автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Конкретность/обобщенность ситуации в семантике аспектуально-темпоральных категорий

Полный текст автореферата диссертации по теме "Конкретность/обобщенность ситуации в семантике аспектуально-темпоральных категорий"

На правах рукописи УДК: 811.161.1

СМИРНОВ Игорь Николаевич

005002674

КОНКРЕТНОСТЬ / ОБОБЩЕННОСТЬ СИТУАЦИИ В СЕМАНТИКЕ АСПЕКТУАЛЪНО-ТЕМПОРАЛЬНЫХ КАТЕГОРИЙ (на материале современного русского языка)

Специальность 10.02.01 - русский язык

1 7 НОЯ 2011

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Санкт-Петербург 2011

005002674

Работа выполнена на кафедре русского языка федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российский государственный педагогический университет им. А. И. Герцена».

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Казаков Владимир Павлович

доктор филологических наук, профессор Матханова Ирина Петровна

доктор филологических наук Оркина Людмила Николаевна

Ведущая организация: Тамбовский государственный университет

им. Г. Р. Державина

Защита состоится 22 декабря 2011 г. в 16 часов на заседании совета Д 212.199.04 по защите докторских и кандидатских диссертаций в Российском государственном педагогическом университете им. А. И. Герцена по адресу: 199053, Санкт-Петербург, 1-я линия В.О., д. 52, ауд. 47.

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена по адресу: 191186, Санкт-Петербург, наб. р. Мойки, д. 48, корп. 5.

Автореферат разослан « » 6 2011 г

Ученый секретарь совета пЦД / Я¡Д/у/~

доктор филологических наук, профессор У» К. П. Сидоренко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертация посвящена исследованию семантической вариативности в рамках аспектуально-темпоральиого комплекса русского языка, функциональному анализу значений конкретности / обобщенности глагольного действия (и ситуации в целом), а также описанию средств выражения указанных значений.

Актуальность исследования обусловлена несколькими

обстоятельствами.

1. Для современной лингвистической науки в целом (и грамматики в частности) характерен интегральный подход к изучению языковых фактов, интерес к «надкатегориальным» единствам и семантическим комплексам, одним из которых и является аспектуально-темпоральный комплекс, ставший объектом научного анализа относительно недавно. Большое значение имеет тот факт, что в указанный комплекс входят как грамматические категории, которые опираются на специальные формы выражения (например, категории вида и времени), так и категории, которые, не опираясь на специальные грамматические формы и синтаксические конструкции, находят свое выражение в закономерностях функционирования тех или иных грамматических форм во взаимодействии друг с другом и окружающим контекстом (например, категория временной локализованное™ / нелокализованности действия).

2. Противопоставление двух групп выражаемых языком фактов: конкретных (Я вижу, как друзья машут мне рукой) и обобщенных (После драки кулаками не машут) - уже служило предметом научного описания для многих ученых и разных лингвистических школ. Это противопоставление в различных терминах: кратности (единичности, однократности) / многократности (неоднократности), конкретности / неконкретности, временной локализованное™ / нелокализованности - рассматривалось в аспектологии, теории референции, когнитологии. Разница в подходах вызвала необходимость решения проблем как общего, так и частного (даже терминологического) характера.

3. Современная аспектология - это наука (в рамках которой существуют различные школы), имеющая свою историю, традиции и значительные достижения. Однако онтологическая сложность аспектуальных значений, многообразие форм и способов их выражения, а также разные подходы к их изучению не позволяют прийти к общепризнанным решениям и однозначным выводам. Не утрачивает своей остроты и актуальности дискуссия о составе группировки аспектуальных полей, о семантическом потенциале форм совершенного (СВ) и несовершенного (НСВ) видов, о возможности / невозможности выделения их инвариантных значений, о системе частных видовых значений, о способах глагольного действия (СД), о характере

взаимодействия вида с другими грамматическими категориями, о критериях выделения и анализа функционально-семантических категорий (и базирующихся на них функционально-семантических полей), пересекающихся с аспектуалыюстью, таких, как, например, категория Л/НЛ или категория временного порядка.

Путь к решению этих общих аепектологических проблем лежит через исследование частных вопросов, через анализ отдельных аспектуальных значений и описание системы (или комплекса) средств их выражения.

Объектом диссертационного исследования является аспектуально-темпоральный комплекс русского языка, включающий функционально-семантические категории аспектуальности, темпоральности, таксиса, временной локализованное™ / нелокализованности (Л/НЛ) действия. В последнее время к аспектуально-темпоральному комплексу относят также категорию временного порядка.

Единым интеграционным основанием для взаимодействия указанных категорий является идея времени в самом широком понимании. Однако в рамках аспектуально-темпорального комплекса естественным образом отмечается и четкая дифференциация этой общей идеи, связанная с различными временными ориентирами.

Категория аспектуальности отражает характер внутреннего распределения действия во времени, обозначает его длительность / недлительность, процессность / непроцессность, целостность / нецелостность, единичность / неединичность, интенсивность и различные варианты многократности.

Темпоральность обозначает отношение действия к внешнему ориентиру -грамматической точке отсчета (моменту речи).

Категория Л/НЛ отражает противопоставление конкретности действия, имеющего определенное местоположение на временной оси, обобщенности действия, абстрагированного от временной оси; при этом абстрагированность может иметь разные степени: от неограниченной повторяемости и типичности (неполной обобщенности) до вневременности (полной обобщенности).

Таксис выражает временные отношения предшествования, одновременности и следования между действиями в полипредикативных высказываниях.

Категория временного порядка отражает поток времени, воплощенный в нарративной временной упорядоченности действий, событий и состояний, и может быть отнесена к аспектологии текста. Именно поэтому семантика временного порядка рассматривается часто как аспектуально-таксисная; мы придерживаемся этой же точки зрения.

Конкретным предметом настоящего исследования являются значения конкретности / обобщенности ситуации, выражаемые в семантике аспектуально-темпоральных категорий.

Основная цель исследования - изучение структуры значений конкретности / обобщенности действия (и ситуации в целом) - обусловила постановку следующих задач:

а) проанализировать противопоставление конкретности / обобщенности в сопоставлении с оппозициями единичности / повторяемости, однократности / многократности, временной локализованное™ / нелокализованности;

б) определить характер соотношения значений кратности и временной нелокализованности действия;

в) выделить типы, разновидности и варианты ситуаций конкретного (единичного), локализованного во времени действия;

г) выделить типы, разновидности и варианты ситуаций повторяющегося, нелокализованного во времени действия;

д) выделить типы, разновидности и варианты ситуаций обобщенности;

е) выявить закономерности взаимодействия обобщенности (неограниченной кратности, типичности, вневременности) с темпоральными, субъектными, квалитативными и модальными значениями;

ж) установить систему языковых средств выражения различных вариантов значений конкретной единичности, неограниченной повторяемости, полной и неполной обобщенности.

Решение комплекса названных задач и определяет теоретическую значимость и научную новизну диссертационного исследования.

Материалом для анализа послужили, в основном, примеры из разножанровых произведений XIX - XXI веков, а также из современных источников, использованы словарные статьи Словаря русского языка в 4-х томах под ред. А. П. Евгеньевой (MAC), учтены данные Национального корпуса русского языка ruscorpora.ru (в тексте диссертации такие примеры обозначаются аббревиатурой НКРЯ). В некоторых случаях, при общей констатации тех или иных положений, автором приводятся собственные примеры и примеры из цитируемых в диссертационном исследовании работ.

В диссертационном исследовании используется метод функционального анализа. Данная работа включается в то направление функционально-грамматических исследований, которое разрабатывается санкт-петербургской аспектологической школой на основе понятий функционально-семантического поля и категориальной ситуации и представлено работами Ю. С. Маслова, А. В. Бондарко, М. А. Шелякина и др.

Понятие функционально-семантического поля (ФСП) является чрезвычайно важным для аспектологии, так как дает системное основание для анализа функций единиц разных языковых уровней.

В концепции санкт-петербургской школы ФСП - это базирующаяся на определенной семантической категории группировка разноуровневых

языковых средств, взаимодействующих на основе общности их семантических функций. Каждое поле включает систему типов, разновидностей и вариантов определенной семантической категории, соотнесенную с разнообразными формальными средствами их выражения.

Описание типов, разновидностей и вариантов того или иного значения возможно лишь при анализе конкретных речевых произведений: от единичного высказывания до целого текста. Поэтому для той модели функциональной грамматики, в рамках которой выполнено настоящее исследование, актуальным оказывается понятие категориальной ситуации (КС) - типовой содержательной структуры, которая, базируясь на определенной семантической категории и ФСП, представляет собой один из аспектов общей ситуации, передаваемой высказыванием, одну из его категориальных характеристик (аспектуальную, темпоральную и т. п.) и выражается различными средствами высказывания.

Понятие КС позволяет исследователю проанализировать разноуровневые единицы языка в их взаимообусловленности и взаимодействии с окружающим контекстом и выводит анализируемую семантику на уровень высказывания. В высказываниях представлены конкретно-речевые варианты КС, репрезентируются те или иные типовые варианты, имеющие иерархическую устроенность. В конкретных случаях могут быть представлены и моносемантические, и «сопряженные» КС: аспектуально-темпоральные, аспектуально-модальные и т. п. Такое сопряжение связано с тем, что зоны пересечения имеют и семантические (функционально-семантические) категории, и базирующиеся на них ФСП.

Основные положения, выносимые на защиту

1. Противопоставление конкретности / обобщенности ситуации выражается категориями аспектуально-темпорального комплекса, взаимодействующими с категориями персональное™, субъектности / объектности, квалитативности, модальности, оценочности..

2. Частные видовые значения русского глагола выявляются в 4 основных типах употребления, выражающих ситуации конкретного (единичного), неконкретного (неединичного, повторяющегося), постоянного действия и обобщенного факта.

3. Конкретность ситуации предполагает наличие в ней следующих признаков: 1) наблюдаемости (перцептивности), 2) единичности, 3) конкретности субъекта и объекта, 4) определенной временной локализованное™: Негр размахивается, и я вижу, как в лицо моего мужа летит огромный кулак (НКРЯ).

При построении типологии ситуаций конкретности (временной локализованное™) следует учитывать следующие дифференциальные семантические признаки: а) точечноеть / линейность локализации (противопоставление конкретного факта конкретному процессу);

б) объективность / субъективность локализации действия (противопоставление общеизвестных конкретных фактов фактам наблюдаемым); в) определенность / неопределенность локализации (возможность / невозможность установления хронологических рамок локализации).

4. Обобщенность ситуации может иметь разные степени, но всегда связана с ослаблением перцептивности и отвлечением от конкретного момента или периода времени.

Первый этап такого отвлечения - это констатация повторяемости того или иного действия или а) в рамках одного эпизода, или б) выходящая за рамки единичного наблюдения. За ним следует этап интерпретации обозначаемого действия как типичного для субъекта, составляющего его отличительную особенность или свойство. Последний этап отвлечения связан с обобщением опыта той или иной социальной группы или человечества в целом и отражает не имеющий локализованное™ во времени процесс познания общих закономерностей и связей между явлениями объективной действительности. Особый тип абстрагированности - констатация наличия (осуществления) какого-либо действия без дополнительного указания на процессуальные особенности, единичность или повторяемость (противопоставление Л/НЛ в этом случае дезактуализируется).

Переход от конкретности к обобщенности можно представить как комплекс следующих ситуаций: а) ситуации конкретного единичного действия: Как-то я пришла домой из школы, а мама моет окна и поет (И. Грекова), б) ситуации повторяющегося действия в рамках конкретной ситуации: Иду по рынку и вижу: стоит пожилая женщина и бесплатно раздает всем желающим полиэтиленовые пакеты (Т. Толстая), в) ситуации итеративного, не ограниченного рамками одной ситуации действия: Ты каждый день это говоришь, а между тем он все ходит и ходит (А. Чехов), г) ситуации типичного действия (неполной обобщенности): Да и сам дедушка непривлекателен на вид. Он стар, горбат и неаккуратно нюхает табак (А. Чехов), д) ситуации вневременного действия (полной обобщенности): Мертвых с погоста не носят; Язык до Киева доведет (В. Жуков), е) ситуации постоянного действия: Земля вращается вокруг Солнца, ж) ситуации обобщенного факта: Таких людей все мы встречали в своей жизни (НКРЯ).

Необходимо различать обобщенные ситуации, обладающие признаком временной нелокализованности (ситуации в, г, д), и ситуации, в которых дезактуализируется противопоставление локализованное™ /

нелокализованности (ситуации е, ж); к переходной (между Л и НЛ) зоне относятся ситуации б.

5. Вариативность категориальных ситуаций локализованное™ и нелокализованности, обусловлена двумя типами пересекающихся противопоставлений: 1) единичности / неединичности (неоднократности, повторяемости) и 2) конкретности / обобщенности.

Конкретным, локализованным во времени ситуациям (а) противостоят неконкретные, не локализованные во времени ситуации неограниченной повторяемости (разновидности: б) простая и в) обычная повторяемость) и ситуации обобщенности (разновидности: г) типичность и д) вневременность).

Дифференциальными признаками, по отношению к которым определяются типы простой повторяемости, являются: 1) однородность / разнородность глагольного действия, 2) единичность / множественность субъекта и 3) единичность / множественность объекта действия.

Дифференциальным признаком для ситуаций обычной повторяемости является значение интервала: объективного (регулярность / нерегулярность) и субъективного (частотность / нечастотность).

Дифференциальными признаками для ситуаций типичности являются объект характеризации и тип характеризующего значения.

Дифференциальные признаки для ситуаций вневременности: тип и структура характеризующего значения, расчлененность / нерасчлененность объекта характеристики, а также наличие / отсутствие значения потенциальности.

6. Семантические противопоставления единичности / неединичности (повторяемости) и конкретности / неконкретности действия в русском языке соотносятся с двумя ФСП: кратности и Л/НЛ. Эти поля имеют широкую зону пересечения, но не совпадают. Так, например, выделяются кратные ситуации многоактного и дистрибутивного действия, которые тем не менее характеризуются признаком временной локализованное™ (Дождь стучит в окно; Жена перебила все чашки). С другой стороны, признаком временной нелокализованности обладают ситуации обобщенного, потенциального действия (Его не обманешь; Язык до Киева доведет), в которых специально не выражается повторяемость.

Научная новизна диссертационного исследования определяется конкретными результатами и личным вкладом автора в анализ категорий, составляющих аспектуалыю-темпоральный комплекс:

1) впервые в аспектологической литературе разграничиваются понятия «тип употребления видовой формы» и «частное видовое значение», в связи с чем вносятся существенные уточнения в существующие классификации частных видовых значений и описывается система значений СВ и НСВ, определяемым по их способности передавать конкретные и неконкретные ситуации;

2) предлагается новая схема лексикографической интерпретации аспектуальных значений;

3) впервые определяется характер взаимодействия и взаимообусловленности категорий аспектуальности и темпоральное™, с одной стороны, и кратности и временной локализованное™ / нелокализованности, с другой;

4) впервые в аспектологии проанализированы конститутивные и дифференциальные признаки конкретности (временной локализованное™ действия) и описаны основные типы и разновидности ситуаций конкретного действия;

5) в работе предлагаются критерии для разграничения многоактности и итеративности (неограниченной кратности); дается полное описание средств выражения интервала - важнейшего признака, по отношению к которому различаются ситуации повторяющегося действия; определяется соотношение признаков регулярности / нерегулярности и частотности / нечастотности;

6) значения неполной и полной обобщенности (типичности и вневременное™) анализируются как зона семантического взаимодействия категорий аспектуальности, темпоралыюсти, персональное™, субъектности, объектности, квалитативное™ и потенциальности, однако впервые в функциональной грамматике характер такого взаимодействия принимается за критерий классификации ситуаций обобщенности;

7) впервые различаются обобщенные ситуации, обладающие признаком временной нелокализованности (ситуации а) неограниченно-повторяющегося,

б) типичного, в) вневременного действия), и ситуации, в которых противопоставление Л / НЛ дезактуализируется (ситуации а) обобщенного факта и б) постоянного отношения).

Теоретическая значимость работы связана с многоаспектностью исследования, с решением конкретных научных задач: а) проведена субкатегоризация значений конкретности / неконкретности (повторяемости и обобщенности) действия, б) ситуации конкретности / обобщенности представлены в виде многоуровневой «естественной» классификации,

в) проанализированы особенности межкатегориального взаимодействия в рамках аспектуально-темпорального комплекса, г) описана система способов и средств выражения анализируемых значений; д) представлена схема лексикографической интерпретации аспектуальных значений. Все это имеет важное теоретическое значение для развития функциональной грамматики русского языка.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в возможности использования его теоретических положений, материалов и результатов в составлении вузовских курсов по общему языкознанию, лексикологии и морфологии и синтаксису русского языка, а также в лексикографической практике.

Практическая значимость подтверждается также фактом успешного использования его результатов в практике преподавания русского языка как родного и иностранного: в чтении спецкурсов и проведении спецсеминаров по функциональной грамматике в Российском государственном педагогическом

университете им. А. И. Герцена, а также в университетах г. Франкфурта-на-Майне (1992 - 1997 гг.) и г. Ольденбурга (1999 - 2004 гг.) (ФРГ).

Апробация работы осуществлялась в виде докладов и сообщений на кафедре русского языка РГПУ им. А. И. Герцена, в отделе теории грамматики Института лингвистических исследований РАН, в университетах Санкт-Петербурга, Вологды (РФ), Франкфурта-на-Майне, Потсдама, Ольденбурга, Гёттингена, Регенсбурга (ФРГ).

Результаты исследования обсуждались на конференциях различного уровня (общероссийских и международных), на конгрессах МАПРЯЛ, были использованы в качестве нескольких разделов двух серий коллективных монографий, опубликованных Институтом лингвистических исследований РАН: «Теория функциональной грамматики» и «Проблемы функциональной грамматики».

На заключительном этапе исследование выполнялось при финансовой поддержке Фонда Президента РФ (гранты НШ-1335.2008.6, НШ-3433.2010.6, «Петербургская школа функциональной грамматики»). Издание авторской монографии «Выражение повторяемости и обобщенности действия в современном русском языке» было осуществлено при финансовой поддержке СПбНЦ РАН (научная программа 2008 года).

Материалы и выводы диссертационного исследования внедрены в учебный процесс в виде авторских курсов: «Проблемы грамматической семантики» и «Функциональный метод в современной лингвистике» для студентов магистратуры филологического факультета РГПУ им. А. И. Герцена.

Основные положения и результаты исследования изложены в 38 публикациях (общим объемом 37,97 п. л.), включающих 2 монографии, 5 разделов коллективных монографий ИЛИ РАН, 2 раздела коллективных монографий РГПУ им. А. И. Герцена, 3 статьи в иностранных изданиях (серия Specimina Philologiae Slavicae), 8 статей в рецензируемых научных изданиях, рекомендуемых ВАК: «Известиях Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена = Izvestia: Herzen University Journal of Humanities & Sciences», «Трудах Института лингвистических исследований РАН = ACTA LINGÜISTICA PETROPOLITANA», «Вестнике Ленинградского государственного университета им. А. С. Пушкина», «Сибирском филологическом журнале», «Вестнике Череповецкого государственного университета».

Объем и структура работы. Диссертационное исследование объемом в 347 стр. состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, включающей в себя 226 наименований; списка источников литературных примеров.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении дается обоснование выбора темы, актуальности и научной новизны исследования, изложены цели и задачи работы, описываются материал и метод исследования, его теоретическая и практическая значимость, приводятся положения, выносимые на защиту, и данные об апробации работы.

В первой главе - «Противопоставления единичности / неединичности и конкретности / неконкретности действия в русском языке» рассматриваются категории, составляющие аспектуально-темпоральный комплекс в русском языке, в семантике которых выражаются обозначенные в названии главы противопоставления.

Особое внимание уделено основным типам аспектуальности: 1) качественной аспектуальности, охватывающей противопоставления а) динамического процесса статическому состоянию или процессу; б) действия, направленного на предел, действию, не направленному на предел; в) предельного действия, достигающее своего предела, действию, не достигшего предела, и 2) количественной аспектуальности, характеризующей действия и состояния а)по количеству «крат» или непрерывности / прерывности осуществления, б) по степени длительности и в) по степени интенсивности. Значения однократности и многократности относятся к количественно-аспектуальным. Количественно-аспектуальными являются значения многих способов действия (СД), в семантике которых взаимодействуют значения кратности, длительности, интенсивности. Ср. прерывисто-смягчительный (покалывать, покашливать), интенсивно-кратный (названивать, нахлестывать), многократно-дистрибутивно-взаимный (переговариваться, переглядываться); накопительно-суммарный (насбивать, обстирать, излазить), дистрибутивный (переломать, покидать) и др. СД.

Основными средствами выражения аспектуальных значений, центром ФСП аспектуальности являются формы СВ и НСВ, реализующие в конкретных высказываниях свои частные значения. Однако способность видовых форм выступать в той или иной функции (в том или ином частном значении) зависит, в первую очередь, от лексического значения глагола.

Вопросу отражения лексического («вещественного») значения глаголов в их видовой грамматической семантике посвящена классическая статья Ю. С. Маслова «Вид и лексическое значение глагола в современном русском языке», опубликованная в 1948 г., но не утратившая своей актуальности. Ю. С. Маслов отмечает, что причина видовой непарности, а также возможность / невозможность тех или иных противопоставлений парных глаголов зависит, в первую очередь, от их лексического значения, а также от объективных свойств обозначаемых действий и процессов (то есть ситуаций в широком смысле этого слова). К таким объективным свойствам следует отнести, прежде всего, конкретность / обобщенность ситуации.

Вопросы соотношения лексического значения глаголов с грамматическим значением вида очень актуальны для определения частных видовых значений и - особенно - для классификации глагольных способов действия.

