автореферат диссертации по искусствоведению, специальность ВАК РФ 17.00.04
диссертация на тему: Ктиторские портреты средневековой Руси и их воздействие на русскую иконографию

Полный текст автореферата диссертации по теме "Ктиторские портреты средневековой Руси и их воздействие на русскую иконографию"

обязательный бесплатный ЭКЗЕМПЛЯР

На правахрукописи

ПРЕОБРАЖЕНСКИЙ АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ

КТИТОРСКИЕ ПОРТРЕТЫ СРЕДНЕВЕКОВОЙ РУСИ И ИХ ВОЗДЕЙСТВИЕ НА РУССКУЮ ИКОНОГРАФИЮ (М-ЯУ ВВ.)

Специальность 17.00.04-изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата искусствоведения

Москва 2004

Работа выполнена на кафедре истории отечественного искусства исторического факультета Московского государственного университета имени М Б. Ломоносова

Научный руководитель: доктор искусствоведения,

профессор Э.С. Смирнова

Официальные оппоненты: доктор исторических наук

Л.А Беляев

кандидат искусствоведения В. Д. Сарабьянов

Ведущая организация: Гос. институт искусствознания

Министерства культуры и массовых коммуникаций Российской Федерации

Защита состоится « » декабря 2004 г. в часов на заседании диссертационного совета Д 501.001.81 в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова по адресу: Москва, 119992, Ленинские горы, 1-й корпус гуманитарных факультетов, ауд.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. A.M. Горького МГУ (1-й корпус гуманитарных факультетов)

Автореферат разослан_2004 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат искусствоведения

С.С. Ванеян

Актуальность исследования.

Ктиторский портрет - принятое в литературе условное название композиции, изображающей заказчика (вкладчика, донатора) того или иного произведения искусства: храма, его росписи, иконы, рукописи, предмета церковной утвари и т.д. Подобные композиции, широко распространенные в искусстве стран византийского мира, отражали восприятие строительства храмов и заказа икон как благочестивого деяния, способствующего сохранению памяти о ктиторе, его церковному поминовению, оправданию на Страшном Суде и вечному спасению. Ктиторские портреты выражали представления людей Средневековья о загробной жизни, о заступничестве святых и Богоматери, о месте заказчика в общественной иерархии, о характере его отношений с Христом и святыми на личном и социальном уровнях. Поэтому изображения ктиторов и вкладчиков, а также неразрывно связанные с ними надгробные портреты представляют собой важный источник, информирующий исследователя о мировоззрении и религиозном сознании человека Средневековья, а также о принципах художественного патроната и обстоятельствах заказа определенного произведения.

На протяжении XX в. ктиторские и надгробные портреты византийского мира - собственно Византии, Кипра, Сербии, Болгарии, Молдавии, Валахии, Грузии и Руси - часто привлекали к себе внимание зарубежных и, в меньшей степени, русских исследователей. Этот процесс особенно активизировался в последние десятилетия, для которых характерно расширение традиционных рамок истории искусства, применение методов и достижений разных исторических дисциплин, стремление продемонстрировать связь произведений с особенностями религиозной жизни эпохи и реконструировать принципы восприятия памятников средневековой иконографии. Если исследователей первой половины - середины XX в. в первую очередь привлекали репрезентативные портреты правителей стран византийского культурного круга (см. основополагающие работы А.Н. Грабара «Император в византийском искусстве» 1936 г. (рус. пер. - М., 2000), и С. Радойчича «Портреты сербских государей в средние века» 1934 г.), то в настоящее время византинисты все чаще обращаются к собственно

I БИБЛИОТЕКА

3! ¿т&щ

заказчиков, которые принадлежали к разным слоям средневекового общества -прежде всего к светской аристократии и духовенству. Эта тема еще не может считаться окончательно исчерпанной, поскольку до сих пор отсутствуют выполненные на современном уровне обобщающие работы, посвященные византийской традиции ктиторского портрета, а также аналогичным традициям других православных стран. Историография портретов русских заказчиков пока представлена лишь публикациями об отдельных памятниках и монографией немецкого ученого Ф. Кемпфера («Das russische Herrscherbild. Von den Anfangen bis zum Peter dem Grossen» - «Портреты русских государей с древнейших времен до эпохи Петра Великого», 1978). При этом исследование Ф. Кемпфера посвящено не изображениям ктиторов, а портретам русских государей XI-XVII вв., в число которых включены не только портреты правителей-заказчиков, но и репрезентативные изображения на монетах, в рукописях, подобных Лицевому летописному своду и Титулярникам, а также памятники, не имеющие прямого отношения к этим темам. В недавнее время некоторые ктиторские и надгробные портреты Древней Руси (портрет князя Ярослава Владимировича в новгородской церкви Спаса на Нередице, надгробная икона великого князя Василия III, княжеские портреты Архангельского собора Московского Кремля) снова привлекли к себе внимание специалистов. Посвященные этим памятникам работы Н.В. Пивоваровой, Т.Е. Самойловой и А.А. Горматюка представляют собой фундаментальные монографические исследования, основанные на достижениях мировой византинистики и способствующие дальнейшему изучению русских ктиторских и надгробных портретов. Однако до сих пор в отечественной науке отсутствуют обобщающие работы по этой теме.

Ктиторские портреты Древней Руси представляют значительный интерес для изучения средневековой русской культуры. Они содержат важную информацию о мировоззрении заказчиков, о причинах и мотивации создания тех или иных произведений искусства, о восприятии этих деяний современниками и потомками. Исследование портретов донаторов часто позволяет уточнить датировку памятников и по-новому оценить их программу. Однако кроме большое значение имеет судьба русской

портретной традиции как одного из локальных вариантов портретной традиции всего византийского мира. История русских донаторских портретов обладает своей спецификой и особой динамикой развития, отличающейся от других православных земель и выразившейся в особенностях иконографии, а также в том, что в определенные периоды, прежде всего в ХУ-ХУ1 вв., русские заказчики фактически отказываются от права на портрет, а его иконографические признаки используются для изображений святых, менее тесно связанных с историческими реалиями эпохи и имевших преимущественно символическое значение. Эти особенности указывают на особую роль русских ктиторских портретов как своеобразного феномена культуры средневековой Руси, в значительной степени послужившего основой для формирования иконографической традиции Позднего Средневековья.

Предмет и задачи исследования.

Предмет исследования - ктиторские и надгробные портреты, сохранившиеся в росписях древнерусских храмов, на иконах и в лицевых рукописях, а также упомянутые в письменных источниках. Это произведения, созданные на территории Киевской Руси XI - первой половины XIII вв. и русских земель и княжеств второй половины ХШ - XV вв. Среди них наряду с памятниками, давно известными исследователям, есть композиции, фактически не введенные в научный оборот или не получившие должной интерпретации.

Основной целью исследования является реконструкция традиции ктиторских портретов Древней Руси (включая традиции разных регионов), изучение ее эволюции, своеобразия, степени распространения в тот или иной период и связи с основными направлениями духовной жизни эпохи. Для этого было необходимо сформировать фонд памятников, безусловно принадлежащих к числу ктиторских и надгробных портретов, предложить их интерпретацию и иногда - реконструкцию первоначального облика, а также пересмотреть традиционные истолкования некоторых произведений, безосновательно считавшихся портретами исторических персонажей. Кроме того, в диссертации были собраны сведения о композициях, «замещавших» ктиторские изображения или заимствовавших их иконографию. Все это позволило сравнить русские памятники с византийскими произведениями, проследить

основные изменения русской иконографической традиции и социального состава изображенных, а также выявить принципы воздействия портретной иконографии на иконографию других сюжетов и, таким образом, определить роль ктиторских портретов в иконографической системе искусства средневековой Руси.

Хронологические рамки.

Памятники, рассмотренные в диссертации, относятся к XI-XV вв. Нижняя граница этого периода определяется временем крещения Руси, появления первых каменных храмов и их росписей, в состав которых, как правило, входили портреты заказчиков (наиболее ранней сохранившейся композицией этого типа является портрет княжеского семейства 1030-х - 1040-х годов в киевском Софийском соборе). Далее в диссертации исследуются портреты «византийского» времени, позволяющие сопоставить русскую традицию с исходной византийской. Верхней границей исследования служит рубеж XV-XVI вв. К этому времени, завершающему эпоху «классического» русского средневековья и открывающему период позднесредневековой культуры, традиция ктиторского портрета претерпела значительные изменения, во многом вытекавшие из логики ее развития в XГV-XV вв. К числу изменений, в основном связанных с московской культурой, но, по-видимому, быстро распространившихся в других землях, относятся фактический отказ русских заказчиков (включая князей и архиереев) от прижизненного ктиторского портрета, резкое сужение портретного репертуара, появление многочисленных изображений святых, заимствующих характерные для портретов иконографические схемы, а также замена сцен личной молитвы заказчика сценами соборного моления безымянных представителей православного общества или святых. Эти тенденции получили развитие в искусстве Х^-ХШ веков. Однако материал этого времени, и в особенности XVII столетия, имеет свою специфику и в данной диссертации привлекается в основном для сопоставления с более ранними памятниками.

Источники и методы исследования.

Тема диссертации имеет отношение к нескольким дисциплинам -истории искусства, источниковедению, политической истории и истории

церкви. Особенности исследуемой проблемы потребовали привлечения большого количества разнообразных памятников изобразительного искусства, включая живопись, пластику, произведения лицевого шитья, граффити на стенах храмов и рисунки в рукописях. Кроме того, были использованы многочисленные письменные источники - летописи, агиографическая литература, вотивные (посвятительные) надписи и описания утраченных произведений, содержащиеся в описях храмового имущества, Синодиках, краеведческой литературе XIX - начала XX в. и в трудах некоторых исследователей.

Основными источниками, рассмотренными в диссертации, являются ктиторские и надгробные портреты средневековой Руси и аналогичные произведения, которые сохранились в разных странах византийского мира и позволяют сопоставить русскую портретную традицию с портретной традицией Византии и других православных государств. Для уточнения символического содержания отдельных композиций использованы уцелевшие вотивные надписи, описывающие намерения заказчиков, характеризующие их личное благочестие и обстоятельства создания произведения. В диссертации затрагиваются и другие способы выражения благочестия донаторов - прежде всего, изображения патрональных святых и посвятительные надписи, «замещавшие» отсутствующий портрет. Отдельный, но очень важный для решения поставленных проблем пласт изобразительных источников включает традиционные сюжеты, символически связанные с портретной традицией, а также изображения святых (в основном русских), заимствующие основные формулы иконографии ктиторского и надгробного портрета. В ряде случаев такие памятники не только свидетельствуют о переходе портретной схемы в иное качество, но и могут рассматриваться как реплики более ранних композиций с прижизненными изображениями донаторов.

Известия разнообразных письменных источников использовались для реконструкции средневековых представлений о ктиторских акциях и их эволюции. В основном такие сведения содержатся в русских летописях и в житиях святых. Как уже было отмечено, некоторые источники (в основном относящиеся к Позднему Средневековью) сохранили бесценные сведения об

утраченных памятниках, позволяющие частично реконструировать их иконографию и функции. Ряд источников дает возможность составить представление о восприятии ранних ктиторских портретов в Позднем Средневековье, когда они зачастую понимались уже не как символические композиции, а как изображения реального события - например, явления Богоматери тому или иному святому.

В основу работы положены традиционные для истории искусства методы иконографического и сравнительно-исторического анализа памятников. При этом исследование иконографии не ограничивается лишь выявлением символического содержания произведения или объединением таких произведений в определенные группы, но предусматривает изучение древнерусских портретов в широком иконографическом контексте, что позволяет выявить механизмы взаимодействия портретной традиции с другими темами средневекового искусства (этот метод известен по книге А. Грабара «Император в византийском искусстве»), а также их связь с религиозными настроениями определенной эпохи. В целом примененный метод можно охарактеризовать как комплексный, ориентированный на изучение широкого круга источников и явлений, связанных с темой диссертации.

Степень изученности проблемы.

Первые исследования, посвященные русским средневековым портретам, появились во второй четверти - середине XIX в. Среди них следует отметить работы И.М. Снегирева (1837) и Г.Д. Филимонова (1875), в которых значительное внимание уделено надгробной иконе Василия III из Архангельского собора Московского Кремля. В статье Г.Д. Филимонова содержится попытка осмысления известных к тому времени памятников русской портретной иконографии. Однако в целом проблема ктиторского портрета в научной литературе второй половины XIX - начала XX в. осталась неразработанной - во-первых, в связи с тем, что многие важные памятники были неизвестны исследователям, а во-вторых, из-за преобладания «археологического» интереса к портретам (преимущественно княжеским), которые воспринимались как источники сведений по иконографии русских святых и истории княжеского костюма. Вместе с тем видные ученые этого

периода, занимавшиеся церковной археологией и историей письменности (архимандрит Макарий (Миролюбив), архимандрит Леонид (Кавелин), И.И. Срезневский), ввели в научный оборот несколько портретных композиций, в том числе ктиторские фрески Софии Киевской и церкви Спаса на Нередице, миниатюру Хроники Георгия Амартола, икону с молящимися новгородцами. Важные для нашей темы исследования портретов заказчиков были предприняты Н.П. Кондаковым и Я.И. Смирновым. В некоторых работах роль ктиторских изображений была приписана композициям другого содержания, что было связано с отсутствием четкого представления о традиции портретов заказчиков в Византии.

Изучение средневековых портретов продолжилось в советское время. Этому способствовали реставрационные исследования, позволившие составить более полное представление о таких памятниках, как ктиторская фреска Софийского собора в Киеве и икона «Богоматерь Максимовская». Труды отечественных исследователей XX в. в основном были посвящены отдельным памятникам и проблемам. Условия развития советской науки привели к тому, что ктиторские портреты изучались без учета византийской и древнерусской иконографической традиции, интерпретировались преимущественно как «исторические» и «светские» изображения, стоящие у истоков портрета нового типа, и фактически не воспринимались как особая, масштабная тема. Последнее обстоятельство во многом было связано с фрагментарной сохранностью ктиторских портретов средневековой Руси. Типичной чертой советской историографии являлись попытки обнаружения «портретов исторических лиц» в составе некоторых сюжетов символического характера, а также в изображениях святых (работы М.К. Каргера, А.И. Некрасова, Н.Н. Воронина, Г.К Вагнера, Н.П. Сычева, Е.С. Овчинниковой, М.В. Щепкиной и др.).

Важным событием в истории изучения русских ктиторских портретов стал выход в 1978 г. упомянутой выше обобщающей монографии немецкого слависта Ф. Кемпфера «Портреты русских государей с древнейших времен до эпохи Петра Великого», основанной на семиотическом подходе к материалу. Хотя в этой книге, к сожалению, почти не замеченной русскими исследователями, затрагиваются многочисленные ктиторские и надгробные

портреты XI-XVII вв., она ограничивается изображениями государей, не исчерпывает темы собственно ктиторского портрета, а также не рассматривает изображения святых, основанные на портретной традиции. Кроме того, в работе Ф. Кемпфера некритически использованы многие сомнительные выводы русских ученых.

К настоящему времени фонд работ, посвященных ктиторским портретам средневековой Руси, несколько увеличился благодаря исследованиям рубежа XX-XXI вв., осуществленным на более современном уровне. Здесь следует упомянуть работы Э.С. Смирновой о миниатюрах Кодекса Гертруды, иконах «Богоматерь Максимовская» и «Богоматерь на престоле с предстоящим Сергием Радонежским», Н.В. Пивоваровой о ктиторской фреске Нередицкого храма, Т.Е. Самойловой и А.А. Горматюка о надгробных портретах Архангельского собора. Ряд исследований по этой проблеме выполнен автором данной диссертации.

Научная новизна работы.

В отличие от работ большей части исследований, посвященных отдельным памятникам и частным проблемам, в диссертации предлагается обобщающий очерк традиции русского средневекового портрета и ее эволюции на протяжении пяти столетий. При этом портреты заказчиков, избранные в качестве основного предмета исследования, рассматриваются в широком иконографическом и историческом контексте, позволяющем сделать новые выводы о специфической судьбе русской портретной традиции, о ее важной роли в общей системе древнерусской иконографии, а также коснуться других проблем истории искусства, связанных с истолкованием иконографии отдельных памятников, их функциями и датировкой. В диссертации заново сформирован фонд сохранившихся портретов русских заказчиков и сведений об утраченных произведениях. Фактически впервые вводятся в научный оборот и интерпретируются такие памятники как ктиторские портреты в киевской Кирилловской церкви и в соборе полоцкого Спасо-Евфросиньева монастыря, икона Спаса с припадающим митрополитом Киприаном, фреска с княжеским портретом в Рождественском храме псковского Довмонтова города и др. Особое место в диссертации занимает проблема воздействия иконографии

донаторского портрета на иконографию святых, являющаяся важной отличительной чертой русской культуры и ранее едва затрагивавшаяся исследователями.

Практическое значение.

Результаты данного исследования могут быть использованы при монографических исследованиях отдельных памятников, при создании общей картины развития древнерусской иконографии, искусства и культуры в целом. Работа способствует введению в научный оборот неизвестных и малоизвестных произведений. Выводы и положения диссертации могут быть использованы при чтении курсов по истории древнерусской живописи и ее иконографии.

Апробация работы.

По теме диссертации был сделан ряд докладов на следующих конференциях: «Чудотворная икона Тихвинской Богоматери: иконография -история - почитание» - ГРМ, Тихвинский музей (2001), «Лазаревские чтения» - Исторический факультет МГУ (2002), «К 500-летию создания фресок Дионисия в Ферапонтовом монастыре. Русское и поствизантийское искусство рубежа XV-XVГ вв.» - Гос. Институт искусствознания; Кирилло-Белозерский музей-заповедник (2002), «Дионисий живописец пресловущий» - 1 "11 (2003), «Древнерусское шитье: проблемы изучения» - Гос. институт искусствознания (2003) «Иконография русских святых XI—МП вв.» - ЦНЦ «Православная энциклопедия» (2003), «Художественная жизнь Пскова и искусство поздневизантийской эпохи. К 1100-летию основания города» - Гос. институт искусствознания (2003), «Царский храм (Благовещенский собор Московского Кремля)» - Музей «Московский Кремль» (2003). Отдельные положения диссертации прошли обсуждение на заседаниях Отдела древнерусского искусства Гос. института искусствознания и Отдела древнерусского и современного церковного искусства НИИ теории и истории искусства Российской Академии художеств. Диссертация была обсуждена и одобрена на заседании кафедры истории отечественного искусства исторического факультета МГУ 27 октября 2004 г. Результаты исследования отражены в ряде публикаций.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Диссертация состоит из Введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы.

