автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.22
диссертация на тему: Контактоподдерживающие слова в японском бытовом диалоге

Полный текст автореферата диссертации по теме "Контактоподдерживающие слова в японском бытовом диалоге"

Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова

Горохова Татьяна Николаевна

КОНТАКТОПОДЦЕРЖИВАЮЩИЕ СЛОВА В ЯПОНСКОМ БЫТОВОМ ДИАЛОГЕ

Специальность 10.02.22 - Языки народов зарубежных стран Европы, Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии (языки народов Юго-Западной Азии, Ближнего Востока и Африки; языки народов Южной Азии, Среднего и Дальнего Востока)

4855291

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

-6 ОКТ 2011

Москва 2011

Работа выполнена на кафедре японской филологии Института стран Азии и Африки Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова

Научный руководитель: кандидат филологических наук, доцент

Быкова Стелла Артемьевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Алпатов Владимир Михайлович

кандидат филологических наук, доцент Корчагина Татьяна Ивановна

Ведущая организация: Московский государственный институт

(Университет) международных отношений МИД России

» 2011 г. в /

Защита состоится «» _2011 г. в _ часов на

заседании диссертационного совета Д 501.001.34 по филологическим наукам (языкознание) Института стран Азии и Африки Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова по адресу: 113911, Москва, ул. Моховая, д.11

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института стран Азии и Африки МГУ имени М.В. Ломоносова.

/7 Се^силЖ?

I « ' » ' 21

Автореферат разослан « ' ^ »_ /г' 2011 г.

Ученый секретарь ¿, М. Р. Урб

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Данная работа посвящена системе поведения слушающего, вербальной основой которого являются так называемые «контактоподцерживающие слова».

Актуальность темы

Принципы классификации и употребления «контактоподцерживающих слов» в японском языке рассматривались в работах некоторых японских языковедов. Ряд научных статей, близких по тематике к «конгактоподдерживающим словам» в японском языке, принадлежит зарубежным, главным образом, американским и европейским лингвистам. Отечественное японоведение также не обошло своим вниманием вышеуказанный феномен японского языка, однако анализируемые единицы пока мало изучены, а соответствующие исследования немногочислены.

Лексика, относимая к «контакгоподдерживающим словам» или, по определению большинства японских лингвистов, к группе «аидзути», может быть выделена в виде отдельного семантического класса. К данному классу принадлежат обозначения внимания слушающего или «междометия внимания» (в русском языке им могут соответствовать «а», «да», «ara» и т.п.), оценочные междометия, выражающие эмоциональное состояние слушающего реплики, уточняющие вопросы, переспрашивания, подсказывания собеседнику наиболее подходящих слов или выражений, повторы слушающего за говорящим отдельных слов или фраз, а также лексические единицы с негативным с точки зрения дальнейшего развития разговора значением.

Высокая частотность употребления анализируемых единиц в японском языке позволяет осветить характерные признаки и особенности употребления «контактоподцерживающих слов», или вербальных «аидзути».

Согласно большинству проведенных к настоящему времени исследований устное диалогическое общение в Японии практически невозможно без активного вербального участия слушающего. Более того, сами «контактоподцерживающие слова» не существуют отдельно от демонстрируемого слушающим собеседником невербального сопровождения - отсутствие невербального сопровождения «аидзути» или противоречие значений вербальных и невербальных сигналов слушающего могут полностью изменять смысл «контактоподдерживающих слов», вплоть до противоположного. При определении значения «контактоподдерживающих слов» в подобных случаях опираются именно на их невербальное сопровождение. Следовательно, при объективном исследовании необходимо опираться на комплексный подход, рассматривая «контактоподдерживающие слова» в рамках взаимосвязанной системы вербального и невербального поведения слушающего.

Данная работа представляет собой первую попытку применения комплексного вербально-невербального подхода к изучению «контактоподдерживающих слов», или «аидзути», в российском японоведении и целиком посвящена этой теме.

Цели исследования

1. Определение основных принципов употребления японских «контактоподдерживающих слов» с учетом неизбежного влияния на них невербального сопровождения;

2. Получение выводов, позволяющих установить наличие и причины существования «правил» вербального поведения слушающего в японском устном диалоге;

3. Выявление характерных особенностей японских «контактоподдерживающих слов» при сопоставлении с аналогичным явлением в русском языке.

Задачи

1. Выработка рабочего определения;

2. Ограничение объекта исследования;

3. Выявление взаимосвязи и взаимовлияния вербального и невербального компонентов поведения слушающего;

4. Раскрытие принципов употребления вербальных и невербальных «аидзути» в японском языке;

5. Анализ японского традиционного поведения слушающего с точки зрения русскоязычного наблюдателя, указание предположительно трудных для понимания носителем русского языка аспектов «аидзути».

Объектом исследования данной диссертации являются устные диалоги на современном японском языке, взятые из повседневной речевой практики японцев.

Предметом исследования являются японские «аидзути», представляющие собой комплекс вербально-невербальной активности слушающего, к вербальной составляющей которых относятся и «контакгоподцерживающие слова» в японском бытовом диалоге.

Научная новизна работы может быть сформулирована следующим образом:

1. Впервые в отечественном языкознании «контакгоподдерживающие слова» рассматриваются как комплексное явление вербально-невербальной активности слушающего.

2. Введение термина «сигналы слушающего», под которым подразумевается комплекс вербальных и невербальных действий слушающего собеседника, позволило полнее раскрыть тему «контактоподдерживающих слов» в японском языке и заложило основы для дальнейших исследований в данном направлении.

3. В рамках отечественного японоведения впервые определен свод правил

употребления «контактоподдерживающих слов» в японском устном диалоге.

4. Установлена взаимозаменяемая природа «контактоподдерживающих слов» и невербальных компонентов поведения слушающего.

5. Выявлено обособленное положение «междометий внимания» в системе вербальных сигналов слушающего. Их критическая масса составляет основное отличие между устными диалогами на японском и русском языках.

6. Подтверждена гипотеза о том, что невербальное сопровождение «контактоподдерживающих слов» является основным компонентом, определяющим конечный смысл вербальных сигналов слушающего.

7. Обнаружены существенные тендерные различия в частотности употребления «контактоподдерживающих слов» русскими собеседниками, в то время, как в Японии подобных различий не наблюдается.

8. Обозначена важность зрительного контакта при устном общении на японском языке - он совершенно необходим в начале диалога, его конце и в ситуации поиска очередной темы для разговора.

Материалом исследования послужили диалогические тексты популярных в современной Японии телепередач и произведений японской литературы. Для установления значения ряда лексических единиц привлекались данные специализированных толковых словарей (например, «Кокуго дзитэн» (Словарь родного языка, около 250 тыс. слов) [Электронный ресурс] / Кокуго, дайдзирин дайнихан оёби дэйри: синго дзитэн пурасу арифа, яку ниман го. - Режим доступа : http://dictionary.goo.ne.jp; «Гогэн ю:рай дзитэн» (Этимологический словарь японского языка, в настоящее время содержит около 2 400 слов) [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://gogen-allguide.com).

Кроме того, нами проводились опросы информантов-носителей японского и русского языков. Опросы проходили на добровольной основе в форме свободного общения. Для сбора информации по японскому языку привлекались студенты Софийского университета г.Токио, Токийского университета, Международного христианского университета г.Токио, а также сотрудники японских корпораций, всего 58 человек. Русскоязычные респонденты были представлены студентами МГИМО (У) МИД России, сотрудниками средних и крупных предприятий в г.Москва, всего 51 человек. В обоих опросах были представлены основные возрастные группы - от учащейся молодежи до людей предпенсионного возраста.

Методологическая и теоретическая база исследования

При анализе семантического класса «аидзути» в целом мы разделяем точку зрения ряда японских лингвистов, но с учетом определенных поправок. В связи с этим большее внимание в нашей работе уделено результатам научной деятельности японских и американо-европейских лингвистов (В. Ингве, П. Экман, У. В. Фризен, Э. Т. Холл, А. Миядзи, Н. Мидзутани, Ё. Мацуда, М. Кубота, С. Сэйдзю, О. Б. Сирошнина).

Использовались анкетирование и комплексная методика, объединяющая приемы непосредственного наблюдения, аналитического описания языковых фактов, компьютерные технологии. Основному методу подчинены общелингвистические методы и приемы, такие как анализ и синтез, дедукция и индукция, классификация.

Для проведения объективного анализа использовались методы комплексного описания вербального и сопутствующего ему невербального поведения слушающего, методы сопоставления функционирования лексических единиц «аидзути» и их обязательного невербального сопровождения, задействовались приемы методики межъязыкового сравнения японских «аидзути» и аналогичного явления в русской устной

диалогической речи.

Теоретическая значимость работы

Проведенное нами аналитическое исследование «контактоподдерживающих слов» как проявление вербальной активности именно слушающего (а не говорящего), и находящейся в непосредственной взаимосвязи с его невербальным поведением, способствует более глубокому пониманию дискурса в целом. Выявление достаточно четкого механизма управления разговором со стороны слушающего и его вербально-невербального инструментария в японском языке позволяет заложить фундамент для дальнейших сравнительных межъязыковых исследований «контактоподдерживающих слов», а также диалогического общения на японском языке.

Практическая ценность работы

Диссертация может представлять интерес для российских студентов, изучающих японский язык, - в ней затронут актуальный вопрос трактовки и правильного построения устного диалога на современном японском языке. Российские преподаватели японского языка могут воспользоваться собранными нами материалами для ведения уроков по приобретению базовых навыков ведения диалога с японцами.

С другой стороны, японские студенты и преподаватели могут использовать результаты сопоставления японских «аидзути» с вербальным поведением русскоязычного слушателя.

Работа может быть полезна и более широкой аудитории, интересующейся аспектами межкультурной коммуникации представителей российской и японской традиций общения.

Апробация работы

Ряд актуальных аспектов работы был сформулирован в форме докладов и

представлен на обсуждение в рамках следующих научных мероприятий:

• «Пятый межвузовский семинар по лингвострановедению. Языки в аспекте лингвострановедения». Московский государственный институт международных отношений - МГИМО (У) МИД России, 2008;

• Научно-практическая конференция «Японский язык: перспективы научного исследования». Санкт-Петербург, 2009;

• Научно-практическая студенческая конференция «Молодые голоса востоковедения». Санкт-Петербург, 2009;

• Конференция «Ломоносов-2009». Секция «Востоковедение и африканистика». Подсекция «Лингвистика». Москва, 2009;

• Конференция «Ломоносов-2010». Секция «Востоковедение и африканистика». Подсекция «Лингвистика». Москва, 2010.

По теме диссертации опубликовано 8 статей.

Структура работы

Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списков литературы и источников, а также двух приложений. Объем диссертации (включая приложения) - 199 страниц машинописного текста. Библиография включает 193 наименований работ (в том числе 39 источников) по исследуемой проблематике на русском, английском и японском языках.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность выбора темы диссертации, определяются цели, задачи, объект и предмет исследования. В нем также обозначаются научная новизна, методы исследования, структура диссертации, теоретическая и практическая ценность работы.

Глава I «Теория «второстепенных сигналов слушающего» в мировом языкознании» посвящена обзору научных исследований, близких по своей тематике данной работе. Исследования сгруппированы по принципу национальных лингвистических школ и анализируются с точки зрения применимости к целям и задачам нашей работы: а) американская и западно-европейская, б) отечественная, в) японская.

Поскольку в них отсутствуют не только единая терминология, но и консенсус относительно того, какие действия коммуникантов следует рассматривать в качестве «контактоподдерживающих слов» или «аидзути», нами предложен термин «сигналы слушающего». При его определении мы исходили, главным образом, из представлений американского ученого В. Ингве о «back channels» («сигналы второстепенного канала информации», англ.), идей японской исследовательницы А. Миядзи об «укэкотаэ» («ответные реакции слушающего», яп.), а также ряда положений других исследователей (Н. Мидзутани, Ё. Мацуда, М. Кубота, С. Сэйдзю).

