автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.04
диссертация на тему: Концепция художественного творчества Велимира Хлебникова: философско-эстетический анализ

Полный текст автореферата диссертации по теме "Концепция художественного творчества Велимира Хлебникова: философско-эстетический анализ"

московским государственный университет

им. М.В. ЛОМОНОСОВА

Диссертационный Совет по философским наукам

(Д.053.05.21) ргБ

Г У> г ;

На правах рукописи

БОКЛАГОВ Евгений Николаевич

КОНЦЕПЦИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТВОРЧЕСТВА ВЕЛИМИРА ХЛЕБНИКОВА: ФИЛОСОФСКО-ЭСТЕТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

Специальность 09.00.04. — эстетика

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Москва 2000

Работа выполнена на кафедре эстетики философского факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

кандидат философских наук, доцент Хоминская В.М.

доктор философских наук, профессор Андреев АЛ.

кандидат философских наук, доцент Болдырев А.И.

Ведущая организация: Институт художественного образования РАО

Защита состоится « \ у » 2000 г. в |5.'эо часов на заседании

Диссертационного Совета Д.053.05.21 по философским наукам при Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова по адресу: 119899, Москва, Воробьёвы горы, 1-й корпус гуманитарных факультетов МГУ, философский факультет, 11 этаж, аудитория

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале Научной библиотеки 1-го корпуса гуманитарных факультетов МГУ им. М.В. Ломоносова.

Автореферат разослан « » 0ДУр«Л& 2000 г.

Учёный секретарь

Диссертационного Совета Т.В. Кузнецова

общая характеристика диссертации

Диссертация представляет собой опыт анализа концепции художественного творчества Велимира Хлебникова в её внутренней структуре и соотнесённости с культурным контекстом.

Актуальность исследования обосновывают следующие положения.

Велимир Хлебников сложился как весьма оригинальный, новый тип художника-мыслителя, чьё творчество содержит богатейший материал для философско-эстетического анализа. Однако, несмотря на то, что литературоведение в изучении Хлебникова вплотную подошло к философскому уровню обобщения, специальных работ, имеющих целью определить место наследия поэта в истории эстетической мысли, практически не существует.

Пример Хлебникова во многом репрезентативен, когда речь идёт об эволюции художественного мышления в XX веке. Реконструкция основных составляющих концепции художественного творчества Хлебникова позволяет говорить о последнем как о выдающемся деятеле русского авангарда и, следовательно, более полно представить в философско-эстетических исследованиях панораму идеологем этой исключительно интересной тенденции современного искусства. Сегодня, когда ощущается потребность в построении целостного образа культуры уходящего XX века, часто называемого (применительно к искусству) веком авангарда, подобная реконструкция может оказаться своевременной.

Всё творчество Велимира Хлебникова пронизывает идея Ладомира — гармоничного сосуществования общества и природы. Поэт мечтает о «научно построенном человечестве», и этот образ оказывается удивительно созвучен тому, который создаётся ноосферной идеологией. Поэтому знакомство с поэтическими антиципациями современных стратегий развития человечества,

нашедшими воплощение в эмоционально насыщенных образах, может способствовать внедрению в общество идей экологического сознания.

Степень изученности проблемы.

Несмотря на то, что даже сторонники структурно-семиотического подхода к поэзии не могут игнорировать собственно философско-эстетической значимости изысканий Хлебникова,' основными направлениями в изучении его творчества по-прежнему остаются языковедческое, литературоведческое и искусствоведческое. В указанных областях знания на волне роста интереса к идейному ядру Хлебникове кого наследия достигну г ряд значимых результатов, изучение и обобщение которых безусловно важно для эстетического анализа.

Предметом ранних хлебниковедческих исследований оказывается языковое новаторство поэта. Впервые попытку описания и систематизации его словотворческих экспериментов предпринимает В. Гофман,2 развивая, впрочем, не совсем точное представление о том, что язык является основным героем поэзии Хлебникова. Уже в раннем хлебниковедении намечается разведение Хлебникова и футуризма, с которым поэт при жизни прочно ассоциировался. Так, Г.О. Винокур указывает на футуризм как на некий по отношению к Хлебникову внешний «ярлык»,3 а Ю.Н. Тынянов предлагает рассматривать творчество Хлебникова вне школы футуризма.4

Систематическое изучение творчества Хлебникова начинается в 1970-е годы, когда появляются работы Н.И. Харджиева, В.П. Григорьева, А.Е. Парниса, Р.В. Дуганова, а также первое монографическое исследование о поэте Н. Степанова.5 В последнем уже ощущается отход от концентрации внимания только лишь на языковых новшествах Хлебникова, анализируется ряд ключевых произведений, уделяется внимание социальным взглядам поэта.

' См., напр.: Григорьев В.П. Собственные имена и связанные с ними апеллятивы в словотворчестве Хлебникова//Ономастика и грамматика. М., 1981. С. 209.

2 См.: Гофман В. Языковое новаторство Хлебникова // Гофман В. Язык литературы. Л., 1936.

3 См.: Винокур Г.О. Хлебников // Русский современник. 1924. № 4.

4 См.: Тынянов Ю. О Хлебникове // Хлебников В.В. Собрание произведений в 5-ти тт. Л., 1928-1933. Т. I.

5 Степанов Н. Велимир Хлебников: Жизнь и творчество. М., 1975.

