автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Крестьянство Тобольской губернии 1775-1860 гг.: хозяйственный уклад и социокультурный облик

Полный текст автореферата диссертации по теме "Крестьянство Тобольской губернии 1775-1860 гг.: хозяйственный уклад и социокультурный облик"

Московский государственный областной университет

т$)с1$ах рукописи ииоиьь'207

Матвеева Анжела Федоровна

Крестьянство Тобольской губернии 1775 -1860 гг.: хозяйственный уклад и социокультурный облик

Специальность: 07.00.02. - Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

003056207

Московский государственный областной университет

Крестьянство Тобольской губернии 1775-1860 гг.: хозяйственный уклад и социокультурный облик

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Работа выполнена на кафедре истории России средних веков и нового времени Московского государственного областного университета

Научный руководитель: доктор исторических наук,

профессор

Орлов Игорь Борисович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук

Козлов Сергей Алексеевич; кандидат исторических наук, доцент Иванова Анна Николаевна

Ведущая организация: Московский государственный

университет сервиса

Защита состоится « 25 » апреля 2007 г. в II часов на заседании диссертационного совета Д. 212.155.05 при Московском государственном областном университете, по адресу:

105005, г. Москва, ул. Энгельса, 21а, в аудитории № 305.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного областного университета по адресу: 1015005, г. Москва, ул. Радио, 10а.

Автореферат разослан « /<£» /¿-¿-£¿2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук,

доцент

Никитаева Е. Б.

/г-

I. Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Культурное наследие русского сельского населения Западно-Сибирского региона в настоящее время определяется богатым историко-культурным потенциалом сельских поселений, системой социально-культурных связей и деятельности людей, оказывающей влияние на последующее развитие региона. Сибирь - край уникальный, т.к. здесь более всего в России сохранилась самобытная русская культура, являющая собой, с одной стороны, синтез локальных традиций, носителями которой были переселенцы - выходцы из разных губерний, а с другой стороны, сохранение привнесенных традиций.

В процессе демократизации общества одним из приоритетных направлений в национально-культурной политике является создание центров национальных культур в целях возрождения, развития и популяризации данных культур.1 В связи с этим становится актуальным анализ состояния социокультурного наследия русских крестьян: особенностей этнического самосознания, обычаев и обрядов, традиционной культуры и, прежде всего, трудовых занятий, культуры земледелия, торговли и прочего.

Социокультурная сфера - это, прежде всего, ценности в исторически сложившихся формах, нормах и традициях, а также способы решения проблем организации жизни и регулирования социальных отношений между жителями и их группами, между ними и государством в целях выживания и развития. Эти ценности отличаются своеобразием у каждого слоя общества. Свои особенности были присущи и русскому населению, в подавляющем большинстве крестьянскому. Социокультурный аспект наследия западносибирского крестьянина основным своим содержанием имеет исторический опыт, традиции и ценности крестьянской общины, которая в дореволюционное время представляла собой единственную форму общественной организации этого сословия. Община в течение многих столетий существовала как форма выражения ку льтуры в сфере социальных отношений.2

1 Балюк Н А. О состоянии историко-культурного наследия русских старожилов Западной Сибири // Русские старожилы. Материалы Ш-го Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири». Тобольск; Омск, 2000. С. 229-231.

2 Истомин В.Г. Русские крестьяне старожилы // Русские старожилы. Материалы Ш-го Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири». Тобольск; Омск, 2000. С. 244-246.

Процессы, происходящие в современном обществе, больше всего отразились на состоянии деревни. Разрушена не только ее экономика. Остро стоят проблемы поведенческой культуры и семейного уклада. Утрачиваются традиции хлебопашества, а вернее само отношение к этому роду занятий, которое В.И. Даль в свое время трактовал как искусство обрабатывать землю.3 Разрушаются традиции трудового воспитания. Невосполнимо утрачены технологии многих ремесел и промыслов, бытовавших ранее среди местных крестьян. Однако сохранились документы и свидетельства современников, изучение которых дает возможность реконструировать жизнь старой сибирской деревни.

Степень научной разработанности проблемы. В

историческом и междисциплинарном изучении различных характеристик сибирских крестьян можно выделить два основных этапа: со второй половины XVIII в. до XX в. и с начала XX в. до настоящего времени.

Начало первого этапа изучения социокультурного облика крестьян совпало с правлением Екатерины II. Именно в этот период проявился интерес к восточным окраинам империи, а это, в свою очередь, подтолкнуло организацию и проведение ряда крупных сибирских экспедиций. В частности, путевые записки немца П.С. Палласа и шведа И.П. Фалька содержат подробные сведения о географии и геологии, ботанике и зоологии, сельском хозяйстве, промыслах и торговле, городах и селах Сибири.4

В XIX в. в сибирской историографии появляются новые имена и новые идеи. В ее развитии все больше принимают участие местные исследователи, одним из видных представителей которых был историк и просветитель П.А. Словцов. Итогом его научной деятельности стало увидевшее свет в 1838-1844 гг. «Историческое обозрение Сибири». Охарактеризовав различные стороны экономической и культурной жизни края, Словцов показал взаимосвязь хозяйственного освоения Сибири с развитием культуры русского населения. Он одним из первых

3Ы1р://(11с.асаает;с.ги/а1с.пзГ/епс2р/259078">КРЕСТЬЯНИН<

4 См.: Записки путешествия академика Фалька // Полное собрание ученых

путешествий по России. Т. 6. СПб., 1824;ПалласП.С. Путешествия по разным местам российского государства. СПб., 1786.

предпринял попытку статистического анализа сибирских демографических и хозяйственных процессов.5

В середине XIX столетия ряд авторов обратились к непосредственному описанию культурно-бытового уклада русских сибиряков, их традиций и обычаев. Так, уроженец Сибири, А.П. Щапов сформулировал свою земско-областническую теорию, направленную против чрезмерной государственной централизации. Эта теория, развитая в трудах и выступлениях Н.М. Ядринцева, Г.Н. Потанина, и некоторых других сибирских деятелей, позднее оформилась в общественно-политическое течение, получившее название сибирского областничества. Своими основными задачами областники считали борьбу за хозяйственную и культурную самостоятельность Сибири, прекращение бесконтрольного и хищнического использования богатств края.6 В частности, Щапов в своих работах попытался систематизировать результаты влияния исторических и природных факторов на культуру сибиряков. В работе «Историко-географическое распределение русского народонаселения. Естественные и умственные условия земледельческих поселений в России», опубликованной в 1864 г., он впервые в сибиреведении решительно выдвинул производство хлеба в качестве главного фактора освоения Сибири. Именно народная земледельческая колонизация составляла, по его мнению, главную особенность сибирской истории. А.П. Щапов также выдвинул теорию возникновения к востоку от Урала новой разновидности великорусов - «европейски-сибирского или великэруско-инородческого типа», отличавшегося «холодно-рассудочной расчетливостью», своекорыстием и грубостью нравов. Эта идея оказала существенное влияние на общественную мысль второй половины XIX - начала XX века. Об «обособлении сибирского населения, как в физическом, так и в духовном отношении» от русских «европейцев» писали С.С. Шашков, H.A. Костров, H.H. Козьмин, П.М. Головачев, Н.С. Лесков и др.7 Историк П.М. Головачев в 1902 г. даже ввел в научную литературу понятие «сибирский характер».

'См.: Словцов П.А. Историческое обозрение Сибири. Кн. 2. СПб., 1844. 'Старцев A.B. Homo Sibiricus// Земля Сибирь. Новосибирск. 1992. № 5-6. С. 60-66.

7Миненко H.A. В долг без расписки // Родина. 2000. № 5. С. 111.

Впервые разграничение процессов складывания единого консолидированного русского общества в Сибири и формирования этно-групповой структуры русских сибиряков в последней трети XIX в. попытался провести Н.М. Ддринцев. В своем обобщающем труде «Сибирь как колония» он не только писал о сложении «областного типа русской народности в Сибири», но и охарактеризовал локальные группы русских сибиряков, отличающиеся друг от друга языком, культурой и самосознанием. Особое место в этих рассуждениях уделялось специфическому говору русских сибиряков, и, прежде всего влиянию на него местных языков. Однако автор находил изменения в хозяйстве и традиционной культуре и у тех сибиряков, которые не имели примеси «инородческой» крови, но долго, порой на протяжении нескольких поколений, жили в Сибири. Оторванность от России, воздействие особенного климата и своеобразной пищи явились факторами, под влиянием которых русские сибиряки превращались в «однородную и несколько своеобразную областную народность». Преувеличение факторов этнокультурного смешения аборигенов и русских в трудах Н.М. Ядринцева и Г.Н. Потанина привело к тому, что впоследствии отвергалась сама постановка вопроса об этнической специфичности русских старожилов.

Подводя итоги состояния дореволюционной историографии по рассматриваемой в диссертации проблеме, следует указать на предвзятый и нередко необъективный характер ее выводов и концепций. Общий недостаток работ состоял в описательности, отсутствие сколько-нибудь значимых обобщений. В деле накопления фактов успехи, конечно, были ощутимыми, но общее состояние историографической науки конца XIX в. - начала XX в. не позволило историкам подняться до решения больших принципиальных вопросов социально-экономической жизни Сибири. Дореволюционная историография, за исключением ряда работ регионального уровня, практически не знает специальных научных трудов по истории сибирского крестьянства.

С утверждением новых теоретико-методологических основ и идеологической заданности исторической науки, круг разрабатываемых историками проблем расширился. Но, несмотря на то, что в отечественной историографии основное внимание уделялось социально-экономической проблематике, вплоть до 1940-х гг. специальных комплексных исследований по истории сибирского крестьянства не появилось. Активным изучением истории сибирского крестьянства советские историки стали заниматься лишь с 50-х гг. XX в. При этом работы по истории и этнографии Сибири не только приобрели обширную источниковую базу, но и смогли выйти на уровень постановки и решения сложных научных проблем. В 1950-1960-е годы

изучались вопросы мотивации поведения сибиряков (C.B. Бахрушин), исследовались хронологические и территориальные границы формирования земледельческих районов Сибири (В.Н. Шерстобоев и В.И. Шунков). Демографические и хронологические аспекты формирования старожильческого населения Сибири нашли свое отражение в работах В.А. Александрова, А.Д. Колесникова и др. Всесторонняя картина русской колонизации XVII- начала XVIII вв. в Сибири отразила и специфику отдельных районов края.8 Последующие этапы крестьянской колонизации Сибири были рассмотрены в работах Ю.С. Булыгина, М.М. Громыко и A.A. Кондрашенкова.9 В частности, В.И. убедительно доказал, что главной фигурой хозяйственного освоения Сибири вскоре после присоединения ее к России стал мирный крестьянин - пахарь, а принесенное русскими пашенное земледелие быстро превратилось в ведущую силу хозяйства.

Новые оценки характера феодальных отношений в государственной деревне Сибири дали В.А. Александров, З.Я. Бояршинова и М.М. Громыко, доказавшие, что феодальная эксплуатация в государственной деревне Сибири была гораздо слабее, чем на помещичьих землях центра России, а феодальная зависимость не приняла нормы крепостного права.10

В силу тесного сотрудничества историков и этнографов работы 1970-1980-х гг. приобретают ярко выраженное социокультурное звучание. Исследованию подверглись юридические и трудовые традиции, нормы общинных отношений, семьи и брака крестьян-старожилов, различные аспекты культуры сибирских крестьян, их традиции и верования, базовые психологические характеристики.

8 Шунков В.И. Очерки по истории колонизации Сибири в XVII - начала ХУШ веков. М.; JL, 1946; Его же. Очерки по истории земледелия Сибири ХУШ века. М., 1956; Преображенский A.A. Очерки колонизации Западного Урала в XVII - начале XVIII вв. М., 1956; Вилков О.Н. Ремесло и торговля Западной Сибири ХУЛ в. М., 1967; Громыко М.М. Некоторые вопросы истории сибирского крестьянства периода феодализма // Проблемы истории советского общества Сибири. Вып. П. Новосибирск, 1970. С. 7-8. и др.

'Булыгин Ю.С. Присоединение Верхнего Приобья к России и заселение его русским крестьянством в ХУШ веке: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук. Томск, 1965; Громыко М.М. Западная Сибирь в ХУШ в. Русское население и земледельческое освоение. Новосибирск, 1965; Колесников А.Д. Заселение и освоение Среднего Прииртышья в ХУШ - первой половины XIX вв.: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук. Новосибирск, 1967; Кондрашенков A.A. Крестьяне Зауралья в ХУЛ - ХУШ вв. Курган, 1966. и др.

10 См., например: Александров В.А. Русское население Сибири ХУЛ - начала ХУШ веков (Енисейский край). М., 1964; Громыко М.М. Западная Сибирь в ХУШ в. Новосибирск, 1965. и пр.

Туринский и Тюменский округа на рубеже XVIII - XIX вв. стали предметом исследования JI. М. Русаковой. Данные по землепользованию, систематически приведенные на волостном уровне, а в отношении некоторых территориальных комплексов - и на поселенном, позволили автору сделать определенные выводы о связи плотности населения с развитием сельскохозяйственного производства и аграрной культуры.11 К сожалению, аналогичных региональных исследований, сосредоточенных на широком освещении хозяйственно-культурной проблематики в пределах сопоставимого с жизнью поколения временного отрезка, в отечественном сибиреведении нет. Значительный вклад в исследование социо-этнической географии Западной Сибири внесли работы H.A. Миненко. Особенно значительны результаты, достигнутые автором в изучении типологии, форм и размеров русской крестьянской семьи, с выделением субрегиональных и локальных ее вариаций. Особый интерес представляет установленная H.A. Миненко волнообразная динамика расширения и сокращения состава крестьянских семей. Так, тенденция к минимизации размеров семьи проявлялась в активизации процессов хозяйственного освоения территории, а обратный процесс - концентрации населения в большие, сложносоставные семьи -соответствовал снижению активности процессов колонизации и расселения.12 H.A. Миненко и М.М. Громыко продолжили углубленное изучение демографической структуры и культурно-бытового уклада крестьян-старожилов Сибири.13

11 Русакова JIM. Сельское хозяйство Среднего Зауралья на рубеже ХУШ—XIX вв. Новосибирск, 1976. 183 с.

12 Миненко Н. А. Русская крестьянская семья в Западной Сибири (ХУШ - первой половины XIX в.) Новосибирск, 1979. 350 с.

13 Миненко H.A. Досуг и развлечения у русских крестьян Западной Сибири в ХУШ-первой половины XIX вв. // Советская этнография. 1979. №6; Ее же. Массовые источники по демографии крестьянского двора ХУШ - первой половины XIX вв. (по материалам Западной Сибири) // Источниковедение и археология Сибири. Новосибирск, 1977; Ее же. Старики в русской крестьянской общине Западной Сибири ХУШ - первой половины XIX вв. // Культурно-бытовые процессы у русских Сибири ХУШ - начала XX вв. Новосибирск, 1985; Громыко М.М. Трудовые традиции русских крестьян Сибири (ХУШ - первой половины XIX вв.). Новосибирск, 1975; Ее же. Труд в представлениях сибирских крестьян ХУШ - первой половины XIX вв. // Крестьянство Сибири ХУШ - начала XX вв. Новосибирск, 1975. С. 119-131; Ее же. Мир русской деревни. М., 1991.

Отдельно следует выделить труды академика H.H. Покровского14, чья научная школа целенаправленно изучает вопрос взаимоотношений власти и народных масс и, в частности, старообрядцев. Так, в своей монографии «Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян-старообрядцев в XVIII в.» H.H. Покровский пришел к выводу об интенсивности идеологической борьбы крестьян с феодальной церковью и государством в XVIII веке. Однако степень осознанности крестьянами своих социально-политических интересов и целей ставится автором под сомнение.15

Результаты многолетней исследовательской работы историков-сибиреведов были обобщены в коллективных трудах: пятитомной истории Сибири с древнейших времен до наших дней и в трех томах «Истории крестьянства Сибири».16 В этих фундаментальных работах раскрывается вклад крестьянства в освоение и развитие производительных сил края, в создание материальной и духовной культуры русского народа. Широко освещаются социально-экономическое положение крестьянства, его социальная структура, культура и быт. Впрочем, региональная специфика крестьянства Сибири рассматривается как своеобразное проявление общих

14 Покровский H.H. Обзор сведений судебно-следственных источников о политических взглядах сибирских крестьян конца XVÜ-XIX в. // Источники но культуре и классовой борьбе феодального периода. Новосибирск, 1982; Его же. Жалоба уральских заводских крестьян 1790 г. // Сибирская археография и источниковедение. Новосибирск, 1979.; Его же. Массовое антицерковное движение урало-сибирских крестьян и секретный указ от 9 марта 1783 г. //Вопросы истории Сибири досоветского периода. Новосибирск, 1973; Его же. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян-старообрядцев в XVIII веке. Новосибирск, 1974. и др.

15 Покровский H.H. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян-старообрядцев в XVIII веке. Новосибирск, 1974. С. 387.

16См.: История Сибири с древнейших времен до наших дней. Т. 1-5. JL, 19681969; История крестьянства Сибири: Крестьянство Сибири в эпоху феодализма. Новосибирск, 1982; Крестьянство Сибири в эпоху капитализма. Новосибирск, 1983; Крестьянство Сибири в период строительства социализма (1917-1937 гг.). Новосибирск, 1983.

закономерностей исторического развития русского крестьянства вообще. Тогда как в трудах советских этнографов впервые в советской науке русские старожилы представлены как «особая сибирская ветвь русского народа».17

Тем не менее, большинство сибиреведческих трудов советского периода не выходят своими хронологическими гранями за конец XVIII в., и лишь немногие авторы привлекали материалы первых десятилетий XIX в., сосредотачивая опять же внимание на анализе процессов XVIII столетия.

В постсоветский период интерес к рассматриваемой в диссертации проблематике отчасти упал. Однако, в конце 1990-х гг. - начале 2000-х гг. H.A. Балюк, Д.Я. Резун, О Н. Шелегина и ученые провели исследования историко-культурного наследия русских старожилов Сибири, истории сибирской деревни и крестьянства этого региона.18 И.В. Побережников в своей монографии «Слухи в социальной истории: типология и функции», вышедшей в 1995 г., подробно рассмотрев различные формы имевших хождение в Сибири слухов и их социальные функции, пришел к выводу о том, что так или иначе, слухи являлись активным стимулятором социальных, политических и межэтнических конфликтов в регионе.19 Но подобные исследования, к сожалению, немногочисленны. То есть историографический обзор со всей очевидностью свидетельствует об отсутствии сколько-нибудь фундаментальных работ по теме диссертации. Другими словами анализ степени изученности проблемы подтверждает вывод об актуальности и новизне исследования.

" См., например: Этнография русского крестьянства Сибири. М., 1981.

18 См., например: Балюк H.A. О состоянии историко-культурного наследия русских старожилов Западной Сибири // Русские старожилы. Материалы Ш-го симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири. Тобольск-Омск, 2000. С. 229-231; Резун Д.Я. Пугачевщина в Сибири. 1786 г.: комментарии // Русское население Сибири эпохи феодализма. Сборник документов XVII - первой половины XIX вв. Новосибирск. 2003. С.27-28; Шелегина О Н. Традиции в организации комплекса хозяйственных построек у русских крестьян Западной Сибири в ХУШ -первой половине XIX в. // Русские Сибири: культура, обычаи, обряды. Новосибирск, 1998. С. 129-243.

19 Побережников И.В. Слухи в социальной истории: типология и функции. Екатеринбург, 1995. С. 58.

Цель работы состоит в проведении реконструкции хозяйственного уклада и социокультурного облика крестьянства Тобольской губернии (Тюменской области) 1775-1860 гг.

