автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.21
диссертация на тему: Лингвистические и паралингвистические средства реализации ложного высказывания в акте коммуникации

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лингвистические и паралингвистические средства реализации ложного высказывания в акте коммуникации"

Чаль / ^

На правах рукописи

Попчук Оксана Михайловна

Лингвистические и пара лингвистические средства реализации ложного высказывания в акте коммуникации

Специальность 10.02.21 - Прикладная и математическая лингвистика

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва - 2006

Работа выполнена на кафедре прикладной и экспериментальной

лингвистики Государственного образовательного учреждения высшего

профессионального образования «МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Научный руководитель

Официальные оппоненты

Ведущая организация

доктор филологических наук» профессор Потапова Родмонга Кондратьевна доктор филологических наук, профессор Крейдлин Григорий Ефимович кандидат филологических наук, доцент Хроменков Павел Николаевич Негосударственное образовательное учреждение «Российский новый университет»

Защита диссертации состоится «20» _ 2006 г. в ^ часов на

заседании диссертационного совета Д 212.135.02 при ГОУ ВПО «МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ» по адресу: 119992, г. Москва, ГСП-2, ул. Остоженка, 38.

С диссертацией можно ознакомиться в диссертационном читальном зале библиотеки ГОУ ВПО «МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ».

Автореферат разослан «4Н » С^Л^Ъ^ 2006

г.

Ученый секретарь диссертационного совета

В.С. Страхова

Реферируемая диссертация посвящена изучению особенностей функционирования лингвистических и паралингвистических средств реализации ложного высказывания в коммуникативном акте. Ложное высказывание рассматривается при этом как компонент системы средств отказа партнеру по коммуникации в праве на получение полноценной информации/информации как таковой, что позволяет описать лингвистический и паралингвистический «портрет» не только говорящего, реализующего ложное высказывание, но и несколько шире - «портрет» говорящего (по Р.К. Потаповой), использующего различные средства отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой, одним из которых является ложное высказывание.

Актуальность диссертации определяется необходимостью разработки теоретического и практического инструментария для осуществления верификации содержания высказываний в акте коммуникации с ориентацией на поиск критериев оценки их истинности/ложности.

Основной целью диссертации является исследование функционирования ложного высказывания в тексте и описание лингвистических и паралингвистических особенностей его реализации.

Основная цель диссертации определяет постановку и решение следующих задач:

1. Теоретический анализ подходов к интерпретации понятия речевого общения как процесса использования совокупности средств вербального и невербального каналов коммуникации;

2. Определение философско-этических характеристик феномена лжи;

3. Выявление лингвистических и паралингвистических средств реализации ложного, а также неложных высказываний, являющихся средствами прямого, косвенного и потенциального отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой в акте коммуникации (на материале специальных теоретических источников и текстов художественной прозы);

4. Определение структуры соотношения лингвистических и паралиигвистических средств реализации исследуемых высказываний и выделение комплексов средств реализации данных высказываний;

5. Анализ исследуемого материала с учетом классификации и систематизации полученных данных.

Объект диссертационного исследования — ложное высказывание как компонент системы средств отказа партнеру по коммуникации в праве на получение полноценной информации/информации как таковой.

Предмет исследования составляют лингвистические и паралингвистические средства реализации ложного высказывания (и других средств отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой) и особенности функционирования этих средств в акте коммуникации.

Научная новизна диссертации заключается в следующем:

- впервые ложное высказывание рассматривается как компонент системы средств отказа партнеру по коммуникации в праве на получение полноценной информации/информации как таковой;

- впервые исследование ложного высказывания осуществляется с учетом контекста, формируемого иными средствами отказа партнеру по коммуникации в праве на получение полноценной информации/информации как таковой, а также приемами речевого воздействия;

- впервые в рамках. одного исследования осуществляется изучение особенностей функционирования лингвистических и паралиигвистических средств реализации ложного высказывания с выделением комплексов данных средств.

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что результаты исследования ложного высказывания и взаимозависимости вербального и невербального аспектов его реализации будут способствовать

дальнейшей разработке теории коммуникации, дискурсологии, теории аргументации и теории лингвистической экспертологии.

Практическая ценность диссертации обусловлена возможностью применения полученных результатов в экспертно-следственной практике при работе с показаниями свидетелей и подозреваемых. Результаты анализа лингвистической структуры ложного высказывания, а также вербального и невербального контекстов, в которых реализуется данное ложное высказывание, могут найти применение в практике каптативных экспертиз. Кроме того, результаты исследования могут быть использованы в практической психологии.

Достоверность и обоснованность полученных результатов обеспечивается, с одной стороны, комплексной методикой исследования, основанной на объединении подходов и методов таких дисциплин, как философия, психология, психолингвистика, психофизиология, невербальная семиотика и риторика, с другой стороны, использованием в ходе исследования репрезентативной выборки, включающей 475 п. л. анализируемых текстов.

Основным материалом исследования послужили тексты художественной прозы русскоязычных авторов. Поиск единиц исследования проводился методом сплошной выборки. Из вышеуказанного материала были отобраны фрагменты текстов, содержащих 100 актов коммуникации, включающих ложные высказывания, другие средства косвенного отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой, а также средства прямого и потенциального отказа.

Анализ фактического материала проводился с применением комплексной методики исследования (использованием лингвистического и паралингвистического видов анализа в рамках одной работы). Был применен системный метод анализа художественного текста, базой которого являются общелогические и общетеоретические методы. В рамках данного метода анализ текстов проводился поэтапно. На первом этапе было осуществлено

моделирование ситуации, в основу которого был положен метод абстрагирования с введением определенного метаязыка. На втором этапе был проведен системный анализ модели (выделение в структуре акта коммуникации элементов вербального и невербального поведения говорящего, использующего средства прямого, косвенного и потенциального отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой, а также приемы речевого воздействия. Интерпретация полученных данных явилась заключительным этапом анализа.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Рассмотрение ложного высказывания в системе средств отказа партнеру по коммуникации в праве на получение полноценной информации/информации как таковой расширяет возможности исследования ложного высказывания и позволяет описать лингвистический и паралингвистический «портрет» говорящего (по Р. К. Потаповой), использующего различные средства отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой, одним из которых является ложное высказывание.

2. Реализация ложного высказывания (а также неложных высказываний, являющихся средствами отказа в праве на получение полноценной информации) в ряде случаев сопровождается некоторыми приемами речевого воздействия (имеющими свои лингвистические и паралингвистические средства реализации), используемыми говорящим с целью оптимизации данного ложного высказывания (или данных неложных высказываний, также являющихся средствами отказа в праве на получение полноценной информации).

3. Имеется структурное соотношение между лингвистическими и паралингвистическими средствами реализации ложного высказывания (и неложных высказываний, также являющихся средствами отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой), что

позволяет выделить ряд комплексов разноканальных средств реализации исследуемых высказываний.

Апробация работы. Тема диссертационного исследования разрабатывалась в соответствии с планом научно-исследовательской работы кафедры прикладной и экспериментальной лингвистики МГЛУ, Основные результаты обсуждались на заседаниях кафедры в 2003-2006 гг. Выводы, полученные в ходе проведения исследования, нашли отражение в публикациях автора.

Основная цель и задачи исследования определили объем и структуру работы: диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

Во введении обосновывается выбор темы, раскрывается актуальность и новизна исследования, определяются цели и задачи диссертации.

Первая глава реферируемой диссертации посвящена рассмотрению феномена речевого общения как синтеза вербальной и невербальной коммуникации, определению функций эмоций в коммуникации, уточнению понятия ложного высказывания.

Вторая глава посвящена рассмотрению феномена «ложь» как объекта междисциплинарного исследования. В историческом плане прослеживается исследование понятий «ложь» и «истина» в философии. В рамках психологического аспекта определяется соотношение между эмоциями и ложью. Рассматриваются некоторые изученные на сегодняшний день лингвистические механизмы лжи и смежных коммуникативных феноменов.

Третья глава посвящена системному анализу художественного текста, содержащего акты коммуникации, включающие ложные высказывания, другие средства косвенного отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой, а также средства прямого и потенциального отказа. В ходе анализа выявляются особенности функционирования лингвистических и паралингвистических средств реализации исследуемых высказываний.

Заключение содержит основные выводы по результатам работы и обобщение теоретических и практических положений настоящей диссертации. В списке литературы приводится список использованной в процессе исследования литературы.

Содержание работы

Несмотря на попытки регулирования процесса человеческого общения [Кант 1994, 1995; LakofF 1973; Грайс 1985; Гордон, Лакофф 1985 и др.], ложь продолжает оставаться феноменом речевой коммуникации и, следовательно, являться объектом научного исследования. В психологии выделяют три признака, на основании которых можно судить о сходстве и различии понятия «ложь» и его основных смежных понятий - «неправда», «обман», «вранье». Данными признаками являются: фактическая истинность/ ложность утверждения; вера говорящего в истинность/ложность утверждения; наличие/отсутствие у говорящего намерения ввести слушающего в заблуждение [Strichartz, Burton 1990; Coleman, Kay 1981; Знаков 1999, 2000]. Сущность феномена «ложь» заключается в следующей комбинации этих признаков: фактическая ложность утверждения, вера говорящего в ложность утверждения, наличие у говорящего намерения ввести слушающего в заблуждение. Для понятий «неправда», «обман» и «вранье» характерны иные комбинации данных признаков.

Определение ложного высказывания, в свою очередь, было дано A.A. Леонтьевым, A.M. Шахнаровичем и В.И. Батовым. Под ложным высказыванием, согласно мнению данных исследователей, понимается высказывание, в котором действительное положение вещей намеренно передается в искаженном виде [Леонтьев, Шахнарович, Батов 1977: 35]. Необходимо отметить, что данное определение не отражает такой различительный признак лжи, как наличие у говорящего намерения ввести слушающего в заблуждение. Вместе с тем, намеренное искажение действительного положения вещей (но при отсутствии намерения ввести в заблуждение адресата) характерно и для феномена «вранье». В связи с этим

представляется необходимым выработать синтетическое определение ложного высказывания с учетом трех дифференциальных признаков понятия «ложь». Ложное высказывание, таким образом, есть высказывание, намеренно искаженно описывающее действительное положение вещей с целью ввести в заблуждение партнера по коммуникации.

Итак, не вызывает сомнения, что в качестве передаваемого объекта в акте коммуникации может выступать высказывание, которому свойственна ложная предикативность. При этом передача данного объекта может быть намеренной и иметь целью - ввести слушающего в заблуждение. А.Р. Лурия, определяя ложь; как «мышление, построенное по другому принципу» [Лурия 1927: 92], считает, что оно «имеет свои формы, свои правила, свои приемы» [там же], которые могут быть обнаружены, по нашему мнению, посредством анализа их языковой проекции. Другие авторы (О. Липпманн, Л. Адам; А.А. Леонтьев, A.M. Шахнарович, В.И. Батов; Л.Б. Филонов; А.Р. Ратинов; А.М, Столяренко) также признают наличие особенностей мыслительной деятельности при реализации ложного высказывания. Результатом подобной мыслительной деятельности становится сильный и устойчивый очаг возбуждения в высшей нервной деятельности человека. Данный очаг, в свою очередь, вызывает повышенную внутреннюю напряженность и мешает нормальному функционированию психики [Липпманн, Адам 1929; Леонтьев, Шахнарович, Батов 1977; Филонов 1979; Ратинов 2001; Столяренко 2001], что так или иначе может проявляться в вербальном и невербальном поведении человека в акте коммуникации.

Системой вербальных знаковых средств является естественный язык, изучаемый с позиций различных лингвистических теорий. Исследование невербальной коммуникации в рамках языкознания пока не имеет столь же глубокой традиции. Само название науки, предметом которой является невербальная коммуникация, находится в стадии определения и становления. Исторически первым названием стал термин «паралингвистика». Его широкое значение, отраженное, например, в работе Г.В. Колшанского

s

[Колшанский 1974], заключает в себе почти все, что сегодня входит в понятие «невербальная семиотика» [Крейдлин 2004], Таким образом, на сегодняшний день паралингвистика - это и 1) наука, которая составляет отдельный раздел невербальной семиотики, например, наряду с кинесикой, окулесикой, гаптикой, проксемикой и т.д. [там же]; и 2) языковедческая дисциплина, занимающаяся изучением факторов, сопровождающих речевое общение и участвующих в передаче информации [Колшанский 1974].

В настоящей работе термин «паралингвистические средства» используется как в своем широком значении (отраженном в названии диссертации), так и в узком. В первом случае под паралингвистическими средствами понимается совокупность всех невербальных знаковых средств, сопровождающих реализацию высказывания, во втором - параязык как «дополнительные к речевому звуковые коды, включенные в процесс речевой коммуникации и могущие передавать в этом процессе смысловую информацию» [Крейдлин 2004: 27]. Ядро параязыка составляют артикуляторные, фонационные и просодические средства, формирующие денотативное и конотативное значение высказывания [Потапова 1998],

Исследованию собственно паралингвистических явлений, а также, в целом, явлений невербальной семиотики посвятили свои работы такие ученые, как Г.В. Колшанский (Колшанский 1974), Р.К. Потапова (Потапова 1997, 2006; Potapova, Potapov 2003, 2006), Т.М. Николаева (Николаева 1972), И.Н. Горелов (Горелов 1980), Г.Е. Крейдлин (Крейдлин 2001, 2004) В.А. Лабунская (Лабунская 1986, 1997, 1999), М. Argyle (Argyle 1967), R. Birdwhistell (Birdwhistell 1967, 1970), Р. Ekman (Ekman 1997), E, Hall (Hall 1959), A. Kendon (Kendon 1967), A. Mehrabian (Mehrabian 1971, 1972) и др. Исключительно важную область исследований составляет выявление и описание паралингвистических диагностических параметров, позволяющих с той или иной степенью вероятности устанавливать факты реализации ложного высказывания.