Определёнными этапами в хлебниковедении явились монография В.П. Григорьева1 и работы, помещённые в книгу Р.В. Дуганова.2 Первая обозначает основные черты так называемого «индивидуального стиля» поэта. Область исследований, с которой соотносится эта и многие другие работы В.П. Григорьева о Хлебникове, обозначается самим автором как «лингвопоэтика». Вторая из указанных публикаций, на взгляд автора диссертации, является наиболее удачным исследованием творчества Хлебникова. Р.В. Дуганов обнажает целый ряд интереснейших коллизий - мир и личность, человек и природа, природа и слово — имеющих равное отношение как к поэтике, так и к эстетике и философии. Дугановым же подчёркивается эпический характер творчества Хлебникова - положение, успешно развиваемое впоследствии А. Урбаном.3

Достаточно активно исследуется вопрос о мифопоэтической природе хлебниковского творчества.4 В. Кравец, автор самой последней монографии о Хлебникове,5 рассматривая укоренённость его поэтического мира в фольклорно-мифологической традиции, приходит к выводу о том, что главным творческим импульсом поэта является почти ритуальное заклятие зла. Образ Мавы как воплощения Мирового Зла (действительно очень важный для Хлебникова и в поздних текстах символизирующий мертвую, «механическую» Природу) рассматривается В.Кравцом в качестве ключевого для всего творчества поэта. Подобная точка зрения представляется достаточно спорной, по крайней мере, по двум причинам. Во-первых, для Хлебникова, как показано в диссертации, характерны антиномические пары образов (и Маве в этом смысле противопоставляется Вила). Во-вторых, указанная пара - отнюдь не

Григорьев В.П. Грамматика идиостиля: В. Хлебников. М., 1983.

2 Дуганов Р.В. Велимир Хлебников; Природа творчества. М., 1990.

1 Урбан А. Философская утопия: (Поэтический мир В. Хлебникова) // Вопросы литературы. 1979. Ш 3.

4 См.: Гарбуз A.B. Велимир Хлебников: Мифопоэтическая основа творчества / Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. Свердловск, 1989; Ланцова С.А. Мифологиям В.Хлебникова: Некоторые аспекты проблемы / Дисс. ... канд. филол. наук. Астрахань, 1993.

5 Кравец В. Разговор о Хлебникове. Киев, 1998.

самая богатая по смысловой нагрузке. Гораздо более «философичными» оказываются Ка и Эль. Последние рассматриваются М.С. Киктевым как мифологические образы космического масштаба, или «существа, персонифицирующие некие объективные силы мироздания».1

Многочисленны зарубежные исследования творчества Хлебникову. Ценный опыт анализа конкретных текстов содержится в работах американских филологов-славистов X. Барана и Р. Вроона.2 Примечательна диссертация Б. Леннквист,3 в которой представлена интерпретация ряда хлебниковских образов, обнаруживающая их антиномическую природу, исследуется роль числа, а также фольклорной традиции в творчестве Хлебникова.

Вопрос о восприятии поэтом опыта символистской школы (в лице К. Бальмонта и А. Блока) является одним из ведущих в монографии В Вестстейна.4 Попытку целостной реконструкции поэтической картины мира Хлебникова предпринимает Р. Кук.5 Исследование Р. Кука, предназначенное для широкого круга читателей, хотя и не во всех своих выводах отличается новизной, всё же примечательно тем, что автор обращает внимание на значимость социальных идей поэта.

Оценивая степень изученности проблемы, диссертант полагает, что современный этап изучения Хлебникова в рамках эстетики правомерно охарактеризовать как первоначальный.

Автор диссертации преследует двоякую цель - выяснить, каким образом мировоззренческие установки Велимира Хлебникова определяют принципы его

1 Киктев М.С. Хлебниковская «Азбука» в контексте революции и гражданской войны // Хлебниковские чтения: Материалы конференции 27-29 ноября 1990 г. СПб., 1991. С. 30.

2 См.: Baran H. Khlebnikov's "Vesennego Korana": Analysis//Russian Literature. 1981. Vol. IX; Vroon R. Velimir Xlebnikov's shorter poems. A key to the coinages. Ann Arbor, 1983; а также др. работы указанных авторов.

3 LOnnqvist В. Xlebnikov and carnival'. An analysis of the poem «Poit». Stockholm, 1979; более поздняя, дополненная версия работы издана на русском языке: Леннквист Б. Мироздание в слове: Поэтика Велимира Хлебникова. СПб., 1999.

4 Weststeijn W.G. Velimir Chleb/iilcov and the development of poetical language in Russian symbolism and futurism. Amsterdam, 1983.

5 Cooke R. Velimir Khlebnikov: A Critical Study. Cambridge, 1987.

художественного творчества и в какой мере эти принципы адекватны общему контексту русской культуры.

Указанная цель работы предполагает решение следующих комплексов теоретических задач:

- анализ ключевых параметров мировоззрения Хлебникова в двух планах - становящейся и ставшей формы: исследование основных факторов, повлиявших на формирование системы мировоззрения и имеющих как биографический характер, так и характер социокультурного контекста; определение категориальной сетки анализа и обоснование установки на выявление структуры «мифопоэтической науки»',

- интерпретация идей Хлебникова, которые могут быть отнесены к области натурфилософии. Оценка научной и художественной значимости указанных идей. Анализ важнейшего для Хлебникова образа «мыслезём» в свете различных интерпретаций понятия «ноосфера»',

- исследование природы хлебниковского творчества с точки зрения учения о родах в искусстве: определение соотношения эпического и лирического начал в художественных текстах поэта в свете основной идеи его мировоззрения - идеи Единого', определение соотношения слова и действия, а также выявление характера пространства в драматических произведениях Хлебникова;

