Т.Г. Письменная // Социокультурные трансформации в России: исторический опыт, проблемы, перспективы. - Армавир, 2009. - С. 70-75. (0,4 п. л.).

12. Письменная, Т.Г. О характере правительственной политики в отношении старообрядцев поповского и беспоповского толков на Северном Кавказе во второй трети XIX в. / Т.Г. Письменная // Из ис-

тории и культуры линейного казачества Северного Кавказа: материалы Седьмой Международной Кубанско-Терской научно-практической конференции. - Армавир, 2010. - С. 84-86. (0,4 п. л.).

13. Письменная, Т.Г. О бегстве староверов на территории северокавказских горцев в первой половине XIX в. / Т.Г. Письменная // Вопросы южнороссийской истории. Вып. 16. - Москва; Армавир, 2010.-С. 49-51 (0,3 п. л.)

14. Письменная, Т.Г. Старообрядчество в контексте конфессиональной политики российского правительства в первой четверти XIX в. / Т.Г. Письменная // Археология, этнография и краеведение Северного Кавказа: материалы 17-й всероссийской межвузовской конференции. - Армавир, 2010. - С. 69-72. (0,3 п. л.).

Издательско-полиграфическое предприятие: ИП Шурыгии Виталий Евгеньевич г. Армавир, ул. Каспарова, 7. Тел.: (86137) 7-56-96, (928) 29-54-928. E-mail: vitalii_shurygin@mail.ru

Подписано в печать: 04.05.2011 г. Формат 60x90/16. Гарнитура Times. Бумага офсетная. Тираж 100 экз. Печать трафаретная цифровая. Усл. печ. л. 1,6. Уч. изд. л. 1,8.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Письменная, Татьяна Геннадьевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ОСНОВНЫЕ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЕ ПОДХОДЫ

В ИЗУЧЕНИИ СТАРООБРЯДЧЕСТВА.

§ 1. Методология изучения политики государства в отношении старообрядчества.

§ 2. Историография проблемы.

ГЛАВА II. СТАРООБРЯДЦЫ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ ДО СЕРЕДИНЫ XIX В. И ОТНОШЕНИЕ К НИМ

ПРАВИТЕЛЬСТВА.

§ 1. Казаки-старообрядцы на Северном Кавказе: история возникновения общин, их развитие и состояние к концу правления Александра 1.

§ 2. Старообрядческое население северокавказского региона во второй четверти XIX в.

§ 3. Изменение основных принципов конфессиональной политики в отношении старообрядчества в течение первой половины XIX в.

ГЛАВА III. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ !

ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОГО КОНФЕССИОНАЛЬНОГО КУРСА НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ ВО ВТОРОЙ

ЧЕТВЕРТИ XIX В.

§ 1. Попытки статистического учета старообрядцев Северного Кавказа во второй четверти XIX в.

§ 2. Особенности конфессиональной политики в отношении строительства старообрядческих и единоверческих культовых зданий.

§ 3. Староверческое духовенство в контексте религиозной политики правительства.

§ 4. Отношение центральных и местных властей к институту семьи казаков-старообрядцев.

Введение диссертации2011 год, автореферат по истории, Письменная, Татьяна Геннадьевна

Получение новых знаний о старообрядчестве также может помочь в осмыслении одного из злободневных вопросов северокавказского региона — степени сочетания религиозного и национального компонентов. Староверие дает уникальный пример соединения национальных форм жизни с общеправославной, наднациональной сущностью веры. Эту особенность весьма важно осознать именно сейчас, когда стремление правительства повсеместно возродить православную культуру неправильно трактуется некоторыми политически заинтересованными лицами как желание «обидеть» другие религии и может быть использовано в качестве предлога для разжигания межконфессиональной розни.

Немаловажным фактором, обуславливающим необходимость комплексного исследования старообрядчества в контексте государственной политики второй четверти XIX в., является возросший интерес современных старообрядцев к своему прошлому. Сегодня на Северном Кавказе можно встретить последователей всех крупнейших староверческих организаций. Многие из них представляют собой уникальные этнографические группы, сохранившие культурное своеобразие исключительно благодаря древлепра-вославию.

Объектом исследования выступает конфессиональная политика Российского государства второй четверти XIX в.

Территориальные рамки работы охватывают левобережье Терека и правобережье Кубани и некоторых их притоков от устья Терека до границ Черноморского казачьего войска. Это те части современных Краснодарского и Ставропольского краев, районы Карачаево-Черкесии, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии-Алании, Ингушетии, Чечни, Дагестана, где имелись станицы кавказского линейного казачества.

Степень изученности проблемы

Анализ историографии данной темы позволяет разделить имеющуюся литературу на группы, различающиеся методологическими подходами, кругом изучаемых проблем, состоянием источниковой базы.

Дореволюционная историография развития взаимоотношений старообрядчества и власти отличалась большим количеством направлений, что с одной стороны определялось актуальностью проблемы конфессиональной политики, а с другой — объективным развитием исторической науки. Первым возникло официально-церковное направление, занимавшееся в основном обличением староверов. Сконцентрировав внимание на слабых сторонах «раскола» - увеличивающемся количестве толков, спорах о браке и пр., оно, однако способствовало накоплению фактологического материала.

Светское направление поставило «во главу угла» идеалы монархии и официальной церкви. В его рамках изучалась возможность старообрядчества оказывать влияние на государственный порядок. Определенным научным достижением можно считать разработку способов классификации толков на более и менее «вредные».

Либеральные реформы 60-70 гг. XIX в. способствовали формированию демократического направления, которое рассматривало старообрядчество как следствие движения земской оппозиции, вызванного процессом централизации государства.

Дореволюционные работы, затрагивающие аспекты политики правительства в отношении казаков-старообрядцев Северного Кавказа, не были комплексными и носили описательный характер.

В советский период вероисповедная политика не являлась объектом всестороннего исследования. Старообрядчество рассматривалось историками, в том числе и кавказоведами, с позиций классовой борьбы и представлялось формой, религиозной оболочкой антифеодального протеста. Действия правительства, направленные на борьбу с «расколом», соответственно, расценивались как «угнетение народных масс». Господство одностороннего взгляда на исторический процесс существенно ограничивало исследователей в поисках новых исследовательских подходов.

Современный период является качественно новым этапом изучения проблемы. Об этом свидетельствует возросшее количество исследований, проведенных за последние годы, в которых авторы обращаются к слабоизу-ченным аспектам взаимоотношений государства и старообрядчества. Переживают возрождение некоторые дореволюционные направления историографии, в частности церковное, разрабатываются новые методологические подходы изучения конфессиональной политики. В то же время обобщающих работ, посвященных правительственной политике в отношении северокавказского старообрядчества, до сих пор не появилось, что требует восполнения указанного пробела. Более подробному историографическому анализу отведен первый параграф настоящей работы.

Для достижения поставленной цели были сформулированы следующие задачи:

3) выявить изменение конфессиональной политики в отношении старообрядчества в течение первой половины XIX в.;

7) дать оценку политическим мерам государства в отношении института семьи казаков-старообрядцев.

К числу специально-исторических подходов необходимо отнести ис-торико-генетический метод, позволяющий рассматривать явления в процессе их восходящего развития — от зарождения до исчезновения или совре

1 Ковальченко И.Д. Теоретико-методологические проблемы исторических исследований. Заметки и размышления о новых подходах // Новая и новейшая история. 1995. № 1. С. 7. менного состояния. Данный подход был использован при изучении динамики религиозной политики в процессе освоения региона «раскольниками» в XVI — первой половине XIX века.

Особое значение для настоящей работы имеет историко-сравнитель-ный (компаративистский) метод, позволяющий сопоставлять одновременные явления в разных регионах и разновременные — на одной и той же территории2. На его основе проводился сравнительный анализ государственных мер, предпринимаемых к старообрядчеству в центральных районах страны и на Северном Кавказе, а также давалась оценка изменению политического курса в течение первой половины XIX в.

Изучение динамики численности «раскольников» и их культовых зданий проводилось на основе историко-статистического метода, позволившего сделать вывод о широком распространении старообрядчества в регионе.

В диссертации широко использован историко-системный метод, позволяющий раскрыть целостность объекта, выявить многообразие типов его связей с другими объектами и свести их в единую теоретическую картину3. В частности, старообрядчество, являвшееся элементом самосознания линей-цев, выступало системообразующим признаком такой сложной организации как казачество4. Отметим также структурно-функциональный подход и метод моделирования, позволивший воссоздать основные составляющие правительственной политики в центре и в регионе (подробнее см.: первый параграф Первой главы).

Источниковая база диссертации представлена широким кругом неопубликованных и опубликованных источников. К первой группе относятся материалы, извлеченные автором из местных и центральных архивов: Государственного архива Краснодарского края (ГАККа), Государственного ар

2 Мининков H.A. Методология истории. - Ростов-на-Дону, 2004. С. 228.

3 Шаповалов А.И. Основы философии и методологии истории. Вып. 5. — Армавир, 2007. С. 119.

4 Голованова С.А. Региональные группы казачества Юга России: опыт системного анализа. - Армавир, 2001. С. 14; Шаповалов А.И. Феномен советской политической культуры (ментальные признаки, источники формирования и развития). - М., 1997. С. 28. хива Ставропольского края (ГАСКа), Центрального государственного архива республики Северная Осетия-Алания (ЦГА РСО-А), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Государственного архива Российской Федерации (ГАРФа).

