автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Кратическое поведение: Социальный анализ

Полный текст автореферата диссертации по теме "Кратическое поведение: Социальный анализ"

РГ6 ой 1 а АПР ^95

На правах рукописи

ХАРИТОНОВ ЕВГЕНИЙ МИХАЙЛОВИЧ

КРАТИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ: СОЦИАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ

09.00.11 —Социальная философия (социологические науки)

АВТОР ЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата социологических наук

Ростов-на-Дону 1995

Работа выполнена на кафедре политологии и социологии Института по переподготовке и повышению квалификации преподавателей гуманитарных и социальных наук при Ростовском государственном университете.

Научный руководитель доктор философских наук, профессор Волков Ю. Г.

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор, член-корреспондент РАН Дмитриев А. В. кандидат политических наук Тепляков А. В.

Ведущая организация: Российская академия государственной службы при Президенте Российской Федерации.

Защита состоится « Л/ > 1995 года в часов

на заседании диссертационного совета Д 063.52.01 по философским и социологическим наукам при Ростовском государственном университете (344006, г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 160, ИППКпри РГУ, ауд. 34).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Ростовского госуниверситета (ул. Пушкинская, 148).

Автореферат разослан _ 1995 г.

Ученый секретарь диссертационного Совета,

доктор философских наук, В. И. Курбатов

профессор

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Проблемы кратического поведения человека в конце нашего века, насыщенного катаклизмами, имеет большую значимость, так как человечество находится на переломе своего развития. Осуществляется переход от старого типа цивилизации (буржуазной, родившейся в эпоху Ренессанса) к новому типу, который характеризуется иным набором ценностей, другими представлениями о мире, обществе и человеке. Личность приобретает существенно более значимую роль системообразующего фактора цивилизации и субъекта исторического процесса. Поскольку поведение человека в сфере отношений власти всегда имело решающее значение в функционировании общества, постольку это поведение еще более значимо в эпохи бурных социальных и культурных изменений. Именно XX столетие рельефно показало связь кратического поведения человека с функционированием различного рода социополитиче-ских систем, в диапазоне от тоталитарного до демократического общества.

Проблема кратического поведения находится в фокусе исследований целого ряда научных дисциплин, а именно: философии, политологии, политической психологии, социологии политики, этологии, культурологии и других гуманитарных наук.

Актуальность проблемы кратического поведения человека в со-циополитическом контексте XX столетия обусловлена целым рядом причин. Прежде всего необходимо считаться с тем, что становление «постиндустриального, или «информационного общества приводит к принципиальным изменениям в стратегии управления индивидами, в их межличностных и властных отношениях.-Не менее существенно и то, что в России происходят глубокие социоструктурные изменения, в ходе которых все более актуальной становится проблема кратического поведения человека.

Важность такого рода исследований обусловлена и тем, что «власть» — фундаментальная категория политической и социальной теории — не получила достаточного освещения и разработки в исследованиях отечественных ученых. До сих пор не преодолено господство старых стереотипов и клише мышления, относящихся к сфере властных отношений. Раньше проблема власти рассматривалась преимущественно как социальное господство и руководство «тех или иных классов»*В результате интеллектуальной инерции значительное чис-

• Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С. 92.

ло отечественных исследователей имеют сегодня лишь общее представление о состоянии дел в кратолопш.

В научной литературе, особенно отечественной, недостаточно разработана такая проблема, как психология власти, ее глубинные, подсознательные и эмоционально-полевые основы. Не разработана проблема соотношения индивидуальной свободы (проявляющейся в кра-тическом поведении) и государственной власти. Иными словами, весьма актуально изучение микрополитическнх отношений власти; разработка этой проблемы имеет не только теоретическое, но и практическое значение.

Степень научной разработанности проблемы. Современные представления о взаимоотношении личности и власти, в контексте которого рассматривается проблема кратического поведения, сложились под влиянием двух ориентации социально-политической науки.

Первая, сформировавшаяся как институциональный анализ, уходит своими корнями в классическую политическую мысль. Для нее характерен интерес к философским и историческим, нравственным и ценностным аспектам политической власти в их соотношении с природой человека.

