автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Концепт "обман" в русской, английской и немецкой языковых картинах мира, репрезентируемых фразеологизмами

Полный текст автореферата диссертации по теме "Концепт "обман" в русской, английской и немецкой языковых картинах мира, репрезентируемых фразеологизмами"

На правах рукописи

ФЕДЮНИНА Инна Эдуардовна

КОНЦЕПТ «ОБМАН» В РУССКОЙ, АНГЛИЙСКОЙ И НЕМЕЦКОЙ ЯЗЫКОВЫХ КАРТИНАХ МИРА, РЕПРЕЗЕНТИРУЕМЫХ ФРАЗЕОЛОГИЗМАМИ

Специальность 10.02.19-теория языка

иио** ГЬЗАОО

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Белгород-2009

003478400

Работа выполнена на кафедре английского языка Белгородского государственного университета

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Прохорова Ольга Николаевна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, доцент

Вишнякова Ольга Дмитриевна

кандидат филологических наук Гаврилова Елена Дмитриевна

Ведущая организация:

Татарский государственный гуманитарно-педагогический университет

Защита состоится 22 октября 2009 года в 16.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.015.03 по присуждению ученой степени доктора филологических наук в Белгородском государственном университете по адресу: 308015, г. Белгород, ул. Победы, 85, в зале заседаний Диссертационного совета.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Белгородского государственного университета.

Автореферат разослан «_» сентября 2009 г.

Автореферат размещен на сайте БелГУ.

Ученый секретарь диссертационного совета

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемое диссертационное исследование посвящено выявлению универсальных закономерностей репрезентации концепта ОБМАН с помощью фразеологических единиц (ФЕ) в русском, английском и немецком языки.

Актуальность исследования обусловлена недостаточной изученностью фразеосемантического поля ОБМАН на межъязыковом материале с позиций лингвокогнитивного анализа и, соответственно, недостаточным вниманием к ассоциативным связям концепта ОБМАН с другими концептами. Важность исследования концепта определяется его ролью в жизни человека: концептуальная система, или картина мира (КМ), по сути, есть способ и результат интерпретации окружающей действительности. Изучение языковых репрезентаций концепта на сегодня представляется наиболее эффективным способом его экспликации. Это особенно важно, когда речь идет о концептах высокой степени абстракции, в содержании которых к тому же велика роль эмоционально-оценочного компонента. Особый интерес в этом плане представляет концепт ОБМАН, реализующийся в коммуникации и вовлекающий множество противоречивых оценок и эмоций. Оптимальным языковым средством экспликации концепта ОБМАН представляются ФЕ, значительно превосходящие нейтральную лексику по информационной емкости и прагматическому потенциалу. Необходимо также отметить роль межъязыковых исследований в экспликации универсальной, общечеловеческой лингвистической и концептуальной информации, которую могут дать языковые картины мира (ЯКМ) носителей разных культур, что видится особенно важным в свете расширения межкультурных контактов. Однако исследования концепта ОБМАН на межъязыковом материале носят, как правило, сопоставительный характер и концентрируются на констатации сходств и различий его лингвистических репрезентаций без выхода на стоящие за ними ментальные ассоциации. Этот факт также обусловливает актуальность нашей работы.

Объектом исследования в данной работе является концепт ОБМАН, а предметом исследования - универсальные закономерности способов его репрезентации русскими, английскими и немецкими ФЕ на межъязыковом и внутриязыковом уровнях, а также связей концепта ОБМАН с другими концептами в картине мира носителей исследуемых языков.

В соответствии с объектом и предметом исследования цель данной работы заключается в моделировании и описании структуры фрагмента ЯКМ, репрезентирующего концепт ОБМАН посредством ФЕ, и выявлении способов объективации концепта ОБМАН и его «внешних» связей фразеологическими средствами русского, английского и немецкого языков, а также в верификации результатов проведенного исследования.

Поставленная цель определяет следующие задачи работы:

1. Проанализировать направления исследования концепта, существующие сегодня в когнитивной лингвистике, с позиций поиска и выделения оптимального для данного исследования подхода к изучению концептов и способов их репрезентации.

2. На базе философско-этических и психологических предпосылок изучения концепта ОБМАН выявить его когнитивно-психологическую основу, механизм формирования, сущностные характеристики и структуру.

3. Провести анализ лексикографических источников для моделирования структуры фразеосемантического поля ОБМАН, представить основные аспекты анализа исследуемого концепта; установить содержательный минимум концепта ОБМАН путем дефиниционного анализа исходных лексем.

4. Выявить универсальные определяющие факторы иллокутивного эффекта фразеологизмов с семантикой обмана и лингвистические средства его достижения путем анализа как планов содержания и выражения, так и дискурсивного функционирования данных единиц; определить «внешние» по отношению к ОБМАНУ концепты, с которыми он коррелирует.

5. Выделить основные универсальные когнитивные представления, касающиеся феномена обмана, и языковые закономерности их проявления в рамках анализа фразеосемантического поля ОБМАН.

6. Разработать методику верификации результатов изучения фразеологических репрезентаций концепта ОБМАН, провести опрос информантов -носителей исследуемых языков, обобщить результаты анализа полученных данных.

Теоретической базой исследования послужили постулаты, разрабатываемые в следующих областях науки:

в области когнитивной лингвистики и концептуального анализа, представленные в исследованиях Н.Н. Болдырева, Е.С. Кубряковой, З.Д. Поповой, О.Н. Прохоровой, И.А. Стернина, J1.A. Фуре, R. Jackendoff, W. Croît, A. Cruse, S. Marmaridou, F. Ungerer и др.;

в области исследования языковой картины мира, нашедшие отражение в трудах Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, А. Вежбицкой, В.А. Масловой, Б.А. Серебренникова, J. Zinken и др.;

в области когнитивной теории фразеологии и когнитивной теории метафоры, представленные в работах Н.Ф. Алефиренко, А.Н. Баранова, Д.О. Добровольского, В.М. Мокиенко, В.Н. Телия, В.К. Харченко, С. Георгиевой, Z. Kovecses, A. Cruse, G. Lakoff, J. Fauconnier и др.;

в области когнитивной психологии, а также психологии и концептуальных исследований обмана, сформулированные в работах В.В. Знакова, Е.И. Морозовой, Ю.В. Щербатых, Р. Солсо, P. Ekman, В. DePaulo, Е. Sweetser и др.

Фактическим материалом для исследования послужили контексты, полученные методом сплошной выборки из произведений современной русской, английской и немецкой художественной литературы, а также данные толковых и фразеологических словарей. Общий объем проанализированных в ходе работы контекстов - 3915.

В качестве основных методов исследования использовались: дефини-ционный и описательный методы; метод статистической обработки данных; концептуальный анализ; сопоставительный анализ; интерпретационный анализ; этимологический анализ ФЕ и исходных лексем; метод фразеосемантического моделирования; метод верификации результатов исследования в форме анкетирования носителей языков.

Научная новизна работы состоит в исследовании универсальных закономерностей репрезентации концепта ОБМАН на фразеологическом материале трех языков и подходе к фразеологизму как к средству выявления межконцегпуальных корреляций ОБМАНА в концептуальной системе носителей русской, немецкой и английской культур, а также в разработке и применении метода верификации результатов исследования на основе опроса носителей исследуемых языков.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что ее результаты вносят определенный вклад в дальнейшее развитие теории семантического поля на фразеологическом материале в русле когнитивистики и в изучение системной организации фразеологизмов применительно к концепту ОБМАН, и могут быть использованы для изучения других концептов. Применимость представленных в работе положений и методов исследования к другим языкам, а также выявление закономерностей представлений о феномене обмана на лингвистическом и ментальном уровнях обусловливают ее значимость как для теории языка, так и для теории межкультурной коммуникации.

Практическая значимость исследования обусловлена возможностью применения его результатов для разработки теоретических курсов и спецкурсов по общему и сравнительному языкознанию, сравнительной типологии, когнитивной фразеологии, а также при написании курсовых, дипломных работ и магистерских диссертаций. Кроме того, полученные данные могут бьпъ полезны для исследований в области межкультурной коммуникации и в практике составления и коррекции фразеологических словарей.

Результаты проведенного исследования позволяют сформулировать следующие основные положения, выносимые на защиту:

1. ОБМАН - сложный абстрактный концепт, в содержании которого велика доля оценочного компонента и ситуативного фактора. Универсальной когнитивно-психологической основой противоречивости восприятия и оценки обмана является внутренний конфликт (когнитивный диссонанс), обусловливающий разнообразие связей концепта ОБМАН с другими концептами в картине мира носителей исследуемых языков.

2. Исследуемый концепт имеет полевую структуру, организованную по сегментному (меронимическому) принципу. Ее элементы универсальны у носителей исследуемых культур и являются репрезентациями представлений о формах и участниках ситуации обмана, существующих в реальной коммуникации. На лингвистическом уровне эти универсалии находят отражение в наличии в исследуемых языках следующих фразеосемантических групп: ДЕЗИНФОРМАЦИЯ, ВЫМЫСЕЛ, СОКРЫТИЕ, КЛЕВЕТА, ЛИЦЕМЕРИЕ, ЛЕСТЬ, ОБМАН ОЖИДАНИЙ, ОБМАН В ДЕЛОВЫХ ОТНОШЕНИЯХ, ЖЕРТВА ОБМАНА.

3. Критерием отнесения выявленных фрагментов к концептуальному полю ОБМАН служит наличие в той или иной комбинации категориальных признаков, выделенных при дефиниционном анализе лексем, осуществляю-

щих общую номинацию обмана: ложность содержания поведения или высказывания; осознанность; интенциональность; направленность; нечестность; возможный вред для объекта обмана.

4. Для экспликации концепта ОБМАН оптимальной представляется, на наш взгляд, макрокомпонентная модель фразеологического значения, имитирующая типы когнитивной деятельности при формировании, употреблении и восприятии ФЕ. Результатом взаимодействия компонентов значения друг с другом и с контекстом является иллокутивный эффект, выражающийся в способности ФЕ вызывать то или иное чувство-отношение реципиента к обозначаемому.

5. Универсальными факторами иллокутивного эффекта ФЕ с семантикой обмана служат образ-основа, оценочность и контекст. Наиболее продуктивные универсальные базовые метафоры связаны со следующими доменами-источниками: «Воздействие на органы восприятия», «Игра», «Фауна», «Охота». Влияние контекста находится в прямой зависимости от степени флуктуации оценки ФЕ. «Внешние» концепты, с которыми коррелирует концепт ОБМАН, могут быть условно разделены на три группы: однозначно негативные - «Предательство», «Разрушение», «Унижение»; ситуативные -«Искусство, «Выгода», «Игра»; позитивные - «Удовольствие», «Вежливость» («Такт»), «Милосердие».

6. Главными межкультурными когнитивными универсалиями, выявленными при исследовании фразеологических репрезентаций концепта ОБМАН, представляются: 1) общность структуры ментальных репрезентаций, выраженная в наличии соответствующих межъязыковых фразеосемантиче-ских групп внутри каждого фрагмента; 2) креативность концептуализации и категоризации обмана, реализуемая за счет специфики образности и оценоч-ности его репрезентантов; 3) представление о важности роли реципиента в ситуации обмана, реализуемое специальными фразеологическими репрезентациями жертвы обмана и различными лингвистическими средствами ее контекстуальной оценки; 4) представление о формах и ситуациях обмана, которые однозначно осуждаемы, могут быть оправданы, не осуждаются, а также о ситуациях предпочтения обмана правде. Имеющиеся внутрикультурные закономерности обусловлены спецификой внешних факторов, социокультурных устоев и (отчасти) менталитета носителей языков.

Апробация работы. Основные результаты диссертационного исследования были представлены: на научной конференции по итогам НИР студентов (Белгород, БелГУ, апрель 2007, апрель 2008); на 1-й Международной научной конференции «Фразеология и когнитивистика» (Белгород, 8-10 мая 2008); на Международном конгрессе по когнитивной лингвистике (Тамбов, 8-10 октября 2008); на 4-й Международной научной конференции «Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах (Челябинск, апрель 2008); на Международной научной конференции «Культура в зеркале языка и литературы» (Тамбов, апрель 2008). Основное содержание работы отражено в 12 публикациях, из них 3 - в изданиях, рекомендуемых ВАК.

Структура и объем работы. Диссертация общим объемом 198 страниц состоит из Введения, двух глав, Заключения, Списка использованной научной литературы, Списка словарей, Списка источников фактического материала, Списка сокращений и Приложений.

Во Введении обосновывается актуальность исследования, определяются его объект, предмет, цель, задачи, теоретическая база и методы исследования; формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе освещаются современные подходы к исследованию концепта; рассматриваются модели категоризации как механизма формирования и функционирования концепта; выявляются ключевые характеристики КМ обыденного сознания и сущность взаимодействия ЯКМ и КМ; дается краткий обзор философско-этических и психологических взглядов на феномен обмана; выделяются сущностные характеристики концепта ОБМАН; представлены базовые положения когнитивной теории фразеологии и семантического поля, а также используемая нами модель фразеологического значения.

Вторая глава посвящена изучению фразеологических репрезентаций концепта ОБМАН в исследуемых языках. Представлена структура фразео-семантического поля ОБМАН с обоснованием принципа ее моделирования. Выявляются универсальные закономерности актуализации признаков исследуемого концепта, ключевые факторы и особенности иллокутивного эффекта ФЕ с семантикой обмана. Выводятся основные межкультурные когнитивные представления о феномене обмана, объективированные в ЯКМ; определяются универсальные отношения между внутриязыковыми особенностями репрезентаций концепта ОБМАН. Проводится верификация полученных данных.

В Заключении в концентрированной форме представлены результаты исследования.

В Приложениях даются графическое представление фразеосемантиче-ского поля ОБМАН, процентная представленность фрагментов фразеосеман-тического поля ОБМАН в русской, английской и немецкой ЯКМ, схема межконцептуальных корреляций ОБМАНА, текст анкеты, использованной для верификации результатов исследования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Глава I. «Теоретические основы рассмотрения концепта ОБМАН, репрезентируемого фразеологическими единицами».

Познание и коммуникация, с позиций когнитивной науки, представляют собой тесно взаимосвязанные процессы порождения и трансформации концептов и обмена концептами, поэтому концепт является центральным объектом исследования когнитивной лингвистики. Однако несмотря на повышенный исследовательский интерес, феномен концепта в силу своей сложности и многогранности не получает однозначного определения. В связи

с этим в Параграфе 1.1. мы обращаемся к рассмотрению существующих сегодня взглядов на феномен концепта. Несмотря на неоднозначность понимания концепта в когнитивистике, можно с достаточной определенностью говорить о трех основных тесно взаимосвязанных подходах к его сущности и функциям, - когнитологическом, лингвокультурологическом и психологически ориентированном. Первый из них [Болдырев 2002, Демьянков 1994, Куб-рякова 1996, Жаботинская 2004, Попова, Стернин 2007, Langacker 1987, Schwarz 1992 и др.] фокусирует внимание на когнитивном аспекте концепта и его функционировании как «оперативной содержательной единицы ментальных или психических ресурсов нашего сознания» [КСКТ 1996: 90]. Второй подход [Алефиренко 2008, Бабушкин 1996, Воркачев 2003,2005, Карасик 1997, Лихачев 1997, Степанов 1997, Ungerer 1996, Zinken 2004 и др.] концентрируется на связи концепта с социокультурными устоями носителей языка и уделяет много внимания выявлению концептов, отражающих культурно-специфический опыт народа. В рамках психологически ориентированного направления [Гейвин 2003, Залевская 2001,2003, Сапогова 2005, Солсо 1996, Eysenck 1994 и др.] внимание акцентируется на моделировании языка как феномена сознания, а концепт трактуется как «...базовое перцептивное когнитивно-аффективное образование динамического характера, подчиненное закономерностям психической жизни человека» [Залевская 2001: 39]. Необходимо отметить, что условное разделение приведенных концепций не означает их фактической изолированности, а имеет в виду лишь приоритетный аспект исследования концепта в рамках каждой из них. Более того, сегодня наблюдается тенденция их сближения и комплексного подхода к изучению концепта с целью его максимальной экспликации.

Анализ работ специалистов в области когнитивной лингвистики и когнитивной психологии, посвященных изучению абстрактных концептов и формирования понятий [Попова, Стернин 2007, Солсо 1996, Чернейко 1997, Cohen 2001 и др.] позволил определить специфику абстрактных концептов, в число которых входит и объект нашего исследования: их ядром является сложное понятие, при формировании которого эмоционально-оценочный компонент когнитивной деятельности сознания приобретает не меньшую значимость, чем рационально-логический, и возрастает роль ситуативного фактора. Таким образом, в формировании и развитии абстрактного концепта участвуют разные модели категоризации. Опираясь на рассмотренные подходы к феномену концепта, мы будем определять его как частично вербализуемое лингвоментальное образование со структурой, «включающей помимо понятийной основы социо-психо-культурную часть, которая... содержит ассоциации, эмоции, оценки, образы и коннотации, присущие данной культуре» [Масл088^2004: 47]. В функциональном плане мы понимаем концепт как способ и результат интерпретации действительности носителями языка и форму их взаимодействия с окружающим миром и друг с другом.

