автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Лингвопоэтические и лексикографические аспекты палиндромии

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лингвопоэтические и лексикографические аспекты палиндромии"

На правах рукописи

БУБНОВ АЛЕКСАНДР ВЛАДИМИРОВИЧ

ЛИНГВОПОЭТИЧЕСКИЕ И ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПАЛИНДРОМИИ

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени доктора филологических наук

Орёл - 2003

Работа выполнена в Орловском государственном университете.

Научные консультанты:

доктор филологических наук профессор ПОПОВ Ростислав Николаевич, доктор филологических наук профессор ИЗОТОВ Владимир Петрович.

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук профессор ЗИМИН Валентин Ильич, доктор филологических наук профессор МОНИНА Тамара Степановна, доктор филологических наук профессор РУДЕЛЁВ Владимир Георгиевич.

Ведущая организация:

Институт русского языка Российской Академии наук.

Защита состоится « 17 » апреля 2003 года в_час._мин.

на заседании диссертационного совета Д 212.183.01 при Орловском государственном университете (302026, г. Орёл, ул. Комсомольская, 95).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Орловского государственного университета.

Автореферат разослан « 15 » марта 2003 года.

Учёный секретарь диссертационного совета Гришанова В.Н.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая диссертация посвящена лингвопоэтическим и лексикографическим аспектам палиндромии.

"В начале было Слово" (Иоанн. 1.1), "слово как таковое", "самовитое слово вне быта и жизненных польз" (В.Хлебников). Слово связывает язык в систему. Слово приобретает особую актуализацию в художественной речи, некоторые из ее видов изначально построены на «слове как таковом». Тезис В.В. Виноградова о недостаточности внимания к специфике стихотворной речи как внутренне связанной системе ныне актуален в связи с бурным развитием в последние десятилетия палиндромической поэзии, ведь палиндромический текст - это особым образом связанная система симметрических оппозиций.

Понятие палиндрома вполне определенно представлено в энциклопедиях, словарях и справочниках. Палиндром осмысливается, с одной стороны, как лингвистический термин (Д.Э. Розенталь, М.А. Теленкова), как языковое выражение (А.Н. Баранов, Д.О. Добровольский), языковой и речевой феномен (В.В. Андреев, М.Г. Данилова), с другой стороны, как литературный термин (В.Жыбуль), как экспериментальный вид творчества (П.Румянцев) и т.д. В контексте современного состояния поэтического языка и функционирования палиндромии ни одно из словарных определений палиндрома нельзя признать полным и точным, тем более, что исследователями разрабатывались литературоведческий и стиховедческий аспекты без освоения лингвистической составляющей. Давно назревшая проблема дефиниции палиндромии (и палиндромических дефиниций в целом) требует учета как можно большего числа составляющих и параметров, вплоть до тотальной многоуровневой лингвопоэтической параметризации. Главный парадокс палиндромического дискурса состоит в принципиальном отсутствии четкого определения палиндромии как лингвистического феномена при продолжающемся использовании самого слова палиндромия наряду со словом палиндром. Проблема оппозиции палиндром / палиндромия соотносится с тезисами А. А. Потебни, который отождествлял структуру поэтического слова со структурой поэтического произведения.

Неизученность палиндромии на уровне многоаспектных исследований, отсутствие соответствующего научного инструментария побуждают к поиску специфических принципов и методов анализа с параллельным установлением связей и моментов сравнения с общелингвистическими и общефилологическими аспектами анализа непалиндромических художественных текстов, в отличие от палиндромических. Таким образом, должна быть решена важнейшая задача полноценного включения палиндромии в лингвистический (шире - филологический) дискурс.

Исследователи классифицируют палиндром по-разному и определяют его сложность в разной степени, пересекаясь и не пересекаясь в своих позициях (С.Е. Бирюков, В.Я. Брюсов, М.Л. Гаспаров, Э.Гребер, Ю.М. Лотман, Л.В. Решетняк, В.Рыбинский, С.Н. Федин, В.Хромов, Н.Шульговский, В.Жыбуль, 1.Лучук, И."" Ве^егБОп, М.Боппег, др.). Палиндром представляет собой разнообразный и сложный объект исследования - его сходные и несходные черты должны быть выявлены с лингвопоэтических позиций, а непосредственная классификация определена с учетом и с помощью лексикографической составляющей.

В связи с вышеизложенным представляется важной постановка терминологической проблемы и проблемы дефиниций терминов. Существующая десятилетиями западная терминология в отношении палиндромных и околопалиндромных форм не может и не должна быть механически копирована нарождающейся соответствующей российской терминологической системой. Наряду с универсальной международной терминологией, основанной на греко-латинских корнях, многие термины предлагаются в русскоязычных вариантах, в той или иной мере отражающих специфику соответствующих явлений и структур в русской художественной речи.

Феномен палиндрома традиционно связывается с проблемами словотворчества, окказионального словообразования, однако до сих пор не появилось системных разработок, учитывающих данные направления. Творческое применение некоторых понятий и терминов словообразования продуцируют дальнейший лингвоструктурный анализ палиндромии.

Структурное лексикографирование представляется весьма плодотворным при изучении палиндромии, поскольку позволяет прояснить генезис палиндромического текста, принципы его композиционного функционирования, характер продуцируемости. Итогом палиндромологического лексикографирования становятся разнофункциональные словники, словарные материалы, словари, конкордансы. Параллельно разрабатываются принципы их составления с анализом и учетом ценного опыта предыдущих единичных разработок некоторых авторов.

Палиндромические тексты, ввиду своей изначальной лингвопоэтичности, лучше, нежели какие-либо другие художественные тексты, поддаются анализу в точных критериях, параметрах. Тем не менее, этого еще не было сделано. Соответствующие критерии и параметры исходят прежде всего из сферы словообразования. На следующем этапе особенно плодотворным представляется привлечение статистических методов анализа для исследования структуры слога, категорий слов, словосочетаний.

Многоуровневый анализ палиндромических текстов рождает обобщающую типологию палиндромных и близких к ним по структуре форм.

Палиндром часто причисляют к эксперименту автора с художественным словом. Анализ генезиса данного явления актуализируется через постановку проблемы лингвистического и лингвопоэтического экспериментов, заключающихся в получении текстов с заданными свойствами посредством экспериментального лексикографирования, включая аспекты внутриязыкового и межъязыкового переводов.

В реферируемом исследовании важным представляется выработка критериев отбора текстов для разноаспектного анализа и сам процесс отбора соответствующих текстов. Привлекаются также опыты авторского лексикографирования в качестве специфических лексикографических текстов. Небольшие словарные палиндромические подборки разных авторов «переросли» в крупные разноплановые работы, не проанализированные до настоящего времени с лингвистических и лингвопоэтических позиций: "Первый палиндромический словарь современного русского языка" Е.Кацюбы (ППС) и «"Рачий" словарь» А. и П. Нагорских (РС). Достойна внимания и небольшая работа Г.Лукомникова «Фольклорные раки и целовертни» (ФРиЦ). В этих опытах авторского палиндромического лексикографирования наблюдаются истоки брюсовской концепции экспериментальной поэтики.

Специфика палиндромии в плане структуры не разработана, а без учета такой типологии невозможно комплексно охватить лингвопоэтические и лексикографические аспекты палиндромии. Выявление типов структурно-языкового взаимодействия и их фиксация - одна из основных задач исследования. Изложенная задача выполняется на основе изучения текстов, относящихся к палиндромии непосредственно или опосредованно. Лингвопоэтические аспекты рассматриваются параллельно и в комплексе со структурными, лексикографическими.

Специфика изучаемого материала требует выработки особых методов исследования. Художественные тексты, относящиеся к русской палиндромии, не имеют такого большого объема, какой есть у академического стиха. Это объясняется главной особенностью лингвопоэтической формы палиндромического стиха - тенденцией к минимализации. Самая распространенная «форма существования» палиндрома - одностишие, или иначе - минимальный текст, который ограничивается, как правило, одним предложением.

Чтобы дать исследователю необходимый для обнаружения особых закономерностей объем, нужны большие циклы одностиший, которые практически не встречаются в палиндромии. Как правило, публикации палиндромических миниатюр не достигают оптимального для статистической

выборки объема. Таким образом, для объективного лингвистического анализа нужно найти иные «формы существования» палиндрома, не самые распространенные, но более объемные. Таковыми могут быть большие палиндромические стихотворения, циклы, поэмы, драматические произведения. Обычно объем каждого из них укладывается в рекомендуемые 250-500 знаменательных слов либо является несколько большим. Поэтому в большинстве случаев нет смысла производить выборку из изучаемого текста, следует подвергнуть анализу весь текст в полном объеме, тем более, что так достигается более полная объективность в результатах исследования применительно к взятому тексту. Неравнообъемность выборок хотя и затрудняет сравнительный лингвистический анализ текстов с помощью методов математической статистики, но создает большую свободу в выборе изучаемого материала, возможность выборки целого числа стихотворений, строк, абзацев, предложений - в строгой зависимости от типа текста.

Как правило, в выборку (в корпус выборок) не включаются фрагменты текста (тексты), интуитивно определяемые как несоответствующие стилю и/или форме отбираемого материала; фрагменты (тексты), содержащие прямую (неавторскую) речь; фрагменты (тексты) с повторами одних и тех же элементов в степени, способной в существенной мере исказить статистические параметры; экспериментальные тексты, в которых затруднительно однозначно трактовать большинство слов (например, так называемые "заумные" тексты, "заумь").

Вышеизложенные тезисы обусловливают актуальность диссертационного исследования.

Итак, в последние десятилетия свод художественных палиндромических текстов увеличился многократно благодаря усилиям авторов, которые используют палиндромию многофункционально. Весь этот объем текстов, послуживший материалом диссертационного исследования, изучен чрезвычайно мало, некомплексно, представлен, как правило, в контексте литературоведческом и критическом, но не лингвистическом, в лучшем случае - в качестве отдельных обзорных глав (фрагментов) в книгах (монографиях).

Объектом исследования являются тексты, в которых в той или иной степени выявляется палиндромия. Основным материалом исследования служит большой массив художественных текстов последних десятилетий.

Предмет исследования составляют лингвопоэтические и лексикографические аспекты палиндромии, функционирующей в выявленных художественных текстах. (Лексикографические аспекты понимаются в диссертационном исследовании не только традиционно, но во многом шире общепринятого, в частности, - в структурном и структурно-языковом значении).

Цель диссертации - комплексный анализ палиндромии и выявление ее лингвопоэтической и лексикографической специфики.

Для достижения поставленной цели решаются следующие задачи:

- выявить и исследовать отвечающие тем или иным характеристикам и критериям палиндромические тексты разных авторов,

- выработать точные параметры для описания характеристик и форм палиндромии,

- выявить структурно-типологические составляющие палиндромии,

- установить (в том числе, с помощью лексикографических, статистических, экспериментальных методов) лингвопоэтические особенности как палиндромии в целом, так и отдельных ее проявлений.

В свое время В.В. Виноградовым была поставлена задача универсального словаря поэтического языка. Важным шагом к этой цели представляется словарь языка русской поэзии ХХ века, разрабатывающийся Институтом русского языка им. В.В. Виноградова РАН. В контексте исследования палиндромии ставится задача описания проекта универсального словаря (словарей) форм палиндромии, который был бы актуален и в аспектах изучения русского языка, и в аспектах общего языкознания.

В связи с особой металингвистической спецификой палиндромии, выявляемой в процессе исследования, одна из задач исследования -установление металингвистического соответствия стиля и методов исследования анализируемому материалу.

Методы исследования определяются исходя из вышеизложенных цели и задач. Ведущим является описательный метод, основанный на интуиции исследователя при лингвоцентрическом подходе, применяемом к описанию языка художественных текстов. Описательный метод позволяет отразить специфику палиндромии как вида художественно-изобразительной речи.

В контексте исследования палиндромии представляется чрезвычайно важным использование структурных методов исследования, в которых испытывает явную недостаточность теория лексикографии в целом.

В диссертации активно применяются статистические методы исследования, позволяющие не только проверить интуитивные предположения, но и выявить скрытые языковые особенности исследуемых текстов. Для статистических подсчетов используются выборки текстов, отвечающих тем или иным типологическим характеристикам.

Наконец, особую значимость в процессе исследования приобретает методика лингвистического эксперимента, позволяющая в различных целях как преобразовывать уже данные тексты, так и получать новые тексты с заданными и/или предполагаемыми характеристиками.

Общая гипотеза исследования - гипотеза лингвопоэтической исключительности палиндромии. Общая гипотеза синтезируется из восьми частных гипотез: гипотезы лексико-грамматической компактности (лапидарности) в палиндромии, гипотезы актуализации словоформы (флексии) в палиндромии (шире - для флективных языков), гипотезы дискретности синтаксиса в палиндромии, гипотезы агнонимизации палиндромии, гипотезы повышенной интертекстуальности палиндромии, гипотезы повышенной субстантивности палиндромии, гипотезы омонимизации и онимизации палиндромии, гипотезы архаизации современной русской палиндромии. Предполагается, что в процессе исследования гипотезы должны подтверждаться соответствующими (одноименными) тенденциями.

Одно из назначений диссертации - осуществить серьезный вклад в разработку теории поэтического языка, в частности, в преломлении изучения палиндромии. Реферируемое исследование - первый большой шаг к комплексному лингвистическому (филологическому) осмыслению палиндромии с включением некоторых междисциплинарных аспектов.

Научная новизна исследования заключается:

1) в комплексном описании палиндромии в различных ее проявлениях и аспектах,

2) в структурной типологизации палиндромии,

3) в разработке понятия устойчивого палиндромного словесного комплекса (УПСК) через апробированное понятие устойчивого словесного комплекса (УСК),

4) во введении в научный оборот терминов, фиксирующих новые формы и явления художественной речи: монопалиндромия, пантограмма, кругозвучие и др.,

5) в обосновании специфической формообразующей роли ретроскрипции, контаминации, редупликации, сложения и слияния в палиндромии,

6) в широком применении разноуровневых статистических методов исследования палиндромии, позволяющих открыть ее многие специфические свойства,

7) в открытии периодической системы элементов палиндромии.

В целом диссертация является первым многоаспектным исследованием палиндромии.

Теоретическая значимость исследования заключается:

1) в разработке основных понятий теории палиндромии: палиндромно-циклические формы (ПЦФ), палиндромно-циклическая парадигма, инициально-финальная продуктивность (ИФП) и др.,

2) в закреплении специфического теоретического инструментария в исследовании палиндромии (принципов, методов, параметров, элементов),

3) в комплексном анализе новых авторских словарей ("Первого палиндромического словаря современного русского языка" Е.Кацюбы, «"Рачьего" словаря» А. и П. Нагорских, словаря «Фольклорные раки и целовертни» Г.Лукомникова),

4) в лексикографической разработке художественного материала палиндромии и выработке принципов построения разного рода словарей палиндромно-циклических форм (ПЦФ),

5) в обосновании особой актуальности лингвопоэтического эксперимента для изучения палиндромии.

Практическая ценность исследования заключается в том, что его материалы и полученные результаты могут быть применены в практике обучения в вузах и школах. Разработаны спецкурс "Развивающая лингвистика" (читается студентам Курского государственного педагогического университета), программа "Словесно-интеллектуальные игры и игровые поэтические формы" (Дом детского творчества Железнодорожного округа г. Курска). Проводятся открытые уроки и семинары в школах Курска и в Московском городском Дворце детского (юношеского) творчества. Выработаны принципы составления сводного словаря палиндромно-циклических форм, включающего в себя словарь грамматических омонимов, словарь новообразований, конкорданс и ряд других словарей. Принципы функционально-игровой и экспериментальной составляющих диссертационного исследования могут быть применены (в ряду других форм и методов работы) практически на каждом уроке в школах и во внешкольных образовательных учреждениях. Лексикографическая составляющая исследования может быть востребована в широком диапазоне филологами, профессионально работающими над составлением разного рода словарей, студентами вузов (в том числе иностранными), школьниками и всеми любителями словесности. Определенную практическую ценность представляет собой библиографическая составляющая диссертации: палиндромические тексты (Приложение 1) и теоретические работы о палиндроме, вошедшие в раздел «Список использованной литературы».

Апробация работы. Основные материалы, результаты, выводы, полученные в ходе проведенного исследования, обсуждались на следующих межвузовских, всероссийских и международных конференциях: «Eye Rhymes» (Эдмонтон, Канада, 1997), "Текст в гуманитарном знании" (Москва, 1997), «Слово в словаре» (Тамбов, 1997), «А.С. Пушкин и мировая культура» (Москва, 1999), «Текст как единица анализа и единица обучения» (Курск, 1999), «Феномен заглавия» (Москва, 2000), «Русская литература ХХ века: Итоги и перспективы» (Москва, 2000), «Мир романтизма» (IX Гуляевские чтения) (Тверь, 2000), «Фразеология на рубеже веков: достижения, проблемы,

перспективы» (Тула, 2000), «Традиции русской классики ХХ века и современность» (Москва, 2002). По теме диссертации опубликовано 33 работы.

На защиту выносятся следующие положения:

1) палиндромия представляет собой специфическую художественно-изобразительную речь, обладающую лингвопоэтической исключительностью,

2) лингвопоэтические аспекты палиндромии генетически переплетены с ее лексикографическими аспектами,

3) художественный контекст актуализирует эстетическую, словообразовательную, магическую, композиционную, игровую, коммуникативную и поэтическую функции палиндромии, выступающие в совокупности и системе,

4) лингвопоэтическая параметризация палиндромии разграничивает типы палиндромии и фиксирует их взаимосвязь в художественном контексте,

5) многие лингвопоэтические формы, разрабатываемые и описываемые отдельно от палиндромии, структурно входят в палиндромию через объединяющее понятие палиндромно-циклических форм (ПЦФ) в контексте палиндромно-циклической парадигмы (ПЦ-парадигмы) и периодической системы элементов палиндромии.

Объем и структура работы.

Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованной литературы (333 наименования), списка принятых сокращений и условных обозначений, а также двенадцати приложений.

Во введении отражены актуальность работы, объект, предмет, цель, задачи, методы, гипотеза исследования, его научная новизна, теоретическая значимость, практическая ценность, а также положения, выносимые на защиту.

В первой главе - «Некоторые общефилологические аспекты палиндромии» - затрагиваются вопросы, связанные с основными положениями последующих глав и во многом предопределяющие их. Первая глава представляет в основном те общефилологические аспекты палиндромии, которые имеют лингвопоэтическую и лексикографическую ценность.

Во второй главе - «Лингвопоэтические параметры палиндромии» -типологизируются виды палиндромии, определяются их условные обозначения, необходимые для разработки словарей и для унификации дальнейшего исследования. Выработка параметров (дифференциальных признаков) подразумевает решение проблемы дефиниций понятий и критериев, необходимых для параметризации.

В третьей главе - «Выявление лингвопоэтических особенностей палиндромического текста с помощью статистических методов исследования»

- подтверждаются специфические особенности палиндромии, выраженные эксплицитно, а также обнаруживаются скрытые тенденции.

В четвертой главе - «Специфика лексикографирования в палиндромии» -анализируются предыдущие опыты авторского лексикографирования и предлагаются принципы и методы создания словарей с учетом лингвопоэтических аспектов исследования.

В пятой главе - «Экспериментальная лингвопоэтика в палиндромии» -осуществляются эксперименты по получению художественных текстов из научных представлений и из известных художественных текстов в преломлении лингвопоэтического и лексикографического опыта исследования, изложенного в предыдущих главах.

В заключении формулируются общие выводы исследования и намечаются перспективы дальнейшей разработки проблемы.

В приложениях представлены список источников текстов и выборок текстов для статистического анализа, подробные результаты статистического исследования палиндромических текстов (всего 47 таблиц), материалы к словарю палиндромно-циклических форм (ПЦФ), материалы конкорданса, материалы к сводному словарю ПЦФ и словарю слогово-сегментных палиндромов (пар кругозвучий), материалы экспериментальной лингвопоэтики в палиндромии.

Основной объем диссертации - 346 страниц. Общий объем диссертации -525 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

В решении проблемы дефиниции палиндромии исходным стал анализ слова в контексте структуры палиндрома. Нахождение принципов инверсии, данности формы текста, металингвистичности и сегментации привели непосредственно к формулированию определения палиндромии.

Палиндромия - специфическая художественно-изобразительная речь, основу которой составляет симметрия элементов текста. Соответственно, палиндром - текст (сегмент текста), основанный на палиндромии.

Палиндром может быть не только и не столько буквенным или словесным, сколько сегментным - принцип сегментации, характерный для русской палиндромии: «(...) // Хата птах! // (...) // А вера зарева // Манит детинам. // (...) // Вы взвились, осилив взыв, // (...)» (В.Хлебников, «Разин»), «Церковь гуденья недуг в окрест - // (...)» (И.Сельвинский), «(...) // Ты сыт? // Тепло ль петь? // (...)» (С.Кирсанов) и т.д. Понятие буквенного палиндрома для русской поэзии, в отличие от «западной», достаточно условно, неактуально.

Палиндромический текст репрезентирует свою структуру (в узком понимании), автор текста репрезентирует (самим текстом и часто

комментариями) палиндромную структуру текста (в широком понимании) -принцип металингвистичности: «После того, как ступня человека коснулась Луны, Луна исчезла как миф, сентиментальная легенда, ирреальность. Изоп «а Луна канула» читается слева направо и обратно. Читатель как бы следит взглядом за полетом на Луну и обратно» (А.Вознесенский).

Степень осознанности создания текста в определенной автором форме может обсуждаться лишь в виде предположений, принципиально не влияющих на анализ текста - принцип (презумпция) данности формы текста. Ср.: «Я в чистом неразумии писал свой перевертень...» (В.Хлебников, «Свояси»).

Во флективных языках основной структурной единицей палиндромии является не лексема, а словоформа (тенденция к актуализации флексии) при решающей роли зеркально-симметричной инверсии: Моря Икарова вал / вал Икарова моря, пламенеющий Нот / Нот пламенеющий (в словесных палиндромах В.Брюсова) и т.п. Уточненное определение принципа инверсии дается после более подробного структурного анализа.

Различная степень приближения того или иного текста к палиндромическому абсолюту формы и различная степень «присутствия» палиндромии в художественных текстах побуждают провести принципиальную терминологическую дифференциацию палиндромии на монопалиндромию и полипалиндромию. Монопалиндромия представляет собой реализацию палиндромии в монопалиндроме, достаточно длинном (чаще законченном) тексте из одного палиндрома, обычно порядка 10 и более слогов, на письме охватывающего два и более стиха либо абзац. Полипалиндромия представляет собой реализацию палиндромии в ряду палиндромов, следующих один за другим в тексте.

Монопалиндромия (в узком понимании), с ее стремлением к формальной «чистоте» и большей сложности, исторически гораздо «моложе» полипалиндромии; исключением можно считать лишь знаменитый «магический» латинский sator-квадрат: sator / arepo / tenet / opera / potas. Реферируемое исследование проясняет нюансы взаимодействия моно- и полипалиндромии в общем контексте лингвопоэтического и лексикографического структурного анализа, с учетом контекста исторического.

В России, как и на Западе, вначале проявилась игровая функция палиндромии, произошло это гораздо раньше серьезных и регулярных поэтических опытов. Еще "Литературные Прибавления к Русскому Инвалиду" в 30-х гг. XIX века время от времени публиковали различные загадки типа: "Я крошечное слово // И выразить готово // Печаль, испуг, плохой успех. // Теперь меня переверните - // И выйдет смех! // Что ж я такое? говорите!" (ответ: ах и ха). Следует отделить прикладную составляющую игровой функции

палиндромии от несопоставимо более серьезной поэтической составляющей, переходящей в собственно поэтическую функцию.

В отличие от игровой, поэтическая функция палиндромии в XIX веке проявлялась неявно и эпизодически. У Г.Державина такая функция еще сочетается с игровой в четверостишии-загадке с первыми двумя строками-палиндромами: «Я разуму-уму заря, // Я иду с мечем судия».

На палиндромические мотивы у А.Пушкина обращают внимание Ю.М.Лотман («О семиосфере»), Ю.Олеша («Ни дня без строчки»), И.Сельвинский («Записки поэта»), И.Терентьев («Закон поэтической речи»), В.Хромов и др. Ср. Евгений Онегин с устойчивым сочетанием в палиндромии (и) гении неги. Палиндромические «ростки» А.Пушкина принесли плоды в творчестве поэтов и прозаиков Х1Х и ХХ века. В частности, связь пушкинской и набоковской палиндромии прослеживается А. А. Долининым («Пушкинские подтексты в романе Набокова "Приглашение на казнь"»). Ср. также тютчевский «Цицерон» ("...Застигнут ночью Рима был! (...) Счастлив, кто посетил сей мир...") и современное ироническое «Мы наш, мы новый Рим построим...» (Л.Крайнов-Рытов, «Партийный гимн итальянских большевиков») или анонимный транспарант с надписью «Риму - Рим!», палиндромная пародия на известный лозунг «Миру - мир!». В палиндромии конца ХХ века такая тенденция доводится вплоть до окказиональных словосложений: «Миру Рим, а Риму Мир? // (...) // Рима театр тает. А Мир? // Меч дан? Над чем? // Мирорим или Римомир? // (...)» (М.Крепс).