Вторая ориентация связана с разработкой в 60-х гг. нашего столетия поведенческого (бихевиористского) подхода к изучению проблемы.

В рамках классической политической мысли можно выделить две теоретических модели описания, понимания и объяснения взаимоотношений личности и власти: «подчинения» и «интереса». Основы модели «подчинения» были разработаны Т. Гоббсом. (Thomas Hobbes. Leviathan. Oxford, 1955). Эти идеи были, с одной стороны, использованы элитаристами, которые естественным условием нормального функционирования общества считали наличие компетентной власти меньшинства над большинством. С другой стороны, они получили интерпретацию в работах эгалитаристов (сторонников демократических традиций), по мнению которых отдельные индивиды во имя общей свободы должны отказаться от «жажды» власти и поставить свою личность под высшее руководство «общей воли».

Иная модель «интереса» была разработана первоначально в трудах А. Смита и Г. Спенсера, которые отношения человека и власти рассматривали опосредованно, сквозь призму личного интереса, как источника социальной активности. (Adam Smith. An Inquiry into Nature and Causes of Wealth of Nations. Vol. 11. L., 1964. P. 194.) Сторонники этой модели отношения человека и власти полагали, что политический порядок возникает не в результате подавления индивидуальных интересов, а в силу естественного их сочетания в ходе рационального осознания людьми личных выгод от объединения общих усилий. •

Существуют два варианта модели «интереса». Сторонники одного из них — «концепции благоразумных интересов» -усматривают в любой политически организованной власти источник угнетения личности. Основной акцент в другом варианте — «концепции конкурирующих интересов» — делается на идее порядка как непреднамеренного следствия взаимодействия между индивидами.

Представители «поведенческой» ориентации делают теоретические акценты на том, что стремление к власти выступает одним из видоспецифических признаков человека; что историю создают люди с их эмоциями и инстинктами, порождающими отношения господства и подчинения. Кратическое поведение рассматривается ими как одно из проявлений природы человека.

Проблемы микрополитических отношений рассматривались в трудах 3. Фрейда, Э. Фромма, К. Хорни, М. Фуко, Ф. Ницше, А. Камю, Ю. Козелецкого, П. Кууси, А. Кемпинского, Д. Мак-Клел-ланда, Т. Болла, X. Арендт, А. И. Щербинина и др. В их новаторских работах феномен власти теряет политическую одномерность, и приобретает множество социальных измерений.

Для современных социально-политических процессов характерно увеличение роли неосознаваемых компонентов, стимулов, мотивов, рождающихся у индивидов в их повседневной жизни.

Их изучение позволяет глубже рассмотреть проблему генезиса отношений господства и подчинения, связанных с особыми установками человеческой психики, личностной социальной культуры.

Теоретическая актуальность исследования, таким образом, вызвана: во-первых, недостаточной разработанностью проблем кратоло-гии; во-вторых, относительной научной новизной исследований по психологии власти; в-третьих, неизученностью большого числа проблем микрополитических отношений; в-четвертых, отсутствием специальных исследований по кратическому поведению в отечественной социальной философии.

Основная цель исследования состояла в теоретическом анализе кратического поведения человека XX века как социоприродного феномена. Поэтому была принята следующая логика рассмотрения материала — от биологических и социальных начал к особенностям кратического поведения современного человека, что конкретизуется в следующих задачах:

— провести анализ соотношения биологического и социального начал в кратическом поведении человека;

— исследовать кратическое поведение человека в социополитиче-ском контексте XX столетия;

— рассмотреть особенности личностного аспекта патологии власти;

— выявить новые моменты кратического поведения человека в ус-

ловиях цившщзационного сдвига.

Теоретико-методологическая основа исследования. Проведенное исследование основывается на общефилософских принципах изучения социальных явлений и процессов, включает использование методологии и теоретических концептов отечественной и зарубежной философии, социологии и политологии. Применены методы системного анализа, синтеза, теоретического моделирования, аналогии, сравнения, научного обобщения.

