автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Лингвокультурологический анализ стратегических и тактических ресурсов молчания в структуре коммуникации

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лингвокультурологический анализ стратегических и тактических ресурсов молчания в структуре коммуникации"

На правах рукописи Носова Оксана Евгеньевна

ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ СТРАТЕГИЧЕСКИХ И ТАКТИЧЕСКИХ РЕСУРСОВ МОЛЧАНИЯ В СТРУКТУРЕ КОММУНИКАЦИИ (на материале современного английского языка)

Специальность 10.02.04 - германские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 0 ?Г1

Уфа-2010

004602151

Работа выполнена на кафедре межкультурной коммуникации и перевода государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Башкирский государственный университет» >

НАУЧНЫЙ РУКОВОДИТЕЛЬ:

доктор филологических наук, профессор Иванова Светлана Викторовна

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ОППОНЕНТЫ:

доктор филологических наук, профессор Нухов Салават Жавдатович кандидат филологических наук, доцент Фенова Евгения Александровна

ВЕДУЩАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Башкирский государственный аграрный университет»

Защита состоится «28» мая 2010 года в ч. на заседании

диссертационного совета ДМ 212. 013. 12 по присуждению ученой степени кандидата филологических наук в Башкирском государственном университете по адресу: 450076, г. Уфа, ул. Коммунистическая, 19, ауд. 31.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Башкирского государственного университета по адресу: 450074, г. Уфа, ул. Фрунзе, 32.

Автореферат разослан «¿?» ОН 2010 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета •

доктор филологических наук, профессор Чанышева А

Общая характеристика работы

Пристальный интерес лингвистов к человеческому фактору в языке проявляется в обращении к исследованию паралингвистических единиц. В частности, одной из паралингвистических единиц, приковывающих внимание языковедов, является молчание. Актуальность настоящей работы обусловлена необходимостью дальнейшего исследования коммуникативных процессов, включающих тесное взаимодействие лингвистических и паралингвистических средств, и острой востребованностью современным языкознанием их истолкования с точки зрения связи языка, культуры, этноса и личности.

В основу предпринятого исследования положена гипотеза о том, что рассмотрение роли и места молчания (его стратегических и тактических ресурсов) в структуре коммуникации в рамках лингвокультурологической парадигмы позволяет интерпретировать молчание как знак речеповеденческого кода, в котором отражаются ценностные приоритеты англо-американской

липгпокультуры.

Объектом данной диссертационной работы являются контексты, в которых используются «слова молчания» в англоязычном общении.

Предмет исследования составляет паралингвизм молчание как значимый компонент межличностной коммуникации.

Цель диссертационного исследования заключается в лингвокультурологической интерпретации стратегических и тактических ресурсов молчания в современном англоязычном общении. Достижение этой цели требует решения целого ряда задач:

1. Проанализировать перспективы лингвокультурологического (далее: ЛК) анализа межличностной коммуникации в связи с проблематикой взаимодействия вербальной и невербальной коммуникации и коммуникации эмоций.

2. Обосновать существование речеповеденческого кода в определенной культуре и его роль в выявлении доминант коммуникативного поведения.

3. Выбрать типологию коммуникативных стратегий, которая отражает особенности предмета исследования и соответствует поставленной цели исследования.

4. Осветить классификации молчания и выбрать его базовые характеристики, отвечающие поставленной цели исследования.

5. Исследовать особенности лексической репрезентации молчания в английском языке.

6. Проанализировать корпус пословиц о молчании с помощью лексико-семантического анализа и на основе соотнесения паремий со стереотипами общения.

7. Проанализировать контексты, содержащие молчание, с целью выявить стратегические и тактические ресурсы молчания в. англоязычной коммуникации.

8. Соотнести результаты анализа стратегических и тактических ресурсов молчания в англоязычной коммуникации с доминантными чертами англо-американской культуры, установленными на основе анализа паремий.

9. Провести теоретическое обобщение полученных результатов эмпирического анализа и наметить дальнейшие перспективы исследований подобного рода.

Цель и задачи диссертации обусловили использование целого ряда методов анализа. Основными являются общенаучные теоретические и эмпирические методы - анализ, обобщение, синтез, обеспечивающие научно-обоснованное построение хода исследования. Методы лингвистического анализа - метод наблюдения над языковым материалом, прагматический и контекстуальный анализ, анализ дискурса, лексико-семантический анализ, метод словарных дефиниций, количественный метод. Методологической базой данного исследования послужили работы отечественных и зарубежных ученых в области коммуникативной лингвистики и речевого общения (В.В. Богданов, Т.А. Дейк, О.С. Иссерс, Б.В. Клюев, В.П. Конецкая, В.В. Красшлх, Г.Г. Почепцов, Е.Ф. Тарасов, Н.И. Формановская), лингвистической прагматики (Н.Д. Арутюнова, G.Y.Brown, G.N.Leech, S.C. Levinson, D. Tannen), этнопсихолингвистики и социолингвистики (A.A. Леонтьев, A.A. Залевская, В.И. Карасик, Ю.А. Лабунская; Ю.Е. Прохоров, И.А. Стернин), лингвокультурологии (В.В. Воробьев, Е.М. Верещагин, С.В. Иванова, Ю.Н. Караулов, В.Г. Костомаров, Ю.М. Лотман, В.Н.Телия, 3.3. Чанышева, А. Wierzbicka), невербальной коммуникации, семиотики и паралингвистики (И.Н. Горелов, Г.В. Колшанский, Г.Е. Крейдлин, Е.С. Никитина, Т.М. Николаева, A.A. Реформатский, А. Пиз, R.L. Birdwhistell, Е.Т. Hall), эмотиологии (Т.В. Ларина, В.И. Шаховский, U.Bonheim, H.J. Diller), культурологии (М.М. Бахтин, А.Ф. Лосев, Э. Сепир, К.Г. Юнг, G. Hofstede).

На защиту выносятся следующие положения:

1. Молчание является сложным знаком. В рамках лингвистического исследования оно выступает единицей паралингвистической системы, знаком лингвокультурного, речеповеденческого кодов, единицей эмотивного плана. Соответственно, молчание кодирует разноплановую информацию.

2. Одной из лингвокультурологических категорий, отражающих взаимодействие языка и культуры, является лингво-культурный код. Лингво-культурный код находит воплощение в некотором наборе базовых кодов, заметное место среди которых занимает речеповеденческий код. Данный код отражает социальные отношения, духовные ценности, стереотипы лингво-культурного сообщества в их преломлении, к речевому поведению. Молчание является знаком речеповеденческого кода, т.к. в процессе оязыковления молчание передает информацию о поведенческих стратегиях и тактиках.

; 3. Информация, содержащаяся в молчании как знаке речеповеденческого " кода, может быть раскрыта на основе описания архетипических

представлений о молчании в определенной лингвокультуре. Эти архетипические представления отображаются в процессе функционирования языка. Одним из наиболее «сильных» средств передачи и фиксации культурных архетипов является паремиологический фонд. Паремии, содержащие непосредственную и/или опосредованную оценку молчания, способствуют реконструкции культурных архетипов, регулирующих функционирование речеповеденческого кода.

4. Изучение функционирования молчания как единицы эмотивного кода в процессе коммуникации способствует адекватному определению поведенческих реакций говорящего и слушающего. Анализ коммуникативного поведения, учитывающий все вербальные и невербальные знаки общения, дает возможность выявить специфическую логику коммуникации, свойственную представителям той или иной лингвокультуры.

5. Дистанцированность, обусловленная оппозицией «эмотивность / эмоциональность», принцип невмешательства, «стратегичность» общения выступают доминантами коммуникативного поведения в англоязычной традиции и получают свое выражение в молчании как знаке речеповеденческого кода.

Научная новизна работы заключается в попытке разработать исследовательскую процедуру Ж анализа паралингвистической единицы молчания. В ходе исследования установлены факты, свидетельствующие о возможности рассмотрения культурологической маркированности молчания как единицы речеповеденческого кода. Представлены и систематизированы семиотические единицы, заполняющие молчание и свидетельствующие о переходе к другому семиотическому коду. Установлены архетипические характеристики молчания, соответствующие ценностным доминантам изучаемой лингвокультуры.

Теоретическая значимость заключается в дальнейшей разработке вопросов, связанных с исследованием прагматики речи, изучением взаимодействия языка и культуры, рассмотрением особенностей функционирования паралингвизмов в коммуникации, описанием проявления доминантных черт культуры в коммуникативном поведении. Исследование вносит вклад в разработку процедуры и методики ЛК анализа.

Практическая ценность диссертации состоит в том, что результаты проведённого исследования могут быть использованы в преподавании лексикологии и теории коммуникации, в лексикографической работе, в практике преподавания английского языка, при разработке спецкурсов по лингвокультуролоши и паралингвистике.

Материалом для диссертационного исследования послужили пословицы и поговорки английского языка о молчании; диалогическая речь, в качестве источников которой использовались художественные произведения английских и американских авторов XX и XXI века (20 наименований). Объем картотеки -250 речевых ситуаций, что составляет 1100 страниц печатного текста.

Структура работы определяется целями и задачами диссертационного исследования и включает введение, четыре главы, заключение, список использованной литературы, список .словарей и список художественной литературы.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования отражены в 7 публикациях, 4 из них представлены в изданиях, рекомендованных ВАК РФ. Теоретические аспекты работы и практические результаты были обсуждены на межвузовских научных конференциях (г. Уфа, 2009), а также на заседаниях кафедры межкультурной коммуникации и перевода Башкирского госуниверситета.

Основное содержание работы

Во Введении изложены актуальность, новизна работы, определены ее цели и задачи, методы исследования, представлена структура работы.

В первой главе «Современное состояние лингвистической теор коммуникации» представлен обзор существующих подходов к определен коммуникации с позиций разных наук и основных положений лингвистическ теории коммуникации. Уточняются базовые единицы метаязыка, которь использованы в последующих главах: типы коммуникации, коммуникация эмоци категории слушающего и говорящего, стратегии и тактики в струкг межличностной коммуникации.

В свете новых лингвистических направлений правомерно говорить интерактивном, деятельностном, целевом, воздействующем, информационном культурообусловленном характере коммуникации. Современные подходы моделированию процесса коммуникации свидетельствуют о необходимое включения антропологических, социологических и психологических факторов процесс общения. Учитывая данные характеристики процесса коммуникации, проводимом исследовании рациональным представляется коммуникативн деятельностный подход, предлагаемый Ю.Н. Карауловым [Караулов 198 «Включение личности в процессы общения определяется не толь коммуникативным заданием, но всей парадигмой её социально-деятельностно поведения, охватывающей также интенциональности, интересы, мотивы, цели ценности» [Караулов 1987: 215].

В ситуации межличностного коммуникативного взаимодействия важнь представляется изучение проблематики соотношения вербальной и невербальн коммуникации. Невербальная коммуникация эффективно используется , обсуждения межличностных отношений [Пиз 1997: 12] и тесно связана с форма отношения человека к действительности - эмоциями.

Ряд фундаментальных эмоций универсален и узнаваем во всех культурах, поскольку эмоции являются частью естественного развития человечества. С

другой стороны, признается, что все эмоции конституируются социокультурными параметрами |Т)Шег 1992: 26] и всегда обусловлены ситуативными характеристиками [ВопЪейп 1992: 182]. В современном языкознании в отдельную парадигму выделяют изучение класса «эмоции». По мнению В.И. Шаховского, «без изучения эмоциональной стороны языка никакое исследование, выполняемое в русле коммуникативной лингвистики, не может быть полным, так как эмоции - это неотъемлемая часть человека и его речевой деятельности, это одна из его важнейших характеристик, ибо через языковое выражение эмоций познается и сам человек как языковая личность» [Шаховский 1990]. Эмоции являются одной из коммуникативно-деятельностных потребностей человека. Представленное исследование затрагивает проблематику соотношения лингвистики, паралингвистики эмоций и коммуникации эмоций.

С точки зрения структуры коммуникации исследователи различают «молчание слушающего» и «молчание говорящего». «Молчание слушающего» рассматривается психологами и лингвистами как «молчание адресата», которое обусловлено универсальным законом общения. В рамках данной работы исследовательский интерес сосредоточен на «молчании говорящего», которое вслед за В.В. Богдановым, понимается как «нулевой заместитель вербальной реакции, интерпретируемый в зависимости от конкретной ситуации и конкретного смысла предшествующего высказывания» [Богданов 1990: 8].