Во Введении характеризуются предмет исследования, связанные с ним проблемы и цели работы. В нескольких разделах Введения обосновывается актуальность темы, вкратце рассматривается опыт изучения ктиторских портретов в мировой науке, определяются категории исследуемых памятников, основные функции и принципы восприятия таких изображений, ставится вопрос о специфике русской портретной традиции.

Первая глава - «Древнерусские портреты в трудах исследователей XIX-XX вв.» - представляет собой пространный историографический очерк, в котором анализируются работы исследователей (в основном отечественных), по тем или иным причинам обращавшихся к средневековым портретам. Глава состоит из четырех разделов. Первый из них посвящен общей характеристике исследований древнерусского портрета. В остальных разделах рассмотрены труды ученых трех периодов - XIX - начала XX в., советского времени и последних десятилетий.

Вторая глава - «Портреты князей-Рюриковичей XI - первой половины Х1П вв.». В ней рассмотрены древнейшие ктиторские изображения Руси, относящиеся к домонгольской эпохе. Глава состоит из четырех разделов. Первый из них посвящен анализу известий о храмоздательстве этого времени по письменным источникам (в основном летописям). Во втором разделе исследуются портретные композиции XI в., связанные с князем Ярославом Владимировичем и его ближайшими потомками. В третьем разделе анализируются более поздние памятники отдельных земель и княжеств - Киева, Смоленска, Полоцка, Владимиро-Суздальского княжества, Новгорода и Пскова. Четвертый раздел содержит основные выводы о судьбе ктиторской иконографии в домонгольском искусстве.

Рассмотренные в этой главе изобразительные и письменные источники позволили сформировать фонд русских ктиторских и вотивных портретов домонгольской эпохи. К бесспорным памятникам этого периода можно отнести ктиторскую композицию 1030-х - 1040-х годов в киевском соборе Св. Софии,

выходную композицию Изборника Святослава 1073 г., комплекс миниатюр молитвенника княгини Гертруды 1078-1086 гг. в составе Трирской Псалтири (Кодекса Гертруды) из Чивидале, погибшие портреты 1150-х (?) годов в Борисоглебской церкви Кидекши, две композиции последней трети XII в. (предположительно 1170-х годов) в Кирилловской церкви в Киеве, фреску 1199 г. в аркосолии храма Спаса на Нередице близ Новгорода и роспись первой половины - середины XIII в. в приделе собора Спасо-Евфросиньевского монастыря в Полоцке. Несколько изображений из храмов Смоленска, Владимира на Клязьме и Пскова, сохранившихся фрагментарно или известных по сообщениям исследователей, также могли принадлежать к этой иконографической категории, хотя их первоначальный облик и смысл практически не поддаются восстановлению. Ряд гипотетических портретов донаторов (композиции в Великой Печерской церкви, на фасадах Дмитриевского собора во Владимире и нередицкого храма) мы предпочли исключить из числа достоверных памятников этого типа.

Анализ домонгольского материала позволяет судить о том, что на Руси в эту эпоху существовало довольно много портретов ктиторов. Отсутствие принципиальных изменений в летописном восприятии этого типа благочестивых деяний свидетельствует в пользу континуитета портретной традиции. Доминирующее положение явно занимал ктиторский портрет в интерьере храма, тогда как портреты в рукописях полностью исчезли уже в XII в., а самые ранние известия о надгробных портретах князей-Рюриковичей датируются лишь серединой или второй половиной XII столетия. Первые и, возможно, недостоверные сведения о вотивных изображениях на иконах относятся только ко второй четверти XIII в. Таким образом, данные изобразительных источников совпадают с информацией летописей, которые сосредотачивают свое внимание в первую очередь на строительстве храмов, а не на изготовлении отдельных элементов храмового убранства.

Совпадение с летописной традицией прослеживается и по другому критерию - социальному составу изображенных. Подавляющее большинство летописных ктиторов являются членами правящего дома Рюриковичей, а храмоздательство входит в число добродетелей идеального князя, но, за

исключением новгородской летописной традиции, почти не рассматривается как прерогатива епископа или боярина. Этому обстоятельству, вероятно, связанному с тем, что именно княжеская власть была двигателем христианизации страны, соответствует полная княжеская монополия на портрет, хотя утрата «некняжеских» памятников мешает сделать выводы о распространении обычая украшать портретами и другие церкви.

Развитие портретной традиции сопутствовало постепенному разветвлению дома Рюриковичей и появлению многочисленных личных храмов и монастырей. Поэтому создание княжеских ктиторских портретов постепенно превращалось в акт сугубо частного благочестия. Тем не менее, репрезентативная функция, непременно включавшая в себя вотивные коннотации, была постоянной задачей любого донаторского портрета. Не случайно сохранившиеся памятники XI-ХП вв. соответствуют многим важным событиям политической истории, в которых участвовали изображенные. Очевидно, чем дальше тот или иной заказчик отстоял от правящего рода, тем менее значительными должны были быть репрезентативные функции его портрета.

Отказ князей XI в. от портретов на монетах, известных в эпоху Владимира Святославича, свидетельствует о вовлечении портретной традиции в исключительно церковную сферу и об ограничении сферы активности княжеского портрета священным пространством храма или кодекса с религиозными текстами. Наиболее распространенной схемой портрета стало традиционное изображение молящегося князя, подносящего тронному Христу храм или кодекс. При этом Христос и князь изображались почти в одном масштабе. Такие композиции, свидетельствующие о покровительстве Христа князю, который выступает исключительно в роли заказчика, стали чуть ли не единственным средством демонстрации статуса русского правителя, в отличие от Византии, где были широко распространены репрезентативные фронтальные портреты императоров. Следует отметить и заметное по русским портретам стойкое пренебрежение деталями византийского царского костюма в пользу княжеской шапки и корзна. Представляется, что отсутствие византийских регалий, а также нимба в русской княжеской иконографии можно

воспринимать как знак самодостаточности собственной модели власти и портретной иконографии.

Ктиторские композиции в Софии Киевской, Изборнике Святослава и Кирилловской церкви свидетельствуют об устойчивости типа родового портрета князя с многочисленными сыновьями. Он сохраняет свою политическую актуальность, соответствуя системе родового сюзеренитета и в то же время декларируя преемственность заказчика по отношению к эпохе Ярослава, к которой относится древнейший зафиксированный пример такого портрета. Использование этой иконографии, основанной на византийской традиции, которая обычно подразумевала персональное ктиторство, привело к неизбежному компромиссу между византийской и локальной концепциями. Главным действующим лицом оказывался старший в роде или клане, воспринимавшийся, судя по летописным сообщениям, как единоличный заказчик. Между тем сам портрет и сопровождавшие его тексты, создание которых контролировалось князем, были в состоянии исправить этот недостаток с помощью изображения членов рода и перечисления их имен. И все же византийское наследство, судя по персональной похвале Изборника Святослава 1073 г., постоянно напоминало о роли «главного» ктитора как инициатора заказа.

Существенным отличием русской концепции ктиторского портрета была незначительная роль эсхатологического аспекта его содержания, хотя таковой, несомненно, всегда присутствовал. Этот вывод в известной степени совпадает с мнением ряда историков, которые считают домонгольский период эпохой «религиозного оптимизма», выражавшегося в том, что люди этого времени были уверены в своем безусловном спасении и не испытывали столь типичного для христианского мировоззрения трепета перед смертью. Более важным, чем соседство портрета с композицией «Страшный Суд», очевидно, считалось его соотнесение с княжескими хорами. Этот принцип оказался очень долговечным, хотя со временем здесь произошли серьезные изменения. Появление в конце XI - XII в. родовых монастырей и типа четырехстолпного храма с нартексом привело к созданию новой системы, состоявшей из хор, группового портрета под хорами, погребений в аркосолиях, а не в отдельно

стоящих саркофагах, сцены Страшного Суда в нартексе и самостоятельных вотивных композиций поблизости от зоны погребений. С середины XII в. распространяется другой вариант, возможно, соответствующий персонализации ктиторских деяний в землях, пересмотревших родовой принцип правления (Владимир, Новгород). В памятниках этого времени (церковь Спаса на Нередице 1199 г.) портрет принимает функции надгробного изображения и вовлекается в тесный контакт с композицией «Страшный Суд». Таким образом, он фиксирует ктиторскую инициативу конкретного человека - этот более личный и «покаянный» тип восприятия портрета возобладает уже со второй половины ХШ в.

Третья глава - «Портреты второй половины XIII - XV вв.: города Северо-Запада и княжества Северо-Востока Руси». Она посвящена произведениям, возникшим после татаро-монгольского нашествия и отражающим локальные традиции разных русских земель - прежде всего Новгорода, Пскова и Московского княжества. Глава состоит из пяти разделов. В первом из них идет речь об изменениях в восприятии донаторских акций по источникам XГV-XV вв. Второй и третий разделы посвящены памятникам Новгорода и Пскова. В четвертом разделе рассматриваются портреты, происходящие из среднерусских центров - Владимира, Твери, Ростова, Рязани и Москвы, - а пятый содержит выводы о своеобразии портретной традиции эпохи.

К числу достоверных памятников с ктиторскими портретами, созданных в указанный период, относятся следующие произведения: икона «Богоматерь Мирожская» 1280-х - 1290-х гг., сохранившаяся в копии второй половины XVI в., икона «Богоматерь Максимовская» 1299-1305 гг., выходная миниатюра тверской Хроники Георгия Амартола рубежа XШ-XГV вв., композиция на валике Васильевских врат 1336 г., волотовская ктиторская фреска 1363 г., миниатюра грамоты Олега Рязанского 1371 г., выходная миниатюра ростовского Пролога второй половины XIV в., вотивная фреска псковской церкви Рождества Христова в Довмонтовом городе конца того же столетия, икона «Спас на престоле митрополита Киприана» рубежа XГV-XV вв. (существующая живопись 1700 г.), чисто византийские по своей концепции

портреты на саккосе митрополита Фотия 1410-х гг., новгородская икона с деисусным чином и предстоящими новгородцами 1467 г., портрет архиепископа Ионы в церкви Симеона Богоприимца в Новгороде, созданный между 1469-1471 гг. (сохранился в записи XVII в.) и, наконец, московская икона первой трети XVI в. - «Богоматерь Моление о народе» с посмертными изображениями двух неизвестных князей. Кроме того, в письменных источниках содержатся сведения о некоторых несохранившихся произведениях - гипотетическом надгробном портрете Олония Щила, основателя новгородского Щилова монастыря, серии портретов знатных новгородцев в церкви Вознесения на Прусской улице и надгробных иконах двух удельных князей начала XVI в. из Иосифо-Волоцкого монастыря. Как мы пытались показать, отдельные памятники XVI-XVII вв., возможно, восходят к утраченным изображениям донаторов XIV-XV столетий и сохраняют их иконографические признаки.

Перечисленные произведения, несмотря на их малое количество, все же позволяют сделать некоторые выводы о судьбе русской традиции ктиторского портрета второй половины XIII - XV вв. Они свидетельствуют о том, что эта традиция не прерывалась с домонгольского времени. Однако степень воздействия ранних памятников на портреты рассмотренного периода с трудом поддается оценке. Причина в том, что почти все ктиторские изображения второй половины XIII - XV вв. связаны с Северо-Востоком и Северо-Западом Руси, то есть с теми регионами, от которых почти не осталось домонгольских портретов. Тем не менее, есть основания говорить о существенной эволюции восприятия ктиторского портрета и его иконографии, связанной, среди прочего, с определенной девальвацией культурного наследия Киева из-за упадка древней столицы Руси, фактически выпавшей из культурного круга русских земель после татаро-монгольского нашествия и позднее оказавшейся в составе Великого княжества Литовского.

По ряду причин, в том числе и благодаря разрозненности памятников, эта эпоха кажется «переходной», не имеющей своего ярко выраженного лица. Очевидно, истинной причиной этого впечатления является отсутствие монолитности, свойственной эпохе единого государства и его официальному

или элитарному искусству. Вполне возможно, что в XШ-XIV вв. такие монолитные традиции существовали на более узких территориях, будь то территория Новгорода, Твери или Москвы. Тем не менее, портреты этого периода демонстрируют большое тематическое разнообразие и в определенном отношении обеспечивают базу для последующих изменений в русской иконографии.

Одним из важнейших новшеств, насколько позволяют судить сохранившиеся памятники, было изменение социального состава изображенных. Общей чертой для Северо-Запада и Северо-Востока Руси является большое количество портретов духовных лиц, что, очевидно, было следствием характерного для Руси и стран византийского мира повышения общественного статуса духовенства и его самосознания. На русской почве этот процесс проявился в усилении важнейших кафедр - митрополии всея Руси и новгородской архиепископии. При этом как архиепископы Великого Новгорода, фактически возглавлявшие новгородское государство, так и переселившиеся в Москву митрополиты принимали активное участие в политической и культурной жизни и были носителями важных для своей эпохи идей. Не случайно наиболее репрезентативные и символически насыщенные портреты послемонгольской эпохи, а также древнейшие русские портреты донаторов с нимбами, связаны с именами знаменитых иерархов, которые были выходцами из византийских земель или поддерживали с этими землями активные контакты. Это и грек митрополит Максим, и паломник-«калика» новгородский архиепископ Василий, и другой новгородский владыка -Алексий, доверивший роспись волотовского храма греческим мастерам, и, наконец, митрополиты Киприан и Фотий. В этом ряду не последнее место занимают и знаменитые новгородские архиереи XV в. - Евфимий и Иона. Примечательно, что наряду с портретами этих иерархов в искусстве XIV в. сохранились изображения духовных лиц более низкого ранга - игумена Арсения в грамоте Олега Рязанского и неизвестного монаха - в ростовском Прологе из собрания ГИМ. Прослеженные изменения находят аналогию в летописных известиях, которые все чаще обращают внимание на благочестивые деяния русских архиереев. Кроме того, в XTV-XV вв. в русском обществе все

большее значение приобретает новый тип монастырей, основанных не князьями или другими представителями светской элиты, а монахами-отшельниками, сторонниками общежительного устава. Популярность таких обителей привела к тому, что князья, желавшие основать новый монастырь, обращались к таким пустынножителям, которые в силу своего высокого статуса оттесняли князей-ктиторов на второй план.

В рассматриваемую эпоху на Руси впервые появляются портреты донаторов-мирян некняжеского происхождения. Подобные портреты, в том числе целые галереи семейных и родовых изображений, были особенно распространены в Новгороде. Вероятно, так же обстояло дело и в Пскове, хотя в этом городе уцелели лишь изображения местных князей литовского происхождения, игравших очень значительную роль в жизни Псковской земли. Никаких сведений о портретах донаторов-аристократов в Московском и других среднерусских княжествах не сохранилось.

Княжеские портреты, по-видимому, продолжали существовать и в послемонгольское время. Можно предположить, что эта традиция была особенно сильна не только в Пскове, но и в княжествах, возникших в СевероВосточной Руси, на территории Владимиро-Суздальского княжества, то есть в соперничавших Твери и Москве, где велось активное каменное строительство. Иконография древнейших княжеских портретов этой эпохи - изображений Довмонта и Марии на псковской иконе «Богоматерь Мирожская» и Михаила и Ксении на миниатюре Хроники Георгия Амартола - свидетельствует о соблюдении некоторых иконографических традиций домонгольского периода (изображение князя в молении, а не в фронтальной позе, отсутствие нимба и т.д.). Портреты князей рубежа ХШ-XTV в. продолжают ряд княжеских изображений ХП столетия, для которых характерны отказ от многофигурных «родовых» сцен типа ктиторской фрески Софии Киевской в пользу более личных одно- и двухфигурных композиций и, в то же время, сохранение репрезентативного начала, свойственного портретам государей. По-видимому, в XШ-XIV вв. довольно часто встречались изображения князей с их супругами, восходящие к византийским императорским портретам (но имеющие другую иконографию) и известные на Руси уже в XI столетии. Тем не менее, некоторые

особенности памятников этого времени отличают их от домонгольских, указывая на изменения статуса или самосознания князя. Во-первых, это определенная вторичность и неразвитость композиций и отсутствие подробных текстов, которые часто сопровождали современные архиерейские и домонгольские княжеские портреты. Во-вторых, это «вотивные» комментарии к «княжеским» произведениям, сделанные иными донаторами (грамота Олега Рязанского, миниатюра Хроники Георгия Амартола). В-третьих, это уменьшение масштаба фигуры князя относительно Христа или Богоматери. Наконец, следует отметить, что в портретах послемонгольского времени, несмотря на присутствие традиционного плаща-корзна, всегда отсутствует княжеская шапка, что было бы невозможно в XI-XII вв. Вероятно, описанное явление связано с политическими реалиями эпохи - с зависимостью русских государей от татар или с тем, что многие псковские князья были выходцами из Литвы и не принадлежали к династии Рюриковичей. Однако отсутствие головного убора могло восприниматься как выражение особого почтения князя-донатора по отношению к адресату его молитв. Таким образом, можно констатировать определенное изменение представлений князя и его окружения о характере своей власти, перемещение князя на более низкую иерархическую ступень и своеобразную сакрализацию ктиторского портрета, следствием которой стало пренебрежение важным и традиционным атрибутом власти, который в быту по-прежнему оставался актуальным. В Москве портреты князей без головных уборов создавались до XVI в., хотя московские заказчики могли быть знакомы с ктиторскими портретами в храмах киевской эпохи и безусловно знали византинизирующее изображение великого князя Василия Дмитриевича в венце на саккосе митрополита Фотия.

Идея смиренной молитвы определяет и некоторые другие особенности русских портретов рассматриваемой эпохи. Известно несколько произведений, где мастера и заказчики отказались от традиционного изображения поднесения храма или кодекса, которое предполагало, что донатор более или менее уверен в положительном результате своей акции. На передний план выходит тема униженного моления об оставлении грехов, предстояния, коленопреклонения или припадания к стопам, которая указывает на определенную неуверенность

вкладчика в исходе своего предприятия, на сознание собственной недостойности и на соблюдение дистанции, отделяющей его от Бога. Это обстоятельство делает многие портреты ХШ-XV вв. не столь церемониальными, как раньше, более драматическими, эмоциональными и выразительными. В некоторых памятниках дистанция, разделяющая вкладчика и Господа, выражается в том, что вкладчик изображается в земной зоне, а Христос - в небесной. В этом случае расстояние преодолевается благодаря своеобразной теофании - ответу Господа, который с небес осеняет своей рукой донатора. Эта концепция, довольно часто встречающаяся в византийских памятниках палеологовской эпохи, нашла проявление в псковской фреске из церкви Рождества Христова, где донатор, по-видимому, князь, загорожен мощной фигурой ходатайствующего за него святого воина. Та же схема, очевидно, была повторена в посмертных изображениях московских князей с их патрональными святыми или митрополитом Ионой, и Христом в облаках. Эти памятники, а также иконы «Богоматерь Мирожская» и «Богоматерь Максимовская» указывают на распространение изображений Богоматери, почитаемых святых и небесных покровителей заказчика в роли заступников: без их надежного посредничества донатор не решается взывать к Господу о помиловании.