Необходимо отметить, что в научной литературе наряду с термином «ложь» [Sacks 1975; Вайнрих 1987; Болинджер 1987; Barwise, Etchemendy 1987] используются также такие термины, как «неискренность» [Austin 1971; Плотникова 2000]; "ложная информация" [Глаголев 1987]; "обман" [Trilling 1972; Vincent, Castelfranchi 1981; Basso 1987; Столнейкер 1985; Толстая 1995]; «манипулирование истиной» [Новосельцева 1997]; «тенденциозное представление события» [Рижинашвили 1994]; «дезинформация» [Свинцов 1982; 1990]; «делание вида» [Столнейкер 1985] и др. Такое терминологическое разнообразие не только свидетельствует об отсутствии устоявшейся традиции в исследовании вопроса, но и является показателем того, что наряду с собственно пропозициональной ложью интерес ученых привлекают различные приемы манипулирования истиной и управления пониманием. Совокупность языковых феноменов, обозначаемых данными терминами, образует широкую проблемную область, выходящую за рамки исследования собственно ложного высказывания.

В основу данной работы положено представление о речевой коммуникации (применительно к норме) как о процессе взаимодействия равноправных партнеров. Исходя из положения об изначальном равноправии коммуникантов, можно говорить о том, что адресат имеет право на получение полноценной информации в акте коммуникации, а адресант (источник информации) обладает правом не признавать этого права адресата. Непризнание говорящим, говоря словами Бенжамена Констана, «права на правду» [цит. по (Кант 1994: 256)] слушающего становится причиной существования в коммуникации феномена отказа (прямого, косвенного, потенциального) в сообщении полноценной информации/информации как таковой. Понятие признания/непризнания данного коммуникативного права реципиента представляется чрезвычайно важным, поскольку именно признание права адресата на получение полноценной информации заставляет адресанта испытывать вину (результатом чего может стать такая психофизиологическая реакция как покраснение) не только в момент

реализации ложного высказывания, но и при реализации высказывания с низкой степенью информативности. Например:

Вошла Агафья. За ней шумно ввалился Николай. Квасу скорей! - Он был в одних кальсонах. Литое раскаленное тело его парило. Приложился к крынке с квасом и осушил до дна,

Фу-у... Во, лареиь, какие дела! — сказал он Кузьме, вытирая тыльной стороной ладони мокрые губы. - Хорошо у нас в деревне! Сходил в баню...- Он завалился на кровать, свободно, с подчеркнутым наслаждением раскинул руки. - Пришел домой - и сам ты себе голова. Никто над тобой не стоит. Так? А в городе кто стоит? Ну в городе... Вы сами откуда? Из-под Москвы. Из рабочих? - Да

Хорошо получали? Ничего.

Так, А зачем к нам?

Кузьма ответил не сразу. Была у него одна слабость: не умел легко врать. Обязательно краснел.

Нужно, - сказал он. Николай улыбнулся.

Примечание: курсивом выделено высказывание с низкой степенью информативности, жирным шрифтом — психофизиологическая реакция.

Шукшин В. Любавины//Собрание сочинений в пяти томах. Екатеринбург, 1993. Том 1. -С.20.

Подобное явление возможно также при реализации высказывания, оценка которого с учетом трех дифференциальных признаков позволяет считать его враньем [Знаков 1999, 2000], а не ложным высказыванием (отсутствие намерения ввести слушающего в заблуждение). Например:

Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, - продолжал Петя, - ну что вам стоит? Ах, вам ножик? - обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.

Офицер похвалил ножик. Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких... - покраснев, сказал Петя. - Батюшки! Я и забыл совсем, • вдруг вскрикнул он. - У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый - и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что-нибудь сладкое. Хотите?.. - И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. - Кушайте, господа, кушайте.

Примечание: курсивом выделено высказывание-вранье, жирным шрифтом - психофизиологическая реакция.

Толстой Л. Война и мир. М., 2001. Т.4. - С.527.

С другой стороны, непризнание «права на правду» адресата приводит к отсутствию у адресанта эмоции вины по поводу собственной лжи и, как следствие этого, к отсутствию «привычного набора» эмоциональных

реакций, фиксируемых по зрительному и слуховому каналам восприятия. Например:

Ну? - спросил князь строго. - С чем пожаловал?

Челом бьем,боярин,-заговорил Ивам. - Вины наши приносим великому государю...

Вы все здесь? — нетерпеливо перебил князь.

Нет. Атаман наш в десять стружков ушел к Теркам.

Чего ж он ушел? Вины брать не хочет?

Убоялся гнева царского...

А вы не убоялись?

Воля твоя... Царь нас миловал. Нам грамотку вычли.

А не врешь ты? Ушел ли Стенька-то? - Теперь князь открыто злился; особенно обозлило вранье

есаула, и то еше, что есаул при этом смотрит прямо и бесхитростно. — Ушел ваш атаман?! Или вы

опять крутитесь, собаки?! Ушел атаман?

Вот — божусь! - Иван, не моргнув глазом, перекрестился.

Примечание: курсивом выделены ложные высказывания, жирным шрифтом — лингвистические и параликгвистические средства реализации ложных высказываний.

Шукшин В. Я пришел дать вам волю //Собрание сочинений в пяти томах. Екатеринбург, 1993. Т.2. -С.34.

«Правовой» подход к речевой коммуникации позволяет говорить уже не только о ложном дискурсе, но и гораздо шире - о дискурсе, в котором адресант реализует свое право на отказ в сообщении полноценной информации/информации как таковой и использует для этого все возможные средства, только одним из которых является ложное высказывание.

При этом необходимо отметить, что реализация ложного высказывания в ряде случаев осуществляется в контексте, формируемом иными средствами отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой, а также приемами речевого воздействия на партнера по коммуникации. Формируемый «окололожными» явлениями вербально-невербальный контекст ложного высказывания необходимо, с нашей точки зрения, подвергать анализу наряду с самим ложным высказыванием.

Если ложное высказывание призвано намеренно исказить действительное положение вещей и ввести слушающего в заблуждение, то цель «окололожных» явлений — сокрытие информации или ее дозированная выдача, а также рационально-эмоциональное воздействие на партнера по коммуникации с целью оптимизации ложного высказывания. Вместе с тем необходимо отметить, что ложное высказывание может не только

сопровождаться «окололожными» явлениями, но и само оказывать рационально-эмоциональное воздействие на адресата. Например:

Остановись, она (мать) подняла голову к пошла к дому, обойдя учителя, как столб фонаря. У постели Клима она встала с лицом необычно строгим, почти незнакомым, и сердито начала упрекать:

Вот, не спишь, хотя уже двенадцатый час, а угрюм тебя не добудишься. Теперь тебе придется вставать раньше, Степан Андреевич не будет жить у нас. Потому что обнимал тебе ноги? - спросил Клим.

Вытирая шарфом лицо свое, мать заговорила уже не сердито, а тем уверенным голосом, каким она объясняла непонятную путаницу в нотах, давая Климу урокн музыки. Она сказала, что учитель снял с юбки ее гусеницу и только, а ног не обнимал, это было бы неприлично. Ах, мальчик, мальчик мой! Ты все выдумываешь, - сказала она вздыхая. Не желая, чтоб она увидала по глазам его, что он ей не верит, Клим закрыл глаза. Из книг, из разговоров взрослых он уже знал, что мужчина становится на колени перед женщиной только тогда, когда влюблен в нее. Вовсе не нужно вставать на колени для того, чтоб снять с юбки гусеницу

Примечание: курсивом выделено ложное высказывание в формах несобственно-прямой и прямой речи;

жирным шрифтом — паралингенетические средства реализации ложного высказывания

Горький М. Жизнь Клима Самгина//Собрание сочинений в шестнадцати томах, М, 1979, Т.П. -С.43,

Наряду с собственно искажением реального положения вещей героиня использует такой прием речевого воздействия, как указание на неадекватность поведения собеседника (в частности, на фантазирование). При этом «фантазирование» представляется в речи говорящего не как единичный случай, а как возрастная характеристика, свойственная партнеру по коммуникации. Достижение такого эффекта происходит за счет смещения времени (глагол выдумывать (в значении фантазировать) употреблен в форме настоящего времени вместо прошедшего). Настоящее время, в отличие от прошедшего, не только не локализует действие в прошлом, но и не акцентирует внимание на событии, вызвавшем «фантазирование». Функционирование транспонированной временной формы является в данном случае фокусировочно-категориальным механизмом тенденциозного представления события [Рижинашвили 1994] с целью передать реципиенту собственную модель действительности и повлиять на отношение к ней последнего. Указание на неадекватность поведения собеседника представляет собой аргумент к человеку [Волков 2001] (= Ты высказываешь подобное предположение, потому что не можешь, в силу присущего тебе фантазирования, реально оценить ситуацию, из чего следует, что твои суждения ложны). Реализацию ложного высказывания сопровождает вздох

героини, который передает значение некоего снисходительного сожаления и представляет собой звук, дифференцирующий модели поведения [Крейдлин 2004].

Часть ложного высказывания, представленная в форме несобственно-прямой речи, содержит энтимему, то есть умозаключение с опущенной посылкой (или выводом), которая подразумевается и истинность которой представляется очевидной [Кривоносое 1996] (= Степан Андреевич не мог обнимать мне ноги, потому что это было бы неприлично). В данном случае опущена большая посылка, истинность которой сомнительна: люди данного круга не могут совершать неприличные поступки. Пропуск посылки создает иллюзию очевидности. Наряду с этим, речевая просодика (авторский комментарий) отражает распределение интерперсональных ролей и задает тип речевого акта - наставление.

Таким образом, как лингвистические (междометие, повтор обращения, транспозиция временной формы), так и большинство паралингвистических (речевая просодика, вздох) средств реализации приема речевого воздействия (и собственно ложного высказывания) являются в данном случае средствами мотивационного отбора, призванными оказать рационально-эмоциональное воздействие на реципиента с целью оптимизации ложного высказывания. Этой же цели служит и использование энтимемы. Средством симптоматического отбора (отражающим актуальное эмоциональное состояние говорящего), в данном случае, является отказ от визуального контакта, который, вместе с тем, реализуется как правомерный отказ от визуального контакта, Условием правомерности такого отказа является производство ряда каких-либо действий (вытирая шарфом лицо свое), более или менее релевантных для данной ситуации, несовместимых с постоянным визуальным контактом с партнером по коммуникации.

Продемонстрированные «правовой» и контекстуальный подходы к изучению ложного высказывания явились причиной введения в инструментарий исследования ряда понятий и соответствующих им

терминов, таких как полноценная/неполноценная информация; прямой/косвенный/потенциальный отказ в праве на получение полноценной информации/информации как таковой; информационная зона!проблемная информационная зона (ПИЗ).

Итак, все средства отказа партнеру по коммуникации (см. Схема №1, С. 16) подразделяются на средства отказа в праве на получение полноценной информации (высказывания, передающие неполноценную информацию) и средства отказа в праве на получение информации как таковой (средства, блокирующие выдачу запрашиваемой информации). При этом, высказывания, передающие неполноценную информацию, относятся только к средствам косвенного отказа, в то время как блокировка выдачи запрашиваемой информации осуществляется посредством прямого, косвенного и потенциального отказа.

Потенциальный отказ в праве на получение информации заключается в том, чтобы «не подпустить» партнера по коммуникации к проблемной информационной зоне или переключить внимание партнера с проблемной информационной зоны. Под проблемной информационной зоной коммуниканта понимается информация, которой владеет данный коммуникант, связанная для него с чувством стыда, вины, а также с вероятностью понести наказание в случае ее сообщения партнеру по коммуникации. «Проблемность» в данном случае является относительным понятием, поскольку проблемная информационная зона коммуниканта может быть ориентирована на конкретного партнера по коммуникации и изменяться со сменой адресата.

Потенциальный отказ осуществляется посредством одного из выделенных в результате исследования приемов речевого воздействия: переключение ((а) реального или (б) потенциального) внимания собеседника с проблемной информационной зоны. Например:

а) • Отчего ты не женишься?

- Не пришлось^ - покраснев отвечал Константин.

-Отчего? Мне-кончено! Я свою жизнь испортил.... Константин Дмнтрич поспешил отвести разговор.

-А мы знаешь, что твой Ванюшка у меня в Покровском конторщиком ? - сказал он.

Примечание: курсивом выделено высказывание с низкой степенью информативности; жирным курсивом -высказывание, посредством которого осуществляется прием речевого воздействия; жирным шрифтом -авторское указание на последующее осуществление приема речевого воздействия. ТолстоИ Л, Анна Каренина. М., 1955, -С.99.

б) Вынутый из шкатулки клубок Мариэтта еще держала в руке, В складках ее широкой юбки было достаточно карманов, чтобы спрятать моток, но копаться в них сейчас не было времени. Ловким и быстрым движением она засунула клубок под низкий столик и обернулась к экономке.

- Ах, как хорошо, что вы заииги, - сказала Она почтительно, — Никак не могу решить, какие к этому лиловому платью больше подойдут, голубые или розовые? Ведь фиолетовые - слишком темные, а точно в цвету нас нет. Как вы считаете?

По мнению мисс Дэвис, Арабелле больше подошли бы власяница и вериги для умерщвления плоти, но она не намерена была, высказываться.

Неожиданная вежливость обычно наглой Маризтты показалась ей подозрительной.

Примечание: курсивом выделено высказывание, посредством которого осуществляется прием речевого воздействия; жирным шрифтом - парали нгв нстичес кое средство реализации приема. Хмелевская И. Великий алмаз. Екатеринбург, 1997, - С.69-70,

Под прямым отказом понимается использование высказываний, в которых заявляется о невозможности (в силу объясняемых или необъясняемых адресату причин) выдачи запрашиваемой информации (не могу сказать).