Научная новизна проведенного исследования состоит в том, что в отличие от традиционного рассмотрения социальной проблематики власти (в рамках институциональной, социоструктурной и функцио-налистской перспективы), в работе дана «процессуальная», динамическая трактовка власти — через анализ социального поведения людей. Новизна содержания определяется и тем, что исследуются недостаточно изученные микрополитические отношения (на основе анализа внеполитических по своей природе общих установок человеческой психики, предопределяющих особый «генотип» социальной коммуникации в политическом пространстве).

Элементы научной новизны связаны с тем, что в диссертации:

— выяснено и обосновано, что адекватное осмысление кратическо-го поведения человека возможно только на основе йнтегративного исследования генетических, физиологических, социальных й культурно-психологических проблем власти;

— дан анализ моделей кратического поведения человека с позиций социоприродного истолкования феномена власти;

— охарактеризовано кратическое поведение' человека в социально-политическом контексте XX столетия, где легитимизация конкретного политического режима, формы правления и действий власти свя-

• зана с воспроизводством и поощрением конкретной модели крашче-ского поведения;

— раскрыты особенности патологических форм кратической мотивации и поведения, связанных как с личностными особенностями, так и с институционализацией специфических технологий власти;

— очерчены принципиально новые характеристики кратической мотивации и поведения в конце XX столетия, связанные с развитием демократии соучастия и «диффузией власти».

Тезисы, которые в этой связи выносятся на защиту, сформулированы в диссертации следующим образом:

— кратическое поведение человека детерминировано синтезом факторов информационного обмена индивида, генетических предпосылок доминирования, ритуальных оснований власти и мотивацион-ных установок господства и подчинения;

— основанное на внесоциальных формах иерархии, кратическое поведение человека реализуется в контексте конкретного социально-

исторического опыта, что придает ему содержательную специфику;

— эвристическая ограниченность «рыночной», «силовой», «игровой» моделей и психоаналитических концепций власти обусловлена многообразием цивилизации XX столетия, что предопределяет сложный характер объяснительных теорий кратического поведения;

— патологический аспект кратической мотивации представляет собой одну из характеристик социальной мегамашины, появление которой в XX веке связано с восстановлением деспотических технологий власти;

— кратическое поведение человека в конце. XX столетси изменяется в связи с развитием демократии соучастия и появлением мотива-ционнЫх установок, связанных с ростом гражданских инициатив в принятии политических решений.

Изложенные положения характеризуют основное приращение знания по проблеме кратического поведения, достигнутое в диссертации.

Результаты диссертационного исследования докладывались и обсуждались на двух Всероссийских конференциях: «Реформы в России: модели и прогнозы» (сентябрь, 1994 г.); «Социалыю-гуманитар-ные проблемы экономического знания: опыт и задачи преподавания в вузах России» (июнь, 1994 г.). Диссертация прошла апробацию на кафедре политологии и социологии Института по переподготовке и повышению квалификации преподавателей гуманитарных и социальных наук при РГУ, где получила положительную оценку. Основные результаты исследования отражены в трех публикациях общим объемом 3,5 п. л.

Научно-практическая значимость исследования. Результаты диссертационной работы позволяют углубить теоретические представления в области социальной философии, социологии, политологии и политической психологии, стимулируя дальнейшее исследование проблем, связанных с кратическим поведением. Их можно использовать в преподавании общих и специальных курсов по философии, социологии, политологии, психологии и культурологии. Они имеют значение для повседневной деятельности политиков, особенно для вероятностного прогнозирования поведения индивидов и социальных групп, выработки соответствующей политической тактики.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав по три параграфа в каждой, заключения и списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Вся история человеческого общества показывает, что человек является иерархическим существом, что с самого детства он осваивает образы иерархии, .традиции, прав, обязанностей, подчинения и господства, и это оказывает сильное влияние на отношения и социальную жизнь человека. В процессе социализации фундаментальное место принадлежит родительской власти; таким способом во внутренний мир индивида вводится представление о власти, характерное для множества, а может быть и для всех культур. И хотя согласие выступает основой организации общества в условиях полной эгалитарной демократии, однако владычество и осуществление власти является резко выраженными чертами межчеловеческих отношений, подобно некоторым формам альтруизма в животном мире. Не случайно в современной политической социологии обращается внимание на то, что власть является всеобщим началом, автономной общественной сущностью высшего порядка. В этом убеждает не только наличие политической власти, но и «существование множества универсальных неполитических форм власти во всех типах общественных и межличностных отношений...»* Власть (наряду с правом и моралью, которые косубстанциальны власти и друг другу, т. е. невыводимы друг из друга) своим истоком имеет стихию человеческого общества. С целью саморегуляции и самоорганизации этой стихии и возникают властные инструменты, которые обусловлены динамикой взаимодействия субъектов в обществе, причем это взаимодействие обладает горизонтальной и вертикальной структурированностью.