Категория вида рассматривается как система противопоставленных друг другу рядов форм глаголов, обозначающих ограниченное пределом целостное действие {глаголы СВ), и ряда форм глаголов, не обладающих признаком ограниченного пределом целостного действия (глаголы НСВ).

Однако основным объектом рассмотрения в аспектологии являются не общие значения видовых граммем, а частные видовые значения, которые возникают из взаимодействия общего значения видовой формы с контекстом — лексическим, синтаксическим, ситуативным. Под лексическим контекстом мы (вслед за Е. В. Падучевой) понимаем семантический тип самого глагольного слова, его лексическое значение; под синтаксическим - наличие в конструкции обстоятельственных слов; под ситуативным - значения, выражаемые в соседних предложениях, составляющих единое высказывание с конструкцией, где употребляется интересующий исследователя глагол.

Частные значения - это регулярно повторяющиеся семантические типы, являющиеся результатом взаимодействия грамматической формы и контекста, системы и среды. Грамматические формы СВ и НСВ являются основными (лучше - базовыми) носителями тех или иных частных значений. Ни один контекст не может навязать форме несвойственного ей значения; контекст позволяет лишь реализовать имеющийся у формы семантический потенциал. В некоторых случаях частные видовые значения связаны только с лексическим значением глагола и не зависят от синтаксического и ситуативного контекстов. Ср., например, постоянно-непрерывное (реляционное) значение глаголов НСВ: Россия граничит с Финляндией; Окна спальни выходят на юг и т.п.

Необходимо различать «частное видовое значение» и «тип (или ситуацию) употребления видовой формы». В «Русской грамматике» 1980 г. выделены 4 типа ситуаций, которые передаются при участии глагольного вида: 1) ситуации единичного (неповторяющегося) действия, 2) ситуации повторяющегося действия, 3) ситуации постоянного отношения, 4) ситуации обобщенного факта.

Выделенные типы ситуаций различаются разным отношением к признаку конкретности / неконкретности (обобщенности) действия.

1. В ситуациях конкретного (единичного), локализованного во времени действия глаголы СВ употребляются в конкретно-фактическом значении (представляют действие как конкретный целостный факт, ограниченный пределом, имеющий точную временную локализацию). В ситуациях этого типа глаголы НСВ употребляются в конкретно-процессном значении (представляют действие или состояние как не ограниченный пределом конкретный процесс). Противопоставление двух этих значений в рамках одной конкретной ситуации в «РГ» проиллюстрировано следующим примером: Я вошел, старик читал газету в кресле (А. Толстой).

2. В ситуациях неконкретного (повторяющегося, типичного), нелокализованного во времени действия глаголы НСВ употребляются, как правило, в неограниченно-кратном значении (представляют неограниченную повторяемость типичного для субъекта действия). В таких ситуациях глаголы СВ выступают в наглядно-примерном значении (представляют действие как ограниченный пределом целостный факт, дающий представление о других подобных фактах). Ср. выражение обоих значений в рамках одной ситуации (пример из «РГ»): Прежде я каждый вечер перед сном заходила в папин кабинет... А теперь, когда ни зайдешь, там он (В. Каверин).

Как отмечал М. А. Шелякин, на основе обобщенного переосмысления регулярной кратности у глаголов развились потенциально-качественные значения, которые только имплицируют регулярную кратность действия, выражая действия как характерные свойства, качества, постоянные занятия конкретного или обобщенного субъекта: Я учусь в университете. Он курит и пьет. Рыбы дышат жабрами.

3. В ситуациях постоянного отношения употребляются только глаголы НСВ: Волга впадает в Каспийское море; Сумма углов треугольника равняется 180°(примеры «РГ»). Эти ситуации выходят за рамки конкретного наблюдения, но не утрачивают связи с временной осью. Они не обладают ни признаком актуальной процессности, ни признаком неограниченной повторяемости.

4. В ситуациях обобщенного факта также употребляются только глаголы НСВ, которые указывают на сам факт совершения (наличия или отсутствия) действия, но не выражают ни единичности, ни повторяемости (нейтрализация противопоставлений единичности / многократности, локализованное™ / нелокализованности): Кто шил Вам это платье? К тебе сегодня кто-то приходил. Ср. употребление указанных глаголов в ситуациях конкретного (а) и неограниченно-кратного (б) действия: а) Когда я вошел, она сидела за машинкой и что-то шила; б) К нему каждый день кто-нибудь приходил.

Классификация частных видовых значений в рамках выделенных ситуаций может быть продолжена на основании дополнительных контекстных противопоставлений и других дифференциальных признаков.

Рассмотрим частные значения СВ в соответствии с основными типами употребления: для СВ это а) ситуации конкретного (единичного) и б) ситуации неконкретного (повторяющегося, обобщенного) действия. В ситуациях постоянного действия и обобщенного факта формы СВ не употребляются.

А. Основным частным значением СВ, в меньшей степени зависящим от контекста, является конкретно-фактическое: форма СВ обозначает единичное, целостное действие, которое совершилось в прошлом (до момента речи) или обязательно совершится в будущем (после момента речи). Как конкретный факт могут интерпретироваться результативные действия. Такие глаголы выражают общерезультативную разновидность конкретно-фактического значения (Отец открыл окно; Я расскажу об этом завтра).

Особым вариантом конкретно-фактического употребления форм СВ в настоящем-будущем является перформативное значение: Внимание! Попрошу билетики. Глагол в перформативном значении называет действие, совпадающее по времени осуществления с самим «называнием» непосредственно в момент речи.

Конкретно-фактическое употребление глаголов СВ в форме прошедшего времени может осложняться оттенком перфектного (налично-результативного) значения. Ср.: Чай уже остыл; Она очень похудела; Мамонты вымерли. Особенностью перфектного значения является взаимодействие двух временных планов, определяемых по отношению к точке отсчета: действие относится к плану прошлого (ретроспективный характер наблюдения), а его результат синхронно наблюдается говорящим.

Как конкретный факт могут быть представлены также ограниченные во времени, целостные, но не обязательно результативные действия (поспал полчаса или проспал весь день). Это ограниченно-длительная разновидность конкретно-фактического действия.

Б. Второй тип с употребления глаголов СВ связан с повторяющимися, типичными и обобщенными ситуациями. Речь идет о двух частных значениях: наглядно-примерном и потенциальном.

Формы СВ в наглядно-примерном значении (А бывает же, вот так утром побреешься, умоешься, оденешься - заглянешь в зеркало - останешься довольным... - НКРЯ) обозначают повторяемость, типичность действия на примере одного «наглядного» осуществления: побреешься, умоешься ...останешься довольным, и так бывает иногда, в какие-то дни. Наличие оттенка типичности лишает конкретный факт определенной временной локализованности и представляет его в потенциальной неограниченной повторяемости.

Формы СВ в потенциальном значении (как правило, это формы настоящего-будущего времени) также не выражают единичности действия. Они обозначают принципиальную возможность (невозможность), необходимость осуществления факта, способность (неспособность), готовность (неготовность) субъекта (конкретного или обобщенного) осуществить действие: Ему ничего не запретишь; Язык до Киева доведет; По нужде поклонишься и сыроежке; Кулаком правду не убьешь.

Актуализация в высказывании модального оттенка потенциальности всегда свидетельствует об обобщенности выражаемой ситуации.

В суммарном значении (Он выстрелил два раза; Он позвонил нескольким друзьям) представлено взаимодействие единичности и многократности (ограниченной, суммарной кратности). Несколько осуществившихся действий интерпретируются как единый результат, сумма, конкретный факт. Это позволяет рассматривать суммарное значение как разновидность конкретно-фактического употребления.

Частные значения НСВ. При их классификации принимается во внимание большое количество дифференциальных семантических признаков: возможность / невозможность локализации во времени, актуальность / неактуальность локализации, синхронная / несинхронная точка наблюдения, кратность, неограниченная длительность, достижение предела, аннулированный результат.

Рассмотрим частные значения НСВ в соответствии с типами употребления.

А. Ситуации конкретного (единичного) действия. Основным значением НСВ при передаче таких ситуаций является конкретно-процессное, в терминологии Е. В. Падучевой - актуально-длительное. Актуальность связана с понятием точки отсчета: синхронной или несинхронной (ретроспективной или проспективной). «Процесс» как функционально-грамматический термин связан с позицией наблюдателя, так как предполагает наблюдаемость серединной фазы действия: Когда я вошел, отец читал (то есть уже начал, но еще не закончил) газету. Формы НСВ в конкретно-процессном значении обозначают конкретное единичное, действие, наблюдаемое, локализованное во времени, представленное в процессе своего осуществления. Это означает, что в конкретно-процессном значении не могут употребляться глаголы, называющие действия, не имеющие конкретной временной локализации, к которым нельзя применить вопрос: Что ты сейчас делаешь? Таким образом, вопрос о соотношении понятий конкретной единичности, процессности и актуальной длительности представляется более сложным, чем отмечалось до сих пор. Актуально-длительное (конкретно-процессное) значение следует считать основной разновидностью конкретно-единичного значения. Кроме

а) актуально-длительной разновидности, в рамках основного конкретно-единичного значения, можно выделить еще несколько разновидностей:

б) актуально-недлительную, в) подчеркнуто- длительную, г) конативную.

Актуально-недлительное значение имеет три варианта. Во-первых, оно выражается перформативными глаголами, выражающими целостное действие, начало и конец которого известны говорящему (обещаю Вам...; благодарю Вас...; соболезную Вам; протестую, подаю в отставку и т. п.). Вторым вариантом актуально-недлительного значения НСВ можно считать значение моментально-завершенное (единично-фактическое). Оно реализуется только в контекстах переносного употребления формы настоящего времени: а) в контексте настоящего исторического единичных действий: Он подходит ко мне и говорит... (ср.: Он подошел ко мне и сказал) и б) в контексте настоящего воображаемого действия: Представьте себе, что завтра вы встречаетесь с ним, договариваетесь о поездке... (ср.: Представьте себе, что завтра вы встретитесь с ним и договоритесь о поездке). Особый вариант актуально-недлительного значения выражается интерпретационными глаголами, которые сами по себе не обозначают никакого конкретного действия, но в то же время квалифицируют или оценивают производимое действие с логической,

этической, юридической или иной точки зрения: ошибаться, выручать, подводить (кого-л.) и т. п.: Говоря мне сейчас неправду, ты подводишь своего командира (В. Пелевин).

Подчеркнуто-длительное (дуративное) значение (Она долго не двигалась; Вот мы от этой сопки, значит, поплывем, будем плыть весь день) отличается от конкретно-процессного точкой отсчета. В ситуациях конкретно-процессного действия точка отсчета синхронная: наблюдатель находится как бы в серединной фазе обозначаемого действия, которое уже началось, но еще не закончилось. В ситуациях дуративного действия, содержащих показатель длительности, точка отсчета либо ретроспективная, либо проспективная. Речь идет либо о действии, совершавшемся ранее, до момента речи, и охарактеризованного в целом позже (Мы гуляли вчера всю ночь), либо о действии, которое будет совершаться в будущем, после момента речи, и продлится определенное время (Завтра будем гулять весь день). Это значение передается формами прошедшего или будущего времени. Формы настоящего времени, связанные с семантикой одновременности действия с моментом речи, выражающие синхронную точку отсчета, в ситуациях дуративности не употребляются.

Глаголы НСВ могут выражать конативное значение, то есть представлять конкретное действие как стремление, направленное на достижение цели, как попытку. Последующий контекст, содержащий глагол СВ, указывает либо а) на безуспешность или б) успех этой попытки. Ср. а) Решал задачу, да так и не решил; б) Решал - решал задачу и, наконец, решил.

Б. Ситуации неконкретного (повторяющегося, типичного) действия передаются глаголами НСВ в неограниченно-кратном и потенциально-качественном значениях.

Формы НСВ в неограниченно-кратном значении представляют действие, не локализованное во времени, как неограниченный (множественный) ряд повторений; характер неограниченной повторяемости выражается лексическими показателями: иногда, редко, часто, по понедельникам, каждую субботу, ночами и т. п.

Потенциально-качественное значение тесно связано со значением неограниченно-кратным. Формы НСВ в потенциально-качественном значении обозначают способность, умение субъекта совершать то или иное действие. Вывод об умении, способности делается на основании неограниченной повторяемости указанного действия. Так, в высказываниях типа Она вяжет, шьет, играет на гитаре основой качественной характеристики субъекта является повторяемость и обычность, типичность обозначаемых действий. С другой стороны, обозначенные в высказывании способности или умение субъекта совершать какое-либо действие имплицируют значение неограниченной (узуальной) повторяемости этого действия: Она хорошо говорит по-английски означает, прежде всего, умение, которое проявляется с определенной степенью регулярности.

Как разновидность потенциально-качественного значения можно рассматривать неактуально-длительное (континуальное) значение, выражаемое глаголами, обозначающими обобщенное состояние, принадлежность лица к определенной общественной группе, его род занятий, должность: плотничать, сапожничать, торговать, вдовствовать, царствовать, заведовать, управлять, командовать, и др. Указанные глаголы обозначают действия, имеющие сложную разнородную структуру, состоящие как некая обобщенная совокупность из конкретных действий и состояний, либо обладающих временной локализованностью, либо повторяющихся с той или иной степенью регулярности и характеризующих субъект. Таким образом, это значение является переходным в зоне взаимодействия Л/НЛ (некоторые исследователи рассматривают его как вариант конкретной единичности).

В. В следующем типе употребления противопоставление единичности / неединичности, конкретности / неконкретности действия дезактуализируется. Формы НСВ в обобщенно-фактическом значении указывают на сам факт наличия или отсутствия действия. Каким было это действие: кратковременным или длительным, единичным или многократным, повторяющимся, - не важно: Мы уже говорили с ним об этом. Обобщенно-фактическое (в некоторых классификациях - общефактическое) значение может быть представлено в виде нескольких вариантов: 1) как общефактическое непредельное {Где мои ключи? Они лежали на столе)-, 2) как общефактическое результативное (Я их однажды на Фонтанку подвозил; Я вас предупреждал); 3) как общефактическое двунаправленное (результат был достигнут, но аннулирован противоположно направленным действием - К тебе кто-то приходил (= 'пришел и ушел'); Ты открывал окно?)', 4) как общефактическое нерезультативное (Я умолял ее вернуться; Я много раз его уговаривал).

Вызывает вопросы интерпретация и статус ограниченно-кратного значения. В «Русской грамматике» оно рассматривается как вариант обобщенно-фактического; в последних работах представлена более сложная его интерпретация. Ограниченно-кратное значение может рассматриваться и как производное от конкретно-процессного значения (Я сегодня трижды поднимался по этой лестнице), и как производное от обобщенно-фактического {Его дважды предупреждали). В любом случае речь не идет о неограниченной повторяемости (итеративности) действия (ср. с суммарным значением СВ). Ограниченная повторяемость либо конкретна, либо «безразлична» к противопоставлению конкретности / неконкретности.

Г. Последний тип ситуаций, выражаемых глаголами НСВ, - ситуации постоянного действия. Формы НСВ в реляционном (постоянно-непрерывном) значении обозначают действие, осуществляющееся (наличное, данное) не в конкретный момент времени, а постоянно. Такое действие не является конкретным, не может быть охарактеризовано как единичное: Земля вращается вокруг Солнца. Но в то же время постоянно-непрерывное действие нельзя назвать многократным, неограниченно повторяющимся или обобщенным.

Действие как бы постоянно принадлежит субъекту и является его неотъемлемой характеристикой: Санкт-Петербург стоит на Неве; Волга впадает в Каспийское море; Сколько стоит этот костюм? Как уже отмечалось, в ситуациях данного типа сложным образом сопряжены значения конкретности и обобщенности.

Нейтральное значение НСВ, выделяемое не всеми исследователями, интерпретируется как немаркированное с точки зрения признаков, актуальных для других частных значений, и не содержит в себе указания ни на процессность, ни на единичность, ни на повторяемость действия. Достаточно часто это значение рассматривается как вариант значения реляционного.

Ядром (центром) ФСП аспектуальности является грамматическая категория вида. Ближайшую по отношению к центру периферию составляют особые лексико-грамматические разряды глаголов - способы действия (СД), в семантике которых также находит свое выражение противопоставление конкретности / обобщенности. Ср., например, постоянно-узуальный разряд, представленный глаголами со значением социальной и другой деятельности: учительствовать, петь в хоре, командовать, бедствовать. Ср. также итеративные разряды, обозначающие повторяемость действия: побаливать, позванивать, посвистывать и др.

Следует признать, что существующие классификации морфемно-характеризованных СД не совпадают. Это связано, на наш взгляд, с недостаточным вниманием к словообразовательной мотивации в сфере глагольной аспектуальности. Поэтому мы полагаем оправданным включение в корпус диссертационного исследования отдельного параграфа, посвященного «естественной» классификации значений производных глаголов.

Существенную роль при описании значений производного глагола играет анализ семантической структуры словообразовательного форманта. В настоящем исследовании круг этих формантов ограничен префиксами, в структуре которых могут быть представлены два семантических компонента: видовой и словообразовательный.

Русский глагольный префикс может быть 1) собственно перфективирующим (изменять видовую принадлежность глагола, не затрагивая его лексического тождества), 2) деривационно-перфективирующим (изменять видовое значение и вносить дополнительные оттенки в значение лексическое). 3) в некоторых случаях - преимущественно деривационным (существенно изменять лексическое значение).

1. Первому типу соответствуют пары глаголов (делать - сделать), лексическое значение которых тождественно ( в словарной статье производного глагола дается отсылочное определение «Сое. к делать»). Значения глагольных приставок в этом случае могут быть названы собственно грамматическими, «чистовидовыми», а значение производного глагола - непосредственно связанным со значением производящего).

2. Второй тип глагольной префиксации имеет две разновидности.

Первая представлена такими парами, как петь - запеть, жульничать -сжульничать, стрелять - настрелять, где префикс меняет грамматическое значение и вносит в лексическое временной, количественный или количественно-результативный оттенок. В подобных случаях производный глагол не составляет видовой пары с производящим, а выражает значение того или иного СД, т.е. его значение опосредованно связано со значением производящей основы.

Ко второй разновидности относятся пары типа: ехать - уехать, строить - надстроить, смотреть - подсмотреть, советовать - отсоветовать и т.д. Приставки в таких парах, меняя вид глагола, выражают широкий крут значений: пространственные, тайного действия, аннулированного результата и т. д. Однако эти значения сложно интерпретировать как аспектуальные, так как в производных глаголах не обозначается характер распределения действия во времени. Значения производных глаголов в этих случаях опосредованно соотносятся со значениями производящих глаголов.

3. Примеры третьего типа: брать - выбрать, брать - отобрать. Глаголы выбрать, отобрать являются производными по отношению к брать, однако отношения мотивации здесь ослаблены. Такие производные значения мы называем потенциально соотносимыми со значениями производящих глаголов.

За пределами классификации остаются пары типа полагать -предполагать, участвовать - соучаствовать, обладать - преобладать, созданные не префиксацией, а калькированием.

В этом же параграфе предлагается образец словарный статьи для приставки про-.

Специальный параграф первой главы посвящен кратности. Кратность -важнейший компонент количественной аспектуальности - воплощается в русском языке в различных частных значениях форм СВ и НСВ, выступает в качестве способов действия (многократные глаголы типа хаживать, едать, семельфактивные — типа стукнуть, ахнуть и т. д.), находит лексическое выражение в значении самого глагола, а также с помощью наречий и обстоятельственных слов.

Противопоставление многократных действий однократным в русском языке рассматривалось в рамках семантической категории и базирующемся на нем ФСП кратности. Единичность (однократность) действия при этом интерпретировалась как «простое» и «очевидное» значение, а многократность получала дальнейшую субкатегоризацию.

Классификация разновидностей многократности (неоднократности проводилась в аспектологии по двум критериям: а) наличию / отсутствию единого временного периода у множественных ситуаций; б) полной / неполной тождественности актантов ситуации.

В рамках многократности В. С. Храковским были выделены а) собирательная неоднократность и б) итеративная (дискретная) неоднократность.

Собирательная неоднократность характеризуется признаком единого временного периода, в рамках которого локализовано множество одинаковых, повторяющихся ситуаций. По второму критерию собирательная неоднократность делится на а) мультипликативную, характеризующуюся полной тождественностью актантов ситуации (Больной кашлял всю ночь), и б) дистрибутивную, характеризующуюся неполной тождественностью (или даже нетождественностыо) актантов (Лиса перетаскала всех цыплят; Гости перебили все чашки).

Итеративная (дискретная) повторяемость характеризуется признаком отсутствия единого временного периода: множество повторяющихся ситуаций занимают разные (часто неопределенные) временные отрезки; таким образом, итеративные ситуации в целом не обладают значением временной локализованное™. Они представляют бесконечную повторяемость нелокализованного во времени действия.

С кратностью комбинируется противопоставление конкретности / неконкретности действия - самая «субъективная», по мнению Ю.С. Маслова, семантическая аспектуальная оппозиция. Ее субъективность связана с тем обстоятельством, что выбор между противопоставленными значениями определяется не объективными свойствами самих обозначаемых явлений, а тем или иным подходом к ним.

В противопоставлении конкретности / неконкретности однократное действие выступает как локализованное в каком-то конкретном моменте или отрезке времени и тем самым как конкретное, а действие многократное либо локализуется и при этом сохраняет свою конкретность (ситуации ограниченной кратности, суммарного действия, мультипликатив, дистрибутив), либо не получает узкой локализации, не привязывается к одному определенному моменту и потому представляется более абстрактным (неограниченная кратность, обобщенность). Оппозиция конкретности / неконкретности действия представлена в работах А. В. Бондарко и его учеников как семантическая категория временной локализованности / нелокализованности действия.

