автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Лингвосемиотика профессиональной метафоры

Полный текст автореферата диссертации по теме "Лингвосемиотика профессиональной метафоры"

На правах рукописи

005002498

Зубкова Ольга Станиславовна

ЛИНГВОСЕМИОТИКА ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ МЕТАФОРЫ

10.02.19 - теория языка

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

1 7 НОЯ 2011

Курск-2011

005002498

Работа выполнена на кафедре профессиональной коммуникации и иностранных языков Курского государственного университета

Научный консультант:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук, профессор Лебедева Светлана Вениаминовна

доктор филологических наук, профессор Крюкова Наталия Федоровна

доктор филологических наук, профессор Карасик Владимир Ильич

доктор филологических наук, профессор Харченко Вера Константиновна

Уральский государственный ческий университет

педагоги-

Защита состоится 14 декабря 2011 г. в 0 час. СЮ мин. на заседании ^объединенного диссертационного совета ДМ 212.104.02 при Курском г горударственном университете по адресу: 305000, г. Курск, ул. Радищева, 33.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Курского государственного университета по адресу: 305000, г. Курск, ул. Радищева, 33.

Автореферат разослан » —

2011 г.

Ученый секретарь

объединенного диссертационного совета, доктор филологических наук, профессор

И.С. Климас

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая диссертационная работа выполнена в рамках лингвосемиотического подхода, с позиции которого естественный язык рассматривается как эталонная семиотическая система. Раскрытие знаковой природы языка становится возможным при рассмотрении его во взаимодействии и в сопоставлении с другими семиотическими системами - просодикой, кинесикой, интонацией, поведением человека, социальными конвенциями, влияющими на речевую деятельность индивида.

Как известно, с выделением в составе современных естественных языков когнитивного начала связано установление различных принципов кодификации языковых систем, появление новых языковых обозначений, актуализирующих особенности речемыслительной деятельности индивида. Эти аспекты естественным образом представлены в профессиональных семиотиках, в рамках которых с помощью языкового знака получают обозначение фрагменты человеческого опыта / знания, включенные в определенный практический вид деятельности. Наиболее продуктивным языковым знаком в профессиональном дискурсе считается метафора, представляющая особенности индивидуального сознания и являющаяся источником активации когнитивной деятельности специалистов. Поскольку лингвосемиотическая система пространства профессиональной коммуникации включает в себя как вербальные, так и невербальные знаки, то представляется оправданным рассмотрение взаимодействия метафоры с другими знаковыми единицами, входящими в неязыковые знаковые системы и являющимися частью профессионального семиотического континуума.

В реферируемой диссертации представлен лингвосемиотический анализ профессиональной метафоры как части семиотической системы естественного языка, на примере описания которой расширяются представления об общих семиотических закономерностях языка, о специфике и функциях познавательного процесса, осуществляемого в рамках метафоризации профессионального дискурса. Под профессиональной метафорой в исследовании понимается созданное в профессиональном дискурсе словосочетание, состоящее из слова/слов из терминологической сферы и лексемы литературного / бытового дискурса. Профессиональная метафора фиксирует когнитивную деятельность спег/иаписта и ограничена рамками профессионального общения.

Излагаемая лингвосемиотическая концепция позволяет конкретизировать сущность метафоры с учетом расширения ее роли в современной теории познания. Лингвосемиотика профессиональной метафоры заключается во взаимодействии исследуемого феномена как специального знака с другими типами знаков профессионального семиотического континуума. Это взаимодействие не статично и основано

3

на универсальных процессах метафоризации. Последняя рассматривается в работе как динамичный конструктивный когнитивный процесс, являющийся частью языкового/речевого механизма человека.

Лингвосемиотический подход к профессиональной метафоре предполагает описание этого феномена как продукта естественного и искусственного семиозиса и дает возможность проанализировать основные этапы генезиса метафоризуемого объекта с помощью предлагаемой нами модели, получившей в реферируемой диссертации название семиотической карты. Под семиотической картой понимается обобщенная когнитивно-семиотическая схема, в которой фиксируются основные системные характеристики профессиональной семиотики. Семиотическая карта как когнитивная матрица позволяет рассматривать возникновение и развитие способа представления знаков, концепций, ментальных схем, формирующихся в процессе речемыслительной деятельности индивида через его перцептивный когнитивно-аффективный опыт. Тем самым расширяются возможности понимания и объяснения процессов обследования среды, сбора информации, перцептивного цикла, формирования когнитивных схем и сетей, хранения текущей информации, связанной с ходом рассуждений индивида.

При выборе объекта исследования мы исходили из возросшего в лингвистической науке интереса к анализу языковых единиц специальных областей прикладного знания. Таким образом, в качестве объекта исследования была выбрана профессиональная метафора; предметом анализа является профессиональная метафора как когнитивный ориентир в профессиональном семиотическом континууме.

Актуальность исследования связана с назревшей необходимостью интегрирования знаний, накопленных в рамках лингвистики, когнитивных наук, логики, психолингвистики, психологии, семиотики, нейронаук, и построения на их основе единой теории профессиональной метафоры. Лингвосемиотическая теория профессиональной метафоры позволяет, с одной стороны, дать ответы на накопленные в рамках филологических исследований вопросы изучения метафоры и метафоризации, а с другой -пролить свет на актуальные в современной гуманитарной парадигме проблемы взаимодействия собственно лингвистического знания и когнитивного изучения профессиональных языков, включая их прикладной аспект. Тем самым открывается возможность научно доказать и представить тесную связь всей знаковой системы языка с познавательной деятельностью человека в целом.