Генное сходство позволяет представителям вида «homo sapiens» непосредственно конкурировать за все необходимые ресурсы. В итоге эта конкуренция приводит к отношениях господства и подчинения, т. е. к властным отношениям, которые предполагают существование некоей иерархии.

Эмпирическими исследованиями установлено, что существует наследование боязливости и смелости, что генетически передаются склонности и умения внушать страх (не нужно забывать, что страх служит одним из истоков властных отношений в сообществе животных и людей). Оборонительные и агрессивные типы поведения весьма разнообразны и образуют шкалу огромного диапазона. Данное разнообразие возникло благодаря инстинкту сохранения группы (вида); использование ресурсов для осуществления стратегии выживания с необходимостью требует установления властных отношений. Именно наличие чувства страха у одних членов сообщества и способность его внушать у других обеспечивает консолидацию и вероят-

* Патология. Энциклопедический словарь... С. 42.

ность выживания группы. В жизненном соревновании между группами выживают победители, то есть общности, организованные в соответствии с принципом индивидуального разнообразия.

Заслуживает внимание то,-что типы иерархических отношений, характерные для поведения животных, проявляются и в человеческом обществе. В научной литературе выделяется несколько типов доминирования, а именно: жесткий иерархический порядок, иерархические отношения типа треугольника, двуранговая иерархия и переменное доминирование*.

Исследования М. Р. Чэнса, посвященные властным отношенном у высших животных (антропоидов)** показывают, что консолидация группы может быть достигнута на принципах борьбы, состязательности или гедонизма.

Некоторые социологи утверждают, что только единичный человек имеет способность принимать решения и поэтому отношение «господство-подчинение» является неизбежным. Выделение в социуме иерархических групп и осуществление власти во многом основано на том физиологическом факте, что в мозгу животных и человека существуют центры «удовольствия» и «боли». Вполне понятно, что было бы упрощением представлять дело таким образом, что достаточно просто манипулировать центрами «наказания» и «удовольствия», чтобы управлять поведением человека. Однако необходимо учитывать нейрофизиологическую основу социального (в том числе и кра-тического) поведения.

Еще одним биологическим истоком кратического поведения человека (и властных отношений в обществе) является ритуальное поведение, которое неразрывно связано с адаптивной функцией иерархии. Именно ритуализация в обществе дала возможность псевдоискусственному отбору.

Кратическое поведение человека обусловлено не только биологическими детерминантами (генетическим, физиологическим и пр. контролем), но и социальными, к числу которых относится культура как сложная система. Именно культура, которая представляет собой, по выражению Ю. Жданова и В. Давидовича, «свое иное общество»,*** придает специфику феномену власти.

Так как каждый человек — это неповторимая индивидуальность в силу присущей ему генетической и культурной информации, то он постоянно стремится к самоутверждению и соперничеству с себе подобными. Уже в незапамятные времена соперничество играло немалую роль в жизнедеятельности общества и человека. Даже первобыт-

♦Шовен Р. Поведение животных. М., 1972. С. 77-78.

** См.: Chance M. R. Social cohesion and the structure of attention//Biosocial antropology. L., 1975. P. 93-113.

•♦♦Жданов Ю. А., Давидович В. E. Сущность культуры. Ростов н/Д, 1979.