В первой главе описано семантическое взаимодействие аспектуальности с темпоральностью, проанализировано функционирование пяти видо-временных форм: 1) прошедшего НСВ (делал), 2) прошедшего СВ (сделал), 3) настоящего несовершенного (делаю), 4) настоящего-будущего (сделаю), 5) будущего несовершенного (буду делать).

Функционирование указанных видо-временных форм русского глагола тесно связано с признаком временной локализованности / нелокализованности действия.

Категорию Л/НЛ мы (вслед за А. В. Бондарко) трактуем как оппозицию следующих семантических компонентов:

1) конкретность, определенность местоположения единичного действия и ситуации в целом на временной оси, то есть эпизодическая прикрепленность такого действия (и соответственно ситуации в целом) к одному определенному моменту или отрезку времени в плане настоящего, прошедшего или будущего времени: И вот - на руках у меня человек - красный. Хоть и сквозь слезы, но я вижу - он весь красный и уже недоволен миром, барахтается, буянит и густо орет, хотя еще связан с матерью (М. Горький);

2) неконкретность, неопределенность действия, его абстрагированность (и шире - абстрагированность ситуации в целом) от конкретного момента или отрезка времени и выражение в этом случае неактуального действия, его неограниченной повторяемости или обобщенности (вневременности): Превосходная должность - быть на земле человеком, сколько видишь чудесного, как мучительно сладко волнуется сердце в тихом восхищении пред красотою! Ну да - порою бывает трудно, вся грудь нальется жгучей ненавистью и тост жадно сосет кровь сердца, но это - не навсегда дано (М. Горький).

Противопоставление конкретности / неконкретности (Л/НЛ) имеет свой план выражения. В русском языке она не опирается на систему специальных грамматических форм, является элементом «скрытой», в понимании С. Д. Кацнельсона, грамматики и находит свое выражение в функционировании форм вида и времени при участии лексических и других средств контекста.

Категория Л/НЛ, взаимодействуя с категориями темпоральное™, аспектуальности, таксиса и временного порядка, отражает языковую интерпретацию идеи времени, обозначает такие признаки объективного времени, как повторяемость, последовательность смены состояний всех материальных систем и процессов в мире. Наиболее тесным при этом оказывается взаимодействие Л/НЛ с категориями темпоральное™ и аспектуальности.

Связь с категорией темпоральное™, выражается, прежде всего, в том, что грамматические формы времени имеют различный потенциал в выражении значений Л/НЛ. Если значение Л способны выражать все временные формы, то для выражения широкого спектра значений НЛ наиболее приспособлены формы настоящего НСВ и настоящего-будущего (простого будущего) СВ.

Связь с аспектуальностью состоит, прежде всего, в том, что в русском языке противопоставление Л/НЛ представляет собой один из основных критериев, по которому различается семантический потенциал форм СВ и НСВ и который играет важнейшую роль в закономерностях функционирования видов. Если формы НСВ характеризуются возможностью реализации обоих признаков (Л и НЛ), то формы СВ связаны преимущественно, хотя и не исключительно, с понятием локализованное™.

Типы временной локализованное™ действия. В современной лингвистике конкретным действиям, локализованным во времени, уделено значительно меньше внимания, чем действиям повторяющимся, обычным,

обобщенным. Конкретность часто интерпретируется как простое, очевидное значение. Однако эти «очевидность» и «простота» не так очевидны и просты, как кажется с первого взгляда.

При построении типологии ситуаций временной локализованное™ (КСЛ), осуществленном впервые, были учтены следующие дифференциальные семантические признаки.

Первый из них - точечность / линейность локализации. Этот признак соотносим, прежде всего, с семантическим потенциалом видовых форм, взаимодействующих с темпоральной семантикой. Имеется в виду, с одной стороны, значение целостности действия, присущее формам СВ (Отец вернулся в пять часов), и, с другой стороны, способность форм НСВ обозначать действие в процессе его развертывания во времени (Он спит уже два часа).

Понятие точечное™ нуждается в уточнении применительно к перфектным ситуациям: Солнце село; Он постарел и т.п. В этих ситуациях выражается, на наш взгляд, точечность локализации, но не столько самого совершившегося действия (сесть, постареть), сколько момента восприятия наблюдателем (говорящим) наступившего результата.

Вторым критерием классификации КСЛ является признак объективности / субъективности локализации действия. В ситуациях объективной локализованное™ позиция говорящего по отношению к самому действию и определению его временных координат пассивна (нейтральна). В ситуациях субъективной локализованное™ говорящий является субъектом локализации, и местоположение действия на временной оси определяется с его точки зрения. Указанное различие можно проиллюстрировать следующими примерами: а) Пушкин родился в 1799 году и б) Я открыл окно, и в комнату ворвался свежий ветер.

Последний дифференциальный семантический признак, который используется для построения типологии КСЛ - определенность / неопределенность локализации. Речь идет о возможности / невозможности установления определенных (в различной степени) хронологических рамок локализации. Ср.: Они провели вместе двенадцать часов кряду - с семи вечера до семи утра (В. Некрасов); Дедушка, а вы весь год здесь живете? (В. Шукшин); Он стал просыпаться, но за тот неуловимый миг, который заняло пробуждение, успел прочесть и запомнить постскриптум... (В. Пелевин); Почти весь вчерашний день наши пулеметы нарочно молчали, патроны экономили (В. Некрасов).

Определенность / неопределенность локализации может быть связана и с особенностями темпоральной семантики: на наш взгляд, степень определенности хронологических рамок локализованного действия в высказываниях с формами прошедшего и настоящего времени, как правило, выше, чем в высказываниях с формами будущего времени.

Указанные дифференциальные признаки (точечность / линейность, объективность / субъективность, определенность / неопределенность

локализации) взаимодействуют между собой; КСЛ классифицируются, таким образом, комплексно. Ср., например, несколько конкретных разновидностей рассматриваемых ситуаций: а) ситуации объективной строго определенной точечной локализованное™ (Пушкин родился в 1799 году); б) ситуации субъективной строго определенной точечной локализованное™ (Телеграмму принесли ровно в семь); в) ситуации строго определенной линейной локализованное™ (Всю зиму он прожил в деревне); г) ситуации нестрого определенной точечной локализованное™ (Он обязательно напишет вам письмо); д) ситуации нестрого определенной линейной локализованное™ (Он будет жить в Москве); е) ситуации строго определенной точечно-линейной локализованное™ (Он сидит за столом и читает газету); ж) ситуации неопределенной точечной локализованное™ (Письмо я уже написал)', з) ситуации неопределенной линейной локализованное™ (Он учится в университете).

Основные типы временной нелокализованности действия. Положение о том, что в ситуациях вневременности Цыплят по осени считают; Язык до Киева доведет и т. п. временная нелокализованность действия достигает своего предела, является общепринятым в современной лингвистике. Однако в работах А. В. Бондарко и его учеников в зоне НЛ, помимо вневременности, выделяется еще два типа: простая повторяемость и узуальность,

«Троичная» система типов НЛ связана, в первую очередь, с разными ступенями мышления: 1) отражением, непосредственным восприятием действительности - простая повторяемость, 2) знанием о действительности -узуальность и 3) познанием действительности - вневременность.

В значении простой повторяемости отражается ряд конкретных явлений действительности, наблюдаемых в определенный момент или отрезок времени, то есть речь идет о неограниченной повторяемости действия в рамках конкретного эпизода. Ср. известный пример А. М. Пешковского: «...посмотрите, что делает заяц: то вскочит, то ляжет, то перевернется, то подымет уши, то прижмет их».

В ситуациях узуальности действия предстают отвлеченными от конкретного времени. Узуальность связана со значением обычной повторяемости и типичности действия для субъекта. Например: Грушницкий со своей шайкой бушует каждый день в трактире и со мной почти не кланяется-, Она запела: голос ее недурен, но поет она плохо... (М. Лермонтов).

Узуальность - наиболее сложный в структурно-семантическом отношении тип НЛ, инвариантное значение которого находит свое выражение в иерархической системе вариантных значений.

Вариативность категориальных ситуаций Л и НЛ, в первую очередь, обусловлена двумя типами пересекающихся противопоставлений:

а) единичности / неединичности (неоднократности, повторяемости) и

б) конкретности / обобщённости. Два типа указанных противопоставлений пересекаются в зоне узуальности, что и обусловливает ее семантическую

неоднородность. Узуальность имеет две разновидности: а) обычную повторяемость и б) типичность, различающиеся соотношением акциональных и признаковых сем. Значение обычной повторяемости характеризуется соединением сем реального действия и потенциального признака, а значение типичности - соединением сем реального признака и потенциального действия. Ср.: а) Мальчишка аккуратнейшим образом опаздывает каждый день на два, на три часа (А. Чехов); б) Но воду не поймаешь, не ухватишь - всегда протечет, утечет, процветет на морских берегах (Т. Толстая).

Таким образом, в двух типах НЛ (неограниченной повторяемости и обобщенности) выделяются ситуации четырех основных подтипов: ситуации простой повторяемости, ситуации обычной (узуальной) повторяемости, ситуации типичности (привычности) действия и ситуации вневременности. Два последних подтипа можно определить как ситуации неполной и полной обобщенности. Такой подход не противоречит «троичной» классификации (простая повторяемость, узуальность, вневременность), представленной в работах А. В. Бондарко и его учеников. Это скорее еще одна возможность рассмотреть типы НЛ под новым углом зрения. Соотношение двух подходов

НЛ

1. Неограниченная повторяемость 2. Обобщенность

1.1. Простая 1.2. Обычная 2.1. Неполная 2.2. Полная

(конкретная) (узуальная) (типичность)

1. И. III.

Простая Узуальность Вневременность

повторяемость

Выделение на первом этапе анализа в семантической зоне НЛ ситуаций неограниченной повторяемости и обобщенности в большей степени соответствует системе частных видовых значений. «Строевым» элементом ситуаций неограниченной повторяемости является неограниченно-кратное значение НСВ. В ситуациях обобщенности реализуются, как правило, потенциально-качественное значение НСВ и потенциальное значение СВ. Формы СВ в наглядно-примерном значении используются в ситуациях обоих типов. Описанию неограниченной (простой и узуальной) повторяемости посвящена 2 глава; описанию неполной и полной обобщенности действия - 3 глава.

Чрезвычайно важным для построения типологии КСЛ и КСНЛ является определение степени конкретности / обобщенности и определенности / неопределенности субъекта (и объекта) действия. Общая закономерность такова: в ситуациях Л субъект и (в случае наличия) объект действия всегда конкретны и определенны; в ситуациях НЛ субъект и (в случае наличия) объект действия могут быть как конкретными, так и обобщенными.

Минимальной НЛ обладает то действие, субъект которого абсолютно конкретен. Таким субъектом может быть сам говорящий, известное ему лицо или лица: Каждое воскресенье мы с отцом ходим в зоопарк (Г. Горин).

Обобщение субъектной группы может производиться 1) с учетом личного опыта говорящего и 2) без учета этого опыта.

1. Ситуации первого подтипа характеризуются двумя основными семантическими признаками: а) связью обобщаемого действия с личным опытом говорящего, включением говорящего в обобщаемую ситуацию (признак личного участия говорящего) и б) отнесением действия (или возможностью его отнесения) к другим людям (признак всеобщности). Данные ситуации представлены высказываниями, в которых отсутствует формальный субъект, а действие обозначается глагольными формами 2-го лица. При этом общий контекст может указывать на разную степень обобщенности. Ср.: Бывало, раньше выйдешь на улицу этаким, как говорится, кандибобером, а на тебя смотрят, посылают воздушные поцелуи, сочувственные улыбки, смешки и ужимки (М. Зощенко); Эх, жизнь! Пять раз в день насмеешься, пять наплачешься (М. Горький).

2. В ситуациях второго подтипа отсутствует признак личного участия, говорящий не включает себя в обобщаемую ситуацию. Этот подтип имеет две основные разновидности, определяемые по характеру обобщения, связанного с наличием / отсутствием формально выраженного ограничения возможной субъектной группы. Назовем эти разновидности а) ограниченно-групповой и б) неограниченно-групповой. Ср.: а) Я, откровенно говоря, не люблю последних новостей по радио. Сообщают о них всегда какие-то девушки (субъект -реальное, но неопределенное лицо, возможная субъектная группа ограничена рамками профессиональной принадлежности. - И.С.), невнятно произносящие названия мест (М. Булгаков); б) Прокатился такой звук, какой бывает, когда с грузовика сбрасывают (неограниченность возможной субъектной группы. -КС.) на землю листовое железо (М. Булгаков).

Максимальной степенью обобщенности характеризуются ситуации действия, типичного для целого класса возможных субъектов, названного единичным представителем. Границы таких классов могут быть различными и определяются в контексте: Что за бестия наш брат чиновник! Ей-богу, не уступит никакому офицеру: подойди какая-нибудь в шляпке, непременно зацепит (Н. Гоголь); Конечно, мужчина всю жизнь вредит самому себе: то ногу сломает, то в проруби утонет (В. Ерофеев).

Таким образом, на характер обобщения субъекта оказывают влияние следующие факторы: конкретная определенность действующего лица и его неопределенность, закрытость (исчисляемость) группы действующих лиц и расширение такой группы (определенное, неопределенное, ограниченное, неограниченное) до границ класса, включение и невключение говорящего в обобщаемую ситуацию.

Вторая и третья главы посвящены двум типам неконкретности, нелокализованности действия во времени: неограниченной повторяемости (итеративности) и обобщенности.

Во второй главе - «Ситуации неограниченно-кратного (итеративного) действия» - проанализированы две разновидности итеративности: 1) простая повторяемость и 2) обычная (узуальная) повторяемость.

Общим семантическим компонентом указанных ситуаций является относительный характер локализации. Простая повторяемость непосредственно наблюдается говорящим, то есть речь идет о конкретном эпизоде; узуальная повторяемость имеет границы (выраженные и невыраженные) временного периода, в рамках которого действие повторяется неограниченное количество раз. Таким образом, ситуации узуальной повторяемости выражают значение относительной НЛ в отличие от ситуаций вневременности, в которых абсолютность НЛ сомнений не вызывает.

Узуально-итеративные действия абстрагированы от конкретного времени, однако они могут иметь внешние (эксплицитно выраженные) временные рамки. По типу общей временной отнесенности ситуации узуальной (обычной) повторяемости делятся на несколько разновидностей: а) претеритальную, б) претеритально-презентную, в) презентную, г) презентно-футуральную и д) футуральную. Ср.: а) Она (Бэла - И.С.), бывало, нам поет песни или пляшет лезгинку (М. Лермонтов); б) Да, он действительно как будто переменился в последнее время. Он стал об усиках своих заботиться - причесывает их. И руки часто моет. И надевает новую кепку (М. Зощенко); в) Смердяков теперь за обедом каждый раз сюда лезет (Ф. Достоевский); г) Возможно, были и другие неточности, их теперь выверить трудно, поскольку встречаюсь отныне только с Петром (П. Верстаков); д) Это означало, что отныне специалистов по этой дисциплине будут готовить в государственных высших учебных заведениях, а их подготовка в негосударственных вузах будет оплачиваться из бюджета (НКРЯ)

Выделение простой повторяемости в один из типов НЛ, анализ отдельных высказываний, передающих значение повторяемости действия в рамках конкретной ситуации, требует четкого разграничения повторяемости действия в целом и повторяемости отдельных актов одного и того же действия. Речь идет об оппозиции повторяющихся действии, противопоставленных по признаку внешней / внутренней кратности, о противопоставлении двух значений: собственно повторяемости (итеративности) и многоактности (фреквентативности, или мультипликативности). Значение многоактности заключено в реальном значении глагола, действие которого состоит из ряда одинаковых воспроизводимых актов; это значение выражается многоактным СД. Значение же простой повторяемости передается формами глагольного вида, функционирующими в определенном контексте.

Основным критерием разграничения ситуаций многоактного действия и простой повторяемости, является признак интервала (а также способы его выражения). Указанный признак входит в лексическое значение мультипликативного глагола и специально в высказывании не выражается. В ситуациях простой повторяемости значение интервала получает специальное выражение: непосредственное (лексические показатели) и опосредованное (показатели множественности объекта, кванторные определения, различные пространственные уточнители и т. п.). Поэтому только полный анализ конкретных высказываний позволяет определить с достаточной степенью точности семантический тип ситуации.

2.1. Ситуации простой повторяемости обладают следующими конститутивными признаками: непосредственной наблюдаемостью (перцептивностью), конкретностью субъекта и объекта (группы субъектов и объектов), максимальной определенностью пространственно-временных характеристик высказывания.

Классическим образцом простой повторяемости в рамках непосредственного наблюдения, то есть действия, повторяющегося в конкретной ситуации, имеющей конечную локализацию на оси времени, является пример А. М. Пешковского: ... посмотрите, что делает заяц: то вскочит, то ляжет, то перевернется, то подымет уши, то приз/смет их.

Дифференциальными признаками, по отношению к которым определяются типы простой повторяемости, являются: 1) однородность/ разнородность глагольного действия, 2) единичность / множественность субъекта и 3) единичность / множественность объекта действия.

Ряд действий, повторяющихся в рамках конкретного эпизода, может быть однородным. В этом случае повторяется во всей своей целостности одно и то же действие, совершаемое одним и тем же конкретным субъектом (однородный ряд последовательно повторяющихся действий) или одно и то же действие, совершаемое сразу многими субъектами (однородный ряд одновременно-последовательного повторения действия). Ср.: Мне нравится открытая русая головка девушки, нравится смеющийся взгляд исподлобья, который она порою бросает на собеседника (В. Вересаев); Мать видела, что бумаги хватают, прячут за пазухи, в карманы, - это снова крепко поставило ее на ноги (М. Горький).

Ряд действий, повторяющихся в конкретно наблюдаемой ситуации, может быть разнородным: в этом случае повторяются различные по своей природе действия, совершаемые одним конкретным субъектом (разнородный ряд последовательно повторяющихся действий) или конкретной группой субъектов (разнородный ряд одновременно сосуществующих действий). Ср.: Жена каждую минуту бегает то за водой, то помои выносит (А. Чехов); И какие-то разные барышни и кавалеры по комнате суетятся, приборы ставят, и пробки откупоривают (М. Зощенко).

2.2. Ситуации обычной (узуальной) повторяемости обладают конкретным субъектом и внешним временным ограничением. Коренное отличие обычной повторяемости от простой состоит в том, что в семантический потенциал первой, помимо семы реального действия, включается сема потенциального признака, то есть, помимо основного значения неограниченной итеративности, рассматриваемые ситуации характеризуются и периферийным значением типичности.

Помимо конкретного субъекта и внешнего временного ограничения, ситуации обычно повторяющегося действия обладают признаком интервала -обязательным семантическим компонентом значения повторяемости.

Принимая в качестве критерия дальнейшей субкатегоризации признак интервала, отметим, что сами интервалы между отдельными актами повторения могут быть характеризованными и нехарактеризованными.

Отличительная черта ситуаций нехарактеризованной повторяемости -отсутствие какой бы то ни было характеристики интервалов между отдельными актами повторения указанного действия при общей констатации наличия таких интервалов. Средства такой констатации могут быть различными: морфологическими, лексическими, синтаксическими. Ср. высказывания, в которых на наличие интервалов указывает а) форма множественного числа существительного, обозначающего объект действия, б) лексическое значение глагола, в) синтаксические конструкции с союзом или...или: а) Вы пишете мне, мой ангел, письма по четыре страницы быстрее, чем я успеваю их прочитать (А. Пушкин); б) Хозяйки даже радовались тому, что их сады посещает фон Зайниц (А. Чехов); в) Вора он или запирает на сутки в погреб, или сечет крапивой, или же отпускает на свою волю, предварительно только раздев его донага (А. Чехов).

Особое внимание уделено в работе ситуациям обусловленной повторяемости: Отношения же мои с этой семьей по-прежнему отменные... Всегда кланяюсь, если встречаю кого-нибудь из них (А. Чехов).

Особенностью ситуаций характеризованной повторяемости является наличие в них специального указания на характер повторяемости с точки зрения определенности / неопределенности интервала между отдельными повторяющимися действиями. Характеризация интервалов может происходить двумя способами: 1) по признаку регулярности / нерегулярности (Р/НР) и 2) по признаку частотности / нечастотности (Ч/НЧ). Р/НР - признаки, отражающие объективные свойства любого реально повторяющегося действия, а именно равномерность / неравномерность интервалов между повторяющимися действиями. Ч/НЧ - субъективная характеристика действия, оценка его повторяемости (регулярной или нерегулярной) с точки зрения говорящего.

Именно поэтому возможны различные сочетания указанных признаков. Основной способ характеризации интервалов - лексический. Ср. высказывания, передающие ситуации а) регулярного, б) регулярно-частотного, в) регулярно-нечастотного, г) нерегулярно-нечастотного, д) собственно-частотного,

е) собственно-нечастотного действия: а) В городе в полдень стреляет пушка (Б. Сергуненков); б) Ты каждый день это говоришь, а между тем он все ходит и ходит (А. Чехов); в) И теперь ты ходишь на работу два раза в неделю и коллег видишь редко (С. Родионов); г) Принимают они только иногда, в неопределенное время, за кулисами или садясь за ужин (А. Чехов); д) Я злюсь очень часто, вот на них, на Ивана Федоровича особенно (Ф. Достоевский); е) Гость сказал, что столичные журналы попадают ему крайне редко (Ю. Нагибин).

В 3 главе - «Ситуации обобщенного действия» - рассматриваются две разновидности обобщенного, не локализованного во времени действия:

1) ситуации типичности (неполной обобщенности) и 2) ситуации вневременности (полной обобщенности.