Лингвосемиотический анализ профессиональной метафоры основан на следующих теоретических предпосылках:

^ процесс метафоризации профессионального дискурса отражает взаимодействие человека с окружающим миром, процесс познания и преобразования им действительности, проявляющиеся в коммуникативном

4

акте. В последнем, как воплощении результатов субъективной интерпретации, объективируется результат текстуального означивания в виде формы знака с учётом идеи множества потенциально возможных значений, что определяет характер дальнейших взаимодействий индивидов (профессионалов) в коммуникативном поле;

^ единство ментальных и языковых структур в речемыслителыюй деятельности индивида поддерживается непрерывными процессами «кодирования» и «перекодирования» концептуальной информации в семантическое содержание языкового знака профессиональной метафоры;

поскольку язык предлагает множество путей для конструирования своего предмета и его последующего закрепления в образе или символе, то, соответственно, индивид располагает неограниченным выбором форм и модальностей дискурсивного преображения и представления реалий окружающего мира. Последние используются для построения индивидуальных и вполне определенных «точек зрения» на мир в виде профессиональных метафор как выявляющих те или иные его смыслы;

^ концептуальное содержание профессиональной метафоры базируется на взаимодействии категорий, категориальных признаков и признаков признаков, проявляющихся в языке. Подобная трактовка специфики профессиональной метафоры позволяет утверждать наличие смысловой вариативности в контексте триады «человек - культура -профессиональная область», которая зарождается в естественном и проявляется в искусственном семиозисе;

профессиональная метафора как вербальная репрезентация прагматически переработанного профессионального знания позволяет субъекту-в-процессе переструктурировать профессиональный континуум в зависимости от речевой и профессиональной ситуации, социального и коммуникативного статуса адресанта и адресата, существующих между ними взаимоотношений. Профессиональная метафора фиксирует результаты процессуальной обработки профессиональной информации и способствует её продолжению в ходе интерпретации высказывания индивидом.

Целью настоящей работы является разработка лингвосемиотической концепции профессиональной метафоры, способной учесть и объяснить существующие противоречия в представлениях о данном феномене, и предложение новой методологии конструирования ее теоретической (лингвосемиотической) модели.

Достижение поставленной в диссертации цели обусловливает постановку следующих исследовательских задач, являющихся одновременно этапами анализа:

■S обобщить опыт лингвистических, семиотических, когнитивных и психолингвистических теоретических исследований феномена метафоры и уточнить содержание и объем понятия «профессиональная метафора»;

•S теоретически осмыслить природу, формы и содержание ментальных репрезентаций и смоделировать на данной основе лингвосемиотическую модель профессиональной метафоры;

■S ввести понятия «семиотическая карта», «профессионема», «профессиональный семиотический континуум» и обосновать их использование при анализе процесса формирования профессиональной метафоры;

S уточнить роль профессиональной метафоры в естественном и искусственном семиозисах и выделить условия её возникновения;

■S разработать методику эмпирического изучения профессиональной метафоры в профессиональном семиотическом континууме;

S на основании обобщения теоретических и экспериментальных данных разработать лингвосемиотическую концепцию профессиональной метафоры.

Разрабатываемая проблематика потребовала привлечения работ, связанных с построением моделей и исследованиями культуры как системы знаков, пониманием роли символов как интеллектуальных конструкций в связи с многоплановостью речемыслительной деятельности индивида. Целесообразно выделить несколько основных теоретико-методологических направлений научного поиска по изучению диссертационной проблемы, составивших теоретическую базу исследования.

Идеи, изложенные в работах таких философов, как Аристотель, Дж. Локк, Т. Гоббс, Г.В.Ф. Гегель, В. Гумбольдт, Э. Кассирер, X. Ортега-и-Гассет, П. Рикер, P. Ricoeur, М.М. Бахтин, В.А. Подорога, M. Muhling-Schlapkohl логико-философские и логико-семиотические исследования в области языка философа-аналитика Н. Гудмена и основоположника системы иллокутивной логики Дж. Серля, помогли сформировать и предложить собственный взгляд, основываясь на исторических предпосылках развития метафоры.

Кроме того, при рассмотрении проблемы лингвистического изучения феномена метафоры были использованы работы следующих авторов: A.A. Потебня; Н.В. Крушевский; Ф.Ф. Фортунатов; Ю.Д. Апресян; А.Н. Баранов, Д.О. Добровольский; В.Н. Телия; R. Jakobson; Г.Н. Скляревская; Ю.Н. Караулов; М.В. Субботина; Г.Г. Хазагеров; J. Aden; S. Auroux; Ch. Bally; E. Benveniste; G. Guibert; G. Molinié; O. Ducrot; F. Meunier и др.