Средствами косвенного отказа, блокирующими выдачу запрашиваемой информации, считаются молчание (игнорирование вопроса); встречный вопрос (вопрос, свидетельствующий о, якобы, непонимании того, о ком (чем) идет речь; переадресация вопроса спрашивающему; риторический вопрос; переспрос).

Обратимся к средствам отказа в праве на получение полноценной информации (высказывания, передающие неполноценную информацию). Данные средства, в свою очередь, подразделяются на ложные высказывания и неложные высказывания.

Неложные высказывания, передающие неполноценную информацию включают высказывания с низкой степенью информативности; высказывания, относящиеся к плану будущего времени, при реализации которых отсутствует вера говорящего в истинность данных утверждений; обещания, условие искренности которых не выполняется.

Схема ЛИ. Система средств отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой

Средства отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой

средства отказа в праве на получение полноценной информации (высказ-я, передающие неполноценную информацию) [только ср-ва косвенного отказа]

неложные высказывания

1. Выск-я с низкой степенью и н формативное™;

2. Выск-я, относящиеся

к плану будущего времени при реализации которых отсутствует вера говорящего в истинность данных утверждений;

3. Обещания, условие искренности которых не выполняется

ложные высказывания (л.в.)

имплицитные эксплицитные

1. Л.в. о том, чгоговорящи: не владеет информацией;

2.Л.в. о том, что говорящий забыл информацию;

3. Развернутые л.в.

4. Неразвернутые л.в.

средства отказа в праве на получение информации как таковой (средства, блокирующие выдачу запрашиваемой информации)

при наличии прямого запроса информации

ствии прямого ормации

р-ва косвенного отказа

ср-ва прямого отказа

1. Молчание (игнорирование вопроса)

2. Встречный вопрос (вопрос, свидетельству ющи й

о якобы непонимании того, о ком (чем) идет речь; переадресация вопроса спрашивающему; риторический вопрос, переспрос).

ср-ва потенциального отказа

1. Пролонгированное высказывание (переключающее (реальное или потенциальное) внимание партнера с ПИЗ);

2, Вопрос (переключающий (реальное или потенциальное) внимание партнера с ПИЗ).

Ложные высказывания, в свою очередь, делятся на имплицитные и эксплицитные. Реализация имплицитно-ложного высказывания предполагает использование таких приемов речевого воздействия, как, например, указание собеседнику на безосновательность его предположений или упреков, а также других приемов данного класса. Кроме того, реализация имплицитно-ложного высказывания осуществляется посредством риторического вопроса, являющегося имплицитным отрицанием. Имплицитно-ложное высказывание есть реакция на вопрос-упрек или вопрос-опасение. Например:

Тут скрежетнул ключ в двери - раз, другой,,. Мрачный бросил сигарету в окно и в два свободных прыжка очутился возле своей койки. И лег. Дверь открылась, вошел старшина, а за ним еще некто, молодой, длинный, стеснительный, с портфелем.

Однако, курили? - остановился старшина.

Откуда! - воскликнул сухонький. — Где мы возьмем-то? Старшина подозрительно посмотрел на тетю Нюру,,. Тетя Нюра старательно мыла пол. Домыла последнюю половицу и вышла.

Примечание: курсивом выделено имплицитно-ложное высказывание.

Шукшин В. А поутру они проснулись // Собрание сочинений в пяти томах. Екатеринбург, 1993. Т.2. ■ С.559.

К эксплицитным ложным высказываниям относятся развернутое ложное высказывание; неразвернутое ложное высказывание (да, нет); ложное высказывание о том, что говорящий не владеет запрашиваемой информацией (не знаю); ложное высказывание о том, что говорящий забыл запрашиваемую информацию (забыл, не помню).

Важно отметить, что ложное высказывание о том, что говорящий не владеет информацией, и ложное высказывание о том, что говорящий забыл запрашиваемую информацию, являясь двуплановыми единицами, с одной стороны, передают неполноценную информацию (в реальности говорящий владеет информацией или помнит ее), а с другой, блокируют выдачу запрашиваемой информации (а не искажают ее). Принадлежность данных высказываний как к средствам отказа в праве на получение полноценной информации, так и к средствам отказа в праве на получение информации как таковой может быть наглядно представлена с помощью рисунка (см. также Схема №1, С.16).

Рисунок №1. Система средств отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой

Ложное высказывание о том, что говорящий не владеет информацией, и ложное высказывание о том, что говорящий забыл запрашиваемую информацию, следовательно, находятся в зоне перекрытия полей, обозначенной на рисунке двойным штрихом.

Таким образом, под неполноценной информацией понимается ложная информация, ответная информация, неадекватная запросу, а также информация, при передаче которой отсутствует вера говорящего в истинность своего утверждения, присутствует намерение ввести слушающего в заблуждение, и при этом отсутствует возможность верификации самого высказывания. Следовательно, понятие неполноценная информация шире понятия ложная информация.

Анализ актов художественной коммуникации показал, что лингвистические и паралингвистические средства реализации ложного высказывания и других высказываний, передающих неполноценную информацию, в значительной степени представляют собой средства выражения актуальных эмоциональных состояний говорящего в момент реализации данных высказываний. Эмоциональные состояния могут возникать как реакция:

1. На сам факт реализации ложного высказывания или высказывания с низкой степенью информативности (волнение; вина как реакция на отказ адресату в праве на получение полноценной информации; страх изобличения во лжи; «восторг надувательства» [Экман 2000));

2. На запрос информации из проблемной информационной зоны (растерянность, злость, возмущение, страх, стыд, вина).

Так, разрыв визуального контакта или стремление избежать визуального контакта с партнером по коммуникации при реализации ложного высказывания может свидетельствовать о возникновении у говорящего вины как реакции на признание права адресата на получение полноценной информации.

Такая психофизиологическая реакция как покраснение лица может сопровождать реализацию ложного высказывания (или высказывания с низкой степенью информативности) и возникает как реакция на эмоцию вины, связанную с отказом партнеру по коммуникации в праве на получение полноценной информации, или вины и стыда как реакции на запрос информации из проблемной информационной зоны.

Следующим паралингвистическим средством реализации ложного высказывания является такой симптоматический жест как «беспокойное оглядывание»,

«Восторг надувательства», сопровождающий реализацию ложного высказывания, может проявиться в мимическом жесте, описанном Ф.Достоевским как «подлая, ветреная улыбка» [Достоевский 1989: 429].

Выражение растерянности адресанта, связанной с верификацией адресатом высказывания как ложного, может проявиться в частом моргании.

Еще одним средством реализации ложного высказывания является такое собственно паралингвистическое средство, как пауза. При этом пауза может реализоваться как заминка перед ответной репликой (ложным высказыванием или высказыванием с низкой степенью информативности), как межфразовая пауза (перед ложной фразой высказывания), как

внутрифразовая пауза (перед ложной частью фразы (ремой)) и как внезапная остановка с опущением логически необходимого элемента (апозиопезис).

Пауза перед ответной репликой, а также межфразовая и внутрифразовая паузы ответной реплики выступают в роли паузы хезитации, необходимой для конструирования информации. Межфразовая пауза инициирующей реплики представляет собой эмоциональную паузу.

При реализации ложного высказывания пауза перед ответной репликой, межфразовая пауза и внутрифразовая пауза могут быть как незаполненные, так и заполненные. В качестве заполнения пауз могут, например, выступать альтернанты (горловые прочистки, причмокивания) и симптоматические жесты.

Волнение при реализации неразвернутых ложных высказываний (да, нет), выдает такая реакция, как слишком быстрый ответ на вопрос или, другими словами, длительность паузы менее нормы перед ответной репликой.

Следующим собственно паралингвистическим средством реализации ложного высказывания является темп речи (быстрый). Быстрый темп речи может быть выражением эмоции страха [Потапова 1998].

Паралингвистические средства реализации ложного высказывания (и других средств косвенного отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой) могут, вместе с тем, являться не только результатом симптоматического отбора, но и результатом мотивационного отбора. С помощью таких паралингвистических средств осуществляется, например, реализация ложных высказываний (и неложных высказываний, передающих неполноценную информацию), являющихся одновременно и приемами речевого воздействия. Результатом мотивационного отбора, кроме того, является сознательная деятельность, дающая возможность правомерного отказа от визуального контакта при реализации ложного высказывания, а также при реализации значимого

молчания (игнорирования вопроса). В последнем случае сознательная деятельность одновременно выполняет функцию заполнения паузы.

В ходе обращения к лингвистическим средствам реализации ложного высказывания (и других высказываний, передающих неполноценную информацию) была, например, рассмотрена такая фигура речи, как апозиопезис. При этом необходимо отметить, что апозиопезис предстает в работе как обрыв высказывания (опущение логически необходимого элемента) либо по причине ментальной неспособности сконструировать информацию (ответная реплика), либо как отражение наплыва чувств (как ответная, так и инициирующая реплика).

Симптоматический отбор таких лингвистических средств, как повтор конструкций, слов и сочетаний слов может отражать эмоциональное состояние волнения, страха. При этом повторяющиеся слова, сочетания слов или повторяющиеся конструкции могут располагаться как внутри одного ложного высказывания-реплики, так следовать из реплики в реплику.

Лингвистические средства реализации ложного высказывания (и неложных высказываний, передающих неполноценную информацию) могут являться результатом не только симптоматического отбора, но и мотивационного отбора. Такими средствами являются главное предложение сложноподчиненного предложения (ложного высказывания), содержащее ложную пресуппозицию, что представляет собой случай аргументативной тенденциозности [Рижинашвили 1994]; и транспозиция временных форм, что, в свою очередь, представляет собой случай фокусировочно-категориальной тенденциозности [там же]. Наряду с ложным высказыванием транспозиция временной формы может осуществляться в рамках обещания, условие искренности которого не выполняется.

Подводя итог, можно отметить частичное совпадение средств (лингвистических и паралингвистических) реализации ложного высказывания/ с одной стороны, и средств реализации некоторых неложных высказываний, передающих неполноценную информацию, а также такого

средства, блокирующего выдачу запрашиваемой информации, как молчание (игнорирование вопроса), с другой стороны.

Так, пауза может являться средством реализации не только ложного высказывания, но и высказывания с низкой степенью информативности. Покраснение также является средством реализации двух данных типов высказываний, передающих неполноценную информацию. Транспозиция временных форм может быть средством реализации как ложного высказывания, так и обещания, условие искренности которого не выполняется. Кроме того, ведение некоторой деятельности (производство ряда действий), дающей возможность правомерного отказа от визуального контакта, может быть характерно не только для ложного высказывания, но и для такого средства косвенного отказа в праве на получение информации как таковой, как молчание (игнорирование вопроса).

Анализ совместного функционирования лингвистических и паралингвистических средств реализации ложного высказывания (и других высказываний, передающих неполноценную информацию) позволил сделать следующие выводы:

1. Сильное волнение в сочетании с гневом (реакция на запрос информации из проблемной информационной зоны), сопровождающие реализацию ложного высказывания, могут привести к обилию отрицаний и повторов, наличию коротких синтагм одинаковой продолжительности, создающих отрывистый ритм; быстрого темпа; резких движений корпусом. Кроме того, невербальными средствами реализации ложных высказываний, произносимых в состоянии волнения, являются беспокойное оглядывание; пауза перед ответной репликой или пауза межфразовая, заполняемые: а) альтернантами: горловыми прочистками; причмокиваниями; б) симптоматическими жестами: различными поглаживаниями (напр. колена, подбородка и т.п.).

2. Страх при реализации ложного высказывания может стать причиной быстрого темпа речи в сочетании с повтором слов или сочетаний слов, что

подтверждает данные Р.К. Потаповой, полученные на материале звучащей речи [Потапова 1998, Ро1ароуа, Ро1ароу 2003].

3. Реализация ложного высказывания в состоянии злости (как реакция на запрос информации из проблемной информационной зоны) может сопровождаться грубой оскорбительной лексикой, а также жестом разрыва контакта (уходом (или попыткой ухода) из помещения, где происходит разговор).

4. Если реализация ложного высказывания происходит при наличии эмоционального состояния, в основе которого лежит вина и негативные реакции, связанные с нежеланием лгать («сердитость») или сообщать информацию из проблемной информационной зоны, то результатом может стать наличие повторов слов и сочетаний слов, а также коротких синтагм одинаковой продолжительности, создающих отрывистый ритм. Кроме того, средствами объективации вины могут служить покраснение, разрыв визуального контакта или стремление избежать визуального контакта, а также насильственная улыбка (прикрывающая неловкость). Данные невербальные средства могут сочетаться с апозиопезисом.

5. Лингвистические средства мотивационного отбора (транспонированные временные формы; главное предложение сложноподчиненного предложения, содержащее ложную пресуппозицию), являющиеся одновременно как средствами реализации ложного высказывания, так и средствами реализации приема речевого воздействия, функционируют в речи в комплексе с паралингвистическими средствами реализации данного конкретного приема.

В результате анализа актов художественной коммуникации, в которых говорящий реализует право на отказ в выдаче полноценной информации/информации как таковой, были выделены три класса приемов речевого воздействия (приемы-переключения; приемы-апелляции; приемы-указания), определены лингвистические и паралингвистические средства их реализации.

Выявлен ряд аргументов (большинство из которых, кроме того, рассматривается в диссертации в качестве приемов речевого воздействия), используемых адресантом, реализующим право на отказ в выдаче полноценной информации/информации как таковой: аргумент к человеку в форме указания на личность; прагматический аргумент; аргумент к норме; аргумент к свидетельству; аргумент к совести; аргумент к структуре реальности.

Кроме того, контекст ложного высказывания (и неложных высказываний, передающих неполноценную информацию) могут составлять:

1. Реверсия высказываний и аргументов, то есть, обращение против оппонента его обвинений или суждений;

2. Такие полемические приемы, как подстановки, а именно, подмена смысла высказывания;

3. Приемы деморализации (подавление оппонента ироническим тоном, взглядом; угрозы);

4. Энтимемы с опущенной большей посылкой, истина которой сомнительна.