Палиндромия логически произрастает из паронимических тенденций в русской поэзии конца Х1Х - начала ХХ вв. Более того, палиндромия в наибольшей степени выражает такие тенденции, фактически являясь предельно строго организованной паронимической аттракцией. Заметим, что «паронимический взрыв» (В.П. Григорьев) в русской поэзии начала ХХ века к концу века символически отразится и умножится «палиндромическим взрывом» (С.Е. Бирюков). «Перевертень» В.Хлебникова, первый опыт системной палиндромии в русской поэтической речи, побуждает утвердить форму перевертня как стихотворения из строк-палиндромов (полипалиндромия).

В английской лингвопоэтике не замечено аналогичного термина для многострочной палиндромии, используется словосочетание «shot (line-length) palindromes», ср. четверостишие под названием «Four Palindromes of the Apocalypse» (L.Mercer); достаточно протяженные художественные тексты из «единого» палиндрома объясняются как «full-length poems which are end-to-end palindromes» (H.W. Bergerson).

В российской лингвопоэтике такая ситуация реализовалась в терминологической оппозиции перевертень /монопалиндром

(полипалиндромия /монопалиндромия). Аналогично идеям системности в лексике, монопалиндромия соотносится со структурно-морфологическим сходством, а полипалиндромия - с семасиологической смежностью. По другой аналогии, монопалиндромия соотносится с абзацем в редакторе компьютерного набора «Microsoft Word», с поправкой на то, что абзац будет достаточно протяженным, многострочным. В русской поэзии, насколько известно, первый монопалиндром сочинил И.Сельвинский, ныне признанным мастером монопалиндромии считается Д.Авалиани («Накал потушен мака // на камне шут оплакан», «Муза, ранясь шилом опыта, // ты помолишься на разум», отголосок пушкинского «Да здравствуют музы, да здравствует разум!»), ср. также «нетрагедия // Иде Гартен» (В. Либо, подзаголовок и посвящение из мини-пьесы).

Оговорка "насколько известно" не случайна. В диахроническом аспекте палиндромия содержит немало проблем. Достаточно упомянуть приписываемый А.Фету (?) знаменитый русский палиндром "А роза упала на лапу Азора" ("волшебная фраза" из "Золотого ключика" А.Н. Толстого), см. «Словарь-справочник лингвистических терминов» (Д.Э. Розенталь, М.А. Теленкова, М., 1985, с.195).

В палиндромии наблюдается множество повторяющихся устойчивых словосочетаний, синтагм, текстовых сегментов. В приложении к палиндромии по аналогии с устойчивым словесным комплексом (УСК) в диссертационном исследовании вводится термин устойчивый палиндромный словесный комплекс (УПСК). В УПСК реализуются, в частности, устойчивость и репродуктивность паронимов в палиндромии. Эмпирически (из языка сочинений, принцип данности формы текста) устанавливаются палиндромно-лексические пары (палиндромные пары, по устному предложению Ю.Б. Орлицкого). Палиндромные пары при семантическом и грамматическом соответствии образуют УПСК (например, удач чаду), при несоотвествии остаются парами или палиндромными оппозициями (лапу / упал).

Компактность УПСК подразумевает использование кратких грамматических структур (тенденция лексико-грамматической компактности). Особенно это показательно для кратких прилагательных, которые в палиндромии функционируют и как предикаты, и как эпитеты: УПСК «гол лог», «лай ал», «худ дух» и т.п. Подтвержденная в дальнейшем статистически, частотность кратких прилагательных (тенденция компактности) приближает палиндромию к фольклору и архаике (тенденция архаизации современной палиндромии).

Вся полипалиндромия в той или иной степени основана на УПСК, а следовательно, и на интертексте, на цитации, вольной или невольной (принцип данности формы текста, коммуникативная и поэтическая функции

палиндромии). Анализ всех четырех комбинаторных вариантов оппозиций «цитата / не цитата...» и «...для автора / для читателя» подтвердил тенденцию повышенной интертекстуальности в палиндромии. «Букв куб // Конус и рисунок // Резать на фигурки (...)» (В.Хромов). УПСК «конус и рисунок» может быть реализован как «Конус и рынок. Иконы рисунок.» (С.Гринберг) и как «(...) конус и рыбка, как бы рисунок (...)» (Д.Авалиани).

Если УСК в фольклоре ощущаются органично, то в палиндромотворчестве (по преимуществу, авторском) УПСК воспринимаются подготовленным читателем часто как тривиальность, недостаток мастерства автора. Основной метод преодоления тривиальности УПСК в полипалиндромии - окружение УПСК оригинальным контекстом. Так, два простейших УПСК «рвал лавр» и «алоэ Эола» у В.Набокова соединяются в сложный оригинальный палиндром «рвал Эол алоэ, лавр...». Набоков одним из первых в практике русского палиндрома почувствовал необходимость перехода от клишированности УПСК к практике использования по меньшей мере двух УПСК. Ср. на украинском: два простейших УПСК «вада - падав» и «море пером» составляют у Ю.Садловского текст «вада - пером у море падав».

В структуре УПСК и палиндромии в целом существенна роль ретроскрипции. В фильме «Где находится нофелет?» (1987, сценарий Б.Эйрамджана) название представляет собой «прикольный» вопрос для знакомства на улице. Слова нофелет и фаргелет образованы в результате ретроскрипции соответственно из слов телефон и телеграф.

Слова с формантом теле- достаточно популярны в ретроскрипционных новообразованиях. «Переключишь розивелет - // в правительстве переворот. // Ничего нет на обед? // Подаст икру розивелет.» (А.Вознесенский, «Розивелет»). Понятно, что новообразование розивелёт /розивелет образовано от телевизор. Обращаем внимание на слово переворот как отражение концепта 'палиндром' (принцип металингвистичности в палиндромии).

Выстраивается небольшая словарная подборка из слов, начинающихся с теле- и подвергшихся ретроскрипции в языке художественных произведений. Подключаем сюда же новое слово со значениями 'телеграфная сеть' и 'сообщение по телеграфной сети' телекс. Получаем следующие ретроскрипционные пары: телевизор / розивелет, телеграф / фаргелет, телефон / нофелет, телекс / скелет (!).Ретроскрипция слова телекс совпала с узуальным словом скелет. Окказиональная ретроскрипционная «ниша» (ячейка матрицы) оказалась занятой. Такое явление можно назвать ретроскрипционной омонимией. Ср. в детском «оборотном» языке «оселок титрев» ('вертит колесо'), где одна из пар словоформ (оселок / колесо) ретроскрипционно омонимична, другая - нет.

Таким образом, эксперимент с ретроскрипционными парами показал, что на ретроскрипционной омонимии основана во многом узуальная палиндромия. Ретроскрипционные пары переходят в палиндромные пары. Через элементы интертекстуальности и УПСК наблюдается органичное родство ретроскрипции и палиндромии.

Ретроскрипция составляет тесное родство с палиндромией через новообразовательные и/или омонимические тенденции. Особенно ярко данный тезис прослеживается в палиндромии А.Вознесенского, наряду с тенденциями омонимизации, онимизации и пересегментации в его авторском идиостиле, часто осложненном макаронизмами и интертекстуальностью: «Филби и бл... 117 // Сюр а 1а рюс. // «Филби ШШ^... // (...)» («Гадание по книге», 1994).

Узколингвистический термин «пересегментация» (Л.В. Зубова), или оксюморонный термин «сдвигология русского языка» (А.Кручёных), продуцирует поиск «расширяющего» филологического термина на стыке лингвопоэтики и теории литературы. Известен постулат о том, что в терминологии всё должно быть в преемственности и системе. Употребление устоявшегося термина в принципиально новом значении - терминологическая ошибка. Такая ошибка происходит в последние годы (в популярной литературе, а теперь уже и в критике) применительно к стихам, различающимся только местоположением словоразделов и состоящим из одинаковой последовательности букв: "Не бомжи вы - // небом живы" (Д.Авалиани). Вместо ошибочного термина «гетерограмма»(?), уже имеющего помимо данного еще по меньшей мере два устоявшихся значения, в диссертации предлагается термин пантограмма (графическая панторифма), который сохраняет преемственность и номенклатурность в терминологии и не имеет синонимов. Соответственно, пантограмма в сочетании с палиндромом есть пантопалиндром (пантодром). По статистическим показателям пантограмма в целом занимает промежуточную лингвопоэтическую «нишу» между палиндромическими и непалиндромическими текстами.

К пересегментации актуально примыкает дефисация. «Ак-ты Пила-та - // Натали - пытка!.. (...)» (А.Федулов, «Александр Пушкин»). Дефис делит имя собственное на словосочетание Пила та. При этом прописная «П» ассоциативно придает омонимизированным лексемам пила и пить символический оттенок. В произнесении варианта "слабин-на" в палиндроме «Аннибал скисал: "Классик - слабин-на..."» (В .Пальчиков) за счет удвоения (удлинения) согласного достигается иронический эффект в прямой речи.

В следующем фрагменте ретроскрипционная / неретроскрипционная омонимия и собственно палиндромия тесно переплетены в субстантивном словосочетании с каламбурной игрой: «Тут дуд дуд. Тут - // воли лов.» (А.Кондратов), актуализация категории повтора в палиндромии.

Ретроскрипция традиционно реализуется в палиндромии как вид псевдонима: Нави Волырк (Иван Крылов), Венопус (Супонев, ТВ, 2000 г.) и т.п. А.Пушкин в этом контексте оказался более тонким: «н-к-ш-п», гласные исключены. В посвящении А.Олениной А.Пушкин развивает ретроскрипцию макаронически и типологически, шифруя имя и фамилию возлюбленной в словесном палиндроме (монопалиндроме) с ретроскрипцией: «ettenna eninelo // eninelo ettenna» (онимизация в палиндромии).

Повторы на многих уровнях (в т.ч. на уровне УПСК) в целом несут поэтическую функцию. В палиндромии повторы дополнительно порождены ограниченностью использования словоформ, которые с удлинением текста повторяются в разных микроконтекстах и нюансах взаимодействия с другими лексемами. Повтор на уровне сегментов объясняется спецификой симметрии палиндромической микроструктуры: например, повторы в ударных слогах и рядом с ними: «Кукси, кум мук и скук» (В.Хлебников), со структурой СГС, где С - согласный, Г - гласный; «Дивит нас антивид» (Д.Авалиани), «(...) а сок // кипит, соню теребя, берет юности пик» (В.Гершуни), со структурой ГСГ. В языках с «архаической» графической системой повторы в палиндромии ощущаются в устной речи, как правило, начиная с уровня слов и словосочетаний: «Pull up if I pull up» (D.Crystal), англ.; to pull up - 'остановить, остановиться, продвигаться вперед (в состязании)'. Анализ категории повтора на разных уровнях палиндромии позволяет сделать шаг к лучшему пониманию лингвоструктуры палиндромии и пониманию суггестивно-магического воздействия палиндромных форм.

Отражением специфики УПСК является специфика палиндромического заглавия, которая соотносится с частотностью и лапидарностью коротких текстов в палиндромии в целом.

Независимо от контекстуального смысла одна и та же внешняя форма слова одинаково полноправно входит в форму палиндрома. Ср.: «Раб, нежь жен бар» (В.Хлебников); «Раб, введи дев в бар» (С.Прокофьев); Бар, персонаж повести В.Губарева «Королевство кривых зеркал», ретроскрипция от раб. Для поэтической палиндромии в целом и построения словаря омоформ палиндромии актуально расширенное понимание омографов - как слов, одинаковых по написанию, которые могут как различаться, так и не различаться ударением; палиндромическая омография включает в себя и существенную часть «чистых» омонимов, а также сферу онимов (тенденции онимизации и омонимизации). Разработанная структура словаря омоформ служит дополнительным визуальным подтверждением актуальности для палиндромии категории повтора.

В приложении к ассонансу как форме организации художественной речи в палиндромии прослеживается "пересечение" зеркальной симметрии (линейно-

палиндромной) и осевой симметрии (звуковые, сегментные, лексические повторы). Так, в «Перевертне» В.Хлебникова из 66-ти ударных гласных 38 (более половины!) приходятся на ударную <о>. Максимально симметричны по оппозиции «ударная фонема <о> (О) vs остальные ударные фонемы (Х)» три строки в зоне «золотого сечения» стихотворения: «Мороз в узел, лезу взором. // Солов зов, воз волос. // Колесо. Жалко поклаж. Оселок.» (ОХХО // ОООО // ОХХО). Симметрия «золотого сечения» с зеркальной симметрией вокруг него дополняется обратной геометрической прогрессией в отношении строк, где под ударением только <о>: таких палиндромов 4 и все четырехударные. Первый замечаем в 6-й строке, после 5-ти "некомплектных", затем между следующими "комплектными" соответственно 3, 2 и 1 "некомплектная" строка.

В реферируемом диссертационном исследовании впервые введены точные лингвопоэтические параметры (дифференциальные признаки), описывающие и классифицирующие палиндромические формы. Параллельное нахождение и исследование параметров и структур палиндромии позволило комплексно представить типологию палиндромии как в лингвопоэтическом, так и в тесно связанном с ним лексикографическом аспектах.

Параметр двоичности позволяет дифференцировать парную и непарную палиндромию. Парная палиндромия, в частности, характерна для индивидуального стиля В.Хлебникова. По параметру двоичности палиндромные формы делятся на одинарные (параметр двоичности = 1, тут, как и т.п.; ср. single-word palindromes в английской лингвопоэтике) и бинарные (параметр двоичности = 2, плот / толп, там /мат и т.п.). Вводится понятие формотекста (ф) как текста или сегмента текста в определенной форме. В парной палиндромии различаются первый и второй формотексты (ф1, ф2).

Параметр элементарности определяет основной структурный элемент того или иного типа палиндромии: звукобуква, сегмент, слог, словоформа и т.п.

Анализ слияния и редупликации в контексте палиндромии позволяет подойти к понятию палиндромно-циклических форм (ПЦФ, ПЦ-форм) как парных и непарных (бинарных и одинарных) форм палиндромии, основанных на принципах линейной и/или циклической палиндромии.

Параметры двоичности и элементарности дают почву для создания элементарной лингвотипологии, разрабатываемой с помощью лексикографирования на материале, в основном, текстов А.Вознесенского. Выявлены типы ПЦФ, которыми снабжается каждая словарная статья (строка) не только в словарных материалах, связанных с изучением объемного в этом отношении творчества А.Вознесенского, но и в общем структурно-лексикографическом описании ПЦФ: п - палиндромия в узком понимании, палиндромная словоформа (п1) или палиндромная пара (п2), обобщенно - п-

тип; с - слоговая палиндромия одинарного (с1) и бинарного (с2) подтипов, часто сочетающаяся с кругозвучием (например, с2к2); ц - циклическая палиндромия, циклическая словоформа (ц1) или циклическая пара (ц2); к -кругозвучие (циклофон) и/или циклограмма одинарного (к1) и бинарного (к2) подтипов, обобщенно - сегментная палиндромия, сегментодром; о -омонимические и/или омографические пары и близкие к ним, включая омонимоподобную парономазию. Одинарный и бинарный варианты функционирования типов ПЦФ определяются параметром двоичности, который делит все типы ПЦФ на два класса: а) п1, к1 (с1), ц1, о1; б) п2, к2 (с2), ц2, о2. Такая типологизация в итоге приводит к осознанию палиндромно-циклической парадигмы (ПЦ-парадигмы) как квинтэссенции взаимодействия ПЦФ в периодической системе элементов палиндромии.

Простейшая оппозиция из двух словоформ в паре формотекстов представляет собой простейшую бинарную парадигму. Более сложные ПЦ-парадигмы образуются из нескольких формотекстов, соотносимых между собой как ПЦ-формы. Степень реализации ПЦ-парадигмы исчисляется индексом реализации (ИР), равном частному от деления реализованных в языке элементов парадигмы к общему числу элементов (лингвистический ИР) или равном частному от деления реализованных в поэтическом языке количества актов бинарных сочетаний к общему числу актов взаимодействия в ПЦ-парадигме (лингвопоэтический ИР).

ТУР 1 2 3 4 5 6 примечания

ТУР РТУ УРТ ТРУ УТР РУТ п-диагональ

1 ТУР о2 к2 к2 ц2 ц2 п2

2 РТУ к2 о2 к2 ц2 п2 ц2

3 УРТ к2 к2 о 1 п2 ц2 ц2

4 ТРУ ц2 ц2 п2 о 1 к2 к2

5 УТР ц2 п2 ц2 к2 о 1 к2

6 РУТ п2 ц2 ц2 к2 к2 о2

о-диагональ

Таблица 1. Периодическая система элементов палиндромии (на примере элементарной ПЦ-парадигмы с мотивирующим словом ТУР)

Словоформы в Таблице 1 расположены в линейно-палиндромном порядке таким образом, что плоскость симметрии проходит между третьей и четвертой словоформами, причем соседние словоформы выстроены по принципу объединяющей финали-инициали с минимальным контаминационным сегментом в потенциальных новообразованиях, основанных на сегментной и звукобуквенной палиндромии: турту, ртурт, уртру, трутр, утрут, рутур, а также турут, ртутр, трурт и т.д. Заметим, что только словоформа утрут совпала с узуальной формой глагола (омонимизация в палиндромии). Ячейки с новообразованием урт образуют «окказиональный крест».

Периодическая система элементов палиндромии представляет собой типологию взаимодействия формотекстов и типов ПЦФ как лингвопоэтических и лексикографических элементов палиндромии, функционирующих в ПЦ-парадигме. Элементы палиндромии в контексте периодической системы есть действующие в единстве формотексты, типы ПЦФ, палиндромные сегменты текста. Периодизация осуществляется на основе лингвопоэтических параметров.

Лексический параметр, численно определяемый количеством словоформ в формотекстах (КС), дифференцирует степень «гибкости» данной ПЦФ и степень ее взаимодействия с другими ПЦФ, которая резко возрастает при переходе КС(ф) от 1 к 2 (и более). В образующихся таким образом сложных взаимодействиях значительную роль играет уточненный принцип инверсии: в ПЦФ любое слово может быть формально в абсолютном начале формотекста. Лексический параметр выделяет расширенные формы ПЦФ, обозначаемые в формулах и словарных материалах дополнительным индексом «р»: так, элементарный УПСК, как правило, имеет форму (формулу) п1 р.

Инициальный параметр КСИ (количество совпадений инициалей при контаминации формотекстов) дифференцирует степень устойчивости ПЦФ, исходящей из понятий УСК и УПСК. Нулевое значение КСИ соответствует типам к1 и с1, а также строгому пониманию типов к2 и с2. Ненулевое значение КСИ сводит к2 и с2 к о1р, о2р, пантограммам и более свободным каламбурным формам. Инициальный параметр позволяет судить о степени цикличности ПЦФ - позиционности в оппозиции «п(1,2) уб ц(1,2), к(1,2)».

Формообразование ПЦФ, исследованное параллельно с параметрами ПЦФ, основано на словообразовательных понятиях редупликации, сложения, слияния, контаминации и ретроскрипции (в этом - один из открывшихся феноменов палиндромии). Сочетания вышеперечисленных способов словообразования соотносятся с параметрами ПЦФ и позволяют впервые описать взаимодействие ПЦ-форм с помощью дифференцирующих индексов: редупликации (ИРд), ретроскрипции (ИРс), контаминационности (ИК), цикличности (ИЦ).

ИРд определяет объем словотекста (термин В.П. Изотова) или формотекста. При КС=1 (словотекст) ИРд численно равен количеству повторений первого мотивирующего слова (формотекста ф1) в контаминационном новообразовании: например, тьмать (А.Вознесенский, Г.Гачев) имеет ИРд=1+, цокольцокольцокольцо (А.Вознесенский, Г.Лукомников) имеет ИРд=3+ (неполное повторение обозначается плюсом).

Ретроскрипционный параметр определяется с помощью индекса ретроскрипции: ИРс=0 означает отсутствие ретроскрипции в формообразовании палиндромии, ИРс=1 означает наличие таковой. Таким образом, ретроскрипционный параметр дифференцирует ПЦФ на узуально ретроскрипционные (п-тип и ц-тип: п1, п2, п1р, ц1, ц2, ц1р и т.п.; ИРс=1) и узуально неретроскрипционные (к-, с- и о-типы; ИРс=0) с выделением в отдельную сложную систему смешанных форм типа к2ц2 с двойственным параметром ретроскрипции. КСИ в применении ретроскрипционных типов преобразуется в КСС - количество совпадений словоразделов. Аналогично показателю КСИ в описании инициального параметра нулевое значение КСС соответствует типу ц1, а также строгому пониманию типа ц2. Ненулевое значение КСС всегда имеет п-тип, а значение КСС от двух и более всегда имеет о-тип. Ненулевое значение КСС сводит ц2 к п1р.

Методика определения индекса контаминационности (ИК) основана на анализе контаминационного взаимодействия ф1 и ф2. Первый формотекст (ф1) подвергается редупликации со слиянием (ранее не зафиксированный способ словообразования), при этом ИРд не должен быть менее 5. На 2-3-м проведении (периоде) (ИРд=1+ или ИРд=2+) на ф1 накладывается (контаминируется) ф2, причем также по методу редупликации-слияния. ИК, численно не равный целому числу, приводит к некоторой позиционности (иерархичности, поляризованности) формотекстов. Один из двух формотекстов при этом обязательно должен быть первым - сильная позиция в ПЦ-паре. При этом из ф1 выводится ф2, но не наоборот.

В контексте разрабатываемой лингвопараметризации палиндромии очевидна принципиальная оппозиционность ПЦ-структур одностиший с узуальной ретроскрипцией ("Тарту дорог как город утрат", И.Фоняков) и аналогичных по минимальности текстов с окказиональной ретроскрипцией ("Уж редко рукою окурок держу", Б.Гольдштейн). Степень такой оппозиционности точно показывает индекс цикличности: ИЦ = КСИ(КСС) / КС. В тексте Фонякова ИЦ = 5/5 = 1, в тексте Гольдштейна ИЦ = 1/5 = 0,2. Чем меньше показатель ИЦ, тем больше некая внутренняя контаминационность (спаянность, цикличность, «сцепление») текста, в этом смысле ИЦ логично выводится из ИК, показывающего соотношение формотекстов.

Типологическое движение в сторону увеличения ИЦ приводит к омограмме с ее нулевым «сцеплением»: «милую милую, целую целую...» (Г.Лукомников). Противоположное движение к более совершенным пантограммам уменьшает тавтологичность: «Раз ору - жить хочу! Разоружить хочу!» (В.Николаев), повтор глагола; «В блин - даже в блиндаже!» (Е.Беляев), повтор предлога. Наконец, в шедеврах Д.Авалиани «Поэта путь мой - // по этапу тьмой...» и С.Федина «Не грусти, Рая, // негру стирая!» минимальный ИЦ и, соответственно, максимально возможное «сцепление», внутренняя контаминационность.

Параметр семантической поляризации дифференцирует ПЦФ по степени семантической взаимопродуцируемости: один из формотекстов явно продуцирует другой формотекст (семантически поляризованная ПЦ-пара), или оба формотекста продуцируют друг друга с относительно равной вероятностью (семантически нейтральная ПЦ-пара).

Параметр типа симметрии разделяет ПЦФ на формы с плоскостной, осевой, либо смешанной симметрией.

В целом, структурная концепция ПЦФ, с учетом принципов металингвистичности и данности формы текста, соотносится с лотмановской "этимологией переплетения". Лингвопоэтическая параметризация позволяет детально проанализировать свойства ПЦФ, а также степень и характер взаимодействия ПЦФ. В конечном счете, каждый тип и подтип ПЦФ имеет только свой характерный набор параметров.

Для точного статистического анализа палиндромии по разного рода показателям отобраны тексты, имеющие достаточную протяженность и стилистическую однородность. Известный в математической статистике «хи-квадрат-критерий» (ХКК), сравнивающий две выборки, послужил наилучшим сравнительным критерием существенности превышения одних показателей над другими в сложившейся ситуации разнообъемности выборок. Превышение ХКК значения 3,84 свидетельствует о существенности в различии сравниваемых показателей, меньшее значение - о несущественности.

