Квантитативный аспект фольклорно-языковой картины мира

Черванева, Виктория Алексеевна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Квантитативный аспект фольклорно-языковой картины мира

Год: 2003
Автор научной работы: Черванева, Виктория Алексеевна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Воронеж
Код cпециальности ВАК: 10.02.01

Диссертация по филологии на тему 'Квантитативный аспект фольклорно-языковой картины мира'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Квантитативный аспект фольклорно-языковой картины мира"

I На правах рукописи

Черванева Виктория Алексеевна

) 1

Квантитативный аспект фолыслорно-языковой картины мира (количественные характеристик! концептов пространства н времени в их объективации вербальными средствами русской волшебной сказки)

Специальность 10.02.01 - русский язык

Авт ор еф ерат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Воронеж - 2003

Работа выполнена в Воронежском государственном педагогическом университете

Ведущая организация - Курский государственный университет

Защита состоятся 2003 г. в 14 часов на заседании

диссертационного совета Д 212. 038. 07 при Воронежской государственном университете по адресу: 394000, г. Воронеж, пл. Ленина, 10, ауд. 14.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Воронежского государственного университета.

Автореферат разослан г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат филологических наук,

Научный руководитель - доктор филологических наук,

заслуженный деятель науки РФ, профессор Артем ехко Евгения Борисовна

Официальные оппоненты - доктор филологических наук,

профессор Стерн** Иосиф Абуамюич кандидат, филологических чаук, доцент Тшснльская Елена Евг<яьевня

доцент

Н.М. Ваятель

2о©3-Д

Проблематика диссертационного сочинения находится в русле когнитивной лингвистики - актуального и перспективного направления современного языкознания.

Объектом диссертационного исследования является текст русской народной волшебной сказки, предметом - квантитативная семантика языковых и речевых единиц, вербализующих количественную сферу концептов пространства и времени.

Вербальная объективация концепта количества еще не стала предметом пристального внимания ученых. Соответственно, данная проблема не рассматривалась и на материале фольклора. Этим обусловлена актуальность исследования.

Цель работы - выявление кванпггативной структуры концептов пространства и времени в сказке через систему средств их вербальной репрезентации. Данная цель предполагает решение ряда следующих задач: *

1) выявить языковые и речевые средства объективации количественной стороны концептов пространства и времени в сказке;

2) рассмотреть квантитативную структуру концептов пространства и времени на основе анализа актуальной речевой семантики выявленных вербальных средств их репрезентации;

3) представить квантитативную структуру концептов пространства и времени с позиций ее иерархической организации;

4) выявить семиотическую сущность количественных характеристик кон' цептов пространства и времени в сказке;

5) установить факторы, обусловившие специфические особенности квантитативной организации концептов пространства и времени в сказке.

Для решения поставленных задач в работе использовались следующие методы: логический анализ и классификация материала; описательная и сопоставительная методики; методика компонентного анализа; элементы статистического метода; графическое представление результатов исследования.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:

диссертационное сочинение представляет собой первую попытку целостного изучения особенностей квантификации ' пространства • и времени в фольклорной карЛптё мира на материале волшебной сказки;

в работе выявлена и охарактеризована количественная сфера сказочных концептов пространства и времени; " " ■ '

^ в исследовании предпринята попытка выявить факторы, детерминирующие специфические особенности1 квантитативной организации концептов пространства и времени в сказке/ ...

БИБЛИОТЕКА ичкпрвург

проведении спецкурсов и спецсеминаров по когнитивной лингвистике, сема- '

сиологии русского языка, лингвофольклористике.

Базой фактического материала послужили авторитетные собрания сказочного фольклора: г

Народные русские сказки А.Н. Афанасьева в 3-х томах. - 6-е изд. - М, 1957 (далее -Аф.);

Ончуков Н.Е. Северные сказки. - СПб: Тропа Троянова, 1998 (Онч.); Худяков И.А. Великорусские сказки. Великорусские загадки. - СПб.: Тропа Троянова, 2001 (Худ.).

Анализу подверглось около 5000 языковых и речевых единиц, извлеченных из сказочных текстов методом сплошной выборки.

Итогом исследования явились следующие положения, выносимые на защиту:

1. Квантитативная сфера концептов «пространство» и «время» в сказке представляет собой систему взаимосвязанных субконцептов, составляющую часть сказочной концептосферы:

результаты мыслительной деятельности по количественной оценке пространства представлены в субконцептах «дистанция», «площадь», «объем», «размер» и опосредованно - «вес», «сила»;

результаты измерения темпоральной длительности отражаются в содержании субконцептов «временной отрезок», «скорость», «возраст».

2. Объективация квантитативной структуры концептов пространства и времени осуществляется вербальными средствами сказки: единицами языка и речи, специализированными фольклорными формульными средствами.

3. Вербальные характеристики пространства и времени выполняют функцию не только количественной оценки элементов фольклорной действительности, но и выражения информации семиотического характера, что делает их средством художественной системы сказки.

4.' Семиотическая функция средств объективации количественных признаков пространства и времени обусловила специфическое свойство их семантики - предельную обобщенность выражаемых ими значений.

5. Многие специфические особенности квантитативной организации концептов пространства и времени в сказке связаны с архаическими представлениями о пространстве и времени, получившими отражение в сказочной картине мира.

Достоверность результатов и обоснованность выводов обеспечиваются совокупностью следующих факторов: изучением теории вопроса на базе широкого круга научных публикаций, использованием комплекса разнообразных методов исследования, привлечением большого объема эмпирического материала из авторитетных собраний сказочного фольклора.

(Воронеж, 2001. 2002 гг.), Воронежском государственном педагогическом университете (Воронеж, 2001г.), а также на ежегодных отчетных научных конференциях преподавателей кафедры общего языкознания и методики преподавания русского языка ВГПУ (2002, 2003 гг.).

Структура работы. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, включающей список источников исследования, список словарей и справочных изданий и список использованной литературы из 224 наименований, приложения, в котором приводится иллюстративный материал, не вошедший в основной текст диссертации.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается выбор темы и ее актуальность, определяются цели и задачи, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, указываются использованные методы, характеризуется материал исследования, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Теоретические основы исследования» дается обзор научных работ, связанных с проблематикой исследования. В §1 «Фольклорная картина мира как объект лингвокогнитивного исследования» производится характеристика предмета исследования и раскрывается содержание базовых понятий, использованных в работе.

Под картиной мира понимается исходный глобальный образ мира, лежащий в основе мировидения этноса, репрезентирующий сущностные свойства мира в понимании ее носителей и являющийся результатом всей духовной активности народа Содержание картины мира составляет концептосфера (система категоризованных. обработанных, стандартизованных концептов). Это концептуальное образование находится в тесной связи с культурой и языком. Картина мира - феномен культуры, так как, будучи содержательно детерминирована культурой, она сама обеспечивает действие социокультурного механизма трансляции и воспроизводства опыта. Связь картины мира с языком проявляется как взаимоотношение идеальной концептуальной системы с материальной основой ее объективации.

Специфика фольклорной картины мира создается ее неразрывной связью с традиционной народной культурой. В функции фольклорной картины мира входит не просто сохранение культурной информации, но и активное ее воспроизведение в социорегулятивных целях. Стабильность традиционной народной культуры исследователи объясняют характером мировидения се носителей, обнаруживающим связь с архаическим восприятием мира в системе тождеств и повторений. Высокая степень сохранности традиционной культурной информации в произведениях народной словесности обусловливает актуальность концептуального анализа языка фольклора, возможность с его помощью выявить народные стереотипы понимания и оценки действительности.

В фольклорной картине мира традиционная культурная информация воплощается в концептах, образующих специфическую фольклорную концеп-тосферу. Специфика сказочной концептосферы во многом определяется ее связью через мифоязыческую сторону традиционной народной культуры с ' архаической моделью мира, которая описывается как набор основных семиотических противопоставлений, имеющих для всех народов практически универсальный хараиер. В научной литературе отмечается приоритетное поло- 4 жсние оппозиции "свой / чужой" во всех традиционных жанрах русского фольклора, в сказке она выступает как главная, образуя ряд субоппозиций и подчиняя себе всю семиотическую систему сказки. При этом сказка оперирует прежде всего теми противопоставлениями, которые существенны для характеристики взаимодействия героя с антагонистами и которые выступают как ценностные индикаторы движения от отрицательного состояния к положительному. Таким образом, система семиотических сказочных концептов детерминирована, с одной стороны, мифопоэтической моделью мира, а с другой - художественной системой сказки. ,

В §2 «Категория количества в различных мировоззренческих системах» , рассматривается содержание данного понятия в картинах мира, представляющих собой результат познания человеком действительности посредством различных форм сознания: теоретического (философская картина мира), до-теоретического (мифопоэтическая картина мира), внетеоретического (фольк- ' лорная картина мира). >

В истории философии действовали две тенденции осмысления категории | количества - мистическая и рациональная. Они чередовались вместе со сменой философских парадигм, определявших гносеологические установки в подходе к действительности. !

Архаический подход к осмыслению квантитативного аспекта действительности имел следующие особенности. Нерасчлененность, конкретность и образность первобытного мышления обусловили отсутствие у древнего человека способности к отвлеченному, в отрыве от конкретных реалий, осмыслению количества. Неспособно« ь архаического мышления абстрагировать признак, в том числе квантитативный, воспринимаемого объекта и на его основе осуществлять сопоставление предметов определила своеобразие результатов квантификацни в древнюю эпоху, а именно неактуальность точных I измерений. При этом архаическое концептуальное содержание количествен- ( ных характеристик принципиально отличалось от современного: количественный аспект в их значениях оттеснялся на периферию, а качественный — (, преобладал, что обусловило сакрализацию и аксиологизацию количествен- ' ных операций в обществах архаического типа. I

Архаические, а затем сложившиеся на их базе традиционные представле- , ния, связанные с понятием количества, получили своеобразное отражение и выражение в фольклоре - одной из форм традиционной народной культуры. Для фольклора характерно:

1) употребление количественных характеристик как показателей качества;

2) обобщенность семантики количественных обозначений;

3) тенденция к гиперболизации действительности в эпических жанрах.

Указанные в научной литературе особенности реализации категории количества в фольклоре находятся в связи с архаическим осмыслением квантитативное™ (акцентом на качественной стороне количественных характеристик), с характером функционирования фольклорной концептосферы (нежестким способом связи между традиционным культурным смыслом и традиционными средствами его репрезентации, который допускает многовариантное выражение концепта), с особенностями художественной системы жанра.

Во второй главе «Квантитативная сфера концепта «пространство» в ее объективации вербальными средствами сказки» исследуется концептуальное содержание языковых и речевых единиц с квантитативной пространственной семантикой. Анализ вербальной репрезентации количественных признаков сказочного пространства показал, что его квалификация осуществляется по следующим параметрам: дистанция, площадь;- размер, объем и опосредованно - вес, сила. Результаты квантитативной оценки отражены в содержании одноименных субконцептов. Количественные, характеристики площади и дистанции в волшебной сказке служат главным"- образом целям организации сказочного пространства, установления своеобразной «сетки координат», в рамках которой действуют персонажи сказки. Вербальные репрезентанты остальных субконцептов выполняют роль характеристики отдельных объектов действительности в плане выявления их соответствия / несоответствия идеальной норме.

Субконцепт «дистанция» в сказке репрезентируется номинациями отрезков пространственной протяженности, объективирующими концептуальные признаки в пределах следующих когнитивных параметров: «предельность / непредельность», «направление измерения» (КП: горизонтальное; вертикальное вверх; вертикальное вниз), «количественная оценка» (большая величина; малая величина; неактуальность квантитативной оценки по шкале «много / мало»), «художественная функция» (организация пространства; характеристика способностей персонажей; организация сказочной композиции),- «семиотическая функция» (реализация оппозиций «свой / чужой»; «верх / низ»; «истинный герой / неистинный герой»).

Как предельная дистанция концептуализируется расстояние от «своего» мира до «иного», имеющего разнообразное местоположение - на небе, под землей, на земле, а также от земли до неба без указания на локализацию там «иного» царства. ' '

1. Дистанция до неба / верхней пространственной сферы репрезентируется: а) номинациями высоты объектов, имеющих .вертикальное положение в пространстве - дерева, горы, сголба (прилагательным высокий, формулами, определяющими высоту объектов как достигающих неба (верхушкой в небо вьется /уперся, верхушкой до облаков хватает). Выбор данных объектов в качестве средств измерения дистанции до неба представляется обусловлен-

ным их функцией репрезентантов мировой оси в мифопоэтической модели мира;

б) формулами, обо значающими высоту полета волшебных помощников / предметов (выше леса стоячего, ниже / выше облака ходячего, номинациями за / под облако, в поднебесье, на небеса).

2. Дистанция до подземного «иного» мира объективируется характеристиками глубины ямы, через которую герой попадает в «иной» мир (глубокая пропасть), и номинациями длины веревки, опускаемой в яму (длинный ремень; до того света).

3. Дистанция до «иного» царства, локализованного на поверхности земли. репрезентируется вербальными единицами с обобщенной семантикой удаленности (далеко; чужедальнее царство), речевыми единицами, в состав которых входят числительные и их дериваты (за тридевять земель; осьмиде-сятое царство), номинациями объектов - пространственных локализаторов (где солнышко восходит; за морями), вербальными единицами, обозначающими время, затраченное на путь (единицы времени и формулы, описывающие динамику изменения объектов - износ обуви, одежды и т.п.).

Осмысление расстояния до «иного» мира как максимальной и предельной дистанции обусловлено архаическими представлениями о пространстве, которое мыслилось как гетерогенное образование, производное от заполняющих его объектов и конституированное ими.

Количественные характеристики непредельной дистанции реализуют функции:

1) характеристики физических / магических способностей персонажа. Функцию выполняют номинации дистанции до локуса царевны - окна терема {до третьего этажа (допрыгнул герой на коне); глубины шмружения тела в землю / воду в результате воздействия (по плечи (вбил герой противника в землю); дистанции перемещения персонажей (через двенадцать стен (прошел герой); дистанции перемещения объектов в результате воздействия на них (за сто верст (полетела стрела); дистанции распространения результатов воздействия персонажа (за тридг{ать верст (жжет огнем Огненный царь). Все репрезентанты указанных видов дистанции служат цели гиперболизированного изображения способностей персонажей и в связи с этим обладают квантитативной семантикой большой величины;

2) организации пространства. Функцию выполняют номинации дистанции, отмечающие наличие пространственного промежутка между объектами и служащие определению их местоположения относительно друг друга (наречия далеко / близко, наименования метрических единиц (верст), номинации семиотически значимых объектов (стена, мост и т.п.). Квантитативная семантика характеристик данной дистанции не связана с решением семиотических задач сказки а потому отличается многообразием: она соотносится с полюсами больших величин, малых величин, в некоторых случаях не содержит оценки по шкале «много / мало»;

3) организации сказочной композиции. Функцию выполняют номинации дистанции между точками локализации действий, составляющих динамические элементы сказочной композиции (формулы, фиксирующие пройденное героем расстояние (близко ли, далеко ли), сочетания номинаций метрических единиц с неопределенными местоимениями (сколько-то верст). Цель данных характеристик дистанции не обозначить точное расстояние перемещения, а отметить факт изменения локализации героя, что обусловило неактуальность квантитативной характеристики дистанции по шкале «много / мало» и обобщенность количественной семантики вербальных единиц.