Эти концепции дополнены в исследовании данными психолингвистики и когнитивной лингвистики о мотивированности языкового выражения

6

когнитивными структурами (A.A. Залевская; Т.В. Ахутина; B.JI. Деглин, Л.Я. Балонов, И.Б. Долинина; Т.Н. Ушакова; P.M. Фрумкина; М.А. Холодная; Т.В. Черниговская; D. Bottineau; J. Carón; G. Faucconier, M. Turner; A. Jackiewicz; M. Johnson; D. Lagorgette, P. Larrivée; R. Langacker; R. Lewis; E.R. MacCormac; F. Priol; B. Pottier; E. Rosch; A. Wierzbicka и др.) и герменевтики (Н.Ф. Крюкова и др.).

При решении в контексте поставленной проблемы вопросов, связанных с уже отмечавшейся необходимостью исследования функциональных свойств, присущих метафоре, использовались идеи когнитивной лингвистики второго поколения, положения биокогнитивной теории познания (У. Матурана, Ф. Варела; J. Zlatev; A.B. Кравченко и др.), а также отечественных и зарубежных исследователей, работающих в рамках когнитивной парадигмы изучения языка (Н.Д. Арутюнова; О.Н. Брейдо; Э.В. Будаев, А.П. Чудинов; Е.А. Кричевец; R. Janus; S.R. Chandler; E.R. MacCormac; E. Dupoux; R. Langacker и др.).

При разработке части исследования, связанной с изучением свойств и функций метафор, были критически проанализированы идеи Э. Кассирера, М. Блэка, Дж. Лакоффа, М. Джонсона, семиотико-когнитивные представления о моделировании С.К. Шаумиана, С.С. Магазова, работы А. Culioli о высказывании, работы когнитивного направления (В. Pottier, M. Johnson, R. Jackendorf, R. Langacker, L. Frazier, С. Luc, L.E. Marks, R.M. Nosofsky, J.-Fr. Le Ny, J. Stern, A. Wierzbicka, C. Vandeloise, M.-D. Gineste), когнитивного расширения модели (J.-P.Desclés, A.Pascu, K.Plunkett, F.Priol,

B.Goujon), комбинаторной логики с использованием контекстуального исследования (J. Berri, D. Daynovska).

Необходимо особо подчеркнуть значение для данного исследования психолингвистической теории значения, концепции знания и индивидуального лексикона, изложенных в трудах A.A. Залевской и составляющих одно из важнейших концептуальных оснований изучения метафоры в индивидуальном лексиконе человека.

Кроме того, в диссертации использовались идеи, высказанные в работах крупнейших представителей семиологического направления (области теоретической и прикладной семиотики), определяющих базисные положения традиционных семиотических исследований в их взаимосвязи с процессами формирования метафоры (Ю.М. Лотман, Г.С. Осипов, Ф. де Соссюр, Р. Барт, Ю. Кристева, Ж. Лакан, М. Фуко, Ж. Делез, Ф. Растье, У. Эко, Ж.Курте), а также современных представителей данного направления: Ф. Мерелла, С. Детьенн, С. Леталлер, Б. Джиуа,

C.Н. Виноградова, В.Д. Глейзера, Ж. Анис, М. Арриве, Н. Кере, Л. Эбер и

др.

Методологическую основу исследования составила культурно-историческая теория Л.С. Выготского, раскрывающая механизмы усвоения культурно-исторического опыта и социальной адаптации личности.

7

Теоретическая основа исследования подкреплена теоретико-эмпирическими трудами, посвященными проблемам личности и речевой деятельности (А.Р. Лурия, А.Н. Леонтьев, A.A. Леонтьев, С.Л. Рубинштейн и др.).

В области некоторых общих вопросов эпистемологии, рассматривающих телесный опыт как отправную точку в конструировании реальности и схематизации когнитивного опыта в виде ментальных репрезентаций, затронутых в данном исследовании, существенную помощь оказали работы по когнитивной и экспериментальной психологии (Б.Д. Эльконин, В.М. Варшавская, А.Ф. Якимовский, Т.А. Гаврилова, Е.Э. Газарова, Н.С. Ellis, R.R. Hunt, V. Egger, J. Piaget, К. Plunkett, С. Rossari, K.L. Shapiro, P.J. Thibault, P. Oléron и др.), что позволило полно раскрыть содержание рассматриваемого феномена и выразить лингвосемиотическую сущность профессиональной метафоры.

При решении специальных вопросов, связанных с разработкой, апробированием и валидизацией номотетической методики, автор основывался на результатах работ В. Вундта, П.Я. Гальперина, С.Л. Кабыльницкой, C.B. Лебедевой, A.B. Петровского, В.А. Петровского, В.Н. Дружинина, Ж. Пиаже, А. Анастази, С. Урбиной, А.Ф. Лазурского, Р. Зайонца, К. Лоренца.

Направление работы и конкретные задачи каждого этапа исследования определили комплекс методов и методик, среди которых выделяются: теоретический анализ комплексного типа, методы интерпретативного и контекстуального анализа, обобщение фактов, полученных с помощью эксперимента (методика субъективных дефиниций), компонентный и дискурсивно-интерпретационный интроспективный анализ, а также статистические процедуры. Результаты исследования получены с использованием следующих стандартизированных и валидных методик: эмпирических методов сбора информации, таких, как наблюдение, «двойной слепой опыт», индивидуальная беседа, экспертная оценка, номотетический метод, идиографический метод. В качестве методов исследования в работе применялся также семанализ (J. Lacan, J. Kristeva), дополненный разработанной нами номотетической методикой, задачи и способы применения которой описываются в четвертой главе диссертации.

