автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: Легендарно-исторические герои в несказочной прозе бурят

Полный текст автореферата диссертации по теме "Легендарно-исторические герои в несказочной прозе бурят"

На правах рукописи

Бадмаев Булат Бадмаевичу ^ п— ^

ЛЕГЕНДАРНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ ГЕРОИ В НЕСКАЗОЧНОЙ ПРОЗЕ БУРЯТ

Специальность 10.01.09 - Фольклористика

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Улан-Удэ 2000

Работа выполнена на кафедре бурятской литературы Бурятского государственного университета

Научный руководитель доктор филологических наук

С.Ж. Балданов

Научный консультант Официальные оппоненты

Ведущая организация

кандидат филологических наук Н.Д. Хосомоев

доктор филологических наук Ш-Н.Р. Цыденжапов

кандидат филологических наук Л.С. Дампилова

Бурятский институт повышения квалификации работ-пиков образования

Защита состоится 26 декабря 2000 г. в 10 ч. на заседании диссертационного совета Д.003.26.02 в Институте монголоведения, будцологии и тибетологии СО РАН (670047, Республика Бурятия, г.Улан-Удэ, ул.Сахьяновой, 6).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Бурятского научного центра СО РАН.

Автореферат разослан «25 » ■гс^Л-с^Л-Я. 2000 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук

-Цг^1^ Цыбикова Б-Х.Б.

'±/3(25/.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. Вопросы зарождения, развития этносов во все времена и во всех странах, вызывали непрекращающийся интерес. В последнее время особенно заметно возросла тяга людей к познанию своего исторического прошлого. Национальное самосознание, чувство собственного достоинства, чувство самоценности каждого человека не отторжимы от знания самой национальной истории, в которой всегда выделяются подлинно харизматического склада люди, осуществляющие подвижку событий и прежде всего сдвиг в сознании современников и потомков. В устном народном творчестве бурят через какой-то определенный промежуток времени всегда появляются герои, выражающие лучшие качества своего народа. Произведения устного народного творчества, и в том числе их легенды и предания, пронизаны высокими идеями любви к родине, выдержаны в духе идеалов добра, справедливости, счастливой жизни. Эти вечные идеи, светлые идеалы воплощены в образах эпических богатырей, чудесных героев волшебно-фантастических, анималистических сказок, выражены в чувствах и переживаниях героев исторических, трудовых, свадебных и других обрядовых и лирических песен, показаны в различных сказочных сюжетах, легендах и преданиях. Их образы, подвигнутые высокими идеями на благородные дела, связывают людей сегодняшней развитой эпохи с нашими предками, помогают проникнуть в глубинные процессы, происходившие в далекие от нас времена. Через них мы легко определяем себя в ряду других народов и наций.

Однако же в бурятской фольклористике еще недостаточно исследованы произведения несказочной прозы о легендарных, исторических личностях, не изучены характер их развития, не осмыслены сами легендарные и исторические личности, их происхождение, их реальность и художественная вымышленность. Необходимостью осмысления этих и других проблем бытования легенд и преданий в бурятском фольклоре и обобщения мыслей и идей, наработанных учеными-фольклористами Бурятии, обусловлена актуальность данного исследования.

Цель и задачи исследования. Цель работы- изучение особенностей осмысления образов легендарно-исторических героев в несказочной прозе бурят. В соответствии с названной целью определяются ряд следующих задач исследования:

-проследить эволюцию устных рассказов о легендарно- исторических личностях в контексте развития исторического жанра бурятского фольклора;

-выявить своеобразие идейно-художественного осмысления образов легендарно-исторических героев в несказочной прозе;

-определить характерные признаки системы персонажей данной группы произведений;

-выявить в исторической последовательности специфику отображения в них действительности, народного мировосприятия и этнографических реалий;

-обобщить исследовательские работы по данным произведениям. Материал исследования. Объектом исследования послужили генеалогические, родовые и племенные легенды и предания, исторические предания и устные рассказы, ряд эпических песен, которые, на наш взгляд, первоначально были составной и логической частью некоторых произведений несказочной прозы бурят. В качестве сравнительного материала используются отдельные произведения монгольского народа.

Методологическую и теоретическую основу диссертации составляют общетеоретические труды таких известных ученых, как М.К.Азадовский, С.Н.Азбелев, М.М.Бахтин, А.Н.Веселовский, Б.Я.Владимирцов, В.М.Жирмунский, Б.С.Мейлах, Е.М.Мелетинский,

B.Я.Пропп, Б.Н.Путилов, К.В.Чистов и др. Также несомненный интерес представляют для нас работы монгольских и бурятских фольклористов, этнографов, литературоведов, историков С.П.Балдаева, Д.Банзарова, С.С.Бардахановой, Ш.Гаадамба, Г.Р.Галдановой,

C.И.Гармаевой, В.Ш.Гунгарова, Ц.-А.Н.Дугарнимаева, С.Дулам, Ц.Жамцарано, И.Ишжамц, Т.М.Михайлова, Б.Ринчен, X. Сампилдэн-дэв, А.Б.Соктоева, Г.О.Туденова, М.И.Тулохонова, А.И.Уланова, М.Н.Хангалова, П.Хорло, Г.Цыбикова, Ц.Б.Цыдендамбаева, С.Ш.Чагдурова, Н.О.Шаракшиновой и др. При выявлении характера воспроизведения образов легендарно-исторических героев автор руководствовался принципами исторического подхода к словесному творчеству. Исследуя специфику осмысления образов легендарно-исторических героев, автор опирался на важнейшие теоретические

положения и выводы ведущих фольклористов Бурятии, России и зарубежных стран.

Степень изученности проблемы и научная новизна исследования. Легенды и предания как фольклорный источник изучения истории бурят рассматривались в трудах М.Н.Богданова, A.B. Игумнова, Н.Н.Козьмина, А.П.Окладникова, Г.Н.Румянцева, С.А.Токарева и др. Историко-лингвистическому исследованию легенд и преданий посвящены ряд работ Б.Барадина, Т.А.Бертагаева, Г.Д.Санжеева, Ц.Б.Цыдендамбаева и др. Вопросы поэтики несказочной прозы в общем контексте развития словесного творчества бурят были предметом научных интересов и изысканий Ц.Жамцарано, М.Н.Забанова, А.М.Кастрена, П.П.Петрова, А.М.Позднеева, Г.Н.Потанина, А.И.Уланова, М.Н.Хангалова, Л.Е.Элиасова и др. Легенды и предания как жанр бурятского фольклора стали предметом специального исследования С.П.Балдаева, В.Ш.Гунгарова и др. Вопросы жанровой природы и художественной структуры исторических песен детально исследованы М.И.Тулохоновым. Отдельные вопросы сюжетострое-ния, композиции, изобразительно - выразительных средств языка, стиля легенд и преданий содержатся в работах и других исследователей, а также в коллективных трудах «Бурятский фольклор» (1968), «Бурятский фольклор» (1970), «Бурятский фольклор» (1975), «Традиционный фольклор бурят» (1980), «Поэтика жанров фольклора» (1982), «Эволюция эпических жанров бурятского фольклора» (1985), «Типология традиционных жанров бурятского фольклора» (1989), «Традиционный фольклор в полиэтнических странах» (1998) и др. Фольклористами Бурятии много сделано в области истории и теории изучения несказочной прозы. Но специфика осмысления образов легендарно-исторических героев в несказочной прозе бурят еще не становилась предметом специального исследования. Автор видит новизну исследования в том, что впервые в бурятской фольклористике изучены особенности и характер осмысления образов легендарно-исторических героев в несказочной прозе с учетом исторических, этнографических и социальных факторов; предпринята попытка систематизации генеалогических, родовых, племенных легенд и преданий, исторических рассказов и эпических песен о легендарно-исторических героях в русле общего развития исторического жанра фольклора. По мнению автора, новым является и объем привлекаемого для решения поставленных задач материала, охватывающего практически все основные этапы эволюций легенд и преданий бурят-

ского народа. К новым результатам можно отнести и определение наиболее характерных признаков системы персонажей родовых, племенных легенд и преданий.