Другой способ преодоления расстояния между землей и небом нашел воплощение в вотивных иконах архиереев, которые, будучи представленными в очень небольшом масштабе, все же соприсутствуют Богоматери и Спасу на престоле, дерзновенно поклоняясь их подножию и касаясь их пречистых стоп. В некоторых случаях такие изображения, показывающие должностное смирение иерархов и высоту их сана, дополняются выразительными молитвенными текстами, а иногда - нимбами или атрибутами, подтверждающими легитимность их власти (омофор в «Богоматери Максимовской»). Внешнее унижение оборачивается впечатлением большей эффективности молитв этих донаторов, изображенных перед Христом или Богоматерью. Особое сакральное значение таких композиций сохранилось и даже еще более увеличилось в Позднем Средневековье, когда перед Христом или Богоматерью стали изображать коленопреклоненных святых.

Судя по перечисленным памятникам, во второй половине XIII - XV в. среди ктиторских изображений становится все больше вотивных икон. Собственно говоря, многие иконографические особенности портретов этого времени - дистанция между заказчиком и адресатом его молитв, небольшой масштаб фигур, молитвенная поза и отсутствие изображения дара - характерны именно для таких композиций. Примечательно, что в это же время на иконах все чаще появляются посвятительные надписи. Возможно, эти явления связаны с временным прекращением каменного строительства после татарского нашествия. Однако в таких произведениях, по всей видимости, сказалось восприятие иконы как объекта с повышенным сакральным статусом, медиатора между небесным и земным миром, потенциального чудотворного образа, дарующего молящемуся душевное и телесное исцеление.

По-видимому, к XV в. и особенно его второй половине в московской культуре сложилась особая ситуация, заключавшаяся в том, что московские заказчики, включая членов великокняжеского семейства и высших иерархов, перестали использовать прижизненные портреты. Отмеченная неуверенность донатора в своем спасении, очевидно, связанная с повышенной эсхатологической чувствительностью эпохи, выразилась в постепенном отказе от ктиторского портрета в пользу изображений надежных заступников -патрональных святых, а также вотивных надписей (см. об этом главу IV). По-видимому, эта особенность не была свойственна Новгороду (а, возможно, и Пскову), где традиция ктиторского портрета сохранялась до второй половины XV столетия. Однако присоединение к Москве Новгорода, Пскова, а также других русских земель привело к тому, что нормы московской культуры возобладали и в этих центрах, чем и объясняется исчезновение ктиторских и надгробных изображений на Северо-Западе Руси.

Четвертая глава - «Ктиторские портреты и русская иконография XII-XVI вв.». Она посвящена взаимодействию иконографии ктиторских портретов и других сюжетов и ее влиянию на иконографию русских святых. Глава состоит из трех разделов. В двух первых разделах рассматриваются соответственно памятники домонгольского и послемонгольского времени, а в

третьем делаются выводы об использовании разных вариантов портретной иконографии в искусстве средневековой Руси.

Уже в ХП в. наряду с полноценными ктиторскими портретами в русском искусстве существует зависящая от них иконография святых. Она представлена в первую очередь изображениями Бориса и Глеба с храмами в руках на многочисленных литых крестах-энколпионах и в других произведениях, а также иконой конца ХП в. «Явление архангела Михаила Иисусу Навину», композиция которой построена по схеме иконы с вотивным портретом припадающего заказчика. По-видимому, к этой традиции принадлежали и некоторые другие памятники. Как показано в работе, использование ктиторской иконографии при изображении святых было известно и в Византии. Однако на Руси такие произведения получили гораздо более широкое распространение и были связаны с культом самых почитаемых русских святых.

Рассмотренные памятники домонгольской эпохи показывают, что в этих произведениях, как и в ктиторских портретах того времени, доминирует образ правителя - будь то Иисус Навин или Борис и Глеб. Их изображения свидетельствуют о том, что уже в этот ранний период русская традиция позволяла себе переосмыслять ктиторскую иконографию, усиливать ее символическое значение и отделять ее от конкретных благочестивых деяний -постройки храма, заказа рукописи и т.д. Это, пожалуй, одно из главных отличий древнерусской иконографии от византийской и в то же время черта, сближающая ее с Западной Европой. Отмеченное нами явление, вероятно, часто имело практический смысл: оно позволяло заменить полноценный ктиторский портрет близкой по смыслу композицией. Судя по сохранившимся памятникам, это происходило там, куда настоящий ктиторский портрет по каким-то причинам не допускался, или там, где был необходим образ святого-заступника - при создании крестов-реликвариев, икон, лицевых рукописей или росписей в алтарях храмов.

Хотя кресты-энколпионы с изображениями святых князей с храмами в руках изготавливались только в домонгольский период, они, по-видимому, подготовили распространение композиций-«заместителей» донаторских

портретов в XFV-XV вв. В этот период уже отмеченная нами неуверенность заказчиков в своем спасении, очевидно, связанная с эсхатологической чувствительностью эпохи, выразилась в постепенном отказе от ктиторского портрета в пользу изображений надежных заступников - патрональных святых, - смиренных вотивных надписей, имитирующих иконографию поклонения подножию и стопам Спасителя, и других «фигур умолчания», подобных выходным миниатюрам Псалтири Хлуд. 3 и Сийского Евангелия, в которых очевидна связь с темами молитвы о спасении и принесения даров. Наряду с такими композициями, отчасти продолжающими домонгольскую традицию имитаций портрета, уже в позднем XIV в. на Руси появляются композиции, свидетельствующие о дальнейшем «размывании» норм традиционной ктиторской иконографии и ее символическом восприятии. Один из наиболее важных памятников XIV в. - резной образ Николы Можайского с городом в руке - сближает русскую традицию ктиторского портрета с аналогичными изменениями в сербском искусстве. Вместе с тем «Никола Можайский» -московский памятник, предвосхищающий дальнейшую судьбу иконографии ктиторского портрета в этом регионе.

Уже в XV столетии, и особенно во второй его половине, в Москве, в отличие от Новгорода, где продолжали бытовать обычные ктиторские и надгробные портреты, происходят существенные изменения. По всей видимости, общие покаянные настроения эпохи, активная деятельность высшего духовенства, в том числе митрополитов, которые, подобно Киприану, заказывали вотивные изображения, повышавшие престиж церковной власти, а также появление новых обителей, основанных не князьями, а монахами-пустынниками, привели к формированию представлений об особом сакральном статусе традиционных схем донаторской иконографии и об их связи с потенциальными святыми - епископами и иноками. Дополнительным импульсом к этому могло послужить прославление в 1420-х гг. преподобного Сергия Радонежского, повлекшее за собой создание его изображений, смоделированных на основе иконографии вотивных и надгробных портретов, а впоследствии - изображений других русских чудотворцев (в данной главе приведена иконографическая классификация таких памятников).

Опосредованным результатом этих событий, вероятно, оформившимся после Флорентийской унии 1438 г. и фактического провозглашения автокефалии русской церкви в 1448 г., стал отказ московских вкладчиков от прижизненного ктиторского портрета.

Прекращение привычного использования схем вотивной иконографии может быть объяснено тем, что русские заказчики, включая великих князей и царей, стали воспринимать их как сакральные формулы, которые не могли применяться для прижизненной репрезентации их власти и благочестия. Следствием этой деперсонализации московской религиозности оказалось распространение созданных на основе ктиторской иконографии изображений Христа или Богоматери со святыми - заступниками за человеческий род, а также появление коллективных «портретов» православного общества, наделенных «соборным» пафосом и включавших широкий социальный спектр персонажей, с которыми отождествляли себя «цари благочестивые», «иереи благоговейные» и прочие «сущие от земли», стремившиеся попасть на небо (к числу таких композиций относятся как изводы византийского происхождения, подобные «Учению трех святителей», «Собору Богоматери» и иллюстрациям некоторых кондаков и икосов Акафиста, так и изводы, типичные именно для русского искусства - «О Тебе радуется», «Покров», «Богоматерь Моление о народе», «Св. Екатерина с припадающими», русский вариант «Воздвижения креста»). И те, и другие категории изображений оказались очень востребованными и повлияли на дальнейшее развитие русской иконографии, поскольку основывались на актуальной для Позднего Средневековья идее заступничества «своих», общерусских и местных святых, а также на коллективной идентичности жителей Московского государства и на сознании всеобщего равенства и ничтожества перед лицом Господа и государя. При этом некоторые композиции, подобно изображениям Богоматери «Моление о народе» с большим количеством безымянных припадающих, были напрямую связаны с древней иконографией донаторского портрета.

Сами московские правители, несмотря на «византийское наследие» второй жены Ивана III Софьи Палеолог и активизацию контактов с Западной Европой, также подчинились новым неписаным законам: все изображения

великих князей и царей на иконах и в росписях XVI в. были посмертными изображениями. Хотя даже такие портреты дистанцировали их от остального населения, включая духовных лиц и бояр, которых не изображали и после смерти, портреты умерших государей могли находиться только в считанных храмах, имевших придворный статус - в домовом Благовещенском соборе и в усыпальнице - Архангельском соборе. Этот московский принцип, подчинивший себе и северо-западные земли с довольно сильной и жизнеспособной портретной традицией, не имел аналогий ни в одной из стран византийского и поствизантийского мира, где продолжали создаваться прижизненные ктиторские портреты, а изображения святых в роли ктиторов не получили такого широкого распространения, как на Руси. Между тем именно московская модель стала основой русской иконографии Позднего Средневековья и Нового времени.

Заключение. Изучение русских ктиторских портретов XI-XV вв. позволяет сделать вывод о своеобразии портретной традиции Древней Руси по сравнению с «материнской» византийской традицией. Это своеобразие, с особой полнотой проявившееся в эпоху Позднего Средневековья, очевидно и на более ранних этапах. Русь восприняла от Византии иконографию ктиторских портретов в узком смысле слова. Это были разные варианты изображения молящегося донатора, к которьм прибегали уже русские князья домонгольского времени. Как в XI—XШ, так и в XIV-XV вв. правители русских княжеств не обнаружили интереса к официальной, репрезентативной иконографии византийских императоров, к их одеяниям, атрибутам и титулам. Такая самодостаточность местной традиции отличает Русь от других стран византийского мира - Болгарии, Сербии или Грузии, где рано или поздно появлялись подражания императорским портретам. Естественно, очень велик контраст между относительно скромными русскими памятниками и широким репертуаром торжественных ктиторских композиций, украшающих храмы Сербии XIII-XV вв. Русскому искусству были незнакомы ни изображения усопших членов царствующего дома, ходатайствующих за потомка-ктитора перед Христом и Богородицей, ни византинизирующие портреты государей в полном императорском облачении и с нимбами, ни сцены коронования

правителей Христом или ангелами, ни генеалогические композиции, подобные «Лозе Неманичей», ни стихотворные надписи, сопровождавшие портрет. Русские царственные заказчики стали интересоваться подобными сюжетами лишь во второй половине XVII столетия. Однако и в это время в России действовал негласный запрет на прижизненные изображения царя в храмах, а задача репрезентации усопших государей зачастую разрешалась с помощью европейской портретной концепции.

Если традиционное изображение византийского императора требовало от зрителя почтительного предстояния, то русский князь-ктитор, представленный в молении Христу, сам воспринимался как предстоящий. Обычай изображать ктитора исключительно в молении удержался в русском искусстве и особенно усилился в XГV-XV вв. Очевидно, в этом следует видеть отражение собственных представлений о власти, отличавшейся от византийской имперской теории. Ктиторский портрет русского князя больше напоминал изображения византийских аристократов или некоторых европейских правителей, чем портреты византийского императора. Воздействие русских портретов основывалось на демонстрации реальных проявлений княжеского благочестия, символом которого была поднесенная Господу церковь или кодекс. Этот символ уже в домонгольское время оказал влияние на иконографию русских святых Бориса и Глеба, уравняв князей-Рюриковичей с их святыми сродниками.

Проблема количества портретов, о которой мы говорили в этой работе, действительно оказалась существенной для русской культуры. В эпоху Киевской Руси и течение полутора - двух столетий после татарского нашествия ктиторские портреты, по-видимому, были довольно широко распространены. Однако и в ту, и другую эпоху русские заказчики часто проявляли непонятную скромность: так, можно констатировать полное исчезновение портретов из лицевых рукописей в XII в., об их крайнюю редкость в рукописях XIV в. и полное отсутствие в XV столетии. В нашей работе шла речь и о композициях-имитациях, в которых образ заказчика подменялся определенным способом расположенной надписью, фигурой патронального святого или другого персонажа, представленного в той ситуации, в которой мог видеть себя

донатор. В этом, а также в подчеркнуто молитвенном настроении, которое объединяет немногочисленные русские портреты XIV-XV вв., видно отражение особого варианта благочестия, по-видимому, свойственного русскому менталитету и усилившегося в связи с характерными для этой эпохи эсхатологическими настроениями. Итогом этого процесса, протекавшего и в остальных странах византийского мира, на Руси стал серьезный иконографический сдвиг, свидетельствующий об обостренном восприятии сотериологических и эсхатологических проблем. В результате возникло фактически незафиксированное в письменных источниках представление о том, что обычный иерарх, князь или боярин не может быть написан на стене храма или на иконе. Прежняя уверенность в том, что создание храма, иконы или книги, запечатленное изображением благосклонно принимающего дар адресата, дает гарантию спасения, уступила место острому беспокойству. В этих условиях были необходимы действенные заступники - святые, прежде всего русские иноки, основатели монастырей - центров поминовения усопших, и изображения, усиливающие веру в покровительство Богородицы, св. Екатерины, в торжество праведных в Царствии Небесном. Так появились образы святых, молящих Бога за донатора или за всех православных христиан, и композиции, подобные «Богоматери Моление о народе» и «О Тебе радуется». Подобные изображения в течение XVI и XVII вв. имели свою судьбу, которая может стать темой отдельного исследования. Важно отметить лишь то, что в целом они сохранили свою актуальность и пережили петровское время, а во второй половине XVII столетия к ним были добавлены новые сцены, соответствующие нормам нового благочестия. Что касается ктиторских портретов, то, несмотря на попытки некоторых заказчиков (патриарха Никона и, возможно, Бориса Годунова) заново ввести такие изображения в оборот, они по-прежнему оставались не нормой, а отклонением от нее. Тем не менее, древняя византийская традиция дожила до второй половины XVII в. и даже испытала на себе воздействие европейской портретной живописи Нового времени.

Публикации по теме диссертации.

1. Архиерейский проскинесис: «Спас митрополита Киприана» и ктиторская иконография XIV в. // Russia mediaevalis. Т. Х/1. Miinchen, 2001. С. 76-106 (1,5 пл.).

2. «Цари и князи и святители живы суще». Об иконографическом статусе сцены моления на древнейших иконах Богоматери Тихвинской с деяниями // Тихвинская икона Богоматери: иконография - история - почитание. Тезисы докладов международной научной конференции. Санкт-Петербург -Тихвин, 24-27 октября 2001 года. СПб., 2001. С. 69-74 (0,3 п.л.).

3. Тема коллективной молитвы в росписях Рождественского собора Ферапонтова монастыря // К 500-летию создания фресок Дионисия в Ферапонтовом монастыре. Русское и поствизантийское искусство рубежа XV-XVI веков. Тезисы докладов международной конференции. Ферапонтово -Кириллов, 20-24 августа 2002 г. М., 2002. С. 47-51 (0,3 п.л.).

4. Боголюбская икона Божией Матери // Православная энциклопедия. Т. V. Бессонов - Бонвич. М, 2003. С. 459-463 (0,5 п.л.).

5. Заметки о программе росписей церкви Рождества Христова в Довмонтовом городе Пскова // Художественная жизнь Пскова и искусство поздневизантийской эпохи. К 1100-летию основания города. Тезисы докладов международной научной конференции 23-26 сентября 2003 года. Москва, Псков. М., 2003. С. 36-41 (0,3 пл.).

6. Иконография «пелены Елены Волошанки» и проблема портретной традиции в московском искусстве рубежа XV-XVI веков // Искусствознание. 2/03. М., 2003. С. 201-228 (2 пл.).

7. Образ Богоматери «Моление о народе» в русском искусстве XVI в. // Иконографические новации и традиция в русском искусстве XVI века. Тезисы докладов научной конференции 17-18 ноября 2004 г. (ЦМиАР). М., 2004. С. 17-18 (0,1 п.л.).

8. Богоматерь Боголюбская // Иконы Владимира и Суздаля / Древнерусская живопись в музеях России. М., 2004 (в печати). Кат. 1 (0,4 п.л.).

9. Богоматерь Макашовская // Иконы Владимира и Суздаля / Древнерусская живопись в музеях России. М., 2004 (в печати). Кат. 2 (в соавторстве с М.А. Быковой; 0,4 п.л.).

10. Спас на престоле, с припадающим святителем Евфимием, архиепископом Новгородским // Иконы Владимира и Суздаля / Древнерусская живопись в музеях России. М., 2004 (в печати). Кат. 41 (0,4 п.л.).

11. Иконография надгробной композиции на южном фасаде Рождественского собора Ферапонтова монастыря // Русское и поствизантийское искусство рубежа XV-XVI веков. М., 2004 (в печати) (1 п.л.).

12. Надгробные покровы русских святых: к вопросу об иконографии и функциях // Русское лицевое шитье. Сборник статей / Ред.-сост. Э.С. Смирнова (в печати) (1 п.л.).

13. Традиции вотивной иконографии в убранстве Благовещенского собора // Благовещенский собор Московского Кремля. Сборник статей (в печати) (1,3 п.л.).

Издательство 0 0 0 "МАКС Пресс". Лицензия ИД № 00510 от 01.12.99 г. Подписано к печати 17.11.2004 г. Формат 60x90 1/16. Усл.печ.л. 1,5. Тираж 150 экз. Заказ 1149. Тел. 939-3890,939-3891,928-1042. Тел./факс 939-3891. 119992, ГСП-2, Москва, Ленинские горы, МГУ им. М.В.Ломоносова. 2-й учебный корпус, 627 к.