С учетом специфики абстрактного концепта оптимальным для нашей работы представляется культурно-ценностный подход к его изучению [Алефиренко 2005, 2008, Арутюнова 1999, Вежбицкая 2001, Карасик 1997,

Маслова 2004, Никитин 2004, Степанов 1997, Стернин 2001, Чернейко 1997 и др.], синтезирующий важнейшие аспекты трех вышеуказанных направлений и рассматриваемый нами в следующем параграфе. В рамках данного подхода «ядром смыслового содержания» концепта «всегда является воспринимаемая каждым субъектом общественно значимая ценность» [Алефиренко 2008: 105]. В целом подход предусматривает: отсутствие жестких правил моделирования концепта; широкий спектр методов, дающих возможность «индивидуального» подхода к объекту исследования; внимание к оценочно-прагматическому компоненту и экспликации ассоциативного поля концепта.

Рассмотрению феномена ЯКМ и характера ее взаимодействия с концептом посвящен Параграф 1.4. В последние десятилетия проблема природы ЯКМ и ее соотношения с когнитивными структурами разрабатывается многими исследователями [Алефиренко 2008, Арутюнова 1999, Апресян 1995, Вежбицкая 1999, 2001, Колшанский 2006, Маслова 2004, Постовалова 1987, Серебренников 1988, Тер-Минасова 2000, Цивьян 2006, Eismann 2001, Unge-rer 1996, Zinken 2004 и др.] В результате анализа указанных работ были выделены универсальные характеристики КМ обыденного сознания и ее языковых репрезентаций: стереотипность, «модельный» принцип организации, интерпретирующий характер, метафоричность, антропоцентричность, прагматичность. Существующие сегодня взгляды на соотношение концепта и его языковых репрезентаций можно свести к двум основным точкам зрения. В соответствии с первой из них, концепт выступает как основа ЯКМ, а задача ЯКМ состоит в отображении КМ и номинации ее элементов: «...язык выступает как способ закрепления отражательной деятельности мышления» [Колшанский 2006: 22]. Согласно второй точке зрения, которую разделяем и мы, язык по отношению к КМ занимает более активную позицию, поскольку является одной из когнитивных способностей человека, «средством... категоризации и гармонизации концептуальной картины мира» и «способом относительной детерминации поведения людей в ...этнокультурном сообществе» [Алефиренко 2008а: 7]. Введение же в концептуальную систему представлений об абстрактных сущностях и вовсе невозможно без языкового участия. Таким образом, язык не только объективирует КМ, но и до определенной степени формирует ее. В таком ракурсе концепт представляется, с одной стороны, основой, с другой - элементом ЯКМ, а ЯКМ выполняет по отношению к концепту репрезентирующую и креативную функции, также являясь средством концептуализации и категоризации представлений о действительности. Специфика национальных ЯКМ обусловлена внешними факторами и, до определенной степени, особенностями менталитета носителей языка, но в целом способ мировосприятия человека универсален. В этом аспекте анализ ЯКМ дает понимание внутреннего мира человека, необходимое для осуществления диалога культур.

Два последующих параграфа посвящены исследованию философско-этических, психологических и лингвистических предпосылок изучения кон-

цепта ОБМАН, выявлению его когнитивно-психологической основы, механизма формирования и сущностных характеристик. Как универсальный феномен психики и коммуникации, обман на протяжении всей истории человечества сохранял высокую социальную значимость. Вместе с тем обман изначально рассматривался как некое отклонение от нормы и до недавнего времени исследовался исключительно с позиций этики и морали без внимания к его сущностным характеристикам. Сегодня обман является междисциплинарным объектом изучения, что свидетельствует о многомерности данного явления и актуальности его научного анализа в современных условиях. Согласно мнению специалистов [Морозова 2005, Coleman 1981, Sweetser 1987], выделение ОБМАНА происходит на концептуальном фоне ПРАВДЫ и в «прототипическом» варианте является результатом сопоставления сообщаемой информации с некоей когнитивной схемой-«эталоном» (представлением об истинном положении дел), имеющейся в сознании адресата [Морозова 2005: 60-61]. Вместе с тем данные экспериментов показали, что в конкретных ситуациях повседневного опыта процесс концептуализации и категоризация обмана не столь однозначен: при определении высказывания или поведения как ложных/не ложных испытуемые чаще всего исходили из контекста высказывания и ситуации, представлявших для них первостепенную значимость. Этот факт ясно говорит о важности роли оценочной категоризации в формировании и развитии концепта ОБМАН. Представляется возможным выделить следующие ключевые характеристики ОБМАНА: это концепт высокой степени абстракции, представляющий собой ментальную репрезентацию коммуникативной ситуации, которой свойственны динамичность, двойственность интенции субъекта и своеобразные отношения между участниками. Анализ данных психологических и социологических исследований, посвященных феномену обмана [Знаков 1994, 1995, Щербатых 2007, Coleman 1981, DePaulo 1985, Eckman 1991, 1997, Sweetser 1987 и др.], позволяет заключить, что универсальной когнитивно-психологической основой его возникновения и существования является внутренний конфликт (когнитивный диссонанс), во многом обусловливающий противоречивость восприятия данного явления и высокую значимость оценочного компонента и ситуативного фактора в содержании концепта: Данный конфликт, как представляется, носит двухаспектный характер. Социально-практический его аспект - противоречие между социальными нормами, трактующими обман как осуждаемую форму поведения, и сложностью достижения целей (в том числе позитивных и жизненно важных) без обмана. Психологический аспект - противоречие между невозможностью обходиться без обмана и отнесением его к категории действий, совершение которых чревато для индивида негативной самооценкой и чувством вины. Все вышесказанное предопределяет креативность концептуализации и категоризации обмана. Исходя из этого, нами была выдвинута следующая гипотеза: в основе восприятия и оценки обмана должна лежать корреляция соответствующего концепта с другими концептами КМ но-

сителей исследуемых языков. Данные корреляции и их закономерности могут быть выявлены посредством анализа планов содержания и выражения и дискурсивного «поведения» его языковых репрезентантов.

В отношении границ и состава концептуального поля ОБМАН на сегодня не существует единого мнения. Анализ проведенных в этой области исследований показывает, что авторы по-разному представляют набор и иерархию фрагментов, используя прототипический подход и опираясь на компонентный анализ языковых средств и критерии целеполагания, вербально-сти/невербальности [Панченко 1999], способы манипулирования информацией [Морозова 2005], а также их комбинации [Аникеева 2002, Потапова 2001].

В целом в современной лингвистике практикуется достаточно широкий подход к изучению обмана: рассматриваются способы вербализации соответствующего концепта [Панченко 1999, Пироженко 2001, Потапова 2001, Simpson 1992], прагматические параметры ложных высказываний [Глаголев 1987, Янушкевич 1992, Falkenberg 1992, Piwonka 2003]; предпринимаются попытки моделирования концептуальной структуры обмана [Аникеева 2002, Морозова 2005]. Однако в целом концепт ОБМАН изучен недостаточно. Большинство исследований проводится в рамках прагматики высказываний, в основном на материале одного (реже двух) языков. Межъязыковые исследования носят преимущественно сопоставительный характер, фокусируясь на констатации сходств и различий лингвистических репрезентаций обмана, чаще всего на материале нейтральной лексики [Морозова 2005], либо включаются все типы языковых единиц [Аникеева 2002]. Исследования концепта ОБМАН на фразеологическом материале трех языков с выявлением универсальных закономерностей его репрезентаций, его места в ЯКМ и корреляций с другими концептами до сих пор не проводились.

В следующем параграфе рассматриваются ФЕ как оптимальное, на наш взгляд, языковое средство экспликации концепта ОБМАН. Будучи языковыми единицами, обладающими повышенной познавательной ценностью и несущими «комплексную когнитивную информацию» [Мокиенко 2008: 23], ФЕ аккумулируют сущностные характеристики КМ обыденного сознания и реализуют двоякую функцию ЯКМ по отношению к концепту - объективирующую и креативную. Проблема фразеологической репрезентации концептов достаточно широко рассматривается в работах лингвистов-когнитологов. Сегодня круг вопросов когнитивной теории фразеологии включает: взаимодействие семантики ФЕ и когнитивных структур, моделирование фразеологического значения [Алефиренко 2005, 2008, Добровольский 1996, Золотых 2008, Мокиенко 2007, Телия 1996, Gibbs 1990, Kovecses 2001], когнитивные аспекты взаимодействия ФЕ и культуры [Георгиева 2008, Маслова 2004, Чердан-цева 1996, 2007, Щербина 2006, Eismann 2001], типология и классификации ФЕ [Алефиренко 2008, Баранов, Добровольский 2008, Мокиенко 1986, Cruse 1986]; функционирование ФЕ в дискурсе [Баранов, Добровольский 2008, Ме-лерович 2006, Naciscione 2001] и т.д. Теория номинации и значения в когни-

тивной науке тесно связана с деятельностной теорией психологии и психолингвистики, ключевые постулаты которой изложены в работах Л.С. Выготского [2005], А.А. Леонтьева [1977, 2001, 2003], А.Р. Лурия [1998] и др. Эти постулаты, дополненные новыми разработками и модифицированные применительно к ФЕ, послужили основой для положений когнитивной теории фразеологии, с опорой на которые проводилось данное исследование: синтез в семантике ФЕ лингвистических и экстралингвистических знаний; наличие у ФЕ наряду с общим значением дискурсивно реализуемого смыслового содержания; интерпретирующий характер ФЕ как результат влияния человеческого фактора; синтетический характер языкового статуса ФЕ. Дистинктив-ными характеристиками ФЕ, обусловливающими их когнитивную ценность, представляются: яркая образность; высокий прагматический и аксиологический потенциал; способность к характеризующей номинации объекта. Кроме того, большинство ФЕ с семантикой обмана проявляют тенденцию к бифуркации значения, которая реализуется при взаимодействии с контекстом благодаря полипризнаковости денотата и ситуативности оценки: одна и та же ФЕ в различных речевых ситуациях может «отсылать» к разным концептам. Максимальную реализацию потенциала ФЕ при экспликации концепта ОБМАН обеспечивает, на наш взгляд, применение макрокомпонентной модели фразеологического значения, разработанной В.Н. Телия [Телия 1996] и включающей денотативный, образный, мотивационный, оценочный, эмотивно-экспрессивный и стилистический компоненты. Результатом взаимодействия компонентов друг с другом и контекстом является иллокутивный эффект -создание у реципиента того или иного чувства-отношения к характеризуемому объекту.

В соответствии с принципом изоморфности ментальных моделей нашего опыта контактов с действительностью и языковых объективаций этих моделей мы предположили, что фрагмент ЯКМ, репрезентирующий концепт ОБМАН посредством ФЕ, оптимально структурируется в виде фразеосеман-тического поля, элементы которого объективируют фрагменты концептуального поля ОБМАН, в свою очередь являющихся ментальными репрезентациями форм обмана, существующих в реальной коммуникации.

В главе II «Фразеологические средства репрезентации концепта ОБМАН в русском, английском и немецком языках» исследуются ФЕ, репрезентирующие концепт ОБМАН в ЯКМ носителей русского, английского и немецкого языков (рус., англ., и нем.); в ней также представлены результаты верификации проведенного исследования.

Параграф 2.1. содержит описание модели фразеосемантического поля ОБМАН, использованной в нашем исследовании. Анализ лексикографических источников и фактического материала показал, что ОБМАН - одна из самых высокофразеологичных тематических групп. Ее объективируют более 300 ФЕ рус., более 400 ФЕ англ. и более 400 ФЕ нем. Общий объем проанализированных в ходе исследования примеров составил 1460 в рус., 1325 в

англ. и 1230 в нем. (всего 3915). С учетом результатов проведенного анализа в нашем исследовании модель фразеосемантического поля ОБМАН разработана в соответствии с предлагаемой А. Крузом концепцией сегментной категоризации как наиболее родственной и типичной для обыденного сознания [Cruse 2000: 185]. В такой модели важно не установление иерархии фрагментов, а выявление «вклада» каждого из них в функционирование и экспликацию целого и межконцептуальных корреляций ОБМАНА. Были выделены несколько фразеосемантических групп, репрезентирующих следующие фрагменты концептуального поля ОБМАН: ДЕЗИНФОРМАЦИЯ, ВЫМЫСЕЛ, СОКРЫТИЕ, КЛЕВЕТА, ЛИЦЕМЕРИЕ, ЛЕСТЬ, ОБМАН ОЖИДАНИЙ, ОБМАН В ДЕЛОВЫХ ОТНОШЕНИЯХ, ЖЕРТВА ОБМАНА. При анализе фрагментов концептосферы ОБМАН внимание концентрировалось на следующих аспектах: структура; инвариантное содержание; количество и характер фразеологических номинаций; степень их межъязыковой эквивалентности; определение базовой метафоры как стереотипного способа образной категоризации той или иной формы обмана; оценочность ФЕ и способы их взаимодействия с контекстом; определяющие факторы иллокутивного эффекта ФЕ и способы его достижения; выявление «внешних» по отношению к ОБМАНУ концептов, с которыми он коррелирует.

В Параграфе 2.2. проводится этимологический и дефиниционный анализ лексем «обман» и «ложь» и их производных в исследуемых языках. Как показали результаты этимологического анализа, древние индоевропейские

номинации, ставшие источниками обозначений обмана, несут следующие универсальные семы: нанесение вреда; огонь; насилие, манипулирование, предательство; искривленность; заманчивость (привлекательность), игра. Таким образом, уже в древности в сознании носителей трех культур сформировался круг концептов, с которыми коррелировали действия, трактуемые как обман: «Колдовство», «Опасность», «Предательство», «Вред», «Интерес», «Выгода», «Игра». Дефиниционный анализ позволил выявить категориальные признаки, составляющие универсальный содержательный минимум концепта ОБМАН: ложность содержания поведения или высказывания; осознанность; интенциональность; направленность на объект; нечестность; возможный вред для объекта. Спектр критериев говорит о вовлеченности в формирование понятийного ядра концепта ОБМАН ценностно-оценочного компонента когнитивной деятельности наравне с формально-логическим.

Последующие параграфы посвящены исследованию вышеуказанных фрагментов фразеосемантического поля ОБМАН. Методику проведения анализа представим на примере описания двух сфер - ДЕЗИНФОРМАЦИЯ и ЖЕРТВА ОБМАНА.

ДЕЗИНФОРМАЦИЯ - фрагмент, фразеологические репрезентации которого занимают ведущее место в ЯКМ представителей трех культур: 34 ФЕ рус., 39 ФЕ англ. и 51 ФЕ нем. (всего 124 единицы). ФЕ, объективирующие данную сферу, имеют общее значение «использовать человека как средство достижения своих целей, поставляя ему неверную информацию о собственных целях, фактах, явлениях действительности» [Петренко 1997:- 125] или «введение в заблуждение ложной информацией» [Ефремова 2001: 366]. Очевидно, что данная составляющая аккумулирует практически все категориальные характеристики, присущие представлениям носителей исследуемых языков об обмане. Наиболее частотные и интересные в когнитивном плане репрезентанты сферы ДЕЗИНФОРМАЦИЯ представлены группой идиом с инвариантным содержанием «бесцеремонно обманывать, зачастую пользуясь простодушием или доверием объекта»: вешать лапшу на уши, пудрить мозги брать на пушку, морочить голову (рус.); to pull the wool over smb's eyes, to muddy smb 's brains, to take smb for a ride (англ.); j-m ins Gehirn spucken, j-m Sand in die Augen streuen, j-m einen Bären aufbinden (нем) и др. - 24 ФЕ рус., 29 ФЕ англ. и 37 ФЕ нем. (всего 90 единиц). В структурном плане ФЕ этой группы построены по сходной модели глагольных словосочетаний, объективируя действие, направленное на объект. Можно условно отнести 70% из них к квазиэквивалентам и функционально-семантическим эквивалентам, а 30% -к семантическим коррелятам. При различии в оттенках значения и концептуальном наполнении, почти 30% ФЕ данной группы имеют универсальную базовую метафору: «приводить каналы восприятия жертвы в негодное состояние». Цель такого воздействия подразумевается имплицитно: «чтобы объект не мог критично воспринимать информацию, ясно мыслить». Большинство ФЕ данного ряда имеют, как правило, отрицательную коннотацию, объекти-

вируя чувства-отношения неприязни, раздражения, возмущения. Иллокутивный эффект часто усиливается контекстом (например, в форме эксплицированного противопоставления преподносимой информации и истинного положения дел): • - Вы не запудрите мне мозги! Я вам не Настасья. У меня есть глаза. У вас на лбу написано, что вы решили поживиться! (Устинова) • You're talking a lot of damned lies. Don't think you can pool the wool over my eyes like this (БАРФС).