Для реализации данной цели определен следующий круг исследовательских задач:

• проследить процесс формирования состава и структуры крестьянского населения Тобольской губернии и выявить источники его пополнения;

• определить социальное положение и общественный статус сибирского крестьянства в конце XVIII- первой половине XIX вв.;

• показать основные виды хозяйственной деятельности крестьянства и его роль в торгово-промышленном и культурном развитии губернии;

• выявить ведущие социокультурные характеристики западносибирского крестьянства, включая бытовой уклад и общественные представления.

Объектом исследования в диссертации является сословие государственных крестьян Тобольской губернии в конце XVIII- первой половине XIX вв.

Предметом исследования выступает хозяйственный уклад и культурно-бытовые особенности этой специфической группы сельского населения России.

Территориальные границы работы охватывают пределы Тобольской губернии - крупного региона страны, сложившегося как целостность уже к XVIII в.

Хронологические рамки работы включают менее чем столетний период - конец XVIII - первую половину XIX вв., а точнее 1775 - 1860 годы. Начальная хронологическая грань работы связана с губернской реформой 1775 года. А конечный хронологический рубеж - с отменой крепостного права. Позднее, в силу расширения капиталистических отношений в деревне, в традиционной крестьянской среде Западной Сибири произошли существенные изменения.

Методологическую основу диссертации составляют базовые принципы современной исторической науки - историзм, научность и объективность. Сравнительно-исторический метод исследования эффективен при сопоставлении правительственной политики по отношению к крестьянству Тобольской губернии с аналогичными действиями в других регионах страны, что позволяет выделить как

общее, так и особенное в этой политике. В работе также применялись и общезначимые логические методы познания: индукция и дедукция, анализ и синтез, аналогия и др.

В диссертации использованы как хронологический, так и проблемно-хронологический принципы изложения материала. Широко используется социокультурный подход, призванный показать, каким образом субъективные представления, мысли и способности индивидов действуют в пространстве возможностей, ограниченном объективными, созданными предшествовавшей культурной практикой коллективными структурами, испытывая на себе их постоянное воздействие. При этом категория «социокультурная система» используется в качестве интегрирующей по отношению к понятиям «социальная система» и «культурная система». Использование этого понятия помогает обеспечить многофакторный подход к изучению социокультурной реальности и избежать социального, технологического и культурного детерминизма.

Источниковая база исследования. Диссертация основана на комплексном анализе источников, содержащих информацию по различным аспектам истории крестьянства Тобольской губернии рассматриваемого периода.

Источники, в которых отражен социокультурный облик крестьян Тобольской губернии, можно разделить на следующие группы:

1) Законодательные акты центральной власти.

2) Указы и распоряжения органов местной власти (губернаторов, губернского правления, консистории).

3) Материалы личного происхождения (записки, заметки, воспоминания, описания путешественников и крестьян).

4) Судебно-следственные дела.

5) Материалы учета (ведомости и статистика).

6) Периодическая печать.

Сюда входят как опубликованные материалы, так и неопубликованные архивные документы фондов Государственного учреждения Тюменской области «Государственного архива в г. Тобольске» (ГУТО «ГА в г. Тобольске»), Российского государственного исторического архива (РГИА), Центрального государственного военно-исторического архива (ЦГВИА), Государственного архива Тюменской области (ГАТО). Основная масса источников извлечена из фондов Государственного архива в г.

Тобольска - фонд Николаева Кузьмы Николаевича. 1839-1882 гг. (ф. 148), Тобольское общее губернское правление. 1822-1917 гг. (ф. 152), Тобольская казенная палата. 1782-1916 гг. (ф. 154), Тобольская духовная консистория. 1721-1919 гг. (ф. 156), Тобольское губернское правление. 1788-1895 гг. (ф. 329), Тобольское наместническое правление. 1787-1797 гг. (ф. 341), Окружной врач Тобольского округа и губернии. 1846 г. (ф. 349), Тобольский земский суд. 1789-1866 гг. (ф. 464) и Тобольский губернский статистический комитет. 1850-1918 гг. (ф. 417). Кроме того, привлечены материалы фондов РГИА: Канцелярия министерства земледелия (ф. 381), Канцелярия Обер-прокурора Синода (ф. 797), Департамент общих дел МВД (ф. 1284), Департамент полиции исполнительной МВД (ф. 1286) и Межведомственный комитет по делам раскола (ф. 1473); ЦГВИА — фонд Военно-ученый архив; ГАТО - Ялуторовский окружной суд (ф. 65). Из опубликованных источников создания полной картины привлечено, в первую очередь, Полное собрание законов Российской империи.

Уникальным источником для изучения духовной и материальной культуры, повседневной жизни крестьян составляют материалы личного происхождения. Таковыми являются мемуары, воспоминания и записки современников событий, в том числе труды краеведов XIX в., оставивших многочисленные зарисовки крестьянских будней и праздников. Следует отметить, что деятельность краеведов направлялась Русским географическим обществом, которое в первое десятилетие своего существования особое место отводило изучению материального быта, обычаев и духовной культуры крестьянства в связи с подготовкой Крестьянской реформы. Уже первая анкета Общества включала вопрос об особенностях домашнего быта, «под которым подразумевались не только материальные стороны, но и разные обычаи, и обряды, ... народное веселье».20 Активным корреспондентом Общества был H.A. Абрамов, который обследовал рукописные хранилища в Тобольске, Бсрсзове и Ялуторовске и на этой документальной основе создал «Описание Березовского края».21

20 См.: Смирнова В.И. Изучение досуга и развлечения крестьян краеведами Западной Сибири 40-60-хгг. Х1Хв. //Культурно-бытовые процессы у русских Западной Сибири XVTH- начала XX вв. Новосибирск, 1985. С. 30.

21 Абрамов H.A. Описание Березовского края // Записки РГО. 1857. Кн. ХП.

Записки Абрамова содержат немало интересного, в том числе и о «семейных нравах» местных крестьян: о взаимоотношениях родителей и детей, внутрисемейном разделении труда, свадебной обрядности. Приводятся пословицы и поговорки, отражающие взгляды крестьян на проблемы брачно-семейных отношений. Тюменский мещанин Ф.В. Бузолин, активно сотрудничавший с Русским географическим обществом, детально описал главные календарные праздники Западной Сибири.22 Другой тюменский житель - Ф.Ф. Соловьев - представил в 1852 г. в РГО очерк о народных праздниках, играх и забавах. Тюменский купец Н.М. Чукмалдин. В своих воспоминаниях подробно обрисовал систему образования крестьянских детей.23 Представляют также ценность хранящиеся в библиотеке Тобольского государственного историко-архитектурного музея-заповедника материалы о быте государственных крестьян Западной Сибири, собранные П.И. Соколовым и Н О. Осиповым.24

В группу опубликованных источников вошел сборник документов по Пугачевскому восстанию, где собраны воспоминания участников восстания, переписка губернатора с земскими управами и священнослужителями25 Важным источником по истории сибирского крестьянства являются опубликованные статистические данные. Уже в 1724 г. по распоряжению Петра I по губерниям была разослана анкета, и из Сибири поступили обширные сведения. В 1734 г. В.Н. Татищев «сочинил предложение с вопросами» и получил на него

22 См.: СмирноваВ.И. Указ. соч. С. 30.

23 Чукмалдин Н. Мои воспоминания. СПб., 1899. С. 1.

24 См.: Соколов П.И. Материалы для изучения экономического быта государственных крестьян и инородцев Западной Сибири. Вып. IV. Тюменский уезд Тобольской губернии. Вып. VI. Тюкалинский округ Тобольской губернии. СПб., 1889; Осипов И.О. Материалы для изучения экономического быта государственных крестьян и инородцев Западной Сибири. Вып. XXI. Курганский округ Тобольской губернии. СПб., 1894.

25 Материалы для истории пугачёвского бунта на окраинах бывшей Сибирской губернии. Тобольск, 1890.

ответы. Г.Ф. Миллер, будучи в 1734-1742 гг. в Сибири, лично собирал сведения и разослал «вопросные пункты для сочинения ведомостей» о городах и уездах Сибири.26 Рассылка анкет и сбор сведений по составленным программам продолжались и в последующее время. В 1759 г. рассылается академическая анкета, составленная М.В. Ломоносовым. С 1784 г. начинается описание вновь учрежденных по закону 1775 г. губерний и наместничеств. С конца XVIII - начала XIX в. ведется сбор сведений и по анкетам Вольного экономического общества. В итоге в местных канцеляриях сосредоточиваются значительные материалы о природных условиях, истории, населении и экономике сибирских уездов.

К статистическим материалам мы можем отнести и различного рода сведения, опубликованные в губернской и центральной газетах и содержащие данные о численности различных социальных групп Тобольской губернии и их занятиях.27 Наиболее полно опубликованная информация о природно-климатических условиях, численности и составе населения, хозяйственном развитии региона представлена в «Описании Тобольского наместничества».28 Анализ данного источника позволяет говорить о неравномерности развития округов Тобольской губернии и дифференцировать их на земледельческие и промысловые.

Весьма важную информацию содержит периодическая печать XIX века, представленная в основном губернской газетой. Статьи и заметки всесторонне раскрывают жизнь сибирского крестьянина, а

26 См.: Андреев А. И. Очерки но источниковедению Сибири. Вып. 2. XVIII в. М.; Л., 1965. С. 79,312-315.

27 Статистические сведения о Тобольской губернии за 1856 год // Тобольские губернские ведомости 1859. № 4. С. 5; О разведении английской ржи в Ялуторовском уезде // Земледельческая газета. 1827. № 19. С. 27-28; Список населенных мест Тобольской губернии по сведениям 1868-1869 гг. Под ред. В. Зверинского. СПб., 1871; Черпяковский Н. Статистическое описание Ишимского округа // Журнал Министерства Внутренних дел. 1843. Ч. 2.; Ведомость о посеве и действительном урожае хлеба в Тобольской губернии в 1834 году // Земледельческая газета. 1835. № 24. С. 216.

28 Описание Тобольского наместничества. Новосибирск, 1982.

также содержат практические советы по ведению хозяйства.29 Охарактеризованные источники представляют собой цельный и репрезентативный комплекс взаимодополняющих материалов и позволяют успешно решать поставленные в диссертации задачи.

Научная новизна диссертации состоит в том, что это первое специальное комплексное исследование истории государственного крестьянства Тобольской губернии в хронологических рамках конца XVIII - начала XIX вв. Кроме того, элементом новизны является апробация социокультурного подхода в рамках регионального исторического исследования. Также в научный оборот вводится большой массив ранее неопубликованных источников.

Практическая значимость работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы при чтении общих и специальных курсов, а также в разработке учебных пособий по отечественной истории вообще, и истории региона, в частности.

29 См.,например: Заметки о значении ярмарок//ТГВ. 1857. №2. С. 28; Несколько заметок о ссыльных в Сибири // ТГВ. 1859. № 29. С. 223; Несколько слов о скотопромышленности в Тобольской губернии//ТГВ. 1857. №26. С. 92; О значении рогатого скота в Тобольской губернии // ТГВ. 1857. № 11. С. 182; Плотников З.Т. Этнографические заметки: Крестьянская свадьба в Ялуторовском округе // ТГВ. 1859. №5. С. 66-69. и пр.

II. Структура и основное содержание работы

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, приложений.

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются территориальные и хронологические рамки, формулируются цели и задачи и методологическая основа исследования, дастся анализ историографии проблемы и характеризуется источниковая база.

Первая глава «Территория и население Тобольской губернии» посвящена изучению территориальных особенностей, природно-климатических условий и демографической специфики региона.

Первый параграф «Территория и природно-климатические условия» описывает административно-территориальные, географические и природные особенности Западной Сибири. В ходе губернской реформы 1708-1709 гг. Сибирская губерния оказалась в числе 8-ми вновь нарезанных губерний. Она включала уезды (воеводства) в ранее существовавших границах, в том числе обширнейшие Тобольский и Верхотурский. Через некоторое время данные уезды были разукрупнены на дистрикты - Тобольский подгородный, Ишимский, Ялуторовский, Краснослободский, Исетский, Окуневский и др. В 1736 г. Сибирская губерния была разделена на 2 части, с назначением в Иркутске вице-губернатора, который состоял в особой команде Сибирского приказа.30 До 70-х гг. XVIII в. Сибирь делилась на Тобольскую и Иркутскую губернии. В состав Тобольской входили Тобольская и Енисейская провинции, в свою очередь, делившиеся на уезды. Указом 19 января 1782 г. создавалось Тобольское наместничество, делившееся на две области - Тобольскую и Томскую.31 К Тобольской губернии были приписаны 10 округов: Тобольский, Тарский, Омский, Ишимский, Курганский, Ялуторовский, Тюменский, Туринский, Березовский и Сургутский. В 1796 г. Тобольская губерния состояла уже из 16 округов, в состав которой вошли, кроме десяти означенных выше, 6 округов Томской губернии, а «Ведомость о формировании волостей и учреждений волостных правлений 1800 г.» зафиксировала 11 округов: Тобольский, Курганский, Ишимский, Ялуторовский, Туринский, Тюменский,

30 ПСЗ. Т. 10, № 7347; Т. 12, № 8901.

51 ПСЗ. Т. 20. № 14868, 15327; Т. 21. № 15679.

Красноярский, Енисейский, Нарымский, Тарский и Томский.32 В 1804 г. Тобольскую губернию разделили на две - Тобольскую и Томскую. При этом в составе первой было оставлено 9 округов: Тобольский, Туринский, Тюменский, Ялуторовский, Курганский, Ишимский, Тарский, Омский и Березовский. В 1822 г. при учреждении западного и восточного генерал-губернаторств, Тобольская губерния вместе с Томской была отнесена к западному.

Тобольская губерния большей части своего протяжения занимала низменность, исключением являлся только северо-западный ее угол, через который проходил Уральский хребет и его отроги. На обширной равнине Тобольской губернии относительную возвышенность представляла область, заключавшая в себе северную половину Тарского уезда, южную часть Сургутского и северо-восточную -Тобольского. По географическому характеру Тобольскую губернию можно разделить на три полосы: а) зону полярных тундр и гор; б) зону лесистых болот и высокоствольных лесов; и в) зону степную. В свою очередь болотисто-лесное пространство можно подразделить на две части: 1) земли, лежащие к северу, неспособные для возделывания и питающие лишь только звероловов и рыболовов, и 2) земли, на которых можно было заниматься хлебопашеством, в этом случае рыболовство и звероловство составляли второстепенные промыслы.

Степная полоса представляла волнистую поверхность, поросшую ковылем и другими травами. Западная часть этой степи была известна под названием «Ишимской степи», а восточная, уходившая в пределы Томской губернии - «Барабинской степи». По степи были разбросаны в громадном количестве озера, по качеству воды преимущественно пресноводные, хотя встречались горькие, соленные, а иногда щелочные и серные. Насколько степная полоса была богата стоячими водами, настолько она была бедна - проточными. В силу этого, степная полоса по преимуществу была культурно-земледельческой полосой в Тобольской губернии, так как обладала довольно тучным слоем чернозема.

Тобольская губерния в изобилии была орошена реками, принадлежавшими к бассейну Ледовитого океана, омывавшего

32 ру-ро <(ГА в г Тобольске». Ф. 329. Оп. 5. Д. 41. Л. 2-22.

18

северные берега от устья р. Кары до южной оконечности Тазовской губы. Главную водную артерию губернии составляла р. Обь, охватывавшая своими притоками все уезды губернии. Наиболее населенную и производительную южную часть губернии орошала своими притоками судоходная река Иртыш, которая впадала в Обь. Водные сообщения имели большое значение для губернии, но находилось в тесной зависимости от климата, т.е. от вскрытия и замерзания рек. В южной половине губернии судоходство возможно было в течение шести месяцев, между тем как в северной - только четыре месяца и три недели. При весеннем вскрытии реки наполнялись водою от тающих снегов, так что в некоторые годы бывали сильные наводнения, причинявшие немалый вред местным жителям.

Средняя годовая температура различных округов Тобольской губернии ниже температуры местностей Европейской России, лежавших в тех же широтах, зима суровей, разность между температурами лета и зимы значительны, чем к западу от Уральского хребта.

Переселение в Сибирь шло в двух основных формах -принудительной колонизации по инициативе государства и в виде стихийного народного переселения. При этом в Тобольскую губернию переселялись в основном земледельческие сословия. Постепенно русское население смещалось к югу. По данным Тобольской казенной палаты, в 1781 г. на территории наместничества были 188.833 ревизские души русских земледельцев, 60,8 % из которых составляли крестьяне южных округов.33 На новые, благодатные земли переезжали крестьяне северных уездов. Они селились как по разрешению властей, так и в основном самовольно. Крестьянское население, как и в губерниях коренной России, делилось на волости, а волости на сельские общества. Разница была лишь в том, что в Сибири волости были огромными. Часто и сельское общество состояло не из одной, а из нескольких деревень, и одно такое общество было больше чем в европейской России.34

35 История Сибири с древнейших времен до наших дней. Т. П. Сибирь в составе феодальной России. Л, 1968. С. 192.;ГЛТОТ. Ф. Тобольской казенной палаты. Оп. 11. Д. 170. Л. 13-734.

34 Швецов С .П. Сибирь, кто в ней живет и как живет: беседы о сибирских «вольных землях» и переселении на них. СПб., 1909. С. 41.

К середине XIX века в Западной Сибири была создана сеть поселений. Причем для Тобольской губернии были характерны довольно крупные селения: всего в населенных пунктах с числом 100 и более дворов находилось свыше 50% дворов округа. Но четкой иерархически организованной структуры распределения населенных пунктов не было. Очень крупные селения рассредоточены были почти по всей территории, тяготели к трактам и располагались на значительных, исключающих сильное влияние расстояниях от городов.

В Тобольской губернии наиболее населенными округами были Ишимский, Курганский, Ялуторовский, Тобольский и Тюменский. Первые три были известны как хлебородные, а последние два - как промысловые. Большая заселенность этих округов объясняется непосредственной близостью с Центральной Россией и наличием плодородных земель и богатых промыслов. Крестьяне располагали свои селения, таким образом, чтоб с одной стороны была река или озеро, с другой стороны рядом должен был быть лес и пространство, где могла расти трава. Если такового пространство не было, то устраивали палы. Если по своему отношению к водоемам слободы выступали аналогами городов, то села отчетливо показывают свою принадлежность именно к аграрной системе расселения. Также деревни могли образовываться, где добывалась соль или на путях где возили соль и проходили чайные пути из Кяхту. Деревни были в основном малодворные. Рядом расположенные водоемы, пастбища, сенокосные угодья и пашни давали возможность избегать чересполосицы. В случае необходимости крестьян имел заимку -дополнительные сенокосные угодья и пастбища.

«Деревня» была абсолютно господствующим типом населенного пункта. Минимальным размером деревни, естественно, была деревня-однодворка. Расположение деревень относительно водоемов поразительно четкое: при расчете на население получается, что ровно половина жителей деревень обитала на берегах «речек», а другая половина населения точно делилась пополам - по 1/4 - между обитателями приречных и приозерных деревень. Речка обеспечивала водоснабжение селению в 50 - 70 - 100 дворов (т.е. - полутысяче человек и полутысяче голов скота) ничем не хуже большой реки.

Речка была существенно безопаснее большой реки в весенние и летние половодья, и предоставляла возможности для простого и дешевого мельничного строительства.35

На хозяйственную деятельность и традиционное сознание людей наибольшее влияние оказали экстремальные естественно-географические факторы. Отличие ландшафтов сибирского края от центрально-российских, очевидно. Здесь представлены практически все: есть арктические пустыни и тундра, тайга и лесостепь, степь и горные ландшафты. Даже на сравнительно ограниченных пространствах порою сочетаются несколько природных ландшафтов. Комплекс сибирских природных факторов включает в себя множество других составляющих: непроходимая тайга и бескрайние степи, обширнейшие болота, многоводные и порожистые реки, полное бездорожье, леденящий ветер и жгучие морозы. Но все же на первое место сибиряки ставили наиболее благоприятный фактор - изобилие свободных целинно-залежных земель. Высокое естественное плодородие их было важнейшим условием развитого землепашества в среде русских старожилов.