Поскольку достижение целей коммуникации обеспечивается не только вербальными, но и невербальными средствами, представляется возможным выявить стратегические и тактические ресурсы молчания. Лингвисты понимают под стратегией «тип или линию поведения одного из коммуникантов в конкретной ситуации общения» [Леонтович 2005; Романов 1988] «специфические способы речевого поведения», осуществляемые под контролем «глобального намерения» [Иссерс 2002]. Исследователи указывают также, что на речевой стратегии говорящего отражается диспозиция его взглядов, ценностей, убеждений, усвоенных социальных норм (И. А. Стернин, С.А. Сухих). Под тактикой предлагается понимать инструмент коммуникативной стратегии, речевой прием более низкого порядка или «совокупность практических ходов в реальном процессе речевого взаимодействия» [Клюев 2002: 11]. Соответственно, для характеристики коммуникативной стратегии основными параметрами предлагается считать: 1) целенаправленность, основанную на «глобальном намерении», 2) прогностический характер и 3) конечную цель - достижение социальных целей (поддержание статуса, проявление власти и т.п. [Иссерс 2002]), а для характеристики коммуникативной тактики: 1) целенаправленность, основанную на ближайшем употреблении 2) практический характер и 3) конечная цель - решение конкретной коммуникативной задачи.

Для анализа коммуникативных ситуаций наиболее релевантной представляется классификация стратегий по конфронтационному и кооперативному типу, основанная на типах диалогического взаимодействия по результату коммуникативного события [Третьякова 2003]. Данная типология

позволяет учитывать коммуникативно-деятельностные потребности человека и экстралингвистические факторы, влияющие на отбор средств коммуникации.

Во второй главе «Лингвокультурологические аспекты исследования коммуникации» обозначаются перспективы Ж анализа коммуникации на основе исследования проблематики языковой личности, культурных кодов и коммуникативного поведения членов англо-американского сообщества.

Для описания взаимодействия языка и культуры в процессе коммуникаци перспективным представляется лингвокультурологический подход, основанный н изучении коммуникативных структур, их роли в организации общения той ил иной общности. Обращение к проблематике языковой личности позволяе раскрыть проявление человека говорящего в стратегическом планировани коммуникации, во владении им общим фондом знаний, в поиске специфичны этнокультурных норм молчания как паралингвистического средства, в выявлени мотивов, побуждающих говорящего к использованию тех или ины коммуникативных стратегий. Все перечисленное относится к прагматико экстралингвистическому уровню [Иванова 2004: 29] в структурной организацш языковой личности, реализующей ее коммуникативные потребности Функционирование языковой личности смыкается с исследование коммуникативного поведения в совокупности вербальных и невербальных средст коммуникации.

В процессе общения культурно-значимая информация передаете посредством различных знаковых систем. Внимание лингвистов в последнее вра фокусируется на архетипах (от греч. arche - начало и typos - образ) - древнейш представлениях, закодированных посредством культурного кода. Обращение архетипам как знакам культуры позволяет раскрыть информацию закодированную в языковых единицах. «Стремление осмыслить проявлен культуры в языке, чтобы понять современного человека говорящего, невозмож1 без попытки проникнуть в тайны (языкового) сознания, без осмысления базовы оппозиций культуры, соотносимых с архетипическими представлениями [Красных 2003: 63]. Язык занимает значимое место среди универсальных кодов участвуя в интерпретации других культурных кодов. Результатом взаимодейств языка и культуры является существование лингво-культурного кода [Иванов 2005]. «Лингво-культурный код следует понимать как инструмент, которы обеспечивает полноценную коммуникацию в пределах данного семиотическог пространства» [Иванова 2005]. Базовой разновидностью лингво-культурного код является речеповеденческий код [Иванова 2009: 271], поскольку о регламентирует коммуникативное поведение говорящего. Данный ко функционирует в той или иной культуре согласно принятым правилам поведени характерным для этой культуры. Декодирование знаков речеповеденческого код позволяет выявить доминанты коммуникативного поведения в данной культур Молчание является знаком речеповеденческого кода, т.к. в процессе оязыковлен молчание передает информацию о поведенческих стратегиях и тактика Соответственно, описание архетипических представлений, воплощенных в знак

молчание», дает возможность воссоздать основные ценностные ориентиры, тносяпдаеся к речевому поведению в англоязычной традиции.

Механизмом, осуществляющим закрепление ценностей в культурных рхетипах, является стереотипизация. Под стереотипизацией понимают процесс )иписывания индивидам характеристик на основании их групповой жнадлежности (B.C. Агеев, Ю.А. Сорокин, С.М. Толстая). Закрепление юисходит в результате неоднократного смыслового и эмоционального щентирования в сознании людей тех или иных явлений. Различные стереотипы пределяются в соответствии с критериями заданной парадигаы. Так, с ингвистической точки зрения стереотип понимается как некая модель поведения, вязанная с определённым (национально) детерминированным выбором той или той тактики и стратегии поведения в некоторой ситуации, обусловленным пределённым набором потребностей и мотивов [Красных 2003: 231]. пределяющее значение для данной работы имеет рассмотрение стереотипов бщения, что необходимо для установления доминантных черт организации зоцесса коммуникации в той или иной культуре, поскольку «определенные диницы общения носят стереотипный характер для данной этнокультуры и жнятого в ней общения» [Прохоров 2003: 66].

Модели коммуникативного поведения зависят от сложившихся у осителей культуры представлений о принципах организации общения. Настоящая абота фокусируется на изучении специфики коммуникативного поведения в шю-американском общении. Обобщающий термин «англо-американский» эедставляется уместным для анализа доминантных особенностей оммуникативного поведения, единых для представителей британской и гериканской культур. «Британская и американская культуры являются оставляющими более крупной единицы - культуры англоговорящих стран, оторая, в свою очередь, входит в состав евроамериканской цивилизации, т.е. звдадлежит к западному цивилизационному типу» [Леонгович 2005: 95]. При бобщающем подходе главными факторами считаются - единство языка (что бусловлено общностью корней и культур-источников) и целостность указанных шгвокультур (А. Вежбицкая, И. А. Стернин, Т.Г. Стефаненко).

В третьей главе «Молчание как средство паралингвистики» дается бзор современных подходов к определению паралингвистики в отечественной и арубежной науке. В данной главе анализируется характер связи вербальных и евербальных единиц в процессе общения, рассматривается функциональный аспект исследования паралингвизмов, представлена типология молчания как функционального компонента коммуникативного акта, рассматривается специфика вербализации паралингизма молчания в английском языке.

Еще в начале XX века в ряде работ поднимался вопрос о неязыковых системах, передающих содержание, аналогичное содержанию, сообщаемому посредством естественного языка [R.L.Birdwhistell 1970, Ch. Darvin 1908, Е. Hall 1959, L.West 1960 и др.]. В настоящее время проблема соотношения невербальных языковых кодов с естественным языком исследуется в рамках новой научной дисциплины невербальной семиотики. Её предметом изучения

является невербальная коммуникация и невербальное поведение людей. Под паралингвистикой понимается наука, которая составляет отдельный раздел невербальной семиотики и предметом изучения которой является параязык -дополнительные к речевому звуковые коды, включенные в процесс речевой коммуникации и могущие передавать в этом процессе смысловую информацию [Крейдлин 2004: 27]. Единицы паралингвистики получают именование паралингвистические единицы, или паралингвизмы. Значимые молчание и пауза относятся к центру паралингвистической системы [Крейдлин 2004:28].

Специфика паралингвюма молчания устанавливается при соотнесении его с речевым высказыванием. Характер связи паралингвюма молчания по отношению к речевому высказыванию определяется как замещающий коммуникацию и несущий информацию. Сущностная характеристика паралингвистических явлений может быть установлена при их соотнесенности с языком и при изучении их участия в процессе коммуникации. Представляется, что коммуникативно-деятельностный подход к исследованию процесса коммуникации, коррелируя с функциональным, даёт ключ к пониманию паралингвистических явлений. Соответственно, молчание в представленном исследовании можно рассматривать как функциональный компонент коммуникативного акта, поскольку оно относится к паралингвизмам, участвующим в ходе общения и передающим некоторую информацию.

Так как паралингвистические явления используются языком и декодируются с помощью языка [Колшанский 2005: 47], то декодирование паралингвюма молчание возможно только в его взаимоотношении с вербальной структурой. Функциональным аналогом реального устного диалога, который выступает в данной работе в качестве материала исследования, может быть диалог в художественном тексте. При описании невербального поведения человека авторы используют определенный набор лексических средств, вербализующих паралингвистические явления. Соответственно, паралингвизм молчание в качестве невербального компонента коммуникации может быть вербализован на уровне естественно-языковых знаков - слов. В английском языке паралингвизм молчание обозначается лексемой silence, а молчащий человек лексемой silent. В словарных дефинициях регистрируются следующие значения слова silence: silence' - (1) no noise / complete absence of sound or noise=quiet; (2) no talking / complete quiet because nobody is talking; (3) no discussion/answer/failure or refusal to discuss something; (4) no communication / failure to write a letter to someone, telephone them, etc; (5) one-minute silence / a period of time in which everyone stops talking as a sign of honour and respect towards someone who has died; silence 2 - (1) to make someone stop talking, or stop something making a noise; (2) to make someone stop expressing opposition or criticisms - used especially in news reports [LDCE]. Очевидно, что на лексическом уровне молчание может означать тишину - отсутствие не только речевых, но и каких-либо других звуков, отказ реагировать, поддерживать разговор как в устной, так и в письменной речи. К особенностям вербализации паралингвюма молчания можно отнести отрицательные дескрипции молчания по talking, not

speaking, not communicating, not answering. Соответственно, семантика и прагматика молчания характеризуется ориентацией на ненормативные ситуации [Арутюнова 1994: 106-108]. По данным словаря «Synonyms Thesaurus with Antonyms and Definitions» одним из значений существительного silence является «а refusal to speak when expected».

Перечень лексем, отражающих молчание, может быть расширен за счет ключения синонимов к слову silence. В словаре Webster к существительному Hence даются две группы синонимов: 1. absence of sound - quietness, stillness, aim, security silence, etc.; 2. absence of speech ~ muteness, secrecy, taciturnity, eserve, reticence, golden silence [WD]. Соответственно, в художественных текстах казанные слова также могут выступать лексическими репрезентантами аралингвизма молчания.

Предварительный анализ эмпирического материала свидетельствует о том, то помимо упомянутых выше лексических единиц, феномен молчания в глоязычном общении означается на вербальном уровне с помощью ещё одного редства языка - слова pause. За исключением музыкальной дефиниции в словаре ebster, даются определения, относящиеся к функционированию паузы в оммуникации: 1) a short period of inaction, temporary stop, break or rest, as in peaking or reading; 2) hesitation; interruption; delay (persuit without pause); 3) a - a top or break in speaking or reading, which clarifies meaning, b - any mark of unctuation indicating this [WD], По данным словаря, отдельно выделяется интаксическая функция паузы в дефиниции 3, а также отдельно дается пределение хезитации в дефиниции 2. В дефиниции 1 ключевым определением -ляется слово inaction, которое выражает отрицательную семантику и может ыть соотнесено с определениями not speaking, not communicating, епрезенгирующим лексему silence.

Лексикографические данные могут быть подкреплены наблюдениями над эмпирическим материалом исследования. Анализ отобранных контекстов показывает, что в художественных текстах авторы зачастую определяют отсутствие речи посредством взаимозамещения лексем silence и pause: E.g. Her tone sharpened. "What I'm asking for the family's sake as well as our own ...". There was a pause, then the cautious question <...>. "Even if there were an answer", the Duchess of Croydon responded, "I'd scarcely be so foolish as to give it on the public telephone". There was a silence once more, then the reluctant admission <...> [Hotel, 88].

По традиции одним из видов паузы считается хезитация, что также зафиксировано в лексикографических источниках (см. выше). В общем смысле хезитация - это прием, обозначаемый термином «пауза колебания», который позволяет говорящему выиграть время на обдумывание своей мысли и может употребляться говорящим в ходе решения определенной лингвистической задачи [Бубнова, Гарбовский 1991: 211 -214]. С функциональной точки зрения пауза и ее подвид хезитация могут являться разновидностью паралингвизма молчания, т.к. они в процессе общения могут решать сходные задачи, и, соответственно, как и молчание, обладать стратегическим или тактическим

потенциалом в речевой интеракции. Таким образом, лексическими репрезентантами молчания могут выступать различные вербальные единицы. Во-первых, это само родовое название паралингвизма молчания - слово silence. Также к репрезентантам изучаемого паралигвизма относится группа синонимов соответствующего слова: quietness, stillness, muteness, taciturnity, reserve, reticence и др. Во-вторых, учитывая такую общую характеристику слов silence и pause, как inaction и ряд сходных характеристик, относящихся к участию паузы в общении, к репрезентантам паралингвизма молчания можно отнести лексемы pause и hesitate.