В государственном архиве Краснодарского края ценные сведения для настоящего исследования содержатся в Ф. 454 (Канцелярия начальника Кубанской области), где нами исследованы документы, касающиеся избрания раскольников на общественные должности, и многочисленные статистические отчеты. В Ф. 252 (Войсковое правление Кубанского казачьего войска) имеются ведомости о раскольничьих церквях, молитвенных домах и монастырях. В Ф. 353 (Полковое правление первой бригады) — дела о «совращении» православных в раскол, розыске беглых попов, изъятии староверческих книг и др. В Ф. 358 (Полковое правление третьей бригады) изучены метрические книги о новорожденных старообрядцах, именные списки нижних чинов, состоящих в «расколе», в Ф. 257 (Войсковое правление Кавказского линейного казачьего войска) — следственные дела над казаками ст. Григориполисской, перешедшими в поморскую секту, и др. Дела о расторжении браков по инициативе женщин-старообрядок, бегстве раскольников к горцам имеются в Ф. 256 (Канцелярия атамана Кавказского линейного казачьего войска).

Огромную значимость для настоящего исследования имеют документы, содержащиеся в Государственном архиве Ставропольского края. В фонде 79 (Общее управление Кавказской области и Ставропольского округа) сосредоточены ведомости о движении раскола, предписания МВД, донесения о деятельности беглых попов в казачьих станицах, старообрядческих браках, переписка о переселении «раскольников» в Закавказье и пр. После переименования Кавказской области в Ставропольскую губернию (1847 г.), документы по гражданской части, в том числе и о староверах, стали поступать командующему войсками на Кавказской линии и в Черномории, образовав впоследствии 70 фонд. Многочисленные дела о «совращении» православных лиц в «раскол», миссионерской работе приходских священников содержатся в фондах учреждений религиозного культа (Ф. 90, 135 ,434).

Значительный по объему источниковый материал находится в трех фондах Центрального архива республики Северная Осетия-Алания. В фонде 3 (Канцелярия наказного атамана Кавказского линейного казачьего войска) имеются документы, посвященные вопросам церковного покаяния «раскольников», строительству единоверческих церквей и молитвенных домов, деятельности православных миссионеров среди старообрядцев, а также статистические сведения. Фонд 2 (Управление наказного атамана Кавказского линейного казачьего войска) содержит постановления МВД, касающиеся различных сторон жизни линейцев: указы о прекращении судебных дел при переходе староверов в православие, постановления о награждении старообрядцев и пр. В Ф. 12 (Канцелярия начальника Терской области) представлены документы Министерства юстиции о порядке допроса преступников и наказаниях за «совращение» в древлеправославие.

Важная информация, проливающая свет на причины безуспешной борьбы с расколом в центре и на окраинах империи, сосредоточена в 109 фонде ГАРФа (III отделение собственной его императорского величества канцелярии). Особого внимания заслуживают аналитические отчеты чиновников отделения, составляемые во время проведения тайных наблюдений за старообрядцами в различных областях и губерниях. Фонд также располагает многочисленными делами о браках, разводах, награждениях старообрядцев, проживавших в центральных районах страны. Эти дела использовались нами для их сравнительного анализа с аналогичными фактами в северокавказском регионе.

В 110 фонде вышеуказанного архива (I отделение штаба корпуса жандармов) изучены дела о взаимоотношениях жандармов 6 корпуса с Кавказским наместником, косвенно указывающие на стремление последнего исключить вмешательство III отделения в духовные дела казачества.

Нами также проработан 1183 фонд ГАРФа (Тобольский приказ о ссыльных), позволивший сделать вывод о редкости случаев выселения староверов с территории Северного Кавказа в отдаленные места Сибири.

Ко второй группе источников относятся различного рода правительственные указы, касающиеся правового положения староверов. В числе наиболее важных отметим XIV и XV тома восьмой книги Свода законов Российской империи, Сборники постановлений о расколе5, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных6. Особое значение представляют отчеты чиновников МВД о состоянии старообрядчества, опубликованные в трудах Н.В. Варадинова7, а также статистические сведения, собранные экспедициями МВД8.

Большую ценность представляет многотомный труд, посвященный истории Министерства внутренних дел, в восьмой книге которого содержится хронологический перечень гражданских распоряжений по расколу со времени его возникновения до 1856 г., а также имеются распоряжения МВД с 1802 года9.

О положении старообрядчества в казачьих войсках есть сведения в современном сборнике документов, вышедшем по случаю 2000-летия христи

5 Кельсиев В.И. Собрание постановлений по части раскола. - Лондон, 1863; Собрание постановлений по части раскола, состоявшихся по ведомству Св. Синода. - СПб., 1860.

6 Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. - СПб., 1845.

7 Варадинов Н.В. История министерства внутренних дел. Кн. VIII, доп. - М., 1863.

8 Кельсиев В.И. Сборник правительственных сведений о раскольниках. — Лондон, 18611862.

9 Варадинов Н.В. История министерства внутренних дел. Кн. VIII. История распоряжений по расколу. - СПб., 1863. анства в России10. Информация о появлении и развитии старообрядчества в линейных станицах, возведении единоверческих церквей имеется в XVI томе военно-статистического обозрения Российской империи11.

Важные материалы о переселении староверов в Закавказье, их религиозных взглядах и численности нашли отражение на страницах 4, 5, 6, 7 и 10

12 томов актов, собранных Кавказской археографической комиссией . В своих заметках современники касались не только вопросов проживания «раскольников» на новых территориях, но и описывали маршруты их следования через линейные станицы, что нередко приводило к побегам осужденных в казачьи полки.

Многочисленные факты из жизни старообрядцев нашли отражение в периодических изданиях, составляющих отдельную группу источников.

На страницах журнала «Ставропольские епархиальные ведомости» (далее - СЕВ) в исторической заметке о «расколе» и единоверии в ст. Проч-ноокопской, составленной семинаристом с инициалами В. Ж., приводятся факты строительства молитвенного дома и колокольни в первой четверти XIX в. в ст. Прочноокопской, деятельности выборного начальства и «духовного совета», учреждении на Северном Кавказе староверческой епархии, судьбе беспоповских общин и пр. Большой интерес в заметке представляет этнографический материал, содержащий данные о свадебном, погребальном

11 и крестильном обрядах староверов .

Весьма показателен в одной из статей СЕВ вывод миссионера М. Каль-нева по поводу свободного строительства казаками молитвенных домов и неисполнении правительственных и гражданских постановлений: «Нигде,

10Православная церковь на Кубани (конец XVIII - начало XX в.). Сборник документов (К 2000-летию христианства). - Краснодар, 2001.

11 Военно-статистическое обозрение Российской империи. Издаваемое по высочайшему повелению при 1-ом отделении департамента генерального штаба. Ставропольская губерния. Т. XVI. Часть 1. - СПб., 1851. С. 720-723.

12 Акты, собранные Кавказской археографической комиссией (АКАК) / Под ред. А.Д. Бер-же. Т. ГУ-УП, X. - Тифлис, 1866-1904.

13 В.Ж. Историческая заметка о расколе и единоверии в ст. Прочноокопской Кубанской области//СЕВ. 1912. №22. С. 1300-1317. вероятно, не живется так свободно нашим старообрядцам, как на Северном Кавказе: здесь им можно не только открыто, с необыкновенной торжественностью совершать свое богослужение, но и даже безнаказанно пропагандировать»14.

Заслуживают внимания заметки С. Никольского15 о деятельности у старообрядцев священников Белокриницкой иерархии, Т. Касилова16 о пребывании иконы св. Благоверного князя Михаила Тверского в ст. Белореченской, В. Жогина17 о становлении единоверия в ст. Ханской и др.

Положение на Северном Кавказе старообрядцев, приемлющих свя

152 щенство, и беспоповцев анализируется в очерке священника К. Попова , опубликованном в «Церковном вестнике». Семейному праву «раскольников» посвящены две работы А. Боровиковского19 в журнале гражданского и уголовного права.

Сведения о староверческих культовых зданиях в линейных станицах имеются в Кавказском календаре, опубликованном в 1850 г. Так, среди лучших архитектурный сооружений станицы Ессентукской упоминаются православная церковь и старообрядческий молитвенный дом20.

Эпистолярные источники представлены письмами митрополита мое

О 1 ковского Филарета , являвшегося современником событий первой полови

14 Кальнев М. Несколько слов о построении раскольниками домов на Северном Кавказе // СЕВ. 1894. № 11. С. 490-494.

15 Никольский С. Картины из жизни и практики епископов австрийской лжеиерархии у старообрядцев на Северном Кавказе // СЕВ. 1902. № 8. С. 431-438.

16 Касилов Т. Сретение и пребывание иконы святого благоверного князя Михаила Тверского в ст. Белореченской Кубанской области и присоединение к православию раскольников и баптистов // СЕВ. 1898. № 10. С. 23-26.

17 Жогин В. Раскол и единоверие в ст. Ханской // СЕВ. 1893. № 9. С. 179-181.

18 Попов К. Из Ставрополя на Кавказ. (Положение поповцев и беспоповцев на Кавказе) // Церковный вестник. 1891. № 17.

19 Боровиковский А. О семейном праве раскольников // Журнал гражданского и уголовного права. - СПб., 1873. № 4. С. 45-59.

20 Кавказский календарь. — Тифлис, 1856. С. 56.

21 Филарет, митрополит Московский. Мнение митрополита Филарета по вопросу молено ли дать раскольникам священников, которые были бы под ведомством только гражданского начальства (1848 и 1849 гг.) // Собрание мнений и отзывов Филарета митрополита Московского. Т. III. - СПб, 1868. ны XIX в. и одной из главных политических фигур того времени, а также письмами императора Николая I22.