Вербальные средства объективации субконцеша «площадь» служат цели установления системы пространственных соотношений между объектами, заполняющими сказочное пространство, т.е. выполняют функцию его организации. Данный субконцепт репрезентируется в сказке характеристиками только больших величин, которые имеют положительное аксиологическое значение. Номинации пространства, характеризуемого по площади, выражают следующие противопоставленные концептуальные признаки: «предельность / непредельность», «заполненность / незаполненность реалиями».

Как предельная (максимальная) площадь мыслится все сказочное пространство. вся земля (целый / весь Божий свет). Непредельная площадь концептуализируется двояко - в зависимости от того, измеряется ли пустое пространство (водоем, поле, дорога) или пространство, заполненное объектами (лес. сад. город). Для выражения значения большой площади незаполненного пространства в сказке специализирована лексема широкий, для выражения площади заполненного пространства ~ лексема большой и синонимичные ей номинации:

Бросили ширинку златошвейную - разлилось море широкое... (Аф., №114').

Подъезжают царевичи к великому городу..I (Аф., №560).

Субконцепт «размер» получает в сказке широкую репрезентацию - по данному признаку квантифицируются пять классов объектов: человек я антропоморфные существа, животные, растения, реалии неживой природы, артефакты. Номинации размеров указанных объектов вербализуют концептуальные признаки в рамках следующих когнитивных параметров: «параметр измерения размера» (КП: высота; длина; полнота; в целом), «количественная оценка» (большой размер; малый размер; тождественные размеры), «аксиологическое значение» (положительная оценка / норма; негативная оценка / не-норма), «демиотическая функция» (реализация оппозиций «свой / чужой»; «верх / низ»; «мужской / женский»; «старший / младший»; «истинный герой / неистинный герой»).

Среди человеческих и антропоморфных персонажей сказки количественную характеристику регулярно получают размеры тела и частей тела героя, царевны, антагониста, дарителя и помощника. Квантитативная оценка размеров указанных персонажей обнаруживает семиотическую обусловленность.

Действующие лица сказки коррелируют с оппозицией «свой / чужой»: к «своему» миру (миру людей) относятся герой и царевна, с «чужим» миром

связаны антагонист, даритель, помощник. Размеры последних определяются в сказке как большие или малые по отношению к размерам человека, но никогда - как соответствующие им. Данное противопоставление на вербальном уровне выражается, во-первых, через способ репрезентации, а во-вторых, -через оценку. Размеры героя получают в сказке преимущественно языковую (лексемную) репрезентацию (высокий, дородный), размеры же представителей класса «чужой» вербализуются в основном единицами речи (преимущественно сравнениями - как копна; мужичонко-с-кулачонко), поскольку, как указывает Н.Д.Арутюнова, любая аномалия требует развернутой вербализации. Оценка размеров представителей «иного» мира как аномальных выражается гиперболой (сравнение персонажа с горой, копной, деревом) или литотой (сравнение с ногтем, пальцем, кулачком), диспропорцией размеров тела и его частей {сам с ноготок, борода с локоток), а также способом измерения роста персонажа - по горизонтальной оси (из угла в угол, ноги на лавке, голова на пороге). Аномально малые или большие размеры антагониста, дарителя, помощника выступают в роли маркера принадлежности этих персонажей к "иному-' миру. При этом конкретпое количественное значение размеров (большой / малый) уступает место обобщенному значению "размер, отличный от человеческого".

Размеры идеализируемого героя также изображаются как большие, но они принципиально отличны от больших размеров персонажей класса "чужой", так как при их определении используются разные термины сравнения. Размеры героя и героини велики лишь по отношению к другим людям:

Увидала <царевна> Незнайку: ростом он всех больше, туловом толще, кудри словно золото по плечам рассыпаются... (Аф., №296). Всех выше, всех лучше царевна золотого царства... (Аф., №130). ■ Квантитативная характеристика здесь - средство идеализации персонажа, выделения его исключительных качеств. Размеры персонажей из «иного» мира характеризуются как аномально большие при сравнении с миром людей вообще (со всеми людьми и героем в том числе).

Маркером "чужого" является также тождественность физических количественных характеристик у совокупности персонажей, объективируемая формулой рост в рост (толст в толст). Это признак принадлежности действующего лица (помощника) к "иному" миру или следствие его пребывания (героя, царевны) в локусе "иного" царства. Аномальные размеры персонажей .обусловлены мифопоэтическими представлениями о том. что все находящиеся в «ином» мире имеют одинаковый облик, утрачивают индивидуальность.

Представления о норме связаны с образами героя и царевны. Положительными признаками для мужских и женских персонажей являются большой рост и полнота. Отрицательная аксиологическая характеристика дифференцируется для героя и царевны: у героя отрицательную оценку получает низкий рост (недоросточек), а у героини - худоба (похудела-захирела). Признание больших размеров тела нормативными для героя и героини обусловлено свойствами фольклорной картины мира, реализующей систему ценностей

позитивной картины мира, в соответствии с которой большое количество признается желательным.

В характеристике размеров животных в сказке наблюдается устойчивая корреляция с семиотической оппозицией «свой / чужой» и действуют те же тенденции, что и при характеристике размеров человека. Размеры животных - волшебных персонажей из «иного» мира (антагониста, дарителя, помощника) изображаются гйперболизированно (большущая; словно гора великая (птица). Размеры животных, выступающих в роли объектов хозяйственного использования, оцениваются как соответствующие / не соответствующие позитивной норме: большие размеры признаются нормативными (гладкий; тучный), малые - ненормативными (тощий; одни косья).

Среди растений регулярную маркировку по признаку размера получает только Дерево. Все номинации размеров репрезентируют только когнитивный признак «большая величина». При этом номинации высоты объективируют дистанцию до неба («Ездил, ездил, приехал я в лес и увидал тут высокий дуб; начал по нем лезть и залез на небо... » (Аф., №418), а обозначения размеров дерева по параметру объема служат цели изображения силы воздействующего персонажа (А мальчик-то был какой-то особенный: -растет не по дням, а по часам... <... > ... на третий день дерево толстое с корнями из земли выдернул (Онч., №153).

Реалии неживой природы, характеризуемые по признаку размера, - гора и камень. Большие размеры данных объектов связаны с их семиотическими значениями в фольклоре - «средство связи верха и низа», «граница между «своим» и «иным» мирами». Номинации высоты горы репрезентируют дистанцию до неба (верхушкой до облаков хватает), размеры камня объективируются синонимическим рядом во главе с лексемой большой.

Номинации артефактов, размеры которых отмечаются в сказке, составляют несколько тематических групп: дом;- оружие; предметы костюма и украшения; средства передвижения; емкости.

Особенности концептуализации размеров дома определяются типом посессора и местоположением жилища в сказочном пространстве. В сказке регулярно квантифицируются размеры дома героя, царевны, антагониста, лесных разбойников. Дома царевны и антагониста локализованы в «ином» царстве, дом героя - в «своем» пространстве, а дом разбойников - на границе «своего» и «чужого» миров (в лесу). Размеры жилищ каждого типа наделяются дополнительным традиционным культурным смыслом:

большой дом царевны - высокий и потому недоступный для вторжения; большой дом антагониста - аномальный, содержащий угрозу для героя; малый дом героя - бедный; большой дом героя - богатый; большой дом лесных разбойников - вместительный. По признаку «свой / чужой» противопоставляются дом героя и дома царевны и антагониста. Атрибутом принадлежности дома царевны к «чужом}'» локусу выступает ненормативная ограда (высокая, без дверей и окон

«.. кругом дворца стены высокие, ни ворот, ни дверей не видно . » (Аф., №185), а дома антагониста - аномально большие размеры («дом стоит пре-величающей, городом назвать, дакмал добре, а теремом назвать, дак велик добре (Онч., №8). Атрибутом принадлежности дома героя к «своему» пространству является наличие нормативной границы - «высокого крыльца». В «своем» пространстве реализуется противопоставление малого дома и большого дома героя (до и после изменения его социального статуса) как ненормативного нормативному:

Ванька думает: домишко наш чуть в землю не врос, чему там быть дорогому! (Аф., №238).

С того король возлюбил Мартышку, пожаловал его набольшим министром и состроил ему трехэтажный каменный дом... (Аф., №193).

Украшения и предметы костюма в сказке характеризуются не как большие или малые, а как соответствующие или не соответствующие размерам героини. Когнитивный признак «тождественный размер» репрезентиру ется номинациями «впору», «по ноге / руке», «ладен», «годится», «будто ей сшит / вылито». Указанные вербальные единицы реализуют оппозицию «истинный герой (героиня) / неистинный герой (героиня)». Как истинные идентифицируются герой, изготовивший без мерки подходящие по размерам предметы костюма для царевны, и героиня, которой приходятся впору имеющиеся у героя обувь или кольцо.

Основное средство объективации размеров оружия, средств передвижения, емкостей - синонимический ряд во главе с лексемой «большой». Номинации большой величины данных реалий сопряжены с положительной аксиологической характеристикой объектов, что обусловлено такими свойствами фольклорной картины мира, как идеализация и гиперболизация.

Субконцепт «объем вещества» объективируется в сказке номинациями метрических единиц объема (четверть, мера), номинациями емкостей, содержащих вещество (мешок, воз), названиями предметов, в форму которых облекается вещество (коврига (хлеба), бык (т.е. мясо). В качестве самого распространенного средства измерения объема в сказке выступают емкости, что обусловлено эмпирическим подходом к оценке количества в фольклоре и соответствует общей сказочной тенденции квантификации - отсутствию точности результатов измерения.

В структуре субконцепта «объем» выявляются несколько когнитивных параметров. Когнитивный параметр «носитель признака» (вещество, кванти-фицируемое по объему) объединяет концептуальные признаки «продукты питания», «материальные ценности», «вещества хозяйственного назначения», «множества живых существ» и репрезентируется всеми номинациями объема. Для номинаций объема продуктов питания релевантен параметр «назначение вещества» (КП: предназначенное для однократного приема, заготовленное впрок), для продуктов, заготовленных впрок. - предназначенное для хранения или предназначенное для испытания героя). Репрезентанты объема продуктов, потребляемых при однократном приеме, противопоставлены по

когнитивному параметру «субъект, потребляющий пищу» (герой или представитель «иного» мира). В связи с указанными концептуальными признаками находятся следующие когнитивные параметры субконцепта «объем веще; ства»: «количественная оценка» (большой объем; малый объем), «аксиологи-| ческая характеристика объема» (положительная оценка / норма; негативная оценка / не-норма), «семиотическая функция» (реализация оппозиции «свой / чужой»).

Продукта питания - самый распространенный объект измерения объема в сказке, что отчасти обусловлено сакральным характером акта приема пищи в древних представлениях. Концетуальное содержание номинаций объема однократного приема пищи коррелирует с семиотической оппозицией «свой / чужой». Если количество пищи, поглощаемой представителями «иного» мира, всегда изображается гиперболически (... прикатился Сам с нокоть, а борода с локоть <... > ..ел, ели всего быка съел... (Онч., №241), то в изображении способностей героя к поглощению пищи наблюдаются две тенденции:

1) герой способен употребить большое количество пищи, что является свидетельством его причастности к сверхъестественному, а также показателем его физической силы:

Иван купеческий сын <... > хлопнул три ведра вина, три ковриги хлеба да полбыка на закуску пошло (Аф., №271);

2) противопоставление героя (пусть исключительного, но все же человека) представителям "иного" мира:

<Трехголовый змей>: "...Ну-ка, - говорит, - отгони мне трех коров. " — "Не жирно ли будет? - отвечает царевич. - Я сам в суточки ем по одной уточке, а ты трех коров захотел.. " (Аф., №162).

Очевидно, второй из представленных способов изображения объемов пищи имеет более поздний характер: он лежит в русле общей тенденции отказа от гиперболизации как основного средства идеализации героя.

Номинации объема запасов продовольствия, материальных ценностей, веществ хозяйственного назначения выражают значения большой величины, что связано со сказочной тенденцией гиперболизированного изображения действительности.

Рассмотрение содержания субконцептов «вес» и «сила» обусловлено их , опосредованной корреляцией с квантитативной сферой концепта «простран-

( ство»: вес и сила - количественные признаки, связанные с пространством как

физические свойства заполняющих его объектов и часто проявляющиеся при * оперировании предметами в пространстве.

Субконцепт «вес предметов» объективируется в сказке номинациями метрических единиц массы (пудов и реже - фунтов) в сочетании с числительными, обобщенными обозначениями веса с помощью наречия тяжело и прилагательного тяжелый, речевыми единицами, описывающими физические проявления воздействия массы тел на другие объекты.

В сказке подвергается количественной оценке степень тяжести следующих объектов: персонажей; предметов, на которые воздействует персонаж и

посредством которых осуществляет воздействие на другие объекты; матери- |

альных ценностей; веществ хозяйственного или иного назначения; предметов, являющихся средством волшебного воздействия. Номинации веса дан- I ных реалий выражают концептуальные признаки в пределах следующих когнитивных параметров: «функция характеристик веса» (КП: показатель физи- ^ ческих возможностей персонажа; показатель объема вещества; средство вол- I шебного воздействия), «семиотическая функция» (реализация оппозиций «свой / чужой»; «истинный герой / неистинный герой»), «аксиологическая характеристика» (положительная оценка; негативная оценка).

Номинации веса являются средством характеристики физических возможностей персонажа, когда обозначают его вес («... вырос такой сильномогучий богатырь, что всякий стул под ним ломается» (Аф., №206) и вес предметов, на которые воздействует персонаж («Он <Иван> и здесь испытал свои силы, бросил какой-то шарик в полторы тысячи пудов» (Аф., №156). Номинации веса в данном случае реализуют оппозицию "истинный герой / неистинный |

герОй": большой вес героя и предметов, которыми тот оперирует, осмысляется как атрибут его силы, необходимой для осуществления сказочной задачи.

Характеристики веса материальных ценностей, веществ хозяйственного или иного назначения выполняют в сказке функцию указания количества ,

(объема) квантифицируемого вещества. Среди репрезентантов веса преобладают номинации, выражающие значения больших величин.

В сказке отмечаются случаи концептуализации веса предметов как их ,

волшебного признака. Так. тело ребенка антагониста и его кровь обладают [

сверхъестественно большим весом, так как лодка или плот героя начинают тонуть, как только туда попадают останки: 1

... бежит эта женщина с ребенком на берег, разорвала этого ребенка пополам и бросила одну половину к ему, другую себе оставила; крови одна капля капнула на лодку, лодка ко дну пошла (Онч., №181).

В данном случае прослеживается уже отмечавшаяся ранее сказочная тенденция квантификации всех реалий "чужого" мира как аномальных.