Практическая значимость работы заключается в том, что результаты исследования могут быть использованы при изучении генеалогических, родовых, исторических легенд и преданий, устных рассказов фольклора народов Сибири и других регионов, включены в лекционно-практический курс фольклора, истории бурятской литературы в вузе, а также в национальных школах и гимназиях.

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены в научных докладах, на научно-методических семинарах, проводимых на факультете бурятской филологии, на научно-практических конференциях преподавателей Бурятского государственного университета. Результаты исследования апробировались при проведении спецкурсов, лекционных и семинарских занятий на факультете бурятской филологии и Боханского филиала Бурятского государственного университета. По теме диссертации опубликовано 5 статей.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введешш обосновываются актуальность выбранной темы, степень разработанности исследуемой проблемы, формулируются цели и задачи работы, характеризуются использованные в диссертации материалы и методы анализа, раскрываются научная новизна и практическая значимость диссертации.

В первой главе «Изображение легендарных родоначальников, вождей четырех основных племен и родов бурят в произведениях несказочной прозы» рассматриваются особенности эволюции генеалогических, племенных и родовых легенд булагатов, эхиритов, хоринцев и хонгодоров. В ней исследуется характер изменения художественной основы несказочной прозы в процессе их эволюции, выявлено своеобразие идейно-художественного осмысления образов легендарных родоначальников, некоторых вождей, мэргэнов и силачей четырех основных племен бурятского народа.

В §1 «Образы родоначальников в генеалогических легендах и преданиях» диссертант исследует образы родоначальников четырех бурятских племен, вопросы о культах предков, получивших широкую популярность в генеалогических легендах, родословных таблицах и исторических преданиях. В исследуемых легендах и преданиях речь идет о четырех родоначальниках - Булагате, Эхирите, Хоридое и Хонгодоре. В целях решения задач, поставленных перед нами, необходимо был о в первую очередь выяснить существовали ли вообще предки с такими именами, которые возглавляли булагатов, эхиритов, хоринцев и хонгодоров в самом начале их истории. В этом вопросе диссертант разделяет мнение ученых, исследовавших генезис бурятского парода, в частности Н.П.Егунова, А.П.Окладникова, П.Б. Коновалова, Г.Н.Румянцева, Ц.Б.Цыдендамбаева, Ш.Б. Чимитдоржиева и др., которые утверждают, что эпонимы родоначальников не что иное, как олицетворенное название самих племен, и что они образованы путем персонификации этнонимов. Поэтому этнонимы в конечном счете стали восприниматься как предки четырех основных этнических групп нынешних бурят. Вместе с тем известно, что такие эпитеты как «хубуун», «убгэн», «мэргэн», «бухэ», «бэхи», «сэсэн», «биль-гэ», «баатар» и другие - слова-титулования своих предводителей, широко распространившиеся среди монгольских племен еще в IX веке, указывают на конкретного и реально существующего человека с этнической отнесенностью к тому или иному племени. На наш взгляд, это стало отправной точкой для дальнейшего олицетворения булагатов, эхиритов, хоринцев и хонгодоров.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что легенды и предания о Булагате, Эхирите, Хоридое и Хонгодоре не что иное, как отражение самой истории зарождения и становления четырех основных этнических групп бурят, их взаимосвязей, осмысленных как генетическое или эгзогамное родство, возникшее в результате длительных и тесных контактов. В этом ракурсе мы и попытались рассмотреть основные особенности эволюции генеалогических легенд, характер их изменения в процессе развития, выявить своеобразие художественного осмысления «образов-этнонимов» легендарных родоначальников.

Исследователями бурятского фольклора подчеркивается, что на содержание генеалогических легенд и преданий наложили отпечаток 3 эпохи: доклассовое общество, ранний феодализм и более поздний этап исторического развития, когда буряты вошли в состав Российского государства. Исходя из этого, можно наметить три ступени в

развитии устной несказочной прозы: мифы и легенды доклассового общества, легенды и предания раннего феодализма, бытовавшие, как и первые, в устной форме, и легенды, предания, нашедшие свое дальнейшее развитие в более позднем историческом периоде и отраженные в записях фольклорного материала, исторических записках, хрониках и родословных таблицах.

Диссертант обращает внимание и на современное бытование генеалогических легенд и преданий. Это в основном поздние записи легенд и преданий, которые представляют собой сюжетно-повествовательный тип пересказа. В.Ш.Гунгаров1, касаясь современного бытования бурятских легенд и преданий, подчеркивает, что смысловое ядро произведений несказочной прозы передаются традиционно и без особых изменений. И несмотря на близость и идентичность художественно-изобразительных средств они обладают присущими для них свойствами в изображении событий и персонажей. Следует отметить, что если трактовка темы остается неизменной, то наблюдаются отдельные случаи контаминации мотивов и эпизодов. При этом все же сохраняется устойчивость традиционной сюжетной структуры.

Следовательно, согласно этапам развития бурятских генеалогических легенд и преданий образы родоначальников племен прошли 3 ступени своего художественного осмысления. На первом этапе они -простые охотники с идеологическим наследием материнского права, на втором - отделившиеся от остальных монголов нойоны, родственные по эгзогамному, либо по генетическому принципу, а на третьем-крупные феодалы, считающие себя потомками монгольской высшей знати. На всех этапах развития генеалогических легенд и преданий персонажи рисуются с внешней стороны. Озеро Байкал, вокруг которого живет бурятский народ, стат основным местом их действия. Событийность изображения и то, что родоначальники, в первую очередь, выразители истории своего рода- племени, а не конкретных людей, стали наиболее характерной чертой этих жанров.