«Сигналы слушающего» - это система вербальных и невербальных знаков, используя которую слушающий, принимая во внимание (но не подчиняясь им!) контактоустановительные действия говорящего и стиль его рассказа (в первую очередь, ритмику дыхания, фонетические минимальные предикации, заключительные паузы, просодику, тематику разговора, мимику, изобразительную и прочую жестикуляцию) влияет на дальнейшее развитие разговора, не выходя при этом за рамки коммуникативной роли «слушающего». Сигналы слушающего не обладают функцией захвата инициативы ведения разговора, не являются ответами на вопрос, этикетными формулами приветствия, благодарности, прощания и т.п.

Насколько оправдано разделение невербальных сигналов слушающего и вербальных - вопрос неоднозначный. Тем не менее, для решения практических задач

нашего исследования на первом этапе оказывается необходимым вынесение невербальной активности слушающего в самостоятельную группу. Это позволяет оценить степень взаимозависимости между вербальной и невербальной компонентой поведения слушающего, а также выявить ряд закономерностей их одновременного использования.

Наряду с «сигналами слушающего» в работе будут использоваться и два других термина - «аидзути» и «контактоподдерживающие слова». Так, термин «аидзути» будет употребляться при описании концепций японских и западных лингвистов, при этом в категорию «аидзути» включаются «вербальные аидзути» и «невербальные аидзути». Термин «контактоподдерживающие слова» будет задействован как синоним для «вербальных сигналов слушающего», являющихся основным объектом нашего исследования, а также при сравнении японских «аидзути» с соответствующими единицами русского и других языков, где появление термина «аидзути» при описании поведения слушающего было бы неуместным.

В заключении Главы I приводятся данные сравнительных исследований японского, китайского и корейского языков, свидительствующие об универсальности явления вербальных «аидзути» или «контактоподдерживающих слов».

В Главе П «Употребление «аидзути» в японском языке и их семантическая классификация» основное внимание уделено анализу положения «аидзути» в устном диалоге на японском языке, а также их семантической классификации.

«Аидзути» представляют собой неотъемлемый элемент адекватного поведения слушающего собеседника в японском языке, а их отсутствие ведет к коммуникативным неудачам, ошибочной трактовке позиции партнера по диалогу. В то же время «аидзути»

являются воплощением особенностей японской культуры поддержания гармонии межличностных связей, и, как ни парадоксально, информационной «закрытости» японского общества - в них выражается способность понимать друг друга как «японец японца».

Базовая функция «аидзути» - управление разговором со стороны слушающего.

На основе нашего определения «сигналов слушающего» в устном японском языке выделяются две основные группы «аидзути»: вербальные и невербальные.

В свою очередь, вербальные сигналы слушающего подразделяются на: 1) первообразные (т.е. состоящие из одного или нескольких звуков и образованные не из частей речи) односложные и многосложные междометия (собственно лексические единицы «аидзути», такие как «о», «ун» и т.п.); мы предлагаем называть их «междометия внимания»; 2) эмотивно-оценочные междометия; 3) реплики-реакции на услышанное; 4) уточняющие вопросы; 5) переспрашивания; 6) подсказывания; 7) повторы за говорящим; 8) междометия или слова, сигнализирующие о желании слушающего прекратить обсуждение затрагиваемой тематики, но при этом не являющиеся требованием «передать слово» с целью высказаться самому; к этой группе относятся и «нулевые» сигналы слушающего - своеобразная «блокада» говорящего, вплоть до его полного игнорирования.

К невербальным сигналам нами отнесены: 1) движения головы; 2) улыбка; 3) смех; 4) взгляд; 5) мимика, жесты.

Помимо подробного описания каждой из подгрупп вербальных и невербальных сигналов слушающего в японском языке приводятся иллюстративные примеры из современной разговорной устной речи. Кроме того, отмечается взаимовлияние вербального и невербального компонентов поведения слушающего при определении

конечного значения его «контактоподдерживающих слов».

Глава III «Стилистические различия при употреблении «аидзути» раскрывает наше представление о правилах употребления «контактоподдерживающих слов» в японской устной разговорной речи и выявленные стилистические особенности.

При решении вопроса о грамматическом местоположении и времени произнесения вербальных «аидзути» слушающим мы разделяем концепцию японской исследовательницы Н. Мидзутани.

В среднем за 1 мин. японцы употребляют 15-20 вербальных «аидзути» (мин. - 11, макс. - 26), а наблюдаемые различия обусловливаются, чаще всего, личностными и конситуативными факторами. При этом один и тот же человек, разговаривая с разными людьми, варьирует частоту употребления вербальных «аидзути». Если слушающий испытывает негативные эмоции в ходе разговора, количество употребляемых им «контактоподдерживающих слов» сокращается. Напротив, ставя цель демонстрации расположения к собеседнику и вызова у него положительных эмоций, слушающий увеличивает частоту произнесения вербальных «аидзути». В промежутке между вербальными «аидзути» содержится, как правило, около 20 слогов (мин. - 14, макс. - 26). Это длина фразы, которую говорящий может произнести на одном выдохе, и одновременно объем информации, наиболее легко воспринимаемый слушающим. Чем выше скорость разговора (количество слогов в минуту), тем большее количество вербальных «аидзути» употребляет слушающий.

Согласно устоявшейся традиции, устная разговорная японская речь представляет собой следующую коммуникативную цепочку: высказывание говорящего - его ожидание «аидзути» - «аидзути» слушающего - высказывание говорящего - и так до окончания

беседы. Подобное строение отражается и в грамматической характеристике предложений японской устной речи. Начало предложения строится по обычным правилам, а его окончание - имеет незаконченный вид: употребление формы на «...тэ...» (незаключительная форма сказуемого), «...нодэ...» (подчинительный союз, выражающий причинные отношения в сложных предложениях, может переводиться на русский язык «потому что», «поскольку», «так как», «из-за того, что») и т.п. Такие предложения могут оканчиваться и на «...кэдо...» (сокращение от полной формы «...кэрэдомо...»), «...га...», «...кара...», выполняющие роль союзов в японском языке. Однако в незаконченных предложениях устной диалогической речи они выступают в качестве «ску.дзёси» (заключительных частиц).

Очевидно, что для слушающего сигналом к употреблению вербальных «аидзути» являются именно незаключительные глагольные формы, а также заключительные частицы говорящего.

Кроме «указания» на определенное место для «контактоподдерживающих слов» слушающего в речевом потоке говорящего, такие «нормы» устной грамматики предоставляют слушающему возможность «помочь» рассказчику завершить начатое им предложение - отсюда большое количество «подсказок» слушающего в диалогах на японском языке.

В японской устной речи практически не употребляются глагольные сказуемые в заключительной форме, свойственные кодифицированной письменной речи - формы на «мае», «дэс», «масита», «дэсита». Они появляются только при «закрытии» определенной темы разговора.

Слушающий, как правило, произносит «контактоподдерживающие слова» или демонстрирует невербальные сигналы говорящему не в одностороннем произвольном

порядке. Время от времени говорящий сам «запрашивает» у слушающего такую информацию.

Функция подобных запросов возлагается, в первую очередь, на эллипсис заключительной части предложений и специальные частицы.

В стандартном японском языке наиболее распространенными заключительными частицами, означающими посыл говорящего к собеседнику, являются частицы «нэ», «нэ:» и «на».

Говорящий также может ставить перед слушающим риторические вопросы, не требующие от собеседника вступления в полемику, а выражающие, скорее, его субъективное мнение.

Слушающий практически всегда чувствует необходимость «поддержать» говорящего, когда тот испытывает затруднения с объяснениями и, по всей видимости, не совсем понимает, удалось ли ему донести смысл до партнера по диалогу: рассказчик начинает «спотыкаться», несколько раз повторять одно и то же.

Помимо объективных грамматических показателей при выборе времени и места употребления «контактоподдерживающих слов» следует учитывать ряд факторов, имеющих непосредственное отношение к социологии и психологии общения.

При высокой частоте вербальных сигналов слушающего, невербальные «аидзути» в японской диалогической речи чаще всего сопровождают вербальные действия слушающего, и, таким образом, подчиняются общим правилам выбора места и времени употребления вербальных «аидзути».

В японском языке существуют четко выраженные различия по степени вежливости «контактоподдерживающих слов». Наиболее контрастна граница между употреблением вербальных «аидзути», выраженных междометиями внимания: «ун», «о», «а» (возможен

перевод «угу», «ага», «а» и т.п.), с одной стороны, и «хай», «э:» (в качестве перевода может использоваться русский эквивалент «да») - с другой. Первые относятся к сфере фамильярного, дружеского общения, вторые - употребляются в официальной ситуации, с незнакомыми или малознакомыми людьми, с которыми важно сохранить «дистанцию». Вторая группа междометий внимания также может появляться в общении с близкими друзьями при пониженной эмоциональности диалога.

В разговоре с вышестоящим принято избегать жаргонизмы, диалектизмы и сниженную лексику при употреблении эмотивно-оценочных междометий, в репликах-реакциях на услышанное, уточняющих вопросах, переспрашиваниях, подсказываниях или повторах за говорящим. В данной ситуации общий объем вербальных «аидзути» должен несколько понижаться, но полный отказ от их употребления будет расцениваться как оскорбление собеседника.

При общей позитивной атмосфере нарушением правил этикета становятся «негативные» «аидзути», сигнализирующие о желании слушающего прервать беседу или же сменить тему, и, в особенности, «нулевые» сигналы слушающего. Следует сознательно сохранять не только ритмику вербальной составляющей поведения слушающего, но и поддерживать улыбчивое выражение лица, зрительный контакт.

В наше время существенных тендерных различий в употреблении японцами собственно вербальных единиц «аидзути» (междометий внимания) в стандартном японском языке практически не наблюдается. Тем не менее, междометия внимания «о» и «а» употребляются преимущественно мужчинами. В то же время произносимые женщинами вербальные «аидзути», как и женскую речь в целом, характеризует большая интонационная мягкость, отсутствие «грязной» лексики при произнесении эмотивно-оценочных междометий, реплик-реакций на услышанное, уточняющих

вопросов, переспрашиваний, подсказываний и повторов за говорящим. Частотность использования вербальных сигналов слушающего среди современной молодежи практически не изменяется в зависимости от тендерного признака.

В современной Японии отмечаются региональные особенности употребления как вербальных, так и невербальных сигналов слушающего. На стилистику их употребления влияют и личностные предпочтения слушающего собеседника.

В Главе IV «Сравнительный анализ русских и японских сигналов слушающего» приведено межъязыковое сравнение японского и русского языков, призванное помочь русскоязычному исследователю в объективном понимании особенностей японских «контакгоподдерживающих слов».

Одно из основных отличий - средняя длина пауз между вербальными сигналами слушающего у японцев в 3 раза короче, чем у русских. Кроме того, продолжительность самых «затянувшихся» вербальных пауз в поведении русского слушающего намного (более, чем в 10 раз) превывашет японские показатели, что расценивается японцами как игнорирование собеседника. Но здесь нельзя говорить о прерывании контакта со стороны слушающего, поскольку функции вербальных междометий внимания передаются сигналам в невербальном канале общения.

В японском языке основная доля «контакгоподдерживающих слов» при устном диалогическом общении - это «междометия внимания», они могут занимать примерно 70% вербальной активности слушающего. Русские собеседники нередко сводят их к минимуму (иногда до 15-20% от общего количества употребленных вербальных сигналов слушающего) и фактически заменяют их соответствующими невербальными синонимами: кивками головой вверх-вниз и интенсивным зрительным контактом.

Несомненно, помимо явной межъязыковой синонимии здесь присутствует и омонимия, о которой следует помнить при межкультурном общении. Например, недостаточное, по субъективному ощущению японцев, количество междометий внимания в поведении русскоязычного слушающего будет расцениваться ими как его негативная реакция на диалог, и, несмотря на тождество информационной нагрузки, которую несут кивки головой, его активный зрительный контакт также будет воспринят со знаком минус. При этом аналогичной оценки со стороны русскоязычного собеседника удостоится и японский слушающий, несоблюдающий «правила» устного диалогического общения на русском языке.

