автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Проблемы скальных могильников и формирование торговых путей на Северо-Западном Кавказе в XIII-IX вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблемы скальных могильников и формирование торговых путей на Северо-Западном Кавказе в XIII-IX вв."

I 1 и V

О 2 ИЮН 1°°' РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК

ИНСТИТУТ АРХЕОЛОГИИ

На правах рукописи

САВЧЕНКО ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ

ПРОБЛЕМЫ СКАЛЬНЫХ МОГИЛЬНИКОВ И ФОРМИРОВАНИЕ РГОВЫХ ПУТЕЙ НА СЕВЕРО-ЗАПАДНОМ КАВКАЗЕ В УП1 - IX вв. ( на материалах могилышка Мощевая Балка)

Исторические науки - 07.00.06 - археология

АВТОРЕФЕРАТ

Диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

МОСКВА. 1997

Работа выполнена в Отделе охранных раскопок Института археологии РАН

Научный руководитель:

доктор исторических наук Г. Е. Афанасьев

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук М. П. Абрамова

кандидат исторических наук А. В. Мастыкова

Ведущая организация: Московский Государственный Университет

им. М. В. Ломоносова

Защита состоится "_ 23_"_мая_1997 г. в_часов

на заседании Диссертационного Совета Д 002. 18.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Институте археологии РАН по адресу: г. Москва, ул. Дм.Ульянова, 19, 4-й этаж, конференц-зал

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института археологии РАН

Автореферат разослан "_"_ 1997 г.

Ученый секретарь Диссертационного Совета, кандидат исторических наук

Е. Г. Дэвлет

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Актуальность темы. Этническую и материальную культуру Северного Кавказа в эпоху раннего средневековья невозможно рассматривать без привлечения погребальных памятников - скальных могильников, охватывающих широкую территорию и обнаруженных как в предгорной зоне, так и в горных ущельях.

Изучение скальных могильников Северо-Западного Кавказа раннесредневекового времени началось еще в дореволюционный период и продолжается до настоящего времени. Их исследованием, а затем обобщением полученных материалов в разное время занимались Н. И. Веселовский, В. В. Саханев, Т. М. Минаева, Е. П. Алексеева, Н. В. Анфимов, А. А. Иессен, В. А. Кузнецов, В. Б. Ковалевская, Г. Е. Афанасьев, А. А. Иерусалимская, X. X. Биджиев, И. М. Мизиев, П. А. Дитлер, Е. П. Левашова, Е. А. Милованов, В. Н. Каминский, И. В. Каминская. Несмотря на такой представительный круг исследователей, скальные захоронения до сих пор остаются наименее изученными. В этой области кавказоведения накопилось значительное количество нерешенных проблем, многие из которых являются ключевыми для понимания раннесредневековой истории этого региона.

Изучение этнической и материальной культуры Северо-Западного Кавказа эпохи раннего средневековья невозможны без привлечения всех материалов из уникального могильника Мощевая Балка. Здесь уникально все: и расположение могильника, и обряд захоронения, и археологический материал, и его сохранность. Подобная полнота информации археологами встречается очень редко.

Могильник Мощевая Балка, относящийся к УШ-1Х вв. н. э., является эталонным памятником для раннесредневековых скальных могильников Северо-Западного Кавказа, как по количеству захоронений, так по составу и сохранности инвентаря. Исследования, проводившиеся на могильнике до начала 80-х гг., ограничивались сбором подъемного материала из разграбленных захоронений и вскрытием единичных погребений.

С началом работ на могильнике Северокавказской экспедиции ИА АН СССР (РАН) нами была применена методика вскрытия памятника большими площадями с тщательной зачисткой погребальных сооружений изнутри и снаружи, впервые составлен общий план памятника. Все исследованные погребения локализованы и нанесены на этот план, установлена стратиграфическая последовательность совершения как сохранившихся, так и разграбленных захоронений, выявлены и изучены особенности погребального обряда. Кроме того, необходимо отметить, что предшествующими исследователями и нами собрана уникальная коллекция шелковых тканей и всевоз-

можных предметов импорта, что помогает осветить вопросы торговых связяй и определить пути проникновения того или иного импорта в регионы отстоящие друг от друга на сотни и тысячи километров.

Данное исследование, самым тесным образом связанное с предшествующими работами Т. М. Минаевой, А. А. Иерусалимской, В. А. Кузнецова, является дальнейшим этапом в изучении скальных могильников Северо-Западного Кавказа. Актуальность и важность темы диссертации заключается в новых подходах к разрешению вопросов истории народов данного региона в УШ-1Х вв., основанных на базе эталонного для своего времени и культуры памятника.

Цели и задачи работы. Главной целью настоящей работы является введение в научный оборот материалов одного из интереснейших и важнейших памятников Северного Кавказа эпохи раннего средневековья - могильника Мощевая Балка и на материалах памятника попытаться решить некоторые из проблем ранне-средневековой истории этого региона.

В связи с этим автор работы ставит перед собой следующие основные задачи:

1. Дать полное описание ( сохранившихся и частично разграбленных ) погребений, исследованых самим автором совместно с отождествленными погребениями, раскопанными предшествующими исследователями.

2. Разработать и составить кодированное табличное описание всех вскрытых захоронений могильника, дать аннотации к нему.

3. Установить стратиграфическую последовательность захоронений, что очень важно для всех скальных могильников СевероЗападного Кавказа эпохи раннего средневековья, т. к. помогает выявить их структуру, осмыслить способ размещения, а также определить их хронологические рамки.

4. Проанализировать погребальный обряд и его особенности: погребальные сооружения, положение скелета и его ориентировку, местонахождение сопровождающего инвентаря в могиле, символизацию и вотивное воспроизводство последнего, выявить степень влияния соседних племен и народов на погребальный обряд, определить его истоки.

5. Ввиду того, что на могильнике найдено большое количество изделий из шелка и других предметов импорта, попытаться реконструировать Северокавказские дороги Великого Шелкового пути и выявить место и роль Мощевой Балки как узлового пункта на этом пути.

