автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Концептуальная система пространства

Полный текст автореферата диссертации по теме "Концептуальная система пространства"

На правах рукописи

ЦЗИНЬТАО

КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ СИСТЕМА ПРОСТРАНСТВА (НА МАТЕРИАЛЕ СОВРЕМЕННОГО КИТАЙСКОГО ЯЗЫКА)

Специальность 10.02.19 - Теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Работа выполнена в Институте международного образования Владивостокского государственного университета экономики и сервиса

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Ю. А. Сорокин

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

М.К. Румянцев доктор филологических наук К.Я. Сигал

Ведущая организация: Военный университет МО РФ

Защита состоится « //» 200/г.

час. на

заседании диссертационного совета Д.002.006.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени филологических наук при Институте языкознания РАН по адресу 125009, Москва, Б. Кисловский пер., 1/12.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института языкознания РАН

Автореферат разослан «2?» /^¿^¿Сд^Ъ}

200 Сп

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук А.В. Сидельцев

Актуальность исследования

Вопрос репрезентации пространства в тех или иных языках уже в течение многих лет является предметом лингвистических исследований [Кибрик, 1970 Топоров, 1983; Ьа^аскег. 1991; Ли Тоан Тханг, 1993; Яковлева, 1994 Кубрякова, 1997; Талми, 1999; Плунгян, 1999; Лебедева, 2000; Борисова, 2003 Кравчепко, 2004; и др.]. Тем не менее работы, посвященные исследованию концептуализации пространства на материале такого языка, как китайский, немногочисленны, и зачастую они освещают лишь отдельные фрагменты данной сложной системы. Плодотворное описание репрезентации пространственных отношений в индоевропейских языках раскрывает немало существенных черт деятельности сознания, однако вопрос о том, насколько эти черты представляются закономерными для языка, который своим иероглифическим строем радикально отличается от европейских языков, остается открытым.

Благодаря общности физиологии человеческого организма и деятельности человека пространство вряд ли представлено по-разному в ощущениях людей разной национальной принадлежности. Такие базовые понятия пространственной системы, как объект, место, ориентация, статическое расположение объектов в пространстве и их перемещение, не могут быть не отражены в каком бы то ни было современном языке. Тем актуальнее оказывается вопрос о том, каким именно образом общие базисные элементы, относящиеся к универсальной части человеческого сознания, фиксируются в китайском языке и как функционируют под воздействием «особенных» стратегий членения и упорядочивания действительности.

Актуальность настоящей работы обусловлена и тем, что пространство, будучи одним из первых реалий бытия, которое воспринимается и дифференцируется человеком, его концептуализация и категоризация в сущности «собирают» и отражают базисные концепты конструирования мира и их взаимоотношение в сознании человека - лицо, объект, место, состояние,

событие, направление, деятельность

г и и. г

Б1

гарям >

—■—± I пи ит **

- __________ ..., „:ат источником

РОС. НАЦИОНАЛЬНА» |

БИБЛИОТЕКА |

С.1---------- л

09

формирования грамматических систем. Адекватное описание концептуальной системы пространства в китайском языке во многом помогает глубже взглянуть на суть грамматики данного языка в целом.

Объект исследования: семантические группы иероглифов, которые фиксируют базовые элементы восприятия и конструирования пространства в китайском языковом сознании.

Предмет исследования: психолингвистические стратегии и механизмы трансформации совокупности чувственных данных о пространстве в структурированную концептуальную систему.

Цель исследования: на основании описания и анализа формирования и фиксации базисных концептов и ориентационных систем восприятия пространства выявить психолингвистические стратегии и механизмы, трансформирующие чувственные данные о пространстве в структурированную систему в китайском языковом сознании, обеспечивающую порождение и восприятие сообщений о физическом пространстве и происходящих в нем процессах в актах коммуникации.

Цель, объект и предмет исследований определили задачи исследования-.

1) обосновать идею о дифференцировании пространственных характеристик конкретных предметов от значения видовой принадлежности на основе анализа эксплицитной фиксации языковыми знаками восприятия пространственных характеристик предметов;

2) выявить способы формирования концепта «место» и проанализировать его организующую роль в концептуализации пространства;

3) проанализировать состав именной системы ориентации и основные принципы оперирования понятием «место»;

4) сопоставить «знаки» антропоцентричности при восприятии положения объектов в пространстве в китайском и русском языковом сознании;

5) выявить и сопоставить основные стратегии репрезентации пространственных отношений при статическом противопоставлении систем ГДЕ и ЧТО;

6) проанализировать состав глагольной системы ориентации и способы экспликации обязательных элементов репрезентации динамических процессов;

7) описать основные сценарии репрезентации динамических процессов в пространстве и выявить минимальное условие для полноценной репрезентации перемещения действующих лиц, «локальной каузации» и «совместной каузации».

Предмет, цель и задачи диссертационного исследования определили методы исследования: сопоставительный, структурно-семантический и интерпретативный. Используются также гипотетико-дедуктивные приемы.

В качестве материала исследования использованы данные словарей и справочников китайского языка, а также работы китайских исследователей, посвященные отдельным фрагментам проблематики концептуализации пространства в китайском языке.

Научная новизна и теоретическая значимость исследования обусловлены поставленной целью и отражаются в том, что в нем впервые систематически освещается концептуализация пространства в китайском языке с психолингвистических, когнитивных и лингвокультурологических позиций; также впервые проводится сопоставительный анализ репрезентации восприятия пространства русским и китайским языковыми сознаниями в их основных базисных аспектах, таких как отображение пространственных характеристик объектов, восприятие и репрезентация положения объектов в пространстве, формирование и функционирование концепта «место» и ориентационных систем. Теоретически значимым является выявление стратегий и путей концептуализации пространства языковыми средствами в китайском языке, отличающихся от тех принципов, которые реализуются в европейских языках. В исследовании раскрывается значительное влияние самих форм знаков (иероглифов) на их роль в концептуализации и репрезентации действительности, что не наблюдается в языках буквенного строя. Описание специфики арштаий концептуализации пространства в китайском языковом сознании и анализ первопричин данной специфики

являются пополнением существующих представлений о фиксировании базисных концептов пространства и их функционировании в языке и может быть полезным для углубления этих представлений. Интерпретация концептуализации пространства в китайском языке также лает новую отправную точку для более адекватного понимания грамматического строя данного языка в целом.

Практическая значимость работы заключается в том, что результаты исследования могут быть использованы при обучении китайскому языку как иностранному. Результаты рассмотрения национально-культурной составляющей, которая выявляется в исследовании как один из важнейших факторов формирования системы репрезентации пространства, могут быть использованы в сопоставительных исследованиях в области психолингвистики и лингвокультурологии.

Апробация работы: основные положения диссертации обсуждались на заседании кафедры китаеведения Восточного института ДВГТУ, а также на международных конференциях «Китайское языкознание» (Москва, Институт языкознания РАН, 2002, 2004гг.), на конференциях ДВГУ (Владивосток, 1996, 2005гг.) и на конференциях ВГУЭС (Владивосток, 2004, 2005гг.). Материалы диссертации отражены в 7 публикациях.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Существует эксплицитный способ дифференцирования пространственных характеристик конкретных предметов от значения видовой принадлежности.

2. В основе концептуализации пространства в китайском языковом сознании лежит не классификация пространственных отношений путем оценки порядка сосуществования вещей, а формирование понятия «место».

3. В китайском языковом сознании восприятие положения объектов в пространстве опирается на классификацию самих объектов. Антропоцентризм при ренре^етации положения неодушевленных объектов обусловлен не канонической ролыо положения тела человека относительно других объектов,

а тем, что действие человека воспринимается как первопричина возможного местоположения артефактов.

4. В зависимости от того, какой фрагмент - ЧТО или ГДЕ - окажется отправной точкой восприятия ситуации, сообщение в целом будет иметь принципиально разную глубинную структуру организации.

5. В китайском языковом сознании применяются две самостоятельные ориентационные системы - именная и глагольная. При восприятии пространства в динамике китайское языковое сознание, в отличие от русского, не опирается на двойную классификацию пространственных отношений.

Структура работы

Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

Содержание работы

В главе 1 рассматривается представление базисных концептов пространства - «объект» и «место» - в китайском языковом сознании и свойственные ему особенности осмысления реалий.

Основой определения конкретных предметов в пространственном восприятии человека служит наличие у них стабильной, выделяющей их формы. Слово, обозначающее конкретный объект, может вызвать в представлении человека некий пространственный образ. В китайском языковом сознании этот образ фиксируется эксплицитно - через группу так называемых счетных слов. Проанализировав возникновение естественных счетных слов, мы пришли к выводу, что в сознании «архаичного» человека за одним иероглифом закреплялась вся совокупность восприятия объекта. Но постепенно происходит дифференцирование этой совокупности восприятия. Имена приобретают функцию классификации предметов, а разнообразные пространственные характеристики предметов абстрагируются в ограниченных по количеству пространственных типах, обозначение которых и закрепляется за некоторыми счетными словами. Абстракция многообразия ирис 1 рант венных харакгертаик ииьекшв в сознании человека имев! ярко выраженную предметно чувственную основу. Обработка данных,

поступающих на сенсорные органы человека, и сама деятельность человека тесно взаимодействуют. Общепринятым для языкового коллектива в этом сложном взаимодействии становится предпочтение одного фактора. Иногда решающую роль играет прообраз, иногда геометрические параметры самих объектов, а иногда сама деятельность человека.

