автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Копоушки как исторический источник

Полный текст автореферата диссертации по теме "Копоушки как исторический источник"

На правах рукописи

Салангана Светлана Валерьевна КОПОУШКИ КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК

(ПО МАТЕРИАЛАМ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ПАМЯТНИКОВ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ)

Специальность - 07.00.06 - археология

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Ижевск 2004

Работа выполнена в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Удмуртский государственный университет»

Научный руководитель - доктор исторических

наук, профессор Римма Дмитриевна Голдина

Официальные

доктор исторических наук, ведущии научный сотрудник Казаков Евгений Петрович

оппоненты:

доктор исторических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Савельева Элеонора Анатольевна

Ведущая организация - ГОУВПО «Пермский

государственный университет»

диссертационного совета Д 212.275.01 при ГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет» по адресу: 426034, г. Ижевск, ул. Университетская, 1, корп. 2

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет»

Автореферат разослан ^О :2004г.

Ученый секретарь

Защита состоится

2004 г. в

часов на заседании

диссертационного совета к.и.н., доцент

Г.Н. Журавлева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАЮТЬ

Актуальность темы. Копоушки из дерева, кости, стекла и металла достаточно известная и популярная туалетная принадлежность народов Евразии. Они известны с эпохи бронзы; достаточно часто встречаются на археологических памятниках, начиная с раннего железного века: В Западной Европе, в I тыс. н.э., копоушки выявлены в гуннских, аварских и готских комплексах эпохи великого переселения народов, в значительной степени они распространены в Италии и Франции эпохи Меровингов, в Китае танского времени, зафиксированы в Восточной Европе, Средней Азии и в Сибири. У коми и удмуртов они известны и по этнографическим материалам. На археологических памятниках этих народов (напр. Узей-Туклинский могильник) они зафиксированы вплоть до XIX в. В настоящее время продолжают бытовать в традиционной культуре хантов, манси, туркменов -и бурят. Нелишним будет заметить, что современная промышленность также производит эти изделия (ярким примером служат маникюрные наборы). Несмотря на столь широкую географию и хронологию бытования копоушек, исследований, посвященных специальному изучению этой категории археологического материала немного. Зачастую они рассмотрены в небольших сюжетах работ, отображающих общую характеристику вещевого материала отдельных археологических памятников или археологических культур. Актуальность темы исследования обусловлена ее слабой изученностью в археологии Восточной Европы, несмотря на то, что копоушки являются одной из распространенных категорий вещевого материала, а в культурно-исторических реконструкциях играют немаловажную роль (характеристика украшений кочевников; анализ антропоморфных изображений и др.).

Объектом исследования являются копоушки, происходящие из памятников Восточной Европы - поселений, могильников, местонахождений и жертвенных мест, материалы которых опубликованы в современной литературе. Рассматриваемые в исследовании памятники расположены на территории Причерноморья, Кавказа, Крыма, Камско-

НОС. НАЦИОНАЛЬНА)? ]

Вятского междуречья; Вятско-Ветлужского междуречья, Поволжья, Древней Руси, Приладожья, Карелии.

Предмет исследования связан с рассмотрением копоушек, как важной части материальной культуры различных народов, обитавших на территории Восточной Европы в рассматриваемый промежуток времени - VIII в. до н.э. - XV в. н.э.

Хронологические и территориальные рамки исследования. Географические рамки данной работы ограничены территорией Восточной Европы - Кавказ, европейская часть Российской Федерации и примыкающие к ней сопредельные государства - Молдова, Украина, Белоруссия и прибалтийские страны. В данном географическом определении мы следовали устоявшейся европейской исторической традиции (Мыльников А.С, 1999, с. 8 -11). Хронологические рамки работы определяются археологически зафиксированным временем основного бытования копоушек VIII в. до н.э. - XV в. н.э. в этом регионе и ограничены ранним железным веком - средневековьем.

Цель и задачи исследования. Цель работы, состоит в том, чтобы дать полную характеристику (степень изученности, морфологический анализ, функциональное назначение, хронология и этнокультурная принадлежность) одной из распространенных категорий вещевого материала - копоушек. Для достижения цели исследования необходимо решить несколько задач: 1) сбор и систематизация источников; 2) типологический и функциональный анализ изучаемых предметов; 3) разработка хронологии и этнокультурной принадлежности копоушек.

Источники. Источниковую базу исследования составили-опубликованные материалы археологических памятников восемнадцати культурно-исторических областей (далее КИО) Восточной Европы. Зачастую в этих публикациях копоушки выступали как составляющая часть вещевых комплексов. Естественно, что весь материал охватить невозможно, поэтому исследование ограничено наиболее крупными памятниками, относящимся к той или иной КИО. В целом источниковая база составила 909 изделий.

Историография. Историография изучения копоушек скудна из-за отсутствия серьезных исследований в этой области. Многие исследователи, начиная с Н.Г. Первухина (1896) и Ф. Хегера (Минаева Т.М., 1951), при публикации материалов изученных памятников касались копоушек, как части вещевого комплекса, но специальному анализу их не подвергали.

В.А. Оборин (1956,1969) использовал копоушки для характеристики этнокультурных компонентов ломоватово-родановских древностей. В.Ф. Генинг и Р.Д. Голдина (1969) в сводных работах по анализу материалов позднеломоватовских археологических памятников в Коми - Пермяцком национальном округе разработали их классификацию и хронологию. Копоушки восточно-европейских степей X в., как неотъемлемую часть кочевнических украшений того времени, рассмотрела Л.М.Гаврилина (1985). Я.В.Станкевич (1993) посвятила исследование систематизации и этнокультурной принадлежности копоушек с территории Древней Руси.

Значительные исследования по копоушкам карелы и веси проведены СИ. Кочкуркиной( 1967,1972,1973,1996) и Л.А.Голубевой (1973, 1979а, 1987а). Эти авторы в ряде работ детально разработали классификацию и хронологию изделий в рамках изучения истории материальной и духовной культуры этих народов.

В работе Б.А. Колчина (1958), посвященной хронологии новгородских древностей, была обозначена хронологическая и этнокультурная атрибуция изделий Новгорода, в которой копоушки выступили в роли источника.

М.Г. Иванова (1979а) неоднократно обращалась к изучению ремесла и производственной деятельности населения древних обществ. Характеризуя косторезное производство на материалах чепецких памятников, она привлекала и копоушки. О.В. Арматынская (1995а,б) занималась исследованием орнаментации резной кости и знаков собственности чепецкой археологической культуры (АК), в том числе используя и материалы копоушек.

Отдельные разделы монографий Б.А. Литвинского (1978) и В.И. Распоповой (1981) посвящены характеристикам копоушек Ферганы и Согда, как предметов туалета.

Для Ф.Д. Гуревич (1965) копоушка из Новогрудка была одним из источников при исследовании изображений музыкантов Древней Руси. А.А. Иерусалимская (1979) использовала копоушки для датирования погребения с сохранившейся тканью. Для характеристики жизни, быта и прикладного искусства народов Коми Л.С. Грибова (1980) также применяла копоушки.

Специальная атрибуция копоушек, как элементов (украшений) костюма встречается в работах П.-Л. Лехтосало-Хиландер (1984) и Н.И. Шутовой (1999). Интерпретация копоушек, в качестве элементов языческого культа, представлена М.В. Фехнер (1963 в), Н.А. Макаровым (1991), А.З. Винниковым (1991), ГЕ. Афанасьевым (1991), 3. Х.Алитбеговой (1995).

Таким образом, несмотря на кажущуюся многочисленность работ по копоушкам, в большинстве своем они посвящены описанию отдельных предметов некоторых памятников или культур. Обобщающих исследований фундаментального хаоактера об этой категории археологического материала до сих пор не создано.

Для определения круга аналогий, в диссертации использовались работы, посвященные памятникам Западной Европы, Сибири, Китая и Средней Азии.

Методика исследования. Работа основана на использовании синтеза типологического, сравнительно-исторического и статистического методов. При проведении сравнительного и статистического анализа изделий использована методика В.Ф. Генинга и В.А. Борзунова. В части, связанной с исследованием определенных аспектов погребальной обрядности и копоушек, методика была дополнена формализованно-статистическими разработками ГА. Федорова-Давыдова.

Впервые была разработана комплексная типология копоушек. Для этого была разработана исследовательская программа: 1) сбор и организация источников; 2) анализ эмпирических данных; 3) интерпретация источников.

Сравнительно-исторический метод применялся при рассмотрении ареала признаков (материал, метрика, форма, декор, функциональное

назначение, хронология, этнокультурная принадлежность), выделенных типов, а также при анализе их взаимовстречаемости по регионам.

- Хронология копоушек определялась по сопровождающему инвентарю (игольники, браслеты, височные привески, амулеты-обереги и др.). Датировка копоушек из могильников базировалась на уже разработанных хронологических исследованиях В.Ф. Генинга, А.Х. Халикова, Л.А. Голубевой, С.А Плетневой, Р. Д. Голдиной, А.К. Амброза, И.П. Засецкой, A.M. Обломского, СИ. Кочкуркиной, Н.А. Лещинской, М.Г. Ивановой, А.Г. Иванова, И.О. Гавритухина.

Применение статистических процедур по результатам проведенных исследований, а в частности методов общего количественного анализа (Боровиков В.П., Тюрин Ю.Н., Макаров А.А.,) позволили выделить места основного бытования изделий с определенными признаками, что в конечном итоге привело к этнокультурной классификации изделий.

Научная новизна работы. Выполнен обобщающий системный анализ копоушек Восточной Европы VIII в. до н.э. - XV в. н.э. Рассмотрены особенности бытования изделий в различных культурно-исторических областях региона, их место в погребальном обряде древнего населения. Создана этнокультурная классификация копоушек. На основе анализа источника, комплекса археологических, исторических материалов реконструированы особенности, пути и механизмы распространения копоушек в Восточной Европе в течение широкого хронологического периода.

Практическая ценность. Результаты исследования могут быть использованы при характеристике вещевых комплексов, погребального обряда и некоторых аспектов этнокультурной истории Восточной Европы, при написании исследований по археологии и истории всего региона и его составляющих, а также при подготовке лекционных курсов, учебных пособий и научно-популярных трудов.

Апробация работы. Положения диссертации изложены и обсуждены на заседаниях кафедры археологии и истории первобытного общества Удмуртского университета, внутри вузовских (Ижевск, 1997, 2000), региональных (Глазов, 1997, Ижевск, 2001), всероссийских (Ижевск,

2000), международных (Уфа, 1997; Ижевск, 2000, Пермь, 2003) конференциях, а также в восьми опубликованных работах.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка литературы, а также приложений: «Каталога памятников Восточной Европы, содержащих копоушки», «Каталога копоушек Восточной Европы», «Каталога использованных в работе погребений», таблиц суммарной характеристики предметов, классификационных таблиц, корреляционных таблиц взаимовстречаемости инвентаря в комплексах с копоушками, карт распространения этнокультурных типов копоушек на территории Восточной Европы и иллюстративного материала.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении раскрывается актуальность темы, научная новизна и практическая ценность работы, определены основные цель и задачи исследования, хронологические и территориальные рамки, дан обзор состояния изученности и характеристика источников.

Глава 1 Источники и методы исследования.

Глава состоит га двух параграфов. В ней рассматривается история формирования исследовательской базы и дается характеристика методов исследования использованных в работе.

§ 1 История накопления копоушек.

Источниковая база исследования охватывает опубликованные материалы археологических памятников с территории Восточной Европы. Поступление в археологические коллекции копоушек началось с работ Я. Аппельгрена (Кочкуркина СИ., 1981), с середины XIX в., когда он начал изучение древнекарельской крепости Паасо (Сортавала). В 70-ые гг. XIX в. коллекция копоушек пополнилась материалами памятников Приладожья и ливов, которые исследовали А. Европеус (Голубева Л.А., 1987а) и К.Сиверс (Седов В.В., 1987а). В 90-е г.г. XIX в. благодаря полевым исследованиям Ф Хeгepa началось формирование коллекции кавказских копоушек (Минаева Т.М., 1951).

Систематическое накопление археологического источника, начавшееся в дореволюционный период, динамично возросло в XX в. Этому способствовало качественное и количественное расширение полевых исследований в регионах России.

Самая многочисленная коллекция интересующих нас предметов происходит из поломско-чепецкихдревностей VIII - ХШ вв. Их регулярное исследование началось с деятельности Н.Г. Первухина (1896), А.П. Смирнова (в 1926-1927 и 1930 гг.) (Иванова М.Г., 1979). С 1974 г. и до сегодняшнего дня М.Г. Иванова проводит раскопки городища Иднакар, которые дали богатейшую коллекцию копоушек (Иванова М.Г., 1985,1999).

В 1938 г. М.В.Талицкий (1940, 1951) пополнил коллекцию ломоватово-родановских древностей. В последствии эти изделия были выявлены в процессе раскопок Каневского могильника в 1953 г. В.Ф. Генингом (Голдина Р.Д., 1985), а также при исследовании городища Шудьякар 1974-1976 гг. Р.Д. Голдиной иВ А Кананиным (1989). Несколько предметов было найдено А.М. Белавиным на Городищенскм городище, Чашкинском II и Бакинском селищах (1987,1991). Коллекция продолжает пополняться до сегодняшнего дня.

Обращаясь к истории накопления копоушек нужно отметить, что их находили многие исследователи: Н.Ф. Калинин на Тетюшском III могильнике (Генинг В.Ф., Халиков АХ., 1964), ГА. Архипов на могильниках Юмском, Рутка, Дубовском и Выжумском III (1984), А.Х. Халиков на Болыпетарханском и Большетиганском могильниках (Халиков А.Х., Безухова ЕЛ., 1960), Ф.Ш. Хузин на Джукетау (Набиуллин Н.Г., 1999) и др.