На минимально-сегментном уровне в палиндромических текстах наблюдаются разного рода "вокализации", например, случаи восстановления беглого гласного в нарушение норм современного литературного языка: "в буме "Рова" фан..." (В.Пальчиков, имеется в виду книга "Ров" А.Вознесенского; онимизация и интерлингвистичность). Тенденция к открытости слога приводит нередко к замене предлогов "в" и "к" соответственно на варианты "во" и "ко": «а догмат - с Оки, и ко стам - года», «и кило кубов - во "Буколики"» (В.Пальчиков); «(...). // А лепо пела // Во клеш шелков. // (...)» (В .Рыбинский).

Открытый слог и упорядоченная структура слога типа СГСГС явно преобладают в палиндромии по сравнению с непалиндромными текстами, число согласных звуков уменьшается и приближается к числу гласных. Палиндромия является относительно более вокализованной лингвоструктурой (гласно-согласное «выравнивание»), нежели другие типы текстов, что указывает на тенденции к фоноструктурной архаизации палиндромии. Так, объем текстовых сегментов с упорядоченной структурой слога в палиндромических текстах А.Вознесенского составляет 33,1% от всего объема его палиндромов, в контрольном непалиндромическом тексте 15,3%; аналогично у В.Хлебникова (44,2% и 18,0%) и Д.Авалиани (41,4% и 8,4%).

Структура СГСГС наблюдается как в коротких сегментах текста (3-7 слогов) («Тина манит... // Туча... чуть... // А луна тонула...», В.Брюсов; «Кому надо, дан умок», В.Татаринов), так и в более длинных (9-12 слогов): «Иде беляны, ныня лебеди. // Косо лети же, житель осок!» (В.Хлебников), «На поле тело полетело, пан» (А.Тарковский), «Водовозу руку кукурузоводов» (С.Кирсанов).

В формотекстах п-типа любой строго палиндромный сегмент текста, начавшись с согласного (прикрытый слог), согласным же и завершается (закрытый слог); и, соответственно, начавшись с гласного (неприкрытый слог), завершается также гласным (открытый слог). Первый вариант более частотен (СГСГС), второй - менее частотен (ГСГСГ). Причина явления - в большей частотности согласной инициали по сравнению с гласной.

Положение русской палиндромии по отношению к другим языкам в плане упорядоченной структуры слога «промежуточное». С одной стороны, английская палиндромия и на уровне фоники, и на уровне графики практически не соотносится с тенденцией к упорядоченной структуре СГСГС. С другой стороны, весьма предрасположен к палиндромии, например, японский язык, благодаря тенденции к структуре СГСГС, что подтвердилось в эксперименте по синтезу межъязыкового и типологического перевода.

Выявлена инициально-финальная продуктивность (ИФП) в палиндромии. Продуктивная финаль типична прежде всего для флективных форм с палиндромной основой: мама, маме, маму (ц1) и т.п., что дает широкие лингвопоэтические возможности в палиндромии для флективных языков (актуализация флексии). Продуктивная финаль в структуре палиндромии менее частотна по сравнению с продуктивной инициалью. Ср. двустишие из УПСК «Конец сценок. Конец оценок» (у многих авторов, в частности, у А.Кондратова как финальный рефрен поэмы «Укор сроку»). ИФП подразумевает не только замену (реализованную или потенциальную), но возможность расширения (индекс «р» в системе обозначений ПЦФ) УПСК и дальнейшего парного (тройного и т.д.) варьирования в пределах

палиндромного сегмента разной величины. Так, УПСК «лег на храм архангел» (п1р) с продуктивной финалью -м, преобразуясь по принципу инверсии, входит составной частью в монопалиндром «Но невидим архангел, мороз узором лег на храм, и дивен он» (В.Софроницкий) с удвоением продуктивной финали. Ср. ладыгинский УПСК «Невидим и дивен» (заголовок статьи В.Руделева о Н.Ладыгине) с той же продуктивной финалью.

Как подтверждают подсчеты, основной объем лингвопоэтических структур палиндромии основан на ИФП. Степень ИФП определяется отношением количества сегментов, основанных на ИФП, к общей сумме палиндромных сегментов текста. Лишь палиндромия В.Хлебникова и А.Вознесенского имеет меньшую, чем 0,5, степень ИФП, то есть меньше половины палиндромных сегментов в текстах упомянутых авторов основано на ИФП. Видимо, Вознесенский, неоднократно подчеркивающий свой особый пиетет перед поэзией Хлебникова, интуитивно «продолжил» хлебниковскую лингвоструктуру с преобладанием п-типа.

Анализ «индекса прозрачности», учитывающий комплексное взаимодействие существительных, прилагательных и глаголов, не дал четких результатов (при фиксации определенных тенденций) и побудил к сужению исследовательского статистического поля до отдельных категорий слов и их локальных взаимодействий.

Замечено явное увеличение словоупотреблений существительных в палиндромии - процесс, имеющий свои особенности. Главные из них -онимизация и агнонимизация, переплетающиеся с новообразовательными тенденциями; наблюдается преимущество номинативных конструкций: «Отче, нечто! // Тевтон. Ответ. // Телекс. Скелет. // (...)» (А.Вознесенский); аналогично на белорусском: «Карабшы. Чара гарачыш. Барак. // Муштра, гарт, шум. //(...)» (В.Жыбуль). Поэтика А.Вознесенского наиболее ярко иллюстрирует тенденцию роста числа словоупотреблений существительных по мере роста формальных ограничений текста. Субстантивация кругозвучия наиболее высока (82,9% существительных в знаменательных словах, А.Вознесенский), в других формах палиндромии субстантивация несколько ниже (75,6% у него же), но всегда больше, чем в непалиндромических текстах (от 44,1% у Д.Авалиани до 56,3% у А.Вознесенского).

Гипотеза о компактности лингвопоэтических структур палиндромии подтверждается стремлением к минимализации структуры слога, увеличением числа словоупотреблений одно-двухсложных и усеченных существительных, существительных с нулевыми окончаниями ("Не лет ив - иду я удивителен, // Казак, // Великан равнин, варнак и лев.", Н.Ладыгин, «Восстание Разина»; "Нить у рутин - // Та беда дебат.", В.Рыбинский), резким возрастанием количества кратких прилагательных и причастий, императивов глаголов (иди,

ищи (п1); "Индивид, удиви дни!", Б.Гольдштейн; "Ведьма, дамь дев", А.Канавщиков), наконец, общелексической лапидарностью, измеренной в среднем количестве слогов в словоформе (СДС), в связи с чем наблюдается уменьшение словоупотреблений глаголов (имеющих СДС выше среднего), их субстантивация, эллиптические безглагольные конструкции.

На уровне словосочетания в палиндромии замечена тенденция к беспредложности, к преобладанию субстантивных двухкомпонентных конструкций, которые в функционально-поэтическом плане бурно продуцируют соответствующие метафоры с генитивом ("Я - око покоя, // Я -дали ладья", В.Брюсов, «Голос луны»; "...муз оргия и гроз ум, // кадрилевьюг ювелирдак...", В.Гершуни; "Я - ига мира замок. // Кома зари - магия.", Е.Кацюба), что подтверждают подсчеты индексов реализации словосочетания (ИРС, лингвистический параметр) и метафоры (ИРМ, лингвопоэтический параметр), исчисляемые, соответственно, в отношении ко всему количеству словоупотреблений существительных (ИРС, двухкомпонентные словосочетания умножаются на 2) и в отношении ко всему количеству аналогичных субстантивных конструкций (ИРМ) в тексте.

Уникален в этом отношении как бы непалиндромический (в строгом смысле ПЦФ) "Компьютер любви" К.Кедрова, полностью состоящий более чем из сотни номинативно-генитивных метафор (подобных по структуре рассмотренным выше): "Небо - это ширина взгляда // взгляд - это глубина неба // боль - это прикосновенье Бога // Бог - это прикосновенье боли // (...)" и т.п. Хиазмические структуры переплетаются со словесно-палиндромоидными конструкциями и лексемными палиндромами, собирая единую метаметафору (термин К.Кедрова) в контексте макроструктурной метапалиндромии.

На дальнейших этапах исследования экспериментально осуществлены, в частности, некоторые способы преодоления в монопалиндромии относительно нечастотного употребления глаголов, что показывает неиспользованные потенциальные возможности русской палиндромии: АЛА желала вызвала показала кутала чиркала врала такала жрала хапала пищала щипала пахала ржала катала рвала кричала тукала... закопала... взывала... лежала... (с максимальной цикличностью в монопалиндроме, КСС=1).

Ниже представлена одна из таблиц, доказывающая тенденцию морфолапидарности существительных (за счет снижения числа нулевых окончаний) в палиндромических текстах, занявших по показателям верхнюю часть таблицы. "Пограничные" показатели палиндромии Д.Авалиани составляют значительную степень превышения над его же непалиндромическими стихами (примечание 1), но незначительную - над кругозвучиями (палиндромия к-типа) А.Вознесенского (примечание 2).

(Авалиани, пант) (Авалиани, 1997, с, 1) (Вознесенский, к2) (Лукомников, ф2) (Авалиани, 1997, п) (Авалиани, 1999, п) (Рыбинский, п) (Гольдштейн, п) (Ладыгин, п, 3) (Ладыгин, п, 2) (Хлебниковский пер., п) (ППС, п) (Канавщиков, м) е к я Я (Вознесенский, п) (Хлебников, п, 2) (Пальчиков, п, 2) (Пальчиков, п, 1) (Хлебников, п, 1) (Канавщиков, п, 1) (Канавщиков, п, 2) (Горобец, п) О г выборка

нескло-

чо Н- м £ ю м Н- Н- чо м о о м о ю 00 о няемые

¿о с нулевыми

чо 00 о ю ю 00 он 00 00 ОН 00 ю чо 00 м ю о чо чо он м 00 ю м чо он 00 чо чо 00 м 00 окончаниями

Ы1 ю 00 Ю О О О О ю чо 00 00 он о О Ю он он 00 ЮР 00 о он ю о он ю 00 он ю 00 чо о общее число

33,5 34,1 36,5 36,7 45,9 47,7 49,1 49,1 49,4 49,4 50,1 51,0 он "чо 52,0 52,8 53,5 54,5 55,3 56,4 58,2 59,7 61,2 72,6 ¿И % с нулевыми окончаниями

К) N6 Ш Ш Ш примечания

-1- -2- -3- -4- -5- -6-

(Хлебников, с) 1 54 207 26,1

(Лукомников, ф1, ф2) 25 160 626 25,6 3

(Вознесенский, э) 0 30 155 19,3 NB

(Канавщиков, в) 1 33 171 19,3 NB

(Хлебников, пр) 3 65 364 17,9 NB

(Вознесенский, с) 7 25 147 17,0

(Рыбинский, прим) 2 22 137 16,1

(Лукомников, ф1) 9 50 326 15,3

(Рыбинский, в) 2 23 179 12,8

Таблица 8. Подсчет доли существительных с нулевыми окончаниями в общем числе словоупотреблений существительных.

Примечания к Таблице 8. (1) ХКК=5,12. (2) ХКК=2,60. (3) ХКК=6,45. (4) ХКК=0,44.

(Авалиани, 1997, п). Все палиндромические тексты книги Д.Авалиани "Улитка на склоне" (М., 1997), с. 64-115, исключая не соответствующий форме текст "Модели...", с.113.

(Авалиани, 1997, с, 1). Первая выборка непалиндромических стихотворений из той же книги, 14 текстов, с. 6-17.

(Авалиани, 1999, п). Палиндромическая поэма "7х7" (1999, рукопись). Экспериментальное произведение из 49 монопалиндромов, сгруппированных в 7 глав (по 7 в каждой главе). Монопалиндромы в каждой главе начинаются с одинаковой лексемы, соответственно: огонь, вода, небо, тело, ум, низ, воз. Завершается поэма дополнительным 50-м монопалиндромом, начинающимся с лексемы семь.

(Авалиани, пант). Цикл стихотворений в форме пантограммы (Д.Авалиани. Пантерифмы // Новое литературное обозрение. 1997. № 23. С. 331-332).

(Вознесенский, к2). Кругозвучия и циклограммы (ПЦФ к-типа) из книг А.Вознесенского «Casino "Россия"» (М., 1997) и «Жуткий Crisis Супер стар» (М., 1999), зафиксированные в материалах к словарю ПЦФ А.Вознесенского (Приложение 6 диссертационного исследования).

(Вознесенский, п). Вполне правомочно условиться рассматривать как отдельную выборку все опубликованные палиндромические тексты А.Вознесенского из книг "Тень звука" (М., 1970), с. 161, 166; "Аксиома самоиска" (М.,1990), с. 3, 60, 121, 122, 127, 202, 451; "Гадание по книге"

(М.,1994), с. 89, 93, 110, 126-127, 149-150; «Casino "Россия"» (М., 1997), с. 51, 90, 92, 121, 171, 193, 200, 294; «Жуткий Crisis Супер стар» (М., 1999), с. 36-37, 159, 162; "www.Девочка с пирсингом.ги" (М., 2000), с. 55, 93, 97, 184; а также из "Антологии русского палиндрома ХХ века" (М., 2000), с. 38.

(Вознесенский, с). Концептуальный текст "Аксиома стрекозы" (с.21-25), соотносимый с палиндромным названием всей книги "Аксиома самоиска" (М., 1990). Последнее словосочетание присутствует в тексте как рефрен, который, как и прямая речь, исключен из выборки.

(Вознесенский, э). Эссе "Христианство стекла" ("Гадание по книге", М., 1994, с. 189-190). Из выборки исключены стихотворные строки и название книги стихов "Витражных дел мастер".

(Гольдштейн, п). Палиндромический текст Б.Гольдштейна "Укол Блоку" (1987, рукопись).

(Горобец, п). Палиндромический текст Б.Горобца "Степан Разин".

(Канавщиков, в). Все 4 выборки текстов А.Канавщикова взяты из его книги "Саван на вас" (М., 1999). Начало вступительной статьи о палиндроме "Симметричность гармонии" (с. 5-10), включительно до слов: "...в отрыве от общественного контекста становления принципов русской палиндромической поэзии". Из выборки исключен фрагмент с цитатой: от слов "Вот типичное определение..." (с.6) до "...1993, с.30)"

(Канавщиков, м). Монопалиндромический текст "Листал сталь лат. С лат -сил", с. 72-73. Для выборки взято 3 монопалиндрома, исключены две относительно короткие палиндромные строки "Сказка..." и "Крах...".

(Канавщиков, п, 1). Палиндромический текст "Саван на вас", совпадающий с названием всей книги, с. 22-24.

(Канавщиков, п, 2). "Гавань наваг", с. 101-105, наиболее объемный палиндромический текст книги.

(Ладыгин, п, 2). Палиндромический текст "Восстание Разина" из книги Н.Ладыгина "Золото лоз" (Тамбов, 1993), с. 121-127.

(Ладыгин, п, 3). "1812 год", наиболее объемный палиндромический текст той же книги, с. 127-134.

(Лукомников, ф1), (Лукомников, ф2), (Лукомников, ф1, ф2). Г.Лукомников. Хореический набросок обратного словаря двусложных фонетических волновых каламбуров (1998, рукопись). Учтены соответственно первые, вторые формотексты, а также их сумма из репрезентативной (каждая 4-я строка) выборки текста, представляющего ПЦ-форму к2 (КСИ=0, ИК=1).

(Пальчиков, п, 1). Репрезентативная выборка: каждый десятый палиндромический сонет книги В.Пальчикова "О купавы торк" (М., 1999), начиная с первого, с. 4, 15, 25, 35, 45, 55, 65, 76, 86, 97.

(Пальчиков, п, 2). Репрезентативная выборка: каждый десятый палиндромический сонет той же книги, начиная со второго, с. 5, 16, 26, 36, 46, 56, 66, 77, 87, 98.

(ППС, п). Репрезентативная выборка из "Первого палиндромического словаря" Е.Кацюбы (М., 1999), учтены последние палиндромы на каждой странице книги.

(РС, п). Репрезентативная выборка из РС (альманах "Тит", вып. 1-5, Пермь, 2000): каждый третий "самопалиндром" (т.е. УПСК).

(Рыбинский, п). Выборка не содержащих прямую речь палиндромических текстов В.Рыбинского из книги "СолоГолоС" ([Тула], 1998): тексты под №№ 2-7, 13, 15, 18-20, 22, 24, 25, 27, 28, 31, 33, 34, 39, 41; всего 21 текст.

(Рыбинский, прим). Авторские примечания к вышеотмеченным текстам, расположенные на тех же страницах, что и сами тексты, с. 9-48.

(Рыбинский, в). Выборка, составляющая более половины вступительного исторического очерка о палиндроме из той же книги (с. 3-5): 11 абзацев от начала. Из выборки исключены цитируемые палиндромы.

(ФРиЦ, п, 2). Выборка охватывает часть словаря Г.Лукомникова "Фольклорные раки и целовертни" (рукопись 1997 г.), соответствующую полной точности формы, так, как это толкуется в ППС.

(Хлебников, п, 1). Единственное удовлетворяющее критериям анализируемого объема палиндромическое сочинение В.Хлебникова - поэма "Разин" (Собр. произведений В.Хлебникова. Т.1. Л., 1928. С. 202-215). Существуют две существенно отличающиеся друг от друга редакции поэмы. Обе они в полном своем объеме (исключая непалиндромные названия глав) составили две выборки.

(Хлебников, п, 2). Вторая редакция поэмы "Разин" (ред. А.Крученых) (Антология русского палиндрома ХХ века. М., 2000. С. 161-172).

(Хлебников, пр). Прозаический текст "Разин напротив" (Хлебников В. Утес из будущего. Элиста, 1988. С.137-140).

(Хлебников, с). Поэма "Уструг Разина", из выборки исключена прямая речь (Хлебников В. Творения. М., 1987. С. 359-362).

(Хлебниковский пер., п). Комплекс классических палиндромических текстов ХХ века, анализируемый как единый текст, представляют 11 авторов (хлебниковский период): В.Хлебников (кроме двух редакций поэмы "Разин", которые анализируются в отдельных выборках), В.Брюсов (все палиндромические тексты, то же - у остальных авторов, кроме В.Хромова), А.Туфанов, И.Сельвинский, В.Набоков, А.Софроницкий, С.Прокофьев, А.Тарковский, В.Рушкис, С.Кирсанов, В.Хромов (кроме пьесы "Потоп").

В связи с проанализированной в процессе исследования спецификой функционирования палиндромии в художественном тексте лексикографирование приводит к разработке новых типов словарей, структурно близких к словообразовательным словарям и словарям сочетаемости, а именно: словаря омоформ (отражающего, в частности, актуализацию флексии в палиндромии), конкорданса (позволяющего выявлять нюансы типов лингвопоэтического функционирования словоформы в палиндромии), словаря общей продуцируемости ПЦФ (состоящего из словарей УПСК, форм п-типа и словаря ИФП), словаря ПЦ-форм, продуцируемых личными именами (отражающего тенденции онимизации в палиндромии), словаря новообразований в палиндромии, сводного словаря ПЦФ (описывающего в категориях параметризации все бинарные взаимодействия формотекстов ПЦ-парадигмы), а также экспериментального словаря слогово-сегментных палиндромов.

Словарь определенного вида позволяет типологизировать и подвергнуть анализу тот или иной пласт изучаемого материала, все же словари в совокупности выявляют обобщенную картину функционирования палиндромии в разных типах ПЦФ.

Анализ ППС, составленного Е.Кацюбой, выявил потенциальное преобладание в палиндромии семантически малооправданных УПСК -отрицательный языковой материал, которого избежал РС, составленный А. и П. Нагорских. И, напротив: анализ РС выявил потенциальное преобладание агнонимов, прежде всего их онимическую составляющую (тенденции онимизации и агнонимизации) - отрицательный языковой материал, которого избежал ППС. Таким образом, составители проанализированных словарей разработали различные лексикографические аспекты палиндромии, что дает ценный специфический материал для дальнейших исследований.

Построение конкорданса, охватывающего лингвопоэтику палиндромии в целом по всем авторам, позволяет избежать как «изолированного» (без ссылок) подхода, проявившегося в ППС, так и недостаточно контекстуального подхода РС.

Менее исследованной, но не менее продуктивной, является онимическая составляющая палиндромологического лексикографирования (практически не учтенная в ППС и РС), аналогичная ситуация наблюдается и на других языках (межъязыковая лексика). В данном контексте словарь, основанный на продуцируемости личных имен, выявляет их потенциальную лингвопоэтическую ценность в палиндромии.

Большой пласт новообразований в палиндромии требует дифференциально-лексикографического подхода. В частности, параметры двоичности и типа симметрии дают возможность дифференциации понятий

палиндромическое новообразование (марсоосрам, С.Гринберг, форма п1) и новообразование в палиндромии («Давитель, лети в ад!», И.Фоняков, форма п1р, на основе пары ...итель /лети). Последнее терминосочетание допускается трактовать и как противопоставимое предыдущему, и как более общее понятие, включающее в себя новообразования в любых формотекстах ПЦФ.

Структуру сводного (парадигмального) словаря ПЦФ следует строить на основании таблиц ПЦ-парадигм (см. Таблицу 1), используя гнездовой принцип и не прибегая к самим таблицам. Сводный словарь учитывает все тонкости парных взаимодействий формотекстов, что имеет решающее значение для точного представления лингвопоэтического функционирования ПЦФ. Терминологическая составляющая сводного словаря ПЦФ восполняет пробелы в четкой фиксации утверждающихся форм палиндромии, решает важную проблему дефиниций в исследовании палиндромии.

Синтез лексикографического и лингвопоэтического начал воплощен в экспериментальном контекстуальном словаре слогово-сегментных палиндромов (кругозвучий) по принципиальной, но типологически не до конца разработанной идее Г.Лукомникова. Параллельно выявляется детальная типологизация пар кругозвучий (ПКЗ) по тем или иным дифференциальным признакам: равносложные (Насте / стена) и неравносложные (июль /лью) ПКЗ, с фиксированным (яма /моя) и подвижным (навру / вруна) ударением, с сохранением (в парадигме аист / Таис / стаи) и изменением (калина / накали) гласного ряда звуков и т.п.

Поскольку палиндромические тексты нередко относят к экспериментальной поэзии, экспериментальная лингвопоэтика в палиндромии представляет собой «эксперимент в эксперименте», двойной лингвопоэтический эксперимент со специфическими условиями и различными, как ценными, так и менее ценными (отрицательный языковой материал) результатами. В оппозиции монопалиндромия / полипалиндромия для текстового воплощения результатов экспериментов была избрана монопалиндромия, поскольку именно в ней можно добиться наибольшей нетривиальности и по возможности избежать УПСК.

Экспериментальное выявление лингвопоэтических возможностей циклической палиндромии осуществлено с включением элементов словесного и стихового палиндрома. Созданы тексты с определенными параметрами, ранее нигде не наблюдаемыми. Апробированы формулы и схемы, выведенные из опыта уже осуществленного исследования текстов.

Выявлены широкие потенциальные возможности русской палиндромии, выходящие за пределы лингвопоэтических особенностей, констатированных ранее. Одновременно с этим выявлены потенциальные возможности по продуцированию сюжетности в палиндромии.

Эксперимент по созданию абсурдно-заумной считалочки на основе словоконцепта фокус обнаружил возможности стилистической естественности монопалиндрома, в принципе не отличимой от стиля «обычных» стихов: суко-псуко футы-нуты бары-дары палы-телы рваки-даки саку-паки сико-вико оли-моли шило-мило оки-воки сика-пука сика-дика врыле-тыла пыра-дыра быту-ныту фокус-покус.

Игровая функция палиндромии, не менее популярная, чем поэтическая, и часто с ней сочетающаяся, в максимально возможной степени проявлена в экспериментах по продуцированию большого объема монопалиндромического текста (в том числе и в сочетании со словообразовательным экспериментом, памятуя «глокую куздру» Л.В. Щербы или сказку Л.Петрушевской «Пуськи бятые»), по синтезу множественной семантики в концентрированной форме фигурного сонета (тенденция компактности), по максимально возможному семантическому сжатию ПЦ-парадигмы (лексикографический и лингвопоэтический анализ парадигмы дар / Ра), по продуцированию палиндромных скороговорок (...Ине спет степ Стени, нет - спет степ Сени, // и не сшит стиш Стени, нет - сшит стиш Сени!) и других экспериментах.

Палиндромия в музыке имеет более масштабные и серьезные формы, чем сама по себе палиндромия вербальная (ср. "Palindromic Canon" композитора Н.Слонимского). Эксперимент по соединению в рамках одного музыкально-стихового предложения звуковой и языковой палиндромии расширяет концептуально-палиндромическую семантику (по принципу металингвистичности) и соотносится с синтезом игровых функций музыки и стиха.