Материалом исследования послужили профессиональные метафоры, употребляющиеся в отечественной и французской письменной профессиональной коммуникации (для первой экспериментальной части); профессиональные метафоры отечественной, французской и английской (американский вариант) устной коммуникации (для второй части экспериментального исследования). Общее количество полученных в первой части эксперимента субъективных дефиниций - 7585. Общее количество расшифрованных во второй части экспериментального

8

исследования текстов составило 470 единиц, полученных скриптов - 470, зарегистрированных профессиональных метафор - 276 единиц, а также получено 227 субъективных дефиниций. В работе использовались материалы словарей и справочных пособий, периодические издания на русском, английском, французском, итальянском и немецком языках. Общее количество участников экспериментального исследования составило 453 человека.

Научная новизна работы заключается в новом теоретическом обосновании и практической реализации лингвосемиотического подхода к изучению профессиональной метафоры, учитывающего и объясняющего характер и особенности функционирования исследуемого феномена.

На основе лингвосемиотического описания феномена профессиональной метафоры в диссертации впервые построена комплексная методологическая модель семиотической карты, экспликация которой дает возможность актуализировать этапы формирования профессиональной метафоры, и когнитивная модель метафоры, в рамках которой исследуемый феномен представляется знаком, соединяющим язык и когницию.

В диссертации разработана номотетическая методика, валидность и эвристический потенциал которой продемонстрированы при исследовании функционирования профессиональной метафоры в естественных условиях, т.е. в живом языке.

Впервые предпринимается попытка комплексного анализа процесса означивания профессиональной метафоры в рамках лингвосемиотической концепции для обоснования её иерархично организованной структуры и универсальности языковой репрезентации. Впервые выделены индивидуальная, культурная и профессиональная означивающие практики, влияющие на означивание и формирование структуры исследуемого феномена, рассмотрены основные ракурсы их взаимодействия с антропным фактором в рамках лингвосемиотического анализа профессиональной метафоры в живом языке.

Теоретическая значимость работы заключается в следующем:

^ Лингвосемиотические компоненты разработанной концепции профессиональной метафоры предоставляют возможность для соединения двух измерений денотативной и коннотативной сигнификации, с помощью которых метафоры не только придают образу мира или его фрагментам статус действительности, но и наделяют их смыслом. В связи с этим они имеют важное теоретико-методологическое значение для теоретической лингвистики, семиотики, психолингвистики и когнитивной науки в целом.

Метафорообразование (кодирование в индивидуальном семиотическом континууме) осуществляется в рамках ситуационного моделирования за счет специфической категоризации по эталону.

Метафорическая категоризация представляет собой конечный результат процесса семиотической структуризации объекта/предмета.

^ Метафорическая сеть, основанная на профессиональном индексе, разворачивается в профессиональном пространстве, активируя профессионему в ментальном поле. Лингвистическая демонстрация и ментальная репрезентация объекта рекурсивно смешиваются и образуют бесконечное множество вариантов восприятия объекта, адресат ассоциативно извлекает релевантную метафорическую информацию с опорой на ситуационный контекст.

^ Авторская концепция, изложенная в исследовании, предоставляет возможность для её рассмотрения в качестве основы профессиональной метафорологии.

^ Изучение столь сложного объекта как профессиональная метафора предопределило введение нового понятийно-терминологического аппарата, раскрывающего механизмы метафоризации. В число новых понятий вошли: «профессиональная метафора», «профессиональный семиотический континуум»; «семиотическая карта», «профессионема», «профессиональный индекс». Уточнено содержание следующих терминов с целью введения их в лингвосемиотическую парадигму: «естественный семиозис», «искусственный семиозис», «метафоризация»; конкретизированы операции метафоризации; выделены условия возникновения профессиональной метафоры и детально рассмотрена суть означивающих практик.

^ Специально разработанная методика для изучения профессиональной метафоры в естественном языке позволяет обеспечить получение более полной картины функционирования языкового знака в рамках профессионального дискурса.

^ Лингвосемиотический подход обеспечивает проведение релевантного психолингвистического и семиологического анализа таких языковых феноменов, как метонимия и фразеологизм, а также может быть использован при рассмотрении вопросов, связанных с поиском необходимых оснований для лингвосемиотического определения дискурса с учетом особенностей индивидуального лексикона и семических составляющих в контексте любого дискурса.

Практическая значимость исследования связана с возможностями использования его материалов для разработки специальных психолингвистических средств анализа в отношении такой особой познавательной формы, как метафора, открывая возможность для создания методик исследования, позволяющих изучать личностные интерпретации при восприятии метафор в профессиональной коммуникации. Основные положения и выводы диссертационного исследования могут использоваться в теоретических курсах по теории языка, прикладной лингвистике, терминоведению, лексикологии, стилистике,

10

психолингвистике, семиотике, в переводческой практике. Конкретные результаты работы, полученные в третьей и четвертой главах диссертации, представляют интерес для теоретической и практической деятельности в таких отраслях профессионального знания, как медицинская психология и психиатрия.