Кроме того, природно-климатические факторы с первых десятилетий оказывали влияние на процессы естественного отбора: выживали и приспосабливались наиболее стойкие, закаленные, физически крепкие люди. Не зря понятие «сибирское здоровье» стало нарицательным. Естественное закаливание и труд с раннего детства позволяли в течение столетий закрепить иммунитет по отношению к множеству стрессовых природных факторов. Сибиряки отличались повышенной остротой слуха и зрения, силой и выносливостью, способностью выдерживать длительные переходы и продолжительные физические нагрузки в труде, перепады температур и продолжительные холода, отличались умением прекрасно ориентироваться в незнакомой местности.36

Второй параграф «Население» представляет собой исследование

35 См.: Курилов В. Н. Русский субэтнос Западной Сибири в середине XIX в. Расселение и топонимия: Дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук. Новосибирск, 2002. С. 16-17.

36 ГУТО «ГА в г. Тобольске». Ф. 349. Он. 1. Д. 3. Л. Моб., 38, 39, 57, 72, 88, 98, 172,227об.; Андюсев Б.Е. Сибирское краеведение. 2-е издание. Красноярск, 2003. С. 24-34.

процесса формирования состава и структуры крестьянского населения в сельской местности Тобольской губернии, выявление источников его пополнения, определения основных характеристик социального положения и общественного статуса государственного крестьянства в конце XVIII- первой половине XIX вв.

Если правительственная деятельность в регионе сводилась главным образом к обороне южных границ и закреплению вновь вошедших в состав государства районов, то крестьянство создало здесь пашенное земледелие. Земледельческая колонизация вела, прежде всего, к образованию костяка постоянного населения. Источники отмечают, с одной стороны, непрерывное пополнение населения переселенцами из-за Урала, а с другой - постоянные внутрисибирские миграции, в ходе которых русское население, обосновавшееся первоначально в таежной зоне, частично мигрировало из нее и осваивало наиболее удобные земли в лесостепной, а затем степной зонах. Хотя проникновению русского населения в более южные, лесостепную и степную полосы долгое время препятствовали набеги кочевников из казахских степей.

Направление колонизации было связано и с составом переселенцев. На протяжении XVII-XVIII вв. основу переселенцев составляли северорусские черносошные крестьяне. В числе переселенцев были и выходцы из среды среднерусского населения, а также из Поволжья и Предуралья. Сначала заселение края шло по направлению с северо-запада через Верхотурье, Туринск и Тюмень. Потом уже постепенно, со строительством оборонительных мер и уменьшением опасности от набегов кочевников оно стало перемещаться на юг. В последующем заселении и земледельческом освоении данного региона можно выделить два этапа: первый - XVIII в.- 60-70-е гг. XIX в.; второй -70-80-е гг. XIX в.- начало XX в., который выходит за рамки данной статьи. При этом очевидно, что принудительная колонизация Сибири в XVIII - XIX вв. была более масштабной по численности перемещаемых людей, чем в XVII столетии.

Одной из важных проблем истории крестьянства является определение границ данного сословия и выявление его категорий, проживавших на территории Западной Сибири в XVII - XIX вв. Сложности в этом вопросе вызваны как социальными, так и хозяйственно-географическими особенностями развития региона. Например, следует ли включить в понятие сибирского крестьянства многочисленные группы нерусского населения (в частности татар и выходцев из Бухары), занимавшихся скотоводством и частично

22

земледелием. Крестьянство - это население, главное занятие которого сельское хозяйство - земледелие, скотоводство и тесно связанные с ними подсобные промыслы и ремесла. Этим полностью или частично занималось, наряду крестьянами-старожилами и переселенцами, подавляющее большинство казачества, жители малых народов, многие ссыльнопоселенцы, священнослужители и другие группы населения. Социальные границы сибирского крестьянства постоянно изменялись. Переселенческая политика правительства вынуждала крестьянство впитывать в свои ряды выходцев из самых разных социальных слоев населения, даже из дворянства (дворяне-однодворцы). Однако в сложившихся историографических традициях казаков и ясачных крестьян не принято рассматривать в рамках крестьянства.37

Сибирское крестьянство следует рассматривать как часть русского крестьянства. При этом учитывать не чисто национальную принадлежность, а юридическое положение и хозяйственные занятия того или иного человека. Основной категорией русского крестьянства в Сибири в XVII в. были государевы пашенные крестьяне. Но по этническому составу это были не только русские, но и украинцы, белорусы, поляки и другие народы, принявшие юридические, хозяйственные и бытовые нормы русского государева пашенного крестьянства. Сословная и этническая пестрота выходцев из разных мест, специфика освоения в XVI - XVII вв. - большая роль военно-служилого населения, значительное место в хозяйстве пушных промыслов и др. - сохраняла эту пестроту. Затем в процессе колонизации и дальнейшего экономического развития края подавляющая часть жителей становились хлебопашцами, что и оформлялось официально. По сведениям Тобольской казенной палаты 1781 г. в структуре населения важное место занимали мещане, некоторые из которых занимались сельскохозяйственным производством.38 С другой стороны, нельзя исключать из состава

37 Копылов Л.Н. Некоторые соображения о предмете и характере труда по истории крестьянства Сибири // Пробтемы истории советского общества Сибири. Вып. П. История крестьянства Сибири досоветского периода. Новосибирск, 1970. С. 118-120.

58 Бояршинова 3. Я. О формировании сословия государственных крестьян в Сибири (XVIII - первой четверти XIX вв.) // Вопросы истории Сибири. Вып. I. Томск. 1964. С. 52.

крестьян лиц, порвавших с земледелием, занимающихся торговым или промышленным предпринимательством, но остающихся юридически крестьянами. Таким образом, вопрос об определении границ крестьянства Сибири естественно связан с исследованием места его в социальной структуре в целом и с изучением внутрисословной его структуры.

Первоначально основные поселения возникали в таежной полосе в тех местах, где нужен был укрепительный пункт для сбора пушного ясака и обеспечение торгово-промысловой деятельности русского населения. Земледелие играло подчиненную роль, возникало подчас в малопригодных природных условиях. По мерс развития крестьянской колонизации в Сибири росла роль хлебопашества. Крестьяне мигрировали в неосвоенные еще южные районы края в поисках удобных для земледелия незаселенных земель. Тенденции перемещения части осевшего ранее русского сельского населения на вновь осваиваемые земли становились особенно заметными с 60-х годов XVIII века. В юго-западном районе Сибири, простиравшемся от долины реки Исети до долины реки Тары, податное население выросло за 40 лет более, чем в три раза и составляло в начале 80-х годов, примерно, 250 тысяч человек. При этом в первую половину XVIII в. к западу от Ишима большую часть населения составляли крестьяне, а к востоку от Ишима преобладали разночинцы, в основном, служилые, ставшие крестьянами. К 80-м годам XVIII века следы этого различия исчезли. По четвертой ревизии в юго-западном районе в целом насчитывалось свыше 200 тысяч крестьян, что составляло 80% населения.39

Приток населения в Сибирь из коренных губерний России шел как за счет свободной (вольной) крестьянской колонизации, так и отчасти за счет принудительного переселения. 10 апреля 1822 г. был издан указ «О дозволении казенным крестьянам переселяться на земли сибирских губерний».40 Указ разрешал государственным крестьянам малоземельных губерний России за свой счет переселяться в Сибирь,

39 См.: Громыко М.М. Некоторые вопросы истории сибирского крестьянства периода феодализма // Проблемы истории советского общества Сибири. Вып. П. История крестьянства Сибири досоветского периода. Новосибирск, 1970. С. 4.

40ПСЗ, т. ХХХУШ, СПб., 1830. № 28997

а старожилам сибирякам - из одной губернии в другую. Второй поток - с 1840-х гг., когда правительство стало переселять в Сибирь безземельных и малоземельных крестьян из казенных деревень. В это время переселения государственных крестьян приобрело большие размеры. Это было связано с деятельностью созданного в 1837 г. Министерства государственных имуществ под руководством П. Д. Киселева, придававшего большое значение переселению крестьян в Сибирь. Третий поток - продолжение начатого правительством в XVIII веке заселения Сибири крепостными крестьянами, ссылавшимися помещиками в зачет рекрутской повинности. Определяя границы крестьянства, надо учитывать, что сибирское крестьянство формировалось на этом этапе за счет собственно сибирского населения, т.е. старожилов, а также за счет прибывающих переселенцев и ссыльных из Европейской России. Влившиеся группы давали не только физическое пополнение класса крестьянства, но и вносили многое в социальную психологию и культуру сибирского крестьянства.

Основная часть старожилов была едина в сословном отношении, основную их часть составляли государственные крестьяне. Среди русских старожилов, однако, можно выделить некоторые группы, члены которых осознавали свое единство по территориальному фактору - это так называемые территориальные или локальные группы русских. Русским там пришлось приспособиться к местным условиям, что проявилось в изменении хозяйственных занятий и материальной культуре. Однако же их самосознание, религиозная принадлежность, духовная культура свидетельствовали о том, что в целом они продолжали считать себя русскими.

Под переселенцами обычно понимают тех людей, которые стали прибывать в Сибирь во второй половине XIX в., а также их потомков. Обычно границей, разделяющей старожилов и поздних переселенцев, считают конец 1840-х гг., когда в соответствии с реформой П.Д. Киселева резко увеличился поток переселенцев в Сибирь. Иногда старожилом считался крестьянин, проживший в Сибири 25 лет и более. Сейчас для обозначения крестьян - старожилов чаще всего используется термин чалдон, который известен практически по всей Сибири.

Постепенно рамки сибирского крестьянства расширились. В XVIII веке к государственным и монастырским крестьянам добавились

частновладельческие и приписные крестьяне. Состав государевых крестьян постепенно расширялся и за счет перехода в разряд государевых крестьян некоторой части посадских и служилых людей. С 1824 г. подавляющая масса ямщиков, занимавшихся хлебопашеством, по указанию правительства была также причислена к сословию государственных крестьян и в соответствие с этим обложена подушной податью и оброком. Наконец, в XIX веке сословие государевых крестьян пополнила большая группа так называемых разночинцев.41 Еще одной из групп пополнения сибирского крестьянства были ссыльные и поселыцики. Так, проведенный подсчет населения 20-ти старожильческих селений Ишимского и Тюкалинского уездов за 1763 - 1858 гг. показал, что 8-12 % глав семей этих селений происходили от водворенных здесь ссыльных. Если же учесть селения этих уездов, целиком заселенные ссыльными, то получается, что до 15% глав семейств являлись потомками ссыльных или ссыльнопоселенцев.42

По источникам архива ГУТО «ГА в Тобольске» конца XVIII -второй половины XIX вв. в Тобольской губернии в основном упоминаются следующие внутрисословные категории крестьянства: крестьяне-старожилы, дворовые люди, ссыльные, поселыцики и экономические крестьяне. Сословие сибирского крестьянства постепенно разрасталось за счет включения в состав различных прослоек земледельческого населения. В Сибири в первой четверти XIX в. оно объединяло всех хлебопашцев, живущих на земле. Таким образом, в XVIII - .- 60-70-е гг. XIX вв. формирующееся русское сибирское население находилось в постоянном движении.

Отдельная специфическая группа крестьян, которую тоже надо учитывать в реконструкции социокультурного облика сибирского крестьянства - старообрядцы. Старообрядческое население образовывало свои поселения в Ишимском, Омском, Курганском и Ялуторовском округах , которые являлись «земледельческой

41 Бояршшюва З.Я. О формировании сословия государственных крестьян в Сибири //Вопросы Сибири. Кн. I. Томск. 1964. С.50,54.

42 Колесников А.Д. Ссылка - один из источников формирования сибирского крестьянства // Проблема истории советского общества Сибири. Вып. П. История крестьянства Сибири досоветского периода. Новосибирск, 1970. С. 106.

житницей» Западной Сибири.43 Государственные крестьяне-староверы составляли 95% от общего количества сословий. В исследуемый период социальной базой старообрядчества являлась государственное крестьянство. Крестьян привлекали в старообрядчестве дешевизна и традиции самоуправления.

Образ жизни сибирского крестьянина сформировался в процессе приспособления к суровым природно-климатическим и ландшафтным условиям, этнокультурному окружению местных народов. Новые правила жизни, нормы социальных отношений, обряды и праздники становились традицией. В итоге с каждым десятилетием образ жизни сибиряков более и более отличался от великорусского. В каждом новом поколении воспроизводилась адаптированная культура и система ценностей мира старожилов. Процесс социализации проходил под руководством пожилых людей, носителей знаний, традиций и опыта предков.

В главе второй «Хозяйственная деятельность западносибирских крестьян» предпринято исследование ведущих отраслей: земледелия, животноводства и основных неземледельческих занятий.

В первом параграфе «Земледельческие работы» показано как в процессе становления сибирского земледелия трудовая деятельность крестьян успешно адаптировалась к социально-экономическим и природным факторам. Реальными результатами эволюции труда землепашца явились стабильность крестьянского домохозяйства. Установки трудовой деятельности ориентировались на достижение высокого качества жизни и свободы домохозяина в общине, обуславливали определенные стереотипы поведения. Земледельческий труд зависел от природно-географических условий и сезонного характера занятий. Экстенсивное земледелие можно оценить и с позиций представлений крестьян о позитивной адаптации к условиям Сибири. Примером адаптации служит право «первенства» на владение собственностью.

Основу хозяйственной деятельности крестьян на протяжении

4 3 Черняковский Н. Статистическое описание Ишимского округа Тобольской губернии // Журнал МВД. 1843. Ч. П. Кн. 4. С. 3-48; Кн. 5. С. 200-225; Абрамов H.A. Город Тюмень // Вестник РГО. 1858. № 8 . С. 127-150; Его же. Город Ялуторовск с его округом // ТГВ. 1864. С. 25-29; Его же. О заселении и промышленности округов: Тарского и Омского в Тобольской губернии // Вестник РГО. 1853. Ч..С. 27-31.

рассматриваемого периода составляло земледелие. Благодаря климатическим и орографическим условиям Тобольской губернии земледелие было развито только на 1/3 территории, занятой 8 уездами: Тобольским, Ишимский, Курганский, Тарским, Туринским, Тюкалинским, Тюменским и Ялуторовским. Крестьянство обладало мощным массивом хозяйственных знаний. Крестьяне из северорусских уездов принесли в Сибирь свои земледельческие традиции в возделывании земель, о высоком уровне которых можно судить по культуре агротехнических мероприятий. Верно и то, что переселенцы, оказавшись в новых условиях, учились хозяйствовать у местных жителей. На сибирских полях была внедрена совершенная для местных условий система трехпольного хозяйства, которая стала определяющим фактором в развитии производственных сил деревни.

В данный период в Тобольской губернии господствующее положение занимала озимая рожь, так как она более всего была приспособлена к местным климатическим условиям. Помимо этого сеяли ячмень, гречиху, занимались огородничеством.

Во втором параграфе «Животноводство» реконструируются основные черты развития крестьянского двора. Скотина давала крестьянину необходимую тяглую силу для возделывания полей и перевозки грузов, снабжала крестьянскую семью молочными продуктами, маслом, салом, мясом, овчинами и кожей. Развитие этой отрасли в XVIII - первой половине XIX вв. было также связано с перемещением русского крестьянства из северного таежного района к югу, обильному сенокосными и пастбищными угодьями.

Большое значение в экономике края отдавалось животноводству, хотя и носило соподчиненный характер по отношению к земледелию. Скот разводили, в основном, на убой. В Тобольской губернии животноводство получило более широкое распространение только к середине XIX в. и было развито неравномерно. Обеспеченность сибирских крестьян скотом в среднем была выше, чем в европейской части страны, но она существенно разнилась по отдельным районам. Скотоводство имело особое значение в южных, степных округах Тобольской губернии - Омском, Тарском, Ишимском, Курганском и Ялуторовском. Больше всего скота имели крестьяне Ишимского и Ялуторовского округов. Именно здесь сложился крупный рынок сбыта продуктов животноводства, центром которого являлась Ишимская ярмарка.

В течение 5-6-ти холодных месяцев скот всех пород содержали

здесь в глухих крытых дворах. Для мелкого скота дворы делали обычно прочными, из бревен. Для крупного скота, если его было много, и он не предназначался для убоя или продажи, строили повети - обширные загоны, стены которых делались из плетня, а покрытие -из жердей и соломы. Такие повети могли быть при доме крестьянина или на отдельном скотном дворе вне деревни, ближе к выпасу.44 В бедных хозяйствах все тяготы ухода за скотом ложились на женскую часть семьи. У богатых крестьян использовали наемных работников, которых на больших скотных дворах распределяли по отделениям.

Успешному разведению скотоводства препятствовали ежегодные падежи, особенно от них страдали Ишимский и Курганский округа, в которых в течение 20 лет, с 1844 - 1863 гг., не было не единой волости без падежа скота. Лошади падали от сибирской язвы, а рогатый скот от чумы. Главной причиной падежа скота являлись: низкая зоотехническая культура (прежде всего, образ содержания скота) и недостаток корма.

В крестьянском хозяйстве первенствующее значение имел рабочий скот. В Сибири постепенно в течение двух столетий путем естественного смешения пород, вывезенных переселенцами из Европейской России, и местных сложилась особая порода лошадей, выносливых и неприхотливых к условиям содержания. Крестьяне разводили крупный рогатый скот также местных пород и породы смешанного происхождения, отличавшийся жирным молоком, невысокими надоями и неприхотливостью. Почти повсеместно в земледельческой полосе выращивали овец, главным образом грубошерстных пород. В первой половине XIX в. в южных уездах стали разводить тонкорунных овец, а в Ишимском округе даже высокопроизводительную шленскую породу, некогда вывезенную Петром I из Силезии. Тогда как свиней крестьяне разводили мало.

В третьем параграфе «Неземледельческие занятия» реконструируются ремесленные занятия и торговля. В той или иной мере все крестьяне владели различными ремеслами, но были истинные мастера своего дела, соединившие ремесло с искусством. Многие из этих людей, оставив за собой небольшую запашку, огород, немного скота, добывали «хлеб насущный» ремеслом.

44 Громыко М. М. Мир русской деревии. М., 1991. С. 49.

С первым осенним праздником - Дмитриев день (26 октября) -наступали первые ярмарки. Торговля особенно оживлялись по окончанию полевых работ, когда начинался убой скота и домашней птицы. Крестьяне обычно ездили на городские ярмарки в воскресенье или в дни храмовых праздников. Ассортимент товаров на ярмарках был разнообразным: сало, кожи, огромное количество битых гусей, уток, кур, индеек, свиней, поросят, разной дичи, коровье масло, щетина, холст, крестьянское сукно и другие крестьянские товары. Неземледельческие занятия носили подчиненный характер по отношению к земледелию и животноводству. Промыслы и торговля обеспечивала крестьян деньгами, которые, прежде всего, шли на уплату административных и государственных повинностей.

Третья глава «Социокультурные характеристики тобольских крестьян» состоит из пяти параграфов и рассматривает широкий круг вопросов, начиная с бытового уклада и заканчивая общественными взглядами крестьян региона.