Субконцепт «сила персонажей» объективируется в сказке главным образом единицами речи: обобщенными характеристиками силы (сильномогучий } богатырь), номинациями, описывающими способность персонажа воздействовать на другие объекты (передвигать тяжелые предметы, производить раз- ] ного }}ода' разрушения), вербальными характеристиками способности персонажа противостоять воздействию извне (выдерживать удары тяжелыми | предметами), номинациями, описывающими способность персонажа воздей- 1 ствовать на другие объекты и противостоять воздействию извне одновременно (вступать в борьбу с противником и одерживать победу).

В роли объектов характеристики физических возможностей выступают герой, антагонист, помощник, лжегерои, группа людей. Номинации силы различных персонажей репрезентируют противопоставленные концептуальные признаки, входящие в следующие когнитивные параметры: «количественная оценка» (КП: гиперболизированная сила; обычные человеческие воз-

можности), «семиотическая функция» (реализация оппозиций «свой / чужой»; «истинный герой / неистинный герой»; «мужской / женский»: «старший / младший»), «аксиологическая характеристика» (положительная оценка; негативная оценка).

Важной особенностью функционирования сказочною субконцепта "сила" является его объективация в характеристиках, в которых дается сравнение физических возможностей разных персонажей, цель номинаций - гиперболизация силы героя, подчеркивание его исключительных качеств:

1) сравнение силы героя и антагониста:

живет в городе Киеве Кожемяка - тот и его <змея> сильнее» (.Аф., №148);

2) сравнение силы героя и помощника:

Пошли двое и увидали богатыря - захватил тот богатырь целую гору, понес в лог и верстает дорогу. <... > «Ох, братцы, какая во мне сила? Вот есть на белом свете Ивашко-Медведко, так у того и впрямь сила великая1» (Аф., №141);

3) сравнение силы героя и лжегероя:

... доезжают до чугунного камня пудов полтораста, на камне надпись: кто этот камень бросит на гору, тому и ход будет. Старшие братовья не могли поднять камень, а Иван-царевич с одного маху забросил на гору — и тотчас в горе показалась лестница (Аф.,№156);

4) сравнение силы героя с обычными человеческими возможностями:

... которого дерева двадцать человек не поднимут. то он .<Незнай-ко> единой рукою подхватывает! (Аф., №296). Количественные характеристики силы в данных примерах реализуют оппозицию «истинный герой / неистинный герой».

Итак, концептуальное содержание квантитативных пространственных характеристик в сказке свидетельствует о специфичности результатов количественной оценки пространства в рассматриваемом жанре, которая состоит в следующем:

- сказочная оценка количества не предполагает точности результатов квангификации;

- среди языковых и речевых средств репрезентации квантитативной сферы концепта «пространство» превалируют номинации с семантикой большого количества;

- концептуальное содержание средств вербальной объективации квантитативных признаков сказочного пространства имеет семиотическую обусловленность.

Указанные особенности квантитативной сферы сказочного концепта «пространство» обусловлены высокой степенью семиотичности жанра, воплощенными в сказке архаическими пространственными представлениями, а также реализацией системы ценностей позитивной картины мира.

В третьей главе «Квантитативная сфера концепта «время» в ее объективации вербальными средствами сказки» исследуется концептуальное

содержание языковых и речевых единиц с квантитативной темпоральной семантикой. Результаты мыслительной деятельности по квантитативной оценке временной длительности в сказке отражаются в содержании субконцептов «длительность временного отрезка», «скорость», «возраст».

Средства объективации временных отрезков в сказке образуют две большие группы. Характеристики первой группы выражают значение «максимальная временная длительность - квант времени, имеющий начало исчисления, но не имеющий определенных конечных границ» («вечное» время»); номинации, составляющие вторую группу, обозначают ограниченный отрезок времени, длительность которого не является максимальной («конечное» время»).

Номинации «вечного» времени» обозначают бесконечную временную длительность и максимальную временную длительность, связанную со сроком человеческой жизни. Основное средство объективации продолжительности жизни как максимальной величины - слово век и его дериваты, также используются другие лексемы (долго, многолетне) и словосочетания (долгие / многие лета / века). Номинации указанной длительности репрезентируют пять видов временных отрезков:

длительность вечного финального благополучия героев; длительность благополучного существования в пожеланиях здоровья; срок для осуществления выбора жизненных ценностей и их реализации;

срок, в течение которого персонаж не реализовал имевшуюся у него возможность совершить какое-либо действие;

длительность последствий положительного воздействия. Квантитативные характеристики длительности указанных отрезков времени противопоставлены по параметрам плана реализации (конструкциями с реальной / ирреальной модальностью) и аксиологической характеристики (положительной / негативной).

Осмысление квантитативного временного максимума как бесконечной длительности обнаруживается в характеристиках продолжительности последствий вредительства (сна / смерти, разлуки). Объективация данного кон-цёЬту^льного содержания лексемой век и ее дериватами позволяет высказать предположение о первоначальной производное™ понятия бесконечной длительности от срока человеческой жизни. Указанная особенность сказочной концептуализации квантитативного временного максимума представляется обусловленной архаической интерпретацией времени как сущности, производной от событийного наполнения.

Репрезентанты "конечного" времени обозначают отрезки временной длительности, имеющие начальную и конечную точки отсчета. В функции таких характеристик времени входит организация сказочной композиции и кванти-фикация других количественных параметров.

Композиционная структура сказки определяется соотношением в ней динамических элементов (эпизодов, в рамках которых происходит развитие

сюжетного действия) и статических элементов (эпизодов, выполняющих роль связки между динамическими элементами и не участвующими в развитии ! сюжета сказки). Каждому из указанных типов композиционных элементов

соответствует свой коммуникативный тип речи (Г.А.Золотова), определяющий черты художественного времени сказки. В статических эпизодах используется преимущественно информативный регистр речи, обусловленный дистанцированной позицией говорящего по отношению к изображаемым событиям. Особенностью изобразительного речевого регистра является максимальное сближение повествователя и героя в переживании времени, .такой I коммуникативный тип речи действует в динамических эпизодах,

I Результаты осмысления длительности в границах статических элементов

композиции сказки представлены в концептуальном содержании номинаций длительности пространственного перемещения, статических состояний пер, сонажей, временной длительности промежутка между действиями. Дистан-I цированность сказочника от описываемых событий, обусловившая действие | в данных эпизодах информативного коммуникативного регистра речи, стала | причиной того, что длительность этих событий часто подвергается кванти-I фикации и часто оценивается как большая.

I Статические элементы композиции сказки составлены из разного рода

событий, и именно характер последних и их художественная функция детер-I минируют квантитативную семантику номинаций времени. Временная про-

! тяженность перемещения героя вербализуется обобщенными номинациями

! длительности (долго; долгое время), номинациями временных единиц в соче-

тании с числительными и неопределенными местоимениями (три дня; не-( сколько лет), формулами (много ли мало ли; чоботы избила, прут изломала,

| просфиру сглодала) и оценивается как неопределенно-большая, что обуслов-

I лено представлением о значительной удаленности пространства "иного" ми-

ра, куда направляется герой.

Длительность статических состояний концептуализируется в связи с их аксиологическим значением: наблюдается тенденция квантификации как I большой протяженности аксиологически отмеченных состояний (положи-

тельных и отрицательных), количественное значение номинаций временной длительности нейтральных состояний, как правило, неопределенно. Ср. : , - длительность негативного состояния:

г Иван-царевич полетел в пропасть, крепко ушибся и полгода лежал без

| памяти (Аф., №130).

' - длительность положительно оцениваемого события:

...задает царь великий пир. Целые шесть недель пировали (Аф., №296). длительность аксиологически нейтрального состояния: I ... старший брат на ней и женился. Сколько-то годов жили, ёна принес-

| ласына... (От., №80).

I Эта особенность представляется следствием архаического понимания време-

ни как негомогенной сущности, производной от заполняющих ее событий.

Когда роль статической связки между динамическими эпизодами выполняют номинации промежутка времени между действиями, их квантитативная семантика нейтрализуется: отсутствует оценка длительности по шкале 'много / мало", фиксируется лишь разновременность соседних динамических эпизодов. Вербальные средства объективации временной неопределенности -временные единицы в сочетании с неопределенными местоимениями (несколько дней), расширенный ряд числительных и постпозиция числительного в сочетании с номинациями временных единиц (два-три часа; дня три), формулы {ни много ни мало; скоро скажется - долго делается).

В эпизодах, где происходит развитие сюжетного действия (динамических фрагментах), действует изобразительный регистр речи, предполагающий синхронную позицию повествователя и описываемых событий. Эта особенность обусловила то, что длительность действий, составляющих динамические фрагменты, редко квангифицируется. В рамках данных эпизодов определяется временная протяженность только одного события - поединка героя и антагониста, что обусловлено семиотической функцией временных показателей - реализацией оппозиции «истинный герой / неистинный герой». Длительность поединка определяется и как большая (трое суток), и как малая (короткое время), при этом независимо от характера количественной оценки номинации времени служат цели идеализации героя: в первом случае - его физической силы, способности быстро выполнить трудную задачу, во втором - выносливости героя, его умения долгое время противостоять антагонисту.

Номинации временной длительности выступают в сказке средством кван-тификации других параметров:

1) дистанции (в случаях обозначения длительности пространственного пере. мещения персонажа);

2) количества материальных ценностей (при обозначении временной дли> тельности, в течение которой предполагается возможным потребление данного количества средств жизнеобеспечения (на три года (хватит) и в течение которой происходит накопление или производство данного количества мате,. рйальных ценностей (три месяца (хлеб пекли);

3) степени физических возможностей персонажа (при изображении длительности изготовления боевого орудия героя (сорок часов) и длительности пребывания в воздухе подброшенного героем тяжёлого предмета (долгонько (меч был в воздухе). '*' ;

Таким образом, квантитативные значения номинаций временной длительности и их функции определяются в сказке тремя факторами: композиционным, аксиологическим, семиотическим.

Вербальные средства объективации субконцепта «скорость» относятся к процессам роста сказочного героя, пространственного перемещения, выполнения трудных задач, изменения состояния персонажей. В сказке наблюдается общая тенденция определения скорости всех действий как большой величины. Номинации скорости объективируют концептуальные признаки, объединенные следующими когнитивными параметрами: «характер участия субъ-

екта в осуществлении процесса» (КП: активность; пассивность), «план реализации процессов, характеризуемых по скорости» (реальный; ирреальный), «семиотическая функция обозначений скорости» (реализация оппозиций «свой / чужой»; «сакральный / профанный»; «истинный герой / неистинный герой»).

Номинации темпа процессов, переживаемых пассивным субъектом, относятся к скорости роста сказочного героя, остальные процессы, квантифици-руемые по скорости, производятся активным субъектом.

Скорость роста героя определяется в сказке как аномально высокая (не по дням, а по часам, как тесто на опаре) и концептуализируется как достижение им определенных способностей или качеств (связанных с уровнем умственного и физического развития) в более ранние сроки, чем предполагает норма. Быстрый рост сказочного героя является одним из признаков его чудесного происхождения и выступает средством идентификации истинного 1 героя сказки.

Высокая скорость пространственного перемещения является маркером персонажей «иного» мира (антагониста, помощника). Скорость репрезентируется языковыми единицами - глаголами, наречиями, прилагательными, фразеологизмами - с семантикой «быстро» (мчаться, прытко, быстролет-1 ный, на всех парусах) и единицами речи - словосочетаниями (малое время),

сравнениями (как вихрь), описаниями некоторых ситуаций (например, волшебный конь перечисляет действия, которые можно выполнить, прежде чем I догнать кого-либо).

Скорость выполнения трудных задач объективируется в сказке номина-j циями кратких сроков (три дня, ночь, к утру-свету) и является атрибутом их

j сложности. Фантастическая скорость выполнения трудных задач обусловлена

действием чудесных сил (волшебных помощников или волшебных предме-| тов), таким образом, квантитативные характеристики скорости получают се-

миотическое значение, реализуя оппозицию "свой / чужой". Квантификация данной скорости как гиперболизированной величины, многократно превышающей естественные возможности человека, обусловлена также сакральным характером действий, составляющих трудную задачу (по заключению С.М.Толстой, компрессия (сжатие) времени в славянской традиционной народной культуре является одним из приемов его сакрализации).

Изменение состояния субъекта (вследствие вредительства / спасения) вызывается сверхъестественными причинами, и это обусловило квантификацию скорости данного процесса как высокой (вмиг; в минуту).

В содержании сказочного субконцепта «возраст» отражаются результаты квантитативной оценки возраста человека, животных, растений. Наиболее | актуальна возрастная характеристика человека. Номинации возраста репре-

> зентируют концептуальные признаки в пределах следующих параметров:

> «характер оценки возраста» (КП: абсолютная характеристика; относительная ' характеристика), «количественная оценка» (взрослый; ребенок; старый; мо' лодой; старший; младший), «семиотическая функций возрастных характери-

стик» (реализация оппозиций «свой / чужой»; «мужской / женский»; «сакральный ! профанный»; «истинный герой/ неистинный герой»), «аксиологическая характеристика» (положительная оценка; негативная оценка).

Для человеческих персонажей сказки релевантны два способа квантифи-кации возраста: абсолютная характеристика, которая предполагает соотнесение количества лет, прожитых человеком, с общей продолжительностью человеческой жизни (возраст определяется как соответствующий какому-либо периоду- развития - детству, юности, зрелости, старости), и относительная характеристика,' при которой сопоставляется количество времени, прожитого конкретнкми людьми (определяемые квантитативные значения - «старший / младший»).

По абсолютной шкале оценки возраст героя определяется как зрелый ("восемнадцать лет'', "достиг совершенного возраста") и концептуализируется как наличие у него развитых умственных способностей, большой физической силы, самостоятельности и готовности к вступлению в брак. Причины кван-тификации возраста героя как зрелого лежат в ритуальной генетической основе волшебной сказки и связаны с особенностями обряда инициации (данный обряд мыслился как посвящение достигших совершеннолетия юношей во взрослую жизнь и предшествовал их вступлению в брак).

Детский возраст представляется в сказке через отрицание, указание на недостаточность развития способностей, свойственных взрослому человеку. Ребенок не может выступать в роли сказочного героя, истинный герой сказки - зрелый человек. Однако в отдельных случаях герой изображается в возрасте семи - десяти лет, одного года, трех и шести недель и даже "девятисуточ-ным". Тем не менее такой герой не ребенок, а взрослый человек: быстрый рост героя (не по дням, а по часам) обусловливает достижение им зрелости в более раннем возрасте, чем это наблюдается у обычных детей. Подтверждением того, что данный герой - взрослый, является наличие в его характеристиках полного набора концептуальных признаков зрелости. Номинации возраста в данном случае участвуют в реализации оппозиции «сакральный / профанный»: по В.Я.Проплу, мотив быстрого взросления в сказке связан с мифопоэтическими представлениями о рождении как реинкарнации уже умершего (умерший взрослым должен и вернуться взрослым) и свидетельствует о чудесном происхождении сказочного героя.

Пожилой возраст персонажей, объективируемый номинациями старый, старик / старуха, противопоставлен молодому'по двум параметрам: физическим и интеллектуальным качествам человека - носителя возрастного признака. Если молодому герою свойственны физическая Сила, способность к активной деятельности, вступлению в брак, то персонажи преклонного возраста характеризуются противоположными качествами: физической немощью, неспособностью к управлению государством й~созданию новой семьи. Однако при противопоставлении интеллектуальных качеств человека в рамках оппозиции "'старый / молодой" предпочтение отдается пожилому возрас-

ту: молодой герой противополагается персонажу преклонного возраста как умный мудрому.

