автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Лексическая репрезентация художественной концептосферы Виктора Пелевина

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лексическая репрезентация художественной концептосферы Виктора Пелевина"

На правах рукописи УДК. 811.161.1

Г> в- — —

003053503

ОРЕШКО Мария Анатольевна

ЛЕКСИЧЕСКАЯ РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ КОНЦЕПТОСФЕРЫ

ВИКТОРА ПЕЛЕВИНА (КОНЦЕПТЫ «ЧЕЛОВЕК», «ПРОСТРАНСТВО», «ВРЕМЯ»)

Специальность: 10.02.01 — русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ 2007

003053503

Работа выполнена на кафедре русского языка государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена»

Научный руководитель:

доктор филологических наук, доцент Сергеева Елена Владимировна

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, доцент Черняк Мария Александровна

кандидат филологических наук, доцент Беспалова Ольга Евгеньевна

Ведущая организация:

Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов

Защита состоится «15» февраля 2007 года в часов на заседании

диссертационного совета Д 212.199.04 по присуждению ученой степени доктора наук в Российском государственном педагогическом университете им. А.И. Герцена по адресу: 199053, Санкт-Петербург, 1-я линия В.О., д. 52, ауд. 47.

С диссертацией можно ознакомиться в Фундаментальной библиотеке РГПУ им. А.И. Герцена (СПб., наб. р. Мойки, д. 48, корп. 5).

Автореферат разослан « января 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук,

профессор Сидоренко Константин Павлович

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертационное исследование посвящено изучению лексического воплощения ключевых концептов («Человек», «Пространство», «Время») как основы концептосферы В. Пелевина.

Работа выполнена в рамках когнитивной поэтики - нового интенсивно развивающегося лингвистического направления, ориентированного на движение исследователя от ментальных феноменов (концептов и когнитивных структур) - к языковым способам их реализации (И.А. Тарасова) и позволяющего не только проследить своеобразие авторского миропонимания, но и выявить закономерности индивидуального процесса отражения действительности, а следовательно, закономерности художественного мышления и воображения автора.

Актуальность исследования определяется несколькими факторами. Коммуникативная модель «автор» - «текст» - «читатель», ставшая центральной в филологических исследованиях последних десятилетий, приобретает особую значимость в современной лингвистике, которая уделяет особое внимание субъективному фактору при рассмотрении языковых процессов. Антропоцентрическая парадигма обусловливает выдвижение в центр исследований языковую личность и текст как продукт её речемыслительной деятельности. Языковая Личность исследуется в совокупности присущих ей коммуникативных способностей и умений (Е.А. Алексеева, Н.Е. Сулименко, С.Н. Плотникова и др.). Актуальность обращения к языковому сознанию творчески мыслящей личности очевидна: именно писатели, поэты вносят особый вклад в развитие концептосферы национального языка (Д.С. Лихачёв), способствуют формированию и становлению языковой личности читателя.

Антропоцентричность и когнитоцентричность современной научной парадигмы обусловили обращение к концептам, «единицам когнитивного уровня» (Ю.Н. Караулов), как способу накопления, хранения и передачи информации об окружающей человека действительности. Исследование содержания конкретных концептов вызывает живой интерес в лингвистике (В.А. Лукин, Ю.С. Степанов, Е.С. Яковлева и др.), появляются исследования концептов, связанных со сферами эмоциональной и интеллектуальной деятельности человека (Н.Д. Арутюнова, С.Г. Воркачёв, Д.О. Добровольский, Л.Н. Чурилина), человеческого поведения (Н.В. Данилюк, H.H. Ефимова, И.А. Романова,), человеческих действий и отношений (И.Д. Гажева, Г.В. Токарев,), интеллектуально-модальных состояний человека (Е.В. Алтабаева), высших сил и духовных стремлений человека (М.О. Борзенкова, О.Ю. Печенкина, А.Б. Савенкова).

Своеобразие творческой языковой личности отражается в художественных текстах. Внимание к отдельным концептам и средствам их лексической репрезентации в прозаическом тексте, а также выявление способов их ассоциативно-смыслового взаимодействия позволяют реконструировать картину мира автора. Поэтому закономерно, что в изучении идиостия по-прежнему доминирует лексикоцентрический подход (Н.С. Болотнова), который

ориентирован на описание текстовых лексических структур, которые и являются основой для моделирования индивидуально-авторской картины мира.

В конце 20 - начале 21 века в художественной литературе происходит актуализация старых понятий посредством наполнения их новым содержанием, что составляет творческую лабораторию писателей-постмодернистов. С 90-х годов появляется всё больше литературоведческих работ, связанных с анализом и интерпретацией произведений писателей-постмодернистов (Л. Аннинский, Д. Володихин, И. Гетманский, А.И. Калугин, М. Каневская, А. Колобродов, А. Курский, М. Павлов, Л.В. Паршина, Е. Петровская, А. Скидан, Е. Шкловский, A.B. Эрастова и др.). В то же время лингвистические исследования, посвящённые специфике языка и картины мира постмодернистских текстов, -единичны (A.C. Гавенко, Т.Б. Роатбиль, Д.В. Шаманский). Исследований же, связанных с выявлением особенностей концептосферы В. Пелевина на материале последних романов «Священная книга оборотня» и «Шлем ужаса», вообще не существует, что делает нашу работу вдвойне актуальной. Несмотря на вклад, который В. Пелевин внёс в литературу конца XX - начала XXI века, системное описание концептосферы этого автора не проводилось. Между тем, прозаическое творчество В. Пелевина является целостным художественным миром, в котором способы воплощения образной системы (герой - автор -реальность) признаются «неповторимо-субъективными» (О.В. Богданова). Поэтому закономерно и актуально обратиться к анализу творчества В. Пелевина для выявления особенностей картины мира писателя-постмодерниста.

Теоретическую основу работы составляют исследования по когнитивной лингвистике (В.З. Демьянков, Е.С. Кубрякова, З.Д. Попова, Ю.С. Степанов, И.А. Стернин, P.M. Фрумкина и др.), функциональной лексикологии (В.В. Степанова, Н.Е. Сулименко, Т.А. Трипольская, В.Д. Черняк и др.), стилистике художественной литературы (В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, Б.А. Ларин, Д.С. Лихачёв, Ю.М. Лотман, Л.В. Щерба и др.), поэтике (О.В. Богданова, В. Курицын, В. Руднев, И.С. Скоропанова, М.А. Черняк, М. Эпштейн) а также коммуникативной стилистике текста (И.И. Бабенко, Н.С. Болотнова, A.A. Васильева, С.М. Карпенко, A.B. Курьянович и др.).

Объектом исследования в работе являются представленные в тексте языковые единицы (как однословные, так и сверхсловные номинации), репрезентирующие концептосферу В. Пелевина. Предмет исследования -идиостилевая специфика лексических средств, отражающих концептосферу прозаических текстов писателя.

Цель работы - исследование специфики лексической репрезентации авторской концептосферы в романах В. Пелевина.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

1) определение специфики художественного концепта;

2) выявление основных ментальных комплексов, организующих концептосферу В. Пелевина («Человек», «Время», «Пространство»);

3) описание концепта «Человек» на основе выделения его лексических репрезентантов;

4) рассмотрение особенностей экспликации концептов «Пространство» и «Время»;

5) исследование взаимосвязи выделенных концептов в концептосфере В. Пелевина;

6) демонстрация смысловых процессов, происходящих в содержании и системе выделенных концептов в творчестве В. Пелевина.

Материалом исследования являются романы «Чапаев и Пустота» (ЧиП), «Generation П» (Gn), «Священная книга оборотня» (СКО), «Шлем ужаса» (ШУ) (картотека текстовых фрагментов объёмом 618 единиц, полученная методом сплошной выборки из текста).

Научная новизна исследования заключается в следующем:

1) рассмотрены особенности творческой манеры В. Пелевина как представителя постмодернизма;

2) выделены основные концепты («Человек», «Пространство», «Время»), организующие концептосферу писателя;

3) выявлены лексические средства (как однословные, так и сверхсловные), репрезентирующие ключевые концепты концептосферы в художественных текстах В. Пелевина;

4) описана характерная для прозы В. Пелевина структурная и содержательная специфика концептов «Человек», «Время», «Пространство»;

5) реконструированы фрагменты концептосферы писателя, отражающие взаимосвязь и точки пересечения полей концептов-доминант.

Теоретическая значимость диссертации обусловлена дальнейшей разработкой теории художественного концепта, в том числе описанием системы его лексических репрезентантов (лексические единицы, словосочетания, цельные текстовые фрагменты), созданием методики анализа художественного концепта с опорой на лексико-семантические поля и определением своеобразия идиостиля прозаических произведений В. Пелевина.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования её результатов при изучении приёмов анализа текстового концепта в спецкурсах по когнитивной лингвистике, филологическому анализу художественного текста, а также в спецкурсах и спецсеминарах, посвященных как творчеству В. Пелевина, так и постмодернизму как литературному течению в целом.

Методика исследования. Наиболее актуальными признаются те методы, которые позволяют максимально полно представить содержание художественного концепта. Анализ авторской концептосферы в романах В. Пелевина проводится поэтапно и заключается в следующем:

1) выявление особенностей видения ключевых концептов «Человек», «Пространство», «Время» средним носителем языка (анализ материалов различных словарей: толковых, антонимических, тематических, ассоциативных, философских, литературоведческих и т.д.);

2) составление картотеки контекстов, в которых эксплицируются названные концепты (как отдельные лексемы, так и сверхсловные номинации);

3) описание коммуникативного потенциала средств номинации ключевых концептов концептосферы В. Пелевина в текстовой парадигме и, как следствие, выявление ведущих текстовых смыслов, актуализирующих образы Человека, Пространства и Времени;

4) выделение лексико-семантических полей и анализ их компонентов при описании слоев ключевых концептов в романах В. Пелевина (описание авторского «членения действительности», отражённого языком в специфических языковых парадигматических объединениях - лексико-семантических полях);

5) реконструкция содержательной структуры концептов «Человек», «Пространство», «Время» и выявление ядерных и периферийных смысловых зон концептов;

6) сопоставление всех полученных фрагментов художественной картины мира В. Пелевина и выявление специфики авторской концептосферы.

Таким образом, в соответствии с поставленными задачами в работе используются следующие методы и приёмы: метод сплошной выборки, компонентный анализ с опорой на словарные дефиниции, сопоставительный анализ, метод контекстуального и дефиниционного анализа, а также приём полевых исследований.

Положения, выносимые на защиту.

1. Концептосфера В. Пелевина является адекватным воплощением эстетической программы автора и во многом обусловливает тематическое, идейное и жанровое своеобразие его творчества. Выдвижение в качестве ключевой концептуальной структуры триады «Человек» - «Пространство» -«Время» обусловлено пересмотром идейных установок постмодернизма, которые заключаются в отрицании позитивной сущности человека и вследствие этого разрушении и отрицании окружающего мира.

2. Своеобразие концептосферы В. Пелевина проявляется: а) в оригинальности ассоциативно-смыслового наполнения культурно значимых концептов за счёт уникальности текстовых ассоциатов; б) в способах их лексической репрезентации в текстах автора; в) в выдвижении в качестве центрального концепта «Человек»; г) в специфике структуры и содержания каждого из концептов «Человек», «Пространство», «Время»; д) в имплицитно и эксплицитно представленной взаимосвязи и взаимовлиянии данных концептов.

3. Концепт «Человек» занимает центральное место в концептосфере В. Пелевина. Его специфика связана с выделением трёх содержательных уровней: первый уровень вербализации характеризуется максимальной степенью обобщения, второй уровень подразумевает появление в тексте определённых признаков, характеризующих человека, третий уровень отражает максимальную конкретизацию личности.

4. Индивидуально-авторские особенности концепта «Пространство» связаны прежде всего с организацией его содержательной структуры по принципу «от внутреннего (ненаблюдаемого непознаваемого) через внешний (наблюдаемый познаваемый) к внешнему (ненаблюдаемому познаваемому).

5. Лексическая экспликация и содержательные особенности концепта «Время» в произведениях В. Пелевина фактически совпадают с вербализацией и содержанием этого концепта в русской языковой картине мира.

6. Для идиостиля В. Пелевина характерно, с одной стороны, умеренное употребление индивидуально-авторских новообразований разных типов в качестве средств репрезентации концептов. С другой стороны, для текстов писателя характерна высокая степень интертекстуальности и обращение к широкому культурному контексту.

Апробация исследования осуществлялась в докладах на Всероссийской научной конференции «Слово. Словарь. Словесность: Экология языка» (СПб., РГПУ им. А.И. Герцена, 2004), на Герценовских чтениях (СПб., РГПУ им. А.И. Герцена, 2004), на Международной научной конференции «Пушкинские чтения - 2005» в Ленинградском государственном университете им. A.C. Пушкина (Пушкин, 2005), на Всероссийской научной конференции «Слово. Словарь. Словесность: Социокультурные координаты» (СПб., РГПУ им. А.И. Герцена, 2005), на Международной научной конференции «Пушкинские чтения - 2006» (Пушкин, ЛГУ им. A.C. Пушкина, 2006).

По теме диссертации опубликовано 7 работ (общим объёмом 2,3 п.л.).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы (177 страниц).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновываются актуальность и новизна темы, её практическая и теоретическая значимость, определяются объект, предмет, материал, методика исследования, формулируются цель и основные задачи работы, представлены краткая история изучения прозы В. Пелевина в рамках постмодернизма и теоретическая база исследования, его понятийно-терминологический аппарат.