Анализ существующих классификаций молчания свидетельствует о том, что бесспорными, по мнению лингвистов, признаются два вида молчания: коммуникативно-значимое и симптоматичное. Коммуникативно-значимое молчание рассматривается лингвистами с позиций его функционирования в процессе общения, его способности замещать вербальную реакцию [Арутюнова 1994; Богданов 1990; Никитина 2006; Почепцов 2001]. Симптоматическое молчание рассматривается как индикатор психоинтеллектуального, психоэмоционального и физического состояния человека [Непшекуева 2006; Яичева 2006]. Для коммуникативно-значимого и симптоматического молчания особую роль имеют ситуация и конггекст, которые проявляются в условиях реальной коммуникации.

Специфика контекстов по употреблению паралингвизма молчания в англоязычной коммуникации заключается в ее ярко выраженном эмоциональном характере. По данным словаря "Webster's New World Roget's A-Z Thesaurus", слово silence употребляется в специфичных контекстах, характеризующих особые, напряженные моменты в общении: There was a terrible brooding silence which followed / Elizabeth broke the stony silence which has descended on the room, etc. [WD]. Лексикографический материал свидетельствует о том, что все приведенные контексты характеризуются эмоциональной окраской. Молчание выступает в них экспликатором сильных эмоций, т.е. маркером чувств, таких как изумление, удивление, испуг, огорчение, неуверенность и др., обозначающих смену психологического состояния коммуникантов или специфику отношений между ними. Анализ текстов художественной литературы показывает, что данный список может быть значительно расширен. Молчание может приобретать целый ряд признаков, характеризующих очевидную эмоциональную нагруженность ситуации:

E.g. (1) In the centre of this morbid silence an innocent voice said: "Was it a very long cigar? " (Stories of Father Brown, 53));

E.g. (2) "Why is it absurd?" Mason asked. Sergeant Holcomb sal in seething silence (The Case of Peijured Parrot, 270)).

В приведенных примерах обращает на себя внимание отрицательная коннотация лексических единиц, характеризующих молчание. В целом под коннотацией понимают те дополнительные значения, те «оттенки», которые возбуждают у человека ассоциации различного характера - эмоционально положительные, эмоционально отрицательные и т.д. Вслед за И.А. Стерниным,

коннотацию рассматриваем как «дополнительную информацию по отношению к понятию, как часть значения, связанную с характеристикой ситуации общения, участников акта общения, определенного отношения участников акта общения к предмету речи» [Стернин 1979: 89]. В основном для выражения эмоциональной оценки используются частно-оценочные прилагательные (например, pregnant silence - a pause or silence which is full of meaning or emotion [LDOCE]). Очевидно, что абсолютное большинство значений указанных лексических единиц, выступающих в роли оценочных предикатов, выражают негативную информацию о молчании: tense, heavy, inhuman, stunned, eerie, stony, brooding, dazed, etc. При этом анализ значений оценочных предикатов имеет непосредственный выход в прагматику речи [Арутюнова 1999: 164].

Таким образом, в качестве знака невербальной коммуникации молчание предстает экспликатором преимущественно отрицательных эмоций, который базируется на архетипах-переживаниях членов определенного сообщества. Проблематика взаимозависимости проявления невербальных знаков с эмоциями говорящего соотносится с ЯК подходом, т.к. позволяет выявлять специфическую логику коммуникации, свойственную представителям той или иной лингвокультуры.

В лингвистической литературе существует ряд подходов к классификации молчания по его функциям в коммуникации. Такие попытки предпринимались в работах Данилова С.Ю. (1998), Йенсен Дж. (1973), Крестинского C.B. (1998), Меликян C.B. (2000), Прохорова Ю.Е., Стернина И.А. (2006). Исследователи выделяет различные функции молчания исходя из его содержательной интерпретации: контактную, дисконтактную, эмотивную, информативную, стратегическую, риторическую, оценочную и акциональную [Крестинский 1998]. Настоящее исследование ставит своей целью выявление стратегических и тактических ресурсов молчания в процессе англоязычной коммуникации, поскольку «по сей день остаются плохо изученными такие аспекты молчания, как его возможность быть элементом сознательной стратегии и тактики поведения» [Крейдлин 2005: 29]. Соответственно, паралингвизм молчания в настоящей работе следует рассматривать как значимый заместитель вербального средства, выполняющий функции коммуникативной стратегии или тактики.

Поскольку современные исследования в области невербальной семиотики представляют собой комплексное изучение невербальных семиотических кодов, действий, психических свойств и эмоций человека говорящего в процессе коммуникации существуют классификации, в которых молчание может быть двух типов - «заполненное» и «незаполненное» другими семиотическими средствами [Горелов 1980, Крейдлин 2004]. К первому типу относится молчание с параязыковыми и жестовыми заполнениями. «Молчание часто указывает на переход к другому семиотическому коду, в этом случае оно заполняется внутренней речью коммуниканта, средствами кинесики, окулесики или другими параязыковыми элементами» [Крейдлин 2004: 74]. Подобная мысль была высказана в своё время ещё 3. Фрейдом: «If his lips are silent, he chatters with

his finger tips; betrayal oozes out of him at every pore» (S. Freud). Ко второму типу относится молчание с полным отсутствием голосовых звуков и других заполняющих его единиц. Анализ коммуникативного поведения, учитывающий все каналы связи, позволил представить полный перечень невербальных средств, заполняющих молчание и свидетельствующих о переходе на другой семиотический код (по классификации Г.Е. Крейдлина). Самой большой группой средств, заполняющих молчание, являются единицы кинесики (к знаковым формам кинетического поведения относятся мануальные жесты, мимические жесты, улыбка, манеры, телодвижения): Coleman nodded but made no answer (The Final Diagnosis, 137). Вторая группа невербальных средств, заполняющих молчание в коммуникации, представлена средствами окулесики: There was a long pause. Henry and Martha looked at each other. Neither of them knew what to say (An Ear to the Ground, 202). Также в процессе общения молчание может быть заполнено средствами гастики: Mathison sipped his drink He didn 7 say anything (Cade, 8) и средствами аускультации: Mr. Audley felt it necessary to break the silence in the interest of tact. He used a very loud coueh. instead of presidential hammer... (Stories of Father Brown, 89).

Проведенный анализ показывает, что исследование паралингвизма молчания с параязыковыми и жестовыми заполнениями позволяет достаточно точно устанавливать причины и мотивы молчания, необходимые для правильного понимания его стратегического замысла, а также увидеть специфические черты, присущие носителям определенной культуры. Также очевидно, что единицы семиотической системы, выражающие эмоции говорящего, превосходят вербальную систему по степени искренности, силе выражения и по адекватности их декодирования.

Глава четвертая «Стратегический и тактический потенциал молчания: от архетипов к нормам коммуникативного поведения» посвящена выявлению ценностных ориентации в англо-американской культуре на основе описания архетипических представлений о молчании на материале паремий, а также выявлению стратегических и тактических ресурсов паралингизма молчания, функционирующего в современном англоязычном общении. Содержанием этой части работы является лингвокультурологический анализ паралингвизма молчания в англоязычном общении, зафиксированном в паремиологическом фонде и художественной литературе.

Эмпирический этап исследования осуществляется в два этапа. На первом этапе проводится JIK анализ паремий о молчании. При этом привлекаются такие методы лингвистического исследования, как лексико-семантический анализ, изучение словарных дефиниций. На втором этапе производится описание невербального коммуникативного поведения представителей англоамериканской культуры, нашедшего отражение в художественных текстах.

JIK анализ паремий о молчании фокусируется как на содержательных (семантических), так и на коммуникативных характеристиках молчания. Паремиологический фонд рассматривается в настоящей работе как фиксатор культуры, единый для представителей англо-американского сообщества,

содержащий архетипы и сформированные ими стереотипы поведения. Ж анализ паремий о молчании направлен на выявление доминантных ценностей, зафиксированных в пословичном фонде английского языка. На первом этапе предлагается следующая процедура анализа паремий по выявлению ценностей, относящихся к употреблению молчания:

1) проведение семантического анализа лексических единиц, входящих в состав паремий о молчании;

2) определение ценностей англо-американской культуры, на основании оценочных суждений, выявленных в результате лексико-семантического анализа;

3) анализ паремий посредством выделения коммуникативных стереотипов с применением аппарата речеповеденческих тактик;

4) определение поведенческих доминант в англоязычной традиции, на основе анализа речеповеденческих тактик.

Цель второго этапа анализа заключается в определении особенностей функционирования паралингвизма молчания в качестве коммуникативной стратегии или тактики в условиях реальной коммуникации. Для этого привлекается контекстуальный и прагматический анализ, а также анализ дискурса. Предлагается следующая процедура анализа коммуникативных ситуаций:

1) выработка критериев отбора материала исследования;

2) разделение коммуникативных ситуаций на 2 класса, отражающие стратегические и тактические ресурсы молчания на основе параметров целеполагания, выделенных в параграфе 1.2.2;

3) анализ коммуникативных ситуаций на основе прагматического и контекстуального анализа (социального статуса коммуникантов, характера их взаимоотношений, их интересов, установок);

4) характеристика коммуникативного поведения адресата и реагирующего адресанта в зависимости от ситуации общения, дифференцирование выбранных ими стратегий и тактик на основе анализа дискурса и типа диалогического взаимодействия по результату коммуникативного события - гармонии или конфликта на 2 типа: конфронтационный и кооперативный;

5) анализ вербализации реплик адресата и адресанта, включающий выделение лексико-семантических, стилистических и паралингвистических средств, провоцирующих, замещающих, усиливающих молчание;

6) определение доминантных характеристик молчания в стратегиях и тактиках англоязычного общения, выявленных в результате анализа коммуникативных ситуаций;

7) обобщение полученных результатов эмпирического анализа. Согласно разработанной выше процедуре анализа первым этапом

рассмотрения паремий о молчании является проведение лексико-семантического анализа единиц, входящих в состав паремий о молчании. Лексическая семантика

представляет собой «обыденное сознание» этноса, в котором закреплены память и история народа, его опыт познавательной деятельности, мировоззрение и психология [Тарланов 1993: 6]. И как было определено выше, в Ж исследовании семантический анализ преследует цель выявление особого вида информации, информации культурно-ценностного свойства. Формирование ценностей связано с процессом оценки. В лингвистике проблема оценочного смысла решается через установление ценностных ориегггаций социума, поскольку оценочная позиция субъекта «речи определяется выработанными в данном обществе канонами [СЭС 2003: 146]. По мнению исследователей, оценка, прежде всего, выражается на лексическом уровне. Пословицы английского языка, выражающие оценку молчания, могут подразделяться на несколько групп. К первой группе относятся паремии, в которых молчащий человек сравнивается с каким - либо животным: Dumb as a sphinx. Mute as a fish. Dumb as an oyster. Dumb as a beetle. Quiet as a mouse [WDP].

В основе этих выражений лежит образность, которая является одной из характерных черт паремий. Исследователи говорят о существовании разных кодов вербализации образности (фитоморфный, зооморфный и др.) [Шестак 2003: 7, 71 ]. Зооним - это лексико-семантический вариант слова, выступающий в качестве родового названия животного. Зоонимы могут выражать отношение говорящего к объекту, в их употреблении можно выделить эмоционально-оценочный план, который реализуется через коннотации, имеющие эмоционально положительный или эмоционально отрицательный характер. Так, например, в английских пословицах часто используется словосочетание silent dog: Dumb dogs are dangerous / It is the mute hound which bites the hardest. Beware of a silent dog and still water. A still dog bites sore fA still dog bites sore, but the barking frightens more [WDP].

В этих пословицах характерная черта собаки - лай «выворачивается», и молчание животного свидетельствует о странном, подозрительном поведении. Отклоняющееся от нормы молчание вызывает опасение, что подтверждается использованием оценочных предикатов dangerous, hardest, sore. Соответственно, в англоязычном общении молчаливый собеседник получает отрицательную оценку. Это объясняется тем, что в традициях англо-американской культуры соблюдение общепринятых условностей направлено на приятное и успешное протекание речевого взаимодействия, а подозрительно молчащий собеседник нарушает предписанные обществом нормы поддержания общения, и, следовательно, создает негативное впечатление.