Анализ переплетения линий абстракции значения счетпого слова «/т пянь4» и одновременной конкретизации пространственного восприятия при применении данного слова по отношению к абстрактным объектам, не имеющим видимой формы существования в материальном мире, показывает, что выделение объектов в сознании человека носит интегрирующий характер: возникновение реального пространственного восприятия абстрактных объектов опирается на «переключение» потока ощущений человека. От ощущения «охвата» взором чего-то возникает ощущение «заполнения» этим «чем-то» нашего поля зрения, от ощущения «заполнения» собственно себя какими-то переживаниями возникает и ощущение «заполнения» пространственного участка тем, чем были вызваны эти переживания.

Рассматривая дискуссию о противоположности двух пониманий пространства - по Ньютону и по Лейбницу, мы присоединяемся к мнению о том, что объективизация пространства в языковой репрезентации определяется присущей восприятию человека конечностью и предельностью. Признавая принцип противопоставления фона и фигуры и принцип «конечности» как основные принципы репрезентации пространства языком, мы выделяем три «области» пространства: 1) область пространства, полностью занятую определенным предметом; границы области совпадают с контурами предмета; 2) область пространства, очертание которой задается или обусловливается контурами или границами определенного объекта; в пределах данной области образуется «плоскость» или «контейнер», который может быть полностью или частично занят другим или другими предметами; 3) область фона - часть среды и пространства. Объем области либо от рани чиваспия фш урами, либо задается субъективным опытом человека. В последпем случае объем и

пределы областей в определенной степени умозрительны, но все-таки конвенциональны для языкового коллектива или для участников коммуникации в отдельных ее актах.

Языковые единицы, отображающие первый тип области пространства, содержат только концепт «объект»; отображающие второй тип области пространства - совмещают в себе концепты «объект» и «место»; отображающие третий тип области - содержат только концепт «место».

В европейских языках для идентификации пространства используется система пространственных предлогов. Суть этой системы заключается в «классификации пространственных отношений». При этом «локализация» и «ориентация» опираются на родственный мыслительный процесс -определение порядка вещей путем сопоставления и сравнения их положений или изменения положений в пространстве. В отличие от такого подхода, в китайском языковом сознании в основе концептуализации пространства лежит формирование понятия «место», благодаря чему бесконечное пространство распадается на «участки», имеющие границы и объемы.

Выделяется два способа формирования понятия «место» - способ без «применения» ориентира и способ с «применением» ориентира. Первый способ реализуется с помощью отдельного класса иероглифов, которые содержат в себе и концепт «объект», и концепт «место». Одни из них представляют собой обозначения разных географических образований, другие связаны с деятельностью самого человека, и в первую очередь это обозначения различных строений. Кроме того, при локализации части объекта с помощью групп иероглифов, обозначающих часть тела человека (например, И бэй4 -спина) или часть растения (например, ^ шао1 - кончик веточки), а также иероглифов, содержащих геометрическое представление (например, цзянь' - заостренный кончик), данная часть объекта также воспринимается как некое месю, 1де возможно нахождение чего-го.

Способ формирования «место» с помощью ориентира предполагает наличие именной системы ориентации. Мы частично согласны с

представлением о том, что многие из именных координат («перед—зад», «право-лево», «верх-низ») носят ярко выраженный антропоморфный характер. Отметим, что в этих координатах отражена гармония между строением человека и природой. Сами формы иероглифов играют не последнюю роль в упорядочивании воспринимаемой действительности, яркими примерами чего служат ^С(шан - верх) и Т\ся4 - низ): иероглифы явно относятся к знакам иконического характера, указывающим на фактическое подобие означающего и означаемого. Этимологические данные (в частности, трансформации значений иероглифа Ж ли1 - внутри) показывают, что истоки некоторых координат следует искать в характере быта древнего человека.

В литературе именные координаты часто называют «послелоги» по занимаемой ими позиции в языковых единицах относительно слов, означающих объекты-ориентиры. Наш анализ происхождения именных координат показывает, что существенное различие между именными координатами и предлогами в европейских языках заключается в том, что именные координаты не основаны на сравнении положений объектов в пространстве и классификации возможных вариантов положений одного объекта по отношению к другому. Позиция именных координат в китайском языке не является случайной, а отражает иной подход к организации и упорядочиванию пространства: ориентир мыслится как объект, организующий вокруг себя некоторое пространство. Порядок слов в языковых единицах при относительной локализации полностью совпадает с порядком слов при выражении притяжательного отношения. Мы считаем, что такой подход хорошо согласуется с идеей о том, что для формирования пространственного восприятия естественным, и потому, вероятно, и первичным, ориентиром является собственное тело человека. Человек может осознавать некое пространство вокруг себя как нечто свое. Такое восприятие в дальнейшем переносится на другие объекты. Осознание организующей роли ориентира становится основой объективизации и локализации пространства в китайском языке - ориентир организует пространство вокруг себя, и эта

окрестность «принадлежит» объекту-ориентиру. Таким образом, бесконечное пространство конкретизируется в его участках, имеющих своего «хозяина» в виде объекта-ориентира.

В восприятии отношений между ориентиром и его окрестностью в китайском языковом сознании действует принцип сопоставимости: «размер» организованной ориентиром окрестности зависит от «масштабности» данного ориентира. Внутри окрестности выделяются некие пояса в зависимости от степени отдаленности от объекта-ориентира. Ощущение емкости окрестности фиксируется языковыми знаками с концептом «место»: Ш(бянъ! — край), указывающим па самую близкую к ориентиру зону; !Ш(мянь4 - плоскость, сторона), указывающим на приближенную зону; УТ(фан' - сторона) - далекую зону. Последний знак указывает не только на удаленность зоны, но и на некую открытость горизонта, т.е. обозначенная им зона выходит за поле зрения человека и входит в область невидимого, но реально существующего пространства. Наличие этих элементов и существование шкалы градуирования ориентиров по масштабу свидетельствуют о том, что восприятие человеком окрестности опирается и на категорию дистанции - степень отдаленности предела окрестности от ориентира-объекта, причем принцип сопоставимости определяет максимальный размер окрестности ориентира, а категория дистанции позволяет при достаточном объеме окрестности регулировать или уточнять реальный ее предел.

Категория дистанции указывает на еще одну важную стратегию локализации человеком пространства - локализацию пространства через оценку расстояния относительно ориентира. Анализ различия в применении таких слов, как ШШ (фу4цзинь - прилегать + близкий), ^ШЛ (пан2бянь} -бок + край), свидетельствует о том, что при локализации пространства через оценку расстояния относительно ориентира в китайском языковом сознании прослеживается тот же принцип сопоставимости.

В конце главы 1 рассматриваются особенности свойств языковых знаков при концептуализации пространства. Выясняется, что для концептуализации пространства в китайском языковом сознании характерно четкое дифференцирование в восприятии живого существа и неживого: в значении знаков, обозначающих живые существа, «опускается» непосредственное восприятие пространственного признака, что отражается в невозможности прямого сочетания соответствующих знаков с именными координатами. Анализ разницы в диапазоне возможностей у именных координат показывает, что «асимметрия» их использования обусловливается: а) нормой деятельности человека и его прагматическим подходом к отображению реального мира; б) культурно-исторической составляющей, закрепленной за тем или иным знаком. Происхождение именных координат в китайском языке не зависит от определения взаиморасположения предметов в пространстве, а сами иероглифы несут отпечаток зрительного восприятия человеком вещей и представляются информационно более насыщенными знаками. Благодаря этому они имеют возможность самостоятельно обозначать определенную зону пространства.

В результате выделения «объекта» и объективации пространства с помощью формирования понятия «места» образуются две относительно самостоятельные системы: ЧТО-система и ГДЕ-система. Во главе 2 рассматриваются стратегии репрезентации статического восприятия пространства, которые упорядочивают взаимоотношения двух систем в моделях «ГДЕ-ЧТО» и «ЧТО-ГДЕ». Самым существенным чвеном я обеих моделях в китайском языковом сознании является «связка» между противопоставленными ГДЕ и ЧТО. Различные типы «связки» отражают понимание взаимоотношений между ГДЕ и ЧТО и несут в себе важную информацию о стратегиях упорядочивания бесконечного множества вещей в пространстве и конструирования самого пространства.

Важным аспектом статического восприятия пространства является взгляд человека на то, КАК (в каком виде или положении) объект существует в

пространстве. На основе сопоставительного анализа глаголов положения в русском языке и групп китайских глаголов, имеющих потенциальную возможность отображения положения объектов в пространстве, мы пришли к выводу, что для китайского языкового сознания характерно разграничение человека и животных, с одной стороны, и неодушевленных объектов, с другой стороны. Основа разграничения заключается в осознании того, что человек и животное принимают то или иное положение благодаря наличию собственного опорно-двигательного аппарата, а артефакты, особенно те, которые могут перемещаться в пространстве, оказываются в/на определенном месте и в определенном положении в результате воздействия со стороны человека или других источников энергии. Антропоцентризм при репрезентации положения объектов в китайском языке обусловленне канонической ролью положения тела человека относительно других объектов, а тем, что действие человека воспринимается как первопричина возможного местоположения артефактов.