Следующий вид источников представляют картографические мате

23 риалы. К их числу следует отнести арабскую карту Чечни , на которой указаны дома беглых старообрядцев, дорожную карту Северного Кавказа24, отражающую систему почтовых, поселковых и др. дорог, по которым проходили миграции «раскольников» и конфессиональную карту населения Се

25 верного Кавказа, составленную A.A. Цуциевым , позволяющую судить о распространении старообрядчества в различных частях региона.

В диссертации автор использовал полевые и фотографические материалы о казаках-старообрядцах п. Новокумский Ставропольского края и староверах г. Приморско-Ахтарска, собранные им во время полевой практики.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем впервые для изучения темы использован метод моделирования, позволивший разработать особую модель конфессиональной политики в отношении старообрядчества Северного Кавказа. На ее основе были рассмотрены: структура институтов власти, реализовывавших постановления о «расколе», развитие законодательства и идеологической базы, в рамках которой развивался религиозный курс.

22 Николай Первый и его время. Документы и мемуары. T. I. - М., 2002.

23 Генко А.Н. Арабская карта Чечни эпохи Шамиля // Записки института востоковедения АН СССР. Т. П. - Л., 1933. С. 28-29.

24 Дорожная карта Северного Кавказа. - Тифлис, 1858. С. 1.

25 Цуциев A.A. Атлас этнополитической истории Кавказа (1774-2004). - М., 2007. С. 41.

Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что материалы и выводы диссертации могут быть использованы при написании обобщающих работ по истории Северного Кавказа, линейного казачества Кубани и Терека, а также для разработки современной модели конфессиональных отношений на Северном Кавказе.

Материалы могут быть востребованными при изучении краеведческих и кубановедческих дисциплин в вузах, среднеспециальных учебных заведениях, семинариях, при составлении программ по факультативным занятиям «Основы православной культуры» и «Основы мировых религий», в учебном процессе общеобразовательных школ, оформлении выставок и школьной учебно-воспитательной практике.

Апробация работы

Основные положения диссертации обсуждены на заседании кафедры истории России АГПУ, а также представлены в научных изданиях, докладах и сообщениях: 2-х международных (Из истории и культуры линейного казачества Северного Кавказа. Шестая Международная Кубано-Терская конференция. - Краснодар-Армавир, 2008; Из истории и культуры линейного казачества Северного Кавказа. Седьмая Международная Кубано-Терская конференция. — Армавир, 2010); 2-х всероссийских (Историческое регионоведение - ВУЗу и школе. 10-ая всероссийская научно-практическая конференция. - М.; Армавир, 2007; Археология, этнография и краеведение Северного Кавказа. Материалы 17-й всероссийской межвузовской конференции. - Армавир, 2010); 2-х межрегиональных (Археология, этнография и Краеведение Кубани. 15-я межрегиональная конференция. — Армавир, 2007; Межрегиональная научная конференция «Российский Северный Кавказ: перспективы исследования и исторические вызовы». — Армавир, 2008), 2-х региональных конференциях (Сбережение народа: традиционная народная культура. Научно-практическая конференция. — Краснодар, 2007; Российская государственность в судьбах народов Северного Кавказа-П. Материалы региональной научной конференции. -Пятигорск, 2009).

По результатам исследования автором опубликовано 14 работ, общим объемом 4,7 п. л., в их числе, - одна публикация в журнале «Культурная жизнь Юга России», включенном в список высшей аттестационной комиссии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Конфессиональная политика в отношении казаков-старообрядцев Северного Кавказа в период правления Николая I"

ВЫВОДЫ К ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ

Во второй четверти XIX в. на Северном Кавказе сформировалась особая модель конфессионального курса. Его идеологическую основу определяло позитивное отношение к старообрядчеству казачьих старшин, кавказских наместников, снисходительный подход самого императора, а также внешние факторы, с которыми приходилось считаться властям: военная обстановка, прохождение по казачьим землям арестантов, осужденных за преступления против веры, стихийные миграции крестьян и пр.

По этим причинам в Северокавказском регионе действовали локальные нормативные акты, нередко противоречившие центральным постановлениям.

Как правило, их автором выступал Николай I, разделявший точку зрения кавказских наместников о недопустимости религиозных волнений в военный период. Значительно реже корректировку законодательства производили казачьи власти, дополняя необходимыми уточнениями содержания указов с целью их лучшей адаптации к структуре управления КЛКВ.

Наиболее последовательно центральные постановления исполнялись на Северном Кавказе в части изучения «раскола». Однако, как и в других регионах страны, собранные сведения не отражали полной картины происходящего. В то же время, статистические показатели наглядно демонстрировали динамику распространения старообрядчества в отдельных полках, а также преобладание среди «раскольников» представителей поповского толка.

Правительство, не желавшее тревожить казаков в условиях военного времени, негласно разрешало староверам иметь молитвенные дома. Наличие староверческих культовых зданий считала целесообразным и войсковая власть, опасавшаяся за нравственность казаков, окруженных сектантами и иноверными народами.

Как и в целом в России, на Северном Кавказе не имела успеха практика распространения единоверия, чему способствовали частая смена миссионеров, недостаточное финансирование единоверческих церквей, низкая грамотность духовенства, а также указы императора отдельным староверческим группам, разрешавшие им иметь собственные культовые здания.

Существенно отличались от общероссийского курса действия кавказских властей в отношении старообрядческого священства. Беглым попам негласно разрешалось находиться в полках, и их преследование начиналось только после указаний духовного начальства. Примечательно, что войсковая администрация и наместник Кавказский предпринимали попытки тайно склонить в старообрядчество православных священников, преследуя цель установить контроль над духовной жизнью казачества.

Государство стремилось оказывать влияние не только на общественную, но и на личную жизнь старообрядцев. Однако если в центре страны создавались условия для успешного расторжения «раскольничьих» браков, то на Северном Кавказе, напротив, местные власти стремились сохранить старообрядческую семью, как институт, обеспечивающий выживание казачества в военных условиях и иноверном окружении.

176

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изучение конфессиональной политики Николая I в отношении старообрядчества потребовало поиска новых методологических основ, позволяющих учитывать особенности исторического пути развития северокавказского региона. К их числу были отнесены структурно-функциональный подход, выделяющий в религиозной системе главные элементы и функции, а также метод моделирования, наглядно демонстрирующий динамику развития законодательства, властных структур и мировоззренческих позиций.

Совместное использование указанных методов с рядом специально-исторических позволило выявить на территории Северного Кавказа многочисленные староверческие группы, имевшие различное происхождение. Старейшие из них относились к гребенскому и терскому низовому казачествам, освоившим Затеречье в XVI в., более поздние - к донскому, волжскому, ека-теринославскому, хоперскому казачествам, активно заселявшим регион на протяжении XVIII - первой четверти XIX в. Переселенческая политика правительства способствовала процессу колонизации старообрядцами обширной территории: от низовьев Терека до границ Черноморского войска.

В николаевкое время была продолжена и значительно расширена практика переселения на Кавказ старообрядцев и вредных сектантов из центральных районов страны, что явилось еще одной причиной увеличения здесь старообрядческого населения и формирования на территории линейных станиц особого конфессионального курса.

Основной миграционный поток староверов составляли лица, осужденные за преступления против веры, направлявшиеся через казачьи земли в закавказские провинции. Зачастую они оседали в станицах, не доходя до новых территорий. Распоряжениями правительства «раскольники» интенсивно перемещались внутри северокавказских земель, осваивая новые оборонительные линии - Лабинскую и Сунженскую. Староверы имелись среди крестьян, приписываемых властями к казачьим станицам для восполнения недостатка людских ресурсов. Интенсивные перемещения старообрядцев определялись и очередностью службы казаков в различных частях Северного Кавказа. Немногочисленные группы староверов переселялись на территории горских народов, чему способствовали тяготы военной службы, а также религиозное поверье о святых местах, где после смерти обитали души праведных уставщиков, и слухи о нахождении в Кавказских горах селений казаков-некрасовцев, свято хранивших веру отцов.

Интенсивные стихийные и направленные миграции старообрядцев являлись важной причиной, затруднявшей реализацию на практике центральных указов, касающихся сбора статистических данных и контроля над передвижениями беглых попов.

В первой четверти XIX в. в Российской империи существовала особая модель конфессиональной политики в отношении древлеправославия. В основе ее формирования лежали различные достижения общественной мысли: идеи «просвещенного абсолютизма», учения масонов-мистиков, теория «евангельского» государства, православно-охранительные тенденции, которые поочередно доминировали в правительственных кругах. Частые изменения главной идеологической линии не позволили выработать четкую концепцию, определяющую отношение правительства к старообрядчеству как к явлению в государственной жизни. Это обстоятельство негативно отразилось на уровне развития законодательной базы, не решившей проблему включения многочисленных староверческих толков в правовое пространство империи и не сформировавшей единой системы государственных органов управления старообрядцами.

Длительное время древлеправославие рассматривалось правительством как явление чисто религиозное, не таившее в себе опасный политический подтекст. Однако, ситуация постепенно стала меняться с начала 20-х гг. XIX в., когда Европу потрясли революционные выступления и в высших правительственных кругах серьезно заговорили о деятельности тайных организаций. В этих условиях было принято решение использовать охранительный потенциал Русской Православной Церкви, и старообрядчество вновь получило статус оппозиционного государству явления.

Данная тенденция достигла своего апогея в период правления императора Николая I, положившего начало новому религиозному курсу. Модель конфессиональной политики в отношении староверия второй четверти XIX в., в отличие от предыдущей, строилась на вполне определенной идеологической базе - теории официальной народности, разработанной графом С.С. Уваровым. Православная церковь открыто провозглашалась защитницей монархического режима, а старообрядчество, упорно отказывающееся принимать правила единоверия, соответственно, приобретало значение источника внутриполитической опасности.