Первая глава «Лексическая экспликация концепта «Человек» в художественной картине мира В. Пелевина» посвящена определению специфики художественного концепта и анализу лексических средств репрезентации художественного ментального комплекса «Человек».

Предваряя анализ содержания базовых концептов художественной концептосферы В. Пелевина, рассматриваются основные научные подходы к понятию художественного концепта и методикам его описания. Концепт представляется как ментальное образование, отражающее представления индивида о мире. При определении структуры концепта идёт ориентация на полевое описание, так как реконструкция художественной концептосферы В. Пелевина в дальнейшем производится с опорой на поля концептов. В связи с этим внутри концепта выделяются ядро (слои с наибольшей чувственно-наглядной конкретностью и первичные наиболее яркие образы) и периферия (абстрактные слои). При обращении к творчеству В. Пелевина важно, что автор зачастую актуализирует периферийные, скрытые семы, эксплицируя их в своей картине мира, делая упор именно на них. Тем самым художественный концепт отличается структурно и содержательно от «усреднённого» за счет

индивидуально-авторского наполнения концепта. Поскольку в науке признаётся разделение концептов на нехудожественные и художественные, представляется важным уточнить определение художественного концепта в соотношении с концептом-универсалией. В качестве рабочего определения художественного концепта принимается определение О.Е.Беспаловой: «единица сознания поэта или писателя, которая репрезентируется в художественном произведении или совокупности произведений, выражает индивидуально-авторское осмысление сущности предметов и явлений». Именно на такое понимание концепта ориентирован анализ авторской концептосферы в творчестве В.О. Пелевина.

К числу мировоззренческих понятий прежде всего относится понятие «человек». Вопреки традиции постмодернизма, В. Пелевин не принимает отрицания позитивной сущности личности, поэтому концепт «Человек» признается наиболее важным для авторской концептосферы. Это подтверждается разнообразием лексических репрезентантов (номинанта концепта, однословных и сверхсловных экспликаций), частотой их словоупотребления и сложной структурой концепта.

Определено, что само понятие «человек» у писателя в зависимости от степени отвлечённости номинации, важности персонажа, отношения к нему рассказчика имеет разные оттенки значений. Прежде всего, выделяются единичные случаи употребления слов «человек\люди» с высокой степенью отвлечённости: «... что человек чем-то похож на этот поезд Он точно так же обречен вечно тащить за собой из прошлого цепь темных, страшных, неизвестно от кого доставшихся в наследство вагонов» (ЧиП). В словарном значении в текстах романов В. Пелевина лексема «человек» используется, когда автор хочет указать на наличие человеческих существ вообще, не выделяя какие-либо характерные признаки личности, подчёркивая незначимость её индивидуальности: «Но люди в доме точно были» (СКО). Поскольку автору недостаточно указать на человека как «обладающее мышлением и речью живое существо», он наделяет его дополнительными характеристиками, поэтому концепт часто репрезентируется с помощью словосочетаний, включающих лексему «человек»: словосочетания с эмоционально-оценочной лексикой («досужие» люди; «необычный», «понимающий», «пустой» человек); сочетания слов, описывающие внешний вид («высокий, широкоплечий человек в серой паре и малиновой косоворотке»); словосочетания, определяющие внутренние качества описываемой личности и её место в обществе («не до конца доверяющий властям человек»). Экспликация концепта «Человек» при помощи номинанта позволяет автору выйти на уровень обобщения, отказавшись от признаков, выделяющих описываемую личность из ряда себе подобных (социальная принадлежность, пол, имя и др.). Необходимо отметить, что формы единственного (человек) и множественного (люди) числа употребляются одинаково часто и выполняют тождественные функции, репрезентируя концепт «Человек», добавляя в него смысловые элементы: либо «существо обезличенное», либо «существо, обладающее определёнными характерными признаками, индивидуальность».

Помимо номинанта концепта одной из самых значимых и частотных групп репрезентантов концепта «Человек» в текстах В. Пелевина признается группа лексем, называющих человека как представителя определённой профессии и входящих в ЛСП «Профессия, вид деятельности». В рамках названного ЛСП выделяются 3 группы экспликантов:

1) наименования видов трудовой деятельности, являющихся источником существования, т.е. профессия в узком смысле слова (адвокат, следователь, мент, участковый, преподаватель, учительница, копирайтер, бизнесмен, ассенизатор, физик, писатель и др.) - 182 употребления

Такие созданья не произносят длинных предложений о творчестве писателей прошлого века (СКО)

2) наименования видов деятельности, считающихся асоциальными (бандит, наркоторговец, наркокурьер, налётчик, сутенёр и др.) - 26 употреблений

Будущие налётчики уже нырнули в подземный переход, а Сердюк всё размышлял на эту тему .. (ЧиП);

3) наименования видов деятельности, связанных с военной сферой И её внутренней иерархией (военные, офицер, штабс-капитан и др.) - 37 употреблений

Офицеры поднят руки, звон упавшей на пол шашки заставил меня поморщиться

(ЧиП);

В большинстве случаев лексемы, входящие в ЛСП «Профессия, вид деятельности», представлены в узуальном значении, характеризуя описываемую личность с точки зрения той деятельности, которая является для неё ведущей. Однако коннотативный элемент значения может появляться в контексте.

Знаешь, кто на этой иллюзии ездит7 Коммерческий директор нашего дурдома (ЧиП)

В данном случае можно также говорить о наличии комического эффекта, возникающего при соединении разнородных в семантическом и функционально-стилистическом плане единиц: сема «престижная должность», присутствующая в словосочетании «коммерческий директор» (офиц.-дел.) вступает в противоречие с семантическим наполнением лексемы «дурдом» (разговори.).

В тексте проанализированных романов писателя представлены в основном наименования общеизвестных и распространённых в обществе профессий (следователь, психиатр, продавщица и т.д.), но встречаются и устаревшие номинации (возничий, половой, денщик, кучер), и номинации, связанные только с современной действительностью (копирайтер, пиар-директор, пиарщик, брэнд-менеджер, спичрайтер, модератор). Их появление обусловлено необходимостью указания либо на исторические, либо на новые реалии, и чаще всего последние лексемы имеют иноязычное происхождение.

Если бы в те далекие годы ему сказали, что он, когда вырастет, станет копирайтером. он бы, наверно выронил от изумления бутылку «Пепси-колы» прямо на

горячую гальку пионерского пляжа (СП) (копирайтер — создатель рекламных текстов).

Подобные слова употребляются как в прямом, так и в переносном значении: «У меня было такое ощущение, что я нахожусь в каком-то питерском трактире для кучеров» (ЧиП)» В лексеме «кучер» (тот, кто правит запряжёнными в экипаж лошадьми, возница) при употреблении в данном текстовом отрывке актуализируются периферийные семы «неприличное, грубое, безвкусное», что ложится в основу сравнения «ресторан, как трактир для кучеров», приобретающего яркую негативную окраску.

Экспликация концепта «Человек» при помощи лексем, объединённых в ЛСП «Профессия, вид деятельности», позволяет выделить такой элемент в содержании анализируемого концепта, как «существо, характеризующееся определенным видом трудовой деятельности, определяющей его поведение и социальную роль».

Лексемы, обозначающие принадлежность человека к определённой группе по признаку национальности, вероисповедания, принадлежности к философскому учению, входят в ЛСП «Общность менталитета». Элементы данного ЛСП позволяют представить описываемую личность как носителя основных качеств той или иной группы, но в отличие от ЛСП «Профессия, вид деятельности» автор рассматривает человека не как представителя определённой профессии, а как носителя набора качеств, свойственных сообществу людей и прежде всего с точки зрения особенностей менталитета,

Так какой ты сам - красный или белый? (ЧиП) (наименование личности по революционным/контрреволюционным убеждениям).

В рассматриваемом ЛСП можно выделить две подгруппы лексем:

1) лексемы, называющие человека по национальной принадлежности (японцы, англичане, россияне, поляки, башкир и др.) - 24 употребления;

2) лексемы, называющие человека по принадлежности к учению, направлению, прослойке: религиозно-философские, социально-философские учения, общественные движения, направления в искусстве (сикх, христианин, буддист, схоласт, большевики, коммунист, мистики, сатанист, либерал и др.) -42 употребления.

Номинирование героя как последователя, приверженца какой-либо системы взглядов позволяет указать на его нравственные приоритеты, особенности восприятия мира и мотивировать поведение. Анализ лексем, объединённых в ЛСП «Общность менталитета», в качестве экспликантов рассматриваемого концепта позволяет выделить в его структуре элемент «представитель группы людей, объединённых одним образом мысли, особенностями мышления», т.е. в семантической структуре слов, входящих в данную группу, как ядерная выделяется сема «идейная принадлежность». Следовательно, для автора весьма важной содержательной составляющей концепта «Человек» является смысловой компонент «существо, обладающее определённой системой взглядов».

Номинация человека напрямую зависит от той системы, в рамках которой он рассматривается (профессия, род занятий, философское учение и т.п.). Место в социальной структуре общества может определяться по нескольким критериям. Одним из них являются отношения, в которые вступает личность внутри семейного сообщества. Анализ текстов позволил лексику, называющую человека как члена семейной группы, объединить в ЛСП «Родственные отношения» (всего 15 наименований). Человек, вписанный в систему родственных отношений, предстаёт перед читателем в определенной социальной роли (отец, мать, сын и т.д.), что позволяет изменить угол зрения на описываемую личность, обозначив другой аспект ее восприятия. Примеры репрезентации концепта «Человек» в романах В. Пелевина, содержащие слова, которые составляют данное ЛСП, представляют собой реализацию прямого значения лексем, случаи употребления лексемы в переносном значении единичны. ЛСП «Родственные отношения» включает в себя слова, обозначающие место персонажа в семейной иерархии: «Он» - это «долг благодарности» ребенка к родителям, вассала к сюзерену, гражданина к государству» (ЧиП) Примеры реализации переносного значения лексемы также важны для реконструкции фрагмента концептосферы В. Пелевина. Возможность семантического переноса в таких случаях осуществляется за счёт включения лексем В состав устойчивых выражений: «Меня оскорбляет, когда Набокова путают с его героем Или называют крёстным отиом американской педофилии» (СКО)

Репрезентация концепта «Человек» в творчестве писателя, осуществляемая при помощи лексем, входящих в состав ЛСП «Родственные отношения», делает возможным выделение в структуре анализируемого концепта такого элемента, как «существо, реализующее свою роль в рамках одного из социальных институтов (в данном случае - семьи)».

Важность ЛСП «Персоносфера» для восприятия содержания концепта «Человек» в художественной картине мира В. Пелевина определяется двумя факторами: во-первых, имя собственное, помимо прямой номинации (называния субъекта), обладает признаком дифференциации, т.е. выделяет человека из массы ему подобных; во-вторых, для массового сознания характерно отождествление известной личности с определённым явлением (литературным направлением, особенностями идиостиля, историческими событиями, общественной деятельностью, качествами характера и др.), что способствует символизации данного образа, превращает его в некий эталон.

Собственные имена В. Пелевин использует в качестве «идейного целого», которое расшифровывается за счёт актуализации фоновых знаний читателя и связанного с ним ассоциативного ряда. Можно выделить 5 групп лексем в составе данного ЛСП:

1) люди искусства (художники, писатели, поэты, певцы, актёры, режиссёры и т.д.): Айвазовский, Аксёнов, Байрон, Андрей Белый, Андрей Битов, Александр Блок, Вильям Бойд, Борхес, Дэвид Боуи, Булгаков, Гайдар, Гамсун, Жан-Поль Сартр, Солженицын и др. (82 употребления);

2) философы и мыслители: Аристотель, Гегель, Фрейд, Хайдеггер, Чаадаев, Шопенгауэр, Шпенглер, Юм и др. (47 употреблений);

3) исторические деятели: Александр Второй, Брежнев, Геббельс, Че Гевара, Эрик Кох, Кромвель, Бен Ладен, Ленин, Лжедмитрий Второй, Сталин, Троцкий, Мао Цзэдун, Чингисхан и др. (34 употребления);

4) виртуальные личности (литературные и фольклорные герои, кинематографические персонажи и мифические образы): Будда, Бэтмен, Терминатор, Эдип, Янус и др. (29 употреблений);

5) широко известные современники: Билл Гейтс, Слава Зайцев, Моника Левински и др. (10 употреблений).

Всякая личность, а соответственно и называющий её оним, связана с определёнными временными и пространственными координатами, поэтому необходимо отметить прямую связь онимической репрезентации концепта «Человек» с концептами «Время» и «Пространство». Эти связи могут реализовываться непосредственно путём прямого указания на место и временной отрезок, с помощью лексических актуализаторов, имплицитно (семы, связанные с хронотопом, уходят на периферию, но не игнорируются).

Вокруг него со всех сторон поднимались горы, и он как бы лежал на дне образованной ими чаши - центральная площадь с убогим памятником Александру Второму была его самым низким местом (йП).

При рассмотрении вербализации концепта «Человек» с помощью имён собственных в текстах романов В. Пелевина можно отметить факт, что все средства экспликации можно подвести под чёткую схему: «имя собственное -это человек ...+ДП (дополнительный признак)», которая в текстах В. Пелевина может иметь различные реализации.