Сами правила употребления невербальных «аидзути» в русском языке стимулируют перенесение акцента с «контактоподцерживающих слов» на невербальные сигналы слушающего. Место и время, а также ритмика русских «аидзути». выбираются в зависимости от невербальных действий говорящего, представляющих собой «запросы» о реакции слушающего.

В противоположность данной традиции, японский собеседник в положении слушающего ориентируется на вербальные средства управления диалогом со стороны говорящего - эллипсис, обращенные к слушающему «заключительные частицы». Тем самым японцы изначально «настраиваются» на первоочередное использование вербального канала общения.

Поскольку в русском языке основное значение придается невербальным сигналам слушающего, то часть функциональной нагрузки распределяется между отдельными группами невербальных сигналов: особую роль начинает играть улыбка, мимика слушающего и его жестикуляция. То, что японский слушающий может передать с помощью интонации, голосовой интенсивности или артикуляции, русский собеседник, с

большей вероятностью, продемонстрирует с помощью невербальных способов под держания разговора.

Показательно, что доля эмотивно-оценочных междометий, реплик-реакций на услышанное, уточняющих вопросов, переспрашиваний, подсказываний и повторов за говорящим, т.е. отличных от междометий внимания вербальных «аидзути», в японском и русском устных диалогах примерно совпадают. Им отводится в среднем около 25% от вербальной активности слушающего. Конечно, в каждом конкретном случае присутствуют индивидуальные особенности вербального поведения слушающего, но в целом функциональная нагрузка данных групп «конгактоподдерживающих слов» одинакова для японского и русского участников диалогического общения.

Любопытно наличие очевидных тендерных различий в употреблении вербальных сигналов слушающего, в первую очередь, междометий внимания, в русском языке -частота «женских» сигналов слушающего в два раза выше «мужских». В этой связи, обращает на себя внимание японская «приближенность к женскому типу общения» с точки зрения русскоязычного наблюдателя.

Графика «аидзути» в печатных текстах может быть интересна для понимания важности «контактоподдерживающих слов» и их невербальных эквивалентов для диалога. Кроме того, выделяются особенности восприятия японскими и русскими собеседниками мимики говорящего. По всей видимости, относительно непрерывный зрительный контакт между русскоязычными собеседниками все-таки не подразумевает пристальный взгляд точно в глаза - большую часть времени взгляд блуждает в некоем треугольнике, охватывающим в первую очередь, область рта партнера по диалогу. Для японцев же характерен кратковременный взгляд в лицо говорящего, но сконцетрированный именно на мимике лица в области глаз.

В Главе V «Перевод японских «аидзути» на русский язык» анализируется проблема адекватного перевода вербальных сигналов слушающего.

Помимо очевидной переводческой «неряшливости» существует, несомненно, и чисто техническая трудность - недостаточная проработанность аспекта вербальных «аидзути» в словарях. Зачастую лексемы «аидзути» или отсутствуют, или указано только одно значение из ряда возможных.

Письменные японские «аидзути» представляют собой частный случай общей закономерности построения письменных текстов. Вербальные «аидзути» являются характерной чертой устной разговорной диалогической речи, но в диалогах художественных произведений их употребление претерпевает определенные изменения -сокращается их количество, часть невербальных «аидзути» заменяется их вербальным описанием. Опущенные вербальные «аидзути» в большинстве случаев легко восстанавливаются японским читателем из контекста, и их отсутствие, таким образом, не создает затруднений при понимании литературных произведений. Но автор художественного произведения, как правило, не может отказаться от использования «аидзути» в тех частях текста, где читатель не в силах их домыслить, или где они играют исключительно важную изобразительную роль.

Прямая речь в японском тексте не всегда выделяется кавычками, что может поставить в тупик неопытного переводчика и создать дополнительные сложности с пониманием письменных «аидзути» слушающего. Дело в том, что наличие обращенных к слушающему частиц говорящего в диалогическом тексте и его «разговорная» грамматика, естественно, подразумевает присутствие слушающего и всегда довольно доходчиво сигнализирует читателю о том, что он столкнулся с прямой речью. Благодаря этим частицам необходимость обозначать прямую речь кавычками в японской

художественной прозе отпадает в принципе, и кавычки выступают, в большей мере, как стилизация японского текста под западноевропейскую или американскую прозу.

Несмотря на наличие правил употребления в литературных текстах и вполне определенный смысл каждой из лексем «аидзути», ряд российских переводчиков испытывает очевидные сложности при столкновении с ними. К сожалению, помимо явных упущений, отмечаемых в неквалифицированных переводах (обнаруживающих исключение из русскоязычной версии «трудных» отрезков японского текста, «придумывание» перевода, значительное снижение стиля вежливости относительно японского оригинала), даже в относительно хороших переводах на русский язык встречаются курьезные несовпадения между японскими вербальными «аидзути» и предлагаемыми читателю аналогами из русского языка.

Однако, поскольку именно «аидзути» создают важные смысловые оттенки, эмоциональный фон художественных диалоговых сцен, неверно оценивать их всего лишь как незначительную деталь художественного текста. Их адекватный перевод возможен лишь при более глубоком и систематическом изучении вербальных и невербальных сигналов слушающего в японском языке.

В Заключении подводятся итоги проведенного анализа с точки зрения решения поставленных задач и целей исследования, а также формируются выводы, полученные в ходе работы:

1. При исследовании «контактоподдерживающих слов» в японском бытовом диалоге нас интересовало, прежде всего, вербальное поведение слушающего. Однако, как показывает практика японской устной диалогической коммуникации, «контактоподдерживающие слова» не могут быть поняты и адекватно использованы

собеседниками без соответсвующего внимания к невербальным действиям слушающего.

2. В японском языковедении к настоящему времени довольно прочно укрепился термин «аидзути», включающий в себя не только вербальную активность слушающего, такую как «контактоподдерживающие слова», но и его невербальные действия. Для более полного раскрытия темы «контактоподдерживающих слов» в японском языке был введен термин «сигналы слушающего», под которым подразумевается комплекс вербальных и невербальных действий слушающего собеседника.

3. Исследование подтвердило наше первоначальное предположение о наличии правил употребления «контактоподдерживающих слов» при устном диалогическом общении на японском языке. Несмотря на то, что эти правила не всегда осознаются носителями языка, они существуют и их несоблюдение ведет к коммуникативным неудачам. Упрощенно нормы использования «контактоподдерживающих слов» / «аидзути» можно свести к следующему: они употребляются в зависимости от волевого и эмоционального настроя слушающего при общем техническом руководстве ритмикой дыхания собеседников, запросов слушающего, выражающихся как грамматически, так и невербально. Причем намеренное неиспользование «аидзути» или «нарушение» правил их употребления также являются инструментом управления беседой со стороны слушающего.

4. Принципы употребления «контактоподдерживающих слов» определяются не только их системным сосуществованием с невербальным поведением слушающего, но и нормами общественного поведения, принятыми в отдельно взятой культуре. Положение на социальной лестнице, тендерная принадлежность и позиционирование себя в обществе - все это оказывает прямое влияние на «аидзути» в конкретной ситуации устного диалогического общения.

5. Большинство вербальных сигналов слушающего имеет синонимы среди невербальных сигналов. Сопоставление с русским языком подтвердило правильность точки зрения о двойственной взаимозаменяемой природе «контактоподдерживающих слов» или вербальных «аидзуги» японского языка с невербальным аспектом поведения слушающего. При этом в русском языке предпочтение отдается именно невербальной стороне активности слушающего, а в японском - вербальной. Кроме того, просматриваются общие параллели и с действиями говорящего, направленными на стимулирование слушающего к демонстрации вербальных и невербальных «аидзути», при этом в русском языке превалируют невербальные средства, в японском - вербальные.

6. Для правильного понимания русскоговорящим собеседником вербальной активности слушающего японца, а также адекватного «вхождения» в японский устный диалог, следует усвоить основные различия между русской и японской традициями поведения слушающего.

В то время, как доля эмотивно-оценочных междометий, реплик-реакций на услышанное, уточняющих вопросов, переспрашиваний, подсказываний и повторов за говорящим в японском и русском устных диалогах примерно совпадают, «междометия внимания» используются принципиально по-разному. В устном диалоге русскоязычных собеседников - это наиболее часто подвергаемый эллипсису инструмент управления беседой со стороны слушающего. При этом «междометия внимания» русскоязычные люди нередко избегают совершенно сознательно, заменяя их невербальными синонимами или уместными эмотивно-оценочными междометиями, а также уточняющими вопросами.

В противоположность культуре русского устного диалогического общения в японском языке основу поведения слушающего составляют именно «междометия

внимания». Их доля в диалогах на японском языке может достигать 80% вербальных действий слушающего. И эта критическая масса не может быть подвергнута существенной корректировке со стороны слушающего, если только он не намерен испортить отношения гармонии с говорящим собеседником.

Несомненно, существуют индивидуальные особенности поведения как японских, так и русских, однако в целом вышеуказанная общая тенденция просматривается весьма четко.

7. При определении значения «контактоподдерживающих слов» основное внимание следует уделять их невербальному сопровождению. Например, если слово имеет положительный смысл, а сопутствующие ему невербальные знаки - отрицательный, то истинный смысл передаваемого слушающим сообщения будет тоже со знаком минус.

8. В то время, как японское устное диалогическое общение в современной Японии не предполагает наличие существенных тендерных различий, устный диалог русскоязычных собеседников (смешанные тендерные пары не рассматривались) характеризует контрастное поведение слушающего в мужских и женских парах. А именно, средние показатели вербальной активности слушающих женщин оказались в два раза выше мужчин. Таким образом, с точки зрения межкультурной коммуникации, русским женщинам легче «вписаться» в рамки японского устного диалога. С другой стороны, русские подсознательно ассоциируют японский стиль устного диалогического общения с женским поведением.

9. В России непривычно большой объем «контактоподдерживающих слов» у слушающего вызывает негативные эмоции. Отказ от предвзятого негативного отношения к японцам, выступающим в роли слушающего, становится ключевым инструментом для конструктивного общения русских с японцами. Но и японцам важно понять, что в России

принято отдавать предпочтение невербальной активности слушающего, а отсутствие вербальных знаков в его поведении не является выражением безразличия или непонимания говорящего собеседника.

10. Графическая стилистика современного общения «он-лайн» помогает понять аспект зрительного восприятия невербального поведения слушающего при употреблении им «контактоподдерживающих слов». В то время, как для русских основным источником информации о собеседнике является мимика в области рта, японцы получают дополнительные сведения при оценке мимических морщинок вокруг глаз, что косвенно подтверждает важность зрительного контакта при общении с японцами. Более того, зрительный контакт в Японии совершенно необходим в начале диалога, его конце и в ситуации поиска очередной темы для разговора.

11. Поверхностный подход к «контактоподдерживающим словам» в японской устной диалогической речи отражается в небрежности ряда современных переводов японской художественной литературы на русский язык. Результаты анализа природы и особенностей «контактоподдерживающих слов» позволяют качественно повысить уровень переводов разговорной японской речи, как устной, так и письменной.

Приложение 1 «Краткий словарь наиболее употребительных японских вербальных «аидзути» представляет собой составленный нами словарь с пояснениями и примерами использования приводимых лексем. В них также приведены случаи влияния невербального аспекта на прямое лексическое значение.

Первая часть Приложения 2 «2.1. Комментарии к диалогам на русском языке»

содержит описание методики, использованной нами при записи диалогов на русском

языке, явившихся ключевым материалом для написания Главы IV «Сравнительный анализ русских и японских сигналов слушающего». Эти диалоги послужили основой для получения статистических данных по русскому языку, а также конкретных примеров из русской устной диалогической речи.

Во второй части Приложения 2 «2.2. Графики частоты сигналов слушающего» отражены результаты анализа вербально-невербальной активности слушающих из записанных нами диалогов на русском языке.

Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях автора:

1. Японские «аидзути» и аналогичные категории в русском языке // Вестник МГУ. Серия 13 : Востоковедение. - 2011. - №1. С. 98-103.

2. Проблемы адекватности перевода японских «аидзути» на русский язык // Вестник МГУ. Серия 22 : Теория перевода. - 2009. - №3. С. 89-99.

3. «Аидзути» в японском и русском языках // Молодые голоса востоковедения. Выпуск 1 : Материалы научно-практической студенческой конференции / Под. общ. ред. канд. филол. наук, доц. К. В. Поляковой. - СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2009. С. 4-9.

4. Вопросы терминологии при изучении японских аидзути [Электронный ресурс] // Материалы конференции Ломоносов - 2009. Секция «Востоковедение и африканистика». Подсекция «Лингвистика». С. 5-6. - Режим доступа : http://lomonosov-msu.ru/ гш/агсЫуе.Ыт!

5. О некоторых особенностях использования зрительного контакта в японском и русском диалоге [Электронный ресурс] // Материалы конференции Ломоносов - 2010. Секция «Востоковедение и африканистика». Подсекция «Лингвистика». - Режим доступа: http://lomonosov-msu.ru/rus/archive.html

6. «Аидзути» - сигналы слушающего в японском языке // Японские чтения в Санкт-Петербурге. Выпуск 1. Материалы научно-практической конференции «Японский язык: перспективы научного исследования». Под ред. К. В. Поляковой. - Спб., 2009. С. 68-77.

7. Японские исследования «аидзути» и сопутствующих им невербальных сигналов слушающего // Япония. Слово и образ: (сборник статей) / МГУ им. М. В. Ломоносова,

Ин-т стран Азии и Африки; (отв. ред. С. А. Быкова и др.). - М.: Ключ-С, 2010. С. 83-90.

8. Сложности перевода японских аидзути на русский язык // Лингвострановедение: методы анализа, технология обучения. Пятый межвузовский семинар по лингвострановедению: Сб. статей: В 2 ч. - Ч. I. Языки в аспекте лингвострановедения / Отв. ред. Л. Г. Веденина / Московский государственный институт международных отношений (Университет). - М. : МГИМО-Университет, 2008. С. 220-237.

Подписано в печать 11.09.2011г.

Усл.п.л. - 1.5 Заказ № 05937 Тираж: ЮОэкз.

Копицентр «Чертеж.ру» ИНН 7701723201 107023, г.Москва, ул.Б.Семеновская 11, стр.12 (495) 542-7389 www.chertez.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Горохова, Татьяна Николаевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ТЕОРИЯ «ВТОРОСТЕПЕННЫХ СИГНАЛОВ СЛУШАЮЩЕГО» В МИРОВОМ ЯЗЫКОЗНАНИИ.

Раздел 1. «Второстепенные сигналы слушающего» в американской и западно-европейской теории языковедения.

1.1. Теоретические основы «сигналов второстепенного канала информации», «второстепенных сигналов слушающего» (Back Channels)

1.2. «Реакции слушающего» (Listener Responses) — термин, альтернативный «второстепенным сигналам слушающего».

1.3. Роль «продолжателей» (Continuers) в устном диалоге —один из аспектов «второстепенных сигналов слушающего».

1.4. Невербальная сторона поведения слушающего — «регуляторы» (Regulators).

Раздел 2. «Второстепенные сигналы слушающего» в работах отечественных исследователей.

2.1. Представление о «релятивах».

2.2. Современные концепции «релятивов» в отечественном языкознании

2.3. Общность определений «слов-предложений» и «релятивов».

2.4. «Междометия» - «второстепенные сигналы слушающего».

2.5. Теория контактоподдерживающих элементов в отечественном японоведении.

Раздел 3. Японские исследования «второстепенных сигналов слушающего».

3.1. Традиционные и научные толкования термина «аидзути» в японской речи.

3.2. Самостоятельные концепции «аидзути» в японском языкознании.

3.2.1. Концепция Ацуко Миядзи и «ответные реакции слушающего» (укэкотаэ).

3.2.2. Определение Сэйдзю: Сугито «высказывания в форме «аидзути» (аидзутитэки-на хацува).

Раздел 4. Определение «сигналов слушающего» как объекта исс ледов ания.

Раздел 5. Универсальность явления «сигналов слушающего».

ГЛАВА 2. УПОТРЕБЛЕНИЕ «АИДЗУТИ» В ЯПОНСКОМ ЯЗЫКЕ И

ИХ СЕМАНТИЧЕСКАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ.

Раздел 1. Роль «аидзути» в японском языке.

Раздел 2. Функции «аидзути» и нюансы их семантики.

Раздел 3. Семантическая классификация «аидзути».

3.1. Вербальная составляющая «аидзути».

3.1.1. Междометия внимания.

3.1.2. Эмотивно-оценочные междометия, реплики-реакции на услышанное.

3.1.3. Уточняюще-наводящие вопросы, переспрашивания.

3.1.4. Подсказывания.

3.1.5. Повторы за говорящим.

3.1.6. Лексические единицы с негативным значением.

3.2.Невербальная составляющая «аидзути».

3.2.1. Движения головой.:.

3.2.3. Зрительный контакт.

3.2.4. Улыбка, смех, мимика, жесты.

ГЛАВА 3. СТИЛИСТИЧЕСКИЕ РАЗЛИЧИЯ ПРИ УПОТРЕБЛЕНИИ «АИДЗУТИ».

Раздел 1. Основные закономерности употребления «аидзути» в японской устной диалогической речи.

Раздел 2. Различия по степени вежливости.

Раздел 3. Тендерные различия.

Раздел 4. Региональные особенности употребления «аидзути» в Японии

4.1. Особенности вербальных «аидзути» в ряде японских префектур.

4.2. Специфика невербального поведения в некоторых районах Японии

4.3. Личностные предпочтения при употреблении «аидзути».

ГЛАВА 4. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ РУССКИХ И ЯПОНСКИХ СИГНАЛОВ СЛУШАЮЩЕГО.

Раздел 1. Вербальные сигналы слушающего в русском и японском языках.

Раздел 2. Невербальные сигналы слушающего в русском и японском языках.

2.1. Движения головой.

2.2. Зрительный контакт.

2.3. Улыбка.

2.4. Мимика и жесты.

Раздел 3. Тендерные различия.

Раздел 4. Вежливость.

Раздел 5. Графика невербальных сигналов слушающего в печатных текстах.

ГЛАВА 5. ПЕРЕВОД ЯПОНСКИХ «АИДЗУТИ» НА РУССКИЙ ЯЗЫК

Раздел 1. Различия диалога и монолога на письме.

Раздел 2. Оттенки, привносимые наличием элементов обращения к слушающему в речи говорящего.

Раздел 3. Вербальные «аидзути» слушающего в диалогах художественных произведений.

3.1. «Наруходо» («действительно», «и в самом деле!», «ну да!», «точно», «реально» и т.п.).

3.2. «Со: нэ» («да-а», «дауж.» и т.п.).

3.3. «Фу:н» («угу», «ага», «а-а», «м-мм» и т.п.).

3.4. «Ун» («угу», «ага» и т.п.).

3.5. «Хэ:» («ничего себе!», «ого!», «вот это да!» и т.п.).

3.6. Переспрашивания.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Горохова, Татьяна Николаевна

При функционировании устного японского языка особая роль отводится системе поведения слушающего, вербальной основой которого являются так называемые «контактоподдерживающие слова». Лексика, относимая к «контактоподдерживающим словам», или по определению большинства японских лингвистов к группе вербальных «аидзути», может быть выделена в виде отдельного семантического класса. К данному классу принадлежат обозначения внимания слушающего, оценочные междометия, выражающие эмоциональное состояние слушающего реплики, уточняющие вопросы, переспрашивания, подсказывания собеседнику наиболее подходящих слов или выражений, повторы слушающего за говорящим отдельных слов или фраз, а также лексические единицы с негативным с точки зрения дальнейшего развития разговора значением. .

Принципы классификации и употребления «контактоподдерживающих слов» в японском языке уже рассматривались в работах некоторых японских языковедов. Ряд научных статей, близких по тематике к «контактоподдерживающим словам» в японском языке, принадлежит зарубежным, главным образом, американским и европейским лингвистам. Отечественное японоведение таюке не обошло своим вниманием вышеуказанный феномен японского языка, однако проблема остается пока недостаточно изученной.

Данная работа представляет собой первую попытку использования комплексного вербально-невербального подхода к изучению «контактоподдерживающих слов» в российском японоведении и целиком посвящена этой теме.

Высокая частотность употребления анализируемых единиц в японском языке позволяет осветить характерные признаки и особенности употребления «контактоподдерживающих слов».

Согласно большинству проведенных к настоящему времени исследований устное диалогическое общение в Японии практически невозможно без активного вербального участия слушающего. Более того, сами «контактоподдерживающие слова» не существуют отдельно от демонстрируемого слушающим собеседником невербального сопровождения - отсутствие невербального сопровождения или противоречие значений вербальных и невербальных сигналов слушающего могут полностью изменять смысл «контактоподдерживающих слов», вплоть до противоположного. При определении значения «контактоподдерживающих слов» в подобных случаях опираются именно на их невербальное сопровождение. Следовательно, при объективном исследовании необV ходи мо опираться на комплексный подход, рассматривая «контактоподдерживающие слова» в рамках взаимосвязанной системы вербального и невербального поведения слушающего.

При написании работы ставилась цель определить основные принципы употребления японских «контактоподдерживающих слов» с учетом неизбежного влияния на них невербального сопровождения и выявить их характерные особенности при сопоставлении с аналогичным явлением в русском языке (для лучшего понимания этих единиц, в первую очередь, носителями русского языка).

Исследование было ориентировано на получение выводов, позволяющих подтвердить или опровергнуть наличие закономерности вербального поведения слушающего в ситуации устного диалогического общения на японском языке, а в случае, если закономерность существует, дать ее общее описание и объяснить причины ее существования.

Поскольку подобное исследование непосредственно связано с субъективным восприятием исследователя, принадлежащего к русскоязычной культуре ведения диалога, необходимым элементом исследования стало сопоставление поведения слушающего японца с опытом русскоязычного собеседника.

Для достижения- поставленной цели нами были сформулированы следующие задачи исследования: выработка рабочего определения, ограничение объекта исследования, выявление взаимосвязи и взаимовлияния вербального и невербального компонентов поведения слушающего, раскрытие принципов употребления вербальных и невербальных «аидзути» в японском языке, анализ японского традиционного поведения слушающего с точки зрения русскоязычного наблюдателя, указание предположительно трудных для понимания носителем русского языка аспектов «аидзути».

Основу используемого в работе материала составляют «аидзути», встречающиеся в современном разговорном японском языке. При этом в рамках нашей работы он представлен в основном токийской разговорной речью - «то:кё:го», а также разговорным вариантом стандартного японского языка «хё:дзюнго», так называемого «общего языка» — «кё:цу:го». Иллюстрационные примеры взяты из популярных в современной Японии телепередач и произведений японской литературы. Для установления значения ряда лексических единиц привлекались данные специализированных толковых словарей (например, «Кокуго дзитэн» (Словарь родного языка, около 250 тыс. слов) [Электронный ресурс] / Кокуго, дайдзирин дайнихан оёби дэйри: синго дзитэн пурасу арифа, яку ниман го. — Режим доступа : http://dictionary.goo.ne.jp; «Гогэн юрай дзитэн» (Этимологический словарь японского языка, в настоящее время содержит около 2 400 слов) [Электронный ресурс]. — Режим доступа : Ьйр:/^о§еп-allguide.com).

Кроме того, нами проводились опросы информантов-носителей японского и русского языков.

Опросы проходили на добровольной основе в форме свободного общения. Для сбора информации по японскому языку привлекались студенты Софийского университета г.Токио, Токийского университета, Международного христианского университета г.Токио, а также сотрудники японских корпораций, всего 58 человек. Русскоязычные респонденты были представлены студентами МГИМО (У) МИД России, сотрудниками средних и крупных предприятий в г.Москва, всего 51 человек. В обоих опросах были представлены основные возрастные группы - от учащейся молодежи до людей предпенсионного возраста.