Вышесказанное позволяет сделать вывод об эристической аргументации [Волков 2001] собирательного коммуниканта, реализующего право на отказ в выдаче полноценной информации/информации как таковой в проанализированных актах коммуникации.

Подводя итог, отметим, что одним из средств объективации лжи являются эмоциональные реакции. При этом художественная литература, подтверждающая стереотипы вербального и невербального поведения говорящего, связанного с реализацией ложного высказывания, подтверждает также и способность эмоций становиться как следствием, так и причиной лжи. Другим средством объективации лжи является языковая проекция особенностей мыслительной деятельности лгущего коммуниканта, напрямую не связанных с эмоциями. Исследование особенностей мышления говорящего при реализации ложного высказывания затрудняется возможностью использования адресантом эристической аргументации,

позволяющей использовать средства (напр. аргумент к человеку в форме указания на личность), недопустимые в иных ситуациях общения. Следовательно, изучение особенностей мышления лгущего через их языковую проекцию эффективнее проводить в ситуациях, в которых возможность использования говорящим эристической аргументации сведена к минимуму (следователь - подозреваемый, следователь - свидетель).

Таким образом, полнота исследования ложных высказываний, на наш взгляд, требует не только параллельного анализа лингвистических и паралингвистических средств реализации данных высказываний, но и одновременного изучения вербально-невербального контекста, в рамках которого происходит реализация данных высказываний. Рассмотрение высказываний сквозь призму анализа контекста расширяет возможности их верификации при решении поставленных задач.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

1. Паралингвистические средства реализации ложного высказывания и сокрытия переживаемых эмоций в акте коммуникации // Интеллектуальный потенциал ВУЗов - на развитие Дальневосточного региона России: Материалы VI Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых. Кн. 6. - Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2004. - 0,5 п.л.

2. Linguistic problems of investigation of philosophical-ethical category "lie" // Интеллектуальный потенциал ВУЗов - на развитие Дальневосточного региона России: Материалы VII Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых. Кн.З. - Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2005. -0,4 п.л.

3. Лингвистические проблемы исследования философско-этической категории «ложь» // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 6: Языкознание. РЖ. - М., 2006. - №1, - 0,4 п.л.

4. Об одном подходе к интерпретации вербальной и невербальной оценки феномена «ложное высказывание» // Исследования молодых ученых: сб. ст. аспирантов / отв. ред. A.B. Зубов. - Мн.: МГЛУ, 2006. - 1 пл.

Заказ № 113/10/06 Подписано в печать 13.10.2006 Тираж 90 экз. Усл. пл. 1

ООО "Цифровичок", тел. (495) 797-75-76; (495) 778-22-20 www.cfr.ru; е-таН:info@cfr.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Попчук, Оксана Михайловна

Введение.

ГЛАВА 1. Система человеческого общения как синтез вербальной и невербальной коммуникации. Социальная коммуникация как один из смысловых типов коммуникации. Уровни речевой коммуникации. "Коммуникация" и "общение".

1.2 Коммуникативные теории: теория речевой деятельности и теория речевых актов.

1.2.1 Структурная организация и предметное содержание речевой деятельности. Говорение как один из видов речевой деятельности.

1.2.2 Речевые акты. Понятия "искренность" и "неискренность" в теории речевых актов.

1.3 Паралингвистические средства и их функции в речевой коммуникации.

1.4 Эмоции и их роль в коммуникации.

1.5 Прагматический аспект и модели коммуникации.

1.6 Высказывание как продукт деятельности говорения и как коммуникативная единица. Понятие «ложное высказывание».

1.7 Выводы.

Глава II. Категория «ложь» как объект междисциплинарного исследования.

2.1 Понятия «истина», «правда» и «ложь» в философии.

2.2 Лингвистический аспект проблемы лжи.

2.3 Ложь с позиции психологических наук.

2.3.1 «Узкое» и «широкое» понимание лжи в психологии. Типология лжи.

2.3.2 Мотивация сообщения ложных сведений.

2.3.3 Особенности мыслительной деятельности при реализации ложного высказывания.

2.3.4 Полиграфическое тестирование.

2.3.5 Ложь и эмоции.

2.3.6 Психолингвистические методы анализа речевых высказываний.

2.4 Выводы.

Глава 3. Ложное высказывание как средство косвенного отказа в праве на получение полноценной информации в художественной коммуникации.

3.1 "Теория права" в коммуникации. Отражение теории в художественной коммуникации. Метод и материал исследования.

3.2 Средства прямого, косвенного и потенциального отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой. Типы высказываний, передающих неполноценную информацию.

3.3 Приемы речевого воздействия.

3.4 Лингвистические и паралингвистические средства реализации ложного высказывания и других средств косвенного отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой.

3.5 Выводы.

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Попчук, Оксана Михайловна

Настоящее диссертационное исследование посвящено изучению особенностей функционирования лингвистических и паралингвистических средств реализации ложного высказывания в коммуникативном акте. Ложное высказывание рассматривается при этом как компонент системы средств отказа партнеру по коммуникации в праве на получение полноценной информации/информации как таковой, что позволяет описать лингвистический и паралингвистический «портрет» не только говорящего, реализующего ложное высказывание, но и несколько шире - «портрет» говорящего (по Р.К. Потаповой), использующего различные средства отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой, одним из которых является ложное высказывание.

Несмотря на попытки регулирования процесса человеческого общения [Кант 1994, 1995; Lakoff 1973; Грайс 1985; Гордон, Лакофф 1985 и др.], ложь продолжает оставаться феноменом речевой коммуникации. Человек реализует ложное высказывание как в социально порицаемых, так и в социально приемлемых целях. Современные исследования показывают, что существует довольно широкий диапазон ситуаций, в которых ложь, согласно мнению большинства людей, является допустимой [Доценко 2000; Дубровский 1994; Знаков 1999; Щербатых 2000; Жиляев 2002]. По мнению П. Экмана, «ложь настолько естественна, что ее без обиняков можно отнести почти ко всем сферам человеческой деятельности» [Экман 2000: 18]. Проявление лжи и обмана наблюдается в различных областях социальной жизни человека: политике, бизнесе, военном искусстве, спорте, медицине и т.д. Поэтому, как считает Д. И. Дубровский, «любые попытки исключить их из нашей жизни являются утопичными, психологически неверными и бесперспективными» [Дубровский 1994: 9].

Продолжая оставаться феноменом человеческого общения, ложь не может не являться объектом научного исследования. Сложность и многоаспектность феномена лжи не позволяет рассматривать ложное высказывание только как объект лингвистического исследования, данное языковое и околоязыковое пространство по праву изучается и психологическими науками. Проблема истины / лжи входит в круг актуальных задач логики и юриспруденции. Кроме того, принадлежность лжи к философско-этическим категориям делает ее объектом философских исследований.

Несмотря на синонимичное употребление глаголов лгать, врать, обманывать, а также существительных неправда, лоэ/сь, вранье в реальном речевом общении, ученые все же пытаются разграничить данные понятия. Так, в психологии выделяют три признака, на основании которых можно судить о сходстве и различии лжи и ее основных смежных понятий -неправды и обмана. Данными признаками являются: фактическая истинность / ложность утверждения; вера говорящего в истинность / ложность утверждения; наличие / отсутствие у говорящего намерения ввести в заблуждение слушающего [Strichartz A.F., Burton R.V. 1990; Coleman L., Kay P. 1981; Знаков B.B. 1999, 2000]. Сущность лжи заключается в следующей комбинации этих признаков: фактическая ложность утверждения, вера говорящего в ложность утверждения, наличие у говорящего намерения ввести слушающего в заблуждение. Для понятий «неправда» и «обман» характерны иные комбинации данных признаков.

Обращаясь непосредственно к определению понятия «ложь», необходимо сказать об имеющем место различии в точках зрения ученых на объем данного понятия. Это различие вызвано тем фактом, что не все исследователи разделяют мнение о существовании трех дифференциальных признаков лжи, что позволяет, в свою очередь, говорить об «узком» (А.Ф. Стрихартц, Р.В. Бартон, JI. Коулман, П. Кей, В.В. Знаков и др.) и «широком» (П. Экман) понимании лжи в науке.

Не останавливаясь на «широкой» трактовке исследуемого феномена, приведем определение лжи, данное в словаре «Психология» под общей редакцией А.В Петровского, В.М. Ярошевского, отражающее, на наш взгляд, основные характеристики изучаемого явления (три дифференциальных признака лжи): «ложь - феномен общения, состоящий в намеренном искажении действительного положения вещей; . ложь представляет собой осознанный продукт речевой деятельности, имеющий целью ввести реципиентов в заблуждение; как правило, ложь вызвана стремлением добиться личных или социальных преимуществ в конкретных ситуациях» [Психология 1990: 195]. Таким образом, исходя из данного определения, ложь - это и речевая деятельность, заключающаяся в намеренном искажении действительного положения вещей с целью ввести в заблуждение (речевая деятельность по производству ложного высказывания) и продукт этой деятельности (ложное высказывание).

Определение ложного высказывания, в свою очередь, было дано А.А. Леонтьевым, A.M. Шахнаровичем и В.И. Батовым. Под ложным высказыванием, согласно мнению данных исследователей, понимается высказывание, в котором действительное положение вещей намеренно передается в искаженном виде [Леонтьев, Шахнарович, Батов 1977: 35]. Необходимо отметить, что данное определение не отражает такой различительный признак лжи, как наличие у говорящего намерения ввести в заблуждение слушающего. Вместе с тем намеренное искажение действительного положения вещей (но при отсутствии намерения ввести в заблуждение адресата) характерно и для феномена «вранье». В связи с этим представляется необходимым выработать синтетическое определение ложного высказывания с учетом трех дифференциальных признаков лжи. Ложное высказывание, таким образом, есть высказывание, намеренно искаженно описывающее действительное положение вещей с целью ввести в заблуждение партнера по коммуникации.

Заметим, что законное получение какой-либо информации предполагает наличие права (признаваемого источником информации) на ее получение или, другими словами, наличие законного доступа к информации (согласие партнера по общению на выдачу данной информации; владение паролем для доступа к БД). Прямой, косвенный или потенциальный отказ в сообщении полноценной информации/информации как таковой предполагает отказ адресату в праве на получение им данной информации или, говоря словами Бенжамена Констана, непризнание его «права на правду» [цит. по (Кант 1994)]. В рамках диссертационного исследования, таким образом, ложное высказывание рассматривается как средство непрямого (или косвенного) отказа адресату в праве на получение полноценной информации.

Проблема языкового манипулирования истиной и управления пониманием (частью которой является и проблема ложного высказывания) ставилась в работах Г. Лакоффа и Р. Лакофф (проблема влияния языка на общество), Д. Болинджера (лингвистические проблемы истины и лжи), Р. Блакара (язык как инструмент осуществления власти говорящего), Ю. Левина (проблема искажения истины в художественном тексте) и др. Результатом того, что наряду с собственно пропозициональной ложью интерес ученых привлекают различные приемы манипулирования истиной и управления пониманием, явился тот факт, что в литературе вопроса наряду с термином ложь [Sacks 1975; Вайнрих 1987; Болинджер 1987; Barwise, Etchemendy 1987] используются также такие термины, как неискренность [Austin 1971; Плотникова 2000]; ложная информация [Глаголев 1987]; обман [Trilling 1972; Vincent, Castelfranchi 1981; Basso 1987; Столнейкер 1985; Толстая 1995]; манипулирование истиной [Новосельцева 1997]; тенденциозное представление события [Рижинашвили 1994]; дезинформация [Свинцов 1982; 1990]; делание вида [Столнейкер 1985] и др. Такое терминологическое разнообразие не только свидетельствует об отсутствии устоявшейся традиции в исследовании вопроса, но и является показателем того, что совокупность языковых феноменов, обозначаемых данными терминами, образует широкую проблемную область, выходящую за рамки исследования собственно ложного высказывания.

Рассмотрение ложного высказывания как одного из средств косвенного отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой служит основанием для изучения языкового феномена «ложное высказывание» и языкового феномена «не ложное, но являющееся средством косвенного отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой» в рамках одной работы. Кроме того, результаты исследования позволят ответить на вопрос, существует ли паралингвистическое основание для объединения данных речевых феноменов в одну проблемную область. В связи с этим необходимо отметить, что в нашей работе термин «паралингвистические средства» используется как в своем широком значении (отраженном в названии диссертации), так и в узком. В первом случае под паралингвистическими средствами понимается совокупность всех невербальных знаковых средств, сопровождающих реализацию высказывания, во втором - параязык, как «дополнительные к речевому звуковые коды, включенные в процесс речевой коммуникации и могущие передавать в этом процессе смысловую информацию» [Крейдлин 2004: 27]. Ядро параязыка составляют артикуляторные, фонационные и просодические средства, формирующие денотативное и конотативное значение высказывания [Потапова 1998].

Итак, не вызывает сомнения, что в качестве передаваемого объекта в акте коммуникации может выступать высказывание (продукт речевой деятельности), которому свойственна ложная предикативность. При этом передача данного объекта может быть намеренной и иметь цель ввести слушающего в заблуждение. А.Р. Лурия, определяя ложь как «мышление, построенное по другому принципу», считает, что оно «имеет свои формы, свои правила, свои приемы», которые могут быть обнаружены [Лурия 1927:

92], по нашему мнению, посредством анализа их языковой проекции. Другие авторы (О. Липпманн, Л. Адам; А.А. Леонтьев, A.M. Шахнарович, В.И. Батов; Л.Б. Филонов; А.Р. Ратинов; A.M. Столяренко) также признают наличие особенностей мыслительной деятельности при реализации ложного высказывания. Основная особенность при этом заключается в том, что в сознании говорящего происходит перемежение двух картин: истинной и ложной; они сопоставляются, из них при порождении высказывания выбираются и интерпретируются отдельные элементы (языковые средства). Ложная картина как менее яркая, не опирающаяся на следы-образы памяти реально виденного, тормозится более ярким конкурирующим истинным мысленным образом. Результатом подобной мыслительной деятельности становится сильный и устойчивый очаг возбуждения в высшей нервной деятельности человека. Данный очаг, в свою очередь, вызывает повышенную внутреннюю напряженность и мешает нормальному функционированию психики [Липпманн, Адам 1929; Леонтьев, Шахнарович, Батов 1977; Филонов 1979; Ратинов 2001; Столяренко 2001], что так или иначе может проявляться в вербальном и невербальном поведении человека в акте коммуникации.