В первом параграфе «Домобзаводство и бытовой уклад» раскрывается использование традиций материальной культуры русских крестьян-сибиряков: жилище, дворовые постройки и традиционная одежда. Крестьянские жилища сибиряков с момента начала освоения Сибири и до середины XIX в. претерпели значительные изменения. Русские переселенцы принесли с собой традиции тех мест, откуда были родом, и одновременно начинали существенно менять их по мере освоения края и в зависимости от погодных условий и особенностей конкретной местности. Жилище зависело также от состава семьи, зажиточности хозяйства, особенностей хозяйственной деятельности и ряда других факторов.

Весь ритм работы, связанный с постройкой избы, был проникнут не только отношением к своему жилищу как к чему-то создаваемому навечно, для потомков, но и глубоким уважением к самому строительному труду, сознанием его значимости, основательности и извечности.

Помимо домобзаводства в бытовом укладе можно рассматривать и одежду. В большинстве описей имущества западносибирских крестьян рассматриваемого периода фигурируют ткани, овчины и кожи домашнего производства, чье качество зависело от уровня хозяйственной состоятельности семьи. Передача навыков по изготовлению одежды и обуви младшему поколению осуществлялась

в семье. Матери передавали дочерям традиции в покрое одежды, способах ее украшения, характерные для данной местности. Став невестой, девушка должна была сшить жениху рубаху и штаны, приготовить в подарок нарядную опояску. Одежда детей в перечнях крестьянского имущества указывается довольно редко. Упоминаются детские рубашки, портки из льняного, конопляного холста, красной и александрийской пестряди, ситцевый сарафан.

Рубахи и портки для мужчин, рубаха с сарафаном для женщин -основные, сходные с общерусскими, комплексы одежды крестьян Западной Сибири в XVIII - первой половине XIX в. Однако в одежде сибиряков существовала определенная специфика. Ее определяли особенности социально-экономического развития региона, процессы имущественной дифференциации, вовлечения крестьянских хозяйств в рыночные отношения, а также динамика этнической среды, пополнение ее новыми элементами за счет переселенцев из разных губерний России, взаимодействие с местным населением. Зимой мужчины носили толстые шерстяные тканые штаны, судя по покрою, заимствованные у казахов. Широкие шаровары надевали на пимы и заправляли в них полы верхней одежды, что предохраняло от попадания снега в обувь при работе в лесу.

Специфической женской верхней одеждой в XVIII - XIX в. были «верхники», «навершники», которые красили в вываренной из коры ольховой и березовой краске. Остальные виды верхней рабочей одежды для мужчин и женщин были одинаковыми по покрою и названию. В перечне крестьянской верхней одежды, бытовавшей в Западной Сибири в этот период, много аналогий с одеждой европейской России. В частности по обе стороны от Урала распространенными среди хлебопашцев оказались зипуны. В целом покрой крестьянской верхней одежды, свободный и широкий, был хорошо приспособлен к выполнению разных сельскохозяйственных работ.

В качестве повседневной зимней одежды западносибирские крестьяне шили для лиц обоего пола бараньи или овчинные шубы. Праздничные женские шубы изготавливались на заказ у местных умельцев или приобретались на ярмарках. В качестве зимней дорожной одежды состоятельные крестьяне использовали ягу. Шилась она в виде широкого халата мехом наружу и, вероятно, была заимствована у местного населения. В условиях суровой сибирской

зимы яга обеспечивала возможность хозяйственной деятельности в дальних поездках.

В первой половине XIX в. в Тюменской волости изготовление одежды, обуви, головных уборов выделяется в отдельный промысел. Крестьяне им занимались в свободное от полевых работ время. Рассмотренные материалы позволяют сделать вывод, что изготовлению одежды в крестьянском быту отводилось значительное место. В силу полунатурального развития крестьянского хозяйства производственные процессы (выращивание льна, конопли; разведение овец и крупного рогатого скота, охота на пушных зверей) тесно переплетались с домашней семейной жизнью. В семье происходила переработка необходимого сырья, передача навыков по изготовлению одежды и обуви младшему поколению. Некоторые трудовые процессы могли сочетаться с досугом и развлечениями. У коренных жителей русские заимствовали в основном те элементы костюма, которые обеспечивали защиту от внешних условий и соответствовали сибирскому климату. Используя традиции местных народов, русские переселенцы «изобрели» неизвестную в России обувь, например, чарки, ишимы и войлочные пимы, малахай.

Во втором параграфе «Крестьянские семейные ценности» проанализированы представления о ценностной иерархии членов патриархальной семьи, «предков». Для западносибирского сознания характерен высокий статус личности домохозяина-общинника и женщины-хозяйки. Ведь сибирская крестьянская семья, это, прежде всего, был коллектив совместно хозяйствующих людей, и эта черта много определяла в семейных отношениях.

Во второй половине XVIII века в старо заселенных деревнях преобладали малые семьи, формируемые по схеме «дети-родители» и насчитывающие в среднем 3 души мужского пола. К концу XVIII в. типичными были семьи в 2-6 душ обоего пола. Более половины из них составляли малые, двух поколенные, состоящие из супругов с взрослыми детьми, возможно женатыми или замужними, не имеющих своих детей. Во второй четверти XIX в. наблюдается рост крестьянского двора, что сказалось и на усложнении структурно-поколенного состава семей. На увеличение численности семей повлияло не только ослабление темпов дробления семей, но отчасти увеличение рождаемости и уменьшение смертности детей.

Между величиной семьи и размерами ее хозяйства существовала

прямая связь. Большие семьи оказывались лучше обеспечены скотом, пахотными и сенокосными угодьями, они успешнее справлялись с сельскохозяйственными работами. Одинокому или малосемейному хозяину оказывалась, как правило, не под силу обработка значительных пахотных угодий. В целом на протяжении XVIII - первой половины XIX в. в западносибирской деревне преобладали малые простые семьи. Разделы происходили в результате переселения молодых семей в процессе колонизации на свободные земли.

Во главе крестьянской семьи стоял один человек - большак. Его положение как главы в нравственном, хозяйственном отношении признавали все члены семьи, община и даже власти. Из таких глав каждой семьи состояла сходка общины. Распределение домашней работы между женской частью семьи производила его жена -болыпуха (старшуха). Это могла быть и мать или свекровь, старшая невестка или старшая незамужняя сестра большака, по его решению. На большаке и болыпухе лежали определенные молитвенные обязанности. Так, хозяин читал молитву перед общей едой. Общие женские работы начинали выполнять только после молитвы болыпухи.

Чувство преемственности поколений ощущалось крестьянами в сильной степени. Ссылка на родителей, дедов и прадедов - самый весомый аргумент, и это чувство переплеталось в их представлениях авторитетом старины, как «засеянное праотцами, чувство веры в бога отца, сына и святого духа...».45

Отношение сибирских крестьян к браку также было неоднозначным. С одной стороны, обращает на себя внимание уважение, которое они питали к этому институту. Роль мужа была главенствующей. Жена должна была быть послушной, в противном случае супруг мог её наказать. Однако власть мужа над женой вовсе не давала ему права жестоко обращаться с ней, унижать её достоинство. Воспитательные функции семьи сводились, прежде всего, к привитию детям навыков к «домоводству и хлебопашеству» и ко всякой другой сельской работе. Помимо того, отцом и матерью решалась задача нравственного развития ребенка, в основном силой собственных примеров. Детей учили быть послушными, формировали

45 Островская Л. В. Прошения в консисторию и Синод как источник для изучения социальной психологии крестьянства пореформенной Сибири // Источники по культуре и классовой борьбе феодального периода. Новосибирск, 1982. С. 171.

у них почтительное отношение не только к родителям, но и всем другим родственникам, соседям и властям. Во многих играх крестьянские дети и подростки очень точно подражали разным видам работ.

После проникновения русских в Сибирь, естественно, появились смешанные браки. Межэтнические браки не запрещались, однако выдвигалось единственное условие - венчание по православному обряду. А это значит, что и сибирским язычникам, и мусульманам в таком случае нужно было принимать православие. В большинстве случаев межэтнические браки в Сибири заключались между русскими мужчинами и представительницами местного населения.

В третьем параграфе «Грамотность» показано, что распространение светского образования для крестьян в Тобольской губернии начинается с проведения школьной реформы 1782-1786 гг. Основную роль в образовательном процессе здесь играло Тобольское Главное народное училище, которое торжественно открылось 11 марта 1789 года. В 1789-1797 гг. в ряде уездных городов (Тюмени, Нарыме, Туринске, Томске, Таре, Енисейске, Красноярске, Кузнецке, Верхнеудинске) были открыты малые народные училища, большая часть которых находилась в Западной Сибири и входила в Тобольскую губернию.

Для XVIII - начала XIX в. характерны были «вольные школы» (частные) для обучения крестьянских детей. Распространение таких школ среди крестьянского населения объясняется следующими причинам: детям не приходилось далеко ходить, что весьма существенно при сибирских морозах; учитель с его преподаванием, был ближе к запросам населения; не требовалось специальных зданий и расходов на их постройку и содержание.

Увеличение грамотных среди государственных крестьян, помимо хозяйственных причин, диктовалось необходимостью объяснения огромных недоимок крестьян, заменой крестьянских должностей «людьми неблагонадежными и вредными», т.е. ссыльными. Однако открытие школ в селениях государственных крестьян шло медленно. Ни центральные власти, ни сибирская администрация не проявляли заинтересованности. Одновременно с заботами Главного Управления Западной Сибири об образование школ среди сельского населения, в 30-е гг. XIX в. Синод предписывает духовенству организовать повсеместно церювно-приходские школы. Преподаванием занимались или безграмотные дьяки или выгнанные со службы, спившиеся

чиновники или еще хуже поселенцы, хотя официально учителем числился священник.

Большой вклад в развитие грамотности внесли и декабристы. Организатором школы стал, например, И.Д.Якушкин, которому удалось обойти запрет на занятия педагогической деятельностью. Избегая официальной школы, сибирские крестьяне, тем не менее, считали необходимым дать элементарное (домашнее, не учитываемое властями) образование своим детям. В отличие от представителей высших классов, которых в Сибири было очень немного и которые учились в светских образовательных учреждениях, сибирской народной массе неоткуда было черпать образование, кроме как у старообрядцев. Сибирский народ долгое время учился от пастырей и начетчиков, людей грамотных, простых и понятных, которые научились сами, собственным умом дошли до понимания различных толков и систем.

Четвертый параграф «Досуг и развлечения» показывает, какую важную роль в контроле над ритмами жизнедеятельности выполнял сибирский календарь. Обряды рождения и крещения ребенка, свадебные и похоронные обряды, обычаи поминовения предков реконструируют истоки установок поведения западносибирских крестьян, труд и праздники в жизни которых чередовались. Будучи своеобразным слепком крестьянской жизни, народный календарь представлял собой «аграрную энциклопедию», являясь воплощением опыта традиционного природопользования той или иной общности, конкретным способом ее адаптации к окружающей среде и природно-климатическим условиям. Специфика этнокультурного облика крестьян нагляднее всего проявляется при традиционной обрядности.

Яркую, очень живую, многообразную сторону жизни крестьян составляла культура праздника. Она впитывала в себя что-то от каждого этапа развития общества. Постепенно создавалось единство сложных религиозных и этических представлений, обрядов и норм. Опираясь на длительную традицию, праздничная культура, тем не менее, постоянно развивалась. Общая для всех русских основа ее обогащалась местными вариантами. Традиционность сочеталась с импровизацией, живым творческим вкладом участников праздника. Условно праздники, бытовавшие в крестьянской среде, могут быть разделены на четыре группы: календарные, трудовые, храмовые и семейные.

Пятый параграф «Общественные представления крестьян» посвящен социальным представлениям крестьян. Коллективная историческая память является основой народного самосознания. Как правило, в памяти крестьян различных территорий наряду с общими для всех русских историческими сведениями сохранялись знания о событиях локальных. Например, надолго сохранились в памяти жителей Западной Сибири легендарный Ермак Тимофеевич и Крестьянская война 1773-1775 гг.

Толчком к новому подъему общественной жизни Тобольской губернии явилась Отечественная война 1812 г. Вторжение армии Наполеона, занятие им Москвы, угроза независимости России пробудили в сибирском народе чувство патриотизма, готовность к самоотверженной борьбе за Родину. Из Сибири были выведены семь регулярных полков и две артиллерийские роты. Повсеместно начались сборы средств на военные нужды. Мещане, крестьяне, ссыльные и другие отдавали все необходимое на оборону отечества.

Отложилось в народном сознании и восстание 14 декабря 1825 года в виду того, что более ста декабристов были сосланы на каторгу в Сибирь. В годы сибирской каторги и ссылки мировоззрение многих декабристов претерпело значительные изменения. Общение с народом многих из них привело к более глубокому пониманию простых людей, их характера и образа мыслей. Осужденные декабристы всеми доступными способами старались внести свой посильный вклад в просвещение народа, в изучение края, где они оказались, и жизни населяющих Сибирь людей.

Коснулась далекой Сибири и Крымская война. Из всех городов провожали на войну с «туркой» парней, более всего пахарей, земледельцев, охотников, кормильцев - со всех крестьянских волостей, уездов. Проводы проходили торжественно.

В Заключении обобщены итоги диссертационного исследования, которые согласуются с поставленными целью и задачами.

В конце XVIII - XIX вв. шел процесс формирования территориальных и административных границ селений и волостей Тобольской губернии. Именно в этот период шло активное заселение и земледельческое освоение данного региона. Население губернии конца XVIII - первой половины XX вв. можно разделить на три группы: 1) русские; 2) татары, остяки, киргизы (казахи), вогулы и самоеды; 3) группы населения, нахождение которых в Тобольской губернии носили

более или менее случайный характер, а именно добровольное или принудительное переселение (коми-зыряне, поляки, латыши, евреи, эсты, цыгане, немцы, финны, чуваши, башкиры и литовцы). Русские численно преобладали и расселялись на всем пространстве губернии, исключая Березовский, Сургутский и северные окраины Тобольского уездов, где количественный перевес над ними имели остяки и самоеды.

На первом этапе формирования русского сибирского общества было осознание русскими людьми, оказавшимися в Сибири, себя в качестве единого сообщества, части русского народа. Это сообщество именовалось сибиряками и фактически представляло собой региональную часть русской нации. Такой процесс в значительной степени инициировался государством, которое стремилось превратить Сибирь в часть России. В среде сибиряков к середине XIX в. выделились особые группы старообрядцев и казаков. Сложение этих групп произошло под влиянием конфессионального и сословного факторов, однако представители этих групп сознавали себя, прежде всего, русскими.

Исходя из специфики освоения Тобольской губернии, удалось выделить следующие культурно-исторические типы русского населения: 1) старожилы, или коренное население; 2) переселенцы из европейской части России; 3) крестьяне, утратившие связь с землей и ставшие торговцами, лавочниками, наемными работниками, уходящими на заработки в другие места; 4) дорожные крестьяне, живущие у Сибирского тракта, занимающиеся извозом и утратившие связь с землей.

Самым многочисленным сословием Тобольской губернии конца XVIII середины XIX вв. являлись крестьяне, а подавляющую группу земледельческого сословия составляли государственные крестьяне. В процессе освоения Сибири наблюдались сложные многоуровневые социальные и психологические конфликты, связанные с адаптацией русского населения к ее суровым условиям. Сибирскому крестьянину пришлось приспосабливаться к суровым природно-климатическим и ландшафтным условиям, этнокультурному окружению местных народов. Новые правила жизни, нормы социальных отношений, обряды, праздники становились традицией, в силу чего с каждым десятилетием образ жизни сибиряков все более отличался от великорусского.

Территориальная сельская община была гибким организмом, чутко

реагировавшим на изменения социально-политических условий. Она не могла не считаться с государственными интересами, но в то же время постоянно решала вопросы в интересах крестьян, распределяя обязательные повинности удобным для данных условий способом. Демократизм общины определялся тем, что жители селения сами, по своему усмотрению решали множество вопросов. Тут-то и проявлялось крестьянское умение сочетать интересы отдельного хозяйства с общественными. В целом община обеспечивала бесперебойность хозяйства и воспитывала людей, активно заинтересованных не только своими, но и общими делами селения, волости. Об активности, инициативности крестьянина говорит, прежде всего, успешное ведение им своего собственного хозяйства. Владение грамотностью также постепенно превращалось в важнейшее условие успеха хозяйствования.

Основу крестьянской жизни составляла семья. Обширный социальный опыт накопился в организации хозяйственной деятельности семьи как малого трудового сообщества. И важнейшую роль здесь играло трудовое воспитание - постепенное и естественное подключение детей и подростков ко всем задачам семьи. Через семью и общину шла передача традиций в устном творчестве, пении, изобразительном искусстве, праздничной культуре.

Даже очень неполное проникновение в мир крестьянина обнаруживает множество интересов, выходивших далеко за пределы своей волости. Живой отклик в крестьянской среде находили все крупные политические события государственного масштаба и, прежде всего, войны и восстания.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. О проблемах развития сельского хозяйства в Ялуторовском уезде // Менделеевские чтения - 2001. Материалы научно-практической конференции2001 г.Тобольск,2001. С. 122.-0,05 п.л

2. Просвещение Ялуторовского уезда XIX -начала XX вв. // Диалог культур и цивилизаций. Материалы научной конференции молодых историков Сибири и Урала. Тобольск, 2002. С. 86-89. - 0,35 п.л

3. Некоторые особенности развития земледелия в Тобольской губернии // Нефть и газ Западной Сибири. Материалы международной научно-технической конференции. Т. 2. Тюмень, 2005. С. 34-35. - 0,25 п.л

4. Категории сибирского крестьянства XVIII - 60-70-е гг. XIX вв. // Вестник МГОУ. Серия «История и политические науки». № 2 (34). М., 2006. С. 5-11.-0,45 п.л.

А.Ф. Матвеева

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Матвеева Анжела Федоровна

Крестьянство Тобольской губернии 1775-1860 гг.: хозяйственный уклад и социокультурный облик

Подписано в печать 14. 03. 2007 г. Формат А5 Условных печатных листов 2,5 Тираж 40. Заказ № 1044

Отпечатано в ОАО «Советская типография» 628240, ХМАО-Югра, Тюменская область, г. Советский, ул. 50 лет Пионерии, 11 «в», тел. (34675) 3-18-02, тел\факс 3-22-09

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Матвеева, Анжела Федоровна

ВВЕДЕНИЕ

Глава I. ТЕРРИТОРИЯ И НАСЕЛЕНИЕ ТОБОЛЬСКОЙ ГУБЕРНИИ

1.1. Территория и природно-климатические условия

1.2. Население

Глава II. ХОЗЯЙСТВЕННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

ЗАПАДНОСИБИРСКИХ КРЕСТЬЯН

2.1. Земледельческие работы

2.2. Животноводство

2.3. Неземледельческие занятия

Глава III. СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ТОБОЛЬСКИХ

КРЕСТЬЯН

3.1. Домообзаводство и бытовой уклад

3.2. Крестьянские семейные ценности

3.3. Грамотность

3.4. Досуг и развлечения

3.5. Общественные представления крестьян 198 ЗАКЛЮЧЕНИЕ 213 СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 221 ПРИЛОЖЕНИЯ

Введение диссертации2007 год, автореферат по истории, Матвеева, Анжела Федоровна

Актуальность. Культурное наследие русского сельского населения ЗападноСибирского региона, которое в течение многих веков формировалось под влиянием природно-климатических, географических и этнических факторов, в настоящее время определяется богатым историко-культурным потенциалом сельских поселений, системой социально-культурных связей и деятельности людей, оказывающей влияние на последующее развитие региона. Сибирь - край уникальный, т.к. здесь более всего в России сохранилась самобытная русская культура, являющая собой, с одной стороны, синтез локальных традиций, носителями которой были переселенцы - выходцы из разных губерний, а с другой стороны, сохранение привнесенных традиций.