На первом этапе родоначальники вбирают в себя первобытный синкретизм человека и природы: происхождение Булагата, Эхирита, Хоридоя и Хонгодора излагаются через особые символы-тотемы. В отличие от тотемной модели мира, как справедливо отмечает З.П.Морохоева", где множество рождающих начал, в предковой модели произошла иерархизация социального мира. При наличии всех видов тотемизма здесь в первую очередь наблюдается культовый то-

тем: каждый родоначальник принадлежит либо к тотемической группе своего отца, либо матери. Так в наиболее ранних легендах о шаманке Асуйхан Булагат и Эхирит имеют тотемы по отцовской линии: первый- зооморфный тотем сивого быка, а второй - ихтиоморфный тотем пестрого налима. По данным легенд, преданий хоринцев и хонгодоров их родоначальники не имеют своего тотемного происхождения. Однако, отмечая сложный родоплеменной состав хоринцев и хонгодоров, надо сказать, что отдельные культовые материалы выявляют их генетическое единство, древние связи с тюркскими этносами, и что отголоски всего этого сохранились в легендах и преданиях. Так, например, в преданиях, записанных Н.И.Затопляевым и П.П.Баторовым, четверо бурятских родоначальников - Хонгодор, Хо-ридой, Хангин и Шарайд ведут свое происхождение от лебедя, дочери Хурмасты-тэнгэри и земного человека- охотника. В родословной закаменских бурят, приведенной Ц.Б.Цыдендамбаевым, рассказывается история о трех братьях- Хори, Шошолоке и Хонгодоре, рожденных небесной девой- лебедью. В данном случае объединяющим Хо-_ридоя и Хонгодора мотивом является единый орнитоморфный тотем-лебедь. И продолжатели рода Хоридоя в основе своем по всем имеющимся легендам вобрали в себя тотем - лебедя по материнской линии. На наш взгляд, здесь наблюдается межстадиальная диффузия разновременных по происхождению сюжетов, которая образовалась при наслоении одной стадии на более древнюю. Об этом свидетельствуют многочисленные легенды и предания о Хоридое, женившегося, в свою очередь, на небесной птице- лебеди. Однако существуют еще предания о том, что царственная птица орел и есть первопредок рода хоро у якутов и племени хори у бурят. В легенде, записанной А.М.Позднеевьш, а также в летописи В.Юмсунова есть сведения доказывающие, что изначально орел являлся культом, «ноёном-предком» хоринских бурят. Между тем и в шаманском фольклоре говорится, что хозяин острова Ольхон, отец орла и первого бурятского шамана Хан Хото баабай раньше сам был птицей и к нему на моление приходили баргузинские, кудинские и хоринские буряты. Также исконно «бурятская» часть хонгодоров в отличие от своих омон-голившихся, обурятившихся тюрков- хонгодоров в родовых легендах рассказывают, что их предок, как и Булагат, имеет тотем зооморфного быка по отцовской линии. Даже наличие двух совершенно разных тотемов и у хоринцев, и у хонгодоров, через которых они долгое время воспринимали и понимали мир, не говоря уже о разновремен-

ных стадиальных пластах этих культов и о существовании у хонго-доров еще «хонгиратской» и «ойратской» версий происхождения, можно констатировать, что хори и хонгодор в далеком прошлом были довольно большими племенами и каждый состоял из неоднородных этнических групп, ведущих происхождение от разных тотемов, мифических предков. И это еще раз доказывает, что рассматриваемые нами родоначальники это не реальные исторические личности, а лишь олицетворения этнических общностей, на основе которых сложились племена. Исходя из этого, можно сказать, что все 4 племени обладают культовым тотемом, который неразрывно связан с поклонением мифическим первопредкам, в некоторых случаях, и с определенными территориальными местами расселения, и в то же время социальным видом тотемизма, служащим как бы символом единства или кровного родства всех членов племени. Но тотемизм как идеология раннеродового общества в этот период уже уступает свое господствующее место культу предков, что сказалось в антропоморфизации ранних тотемов и появлении эпонимов родоначальников, олицетворяющих собой простых охотников и звероловов. В совокупности они выражают идеологию доклассового общества, отражают мифологическое мировоззрение и действительность двух эпох - пережитки материнского права и зачатки патриархального строя.

На втором этапе развития генеалогических легенд и преданий образы родоначальников получают совершенно новую интерпретацию: они - феодалы. Тотемическое осмысление происхождения предков хотя еще сохраняется, получает новый смысл- на первый план выдвигаются фольклорные персонажи. Так, например, в некоторых случаях первопредком Буряадая (Эхирита и Булагата) и Хоридой мэргэ-на считается князь Хубилган. Но в большинстве случаев в качестве отца Буряадая и Хоридоя появляется образ крупного монгольского феодала Барга батсфа. Согласно одному из наиболее распространенных вариантов легенды монголо-тумэтский Барга батор, перекочевавший на южный берег Байкала откуда-то с юго-запада, имел трех сыновей: Олюудая, Буряадая и Хоридоя. По другой версии сыновьями Барга батора, в этом случае предводителя войск Тогоон-Тумур хана, являются Илют-Торгут, Бурят-гур и Хоридой тайжа. Согласно другим версиям сыновья Барга батора либо Бура, Тумэт и Хоритай-мэргэн, либо Эсугэй батор, Буряадай тургэн и Хоридай мэргэн. Также существуют ряд легенд о Монголе и Буряте, Олете и Буряте и т.д. Во всех этих легендах утверждается, что родоначальники Эхирит,

Булагат и Хоридой не только потомственные наследники крупного феодала-батора, князя, тайжи или даже хана, но и по генетическому принципу очень близкие родственники монголов, ойратов. Связь по эгзогамному принципу прослеживается в одном из поздних вариантов легенды о шаманке Асуйхан: родоначальник булагатцев- сын Бу-ха-ноёна и дочери ойратского Хун-тайжи. Совершенно отдельная от других, но неминуемо схожая интерпретация дается образу родоначальника хонгодоров. В одной из легенд Хонгодор пришел из местности Хотогойто. У него от брака с девой - Лебедыо родились Хори и Холбой. По другой легенде молодой человек Сэнхэлэ женился на птице-лебеди Хэнхэлэ-хатан. Его сыновья 9 северных Холбой-бурханы. Во всех этих вариантах мы видим, что даже при появлении новых фольклорных персонажей, тотемическое осмысление происхождения предков хонгодоров все еще сохраняется. Но сам факт прибытия родоначальника хонгодоров из Монголии дает повод сказать, что он в данных случаях генетически тоже связан с остальными монголами. Существует еще ряд легенд, например, о Хори и Хонгодоре, о Хонгодоре и Хотогойто и т.д., доказывающие, что какая-та часть хонгодоров не автохтоны.

Если генеалогические легенды и предания в первые два этапа своего развития бытовали как бы в устной форме, то их дальнейшая эволюция напрямую связана с письменностью: авторы исторических записок, хроник и родословных таблиц в своих произведениях стараются широко применять традицию устного рассказа, развить и переосмыслить их. Так появились своеобразные «селенгинские» варианты легенды о шаманке Асуйхан, которые, обусловленные ходом тесного контакта трех племен, соединили родственными узами Була-гата, Эхирита и Хоридоя.

Некоторые авторы исторических летописей и родословных таблиц, в частности, Д.Дарбаев, А.Саагиев, Т.Тобоев и др., основываясь на данных монгольских исторических хроник, устанавливают сквозное, генетически близкое родство предков бурят через монгольских ханов с 38 поколениями тибетских ханов, 12 малыми ханами Яр-Лунга и далее с древнеиндийскими царями. Таким образом, Буряадай (Булагат и Эхирит) и Хоридой предстают уже как реально существующие герои. В связи с этим авторы летописей постарались уточнить примерную дату жизни Барга батора: Д.Дарбаев (1839) считает, что легендарный прародитель жил в XVI в., А.Саагиев (1843) - в IX в., В.Юмсунов (1875) - в IV в., Ш-Н.Хобитуев (1887) - в II в. Как бы

ни датировался период жизни легендарного прародителя, авторы летописей уверены, что его сыновья - это Олюудай, Буряадай и Хори-до й.