3.1. Значение типичности действия характеризуется соединением семы реального признака с семой потенциального действия. Отметим, что данное значение обычно рассматривается в рамках узуалыюсти. Однако отвлечение от конкретного ряда реально повторяющихся действий и актуализация семы признака в ситуациях типичности позволяет классифицировать последние как ситуации неполной обобщенности, а значит, и сопоставлять их непосредственно с полной обобщенностью (вневременностью).

Чаще всего объектом характеризации является субъект узуально-типичного действия; в особых случаях - само действие. По этому критерию выделяются ситуации субъектно-квалитативной и предикатно-квалитативной узуальности. Однако основным критерием все же является тип характеризующего значения.

Узуально-квалитативные ситуации типичности представлены двумя разновидностями: 1) ситуациями преимущественно констатируемыми и

2) ситуациями интерпретационно-оценочными. Различие между ними состоит в следующем: если в ситуациях первой разновидности констатируемая характеристика субъекта или предиката проявляется с большей или меньшей степенью регулярности, то в ситуациях второй разновидности характеристика возникает либо на основании субъективной оценки свойства и склонностей субъекта, либо на основании интерпретации говорящим того или иного действия (даже единичного, реально не повторяющегося) как присущего субъекту, типичного для него. Ср.: 1) Кажется мне, что она где-нибудь в Киеве милостыню собирает. И водку пьет. А пьяную ее полицейские по щекам бьют (М. Горький); 2) — Как! — сказал Нарумов, — у тебя есть бабушка, которая угадывает три карты сряду, а ты до сих пор не перенял у нее ее кабалистики? (А. Пушкин).

В ситуациях преимущественно констатируемой квалитативное™ выделяется ряд вариантов, в которых представлены различные аспекты квалитативного значения: а) ситуации индивидуально-групповой,

б) классификационной, в) потенциальной, г) собственно индивидуальной и д) экзистенциально-групповой квалитативности.

Под индивидуально-групповой мы понимаем индивидуальную характеристику конкретного субъекта как представителя определенного класса: биологического вида, профессиональной или какой-либо другой группы, имеющей четкие рамки и классификационные признаки. Например: Ну, вообще - поэт. Мировоззрение. Пылкая, забывчивая натура. Стихи пишет. Любитель цветов и хорошо покушать (М. Зощенко).

Классификационную квалитативность можно определить следующим образом: субъект совершает действия, которые позволяют сделать вывод о его принадлежности к определенному классу, той или иной группе: Петр Петрович Лыеов идеалист до конца ногтей, хотя и служит в банкирской конторе Кунст и К0. Он поет жиденьким тенором, играет на гитаре, помадится и носит светлые брюки, а все это составляет признаки, по которым идеалиста можно отличить от материалиста за десять верст (А. Чехов).

Ситуации потенциальной квалитативности характеризуются наличием модальных значений возможности / невозможности и умения совершать те или иные действия: Мой друг говорит на трех европейских языках, но не умеет говорить с женщинами (А. Чехов). В том случае, если значение потенциальной квалитативности передается формами СВ, то или иное действие субъекта, определяемое его свойствами, мыслится как возможное в любую минуту или невозможное ни в какие моменты времени. Ср.: Он негодяй! И уворует, еэ/сели что плохо лежит, и подчистить мастер, и наябедничать готов (А. Чехов); Он малый не промах, никому не спустит (А. Пушкин).

Под собственно индивидуальной (индивидуально-обусловленной) понимается такая характеристика, которая отражает индивидуальные особенности совершения действия, не имеющего строго индивидуального характера и возможного для неограниченной субъектной группы, конкретным субъектом: Она не дама, не барыня, а лавочница с угловатыми манерами: ходит - руками машет, сидит, положив ногу на ногу, покачиваясь взад и вперед всем корпусом, лежит, подняв ноги, и т. д. (А. Чехов).

В качестве особой разновидности ситуаций преимущественно констатируемой квалитативности выделяются ситуации экзистенциально-групповой квалитативности, в которых актуализируется значение существования определенной группы субъектов, обладающих характерными чертами. Например: Сейчас существует новый тип людей: они приобретают книги как мебель, чтобы казаться идущими в ногу со временем (Е. Евтушенко); Люди делятся на тех, кто ночью тратит деньги, и на тех, кто их зарабатывает (В. Ерофеев).

Ситуации интерпретационно-оценочной квалитативности отличаются от рассмотренных выше тем, что характеризующее значение в них определяется не объективными свойствами характеризуемого объекта, а точкой зрения

говорящего, выражающейся либо в оценке, либо в интерпретации того или иного действия как присущего субъекту. Следовательно, можно выделить ситуации а) интерпретационно-квалитативные и б) оценочно-квалитативные. Ср.: а) Грушницкий слывет отличным храбрецом; я видел его в деле: он махает шашкой, кричит и бросается вперед, зажмурив глаза. Это что-то не русская храбрость! (М. Лермонтов); б) Он прекрасно чистит сапоги, еще лучше вешает лишних собак, обворовывает всех и вся и бесподобно шпионит (А. Чехов).

3.2. В ситуациях вневременности абстрагирование (мысленное отвлечение) от конкретного момента или отрезка времени достигает своего предела. Вневременные ситуации, помимо признака временной нелокализованности, характеризуются поэтому следующими конститутивными признаками: максимальной степенью генерализации субъекта, принципиальной невозможностью пространственно-временных ограничений, а также специфической позицией говорящего, который становится выразителем общечеловеческого опыта.

Субъектом вневременного действия может быть обобщенное лицо, естественный класс (птицы, волки, люди), отвлеченное понятие (правда, любовь, зло, терпение), а также природное явление или вещество (ветер, дождь, железо, дерево). В ситуациях вневременности выражаются действия, происходящие или возможные в любое время, с любым членом класса субъектов, или же процессы, изменения, происходящие в предметах при тех или иных условиях их взаимодействия в силу физических или других объективных (материальных) свойств самих этих предметов. Например: Зло порождает зло; Зимой железо от холода сжимается; Перед смертью не надышишься. Еще раз заметим, что ситуации постоянного действия (Земля вращается вокруг Солнца), как и ситуации обобщенного факта, к вневременным, на наш взгляд, не относятся: противопоставление Л/НЛ в них дезактуализируется.

Принимая в качестве критериев классификации вневременных ситуаций тип характеризующего значения, расчлененность / нерасчлененность объекта характеристики, а также наличие / отсутствие значения потенциальности, можно выделить несколько разновидностей ситуаций:

а) ситуации обязательной характеристики, в которых характеризующее действие является обязательным для всех субъектов, составляющих названный класс: Хирург режет разные язвы и карбункулы на наших скоропортящихся телах, способных каждую минуту загнить и зачервиветь. Водолаз откачивает воду и ныряет на дно морское. Дворник стережет дом и открывает калитку (М. Зощенко);

б) ситуации нерасчлененной квалитативное™, в которых комплексную характеристику получает вся денотативная ситуация в целом: В теплое время над водой поднимается пар (Л. Толстой);

в) вневременно-потенциальные ситуации: Цыплят по осени считают; После драки кулаками не машут; Язык до Киева доведет; Без труда не вынешь рыбку из пруда (В. Жуков).

В каждой из разновидностей выделяются варианты и подварианты. В этих вариантах практически не используются специальные лексические показатели повторяемости, доминирует значение обобщенности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключении представлены результаты проведенного исследования.

В аспектуально-темпоральном комплексе русского языка получает интерпретацию идея времени. Вершинное положение в указанном комплексе занимает категория аспектуальности.

Аспектуальные значения чрезвычайно разнообразны. В рамках ФСП аспектуальности на первом этапе анализа выделяют разные типы значений и прежде всего аспектуальность качественную и количественную.

Качественная аспектуальность охватывает противопоставления действия (процесса) состоянию или отношению, а также предельности / непредельности.

Количественная аспектуальность характеризует действия 1) по количеству «крат» (однократности / многократности), 2) по степени длительности и 3) по степени интенсивности.

В настоящем диссертационном исследовании, посвященном субкатегориальным значениям конкретности и обобщенности, рассматривалась, прежде всего, характеристика действия по количеству «крат», при этом учитывался тот факт, что степени кратности могут комбинироваться с другими показателями количественной аспектуальности: степенями длительности и интенсивности.

По критерию однократности / многократности, выделяются три группы действий: 1) однократные (разовые, «монотемпоральные»), 2) многократные (повторяющиеся, «политемпоральные») и 3) постоянно наличные, всегда существующие состояния и отношения (типа Земля вращается вокруг Солнца). Последняя группа занимает особое место в данной классификации: значение постоянного состояния или отношения не является разовым (и в этом смысле не является единичным), в то же время оно не связано с повторяемостью («политемпоралыюстыо»), В ситуациях постоянного отношения представлено действие (в широком смысле), которое занимает весь период существования субъекта, «всевременное» и являющееся неотъемлемой характеристикой субъекта. Такое действие оказывается как за пределами противопоставления единичности (однократности) / множественности (многократности), так и за пределами противопоставления конкретности / обобщенности.

Противопоставление многократных действий однократным в русском языке рассматривалось в рамках семантической категории и базирующемся на нем ФСП кратности. Единичность (однократность) действия при этом

интерпретировалась как «простое» и «очевидное» значение, а многократность получала дальнейшую субкатегоризацию.

За пределами классификации многократности (собирательная и итеративная), предложенной B.C. Храковским, остается ряд значений, которые трудно интерпретировать как единичные. Это значения обобщенно-фактического (Мы уже говорили с ним об этом), ограниченно-кратного (Я дважды обращался к нему), суммарного (Я три раза выстрелил в воздух), повторного (Я опять обратился к нему), прерванного и возобновленного (Работы на стройке возобновились) действия.

В обобщенно-фактическом значении представлена самая общая констатация наличия или отсутствия действия без указания на его единичность или многократность.

Ограниченная кратность близка в одних ситуациях к конкретно-процессному значению, но значительно чаще - к обобщенно-фактическому значению, в котором дезактуализируется противопоставление единичности / многократности.

В суммарном значении можно обнаружить признаки и множественности, и единичности: несколько осуществившихся действий интерпретируются как единый результат, сумма, конкретный факт, локализованный во времени. В этом смысле суммарное значение можно признать производным от конкретно-фактического.

Значения повторного, а также прерванного и возобновленного действия близки к значению ограниченной кратности. Они не характеризуют ситуацию как множественную, неограниченно повторяющуюся, а лишь указывают на связь некоторой конкретной, локализованной во времени, ситуации с другими. Указанные значения связаны в первую очередь с лексическими показателями типа вновь, опять и т. п. В ситуациях повторного и прерванного действия доминирующим оказывается значение конкретности.

Таким образом, наиболее эксплицитно множественность действия выражена в ситуациях итеративности, представляющих бесконечную повторяемость нелокализованного во времени действия.

Противопоставление J1/HJI оказывается важным для анализа аспектуальных значений. Аспектуальность, обозначая характер распределения действия во времени, входит в более широкую сферу, связанную с идеей времени. Эта сфера, помимо аспектуальности («внутреннего времени» действия), включает таксис (соотношение действий во времени), темпоральность (внешнее время) и временную локализованность / нелокализованность (особый тип соотношения внутреннего и внешнего времени).

Семантические противопоставления единичности / неединичности (повторяемости) и конкретности / неконкретности действия в русском языке соотносятся с двумя ФСП: кратности, входящим в группировку аспектуальных полей, и Л/НЛ. Два этих поля имеют широкую зону пересечения, но не

совпадают. Так, например, выделяются кратные ситуации многоактного и дистрибутивного действия, которые тем не менее характеризуются признаком временной локализованное™. С другой стороны, признаком временной нелокализованности обладают ситуации обобщенного, потенциального действия (Его не обманешь; Язык до Киева доведет), в которых специально не выражается повторяемость.

В аспектологии представлено несколько классификационных схем повторяемости и обобщенности. В то же время значение единичности (конкретности), локализованное™ во времени рассматривается обычно как очевидное, что не соответствует действительности. Значение единичности также имеет свою структуру и может быть представлено как совокупность субкатегориальных значений. В настоящей монографии впервые предпринята попытка такой субкатегоризации.

При построении типологии ситуаций единичного действия, локализованного во времени, учтены следующие дифференциальные семантические признаки: точечность / линейность локализации (признак, соотносимый, прежде всего, с семантическим потенциалом видовых форм при их взаимодействии с темпоральной семантикой, имеется в виду способность форм НСВ обозначать действие в процессе его развертывания во времени), определенность / неопределенность локализации (другими словами, возможность / невозможность установления хронологических рамок локализации), а также объективность / субъективность локализации.

Основными критериями для их выявления субкатегориальных значений неконкретности (неограниченной повторяемости и обобщенности) являются следующие: степень обобщенности субъекта действия, наличие / отсутствие пространственно-временных ограничителей, специальных показателей повторяемости, квалитативно-модальных оттенков значения; способ отражения явлений объективной действительности (перцепция, фиксация, интерпретация, обобщение). Для каждого из основных типов неограниченной повторяемости (простой и обычной) и обобщенности (типичности и вневременное™) определены возможные сочетания названных компонентов. Набор дифференциальных признаков не отличается однородностью. Однако их разнородность не противоречит принципу естественной классификации: не исследователь навязывает фактам языка критерии отбора и классификации, а язык заставляет учитывать при анализе специфику отдельных фактов.

В русском языке значения конкретности / обобщенности находят свое выражение в функционировании форм вида и времени при участии лексических, синтаксических и некоторых других средств контекста.

Под средством выражения понимается единица, модель построения, используемая для выражения различных видов содержания. Совокупность средств выражения того или иного содержания, образующих определенную систему, составляет способ выражения.

В зависимости от средств выделяются следующие способы выражения конкретной единичности, простой и обычной повторяемости; неполной и полной обобщенности: 1) аффиксальный, словообразовательный, передающий повторяемость действия аффиксальными морфемами (способы действия);

2) морфологический (видо-временные формы глагола), используемый для выражения неограниченной кратности и потенциальной качественности;

3) лексико-семантический, передающий значение Л/НЛ через лексическую семантику глагола; 4) лексико-синтаксический (глагол + специальный показатель регулярной / нерегулярной, частотной / нечастотной, обычной повторяемости); 5) синтаксический (совокупность всех синтаксических средств не только в высказывании, но и в более широком контексте).

Кроме того, значение обобщенности может выражаться опосредованно: способом представления субъекта, объекта, их качественной и количественной характеристикой и оценкой.

ФСП кратности и ФСП Л/НЛ относятся к полям моноцентрического типа. Основной способ выражения категориального и субкатегориальных значений Л/НЛ - морфологический. Центральными средствами выражения являются формы вида и времени в их взаимодействии, причем маркированное средство -формы НСВ, способные передавать любые оттенки и конкретности (локализованное™), и неконкретности (нелокализованности: повторяемости и обобщенности).

Формы СВ, способные обозначать точечную (в некоторых случаях -линейную) локализованиость, в ситуациях неконкретного действия выражают не столько значение нелокализованности, сколько служат для передачи дополнительных оттенков внезапности, редкой нерегулярности, интенсивности повторяющего действия, для обозначения комплекса нескольких действий или же в целях придания выражаемому действию большей наглядности.

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях:

Монографии:

1. Смирнов И.Н. Категория временной локализованное™ действия в современном русском языке. - СПб. Изд-во РГПУ им. А.И.Герцена, 2001. -123 с. (7,75 п. л.).

2. Смирнов И.Н. Выражение повторяемости и обобщенности действия в современном русском языке. - СПб.: Наука; Сага, 2008. - 160 с. (10 п. л.).

Разделы коллективных монографий ИЛИ РАН:

3. Смирнов И.Н. Семантика субъекта/объекта и временная локализованность // Теория функциональной грамматики. Субъектность. Объектность. Коммуникативная перспектива высказывания. Определенность / неопределенность. - СПб.: Наука, 1992. - С. 154 - 166. (0,8 п. л.).

4. Смирнов И.Н. Семантика качественности и временная локализованность // Теория функциональной грамматики. Качественность. Количественность. - СПб.: Наука, 1996. - С. 93 - 107. (1 п. л.).

5. Смирнов И.Н. Ситуации временной нелокализованности действия и семантика интервала (на материале русского языка) // Проблемы функциональной грамматики. Категории морфологии и синтаксиса в высказывании. - СПб: Наука, 2000. - С. 241 - 257. (1 п. л.).

6. Смирнов И.Н. Вариативность ситуаций гномичности в современном русском языке // Проблемы функциональной грамматики: Семантическая инвариантность/вариантность. - СПб.: Наука, 2003. - С. 119 - 133. (1 п. л.).

7. Смирнов И.Н. Категориальные ситуации временной локализованное™ / нелокализованности действия в современном русском языке // Проблемы функциональной грамматики: Категоризация семантики. -СПБ.: Наука, 2008. - С. 192 -231. (2,5 п. л.).

Разделы коллективных монографий РГПУ им. А. И. Герцена:

8. Смирнов И.Н. Лексикографическая интерпретация семантической структуры производного глагола // Диалектная лексикология и лексикография: Брянские говоры. (К 90-летию проф. В.И. Чагишевой): Коллективная монография. - СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 1999. - С. 71-79. (0,5 п. л.).

9. Смирнов И.Н. Функциональный анализ и лексикографическая интерпретация диалектного слова // Диалектная лексикология и лексикография: Брянские говоры. (К 90-летию проф. В.И. Чагишевой): Коллективная монография. - СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И.Герцена, 1999. - С. 139-149. (0,7 п. л.).

Научные статьи, опубликованные в ведущих периодических изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

10. Смирнов И.Н. Избыточность в сфере глагольного слово- и формообразования // Труды Института лингвистических исследований РАН = «ACTA LINGÜISTICA PETROPOLITANA». - Т. VI, часть 2. -Избыточность в грамматическом строе языка. - СПб.: Наука, 2010. - С. 272 - 298. (0,9 п. л.).

11. Смирнов И.Н. Семантика качественности в ситуациях вневременности (на материале современного русского языка) // Известия Российского государственного педагогического университета им.

А.И. Герцена = Izvestia: Herzen University Journal of Humanities & Sciences. -Научный журнал. - СПб., 2010. - № 124. - С. 217 - 225. (0,9 п. л.).

12. Смирнов И.Н. Категория временной локализованное™ / нелокализованности действия и ее взаимодействие с темпоральностью и аспектуалыюстыо // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена = Izvestia: Herzen University Journal of Humanities & Sciences. - Научный журнал. - СПб., 2010. - № 126. - С. 186 - 194. (0,9 п. л.).

13. Смирнов И.Н. Кратность глагольного действия и средства ее выражения в современном русском языке // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена = Izvestia: Herzen University Journal of Humanities & Sciences. - Научный журнал. - СПб., 2010.-№ 137.-С. 106-115. (0,9 п. л.).

14. Смирнов И.Н. О соотношении аспектуальных и словообразовательных значений в семантической структуре производного глагола // Вестник Ленинградского государственного университета имени A.C. Пушкина. Научный журнал. - 2010. - № 4 (Том I. Филология). - С. 79 -88. (0,6 п. л.).

15. Смирнов И.Н. Противопоставление действий по признаку локализованное™ / нелокализованности во времени: спорные случаи истолкования // Вестник Ленинградского государственного университета имени А.С.Пушкина. Научный журнал. - 2011 (март). -№ 1 (Том I. Филология). - С. 75 - 83. (0,6 п. л.).

16. Смирнов И.Н. Признак временной локализованное™ / нелокализованности действия в аспектуальной семантике русского глагола // Сибирский филологический журнал. - 2011 (июнь). - № 2. - С. 172-180. (0,9 п. л.).

17. Смирнов И.Н. Выражение интервала в ситуациях неограниченно-кратного действия (на материале современного русского языка) // Вестник Череповецкого государственного университета. - 2011 (сентябрь). - № 3 (31). - Т. 1. - С. 61 - 66. (0,6 п. л.).

Научные статьи, опубликованные в иностранных изданиях:

18. Смирнов И.Н. Значение интервала и его выражение в русском языке // Slavische Sprachwissenschaft und Interdisziplinarität. - № 1 / Specimina Philologiae Slavicae. - Band 106. - München: Verlag Otto Sagner, 1995. - S. 107 -125.(1,2 п. л.).

19. Смирнов И.Н. Выражение неконкретности действия в памятниках древнерусской письменности // Slavische Sprachwissenschaft und Interdisziplinarität. - № 3 / Specimina Philologiae Slavicae. - Band 111. - München: Verlag Otto Sagner, - 1996. - S. 161 -177. (1 п. л.).

20. Смирнов И.Н. О статусе префикса в семантической структуре производного глагола // Slavische Sprachwissenschaft und Interdisziplinarität. -№ 6 / Specimina Philologiae Slavicae. - Band 129. - München: Verlag Otto Sagner, 2000. -S. 183 - 195. (0,87 п. л.).

Научные статьи и материалы докладов:

21. Смирнов И.Н. Выражение обычности действия в высказываниях с формами настоящего времени (на материале брянских говоров) // Брянские говоры. Диалектное слово и аспекты его изучения: Межвуз. сб. научн. тр. - JL: Изд-во ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1985. - С. 101 - 109. (0,55 п. л.).

22. Смирнов И.Н. О зависимости семантики нелокализованности действия во времени от степени генерализации субъекта (на материале русского языка) // Лингвистические исследования 1985: Грамматические категории в разносистемных языках. - М.: Наука, 1985. - С. 199 - 206. (0,5 п. л.).

23. Смирнов И.Н. Выражение обычности действия в памятниках древнерусской письменности (на примере «Хождения игумена Даниила») / ЛГПИ им. А.И.Герцена. - Л., 1986. - 12 с. - Деп. в ИНИОН АН СССР от 25.04.86. - № 25019. (0,75 п. л.).