ное племя не могло функционировать (выжить) без установленного социального порядка, осуществляемого предводителем. Соперничество связано со стремлением к власти, оно выражается в жажде власти. Сама структура власти генерирует властолюбие и соперничество, ибо число лиц, обладающих властью, гораздо меньше стремящихся к ней. Жажда власти и борьба за власть привели' к появлению такой видоспецйфической формы поведешш человеку, не имеющей аналога в природе, как война (она тоже определяет кратическое поведение человека).

И все же человеку, несмотря на жажду власти и стремление к соперничеству, удается удерживать себя от уничтожения членов своей группы. Определенную роль здесь сыграло ритуальное поведение, накладывающее ограничения на кратическую мотивацию человека, точнее, на ее осуществление. Ритуал совершается в экстремальных ситуациях, когда максимальны угрозы безопасности жизни и миру. Иными словами, некая стандартная «программа действий» изначально «вписана» в психическую структуру человек.! и определяет его кратическое поведение. Ритуал как элементарная актуализация архетипа-программы воплощает отношения господства и подчинения как установок человеческого сознания, прежде всего в сфере бессознательного. Властные отношения в качестве безличностных элементов («проекций», по терминологии К. Юнга) принадлежат к структурным элементам самой психики. Они диктуют человеку адекватное действительности поведение — его реакция оказывается такой, как будто он заранее предвидел ту или иную ситуацию.

Чтобы эффективно властвовать (управлять) обществом, наряду с материальной силой в виде средств физического или экономического принуждения, необходима информация. Во-первых, нужна информация, относящаяся к актуальной ситуации, в которой находится общество, н касающейся возможных изменений этой ситуации в близкой или отдаленной перспективе... Во-вторых, необходима информация о методах действенного управления обществом. .Такого рода информацию в научной литературе назьшают информацией, обладающей социально-управляющей ценностью*. Только тот индивид (или индивиды), который располагает информацией соответствующей ценности, может управлять обществом; одних материальных предпосылок для этого недостаточно.

Неудивительно, что появление структуры власти в каждом организованном обществе является тесно сопряженным с процессом концентрации информации социально-управляющей ценности и стремления к ее монопольному использованию, выраженному в кратическом поведении властителей и политиков. Не менее существенным соци-

*См.: Кс^ссИ X Та]етшсе ша^с роПЬусгпусЬ. XV., 1987.

альным основанием кратического поведения человека является тайная власть в обществе. Начала тайного управления обществом зафиксированы уже на относительно ранних этапах развития общества. Барьеры тайны часто действуют так эффективно, что даже современные исследователи, изучающие деятельность тайных союзов, не в состоянии их преодолеть.

На высших ступенях общественного развития система тайного управления обществом достигла отточенности прежде всего в рамках большинства сакральных цивилизаций - древнеегипетской, ацтекской, ассирийской и др. И в современном обществе используются методы тайного управления обществом — здесь и тайный нацистский орден, и масонские организации и прочие тайные общества. Несмотря на то, что у них разные цели, их объединяет одно: тайна, ритуал посвящения и в большинстве случаев пирамидальная иерархия. Именно их существование оказывает существенное влияние на крати-ческое поведение человека, о чем свидетельствует вся история общества.

Существенную роль в отношениях «господство -подчинение» играет идеология; не следует забывать, что поведение человека направляется находящейся в его сознании модель окружающего социального мира. В первую очередь эта модель формируется под воздействием той или иной идеологии, представляющей собой выражение интересов той или иной социальной группы или общества в целом. Наиболее эффективна религиозная идеология, как это можно видеть в истории; особенно действенна комбинация государства и религии.

Религиозная санкция власти привела к тому, что в Древнем Египте возникла «невидимая машина» — мегамашина, послужившая образцом для всех позднейших форм государственной организации механического типа.

Социальные основы и биологические истоки власти детерминируют множество измерений власти*, выражающие кратическое поведение человека. К ним относятся, во-первых, социальный аспект (силовое отношение, выражающее реальное доминирование), во-вторых, психологический аспект, когда власть есть отношение лидерства; в-третьих, гносеологический аспект, рассматривающий власть как средство утилизации знания; в-четвертых, организационный аспект, исходящий из понимания власти в виде негаэнтропийного ресурса, используемого в наращивании социального порядка и уровня организации; в-пятых, политический аспект, выражающий власть как способ реализации влияния, подчинения, принуждения и побуждения на основе баланса сил. Эти измерения власти показывают, что ее система преимуществ, дающих человеку дополнительные степени свободы

* См.: Философия власти... С.. 11-13.