Иными словами, в китайском языковом сознании восприятие статического положения объектов опирается прежде всего на классификацию самих объектов. Мы выделяем четыре способа отображения положения объектов в пространстве. Способ прямой репрезентации положения применяется по отношению к человеку и животным. В этом способе семь однослоговых глаголов (ЗЙ чжань - стоять, цзо4 - сидеть, ¡ЙГ ци - сидеть на лошади, Щ дунь' - сидеть на корточках, Ш гуй4 - сидеть на коленях, Ш тан3 - лежать, Ж -па' - лежать ничком) построены на «имитировании» общего состояния человеческого тела, учитывающем и положение туловища, и часть опоры, и место сгиба. Такая конкретность фиксации «видимого» является препятствием дальнейшему продвижению по пути геометрической абстракции внутри семантики этих глаголов. Способ косвенной репрезентации осуществляется через группы глаголов, обозначающих действие человека, направленное на позиционирование артефактов. В работе выделены 8 семантических групп таких глаголов, анализ которых показывает, что в их

семантической структуре тесно взаимодействуют три необходимых компонента: действие, пространственная характеристика объекта и характеристика определенной части пространства. В одних действиях связи между объектом и областью пространства, куда объект помешают, не «выбирают друг друга», и соответственно глаголы тоже универсальны при репрезентации положения объектов. В других случаях связи между объектом и областью пространства носят устойчивый характер, соответственно в семантику глаголов входят знания о характеристике объектов и области пространства. Устойчивость связей между объектом и областью пространства, отраженная в семантике глаголов действия, имеет разную степень. При косвенной репрезентации положения объектов велика роль осознания того, насколько объект поддается прямой манипуляции человеком, т.е. применение этого способа ограничивается определенным пределом размера самих объектов. Для более масштабных объектов язык «выбирает» иные способы репрезентации. Способ геометрической репрезентации положения объектов в китайском языке представлен фактически одним глаголом 1С {ли4 -находиться вертикально), которому присущи основные черты геометрической абстракции: глагол употребляется применительно и к одушевленным, и к неодушевленным объектам, причем размер и масштабность объектов не имеют особого значения. Но по той причине, что этот иероглиф сохраняет остаток

прообраза стоящего человека:_, он не позволяет считать факт признания

положения стоячего человека как «нормального» фактом признания «нормального положения» объектов как «стоячих», что происходит, например, со словом «стоять» в русском языке. При применении глагола должно быть строго соблюдено визуальное превосходство вертикального измерения над горизонтальным. Способ смешанной репрезентации положения объектов указывает на сочетание геометрической абстракции с «вырисовыванием» реальной картины (пространственной формы) объекта. В основном этот способ применяется для репрезентации восприятия положения природных или крупных объектов и почти не используется в разговорной речи.

Китайское языковое сознание применяет две главные стратегии в организации модели «ГДЕ - ЧТО»:

- Стратегия «овладение», где в качестве связки выступает ю3. Этимологические данные дают основание предположить, что у связки Щ имелось первоначально значение - территория. В древности 01раждение определенной территории, скорее всего, сопровождалось появлением понимания о собственности. От такого понимания, возможно, и произошло в дальнейшем фиксирование за иероглифом -ЙГ глагольного значения «владеть, иметь». Таким образом, связка -Й, по существу, подразумевает способность определенной области пространства «овладеть» существующими в ней объектами. Соединение двух фрагментов построено на осознании объемного превосходства одного фрагмента (ГДЕ) над другим (ЧТО).

- Стратегия «тождество» основывается на соединении двух областей пространства на основе признания их соразмерности. Отражение данной стратегии — связка ши4 - означает в широком смысле «соответствие». Хотя «место» и «объект» представляют собой разные области пространства в восприятии человека, в широком смысле это фрагменты мира одного рода. Стратегия «тождество» используется преимущественно в тех случаях, когда ЧТО содержит в себе и концепт «объект», и концепт «место». Правда, осознание одинаковости размера двух фрагментов ГДЕ и ЧТО носит субъективный характер, т.е. в реальном мире объем двух фрагментов может и не совпадать.

Глубинное различие двух стратегий диктует в некоторых случаях возможность применения только одной из них. В то же время достаточно распространены и случаи, когда две связки могут друг друга заменять, передавая некий явный или трудно уловимый оттенок различия в восприятии ситуации. Поскольку соединение ГДЕ и ЧТО в китайском языковом сознании непосредственно имеет отношение к размерам этих фрагментов, в работе проведен сопоставительный анализ функционирования двух стратегий при

раздельном рассмотрении масштабности воспринимаемой ситуации в целом и соотношения размеров фрагментов в частности. При восприятии ситуаиий сверхмасштабности в силу того, что объект является крупным географическим образованием, описание его местоположения в пределах еще более масштабного «места» становится проблематичным, и стратегия «овладение» уступает в этом случае стратегии «тождество». При восприятии ситуаиий средней масштабности употребление -ЙГ указывает, что в данной области пространства, кроме названных объектов, вполне могут существовать и другие объекты, т.е. акцент делается на сообщение о реальном наличии объектов в пределах определенной области пространства, и логично в этом случае присутствие счетных слов; употребление й требует «соответствия» ГДЕ и ЧТО по категориальным признакам, т.е. необходимо усиление фиксации концепта «место» в названном объекте, и тем самым счетное слово, усиливающее концепт «объект», оказывается в противоречии со связкой М.. При восприятии бытийных ситуаиий стратегия «овладение» используется чаще, чем стратегия «тождество». Тем не менее последняя не исключается, но при этом особо ярко отражается суть субъективной оценки ситуации.

В случае соединения ГДЕ и ЧТО связками Щ и М в сообщениях отсутствует элемент описания положения или состояния этого ЧТО. Конкретизация статического восприятия пространства в китайском языке осуществляется путем замены связки глаголами в комбинации с Ш чжэ°. Анализ семантики данного иероглифа показывает, что соединяющим звеном всех его значений является конкретное пространственное восприятие: соприкосновение с чем-то. Замена связок ^ и М глагольной формой с Щ не только дополняется описанием положения или состояния объектов, но и конкретизирует непосредственную связь между объектом/объектами и местом, точнее, тем объектом, который служит ориентиром для формирования понятия «место».

Детальное рассмотрение конкретизации статического восприятия пространства проводится по тому же принципу градуирования масштабности воспринимаемой области пространства. Наш анализ показывает, что при восприятии сверхмасштабных ситуаций, когда связка Ш указывает на соответствие масштаба ГДЕ и ЧТО, замена ее на глагольную форму с Ш невозможна. При восприятии ситуаций средней масштабности в основном используются глаголы смешанной репрезентации положения объектов. Наиболее распространенное использование глагольной формы с Щ * встречается при описании бытийных ситуаций. В семантике глаголов прямой

репрезентации положения четко фиксировано различное место опоры. При их соединении с Щ активизируется данная часть семантики, что дает объяснение таким явлениям, когда глагольные формы с Щ представляются единственным вариантом соединения ГДЕ и КТО (например, когда ориентиром для формирования ГДЕ является объект, на который непосредственно опирается часть тела человека). При репрезентации статического положения артефактов соединением глаголов позиционирования с Щ передается результат манипуляции - «приземление» объекта на поверхность другого объекта. Тем самым сообщение приобретает в целом некий временной оттенок восприятия, но у глаголов разных групп косвенной репрезентации положения « «временной оттенок восприятия» различается по своей очевидности.

В китайском языковом сознании функционирует еще одна стратегия -стратегия «заполнение», которая опирается на осознание того, что отдельные представители одного вида (в языке эти представители - конкретные предметы, объединенные под эгидой одного слова) заполняют определенную область пространства. Следует подчеркнуть, что такое восприятие не столько акцентирует внимание на местоположение ЧТО, сколько указывает на субъективное ощущение множества этого ЧТО и на реальное покрытие этим ЧТО определенных поверхностей или заполнение какого-то участка пространства.

Существенное отличие стратегии «заполнение» от стратегий «тождество» и «обладание» заключается в том, что при реализации стратегии «заполнение» фрагменты ГДЕ и ЧТО не могут войти в модель «ЧТО-ГДЕ». Причина кроется в том, что, в отличие от европейских языков, в китайском языковом сознании в моделях «ГДЕ-ЧТО» и «ЧТО-ГДЕ» реализуется принципиально разная глубинная структура организации. В модели «ЧТО-ГДЕ» применяется стратегия «локусирование» с совершенно другой связкой - Й цзай4, имеющей первоначальную связь с определением онтологии самих предметов: в ней заложено осознание того, что если что-то существует, то оно должно занимать какое-то место в этом мире. Если глубинная структура «ГДЕ-ЧТО» основана иа том, что пространство воспринимается как заполняемое, и большую роль при этом играет соотношение размеров двух фрагментов, то в стратегии организации модели «ЧТО-ГДЕ» основа представляется в «осознании» некой «активной» способности у ЧТО занять определенное место в реальном мире.