Объект диссертационного исследования - ложное высказывание как компонент системы средств отказа партнеру по коммуникации в праве на получение полноценной информации/информации как таковой.

Предмет исследования составляют лингвистические и паралингвистические средства реализации ложного высказывания (и других средств отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой) и особенности функционирования этих средств в акте коммуникации.

Основным материалом исследования послужили тексты художественной прозы русскоязычных авторов. Поиск единиц исследования проводился методом сплошной выборки. Объем выборки составил 475 печатных листов. Из вышеуказанного материала было отобрано 100 актов коммуникации, включающих ложные высказывания, другие средства косвенного отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой, а также средства прямого и потенциального отказа.

Анализ фактического материала проводился с применением комплексной методики исследования (использованием лингвистического и паралингвистического видов анализа в рамках одной работы). Был применен системный метод анализа художественного текста, базой которого являются общелогические и общетеоретические методы. В рамках данного метода анализ текстов проводился поэтапно. На первом этапе было осуществлено моделирование ситуации, в основу которого был положен метод абстрагирования с введением определенного метаязыка. На втором этапе был проведен системный анализ модели (выделение в структуре акта коммуникации элементов вербального и невербального поведения говорящего, использующего средства прямого, косвенного и потенциального отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой, а также приемы речевого воздействия). Интерпретация полученных данных явилась заключительным этапом анализа.

Правомерность использования художественных произведений для анализа социального взаимодействия обосновывается, во-первых, теорией возможных миров [Карнап 1959; Целищев 1977; Lewis 1986; Столнейкер 1985], согласно которой истинность/ложность той или иной пропозиции может быть оценена с точки зрения положения вещей не в мире в целом, а в некоем возможном мире, с которым соотносится данная пропозиция; это, в свою очередь, дает возможность анализировать так называемые заданные миры, содержащие утверждения о гипотетических или воображаемых ситуациях. Вместе с тем фоном для разграничения истинных и ложных пропозиций в вымышленном мире служит не только его внутреннее устройство, описанное писателем, но также факты реального мира и система верований, принятых в обществе, в котором было создано данное художественное произведение [Lewis, 1983: 272].

Во-вторых, наряду с теорией возможных миров легитимность использования художественной прозы для изучения средств репрезентации эмоций в языке и околоязыковом пространстве доказывают современные исследования в области лингвистики, согласно результатам которых, реалистический художественный текст эквивалентен реальности в воспроизведении эмоциональных ситуаций [Романов 2004]. Идентичные эмоциональные ситуации в художественном тексте и действительности (как она представлена в сознании рядовых носителей русского языка) имеют тождественное модальное эмоциональное наполнение, одинаковые формы и способы репрезентации эмоций и сходный поведенческий рисунок. Наблюдения над речью героев реалистических художественных произведений в эмоциональных ситуациях, следовательно, не менее объективны, чем наблюдения на речью людей в сходных ситуациях действительности. Объективность манифестации эмоций в художественной коммуникации релевантна для нашего исследования, поскольку эмоциональные реакции являются одним из средств объективации лжи.

И в-третьих, по словам П. Экмана, одного из ведущих специалистов по проблеме лжи, результаты его исследований данного феномена речевого общения «ничуть не противоречат .художественным описаниям» [Экман 2000: 18].

Основной целью диссертации является исследование функционирования ложного высказывания в тексте и описание лингвистических и паралингвистических особенностей его реализации.

Основная цель диссертации определяет постановку и решение следующих задач:

1. Теоретический анализ подходов к интерпретации понятия речевого общения как процесса использования совокупности средств вербального и невербального каналов коммуникации;

2. Определение философско-этических характеристик феномена лжи;

3. Выявление лингвистических и паралингвистических средств реализации ложного, а также неложных высказываний, являющихся средствами прямого, косвенного и потенциального отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой в акте коммуникации (на материале специальных теоретических источников и текстов художественной прозы);

4. Определение структуры соотношения лингвистических и паралингвистических средств реализации исследуемых высказываний и выделение комплексов средств реализации данных высказываний;

5. Анализ исследуемого материала с учетом классификации и систематизации полученных данных.

Актуальность диссертации определяется необходимостью разработки теоретического и практического инструментария для осуществления верификации содержания высказываний в акте коммуникации с ориентацией на поиск критериев оценки их истинности/ложности.

Научная новизна диссертации заключается в следующем:

- впервые ложное высказывание рассматривается как компонент системы средств отказа партнеру по коммуникации в праве на получение полноценной информации/информации как таковой;

- впервые исследование ложного высказывания осуществляется с учетом контекста, формируемого иными средствами отказа партнеру по коммуникации в праве на получение полноценной информации/информации как таковой, а также приемами речевого воздействия;

- впервые в рамках одного исследования осуществляется изучение особенностей функционирования лингвистических и паралингвистических средств реализации ложного высказывания с выделением комплексов данных средств.

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что результаты исследования ложного высказывания и взаимозависимости вербального и невербального аспектов его реализации будут способствовать дальнейшей разработке теории коммуникации, дискурсологии, теории аргументации и теории лингвистической экспертологии.

Практическая ценность диссертации обусловлена возможностью применения полученных результатов в экспертно-следственной практике при работе с показаниями свидетелей и подозреваемых. Результаты анализа лингвистической структуры ложного высказывания, а также вербального и невербального контекстов, в которых реализуется данное ложное высказывание, могут найти применение в практике каптативных экспертиз. Кроме того, результаты исследования могут быть использованы в практической психологии.

Достоверность и обоснованность полученных результатов обеспечивается, с одной стороны, комплексной методикой исследования, основанной на объединении подходов и методов таких дисциплин, как философия, психология, психолингвистика, психофизиология, невербальная семиотика и риторика, с другой стороны, использованием в ходе исследования репрезентативной выборки, включающей 475 п. л. анализируемых текстов.

Основная цель и задачи исследования определили объем и структуру работы: диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Лингвистические и паралингвистические средства реализации ложного высказывания в акте коммуникации"

3.5 Выводы

Настоящая работа представляет собой диссертационное исследование, одной из целей которого является реализация идеи не отграничивать изучение феномена ложного высказывания от изучения различных «окололожных» явлений. Общность ложных и неложных высказываний в данном случае заключается в принадлежности тех и других к средствам отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой в акте коммуникации. Кроме того, исследование показало, что данные «окололожные» явления нередко являются спутниками ложного высказывания, формирующими его вербально-невербальный контекст, который, следовательно, необходимо подвергать анализу наряду с лингвистическими и паралингвистическими средствами реализации самого ложного высказывания.

Идея обнаружения иных (наряду с ложным высказыванием) возможностей отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой позволила выделить в проанализированных актах коммуникации другие средства косвенного отказа, а также средства прямого и потенциального отказа. Кроме того, анализ вербально-невербального контекста позволил обнаружить ряд приемов речевого воздействия.

В процессе исследования выделен ряд лингвистических и паралингвистических средств реализации ложных высказываний и описаны вербально-невербальные комплексы данных средств. Составленный список содержит как средства, связь которых с реализацией ложного высказывания уже описана в специальной литературе, так и средства, не обозначенные в литературе непосредственно как средства реализации данного коммуникативного феномена. Кроме того, описаны особенности функционирования неложных высказываний, являющихся средствами прямого, косвенного и потенциального отказа, а также установлена частичная общность средств реализации ложного высказывания и некоторых других средств косвенного отказа.

Еще одним результатом анализа коммуникативных актов явилась типология высказываний, передающих неполноценную информацию (включающая и типологию ложных высказываний).

Заключение

В рамках настоящей диссертации исследование ложных высказываний (лингвистических и паралингвистических средств их реализации) осуществлялось с учетом контекстов, в которых происходила реализация данных высказываний. В понятие контекста включались различные средства отказа в выдаче полноценной информации/информации как таковой, а также приемы речевого воздействия, используемые говорящим с целью оптимизации ложного высказывания.

Контекстуальный подход к изучению ложного высказывания потребовал одновременного рассмотрения «окололожных» явлений, что явилось, в свою очередь, причиной введения в инструментарий исследования понятия полноценная/неполноценная информация. Различие в понятиях ложное высказывание и высказывание, передающее неполноценную информацию, заключается в невозможности в первом случае и в возможности во втором случае использования соответствующего термина применительно к обещаниям, условие искренности которых не выполняется, и к другим высказываниям, относящимся к плану будущего времени (но не включающим ложную пресуппозицию), при реализации которых отсутствует вера говорящего в истинность данных утверждений, а также применительно к высказываниям с низкой степенью информативности. Невозможность использования термина ложное высказывание по отношению к перечисленным высказываниям объясняется либо невозможностью их верификации, либо отсутствием искажения действительности в их содержании. Таким образом, под неполноценной информацией понимается ложная информация, ответная информация, неадекватная запросу, а также информация, при передаче которой отсутствует вера говорящего в истинность своего утверждения, присутствует намерение ввести слушающего в заблуждение и при этом отсутствует возможность верификации самого высказывания. Следовательно, понятие неполноценная информация шире понятия ложная информаг^ия.

Анализ актов художественной коммуникации позволил создать типологию ложных высказываний и типологию высказываний, передающих неполноценную информацию. Предлагаются следующие типы ложных высказываний:

1. Имплицитно-ложные высказывания;

2. Эксплицитно-ложные высказывания.

Эксплицитно-ложные высказывания, в свою очередь, делятся на

1. Развернутые ложные высказывания (включая высказывания с ложной пресуппозицией, относящиеся к плану будущего времени);

2. Неразвернутые ложные высказывания (да, нет);

3. Ложные высказывания о том, что говорящий не владеет запрашиваемой информацией;

4. Ложные высказывания о том, что говорящий забыл запрашиваемую информацию.

Типология высказываний, передающих неполноценную информацию, наряду с перечисленными типами ложных высказываний содержит:

1. Высказывания с низкой степенью информативности;

2. Высказывания, относящееся к плану будущего времени, при реализации которых отсутствует вера говорящего в истинность данных утверждений (не содержащие ложную пресуппозицию и не являющиеся обещанием);

2. Обещания, условие искренности которых не выполняется.

Приемы речевого воздействия представлены тремя классами: 1) приемы-переключения; 2) приемы-аппеляции; 3) приемы-указания.

Первый класс включает приемы переключения (реального или потенциального) внимания собеседника с проблемной информационной зоны. Выделено три приема данного класса:

- перекладывание ответственности за владение информацией, запрашиваемой собеседником, на собеседника;

- смена темы (переключение реального внимания) или навязывание темы (переключение потенциального внимания);

- инициатива первой реплики.

Второй класс представлен приемами апелляции к

- чувству вины;

- страху;

- злости;

- тщеславию (комплимент, лесть);

- заинтересованности (материальной, информационной);

- доверию (клятва, «зеркальная игра»).

Третий класс включает приемы указания собеседнику на

- непоследовательность его поведения («сами не знаете, что хотите»); неадекватность его поведения: а) указание на фантазирование; б) указание на ментальное расстройство;

- недостаточный уровень его образованности или интеллектуальных способностей;

- безосновательность его предположений или упреков: а) выставление в негативном свете предмета, объекта или деятельности, в причастности к которым обвиняется человек («зачем мне это нужно»); б) ссылка на отсутствие прецедента какого-либо действия, невыгодного говорящему.

Значительные возможности речевой коммуникации являются источником вариативности отказа в праве на получение полноценной информации/информации как таковой. Анализ актов коммуникации позволил выделить три вида отказа: прямой, косвенный и потенциальный, а также определить лингвистические и паралингвистические средства реализации данных видов отказа.

Под прямым отказом понимается реализация высказываний, в которых заявляется о невозможности (в силу объясняемых или необъясняемых адресату причин) выдачи запрашиваемой информации. Средствами косвенного отказа считаются высказывания, которые могут использоваться как способы уклонения от прямого ответа на вопрос (кроме случая прямого отказа), а также развернутое ложное высказывание.

Выделены следующие способы уклонения от прямого ответа на вопрос:

- переспрос;

- встречный вопрос а) вопрос, свидетельствующий о якобы непонимании того, о ком (о чем) идет речь; б) переадресация вопроса спрашивающему; в) использование риторического вопроса, указывающего на отсутствие права задавать вопросы подобного рода;

- использование высказывания неопределенного (обобщенного) характера с низкой степенью информативности;

- обещание (условие искренности на момент реализации высказывания или выполняется, или не выполняется) дать ответ на вопрос позже;

- использование ложного высказывания о том, что говорящий не владеет информацией; использование ложного высказывания о том, что говорящий забыл информацию;

- заявление о невозможности (в силу каких-либо причин) сообщать информацию, запрашиваемую в вопросе (прямой отказ);

- молчание - игнорирование вопроса;

- использование имплицитно-ложного высказывания.

Потенциальный отказ в праве на получение полноценной информации заключается в том, чтобы «не подпустить» партнера по коммуникации к проблемной информационной зоне или переключить внимание партнера с проблемной информационной зоны. Под проблемной информационной зоной коммуниканта понимается информация, которой владеет данный коммуникант, связанная для него с чувством стыда, вины, а также с вероятностью понести наказание в случае ее сообщения партнеру по коммуникации. Потенциальный отказ осуществляется посредством одного из выделенных в результате исследования приемов речевого воздействия: переключение (реального или потенциального) внимания собеседника с проблемной информационной зоны. Лингвистическими и паралингвистическими средствами реализации потенциального отказа являются средства реализации данного приема речевого воздействия.