- обоснование определяющей роли историософских идей поэта в формировании принципов организации пространства-времени художественного текста (на примере «сверхповести» - литературного жанра-новшества, к которому в целом тяготеет творчество Хлебникова). Выявление связи хлебниковского истолкования революции - в качестве переломного момента в развитии отношений между человеком и природой - с системой сквозных сюжета и образов. Выявление природы поэтического языка у Хлебникова и выделение основных уровней реализации идеи «сановитого слова». Автору

представляется целесообразным увязать хлебниковские исследования числа и слова как средств выражения образа мира;

- рассмотрение языковых экспериментов поэта в фольклорно-мифологическом контексте. На возможность такого рассмотрения указывает сюжетно-образная структура произведений;

- исследование вопроса о влиянии русского символизма - как литературной школы и как особого типа саморефлексии художника - на становление (дофутуристический период) и развитие художественного метода Хлебникова;

- попытка сравнительного анализа некоторых построений Хлебникова и Н.Ф. Фёдорова в свете идеологемы об искусстве как жизнестроительстве. Востребованность в кругу представителей русского художественного авангарда философских и эстетических идей Фёдорова, а также очевидная близость мысли Хлебникова к некоторым из этих идей делают уместной такую попытку;

- определение степени включённости творчества Велимира Хлебникова в художественно-эстетический контекст русского авангарда. Такая постановка проблемы подразумевает сопоставление позиций Хлебникова, во-первых, с позициями значимых представителей авангарда, а во-вторых, - с некоторыми общими тенденциями, характеризующими указанное движение в искусстве.

В качестве конкретного материала в работе использованы как в строгом смысле художественные произведения, так и многочисленные тексты так называемой «мифопоэтической науки», а также статьи, дневниковые записи и эпистолярий Велимира Хлебникова; художественные произведения, критические и теоретические работы представителей русского символизма и авангарда; исследования литературоведов, языковедов, искусствоведов по проблемам хлебниковедения, современного искусства, поэтического языка.

Методологическая и теоретическая основа диссертации.

Поскольку в качестве основного объекта анализа в диссертации выступает художественный и квазинаучный текст, автор использует опыт философской герменевтики, опираясь на работы Х.-Г. Гадамера.1 Учитываются результаты исследований В.Г. Кузнецова,2 И.С. Вдовиной.3

Рассмотрение творчества Велимира Хлебникова в

художественно-эстетическом контексте русской культуры обуславливает также необходимость обращения к методам сравнительно-исторического анализа.

Результаты и научная новизна работы определяются прежде всего самой постановкой задачи философско-эстетического исследования творчества Хлебникова.

В диссертации предпринята попытка представить идейное поле творчества и поэтическую практику Хлебникова как целое, учитывая их внутренние (структурные) и внешние (контекстуальные) связи. Показано место идеи Единого в системе представлений «мир-человек-искусство» у Хлебникова. Деятельность поэта охарактеризована как построение основ «мифопоэтической науки», в текстах которой доминирует выразительный аспект. Выявлена структура «мифопоэтической науки» и рассмотрены основные достижения Хлебникова в различных её областях, определяемые утопической интенцией к снятию в Едином всех противоречий. Таковыми достижениями, по мнению автора, являются:

а) в натурфилософии - создание образа «мыслезёма», в котором раскрывается тождество духа и материи. Сравнительный анализ выявляет точки соприкосновения толкования образа- «мыслезёма» с основными концепциями ноосферы (В.И. Вернадский, П. Тейяр де Шарден);

' ГадамерХ.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М.,1988;

2 Кузнецов В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание. М., 1991.

' Вдовина И.С. Феноменолого-герменевтическая методология анализа произведений искусства // // Феноменология искусства. М., 1996.

б) в историософии - идея Ладомира, обозначающая своеобразное представление о «конце истории». Высшей точкой в размышлениях поэта о природе исторического процесса оказывается закон «события» и «противособытия» как основной «закон времени». Характер воплощённости Единого в социальной действительности находит законченное выражение в организации пространства-времени «сверхповести». Сюжет «явления Природы» - часто будучи опосредован рядами антиномических образов - приобретает характер сквозного, обнажая негативные последствия разорванности всеобщих связей бытия, что связано с пониманием революции как пути к вос-становлению утраченного Единства (как внутри общества, так и между обществом и природой);

в) в эстетике - разработка идеи обратимого жанра, в котором лирическое, эпическое и драматическое слиты до полного неразличения. Мир в целом у Хлебникова может выступать как личность, отдельная же личность, в свою очередь, - обретать черты мира. Действие драмы, соответственно, может протекать в обратимых пространствах - внеличном (внешнем) и внутриличном (внутреннем). При этом действие происходит в самом слове, или, что то же, слово как таковое порождает действие;

г) в философии языка - представление наличного, «бытового» языка в качестве частного случая языка воображаемого, оперирующего «самовитым словом». Поэтическое слово Хлебникова, реализуя идеал слова «самовитого», часто имеет «лредметно-беслредметный» характер, порождает (а не описывает) предмет во внутреннем представлении. Хлебников акцентирует изоморфизм слова и мира, ведущий к пониманию слова как смыслового выражения мира. Именно таким образом отдельные звуки азбуки, из которых состоит текст на изобретённом поэтом «звёздном языке», обретают статус образов феноменов действительности, сам же текст начинает в этом случае выполнять функцию заклинания.