Из широкого спектра неисследованного переводческого контекста палиндромии избраны те его аспекты, которые в той или иной мере соотносятся с уже осуществленным опытом исследования. Эксперименты по внутриязыковому (жаргонное "Тики-так! Кати, кит!" = 'Всё хорошо! Иди, вор!' = "Иди, вор... в ров иди!"), межъязыковому (ср., например, французское ici и русское тут), типологическому, межсемиотическому переводам (синтез метатекста в проекте «Первая книга тысячелетия / 10.02. М., 2001 / Последняя книга тысячелетия»), их вариантам, представленные как изолированно, так и в сочетании с трансмутацией (заявка метатермина Versus Reversus, с разработкой принципа металингвистичности), опровергают бытующее мнение о принципиальной «непереводимости» палиндромии и выявляют ее широкие, малоизученные возможности в поэтической коммуникации.

Итак, в результате диссертационного исследования установлено, что палиндромия представляет собой структурно развитую, сложную систему, которая порождена всей логикой развития художественной речи вплоть до современных экспериментальных форм.

Подтверждается определение палиндромии как специфической параметризируемой художественно-изобразительной речи, основу которой составляет симметрия (по преимуществу зеркального типа) элементов текста, с учетом чрезвычайно возрастающей роли интертекстуальности, наблюдаемой главным образом в системе устойчивых словесных комплексов.

Впервые установлено структурное и функциональное родство устойчивых словесных комплексов (УСК) и подобных же палиндромных (УПСК) на лингвопоэтической основе. Впервые проанализированы коммуникативные ситуации в интерлингвистике палиндрома и композиционная функция УПСК. Анализ интертекстуальности и цитатности УПСК позволяет сделать вывод о том, что в контексте УПСК палиндромия, с одной стороны, близка к постмодернизму с его лингвоконцепцией единого текста (тотальная интертекстуальность), высокой окказиональной продуктивностью, активным освоением новой лексики, агнонимов, арготизмов, с другой стороны, архаизируется на всех уровнях. В вышеизложенном сочетании свойств состоит один из главных феноменов и парадоксов палиндромии.

Архаизация в палиндромии на слогово-сегментном уровне (вплоть до многословного сегмента текста) выводится из замеченной и подтвержденной анализом тенденции к упорядоченной структуре слога. В результате поступенного структурно-статистического анализа открыто преобладание по сравнению с непалиндромическими текстами компактной слоговой формулы из гласных и согласных (СГ), причем формула выстраивается в упорядоченную структуру (СГСГС), охватывающую определенный палиндромический сегмент полностью. Таким образом, доказано, что соотношение гласных и согласных в палиндромии архаизируется (вокализация палиндромии).

В вышеизложенной специфике имплицитно отмечается общая тенденция палиндромной лапидарности. На лексико-грамматическом уровне лапидарность (компактность) эксплицитно прослеживается в статистически подтвержденном преобладании (по сравнению с непалиндромными текстами) существительных с нулевыми окончаниями (субстантивная морфолапидарность), кратких прилагательных и причастий, императивов глаголов, в общелексической лапидарности (уменьшение средней длины слова); на уровне синтаксиса - в тенденции к беспредложности, в преобладании компактного беспредложного двухкомпонентного словосочетания существительных в именительном и родительном падежах и в соответствующей лингвопоэтической тенденции преобладания аналогичных по структуре метафор. Напротив, не вполне подтвердились предположения по поводу возрастания относительной частотности местоимений в палиндромии.

Наряду с архаизацией слогово-сегментного уровня палиндромии диссертационное исследование выявило архаизацию морфологического, лексического и частично синтаксического уровней на примере функционирования существительных, прилагательных, причастий, глагольных форм (особенно форм деепричастий). Кроме того, впервые отмечены тенденции агнонимизации, онимизации и омонимизации в палиндромии, что, наряду с палиндромной лапидарностью, подтверждает общую гипотезу лингвопоэтической исключительности палиндромии (аналогичные тенденции обнаруживаются в палиндромии на некоторых других языках).

В целом решена терминологическая проблема в теории палиндромии. Введен термин, позволивший объединить все элементы палиндромии в единую систему, - палиндромно-циклическая форма (ПЦФ). Предложен и апробирован ряд новых терминов, предназначенных для фиксации палиндромических структур и дифференциации типов ПЦФ: монопалиндромия, полипалиндромия, формотекст, кругозвучие (циклодром), пантограмма, омограмма и др. Наряду с ПЦ-парадигмой разработано понятие периодической системы элементов палиндромии.

В реферируемом диссертационном исследовании впервые комплексно и во взаимном сравнении проанализированы художественные тексты и словарные материалы с ПЦФ и без ПЦФ (всего 44 выборки) с помощью статистических методов. Кроме подтверждения гипотезы лексико-грамматической компактности в палиндромии и выявления слоговой специфики, статистический анализ палиндромических текстов подтвердил гипотезу об увеличении доли словоупотреблений существительных как в общем числе знаменательных слов, так и по отношению к глаголам (повышенная субстантивность палиндромии), а также соответствующее уменьшение относительного числа глаголов; структурно-статистический анализ помог открыть инициально-финальную продуктивность (ИФП) и подсчитать ее степень в разных типах текстов.

В результате структурно-лингвопоэтического анализа нашли подтверждение многие, переплетающиеся и влияющие друг на друга, функции палиндромии:

- эстетическая, основанная на специфическом воздействии симметрии через элементы текста;

- словообразовательная - через пересегментацию, ретроскрипционные процессы в структуре формы палиндрома, «обратно-языковые» процессы в фольклоре;

- магическая, основанная на суггестивном воздействии; такие особенности современного палиндромического стиля, как лозунговая эмоциональность,

частотность обращений и императивов, подтверждают актуальность магической функции;

- композиционная, текстообразующая, основанная на структурах выявленных и классифицированных ПЦ-форм;

- коммуникационная, сопряженная с проблемами интерлингвистики, соотносимая с эстетической, магической, поэтической;

- поэтическая, отличающая палиндромию как поэтическую речь с особым звуковым и стилистическим строем;

- игровая.

Игровая функция палиндромии, соотносящейся с концепцией "homo ludens" (Й.Хейзинга), проявляется через лингвопоэтику (игра звуком и словами в пределах формы) и через сопутствующие моменты воздействия самих ПЦФ как "фокуса". Игра в палиндромии может пониматься двояко: как «упражнение», или эксперимент, и как элемент паронимической аттракции, поэтическая игра; провести четкую границу между этими двумя составляющими без учета конкретного коммуникационного момента достаточно сложно. Комплексный анализ ПЦФ позволяет сделать вывод о том, что палиндромия (с функционально-игровой точки зрения) есть серьезная игра слов в контексте поэтического языка, лингвопоэтическая игра. В связи с этим палиндромия предстает как модель поэтической лингвистики (или лингвистической поэтики).

Найденная и подтвержденная точными параметрами инициально-финальная продуктивность (ИФП) дала возможность понять в деталях генезис монопалиндромии, композиционную составляющую полипалиндромии, а также провести ряд лингвопоэтических экспериментов, которые подтвердили предположение о том, что фоникографическая лингвоструктура палиндромии основана на продуцировании расширенных текстов из УПСК, в основном, в результате взаимодействия инициали и/или финали с другими ПЦ-сегментами, имеющими структуру, родственную заданной.

Опыт лингвопоэтической параметризации, итоги статистического анализа, результаты структурного лексикографирования приводят к обоснованию проблемы экспериментальной лингвопоэтики, соотносимой с проблемой гипотетического словообразования (по В.П. Изотову) и основанной на постановке и решении конкретных задач продуцирования текстов с заданными языковыми свойствами из текстов и формотекстов, полученных, в основном, в результате лексикографирования. Экспериментальная лингвопоэтика приоткрывает неисследованные возможности палиндромии, дает новые идеи и материал для дальнейшего многоаспектного изучения палиндромии.

В результате всестороннего анализа, с учетом статистических методов и разного рода экспериментов, подтверждаются тенденции лексико-

грамматической лапидарности, актуализации словоформы, пересегментации, дискретности синтаксиса, агнонимизации, повышенной интертекстуальности и субстантивности палиндромии, омонимизации и онимизации палиндромии, а также архаизации современной русской палиндромии, что в целом составляет исключительную специфику палиндромии, восстанавливающей потебнианское "наглядное значение слова" в контексте современного поэтического языка.

Основные положения диссертации отражены в следующих работах:

I. Монографии, словари, брошюры, учебные пособия

1. Палиндромия (лингвопоэтические и лексикографические аспекты): Монография. - М., 2002. - 144 с.

2. Палиндромия с точки зрения...: Самая объемная книга о русском палиндроме. - Курск; СПб., 1998. - 272 с.

3. Палиндромно-циклические формы: Кругозвучие. - М., 1999. - 20 с.

4. Анаграмматика и палиндромия: Словарные материалы. - М., 2000. - 20 с.

5. Типология палиндрома: Исследование палиндромных и околопалиндромных форм: Опыт учебного пособия-словаря. - М., 2000. -160 с.

6. Палиндромно-циклические формы. Русский палиндром и его языковые особенности (материалы исследования). - М., 2000. - 24 с.

7. Словарь языка Н.И. Ладыгина (А-В). - М., 2000. - 24 с.

8. 10.02. М., 2001. - М., 2001. - 16 с.

9. ВОЗНЕСЕНСКИЙ КБУБЯЗШ: Опыт исследования. - М., 2001. - 28 с.

II. Статьи, доклады, тезисы

10. Миним: Палиндром как минимальный текст // Новое литературное обозрение. - 1997. - № 23. - С. 321-325.

11. Палиндром: автор и текст // Текст в гуманитарном знании: Материалы межвузовской науч. конф. 22-24 апреля 1997 г. / Российский государственный гуманитарный университет. - М., 1997. - С. 323-328.

12. Экология палиндрома // Слово II. Сб. научных работ. - Тамбов, 1997. - С. 129-135.

13. Принципы построения словаря палиндромно-циклических форм (ПЦФ) // Научный альманах Орловского государственного ун-та. Серия: Гуманитарные науки. Вып. 2: Филологические науки. Педагогика. Психология. Музыкознание. Искусствоведение. - Орёл, 1998. - С. 68-72.

14. Палиндром как игровая поэтическая форма // Академия игры. Ежегодник. 1998. - М., 1998. - С. 69-70.

15. Палиндромический текст: Специфика анализа // Текст как единица анализа и единица обучения: Сб. научных статей. - Курск, 1999. - С. 41-43.

16. Хлебниковская палиндромия: традиция и современность // Хлебников В. Разин: Новая редакция поэмы: Научно-художественное издание / Ред. А.В. Бубнова и Г.Г. Лукомникова. - М., 1999. - С. 3-6.

17. Композиционно-типологические составляющие звуковой асимметрии в палиндроме (на материале поэмы В.Хлебникова "Разин") // Хлебников В. Разин: Новая редакция поэмы: Научно-художественное издание / Ред. А.В. Бубнова и Г.Г. Лукомникова. - М., 1999. - С. 22-24.

18. УегЬлюд - человек Слова // Новое литературное обозрение. - 1999. - № 35. - С. 281-282. (В соавторстве с С.Бирюковым и С.Фединым).

19. Об устойчивых словесных комплексах в палиндромии // Фразеология -2000: Материалы Всероссийской науч. конф. «Фразеология на рубеже веков: достижения, проблемы, перспективы» (Тула, 25-26 апреля 2000 г.). -Тула, 2000. - С. 270-273.

20. Кругозвучие как особая палиндромно-циклическая форма: Типологические и лексикографические аспекты // Параметризация способов словообразования / Орловский государственный ун-т. - Орёл, 2000. - С. 70-79.

21. О лексикологическом аспекте анализа текстов максимально строгих поэтических форм // Филологический анализ текста: проблемы и поиски. Сб. научных статей. - Курск, 2000. - С. 64-66.

22. Неоромантические тенденции в сонетах Владимира Пальчикова (Элистинского) (лексикологический аспект) // Мир романтизма: Материалы международной научной конференции «Мир романтизма» (IX Гуляевских чтений). Тверь, 16-18 мая 2000 г. / Под ред. проф. И.В. Карташовой. - Вып. 4. - Тверь, 2000. - С. 165-169.

23. Палиндром с точки зрения лингвиста // Антология русского палиндрома ХХ века / Сост. В.Н. Рыбинский; под ред. Д.Е. Минского. - М., 2000. - С. 180.

24. Велимир Хлебников и современная палиндромия: отражение и умножение // Русская литература ХХ в.: Итоги и перспективы: Материалы Международной науч. конф., Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, 24-25 ноября 2000 г. / Ред.-сост. С.И. Кормилов. - М., 2000. - С. 271-273.

25. «Да здравствуют музы, да здравствует разум!»: Мотивы «Вакхической песни» А.С. Пушкина в современной палиндромии // А.С. Пушкин и мировая культура. К 200-летию со дня рождения А.С. Пушкина.

Материалы международной конф. Москва, 21 апреля 1999 года. - М., 2001. - С. 100-103.

26. Интеллектуально-развивающие возможности словесно-игрового многоборья ("СИМ") // Воспитательно-развивающий потенциал игры и праздника на рубеже XXI века. - М, 2001. - С. 80-82.

27. Мир палиндрома // Мир библиографии. - 2001. - № 3. - С. 59-60. (Библиография палиндрома, составленная в соавторстве с И.И. Дорониной: с. 60-65).

28. Палиндромные скороговорки // Скороговорки (этнопедагогика и современность): Научно-методическое пособие. - М., 2002. - С. 40-41.

29. Хлебниковскому «Разину» - 80 лет // Теория и история игры. Вып. 2. - М., 2002. - С. 103-109.

30. "Двояковыпуклая речь" (этюд о палиндромии) // Литературная учеба. -2002. - Книга третья. - С. 134-137.

31. Палиндромные скороговорки (из опыта работы педагога и исследователя палиндромии) // Футурум АРТ. - М., 2002. - № 4. - С. 164-165.

32. КеуегБШ-палиндромия и ее параметры // Новый палиндромический словарь. - М., 2002. - С. 246-269.

33. Палиндромия: от перевертня до пантограммы // Новое литературное обозрение. - 2002. - № 57. - С. 295-312.

Подписано в печать 19.02.03, т. 100, з. 878.

Лаборатория оперативной полиграфии КГПУ.

г. Курск, ул. Радищева, 33.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Бубнов, Александр Владимирович

Введение

Глава 1. Некоторые общефилологические аспекты палиндромии

1.1. Проблема дефиниции палиндромии

1.1.1. Слово в структуре палиндрома

1.1.2. Принцип инверсии

1.1.3. Принцип данности формы текста

1.1.4. Принцип металингвистичности

1.1.5. Принцип сегментации

1.1.6. Определение палиндромии.

1.2. Типологические группы в современной русской палиндромии

1.3. Устойчивые палиндромные словесные комплексы (УПСК)

1.3.1. Коммуникативные ситуации в интерлингвистике палиндрома

1.3.2. Композиционные типы функционирования УПСК

1.4. Ретроскрипция и палиндромия

1.4.1. Ретроскрипция и «тайные языки»

1.4.2. Ретроскрипционная омонимия и палиндромия

1.4.3. Ретроскрипция и окказиональная онимизация 50 . ' 1.5. Омонимизация и пересегментация в палиндромии

1.5.1. Пантограмма и пантопалиндром

1.5.2. Омонимизация и пересегментация в палиндромии А.Вознесенского

1.5.3. Построение словаря омоформ палиндромии

1.5.4. Дефисация в палиндромии

1.6. Категория повтора в палиндромии

1.7. Актуализация магической функции языка в палиндромии

1.8. Специфика заглавия в палиндромии

1.9. Выводы по первой главе

Глава 2. Лингвопоэтические параметры палиндромии

2.1. Параметр двоичности

2.1.1. Понятие формотекста

2.2. Параметр элементарности

2.2.1. Метод редупликации-слияния

2.2.2. Палиндромно-циклические формы (ПЦФ) и словарь ПЦФ лингвопоэтики А.Вознесенского

2.3. Лексический параметр и индекс редупликации (ИРд)

2.4. Инициальный параметр и принцип инверсии

2.5. Ретроскрипционный параметр

2.5.1. Индекс ретроскрипции (ИРс)

2.5.2. Индекс контаминационности (ИК)

2.5.3. Индекс цикличности (ИЦ)

2.6. Параметр семантической поляризации

2.7. Параметр типа симметрии, палиндромно-циклическая парадигма и периодическая система элементов палиндромии

2.7.1. «Неявная» палиндромия С.Бирюкова

2.8. Контуры дальнейшей параметризации палиндромии

2.9. Выводы по второй главе

Глава 3. Выявление лингвопоэтических особенностей палиндромического текста с помощью статистических методов исследования

3.1. Хи-квадрат-критерий (ХКК)

3.2. Структура и специфика слога в палиндромии

3.3. Инициально-финальная продуктивность (ИФП)

3.4. Индекс прозрачности

3.5. Возрастание словоупотреблений существительных в палиндромии, их онимизация и агнонимизация

3.6. Палиндромная лапидарность

3.6.1. Морфолапидарность существительных

3.6.2. Краткие прилагательные и причастия

3.6.3. Общелексическая лапидарность

3.6.4. Тенденции к беспредложности

3.6.5. Специфика глагольных форм и элементы синтаксической лапидарности

3.7. Словосочетания в палиндромии

3.8. О специфике метафоры в палиндромическом тексте

3.9. Выводы по третьей главе

Глава 4. Специфика лексикографирования в палиндромии

4.1. Актуализация словоформы в палиндромии

4.2. «Первый палиндромический словарь» (1111С)

4.3. «"Рачий" словарь» (PC)

4.4. Построение конкорданса

• 4.5. Контуры построения словаря общей продуцируем ости ПЦФ

4.5.1. Построение словаря ИФП

4.5.2. Построение словаря УПСК

4.5.3. Построение словаря форм п-типа

4.6. Построение словаря ПЦФ, продуцируемых личными именами

4.7. Построение словаря новообразований в палиндромии

4.8. Построение сводного (парадигмального) словаря ПЦФ

4.9. Выводы по четвёртой главе 252 ^

Глава 5. Экспериментальная лингвопоэтика в палиндромии

5.1. Общая постановка проблемы

5.2. Построение контекстуального словаря слогово-сегментных палиндромов (кругозвучий)

5.3. Выявление лингвопоэтических возможностей циклической палиндромии с включением элементов словесного и стихового палиндрома

5.4. Выявление потенциальной глагольной продуктивности в палиндроме

5.5. Палиндромия, абсурд и «заумный язык»

5.6. Некоторые игровые аспекты лингвопоэтики палиндрома

5.6.1. Увеличение объема текста монопалиндрома

5.6.2. Увеличение концентрации формы и семантики

5.6.3. Выявление пределов семантического уплотнения ПЦ-парадигмы

5.6.4. Скороговорка как игра паронимической аттракции и палиндромии

5.7. Музыкально-поэтический эксперимент в палиндромии

5.8. Палиндромия и перевод

5.8.1. Опыт внутриязыкового перевода

5.8.2. Интерлингвистика, центонность и межъязыковой перевод в драматургической речи

5.8.3. Совмещение межъязыкового и типологического перевода

5.8.4. Синтез метатекста на основе внутриязыкового и межсемиотического перевода

5.8.5. Опыт внутриязыкового межсемиотического перевода

5.8.6. Опыт внутриязыкового термино-межсемиотического перевода

5.9. Выводы по пятой главе 308 Заключение

Введение диссертации2002 год, автореферат по филологии, Бубнов, Александр Владимирович

В начале было Слово" (Иоанн. 1.1), "слово как таковое", "самовитое слово вне быта и жизненных польз" (В.Хлебников).

Слово связывает язык в систему. Слово приобретает особую актуализацию в художественной речи, некоторые из ее видов изначально построены на «слове как таковом».

Уже давно «необходимо гораздо больше уделять внимание специфическим качествам стихотворной речи как своеобразной внутренне связанной

• системы» [Виноградов, 1963: 66]. Ныне этот тезис актуален в связи с бурным развитием в последние десятилетия палиндромической поэзии, ведь палин-дромический текст - это особым образом «внутренне связанная система» симметрических оппозиций.

Понятие палиндрома (перевертня) вполне определенно представлено в энциклопедиях, словарях и справочниках. Палиндром осмысливается, с одной стороны, как лингвистический термин [Розенталь, Теленкова, 1985: 195], как языковое выражение [Баранов, Добровольский, 1993: 180, 464] [Баранов и др., 1996: 426], языковой и речевой феномен [Андреев, Данилова, 2000], с

• другой стороны, как литературный термин [Жыбуль, 2001: 40] [Palindrome, 1967: 610], как экспериментальный вид творчества [Румянцев, 2000а: 105] и т.д. В контексте современного состояния поэтического языка и функционирования палиндромии ни одно из словарных определений палиндрома нельзя признать полным и точным, тем более, что исследователями разрабатывался литературоведческий и стиховедческий аспекты, без освоения лингвистической составляющей. Давно назревшая проблема дефиниции палиндромии (и палиндромических дефиниций в целом) требует учета как можно большего

• числа составляющих и параметров, вплоть до тотальной многоуровневой лингвопоэтической параметризации. Главный парадокс палиндромического дискурса состоит в принципиальном отсутствии четкого определения палиндромии как лингвистического феномена, при продолжающемся использовании самого слова палиндромия наряду со словом палиндром.

Проблема оппозиции палиндром / палиндромия соотносится с лингво-поэтическими тезисами А.А. Потебни. По емкому определению В.В. Виноградова, "в основу потебнианской конструкции поэтики легло отождествление структуры поэтического слова (то есть слова "с живым представлением" или внутренней формой) со структурой поэтического произведения" [Виноградов, 1963: 172].

Неизученность палиндромии на уровне многоаспектных исследований, отсутствие соответствующего научного инструментария побуждают к поиску специфических принципов и методов анализа, с параллельным установлением связей и моментов сравнения с общелингвистическими и общефилологическими аспектами анализа непалиндромических художественных текстов, в отличие от палиндромических. Таким образом, должна быть решена важнейшая задача полноценного включения палиндромии в лингвистический (шире - филологический) дискурс.

Исследователи классифицируют палиндром по-разному и определяют его сложность в разной степени, пересекаясь и не пересекаясь в своих позициях [Яновский, 1806; Брюсов, 1918; Шульговский, 1929; Хромов, 1966; Bergerson, 1973; Гаспаров, 1988; Лотман, 1992; Бирюков, 1994; Решетняк, 1996; Donner, 1996; Лучук, 1997; Гребер, 1998; Федин, 1999; Рыбинский, 20006; Жыбуль, 2001; др.]. Палиндром представляет собой разнообразный и сложный объект исследования - его сходные и несходные черты должны быть выявлены с лингвопоэтических позиций, а непосредственная классификация определена с учетом и с помощью лексикографической составляющей.

В связи с вышеизложенным важной представляется постановка терминологической проблемы и проблемы дефиниций терминов. Существующая десятилетиями западная терминология в отношении палиндромных и околопалиндромных форм не может и не должна быть механически копирована нарождающейся соответствующей российской терминологической системой. Наряду с универсальной международной терминологией, основанной на греко-латинских корнях, в настоящем исследовании многие термины предлагаются в русскоязычных вариантах, в той или иной мере отражающих специфику соответствующих явлений и структур в русской художественной речи.

В частности, терминологическое сочетание для повторяющихся структур устойчивый словесный комплекс, утвердившееся в исследовании языка русского фольклора, может быть отнесено к палиндромии и, с соответствующими уточнениями, использовано в теории палиндромии.

В целом представляется чрезвычайно актуальным изучение категории повтора в палиндромических текстах на всех уровнях, выявление функций и структурных особенностей повтора в сравнении с другими особенностями как палиндромических, так и непалиндромических художественных текстов.

Феномен палиндрома традиционно связывается с проблемами словотворчества, окказионального словообразования, однако до сих пор не появилось системных разработок, связывающих данные направления. Учет и творческое применение некоторых понятий и терминов словообразования продуцируют дальнейший лингво-структурный анализ палиндромии.

Структурное лексикографирование представляется весьма плодотворным при изучении палиндромии, поскольку позволяет прояснить генезис па-линдромического текста, принципы его композиционного функционирования, характер продуцируемости. Итогом палиндромологического лексико-графирования становятся разнофункциональные словники, словарные материалы, словари, конкордансы. Параллельно разрабатываются принципы их составления, с анализом и учетом ценного опыта предыдущих единичных разработок некоторых авторов.

Палиндромические тексты, ввиду своей изначальной лингвопоэтично-сти, лучше, нежели какие-либо другие художественные тексты, поддаются анализу в точных критериях, параметрах. Тем не менее, этого еще не было сделано. Соответствующие критерии и параметры исходят прежде всего из сферы словообразования. На следующем этапе особенно плодотворным представляется привлечение статистических методов анализа для исследования структуры слога, категорий слов, словосочетаний, в частности, с разра-. боткой таблиц, учитывающих специфику исследования. Многоуровневый

• анализ палиндромических текстов рождает обобщающую типологию палин-дромных и близких к ним по структуре форм.