В общей сложности нами выявлено и представлено в данной работе обнаруженных в 130 могильниках 309 копоушек. На 66 поселениях 598 копоушек. Третья категория памятников, на которых встречаются копоушки - местонахождения. В нашем исследовании их два: Козьминские находки и Солдырское местонахождение. Кроме того, известно 1 жертвенное место с 3 изделиями.

§2. Методы исследования копоушек.

Настоящее исследование изначально складывалось как индуктивное, т.е. от выявления и изучения частностей к обобщению и

интерпретации. Поставленная цель, характер объекта, предмета и круг источников определили комплекс методов, используемых в работе. В процессе работы для достижения поставленной цели была создана исследовательская программа.

Для выделения и анализа признаков частного и общего порядка были использованы общенаучные методы суммарной характеристики и сравнительного анализа эмпирических признаков. Полученные данные обобщались по изучаемым культурно-историческим областям (далее КИО) и сводились в таблицы суммарной характеристики по методике В.Ф. Генинга и В.А. Борзунова (1975) и ГА. Федорова-Давыдова (1987) (статистические таблицы: среднее арифметическое, норма распределения, частность и тенденция совокупности, частоты взаимовстречаемости объектов и др.). При проведении данной процедуры были использованы такие методы археологического исследования как картографирование, классификация, поиск аналогий. Классификация была проведена по морфологическим признакам. В нашем случае при анализе исходных данных было проведено несколько классификаций на основании разделения изделий на группы (по культурно - историческим регионам) и типы (по признакам частного порядка - материал, метрика, форма, декор), т.е. в процессе совмещения картографирования и систематизации материала. Данная процедура была проведена для выявления взаимозависимостей между отдельными характеристиками материала и его историко-культурной привязки. Картографирование, как метод, позволило выделить ареалы признаков и типов, их взаимовстречаемость по регионам. Применение статистических процедур по результатам проведенных исследований, в частности методов общего количественного анализа (Боровиков В.П., 1998; Тюрин Ю.Н., Макаров АА., 1998) позволили выделить места основного бытования изделий с определенными признаками, что в конечном итоге привело к этнокультурной классификации изделий. Для эффективности исследования в интерпретационной части были использованы общенаучные теоретико-эмпирические (абстрагирование, анализ, синтез, индукция, дедукция),

теоретические (от абстрактного к конкретному) и статистические (моделирование) методы научного познания (Дефорт, 1994).

Глава 2. Морфологический анализ изделий

Глава состоит из пяти параграфов. В них дана характеристика материала изготовления, метрики, формы конструктивных элементов и декора копоушек, представлена морфологическая классификация копоушек.

§ 1. Форма изделий.

Форма является одной из наиболее ярких морфологических характеристик копоушек. Традиционная характеристика формы копоушек включает изучение двух составляющих - конструкция изделия и форма отдельных конструктивных элементов копоушек. Обе характеристики зафиксированы на качественном уровне. Выделение конструктивных элементов проведено при анализе форм изделий на основании изменения линии контура предмета.

Конструктивными базовыми элементами копоушек являются ложечка и ножка, без которых копоушка не существует. Ложечка и ножка были объединены в основу. Выделено три дополнительных конструктивных элемента (крепление, пластина и завершение), встречающиеся на предметах в различных комбинациях. Всего было выделено 8 конструкций копоушек: I) основа; 2) основа + крепление; 3) основа + пластина; 4) основа + завершение; 5) основа + пластина + крепление; 6) основа + крепление + завершение; 7) основа+пластина+завершение + крепление; 8) - основа+пластина+завершение.

Таким образом, форма копоушек как совокупность признаков конструкции и формы отдельных конструктивных элементов представлена различными типами наборов конструкций и форм конструктивных элементов. Изучение их ареалов позволило выделить индивидуальные таксономические единицы (характеристики отдельной КИО).

Полученная картина характеристик формы копоушек свидетельствует о наличии в изучаемом регионе всеобщих «универсальных» навыков и определенных уникальных навыков (характерных для одной КИО), а также локальных традиций в

формообразовании копоушек. Возможно, это отражение некоторых процессов в формообразовании изделий: первый - поиск наиболее функциональных форм копоушек; второй - неудачные опыты по формированию новых традиций форм, и, наконец, третий - заимствование ряда характеристик форм копоушек у соседних народов.

§2. Размеры изделий.

Одним из доступных для изучения признаком, характеризующим морфологию копоушек, является размер (длина копоушек). Эта характеристика находится в динамичной зависимости с формой предметов и, опосредованно, с техникой / технологией изготовления и декором изделий. В настоящее время размерность - длина и ширина изделий (а также соответствующие показатели элементов конструкций копоушек и их соотношения) являются основными объектами изучения большинства археологических методик, основанных на применении статистико-математических методов анализа объектов с дискретными значениями.

Принимая во внимание разницу в количестве изделий «полной» формы, общее количество известных предметов, их сохранность и разнообразие конструкций, считаем, что для сравнительного изучения совокупности изделий по признаку «размер» доступна лишь одна характеристика размера - длина копоушки. Именно данная характеристика, при условии полной сохранности изделия является независимой от характера конструкции копоушки и, следовательно, наиболее приемлема для сравнительного анализа размеров изделий.

Длина, как признак, характеризующий объект исследования относится к мерным непрерывным признакам. Для изучения закономерностей в изучаемой совокупности был составлен вариационный ряд характеристики. При выборке изделий наименьшая длина изделия составила 31 мм, наибольшая -143 мм. При выявлении групп размерности, а также минимальных и средних показателей длины копоушек зафиксировано, что материалы некоторых КИО близки по размерам и составляют группы, максимальные же показатели дают больший разброс между ними. В целом изучение длины копоушек свидетельствует о наличии определенных стандартов в размерах изделий. Возможно, характер

стандарта близок к антропоморфным единицам измерений, например, копоушка длиной с палец, либо с ладонь и т.д. таким образом, с высокой долей вероятности, можно предположить, что размеры копоушек отдельных регионов Восточной Европы достаточно близки между собой вследствие определенных функциональных требований к предметам.

§3. Декор.

Декор копоушек - одна из любопытных и эффектных характеристик копоушек Восточной Европы. Как совокупность предметно выделенных средств выражения и способа оформления формы предмета, она состоит из нескольких подсистем (подпризнаков): орнамент, динамика и местоположение элементов орнамента и орнаментальной композиции (подсистемы орнамента), а также, общая семантика орнамента и декора в целом. Орнамент, как элемент декора копоушек имеет сложную структуру: месторасположение на поверхности предмета, элементы орнамента, несвободные конструкции и композиции. Элементы орнамента являются простейшими структурными единицами орнамента. Всего выделено 8 разновидностей элементов орнамента, включая среди них тамги, реалистичные изображеши птиц и змей (элемент I - точка, элемент II -палочка, элемент III - треугольник, элемент IV - круг, элемент V - дуга, элемент VI - тамга, элемент VII - «птица», элемент VIII - «змея»). Стоит отметить, что в большинстве случаев, на одном изделии располагается несколько простейших элементов, что непосредственно влияет на статистические подсчеты. В совокупности выявлено 26 несвободных конструкций. Анализ распространения несвободных конструкций позволил выделить группу локальных несвободных конструкций - т.е. характерных для одной КИО. Элементы орнамента и несвободные конструкции образуют орнаментальные композиции копоушек. Орнаментальные композиции являются структурным верхним уровнем орнамента копоушек. Важной характеристикой орнаментальной композиции на поле копоушки является характер взаимного месторасположения элементов и / или несвободных конструкций. Существует два варианта этой характеристики: либо вертикальное динамическое повторение элементов и / или несвободных конструкций -

бордюр, либо их сконцентрированная фигура- фестон. Имеющаяся база данных позволяет провести статистический анализ по копоушкам. Следующей характеристикой орнамента копоушек является месторасположение орнаментальных композиций по вертикальному полю изделий (на конструктивных элементах копоушек). Зафиксировано пять позиций: 1) орнаментальная композиция только на ножке; 2) орнаментальная композиция только на пластине; 3) на пластине и ножке; 4) на пластине и завершении; 5) на всем изделии. Не менее важно, при рассмотрении орнаментальных композиций, их расположение в объемно-горизонтальном поле предмета. Выделено три позиции: объемный, двусторонний орнамент и орнамент только с одной стороны копоушки. Зафиксировано четыре вида декора: декор геометрический, декор растительный (распространение растительного декора возможно связано с развитием и распространением геральдического, растительного декора в Восточной Европе эпохи средневековья), зооморфный (зафиксировано несколько сюжетных зооморфных композиций: барана, собаки, водоплавающей птицы, петуха, змеи и коня.) и антропоморфный (этот следует считать случайной категорией).

При анализе семантики отдельных элементов орнамента и орнаментальных композиций отметим следующие наиболее значимые и возможно определимые. Треугольник, мотив треугольника -непосредственно отражен в элементе III, кроме того, достаточно четко просматривается в некоторых несвободных конструкциях - трактуется как «великое чрево праматери» (Столяр А.Д., 1990, с. 87). Непосредственно с тем же мотивом связан ромб - удвоенный треугольник. Различного рода круги (элементы I, IV) традиционно трактуются как солярные знаки. В данной связи любопытны знаки, где совмещены мотивы великого чрева праматери и солнца, что можно трактовать как единство живородящего и солнечного начал.

§4. Материал изготовления предметов.

В рассматриваемом исследовании выделено 3 группы материалов, состоящие из 7 видов сырья, которые служили для изготовления копоушек. К ним относятся: кость, металл (цветной металл - золото, серебро, медь и

бронза; черный металл - железо) и стекло. Выборка изделий с определениями этого признака составляет 99,1% совокупности наблюдений. Выборка по признаку практически для всех КИО близка к 100%, отсутствует информация по материалу изготовления некоторых приладожских изделий, что повлияло на относительные показатели признака в целом. Анализ количественного распространения копоушек по данному признаку позволяет выделить группу локальных материалов

- стекло и золото, которые были распространены только у скифов и сармат Причерноморья. Материалом, который использовался практически во всех рассмотренных КИО, является бронза (всеобщий признак). В значительной степени близок к всеобщему признаку материал кость. В количественном отношении костяные изделия преобладают над остальными более чем в два раза. Для остальных случаев характерны частные точечные показатели (серебро, медь, железо). В рамках совокупностей признаков данные количественные тенденции сохраняются. Копоушки из металла-всеобщее явление, копоушки из кости-частное, а из стекла - локальное. Есть вероятность того, что у древнего населения бытовали деревянные копоушки.

§5. Морфологическая классификация изделий.

Эта исследовательская процедура была проведена по иерархической схеме, включающая следующие таксономические единицы: класс - конструкция изделия, отдел - форма крепления, группа - форма пластины копоушки, подгруппа - форма завершения, тип - форма ножки копоушки. При описании низшей ступени таксономии (тип) учитывались материал, группа размерности и характеристики декора копоушки.

После проведенной процедуры было выявлено 8 классов, 16 отделов, 24 группы, 30 подгрупп и 66 типов. Классификация копоушек по морфологическим признакам и анализ ее количественных результатов позволил выделить группу локальных типов (т.е. характерных лишь для одной КИО). Это, прежде всего изделия скифов и сармат Причерноморья

- копоушки с прямой спицеобразной ножкой поломско-чепецкие копоушки - с прямой спицеобразной фиксированной ножкой длиной 4660 см из кости; салтово-маяцкие копоушки из бронзы с прямой витой

ножкой длиной 31-45 мм, карельские бронзовые копоушки с прямой короткой «ножкой-колпачком» с расширением в верхней части длиной в интервале 91 -105 мм и другие.

Среди них отметим копоушку с прямой спицеобразной ножкой, с фиксированным переходом к пластине длиной в интервале 61-75 мм и бронзовую копоушку с прямой спицеобразной ножкой с тремя воротничками, которые являются локальными и в культурном смысле -они единственно известные только у эстов и ливов (соответственно). Между тем, перечисленные типы органично входят в высшие таксономические единицы (подгруппы, отделы, группы и классы). Вероятно это свидетельство того, что локальные типы копоушек являются либо результатом поиска мастеров различных КИО наиболее приемлемого облика копоушки, либо индивидуальными заказами потребителей. Отметим, что всеобщие признаки и широко распространенные типы копоушек в количественном отношении преобладают. Данный факт требует особого внимания, так как на основании его можно сделать предположение о том, что эволюция и распространение копоушек в Восточной Европе связано с вполне конкретными истоками, центрами производства и историко-культурными процессами, происходившими в древности. Вероятно, особенности частных характеристик и отражают эволюцию и пути распространения копоушек (либо моды на них) в Восточной Европе.

Глава 3 Функциональное назначение копоушек

В главе проанализированы несколько точек зрения на функциональное назначение копоушек. В рамках этой главы рассматривается место изделий в погребальном обряде древнего населения при учете их культурно-хронологического ареала.

§1. Копоушки, как элемент погребального обряда населения Восточной Европы.

С решением проблемы о функциональном назначении копоушек связано несколько частных вопросов: 1. существуют ли закономерности в рамках отдельных КИО и / или всей совокупности территориально-хронологических наблюдений при определении принадлежности изделий по

полу; 2. являются ли копоушки в мировоззрении древнего населения определенным и осознанным элементом погребального обряда древнего населения; 3. имеют ли копоушки определенное место положения (ношения) на (или при) костюме по материалам погребальных памятников; 4. существуют ли закономерности в размещении сопутствующего копоушкам погребального инвентаря. Для проведения исследования была создана база данных, содержащая опубликованную информацию о погребениях, содержащих копоушки.