В главе 3 исследование сосредоточено на репрезентации динамических процессов в пространстве, основной чертой которых является осознание перемены «мест». Для описания особенного подхода к восприятию динамических процессов проведен сопоставительный анализ принципов построения ориентационных систем в китайском и русском языках. В основе статической и динамической ориентации в русском языковом сознании лежит общий принцип классификации пространственных отношений, разница лишь в том, что при репрезентации статической ситуации классифицируется пространственное отношение между объектом и ориентиром, а при репрезентации динамической ситуации — пространственное отношение между начальным и конечным пунктами перемещения, а также между маршрутом перемещения и ориентиром. В китайском языковом сознании определенное «место» представляется некоей постоянной величиной и репрезентируется в «единим виде» поверхностного выражения при восприятии статической и динамической ситуаций. Пространственное отношение между объектом и

ориентиром при восприятии перемещения разделено на две части: ориентир выступает при необходимости для фиксации «место», а в дальнейшем сознание оперирует не самим «ориентиром», а именно «местом». При таком подходе вся нагрузка интерпретации восприятий различных пространственных отношений, присутствующих при динамических процессах, ложится в основном на глагольную систему. Таким образом, различаются две самостоятельные системы ориентации - именная и глагольная, и китайское языковое сознание не использует двойную классификацию пространственных отношений при восприятии пространства в динамике.

Другое существенное различие в подходах репрезентации динамических процессов между русским и китайским языковыми сознаниями заключается в следующем: представленное как «объединенное» в одном русском глаголе перемещения в китайском языке фиксируется отдельными глаголами, относящимися к различным семантическим группам. Благодаря наличию отдельных языковых знаков по детализации процесса перемещения китайский язык демонстрирует «гибкость»: говорящий обладает большей свободой включения тех или иных фрагментов в зависимости от коммуникативной установки и лаконичной передачи различных нюансов восприятия.

Для репрезентации динамических процессов в языках существует определенный набор обязательных элементов восприятия, таких как начальный пункт (НП) перемещения, конечный пункт (КП) перемещения, маршрут и исходная позиция (ИП) говорящего или наблюдателя. Глагольная система ориентации в целом построена на классификации пространственных отношений между этими элементами.

В китайском языковом сознании выделяются две относительно самостоятельные системы ориентации для репрезентации динамических процессов в пространстве: субъективная система ориентации (ССО), опирающаяся на классификацию пространственных отношений между КП и ИП говорящего, и объективная система ориентация (ОСО), опирающаяся па классификацию пространственных отношений между НП и КП.

Различие в формировании противоположных дейктических значений в паре Ж лай2 и £ цюи — показателей субъективной системы ориентации -свидетельствует о том, что с прагматической точки зрения совпадение КП перемещения с местом, где находится говорящий, имеет большую значимость по сравнению с другим совпадением - совпадением НП с местом, где находится говорящий. Такой дисбаланс в восприятии человека, который преследует прагматические цели в речевых ситуациях, создает внутреннюю асимметрию в субъективной системе ориентации: ЗЙ функционирует чаще и в более широких диапазонах случаев восприятия динамических процессов.

Внутри ОСО различается «удельный вес» НП и КП при классификации пространственных отношениях. В показателях _h шан4, Т ся4 (фиксируют отношение НП и КП, расположенных на «условной» вертикальной оси), Ш цзинь4, Ш чу' (фиксируют восприятие пространственного отношения между НП и КП, опирающееся на «относительную закрытость») перемещение классифицируется при акцентировании восприятия на расположения НП и КП; в Щ хуэй2 (классифицирует перемещение как «возвращение» к нефиксированному или фиксированному КП), f'J дао4 (классифицирует перемещение с точки зрения его результата - достижения нефиксированного КП) восприятие акцентируется на КП; в глаголе го4 восприятие акцентируется на участке между НП и КП; в показателях й цзоу2 j£S ци3 и Jf кай' восприятие акцентируется преимущественно на НП, т.е. перемещение классифицируется в основном как отрыв от НП.

Обе системы обладают самостоятельностью при образовании полной картины «перемещения» и «движения». Но часто при репрезентации этих процессов субъективная система накладывается на объективную систему ориентапии. Наложение обеих систем позволяет: 1) превратить информацию о НП или КП в подразумеваемую; 2) передать оттенки восприятия, связанные с аспектуальными значениями динамических процессов в пространстве.

Среди 12 показателей ориентационной системы fe и jf функционируют только как показатели ориентации, остальные глаголы имеют возможность самостоятельно репрезентировать динамические процессы, связанные с перемещением человека или механизма, обладающего моторной системой для передвижения. За каждым глаголом кроется возможность эксплицитно выразить один из обязательных элементов репрезентации динамических процессов - ЦП, КП или маршрут. Соответственно в языке предусмотрены возможности экспликации и остальных обязательных элементов. Вместо сложной системы предложно-падежных форм, как это наблюдается в русском языке, в китайском языковом сознании, по сути, существуют только три варианта экспликации обязательных элементов репрезентации динамических процессов: вариант экспликации НП иероглифом М. цун2 независимо от топологической характеристики НП, т.е. оперируется понятие «место», а не ориентир; вариант экспликации маршрута с помощью (Ш) янь2(чжэ°) или Ш (Ш) шунь4 (чжэ°) - вдоль, по; вариант экспликации КП или направленности к КП- Й сян*. £Ё ван3.

Количество фрагментов, включая участников (субъекты перемещения или объекты каузации) и эксплицитно выраженные обязательные элементы репрезентации динамических процессов, может быть разным. Причина заключается не только в самой «природе» этих процессов, но и в том, на каких именно фрагментах и на какой фазе течения процессов акцентируется внимание человека. В работе детальное рассмотрение различных сценариев динамических процессов опирается на ступенчатый принцип классификации.

С нашей точки зрения, характер фрагмента действительности, с которого говорящий начинает высказывание, непосредственно влияет на организацию остальных фрагментов. Расположение фрагментов отражает понимание говорящим внутренних связей, а различия между этими связями в китайском языке в более эксплицитном виде отражаются в поверхностной структуре сообщения. Исходя из данного принципа, мы в первую очередь выделяем три

группы сценариев репрезентации динамических процессов, в которых отправной точкой репрезентации является: в группе I - субъект движения или действующее лицо (ДЛ) - человек, механизм с моторной системой или животное; в группе П - объект каузации - предметы, перемещаемые внешним каузатором; в группе Ш - определенная область пространства, в пределах которой наблюдается перемещение или его результат. Внутри каждой группы (в частности, ¡руппы I) классификация сценариев опирается на отсутствие/присутствие признака каузации. Внутри сценария количество необходимых составляющих фрагментов в высказываниях рассматривается в качестве главного признака определения вариаций данного сценария.

В соответствии с вышеизложенным принципом в работе описывается 6 сценариев. Сценарий №1 - собственное перемещение субъекта. Внутри данного сценария выделены 2 вариации. Вариации №1 представляет собой простейшую вариацию репрезентации перемещения с использованием глаголов, которые совмещают в себе значение пространственной ориентации. В результате анализа возможности полноценной репрезентации определенного перемещения отдельным глаголом мы пришли к выводу, что самым необходимым и минимальным условием для полноценной репрезентации перемещения ДЛ является наличие хотя бы одного фиксированного, однозначного элемента восприятия динамических процессов. В большинстве случаев это КП, эксплицитно выраженный или подразумеваемый участниками коммуникации. В вариации №2 добавляется фрагмент восприятия перемещения ДЛ в пространстве - способ его передвижения. Выясняется, что данный фрагмент может играть существенно отличающиеся друг от друга роли - иногда данный фрагмент лишь конкретизирует сцену; иногда его добавления «требует» экспликация обязательных элементов репрезентации динамических процессов с перемещением акцента восприятия аспектуальной фазы перемещения. В третьем случае способ передвижения ДЛ становится центральной информацией, и при яим изменяется 1 лубинная структура конструирования высказывания: с обязательным примепепием служебного

слова 6<] дэ° функционирует стратегия отнесения ДЛ к определенной категории лиц.

Сценарий №2 представляет процесс каузации. В отличие от русского языка, в китайском языковом сознании существует четкое разграничение «локальной каузацией» без изменения места нахождения человека и «совместной каузацией», которое сигнализируется использованием разных глаголов действия и разных глаголов с ориентационным значением.

Когда отправной точкой является объект каузации, сообщение х представляет собой восстановление или предсказание процесса каузации. При этом самое радикальное отличие от репрезентации совместной каузации заключается в том, что каузатор в момент порождения сообщения может находиться в любом месте. Отличаются два сценария: сценарий №3 - без указания каузатора и сценарий №4 - с указанием каузатора. Выясняется, что экспликация каузатора в китайском языковом сознании обусловливается а) целью подчеркнуть информацию о том, что процесс каузация был совершен именно этим каузатором, а не иным; б) целью передать информацию о неожиданности совершенной каузации для говорящего.

Когда отправной точкой репрезентации выступает замкнутое пространство, говорящий выступает исключительно в роли наблюдателя. По характеру наблюдения и репрезентации различаются два сценария: сценарий * №5 - репрезентация неполной картины перемещения при акцентировании внимания на появление ДЛ; сценарий №6 - репрезентация полной картины перемещения, происходящего в поле зрения говорящего.

!

Подытоживая описание и сравнительный анализ различных сценариев, мы выделяем главные параметры, влияющие в китайском языковом сознании на конструирование воспринятых динамических процессов: а) какой фрагмент действительности оценивается говорящим как новая информация в момент порождения своего сообщения; б) каков временной отрывок между моментом совершения перемещения и моментом его репрезентации; в) на каком месте находятся участники коммуникации в момент порождения сообщения.