»272 8 9

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата искусствоведения Преображенский, Александр Сергеевич

Введение.

1. Значение темы.

2. Опыт изучения средневековых портретов в мировой науке.

3. Категории памятников. Функции и восприятие портрета.

4. Принципы интерпретации средневековых портретов.

5. Проблема количества портретов в искусстве Руси.

Глава I. Древнерусские портреты в трудах исследователей XIX

XX вв.

1. Основные направления исследований древнерусского портрета.

2. Исследования XIX - начала XX вв.

3. Исследования советского времени.

4. Современное состояние проблемы.

Глава II.

Портреты князей-Рюриковичей XI - первой половины XIII вв.

1. Ктиторы русских храмов XI-XIII вв.

1.1. Известия письменных источников.

1.2. Княжеские усыпальницы и отние монастыри.

1.3. Княжеское храмоздательство и культ русских святых.

1.4. Идеальный образ ктитора.

2. Портреты XI века: Ярослав и его потомство.

3. Памятники XII - первой половины XIII вв.

3.1. Киев.

3.2. Смоленск.

3.3. Полоцк.

3.4. Владимиро-Суздальское княжество.

3.5. Новгород и Псков.

4. Особенности ктиторской иконографии в домонгольском искусстве.

Глава III.

Портреты второй половины XIII — XV вв.: города Северо-Запада и княжества Северо-Востока Руси.

1. Изменения в восприятии донаторских акций.

2. Новгород.t.

2.1. Портреты новгородских архиепископов.

2.2. Портреты новгородских аристократов.

3. Псков.

4. Среднерусские земли.

4.1. Владимир, Тверь, Ростов, Рязань.

4.2. Москва.

5. Судьба ктиторской иконографии во второй половине XIII - XV вв.

Глава IV.

Ктиторские портреты и русская иконография XII-XVI вв.

1. Памятники домонгольского времени.

2. Воздействие ктиторских портретов на русскую иконографию XIV-XVI вв.

3. Роль ктиторских изображений в формировании русской иконографической традиции.

Введение диссертации2004 год, автореферат по искусствоведению, Преображенский, Александр Сергеевич

1. Значение темы

Воспринятая русскими заказчиками традиция ктиторского и надгробного портрета была существенным компонентом визуальной среды! Византии и других стран православного мира. Не принадлежа к числу обязательных элементов храмовой декорации, цикла миниатюр иллюминированной рукописи или иконографической схемы моленного образа, памятники этих двух типов, при их несомненной элитарности, могут показаться маргинальным явлением, которое не в силах соревноваться с другими, более распространенными и актуальными темами византийского и древнерусского искусства. Однако несомненный рост интереса к ктиторским изображениям средневековья, проявившийся и в отечественной, и, прежде всего, в зарубежной историографии вопроса, показывает, что произведения этого типа, в том числе и русские, не стоит далее игнорировать. Дело не только в их прикладной ценности, состоящей в том, что с помощью портрета можно уточнить время создания произведения или, к примеру, представить себе историю средневекового светского костюма и церковных облачений. Несомненно, портреты донаторов представляют собой важный источник, информирующий исследователя о благочестии и религиозном сознании средневекового человека, постоянно находящегося "перед лицом смерти"^; портрет есть тот тип композиции, который напрямую связан с опасениями, пожеланиями и надеждами заказчика, а значит - тип композиции, с помощью которого заказчик определяет и фиксирует характер своих отношений с небожителями на личном и социальном уровнях. Можно сказать, что это едва ли не единственный иконографический разряд,

1 "Visual environment" - термин Р. Кормака (Cormack R. Writing in Gold. Byzantine Society and Its Icons. London, 1985. P. 10 ff.).

2 Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. М., 1992. первостепенной задачей которого является демонстрация контакта представителей двух миров. Эта постоянная цель на протяжении всего периода бытования таких портретов (а они с большей или меньшей частотой использовались в общей сложности с V по XIX в.) выражалась достаточно разнообразно. Впрочем, исследователь средневекового вотивного портрета должен реагировать не только на иконографическую схему и вербальные компоненты того или иного изображения, но и на сам факт его наличия в определенном культурном пространстве и широком иконографическом контексте, равно как и на факт его отсутствия, если таковое можно считать доказанным (следует помнить о том, что ктиторская инициатива могла быть зафиксирована не только портретом с надписью, но и надписью без портрета, а также изображением патронального святого заказчика). К тому же повсеместное распространение подобных портретов и их связь с общими византийскими корнями не означает отсутствия локальной специфики, и именно изучение динамики развития региональных традиций представляет собой один из наиболее интересных аспектов данной темы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Ктиторские портреты средневековой Руси и их воздействие на русскую иконографию"

Заключение

Изучение русских ктиторских портретов XI-XV вв. позволяет сделать вывод о своеобразии портретной традиции в Древней Руси по сравнению с «материнской» византийской традицией. Это своеобразие, с особой полнотой проявившееся в эпоху позднего средневековья, очевидно и на более ранних этапах. Русь восприняла от Византии иконографию ктиторских портретов в узком смысле слова. Это были разные варианты изображения молящегося донатора, к которым прибегали уже русские князья домонгольского времени. Как в XI-XIII, так и в XIV-XV вв. правители русских княжеств не обнаружили интереса к официальной, репрезентативной иконографии византийских императоров, к их одеяниям, атрибутам и титулам. Такая самодостаточность местной традиции отличает Русь от других стран византийского мира - Болгарии, Сербии или Грузии - где рано или поздно появляются подражания императорским портретам. Естественно, очень велик контраст между относительно скромными русскими памятниками и широким репертуаром торжественных ктиторских композиций, украшающих храмы Сербии XIII-XV вв. Русскому искусству были незнакомы ни изображения усопших членов царствующего дома, ходатайствующих за потомка-ктитора перед Христом и Богородицей, ни, как мы уже отметили, византинизирующие портреты государей в полном императорском облачении и с нимбами, ни сцены коронования правителей Христом или ангелами, ни композиции, подобные «Лозе Неманичей», ни стихотворные надписи, сопровождавшие портрет. Русские царственные заказчики стали интересоваться подобными сюжетами лишь во второй половине XVII столетия. Однако и в это время в России действовал негласный запрет на прижизненные изображения царя в храмах, а задача репрезентации усопших государей зачастую разрешалась с помощью европейской портретной концепции.

Если традиционное изображение византийского императора, независимо от того, изображен ли они в качестве заказчика или просто самодержца ромеев, требовала от зрителя почтительного предстояния, сходного с молитвой, то русский князь-ктитор, представленный в молении Христу, сам воспринимался как предстоящий. Обычай изображать ктитора исключительно в молении удержался в русском искусстве и особенно усилился в XIV-XV вв. Очевидно, в этом следует видеть отражение собственных представлений о власти, отличающейся от византийской имперской теории. Ктиторский портрет русского князя больше напоминал изображения византийских аристократов или некоторых европейских правителей, чем портреты византийского императора. Его воздействие основывалось на демонстрации реальных проявлений княжеского благочестия, символом которого был не нимб, а поднесенная Господу церковь или кодекс. Этот символ уже в домонгольское время оказал влияние на иконографию русских святых Бориса и Глеба, уравняв князей-Рюриковичей - фактически, монополистов в сфере храмостроительства, - с их святыми сродниками.

Проблема количества портретов, о которой мы говорили в этой работе, действительно оказалась существенной для русской культуры. В эпоху Киевской Руси и течение полутора - двух столетий после татарского нашествия ктиторские портреты, цо-видимому, были довольно широко распространены. Однако и в ту, и другую эпоху русские заказчики часто проявляют непонятную скромность: мы уже говорили о полном исчезновении портретов из лицевых рукописей в XII в., об их крайней редкости в XIV в. и полном отсутствии в XV столетии. В нашей работе шла речь и о композициях-имитациях, в которых образ заказчика подменялся определенным способом расположенной надписью, фигурой патронального святого или другого персонажа, представленного в той ситуации, в которой мог видеть себя донатор. В этом, а также в подчеркнуто молитвенном настроении, которое объединяет немногочисленные русские портреты XIV-XV вв., видно отражение особого варианта благочестия, по-видимому, свойственного русскому менталитету и усилившегося в связи с характерными для этой эпохи эсхатологическими настроениями. Итогом этого процесса, протекавшего и в остальных странах византийского мира, на Руси стал серьезный иконографический сдвиг, свидетельствующий о серьезном восприятии сотериологических и эсхатологических проблем. В результате возникло фактически незафиксированное в письменных источниках представление о том, что обычный иерарх, князь или боярин не может быть написан на стене храма или на иконе. Прежняя уверенность в том, что создание храма, иконы или книги, запечатленное изображением благосклонно принимающего дар адресата, дает гарантию спасения уступила место острому беспокойству. В этих условиях были необходимы действенные заступники — святые, прежде всего русские иноки, основатели монастырей - центров поминовения усопших, и изображения, усиливающие веру в покровительство Богородицы, св. Екатерины, в торжество праведных в Царствии Небесном. Так появились образы святых, молящих Бога за донатора или за всех православных христиан, и композиции, подобные «Богоматери Моление о народе» и «О Тебе радуется». Подобные изображения в течение XVI и XVII вв. имели свою судьбу, которая может стать темой отдельного исследования. Важно отметить лишь то, что в целом они сохранили свою актуальность и пережили петровское время, а во второй половине XVII в. к ним были добавлены новые сцены, соответствующие нормам нового благочестия: это были уже не идеальные жители православного государства, молящие Богородицу о прощении грехов, а больные, собравшиеся у Живоносного Источника, чтобы получить исцеление, и нищие с убогими, одолевающие своими прошениями Богоматерь Всех скорбящих радость. Что касается ктиторских портретов, то, несмотря на попытки некоторых заказчиков (патрарха Никона и, возможно, Бориса Годунова) заново ввести такие изображения в оборот, они по-прежнему оставались не нормой, а отклонением от нее. Тем не менее, древняя византийская традиция дожила до второй половины XVII в. и даже испытала на себе воздействие европейской портретной живописи Нового времени.

Список научной литературыПреображенский, Александр Сергеевич, диссертация по теме "Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура"

1. Азбелев С.Н. Новгородские летописи XV1. века. Новгород, I960.

2. Айналов Д. История древне-русского искусства. I. Пг., 1915.

3. Айналов Д. Миниатюры древнейших русских рукописей в музее Троице-Сергиевой лавры и на ее выставке // Краткий отчет о деятельности Общества древней письменности и искусства за 1917-1923 годы. JI., 1925 (ПДП. СХС).

4. Айналов Д.В. К истории древнерусской литературы. II. Иллюстрации к Хронике Георгия Амартола // Труды Отдела древнерусской литературы. III. M.-JI., 1936.

5. Айналов Д., Редин Е. Киево-Софийский собор. Изследование древней мозаической и фресковой живописи. СПб., 1889.

6. Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV начала XVI в. Т. III. М., 1964.

7. Алексеев А.А. Под знаком конца времен. Очерки русской религиозности конца XIV начала XVI вв. СПб., 2002.

8. Алексеев JI.B. Полоцкая земля. М., 1966.

9. Алешковский М.Х. Русские глебо-борисовские энколпионы 1072-1150 годов // Древнерусское искусство. Художественная культура домонгольской Руси. М., 1972.

10. Алибегашвили Г. Четыре портрета царицы Тамары. Тбилиси,1957.

11. Алибегашвили Г. Светский портрет в грузинской средневековой монументальной живописи. Тбилиси, 1973.

12. Алферова Г.Ф. Собор Мирожского монастыря // Архитектурное наследство. № 10. М., 1958.

13. Амфилохий, архимандрит. О древних иконах в Московском Даниловом монастыре, свв. апп. Петре и Павле, Владимирской Божией Матери с акафистом по полям и Семи Вселенских соборов // Чтения в обществе любителей духовного просвещения. 1871. Январь.

14. Анания Федоров. Историческое собрание о богоспасаемом граде Суждале // Временник Общества истории и древностей Российских. Кн. 22. М., 1855.

15. Ангелов Б. Ст. Похвала царю Симеону // Изборник Святослава 1073 г. Сборник статей. М., 1977.

16. Анисимов А.И. Этюды о новгородской иконописи. I. Молящиеся новгородцы // София. 1914. № 3.

17. Анисимов А.И. Автопортрет русского скульптора Авраама // Анисимов А.И. О древнерусском искусстве. Сборник статей. М., 1983.

18. Анисимов А.И. Домонгольский период древнерусской живописи // Анисимов А.И. О древнерусском искусстве. Сборник статей. М., 1983.

19. Анисимов А.И. О древнерусском искусстве. Сборник статей. М., 1983.

20. Антипов И.В. Древнерусская архитектура второй половины XIII первой трети XIV в. Каталог памятников / Ред. В.А. Булкин. СПб., 2000.

21. Антипов И. Никольская церковь Вяжищского монастыря 1438 г. // София. Издание Новгородской епархии. 2003. № 1.

22. Антонова В.И. Историческое значение изображения Дмитрия Солунского XII в. из г. Дмитрова // Краткие сообщения института истории материальной культуры. Вып. XLI. М., 1951.

23. Антонова В.И., Мнева Н.Е. Каталог древнерусской живописи. Опыт историко-художественной классификации. Т. I-II. М., 1963.

24. Армянская миниатюра. Портрет / Сост. А. Геворкян. Ереван,1982.

25. Артамонов Ю.А. Формирование родовых некрополей на Руси в XI-XII вв. // Восточная Европа в древности и средневековье. Генеалогия как форма исторической памяти. XIII Чтения памяти В.Т. Пашуто. М., 2001.

26. Артлебен Н.А. Древние фрески, открытые в Спасо-Преображенском соборе в Переславле Залесском // Труды Владимирского губернского статистического комитета. Вып. I. Владимир, 1863.

27. Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. М., 1992.

28. Бакалова Е. Бачковската костница. София, 1977.

29. Балдин В.И., Манушина Т.Н. Троице-Сергиева лавра. Архитектурный ансамбль и художественные коллекции древнерусского искусства XIV-XIX вв. М., 1996.

30. Барсуков Н. Источники русской агиографии / Изд. Общества любителей древней письменности. Вып. 81. СПб., 1882.

31. Батхель Г.С. Реставрация стенописи XII в. в верхней части башни Георгиевского собора Юрьева монастыря в Новгороде // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1990. М., 1992.

32. Белецкий В. Д. Довмонтов город. Архитектура и монументальная живопись XIV века. Д., 1986.

33. Белецкий В.Д. Древний Псков: по материалам экспедиций Эрмитажа (каталог выставки). Д., 1991.

34. Беляев Л.А. Русское средневековое надгробие. М., 1996.

35. Бибиков М.В. Византийский прототип древнейшей славянской книги (Изборник Святослава 1073 г.). М., 1996.

36. Библиотека литературы Древней Руси. Т. 1. XI-XII века. СПб.,1997.

37. Благовещенский собор Московского Кремля. К 500-летию уникального памятника русской культуры. М., 1990.

38. Блиндерова Н.В. Житие Кирилла и Афанасия Александрийских в росписях Кирилловской церкви Киева // Древнерусское искусство. Монументальная живопись XI-XVII вв. М., 1980.

39. Бобринский А. Киевские миниатюры XI века и портрет князя Ярополка Изяславича в псалтыре Егберта, архиепископа Трирского // Записки императорского Русского археологического общества. Т. XII. Вып. 1-2. СПб., 1901.

40. Богоматерь Владимирская. К 600-летию Сретения иконы Богоматери Владимирской в Москве 26 августа (8 сентября) 1395 года. Сборник материалов. Каталог выставки. М., 1995.

41. Бродовая Ю.В. Святой благоверный Всеволод-Гавриил, князь Псковский. Некоторые особенности иконографии и почитания святого в XVI-XIX веках // Искусство христианского мира. Сборник статей. Вып. 7. М., 2003.

42. Брюсова В.Г. Фреска Вседержителя новгородской Софии и легенда о Спасовом образе // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 22. Л., 1966.

43. Брюсова В.Г. Вновь открытые фрески церкви архангела Михаила в Смоленске // Культура и искусство Древней Руси. Л., 1967.

44. Брюсова В.Г. О содержании росписей XI-XII вв. Мартирьевской паперти Софийского собора Новгорода // Древнерусское искусство. Художественная культура XI первой половины XIII в. М., 1988.

45. Буслаев Ф.И. Древне-русская народная литература и искусство. О народной поэзии в древне-русской культуре // Буслаев Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Т. II. СПб., 1861.

46. Буслаев Ф.И. Для истории русской живописи XVI века // Буслаев Ф.И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Т. II. СПб., 1863.

47. Бутырский М.Н. Образ сакрального пространства в иконографии печатей Св. Софии Константинопольской // Иеротопия. Исследование сакральных пространств. Материалы международного симпозиума / Ред.-сост. A.M. Лидов. М., 2004.

48. Вагнер Г.К. Скульптура Владимиро-Суздальской Руси. Г. Юрьев-Польской. М., 1964.

49. Вагнер Г.К. Мастера древнерусской скульптуры. Рельефы Юрьева-Польского. М., 1966.

50. Вагнер Г.К. "Моление Даниила Заточника" скульптура Георгиевского собора - "Слово о погибели Рускыя земли" // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 22. М.-Л., 1966.

51. Вагнер Г.К. Скульптура Древней Руси. XII век. Владимир, Боголюбово. М., 1969.

52. Вагнер Г.К. Проблема жанров в древнерусском искусстве. М.,

53. Василев И.И. По вопросу об архитектуре XII века в Суздальском княжестве // Труды I Археологического съезда в Москве. 1869. Т. I. М., 1871.

54. Василев И.И. Археологический указатель г. Пскова и его окрестностей. СПб., 1898.

55. Василиев А. Ктиторски портрета. София, 1960.

56. Василиев А., Василиева И. Образи на Климент Охридски. София, 1967.

57. Васильев Б.Г. Настенная живопись Ростова Великого XII-XIII вв. по материалам раскопок // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1998. М., 1999.

58. Вахрина В.И. Иконы Ростовского Архиерейского дома // Искусство христианского мира. Вып. 3. М., 1999.

59. Вахрина В.И. Икона ростовских святителей Леонтия, Исайи, Игнатия. К истории иконографии ростовских святых // Искусство христианского мира. Вып. 5. М., 2001.

60. Вздорнов Г.И. Фреска Спасо-Преображенского собора в Переяславле-Залесском // Советская археология. 1968. № 4.

61. Вздорнов Г.И. Рисунки на полях Типографского устава // Древнерусское искусство. Рукописная книга. Сб. 1. М., 1972.