В процессе анализа актов коммуникации были выявлены следующие аргументы (некоторые из них рассматриваются в диссертации как приемы речевого воздействия), используемые адресантом, реализующим право на отказ в выдаче полноценной информации/информации как таковой: аргумент к человеку в форме указания на личность (прием указания собеседнику на неадекватность его поведения); прагматический аргумент (апелляция к материальной или информационной заинтересованности); аргумент к норме (прием указания на отсутствие прецедента, невыгодного говорящему); аргумент к свидетельству; аргумент к совести (апелляция к чувству вины); аргумент к структуре реальности.

Кроме того, контекст ложного высказывания могут составлять:

1. Реверсия высказываний и аргументов (прием перекладывания ответственности за владение информацией, запрашиваемой собеседником, на собеседника), то есть обращение против оппонента его обвинений или суждений;

2. Такие полемические приемы, как подстановки, а именно, подмена высказывания или его смысла (прием указания собеседнику на непоследовательность его поведения);

3. Приемы деморализации (подавление оппонента ироническим тоном, взглядом; угрозы).

4. Энтимемы с опущенной большей посылкой, истинность которой сомнительна (при реализации приема указания собеседнику на безосновательность его предположений или упреков). Вышесказанное позволяет сделать вывод об эристической аргументации

Волков 2001] собирательного коммуниканта, реализующего право на отказ в выдаче полноценной информации/информации как таковой в проанализированных актах коммуникации.

Подводя итог, отметим, что одним из средств объективации лжи являются эмоциональные реакции. При этом художественная литература, подтверждающая стереотипы вербального и невербального поведения говорящего, связанного с реализацией ложного высказывания, подтверждает также и способность эмоций становиться как следствием, так и причиной лжи. Другим средством объективации лжи является языковая проекция особенностей мышления лгущего коммуниканта, напрямую не связанных с эмоциями. Исследование особенностей мышления говорящего при реализации ложного высказывания затрудняется возможностью использования адресантом эристической аргументации, позволяющей использовать средства, недопустимые в иных ситуациях общения (например, аргумент к человеку в форме указания на личность). Следовательно, изучение особенностей мышления лгущего через их языковую проекцию эффективнее проводить в ситуациях, в которых возможность использования говорящим эристической аргументации сведена к минимуму (следователь -подозреваемый, следователь - свидетель).

Необходимо отметить, что полнота исследования ложных высказываний, на наш взгляд, заключается не только в параллельном анализе лингвистических и паралингвистических средств реализации данных высказываний, но и в одновременном изучении вербально-невербального контекста, в рамках которого происходит реализация данных высказываний. Рассмотрение высказываний сквозь призму анализа контекста расширяет возможности их верификации при решении поставленных задач.

Список научной литературыПопчук, Оксана Михайловна, диссертация по теме "Прикладная и математическая лингвистика"

1. Андреева Г.М. Общение и оптимизация совместной деятельности. М.: МГУ, 1987.-301 с.

2. Анохин П.К. Эмоции // Психология эмоций. Тексты. М.: Изд-во Московского ун-та, 1993.-С. 181-187.

3. Апресян В.Ю., Апресян Ю.Д. Метафора в семантическом представлении эмоций // Вопросы языкознания. 1993. - № 3. - С. 27 - 35.

4. Апресян Ю.Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопросы языкознания. 1995. - № 1. - С. 37-67.

5. Аристотель. Метафизика// Сочинения в 4-х томах. М.: Мысль, 1976. Т.1.

6. Артемов В.А. Речевой поступок // Преподавание иностранных языков. Теория и практика. Сб. статей. М., 1971.

7. Арутюнова Н.Д. Речеповеденческие акты и истинность. Речеповеденческие акты в зеркале чужой речи. «Я» и «Другой» // Человеческий фактор в языке. Коммуникация. Модальность. Дейксис / Отв. ред. Т.В. Булыгина. М.: Наука, 1992.-С. 6-52.

8. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М., 1998.

9. Арутюнова Н.Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.Н. Ярцевой. -М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 136-137.

10. Баженова И.С. Эмоции, прагматика, текст. М.: Менеджер, 2003. - 392 с.

11. Батов В.И. О частотном анализе альтернативных сообщений // Методологические и методические проблемы контент-анализа. Вып. 2. -М.-Л., 1973.

12. Бердяев Н.А Философская истина и интеллигентская правда // Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции. М.: Новости, 1990. С 5-26.

13. Бердяев Н.А. Самопознание. -М., 1991.

14. Бердяев Н.А. Истина и Откровение: Пролегомены к критике откровения. -СПб, 1996.

15. Блинушова Т.Е. Взаимодействие вербальных и невербальных факторов при реализации побуждения в современном немецком языке: Дис. .канд. филол. наук. -М., 1994.

16. Богословский В.В. Общая психология. -М.: Просвещение, 1981. 383 с.

17. Бодалев А.А. Личность и общение. М.: Педагогика, 1983. - 271 с.

18. Болинджер Д. Интонация как универсалия // Принципы типологического анализа языков различного строя. М., 1972.

19. Болинджер Д. Истина проблема лингвистическая // Язык и моделирование социального взаимодействия / Отв. ред. В.М. Сергеев. - М.: Прогресс, 1987.-С. 23 -43.

20. Брудный А.А. Понимание и общение. М.: Знание, 1989. - 64 с.

21. Вайнрих X. Лингвистика лжи // Язык и моделирование социального взаимодействия / Отв. ред. В.М. Сергеев. М.: Прогресс, 1987. - С. 44 - 87.

22. Васильев И.А. Эмоции и мышление. М.: Изд-во Моск. Ун-та 1980. - 192 с.

23. Вендлер 3. Иллокутивное самоубийство // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1985. - Вып. 16. - С.238 - 250.

24. Вилюнас В.К. Психологический анализ эмоциональных состояний. АКД. -М.: МГУ, 1974.-25 с.

25. Вилюнас В.К. Психология эмоциональных явлений. М.: МГУ, 1976. - 142 с.

26. Вилюнас В.К. Вступит, статья // Психология эмоций. Тексты / Под ред. В.К. Вилюнаса, Ю.Б. Гиппенрейтер. М.: Изд-во МГУ, 1993. С. 3-26.

27. Витт Н.В. Об эмоциях и их выражении (к проблеме выражения эмоций в речи) // Вопросы психологии. 1964. - № 3. - С. 140-154.

28. Волков А.А. Курс русской риторики. М.: Издательство храма св. муч. Татианы, 2001.-480 с.

29. Выготский Jl.С. Избранные психологические произведения. Мышление и речь. Проблемы психологического развития ребенка. М.: Изд-во Академии пед. наук, 1956. - 519 с.

30. Выготский Л.С. Проблема эмоций // Вопросы психологии. 1958. - № 3.-С. 125-134.

31. Выготский Л.С. Мышление и речь. Собр. соч. т. 2. М.: Педагогика, 1982. -357 с.

32. Выготский Л.С. Воображение и творчество в детском возрасте. Психол. очерк: Кн. для учителя. -М.: Просвещение, 1991.

33. Выготский Л.С. Педагогическая психология. М.: Педагогика - Пресс, 1996.-534 с.

34. Гак В.Г. Высказывание и ситуация // Проблемы структурной лингвистики. М.: Наука, 1973. - С. 349-372.

35. Гак В.Г. Высказывание // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.Н. Ярцевой. М.: Советская энциклопедия, 1990. - С.90.

36. Гак В.Г. Истина и люди // Логический анализ языка. Истина и истинность в культуре и языке / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. М.: Наука, 1995. - С. 24-31.

37. Гаспаров Б.М. Язык. Память. Образ. Лингвистика языкового существования. М.: Новое литературное обозрение, 1996. - 352 с.

38. Годфруа Ж. Что такое психология. В 2-х тт. М.: Изд-во Мир, 1996.

39. Гордон Д., Лакофф Д. Постулаты речевого общения // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. -М.: Прогресс, 1985. - С. 276-302.

40. Горелов И.Н. Невербальные компоненты коммуникации. М., 1980. - 104 с.

41. Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. М., 1997.

42. Горский Д.П. Логика. М., 1963.

43. Глаголев Н.В. Ложная информация и способы ее выражения в тексте // Филологические науки. 1987. - № 4. - С. 61 - 67.

44. Грайс Г.П. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. -Вып. 16.-М.: Прогресс, 1985.-С.217-237.

45. Гукасян А.Г. Внутренние болезни. М.: Медицина, 1972. - 416 с.

46. Дарвин Ч. О выражении эмоций у человека и животных. СПб.: Питер, 2001.

47. Дарвин Ч. Происхождение видов путем естественного отбора или сохранение благоприятных рас в борьбе за жизнь. СПб.: Наука, 2001.

48. Демьянков В.З. Конвенции, правила и стратегии общения (интерпретирующий подход к аргументации) // Известия АН СССР, Серия лит. и яз. Т.41, № 4. -М., 1982.-С. 327-337.

49. Денисов К.М. Соотношение лексико-синтаксических и интонационных средств в передаче эмоционального значения. Дис. . канд. филол. наук. Л., 1987.

50. Дерябин B.C. Чувства, влечения, эмоции. Л.: Наука, 1974. - 260 с.

51. Джеймс У. Что такое психология. Тексты. М.: Изд-во МГУ, 1993. - С. 86-96.

52. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. -М.: Мысль, 1979.

53. Додонов Б.И. Эмоция как ценность. -М.: Политиздат, 1978. 272 с.

54. Доценко Е.Л. Психология манипуляции. Феномены, механизмы и защита. -М.: ЧеРо, Юрайт, 2000. 344 с.

55. Дубровский Д.И. Обман. Философско-психологический анализ. М.: РЭЙ, 1994.

56. Душина Е.А. Особенности отношения ко лжи современных школьников. Дисс. канд. психол. наук. М., 2000.

57. Жиляев А.И. Уголовно-правовые аспекты лжесвидетельства. Автореферат. .канд. юрид. наук. -2002.

58. Жинкин Н.И. Вопрос и вопросительное предложение // Вопросы языкознания. 1955. - №3.

59. Жинкин Н.И. Язык. Речь. Творчество (избранные труды). М.: Лабиринт, 1998.

60. Журбин В.И. Понятие психологической защиты в концепциях 3. Фрейда и К. Роджерса // Вопросы психологии. 1990. - № 4. - С. 14 - 22.

61. Зимняя И.А. Лингвопсихология речевой деятельности. М.: Изд-во НПО Модэк, 2001.-432 с.

62. Знаков В.В. Послесловие. Западные и русские традиции в понимании лжи: размышления российского психолога над исследованиями Пола Экмана // Экман П. Психология лжи. СПб., 2000. - 272 с.

63. Знаков В.В. Психология понимания правды. СПб.: Изд-во Алетея, 1999.

64. Знаков В.В. Классификация психологических признаков истинных и неистинных сообщений в коммуникативных сообщениях // Психологический журнал. 1999. - Т.20. - №2. - С.54-65.

65. Знаков В.В. Половые различия в понимании неправды, лжи и обмана // Психологический журнал. 1997. - Т. 8 - № 1. - С.38 - 49.

66. Изард К. Эмоции человека. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1980. 440 с.

67. Изард К. Психология эмоций. СПб.: Питер, 1999. - 464 с.

68. Ионова С.В. Эмотивность текста как лингвистическая проблема: Дис. . .канд. филол. наук. Волгоград, 1988.

69. Исследуем ложь. Теории, практика обнаружения / Под ред. М. Льюиса, К. Саарни. Спб.: Прайм- Еврознак, 2004. - 288 с.

70. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. М.: Эдиториал УРСС, 2002. - 283 с.

71. Каган М.С. Мир общения: проблемы межсубъектных отношений. М.: Политиздат, 1988. - 315 с.

72. Каменская О.Л. Эмоциональный уровень языковой личности // Актуальные проблемы теории референции. Сб. научных трудов. Вып. 435. -М.: МГЛУ, 1997.-С. 9-18.

73. Кан Ф. Опыт возможной философии лжи. М., 1989.

74. Кант И. Критика чистого разума // Соч. в 6-ти т. М., 1964. Т. 3.

75. Кант И. О мнимом праве лгать из человеколюбия // Сочинения в 8-мит. М: Чоро, 1994. Т. 8. С. 256-262.

76. Кант И. Основы метафизики нравственности. Критика практического разума. Метафизика нравов. СПб., 1995.

77. Кантер JI.A. Экспериментально-фонетическое исследование интонационной структуры английских речевых единиц, выражающих положительные эмоции: Автореф. канд. дис. М, 1973.

78. Кара-Мурза С.Г. Манипуляции сознанием. М.: ЭКСМО-Пресс, 2002.

79. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 2002.

80. Карнап Р. Значение и необходимость: Исследования по семантике и модальной логике. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1959. - 382 с.

81. Кафтонова Г.М. О месте эмоций в процессе отражения. АКД. Томск, 1974.- 16 с.

82. Киршбаум Э.И., Еремеева А.И. Психологические защиты. М.: Смысл, 2000.

83. Кобозева И.М. «Теория речевых актов» как один из вариантов теории речевой деятельности // Новое в зарубежной лингвистике, в.17. Теория речевых актов.-М., 1986.-С.7-21.

84. Ковтунова И.И. Современный русский язык. Порядок слов и актуальное членение предложения. М., 1976.

85. Колшанский Г.В. Коммуникативная дискретность языка. М.: МГПИИЯ. Им. М. Тореза, Сб. науч. Труд. Вып. 103, 1976. - С. 15-22.

86. Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. М.: Наука, 1984.- 174 с.

87. Колшанский Г.В. Функции паралингвистических средств в языковой коммуникации // Вопросы языкознания. 1973. - № 1.

88. Колшанский Г.В. Паралингвистика. М., 1974. - 81 с.

89. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке. -М., 1990. 108 с.