В заключении обобщаются результаты проведенного исследования концептуализации пространства в китайском языковом сознании.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Выбор исходного принципа рассмотрения синтаксиса современного китайского языка // Изв. Вост. ин-та ДВГУ. - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1996. - 0,4 п.л.

2. Когнитивный анализ глагольных форм описания перемещения в современном китайском языке // Сб. X Междунар. конф. «Китайское языкознание»,- М.: Изд-во ИЯ РАН, 2000. - 0,23 п.л.

3. Асимметрия использования и ¿г в пространственном конструировании высказываний // Сб. XII Междунар. конф. «Китайское языкознание». - М.: Изд-во ИЯ РАН, 2004. - 0,23 п.л.

4. Лингвистика в свете развития когнитивной науки // Сб. материалов

VI Междунар. конф. «Интеллектуальный потенциал вузов». - Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2004. - 0,25 пл.

5. Антропоцентризм в статическом восприятии пространства (на материале сопоставления русского и китайского языков) // Сб. материалов 2-й Междунар. конф. «Изучение русского языка и русской культуры в странах АТР». - Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2005. - 0,25 п.л.

6. Стратегии репрезентации восприятия пространства в статике на материале современного китайского языка // Сб. Материалов VIII Междунар. конф. «Когнитивное моделирование в лингвистике». -Болгария, Варна, 2005. - 0,75 п.л.

7. Ориентационные системы в языковом сознании // Сб. Материалов

VII Междунар. конф. «Интеллектуальный потенциал взуов». - Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2005. - 1 пл.

На правах рукописи

ЦзнньТао

КОНЦЕПТУАЛЬНАЯ СИСТЕМА ПРОСТРАНСТВА (НА МАТЕРИАЛЕ СОВРЕМЕННОГО ^ КИТАЙСКОГО ЯЗЫКА)

Специальность 10.02.19- Теория языка

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

I

кандидата филологических наук

Лицензия на издательскую деятельность ИД № 03816 от 22.01.2001

Подписано в печать 29.11.2005. Формат 60x84/26. Бумага писчая. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1. Тираж 100 экз. Заказ

Издательство Владивостокского государственного университета экономики и сервиса 690600, Владивосток, ул. Гоголя, 41 ^Отпечатано в типографии ВГУЭС 690600, Владивосток, ул. Державина, 57

i/

г

V

i [

I

! I

i

JU%?¿4 Svo

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Цзинь Тао

Введение.

Глава 1. Выделение предметов в пространстве и объективизация пространства.

1.1. Выделение предметов в пространстве.

1.1.1. Отражение классификации пространственного восприятия конкретных предметов человеком в счетных словах.

1.1.2. Локализация частей объектов; антропоцентризм и целостное восприятие мира.

1.1.3. Пространственное восприятие абстрактных объектов.

1.2. Объективизация и локализация пространства.

1.2.1. Понимание «место», как определенного участка пространства.

1.2.2. Именная система ориентации и эгоцентрическое происхождение её основных координат.

1.2.3. Окрестность ориентира и ее зоны.

1.2.4. Проявление особенностей свойств языковых знаков при концептуализации пространства.

Краткие выводы.

Глава 2. Пространство в статическом восприятии.

2.1. Восприятие положения объекта в пространстве в китайском языковом сознании.

2.1.1. Способ прямой репрезентации положения.

2.1.2. Способ косвенной репрезентации положения объекта.

2.1.3. Способ геометрической репрезентации положения объектов.

2.1.4. Способ смешанной репрезентации положения объектов.

2.2. Стратегия «овладение» и стратегия «тождество».

2.3. Конкретизация статического восприятия пространства.

2.4. Стратегия «заполнение» в статическом восприятии пространства.

2.5. Модель «ЧТО - ГДЕ» - стратегия «локусирование».

2.6. Особый вид статического восприятия - пространственное ограничение действия.

Краткие выводы.

Глава 3 Пространство в динамическом восприятии.

3.1. Ориентационные системы восприятия пространства в динамике.

3.1.1. Субъективная система ориентации.

3.1.2.Объективная система ориентации.

3.2. Вопрос экспликации обязательных элементов репрезентации динамических процессов.

3.3. Основные сценарии репрезентации динамических процессов в пространстве.

3.3.1. Группа I: отправная точка репрезентации - субъект движения.

Сценарий №1 — собственное перемещение субъекта.

Сценарий №2 — процесс каузации.

3.3.2. Группа II: отправная точка репрезентации - объект каузации.

Сценарий №3 — восстановление (предсказание) процесса каузации без указания каузатора.

Сценарий №4 — восстановление (предсказание) процесса каузации с указанием каузатора.

3.3.3. Группа III: отправная точка репрезентации — определенная область пространства.

Сценарий №5 —репрезентация неполной картины перемещения.

Сценарий №6—репрезентация полной картины перемещения.

3.4. Вопрос точки отсчета при восприятии динамических процессов в пространстве.

Краткие выводы.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Цзинь Тао

Пространство - одно из первых реалий бытия, которое воспринимается и дифференцируется человеком. Концептуализация пространства в естественных языках, описание пространственных отношений между объектами и классификация этих отношений в разных аспектах являются уже в течение многих лет предметом лингвистических исследований. Однако тема пространства по-прежнему продолжает привлекать внимание в силу сложности самой проблематики и важности пространственных категорий для человеческого мышления и восприятия действительности. Кроме того, концептуальная система пространства играет значительную роль в самих структурах языков. Это обусловлено тем, что концептуализация и категоризация пространства, в сущности, «собирают» и отражают базисные концепты конструирования мира и их взаимоотношение в сознании человека — лицо, объект, место, состояние, событие, направление, деятельность — и во многом служат источником формирования грамматических систем. Иными словами, адекватное описание концептуальной системы пространства в языке во многом помогает глубже взглянуть на суть грамматики языка в целом.

Изучение репрезентации пространства в языке проводится под влиянием парадигмы, сформулированной в когнитивной науке, кроме того, учитываются результаты лингвистических исследований, пополняющих и расширяющих реальные языковые данные, через которые мы можем приближаться к разгадыванию чрезвычайно сложного феномена -когниции человека.

Самым существенным моментом в новой парадигме научного исследования в области лингвистики, и в частности изучения категоризации и концептуализации пространства языковыми знаками, на наш взгляд, представляется антропоцентризм. Нельзя сказать, что проникновение антропоцентризма в лингвистику является неким уникальным явлением, ибо «интерес к человеку, как центру вселенной и человеческим потребностям, как определяющим разные типы человеческой деятельности, знаменует переориентацию, наблюдаемую во многих фундаментальных науках» [Кубрякова, 1995, с. 212]. На основе антропоцентрического подхода плодотворно развивается и теория восприятия, где языковые материалы рассматриваются под углом анализа сопрягающих их чувственных, моторных и психофизиологических процессов в человеке.

Понимание и толкование пространства в естественных науках, в частности в физике, и философская трактовка сущности пространства оказывают не малое влияние на лингвистическое исследование концептуализации пространства. Например, на материале английского языка изучалась семантика локативных предлогов, что позволило выделить геометрическую концептуализацию [Талми, 1999; Langacker, 1991]. У многих исследователей изучение языковой репрезентации пространства начинается с рассмотрения формирования и развития пространства как онтологической категории. В частности, в сравнении лейбницовского «объективно-заполненного» пространства и ньютоновского «пустого пространства» лингвисты делают попытку создать языковую модель пространства [Топоров, 1983; Яковлева, 1994; Кравченко, 2004; Борисова, 2003; и др.]. Однако достаточно ясным является и мнение о том, что языковая концептуализация сложнее геометрической абстракции и невозможно сводить ее к пониманию пространства в определенном философском учении. Выделяется два типа пространственной категоризации - один опирается на совокупный чувственный опыт человека, другой связан с логической абстракцией [Кубрякова, 2004; Лебедева, 2000; Ли Тоан Тхан, 1993]. Результаты исследования специалистов в этой области будут рассмотрены подробнее в соответствующих разделах настоящей работы.

Немаловажным аспектом современного лингвистического исследования проблематики пространства является акцентирование внимания на ее национально-культурной составляющей. Мы знаем, что в рамках одного языка распространено явление, когда «одно и то же» может быть выражено совершенно разными языковыми способами, т.е. фрагмент действительности, проходя трансформацию в сознании человека, может получить разное членение и быть «вылеплен» в разных формах. Если внутри одного языка разный взгляд на вещь больше диктуется условиями конкретной ситуации коммуникации, то различие во взглядах на мир в целом в разных языках носит гораздо более глобальный характер. Несомненно, что в основе языков непременно должны быть некие общие законы, которые присущи не самому языку, а человеческому разуму. Общность и универсальность некоторых законов для разных языков обусловлены одинаковой физиологией человеческого организма, общим путем возникновения языка и одинаковой его функцией вне зависимости от того, какому народу он принадлежит и служит. Что касается пространства, то вряд ли оно дается совершенно по-разному в ощущениях человека разной национальной принадлежности. Такие базовые понятия пространственной системы, как объект, место, ориентация, статическое расположение вещей в пространстве и перемещение, не могут не существовать в каком бы то ни было современном языке. Вопрос состоит в том, как естественные языки фиксируют эти понятия, и какие стратегии они выбирают для упорядочивания отдельных фрагментов типичных пространственных сценок.