Рассмотрение феномена Хлебникова в его связи с культурным контекстом выявило следующее:

а) внутренне наследуя мифу, поэт пользуется его структурными принципами для создания новых мифологем, а «заумь» мыслит как возвращение к первобытной цельности языка;

б) на становление художественного метода Хлебникова существенное влияние оказал русский символизм. Но если влияние поэтики символизма (как литературной школы) имело преходящий характер (1908-1910 гг.), то влияние эстетики символизма (как особого типа саморефлексии художника) ощущается на протяжении всего творческого пути поэта. Собственно хлебниковскую поэтику, явившуюся основой нового художественного метода, следует охарактеризовать как посташво.чистскую;

в) существует определённая идейная близость между Хлебниковым и Н.Ф. Фёдоровым. Точкой их наибольшего соприкосновения в этом смысле является взгляд на искусство как жизнестроительство, то есть утверждение деятельной, творящей роли искусства в жизни. Взгляд этот позволяет встроить поэта-будетлянина в более широкий контекст - русского космизма;

г) Хлебникову принадлежит ведущая роль в формировании художественно-эстетических принципов русского авангарда. Интерес поэта-будетлянина к изобразительной стороне текста выражает общую для футуризма тенденцию к смене музыкальной парадигмы в литературе - живописной. Хлебников выступает связующим звеном между кубофутуризмом, часто культивирующим «эстетический нигилизм», и высокой культурой символизма.

Научно-практическое значение диссертации автор видит в возможности использовать её материалы и основные результаты при подготовке учебных курсов по эстетическим проблемам современного искусства, а также в соответствующих научных исследованиях.

Апробация работы. Основные положения диссертации отражены в публикациях по теме исследования. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры эстетики философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова и рекомендована к защите.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии. Логика строения глав и параграфов соответствует намерению реконструировать концепцию художественного творчества Велимира Хлебникова с учётом внутренней структуры и связи с культурным контекстом.

основное содержание диссертации

Во введении обосновывается выбор темы исследования и актуальность проблемы адекватной реконструкции концепции творчества Велимира Хлебникова, содержится обзор российской и зарубежной исследовательской литературы по выбранной теме, формулируются цель и задачи работы.

В первой главе - «Системообразующие идеи мировоззрения Хлебникова в их отношении к конструктивно-эстетическим принципам творчества» - автор пытается выяснить, каким образом основные мировоззренческие установки поэта определяют характер его эстетических принципов и конкретных художественных приёмов.

Параграф 1 («Формирование мировоззрения. Ключевые параметры картины мира») предваряет исследование. В нём содержится анализ различных влияний, которые испытывали на себе общая система мировоззрения, а вслед за ней и идейное поле поэзии Хлебникова в процессе формирования.

Среди таковых влияний автор выделяет:

- атмосферу детства и юности (биографический фактор): под влиянием отца, учёного-естественника, у Хлебникова формируется интерес к

естественным наукам и стремление к строгому научному построению всех теоретических изысканий; под влиянием матери, историка - интерес к истории и искусству;

- российскую историческую действительность начала XX века (от русско-японской войны 1904-1905 гг.), укрепившую и развившую у Хлебникова чувство истории и сделавшую Время главной темой его поэзии;

- ряд революционных открытий в физике конца XIX - начала XX веков, философские дискуссии, инициированные этими открытиями, достижения в области математического знания (построение неевклидовых геометрий), утвердившие в глазах Хлебникова естественнонаучный эталон знания;

- русскую философскую культуру в лице B.C. Соловьёва и поздних славянофилов (Н.Я. Данилевский);

- литературную жизнь двух столиц России: сближение Хлебникова с символистами и отход от символистской школы, возникновение футуристического движения и самоиденгификацию Хлебникова с ним (впрочем, представляющую собой фактор только субъективного плана).

Основываясь на ранних программных работах Хлебникова (автоэпитафия 1904 года и др.), автор приходит к следующему заключению. Довольно рано определив для себя основные идейные ориентиры, поэт далее был всё менее подвержен влияниям гуманитарной культурной среды, её натурфилософской, эстетической, литературной (и вообще художественной) составляющих.

Далее в этом параграфе обозначаются ключевые параметры хлебниковской картины мира. Таковыми, по мнению автора, являются Единое, число, миф. Корпус сочинений Хлебникова при внимательном анализе предстаёт как «Единая книга» (термин самого поэта), некий супертекст, который является не чем иным, как интегральной моделью мироздания. Поэтому реконструкция мировоззрения Хлебникова, является, на взгляд автора, первым и необходимым шагом к адекватному пониманию его творчества.

По Хлебникову, все явления мира подчиняются «единым законам времени», имеющим числовое выражение, т.е. «Время - мера мира» (так Хлебников назвал свою брошюру 1916 года). Он вводит понятие-образ «Гамма Будетлянина», с тем чтобы указать на закономерный, гармонический характер связей между явлениями.

В философско-числовом труде «Доски судьбы» Хлебников формулирует указанные первоначала своего мировоззрения, глубоко укорененного в традиции древней натурфилософии (Пифагор), обнаруживающего параллели с философией Нового Времени (Лейбниц) и перекликающегося с основным направлением русской научно-философской мысли XX века (в первую очередь - с учением Вернадского о ноосфере, а также с идеями Флоренского, Лосева и других мыслителей, развивавших учение Владимира Соловьева о «всеединстве»).