В процессе демократизации общества одним из приоритетных направлений в национально-культурной политике является создание центров национальных культур в целях их возрождения, развития и популяризации.1 В связи с этим становится актуальным анализ состояния социокультурного наследия русских крестьян: особенностей этнического самосознания, обычаев и обрядов, информация о таких сторонах традиционной культуры как трудовые занятия, культура земледелия, торговли и прочее.

Социальная сфера культуры - это, прежде всего, ценности в исторически сложившихся формах, нормах и традициях, а также способы решения проблем организации жизни и регулирования социальных отношений между жителями и их группами, между ними и государством в целях выживания и развития. Эти ценности отличаются своеобразием у каждого слоя общества. Свои особенности в социальной культуре были присуще и русскому населению, в подавляющем большинстве крестьянскому.

Социокультурный аспект наследия западносибирского крестьянина основным своим содержанием имеет исторический опыт, традиции и ценности крестьянской общины, которая в дореволюционное время представляла собой

1 Балюк Н. А. О состоянии историко-культурного наследия русских старожилов Западной Сибири // Русские старожилы. Материалы Ш-го Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири». Тобольск; Омск, 2000. С. 229-231. единственную форму общественной организации этого сословия. Община в течение многих столетий существовала как форма выражения культуры в сфере социальных отношений. Крестьянское сообщество было достаточно самостоятельным в решении своих собственных дел, прежде всего, в своих интересах отстаивало право в случае покушения на него властей или чиновников.2

Процессы, происходящие в современном обществе, больше всего отразились на состоянии деревни. Разрушена не только ее экономика. На видном месте стоят проблемы поведенческой культуры и семейного уклада. Утрачиваются традиции хлебопашества, а вернее само отношение к этому роду занятий. Разрушаются традиции трудового воспитания. Невосполнимо утрачены технологии многих ремесел и промыслов, бытовавших ранее среди местных крестьян. Однако сохранились свидетельства современников, подробнейшие ответы на программы различных научных обществ, решения общинных сходок, прошения, письма и другие документы, по которым можно довольно подробно представить жизнь старой сибирской деревни.

Объектом изучения в диссертации является государственные крестьяне Тобольской губернии в конце XVIII - первой половине XIX вв.

Предметом исследования выступает хозяйственный уклад и социокультурный облик западносибирских крестьян, процесс формирования и поддержания их культурно-бытовых особенностей. В рамках данной работы не рассматривается религиозность западносибирских крестьян, так как это может быть темой отдельного исследования.

Территориальные границы охватывают пределы Тобольской губернии -крупного региона страны, сложившегося как целостность к XVIII в. и имевшего прочные внутренние экономические связи и особенности во всех областях жизни. Следует отметить, что внешние границы Тобольской губернии в конце 50-х - 60-х годах XIX в. на западе достаточно точно соответствуют границам современных Тюменской и Курганской, Томской и Кемеровской областей. Главные сдвиги здесь: отход к Свердловской области всей заселенной русскими территории Туринского

2 Истомин В. Г. Русские крестьяне старожилы // Русские старожилы. Материалы Ш-го Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири». Тобольск; Омск, 2000. С. 244-246. округа и нескольких десятков селений на западе Тюменского округа; включение в границы Курганской области территории Шадринского уезда Пермской губернии, а также небольшого, но густозаселенного района Ялуторовского округа в Приисетье. На востоке изменения ограничились переводом в Красноярский край Боготольского района. Южная граница Западной Сибири с Казахстаном не изменилась в Курганском округе (Курганской области), немного сдвинулась на север в Приишимье, значительно сместилась на юг в Омской области. В правобережье Иртыша границы Новосибирской области и Алтайского края с Казахстаном в основном соответствуют границам сибирских губерний середины XIX века. Внутрисибирские границы несколько изменились, хотя в основном совокупность Тюменского, Тобольского, Ялуторовского и Ишимского округов достаточно полно соответствует южной части Тюменской области; Тарского и Омского округов - северной и центральной части Омской области.

Хронологические рамки работы включают менее чем столетний период -конец XVIII - первую половину XIX вв., а точнее 1775 - 1860 гг. Начальная хронологическая грань работы связана с тем, что до конца XVIII столетия шло формирование западносибирского крестьянства как сословия. Конечный хронологический рубеж - середина XIX века, т.к. позднее под воздействием капиталистических отношений в традиционной крестьянской среде произошли существенные изменения.

Методологическую основу диссертации составляют принципы современной исторической науки - историзм, научность и объективность. При этом используются такие исторические методы исследования, как историко-сравнительный, системный, а также метод ретроспекции. Важным является рассмотрение явления в контексте его генезиса, становления и эволюции. Сравнительно-исторический метод исследования эффективен при сопоставлении правительственной политики по отношению к крестьянству Тобольской губернии с аналогичными действиями в других регионах страны, что позволяет выделить как общее, так и особенное в этой политике. Учитывая, что важнейшим принципом научного анализа исторических событий и процессов является системный подход, автор стремился опираться только на существенные, достоверные и репрезентативные исторические факты, оценивать события, исходя из объективных реалий прошлого, не модернизируя исторический процесс. Метод ретроспекции дал возможность критически проанализировать и оценить раскрывающие тему исторические источники. В диссертации использованы как хронологический, так и проблемно-хронологический принципы изложения материала. В работе применялись и общезначимые логические методы познания: индукция и дедукция, анализ и синтез, аналогия и др.

Используется также социокультурный подход, при котором главная задача состоит в том, чтобы показать, каким именно образом субъективные представления, мысли и способности индивидов действуют в пространстве возможностей, ограниченном объективными, созданными предшествовавшей культурной практикой коллективными структурами, испытывая на себе их постоянное воздействие. «Социокультурная система» используется в качестве альтернативы понятиям «социальная система» и «культурная система». Использование этой категории помогает обеспечить многофакторный подход к изучению социокультурной реальности и избежать социального, технологического и культурного детерминизма.3

Основная цель работы состоит в проведении реконструкции хозяйственного уклада и социокультурного облика крестьянства Тобольской губернии (Тюменской области) 1775-1860 гг.

Для реализации данной цели определен следующий круг исследовательских задач:

• проследить процесс формирования состава и структуры крестьянского населения Тобольской губернии и выявить источники его пополнения;

• определить социальное положение и общественный статус сибирского крестьянства в конце XVIII- первой половине XIX вв.;

• показать основные виды хозяйственной деятельности крестьянства и его роль в торгово-промышленном и культурном развитии губернии;

3 Культурология. XX век. Словарь. СПб., 1997. С.438-439.

• выявить ведущие социокультурные характеристики западносибирского крестьянства, включая бытовой уклад и общественные представления.

Степень изученности проблемы. В историографическом изучении интересующей нас темы можно выделить два больших периода, которые отличаются друг от друга интенсивностью научных разработок, широтой охваченных вопросов и глубинной осмысления: первый период - со второй половины XVIII в. до XX в.; второй - с начала XX в. до нашего времени. Начало первого этапа изучения социокультурного облика крестьян связано с подъемом российского абсолютизма, совпавшим с правлением Екатерины II. В этот период возрастает интерес к восточным окраинам империи, а это в свою очередь вызвало организацию и проведение ряда крупных сибирских экспедиций, руководимых русскими и иностранными учеными. Академические отряды этого периода возглавили П. С. Паллас, приглашенный в Петербург из Германии и И. П. Фальк, приглашенный в Россию из Швеции.4 Основным содержанием их путевых записок были обильные и подробные сведения о географии, геологии, ботанике, зоологии, экономике, промышленности, сельском хозяйстве, промыслах, торговле, городах и селах Сибири. Современное ему состояние Сибири дано Палласом в духе официальной историографии того периода. Нельзя сказать, чтобы он не уделил внимание народу, населяющего Сибирь, однако последний занимает в изложение ученого ничтожное место, представляя собой безликую массу, о которой говорится лишь мимоходом. Особенностью изложения Фалька является его необыкновенная точность, стремление подтвердить приводимые цифровые данные, что делало его сведения особенно ценными. Так, он ссылается на «книги Тобольской консистории» для общего описания «страны между Тоболом и Иртышем», на полицейские ведомости, на «Метрические книги», выписки из сочинений ямщика И. Л. Черепанова, составивших Сибирскую летопись.5 Таким образом, в XVIII в. о Сибири был накоплен огромный научный материал. Он по объему настолько

4 См.: Записки путешествия академика Фалька // Полное собрание ученых путешествий по России. Т. 6. СПб., 1824; Паллас П. С. Путешествия по разным местам российского государства. СПб., 1786.

5 Мирзоев В. Г. Историография Сибири XVIII в. Кемерово, 1963. С. 34-39; Полное собрание ученых путешествий по России. Т. VI. СПб., 1824. С. 446. велик, что его обработка длилась в течение ХУШ-Х1Х вв. Не исчерпан он и в настоящее время.

В XIX в. в сибирской историографии появляются новые идеи. В ее развитии все больше принимают участие местные исследователи. Одним из видных деятелей сибиреведения был историк и выдающийся просветитель П. А. Словцов (17671843). Итогом его научной деятельности стало «Историческое обозрение Сибири», увидевшее свет в 1838-1844 гг. В работе охарактеризованы различные стороны экономической и культурной жизни края. П.А. Словцов провел важнейшую работу по описанию взаимосвязи хозяйственного освоения Сибири с развитием культуры русского населения. Местный патриотизм автора выразился в возвеличивании позитивных черт характера крестьян-старожилов в их повседневном поведении. Главную роль в сельскохозяйственном освоении Сибири он отводил правительственным мероприятиям. Историк одним из первых предпринял попытку статистического анализа сибирских демографических и хозяйственных процессов.6 Таким образом, впервые возник вопрос о техническом уровне русского земледелия в Сибири. Труды П. А. Словцова оказали влияние на взгляды А. П. Щапова, Д. И. Завалишина и большой группы сибирских историков, географов, этнографов и публицистов областнического направления.

Достаточно большая группа авторов середины и второй половины XIX в. обратилась к непосредственному описанию культурно-бытового уклада русских сибиряков, их традиций и обычаев. Крупный историк, уроженец Сибири, А. П. Щапов сформулировал свою земско-областническую теорию, направленную против чрезмерной государственной централизации. Эта теория, развитая в трудах и выступлениях Н. М. Ядринцева, Г. Н. Потанина и некоторых других деятелей Сибири, нашла немало сторонников и оформилась в общественно-политическое течение, получившее название сибирского областничества. Своими важнейшими задачами областники считали борьбу за хозяйственную и культурную самостоятельность Сибири, ликвидацию ее колониальной зависимости, отказ от

6 См.: Словцов П. А. Историческое обозрение Сибири. Кн. 2. СПб., 1844.

7 Трусова 3. Н. Вопросы колонизации и экономического освоения Сибири в «Историческом обозрении Сибири» П. А. Словцова // Русское население Поморья и Сибири. (Период феодализма). М., 1973. С. 432. выкачивания средств, уходивших в метрополию, прекращение бесконтрольного и хищнического использования богатств края.8

В работах А. П. Щапова представлено обширное описание характеристик поведения русских крестьян-старожилов Сибири. В конце 50-х гг. XIX в. он попытался систематизировать результаты влияния исторических и природных факторов на культуру сибиряков. В работе «Историко-географическое распределение русского народонаселения. Естественные и умственные условия земледельческих поселений в России», опубликованной в 1864 г., он впервые в сибиреведении решительно выдвинул производство хлеба в качестве главного фактора освоения Сибири. Земледельческая колонизация, которую проводили «гулящие люди» и «пашенные крестьяне», расчистка леса под пашню составляла по А. П. Щапову, главную особенность сибирской истории. Представители областничества Г. Н. Потанин, Н. М. Ядринцев, Н. Н. Козьмин, П. М. Головачев соглашались с ним, считая вольно народную колонизацию решающим фактором освоения Сибири.

А. П. Щапов выдвинул теорию возникновения к востоку от Урала в результате такого «смешения» новой разновидности славяно-руссов - «европейски-сибирского или великорусско-инородческого типа». Отличали этот тип, по мнению Щапова, «холодно-рассудочная расчетливость», своекорыстие и грубость нравов. Историк приходил к выводу о полном отрыве русских сибиряков от «материнского корня»: они «большей частью забыли всю древнерусскую старину, все эпические сказания и былины великорусского народа, даже большую часть великорусских народных верований . примет и обрядов увеселительных.». Щаповская теория оказала большое влияние на общественную мысль второй половины XIX - начала XX века. Об «обособлении сибирского населения, как в физическом, так и в духовном отношении» от русских «европейцев» писали С. С. Шашков, Г. Н. Потанин, Н. А. Костров, Н. Н. Козьмин, П. М. Головачев и Н. С. Лесков.9

В процессе становления областнического движения некоторые наиболее радикально настроенные деятели даже выступали за отделение Сибири от

8 Старцев А. В. Homo Sibiricus // Земля Сибирь. Новосибирск. 1992. № 5-6. С. 60-66.

9 Миненко H.A. В долг без расписки // Родина. 2000. № 5. С. 111.

Российской империи и провозглашение самостоятельного государства. Они утверждали, что за Уралом под влиянием физико-географических условий в результате смешения пришлого русского населения с коренными жителями сформировался особый народ — сибиряки, значительно отличающийся от жителей Европейской России. Почти все, писавшие о Сибири в XIX — начале XX столетия, отмечали физико-географические особенности края, которые, по их мнению, оказывали очень большое, если не определяющее влияние на жизнь живущих здесь людей. Особенно остро ощущали это те, кто попадал в Сибирь впервые. Безбрежное море тайги, могучие полноводные реки, неподвижность и тишина заснеженной тундры, — все это разительно отличалось от природы Европейской России, восхищало и пугало одновременно.

Впервые разграничение процессов сложения единого консолидированного русского общества в Сибири и формирования этно-групповой структуры русских сибиряков в последней трети XIX в. попытался провести Н.М. Ядринцев. В своем обобщающем труде «Сибирь как колония» он писал о сложении «областного типа русской народности в Сибири» под влиянием местных «инородцев» и характеризовал локальные группы русских сибиряков, отличающиеся друг от друга языком, культурой и самосознанием. Подобно другим авторам XIX в. (как, например, А.П. Щапов), Н.М. Ядринцев доказывал, что сложение русско-сибирской народности происходило в результате смешения русских жителей Сибири и нерусского аборигенного населения. По его мнению, люди, выросшие в смешанных семьях, отличались от русских европейской части России антропологическим типом, особенностями психики, образа жизни и бытовой культуры. Особое место в этих рассуждениях уделялось говору русских сибиряков, прежде всего влиянию на него местных языков (заимствования слов, изменения качества звуков, особенностей построения фраз и т.п.). Однако автор находил изменения в хозяйстве и традиционной культуре и у тех сибиряков, которые не имели примеси «инородческой» крови, но долго, порой на протяжении нескольких поколений, жили в Сибири.

Не только процессы метисации, но и оторванность от России, долгое проживание в Сибири, воздействие особенного климата и своеобразной пищи явились факторами, под влиянием которых русские сибиряки превращались в «однородную и несколько своеобразную областную народность». Доказывая это, автор исследовал «умственные и нравственные черты и особенности» сибиряков, обращал внимание на их религиозность, грамотность и кругозор. Он охарактеризовал материальную культуру русских сибиряков следующим образом: «Внешнее оформление жизни: дома, пища, одежда подвержены моде, и, особенно в среде состоятельных крестьян, только ею и определяются». Отказ от традиций крестьянской культуры автор видел и в том, как организуются досуг и прием гостей.

Ошибочное преувеличение факторов этнокультурного смешения аборигенов и русских в трудах Н. М. Ядринцева и Г. Н. Потанина привело к тому, что впоследствии отвергалась сама постановка вопроса об этнической специфичности русских старожилов. Значительное место занимают работы краеведческого характера об образе жизни и традициях сибирских крестьян, которые написали С. П. Турбин и Н. С. Щукин. Наряду с описаниями позитивных черт характера старожилов, авторы с антипатией выделяют индивидуализм, накопительство и жестокость населения. Историк П. М. Головачев (1902) ввел в литературу понятие «сибирский характер» в одноименном разделе своей книги. Он проанализировал «географические и исторические причины» эволюции русского населения и описал особенности характера сибирских старожилов. Он писал, что старожилы приобрели «стойкие особенности в характере, в умственном складе и даже во внешнем облике».

Вообще, подводя итоги дореволюционной историографии по проблеме, следует указать на предвзятый и необъективный характер всех ее основных выводов и концепций. Общий недостаток работ состоял в описательности, отсутствие значительных выводов и обобщений. В деле накопления фактов успехи были, конечно, ощутимые, но общее состояние историографической науки конца XIX в. - начала XX в. не позволило историкам подняться до решения больших принципиальных вопросов социально-экономической жизни Сибири. Дореволюционная историография, за исключением ряда работ на региональном уровне, практически не знает специальных научных трудов по истории сибирского крестьянства.

В XX в., с утверждением новых теоретико-методологических основ и идеологической заданности исторической науки, круг разрабатываемых историками проблем изменился. В отечественной историографии основное внимание уделялось социально-экономическим процессам в российской деревне, истории пролетариата и классовой борьбы. В последующий период и вплоть до 1940-х гг. специальных комплексных исследований по истории сибирского крестьянства в науке практически не появлялось. По-видимому, этот пробел связан с переоценкой событий того периода - революциями, гражданской войной. Активным изучением истории сибирского крестьянства начинают заниматься лишь с 50-х гг. XX века. В советский период работы по истории и этнографии Сибири обрели серьезную источниковую базу с постановкой и решением научных проблем, углубили изучение вопросов регионального и тематического направлений. Так, C.B. Бахрушин анализировал вопросы социальной психологии в мотивации поведения сибиряков (1955). В.Н. Шерстобоев (1949), В.И. Шунков (1956) и их последователи обратились к изучению истории сибирского крестьянства, определению хронологических и территориальных границ формирования земледельческих районов Сибири. Демографические и хронологические проблемы формирования старожильческого населения Сибири исследовали В.А. Александров (1964) и А.Д. Колесников (1973).

В дальнейшем изучении сибирского крестьянства потребовалось более тесное сотрудничество историков и этнографов. Выраженное социокультурное звучание приобретают работы 1970-1980-х гг. историков и этнографов. М.М. Громыко, H.A. Миненко, В.А. Зверев во многих работах проанализировали юридические и трудовые традиции, нормы общинных отношений, семьи и брака крестьян-старожилов. Они глубоко и всесторонне исследовали различные аспекты культуры сибирских крестьян, традиций и верований. В работах авторов видное место стали занимать меткие психологические характеристики старожилов. Для Сибири исследования В. И. Шункова, 3. Я. Бояршиновой, В. А. Александрова, А.

А. Преображенского, А. Н. Копылова, О. Н. Вилкова10 дали всестороннюю картину русской колонизации XVII- начала XVIII вв., отражающую и специфику отдельных районов края. Такая глубокая разработка первого периода освоения

Сибири создала основу для изучения последующих этапов. Следующий этап крестьянской колонизации - XVIII в. (со второй его четверти) - был рассмотрен в работах Ю. С. Булыгиным, М. М. Громыко, А. Д. Колесниковым и А. А.

Кондрашенковым.11

Наиболее широко рассматривал проблему земледельческого освоения

Сибири В. И. Шунков в своем труде «Очерки по истории земледелия в Сибири

XVIII века». Он убедительно доказал, что главной фигурой хозяйственного освоения Сибири вскоре после присоединения ее к России стал мирный крестьянин

- пахарь, а пашенное земледелие перенесенное русскими быстро стало ведущей 12 силой хозяйства. А также показал аналогию земледельческой экономики, вскрыл основные черты земледельческой культуры, принесенные сюда русскими, отметил преобладание в крае государственных крестьян.