24. Смирнов И.Н. Семантическая структура наречия всегда и ее отражение в словарях (К вопросу о функционально-грамматической характеристике многозначного слова) // Диалектное слово в лексикографическом аспекте: Межвуз. сб. научн. тр. - Л.: Изд-во ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1986. - С. 86 - 90. (0,3 п. л.).

25. Смирнов И.Н. Ситуации вневременности в современном русском языке // Функциональный анализ грамматических форм и конструкций: Межвуз. сб. научн. тр. - Л.: Изд-во ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1988. - С. 31 - 41. (0,6 п. л.).

26. Смирнов И.Н. Лексические средства выражения итеративности в брянских говорах // Диалектное слово в лексикосистемном аспекте: Межвуз. сб. научн. тр. - Л.: Изд-во ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1989. - С. 108 - 116. (0,55 п. л.).

27. Смирнов И.Н. Категория временной нелокализованности действия и ее конкретно-речевые реализации // Тезисы 6-ой межвузовской научной конференции молодых ученых / Липецкий государственный педагогический институт; Елецкий государственный педагогический институт. - Липецк: Изд-во Липецкого педагогического института, 1992. - С. 134-135. (0,1 п. л.).

28. Смирнов И.Н. О референциальных особенностях аспектуальной семантики // Русистика: Лингвистическая парадигма конца XX века / Материалы научной конференции, посвященной 80-летию филологического факультета РГПУ им. А.И. Герцена и 75-летию проф. С.Г. Ильенко. - СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 1999. - С. 133 - 135. (0,15 п. л.).

29. Смирнов И.Н. Простая повторяемость как переходная зона между локализованностью и нелокализованностью действия во времени // Язык.

Функции. Жизнь: Сборник статей в честь профессора A.B. Бондарко / РГПУ им. А.И. Герцена, кафедра русского языка. - СПб., 2000. - С. 134 - 144. (0,7 п. л.).

30. Смирнов И.Н. Универсальные высказывания в русском языке и позиция говорящего // Говорящий и слушающий: языковая личность, текст, проблемы обучения: Материалы Меяеду народной научно-методической конференции (Санкт-Петербург, 26-28 февраля 2001 г.) / Отв. ред. В.Д. Черняк. -СПб.:СОЮЗ,2001.-С. 187- 189.(0,15 п. л.).

31. Смирнов И.Н. К вопросу о содержательных типах временной нелокализованности действия в русском языке // Функционально-лингвистические исследования: Сборник научных статей в честь профессора A.B. Бондарко. - СПб.: Наука, Сага, 2005. - С. 115 -123. (0,5 п. л.).

32. Смирнов И.Н. Выражение повторяемости действия в говорах Брянской области // Русское слово и русский текст: история и современность. СПб: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2007. - С. 72 - 81. (0,6 п. л.).

33. Смирнов И.Н. Повторяемость и обобщенность как типы нелокализованности действия во времени // Типология языка и теория грамматики /Мат. междун. конференции, поев. 100-летию со дня рождения С.Д. Кацнельсона. - СПб: Нестор-История, 2007. - С. 181 -182. (0,1 п. л.).

34. Смирнов И.Н. Вид глагола и признак временной локализованное™ действия // Русский язык в современной науке и гуманитарные технологии в образовании: материалы научно-практической конференции («Герценовские чтения - 2008»), - СПб.: Сага, 2008. - С. 85 - 87. (0,15 п. л.).

35. Смирнов И.Н. Противопоставление временной локализованное™ / нелокализованности действия в контексте аспектологических исследований русского глагола // Слово. Словарь. Словесность: Петербургский контекст русистики начала XXI века. - СПб.: Сага, 2008. - С. 350 - 355. (0,4 п. л.).

36. Смирнов И.Н. Лексико-семантический способ выражения неконкретности действия в современном русском языке // Языковая картина мира. Лексика. Текст: Сб. научных статей, посвященных юбилею профессора Н.Е. Сулименко. - СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2009. - С. 122 - 126. (0,5 п. л.).

37. Смирнов И.Н. О представлении аспектуальных значений в лексикографии // Слово. Словарь, Словесность (к 225-летию основания Российской Академии): Материалы Всероссийской научной конференции. -СПб.: Сага, 2009. - С.56 - 58. (0,15 п. л.).

38. Смирнов И.Н. Функционально-семантическое поле временной локализованное™ / нелокализованности действия в аспектуально-темпоральном комплексе русского языка // Научное наследие В.Г. Адмони и современная лингвистика: Материалы Международной научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения В.Г. Адмони. - СПб.: Нестор-История, 2009. - С. 230 - 231. (0,1 п. л.).

Подписано в печать 11.10.2011 г. Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 2,3. Тираж 100 экз. Заказ № 2272.

Отпечатано в ООО «Издательство "JIEMA"» 199004, Россия, Санкт-Петербург, В.О., Средний пр., д. 24 тел.: 323-30-50, тел./факс: 323-67-74 e-mail: izdjema@mail.ru http://www.Iemaprint.m

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Смирнов, Игорь Николаевич

ВВЕДЕНИЕ.

Глава 1. ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЯ ЕДИНИЧНОСТИ / НЕЕДИНИЧНОСТИ И КОНКРЕТНОСТИ / НЕКОНКРЕТНОСТИ ДЕЙСТВИЯ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ.

1.1. ВЫРАЖЕНИЕ ЗНАЧЕНИЙ КАЧЕСТВЕННОЙ И КОЛИЧЕСТВЕННОЙ АСПЕКТУАЛЬНОСТИ.

1.2. ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ ТИПОЛОГИЯ ГЛАГОЛОВ СОВЕРШЕННОГО И НЕСОВЕРШЕННОГО ВИДОВ.

1.3. УПОТРЕБЛЕНИЕ ВИДОВ (ЧАСТНЫЕ ВИДОВЫЕ ЗНАЧЕНИЯ РУССКОГО ГЛАГОЛА).

1.3.0. Общие замечания.

1.3.1.Частные значения совершенного вида.

1.3.2. Частные значения несовершенного вида.

1.4. СПОСОБЫ ДЕЙСТВИЯ РУССКОГО ГЛАГОЛА.

1.4.0. Вступительные замечания.

1.4.1. Способы действия (аспектуальные разряды) в интерпретации М. А. Шелякина.

1.4.2. Способы действия в интерпретации Н. С. Авиловой («узкий подход», представленный в «Русской грамматике»).

1.5. ТИПЫ ЗНАЧЕНИЙ РУССКИХ ПРЕФИКСАЛЬНЫХ ГЛАГОЛОВ: ОПЫТ ЕСТЕСТВЕННОЙ КЛАССИФИКАЦИИ.

1.5.0. Общие замечания.

1.5.1. Глагольные приставки и типы производных значений.

1.5.2. Значения глагольной приставки про-: соотношение лексических и грамматических компонентов.

1.5.3. Глагол бить и мотивированные им префиксальные глаголы.

1.5.4. Система значений глагола побить.

1.5.5. Заключительные замечания.

1.6. ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ КРАТНОСТИ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ.

1.7. ТЕМПОРАЛЬНОСТЬ И ТИПЫ УПОТРЕБЛЕНИЯ ВИДО-ВРЕМЕННЫХ ФОРМ.

1.7.0. Общие замечания.

1.7.1. Прошедшее несовершенное.

1.7.2. Настоящее несовершенное.

1.7.3. Будущее несовершенное.

1.7.4. Прошедшее совершенное.

1.7.5. Настоящее-будущее совершенное.

1.7.6. Видо-временные формы и признак временной локализованное™ / нелокализованности действия.

1.8. СЕМАНТИЧЕСКАЯ КАТЕГОРИЯ ВРЕМЕННОЙ ЛОКАЛИЗОВАННОСТИ / НЕЛОКАЛИЗОВАННОСТИ ДЕЙСТВИЯ В

СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ.

1.8.0. Общая характеристика категории.

1.8.1. Типы временной локализованности действия.

1.8.2. Основные типы временной нелокализованности действия.

1.8.3. Временная нелокализованность действия и степень обобщенности субъекта.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Смирнов, Игорь Николаевич

Диссертация посвящена исследованию семантической вариативности в рамках аспектуально-темпорального комплекса русского языка, функциональному анализу значений конкретности / обобщенности глагольного действия (и ситуации в целом), а также описанию средств выражения указанных значений.

Актуальность исследования обусловлена несколькими обстоятельствами.

1. Для современной лингвистической науки в целом (и грамматики в частности) характерен интегральный подход к изучению языковых фактов, интерес к «надкатегориальным» единствам и семантическим комплексам, одним из которых и является аспектуально-темпоральный комплекс, ставший объектом научного анализа относительно недавно. Большое значение имеет тот факт, что в указанный комплекс входят как грамматические категории, которые опираются на специальные формы выражения (например, категории вида и времени), так и категории, которые, не опираясь на специальные грамматические формы и синтаксические конструкции, находят свое выражение в закономерностях функционирования тех или иных грамматических форм во взаимодействии друг с другом и окружающим контекстом (например, категория временной локализованности / нелокализованности действия - Л/НЛ).

2. Противопоставление двух групп выражаемых языком фактов: конкретных {Я вижу, как друзья машут мне рукой) и обобщенных (После драки кулаками не машут) - уже служило предметом научного 6 описания для многих ученых и разных лингвистических школ. Это противопоставление в различных терминах: кратности (единичности, однократности) / многократности (неоднократности), конкретности / неконкретности, временной локализованное™ / нелокализованности -рассматривалось в аспектологии, теории референции, когнитологии. Разница в подходах вызвала необходимость решения проблем как общего, так и частного (даже терминологического) характера. В нашем случае в комментариях нуждаются многие понятия, в том числе -ситуация, конкретность и обобщенность.

В любой области человеческой деятельности, понимаемой максимально широко: как выполнение тех или иных физических действий, как испытываемое эмоциональное или интеллектуальное состояние, как восприятие окружающей действительности, складывается некоторая совокупность фактических обстоятельств, между которыми существует причинная, временная, пространственная или иная связь и которые в силу этой связи образуют целостную систему элементов, называемую ситуацией. Н. И. Кондаков в Логическом словаре определяет ситуацию как наступление множества событий, стечение всех жизненных обстоятельств и положений, открывающихся восприятию и деятельности человека (см. [Кондаков 1976: 546]).

Безусловно, непосредственному восприятию открывается конкретная ситуация, обладающая точной, конкретной локализацией во времени и представляющая собой либо единичный целостный факт, либо единичный развивающийся процесс. Такая конкретная денотативная ситуация получает свое выражение в языке прежде всего в семантических категориях, составляющих аспектуально-темпоральный комплекс.

Функционально-семантическая категоризация указанного комплекса, предполагающая противопоставление аспектуальнотемпоральных значений и взаимодействие форм их выражения, обусловливает возможность обозначения не только конкретности, но и обобщенности ситуации.

Эта обобщенность может иметь разные степени, но всегда связана с ослаблением перцептивности и отвлечением от конкретного момента или периода непосредственного восприятия.

3. Современная аспектология - это наука (в рамках которой существуют различные школы), имеющая свою историю, традиции и значительные достижения. Однако онтологическая сложность аспектуальных значений, многообразие форм и способов их выражения, а также разные подходы к их изучению не позволяют прийти к общепризнанным решениям и однозначным выводам. Не утрачивает своей остроты и актуальности дискуссия о составе группировки аспектуальных полей, о семантическом потенциале форм совершенного (СВ) и несовершенного (НСВ) видов, о возможности / невозможности выделения их инвариантных значений, о системе частных видовых значений, о способах глагольного действия (СД), о характере взаимодействия вида с другими грамматическими категориями, о критериях выделения и анализа функционально-семантических категорий (и базирующихся на них функционально-семантических полей), пересекающихся с аспектуальностью, таких, как, например, категория Л/НЛ или категория временного порядка.

Путь к решению этих общих аспектологических проблем лежит через исследование частных вопросов, через анализ отдельных аспектуальных значений и описание системы (или комплекса) средств их выражения.

Объектом диссертационного исследования является аспектуально-темпоральный комплекс русского языка, включающий функционально-семантические категории аспектуальности, темпоральности, таксиса, временной локализованности / нелокализованности (Л/НЛ) действия. В последнее время к аспектуально-темпоральному комплексу относят также категорию временного порядка.

Единым интеграционным основанием для взаимодействия указанных категорий является идея времени в самом широком понимании. Однако в рамках аспектуально-темпорального комплекса естественным образом отмечается и четкая дифференциация этой общей идеи, связанная с различными временными ориентирами.

Категория аспектуальности отражает характер внутреннего распределения действия во времени, обозначает его длительность / недлительность, процессность / непроцессность, целостность / нецелостность, единичность / неединичность, интенсивность и различные варианты многократности.

Темпоральность обозначает отношение действия к внешнему ориентиру - грамматической точке отсчета (моменту речи).

Категория Л/НЛ отражает противопоставление конкретности действия, имеющего определенное местоположение на временной оси, обобщенности действия, абстрагированного от временной оси; при этом абстрагированность может иметь разные степени: от неограниченной повторяемости и типичности (неполной обобщенности) до вневременности (полной обобщенности).

Таксис выражает временные отношения предшествования, одновременности и следования между действиями в полипредикативных высказываниях.

Категория временного порядка отражает поток времени, воплощенный в нарративной временной упорядоченности действий, событий и состояний, и может быть отнесена к аспектологии текста.

Именно поэтому семантика временного порядка рассматривается часто как аспектуально-таксисная; мы придерживаемся этой же точки зрения.

Рассматривая временные отношения в комплексе, Э. Кошмидер характеризует три категории: временную локализованность, направительную отнесенность (аспектуальность) и собственно темпоральную отнесенность (см. [Кошмидер 1962]).

В иерархии категорий, выражающих временные отношения, вершинное положение занимает Л/НЛ. Эта категория по сути дела определяет и даже обусловливает другие компоненты временного комплекса: аспектуальность и темпоральность (к ним можно добавить и таксис, так как Э. Кошмидер, не называя самого термина, тем не менее рассматривает специфику выражения отношений одновременности и предшествования одного действия другому). Лишь те факты и ситуации, которые, по мнению Э. Кошмидера, обладают индивидуальным местоположением во времени, могут получать аспектуальную характеристику и определяться с точки зрения принадлежности к планам настоящего, прошлого или будущего. Ситуации, не локализованные во времени, обозначают вневременное действие и, строго говоря, не требуют аспектуальной характеристики. Такой точки зрения придерживается, например, Е. В. Падучева (см. [Падучева 1985; 1996]), определяющая частные видовые значения только тех глаголов, которые обозначают локализованные во времени действия.

В трудах Ю. С. Маслова, оказавших огромное влияние на развитие аспектологии, анализируются особенности языкового воплощения идеи времени в категориях вида, времени и таксиса (см. [Маслов 1948; 1962; 1978; 1984]). Рассматриваются и общие семантические основания указанных категорий, и дифференциальные признаки. Так, аспектуальность, по мнению Ю. С. Маслова, отличается от темпоральности отношением к признаку дейктичности: если темпоральные значения являются дейктическими, выражают ориентацию действия на момент речи, то аспектуальные значения дейктической функции не выполняют; в них идея времени проявляется как внутреннее свойство самого выражаемого действия (см. об этом [Маслов 1978: 6-7], а также [Бондарко 1999: 62-65]).

Ср. также проведенный Ю. С. Масловым анализ аспекту ал ьно-темпорально-таксисного взаимодействия в высказывании Veni, vidi, vici и его русском переводе (Я пришел, увидел и победил). В этом высказывании выделяются три типа сем: а) аспектуальные семы «достигнутое™ предела» каждого действия, б) темпоральные семы отнесенности действий к прошлому (с точки зрения говорящего) и в) таксисная сема «цепной» упорядоченности действий (см. [Маслов 1984: 7-8]).

В современной функциональной грамматике используется понятие аспектуально-таксисной ситуации, характеризующей временные соотношения между действиями (процессами и целостными фактами (см. [Акимова, Козинцева 1987], [Бондарко 19876], [Казаков 1992]).

Такое взаимодействие и функционирование комплексных ситуаций абсолютно нормальное явление для русского языка.

Конкретным предметом настоящего исследования являются значения конкретности / обобщенности ситуации, выражаемые в семантике аспектуально-темпоральных категорий, а также система разноуровневых, взаимодействующих друг с другом средств выражения этих значений.

Основная цель исследования - изучение структуры значений конкретности / обобщенности действия (и ситуации в целом) -обусловила постановку следующих задач: а) проанализировать противопоставление конкретности / обобщенности в сопоставлении с оппозициями единичности / повторяемости, однократности / многократности, временной локализованности / нелокализованности; б) определить характер соотношения значений кратности и временной нелокализованности действия; в) выделить типы, разновидности и варианты ситуаций конкретного (единичного), локализованного во времени действия; г) выделить типы, разновидности и варианты ситуаций повторяющегося, нелокализованного во времени действия; д) выделить типы, разновидности и варианты ситуаций обобщенности; е) выявить закономерности взаимодействия обобщенности (неограниченной кратности, типичности, вневременности) с темпоральными, субъектными, квалитативными и модальными значениями; ж) установить систему языковых средств выражения различных вариантов значений конкретной единичности, неограниченной повторяемости, полной и неполной обобщенности.

Решение комплекса названных задач и определяет теоретическую значимость и научную новизну диссертационного исследования.

Материалом для анализа послужили, в основном, примеры из разножанровых произведений XIX - XXI веков, а также из современных источников, использованы словарные статьи Словаря русского языка в

4-х томах под ред. А. П. Евгеньевой (MAC), учтены данные Национального корпуса русского языка ruscorpora.ru (в тексте диссертации такие примеры обозначаются аббревиатурой НКРЯ). В некоторых случаях, при общей констатации тех или иных положений, автором приводятся собственные примеры и примеры из цитируемых в диссертационном исследовании работ.

В диссертационном исследовании используется метод функционального анализа. Данная работа включается в то направление функционально-грамматических исследований, которое разрабатывается санкт-петербургской аспектологической школой на основе понятий функционально-семантического поля и категориальной ситуации и представлено работами Ю. С. Маслова, А. В. Бондарко, М. А. Шелякина, Ю. А. Пупынина и др.

Понятие функционально-семантического поля (ФСП) является чрезвычайно важным для аспектологии, так как дает системное основание для анализа функций единиц разных языковых уровней.

В концепции санкт-петербургской аспектологической школы ФСП - это базирующаяся на определенной семантической категории группировка разноуровневых языковых средств, взаимодействующих на основе общности их семантических функций. Каждое поле включает систему типов, разновидностей и вариантов определенной семантической категории, соотнесенную с формальными средствами их выражения (см. [Бондарко 1987: 13]).

Описание типов, разновидностей и вариантов того или иного значения возможно лишь при анализе конкретных речевых произведений: от единичного высказывания до целого текста. Поэтому для той модели функциональной грамматики, в рамках которой выполнено настоящее исследование, актуальным оказывается понятие категориальной ситуации (КС) - типовой содержательной структуры, которая, базируясь на определенной семантической категории и ФСП, представляет собой один из аспектов общей ситуации, передаваемой высказыванием, одну из его категориальных характеристик (аспектуальную, темпоральную и т. п.) и выражается различными средствами высказывания (см. [Бондарко 1987: 12]).

Понятие КС позволяет исследователю проанализировать разноуровневые единицы языка в их взаимообусловленности и взаимодействии с окружающим контекстом и выводит анализируемую семантику на уровень высказывания. В высказываниях представлены конкретно-речевые варианты КС, репрезентируются те или иные типовые варианты, имеющие иерархическую устроенность. В конкретных случаях могут быть представлены и моносемантические, и «сопряженные» КС: аспектуально-темпоральные, аспектуально-модальные и т. п. Такое сопряжение связано с тем, что зоны пересечения имеют и семантические (функционально-семантические) категории, и базирующиеся на них ФСП.

Иерархическая устроенность системы ситуаций конкретности / обобщенности объясняется самими особенностями указанного семантического противопоставления, взаимодействием целого ряда категорий, представляющих это противопоставление, а также разнообразием средств выражения.

Основные положения, выносимые на защиту

1. Противопоставление конкретности / обобщенности ситуации выражается категориями аспектуально-темпорального комплекса, взаимодействующими с категориями персональности, субъектности / объектности, квалитативности, модальности, оценочности.

2. Частные видовые значения русского глагола выявляются в 4 основных типах употребления, выражающих а) ситуации конкретного (единичного) действия, б) ситуации неконкретного (неединичного, повторяющегося) действия, в) ситуации постоянного действия и г) ситуации обобщенного факта.

3. Конкретность ситуации предполагает наличие в ней следующих признаков: 1) наблюдаемости (перцептивности), 2) единичности, 3) конкретности субъекта и объекта, 4) определенной временной локализованное™: Негр размахивается, и я вижу, как в лицо моего мужа летит огромный кулак (НКРЯ).

При построении типологии ситуаций конкретности (временной локализованное™) следует учитывать следующие дифференциальные семантические признаки: а) точечность / линейность локализации (противопоставление конкретного факта конкретному процессу); б) объективность / субъективность локализации действия противопоставление общеизвестных конкретных фактов фактам наблюдаемым); в) определенность / неопределенность локализации (возможность / невозможность установления хронологических рамок локализации).

4. Обобщенность ситуации может иметь разные степени, но всегда связана с ослаблением перцептивности и отвлечением от конкретного момента или периода времени.

Первый этап такого отвлечения - это констатация повторяемости того или иного действия или а) в рамках одного эпизода, или б) выходящая за рамки единичного наблюдения. За ним следует этап интерпретации обозначаемого действия как типичного для субъекта, составляющего его отличительную особенность или свойство. Последний этап отвлечения связан с обобщением опыта той или иной социальной группы или человечества в целом и отражает не имеющий локализованности во времени процесс познания общих закономерностей и связей между явлениями объективной действительности. Особый тип абстрагированности - констатация наличия (осуществления) какого-либо действия без дополнительного указания на процессуальные особенности, единичность или повторяемость (противопоставление Л/НЛ в этом случае дезактуализируется).