Заслуживают внимания ситуации, репрезентирующие обман, частично оправдываемый позитивностью цели и пользой для дела, а также искусный обман, вызывающий (хотя бы отчасти) невольное восхищение:

• Wenn ich die Einkommensteuer in dieser Sache nicht hinters Licht führe... seh ich keine Möglichkeit (Duden). Субъект находится в положении, грозящем ему финансовым крахом, и обман представляется единственным средством спасения.

• Бунин ко всем своим редким качествам смело мог плюсовать... умение виртуозно запудрить любые мозги, какими бы светлыми и критичными они ни были (Юденич). В этом контексте соседствуют две оценки: негативная рациональная - неприязнь к цинизму обманщика, и частично позитивная эмоциональная - невольное восхищение его мастерством (модификатор виртуозно). Такой диссонанс наиболее ярко проявляется в русском языке.

И наконец, рассмотрим особенности контекстуального «поведения» идиом данной группы, связанные с их флуктуирующей оценкой и, как следствие, с тенденцией к бифуркации значения и способности отсылать к различным в оценочном плане концептам. Вероятно, это свойство обусловлено изначальной «двойственностью», содержащейся в образе-основе и актуальном значении данных ФЕ: негативные смыслы вреда, разрушения и позитивные - искусства, ловкости. В качестве примера рассмотрим три случая, представленных русскими, английскими и немецкими контекстами:

(1) • ...вся затея со звонком - попытка в очередной раз обмануть Соню, обвести вокруг пальца. Черт возьми, кем же нужно быть, чтобы так подло обманывать беззащитную нищую дуреху?!.. (Устинова)

• I believed him, but he took me for a ride (C1DI).

• Er habe sich maßlos aufgeregt, wie die Belegschaft von der Firma an der Nase herumgeführt worden sei (Duden).

(2) • Скоро все будет кончено, и издалека ему весело и сладко будет вспоминать, как он всех обвел вокруг пальца\ (Устинова)

• Terry grinned to himself. For a good ride he took them! Surely he was the smoothest liar on God's earth! (Cox)

(3) • -Любую хитрейшую бестию вокруг пальца обведет, - улыбнулся Раевский, - молодец ваш Алексей Петрович! (РАФС)

• „Man hat Sie auf den Leim geführt?" - ,An der Nase\ An der Nase haben sie mich geführt, und das mit Glanz!" (НРФС)

Очевидно, что в первом случае актуализируются резко негативные признаки: цинизм, подлость, наглость, бессердечие обманщика. Иллокутивный эффект усиливается модификаторами, характеризующими обманщика и жертву, обеспечивая корреляцию с концептами «Вред», «Разрушение», «Предательство». Во втором случае обман воспринимается как выигранная игра, доставившая удовольствие; однако это позиция субъекта. Третий случай репрезентирует чувства-отношения одобрения и восхищения мастерством субъекта со стороны другого человека и даже самой жертвы, что практически меняет коннотацию на положительную за счет использования позитивных модификаторов (молодец, mit Glanz). Результат - корреляция с концептами «Игра», «Искусство». Последнее в наибольшей степени характерно для русского языка, в наименьшей - для немецкого.

В целом исследование ФЕ, репрезентирующих сферу ДЕЗИНФОРМАЦИЯ, позволило выявить следующие межкультурные когнитивные универсалии, четко объективированные на лингвистическом уровне: общность структуры ментальных репрезентаций дезинформации; двухаспектность ее оценочной категоризации с превалированием эмоционально-оценочного аспекта. Креативность языковой концептуализации и категоризации дезинформации реализуется за счет наличия ФЕ с флуктуирующей оценкой (75% в рус., 63% в англ. и 55% в нем.). Ключевыми факторами иллокутивного эффекта представляются образная основа, определяющая оценочность ФЕ, и контекст. Прослеживается следующая универсальная закономерность: ФЕ с фиксированной отрицательной оценкой проявляют наименьшую дискурсивную зависимость, актуализируя лишь негативные концептуальные- признаки и чувства-отношения (55 контекстов в рус., 68 - в англ., 86 - в нем.). ФЕ с флуктуирующей оценкой часто дают «парадоксальный» иллокутивный эффект (расхождение рационального и эмоционального компонентов оценки), ключевым фактором которого становится влияние контекста, способствующего либо затушевыванию негативных признаков, либо акцентуации позитивных (130 примеров в рус., 118 - в англ., 90 - в нем.). В целом анализ сем и концептуальных признаков, реализуемых ФЕ, обнаруживает зависимость восприятия дезинформации от ее целей, последствий, позиции реципиента и отношений между участниками общения, и позволяет выделить три группы концептов, с которыми коррелирует данный фрагмент концепта ОБМАН: однозначно негативные - «Предательство», «Разрушение», «Оскорбление», «Унижение» (около 60% в рус., 65% в англ., 70% в нем.); нейтральные или ситуативные - «Польза», «Выгода», «Игра» (55% в рус., 60% в англ., около 50% в нем.) и позитивные - «Удовольствие», «Развлечение» (20% в рус., 15% в англ. и около 10% в нем.). Основными внутриязыковыми закономерностями видятся: 1) ярко выраженное превалирование эмоционально-нравственного компонента оценки дезинформации в русской ЯКМ и открытость русских ФЕ для контекстуальных преобразований; 2) большая роль стилистического компонента значения английских и немецких ФЕ, выражаемая в использовании грубо-фамильярных лексем в составе ФЕ для интенсификации образа.

Анализ ФЕ, репрезентирующих представления о ЖЕРТВЕ ОБМАНА, выявил три основных образа, в которых она предстает.

Образ «Жертва-добыча» репрезентируется двумя подгруппами ФЕ. Первую составляют глагольные ФЕ попасться на крючок/на удочку (рус.), to jump at the bait, to fall into the trap (англ.), an die Falle gehen (нем.) и др. - 4 ФЕ рус., 3 ФЕ англ., 3 ФЕ нем. (всего 10 единиц). Эти ФЕ объективируют образ объекта по поведенческому аспекту, являются структурно-семантическими и функционально-смысловыми эквивалентами и, как правило, несут негативную коннотацию. Стереотипный образ, лежащий в их основе, имеет источником домены «Фауна» и «Охота», что и служит ведущим фактором иллокутивного эффекта. Происходит отсылка к концептам «Глупость», «Слабость» и т.п. Наиболее типичное чувство-отношение - пренебрежение. Эффект почти всегда усиливается в дискурсах (чаще всего посредством использования пейоративных модификаторов): • Не хватай пустой крючок, будь журналистом, а не слезливой бабой! (Леонов) • But it may be that I am underestimating the alacrity of human folly in rising to the bait (БАРФС). Вторую подгруппу составляют идиомы, образованные в основном по модели субстантивного словосочетания: святая простота (рус.), a spring chicken, an easy mark (англ.), ein neugeborenes Kind, ein junger Hund (нем.) и др. - 2 ФЕ рус., 4 ФЕ англ., 8 ФЕ нем. (всего 12 единиц). ФЕ данного ряда репрезентируют типичные признаки, качества объекта, которые, собственно, «прогнозируют» его поведение, объективируемое посредством ФЕ первого ряда. Прозрачная внутренняя форма и лексическое наполнение этих ФЕ отсылают к концептам «Наивность», «Неопытность»: • Wie kannst du dem Kerl einfach dein Geld geben? Dich haben sie wohl mit der Banana aus dem Urwald gelockt! (Duden). Использованная в приведенном контексте ФЕ со значением «крайне наивный, доверчивый, не разбирающийся в людях» несет особенно пренебрежительную коннотацию, так как объект имплицированно уподобляется обезьяне (Banana).

Образ «Жертва-орудие, объект использования» представлен ФЕ дойная корова, пешка в чьей-л. игре (рус.), a blind instrument (англ.), eine melkende Kuh (нем.) и др. - 4 ФЕ рус., 3 ФЕ англ., 2 ФЕ нем. (всего 9 единиц). Эти идиомы репрезентируют несколько иной признак, чем ФЕ первой группы, -пассивность, управляемость, но имплицируемый результат таких качеств, по сути, тот же самый. Пренебрежительная коннотация ФЕ данной группы в 80% случаев направлена на реципиента, позволяющего себя использовать: • ...ты для них был и будешь дойной коровой, если не прекратишь финансирование их заведомо убыточных проектов (БФСРЯ). Вместе с тем встречаются контексты, оправдывающие реципиента (например, посредством описания причин его уязвимости, устранить которые он не может): • I wasn't sure about the unspoken assumptions in a place like this. A woman alone might be an easy mark for any guy on the loose (Grafton). Рассмотренные фразеосемантические

группы в целом представляют жертву легкодоступную. Хотя в ряде ситуаций она, безусловно, вызывает сочувствие, четко прослеживается тенденция: обманывают того, кто позволяет себя обмануть.

Пожалуй, наиболее интересным является третий образ - «Жертва-контрагент и потенциальный обманщик». В данную группу входят метафоры и сравнения тертый калач, стреляный воробей (рус.), art old soldier, cunning as a fox (англ.), ein gewitzter Fuchs (нем.), а также глагольные сочетания видеть на аршин под землей, не вчера родился (рус.), gone through the mill, wasn't born yesterday (англ.), das Gras wachsen hören, Augen im Kopf haben (нем.) и др. - 10 ФЕ рус., 8 ФЕ англ., 11 ФЕ нем. (всего 29 единиц). Многие ФЕ данной модели, как и ФЕ первых двух групп, содержат компоненты-зооморфизмы, и их внутренняя форма обращена к доменам-источникам «Фауна» и (имплицитно) «Охота». Однако образные основы этих ФЕ несут совершенно другие признаки, репрезентируя человека опытного, проницательного, закаленного жизнью, хитрого, недоверчивого. Таким образом, ситуация обмана из легкой для обманщика охоты превращается в опасную игру с сильным противником, и исход ее становится непредсказуемым. Большинство ФЕ этой группы имеют флуктуирующую оценку и тенденцию к бифуркации значения, предопределяемую образной основой, - ведь диапазон применения имплицируемых качеств очень широк. Проиллюстрируем это на примерах контекстуального употребления ФЕ an old soldier (англ.), das Gras wachsen hören (нем.), стреляный воробей (рус.).

(1) • You won't deceive him easily; he's an old soldier (CIDI). • Don't let him weedle money out of you with pitiful stories. He is an old soldier in that sort of things (БАРФС).

(2) • Wie hast du erraten, dass es ein Schwindel war? Du hörst doch Gras wachsen (Konsalik). • Aber dieser Schwitzke konnte das Gras wachsen hören: mit sechstem Sinn erspürte er, was seinem Vorgesetzten eine Herzenangelegenheit war (НРФС).

(3) • -Стреляный воробей этот бывший полицейский! Такого на мякине не проведешь (ФСРЯ 2006). • - Он? Исправляется? Не слыхал, чтобы такие как он стреляные воробьи исправлялись.

Очевидно, что в первых примерах каждой пары проницательность, знание людей, развитая интуиция используются для защиты от обмана или для его разоблачения, что вызывает уважение; осуществляется корреляция с концептами «Мудрость», «Сила» и т.п. Вторые же ситуации выявляют применение этих качеств с целью обмана других людей для получения легких денег, карьерных выгод и т.д. (корреляция с концептами «Предательство», «Опасность»); характерные чувства-отношения - неодобрение, презрение, недоверие. Таким образом, ФЕ данной группы не только передают определенный «набор» качеств характера, но и кодируют своего рода прогноз: каким образом описываемый человек применит эти качества и как это будет воспринято и оценено.

В целом анализ ФЕ, репрезентирующих образ жертвы обмана, дал следующие результаты. Универсальность образных представлений носителей языков о реципиенте выражена в наличии трех межъязыковых групп ФЕ, образные основания которых в основном обращены к доменам-источникам «Фауна» и «Охота», но несут различные комбинации признаков. Большинство ФЕ первых двух групп близки в структурно-семантическом и функционально-смысловом аспектах и объективируют признаки наивности, пассивности, доверчивости, отсылая к соответствующим концептам и представляя реципиента как легкодоступную добычу и (или) объект использования, вызывающий наряду с сочувствием некоторое презрение. ФЕ третьей группы репрезентируют признаки противоположного характера - опытность, хитрость, проницательность, недоверчивость и т.п. Они имеют более богатый импликационал и флуктуирующую оценку, обусловленные высокой поли-признаковостыо образных оснований. Качества, объективируемые этими ФЕ, в потенциале могут не только обеспечить их обладателю защиту от обмана, но и сделать его самого ловким обманщиком. Это обусловливает зависимость оценочности ФЕ от применения вышеуказанных качеств. В целом функция и значимость ФЕ рассмотренной сферы заключается в реализации важной межкультурной когнитивной универсалии - представлении о роли реципиента в развитии ситуации обмана.

В последнем параграфе представлены данные эксперимента по верификации результатов исследования. Эксперимент проводился в форме анкетирования и имел целью проверку адекватности информации, полученной посредством анализа фразеологических репрезентаций концепта ОБМАН, по следующим основным пунктам: критерии отнесения действия к категории обмана; закономерности оценочного восприятия исследованных форм обмана и представление о ситуациях неприемлемости, приемлемости и частичного оправдания обмана; представление о роли реципиента в развитии ситуации обмана. В исследовании приняли участие 120 респондентов (40 носителей русского, 40 - английского и 40 - немецкого языков) разного возраста и социального положения. В частности, для выявления закономерностей оценочной категоризации форм обмана респондентам было предложено оценить каждую из форм, исследованных нами в рамках концептосферы ОБМАН, как однозначно негативное явление, ситуативно или как приемлемое явление. Обнаружились следующие тенденции. Все респонденты проявили однозначно негативное отношение к клевете (100%). Обману ожиданий было дано более 70% негативных оценок. Оценка дезинформации, лести, сокрытия и вымысла проявила максимальную степень флуктуации в исследуемых языках. Интересно отметить, что английские респонденты дали наименьшее количество негативных оценок лицемерия, а русские - наибольшее количество позитивных оценок вымысла. Наиболее частотными ситуациями оправдания обмана оказались: ситуации «белой лжи» (35% рус., 37,5% англ., 22,5% нем.); выгода, самозащита, соблюдение личных интересов (25% рус.,

40% англ., 12,5% нем.); ситуации вреда или неуместности правды (15% рус., 25% англ., 17,5% нем.). В целом анализ результатов опроса подтвердил когнитивные универсалии, выявленные при рассмотрении фрагмента ЯКМ, репрезентирующего концептосферу ОБМАН, что доказывает верность предположении об эффективности ФЕ как средства экспликации объекта данного исследования.

В Заключении подводятся итоги проведенного исследования, намечаются перспективы дальнейшего изучения когнитивного потенциала ФЕ с семантикой обмана. В ходе работы была смоделирована структура фразеосе-мантического поля ОБМАН, выявлены универсальные закономерности объективации концепта ОБМАН с помощью русских, английских и немецких ФЕ на межъязыковом и внутриязыковом уровнях, а также связи концепта ОБМАН с другими концептами в КМ носителей исследуемых языков. Специфика ОБМАНА как абстрактного концепта заключается в высокой значимости прагматического, эмоционально-ценностного компонента, ситуативного и субъективного факторов в его содержании. Универсальной когнитивно-психологической основой феномена обмана является внутренний конфликт, предопределяющий креативность его концептуализации и категоризации и разнообразие ассоциативных корреляций соответствующего концепта в КМ носителей исследуемых языков. Большая информационная емкость и конно-тативный потенциал ФЕ с семантикой обмана, их способность к созданию иллокутивного эффекта, а также универсальная тенденция большинства этих ФЕ к бифуркации значения, которая реализуется при их взаимодействии с контекстом благодаря полипризнаковости денотата и флуктуации оценки, позволяет одной и той же ФЕ в разных речевых ситуациях актуализировать различные признаки и смыслы и, таким образом, эксплицировать межконцептуальные корреляции ОБМАНА. Системность поведения фразеологических репрезентантов концепта ОБМАН проявляется в межъязыковой общности внутренней структуры его фрагментов и их тесной взаимосвязи.