90. Колымба С.Н. Экспериментальные методы исследования интонации эмоциональной речи // Новые исследования в психологии. 1974, № 3.

91. Корлыханова E.J1. Взаимодействие просодических и кинесических средств в выражении эмоциональных значений радости, гнева, удивления в сценической речи: на материале английского языка: Дис. .канд. филол. наук.-М., 2000.

92. Коченов М.М. Теоретические основы судебно-психологической экспертизы: Автореф. дис. . д-ра психол. наук. -М., 1991.

93. Красильникова Е.В. Жест и структура высказывания в разговорной речи // Русская разговорная речь. Фонетика, морфология, лексика, жест / Под ред. Е.А. Земской. М.: Наука, 1983, 214 235.

94. Красных В.В. Основы психолингвистики и теории коммуникации. М.: ИТДГК «Гнозис», 2001. - 270 с.

95. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. - 375 с.

96. Крейдлин Г.Е. Вербальная коммуникация в ее соотношении с невербальной // Типология и теория языка: От описания к объяснению. К 60-летию А.Е Кибрика / Ред. Е.В. Рахилина и Я.Г. Тестелец. М.: Языки русской культуры, 1999. С. 580-590.

97. Крейдлин Г.Е Невербальная семиотика в ее соотношении с вербальной: Автореф. дис. .д-ра филол. наук. М.: Изд-во МГУ, 2000.

98. Крейдлин Г.Е., Чувилина Е.А. Улыбка как жест и как слово (к проблеме внутриязыковой типологии невербальных актов) // Вопросы языкознания. -2001. №4 - С.66-93.

99. Крейдлин Г.Е. Риторика позы // Язык и культура. Факты и ценности: Сб. статей к 70-летию ак. Ю.С. Степанова / Отв. ред. Е.С. Кубрякова, Т.Е. Янко. М.: Языки славянской культуры, 2001. - С.207-216.

100. Крейдлин Г.Е. Невербальная семиотика: Язык тела и естественный язык. М.: Новое литературное обозрение, 2004. - 584 с.

101. Кривоносов А.Т. Язык. Логика. Мышление. Умозаключение в естественном языке. М., 1996. - 682 с.

102. Кроль Л.М., Михайлова Е.Л. Человек-оркестр: микроструктура общения. М., 1993. - 154 с.

103. Кубрякова Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности. М.: Наука, 1986.- 157 с.

104. Кудрявцев И.А. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза. М., 1999.

105. Куликов Л.В. Проблема описания психических состояний // Психические состояния. СПб.: Питер, 2000. - С. 11-42.

106. Куликов В.Н., Ковалев А.Г. Эмоции и чувства в жизни человека. -Иваново: ИвГУ, 1997.

107. Куницина В.Н. Межличностное общение: Учеб. для вузов / В.Н Куницина, Н.В. Казаринова. СПб.: Питер, 2001. - 544с.

108. Куприянов В.В., Стовичек Г.В. Лицо человека: анатомия, мимика. М.: Медицина, 1988.

109. Куценок Б.М. Эмоции и религия. Киев.: Полит, литер. Украины, 1987. -165 с.

110. Лабунская В.А. Невербальное поведение (Социально-перцептивный подход). Ростов: Изд-во Ростовского университета, 1986. - 136 с.

111. Лабунская В.А. Экспрессия человека: общение и межличностное познание. Ростов н/Д: Феникс, 1999. - 608 с.

112. Лакофф Дж. Прагматика в естественной логике // Новое в зарубежной лингвистике.-М.: Прогресс, 1985.-Вып. 16.-С. 439-470.

113. Левина О.А. Репрезентация эмоциональных состояний персонажей в английском художественном тексте: Языковые и когнитивные аспекты: Дис. .канд. филол. наук. М., 1999.

114. Леонтьев А.А Язык, речь, речевая деятельность. М.: Просвещение, 1969. -214 с.

115. Леонтьев А.А. Общение как объект психолингвистического исследования. Методологические проблемы социальной психологии. М., 1975.

116. Леонтьев А.А. Проблемы психолингвистики. М., 1975.

117. Леонтьев А.А. Психология общения. М.: Смысл, 1999. - 365 с.

118. Леонтьев А.А., Шахнарович A.M., Батов В.И. Речь в криминалистике и судебной психологии. М.: Наука, 1977. - 62 с.

119. Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. М., 1959.

120. Леонтьев А.Н. Потребности, мотивы и эмоции. Конспект лекций. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1971. - 38 с.

121. Липпманн О., Адам Л. Ложь в праве. Харьков, 1929.

122. Ломов Б.Ф. Общение и социальная регуляция поведения индивида // Психологические проблемы социальной регуляции поведения. М.: Наука, 1976. - С.64-93.

123. Лосский Н.О. Условие абсолютного добра. (Основы этики. Характер русского народа). М., 1991.

124. Лук А.Н. Эмоции и чувства. М.: Знание, 1972.

125. Лук А.Н. Эмоции и личность. М.: Знание, 1982. - 176 с.

126. Лурия А.Р. Экспериментальная психология в судебно-следственном деле // Советское право. 1927. - № 2 (26).

127. Лурия А.Р. Речь и интеллект в развитии ребенка: Экспериментальные исследования речевых реакций ребенка. -М., 1928.

128. Лурия А.Р. Высшие корковые функции человека и их нарушения при локальных поражениях мозга. М., 1969.

129. Лурия А.Р. Основные проблемы нейролингвистики. М., 1975.

130. Лурия А.Р. Этапы пройденного пути: Научная автобиография А.Р. Лурия / Под ред. Е.Д. Хомской. М.: Изд-во МГУ, 1982.

131. Лурия А.Р. Язык и сознание. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1998.

132. Макаренко Ю.А. Системная организация эмоционального поведения. -М.: Медицина, 1980. 208 с.

133. Макаров M.JI. Языковое общение в малой группе: опыт интерпретативного анализа дискурса. Дис. . докт. филол. наук. Тверь, 1997.-443 с.

134. Маркосян А.А. Нормальная физиология. М.: Медиз, 1955.-391 с.

135. Маслоу А. Психология бытия. М.: Рефл-бук, 1997.

136. Маслоу А. Мотивация и личность. СПб.: Евразия, 1999.

137. Маслыко ЕЛ. К психолингвистической природе паралингвистических явлений // Материалы III Всесоюзного симпозиума по психолингвистике. М., 1970. С. 20-23.

138. Методики психодиагностики в спорте: Учеб. пособие для студентов / В.Л. Марищук, Ю.М. Блудов и др. М., 1984.

139. Михайловский Н.К. Письма о правде и неправде // Соч. в 6-ти т. СПб., 1897. Т. 4.

140. Морозов В.П. Невербальная коммуникация в системе речевого общения. Психофизические и психоакустические основы. М., 1998.

141. Муханов И.Л. Жест и мимика в обучении эмоциональным интонациям (устная и письменная речь) // Русский язык за рубежом, 2,1989. С. 11-19.

142. Мягкова Е.Ю. Эмоциональная нагрузка слова: опыт психолингвистического исследования. Воронеж, 1990.

143. Мягкова Е.Ю. Эмоционально-чувственный компонент значения слова: вопросы теории. Автореф. дис. .д-ра филол. наук. -М., 2000.

144. Нестеров B.C. Клиника болезней сердца и сосудов. Киев.: Здоровья, 1971.-534 с.

145. Никифоров А.С. Эмоции в нашей жизни. М.: Сов. Россия, 1978. - 272 с.

146. Николаева Т.М. Жест и мимика в лекции. М., 1972.

147. Николаева Т.М. Паралингвистика // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. - С. 367.

148. Ниренберг Д., Калеро Г. Читать человека как книгу. - М.: Экономика, 1990.

149. Новосельцева О.О. Высказывания, выражающие оценку истинности чужого сообщения: Автореф. дис. . канд. филол. наук. СПб, 1997. - 20 с.

150. Нэпп М., Холл Д. Невербальное общение. СПб.: Прайм - Еврознак. М.: Олма-Пресс, 2004.

151. Образцов В.А. Богомолова С.Н. Криминалистическая психология. -М.: Юнити, 2002.

152. Остин Дж. Л. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике: Пер. с анг. /Под ред. Б.Ю. Городецкого. М.: Прогресс, 1986. - Вып. 17. - С.22-129.

153. Пегачева З.А. Экспериментальная фонетика и психология речи. Понимание предложения // Уч. записки 1-го МГПИИЯ им. М. Тореза. -М., 1960. Т.20.

154. Петровский А.В. Общая психология. Учебник для студентов пед. Институтов. М.: Просвещение, 1986. - 464 с.

155. Пиз А. Язык жестов. Пер с анг. Воронеж: НПО МОДЭК, 1992.

156. Платон. Собр. соч. В 4-х томах. М.: Мысль, 1993. Т.2.

157. Платон. Государство // Сочинения в трех томах. М.: Мысль, 1971. Т.З.

158. Платонов К.К. О системе психологии. М.: Мысль, 1972. - 215 с.

159. Плотникова С.Н. Лингвистические аспекты выражения неискренности в английском языке: Диссертация . .докт. филолог, наук. Иркутск, 2000.

160. Поливанов Е.Д. По поводу «звуковых жестов» японского языка // Статьи по общему языкознанию. М.: Главная редакция восточной литературы, 1968. - С. 295-305.

161. Попов П.С. Суждение. М., 1957.

162. Потапова Р.К. Коннотативная паралингвистика. М.: Триада, 1998. - 68 с.

163. Потапова Р.К. Речь: коммуникация, информация, кибернетика. М., 2003. -568 с.

164. Потапова Р.К., Линднер Г. Особенности немецкого произношения. М.: Высшая школа, 1991. - 319 с.

165. Прикладная юридическая психология / Под ред. А.М.Столяренко. М.: Юнити, 2001.

166. Прилюк Ю.Д. Проблема общения в историческом материализме. Киев: Наукова думка, 1985. - 192 с.

167. Психология эмоций. Тексты / Под ред. В.К. Вилюнаса, Ю.Б. Гиппенрейтер. М.: Изд-во МГУ, 1993.

168. Ратинов А.Р. Судебная психология для следователей. М.: Юрлитинформ, 2001. - 348 с.

169. Ратинов А.Р., Скотникова Т.А. Самооговор (происхождение, предотвращение и разоблачение ложных признаний). М., 1973.

170. Ратинов А.Р., Гавршюва Н.И. Логико-психологическая структура лжи и ошибки в свидетельских показаниях // Вопросы борьбы с преступностью. -Вып. 37. 1982.

171. Рейковский Я. Экспериментальная психология эмоций. М.: Прогресс, 1979.-392 с.

172. Рижинашвили И.У. Лингвистические механизмы тенденциозного представления события в англо-американской периодике: Автореф. дис. . канд. филол. наук. СПб, 1994. - 17 с.

173. Романов В.В. Юридическая психология. М., 1998.

174. Романов Д. А. Языковая репрезентация эмоций: уровни, функционирование и системы исследований: Диссертация .докт. филолог, наук. Тула, 2004.

175. Рубинштейн С.Л. Проблемы общей психологии. М.: Педагогика, 1973.

176. Рубинштейн С.Л. Эмоции // Психология эмоций. Тексты. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1993.-С. 160-170.

177. Рубинштейн С.Л. Человек и мир. М.: Наука, 1997.

178. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. СПб.: Питер, 1999. - 720 с.

179. Рябова Т.В. Механизм порождения речи по данным афазиологии //

180. Вопросы порождения речи и обучения языку. М., 1967. - С.76 - 94.

181. Саарни К. Льюис М. Обман и иллюзии в человеческой жизни // Исследуем ложь. Теории, практика обнаружения / Под редакцией М. Льюиса, К. Саарни. СПб.: прайм-ЕВРОЗНАК, 2004. - 288 с.

182. Сафронов Б.В. Эстетическое сознание и духовный мир личности. М.: Знание, 1984.-96 с.

183. Свинцов В.И. О дезинформации // Текст как психолингвистическая реальность. М.: Ин-т языкознания АН СССР, 1982. - С. 33 - 42.

184. Свинцов В.И. Заблуждение, ложь, дезинформация (Соотношение понятий и терминов) // Философские науки. 1982. - № 1. - С. 76 - 84.

185. Свинцов В.И. Истинностные аспекты коммуникации и проблемы совершенствования речевого сообщения // Оптимизация речевого воздействия / Отв. ред. Р.Г. Котов. М.: Наука, 1990. - С. 67 - 86.

186. Серль Дж.Р. Классификация иллокутивных актов // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1986. - Вып. 17. - С. 170-194.

187. Серль Дж.Р. Косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1986. - Вып. 17. - С. 195-222.

188. Серль Дж.Р. Что такое речевой акт // Новое в зарубежной лингвистике. -М.: Прогресс, 1986. Вып. 17. - С. 151 -169.

189. Симонов П.В. Метод К.С. Станиславского и физиология эмоций. М.: Акад. Наук СССР, 1962. - 138 с.

190. Симонов П.В. О роли эмоций в приспособительском поведении живых систем // Вопросы психологии. 1965. - № 4 - С. 75-84.

191. Симонов П.В. Что такое эмоция? -М.: Наука, 1966. 93 с.

192. Симонов П.В. Высшая нервная деятельность человека. Мотивационно-эмоциональные аспекты. М.: Наука, 1975. - 175 с.

193. Симонов П.В. Эмоциональный мозг. Физиология. Нейроанатомия. Психология эмоций. -М.: Наука, 1981. -213 с.

194. Симонов П.В. Эмоции // Словарь физиологических терминов / Отв. ред.

195. О.Г. Газенко. М.: Наука, 1987. - 448 с.

196. Симонов П.В. и др. Происхождение духовности. М: Наука, 1989. - 352 с.

197. Симонов П.В. Информационная теория эмоций // Психология эмоций. Тексты. М.: Изд-во МГУ, 1993. - С. 188-195.