62. Вздорнов Г.И. Искусство книги в Древней Руси. Рукописная книга Северо-Восточной Руси XII начала XV веков. М., 1980.

63. Вздорнов Г.И. Портреты новгородских архиепископов в искусстве XIV в. // Древнерусское искусство. Монументальная живопись XI-XVII вв. М., 1980.

64. Вздорнов Г.И. Неизвестная статья А.И. Анисимова "Иконизация Кирилла Белозерского" // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1987. М., 1988.

65. Вздорнов Г.И. Волотово. Фрески церкви Успения на Волотовом поле близ Новгорода. М., 1989.

66. Византия, Балканы, Русь. Иконы конца XIII первой половины XV века. Каталог выставки. К XVIII Международному конгрессу византинистов. Москва, 8-15 августа 1991 г. М., 1991.

67. Виноградов А., протоиерей. История Кафедрального Успенского собора в губернском городе Владимире. Владимир, 1905.

68. Висоцький С.О. Про портрет родини Ярослава Мудрого у Софшському co6opi в Киев1 // Вюник Кшвського университету. 1967. № 8. Сер. icT. та права. Вып. 1. Киев, 1967.

69. Водов В. Замечания о значении титула "царь" применительно к русским князьям в эпоху до середины XV века // Из истории русской культуры. Т. II. Кн. 1. Киевская и Московская Русь / Сост. А.Ф. Литвина, Ф.Б. Успенский. М., 2002.

70. Вознесенский А., Гусев Ф. Житие и чудеса Николая Чудотворца и слава его в России. СПб., 1899.

71. ВсуводиЬ Д. Владарски портрета српских деспота // Манастир Ресава. Исторща и уметност. Деспотовац, 1995.

72. Волков Н. Можайская икона святителя и чудотворца Николая с изображением в руках меча и храма // Душеполезное чтение. М., 1872. Ч. III. № 12 (декабрь).

73. Воронин Н.Н. Скульптурный портрет Всеволода III // Краткие сообщения института истории материальной культуры. Вып. XXXIX. М.-Л., 1951.

74. Воронин Н.Н Зодчество Северо-Восточной Руси XII-XV веков. Т. 1, 2. М., 1961, 1962.

75. Воронин Н.Н. Смоленская живопись 12-13 веков. М., 1977.

76. Воронин Н.Н., Раппопорт П.А. Зодчество Смоленска XII-XIII вв. Л., 1979.

77. Высоцкий С.А. Анджей Поппэ: В поисках первоначального построения ктиторской композиции Софии Киевской // Biuletyn historii sztuki. 1970. № 2.

78. Высоцкий С.А. Ктиторская фреска Ярослава Мудрого в Киевской Софии // Древнерусское искусство. Художественная культура X первой половины XIII в. М., 1988.

79. Высоцкий С.А. Светские фрески Софийского собора в Киеве. Киев, 1989.

80. ГабелиЬ С. Циклу с архангела • у византщ ckoj уметности. Београд, 1991.

81. Гальченко М.Г. Надписи на древнерусских иконах XII-XV вв. М., 1997.

82. Георгиевский В.Т. Фрески Ферапонтова монастыря. СПб.,1911.

83. Георгиевский В. Памятники старинного русского искусства Суздальского музея. М., 1927.

84. Гильгендорф И. Комплексное исследование фрески группового портрета Ярослава Мудрого в Киевской Софии // Искусство. 1981. № 10.

85. Глаголев Д.М. Подлинный портрет Иоанна Грозного // Русский архив. 1902. № 2.

86. Гладкая М.С. Материалы для каталога рельефной пластики Дмитриевского собора во Владимире (Дмитриевский собор во Владимире. Материалы и исследования. Вып. 1). Владимир, 2000.

87. Голубева Л.А. «Квартал металлургов» в Вышгороде // Славяне и Русь. М., 1968.

88. Голубинский Е.Е. История русской церкви. Т. 2. П/т. 2. М., 1911 (репринт-М., 1998).

89. Голышенко B.C. К вопросу об изображении князя в Чудовской рукописи XII-XIII вв. // Проблемы источниковедения. VII. М., 1959.

90. Гордиенко Э.А. Новгород в XVI веке и его духовная жизнь. СПб., 2001.

91. Гордин A.M. Атрибуция храмов Довмонтова города: Материалы к истории архитектуры Пскова XIV-XVI вв. // Seminarium Bulkinianum. К 60-летию Валентина Александровича Булкина. СПб., 1999.

92. Гордин A.M. О сюжетах псковских фресок XIV в. (из собрания Эрмитажа) // Эрмитажные чтения памяти Б.Б. Пиотровского (14. II. 1908-15.Х. 1990). Тезисы докладов. СПб., 2000.

93. Горматюк А.А. Икона "Святой Василий Великий и великий князь Василий III в молении". Краткая история и реставрация памятника // Искусство христианского мира. Вып. 2. М., 1998.

94. Горматюк А.А. Царский лик. Надгробная икона Великого князя Василия III. М., 2003.

95. Государственная Третьяковская галерея. Каталог собрания. Т. 1. Древнерусское искусство X начала XV века. М., 1995.

96. Грабар А.Н. Светское изобразительное искусство домонгольской Руси и "Слово о полку Игореве" // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 18. 1962.

97. Грабар А.Н. Заметки о методе оживления традиций иконописи в русской живописи XV-XVI веков // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 36. Л., 1981.

98. Грабар А. Император в византийском искусстве. М., 2000.

99. Грабарь И., Успенский А. Царские иконописцы и живописцы

100. XVII века // История русского искусства. Т. VI. М., б.г.

101. Грозданов Ц. Охридско зидно сликарство XIV века. Београд,1980.

102. Громова Е.Б. Проблемы иконографии Акафиста Богоматери в искусстве Византии и Древней Руси XIV века. Автореф. дисс. канд. искусствоведения. М., 1990.

103. Гудзий Н. Хрестоматия по древней русской литературе XI1. XVIII веков. М., 1947.

104. Гумилевский С. Русские иконописные школы. Тула, 1904.

105. Гусев П.Л. Загадочный деисус в Нередице. Доклад // ОР ЛОИА. Ф. 51. №228.

106. Гусева Э.К. Иконы "Донская" и "Владимирская" в копиях конца XIV начала XV в. // Древнерусское искусство. XIV-XV вв. М., 1984.

107. Гусева Э.К. О некоторых чтимых списках иконы Богоматери Владимирской // История и культура Ростовской земли. 1992. Ростов, 1993.108. де-Витт А. Повесть о новгородском посаднике Щиле // ИОРЯС. 1913. Т. XVIII. Кн. 2. СПб., 1913.

108. Декоративно-прикладное искусство Великого Новгорода. Художественный металл. XI-XV века / Ред.-сост. И.А. Стерлигова. М., 1996.

109. Джурич В. Портреты в изображениях рождественских стихир // Византия. Южные славяне и древняя Русь. Западная Европа. Искусство и культура. Сборник статей в честь 75-летия В.Н. Лазарева. М., 1973.

110. Джурич В. Византийские фрески. Средневековая Сербия, Далмация, славянская Македония. М., 2000.

111. ЪуриЬ В. Портрета на повелама византщских и српских владара // Зборник философског факултета. 8(1). Београд, 1963.

112. ЪуриЬ В. Нови Исус Навин // Зограф. 14. Београд, 1983.

113. ЪуриЬ В. Готичко сликарство у Византии и код Срба уочи турских ocBajaaa//Зограф. 18. Београд, 1987.

114. ЪуриЬ B.J. Друштво, држава и владар у уметности у доба династи.е ЛазаревиЙ-БранковиЬ // Зборник Матице српске за ликовне уметности. 26. Нови Сад, 1990.

115. ЪуриЬ В. Икона о хиротошуи грачаничког митрополита Никанора // Зборник за ликовне уметности. Т. 27-28. Нови Сад, 1991-1992.

116. Дмитриев Л.А. Роль и значение митрополита Киприана в истории древнерусской литературы (к русско-балканским литературным связям XIV-XV вв.) // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 19. М.-Л., 1963.

117. Дмитриев Ю.Н. Изображение отца Александра Невского на нередицкой фреске XIII века // Новгородский исторический сборник. 3-4. Новгород, 1938.

118. Дмитриев Ю.Н. Стенные росписи Новгорода, их реставрация и исследования // Практика реставрационных работ. Вып. I. М., 1950.

119. Донской Д. Справочник по генеалогии Рюриковичей. Ч. I (середина IX начало XIV вв.). М., 1991.

120. Дорофиенко И.П. О новом исследовании группового портрета семьи Ярослава Мудрого // Древнерусское искусство. Художественная культура X первой половины XIII в. М., 1988.

121. Дорофиенко И.П., Редько П.Я. Раскрытие фресок XII в. в Кирилловской церкви Киева // Древнерусское искусство. Монументальная живопись XI-XVII вв. М., 1980.

122. Дрампян И.Р. Торос Рослин. Ереван, 2000.

123. Драницын С. Знамя царя Василия Шуйского в музее кн. Чарторыйских в Кракове // Старые годы. 1915. Март.

124. Древнейшая редакция Сказания об иконе Владимирской Богоматери. Вступительная статья и публикация В.А. Кучкина и Т.А. Сумниковой // Чудотворная икона в Византии и Древней Руси / Ред.-сост. А. М. Лидов. М., 1996.

125. Древнерусские патерики. Киево-Печерский патерик. Волоколамский патерик / Подг. Л.А. Ольшевская и С.Н. Травников. М., 1999.

126. Евсеева Л.М. Шитая пелена 1498 г. и Чин венчания на царство // Древнерусское искусство. Византия и Древняя Русь. К 100-летию Андрея Николаевича Грабара (1896-1990). СПб., 1999.

127. Епифаний Премудрый. Житие Сергия Радонежского // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 6. СПб., 1999.

128. Еремин И.П. Из истории старинной русской повести. Повесть о посаднике Щиле // Труды комиссии по древнерусской литературе. I. Л., 1932.

129. ЖивковиЙ Б. Богородица Л>евишка. Цртежи фресака. Београд,1991.

130. Живопись Пскова XIII-XVII веков. М., 1991.

131. Житие Авраамия Смоленского // Библиотека литературы Древней Руси. Т. 5. XIII век. СПб., 1997.

132. Жуковская Л.П. Изборник 1073 г. Судьба книги, состояние и задачи изучения //Изборник 1073 г. Сборник статей. М., 1977.

133. Зеленская Г.М. Прижизненные изображения Святейшего Патриарха Никона // Никоновские чтения в музее «Новый Иерусалим». Сборник статей. М., 2002.

134. Зеленская Г. Святыни Нового Иерусалима. М., 2002.

135. Иванова В. Ктиторският образ в Ипполитовия сборник на Исторический музей в Москва // Археология. 1959. № 3-4.

136. Иванова-Мавродинова В. За украсата на ръкописите от преславската книжовна школа // Преслав. Сб. I. София, 1968.

137. ИвиЬ. П., ЪуриЬ. B.J., ЪирковиЬ С. Есфигменска повела деспота Ъур?)а. Београд, 1989.

138. Игнашина Е.В. Древнерусское лицевое и орнаментальное шитье в собрании Новгородского музея. Каталог. Великий Новгород, 2003.

139. Игнашина Е.В., Комарова Ю.Б. Русская икона XI-XIX веков в собрании Новгородского музея. Путеводитель по экспозиции. М., 2004.

140. Изборник Святослава 1073 г. Факсимильное издание / Под ред. Л.П. Жуковской. М., 1983.

141. Иконография ростовских святых. Каталог выставки / Авт.-сост. А.Г. Мельник. Ростов, 1998.

142. Иконы Владимира и Суздаля. М., 2004 (в печати).144. Иконы Пскова. М., 2003.

143. Искусство рязанских земель. М., 1993.

144. Ьпостраваная псторыя. Краша Беларусь. 2003.

145. Каган М.Д. Повесть о посаднике Щиле // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV-XVI в.). Ч. 2. ЛЯ. Л., 1989.

146. Казарян А. Реликвии в архитектуре средневековой Армении // Восточнохристианские реликвии / Ред.-сост. A.M. Лидов. М., 2003.

147. Каликин Ф.А. Портретное изображение Псковского князя Довмонта // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 18. М.-Л., 1962.

148. Каргер М.К. К вопросу о портретах ктиторов в русских стенописях XVI-XVII вв. // Отчет Новгородского общества любителей древности за 1926 г. Новгород, 1927.

149. Каргер М.К. К вопросу об изображении Грозного на иконе "Церковь воинствующая" // Сборник Отделения русского языка и словесности Академии наук СССР. Т. CI. № 3. Ленинград, 1928.

150. Каргер М.К. Портреты Ярослава Мудрого и его семьи в Киевской Софии // Ученые записки Ленинградского гос. университета. № 160. Серия историч. наук. Вып. 20. Л., 1954.

151. Каргер М.К. Древний Киев. М.-Л., 1961. Т. 2.

152. Каргер М.К. Древнерусская монументальная живопись XI-XIV вв. М.-Л., 1964.

153. Каталог выставки портретов русских достопримечательных людей на постоянной выставке Общества любителей художеств. М., 1868

154. Каталог • Историко-художественной выставки русских портретов, устраиваемой в Таврическом дворце. I. СПб., 1905.

155. Кацер М.С. Изобразительное искусство Белоруссии дооктябрьского периода. Минск, 1969.

156. Кейн К.М. Изображения Патриарха Никона в искусстве XVII начала XX века // Никоновские чтения в музее «Новый Иерусалим». Сборник статей. М., 2002.

157. Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1871 (репринт-М., 1988).

158. Князев А. Историко-статистическое описание псковского кафедрального Троицкого собора. М., 1858.

159. Колпакова Г.С. О росписи церкви Симеона Богоприимца в Новгороде // Древнерусское искусство. Монументальная живопись XI-XVII вв. М., 1980.

160. Колчин Б.А., Хорошев А.С., Янин В.Л. Усадьба новгородского художника XII в. М., 1981.

161. Комарович В.Л. Культ рода и земли в княжеской среде XI-XIII вв. // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 16. М.; Л., 1960.

162. Комеч А.И. Каменная летопись Пскова XII начала XVI в. М.,1994.

163. Кондаков Н.П. Изображения русской княжеской семьи в миниатюрах XI века. СПб., 1906.

164. Кондаков Н.П. Русская икона. Т. III. Текст. Ч. 1. Прага, 1931.

165. Корзухина Г.Ф. О памятниках "корсунского дела" на Руси (по материалам медного литья) // Византийский временник. 14. М., 1958.

166. Корзухина Г.Ф., Пескова А.А. Древнерусские энколпионы. Нагрудные кресты-реликварии X-XIII вв. СПб., 2003.

167. Косаткин В.В. Дмитриевский собор в губ. гор. Владимире. Владимир, 1914.

168. Кочетков И. А. К истолкованию иконы "Церковь воинствующая" ("Благословенно воинство небесного царя") // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 38. Д., 1985,

169. Кочетков И.А., Лелекова О.В., Подъяпольский С.С. Кирило-Белозерский монастырь. Л., 1979.

170. Кривоносов В.Т., Макаров Н.Ф. Архитектурный ансамбль Борисоглебского монастыря. М., 1988.

171. Круглова Т.В., Сарабьянов В.Д. Образ Богоматери Мирожской // Земля Псковская, древняя и современная. Материалы научно-практических конференций 2000-2001 годов. Псков, 2002.

172. Куза А.В. Родовой знак Всеволода III Большое Гнездо // Культура Древней Руси. М., 1966.

173. Кузьмин Е. Украинская живопись XVII века // История русского искусства. Т. VI. М., б.г.

174. Кусков В.В. Древнерусские княжеские жития. М., 2001.

175. Кызласова И.Л. О древнем портрете великого князя Василия III // Архангельский собор Московского Кремля. М., 2002.

176. Кызласова И.Л. Предварительные наблюдения над портретом великого князя Василия III второй половины XVI века // Искусство христианского мира. Вып. 3. М., 1999.

177. Кызласова И.Л. Русская икона XIV-XVI веков. Государственный Исторический музей, Москва. Л., 1988.

178. Лабутина И.К. Историческая топография Пскова в XIV-XV вв. М., 1985.

179. Лазарев В.Н. Живопись и скульптура Киевской Руси // История русского искусства. Т. I. М., 1953.

180. Лазарев В.Н. Групповой портрет семейства Ярослава //' Византийский временник. XV. М., 1959.

181. Лазарев В.Н. О росписи Софии Новгородской // Древнерусское искусство. Художественная культура Новгорода. М., 1968.

182. Лазарев В.Н. Васильевские врата 1336 г. // Лазарев В.Н. Русская средневековая живопись. Статьи и исследования. М., 1970.

183. Лазарев В.Н. Древнерусские мозаики и фрески. XI-XV вв. М.,1973.

184. Лебединцев П., протоиерей. Возобновление Киево-Софийского собора в 1843-1853 г. Киев, 1879.

185. Лебединцев П. В каком виде могут быть изображены св. равноап. князь Владимир и св. княгиня Ольга, и имеем ли мы их подлинные изображения? // Киевская старина. Т. XXI. 1888. Май.

186. Леонид, архимандрит. Древняя рукопись // Русский вестник. 1889. №3.

187. Леонид, архимандрит. Систематическое описание славянороссийских рукописей собрания графа А.С. Уварова. Ч. III. М., 1894.

188. Лесючевский В.И. Вышгородский культ Бориса и Глеба в памятниках искусства // Советская археология. VIII. 1946.

189. Лифшиц Л.И. Об одной ктиторской композиции Нередицы // Древний Новгород. История. Искусство. Археология. Новые исследования. М., 1983.

190. Лифшиц Л.И. Монументальная живопись Новгорода XIV-XV веков. М., 1987.

191. Лифшиц Л.И. К вопросу о реконструкции программ храмовых росписей Владимиро-Суздальской Руси XII в. // Дмитриевский собор во Владимире. К 800-летию создания. М., 1997.

192. Лифшиц Л.И., Сарабьянов В.Д., Царевская Т.Ю. Монументальная живопись Великого Новгорода. Конец XI — первая четверть XII века. СПб., 2004.

193. Лихачева В.Д. Византийская лицевая рукопись в Библиотеке Академии наук СССР // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1974. М., 1975.

194. Лосева О.В. Русские Месяцесловы XI-XIV веков. М., 2001.

195. Лушев A.M. Исторический альбом портретов известных лиц XVI-XVIII вв., выставки Общества поощрения художников. СПб., 1870.

196. Ляпустин А., священник. Тексты сказаний о псковских чудотворных иконах Божией Матери // Труды Псковского церковного историко-археологического комитета. Т. 1. Псков, 1910.