Таким образом, Хлебников утверждает единство и всеобщую взаимосвязь явлений и фрагментов действительности: природной, социальной, духовной (каковой является искусство), природно-духовной (человеческой). Единство мироздания, всеобщие связи и взаимодействия кажущихся независимыми явлений могут (и должны), по мнению Хлебникова, быть выражены числом. Число, числовая закономерность и есть та сокровенная подоснова бытия, которую Хлебников стремится познать и выразить, он так и называет себя - «художник числа вечной головы вселенной». Неудивительно поэтому, что идеи и выводы, к которым он приходит в процессе своих поисков, носят характер откровений со всеми непременными атрибутами таковых, как-то: истая уверенность в своей правоте и непоколебимость в собственном мнении перед лицом просто недоверчивой или изощрённо скептической толпы; глубокое эмоциональное переживание собственной исключительности и мессианской роли в деле просвещения и следующего за ним облагодетельствования всего человечества. Сюда же относятся и часто

намеренная конфронтация с «классическим», устоявшимся образом науки (в плане содержания знания и его структурной организации) - «когда мы осмелимся вылететь из курятников [выделено автором - Е.Б.] наук, мы увидим один и тот же лик числа как мудрый правящий дух»,' и установка на «расширенное» со-знание, преодолевающее национально-культурную ограниченность, ориентированное на всеобщий синтез более, чем на анализ, соединяющее в себе самые разрозненные и, на первый взгляд, чуждые по духу и интонации идеи.

Мировоззрение Хлебникова при ближайшем рассмотрении всюду обнаруживает нерасчленённость мифа. Мифологическое сознание Хлебникова, замешанное на новейших достижениях современной ему науки (результат спорадических, но упорных штудий), причудливо соединявшихся с некоторой (иногда демонстрирующей черты классической) философской эрудицией, приправленное хорошим знанием классической и модернистской (преимущественно, символистской - как русской, так и зарубежной) литературы, исключительным интересом к истории и тонким чувством языка - всегда тяготело к акцентированию выразительного аспекта. Последний, хотя и является неотъемлемым (и даже более того, ключевым) для всякого мифа, у Хлебникова, в первую очередь - поэта (остающегося таковым и в прозе, и в науке, и даже в живописи и графике), является смысловым центром мировоззрения. Поэтому правомерно было бы охарактеризовать хлебниковское мировоззрение как мифопоэтическое.

Автор диссертации указывает на то, что началом целостного исследования и интерпретации творчества Хлебникова должен выступить анализ феномена, который можно было бы обозначить как «поэтическая [точнее: мифопоэтическая] наук а» Хлебникова. Это, внешне напоминающее строгое

1 Хлебников В. Отрывок из «Досок судьбы». Листы 1-3. М„ 1922-1923. С. 40.

знание, по сути же своей - родственное мифологии, мировоззренческое образование интересно не только потому, что его основные идеи «управляют» художественным творчеством, превращаются в конструктивно-эстетические принципы, но еще и потому, что сама «поэтическая наука» даже при беглом рассмотрении явно обнаруживает выразительный аспект. Рациональная интерпретация содержания «поэтической науки» Хлебникова, таким образом, знаменует начало философско-эстетического исследования его творчества.

Учитывая последнее замечание, в параграфе 2 («Мифопоэтическая натурфилософия. Идея "мыслезёма"») рассматриваются идеи Хлебникова, которые могут быть отнесены к натурфилософии.

Показано, что опыты определения поэтом «материи» и «энергии» не демонстрируют близости ни к философскому, ни к научному представлению о них. По-видимому, отрывочные представления о научных фактах, научных теориях и гипотезах включались Хлебниковым в сферу собственных представлений и размышлений, поэт «угадывал» в них что-то родственное своему ходу мысли, что было, по сути, его собственным решением определённых проблем. Однако, именно подобная «некомпетентность» порождает у Хлебникова творчество, ценность которого неоспорима, то есть, несмотря на ошибочность, научные (точнее: наукообразные) взгляды Хлебникова представляют собой непреложный поэтический факт. В таком качестве они и должны рассматриваться, хотя в ряде исследований и встречается прямая апология подобных взглядов в контексте науки.

В этом смысле немаловажным, на взгляд автора, является сравнительный анализ хлебниковского понятия-образа «мыслезём» и концепций ноосферы В.И. Вернадского и П. Тейяра де Шардена. Результаты сопоставления ряда текстов трёх мыслителей позволяют сделать вывод о том, что хлебниковский образ «мыслезёма» представляет собой яркую поэтическую антиципацию идеи ноосферы, не отвечающую (что естественно) строгим научным ограничениям

современного представления о ней, а также религиозной трактовке последней Тейяром де Шарденом, но приближающуюся к естественнонаучным взглядам Вернадского на взаимодействие человеческой природы и Вселенной.

Параграф 3 («Соотношение эпического, лирического и драматического в свете идеи Единого») представляет собой анализ принципов выражения идеи Единого в произведениях Хлебникова с внешней доминантой эпического, трагического или драматического начал. Поскольку у Хлебникова мир предстаёт в его первозданной цельности, говорить о противопоставлении эпического и лирического применительно к его творчеству неправомерно. Речь должна идти, скорее, о некоем едином и обратимом жанре, в котором эпос обращается лирикой и наоборот. Анализ поэтических текстов (стихотворений «Я и Россия», «На родине красивой смерти - Машуке...», поэмы «Поэт») иллюстрирует это положение. Природа в этих текстах Хлебникова предстаёт как личность, а личность - как природа, в зависимости от смыслового строя произведения.

Сходным образом интерпретируется хлебниковская драма. Пространство действия последней также обратимо и часто не может быть однозначно охарактеризовано как внешнее или внутреннее («Госпожа Ленин», «Чёртик», драматическая поэма «Взлом вселенной»). Слово в драматическом произведении Хлебникова интерпретируется как игровое, персонаж и действие рождаются из слова, а не описываются им (данное положение формулируется на основе анализа драм «Маркиза Дэзес» и «Снежимочка»), Здесь же указывается на эстетическую функцию авторских ремарок: в драме Хлебникова мир предстаёт в едином слове, не расщеплённом на игровое, художественное и строгое, техническое.