Следует отметить, что в настоящее время все большее внимание вызывают изучение и описание системы пространства в языках, которые не относятся к европейской семье. Исторически сложилось так, что лингвистические теории рождались в основном на материале исследования европейских языков и в истории развития лингвистического исследования не редки были случаи, когда искусственно переносили систему грамматики одного языка в другой язык. Особенно часто «конфликт» между теорией, рожденной на основе европейских языков, и языковыми реалиями возникает при изучении языков, которые по строю радикальным образом отличаются от индоевропейских.

Грамматические теории, разработанные на материалах европейских языков, находят подтверждение своей применимости в восточных языках, например в китайском. Но зачастую наблюдаются весьма показательные явления: порожденные по правилам грамматики высказывания в основном воспринимаются носителями китайского языка, но сами носители «предпочитают говорить по-другому». Такого рода парадокс снова возвращает наше внимание к тому, что вероятные варианты упорядочивания и организации отображений мира могут быть восприняты различными языковыми коллективами благодаря универсальной части человеческой когниции. В то же время каждый язык «фиксирует» в себе один из возможных вариантов отображения. В этой связи особенно актуальным оказывается исследование пространственной проблематики на материале китайского языка как главного представителя изолирующих языков.

Таким образом, объектом нашего исследования становятся семантические группы иероглифов, которые фиксируют базовые элементы восприятия и конструирования пространства в китайском языковом сознании.

Наше исследование основывается на анализе формирования и фиксации базисных концептов и ориентационных систем восприятия пространства и ставит своей целью выявление психолингвистических стратегий и механизмов, трансформирующих чувственные данные о пространстве в структурированную систему в китайском языковом сознании, обеспечивающую порождение и восприятие сообщений о физическом пространстве и происходящих в нем процессах в актах коммуникации.

В соответствии с указанной целью в исследовании решаются следующие задачи:

1) обосновать идею о дифференцировании пространственных характеристик конкретных предметов от значения видовой принадлежности на основе анализа эксплицитной фиксации языковыми знаками восприятия пространственных характеристик предметов;

2) выявить способы формирования концепта «место» и проанализировать его организующую роль в концептуализации пространства;

3) проанализировать состав именной системы ориентаций и основные принципы оперирования понятием «место»;

4) сопоставить «знаки» антропоцентричности при восприятии положения объектов в пространстве в китайском и русском языковом сознании;

5) выявить и сопоставить основные стратегии репрезентации пространственных отношений при статическом противопоставлении систем ГДЕ и ЧТО;

6) проанализировать состав глагольной системы ориентации и способы экспликации обязательных элементов репрезентации динамических процессов;

7) описать основные сценарии репрезентации динамических процессов в пространстве и выявить минимальное условие для полноценной репрезентации перемещения действующих лиц, «локальной каузации» и «совместной каузациии».

Цель и задачи исследования определили методы исследования: сопоставительный, структурно-семантический и интерпретативный. Используются также гипотетико-дедуктивные приемы.

В качестве материала исследования использованы данные словарей и справочников китайского языка, а также работы китайских исследователей, посвященные отдельным фрагментам проблематики концептуализации пространства в китайском языке.

Научная новизна и теоретическая значимость исследования обусловлены поставленной целью и отражаются в том, что в нем впервые систематически освещается концептуализация пространства в китайском языке с психолингвистических, когнитивных и лингвокультур о логических позиций; также впервые проводится сопоставительный анализ репрезентации восприятия пространства русским и китайским языковыми сознаниями в их основных базисных аспектах: таких как отображение пространственных характеристик объектов, восприятие и репрезентация положения объектов в пространстве, формирование и функционирование концепта «место» и ориентационных систем. Теоретически значимым является выявление стратегий и путей концептуализации пространства языковыми средствами в китайском языке, отличающихся от тех принципов, которые реализуются в европейских языках. В исследовании раскрывается значительное влияние самих форм знаков (иероглифов) на их роль в концептуализации и репрезентации действительности, что не наблюдается в языках буквенного строя. Описание специфики стратегий концептуализации пространства в китайском языковом сознании и анализ первопричин данной специфики пополнят существующие представления о фиксировании базисных концептов пространства и их функционировании в языке и могут быть полезными для углубления этих представлений. Интерпретация концептуализации пространства в китайском языке, на наш взгляд, также дает новую отправную точку для более адекватного понимания грамматического строя данного языка в целом.

Практическая значимость работы заключается в том, что результаты исследования могут быть использованы при обучении китайскому языку как иностранному. Результаты рассмотрения национально-культурной составляющей, которая выявляется в исследовании как один из важнейших факторов формирования системы репрезентации пространства, могут быть использованы в сопоставительных исследованиях в области психолингвистики и лингвокультурологии.

Работа состоит из трех глав и заключения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Концептуальная система пространства"

Заключение

На основании описания и анализа формирования и фиксации базисных концептов и ориентационных систем восприятия пространства мы выявили те психолингвистические стратегии и механизмы, которые функционируют в китайском языковом сознании для обеспечения порождения и восприятия сообщений о физическом пространстве и проходящих в нем процессах в актах коммуникации. Подводя итоги, мы остановимся на структурно-образующих элементах концептуальной системы пространства.

Фундаментом системы концептуализации пространства являются выделение объектов («фигур») в пространстве и объективизация самого пространства путем формирования понятия «место».

Китайский язык демонстрирует дифференцирование пространственных характеристик конкретных предметов от значения видовой принадлежности. Естественные счетные слова в китайском языке эксплицитно фиксируют восприятие человека в момент выделения предметов в пространстве «здесь» и «сейчас». Применение счетных слов обычно сопровождается введением «новых объектов» в поле зрения участников реальной речевой коммуникации. Для концептуализации пространства в китайском языковом сознании характерно четкое дифференцирование в восприятии одушевленного существа и неодушевленного: в значении знаков, обозначающих одушевленные существа, «опускается» непосредственное восприятие пространственного признака. Обнаруживается «дистанция» между этими знаками и обозначаемыми ими «объектами» в реальном мире: «объекты» для сознания реально служат «ориентирами» при локализации пространства, а «знаки» не всегда могут занимать позицию «ориентира» в языковых единицах (ЯЕ), в которых реализуется относительная локализация.

Благодаря понятию «место» бесконечное пространство распадается на участки с определенными пределами и объемами. Фундаментальность понятия «место» при концептуализации пространства в китайском языковом сознании отражается и в том, что при порождении сообщения о «статических картинах» расположения объектов и о «динамических процессах» в пространстве сознание оперирует именно понятием «место», имеющим «единое языковое выражение» в поверхностной структуре высказывания, а не опирается каждый раз на классификацию пространственных отношений путем сравнения и оценки порядка сосуществования объектов.

Способ формирования понятия «место» без применения «ориентира» абсолютная локализация) опирается на определенные классы иероглифов, которые содержат в себе и концепт «объект», и концепт «место». Способ формирования «место» с помощью ориентира (относительная локализация) предполагает наличие именной системы ориентации (ИСО). Именные координаты в китайском языке не основаны на сравнении положений объектов в пространстве и классификации возможных, вариантов положений одного объекта по отношению к другому. Позиция, занимаемая именными координатами после ориентира в ЯЕ, не является случайной, а отражает иной подход к организации и упорядочиванию пространства: ориентир мыслится как объект, организующий вокруг себя некоторое пространство. В восприятии отношений между ориентиром и его окрестностью в китайском языковом сознании действует принцип сопоставимости: «размер» организованной ориентиром окрестности зависит от «масштабности» данного ориентира. Внутри окрестности выделяются некие пояса в зависимости от степени отдаленности от объекта-ориентира: восприятие человеком окрестности опирается и на категорию дистанции, фиксированную эксплицитно языковыми знаками. Принцип сопоставимости определяет максимальный размер окрестности ориентира, а категория дистанции позволяет при достаточном объеме окрестности регулировать или уточнять реальный ее предел. Категория дистанции указывает на еще одну важную стратегию локализации человеком пространства - локализацию пространства через оценку расстояния относительно ориентира, при реализации которой в китайском языковом сознании прослеживается тот же принцип сопоставимости.

Выделение объектов в пространстве и объективизация самого пространства «порождают» две системы — ЧТО-система и ГДЕ-система (см. Рис. № 1 ).

Рис № 1. Объективизация пространства

Для китайского языкового сознания структурообразующую роль в упорядочивании взаимоотношения двух систем в моделях «ГДЕ-ЧТО» и «ЧТО-ГДЕ» выполняют «связки». Различаются три стратегии, — стратегия «овладение» со связкой ю3, стратегия «тождество» со связкой Л мш*, стратегия «заполнение» со связкой Л: ши или без связки — функционирующих в модели «ГДЕ-ЧТО», и стратегия «локусирование» со связкой Й цзаи, функционирующая в модели «ЧТО-ГДЕ». Глубинная структура «ГДЕ-ЧТО» основана на том, что пространство воспринимается как заполняемое, и фрагмент ЧТО обычно является новой информацией. Выбор стратегий «овладение» или «тождество» зависит от следующих факторов: а) масштабности воспринимаемой «статической картины» в целом; б) реального соотношения размеров двух фрагментов и возможности субъективного фокусирования размера фрагмента «ГДЕ»; в) наличия/отсутствия концепта «место» в фрагменте «ЧТО».