Если вы цитируете Чернышевского, то он, кажется, называв их новыми людьми (ЧиП) (Чернышевский - человек, который написал социальный роман «Что делать?»).

Возможность экспликации концепта «Человек» с помощью имён собственных свидетельствует о том, что в ХКМ В. Пелевина в содержание концепта входит элемент «разумное существо, способное играть определённую роль в истории общества и культуры».

При анализе художественного текста и определении средств вербализации индивидуально-авторских концептов закономерно также обращение к экспрессивному аспекту изучаемого материала, так как его значимость для писателя связана с необходимостью воздействия на эмоциональную сферу читателя. В формировании экспрессивного компонента значения лексемы важную роль играет контекст.

Примеры экспрессивно маркированной лексики в анализируемых романах В. Пелевина многообразны и разнородны, однако они могут быть объединены в несколько групп:

1) лексемы и словосочетания, содержащие сопоставление описываемого человека с животным или растением на основе сходства: котёночек, самец, свинья, козёл, обезьяна, попугай, цветок, журавлиная морда (15 употреблений)

Рыжий котеночек ждет звонка от состоятельного господина (СКО),

2) лексемы, указывающие на общую доминирующую оценку личности человека (его морально-нравственные, интеллектуальные качества): изверг, сволочь, изувер, умница, неудачник, гад, лицемер и др. (52 употребления)

Какой ты удивительный подлец (ЧиП);

3) лексемы - жаргонизмы: торчок, хроник, шмара, мент, мусор, бандит, говнососы, урка, вертухай (32 употребления)

А мент попался разговорчивый — потом оказалось, философский факультет кончал

(ЧиП),

4) лексемы, входящие в состав метафорических словосочетаний: моральные аутсайдеры, сутенёры духа, адепты мирового зла, ассенизаторы реальности, бесценный тренажёр духа, моргатели глазами (8 употреблений)

Такие, знаете, ассенизаторы реальности (ЧиП)

Экспрессивно маркированные экспликанты концепта «Человек» в произведениях В. Пелевина позволяют выделить в составе этого концепта эмоционально-оценочный элемент: человек - «существо, обладающее эмоциями и эмоционально оцениваемое», «существо, оценивающее окружающую его действительность в целом и её элементы в отдельности».

Во второй главе «Лексическая экспликация концептов «Пространство» и «Время» в художественной картине мира В.Пелевина» выявляются особенности содержания концептов «Пространство» и «Время» в языковой картине мира и определяется специфика одноименных художественных концептов в концептосфере В. Пелевина при помощи анализа средств их лексической экспликации.

Проблема постижения человеком действительности, в том числе осмысления окружающего пространства в его временное «оформление», давно привлекает внимание учёных. Изучение того, как отдельный предмет, локус и время отражаются в сознании и преломляются в языке, активно проводится на основе художественных текстов. Отмечается связь концептов «Пространство» и «Время» в ХКМ В. Пелевина, которая явно репрезентируется в тексте и позволяет говорить об их взаимодействии, «взаимораскрытии», выражающемся в том, что экспликанты одного концепта либо указывают на наличие другого, либо заключают в своём лексическом значении содержательные элементы обоих концептов.

Структура пространственной организации произведений В. Пелевина включает в себя следующие уровни:

а) внутреннее пространство человека (48 текстовых фрагментов);

б) замкнутый локус, в который включён человек (70 текстовых фрагментов);

в) географическое пространство (125 употреблений).

Внутреннее пространство человека - это пространство умозрительное, подразумевающее «Я» как локус. Примеры, объединённые в группу «внутреннее пространство человека», представляют собой умозрительные модели внутреннего мира героя. В тексте В. Пелевин не даёт точного

представления о структуре сознания личности и предлагает читателю своё понимание психических процессов и явлений, присущих внутреннему «измерению» человека. Этот уровень пространственной организации явно отражает взаимосвязь концептов «Человек» и «Пространство». Сложность этой разновидности локуса отражена в способах репрезентации анализируемого концепта, для экспликации которого автор обращается не только к отдельным лексемам и СС, но и к целым микроконтекстам. Описывая внутренний мир человека, В. Пелевин постоянно говорит о невозможности понимания структуры личности со стороны ни при субъективном, ни при объективном анализе.

Так как же ты, Петька, дошел до такой жизни, что спрашиваешь меня, своего боевого командира, всегда ли то, что происходит у тебя в голове, это то, что происходит у тебя в голове, или не всегда? (ЧиП)

Замкнутый локус, в который включен человек, - это пространство физическое, элементы которого человек может воспринимать органами чувств. В анализируемых текстах представлены различные по своей структуре и содержанию локусы, в которые непосредственно включается человек, выступая в них и как субъект, и как объект. При этом локус может быть описан с использованием минимального количества языковых средств или развёрнуто.

Зал кончался ярко освещенной эстрадой, где на черном бархатном табурете, закинув ногу на ногу, сидел бритый господин во фраке (ЧиП).

В единое пространство с помощью лексем, выполняющих функцию языковых скреп, могут объединяться как локусы, в которых субъект может физически передвигаться («коридор», «комната»), так и локусы, в которых физическое перемещение невозможно («картина»).

Но тут было другое, тут была какая-то темная достоевщина - пустая квартира^ труп, накрытый английским пальто, и дверь во враждебный мир, к которой уже шли, быть может, досужие люди» (ЧиП) - скрепа «дверь».

Замкнутое пространство, окружающее человека, может иметь различную структуру, влиять на эмоциональное состояние личности и вступать с ней во взаимодействие. Чаще всего экспликации концепта «Пространство», относящиеся к проанализированной группе, представляют собой широкий контекст, в котором с помощью определённых языковых средств создаётся моделируемый определённый локус.

Географическое пространство - пространство, имеющее границы, но не поддающееся прямому наблюдению. В текстах В. Пелевина частотно (125 примеров) представление автором пространства как совокупности географических объектов (страны, населённые пункты). Отдельные объекты, упоминающиеся на страницах романов, создают пространственное поле, в которое включаются и герои, и читатель. Границы такого пространства определить невозможно, ориентирами в нём становятся географические наименования: Америка, Англия, Белоруссия, Бобруйск, Петроград, Рим, Россия, Русь, Сонгми, СССР, США, Украина, Франция, Чечня, Япония и др.

Наиболее часто онимическая репрезентация концепта «Пространство» употребляется для указания на определённую географическую точку с целью определения места действия, иногда приобретая в контексте временную сему.

Единственной ассоциацией, которую с трудом выжимало из него слово «Парламент», были войны Кромвеля в Англии (О!)

В данном примере можно говорить о пересечении концептов «Человек», «Пространство» и «Время», так как лексемы «Парламент», «Кромвель», «Англия» в сознании читателя ассоциативно соотносятся.

Однако онимы могут выступать не только в роли географических ориентиров, но и как одно из средств характеристики человека. Это становится причиной изменений, которые могут происходить в семантической структуре репрезентанта концепта «Пространство»: «Стержневым элементом офисного пространства был пронзительный голос кухарки с Западной Украины, доносившийся почти весь день из небольшого буфета» (йП)

Онимические репрезентации концепта «Пространство» позволяют автору воссоздать единое географическое пространство, которое охватывает весь земной шар. Имена собственные при таком восприятии мира становятся ориентирами, которые позволяют человеку составить полноценную пространственную картину мира.

В отличие от концепта «Пространство» для концепта «Время» в текстах В. Пелевина характерны только однословные экспликации (лексемы «время», «год», «секунда», «век», «минута», «прошлое», «настоящее», «будущее», «момент»). Выделяются три группы экспликантов концепта «Время»:

1) номинант концепта (лексема «время»);

2) ЛСП «Единицы исчисления времени» (год, секунда, век, минута, час, месяц);

3) ЛСП «Время по отношению к настоящему моменту» (будущее, настоящее, прошлое).

Лексема «время» как воплощение понятия о времени реальном наиболее часто встречается в тексте в составе устойчивых выражений (в последнее время, в то же время, в первое время, в своё время, со временем, тем временем, в то время как..., всё время и др.).

Время от времени к ларьку подходили начинающие бандиты и ломающимися голосами требовали денег за свою крышу (СП).

Некоторое время никто не нарушал тишины (ЧиП)

В романах В. Пелевина возможна реализация узуального значения лексемы «время» («период, эпоха (в жизни человечества, какого-л. народа, государства, общества и т.п.»): «— Вова, — говорил он, хватая Татарского за руку и сверкая глазами, — сейчас особое время» ЮП).

Реализация данного значения осуществляется в тексте либо благодаря включению лексемы в словосочетание («сейчас особое время»), либо с помощью более широкого контекста. Это позволяет говорить об углублении содержания понятия, включающего в себя информацию об экономическом, политическом, социальном и морально-нравственном состоянии общества,

которое заключено в определённые временные рамки (современность). Говоря о реализации в тексте значения «период, эпоха», необходимо обратить внимание на представление советского периода в истории России. Автор постоянно обращается к этому временному отрезку, с одной стороны, показывая истоки современной действительности, а с другой - отрицательно оценивая советское прошлое: «Само помещение выглядело скучно — это была комната со скрипучим паркетом и пыльными обоями в зеленых гладиолусах, которые явно помнили еще советское время »(ЧиП)

В тексте можно выделить также такое значение номинанта концепта, как «длительность существования всего происходящего, всех явлений и предметов, измеряемая веками, годами, часами, минутами и т.п.»: «Слова появляются на экране буква за буквой, в реальном времени» (ШУ).

Помимо номината концепта, основными средствами репрезентации концепта «Время» являются слова, которые объединены в ЛСП «Единицы исчисления времени» (тысячелетие, год, месяц, день, час, минута, секунда) -189 употреблений.

Экспликанты, включённые в эту группу, разнообразны, но в основном в романах реализуется их прямое значение. Это связано с тем, что автору или герою важно указать временные рамки при описании того или иного события, и является причиной пересечения полей концептов «Время», «Пространство» и «Человек».

Между 1940 и 1946 годами, милочка, объем промышленного производства в России упал на двадцать пять процентов» (СКО).

В данном примере при описании экономического состояния «России» (репрезентант концепта «Пространство»), герой обращается к определённой личности («милочка» - репрезентант концепта «Человек») и указывает на конкретный временной отрезок, связанный с важным для развития страны событием - Великой Отечественной войной.

Конкретные временные отрезки в романах В. Пелевина могут быть названы лексемами «тысячелетие» (синонимичное словосочетание «тысяча лет»), «год», «месяц», «неделя», «день», «час», «секунда» (всего 7 репрезентантов): «Последние полторы тысячи лет у меня был комплекс старой девы -конечно, не по отношению к людям, чьё мнение мне было совершенно безразлично, а в нашем небольшом лисьем коммъюиити» (СКО) В представленном текстовом фрагменте реализуется прямое языковое значение лексем, репрезентирующих концепт «Время».

Можно выделить несколько функций экспликантов рассматриваемого концепта. Во-первых, основной является функция указания на определённый временной промежуток, во время которого или относительно которого происходит описываемое событие. Во-вторых, репрезентанты концепта «Время» в контексте участвуют в выявлении мест пересечения полей концептов «Пространство» и «Человек» (событие происходит в определённое время в определённом месте при участии определённых людей). В-третьих, экспликанты концепта «Время» могут усиливать представленную в тексте

временную составляющую: «я видела старый город Я имею в виду совсем древний Такие строили, может быть, несколько тысяч лет назад »(ШУ)

ЛСП «Время по отношению к настоящему моменту» представлено прежде всего лексемами «прошлое», «настоящее» и «будущее» (36 употреблений). Человек, темпорально ориентируясь, за точку отсчёта принимает определённый момент, относительно которого единый временной континуум распадается на будущее (время, следующее за настоящим, совокупность предстоящих событий), настоящее (данное время; совокупность событий, происходящих сейчас, в данное время) и прошлое (прошедшее, минувшее время, жизнь, минувшие события).

Будущее вырабатывается из прошлого, поэтому, чем дальше мы уходим в будущее, тем больше требуется прошлого для его производства (ШУ)

Анализ текстов показал, что случаи употребления неузуальных вербализаторов концепта «Время» единичны. Таким образом, можно говорить, что содержание художественного концепта «Время» в концептосфере В. Пелевина в основном совпадает с содержанием концепта-универсалии. Придерживаясь эстетики постмодернизма и выражая своё отрицательное отношение к постсоветской действительности, автор моделирует новые виды пространства (галлюцинации, виртуальные миры). При этом их темпоральная организация не отличается от реального течения времени. Индивидуально-авторское наполнение содержания концепта «Время» минимально и относится только к описанию абстрактного времени и советского периода в истории России. Однако необходимо отметить важность данного концепта в связи с тем, что репрезентанты художественных концептов «Пространство» и «Человек» часто содержат в лексическом значении временные семы, а это говорит об их прямой связи с концептом «Время» в концептосфере В. Пелевина.

В Заключении подводятся основные итоги исследования.

1. Художественная концептосфера В. Пелевина базируется на концептах «Человек», «Пространство», «Время», которые тесно связаны и активно взаимодействуют к контексте. Перечисленные концепты не являются индивидуально-авторскими, но в текстах писателя приобретают новое наполнение за счёт актуализации периферийных содержательных элементов концепта.