Старость - постоянный атрибут персонажей класса «чужой» (дарителя, помощника, антагониста). Их возраст - один из признаков, отличающих их от героя (класс «свой»).

Относительная возрастная характеристика («старший 1 младший») реализуется в отношении героя и его братьев, героини и ее сестер, дарителя (бабы-яги). Концептуальные признаки, выражаемые номинациями возраста, различаются в зависимости от принадлежности персонажей - носителей возрастного признака к классу "чужой" и к классу "свой", в рамках члена оппозиции "свой" - в зависимости от пола персонажей (мужского или женского). Общей чертой функционирования оппозиции "старший / младший" в отношении мужских и женских персонажей «своего» мира является положительная аксиологическая интерпретация младшего возраста. Главный атрибут, противополагающий младшего брата старшим, - степень физических возможностей. Большая физическая сила и выносливость, свойственные младшему брату, позволяют ему выполнить сказочную задачу. Главным признаком, противопоставляющим младшую героиню старшим сестрам, является ее привлекательность в качестве супруги: именно на ней останавливает свой выбор герой. Среди персонажей класса "чужой" относительная возрастная характеристика актуальна только для бабы-яги - дарительницы, при этом положительным аксиологическим значением обладает член бинома "старший": баба-яга, старшая из сестер, изображается как самая мудрая.

Возраст животных в сказке представлен только полюсом больших величин и репрезентируется лексемами старый, устарел и номинациями временных единиц в сочетании с числительными (триста лет). Концептуализация возраста животных обусловливается реализацией семиотической оппозиции «свой / чужой». С членом бинома «чужой» соотносятся волшебные персонажи, связанные с «иным» миром, - животные-дарители. Старость этих персонажей, так же как их антропоморфных аналогов, является показателем мудрости. Старость животных, предназначенных для хозяйственного использования выступает показателем их физической немощи и недееспособности.

Возраст растений (дерева) объективируется лексемами старый, вековой, столетний. Старость дерева связывается с его величиной и массивностью.

Итак, интерпретация квантитативного темпорального признака в сказке имеет семиотическую основу. Это обусловливает специфические свойства семантики квантитативных показателей - выражение номинациями времени не только количественных значений, но и культурологической информации, а также обобщенность количественной семантики.

В заключении подводятся итоги исследования. Анализ количественной семантики номинаций, репрезентирующих квантитативную сферу концептов «пространство» и «время» в волшебной сказке, выявил актуальность и значимость феномена квантификации для рассматриваемого жанра. Квантитативные характеристики изобличают специфическое содержание сказочной

картины мира и являются одним из средств реализации художественной системы сказки, выполняя следующие художественные функции: организация сказочного пространства, организация композиционной структуры сказки; характеристика объекта как соответствующего / не соответствующего сказочной норме. Квантитативные характеристики пространства задействованы в выполнении всех указанных функций, тогда как для временных номинаций релевантны только две последние, что свидетельствует о большей значимости пространственных категорий в сказке. Приоритетное положение пространственных характеристик представляется следствием архетип ичности образа реальности, положенного в основу сказочной картины мира. - • Связь квантитативной организации сказочных концептов пространства и времени с архаическим осмыслением этих категорий проявляется:,

- 1) в специфике концептуализации квантитативного максимума в сказке -современное абстрактное понимание бесконечности пространства и времени несвойственно волшебной сказке;

2) в зависимости концептуального содержания квантитативных пространственно-временных характеристик от предметно-событийного наполнения пространства и времени;

3) в специфичности способов объективации количественной оценки пространства (с помощью номинаций отрезков пространственной протяженности, измеряемых относительно семиотически значимых объектов (дерева (леса), горы, столба, моря, поля, дома и его элементов) и времени (обозначение длительности с помощью формул преодоления времени деятельностью);

4) в закрепленности номинаций с определенным квантитативным содержанием за некоторыми объектами (например, осмысление «иного» мира как «чужого» и далекого явилось причиной оценки дистанции между «своим» и «чужим» мирами в сказке как максимальной; представление об отсутствии индивидуальных различительных признаков у субъектов, попадающих в «иной» мир, детерминировало квантитативную характеристику размеров со' вокупности персонажей из «иного» мира как тождественных и т.д.);

5) в выбо]1е объектов для квантификации в сказочных текстах - обнаруживается тенденция: чем более значим объект в архаической картине мира, тем скорее его свойства получат отражение в количественных характеристиках в сказке.

Архаическая связь категории количества с категорией качества нашла выражение в языковой картине мира сказки: вербальные количественные характеристики выполняют здесь не только функцию квантитативной оценки, но и выражают культурологическую информацию, реализуя семиотические противопоставления, в том числе наиболее значимые для сказочной концепто-сферы оппозиции «свой / чужой» и «истинный герой / неистинный герой». Квантитативные показатели, реализующие данные противопоставления, объективируют следующие концептуальные признаки членов биномов: «свой» -- близкий, соответствующий норме; «чужой» - далекий, аномальный; «истинный герой» - обладающий качествами, позволяющими выполнить сказочную

( задачу, а именно: физической силой и магическим знанием; «неистинный

' герой» - не обладающий указанными качествами.

Семиотическая функция количественных характеристик обусловила специфическое свойство их семантики - предельную обобщенность выражаемых ими значений. Ориентация квантитативной лексики сказки на выражение семиотических смыслов детерминировала знаковый характер количественных показателей: они указывают не на конкретное количество, а на соотнесенность объекта с одним из членов семиотической оппозиции.

Языковые и речевые единицы сказки, характеризующие пространство и время в количественном отношении, выражают концептуальные признаки , «большое количество», «малое количество», «неопределенное количество»,

«тождественное количество». Концептуальный признак «большое количество» является доминирующим как по числу репрезентирующих его языковых \ фактов, так и по значимости его содержания для фольклорной концептосфе-

( ры. Оценка, выражаемая репрезентантами большого количества, обнаружи-

вает семиотическую обусловленность. Характеристика атрибутов героя с помощью номинаций с семантикой большой величины выступает средством его идеализации. Этой цели служат гиперболизированные описания больших размеров тела, большой физической силы, большого веса предметов, кото, рьми оперирует герой, большой дистанции, преодолеваемой им, большой длительности негативных состояний, которые переносит герой. «Большое ' количество» концептуализируется также как отклонение от нормы и выступает знаком «чужого». Атрибутами персонажей - представителей «иного» мира являются аномально большие размеры тела и жилища, аномально ! большой объем пшци, потребляемой при однократном приеме, большая физическая сила как у мужских, так и у женских персонажей, аномально большая скорость осуществления некоторых процессов (пространственного пере-| мещения, выполнения трудных задач).

Итак, количественные субконцепты сказочных концептов «пространство» и «время», объективируемые вербальными единицами с квантитативной семантикой, являются составной частью сказочной концептосферы, принимают участие в ее функционировании. Специфическое содержание рассмотренных ' субконцептов во многом определяется семиотической системой сказки и ар-

г хаическими представлениями о пространстве и времени, получившими отра-

жение в сказочной картине мира.

^ По теме диссертации опубликованы следующие работы:

' 1. Черванева В. А. Семиотический аспект концептуализации размеров тела

( человека и антропоморфных персонажей волшебной сказки / В.А. Черванева

^ // Проблемы изучения живого русского слова на рубеже тысячелетий: Мате-

I риалы Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 200-

^ летию со дня рождения В.И. Даля и 70-летию Воронежского государственно-

I го педагогического университета. - Воронеж: Государственное образова-

'¿ooJ-Д

тельное учреждение «Воронежский государственный педагогический университет», 2001. - С. 251-255.

2. Черванева В.А. Аксиологический аспект концептуализации больших величин в волшебной сказке / В.А. Черванева // Славянская традиционная культура и современный мир. Сб. материалов научной конференции. Вып.5. -М.: Государственный республиканский центр русского фольклора, 2003. -С.22-29. |

3. Черванева В.А. Концепт «дистанция» в волшебной сказке / В.А. Черванева // Наследие А.Н. Афанасьева и проблемы его изучения. Материалы межвузовской научной конференции к 175-летию со дня рождения. - Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 2003. - С. 105-111.

4. Черванева В.А. Содержание и структура сказочного концепта «возраст человека» (в печати)

5. Черванева В.А. Квантитативный максимум в сказочных характеристиках пространства и времени (в печати)

6. Черванева В.А. Квантитативная семантика сказочных характеристик времени (в печати)

7. Черванева В.А. Количественные характеристики как средство репрезентации эстетических представлений народа (в печати)

8. Черванева В.А. К вопросу о специфике фольклорной гиперболы (в печати)

Научное издание

Черванева Виктория Алексеевна

КВАНТИТАТИВНЫЙ АСПЕКТ ФОЛЬКЛОРНО-ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЫ МИРА (количественные характеристики концептов пространства и времени в их объективации вербальными средствами русской волшебной сказки)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Лицензия ЛР № 040324

Подписано в печать 19.09.03 г. Формат 60x84 '/,6 Бумага офсетная. Печать трафаретная. Усл. печ. л. 1,5. Уч.-изд. л. 1,4. Заказ 186. Тираж 100 экз.

Отпечатано с готового оригинала-макета в типографии Воронежского государственного педагогического университета. 394043, г. Воронеж, ул. Ленина, 86.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Черванева, Виктория Алексеевна

Введение.

Глава I. Теоретические основы исследования.

§1. Фольклорная картина мира как объест лингвокогнитивного исследования.

§2. Категория количества в различных мировоззренческих системах.

2.1. Интерпретация категории количества в философском знании (философской картине мира).

2.2. Количество в архаическом мышлении (мифопоэтической картине мира).

2.3. Категория количества в произведениях фольклора (фольклорной картине мира).

Глава II. Квантитативная сфера концепта «пространство» в ее объективации вербальными средствами сказки.

§1. Образ пространства в различных моделях мира.

§2. Субконцепт «дистанция».

2.1. Дистанция, измеряемая по вертикали.

2.1.1. Дистанция, измеряемая по вертикали вверх.

2.1.2. Дистанция, измеряемая по вертикали вниз.

2.2. Дистанция, измеряемая по горизонтали.

2.2.1. Максимальная (предельная) дистанция.

2.2.2. Д истанция, не являющаяся предельной.

2.2.2.1. Дистанция как средство характеристики физических или магических способностей персонажа.

2.2.2.2. Дистанция как средство определения местоположения объектов в пространстве относительно друг друга.

2.2.2.3. Дистанция как средство организации композиционной структуры сказки.

§3. Субконцепт «площадь».

§4. Субконцепт «размер предметов».

4.1. Размеры человека и антропоморфных существ.

4.1.1. Размеры героя.

4.1.2. Размеры царевны.

4.1.3. Размеры антагониста.

4.1.4. Размеры помощника.

4.1.5. Размеры дарителя.

4.1.6. Семиотические значение квантитативных характеристик размеров человека и антропоморфных персонажей сказки.

• 4.2. Размеры животных и зооморфных существ.

4.2.1. Размеры животного-помощника.

4.2.2. Размеры животного-дарителя.

4.2.3. Размеры животного-антагониста.

4.2.4. Размеры животных, рассматриваемых с утилитарной точки зрения.

4.3. Размеры растений.

4.4. Размеры реалий неживой природы.

4.5. Размеры артефактов.

• 4.5.1. Размеры дома.

4.5.1.1. Размеры дома царевны.

4.5.1.2. Размеры дома антагониста.

4.5.1.3. Размеры дома героя.

4.5.1.4. Размеры дома лесных разбойников.

4.5.2. Размеры оружия.

4.5.3. Размеры украшений и предметов костюма.

4.5.4. Размеры средств передвижения.

• 4.5.5. Размеры ёмкостей.

§5. Субконцепт «объем вещества».

5.1. Объем продуктов питания.

5.1.1. Объем продуктов при однократном приеме пищи.

5.1.2. Объем продуктов питания, заготовленных впрок.

5.2. Объем материальных ценностей.

5.3. Объем веществ, имеющих хозяйственное или иное назначение.

5.4. Объем как средство измерения множества живых существ.

§6. Субконцепт «вес предметов».

6.1. Вес как показатель физических возможностей персонажа.

6.2. Вес как показатель объема вещества.

6.3. Вес как средство волшебного воздействия.

§7. Субконцепт «сила персонажей».

Выводы.

Глава III. Квантитативная сфера концепта «время» в ее объективации вербальными средствами сказки.

§1. Образ времени в различных моделях мира.

§2. Субконцепт «длительность временного отрезка».

2.1. «Вечное» время.

2.1.1. Вечность как срок человеческой жизни.

2.1.1.1. Длительность благополучного существования персонажей.

2.1.1.2. Срок, в течение которого персонаж имеет возможность осуществлять активные действия.

2.1.1.3. Длительность действий и состояний, возникающих вследствие воздействия извне.

2.1.2. Вечность как бесконечная длительность.

2.2. «Конечное» время.

2.2.1. Временная длительность как средство организации композиционной структуры сказки.

2.2.1.1. Временная длительность в статических элементах сказочной композиции.

2.2.1.1.1. Временная длительность событий, составляющих статические элементы сказочной композиции.

2.2.1 Л Л.1. Временная длительность пространственного перемещения персонажа.

2.2.1.1.1.2. Временная длительность статического состояния персонажа.

2.2.1.1.2. Временная длительность промежутка между событиями.

2.2.1.2. Временная длительность в динамических элементах сказочной композиции.

2.2.2. Временная длительность как средство квантификации дру

• гих количественных параметров.

2.2.2.1. Временная длительность как средство квантификации объема материальных ценностей.

2.2.2.2. Временная длительность как средство квантификации физических возможностей персонажа.

§3. Субконцепт «скорость».

3.1. Скорость процессов, переживаемых субъектом.

3.2. Скорость процессов, производимых субъектом.

3.2.1. Скорость пространственного перемещения персонажа.

3.2.1.1. Квалификация скорости реального процесса передвижения.

3.2.1.2. Объективация ирреальной скорости пространственного перемещения.

3.2.2. Скорость выполнения трудных задач.

3.2.2.1. Вербализация скорости выполнения трудных задач конструкциями с реальной модальностью.

3.2.2.2. Вербализация скорости выполнения трудных задач

• конструкциями с ирреальной модальностью.

3.2.3. Скорость изменения состояния субъекта.

§4. Субконцепт «возраст».

4.1. Возраст человека.

4.1.1. Абсолютная возрастная характеристика человека.

4.1.1.1. Оппозиция «ребенок / взрослый».

4.1.1.2. Оппозиция «старый / молодой».

4.1.2. Относительная возрастная характеристика человека.

4.2. Возраст животных.

4.3. Возраст растений.

Выводы.

Введение диссертации2003 год, автореферат по филологии, Черванева, Виктория Алексеевна

Объектом диссертационного исследования является текст русской народной волшебной сказки, предметом - квантитативная семантика языковых и речевых единиц, вербализующих количественные признаки пространства и времени.