Наиболее существенные и методологически значимые результаты диссертационного исследования обобщены в следующих положениях, выносимых на защиту:

1. Профессиональная метафора является многосекторной лингвосемиотической моделью, формирующейся в естественном и искусственном семиозисах на основе естественного языка и семиотических факторов. Взаимодействие лингвистической и семиотических составляющих в рамках единого семиотического континуума обусловливает динамическую природу метафоры.

2. В семиотическом аспекте профессиональная метафора является единицей профессионального дискурса, усложняющей систему внутренней организации последнего. Наряду с устойчивым профессиональным смыслом профессиональная метафора содержит множество подвижных, изменчивых, индивидуальных смыслов, создаваемых адресатом на основе спонтанного обобщения.

3. Профессиональная метафора является итогом когнитивной деятельности специалиста, объективирует результаты концептуализации и вербализации профессиональных знаний. Особенности концептуализации последних зависят от уровня уже сложившихся знаний, от системы профессиональных единиц, в которую будет включено новое наименование, от профессиональной и языковой компетенции специалистов, проявляющейся в индивидуальной, культурной и профессиональной означивающих практиках во взаимодействии с антропным фактором.

4. Языковая реализация профессиональной метафоры представляет собой процесс последовательного перехода результатов отражения, осознания, конструирования (моделирования) и означивания с уровня ментальной структуры на уровень семантической структуры профессиональной метафоры: инвариант —> отражение инварианта в семиотическом континууме через призму профессионемы —> оформление образа метафоры, оформление и уточнение смысловых вариантов, категоризация по эталону —*■ отражение инварианта в языковом континууме —> прогностический синтез, лексико-грамматическое оформление —► лексема (метафора).

5. Посредством профессиональных метафор объективируется комплексная информация о профессиональных предметах/явлениях, целостно воспринятых профессионалом. Выбор профессиональных метафор в качестве способа вербализации профессионального знания

И

обусловлен, с одной стороны, свойствами обозначаемого объекта, с другой стороны, характером интерпретации предмета/явления познающим сознанием: помещением его вне известных и отрефлексированных категорий объектов.

6. Профессиональные метафоры, возникающие в научной речи специалистов, метафорически репрезентируют теоретическое знание о профессиональных объектах и явлениях через создание яркого, запоминающегося образа профессионального понятия.

Концептуальные положения диссертации прошли апробацию в виде докладов на международных, всероссийских научных и научно-практических конференциях. Результаты проведенного исследования докладывались на заседаниях кафедры профессиональной коммуникации и иностранных языков Курского государственного университета. Отдельные положения и результаты работы были представлены на международных симпозиумах по психолингвистике (Москва 2006, 2009), Международном конгрессе по когнитивной лингвистике (Тамбов 2008), Межвузовской научно-практической конференции Московского государственного института международных отношений (Университета) МИД России (Москва 2010), XL Международной филологической конференции (СПбГУ 2011), Международной научной конференции Института языкознания РАН и РУДН (Москва 2011). Основные положения диссертации отражены в 66 публикациях, включая 4 монографии (одна из которых вышла в зарубежном издательстве LAP - Lambert Academic Publishing GmbH & Co), главу в коллективной монографии и 9 публикаций в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК. Разработанная автором номотетическая методика прошла апробацию в Курском государственном медицинском университете на факультете клинической психологии («Акт об использовании предложения» № 218 от 12.07.2009).

Структура диссертации отражает последовательность предпринятого исследования и состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка, списка использованных словарей и справочных изданий.

СОДЕРЖАНИЕ И ОСНОВНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Во Введении излагается общее направление исследования, актуальность работы, проводится обоснование научной новизны, теоретической и практической значимости, с точки зрения анализа проблемного поля формулируются цель и задачи, устанавливаются предмет и объект, приводятся методологические основания, перечисляются основные методы и методики анализа, выдвигаются положения, выносимые на защиту, даётся характеристика теоретической и

12

практической значимости полученных результатов, представляются сведения об апробации и структуре диссертации.

Первая глава «Лингвосемиотический подход к изучению профессиональной метафоры» содержит анализ основных существующих теоретических подходов к описанию языковых, лингвокогнитивных, психолингвистических и семиотических особенностей метафоры. В главе подробно излагается авторская концепция и теоретическое обоснование лингвосемиотики профессиональной метафоры.

В первом разделе прослеживается эволюция теоретических взглядов на феномен метафоры, конкретизируются этапы и основные направления развития теории метафоры.

Далее констатируется, что на смену изучению языка как независимой и абстрактной системы знаков приходит когнитивный подход, в центре которого - индивид, выражающий свои мысли при помощи метафор, мыслящий метафорами, создающий при помощи метафор тот мир, в котором он живет. Исходя из этого, метафора рассматривается как определенная познавательная единица, как механизм, проявляющийся в системе «образ - понятие» и функционирующий при переходе от одной системы знаний к другой. При этом качественная специфика сложных метафорических образований понимается как результат закономерного усложнения когнитивно-семиотического коррелята, выводимого теоретическим путем из фундаментальных принципов филологии, семиологии и когнитивной науки в целом.