197. Макарий, архимандрит. Памятники церковных древностей Нижегородской губернии. СПб., 1857.

198. Макарий, архимандрит. Археологическое описание церковных древностей в Новгороде и его окрестностях. Ч. 1-2. М., 1860.

199. Макаров Н.А. Камень Антония Римлянина // Новгородский исторический сборник. Вып. 2 (12). Л., 1984.

200. Малкин М.Г. Некоторые элементы наружной росписи Рождественского собора Ферапонтова монастыря и их связь с интерьером // Ферапонтовский сборник. Вып. 1. М., 1985.

201. Мансветов И. Митрополит Киприан в его литургической деятельности. Историко-литургическое исследование. М., 1882.

202. Марголина И.Е. Фрески алтаря киевской Кирилловской церкви // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1997. М., 1998.

203. Марголша I. Некрополь кшвсько1 Киршнвсько1 церкви // Пам'ятки арх1тектури i монументального мистецтва в св1тл1 новихдослщжень. Тези науково!" конференщ'1 Нащоналыюго заповедника "Соф1я Кшвська". Кш'в, 1996.

204. Марголша I. Кирил1вська церква в icTopnii середньовичного Киева. Кшв, 2001.

205. Масленицын С.И. Живопись Владимиро-Суздальской Руси. 1157-1238 годы. М., 1998.

206. Маханько М. «Богоматерь Боголюбская». Об использовании древних иконографических изводов в иконописи XVI в. // Искусствознание. 2/98. М., 1998.

207. Маясова Н.А. Памятник с Соловецких островов. Икона "Богоматерь Боголюбская с житиями Зосимы и Савватия" 1545 г. JL, 1970.

208. Маясова Н.А. Древнерусское шитье. М., 1971.

209. Медведев И.П. Внучка Дмитрия Донского на византийском престоле? // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 30. JL, 1976.

210. Меняйло В.А. Икона инока Паисия в Иосифо-Волоколамском монастыре // ЦМиАР. Материалы научных конференций 1989-1990 гг. Вып. 1.М., 1991.

211. Мильков В.В. Канонический, апокрифический и традиционный подходы к осмыслению истории в Древней Руси // Древняя Русь: пересечение традиций. М., 1997.

212. Мильчик М.И. Северный деревянный монастырь по иконам XVII-XIX вв. // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1978. Л., 1979.

213. Мильчик М.И. Архитектурный ансамбль Соловецкого монастыря в памятниках древнерусской живописи // Архитектурно-художественные памятники Соловецких о'стровов. М., 1980.

214. Мильчик М.И. Реконструкция ансамбля Введенского погоста XVII-XVIII вв. на реке Устье // Реставрация и исследования памятников культуры. Вып. 2. М., 1982.

215. Мильчик М.И. Веркольский монастырь в иконографии XVII-XVIII вв. // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1986. Л., 1987.

216. Мильчик М.И. У истоков древнерусской иконографии Соловецкого монастыря // Литература и искусство в системе культуры. М., 1988.

217. Мильчик М., Секретарь Л. Антониев монастырь на иконах XVI-XVIII веков // София. Издание Новгородской епархии. № 4. 1998.

218. Мильчик М.И., Секретарь Л.А. Новгородский Антониев монастырь на иконах XVI-XVIII вв. // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1999. М., 2000.

219. Мильчик М.И., Штендер Г.М. Западные камеры собора Мирожского монастыря во Пскове (К вопросу о первоначальной композиции храма) // Древнерусское искусство. Художественная культура X первой половины XIII в. М., 1988.

220. Миронов А. О подлинных и недостоверных портретах царя Михаила Феодорвича (XVII и XVIII столетий) // Старые годы. 1913. Июль-сентябрь.

221. Монгайт A.JI. Раскопки в Мартирьевской паперти Софийского собора в Новгороде // Краткие сообщения института истории материальной культуры. Вып. XXIV. M.-JL, 1949.

222. Монгайт A.JI. Рязанская земля. М., 1961.

223. Мордвинова С.Б. Парсуна, ее традиции и истоки. Автореф. канд. дисс. М., 1985.

224. Моршакова Е.А. Кресты-энколпионы XI-XIII вв. из музея «Московский Кремль» // Художественный металл России. Материалы конференции памяти Г.Н. Бочарова. М., 2001.

225. Мошкова JI.B., Турилов А.А. «Плоды ливанского кедра» рец. на кн.: Столярова Л.В. Свод записей писцов, художников и переплетчиков древнерусских пергаменных кодексов XI-XIV веков. М., 2000. М., 2003.

226. Муратов П. Иконопись при первом царе из дома Романовых // Старые годы. 1913. Июль-сентябрь.

227. Мурьянов М.Ф. К культурным взаимосвязям Руси и Запада в XII веке//Ricerche Slavistiche. 14. Roma, 1966.

228. Мурьянов М.Ф. Алексей Человек Божий в славянской рецензии византийской культуры // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 23. Л., 1968.

229. Мурьянов М.Ф. К символике Нередицкой росписи // Культура средневековой Руси. Л., 1974.

230. Мясоедов В., Сычев Н. Фрески Спаса Нередицы. Л., 1925.

231. Некрасов А.И. Рельефш портрета XI столггтя // Записки УкраТ нського наукового товариства в Киев1 (Науковий зб1рник за piK 1925). Т. XX. Киев, 1926.

232. Некрасов А.И. О гербе суздальских князей // Сборник Отделения русского языка и словестности Академии наук. Т. 101. № 3 (Сборник статей в честь академика А.И. Соболевского). Л., 1928.

233. Некрасов А.И. Возникновение московского искусства. М.,1929.

234. Некрасов А.И. Древнерусское изобразительное искусство. М.,

235. Нечитайло В.В. Каталог христианських нагрудных BHpo6iB мистецтва перюду Khibcbkoi Pyci (XI перша половина XIII ст.). Кшв, 2001.

236. Никитенко Н.Н. Княжеский групповой портрет в Софии Киевской и время создания собора // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1986. Л., 1987.

237. Никитенко Н.Н. Историческая проблематика в росписи Софии Киевской. Автореф. дис. канд. ист. наук. М., 1992.

238. Никитенко Н.Н. К атрибуции фрескового цикла башен Софии Киевской // Российское византиноведение: Итоги и перспективы. М., 1994.

239. Никитенко Н.Н. Русь и Византия в монументальном комплексе Софии Киевской. Историческая пролематика. Киев, 1999.

240. Никитенко Н.Н., Никитенко М.М. Княжеская усыпальница в Софии Киевской // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1997. М., 1998.

241. Николаева Т.В. Древнерусская мелкая пластика XI-XVI веков. М., 1968.

242. Николаева Т.В. Прикладное искусство Московской Руси. М.,1976.

243. Николаева Т.В. Древнерусская живопись Загорского музея. М., 1977.

244. Никольский Н.К. Материалы для истории древнерусской духовной письменности / Сборник отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук. Т. 82. № 4.

245. Никольский Н.К. О древнерусском христианстве // Русская мысль. 1913. № 6.

246. Новаковская-Бухман С.М. Был ли портрет Всеволода III в скульптуре Дмитриевского собора во Владимире? // Культура и искусство христиан-негреков. Научная конференция памяти А.В. Банк. Тезисы докладов. СПб., 2001.

247. Новицкий А. Парсунное письмо в Московской Руси // Старые годы. 1909. Июль-сентябрь.

248. Оболенский Д. Византийское содружество наций. Шесть византийских портретов'. М., 1998.

249. Овчинников А. Икона «Архангел Михаил лоратный с «Чудом в Хонех» // И по плодам узнается древо. Русская иконопись XV-XX веков из собрания Виктора Бондаренко. М:, 2003.

250. Овчинникова Е.С. Стенопись церкви Троицы в Никитниках в Москве сер. XVII в. // Труды ГИМ. Вып. 13. М., 1941.

251. Овчинникова Е.С. Портрет в русском искусстве XVII века. Материалы и исследования. М., 1955.

252. Овчинникова Е.С. Новый памятник станковой живописи XV века круга Рублева // Древнерусское искусство XV — начала XVI веков. М., 1963.

253. Овчинникова Е.С. Московский вариант «Богоматери Боголюбской» // Древнерусское искусство. Зарубежные связи. М., 1975.

254. Овчинникова Е.С. Церковь Троицы в Никитниках. М., 1970.

255. Окулич-Казарин Н.Ф. Спутник по древнему Пскову. Псков,1913.

256. Окунев H.JI. Портреты королей-ктиторов в сербской церковной живописи // Byzantinoslavica. II (1). Praha, 1930.

257. Описи московского Успенского собора от начала XVII века по 1701 год включительно // Русская историческая библиотека. Т. 3. СПб., 1876.

258. Орлова М.А. К истории создания росписи собора Ферапонтова монастыря // Древнерусское искусство. Художественные памятники русского Севера. М., 1989.

259. Орлова М.А. Наружные росписи средневековых памятников архитектуры. Византия. Балканы. Древняя Русь. Изд. 2-е. М., 2002.

260. Охотникова В.И. История Мирожской иконы Богоматери и литературных текстов о ней // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 50. СПб., 1997.

261. Павлов П. О значении некоторых фресок Киево-Софийского собора // Труды III Археологического съезда в Киеве. Т. I. Киев, 1878.

262. Памятники старинной русской литературы, издаваемые графом Григорием Кушелевым-Безбородко, под ред. Н. Костомарова. Вып. 1. СПб., 1860; Вып. 4. СПб., 1862.

263. Патриарх Никон. Облачения, личные вещи, автографы, вклады, портреты Каталог выставки. М., 2002.

264. Петров Н.П. Каталог исторической выставки портретов лиц XVI-XVIII вв. СПб., 1870.

265. Петров Н.И. Древние изображения св. Владимира // Труды Киевской духовной академии. 1888. И.

266. Петров Н. Альбом достопримечательностей церковно-археологического музея при Киевской духовной академии. Вып. IV-V. Киев, 1915.

267. Петухов Е.В. Очерки из литературной истории Синодика. СПб., 1895 (ОЛДП. CVIII).

268. Пивоварова Н.В. Ктиторская тема в иконографической программе церкви Спаса на Нередице // Вспомогательные исторические дисциплины. XXIII. Л., 1991.

269. Пивоварова Н.В. "Страшный Суд" в памятниках древнерусской монументальной живописи // Дмитриевский собор во Владимире. К 800-летию создания. М., 1997.

270. Пивоварова Н.В. Фрески церкви Спаса на Нередице в Новгороде: иконографическая программа росписи. Автореф. дисс. канд. искусствоведения. СПб., 1999.

271. Пивоварова Н.В. Фрески церкви Спаса на Нередице: иконографическая программа росписи. СПб., 2002.

272. Писания святых отцев и учителей церкви, относящиеся к истолкованию православного богослужения. Т. 2. СПб., 1856; Т. 3. СПб., 1857.

273. Писцовые книги Московского государства. I. Писцовые книги XVI века / Под ред. Н.В. Калачова. Отд. I. СПб., 1872.

274. Плугин В.А. Мировоззрение Андрея Рублева (Некоторые проблемы): древнерусская живопись как исторический источник. М., 1974.

275. Подлинник иконописный / Изд. С.Т. Большакова. Под ред. А.И. Успенского. М., 1998. С. 67, 110.

276. Подобедова О.И. Миниатюры русских исторических рукописей. К истории русского лицевого летописания. М., 1965.

277. Подобедова О.И. Московская школа живописи при Иване IV. М., 1972.

278. Подобедова О.И. Изборник Святослава 1073 г. как тип книги // Изборник Святослава 1073 г. Сборник статей. М., 1977.

279. Подобедова О.И. Русские иллюстрированные рукописи начальной поры в их зарубежных связях // Славянские культуры и Балканы. I. София, 1978.

280. Подобедова О.И. Еще один аспект изучения миниатюр Изборника Святослава // Древнерусское искусство. Рукописная книга. Сб. З.М., 1983.

281. Полякова О.А. Архитектурные фоны на иконах русских святых // Искусство христианского мира. Вып. 2. М., 1998.

282. Попов Г.В. Из истории древнейшего памятника города Дмитрова // Древнерусское искусство. Художественная культура домонгольской Руси. М., 1972.

283. Попов Г.В. Живопись и миниатюра Москвы середины XV -начала XVI века. М., 1975.

284. Попов Г.В. Тверская икона XIII-XVII веков. СПб., 1993.

285. Попов Г.В. Проблемы атрибуции первой выходной миниатюры Хроники Георгия Амартола // Русские исторические деятели в иконе. Тезисы докладов научной конференции. Декабрь 1989 года. М., 1995.

286. Попов Г.В. От редактора // Древнерусское искусство. Сергий Радонежский и художественная культура Москвы XIV-XV вв. СПб., 1998.

287. Попова О.С. Новгородская рукопись 1270 г. (Миниатюры и орнамент) // Записки Отдела рукописей ГБЛ. Вып. 25. М., 1962.

288. Попова О.С. Новгородская миниатюра раннего XIV в. и ее связь с палеологовским искусством // Древнерусское искусство. Рукописная книга. М., 1972.

289. Попова О.С. Византийские и древнерусские миниатюры. М,2003.

290. ПоповиЬ. Д. Српски владарски гроб у среднем веку. Београд,1992.

291. Поппе А.В. О роли иконографических изображений в изучении литературных произведений о Борисе и Глебе // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 22. М.; Л., 1966.

292. Прахов А.В. Открытие фресок Киево-Кирилловской церкви XII в. исполненное в 1881 и 1882 гг. СПб., 1883.

293. Преображенский А.С. Новооткрытая икона XV в. со сценами на сюжет Акафиста Богоматери // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1998. М, 1999.

294. Преображенский А.С. Архиерейский проскинесис. "Спас митрополита Киприана" и ктиторская иконография XIV в. // Russia Mediaevalis. X (1). Miinchen, 2001.

295. Преображенский А.С. Боголюбская икона Божией Матери // Православная энциклопедия. Т. V. Бессонов Бонвич. М, 2003.

296. Преображенский А. Иконография «пелены Елены Волошанки» и проблема портретной традиции в московском искусстве рубежа XV-XVI веков // Искусствознание. 2/03. М, 2003.

297. Преображенский А.С. Образ Богоматери «Моление о народе» в русском искусстве XVI в. // Иконографические новации и традиция в русском искусстве XVI века. Тезисы докладов научной конференции 1718 ноября 2004 г. (ЦМиАР). М, 2004.

298. Преображенский А.С. Иконография надгробной композиции на южном фасаде Рождественского собора Ферапонтова монастыря (в печати).

299. Преображенский А.С. Надгробные покровы русских святых: к вопросу о происхождении и функциях // Русское лицевое шитье. Сборник статей / Ред. Э.С. Смирнова (в печати).

300. Преображенский А.С. Традиции вотивной иконографии в убранстве Благовещенского собора (в печати).

301. Преображенский А.С. Урок язычникам: икона «Чудо в Хонех» из села Комарицы и христианизация зырян // Иконы Русского Севера. Двинская земля, Онега, Каргополье, Поморье / Ред.-сост. Э.С. Смирнова (в печати).

302. Преподобные Кирилл, Ферапонт и Мартиниан Белозерские / Изд. подг. Г.М. Прохоровым, Е.Г. Водолазкиным и Е.Э. Шевченко. СПб., 1994.

303. Пресняков А.Е. Эпоха Грозного в общем историческом освещении // Анналы. Журнал всеобщей истории. 1922. № 2.311. "Пречистому образу Твоему поклоняемся.". Образ Богоматери в произведениях из собрания Русского музея. СПб., 1995.

304. Приселков М.Д'. Борьба двух мировоззрений // Россия и Запад. Сборник статей, посвященных академику С.Ф. Платонову. Пг., 1923.

305. Приселков М.Д. Троицкая летопись. Реконструкция текста. СПб., 2002.

306. Продолжатель Феофана. Жизнеописания византийских царей / Подг. Я. Н. Любарский. СПб., 1992.

307. Протасов Н.Д. Черты староболгарской одежды в славянской миниатюре // Труды секции археологии Института археологии и искусствознания РАНИОН. III. М., 1928.

308. Прохоров В. Материалй по истории русских одежд. Вып. I. СПб., 1881.

309. Прохоров Г.М. Повесть о Митяе. Русь и Византия в эпоху Куликовской битвы, Л., 1978.

310. Прохоров Г.М. Киприан // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2. II половина XIV XVI в. Ч. 1. Л., 1988.

311. Псковская икона XIII-XVI веков. Сост. М.В. Алпатов и И.С. Родникова. Л., 1990.

312. ПСРЛ. Т. 1. Лаврентьевская летопись. М., 1997.

313. ПСРЛ. Т. 2. Ипатьевская летопись. М., 1998.

314. ПСРЛ. Т. 3. Новгородская первая летопись старшего и младшего извода. М., 2000.

315. ПСРЛ. Т. 4. Ч. 1. Новгородская четвертая летопись. М., 2000.

316. ПСРЛ. Т. 5. Вып. 2. Псковские летописи. М., 2000.

317. ПСРЛ. Т. 8. Воскресенская летопись. М., 2001.

318. ПСРЛ. Т. 15. Рогожский летописец. Тверской сборник. М.,2000.

319. ПСРЛ. Т. 16. Летопись Авраамки. М., 2000.

320. Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским. Т. И. М., 1897.

321. Путь к граду Китежу. Князь Георгий Владимирский в истории, житиях, легендах / Подготовка текстов и исследование А.В. Сиренова. СПб., 2003.

322. Пуцко В. Об источниках миниатюр Изборника Святослава 1073 года // Etudes balkaniques. 1980. № 1.

323. Пуцко В. Тема коронования в миниатюре Трирской Псалтири // Българско средневековие. Българско-съветски зборник в чест на проф. Ив. Дуйчев. София, 1980.

324. Пуцко В. Печерский ктиторский портрет // Зограф. 13. Београд, 1982.

325. Пуцко В. Славянская иллюминованная книга X-XI веков // Byzantinoslavica. XLVI. 1. Praha, 1985.

326. Пуцко В. Эпитафиальный портрет царевича Димитрия и московская парсуна XVI начала XVII веков // Зограф. 18. Београд, 1987.

327. Пуцко В.Г. Иконописные портреты основателей северных русских монастырей: корни локальной художественной традиции // Кириллов. Краеведческий альманах. Вып. II. Вологда, 1997.

328. Пуцко В.Г. Ростовский фрагмент новгородской каменной иконы // История и культура Ростовской земли. 1996. Ростов, 1997.