Решающим фактором, определившим выбор теоретической базы нашего исследования, стало соответствие имеющихся научных разработок нашему представлению об объекте исследования.

В целом мы разделяем понимание семантического класса «аидзути» ряда японских авторов при внесении определенных поправок, взятых из американо-европейской теории «back channels». В связи с этим большее внимание в нашей работе уделено результатам научной деятельности японских и американо-европейских лингвистов.

Особенности выбранного нами объекта исследования во многом определили методологию, использованную в нашей работе.

Контактоподдерживающие слова» в нашем исследовании совпадают с вербальной составляющей группы японских «аидзути». Примечательно, что не только с точки зрения многих зарубежных лингвистов, но и на бытовом уровне общения в Японии под «аидзути» понимают вербальные действия слушающего собеседника, при этом непременно сопровождаемые хотя бы кивками головой, т.е. невербальной активностью слушающего.

Таким образом, хотя основной задачей нашего исследования является анализ категории «контактоподцерживающих слов», мы полагаем необходимым одновременное проведение анализа соответствующих невербальных сигналов. Ограничение же исследования только рамками анализа вебральных сигналов не позволило бы раскрыть двойственную природу «контактоподцерживающих слов» и принципы их функционирования в диалогической речи.

В целях проведения объективного анализа внимание уделялось методам комплексного описания вербального и сопутствующего ему невербального поведения слушающего, сопоставления функционирования лексических единиц «аидзути» и их обязательного невербального сопровождения. Кроме того, в работе применяются приемы методики межъязыкового сравнения японских «аидзути» и аналогичного явления в русской устной диалогической речи.

Исходя из избранных нами методов исследования, а также в целях практического удобства анализ рассматриваемого явления опирается на предложенный нами термин «сигналы слушающего» для изучения японских «контактоподцерживающих слов», т.е. прежде всего вербальных знаков и сопутствующих им невербальных (см. ниже: Глава 1. Раздел 4. Определение «сигналов слушающего» как объекта исследования.).,

В качестве вербальных сигналов слушающего используются первообразные (т.е. состоящие из одного или нескольких звуков и образованные не из частей речи) односложные и многосложные междометия (собственно лексические единицы «аидзути», такие как «о», «ун» и т.п.), которые мы предлагаем определять как «междометия внимания». К вербальным сигналам слушающего также относятся эмотивно-оценочные междометия, реплики-реакции на услышанное, уточняющие вопросы, переспрашивания, подсказывания, повторы за говорящим, междометия или слова, сигнализирующие о желании слушающего прекратить обсуждение затрагиваемой тематики, но при этом не являющиеся требованием «передать слово» с целью высказаться самому. В последнюю группу входят и «нулевые» сигналы слушающего — своеобразная «блокада» говорящего, вплоть до его полного игнорирования.

К невербальным сигналам слушающего мы относим движения головы, улыбки, смех, взгляд, мимику, жесты.

Как указывалось выше, термин «аидзути» используется многими японскими и зарубежными лингвистами для обозначения одновременно вербальной и невербальной стороны поведения слушающего, которые тесно взаимосвязаны и часто выступают в качестве синонимичных взаимозаменяемых инструментов управления диалогом на японском языке.

Таким образом, наряду с «контактоподдерживающими словами» и «аидзути» (вербальные и невербальные) в дальнейшем мы будем также использовать термин «сигналы слушающего», к которым относятся не только вербальная, но и сопутствующая ей невербальная активность слушающего собеседника.

Данный подход сопоставим как с широко принятой в Японии (а также среди зарубежных исследователей) трактовкой японских «аидзути», так и с английским термином «back channels», включающими в себя, таким образом, категорию «контактоподдерживающих слов». В то же время, наш вариант обозначения объекта исследования — сигналы слушающего — позволит нам более четко, с точки зрения носителя русского языка, терминологически разграничивать вербальную часть репертуара слушающего и невербальную сферу его деятельности.

Достоверность использованной нами методологии подтверждена рядом общепризнанных исследований зарубежных, в том числе и японских, авторов. Тем не менее, новизна ее заключается в том, что она является первой в отечественной японистике попыткой объяснить характерные особенности японских «контактоподдерживающих слов», или «аидзути», при сопоставлении с реалиями русского языка.

В структурном плане работа разделяется на введение, пять глав, заключение, список литературы и два приложения.

В первой главе рассматриваются теоретические предпосылки и определяется собственно предмет исследования. В этой связи дается общий обзор работ американских, западно-европейских, отечественных и японских авторов, затрагивавших в какой-либо мере тему «контактоподдерживающих слов» или «аидзути».

Вторая глава посвящена собственно японским «аидзути». При этом их функционирование и семантическая классификация рассматриваются в тесной связи с невербальным аспектом поведения слушающего в рамках его участия в диалогическом общении на японском языке.

В третьей главе затрагивается вопрос закономерностей использования японцами «аидзути» и их стилистических различий в современном японском языке.

В четвертой главе проведено сопоставление японских «аидзути» и аналогичного им явления в русском языке, что особенно важно для лучшего понимания японских «аидзути» русскоговорящим человеком. Более того, тщательное сравнение с русским языком дает, на наш взгляд, возможность сознательного анализа своего поведения и правильного употребления «аидзути» при диалогическом общении с японцами. Нами также учитывался невербальный аспект поведения слушающего в японской и русской культурах устного общения, оказывающий влияние на систематичность появления в диалоге «контактоподдерживающих слов» и их значение.

Поскольку «аидзути» активно употребляются в Японии не только в устной диалогической речи, но и в письменном языке, в пятой главе основное внимание уделено вопросу адекватного перевода наиболее часто используемых «аидзути» в текстах художественной литературы. 8

В заключении резюмируются результаты исследования с точки зрения поставленных нами целей.

В первое приложение вынесены наиболее часто употребляемые, согласно нашим наблюдениям, японские вербальные «аидзути». В нем также приведен их перевод на русский язык и примеры использования носителями японского языка. Также оговариваются случаи влияния невербального аспекта на приводимое прямое вербальное значение.

Второе приложение представляет собой краткое описание записанных нами диалогов на русском языке. Данные диалоги послужили материалом для написания четвертой главы о сравнении «аидзути», включая их невербальное сопровождение, в японской и русской устной диалогической речи. Во второе приложение также вошли графические изображения полученных нами результатов исследования.

С практической точки зрения наша работа может представлять интерес для всех русскоговорящих студентов, изучающих японский язык, поскольку затрагивает актуальный вопрос адекватной трактовки и правильного построения устной диалогической речи на современном японском языке. Преподаватели японского языка в России также могут найти в нашей работе применимые в учебном процессе материалы, на основе которых могут строиться уроки по приобретению базовых навыков ведения диалога с японцами.

С другой стороны, японским студентам и преподавателям пригодятся результаты сопоставления японских «аидзути» с поведением русскоязычного слушателя для углубления понимания русскоязычного собеседника в ходе межкультурного диалогического общения.

Работа может быть использована для дальнейших исследований японского дискурса, а также межъязыкового сопоставления, что определяет Ч ее научную значимость.

Работа апробирована в рамках нашего участия в ряде семинаров и научно-практических конференций, с последующими публикациями в сборниках материалов по их итогам:

• «Пятый межвузовский семинар по лингвострановедению. Языки в аспекте лингвострановедения». Московский государственный институт международных отношений — МГИМО (У) МИД РФ, 2008.

• Научно-практическая конференция «Японский язык: перспективы научного исследования». Санкт-Петербург, 2009.

• Научно-практическая студенческая конференция «Молодые голоса востоковедения». Санкт-Петербург, 2009.

• Конференция «Ломоносов-2009». Секция «Востоковедение и африканистика». Подсекция «Лингвистика». Москва, 2009.

• Конференция «Ломоносов-2010». Секция «Востоковедение и африканистика». Подсекция «Лингвистика». Москва, 2010.

Проведение нашего исследования опиралось не только на изучение истории вопроса и существующих концепций, но в значительной степени ориентировалось на сбор материалов исследования, проведение опросов информантов и систематизацию полученных данных, запись диалогов на русском языке и их последующий анализ с точки зрения сопоставления с японским языком на основе выработанного нами определения «сигналов слушающего».

Заключение научной работыдиссертация на тему "Контактоподдерживающие слова в японском бытовом диалоге"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. При исследовании «контактоподдерживающих слов» в японском бытовом диалоге нас интересовало, прежде всего, вербальное поведение слушающего. Однако, как показывает практика японской устной диалогической коммуникации, «контактоподдерживающие слова» не могут быть поняты и адекватно использованы собеседниками без соответсвующего внимания к невербальным действиям слушающего.

2. В японском языковедении к настоящему времени довольно прочно укрепился термин «аидзути», включающий, в себя1 не только вербальную активность слушающего, такую как «контактоподдерживающие слова», но его невербальные действия. Для более полного раскрытия темы «контактоподдерживающих слов» в японском языке был введен термин «сигналы слушающего», под которым подразумевается комплекс вербальных и невербальных действий слушающего собеседника.

3. Исследование подтвердило наше первоначальное предположение о наличии правил употребления «контактоподдерживающих слов» при устном диалогическом общении на японском языке. Несмотря на то, что эти правила не всегда осознаются носителями языка, они существуют и их несоблюдение ведет к коммуникативным неудачам. Упрощенно нормы использования «контактоподдерживающих слов» / «аидзути» можно свести к следующему: они употребляются в зависимости от волевого и эмоционального настроя слушающего при общем техническом руководстве ритмикой дыхания собеседников, запросов слушающего, выражающихся как грамматически, так и невербально. Причем намеренное неиспользование «аидзути» или «нарушение» правил их употребления также являются инструментом управления беседой со стороны слушающего. , •

4. Принципы употребления. «контактоподдерживающих слов» определяются не только их системным сосуществованием с невербальным поведением слушающего, но и нормами общественного поведения, принятыми в отдельно взятой культуре. Положение на социальной лестнице,

145 гендерная принадлежность и позиционирование себя в обществе — все это оказывает прямое влияние на «аидзути» в конкретной ситуации устного диалогического общения.

5. Большинство вербальных сигналов слушающего имеют синонимы среди невербальных сигналов. Сопоставление с русским языком подтвердило правильность точки зрения о двойственной взаимозаменяемой природе «контактоподдерживающих слов» или вербальных «аидзути» японского языка с невербальным аспектом поведения слушающего. При этом в русском языке предпочтение отдается именно невербальной стороне активности слушающего, а в японском — вербальной. Кроме того, просматриваются общие параллели и с действиями говорящего, направленными на стимулирование слушающего к демонстрации вербальных и невербальных «аидзути», — в русском языке превалируют невербальные средства, в японском — вербальные.

6. Для правильного понимания русскоговорящим собеседником вербальной активности слушающего японца, а также адекватного «вхождения» в японский устный диалог, следует усвоить основные различия между русской и японской традициями поведения слушающего.

В то время, как доля эмотивно-оценочных междометий, реплик-реакций на услышанное, уточняющих вопросов, переспрашиваний, подсказываний и повторов за говорящим в японском и русском устных диалогах примерно совпадают, «междометия внимания» используются принципиально по-разному. В устном диалоге русскоязычных собеседников — это наиболее часто подвергаемый эллипсису инструмент управления беседой со стороны слушающего. При этом «междометия внимания» русские люди нередко избегают совершенно сознательно, заменяя их невербальными синонимами или уместными эмотивно-оценочными междометиями, а также уточняющими вопросами.

В противоположность культуре русского устного диалогического общения в японском языке основу поведения слушающего составляют

146 именно «междометия внимания». Их доля в диалогах на японском языке может достигать 80% вербальных действий слушающего. И эта критическая масса не может быть подвергнута существенной корректировке со стороны слушающего, если только он не намерен испортить отношения гармонии с говорящим собеседником.