К числу значимых достижений религиозной политики николаевского периода следует отнести сосредоточение дел о старообрядчестве под юрисдикцией трех постоянно действующих государственных институтов — второй экспедиции III отделения Собственной его императорского величества канцелярии, Министерства внутренних дел и Секретного комитета по делам «раскола». В то же время реализация конфессионального курса осложнялось громоздким бюрократическим аппаратом, неразграниченностью сфер деятельности между отдельными органами власти.

Во второй четверти XIX в. существенно увеличилось количество постановлений о «расколе», поставивших под контроль правительства духовные, общественные и личные стороны жизни старообрядцев. Была проведена систематизация вышедших актов в разделах Свода законов Российской империи, Уложении о наказаниях и пр. Однако в большинстве случаев указы являлись недостаточно продуманными, нередко противоречили друг другу и не всегда имели возможность адаптироваться к условиям окраинных территорий.

Это способствовало появлению важных особенностей в модели конфессиональной политики в отношении староверия на Северном Кавказе. Ее идеологическую основу определяли взгляды и суждения кавказских наместников,. наказных атаманов и войсковых старшин, считавших старообрядчество допустимым явлением в казачьих полках. Трудности военного быта, строгая регламентация образа жизни, успешный процесс ограничения казачьей «вольницы» и примерная служба станичников не давали повода местным властям рассматривать религиозные взгляды казачества как возможную угрозу внутриполитической стабильности. Напротив, жесткие правила староверческого домостроя, твердые нравственные убеждения, по мнению северокавказских чиновников, помогали населению выживать в военных условиях. Иной точки зрения придерживались иерархи Русской Православной Церкви, стремившиеся упрочить свое влияние на Северном Кавказе. Староверие традиционно представлялось им народным заблуждением, объектом миссионерской деятельности. Однако, позиция православного духовенства, не совпадавшая с мнением Кавказских светских властей, не оказала заметного влияния на идеологическую основу конфессиональной политики в регионе.

Император, как правило, разделял взгляд на старообрядчество региональных властей, поскольку духовное спокойствие казачества являлось важным условием успешного окончания «Кавказской войны». Кроме того, Николай I, как и его предшественники, был убежден, что тяжелые условия быта, военная служба и частые переселения способствовали переключению внимания верующих на «земные» нужды.

Как и в других регионах страны, собранные сведения о северокавказских «раскольниках» не давали полной картины происходящего. Причины неточностей крылись в приверженности к «расколу» чиновников, ответственных за сбор информации, в неудобных для заполнения формах документов, учитывающих множество лишних подробностей, в утаивании фактов «совращений» приходскими священниками, не желавшими выставлять свой приход с худшей стороны и пр. В то же время статистические данные наглядно отражают количественное превосходство «поповцев» над «беспоповцами» в регионе, динамику роста численности старообрядцев в полках, расположение культовых зданий в войске.

Слабо контролируемые миграционные процессы способствовали появлению в станицах беглых старообрядческих священников. Следуя по приговорам в Закавказье, осужденные иереи останавливались в транзитном пункте - г. Ставрополе, откуда нередко сбегали при помощи местных староверов и продолжали путешествие по казачьим станицам. Количество духовных лиц у ревнителей старины пополнялось выходцами с Иргиза, однако, в целом существовавшее количество священников не удовлетворяло духовные нужды постоянно растущего староверческого населения. Старообрядческие попы официально имелись в первой четверти XIX в. только у гребенского казачества, в то время как остальные «раскольники» могли получать иереев не иначе как на основании правил единоверия. С 1826 по 1845 гг. «раскольничьи» попы находились под запретом правительства для всех казачьих полков. Это обстоятельство породило многочисленные обращения верующих к властям, заключение невенчанных браков, активизацию деятельности уставщиков. Наказные атаманы линейного казачества, боясь потерять контроль над ситуацией в войске, негласно разрешали присутствие в полках беглых иереев, объясняя свои действия необходимостью сохранения христианской нравственности народа. Таким образом, до 1845 г. местные власти проводили собственную конфессиональную линию, противоречившую законодательству, опираясь лишь на поддержку кавказского наместника, обладавшего чрезвычайными полномочиями.

После подчинения православного духовенства обер-священнику Отдельного Кавказского корпуса, наблюдались попытки военной администрации тайно внедрить к старообрядцам доверенных лиц из служителей официальной церкви. Некоторые иереи соглашались идти на рискованное сближение со старообрядцами, исполняя духовные требы по старопечатным книгам. Однако, в целом, такие случаи были редкостью: в отличие от беглых попов, северокавказские священники с 1843 г. находились в непосредственной близости от своего начальства, и за пособничество «расколу» они могли быть разжалованы и привлечены к уголовной ответственности.

Недостаточная продуманность законов о «расколе» наглядно отразилась в постановлениях, касающихся культовых зданий. Указом 1835 г. опечатанные с 1826 г. молитвенные дома на Северном Кавказе, как и в центре страны, разрешалось перестраивать с позволения духовного начальства в единоверческие церкви. Желая скрыть настоящую цель изданного постановления - легализацию передачи церковного имущества «раскольников» в государственную собственность, император дополнил содержание документа уточнением «на первый раз». Таким образом, царь подчеркивал, что он временно идет на уступки верующим, которые якобы не в состоянии за короткий срок построить новые единоверческие церкви. Однако в северокавказском регионе разрешение перестраивать молитвенные дома в храмы были восприняты неоднозначно. Казачьи офицеры, имевшие смутное представление о высочайше утвержденных в 1800 г. правилах, посчитали указ снисхождением властей к казачьим традициям, а старообрядцы, увидевшие в «уточнении» неопределенность, не поверили в благие намерения властей и поспешили тайно вывезти из молитвенных домов культовые принадлежности.

Распространение единоверия на Северном Кавказе осложнялось и другими факторами: открытостью намерений правительства подчинить старообрядцев ведению Св. Синода, низкой грамотностью приходского духовенства, частой сменой миссионеров, выделением заведомо недостаточных сумм на строительство храмов и пр.

Объективной причиной местной корректировки государственных законов являлось отсутствие в административном устройстве КЛКВ некоторых институтов власти, в частности уголовного суда, принимавшего решения о расторжении старообрядческих браков. Его функции частично возлагались на другие органы: сбор и оценка документов - на полковые правления, приговоры - на служителей РПЦ. В таких условиях атаманы принимали решения исключительно на основе казачьих традиций, защищая старообрядческий домострой, что определялось мотивами как практическими, так и политическими. Институт семьи играл чрезвычайно важную роль у линейного казачества: был основной хозяйственной единицей, решал проблему усыновления детей-сирот, что было весьма актуально ввиду отсутствия в полках богоугодных заведений, помогал выживать в трудных военных условиях. Однако немаловажной задачей войсковых властей являлось поддержание веры народа в незыблемость принципов казачьей жизни, терявших авторитет на фоне ограничения «вольницы». К середине 50-х гг. XIX в. старообрядчество являлось одним из немногих факторов, определявшим идентичность линейцев. Наказные атаманы, стремясь сохранить идеологическую основу, сплачивавшую общество, вставали на защиту духовных традиций казачества, в частности, издавая запрет на расторжение брака по инициативе женщины.

Религиозному курсу Николая I большинство современных исследователей склонно давать отрицательную оценку, считая его одним из самых жестких в истории страны. Однако, выводы, сделанные без учета региональных особенностей изучаемого явления, не могут претендовать на полную объективность. Неоднозначность государственных мер подтверждается наличием разнообразных фактов. Николаевское правительство оставалось чутким к мнению северокавказской администрации и самого казачества, вело с ними конструктивный диалог, что позволило значительно видоизменить модель конфессиональной политики в регионе и избежать перегибов.

Список научной литературыПисьменная, Татьяна Геннадьевна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Источники11 Архивные материалы

2. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА)153 164. Фонд 1058 Кавказское линейное казачье войско. Оп. 1. Д. 44, 154, 175, 177, 237, 240. Оп. 2. Д. 293, 320, 458, 461, 462, 473.

3. Опубликованные документы и мемуары

4. Акты собранные Кавказской Археографической комиссией (АКАК) / под ред. А. Д. Берже. Тифлис, 1870. Т. 4. 1011 с.

5. АКАК / под ред. А. Д. Берже. Тифлис, 1873. Т. 5. 1170 с.

6. АКАК / под ред. А. Д. Берже. Тифлис, 1874. Т. 6. Ч. 1. 941 с.

7. АКАК / под ред. А. Д. Берже. Тифлис, 1875. Т. 6 . Ч. 2. 950 с.

8. АКАК / под ред. А. Д. Берже. Тифлис, 1878. Т. 7. 994 с.

9. АКАК / под ред. А. Д. Берже. Тифлис, 1885. Т. 10. 936 с.

10. Военно-статистическое обозрение Российской империи. Издаваемое по высочайшему повелению при 1-ом отделении департамента генерального штаба. Ставропольская губерния. T. XVI. Часть 1. СПб., 1851. 890 с.

11. Генко А.Н. Арабская карта Чечни эпохи Шамиля // Записки института востоковедения АН СССР. T. II. Л., 1933. С. 28-29.

12. Громцев Н. Пастырь в отношении к старообрядцам и сектантам // Ставропольские епархиальные ведомости. 1907. № 4-6. С. 47-68.

13. Дорожная карта Северного Кавказа. Тифлис, 1858.1 с.

14. Д. У. Историческая заметка о расколе и единоверии в ст. Прочно-окопской Кубанской области // Ставропольские епархиальные ведомости. 1901. №22. С. 63-78.

15. Жогин Я. Не лишняя справка для беседы со старообрядцами // Ставропольские епархиальные ведомости. 1904. № 21. С. 25-36.