Подход к изучению концепта ОБМАН, использованный в нашем исследовании, может быть применен к анализу других абстрактных концептов (особенно сегментного типа) и распространен на другие славянские и европейские языки, что обусловливает его ценность для дальнейших разработок в области когнитивной лингвистики и теории языка в целом.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

Статьи в журналах из списка ВАК

1. Федюнина, И.Э. Сокрытие как фрагмент концепта «Обман» в русской, английской и немецкой языковых картинах мира (на материале фразеологизмов) / И.Э. Федюнина // Вестник Поморского университета. Филология. -2008.-№2.-С. 118-122.

2. Федюнина, И.Э. Фразеологическая репрезентация обмана в бизнесе в русском, английском и немецком языках / И.Э. Федюнина // Вестник Челябинского государственного педагогического университета. Филология. -2008. - № 10. - С. 223-236.

3. Федюнина, И.Э. Особенности иллокутивного эффекта русских, английских и немецких фразеологических единиц в концептуальном поле «Дезинформация» / И.Э. Федюнина // Научная мысль Кавказа. - 2009. -№ 3. - С. 138-143.

Статьи и материалы докладов

4. Федюнина, И.Э. Концепт «Обман» во фразеологической картине мира носителей русского, английского и немецкого языков / И.Э. Федюнина // Человек и общество: на рубеже тысячелетий: сборник научных трудов / под общей ред. проф. О.И. Кирикова. - Воронеж, 2007. - Выпуск XXXVI. -С. 106-113.

5. Федюнина, И.Э. Иждивенчество как категория концепта «Обман» в русской, английской и немецкой фразеологических картинах мира / И.Э. Федюнина // Человек и общество: на рубеже тысячелетий: сборник научных трудов / под общей ред. проф. О.И. Кирикова. - Воронеж, 2007. - Выпуск XXXVIII. - С. 111-117.

6. Федюнина, И.Э. Фразеологическая репрезентация образов обманщика и жертвы обмана в русской, английской и немецкой языковых картинах мира / И.Э. Федюнина // Фразеология и когнитивистика: материалы 1-й Ме-ждунар. науч. конф. (Белгород, 4-6 мая 2008 г.): в 2 т. / отв. ред. проф. Н.Ф. Алефиренко. Т.1. Идиоматика и познание. - Белгород, 2008. - С. 118-122.

7. Федюнина, И.Э. Лесть как составляющая концепта «Обман» в русской, английской и немецкой фразеологических картинах мира / И.Э. Федюнина // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах: сб. ст. участников IV междунар. науч. конф. (Челябинск, 25-26 апреля 2008 г.) / отв. ред. проф. Л.А. Нефедова. - Челябинск, 2008. - С. 352-355.

8. Федюнина, И.Э. Особенности прагматического эффекта русских, английский и немецких фразеологизмов с общим значением «вымысел» / И.Э. Федюнина // Фразеология и фразеодидактика: актуальные проблемы: сборник научных трудов / отв. ред. и сост. Т.Н. Федуленкова. - Архангельск, 2008.-Вып. 1.-С. 132-142.

9. Федюнина, И.Э. Белая ложь и правда в русской, английской и немецкой картинах мира, объективированных фразеологизмами / И.Э. Федюнина // Культура в зеркале языка и литературы: мат-лы междунар. науч. конф. (Тамбов, 15-16 апреля 2008 г.) / отв. ред. Н.В. Ушакова. - Тамбов, 2008.-С. 121-125.

10. Федюнина, И.Э. Концепт «Обман» в паремиологии русского, английского и немецкого языков / И.Э. Федюнина // Язык. Культура. Коммуникация: материалы Международной заочной научно-практической конференции (Ульяновск, март 2008 г.) / отв. ред. проф. С.А. Борисова. - Ульяновск, 2008.-С. 130-134.

11. Федюнина, И.Э. Объективация концепта «Обман» в русском, английском и немецком языках (на примере фразеологизмов с общим значением «дезинформация») / И.Э. Федюнина // Международный конгресс по когнитивной лингвистке: сб. мат-лов / отв. ред. H.H. Болдырев. - Тамбов, 2008. -С. 188-190.

12. Федюнина, И.Э. О контекстуальном функционировании русских фразеологических единиц с общим значением «дезинформация» /И.Э. Федюнина // Фразеологизм в тексте и текст во фразеологизме (Четвертые Жуковские чтения): материалы Международного научного симпозиума. 4-6 мая 2009 г. / отв. ред. В.И. Макаров. - Великий Новгород, 2009. - С. 132-142.

Подписано в печать 18.09.2009. Формат60x84/16. Гарнитура Times. Усл. п. л. 1,0. Тираж 100 экз. Заказ 160. Оригинал-макет подготовлен и тиражирован в издательстве Белгородского государственного университета. 308015, г. Белгород, ул. Победы, 85

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Федюнина, Инна Эдуардовна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ РАССМОТРЕНИЯ КОНЦЕПТА «ОБМАН», РЕПРЕЗЕТИРУЕМОГО ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИМИ ЕДИНИЦАМИ.

1.1. Эволюция представлений о феномене концепта и его современные трактовки.

1.2. Культурно-ценностный подход к изучению абстрактного концепта.

1.3. Концептуализация и категоризация как механизмы и условия формирования и функционирования концептуальной системы. Оценочность и креативность как сущностные характеристики категоризации.

1.4. Характер соотношения и взаимодействия концептуальной и языковой картин мира.

1.5. Философско-этические предпосылки и современное состояние исследований феномена обмана.

1.6. Механизм формирования, дистинктивные характеристики и структура концепта ОБМАН.

1.7. Фразеологические единицы как средство экспликации концепта.

1.7.1. Современные подходы к изучению статуса и значения фразеологических единиц.

1.7.2. Основные положения когнитивной теории номинации и фразеологического значения.

1.7.3. Метафоризация как процесс фразообразования.

1.7.4. Характеристика и преимущества макрокомпонентной модели фразеологического значения.

1.7.5. Семантическое поле как способ представления фразеологических репрезентаций концепта. Проблема фразеологической синонимии и эквивалентности.

Выводы по Главе 1.

ГЛАВА 2. ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА РЕПРЕЗЕНТАЦИИ КОНЦЕПТА «ОБМАН» В РУССКОМ, АНГЛИЙСКОМ И НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКАХ.

2.1. Структура, и аспекты исследования фразеосемантического поля ОБМАН

2.2. Этимологический и дефиниционный анализ лексем «обман» и «ложь» и их производных в русском, английском и немецком языках.

2.3. Фразеологические средства репрезентации сферы ДЕЗИНФОРМАЦИЯ

2.4. Фразеологические средства репрезентации сферы ВЫМЫСЕЛ.

2.5. Фразеологические средства репрезентации сферы СОКРЫТИЕ.

2.6. Фразеологические средства репрезентации сферы КЛЕВЕТА.

2.7. Фразеологические средства репрезентации сферы ЛИЦЕМЕРИЕ.116'

2.8. Фразеологические средства.репрезентации сферы ЛЕСТЬ.

2.9. Фразеологические средства репрезентации сферы ОБМАН ОЖИДАНИИ

2.10. Фразеологические средства репрезентации сферы ОБМАН В ДЕЛОВЫХ ОТНОШЕНИЯХ.

2.11. Фразеологические средства репрезентации образа ЖЕРТВЫ ОБМАНА.

2.12. Эксперимент «Выявление представлений об обмане и правде носителей русского, английского и немецкого языков».

Выводы по Главе 2.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Федюнина, Инна Эдуардовна

Данная работа посвящена выявлению универсальных закономерностей репрезентации концепта ОБМАН с помощью фразеологических единиц в русском, английском и немецком языках.

Актуальность исследования обусловлена недостаточной изученностью фразеосемантического поля, ОБМАН на межъязыковом материале с позиций лингвокогнитивного анализа и, соответственно, недостаточным вниманием- к ассоциативным связям концепта ОБМАН- с другими концептами. Важность исследования концепта определяется» его ролью в жизни человека: концептуальная система, или картина мира, по сути, есть способ и результат интерпретации окружающей действительности. Изучение языковых репрезентаций концепта на сегодня представляется наиболее эффективным способом его экспликации. Это особенно важно, когда речь идет о концептах высокой степени абстракции, в содержании которых велика роль эмоционально-оценочного компонента. Особый интерес в этом плане представляет концепт ОБМАН, реализующийся в коммуникации и вовлекающий множество противоречивых оценок и- эмоций. Оптимальным языковым средством экспликации концепта ОБМАН представляются* фразеологизмы, значительно превосходящие нейтральную лексику по информационной, емкости и прагматическому потенциалу. Необходимо также отметить роль межъязыковых исследований в экспликации универсальной лингвистической и концептуальной информации, которую могут дать языковые картины мира носителей разных культур, что видится особенно важным в свете расширения межкультурных контактов. Однако исследования концепта ОБМАН' на межъязыковом материале носят, как правило, сопоставительный характер и концентрируются на констатации сходств и различий его лингвистических репрезентаций без выхода на стоящие за ними ментальные ассоциации. Этот факт также обусловливает актуальность нашей работы.

Объектом исследования в данной работе является концепт ОБМАН, а предметом исследования - универсальные закономерности способов его репрезентации русскими, английскими и немецкими фразеологизмами на межъязыковом и внутриязыковом уровнях, а также связей концепта ОБМАН с другими концептами в картине мира носителей исследуемых языков.

В соответствии с объектом и предметом исследования цель данной работы заключается в моделировании и описании структуры фрагмента языковой картины мира, репрезентирующего концепт ОБМАН посредством фразеологизмов, и выявлении способов объективации концепта ОБМАН и его «внешних» связей фразеологическими (средствами русского, английского и немецкого языков, а также в верификации результатов; проведенного исследования.

Поставленная'цель определяет следующие задачи работы:

1. Проанализировать направления исследования концепта, существующие сегодня в когнитивной лингвистике, с позиций поиска и выделения оптимального' для данного1 исследования подхода к» изучению^ концептов и способов их языковой репрезентации.

2. На- базе философско-этических и психологических предпосылок изучения концепта ОБМАН- выявить его когнитивно-психологическую основу, механизм формирования, сущностные характеристики и структуру.

3. Провести анализ лексикографических источников для* моделирования структуры фразеосемантического поля ОБМАН, представить основные аспекты анализа исследуемого концепта; установить содержательный минимум концепта ОБМАН путем дефиниционного анализа исходных лексем.

4. Выявить универсальные определяющие факторы иллокутивного эффекта фразеологизмов с семантикой обмана и лингвистические средства его-достижения путем анализа как планов содержания и выражения, так и дискурсивного функционирования данных единиц;' определить «внешние» по отношению к ОБМАНУ концепты, с которыми он коррелирует.

5. Выделить основные универсальные когнитивные представления, касающиеся феномена обмана, и языковые закономерности их проявления в рамках анализа фразеосемантического поля ОБМАН.

6. Разработать методику верификации результатов изучения фразеологических репрезентаций концепта ОБМАН; провести опрос информантов - носителей исследуемых языков, обобщить результаты анализа полученных данных.

Теоретической базой исследования послужили постулаты, разрабатываемые в следующих областях науки: в области когнитивной лингвистики и концептуального анализа, представленные в исследованиях Н.Н. Болдырева; Е.С. Кубряковой, З.Д. Поповой, О.Н. Прохоровой, И.А. Стернина, Л.А. Фуре, R. Jackendoff, W. Croft, A. Cruse, S. Marmaridou, F. Ungerer и др.; в области исследования языковой картины мира; нашедшие отражение в трудах Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, А. Вежбицкой, В.А. Масловой, Б.А. Серебренникова, J. Zinkerr и др.; в области когнитивной теории фразеологии и когнитивной теории метафоры, представленные в работах Н.Ф. Алефиренко, А.Н. Баранова, Д.О. Добровольского, В.М. Мокиенко, В.Н. Телия, В.К. Харченко, С. Георгиевой, Z. Kovecses, A. Cruse, G. Lakoff, J. Fauconnier и др.; в области» когнитивной* психологии, а' также психологии и концептуальных исследований обмана, сформулированные в работах В.В. Знакова, Е.И. Морозовой, Ю.В. Щербатых, Р. Солсо, P. Ekman, В. DePaulo, Е. Sweetser и др.

Фактическими материалом для исследования» послужили контексты, полученные методом сплошной выборки из произведений современной русской, английской и немецкой художественной литературы, а также данные толковых и фразеологических словарей. Общий объем проанализированных в ходе работы контекстов — 3915. V

В" качестве основных методов исследования использовались: дефиниционный и описательный методы; метод статистической обработки данных; концептуальный анализ; сопоставительный анализ; интерпретационный анализ; этимологический анализ ФЕ и исходных лексем; метод фразеосемантического моделирования; метод верификации результатов исследования в форме анкетирования носителей языков.

Научная новизна работы состоит в исследовании универсальных закономерностей репрезентации концепта ОБМАН на фразеологическом материале трех языков и подходе к фразеологизму как к средству выявления межконцептуальных корреляций ОБМАНА в концептуальной системе носителей русской, немецкой и английской культур, а также в разработке и применении метода верификации результатов исследования на основе опроса носителей исследуемых языков.

Теоретическая значимость работы заключается в том, что ее результаты вносят определенный вклад в дальнейшее развитие теории семантического поля на фразеологическом материале в русле когнитивистикиу и в изучение системной организации фразеологизмов, применительно к концепту ОБМАН w могут быть г использованы для изучения других концептов. Возможность применения представленных в работе положений и методов исследованиям к другим языкам, а также выявление закономерностей представлений о феномене обмана на лингвистическом и ментальном уровнях обусловливает ее значимость как для- теории языка, так и для теории межкультурной коммуникации.

Практическая значимость исследования обусловлена возможностью' применения его результатов для разработки теоретических курсов и спецкурсов по общему и сравнительному языкознанию, сравнительной типологии, когнитивной фразеологии, а также при написании курсовых, дипломных работ и магистерских диссертаций. Кроме того, полученные данные могут быть полезны* для исследований в области межкультурной коммуникации и в. практике составления и коррекции фразеологических словарей.

Результаты проведенного исследования позволяют сформулировать следующие основные положения, выносимые на защиту:

1. ОБМАН - сложный абстрактный концепт, в содержании которого велика доля оценочного компонента и ситуативного фактора. Универсальной когнитивно-психологической основой противоречивости восприятия и оценки обмана является внутренний конфликт (когнитивный диссонанс), обусловливающий разнообразие связей концепта ОБМАН с другими концептами в картине мира носителей исследуемых языков.

2. Исследуемый концепт имеет полевую структуру, организованную1 по сегментному (меронимическому) принципу. Ее элементы универсальны у носителей исследуемых культур и являются репрезентациями представлений о формах и участниках ситуации обмана, существующих в реальной коммуникации. На лингвистическом уровне эти универсалии находят отражение в наличии в исследуемых языках следующих фразеосемантических групп: ДЕЗИНФОРМАЦИЯ, ВЫМЫСЕЛ, СОКРЫТИЕ, КЛЕВЕТА, ЛИЦЕМЕРИЕ, ЛЕСТЬ, ОБМАН ОЖИДАНИЙ, ОБМАН В- ДЕЛОВЫХ ОТНОШЕНИЯХ, ЖЕРТВА ОБМАНА.

3. Критерием, отнесения, выявленных фрагментов к концептуальному полю ОБМАН служит наличие в той или иной комбинации категориальных признаков, выделенных при дефиниционном анализе лексем, осуществляющих общую номинацию обмана: ложность содержания поведения или высказывания; осознанность; интенциональность; направленность; нечестность; возможный вред для объекта обмана.

4. Для экспликации концепта ОБМАН5 оптимальной представляется, на наш взгляд, макрокомпонентная модель фразеологического значения, имитирующая типы когнитивной деятельности при формировании, употреблении и восприятии фразеологизма. Результатом взаимодействия компонентовг значения друг с другом и с контекстом является иллокутивный эффект, выражающийся в способности фразеологических единиц,вызывать то или иное чувство-отношение реципиента к обозначаемому.

5. Универсальными факторами иллокутивного эффекта фразеологизмов с семантикой, обмана служат образ-основа, оценочность и контекст. Наиболее продуктивные универсальные базовые метафоры связаны со следующими доменами-источниками: «Воздействие на органы восприятия», «Игра»,

Фауна», «Охота». Влияние контекста находится в прямой зависимости от степени флуктуации оценки фразеологизма. «Внешние» концепты, с которыми коррелирует концепт ОБМАН, могут быть условно разделены на три группы: однозначно негативные - «Предательство», «Разрушение», «Унижение»; ситуативные — «Искусство, «Выгода», «Игра»; позитивные - «Удовольствие», «Вежливость» («Такт»), «Милосердие».