Несомненно, существуют индивидуальные особенности поведения как японских, так и русских, однако в целом вышеуказанная общая тенденция просматривается весьма четко.

7. При определении значения «контактоподцерживающих слов» основное внимание следует уделять их невербальному сопровождению. Например, если слово имеет положительный смысл, а сопутствующие ему невербальные знаки — отрицательный, то истинный смысл передаваемого слушающим сообщения будет тоже со знаком минус.

8. В то время, как японское устное диалогическое общение в современной Японии не предполагает наличие существенных тендерных различий, устный диалог русскоязычных собеседников (смешанные тендерные пары не рассматривались) характеризует контрастное поведение слушающего в мужских и женских парах. А именно, средние показатели вербальной активности слушающих женщин оказались в два раза выше мужчин. Таким образом, с точки зрения межкультурной коммуникации, русским женщинам легче «вписаться» в рамки японского устного диалога. С другой стороны, русские подсознательно ассоциируют японский стиль устного диалогического общения с женским поведением.

9. В России непривычно большой объем «контактоподцерживающих слов» у слушающего вызывает негативные эмоции. Отказ от предвзятого негативного отношения к японцам, выступающим в роли слушающего, становится ключевым инструментом для конструктивного общения русских с японцами. Но и японцам важно понять, что в России принято отдавать предпочтение невербальной активности слушающего, а отсутствие вербальных знаков в его поведении не является выражением безразличия или непонимания говорящего собеседника.

10. Графическая стилистика современного общения «он-лайн» помогает понять аспект зрительного восприятия невербального поведения слушающего при употреблении им «контактоподдерживающих слов». В то время, как для русских основным источником информации о собеседнике является мимика в области рта, японцы получают дополнительные сведения при оценке мимических морщинок вокруг глаз, что косвенно подтверждает важность зрительного контакта при общении с японцами. Более того, зрительный контакт в Японии совершенно необходим в начале диалога, его конце и в ситуации поиска очередной темы для разговора.

11. Поверхностный подход к «контактоподдерживающим словам» в японской устной диалогической речи отражается в небрежности ряда современных переводов японской художественной литературы на русский язык. Результаты анализа природы и особенностей «контактоподдерживающих слов» позволяют качественно повысить уровень переводов разговорной японской речи, как устной, так и письменной.

Список научной литературыГорохова, Татьяна Николаевна, диссертация по теме "Языки народов зарубежных стран Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии"

1. На русском языке:

2. Алпатов, В. М. Категории вежливости в современном японском языке / В. М. Алпатов ; отв. ред. И.Ф.Вардуль. Изд. 2-е, доп. М. : КомКнига, 2006.

3. Алпатов, В. М. Япония: язык и общество / В. М. Алпатов. — М. : Муравей, 2003.

4. Благовещенская, О. В. Язык молодежи в Японии: автореф. дис. канд. филол. наук / О. В. Благовещенская. — М., 2007.

5. Быкова, С. А. Диалекты и их место в современной Японии / С. А. Быкова // Вестн. Моск. ун-та. — Сер. 13. Востоковедение. — 2000. №1.

6. Быкова, С. А. Диалекты японского языка и токийская разговорная речь / С. А. Быкова // Сб. статей под ред. Головнина И. В., Гривнина В. С. Слово иобраз: Новое в японской филологии. — М. : Изд-во МГУ, 1990.

7. Быкова, С. А. Язык Токио и «новые диалекты» / С. А. Быкова // Вестн. Моск. ун-та. — Сер. 13. Востоковедение. — 2000. №2.

8. Валимова, Г. В. Функциональные типы предложений в современном русском языке / Г. В. Валимова. — Ростов-на-Дону, 1967.

9. Вардуль, И. Ф. Исследования по японскому языку / Отв. ред. И. Ф. Вардуль. — М.: Наука, 1967.

10. Гуревич, Т. М. Человек в японском лингвокультурном пространстве / Т. М. Гуревич. М.: МГИМО (У) России, 2005.

11. Гуревич, Т. М. Японский язык и японцы. Лингвокультурологическое пособие по японскому языку на материале фразеологических единиц / Т. М. Гуревич. М., 2003.

12. Дагуров, Г. В. Грамматически не оформленные высказывания в русском языке: учеб. пособие / Г. В. Дагуров. — М., 1988.

13. Девкин, В. Д. Диалог. Немецкая разговорная речь в сопоставлении с русской: учеб. пособие (для институтов и факультетов иностранных языков) / В. Д. Девкин. — М. : Высшая школа, 1981.

14. Демьянков, В. 3. Теория речевых актов в контексте современной149лингвистической литературы: (обзор направлений) / В. 3. Демьянков // Новое в зарубежной лингвистике. М. : Прогресс, 1986. - Вып. 17. Теория речевых актов.

15. Земская, Е. А. Русская разговорная речь: лингвистический анализ и проблемы обучения / Е. А. Земская. 2-е издание, переработанное и дополненное. — М. : Русский язык, 1987.

16. Земская, Е. А. Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест / Отв. ред. Е. А. Земская. — М.: Наука, 1983.

17. Земская, Е. А. Русский язык как иностранный. Русская разговорная речь. Лингвистический анализ и проблемы, обучения: учеб. пособие / Е. А. Земская. 3-е издание, переработанное и дополненное. — М. : Флинта; Наука, 2004.

18. Инубуси, Й. Феномен молчания как компонент коммуникативного поведения: автореф. дис. канд. филол. наук/Й. Инубуси. — М., 2003.

19. Киприянов, В. Ф. Фразеологизмы-коммуникативы в современном русском языке / В. Ф. Киприянов. — Владимир, 1975.

20. Колокольцева, Т. Н. Специфические коммуникативные единицы диалогической речи / Т. Н. Колокольцева. — Волгоград : Изд-во Волгоградского ун-та, 2001.

21. Конрад, Н. И. Краткий очерк грамматики японского разговорного языка / Н. И. Конрад.-Л., 1934.

22. Конрад, Н. И. Синтаксис японского национального литературного языка / Н. И. Конрад. М. : Издательское товарищество иностранных рабочих в СССР, 1937.

23. Красных, В. И. О некоторых типах эмоционально-оценочныхпредложений в современном русском языке / В. И. Красных // Сб. статей под ред. Васильевой А. Н. Вопросы стилистики в преподавании русского языка иностранцам. — М. : Изд-во Московского ун-та, 1972.

24. Крейдлин, Г. Е. Невербальная семиотика: язык тела и естественный язык / Г. Е. Крейдлин. — М. : Новое литературное обозрение, 2004.

25. Крнета, Н. Д. Мужская и женская речь в современном японском языке: автореф. дис. канд. филол. наук / Н. Д. Крнета. — М., 2003.

26. Леонтьев, А. А. Высказывание как предмет лингвистики, психолингвистики и теории коммуникации / А. А. Леонтьев // Сб. статей под ред. Золотова Г. А. Синтаксис текста. — М. : Наука, 1979.

27. Лобачев, Л. А. Учебное пособие по японской диалектологии / Л. А. Лобачев, С. А. Быкова. -М.: Изд-во МГУ, 1990.

28. Маевский, Е. В. Графическая стилистика японского языка / Е. В. Маевский. М. : ИД Муравей-Гайд, 2000.

29. Матевосян, Л. Б. Прагматический эффект нестандартного употребления стандартных высказываний / Л. Б. Матевосян // Филологические науки. — 1997.-№4.

30. Машовец, Е. Н. Стилистические возможности употребления конструкций с дательным этическим / Е. Н. Машовец // Русский язык: лингвистические исследования; русский язык как иностранный: методика и практика преподавания. Вестник ЦМО МГУ. 2001. - №2.

31. Меликян, В. Ю. К проблеме грамматической и слообразовательной парадигмы коммуникем / В. Ю. Меликян // Вопросы языкознания. — 1999. -№ 6.

32. Неверов, С. В. Общественно-языковая практика современной Японии / С. В. Неверов. М. : Наука, 1982.

33. Нечаева, JI. Т. Собственно повторы в диалогической речи японского языка / Л. Т. Нечаева // Вопросы японской филологии. Издательство МГУ, 1981. — №5.

34. Поливанов, Е. Д. Грамматика японского разговорного языка / Е. Д. Поливанов. — М., 1930.

35. Раздорский, А. И. Национально-культурные особенности коммуникации в японском устном диалоге: автореф. дис. канд. филол. наук / А. И. Раздорский. — М., 1981.

36. Резникова, Т. Б. Межкультурные кинесические лакуны в коммуникации русских и японцев: автореф. дис. канд. филол. наук / Т. Б. Резникова. — М., 2004.

37. Розенталь, Д. Э. Современный русский язык / Под ред. Д. Э. Розенталя. — М. : Изд-во Московского ун-та, 1971.

38. Русская грамматика : в 2 т. / Академия наук СССР; Институт русского языка. М. : Наука, 1980. - Т. 1-2.

39. Середа, Е. В. Классификация междометий по признаку выражения модальности Электронный ресурс. / Е. В. Середа // Русский язык. — Изд-во «Первое сентября», 2002. № 23. - Режим- доступа : http://rus. 1 september.ru/article.php?ID=200202303

40. Середа, Е. В. Нерешенные проблемы изучения междометий Электронный ресурс. / Е. В. Середа // Русский язык. — Изд-во «Первое сентября», 2003. -№ 11.- Режим доступа : http://rus. 1 september.ru/article.php?ID=200301102

41. Сиротинина, О. Б. Лекции по синтаксису русского языка: учеб. пособие / О. Б. Сиротинина. 3-е издание, дополненное. — М. : КомКнига, 2006.

42. Сиротинина, О. Б. Современная разговорная речь и ее особенности: учеб. пособие для студентов пед. институтов по специальности «Русский язык и литература» / О. Б. Сиротинина. М(.: Просвещение, 1974.

43. Столярова, Э. А. Распределение и функционирование грамматических классов в устной разговорной речи: автореф. дис. канд. филол. наук / Э. А. Столярова. Саратов, 1972.

44. Тер-Минасова, С. Г. Война и мир языков и культур: вопросы теории и практики. Учеб. пособие / С. Г. Тер-Минасова. — М. : ACT; Астрель; Хранитель, 2007.

45. Тер-Минасова, С. Г. Язык и межкулътурная коммуникация / С. Г. Тер-Минасова. 2-е издание, доработанное. — М.: Изд-во МГУ, 2004.

46. Тумаркин, П. С. Лексика, фразеология, жест в японской разговорной речи / П. С. Тумаркин. М. : Восток-Запад, 2004.

47. Фельдман, Н. И. Японский язык / Н. И. Фельдман. М. : Изд-во Восточной литературы, 1960.

48. Черемисина, Н. В. Стационарные предложения: тенденция к стандарту, типология структур / Н. В. Черемисина // Межвузовский научный сборник. Исследования по семантике. Семантические аспекты синтасиса. — Уфа, 1985.

49. Чхетиани, Т. Д. Метакоммуникативные сигналы слушающего в фазе поддержания речевого контакта / Т. Д. Чхетиани // Языковое общение: Единицы и регулятивы. — Калинин, 1987.

50. Шаронов, И. А. Назад к междометиям Электронный ресурс. / И. А. Шаронов // Доклады международной конференции «Диалог 2004». -Режим доступа : http://www.dialog-21 .ru/Archive/2004/Sharonov.htm

51. Шведова, Н. Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи / Н. Ю. Шведова. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1960.

52. Якубинский, JI. П. О диалогической речи / JI. П. Якубинский // Сб. статей под ред. Щербы JI. В. Русская речь. — Петроград, 1923.1. На английском языке:

53. Brunner, Lawrence. "Smiles can be back channels". (Улыбки могут являться сигналами слушающего). Journal of Personality and Social Psychology, 37, 5. 1979.

54. Dittman, A. T. "Developmental factors in conversational behavior". (Факторыразвития в разговорном поведении). The Journal of Communication, 22.1531972.

55. Duncan, Starkey, Jr. and Fiske, Donald W. "Face-to-face interaction: Research, methods, and theory". (Взаимодействие лицом к лицу: исследование, методы и теория). Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum. 1977.