329. Пуцко В.Г. Проблема образца в русской иконописи XVII века // II научные чтения памяти Ирины Петровны Болотцевой (1944-1995). Ярославль, 1998.

330. Пуцко В.Г. Киевская бронзовая пластика XI-XIII веков // Художественный металл России. Материалы конференции памяти Г.Н. Бочарова. М., 2001.

331. Радс^чиЬ С. Портрета српских владара у среднем веку. Скоп ГЬе, 1934 (переиздано: Београд, 1997)

332. Раппопорт П.А. Русская архитектура X-XIII вв. Каталог памятников. Л., 1982.

333. Ретковская Л.С. Смоленский собор Новодевичьего монастыря. М., 1954.

334. Ровинский Д.А. Подробный словарь русских гравированных портретов. Т. I. СПб., 1886; Т. IV. СПб., 1889.

335. Рогачевская Е.Б. Цикл молитв Кирилла Туровского: Тексты и исследования. М., 1999.

336. Рудницкая Л.М. Автограф и "автопортрет" Дионисия во фресках Ферапонтова монастыря // Дионисий и искусство Москвы XV-XVI столетий. Тезисы докладов научной конференции 22-25 ноября 1976 г. Л., 1976.

337. Русская Библия. Библия 1499 года и Библия в синодальном переводе. С иллюстрациями, в десяти томах. Т. 4. Псалтирь. М., 1997.

338. Русские иконы XVI начала XX века с изображением монастырей и их основателей. Каталог выставки. СПб., 1996.

339. Русский исторический портрет. Эпоха парсуны. М., 2004.

340. Русское прикладное искусство XIII начала XX в. из собрания Государственного объединенного Владимиро-Суздальского музея-заповедника / Авт.-сост. Н. Трофимова. М., 1982

341. Рыбаков А.А. Устюжна. Череповец. Вытегра. Л., 1981.

342. Рыбаков Б.А. Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси X-XII вв. // Советская археология. VI. 1940.

343. Рындина А.В. Иконный образ и русская пластика XIV-XV веков. Древнерусская скульптура. М., 1991.

344. Рындина А.В. Литургическая деятельность митрополита Киприана в предметном мире православного богослужения // Культура средневековой Москвы XIV-XVII вв. М., 1995.

345. Рындина А.В. Балканские аспекты в исследовании статуи «Никола Можайский» // Искусство Византии и Древней Руси. К столетию со дня рождения А.Н. Грабара. Тезисы докладов конференции. Москва, 24-26 сентября 1996 г. СПб., 1996.

346. Рындина А.В. К проблеме изучения древнерусской пластики. Русь, Византия, Запад // Древнерусская скульптура. Вып. 3. М., 1996.

347. Рындина А.В. Скульптурная икона Николы Можайского XIV в. О месте образа в символическом пространстве храма // Иконостас. Происхождение развитие - символика. Международный симпозиум 4-6 июня 1996 г. в Москве. Тезисы докладов. М., 1996.

348. Рындина А.В. Шиферная икона из Ростова Великого. Иконография и образ // Древнерусское искусство. Русь. Византия. Балканы. XIII век. СПб., 1997.

349. Рындина А.В. Барийские мотивы в интерпретации образа Николы Чудотворца в России // Искусствознание. 2/02. М., 2002.

350. Рындина А.В. Основы типологии русской деревянной скульптуры. «Никола Можайский». Икона и святые мощи // Искусство христианского мира. Сборник статей. Вып. 6. М., 2002.

351. Рындина А.В. Святая двоица Никола и Параскева в древнерусском искусстве. Символический аспект темы // Искусствознание. 1/02. М., 2002.

352. Самойлова Т.Е. Княжеские портреты в системе росписи Архангельского собора Московского Кремля XVI века. Автореф. дисс. канд. искусствоведения. М., 1996.

353. Самойлова Т. "Новооткрытый" портрет Василия III и идеи святости государя и государева рода // Искусствознание. 1/99. М., 1999.

354. Сарабьянов В. Иконографическое содержание заказных икон митрополита Макария // Вопросы искусствознания. 4/93. М., 1993.

355. Сарабьянов В.Д. Фрески древнего Пскова. М., 1993.

356. Сарабьянов В.Д. Программные основы декорации русских храмов XII в. // Вопросы искусствознания. 4/94. М., 1994.

357. Сарабьянов В.Д. Фрески XII в. в основном объеме Георгиевского собора Юрьева монастыря // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1997. М., 1998.

358. Сарабьянов В.Д. "Успение Богоматери" и "Рождество Христово" в системе декорации собора Антониева монастыря и их иконографический протограф // Искусство христианского мира. Вып. 5. М., 2001.

359. Сарабьянов В.Д. Росписи северо-западной башни Георгиевского собора Юрьева монастыря // Древнерусское искусство. Русь и страны византийского мира. XII век. СПб., 2002.

360. Сарабьянов В.Д. Спасо-Преображенский собор Мирожского монастыря. М., 2002.

361. Сарабьянов В. Росписи Успенского собора Киево-Печерской Лавры в традициях древнерусской храмовой декорации // Искусствознание. Вып. 2/04. М., 2004.

362. Свердлов М.Б. Домонгольская Русь. Князь и княжеская власть на Руси VI первой трети XIII вв. СПб., 2003.

363. Сводный каталог славяно-русских рукописных книг, хранящихся в СССР. XI-XIV вв. М., 1984.

364. Святуха О.П. К вопросу о русских надгробных портретах XVII века (истоки и композиция) // Гёрменевтика древнерусской литературы. Сб. 4. XVII начало XVIII вв. М., 1992.

365. Седов Вл.В. Псковская архитектура XIV-XV веков. Происхождение и становление традиции. М., 1992.

366. Седов Вл.В. Собор Спасо-Мирожского монастыря: иконография и происхождение типа // Архив архитектуры. Вып. I. М., 1992.

367. Седов Вл.В. Псковская архитектура XVI века. М., 1996.

368. Седов Вл.В. Церковь Федора Стратилата в Новгороде // Архив архитектуры. IX. М., 1997.

369. Седов Вл.В. Княжеский заказ в архитектуре церкви Спаса-Преображения на Нередице // Новгородский исторический сборник. 8(18). 800-летию Нередицы посвящается. СПб., 2000.

370. Седов Вл.В. "Святые князья": архитектурные формы княжеских усыпальниц древней Руси // Реликвии в истории и культуре восточнохристианского мира. Тезисы докладов международного симпозиума / Ред.-сост. A.M. Лидов. М., 2000.

371. Седов Вл.В. Погребения «святых князей» и архитектура княжеских усыпальниц Древней Руси // Восточнохристианские реликвии / Ред.-сост. A.M. Лидов. М., 2003.

372. Седова М.В. Ювелирные изделия древнего Новгорода (X-XV вв.). М., 1981.

373. Селицкий А.А. Живопись Полоцкой земли XI-XII вв. Минск,1992.

374. Сидоренко Г.В. Памятник монументальной пластики эпохи Киевской Руси // Искусство Древней Руси. Проблемы иконографии. М., 1994.

375. Сидоренко Г.В. "Михайловские" рельефные плиты XI в. О возможной алтарной преграде Дмитриевского собора в Киеве // Иконостас. Происхождение Развитие - Символика. Ред.-сост. A.M. Лидов. М., 2000.

376. Сизов Е.С. Датировка росписи Архангельского собора и историческая основа некоторых ее сюжетов // Древнерусское искусство.1. XVII век. М., 1964.

377. Сизов Е.С. Русские исторические деятели в росписях Архангельского собора и памятники письменности XVI века // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 22. М.-Л., 1966.

378. Сизов Е.С. "Воображены подобия князей". Стенопись Архангельского собора Московского Кремля. Л., 1969.

379. Сизов Е.С. К атрибуции княжеского цикла в росписях Архангельского собора // Государственные музеи Московского Кремля. Материалы и исследования. Вып. 2. М., 1976.

380. Сиренов А.В. Повесть о Максиме митрополите // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 3 (XVII в.). Ч. 3. П-С. СПб., 1998.

381. Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 1 (XI -первая половина XIV в.). Л., 1987.

382. Смирнов Я.И. Рисунки Киева 1651 года по копиям их конца

383. XVIII века // Труды XIII Археологического съезда в Екатеринославе. 1905. Т. II. М., 1908.

384. Смирнова Э.С. Московская икона XIV-XVII веков. Л., 1988.

385. Смирнова Э.С. Икона Богоматери Максимовской: Возрождение русской художественной традиции в конце XIII в. // Древнерусское искусство. Проблемы и атрибуций. М., 1993.

386. Смирнова Э.С. "Богоматерь с младенцем на престоле с архангелом и преподобным Сергием Радонежским" икона первой трети XV в. Истоки и смысл иконографии // Русское подвижничество. М, 1996.

387. Смирнова Э.С. Храмовая икона Дмитриевского собора. Святость солунской базилики во владимирском храме // Дмитриевский собор во Владимире. К 800-летию создания / Ред.-сост. Э.С. Смирнова. М, 1997.

388. Смирнова Э.С. Иконы Северо-Восточной Руси. Ростов, Владимир, Кострома, Муром, Рязань, Москва, Вологодский край, Двина. Середина XIII середина XIV века. М, 2004.

389. Смирнова Э.С, Лаурина В.К, Гордиенко Э.А. Живопись Великого Новгорода. XV век. М, 1982.

390. Снегирев И. Об иконном портрете великого князя Василия Иоанновича IV // Русский исторический сборник, издаваемый Обществом истории и древностей Российских. Т. I. Кн. 2. М, 1837.

391. Снегирев И. Древности Российского государства. М, 1851.

392. Собко Н.П. Древние изображения русских царей. СПб, 1881.

393. Соболева М.Н. Стенопись Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря в Пскове // Древнерусское искусство. Художественная культура Пскова. М, 1968.

394. Соленикова Е.В. Роль архиепископов в новгородском строительстве конца XIII первой полоивны XIV вв. // Seminarium Bulkinianum. К 60-летию Валентина Александровича Булкина. СПб, 1999.

395. Сорокатый В.М. Некоторые надгробные иконостасы Архангельского собора Московского Кремля // Древнерусское искусство. Проблемы и атрибуции. М, 1977.

396. Сорокатый В.М. Икона "Благословенно воинство небесного царя". Некоторые аспекты содержания // Древнерусское искусство. Византия и Древняя Русь. К 100-летию Андрея Николаевича Грабара (1896-1990). СПб, 1999.

397. Сорокатый В.М. Некоторые надгробные иконостасы Архангельского собора Московского Кремля // Древнерусское искусство. Проблемы и атрибуции. М., 1977.

398. Сотникова М.П. Древнейшие русские монеты X-XI веков. Каталог и исследование. М., 1995.

399. София Премудрость Божия. Выставка русской иконописи XIII-XIX веков из собраний музеев России. М., 2000.

400. Сохраненные святыни Соловецкого монастыря. Каталог выставки. М., 2001.

401. Средневековое лицевое шитье. Византия. Балканы. Русь. Каталог выставки к XVIII Международному конгрессу византинистов. Москва, 8-15 августа 1991 г. М., 1991.

402. Срезневский И.И. Древние изображения св. князей Бориса и Глеба // Христианские древности и археология. Ежегодный журнал, издаваемый В. Прохоровым. Кн. 9. 1863.

403. Срезневский И.И. Напись в Нередицкой церкви близ Новгорода до 1200 г. // Известия императорского Археологического общества. Т. 4. Вып. 3. СПб., 1863.

404. Срезневский И.И. Родословное дерево русских князей и царей. Рисунок 1676-1682 г. // Известия императорского Археологического общества. Т. 4. Вып. 3. СПб., 1863.

405. Срезневский И.И. Древние изображения в. к. Владимира и в. к. Опьги // Древности. Археологический вестник. Издание Московского Археологического общества. М., 1867.

406. Срезневский И.И. Сведения и заметки о малоизвестных и неизвестных памятниках. Вып. I // Сборник статей, читанных в Отделении русского языка и словесности. Т. I. СПб., 1867 (XIV. Древнее изображение Всеволода-Гавриила). '

407. Стасов В.В. Миниатюры некоторых рукописей византийских, болгарских, русских, джагатайских и персидских. СПб., 1902 (Изд. ОЛДП. CXIX).

408. Степовик Д.В. Ктиторский портрет Грузии, Болгарии и Украины (Сравнительный анализ) // II Международный симпозиум по грузинскому искусству. Тбилиси, 1977.

409. Степовик Д. Шляхи еволюцп болгарського та украшського ктиторського портрета (До 1300-р1ччя утворения Болгарськой держави) // Мистецтво и сучаснють. Киев, 1980.

410. Стерлигова И.А. Драгоценный убор древнерусских икон XI-XIV вв. Происхождение, символика, художественный образ. М., 2000.

411. Стефанович П.С. Приход и приходское духовенство в России в XVI-XVII веках. М., 2002.

412. Столярова Л.В. К вопросу о происхождении "Пантелеймонова" Евангелия конца XII начала XIII в. // Проблемы истории и культуры. Ростов, 1993.

413. Столярова JI.В. Свод записей писцов, художников и переплетчиков древнерусских пергаменных кодексов XI-XIV веков. М., 2000.

414. СуботиЬ Г. Охридска сликарска школа XV века. Београд,1980.

415. Сычев Н.П. Искусство средневековой Руси // История искусства всех времен и народов. Вып. 4. Л., 1929.

416. Сычев Н.П. Предполагаемое изображение жены Юрия Долгорукого // Сообщения Института истории искусств. Т. 1. М.-Л., 1951.

417. Сычев Н.П. Избранные труды. М., 1976.

418. Тананаева Л.И. Портретные формы в России и Польше в XVII в. Некоторые связи и параллели // Советское искусствознание. 1981 (1).

419. ТатиЬ-ЪуриЬ М. Икона апостола Петра и Павла у Ватикану // Зограф. 2. Београд, 1967.

420. ТодиЬ Б. Српско сликарство у доба крала Милутина. Београд,1998.

421. Тодич Б. Надписи с именами художников в русской живописи XVI в. // Древнерусское искусство. Русское искусство Позднего Средневековья: XVI век. СПб., 2003.

422. Толстой И., Кондаков Н. Русские древности в памятниках искусства. Вып. VI. СПб., 1889.

423. Толстой М. Святыни и древности Пскова. М., 1861.

424. Тоцька 1.Ф., Ерко О.Ф. До icTopii швшчно1 галере! Соф11 Ки1Всько1 // Археолопчш дослщження стародавнього Киева. Ки1в, 1976.447. Требник. Београд, 1983.

425. Труды I Археологического съезда в Москве. 1869. Т. I. М.,1871.

426. Турчин B.C. Сложение традиций русского портретного искусства // Вестник МГУ. Серия IX. История. № 4. 1970.

427. Филимонов Г. Иконные портреты русских царей // Вестник Общества древне-русского искусства при Московском Публичном музее. 1875. №6-10.

428. Флоря Б.Н. Некоторые данные о начале светского портрета в России // Архив русской истории. Вып. I. М., 1992.

429. Флоря Б.Н. Отношения государства и церкви у восточных и западных славян (Эпоха средневековья). М., 1992.

430. Ханенко Б.Н. и В.Н. Древности русские. Кресты и образки. Вып. II. Киев, 1900.

431. Христианские реликвии в Московском Кремле / Ред.-сост. A.M. Лидов. М., 2000.

432. Царевская Т.Ю. Новые данные о составе росписей церкви Николы на Липне // Древнерусское искусство. Русь. Византия. Балканы. XIII век. СПб., 1997.

433. Царевская Т.Ю. Церковь Феодора Стратилата в Новгороде. М., 2003.

434. Царский храм. Святыни Благовещенского собора в Кремле. М., 2003.

435. Черепнин JI.B. Образование русского централизованного государства в XIV-XV веках. М., 1960.

436. Членов A.M. Системность антропологической информации в ПВЛ (запретные имена в ПВЛ) // Имя этнос - история. М., 1989.

437. Чубинашвили Г.Н. Грузинское чеканное искусство. Исследование по истории грузинского средневекового искусства. Тбилиси, 1959.

438. Чубинская В.Г. Новое об эволюции русского портрета на рубеже XVII-XVIII вв. // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1982. Л., 1984.

439. Чубинская В.Г. Икона Симона Ушакова "Богоматерь Владимирская", "Древо Московского государства", "Похвала Богоматери Владимирской". Опыт историко-культурной интерпретации // Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 38. Л., 1985.

440. Чураков С.С. Портреты во фресках Ферапонтова монастыря // Советская археология. 1959. № 3.

441. Шалина И.А. Придел Рождества Богородицы Софийского собора в Новгороде. М., 2001. С. 18-19.

442. Шаромазов М.Н. История Ферапонтова монастыря. М., 2002.

443. Шевырев С.П. Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь. М., 1850. Ч. 2.

444. Штендер Г.М. "Деисус" Мартирьевской паперти Софийского собора в Новгороде // Древнерусское искусство. Монументальная живопись XI-XVII веков. М., 1980.

445. Щавелев А.С. Родовой сюзеренитет династии Рюриковичей в системе политического устройства Древней Руси // Проблемы славяноведения. Сборник научных статей и материалов. Вып. 2. Брянск, 2000.

446. Щапов Я.Н. Государство и церковь Древней Руси X-XIII вв. М., 1989.

447. Щепкина М.В. Изображение русских исторических лиц в шитье XV века. М., 1954 (Труды ГИМ. Вып. 12).

448. Щепкина М.В. К изучению Изборника 1073 г. // Изборник Святослава 1073 г. Сборник статей. М., 1977.

449. Щербатова-Шевякова Т.С. Нередица. Монументальные росписи церкви Спаса на Нередице. М., 2004.

450. Этингоф О.Е. Цикл Деяний апостолов в росписях Спасо-Преображенского собора Мирожского монастыря во Пскове // Искусствознание. 1/98. М., 1998.

451. Ядрышников В.А. Церковь Спаса в Старой Руссе -современница Нередицкого храма // Новгородский исторический сборник. 8 (18). 800-летию Нередицы посвящается. СПб., 2000.

452. Яковлева А.И. Три иконы домонгольской эпохи из собрания Музеев Кремля // Художественное наследие. Хранение, исследование, реставрация. Вып. 6 (36). М., 1980.

453. Яковлева А.И. Икона «Явление архангела Михаила Иисусу Навину» конца XII — начала XIII века из Успенского собора Московского Кремля // Искусство христианского мира. Вып. 6. М., 2002.

454. Янин B.JI. Новгородские посадники. М., 1962.

455. Янин B.JI. Актовые печати Древней Руси X-XV вв. Т. I. М.,1970.