Проведенный анализ работ в области использования и функционирования метафоры позволяет представить понятие и характеристики исследуемого феномена в профессиональном дискурсе. Отмечается, что в специальном дискурсе функционируют два типа профессиональных метафор: метафоры, употребляемые с целью создания профессионального колорита и одновременно придающие эмоционально-экспрессивную окрашенность речи специалиста, и метафоры-термины, выполняющие функцию непосредственного изображения действительности, представляя конкретные профессиональные реалии, процессы, свойства. Всестороннему описанию подвергается именно второй тип вышеуказанных метафор, которые обозначены в реферируемой диссертации термином «профессиональная метафора».

Основными характеристиками профессиональной метафоры в профессиональном дискурсе являются: реализация функции когнитивного ориентира; описатеяьность представления феномена профессионального дискурса, основанная на репрезентации некоторого фрагмента окружающей действительности; полисемантичность.

Проведенный анализ теоретических источников позволяет утверждать, что лингвосемиотика профессиональной метафоры

13

заключается в единстве лингвистической и семиотических составляющих, а также во взаимодействии профессиональной метафоры как специального знака с другими типами знаков профессионального семиотического континуума. Это взаимодействие динамично и основано на универсальных процессах метафоризации. В семиотическом пространстве метафоризация активирует уже имеющееся знание о мире, сопоставляя «готовые» значения при расшифровывании культурного кода и вызываемые ими ассоциативные представления, а также кажущиеся несовместимыми на первый взгляд внеязыковые сущности. В языковом континууме метафоризация осуществляет взаимодействие разнородных ассоциативных комплексов, реализуя тем самым новую семантическую дифференциацию их компонентов.

В диссертации доказывается, что семиотический характер профессиональной метафоры заключается не в простом отражении реальности, а в реконструкции, знаковом восстановлении части окружающего мира, проведенном через «фильтр» ментального пространства индивида. Объективная действительность отличается от реферируемой, поскольку то, на что обращает внимание индивид, является лишь углом зрения особого вида, способного к бесконечным изменениям. Показано, что план содержания и план выражения исследуемого феномена являются результатом процесса развития профессиональной метафоры: от знака-иконы предмета / явления к знаку-символу и, наконец, к индексу, значение которого определяется его местом в системе языка и детерминируется профессиональной ситуацией. Как речевой знак профессиональная метафора не только моделирует действительность, но и опосредует процессы понимания и говорения. Она создается с целью воздействия на сознание и через него - на действие индивида. В процессе кодирования метафоризация объективирует сложные логические связи, составляющие общую мысль формирующейся метафоры, а при декодировании раскрывает внутренний, не выраженный прямо смысл. При распознавании в результате метафоризации происходит понимание выражения, подразумевающее создание смысла метафоры.

Это создание осуществляется в рамках естественного и искусственного семиозисов. В реферируемой диссертации под естественным семиозисом понимается процесс естественного означивания, т.е. знакового представления информации и использования знаков, имеющих естественное происхождение в конкретном семиотическом пространстве. В рамках естественного семиозиса происходит взаимная конверсия различных типов разрозненных, внешне не связанных феноменов, наделяемых знаковостью, сообщающихся через язык и функционирующих согласно его закономерностям. Показательно, что эти феномены в рамках естественного семиозиса образуют

изоморфную семиотическую систему, основанную на перцепторных и когнитивных процессах.

Согласно развиваемой лингвосемиотической концепции, динамический характер метафоры обусловлен постоянным взаимодействием естественно-семиотических факторов и лингвистического аспекта в ментальном пространстве индивида. Таким образом, «понять метафору» - значит «создать свой смысл». При этом, как часть естественного семиозиса, процесс понимания метафоры приводит к практическому овладению метафорическим смыслом. Субъективная семантика метафоры формируется согласно условиям конситуативности (понимание смысла в определенной ситуации: контекста, визуально-чувственной и частно-апперцептивной базы), что довольно четко проявляется в профессиональной метафоре. Например: кабальная сделка, карманное вето, полный товарищ, горловой эллипс, ловец малышей, мертвый фрахт, механизм ловящей вилки, бешеный огурец, принцип ящиков. Очевидно, что без конкретизации профессионального контекста или профессиональной ситуации дешифровать указанные выше профессиональные метафоры не представляется возможным.

При функционировании в ментальном пространстве профессиональная метафора как продукт естественного семиозиса картирует семиотический континуум индивида, репрезентируя основной вектор дешифровки информации. При этом важной представляется мысль о том, что профессиональная метафора является многосекторной моделью, формирующейся в естественном семиозисе на основе передающего и принимающего механизмов, естественного языка, экстралингвистических факторов, семиотических и параязыковых средств. Однако исследуемый феномен не является частью одного канала, он представляет собой продукт их совместной реализации. Вполне закономерно и то, что взаимодействие этих факторов в рамках единого семиотического континуума обусловливает динамическую природу метафоры. Таким образом, профессиональная метафора представляется подвижной системой, являющейся частью динамичной семиотической реальности, «получающей» первичное означивание в естественном семиозисе.

Вторичное означивание исследуемого феномена осуществляется в рамках искусственного семиозиса посредством культурного кода, проявляющегося в естественном языке. Под искусственным семиозисом в работе понимается процесс культурного означивания, т.е. знакового представления информации и использования знаков в семиотическом пространстве культурно-социальной жизни.