Исходя из этого, можно сказать, что в преданиях о Барга баторе и его сыновьях отражены взаимосвязи и частичные взаимопроникновения баргутов, булагатов, эхиритов, хоринцев и ойратов. Что касается родоначальника хонгодоров, то по сведениям наиболее известных родословных таблиц, прародителем его является Тагша мэргэн, легендарный герой хотогойто монголов. По другим родословным таблицам Тагша мэргэн считается сыном Хотогойто.

Таким образом, анализ генеалогических легенд и преданий позволяет сделать вывод о том, что в предковой модели мира происходит фольклорное олицетворение этнонимов четырех основных этнических групп бурятского народа, и что легенды и предания о них есть отражение самой истории зарождения и становления нынешних булагатов, эхиритов, хоринцев и хонгодоров, их взаимосвязей, осмысленных как генетическое или эгзогамное родство, возникших в результате длительных и тесных контактов. Существование тотемной модели мира и тотемичность имен прародителей, например, Буха-ноёна, девы-тицы Лебедя, пестрого налима, приводит нас к мысли, что в них может быть заключено сознание очень древней истории, которая является мифологической предысторией к генеалогическому повествованию. В предковой модели мира происходит постепенное превращение образа родоначальника в культурного героя. Культурный герой, в нашем случае, считается основателем рода-племени.

§2 «Культ племенных вождей, родовых мэргэнов и силачей в легендах и преданиях» посвящен ряду легенд и преданий с ранним историческим содержанием, в которых запечатлены события межродовой и племенной истории отдельных этнических групп бурят. Рассмотренные диссертантом образы таких героев как Ажарай бухэ, Ухаа Шара, Ута сагаан, Тогтоо мэргэн, Гаагай мэргэн, Дэгдээхэй мэргэн, Хонхоодой мэргэн и др. воскрешают родо-племенные события более раннего периода, чем образы героев исторических легенд и преданий. Исходя из характера зафиксированного материала, их содержания и предмета изображения, автор попытался разделить всех героев легенд на 2 части: 1. Вожди племен. 2. Мэргэны и силачи разных родов.

Труды монгольских ученых, в частности Б.Ринчен3, показали, что культ предков в монголоязычном шаманизме породил многочислен-

ных добрых духов- покровителей отдельных семей, родов, племен и народа. Так, например, появились культы Буха-ноёна, Гэсэра, Хоак-чин эмэгэн, Сулхарная (Ал .Македонского), Толуя, Кулан и др. Существуют культы общепризнанные всеми монголами. Из них буряты особо чтят культ Чингис хана (Эсэгэ Малаан тэнгэри), Борте юджин (Эхэ Юурэн), Чатадая (Сахяадай) и Чанхулан (Санхалан). Ученые, на наш взгляд, справедливо считают, что при складывании культа Чингис хана его родовой огонь начал осмысливаться как владыка над всеми духами очагов и затем- как огонь вообще. Согласно версиям, приведенным в Большом энциклопедическом словаре «Мифология»4, первый огонь был высечен Чингис ханом и раздут его женой Борте, высечен его отцом Есухэй батором и раздут его матерью Оэлун, высечен его сыном Чагадаем и раздут супругой Чагадая Чанхулан. В этом отношении особенно примечательно то, что божества у западных бурят сохранили название Сахяадай и Санхалан, и что племена после совместных облавных охот - зэгэтэ аба всегда совершали обряд жертвоприношения им.

Наряду с общемонгольскими культами у каждого племени бурят существовали еще культы племенных вождей, зафиксированные в основном шаманском фольклоре. Так, например, у племени Эхирит

божествами были Ажарай бухэ, «хозяин» р.Лены, Ухаа Шара, «хозяин» Верхоленской горы, Ута сагаан ноён, «хозяин» острова Ольхон, у племени булагат- Эмнэг сагаан ноён, «хозяин» р.Иркута, Буха ноён баабай, «хозяин» местности Улгэй в Тунке, хан Шаргай ноён, хозяин горы Шабарты в Тунке, у племени хонгодор - Ама сагаан ноён, «хозяин» истока р.Ангары, Тулба сагаан ноён, «хозяин» г.Иркутска, Хэрмэшэ сагаан ноён, «хозяин» г.Кырен, Улаан залаа мэргэн дэгэй, «хозяин» р.Урака, у племени хори- Сарбали сагаан ноён, «хозяин» местности Худан, Орболи сагаан ноён, «хозяин» сопки Сохондо, Хи-лар сагаан ноён, «хозяин» р.Хилок и др. Все они после своей смерти, в большинстве случаев, именно после насильственной смерти были отнесены к культовым божествам. Об этом свидетельствуют многочисленные родоплеменные легенды, предания, шаманские призывания, заклинания, рассказы и другие жанры, существующие в рамках всего фольклора. Так, например, наибольшим почитанием у племени эхирит, особенно у родов Абазай (Абзай), Шоно и Ользон (Олзон) пользовался Ажарай бухэ. Он имел жену Алмай тургэн, сына Хара-Хирээ и дочь Шара-Хирээ, был метким стрелком и сильным борцом.

В шаманских рассказах есть сведения, характеризующие его как «сына коровы и имеющего голову быка с туловищем черным, как железо, с ногтями черными, как железо». В легендах рассказывается, что Ажарай был очень высокого роста, всегда ездил только на черном коне и одевался в черный халат с воротником из камчатского бобра, подпоясанный черным шелковым поясом. Поэтому эхириты, занимавшие бассейн верхнего течения р.Лены, чаще его называли Хара-Ажарай (Черный Ажарай). Он был убит в одном случае маньчжурами, а в другом - монголами. Считаются, что племенные вожди эхиритов Ухаа Шара и Ута сагаан ноён тоже в своё время погибли от стрел монгольских феодалов.

Также каждое племя, почитая душу умершего предка, имело свои онгоны. Видимо, первоначально под онгонами подразумевались в основном прародители тотемного происхождения, зооморфные, в дальнейшем антропоморфные предки. Но со временем начали почитать души уважаемых людей, племенных предводителей, больших шаманов и всех тех, кто в своей жизни успел прославиться добрыми или злыми. Так, в частности, племя эхирит своими онгонами считали души Булыхан и Мундыхан Мандаевых, хозяек горнастая и куницы, хозяйки козы Хулан Хунатыевой, жены кудинского шамана Хула и др., племя булагат- Тунхэй Мандахаева, хозяина хорька и покровителя новобрачных, шамана Бара Тумуршеева, покровителя охоты, хозяина Боханской горы Заяаша баабай, Зарлиг теехэй и др., племя хонгодор - Анда Тумуршеева, Сайтан, Булгаша и др., племя хори -шамана «Ундэрэй эзэн» и предводителя чесанских бурят, хозяина горы Чесан, шамана и предводителя рода галзут Хэсэтэ онгон и др. Шаманы каждого племени призывали своих онгонов, их задабривали, угощали, им посвящали различные гимны, заклинания и другие произведения поэтического характера. В этом отношении представляется довольно интересным тот факт, что еще первый бурятский ученый Д.Банзаров считал общемонгольским онгоном весь род боржигин, а душу (сулдэ) Чингис хана самой могущественной. Душа великого человека становится гением-хранителем своего рода, племени, всего народа.