Переход от конкретности к обобщенности можно представить как комплекс следующих ситуаций: а) ситуации конкретного единичного действия: Как-то я пришла домой из школы, а мама моет окна и поет (И. Грекова), б) ситуации повторяющегося действия в рамках конкретной ситуации: Иду по рынку и вижу: стоит пожилая женщина и бесплатно раздает всем желающим полиэтиленовые пакеты (Т. Толстая), в) ситуации итеративного, не ограниченного рамками одной ситуации действия: Ты каждый день это говоришь, а между тем он все ходит и ходит (А. Чехов), г) ситуации типичного действия (неполной обобщенности): Да и сам дедушка непривлекателен на вид. Он стар, горбат и неаккуратно нюхает табак (А. Чехов), д) ситуации вневременного действия (полной обобщенности): Мертвых с погоста не носят; Язык до Киева доведет (В. Жуков), е) ситуации постоянного действия: Земля вращается вокруг Солт{а, ж) ситуации обобщенного факта: Таких людей все мы встречали в своей жизни (НКРЯ).

Необходимо различать обобщенные ситуации, обладающие признаком временной нелокализованности (ситуации в, г, д), и ситуации, в которых дезактуализируется противопоставление локализованности/ не локализованное™ (ситуации е, ж); к переходной (между Л и НЛ) зоне относятся ситуации (б).

5. Вариативность категориальных ситуаций локализованное™ и нелокализованности, обусловлена двумя типами пересекающихся противопоставлений: 1) единичности / неединичности (неоднократности, повторяемости) и 2) конкретности / обобщенности.

Конкретным, локализованным во времени ситуациям (а) противостоят неконкретные, нелокализованные во времени ситуации неограниченной повторяемости (разновидности: б) простая и в) обычная повторяемость) и ситуации обобщенности (разновидности: г) типичность и д) вневременность).

Дифференциальными признаками, по отношению к которым определяются типы простой повторяемости, являются: 1) однородность / разнородность глагольного действия, 2) единичность / множественность субъекта и 3) единичность / множественность объекта действия.

Дифференциальным признаком для ситуаций обычной, повторяемости является значение интервала: объективного (регулярность / нерегулярность) и субъективного (частотность / нечастотность).

Дифференциальными признаками для ситуаций типичности являются объект характеризации и тип характеризующего значения.

Дифференциальные признаки для ситуаций вневременное™: тип и структура характеризующего значения, расчлененность / нерасчлененность объекта характеристики, а также наличие / отсутствие значения потенциальности.

6. Семантические противопоставления единичности / неединичности (повторяемости) и конкретности / неконкретности действия в русском языке соотносятся с двумя ФСП: кратности и Л/НЛ. Эти поля имеют широкую зону пересечения, но не совпадают. Так, например, выделяются кратные ситуации многоактного и дистрибутивного действия, которые тем не менее характеризуются признаком временной локализованное™ {Дождь стучит в окно; Жена перебила все чашки). С другой стороны, признаком временной нелокализованности обладают ситуации обобщенного, потенциального действия {Его не обманешь; Язык до Киева доведет), в которых специально не выражается повторяемость.

Научная новизна диссертационного исследования определяется как решением поставленных исследовательских задач, так и конкретными результатами анализа категорий, составляющих аспектуально-темпоральный комплекс:

1) впервые в аспектологической литературе разграничиваются понятия «тип употребления видовой формы» и «частное видовое значение», в связи с чем вносятся существенные уточнения в существующие классификации частных видовых значений и описывается система значений СВ и НСВ, определяемым по их способности передавать конкретные и неконкретные ситуации;

2) предлагается новая комплексная схема лексикографической интерпретации аспектуальных значений;

3) впервые определяется характер взаимодействия и взаимообусловленности категорий аспектуальности и темпоральности, с одной стороны, и кратности и временной локализованное™ / нелокализованности, с другой;

4) впервые в аспектологии проанализированы конститутивные и дифференциальные признаки конкретности (временной локализованное™ действия) и описаны основные типы и разновидности ситуаций конкретного действия;

5) в работе предлагаются критерии для разграничения многоактности и итеративности (неограниченной кратности); дается полное описание средств выражения интервала - важнейшего признака, по отношению к которому различаются ситуации повторяющегося действия; определяется соотношение признаков регулярности / нерегулярности и частотности / нечастотности;

6) значения неполной и полной обобщенности (типичности и вневременности) анализируются как зона семантического взаимодействия категорий аспектуальности, темпоральности, персональности, субъектности, объектности, квалитативности и потенциальности, однако впервые в функциональной грамматике характер такого взаимодействия принимается за критерий классификации ситуаций обобщенности;

7) впервые различаются обобщенные ситуации, обладающие признаком временной нелокализованности (ситуации а) неограниченно-повторяющегося, б) типичного, в) вневременного действия), и ситуации, в которых противопоставление Л / НЛ дезактуализируется (ситуации а) обобщенного факта и б) постоянного отношения).

Теоретическая значимость работы связана с многоаспектностью исследования, с решением конкретных научных задач: а) проведена субкатегоризация значений конкретности / неконкретности (повторяемости и обобщенности) действия, б) ситуации конкретности / обобщенности представлены в виде многоуровневой «естественной» классификации, в) проанализированы особенности межкатегориального взаимодействия в рамках аспектуально-темпорального комплекса, в) описана система способов и средств выражения анализируемых значений; г) представлена схема лексикографической интерпретации аспектуальных значений. Все это имеет важное теоретическое значение для развития функциональной грамматики русского языка.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в возможности использования его теоретических положений, материалов и результатов в составлении вузовских курсов по общему языкознанию, лексикологии и морфологии и синтаксису русского языка, а также в лексикографической практике.

Практическая значимость подтверждается также фактом успешного использования его результатов в практике преподавания русского языка как родного и иностранного: в чтении спецкурсов и проведении спецсеминаров по функциональной грамматике в РГПУ им. А. И. Герцена, а также в университетах г. Франкфурта-на-Майне (1992 -1997 гг.) и г. Ольденбурга (1999 - 2004 гг.) (ФРГ).

Апробация работы осуществлялась в виде докладов и сообщений на кафедре русского языка Российского государственного педагогического университета (РГПУ) им. А. И. Герцена, в отделе теории грамматики Института лингвистических исследований (ИЛИ) РАН, в университетах Санкт-Петербурга, Вологды (РФ), Франкфурта-на-Майне, Потсдама, Ольденбурга, Гёттингена, Регенсбурга (ФРГ).

Результаты исследования обсуждались на конференциях различного уровня (общероссийских и международных), на конгрессах МАПРЯЛ, были использованы в качестве нескольких разделов двух серий коллективных монографий, опубликованных Институтом лингвистических исследований РАН: «Теория функциональной грамматики» и «Проблемы функциональной грамматики».

На заключительном этапе исследование выполнялось при финансовой поддержке Фонда Президента РФ (гранты НШ-1335.2008.6,

НШ-3433.2010.6, «Петербургская школа функциональной грамматики»). Издание авторской монографии «Выражение повторяемости и обобщенности действия в современном русском языке» было осуществлено при финансовой поддержке СПбНЦ РАН (научная программа 2008 года).

Материалы и выводы диссертационного исследования внедрены в учебный процесс в виде авторских курсов: «Проблемы грамматической семантики» и «Функциональный метод в современной лингвистике» для студентов магистратуры филологического факультета РГПУ им. А. И. Герцена.

Основные положения и результаты исследования изложены в 38 публикациях (общим объемом 37,97 п. л.), включающих 2 авторские монографии, 5 разделов коллективных монографий ИЛИ РАН, 2 раздела коллективных монографий РГПУ им. А. И. Герцена, 3 статьи в иностранных изданиях (серия Specimina Philologiae Slavicae), 8 статей в рецензируемых научных изданиях, рекомендуемых ВАК: «Известиях Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена = Izvestia: Herzen University Journal of Humanities & Sciences», «Трудах Института лингвистических исследований РАН = ACTA LINGÜISTICA PETROPOLITANA», «Вестнике Ленинградского государственного университета им. А. С. Пушкина», «Сибирском филологическом журнале», «Вестнике Череповецкого государственного университета»1.

Объем и структура работы. Диссертационное исследование объемом в 347 стр. состоит из введения, трех глав, заключения,

Заключение научной работыдиссертация на тему "Конкретность/обобщенность ситуации в семантике аспектуально-темпоральных категорий"

3.3. ОСНОВНЫЕ ВЫВОДЫ

1. Ситуации обобщенного действия делятся на ситуации типичного действия и ситуации вневременности (гномичности). Их различие обусловлено тем обстоятельством, что абстрагированность действия первого подтипа не достигает своего предела; связь (или лучше - соотнесенность) действия с временной осью сохраняется.

2. Различные варианты семантики типичности представлены в ситуациях преимущественно констатируемой (индивидуально-групповой, классификационной, индивидуально-обусловленной, экзистенциальной, потенциальной) и интерпретационно-оценочной квалитативности.

3. Семантическое пространство типичности представляет собой зону взаимодействия НЛ, прежде всего, с квалитативностью и модальностью.

4. Значение вневременности (полной обобщенности) репрезентируется в высказывании КС трех типов: ситуациями обязательной характеристики субъекта (облигаторной квалитативное™), нерасчлененной квалитативное™, а также вневременно-потенциальными ситуациями.

5. На втором уровне субкатегоризации выделяются такие их разновидности, как характеристики субъекта по деятельности, качественного своеобразия субъекта, отождествления и обусловленной квалитативное™ (облигаторно-квалитативная разновидность), ситуации предназначенного действия, собственно рекомендательные и ситуации категорической невозможности действия (вневременно-потенциальная

305 разновидность). Значение нерасчлененной квалитативности не имеет столь широкой системы вариантов.

6. Формы СВ используются, как правило, во вневременно-потенциальных ситуациях, чаще всего - в ситуациях категорической невозможности действия. Сочетаясь с отрицательной частицей не, формы СВ, обозначающие обобщенное действие, приобретают способность к одиночному употреблению.

7. В ситуациях вневременности почти не используются специальные лексические показатели НЛ, так как они ориентированы на дифференциацию значений повторяемости. В ситуациях вневременности значение повторяемости - возможный, но не обязательный компонент. Доминирует во вневременных ситуациях значение полной обобщенности.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Аспектуальные значения, выражающие характер распределения действия во времени, чрезвычайно разнообразны; это связано с большим количеством грамматических (морфологических), лексических, лексико-грамматических и синтаксических средств их выражения. Анализ аспектуальных значений выходит за пределы собственно глагольной семантики и обращен в целом к высказыванию, передающему ту или иную аспекту ал ьную ситуацию.

В рамках ФСП аспектуальности можно выделить разные типы аспектуальных значений и прежде всего аспектуальность качественную и количественную.

Качественная аспектуальность охватывает такие семантические оппозиции, как 1) противопоставление действия (процесса) состоянию или отношению; 2) противопоставление предельного действия непредельному; 3) противопоставление предельного действия, достигшего своего предела, действию, направленному на предел, но не достигшему его.

Количественная аспектуальность характеризует действия 1) по количеству «крат» (однократности / многократности), 2) по степени длительности и 3) по степени интенсивности.

В ряде случаев значения количественной и качественной аспектуальности комбинируются. Так, в ситуациях многократности предельное в каждом отдельном акте своего повторения действие изображается как серия повторений и интерпретируется как непредельное (.ходить на службу, ездить в отпуск).

307

В настоящем диссертационном исследовании, посвященном субкатегориальным значениям конкретности и обобщенности, мы рассматривали, прежде всего, характеристику действия по количеству «крат», учитывая при этом тот факт, что степени кратности могут комбинироваться с другими показателями количественной аспектуальности: степенями длительности и интенсивности.

По интересующему нас критерию (количеству «крат») обычно выделяются три группы действий: 1) однократные (разовые, «монотемпоральные»), 2) многократные (повторяющиеся, «политемпоральные») и 3) постоянно наличные, всегда существующие состояния и отношения (типа Земля вращается вокруг Солнца). Последняя группа занимает особое место в данной классификации: значение постоянного состояния или отношения не является разовым (и в этом смысле не является единичным), в то же время оно не связано с повторяемостью («политемпоральностью»). В ситуациях постоянного отношения представлено действие (в широком смысле), которое занимает весь период существования субъекта, «всевременное» и являющееся неотъемлемой характеристикой субъекта. Такое действие оказывается как за пределами противопоставления единичности (однократности) / множественности (многократности), так и за пределами противопоставления конкретности / обобщенности.

Противопоставление многократных действий однократным в русском языке рассматривалось в рамках семантической категории и базирующемся на нем ФСП кратности. Единичность (однократность) действия при этом интерпретировалась как «простое» и «очевидное» значение, а многократность получала дальнейшую субкатегоризацию.

Классификация разновидностей многократности неоднократности) проводилась по двум критериям: а) наличию / отсутствию единого временного периода у множественных ситуаций; б) полной / неполной тождественности актантов ситуации.

В рамках многократности выделяются две разновидности: 1) собирательная неоднократность и 2) итеративная (дискретная) неоднократность.

Собирательная неоднократность характеризуется признаком единого временного периода, в рамках которого локализовано множество одинаковых, повторяющихся ситуаций. По второму критерию собирательная неоднократность делится на а) мультипликативную, характеризующуюся полной тождественностью актантов ситуации (Больной кашлял всю ночь), и б) дистрибутивную, характеризующуюся неполной тождественностью (или даже нетождественностью) актантов (Лиса перетаскала всех цыплят; Гости перебили все чашки).

Итеративная (дискретная) повторяемость характеризуется признаком отсутствия единого временного периода: множество повторяющихся ситуаций занимают разные (часто неопределенные) временные отрезки; таким образом, итеративные ситуации в целом не обладают значением временной локализованное™.

За пределами данной классификации кратности остается ряд значений, которые трудно интерпретировать как единичные. Это значения обобщенно-фактического (Мы уже говорили с ним об этом), ограниченно-кратного (Я дважды обращался к нему), суммарного (Я три раза выстрелил в воздух), повторного (Я опять обратился к нему), прерванного и возобновленного (Работы на стройке возобновились) действия.

В обобщенно-фактическом значении представлена самая общая констатация наличия или отсутствия действия без указания на его единичность или многократность.

Ограниченная кратность близка в одних ситуациях к конкретно-процессному значению, но значительно чаще - к обобщенно-фактическому значению, в котором дезактуализируется противопоставление единичности / многократности.

В суммарном значении можно обнаружить признаки и множественности, и единичности: несколько осуществившихся действий интерпретируются как единый результат, сумма, конкретный факт, локализованный во времени. В этом смысле суммарное значение можно признать производным от конкретно-фактического.

Значения повторного, а также прерванного и возобновленного действия близки к значению ограниченной кратности. Они не характеризуют ситуацию как множественную, неограниченно повторяющуюся, а лишь указывают на связь некоторой конкретной, локализованной во времени, ситуации с другими. Указанные значения связаны в первую очередь с лексическим показателями типа вновь, опять и т. п. В ситуациях повторного и прерванного действия доминирующим оказывается значение конкретности.

Таким образом, наиболее эксплицитно множественность действия выражена в ситуациях итеративности, представляющих бесконечную повторяемость действия, не локализованного во времени.

Противопоставление Л/НЛ оказывается очень важным для анализа аспектуальных значений. Аспектуальность, обозначая характер распределения действия во времени, входит в более широкую сферу, связанную с идеей времени. Эта сфера называется аспектуально-темпоральным комплексом и включает в себя аспектуальность («внутреннее время» действия), временную локализованность (особый тип соотношения внутреннего и внешнего времени), темпоральность (внешнее время), таксис (соотношение действий во времени) а также категорию временного порядка.

Семантические противопоставления единичности / неединичности (повторяемости) и конкретности / неконкретности действия в русском языке соотносятся с двумя ФСП: полем кратности, входящим в группировку аспектуальных полей, и полем Л/НЛ. Два этих поля имеют широкую зону пересечения, но не совпадают. Так, например, выделяются кратные ситуации многоактного и дистрибутивного действия, которые тем не менее характеризуются признаком временной локализованное™. С другой стороны, признаком временной нелокализованности обладают ситуации обобщенного, потенциального действия (Его не обманешь; Язык до Киева доведет), в которых специально не выражается повторяемость.

В аспектологии представлено несколько классификационных схем повторяемости и обобщенности. В то же время значение единичности (конкретности), локализованное™ во времени рассматривается обычно как очевидное, что не соответствует действительности. Значение единичности также имеет свою структуру и может быть представлено как совокупность суб категориальных значений. В настоящей диссертации впервые предпринята попытка такой субкатегоризации.

При построении типологии ситуаций единичного действия, локализованного во времени, учтены следующие дифференциальные семантические признаки: точечность / линейность локализации (признак, соотносимый, прежде всего, с семантическим потенциалом видовых форм при их взаимодействии с темпоральной семантикой, имеется в виду способность форм НСВ обозначать действие в процессе его развертывания во времени), определенность / неопределенность локализации (другими словами, возможность / невозможность установления хронологических рамок локализации), а также объективность / субъективность локализации.

311

Однако основной целью исследования в данной диссертации был анализ ситуаций, репрезентирующих различные субкатегориальные значения неограниченной повторяемости и обобщенности. Основными критериями для их выявления являются следующие: степень обобщенности субъекта действия, наличие / отсутствие пространственно-временных ограничителей, специальных показателей повторяемости, квалитативно-модальных оттенков значения; способ отражения явлений объективной действительности (перцепция, фиксация, интерпретация, обобщение). Для каждого из основных типов неограниченной повторяемости (простой и обычной) и обобщенности (типичности и вневременности) определены возможные сочетания названных компонентов. Набор дифференциальных признаков не отличается однородностью. Однако их разнородность не противоречит принципу естественной классификации: не исследователь навязывает фактам языка критерии отбора и классификации, а язык заставляет учитывать при анализе специфику отдельных фактов.

В работе определены конститутивные признаки простой повторяемости: 1) перцептивность, 2) наличие конкретных пространственных и временных рамок, ограничивающих распространение неограниченно-итеративного действия, 3) конкретность субъекта (субъектов) и объекта (объектов), 4) отсутствие квалитативно-модальных оттенков. Субкатегоризация простой повторяемости проведена на основании следующих дифференциальных признаков: 1) характера повторяющего действия, 2) единичности / множественности конкретного субъекта, 3) наличия / отсутствия (в первом случае - единичности / множественности) объектов действия.

Конститутивные признаки вневременности (полной обобщенности) определены следующим образом: 1) специфическая позиция говорящего, выражающего опыт «людей вообще» или

312 интерпретирующего в качестве такового свой собственный (субъективный, порой неверный) опыт, 2) максимальная степень генерализации субъекта и объекта, 3) принципиальная невозможность пространственно-временных ограничителей.

Субкатегоризация признака вневременности осуществлена на основании типа и структуры характеризующего значения, по наличию значения потенциальности в одном из его вариантов, с учетом специфики (степени обобщенности) субъекта вневременного действия.

Анализ узуальных ситуаций позволил выявить семантическую неоднородность данного типа НЛ, наличие в его составе, как минимум, двух подтипов: обычной (узуальной) повторяемости и типичности (привычности) действия.

В качестве конститутивных для обычной повторяемости выделены следующие признаки: 1) фиксированность, 2) наличие пространственно-временных рамок, а также специальных показателей повторяемости действия (регулярности / нерегулярности, частотности / нечастотности, обычности), 3) конкретная референция субъекта.

Вариативность ситуаций обычной повторяемости рассмотрена на основании следующих дифференциальных признаков: 1) отнесенности к определенному временному плану прошедшего, настоящего или будущего, 2) различных сочетаний признаков регулярности и частотности, 3) характера взаимообусловленности, соотнесенности повторяющихся действий между собой (в случае полипредикативности высказывания).

Ситуации типичного (привычного) действия характеризуются как фиксированностью, так и интерпретационным способом представления, а также обязательным наличием квалитативно-модальных оттенков, характер которых обусловливает их дальнейшую дифференциацию.

Рассмотрено различие обычной повторяемости и типичности действия, которое состоит в том, что в первом случае значение создается соединением сем реального действия и потенциального признака, а во втором - сем реального признака и потенциального действия. Таким образом, семантическое пространство НЛ представляет собой плавный переход от значения повторяющегося действия к значению признака, как бы непрерывно, постоянно присутствующего в субъекте. Возрастание степени абстрагированности действия от конкретного момента или отрезка времени неизбежно влечет за собой частичную утрату глаголом акционального значения за счет актуализации значения признака.

Семантическое микрополе повторяемости представляет собой зону пересечения аспектуального ФСП кратности с полями Л/НЛ и темпоральности; микрополе обобщенности взаимодействует с указанными ФСП, а также с полями персональное™, субъектности / объектности, качественности и потенциальности.

В русском языке семантические категории кратности и Л/НЛ находят свое выражение в функционировании форм вида и времени при участии лексических, синтаксических и некоторых других средств контекста.

Под средством выражения понимается единица, модель построения, используемая для выражения различных видов содержания; совокупность средств выражения того или иного содержания, образующих определенную систему, составляет способ выражения.

В зависимости от средств выделяются следующие способы выражения простой и обычной повторяемости; неполной и полной обобщенности: 1) аффиксальный, словообразовательный, передающий повторяемость действия аффиксальными морфемами (способы действия); 2) морфологический (видо-временные формы глагола),

314 используемый для выражения неограниченной кратности и потенциальной качественности; 3) лексико-семантический, передающий значение Л/НЛ через лексическую семантику глагола; 3) лексико-синтаксический (глагол + специальный показатель регулярной / нерегулярной, частотной / нечастотной, обычной повторяемости); 4) синтаксический (совокупность всех синтаксических средств не только в высказывании, но и в более широком контексте).