6. Главными межкультурными когнитивными универсалиями, выявленными при исследовании фразеологических репрезентаций концепта ОБМАН, представляются: 1) общность структуры ментальных репрезентаций, выраженная в наличии соответствующих межъязыковых фразеосемантических групп внутри каждого фрагмента; 2) креативность концептуализации и категоризации обмана, реализуемая за счет специфики образности и оценочности его репрезентантов; 3) представление о важности роли реципиента1 в ситуации обмана, реализуемое специальными фразеологическими репрезентациями жертвы обмана и различными лингвистическими средствами ее контекстуальной оценки; 4) представление о формах и ситуациях обмана, которые однозначно осуждаемы, могут быть оправданы, не осуждаются, а также о ситуациях предпочтения обмана правде. Имеющиеся^ внутрикультурные закономерности обусловлены, спецификой*- внешних факторов, социокультурных устоев и (отчасти) менталитета носителей языков.

Апробация работы: Основные результаты диссертационного исследования были представлены: на научной конференции по итогам НИР студентов (Белгород, БелГУ, апрель 2007, апрель 2008); на 1-й Международной научной конференции «Фразеология и когнитивистика» (Белгород, 8-10 мая 2008); на Международном конгрессе по когнитивной лингвистике (Тамбов, 8-10' октября 2008);,' на 4-й Международной научной конференции «Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах (Челябинск, апрель 2008); на Международной научной конференции «Культура в зеркале языка и литературы» (Тамбов, апрель 2008). Основное содержание работы отражено в 12 публикациях, из них 3 — в изданиях, рекомендуемых ВАК.

Структура* и объем работы. Диссертация общим объемом 198 страниц состоит из Введения, двух глав, Заключения, Списка использованной научной литературы, Списка словарей, Списка источников фактического материала, Списка сокращений и Приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Концепт "обман" в русской, английской и немецкой языковых картинах мира, репрезентируемых фразеологизмами"

Основные результаты анализа фразеологических репрезентаций концепта ОБМАН в исследуемых языках могут быть изложены следующим образом.

1. Фрагмент ЯКМ, объективирующий концепт ОБМАН посредством ФЕ, имеет полевую структуру сегментного (меронимического) характера. Было выделено несколько фразеосемантических групп, имеющих универсальную представленность в трех языках и объективирующих следующие элементы концептуального поля ОБМАН: ДЕЗИНФОРМАЦИЯ, ВЫМЫСЕЛ, СОКРЫТИЕ, КЛЕВЕТА, ЛИЦЕМЕРИЕ, ЛЕСТЬ, ОБМАН ОЖИДАНИЙ, ОБМАН В ДЕЛОВЫХ ОТНОШЕНИЯХ, ЖЕРТВА ОБМАНА. Общность ментальных репрезентаций обмана обнаружена и во внутренней структуре его элементов, что выражено- в наличии соответствующих межъязыковых фразеосемантических групп внутри каждого фрагмента. В целом концепт ОБМАН объективируют более 300 ФЕ РЯ, более 400 ФЕ АЯ и более 400' ФЕ НЯ. Меньшее количество ФЕ РЯ можно объяснить широким употреблением стилистически маркированных лексем с семантикой обмана, задействованных в основном в сферах ДЕЗИНФОРМАЦИЯ, ЛЕСТЬ, ОБМАН В ДЕЛОВЫХ ОТНОШЕНИЯХ (диаграммы процентной представленности фрагментов фразеосемантического поля ОБМАН в РЯ, АЯ и НЯ см. в Приложении 2).

2. Универсальный содержательный минимум концепта ОБМАН составляют следующие категориальные признаки, выявленные путем дефиниционного анализа нейтральных номинаций: ложность содержания поведения или высказывания; осознанность; интенциональность; направленность на объект; нечестность; возможный вред для объекта. Критерием отнесения исследуемых фрагментов к концептуальному полю ОБМАН служило наличие в их содержании (в той или иной комбинации) перечисленных признаков. Спектр критериев говорит о вовлеченности в формирование понятийного ядра концепта ОБМАН ценностно-оценочного компонента когнитивной деятельности наравне с формально-логическим.

3. Древние индоевропейские номинации, ставшие источниками обозначений обмана, несут следующие универсальные семы: нанесение вреда, ущерба, огонь; насилие, манипулирование, предательство; искривленность; заманчивость (привлекательность), игра. Таким образом, уже в древности в сознании носителей трех культур сформировался круг концептов, с которыми коррелировали действия, трактуемые как обман - «Колдовство», «Опасность», «Предательство», «Вред», «Интерес», «Выгода», «Игра».

4. Универсальными факторами иллокутивного эффекта ФЕ с семантикой обмана служат образ-основа, оценочность и контекст. Дополнительной функцией образа-основы является осуществление связи между некоторыми фрагментами концептуального поля ОБМАН. Наиболее продуктивные универсальные базовые метафоры связаны со следующими доменами-источниками: «Воздействие на органы восприятия» - ДЕЗИНФОРМАЦИЯ, СОКРЫТИЕ; «Игра» - СОКРЫТИЕ, ЛИЦЕМЕРИЕ; «Фауна» - ЛЕСТЬ, ОБМАН В ДЕЛОВЫХ ОТНОШЕНИЯХ, ЖЕРТВА ОБМАНА; «Охота» -СОКРЫТИЕ, ЖЕРТВА ОБМАНА.

5. ФЕ с фиксированной отрицательной оценкой сосредоточены во фрагментах КЛЕВЕТА, ОБМАН ОЖИДАНИИ и отдельных группах, репрезентирующих сферы ДЕЗИНФОРМАЦИЯ, СОКРЫТИЕ, ЛИЦЕМЕРИЕ, ЛЕСТЬ, ОБМАН В ДЕЛОВЫХ ОТНОШЕНИЯХ (всего около 40% в РЯ и АЯ и около 50% в НЯ). Они служат средством объективации межкультурного представления об однозначно осуждаемых формах и ситуациях обмана, сообщая концепту дополнительные негативные признаки и смыслы и осуществляя корреляции с негативными внешними концептами «Предательство», «Разрушение», «Оскорбление», «Унижение». Типичными средствами усиления негативной коннотации и образности служат: использование негативных модификаторов в структуре ФЕ и контексте; стилистический компонент значения (использование грубо-фамильярных лексем в составе ФЕ, особенно характерное для НЯ); экстралингвистическая информация контекста.

6. ФЕ с флуктуирующей оценкой (чуть более 60% в АЯ и РЯ и около 50% в НЯ) объективируют представление о формах и ситуациях обмана, которые могут быть оправданы, приемлемы, не осуждаются или предпочитаются правде. Эти ФЕ присутствуют в составе всех фрагментов концепта ОБМАН, кроме КЛЕВЕТЫ, имея минимальную представленность в сфере ОБМАН ОЖИДАНИИ и максимальную - в сфере ВЫМЫСЕЛ и семантической модели «Притворство» в рамках сферы ЛИЦЕМЕРИЕ. Полипризнаковость образа-основы, флуктуация оценки и богатство импликационала обусловливают тенденцию к бифуркации значения и «парадоксальный» иллокутивный эффект (расхождение рационального и эмоционального компонентов оценки), ключевым фактором которых становится влияние информации контекста. Контекст способствует либо затушевыванию негативных признаков и смыслов, либо сообщению и акцентуации позитивных вплоть до ослабления (или полной потери значимости) категориальных признаков обмана, в результате чего действие вообще не квалифицируется как обман (хотя логически таковым является). Такие ФЕ могут осуществлять корреляции как с вышеперечисленными негативными концептами, так и с ситуативными («Польза», «Выгода», «Игра») и позитивными («Удовольствие», «Вежливость», «Такт», «Милосердие»). Дополнительными лингвистическими средствами их осуществления, кроме уже указанных, выступают использование позитивных модификаторов и дискурсивные трансформации самих ФЕ. В целом широкий спектр образных основ и оценочности ФЕ служит отражением и средством реализации креативности концептуализации и категоризации представлений об обмане как еще одной когнитивная универсалии, выявленной в ходе нашего исследования (общее представление межконцептуальных корреляций ОБМАНА см. в Приложении 3).

7. Универсальное межкультурное представление о важности роли реципиента в ситуации обмана объективируется посредством группы ФЕ, репрезентирующих потенциальную жертву обмана в трех различных образах, два из которых реализуют признаки слабости, наивности, глупости, пассивности и т.п., а третий - признаки противоположного характера. Кроме того, данное представление получает лингвистическую реализацию в рамках других фрагментов концепта ОБМАН посредством пассивизации ФЕ в АЯ и РЯ, оборота sich (.) lassen в НЯ, использования ФЕ развесить уши в РЯ, а также экстралингвистической контекстуальной информации, перенаправляющей» негативную коннотацию ФЕ с субъекта на реципиента.

8. Внутрикультурные закономерности, обнаруженные в рамках исследования концепта ОБМАН, являются отражением важной когнитивной межкультурной универсалии - связи количества, частотности, семантической и эмоционально-оценочной градации репрезентаций той или иной формы обмана в ЯКМ с эмоционально-ценностной потребностью, заинтересованностью носителей языка, а также со спецификой внешних (экспериенциальных) факторов и социокультурных устоев. Типичными примерами могут служить повышенное разнообразие ФЕ-репрезентантов обмана в деловых отношениях в. АЯ и бедность таковых в РЯ, а также высокая представленность в ЯКМ НЯ микромодели ФЕ с семантикой клеветы, актуализирующих признак порчи репутации и потери доверия.

9. Результаты проведенного нами эксперимента по верификации основных результатов исследования подтвердили адекватность информации, полученной посредством анализа фразеологических репрезентаций концепта ОБМАН. Как видится, этот факт является доказательством верности нашего предположении об эффективности ФЕ как лингвистическом' средстве экспликации объекта данного исследования.

169

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В настоящей диссертационной работе проведено исследование универсальных закономерностей объективации концепта ОБМАН с помощью русских, английских и немецких ФЕ на межъязыковом и внутриязыковом уровнях, а также связей концепта ОБМАН с другими концептами в картине мира носителей исследуемых языков.

В свете расширения межкультурных контактов не вызывает сомнения важность межъязыковых исследований в экспликации универсальной лингвистической и когнитивной информации, которую несут ЯКМ носителей разных культур. Однако в ходе нашего исследования было обнаружено, что концепт ОБМАН" недостаточно изучен в рамках лингвокогнитивного направления, особенно на межъязыковом фразеологическом материале. Системные же исследования фразеологических репрезентаций концепта ОБМАН в трех языках с выявлением универсальных закономерностей его объективации и корреляций с другими концептами до сих пор не проводились.

Специфика ОБМАНА как концепта высокой степени .абстракции, возникающего и функционирующего только в человеческом общении, заключается в высокой значимости прагматического, эмоционально-ценностного компонента, ситуативного и субъективного факторов в его содержании. Универсальной когнитивно-психологической основой феномена обмана является внутренний конфликт (когнитивный диссонанс), предопределяющий креативность его концептуализации и категоризации и разнообразие ассоциативных корреляций соответствующего концепта в картине мира носителей исследуемых языков.

В силу этого оптимальным языковым средством экспликации концепта ОБМАН представляются ФЕ, аккумулирующие сущностные характеристики КМ обыденного сознания (стереотипность, «модельный» принцип организации, интерпретирующий характер, метафоричность, антропоцентричность, прагматичность) и реализующие двоякую функцию ЯКМ по отношению к концепту - объективирующую и креативную. Свойствами, обусловливающими повышенную когнитивную ценность ФЕ в сравнении с нейтральной лексикой, видятся большая информационная емкость и коннотативный потенциал, проявляющийся в способности ФЕ создавать иллокутивный эффект — вызывать определенные чувства-отношения реципиента к характеризуемому явлению. Универсальная тенденция большинства ФЕ с семантикой обмана к бифуркации значения, которая реализуется при их взаимодействии с контекстом благодаря полипризнаковости денотата и флуктуации оценки, позволяет одной и той же ФЕ в разных речевых ситуациях актуализировать различные признаки и смыслы и, таким образом, эксплицировать межконцептуальные корреляции ОБМАНА. Для экспликации концепта ОБМАН была использована макрокомпонентная модель фразеологического значения, имеющая высокий объяснительный потенциал и приложимая ко многим языкам. Анализ лексикографических источников и фактического материала позволил смоделировать фрагмент ЯКМ, объективирующий концепт ОБМАН, в виде фразеосемантического поля, в рамках которого были выделены несколько групп ФЕ: ДЕЗИНФОРМАЦИЯ, ВЫМЫСЕЛ, СОКРЫТИЕ, КЛЕВЕТА, ЛИЦЕМЕРИЕ, ЛЕСТЬ, ОБМАН ОЖИДАНИЙ, ОБМАН В ДЕЛОВЫХ ОТНОШЕНИЯХ, ЖЕРТВА ОБМАНА. Фразеосемантическое поле ОБМАН структурируется по меронимическому (сегментному) типу и отражает универсальность структуры концептуальных представлений носителей языков о формах и участниках ситуации обмана, что подтверждает принцип изоморфности нашего опыта контактов с действительностью, ментальных репрезентаций этого опыта и их языковых объективаций. Системность поведения фразеологических репрезентантов концепта ОБМАН проявляется в межъязыковой общности внутренней структуры вышеперечисленных фрагментов и их тесной взаимосвязи. Взаимосвязь фрагментов реализуется: 1) посредством наличия в содержании каждого из них (в той или иной комбинации) категориальных семантических признаков обмана, выделенных в ходе дефиниционного анализа нейтральных лексем-номинантов - ложности содержания поведения или высказывания, осознанности, интенциональности, направленности на объект, нечестности, возможного вреда для объекта; 2) посредством общности стереотипных образов-ситуаций (базовых метафор), лежащих в основе ФЕ (например, связь фрагментов ЛЕСТЬ, ЛИЦЕМЕРИЕ и ОБМАН ОЖИДАНИЙ' через признак чрезмерной сладости, красоты, изобилия, присутствующий в ВФ их репрезентантов); 3) посредством контекстуальной информации, актуализирующей дополнительные признаки и смыслы, обусловливающие ситуативное семантическое сближение репрезентантов разных сфер. Вместе с тем каждый фрагмент имеет дифференциальные (специфические) семантические признаки, внося свой вклад в общее содержание концепта.

Иллокутивный эффект ФЕ с семантикой обмана достигается за счет взаимодействия компонентов значения друг с другом и контекстом реализации ФЕ. Универсальными ведущими факторами иллокутивного эффекта выступают образная основа, оценочность и контекст. Наиболее 1 продуктивные межъязыковые базовые метафоры связаны с доменами-источниками «Воздействие на органы восприятия», «Игра», «Фауна», «Охота».

Важной- межкультурной когнитивной универсалией, выявленной' при^ исследовании фразеологических репрезентаций концепта ОБМАН, является также креативность концептуализации и категоризации обмана, реализуемая за счет специфики образности и оценочности его репрезентантов. Часть ФЕ с семантикой обмана (всего около 40% в РЯ и АЯ и около 50% в НЯ) имеют фиксированную отрицательную оценку. Они отражают и реализуют представление об однозначно осуждаемых, неприемлемых формах и ситуациях обмана, вызывающих резко отрицательные эмоции и чувства-отношения, и сконцентрированы в сферах КЛЕВЕТА, ОБМАН ОЖИДАНИЙ и некоторых группах, объективирующих сферы ДЕЗИНФОРМАЦИЯ, СОКРЫТИЕ,

ЛИЦЕМЕРИЕ, ЛЕСТЬ, ОБМАН В* ДЕЛОВЫХ ОТНОШЕНИЯХ. Негативные признаки и смыслы, актуализируемые в однонаправленном взаимодействии с экстралингвистической контекстуальной информацией, могут акцентироваться за счет негативных модификаторов в структуре ФЕ и контексте и стилистического компонента значения (использование грубо-фамильярных лексем в составе ФЕ), реализуя корреляции с негативными концептами «Предательство», «Разрушение», «Оскорбление», «Унижение». К формам и ситуациям обмана такого рода относятся: обман, сопровождающийся унижением и душевной травмой реципиента; заведомо злонамеренный, жестокий, циничный обман; обман доверия, воспринимаемый как предательство; попытка обмана по отношению к реципиенту, желающему и считающему себя вправе знать истинное положение дел. Негативное отношение может исходить от реципиента, третьих лиц и (в некоторых случаях) от самого субъекта. Объективация представления о формах и ситуациях обмана, которые могут быть оправданы, не осуждаются или вообще не квалифицируются обыденным сознанием как обман, осуществляется посредством ФЕ с флуктуирующей оценкой (чуть более 60% в АЯ и РЯ и около 50% в НЯ). Эти ФЕ присутствуют в составе всех фрагментов концепта ОБМАН за исключением КЛЕВЕТЫ', проявляя максимальную активность в рамках фрагмента ВЫМЫСЕЛ и семантической группы «Притворство» (фрагмент ЛИЦЕМЕРИЕ). Специфика этих ФЕ заключается в полипризнаковости образа-ситуации, лежащей в основе внутренней формы, особом богатстве импликационала и высокой степени дискурсивной зависимости. Это позволяет ФЕ, репрезентирующим одну и ту же форму обмана, осуществлять связи как с негативными внешними концептами, так и с нейтральными («Польза» («Выгода»), «Игра», «Искусство») и позитивными («Удовольствие», «Вежливость» («Такт»), «Милосердие»). Универсальным механизмом «парадоксального» иллокутивного эффекта ФЕ с флуктуирующей оценкой является расхождение ее рационального и эмоционального компонентов, ведущим фактором которого становится контекст. Функция контекста заключается в актуализации пресуппозиции, текущих обстоятельств, характеристик участников и прочих факторов, влияющих на реализацию тех или иных смысловых фасет импликационала ФЕ. Выявлены следующие формы и ситуации оправдываемого (хотя бы частично) обмана: обман, преследующий позитивную и (или) жизненно важную для субъекта цель; обман, рассматриваемый как выигранное состязание (зачастую с сильным или многочисленным противником); обман по отношению к негативно характеризуемому реципиенту (в том числе обман в ответ на обман); ловкий, искусный обман, вызывающий невольное восхищение (иногда у самого реципиента). Как приемлемые, не вызывающие осуждения рассматриваются: безобидный, развлекающий обман-вымысел, не приносящий вреда участникам ситуации; «прозрачный» обман, очевидный для субъекта и реципиента и воспринимаемый ими как игра; различные формы конвенциональной лжи (если они не представлены как тягостные, неприятные для коммуникантов). Дополнительными лингвистическими средствами иллокутивного эффекта выступают использование позитивных модификаторов и дискурсивные трансформации самих ФЕ. Обнаружены также ситуации «востребованного» обмана, предпочитаемого правде: обман, направленный на сглаживание тяжелой для участников ситуации, на избавление от психологического дискомфорта, на утаивание болезненной, неприятной информации, которая заведомо не поможет, а лишь повредит, а также на скрашивание не приносящей удовлетворения действительности. Ситуации такого рода могут вообще не квалифицироваться как обман. На языковом уровне это также реализуется за счет контекста, который способствует либо затушевыванию негативных смыслов, либо сообщению и акцентуации позитивных вплоть до ослабления (или полной потери значимости) категориальных признаков обмана.