2. Содержание базовых концептов отражает особенности мировосприятия В. Пелевина, который, вопреки традиции постмодернизма, не принимает отрицания позитивной сущности человека, поэтому концепт «Человек» наиболее важен для авторской концептосферы. Это подтверждается разнообразием лексических репрезентантов (номинанты концептов, однословные и сверхсловные экспликации), частотой их словоупотреблений в текстах писателя и сложной структурой концепта.

3. Выделено три содержательных уровня концепта «Человек». Первый уровень вербализации характеризуется максимальной степенью обобщения, что позволяет выделить в содержании концепта смысловой элемент «существо обезличенное, лишённое индивидуальных признаков». Второй уровень

подразумевает актуализацию в тексте определённых признаков, характеризующих человека: «существо, обладающее определёнными характерными признаками», «существо, связанное с каким-либо видом трудовой деятельности», «представитель группы людей, объединённых одним менталитетом», «существо, реализующее свою роль в рамках одного из социальных институтов», «существо, обладающее эмоциями и подвергающееся эмоциональной оценке», «существо, оценивающее окружающую его действительность в целом и её элементы в отдельности». Третий содержательный уровень художественного концепта «Человек» характеризуется максимальной конкретизацией персоналии и появлением в содержании концепта элемента «разумное существо, способное играть определённую роль в истории общества и культуры».

4. При анализе концепта «Пространство» в романах В. Пелевина выделяются три группы репрезентантов, ориентированные на различные уровни восприятия действительности человеком. Структура концепта «Пространство» организована по принципу «от внутреннего (ненаблюдаемого непознаваемого) через внешнее (наблюдаемое познаваемое) к внешнему (ненаблюдаемому познаваемому)», что позволяет говорить о его индивидуально-авторском наполнении.

5. Репрезентация концепта «Время» в текстах В. Пелевина наиболее традиционна и тесно связана с типичными средствами вербализации концепта в ЯКМ. Однако репрезентанты концепта «Время», реализуя прежде всего узуальное значение, в микроконтексте способствуют организации единого временного пространства и являются средством организации пересечения полей концептов «Время», «Пространство» и «Человек».

6. Концепты, составляющие основу концептосферы В. Пелевина, неоднородны по своему содержанию. Центральное место в авторской концептосфере занимает концепт «Человек», тесно связанный с концептами «Пространство» и «Время», что отражает особенности картины мира автора: у В. Пелевина именно человек создаёт вокруг себя реальность, которая в свою очередь обладает рядом свойств и воспринимается через основные категории -пространство и время. Связь концептов «Человек», «Пространство», «Время» в художественной картине мира В. Пелевина явно представлена в тексте и позволяет говорить об их взаимодействии, «взаимораскрытии», которое выражается в том, что экспликанты одного концепта либо указывают на наличие другого, либо заключают в своём лексическом значении содержательные элементы обоих концептов.

7. Дальнейшая разработка данной проблематики может быть связана с реконструкцией новых элементов концептосферы В. Пелевина, выявлением его индивидуально-авторских концептов и определением их места в концептосфере писателя. Возможно также дальнейшее изучение содержания концептов «Человек», «Пространство», «Время» в текстах В. Пелевина, связанное с выделением новых содержательных слоёв в структуре данных ментальных образований, выявлением новых точек пересечения полей концептов при обращении к более раннему творчеству В. Пелевина.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Орешко М.А. Репрезентация концепта «Человек» в романе В. Пелевина «Чапаев и Пустота» // Слово. Словарь. Словесность: Экология языка (к 250-летию со дня рождения A.C. Шишкова). Материалы Всероссийской конференции (10 - 12 ноября 2004). - СПб., 2005. - С. 254 - 256 (0,2 пл.).

2. Орешко М.А. Имя собственное как средство вербализации концепта «Человек» в текстах В. Пелевина (на материалах романов «Чапаев и Пустота» и «Generation П») // Русский язык и литература рубежа XX - XXI веков: Специфика функционирования: Всероссийская научная конференция языковедов и литературоведов (5-7 мая 2005 года). - Самара, 2005. - С. 134 — 138 (0,4 п.л.).

3. Орешко М.А. Лексическая экспликация концепта «Человек» в текстах В. Пелевина // Лингвистические и методические аспекты системных отношений единиц языка и речи: Материалы X международной научной конференции «Пушкинские чтения» (6 июня 2005). - СПб., 2005. - С. 214 - 218 (0,3 п.л.).

4. Орешко М.А. Лексемы, входящие в состав ЛСГ «Профессия, вид деятельности» как средство номинации концепта «Человек» в текстах В. Пелевина // Художественный текст и языковая личность: материалы IV Всероссийской научной конференции (27-28 октября 2005 г.). - Томск, 2005. -С. 119-124 (0,3 п.л.).

5. Орешко М.А. Экспрессивно маркированная лексика, эксплицирующая концепт «Человек» в прозе В. Пелевина (на материале романов «Чапаев и Пустота», «Generation П», «Священная книга оборотня») // Язык и общество в синхронии и диахронии. Труды и материалы Международной конференции, посвящённой 90-летию со дня рождения проф. Л.И. Баранниковой. - Саратов, 2005. - С. 383 - 389 (0,4 п.л.).

6. Орешко М.А. Элементы ЛСП «Родственники» как экспликанты концепта «Человек» в романах В. Пелевина // Слово. Словарь. Словесность: социокультурные координаты (к 110-летию со дня рождения Н.П. Гринковой). Материалы Всероссийской научной конференции 15-17 ноября 2005 года. -СПб., 2006. - С. 216 - 219 (0,3 п.л.).

7. Орешко М.А. Взаимодействие концептов «Человек», «Пространство» и «Время» в текстах В. Пелевина // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. Аспирантские тетради: №1 (18): Научный журнал. - СПб., 2006. - С. 76 - 79 (0,4 п.л.).

Подписано в печать 12.01.2007 Формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,1. Тираж 100 экз. Заказ № 427.

Отпечатано в ООО «Издательство "JIEMA"»

199004, Россия, Санкт-Петербург, В.О., Средний пр., д.24, тел./факс: 323-67-74 e-mail: izd_lema@mail.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Орешко, Мария Анатольевна

Введение.

Глава 1. Лексическая экспликация концепта «Человек» в художественной картине мира В. Пелевина.

1.1. Художественный концепт как составляющая концептосферы и единица анализа.

1.2. Концепт «Человек» в русской языковой картине мира.

1.3. Номинант концепта «Человек» «человек/люди» как средство его экспликации в романах В. Пелевина.

1.4. Лексико-семантические поля, репрезентирующие концепт «Человек».

1.5. Роль экспрессивно маркированной лексики и метафорических словосочетаний при репрезентации концепта «Человек».

1.6. Выводы.

Глава 2. Лексическая экспликация концептов «Пространство» и «Время» в художественной картине мира В.Пелевина.

2.1. Вербализация концепта «Пространство» в романах В. Пелевина.

2.1.1. Концепт «Пространство» в русской языковой картине мира.

2.1.2. Внутреннее пространство человека.

2.1.3. Замкнутый локус, в который включён человек.

2.1.4. Географическое пространство.

2.2. Вербализация концепта «Время» в романах В. Пелевина.

2.2.1. Концепт «Время» в русской языковой картине мира.

2.2.2. Репрезентация концепта «Время» посредством номинанта концепта и лексемы «вечность» как обозначения особой разновидности времени.

2.2.3. Лексико-семантические поля, объединяющие экспликанты концепта «Время» («Единицы исчисления времени», «Время по отношению к настоящему моменту»).

2.3 .Выводы.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Орешко, Мария Анатольевна

Формирование антропоцентрической парадигмы в современной науке связано с интересом лингвистов к «человеку говорящему». Будучи средой и способом языкового существования человека, язык не может быть рассмотрен вне коммуникативной функции. Бурное развитие лингвистической прагматики приводит к тому, что внимание исследователей переносится с того, что говорится, на то, что подразумевается, какое речевое намерение движет языковой личностью при выборе тех или иных языковых средств. Поэтому закономерен интерес учёных к анализу художественного текста, что обусловлено его двухуровневой природой. С одной стороны, это частная система средств общенационального языка, с другой стороны, в художественном тексте возникает собственная кодовая система (Лотман 1972), которую адресат должен «дешифровать», чтобы понять текст. Единицы, образующие художественный текст, в рамках этой частной эстетической системы приобретают дополнительные приращения смысла, что, с одной стороны, определяет особую целостность художественного текста, а с другой -демонстрирует знания автора о мире. Эти знания представлены в виде ментальных образований в сознании писателя (концептов) и находятся в определённой иерархии, представляя авторскую концептосферу.

Язык как некая когнитивная деятельность лёг в основу исследований современных лингвистов, и сегодня в рамках когнитивной лингвистики говорят о когнитивной грамматике, семантике, прагматике. Теоретической базой когнитологии являются труды многих современных лингвистов (Лакофф 1988, Серебренников 1988, Кубрякова 1991, 1994, Телия 1988, Вежбицкая 1996, 2001, Колшанский 1990, Демьянков 1994, 1995, Болотнова 1992, 1998, 1999, Фрумкина 1995, Аскольдов 1997, Арутюнова 1998, Кузьмина 1991,1999,2000, Степанов 2000,2001, Стернин 2000,2004, Попова, Стернин 2001, Сергеева 1999, 2002, Никитин 2003, 2004 и т.д.). По мнению исследователей, ни когнитивная наука в целом, ни когнитивная лингвистика в частности ещё не имеют общепринятого определения в современной научной парадигме. «Стержнем этой науки является её направленность на получение знания о знании, и в фокусе её внимания находятся многочисленные проблемы, связанные с получением, обработкой, хранением, извлечением и оперированием знанием, относящиеся к его накоплению и систематизации, его росту, ко всем процедурам, характеризующим, использование знания в поведении человека и, главное, его мышлении и процессе коммуникации» [Кубрякова 1994: 41].

Для настоящего исследования наиболее важными являются междисциплинарный характер когнитологии и её задачи. Так, по мнению большинства исследователей, когнитивная наука возникла «как наука междисциплинарная, призванная объединить усилия специалистов в различных областях знания», это связано с тем, что «человеческое знание и процессы познания слишком сложны, чтобы обеспечить их описание в рамках какой-либо одной науки» [Кубрякова 1994: 42]. Причём можно говорить о «внешнем» взаимодействии когнитивной лингвистики с такими дисциплинами, как психология, философия, физиология, математика, и о «внутреннем» - с различными лингвистическими направлениями: психо- и социолингвистикой, интерпретационной лингвистикой, прагматикой и коммуникативной лингвистикой (Демьянков 1994, Клименко 1982 и др.).

Наше исследование находится в русле подхода, предложенного Е.С. Кубряковой, так как основной задачей диссертации является не изучение влияния художественного текста на читателя, не исследование взаимодействия автора и читателя через текст, а именно анализ трансформации фрагментов действительности в художественной картине мира В. Пелевина и их воплощение в прозаическом тексте.

Актуальность диссертационного исследования связана с целым кругом проблем, ставших предметом изучения многих направлений современной лингвистики. Когнитивная лингвистика изучает сам язык и тексты в качестве некоего продукта человеческого сознания как системы переработки информации, поступающей из окружающего мира, причём переработка информации сопряжена с её интерпретацией в соответствии с индивидуальными особенностями личности, воспринимающей действительность. В результате данных процессов когниции возникает картина мира.

В целях нашего исследования необходимо определить специфику понятия «картина мира» и указать на своеобразие художественной картины мира, которая является предметом рассмотрения в настоящей работе.

В широком понимании картина мира представлена как «упорядоченная совокупность знаний о действительности, сформировавшаяся в общественном (а также групповом, индивидуальном) сознании» [Попова, Стернин 2003:4].

Языковая картина мира представляет собой совокупность зафиксированных в единицах языка представлений народа о действительности. Языковой образ мира создаётся: 1) номинативными средствами языка (лексемы, фразеологизмы, значимое отсутствие номинативных единиц (лакунарность разных типов)), 2) функциональными средствами языка (отбор лексики для общения, состав языковых средств), 3) образными средствами языка (национально-специфическая образность, метафорика, направления развития переносных значений, внутренняя форма языковых единиц), 4) фоносемантикой языка, 5) дискурсивными средствами языка (специфические средства и стратегии текстопостроения, аргументации, ведения спора, диалога, особенности стратегий и тактик коммуникативного поведения народа в стандартных коммуникативных ситуациях, приёмы построения текстов различных жанров), 6) стратегиями оценки и интерпретации языковых высказываний, дискурсов, текстов разных жанров.

Описание языковой картины мира выходит за пределы чисто лингвистического исследования, если исследователь интерпретирует полученные в ходе анализа материала результаты для выявления обозначенных языком когнитивных структур сознания, и становится частью лингвокогнитивного исследования, когда используется для моделирования и описания концептосферы. Языковые знаки выступают при этом в качестве средства доступа к информационной базе человека -его концептосфере, являются методом выявления когнитивных структур.

Художественная картина мира (далее ХКМ) также опосредована языком, поэтому она определяется функционированием языковых единиц в тексте и конструируется при лингвистическом анализе.

Доступным изучению лингвиста является мировидение поэтов и писателей, зафиксированное в тексте. Исследования различных картин мира, репрезентированных в текстах, актуально и распространено в современной лингвистике. Но пока нет единых устоявшихся терминов для обозначения объекта исследования. В когнитивной лингвистике существует немало терминов, номинирующих картину мира личности: индивидуально-авторская картина мира, художественная картина мира и даже художественный мир автора.