16. Кавказский календарь на 1847 г. Тифлис, 1846. 316 с.

17. Кавказский календарь на 1851 г. Тифлис, 1850. 554 с.

18. Кальнев М. Несколько слов о построении раскольниками молитвенных домов на Северном Кавказе // Ставропольские епархиальные ведомости. 1894. № 11. С. 231-245.

19. Кельсиев В.И. Сборник правительственных сведений о раскольниках. Лондон, 1860. - Вып. 1.-223 е.; 1861. - Вып. 2. - 299 е.; 1862. - Вып. 3.-388 е.; 1862.-Вып. 4.-343 с.

20. Николай Первый и его время. Документы и мемуары. T. I. — М., 2002. 447 с.

21. Полное собрание законов Российской империи. Второе собрание: в 55 т. СПб., 1830-1884. Т. 25-54.

22. Православная церковь на Кубани (конец XVIII начало XX в.). Сборник документов (К 2000-летию христианства) / Упр. по делам архивов Краснодарского края. Госархив Краснодарского края. Госархив Ставропольского края. - Краснодар, 2001. 728 с.

23. Российское законодательство X XX вв.: в 9-и тт. - М., 1988. Т. 6.695 с.

24. Сборник законов о расколе и сектантах, разъясненных решениями правительствующего Сената и Святейшего синода с приложением. СПб., 1899.165 с.

25. Свод законов Российской империи в 15 т. -1 издание. T. XIV-XV -СПб, 1832; 2 издание T. XIV-XV СПб, 1842; 3-е издание. T. XIV-XV - СПб., 1857.

26. Собрание постановлений по части раскола, состоявшихся по ведомству Св. Синода. СПб., 1860. 760 с.

27. Собрание постановлений по части раскола. (1801-1858). СПб., 1858.776 с.

28. Собрание постановлений по части раскола. T. I. Вып. 2. Лондон, 1863.453 с.

29. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. СПб., 1845.79 с.

30. Периодическая печать XIX в.

31. Журнал гражданского и уголовного права. СПб., 1873. № 4.

32. Кубанский сборник. Екатеринодар, 1883-1915. Т. I-XX.

33. Северный Кавказ. 1888. № 32.

34. Ставропольские епархиальные ведомости. -1898. № 10; 1894. № 11; 1902. №84; 1912. №22.

35. Церковный вестник. 1891. № 17.2. Статьи и монографии

36. Абрамов Я.В. Статистические экспедиции 1850-х годов. Эпизод из истории Раскола // Дело. 1883. № 9. С. 143-160.

37. Агеева Е.А. Старые и новые сказания в писаниях староверов Кавказа (по полевым исследованиям 80-90-х гг. XX в.) // Вопросы казачьей истории и культуры. Вып. 1. Майкоп, 2002. С. 77-89.

38. Башилов Б. Александр I и его время Электронный ресурс. // URL: magiter.msk.ru/library/ history/. ./bashil07.htm

39. Белозеров B.C. Этническая карта Северного Кавказа. М., 2005. 299 с.

40. Белоликов В.З. Историко-критический обзор существующих мнений о происхождении сущности и значении русского раскола старообрядчества. -Киев, 1913.49 с.

41. Бентковский И.В. Гребенцы. -М., 1889. 64 с.

42. Бентковский И.В. Историко-статистические сведения о г. Моздоке // Сборник статистических сведений о Ставропольской губернии. Вып. 4, отд. 1. Ставрополь, 1871. 215 с.

43. Большой энциклопедический словарь Электронный ресурс. // URL: http://enc-dic.com/ushakov/ Staroobriadchestvo-74048.html.

44. Бондарь Н.И. Модель традиционной культуры кубанского казачества // Традиционная культура кубанского казачества. Избранные работы. Краснодар, 1999. С. 28-49.

45. Бонч-Бруевич В.Д. Материалы к истории изучения русского сектантства и старообрядчества: в 3-х вып. СПб., 1910. Вып. 1. 281 с.

46. Боргман А. Памяти раскола // Вестник и библиотека самообразования. №20.-М., 1905. С. 610-618.

47. Броневский С.М. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе. М., 1823.325 с.

48. Буганов В.И., Богданов А.П. Бунтари и правдоискатели в Русской Православной церкви. -М., 1991. 525 с.

49. Булгаков С.В. Справочник по ересям, сектам и расколам. М., 1994.225 с.

50. Варадинов Н.В. История министерства внутренних дел. Книга VIII. История распоряжений по расколу. СПб., 1863. 656 с.

51. Василевский М.Н. Государственная система отношений к старообрядческому расколу в царствование императора Николая I. — Казань, 1914. 254 с.

52. Васильев Д.С. Очерки истории низовьев Терека: (Досоветский период). Махачкала, 1986. 233 с.

53. Великая H.H. Казаки Восточного Предкавказья в XVIII XIX вв. -Ростов-на-Дону, 2001. 279 с.

54. Великая H.H. Терское казачество. Вера и верования // Очерки традиционной культуры казачеств России. Т. 2. Москва-Краснодар, 2005. С. 33-56.

55. Великая H.H. Старообрядчество у казаков-линейцев // Кубанское казачество: три века исторического пути. Материалы международной научно-практической конференции, ст. Полтавская Краснодарского края 23-27 сентября. Краснодар, 1996. С. 35-38.

56. Великая H.H. Религиозные верования народов Северного Кавказа // Северный Кавказ с древнейших времен до начала XX столетия (историко-этнографические очерки). Пятигорск, 2010. С. 223-383.

57. Великая H.H. Официальное православие и гребенские казаки в XVIII начале XX века // Православие в исторических судьбах юга России. Южно-российское обозрение. - 2004. № 20.

58. Великая H.H. Особенности старообрядчества у гребенских казаков // Православие, традиционная культура, просвещение. Краснодар, 2000. С. 26-32.

59. Вершинская A.A. Обновленческое течение в старообрядчестве начала XX в. // Актуальные проблемы изучения истории религии. Л., 1976. С. 30-45.

60. Виноградов В.Б., Магомадова Т.С. О месте первоначального расселения гребенских казаков // СЭ. № 3. 1972. С. 25-39.

61. Виноградов В.Б., Магомадова Т.С. Где стояли Сунженские городки? // ВИ. № 7. 1972. С. 205-208.

62. Виноградов В.Б. К истории одной мистификации. (Сотник Атарщи-ков и мнимые некрасовцы) // Истоки и традиции русско-северокавказского содружества в дореволюционном прошлом. Грозный, 1990. С. 47-52.

63. Виноградов Б.В. Характер политики на Северном Кавказе в начале царствования Александра I // Северный Кавказ с древнейших времен до начала XX столетия (историко-этнографические очерки). — Пятигорск, 2010. С. 165-179.

64. Виноградов Б.В. Специфика российской политики на Северном Кавказе в 1783-1816 гг. Славянск-на-Кубани, 2005. 384 с.

65. Витевский В.Н. Раскол в Уральском войске и отношение к нему духовной и военногражданской власти в половине XVIII в. — Казань, 1877. 254 с.

66. Вишленкова Е.А. Заботясь о душах подданных: религиозная политика в России в первой четверти XIX века. Саратов. 2002. 97 с.

67. Бойчук С.Г. Староверы на Кубани // Проблемы истории Северного Кавказа. Краснодар, 2000. С. 132-138.

68. Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII начале XX века. - М., 1974. 275 с.

69. Воронцов С.А. Религия и право в контексте современной политической ситуации в России // Православие в исторических судьбах юга России. Южнороссийское обозрение. 2004. № 20. С. 92-104.

70. Воронцова JL, Филатов С. Старообрядчество: в поисках потерянного града Китежа // Религия и общество. Очерки религиозной жизни современной России. -М., СПб., 2002. С. 108-125.

71. Востриков П. Поверия, приметы и суеверные обычаи наурцев // СМОМПК. Вып. 37, р. 2. Владикавказ, 1907. С. 36-45.

72. Востриков П.А. Станица Наурская // СМОМПК. Вып. 33, р. 2. -Владикавказ, 1904. С. 282-293.

73. Высшие и центральные государственные учреждения России 1801 — 1917. Т. 1.-СП6., 2000. 675 с.

74. Гакстгаузен А. Закавказский край. Заметки о семейной и общественной жизни и отношениях народов, обитающих между Черным и Каспийским морями. Путевые впечатления и воспоминания Гакстгаузена. Ч. 1-2. — СПб., 1856-1857. 548 с.

75. Гальцев B.C. Кавказская линия и терское казачество в начале XIX столетия // Северо-Осетинский научно-исследовательский институт. Известия. Т. 9. Орджоникидзе, 1940. С. 90-118.

76. Гальцев B.C. Из истории колонизации Северного Кавказа // ИСО-НИИ. Т. XIX. Орджоникидзе, 1957. С. 45-67.

77. Гедеон. Митрополит Ставропольский и Бакинский. История христианства на Северном Кавказе до и после присоединения его к России. -Москва Пятигорск, 1992. 230 с.

78. Геловани В.А. Система моделирования процессов глобального развития.-М., 1977. 214 с.

79. Гнутова Н.И. Народное православие // Очерки традиционной культуры казачеств России. Т. 2. Москва-Краснодар, 2005. С. 7-17.

80. Голованова С.А. Региональные группы казачества Юга России: опыт системного анализа. Армавир, 2001. 164 с.

81. Голованова С.А. Религиозная ситуация в казачьих регионах Терека и Кубани (конец XVIII XIX вв.) // Православие в исторических судьбах Юга России. - Ростов-на-Дону, 2003. С. 181-194.