Универсальное межкультурное представление о роли реципиента в ситуации обмана находит лингвистическую реализацию в наличии межъязыковой группы ФЕ, репрезентирующих образы потенциальной жертвы обмана и сообщающих ей две группы противоположных признаков: 1) признаки слабости, глупости, пассивности, чрезмерной доверчивости, вызывающие некоторое презрение и актуализирующие долю ее вины в успешном обмане; 2) признаки проницательности, опытности, хитрости, недоверчивости и т.п., которые в потенциале могут быть либо направлены на защиту от обмана и в таком применении вызывают уважение, либо делают искусным обманщиком самого их обладателя, вызывая неодобрение и неприязнь. Кроме того, отношение к реципиенту объективируется различными лингвистическими средствами его контекстуальной оценки в рамках других фрагментов концепта ОБМАН (в особенности ДЕЗИНФОРМАЦИИ).

Еще одной межкультурной закономерностью, обнаруженной в рамках исследования концепта ОБМАН, является связь количества, частотности, семантической и оценочной градации репрезентаций той или иной формы обмана в ЯКМ с эмоционально-ценностной потребностью, заинтересованностью носителей языка. В рамках этой универсалии функционируют внутрикультурные закономерности, связанные со спецификой внешних (экспериенциальных) факторов и социокультурных устоев, оказывающих определенное влияние на менталитет. Наиболее яркими примерами лингвистической реализации таких закономерностей представляются: повышенное разнообразие ФЕ-репрезентантов обмана в бизнесе в АЯ и бедность таковых в РЯ, обусловленные различной степенью развитости деловой сферы в России и США; высокая представленность в ЯКМ НЯ микромодели ФЕ с семантикой клеветы, актуализирующих признак порчи репутации и потери доверия как возможное отражение особо щепитильного отношения носителей НЯ к своей профессиональной и социальной репутации; частотная репрезентация конвенциональных форм обмана в АЯ как выражение их значимости для носителей языка.

Для верификации результатов нашего исследования и проверки адекватности информации, полученной посредством анализа фразеологических репрезентаций концепта ОБМАН, был проведен эксперимент в форме опроса (анкетирования) носителей языков. Основными пунктами, подвергшимися проверке, были: универсальность обмана как феномена психики и коммуникации; критерии отнесения действия к категории обмана, существенные для обыденного сознания; закономерности оценочного восприятия исследованных форм обмана и представление о ситуациях неприемлемости, приемлемости, частичного оправдания обмана и предпочтения обмана правде; представление о роли реципиента в развитии ситуации обмана. Результаты эксперимента в целом подтвердили адекватность данных, полученных в ходе анализа языкового материала.

Таким образом, ФЕ исследуемых языков проявили себя как эффективное средство экспликации структуры и содержания концепта ОБМАН и межкультурных закономерностей его формирования и функционирования. Как видится, их знание и учет важны для осуществления полноценного диалога культур. Следует также отметить, что благодаря своему когнитивному потенциалу ФЕ как несут как лингвистическую, так и социокультурную и универсальную психологическую информацию (последнее обеспечивается тем, что ФЕ синтезируют сведения не столько об окружающем мире, сколько о наших представлениях о нем и закономерностях их организации). Именно этот факт обусловливает значимость исследований КМ обыденного сознания на фразеологическом материале, позволяющих получить ценную информацию как для теории языка, так и для теории познания.

Необходимо отметить, что в данной работе рассмотрены далеко не все свойства и возможности ФЕ с семантикой обмана. Заслуживают внимания их способность к дискурсивным трансформациям, полисемичность, диахроническая эволюция значений и т.д. Можно предположить, что дальнейшее исследование ФЕ с семантикой обмана позволит расширить представление об этом интереснейшем феномене психики и коммуникации. Перспективным с научно-практической точки зрения представляется также дальнейшее изучение способности ФЕ служить средством объективации межконцептуальных корреляций. Подход к изучению концепта ОБМАН, использованный в нашем исследовании, может быть применен к анализу других абстрактных концептов (особенно сегментного типа) и распространен на другие славянские и европейские языки, что обусловливает его ценность для дальнейших разработок в области когнитивной лингвистики и теории языка в целом.

176 •

Список научной литературыФедюнина, Инна Эдуардовна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Айзенк, М. Психология: комплексный подход Текст. / М. Айзенк, П. Брайант, X. Куликэн и др. / Под ред. М. Айзенка; Пер. С англ. С.В. Бенедиктова. Мн.: Новое знание, 2002. — 832 е.: ил.

2. Алексеев, П.В., Панин, А.В. Философия Текст.: Учебник / П.В. Алексеев, А.В. Панин. М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2003. - 608 с.

3. Алефиренко, Н.Ф. Современные проблемы науки о языке Текст.: Учебное пособие / Н.Ф. Алефиренко. М.: Флинта: Наука, 2005а. - 416 с.

4. Алефиренко, Н. Ф. Спорные проблемы семантики Текст.: Монография / Н. Ф. Алиференко. М.: Гнозис, 20056. — 326 с.

5. Алефиренко, Н.Ф. Фразеология и когнитивистика в аспекте лингвистического постмодернизма Текст.: Монография / Н.Ф. Алефиренко. — Белгород: Изд-во БелГУ, 2008а. 152 с.

6. Алефиренко, Н.Ф. Фразеология в свете современных лингвистических парадигм Текст.: Монография. М.: ООО Изд-во «Эллипс», 20086.-271 с.

7. Аникеева, Т.Р. Системность малых групп лексики на материале английского семантического поля "Deception" (в его сопоставлении с русским аналогом) Текст.: автореф. дис. . канд. филол. наук / Т.Р. Аникеева. -Воронеж, 2002. 23 с.

8. Аничков, И.Е. Идиоматика в ряду лингвистических наук Текст. / И.Е. Аничков // Труды по языкознанию. СПб., 1997. - С. 147-165.

9. Апресян, Ю. Д. Избранные труды Текст. / Ю.Д. Апресян / В 2 т. Т. 1. Лексическая семантика: Синонимические средства языка. М.: Школа «Языки русской культуры», 1995. - 472 с.

10. Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека Текст. / Н.Д. Арутюнова. -М.: "Языки русской культуры", 1999. 896 с.

11. Аскольдов-Алексеев, С. А. Концепт и слово Текст. / С. А. Аскольдов-Алексеев // Русская словесность: от теории словесности к структуре текста. Антология / Под ред. В. П. Нерознака. — М.: Academia, 1997. -С. 267-279.

12. Бабушкин, А. П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. Текст. / А. П. Бабушкин. Воронеж : Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1996.- 104 с.

13. Балли, Ш. Французская стилистика Текст. / Ш. Балли / Пер. с фр. К.А. Долинина. М., 1961. - 324 с.

14. Баранов, А.Н., Добровольский, Д.О. Аспекты теории фразеологии Текст. / А.Н. Баранов, Д.О. Добровольский. М.: Знак, 2008. - 656 с. - (Studia philologica).

15. Бердяев, Н.А. О назначении человека Текст. / Н.А. Бердяев. М.: Республика, 1993.-383 с.

16. Библия. Книги Священного писания Ветхого и Нового Завета Текст. — М.: Российское Библейское общество, 2006. 1296 с.

17. Блинова, О.И. Мотивология и ее аспекты Текст. / О.И. Блинова. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 2007. 349 с.

18. Болдырев, Н.Н. Когнитивная семантика: Курс лекций по английской филологии Текст. / Н. Н. Болдырев. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2002.- 123 с.

19. Болдырев, Н.Н. Языковые категории как формат знания Текст. / Н.Н. Болдырев // Вопросы когнитивной лингвистики. 2006. - № 2. — С. 5-22.

20. Вайсгербер, Й.Л. Родной язык и формирование духа Текст. / Й.Л. Вайсгербер / Пер. с нем., вступ. ст. и коммент. О.А. Радченко. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 232 с. (История лингвофилософской мысли).

21. Вайнрих, X. Лингвистика лжи Текст. / X. Вайнрих // Пер. с нем. // Язык и моделирование социального взаимодействия: Переводы / Сост.: В.М. Сергеева и П.Б. Паршина; Общ. ред. В.В. Петрова. М.: Прогресс, 1987. - С. 44-87.

22. Вежбицкая, А. Семантические универсалии и описание языков Текст. / А. Вежбицкая / Пер. с англ. А.Д. Шмелева; Под ред. Т.В. Булыгиной. -М.: "Языки русской культуры", 1999. 779 с.

23. Вежбицкая, А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики Текст. / А. Вежбицкая / Пер. с англ. А.Д. Шмелева. — М.: Языки славянской культуры, 2001. — 272 с.

24. Виноградов, В.В. Основные типы лексических значений слова Текст. /В.В. Виноградов // Избранные труды. Лексикология и лексикография. -М., 1977а.- 189 с.

25. Виноградов, В.В. Об основных типах фразеологических единиц в русском языке Текст. / В.В. Виноградов // Избранные труды. Лексикология и лексикография. -М., 19776.-С. 140-161.

26. Витгенштейн, Л. Философские исследования Текст. / Л. Витгенштейн // Языки как образ мира. М.: ООО «Издательство ACT»; СПб.: Terra Fantastica, 2003. - С. 220-568.

27. Вольф, Е.М. Функциональная систематика оценки Текст. / Е.М. Вольф. М.: Наука, 1985.-271 с.

28. Воркачев, С.Г. Культурный концепт и значение Текст. / С.Г. Воркачев // Труды кубанского государственного технологического университета. Краснодар, 2003. - Вып. II. - С. 268-276.

29. Воркачев, С.Г. Лингвоконцептология и межкультурная коммуникация: истоки и цели Текст. / С.Г.Воркачев // Филологические науки. -2005.-№4.-С. 76-83.

30. Выготский, Л.С. Мышление и речь Текст / Л.С. Выготский. М.: Лабиринт, 2005. - 352 е.: ил.

31. Глаголев, Н.В. Ложная информация и способы ее выражения в языке Текст. / Н.В. Глаголев // Филологические науки. 1987. - №4. - С. 61-68.

32. Гумбольдт, В. фон. Избранные труды по языкознанию Текст. / В. фон Гумбольдт / Пер. с нем., под ред. и с предисл. Г.В. Рамиешвили. М.: Прогресс, 1984.-398 с.

33. Демьянков, В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода Текст. /В.З. Демьянков // Вопросы языкознания 1994. -№4. -С. 17-33.

34. Добровольский, Д.О. Образная составляющая в семантике идиом Текст. / Д.О. Добровольский // Вопросы языкознания. 1996. - №1. - С. 71-83.

35. Жаботинская, С.А. Геометрия смысла: концептуальные модели языка и фрактальные формы Текст. / С.А. Жаботинская // Первая Российская конференция по когнитивной науке: Тез. докл. — Казань: Казанский ун-т, 2004. -С. 85-87.

36. Жуков, В.П. Русская фразеология Текст.: Учеб. пособие / В.П. Жуков, А.В. Жуков. М.: Высшая школа, 2006. - 408 с.

37. Залевская, А. А. Психолингвистический подход к проблеме концепта Текст. / А. А. Залевская // Методологические проблемы когнитивной лингвистики / под ред. И. А. Стернина ; ВГУ. Воронеж, 2001. - С. 36-44.

38. Залевская, А.А. Время перемен в теориях лексической семантики Текст. / А.А. Залевская // Прямая и непрямая коммуникация: Сб. науч. ст. / Отв. ред. В.В. Дементьев. Саратов: ГосУНЦ Колледж, 2003. - С. 120-135.

39. Запасник, С.Г. Ложь в политике / С.Г. Запасник // Философские науки. 1991. - №8. - С. 94-107.

40. Зданоски, Д. Преодолевая культурные барьеры Текст.: Учебное пособие / Д. Зданоски. Петрозаводск: Verso, 2003. - 120 с.

41. Знаков, В.В. Индивидуальные различия понимания обмана в малом бизнесе Текст. / В.В. Знаков // Психологический журнал. 1994. - № 6. — С. 5160.

42. Знаков, В.В. Почему лгут американцы и русские: размышления российского психолога над книгой Пола Экмана Текст. / В.В. Знаков // Вопросы психологии. 1995. - №2. - С. 84-91.

43. Золотых, Л.Г. Когнитивно-дискурсивные основы фразеологической семантики (на материале русского языка) Текст.: дис. . докт. филол. наук / Л. Г. Золотых. Астрахань, 2008. - 384 с.

44. Калинина, А.В. Внутренняя форма идиом русского и французского языков: опыт сопоставительного анализа Текст.: Монография / А.В. Калинина. М.: ИНФОМЕДИА ПАБЛИШЕРЗ, 2007. - 160 с.

45. Карасик, В. И. Субкатегориальный кластер темпоральности Текст. : к характеристике языковых концептов / В. И. Карасик // Концепты : науч. тр. Центроконцепта / Помор, гос. ун-т. Архангельск, 1997. - Вып. 2. — С. 154-171.

46. Караулов, Ю.Н. Русский язык и языковая личность Текст. / Ю.Н. Караулов. М.: Наука, 1987. - 263 с.

47. Кириллова, Н.Н. Фразеология романских языков: этнолингвистический аспект Текст. Ч. 1: Монография / Н.Н. Кириллова. -СПб., 2003.- 186 с.

48. Колшанский, Г.В. Объективная картина мира в познании и языке Текст. / Г.В. Колшанский / Отв. ред. A.M. Шахнарович. Предисл. С.И.

49. Мельник и A.M. Шахнарович. Изд. 3-е, стереотип. М.: КомКнига, 2006. - 128 с. (Лингвистическое наследие XX века).

50. Колшанский, Г.В. Контекстная семантика Текст. / Г.В. Колшанский.- М.: Издательство ЛКИ, 2007. 152 с. (Лингвистическое наследие XX века).

51. Костомаров, В.Г. Роль русского языка в диалоге культур Текст. /

52. B.Г. Костомаров // Русский язык за рубежом. 1994. - № 5-6. - С. 3-12.

53. Кочетков, В.В. Психология межкультурных различий Текст. / В.В. Кочетков. М.: ПЕР СЭ, 2002. - 416 с.

54. Кубрякова, Е. С. Части речи с когнитивной точки зрения Текст. / Е.

55. C. Кубрякова. М. : Ин-т языкознания РАН, 1997. - 331 с.

56. Кубрякова, Е. С. Номинативный аспект речевой деятельности Текст. / Е.С. Кубрякова / Отв. ред. Б.А. Серебренников. — М.: Издательство ЛКИ, 2008.- 160 с.