56. Duncan, S. D., Jr., & Fiske, D. W. "Interaction structure and strategy". (Структура и стратегия взаимодействия). Cambridge: Cambridge University Press. 1985.

57. Ekman, P. & Friesen, W. V. "The repertoire of nonverbal behavior: Categories, Origins, Usages, and Coding". (Репертуар невербального поведения: категории, происхождение, употребление и кодирование). Semiotica. 1. 1969.

58. Gumperz, John J.': "Discourse Strategies". (Стратегии дискурса). Cambridge Univ. Press. 1982.

59. Hall, Edward T. "Beyond Culture". (За культурой). New York. 1976.

60. Hall, Edward T. "Hidden Differences: Doing Business with the Japanese". (Скрытые различия: работая с японцами). Garden City, NY, Anchor Press / Doubleday. 1987.

61. Hall, Edward T. "The Hidden Dimension". (Скрытое измерение). New York: Doubleday. 1966.

62. Hall, Edward T. "The Silent Language". (Молчаливый язык). New York: Doubleday. 1959.

63. Hall, Edward T. & Hall, Mildred Reed. "Understanding Cultural Differences -German, French and Americans". (Понимание культурных различий — немцы, французы и американцы). Yarmouth, Maine. 1993.

64. Harris, Roxy and Rampton, Ben (ed.). "The Language, Ethnicity and Race Reader". (Распознаватель языка, этнической и расовой принадлежности). Routledge. 2003.

65. Labov, William. "Language in the inner city". (Язык в центральном районе мегаполиса). Philadelphia: University of Pensylvania Press. 1972.

66. Maxwell, J. M. "For you a special language-market Chuj". (Для Вас — специальный рынок языка Чуж). In С. S. Masek (ed). Papers from the parasession on language and behavior. — Chicago (III.): U. of Chicago Press. 1981.

67. Maynard, Senko K. "On back-channel behavior in Japanese and English casual conversation". (К вопросу о сигналах слушающего в бытовом разговоре на японском и английском языках). Linguistics, 24. 1986.

68. Miller, Roy Andrew. "Nihongo. In Defence of Japanese". (Нихонго. В защиту японского языка). London, The Athlone Press. 1986.

69. Miller, Roy Andrew. "The Japanese Language". (Японский язык). The University of Chicago Press, Chicago. 1967.

70. Miller, Roy Andrew. "The Japanese Language in Contemporary Japan". (Японский язык в современной Японии). Washington, D. С. 1977.

71. Mitchell-Kernan, Claudia. "Language Behaviour in a Black Urban Community".

72. Языковое поведение в городском сообществе чернокожих американцев).

73. Doctoral Dissertation (Working Paper №23, Language Behaviour Research1.boratory), University of California at Berkley. 1969.155

74. Neustupny J. V. "Communicating with the Japanese". (Общаясь с японцами). Papers of the Japanese Studies Centre; 13. Melbourne, Japanese Studies Centre. 1984.

75. Neustupny J. V. "Strategies for Asia and Japan Literacy". (Стратегия овладения грамотностью по отношению к Азии и Японии). Papers of the Japanese Studies Centre; 15. Melbourne, Japanese Studies Centre. 1989.

76. Pease, Allan & Barbara. "The Definitive Book of Body Language". (Полный сборник языка тела). London. Orion Paperbacks. 2006.

77. Pease, Allan & Barbara; Dolby, Trevor. "Why Men Don't Listen & Women Can't Read Maps". (Почему мужчины не слушают, а женщины не могут понять карт?). London. Orion Paperbacks. 2006.

78. Stenstrom A.-B. "Questions and responses in English conversation". (Вопросы и ответы в разговоре на английском языке). — Lund: CWK Gleerup. 1984.

79. Tannen, Deborah. "Ethnic Style in male-female conversation". (Этнический стиль в разговоре мужчин и женщин). In J. J. Gumperz (ed.), Language and Social Identity. New York: Cambridge University Press. 1989.

80. Yngve, Victor H. "On getting a word in edgewise". (По поводу «ввернуть словечко»). Chicago Linguistic Society, 6th. 1970.

81. Икэгами, Тэйдзо:. «Хай» то «ийэ» («Да» и «нет») / Т. Икэгами // Кокуго кокубун. — №217. — Кё:то дай, 1952.

82. Ито:, Хироко. Данва но сидо: баккутяннэру кара но тэнкай (Управление разговором — развитие посредством сигналов слушающего) / X. Ито // Нихонгогаку. Т. 12, №8. — 1993.

83. Им, Ёнг Чоль. Аидзути ко:до: ни окэру катикан но каннити хикаку (Сравнение японской и южнокорейской систем ценностей относительно действий, связанных с «аидзути») / Ёнг Чоль Им, Сун Мин Ли // Сэкай но нихонго кё:ику. — №№4 (апрель), 5 (май). — 1995.

84. Усами, Маюми. «Нэ» но комюникэхён кино: то дискоху порайтонэсу (Коммуникативные функции частицы «нэ» и вежливость дискурса) / М. Усами // Гэндай нихонго кэнкюжайхэн. Дзёсэй но котоба сёкубахэн. -Хицудзи сёбо:, 1997.

85. Утимура, Наоя. Нихонго то кайва (Японский язык и разговор) / Н. Утимура. — Хокуёхя, 1977.

86. Эгава, Киёси. Доха, мибури но араварэката (Выражение движений и жестов) / К. Эгава. — Ко:кэй кокугокэн, 1987.

87. Окадзаки, Тосио. Данва но сидо: сё тю:юо: о тюхин ни (Управление разговором — начальный и средний уровни) / Т. Окадзаки // Нихонго кё:ику. №62. - 1987.

88. Окабэ, Ро:ити. Ибунка о ёму (Понимать другую культуру) / Р. Окабэ. -Нанъундо:, 1988.

89. Окуцу, Кэйитиро:. Нихонго ни окэру «хай» то «ийэ» но кино: (Функции «да» и «нет» в японском языке) / К. Окуцу // Нихонго кё:ику но гэндай-тэки кадай. Цудадзюкукай ёндзю: сю:нэн кинэнби нихонго кокусай симподзиуму, 1988.

90. Огоси, Наоки. Тёхэнго но аидзути, канкокудзин гакусэй но рэпо:то ёри (Аидзути корейского языка, из докладов южнокорейских студентов) / Н. Огоси // Нихонгогаку. — №12, Сб.7. — Мэйдзи сёин, 1988.

91. Оноуэ, Кэйсукэ. Охака котоба гаку (Осакское языковедение) / К. Оноуэ. — Соггэнся, 1999.

92. Камосита, Синъити. Кайва но нихонго токухон (Букварь разговора на японском языке) / С. Камосита. — Бунгэйсюндзю:, 2003.

93. Кита, Со:таро:. Аидзути то унадзуки кара мита нихондзин но таймэн комюникэхён (Прямое диалогическое общение японцев с точки зрения «аидзути» и кивков головой) / С. Кита // Нихонгогаку. — Т.15, №1. — 1996.

94. Кнапп, М. Л. Макино Сэйити, Макино Ясуко яку. Нингэн канкэй ни окэру хигэнго дзё:хо: дэнтацу (Невербальная передача информации в контексте человеческих отношений) /М. Л. Кнапп, Сэйити Макино, Ясуко Макино (перевод). — То:кай дайгаку сюппанкай, 1979.

95. Кубота, Маюми. Аидзути ва хито о икасу. Атарасий комюникэхён но сусумэ («Аидзути» заставляют людей оживиться. Развитие нового общения) / М. Кубота. — Кохайдо: сюппан, 2001.

96. Комия, Тидзуко. Аидзути сиё: но дзиттай. Сюцугэн кэйко: то соно сю:хэн (Ситуация вокруг использования «аидзути» тенденции их появления и т.п.) / Т. Комия // Гэнго кё:ику кэнюо: ронсо:. — №3. — Тайто: бунка дайгаку гогаку кё:ику кэнкю:дзё, 1986.

97. Дзаторауски:, Пори:. Нихонго но данва но ко:дзо: бунсэки. Каню: носуторатэдзи: но ко:сацу (Анализ строения японской разговорной речи — размышления о стратегии приглашения к действию) / П. Дзаторауски:. — Куросио сюппан, 1993.

98. Сибата, Такэси. Нихондзин но гэнго сэйкацу (Языковое существование японцев) // Т. Сибата // Нихонго 2, Гэнго сэйкацу. — Иванами сётэн. — 1977.

99. Сё:хо:, Такэси. Индонэсиаго но аидзути («Аидзути» индонезийского языка) / Т. Сё:хо: // Нихонгогаку. — №12 (декабрь), Сб.7. Мэйдзи сёин, 1988.

100. Сугито, Сэйдзю. Котоба но аидзути то мибури но аидзути. Данва ко:до: ни окэру хигэнготэки хё:гэн (Вербальные и жестовые «аидзути» -невербальные выражения в речевом процессе) / С. Сугито // Нихонго кё:ику. №67, Сб.З. — Нихонго кё:ику гаккай, 1989.

101. Сугито, Сэйдзю. Хацува но укэцуги (Переход речи от одного собеседника к другому) / С. Сугито. — Дзэнкэй, Кокугокэн, 1987.

102. Сугито, Сэйдзю. Мибури о кироку суру, хэнъи но кирокухёгсиан (Запись жестов, предложение таблицы записи «смены положений») / С. Сугито // Кокугокэн хо:коку 62 Кэнюо:хо:кокусю: 1 сёсю:. —Сю:эй сюппан, 1978.

103. Сугито:, Миёко. Ко:ка-тэкина данва то аидзути но токутё: оёби соно таймингу (Эффективный разговор и особенности «аидзути», а также их место и время употребления) / М. Сугито: // Нихонгогаку. — Т. 12, №4. -1993.

104. Тада, Мититаро:. Сигуса но нихон бунка (Жестовая японская культура) / М. Тада. — Тикума сёбо:, 1978.

105. Танака, Томоко. Кайва ни араварэру курикаэси но хацува (Выражения повторения, появляющиеся в разговоре) / Т. Танака // Нихонгогаку. — №10 (октябрь). 1991.

106. Дэбиццу, Роису андо Дзёэру. Нихондзин но райфу сутайру (Стиль жизни японцев) / Роису андо Дзёэру Дэбиццу, Тамоцу Сэнгоку. — Саймару сюппанкай, 1996.

107. Дорану, Фурансу. Фурансуго ни окэру аидзути но кино: (Функции «аидзути» французского языка) / Ф. Дорану // Нихонгогаку. — №12 (декабрь), Сб.7. -Мэйдзи сёин, 1988.

108. Накамура, Хиёси. Тайдзин бамэн но синри (Психология ситуации общения) / X. Накамура. — То:кё:дайгаку сюппанкай, 1983.

109. Нагано, Масару. Укэкотаэ (Ответные реакции слушающего) / М. Нагано // Кокуго дайгаку дзитэн. — То:кё:до: сюппан, 1980.

110. Нэусутопуни:, J. V. Гайкокудзин то но комюникэ:сён (Общение с иностранцами) / J. V. Нэусутопуни:. — Иванами синсё, 1982.

111. Ханасу! Гидзюцу (Техника разговора) / Никкэй у:ман. — 5 мэй, 2006.

112. Харада, Кадзуко. Кэ:тай као модзи мэ:ру («Рожицы» в мэйлах мобильного) / К. Харада. Ванда:райфу супэсяру. Сё:гакукан, 1999.

113. Бурозунахан, Ри:дзя:. Сигуса но хикаку бунка (Сравнительная культура жестов) / Р. Бурозунахан. Тайсю:кан сётэн, 1998.

114. Хоригути, Сумико. Аидзути кэнкю: но гэнданкай то кадай (Современная стадия и задачи исследований в области «аидзути») / С. Хоригути // Нихонгогаку. №10-10. - Мэйдзи сёин, 1991.