82. Головлев A.A. К вопросу о беглых и пленных русских у Шамиля // Истоки и традиции русско-северокавказского содружества в дореволюционном прошлом. Грозный, 1990. С. 38-42.

83. Головчанский С.Ф. Станица Прохладная // СМОМПК. Вып. 15, р. 1. -Владикавказ, 1892. С. 6-10.

84. Голубинский Е.Е. Об образе действия православных государей греко-римских в IV, V и VI веках в пользу церкви, против еретиков и раскольников. М., 1860. - 374 с.

85. Голубинский Е.Е. О реформе в быте Русской Церкви. М., 1913. // Электронный ресурс. // URL: http://www/krotov/info/acts/20/voitvla/l 903 golu/html.

86. Государственно-церковные отношения в России (опыт прошлого и современное состояние). М., 1996. 95 с.

87. Гребенец Ф.С. Станица Наурская // СМОМПК. Вып. 44, р. 1. Владикавказ, 1914. С. 97-118.

88. Гриценко Н.П. Из истории старообрядчества на Тереке в XVIII -XIX вв. // Вопросы истории Чечено-Ингушетии. Т. IX. Грозный, 1977. С. 71-83.

89. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1972. 235 с.

90. Гурьянова Н.С. Монарх и общество: вопросы о народном варианте монархизма // Старообрядчество в России (XVII-XX вв.). М., 1999. С. 23-36.

91. Даниилов А.Д. О движении горцев Дагестана и Чечни под руководством Шамиля // ВИ. № 10. 1966. С. 44-75.

92. Демин В.А., Иванов В.Е., Лучинин A.B., Ляушин В.П. Очерки истории органов внутренних дел Российского государства. Екатеринбург, 2001. 276 с.

93. Дмитренко И.И. К истории некрасовцев на Кубани // Известия ОЛИКО, 1899.6 с.

94. Дмитренко И.И. Сборник материалов по истории Кубанского казачьего войска. СПб., 1898. 543 с.

95. Доброклонский А.П. Руководство по истории русской церкви. — М., Крутицкое патриаршее подворье. 1999. 453 с.

96. Добротворский И. Русский раскол в его отношении к церкви и правительству // Православное обозрение. М., 1862. Т. 7. С. 326-408.

97. Долгушин A.A. О переселении в Терскую область из внутренних губерний России. Владикавказ, 1907. 280 с.

98. Дружинин В.Г. Раскол на Дону в конце XVII в. СПб., 1889. 176 с.

99. Дударев С.Л. О беглых пленных российских солдатах и казаках у горцев в XIX в. // Истоки и традиции русско-северокавказского содружества в дореволюционном прошлом. Грозный, 1990. С. 43-45.

100. Дурэм К. Перспективы религиозной свободы: сравнительный анализ.-М, 1999.135 с.

101. Дутчак Е.Е. Системный подход в изучении старообрядчества // Историческая наука на рубеже веков: Материалы всероссийской научной конференции, посвященной 120-летию Томского государственного университета. Томск, 1999. С. 20-28.

102. Ерошкин Н.П. Крепостническое самодержавие и его политические институты (I пол. XIX в.). М.: Мысль, 1981. 252 с.

103. Ершова О.П. Старообрядчество и власть. Проблема раскола в трудах отечественных ученых Электронный ресурс. // URL: www.samstar-biblio .ucoz.ru/publ/13 7-1-0-1134.

104. Ефремова Т.Ф. Толковый словарь Электронный ресурс. // URL: http://enc-dic.com/ushakov/Staro-obri adchestvo-74048.html.

105. Заседателева Л.Б. К истории формирования терского казачества // ВМУ, серия истории. № 3. 1969. С. 53-66.

106. Заседателева Л.Б. Терские казаки (середина XVI начало XX в.). Историко-этнографические очерки. -М.: МГУ, 1974. 421 с.

107. Зеньковский В.В. История русской философии. Л., 1991. Т. I. Ч. 1.215 с.

108. Знаменский П.В. История русской Церкви. -М., 2000. 250 с.

109. Зудин А.И. К вопросам о численности и географии расселения старообрядцев на территории Кубанского казачьего войска // Мир славян Северного Кавказа. Вып. 3. Краснодар, 2007. С. 71-86.

110. Зудин А.И. Христианские легенды старообрядцев х. Новопокров-ского // Мир материнства и детства этносов и этнических групп ЮФО и Кубани. Методические материалы научно-практической конференции 2-3 ноября 2007 г. Краснодар, 2007. С. 163-179.

111. Зудин А.И. Старообрядчество // Очерки традиционной культуры ка-зачеств России. Т. 2. Москва-Краснодар, 2005. С. 57-64.

112. Зудин А.И. Старообрядчество на Кубани в отечественной историографии: некоторые итоги и перспективы изучения // Мир славян Северного Кавказа. Вып. 2. Краснодар, 2005. С. 41-48.

113. Зудин А. И. Старообрядчество на Кубани: региональная специфика и этапы становления церковной организации (конец XVIII начало XX века) // Известия высших учебных заведений. Северокавказский регион (общественные науки). 2009. № 4. С. 78-91.

114. Зудин А.И. Из истории кубанского старообрядчества (конец XVIII-начало XX в.) // Дело мира и любви. Очерки истории и культуры православия на Кубани. Краснодар, 2009. С. 82-88.

115. Ивановский Н.И. Руководство по истории и обличению старообрядческого раскола с присовокуплением сведений о сектах рационалистических и мистических. Ч. 1. Казань, 1913. 657 с.

116. Ивановский Н.И. Критический обзор учения беспоповцев о церкви и таинствах. Казань, 1892. 212 с.

117. Израиль архимандрит. Обострение русских раскольничьих толков. -Харьков, 1850.318 с.

118. Ипатов А.Н. Православие и русская культура. М., 1985. 101 с.

119. Иргизский Воскресенский мужской монастырь Электронный ресурс. // URL: http://www.maksi-milian.ru/index.php?vm=l 5.view. 15&nocount=l.

120. Исмаил-Заде Д.И. Пути и характер формирования русского населения в Закавказье в первой половине XIX века // Взаимоотношения народов России, Сибири, стран Востока. Кн. 1. -М., 1997. С. 150-154.

121. Исторический словарь Электронный ресурс. // URL: http://enc-dic.com/ushakov/Staroobriadches tvo-74048.html.

122. Кабардино-русские отношения в XVI XVIII вв. Т. 1. - М.: АН СССР, 1957. 564 с.

123. Кабузан В.М. Население Северного Кавказа в XIX XX веках. Эт-ностатистическое исследование. - СПб., 1996. 138 с.

124. Казачество и православие Электронный ресурс. // URL: http://www.liveinternet.ru/users/alexcou-rageous/postl05979862/.

125. Каптерев Н.Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. Т. 2. — М., 1912. 524 с.

126. Караулов М.А. Терское казачество в прошлом и настоящем. Владикавказ, 1912. 450 с.

127. Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. IX. СПб., 1834. 782 с.

128. Кардаганов В.К. Культура Северного Кавказа (1917-1967). М., 1961. 127 с.

129. Картины из жизни и практики епископов австрийской лжеиерархии у старообрядцев на Северном Кавказе. — Ставрополь. 1902. 545 с.

130. Карлович В.М. Исторические исследования, служащие к оправданию старообрядцев. М., 1861. 465 с. i

131. Кириллов И.А. Статистика старообрядчества. -М., 1913. 320 с.

132. Клеандрова В.М. Введение к Уложению о наказаниях уголовных и исправительных // Российское законодательство X XX вв.: в 9-и тт. - М., 1988. Т. 6. С. 3-175.

133. Клибанов А.И. Религиозное сектантство в прошлом и настоящем. -М., 1973. 85 с.

134. Клибанов А.И. Народная социальная утопия в России. XIX в. — М., 1978. С. 12-13.

135. Клычников Ю.Ю. Строительство церкви в станице Ессентукской // История и культура народов Северного Кавказа. Вып. 2. Пятигорск, 2005. С. 17-24.

136. Клычников Ю.Ю., Клычникова М.В Из истории религиозной политики России на Северном Кавказе (конец XVIII 1864 г.) // История и культура народов Северного Кавказа. Вып. 2. - Пятигорск, 2005. С. 25-57.

137. Клычников Ю.Ю., Клычникова М.В. Вхождение Северного Кавказа в культурное поле России (1777-1864 гг.). Пятигорск, 2006. 157 с.

138. Клычников Ю.Ю. Российская политика на Северном Кавказе (1827-1840 гг.). Пятигорск, 2002. 493 с.

139. Ключевский В.О. Западное влияние и церковный раскол в России XVII в. // Ключевский В.О. Сборник статей. Сб. 2. -М., 1913. С. 386-470.

140. Ключевский В.О. Курс русской истории. Т. I. М., 1956. 520 с.

141. Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах. Кн. 3.- М., 1995. 559 с.

142. Колесников В.А. Религиозная жизнь линейных казаков Кубани // Дело мира и любви. Очерки истории и культуры православия Кубани. -Краснодар, 2009. С. 89-101.

143. Коржева Э.М. Методологические аспекты моделирования культуры.-М., 1977. 170 с.

144. Короленко П.П. Некрасовские казаки // Известия ОЛИКО. 1900. Вып. 2. С. 8-11.

145. Кравцов И. Очерк о начале Терского казачьего войска. Харьков, 1882. 235 с.

146. Красиков А.Н. Религиозный фактор в политике // Проблемы свободы совести, веротерпимости и преодоления религиозного и этноконфес-сионального экстремизма. Курган, 2000. С. 14-26.

147. Лазарян С.С. Сюжеты религиозной политики кавказской администрации в середине 40-х середине 50-х гг. XIX в. // История и культура народов Северного Кавказа. Вып. 2. - Пятигорск, 2005. С. 68-78.