Цель работы -выявление квантитативной структуры концептов пространства и времени в сказке через систему средств их вербальной репрезентации. Данная цель предполагает решение ряда следующих задач:

4) выявить семиотическую сущность количественных характеристик концептов пространства и времени в сказке;

Базой фактического материала послужили авторитетные собрания сказочного фольклора:

Народные русские сказки А.Н.Афанасьева в 3-х томах. - 6-е изд. —М, 1957 (далее

-Аф-У,

ОнчуковН.Е. Северные сказки. - СПб: Тропа Троянова, 1998 (Онч.);

Худяков И. А. Великорусские сказки. Великорусские загадки. - СПб.: Тропа Трояно-ва, 2001 (Худ.)

Примеры приводятся с сохранением орфографических и пунктуационных особенностей текстов указанных источников.

Анализу подверглось около 5000 языковых и речевых единиц, извлеченных из сказочных текстов методом сплошной выборки. Значительная часть примеров к теоретическим положениям настоящего исследования не вошла в основной текст диссертационного сочинения по причине его ограниченного объема - в тексте приводятся лишь основные примеры, большая же часть иллюстративного материала вынесена в приложение.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:

- диссертационное сочинение представляет собой первую попытку целостного изучения особенностей квантификации пространства и времени в фольклорной картине мира на материале волшебной сказки;

- в работе выявлена и описана количественная сфера сказочных концептов пространства и времени;

- в исследовании предпринята попытка выявления факторов, детерминирующих специфические особенности квантитативной организации концептов пространства и времени в сказке.

Теоретическая значимость работы заключается в возможности использования ее результатов для дальнейших исследований фольклорно-языковой картины мира и семантики фольклорного слова. Практическая ценность исследования определяется возможностью использования его материалов при проведении спецкурсов и спецсеминаров по когнитивной лингвистике, семасиологии русского языка, лингво фольклористике.

Основные положения диссертации прошли апробацию на международных, всероссийских, региональных, межвузовских научных конференциях, проводившихся в Государственном республиканском центре русского фольклора (Москва, 2001, 2002 гг.), Воронежском государственном университете (Воронеж, 2001, 2002 гг.), Воронежском государственном педагогическом университете (Воронеж, 2001г.), а также на ежегодных отчетных научных конференциях преподавателей кафедры общего языкознания и методики преподавания русского языка ВШУ (2002,2003 гг.).

Результаты исследования обобщены в 8 публикациях.

Итогом исследования явились следующие положения, выносимые на защиту.

- результаты мыслительной деятельности по количественной оценке пространства представлены в субконцептах «дистанция», «площадь», «объем», «размер» и опосредованно - «вес», «сила»;

- результаты измерения темпоральной длительности отражаются в содержании субконцептов «временной отрезок», «скорость», «возраст».

4. Семиотическая функция средств объективации количественных признаков пространства и времени обусловила специфическое свойство их семантики - предельную обобщенность выражаемых ими значений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Квантитативный аспект фольклорно-языковой картины мира"

Выводы

Анализ языковой / речевой объективации квантитативной сферы концепта «время» позволяет заключить, что результаты количественной оценки темпоральной длительности в сказке отражаются в содержании субконцептов «длительность временного отрезка», «скорость», «возраст», каждый из которых структурирован системой КП. Репрезентанты указанных субконцептов выполняют в сказке следующие функции:

- организации композиции сказки (номинации длительности в статических и динамических элементах сказочной композиции);

- характеристики объекта (характеристики возраста персонажей, длительности поединка героя и антагониста, репрезентанты скорости всех процессов). Некоторые количественные характеристики (например номинации длительности службы героя у представителей «иного» мира), совмещают обе указанные функции.

Анализ квантитативных значений, выражаемых временными хар актер и стоками, показал взаимосвязь количественной семантики номинаций с их функциями. Так, квантитативные характеристики, выполняющие композиционную роль, демонстрируют меньшую соотнесенность семантики со шкалой «много / мало» по сравнению с номинациями, выполняющими роль характеристики того или иного объекта Это появляется в следующем:

- использование формул, выражающих значение количественной неопределенности (например «много ли, мало ли»);

- употребление неопределенных местоимений и наречий вместо числительных (например «сколько-то лет», «несколько времени»);

- ориентация на возможность реальных сроков осуществления процессов при квантификации их длительности (например «жили год времени»). Квантитативная семантика номинаций, характеризующих объекты по какимлибо признакам, ориентирована на шкалу оценок «много / мало». Так, скорость осуществления всех квантифицируемых в сказке процессов изображается гипер-болизированно, точкой отсчета (нормой) при этом выступает обычная (реальная) скорость их протекания. При характеристике возраста персонажей сказки такой точкой отсчета, относительно которой определяется квантитативное содержание обозначений возраста, является возраст героя. Ориентация количественной семантики рассматриваемых временных номинаций на норму обеспечивает выполнение ими функции оценки, выражения художественно значимой информации.

Характер квантификации времени в сказке зависит от аксиологического фактора Обнаруживается тенденция соотнесения характеристик большой и малой длительности с ценностно отмеченными (положительно или отрицательно) действиями и состояниями. Аксиологически нейтральные временные отрезки, как правило, обозначаются номинациями с семантикой количественной неопределенности. Аксиологическая концептуализация временной длительности представляется следствием архаического осмысления времени как производного от заполняющих его событий.

Необходимо отметить, что и номинации аксиологически отмеченных периодов времени характеризуются обобщенностью количественной семантики: они не имеют целью выражение точного знания о количестве. Отсутствие конкретности в значениях количественных номинаций является результатом выполнения ими семиотической функции: временные характеристики не обозначают точную величину, а соотносят то или иное явление с одним из членов семиотического противопоставления. Количественные характеристики времени являются средством выражения следующих семиотических оппозиций: «свой / чужой», «истинный герой / неистинный герой», «сакральный / профанный», «мужской / женский».

Со вторым членом бинома «свой / чужой» соотносятся персонажи «иного» мира - антагонист, даритель, помощник. Характеризующие их временные номинации определяют такие их атрибуты, как пожилой возраст (в большинстве случаев) и способность аномально быстро перемещаться и выполнять трудные задачи (свойства помощника). Репрезентанты длительности / скорости пространственного перемещения, выражая значения большой величины, объективируют представление об «ином» мире как об участке пространства, удаленном на значительное расстояние от «своего» мира.

Наиболее широко репрезентирована характеристиками времени оппозиция «истинный герой / неистинный герой». Свойствами «истинного» героя являются физическая сила и выносливость, проявляющиеся в способности выдержать длительное испытание или быстро справиться с заданием; обладание магическими знаниями, позволяющее быстро выполнить трудную задачу, молодость (герой -младший из братьев); достижение зрелости в более ранние сроют, чем это наблюдается у обычных людей.

Оппозиция «сакральный / профанный» реализуется с помощью репрезентантов скорости и возраста, противопоставление «мужской /женский» выражается возрастными характеристиками героя и героини сказки.

Таким образом, осмысление квантитативного темпорального признака в сказке имеет семиотическую основу. Это обусловливает специфические свойства семантики квантитативных показателей - выражение номинациями времени не только количествешгых значений, но и культурологической информации, а также обобщенность количественной семантики.

Заключение

Исследование количественной семантики номинаций, репрезентирующих квантитативную сферу концептов «пространство» и «время» в волшебной сказке, выявило актуальность и значимость феномена квантификации для рассматриваемого жанра: квантитативные характеристики изобличают специфическое содержание сказочной картины мира и выполняют художественные функции.

Результаты мыслительной деятельности по квантитативной оценке пространства и времени представлены в сказке в виде следующих субконцептов: а) «дистанция», «площадь», «размер», «объем», «вес», «сила» (субконцепты, представляющие результаты квантификации пространства и заполняющих его объектов); б) «временной отрезок», «скорость», «возраст» (субконцепты, отражающие результаты измерения темпоральной длительности).

Указанные субконцепты образуют систему, включенную в сказочную концеп-тосферу. Взаимосвязь элементов количественной структуры концептов «пространство» и «время» проявляется:

- в наличии общих тенденций концептуализации количества, обусловленных действием семиотической системы сказки и влиянием архаических представлений о мире, являющихся одной из генетических основ фольклорной картины мира;

- в использовании характеристик разных количественных параметров для выражения одного концептуального содержания (например, величина пространственной протяженности концептуализируется как дистанция и как время, затраченное на ее преодоление; физическая сила персонажа связывается с большими размерами его тела, со способностью передвигать тяжелые предметы и со способностью употреблять большое количество пищи при однократном приеме и т. д.).

Объективация количественных признаков пространства и времени осуществляется вербальными средствами сказки: единицами языка и речи, специализированными фольклорными формульными средствами.

Номинации, репрезентирующие количественную структуру концептов «пространство» и «время», являются одним из средств реализации художественной системы сказки. Квантитативные характеристики выполняют следующие художественные функции:

- организация сказочного пространства (функцию выполняют репрезентанты субконцептов «дистанция» и «площадь»);

- организация композиционной структуры сказки (осуществляется посредством характеристик дистанции и временной длительности);

- характеристика объекта как соответствующего / не соответствующего сказочной норме (функцию реализуют номинации дистанции, размера, объема, веса, силы, временного отрезка, скорости, возраста).

Квантитативные характеристики пространства, в отличие от временных номинаций, задействованы в выполнении всех указанных функций, что свидетельствует о большей значимости пространственных категорий в сказке. Приоритетное положение пространственных характеристик представляется следствием архети-пичности образа реальности, положенного в основу сказочной картины мира.

Связь квантитативной организации сказочных концептов пространства и времени с архаическим осмыслением этих категорий проявляется в следующем.

1. Древнее представление о производности времени и пространства от предметно-событийного наполнения детерминировало специфичность концептуализации квантитативного максимума в сказке. Значения максимальной пространственной протяженности, измеряемой по вертикали, связаны с представлениями об объектах, чьи размеры определяются как максимальные и достигающие неба (дерево, гора, столб) или преисподней (веревка), а небо и подземный мир, таким образом, мыслятся предельными точками в пространстве. Максимальная временная длительность связывается в сказке со сроком человеческой жизни. Современное абстрактное понимание бесконечности времени и пространства почти чуждо волшебной сказке: оно совершенно нерелевантно для характеристик пространственной протяженности и почти отсутствует в характеристиках времени (концептуальный признак «бесконечность» временной длительности имеет узкую область реализации, а лексическая репрезентация свидетельствует о его производности от представлений о продолжительности жизни человека).

2. Концептуализация пространственно-временных величин в сказке обнаруживает связь с архаическим представлением о негомогенности пространства и времени, составленных из структурно и аксиологически неоднородных элементов. Так, характеристики дистанции структурируют сказочное пространство как систему иерархически организованных уровней; квантитативная семантика номинаций темпоральной длительности определяется аксиологическим значением событий, заполняющих временной отрезок.

3. Представление о пространстве и времени, конституированных предметами и событиями, явилось причиной выбора средств квантификации сказочного пространства и времени. Наряду с номинациями метрических единиц в сказке выявляются специфические способы объективации количественной оценки: а) пространства - с помощью номинаций отрезков пространственной протяженности, измеряемых относительно семиотически значимых объектов (дерева (леса), горы, столба, моря, поля, дома и его элементов); б) времени - обозначение длительности с помощью формул преодоления времени деятельностью.

4. Мифопоэтические представления о мире обусловили закрепленность номинаций с определенным квантитативным содержанием за некоторыми объектами. Осмысление «иного» мира как «чужого» и далекого явилось причиной оценки дистанции между «своим» и «чужим» мирами в сказке как максимальной. Представление об отсутствии индивидуальных различительных признаков у субъектов, попадающих в «иной» мир, детерминировало квантитативную характеристику размеров совокупности персонажей из «иного» мира как тождественных. Определение возраста героя как молодого, но достигшего зрелости связано с ритуальным характером источника возникновения волшебной сказки - мифом, сопровождавшим обряд инициации. Эти, а также другие факты свидетельствуют о связи результатов квантитативной оценки в сказке с архаическими .представлениями.

5. Мифопоэтическая генетическая основа волшебной сказки детерминировала выбор объектов для квантификации в сказочных текстах. Обнаруживается тенденция: чем более значим объект в архаической картине мира, тем скорее его свойства получат отражение в количественных характеристиках в сказке. Например, номинации объема наиболее актуальны в сказке для продуктов питания, что обусловлено сакральным характером акта приема пищи в архаическую эпоху. Среди реалий неживой природы квантифицируются по размерам только гора и ее вариант - камень, что также связано с их значимостью в древних мифологических представлениях.

На ранних этапах развития человеческого сознания наблюдалась связь категории количества с категорией качества, что обусловливало специфичность результатов количественной оценю! в древнюю эпоху: целью квантификации было не получение точного знания о количестве, а качественная характеристика объекта. Эта особенность нашла выражение в языковой картине мира сказки: вербальные количественные характеристики выполняют здесь не только функцию квантитативной оценки, но и выражают культурологическую информацию, реализуя семиотические оппозиции. Выявляется следующий набор семиотических противопоставлений, выражаемых посредством квантитативных характеристик времени и пространства: «свой / чужой», «близкий / далекий», «верх / низ», «мужской / женский», «старший / младший», «сакральный / профанный», «истинный герой / неистинный герой».

Наиболее значимы для сказочной концептосферы оппозиции «свой / чужой» и «истинный герой / неистинный герой». Квантитативные показатели, реализующие данные противопоставления, объективируют следующие концептуальные признаки членов биномов:

- «свой» - близкий, соответствующий норме;

- «чужой» - далекий, аномальный;

- «истинный герой» - обладающий качествами, позволяющими выполнить сказочную задачу, а именно: физической силой и магическим знанием;

- «неистинный герой» - не обладающий указанными качествами.

Семиотическая функция количественных характеристик обусловила специфическое свойство их семантики - предельную обобщенность выражаемых ими значений. На обобщенный характер количественной оценки пространства и времени в сказке указывают следующие факты:

- в сказке редко используются метрические единицы в качестве средства кван-тификации;

- числительные, употребляющиеся для количественной оценки пространства и времени, не обозначают конкретное число, а выражают обобщенное количественное значение, что подтверждается тенденцией их взаимозаменяемости в аналогичных контекстах;

- взаимозаменяемость пространственных локализаторов при квантификации дистанции через указание на семиотически значимые точки в сказочной модели мира (небо, лес, горы, море);

- использование номинации времени со значением количественной неопределенности.

Представляется, что вариативность языковых средств выражения количественных признаков пространства и времени и, как следствие, обобщенность квантитативной семантики лексических единиц объясняется нежестким характером связи между концептом и средствами его репрезентации в фольклоре. Ориентация квантитативной лексики сказки на выражение семиотических смыслов детерминировала знаковый характер количественных показателей: они указывают не на конкретное количество, а на соотнесенность объекта с одним из членов семиотической оппозиции.

Языковые и речевые единицы сказки, характеризующие пространство и время в количественном отношении, выражают концептуальные признаки «большое количество», «малое количество», «неопределенное количество», «тождественное количество». Концептуальный признак «большое количество» является доминирующим как по числу репрезентирующий его языковых фактов, так и по значимости его содержания для фольклорной концептосферы.