В результате анализа погребального обряда было выявлено следующее. Данные о месте копоушек в погребальном обряде (взаимозависимости изделий с полом погребенных, местоположение копоушек в могиле и взаимовстречаемость их с другими предметами) неоднозначны. Установлена взаимозависимость наличия копоушки в могиле с половозрастной характеристикой погребенного и количеством погребенных в могиле - 70,7% погребений с копоушками являются погребениями взрослых женщин и 77,3% погребений - одиночные. Копоушки не имели определенного положения в могиле относительного костяка. Этот факт говорит о том, что у древнего населения в целом, не было четкого представления о месте копоушки в погребальном комплексе. Между тем большинство позиций положения копоушки - на груди погребенного, - у пояса, - у плеча, - на шее, - у головы и - под головой погребенного связаны с так называемыми «животворными» зонами человека, которые необходимо оберегать. Количественные показатели взаимовстречаемости копоушек с другими предметами, свидетельствуют об их значительной связи с костюмными комплексами (украшениями костюма). Исследование степени близости в погребениях с копоушками между всеми признаками погребального обряда населения рассматриваемых КИО (как по отдельности, так и в целом) позволяет нам говорить о наличии общей и значимой модели погребений с копоушками в традиции населения Восточной Европы. Она выглядит следующим образом - трупоположения - погребения женские - одиночные с орудиями труда и украшениями костюма. Наличие в моделях других признаков

обряда (и их вариабельность) является культурными особенностями рассмотренных культурно-исторических областей.

§2. Функциональное назначение копоушек.

В параграфе рассмотрена одна из самых обсуждаемых и дискутируемых характеристик изделий функциональное назначение копоушек. По этому вопросу, к настоящему времени, не существует единого мнения. Множество гипотез о функции этих предметов можно свести к трем основным. Первая - копоушки являются утилитарно-бытовой вещью, вторая гипотеза состоит в том, что копоушки - это украшения-подвески и третья точка зрения - копоушки являются языческими оберегами-амулетами.

Учитывая, что функциональное назначение предмета определяется через возможность выполнять им то или иное действие, отраженное в его внешней (название, форма, декор, размерность) и внутренней (сырье, техника и технология изготовление) структуре, то при изучении этих признаков можно определить их целесообразность и соответствие декларируемой функции. С точки зрения целесообразности и соответствия внутренней и внешней структуры изделий функции предмета этнографические источники свидетельствуют о наличии у копоушек двух функций - утилитарно-бытовой (санитарно-гигиенической) и украшательской.

По доступности и сложности технико-технологических требований к материалу изготовления наиболее простым и утилитарным является дерево, далее кость (требует предварительной специальной обработки и обладает большей твердостью), железо, бронза и медь (требуют специализированных производственных навыков на уровне, по крайней мере, домашнего ремесла), стекло (высокотехнологичный ремесленный процесс), серебро и золото (высокая «условная» стоимость). В целом материалы, вероятно, отражают утилитарность направленности внутренней структуры копоушек по материалу - 99,1% всех изделий составляют копоушки из доступных и относительно простых в технологическом плане материалов (кости, бронзы, меди и железа). В большей степени доступна для изучения внешняя структура изделий и ее

соответствие декларируемой функции копоушек. Изучение размерности предметов зафиксировало наличие определенного стандарта признака (в величине характера «не более определенной длины»), а также близость размерности копоушек Восточной Европы. Причиной чему, возможно, является наличие определенных функциональных требований /либо «атропоморфных» стандартов к предметам. Несколько по иному обстоит дело с формой копоушек. Судя по всему, наиболее точно отражает целесообразность и соответствие формы копоушки ее функциональному назначению такая характеристика формы, как конструкция. Декор копоушек, с точки зрения декларируемой в самоназвании утилитарно-бытовой функции, является излишней. В действительности, для выполнения санитарно-гигиенической функции декор копоушкам не нужен. Орнаментированные копоушки насчитывают 60,6% изделий. Таким образом, внешние характеристики копоушек, в своей основной массе, избыточны для выполнения основной функции. Суммируя все наблюдения, отметим: 1. Этнографические и лингвистические источники свидетельствуют о наличии у копоушек двух функций: санитарно-гигиенической и украшения. 2. Основной массив «археологических» копоушек имеет избыточность внутренней и внешней структуры для выполнения своей функции. 3. В рамках погребального обряда у древнего населения было достаточно четкое представление о копоушках, как об изделиях взрослых женщин, которых хоронят в одиночных могилах.

Глава 4. Хронология и этнокультурная характеристика копоушек Восточной Европы

Четвертая глава посвящена хронологии и этнокультурной характеристике копоушек Восточной Европы. На данном этапе исследования было проведено обобщение полученных данных, выявление особенностей, закономерностей и культурно-хронологических связей в материале. В главе использованы материалы Западной Европы, Сибири и Средней Азии в качестве аналогий и сопоставлениях. При культурно-исторической интерпретации проведенного исследования мы столкнулись с процессами двух характеров - изменением «статуса» копоушек и приобретением ими

более значимой культурной семантической нагрузки, а также с распространением вполне сложившихся этнокультурных групп (типов) копоушек. Нами выявлено 8 этнокультурных типов.

1. Общестепная группа отражает хронологический VIII в. до Н.Э.-1Х в. н.э. и географический (практически вся степная полоса изучаемого региона) ареал достаточно однородных изделий. Облик, хронология, ареал, более вероятно, связан с культурными скифо-сарматскими традициями в материальной культуре. Долгое, устойчивое бытование этих традиций, отмечено в материалах Кавказа и можно считать их включенными, на позднем этапе (VIII - IX вв.), в аланский лесостепной и болгарский варианты салтово-маяцкой АК.

2. Ко второй этнокультурной группе копоушек отнесены предметы средневековых алан IV-XIII вв. Изделия группы едины в материале изготовления (все - бронза, при одном костяном), территории распространения древностей кавказских алан и аланский лесостепной вариант салтово-маяцкой АК. Особенности формы и декора изделий группы позволили их разделить на 2 варианта. Вариант а - копоушки утилитарные, вариант б - парадные. В него входят разнообразные богато декорированные геометрическими и растительными элементами копоушки двух- и трехчастных конструкций с пластиной

3. Третья этнокультурная группа копоушек предварительно названа древневенгерской. В нее вошли копоушки Болъшетиганского и Тетюшского III могильников Волжской Болгарии и изделие Дмитриевского могильника Изделия группы едины по материалу изготовления (все - бронза), форме (конструкция основа (ножка шарнирная) + пластина (овальная) + петля (либо прямая, либо также шарнирная)) и декору (растительный, геральдический). Территория распространения копоушек группы вытянута с востока на запад. Хронология вписывается в достаточно узкий период-VIII-X вв.

4. Позднее всего в степной полосе изучаемого региона сформировался огузо-печенежский этнокультурный тип копоушек. С точки зрения формы и декора изделий этнокультурная группа однородна. К нему мы отнесли бронзовые копоушки конструкции основа + пластина

/ овальная+приспособление для подвешивания / петля перпендикулярная. Все богато украшены антропоморфными, зооморфными и растительными геральдическими элементами декора. Основной ареал данной этнокультурной группы - археологические памятники кочевников Средней и Нижней Волги XI в.

5. Наиболее яркой и многочисленной является группа копоушек прикамского финно-пермского типа. К этой группе относятся, в основном, костяные, а также бронзовые и медные копоушки. Формы разнообразных конструкций, но все с приспособлением для подвешивания. Основной ареал - памятники поломско-чепецкого и ломоватово-родановского типов. Датировка прикамской финно-пермской этнокультурной группы копоушек - УШ-ХШ вв. При наличии более раннего времени бытования ломоватово-родановской и поломско-чепецкой КИО, принципиальным для нас является отсутствие копоушек в могильниках харинского типа (ГенингВ. Ф. ,ГолдинаР.Д., 1973).

6. Следующим по времени формирования и появления в лесной полосе изучаемого региона является древнерусский этнокультурный тип копоушек. С точки зрения облика изделий (совокупности и взаимосвязи внутренних и внешних характеристик) группа достаточно однородна: в нее входят костяные изделия (при 1 исключении - бронзовой) трехчастной конструкции основа + приспособление для подвешивания / отверстие + зооморфное завершение / «петушок» (иногда, при 2 исключениях и двухчастной - без завершения). Судя по зооморфным завершениям «петушкам» и спиральной либо решетчатой нарезке на ножках изделий декор древнерусского этнокультурного типа копоушек представляет совокупность зооморфных и геометрических черт. Северо-западная периферия группы располагается в Приладожье - Принеманье по ливскому могильнику Приедас, весскому могильнику Крохинские Пески (Макаров Н.А., 1993, с. 206, табл. ХХ!-23) и Белоозеру, основное распространение - древнерусские памятники.

7. Рассмотрение особенностей комплекса приладожских копоушек позволили выделить весский этнокультурный тип изделий. К ним мы отнесли утилитарный вариант - бронзовые изделия простейшей

конструкции «основа+приспособление для подвешивания петля прямая + дополнительные боковые приспособления для подвешивания». Датировка группы по весским погребальным комплексам - Х1-Х1У вв.

8. Наиболее компактным и однородным выглядит карельский этнокультурный тип копоушек. К нему принадлежат богато украшенные растительно-геральдическим декором изделия из цветного металла (серебра, бронзы, меди) и иногда- черного. Компактен ареал - территория древней карелы. Этническая интерпретация и датировка (ХП-ХУ вв.) изделий типа разработана С И. Кочкуркиной.

Заключение

В нем изложены выводы и перспективы дальнейшего исследования.

Начало накопления, и изучения копоушек Восточной Европы связано в российской археологии с дореволюционным периодом. Создание источниковой базы и исследовательского направления работ динамично - привело к формированию среди исследователей взгляда на копоушки как на источник хронологической и историко-культурной информации. База источников составила в совокупности 198 памятников с 909 копоушками.

Изучение морфологии копоушек позволило выделить общие, частные и локальные черты в имеющемся массиве изделий, характеризующих специфику бытования изделий различных культурно-исторических областях Восточной Европы. Принимая во внимание их низкий количественный показатель, они, вероятно, явились результатом (не прижившимися, не вошедшими в моду) попыток, либо поисков облика копоушек. Безусловно, за редким исключением, в рамках морфологической классификации копоушек локальные характеристики и типы не составляют морфологического единства / морфологической обособленности и органично входят в подгруппы, группы, отделы и классы.

Этнографические и лингвистические источники свидетельствуют о наличии у копоушек двух функций: санитарно-гигиенической и украшательства. Основной массив «археологических» копоушек имеет избыточность внутренней и внешней структуры для выполнения своей

функции. В рамках погребального обряда у древнего населения было четкое представление о копоушках как об изделиях принадлежащих взрослым женщинам, которых хоронили в одиночных могилах. При совершении захоронения»копоушки должны быть помещены в «животворной» зоне женщины вместе с украшениями костюма. Наиболее ранним зафиксированным периодом бытования копоушек является начало раннего железного века \III-YI вв. до н.э. Именно в этот период в степной полосе Восточной Европы зафиксировано появление копоушек из золота, серебра, меди и бронзы.

В процессе работы наметился ряд проблем, требующих своего разрешения в дальнейшем. Во-первых, можно интуитивно предполагать и прогнозировать более широкое распространение в среднеазиатских областях изделий общестепной группы (особенно в древностях эпохи великого переселения народов). Во-вторых, возможность наличия утилитарных изделий из более технологичных материалов (дерева и железа) позволяет надеяться на их более широкое освещение в этнографических материалах, так как в рамках археологической науки данный вопрос, практически не имеет решения. В-третьих, вполне возможно расширение источниковой базы за счет материалов Западной Европы, Средней Азии и Сибири. Перечисленные вопросы и проблемы нуждаются в серии специальных исследований.

По теме диссертации опубликованы следующие работы;

1. К вопросу о семантике наверший копоушек Прикамья конца I - начала II тыс, н.э. // Материалы конференции Духовная культура финно-угорских народов: история и проблема Развития. Глазов, 1997. Часть II. С. 108-110. (совместно с Салангиным Д.А.)

2. К вопросу о функциональном назначении копоушек //Тез. докл. 3-й Рос. унив.-акад. науч.-практ. конф. Ижевск, 1997. Ч. 1. С. 18.

3. История изучения копоушек Прикамья //Научный и информационный бюллетень №2. Ижевск, 1997. Ч2.С. 195-198.

4. Копоушки Прикамья. Вопросы хронологии и этнической принадлежности //Проблемы хронологии волжских болгар. Казань, 1998. С. 23-24.

5. Опыт трассологического исследования некоторых категорий предметов из кости с ананьинских городищ бассейнар.Вятки//Российская археология: достижения XX и перспективы XXI вв.: Материалы межд. науч. конф. Ижевск, 2000. С271-274. (совместно с Мараткановым С.Н.).

6. Об одной из групп копоушек евразийских степей УШ в. до н.э. - ГХ в. н.э. //. Материалы ХХХШУрало-Поволж. археолог стул, конф. Ижевск, 2001. С. 87-88.

7. О костяных орудиях Прикамья для работы по глине //Интеграция археологических и этнографических исследований /Сб. науч. трудов. Омск; Ханты-Мансийск, 2002. С. 142-144.

8. О функциональном назначении костяных вещей на примере трассологического анализа //Международное (XVI Уральское) археологическое совещание/Материалы межд. науч. конф. Пермь, 2003. С. 252-254.