Палиндром часто причисляют к эксперименту автора с художественным словом. Анализ генезиса данного явления актуализируется через постановку проблемы лингвистического и лингвопоэтического экспериментов, заключающихся в получении текстов с заданными свойствами посредством экспериментального лексикографирования, включая аспекты внутриязыкового и межъязыкового переводов. В частности, вышеозначенная проблема описана В.А. Лукиным в учебнике «Художественный текст: Основы лингвисти

• ческой теории и элементы анализа» в связи с переводом рассказа Х.Кортасара «Сатарса» с испанского на русский язык. Проблема осложнилась особой композиционной ролью палиндромии в тексте Кортасара и задачей переводчика сохранить палиндромную форму соответствующих фрагментов текста, см. [Лукин, 1999: 148-150]. В свою очередь, проблема внутриязыкового перевода в контексте палиндромии связана прежде всего с продуцированием палиндромического текста на основе текста непалиндроми-ческого, ср. рубрику "Старые сказки на палиндромный лад" (альманах

• "Тит").

В настоящем исследовании важным представляется выработка критериев отбора текстов для разноаспектного анализа и сам процесс отбора соответствующих текстов. Следует привлечь также опыты авторского лексико-графирования в качестве специфических лексикографических текстов.

Небольшие словарные палиндромические подборки разных авторов «переросли» в две разноплановые крупные работы, не проанализированные до настоящего времени с лингвистических и лингвопоэтических позиций: "Первый палиндромический словарь современного русского языка" Е.Кацю-бы (1999 г.) и «"Рачий" словарь» А. и П. Нагорских (2000-2002 гг.). В этих двух серьезных опытах авторского палиндромического лексикографирования наблюдаются истоки брюсовской концепции экспериментальной поэтики.

В.П. Григорьев в монографии «Поэтика слова» развивает идеи, воплощенные, в частности, в «Опытах.» В.Брюсова: «"История поэзии есть (между прочим) история постепенного совершенствования средств поэзии", - мы уже цитировали этот фрагмент (XXXIV) из «Miscellania» В.Брюсова. С точки зрения лингвистической поэтики тезис Брюсова означает, что ни один прием художественной речи, реализуемый (наряду и во взаимодействии) с другими приемами ее построения во множестве эстетически значимых текстов, невозможно понять и оценить вне кода, лежащего в основе этих текстов, т.е. взять из языка, которому они принадлежат» [Григорьев, 1979: 201]. Палиндромия -один из тех малоизученных "приемов художественной речи", которые стали актуальными в последние десятилетия, когда появился большой объем соответствующих сочинений современных авторов, идущих вслед за идеями В.Хлебникова и В.Брюсова.

M.JI. Гаспаров подчеркивает языковую природу палиндрома: «Художественное качество перевертня зависит от структурных данных языка» [Гаспаров, 1968: 655-656].

Итак, следует выявить структурную типологию палиндромии, «код», по В.П. Григорьеву. В монографии Н.Б. Мечковской типология определяется как «метод исследования разнообразных и внутренне сложных объектов путем выявления их общих или сходных черт и группировки, объединения объектов с учетом меры этой близости в некоторые классы (группы, типы)» [Мечков-ская, 2001: 14]. Специфика палиндромии в плане структуры не разработана, а без учета такой типологии невозможно комплексно охватить лингвопоэтиче-ские и лексикографические аспекты палиндромии. Выявление типов структурно-языкового взаимодействия и их фиксация - одна из основных задач настоящего исследования. Изложенная задача выполняется на основе изучения текстов («художественное качество», M.JI. Гаспаров; или «эстетически значимые тексты», В.П. Григорьев; см. выше), относящихся к палиндромии непосредственно или опосредованно. Лингвопоэтические аспекты рассматриваются параллельно и в комплексе со структурными, лексикографическими («структурные данные языка», М.Л. Гаспаров; или «код, лежащий в основе текстов», В.П. Григорьев).

Монопалиндромия (в узком понимании), с ее стремлением к формальной «чистоте» и большей сложности, исторически гораздо «моложе» полипа-линдромии (исключением можно считать лишь знаменитый латинский sator-квадрат). Настоящее исследование должно прояснить нюансы взаимодействия моно- и полипалиндромии в общем контексте лингвопоэтического и лексикографического структурного анализа, с учетом контекста исторического.

С теоретическими аспектами палиндромии тесно связана вся история палиндрома.

Античный палиндром описан во многих источниках [Шульговский, 1929: 28; Бородин, 1989: 194; Лотман, 1992: 23; Бирюков, 1994: 102; Donner, 1996: 318; Федин, 1999: 78; Жыбуль, 2001: 40; др.], но на одних и тех же нескольких примерах. Видимо, многие сочинения до нас не дошли. В качестве образца процитируем знаменитое латинское двустишие неизвестного автора: Signa te signa, temere me tangis et angis Roma tibi subito motibus ibit amor

Ниже приводятся варианты перевода, почерпнутые из серьезного филологического исследования и из книги для детей, посвященной играм со словами: 'Крестись, крестись, того не зная, ты этим меня задеваешь и давишь. Рим, этими знаками-жестами ты внезапно призываешь к себе любовь' [Лот-ман, 1992: 23]; 'Крестись, Рим, крестись, того не зная, ты затрагиваешь меня и давишь, и своими жестами вдруг призываешь к себе любовь' [Федин, 1999: 78].

Как утверждает JI.B. Решетняк, некоторые источники «приписывают изобретение палиндрома греческому поэту Сотаду (Сотадису), жившему в Александрии в царствование Птолемея Филадельфа в III веке до н.э.» [Решетняк, 1996: 4]. «Вообще история палиндрома в Европе по своему драматична, это череда кратковременных подъемов интереса к нему и продолжительных периодов забвения» [Гончаренко, 1997: 78].

В России, как и на Западе, вначале проявилась игровая функция палиндромии, произошло это гораздо раньше серьезных и регулярных поэтических опытов. Еще "Литературные Прибавления к Русскому Инвалиду" в 30-х гг. XIX века время от времени публиковали различные загадки типа: "Я крошечное слово // И выразить готово // Печаль, испуг, плохой успех. // Теперь меня переверните - // И выйдет смех! // Что ж я такое? говорите!", цит. по В.Хромову [2000: 5] (ответ: ах и ха).

Традиция не прервалась и в XX веке. "Я крик известной птицы, // Не галки, не синицы. // Меня переверни //Ив воду загляни. // Мне нравится вода, // Я там живу всегда." [Кондратов, 1961: 13] (разгадка - кар, рак). Ср. "Кулака лук, // Топ и пот, // Рак и кар." (В.Хлебников, "Разин"). Перевертыши-загадки см. также в книгах [Рыбникова, 1932; Пожидаев, 1993: 25-28, 4445].

Следует отделить прикладную составляющую игровой функции палиндромии от несопоставимо более серьезной поэтической составляющей, переходящей в собственно поэтическую функцию.

Предваряя свой фундаментальный «Словарь русских созвучий», С.М. Федченко отдает дань игровому аспекту: «.сочинение отточенных эпиграмм, хитроумных каламбуров, стремительных считалок, - все это относится к безобидным литературным забавам и, в то же время, все это - серьезнейшая работа со словом, продуктивнейшая из всех, ибо только жесткие правила стихосложения заставляют подбирать и подгонять слово к слову, как кирпичик к кирпичику, вынуждают напрягать образную мыслительную деятельность до максимума, способствуя развитию речевого мышления и самой организующей структуры интеллекта.» [Федченко, 2000: 7]. Палиндром также ранее причислялся в основном к "литературным забавам". Ю.М. Лотман приходит к выводу: «Таким образом, восприятие палиндрома как бесполезного «жонглерства», бессмысленного штукарства напоминает мнение петуха из басни Крылова о жемчужном зерне. Уместно вспомнить и мораль этой басни: «Невежи судят точно так: В чем толку не поймут, то все у них пустяк.» [Лотман, 1992: 22].

Эстетикой игры - игры ума, интеллектуального упражнения в высшем мастерстве» объясняет интерес к палиндрому в своем монографическом очерке о палиндроме Л.В. Решетняк: «Палиндром помещен в сферу тайн ремесла, известных и подвластных лишь посвященным» [Решетняк, 1996: 5].

С другой стороны, «серьезная игра слов», по В.Набокову, «не является ни случайной игрой, ни украшательством. Это новый словесный вид» [Рягу-зова, 2001: 27]. В более общем виде, "искусство, по Набокову, божественная игра. Эти два элемента - божественность и игра - равноценны". К такому выводу приходит Л.Н. Рягузова [2001: 26] в набоковском понятийно-терминологическом словаре, трактуя понятие игры.

Игру в целом можно представить шире как "нормативный образец семиотики" [Ельмслев, 1960: 365]. Подчеркивая повышенное внимание Ф. де Соссюра к шахматам (с которыми не раз сравнивали палиндромы), Л.Ельм-слев отмечает мысль Соссюра о том, что в игровых структурах повторяется "самая существенная черта семиологической культуры" и что "именно эти соображения" Соссюра "нужно выдвинуть на первый -план, если мы хотим создать лингвистику в широком смысле" [Ельмслев, 1960: 365].

В отличие от игровой, поэтическая функция палиндромии в XIX веке проявлялась неявно и эпизодически. У Г.Державина такая функция еще сочетается с игровой в четверостишии-загадке с первыми двумя строками-палин-ромами: «Я разуму-уму заря, // Я иду с мечем судия».

И.Сельвинский в «Записках поэта» обращает внимание на палиндромические мотивы у А.Пушкина:

Кто-то сострил: поэт поет с переплета. Я начал свои наблюденья с заглавия. Пушкин Эти программные звуки строил на гаммах, Чутко слушая в них привередливым ухом Странный отзвук центрального нерва поэмы. Так «Евгений Онегин» (ген - нег) Полуперевёртень, в чьих притушенных звуках Уже дана хандра и ленивое барство, Французский прононс приличной московской речи И круговорот самого сюжета романа» [Сельвинский, 1971: 165]. «Параллельно» И.Сельвинскому И.Терентьев формулирует «закон поэтической речи», заключающийся в том, что спустя десятилетия можно было бы назвать поэтической паронимией: «Слова похожие по звуку имеют в поэзии похожий смысл», и далее: «если вслушаться в слова: гений, снег, нега (.), станет несомненным, что они вызваны звуковым гипнозом: Евгений

Онегин (.)» [Терентьев, 2001: 22]. Ср. устойчивое сочетание в палиндромии «гении неги».

Ныне такое отношение к заглавию пушкинского романа в стихах нашло отражение в «Онегинской энциклопедии», где отмечено, что сочетание «Евгений Онегин» имеет «артикуляционно-акустическое сходство» [Гуревич, 1999: 391].

Тонкое наблюдение сделал Ю.Олеша в книге «Ни дня без строчки»: «При одном счастливом прочтении строчек «Там упоительный Россини, Европы баловень, Орфей!» я заметил, что (.) в строчку, начинающуюся со слова «Европы» и кончающуюся словом «Орфей», как бы вставлено зеркало!» [Олеша, 1965: 209-210].

В.Хромов нашел еще более скрытые палиндромические пласты в «Евгении Онегине»: «Признаки саморифмы можно увидеть в следующих строках поэмы «Евгений Онегин»: // Заводов, вод, лесов, земель // Хозяин полный, а досель. // и // Как томно был он молчалив. (.) Перевертень не только возможно уловить внимательным ухом, закономерность этого вида распределения устанавливается при рассмотрении большого количества двойных и тройных аллитерационных (звукописных) рядов (.) // Ни милый взгляд, ни вздох нескромный. (нмннмн) // А нынче мне все темно, Таня. (ннмнмнн) // Любви мы цену тем умножим. (мнммнм) // (.) // Как в страшном, непонятном сне. (нмнннмн) // Чем меньше женщину мы любим. (ммнннмм) (.)» [Хромов, 1970, 2000]. Здесь оставлены лишь стихи с палиндромной оппозицией м/н.

Наблюдение А.Вознесенского: «Строение романа «Онегин» зеркально. События и психология героев симметричны, как палиндромы. Роман начинается объяснением героини и ответом героя, кончается объяснением героя и ответом героини. А что написала Татьяна в начале романа на «затуманенном стекле» своим пальчиком? Правильно. «Заветный вензель о да е». Это она писала, находясь внутри дома. Но взгляните снаружи, и вы прочитаете сквозь стекло число «30». 30 лет было Онегину в момент его рокового объяснения с Татьяной. Именно 30 лет было в 1829 году автору.» [Вознесенский, 1994: 187; 1999: 193].

Тезисы поэта соотносятся с тезисами филолога: «Как палиндромное построение сюжета можно рассматривать композицию «Евгения Онегина», где при движении в одном направлении «она» любит «его», выражает свою любовь в письме, но встречает холодную отповедь, а при противоположном от

• ражении «он» любит «ее», выражает свою любовь в письме и встречает, в свою очередь, отповедь. Подобное повторение сюжета характерно для Пушкина. Так, в «Капитанской дочке» сюжет складывается из двух путешествий: Гринева к мужицкому царю для спасения попавшей в беду Маши, а затем Маши - к дворянской царице для спасения Гринева. Аналогичными механизмами на уровне персонажей являются наводнившие романтическую и постромантическую литературу Европы XIX в. двойники, часто непосредственно связанные с темой зеркала и отражения» [Лотман, 1992: 23].

Палиндромические «ростки» А.Пушкина дали плоды в творчестве по

• этов и прозаиков XIX и XX века. В частности, связь пушкинской и набоков-ской палиндромии прослеживается А.А. Долининым в работе «Пушкинские подтексты в романе Набокова "Приглашение на казнь"» [2000: 81-82].

По поводу палиндромических тенденций в XIX веке В.Н. Топоров даже сетует: «зеркально соотнесенные образцы Рим:мир у ряда поэтов становятся почти клишированными» [Топоров, 1981: 115]. В частности, в стихотворении "Цицерон" Ф.Тютчева: "(.) Застигнут ночью Рима был! (.) Счастлив, кто посетил сей мир (.)". Ср. современное ироническое «Мы наш, мы новый Рим

• построим.» (Л.Крайнов-Рытов, «Партийный гимн итальянских большевиков») или анонимный транспарант с надписью «Риму - Рим!», палиндромная пародия на известный лозунг «Миру - мир!». В палиндромии конца XX века такая тенденция доводится вплоть до окказиональных словосложений: «Миру Рим, а Риму Мир? // (.) // Рима театр тает. А Мир? // Меч дан? Над чем? // Мирорим или Римомир? // (.)» (М.Крепс). ф

Исследователь русского палиндрома С.Е. Бирюков замечает, что «увлечение Гоголя палиндромами (.) явно сказалось на его творчестве, о чем можно судить не только по названию повести «Нос» (первоначально «Сон»), но более всего по обратимым ситуациям внутри самих произведений» [Бирюков, 1993: 222], аналогично онегинскому сюжету. «Важно и далеко не случайно, что название повести «Нос» первоначально было «Сон», (.) перевернутый мир повести о приключениях майора Ковалева» [Бирюков, 1994: 104].

Палиндромия логически произрастает из паронимических тенденций в русской поэзии конца XIX - начала XX вв., см. об этом, например, в работе [Бирюков, 1997: 19]. Более того, палиндромия в наибольшей степени выражает такие тенденции, фактически являясь предельно строго организованной паронимической аттракцией (термин введен В.П. Григорьевым). Заметим, что «паронимический взрыв» [Григорьев, 1979: 290] в русской поэзии начала XX века к концу века символически отразится и умножится «палиндромическим взрывом» (С.Е. Бирюков).

Русская поэзия, десятилетиями находившаяся на уровне знания о палиндроме как об однострочной словесной шутке, вроде державинского «Я иду с мечем, судия», с приходом Хлебникова испытала явственный шок. Хлебников убедительно и сильно утверждал не эксперимент, но именно отдельную палиндромическую форму поэтического самовыражения» [Канав-щиков, 1999: 12]. Определяем такую форму как форму перевертня - стихотворения из строк-палиндромов, что приближает нас к решению проблемы дефиниции полипалиндромии. Любопытно, что у В.Даля «перевертень - (.) человек, внезапно изменивший понятия, убеждения свои» [Даль, 1998: 3: 91], в отличие от хлебниковского перевертень [Гаспаров, 1968: 655].

В английской лингвопоэтике не замечено аналогичного термина для многострочной палиндромии, используется словосочетание «shot (line-length) palindromes», ср., например, четверостишие под названием «Four Palindromes of the Apocalypse» (L.Mercer); протяженные стихотворения из «единого» палиндрома объясняются как «full-length poems which are end-to-end palindromes» [Bergerson, 1973: 1, 96, 2].

В российской лингвопоэтике такая ситуация реализовалась в терминологической оппозиции перевертень / монопалиндром (полипалиндромия /

• монопалиндромия).

Аналогично идеям системности в лексике, монопалиндромия соотносится со структурно-морфологическим сходством, а полипалиндромия - с семасиологической смежностью (ср., например, [Морковкина, 1993а: 90-91]). По другой аналогии, монопалиндромия соотносится с абзацем в программе компьютерного набора «Microsoft Word», с поправкой на то, что абзац будет достаточно протяженным, многострочным.

В русской поэзии, насколько известно, первый монопалиндром сочинил И.Сельвинский [1971: 182], ныне признанным мастером монопалиндромии

• считается Д.Авалиани.

Оговорка "насколько известно" не случайна. В диахроническом аспекте палиндромия содержит немало проблем. Достаточно упомянуть приписываемый А.Фету (?) «Словарем-справочником лингвистических терминов» [Ро-зенталь, Теленкова, 1985: 195] знаменитый русский палиндром "А роза упала на лапу Азора" ("волшебная фраза" из "Золотого ключика" А.Н. Толстого).

Множество рукописей палиндромических сочинений, видимо, безвозвратно утеряно. Например, текст Г.Щетинина (из письма Г.А. Ечеистову от

• 15.12.1919 г.): «Пишу перевертень, посвященный Хлебникову, разумеется, сантиментально-лирический», цит. по [Шатских, 1985: 268].

В 20-х гг. 20 в. в стремительно урбанизирующемся русском обществе развивается особый вкус к книжно-письменным языковым средствам (к «новой книжности»)» [Лаптева, 1997: 190]. В те же годы получает развитие и палиндром как одна из особенных и поэтически продуктивных форм художественно-изобразительной книжной речи. Уже имея в виду палиндромическую "поддержку" В.Брюсова [1918: 117-118], В.Хлебников в 1921 году работает над поэмой-перевертнем "Разин", опубликованной в первом варианте в 1928 г. Один из теоретиков и практиков "заумного языка" А.Туфанов обращается к палиндрому в своей книге "К зауми" (1924). На эти же годы приходится увлечение палиндромом пианистов В.Софроницкого и Г.Нейгауза, композитора С.Прокофьева. Чуть позже И.Сельвинский вводит палиндромические тексты в книгу "Записки поэта" (1928). В.Пяст в журнале "Смена" ведет палиндро-мический раздел. Н.Шульговский издает книгу "Прикладное стихосложение" (1929), где разрабатывается теоретическая и практическая части палиндромии.

В 30-х гг. В.Набоков насыщает свои романы и пьесы игровыми словесными формами, в том числе элементами палиндромии и непосредственно палиндромами. К тем же годам восходит интерес к палиндромии у С.Кирсанова и А.Тарковского.

Хлебниковский период» [Рыбинский, 2000г: 13] в истории русской палиндромии XX века сменился "ладыгинским". Тамбовский поэт и художник Н.Ладыгин в 1960-70 гг. внес значительный вклад в российскую палиндромическую литературу, см. [Бирюков, 1987; 1988а, б], [Бирюков, Двинянинов, 1990], [Канавщиков, 2000в].

Ладыгинский период» (конец 60-х - начало 90-х гг.) представляют такие имена, как А.Вознесенский, С.Сигей (Сигов), В.Гершуни, А.Кондратов (Сэнди Конрад), В.Хромов. Последний обратился к палиндромической форме одним из первых среди поэтов нового поколения» [Самиздат века, 1997: 734].

Массив палиндромических текстов в последние годы пополнился авторскими книгами (посвященными палиндрому полностью либо в большей мере) Д.Авалиани, Р.Адрианова, В.Андреева, Б.Гринберга, С.Гринберга, А.Канавщикова, М.Крепса, Н.Ладыгина, Т.Лапко, М.Медведева, П.Нагорс-ких, В.Пальчикова, В.Рыбинского, В.Сербского. Этому предшествовали сам-издатовские книги палиндромов В.Хлебникова, Н.Ладыгина, В.Гершуни. Вышли «Антология русского палиндрома XX века», «Антология русского палиндрома, комбинаторной и рукописной поэзии», несколько коллективных сборников. Многочисленные подборки палиндромических сочинений занимают разделы альманахов, журналов, сборников, а также существенную часть авторских книг. Жанровое разнообразие практически не уступает непа-линдромному: стихотворения, поэмы, сонеты, другие «твердые» формы, пьесы, небольшая проза, но, по-прежнему, самый популярный жанр - лапидарный - монострок. Последнее обстоятельство определяет как жанрово-стили-стическую специфику палиндрома, так и специфику лингвопоэтического анализа палиндромии, в частности, с помощью статистических методов исследо-'вания.

Специфика изучаемого материала требует выработки особых методов исследования. Художественные тексты, относящиеся к русской палиндромии, не имеют такого большого объема, какой есть у академического стиха. Это объясняется главной особенностью лингвопоэтической формы палин-дромического стиха - тенденцией к минимализации. Л.В. Решетняк в монографическом очерке определяет палиндром как «стихотворение в одну строку (реже несколько строк)» [1996: 3]. Самая распространенная «форма существования» палиндрома - одностишие, или, иначе, - минимальный текст, который ограничивается, как правило, одним предложением. С.И. Кормилов

1995: 80] пишет о палиндроме как об "особом виде моностиха" и "удетеро-не" (термин В.Бурича). Поэт И.Фоняков [1989] также определяет палиндром как "стихотворение в одну строчку". Даже в палиндромическом стихотворении, состоящем из строк-палиндромов (полипалиндромия), каждый стих более или менее обособлен, "отчетливость деления на строки и замкнутость этих строк достигает здесь предела" [Гаспаров, 1993: 30].

Чтобы дать исследователю необходимый для обнаружения особых закономерностей объем, нужны большие циклы одностиший, которых практически не наблюдается в палиндромии. Как правило, публикации палиндро-мических миниатюр не достигают рекомендуемого минимального для выборки объема «в 250 знаменательных слов (если изучаются части речи, члены предложения, вообще - не предложения в целом, простые или сложные)» [Головин, 1971: 64]. Следовательно, для объективного лингвистического анализа нужно найти иные «формы существования» палиндрома, не самые распространенные, но более объемные.

Таковыми могут быть большие палиндромические стихотворения, циклы, поэмы, драматические произведения. Как правило, объем каждого из них укладывается в рекомендуемые 250-500 знаменательных слов, либо является несколько большим. Поэтому в большинстве случаев нет смысла производить выборку из изучаемого текста, а нужно подвергнуть анализу весь текст в полном объеме, тем более, что так достигается более полная объективность в результатах исследования применительно к взятому тексту.

При таком подходе выборки разнообъемны. Конечно, «предпочтительнее такой ее (методики. - А.Б.) вариант, при котором все выборки имеют одинаковую длину» [Головин, 1971: 30]. Но неравнообъемность выборок, хотя и затрудняет сравнительный лингвистический анализ текстов с помощью методов математической статистики, однако создает большую свободу в выборе изучаемого материала, возможность выборки целого числа стихотворений, строк, абзацев, предложений - в строгой зависимости от типа текста.

Как правило, в выборку (в корпус выборок) не включаются:

- фрагменты текста (тексты), интуитивно определяемые как несоответствующие стилю и/или форме отбираемого материала;

- фрагменты (тексты), содержащие прямую (неавторскую) речь;

- фрагменты (тексты), содержащие повторы одних и тех же элементов в степени, способной в существенной мере исказить статистические парамет

• ры;

- особо экспериментальные тексты, в которых затруднительно однозначно трактовать большинство слов (например, так называемые "заумные" тексты).

Прежде чем в наиболее общем виде типологизировать тексты, следует выявить необходимые критерии типологизации. Таковых основных четыре.

Папиндромичность / непалиндромичность. Основной объем изучаемых текстов относится к палиндромии. Но невозможно получить объективные результаты исследования палиндромии без их соотнесения с результатами со

9 ответствующего анализа непалиндромных текстов, выбранных по определенным критериям, которые в той или иной степени совпадают с излагаемыми ниже критериями типологизации.