Превалирование больших величин в сказке объясняется причинами концептуального порядка. «Большое количество» в сказке - оценочная категория, и это является одним из признаков «наивной» концептуализации мира. Оценка, выражаемая репрезентантами большого количества, обнаруживает семиотическую обусловленность. Характеристика атрибутов героя с помощью номинаций с семантикой большой величины выступает средством его идеализации. Этой цели служат гиперболизированные описания больших размеров тела, большой физической силы, большого веса предметов, которыми оперирует герой, большой дистанции, преодолеваемой им, большой длительности негативных состояний, которые переносит герой.

Большое количество» концептуализируется также как отклонение от нормы и выступает знаком «чужого». Атрибутами персонажей - представителей «иного» мира являются аномально большие размеры тела и жилища, аномально большой объем пищи, потребляемой при однократном приеме, большая физическая сила как у мужских, так и у женских персонажей, аномально большая скорость осуществления некоторых процессов (пространственного перемещения, выполнения трудных задач).

Квантитативное содержание номинаций большого количества различается в зависимости от принадлежности объекта количественной оценки к одному из членов бинома «свой / чужой». Реализация данной оппозиции определила выбор разных терминов сравнения при квантификации атрибутов героя (сопоставление проводится с обычными людьми, не-героями) и представителей «иного» мира (их свойства определяются через сопоставление со свойствами людей вообще, в том числе и героя).

Концептуальное содержание характеристик большого количества свидетельствует о принципиальном отличии фольклорной гиперболизации от общеязыковой: если в разговорной речи гипербола представляет предметы окружающей действительности в заведомо преувеличенном виде, то в фольклоре она отражает системные свойства денотатов фольклорной картины мира, а не выражает личную оценку объектов говорящим.

Итак, количественные субконцепты сказочных концептов «пространство» и «время», объективируемые вербальными единицами с квантитативной семантикой, являются составной частью сказочной концептосферы, обеспечивают ее функционирование. Специфическое содержание рассмотренных субконцептов во многом определяется семиотической системой сказки и архаическими представлениями о пространстве и времени, получившими отражение в сказочной картине мира

Список научной литературыЧерванева, Виктория Алексеевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Аф. Народные русские сказки А.НАфанасьева в 3-х томах. - б-е изд. - М., 1957.г

2. Онч. Ончуков НЕ. Северные сказки. - СПб: Тропа Троянова, 1998.

3. Худ. Худяков И.А. Великорусские сказки. Великорусские загадки. - СПб.: Тропа Троянова, 2001.

4. Список использованных словарей и справочных изданий

5. БСЭ Большая советская энциклопедия: В 30 т. - 3-е изд. - М: Советская энциклопедия, 1970-1978.

6. Даль Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4-х т. / В.И.Даль. - М: Русский язык, 1989-1991.

7. MAC Словарь русского языка: в 4-х т. / АН СССР, Ин-т рус. яз.; Под ред. А.П.Евгеньевой. - 2-е изд., испр. и доп. -М: Русский язык, 1981-1984.

8. Ожегов, Шведова, 1994 Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка: 8000 слов и фразеологических выражений / С.И.Ожегов, НЮ.Шведова - 2-е изд., испр. и доп. - М: Азъ, 1994. - 928с.

9. Рогожникова, Карская, 1996 Рогожникова Р.П. Школьный словарь устаревших слов русского языка / Р.ПРогожникова, Т.С.Карская. - М: Просвещение, 1996.-608с.

10. СЭС Советский энциклопедический словарь / Научно-редакционный совет: А.МПрохоров (пред.). -М: Советская энциклопедия, 1981. - 1600с.

11. Фасмер Фасмер М Этимологический словарь русского языка: в 4-х т. / Под ред. Б.А.Ларина/М Фасмер. -М: Прогресс, 1964-1973.

12. ФЭ Философская энциклопедия: В 5т. - М: Советская энциклопедия, 1964.

13. ФЭС Философский энциклопедический словарь. - М.: Инфра-М, 1999. -576с.

14. Список использованной литературы

15. Алексеев, Панин, 2000 Алексеев П.В. Философия. Учебник / П.В.Алексеев, А.В.Панин. - М: ПБОЮЛ Грачев С.М., 2000. - 608с.

16. Андреев, 1988 Андреев И.Л. Происхождение человека и общества / И.Л.Андреев. -М: Мысль, 1988. - 415с.

17. Аникин, 1975 Аникин В.П. Гипербола в волшебных сказках / В.П.Аникин // Фольклор как искусство слова — М: Изд-во Московского университета, 1975. - Вып.З. Художественные средства русского народного поэтического творчества. - С.22-36.

18. Аникин, 1977 Аникин В.П. Русская народная сказка / В.П.Аникин. - М.: Просвещение, 1977. -208с.

19. Антонян, 2001 Антонян Ю.М Миф и вечность / Ю.МАнтонян. - М: Логос, 2001.-464с.

20. Апресян, 1995 Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: опыт системного описания /Ю.Д.Апресян // Вопросы языкознания. - 1995. - №1. — С.37-67.

21. Аристотель, 1978 — Аристотель. Категории / Аристотель П Собр. соч.: В 4 т. — М, 1978.-Т.2.-С.51-90.

22. Аристотель, 1976 Аристотель. Метафизика / Аристотель. // Собр. соч.: В 4 т. -М,1976. - Т.1. - С.63-367.

23. Артеменко, 1993 Артеменко Е.Б. Принципы организации народнопесенных текстов: былинное текстообразование / Е.Б. Артеменко // Известия РАН. Серия литературы и языка. - 1993. - №3. - Т.52. - С.57-68.

24. Артеменко, 2000 Артеменко Е.Б. Путь былинного богатыря /Е.Б. Артеменко // Живая старина. - 2000. - №2. - С. 28-30.

25. Арутюнова, 1987 Арутюнова Н.Д. Аномалии и язык (К проблеме языковой "картины мира") / Н Д. Арутюнова//Вопросы языкознания. - 1987. -№3. - С.З-19.

26. Арутюнова, 1988 Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка. Событие. Факт /НД.Арутюнова. -М.: Наука, 1988. - 341с.

27. Арутюнова, 1999 Арутюнова НД. Язык и мир человека / НД. Арутюнова. — М.: Языки русской культуры, 1999. - 896с.

28. Афанасьев, 1982а Афанасьев А.Н Великаны и карлики / А.Н Афанасьев // Афанасьев А.Н. Древо жизни: Избранные статьи. - М.: Современник, 1982. -С.292-323.

29. Афанасьев, 19826 Афанасьев А.Н Древо жизни и лесные духи / А.НАфанасьев // Афанасьев А.Н. Древо жизни: Избранные статьи. - М.: Современник, 1982. - С.214-227.

30. Бабушкин, 1999 Бабушкин А.П. Картина мира и концептосфера языка / А.П.Бабушкин // Язык и национальное сознание. - Воронеж: ЦЧКИ, 1999. -Вып. 2. - С. 12-14.

31. Бабушкин, 1998 Бабушкин А.П. Квантитативные выражения с позиций когнитивной семантики / А.П. Бабушкин И Язык и национальное сознание. - Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1998. - С. 38-3 9.

32. Бабушкин, 1996а Бабушкин А.П. Концептуальные типы значений слова / А.П.Бабушкин // Контрастов!гые исследования лексики и фразеологии русского языка: Сб. статей. - Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1996. -С.3-10.

33. Бабушкин, 19966 Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологичеекой семантике языка / А.П.Бабушкин. - Воронеж: Изд-во Воронежского университета, 1996. - 104с.

34. Байбурин, 1983 Байбурин А.К Жилище в обрядах и представлениях восточных славян / А.КБайбурин. - Л.: Наука, 1983. - 192с.

35. Баранов, Добровольский, 1997 Баранов А.Н. Постулаты когнитивной семантики / А.НБаранов, Д.О.Добровольский // Известия РАН. Серия литературы и языка - 1997. -№1. -Т.56. - С.11-21.

36. Боас, 1926 Боас Ф. Ум первобытного человека / Ф.Боас. - M.-JL: Госиздат, 1926.-153с.

37. Богатырев, 1971 Богатырев П. Г. Вопросы теории народного искусства / П.Г.Богагырев. -М: Искусство, 1971. - 544с.

38. Богатырев, 1973 Богатырев П.Г. Язык фольклора / П.Г.Богатырев // Вопросы языкознания. - 1973. - №5. - С. 106-116.

39. Болдырев, 2001 Болдырев НН Когнитивная семантика / H.H.Болдырев. -Тамбов: Изд-во Тамбовского университета, 2001. - 123 с.

40. Бородин, 1972 Бородин А.И. Число и мистика / А.И.Бородин. - Донецк: Донбасс, 1972. - 144с.

41. Брагинская, 1994а Брагинская HB. Календарь / НВ.Брагинская // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. - 2-е изд. - М: Российская энциклопедия, 1994.-Т.1.

42. Брагинская, 19946 Брагинская HB. Небо / НВ.Брагинская // Мифы народов мира Энциклопедия: В 2 т. - 2-е изд. - М: Российская энциклопедия, 1994. -Т.2.

43. Будагов, 1983 Будагов P.A. Язык - реальность - язык / Р.А.Будашв. — М: Наука, 1983.-262с.

44. Булыгина, Шмелев, 1997 Булыгина Т.В. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики) // Т.В.Булыгина, А.Д.Шмелев. - М.: Языки русской культуры, 1997. - 576с.

45. ЗЗ.Буткевич, 1961 Буткевич A.B. Время и календарь / А.В.Буткевич, В.НГаныиин,

46. Л.С.Хренов. -М: Высшая школа, 1961. 122с.

47. Валенцова, 2000 Валенцова ММ. Семантика и символика «верха» дома в обрядности славян / ММ Валенцова // Живая старина - 2000. - №2. - С. 11-13.

48. Ведерникова, 1975 Ведерникова ИМ Антитеза в волшебных сказках / НМВедерникова // Фольклор как искусство слова - М: Изд-во Московского университета, 1975. — Вып.З. Художественные средства русского народного поэтического творчества - С.66-78.

49. Веселовский, 1940 Веселовский А.Н. Историческая поэтика / А.НВеселовский. - Л.: Гослитиздат, 1940. - 648с.

50. Виноградов, 1972 Виноградов В.В. Русский язык: Грамматическое учение о слове / В.В.Виноградов. - М.: Высшая школа, 1972. - 614с.

51. Виноградов, 1963 — Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи, Поэтика / В.В.Виноградов. М: Изд-во АН СССР, 1963. - 255с.

52. Волошина, Астапов, 1996 Волошина Т.А. Языческая мифология славян / Т.А.Волошина, С.Н. Астапов. - Ростов: Феникс, 1996. -448с.

53. Воркачев, 1992 Воркачев С.Г. Значения серединной области аксиологической оценки в языке / С.Г.Воркачев // Научно-техническая информация. Серия 2. Информационные процессы и системы. - 1992. - №7. - С.1-3.

54. Воробьев, 1997 Воробьев В.В. Лингвокулыурология / В.В.Воробьев. - М: Изд-во Российского университета дружбы народов, 1997. - 332с.

55. Всеволодова, Владимирский, 1982 Всеволодова МВ. Способы выражения пространственных отношений в современном русском языке / МВ.Всеволодова, Е.Ю.Владимирский. - М.: Русский язык, 1982. - 264с.

56. Выштский, 1999 Выготский Л.С. Мышление и речь / Л.С.Выготский. — М: Лабиринт, 1999. - 352с.

57. Гацак, 1989 Гацак В.М Устная эпическая традиция во времени. Историческое исследование поэтики / В,М.Гацак. - М.: Наука, 1989. - 256с.

58. Гачев, 1998 Гачев Г.Д. Национальные образы мира / Г.ДГачев. - М: Академия, 1998. -432с.

59. Герасимова, 1978 Герасимова Н.М. Пространственно-временные формулы русской волшебной сказки / Н.М. Герасимов а // Русский фольклор. - Л.: Наука, 1978. - Т. 18: Славянские литературы и фольклор. - С. 173-180.

60. Гуревич, 1972 Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры /

61. A.Я.Гуревич. -М.: Искусство, 1972. 320с.

62. Гуревич, 1998 Гуревич В.В. О «субъективном» компоненте языковой семантики / В.В.Гуревич // Вопросы языкознания. - 1998. - №1. - С.27-35.

63. Гуржий, 1999 Гуржий Т.Г. Типологические взаимосвязи персонажей волшебной сказки и свадебных чинов (помощника и дружки) / Т. Г.Гуржий // Атриум. - 1999. - №1. - С.26-33.

64. Гурштейн, 1984 Гурштейн А.А. Извечные тайны неба/ А.А.Гурштейн. — М.: Просвещение, 1984. -272с.

65. Гусев, 1967 Гусев В.Е. Эстетика фольклора / В.Е.Гусев. - Л.: Наука, 1967. -320с.

66. Гутнер, 1978 Гутнер Л.М. Философские аспекты измерения в современной физике / Л.МХутнер. - Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1978. - 136с.

67. Демиденко, 1987 Демиденко Е.Л. Значение и функции общефольклорного образа камня / Е.Л.Демиденко // Русский фольклор. - Л.: Наука, 1987. - Т.24: Этнографические истоки фольклорных явлений. — С. 85-98.

68. Демидов, 1977 Демидов В.Е. Время, хранимое как драгоценность /

69. B.Е. Демидов. -М.: Знание, 1977. 176с.

70. Демьянков, 1994 Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода / В.З.Демьянков //Вопросы языкознания. -1994.-№4.-С.17-33.

71. Дмитриев, 1995 Дмитриев Ю.Я. Категории качества, количества и меры в историко-философском процессе / Ю.Я. Дмитриев. -М.: Наука, 1995. - 159с.

72. Домашнев, 1983 Домашнев А.И. Язык и идеология в их взаимоотношении / А.И.Домашнев // Онтология языка как общественного явления. - М.: Наука, 1983. - С.143-171.

73. Ивакин, 1979 Ивакин Г.Ю. Священный дуб языческих славян / Г.Ю.Ивакин // Советская этнография. - 1979. - №2. - С. 106-115.

74. Иванов, 1994а Иванов В.В. Близнечные мифы / В.В.Иванов И Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. -2-е изд. - М.: Российская энциклопедия, 1994. -Т.1.

75. Иванов, 19946 Иванов В.В. Верх и низ / В.В.Иванов // Мифы народов мира Энциклопедия: В 2 т. -2-е изд. - М.: Российская энциклопедия, 1994. — Т.1.

76. Иванов, 1978 Иванов В.В. Чет и нечет: Асимметрия мозга и знаковых систем /В.В.Иванов. -М: Советское радио, 1978. - 184с.

77. Иванов, Топоров, 1974 Иванов В.В. Исследования в области славянских древностей / В.В.Иванов, В.Н.Топоров. - М: Наука, 1974. - 344с.

78. Иванов, Топоров, 1965 Иванов В.В. Славянские языковые моделирующие семиотические системы / В.В.Иванов, В.НТопоров. - М: Наука, 1965. - 246с.