н возможность одним влиять на самоутверждение других, оказывает существенное воздействие на его критическое поведение.

В стохастическом мире общества индивид подобен «свободному электрону» — его поведение не связано жестко с его социальной средой, оно изменяется в зависимости от личных представлений о выгодном и достойном. Поэтому кратическое поведение человека нельзя объяснять только социально-историческими детерминантами, как это было принято в марксизме. Неравенство людей в более широкой системной сфере социоприродной реальности (биологической, психологической, социальной, культурной) проявляется в неравенстве власти и влияния. Бихевиористами все политические действия трактуются в терминах «волн к власти»; следовательно в политике все есть власть, и всякая власть представляет собой политику. Так как политика есть сфера социального взаимодействия, то в ней скрещиваются векторы кратического поведения множества индивидов. Происходит коммуникация индивидов относительно власти, представляющая собой силовое взаимодействие. Такая модель осуществления «воли к власти» получила назвние «силовой модели»; эта элементарная модель кратического поведения человека лишена социальных, экономических н культурных характеристик. В силовой сфере политическая материя строится только из индивидуальных-«воль к власти» и их взаимодействий. В процессе ограничения этих воль, накоплениях их суммарного потенциала образуются стабильные институциональные формы. Суть всей поведенческой концепции власти отчеканена в афоризме Дж. Кетлина: «Политическая арена становится рынком власти»*. Кратическое поведение индивидов подчиняется правилам рынка, ибо власть продается и покупается.

«Рыночная модель» в интерпретации бихевиористов оказывается противоречивой: с одной стороны, рынок власти является единственно возможной универсальной формой рациональной организации кратического поведения индивидов, с другой — реальное воплощение этого рынка показывает и борьбу нелегальных преступных организаций (гангстерских, мафиозных структур и пр.), и политические столкновения групп давления, использующих самые низкопробные средства. Возникает необходимость в освобождении рынка власти от патологических крайностей и извращений; это способно сделать государство как власть, воплощающая в себе некий идеал организации.

«Силовая» и «рыночная» модели кратического поведения индивидов весьма-абстрактно харктеризуют субъекты власти, однако индивидуальные различия между участниками политического процесса влияют на функционирование механизмов распределения и перераспределения власти. Эти индивидуальные различия, кроме различных

* Catlin G. The science and method of politics. Hamden. 1964. P. 244-245.

«запасов» власти и различных по интенсивности импульсов «волн к власти», заключаются в следующем: 1) способностях, 2) умении ориентироваться в динамичных и быстро меняющихся обстоятельствах, 3) большей или меньшей коммуникативности, 4) гибкости стратегий, выбираемых для достижения своих целей и пр. Одни участники этого «состязания» с удовольствием идут на риск, с азартом включаются во все новые «игровые» ситуации, другие предпочитают осторожную стратегию кратического поведения, перестраховки и т. д. Кратиче-ская мотивация может приобретать игровые черты, на что обратил внимание еще в середине 30-х годов Ф. Знанецкий («игровая модель»).

Политический мир в «игровой модели» предстает как театр, поле игры, на котором успех или поражение определяются силой, ловкостью, настойчивостью, гибкостью субъекта, его способностями к адаптации и перевоплощению, его актерским мастерством, везением и удачей, счастливым случаем, дарящим успех. Данная модель игрового кратического поведения индивидов, ткущих «политическую материю», состоит из «узелков» — бесчисленных столкновений, взаимодействий отдельных «квантов» политической энергии.

Заслуживает внимания рассмотрение моделей кратического поведения индивидов М. Фуко, которые представлены им как технологические модели, ведь здесь осуществляется анализ микромеханизмов власти в качестве «глубинных» измерений социальности, связанных с телом человека*.'В политическом анализе власти он выделяет абсо-лютнстско-деспотическую и дисциплинарную модели.