Научная новизна работы состоит в том, что данное исследование представляет собой первую и пока единственную в отечественной и зарубежной историографии работу, посвященную изучению стратиграфии, а также погребального обряда раннесред-невекового памятника Северо-Западного Кавказа - могильника Мо-щевая Балка. В исследовании на новом материале дан опыт построения стратиграфических колонок последовательности захоронений, анализируется погребальный обряд и его истоки, проводится реконструкция Северокавказских дорог Великого Шелкового пути от берегов Волги до Черного моря. В разработанном кодированном описании, снабженном подробной аннотацией, представлены все погребения могильника.

Источниковедческая база исследования. Основным видом источников, использованных в работе, послужили полевые исследования и отчеты автора, материалы, собранные предшествующими исследователями ( Е. А. Милованов, А. А. Иерусалимская, Е. П. Алексеева). Кроме того, привлекались отчеты и публикации по другим скальным могильникам Северо-Западного Кавказа, которые, по нашему мнению, оставлены одной этнокультурной группой, связанной с адыго- аланской культурой.

При решении вопросов реконструкции Северокавказских дорог Великого Шелкового пути были использованы ценные сведения из византийских источников. Для более полного охвата археологических материалов ( в процессе работы ) были просмотрены коллекции музеев Краснодара, Ставрополя, Черкесска, Санкт-Петербурга, ст. Отрадной Краснодарского края, школьного музея в пос. Курджи-ново Ставропольского края, а также архивы ИА РАН, ИИМК РАН, Краснодарского историко-археологического музея-заповедника.

Практическая значимость исследования заключается прежде всего в том, что оно вводит в научный оборот в максимальной полноте материалы всего могильника. Впервые для средневековых скальных могильников Северо-Западного Кавказа установлена стратиграфическая последовательность захоронений и построены стратиграфические колонки, что имеет важное значние при решении вопросов хронологии захоронений. Дан анализ погребального обряда, прослежены его корни и определено место Мощевой Балки среди средневековых памятников Кавказа. На одной из категорий археологического материала - шелке, показаны пути проникновения импорта из Китая и Средней Азии на Северо-Западный Кавказ и далее в Византию, проведена реконструкция Северокавказских дорог Великого Шелкового пути.

Результаты работы могут быть использованы при разработке периодизации и хронологии средневековых древностей Юго-Восточной Европы и Северного Кавказа, написания обобщающих работ по истории народов северокавказского региона, при полевых археологических исследованиях для изучения стратиграфии памятников Северо-Западного Кавказа, в краеведческой и музейной работе.

Апробация результатов исследования. Диссертация была обсуждена на заседании Отдела охранных раскопок И А РАН, где получила положительную оценку. Материалы работы и ее основные разделы были изложены в докладах на Международных, Республиканских и Краевых научных конференциях, в том числе: на I и II Кубанских археологических конференциях ( Краснодар, 1989, 1993), на научно-практических конференциях " Древности Кубани" ( Краснодар, 1991, 1993 ), на конференции "XIX Крупновские чтения" по археологии Северного Кавказа (Москва, 1996 ), VIII международной конференции "Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и средние века" ( Ростов на Дону, 1996 ). Выводы работы частично опубликованы в ряде статей и заметок.

Структура работы. Рукопись диссертации состоит из введения, четырех глав и заключения. Приложения к диссертации содержат: впервые разработанное кодированное описание всех погребений могильника, выполненное в табличном варианте, аннотация к нему, альбом иллюстраций из 46 таблиц, список использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

ВВЕДЕНИЕ обрисовывает часть ключевых проблем, стоящих перед этой областью кавказоведения, обосновывает актуальность избранной темы, определяет цели и задачи работы. В нем дано физико-географическое описание памятника и история его исследования.

Могильник располагается в западной части Карачаево-Черкесской Республики, вблизи верховьев реки Большая Лаба (левый приток р. Кубани), которая берет истоки от ледников Главного Кавказского хребета, вблизи Лабинского перевала. Скальный навес, предохраняющий захоронения от влаги, естественная сухость воздуха и отсутствие микроорганизмов (что характерно для высокогорья), создало предпосылки для удивительной сохранности археологического материала, особенно органики ( дерево, кожа, ткани), что редко встречается в археологической практике. Сами погребенные часто

оказывались естественным образом мумифицированными ( что и дало название могильнику "мощевая" - от "мощи").

Случайно открытый более 100 лет назад, памятник, на протяжении всего этого и предшествующего времени, интенсивно грабился и разрушался местным населением. Специалисты и краеведы, побывавшие на памятнике в начале XX века ( Н. И. Веселовский и Н. И. Воробьев ), ограничились сбором подъемного материала из разрушенных и разграбленных погребений. Собранные коллекции, ввиду хорошей сохранности, были интерпретированы как этнографические и сданы в соответствующие музеи. Лишь в 1935 г. усилиями И. А. Орбели эти коллекции поступили на хранение в Отдел Востока Государственного Эрмитажа. На протяжении около полувека памятник был забыт специалистами, но не оставлен любителями-кладоискателями, которые продолжали интенсивно грабить могилы, присваивая часть находок (в основном из драгоценных металлов ), а остальной погребальный инвентарь и антропологический материал бросали на площадке могильника. Исследователи, посетившие памятник в начале 50 гг. (Н. В. Анфимов, А. А. Иессен и др.), пришли к выводу, " что некрополь полностью разграблен ... и дальнейшие исследования могильника бесперспективны ". Важной вехой в изучении Мощевой Балки является публикация в 60-х гг. статьи А. А. Иерусалимской о Северокавказском "Шелковом пути", в которой автор, наряду с шелковыми тканями из коллекции Госэрмитажа, рассматривает и некоторые другие категории погребального инвентаря, дает его датировку, приводит данные по шелковому импорту на Северном Кавказе и намечает пути его проникновения. Археологи и краеведы работавшие на памятнике в 60-70 гг. ( Е. А. Милованов, А. А. Иерусалимская, Е. П. Алексеева), ограничились сборами подъемного материала и минимальными раскопками с крайне недостаточной фиксацией ( за пять сезонов раскопано около 30 погребений, в отчет попало лишь два ), при этом планы погребений не чертились и дневники не велись. Тем не менее, собранный материал дал возможность А. А. Иерусалимской реконструировать несколько типов мужской, женской и детской одежды, и на основании этого, осветить некоторые вопросы этнической истории Алании, а также вопрос об отношении Мощевой Балки к Шелковому пути. В конце 70-х гг. могильник осмотрели И. С. Каменецкий и Ю. Н. Воронов, признавшие, что "... памятник находится в удручающем состоянии. Практически весь перекопан любителями".