Наряду с культами вождей и шаманов каждое племя рассказывало о своих мэргэнах, силачах, которые отличались на облавных охотах, играх, в некоторых случаях, даже при набегах на соседние роды и племена. Так распространились родоплеменные легенды и предания

о Тогтоо мэргэн, Шобоол бухэ, Гаагай мэргэн, Дэгдээхэй мэргэн, Хонхоодой мэргэн, Могсоон мэргэн, Шээтэй мэргэн и др. Например, в предании, записанном С.П.Балдаевым, рассказывается о том, что перед совместной облавной охотой, устроенной хонгодорами и була-гатами, состязались силой и мастерством Дэгдээхэй мэргэн и Гаагай мэргэн. Победитель должен был стать главным распорядителем зэгэ-тэ аба. Сила, умение и меткость обоих мэргэнов оказались равными. Из-за того, что каждое племя поддерживало только своего кандидата, хонгодоры и булагаты с тех пор не устраивают совместные облавы,-говорится в предании. В другом предании выступающий в роли предводителя шоноевцев Ажарай-силач и его друг Харамцай мэргэн вместе со своей дружиной отогнали коней монгольского Цэцэн-хана. На обратном пути их догнала погоня монголов, вследствие чего произошло жестокое сражение, в котором только сила и ловкость спасли Ажарай силача и Харамцай мэргэна.

Таким образом, вожди-шаманы, мэргэны и силачи в легендах, преданиях и в шаманском фольклоре, отражая реальные события исторического развития бурят, начали осмысливаться в родоплеменном коллективе как культурные герои. В них нет исполинской фигуры богатыря, неуемной силы, беспредельной отваги и высокого благородства как у улигерных баторов. Им присущи, в первую очередь, чисто человеческие качества. Но в силу социального развития общества они, находясь во власти идеологии своего рода-племени, уже успели выделиться и стать выразителями стремлений коллектива.

Во второй главе «Характер воспроизведения образов героев исторических преданий и рассказов» прослеживается в хронологической последовательности процесс формирования преданий, рассказов и песен об исторических героях, выявляется своеобразие идейно-художественного осмысления их образов на разных этапах.

Приняв за основу теоретические положения исследователей русского, бурятского и монгольского фольклора, учитывая при этом наличный фонд текстовых материалов и их содержание, диссертант предлагает следующую классификацию преданий, рассказов и песен об исторических героях, которая позволит, на наш взгляд, рассмотреть произведения как развивающуюся систему, определить место конкретного текста в общем ряду, проследить постепенное разрушение культуры родоплеменного строя и возникновение институциональной культуры, связанной, в первую очередь, с присоединением бурят к России: 1) произведения, отразившие исторические события в

монгольском мире XVII в., главным образом, борьбу бурятских племен за свою независимость; 2) произведения бурят и монголов о междоусобной войне, об их общей борьбе с маньчжурскими завоевателями, а также о дружбе, добрососедстве с русскими в XVIII в.; 3) произведения о ноёнах, ламах и других деятелях бурят ХУШ-Х1Х вв.

§1 «Образы героев в ранних исторических произведениях».

Труды Б.Я.Владимирцова, Л.Н.Гумилева, С.Дулам, А.М.Позднеева, Г.Ринченсамбуу, А.Д.Руднева, Х.Сампилдэндэв, М.П.Хомонова, П.Хорло, Ш-Н.Р.Цыденжапова, Х.Цэрэнсодном, Л.Д.Шагдарова и других российских, монгольских ученых дают диссертанту повод предположить о том, что легенды, предания и песни с историческим содержанием, в которых запечатлены события ранней межплеменной истории, были широко распространены среди монголов еще в XII веке. Иначе бы не могло возникнуть сразу в XIII в. такое крупное произведение как «Сокровенное сказание», включающее в себе элементы разных жанров- исторических легенд, преданий, песен, пословиц, поговорок и многих других материалов, характерных для развитого устного народного творчества. К примеру, о влиянии устных произведений на литературные памятники монгольского средневековья свидетельствуют легенды и предания о прародине монголов Эр-гунэ-Куне, мифологическом предке Борте-Чино, праматери Алан-Гоа, происхождении царского рода «Алтан ураг», песни о Чингис хане и его полководцах, стихотворные обращения послов, вестовых на переговорах и т.д. Устная традиция монголов воспевать реальных исторических героев, доказывающая о близости таких произведений к подлинным событиям и образам людей, прослеживается в дальнейшем в величальных песнях, примером которых могут служить «Эртний сайхан» (Древний прекрасный), «Бурам хааны бургас» (Вербы Бураи-хана), «Богд Хасар» и др. В процессе постепенной эволюции в ХУП-ХУШ вв. появились легенды, предания, сказания, песни, в которых отразились подвиги национальных борцов (Галда-ма, Шоно батор, Хатан Буубэй батор и др.) за социальную справедливость в междоусобной войне. А борьба за национальное освобождение и независимость Родины против маньчжурских завоевателей выдвинула новых героев (Амурсана, Чингунжаб, Даваци и др.), образы которых также нашли свое отражение в исторических произведениях. К числу таких произведений, появившихся на основе действительных исторических событий XVII в., и относятся предания о

Бальжан хатан, Бабжа Барас баторе, Гэнэн хутагте, Сухэр ноёне и др., свидетельствующие о том, что бурятские племена тоже стремились утвердить свою независимость, социальную справедливость.

Диссертант в своей работе отмечает, что ранние исторические произведения, пришедшие на сие1гу мифам, легендам, героическим сказаниям, в большинстве своем опирались на художественный опыт эпических традиций и не лишены мифологических воззрений, гиперболизации, героизации образов баторов. Волшебство, сила и мощь являются необходимыми, но не основными внешними атрибутами в обрисовке нового героя. Здесь на первый план выходят чисто человеческие качества. Поэтому герой действует сообразно с людскими возможностями, вследствие чего их дела становятся понятными и близкими народу.