Особый интерес представляет исследование кратического поведения человека в социополитическом контексте нашего века, когда получили развитие различные модели государственного устройства. Страсть к власти весьма неизбывна, что объясняет существование механизма самовоспроизводства власти и властного неравенства. Идеология власти стремится обосновать жажду власти и связанные с ней страдания множества индивидов. Социальная мегамашина XX столетия основана на существовании властного неравенства, опыт ее функционирования (нацистские лагеря смерти и Гулаг) показал, что ее существование подвергается гораздо большей опасности, чем угрозы, порождаемые имущественным неравенством. Вот почему алчущие высшей бесконтрольной власти на вооружение взяли миф о земном рае. За этими утопическими идеологиями скрывается механизм и самовоспроизводства власти, и властного неравенства, превзошедшего все, до сих пор встречавшееся в истории общества.

Для советской мегамашины характерна «сверхвласть» (А. Зиновьев) — власть над самой системой власти, которая не была оформлена

•См.: Подорога В. А. Власть и познание//Власть... С. 206—255.

законодательно. Номенклатура вырабатывает и распространяет определенную модель личности. Это личность, которая, прежде всего, не выделяется ничем особым, которой чужды критицизм, интеллектуальная и моральная смелость, а также подлинное увлечение идеологией.

Иным является кратическое поведение человека в социополитиче-ских и социопсихических условиях демократического общества XX столетия, где индивиды обычно знают механизм функционирования политического режима.

В этом аспекте заслуживает внимания психоанализ Лакана, где идет речь о подключении индивида к уже существующему порядку культуры, т. е. упор делается на структуры символического бессознательного, выраженные в языке. Политические партии, ведущие борьбу за голоса, через средства массовой информации стремятся воздействовать на сферу бессознательного индивидов, причем, как уже отмечалось выше, это бессознательное носит политический характер.

Заслуживает внимания аналитическая традиция, сторонники которой усматривают основу психической (иногда и социальной) жизни и соответственно отношений подчинения и господства в аффекте, гипнозе. Она вызвана к жизни новым интересом к социально-психологической, микрополитической специфике кратического поведения множества индивидов, а также массовых действий вообще. На основе этой линии, критически осмысленной, ряд современных социологов (С. Московиси, Б. Эдельман и др.) исследуют такие мнкрополитиче-ские проблемы, как взаимоотношния толпы и вождя, структуры и направленности массового действия и т. д. Особым ответвлением проблематики «гипноза» применительно к социальным и массовым структурам стало исследование власти языка и языка власти.

В европейской культуре власть и престиж достигаются различными путями: во-первых, по праву наследования или благодаря тому, что у человека имеются ценимые культурной группой социальные качества (смелость, ловкость, талант и пр.); во-вторых, необычными пли успешными действиями, которые совершены на основе этих качеств или в результате стечения обстоятельств; в-третьих, собственными усилиями в ходе соперничества с другими индивидами. Кратическое поведение человека в европейской культуре пронизано соперничеством. В силу этого нёудивительно, что соперничество (или соревнование) и борьба представляют собой проблему для индивида, сформированного в контексте западной цивилизации, что они выступают истоком невротических конфликтов.

Невротическое соперничество в западной культуре отличается тремя особенностями*. Прежде всего у невротика постоянно происхо-

•Хорни К. Невротическая личность нашего времени. Самоанализ. М., 1993. С. 76.

дит сравнение себя с другими в ситуациях, которые не нуждаются в этом. Невротик стремится померяться силами с индивидами, которые вообще не являются его потенциальными соперниками. В итоге у него теряется реальный интерес к любому делу, причем он едва ли в полной мере осознает свою установку на соперничество. Затем, соперничество у невротика вызывает желание быть уникальным и исключительным, он стремится к полному превосходству. И, наконец, в отличие от нормального соперничества невротику присуща враждебность, ведущая к разрушительности. Экзистенциальный конфликт человека выражается в общих для всех индивидов психических проблемах. Ему приходится преодолевать ужас обособленности, бессилия, потерянности, искать новые формы соотнесенности с миром, чтобы почувствовать себя в нем «как дома». Именно социальные условия детерминируют программу поведения человека, что особенно рельефно проявляется у человека, вознесенного на вершины власти, например, у Сталина, Гитлера или Мао Цзе-дуна.