148. Лазарян С.С. Воронцовский Кавказ. Исторические очерки. — Пятигорск, 2009. 152 с.

149. Ламонов А.Д. Исторический очерк о заселении станицы Кавказской, Кубанского казачьего войска // Кубанский сборник. Т. 19. Екатерино-дар, 1914. С. 523-575.

150. Ламонов А.Д. Старообрядческая в ст. Кавказской община, приемлющих священство Белокриницкой иерархии (1794-1909 гг.) // Кубанский сборник. Т. 15. Екатеринодар, 1910. С. 385-478.

151. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфе-ра - история. - М., 1996. 136 с.

152. Лысогорский Н.В. Единоверие на Дону в XVIII-XIX в. (по 1833 г.). Сергиев-Посад, 1915. 435 с.

153. Макарий (Булгаков) митрополит Московский. История русского раскола, известного под именем старообрядчества. Изд. 3. СПб., 1889. 404 с.

154. Максимов Е.Д. Терское казачье войско. Владикавказ, 1890. 322 с.

155. Маловичко С.И. Глобальная перспектива новой локальной истории // Новая локальная история. Вып. 3. Ставрополь, 2006. С. 57-83.

156. Марков B.C. К истории раскола старообрядчества во второй половине XIX столетия. Переписка профессора Н.И. Субботина, преимущественно неизданная, как материал для истории раскола и отношения к нему правительства (1865-1904 гг.). -М., 1914. 420 с.

157. Материалы к изучению русского сектантства и старообрядчества / Под ред. В.Д. Бонч-Бруевича. Вып. 4. СПб., 1908. 546 с.

158. Мельгунов С.П. Из истории и религиозно-общественных движений в России XIX в. Старообрядчество, религиозные гонения. Сектантство. -М., 1919. 32 с.

159. Мельников П.И. Очерки поповщины. Полн. собр. соч. СПб., 1909. Т. 9. 277 с.

160. Мельников Ф.Е. Краткая история древлеправославной (старообрядческой) церкви. Барнаул, 1999. 120 с.

161. Миловидов В.Ф. Старообрядчество в прошлом и настоящем. — М., 1969.218 с.

162. Миловидов В.Ф. Современное старообрядчество. -М., 1979. С. 11.

163. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры в 3-х томах. Т.2.-М., 1994. 450 с.

164. Мининков H.A. Методология истории. Ростов-на-Дону, 2004.251 с.

165. Миронов Б.Н. Социальная история России. Период империи (XVIII нач. XX в.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства. Том I. - СПб., 2003. 528 с.

166. Митрохин JI.H. Религия и политика в российской исторической традиции // Религия и политика в посткоммунистической России. М., 1994. С. 3-38.

167. Митрохин JI.H. Христианство и политика. — М., 2003. 135 с.

168. Могильницкий Б.Г. История на переломе. Некоторые тенденции развития современной исторической мысли // Междисциплинарный синтез в истории и социальные теории: теория, историография и практика конкретных исследований. М., 2004. С. 47-76.

169. Моран Г. Роль церкви и государства в установлении межконфессиональных отношений: история и современность // Межконфессиональный мир и консолидация общества. — М., 1997. С. 21-38.

170. М. С-ий. Исторические очерки единоверия. СПб., 1867 (псевдоним не раскрыт). 435 с.

171. Мчедлов М.П. Религии народов современной России: словарь. — М., 1999. 594 с.

172. Мчедлов М.П. Российская цивилизация. М., 2003. 482 с.

173. Никольский Н.М. История русской церкви. -М., 1931. 398 с.

174. Никольский Н.М. Раскол в первой половине XIX в. // История России в XIX в. Эпоха реформ. М., 2001. С. 145-176.

175. Нильский И.Ф. Взгляд раскольников на некоторые наши обычаи и порядки жизни церковной, государственной, общественной и домашней. -СПб., 1863. 560 с.

176. Нильский И.Ф. Семейная жизнь в русском расколе. Исторический очерк раскольничьего учения о браке. Вып. 1. СПб., 1869. 358 с.

177. Одинцов М.И. Государственно-церковные отношения в России (на материалах отечественной истории XX века) Электронный ресурс. // URL: www.rusoir.ru/news.php.

178. Одинцов М.И. Государство и Церковь в России в XX веке. М., 1994. 156 с.

179. Омельченко И.Л. Терское казачество. Владикавказ, 1991. 301 с.

180. О религии // Сионский Вестник. 1806. Ч. 1. 545 с.

181. Павел (Прусский) архимандрит. Краткие известия о существующих в расколе сектах, об их происхождении, учении и обрядах с краткими о каждой замечаниями. Изд. 2-е. СПб., 1889. 84 с.

182. Пентковский A.M. Литургические реформы в истории Русской Церкви и их характерные особенности // Журнал московской патриархии. Вып. 2.-М., 2001. С. 75-92.

183. Писарев С. Трехсотлетие Терского казачьего войска. 1577 1877. -Владикавказ, 1881. С. 37-38.

184. Письменная Т.Г. Некоторые аспекты традиционной обрядности некрасовских казаков-старообрядцев п. Новокумский // История и общест-вознание. Научный и учебно-методический ежегодник. Вып. V. Армавир, 2007.

185. Письменная Т.Г. К вопросу о староверах-переселенцах на Кавказе (30-40-е годы XIX века) // Культурная жизнь Юга России. Краснодар, 2009. № 1.С. 69-72.

186. Письменная Т.Г. Вопрос о расторжении браков между староверами на Кубани в контексте политики светских и духовных властей (первая половина XIX в.) // Историческое регионоведение Северного Кавказа ВУЗу и школе (12 конференция). - Армавир, 2007.

187. Плотинский Ю.М. Модели социальных процессов. М., 2001. 150 с.

188. Поздеева И.В. Русское старообрядчество в современном мире. Задачи и методы изучения // Религия общества и государства в XX в. М., 1991. С. 75-78.

189. Попко И.Д. Терские казаки со стародавних времен. Вып. I. Гребен-ское войско. СПб., 1880. 427 с.

190. Потто В.А. Два века терского казачества (1577-1801). Владикавказ, 1912. Т. 1.385 с.

191. Прот. Попов И. Мои занятия в архивах // СОЛКС. Владикавказ, 1912. С. 12-17.

192. Протоиерей Шмеман А. Исторический путь православия. Нью-Йорк, 1954; М., 1993. 285 с.

193. Пушкарев С.Г. Сборник статей по историографии // Журнал Московской Патриархии. 1998. № 5-7 Электронный ресурс. // URL: www.wko.ru/biblio/.

194. Равинский И.В. Хозяйственное описание Астраханской и Кавказской губерний. СПб., 1809. 578 с.

195. Религиозный словарь Электронный ресурс. // URL: http://enc-dic.com/ushakov/Staroobriadchest vo-74048.html.

196. Репина Л.П. От истории идей к интеллектуальной истории // XX век: Методологические проблемы исторического познания. Ч. 2. — М., 2001. С. 153-187.

197. Регионоведение: (Юг России: краткий тематический словарь). -Ростов-на-Дону, 2003. 192 с.

198. Ржевуцкий А. Терцы. — Владикавказ, 1888. 320 с.

199. Римский С. Казачество, религия, терпимость // Международная жизнь. -М., 1992. С. 90-97.

200. Румянцева B.C. Народное антицерковное движение в России в XVII в.-М., 1986.264 с.

201. Рыжов К.В. Энциклопедия Российской государственности. От язычества к империи. М., 2008. С. 337.

202. Рябушинский В. Старообрядчество и русское религиозное чувство. М.-Иерусалим, 1994. 240 с.

203. Ряжев A.C. Движение казаков-старообрядцев 1764-1765 гг. и веротерпимость «просвещенного абсолютизма» Екатерины II // Казачество в социокультурном пространстве России: исторический опыт и перспективы развития. Ростов-на-Дону, 2010. С. 10-12.

204. Савельев Е.П. История казачества. (Историческое исследование). Часть III. — Новочеркасск, 1916. 442 с.

205. Сень Д.В. Войско Кубанское Игнатово Кавказское: исторические пути казаков-некрасовцев (1708 г.-конец 1920-х гг.). Краснодар, 2002. 211 с.

206. Сень Д.В. Казаки-некрасовцы в Османской империи: динамика религиозных воззрений // Проблемы изучения развития казачьей культуры. -Майкоп, 2000. С. 65-73.

207. Сенатов В. Философия истории старообрядчества. -М., 1995. 86 с.

208. Смирнов H.A. Политика России на Кавказе в XVI-XIX вв. М., 1958.245 с.

209. Смирнов П.С. История христианской православной церкви. М., Крутицкое патриаршее подворье, 2000. 265 с.

210. Смирнов П.С. История русского раскола старообрядчества. СПб., 1895.285 с.

211. Смирнов П.С. Значение женщины в истории Русского старообрядческого раскола. СПб., 1902. 360 с.

212. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. II. М., 1960. 568 с.

213. Соловьев С.М. Чтение и рассказы по истории России. М., 1989. С. 328.

214. Сопов A.B. Религиозность казачества: мифы, факты, проблемы // Проблемы изучения развития казачьей культуры. Майкоп, 2000. С. 58-61.

215. Стадников A.B. Московское старообрядчество и государственная конфессиональная политика XIX-начала XX в. М., 2002. 180 с.

216. Старообрядчество. Лица, предметы, события и символы. Опыт энциклопедического словаря. -М., 1996. 436 с.

217. Субботин Н.И. История Белокриницкой иерархии. Т. 1. М., 1874.584 с.