198. Соколов А.В. Метатеория социальной коммуникации. СПб.: 2001.

199. Соловьев B.C. Оправдание добра. М., 1996.

200. Столнейкер Р.С. Прагматика // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1985. - Вып. 16.-С.419-438.

201. Столяренко A.M. Психологические приемы в работе юриста. М., 2001.

202. Стросон П.Ф. Намерение и конвенция в речевых актах // Новое в зарубежной лингвистике.-М.: Прогресс, 1986. — Вып.17 — С.131-150.

203. Телия В.Н. Семантические и прагматические аспекты языковых единиц и речевых структур. Конф. молодых науч. сотр. и аспирантов: Тез. докл. АН СССР, Ин-т языкознания, Совет молодых ученых и специалистов. М.: Ин-т языкознания, 1987.

204. Толстая С.М. Магия обмана и чуда в народной культуре // Логический анализ языка. Истина и истинность в культуре и языке / Отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Наука, 1995. - С. 109 - 114.

205. Торсуева И.Г. Интонация и смысл высказывания. М.: Наука, 1979. 109 с.

206. Узнадзе Д.Н. Психологические исследования. М.: Наука, 1966.

207. Филимонова О.Е. Язык эмоций в английском тексте: (Когнитивный и коммуникативный аспекты). СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2001.

208. Филонов Л.Б. Психологические способы выявления скрываемого обстоятельства. М., 1979.

209. Фрейд 3. Психология Я и защитные механизмы. М.: Педагогика, 1993.

210. Фрагменты ранних греческих философов. М.: Наука, 1989.4.1.

211. Целищев В.В. Философские проблемы семантики возможных миров. -Новосибирск: Наука, 1977. 191 с.

212. Циркин В.И., Трухина С.И. Физиологические основы психической деятельности и поведения человека. М.: Медицинская книга, Н.Новгород: Изд-во НГМА, 2001. 524 с.

213. Шаховский В.И. Эмотивный компонент значения и методы его описания: Учеб. пособие к спецкурсу. Волгоград: ВГПИ, 1983.

214. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе: (на материале англ. яз.): Автореф. дис. .д-ра филол. наук. М., 1988.

215. Шаховский В.И Языковая личность в эмоциональной коммуникативной ситуации // Филологические науки, 1998. № 2. - С. 59-65.

216. Шибутани Т. Социальная психология. Ростов-на-Дону.: Феникс, 1999. - 544 с.

217. Шингаров Г.Х. Эмоции и чувства как формы отражения действительности. М.: Наука, 1971. - 222 с.

218. Щербатых Ю.В. Искусство обмана. Популярная энциклопедия. М.: ЭКСМО-Пресс, 1998.

219. Эголинский Я.А. Эмоции человека и двигательная деятельность. JL: Знание, 1978.- 19 с.

220. Экман П. Психология лжи. СПб., 2000. 272 с.

221. Якобсон П.М. Психология чувств. Автор. . .докт. пед. наук (по психологии). JL, 1962. - 31 с.

222. Якобсон П.М. Общение людей как социально-психологическая проблема. -М.: Знание, 1973.-32 с.

223. Якобсон P.O. Избранные работы / Сост. и общ. Ред. В.А. Звегинцева. -М.: Прогресс, 1985.

224. Abelson R.P., Sermat V. Multidimensional scaling of facial expressions // Journal of Experimental Psychology. 1962. - Vol. 63. - № 6.

225. Argyle M., Dean J. Eye contact, distance and affiliation // Sociometry. 1975. - Vol. 28. - P. 289 - 304.

226. Argyle M. Non-verbal communication in human social interaction // Non -verbal communication / Ed, by R.A. Hinde. Cambridge. 1972.

227. Bach K., Harnish M.R. Linguistic Communication and Speech Acts. -Cambridge, Mass. 1979.

228. Barwise J., Etchemendy J. The Liar. An Essay on Truth and Circularity. -New York: Oxford University Press. 1987. - 194 p.

229. Basso E.B. In Favor of Deceit. A Study of Tricksters in an Amazonian Society. Tucson: The University of Arizona Press, 1987. -376 p.

230. Brown G., Yule G. Discourse Analysis. Cambr., 1996 (1st ed. -1983).

231. Birdwhistell R.L. Some body motion elements accompanying spoken American English // Thayer 0. (ed.) Communication: concepts and perspectives. Washington, D.C.: Spartan. - 1967. - P. 53 - 76.

232. Birdwhistell R.L. Kinesics and context. Philadelphia: Univ. Of Pennsylvania Press, 1970.

233. Bok S. Lying: Moral choice in public and private life. Sussex., 1978.

234. Bok S. Kant's arguments in support of the maxim "Do what is right though the world should perish" // Argumentation : Lying. 1988. V.2. № 1. P. 7-25.

235. Breed C., Porter M. Eye Contact, Attitudes and Attitude Changes among Males // The Journ. of Gen. Psych. 1972. - Vol. 120.

236. Brown D., Parks J.C. Interpreting nonverbal behavior. A key to more effective counceling: Review of literature // Rehabilitation Counseling Bulletin. 1972. - Vol. 15. - № 3.

237. Carson Th. L., Wokutch R.E., Cox J.E. An ethical analysis of deception in advertising // Contemporary moral controversies in business. N.Y.,1989.

238. Coleman L., Kay P. Prototype semantics: The English word lie // Language.1981. V.57.

239. Darwin Ch. The Expression of the Emotions in Man and Animals. New York: Philosophical Library, 1872 3rd edition 1965.

240. Davis F. Inside intuition: What we know about nonverbal communicatuon. New York, St. Louis, San Francisco: Mc.Graw-Hill Book Company. 1973.

241. Dittmann A.T. Review of R. Birdwhistell. Kinesics and context // Psychiatry. 1971. - Vol. 34. - № 3.

242. Ekman P. Darwin and Facial Expression. A Century of Reasearch in Rewiew. New York: Academic Press, 1973.

243. Ekman P. An argument for basic emotions // Cognition and emotion. 1992. -Vol. 6. -№2. - P. 169-200.

244. Ekman P. Are there basic emotions? // Psychological review. 1992. - Vol. 99. - P. 550- 553.

245. Ekman P. Deception, Lying and Demeanor // States of Mind: American and Post-Soviet Perspectives on Contemporary Issues in Psychology. N. Y.: Oxford, 1997. P. 93 - 105.

246. Ekman P., Friesen W.V. The Repertoire of Nonverbal Behavior: categories, origins, usage and coding // Semiotica. The Hague, 1969. - Vol. 1. P. 49 - 98.

247. Ekman P., Friesen W.V., Ellsworth Ph. Emotion in the human face. N.Y., 1972.

248. Ekman P., Friesen W.V., Scherer K. Body Movement and Voice Pitch in Deceptive Interactions // Semiotica, 16, 1976.

249. Ekman P., Friesen W.V. The Facial Action Coding System. Palo Alto: Consulting Psychologists Press, 1978.

250. Ekman P., Friesen W. V., Ancoli S. Facial Signs of Emotional Experience // Journal of Personality and Social Psychology, 39, 1980.

251. Ekman P., Friesen W. V. Felt, false, and miserable smiles // Journal of nonverbal behavior. 1982. - Vol. 6. - P. 238 - 252.

252. Ekman P., Friesen W. V. Unmasking the Face. Palo Also: Consulting Psychologists Press, 1984.

253. Ekman P., Friesen W. V., O'Sullivan M. Smiles when lying // Journal of Personality and Social Psychology. 1988. - V. 54. - № 3. - P. 414 - 420.

254. Ekman P., O'Sullivan M. Who Can Catch a Liar? // American Psychologist. 1991,-V. 46.-№ 9.-P. 913 -920.

255. Frank L.K. Tactile communication //Genetic Psychology Monographs. 1957. - Vol. 56.

256. Grice P. Studies in the way of words. Cambridge (Mass.); London: Harvard univ/ press, 1989.

257. Gumberz J.J. Discourse Strategies. Cambridge: Cambridge University Press, 1982.-225 p.

258. Hall E. T. The Silent Language. Garden City, New York: Doubleday, 1959.

259. Hall E. T. The Hidden Dimension. Garden City, New York: Doubleday, 1966.

260. Heshka S., Nelson Y. Interpersonal Speaking Distance as a Function of Age, Sex and Relationship // Sociometry. 1972. - Vol. 35. - № 4.

261. Izard C.E., Kagan J. & Zajonc R. E. Emotions, cognition and behavior. Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1984.

262. Jourard S. M., Friedman R. Experimenter —subject "distance"and self-disclosure // Journal of Personality and Social Psychology 1970. - Vol. 15.

263. Karttunen L. Presupposition and Linguistic Context // Theoretical Linguistics. -1974.-Vol. l.-P. 181-194.

264. Kendon A. Some functions of gaze-direction in social interaction // ActaPsychologica. 1967. - Vol. 26. -№ l.-P. 22 -63.

265. Lakoff R. The logic of politeness; or minding your p's and q's II Papers from the Regional Meeting of the Chicago Linguistics Society. -1973. Vol. 9. - P. 292-305.

266. Leech G. Principles of pragmatics. London, New York: Longman,1983.-250 p.

267. Lewis D. Truth in fiction // Lewis D. Philosophical Papers. Vol. 1. - New York: Oxford University Press, 1983. - P. 261 - 280.

268. Lewis D. Counterpart theory and quantified modal logic. Counterparts of persons and their bodies // Lewis D. Philosophical Papers. Vol. 1. - New York: Oxford University Press, 1983. - P. 39 - 54.

269. Lewis D. Scorekeeping in a language game // Lewis D. Philosophical Papers. Vol. 1. - New York: Oxford University Press, 1983b. - P. 233 -249.

270. Lott D.F., Sommer R. Seating arrangements and status // Journal of Personality and Social Psychology. 1967. - Vol. 7. - P. 90 - 95.

271. Mehrabian A. Silent messages. Belmont, California: Wadsworth Publishing Company, Inc., 1971.

272. Mehrabian A. Nonverbal communication. Chicago: Aldine, 1972.

273. Morris D. Manwatching: A field guide to human behavior. London: Jonathan Cape, 1977.

274. Patterson M. Spatial factors in social interactions // Human Relations. 1968. - Vol. 21.

275. Patterson M.L., Sechrest L.B. Interpersonal distance and impression formation // Journal of Personality. 1970. - Vol. 38.

276. Potapova R., Potapov V. Speaker Identification (Speech Temporal Correlates of Fear/Anxiety for Russian Native Speakers) // Speech and computer. International workshop. Proceedings / Ed. by R. Potapova. M.: MSLU, 2003.-P. 291-302.

277. Sacks H. Everyone has to lie // Sanches M., Blount B.G. (eds.). Sociocultural Dimentions of Language Use. New York: Academic Press, 1975. -P.59-79.

278. Searle J.R. Consciouness and language. Cambridge: Cambridge univ. Press, 2002.

279. Sommer R. Studies in personal space // Sociometry. 1959. - Vol. 22. - P. 247-260.

280. Sperber D., Wilson D. Mutual Knowledge and Relevance in Theories of Comprehension//Mutual Knowledge. London, 1982. P. 61-131.

281. Strichartz A.F., Burton R.V. Lies and Truth: A Study of the Development of the Concept// Child Development. 1990. - V.61. - № 1.

282. ScWosberg H. Three dimensions of emotion // Psychological Review. 1954. - Vol. 61.

283. Stephenson G.M., Rutter D.R. Eye-contact, distance and affiliation: a reevatuation //Brit. Journ. of Psych. 1970. - Vol. 61. - № 3.

284. Steinzor B. Spatial factor in face to face discussion groups // Joum. Abnorm. Soc. Psych. 1950. - Vol. 45.

285. Trilling L. Sincerity and Authenticity. London: Oxford University Press, 1972. -188 p.

286. Vincent J.M., Castelfranchi C. On the art of deception: How to lie while saying the truth // Possibilities and Limitations of Pragmatics: Proceedings of the Conference on Pragmatics. Amsterdam: Benjamins, 1981. - P. 749 - 777.

287. Vine 1. Judgement of Directions of Gaze: an Interpretation of Discrepant Results // Brit. Journ. of Soc. Clin. Psych. 1971. - Vol. 10.

288. Wierzbicka A. Kisses, Handshakes, Bows. The Semantics of Nonverbal Communication // Semiotica. 1995. - Vol. 103. - № 3 / 4. - P. 207-252.

289. Wierzbicka A. Emotion and facial expression: A semantic perspective // Culture and psychology. 1995. - Vol. 1/2. - P. 227-258.

290. Wiener M., Devoe Sh., Rubinow S.R., Geller J. Nonverbal behavior and nonverbal communication //Psychological Review. 1972. - Vol. 79. -P. 185-214.

291. Список используемых словарей

292. Акишина А.А., Кано X., Акишина Т.Е. Жесты и мимика в русской речи. Лингвострановедческий словарь. М.: Русский язык, 1991. - 144 с.

293. Большой толковый словарь русского языка. СПб., 1998.

294. БЭС Большой энциклопедический словарь. Языкознание. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998.

295. Григорьева С.А., Григорьев Н.В., Крейдлин Г.Е. Словарь языка русских жестов. М.; Вена: Языки русской культуры, Wiener Slawistischer Almanach, Sonderband 49, 2001.

296. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка в 4-х тт. СПб., 1997.

297. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1988.

298. Психология. Словарь / Абраменкова В.В. и др. / Под общ. ред. А.В. Петровского, М.Г. Ярошевского. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Политиздат, 1990.-494 с.

299. Психологический словарь /Авдеева Н.Н. и др./ М.: Педагогика пресс, 1996.

300. Словарь современного русского литературного языка в 17-ти тт. М.-Л., 1956.

301. Funk and Wagnalls Standard Dictionary. N.Y., 1983.

302. Переплетено ООО «Цифровичок» (495) 778-2220; (495) 797-75-76 www.cfr.ru info@cfr.ru