Широко распространенная среди бурятского народа легенда о Бальжан хатан, отразившая через судьбу главной героини выход 11 хоринских родов из Барга Монголии, дошла до нас в жанре исторического предания. Сравнительный анализ текстовых вариантов преданий показывает, что несмотря на наличие в них большой части легендарного, они вобрали в себя отличительные признаки нового фольклорного этапа, который связан с интересом не к мифическим, а к историческим героям, реальным событиям и человеческим переживаниям. Предания о Бальжан хатан представляют собой простую сюжетную конструкцию из трех взаимосвязанных и последовательно расположенных рассказов о жизни и о трагической смерти героини: 1) Жизнь до замужества; 2) Замужество Бальжан хатан и предводительство 11 родами хоринцев; 3) Гибель Бальжан хатан и возвращение хоринцев на родину. Событие, обобщенное в преданиях, подлинно историческое, но прежнее мифологическое сознание легенд остается- героиня наделена не только мудростью и проницательностью, но и сверхъестественной способностью угадывать и превращаться посредством волшебства в белый снег и воду. Чудесную интерпретацию получает и ее трагическая гибель: там, где отрезали грудь Бальжан хатан, оставили голову, венец, котелок, лошадь и седло до настоящего времени сохранились озеро под названием Бальжанын ну-ур, гора Бальжанын толгой (голова Бальжан), местности Алтан ёдор-то, Тогоото, Хара морито, Алтан эмээлтэ. Следует отметить, что центральный герой хотя и обладает «семьюдесятью одним средством» волшебства, он не выполняет функцию улигерного батора или мэргэ-на. Бальжан хатан в силу личных обстоятельств стала ярким вырази-

телем дум и чаяний народа, воплотившим тяжелую судьбу женщины-бурятки. Эта сильная натура, свободная от патриархальных предрассудков своих родителей и солонгутского Буубэй-Бэйлэ, способная на самопожертвование ради достижения высшей цели- ради счастливого будущего народа. В этом весь героический пафос данного образа.

Совершенно другой образ реального человека поднимает Бабжа Барас батор. Он с самого начала богатырь, мужественный предводитель и вместе с тем обыкновенный человек. Силы его соразмерны человеческим. Но ум, ловкость, смелость, изощренная проницательность полностью компенсируют его силу. Диссертант обращает внимание на то, что в ранних произведениях устной несказочной прозы внешний облик героев описывается очень подробно. А внутренняя красота и душевное благородство лишь предполагаются: ибо батор, тем более народный, по природе своей не может быть плохим. Портретная характеристика Бабжа Барас батора, раскрывающая, в свою очередь, его человеческую суть, дана в полной своей завершенности, со всеми стабильными приметами мужественного богатыря и как в улигере, в первую очередь, подчеркивается его физическая красота.

Сопоставительный анализ улигерного варианта о Бабжа Барас ба-торе и песни о нем, существующих в двух разновременных редакциях, выявляет важнейшую особенность песен- реалистическое изображение отношений людей и внутреннюю активность героя. Если герой улигера - обобщенная фигура, то герой песни- конкретное реальное лицо, жившее в определенное время. Ему присущи все человеческие качества, и в том числе, достоинства и недостатки. По другому, чем в улигере, изображается Бабжа Барас батор и в боевых действиях. Эпический герой выступает крупным планом, четче выражаются его душевные переживания и чувства. Действительные события, тяжелые испытания, большие потрясения, выпавшие на долю хоринцев, объясняют, почему героями становятся именно отдельные личности - подлинные народные баторы.

Художественная структура песен позволяет говорить о том, что они в конкретной поэтической форме аккумулируют настроения, переживания героя, а в прозаической- характеры, обстоятельства. Ин-ди в идеализация героя усиливается изображением его характерных черт, поступков и действий.

В ряду исторических произведений бурят можно выделить и варианты песен о Галдаме, прозаическая часть, которых широкому кругу не известна. Главный герой монгольских песен так же как и Бабжа-

Барас наделен чертами богатыря. Его сила, физическая и внутренняя мощь показываются в традиционном сравнении с беркутом и молнией. Воспевание образа Галдамы и других героических лиц ойратов, халха монголов, широкое бытование песенных вариантов о них среди бурят свидетельствуют об общности духовно- исторического опыта монголоязычных народов.

В отличие от Бальжан хатан, Бабжи Барас батора, Галдамы совершенно другими предстают Гэнэн хутагта и Сухэр иоён. Первые записи преданий о них были обнародованы в 1889-1890 годах М.Н.Хангаловым, П.П.Баторовым. Несколько вариантов преданий удалось систематизировать В.Ш.Гунгарову, варианты песен -С.П.Балдаеву и Б.Ш.Дамбинову. По всем имеющимся в наличии вариантам Гэнэн хутагта и Сухэр ноён - ламы, прибывшие из Монголии к бурятам с целью привести их в подданство своих ханов. По другим сведениям они - мелкие феодалы из Кукунора. Гэнэн хутагта прибыл на бурятскую землю вместе с халхаским Очирой ханом, а Сухэр приобрел славу полководца, стал предводителем кукунорских туматов и приехал вслед за укочевавшими беглецами.

На наш взгляд, наибольшее распространение среди бурятского народа получили песенные варианты, поэтому нами была сделана попытка рассмотрения образов данных лиц на основе анализа песен. Если устные рассказы о Гэнэн хутагта передаются как бы в жанре путевых заметок, то в песенном варианте эпические принципы отражения действительности исчезают, подлинное историческое лицо получает художественное воплощение.

Диссертант указывает на зависимость воспроизведения образов от художественной системы и эпического мира улигеров. Отчасти в песнях сохраняются и фантастические элементы.

Почти во всех имеющихся в наличии вариантах песен, как и в преданиях, осмысливается, в первую очередь, поездка Гэнэн хутагты к бурятам. Лишь вариант Б.Ш.Дамбинова повествует еще о периоде проживания Гэнэн хутагты в Монголии, воссоздает основные этапы его жизни и имеет простую сюжетную конструкцию из трех разных рассказов: 1) Рождение и юность героя; 2) Война с Бэйлэ батором и победа; 3) Путешествие по бурятской земле.

В первых двух рассказах Гэнэн хутагта предстает ближайшим родственником ойратского хана, смышленым учеником-хувараком и любящим свою Родину патриотом. Оставив учебу у священника Гэ-гээна, он возвращается на родину, становится предводителем войска

и ведет борьбу с отрядом Бэйлэ батора. Подводя итоги действиям, поступкам героя в конце каждой части звучит лирическая песня-монолог ог лица Гэнэн хутагты. Заключительная часть рассказа уже традиционно воссоздает пребывание Гэнэн хутагты на бурятской земле. В отличие от образа Сухэр ноёна, который олицетворяет грозного феодала, образ Гэнэн хутагты во всех вариантах осмысливается не как завоеватель, а как путешествующий воин-священник.

К вариантам преданий и песен о Гэнэн хутагте близки произведения о Сухэр ноёне. По сравнению с произведениями о Гэнэн хутагте тексты о Сухэр ноёне с художественной точки зрения более современны. Реальные очертания героя даны четко, широк и масштабен охват действий и событий. В своих действиях он не один: окружение Сухэр нойона представляет собой большую силу. К примеру, в песнях их 300 воинов. В преданиях Сухэр ноён показан как грозный и жестокий завоеватель, бездушно убивающий всех подряд. В песнях герой высказывает свои захватнические думы, воспевает свое могущество, силу и отвагу.