Кроме того, значение обобщенности может выражаться опосредованно: способом представления субъекта, объекта, их качественной и количественной характеристикой и оценкой.

ФСП кратности и ФСП Л/НЛ относятся к полям моноцентрического типа. Основной способ выражения категориального и субкатегориальных значений Л/НЛ - морфологический. Центральными средствами выражения являются формы вида и времени в их взаимодействии, причем маркированное средство - формы НСВ, способные передавать любые оттенки и Л, и НЛ (как повторяемости: простой и узуальной, так и обобщенности: неполной и полной).

Формы СВ, способные обозначать точечную (в некоторых случаях - линейную) локализованность, в ситуациях НЛ выражают не столько значение нелокализованности, сколько служат для передачи дополнительных оттенков внезапности, редкой нерегулярности, интенсивности повторяющего действия, для обозначения комплекса нескольких действий или же в целях придания выражаемому действию большей наглядности.

Наиболее широко формы СВ употребляются в узуально-потенциальных и потенциально-вневременных ситуациях, особенно в тех случаях, когда необходимо подчеркнуть, например, возможность / невозможность конечного результата действия. Формы СВ встречаются, как правило, в тех высказываниях, в которых выражаются, как минимум,

315 два действия. Использование одиночных форм СВ для передачи значения НЛ затруднительно.

Анализ языкового материала показал, что по отношению к разновидностям обобщенности можно выделить несколько типов текстов, преимущественно ориентированных, например, на передачу значений а) типичности - тексты, в которых описываются нравы и обычаи определенных этнических групп, а также определенная рекомендательно-справочная литература, б) вневременности - как правило, научные тексты, в которых устанавливаются закономерности возникновения, развития и взаимодействия объектов реальной действительности (особым типом текстов, безусловно, являются пословицы и поговорки).

Список научной литературыСмирнов, Игорь Николаевич, диссертация по теме "Русский язык"

1. Авдеев Ф.Ф. О выражении повторяющихся действий глаголами совершенного вида в историческом настоящем // Вопросы русской аспектологии 1. / Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. Вып. 434. - Тарту, 1977.-С. 66- 75.

2. Адмони В.Г. Основы теории грамматики. М.-Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1964. - 105 с.

3. Акимова Т.Г., Козинцева H.A. Аспектуально-таксисные ситуации // Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Таксис. Л. : Наука, 1987. - С. 256-294.

4. Аксаков К.С. О русских глаголах. М., 1855. - 47 с.

5. Аникина А.Б. О сочетаемости глаголов совершенного и несовершенного вида с наречиями и другими лексическими единицами, характеризующими способы действия: Автореф. дис. канд. филол. наук, М., 1964.- 18 с.

6. Апресян Ю. Д. Перформативы в грамматике и в словаре // Известия АН СССР. Серия литературы и языка. 1986. № 3. - С. 208223.

7. Апресян Ю. Д. Понятие субъекта действия и особенности его выражения в русском, английском и французском языках // Тезисы Всесоюзной конференции "Функционально-типологические проблемы грамматики". Вологда: Изд-во Вологодского пед. ин-та, 1986. - С. 1214.

8. Апресян Ю. Д. Глаголы моментального действия и перформативы в русском языке // Русистика сегодня. Язык: система и ее функционирование. М.: Наука, 1988. - С. 57-78.

9. Апресян Ю. Д. Языковые аномалии как точки роста новых явлений // Семиотические аспекты формализации интеллектуальной деятельности. Всесоюзная школа-семинар "Боржоми-1988". Тезисы докладов и сообщений. М., 1988. - С. 263-270.

10. Апресян Ю.Д. Лексикографическая трактовка вида: нетривиальные случаи // Труды аспектологического семинара филологического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова. Т.2. - М.: Изд-во МГУ, 1997. - С. 7 - 20.

11. Аскин Я.Ф. Проблема времени. Ее философское истолкование. М.: Мысль, 1966. - 200 с.

12. Ахапкина Я.Э. Типы временной локализованное™ на раннем этапе речевого онтогенеза // Семантические категории в детской речи. СПб.: Нестор-История, 2007. - С. 49-77.

13. Ахапкина Я.Э. Временная нелокализованность действия на ранних этапах речевого онтогенеза (на материале русского языка) // Проблемы функциональной грамматики: Категоризация семантики. -СПб.: Наука, 2008. С. 214-267.

14. Балалыкина Э.А. К вопросу о системности словообразовательных отношений в современном русском словообразовании // Русская грамматическая наука на пороге XXI века:мат-лы межд. научн. конф. (Москва. 8-10 июля 2002 г.). М., 2003. С. 46 -49.

15. Балин Б.Н., Гакен О. Д. Итеративность глагольного действия (на материале немецкого языка) // Проблемы аспектологии. -Калинин: Изд-во Калинин, ун-та, 1977. С. 9 -20.

16. Балл и Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка / Пер. с фр. Е.В. и Т.В. Вентцель. М.: Изд-во иностр. лит., 1955. -416 с.

17. Белошапкова В.А. Синтаксис. М.: Высшая школа, 1977.248 с.

18. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974.447 с.

19. Бирюкова Л.П. Функционирование двувидовых глаголов в современном русском Языке: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Л., 1973.- 18 с.

20. Бодуэн де Куртенэ И.А. Количественность в языковом мышлении // Бодуэн де Куртенэ И.А. Избр. тр. по общему языкозн. Т. 2.-М.: Изд-во АН СССР, 1963. - С. 311-,324.

21. Бондарко A.B. Кратно-соотносительное употребление форм настоящего-будущего и прошедшего совершенного в современном русском языке // Учен. зап. Ленингр. гос. пед. ин-та. -Т. 281.-Л., 1968а.-С. 96-132.

22. Бондарко A.B. Система времен русского глагола. (В связи с проблемой функционально-семантических и грамматических категорий): Дисс. . докт. филол. наук. Т. 1-2. - Л., 19686.

23. Бондарко A.B. Вид и время русского глагола (значение и употребление). М.: Просвещение, 1971а. - 239 с.

24. Бондарко A.B. Грамматическая категория и контекст. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 19716. - 115 с.

25. Бондарко A.B. Об актуализационных признаках предложения // Теоретические проблемы синтаксиса современных индоевропейских языков. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1975. - С. 139147.

26. Бондарко A.B. Актуализационные признаки высказывания (роль признака временной локализованности; ситуативно актуализированная и неактуализированная речь) // Otâzky slovanske syntaxe, IV/ l.-Brno, 1976.-S. 135 139.

27. Бондарко A.B. Грамматическое значение и смысл. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1978. - 175 с.

28. Бондарко A.B. Категориальные ситуации: К теории функциональной грамматики // Вопр. языкозн. 1983а. - № 2. - С. 2032.

29. Бондарко A.B. Принципы функциональной грамматики и основы аспектологии. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 19836. - 208 с.320

30. Бондарко A.B. О грамматике функционально-семантических полей // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 19846. - Т. 43. № 6. - С. 482-543.

31. Бондарко A.B. Функциональная грамматика. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1984в. - 136 с.

32. Бондарко A.B. Временная локализованность // Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Таксис. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1987а. - С. 210 - 233.

33. Бондарко A.B. Общая характеристика семантики и структуры таксиса // Теория функциональной грамматики: Введение. Аспектуальность. Таксис. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 19876. - С. 234 -242.

34. Бондарко A.B. Основы функциональной грамматики. Языковая интерпретация идеи времени. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1999. -260 с.

35. Бондарко A.B. Теория значения в системе функциональной грамматики: На материале русского языка / Рос. Академия наук. Ин-т лингвистических исследований. М.: Языки славянской культуры, 2002. -736 с.

36. Бондарко A.B. Теория морфологических категорий и аспектологические исследования / РАН; Ин-т лингвистических исследований. М.: Языки славянских культур, 2005. - 624 с.

37. Бородин B.B. К вопросу о видовых отношениях старославянского глагола // Уч. зап. Ин-т славяновед. Т. 9. - М., 1954. -С. 50-138.

38. Булыгина Т.В. К построению типологии предикатов в русском языке // Семантические типы предикатов. М.: Наука, 1982. -С. 7- 85.

39. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М.: Языки русской культуры, 1997.-576 с.

40. Буслаев Ф.И. Опыт исторической грамматики русского языка. /Учеб. руководство для военно-учебн. заведений. Т. I - II. - М., 1858.-401 с.

41. Веденькова М.С. О грамматическом понятии актуальности глагольного действия // Zeitschrift für Phonetik, Sprachwissenschaft und Kommunikationsforschung. Berlin, 1976. - Band 29, Heft 3. - 1976. -S. 244-253.

42. Виноградов B.B. Русский язык (грамматическое учение о слове). М.-Л.,: Гос. уч.-пед. изд-во, 1947. - 772 с.

43. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. М.: Наука, 1985.-288 с.

44. Воронина Д.Д. О функции и значении семантического субъекта в строе русского предложения: Автореф. дис. канд. филол. наук.-М., 1976.- 18 с.

45. Воскресенская И.В. Вневременное значение в современном русском литературном языке // Уч. зап. Московск. обл. пед. ин-та. Т. 228.-М., 1969.-С. 119-127.

46. Всеволодова М.В. Способы выражения временных отношений в современном русском языке. М., 1975. - 283 с.

47. Гаврилова Е.Н. Универсальные высказывания и другие обобщающие суждения // Научн. докл. высш. школы. Филол. науки, 1986.-№3.-С. 56-62

48. Гакен О.Д. К вопросу о выявлении системы средств выражения императивности в современном немецком языке на коммуникативном уровне // Проблемы аспектологии. Калинин: Изд-во Калинин, ун-та, 1976. - Вып. 2. - С. 45-53.

49. Гиро-Вебер М. Вид и семантика русского глагола // Вопр. языкозн. 1990. - №2. - С. 102 - 112.

50. Гловинская M .Я. Семантические типы видовых противопоставлений русского глагола. М.: Наука, 1982.- 155 с.

51. Гловинская М.Я. Специфические значения некоторых глагольных форм в разговорной речи // Русская разговорная речь: Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. -М., 1983. С. 119-135.

52. Гловинская М.Я. Многозначность и синонимия в видо-временной системе русского глагола. М.: Русские словари, Азбуковник, 2001.- 320 с.

53. Грекова O.K. Виды значения повторяемости и средства их выражения // Вестник МГУ. Сер. филолог. 1979. - № 2. - С. 37 - 48.323

54. Громова Н.В. Части речи в языках банту и принципы их разграничения. М.: Наука, 1966. - 110 с.

55. Гудименко Н.П. Функции слова «стоит» и сочетания «стоит только» в сложных предложениях с союзом «и» с отношением взаимообусловленности между частями // Вопросы структуры и функционирования русского языка. Томск, 1979. - С. 41 - 49.

56. Гуревич В.В. О значении глагольного вида в русском языке //Рус. яз. в шк. — 1971. — № 5.-С. 73 80.

57. Гюйо М. Происхождение идеи времени / Пер. с фр. И.К. Брусиловского. СПб, 1899. - 80 с.

58. Дамбрюнас Л. Глагольный вид в литовском языке // Вопросы глагольного вида. М.: Изд-во иностр. лит., 1962. - С. 365 -381.

59. Дешериева Т.И. Лингвистический аспект категории времени в его отношении к физическому и философскому аспектам // Вопр. языкозн.- 1975.-№2. -С. 111-117.

60. Дешериева Т.И. К проблеме соотношения грамматических категорий вида и времени // Вопр. языкозн. 1976. - № 4. - С. 72-76.

61. Дондуа К.Д. Настоящее обычности в активной конструкции (из типологических связей картвельских языков с горскими языками Кавказа) // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1949. - Т. 8, № 1. -С. 53-49.

62. Дунев А.И. Функционирование форм несовершенного вида русского глагола в обобщенно-фактическом значении: Автореф. дис. . канд. филол. наук. СПб., 1999. - 16 с.

63. Есперсен О. Философия грамматики / Пер. с англ. В.В. Пасека и С.П. Сафроновой. М.: Изд-во иностр. лит., 1958. - 404 с.

64. Жалейко P.M. Перцептуальное время и его выражение в функциональном поле темпоральности (на материале англ. яз.): Дис. канд. филол . наук. М., 1980. - 170 с.

65. Жеребков В.А. О «вневременном» употреблении немецких форм времени // Сб. докл. и сообщ. лингвист, общ-ва. Калинин, 1975. -С. 274-291.

66. Жуков В.П., Жуков A.B. Морфологическая характеристика фразеологизмов русского языка: Учеб. пособ. к спецкурсу. Л.: Изд-во Ленингр. гос. пед. ин-та, 1980.

67. Зализняк A.A., Шмелев А. Д. Введение в русскую аспектологию. -М.: Языки русской культуры, 2000. 226 с.

68. Земская Е.А. Словообразование как деятельность. М., Изд-во КомКнига, 2005. — 224 с.

69. Золотова Г. А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М.: Наука, 1973. - 351 с.

70. Золотова Г.А. О субъекте предложения в современном русском языке // Научн. докл. выс. шк. Филолог, науки. 1981. - № 1. -С. 33 -42.

71. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М.: Наука, 1982,- 368 с.

72. Иванова И.П. Вид и время в современном английском языке. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1961. - 200 с.

73. Иванчикова Е.А. Употребление многократных глаголов в современном русском литературном языке 19 века // Матер, и исслед. по истории рус. лит. яз. М., 1957. - Т. 4. - С. 240-276.

74. Ивин A.A. Логические теории времени // Вопр. философ. -1969.-С. 21-38.

75. Ильенко С.Г. Персонализация как важнейшая сторона категории предикативности // Теоретические проблемы синтаксиса325современных индоевропейских языков. JL: Наука, Ленингр. отд-ние, 1975.-С. 154-159.

76. Казаков В.П. Конструкции с предикатными актантами и принципы их выделения // Филол. науки. 1988. - № 3. - С. 45-49.

77. Казаков В.П. Зависимый таксис в русском языке (деепричастие и имя действия) // Вестник СПбГУ. Сер. 2. - 1992. -Вып. 3 (№ 16).-С. 108-110.

78. Казаков В.П. Имена действия в грамматике и словаре // Филол. науки. 1993. - № 3. - С. 102-106.

79. Кант И. Критика чистого разума // Кант И. Соч. в шести т. М.: Мысль, 1964. - Т. 3. - 379 с.

80. Кароляк С. Понятийная и видовая структура глагола // Семантика и структура славянского вида I. Krakow: Wydawnictwo Naukowe WSP, 1995. - С. 93 - 112.

81. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. -Л.: Наука, Ленингр.отд-ние, 1972. 216 с.

82. Кацнельсон С.Д. О категории субъекта предложения // Универсалии и типологические исследования: Виноградовские чтения. -М.: Наука, 1974. С. 104 - 124.

83. Кинэн Э.Л. К универсальному определению подлежащего // Новое в зарубежной лингвистике: Современные синтаксические теории в американской лингвистике. М.: Прогресс, 1982. - Вып. 11. -С. 236 - 276.

84. Князев Ю. П. Типология вида и русский глагольный вид // Труды аспектологического семинара филологического факультета МГУ им. М.В.Ломоносова. Т. 2. М.: Изд-во МГУ, 1997. - С. 44-53.

85. Князев Ю.П. Параметры для типологии вида и русский вид // Типология вида: проблемы, поиски, решения: (Материалы Международной научной конференции, 16-19 сентября 1997 г., МГУ326им. М.В.Ломоносова). М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. -С. 193-206.

86. Козинцева H.A. Временная локализованность действия и ее связи с аспектуальными, модальными и таксисными значениями (на материале армянского языка в сопоставлении с русским). Л.: Наука, 1991. - 142 с.

87. Кокорина С.И. О семантическом субъекте и особенностях его выражения в русском языке. М.: Изд-во Московск. ун-та, 1979. -77 с.

88. Колшанский Г.В. О природе контекста // Вопросы языкознания, 1959. № 4. - С. 47 - 49.

89. Колшанский Г.В. Коммуникативная грамматика и лингвистическая интерпретация категории субъекта и предиката // Изв. АН СССР / Сер. лит. и яз. 1974. - № 4. - 320 - 327.

90. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. М.: Наука, 1976.-720 с.

91. Копечный Ф. Основы чешского синтаксиса // Вопросы глагольного вида. М.: Изд-во иностр. лит., 1962. - С. 197 - 210.

92. Кошмидер Э. Очерк науки о видах польского глагола. Опыт синтеза // Вопросы глагольного вида. М.: Изд-во иностр. лит., 1962а.-С. 105 - 167.

93. Кошмидер Э. Турецкий глагол и славянский глагольный вид // Вопросы глагольного вида. М.: Изд-во иностр. лит., 19626. -С. 382 - 394.

94. Кронгауз М.А. Семантика: Учебник для вузов. -. М.: Рос. гос. гуманит. ун-т, 2001. 399 с.

95. Кюльмоя И.П. Структура и функционирование кратно-соотносительных конструкций в современном русском языке: Дис. канд. филол. наук. Тарту, 1985. - 161 с.

96. Лебедева Л.Б. Пространственные и временные указания в общереферентных высказываниях // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. -1984.-Т. 43, В 4.-С. 315 334.

97. Лой A.M. Социально-историческое содержание категорий «время» и «пространство». Кшв: Наукова думка, 1978 - 135с.

98. Ломов A.M. Очерки по русской аспектологии. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1977. - 140 с.

99. Ломтев Т.П. Предложение и его грамматические категории. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1972. - 198 с.

100. Лопатин В.В. Русская словообразовательная морфемика. Проблемы и принципы описания. М.: Наука, 1977. 315 с.

101. Лудольф Г. «Русская грамматика». Оксфорд 1696 / Переизд., пер., вступ. ст., прим. Б.А.Ларина. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1937.- 165 с.

102. Львов М.Р. Словарь антонимов русского языка. М.: Русский язык, 1984. - 381 с.

103. Люшинская Е.Х. Функционально-семантическое поле кратности глагольного действия в современном французском языке: Дисс. канд. филол. наук. -М., 1977. 184 с.

104. Мазон А. Употребление видов русского глагола // Вопросы глагольного вида. -М.: Изд-во иностр. лит., 1962. С. 93 - 104.

105. Малеев Б.Г. Обобщенно-личный тип функционирования глагольных форм в современном русском языке: Дисс. канд. филол. наук.-Л., 1979.- 194 с.

106. Масленникова JI.И. Заметки о лексико-синтаксическом способе выражения повторяемости в польском языке // Исследования по польскому языку: Сборник статей. М.: Наука, 1969. - С. 104 - 113.

107. Мае лов Ю.С. Вид и лексическое значение глагола в современном русском литературном языке // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. 1948. №6.-С. 303-316.

108. Маслов Ю.С. Имперфект глаголов совершенного вида в славянских языках // Вопросы славянского языкознания. Вып. 1. - М.: Изд-во АН СССР, 1954. - С. 68-138.

109. Маслов Ю.С. Роль так называемой перфективации и имперфективации в процессе возникновения славянского глагольного вида. М.: Изд-во АН СССР, 1958. - 39 с.

110. Маслов Ю.С. Вопросы глагольного вида в современном зарубежном языкознании // Вопросы глагольного вида. М.: Изд-во иностр. лит., 1962. - С. 7 - 32.

111. Маслов Ю.С. Система основных понятий и терминов славянской аспектологии // Вопросы общего языкознания. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1965. - С. 53 - 80.

112. Маслов Ю.С. Универсальные семантические компоненты в содержании грамматической категории совершенного несовершенного вида // Советское славяноведение. - 1973. - № 4. - С. 73 - 83.

113. Маслов Ю.С. К основаниям сопоставительной аспектологии // Вопросы сопоставительной аспектологии. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1978. - С. 4 - 44.

114. Маслов Ю.С. Очерки по аспектологии. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1984. - 264 с.

115. Матханова И.П. Поле состояния в современном русском языке: Прототип и его окружение // Проблемы функциональной грамматики: Полевые структуры. СПб.: Наука, 2005. - С. 103 - 113.329

116. Мэрченд X. Об одном вопросе из области вида. (Сравнение английской прогрессивной формы с итальянской и испанской) // Вопросы глагольного вида. М.: Изд-во иностр. лит., 1962. - С. 355 -364.

117. Нгуен Нам. Функционирование видов русского глагола (частные видовые значения в рамках изъявительного наклонения) и аспектуальность во вьетнамском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук.-Д., 1972.-26 с.

118. Недялков В.Н., Инэнликэй П.И., Недялков И.В., Рахтилин В.Г. Значение и употребление чукотских видо-временных форм // Теория грамматического значения и аспектологические исследования. -Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1984. С. 200-260.

119. Некрасов Н.П. О значении форм русского глагола. СПб., 1865.-313 с.

120. Никитина С.Е. Семантика термина «подлежащее» в отечественных и европейских словарях лингвистических терминов // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1979. - Т. 38, № 4. - С. 361 - 367.

121. Новиков Л.А. Семантика русского языка. М.: Высшая школа, 1982. - 272 с.

122. Ньютон И. Оптика / Пер. с англ. С.И.Вавилова. М.: Гостехиздат, 1954.-368с.

123. Оркина Л.Н. Выражение значений таксиса в высказываниях с глагольными формами настоящего и будущего времени в современном русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук.-Л., 1985.- 17 с.

124. Павский Г. Филологические наблюдения над составом русского языка. Рассуждение 3. О глаголе. СПб., 1842. 239 с.

125. Падучева E.B. О семантике синтаксиса: Материалы к трансформационной грамматике русского языка. М.: Наука, 1974. -292 с.

126. Падучева Е.В. Референциальные аспекты семантики предложения // Изв. АН СССР / Сер. лит. и яз. 1984. - Т. 43, № 4. -С. 291 - 314.

127. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью (референциальные аспекты семантики местоимений). М.: Наука, 1985. - 271 с.

128. Падучева Е.В. Семантические исследования (Семантика времени и вида в русском языке; Семантика нарратива). М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. - 464 с.

129. Панова Г.И. Выражение повторяемости действия в современном русском языке: Дис. канд. филол. наук. Д., 1979. -162 с.

130. Панфилов В.З. Взаимоотношения языка и мышления. М.: Наука, 1971.-232 с.

131. Панфилов В.З. Типология грамматической категории числа и некоторые вопросы ее исторического развития // Вопр. языкозн. 1976.-№4.-с. 18-38.

132. Пауль Г. Принципы истории языка / Пер. с нем. под ред. А.А.Холодовича. М.: Изд-во иностр. лит., 1960. - 500 с.

133. Пашкова A.B. Предикативные фразеологические единицы в современном русском языке. (Парадигматический и синтагматический аспект): Автореф. дис. канд. филол. наук. Ростов-на-Дону, 1985. -17 с.

134. Петрухина Е.В. Аспектуальные категории глагола в русском языке в сопоставлении с чешским, словацким, польским и болгарским языками. М.: Изд-во МГУ, 2000. - 256 с.331

135. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. Изд. 7. - М.: Гос. уч.-пед. изд., 1956. - 512 с.

136. Плунтян В.А. Введение в грамматическую семантику: грамматические значения и грамматические системы языков мира: Учеб. пособие. М.: РГГУ, 2011. - 672 с.

137. Поспелов Н.С. Категория времени в грамматическом строе русского глагола // Вопросы теории и истории языка. М.: Наука, 1952. -С. 286 - 305.

138. Поспелов Н.С. Прямое и относительное употребление форм наст, и буд. времени глагола в современном русском языке // Исследования по грамматике русского литературного языка. М.: Наука, 1955.-С. 206-246.

139. Потаенко H.A. К языковому освоению временной структуры действительности // Вопр. языкозн. 1984. - № 6. - С. 43-53.

140. Поташкина Ю.А. Категория временной соотносительности действий в современном русском языке: Автореф. дисс. . канд. филол. наук.-М., 1985.- 17 с.

141. Потебня A.A. Из записок по русской грамматике. Т. 4, вып. 2: Глагол. -М.: Просвещение, 1977.

142. Прокопович E.H. Формы глагольного времени в их употреблении // Русский язык. Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст: Виноградовские чтения XII-III. М.: Наука, 1984.-С. 85 - 95.

143. Пупынин Ю.А. Функциональные аспекты грамматики русского языка: Взаимосвязи грамматических категорий. Д.: Изд-во ЛГПИ им. А.И.Герцена, 1990. - 80 с.

144. Пупынин Ю.А. О роли перцептора в функционировании грамматических категорий вида, залога и времени в русском языке //

145. Проблемы функциональной грамматики: Категории морфологии и синтаксиса в высказывании. СПб.: Наука, 2000. - С. 36 - 51.

146. Пупынин Ю.А. Проблемы актуализации перфектной семантики в русском языке // Проблемы функциональной грамматики: Полевые структуры. СПб.: Наука, 2005. - С. 86 - 102.

147. Размусен Л.П. О глагольных временах и об их отношении к видам в русском, немецком и французском языках // Журн. Мин. Нар. Пр. 1891.-С. 376-417.

148. Рахилина Е. В., Плунгян В. А. О лексико-семантической типологии // Глаголы движения в воде: лексическая типология. М.: Индрик, 2007. С. 9 - 26.

149. Ревзин И.И. Так называемое «немаркированное множественное число» в современном русском языке // Вопр. языкозн. -1969. -№3.- С. 102- 109.

150. Рощина Л.П. Способы выражения повторяемости действия в современном русском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1969.- 18 с.

151. Руденко Д.И. Общее (нарицательное) имя и выражение множественности в семантике естественного языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1985. - 17 с.

152. Русская грамматика / Гл. ред. Н.Ю.Шведова. Т. 1: Фонетика. Фонология. Ударение. Интонация. Словообразование. Морфология. - М.: Наука, 1980. - 783 с.

153. Русская грамматика / Гл. ред. Н.Ю.Шведова. Т. 2: Синтаксис. - М.: 1982. - 709 с.

154. Сафронов И. А. Отражение времени человеком // Философские проблемы времени: сб. тр. Л.: Изд-во Ленингр. гос. пед. ин-та, 1980. - С. 117 - 129.

155. Селиверстова О.Н. Второй вариант классификационной сетки и описание некоторых предикативных типов русского языка // Семантические типы предикатов. -М.: Наука, 1982. С. 86 - 157.

156. Серебренников Б.А. К проблеме типов лексической и грамматической абстракции // Вопросы грамматического строя. М.: Изд-во АН СССР, 1955. - С. 54 - 73.

157. Силина В.Б. Развитие категории глагольного вида в русском языке XII-XVII вв. (формирование видовых корреляций): Автореф. дис. . докт. филол. наук. М., 1985. - 36 с.

158. Словарь русского языка: В 4-х т. / Под ред. А.П.Евгеньевой. Изд. 2-ое, испр. и доп. - М.: Русский язык, 1981-1984. (MAC).

159. Смирнов И.Н. Лексические средства выражения итеративности в брянских говорах // Диалектное слово в лексикосистемном аспекте: Межвуз. сб. научн. тр. / ЛГПИ им. А.И.Герцена. Л., 1989. - С. 108 - 116.

160. Смирнов И.Н. Выражение неконкретности действия в памятниках древнерусской письменности // Slavische Sprachwissenschaft und Interdisziplinarität. № 3 / Specimina Philologiae Slavicae. - Band 111.-München: Verlag Otto Sagner, 1996. - S. 161 - 177.334

161. Смирнов И.Н. Семантика качественности и временная локализованность // Теория функциональной грамматики. Качественность. Количественность. СПб.: Наука, 1996. - С. 93 - 107.

162. Смирнов И.Н. О структуре префикса в семантической структуре производного глагола // Slavische Sprachwissenschaft und Interdiszisplinarität № 6 / Specimina Philologiae Slavicae. - Band 129. -München : Verlag Otto Sagner, 2000. - C. 183 - 195.

163. Смирнов И.Н. Простая повторяемость как переходная зона между локализованностью и нелокализованностью действия во времени // Язык. Функции. Жизнь: Сборник статей в честь профессора А.В.Бондарко. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И.Герцена, 2000а. - С. 134144.

164. Смирнов И.Н. Ситуации временной нелокализованности действия и семантика интервала (на материале русского языка) // Проблемы функциональной грамматики. Категории морфологии и синтаксиса в высказывании. СПб.: Наука, 20006. - С. 241 - 257.

165. Смирнов И.Н. Категория временной локализованное™ действия в современном русском языке. СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И.Герцена, 2001.- 123 с.

166. Смирнов И.Н. Вариативность ситуаций гномичности в современном русском языке // Проблемы функциональной грамматики: Семантическая инвариантность / вариантность. СПб.: Наука, 2003. -С. 119-133.

167. Смирнов И.Н. К вопросу о содержательных типах временной нелокализованности действия в русском языке // Функционально-лингвистические исследования: Сб. научн. статей в честь проф. А.В.Бондарко. СПб.: Наука, Сага, 2005. - С. 115-123.

168. Смирнов И.Н. Повторяемость и обобщенность как типы нелокализованности действия во времени // Типология языка и теория грамматики / Мат. междун. конференции, поев. 100-летию со дня рождения С.Д. Кацнельсона. СПб.: Нестор-История, 2007. - С. 181182.

169. Смирнов И.Н. Выражение повторяемости и обобщенности действия в современном русском языке. СПб.: Наука, САГА, 2008. -160 с.

170. Соболева П. А. Способы глагольного действия и словообразовательные разряды глаголов // Слово в грамматике и словаре. М.: Наука, 1984.

171. Солнцев В.М. Вариативность как общее свойство языковой системы // Вопр. языкозн. 1984. - № 2. - С. 31 - 42.

172. Спагис A.A. Об употреблении глаголов НСВ для обозначения повторяющихся действий // Материалы II Межд. семин. препод, рус. яз. выс. уч. завед. соц. стран: Сб. тр. Моск. гос. ун-та. М., 1961.-С. 133 - 145.

173. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка: Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства. М.: Наука, 1985.-335 с.

174. Степанов Ю.С. Иерархия имен и ранги субъектов // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1979. - Т. 38, № 4. - С. 335 - 348.

175. Стрекалова З.Н. К вопросу о многократных глаголах в современном польском языке // Уч. зап. Ин-т славяновед. Вып. 23. -М., 1962.-С. 103 - 119.

176. Сударчиков М.В. К вопросу о категории вида глагола. (Суффиксальный способ выражения видового значения): Автореф. дис. . канд. филол. наук. -М., 1954. 14 с/

177. Уитроу Дж. Естественная философия времени. / Пер. с англ. Ю.Молчанова. М.: Прогресс, 1964. - 431 с.

178. Ульянов Г.К. Значения глагольных основ в литовско-славянском языке. Ч. II. - Варшава, 1895. - 349 с.

179. Философский энциклопедический словарь / Под ред. Л.Ф.Ильичева (ФЭС). -М.: Сов. энциклопедия, 1983. 839 с.

180. Фортунатов Ф.Ф. Критический разбор сочинений Г.К. Ульянова «Значение глагольных основ в литовско-славянском языке. -Ч. II.-СПб, 1897.-308 с.

181. Храковский B.C. Типы грамматических описаний и некоторые особенности функциональной грамматики // Проблемы функциональной грамматики. М.: Наука, 1985. - С. 65 - 77.

182. Храковский B.C. Семантические типы множества ситуаций: (опыт классификаций) // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1986. -Т. 45. -№2.-С. 149 - 158.

183. Храковский B.C. Кратность // Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис.-Л.: Наука, 1987.-С. 124- 152.

184. Храковский B.C. Семантические типы множества ситуаций и их естественная классификация // Типология итеративных конструкций. Л.: Наука, 1989. - С. 5 - 53.

185. Храковский B.C. Опыт анализа универсальных уступительных конструкций // Проблемы функциональной грамматики. Категории морфологии и синтаксиса в высказывании СПб.: Наука, 2000.-С. 135 - 163.

186. Цейтлин С.Н. О выражении конкретности абстрактности в русском языке // Функциональный анализ грамматических категорий: Сб. тр. - Л.: Изд-во Ленингр. гос. пед. ин-та, 1973. - С. 32 - 46.

187. Цискарашвили Д.Р. Семантика и речевое использование презентных форм русского глагола: Автореф. дис. канд. филол. наук. -М., 1985.- 16 с.

188. Чейф У.Л. Значение и структура языка / Пер. с англ. Г.С.Щура. Поел. С.Д.Кацнельсона. М.: Прогресс, 1975. - 432 с.

189. Чернухина И.Я. Элементы организации художественного прозаического текста. Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1985. -115 с.

190. Черный Э. Об отношении видов русского глагола к греческим временам. СПб. (оттиск ЖМНП), 1877. - 117 с.

191. Шарандин А.Л. Лексическая семантика русского глагола в мопрфологическом освещении: Учебное пособие. Л.: Изд-во ЛГПУ им. А.И.Герцена, 1990.- 138 с.

192. Шарандин А.Л. Системная категоризация русского глагола. Тамбов: Изд-во Тамбовского ун-та, 2001.- 209 с.

193. Шарандин А.Л. Глагол в истории отечественного языкознания: Монография. Тамбов: Изд-во Тамбовского ун-та, 2003. -123 с.

194. Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. Л.: Учпедгиз, 1941.-764 с.

195. Шелякин М.А. Категория вида и способы действия русского глагола: Теоретические основы. Таллин: Валгус, 1983. -216 с.

196. Шелякин М.А. Способы действия в поле лимитативности // Теория функциональной грамматики. Введение. Аспекту альность. Временная локализованность. Таксис. Л.: Наука, 1987. - С. 63 - 85.

197. Шелякин М.А. Функциональная грамматика русского языка. М.: Русский язык, 2001. - 288 с.

198. Широкова А.Г. О категории многократности в чешском языке // Исследования по чешскому языку: Вопросы словообразования и грамматики. М., 1963. - С. 61 - 85.

199. Широкова А.Г. Основные значения многократных глаголов в чешском языке // Вопр. языкозн. 1965. - № 2. - С. 73 - 84.

200. Широкова А.Г. Способы выражения многократности в чешском языке (в ср. с др. слав, яз.) // Вестник МГУ. 1966. - С. 39-46.

201. Щедровицкий Г.П. «Языковое мышление» и его анализ // Вопр. языкозн. 1957. -№ 1. - С. 56 - 68.

202. Щур Г.С. Теории поля в лингвистике. М.: Наука, 1974.255 с.

203. Элькин Д.Г. Восприятие времени и опережающее отражение // Вопр. психологии. 1964. - №3. - С. 123-130.

204. Якобсон P.O. Шифтеры, глагольные категории и русский глагол // Принципы типологического анализа языков различного строя. -М.: Наука, 1972.-С. 95-133.

205. Comrie В. Aspect: an introduction to the study of verbal aspect and related problems. Cambridge: Cambridge University Press, 1981. -142 p.

206. Dressler W. Studien zur verbalen Pluralität: Iterativum, Distributivum, Durativum, Intensivum in der allgemeinen Grammatik, im Lateinischen und Hethitischen. Wien, 1968. - 258 S.

207. Forsyth J. The Nature and Development of the Aspectual Opposition in the Russian Verb // The Slavonic and East European Review. -1972.-Volume L. -№ 121.-P. 493 -506.

208. Hansen B. Zur Grammatik von Referenz und Episodität. / Specimina Philologiae Slavicae. Supplementband 46. - München: Verlag Otto Sagner, 1996.-233 S .

209. Krizkova H. К problematice aktualniho a neaktualniho uziti casovych a vidovich forem v cestine a v rustine // Cs. Rusistika. 1958. -№ 3. - S. 185-200.

210. Leinonen M. Russian aspect, «temporal'naja lokalizacija» and defmiteness / indefmiteness. Helsinki, 1982. - 309 p.

211. McConnell-Ginet S. Adverbs and logical form: A linguistically realistic theory // Language. 1982. - Volume 58, N 1. - P. 144- 184.

212. Quine W.O. Word and object. New-York - London: Technology Press of the Massachusetts Institute of technology, 1960. - 294 p.

213. Ruzicka R. Der Verbalaspekt in der altrussischen Nestorchronik. Berlin: Akademie-Verlag, 1957. - 107 S.

214. Vendler Z. Linguistics in Philosophy. Ithaka, NY.: Cornell University Press, 1967.список источников

215. Андроников И. Лермонтов: Исследования и находки // Андроников И. Собр. соч.: В 3-х т. М.: Худ. литература, 1981. - Т. 3 'ВО -656 с,

216. Арканов А., Горин Г. Соло для дуэта. М.: Искусство, 1975.- 182 с.

217. Брусникин А. Девятный Спас. М.: Астрель: ACT, 2010.509 с.

218. Булгаков М. Белая гвардия. Театральный роман. Мастер и Маргарита: (Романы). Л.: Худ. литература, Ленингр. отд-ние. 1978. -813 с.

219. Бунин И. Рассказы. -М.: Правда, 1983. 576 с.

220. Вересаев В. Собр. соч.: В 4-х т. М.: Правда, 1985. - Т. 1 'ВО -463 с.

221. Верстаков П. Вернуться и жить // Юность. 1986. - № 2. -С. 78-81.

222. Виноградов А. Бутафория // Юность. 1985. - № 11. - С.26.66.

223. Гайдар А. Военная тайна // Собр. соч.: В 3-х т. М.: Правда, 1986.-Т. 1. - С. 338-440.

224. Герцен А.И. Былое и думы. М.: Государственное издательство художественной лит-ры, 1946. - 888 с.

225. Гоголь Н.В. Избранные соч.: В 2-х т. М.: Худ. литература, 1984.-Т. 1-2.

226. Голявкин В. Калейдоскоп: Рассказы JL: Лениздат, 1985.-238 с.

227. Грекова И. Кафедра. На испытаниях. М.: ACT, Астрель, 2010.-512 с.

228. Грибоедов A.C. Горе от ума//Грибоедов A.C. Соч.: в 2-х т. Библиотека "Огонек". - М.: Правда, 1971. - Т. 1. - С. 53-163.

229. Даль В.И. Пословицы русского народа. М.: Дрофа, 2007.817 с.

230. Довлатов С. Собрание сочинений: В 4 т. / Сост. А.Ю.Арьев. СПб.:Азбука, 1999.

231. Драгунский В. Удивительный день. Петрозаводск: Карелия, 1984. 175 с

232. Евтушенко Е. Ягодные места // Евг. Евтушенко. М.: Сов. писатель, 1982. -287.с.

233. Ерофеев В. Мужчины. М.: ACT: Зебра Е, 2008. - 222 с.

234. Ефимов С. Над полем боя. М.: Военное издательство,1980.-317 с.

235. Жуков В.П. Словарь русских пословиц и поговорок. М.: Русский язык, 1991. - 537 с.

236. Залыгин С. Собр. соч.: В 4-х т. М.: Мол. гвардия, 1980. -Т.3.-543 с.

237. Зощенко М. Голубая книга // М. Зощенко. Избранное: В 2-х т. Минск: Народная асвета, 1984. - Т. 2. - 414 с.

238. Ильина Н. Дороги и судьбы: Автобиографическая проза. -М.: Сов. писатель, 1985. 560 с.

239. Ильф И., Петров Е. Двенадцать стульев. Золотой теленок: (Романы). Минск. Юнацтва, 1981. - 526 с.

240. Каверин В. Собр. соч.: В 8-и т. М.: Худ. литература,1981.-Т. 3.- 1981.-638 с.

241. Карелин JI. Змеелов. М.: Московский рабочий, 1983.192 с.

242. Катаев В. Время, вперед! Кишинев: Литература артистикэ, 1983. - 319 с.

243. Козлов В. Солнце на стене. М.: Мол. гвардия, 1975.368 с.

244. Кондрашов С. Путешествие Американиста. М.: Советский писатель, 1886. - 320 с.

245. Кравцов И. Советы молодым хозяйкам. Одесса: Маяк, 1972. -324 с.

246. Куваев О. Территория: Роман, повести, рассказы. Л.: Лениздат, 1982.-383 с.

247. Куприн А.И. Собр. соч.: В 9-и т. М.: Худ. литература -Т. 5: Произведения 1907-1913 гг. - 1972. - 511 с.344

248. Лермонтов М.Ю. Собр. соч.: В 4-х т. М.: Современник,1985. Т. 4: Проза. Письма. - 862 с.

249. Лотман Ю. Александр Сергеевич Пушкин: Биография писателя: Пособие для учащихся. Л.: Просвещение, 1983. - 255 с.

250. Марич М. Северное сияние. Петрозаводск: Карелия,758 с.

251. Марков Г. Сибирь: Роман: В 2-х кн. М.: Современник, 1982.-411 с.

252. Нагибин Ю. Царскосельское утро. М.: Известия, 1979.608 с.

253. Национальный корпус русского языка (НКРЯ) Электронный ресурс. ruscorpora.ru.

254. Никонов А.П. Бей первым! Главная загадка Второй мировой. М.: ЭНАС; СПб.: Питер, 2011. - 448 с.

255. Панова В. Собр. соч.: В 5-ти т. Л.: Худ. литература, Ленингр. отд-ние, 1969. - Т. 2: Повести. Рассказы. - 576 с.

256. Паустовский К. Во глубине России: Повести и рассказы. М.: Московский рабочий, 1982. 286 с.

257. Пелевин В.О. Все рассказы. М.: Эксмо, 2008. - 512 с.

258. Пушкин A.C. Проза М.: Сов. Россия, 1984. - 464 с.

259. Решетников Ф. Повести и рассказы. М.: Сов. Россия,1986.-336 с.

260. Родионов С. Долгое дело: Повесть. Л.: Лениздат, 1981.456 с.

261. Родионов С. Тихая осень. Л.: Лениздат, 1985. - 397 с.

262. Рыбаков А. Собр. соч.: В 4-х г. М.: Сов. Россия, 1982. -Т. 3.-366 с.

263. Салтыков-Щедрин М.Е. История одного города. Господа Головлевы. Сказки. Л.: Лениздат, 1973. - 640 с.345

264. Семенов Ю. Аукцион: Романы. М.: Современник, 1986.637 с.

265. Сергуненков Б. Мой лес. Л.: Сов. писатель. -Ленинградское отделение, 1981. - 400 с.

266. Симонов К. Собр. соч.: В 10-и т. М.: Худ. литература, выходит с 1979 г. - Т. 5: Живые и мертвые: В 3-х кн.: Кн. 2: Солдатами не рождаются. - 1981. - 647 с.

267. Снегирев Г. Звери наших лесов. Л.: Художник РСФСР, 1985.- 16 с.

268. Солженицын А.И. Один день Ивана Денисовича: Рассказы 60-х годов. СПб.: Азбука-классика, 2005. - 352 с.

269. Степанов А. Порт-Артур: Историческое повествование: В 2-х т. М.: ГИХЛ, 1950. - Т. 1-2.

270. Толстая Т.Н. Река. -М.: Эксмо, 2007. 384 с.

271. Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем: В 30-и т. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Наука. - Т. 3: Записки охотника. - 1979. -526 с.

272. Цветаева А. Воспоминания. 3-е изд., доп. - М.: Сов. писатель, 1983. - 767 с.

273. Шергин Б. Повести и рассказы. Лениздат, 1984. - 495 с.

274. Шишков В. Угрюм-река: Роман в 2-х т. Минск: Беларусь, 1984.-Т. 1-2.

275. Шукшин В. Рассказы. М.: Худ. литература, 1979. - 383 с.