79. Ипьенков, 1962 Ильенков Э. Количество / Э.Ильенков, С.Яновская // Философская энциклопедия: В 5т. - М: Советская энциклопедия, 1962. - Т.2.

80. Категория количества., 1991 Категория количества в науке / В.А.Рыжко, МАПарнюк, В.С.Крисаченко и др. - Киев: Наукова думка, 1991. - 244с.

81. Кедров, 1946 Кедров Б.М. О количественных и качественных изменениях в природе / Б.МКедров. - М: Гос. изд-во политической литературы, 1946. -288с.

82. Кириллин, 2000 Кириллин В.М Символика чисел в литературе Древней Руси (Х1-ХУ1 века) /В.М.Кириллин. - СПб.: Алетейя, 2000. - 320с.

83. Климишин, 1981 Климишин И. А. Календарь и хронология / И. А.Климишин. -М: Наука, 1981.-192с.

84. Колшанский, 1990 Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке / Г.В.Колшанский. - М: Наука, 1990. - 108с.

85. Кругликова, 1993 Кругликова Г.Г. Языковая категория квантитативности и аспекты ее изучения / Г.Г.Кругликова // Филологические науки. - 1993. - №3. -С.77-84.

86. Крысин, 1988 Крысин Л.П. Гипербола в русской разговорной речи / ЛП.Крысин // Проблемы структурной лингвистики 1984: Сб. науч. тр. - М: Наука, 1988.-С.95-111.

87. Кубрякова, 1994 Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления копштивиз-ма: лингвистика - психология - когнитивная наука / Е.С.Кубрякова // Вопросы языкознания. - 1994. - №4. - С.34-47.

88. Кубрякова, 2000 Кубрякова Е.С. О понятиях меры, предмета и пространства/ Е.С.Кубрякова // Логический анализ языка Языки пространств. - М.: Языки русской культуры, 2000. - С.84-92.

89. Кубрякова, 1997 Кубрякова Е.С. Язык пространства и пространство языка (к постановке проблемы) / Е.С.Кубрякова // Известия РАН. Серия литературы и языка. - 1997. - №3. - Т.56. - С.22-31.

90. Кукушкина, 1984 Кукушкина Е.И. Познание, язык, культура / Е.И.Кукушкина. - М: Изд-во Московского ун-та, 1984. - 264с.

91. Кукушкина, Никитина, 2000 Кукушкина Е.Ю. Жанровые «портреты» фольклорного дома (на материале свадебных причитаний и духовных стихов) / Е.Ю.Кукушкина, С.Е.Никитина // Живая старина. - 2000. - №2. - С. 5-7.

92. Лебедева, 2000 Лебедева Л.Б. Семантика «ограничивающих» слов / Л.Б.Лебедева // Логический анализ языка. Языки пространств. - М.: Языки русской культуры, 2000. - С.93-97.

93. Леви-Брюль, 1930 Леви-Брюль Л. Первобытное мышление / Л.Леви-Брюль. -М: Атеист, 1930. - 344с.

94. Левинтон, 1994а Левинтон Г. А. Великаны / Г.А.Левинтон // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. -2-е изд. - М.: Российская энциклопедия, 1994. -Т.1.

95. Левинтон, 19946 Левинтон Г.А. Карлики / Г.А.Левинтон // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. -2-е изд. - М: Российская энциклопедия, 1994. — Т.1.

96. Леви-Строс, 1994 Леви-Строс К Первобытное мышление / К Леви-Строс. — М.: Республика, 1994. - 384с.

97. Леви-Строс, 1985- Леви-Строс К Структурная антропология / К Леви-Строс. М: Главная редакция восточной литературы, 1985. - 536с.

98. Лекомцева, 1983 Лекомцева М.И. Семантическая структура сравнения / М.И.Лекомцева // Текст: семантика и структура. - М: Наука, 1983. - С. 173179.

99. Лихачев, 1993 Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка / Д.С.Лихачев // Известия РАН Серия литературы и языка. — 1993. — №1. - Т.52. - С.3-9.

100. Лихачев, 1967 Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы / Д.С.Лихачев. - Л.: Наука, 1967. - 372с.

101. Лосев, 1994 Лосев А.Ф. Диалектика числа у Плотина / А.Ф.Лосев // Лосев А.Ф. Миф - Число - Сущность. -М: Мысль, 1994. - С.713-876.

102. Лотман, 1997 Лотман Ю.М «Звонячи в прадьднюю славу» / Ю.МЛотман // Лотман Ю.М О русской литературе. - СПб.: Искусство-СПБ, 1997. - С. 107111.

103. Лотман, Успенский, 1971 Лотман Ю.М О семиотическом механизме культуры / Ю.М Лотман, Б.А.Успенский // Труды по знаковым системам. - Тарту, 1971. - Т.5. - Вып.284. - С.144-166.

104. Любимов, 1995 Любимов Л.Л. Основы экономических знаний / Л.Л.Любимов, КА.Раннева. - М: Фонд «За экономическую грамотность», 1995. - 624с.

105. Мажюлис, 1956 Мажюлис В.П. Индоевропейская децимальная система числительных / В.П.Мажюлис // Вопросы языкознания. - 1956. - №4. - С.53-59.

106. Маковский, 1992 Маковский ММ «Котина мира» и миры образов / МММаковский//Вопросы языкознания. - 1992. - №6. - С.36-53.

107. Мальцев, 1981 Мальцев Г.И. Традиционные формулы русской необрядовой лирики / Г.И.Мальцев // Русский фольклор. - Л.: Наука, 1981. - Том 21: Поэтика русского фольклора - С. 13-37.

108. Мелетинский, 1994а Мелетинский Е.М Время мифическое / Е.ММелепшский // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. -2-е изд. - М: Российская энциклопедия, 1994. — Т.1.

109. Мелетинский, 1970 Мелетинский Е.М Миф и сказка / Е.М.Мелетинский // Фольклор и этнография. - Л.: Наука, 1970. - С.139-148.

110. Мелетинский, 1958а Мелетинский Е.М «Низкий» герой волшебной сказки / Е.М.Мелетинский // Мелетинский Е.М Герой волшебной сказки. Происхождение образа. - М: Изд-во восточной литературы, 1958. - С.213-263.

111. Мелетинский, 1976 Мелетинский Е.М Поэтика мифа / Е.М Мелетинский. -М.: Наука, 1976.-408с.

112. Мелетинский, 19586 Мелетинский Е.М Происхождение сказок о младшем брате и их роль в формировании сказочного эпоса / Е.ММелетинский // Мелетинский Е.М Герой волшебной сказки. Происхождение образа. - М: Изд-во восточной литературы, 1958. - С.64-160.

113. Мелетинский, 19946 Мелетинский Е.М Сказки мифы / Е.ММелетинский // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. -2-е изд. - М: Российская энциклопедия, 1994.-Т.2.

114. Мелетанский, Неклюдов, Новик, Сегал, 1971 Еще раз о проблеме структурного описания волшебной сказки / Е.ММелетанский, С.Ю.Неклюдов, Е.С.Новик, Д.М.Сегал // Труды по знаковым системам. - Тарту, 1971. - Т.5. -Вып.284. — С.63-91.

115. Мелетанский, Неклюдов, Новик, Сегал, 1969 Проблема структурного описания волшебной сказки / Е.М.Мелетанский, С.Ю.Неклюдов, Е.С.Новик, Д.М.Сегал // Труды по знаковым системам. - Тарту, 1969. - Т.4. - Вып.23б. -С. 86-135.

116. Меновщиков, 1956 — Меновщиков Г.А. Из истории образования числительных в эскимосском языке / Г. А.Меновщиков // Вопросы языкознания. 1956. -№4. - С. 60-71.

117. Миллер, 1964 Миллер Дж. А. Магическое число семь плюс или минус два. О некоторых пределах нашей способности перерабатывать информацию / Дж.А.Миллер //Инженерная психология. -М: Прогресс, 1964. - С. 192-225.

118. Мурзаев, 1967 Мурзаев Э.М Гора - лес / Э.ММурзаев // Русская речь. -1967. -№1.-С.80-82.

119. Мурьянов, 1978 Мурьянов М.Ф. Время (понятие и слово) / М. Ф.Мурьянов //Вопросы языкознания. - 1978. - №2. - С.52-66.

120. Невская, 1980 Невская Л.Г. Семантика дорога и смежных представлений в погребальном обряде / ЛГ.Невская // Структура текста. - М: Наука, 1980. -С.228-239.

121. Неклюдов,1972 Неклюдов С.Ю. Время и пространство в былине / С.Ю.Неклюдов // Славянский фольклор. - М: Наука, 1972. - С. 18-45.

122. Неклюдов, 1973 Неклюдов С.Ю. Заметки об эпической временной системе / С.Ю.Неклюдов // Труды по знаковым системам. - Тарту, 1973. - Том 6. - Вып. 308.-С.151-165.

123. Неклюдов, 1975 Неклюдов С.Ю. Статические и динамические начала в пространственно-временной организации повествовательного фольклора / С.Ю.Неклюдов // Типологические исследования по фольклору: Сб. ст. памяти В.Я.Проппа. - М.: Наука, 1975. - С.182-190.

124. Никитина, 1999 Никитина С.Е. Культурно-языковая картина мира в тезау-русном описании (на материале фольклорных и научных текстов): Автореф. дис. . докт. филол. наук/Никитина Серафима Евгеньевна. -М., 1999. - 54с.

125. Никитина, 1991 Никитина С.Е. О концептуальном анализе в народной культуре / С.Е.Никитина // Логический анализ языка. Культурные концепты. -М.: Наука, 1991. - С.117-123.

126. Никитина, 1993 Никитина С.Е. Устная народная культура и языковое сознание / С.Е.Никитина -М.: Наука, 1993. - 189с.

127. Никитина, Кукушкина, 2000 Никитина С.Е. Дом в свадебных причитаниях и духовных стихах (опыт тезаурусного описания) / С.Е.Никитина, Е.Ю.Кукушкина - М: ИЯз РАН, 2000. - 216с.

128. Новиков, 1979 Новиков HB. К художественной специфике восточнославянской волшебной сказки (начальные и заключительные формулы) / НВ.Новиков // Отражение межэтнических процессов в устной прозе. - М.: Наука, 1979.-С. 18-46.

129. Новицкая, 1979 Новицкая В.В. Лексические средства выражения множества / В.В.Новицкая // Исследования по семантике русского языка - Уфа, 1979. - С.40-52.

130. Новицкая, 1983 Новицкая В.В. Структурно-семантическая характеристика поля количества в современном русском языке / В.В.Новицкая // Исследования по семантике. Общие вопросы семантики. - Уфа, 1983.-63-71.

131. Новичкова, 1984 Новичкова Т.А. Традиционные числа в былинах / Т. А.Новичкова // Известия АН СССР. Серия литературы и языка - 1984. - №2. -Т.43. - С. 144-155.

132. Орехова, 1999 Орехова Е.В. Типы пространственно-временных отношений в русской волшебной сказке / Е.В.Орехова // Атриум. - 1999. - №1. - С.33-36.

133. Оссоведкий, 1979 Оссовецкий И. А. Некоторые наблюдения над языком стихотворного фольклора / И. А. Оссовецкий // Очерки по стилистике художественной речи. М: Наука, 1979. - С. 199-252.

134. Оссовецкий, 1975 Оссовецкий И.А О языке русского традиционного фольклора/И. А. Оссовецкий //Вопросы языкознания. - 1975. - №5. - С.66-77.

135. Оссовецкий, 1958 Оссовецкий И.А Язык фольклора и диалект / И.А.Оссовецкий // Основные проблемы эпоса восточных славян. - М.: Изд-во АН СССР, 1958. - С. 172-190.

136. Падучева, 2000 Падучева Е.В. Пространство в обличил времени и наоборот (к типологии метонимических переносов) / Е.В.Падучева // Логический анализ языка. Языки пространств. - М.: Языки русской культуры, 2000. -С.239-254.

137. Панфилов, 1971 Панфилов В.З. Становление и развитие категории количества/В.З.Панфилов //Вопросыязыкознания. - 1971. - №5. -С.3-18.

138. Панфилов, 1977 Панфилов В.З. Философские проблемы языкознания / В.З.Панфилов. -М.: Наука, 1977. - 288с.

139. Панфилов, 1983 Панфилов. В.З. Язык как социальное явление. Социальное и индивидуальное в речи / В.З.Панфилов // Онтология языка как общественного явления. - М.: Наука, 1983. - С. 11-28.

140. Петрухин, 1994 Петрухин В.Я. Загробный мир / В.Я.Петрухин // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. -2-е изд. - М.: Российская энциклопедия, 1994.-Т.1.

141. Пиаже, 1969 Пиаже Ж. Генезис числа у ребенка / Ж.Пиаже // Пиаже Ж. Избранные психологические труды. - М.: Просвещение, 1969. - С.233-566.

142. Плетнева, 1970 Плетнева С.А. Змей в русской сказке / С.АПлетнева // Древние славяне и их соседи. - М.: Наука, 1970. - С. 127-132.

143. Померанцева, 1963 Померанцева Э.В. Русская народная сказка / Э.В.Померанцева. - М.: Изд-во АН СССР, 1963. - 128с.

144. Померанцева, 1965 Померанцева Э.В. Судьбы русской сказки / Э.В.Померанцева. - М: Наука, 1965. - 220с.

145. Попова, Стернин, 2001 Попова З.Д. Очерки по когнитивной лингвистике / З.Д.Попова, И. А. Стернин. - Воронеж: Истоки, 2001. - 192с.

146. Попова, Стернин, 1999 Попова З.Д. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях / З.Д.Попова, И.А. Стернин. - Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1999. - 30с.

147. Праведников, 1994 Праведников С.П. Семантико-функциональная характеристика имени числительного в фольклорном тексте (на материале различных фольклорных жанров): Автореф. дне. . канд. филол. наук/Праведников Сергей Павлович. - Орел, 1994. - 17с.

148. Пропп, 1998а Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки / В.Я.Пропп // Пропп В.Я. Морфология <волшебной> сказки. Исторические корни волшебной сказки. (Собрание трудов В.Я Проппа). - М: Лабиринт, 1998. -С. 112-436.

149. Пропп, 19986 Пропп В.Я. Морфология <волшебной> сказки / В.Я.Пропп // Пропп В.Я. Морфология <волшебной> сказки. Исторические корни волшебной сказки. (Собрание трудов В.Я Проппа). - М: Лабиринт, 1998. - С. 5-111.

150. Пропп, 1976а Пропп В.Я. Мотив чудесного рождения / В.Я.Пропп // Пропп

151. B.Я. Фольклор и действительность: Избранные статьи. М: Наука, 1976.1. C.205-240.

152. Пропп, 1998в Пропп В.Я. Поэтика фольклора / В.Я.Пропп. - М: Лабиринт, 1998.-352с.

153. Пропп, 1958 Пропп В.Я. Русский героический эпос / В.Я.Пропп. - М.: ГИХЛ, 1958.-604с.

154. Пропп, 19766 Ритуальный смех в фольклоре / В.Я.Пропп // Пропп В.Я. Фольклор и действительность: Избранные статьи - М: Наука, 1976. - С. 174204.