Профессиональная метафора как лингвосемиотический феномен выступает в качестве посредника между разными сферами семиозиса, а также между семиотической и лингвистической «реальностью». В такой трактовке исследуемый феномен выступает в роли посредника между

15

естественным языком и культурой, являясь своеобразным лингвосемиотическим конденсатором. При этом значение профессиональной метафоры, как и любой языковой единицы, детерминируется культурой, в рамках которой определяется семиотический вектор рассмотрения исследуемого феномена.

С этих позиций профессиональная метафора как лингвосемиотический феномен приобретает статус семиотического пространства, в котором лексикализуются культурные семы. Культурная информация «прикрепляется» к сигнификату, однако связь языка с действительностью осуществляется индивидом посредством создания знаков и их референтов. Понимая / продуцируя метафору, индивид бессознательно усваивает / воспроизводит порядок культуры, проявлением которого является изучаемый лингвосемиотический феномен.

Поскольку человек - часть реального мира, то он заимствует знаки из одного семиотического континуума и переносит их в другой. При таком перемещении осуществляется двойное семиотическое кодирование. Как правило, в сознании оно остается в целом неосознанным (в данном случае не подразумевается намеренный перенос названий из одной профессиональной сферы в другую или из непрофессионального дискурса в профессиональный). При этом эвристическая ценность профессиональной метафоры заключается не только в возможности с единой точки зрения рассматривать разные знаковые системы, но и в возможности обнаружить знаковый характер различных ситуаций в человеческом обществе.

На первом этапе кодирование осуществляется в общей смысловой сфере, обобщающей сумму названий и свойств в рамках естественного семиозиса. Впоследствии из этого комплекса выделяется соответствующее название предмета, заимствованное из другого семиотического континуума. Этот этап характеризует более высокую ступень обобщения. Для метафорической номинации привлекаются родовые и классификационные представления, связанные с пониманием назначения группы предметов или явлений. При этом происходит не только научный/профессиональный анализ свойств предмета или явления, но и устанавливаются определенные корреляции между несколькими предметами, явлениями, часто не принадлежащими к одной предметной области. Далее, индивид находит не просто «орудие» или средство, количественно увеличивающее его возможности, но и формообразующую структуру, внедрение которой во внутреннюю речь качественно перестраивает весь процесс, что согласуется с основными постулатами концепции Л.С. Выготского.

Вторичное семиотическое означивание осуществляется в рамках искусственного семиозиса. Подчеркнем, что именно вторичное кодирование позволяет ассимилировать понятия из непрофессионального

16

дискурса в специальный. Отвечая способности человека улавливать и создавать сходство между разными классами объектов, профессиональная метафора устанавливает новые соединения в энциклопедических структурах индивида, являясь весьма продуктивным понятием для профессионального языка. Таким образом, профессиональный дискурс представляет собой способ выражения знания, а также деятельность по анализу этого знания и возможности её выражения в языке в рамках искусственного семиозиса. Следовательно, в профессиональной метафоре органично воплощена связь профессионального, рационально-логического и языкового знания с профессиональной деятельностью. Особенность профессиональных метафор заключается в том, что в них закреплен результат не пассивного, а живого, активного отражения, в содержание которого включена человеческая практика, профессиональная деятельность и культурная доминанта. При вторичном кодировании исследуемому феномену приписывается «достоверность» профессиональной действительности, подтверждённая данными, полученными привычным способом восприятия, обобщения или категоризации.

В работе доказано, что содержание профессиональных метафор зависит в первую очередь от коллективной семантики этих слов, употребленных в переносном значении. При этом наблюдается стереотипность, базирующаяся на определенных профессиональных стереотипах и шаблонности мышления. Исходя из того, что перцептивные образы не обладают конкретно-образным воплощением, они искусственно «привязываются» к условно-символическим обозначениям, принятым в конкретном лингвокультурном сообществе. Это свидетельствует об определенной доле осознанности процесса означивания профессиональной метафоры в искусственном семиозисе. В исследовании показано, что коллективная семантика «корректируется» индивидуальной семантикой, способствуя иконизации формирующегося значения профессиональной метафоры. Результатом иконизации в искусственном семиозисе являются такого рода профессиональные метафоры: синдром насильственных мыслей и действий, stop and go (стой и иди) (метод регулирования экономики), vente forfaitaire (продавать «а форфэ») (продажа по заранее обусловленной цене), продажа «под ключ», отмывание денежных средств, горловая точка, беззубый правопорядок, таможенная очистка, фрактальная геометрия.

Проведенное исследование позволяет утверждать, что эффективность профессиональной деятельности способствует выявлению скрытых отличительных характеристик предмета или явления и дает возможность переноса знаков из непрофессионального континуума в профессиональный. Это позволяет более четко конкретизировать профессиональные реалии. При этом возникающее значение метафоры

17

отражает какой-то один, наиболее значимый в данной профессиональной ситуации признак предмета, так как смысл исследуемого феномена зависит от локализуемого радикального синтеза прошлого и концептуализированно воспринятого настоящего, результатом которого является образование подобных профессиональных метафор: tel quel (такой как есть, без подсчета процентов) (условия продажи товара без гарантии качества), perturbation theory (теория возмущений).