Наиболее интенсивные работы на могильнике развернулись в 1980-1982 гг. , когда начались раскопки, осуществлявшиеся Лабин-ским отрядом Северокавказской экспедиции ИА АН СССР (РАН) ( И. С. Каменецкий, Е. И. Савченко, В. Н. Каминский ). Эти исследования были поставлены на должную методическую высоту

( раскопки широкими площадями, полное удаление грабительских отвалов, тщательная зачистка захоронений изнутри и снаружи, подробнейшая графическая и фотографическая фиксация ), что дало возможность впервые в истории изучения памятника составить его общий план и нанести на него все раскопанные экспедицией, а также выявленные предшествующими исследователями погребения, локализовав при этом последние.

ГЛАВА I. ОПИСАНИЕ МОГИЛЬНИКА.

Описывается могильник и его захоронения, которые располагались на высоте ок. 100 м от уровня Большой Лабы ( 938 м от уровня моря), на южной оконечности Бескесского хребта, в 5 км к ЮЮВ от пос. Курджиново и в 0,7 км к С от х. Азиатского, на территории Бескесского заповедника. На плоскости Бескесского хребта находилось городище Мощевое, почти полностью уничтоженное в ходе лесозаготовок, в средине 60-70-х годов нашего столетия.

Наклонно спускаясь вниз, оконечность хребта образовывала уступ с неровной площадкой, которая перекрыта козырьком навеса скалы, мощностью 8 - 12 м. Ширина площадки от 2-х до 14 м. Поверхность уступа поката в сторону склона, изредка образует две-три ступенчатые террасы. Козырек навеса располагается на высоте от 1 до 9 м от уровня площадки и предохраняет последнюю от проникновения влаги. Глухая стенка и потолок навеса покрыты трещинами и подвержены эрозии. В стенке присутствует много ниш-пещерок в виде овальных и округлых камер разных размеров со сводчатым потолком, иногда эти ниши имеют вид узкой щели, высотой не более 30 см. Площадка уступа и склоны хребта усыпаны глыбами, плитами и развалами более мелких камней, которые от температурных перепадов и выветривания рухнули с потолка навеса. Эти плиты часто служили перекрытием могил, под ними сооружались погребения, в больших глыбах иногда вырубались искусственные ниши. Здесь - на площадке уступа, в нишах, в каждой удобной выемке, даже в щелях между глыбами, располагались захоронения Мощевой Балки.

Для нанесения погребений на общий план, более точной их привязки и изучения стратиграфической последовательности захоронений, вся территория могильника по характеру рельефа была условно разделена на семь структурно-топографических частей-участков: А, Б, В, Г, Д, Е, Ж. Участки А, Б, В, Г располагались на южном склоне Бескесского хребта, участок Д - на юго-восточном склоне, участок Е - на восточном склоне, участок Ж занимал западный склон хребта. Нами исследовались участки А, Б, В, Г, Д,

работы на участках Е и Ж не проводились, т. к. на участке Ж следов погребальных сооружении на поверхности не обнаружено, а на участке Е осталось лишь несколько полуразрушенных погребальных сооружений.

Всего было обнаружено и исследовано 568 захоронений, большая часть которых оказалась ограбленной, лишь 28 могил (4,93% от всех погребений ) были или неограблены, или ограблены частично (в последних сохранились отдельные кости погребенных, лежащие in situ и какая-то часть инвентаря ). В эту группу мы включили восемь захоронений из раскопок Е. А. Милованова, которые удалось локализовать, нанести на планы участков и включить в общую нумерацию могил. Количество неограбленных или частично ограбленных погребений возросло до 36, а их процентное соотношение до 6,33% от всех зафиксированных погребений могильника.

Все раскопанные захоронения нашли свое отражение в "Кодированном описании погребений могильника Мощевая Балка", к которому прилагается подробная аннотация. "Кодированное описание" базируется на двух паспортных данных: I - номер погребения; II - участок и на 11 признаках: III - тип погребения; 1У-ориентировка погребального сооружения; У- размеры погребального сооружения; У1 - характер устройства дна; УП - особые признаки; УШ - пол погребенного субъекта; IX - его ориентировка; X - поза погребенного; XI - детали одежды; XII - предметы одежды; XIII -погребальный инвентарь. В свою очередь три последние признака ( XI - XIII ), связанные с деталями и предметами одежды и обуви, а также с инвентарем из погребения, разбиты по горизонтали на два раздела: найденные в заполнении могилы (зап.) и непосредственно на дне могилы ( дно ). Погребения сохранившиеся полностью или частично описываются в текстовом варианте и в "Кодированном описании".

По участкам захоронения распределялись следующим образом: участок А - 65 погр.( 11,44%), уч. Б - 32 погр. ( 5,63% ), уч. В - 139 погр. (24,47%), уч. Г - 268 погр. ( 47,20%), уч. Д - 64 погр. (11,26%).

Далее дано описание всех 36 погребений, сохранившихся полностью или частично. При этом, в текстовом варианте параллельно приводится наше описание и описание отождествленных нами могил из раскопок Е. А. Милованова.

ГЛАВА И. СТРАТИГРАФИЯ МОГИЛЬНИКА.

Рассматривается стратиграфия Мощевой Балки, основанная на анализе обмазки погребальных камер и представляющая значительный интерес, как в плане осмысления застройки самого могильника,

так и для разрешения вопросов его хронологии. Кроме того, стратиграфия Мощевой Балки имеет огромное значение для изучения всех скальных захоронений Северо-Западного Кавказа эпохи раннего средневековья, так как помогает понять структуру других скальных могильников, способ расположения погребений на них, их стратиграфическую последовательность. Ни в одном исследовании, посвященном скальным погребениям Северного Кавказа, ни в одном отчете, нами не встречено упоминание о стратиграфии скальных захоронений. Некоторые исследователи ( Т. М. Минаева, И. В. Каминская ) отмечают наличие обмазки погребений, но каких-либо выводов из этого факта не делают.