Во вторую группу входят паремии, выражающие оценочную информацию, в которых имеется оценочный предикат. Для передачи оценки в языке используются предикаты-прилагательные или наречия, имеющие частнооценочный характер (stupid, clever) - качественные прилагательные, дающие более полное описание качеств объекта, например, в пословице A silent fool is counted wise лексема fool автоматически причисляется к оценочной. Также оценка может быть выражена прилагательными собственной оценочной семантики, например: Не cannot speak well that cannot keep his tongue (He can

hardly speak, who cannot hold his peace [WDP]). В данной пословице положительная оценка человека, умеющего контролировать инструмент речи -язык, выражается посредством наречия собственно оценочной семантики well.

Следовательно, с одной стороны, правила требуют проявить повышенное внимание к формальной стороне общения (фатическая функция) и поддержанию социальных отношений посредством ритуального внимания к собеседнику (например, приверженность к small talk), с другой - эти же правила не рекомендуют человеку быть слишком назойливым. Логическим следствием такой двойственности является необходимость проявлять гибкость, поэтому для членов англо-американского сообщества характерно обращение к «стратегическому» общению.

Выявление оценки возможно также и на уровне структуры значения слова. Под лексическим значением слова понимают то, что относится к основной части его информации - денотат, сигнификат и некоторую часть прагматической информации [Кобозева 2000: 80]. Прагматическая информация относится к коннотации, образующей периферию значения слова. Оценочность может быть частью как ядерного компонента значения, так и периферийного [Арнольд 1979; Стернин 1979]. Так, например, дефиниция слова evil в английской пословице Evil flourishes in silence характеризуется через оценочные семы 1. bad, 2. wrong, 3. unpleasant, 4. devil [LDCE: 537] и невозможна без них, значит, оценочный компонент находится в денотативно-сигнификативной (ядерной) части значения слова. Данное оценочное суждение выражает негативную оценку молчания, которое маркирует неприятие и подозрительность, возникшие в ходе общения.

Таким образом, процедура выявления оценки молчания в паремиях на лексическом уровне состоит из следующих этапов:

1) выявление оценочных коннотаций в словах-зоонимах;

2) выявление оценочных предикатов;

3) анализ лексического значения слова посредством выявления оценочной семы;

4) определение ценностей англо-американского сообщества на основании коннотативных значений, выраженных посредством зооморфного кода, оценочных предикатов и оценочной семы в структуре лексического значения слова.

Проведенный лексико-семантический анализ паремий показывает, что в англо-американской культуре ценностными ориентациями, определяющими уместность молчания в общении, является отрицательное отношение к излишне молчаливому человеку, рациональность, четкая регламентация и стратегичность общения, обусловленные соблюдением принципа вежливости.

Анализ паремиологического фонда в представленном исследовании не ограничивается лексическим уровнем. С одной стороны, пословицы состоят из лексических единиц, а с другой, являются образцом той или иной модели речевого поведения. В соответствии в представленной выше процедурой в основе анализа паремий на втором этапе лежат коммуникативные стереотипы,

связанные с выбором стратегии молчания. Если рассматривать пословицы и поговорки как речевые акты с определёнными целями и намерениями, то можно выделить определённые коммуникативные доминанты поведения, принятые в той или иной лингвокультуре. Продуктивной в этом плане, представляется, процедура анализа, предложенная Е.М. Верещагиным и В.Г. Костомаровым. Они анализируют отдельные речевые акты (советы, утешения и т.п.) с применением аппарата речеповеденческих тактик [Верещагин, Костомаров 1999: 10-16]. В настоящей работе предлагается проведение анализа пословиц и поговорок о молчании в поведенческом аспекте как образцовых речевых актов с той или иной целью.

Для систематизации языкового материала было выделено 7 групп пословиц, характеризующих молчание в общении, например: говорящему рекомендуется промолчать, чем сказать что-либо невпопад (Speak fitly or be silent wisely), промолчать в целях соблюдения принципов вежливости и дистанцированности, минимизировать степень вмешательства (Speech is silver but silence is gold/golden). Последнее утверждение следует понимать как умение показать независимость своих суждений, в то же время не навязывать их кому-либо, т.е. стремлением дистанцироваться от собеседника. Данная трактовка основывается на словарном толковании к указанной пословице: An old proverb, said to be of oriental origin, pointing to the advantage of keeping one's own counsel [WDPF]. Понятие дистанцированности соотносится с ключевым для англоязычной культуры понятием privacy. Правила соблюдения privacy базируются на приоритете личных прав, интересов и недопустимости вмешательства окружающих. Представляется, что смысл другой пословицы: Silence gives consent также связан с принципом невмешательства. «Иностранец, привыкший считать, что «молчание - знак согласия», часто ошибочно полагает, что убедил англичанина в своей правоте. Умение терпеливо выслушивать собеседника, не возражая ему, вовсе не значит в Британии разделять его мнение» [Овчинников 1980].

Таким образом, выделенные стереотипы общения навязывают говорящему определенные модели поведения. Проведенный анализ свидетельствует о том, что в большинстве коммуникативных ситуаций представителями англо-американской лингвокультуры проявляются следующие доминантные черты, связанные с молчанием:, .«стратегичность» общения, эмоциональная сдержанность, дистанцированность, базирующаяся на соблюдении принципов вежливости и невмешательства.

На втором этапе исследования единицей анализа являются диалогические единства, в которых присутствует «молчание говорящего», поскольку диалог является наиболее нормированной коммуникативной ситуацией, и «на его фоне чётко видны контуры молчания» [Арутюнова 1994: 110]. Выделение из художественных текстов диалогических единств, содержащих паралингвизм «молчание», производится следующим образом:

1) выявление в контекстах тех лексических единиц, которые бь выделены в параграфе 3.4. в качестве лексических репрезентан

паралингвизма молчания: слово silence и соответствующая группа синонимов, слова pause и hesitate;

2) рассмотрение молчания на основе выработанной дефиниции указанного паралингвизма в параграфе 3.3, как замещающее вербальную реакцию и функционирующее в процессе общения в качестве коммуникативной стратегии или тактики со стороны того участника, который использует ее, обладая коммуникативным приоритетом по правилу смены ролей;

3) выбор коммуникативных ситуаций осуществляется с учетом семантической и прагматической маркировки молчания, его ситуативных и контекстных характеристик, а также с учетом ■ эмоционального фактора.

На основании выработанных критериев для последующего анализа было выделено 250 коммуникативных ситуаций, типичных для англо-американской традиции как в бытовом, так и в социальном общении. Представляется, что отнесённость той или иной ситуации к социальному или бытовому типу общения позволяет при анализе опираться на контекстуальные и прагматические характеристики коммуникативных ситуаций.

Под стратегией молчания в настоящей работе понимается совокупность речевых действий, обозначенных «словами молчания», преследующих одну определённую цель. На основе критериев, выработанных в теоретической части исследования, отражающих отличительные черты коммуникативной стратегии, были отобраны 105 речевых ситуаций из 250. В соответствии с разработанной выше процедурой анализа, коммуникативные стратегии дифференцируются по результату коммуникативного события на два класса: конфронтационные и кооперативные. Анализ контекстов, содержащих стратегические ресурсы молчания, позволяет заключить, что данный паралингвизм эффективно используется в таких конфронтационных стратегиях, как стратегии дистанцирования, возмущения, дискредитации, разоблачения, угрозы.

Так в ситуациях, где выражается межличностный конфликт или другой вид оппозиции, встречаются примеры преднамеренного выбора стратегии молчания. В ситуации, когда менеджер отеля, желая помочь девушке, пережившей накануне попытку изнасилования, просит её рассказать о случившемся, она прибегает к стратегии молчания. Аргументы приводятся во внутренней речи адресата:

E.g. Last night, Marsha reasoned, her overwhelming feelings had been shock, hurt pride and physical exhaustion. But now the shock was gone and her pride, she suspected might suffer less from silence than by protest. It was likely, too, that in the sober light of morning L.Dumaire and his cronies would not be eager to boast of what they had attempted (Hotel, 81).

Данный пример показывает, что, во-первых, одной из характеристик молчания может быть его ориентированность на ненормативные ситуации и сознательность действия reasoned; во-вторых, преследуя цель позаботиться о своих чувствах, собеседник предпочитает стратегию молчания. Молчание

предстает более приемлемой формой по сравнению с открытым выражением протеста, и значит, оно более выгодно для коммуниканта: suffer less from silence than by protest. Следствием такого взаимодействия является неподтверждение ролевых ожиданий, и, значит, в данной ситуации стратегия дистанцирования может быть классифицирована как конфронтационная. Представляется, что выбор этого средства позволяет коммуниканту уменьшить степень выраженности эмоций hurt pride, позаботиться о «сохранении собственного лица», а также стремлением отстраниться от собеседника, что обусловлено тематикой беседы в условиях формального общения, т.е. контекстом.

Стратегические ресурсы молчания используются в англоязычной коммуникации в некоторых стратегиях кооперативного типа (вежливости, искренности, доверия, сотрудничества, компромисса). В этом случае молчание выступает средством профилактики зарождения конфликта с целью не разрушить коммуникацию. В следующей ситуации стратегия молчания служит как раз такой цели. Семейная пара ждёт в ресторане, когда подадут заказанные . блюда. Жена Лиза, богатая наследница своего отца, в результате несчастного случая стала инвалидом. Муж Гарри, зная о её плохом нраве, вынужден постоянно подстраиваться под её настроение.

E.g. While they waited, Lisa stared out of the window. <...> She wasn't in the mood for light conversation so Harry kept quiet (An Ear to the Ground, 113).

В силу своей материальной зависимости от жены, постоянно испытывающий принижение собственной роли, Гарри часто бывает неискренен. Во избежание открытого конфликта он намеренно прибегает к стратегии молчания, таким образом, приспосабливаясь к доминирующей позиции собеседника. Представляется, что выбранная линия поведения коммуниканта, основанная на соблюдении принципа вежливости и некатегоричности общения, позволяет ему находить общий язык со своенравной женой и сосуществовать с ней долгое время. В приведенном примере отказ жены от разговора установлен главным героем в результате анализа функционирования средств окулесики (stared out of the window). Гарри верно определяет психо-эмоциональное состояние собеседницы и соответственно ориентирует своё коммуникативное поведение.

В результате проведённого анализа 105 текстовых фрагментов на выявление стратегических ресурсов молчания мощю заключить следующее: на основании классификации по типу диалогического взаимодействия стратегические ресурсы молчания преобладают в конфронтационных типах стратегий (70%), что значительно превышает количество кооперативных (30%).

Под тактикой молчания в данном исследовании понимается целенаправленный речевой акт (или совокупность актов молчания), вербализованный в тексте «словами молчания», решающий конкретную задачу определённой стратегии. Из 250 контекстов к классу, содержащему примеры с тактическим потенциалом молчания, на основании выработанных критериев было отобрано 145 контекстов. Из них к группе конфронтационного типа относится 93 ситуации. Проведенный анализ по выявлению тактических

ресурсов молчания свидетельствует о том, что оно может выступать инструментом конфронтационных стратегий, таких как стратегии принуждения, подчинения, возмущения, игнорирования, дискредитации, т.к. способствует созданию конфликта или эксплицирует дискомфорт в ситуации общения.

В ходе анализа выделяется серия ситуаций, где пауза выступает средством реализации стратегии принуждения. В нижеследующем примере начальник охраны отеля назначает встречу по телефону семейной паре аристократов, виновной в автомобильной аварии:

E.g. A flat nasal voice inquired: - Duchess of Croydon? -This is she. - Ogilvie. Chief house officer. —There was the sound of heavy breathing down the line, and a pause as if the caller were allowing time for the information to sink in: The Duchess waited When nothing further was said she asked pointedly: - What is it you want? - A private talk with your husband and you, - it was a blunt unemotional statement, delivered in the same flat drawl. She managed to answer - It is not convenient to see you now. -When? — Again a pause and heavy breathing. What ever this man knew or wanted she realized he was adept at maintaining a psychological advantage (Hotel, 89).

В приведённом примере говорящий намеренно использует паузу и другие невербальные средства, с той целью, чтобы, во-первых, в разговоре по телефону компенсировать отсутствие визуального контакта, а во-вторых, преодолеть социальную ступень - его адресаты - герцоги, которые могут отказать в приватной встрече. Адресант с помощью используемых паралингвистических средств достигает побудительной (заставляет их встретиться) и эмоционально-оценочной целей - испуганный герцог, слышавший разговор, готов пойти признать свою вину в аварии {It might go better, even now, if I went... if I admitted). Проведенный анализ свидетельствует о том, что молчание в общении определенно обладает отрицательным потенциалом и, соответственно, является эффективным инструментом конфронтационных стратегий.