57. Кунин, А.В. Курс фразеологии современного английского языка Текст.: Уч. пос. для ин-тов и фак. иностр. яз. 3-е изд., стереотип. / А.В. Кунин. - Дубна: Феникс+, 2005. - 488 с.

58. Лакофф, Дж., Джонсон, М. Метафоры, которыми мы живем Текст. : / Дж. Лакофф / Пер. с англ. / Под ред. и с предисл. А.Н. Баранова. М. : Едиториал УРСС, 2004. - 236 с.'

59. Леонтьев, А.А. Деятельный ум (Деятельность. Знак. Личность) Текст. / А.А. Леонтьев. М.: Смысл, 2001. - 246 с.

60. Леонтьев, А.А. Основы психолингвистики Текст. / А.А. Леонтьев. — М.: Смысл; СПб.: Лань, 2003. 287 с.

61. Леонтьев, А.Н. Деятельность, сознание, личность Текст. / А.Н. Леонтьев. М., 1977. - 428 с.

62. Лихачев, Д. С. Концептосфера русского языка Текст. / Д. С. Лихачев // Русская словесность: от теории словесности к структуре текста: антология / под ред. В. П. Нерознака. М., 1997. - С. 280-287.

63. Локк, Д. Сочинения Текст.: в 3 т. / Д. Локк. М.: Мысль, 1988. - Т. 2.-С. 407-614.

64. Лосев, А.Ф. Комментарии к диалогам Платона. Компиляция из четырехтомного издания диалогов Платона Текст. / А.Ф. Лосев. М.: «Мысль», 1990. - 556 с.

65. Лурия, А.Р. Язык и сознание Текст. / А.Р. Лурия // Под редакцией Е.Д. Хомской. Ростов н/Д.: Изд-во «Феникс», 1998. — 416 с.

66. Ляпин, С.Х. Концептология: к становлению подхода Текст. / С.Х. Ляпин // Концепты: научные труды Центроконцепта. Вып.1. - Архангельск: Изд-во Поморского государственного университета, 1997. - С. 11-35.

67. Макиавелли, Н. Государь Текст.: Сочинения / Н. Макиавелли. М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во «Фолио», 1998. - 656 с.

68. Маковский, М.М. Системность и асистемность в языке. Опыт исследования антиномий в лексике и семантике Текст. / М.М. Маковский. — М.: Наука, 1980.-212 с.

69. Максимов, С.В. Нечистая, неведомая и крестная сила Текст. / С.В. Максимов. СПб.: ТОО «ПОЛИСЕТ», 1994. - 448 с.

70. Мальцева, Д.Г. Страноведение через фразеологизмы. Пособие по немецкому языку Текст.: Учеб. пособие / Д.Г. Мальцева. М.: "Высшая школа", 1991. - 173 с.

71. Маслова, В.А. Введение в когнитивную лингвистику Текст.: учеб. пособие / В. А. Маслова. М.: Флинта: Наука, 2004а. - 296 с.

72. Маслова, В.А. Лингвокультурология Текст.: Учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. / В.А. Маслова. М.: Издательский центр "Академия", 20046.-208 с.

73. М1з1н, K.I. Компаративна фразеология Текст.: моногр. / K.I. М1зш. -Кременчук: ПП Щербатих О.В., 2007. 168 с.

74. Мокиенко, В.М. Образы русской речи. Историко-этимологические и этнолингвиситические очерки фразеологии Текст. / В.М. Мокиенко. — Л., 1986. -215 с.

75. Мокиенко, В.М. Спорные проблемы современной фразеологии Текст. / В.М. Мокиенко // Русский язык: исторические судьбы и современность. III Международный конгресс исследователей русского языка: тр. и материалы. -М.: МАКС Пресс, 2007. С. 172-173.

76. Монтень, М. Опыты Текст. / М. Монтень / Избранные произведения в трех томах. Т. 1. Пер. с фр. М.: Голос, 1992. — 384 с.

77. Морозова, Е.И. Ложь как дискурсивное образование: лингвокогнитивный аспект Текст.: Монография / Е.И. Морозова. Харьков: Экограф, 2005. - 300с.

78. Никитин, М. В. Развернутые тезисы о концептах Текст. / М.В. Никитин // Вопросы когнитивной лингвистики. 2004. - № 1. - С. 53-64.

79. Павиленис, Р. И. Проблема смысла Текст.: соврем, логико-филос. анализ языка / Р. И. Павиленис . М. : Мысль, 1983. - 286 с.

80. Павиленис, Р. И. Язык, смысл, понимание Текст. / Р.И. Павиленис // Язык. Наука. Философия. Логико-методический анализ. / Отв. ред. и сост. Р.И. Павиленис. Вильнюс, 1986. - С: 240-263.

81. Панченко, Н.Н. Средства объективации концепта «обман»: На материале английского и русского языков: Текст. автореф. дис. . канд. филол. наук / Н.Н. Панченко. Волгоград, 1999. - 24 с.

82. Петренко, В.Ф. Основы психосемантики Текст.: Учебное пособие / В.Ф. Петренко. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1997. - 400с.

83. Пименова, М.В. Типология структурных элементов концептов внутреннего мира (на примере эмоциональных концептов) Текст. / М.В. Пименова // Вопросы когнитивной лингвистики. — 2004. № 1. — С. 83-90.

84. Пироженко, О.Г. Когнитивные и коммуникативные аспекты вербализации концепта лжи в диалогическом дискурсе: На материале современного английского языка Текст. : дис. . канд. филол. наук / Е.И. Потапова. Харьков, 2004. - 172 с.

85. Попова, 3. Д. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях Текст. / 3. Д. Попова, И. А. Стернин. Воронеж : Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1999.-30 с.

86. Попова, З.Д. Когнитивная лингвистика Текст. / З.Д. Попова, И.А. Стернин. М.: ACT: Восток - Запад, 2007. — 314, [6] с. — (Лингвистика и межкультурная коммуникация. Золотая серия).

87. Постовалова, В.И. Существует ли языковая картина мира? Текст. / В.И. Постовалова // Язык как коммуникативная деятельность человека: Сб. науч. ст. /МГПИИЯ. Вып. 284. - М.: 1987. - С. 65-72.

88. Потапова, Е.И. Когнитивно-семантические аспекты метафоризированных лексико-фразеологических номинаций лжи и обмана в современном английском языке Текст.: дис. . канд. филол. наук / Е.И. Потапова. Харьков, 2001. - 164 с.

89. Приходько Г.1. Способи вираження оцшки в сучаснш англшськш мов1. Текст.: Монограф1я / Г.1. Приходько. Запор1жжя: ЗДУ, 2001. - 362 с.

90. Прохоров, Ю.Е. В поисках концепта Текст. / Ю.Е. Прохоров. М.: Флинта: Наука, 2008. - 176 с.

91. Прохорова, О.Н. Индикаторы формирования смысла Текст. / О.Н. Прохорова // Композиционная семантика. Тамбов, 2002. - Ч. 2. - С. 49-51.

92. Прохорова, О. Н. Синтаксис связанных структур Текст. : дис. . д-ра филол. наук / О. Н. Прохорова. СПб., 1995. - 390 с.

93. Райхштейн, А.Д. Сопоставительный анализ немецкой и русской фразеологии Текст.: Учеб. пособие для ин-тов и фак. иностр. яз. / А.Д. Райхштейн. М.: "Высшая школа", 1980. - 143с.

94. Ромашина, О.Ю. Формирование фрейма эмоционального звучания и его репрезентации в глагольных лексемах современного английского языка Текст. : дис. . канд. филол. наук / О.Ю. Ромашина. Белгород, 2004. - 189 с.

95. Сапогова, Е.Е. Опыт психологической интерпретации мужской концептосферы Текст. / Е.Е. Сапогова // Известия ТулГУ. Серия «Психология». 2005. - Вып. V. Часть I. - С. 178-200.

96. Сепир, Э. Статус лингвистики как науки Текст. / Э. Сепир // Языки как образ мира / Сост. К.В. Королев. М.: ООО «Издательство ACT»; СПб.: Terra Fantastica, 2003. - 127-156.

97. Серебренников, Б.А. Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира Текст. / Б.А. Серебренников, Е.С. Кубрякова, В.И. Постовалова и др.; Отв. ред. Б.А. Серебренников; АН СССР. Ин-т языкознания. М.: Наука, 1988.-215 с.

98. Симоненко, С.И. Психологические основания оценки ложности и правдивости сообщений Текст. / С.И. Симоненко // Вопросы психологии. -1988.-№3.-С. 74-84.

99. Солодухо, Э.М. Теория фразеологического сближения: На материале языков славянской, германской и романской групп Текст. / Э.М. Солодухо / Предисл. Э.М. Солодухо. Изд. 2-е, доп. М.: Издательство ЛКИ, 2008. - 304 с.

100. Солсо, Р.Л. Когнитивная психология Текст. / Р.Л. Солсо. // Пер. с англ. -М.: Тривола, 1996. 600 е.:

101. Степанов, Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования Текст. / Ю.С. Степанов. М.: Школа "Языки русской культуры", 1997.-894 с.

102. Степанова, М.Д., Чернышева, И.И. Лексикология современного немецкого языка Текст.: Учеб. пособие для студ. высш. учеб: заведений / М.Д.

103. Степанова, И.И. Чернышева. -М/. Издательский центр «Академия», 2003. 256 с.

104. Стернин, И. А. Методика исследования структуры концепта Текст. / И. А. Стернин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики : сб. науч. тр. / под ред. И.А. Стернина; Воронеж, гос. ун-т. Воронеж, 2001. — С. 58-65.

105. Телия, ВН. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты Текст. / В.Н. Телия. М.: Школа "Языки русской культуры", 1996. - 288с.

106. Тер-Минасова, С.Г. Язык и межкультурная коммуникация Текст.: Учеб. пособие / С.Г. Тер-Минасова. М.: Слово / Slovo, 2000; — 262 с.

107. Тер-Минасова, С.Г. Война и мир языков и культур: вопросы теории и практики Текст.: Учеб: пособие / С.Г. Тер-Минасова. М;: ACT: Астрель: Хранитель, 2007. - 286 [2] с.

108. Уорф, Б.Л. Наука и языкознание Текст. / Б.Л. Уорф // Языки как образ мира / Сост. К.В. Королев. М.: ООО «Издательство ACT»; СПб.: Terra fantastica,.2003. - С. 202-219.

109. Филлмор, Ч. Фреймы и семантика понимания / Ч.Филлмор //Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. - М.: Прогресс, 1988. - Вып. XXIII. - С. 52 -93.

110. Ш .Фреге, Г. Логика и логическая семантика Текст.7 Г. Фреге 7 Пер. с нем. Б.В. Бирюкова; Под ред. З.А. Кузичевой. М.: Аспект Пресс, 2000. - 512с.

111. Фрумкина, P.M. Психолингвистика Текст.: Учеб. для студ. высш. учеб. заведений / P.M. Фрумкина. М.: Издательский центр «Академия», 2001. - 320 с.

112. Фуре, Л.А. Синтаксически репрезентированные концепты Текст.: Монография / Л.А. Фуре. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2004. - 166 с.

113. П4.Харченко, В.К. Функции метафоры Текст. / В.К. Харченко. -Воронеж: Изд-во ВГУ, 1992. 88 с.

114. Цивьян, Т.В. Модель мира и ее лингвистические основы Текст. / Т.В. Цивьян. М.: КомКнига, 2006. - 280 с.

115. Пб.Чекулай, И.В. Функционально-деятельностный подход к изучению принципов оценочной категоризации в современном английском языке Текст.: Монография / И.В. Чекулай. Белгород: Изд-во БелГУ, 2006. - 236 с.

116. Черданцева, Т.З. Идиоматика и культура Текст. / Т.З. Черданцева // Вопросы языкознания. 1996. - № 1. - С. 58-70.

117. Черданцева, Т.З. Язык и его образы: Очерки по итальянской фразеологии Текст. / Т.З. Черданцева. М.: Издательство ЛКИ, 2007. - 168 с.

118. Чернышева, И.И. Фразеология современного немецкого языка Текст. / И.И. Чернышева. М.: "Высшая школа", 1970. - 200с.

119. Чернейко, JI. О. Лингвофилософский анализ абстрактного имени Текст. / Л. О. Чернейко. М. : Наука, 1997. - 320 с. + 1 с. прил.: Шкала конкретности — абстрактности.

120. Шалютин, Б.С. Человек лгущий Текст. / Б.С. Шалютин // Человек. — 1996. -№ 5.-С. 151-159.

121. Шанский, Н.М. Фразеология современного русского языкаТекст. / Н.М. Шанский. -М.: Высш. шк., 1963. 156 с.

122. Шаховский, В. И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка Текст. / В. И. Шаховский. Воронеж : Изд-во Воронеж, ун-та, 1987.- 190 с.

123. Щербатых, Ю.В. Искусство обмана. Популярная энциклопедия Текст. / Ю.В. Щербатых. М.: Эксмо, 2007. - 720с.

124. Щербина, В.Е. Концепт «время» во фразеологии немецкого и русского языков Текст.: дис. . канд. филол. наук / В. Е. Щербина. — Уфа, 2006(7). 209 с.

125. Янушкевич, И.Ф. Семантико-синтаксические и прагматические свойства диалогических высказываний со значением дезинформирования Текст.: дис. . канд. филол. наук / И.Ф. Янушкевич. Пятигорск, 1992. - 184 с.

126. Augustine. On Lying Электронный ресурс. / Augustine/ Режим доступа: http://www.newadvent.org/fathers/! 312.htm.

127. Augustine. Against Lying Электронный ресурс. / Augustine/ Режим доступа: http://www.newadvent.org/fathers/1313 .htm.

128. Barnes, J.A. A Pack of Lies: Towards a Sociology of Lying Text. / J.A. Barnes. Cambridge: Cambridge University Press, 1994. - 200 p.

129. Bavelas, J.B. Eqiuvocal Communication Text. / J.B. Bavelas, A. Black, N. Chovil, J. Mulett. Newberry Park, С A: Sage, 1990. - 196 p.

130. Black, M. Metaphor Text. / M. Black // Models of metaphor. Studies in Language and Philosophy. Ithaca - London, 1962. - 238 p.

131. Boldyrev, N.N. Evaluate Categorization Text. / N.lSl. Boldyrev // Abstracts (from Cognitive Linguistics East of Eden, September 13th-15th 2002). -Turku, Finland, 2002. 52 p.

132. Clausner, T.C., Croft, W. Domains and Image Schemas Text. / Clausner T.C., Croft W. // Cognitive Linguistics. 1999. -№ 10. - P. 1-31.

133. Cohen, L.J. Can Human Irrationality be Experimentally Demonstrated? Text. / L.J. Cohen // Behavioral and Brain Sciences. 1981. -№ 4. - P. 317-370.

134. Coleman, L. Prototype Semantics: The English Word Lie Text. / L. Coleman, P. Kay // Language / University of California. 1981. - Vol. 57, № 1. -P. 26-44.

135. Croft, W., Cruse, A. Cognitive Linguistics Text. / W. Croft, A. Cruse. -Cambridge: Cambridge University Press, 2004. 355 p.

136. Cruse, A. Lexical Semantics Text. / A. Cruse. Cambridge : Cambridge University Press, 1986. - 310 p.

137. Cruse, A. Meaning in Language. An Introduction to Semantics and Pragmatics Text. / A. Cruse. Oxford: Oxford University Press, 2000. - 424 p.

138. DePaulo, B.M. Deceiving and Detecting Deceit Text. / B.M. DePaulo, J.L Stone, G.D. Lassiter // The Self and Social Lie / Ed. By B.R. Schlenker. N.Y.: McGraw-Hill, 1985. - P. 323-370.

139. Eismann, W. Jenseits der Weltbild-Phraseologie. Vergessene psychoanalytische Perspektive in der Phraseologie Text. / W. Eismann // Aspekte europaische Phraseologie. Festschritt fur Gertrud Greciano zum 60. Geburtstag. — Hohengehren, 2001. S. 107-122.

140. Ekman, P. Basic Emotions Text. / P: Ekman // The Handbook of Cognition and Emotion. Sussex: John Wiley & Sons, Ltd, 1999. - P. 45-60.

141. Evans, V., Green, M. Cognitive Linguistics: An Introduction Text. / V. Evans, M. Green. N.-Y.: Mouton de Gruyter, 2003. - 1181 p.

142. Falkenberg, G. Ltigen: Grundziige einer Theorie sprachlicher Tauschung Text. / G. Falkenberg. Tubingen, 1982. - 164 S.

143. Fauconnier, J. Mental Spaces: Aspects of Meaning Construction in Natural-Language Text. / J. Fauconnier. Cambridge: Cambridge University Press, 1994.-224 p.