Отпечатано с оригинал-макета заказчика

Подписано в печать 29.04.2004. Формат 60x84/16. Усл. печ. л. 1,63. Тираж 100 экз. Заказ №772.

Типография Удмуртского государственного университета, 426034, Ижевск, ул. Университетская, 1, корп. 4.

*11721

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Салангина, Светлана Валерьевна

Введение.

Глава 1. Источники и методы исследования.

1.1. Источники.

1.2. Методы исследования.

Глава 2. Морфологический анализ изделий.

2.1. Форма изделий.

2.2. Размеры изделий.

2.3. Декор.

2.4. Материал изготовления предметов.

2.5. Морфологическая классификация изделий.

Глава 3. Функциональное назначение копоушек.

3.1. Копоушки, как элемент погребального обряда населения Восточной Европы.

3.2. Функциональное назначение копоушек.

Глава 4. Хронология и этнокультурная характеристика копоушек Восточной

Европы.

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Салангина, Светлана Валерьевна

Археология - наука, направленная на изучение материальной культуры древних людей, сегодня насчитывает огромное количество артефактов, которые позволяют говорить об образе жизни людей, восстановить их традиции, верования, быт. Естественно, что этому способствует комплексное изучение различных категорий вещей. Но, каждая археологическая находка несет в себе информацию, воссоздающую, в той или иной мере, жизнь народа. Каждая отдельно взятая вещь может отражать различные сферы деятельности: хозяйственные, торговые и социальные связи. Исследование таких вещей особенно актуально для народов, история которых крайне скупо отражена в письменных источниках.

Таким образом, нельзя отрицать, что отдельные находки несут в себе определенную информацию, которая является необходимой для изучения специфических особенностей различных явлений, поскольку изучение целого возможно, в большинстве случаев, только через изучение его частей. Исходя из этого, любую вещь можно рассматривать как систему, которая позволяет делать определенные выводы, как в области производства, так и в культурно-хронологических комплексах.

В данной работе копоушки рассмотрены как часть целого, как самостоятельная система вещного мира, которая позволяет говорить об определенных процессах, происходящих в истории того или иного народа.

Копоушки - достаточно известное и популярное изделие народов Евразии. Это небольшие предметы длиной от 3,1 до 15 см, как правило, сужающиеся в нижней части и заканчивающиеся маленькой ложечкой. Они могут быть в сечении плоскими, круглыми и гранеными, иногда имеющими орнамент. Происхождение данных предметов уходит в глубокую древность. Так, на поселении Марик конца II - начала I тыс. до н.э., что в Сирии, были найдены свидетельства бытования копоушек уже в эту отдаленную эпоху (Литвинский Б.А., 1978, с. 137). Известны они и в материалах среднеевропейской лужицкой культуры, зафиксированы на североиндостанских памятниках конца I тыс. до н.э. - начала I тыс. н.э. (Кухаренко Ю.В., 1969, с. 76; Литвинский Б.А., 1978, с. 136 - 138). Кроме того, они известны в Восточной Европе, Средней Азии и Сибири, начиная с I тыс. до н.э.

ВI тысячелетии н.э. копоушки выявлены в гуннских, готских и аварских комплексах раннего средневековья Западной Европы. Были эти изделия, в значительной степени, распространены в Италии, Франции эпохи Меровингов и Китае танского времени (Литвинский Б.А., 1978, с. 136 - 138; Hermann J., 1971, abb. 158 ; Kiss A. 1973, p 327 -340; 1977, p. 129 - 142). В некоторых регионах копоушки зафиксированы по поздним археологическим и этнографическим материалам - на памятниках удмуртов и коми вплоть до XIX в. (Грибова Л.С., 1980, с. 136 - 143; Шутова Н.И., 1992, с. 22). В настоящее время бытуют у хантов, манси, туркменов и бурят (Гаврилина Л.М., 1985, с. 214 - 226). Нелишним будет заметить, что современная промышленность также производит эти изделия (например, в маникюрных наборах).

Несмотря на столь широкую географию и хронологию копоушек, исследований, посвященных специальному изучению этого источника, немного. Среди них отдельно отметим работы Л.М. Гаврилиной и Я.В. Станкевич, в которых копоушки выступают в роли основного источника. Интересна статья Л.М.Гаврилиной «Кочевнические украшения X в.» (1985). В ней автор достаточно детально рассмотрела копоушки восточноевропейских степей X в., как неотъемлемую часть кочевнических украшений того времени. Публикация Я.В.Станкевич (1993, с. 27 - 28) посвящена систематизации и этнокультурной принадлежности изделий с территории

Древней Руси. Естественно, что этими публикациями изучение нашего предмета исследования не ограничивается.

Значительную часть среди публикаций составляют работы, посвященные финно-пермским народам. Так В.А. Обориным, копоушки были использованы при характеристике этнокультурных компонентов ломоватово-родановских древностей (1956, с. 83 - 101; 1969, с. 3 - 29). В.Ф. Генинг и Р.Д. Голдина занимались разработкой классификации и хронологии, пермских копоушек, что отразилось в сводных работах по анализу материалов позднеломоватовских археологических памятников в Коми - Пермяцком национальном округе (1969, с. 30-56).

Существенные исследования по копоушкам карелы и веси проведены С.И. Кочкуркиной и JI.A. Голубевой. Эти авторы в ряде работ, в том числе и в одной совместной (1991, с. 92), детально разработали классификацию и хронологию изделий в рамках изучения истории материальной и духовной культуры этих народов. Достаточно полно рассмотрены копоушки карелы в качестве источника при общей характеристике культуры населения (Голубева Л.А., 1973, с. 92; 1979а., с. 131 -137; 1987а., с. 52-64;КочкуркинаС.И., 1967, с. 308-312; 1972, с. 103 - 112; 1973; 1996, с. 310 - 343). Кроме того, к объекту настоящего исследования обращался Н.А. Макаров (1990, с. 56 - 57), опубликовавший изделия из грунтовых могильников веси XI - XIII вв.

В хронологических разработках ряда авторов копоушки выступают в роли источника. Так в работе Б.А. Колчина, посвященной хронологии новгородских древностей (1958, с.100 - 102), была сделана попытка, обозначить хронологическую и этнокультурную атрибуцию изделий Новгорода - копоушки использованы для характеристики материалов Азии I тыс. до н.э. (Оболдуева Т.Г., 1981, с. 186 - 195). Они присутствуют в качестве компонента в материалах некрополей восточноевропейских степей и Кавказа I тыс. н.э. и, в первую очередь, используются в разработках по хронологии таких опорных памятников эпохи великого переселения народов, как Боспорские склепы (Засецкая И.П., 1979, с. 5 - 17), могильник Мокрая Балка (Афанасьев Г.Е., 1979, с. 43 - 51; Ковалевская В.Б., 1995), а также, в широко известной сводной работе А.К.Амброза (19716, с. 106 - 132). Близки к публикациям данного типа разработки С.А. Плетневой (1961, с. 182 - 192), В.К. Михеева (1990, с. 45 - 53) и Е.И. Савченко (1996, с. 121 - 131), посвященные погребальной обрядности кочевников Кавказа и Восточной Европы, в которых одним из элементов обряда являются копоушки. Достаточно любопытно, что они привлечены в качестве одного из аргументов в дискуссии по датировке поломско-чепецких древностей (Ковалевская В.Б., 1969, с. 84 - 91; Сунгатов А.Ф., 1993, с. 93 -101).

Особое место в исследовании копоушек занимают разработки, связанные с изучением ремесла и производственной деятельности населения древних обществ. Одним из наиболее ранних является известный труд Б.А. Рыбакова «Ремесло Древней Руси», в котором среди изделий косторезов названы и копоушки (1948, с. 608). Позднее к данной теме, но на материалах чепецких памятников, неоднократно обращалась М.Г. Иванова (1979а, с. 6 -68; 1988, с. 89 - 118), авторы тома «Древняя Русь. Город, замок, село» (Древняя Русь / Археология СССР, 1985, с. 270), а также A.M. Белавин, при характеристике ломоватово-родановских древностей (1987, с. 117 - 130). Близки по содержанию к перечисленным работам публикации М.В. Фехнер (1963г, 142 - 199) и И.А. Закировой (1988, с. 220 - 241), посвященные материалам косторезного производства Болгара и могильников Ярославского Поволжья. Исследованием орнаментации резной кости и знаков собственности чепецкой археологической культуры (АК), в том числе и по материалам копоушек, занималась О.В. Арматынская (1995а, с. 84 - 97; 19956, с. 98 - 105).

Одной из сторон исследования копоушек, является их привлечение, в качестве источника при описании различных аспектов жизни и быта древнего населения. Для Ф.Д. Гуревич копоушка из Новогрудка была одним из источников при исследовании изображений музыкантов Древней Руси (1965, с. 276 - 281). У Б.А. Литвинского (1978) и В.И. Распоповой (1981) целые разделы монографий посвящены характеристикам копоушек Ферганы и Согда, как предметов туалета. А.А. Иерусалимская (1979, с. 114-120) использовала копоушки для датирования погребения с сохранившейся тканью, a JI.C. Грибова для характеристики жизни, быта и прикладного искусства народов Коми (1980, с. 136-143). Специальная атрибуция копоушек, как элементов (украшений) костюма встречается в работах П.-Л. Лехтосало-Хиландер (1984, с. 130 - 137) и Н.И. Шутовой (1999, с. 210 - 231). Интерпретация копоушек, в качестве атрибутов языческого культа представлена М.В. Фехнер (1963в), Н.А. Макаровым (1991, с. 11 - 21), А.З. Винниковым и Г.Е. Афанасьевым (1991), З.Х.Алигбеговой (1995, с. 10 - 33).

Значительное число публикаций посвящено характеристике изделий как одного из элементов материальной культуры древнего населения, из различных культурно-исторических областей. Понятие культурно-исторической области нами было использовано для характеристики территорий, развитие которых шло в рамках единого процесса генезиса материальной культуры на протяжении достаточно длительного хронологического периода, нередко при не однозначном и/или мозаичном этническом определении носителей культурных традиций. Необходимо отметить, что культурно-историческая область (далее КИО) не совпадает с понятием археологическая культура (она несколько шире его) при очевидной тождественности. Кроме того, данная научная дефиниция (КИО) позволяет сравнивать между собой (в том числе и в ретроспективном плане) территории и культуры различных хронологических, этнических и социальных уровней.

Многие исследователи при публикации материалов с археологических памятников касались копоушек, как части вещевых комплексов, но специальному анализу их не подвергали.

Копоушки кочевников Евразии были найдены и описаны в работах М.И. Артамонова (1962), В.А. Ильинской (1966, с. 152 - 171), Г.А. Федорова-Давыдова (1966, с. 68), С.А. Плетневой (1967, с.137-140; 1981в., с. 213 - 222; 1989а, с. 62 - 57; 1989), А.К. Амброза (1968, с. 10 - 23), Д.Г. Савинова (1978, с 209 - 226), И.И. Гущиной и И.П. Засецкой (1989, с. 71 - 141), И.А. Дмитриева (1990а, с. 72 - 100;1990б), В.А. Кригера (1993, с. 130 - 144), Г.Н. Гарустовича, А.И. Ракушина и А.Ф. Яминова (1998).

Копоушки, как один из источников по истории и археологии Прикамья, нашли свое отражение в серии обобщающих работ Р.Д. Голдиной (1969, с. 57-113; 1985, с.62; 1999, с.386), а также совместной ее с В.А. Кананиным монографии (1989), М.Г. Ивановой (1985а, с. 45; 1992, с.45; 1996; 1998, с.162), Н.И. Шутовой (1992, с.22) и А.Г. Иванова (1995, с.105-130; 1998, с. 211).

Материалы поволжско-ветлужско-вятского региона обработаны Г.А. Архиповым (1973, с. 57; 1986, с. 62), Н.А. Лещинской (1995, с. 95, рис. 184) и Л.Д. Макаровым (1996, с. 24, 26).

Подобного рода информация нередко встречается и при обращении к этнокультурной характеристике севера и востока Древней Руси, когда вводятся в научный оборот ранее не известные изделия. Среди них можно назвать статьи и разделы монографий В.П. Петренко (1984, с. 83 - 90), И.В. Дубова (1989, с. 241), Е.А. Рябинина (1984, с. 187 - 193; 1986; 1991, с. 3 - 9) и А.Е. Леонтьева (1996, с. 147 - 148), посвященные финно-угорским элементам средневековья, -Ладоги, севера и востока Древней Руси и Костромского Поволжья.

В последние два десятилетия XX в. среди исследователей складывался взгляд на копоушки, как на источник хронологической и историко-культурной информации. Между тем, в исследовании этих изделий существует и значительное количество нерешенных проблем. Отметим отсутствие единой точки зрения на функциональное назначение копоушек. Множество гипотез о функции этих предметов можно свести к трем основным. Первая - копоушки являются утилитарно-бытовой вещью (Фехнер М.В., 1963а, с. 5-19,98-125; Иванова М.Г., 1979а, с. 6-68; Грибова Л.С., 1980, с. 136-143), что было зафиксировано этнографами. Вторая гипотеза состоит в том, что копоушки - это украшения-подвески (Голдина Р.Д., 1969, с. 57113; Голубева JI.A., 1973, с. 72; Кочкуркина С.И., 1973, с. 34), такое заключение было сделано по этнографическим и археологическим материалам. И, наконец, третья гипотеза - копоушки являются оберегом-амулетом (Архипов Г.А., 1973, с. 57; Шутова Н.И., 1992, с.22).