При реализации стратегии «заполнение» восприятие не акцентирует внимание на местоположение ЧТО, а опирается на осознание или признание того, что отдельные представители одного вида или абстрактные объекты (пейзаж природы, психологические ощущения) способны заполнять определенную область пространства.

В стратегии организации модели «ЧТО-ГДЕ» основа представляется в «осознании» некой «активной» способности у ЧТО занять определенное место в реальном мире и соответственно требуется информационная достаточность о фрагменте ЧТО. Факт осознания способности занимать место в пространстве у ЧТО, заложенное в ^Е.цзай4, является само собой разумеющимся, но в то же время требование наличия новизны информации для совершения коммуникации не снимается, в этой связи при . статическом восприятии пространства в модели «ЧТО-ГДЕ». обычно передается не только информация о местоположении, но и дополнительная информация о ЧТО.

Важным аспектом статического восприятия пространства является взгляд человека на то, КАК (в каком виде или положении) объект существует в пространстве. И в этом отношении китайское языковое сознание демонстрирует разграничение между одушевленными и неодушевленными существами: основа разграничения заключается в осознании того, что человек и животное принимают то или иное положение благодаря наличию собственного опорно-двигательного аппарата, а артефакты, особенно те, которые могут перемещаться в пространстве, оказываются в/на определенном месте и в определенном положении в результате воздействия со стороны человека или других источников энергии. Внесение фрагмента о положении ЧТО в статические модели репрезентации пространства в китайском языковом сознании осуществляется глаголами. 4 групп - глаголами, основанными на имитировании» общего состояния тела человека и животного; глаголами, указывающими на действия позиционирования артефактов; глаголом геометрической репрезентации положения объектов; глаголами смешанной репрезентации положения природных или крупных объектов .- в комбинации с Щ чжэ°, в котором заложено конкретное пространственное восприятие: соприкосновение с чем-то. При. внесении фрагмента о положении ЧТО конкретизируется непосредственная связь между объектом/объектами и тем объектом, который служит ориентиром для формирования понятия «место». При репрезентации статического положения артефактов соединением глаголов позиционирования с Щ передается результат манипуляции - «приземление» объекта на поверхность другого объекта. Тем самым сообщение приобретает в целом некий временной оттенок восприятия.

Схема упорядочивания ЧТО-системы и ГДЕ-системы в репрезентации пространства в «статике» представлена на рис. № 2. (стр.185)

Основой репрезентации динамических процессов в пространстве является ориентационная система. Поскольку в китайском языковом сознании определенное «место» представляется некоей постоянной величиной и репрезентируется в «едином виде» поверхностного выражения при восприятии статической и динамической ситуации, пространственное отношение между объектом и ориентиром при восприятии перемещения разделено на две части: ориентир выступает при необходимости для фиксации «место», а в дальнейшем сознание оперирует не самим «ориентиром», а именно «местом». При таком подходе вся нагрузка интерпретации восприятий различных пространственных

Рнс. №2. Схема упорядочивания «ЧТО» и «ГДЕ» систем. со

СП отношений, присутствующих при динамических процессах, ложится в основном на глагольную систему. Данная система построена на классификации пространственных отношений между обязательными элементами репрезентации динамических процессов восприятия: начальный пункт (НП) перемещения, конечный пункт (КП) перемещения, маршрут и исходная позиция (ИП) говорящего или наблюдателя. Нами были выделены в китайском языковом сознании две относительно самостоятельные системы ориентации для репрезентации динамических процессов в пространстве: субъективная система ориентации (ССО), опирающаяся на классификацию пространственных отношений между КП и ИП говорящего, и объективная система ориентации (ОСО) -опирающаяся на классификацию пространственных отношений между НП и КП. Обе системы обладают самостоятельностью при образовании полной картины «перемещения» и «движения». Но часто при репрезентации этих процессов субъективная система накладывается на объективную систему ориентации. Наложение обеих систем позволяет: 1) превратить информацию о НП или КП в подразумеваемую; 2) передать оттенки восприятия, связанные с аспектуальными значениями динамических процессов в пространстве.

В китайском языковом сознании выделяются три способа конструирования репрезентации динамических процессов, отличающиеся между собой по следующим параметрам: какой фрагмент действительности оценивается говорящим как новая информация в момент порождения своего сообщения; каков временной отрывок между моментом совершения перемещения и моментом его репрезентации; на каком месте находятся участники коммуникации в момент порождения сообщения.

Отличие в количестве фрагментов, включая участников (субъекты перемещения или объекты каузации) и эксплицитно выраженные обязательные элементы репрезентации динамических процессов, обусловлено не только самой «природой» этих процессов, но и тем, на каких именно фрагментах и на какой фазе течения процессов акцентируется внимание человека. Однако существует строгое соответствие между поверхностной структурой и восприятием человеком реальных динамических процессов. Язык демонстрирует «гибкость», которая обеспечивается наличием отдельных языковых знаков по детализации восприятия перемещения, благодаря чему говорящий обладает большей свободой включения тех или иных фрагментов в зависимости от коммуникативной установки и возможности лаконично передавать различные нюансы восприятия.

Схемы глагольной ориентационной системы и упорядочивания различных фрагментов репрезентации пространства в «динамике» представлены на рисунке 3 и в таблице.

Своеобразие концептуальной системы пространства в китайском языковом сознании во многом предопределено иероглифическим

Рис. №3 Схема глагольной системы ориентации

ССО осо

Список научной литературыЦзинь Тао, диссертация по теме "Теория языка"

1. Апресян Ю.Д. Интегральное описание языка и системная лексикография. М.; ЯРК, 1995.

2. Виноградов А.А. Префиксация в русском и венгерском языках внутриглагольное словообразование. Ужгород Ужгород. Ун., 1988.

3. Всеволодова М.В., Владимировский Е.Ю. Способы выражения пространственных отношений в современном русском языке. М. Рус. язык, 1982.

4. Гак В.Г. Функционально-семантическое поле предикатов локализации // под. ред. А.В.

5. Бондарко и др. СПб. Наука; 1996.С. 6—26.

6. Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1972.

7. Гуссерль Э. Феноменология внутреннего сознания времени. Собр. соч. М. РИГ «Логос»; 1994. Т. 1.

8. Драгунов А.А. Грамматическая система современного китайского разговорного языка. Л. Изд. Ленингр. Ун. 1962.

9. Зализняк Анна А. 1995 Опыт моделирования семантики приставочных глаголов в русском языке // Russian Linguistics. Vol.19. №2. с. 143-185.

10. Кибрик А.Е. К типологии пространственных значений на материале падежных системдагестанских языков // Язык и человек. М.,1970

11. Кибрик А.Е. Константы и переменные языка. СПб. АЛЕТЕЙЯ, 2003.

12. Кириченко A.C. Семантическая структура предлога между II Исследование по теорииграмматики. Вып. 2 грамматикализация пространственных значений в языках мира /ред. В.А. Плунгян. М. ООО Русские словари, 2002. С. 183—198.

13. Кравченко A.B. Принципы теории указательности автореф. дис.д-ра. филол. наук. М., 1995.

14. Кравченко A.B. Язык и восприятие. Когнитивные аспекты языковой категоризации. 2-е исправл.изд. Иркутск Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2004.

15. Кубрякова Е.С. О понятиях места, предмета и пространства // Лог. анализ языка. Языки пространств /отв. ред. Н.Д. Арутюнова, И.Б. Левонтина. М. Языки русской культуры, 2000. С. 85—92.

16. Кубрякова Е.С. Язык и знание. М. Языки славянской культуры, 2004.

17. Талми Л. Отношение грамматики к познанию // Вестн. Моск. ун. Сер. 9. Филология.1999. №1, №4.

18. Лебедева Л.Б. Семантика «ограничивающих» слов // Логический анализ языка. Языки пространств /отв. ред. Н.Д. Арутюнова, И.Б., Левонтина. М. Языки русской культуры,2000. с. 93—97.

19. Ли Тоан Тханг. Пространственная модель мира когниция, культура, этнопсихология на материале вьетнамского и русского языков. М., 1993.

20. Плунгян В.А. К типологии глагольной ориентации // ред. Н.Д. Арутюнова. М.; 1999. С. 205—223.

21. Рахилина Е.В. Семантика или синтаксис? К анализу частных вопросов в русском языке. München Sagner, 1990

22. Серебренников Б.А. Роль человеческого фактора в языке Язык и мышление. М. Наука, 1988.

23. Сорокин Ю.А. Переводоведение статус переводчика и психогерменевтические процедуры. М. Гнозис, 2003.

24. Талми JL Отношение грамматики к познанию // Вестник Московского университета. Сер.9 Филология. 1999. №3, №4, №5.

25. Тань Аошуан. Проблемы скрытной грамматики. Синтаксис, семантика и прагматика языка изолирующего строя, на примере китайского языка. М. Языки славян, культуры, 2002.

26. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст семантика и структура. М.,1983

27. Топоров В.Н. Пространство культуры и встречи в нем // Восток-запад. Исследования.