Новые оценки характера феодальных отношений в государственной деревне

Сибири показали В. А. Александров, 3. Я. Бояршинова, М. М. Громыко, А. А. 11

Преображенский, которые раскрыли функционирование в Сибири системы государственного феодализма как основного типа общественных отношений в рамках Российского государства. Эти исследователи доказали, что феодальная

10 См.: Шунков В. И. Очерки по истории колонизации Сибири в XVII - начала XVIII веков. М.;Л., 1946; Его же. Очерки по истории земледелия Сибири XVIII века. М., 1956; Преображенский А. А. Очерки колонизации Западного Урала в XVII - начале XVIII вв. М., 1956; Вилков О.Н. Ремесло и торговля Западной Сибири XVII в. М., 1967; Громыко М.М. Некоторые вопросы истории сибирского крестьянства периода феодализма // Проблемы истории советского общества Сибири. Вып. II. Новосибирск, 1970. С. 7-8.

11 См.: Булыгин Ю. С. Присоединение Верхнего Приобья к России и заселение его русским крестьянством в XVIII веке: Автореф. канд. дис. Томск, 1965; Громыко М. М. Западная Сибирь в XVIII в. Русское население и земледельческое освоение. Новосибирск, 1965; Колесников А. Д. Заселение и освоение Среднего Прииртышья в XVIII - первой половины XIX вв.: Автореф. канд. дис. Новосибирск, 1967; Кондрашенков А. А. Крестьяне Зауралья в XVII -XVIII вв. Курган, 1966; Громыко М. М. Некоторые вопросы истории сибирского крестьянства периода феодализма И Проблемы истории советского общества Сибири. В.II. Новосибирск, 1970. С. 7-8.

12 См.: Шунков В. И. Очерки по истории земледелия Сибири XVIII века. М., 1956.

13 См.: Александров В.А. Русское население Сибири XVII - начала XVIII веков (Енисейский край). М., 1964; Преображенский А. А. Очерки колонизации Западного Урала в XVII - начале XVIII вв. М., 1956; Громыко М. М. Западная Сибирь в XVIII в. Новосибирск, 1965. эксплуатация в государственной деревне Сибири была гораздо слабее, чем на помещичьих землях центра России, а феодальная зависимость не приняла нормы крепостного права.

Общим принципом советского сибиреведения являлось монографическое изучение крупных сибирских регионов, позволяющие наметить специфические черты их истории и общесибирские закономерности. Н. А. Миненко, А. Д. Колесникова, Л. М. Русакова, 3. Я. Бояршинова, М. М. Громыко14 рассматривали в своих работах комплекс проблем аграрного развития, производительных сил, динамику сельскохозяйственного производства, неземледельческие занятия населения и специфику общественных отношений. Общественное сознание сибирского крестьянства традиционно привлекает пристальное внимание исследователей, занимающихся проблемами дореволюционной сибирской деревни.

Туринский и Тюменский округа на рубеже XVIII - XIX вв. стали предметом исследования Л. М. Русаковой.15 Данные по землепользованию, систематически приведенные на волостном уровне, а в отношении некоторых территориальных комплексов - и на поселенном, позволяют сделать определенные выводы относительно плотности населения. Данная работа представляет интерес также и в связи с достаточно редким в историографии относительно узким хронологическим интервалом, которым отграничен предмет исследования - в общем, не более полувека. К сожалению, других региональных исследований, сосредоточенных на полном освещении хозяйственно-культурных и социокультурных проблем в пределах малого, сопоставимого с жизнью поколения временного отрезка, в сибиреведении нет.

Значительный вклад в исследование социо-этнической географии Западной Сибири внесли работы Н. А. Миненко. Особенно значительны результаты, достигнутые в изучении типологии, форм и размеров русской крестьянской семьи,

14 См.: Александров В.А. Русское население Сибири XVII - начала XVIII веков (Енисейский край). М., 1964; Преображенский А. А. Очерки колонизации Западного Урала в XVII - начале XVIII вв. М., 1956; Громыко М. М. Западная Сибирь в XVIII в. Новосибирск, 1965. Колесников А. Д. Заселение и освоение Среднего Прииртышья в XVIII - первой половины XIX вв. Автореф. канд. дис. Новосибирск, 1967.

1 Подробнее см.: Русакова Л. М. Сельское хозяйство Среднего Зауралья на рубеже XVIII—XIX вв. Новосибирск, 1976.183 с. с выделением субрегиональных и локальных вариаций.16 Особый интерес представляет установленная Н. А. Миненко волнообразная динамика расширения и сокращения состава крестьянских семей. Так, к середине XIX в. в западной части региона, в границах Тобольской губернии наблюдались заметный рост средней численности семьи и соответствующее усложнение ее структуры. При постоянном росте численности населения уменьшение средних размеров семьи вело к образованию новых дворохозяйств, которые либо увеличивали размеры существующих селений, либо образовывали новые населенные пункты. Таким образом, тенденция к минимизации размеров семьи проявлялась в активизации процессов хозяйственного освоения территории, а обратный процесс -концентрации населения в большие, сложносоставные семьи - соответствовал снижению активности процессов колонизации и расселения.

1 7

Хотелось бы отдельно выделить труды академика H.H. Покровского, чья научная школа целенаправленно изучает вопрос формирования отношений власти и народа. Труды H.H. Покровского явились для нас основными в оценке некоторых аспектов представления о государственном и административном устройстве сибирских старообрядцев. Так, основываясь на показаниях источников, в своей монографии «Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян-старообрядцев в XVIII в.» H.H. Покровский приходит к выводу о том, что идеологическая борьба крестьян с феодальной церковью и государством в XVIII веке была весьма интенсивной. При этом справедливо ставится под сомнение уровень осознанности крестьянами своих социально-политических интересов и целей.18

И.В. Побережников в своей монографии «Слухи в социальной истории: типология и функции», вышедшей в 1995 г., подробно рассмотрел различные

16 См.: Миненко Н. А. Русская крестьянская семья в Западной Сибири (XVIII - первой половины XIX в.) Новосибирск, 1979. 350 с.

17 См.: Покровский H.H. Обзор сведений судебно-следственных источников о политических взглядах сибирских крестьян конца XVII-XIX в. // Источники по культуре и классовой борьбе феодального периода. Новосибирск, 1982; Его же. Жалоба уральских заводских крестьян 1790 г. // Сибирская археография и источниковедение. Новосибирск, 1979; Его же. Массовое антицерковное движение урало-сибирских крестьян и секретный указ от 9 марта 1783 г. // Вопросы истории Сибири досоветского периода. Новосибирск, 1973; Его же. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян-старообрядцев в XVIII веке. Новосибирск, 1974.

18 Покровский H.H. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян-старообрядцев .

С. 387. формы имевших хождение в Сибири слухов, их социальные функции, и пришел к выводу о том, что так или иначе, слухи являлись активным стимулятором социальных, политических и межэтнических конфликтов.19

Результаты многолетней исследовательской работы многих историков-сибиреведов были обобщены в коллективных трудах: пятитомной истории Сибири с древнейших времен до наших дней и в трех томах «Истории крестьянства

20

Сибири». Пятитомный труд «История Сибири с древнейших времен до наших дней» в многоплановом комплексном исследовании рассматривается формирование, основные этапы и закономерности развития сибирского крестьянства. В издание раскрывается вклад крестьянства в освоение и развития производственных сил края, в создание материальной и духовной культуры народа.

Широко освещаются социально-экономическое положение крестьянства, его социальную структуру, его культуру и быт. Региональная специфика крестьянства

Сибири раскрывается как своеобразное проявление общих закономерностей

21 исторического развития класса всей страны. Обобщение разноуровневых процессов XVII - начала XX вв. сделано в фундаментальных трудах «Этнография русского крестьянства Сибири» (1981) и «Крестьянская община в Сибири» (1977). Комплексные исследования подтвердили наличие приспособительной изменчивости старожилов, визуально описанной в работах XIX в. Авторы впервые в советской науке охарактеризовали русских старожилов как «особую сибирскую ветвь русского народа». Большинство фундаментальных сибиреведческих трудов (В. И. Шункова, А. А. Кондрашенкова, В. Н. Шерстобоева, М. М. Громыко и т. д.) не выходят своими хронологическими гранями за тот же конец XVIII в., и только немногие авторы (А. Д. Колесников, Н. Ф. Емельянов) привлекали материалы за самые первые десятилетия XIX в., сосредоточивая в то же время свое внимание на анализе процессов XVIII в.

19 Побережников И.В. Слухи в социальной истории: типология и функции. Екатеринбург. 1995. С. 58.

20 См.: История Сибири с древнейших времен до наших дней. Т. 1-5. Л., 1968-1969; История крестьянства Сибири: Крестьянство Сибири в эпоху феодализма. Новосибирск, 1982; Крестьянство Сибири в эпоху капитализма. Новосибирск, 1983; Крестьянство Сибири в период строительства социализма (1917-1937 гг.). Новосибирск, 1983.

21 См.: История Сибири с древнейших времен до наших дней. В 5 т. Л., 1968.

В постсоветский период продолжилось углубленное изучение культурно-бытового уклада крестьян-старожилов Н. А. Миненко, М. М. Громыко. Например, в конце 1990-е гг. - начале 2000-х гг. исследования о состоянии историко-культурном наследия русских старожилов, истории сибирской деревне и крестьянства провели Н. А. Балюк, Д. Я. Резун и О. Н. Шелегина.

Проведенный нами историографический обзор подтверждает, что рассмотрение различных точек зрения, их аргументации, взаимовлияния крайне сложно, поскольку отсутствуют сколько-нибудь цельные работы по теме диссертации. Анализ постановки и степени изученности проблемы позволяет подтвердить вывод об актуальности и новизне исследования.

Источниковая база исследования. Диссертация основана на комплексном анализе источников, содержащих информацию по различным аспектам истории крестьянства Тобольской губернии.

Круг источников, в которых отражен социокультурный облик крестьян Тобольской губернии, достаточно широк. Их можно разделить на следующие группы: 1) Законодательные акты центральной власти. 2) Указы и распоряжения местной власти (губернаторов, губернского правления, консистории). 3) материалы личного происхождения (записки, заметки, воспоминания, описания путешественников, крестьян). 4) Судебно-следственные дела. 5) Материалы учета (ведомости, статистика). 6) Периодическая печать.

В эти группы источников по теме нашего исследования входят как опубликованные материалы, так и неопубликованные архивные документы фондов Государственного учреждения Тюменской области «Государственного архива в г.

22 См.: Миненко Н. А. Русская крестьянская семья в Западной Сибири (XVIII - первой половины XIX вв.)- Новосибирск, 1979; Ее же. Досуг и развлечения у русских крестьян Западной Сибири в XVIII - первой половины XIX вв. // СЭ. 1979/ № 6; Ее же. Массовые источники по демографии крестьянского двора XVIII - первой половины XIX вв. (по материалам Западной Сибири) // Источниковедение и археология Сибири. Новосибирск, 1977; Ее же. Старики в русской крестьянской общине Западной Сибири XVIII - первой половины XIX вв. // Культурно-бытовые процессы у русских Сибири XVIII - начала XX вв. Новосибирск, 1985; Громыко М. М. Некоторые вопросы истории сибирского крестьянства периода феодализма // Проблемы истории советского общества Сибири. Вып. II. История крестьянства Сибири досоветского периода. Новосибирск, 1970; Ее же. Трудовые традиции русских крестьян Сибири (XVIII - первой половины XIX вв.). Новосибирск, 1975; Ее же. Труд в представлениях сибирских крестьян XVIII - первой половины XIX вв. // Крестьянство Сибири XVIII - начала XX вв. Новосибирск, 1975. С. 119-131; Ее же. Мир русской деревни. М., 1991.

Тобольске» (ГУТО «ГА в г. Тобольске»), Российского государственного исторического архива (РГИА), Центрального государственного военно-исторического архива (ЦГВИА), Государственного архива Тюменской области (ГATO). Основная масса использованных источников извлечены из фондов Государственного архива в г. Тобольска - фонды «Николаева Кузьмы Николаевича. 1839-1882 гг.» (ф. 148), «Тобольское общее губернское правление. 1822-1917 гг.» (ф. 152), «Тобольская казенная палата. 1782-1916 гг.» (ф. 154), «Тобольская духовная консистория. 1721-1919 гг.» (ф. 156), «Тобольское губернское правление. 1788-1895 гг.» (ф. 329), «Тобольское наместническое правление. 1787-1797 гг.» (ф. 341), «Окружной врач Тобольского округа и губернии. 1846 г.» (ф. 349), «Тобольский земский суд. 1789-1866 гг.» (ф. 464), «Тобольский губернский статистический комитет. 1850-1918 гг.» (ф. 417). А также фонды РГИА: «Канцелярия министерства земледелия» (ф.381), «Канцелярия Обер-прокурора Синода» (ф. 797), «Департамент общих дел МВД» (ф. 1284), «Департамент полиции исполнительной МВД» (ф. 1286), «Межведомственный комитет по делам раскола» (ф. 1473); ЦГВИА - фонд «Военно-ученый архив»; ГАТО - «Ялуторовский окружной суд» (ф. 65).

Важнейшим из опубликованных источников являются законодательные акты общероссийского характера. Для создания полной картины привлечены «Полное собрание законов Российской империи». Уникальным источником для изучения духовной, материальной культуры, повседневной жизни крестьян являются материалы личного происхождения, в частности, мемуары, воспоминания и записки современников событий. К этой группе источников можно отнести записки ученых путешествий Фалька и Палласа, описанных выше.23 Также в качестве источников духовной культуры широко используются труды краеведов XIX в., оставивших многочисленные зарисовки крестьянских будней и праздников. Следует отметить, что деятельность краеведов направлялась Русским географическим обществом, которое в первое десятилетие своего существования особое место отводило изучению материального быта, обычаев, духовной

23 См.: Записки путешествия академика Фалька// Полное собрание ученых путешествий по России. Т. 6. СПб., 1824; Паллас П. С. Путешествия по разным местам российского государства. СПб., 1786. культуры крестьянства в связи с подготовкой Крестьянской реформы. Уже первая анкета Общества включала вопрос об особенностях домашнего быта, «под которой подразумевались не только материальные стороны, но и разные обычаи, и обряды, . народное веселье».24 Активным корреспондентом Общества был Н. А. Абрамов, который обследовал рукописные хранилища в Тобольске, Березове, Ялуторовске. Собранные источники легли в основу его многочисленных

ЛС Л/Г исторических этюдов. Он создает «Описание Березовского края», а в 1863 г. присылает в Географическое общество очерк «Ялуторовский округ Тобольской губернии». Сочинения Н. А. Абрамова содержат немало интересного, в том числе и о «семейных нравах» местных крестьян: о взаимоотношениях родителей и детей, внутрисемейном разделении труда, свадебной обрядности. Приводятся пословицы и поговорки, отражающие взгляды крестьян на проблемы брачно-семейных отношений. С большой симпатией описал наблюдатель нравы, занятия, досуг ялуторовских крестьян. Он обратил внимание на неравномерное распределение досуга крестьянина в течение всего года, в связи со спецификой крестьянского труда, подчеркивая трудолюбие сибирских хлебопашцев. Представителем демократического направления в сибирском краеведении, интересовавшимися жизнью сибирских крестьян, были Ф. В. Бузолин и Ф. Ф. Соколов. Тюменский мещанин Ф. В. Бузолин, активно сотрудничавший в Русском географическом обществе с первых лет его образования, посвятил специальную работу ло главнейшим» календарным праздникам в Западной Сибири (1852). По заключению М. М. Громыко это «самая ранняя запись русского сибирского

24 Смирнова В. И. Изучение досуга и развлечения крестьян краеведами Западной Сибири 40-60-х гг. XIX в. // Культурно-бытовые процессы у русских Западной Сибири XVIII - начала XX вв. Новосибирск, 1985. С. 30.

25 Мирзоев В. Г. Историография Сибири. (Домарксистский период). М., 1970. С. 181-183; Миненко Н. А. Русское крестьянская семья в Западной Сибири (XVIII - первой половины XIX вв.). Новосибирск, 1979. С. 10.

26 Абрамов Н. А. Описание Березовского края. Зап. РГО, 1857, Кн. XII; Миненко Н. А. Северо-Западная Сибирь в XVIII - первой половины XIX вв. Историко-этнографический очерк. Новосибирск, 1975. С. 10; Миненко Н. А. Русская крестьянская семья в Западной Сибири (XVIII - первой половины XIX вв.). Новосибирск, 1979. С. 10.

27 Архив ВГО, раз. 61, on. 1, д. 23; Миненко Н. А. Русская крестьянская семья в Западной Сибири (XVIII - первой половины XIX вв.). Новосибирск, 1979. С. 10.

Смирнова В. И. Изучение досуга и развлечения крестьян краеведами Западной Сибири 40-60-х гг. XIX в. // Культурно-бытовые процессы у русских Западной Сибири XVIII - начала XX вв. Новосибирск, 1985. С. 30. календаря», а применительно к рассматриваемому периоду -единственная для Западной Сибири. Другой тюменский мещанин - Ф. Ф. Соловьев - представил в 1852 г. В Русское географическое общество целый очерк о народном веселье: праздниках, играх и забавах в Западной Сибири. Большой вклад внес тюменский купец Н. М. Чукмалдин. В своей работе «Мои воспоминания» он подробно изложил систему образования крестьянских детей.29 Представляют ценность материалы, собранные специально для изучения экономического быта государственных крестьян Западной Сибири П. И. Соколовым, Н. О. Осиповым, хранящиеся в фонде библиотеки Тобольского государственного историко-архитектурного музея-заповедника.30

В группу опубликованных источников вошел сборник документов по

Пугачевскому восстанию, где собраны воспоминания участников восстания,

11 переписка губернатора с земскими управами, священнослужителями. Важным источником по истории сибирского крестьянства являются опубликованные статистические данные. Особенно интенсивное изучение Сибири начинается с XVIII в., когда в край снаряжаются многочисленные научные экспедиции, производившие сбор сведений по намеченным программам. Так, уже в 1724 г. по распоряжению Петра I по губерниям была разослана анкета, и из Сибири поступили обширные сведения. В 1734 г. В. Н. Татищев также «сочинил предложение с вопросами» и получил на него ответы. Г. Ф. Миллер, будучи в 1734-1742 гг. в Сибири, лично собирал сведения и разослал «вопросные пункты для сочинения ведомостей» о городах и уездах Сибири. Рассылка анкет и сбор сведений по составленным программам продолжались и в последующее время. В частности, в 1759 г. рассылается академическая анкета, составленная М. В. Ломоносовым. Сбор материалов для ответов на вопросники анкет

29 Чукмалдин Н. Мои воспоминания. СПб., 1899. С. 1.

30 См.: Соколов П. И. Материалы для изучения экономического быта государственных крестьян и инородцев Западной Сибири. Вып. IV. Тюменский уезд Тобольской губернии. Вып. VI. Тюкалинский округ Тобольской губернии. СПб., 1889; Осипов Н. О. Материалы для изучения экономического быта государственных крестьян и инородцев Западной Сибири. Вып. XXI. Курганский округ Тобольской губернии. СПб., 1894.

31 См.: Материалы для истории пугачевского бунта на окраинах бывшей Сибирской губернии. Тобольск, 1890.

32 Андреев А. И. Очерки по источниковедению Сибири. Вып. 2-й. XVIII в. M.;JI., 1965. С. 79,312-315 систематизирует изучение края. В местных канцеляриях сосредоточиваются значительные материалы о природных условиях, истории, населении и экономике сибирских уездов.