Некоторые особенности речевого поведения в том или ином лингво-культурном сообществе связаны с этикетом, регулирующим как вербальный, так и паралингвистический уровень. Представляется, что на этом базируется употребление молчания в качестве тактики кооперативного плана, направленной на установление гармоничных отношений между коммуникантами. Тактика молчания в процессе коммуникации выполняет кооперативную функцию в стратегиях вежливости, компромисса, уступки, доверия, сотрудничества и др.

В следующей ситуации диалог происходит между людьми, которые делят деньги. Обнаружив случайно в чужом чемодане семьдесят тысяч долларов, Фабиан успел их вложить в несколько предприятий. Вернуть он их не может и не хочет. В процессе общения он преследует цель переубедить и подчинить собеседника. Граймс пытается возразить, но безуспешно:

E.g. I started to interrupt, but he waved me to silence. <... >1 could not get over the eeling that moment by moment a web was being spun around me and that, in a very short time, I would not be unable to move, or even utter a sound<...>I certainly was

in no position to contradict him about my ineptitude, so I remained silent (Nightwork, 205-206).

Адресат прибегает к тактике молчания вынужденно, он ощущает дискомфорт от разговора (a web was being spun around me) и собственное бессилие (ineptitude), неспособность противостоять. Соответственно, в речевой интеракции он использует тактику уступки, т.к. из контекста видна его неготовность к открытому конфликту.

Таким образом, паралингвизм молчание, функционируя в роли коммуникативной тактики в процессе общения, в силу своей гибкости и динамичности может быть инструментом как конфронтационных, так и кооперативных стратегий и, соответственно, может рассматриваться как коммуникативная тактика двузначного типа. В процентном соотношении количество примеров тактики молчания конфронтационного типа (64%) преобладает над кооперативным (36%). Это объясняется тем, что в большинстве случаев тактика молчания выступает как определённое анти-действие, нарушение принципа вежливости в англоязычном общении, маркирующее конфликтность, эмоциональную нагруженностъ ситуации.

Значительное превышение стратегий и тактик конфронтационного типа в англоязычной коммуникации обусловлено отрицательной семантикой и прагматикой молчания и, соответственно, в коммуникативном поведении проявляется преимущественно его отрицательный потенциал. При соотнесении данных, полученных в результате анализа актуализации молчания, становится очевидно, что в условиях реального общения регламентируемые пословицами требования и нормы соблюдаются не всегда.

Изучение коммуникативных процессов, основанное на признании существования речеповеденческого кода в той или иной культуре, позволяет выявить ценностные доминанты, связанные с молчанием. Как нам представляется, в англо-американской традиции молчание ориентировано на соблюдение приличий, оно связано с принципами невмешательства, дистанцированное™ и обусловлено оппозицией

«эмотивность/эмоциональность».

В Заключении подводятся итоги и делаются выводы, полученные в ходе выявления ценностных доминант в англоамериканской лингвокультуре на примере стратегических и тактических ресурсов молчания.

Основные положения диссертации отражены в ряде публикаций по теме исследования.

Статьи в ведущих рецензируемых научных журналах, рекомендованных

ВАК:

1. Носова O.E. Пословицы и поговорки о роли и месте молчания: лингвокультурологический анализ (на материале русского и английского языков) // Вестник Башкирского университета. - 2008. - Т. 13. - № 3. - С. 543546.

2. Носова O.E. Молчание: стратегия или тактика // Вестник Башкирского университета. - 2009. - Т. 14. - № 1. - С. 105-109.

. Носова O.E. Стратегические ресурсы молчания // Вестник Челябинского осударственного университета. - 2009. - Выпуск 31. - № 13 (151). - С. 89-96. . Носова O.E. Тактические ресурсы молчания // Учен, записки Казан, ун-та. Сер. уманит, науки. - 2009. - Т. 151, кн. 6. - С. 223-229.

Статьи в сборниках научных трудов: . Носова O.E. Перспективы изучения молчания в лингвокультурологическом сследовании // Коммуникативно-функциональное описание языка: ежвузовский сборник научных статей / Отв. ред. В.М. Калимуллина. - Уфа: ИЦ БашГУ, 2008. - С. 81-88.

. Носова O.E. Дискурсивный анализ молчания (лингвокультурологический спект) // Высшее образование в условиях трансформационных процессов: атериалы региональной научно-практической конференции. - Уфа: СГА, 2009. С. 111-115.

. Носова O.E. Молчание и пауза в коммуникации (на материале английского зыка) // Теория и практика языковой коммуникации: материалы еждународной научно-методической конференции. - Уфа: УГАТУ, 2009. - С. 77-183.

Носова Оксана Евгеньевна

ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ СТРАТЕГИЧЕСКИХ И ТАКТИЧЕСКИХ РЕСУРСОВ МОЛЧАНИЯ В СТРУКТУРЕ КОММУНИКАЦИИ (на материале современного английского языка)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Свидетельство серия 02 № 0028433354

Подписано в печать 22.04.2010 г. Бумага офсетная. Формат 60x84/16. Отпечатано на ризографе Тираж 100 шт., заказ № 632

Отпечатано в ООО «Полиграф-сервис» 453200, Республика Башкортостан, г. Ишимбай, ул. Советская, 88 тел.: (34794) 4-06-15 E-mail: igt-ishimbay@rambler.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Носова, Оксана Евгеньевна

Введение.

Глава I Современное состояние лингвистической теории коммуникации

1.1. Основные положения лингвистической теории коммуникации.

1.1.1. Коммуникация: определение понятия, современное состояние теорий коммуникации как объекта исследования.

1.1.2. Типы коммуникации и коммуникация эмоций как объекта современной лингвистики.

1.1.3. Структура коммуникативного акта.

1.1.4. Категории адресанта и адресата, их роли в процессе коммуникации

1.2. Стратегии и тактики в структуре межличностной коммуникации.

1.2.1. Стратегический характер коммуникации и стратегическое планирование коммуникации.

1.2.2. Критерии дифференциации понятий «стратегия» и «тактика».

1.2.3. Типология коммуникативных стратегий.

Выводы к главе I.

Глава II Лингвокультурологические аспекты исследования коммуникации.

2.1. Перспективы липгвокультурологического анализа коммуникации.

2.2. Лингвокультурологический аспект исследования языковой личности

2.3. Архетипы и культурные коды в лингвокультурологическом исследовании. Понятие речеповеденческого кода.

2.4. Стереотипизация как механизм закрепления архстипических представлений. Стереотипы общения.

2.5. Коммуникативное поведение и его культурообусловленные особенности в англоязычном общении

Выводы к главе II.

Глава III Молчание как средство паралингвистики.

3.1. Паралингвистика: определение понятия и современные направления исследования паралингвистики в России и за рубежом.

3.2. Связь паралингвистических единиц с вербальными единицами в процессе общения.

3.3. Функциональный аспект исследования паралингвизмов. Типология молчания как функционального компонента коммуникативного акта.

3.4. Специфика вербализации паралингвизма молчания в английском языке

3.5. Характеристика речевых контекстов, включающих паралингвизм молчание. Паралингвистика эмоций.

Выводы к главе III.

Глава IV Стратегический и тактический потенциал молчания: от архетипов к нормам коммуникативного поведения.

4.1. Процедура лингвокультурологического анализа паралингвизма молчания в англоязычной коммуникации.

4.2. Критерии отбора эмпирического материала исследования.

4.3. Лингвокультурологический анализ паремиологического фонда о молчании: паремии и стереотипы общения.

4.4. Стратегический потенциал молчания.

4.4.1.Стратегические ресурсы молчания конфронтационного типа

4.4.2.Стратегические ресурсы молчания кооперативного типа.

4.5. Тактический потенциал молчания.

4.5.1. Тактические ресурсы молчания конфронтационного типа.

4.5.2. Тактические ресурсы молчания кооперативного типа.

Выводы к главе IV.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Носова, Оксана Евгеньевна

Пристальный интерес лингвистов к человеческому фактору в языке проявляется в обращении к исследованию паралингвистических единиц. В частности, одной из паралингвистических единиц, приковывающих внимание языковедов, является молчание. Актуальность настоящей работы обусловлена необходимостью дальнейшего исследования коммуникативных процессов, включающих тесное взаимодействие лингвистических и паралингвистических средств, и острой востребованностью современным языкознанием их истолкования с точки зрения связи языка, культуры, этноса и личности.

В основу предпринятого исследования положена гипотеза о том, что рассмотрение роли и места молчания (его стратегических и тактических ресурсов) в структуре коммуникации в рамках лингвокультурологической парадигмы позволяет интерпретировать молчание как знак речеповеденческого кода, в котором отражаются ценностные приоритеты англо-американской лингвокультуры.

Объектом данной диссертационной работы являются контексты, в которых используются «слова молчания» в англоязычном общении.

Предмет исследования составляет паралингвизм молчание как значимый компонент межличностной коммуникации.

Цель диссертационного исследования заключается в лингвокультурологической интерпретации стратегических и тактических ресурсов молчания в современном англоязычном общении. При этом термин ресурс используется в значении «средство, к которому обращаются в необходимом случае» [Ожегов 1994: 589]. Достижение данной цели требует решения целого ряда задач:

1. Проанализировать перспективы лингвокультурологического анализа межличностной коммуникации в связи с проблематикой взаимодействия вербальной и невербальной коммуникации и коммуникации эмоций.

2. Обосновать существование коммуникативного кода в определенной культуре и его роль в выявлении доминант коммуникативного поведения.

3. Выбрать типологию коммуникативных стратегий, которая отражает особенности предмета исследования и соответствует поставленной цели исследования.

4. Осветить классификации молчания и выбрать его базовые характеристики, отвечающие поставленной цели исследования.

5. Обосновать отнесенность к предмету исследования паузы на основе функционального подхода в изучении паралингвизмов.

6. Исследовать особенности лексической репрезентации молчания и паузы в английском языке.

7. Проанализировать корпус пословиц о молчании с помощью лексико-семантического анализа и на основе соотнесения паремий со стереотипами общения.

8. Проанализировать контексты, содержащие молчание с целью выявить стратегические и тактические ресурсы молчания в англоязычной коммуникации.

9. Соотнести результаты анализа стратегических и тактических ресурсов молчания в англоязычной коммуникации с доминантными чертами англо-американской лингвокультуры, установленными на основе анализа паремий.

10. Провести теоретическое обобщение полученных результатов эмпирического анализа и наметить дальнейшие перспективы исследований подобного рода.

Структура работы определяется целями и задачами диссертационного исследования и включает введение, четыре главы, заключение, список использованной литературы, список словарей и список художественной литературы. Структурная композиция работы основана на внутреннем единстве четырех основных глав. Соответственно, в первой главе рассматриваются основные положения лингвистической теории

Заключение научной работыдиссертация на тему "Лингвокультурологический анализ стратегических и тактических ресурсов молчания в структуре коммуникации"

Выводы к главе IV

1. Особый интерес для ЛЕС исследования речевого поведения представляет паремиологический фонд, т.к. ои непосредственно связан с культурными архетипами англо-американского сообщества. Паремиологический фонд рассматривается в настоящей работе как фиксатор культуры, единый для представителей данного сообщества, содержащий архетипы и сформированные ими стереотипы поведения. ЛК анализ паремий представляется продуктивным с точки зрения языкового выражения пословиц и их способности транслировать коммуникативную культуру того или иного сообщества. Проведенный анализ паремий позволяет утверждать, что эмоциональная сдержанность, вежливость и некатегоричность общения, обусловленные стремлением к дистанцированности, являются доминантными чертами англо-американской традиции. Предлагаемая процедура ЛК анализа в настоящей работе основывается на соотнесении культурных доминант, хранящихся в пословицах как действующих стереотипах с особенностями актуализации молчания, являющегося единицей коммуникативного кода.

2. Исследование стратегических и тактических ресурсов молчания возможно на материале коммуникативных стратегий и тактик как блока средств процесса коммуникации с учетом контекстных условий, роли пресуппозиции, мотивационной базы и ситуации в ходе общения.