Таким образом, объект эстетического созерцания у Хлебникова всегда один и тот же - это весь мир во всей его полноте и единстве. Речь всюду идёт о

Едином, но взятом с разных сторон или в разных его состояниях: лирическом, эпическом или драматическом.

В параграфе 4 («Мифопоэтическая историософия. Идея "самовитого слова"») рассматриваются социальные взгляды поэта-будетлянина в их влиянии на художественную практику и выявляется природа поэтического слова Хлебникова. Число, выражающее законы времени, то есть всеобщие связи явлений, протекающих во времени, и слово, выражающее - точнее, изображающее - явления в их внутренней структуре, мыслятся Хлебниковым как два взаимосвязанных вектора творческого поиска. Логика строения параграфа отражает эту взаимосвязь.

Здесь раскрывается зависимость принципов организации пространства-времени художественного текста от основных положений историософии, в которой Хлебников выдвигает на первый план идею Судьбы и Возмездия. «Мне отмщение и аз воздам» переосмысляется Хлебниковым как закон «события» и «противособытия». Исходя из этой идеи, Хлебников строит два ряда значимых исторических событий, противоположных по своему значению: «четный» ряд (он управляется числом 2 - простым четным числом) дает рост однородных событий, «нечетный» (управляемый простым нечетным числом 3) - рост обратных событий. «Законы времени», по Хлебникову, не задают жесткой событийной схемы, и предсказания, основанные на них, имеют потенциальный характер.

Хлебниковские исследования числовых закономерностей в истории рассматриваются автором диссертации как поэтический факт, воплощающийся в художественном образе. В этом свете анализируется особая категория произведений поэта - «сверхповесть». В качестве материала взят ранний текст Хлебникова «Дети Выдры» (1913), становящийся предметом анализа в специальных исследованиях реже, чем итоговая вещь - «Зангези» (1922).

В «Детях Выдры» история и современность вплетены в космогонический миф. Исторические события не связаны с началом линейного социального времени. Поэтому Дети Выдры, к числу которых Хлебников относит исторических деятелей, преобразователей, ученых, полководцев различных эпох и даже героев мифологии, выступают то участниками, то наблюдателями разновременных событий. Концепция циклического, повторяющегося исторического времени позволяет поэту находить общее в самых различных событиях, разбросанных на тысячелетнем отрезке времени человеческой истории, то есть внешняя случайность композиции произведения оказывается оправданной внутренней идеей.

В заключение анализа жанра «сверхповести», последний сопоставляется с популярным в XVIII веке жанром «разговором в царстве мёртвых».

Далее в диссертации речь идёт об интерпретации Хлебниковым феномена революции в связи с сюжетно-образной структурой его произведений. Революция понимается поэтом не только как социальный переворот, но и как событие, возвращающее бытию утраченные всеобщие связи. Поскольку Хлебников имеет ввиду главным образом восстановление связей между обществом (человеком культурным) и природой (часто через хаос и разрушение как возмездие за отпадение человека от природы), сюжет «явления Природы», обычно опосредованный антиномическими парами художественных образов, предстаёт как выражение указанной идеи. Автором диссертации анализируются различные варианты сюжета «явления Природы» («Гибель Атлантиды», «Маркиза Дэзес», «Змей поезда»), а также рассматриваются ряды антиномических образов (человек исторический и человек природный (в многочисленных конкретных модификациях), Ка и Эль, 2 и 3, Мава и Вила и др.).

Заключает главу анализ поэтического языка Хлебникова. Анализ сконцентрирован вокруг идеи «салювитого слова»: Рассматриваются принципы

классификации уровней реализации «самовитого слова», разработанные в хлебниковедении и хлебниковская трактовка «чистого» и «бытового» слова. «Чистое», «самовитое» слово у Хлебникова изоморфно миру. Мир же, выраженный в слове, есть миф. Законченное выражение представление об изоморфизме слова и мира находит в концепции «звёздного языка», рассмотрение основ которого позволяет толковать текст на этом языке как заклинание. Идея самовитого слова позволяет Хлебникову создать новые принципы построения образной системы и образа мира в произведении.

Во второй главе - «Творчество Хлебникова в художественно-эстетическом контексте русской культуры» - исследуется степень включённости хлебниковского творчества в фольклорно-мифологический, философско-эстетический, литературный и общехудожественный контекст культуры.

Материалы параграфа 1 («Языковое новаторство Хлебникова в свете фольклорно-мифологической традиции») позволяют подчеркнуть следующее обстоятельство: с одной стороны, Хлебников по-своему, новаторски перерабатывает культурное наследие прошлых эпох, а с другой стороны, в самих его нововведениях просматривается порою неожиданное влияние различных художественных традиций.

Слияние поэзии и познавательного начала, их нерасчлененность в мифе привлекает к себе Хлебникова, стремящегося восстановить мифологическое восприятие окружающего. Но он не столько обращается к воспроизведению старых мифов, как это делали символисты, сколько создает новые («Внучка Малуши», «Журавль», «Маркиза Дэзес»), пользуясь моделью мифа, его структурными принципами.

Автор обозначает интерес Хлебникова к фольклорной традиции (заговорам, заклинаниям) в процессе создания «заумного языка» (текст

«<0 стихах>»). Человек и слово Хлебникова в своём движении к самим себе, к своей изначальной природе, находят опору в мифе.