В художественной картине мира могут присутствовать концепты, присущие только авторскому восприятию мира (например, концепт «Прозрачность» в поэзии В. Иванова - см. Сергеева 2006) или концепты, характерные для национальной картины мира, но обладающие индивидуально-авторским содержанием (например, концепт «Природа» в творчестве И. Бунина - см. Буравлёва 2006).

Говоря о специфике художественной картины мира, независимо от термина, её обозначающего, можно отметить, что она есть «часть общеязыковой в той мере, в какой творческое сознание является частью общенародного сознания. Степень совпадения в каждом случае разная и зависит от творческой манеры автора» [Бутагова 2000: 94]. Однако «картина мира в литературе определённого художественного направления, той или иной эпохи или в творчестве отдельного писателя не является чем-то среднетипологическим, хотя не может быть интерпретированной и как нечто индивидуально-субъективное» [Янушкевич 2002: 10].

Своё выражение ХКМ находит в текстах автора. В зависимости от целей исследования это может быть один или несколько текстов, а также их совокупность, рассмотренная как единое целое, поэтому художественная картина мира отражает особенности не только менталитета своего автора, но и его творческой манеры. Так, всё творчество автора едино и динамично одновременно, эти признаки характеризуют и художественную картину мира: в ней есть устойчивые черты, но в то же время она способна изменяться и развиваться [Гаспаров 1996].

С другой стороны, являясь по своей сути только проекцией действительности, её интерпретацией, художественная картина мира, как и любая другая, обладает двухуровневой структурой, она объединяет концептуальный и языковой слои. «При этом концептуальный слой является ведущим, ибо своеобразие поэтической картины мира заключается не столько в языковых формах, сколько в избирательности видения художника» [Кузьмина 2000: 119].

Единицами художественной картины мира могут выступать как концепты в собственном смысле, так и их разновидности, которые в свою очередь являются неотъемлемой частью языковой личности (Караулов 1987,1989).

Термин «концепт» в настоящее время является важнейшим понятием когнитивной лингвистики и широко используется в научной литературе (при этом не только в рамках когнитивной науки). Концепт признаётся основой терминологической базы лингвокогнитологии, так как познание, с точки зрения когнитивизма, является процессом порождения и трансформации концептов (смыслов), что заставляет признать их, с одной стороны, средством связи мышления определённого человека с окружающим его миром, а с другой стороны, отправной точкой в исследовании когнитивных процессов.

Неоднозначность понимания термина «концепт» и различное его толкование в научных трудах определяется существованием нескольких основных подходов к определению ведущего термина лингвокогнитологии, его описанию и типологизации: 1) лингвокогнитивный (Вежбицка 1996, 2001, Лукин 1993, 1999, Воркачёв 2004, Бабушкин 1996, Попова, Стернин 2003, Лихачёв 1993); 2) психолингвистический (Залевская 2000, Каминская 1998, Медведева 2000, Красных 1998); 3) лингвокультурологический (Степанов 2001, Карасик 1996).

Понимание концепта как «некой информационной целостности, присутствующей в национальном коллективном сознании, прошедшей первичный семиозис и осознаваемой языковой личностью как инвариантное значение ассоциативно-семантического поля» [Сергеева 2002: 26] связывает концепт с явлением ассоциативно-семантических полей, которые следует трактовать как «поле, в котором вокруг общего семантического признака объединяются не только единицы, включающие в семантическую структуру этот признак, но и единицы, ассоциативно с ними связанные» (например, в ассоциативно-семантическое поле концепта «Человек» могут входить лексемы «животное», «разум» и др.) [Сергеева 2002: 26]. В работах последних лет ассоциативно-смысловое поле непосредственно соотносится с понятием концепта: «Ассоциативно-смысловые поля художественного текста, материализованные лексически, являются не только единицами его анализа, но и регулятивными структурами, коррелирующими с квантами знания - концептами в сознании воспринимающего текст субъекта» [Болотнова 1998: 243].

Ассоциативно-смысловые (в другой терминологии - семантические, ассоциативно-образные, смысловые) поля рассматриваются как средство отражения специфики авторского идиостиля в ряде лингвистических работ (Тарасова 1994, Петрова 2001, Овчинникова 1987).

Термин «концепт» неразрывно связан с понятием «концептосфера», которое мы вслед за З.Д. Поповой и И.А. Стерниным понимаем как «чисто мыслительную сферу, состоящую из концептов, существующих в виде мыслительных картинок, схем, понятий, фреймов, сценариев, гештальтов (более или менее сложных комплексных образов внешнего мира), абстрактных сущностей, обобщающих разнообразные признаки внешнего мира» [Попова, Стернин 2003: 11]. Концептосфере принадлежат и когнитивные классификаторы, способствующие определённой организации концептосферы. Каждая концептуальная структура текста обладает определённой иерархией в распределении включённых в неё концептов.

В отечественной лингвистике термин «концептосфера» был введён Д.С. Лихачёвым. По определению этого исследователя, концептосфера -это совокупность национальных компонентов, она образована всеми «потенциями» концептов носителей языка. Концептосфера «тем богаче, чем богаче вся культура нации - её литература, фольклор, наука, изобразительное искусство., она соотносима со всем историческим опытом нации.». «Имеет значение, - отмечает учёный, - не только широкая осведомлённость и богатство эмоционального опыта, но и способность быстро извлекать ассоциации из запаса этого опыта и осведомлённости» [Лихачёв 1997: 282]. Таким образом, концептосфера представляет собой систему иерархически соотнесённых и взаимообусловленных концептов. По определённым признакам концепты вступают в системные отношения сходства, различия и иерархии с другими концептами.

Следует отметить, что языковая картина мира не тождественна концептосфере, последняя гораздо шире, поскольку в языке названо далеко не всё её содержание, не все концепты имеют языковое выражение и становятся предметом коммуникации. Коммуникативная значимость языковой единицы связана с ценностью выражаемого вербально концепта для культуры народа (Карасик 1996) или для отдельного автора. Обращение к концептосфере отдельного автора и анализ концептов, формирующих эту концептосферу, - одна из актуальных проблем «когнитивной поэтики» [Тарасова 2003: 5], в рамках которой проводилось исследование.

Поскольку концепт обладает слоистой структурой (Проскуряков 2000, Степанов 2004, Стернин 2000) и культурологически обусловлен, то и авторский концепт будет испытывать на себе влияние культурных и исторических изменений, происходящих в реальности, окружающей писателя. Поэтому важную роль в выявлении специфики концептов и их место в концептосфере В. Пелевина играет литературное направление, к которому он принадлежит.

Понятие современной литературы охватывает довольно большой временной промежуток: с конца 1950-х годов, когда начали обнаруживать себя основные тенденции, определившие развитие русской литературы в последующие три десятилетия, и вплоть до настоящего времени. И хотя однозначного определения характера этого периода в научной литературе нет, этот отрезок времени исследователи связывают с постмодернистскими тенденциями в области философии, литературы, эстетики.

Обычно постмодернизм определяется как культурная формация, исторический период или совокупность теоретических и художественных движений, которым свойственен принципиальный эклектизм и фрагментарность, отказ от больших, всеохватывающих мировоззрений и повествований. Просветительская установка на идеал, поиск некой универсальной и рационально постижимой истины отождествляется с опасностями утопизма и тоталитаризма. Мир мыслится как текст, как бесконечная перекодировка и игра знаков, за пределом которых нельзя явить означаемые, «вещи» как они есть, «истину» саму по себе. Текст мыслится «интертекстуально», как игра сознательных и бессознательных заимствований, цитат, клише. Понятие реальности конструируется производно от тех концептуальных схем и текстуальных стратегий, которые зависят от расовых, этнических и сексуальных ориентаций исследователя, от его властных позиций и устремлений. » [Эпштейн 2000: 5-6] М.Эпштейн также выделяет ряд «понятийных комплексов», которые характеризуют постмодернизм: «означающие без означаемых», «симулякр» (подобие без подлиника), «интертекстуальность», «цитатность», «деконструкция», «игра следов», «смерть автора», «антиутопизм и постутопизм», «крах рационализма и универсализма», «крах логоцентризма и фаллоцентризма», «фрагментарность», «эклектика», «плюрализм», «многокультурность», «скептицизм», «ирония», «пародия», «пастиш» (цитирование с целью пародии). Поскольку данное толкование наиболее связано с литературой и отражает основные особенности творческого метода писателей-постмодернистов, то в нашей работе мы будем опираться на определение М.Эпштейна, принимая во внимание и другие определения термина «посмодернизм» (Богданова 2004, Зыбайлов, Шапинский 1993, Ильин 2001, Руднев 1999, Скоропанова 2000).

Учитывая социально-политическую и культурную обстановку, в которой формировался русский постмодернизм, можно представить его как совокупность нескольких элементов: (русский) постмодернизм = модернизм + литература соцреализма + классическая литература + мифология + фольклор + бесконечность [Богданова 2004: 30].

Такое стремление постмодернизма к множественности и полиструктурности является его отличительной особенностью и характерно для всех его представителей. Отражением внутренней неоднородности, эклектичности данного литературного направления является индивидуалистичность писателей-постмодернистов. Так, к литературе постмодернизма относят авторов, далеко отстоящих друг от друга по своим художественно-этическим и художественно-эстетическим принципам (Вен. Ерофеев, В. Ерофеев, С. Довлатов, Э. Лимонов, Л. Петрушевская, В. Пьецух, Т. Толстая, В. Пелевин, В. Сорокин, С. Каледин, М. Кураев, Е. Харитонов, Д. Пригов и др.).

Но, несмотря на неоднородность «новой» литературы, можно выделить несколько общих принципов, позволяющих говорить о постмодернизме как едином литературном процессе. Прежде всего, это «вызов и выпад», «наперекорность и оппозиционность» (Чупринин 1993), «нарушение правил поведения» (Иванова 1996). Именно эта категория опосредует все прочие принципы, особенности и составляющие постмодерна.

Вторая отличительная особенность писателей-постмодернистов -особая разработка образов героя и автора. Критики признают, что современная проза «населена почти исключительно людьми жалкими, незадачливыми, ущербными бесспорно» (Чупринин 1993). Социальная детерминированность героев принципиального значения не имеет, главное, что все они «периферийны относительно центра, их личности деформированы, характеры аномальны» (Богданова 2004), они страдают «хронической нравственной недостаточностью» (Шкловский 1986).

Так же существенно изменена позиция автора. Автор скрыт и замаскирован в герое-рассказчике, дистанция между героем и автором фактически исчезает, последний растворяется в повествовании, что позволяет говорить исследователям об анонимности постмодернистских текстов.

В качестве третьей отличительной особенности текстов современной постмодернистской литературы исследователи выделяют способ создания реальности. Образ окружающего мира, создаваемый писателямипостмодернистами, «лишён земного тяготения и элементарного порядка вещей» (Шкловский 1986). Реальность алогична и хаотична, в ней уравнено высокое и низкое, истинное и ложное, совершенное и безобразное. Создание такой реальности в тексте требует специфических языковых средств: язык литературы постмодернизма, с одной стороны, может включать бранную и нецензурную лексику, с другой - вычурно красив, изыскано артистичен.

Принципиально важным признаётся то обстоятельство, что аномальный герой, обезличенный автор, абсурдная реальность для писателей-постмодернистов являются не отклонением от нормы, а самой нормой, той точкой отсчёта, которая составляет центр постмодернистской картины мира.

Перечисленные принципы, объединяющие представителей литературы постмодернизма, каждый автор реализует в своих произведениях по-своему, так как способы воплощения образной системы (герой - автор - реальность) признаются «неповторимо-субъективными» (Богданова 2004). Поэтому для выявления особенностей художественной картины мира писателя-постмодерниста закономерно обратиться к анализу творчества В.Пелевина как одного из наиболее известных и признанных представителей этого направления в литературе.

Традиционно исследователи творчества В. Пелевина говорят о нём как о представителе постмодернизма в литературе. Однако в критической литературе выделяется ряд особенностей прозы писателя, что позволяет говорить о ярко выраженной индивидуально-авторской картине мира. Так, О.В. Богданова пишет, что В. Пелевин сходится с постмодернизмом «во внешней форме» и в «том тотальном неприятии социума и всего человеческого жизнеустройства в его современных формах» [Богданова 2004: 301] Исследователи отмечают, что если постмодернисты, говоря о разрушении внешнего мира, одновременно имеют в виду и полное уничтожение внутреннего мира, то В. Пелевин не принимает отрицания позитивной сущности человека, внутренней психологической осмысленности субъекта. Если постмодернисты созерцают разрушающийся внешний мир, то В. Пелевин в своих произведениях конструирует новый мир. Таким образом, можно говорить о том, что вопреки одному из основных принципов постмодернизма - «ничто не живо и уж тем более не свято» [Руднев 2003: 94] - В. Пелевин говорит о важной роли человека, так как именно человеческое сознание творит многочисленные миры, существование которых в отрыве от субъекта невозможно. Мировоззрение автора отражается прежде всего в языке произведений. Примеры моделирования человеческим сознанием окружающей действительности широко представлены в романах В. Пелевина. Приведём лишь один пример:

Элементы окружающего мира появлялись в тот момент, когда на них падал мой взгляд, и у меня росло головокружительное чувство, что именно мой взгляд и создаёт их» (ЧиП).