С 1784 г.33 начинается описание вновь учрежденных по закону 1775 г. губерний и наместничеств. С конца XVIII - начала XIX в. ведется сбор сведений по анкетам Вольного экономического общества. Подготовка ответов на поставленные вопросы анкет позволила сосредоточить в местных канцеляриях обширные материалы. Ценнейшие сведения отложились и по уездам Сибири. Некоторые из указанных материалов используются исследователями, но при этом не всегда учитывается изменение административных границ края, а границы эти за столетие менялись неоднократно.

К статистическим материалам мы можем отнести и различного рода сведения, опубликованные в губернской и центральной газетах: «Статистические сведения о Тобольской губернии», «О разведении английской ржи в Ялуторовском уезде», «Ведомость о посеве и действительном урожае хлеба в Тобольской губернии в 1834 году», «Список населенных мест Тобольской губернии», составленный В. Зверинским по данным 1868-1869 гг., «Статистическое описание Ишимского округа» Н. Черняковского, изданном при статистическом отделе Министерства внутренних дел.34 В целом они содержат сведения о численности различных социальных групп Тобольской губернии и их занятиях. Наиболее полно опубликованная информация о природно-климатических условиях, численности и составе населения, хозяйственном развитии представлена, едва ли не в

33 В 1777 г. Сенат рассмотрел рапорты и топографические описания Московской и Воронежской губерний, высказал пожелание о том, что «таковые описания желательно бы было иметь и по всем губерниям». Программа присланных описаний содержала лишь пять вопросов и касалась географического положения уездов, численности населения по сословиям. Высказанное Сенатом пожелание вскоре принимает форму обязательного закона, и в 1784 г. утверждается анкета для составления топографических описаний городов, уездов и наместничеств в целом. (ПСЗ. Т. 20. СПб., 1830. С. 567).

34 Статистические сведения о Тобольской губернии за 1856 год.// Тобольские губернские ведомости. 1859. № 4. С. 5; О разведении английской ржи в Ялуторовском уезде// Земледельческая газета. 1827. № 19. С. 27-28; Список населенных мест Тобольской губернии по сведениям 1868-1869 гг. / Под ред. В. Зверинского. СПб., 1871; Черняковский Н. Статистическое описание Ишимского округа // Журнал Министерства Внутренних дел. 1843. Ч. 2.; Ведомость о посеве и действительном урожае хлеба в Тобольской губернии в 1834 году // Земледельческая газета. 1835. №24. С. 216. единственном источнике конца XVIII века - «Описание Тобольского

35 наместничества». Анализ данного источника позволяет говорить о неравномерности развития округов Тобольской губернии, что позволяет дифференцировать округа по степени их развития на земледельческие и неземледельческие, т.е. промысловые.

Весьма важную информацию содержит периодическая печать XIX века, представленная в основном губернской прессой. Статьи и заметки всесторонне раскрывают жизнь сибирского крестьянина, содержат практические советы по ведению хозяйства. Вот только небольшой перечень материалов: «Заметки о значении ярмарок», «Несколько заметок о ссыльных в Сибири», «Несколько слов о скотопромышленности в Тобольской губернии», «О значении рогатого скота в Тобольской губернии», «Сообщение из Ишима ветеринарного врача Н. А. Сергеева», «Краткое изложение причин, производящих повальные болезни у домашних животных в Тобольской губернии, и мер, служащих устранению их», «Этнографические заметки: Крестьянская свадьба в Ялуторовском округе» 3. Т. Плотникова, «О тюменской ярмарке», «Об улучшении породы рогатого скота, разводимой в Тобольской губернии», «Ярмарки и торжки Ялуторовского уезда».36

Большой фактический материал извлечен из документов Государственного учреждения Тюменской области «Государственного архива в г. Тобольске» (ГУТО «ГА в г. Тобольске»). Основную массу источников по нашей теме составляет делопроизводственная документация центральных и местных учреждений (губернаторов, губернского правления, консистории), позволяющие почерпнуть различные статистические сведения: «Ведомость о формировании волостных учреждений. 1800 г.», «Списки сельских обществ по волостям Ялуторовского

35 См.: Описание Тобольского наместничества. Новосибирск, 1982.

36 Заметки о значении ярмарок.// ТГВ. 1857. № 2. С. 28; Несколько заметок о ссыльных в Сибири // ТГВ. 1859. № 29. С. 223; Несколько слов о скотопромышленности в Тобольской губернии // ТГВ. 1857. № 26. С. 92; О значении рогатого скота в Тобольской губернии // ТГВ. 1857. № 11. С. 182; Сообщение из Ишима ветеринарного врача Н. А. Сергеева // ТГВ. 1857. № 8. С. 186; Краткое изложение причин, производящих повальные болезни у домашних животных в Тобольской губернии, и мер, служащих к устранению их // ТГВ. 1859. № 5. С. 65-66; Плотников 3. Т. Этнографические заметки: Крестьянская свадьба в Ялуторовском округе // ТГВ. 1859. № 5. С. 66-69; О тюменской ярмарке // ТГВ. 1859. № 10-11. С. 186; Об улучшении породы рогатого скота, разводимой в Тобольской губернии // ТГВ. 1859. № И. С. 183; Ярмарки и торжки Ялуторовского уезда // ТГВ. 1864. № 42. С. 44. округа», «Переписка с земскими исправниками по требованию от некоторых лиц, сведений о местной торговле и промышленности», «Материалы о возобновлении действий Тобольского губернского статистического комитета» и другие документы. Их комплексный анализ позволяет выявить состав и динамику численности крестьянства на различных временных отрезках, проследить состав данного сословия, ее динамику. Охарактеризованные источники представляют собой взаимодополняющие материалы, важнейшим условием применения которых является комплексность использования, территориальная и хронологическая определенность.

По своей структуре диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, а также приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Крестьянство Тобольской губернии 1775-1860 гг.: хозяйственный уклад и социокультурный облик"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итоги, можно сделать следующие выводы. В конце XVIII - XIX вв. шел процесс формирования территориальных и административных границ селений и волостей Тобольской губернии. Именно в этот период шло активное заселение и земледельческое освоение данного региона. Плотная населенность южного района Тобольской губернии связана с природно-климатическими и географическими условиями, с наличием почв, пригодных для земледелия. Основным типом поселений являлась деревня. Крестьяне располагали свои селения в живописных местах, богатыми земельными, лесными угодьями и водоемами, - главными условиями нормального функционирования деревень. Обычно с одной стороны располагались река или озеро, с другой стороны рядом - лес и пространство, где могла расти трава. Если такового пространство не было, то устраивали палы. Также деревни могли образовываться там, где добывалась соль или на путях, где возили соль и проходили чайные пути из Кяхту. Деревни были в основном малодворные. Рядом расположенные водоемы, пастбища, сенокосные угодья и пашни давали возможность избегать чересполосицы. В случае необходимости крестьян имел заимку - дополнительные сенокосные угодья и пастбища. Сохранение на протяжении столетий деревень, особенно малодворных, говорит о таланте истинного хозяина в выборе места под поселение.

Особенностью деревень XVIII в. являлась сословная пестрота их населения. В непосредственном соседстве жили крестьяне, мещане, священники, солдаты и другие категории населения. Нередко семьи, принадлежащие к различным сословиям и жившие в одном населенном пункте, были связаны родственными отношениями.

Население губернии конца XVIII - первой половины XX вв. можно разделить на три группы: 1) русские; 2) татары, остяки, киргизы (казахи), вогулы и самоеды; 3) группа населения, нахождение которых в Тобольской губернии носили более или менее случайный характер, а именно добровольное или принудительное переселение (коми-зыряне, поляки, латыши, евреи, эсты, цыгане, немцы, финны, чуваши, башкиры и литовцы). Русские численно преобладали и расселялись на всем пространстве губернии, исключая Березовский, Сургутский и северные окраины Тобольского уездов, где количественный перевес над ними имели остяки и самоеды.

На первом этапе формирования русского сибирского общества присутствовало осознание русскими людьми, оказавшимися в Сибири, себя в качестве единого сообщества, части русского народа. Это сообщество именовалось сибиряками и фактически представляло собой региональную часть русской нации. Такой процесс в значительной степени инициировался государством, которое стремилось превратить Сибирь в неотъемлемую часть России. В среде сибиряков к середине XIX в. выделились особые группы старообрядцев и казаков. Сложение этих групп произошло под влиянием конфессионального и сословного факторов, однако представители этих групп сознавали себя, прежде всего русскими.

При столкновении старожилов и новоселов во второй половине XIX в. оформилась группа старожилов, выработавшая свою идентичность (чалдоны). Сам процесс постепенного сложения этих групп показывает, что главное в нем -выделение «мы» при противостоянии некоему сообществу «они», осмысление своих интересов и прав, создание своей идентичности, которая обязательно выражалась в названии группы. Самым многочисленным сословием Тобольской губернии конца XVIII - середины XIX вв. являлись крестьяне. По архивным источникам в Тобольской губернии основными внутрисословными категориями крестьянства были: крестьяне-старожилы, дворовые люди, ссыльные, поселыцики и экономические крестьяне. Самую многочисленную группу земледельческого сословия составляли государственные крестьяне. Сословие сибирского крестьянство постепенно разрасталось за счет включения в состав различных прослоек земледельческого населения других сословий. Рост сословия крестьян можно объяснить не только естественным приростом, но и притоком из центральных губерний России.

В процессе освоения Сибири наблюдались сложные многоуровневые социальные и психологические конфликты, связанные с адаптацией русского населения к ее суровым условиям. Многие традиции и прежнее мировоззрение не вполне адекватно соответствовали новым реалиям. Степень трансформации русской этнической культуры, традиций и сознания в процессе адаптации зависела от конкретного набора воздействующих факторов в истории сибирского крестьянства. Сибирскому крестьянину пришлось приспосабливаться к суровым природно-климатическим и ландшафтным условиям, а также к этнокультурному окружению местных народов. Новые правила жизни, нормы социальных отношений, обряды и праздники становились традицией, в силу чего с каждым десятилетием образ жизни сибиряков все более отличался от великорусского. В каждом новом поколении воспроизводилась адаптированная культура и система ценностей мира старожилов. Процесс социализации проходил под руководством пожилых людей, носителей знаний, традиций и опыта предков.

Исходя из специфики освоения Тобольской губернии, можно выделить следующие культурно-исторические типы русского населения: 1. Старожилы, или коренное население. 2. Переселенцы из европейской части России. 3. Крестьяне, утратившие связь с землей и ставшие торговцами, лавочниками, наемными работниками, уходящими на заработки в другие места. 4. Дорожные крестьяне, живущие у Сибирского тракта, занимающиеся извозом и утратившие связь с землей.

Основу хозяйственной деятельности крестьян на протяжении рассматриваемого периода составляло земледелие. Благодаря климатическим и географическим условиям Тобольской губернии, земледелие было развито только на 1/3 территории, занятой 8 уездами: Тобольским, Ишимским, Курганским, Тарским, Туринским, Тюкалинским, Тюменским и Ялуторовским. Крестьяне из северорусских уездов принесли в Сибирь свои земледельческие традиции в возделывании земель, о высоком уровне которых можно судить по культуре агротехнических мероприятий. Возможно, переселенцы не всегда несли с собой самое передовое. Но далеко не все возможно было применить в сибирских условиях. В тех случаях, когда переселенцы, используя свои трудовые навыки отличные от старожильческих, добивались положительных результатов, сибирские крестьяне не оставались к этому безучастными и перенимали опыт новоселов. Верно и то, что переселенцы, оказавшись в новых условиях, учились хозяйствовать у местных жителей. На сибирских полях была внедрена совершенная для местных условий система трехпольного хозяйства, которая стала определяющим фактором в развитии производительных сил деревни. В лесостепной и степной полосе трехполье сочеталось с залогом, а в подтаежной зоне сохранялась подсека. Основным пахотным орудием, в силу особенностей почвы, оставалась соха. В данный период в Тобольской губернии господствующее положение занимала озимая рожь, так как она более всего была приспособлена к местным климатическим условиям. Помимо этого сеяли ячмень и гречиху, занимались огородничеством. Накопленные путем долгого коллективного опыта, эти знания были особенно значительны у сибирских крестьян, приспособивших свои земледельческие навыки к суровому климату региона. Знаниями о природе и сельском хозяйстве владело все крестьянство в целом и индивидуально каждый крестьянин. Человек в деревне с ранних лет постепенно приобретал эти знания - и накопленные веками, и недавние. К ним добавлялись личный опыт и наблюдения. Духовный мир крестьянина обогащался восприятием природы, детальными и тонкими наблюдениями и знаниями о ней. Успех деятельности основывался на внимании ко всем обстоятельствам и добросовестном выполнении необходимых приемов. Нравственная основа - добросовестность, трудолюбие, - буквально пронизывали весь крестьянский хозяйственный опыт.

Хотя главным занятием сибирского крестьянина было земледелие, большое значение в экономике края отдавалось животноводству. Скот разводили, в основном, на убой. Старожилы переняли российские традиции стойлового содержания скота и строили теплые стайки, что положительно сказалось на продуктивности местного животноводства. Продукты животноводства - сало, кожи, мясо - пользовались на ярмарках и торжках огромным спросом не только в губернии, но и за ее пределами. Земледелие и животноводство - ведущие отрасли сельского хозяйства находились в тесной взаимосвязи с кустарными ремеслами и промышленностью. Промыслы и торговля обеспечивала крестьян деньгами, которые шли на уплату административных и государственных повинностей.

В повседневной жизни поколений крестьяне выработали и богатый социальный опыт, основное содержание которого заключалось в умении регулировать, увязывать в условиях сельскохозяйственной деятельности интересы отдельной личности с интересами семьи, а интересы семьи - с делами всего селения. Территориальная сельская община была гибким организмом, чутко реагировавшим на изменения социально-политических условий. Она не могла не считаться с государственными интересами, но в то же время постоянно решала вопросы в интересах крестьян, распределяя обязательные повинности удобным для данных условий способом. Демократизм общины определялся тем, что жители селения сами, по своему усмотрению решали множество вопросов. В целом община обеспечивала бесперебойность хозяйства и воспитывала людей, активно заинтересованных не только в своих, но и в общих делах селения и волости.

Об активности, инициативности крестьянина говорит, прежде всего, успешное ведение им своего собственного хозяйства. Но также и такие, например, процессы, как переселения. Ведь значительная часть заселения и хозяйственного освоения окраин шла за счет добровольных крестьянских переселений. Такие перемещения на большие расстояния, в новые природно-хозяйственные, а подчас и социальные условия, требовали предварительной разведки, передачи широкого набора сведений, участия в этом деле общин, определенной смелости, выносливости и умения адаптироваться в непривычной среде.

Бытовое устройство западносибирского крестьянина в XVIII - первой половине XIX вв. было сходным по названию и устройству с бытовавшими на европейской части страны хозяйственными постройками. Строго соблюдались выработанные рациональные принципы среднерусского комплекса размещения служб на усадьбах. Вместе с тем, своеобразие природно-климатических условий и направление хозяйственной деятельности обусловили определенное своеобразие западносибирского региона. В таежной зоне (Березовском, Верхотурском, Тобольском, Тюменском, за исключением юга, и Туринском уездах) деревенские жители в достатке имели высококачественную древесину хвойных пород. В лесостепной и степной зоне (Ишимском, Ялуторовском и других уездах) употребление дерева было связано преимущественно со степенью зажиточности хлебопашца. В большинстве районов Сибири в условиях изобилия строительного материала дома строили из сосны, а также из пихты и лиственницы.

Когда русские переселенцы оказались в совершенно новых условиях, то с течением времени в быту многое изменилось, в том числе и одежда. В костюме западно-сибирских крестьян в XVIII - первой половине XIX века две трети элементов костюма были традиционными для сельских жителей России, 16 процентов элементов позаимствовали у горожан, а вот 13 процентов - у местных народов. У коренных жителей русские заимствовали в основном те элементы костюма, которые обеспечивали защиту от внешних условий и соответствовали сибирскому климату. Используя традиции местных народов, русские переселенцы «изобрели» неизвестную в России обувь, например, чарки, ишимы и войлочные пимы. Так и получилось, что русское население в Сибири, не утратив своих традиций, сумело создать костюм, адекватный местным условиям

В условиях максимально возможной по условиям времени свободы хозяйственной, экономической, социальной и культурной деятельности сибирское русское крестьянство смогло максимально реализовать свои потенциальные культурные возможности. Крестьяне в сибирской деревне были достаточно грамотными. Более того, реальный уровень грамотности существенно превышал официальные данные. Старообрядческие центры крестьянской письменности и книжности распространяли грамотность и за пределами общин «древнего благочестия». Еще шире была система вольных крестьянских школ. Обращает на себя внимание активное отношение крестьян к грамоте и чтению, ведь владение грамотностью постепенно превращалось в важнейшее условие успеха своего хозяйствования.

Основу крестьянской жизни составляла семья. Обширный социальный опыт накопился в организации хозяйственной деятельности семьи как малого трудового сообщества. Четкий, отработанный ритм каждодневных работ сочетался с разумным их распределением. Такая же ритмичность была присуща и каждому циклу сезонных работ и сельскохозяйственному году в целом. Эта отлаженность заранее включала и продуманные приемы поведения в неблагоприятных погодных условиях. И важнейшую роль здесь играло трудовое воспитание - постепенное и естественное подключение детей и подростков ко всем задачам семьи. Через семью и общину шла передача традиций в устном творчестве, пении, изобразительном искусстве и праздничной культуре. Возникали и подолгу сохранялись в прямой преемственности местные школы мастерства в отдельных жанрах фольклора, резьбы, живописи и вышивки. В молодежных хороводах и на посиделках практически не было пассивных зрителей. Шел непрерывный процесс обучения пению, танцу и играм, то есть подключения очередной возрастной группы к общему культурному достоянию.

Мы видим, что даже неполное проникновение в мир западносибирского крестьянина обнаруживает круг интересов, выходивших далеко за пределы своей волости. Живой отклик в крестьянской среде находили все крупные политические события государственного масштаба, прежде всего, войны и восстания. При этом официальная информация и слухи зачастую сопровождалось собственной трактовкой происходящего.

Список научной литературыМатвеева, Анжела Федоровна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Источники. 1.1. Архивные источники.

2. Российский государственный исторический архив:

3. Ф. 381. Канцелярия министерства земледелия.

4. Ф. 797. Канцелярия Обер-прокурора Синода.

5. Ф. 1284. Департамент общих дел МВД.

6. Ф. 1286. Департамент полиции исполнительной МВД.

7. Ф. 1473. Межведомственный комитет по делам раскола.

8. Центральный государственный военно-исторический архив:1. Ф. Военно-ученый архив.

9. Государственное учреждение Тюменской области

10. Государственный архив в г. Тобольске»:

11. Ф. 148. Фонд Николаева Кузьмы Николаевича. (1839-1882 гг.)

12. Ф. 152. Тобольское общее губернское правление. (1822-1917 гг.)

13. Ф. 154. Тобольская казенная палата. (1782-1916 гг.)

14. Ф. 156. Тобольская духовная консистория. (1721-1919 гг.)

15. Ф. 329. Тобольское губернское правление. (1788-1895 гг.)

16. Ф. 341. Тобольское наместническое правление. (1787-1797 гг.)

17. Ф. 349. Окружной врач Тобольского округа и губернии. (1846 г.)

18. Ф. 464. Тобольский земский суд. (1789-1866 гг.)

19. Ф. 417. Тобольский губернский статистический комитет. (1850-19181.

20. Государственный архив Тюменской области:

21. Ф. 65. Ялуторовский окружной суд.12. Опубликованные источники

22. Ведомости. № 4. 1859. С. 5-8.

23. Ведомость о посеве и действительном урожае хлеба в Тобольской губернии в 1834 году // Земледельческая газета. 1835. № 27. С. 216.