Расположение могил Мощевой Балки напоминает пчелиные соты: первые погребения пристраивались к глухой стенке скального навеса или занимали естественные ниши-пещерки, а последующие - к уже существующим могилам. Таким образом, в каждом захоронении сооружались две - три стенки, которые перекрывались каменными плитами. Вся эта конструкция неоднократно обмазывалось снаружи глиной - саманом, подмазывалаь к предыдущей могиле и многократно белилась. Наличие многих слоев обмазки и побелки на погребальных сооружениях позволило выделить на отдельных участках могильника последовательность захоронений, построив разветвленные стратиграфические схемы.

Из общего числа 568 погребений, стратиграфическую последовательность удалось определить у 245 могил ( 43% ). По участкам стратифицированные погребения распределялись следующим образом: уч. А из 65 захоронений стратифицировано 28 , уч. Б из 32 - 3, уч. В из 139 - 86, уч. Г из 268 - 99 и на участке Д из 64 погребений стратифицировано 29 могил.

Далее во второй главе подробно рассматривается последовательность захоронений на всех участках могильника и строятся разветвленные стратиграфические цепочки, при анализе которых, в целом, по могильнику, можно сделать следующие выводы:

1. Освоение участков могильника шло как в широтном (с запада на восток и с востока на запад ), так и в меридиональном направлениях.

2. В первую очередь на участках застраивались естественные скальные ниши и сооружались гробницы у стенки скального навеса.

3. При росте могильника в широтном направлении, в начале осваивались площади свободные от больших каменных обломков и плит, т. е. площади связанные с меньшими трудозатратами по их уборке; в последующем, по мере роста могильника, погребальные сооружения возводились на каменных плитах и глыбах, а также в щелях между ними.

4. Вероятно, самым ранним участком могильника является участок А, затем последовательно осваивались участки Б, В, Г, Д и Е (последний основательно разрушен грабителями). Этот вывод, возможно, проверится и подтвердится при рассмотрении погребального инвентаря и его датировки, т. е. хронологическим способом.

5. Из-за недостатка антропологического материала, выделить семейные участки на могильнике не удалось.

ГЛАВА III. ПОГРЕБАЛЬНЫЙ ОБРЯД МОЩЕВОЙ БАЛКИ.

Глава посвещена погребальному обряду, который является одним из важнейших археологических источников. Он дает наибольшее количество сведений для определения этнической, экономической и социальной интерпретации памятника. Погребальный обряд зависел: 1 - от религиозных представлений, отражением которых он являлся, 2 - от жизненных и природных условий, 3 - от характера и степени развития самого общества, в котором он складывался. В основе любого погребального обряда лежат два мотива: "... стремление избавиться от тела умершего и стремление удержать его около себя". Нельзя отрицать и того факта, что погребальный обряд находился в некоторой зависимости и от других факторов, в том числе от топографических условий местонахождения памятника.

Несмотря на то, что могильник оказался почти полностью разрушен грабительскими раскопками, нами было выявлено три типа захоронений: в гробнице - 475 могил ( 83,6% ), в нише - 39 погребений (6,9%) и в гробнице, построенной в нише - 51 захоронение (9%).

К первому типу относятся гробницы в основном подпрямоу-гольных очертаний, изредка встречаются подквадратные и подтреу-гольные. Все они построены из подтесанных плит песчаника, уложенных плашмя или на ребро, встречаются и вариации. Плиты укладывались в два - пять рядов, насухо, хотя в некоторых сооружениях удалось обнаружить связующее - глиняный раствор. Иногда одной из стен могилы служила стенка скального навеса или обломок скалы лежащий на площадке. Встречаются захоронения в щели между обломками скал, которые служили стенками гробницы, единичны погребения, сооруженные друг на друге. Вероятно, все гробницы имели перекрытие, зафиксировано 57 погребений у которых прослежены его остатки. Перекрытия были двухслойными: верхний ряд - плиты камня; нижний - деревянные плахи, брусья или бревна, лежащие в продольном по отношению к гробнице направлении. Вся погребальная конструкция неоднократно обмазывалась слоем глины-самана и многократно белилась мелом или известью.

Следующая группа захоронений совершена в нишах, которые подразделяются на естественные, искусственные и ниши образованные обломками скальных глыб. После совершения захоронения, ниши с открытой стороны (южной или юго-западной ) наглухо закладывались стенкой из плит уложенных плашмя, вплоть до свода и, точно.также как и гробницы, неоднократно обмазывались глиной и белились.

Третий тип погребальных сооружений объединял первый и второй типы - это гробницы в нише. Площадь некоторых ниш достигала 6 - 12 кв. м., что позволяло разместить здесь два - четыре захоронения. Для этой цели выстраивались боковые и продольные стенки, для каждой гробницы отдельные. В зависимости от высоты свода ниши, стенки выстраивались до свода или перекрывались деревом и камнем, с последующей обмазкой и побелкой.

Почти у половины погребальных сооружений дно естественное, им служила скальная поверхность навеса. У остальных погребений -дно или подтесывалось, что удалось установить в 107 случаях, или вымащивалось тонкой каменной плиткой поверх пылевидной супеси - в 177 случаях, реже - выравнивалось глиняной обмазкой - восемь могил. Изредка наблюдаются вариации: подтеска и вымостка плиткой, подтеска и обмазка дна, вымостка и обмазка.

Говоря об устройстве дна перед совершением захоронения, нельзя не упомянуть и об особых признаках. Они встречены и в гробницах, и в нишах. Так, обряд очищения (прокаливание дна ) зафиксирован в 22 случаях, подстилка из бересты прослежена в 10 могилах, подстилка из травы - в девяти погребениях. Иногда встречаются варианты - подстилка из травы совместно с берестой.

Размеры погребальных сооружений различны, вероятно это диктовалось ростом погребенных и месторасположением захоронения, при этом, вероятно учитывался и пол покойника.