Стратегические ресурсы молчания реализуются в ряде конфронтационных стратегий: дистанцирования, возмущения, дискредитации или используются как ответная линия поведения в ответ на стратегии конфронтационного типа, например, разоблачения, угрозы. Несанкционированное молчание является сознательным нарушением общепринятых норм. Стратегические ресурсы молчания используются также в коммуникации в некоторых стратегиях кооперативного типа (вежливости, искренности, доверия, сотрудничества, компромисса). На основе результатов анализа в нашей работе «взаимное» молчание относится к данному типу стратегий. При этом доля конфронтационных стратегий значительно превышает кооперативные, что может свидетельствовать об отрицательной характеристике молчания в англоязычном общении. Двузначность стратегии молчания обусловливает «стратегичность» коммуникации в данной культуре. Двойственный характер стратегии молчания отмечается также с позиций лингвоконфликтологии. В конфликтном дискурсе молчание может быть как конфликтогеном, так и синтоном. Конфликтогеном молчание выступает в случае, если оно как средство конфронтационных стратегий не способствует обеспечению гармоничного общения. Синтоном молчание считается тогда, когда служит профилактикой конфликта с целью неразрушения коммуникации. Значительное превышение количества контекстов с молчанием, используемым в стратегиях конфронтационного типа, позволяем говорить о том, что в англоязычной коммуникации молчание несет преимущественно отрицательный потенциал.

3. Рассмотрение тактических ресурсов молчания свидетельствует о том, что, с одной стороны, тактика молчания в процессе коммуникации выполняет кооперативную функцию в реализации стратегии вежливости, доверия, сотрудничества и др. Тактика молчания может являться средством, выражающим подчинение в ответ на конфронтационные стратегии, выступая инструментом для иеразрушения коммуникации в реализации стратегий уступки, компромисса и т.п. С другой стороны, тактика молчания может использоваться в конфронтационных стратегиях, например, в стратегии принуждения, реализация которой ведет к конфликту сторон.

4. Симптоматическое молчание в рамках настоящей работы трактуется как тактика, обусловленная психологической реакцией одного из участников коммуникации. Такая тактика применяется по ходу речевого взаимодействия в ответ на конфронтационные стратегии, сильно воздействующие на мир чувств и эмоций коммуниканта. Следовательно, молчание относится к ряду единиц, типичных для эмоциональной коммуникации. Такого рода молчание обычно сопровождается переходом на другой семиотический код: внутреннюю речь, средства кинесики и другие параязыковые элементы. Декодирование молчания возможно тогда, когда говорящий и слушающий обладают общим знанием о действующем коммуникативном коде в данной культуре. Являясь единицей коммуникативного кода, молчание предстает как знак культуры, в силу чего оно способно транслировать культурообусловленные доминанты коммуникативного поведения в англоамериканской традиции, связанные с дистанцированностыо, вежливостью, с одной стороны, и эмоциональностью, с другой.

Заключение

Выбор объекта представленного исследования предопределен востребованностью в рамках антропоцентрической парадигмы. Интерес к проявлению человеческого фактора в общении связан с развитием исследований коммуникативного поведения в лингвокультурологическом аспекте. Так, в рамках данной работы разработана процедура ЛК анализа паралингвизма молчания в англоязычном общении. Паралингвизм молчание интерпретируется как значимый заместитель вербального средства, выполняющий функции коммуникативной стратегии или тактики. Цель работы заключалась в выявлении его стратегических и тактических ресурсов, что осуществлено посредством анализа его вербализации в английском языке и его функционировании в англоязычной коммуникации.

В современной лингвистике происходит переосмысление в описании культурно-языковых связей. Данное исследование осуществлено при обращении к деятельностной составляющей культуры, указывающей на способы освоения действительности, восприятия и передачи информации, а также при обращении к проблематике языковой личности, к ее прагматико-экстралингвистическому уровню в структурной организации, обеспечивающему реализацию коммуникативных потребностей личности и являющегося уровнем культурности. В свою очередь, анализ уровня культурности «раскрывает лингвострановедческую специфику языка, способствует декодированию поведенческого кода» [Иванова 2004: 29]. Язык рассматривается как один из универсальных кодов, участвующий в интерпретации других культурных кодов.

Обращение к архетипам той или иной культуры позволяет описать глубинные представления членов данного сообщества с помощью ЛК анализа паремиологического фонда. ЛК анализ паремий направлен на выявление культурных норм определенного ЛКС через анализ языковой составляющей пословиц и выделение коммуникативных стереотипов. Соответственно, рассмотрение архетипов в качестве знаков культуры позволяет раскрыть информацию, закодированную в языковых единицах.

ЛК подход исследования паралингвизмов ориентирован на изучение их функционирования в общении с точки зрения культурологической обусловленности. В процессе оязыковления молчание передает информацию о поведенческих стратегиях и тактиках. Соответственно, участвуя непосредственно в коммуникации, паралингвизм молчание реализует свою коммуникативную функцию, и, следовательно, может выступать единицей речеповеденческого кода, одного из базовых кодов той или иной культуры. Речеповеденческий код функционирует согласно определенным правилам, что позволяет выявить доминанты коммуникативного поведения в данной культуре относительно участия молчания в общении. Следовательно, паралингвизм молчание является лингво-культурным знаком, транслирующим доминантные ценности в данном сообществе.

При соотнесении данных, полученных в результате анализа актуализации молчания, становится очевидно, что в условиях реального общения соблюдаются не все регламентируемые пословицами требования и нормы. Рассматривая паремии как «мир идеальной нормы» (О.С. Никитина), можно сказать, что мир фольклора выдвигает очень жесткие требования, которые оказываются трудновыполнимыми для членов данного сообщества. По результатам проведенного анализа паремий можно сделать вывод о том, что ценностными доминантными чертами, связанными с молчанием, являются «стратегичность» общения, эмоциональная сдержанность, дистанцированность, базирующаяся на соблюдении принципов вежливости и невмешательства.

Бесконфликтная ориентация общения связана со степенью выраженности эмоций. Для понимания особенностей проявления эмоций в различных культурах в лингвистике различают понятия эмоциональность и эмотивность. Специалисты относят англоязычный стиль общения к эмотивному. На основании результатов анализа пословиц и поговорок о молчании можно говорить о правомерности данного утверждения. Однако в практике речевого общения при анализе стратегий и тактик молчания отмечается следующее: с одной стороны, молчание связано со сдержанностью и умением контролировать свои эмоции, с другой, молчание эксплицирует широкий спектр чувств и эмоций говорящего, которые проявляются посредством различных единиц невербальной семиотики, заполняющих молчание. В связи с этим полагаем, что молчание обусловлено оппозицией эмотивность / эмоциональность, что выражается в «стратегичности» англоязычного общения. Данная характеристика подтверждается также в ряде противоречивых пословиц о молчании.

Представляется, что вышеупомянутая «стратегичность» общения обусловливает двузначность стратегии и тактики молчания. Обладая стратегическим и тактическим потенциалом, молчание выступает инструментом, позволяющим регулировать степень близости или отдаленности собеседников. Классифицируя стратегии и тактики на конфронтационные и кооперативные, можно отметить, что молчание используется преимущество в конфронтационных типах стратегий и тактик с целью скрыть некоторую информацию, выразить молчаливый протест, возмущение, сохранить «собственное лицо» или не навязывать своего мнения собеседнику таким образом дистанцируясь от собеседника.

Для представителей англо-американского сообщества дистанцированность связана со стремлением к независимости «индивидуума как непременного условия его развития» [Кузьменкова 2006: 6]. Тенденция к сосредоточенности на своих интересах приводит к стремлению их отстаивать. Однако это не укладывается в общепринятые нормы. Поэтому в англо-американской традиции вырабатываются правила, которые направлены на смягчение эгоистичной направленности высказываний. Молчание в этом ряду ориентировано на соблюдение приличий, на избежание конфронтации и связано с принципами невмешательства и вежливости. Данный факт подтверждается в проведенном исследовании как на уровне паремиологических единиц, так и при анализе коммуникативных стратегий и тактик и соответствует результатам известных нам исследований по лингвокультурологии.

Проведенный анализ паралингвизма молчания намечает перспективы дальнейших исследований речеповеденческого кода, формирующегося наряду с другими кодами культуры. Как нам представляется, декодирование молчания говорящего в той или иной лингвокультуре возможно осуществить в рамках когнитивных наук, обладающих значительным инструментарием и эвристиками. Необходимость изучения функционирования паралингвизмов в процессе коммуникации, безусловно, лежит в области сопоставительных исследований и межкультурной коммуникации.

Список научной литературыНосова, Оксана Евгеньевна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Азнабаева Л.А. Принцип вежливости в английском диалоге: Монография. Уфа: РИО БашГУ, 2005. - 198 с.

2. Алефиренко Н.Ф. Культура и языковое сознание // Языки и транснациональные проблемы: Мат-лы I междунар. науч. конф. 22-24 апреля 2004 г. Т. II. // отв. ред. Т.А. Фесенко, М., Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2004. С. 56-62.

3. Андреева Г.М. Социальная психология: учебник для высш. учеб. заведений — 5 изд., испр. и доп. - М.: Аспект Пресс, 2004. - 365 с.

4. Аникин В.П. Русское устное народное творчество: Учеб./ В.П. Аникин. -М.: Высш. шк., 2001. 726 с.

5. Аристотель. Поэтика. Риторика. СПб., 2000. - 224 с.

6. Артемова О.Е. Теория и практика лингвокультурологического анализа: Учебное пособие. Уфа: РИО БашГУ, 2006. - 128 с.

7. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений. Оценка, событие, факт. М.: Наука, 1988.-340 с.

8. Арутюнова Н.Д. Молчание: контексты употребления // Логический анализ языка. Язык речевых действий. М.: Наука, 1994. - 188 с.

9. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. 2-е изд; исп. - М.: Языки русской культуры, 1999. - 896 с.

10. Арутюнова Н.Д. Феномен молчания // Логический анализ языка: Язык пространств /Отв. Ред. Н.Д. Арутюнова, И.Б. Левотина, 2000. — С. 417-436.

11. Астафурова Т.Н. Типология коммуникативных стратегий в научных парадигмах // Лингводидактические проблемы межкультурной коммуникации: Сборник научных статей / Редкол.: Т.В. Максимова (отв. ред.) и др. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2003. - С. 15-25.

12. Балли Ш. Французская стилистика. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1961. -387 с.

13. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. -445 с.

14. Бгажноков Б.Х. Национальная культура и проблема этнографического изучения коммуникативного поведения // Национальная культура и общение (Материалы конференции). М., 1977, с. 15-17.

15. Блакар P.M. Язык как инструмент социальной власти // Языковое моделирование и социальное взаимодействие: переводы / Сост. В.М. Сергеева и П.Б. Паршина; Общ. ред. В.В. Петрова. М.: Прогресс, 1987. -С. 88-125.

16. Богданов В.В. Молчание как нулевой знак и его роль в вербальной коммуникации // Языковое обобщение и его единицы. Калинин: Изд-во Калинин, ун-та, 1986.-С. 12-18

17. Богданов В.В. Речевое общение. Прагматические и семантические аспекты. Учебное пособие. Спб: РИО ЛГУ, 1990. - 87 с.

18. Богданович Г.Ю. О некоторых терминах современной лингвокультурологии. Режим доступа: http://www. nbuv.gov.ua/Articles/kultur/53/pdf/loip5365-69.pdf

19. Бубнова Г.И., Гарбовский Н.К. Письменная и устная коммуникация: Синтаксис и просодия. М., Изд-во МГУ, 1991. 272 с.

20. Будагов P.A. Определяет ли принцип экономии развитие и функционирование языка // Вопросы языкознания. М., 1972. № 1. - С. 17-36.

21. Верещагин Е.М. Вопросы теории речи и методика преподавания иностранных языков. М., 1969.

22. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура. М.: Высшая школа, 1973.

23. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного. М.: Высш. шк., 1979.

24. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. В поисках новых путей развития лингвострановедения: концепция речеповеденческих тактик. М., 1999. - 84 с.

25. Виноградов В.В. О теории художественной речи. М.: Высшая школа, 1971.-235 с.

26. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки. Изд. 2-е, доп. М.: Едиториал УРСС, 2002. - 280 с.

27. Вьюнов Ю.А. Русский культурный архетип. Страноведение России. М., Флинта, 2005.-480 с.

28. Голякова JI.A. Текст. Контекст. Подтекст. — Пермь: Изд-во Пермского университета, 2002. 232 с.

29. Горелов И.Н. Невербальные компоненты коммуникации. М., Издательство «Наука», 1980. 104 с.

30. Горелов И.Н. Вопросы теории речевой деятельности. Психолингвистические основы искусственного интеллекта. Таллин: Валгус, 1987.- 190 с.

31. Григорьев A.A. Культурологический смысл концепта: дис. . канд. филос. наук. Москва, РИК, 2003. - 175 с.