155. Пропп, 1976в Пропп В.Я. Трансформации волшебных сказок / В.Я.Пропп // Пропп В.Я. Фольклор и действительность: Избранные статьи. - М: Наука, 1976.-С. 153-173.

156. Пропп, 1976г Пропп В.Я. Фольклор и действительность / В.Я.Пропп // Пропп В.Я. Фольклор и действительность: Избранные статьи. - М: Наука, 1976. - С.83-115.

157. Проскурин, 1991 Проскурин С.Г. Мифопоэтический мотив «мирового дерева» в древнеанглийском языке и англосаксонской культуре (концептуальный анализ) / С.Г.Проскурин // Логический анализ языка. Культурные концепты. -М: Наука, 1991. - С.124-129.

158. Путилов, 1994 Путилов Б.Н. Фольклор и народная культура / Б.НПутилов. - СПб.: Наука, 1994. - 238с.

159. Роль человеческого фактора., 1988 Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира / Б.А.Серебренников, Е.С.Кубрякова, В.И.Постовалова и др. -М: Наука, 1988. -216с.

160. Рузин, 1994 Рузин И.Г. Когнитивные стратегии именования: модусы перцепции (зрение, слух, осязание, обоняние, вкус) и их выражение в языке / И.Г.Рузин //Вопросы языкознания. - 1994. - №6. - С.79-100.

161. Рябцева, 2000 Рябцева Н.К Размер и количество в языковой картине мира / НКРябцева // Логический анализ языка. Языки пространств. - М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 108-116.

162. Сайфуллаев, 1989 Сайфуллаев Н.М. Логический анализ понятия количества/НМСайфуллаев. -Душанбе: Дониш, 1989. - 136с.

163. Самуэльсон, 1999 Самуэльсон П.А. Экономика / П.А.Самуэльсон, В.ДНордхаус. -М: Бином-КноРус, 1999. - 800с.

164. Селиванов, 1975 Селиванов Ф.М. Гипербола в былинах / Ф.М.Селиванов Н Фольклор как искусство слова. - М.: Изд-во Московского ун-та, 1975. - Вып.З. Художественные средства русского народного поэтического творчества. - С.5-21.

165. Семека, 1971 СемекаЕ.С. Антропоморфные и зооморфные символы в четырех- и восьмичленных моделях мира / Е.С. Семека // Труды по знаковым системам. - Тарту, 1971. - Т.5. - Вып.284. - С.92-119.

166. Семенова, 2000 Семенова С.Ю. О некоторых свойствах имен пространственных параметров / С.Ю.Семенова // Логический анализ языка. Языки пространств. - М: Языки русской культуры, 2000. - С. 117-126.

167. Сепир, 1985 Сепир Э. Градуирование / Э.Сепир // Новое в зарубежной лингвистике. -М., 1986. - Вып. 16. Лингвистическая прагматика. - С.43-78.

168. Смолицкий, 1993 Смолицкий В.Г. Русь избяная / В.Г.Смолицкий. - М: Государственный республиканский центр русского фольклора, 1993. - 104с.

169. Современный русский язык, 1999 Современный русский язык: Учебник. Фонетика. Лексикология. Словообразование. Морфология. Синтаксис. /

170. Л.А.Новиков, ЛГ.Зубкова, В.В.Иванов и др.; Под общ. ред. Л.А.Новикова. 2-е изд., испр. и доп. - СПб.: Лань, 1999. - 864с.

171. Соколов, 1994 Соколов М.Н. Рыба / МН Соколов // Мифы народов мира Энциклопедия: В 2 т. -2-е изд. - М: Российская энциклопедия, 1994. — Т.2.

172. Стеблин-Каменский, 1976 Стеблин-Каменский МИ. Миф / МИ.Стеблин-Каменский. - Л: Наука, 1976. - 104с.

173. Степанов, 1995 Степанов Ю.С. Изменчивый «образ языка» в науке XX века / Ю.С.Степанов // Язык и наука конца XX века - М: ИЯз РАН, 1995. - С.7-34.

174. Степанов, 1997 Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования / Ю.С.Степанов. - М: Языки русской культуры, 1997. -824с.

175. Степанов, 1989 — Степанов Ю.С. Счет, имена чисел, алфавитные знаки чисел в индоевропейских языках / Ю. С.Степанов // Вопросы языкознания. 1989. - №4. - С.46-72.

176. Сыркин, 1969 Сыркин А.Я. Числовые комплексы в ранних упанишадах / А.Я.Сыркин // Труды по знаковым системам. - Тарту, 1969. - Т.4. - Вып.236. -С.76-85.

177. Тарланов, 1984 Тарланов З.К Язык и культура У З.КТарланов. — Петрозаводск: Изд-во Петрозаводского ун-та, 1984. - 104с.

178. Толстая, 1997 Толстая С.М Время как инструмент магии: компрессия и растягивание времени в славянской народной традиции / С.М.Толстая // Логический анализ языка Язык и время. - М: Иццрик, 1997. - С.28-35.

179. Толстая, 1987 Толстая С.М К соотношению христианского и народного календаря у славян: счет и оценка дней недели / С.МТолстая // Языки культуры и проблемы переводимости. - М: Наука, 1987. - С. 154-168.

180. Толстой, 1997 Толстой НИ. Времени магический круг (по представлениям славян) / НИ.Толстой // Логический анализ языка Язык и время. - М: Индрик, 1997. -17-27.

181. Толстой, 1995 Толстой НИ. Язык и народная культура Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике / НИ.Толстой. - М: Индрик, 1995. - 512с.

182. Толстой, Толстая, 1979 Толстой Н.И. О жанре «обмирания» (посещения того света) / Н.И. Толстой, С.М.Толстая // Вторичные моделирующие системы. -Тарту, 1979.-С.63-65.

183. Топоров, 1994а Топоров В.Н Гора / В.НТопоров // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. —2-е изд. — М: Российская энциклопедия, 1994. — Т. 1.

184. Топоров, 19946 Топоров В.Н Древо мировое / В. Н Топоров // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. -2-е изд. - М.: Российская энциклопедия, 1994. -Т.1.

185. Топоров, 1994в Топоров В.Н. Космос / В.Н.Топоров // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. -2-е изд. - М: Российская энциклопедия, 1994. — Т.2.

186. Топоров, 1994г Топоров В.Н Лестница / В.Н.Топоров // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. -2-е изд. - М: Российская энциклопедия, 1994. -Т.2.

187. Топоров, 1994д Топоров В.Н Модель мира / В.НТопоров // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. -2-е изд. -М: Российская энциклопедия, 1994.- Т.2.

188. Топоров, 1973 Топоров В.Н О космологических источниках раннеистори-ческих описаний / В.НТопоров // Труды по знаковым системам. - Тарту, 1973.- Т.6. Вып.308. - С. 106-150.

189. Топоров, 1971 Топоров В.Н О структуре некоторых архаических текстов, соотносимых с концепцией «мирового дерева» / В.НТопоров // Труды по знаковым системам. - Тарту, 1971. - Т.5. - Вып.284. - С.9-62.

190. Топоров, 1980 Топоров В.Н О числовых моделях в архаичных текстах / В.НТопоров // Структура текста. - М: Наука, 1980. - С.3-58.

191. Топоров, 1994е Топоров В.Н Пространство / В.НТопоров // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. -2-е изд. -М: Российская энциклопедия, 1994.- Т.2.

192. Топоров, 1983 Топоров В.Н Пространство и текст / В.НТопоров // Текст: семантика и структура. -М: Наука, 1983. - С.227-285.

193. Топоров, 1994ж Топоров В.Н Числа / В.НТопоров // Мифы народов мира. Энциклопедия; В 2 т. —2-е изд. - М: Российская энциклопедия, 1994. — Т.2.

194. Топоров, Мейлах, 1994 Топоров В.Н. Круг / В.ЫТопоров, МБ.Мейлах // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. -2-е изд. - М: Российская энциклопедия, 1994. - Т. 2.

195. Топорова, 1999 Топорова В.М Концепт «форма» в семантическом пространстве языка / В.М.Топорова - Воронеж: Воронежский государственный университет, 1999. - 176с.

196. Топорова, 1996 Топорова В.М. Пространственная картина мира и категория оценки в языке / В.МТопорова // Контрастивные исследования лексики и фразеологии русского языка: Сб. статей. - Воронеж: Изд-во Воронежского унта, 1996. - С. 10-21.

197. Топорова, 1993 Топорова Т.В. Древнегерманские представления об идеальном пространстве и времени / Т.В.Топорова // Известия РАН. Серия литературы и языка. - 1993. - №5. - Т.52. - С.43-49.

198. Туровский, Туровская, 1991 Туровский МБ. Мифология и философия как формы знания / МБ.Туровский, С.В.Туровская // Философские науки. —1991. -№10. - С.3-20.

199. Уорф, 1965 Уорф Б.Л. Отношение норм поведения и мышления к языку/ Б.ЛУорф // История языкознания XLX-XX веков в очерках и извлечениях. -М: Просвещение, 1965. -Ч.П. - С.255-281.

200. Урысон, 1998 Урысон Е.В. Языковая картина мира vs обиходные представления (модель восприятия в русском языке) / Е.В.Урысон // Вопросы языкознания . - 1998. - №2. - С.3-21.

201. Успенский, 1989 Успенский Б. А. История и семиотика (восприятие времени как семиотическая проблема). Статья вторая. / Б. А.Успенский//Труды по знаковым системам. - Тарту, 1989. -Т.23. - Вып.855. - С. 18-38.

202. Уфимцева, 1988 — Уфимцева A.A. Роль лексики в познании человеком действительности и формировании языковой картины мира / А. А. Уфимцева // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М: Наука, 1988. -С. 108-140.

203. Фишер, 1999 Фишер С. Экономика / С.Фишер, Р.Дорнбуш, Р.Шмалензи. -М: Дело, 1999.-830с.

204. Фрейденберг, 1998 Фрейденберг О.М. Миф и литература древности / О.М.Фрейденберг. - М.: Восточная литература, 1998. - 800с.

205. Фрейденберг, 1997 Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра / О.М. Фрейденберг. - М: Лабиринт, 1997. - 448с.

206. Фролов, 1972 Фролов Б. А. «Магическая» семерка / Б. А. Фролов // Природа. -1972.-№5.-С.52-59.

207. Фролов, 1974 Фролов Б.А. Числа в графике палеолита / Б.А.Фролов. — Новосибирск: Наука, 1974. - 240с.

208. Фрумкина, 1992 Фрумкина Р.М Концептуальный анализ с точки зрения лингвиста и психолога / Р.М Фрумкина // НТИ. Серия 2. Информационные процессы и системы. — 1992. - №6. - С.1-8.

209. Фрэзер, 1989 Фрэзер ДжДж. Фольклор в Ветхом Завете / ДжДж. Фрэзер. -М: Политиздат, 1989. - 542с.

210. Харитонов, 1997 Харитонов В.И. Концептуальный анализ фольклорной лексики, характеризующей нравственный мир русского человека: Автореф. дис. . канд. филол. наук/Харитонов Владислав Игоревич. - Белгород, 1997. -18с.

211. Хроленко, 1981 Хроленко А.Т. Поэтическая фразеология русской народной лирической песни / А.Т.Хроленко. - Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1981. - 164с.

212. Хроленко, 1992 Хроленко А.Т. Семантика фольклорного слова / А.Т.Хроленко. - Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1992. - 140с.

213. Цивьян, 2000 Цивьян Т.В. Архетипический образ дома в народном сознании / Т.В.Цивьян // Живая старина. - 2000. - №2. - С.2-4.

214. Цивьян, 1999 Цивьян Т.В. Движение и путь в балканской модели мира. Исследования по структуре текста/ Т.В.Цивьян. — М: Индрик, 1999. - 376с.

215. Цивьян, 1978 Цивьян Т.В. Дом в фольклорной модели мира ( на материале балканских загадок) / Т.В.Цивьян // Труды по знаковым системам. - Тарту, 1978. - Т. 10. - Вып.463. - С.65-85.

216. Цивьян, 1975 Цивьян Т.В. К семантике пространственных элементов в волшебной сказке / Т.В.Цивьян // Типологические исследования по фольклору: Сб. ст. памяти В.ЯЛроппа. -М: Наука, 1975. - С.191-213.

217. Червинский, 1989 Червинский П.П. Семантический язык фольклорной традиции / П.П.Червинский. - Ростов: Изд-во Ростовского ун-та, 1989. - 224с.

218. Чертов, 1997 Чертов А.Г. Физические величины (терминология, определения, обозначения, размерности, единицы): Справочник / А.Г.Чертов. - М: Аквариум, 1997. -335с.

219. Чистов, 1986 Чистов КВ. Народные традиции и фольклор / КВ.Чистов. -Л.: Наука, 1986.-304с.

220. Чистяков, 1982 Чистяков В. А. Представления о дороге в загробный мир в русских похоронных причитаниях XIX-XX вв. / В.А.Чистяков // Обряды и обрядовый фольклор. - М: Наука, 1982. - С.114-127.

221. Шайкин, 1973 Шайкин А. А. Художественное время сказки (на материале казахских и русских сказок) / А. А.Шайкин // Известия АН КазССР. Серия общественная. - 1973. - №1. - С.40 - 56.

222. Шегпулин, 1980 Шептушш А.П. Категории диалектики как отражение закономерностей развития / А.П.Шептулин. - М.: Знание, 1980. - 64с.

223. Шмелева, 1987 Шмелева Т.В. Средства выражения метасмысла «преувеличение» / Т.В.Шмелева // Системный анализ значимых единиц русского языка. Парадигматика в лексике и словообразовании. - Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1987. - С.82- 92.

224. Шуклин, 1995 Шуклин В.В. Мифы русского народа / В.В.Шуклин. - Екатеринбург: Банк культурной информации, 1995. - 336с

225. Эдельман, 1993 Эдельман Д.И. Генетическое и ареальное в системах числительных (на материале арийских языков) / Д.И.Эдельман // Известия РАН Серия литературы и языка. - 1993. - №5. - Т.52. - С.32-42.

226. Элиаде, 2000а Эли аде М Аспекты мифа / М. Элиаде. - М: Академический Проект, 2000. - 222с.

227. Элиаде, 20006 Элиаде М Мифы и волшебные сказки / М Элиаде // Элиаде М Аспекты мифа. -М: Академический Проект, 2000. - С.181-187.

228. Яковлева, 1994 Яковлева Е. С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия) / Е.С.Яковлева - М.: Гнозис, 1994.-344с.

229. Fillmore, 1985 Fillmore ChJ. Frames and the semantics of understanding // Quademi di semantica. Vol.2. 1985.

230. Lakoft 1987 LakofF G. Women, fire, and dangerous things. What categories reveal about the mind. Chicago / London, 1987.

231. Langacker, 1987 Langacker R.W. Foundation of cognitive grammar. Vol.1: Theoretical prerequisites. Stanford, California, 1987.

232. Langacker, 1991- Langacker R.W. Foundation of cognitive grammar. Vol.2: Descriptive applications. Stanford, California, 1991.

233. Talmy, 1983 Talmy L. How language structures space // Spacial orientation: theory, research, and application. Plenum Press, 1983.