В ориентировке погребальных сооружений превалирует направление 3-В - 463 случая, остальные могилы ориентированы в направлении ЮЗ-СВ - 49, С-Ю - 51 погребение.

По половозрастному признаку погребения, сохранившиеся полностью или частично (определение антрополога М. М. Герасимовой), распределяются следующим образом: 16 захоронений (из 36) принадлежали мужчинам, 13 - женщинам, шесть - детям ( в одном случае женщина захоронена с ребенком ) и в двух могилах - пол погребенного не определен.

Ориентировка у большинства скелетов преимущественно западная с сезонными отклонениями.

Верхняя часть туловища почти у всех погребенных слегка приподнята, часто под головой находилась погребальная подушка в

льняной или шелковой наволочке с сухой растительностью внутри или каменная плитка, заменяющая подушку. - '

Особенностью всех мужских погребений является вытянутое положение скелета, на спине. В большинстве захоронений присутствуют предметы вооружения ( топор с рукоятью или заменяющая его рукоять топора, древки стрел или их наконечники; ножны метательного ножа ), орудия труда (вотивное тесло - мотыжка с рукоятью или рукоять без тесла, нож ), культовые предметы ( пенал ).

Женские погребения по положению скелета подразделяются на две группы: скорченные, на правом боку и вытянутые, на спине ( первая - превалирует ). Различное положение погребенных, возможно, было связано с определенным социальным положением, которое занимала женщина в обществе. Разделение на две группы не прослеживается по инвентарю - он типичен для обеих групп погребений. В большинстве женских захоронений обязательно присутствуют орудия труда ( вотивное тесло-мотыжка или его рукоять, железный нож или деревянные ножны, лопатка для обмазки погребений ), бытовые предметы (копоушка, туалетные кисточка и ложечка, гребень и зеркало ), культовые предметы (пенал, амулеты из зуба животного или птицы ). Определяющей особенностью женских погребений являются украшения - серьги, браслеты, бусы, раковины-каури.

Так как в детских захоронениях довольно трудно определить пол погребенного ( хотя различие в инвентаре и есть ), то логично предположить, что мальчиков хоронили по мужскому обряду, а девочек - по женскому. Исключение составляет лишь одно погребение, где похоронен подросток мужского пола, лежавший на левом боку со слабо подогнутыми ногами.

Определенная система в расположении инвентаря прослежена только в предметах вооружения и некоторых орудиях труда (топор -справа от погребенного, ножны ножа - на правом бедре - у мужчин и на левом бедре - у женщин ). Остальной инвентарь не имеет системы в расположении.

При знакомстве с погребальным инвентарем могильника, обращает на себя внимание тот факт, что основные категории инвентаря ( орудия труда, оружие, предметы бытового назначения ) в большинстве могил присутствуют лишь символически - в виде части, заменяющей целое или в виде вотивного воспроизведения. Часто предпочтение отдавалось дефектным экземплярам: будь то боевой лук или кольчуга, тесло или деревянная чаша, деталь ткацкого станка или деревянный гребень. Эта стабильность для самых разных категорий инвентаря заставляет предположить, что требования по-

гребального ритуала исполнялись чисто формально. Этот же мотив лежал, вероятно, в основе всего процесса символизации.

При символизации и вотивном воспроизводстве основных категорий инвентаря поражает особое отношение к зеркалам. Как в исследованных погребениях, гак и среди грабительских отвалов обнаружены бронзовые зеркала, диаметром от 2,5 см до 5,5 см, с рельефными концентрическими кругами или шести - восьмиконечной звездой и ушком в центре. Некоторые из этих зеркал лежали в войлочных, льняных и шелковых футлярах, а в могиле N 211, футляр с зеркалом был помещен в плетеную шкатулку. Среди подъемного материала найдено зеркало завернутое в льняную салфетку, угол которой продет в ушко. Салфетка и зеркало находились в кожаном футляре, который был плотно зашит и имел петельку для подвешивания. В этом случае мы наблюдаем, как вещь из одной категории инвентаря переходит в другую и выполняет уже не столько бытовую функцию, сколько культовую.

Благодаря хорошей сохранности предметов из дерева, кожи и тканей, процесс символизации, хорошо известный по этнографическим данным, на археологическом материале с такой полнотой реконструируется впервые. В обычных условиях все эти древки, рукоятки, ножны, зашитые кожаные или шелковые футляры просто не сохраняются.

Мотивы, породившие явление символизации, не вполне однозначны для разных категорий инвентаря. В качестве одного из мотивов мог служить страх живых перед мертвыми, снятие какой-либо детали предмета или замена ее имитацией обезопасило бы живых. Другим мотивом могло служить ритуальное " умерщвление " вещей -обычай, известный у многих народов ( и не только Северного Кавказа ) с древнейших времен. Однако наиболее весомым является рационалистический, практический мотив - экономия материала и труда, что предполагает веру в магическую заменяемость вещи ее частью или воспроизведением, здесь присутствует целый круг верований, связанных с имитативной магией.

Процесс символизации не коснулся погребальной пищи, т. к. она символична по своей сути, а также одежды и украшений.

Кости животных в захоронениях не обнаружены, за исключением одного случая. Отдельные мелкие кости животных, встречающиеся на поверхности могильника и в заполнении разграбленных погребений, могут относиться либо к тризнам, либо к позднейшим " кормлениям " покойника или занесены случайно.

Все детали обряда ( погребальные сооружения, положение скелета и его ориентация, расположение сопровождающего инвентаря, символизация и вотивное воспроизводство последнего ) объединяют могильник Мощевая Балка с рядом одновременных ранне-

средневековых памятников Северо-Западного Кавказа ( Нижний Ар-хыз, балка Уллу-Кулак в окрестностях Сентинского храма, могильник N 1 Первомайского городища, могильники в балках Гамовская и Балабанка у хут. Ильич, могильник в балке Каменистой на р. Большая Лаба, скальные захоронения на рр. Теберда и Гоначхир) и с салтово-маяцкой археологической культурой.

ГЛАВА IV. МОЩЕВАЯ БАЛКА - УЗЛОВОЙ ПУНКТ ВЕЛИКОГО ШЕЛКОВОГО ПУТИ НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ.