Необходимо сказать, что материал изготовления копоушек неоднороден. Кость, бронза, золото - далеко не весь перечень используемого сырья, что также сыграло немаловажную роль при рассмотрении их как объекта исследования. Тем более что копоушки в работах по археологии Восточной Европы нередко выступают в роли важного исторического источника по культуре, быту и верованиям древнего населения.

Несмотря на огромную территорию бытования копоушек, широкие хронологические рамки, неоднозначность суждений по поводу их функционального назначения, разнообразие материала для изготовления, они остаются мало изученными. Отсутствие целостной, сводной работы такого плана, подталкивает нас к углубленному, более полному изучению этих изделий, подтверждают актуальность и необходимость обращения к теме настоящего диссертационного исследования.

Географические рамки данной работы ограничены территорией Восточной Европы. Под Восточной Европой понимается достаточно обширная территория, включающая Кавказ, европейскую часть Российской Федерации и примыкающие к ней сопредельные государства - Молдову, Украину, Белоруссию и прибалтийские страны. В данном географическом определении мы следовали устоявшейся европейской исторической традиции (Мыльников А.С., 1999, с. 8 - 11). Несмотря на разнородность, люди, проживавшие и проживающие на данной территории, в культурном и историческом плане значительно связаны.

Хронологические рамки работы определяются археологически зафиксированным временем основного бытования копоушек в регионе и ограничены ранним железным веком - средневековьем. Источниковую базу исследования составили опубликованные материалы наиболее типичных памятников Восточной Европы, а также неопубликованные материалы из Прикамья, предоставленные A.M. Белавиным, Л.Д. Макаровым, Н.Л. Решетниковым*.

Цель работы - дать полную характеристику (степень изученности, морфологический анализ, функциональное назначение, хронология и этнокультурная принадлежность) одной из распространенных категорий вещевого материала - копоушкам, бытующим в VIII в. до н.э. - XV в. н.э. на территории Восточной Европы. Для осуществления цели необходимо последовательно решить несколько исследовательских задач: 1. сбор и систематизация источников; 2. типологический и функциональный анализ изучаемых предметов; 3. разработка хронологии и этнокультурной принадлежности копоушек Восточной Европы.

Методика исследования представляет собой синтез методов общенаучного (метод суммарной характеристики и сравнительного анализа

Пользуясь случаем хочу поблагодарить тех людей, кто предоставил неопубликованные материалы своих исследований м оказывал всяческую помощь ■ написании диссертации: научного руководителя дни РД. Голдину, к.и.н. И.Ю. Пастушенко, кнн. Н.А. Лещинскую, к.и.н. Л.Д. Макарова, В. А. Бернц, Т.Р.Сабирова (все Ижевск, УдГУ), к.и.н. А.Г. Иванова (н.с. УИИЯЛ, Ижевск), д.и.н. A.M. Белавина (Пермь, ПГПУ) и Н.Л. Решетникова (Сарапул, муэей истории и культуры Прикамья). эмпирических признаков), общеисторического, археологического и естественнонаучного познания.

Работа основана на использовании анализа типологического, сравнительно-исторического и статистического методов. При проведении сравнительного и статистического разбора изделий мы опирались на разработку В.Ф. Генинга и В.А. Борзунова. В части связанной с исследованием определенных аспектов погребальной обрядности и копоушек методика была дополнена разработкой Г.А. Федорова-Давыдова.

Впервые была разработана комплексная типология копоушек. Это является существенным, так как данная категория находок до сих пор не являлась предметом специального анализа. Для этого была разработана исследовательская программа: 1) сбор и организация источников; 2) анализ эмпирических данных; 3) интерпретация источников.

Сравнительно-исторический метод применяется при рассмотрении ареала признаков (материал, метрика, форма, декор, функциональное назначение, хронология, этнокультурная принадлежность) и выделенных типов, а также их взаимовстречаемость по регионам.

Хронология копоушек определялась по сопровождающему инвентарю (игольники, браслеты, височные привески, амулеты-обереги и др.). Датировка копоушек из могильников базировалась на уже разработанных хронологических исследованиях В.Ф. Генинга, А.Х. Халикова, JI.A. Голубевой, С.А. Плетневой, Р.Д. Голдиной, А.К. Амброза, И.П. Засецкой, A.M. Обломского, С.И. Кочкуркиной, Н.А. Лещинской, А.Г. Иванова, И.О. Гавритухина.

Применение статистических процедур по результатам проведенных

• исследований, а в частности методов общего количественного анализа (Боровиков В.П., Тюрин Ю.Н., Макаров А.А.,) позволили выделить места основного бытования изделий с определенными признаками, что в конечном итоге привело к этнокультурной классификации изделий. Структура диссертации включает введение, четыре главы, заключение, список литературы, а также приложения: «Каталог памятников Восточной Европы, содержащих копоушки», «Каталог копоушек Восточной Европы», «Каталог использованных в работе погребений», таблицы суммарной характеристики предметов, классификационные таблицы, корреляционные таблицы взаимовстречаемости инвентаря в комплексах с копоушками, карты распространения этнокультурных типов копоушек на территории Восточной Европы, иллюстративный материал.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Копоушки как исторический источник"

Заключение

Начало археологического накопления и изучения копоушек Восточной Европы связано с дореволюционным периодом в российской археологии. Накопление источниковой базы и исследовательского направления работ динамично росло и привело к формированию среди исследователей взгляда на копоушки как на источник хронологической и историко-культурной информации. База источников составила в совокупности 198 памятников с 909 копоушками. Проведенные наблюдения над характером ее формирования позволяют говорить о достаточной надежности и достоверности. Разработанная методика представляет собой синтез методов общенаучного, общеисторического, археологического и естественнонаучного (прикладная статистика) познания, и соответствует цели и задачам работы.

Изучение морфологии копоушек позволило выделить общие, частные и локальные черты в имеющемся массиве изделий, характеризующих их специфику бытования в различных культурно-исторических областях Восточной Европы. Принимая во внимание низкий количественный показатель локальных характеристик, они, вероятно, явились результатом попыток и поисков облика копоушек, а в некоторых случаях (такие как ливская, неволинская и эстская) были просто привозными. Безусловно, за редким исключением, в рамках морфологической классификации копоушек локальные характеристики и типы не составляют морфологического единства (обособленности) - они органично входят в подгруппы, группы, отделы и классы. Обращает на себя внимание наличие ряда всеобщих (или близких к ним по тенденции) характеристик в морфологии копоушек. Изучение групп размерности копоушек позволяет говорить о существовании в древности определенных стандартов в размерах (по крайней мере в длине) копоушек. В декоре копоушек преобладают геометрические черты, которые зафиксированы по всему ареалу. С семантической точки зрения выделенные сюжеты разнообразны, и, как правило, связаны с древнейшими культами (например, матери), мифологическими сюжетами, которые были в значительной степени распространены у разных народов. Материалами, которые использовались практически во всех рассмотренных КИО, являются бронза и отчасти кость.

Этнографические и лингвистические источники свидетельствуют о наличии у копоушек двух функций: санитарно-гигиенической и украшения. Основной массив «археологических» копоушек имеет избыточность внутренней и внешней структуры для выполнения своей функции. В рамках погребального обряда у древнего населения было достаточно четкое представление о копоушках как об изделиях взрослых женщин, которых хоронят в одиночных могилах. При совершении захоронения копоушки должны быть помещены в «животворной» зоне женщины вместе с украшениями костюма. С большой степенью вероятности мы можем говорить о том, что «археологические» копоушки являются утилитарно-бытовыми украшениями-амулетами.

Наиболее ранним зафиксированным периодом бытования копоушек является начало раннего железного века VIII-VI вв. до н.э. Именно в этот период в степной полосе Восточной Европы зафиксировано появление копоушек из золота, серебра, меди и бронзы, что стало началом формирования обще степной этнокультурной группы. Имея широкий хронологический (VIII в. до н.э. - IX в. н.э.) и географический (практически вся степная полоса изучаемого региона) ареал, общестепная группа копоушек характеризуется этнической мозаичностью. В культурно-историческом контексте она, по-видимому, отражает пласт скифо-сарматских традиций материальной культуры кочевников степей Евразии. В рамках носителей общестепной этнокультурной группы копоушек формируется аланская средневековая группа. Ее бытование связано с кавказскими аланами, а широкое распространение историческими событиями VII-VIII вв. - распадом Великого Тюркского каганата и образованием Хазарского. Арабо-хазарские войны на Кавказе, привели к частичному распылению и оттоку народов с Кавказа, формированию салтово-маяцкой АК и второй волны ранних болгар на Волге, в Нижнем и Среднем Прикамье (возможно с аланским компонентом). В X-XI в. после изменения географии Хазарского каганата и переноса столицы, копоушки вместе с другими «салтовскими» вещами появляются в огузских и печенежских древностях. Активные культурные контакты хазар и кочевников также привели к формированию и позднейшего степного типа копоушек - огузо-печенежского. В драматических событиях XII-XIII вв. (уходе части печенежских орд под половецким давлением в Западную Европу, завоевании монголами Волжской Болгарии и выведении части поволжско-приуральских огузов в Сибирь), мы видим причины и более позднего (в XII-XIII вв.) распространения средневекового аланского и огузо-печенежского типа копоушек.

Несколько по-иному складывался генезис копоушек в лесной полосе Восточной Европы. Появление «парадных» копоушек в регионе также связано с упомянутыми степными событиями VII-VIII вв. С этим временем можно связать происхождение двух этнокультурных групп копоушек -древневенгерской и прикамской. Для древневенгерской группы фактом является то, что данный тип обладает всем набором признаков аланского парадного типа копоушек. Особенности группы, возможно, говорят о пребывании древних венгров в салтовском политическом объединении, а распространение отражает их передвижение на север в Прикамье и на места современного проживания. Распространение прикамского этнокультурного типа копоушек в IX-XIII вв., связано с двумя историческими процессами. Во-первых, возможно это инфильтрация в VIII-IX вв. прикамского населения в прилегающие и отчасти родственные культуры. Прикамские копоушки в качестве одного из элементов материальной культуры прикамских финнов фиксируются в Волжской Болгарии, на севере (вымская АК), на западе (Марийское и Костромское Поволжье). Во-вторых, это события X-XI вв., связанные с формированием и ранней историей Древней Руси - походами древнерусских князей на Волжскую Болгарию, вероятно, затронувшие и Прикамье. В результате последних, возможно, часть прикамских финнов была выведена на древнерусскую территорию, где они были расселены в северозападных районах Приладожья и восточной Руси - Ростовской и Суздальской землях.

Несколько позднее прикамской формируются древнерусская (IX в.), весская (XI в.) и карельская (XII в.) этнокультурные группы копоушек. Их происхождение не связано с вышеописанными процессами, а является результатом изменения семантического «статуса» копоушек. Распространение древнерусского типа копоушек в ливских и весских землях, судя по всему, фиксирует ранние этапы славяно-русской колонизации этих земель. Карельский этнокультурный тип копоушек выявлен только в местах проживания древней карелы. Наличие копоушек древнерусского и весского типов в материалах Костромского Поволжья, Волжской Болгарии и роданово является следами упомянутой древнерусской княжеской экспансии по собиранию, формированию податных земель и/или переселения какой-то части русского и весского населения на восточную периферию Древней Руси.

В процессе работы выявился ряд проблем, разрешение которых затруднено. Во-первых, можно интуитивно предполагать и прогнозировать более широкое распространение в среднеазиатских и областях изделий общестепной группы (особенно в древностях ЭВП). Во-вторых, возможность наличия утилитарных изделий из более технологичных материалов (дерева и железа) позволяет надеяться на их более широкое освещение в этнографических материалах, так как в рамках археологической науки данный вопрос практически не имеет решения. В-третьих, вполне возможно расширение источниковой базы за счет материалов Западной Европы, Средней Азии и Сибири. Постановка и решение перечисленных вопросов и проблем являются, на наш взгляд, наиболее реальными перспективами исследования.

Таким образом, изучение и культурно-историческая интерпретация комплекса археологических источников связанных с копоушками Восточной Европы свидетельствует о наличии в древности двух процессов - процесса изменения «статуса» копоушек, приобретение ими более значимой культурно-семантической нагрузки и распространение вполне сложившихся этнокультурных групп (типов) копоушек.

Список научной литературыСалангина, Светлана Валерьевна, диссертация по теме "Археология"

1. Абрамова М.П. 1982. Новые материалы раннесредневековых могильников Северного Кавказа // СА. № 2. С. 135-155.

2. Агафонова Н.Н., Белавин A.M., Крыласова Н.Б. 1995. Страницы истории земли пермской. Прикамье с древнейших времен до начала XVIII в. Пермь.

3. Алигбегова З.Х. 1995. К вопросу о религии алан (по амулетам салтово-маяцкой культуры) // Базы данных в археологии. С. 10-33.

4. Амброз А.К. 1968. Дунайские элементы в раннесредневековой культуре Крыма // КСИА. Вып. 113. С.10-23.

5. Амброз А.К. 1971. Проблемы средневековой хронологии Восточной Европы, ч. И. // СА. № 3. С. 106-132.

6. Амброз А.К. 1981. Восточноевропейские и среднеазиатские степи V -первой половины VIII в. // Степи Евраазии в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 10-22.

7. Амелькин О.А. 1987. Знак на гребне городища Иднакар: (К вопросу о начальном периоде русско-удмуртских контактов) // Проблемы изучения древней истории Удмуртии. Ижевск. С. 107-113.

8. Анфимов Н.В. 1951. Меото-сарматский могильник у станицы Усть-Лабинской //МИА. 23. С.155-207.