Лингвопоэтический текст / лексикографический текст. В данном случае в условное понятие «лингвопоэтического текста» вкладывается понятие художественного текста, с учетом лингвопоэтичности палиндромической формы, в отличие от авторских словарных материалов и словарей (лексикографический текст).

• Жанровая принадлежность. Основные палиндромические жанры, соответствующие критериям объемности выборки, - поэма и цикл стихотворений. Это жанры преимущественно с авторской речью. Отдельную группу составляют драматургические тексты, состоящие, в основном, из речи действующих лиц (персонажей). Последняя группа текстов пока недостаточна по объему для статистических исследований.

Авторская принадлежность. Хотя число авторов в русской папиндро-мии исчисляется сотнями, в антологии или подборки (достаточно объемные для анализа) включаются десятки. Но лишь немногие из палиндром истов имеют свой характерный идиостиль. Следует по возможности выявить таких авторов и обозначить хотя бы в первом приближении особенности их идио-стиля. Параллельная и главная задача - выявление, напротив, общих тенденций языкового пространства палиндромии, того, что объединяет тех или иных авторов и характеризует наиболее общие особенности развития палиндромии. Из всех критериев типологизации «авторская принадлежность» является самой разноплановой. Материал здесь гораздо сложнее анализировать, чем по другим критериям.

Кроме того, по возможности учитывается степень приближения к абсолюту палиндромической формы, а также степень укрупненности самой формы (монопалиндромия, полипалиндромия, их сочетания). Этот критерий тесно связан с предыдущим, поскольку практически каждый автор сам определяет (а нередко и настойчиво провозглашает) свои принципы работы в палиндромии, свою степень приближения к абсолюту формы, авторское понимание формы. Критерий приближения к абсолюту формы позволяет выявить прежде всего круг лексики, а отсюда и лингвистические закономерности типа текста при разных степенях такого приближения.

Неосновные критерии носят окказиональный характер. Они касаются особенностей конкретных произведений и/или их фрагментов.

Итак, в последние десятилетия свод художественных палиндромиче-ских текстов увеличился многократно благодаря усилиям многих авторов, которые используют палиндромию многофункционально. Весь этот объем текстов, послуживший материалом настоящего исследования, изучен чрезвычайно мало, некомплексно, представлен, как правило, в контексте литературоведческом и критическом, но не лингвистическом, в лучшем случае - в качестве отдельных обзорных глав (фрагментов) в книгах (монографиях).

Вышеизложенные тезисы обусловливают актуальность диссертационного исследования.

Объектом исследования являются тексты, в которых в той или иной степени выявляется палиндромия. Основным материалом исследования служит большой массив художественных текстов последних десятилетий.

Предметом исследования являются лингвопоэтические и лексикографические аспекты палиндромии, функционирующей в выявленных художественных текстах. (Лексикографические аспекты понимаются в настоящем исследовании не только традиционно, но во многом шире общепринятого, в частности, в структурном и структурно-языковом значении).

Цель диссертации - комплексный анализ палиндромии и выявление ее лингвопоэтической и лексикографической специфики.

Для достижения поставленной цели решаются следующие задачи:

- выявить и исследовать отвечающие тем или иным характеристикам и критериям палиндромические тексты разных авторов,

- выработать точные параметры для описания характеристик и форм палиндромии,

- выявить структурно-типологические составляющие палиндромии,

- установить (в том числе, с помощью лексикографических, статистических, экспериментальных методов) лингвопоэтические особенности как палиндромии в целом, так и отдельных ее проявлений.

В свое время В.В. Виноградовым была поставлена задача универсального словаря поэтического языка, см. [Виноградов, 1963: 173]. Большим шагом к этой цели должен стать словарь языка русской поэзии XX века, который разрабатывается в Институте русского языка им. В.В. Виноградова РАН. В контексте исследования палиндромии ставится задача описания проекта универсального словаря (словарей) форм палиндромии, который был бы актуален и .в аспектах изучения русского языка, и в аспектах общего языкознания.

В связи с особой металингвистической спецификой палиндромии, выявляемой в процессе исследования, одной из задач исследования является установление металингвистического соответствия стиля и методов исследования анализируемому материалу.

Методы исследования определяются исходя из вышеизложенных цели и задач. Ведущим является описательный метод, основанный на интуиции исследователя, с учетом "лингвоцентрического подхода" [Морковкин, Морковкина, 1997: 64], применяемого к описанию языка художественных текстов; описательный метод позволяет отразить специфику палиндромии как вида художественно-изобразительной речи.

В теории лексикографии "выявлена недостаточность структурных методов исследования" [Денисов, 1976: 337]. Актуальность данного тезиса сохраняется, особенно в контексте формы палиндрома. В этой связи применение структурных методов исследования представляется чрезвычайно важным.

В диссертации активно используются статистические методы исследования. В широком смысле, "количественные методы позволяют узнать много нового об эволюции искусства в целом, его отдельных видов, родов и жанров, характеристиках культуры как целостности, ее частных аспектов и т.д. Это - одно из наиболее перспективных направлений современной науки о художественной культуре" [Петров, 2000: 175]. В узком смысле, количественные методы позволяют не только проверить интуитивные предположения, но и выявить скрытые языковые особенности исследуемых текстов, см. [Головин, 1971], [Кодухов, 1974: 241-250], [Хроленко, 1999: 239-247]. Для статистических подсчетов, которые служат аргументацией интуитивных исследовательских наблюдений, используются выборки текстов, отвечающих тем или иным типологическим характеристикам. I

Наконец, особую значимость в процессе исследования приобретает методика лингвистического эксперимента, позволяющая в различных целях как преобразовывать уже данные тексты, так и получать новые тексты с заданными и/или предполагаемыми характеристиками.

Общая гипотеза исследования - гипотеза лингвопоэтической исключительности палиндромии. Общая гипотеза синтезируется из восьми частных гипотез:

1) гипотезы лексико-грамматической компактности (лапидарности) в палиндромии,

2) гипотезы актуализации словоформы (флексии) в палиндромии (шире - для флективных языков),

3) гипотезы дискретности синтаксиса в палиндромии,

4) гипотезы агнонимизации палиндромии,

5) гипотезы повышенной интертекстуальности палиндромии,

6) гипотезы повышенной субстантивности палиндромии,

7) гипотезы омонимизации и онимизации палиндромии,

8) гипотезы архаизации современной русской палиндромии.

Предполагается, что в процессе исследования гипотезы должны подтверждаться соответствующими (одноименными) тенденциями.

Поскольку, по заключению В.П. Григорьева, «мы не располагаем сколько-нибудь общепризнанной теорией поэтического языка» [1993: 16], одно из назначений диссертации - осуществить серьезный вклад в разработку этой теории, в частности, в преломлении изучения палиндромии. Данное диссертационное исследование - первый большой шаг к комплексному лингвистическому, шире, филологическому осмыслению палиндромии, с включением некоторых междисциплинарных аспектов.

Научная новизна исследования заключается:

1) в комплексном описании палиндромии в различных ее проявлениях и аспектах,

2) в структурной типологизации палиндромии,

3) в разработке понятия устойчивого палиндромного словесного комплекса (УПСК) через апробированное понятие устойчивого словесного комплекса (УСК),

4) во введении в научный оборот терминов, фиксирующих новые формы и явления художественной речи: монопалиндромия, пантограмма, круго-звучие и др.,

5) в обосновании специфической формообразующей роли ретроскрип-ции, контаминации, редупликации, сложения и слияния в палиндромии,

6) в широком применении разноуровневых статистических методов исследования палиндромии, позволяющих открыть ее многие специфические свойства,

7) в открытии периодической системы элементов палиндромии.

В целом настоящая работа является первым многоаспектным исследованием палиндромии.

Теоретическая значимость исследования заключается:

1) в разработке основных понятий теории палиндромии: палиндромно-циклические формы (ПЦФ), палиндромно-циклическая парадигма, инициально-финальная продуктивность (ИФП) и др.,

2) в закреплении специфического теоретического инструментария в исследовании палиндромии (принципов, методов, параметров, элементов),

3) в комплексном анализе новых авторских словарей («Первого палин-дромического словаря» Е.Кацюбы, «"Рачьего" словаря» А. и П. Нагорских, словаря «Фольклорные раки и целовертни» Г.Лукомникова),

4) в лексикографической разработке художественного материала палиндромии и выработке принципов построения разного рода словарей ПЦФ,

5) в обосновании особой актуальности лингвопоэтического эксперимента для изучения палиндромии.

Практическая ценность исследования заключается в том, что его материалы и полученные результаты могут быть применены в практике обучения в вузах и школах. Разработаны спецкурс "Развивающая лингвистика" (читается студентам Курского государственного педагогического университета), программа "Словесно-интеллектуальные игры и игровые поэтические формы" (Дом детского творчества Железнодорожного округа г. Курска). Проводятся открытые уроки и семинары в школах Курска и в Московском городском Дворце детского (юношеского) творчества. Выработаны принципы составления сводного словаря палиндромно-циклических форм, включающего в себя словарь грамматических омонимов, словарь новообразований, конкорданс и ряд других словарей. Принципы функционально-игровой и экспериментальной составляющих настоящего исследования могут быть применены (в ряду других форм и методов работы) практически на каждом уроке в школах и во внешкольных образовательных учреждениях. Лексикографическая составляющая исследования может быть востребована в широком диапазоне филологами, профессионально работающими над составлением разного рода словарей, студентами вузов (в том числе иностранными), школьниками и всеми любителями словесности. Определенную практическую ценность представляет собой библиографическая составляющая диссертации: палиндроми-ческие тексты (Приложение 1) и теоретические работы о палиндроме, вошедшие в раздел «Список использованной литературы».

На защиту выносятся следующие положения:

1) палиндромия представляет собой специфическую художественно-изобразительную речь, обладающую лингвопоэтической исключительностью,

2) лингвопоэтические аспекты палиндромии генетически переплетены с ее лексикографическими аспектами,

3) художественный контекст актуализирует эстетическую, словообразовательную, магическую, композиционную, игровую, коммуникативную и поэтическую функции палиндромии, выступающие в совокупности и системе,

4) лингвопоэтическая параметризация палиндромии разграничивает типы палиндромии и фиксирует их взаимосвязь в художественном контексте,

5) многие лингвопоэтические формы, разрабатываемые и описываемые отдельно от палиндромии, структурно входят в палиндромию через объединяющее понятие палиндромно-циклических форм (ПЦФ) в контексте палин-дромно-циклической парадигмы (ПЦ-парадигмы) и периодической системы элементов палиндромии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Лингвопоэтические и лексикографические аспекты палиндромии"

5.9. Выводы по пятой главе

1. В завершающей главе настоящего исследования осуществлен эксперимент по получению художественного текста из научных представлений и исследований как таковых и из самого художественного текста, в преломлении лингвопоэтического и лексикографического опыта исследования палиндромии, представленного в предыдущих 4-х главах. В оппозиции «монопа-линдромия vs полипалиндромия» для текстового воплощения результатов экспериментов была избрана монопалиндромия, поскольку именно в ней можно добиться наибольшей нетривиальности и по возможности избежать УПСК.

2. Синтез лексикографического и лингвопоэтического начал воплощен в экспериментальном контекстуальном словаре слогово-сегментных палиндромов (кругозвучий) по принципиальной, но типологически не до конца осуществленной идее Г.Лукомникова. Каждая строка словаря кругозвучий является одновременно и одностишием, и стихом в типологическом и лин-гвопоэтическом контекстах словаря. В процессе эксперимента параллельно выявляется типологизация пар кругозвучий (ПКЗ) по тем или иным дифференциальным признакам.

3. Экспериментальное выявление лингвопоэтических возможностей циклической палиндромии осуществлено с включением элементов словесного и стихового палиндрома. Созданы тексты с определенными параметрами, ранее нигде не наблюдаемыми. Апробированы формулы и схемы, выведенные из опыта исследований текстов, осуществленных в разных аспектах на протяжении предыдущих глав исследования.

4. Выявлены широкие потенциальные возможности русской палиндромии, выходящие за пределы лингвопоэтических особенностей, констатированных ранее. В частности, экспериментально осуществлен один из способов преодоления относительно нечастотного словоупотребления глаголов. Одновременно с этим выявлены потенциальные возможности по продуцированию сюжетности в палиндромии.

5. Эксперимент по созданию абсурдно-заумной считалочки обнаружил возможности стилистической естественности монопалиндрома, в принципе не отличимой от стиля «обычных» стихов.

6. Игровая функция палиндромии, не менее популярная, чем поэтическая, и часто с ней сочетающаяся, проявлена в максимально возможной степени в экспериментах по продуцированию большого объема монопалиндро-мического текста (в том числе и в сочетании со словообразовательным экспериментом), по синтезу множественной семантики в особо концентрированной форме фигурного сонета, по максимально возможному семантическому сжатию ПЦ-парадигмы, по продуцированию палиндромных скороговорок и других экспериментах.

7. Палиндромия в музыке имеет более масштабные и серьезные формы, чем сама по себе палиндромия вербальная. Их синтез, насколько известно, ранее не был осуществлен. Эксперимент по соединению в рамках одного музыкально-стихового предложения звуковой и языковой палиндромии расширяет концептуально-палиндромическую семантику и соотносится с синтезом игровых функций музыки и стиха.

8. Из широкого спектра неисследованного переводческого контекста палиндромии избраны те его аспекты, которые в той или иной мере соотносятся с уже осуществленным опытом исследования. Эксперименты по межъязыковому переводу и опыты внутриязыкового перевода, представленные как изолированно, так и в сочетании с трансмутацией, опровергают бытующее мнение о принципиальной «непереводимости» палиндромии и выявляют ее широкие, еще малоизученные возможности в поэтической коммуникации.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате настоящего исследования установлено, что палиндромия представляет собой структурно развитую, сложную систему, которая порождена всей логикой развития художественной речи от античности до современных экспериментальных форм.

Подтверждается определение палиндромии как специфической пара-метризируемой художественно-изобразительной речи, основу которой составляет симметрия (по преимуществу зеркального типа) элементов текста, с учетом чрезвычайно возрастающей роли интертекстуальности, наблюдаемой главным образом в системе устойчивых словесных комплексов.

Впервые установлено структурное и функциональное родство устойчивых словесных комплексов (УСК) и подобных же палиндромных (УПСК) на лингвопоэтической основе. Впервые проанализированы коммуникативные ситуации в интерлингвистике палиндрома и композиционная функция УПСК. Анализ интертекстуальности и цитатности УПСК позволяет сделать вывод о том, что в контексте УПСК палиндромия, с одной стороны, близка к постмодернизму с его лингвоконцепцией единого текста (тотальная интертекстуальность), высокой окказиональной продуктивностью, активным освоением новой лексики, агнонимов, арготизмов, с другой стороны, архаизируется на всех уровнях. В вышеизложенном сочетании свойств состоит один из главных феноменов и парадоксов палиндромии.

Архаизация в палиндромии на слогово-сегментном уровне (вплоть до многословного сегмента текста) выводится из замеченной и подтвержденной анализом тенденции к упорядоченной структуре слога. В результате посту-пенного структурно-статистического анализа открыто преобладание по сравнению с непалиндромическими текстами компактной слоювой формулы из гласных и согласных (СГ), причем формула выстраивается в упорядоченную структуру (СГСГС), расширяющуюся в обе стороны и охватывающую определенный палиндромический сегмент полностью. Таким образом доказано, что соотношение гласных и согласных в палиндромии архаизируется (вокализация палиндромии).

В вышеизложенной специфике имплицитно отмечается общая тенденция палиндромной лапидарности. На лексико-грамматическом уровне лапидарность (компактность) эксплицитно прослеживается в статистически подтвержденном преобладании (по сравнению с непалиндромными текстами) существительных с нулевыми окончаниями (субстантивная морфолапидар-ность), кратких прилагательных и причастий, императивов глаголов, в общелексической лапидарности (уменьшение средней длины слова); на уровне синтаксиса - в тенденции к беспредложности, в преобладании компактного беспредложного двухкомпонентного словосочетания существительных в именительном и родительном падежах и в соответствующей лингвопоэтиче-ской тенденции преобладания аналогичных по структуре метафор. Напротив, не вполне подтвердились предположения по поводу возрастания относительной частотности местоимений в палиндромии.

Наряду с архаизацией слогово-сегментного уровня палиндромии настоящее исследование выявило архаизацию морфологического, лексического и частично синтаксического уровней на примере функционирования существительных, прилагательных, причастий, глагольных форм (особенно форм деепричастий). Кроме того, впервые отмечены тенденции агнонимизации, онимизации и омонимизации в палиндромии, что, наряду с палиндромной лапидарностью, подтверждает общую гипотезу лингвопоэтической исключительности палиндромии.

В целом решена терминологическая проблема в теории палиндромии. Введен термин, позволивший объединить все элементы палиндромии в единую систему, - палиндромно-циютическая форма (ПЦФ). Предложен и апробирован ряд новых терминов, предназначенных для фиксации палиндромических структур и дифференциации типов ПЦФ: монопалиндромия, полипа-линдромия, формотекст, кругозвучие, пантограмма, циклодром и др. Разработано понятие палиндромно-циютической парадигмы (ПЦ-парадигмы) и периодической системы элементов палиндромии.

В настоящем диссертационном исследовании впервые комплексно и во взаимном сравнении проанализированы художественные тексты и словарные материалы с ПЦФ и без ПЦФ (всего 44 выборки) с помощью статистических методов. Кроме подтверждения гипотезы лексико-грамматической компактности в палиндромии и выявления слоговой специфики, статистический анализ палиндромических текстов подтвердил гипотезу об увеличении доли словоупотреблений существительных как в общем числе знаменательных слов, так и по отношению к глаголам (повышенная субстантивность палиндромии), а также соответствующее уменьшение относительного числа глаголов; структурно-статистический анализ помог открыть инициально-финальную продуктивность (ИФП) и подсчитать ее степень в разных типах текстов.

В результате структурно-лингвопоэтического анализа нашли подтверждение многие, переплетающиеся и влияющие друг на друга, функции палиндромии:

- эстетическая, основанная на специфическом воздействии симметрии через элементы текста (1.1., 2.7., 2.8., 4.2., др.);

- словообразовательная - через пересегментацию, ретроскрипционные процессы в структуре формы палиндрома, «обратно-языковые» процессы в фольклоре (1.4., 2.2.1., 2.5., 3.5., 4.3., 4.7., 5.5., 5.6.4., 5.8.6., др.);

- магическая, самая древняя, основанная на суггестивном воздействии (1.6., 1.7.); такие особенности современного палиндромического стиля, как лозунговая эмоциональность, частотность обращений (3.6.1.) и императивов (3.6.5.), подтверждают актуальность магической функции;

- композиционная, текстообразующая, основанная на структурах выявленных и классифицированных ПЦ-форм (1.1.2., 1.3.2., 1.5., 1.8., 2.2.2., 2.7.1., 3.3., 3.8., 4.1., 4.2., 4.7., глава 5);

- коммуникационная (1.З.1.), сопряженная с проблемами интерлингвистики, соотносимая с эстетической, магической, поэтической;

- поэтическая, отличающая палиндромию как поэтическую речь с особым звуковым и стилистическим строем (1.1., 1.2., 1.5.2., 2.2.2., 2.7.1., 3.2., 3.6., 3.8., 4.5., глава 5),

- игровая.

На игровой функции палиндромии, соотносящейся с концепцией "homo ludens", следует остановиться особо. Эта функция проявляется и через лин-гвопоэтику (игра звуком и словами с соблюдением формы), и через сопутствующие моменты воздействия самих ПЦ-форм как "фокуса" (1.2., 1.5., 2.2.2., 5.6., др.). Игра в контексте палиндромии может пониматься двояко: как «упражнение», или эксперимент, и как элемент паронимической аттракции, поэтическая игра; провести четкую границу между этими двумя составляющими без учета конкретного коммуникационного момента достаточно сложно. Комплексный анализ ПЦФ позволяет сделать вывод о том, что палиндромия (с функционально-игровой точки зрения) есть серьезная игра слов в контексте поэтического языка, лингвопоэтическая игра. В связи с этим палиндромия предстает как модель поэтической лингвистики (или лингвистической поэтики).

В настоящем диссертационном исследовании впервые введены точные лингвопоэтические параметры (дифференциальные признаки), описывающие и классифицирующие ПЦ-формы. Параллельное нахождение и исследование параметров и структур палиндромии позволило комплексно представить типологию палиндромии как в лингвопоэтическом, так и в тесно связанном с ним лексикографическом аспектах.

Так, параметр двоичности позволяет дифференцировать парную и непарную палиндромию. Параметр элементарности определяет основной структурный элемент того или иного типа палиндромии. Первый и второй параметры в единстве дают почву для создания элементарной лингвотиполо-гии палиндромии, которая разрабатывается с помощью лексикографирования на материале художественной речи в текстах А.Вознесенского. Выявлены типы ПЦФ, которыми снабжается каждая словарная статья (строка) не только в словарных материалах, связанных с изучением объемного в этом отношении творчества А.Вознесенского, но и в общем структурно-лексикографическом описании ПЦ-парадигмы: п - палиндромия в узком понимании, палин-дромная словоформа (п1) или палиндромная пара (п2), обобщенно - п-тип; с -слоговая палиндромия одинарного (cl) и бинарного (с2) подтипов, часто сочетающаяся с кругозвучием; ц - циклическая палиндромия, циклическая словоформа (ц1) или циклическая пара (ц2); к - кругозвучие (циклофон) и/или циклограмма одинарного (к1) и бинарного (к2) подтипов, обобщенно - сегментная палиндромия, сегментодром; о - омонимические и^или омографиче-ские пары и близкие к ним, включая омонимоподобную парономазию. Одинарный и бинарный варианты функционирования типов ПЦФ определяются параметром двоичности. Такая типологизация приводит к осознанию ПЦ-парадигмы как квинтэссенции взаимодействия ПЦФ в периодической системе элементов палиндромии.

Количественный подпараметр элементарности может факультативно определяться количеством элементов палиндромной контаминации (композиции), подпараметр имеет значение при несовпадении количества элементов. Данное несовпадение при лексикографировании и лингвоструктурном анализе обозначается в формулах ПЦ-типологии дополнительной обратной косой чертой.

Лексический параметр выделяет расширенные формы ПЦФ, обозначаемые дополнительным индексом «р»: элементарный УПСК, как правило, имеет форму (формулу) nip.

Инициальный параметр позволяет судить о степени цикличности ПЦФ - позиционности в оппозиции «п(1,2) vs ц(1,2), к(1,2)».

Ретроскрипционный параметр учитывает ретроскрипцию в ПЦФ и ее узуализацию.

Параметр семантической поляризации позволяет учесть семантическую составляющую лингвопоэтики ПЦФ. Судя по опыту анализа, большинство ПЦФ в поэтическом контексте семантически разнонаправленны, неполяризо-ванны, хотя очень часто такая лингвопоэтическая ситуация лишь «подразумевается»: ПЦФ реализовывается только в одном семантическом направлении, имея потенциальную возможность реализоваться в другом направлении.

Параметр типа симметрии классифицирует ПЦФ по основным типам симметрии и приводит к структурно-лексикографическому оформлению ПЦ-парадигмы в периодической системе элементов ПЦФ.

Лингвопоэтическая параметризация позволяет детально проанализировать свойства ПЦФ, а также степень и характер взаимодействия ПЦФ.

Формообразование ПЦФ, исследованное параллельно с параметрами ПЦФ, основано на словообразовательных понятиях редупликации, сложения, слияния, контаминации и ретроскрипции (в этом один из открывшихся феноменов палиндромии). Сочетания вышеперечисленных способов словообразования соотносятся с параметрами ПЦФ и позволяют впервые описать взаимодействие ПЦ-форм с помощью дифференцирующих индексов: редупликации (ИРд), ретроскрипции (ИРс), контаминационности (ИК), цикличности

ИЦ).

В связи с проанализированной в процессе исследования спецификой функционирования палиндромии в художественном тексте лексикографирование приводит к разработке новых типов словарей, структурно близких к словообразовательным словарям и словарям сочетаемости, а именно: словаря омоформ (отражающего, в частности, актуализацию флексии в палиндромии), палиндромического конкорданса (позволяющего выявлять нюансы типов лингвопоэтического функционирования словоформы в палиндромии), словаря общей продуцируемости ПЦФ (состоящего из словарей УПСК, форм п-типа и словаря инициально-финальной продуктивности), словаря ПЦ-форм, продуцируемых личными именами (отражающего тенденции онимизации в палиндромии), словаря новообразований в палиндромии, сводного словаря ПЦФ (описывающего в категориях параметризации все бинарные взаимодействия формотекстов ПЦ-парадигмы), а также экспериментального словаря слогово-сегментных палиндромов.