В связи с присутствием в захоронениях могильника большого количества импортных изделий, особенно шелковых тканей, в диссертации анализируются пути их проникновения на Северо-Западный Кавказ и проводится реконструкция Северокавказских дорог Великого Шелкового пути ( ВШП ), а также оценивается и определяется роль могильника Мощевая Балка как одного из узловых пунктов ВШП.

Необходимо подчеркнуть, что в географическом отношении -мы рассматриваем Северокавказский отрезок ВШП от низовьев Волги до Черноморского побережья, а в хронологическом - только в рамках средневековья, начиная с того времени, когда через Северный Кавказ пошли караваны с шелковыми тканями и другими экзотическими товарами.

Обострение отношений между Византией и Ираном, а позднее -с Арабским халифатом привело к тому, что к началу VI в. западный участок ВШП, проходивший за Кавказским хребтом, оказался блокированным. Начиная со второй половины VI в. основная транзит-но-транспортная нагрузка ложится на кавказские трассы Шелкового пути, в частности - на его Северокавказкие дороги, которые с конца VI в. становятся регулярно функционирующими торговыми магистралями. Их не следует рассматривать как нечто стабильное и неизменное, они имели различные варианты, использование разных дорог зависело от изменений политической ситуации в степи и предгорьях, безопасности торговых караванов, от времени года и климатических условий.

Для реконструкции Северокавказского отрезка ВШП, нами были привлечены греческие и византийские источники ( Страбон, Менандр Византиец, Прокопий Кесарийский, Феофан Исповедник), литература и археологические материалы, где прежде всего было обращено внимание на находки византийских монет, шелковых тканей, на придорожные камни-менгиры, эпиграфические памятники.

Основным письменным источником при реконструкции Северокавказского отрезка ВШП служит рассказ византийского историка Менандра о посольстве во главе с комитом Земархом, отправленном

императором Юстином в 568 г. в Тюркский каганат с целью заключения военно-политического союза. Самым важным моментом для нас в этом источнике является краткое описание обратного маршрута Земарха и его каравана, нагруженного шелком, через Северный Кавказ.

Впервые вопрос о существовании крупного международного торгового пути проходившего через Кавказ, поставил в конце 20-х годов нашего столетия А. Н. Дьячков-Тарасов. Его построения сводились к тому, что в древности Хорезм сообщался с Византией через Клухорский перевал до Сухума, и через Марухский перевал - до Пицунды. Промежуточными пунктами на этом пути он называл городище Маджары на р. Куме, городище Рим-гора на р. Подкумок, Хумаринскую крепость на р. Кубани.

В наше время отрезок ВШП из портов Абхазии через перевалы Северо-Западного Кавказа, а также его различные варианты обсуждались абхазскими исследователями 3. В. Анчабадзе, Ш. Д. Инал-Ипа и 10. Н. Вороновым. В общем виде этой темы касалась А. А. Иерусалимская. Черкесские археологи А. А. Демаков и И. Л. Чумак в 1987 г. обследовали часть предполагаемой трассы Северокавказского отрезка от городища Нижний Архыз до пос. Псху в Абхазии. Различными вариантами Северокавказских дорог ВШП ( Ла-бинскими) занималась И. В. Каминская.

При ознакомлении с археологическими коллекциями из скальных могильников Северо-Западного Кавказа ( Мощевая Балка, Ха-саут, Балабанка, Гамовский, у Нижнего Архыза и Сентинского храма ), прежде всего обращаешь внимание на большое количество импортных вещей в погребениях, в частности - изделий из шелка. Лидирующее положение среди этих памятников занимает Мощевая Балка. Здесь шелковые ткани употреблялась для отделки головных уборов, одежды и обуви, для пошива всевозможных футляров и чехольчиков, для изготовления кукольной одежды и наволочек подушек, для обтяжки ножен ножей. Найдены даже кафтаны, полностью сшитые из шелка. Подобное обилие дорогой шелковой ткани можно объяснить лишь тем, что она прочно вошла в быт местных адыго-аланских племен в таких масштабах, что ее использовало практически все население. Единственным объяснением столь необычной ситуации является предположение, что именно здесь проходил Северокавказкий отрезок Великого Шелкового пути, оказавшийся под контролем местных племен. Местное население занималось не только обменом и взиманием пошлины натурой с торговых караванов за проход по его территории, но также предоставляло этим караванам места для стоянок и отдыха, охрану, вьючных животных, проводников и носильщиков, продукты питания.

Местные жители и сами принимали участие в транзитной торговле между Византией и Средней Азией. Так, автор рубежа У1П-1Х вв. Феофан Исповедник, говоря об аланах отмечает, что они заявили Льву Исаврянину: "Ты пойдешь в Авазпно; мы имеем с ними общение, наши купцы всегда ходят гуда". Очевидно, что речь идет о регулярных торговых рейсах, которые совершали купцы из верхнекубанской части Алании в Абхазию.

По рассказу Менандра мы можем достаточно надежно фиксировать начало и конец Северокавказского отрезка ВШП. С восточной стороны - это низовья Волги, а на противоположном конце -порты Абхазии ( Севастополис-Цхум, Питаунт-Пицунда ). Из этих портов путь в Византию шел или морем через промежуточный пункт Фазис, находившийся при впадении реки Риони в море ( г. Поти ), или по суше или морю - до Трапезунда. Кроме того, из рассказа Менандра известно, что через перевалы Кавказа существовало два пути - Мисимианский и Даринский. Маршруты караванов, шедших через Кавказ, документально не зафиксированы, однако, на основании анализа византийских источников, археологических материалов и современных топографических карт, нами предлагается реконструкция Северокавказских дорог ВШП, проверенная в полевых условиях в 1992 г. ( В. А. Кузнецов, Е. И. Савченко ).

Переправившись через Волгу, караваны могли двигаться двумя путями. Первый - западный - через земли Калмыкии, через Серпин-скую низменность, где и сейчас можно видеть цепи курганов, развалины караван-сараев, но где однако очень мало пресных источников. Пройдя пески и степи Калмыкии, эта трасса выходила к оз. Ма-ныч-Гудило и р. Калаус. По всей долине реки, в пределах зрительной связи, расположены остатки поселений и городищ раннего средневековья, пролегают длинные цепи курганов. Следуя долиной реки, караваны выходили в район Кавминвод.