9. Арматынская О.В. 1995а. Орнамент резной кости чепецких городищ // Материалы исследования городища Иднакар IX-XIII вв. Ижевск. С. 84-97.

10. Арматынская О.В. 19956. Древние знаки собственности северных удмуртов // Материалы исследования городища Иднакар IX-XIII вв. Ижевск. С. 98-105.

11. Арсеньева Т.М. 1970. Могильник у д. Отрадное // Поселения и могильники Керченского полуострова начала н.э. М. С. 82-149.

12. Артамонов М.И. 195 8. Саркел-Белая Вежа // МИА. № 62.

13. Артамонов М.И. 1962. История хазар. Л.

14. Артамонова О.А. 1963. Могильник Саркел-Белая Вежа // МИА. № 109.

15. Археологическая карта. 1985. Археологическая карта Татарской АССР. Казань.

16. Архипов Г.А. 1973. Марийцы IX-X вв. К вопросу об происхождении марийского народа. Йошкар-Ола.

17. Архипов Г.А. 1976. К вопросу о городецко-азелинских контактах в связи с проблемой происхождения марийского народа // АЭМК. Вып I. Древние и современные этнокультурные процессы в Марийском крае. Йошкар-Ола. С. 27-37.

18. Архипов Г.А. 1984. Дубовский могильник // АЭМК. Вып. 8. Новые памятники археологии Волго-Камья. Йошкар-Ола. С. 113-159.

19. Архипов Г.А. 1986. Марийцы XII-XIII вв. (К этнокультурной истории Поветлужья). Йошкар-Ола.

20. Архипов Г.А., Патрушев B.C. 1976. Археологические исследования в Марийской АССР в 1969-1975 гг. // АЭМК. Вып I. Древние и современные этнокультурные процессы в Марийском крае. Йошкар-Ола. С. 38-61.

21. Архипов Г.А., Халиков А.Х. 1960. Материалы к археологической карте Марийской АССР (по данным Марийской археологической экспедиции 1956-59 гг.). Йошкар-Ола.

22. Арциховский А.В. Раскопки в на Славне в Новгороде // МИА. 11. С. 119-151.

23. Атавин М.Г. 1995. Информационно-поисковая система "Номад" (печенеги, торки, половцы в междуречье Дона и Волги) // Базы данных в археологии. М. С. 34-52.

24. Атаманов М.Г. 1997. История Удмуртии в географических названиях. Ижевск.

25. Афанасьев Г.Е. 1979. Хронология могильника Мокрая Балка // КСИА. Вып. 158. С. 43-51.

26. Балинт Ч. 1988. Археология эпохи обретения венграми родины (часть I) // Проблемы древних угров на Южном Урале. Уфа. С. 112-129.

27. Баранов И.А. 1990а. Население крымской Хазарии по материалам могильников VII-X вв. // Ранние болгары и финно-угры в Восточной Европе. Казань. С. 72-100.

28. Баранов И.А. 19906. Таврика в эпоху раннего средневековья (салтово-маяцкая культура). Киев.

29. Безуглов С.И., Копылов В.П. 1989. Катакомбные погребения III-IV вв. на Нижнем Дону // СА. С. 171 -183.

30. Белавин A.M., Мельничук А.Ф. 1985. Археологические памятники окрестностей г. Березники Пермской области. Березники.

31. Боровиков В.П. 1998. Популярное введение в программу STATISTICA. М.

32. Брандербург Н.Е. 1895. Курганы Южного Приладожья // MAP. Т. 18.

33. Вайнштейн С.И. 1970. Раскопки могильника Кокэль в 1962 г. // ТТКАЭЭ. Вып III. С. 3-79.

34. Винников А.З., Афанасьев Г.Е. 1991. Культовые комплексы Маяцкого селища (материалы раскопок Советско-Венгерской экспедиции). Воронеж.

35. Владыкин В.Е., Христолюбова JI.C. 1991. Этнография удмуртов. Ижевск.

36. Воронов Ю.Н., Юшин В.А. 1973. Новые памятники цебельдинской культуры в Абхазии // СА. № 1. С. 174-191.

37. Воронов Ю.Н., Бгажба О.Х., 1979. Новые материалы VII в. из могильников Абхазии // КСИА. Вып. 178. С. 76-79.

38. Воронов Ю.Н., Бгажба О.Х., 1985. Материалы по археологии Цебельды. Тбилиси.

39. Воронин Н.Н. 1949. Раскопки в Ярославле // МИА. 11. С. 152-192.

40. Гаврилова А.А. 1965. Могильник Кудырэ как источник по истории алтайских племен. Л.

41. Гаврилина Л.М. 1985. Кочевнические украшения X в. // СА. № 3. С.214-226.

42. Гарустович Г.Н., Ракушин А.И., Яминов А.Ф. 1998. Средневековые кочевники Поволжья (конца IX-XV века). Уфа.

43. Гавритухин И.О., Обломский A.M. 1996. Гапоновский клад и его культурно-исто-рический контекст. Раннеславянский мир. Археология славян и их соседей. Вып. 3. М.

44. Гавритухин И.О., Иванов А.Г. 1999. Погребение 552 Варнинского могильника и некоторые вопросы изучения раннесредневековых культур Поволжья // Пермский мир в раннем средневековье. Ижевск. С. 99 209.

45. Генинг В.Ф. 1958. Археологические памятники Удмуртии. Ижевск.

46. Генинг В.Ф. 1962. Мыдлань-шай удмуртский могильник VIII-IX вв. // ВАУ. Вып. 3. Свердловск. С. 7-113.

47. Генинг В.Ф. 1970. Этнический процесс в первобытности. Свердловск.

48. Генинг В.Ф. 1980. Заселение и этническая принадлежность населения Чепцы в I тыс. н.э. // Новый памятник поломской культуры. Ижевск. С. 136-151.

49. Генинг В.Ф., Борзунов В.А. 1975. Методика статистической характеристики и сравнительного анализа погребального обряда // ВАУ. Вып. 13. Свердловск. С. 42-72.

50. Генинг В.Ф., Бунятян Е.П., Пустовалов С.Ж., Рычков Н.А. 1990. Формализованно-статистические методы в археологии (анализ погребальных памятников). Киев.

51. Генинг В.Ф., Голдина Р.Д. 1969. Позднеломоватовские памятники в Коми-9 Пермяцком национальном округе // ВАУ. Вып. 9. Свердловск. С. 30-56.

52. Генинг В.Ф., Голдина Р.Д. 1973. Курганные могильники харинского типа в Верхнем Прикамье // ВАУ. Вып. 12. Свердловск. С. 60-123.

53. Генинг В.Ф., Халиков А.Х. 1964. Ранние болгары на Волге. М.

54. Гмыря Л.Б. 2001. Одеяния служителей языческих культов в «стране гуннов» Прикаспия // Культуры Евразийских степей второй половины I тысячелетия н.э. (из истории костюма). Т. I. С. 57-65.

55. Голдина Р.Д. 1968. К вопросу о своеобразии неволинских памятников бассейна р. Сылвы // Учен. зап. Пермского гос. ун-та. Вып. 191. Пермь. С. 87-98.

56. Голдина Р.Д. 1969. Могильники VII-IX вв. на верхней Каме // ВАУ. Вып. 9. Свердловск. С. 57-113.• 59. Голдина Р.Д. 1979. Хронология погребальных комплексов раннегосредневековья в Верхнем Прикамье // КСИА. Вып. 158. С. 79-90.

57. Голдина Р.Д. 1986. Ломоватовская культура в Верхнем Прикамье. Иркутск.

58. Голдина Р.Д. 1987а. Жертвенное место Чумойтло в Южной Удмуртии // Проблемы изучения древней истории Удмуртии. Ижевск. С. 84-106.

59. Голдина Р.Д. 19876. Проблемы этнической истории пермских народов в эпоху железа (по археологическим материалам) // Проблемы этногенеза удмуртов. Устинов. С. 6-36.

60. Голдина Р.Д. 1994.0датировке поломской культуры // Типология и датировка археологических материалов Восточной Европы. Ижевск. С. 16-30.

61. Голдина Р.Д. 1999. Древняя и средневековая история удмуртского народа. Ижевск.

62. Голдина Р.Д. Кананин В.А. 1989. Средневековые памятники верховьев Камы. Свердловск.

63. Голубева JT.A. 1966. Коньковые подвески Верхнего Прикамья // СА. № 3. С. 28-47.

64. Голубева JT.A. 1970. Весь и славяне на Белом озере в X-XIII вв.

65. Голубева JI.A. 1979а. Весь, скандинавы и славяне в X-XI вв. // Финно-угры и славяне. Л. С. 131-137.

66. Голубева Л.А. 1981. Конские погребения в курганах Северо-Восточной Руси VIII-X вв. // СА. № 4. С. 87-98.

67. Голубева Л.А. 1987а. Весь // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 52-64.

68. Голубева Л.А. 19876. Меря // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 67-81.

69. Голубева Л.А. 1987в. Марийцы // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 107-115.

70. Голубева Л.А., Кочкуркина С.И. 1991. Белозерская Весь (по материалам поселения Крутик IX-X вв.). Петрозаводск.

71. Горбунова Н.Г. 1983. Кугайско-карабулакская культура Ферганы // СА. № 3. С. 23-46.

72. Горюнова Е.И. 1961. Этническая история Волго-Окского междуречья / /МИА. 94.

73. Грибова Л.С. 1980. Декоративно-прикладное искусство народов Коми. М.

74. Гуревич Ф.Д. 1965. Изображение музыкантов в Древней Руси // СА. № 2. С. 276-281.

75. Гумилев J1.H. 1993. Древние тюрки. М.

76. Гуревич Ф.Д. 1981. Древний Новогрудок. Посад окольный город. JI.

77. Гущина И.И., Засецкая И.П. 1989. Погребения зубовско-воздвиженского типа из раскопок Н.И. Веселовского в Прикубанье (I в. до н.э. II в. н.э.) / / Археологические исследования на юге Восточной Европы. М. С. 71-141.

78. Даркевич В.П. 1974. Раскопки на Южном городище Старой Рязани (1966-1969 гг.) // Археология Рязанской Земли. М. С. 19-71.

79. Дмитриев А.В. 1979 Могильник эпохи переселения народов на реке Дюрсо // КСИА. Вып. 158. С. 52-57.

80. Дефорт. 1994. Логический словарь. Дедуктивная формализация теорий. М.

81. Древняя Русь. 1985. Древняя Русь. Город, замок, село (Археология СССР). М.

82. Дубов И.В. 1979. Тимеревский комплекс протогородской центр в зоне славяно-финских контактов // Финно-угры и славяне. Л. С. 110-118.

83. Дубов И.В. 1987. Северо-Восточная Русь в эпоху раннего средневековья. Л.

84. Дубов И.В. 1989. Великий Волжский Путь. Л.

85. Дубов И.В. 1990. Новые источники по истории древней Руси. Л.

86. Загорульский Э.М. 1982. Возникновение Минска. Минск. 1985.

87. Засецкая И.П. 1979. Боспорские склепы гуннской эпохи как хронологический эталон для датировки памятников восточноевропейских степей // КСИА. Вып. 158. С. 5-17.

88. Закирова И.А. 1988. Косторезное дело Болгара // Город Болгар. Очерки ремесленной деятельности. М. С. 220-241.

89. Зотько М.Р. 1996. Некоторые аспекты обработки изображений в археологических исследованиях // ИБАИиК. Специальный выпуск. М. С.150-152.

90. Иванов А.Г. 1991. Качкашурский могильник IX-XIII вв. // Материалы по погребальному обряду удмуртов. Ижевск. С. 140-180.

91. Иванов А.Г. 1995. Средневековые памятники окрестностей Иднакара // Материалы исследований городища Иднакар IX-XIII вв. Ижевск. С. 106130.

92. Иванов А.Г. 1997. Этнокультурные и экономические связи населения бассейна р.Чепцы в эпоху средневековья (конец V первая половина XIII в.). Автореф. дисс. . канд. ист. наук. СпБ.

93. Иванов А.Г. 1998. Этнокультурные и экономические связи населения бассейна р.Чепцы в эпоху средневековья. Ижевск.

94. Иванов А.Г. 1999. Новые материалы по ранней дате поломской культуре: курганная часть Варнинского могильника // Пермский мир в раннем средневековье. Ижевск. С. 6-52.

95. Иванова М.Г. 1976. Кушманское городище // Вопросы археологии Удмуртии. Ижевск. С. 93-106.

96. Иванова М.Г. 1979а. Хозяйство северных удмуртов в конце IX началеI

97. XIII вв. // Северные удмурты в начале II тыс. н.э. Ижевск. С. 6-68.

98. Иванова М.Г. 19796. Памятники чепецкой культуры (материалы к археологической карте) // Северные удмурты в начале II тыс. н.э. Ижевск. С. 115-147.

99. Иванова М.Г. 1982. Городище Гурья-кар. Результаты исследования 1979 г. // Средневековые памятники бассейна р.Чепцы. Ижевск. С. 3-26.

100. Иванова М.Г. 1985а. Чепецкие древности. Устинов.

101. Иванова М.Г. 19856. Городище Идна-кар (Результаты исследований 1975 1977 гг.) // Материалы средневековых памятников Удмуртии. Устинов. С. 3-36.

102. Иванова М.Г. 1987. Новые исследования на Солдырском могильнике Чемшай // Погребальные памятники Прикамья. Ижевск. С. 4-24.

103. Иванова М.Г. 1988. Производственные сооружения городища Иднакар // Новые исследования по древней истории Удмуртии. Ижевск. С. 89118.

104. Иванова М.Г. 1991. Чепецкие городища: проблемы и перспективы исследования // Исследования по средневековой археологии лесной полосы Восточной Европы. Ижевск. С.46-55.