Таким образом, можно говорить, что у В. Пелевина именно человек создаёт вокруг себя реальность, которая в свою очередь обладает рядом свойств и воспринимается через основные категории - пространство и время. Итак, актуальность диссертационного исследования обусловлена не только значимостью для современной лингвистики терминов «художественная картина мира», «концепт» и «концептосфера», но важностью фигуры В. Пелевина как наиболее интересного представителя литературного направления постмодернизма.

Научная новизна исследования связана, прежде всего, с предметом научного анализа: впервые рассматриваются особенности вербализации концептосферы В. Пелевина, представленной в его романах (включая изданные в последние годы). В конце 20 - начале 21 века происходит актуализация старых понятий посредством наполнения их новым содержанием, что составляет творческую лабораторию писателей-постмодернистов. С 90-х годов появляется всё больше литературоведческих работ, связанных с анализом и интерпретацией произведений писателей-постмодернистов (Аннинский 2000, Володихин 1999, Гетманский 2001, Калугин 2001, Каневская 2000, Колобродов 1999, Курский 1999, Павлов 1999, Паршина 2001, Петровская 2004, Скидан 2004, Шкловский 2000, Эрастова 2002 и др.). В то же время лингвистические исследования, посвященные специфике языка и картины мира постмодернистских текстов, - единичны (Гавенко 2002, Роатбиль 2001, Столярова И.В. 2006, Шаманский 2001). Исследований же, связанных с выявлением особенностей концептосферы В. Пелевина на материале последних романов «Священная книга оборотня» и «Шлем ужаса», вообще не проводилось. Новизна настоящего исследования связана также с тем, что впервые предпринимается попытка максимально полно описать лексические средства, используемые для репрезентации концептов в художественном тексте В. Пелевина и определить место анализируемых концептов в его концептосфере. В рамках настоящего исследования были выделены и описаны основные лексико-семантические поля, представляющие содержание концептов («Персоносфера», «Родственные отношения» и др. для концепта «Человек», «Единицы исчисления времени», «Время по отношению к настоящему моменту» для концепта «Время»).

Теоретическая значимость связана с уточнением понимания структуры концепта с точки зрения его слоистой природы, выделением ядерных и периферийных слоев концептов в художественной картине мира в сравнении с концептами в языковой картине мира.

Теоретическая значимость настоящего исследования состоит также в выделении особенностей картины мира В. Пелевина как писателя-посмодерниста, поскольку ощущается недостаток лингвистических исследований, направленных на анализ как отдельных произведений (особенно последних романов), так и идиостиля этого автора вообще.

Практическая значимость исследования заключается в возможности использования её результатов при изучении приёмов анализа текстового концепта в спецкурсах по когнитивной лингвистике, филологическому анализу художественного текста, а также в спецкурсах и спецсеминарах, посвященных как творчеству В. Пелевина, так и постмодернизму как литературному течению в целом.

Объектом исследования в работе являются представленные в тексте языковые единицы (как однословные, так и сверхсловные номинации), репрезентирующие концептосферу В. Пелевина. Предмет исследования -идиостилевая специфика лексических средств, отражающих концептосферу прозаических текстов писателя.

Целью данного диссертационного исследования является анализ специфики лексической репрезентации авторской концептосферы в романах В. Пелевина. Поставленная цель обусловливает необходимость решения следующих задач:

1) определить специфику художественного концепта;

2) выявить основные ментальные комплексы, организующие концептосферу В. Пелевина («Человек», «Время», «Пространство»);

3) описать концепт «Человек», выделив все его лексические репрезентанты;

4) рассмотреть лексические средства и особенности экспликации концептов «Пространство» и «Время»;

5) исследовать взаимосвязь выделенных концептов в художественной картине мира В. Пелевина;

6) продемонстрировать семантические процессы, происходящие в содержании и системе выделенных концептов в творчестве В. Пелевина.

Материалом для исследования концептов «Человек», «Пространство», «Время» в творчестве В. Пелевина послужила картотека текстовых фрагментов объёмом 618 единиц, полученная методом сплошной выборки из романов «Чапаев и Пустота» (ЧиП), «Generation П» вП), «Священная книга оборотня» (СКО), «Шлем ужаса» (ШУ). Выбор этих произведений обусловлен, во-первых, формой, так как роман (большое по объёму текстовое целое) позволяет автору наиболее полно и логично изложить свою систему взглядов в рамках одного произведения и максимально ярко представить свою языковую картину мира. Во-вторых, обращение к романам, написанным В. Пелевиным в разное время, позволит выявить постоянные составляющие концептосферы писателя и проследить изменения в ней, выделить отличия (если такие существуют) в содержании анализируемых концептов. В-третьих, отобранные для анализа тексты, являясь законченными по форме и идейному содержанию произведениями, соотносятся с определёнными сферами жизни, откуда черпается материал для репрезентации авторской картины мира. На материале названных текстов была составлена картотека примеров с ключевыми словами (именем заданного концепта или номинациями, относящимися к ассоциативно-семантическому полю данного концепта). Подробный анализ классов слов, с которыми сочетается основной номинант концепта, позволит установить важнейшие черты соответствующего ментально-лингвального комплекса.

Принимая во внимание широкий круг явлений и особенности структуры концепта, при которых «возможно лишь перечисление некоторых (возможно, основных) слоёв и концептуальных признаков, подвергшихся вербализации и зафиксированных нами в языковом материале» [Стернин 2000: 15], мы должны оговорить, что объём заявленных репрезентантов концептов «Человек», «Пространство», «Время» не является исчерпывающим, но в полной мере отражает содержание концепта и выявляет точки пересечения полей концептов.

Следует также отметить разнородность лексических экспликантов анализируемых концептов, и, поскольку целью данного исследования не является создание строгой и единой классификации лексических средств экспликации концептосферы В. Пелевина в целом (что представляется фактически невозможным), анализ материала носит описательный характер, материал систематизируется для каждого отдельного концепта.

Методы исследования.

Для нас наиболее актуальны те методы, которые позволяют максимально полно представить содержание художественного концепта. Анализ авторской концептосферы в романах В. Пелевина проводится поэтапно и заключается в следующем:

1. Выявление особенностей видения ключевых концептов «Человек», «Пространство», «Время» средним носителем языка. Для этого необходимо провести анализ материалов различных словарей: толковых, антонимических, тематических, ассоциативных, философских, литературоведческих и т.д.

2. Составление картотеки контекстов, в которых эксплицируются названные концепты (как отдельные лексемы, так и сверхсловные номинации).

3. Описание коммуникативного потенциала средств номинации ключевых концептов концептосферы В. Пелевина в текстовой парадигме и, как следствие, выявление ведущих текстовых смыслов, актуализирующих образы Человека, Пространства и Времени.

4. Выделение лексико-семантических полей и анализ их компонентов при описании слоев ключевых концептов в романах В. Пелевина (описание авторского «членения действительности», отражённого языком в специфических языковых парадигматических объединениях (лексико-семантических полях)).

5. Реконструкция содержательной структуры концептов «Человек», «Пространство», «Время» и выявление ядерных и периферийных смысловых зон концептов.

6. Сопоставление всех полученных фрагментов художественной картины мира В. Пелевина и выявление специфики авторской концептосферы.

Таким образом, в соответствии с поставленными задачами в работе будут использоваться следующие методы и приёмы: метод сплошной выборки, контекстуальный анализ, компонентный анализ с опорой на словарные дефиниции, сопоставительный анализ, метод контекстуального и дефиниционного анализа, а также приём полевых исследований.

Положения, выносимые на защиту.

1. Концептосфера В. Пелевина является адекватным воплощением эстетической программы автора и во многом обусловливает тематическое, идейное и жанровое своеобразие его творчества. Выдвижение в качестве ключевой концептуальной структуры триады «Человек» - «Пространство» - «Время» обусловлено пересмотром идейных установок постмодернизма, которые заключаются в отрицании позитивной сущности человека и вследствие этого разрушении и отрицании окружающего мира.

2. Своеобразие концептосферы В. Пелевина проявляется: а) в оригинальности ассоциативно-смыслового наполнения культурно значимых концептов за счёт уникальности текстовых ассоциатов; б) в способах их лексической репрезентации в текстах автора; в) в выдвижении в качестве центрального концепта «Человек»; г) в специфике структуры и содержания каждого из концептов «Человек», «Пространство», «Время»; д) в имплицитно и эксплицитно представленной взаимосвязи и взаимовлиянии данных концептов.

3. Концепт «Человек» занимает центральное место в концептосфере В. Пелевина. Его специфика связана с выделением трёх содержательных уровней: первый уровень вербализации характеризуется максимальной степенью обобщения, второй уровень подразумевает появление в тексте определённых признаков, характеризующих человека, третий уровень отражает максимальную конкретизацию личности.

4. Индивидуально-авторские особенности концепта «Пространство» связаны прежде всего с организацией его содержательной структуры по принципу «от внутреннего (ненаблюдаемого непознаваемого) через внешний (наблюдаемый познаваемый) к внешнему (ненаблюдаемому познаваемому).

5. Лексическая экспликация и содержательные особенности концепта «Время» в произведениях В. Пелевина фактически совпадают с вербализацией и содержанием этого концепта в русской языковой картине мира.

6. Для идиостиля В. Пелевина характерно, с одной стороны, умеренное употребление индивидуально-авторских новообразований разных типов в качестве средств репрезентации концептов. С другой стороны, для текстов писателя характерна высокая степень интертекстуальности и обращение к широкому культурному контексту.

Структура диссертации обусловлена методикой исследования материала. В первой главе рассматривается специфика художественного концепта, даётся языковое представление концепта «Человек», описываются репрезентанты этого концепта в текстах В. Пелевина, производится детальное исследование структурно-смысловых элементов концепта «Человек», реконструируется фрагмент художественной картины мира писателя. Во второй главе даётся описание экспликантов концептов «Пространство» и «Время» в языковой картине мира и в текстах В. Пелевина, выявляется коммуникативный потенциал лексем, репрезентирующих заявленные концепты в художественном тексте (интегральная модель лексического значения, связи с текстовым окружением), реконструируются фрагменты художественной картины мира писателя.

Гпава 1. Лексическая экспликация концепта «Человек» в художественной картине мира В. Пелевина

Заключение научной работыдиссертация на тему "Лексическая репрезентация художественной концептосферы Виктора Пелевина"

2.3.Выводы

1. При анализе концепта «Пространство» в романах В. Пелевина представляется возможным выделение трёх групп репрезентантов, ориентированных на различные уровни восприятия действительности человеком. Во-первых, пространство умозрительное, подразумевающее «Я» (сознание) как локус «внутренний мир человека». Во-вторых, пространство физическое, элементы которого человек может воспринимать органами чувств. В-третьих, пространство, с одной стороны, имеющее границы, с другой - не поддающееся прямому наблюдению, т.е. географическое.

2. Репрезентанты концепта «Пространство», объединённые в группу «внутреннее пространство человека», представляют собой умозрительные модели внутреннего мира человека. Автор не создаёт точного представления о структуре сознания личности, но предлагает читателю своё понимание психических процессов и явлений, присущих внутреннему «измерению» человека. В связи с этим помимо однословных экспликаций («душа») в текстах В. Пелевина эта семантическая группа вербализуется с помощью словосочетаний и даже микротекстов («внутренняя жизнь чужой личности», «душевное измерение»).

3. Пространство, которое представлено в тексте экспликантами группы «Замкнутый локус, в который включён человек» может иметь различную структуру, влиять на эмоциональное состояние личности и вступать с ней во взаимодействие. Чаще всего такие репрезентанты концепта «Пространство» представляют собой широкий контекст, в котором с помощью определённых языковых средств создаётся моделируемый локус («Я нахожусь в комнате. Или в камере, не знаю, как правильнее. Она небольшая. Зелёные стены, на потолке белый плафон. У стены кровать. У другой стены - стол с клавишной доской, на которой я в настоящий момент печатаю. Доска намертво прикреплена к столу. Над столом - вделанный в стену ЬСР-экран за толстым стеклом. На нём появляются эти вот буквы. Разбить его нельзя, я уже пробовал. В комнате две двери, одна из странного чёрно-зелёного металла, она заперта. В её центре какой-то выступ. Другая дверь - деревянная, белого цвета, ведёт в ванную, она открыта» (ШУ)).

4. Онимические репрезентации концепта «Пространство» позволяют автору воссоздать единое географическое пространство, которое охватывает весь земной шар. Имена собственные при таком восприятии мира становятся ориентирами, которые позволяют человеку представить полноценную пространственную картину мира {«Если вдуматься, в революцию Россию вверг не Распутин, а его убийство (ЧиП')»). Важно, что репрезентация концепта «Пространство» с помощью лексемы «Россия» позволяет, с одной стороны, говорить о её выделении из общего пространства (что связано с определёнными персоналиями или определённым историческим периодом), а с другой стороны - Россия вписана в глобальное географическое пространство, так как в этой стране протекают такие же процессы, как и в других государствах.