Второй путь от Волги - юго-западный - шел вдоль северозападного побережья Каспия, через Черные Земли, по древней Ала-бугской дороге, которая еще со времен Страбона связывала низовья Волги с Кизляром и, далее, с Дербентом. Следуя этой дорогой, караваны выходили к устью р. Кумы, по которой, попадали в район Кавминвод. По обоим берегам реки, в 15-20 км друг от друга, непрерывной чередой идут раннесредневековые поселения и городища. В более поздние времена, на ее правом берегу (район г. Буденовска) располагался целый комплекс золотоордынских городов, один из которых - Великие Маджары - представлял собой центральный транзитный узел во всей северокавказской торговле и являлся ключевым пунктом торговых связей между Востоком и Западом на протяжении долгого времени.

В районе Кавминвод (вблизи современного г. Минеральные Воды ), где соединялись западная и юго-западная трассы Северокавказского пути, нами прослежены участки раннесредневековой мощеной дороги, шириной до 3,5 м с трехслойным покрытием и найдены придорожные камни указатели - менгиры.

Следуя левым берегом Подкумка, Северокавказская магистраль держала направление в Кисловодскую котловину. Едва ли на территории Северного Кавказа можно указать другое место, где в ограниченном регионе было бы сосредоточено такое количество археологических памятников, как в районе Кисловодска и его окрестностей. В. Б. Ковалевская, проводившая в этом районе разведки, зафиксировала более 170 памятников интересующего нас времени. Это городища, сторожевые пункты, неукрепленные поселения, могильники. В бассейне р. Подкумок теперь известна целая система алан-ских поселений и крепостей, сложившаяся в VI - VII вв., т. е. именно тогда, когда трасса ВШП проходила через Северный Кавказ.

Долиной р. Подкумок, мимо целого скопления аланских городищ, через перевал Гумбаши ( 2313 м ), трасса ВШП выходила к устью р. Теберды. Здесь существовала исключительно важная развилка транспортных магистралей рассматриваемого пути и, вероятно, остановочный пункт, где делались длительные привалы. От этого пункта дороги расходились в двух направлениях: на юг и на запад.

На юг - правым берегом Кубани караваны следовали до нынешнего пос. Каменномостский, затем по естественному мосту переходили на левый берег Кубани и шли к правому берегу р. Теберда. Далее - вверх по Теберде и ее левому притоку р. Гоначхиру, к Клу-хорскому перевалу. В долинах рек Теберда и Гоначхир находится около 20 раннесредневековых городищ, крепостей и могильников, обнаружены участки средневековых мощеных дорог, идущих вдоль р. Гоначхир к Клухорскому перевалу, который функционировал шесть месяцев в году. От перевала к югу, трасса проходила долиной р. Южный Клухор ( Клыч), которая справа впадает в р. Кодори. Долина последней выводила караваны к побережью Черного моря, в район древней Диоскуриады (Сухуми). Этот путь мы отождествляем с Мисимианской дорогой, о которой упоминается у Менандра.

Западная магистраль связана, вероятно, с Даринским путем. Из свидетельства Менандра - "... Земарх, оставив слева дорогу Миси-мианскую, на которую, полагал он, персы сделают нападение, поехал по дороге Даринской и прибыл в Апсилию". Следовательно, Даринский путь надо искать на территории Западной Алании, при этом западнее Мисимианского пути, который проходил по рр. Теберда и Гоначхир, через Клухорский перевал. Единственно возможный здесь путь который мы оттождествляем с Даринским путем,

проходит по р. Большая Лаба, к Лабинским перевалам. Разведками И. С. Каменецкого, 10. Н. Воронова, В. II. Каминского и нашими маршрутами в этих местах выявлена плотная сеть раннесредневеко-вых памятников - свыше 25 городищ, крепостей, поселений, скальных могильников и храмов, возникновение которых приходится на время появления транзитной торговли.

Среди этих памятников важная роль принадлежала Мощевой Балке, которая контролировала выход к Лабинским перевалам. Вероятно, здесь существовал крупный остановочный пункт, где караваны располагались на длительный отдых перед перевалами или перейдя последние, производилась смена вьючных животных и проводников, перепаковывались товары. Именно мимо Мощевой Балки на восток шли товары из стран Средиземноморья, а на запад - из Китая и Средней Азии. Подтверждением этому является "комплекс китайского купца", найденный Н. И. Веселовским в 1901 г. и состоящий из обрывков китайских рукописей, будийского флажка и иконки ( живопись на шелке ) и обрывков приходно - расходной книги китайского купца, который побывал здесь в VIII в. и умер по дороге к перевалам Северо-Западного Кавказа.

Часть товаров, из идущего мимо потока, неизбежно оседала в этом районе в качестве платы за услуги местного населения (проход через перевал, проводники, носильщики, вьючные животные и т. д.). Плата производилась самими товарами ( подобная практика существовала на Кавказе вплоть до XVIII-XIX вв. ). Драгоценные ткани, бывшие в эпоху средневековья мерилом ценности, оставались в виде "подорожной пошлины" в северокавказских предгорьях. Состав обнаруженных в Мощевой Балке импортных изделий, главное место среди которых принадлежало различным тканным изделиям и стеклу, ясно отражает основные направления проходившей по этому пути транзитной торговли ( с восточной стороны - Китай и Средняя Азия, с западной - Византия, Сирия и Египет ). Анализ найденных в северокавказских могильниках шелковых тканей дает представление о соотношении стран-импортеров в этом товарообороте: около 50% шелковых тканей согдийского производства, около 25% - византийского и около 18-20% - китайского. Как видно, среднеазиатские ткани доминировали.

Даринский путь имел несколько ответвлений: Зеленчукское, Кяфарское, Урупское. Но все ответвления сходились в районе современного пос. Пхия на р. Большая Лаба. Следуя далее долиной Б. Лабы, караваны доходили до устья р. Санчаро. Отсюда дорога вела к трем перевалам: Лабинскому, Санчарскому и Адзапш. Наиболее удобным и круглогодично функционирующем является последний перевал. От перевала Адзапш до ближайшего населенного пункта Абхазии - Псху па реке Бзыби - 11 км. Далее долиной р. Бзыби ка-

раваны выходили к побережью Черного моря, в район древнего Питаунта ( Пицунда). Таким нам представляется решение вопроса о трассе Даринского пути, упоминаемого Менандром.