Исходя из вышеуказанного, следует подчеркнуть, что разобранные ранние исторические предания и ряд песен, которых можно рассматривать как одно целое с прозаическим повествованием, характеризующее образы данных героев изнутри, существенно отличаются от мифов и улигеров конкретным историческим содержанием жизни, изображением реальных человеческих отношений, переживаний и событий. Вместо обобщенных героев эпоса на первый план выходят прежде всего конкретные лица, Бальжан хатан, Бабжа Барас батор, Галдама, Гэнэн хутагта, Сухэр ноён и другие исторические личности, выражающие идеи того времени, идеи народа как со стороны бурят (Бальжан хатан, Бабжа Барас батор, Хэрмэшэ ноён, Ама сагаан ноён и др.), так и со стороны монголов и, в первую очередь, феодальной верхушки (Буубэй Бэйлэ, Гэнэн хутагта, Сухэр ноён и др.). Реальная историческая действительность выдвигает на первый план разных героев, отстаивающих разные взгляды. Каждый по своему прав и в то же время и не прав.

§2 «Осмысление образов исторических героев на последующих этапах развития несказочной прозы» посвящен анализу особенностей художественного осмысления образов исторических героев ХУШ-Х1Х вв. в преданиях и устных рассказах о Бадан Туракине, Великой сестрице шаманке Эреэхэн, Шоно баторе, Шудармане, Амур-сане, Ринчинэй Дамба-Дутаре, Шойжид хатан, Дымбилэй Ринчин-

Доржо, Заяагийн Дамба-Даржаа, Банзарай Доржо и т.д. Все произведения об исторических личностях, через образы которых отражаются характер действительных событий истории бурятского народа, можно разделить по тематическому принципу на несколько больших циклов. Если произведения о Бадан Туракине, Ехэ удаган абжаа отражают поездку представителей хоринских бурят к царю Петру I, то произведения об Ухии тайшаа, Шэлдэй занги, гун Савве, Болтирогой Шодо воссоздают события, связанные с переселением некоторой части монгольских родов к бурятам и установлением русско- китайской границы. Цикл произведений о Шоно баторе, Шудармане, Амурсане и других, в первую очередь, отражают монгольские события, связанные с междоусобной войной и борьбой за свою независимость. Последний цикл произведений данной группы составляют устные рассказы о тайша-ноёнах, ламах, богачах и других деятелях XVII 1-ХIX вв. таких, как Дамба-Дугар Ринцын (Ринчинэй), Шойжид хатан, Рин-чин-Доржо Дымбилов, Михаил Бунаев, Эмхэшкэ Амагаев, Владимир Пирожков, Дамба-Даржаа Заяев, Доржо Банзаров и т.д.

Если родовые предания, рассказы и пссни о первоначальных стычках бурят с русскими казаками, например, рассказы о Багаба-хане (Похабове), предания рода шоно о Маха бухэ и Тэхэ бухэ, песни рода шошолок о Хартуу Хамнаеве и т.д., могут рассматриваться как о событиях более ранних, то произведения о поездке бурят в Москву во главе с зайсаном хоринского рода галзут Баданом Туракиным являются логическим продолжением тех событий и первым, по сути, циклом исторического фольклора, показывающим дружбу и добрососедство двух народов. Анализ текстовых материалов показывает, что во всех преданиях и рассказах самое противоречивое отношение выражается к образу Бадана Туракина. В большинстве случаев его образ облекается благородными качествами, свойственными только очень мудрым и дальновидным людям. Он в роли предводителя делегации и ответственного за всех и, в первую очередь, за порученное дело сумел пройти через унижение, враждебное отношение русских, незнание языка, чужих мест, голод, холод и достигнуть намеченной цели. Поэтому Бадан воспринимается суровым по отношению к своим подчиненным, но справедливым человеком, который во имя лучшей жизни, во имя будущего бурятского народа проявил отвагу, мужество, прозорливость и гибкость. Совершенно другая характеристика дается ему в некоторых рассказах. Он предстает мелочным, завистливым и пакостным ноёном. В этом случае преимущество получает

образ великой шаманки Эреэхэн, мудрость и величие души которой, проявляется на всем протяжении пути. Так, например, когда Бадан при встрече с царем Петром I от волнения и страха потерял свою речь, Эреэхэн проявляет мужество и находит те слова, которые и убеждают царя подписать указ. Трагичен ее образ на обратном пути: ослепшая в долгой и трудной дороге, она своим волшебством указывает верную дорогу домой, а при критической ситуации жертвует собой ради будущего.

Примечателен в преданиях и образ Петра I, являющегося живым символом могучего государства. В этих и других бурятских преданиях, рассказах и песнях Петр I олицетворяет царя желанного, близкого и понятного простому народу. Образ Петра I воспринимается как образ справедливого государя, дальновидного, мудрого человека, неустанно заботящегося за каждого своего подданного, трудившегося день и ночь на пользу государства Российского. Интересен в этом отношении образ Саввы Рагузинского, представленного в произведениях об установлении русско-китайской границы как доверенное лицо царя Петра ]. Здесь очевидна внутренняя связь между поездкой бурят в Москву и событиями 1727-1728 гг. Образ гун Саввы это второе крупное лицо государственного деятеля России, осмысленного в преданиях и рассказах как мудрого и всенародно уважаемого героя-патриота.

Цикл произведений об установлении границы, представляя собой следующий и более значительный этап в эволюции исторического жанра, отражает деятельность многих представителей бурятского народа. Наиболее трагичен среди них образ Шэлдэй занги, реального человека, по воле судьбы оказавшегося во время проведения границы на монгольской стороне. В бурятских преданиях и песнях это обстоятельство получило совершенно другое осмысление и образ Шэлдэй занги предстает как образ верного сына народа, целеустремленного патриота, проявившего даже при своей гибели мужество, беспредельную стойкость и преданность. В предании о гун Савве заслуживает внимания факт о том, что Шэлдэй является родным братом небезызвестного Шоды Болтирокова, галзутского зайсана, сыгравшегс не последнюю роль в деле установления пограничных столбов. С родственной связи Шэлдэй занги и первого хоринского тайши Шодс указываются потом только в художественной литературе.

Не менее интересным в процессе эволюции бурятских историче ских преданий и рассказов является своеобразная интерпретаци!

монгольских исторических произведений, художественное осмысление образов Шоно батора, Хатан Буубэй батора, Шудармана, Амур-саны, Даваци и других национальных героев.

Существенной особенностью произведений о Шоно баторе является то, что несмотря на различную трактовку отдельных эпизодов, действий у разных народов, например, калмыков, телеутов, кыргы-зов, их объединяет единая основа и центральный герой - Шоно багор. Предания о Шоно баторе позволяют вникнуть в историческую действительность первой половины XVIII в. и взглянуть в трагическое прошлое ойратского народа. Сюжетную основу всех преданий составляют история столкновений между сыновьями Цэвана-Рабдана, боровшимися за престол.

Сравнительный анализ образа Шоно батора с образом Сэрэн-Галдана позволяет говорить о том, что в отличие от своего коварного брата Шоно батор является тем идеалом, каким предстает перед нами образы Бабжа Барас батора, Галдамы, Шэлдэй занги и других. Но по сравнению с ними и, особенно, с Галдамой, которого считают пере-рожденцом, образ Шоно батора поражает ясным умом, благоразумием, чистотой своих помыслов, огромной силой, мощью, характером, не лишенными эпической подчеркнутое™. Подобно хозяину его верный друг- богатырский конь. Таким образом, Шоно батор, затем Шу-дарман, Амурсана и Даваци в бурятских преданиях, рассказах и песнях начали осмысливаться как эпические герои, принявшие многочисленные страдания и даже смерть за верность своему народу. Но наделяя их героическими чертами, исторические произведения отражают реальные события, изображают определенного человека.