5. Репрезентация концепта «Время» в текстах В. Пелевина наиболее традиционна и тесно связана с типичными средствами вербализации концепта в языковой картине мира («всё время», «некоторое время», «советское время», «тихий час», «в последнюю секунду», «два дня назад»),

6. На основе анализа романов В. Пелевина можно выделить три группы экспликантов концепта «Время»:

1) номинант концепта (лексема «время») и лексема «вечность» как обозначение особой разновидности времени ;

2) ЛСП «Единицы исчисления времени» (год, секунда, век, минута, час, месяц);

3) ЛСП «Время по отношению к настоящему моменту» (будущее, настоящее, прошлое).

7. Репрезентанты концепта «Время», реализуя прежде всего узуальное значение, в микроконтексте способствуют организации единого временного плана. Это связано с тем, что автору или герою важно указать временные рамки или определённый момент при описании того или иного события.

8. Связь концептов «Пространство», «Время», «Человек» в прозе В. Пелевина явно представлена в тексте и позволяет говорить об их взаимодействии, «взаимораскрытии», которое выражается в том, что экспликанты одного концепта либо указывают на наличие другого, либо заключают в своём лексическом значении содержательные элементы обоих концептов.

Заключение

Наблюдение за особенностями репрезентации художественных концептов в романах В. Пелевина («Чапаев и Пустота», «Generation П», «Священная книга оборотня», «Шлем ужаса») показало, что художественная концептосфера В. Пелевина базируется на концептах «Человек», «Пространство», «Время», которые тесно связаны и активно взаимодействуют к контексте. Значимость данных концептов проявляется в их «настойчивой», частотной и разнообразной репрезентации в тексте. Перечисленные концепты не являются индивидуально-авторскими, но в текстах писателя приобретают новое наполнение за счёт актуализации периферийных элементов содержания концепта.

Содержание концептов отражает особенности мировосприятия В. Пелевина, который, вопреки одному из основных принципов постмодернизма - «ничто не живо и уж тем более не свято» [Руднев 2003: 94], не принимает отрицания позитивной сущности человека и утверждает несомненное наличие самосознания субъекта. Такая точка зрения автора делает концепт «Человек» центральным в его концептосфере. Это подтверждается разнообразием лексических репрезентантов (номинанты концептов, однословные и сверхсловные экспликации), частотой их словоупотреблений в текстах писателя и сложной структурой концепта.

Представляется, что можно выделить три содержательных уровня в структуре концепта «Человек» в индивидуально-авторском понимании с точки зрения степени обобщения: максимальная степень обобщения (взгляд на «человека вообще»), появление определённых признаков, характеризующих человека (внешние признаки, принадлежность к различным социальным группам и др.), максимальная конкретизация личности (определённый человек). Вследствие этого в индивидуально-авторском содержании концепта «Человек» актуализируются следующие элементы: «существо обезличенное, лишённое индивидуальных признаков», «существо, обладающее определёнными характерными признаками, индивидуальность», «существо, связанное с каким-либо видом трудовой деятельности, определяющей его поведение и социальную роль», «представитель группы людей, объединённых одним менталитетом», «существо, реализующее свою роль в рамках одного из социальных институтов» (прежде всего институт семьи), «существо, обладающее эмоциями и подвергающееся эмоциональной оценке», «существо, оценивающее окружающую его действительность в целом и её элементы в отдельности», «разумное существо, способное играть определённую роль в истории общества и культуры».

При анализе концепта «Пространство» в романах В. Пелевина представляется возможным выделение трёх групп репрезентантов, ориентированных на различные уровни восприятия действительности человеком. Во-первых, пространство умозрительное, подразумевающее «Я» как локус «внутренний мир человека». Репрезентанты концепта «Пространство», объединённые в эту группу, представляют собой умозрительные модели внутреннего мира человека. Автор не создаёт точного представления о структуре личности, но предлагает читателю своё понимание психических процессов и явлений, присущих внутреннему «измерению» человека. Во-вторых, пространство физическое, элементы которого человек может воспринимать органами чувств. Пространство, которое представлено в тексте экспликантами группы «Замкнутый локус, в который включён человек» может иметь различную структуру, влиять на эмоциональное состояние личности и вступать с ней во взаимодействие. В-третьих, пространство, с одной стороны, имеющее границы, с другой - не поддающееся прямому наблюдению, т.е. географическое. Онимические репрезентации концепта «Пространство» позволяют автору воссоздать единое географическое пространство, которое охватывает весь земной шар. Имена собственные при таком восприятии мира становятся ориентирами, которые позволяют человеку составить полноценную пространственную картину мира. В отличие от концепта «Человек», структура которого представляет совокупность слоев, представляющих концептуальные признаки (и ядерные, и периферийные с точки зрения языка) индивида, структура концепта «Пространство» организована по принципу «от внутреннего (ненаблюдаемого непознаваемого) через внешнее (наблюдаемое познаваемое) к внешнему (ненаблюдаемому познаваемому)». Этот принцип организации концепта «Пространство» позволяет говорить о его индивидуально-авторском наполнении.

Репрезентация концепта «Время» в текстах В. Пелевина наиболее традиционна и тесно связана с типичными средствами вербализации концепта в ЯКМ («всё время», «некоторое время», «советское время», «тихий час», «в последнюю секунду», «два дня назад»). Но необходимо отметить роль этого концепта в триаде «Человек - Пространство - Время» в художественных текстах В. Пелевина. Репрезентанты концепта «Время», реализуя прежде всего узуальное значение, в микроконтексте помогают организовать единое «временное пространство». Это связано с тем, что автору или герою важно указать временные рамки или определённый момент при описании того или иного события, и является средством организации пересечения полей концептов «Время», «Пространство» и «Человек».

Основываясь на анализе примеров, можно говорить о том, что концепты, составляющие основу концептосферы В. Пелевина, неоднородны по своему содержанию и выполняют собственные функции. При этом выявляется место каждого концепта в концептосфере автора. Центральное место в авторской концептосфере занимает концепт «Человек», но он тесно связан с концептами «Пространство» и «Время». Это отражает особенности картины мира автора: у В. Пелевина именно человек создаёт вокруг себя реальность, которая в свою очередь обладает рядом свойств и воспринимается через основные категории - пространство и время. Взаимосвязь проанализированных концептов осуществляется на семантическом уровне. Так, онимы и элементы ЛСП «Общность менталитета» уже своим значением указывают на определённое место и временной промежуток. Устаревшие лексемы и неологизмы также в своей семантической структуре содержат потенциальную временную сему, вербализаторы концепта, относящиеся к ЛСП «Персоносфера», указывают на лицо, действовавшее в определённом пространстве в какой-либо период истории. Таким образом, на основе анализа лексических единиц можно говорить о связи концептов «Пространство», «Время», «Человек» в прозе В. Пелевина, которая явно представлена в тексте и позволяет говорить об их взаимодействии, которое выражается в том, что экспликанты одного концепта либо указывают на наличие другого, либо заключают в своём лексическом значении содержательные элементы обоих концептов.

Дальнейшая разработка данной проблематики может быть связана с выделением новых элементов концептосферы В. Пелевина, выявлением его индивидуально-авторских концептов и определением их места в концептосфере. Возможно также дальнейшее изучение содержания концептов «Человек», «Пространство», «Время» в текстах В. Пелевина, связанное с выделением новых содержательных слоёв в структуре концептов, выявлением новых точек пересечения полей концептов при обращении к раннему творчеству В. Пелевина.

Список научной литературыОрешко, Мария Анатольевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Агафонов А.Ю. Человек как смысловая модель мира. Самара, 2000.

2. Алефиренко Н.Ф. Спорные проблемы семантики. М., 2005.

3. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системногоописания // Вопросы языкознания. 1995. №1.

4. Арнольд И.В. Интерпретация текста как установление иерархий егочастей // Лингвистика текста. Мат-лы науч. конф. М., 1974.

5. Арнольд И.В. Стилистика. Современный английский язык. М., 2002.

6. Арутюнова Н.Д. Тождество и подобие (заметки о взаимодействииконцептов) // Тождество и подобие. Сравнение и идентификация. -М., 1990.

7. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 1998.

8. Архипов И.К. Человеческий фактор в языке. СПб., 2003.

9. З.Бабурина М.А. Концепт «Муза» и его ассоциативное поле в русской поэзии Серебряного века. Дисс. канд. филол. наук. СПб., 1998.

10. Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. Воронеж, 1996.

11. Бахтин М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. М., 1997.

12. Белянин В.П. Психолингвистика. М., 2004.

13. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974.

14. Б.Беспалова O.E. Концептосфера поэзии Н.С. Гумилёва в её лексическом представлении: Автореф. дисс. канд. филол. наук. СПб., 2002.

15. Богданова О.В. Постмодернизм в контексте современной русской литературы. СПб, 2004.

16. Болотнова Н.С. Гармонизация общения и лексическая структура художественного текста. СПб, 1992.

17. Болотнова Н.С. Об изучении ассоциативно-смысловых полей слов в художественном тексте // Русистика: Лингвистическая парадигма конца XX века. СПб., 1998.

18. Болотнова Н.С. Основы теории текста. Томск, 1999.

19. Болотнова Н.С. Художественный текст в коммуникативном аспекте и комплексный анализ единиц лексического уровня. Томск, 1992.

20. Буравлёва Н.В. Особенности образных номинаций, представляющих текстовый концепт «Природа» в ранней прозе И.А. Бунина // Художественный текст: Слово. Концепт. Смысл. Под ред. Н.С. Болотновой. Томск, 2006.

21. Бутагова Л.О. Человек мир - речь. Индивидуально-авторская картина мира в творчестве омского поэта Тимофея Белозерова // Язык. Человек. Картина мира. Лингвоантропологические и философские очерки (на материале русского языка). 41.- Омск, 2000.

22. Васильев Л.Г. Актуальные и виртуальные характеристики текста // Семантика целого текста. М., 1987.

23. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1996.

24. Вежбицкая А. Понимание культур через посредство ключевых слов. -М., 2001.

25. Винокур Т.Г. Закономерности употребления языковых единиц. М., 1980.

26. Винокур Т.Г. Говорящий и слушающий. Варианты речевого поведения. -М., 1993.

27. Воркачёв С.Г. «Счастье» как лингвокультурный концепт. М., 2004.

28. Выготский JT.C. Мышление и речь. М., 2005.

29. Гавенко A.C. Вторичный текст как компонент художественного текста (на материале романа В. Пелевина «Generation П»). Автореф. дис. . канд. филол. наук. Барнаул, 2002.

30. Гайдукова. К вопросу о логическом анализе языка (на примере концептосферического поля власти)// Русский язык. 2000. №15 (45).

31. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981.

32. Гаспаров Б. Язык. Память. Образ. Лингвистика языкового существования. М., 1996.

33. Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. М., 2004.

34. Дейк Ван Т.А. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989.

35. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. 1994. №4.

36. Демьянков В.З. Доминирующие лингвистические теории в конце XX века // Язык и наука конца XX века. М., 1995.

37. Долинин К.А. Интерпретация текста. М., 1985.42.3алевская A.A. Введение в психолингвистику. М., 2000.

38. Земская Е.А., Китайгородская М.В., Розанова H.H. Языковая игра// Русская разговорная речь. М., 1983.44.3ыбайлов М.А., Шапинский А.Н. Постмодернизм: Учебное пособие. -М, 1993.

39. Иванова Н. Литература и перестройка. М., 1989.

40. Иванова Н. Пейзаж после битвы // Знамя. 1993. №9.

41. Иванова Н. Постсоветская литература в поисках новой идентичности // Знамя. 1996. №4.

42. Имплицитность в языке и речи. М., 1999.

43. Каменская О.Л. Текст и коммуникация. М., 1990.

44. Каневская М. История и миф в постмодернистском русском романе // Изв. РАН. СЛЯ. М„ 2000.

45. Каминская Э.А. Поле слова и поле текста как взаимодействующие смысловые системы // Психолингвистические аспекты взаимодействия слова и текста. Тверь, 1998.

46. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке // Языковая личность: культурные концепты. Волгоград - Архангельск, 1996.

47. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987.

48. Караулов Ю.Н. Русская языковая личность и задачи её изучения // Язык и личность. М., 1989.

49. Касевич В.Б. Буддизм. Картина мира. Язык. СПб., 1996.

50. Касевич В.Б. О когнитивной лингвистике // Общее языкознание и теория грамматики. -СПб., 1998.

51. Киселёва Л. А. «Текст» в иерархии единиц коммуникативной подсистемы языка // Лингвистика текста. Мат-лы науч. конф. М., 1974.

52. Клименко А.П. Психолингвистика. Минск, 1970.

53. Клименко А.П., Середа Л.И. ЛСГ как компонент семантической структуры текста // Семантика целого текста. М., 1987.

54. Климкова Л.А. Ассоциативное значение слов в художественном тексте // Филологические науки. 1991. №1.

55. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. М., 2004.

56. Коваленко Ю.Д. Когнитивная категория художественного пространства и её репрезентация в романе М.А.Булгакова «Белая гвардия»: Автореф. дис. канд. филол. наук. Омск, 2002.

57. Кожина М.Н. О разграничении понятий «текст» и «речевой стиль» // Лингвистика текста. Мат-лы науч. конф. М., 1974.

58. Кожина М.Н. Стилистика русского языка. М., 1993.

59. Козырев В.А., Черняк В.Д. Вселенная в алфавитном порядке: Очерки о словарях русского языка. СПб., 2000.

60. Колесов B.B. Философия русского слова. СПб, 2002.

61. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. М.,1990.

62. Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. М., 1984.