28. Переводы. Публикации. М., 1989. Вып. 4. С. 6—17.

29. Топоров В.Н. 1992. Пространство // Мифы народов мира. М., 1992. Т. 2.

30. Тошович Б. Глаголы каузации положения в пространстве // Логический анализ языка.

31. Языки пространств / отв. ред. Н.Д. Арутюнова, И.Б. Левонтина. М.; Языки русскойкультуры. 2000. С. 163-178.

32. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира модели пространства,времени и восприятия. М., 1994.

33. Яхонтов С.Е. Категория глагола в КЯ. Л., 1957.1.ndau В. Where's what and what's where The Language of objects in space // Lingua., 1994.

34. Ван Ли. Сборник трудов Ван Ли (том 9, Исследование по истории китайского языка). Шаньдун, изд-во. Образование, 1988, с. 302-321 =Е -h ФЗИШ, 1981,^135^

35. Ван Ли. Древний китайский язык (перераб.), том 1. Изд-во. ЧжунХуа, 1981, с. 135. РШШ 1998,3! 65

36. Лу Фубо. Практическая грамматика для обучения китайскому языку как иностранному. Пекин, изд-во. Пекинский университет языков и культуры, 1998, с. 65.вшт жш^Аятмп*., шяш, т9,шиж

37. Люй Шусян. Восемьсот слов современного китайского языка (допол.). Изд-во. ШанУ, 1999, с. 14.

38. ЩМЙ ШШШ, ШШШ&, 1992, 391-404 Ж

39. Чжоу Чжэньфу. Запись разговоров об искусстве. Шанхай, изд-во. Образование, 1992, с. 391-404шш штшхшт, «¡лкжшь 1994,23—26^

40. Цзан Кэхэ. Культурологические толкования Шовэнь. Хубэй, изд-во. Народ, 1994, с. 23-261999, Ш5\ж

41. Ци Ху'ян. Исследование проблематики пространства в современном китайском языке. Изд-во. Сюелинь, 1999, с. 511. Ш1ШШШЙ. 1998,36-38 ^

42. Чжу Цзэсян. Исследование координатных систем в современном китайском языке. Изд-во. Хуачжунского педагогического университета, 1998, с.36-38штш, ш^ш, 1999.

43. Словарь-справочник по глаголам в китайском языке / ред. Мен Цун и др. Изд-во. ШанУ, 1999.1. Ш 1995, Ш 63,245,257 Ж

44. Ли Пу. Исследование древних иероглифов на черепашьих панцирях. Изд-во. Сюелинь, 1995, с.63, с. 245, с. 257.

45. ЖЯсЖШЬ 1992,165—167 .л Жэнь Цзифан. Этимология китайского языка. Изд-во.Чунцин, 1992, с. 165-167 Г^Ш 1984, Ш 27 ж

46. Янь Сюецзюнь. К вопросу "есть" и "нет" // Вестник китайского филологии. №2, 1984, с.27шт ■ 1979, Ш 182 ж

47. Цы Хай. Шанхай, изд-во. Цышу, 1979, с.1821995,36-37 ж

48. Чан Цзинюй. Лексика китайского языка и культура. Изд-во Пекинского университета, 1995, с.36-37шшт , , тз 2 т,157—168 Ж.

49. Фань Цзиянь. Структурный анализ постпоцизий глаголов и глаголов направления. //Китайская филология. 1963, №2, с. 157—168шш "&+Ш" », шшяш, тг^шхт, ъъ-лгж

50. Фан Цзиянь. Исследование конструкции "грай4 + место" // Лингвистическое исследование. 1982, №1, с.ЗЗ—42.шт , юшшх). 1978^ %т, но—150ж

51. Чжу Дэси. Дополнение к «исследованию " дэ°" //ЬСитайская филология. 1978, №1,№2, с. 140-150шт «^шшф^тайшт , «фшшс», тб^Ш2т, из—тж

52. Чжу Дэси. Принцип параллели в трансформационном анализе. // Китайская филология, 1986, №2, с. 143—160."1ЕЖШ±'Щ¥" , , ШШЩЖШ±, 1990,20—43^

53. Чжу Дэси. " цзай4хэй1 бань3шан4 се3цзы4" и корреляционные конструкции. / Рукописи по грамматике. Шанхай, изд-во. Образование, 1990, с. 20—43.шт тшх, ш^ш, 1998

54. Чжу Дэси. Лекции по грамматике. Изд-во. ШанУ, 1998.

55. ЛЖ^ШШЬ 1998 Хоу Сюечао. Словарь служебных слов современного китайского язьпса. Изд-во Пекинского университета, 1988.пят Ш, 1998

56. Люй Юехуа. Толкование комплементов со значением направления. Изд-во. Пекинского университета языков и культуры, 1998.ттж шшш&шзш^. ФФМШС^жшь 1997,67—70^

57. Сяо Гоучжэн. Исследование грамматики современного китайского языка. Изд-во. Хуачжунского педагогического университета, 1997, с.67-70.тшх х^щШг тшижш±, 1990

58. Син Фу'и. Лингвокультурология. Хубэй, изд-во. Образование, 1990. ШШ да+ШШ. 1993

59. Го Цзиньфу. Китайский язьпс и китайская традиционная культура. Изд-во. Китайского народного университета, 1993.ш ттъ}=?ш, 1998

60. Фань Сяо. Типология предложений в китайском языке. Изд-во. Шухай, 1998.эш тияш, 1996

61. Фан Юйцин. Практическая грамматика китайского языка. Изд-во. Пекинского института языков, 1996.1. ШШ ШФШ, 1983

62. Ма Цинчжу. Конструкции с двумя дополнениями в современном китайском языке. Изд-во. ШанУД983.1. ШШ^ешмй, шшш, 1995

63. Исследование валентной грамматики современного китайского языка. / Шэнь Ян и др. Изд-во Пекинского университета, 1995.1. ШШШЙ. шгм, жшшш, т±, 1998

64. Исследование валентной грамматики современного китайского язьжа. Том II / Юань Люлиьн и др. Изд-во Пекинского университета, 1998. ШШ ( 5 "Ш" » , , 1995 Ш 5 т, ,367—379 15

65. Шэнь Цзясюань. "С пределами" и "без пределов" // Китайская филология. 1995, №5, с.367-379.

66. ШШ С^ЗШЙЙШ , , 2000Ш4Ш, 291—297Ж

67. Шэнь Цзясюань. Конструкция предложения и валентность. // Китайская филология. 2000, №4, с. 291—297.

68. ШФ №Ш¥ЯУ,1991*£ШЗМ,187—193 Ж

69. Ли Гуаньхуа. Краткое исследование конструкции "V цюй4лэ°" . // Изучение китайского языка, 1991, №3, с. 187—193.тшш ("%з+ш+7" т "%+т+ш * ш>, (фшшх» , юо\Ш4т,329—334 ж

70. Ян Дэфэн. Дополнение к обсуждению " глагол + комплемент со значением направления + лэ°" и "глагол + лэ° + комплемент со значением направления " . // Китайская филология, 2001, №4, с. 329—334.ткЩ , СШШ), 2002 11. М, 1—17 И

71. Лу Цзяньмин. К вопросу позиций комплемента со значением направления и дополнения после глагола. // Обучение китайскому языку в мире, 2002, №1, с. 1—17.т^ш тш^&щшшзо), , 1987^5^, 379—389ж

72. Чэнь Нинпин. Расширение видов имен существительных в современном китайском языке. // Китайская филология, 1987, №5, с.379-3891991,22—58 35

73. Шэнь Сяолун. Культурологические основы конструкций предложений в китайском языке. Изд-во. Северо-восточного педагогического университета, 1991, с.22-58.1. Ш ШШШ> ФЗИШ, 1998,27—33 Ж

74. Ци Гун. Обсуждение своеобразия китайского языка. Изд-во. ЧжунХуа,1998, с.2733.

75. Шг- т&шш^й^шшю&тшшшъ, ш^ш^», 2002^1. Ш1М, 1-9Ж

76. Дай Хао'и. Структура систем понятий китайского языка и грамматика неконтролируемых действий. // Современная лингвистика, 2002, №1 с. 1-9. ЗЕ& . , 1983 Щ-% 6 Ш, 487-493 Ж

77. Ван Хуань. Сопоставление пассивных конструкций в английском и китайском языках. //Китайская филология, 1983, №6, с. 487-493.шч- ш^^Фн^^^^^^^йва^ЕШ». , 1994 ^1. ШЗМ, 161—168 ж

78. Чэнь Пин. О принципах валентности трех членов предложения и семантической структуры. // Китайская филология, 1994, №3, с.161-168.тт 1994

79. Ли Шань. Исследование предложений с бэи в современном китайском языке. Изд-во Пекинского университета, 1994зж гавд^ятш^шм. ш-х^&ш, 1998,162-166 ж

80. Ма Чжэнь. Краткий курс практической грамматики современного китайского языка. Изд-во Пекинского университета, 1998, с. 162-166.

81. ШШХ «т&ШШШ "№ШШ" МШЪЯ , . 1998 Ш 4т, 57-63 ж

82. Сугимура Хирофуми. О пассивных конструкциях с информацией об осуществлении трудно осуществляемых событий. // Обучение китайскому языку в мире, 1998, №4, с.57-63.