Словарь определенного вида позволяет типологизировать и подвергнуть анализу тот или иной пласт изучаемого материала, все же словари в совокупности выявляют обобщенную картину функционирования палиндромии в разных типах ПЦФ.

Найденная и подтвержденная статистическими параметрами инициально-финальная продуктивность (ИФП) дала возможность понять в деталях генезис монопалиндромии, композиционную составляющую полипапиндро-мии, а также провести ряд лингвопоэтических экспериментов, которые подтвердили предположение о том, что фоникографическая лингвоструктура палиндромии основана на продуцировании расширенных текстов из УПСК, в основном, в результате взаимодействия инициапи и/или финали с другими ПЦ-сегментами, имеющими структуру, родственную заданной.

Опыт лингвопоэтической параметризации, итоги статистического анализа, результаты структурного лексикографирования приводят к обоснованию проблемы экспериментальной лингвопоэтики (глава 5), основанной на постановке и решении конкретных задач по продуцированию текстов с заданными языковыми свойствами из текстов и формотекстов, полученных, в основном, в результате лексикографирования. Эксперименты по внутриязыковому, межъязыковому, типологическому, межсемиотическому переводам, их вариантам, позволяют в принципе опровергнуть миф о «непереводимости» в палиндромии, подтверждают выводы предыдущих четырех глав исследования, показывают новые лингвопоэтические возможности палиндромии, дают новые идеи и новый материал для дальнейшего многоаспектного изучения палиндромии.

В результате всестороннего анализа, с учетом статистических методов исследования и разного рода экспериментов, подтверждены тенденции лек-сико-грамматической лапидарности, актуализации словоформы, пересегментации, дискретности синтаксиса, агнонимизации, повышенной интертекстуальности и субстантивности палиндромии, омонимизации и онимизации палиндромии, а также архаизации современной русской палиндромии, что в целом составляет исключительную специфику палиндромии в контексте современного поэтического языка.

Язык не есть только материал поэзии, как мрамор - ваяния, но сама поэзия, а между тем поэзия в нем невозможна, если забыто наглядное значение слова» [Потебня, 1922: 170]. Лингвопоэтика палиндромии восстанавливает это "наглядное" значение в своем специфическом пространстве художественного языка.

Список научной литературыБубнов, Александр Владимирович, диссертация по теме "Русский язык"

1. Академия Зауми //Волга. 1995. - № 7. - С. 71-82.

2. Аксенова Е. Палиндром // Словарь литературоведческих терминов. М.: Просвещение, 1974. - С. 257.

3. Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка: Практический справочник: Ок. 11000 синоним, рядов. 7-е изд., стер. - М.: Русский язык, 1993.-495 с.

4. Алексеев В.М. Китайский палиндром в его научно-педагогическом использовании // Памяти академика Л.В. Щербы. Л., 1951. - С. 95-102.

5. Алексеев Д.И., Гозман И.Г., Сахаров Г.В. Словарь сокращений русского языка: Около 15000 сокращений. 2-е изд., испр. и доп. - М.: Русский язык, 1977.-416 с.

6. Андреев В.В., Данилова М.Г. Феномен языка и речи. Чебоксары: Изд-во Чувашского ун-та, 2000. - 56 с.

7. Аникин В.П. Магия и поэзия // Русские заговоры и заклинания / Материалы фольклорных экспедиций 1953-1993 гг. / Под ред. В.П. Аникина. М.: Изд-во МГУ, 1998. С. 5-36.

8. Арнхейм Р. Новые очерки по психологии искусства / Пер. с англ. М.: Прометей, 1994.-352 с.

9. Артеменко Е.Б. Синтаксические функции полных и кратких прилагательных в русской народной лирической песне: Дис. . канд. филол. наук. -Воронеж, 1958. 379 с.

10. Ахманова О.С. Словарь омонимов русского языка / 3-е изд., стереотип. М.: Русский язык, 1986. - 448 с.

11. Баевский B.C. История русской поэзии: 1730-1980 гг. Компендиум. Смоленск: Русич, 1994. - 304 с.

12. Бакина М.А. Отадъективные новообразования в языке современной поэзии: Дис. канд. филол. н. М., 1973. - 212 с.

13. Баламакова М.В. Авторская интонация в тексте (стилистическая графика в фонетическом освещении): Автореф. дис. . канд. филол. н. Иваново, 1998.-20 с.

14. Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века: Сб.: Авторизованный пер. с англ. М.: Изд. группа «Прогресс» - «Универс», 1993. - 368 с.

15. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. Немецко-русский и русско-немецкий словарь лингвистических терминов (с английскими эквивалентами). В 2 т. М.: Помовский & партнеры, 1993. - 768 с. 2 т.: с. 321-768.

16. Баранов А.Н., Добровольский Д.О., Михайлов М.Н., Паршин П.Б., Романова О.И. Англо-русский и русско-английский словарь по лингвистике и семиотике. Около 8000 терминов. Т. 1. М.: Помовский и партнеры, 1996. - 656 с.

17. Басилая Н.А. Семасиологический анализ бинарных метафорических сочетаний: Дис. . канд. филол. н. Тбилиси, 1971. -202 с.

18. Башмакова Н. Слово и образ: О творческом мышлении Велимира Хлебникова: Дис. . д-ра философии. Хельсинки, 1987. - 288 с.

19. Беднарская Л.Д. Интересно о русском языке: Пособие для гуманитарных лицеев, гимназий, старших классов средней школы. Орёл: Изд-во Социально-Образовательного Центра, 1995. - 126 с.

20. Белов В. Лингвистические рекорды // Интеллектуальные игры. 1991. - № 3. -С. 4-6.

21. Белоусов В.Н. Деепричастие // Русский язык. Энциклопедия / 2-е изд., пере-раб. и доп. М.: Большая Российская энциклопедия; Дрофа, 1997. - С. 107-108.

22. Белоусова А.С. Архаизмы // Русский язык. Энциклопедия. М., 1997. - С. 3738.

23. Бельчиков Ю.А. Паронимия. Парономазия // Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - С. 368.

24. Березин Ф.М., Головин Б.Н. Общее языкознание. М.: Просвещение, 1979. -416 с.

25. Бирюков С. "Эй, житель, лети же!" // Литературная учеба. 1985. - № 5. - С. 215-218.

26. Бирюков С. "Силы мои омылись" // Поэзия: Выпуск 48. М.: Молодая гвардия, 1987.-С. 98-100.

27. Бирюков С. "Ум и опыты пойму" // В мире книг. 1988. - N 4. - С. 32-35. (а)

28. Бирюков С. Изыскатель Ладыгин // Волга. 1988. -N 7. - С. 91-93. (б) I Бирюков С. О "двояковыпуклой речи" В.Хлебникова // Тезисы докладов III Хлебниковских чтений. - Астрахань, 1989. - С. 21-23.

29. Бирюков С. Нетрадиционная традиция // Новое лит. обозрение. 1993. - № 3. -С. 219-242.

30. Бирюков С.Е. Зевгма: Русская поэзия от маньеризма до постмодернизма: Дис. . канд. филол. наук. М., 1994. - 288 с.

31. Бирюков С. Опыт типо (фрагмент). О В.Л. Гершуни // Амфирифма: Клуб русского палиндрома: Научно-художественный сб. Курск, 1995. - С. 2, 24.

32. Бирюков С. рецензия. Бубнов А.В. Типология палиндрома // Новое литературное обозрение. 1996. - № 19. - С. 394-396.

33. Бирюков С. Палиндром как устройство стиха / Велимиру Хлебникову -111// Визуальная поэзия. 1997. - № 1. - С. 18-19.

34. Бирюков С.Е. Уроки барокко и авангарда: проблема освоения палиндромиче-ского текста (на примере творчества Н.И. Ладыгина): Учебно-методическое пособие для студентов-филологов'. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 1998. - 30 с.

35. Бирюков С. Русский палиндром. Проверка сонетом (о палиндромических сонетах Владимира Пальчикова) // Тит. Вып. 10. Пермь, 2001. - С. 1517.

36. Бирюков С., Бубнов А., Федин С. УегЬлюд Человек Слова // Визуальная поэзия. - 1998.-№ 2. - С. 4-5.

37. Бирюков С., Двинянинов Б. Уроки Хлебникова: Палиндромические поэмы Ладыгина // Поэтический мир Хлебникова: Межвузовский сб. научных трудов. Волгоград, 1990. - С. 83-88.

38. Большой энциклопедический словарь / 2-е изд., перераб. и доп. М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - 1456 с. БЭС.

39. Бондалетов В.Д. Условно-профессиональные языки русских ремесленников и торговцев: Дис. д-ра филол. н. Б.м., 1966.

40. Бондалетов В.Д. Условные языки русских ремесленников и торговцев. Рязань, 1980. -104 с.

41. Бородин О.Р. Инвектива против Рима // Средние века. Вып. 52. М., 1989.

42. Брусенцова Г.В. Словосочетание типа "краткое прилагательное + существительное" в русской фольклорной речи: Дис. . канд. филол. наук. Самарканд, 1975. - 239 с.

43. Брюсов В. Палиндромы. // Брюсов В. Опыты по метрике и ритмике, по ев-фонии и созвучиям, по строфике и формам: Стихи 1912-1918 гг. М.: Геликон, 1918.-С. 117-118.

44. Букчина Б.З., Калакуцкая Л.П. Сложные слова. М: Наука, 1974. - 152 с.

45. Булыгина Т.В., Крылов С.А. Падеж // Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. 2-е изд. - М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. - С. 355-357.

46. Бурау И.Я. Палиндромы // Бурау И.Я. Загадки мира слов. Донецк.: Сталкер, 1998.-С. 153-156.

47. Бурич В.П. Тексты (Стихи. Удетероны. Проза). М.: Сов. писатель, 1989. -176 с.

48. Вальцель О. Проблема формы в поэзии. -Пг., 1923.

49. Варга Б., Димень Ю., Лопариц Э. Язык, музыка, математика / Пер. с венгр. -М.: Мир, 1981.-248 с.

50. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М.: Изд-во. АН СССР, 1963.-256 с.

51. Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). Изд. 2-е. -М.: Высшая школа, 1972. - 614 с.

52. Виноградов Г.С. Детские тайные языки: Краткий очерк // Русский школьный фольклор. От «вызываний» Пиковой дамы до семейных рассказов / Сост. А.Ф. Белоусов. М.: Ладомир, ООО «Изд-во АСТ-ЛТД», 1998. -С. 711-742.

53. Войцеховский М.И. Симметрия // Математическая энциклопедия. Т.4. М.: Сов. энц., 1984.-Стб. 1151.

54. Воспоминания о Софроницком. М.: Советский композитор, 1970. - 694 с.

55. Вялкина Л.В. Звательная форма // Русский язык. Энциклопедия. М., 1997. -С. 135.

56. Гаврин С.Г. Вопросы лексико-семантического и грамматического анализа фразеологических единиц современного русского языка (на материале устойчивых метафорических сочетаний): Дис. . канд. филол. наук.1. М., 1962. -414 с.*

57. Гак В.Г. Слово // Русский язык. Энциклопедия. М., 1997. - С. 496-498.

58. Гарднер М. Математические головоломки и развлечения / Пер. с англ. Ю.А. Данилова.-М.: Мир, 1971.

59. Гаспаров М.Л. Перевертень // Краткая литературная энциклопедия. Т.5. М.: Советская энциклопедия, 1968. - Стб. 655-656.

60. Гаспаров МЛ. Хиазм // Краткая литературная энциклопедия. Т.8. М.: Советская энциклопедия, 1975. - Стб. 275.

61. Гаспаров M.JI. Стиховой палиндромон: Фет и Минаев // Semiotics and the History of Culture. Ohio, 1988. - C. 338-347.

62. Гаспаров M.JI. Русские стихи 1890-х 1925-го гг. в комментариях. - М.: Высшая школа, 1993. - 272 с.

63. Гаспаров M.JI. Предисловие к первому изданию // Федченко С.М. Словарь русских созвучий: Около 150 ООО единиц / 2-е изд., испр. М.: Изд-во «Русские словари», ООО «Издательство Астрель», ООО «Издательство ACT», 2000. - С. 3-6.

64. Гаспаров M.JI. Перевертень // Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н. Николюкина. Ин-т научной информации по общим наукам РАН. М.: НПК "Интелвак", 2001. - Стб. 735. (а)

65. Гаспаров М.Л. Палиндром // Бубнов А.В. 10.02. М., 2001. М.: Изд. дом «Юность», 2001. - С. 18. (б)

66. Гаспаров М.Л. О русской поэзии: Анализы, интерпретации, характеристики. -СПб.: Азбука, 2001. 480 с. (в)

67. Гершуни. Суперэпус. Москва, 1977 г. / б.п. // Поиски. [Париж], 1980. - N 2. -С. 175-180.

68. Геуркова Н.А. Индивидуально-авторские новообразования в поэзии А.Вознесенского и Р.Рождественского 60-70-х годов: Дис. . канд. филол. наук.-М., 1986.-213 с.

69. Гильде В. Поэзия в зеркале // Гильде В. Зеркальный мир. М.: Мир, 1982. - С. 63.

70. Гиляревский Р.С., Старостин Б.А. Иностранные имена и названия в русском тексте: Справочник. 3-е изд., испр. и доп. - М.: Высшая школа, 1985. - 303 с.

71. Глумов В.И. Структурно-семантическое моделирование составных терминов русского и английского языков // Термин и слово (Предметная отнесенность и функционирование терминов). Межвузовский сб. Горький: Изд. ГГУ, 1983. - С.95-105.

72. Головин Б.Н. Язык и статистика. М.: Просвещение, 1971. - 192 с.

73. Гольдштейн Б.Н. О поэзии генетического языка // Химия и жизнь. 1978. - N 2. - С. 66-76.

74. Гольштейн В.Э. Макароническая поэзия // Краткая литературная энциклопедия. Т.4. М.: Советская энциклопедия, 1967. - Стб. 513.

75. Гончаренко С. Ритуальная обратимость у Хлебникова. О семантике палиндрома в поэме "Разин" // Культура. Религия. Церковь: Всероссийская научная конференция. Новосибирск, 1992. - С. 378-386.

76. Гончаренко С.С. Вопросы музыкального формообразования в творчестве композиторов XX века: Учебное пособие для теоретико-композиторских факультетов музыкальных вузов. Новосибирск, 1997. - 172 с.

77. Горобец Б. В палиндромной круговерти // Тит. Вып.З. Пермь, 2000. - С. 10.

78. Горобец Б. От автора // Тит. Вып. 1. Пермь, 2000. - С. 12.

79. Грамматика современного русского литературного языка. М.: Наука, 1970.

80. Гребер Э. Палиндромон revolutio // Амфирифма: Клуб русского палиндрома: Научно-художественный сб. - Курск, 1995. - С. 23.

81. Гребер Э. Палиндромон revolutio // Russian Literature XLIII. - Amsterdam., 1998.-С. 159-204.

82. Григорьев В.П. Поэтика слова (на материале русской советской поэзии): Дис. . д-ра филол. наук. М., 1978. - 426 с.

83. Григорьев В.П. Поэтика слова. М.: Наука, 1979. - 343 с.

84. Григорьев В.П. Грамматика идиостиля: В.Хлебников.- М.: Наука,1983.- 225 с.

85. Григорьев В.П. Словотворчество и смежные проблемы языка поэта. М.: Наука, 1986.

86. Григорьев В.П. Из прошлого лингвистической поэтики и интерлингвистики. -М.: Наука, 1993.- 175 с.

87. Григорьев В. Из диалогов о палиндромии // Бирюков С.Е. Зевгма: Русская поэзия от маньеризма до постмодернизма. М.: Наука, 1994. - С. 112114.

88. Гультяева Н.В. Язык русского заговора: Лексика: Автореф. дис. . канд. филол. н. Екатеринбург, 2000. - 20 с.

89. Гуревич A.M. Евгений Онегин // Онегинская энциклопедия. В 2 т. / Под общ. ред. Н.И. Михайловой. Т.1. А-К. М.: Русский путь, 1999. - С. 391-398.

90. Давыдов Д. Волшебник на букву "А" // Авалиани Д. Лазурные кувшины. Стихотворения. СПб., 2000. - С. 130-136.

91. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка в 4 т. / Под ред. И.А. Бодуэна де Куртенэ. М.: Цитадель, 1998. - 1744; 2030; 1782; 1619 стб.

92. Де Болт А.А. Теоретические и практические аспекты контаминации (на материале русского и английского языков): Дис. . канд. филол. наук. -Орёл, 1998.- 165 с.

93. Денисов П.Н. Основные проблемы теории лексикографии: Дис. . д-ра филол. н.-М., 1976.-337 с.

94. Дмитриев В.Г. Псевдономатика // Краткая литературная энциклопедия. Т.9. -М.: Советская энциклопедия, 1978. Стб. 649-650.

95. Долинин А.А. Пушкинские подтексты в романе Набокова "Приглашение на казнь" // Пушкин и культура русского зарубежья: Международная конф., посвященная 200-летию со дня рождения / Сост. М.А. Васильевой. М.: Русский путь, 2000. - С. 64-85.

96. Дрыжакова Е. В волшебном мире поэзии. М.: Просвещение, 1978. - 128 с.

97. Дьяконов И.М. Гетерограмма // Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.Н. Ярцевой. М., 1990. - С.103.

98. Ельмслев JI. Пролегомены к теории языка // Новое в лингвистике. Вып.1. -М.: Изд-во иностранной литературы, 1960. С. 264-389.

99. Ермакова Л.М. Ямато-моногатари / Пер. с японского, исследование, ком-мент. Л.М. Ермаковой. М.: Главная ред. восточной литературы изд-ва "Наука", 1982.-231 с.

100. Журавлев А.П. Звук и смысл. М.: Просвещение, 1991. - 160 с.

101. Задорожный М.И. Окказионализм как он есть // Параметризация способов словообразования. По материалам одной защиты. Стенограмма и статьи / Орловский государственный ун-т. Орёл, 2000. - С. 31-56.

102. Зайчёнкова М.С. Экспериментально-ономасиологическое исследование словообразовательного контекста (на материале современного русского языка): Дис. д-ра филол. н. Орёл, 1987. - 455 с.

103. Зимин В.И. Лексическое значение как объект комплексного описания в словарях: Дис. д-ра филол. н. М., 1994. - 546 с.

104. Зубова Л.В. Современная русская поэзия в контексте истории языка. М.: Новое лит. обозрение, 2000. - 432 с.

105. Иванов В.В. Семантика. Семиотика // Краткая литературная энциклопедия. Т.6. М.: Советская энциклопедия, 1971. - Стб. 738-740, 746-749.

106. Иванов В.В. Лингвистический путь Романа Якобсона //Якобсон Р. Избранные работы / Пер. с англ., нем., фр. языков. М.: Прогресс, 1985. - С. 5-29.

107. Иванов В.В. Поэтика романа Якобсона // Якобсон Р. Работы по поэтике: Переводы. М.: Прогресс, 1987. - С. 5-22.

108. Иванов В. А не цена музе без ума, не цена // Наука и жизнь. 1996. - № 4. -С.60-61.

109. Изотов В.П. Словотекст// Текст: грани и границы. Орёл, 1995. - С. 131-134.

110. Изотов В.П. Параметры описания системы способов русского словообразования: Монография. Орёл, 1998. - 149 с. (а)

111. Кацюба Е. Зола Креза: Исследование с библиографией и приложением // Стрелец: Альманах литературы, исскусства и общественно-политической мысли. 1994. - N 1 (73). - С. 293-299.

112. Квятковский А.П. Поэтический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1966. - 375 с.

113. Квятковский А.П. Школьный поэтический словарь. М.: Дрофа, 1998. - 464 с.

114. Кедров К. Христос и Фрейд // Апрель. Вып.5. М.: «Интер - Версо», 1992. -С. 231-242.

115. Кедров К. Палиндронавтика Елены Кацюбы // Первый палиндромический словарь современного русского языка. М.: ЛИА Р.Элинина, 1999. -С. 5-6.

116. Кирсанов С. Поэзия и палиндромон // Наука и жизнь. 1966. - N 7. - С. 75-77.

117. Кирсанов С. Поэзия и палиндромон // Тит. Вып.1. Пермь, 2000. - С. 8-9.

118. Кислов В. УЛИПО // Митин журнал. 1997. - № 54. - С. 168-219.

119. Кобзев И. Словесное кружево // Русская речь. 1970. - № 4. - С. 110.

120. Ковтунова И.И. Инверсия // Русский язык. Энциклопедия. М., 1997. - С. 152.

121. Кодухов В.И. Общее языкознание. М.: Высшая школа, 1974. - 303 с.

122. Кондратов В.Н. Грамматические игры и загадки. Кострома.: Костромское книжное изд-во, 1961. - 131 с.

123. Кормилов С.И. Маргинальные системы русского стихосложения. М., 1995. -160 с.

124. Кормилов С. Парад нетрадиционного стихотворства // Вопросы литературы. -1996. Март-апрель. - С. 340-350.

125. Корольков В.И. Метафора // Краткая литературная энциклопедия. Т.4. М.: Советская энциклопедия, 1967. - Стб. 794-797.

126. Крунтяева Т.С., Молокова Н.В. Словарь иностранных музыкальных терминов. 6-е изд. - Л.: Музыка, 1987. - 136 с.

127. Крупа В. Гавайский язык. М.: Наука, 1979. - 76 с.

128. Крючкова О.Ю. Редупликация в аспекте языковой типологии // Вопросы языкознания. 2000. - № 4. - С.68-84.

129. Кузнецова И.Н. Паронимическая аттракция как один из способов ненормативной организации текста // Текст-2000: Теория и практика. Междисциплинарные подходы: Материалы Всероссийской науч. конф. Часть I. Ижевск: УдГУ, 2001. - С. 111-114.

130. Кузьмина Н.А. Интертекст и его роль в процессах эволюции поэтического языка: Монография. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та. - Омск: Омский гос. ун-т, 1999. - 268 с.

131. Кузьм1ч В. Белко В.К. Жгучий глагол: Словарь народной фразеологии. М.: Белко, 2000. - 288 с.

132. Кулик И. Автоматическое письмо и графоманское письмо // Сюрреализм и авангард. Материалы российско-французского коллоквиума, состоявшегося в Институте мировой литературы. М.: Изд-во "ГИТИС", 1999. - С.126-133.

133. Ладыгин Н. Предисловие (к неизданной книге СТИХИ О РОДИНЕ: Палиндромы. Тамбов, 1974) // Визуальная поэзия. 1997. - № 1. - С. 11-15.

134. Лаптева О.А. Книжная речь // Русский язык. Энциклопедия. М., 1997. - С. 189-190.

135. Лебедева Л.И. Ассонанс // Русский язык. Энциклопедия. М., 1997. - С. 41.

136. Лённквист Б. Мироздание в слове. Поэтика Велимира Хлебникова / Пер. с англ. А.Ю. Кокотова. СПб.: Гуманитарное агентство "Академический . проект", 1999.-237 с.

137. Ливехуд Б. Человек на пороге. Биографические кризисы и возможности развития / Пер. с нем. Калуга, 1993. - 272 с.

138. Лилли И. Динамика русского стиха. М.: ИЦ-Гарант, 1997. - 128 с.

139. Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.Н. Ярцевой. М.: Советская энциклопедия, 1990. - 685 с.

140. Литературный энциклопедический словарь / Под общ. ред. В.М. Кожевникова и П.А. Николаева. М.: Советская энциклопедия, 1987. - 752 с.

141. Ломов А.Г. Устойчивые словесные комплексы древнейших русских летописей: Дис. канд. филол. наук. Самарканд, 1969. - Т.1-2. - 444; 377 с.

142. Лопатин В.В., Улуханов И.С. Глагол // Русский язык. Энциклопедия. М., 1997.-С. 82-86.

143. Лотман Ю. Избранные статьи. В 3 т. Т. 1. Таллинн, 1992. - 479 с.

144. Лотман Ю.М. Семиосфера. Статьи. Исследования. Заметки. СПб: "Искусство - СПБ", 2000. - 704 с.

145. Лукин В.А. Художественный текст: Основы лингвистической теории и элементы анализа: Учебник для филол. специальностей вузов. М.: Ось-89, 1999.- 192 с.

146. Лукин В.А. О рассказе Х.Кортасара "Сатарса". // Тит. Вып. 5. Пермь, 2000.-С. 7-12.

147. Лукомников Г. Хореический набросок обратного словаря двусложных фонетических волновых каламбуров. М., 1998. (Рукопись)

148. Лукомников Г.Г., Федин С.Н. Вступление, комментарии, примечания. // Антология русского палиндрома, комбинаторной и рукописной поэзии. -М.: Гелиос АРВ, 2002.