32. Грушевицкая Т.Г., Попков В.Д., Садохин А.П. Основы межкультурной коммуникации. М.: Юнита-Дана, 2002.- 352 с.

33. Двинянинова Г.С. Девяткова С.Н. Невербальный компонент в межкультурном общении (на материале английского языка): Учебное пособие по спецкурсу / Под ред. Г.С. Двиняниновой; Перм.ун-т. Пермь, 2003. - 184 с.

34. Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. Сост. В.В. Петрова; под ред. В.И. Герасимова. М.: Прогресс, 1989. - 312 с.

35. Дейк Т.А ван., Кинч В. Стратегии понимания связного текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. -М., 1988.

36. Демьянков В.З. Интерпретация, понимание и лингвистические аспекты их моделирования на ЭВМ. — М.: Изд-во Московского ун-та, 1989. 172 с.

37. Добрикова К.А. Бестиарии в языковой национальной картине мира: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Челябинск, 2005. - 22.

38. Добровольский Д.О. Национально-культурная специфика во фразеологии // Вопросы языкознания. 1997. - № 6. - С. 37-48.

39. Елизарова Г.В. Культура и обучение иностранным языкам. СПб.: КАРО, 2005.-352 с.

40. Залевская A.A. Введение в психолингвистику. — М.: Российский государственный гуманитарный университет, 1999. 382 с.

41. Златоустова JI.B. Когнитивная природа эмоций и их типология // Языковая семантика и образ мира. Тезисы междунар. науч. конф. Казань: КГУ, 1997. -С. 139-141.

42. Иванова C.B. Лингвокультурология и лингвокогнитология: сопряжениие парадигм: Учебное пособие. Уфа: РИО БашГУ, 2004. - 152 с.

43. Иванова C.B. Об основных понятиях и категориях лингвокультурологии // Когнитивные и семантические аспекты единиц языка и речи: Сборник научных статей. Ч. I / отв. ред. Р.З. Мурясов. Уфа: РИЦ БашГУ, 2007. С. 4046.

44. Иванова C.B. Актуальные проблемы лингвокультурологических исследований // Система языка: синхрония и диахрония: Межвузовский сборник научных статей. Уфа: РИЦ БашГУ, 2009 б. - 306 с.

45. Изотова A.C. Англоязычные коммуникации в контексте межкультурного и социального взаимодействия: Автореферат дисс. .канд. соц. наук. Москва, 2002.-25 с.

46. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. М.: Едиториал УРСС, 2002. - 284 с.

47. Карасик В.И. О категориях лингвокультурологии // Языковая личность: проблемы коммуникативной деятельности: Сб. науч. тр. Волгоград: Перемена, 2001.-С. 3-16.

48. Карасик В.И. Язык социального статуса: монография М.: Гнозис, 2002 -333 с.

49. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Москва: Гнозис, 2004. - 390 с.

50. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987. -262 с.

51. Караулов Ю.Н. Активная грамматика и ассоциативно-вербальная сеть. -М.: ИРЯ РАН, 1999. 180 с.

52. Кечкеш И. Слово, контекст и коммуникативное значение // Материалы XI конгресса МАПРЯЛ. Режим доступа: http: // mapryal. Russkoeslovo.org/content

53. Киселева Л.Я. Вопросы теории речевого воздействия. — Ленинград: Изд-во ЛГУ, 1978.-236 с.

54. Клещина A.B. Теория межкультурной коммуникации в американских исследованиях / Известия Уральского государственного университета. -2009.-№3 (65).-С. 91-99.

55. Клюев Е.В. Фатика как предмет дискуссии // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. Памяти Татьяны Григорьевны Винокур. — М.: Наука, 1996. — 336 с.

56. Клюев Е.В. Речевая коммуникация: учебное пособие для университетов и институтов. М.: РИПОЛ КЛАССИК, 2002.- 320 с.

57. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика: Учебник. М.: Эдиториал УРСС, 2000.-352 с.

58. Койт М.Э., Ыйм Х.Я. Понятие коммуникативной стратегии в модели общения // Уч. зап. Тарт. ун-та. Вып. 793. Психологические проблемы познания действительности. Тарту, 1988.

59. Колшанский Г.В. Паралингвистика. Изд. 2-е, доп. М.: КомКнига, 2005. -96 с. (Лингвистическое наследие XX века.)

60. Конецкая В.П. Социология коммуникаций. Учебник. М.: Международный ун-т бизнеса и управления, 1997. - 304 с.

61. Красных В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? (Человек. Сознание. Коммуникация). — М.: Диалог-МГУ, 1998. 352 с.

62. Красных В.В. Основы психолингвистики и теории коммуникации. М.: ИТДГК «Гнозис», 2001. - 270 с.

63. Красных В.В. Этнопсихолингвистика и линвокультурология: Курс лекций. М.: ИТДГК «Гнозис», 2002. - 284 с.

64. Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность?. М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. -375 с.

65. Крейдлин Г.Е. Невербальная семиотика: Язык тела и естественный язык. — М.: Новое литературное обозрение, 2004. 584 с.

66. Крейдлин Г.Е. Мужчины и женщины в невербальной коммуникации. -М.: Языки славянской культуры, 2005. 224 с.

67. Крестинский C.B. Коммуникативная нагрузка молчания в диалоге // Личностные аспекты языкового общения. — Калинин: Изд-во Калинин, унта 1989.-С. 92-97.

68. Крестинский C.B. Молчание в системе невербальных средств коммуникации // Тверской лингвистический меридиан: Теоретический сборник. — Вып. 1 / Под ред. И.П. Сусова. Тверь: Тверской гос. ун-т, 1998.-С. 74-79.

69. Крысин Л.П. Русское слово, свое и чужое: Исследования по современному русскому языку и социолингвистике. — М.: Языки славянской культуры, 2004. 888 с.

70. Крюков А.Н. Фоновые знания и языковая коммуникация // Этнопсихолингвистика / Отв. ред. Ю.А. Сорокин. М.: Наука, 1988. - С. 1934.

71. Кузьменкова Ю.Б. От традиций культуры к нормам речевого поведения британцев, американцев и россиян. М.: ГУ ВШЭ, 2005.-316с.

72. Кузьменкова Ю.Б. Материалы курса «Стратегии речевого поведения в англоязычной среде». Лекции 1-4. М.: Педагогический университет «Первое сентября», 2006. 48 с.

73. Кулинич М.А. Введение в лингвокультурологию: Учебное пособие по спецкурсу. Самара: СПГУ, 2002.

74. Культурология. XX век. Энциклопедия. Т.1. СПб.: Университетская книга; ООО «Алетейя», 1998.-447 с.

75. Культурология: Учебное пособие / Под ред. проф. Г.В. Драча. М.: Альфа -М., 2003. -432 с.

76. Культурология / Под ред. Ю.Н. Солонина, М.С. Кагана. М.: Высшее образование, 2005. - 566 с.

77. Куницына В.Н. Трудности межличностного общения. Дис.докт. псих.наук: 19.00.05. СП, 1991.-347 с.

78. Лабунская В.А. Невербальное поведение (социально-перцептивный подход). Ростов-н/Д: РГУ, 1986, 136 с.

79. Ларина Т.В. Эмоциональность и эмотивность в коммуникации // Межкультурная коммуникация и перевод: Материалы межвузовской конференции. М.: МОСУ, ИЯ РАН, 2002. - С. 89-93.

80. Ларина Т.В. Категория вежливости в английской и русской коммуникативных культурах. М.: РУДН, 2003. - 311 с.

81. Ларина Т.В. Английский стиль фатической коммуникации // Жанры речи. Саратов: Колледж, 2005. Вып. 4. С. 251-262.

82. Леонтьев A.A. Психологические единицы и порождение речевого высказывания. М.: Изд-во «Наука», 1969. - 307 с.

83. Леонтьев A.A. Национальные особенности коммуникации как междисциплинарная проблема // Национально-культурная специфика речевого поведения. — М., 1977.

84. Леонтьев A.A. Психология общения. -М.: Смысл, 1997. Изд-е 2-е исправ. и дополненное. 365 с.

85. Леонтович O.A. Русские и американцы: парадоксы межкультурного общения: Монография. Москва: Гнозис, 2005. - 352 с.

86. Летова А. Д. Лингвокультурологический концепт «Английская национальная личность» в сопоставительно-контрастивном описании афористики: дис. . канд. филол. наук. Москва, РУДН, 2004. - 203 с.

87. Лич Э. Коммуникация и культура. Логика взаимосвязи символов: к использованию структурного анализа в социальной антропологии. М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2001. 142 с.

88. Лосев А.Ф. Символ // Философская энциклопедия. Т.5. 1970 740 с. (с. 10.)

89. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XYIII начало XIX века). СПб, Искусство СПб, 1994. - 399 с.

90. Лучинская E.H. Постмодернистский дискурс: семиологический и культурологический аспекты интерпретации. — Краснодар: Кубан. гос. университет, 2002. 272 с.

91. Мамонтов С.П. Основы культурологии. М.: Олимп, 1999. - 320 с.

92. Маслова В. А. Лингвокультурология. — М.: Издательский центр «Академия», 2001.-208 с.

93. Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика: Пособие для студентов гуманитарных вузов и учащихся лицеев. 2-е изд., испр. - М.: Аспект, Пресс, 1996.-207 с.

94. Мигачев A.A. Ораторская речь и эффективность управления аудиторией // Проблемы психолингвистики. М., 1975. С. 200-204.

95. Михалкович Ю.-Т.Г. Роль невербального поведения в кулыуре современных подростков и старших школьников: Автореф. дис. канд. филос. наук. Саранск, 2000, 16 с.

96. Москальская О.И. Грамматика текста. -М.: Высшая школа, 1981. 183 с.

97. Мухина Н. Б. Коммуникативно-прагматический подход к исследованию феномена цели в процессе организации речевой деятельности: дис. . канд. филол. наук. Уфа, БашГУ, 2004. - 181 с.

98. Непшекуева Т.С. Внутриличностный конфликт как лингвистический феномен. Автореферат дис. . д-ра филол. наук. Краснодар, 2006. - 44 с.

99. Никитина С.Е. Лингвистика фольклорного социума // Язык о языке: Сборник статей / Под ред. Н.Д. Арутюновой. М., 2000. С. 558-596.

100. Николаева Т.М. «Скрытая память» языка: попытка постановки проблемы // Вопросы языкознания. 2002. - № 4. - С. 25-41.

101. Овчинников В.В. Корни дуба. М.: Изд-во «Мысль», 1980. 304 с.

102. Осипова O.A. Американская социология о традициях в странах Востока. М., Главная редакция восточной литературы, 1985. 90 с.

103. Ощепкова В.В. Язык и культура Великобритании, США, Канады, Австралии, Новой Зеландии. М./СП6.: ГЛОССА/КАРО, 2006. - 336 с.

104. Павловская A.B. Этнические стереотипы в свете межкультурной коммуникации. // Вестник МГУ. Сер. 19. Лингвистика и межкультурпая коммуникация. 1998, № 1, С. 94-104.

105. Пешкова Н.П. Типология научного текста: психолингвистический аспект: Монография. Уфа: Уфимск. гос. авиац. техн. ун-т, 2002. -261 с.

106. Пиз А. Язык телодвижений. Как читать мысли других по их жестам. СПб, 1997.- 258 с.

107. Попова Е.С. Структура манипулятивного воздействия в рекламном тексте // Известия Уральского гуманитарного университета № 24 (2002). Гуманитарные науки. Выпуск 5. Языкознание. Режим доступа: http://proceedings.usu.ru

108. Почепцов Г.Г. Молчание как знак // Анализ знаковых систем. Киев: В ища шк, 1986. — С.90-98.

109. Почепцов Г.Г. Теория коммуникации М.: Рефл-бук, 2000. - 656 с.

110. Пиз А. Язык телодвижений. Как читать мысли других по их жестам. СПб., 1997.-258 с.

111. Привалова И.В. Интеркультура и вербальный знак (лиигвокогнитивные основы межкультуной коммуникации): Монография. М.: Гнозис, 2005. -472 с.

112. Прохоров Ю.Е. Национальные социокультурные стереотипы речевого общения и их роль в обучении русскому языку иностранцев. Изд. 3-е стереотипное. М.: Едиториал, УРСС, 2003. 224 с.

113. Путина О.Н., Двинянинова Г.С. Статусные роли говорящих и их прагматикон (на материале английского языка): Учеб пособие по спецкурсу. Пермь: Перм. гос. ун-т, 1999. 66 с.