В начале XVIII в. в устном творчестве получило широкое распространение песни о Буубэй батор - ноёне боржигиновского хошуна. Наибольшее количество вариантов песен под названиями «Арван тапдаа асартай» (С шатрами в десяти сторонах), «Хатан Буувэй баа-тар», «Баатар бэйлийн морь» (Конь Бэйлэ батора) и др. встречаются в эпических песнях халха монголов. Монголоведы в своих исследованиях считают, что песни о Хатан Буубэй баторе в давние времена составляли большое эпическое произведение. По мнению П.Хорло3 песни о Буубэй баторе являются авторским сочинением ламы монастыря Эрдэнэ-Дзу, написанным в 1730-1740 годах. Существуют несколько бурятских вариантов песен. Между тем пока нет сведений о существовании вариантов преданий и устных рассказов о халхаском Буубэй баторе. Анализ бурятских вариантов песен о Буубэй баторе

показал, что исторические песни об Амурсане, Шудармане и о Буу-бэй баторе очень близки. Образы героев одинаково близки для бурят, несмотря на то, что они первоначально сложены либо у ойратов, либо у халха монголов и отражают в некоторых случаях их междоусобную войну.

Цикл произведений о тайша - ноёнах, ламах, богачах и других деятелях ХУШ-Х1Х вв. отразили дальнейшую эволюцию исторического жанра фольклора бурят. Постепенная смена патриархально-родовых отношений, возникновение феодального строя, административно- территориальных устройств и управления в этот период выдвинули из бурятской среды, в первую очередь, наиболее активных ноёнов - степных аристократов и лам как выразителей национальных интересов того времени. Об их родословных, широкой деятельности и заслугах по устройству степных дум и управ, распространению ламаизма, строительства дацанов и дуганов изложены в летописях, ис-торико-этнографических очерках и других архивных материалах. Таким образом, с началом широкого распространения в этот период письменности бурятские летописи стали основным источником изложения взглядов и отношений бурят на исторических героев и событий. Но устные предания, рассказы и песни бурят продолжали выражать свое отношение, давать подлинно народную оценку образам представителей степной знати всех уровней, ламства и других деятелей.

Существенная особенность произведений данного периода - исторические деятели не осмысливаются в русле эпических традиций. Все герои настолько «заземлены», что в произведениях нет уже той идеализации, которые можно наблюдать в обрисовке образов Бабжа Барас батора, Шэлдэй занги, Шоно батора, Шудармана и других. Характерная черта, присущая этим произведениям, как справедливо отмечает М.И.Тулохонов6, в том, что они, являясь своеобразной формой выражения общественных взглядов, социально заостренны, Гневное осуждение, негодование, порой даже насмешка над образами героев- основное направление произведений этого периода. Так, например, в одном предании рассказывается о суровом тайши Дамба-Дугар Ринцын как о человеке только видом наводившим страх на; округой, но не менее сильно боявшегося своей жены Шойжид. Про тиворечивое отношение проявляется и к образу Шойжид хатан. Есл! в тугнуйских легендах и преданиях, записанных И.Е.Тугутовым, об раз Шойжид как шаманки возвышен и героичен, то в других расска

зах она осмысливается самовластной, корыстолюбивой и, в то же время, неверной женой Дамба ноёна. Существует ряд песен о Рин-чин-Доржо Дымбилове, Эмхэшке Амагаеве, Дымбиле Галсанове, Михаиле Бунаеве и о других. Все герои произведений данного периода, в первую очередь, характеризуются своими поступками, моральными качествами. У положительного героя, к примеру, у Д-Д. Заяева, Д.Банзарова и др., в исторических произведениях прежде всего выделяется лучшая сторона поступков, собираются общезначимые моменты его жизни. Его образом выражаются мысли и стремления народа. Психологический облик отрицательного героя изображается самыми плохими качествами, воплощают в себе реакционные, регрессивные моменты истории бурятского народа.

В заключении диссертации подводятся итоги исследования образов легендарно-исторических героев в несказочной прозе и формулируются основные выводы.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора

ГТуухэтэ уран зохёолнуудай хугжэлтэ, тэдэнэй Ьуури, уургэ ба мунее уеын байдал (Исторические произведения бурятской литературы, их истоки, художественная основа и современное состояние) // Сб. ст., посвященный 80-летите Ц-Ж.Ц.Цыдыпова,- Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 1999. - С. 202-211.

2. У г гарбалда хабаатай домогуудай уран байдал (Своеобразие генеалогических легенд н преданий) // Сб. ст. по бурятской филологии. Вып. 3. -Улан-Удэ: Изд.-во БГУ, 2000. - С. 46-62.

3.Туухын туруу хунуудэй дурэнуудые удхалЬан буряад аман зохёолнуудай онсо шэнжэ (Особенности легенд и преданий об образах исторических героях) //Сб. ст. по бурятской филологии. - Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2000.-С. 63-72.

4. Буряад угсаатанай ба отогуудай зарим удамаршадай дурэнуудые уд-халалга (О художественном осмыслении образов некоторых вождей бурятских племен и родов) //Сб. статей по бурятской филологии,- Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2000 (в производстве).

5. Ушев дахин Шоно баатар тухай (Еще раз о Шоно баторе) //Сб. ст. по бурятской филологии. - Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2000. (В производстве).

Примечания

1. Гунгаров В.Ш. Современное бытование бурятских легенд и преданий (по материалам полевых исследований в Бурятии и Монголии в 7090-х годах); Автореф. дис. ...канд. филол. наук.- Улан-Удэ, 1993.

2. Морохоева З.П. Личность в культурах Востока и Запада. - Новосибирск: Наука, 1994. С.26.

3. Ринчен Б. Культ исторических персонажей в монгольском шаманстве// Сибирь, Центральная и Восточная Азия в средние века,- Новосибирск: Наука, 1975.- С. 188- 195.

4. Мифология. Большой энциклопедический словарь /Гл. ред. Е.М. Ме-летинский. - 4 изд.- Москва: Большая Российская энциклопедия, 1998. С.420.

5. Хорло П. Народная песенная поэзия монголов (Проблема жанрового состава).-Новосибирск: Наука, 1989. С.39.

6. Тулохонов М.И. Бурятские исторические песни. - Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1973.- 245 с.

С.21.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Бадмаев, Булат Бадмаевич

Введение

Глава I. Изображение легендарных родоначальников, пождсй четырех основных племен и родов бурят в произведениях несказочной прозы.

§ 1. Образы родоначальников в генеалогических легендах и преданиях.

§ 2. Культ племенных вождей, родовых мэргэнов и силачей в легендах и преданиях.

Глава II. Характер воспроизведения образов героев исторических преданий и рассказов.

§ 1. Образы героев в ранних исторических произведениях.

§ 2. Осмысление образов исторических героев на последующих этапах развития несказочной прозы.