218. Субботин Н.И. История так называемого Австрийского, или бело-криницкого священства. Вып. 1. -М., 1895. С. 34-45.

219. Субботин Н.И. Дополнение к статье «Новый раскол в расколе». -М., 1867. 158 с.

220. Субботин Н.И. Раскол как орудие враждебных России партий. -М., 1867. 199 с.

221. Субботин Н.И. Раскольничьи споры о метриках. -М., 1867. 46 с.

222. Тальберг Н.Д. История Русской церкви. М., 2004. 317 с.

223. Тарасов Б.Н. Рыцарь самодержавия (черты правления Николая 1) // Николай Первый и его время. Т. 1 М., 2002. 448 с.

224. Телепень C.B., Виноградов В.Б. Староверы станицы Прочноокоп-ской // Заметки о казаках-линейцах к 200-летию Старой станицы Прочно-окопской. - Армавир, 1994. С. 26-28.

225. Телепень C.B., Виноградов В.Б. О хуторе Ляпине // Заметки о казаках-линейцах. Армавир, 1994. С. 22-26.

226. Ткачев Г.А. Гребенские, терские и кизлярские казаки. Владикавказ, 1911. 86 с.

227. Ткачев Г.А. Где было древнее Аграханское войско. Владикавказ, 1912. 45 с.

228. Третьякова Н.В. Социально-правовой статус старообрядчества в дореформенной и пореформенной России // Вопросы истории СССР. М., 1972. С. 476-498.

229. Трофимчук H.A. Государственно-церковные отношения: проблемы и пути их решения // Исторический вестник. 2000. №7. С. 338-344.

230. Уткин А.И. Вызов запада и ответ России Электронный ресурс. // URL: WWW.I-U.RU.

231. Фадеев A.B. Россия и Кавказ в первой трети XIX в. М., 1969. 215 с.

232. Фелицын Е.Д. Кубанское казачье войско 1696-1888 г. Воронеж, 1888.250 с.

233. Фёдоров В.А. Русская православная церковь и государство. Синодальный период (1700-1917) М., 2003. 286 с.

234. Филарет (Гумилевский). История Русской церкви. Период 5. М., 1859. 590 с.

235. Церковь в истории России (IX в. 1917 г.). Критические очерки. -М., 1917. 156 с.

236. Цуциев А. Атлас этнополитической истории Кавказа (1774-2004). М.: Европа, 2007. 127 с.

237. Цыбульникова A.A. Религия в жизни казачек Кубани первой половины XIX в. // История и культура народов Северного Кавказа. Вып. 2. Пятигорск, 2005. С. 89-105.

238. Чекменев С.А. Из истории классовой борьбы среди казачества и крестьянства на Северном Кавказе в конце XVIII первой половине XIX в. // ТКЧНИИ. Вып. 5. Серия историческая. - Ставрополь, 1966. С. 45-87.

239. Чукрев А.Г. Третье отделение и корпус жандармов при Николае I. // http://www.yaroslavl.fsb.ru/book/gl 15 .html

240. Шаповалов А.И. Феномен советской политической культуры (ментальные признаки, источники формирования и развития). М., 1997. 85 с.

241. Шахов Н.О. Вероисповедная политика Российского государства. -М., 2003. 180 с.

242. Шахов Н.О. Старообрядчество сегодня: проблемы и перспективы. -М., 1997. 57 с.

243. Шашков А. «Светлая Россия потемнела, а мрачный Дон воссиял.». Казаки-старообрядцы в конце XVII в. // Родина. № 11, 2006. С. 75-78.

244. Шепелин Г.И. Особенности моделирования общественного развития. -М., 1993.98 с.

245. Щапов А.П. Земство и раскол (с XVIII столетья) // Отечественные записки. СПб., 1861. Т. 139. С. 465-530.

246. Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Т. I. Ека-теринодар, 1913. 756 с.

247. Юдин П.Л. Состав казачьих войск на Кавказе в 1767 году // ЗТОЛКС. Владикавказ, 1914. № 4. С. 15-19.

248. Яновский B.C. К вопросу о конфессиональной принадлежности казаков Кавказских Минеральных Вод в XIX начале XX вв. // Фольклор казачества как неотъемлемая часть северокавказского этнокультурного пространства. — Махачкала, 2010. С. 118-121.

249. Ясевич-Бородаевская В.И. Борьба за веру. Историко-бытовые очерки и обзор законодательства по старообрядчеству и сектантству в его последовательном развитии с приложением статей закона и высочайших указов.-СПб., 1912. 656 с.

250. Диссертации и авторефераты диссертаций

251. Бабинов Ю.А. Государственно-церковные отношения в условиях России: историко-методологический анализ // Автореф. дисс. д. ф. н. — М., 1993. 28 с.

252. Боченкова И.Д. Государственная политика в отношении старообрядцев в последней четверти XVIII начала XIX в. (на материалах Ярославского наместничества) // Дисс. к. и. н. -М., 1999. 195 с.

253. Васильева C.B. Старообрядчество Западного Забайкалья и вероисповедная политика государства XVII нач. XX вв. // Дисс. к. и. н. - Улан-Удэ, 2000. 217 с.

254. Вишленкова Е.А. Религиозная политика в России (первая четверть XIX века) // Дисс. д. и. н. Казань, 1998. 445 с.

255. Ершова О.П. Раскол и власть: (Отношения государства и старообрядчества в 50-60 г. XIX в.)//Дисс. к. и. н.-М., 1991.221 с.

256. Зудин А.И. Старообрядчество Кубани в конце XVIII начале XX веков: исторический аспект // Автореф. дисс. к. и. н. - Краснодар, 2009. 24 с.

257. Колосовская Т.А. Государственно-конфессиональные отношения на Ставрополье в конце XIX первой трети XX вв.: историко-правовой аспект. // Автореф. дисс. к. и. н. — Ставрополь, 2002. 26 с.

258. Кондаков Ю.Е. Духовно-религиозная политика и православная позиция в первой четверти XIX в. в России (социально-политическая деятельность архимандрита Фотия) // Дисс. к. и. н. СПб., 1999. 202 с.

259. Костров A.B. Развитие концепции старообрядчества в официально-церковном и старообрядческом направлениях отечественной историографии во второй половине XIX начале XX в. // Дисс. к. и. н. - Иркутск, 2004. 337 с.

260. Крюков A.B. Религиозные секты на Кубани: становление, внутреннее развитие, взаимоотношение с государственными и общественными институтами (30-е гг. XIX в. 1917 г.) // Автореф. дисс. к. и. н. - Ставрополь, 2002. 27 с.

261. Лобанов В.Ф. Старообрядческие общины Забайкалья и самодержавие в первой половине XIX в. // Дисс. к. и. н. Новосибирск, 1982. 203 с.

262. Матвеев О.В. Кавказская война на Северо-Западном Кавказе и ее этнополитические и социокультурные последствия // Дисс. к. и. н. Краснодар, 1996. 216 с.

263. Муравская Е.А. Правовое регулирование государственно-конфессиональных отношений в России в XVIII XX вв. // Дисс. к. ю. н. - Ставрополь, 2002. 160 с.

264. Павлюк C.B. Старообрядческое движение в южных регионах России в конце XVII XVIII вв. (особенности и условия развития) // Дисс. к. и. н. - Пятигорск, 2005. 168 с.

265. Покровский H.H. Антифеодальный протест крестьян старообрядцев Урала и Западной Сибири и борьба с ним в XVIII в. // Дисс. к. и. н. -Новосибирск, 1973. 456 с.

266. Разумовская О.В. Старообрядчество в политической и экономической жизни Владимирской губернии XIX нач. XX в. // Дисс. к. и. н. - М., 2002. 172 с.

267. Раздольский В.А. Миссионерская деятельность Православной церкви на Северном Кавказе в XIX начале XX вв. // Автореф. дисс. к. и. н. -Краснодар, 1997. 31 с.

268. Ряжев A.C. Иргизские старообрядческие общины во второй половине XVIII первой половинеХ1Х в. // Автореф. дисс. к. и. н. - М., 1995. 27 с.

269. Савенкова С.Р. История развития правительственной и церковной политики по старообрядчеству в России с 1667 по 1800 гг. // Дисс. к. и. н. — Нижний Новгород, 2004. 267 с.

270. Стадников A.B. Московское старообрядчество в социальной истории России XIX нач. ХХв. // Дисс. к. и. н. - М., 2000. 247 с.

271. Стахеева H.H. Старообрядчество Восточной Сибири в XVII начале XX вв. // Дисс.к. и. н. - Иркутск, 1998. 340 с.

272. Струполева Н.С. Православные приходы Ставрополья и Кубани в 40-е гг. XIX начале XX вв.: социальные функции и духовная жизнь // Авто-реф. дисс. к. и. н. - Ставрополь, 2007. 24 с.

273. Тинина З.П. Самодержавие и Русская православная церковь в первой четверти XIX в. // Дисс. к. и. н. Волгоград, 1998. 281 с.

274. Хирьянова JI.B. Старообрядческая субкультура в современном Российском обществе // Автореф. дисс. к. ф. н. Белгород, 2009. 26 с.208

Полный текст автореферата диссертации по теме "Конфессиональная политика в отношении казаков-старообрядцев Северного Кавказа в период правления Николая I"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Письменная, Татьяна Геннадьевна

Введение диссертации2011 год, автореферат по истории, Письменная, Татьяна Геннадьевна

Заключение научной работыдиссертация на тему "Конфессиональная политика в отношении казаков-старообрядцев Северного Кавказа в период правления Николая I"

Список научной литературыПисьменная, Татьяна Геннадьевна, диссертация по теме "Отечественная история"

Похожие темы диссертаций