В параграфе 2 («Влияние символистской эстетики и поэтики на становление и развитие художественного метода Хлебникова»), по преимуществу, анализируется влияние художественно-эстетических идей Вяч. Иванова и А. Белого на творчество поэта-будетлянина, ибо именно с идеями этих представителей символистской школы у него обнаруживается концептуальная связь (уделяется внимание, впрочем, и влиянию поэтики символизма на молодого Хлебникова в лице М. Кузмина, А. Ремизова, Ф. Сологуба, А. Блока, К. Бальмонта).

В трудах Вяч. Иванова Хлебникова, прежде всего, привлекает идея «всеславянского слова» (работа «О весёлом ремесле и умном веселии»), становящаяся смысловым центром раннего периода творчества Будетлянина (программная статья «Курган Святогора»),

Идейная близость Хлебникова и А. Белого обнаруживается при анализе их теоретических работ и художественных произведений. Белый в статье «Как мы пишем. О себе как писателе» подчёркивает исключительную значимость интонированного «внутреннего произношения» прозаического текста, упоминает о «звуке темы» литературного произведения, который рождает «зерно внешнего сюжета» и предшествует оформлению образа. Хлебников в статье «Свояси» говорит уже о голосе самого произведения и о своих текстах как о песнях, требующих, в таком случае, не произношения, но пения.

Исследуется близость подходов Белого и Хлебникова к проблеме глоссолалии: сопоставляется текст Белого «Глоссолалия. Поэма о звуке» и некоторые словотворческие опыты Хлебникова, обнаруживающие близость глоссолалии. Рассматривается влияние лирических прозаических «Симфоний» Белого на раннюю прозу Хлебникова.

Подводя итог изучению вопроса о влиянии символизма на творчество Хлебникова, автор характеризует собственную хлебниковскую поэтику как постсимволистскую. Эта поэтика и является основой нового художественного метода, адекватного утопическому мировоззрению Будетлянина.

Параграф 3 («Искусство как жизнестроительство: В. Хлебников и Н.Ф. Фёдоров») раскрывает идейную близость Хлебникова к мыслителю, стоящему у истоков русского космизма - Н.Ф. Фёдорову. Указать на близость некоторых идей Хлебникова и Фёдорова представляется возможным потому, что имеет место влияние учения последнего на идеологию и практику русского художественного авангарда. Сравнительный анализ текстов позволяет говорить о сходстве:

- идеи «свёрстанного человечества», изложенной Хлебниковым в труде «Доски судьбы», с учением Фёдорова о «небратском» состоянии мира и призывом к «восстановлению родства»;

- идей пространства и времени: для Фёдорова «переход от смерти к жизни, или одновременное сосуществование всего ряда времен (поколений), сосуществование последовательности, есть торжество над временем»;1 для Хлебникова - «будетлянство» как особая, высшая ступень развития человеческого общества, достигает внутренней цельности именно благодаря овладению «законами времени», а «сосуществование последовательности» предстает, например, полилогом Сципиона, Ганнибала, князя Святослава, Пугачева, Яна Гуса, Ломоносова, Разина, Коперника и других в сверхповести «Дети Выдры»;

- понимания роли искусства в жизни общества: для Фёдорова и Хлебникова искусство является программой жизнестроительства;

Федоров Н.Ф. Сочинения. М., 1982. С. 572.

- хлебниковского разделения человечества на «творян» и «дворян», призванного подчеркнуть особое значение труда в самостановлении человека, с историософией Фёдорова, отводящей крайне важную роль труду и культуре в жизни человечества;

- оценок негативных по своему характеру буржуазной цивилизации.

Обозначив сходные мировоззренческие установки Хлебникова и

Фёдорова, автор, тем не менее, подчёркивает отсутствие в текстах Хлебникова интонации Фёдорова. Так что речь может идти о самом общем идейном родстве, но не о прямом влиянии идей Фёдорова на Хлебникова.

Параграф 4 («Место Хлебникова в истории русского авангарда») имеет целью обозначить основные точки соприкосновения художественной концепции Хлебникова с некоторыми эстетическими и художественными принципами русского авангарда в целом и ряда его конкретных представителей. Исследование проблемы «Хлебников и авангард» понимается автором не только как анализ так называемых «взаимовлияний», но и как демонстрации глубокого созвучия творческих идей поэта с ведущими принципами авангарда.

В первую очередь для указанного исследования задействован ближайший к Хлебникову контекст авангарда, а именно - совокупность художественных явлений, весьма разнородных, но объединенных общей тенденцией к созданию «динамических форм, устремленных в будущее»,1 получивших название «футуризм». К футуризму на тех или иных этапах его развития оказываются причастны художники, положившие начало целому ряду самостоятельных течений внутри авангарда. Совместная работа, тесные творческие контакты Хлебникова с последними были весьма плодотворны и реализовывапись в различных областях искусства - литературе, живописи, музыке, театре.

' Яковлев Е.Г. Заметки об эстетике русского авангарда // Философские науки. 1989. №9. С. 90.

Касаясь параллели «Хлебников - Маяковский», автор отмечает интерес последнего к словотворческим экспериментам Хлебникова. Маяковский подчёркивает, во-первых, экспрессивную и, во-вторых, сугубо практическую, коммуникативную функции хлебниковских неологизмов. Однако, проблема поэтического языка не исчерпывает исследуемой параллели. Автор обозначает отчётливое влияние на Маяковского сюжетной структуры поэм и стихов Хлебникова (речь, прежде всего, идёт о теме «восстания вещей»), а также иные хлебниковские реминисценции в текстах Маяковского.