115. Хоригути, Сумико. Комюникэ:сён ни окэру кикитэ но гэнго ко:до: (Вербальные действия слушающего в процессе общения) / С. Хоригути // Нихонго кё:ику. №64. — 1988.

116. Макино, Сэйити. Курикаэси но бумпо:, нитиэйго хикаку тайсё: (Грамматика повторений — контрастное сравнение японского ианглийского языков) / С. Макино. — Тайсю:кан сётэн, 1989.

117. Мацуда, Ё:ко. Тайва но нихонго кё:икугаку, аидзути ни канрэнситэ (Обучение японскому языку в области диалога, в продолжение темы «аидзути») / Ё. Мацуда // Нихонгогаку. — №12, Сб.7. — Мэйдзи сёин, 1988.

118. Мидзутани, Осаму. Гайкокудзин но гимон ни котаэру нихонго но:то, 1 (Записки о японском языке, дающие ответы на вопросы иностранцев, Часть 1) / Осаму Мидзутани, Нобуко Мидзутани. — Котоба то сэйкацу. Дзяпан таймудзу, 1988.

119. Мидзутани, Осаму. Гайкокудзин но гимон ни котаэру нихонго но:то, 2 (Записки о японском языке, дающие ответы на вопросы иностранцев, Часть 2) / Осаму Мидзутани, Нобуко Мидзутани. — Котоба то дзико хё:гэн. Дзяпан таймудзу, 1988.

120. Мидзутани, Нобуко. Аидзути то о:то:. Ханасикотоба но хёггэн («Аидзути» и ответные реакции. Выражения разговорного языка) / Н. Мидзутани. -Тикума сёбо:, 1983.

121. Мидзутани, Нобуко. Аидзути рон (Теория «аидзути») / Н. Мидзутани // Нихонгогаку. №12, Сб.7. — Мэйдзи сёин, 1988.

122. Мидзутани, Нобуко. Кё:ва кара тайва (От «совместного говорения» к диалогу) / Н. Мидзутани // Нихонгогаку. — №12-4. — Мэйдзи сёин, 1993.

123. Мидзутани, Нобуко. Гэндай, нихонго сёкю: со:го: ко:дза (Общий курс лекций о современном японском языке для начинающих) / Н. Мидзутани. — Аруку, аруку но нихонго тэкисуто. Эйго сёмэй: Modern Japanese: an integrated course for beginners, 1992.

124. Мидзутани, Нобуко. Гэндай нихонго тю:кю: со:го: ко:дза (Общий курс лекций о современном японском языке для продолжающих) / Н. Мидзутани. Аруку, аруку но нихонго тэкисуто. Эйго сёмэй: An integrated course for intermediate modern Japanese, 1998.

125. Мидзутани, Нобуко. Кокоро о цутаэру нихонго ко:дза (Лекция о японском языке, передающем состояние души) / Н. Мидзутани. — Кэнкю:ся сюппан, 1999.

126. Мидзутани, Нобуко. Со:го: нихонго сёюо: кара тю:юо: э (Общий курс японского языка — от начинающих к среднему уровню) / Н. Мидзутани. — Арукухэн, Бондзинся, 1994.

127. Мидзутани, Нобуко. Ханасикотоба но хикаку тайсё: (Контрастное сравнение разговорного языка) / Н. Мидзутани // Ханасикотоба но комюникэ:сён. Нихонго кё:сиё: санкогсё II. — Бондзинся, 1988.

128. Мидзуно, Ёсимити. Тюггокуго но аидзути («Аидзути» китайского языка) / Ё. Мидзуно // Нихонгогаку. — №12 (декабрь), Сб.7. — Мэйдзи сёин, 1988.

129. Миядзи, Ацуко. Укэкотаэ (Ответные реакции слушающего) / А. Миядзи // Кокугогаку. №39. — 1959.

130. Миямото, Мараси:. Тайго но аидзути («Аидзути» тайского языка) / М. Миямото // Нихонгогаку. №12 (декабрь), Сб.7. - Мэйдзи сёин, 1988.

131. Мурасаки, Кё:ко. Айнуго но аидзути («Аидзути» языка айну) / К. Мурасаки // Нихонгогаку. — №12 (декабрь), Сб.7. — Мэйдзи сёин, 1988.

132. Мэйна:до, Сэнко Кэй. Кайва бунсэки (Анализ разговорной речи) /С. К. Мэйна:до. — Куросио сюппан, 1993.

133. Мэйна:до, Сэнко Кэй. Нитибэй кайва ни окэру аидзути хё:гэн (Выражения «аидзути» в японской и американской разговорной речи) / С. К. Мэйнагдо // Аидзути но тайсё: кэнкю:. — Гэнго. — № 12 (декабрь), Сб. 16, ч. 13. 1987.

134. Акишина, А. А. Жесты и мимика в русской речи. — Лингвострановед-ческий словарь / А. А. Акишина, X. Кано, Т. Е. Акишина. — М. : Русский язык, 1991.

135. Акишина, А. А. Словарь русских жестов и мимики / А. А. Акишина, X. Кано.— Токио, 1992.

136. Англо-русский, русско-английский словари ABBYY Lingvo Электронный ресурс. — Режим доступа : http://lingvo.yandex.ru/en

137. Большая Советская Энциклопедия Электронный ресурс. — 1969-1978. — Режим доступа : http://slovari.yandex.ru/dict/bse

138. Григорьева, С. А. Словарь языка русских жестов / С. А. Григорьева, Н. В. Григорьев, Г. Е. Крейдлин. — Москва-Вена : Языки русской культуры; Венский славистический альманах, 2001.

139. Кругосвет Электронный ресурс. : энциклопедия. — 2006. Режим доступа: http://slovari.yandex.ru/dict/krugosvet

140. Мураками, Р. Дети из камеры хранения: роман / Р. Мураками; пер. с яп. А. Кабанова (гл.20-34), Е. Рябовой (гл.1-19). Спб. : Амфора; ТИД Амфора, 2006.

141. Мураками, Р. Мисо-суп, Киоко: романы / Р. Мураками; пер. с яп. Elena Baibikov и J1. Мирзагитовой. — Спб.: Амфора; ТИД Амфора, 2007.

142. Мураками, Р. Монологи о наслаждении, апатии и смерти: романы / Р. Мураками; пер. с яп. Н. А. Калягина (Экстаз), И. М. Светлов (Меланхолия, Танатос). — Спб.: Амфора; ТИД Амфора, 2007.

143. Мураками, Р. Паразиты: роман / Р. Мураками; пер. с яп. И. Светлова. -Спб.: Амфора; ТИД Амфора, 2006.

144. Мураками, Р. 69, Все оттенки голубого: романы / Р. Мураками; пер. с яп. А. Кабанова. Спб.: Ред. Фиш; ТИД Амфора, 2006.

145. Мураками, X. Дэне-Дэне-Дэне: роман / X. Мураками; пер. с яп. Д. Коваленина. Спб. : Амфора, 2004.

146. Мураками, X. Норвежский лес: роман / X. Мураками; пер. с яп. А. Замилова. — М.: Изд-во Эксмо, 2006.

147. Мураками, X. Слушай песню ветра, Пинбол 1973: романы /X. Мураками; пер. с яп. В. Смоленского. — М.: Изд-во Эксмо, 2006.

148. Толковый словарь русского языка: в 4 т. Электронный ресурс. / Под ред. Д. Н. Ушакова. — М. : Гос. ин-т Сов. энцикл.; ОГИЗ; Гос. изд-во иностр. и нац. слов.,, 1935-1940. — Режим доступа : http://slovari.yandex.ru/dict/ushakov1. На японском языке:

149. Иноуэ, Фумио. Синхо:гэн дзитэн ко:, инта:нэттохан (Рукопись словаря «новых диалектов», интернет-издание) Электронный ресурс. / Ф. Иноуэ. — 1996. — Режим доступа : http://triaez.kaisei.org/~yari/Newdialect/nddic.txt

150. Имэ:ру као модзи диксёнари (Словарь «рожиц» из электронной почты) /Нагаока сётэн хэнсю:бухэн. Нагаока сётэн, 1999.

151. Уикипэдиа: японская версия энциклопедии «Википедия» Электронный ресурс. — Режим доступа : http://ja.wikipedia.org

152. Эйва дзитэн (Англо-японский словарь, около 120 тыс. слов)

153. Электронный ресурс. / EXCEED Эйва дзитэн, яку дзю:ниман го. — Режим доступа : http://dictionary.goo.ne.jp

154. Эмодзи као модзи фэйсу ма:ку хандо букку (Карманный словарь печатных «рожиц» «знаки-картинки» и «знаки-лица»). — Кэйбунся, 2002.

155. Каомодзия-сан (Лавочка японских «знаков-лиц»; сборник-словарь, в настоящее время содержит около 6 240 «картинок») Электронный ресурс. — Режим доступа : http://kaomojiya.com

156. Каваий каомодзи (Сборник «миленьких» японских «знаков-лиц») Электронный ресурс. — Режим доступа : http://sati.chu.jp

157. Кокуго дзитэн (Словарь родного языка, около 250 тыс. слов) Электронный ресурс. / Кокуго, дайдзирин дайнихан оёби дэйри: синго дзитэн пурасу арифа, яку ниман го. — Режим доступа : http://dictionary.goo.ne.jp

158. Гогэн юрай дзитэн (Этимологический словарь японского языка, в настоящее время содержит около 2 400 слов) Электронный ресурс. — Режим доступа : http://gogen-allguide.com

159. Хираи, Macao. Ханаси но дзитэн (Словарь разговора) / М. Хираи. -Тэйкоку тихо: гё:сэй гаккай, 1973.

160. Пи эйч эсу дэ асобо:! Као модзи мэ:ру (Сыграем с PHS! Мэйлы с «рожицами») / Фэйсу ма:ку хэн. — Синко:ся, 2000.

161. Facemark Party (Вечеринка «рожиц»; словарь японских «знаков-лиц», в настоящее время содержит около 8 500 «картинок») Электронный ресурс. — Режим доступа : http://www.facemark.jp/facemark.htm

162. Мураками, Харуки. Кадзэ но ута о кикэ. 1973 нэн но пинбо:ру (Слушай песню ветра. Пинбол 1973 года) / X. Мураками // Дзэн сакухин 1979-1989. — Том 1. — Ко:данся, 1990.

163. Мураками, Харуки. Дансу, дансу, дансу (Дане, дане, дане) / X. Мураками // Том 1, Изд.№11. Ко:данся бунко:, 2007. — Том 2, Изд.№7. - Ко:данся бунко:, 2006.

164. Мураками, Харуки. Норууэй но мори (Норвежский лес) / X. Мураками //167

165. Том 1, Изд.№16. Том 2, Изд.№14. - Ко:данся бунко:, 2006.

166. Мураками, Рю:. Ин дза мисосу-.пу (В супе мисо) / Р. Мураками. -Изд.№11. — Гэнтохя бунко:, 2006.

167. Мураками, Рю:. Кайраку то кэнтай то си но докухаку. Экусутаси:, мэранкориа, танатосу (Монологи о наслаждении, усталости и смерти. Экстаз, меланхолия, Танатос) / Р. Мураками // Дзисэн сёхэцусю:. 6. — Сю:эйся, 2007.

168. Мураками, Рю:. Кёхэйтю: (Паразиты) / Р. Мураками. — Изд.№4. -Ко:данся бунко:, 2007.

169. Мураками, Рю:. Койнрокка: бэйби:дзу (Дети из камеры хранения) / Р. Мураками // Том 1, Изд.№63. — Ко:данся бунко:, 2007. — Том 2, Изд.№57. — Ко:данся бунко:, 2005.

170. Ваэй дзитэн (Японо-английский словарь, около 94 тыс. слов) Электронный ресурс. / EXCEED Ваэй дзитэн, яку юо:ман ёнсэн го. -Режим доступа: http://dictionary.goo.ne.jp

171. YouTube (Одно из крупнейших международных видеосообществ в сети Интернет) Электронный ресурс. — Режим доступа : http://www.youtube.com