105. Иванова М.Г. 1992. Погребальные памятники северных удмуртов XI-XIII вв. Ижевск.

106. Иванова М.Г. 1994. Истоки удмуртского народа. Ижевск.

107. Иванова М.Г. 1995а. Городище Иднакар IX-XIII вв. Материалы исследований территорий между валами (1989-1992 гг.) // Материалы исследований городища Иднакар IX-XIII вв. Ижевск. С. 4-55.

108. Иванова М.Г. 19956. Удмурты в начале II тысячелетия н.э. // Материалы по истории Удмуртии. Ижевск. С.50-81.

109. Иванова М.Г. 1996. Удмурты в эпоху средневековья (по материалам бассейна р.Чепцы конца I начала II тыс. н.э.). Автореф. дисс. . докт. ист. наук. М.

110. Иванова М.Г. 1998. Иднакар: Древнеудмуртское городище IX-XIII вв. Ижевск.

111. Иерусалимская А.А. 1979. Археологические ткани как датирующий материал//КСИА. Вып. 158. С. 114-120.

112. Исланова И.В. 1982. Селище Шуроскол II близ Ростова Великого // СА. №2. С. 185-195.

113. Истомина Т.В. 1982. Жертвенные комплексы средневековых памятников Приуралья как этнический определитель // Проблемы этногенетических исследований Европейского Северо-Востока. Пермь. С. 78-87.

114. Истомина Т.В. 1999. Вотчинский могильник // Этнокультурные процессы в древности на Европейском Северо-Востоке (источники и исследования). Материалы по археологии Европейского Северо-Востока. Вып. 16. Сыктывкар. С. 76-102.

115. Ильинская В.А. 1966. Скифские курганы у г. Борисполя // СА. № 3. С. 152-171.

116. Казаков Е.П. 1992. Культура ранней Волжской Болгарии. М. 335 с.

117. Казаков Е.П., Халикова Е.А. 1981. Раннеболгарские погребения Тетюшского могильника // Из истории ранних болгар. Казань. С. 21-35.

118. Казаков Е.П., Руденко К.А., Беговатов Е.А. 1993. Мурзихинское селище // Древние памятники приустьевого Закамья. Материалы Новостроечной экспедиции Министерства культуры Республики Татарстан. Вып. I. Казань. С. 42-66.

119. Кантемиров Э.С. Дзаттиаты Р.Г. 1995. Тарский катакомбный могильник //Аланы. История и культура. Alanica. III. с. 259-314.

120. Кананин В.А. 1983. Погребальный обряд могильников верховьев р. Камы // Этнические процессы на Урале и в Сибири в первобытную эпоху. Ижевск. С. 80-95.

121. Клейн Л.С. 1978. Археологические источники. Л.

122. Клейн Л.С. 1991. Археологическая типология. Л.

123. Кобылина М.М. 1985. Разрушения гуннов в Фанагории // Вопросы древней и средневековой археологии Восточной Европы. С. 30 35.

124. Ковалевская В.Б. 1969. К вопросу о "поломской культуре" // МИА. № 169. М.С. 84-91.

125. Ковалевская В.Б. 1979. Поясные наборы Евраазии IV-IX вв. Пряжки // САИ. Вып. Е1-2.

126. Ковалевская В.Б. 1981. Северный Кавказ в X-XIII вв. // Степи Евраазии в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 224-229.

127. Ковалевская В.Б. 1984. Кавказ и Аланы. М.

128. Ковалевская В.Б. 1995. Археологическая культура практика, теория, компьютер. М.

129. Кокорина Н.А., Хлебникова Т.А. 1993. Керамика тюркоязычного населения Волжской Булгарии X XIII вв. // Археология Волжской Булгарии: проблемы, поиски, решения. Казань. С. 106-116.

130. Колчин Б.А. 1958. Хронология новгородских древностей // СА. № 2. С. 100-102.

131. КоробовД.С. 1995. Информационно-поисковая система "Alan". Аланские катакомбные могильники Северного Кавказа IV-IX вв. // Базы данных в археологии. М. С. 98-124.

132. Колчин Б.А., Хорошев А.С., Янин B.JI. 1981. Усадьба новгородского художника XII в. М. 167 с.

133. Колпаков Е.М. 1991. "Теория археологической классификации". СПб.

134. Косменко М.Г. 1996. Вопросы истории населения Древней Карелии // Археология Карелии. Петрозаводск. С. 362-385.

135. Кочкина А.Ф. 1995. О применении структурно-семиотического подхода при анализе декора керамики Волжских болгар // Средневековые памятники Поволжья. Самара. С. 139 151.

136. Кочкуркина С.И. 1967. Курганы на реке Паше // СА. № 4. С. 308-312.

137. Кочкуркина С.И. 1972. Курганы северного побережья Онежского озера // Археологические исследования в Карелии. JI. С. 103-112.

138. Кочкуркина С.И. 1973. Юго-Восточное Приладожье в X-XIII вв. Л.

139. Кочкуркина С.И. 1976. Тиверск // КСИА. Вып. 146. С.63-70.

140. Кочкуркина С.И. 1981. Археологические памятники корелы V-XV вв. М. 160 с.

141. Кочкуркина С.И. 1982. Древняя корела. Л.

142. Кочкуркина С.И. 1986. Корела и Русь. Л. 1986.

143. Кочкуркина С.И. 1989. Памятники Юго-Восточного Приладожья и Прионежья. Петрозаводск.

144. Кочкуркина С.И. 1996. Корела // Археология Карелии. Петрозаводск. С. 310-343.

145. Кочкуркина С.И., Линевский A.M. 1985. Курганы летописной веси. Петрозаводск.

146. Кригер В.А. 1986. Средневековые кочевники Заволжья (обзор источников) // древняя и средневековая история Нижнего Поволжья. Саратов. С. 114-131.

147. Кригер В.А. 1993. Огузские курганы в междуречье Волги и Эльбы // Новые Новое в средневековой археологии Евразии. Самара. С. 130-144.

148. Крыласова Н.Б. 1995. Подвеска со знаком Рюриковичей из Рождественского могильника // РА. № 2. С. 192-198.

149. Крыласова Н.Б., Бочаров И.В., Бочарова Е.В. 1997. Некрополь Рождественского археологического комплекса // Охранные археологические исследования на Среднем Урале. Вып. 1. Екатеринбург. С. 101-124.

150. Кудряшов А.В. 2000. Средневековое поселение Октябрьский Мост на Шексне // РА. № 3. С. 44-58.

151. Куза А.В., Коваленко В.П., Моця А.П. 1996. Новгород-Северский: некоторые итоги и перспективы исследований // На юго-востоке Древней Руси. Историко-археологические исследования. Воронеж. С. 3-28.

152. Кузнецов В.А. 1958. Исследования Змейского катакомбного могильника IX-XII вв. ПУМА. 114. С. 8-48.

153. Кузнецов В.А. 1995. Исследования Змейского катакомбного могильника в 1959 г. // Аланы. История и культура. Alanica. III. с. 315-362.

154. Кухаренко Ю.В. 1969. Археология Польши. М.

155. Леонтьев А.Е. 1996. Археология мери. К предыистории СевероВосточной Руси. Археология эпохи великого переселения народов и раннего средневековья. Вып. IV. М.

156. Леонтьев А.Е., Рябинин Е.А. 1980. Этапы и формы ассимиляции летописной мери // СА. № 2. С. 67-79.

157. Лехтосало Хиландер П.-Л. 1984. Финские племена в свете истории костюма // Новое в археологии СССР и Финляндии. Л. С. 130-137.

158. Лещинская Н.А. 1984. Средневековые поселения на левобережье р.Вятки // Памятники железного века Камско-Вятского междуречья. Ижевск. С. 35-46

159. Лещинская Н.А. 1994. Хронология и периодизация могильников бассейна р.Вятки (I начало II тыс. н.э.) // Типология и датировка археологических материалов Восточной Европы. Ижевск. С. 88 - 128.

160. Лещинская Н.А. 1998. Вятский бассейн в I нач. II тыс. н.э. // Урал в прошлом и настоящем. Ч. I. С. 87-89.

161. Литвинский Б.А. 1978. Орудия труда и утварь из могильников Западной Ферганы. М.166. Лордкипанидзе Т.М. 1985.

162. Макаров Л.Д. 1985. Вятская земля в эпоху средневековья (по данным археологии и письменным источникам). Автореф. дис.канд. ист. наук. Л.

163. Макаров Л.Д. 1996. Язычество и христианство в духовной жизни населения Камско-Вятского междуречья в период развитого и позднего средневековья // Финно-угроведение. № 2. С. 24-26.

164. Макаров Н.А. 1982. Камско-Вычегодская керамика на Шексне // Средневековые памятники бассейна р.Чепцы. Ижевск. С. 125-131.

165. Макаров Н.А. 1983. Раскопки средневекового могильника Погостище в Вологодской области // СА. № 3. С. 215-219.

166. Макаров Н.А. 1990. Население русского Севера в XI-XIII вв. По материалам могильников восточного Прионежья.

167. Макаров Н.А. 1991. К оценке христианизации древнерусской деревни в XI-XIII вв. (Погребения с крестами и образками в могильниках Белозерья и Каргополья) // КСИА. Вып. 205. С. 11-21.

168. Мартынов А.И., Шер Я.А. 1989. Методы археологического исследования. М.

169. Минаева Т.М. 1951. Археологические памятники на р.Гиляч в верховьях Кубани // МИА. № 23. С. 273-301.

170. Михеев В .К. Погребальный обряд Красногорского могильника Салтово-Маяцкой культуры // Ранние болгары и финно-угры в Восточной Европе. Казань. 1990. С. 45-52.

171. Монгайт А.Л. 1947. Старая Рязань // КСИИМК. Вып. XXI. С. 44-46.

172. Монгайт А.Л. 1955. Старая Рязань // МИА. 49. М.

173. Могильников В.А. 1981а. Тюрки // Степи Евраазии в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 29-43.

174. Могильников В.А. 19816. Кимаки // Степи Евраазии в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 43-45.

175. Могильников В.А. 1981 в. Сросткинская культура // Степи Евраазии в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С.45-46.

176. Мыльников А.С. Картина славянского мира: взгляд из Восточной Европы. Представления об этнической номинации и этничности XVI — начала XVIII века. СпБ. 1999.

177. Набиуллин Н.Г. 1999. Раскопки в ремесленном районе Джекетау // Проблемы древней и средневековой археологии Волго-Камья. Казань. С. 101 126.

178. Наговицын Л.А., Шутова Н.И. 1985. Удмуртский могильник у д. Узей-Тукля // Материалы средневековых памятников Удмуртии. Устинов. С. 119-130.

179. Недошивина Н.Г. 1963. Михайловский могильник // Ярославское Поволжье X-XI вв. М. С. 24-31,133-143.

180. Никитин А.В. 1971. К характеристике раскопок в Дмитрове (1933-1934 гг.) // Древности Московского Кремля. М. С.268-291.

181. Никитин В.В., Старостин П.Н. 1978. Материалы к археологической карте Марийской АССР. Вып. II. Каталог памятников. Йошкар-Ола.

182. Никитин В.В., Патрушев B.C. 1982. Материалы к археологической карте Марийской АССР. Вып.Ш. Каталог памятников. Йошкар-Ола.

183. Никитина Т.Б. 1990. Инвентарь могильника Нижняя Стрелка // АЭМК. Вып. 17. Йошкар-Ола. С. 81-118.

184. Никитина Т.Б. 1992. Марийцы (конец XVI начало XVIII вв.) по материалам могильников. Йошкар-Ола.

185. Никитина Т.Б. 2002. Марийцы в эпоху средневековья. Йошкар-Ола.

186. Оборин В.А. 1956. Некоторые проблемы изучения родановской культуры // Учен зап. Пермского гос. ун-та. Т. XI. Вып. 3. Харьков. С. 83101.

187. Оборин В.А. 1969. Этнические особенности средневековых памятников Верхнего Прикамья // ВАУ. Вып. 9. Свердловск. С. 3-29.

188. Оборин В.А. 1978. Древнее искусство народов Прикамья. Пермский звериный стиль. Пермь.

189. Оболдуева Г.Т. 1981. О датировке стен Эйлатана // СА. № 4. С. 186-195.

190. Пастушенко И.Ю. 1997. Волго-Камский торговый путь в I тыс. н.э. // Пути сообщения, коммуникации, научные достижения народов Евразии. С. 36-38.

191. Пастушенко И.Ю., Черных Е.М. 1996. Салтово-маяцкие параллели в неволинской культуре // XIIIУАС. Ч. II. Уфа. С. 103-105.

192. Первухин Н.Г. 1896. Опыт археологического исследования Глазовского уезда Вятской губернии. МАВГР. Т. 2.

193. Петренко В.П. 1984. Финно-угорские элементы в культуре средневековой Ладоги // Новое в археологии СССР и Финляндии. Л. С. 83-90.

194. Плетнева С.А. 1961. О некоторых погребальных обычаях аланских племен Подонья // Исследования по археологии СССР. Л. С. 182-192.

195. Плетнева С.А. 1967. От кочевий к городам. МИА. № 142.

196. Плетнева С.А. 1976. Хазары. М.

197. Плетнева С.А. 1981а. Салтово-маяцкая культура // Степи Евраазии в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 62-75.

198. Плетнева С.А. 1981 б. Ранние болгары на Волге // Степи Евраазии в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 77-80.

199. Плетнева С.А. 1981 в. Печенеги, торки, половцы // Степи Евраазии в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С.213-222.