149. Лыков А.Г. Русское окказиональное слово: Дис. . д-ра филол. наук. М., 1972.-531 с.

150. Макаров В.И., Матвеева Н.П. От Ромула до наших дней: Словарь лексических трудностей художественной литературы. М.: Былина, 1993. -368 с.

151. Маковский М.М. Лингвистическая комбинаторика. М.: Наука, 1988. - 232 с.

152. Маковский М.М. Лингвистическая генетика: Проблемы онтогенеза слова в индо-европейских языках. М.: Наука, 1992, - 189 с.

153. Малеева М.С. Лексическая и синтаксическая объективация знания в словооб-разо-вательном контексте. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1983.- 128 с.

154. Маноли И.З. К проблеме стилистического неологизма: Дис. . канд. филол. наук.-М., 1972.-250 с.

155. Маркова О.Б. Симметрия и асимметрия в стихотворном тексте: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Алматы, 1994.

156. Мастер жрет сам // Митин журнал. 1989. - N 28. - С. 210-220.

157. Медведев М. Ах это от эха! // Медведев М. Атака заката. Музыка палиндрома. Стихи. - СПб.: Красный матрос, 2001. - С. 42-43.

158. Мечковская Н.Б. Общее языкознание: Структурная и социальная типология языков: Уч. пособие для студентов филологических и лингвистических специальностей. М.: Флинта: Наука, 2001. - 312 с.

159. Михалёва Е.В. Явление лексикализации внутренней формы слова: Дис. . канд. филол. наук. Томск, 1994. - 271 с.

160. Михеев М.Ю. Жизни мышья беготня или тоска тщетности? (о метафорической конструкции с родительным падежом) // Вопросы языкознания. 2000. - № 2. - С.47-70.

161. Михельсон М.И. Русская мысль и речь: Свое и чужое: Опыт русской фразеологии: Сборник образных слов и иносказаний: В 2 т. М.: Терра, 1994. -792; 832 с.

162. Монина Т.С. Проблема тождества предложения: Монография. М.: МПУ, 1995.- 180 с.

163. Морковкин В.В., Морковкина А.В. Русские агнонимы (слова, которые мы не знаем).-М., 1997.-414 с.

164. Морковкина А.В. Русские агнонимы в теоретическом и прикладном рассмотрении: Дис. канд. филол. наук. М., 1993. - 251 с. (а)

165. Морковкина А.В. Перечень русских агнонимов, извлеченных из словаря русского языка: Прил. к дис. канд. филол. наук. М., 1993. - 240 с. (б)

166. Мохова Р.Е. Субстантивные словосочетания в говорах средней части бассейна реки Оби: Дис. канд. филол. наук. Томск, 1975. - 239 с.

167. Муравлев Н.Я. Методологическое значение категории структуры в познании биологических процессов // Симметрия, инвариантность, структура (Философские очерки) / Под ред. проф. Готта B.C. М.: Высшая школа, 1967.-С. 300-338.

168. Мысль, вооруженная рифмами / Сост. В.Холшевников. JL: Издательство Ленинградского университета, 1987. - 608 с.

169. Надель Л. Вместо предисловия. Примечание] // Надель Л., Шахова Н. Мыло голым!: Палиндромы, анаграммы, эпиграммы, весёлый иврит и проч.Ь! - Афула: Издательство «Хляби», 2000. - С. 4-6, 58.

170. Намитокова Р.Ю. Авторские новообразования: структура и функционирование (на материале современной русской поэзии): Дис. . д-ра филол. наук. Майкоп, 1988. - 406 с.

171. Немченко В.Н. Полисемия научных терминов и ее отражение в терминологическом словаре // Термины в языке и речи. Межвузовский сб. Горький: Изд. ГГУ, 1984. - С.16-24.

172. Никитин Ю.З. О палиндромах. // Никитин Ю.З. В игре слова. Киев: Реклама, 1988. - С. 44-45.

173. Николаева Т.М. Актуальное членение предложения // Русский язык. Энциклопедия. М., 1997. - С. 21-22.

174. Николина Н.А. «Скорнение» в современной речи // Язык как творчество. Сб. ста-тей к 70-летию В.П. Григорьева. М.: «ИРЯ РАН», 1996. - 365 с. -С. 309-318.

175. Новиков JI.A. Таксономия омонимии (на материале русского языка) // Язык -система, язык текст, язык - способность. - М., 1995. - С. 37-45.

176. О палиндроме // Тит. Вып.1. Пермь, 2000. - С.11.

177. Обратный словарь русского языка. Около 125 ООО слов. М: Сов. энциклопедия, 1974. - 944 с.

178. Огольцев В.М. Устойчивые сравнения русского языка: Пособие для учащихся национальных школ. СПб.: Отделение издательства "Просвещение", 1992.- 176 с.

179. Ожегов С.И. Словарь русского языка: 70 000 слов / Под ред. Н.Ю. Шведовой. 22-е изд., стер. - М.: Русский язык, 1990. - 922 с.

180. Орел В.Э. Заговор палиндром // Русская речь. - 1978. - N 3. - С. 158-160.

181. Орлицкий Ю. Minimum minimorum: Отсутствие текста как тип текста // Новое литературное обозрение. 1997. - №23. - С. 270-278.

182. Орлицкий Ю.Б. Стих и проза в русской литературе: Очерки истории и теории. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1991.-200 с.

183. Орфоэпический словарь русского языка: Произношение, ударение, грамматические формы: Ок. 65 ООО слов / С.Н. Борунова, B.JI. Воронцова, Н.А. Еськова; Под ред. Р.И. Аванесова; АН СССР. Ин-т рус. яз. 5-е изд., испр. и доп. - М.: Русский язык, 1989. - 688 с.

184. Павлинов В.П. По принципу симметрии // Калейдоскоп игр. J1.: Лениздат, 1990.-С. 102-104.

185. Палиндром // Энциклопедический словарь: Изд. Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. Т. XXIIa. Кн.44. СПб., 1897. - С. 631.

186. Палиндром // Энциклопедический словарь Т-ва «Бр. А. и И. Гранат и Ко» / 7-е изд. / Под ред. В.Я. Железнова и др. Т. 31. М., 1913. - Стб. 52-53.

187. Пальчиков В. Мои густейшие, в суггестии, сонеты // Пальчиков В.И. О купавы торк: 100 новых палиндромических сонетов. М.: Новый ключ, 1999.-С. 107-140.

188. Петров В.М. Количественные методы в искуствознании. М.: Смысл, 2000.

189. Петровский Н.А. Словарь русских личных имен. М.: Советская энциклопедия, 1966.-384 с.

190. Петровский Н.А. Словарь русских личных имен / Изд. 3-е, стереотип. М.: Русский язык, 1984. - 384 с.

191. Первый палиндромический словарь современного русского языка / Сост. Е.Кацюба. М.: ЛИА Р.Элинина, 1999. - 311 с. ППС.

192. Перевертень // Большая Советская Энциклопедия. Т. 19. М.: Советская энциклопедия, 1975. - С. 368-369.

193. Перцова Н.Н. Словарь неологизмов Велимира Хлебникова / Предисл. X.Барана; Wiener Slawistischer Almanach, Sonderband 40. Wien; Moskau, 1995. - 560 c.

194. Пожидаев Ю. Досужие развлечения. Ставрополь: Кавказская библиотека, 1993.-48 с.

195. Пойзнер Б. Горизонт палиндрома // Тит. Вып.4. Пермь, 2000. - С.21-34.

196. Попов Р.Н. Фразеологические единицы современного литературного русского языка с архаическими элементами в своей структуре: Дис. . д-ра филол. н. Череповец, 1969. - 243 с. (т.1), 208 с. (т.2), 199 с. (т.З), 346 с. (т.4).

197. Потебня А.А. Мысль и язык // Потебня А.А. Полное собрание сочинений под ред. комитета по изданию сочинений А.А. Потебни при Всеукраин-ской Акадении наук. Т.1. Одесса: Гос. изд-во Украины, 1922.

198. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. Т. 1-2. М.: Гос. уч.-пед. изд-во Министерства просвещения РСФСР, 1958. - 536 с.

199. Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. Т.З. Об изменении значения и заменах существительного. М.: Просвещение, 1968. - 552 с.

200. Признюк В. Поиграем? // Тит. Вып.4. Пермь, 2000. - С. 18.

201. Рачий» словарь / Сост. А. и П. Нагорских // Тит. Вып. 1-6. Пермь, 2000. PC: 1 . PC: 6.

202. Прозоров В.В. Читатель и писатель // Краткая литературная энциклопедия. Т.9. -М.: Советская энциклопедия, 1978. Стб. 784-790.

203. Проскуряков М.Р. Концептуальная структура текста: лексико-фразеологиче-ская и композичионно-стилистическая экспликация: Автореф. дис. . д-ра филол. н. СПб., 2000. - 38 с.

204. Рачий» словарь / Сост. А. и П. Нагорских // Тит. Вып. 7-10. Пермь, 2001. PC: 7;. PC: 10.

205. Реформатский А.А. Введение в языковедение. М.: Просвещение, 1967. -542 с.

206. Решетняк JI.В. Вопросы истории и теории европейского палиндрома (монографический очерк). Донецк, 1996. - 36 с.

207. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. М.: Просвещение, 1985. - 399 с.

208. Рубцова З.В. Додаток. Зразки алфав1тного покажчика до «реестр1'в» // М1жетшчш зв'язки в украшсьюи антропошмп XVII ст. Кшв: Науко-ва думка, 1989.-С. 134-149.

209. Руделев В.Г. Теория нейтрализации. Некоторые результаты. Перспективы развития // Теория нейтрализации. Тамбов, 1980. - С. 3-9.

210. Руделев В. «Невидим и дивен» // Тит. Вып. 12. Пермь, 2001. - С. 22-24.

211. Румянцев П. Антология палиндрома (Мысли по поводу. Доклад на собрании «Амфирифмы» 5.12.99 г., г. Москва) // Ядро: палиндромы. М., 2000. -С. 104-110. (а)

212. Румянцев П. В палиндромной круговерти // Тит. Вып.4. Пермь, 2000. - С.20. (б)

213. Русский словарь языкового расширения / Сост. А.И. Солженицын. М.: Наука, 1990.-272 с.

214. Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю.Н. Караулов / 2-е изд., перераб. и доп. М.: Большая Российская энциклопедия; Дрофа, 1997. - 703 с.

215. Рушкис В. Палиндромы и. Тарковский / Из воспоминаний Валентина Руш-киса // Тит. Вып. 2. Пермь, 2000. - С. 19-22.

216. Рыбинский В. Спектр длины строки. Тула, 1996. (Рукопись)

217. Рыбинский В. О технических приемах повышения доступности русского палиндрома // Тит. Вып.1. Пермь, 2000. - С.25-27. (а)

218. Рыбинский В. Особенности национального палиндрома (классификация) // Тит. Вып.З. Пермь, 2000. - С.31-35. (б)

219. Рыбинский В.Н. От составителя // Антология русского палиндрома XX века / Сост. В.Н. Рыбинский; под ред. Д.Е. Минского. М.: Гелиос АРВ, 2000.-С. 9-10. (в)

220. Рыбинский В. Четыре периода в вековой истории русского палиндрома // Тит. Вып.5. Пермь, 2000. - С. 13-14. (г)

221. Рягузова Л.Н. Система эстетических и теоретико-литературных понятий В.В. Набокова: Понятийно-терминологический словарь / Кубанский госуниверситет. Краснодар, 2001. - 140 с.

222. Сводный словарь современной русской лексики: В 2 т. / Под ред. Р.П. Рогож-никовой. -М.: Русский язык, 1991. 800; 739 с. (СССРЛ)

223. Словарь искусств / The Hutchison Dictionary of the Arts: Перевод с английского. [M.:] Внешсигма, 1996. - 534 с.

224. Словарь литературоведческих терминов. М.: Просвещение, 1974. - 509 с.

225. Словарь русского языка: В 4 т. / АН СССР. Ин-т рус. яз. М., 1957-1961.

226. Словарь современного русского литературного языка: В 17т./ АН СССР. Инт рус. яз. М.; Л., 1948-1965.

227. Словарь современного русского литературного языка: В 20 т. Т. 1-6. 2-е изд., перераб. и доп. -М.: Русский язык, 1991-1994.

228. Словарь структурных слов русского языка / В.В. Морковкин, Н.М. Луцкая, Г.Ф. Богачева и др. М.: Лазурь, 1997. - 420 с.

229. Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона (речевой и графический портрет советской тюрьмы) / Авторы-составители Д.С. Балдаев, В.К. Белко, И.М. Исупов. М.: Края Москвы, 1992. - 526 с. (СТЛБЖ)

230. Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. A.M. Прохоров. 4-е изд. -М.: Советская энциклопедия, 1989. - 1632 с.

231. Современный словарь-справочник по литературе / Сост. и научн. ред. С.И. Кормилов. М.: Олимп: ООО «Фирма «Издательство ACT»», 1999. -704 с.

232. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики // Труды по языкознанию. М., 1977. -С. 31-273.

233. Суперанская А.В. Словарь русских личных имен. М.: ООО «Фирма «Издательство ACT»», 1998. - 528 с. Телесин Ю. В.Гершуни - мастер палиндромона // АМИ. - Иерусалим., 1973. -N3.-C. 89-92.

234. Топоров В.Н. Из исследований в области анаграммы // Структура текста 81: Тезисы симпозиума. - М.: Ин-т славяноведения и балканистики АН СССР, 1981.-С. 109-121. Трифонов Э.Н. Нуклеиновые перевертыши // Химия и жизнь. - 1975. - N 10. -С. 28-34.

235. Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка // Тынянов Ю.Н. Литературный факт. М.: Высшая школа, 1993. - С. 23-121.

236. Узоры симметрии Сб. / Под ред. М.Сенешаль и Дж.Флека / Пер. с англ. -М.: Мир, 1980.

237. Улуханов И.С. Единицы словообразовательной системы русского языка и их лексическая реализация. М., 1996. - 222 с.

238. Уфлянд В. Александр Кондратов // Звезда. 1993. - N 8. - С. 36.

239. Фатеева Н.А. Стих и проза как две формы существования поэтического идио-стиля: Дис. д-ра филол. наук. М., 1996. - 607 с.

240. Федин С. Разноходы & оборотни // Визуальная поэзия. 1997. - № 1. - С. 2030.

241. Федин С. Опрокидни // Визуальная поэзия. 1998. - № 2. - С. 12-21.

242. Федин С.Н. Лучшие игры со словами. М.: Рольф, 1999. - 256 с.

243. Федорова. Л. Постмодернизм // Современный словарь-справочник по литературе / Сост. и научн. ред. С.И. Кормилов. М.: Олимп: ООО «Фирма «Издательство ACT»», 1999. - С. 367-369.

244. Федотов. О. Сонет // Современный словарь-справочник по литературе / Сост. и научн. ред. С.И. Кормилов. М.: Олимп: ООО «Фирма «Издательство ACT»», 1999. - С. 498-500.

245. Федченко С.М. Словарь русских созвучий: Около 150 000 единиц / 2-е изд., испр. М.: Изд-во «Русские словари», 2000. - 800 с.

246. Фолсом Ф. Книга о языке / Пер. с англ. М.: Прогресс, 1974. - 160 с.

247. Фольклорные раки и целовертни / Сост. Г.Лукомников. М., 1997. (Рукопись) ФРиЦ.

248. Фоняков И. «Есть редчайший и очень древний жанр стиха палиндромон.» // Огонек. - 1989. - N 14. - С. 3 обложки.

249. Франк-Каменецкий М.Д. Самая главная молекула. М.: Наука, 1988. - 173 с.

250. Хайдеггер М. Путь к языку // Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления: Пер. с нем. М.: Республика, 1993. - С. 259-273.

251. Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня: Пер. с нидерл. / Общ. ред. и послесл. Г.М. Тавризян. М.: Изд. группа «Прогресс», «Прогресс-Академия», 1992. - 464 с.

252. Ходакова Е.П. Каламбур // Русский язык. Энциклопедия. М., 1997. - С. 174175.

253. Холопов Ю.Н. Симметричные лады // Музыкальная энциклопедия. Т.4. М.: Сов. энц., 1978. - Стб. 972-974.

254. Холшевников В.Е. Рифма // Краткая литературная энциклопедия. Т.6. М.: Советская энциклопедия, 1971. - Стб. 306-309.

255. Холшевников В.Е. Что такое русский стих // Мысль, вооруженная рифмами / Сост. В.Е. Холшевников. JI.: Издательство Ленинградского университета, 1987. - С. 5-42.

256. Хроленко А.Т. Поэтическая фразеология русской народной лирической песни: Дис. д-ра филол. н. Курск, 1982. - 405 с.

257. Хроленко А.Т. Общее языкознание: Курс лекций. Курск: Изд-во КГПУ, 1999.-287 с.

258. Хромов В. "Бегущий назад" // Наука и жизнь. 1966. - N 7. - С. 74-77.

259. Хромов В. Палиндромон: игра или закономерный случай звукового распределения? //Наука и жизнь. 1970. - N 9. - С. 134-135.

260. Хромов В. "Бегущий назад" // Тит. Вып. 2. Пермь, 2000. - С. 3-6.

261. Хромов В. Палиндромон: игра или закономерный случай звукового распределения? // Тит. Вып. 3. Пермь, 2000. - С. 8-9.

262. Цейтлин P.M. Лексикография // Русский язык. Энциклопедия. М., 1997. - С. 209-211.

263. Чагин А. Русский сюрреализм: миф или реальность? // Сюрреализм и авангард. Материалы российско-французского коллоквиума, состоявшегося в Институте мировой литературы. М.: Изд-во "ГИТИС", 1999. -С.139-146.

264. Частотный словарь русского языка / Под ред. JI.H. Засориной. М.: Русский язык, 1977.-936 с.

265. Шатских А.С. «Прорубая окно в человеческое миропонимание.»: Жизнь Г.В. Щетинина (1894-1921) // Панорама искусств. Вып.8. М.: Сов. художник, 1985.

266. Шефталь Н.Н. Об определении симметрии // Рост кристаллов. Т.4. М.: Наука, 1964.-С. 222-229.

267. Шибаев А.А. Язык родной, дружи со мной. JI.: Детская литература, 1981. -96 с.

268. Шкловский В.Б. Гамбургский счет: Статьи воспоминания - эссе (19141933). - М.: Сов. писатель, 1990. - 544 с.

269. Штайн К.Э. «Глубокие идеи» на службе филологии // Принципы и методы исследования в филологии: Конец XX века. Сб. статей научно-методич. семинара «TEXTUS». Вып.6. - СПб; Ставрополь: Изд-во СГУ, 2001.-С. 9-25.

270. Шубников А.В., Копцик В.А. Симметрия в науке и искусстве / Изд.2-е, перер. идоп.-М.: Наука, 1972.-340 с.

271. Шульговский Н. Палиндромон // Шульговский Н. Прикладное стихосложение. Л.: Прибой, 1929. - С. 27-29.

272. Щерба Л.В. Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз, 1957. -186 с.

273. Щерба JI.В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании // Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974. - С. 24-39.

274. Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. -2-е изд. -М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. 685 с.

275. Якобсон Р. Избранные работы / Пер. с англ., нем., фр. языков. М.: Прогресс, 1985.-455 с.

276. Якобсон Р. Работы по поэтике: Переводы. М.: Прогресс, 1987. - 464 с.

277. Ямато-моногатари / Пер. с японского, исследование, коммент. Л.М. Ермаковой. М.: Главная ред. восточной литературы изд-ва "Наука", 1982. -231 с.

278. Яновский Н. Палиндромон // Яновский Н. Новый словотолкователь, расположенный по алфавиту. 4.III. СПб., 1806. - Стб. 184-185.

279. Лучук I. Про палшдромони // Лучук I. Палшдромони. Льв1в: Астрон, 1997. - С. 4.

280. ПЛ. "Що таке палшдром?." // Стоки 2. Riga, 1994. - С. 13.

281. Жыбуль В. Туды i назад // Першацвет: Беларусю маладзёжны часошс. 2001. -№11.-С. 40-42.

282. Bergerson H.W. Palindromes and Anagrams. N.-Y.: Dover Publications, 1973. -130 p.

283. Donner M. I Love Me, Vol. I / S.Wordrow's Palindrome Encyclopedia. Chapel Hill, North Carolina: Algonquin Books of Chapel Hill, 1996.-408 p. PE]

284. Crystal D. Language play. London.: Penguin books, 1998. - 249 p.

285. Gooch R. Statistics of Word Neighbours // Word Ways. 1997. - Num.4. - P. 245259.

286. Greber E. Палиндромон Revolutio // Russian Literature XLIII. - 1998. - C. 159-203.

287. Gutmann B. Kinderspiele bei den Wadschagga // Globus. 1909. - B. XCV. - S. 228.

288. Janecek G. Vsevolod Nekrasov, Master Paronymist // Slavic and East Europen Jornal. Summer, 1989. - Vol. 33. - № 2.

289. Janecek G. Zaum: The Transrational Poetry of Russian Futurism. San Diego, 1996.-427 p.

290. Markov V. The Longer Poems of Velimir Khlebnikov. Berkeley; Los Angeles, 1962.(Univ. of California Publications in Modern Philology, Vol.62)- 273 p.

291. Mathews H. Oulipo // Word Ways. Vol.9. - Num.2. - 1976. - P.67-74.

292. Morice D. Inversion Squares // Word Ways. Vol.33. - Num.1. - 2000. - P. 57-58.

293. Palindrome. Palindromic // Dictionnaire de la langue francaise. T.3. Paris: Librai-rieHachette, 1875.-P. 911.

294. Palindrome // The Oxford Companion to English Literature / Compiled and edited by sir Paul Harvey. Oxford: Oxford University Press, 1967. - P. 610.

295. Palindrome // Tresor de la langue francaise: Dictionnaire de la langue du XIXe et duXXe siecle (1789-1960). T.12. Paris: Gallimard, 1986. - P. 821.

296. Palindrome // Le Grand Robert de la langue francaise. T.VII. Paris: Le Robert, 1990.-P. 27.

297. Palindrome // Le Petit Larousse Illustre. Paris: Larousse, 1999. - P. 737.

298. Pool J. Lid off a Daffodil: A Book of Palindromes. N.-Y., 1985. - 64 p.

299. Richler H. Madam, I'm Adam (Sir, I'm Iris) // Word Ways. Vol.28. - Num.4. -1995. -P.218-220.

300. Puder J. Who First Found the Panama Palindrome? // Word Ways. Vol.32. -Num.3.- 1999.-P.232.

301. Puder J. Seventeen Synonyms of Semordnilap // Word Ways. Vol.33. - Num.1. -2000. - P.28-30.

302. Robinson H. Palindrome Puzzler: Split P's // The Palindromist. Num.3. - 1997. -P. 18.

303. Saltveit M. Palindromic Haiku // The Palindromist. Num.4. - 1997. - P. 20-21.

304. Saltveit M. Who Wrote the Great Palindromes? // The Palindromist. Num.6. -1998.-P. 26-27.

305. S.Wordrow's Palindrome Encyclopedia "I Love Me, Vol. I" / Revealed and interpreted by M.Donner. Chapel Hill, North Carolina: Algonquin Books of Chapel Hill, 1996. - 408 p. PE.

306. Shaw H. Dictionary of Literary Terms. N.-Y., 1972. - 406 p.

307. ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ И УСЛОВНЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ

308. БЭС Большой энциклопедический словарь.

309. КС количество словоформ, КС(ф) - количество словоформ формотекста, см. 2.3.

310. КСИ количество совпадений инициалей, см. 2.4.

311. КСС количество совпадений словоразделов, см. 2.5.1.

312. МС мотивирующее слово (слова)ol, о2 типы ПЦФ, см. 2.5.1.п1, п2 типы ПЦФ, см. 2.1.

313. ППС Первый палиндромический словарь.

314. ПЦ (ПЦ-) палиндромно-циклическая: форма (ПЦ-форма), пара (ПЦ-пара),парадигма (ПЦ-парадигма) и т.д. ПЦФ папиндромно-циклические формы (форма). РЕ - S.Wordrow's Palindrome Encyclopedia. PC - "Рачий" словарь, cl, с2 - типы ПЦФ, см. 2.2.1.

315. СДС средняя длина слова в слогах.

316. СССРЛ Сводный словарь современной русской лексики.

317. СТЛБЖ Словарь тюремно-лагерно-блатного жаргона.

318. УПСК устойчивый палиндромный словесный комплекс.

319. УСК устойчивый словесный комплекс.

320. Ф, ф; Ф1, ф1; Ф2, ф2 формотекст, формотекст первый, формотекст второй, см. 2.1.1.

321. ФРиЦ "Фольклорные раки и целовертни" (словарь).