Сопоставление теории и практики Хлебникова и других представителей русского литературного авангарда касается, в основном, всё тех же проблем поэтического языка. Предпринимаемый здесь сравнительный анализ концепций зауми Хлебникова и Алексея Кручёных - наиболее глубоких концепций из множества им подобных - представляет собой одну из наименее исследованных областей в отечественном хлебниковедении. Выразительность заумного языка у Кручёных и у Хлебникова имеет различную природу, и если заумное слово первого в пределе стремится полностью освободиться от смысла, то у второго оно никогда не обессмысливается, наоборот - обладает несоизмеримо большей смысловой глубиной по сравнению со словом обыденным.

Обзор литературного контекста проблемы «Хлебников и авангард» завершается рассмотрением той интерпретации, которую даёт зауми футуристов П.А. Флоренский в работе «Антиномия языка».

Интересным представляется автору сравнение идей и непосредственной творческой практики Хлебникова с некоторыми тенденциями в изобразительном искусстве русского авангарда.

Примечательно, что в поэзии футуризма музыкальная парадигма, характерная для символизма, уступает место парадигме живописной, что соответствует возникновению иного отношения творца к материалу. Живопись

(и это признают почти все поэты-кубофутуристы) получает приоритет в выражении современности. Фраза Хлебникова: «Мы хотим, чтобы слово смело пошло за живописью»1 - как нельзя более точно обозначает эту тенденцию.

В связи с Хлебниковым тема авангардной живописи обретает наибольшую конкретность при упоминании имён Казимира Малевича, Павла Филонова, Наталии Гончаровой и Михаила Ларионова.

Творческие и мировоззренческие идеи Хлебникова и Малевича при внимательном рассмотрении обнаруживают глубокое сходство. Оба художника не несут в своём творчестве отрицания искусства (хотя именно такое впечатление футуристы в целом создают порою у современников), но, напротив, обозначают некое движение «вглубь», к первооснове творчества, а вместе с этим и к природному, стихийному началу.

У Малевича живописное пространство не имеет ориентации: верх, низ, левое, правое, близкое, далёкое и т.п. теряют своё привычное непреложное значение. Линия и плоскость изображают, точнее, воссоздают мир в ином качестве - как беспредметность. У Хлебникова же - Единое, требуя совершенного выражения, исключает дискретность пространства текста и адекватно воплощается лишь в Единой книге, книге без начала и конца. Далёкого и близкого для Хлебникова также не существует, ибо в едином пространстве-времени художественного текста сопрягаются герои давно минувших и грядущих лет, век нынешний (реальность) и «век золотой» (миф). И не случайно, что место, где происходит такое сопряжение, в сверхповести «Зангези» названо «плоскостью».2

Общность художественно-эстетических и, в целом, мировоззренческих позиций сблизила Хлебникова и художника Павла Филонова. Автор диссертации рассматривает опыт Филонова по оформлению изданий текстов

' Хлебников В. Неизданные произведения. М., 1940. С. 334.

2 «Зангези» - сверхповесть в ХХ1-ОЙ плоскости, т.е. - в более чем приблизительном и совсем не адекватном переводе - драма в 21-м действии.

Хлебникова. Раскрывается адекватность подхода художника в «изображении» текста (так называемая футуристическая литографированная книга) замыслу поэта. Отмечается сходство антиурбанистических установок Хлебникова и Филонова и одинаковая эмоциональность их выражения в творчестве.

В ближайший хлебниковский круг - исторически и идейно - входили Наталия Гончарова и Михаил Ларионов. Можно предположить наличие связи «лучистой» терминологии Хлебникова - Я-луч, человечество-луч и т.п. - с принципами лучизма в изобразительном искусстве, разрабатывавшимися этими художниками.

Завершив обзор значимых - с точки зрения эстетического исследования - параллелей между Хлебниковым и конкретными представителями русского авангарда, автор обращает внимание на одн\ характерную черту последнего - живой интерес к научному знанию. Черта это также демонстрирует степень включённости поэта-будетлянина в контекст нового художественного мышления.

Хлебников со студенческой скамьи проникается духом идей «воображаемой» геометрии Лобачевского, а впоследствии и других неевклидовых геометрий, в целом ряде случаев являясь тем, кто приобщает деятелей авангарда к этим идеям. Поэт оказывается не одинок в своё.\ преклонении перед Лобачевским. Если понимать его геометрию предельно широко - как «выражение духа освобождения от запретов прошлого» - тс следует говорить о связи с нею «нового пластического пространства» К. Малевича, музыкальных экспериментов А. Скрябина и И. Стравинского кинематографических принципов С. Эйзенштейна и Д. Вертова.'

Подводя итог попытке обозначить проблему «Хлебников и авангард» автор отмечает, что «отрицание» искусства у представителей авангарде

' См.: Фили Кр. «Воображаемая» геометрия Лобачевского и русский авангард// Вопросы истории естествознания и техники. 1992. № 4. С. 44,47.

вылилось в движение «вглубь», к первоосновам искусства, и Велимир Хлебников явился одним из тех, кто возглавил это движение.

В заключении диссертант подводит итоги предпринятому анализу концепции художественного творчества Велимира Хлебникова и делает выводы относительно поставленных задач работы.

По теме диссертации автором опубликованы следующие работы:

1. Мировоззрение Велимира Хлебникова: системообразующие идеи // // Депонировано в ИНИОН РАН. Депонент № 54877 от 20 июля 1999г.

2. Велимир Хлебников и художественно-эстетические принципы русского авангарда // Труды университета «Дубна»: Гуманитарные и общественные науки. Выпуск I. Дубна, 2000. - Принято к печати.