24. Голодникова К. Ялуторовский округ губернии Тобольской // Журнал Министерства Внутренних Дел. 1846. Ч. 15. С. 514-115.

25. Заметки о значении ярмарок и торжков в городах и селениях Тобольской губернии // Тобольские губернские ведомости. 1857. № 2. С. 28-30.

26. Замечания о скотном падеже в Сибири. (Рукопись 15 мая 1786 г.). Тобольск, 1907. С. 8-14.

27. Записки путешествия академика Фалька // Полное собрание ученых путешествий по России. Т. 6. СПб., 1824.

28. Избранные социально политические и философские произведения декабристов. Т. 1-2. М., 1951.

29. Карнилов. Заметки о Сибири. СПб., 1828. С. 49- 51.

30. Кауфман А. Земельная община Курганского округа Тобольской губернии // Сибирский сборник. Вып. II. Иркутск, 1895.

31. Колмогоров. Очерк лесов и лесных промыслов Северо-западной Сибири // Журнал МВД. 1856. Ч. XVI. С. 1-45.

32. Краткое изложение причин, производящих повальные болезни у домашних животных в Тобольской губернии, и мер, служащих к устранению их // Тобольские губернские ведомости. 1859. № 5. С. 134-136.

33. Ксавье де Местр. Параша Лупалова. СПб., 1845.

34. Ксавье де Местр. Параша Сибирячка истинное происшествие. Ч. II. М., 1867. С. 1-29.

35. Марусин Н. Купля-продажа крестьянских земель в Тобольской губернии // Сибирский сборник, СПб. 1887. С. 43-54.

36. Материалы для истории пугачевского бунта на окраинах бывшей Сибирской губернии. Тобольск, 1890. С. 12-22.

37. Местные известия // Тобольские губернские ведомости. 1857. № 16. С. 145.

38. Метрологические наблюдения в г. Тобольске // Тобольские губернские ведомости. 1857. № 4. С. 75.

39. Несколько заметок о ссыльных в Сибири // Тобольские губернские ведомости. 1859. № 28. С. 223-236.

40. Несколько слов о скотопромышленности в Тобольской губернии // Тобольские губернские ведомости. 1857. № 26. С. 92-93.

41. Об улучшении породы рогатого скота разводимой в Тобольской губернии // Тобольские губернские ведомости. 1859. № U.C. 134.

42. Обычное гражданское право в России. Т. 2. СПб., 1879.

43. О значении рогатого скота в Тобольской губернии // Тобольские губернские ведомости. 1859. № 11. Л. 343-344.

44. О разведении английской ржи в Ялуторовском уезде // Земледельческая газета. 1827. № 19. С. 27-28.

45. Описание Тобольского наместничества. Новосибирск, 1982. С. 42-299.

46. О Тюменской ярмарке // Тобольские губернские ведомости. 1859. № 10. С. 100-103, № 11. С. 122-123.

47. Официальные вести. Отделение II // Тобольские губернские ведомости. 1857. № 16. С. 141.

48. Памятная книжка на 1864 г. Тобольск, 1864.

49. Патканов С. К. Экономический быт государственных крестьян и инородцев Тобольского округа Тобольской губернии. Тюмень, 2003.

50. Плотников 3. Т. Крестьянская свадьба в Ялуторовском округе // Тобольские губернские ведомости. 1859. № 5. С. 42-43.

51. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 1-е. T. XXII-XXXXV. СПб., 1830-1834.

52. Скалозубов Н. Народный календарь поверья, приметы о погоде и сроки сельскохозяйственных работ у крестьян Тобольской губернии // Ежегодник Тобольского губернского музея. Вып. IX. Тобольск, 1898.

53. Собрание постановлений по части раскола. СПб., 1875. С. 39-86.

54. Соколов П. И. Материалы для изучения экономического быта государственных крестьян и инородцев Западной Сибири. Вып. IV. Тюменский уезд. СПб., 1889. С. 10-49.

55. Соколов П. И. Материалы по изучению экономического быта государственных крестьян и инородцев Западной Сибири. Вып. VI. Тюкалинский округ Тобольской губернии. СПб., 1889. С. 19-47.

56. Сообщения из Ишима ветеринарного врача Сергеева // Тобольские губернские ведомости. 1857. № 8. С. 186.

57. Списки населенных мест по Тобольской губернии по сведениям 1868 года / Под ред. В. Зверинского. СПб., 1871.

58. Черняковский Н. Статистическое описание Ишимского округа // Журнал МВД. 1843. Ч. 2. Кн. 4. С. 52-200.

59. Чукмалдин Н. Мои воспоминания. СПб., 1899.

60. Юрьев Д. Топографическое описание Северного Урала, исследованного уральскую экспедицию в 1847 и 1848 гг. СПб., 1852. С. 153.

61. Ярмарки и торжки Ялуторовского уезда // Тобольские губернские ведомости. 1864. № 42. С. 44.1.. Литература

62. Абрамов Н. А. Город Тюмень // Вестник РГО. 1858. № 8. С. 127-150.

63. Абрамов Н. А. Ялуторовск и его округа // Тобольские губернские ведомости. 1864. №27. С. 105-106.

64. Абрамов Н. А. О заселении и промышленности округов: Тарского и Омского в Тобольской губернии // Вестник РГО. 1853. Ч. 7. С. 27-31.

65. Абрамов Н. А. Описание Березовского края // Записки РГО. 1857. № 12.

66. Александров В. А. Русское население Сибири XVII -начала XVIII веков (Енисейский край). М., 1964.

67. Андреев А. И. Очерки по источниковедению Сибири. Вып. 2. XVIII в. М.; Л., 1965. С. 79-315.

68. Андрущенко А. И. Восстание сибирских крестьян в период Крестьянской войны 1773-1775 гг. // Вопросы истории Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1961.

69. Андрущенко А. И. Крестьянская война 1773-1775 гг. на Яике, в Приуралье, на Урале и в Сибири. М., 1969.

70. Андюсев Б.Е. Сибирское краеведение. 2-е изд. Красноярск, 2003.

71. Аникин А.Е. Этимологический словарь русских диалектов Сибири. М.; Новосибирск, 2000.

72. Балюк Н. А. Родословие от земли. Тобольск, 1992.

73. Балюк Н. А. Крестьянское хозяйство Зауралья в конце XVI начале XX вв. Тюмень, 2003.

74. Балюк Н. А. О состоянии историко-культурного наследия русских старожилов Западной Сибири // Русские старожилы. Материалы Ш-го симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири. Тобольск-Омск, 2000. С. 229231.

75. Бантыш-Каменский Д. Н. Словарь достопамятных людей русской земли. Ч. З.М., 1836.

76. Башкатов 3. В. Народонаселение Тарского уезда Тобольской губернии Сибири в период хозяйственного освоения (1793-1854гг.) // Демографическое развитие Сибири периода феодализма. Новосибирск, 1991.

77. Бенкедорф А. X. Мое путешествие на край ночи к границам Китая // Наше наследие. 2000. № 71. С. 61-72.

78. Белявский М. Т., Омельченко О. А. Наказы Тобольских крестьян в Уложенную комиссию 1767г. // Сибирское источниковедение и археография. Новосибирск, 1980.

79. Бломквист Е. Э., Ганцкая О. А. Типы русского крестьянского жилища середины XIX начала XX вв. // Русские: Историко-этнографический атлас. М., 1967. С. 143.

80. Бородино. Документы, письма, воспоминания. М., 1962. С. 229-231.

81. Бочарникова В. И. Политика царизма в отношении школы и церкви в государственной деревне Западной Сибири // Вопросы истории Сибири до советского периода. Новосибирск, 1973. С. 403-411.

82. Бояршинова 3. Я. О формировании сословия государственных крестьян в Сибири (XVIII первой четверти XIX вв.) //Вопросы истории Сибири. В. I. Томск . 1964. с. 46-52.

83. Буганов А. В. Общенациональная и местная история в памяти русских крестьян XIX в. // Русские старожилы. Материалы Ш-го симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири. Тобольск-Омск, 2000. С. 23-24.

84. Булыгин Ю. С. Присоединение Верхнего Приобья к России и заселение его русским крестьянством в XVIII веке: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук. Томск, 1965.

85. Вилков О. Н. Ремесло и торговля Западной Сибири XVII века. М., 1967.

86. Глинка С. Н. Русская история. Ч. 8. 2-е изд. М., 1817-1818.

87. Головачев П.М. Экономическая география Сибири. М., 1914.

88. Громов М. М. Жилище // Очерки русской культуры XVII в. М., 1979. Ч.1.

89. Громыко М. М. Западная Сибирь в XVIII в. Русское население и земледельческое освоение. Новосибирск, 1965.

90. Громыко М. М. Мир русской деревни. М., 1991.

91. Громыко М.М. Некоторые вопросы истории сибирского крестьянства периода феодализма // Проблемы истории советского общества Сибири. Вып. II. История крестьянства Сибири досоветского периода. Новосибирск, 1970, С. 422.

92. Громыко М. М. Труд в представлениях сибирских крестьян XVIII-первой половины XIX вв. // Крестьянство Сибири XVIII- начало XIX вв. Новосибирск, 1975. С. 115-130.

93. Громыко М. М. Трудовые традиции русских крестьян Западной Сибири (XVIII первой половине XIX в.). Новосибирск, 1975. С. 35-269.

94. Дмитриев-Маманов А. И. Пугачевщина в Сибири. М., 1898.

95. Дружинин Н.М. Государственные крестьяне и реформа П. Д. Киселева. Т. I. М.; Л., 1946. С. 24-25.

96. Дунин-Горкавич А. А. Справочная книга Тобольской губернии. Тобольск. 1904.

97. Истомин В. Г. Русские крестьяне старожилы // Русские старожилы. Материалы Ш-го симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири. Тобольск-Омск, 2000. С. 244-246.

98. История Сибири с древнейших времен до наших дней. Т.Н. Сибирь в составе феодальной России. Л., 1968. С. 56-203.

99. Записки, статьи, письма декабриста И.ДЛкушкина. М., 1957.

100. Зеньковский С. А. Русское старообрядчество. Духовное движение XVII в. М., 1995.С. 440-441.

101. Золотова Т. Н. Календарные праздники русских Тоболо-Иртышского региона в конце XIX XX вв.: Дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук, Омск, 1997.

102. Кабузан В. М., Троицкий С. М. Движение населения Сибири XVII -XVIII веках. Новосибирск, 1962. С. 146 -148.

103. К вопросу об индустриализации Сибири. Новониколаевск, 1925. С. II1. V.

104. Колесников А.Д. Заселение и освоение Среднего Прииртышья в XVIII первой половины XIX вв.: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук. Новосибирск, 1967.

105. Колесников А.Д. Русское поселение Западной Сибири в XVIII -начале XIX веков. Омск, 1973.

106. Колесников А.Д. Ссылка один из источников формирования сибирского крестьянства // Проблема истории советского общества Сибири. Вып. II. История крестьянства Сибири досоветского периода. Новосибирск, 1970. С. 102-108.

107. Кондрашенков А. А. Крестьяне Зауралья в XVII XVIII вв. Курган.1966.

108. Коньков Н. Л. Зимняя Никольская ярмарка // Коркина слобода. 2002. № 2.

109. Копылов А.Н. Некоторые соображения о предмете и характере труда по истории крестьянства Сибири // Проблемы истории советского общества Сибири. Вып. II. История крестьянства Сибири досоветского периода. Новосибирск, 1970. С. 118-120.

110. Копылов А.Н. Очерки культурной жизни Сибири XVII начала XIX вв. Новосибирск, 1974.

111. Копылов Д. И. Обрабатывающая промышленность Западной Сибири в XVIII первой половины XIX вв. Свердловск, 1973.

112. Крамор Г. А. Памятник Прасковье Луполовой в Ишиме // Коркина слобода. 2004. № 6.

113. Крестьянство Сибири в эпоху феодализма. Новосибирск, 1982. С. 354-476.

114. Культурология. XX век. Словарь. СПб., 1997. С. 438-439.

115. Курилов В.Н. Русский субэтнос Западной Сибири в середине XIX в. Расселение и топонимия: Дис. на соиск. учен. степ. канд. истор. наук. Новосибирск, 2002.

116. Курилов В.Н. Система расселения в юго-западной Сибири в середине XIX. // Памятники быта и хозяйственное освоение Сибири. Новосибирск, 1989.

117. Линчевская Н. В. В уездном благочинии // Тарская мозаика (история края в очерках и документах 1594-1917 гг.) Омск.? 1994.

118. Мамсик Т. С. Из истории развития грамотности в западносибирской деревне (по материалам судебных дел первой половины XIX в.) // Культурно-бытовые процессы у русских Сибири XVIII начала XX в. Новосибирск, 1985. С. 105-108.

119. Мамсик Т. С. Расселение крестьян-раскольников в Западной Сибири по материалам официальной статистики первой половины XIX в. // Социально-демографическое развитие сибирской деревни в досоветский период. Новосибирск, 1987. С. 46-47.

120. Миненко Н. В долг без расписки // Родина. 2000. №5. С. 111-114.

121. Миненко Н. А. Досуг и развлечения у русских крестьян Западной Сибири в XVIII первой половины XIX в. // СЭ. 1979. № 6.

122. Миненко Н. А. Массовые источники по демографии крестьянского двора XVIII первой половины XIX вв. (по материалам Западной Сибири) // Источниковедение и археология Сибири. Новосибирск, 1977.

123. Миненко Н. А. Русская крестьянская семья в Западной Сибири (XVIII -первой половины XIX в.). Новосибирск, 1979. С. 51-231.

124. Миненко Н. А. Северо-Западная Сибирь в XVIII первой половины XIX вв. Историко-этнографический очерк. Новосибирск, 1975.

125. Миненко Н. А. Старики в русской крестьянской общине Западной Сибири XVIII первой половине XIX в. // Культурно-бытовые процессы у русских Сибири. XVIII - начала XIX в. Новосибирск, 1985. С. 89-101.

126. Мирзоев В. Г. Историография Сибири XVIII в. Кемерово, 1963. С. 3439.

127. Мирзоев В. Г. Историография Сибири (Домарксистский период). М.,1970.

128. Оршанский И. Г. Исследования по русскому праву семейному и наследственному. СПб., 1877. С. 266-270.

129. Островская Л. В. Прошения в консисторию и Синод как источник для изучения социальной психологии крестьянства пореформенной Сибири // Источники по культуре и классовой борьбе феодального периода. Новосибирск, 1982. С. 171-179

130. Очерки истории Тюменского края. Тюмень, 1994.

131. Петропавловский Н. Схема истории сибирской общины // Сибирский сборник. Кн. I., СПб. 1888. С. 62-66.

132. Пиманов Л. А. Чалдоны и самоходы // Коркина слобода. 1999. Вып. I. С. 31-32.

133. Побережников И. В. Слухи как фактор крестьянского движения в Западной Сибири XVIII первой половины XIX вв. // Общественно-политическая мысль и культура сибиряков в XVII - первой половины XIX вв. Новосибирск, 1990.

134. Покровский Н. Н. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян-старообрядцев в XVIII в. Новосибирск, 1974. С. 379-387.

135. Покровский Н. Н. Обзор сведений судебно-следственных источников о политических взглядах сибирских крестьян конца XVIII середины XIX в. // Источники по культуре и классовой борьбе феодального периода. Новосибирск, 1982. С. 50-351.

136. Полевой Н. А. Драматическое сочинение из русской истории. СПб.,1902.

137. Резун Д.Я. О названиях русских церквей Западной Сибири // Памятники быта и хозяйственное освоение Сибири. Новосибирск. 1898.

138. Резун Д. Я. Пугачевщина в Сибири. 1786 г.: комментарии // Русское население Сибири эпохи феодализма. Сборник документов XVII первой половины XIX вв. Новосибирск. 2003. С. 27-28.

139. Русакова Л. М. Состав и соотношение сельскохозяйственных культур в Среднем Зауралье во второй половине XVIII первой половине XIX вв. // Вопросы истории Сибири до советского периода. Новосибирск, 1973.

140. Русакова Л. М. Сельское хозяйство Среднего Зауралья на рубеже XVIII—XIX вв. Новосибирск, 1976. 183 с.

141. Русакова Л. М. Традициии и инновации в строительстве жилого комплекса у русских крестьян Сибири // Известия СО АН СССР. Сер. общ. наук. 1982. Вып. 1.С. 131-132.

142. Русские очерки. Т. 3. М., 1956.

143. Савченкова Т. П. Прасковья Луполова: реальность и художественный вымысел // Коркина слобода. 1999. Вып. I. С. 26-31.

144. Старцев А. В. Homo Sibiricus // Земля Сибирь. Новосибирск. 1992. № 5-6. С. 60-66.

145. Семенов-Тян-Шанский П. П. Путешествие в Тянь-Шань в 1856-1857 гг. М., 1948. С. 64-83.

146. Словцов П. А. Историческое обозрение Сибири. Кн. 2. СПб. 1844.

147. Смирнова В. И. Изучение досуга и развлечений крестьян краеведами Западной Сибири 40-60-х гг. XIX в. // Культурно-бытовые процессы у русских Сибири. XVIII начала XIX в. Новосибирск, 1985. С. 112-117.

148. Соловьева Е.И. Промыслы сибирского крестьянства в пореформенный период. Новосибирск, 1981. С. 121-144

149. Ссыльные декабристы в Сибири. Новосибирск. «Наука», 1985.

150. Суслова Л. Н. Старообрядчество и власти в Тобольской губернии в конце XVIII в. начале XX в.: Дис. на соиск. учен. степ. канд. ист. наук. Екатеринбург, 2002. С. 22-51.

151. Трусова 3. Н. Вопросы колонизации и экономического освоения Сибири в «Историческом обозрении Сибири» П. А. Словцова // Русское население Поморья и Сибири (Периода феодализма). М., 1973.

152. Туров С. В. Влияние эпизоотий на русское скотоводство Западной Сибири (XVIII первой половине XIX вв.) // Русские старожилы. Материалы Ш-го симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири. Тобольск-Омск, 2000. С. 32-34.

153. Чуковская Л.К. Декабристы- исследователи Сибири. М., 1951.

154. Швецов С.П. Сибирь, кто в ней живет и как живет: беседы о сибирских «вольных землях» и переселении на них. СПб., 1909.

155. Шелегина О. Н. Изготовление одежды крестьянами Западной Сибири (XVIII первой половины XIX в.) // Культурно-бытовые процессы у русских Сибири XVIII - начала XIX в. Новосибирск, 1985. С. 168-177.

156. Шелегина О. Н. Очерки материальной культуры русских крестьян Западной Сибири (XVIII первой половины XIX вв.). Новосибирск, 1992.

157. Шелегина О. Н. Специфика историко-культурных процессов в западносибирской деревне феодального периода // Общественно-политическая мысль и культура сибиряков в XVII первой половине XIX в. Новосибирск, 1990. С. 5-14.

158. Шелегина О.Н. Традиции в организации комплекса хозяйственных построек у русских крестьян Западной Сибири в XVIII первой половине XIX в. // Русские Сибири: культура, обычаи, обряды. Новосибирск, 1998. С. 129-243.

159. Шипунова Н. М. К вопросу об отмене десятинной пашни в Западной Сибири XVI XIX вв. // Экономика, управление и культура Сибири. Новосибирск, 1965.

160. Шунков В. И. Очерки по истории колонизации Сибири в XVII начале XVIII вв. М.; Л., 1946.

161. Шунков В. И. Очерки по истории земледелия Сибири XVIII в. М., 1956.

162. Юрцовский Н. С. Очерки по истории просвещения в Сибири. Вып. 1. общий ход развития школьного дела в Сибири. 1703-1917 гг. Ново-Николаевск, 1923. С. 36-49.