200. Плетнева С.А. 1989. На славяно-хазарском пограничье: Дмитриевский археологический комплекс. М.

201. Плетнева С.А. 1990.Половцы. М.

202. Плетнева С.А., Николаенко А.Г. 1976. Волоконский древнеболгарский могильник // СА. № 3. С. 47-52.

203. Праздников В.В. 1998. Археологическое изучение Ярославля // www. van@ innet. yaroslavl. su.

204. Равдоникас В.И. 1931. Раскопки в Приладожье в 1930 г. и некоторые выводы из них // Сообщения ГАИМК. № 3. М., Л. С. 1-6.

205. Равдоникас В.И. 1934. Памятники эпохи возникновения феодализма в Карелии и Юго-Восточном Приладожье // Изв. ГАИМК. Вып. 94. М., Л.

206. Равдоникас В.И. 1949. Старая Ладога (из археологических исследований 1938-1947 гг.) // СА. № XI. С. 5-54.

207. Равдина Т.В. 1978. Раскопки в Пинске // СА. № 2. С. 42-65.

208. Распопова В.И. Металлические изделия раннесредневекового Согда. Л.

209. Розенфельдт Р.Л. 1974а. Северный мыс городища Старая Рязань // Археология Рязанской Земли. М. С. 93-115.

210. Розенфельдт Р.Л. 19746. Егорьевская коллекция рязанских вещей // Археология Рязанской Земли. М. С. 184-188.

211. Розенфельдт Р.Л. 1987а. Удмуртские племена в IX-XV вв. Чепецкая культура // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. Археология СССР. М.С. 135-144.

212. Розенфельдт P.JI. 19876. Харино-ломоватовская культура // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 144-153.

213. Розенфельдт Р.Л. 1987в. Коми-пермяцкие племена в IX-XV вв. Родановская культура // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 153-167.

214. Рыбаков Б.А. 1948. Ремесло древней Руси. М.

215. РыбаковБ.А. 1956. Средневековая литейная форма из Фанашрии//МИА. №57. С. 180-182.

216. Рябинин Е.А. 1979. Чудские племена Древней Руси по археологическим данным // Финно-угры и славяне. Л. С. 93-102.

217. Рябинин Е.А. 1984. Финно-угры Костромского Поволжья // Новое в археологии СССР и Финляндии. Л. С. 187-193.

218. Рябинин Е.А. 1986. Костромское Поволжье в эпоху средневековья. Л.

219. Рябинин Е.А. 1991. Характер межэтнических контактов на Севере Руси (современное состояние проблемы) // КСИА. Вып. 205. С. 3-9.

220. Рябинин Е.А. 1997. Финно-угорские племена в составе Древней Руси. СпБ.

221. Рунич А.П. 1971. Скальные захоронения в окрестностях Кисловодска / / СА. № 2. С. 167-178.

222. Рунич А.П. 1976. Захоронение вождя эпохи раннего средневековья из Кисловодской котловины // СА. № 3. С. 256-266.

223. Савельева Э.А., Кленов М.В. 1997. Древнерусская колонизация Европейского Северо-Востока // Археология Республики Коми. М. С. 651-691.

224. Савченко Е.И. 1996. Погребальный обряд Мощевой Балки // Актуальные проблемы археологии Северного Кавказа (XIX "Крупновские чтения"). Тезисы докладов. С. 129-131.

225. Савинов Д.Г. 1978. Этнокультурные связи енисейских кыргызов и кимаков в IX-X вв. // Тюркологический сборник 1975 г. С. 209-226.

226. Сакса А.И. 1981. Древности Карельского перешейка (по материалам карельских могильников) // КСИА. Вып. 166. С. 51-56.

227. Сакса А.И. 1984. Комплекс археологических памятников у д. Ольховка (Лапинлахти) // Новое в археологии СССР и Финляндии. Л. С. 112-117.

228. Салангин Д.А., Салангана С.В. 1997. К вопросу о семантике наверший копоушек Прикамья конца I -начала II тыс. н. э. // Материалы конференции "Духовная культура финно-угорских народов: история и проблема Развития". Глазов, 1997. Часть II. С. 108-110.

229. Салангина С.В. 1998. Копоушки Прикамья. Вопросы хронологии и этнической принадлежности // Проблемы хронологии волжских болгар. Тезисы научной конференции. Казань. С. 23-24.

230. Сафонов И.Е. 1996. Числовая символика орнамента: Вопросы методики исследования // ИБАИиК. Специальный выпуск. М. С. 107-109.

231. Седов В.В. 1987а. Ливы // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С.23-34.

232. Седов В.В. 19876. Корела // Финно-угры и балты в эпоху средневековья. Археология СССР. М. С. 44-52.

233. Седова М.В. 1978. Ярополч Залесский. М.

234. Семенов В.А. 1978. К истории археологических исследований в Удмуртии // Материалы к ранней истории населения Удмуртии. Ижевск. С. 3 48.

235. Семенов В.А. 1979. Кыпкинский могильник X-XII вв. // Северные удмурты в начале II тыс. н.э. Ижевск. С. 69-86.

236. Семенов В.А. 1980. Варнинский могильник // Новый памятник поломской культуры. Ижевск. 5-135.

237. Семенов В.А. 1985. Городище Весья-кар // Материалы средневековых памятников Удмуртии. Устинов. С. 48-77.

238. Семенов В.А. 1988. Тольенский могильник IX начала X в. // Новые исследования по древней истории Удмуртии. Ижевск. С. 25-57.

239. Скарбовенко В.А. 1988. Возможности метода симметрии применительно к дескриптивному анализу орнамента археологической керамики // Проблемы изучения археологической керамики. Куйбышев. С. 22-44.

240. Смирнов А.П. 1929. Донды-Карское городище // Тр. НОИВК. Вып. IV. М. С. 26-61.

241. Смирнов А.П. 1937. Финские феодальные города // На удмуртские темы. Вып. II. М. С. 36-75.

242. Смирнов А.П. 1952. Очерки древней и средневековой истории народов Среднего Поволжья и Прикамья // МИА. 28.

243. Смирнов К.Ф. 1951. О некоторых итогах исследования могильников меотской и сарматской культур Прикубанья и Дагестана // КСИИМК. Вып. XXXVII. С. 151-161.

244. Смирнов К.Ф. 1960. Быковские курганы // МИА. 78. Т. II. С. 169-272.

245. Спицын А.А. 1893. Приуральский край. Археологические изыскания о древнейших обитателях Вятской губернии. МАВГР. Вып. 1. М.

246. Спицын А.А. 1902. Древности Камской Чуди по коллекции Теплоуховых. MAP. № 26.

247. Средняя Азия и Дальний Восток. 1999. Средняя Азия и Дальний Восток в эпоху средневековья. Средняя Азия в раннем средневековье. М.

248. Станкевич Я.В. 1947. Курганы Юго-Восточного Приладожья и Карело-Финской ССР // Археол. сб. Петрозаводск. С. 94-110.

249. Станкевич Я.В. 1993.0 средневековых копоушках // Минувшее, сливаясь с настоящим. (Тихомировские чтения). Ярославль. С.27-28.

250. Сунгатов А.Ф. 1993. К вопросу о датировке Варнинского и Тольенского могильников // Хронология памятников Южного Урала. Уфа. С.93-101.

251. Талицкий М.В. 1940. Кочергинский могильник // МИА. 1. С. 159-168.

252. Талицкий М.В. 1951. Верхнее Прикамье в X-XIV вв. // МИА 22. С. 33-96.

253. Терский-Шеломцев B.C. 1978. Исследования детинца Звенигорода-Галицкого // СА. № 1. С. 68-74.

254. Тимощук Б.О. 1982. Давньоруска Буковина. Ки?в.

255. Тюрин Ю.Н., Макаров А.А. 1998. Статистический анализ данных на компьютере. М.

256. Успенская А.В. 1966. Древнерусское поселение близ г.Дубна // Тр. ГИМ. Вып. 40. С. 105-111.

257. Федоров-Давыдов Г.А. 1966. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. М.

258. Федоров-Давыдов Г.А. 1987. Статистические методы в археологии. М.

259. Фехнер М.В. 1963а. Тимеревский могильник // Ярославское Поволжье X-XIbb. М. С. 5-19,98-125.

260. Фехнер М.В. 19636. Петровский могильник // Ярославское Поволжье X-XI вв. М. С. 20-23,125-132.

261. Фехнер М.В. 1963в. Предметы языческого культа // Ярославское Поволжье X-XI вв. М.

262. Фехнер М.В. 1963г. Изделия косторезного ремесла // Ярославское Поволжье X-XI вв. М. С. 142-199.

263. Финно-угры Поволжья. 1999. Финно-угры Поволжья и Приуралья в средние века. Ижевск. 1999. 390 с.

264. Флеров B.C. 1984. Маяцкий могильник // Маяцкое городище. М. С. 142-199.

265. Хайнрих А. 1995. Раннесредневековые катакомбные могильники у с. Кобан и Чми // Аланы. История и культура. Alanica. III. С. 184 258.

266. Халиков А.Х. 1983. преемственность в развитии археологических культур Волго-Камья // Этнические процессы на Урале и в Сибири в первобытную эпоху. Ижевск. С. 15-20.

267. Халиков А.Х., Безухова Е.А. 1960. Материалы к Древней истории Поветлужья (археологические исследования в Ветлужском районе Горьковской области в 1957 г.). Горький.

268. Халикова Е.А. 1976а. Большетиганский могильник // СА. № 2. С. 158-178.

269. Халикова Е.А. 19766. Ранневенгерские памятники Нижнего Прикамья и Приуралья // СА. № 3. С. 141-156.

270. Харитонов Г.В. 1976. Дуденевский курганный могильник // КСИА. Вып. 146. С. 101-104.

271. Хлебникова Т.А. 1984. Керамика памятников Волжской Болгарии. К вопросу об этническом составе населения. М.

272. Хузин Ф.Ш. 1997. Волжская Булгария в домонгольское время (X начало XIII веков). Казань.

273. Шаскольский И.П. 1979. Проблемы этногенеза прибалтийско-финских племен юго-восточной Прибалтики в свете данных современной науки / / Финно-угры и славяне. JI. С. 41-48.

274. Шноре Э.Д. 1961. Асотсткое городище. Рига.

275. Шутова Н.И. 1992. Удмурты XVI первой половины XIX вв. Ижевск.

276. Шутова Н.И. 1999. Женская одежда средневекового населения бассейна р.Чепцы (по данным раскопок Варнинского могильника 1990-1991 гг.) // Пермский мир в раннем средневековье. Ижевск. С. 210-231.

277. Шутова Н.И. 2001. Дохристианские культовые памятники в удмуртской религиозной традиции. Ижевск.

278. Щапова Ю.Л. 2000. Введение в вещеведение: естественнонаучный подход к изучению древних вещей. М.

279. Щапова Ю.Л., Лихтер Ю.И., Столярова Е.К. 1990. Морфология древностей. Киев.

280. Эдинг Д.Н. 1928. Сарское городище. Ростов Ярославский.

281. Эрдели И. 1972. Об археологической культуре древних венгров конца IX -второй половины X в. н.э. // Проблемы археологии и древней истории угров. М. С. 128-145.

282. Ютина Т.К. 1984. Предварительные итоги изучения археологических памятников эпохи средневековья в Южной Удмуртии // Памятники железного века Камско-Вятского междуречья. Вып. 2. Ижевск. С. 120 -133.

283. Ютина Т.К. 1994. Археологические памятники VI-XIV вв. в Южной Удмуртии. Автореф. дис. к.и.н. Ижевск 1994.

284. Balint С. 1989. Die archaologie der steppe. Viena.

285. Chalikowa E.A., Chalikow A.H. 1981.1981. Altungarn an der Kama und im Ural (Das Graberfeldt von Bolshie Tigani). Budapest.

286. Friesinger В., Vacha В. 1987. Die vielen Vater Usterreichs. Rumer Germanen - Slawen Eine Spurensuche. Wien.

287. Fodor I. 1975. Die grobe Wanderung der Ungarn vom Ural nach Panonien. Budapest.

288. Fodor I. 1977. Altungarn, bulgaroturken und ostslawen in sudrssland (archaologische beitrage). Mit einem vorwort von Samuel Szadeszky-Kadoss. Szeged.

289. Garam E. 1981a. A Bocsi kesoavarkori lelet es kore // Kulonlenyomat az archaeological Ertesito. Budapest. № 108. P. 34-51.

290. Garam E. 1981b. VIII-IX. Szazadi telepnyom tiszafured Hataraban Communicationes archaeologicae Hungariae. Budapest.

291. Garam E. 1982. Romaikori rezustok korai avar sirokban // Kulonlenyomat az archaeological Ertesito. Budapest. № 109. P. 73-88.

292. Herrmann J. 1971. Zwichen Hradschin und Vineta. Fruhe Kulturen der Westslawen. Leipzig.

293. Kiss A. 1973. Zur frage der bjelo Brdo kultur // Acta archaeologica academiae scientiarum Hungaricae. № 25. Budapest. P. 327-340.

294. Kiss A. 1977. Some archaelogical finds of the avar period in county Baraniya / / Janus pannonius muzeum evkonyve. № XIX. P. 129-142.

295. Kiss A. 1987. Beigaben von zwei Frauengrabern der ungarischen landnahmezeit (Almasfuzito, Bugyi) //Alba Regia. № XXIII. P. 127-136.

296. Kiss A. 1991. Die "barbarischen" konige des 4-7. Jahrherts im karpatenbecken, als verbundeten des romischen BZW. Byzantinischen reiches // Communicationes archaeologicae Hungariae. Budapest. P. 115-128.