144. Fauconnier, J. Mappings in Thought and Language Text. / J. Fauconnier. Cambridge: Cambridge University Press, 1997. - 205 p.

145. Gibbs, R.W. Psycholinguistic Studies on Conceptual Basis of Idiomaticity / R.W. Gibbs//Cognitive Linguistics. 1990.-Vol. 1,№ 1-4.-P. 417-451.

146. Jackendoff, R. Consciousness and the Computational Mind Text. / R. Jackendoff. London: The MIT Press, 1987. - 356 p.

147. Jackendoff, R. Semantic Structures Text. / R. Jackendoff. Cambridge : The MIT Press, 1991. - 322 p.

148. Jackendoff, R. Semantics and Cognition Text. / R. Jackendoff. -Cambridge : The MIT Press, 1995. 283 p.

149. Jaspers, K. Von der Wahrheit Text. / K. Jaspers. Zuerich: Piper, 1991.241 S.

150. Johnson-Laird, P.N. Mental Models Text. / P.N. Johnson-Laird // Foundations of Cognitive Science. Cambridge: MIT Press, 1988. - 340 p.

151. Kovecses, Z. A Cognitive Linguistic View of Learning Idioms in an FLT context Text. / Z. Kovecses // Applied Cognitive Linguistics: Language Pedagogy. — N.-Y.: Mouton de Gruyter, 2001. P. 87-116.

152. Lakoff, G. Women, fire and dangerous things : What categories reveal about the mind Text. / G. Lakoff. Chicago : University of Chicago Press, 1987. -614 p.

153. Langacker, R.W. Concept, Image and Symbol. The Cognitive basis of Grammar Text. / R. W. Langacker. N.-Y.: Mouton de Gruyter, 1987. - 383 p.

154. Marmaridou, S.A. Pragmatic Meaning and Cognition Text. / S.A. Marmaridou. Amsterdam / Philadelphia: John Benjamins, 2000. - 322 p.

155. Naciscione, A. Phraseological Units in Discourse: towards Applied Stylistics Text. / A. Naciscione. Riga: Latvian Academy of Culture, 2001. - 320 p.

156. Piwonka, M. Pragmatische-lingvistische Explickationen der Liige Electronic resourse. / M. Piwonka. 2003. - Mode access: http://www.uni-regensburg.de/facultaeten/philFakIV/KulturderLuege/kollegiaten/piwonka/html

157. Rosch, E.H. Cognitive Representations of Semantic Categories Text. / E. H. Rosch // Journal of Experimental Psychology. 1975. - Vol. 104. - P. 193-233.

158. Schippan, T. Leksikologie der deutschen Gegenwartssprache Text. / T. Schippan. — Tubingen, Niemeyer, 1992. 306 S.

159. Schwarz, M. Einfuhrung in die Kognitive Linguistik Text. / M. Schwarz Tubingen: Francke Verlag, 1992. - 219 S.

160. Simpson, D. Lying, Liars and Language Text. / D. Simpson // Philosophy and Phenomenal Research. 1992. - Vol. LII, № 3. - P. 623-639.

161. Stiegnitz, P. Die Luge. Das Salz des Lebens. Text. / P. Stiegnitz. Wien: Edition Va Bene, 1997. - 192 S.

162. Turner, M. Compression and Representation Text. / M. Turner // Language and Literature. 2006. - Vol. 15 (1). - P. 17-27.

163. Ungerer, F. An Introduction to Cognitive Linguistics Text. / F. Ungerer, H.J. Schmid. London ; New York : Longman, 1996. - 306 p.

164. Zinken, J. Metaphors, Stereotypes and the Linguistic Picture of the World: Impulses from the Ethnolinguistic School of Lublin Electronic resourse. / J. Zinken. 2004- P. 115-136. - Mode access: http:www.metaphorik.de/07/zinken.pdf1. Список словарей

165. Алефиренко, Н.Ф.,' Золотых, Л.Г. Фразеологический словарь: культурно-познавательное пространство русской идиоматики Текст. / Н.Ф. Алефиренко, Л.Г. Золотых. М.: ООО «Издательство «ЭЛПИС», 2008. - 472 с. (ФС)

166. Бинович, Л.Э. Немецко-русский фразеологический словарь Текст. / Л.Э. Бинович. М.: Аквариум, 1995. - 768 с.

167. Бирих, А.К. Русская фразеология. Историко-этимологический словарь Текст.: ок. 6000 фразеологизмов / А.К. Бирих, В.М. Мокиенко, Л.И. Степанова; под ред. В.М. Мокиенко. 3-е изд., испр. и доп. - М.: Астрель: ACT: Хранитель, 2007. - 926 с.

168. Большой фразеологический словарь русского языка. Значение. Употребление. Культурологический комментарий Текст. / Отв. ред. В.Н. Телия. 2-е изд., стер. - М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА. - 784 с. (БФСРЯ)

169. Даль, В.И. Пословицы русского народа Текст. / В.И. Даль. — М.: ACT: Астрель, 2008. 750 с.

170. Девлин, Д. Словарь синонимов и антонимов английского языка Текст. / Д. Девлин. М.: ЗАО Изд-во Центрполиграф, 2002. - 559 с.

171. Еникеев, М.И. Психологический энциклопедический словарь Текст. / М.И. Еникеев. М.: ТК Велби, Изд-во Прспект, 2006. - 560 с.

172. Ефремова, Т.В. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный Текст. / Т.В. Ефремова. 2-е изд., стереотип. — М.: Рус. яз., 2001.- 1232 с.

173. Квеселевич, Д.И. Русско-английский фразеологический словарь Текст. / Д.И. Квеселевич. М.: Рус. яз., 1998. - 704 с. (РАФС)

174. Краткий словарь когнитивных терминов Текст. / Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, Ю.Г. Панкрац, Л.Г. Лузина; под общ. ред. Е.С. Кубряковой. — М.: Изд-во МГУ, 1996. 245 с. (КСКТ)

175. Кунин, А.В. Большой англо-русский фразеологический словарь Текст.: Около 20000 фразеологических единиц / А.В. Кунин. 6-е изд., исправл. - М.: Живой язык, 2005. - 944 с. (БАРФС)

176. Маковский, М.М. Этимологический словарь современного немецкого языка Текст. / М.М. Маковский. М.: Изд-во «Азбуковник», 2004. -630 с.

177. Немецко-русский фразеологический словарь Текст. / Э.Л. Бинович, Н.Н. Гришин; под ред. д-ра X. Малиге-Клаппенбах и К. Агриколаю 2-е изд., испр. и доп. - М.: «Русский язык», 1975. - 656 с. (НРФС)

178. Новейший философский словарь Текст. / 3-е изд., исправл. Мн.: Книжный Дом, 2003. - 1280 с.

179. Ожегов, С.И. Словарь русского языка Текст.: 70000 слов / Под ред. Н.Ю. Шведовой. 22-е изд., стер. - М.: Рус. Яз., 1990. - 921 с.

180. Русско-латинский словарь Текст.: репринтное издание / Сост. В. Мусселиус. М.: Лист Нью, 2003. - 464 с. (РЛС)

181. Словарь русского языка XI XVII в.в. Текст. / гл. ред. С.Г. Бархударов; сост. О.В. Малкова, Г.Я. Романова. - Выпуск III. - М.: Издательство «Наука», 1976. - 288 с. (СРЯ)

182. Словарь русского языка XVII в. Текст. / Сост. О.В. Малкова, Г.Я. Романова. Выпуск VII. - М.: Издательство «Наука», 1980. - 403 с. (СРЯ)

183. Словарь синонимов русского языка Текст. / ИЛИ РАН; под ред. А.П. Евгеньевой. М.: АСТРЕЛЬ: ACT, 2005. - 648 с. (ССРЯ)

184. Ушаков, Д.Н. Большой толковый словарь русского языка. Современная редакция Текст. / М.: ООО «Дом славянской книги», 2008. 960 с.

185. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка Текст.: в 4 т.: ок. 5500 слов / М. Фасмер / Пер. с нем. и доп. О.Н. Трубецкого. 4-е изд., стер.- Т 1. М.: ООО «Издательство «Астрель»: ООО «Издательство ACT», 2004а. -741 с.

186. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка Текст.: в 4 т.: ок. 5500 слов / М. Фасмер / Пер. с нем. и доп. О.Н. Трубецкого. 4-е изд., стер.- Т 2. М.: ООО «Издательство «Астрель»: ООО «Издательство ACT», 20046. -731 с.

187. Фасмер, М. Этимологический словарь русского языка Текст.: в 4 т.: ок. 5500 слов / М. Фасмер / Пер. с нем. и доп. О.Н. Трубецкого. 4-е изд., стер.- Т 3. М.: ООО «Издательство «Астрель»: ООО «Издательство ACT», 2004в. -830 с.

188. Фразеологический словарь русского языка Текст. / Сост. Л.А. Войнова и др.; Под ред. и с послесл. А.И. Молоткова. 7-е изд., испр. - М.: ACT: Астрель, 2006, 524 с. (ФСРЯ)

189. Черных, П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка Текст.: в 2 т. / П.Я. Черных. 3-е изд., стереотип. — Т. 1: А — Пантомима. - М.: Рус. яз., 1999. - 624 с.

190. Cambridge Idioms Dictionary Text. / Second Edition. Cambridge: Cambridge University Press, 2006. - 505 p. (CID)

191. Cambridge International Dictionary of Idioms Text. Cambridge: Cambridge University Press, 1998. - 587 p. (CIDI)

192. Der Sprach Brockhaus Text. / Deutsches Worterbuch von A bis zu Z. — Mannheim: Brockhaus, 1984. 836 S.

193. Deutsches Universalworterbuch Text. /3., neu bearbeitete und erweiterte Auflage. Mannheim, Leipzig: Dudenverlag, 1996. - 1816 S. (DUW)

194. Deutsch als Fremdsprache Text.: das neue einsprachige Worterbuch ftir Deutschlehrnende. Berlin: Langenschneidt, 1997. - 1216 S. (DF)

195. Eysenck, M.W. The Balckwell Dictionary of Cognitive Psychology Text. / Edited by M.W. Eysenck. Cambridge: Basil Blackwell Ltd, 1994. - 391 p.

196. Longman Dictionary of English Language and Culture Text. London: Pearson Education Limited, 2006. - 1620 p. (LDELC)

197. Longman Idioms Dictionary Text.: Over 6000 Idioms. London: Pearson Education Limited, 1998. - 398 p. (LID)

198. Oxfrord Advanced Learner 's Dictionary Text. Oxford: Oxford University Press, 1997. - 1780 p. (OALD)

199. Redewendungen. Worterbuch der deutschen Idiomatik Text. / 2., neu bearbeitete und aktualisierte Auflage. Mannheim: Duden Verlag, 2002. - 955 S. (Duden)

200. Skeat, W.W. The Concise Dictionary of English Etymology Text. / W.W. Skeat. London: Wordsworth Reference, 2007. - 643 p.

201. The Oxford Dictionary of English Etymology Text. / Edited by C.T. Onions. Oxford: The Clarendon Press, 1966. - 1025 p. (ODEE)

202. Thesaurus of English Words Text. / Edited by M.H. Manser. London: Hamlyn, 1981.-326 p.

203. Worterbuch der deutsche Sprache Text. / Herausgegeben von Prof. Dr. Gerhard Wahrig. Mtinchen: Deutscher Taschenbuch Verlag, 2001. - 1152 S. (WDS)

204. Список источников фактического материала

205. Алексеев, С.Т. Сокровища Валькирии Текст.: Роман / С.Т. Алексеев. -М.: Ковчег, 1995.-432 с.

206. Грекова, И. Вдовий пароход Текст.: Избранное / И. Грекова. М.: Текст, 1998.-351 с.

207. Леонов, Н.И. Ловушка Текст.: Повести / Н.И. Леонов. М.: ЭКСМО, 1995.-464 с.

208. Леонов, Н.И. Деньги или закон Текст.: Повести / Н.И. Леонов. — М.: ЭКСМО-ПРЕСС, 1997. 416 с.

209. Леонов, Н.И. Смерть в прямом эфире Текст.: Роман / Н.И. Леонов. — М.: ЗАО Изд-во ЭКСМОПресс, 1998. 416 с.

210. Маринина, А.Б. Черный список Текст.: Роман, повесть / А.Б. Маринина. М.: ЭКСМО, 1995. - 400 с.

211. Маринина, А.Б. Чужая маска Текст.: Роман / А.Б. Маринина. М.: Локид, 1996.-416 с.

212. Маринина, А.Б. Седьмая жертва Текст.: Роман / А.Б. Маринина. -М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999. 432 с.

213. Маринина, А.Б. Незапертая дверь Текст.: Роман / А.Б. Маринина. -М.: Изд-во ЭКСМО-ПРЕСС, 2002. 416 с.

214. Маринина, А.Б. Закон трех отрицаний Текст.: Роман / А.Б.

215. Маринина. М.: Изд-во Эксмо, 2003. - 432 с.

216. И. Мир-Хайдаров, P.M. Масть пиковая Текст.: Роман / P.M. Мир-Хайдаров. М.: Советский писатель. 1992. - 368 с.

217. Токарева, B.C. Коррида Текст. / B.C. Токарева. М.: ВАГРИУС, 1995.-509 с.

218. Токарева, B.C. Птица счастья Текст. / B.C. Токарева. М.: ACT: ЛЮКС, 2005. - 349 с.

219. Устинова, Т.В. Мой генерал Текст.: Роман / Т.В. Устинова. М.: Изд-во Эксмо, 2003. - 352 с.

220. Устинова, Т.В. Первое правило королевы Текст.: Роман / Т.В. Устинова. М.: Изд-во Эксмо, 2004а. - 352 с.

221. Устинова, Т.В. Пороки и их поклонники Текст.: Роман / Т.В. Устинова. М.: Изд-во Эксмо, 20046. — 352 с.

222. Устинова, Т.В. Хроника гнусных времен Текст.: Роман / Т.В. Устинова. М.: Изд-во Эксмо, 2004в. - 352 с.

223. Устинова, Т.В. Закон обратного волшебства Текст.: Роман / Т.В. Устинова. М.: Изд-во Эксмо, 2005. - 320 с.

224. Устинова, Т.В. Гений пустого места Текст.: Роман / Т.В. Устинова. — М.: Эксмо, 2006.-352 с.

225. Устинова, Т.В. Олигарх с Большой Медведицы Текст.: Роман / Т.В. Устинова. М.: Эксмо, 2008. - 352 с.

226. Юденич, М. Исчадие рая Текст.: Роман / М. Юденич. М.: ООО «Издательство ACT», 2003. - 299 с.

227. Alliott, С. The Real Thing Text. / С. Alliott. Glasgow: Headline, 1997. -471 p.

228. Brown, D. The Da Vinci Code Text. / D. Brown. London: Corgy Books, 2003.-605 p.

229. Chase, J.H. The Vulture is a Patient Bird Text. / J.H. Chase. New York: Headline Books, 1989.-341 p.

230. Christie, A. Appointment with Death Text. / A. Christie. New York: Berkley Books, 1984a. - 212 p.

231. Christie, A. Five Little Pigs Text. / A. Christie. New York: Berkley Books, 19846.-216 p.

232. Cookson, C. A Ruthless Need Text. / C. Cookson. London: Corgy Books, 1988.-334 p.

233. Cotton, J. Mord ist nichts fur Amateure Text.: Kriminalroman / J. Cotton. Berlin: Bastei Lubbe, 2007. - 221 S.

234. Cox, J. Jinnie Text. / J.Cox. London: Headline, 2002. - 440 p.

235. Fallada, H. Jeder stirbt fur sich allein Text. / H. Fallada. Berlin: Aufbau Verlag, 1964.- 1013 S.

236. Fischer, M.L. Gliick ist keine Insel Text.: Roman / M.L. Fischer. -Munchen: Wilhelm Heine Verlag, 1987. 254 S.

237. Grafton, S. N is for Noose Text. / S. Grafton. London: Pan Books, 1999.-353 p.

238. Konsalik, H. Morgen ist ein neuer Tag Text.: Roman / H. Konsalik. -Berlin: Goldmann Verlag, 1983. 221 S.

239. Konsalik, H. Schicksal aus zweiter Hand Text.: Roman / H. Konsalik. -Berlin: Goldmann Verlag, 1984. 313 S.

240. Nesbo, J. Der Fledermausmann Text.: Kriminalroman / J. Nesbo. -Berlin: Ullstein, 2007. 432 S.

241. Sallis, S. By Sun and Candlelight Text. / S. Sallis. London: Corgy Books, 1990.-464 p.

242. Scottoline, L. Killer Smile Text. / L. Scottoline. London: Pan Books, 2004.-436 p.

243. Thomas, R. Bad Girls, Good Women Text. / R. Thomas. London: Penguin Books, 1989. - 826 p.198