114. Райхштейн А.Д. Сопоставительный анализ немецкой и русской фразеологии. — М.: Высшая школа, 1980. 143 с.

115. Реформатский A.A. О перекодировании и трансформации коммуникативных систем // Исследования по структурной типологии. М: Изд-во АН СССР, 1963. - С. 208-215.

116. Романов A.A. Системный анализ регулятивных средств диалогического общения. М., 1988. - 181 с.

117. Рубинштейн C.JI. Основы общей психологии: В 2 т. Т.2. — М.: Педагогика, 1989.-328 с.

118. Русский язык и культура речи: Учебник / Под ред. проф. В.И. Максимова. М.: Гардарики, 2000. - 412 с.

119. Рыжков В.А. Регулятивные функции стереотипов // Знаковые проблемы письменной коммуникации. Межвузовский сборник научных трудов. Куйбышев: Пединститут, 1985.-С. 15-21.

120. Рябцева Н.К. Коммуникативный модус и метаречь // Логический анализ языка. Язык речевых действий. М.: Наука, 1994. - С. 82-92.

121. Сайфи Л.А. Концептуализация соматического образа человека в языке и дискурсивных практиках: Дис. . канд. филол. наук. Уфа, 2008. - 195 с.

122. Смирнова Т.В. Языковая личность в контексте проблемы «Язык и культура» // Языковая личность: Лингвокультурология. Лингводидактика. Лексикография / Под редакцией профессора В.В. Воробьева, профессора Л.Г.

123. Саяховой / Издание Башкирского государственного университета. Уфа 2001. - С. 15-39.

124. Станкин М.И. Психология общения: курс лекций. М.: Московский Психолого-социальный институт; Воронеж: Издательство НПО и МОДЭК; 2000.-304 с.

125. Стернин И.А. Проблема анализа структуры значения слова. Воронеж: изд-во Воронеж, ун-та, 1979. - 156 с.

126. Стернин И.А. Коммуникативное поведение в структуре национальной культуры // Этнокультурная специфика языкового сознания. М., 1996. - С. 97-112.

127. Стернин И.А. Практическая риторика. М.: Издат. центр «Академия», 2003.-272 с.

128. Стернин И.А., Ларина Т.В., Стернина М.А. Очерк английского коммуникативного поведения. Воронеж: изд-во «Истоки», 2003. - 184 с.

129. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология: Учебник для вузов 4-е изд., испр. и доп. - М., Аспект Пресс, 2008. - 368 с.

130. Сухих С.А. Речевые интеракции и стратегии // Языковое общение и его единицы. Межвуз. сб. Калинин: КГУ, 1986. - С. 71-77.

131. Тарасов Е.Ф. Место речевого общения в коммуникативном акте // Национально-культурная специфика речевого поведения. М.: Наука, 1977, -352 с.

132. Тарланов З.К. Язык. Этнос. Время: Очерки по русскому и общему языкознанию. Петрозаводск, Изд-во ПетрГУ, 1993. 222 с.

133. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. -М., 1986.- 144 с.

134. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. — М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. 288 с.

135. Телия В.Н. Объект лингвокультурологии между Сциллой лингвокреативной техники языка и Харибдой культуры (к проблеме частной эпистемиологии лингвокультурологии) // С любовью к языку: Сб. науч. трудов. М. - Воронеж. ГУ, 2002. - С.89-97.

136. Тер-Минасова С.Г. Война и мир языков и культур. М.: Астрель, 2007. -288 с.

137. Титоне Р. Некоторые эпистемологические проблемы психолингвистики // Психолингвистика. Сборник статей / Общая редакция A.M. Шахнаровича. -М.: Прогресс, 1984. С. 336-352.

138. Третьякова B.C. Конфликт как феномен языка и речи // Проблемы образования, науки и культуры // Изв. Урал. Гос. ун-та. 2003. - № 27.

139. Фесенко Т.А. Специфика национального культурного пространства в зеркале перевода: Учеб. пособие. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2002. - 228 с.

140. Фёдорова JI.JI. Типология речевого воздействия и его место в структуре общения // Вопросы языкознания. 1991. - № 6. - С. 46-50.

141. Формановская Н. И. Речевой этикет и культура общения. М.: Высш.шк., 1989. - 159 с.

142. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. С.-Пб.: «Наука», 2000. - 379 с.

143. Чанышева 3.3. Взаимодействие языковых и неязыковых факторов в процессе речевого общения: Уч. пособие. Уфа: издание БашГУ, 1984. -80 с.

144. Чанышева 3.3. Этнокультурные основания лексической семантики: Монография. Уфа: РИО БашГУ, 2004. - 256 с.

145. Четверакова Ж. В. Ценностные ориентации, укорененные в культурных архетипах // Эл. науч. издание «Аналитика культурологии», 2007. Режим доступа: http://www.analiculturolog.ru

146. Чучин-Русов А.Е. Единое поле мировой культуры. Кижли-концепция. Кн. 1. Теория единого поля. М.: Прогресс-Традиция 2002. - 664 с.

147. Цурикова J1.B. Проблема естественности дискурса в межкультурной коммуникации. — Воронеж, 2002. — 257 с.

148. Шаховский В.И. Эмотивная семантика слова как коммуникативная сущность. Сб.: Коммуникативные аспекты значения. Волгоград: Волгр. пед. ин-т, 1990. - Режим доступа: http:// www.russcom.ru/rca biblio/sh/shakhovsky02.html

149. Шаховский В.И. Что такое лингвистика эмоций. Волгоград, 2008. -Режим доступа: http: // tverlingua.by.ru/archive/012/shakhovsky

150. Швейцер А.Д. Литературный английский язык в США и Англии. М.: Высш. шк., 1971.-200 с.

151. Шестак JI.A. Русская языковая личность: коды образной вербализации тезауруса: Монография. Волгоград: Перемена, 2003. - 312 с.

152. Щерба JI.B. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974. - 428 с.

153. Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Избранные труды. М.: Прогресс, 1985.-455с.

154. Якубинский Л.П. Избранные работы. Язык и его функционирование. -М.: Наука, 1986.-207 с.

155. Bonheim U. Emotions in Literature / Proceedings. Tübingen: Niemeier, 1992.

156. Brown H.D. Principles of Language and Teaching. 2nd Ed. New Jersey, 1987.

157. Charteris-Black J. Still Waters Run Deep Proverbs about Speech and Silence: A Cross-Linguistic Perspective - In: De Proverbio: An Electronic Journal of International Proverb Studies. T. Flonta, ed. Vol. 1, No 2, 1995.

158. Chen G., Starosta W.J. Foundations of Intercultural Communication. Boston, 1998.

159. Diller H.J. Emotions and the Linguistics of English / Proceedings. -Tübingen: Niemeier, 1992.

160. Hall E.T. Beyond culture. Garden City, N.Y.: Doubleday Anchor Books, 1976.-298 p.

161. Hall E.T., Hall M.R. Understanding Cultural Differences. Yarmouth, Maine, 1990.

162. Hofstede G. Cultures and organizations: Software of the mind. London: McGraw-Hill Book Company, 1991.-279 p.

163. Intercultural Communication: a Reader / eds. R.E. Porte, L.A. Samovar. Illiois, 1999.

164. Leech G.N. Principles of Pragmatics. L, N.Y.: Longman Inc., 1983. - Ch. 6.-p. 132-156.

165. Light D., Keller S., Calhoun C. Sociology. Fifth ed. NY: Alfred A. Knopf, 1989.

166. Lyons J. Semantics. Cambridge: Cambr. Univ. Press, 1977, vol. 1.371 p., vol. 2-pp. 374 897.

167. Orestrom B. Turn-Taking in English Conversation. Lund Studies in English: Number 66. CWK Gleerup, 1983.

168. Schmidt W., Harnish H. Pragmatische Aspecte zur Steuerung von Kommunikationvorgange // Textlinguistik 2. Dresden, 1971.

169. Schramm W., Roberts D.F. The Process and Effects of Mass communication. Univ. of Illinoise. Press. 1974.

170. Wierzbicka A. Cross-cultural pragmatics: The semantics of human interaction. Berlin: Mouton de Gruyter, 1991. 460 p.

171. Список лексикографических источников

172. БТСРЯ Большой толковый словарь русского языка / Сост. и гл. ред. С.А. Кузнецов. - СПб: Норинт, 200. - 1536 с.

173. БТПС Большой толковый психологический словарь / Ребер Артур (Penguin). Том 2 (П-Я): Пер. с англ. -М.: Вече, ACT, 2000. - 560 с. ЛЭС - Лингвистический энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия, 1990. - 685 с.

174. Новейший словарь иностранных слов и выражений. Мн.: Харвест, М.: ООО «Издательство ACT», 2001. - 976 с.

175. Ожегов С.И. Словарь русского языка: Екатеринбург, «Урал-Советы» («Весть»), 1994.-800 с.

176. СЭС Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н. Кожиной. М.: Флинта, Наука, 2003. - 696 с.

177. ЭССП Психологический лексикон. Энциклопедический словарь в шести томах. Социальная психология / Под ред.- сост. Л.А. Карпенко. Под общ. ред. А.В. Петровского. -М.: «ПЕР СЭ», 2005. - 176 с.

178. HSLEDL Harrap's Standard Learners English Dictionary London, by Harrap Books Ltd, 1981.-542 p.

179. OCEL The Oxford Companion to the English Language / ed. By T. McArthur. Oxford, NY: The Stonesong Press, Inc., 1994.

180. CE Longman Dictionary of Contemporary English - Pearson Education Limited, 2007.-1950 p.

181. MED — Macmillan English Dictionary for advanced learners. International student edition. Oxford: Macmillan Publishers Ltd, 2002. - 1692 p. STAD - Synonyms Thesaurus with Antonyms and Definitions. Эл. словарь, режим доступа: www.synonym.com

182. WDP — The Wordsworth Dictionary of Proverbs, by G.L. Apperson, Wordsworth Editions Limited, 2006 656 p.

183. WD Webster Dictionary. Эл. словарь, режим доступа: www. у ourdi ctionary .com

184. WDPF The Wordsworth Dictionary of Phrase and Fable, based о the original book by E.C. Brewer, Wordsworth Editions Limited, 2006 - 1180 p.

185. Список художественной литературы

186. Buckley William F. Marco Polo, if You Can. Avon Books, N.Y., 1983. - 2621. P

187. Carre le J. Call for the Dead. Denmark: Sangill Graflsk Production, Holme-Olstrup, by E.S. Odland, 2007.- 126 p.

188. Chase J.H. Cade. M.: Айрис-пресс, 2007. - 320 с.

189. Chase J.H. An Ear to the Ground. M.: Айрис-пресс, 2007. - 288 с.

190. Chesterton G.K. Stories of Father Brown. СПб.: KAPO, 2007. - 320 c.

191. Christie A. Murder on the Orient Express. СПб.: KAPO, 2008. - 320 c.

192. Dexter C. The Inside Story. Denmark: Sangill Grafisk Production, Holme-Olstrup, by E.S. Odland, 2007.- 72 p.

193. Fleming I. On her Majesty's Secret Service. СПб.: Антология, 2004. - 224 с.

194. Fleming I. Thunderball. СПб.: Антология, 2004. - 224 с.

195. Gardner Е. S. The Case of the Perjured Parrot = Дело о лжесвидетельствующем попугае / Эрл Стэнли Гарднер. М.: Айрис-пресс, 2007.-384 с.

196. Gibson Е. Old Photographs. A Lion Paperback, Oxford, 1990. 349 p.

197. Hailey A. The Moneychangers. Pan Books, Cavaye Place, London SW10 9PG, 1989.-476 p.

198. Hailey A. Hotel = Отель / А. Хейли. M.: Айрис-пресс, 2006. - 384c.

199. Hailey A. Wheels = Колёса. / А. Хейли. M.: Айрис-пресс, 2006. - 352c.

200. Hailey A. The Final Diagnosis = Окончательный диагноз / А.Хейли. M.: Айрис-пресс, 2006. - 352 с.

201. Rendell R. Two Wexford Stories. Denmark: Sangill Grafisk Production, Holme-Olstrup, by Brtt-Katrin Keson, 2007.- 80 p.

202. Salinger J.D. The Catcher in the Rye. СПб.: Антология, 2005. - 256 с.

203. Shaw I. Nightwork. СПб.: Антология, KAPO, 2006. - 448 с.

204. Shaw I. Rich Man, Poor Man СПб.: KAPO, 2008. - 639 c.

205. Stout R. Champagne for One. СПб.: Антология, 2005. - 160 с.