Рассмотрение археологических материалов из раннесредневеко-вых могильников Центрального Кавказа ( Камунта, Кумбулта, Чми и др.) убеждает, что здесь не имеется никаких признаков транзитной торговли шелком. В могильниках же Северо-Западного Кавказа встречены, с одной стороны - китайские и согдийские шелковые ткани, с другой - массовый экспорт из Византии и стран Восточного Средиземноморья: шерстяные и ворсовые ковры, тонкие шерстяные ткани, узорные шелка, стеклянные сосуды сирийского производства. Это еще раз доказывает, что на Северокавказском участке ВШП его дороги проходили через перевалы Клухорский, Санчарский, Лабин-ский и Адзапш.

Функционирование Северокавказских дорог ВШП через перевалы Северо-Западного Кавказа вовлекло Аланию в систему мировой торговли того времени и продолжалось вплоть до XIII в., когда внешнеполитическая обстановка резко изменилась в связи с нашествием татаро-монголов. Многие городища и поселения были разрушены, торговые пути заглохли.

ВЫВОДЫ

1. Могильник Мощевая Балка по своему значению является одним из важнейших памятников для Северокавказского региона ран-несредневекового времени. Хотя памятник в значительной мере уничтожен грабительскими раскопками, на нем удалось установить очередность освоения участков могильника, систему застройки и последовательность совершения захоронений. При этом, вполне возможно, что погребения у стенки скального навеса являются началами семейных участков, которые в дальнейшем росли в широтном и меридиональном направлениях ( недостаток антропологических материалов не дает возможности проверить этот тезис).

2. В погребальном обряде могильника прослежены как местные традиции, ведущие свое начало еще с эпохи бронзы ( форма и конструкция гробницы, плоские перекрытия, сухая кладка стен, обработка дна), так и сармато-аланские черты (обмазка и побелка погребальных сооружений, ориентировка и положение погребенных, обряд очищения могильной камеры, древесные угли и галька). Полностью опровергается тезис о сужении в эпоху раннего средневековья состава погребального инвентаря и даже полном его исчезновении. Как видно из материалов могильника, традиционные виды инвентаря сохранились, произошла лишь его символизация. Неко-

торые детали инвентаря стали заменяться их вотивным воспроизведением.

3. Предложенной в исследовании реконструкцией путей транзитной торговли мы пытаемся конкрегизировать на археологических материалах только упомянутые, но не зафиксированные в других источниках, реально существовавшие дороги и пункты Северокавказского участка ВШП. Значение их во второй половине I - начале II тыс. н. э. определяется не только торговлей, экономикой и политикой, но в первую очередь - духовным обменом между народами Северного Кавказа, Византии и Средней Азии, как в материальной культуре, так, в религии и искусстве.

По теме диссертации опубликованы:

1. Средневековое поселение у х. Крымского//АО 1969. М., 1970. С. 122-123.

2. Курганы у станицы Богоявленской // АО 1971. М., 1972. С. 126127.

3. Могильник у х. Крымского II АО 1975. М., 1976. С. 145 (в соавторстве с М. И. Крайсветным).

4. Некоторые вопросы оптимизации природопользования // Социальные проблемы научно-технической революции. Вып. IV. Ростов- на Дону. 1975. С. 106-113 (в соавторстве с Г. А. Лысовым и С. С. Шаповаловым).

5. Средневековый могильник у х. Крымского II АО 1976. М., 1977. С. 116-117.

6. Средневековый могильник у х. Крымского // АО 1977. М., 1978. С. 139-140.

7. Раскопки могильника у х. Крымского // АО 1978. М., 1979. С. 144145.

8. Средневековый могильник у х. Крымского II АО 1979. М., 1980. С. 126.

9. Раскопки курганов у х. Кривой Лиман // АО 1980. М., 1981. С. 117-118 (в соавторстве с Л. М. Казаковой).

10. Исследование могильника Мощевая Балка // АО 1980. М., 1981. С. 116-117.

11. Раскопки могильника Криволиманского I // АО 1981. М., 1983. С. 130-131.

12. Исследование могильника Мощевая Балка // АО 1981. М., 1983. С. 131-132.

13. Хронология Крымского могильника// Проблемы хронологии памятников степной зоны Северного Кавказа. Ростов на Дону., 1983. С. 120-124.

14. Раскопки у ст. Калининская // АО 1983. М., 1985. С. 125 ( в соавторстве с В. И. Мельником).

15. Итоги работ Калининского отряда в 1983 г. // Материалы к научно - практическому семинару археологов. Краснодар, 1984. С. 2021.

16. Раннесарматское погребение в Новочеркасске / К. Ф. Смирнов. Сарматы и утверждение их политического господства в Скифии // М., 1984. С. 156-160 (в соавторстве с В. Е. Максименко).

17. Крымский могильник II Археологические открытия на новостройках. Вып. 1. 1986. С. 70-101.

18.0 Северокавказком отрезке Великого Шелкового пути//II Кубанская археологическая конференция. Тезисы докладов. Краснодар, 1993. С. 84-87.

19. Комплексы сарматского времени у ст. Калининской // Боспор-ский сборник N 5. М., 1994. С. 87-107.

20. Погребальный обряд Мощевой Балки//XIX Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа. Тезисы докладов. М., 1996. С. 129-131.

21. Северокавказские дороги Великого Шелкового пути // VIII Международная научная конференция "Международные отношения в бассейне Черного моря в древности и средние века". Ростов-на - Дону, 1996. 0,3 п. л. (в печати ).

22. Погребальный обряд скальных захоронений Северо-Западного Кавказа (по материалам могильника Мощевая Балка) И Российская археология. 1,3 п. л. (в печати).

23. Мощевая Балка - узловой пункт Великого Шелкового Пути на Северном Кавказе// Российская археология. 1,3 п.л. (в печати).