Одним из проявлений патологии власти является садизм, представляющий собой «превращение немощи в иллюзию всемогущества». (Э. Фромм). Поскольку природа человека представляет собой единство и взаимодействие порядка и хаоса, то вполне естественно, что индивиды с трансгрессивной ориентацией разрушают старый социальный мир, чтобы построить новый общественный порядок, где они находятся на вершине иерархии. И тогда они используют самые жестокие методы для'сохранения своей власти и нового общественного строя, что в конечном счете и приводит к «имперской» патологии.

В конце нашего столетня происходят новые изменения в кратпче-ском поведении человека, что наиболее проявляется в странах, находящихся на пути превращения в постиндустриальное, информационное общество. Во всяком случае, кратическое поведение человека ныне не укладывается в традиционные концептуальные схемы, согласно которым над человеком доминируют различного рода властные структуры (государство, корпорации, церковь, профсоюзы и пр.).

Децентрализация является одним из важных факторов развития демократии, она вносит новые моменты в кратическое поведение индивида. Дж. Нэсбитг считает, что представительная демократия изжила себя, так как избиратели стали «более уверены в своей способности принимать решения, определяющие действия институтов, включая правительство и корпорации»*.

О демократии участия как массовой тенденции свидетельствует беспрецедентный рост широких гражданских инициатив и заинтересованное отношение все большего числа людей к принятию или непри-

♦ См.: Л. \^а(тепс15. Р. 150.

ятию той или иной акции законодательного органа. По мнению социальных прогнозистов для информационного общества иерархическая структура не годится, ибо она задерживает поток информации. Централизованные институты должны поэтому уступить место децентрализованным, связанным между собой неформальными отношениями. Неспособность иерархий разрешать общественные проблемы заставила людей подумать о другой структуре — так возникла идея «ячеек». Классический образец такой структуры дали женское, экологическое и антивоенное движения.

С переходом к экономике «третьей волны» возникает и новая система социальных ценностей (в том числе политических). Одновременно с развитием общества «третьей волны» будут накапливаться и политические проблемы, решить которые невозможно силами немногочисленной, замкнутой, наследственной правящей элиты. Политические элиты будущего станут более многочисленными и открытыми, что окажет влияние на кратическое поведение индивида. Аналогичный процесс уже наблюдался в прошлом при становлешш индустриального общества.

Новое в кратическом поведении человека в условиях формирования постиндустриальной (информационной) цивилизации состоит и в том, что все большую значимость приобретает сам конкретный индивид, следовательно, уменьшается значение политики и возрастает вес экономики. Эти тенденции просматриваются уже в конце нашего столетия, ибо в современной социально-политической мысли наблюдается пересмотр концепции государства всеобщей^ благосостояния. Сейчас в научный оборот введено понятие «общество благосостояния» в качестве антитезы понятию «государство благосостояния». В этом аспекте становится понятным изменение поведения (в том числе и кратического поведения) человека, что выражается в ослаблении значимости старых образцов дисциплины и формировании типа личности (или «характера», по терминологии Д. Рисмена), который называется «ориентированным — на — других». Вот где следует пользоваться психоаналитической концепцией о власти слова, оказывающей влияние на кратическое поведение человека. Несомненно то, что кратическое поведение индивида в конце нашего столетия приобретает новые черты, связанные с крупными изменениями, происходящими в развитии человечества, и информационной революцией.

Основные положения диссертационного исследования опубликованы в следующих работах:

1. Власть и кратическое поведение человека.— Ростов н/Д, 1995.— 1,5 п. л. (в соавторстве)

2. Феномен кратического поведения.— Ростов н/Д, 1995, 1 п. л.

3. Патология власти: личмЬстный аспект.— Ростов н/Д, 1995, 1 п. л. _ /) // Л