456. Янин B.JI. Патрональные сюжеты и атрибуция древнерусских художественных произведений // Византия. Южные славяне и древняя Русь. Западная Европа. Сборник статей в честь В.Н. Лазарева. М., 1973.

457. Янин В.Л. К вопросу о происхождении Морозовых // Янин В.Л. Очерки комплексного источниковедения. Средневековый Новгород. М., 1977.

458. Янин В.Л. Некрополь Новгородского Софийского собора. Церковная традиция и историческая критика. М., 1988.

459. Янин В.Л., Гайдуков П.Г. Актовые печати Древней Руси XXV вв. Т. III. М., 1998.

460. Яремич С> К портрету царя Иоанна Алексеевича // Старые годы. 1913. Июль-сентябрь.484. 1000-летие русской художественной культуры. Каталог выставки. M.-Schloss Gottorf, 1988.

461. Acheimastou-Potamianou М. Icons of the Byzantine Museum of Athens. Athens, 1998.

462. Babic G. Les portraits des grandes dignitaires du temps des tsars serbes. Hierarchie et ideologie // Bu^avxio Kai Zsp|3ia ката xov IA aicova. A9r|va, 1996.

463. Bardzieva-Trajkovska D. New Elements of the Painted Program in the Narthex at Nerezi // Зограф. 29. Београд, 2002-2003.

464. Belting H. Das illuminierte Buch in der spatbyzantinischen Gesellschaft. Heidelberg, 1970.

465. Belting H. Likeness and Presence. A History of the Image before the Era of Art. Chicago-London, 1994.

466. Byzantine Art an European Art. Athens, 1964.

467. Byzantium. Faith and Power (1261-1557) / Ed. By Helen C. Evans. New York, 2004.

468. Chatzidakis N. Osios Loukas / Byzantine Art in Greece. Mosaics -Wall Paintings. Gen. Ed. M. Chatzidakis. Athens, 1997.

469. Cormack R. Writing in Gold. Byzantine Society and Its Icons. London, 1985.

470. Cormack R. The Mother of God in the Mosaics of Hagia Sophia in Constantinople // Mother of God. Representations of the Virgin in Byzantine Art / Ed. By M. Vassilaki. Milano, 2000.

471. Corrigan K. Constantine's Problems: the Making of the Heavenly Ladder of John Climacus, Vat. gr. 394 // Word and Image. Vol. 12. № 1. 1996.

472. Cotsonis J. The Virgin and Justinian on Seals of the Ekklesiekdikoi of Hagia Sophia // Dumbarton Oaks Papers. 56. Washington, D.C.,2003.

473. Cutler A. Proskynesis and Anastasis // Cutler A. Transfigurations: Studies in the Dynamics of Byzantine Iconography. University Park, Pennsylvania.; London, 1975.

474. Der Nersessian S. L'illustration des psautiers grecs du Moyen Age. Londres, Add. 19352. Paris, 1970.

475. Djuric S. Svetiteljev zagrljaj istorija teme do XII veka // Годишник на Софийския университет "Св. Климент Охридски". Център за славяно-византийски проучвания "Иван Дуйчев". Т. 88 (7). 1995. София, 1999.

476. Djuric V. L1 art imp6rial serbe: marques du statut imperial et traits de prestige // Bu^avno kcu £ep(3ia ката tov IA aicova. A0r|va, 1996.

477. Djuric V. Svetiteljev zagrljaj u slicarstwu vizantijskog sveta od XII do XIV veka // Годишник на Софийския университет "Св. Климент Охридски". Център за славяно-византийски проучвания "Иван Дуйчев". Т. 88(7). 1995. София, 1999.

478. Eastmond A. An Intentional Error? Imperial Art and "Mis"-Interpetation Under Andronikos I Komnenos // Art Bulletin. 73. 1994.

479. Eastmond A. Royal Imagery in Medieval Georgia. University Park, Pennsylvania. 1998.

480. Forsyth G. H., Weitzmann K. The Monastery of St. Catherine at Mount Sinai. The Church and Fortress of Justinian. Ann Arbor, 1973.

481. Franses H. Symbols, Meaning, Belief. Donor Portraits in Byzantine Art. Ph. D. diss. London University, 1992.

482. Geburt der Zeit. Eine Geschichte der Bilder und Begriffe. Wolfratshausen, 1999.

483. Grabar A. L'empereur dans Г art byzantin. Paris, 1936.

484. Grabar A. Les fresques des escaliers a Sainte Sophie de Kiev et Г iconographie imperiale byzantine // Seminarium Kondakovianum. V. VII. Praha, 1935.

485. Grabar A. Une pyxide en ivoire a Dumbarton Oaks, quelques notes sur Г art profane pendant les dernier siecles de Г empire byzantin // Dumbarton Oaks Papers. 14. 1960.

486. Grabar A. Une pyxide en ivoire a Dumbarton Oaks // Grabar A. L' art de la fin de Г Antiquite et du Moyen Age. V. I. Paris, 1968.

487. Grabar A. L'art profane a Byzance // Art et societe a Byzance sous les Paleologues. Venise, 1971.

488. Grabar A. Le theme du "gisant" dans l'art byzantin // Cahiers Archeologiques. Vol. 29. Paris, 1980-1981.

489. Harisiadis M. Les miniatures du Tetraevangile du metropolite Jacob de Serres // Actes du XIIе Congres international d'etudes Byzantines (Ochride, 1961). Vol. III. Belgrade, 1964.

490. Haustein E. Der Nemanjedenstammbaum. Studien zur mittelalterlichen Herrscherikonographie. Bonn, 1985.

491. Icones russes. Les saintes / Fondation Pierre Gianadda. Martigny, Suisse. Lausanne, 2000.

492. Jorga N. Domini Romani dupa portrete ci fresce contamporane. Sibiu, 1930.

493. Kalavrezou I. Portraits and Portraiture // Oxford Dictionary of Byzantium / Ed. A. Kazhdan. Oxford, 1991. Vol. III.

494. Kalopissi-Verti S. Dedicatory Inscriptions and Donor Portraits in Thirteenth-Century Churches of Greece. Wien, 1992.

495. Kalopissi-Verti S. Painters' Portraits in Byzantine Art // Ae^xiov щс, XpiGTiaviKTjc; ApxaioA,oyiKr|<; Exaipeiaq. Пер. 4. Т. 17 (19931994). AGrjva, 1994.

496. Кагатап Lj. Pregled umjetnosti u Dalmaciji (od doseljenja Hrvata do pada Mletaka). Zagreb, 1952.

497. Karger M.K. Les portraits des fondateurs dans les peintures murales du monastere de Svijazsk // L' art byzantin chez les slaves. Deuxieme recueil dedie a la memoire de Theodore Uspenskij. Paris, 1932.

498. Kitzinger E. Some Reflections on Portraiture in Byzantine Art // Зборник радова Византолошког института. VIII (1). Београд, 1963.

499. Kitzinger Е. On the Portrait of Roger II in the Martorana in Palermo // Kitzinger E. The Art of Byzantium and the Medieval West. Bloomington-London, 1976.

500. Kampfer F. Das russische Herrscherbild. Von den Anfangen bis zum Peter dem Grossen. Recklinghausen, 1978.

501. Laurent V. Les corpus de sceaux de l'Empire Byzantin. Vol. V-l. L'Eglise. Paris, 1963.

502. Lexicon der christlichen Ikonographie. Begr. von E. Kirschbaum, hergb. von W. Braunfels. Rom-Freiburg-Basel-Wien, 1973 (1994). Bd. 5.

503. Lidov A. The Murals of Acktala. Moscow, 1991.

504. Magdalino P, Nelson R. The Emperor in Byzantine Art of the Twelfth Century // Byzantinische Forschungen. 8. 1982.

505. Maguire H. Style and Ideology in Byzantine Imperial Art // Gesta. 28/2. 1989. P. 217-231

506. Majeska G.P. Russian Travelers to Constantinople in the Fourteenth and Fifteenth Centuries. Washington D.C., 1984.

507. Mango C. Sepultures et epitaphes aristocratiques a Byzance // Epigrafia medievale greca e latina. Ideologia e funzione. Spoleto, 1955.

508. Mango C. The Art of the Byzantine Empire 312-1453. Toronto; Buffalo; London, 1982.

509. Mango C. Constantinople as Theotokoupolis // Mother of God. Representations of the Virgin in Byzantine Art / Ed. By M. Vassilaki. Milano, 2000.

510. Mango C, Hawkins E.J.W. The Hermitage of St. Neophytes and Its Wall Paintings // Dumbarton Oaks Papers. 20. 1966.

511. Mavropoulou-Tsioumi C. Byzantine Thessaloniki. Thessaloniki,1993.

512. Mavropoulou-Tsioumi Chr. The Painting of the Ninth Century in the Church of Saint Andrew "Peristera" // Зограф. 26. Споменица Воислава J. ЪуриЬа. Београд, 1997.

513. Millet G. Portraits byzantins // Revue de 1' art Chretien. LXI. 1911.

514. Mother of God. Representations of the Virgin in Byzantine Art / Ed. by Maria Vassilaki. Milano, 2000.

515. Mouriki D. The Mosaics of Nea Moni in Chios. Athens, 1985.

516. Mouriki D. Four Thirteenth-Century Sinai Icons by the Painter Peter // Студеница и византийка уметност око 1200. године. Ме^ународни научни скуп поводом 800 године манастира Студенице и стогодигшьице САНУ. Септембар 1986. Београд, 1988.

517. Muzicescu М.-А. Introduction a une etude sur le portrait de fondateur dans le sud-est europeen. Essai de typologie // Revue des etudes sud-est europeennes. 7. Bucarest, 1969.

518. Musicescu M.-A. Byzance et le portrait roumain au Moyen Age // Etudes byzantines et postbyzantines. I. Bucuresti, 1979.

519. Obolensky D. Some Notes Concerning a Byzantine Portrait of John VIII Palaeologus // Eastern Church Revue. IV (2). 1972.

520. Oikonomides N. The Significance of Some Imperial Monumental Portraits of the X and XI Centuries // Зограф. 25. Београд, 1996.

521. Papamastorakis Т. Ioannes "Redolent of Perfume" and His Icon in the Mega Spelaion Monastery // Зограф. 26. Спомейица Воислава J. ЪуриЬа. Београд, 1997.

522. Patmos. Les treso'rs du monastere. Athenes, 1988.

523. Patterson-Sevcenko N. Close Encounters: Contact between Holy Figures and the Faithful as represented in Byzantine Works of Art // Byzance et les images. Paris, 1994.

524. Patterson-Sevcenko N. The Representation of Donors and Holy Figures on Four Byzantine Icons // Ae^nov гид XpianaviKrig АрхаюАюугкг^ Exaipsiaq. T. 17 (1993-1994). A0r|va, 1994.

525. Pevna O.Z. The Kyrylivska tserkva. The Appropriation of Byzantine Art and Architecture in Kiev. Diss. N. Y. University, 1995.

526. Piltz E. A Portrait of a Palaeologian Emperor // Византийский временник. Т. 55 (80). Ч. 2. М., 1998.

527. Piltz Е. Trois sakkoi byzantins. Analyse iconographique. Upsala,1976.

528. Popova O. Altrussische Buchmalerei. 11. bis Anfang 16. Jahrhundert. Leningrad, 1984.

529. Poppe A. Kompozycija fundacyjna Sofii Kijowskiej. W poszukiwaniu ukladu pierwotnego // Biuletyn historii sztuki. 1968. № 1.

530. Poppe A. Panstwo i kosciol na Rusi w XI wieku. Warszawa, 1968.

531. Privalova E. Notes on the Murals of Tao-Klarjeti (X-XIII cc) // Ayiov 'Opo<;. ФтЗстг) Aatpeia - Te%vr|. Пракика EuveSpicov ziq xo tc^oucti ov xcjv 7rapaAAi|?icov 8K5ri?i6a8cov тг|<; ЕкОеаеак; "©ricraupoi too Ayiou 'Opouq". T. 2. 0еаааАхпчкг|, 2001.

532. Psalterium Egberti. Fascimile del ms. CXXXVI del Museo Archeologico Nazionale di Cividale del Friuli. A cura di Claudio Barberi. 2000.

533. Putzko V. Das Motiv der "Proskynesis" in der russischen Ikonenmalerei // Festschrift Konrad Onasch (Stimme der Orthodoxie. 1996. 3). Berlin, 1996.

534. Sauerland H., Haseloff A. Der Psalter Erzbischof Egberts von Trier in Cividale. Trier, 1901.

535. Semoglou A. La representation des donateurs dans les fresques et les icones portatives a Chypre. Paris, 1990 (тёпкнге de D. E. A. soutenu a Г Universite de Paris 1).

536. Semoglou A. Contribution a Г etude du portrait funeraire dans le monde byzantin (14e 16e siecle) // Зограф. 24. Београд, 1995.

537. Smirnova E.S. Le miniature del libro di preghiere della principessa Gertrude // Psalterium Egberti. Fascimile del ms. CXXXVI del Museo Archeologico Nazionale di Cividale del Friuli. A cura di Claudio Barberi. 2000.

538. Smor^g RozyckaM. Ewangeliarz Lawryszewskij. Krakow, 1999.

539. Spatharakis I. The Portrait in Byzantine Illuminated Manuscripts. Leiden, 1976.

540. Spatharakis I. The Proskynesis in Byzantine Art // Spatharakis I. Studies in Byzantine Manuscript Illumination and Iconography. London, 1996.

541. Stylianou A. and J. Donors and Dedicatory Inscriptions, Supplicants and Supplications in the Painted Churches of Cyprus // Jahrbuch der Osterreichischen byzantinischen Gesellschaft. 9. 1960.

542. Stylianou A. and J. A. The Painted Churches of Cyprus. Treasures of Byzantine Art. London, 1985.

543. Sycev N.P. Sur Г histoire de Г eglise du Sauveur a Neredicy pres Novgorod // L' art byzantin chez les slaves. Deuxieme recueil dedie a la me moire de Theodore Uspenskij. Paris, 1932.

544. Tatic-Djuric M. Iconographie de la donation dans Г ancien art serbe // Actes du XlVe congres international des etudes byzantines. Bucarest, 1971. III.

545. Tatic-Djuric M. La Vierge de la Vraie Esperance — symbole commun aux arts byzantin, georgien et slave // Зборник за ликовне уметности. Т. 15. Нови Сад, 1979.

546. Teteriatnikov N. The "Gift Giving" Image: The Case of the Adoration of the Magi // Visual Resources. Vol. XIII. Amsterdam, 1998.

547. Teteryatnikova N. The Role of the Devotional Image in the Religios Life of Pre-Mongol Rus // Christianity and the Arts in Russia (Ed. W. C. Brumfield, M. M. Velimirovic). Cambridge, 1991.

548. The Glory of Byzantium. Art and Culture of the Middle Byzantine Era. A.D. 843-1261 / Ed. By Helen C. Evans and William D. Wixom. New York, 1997.

549. Thierry N. Le souverain dans les programmes d' eglises en Cappadoce et en Georgie du Xe au XIII siecles // Revue des 6tudes Georgiennes et Caucasiennes. 4. 1988.

550. Thomov T. The Last Column in Constantinople // Byzantinoslavica. T. LIX (1998). Fasc. 1.

551. Thyret I.R. Ecclesiastical Perceptions of the Female and the Role of the Holy in the Religios Life of Women in Muscovite Russia. Ph. D. University of Washington, 1992.

552. Todic B. A Note on the Beauteous Joseph in Late Byzantine Painting // AsA^xiov xriq XpicmaviKr|<; ApxouoTtoyiKK; Exaipsiaq. Пер. 4. Т. 18.

553. Tomekovic-Reggiani S. Portraits et structures sociales au Xlle sie cle. Un aspect du probleme: le portrait laique // Actes du XVe congres international des etudes byzantines. Athenes, 1976. II. 1981.

554. Treasures of Mount Athos. Thessaloniki, 1997.

555. Tsitouridou A. Die Grabkonzeption des ikonographischen Programms der Kirche Panagia Chalkeon in Thessaloniki // XVI Internationales Byzantinistenkongress. Akten II/5 (Jahrbuch der osterreichischen Byzantinistik. 32. 1982.

556. Tsitouridou A. The Church of the Panagia Chalkeon. Thessaloniki,1985.

557. Vasiliev A. Was Old Russia a Vassal State of Byzantium? // Speculum. V. VII. 1932.

558. Vassilaki M., Tavlakis I., Tsigaridas E. The Holy Monastery of Aghiou Pavlou. The Icons. Mount Athos, 1999.

559. Velmans T. Le portrait dans Г art des Pateologues // Art et societe a Byzance sous les Paleologues. Venise, 1971.

560. Vernadsky G. Note sur les vetements sacerdotaux du patriarche Nikon // L' art byzantin chez les slaves. Premier recueil dedie a la memoire de Theodore Uspenskij. Paris, 1930.

561. Virtosu E. Chrysobulles Valaques ornees de portraits princiers // Balcania. 10. 1947.

562. Walter Chr. The Portait of Jakov of Serres in London. Additional 39626. Its Place in Palaeologue Manuscript Illumination // Зограф. 7. Београд, 1977.

563. Walter С. Art and Ritual of the Byzantine Church. London, 1982.

564. Walter C. Portraits of Bishops appointed by the Serbian Conquerors on Byzantine Territory // Bu^avxio каг Esppia ката xov IA aicova. AOrjva, 1996.

565. Weitzmann K. The Mandylion and Constantine Porphyrogennetos // Weitzmann K. Studies in Classical and Byzantine Manuscript Illumination. Chicago-London, 1971.593.

566. Ларлгрос; I. Аеикора (kx^avxivcov aoxoKpaxopcov. A9r|va, 1930.594.

567. Ма8еракг|<; Ex. H яроасоттоурафга xcov Scopixcov axiq cKK^iaisq xr|q Kprjx r|<;. Xavia, 1988.595.

568. Мтба I. Aeriaiq lepecoq NiKo^aou Xapapouvxavr|. EiKova Aer|<yr| ало xa Ki30r|pa axo Bu^avxivo Mouaeio AGrjvrov // Ac^xiov xrjq XpiaxiaviKf|<; ap XaioA-oyiKfiq exaipeiaq. Пер. 4. Т. 22. A6f|va, 2001.596.

569. Па7гараахоракг|<; Т. Етихирргес; 7iapaaxaaei<; каха хг| реаг| каг иахерг| Pu^avxivr) 7icpio6o // As^xiov xr|<; XpicmaviKr|<; apxaioXoyiKriq exaipsia q. Пер. 4. Т. 19. 1996-1997. A9r|va, 1997.