63. Коньков В.И. Человек в мире предметной семантики // Гуманитарные науки: из опыта теоретической интерпретации. СПб, 1993.

64. Кравченко A.B. Когнитивные структуры пространства и времени в естественном языке // Изв. РАН С ЛЯ. 1996. №3.

65. Кравченко A.B. Язык и восприятие. Когнитивные аспекты языковой категоризации. Иркутск, 2004.

66. Красных В.В. От концепта к тексту и обратно // Вестник Московского университета. Серия 9 (Филология). 1998. №1.

67. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? М., 2003.

68. Кубрякова Е.С. Об одном фрагменте концептуального анализа слова «память» // Логический анализ языка: культурные концепты. М.,1991.

69. Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика психология - когнитивная наука // Вопросы языкознания. 1994. №4.

70. Кузьмина H.A. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка. Екатеринбург-Омск, 1999.

71. Кузьмина H.A. Концепты художественного мышления // Проблемы деривации: семантика и поэтика. Пермь, 1991.

72. Кузьмина H.A. К основаниям реконструкции поэтической КМ (на материале творчества Юрия Левитанского) // Язык. Человек. Картина мира. Лингвоантропологические и философские очерки (на материале русского языка). 4 1,- Омск, 2000.

73. Кухаренко В.А. Семантическая структура ключевых и тематических слов целого художественного текста // Лексическое значение в системе языка и в тексте. Волгоград, 1985.

74. Лакофф Дж. Лингвистические гештальты // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 10. Лингвистическая семантика. М., 1981.

75. Лакофф Дж. Когнитивная семантика // Язык и интеллект. М., 1986.

76. Лакофф Дж. Когнитивное моделирование // Язык и интеллект. М., 1995.

77. Ларин А.Н. Эстетика слова и язык писателя. Л., 1974.

78. Леонтьев A.A. Признаки связности и цельности текста // Лингвистика текста. Вып. 103. -М., 1976.

79. Леонтьев A.A. Языковое сознание и образ мира // Язык и сознание: парадоксальная рациональность. М., 1993.

80. Лингвистические исследования в конце XX века. М., 2000.

81. Лингвистические основы аспекта школьной программы «Развитие речи».- Л., 1979.

82. Липовецкий М. ПМС (постмодернизм сегодня) // Знамя. 2002. №5.

83. Липовецкий М. Русский постмодернизм. Екатеринбург, 1997.

84. Лисицын А.Г. Концепт свобода-воля-вольность в русском языке: Автореф. дис.канд. филол. наук. М., 1996.

85. Лихачёв Д.С. Внутренний мир художественного произведения // Вопросы литературы. 1968. №8.

86. Лихачёв Д.С. Концептосфера русского языка // Изв. РАН. СЛЯ. 1993. №1.

87. Лихачёв Д.С. Концептосфера русского языка // Русская словесность: Антология. М., 1997.

88. Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб., 2001.

89. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М., 1970.

90. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Л., 1972.

91. Лотман Ю.М. Семиотика культуры и понятие текста // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология. -М., 1997.

92. Лотман Ю.М. Художественное пространство в прозе Гоголя // Лотман Ю.М. В школе поэтического слова: Пушкин, Лермонтов, Гоголь. М, 1988.

93. Лукин В.А. Концепт истины и слово «истина» в русском языке (опыт концептуального анализа рационального и иррационального в языке) // Вопросы языкознания. 1993. №4.

94. Лукин В.А. Художественный текст: основы лингвистической теории и элементы анализа. М., 1999.

95. Мельчук И.А. Опыт лингвистических моделей «смысл О текст». -М., 1999.

96. Мостовая А.Д. Лексическое значение и языковая интуиция // Язык и когнитивная деятельность. М., 1989.

97. Никитин М.В. Курс лингвистической семантики. СПб., 1996.

98. Никитин М.В. Основания когнитивной семантики. СПб., 2003.

99. Никитин М.В. Развёрнутые тезисы о концептах // Вопросы когнитивной лингвистики. 2004. №1.

100. Новиков В. Мутант. Литературный пейзаж после нашествия Пелевина //Время и мы. 1999. №144.

101. Новиков Л.А. Семантика русского языка. М., 1982.

102. Новиков Л.А. Художественный текст и его анализ. М., 2003.

103. Овчинникова И.Г. Ассоциативное поле ключевого слова как детерминант семантической структуры текста // Семантика целого текста. М., 1987.

104. Орлов М.О., Данилов С.А. Отображение информационного общества и субъекта эпохи постмодерна в романе В. Пелевина «Чапаев и Пустота» // Русский роман XX века: Духовный мир и поэтика жанра: Сб. науч. трудов. Саратов, 2001.

105. Ш.Павлова Н.Д. Коммуникативная парадигма в психологии речи и психолингвистике // Психологические исследования дискурса. М., 2002.

106. Папина А.Ф. Текст: его единицы и глобальные категории. М., 2002.

107. Петрова H.A. Литература в неантропоцентрическую эпоху: опыт О. Мандельштама. М., 2003.

108. Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по когнитивной лингвистике. -Воронеж, 2003.

109. Попова З.Д., Стернин И.А. Язык и национальная картина мира. -Воронеж, 2003.

110. Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М., 1988.

111. Потебня А.Н. Мысль и язык. М., 1999.

112. Поцепня Д.М. Образ мира в слове писателя. СПб., 1997.

113. Прокофьева А.Г., Прокофьева В.Ю. Анализ художественного произведения в аспекте его пространственных характеристик. -Оренбург, 2000.

114. Прокофьева В.Ю. Русский поэтический локус в его лексическом представлении (на материале поэзии «серебряного века»). СПб., 2004.

115. Проскуряков P.M. Концептуальная структура текста. СПб., 2000.

116. Роадбиль Т.Б. Лингвистическая прагматика и проблема понимания текста (об одном рассказе В. Пелевина) // Принципы и методы исследования в филологии: к. XX века: Научно-методический семинар. СПб., 2001.

117. Родченко О. Д. Художественное слово о Кольском севере. Лингвистический аспект. Мурманск, 1997.

118. Розина Р.И. Человек и личность в языке // Язык и личность. М., 1991.

119. Рудакова A.B. Когнитология и когнитивная лингвистика. Воронеж, 2003.

120. Руденко Д.И., Прокопенко В.В. Философия языка: путь к новой эпистеме// Язык и наука в конце XX в. М., 1995.

121. Рузин И.Г. Когнитивные стратегии именования: модусы перцепции (зрение, слух, осязание, обоняние, вкус) и их выражение в языке // Вопросы языкознания. 1994. №6.

122. Селиверстова О.Н. Когнитивная семантика на фоне общего развития лингвистической науки // Вопросы языкознания. 2002. №6.

123. Сергеева Е.В. Проблема интерпретации термина «концепт» в современной лингвистике // Русистика: лингвистическая парадигма конца XX века. СПб., 1999.

124. Сергеева Е.В. Религиозно-философский дискурс В.С.Соловьёва: лексический аспект. СПб, 2002.

125. Сергеева Е.В.Художественный концепт «Прозрачность» в поэзии В.Иванова // Художественный текст: Слово. Концепт. Смысл. Под ред. Н.С.Болотновой. Томск, 2006.

126. Серебренников Б.А. Роль человеческого фактора в языке: Язык и мышление. М., 1988.

127. Симашко Д.П. Основные принципы анализа образных высказываний// Русская словесность. 1994. №4.

128. Скоропанова И.С. Русская постмодернистская литература. Учебное пособие. М., 2000.

129. Слышкин Г.Г. От текста к символу: лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе. М., 2000.

130. Солганик Г.Я. Значение слова и представление // Семантика слова и синтаксической конструкции. Воронеж, 1987.

131. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры: Изд. 3-е, испр. и доп. М., 2004.

132. Степанов Ю.С. Методы и принципы современной лингвистики. М., 2001.

133. Степанов Ю.С. Язык и метод. М., 1998.

134. Степанова В.В. Слово в тексте. Из лекций по функциональной лексикологии. СПб., 2006.

135. Столярова И.В. Пространственно-временное единство как способ создания образов «Хрустального мира» В. Пелевина // XI Пушкинские чтения: Русистика. Методика. Лингводидактика: материалы междунар. науч. конф. СПб., 2006.

136. Тарасова И.А. Идиостиль Георгия Иванова: когнитивный аспект. -Саратов, 2003.

137. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. -М., 1986.

138. Телия В.Н. К проблеме связанного значения слова: гипотезы, факты, перспективы // Язык система, язык - текст, язык - способность. -М., 1995.

139. Телия В.Н. Лексические модусы экспрессивности // Язык как коммуникативная деятельность человека. Сб. науч. трудов МГПИИЯ. Вып. 284.- М., 1987.

140. Телия В.Н. Рефлексы архетипов сознания в культурном концепте «Родина» // Славянские этюды: Сборник к юбилею С.М. Толстой. -М, 1999.

141. Телия В.Н. и др. Человеческий фактор в языке: языковые механизмы экспрессивности. М., 1991.

142. Топоров В.Н. Петербургский текст русской литературы: Избранные труды. СПб., 2003.

143. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: Семантика и структура. -М, 1983.

144. Топоров В.Н. Пространство культуры и встречи в нём // Восток -Запад. Исследования. Переводы. Публикации. Вып. IV. -М., 1989.

145. Фещенко О.А. Концепт ДОМ в художественной картине мира М.И. Цветаевой (на материале прозаических текстов). Автореф. дис. . канд. филол. наук. Новосибирск, 2005.

146. Фёдоров А.И. Образная речь. Новосибирск, 1985.

147. Филиппов К.А. Лингвистика текста. Курс лекций. СПб, 2003.

148. Фрумкина P.M. Лингвист как познающая личность // Язык и когнитивная деятельность. М., 1989.

149. Фрумкина P.M. Есть ли у современной лингвистики своя эпистемология? // Язык и наука конца XX века. М., 1995.

150. Харитончик З.А. Способы концептуальной организации знаний в лексике языка // Язык и структуры представления знаний. М., 1992.

151. Худяков A.A. Концепт и значение // Языковая личность: культурные концепты. ВолгоградАрхангельск, 1996.

152. Человек как субъект культуры. М., 2002.

153. Черемисина Н.В. Семантика возможных миров и лексико-семантиченские законы // Филологические науки. 1992. №2.

154. Чернейко Л.О. Гештальтная структура абстрактного имени // Филологические науки. 1995. №4.

155. Чернейко Л.О. Лингво-философский анализ абстрактного имени. М., 1997.

156. Черняк М.А. Современная русская литература: Учебное пособие. -СПб., Москва, 2004.

157. Черняк М.А. Феномен массовой литературы XX века: Монография. -СПб., 2005.

158. Чуприлин С. Сбывшееся несбывшееся // Знамя. 1993. №9.

159. Шкловский Е. На рандеву с гармонией: Размышления о молодой прозе //Литературное обозрение. 1986. №1.

160. Шкловский Е. ПП, или Победитель Пелевин // Новое литературное обозрение. 2000. №41.

161. Шмелёв Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М., 1973.

162. Щирова И.А., Тураева З.Я. Текст и интерпретация: взгляды, концепции, школы. СПб., 2005.

163. Эрастова A.B. Образ времени в романе В. Пелевина «Generation П» // Традиции в русской литературе. Н. Новгород, 2002.

164. Эпштейн М. Постмодернизм в России: Литература и теория. М., 2000.

165. Яковлева Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира (модели пространства, времени и восприятия). М., 1994.

166. Янушкевич A.C. Картина мира как историко-литературное понятие // Картина мира: модели, методы, концепты. Томск, 2002.

167. Яцуга Т.Е. Ключевые концепты и их вербализация в аспекте регулятивности в поэтических текстах 3. Гиппиус. Автореф. дис. . канд. филол. наук. Томск, 2006.1. Источники

168. Пелевин В. Жизнь насекомых. Generation П. Жёлтая стрела. М., 2003.

169. Пелевин В. Священная книга оборотня. М., 2004.

170. Пелевин В. Чапаев и Пустота. М., 2004.

171. Пелевин В. Шлем ужаса. М., 2005.1. Словари

172. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 2004.

173. Бабкин A.M., Шендецов В.В. Словарь иноязычных выражений и слов. Т. 1-2.-Л., 1981-1987.

174. Васильева Н.В. и др. Краткий словарь лингвистических терминов. -М., 1995.

175. Добровольский Д.О., Караулов Ю.Н. Ассоциативный фразеологический словарь русского языка. М., 1994.

176. Иванов С.П. и др. Краткий словарь символов русской поэзии // Русский язык в школе. 1977. №4, 5.

177. Караулов Ю.Н., Черкасова Г.А., Уфимцева Н.В. и др. Русский ассоциативный словарь. В 2 т. М., 2002.

178. Кубрякова B.C., Демьянков В.З., Панкранц Ю.Г., Лузина П.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996.

179. Культурология: XX век: Словарь. СПб., 1997.

180. Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.Н.Ярцевой. -М., 1990.

181. Никитина Т.Г. Толковый словарь молодёжного сленга. М., 2003.

182. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1995.

183. Руднев В.П. Энциклопедический словарь культуры XX века. Ключевые понятия и тексты. М., 2003

184. Словарь русского языка в 4 томах / Под ред. Евгеньевой М., 19811984.

185. Фразеологический словарь русского языка / Под ред. А.И.Молоткова. СПб., 1994.