В работе показано, что индексальная референция непрофессиональной лексики в профессиональном семиотическом континууме происходит на фоне формирования «живого» знания. Специалист, осмысливая профессиональные реалии и их значения, выбирает наиболее «правильную» с его точки зрения формулировку для передачи связываемого с ними содержания/смысла и наиболее «адекватную» и ёмкую форму, коррелирующую с содержанием, т.е. профессиональную метафору. Подчеркнем, что этот выбор детерминируется рамками профессионального континуума. Под профессиональным семиотическим континуумом в диссертации понимается дискретная совокупность профессиональных объектов/явлений, между которыми существуют устойчивые семиотические связи, проявляющиеся в референции профессиональных феноменов. В профессиональном семиотическом континууме семиотическая непрерывность, характерная для естественного семиозиса, лимитируется сформированным смыслом профессиональной метафоры в искусственном семиозисе. Важной представляется мысль о том, что из-за бесконечного многообразия и сложности окружающей действительности процесс языковой референции профессионального семиотического континуума не будет носить полностью завершенный характер, предполагая «пересмотр» представлений о профессиональных феноменах с учетом взаимодействия между их специфическими качественными характеристиками и компонентами материального мира.

С учетом вышеизложенного можно рассматривать профессиональную метафору в качестве гипотетической модели, построенной с опорой на содержание знака (образца, традиции), в рамках которой организуется и функционирует все время обновляющий себя материал. Вместе с тем появление в семиотическом профессиональном континууме профессиональной метафоры свидетельствует не только о существовании её как индивидуально-динамического феномена, как единицы живого знания, включающей в себя профессиональные и культурологические знания, коррелирующие с наивными в рамках индивидуального лексикона носителя языка, но и об определенной доле осмысленности семиотического процесса, протекающего в рамках искусственного семиозиса.

Адресат сам создает информацию, уменьшая «неопределенность» путем взаимодействий ментальных репрезентаций в собственной когнитивной области в рамках семиотической карты. Именно в рамках семиотической карты происходит кодирование/раскодирование языковых репрезентаций, поиск и установление корреляций между семантическими и концептуальными репрезентациями. Семиотическая карта представляет метафору в закодированном виде, предварительно лишенной отвлеченных дискурсивных размеров, и при восприятии исследуемого феномена происходит восстановление смысла и установление последних.

В рамках семиотической карты операции референции действительности «записываются» посредством субзнаков (инвариантов и примитивов). Подобные субзнаки подвергаются сжатию и вступают в конвенциональные отношения с другими субзнаками семиотической карты, образуя сочетания. Данные операции не активируются в когнитивных схемах индивида, пока не появится подходящий контекст, в который они могут «внедриться». Встраиваясь в текущий контекст, инвариант, являющийся фиксируемым результатом отображения следов прошлого опыта в памяти индивида, перестраивает семиотический континуум, в центре которого находится вновь образованный знак формирующейся метафоры. Следовательно, в последнем фиксируется состоявшийся опыт индивида, усвоенный им и воссозданный в текущем контексте.

Структурированная подобным образом часть семиотической карты вступает во взаимодействие с другими частями карты, находящимися в данном семиотическом континууме, образуя единое пространство текущего контекста (см. схему, где синим цветом обозначен текущий контекст, белым - инварианты, желтым - семические составляющие, темно-синим - места их корреляции).

Схема

Согласно развиваемой концепции, инвариант создаёт схемы первого уровня, результатами которых являются примитивы. Инвариант сам является весьма компактным символическим выражением представляемых им отношений. Примитивы строят схемы второго уровня, превращая в ментальный объект совокупность взаимодействующих между собой субзнаков и знаков. На этом этапе происходит формирование условного указания (индексная функция) знака образующейся метафоры. Эта иерархия подразумевает способность трансформации более высокого уровня, исключая, однако, обратный процесс. Иерархические отношения примитивов и инвариантов создают в семиотической карте многоуровневую систему, на каждом уровне которой вышеперечисленные составляющие могут вступать друг с другом в отношения с самой различной семантикой: темпоральные, пространственные, каузальные и т.п. Примитивы служат базовыми элементами в формировании когнитивных схем, складывающихся в сети, благодаря которым мышление обретает гибкость и рациональность. Именно таким образом происходит расширение и модификация семиотической карты.

Согласно развиваемой лингвосемиотической концепции, инварианты в семиотической карте выполняют функцию фиксирования этапов организации смысла метафоры, примитивы - организации комбинаций когнитивных схем формирующейся метафоры и их упорядочивания в естественном семиозисе. Инвариантам соответствуют собственно «следы» памяти в психофизиологическом пространстве индивида (организованные концептуально), а примитивы выполняют процедуральную функцию, обеспечивая взаимодействие всех элементов семиотической карты, в которой отдельные исполнительские действия могут заменять друг друга при условии реализации сформированного инварианта. Инварианты и примитивы взаимно влияют друг на друга в ходе онтогенеза.

Примитивы организуют построение возможной иерархической структуры понятия отдельной предметной области. Профессиональный индекс формирующейся метафоры позволяет уточнить категориальный статус значения. Когнитивно-семиотические сети, складывающиеся на базе профессионального индекса и совокупности семических составляющих, задают конкретные характеристики формирующемуся значению метафоры. Например: блуждание больших чисел, дифференциал отчуждения, продажа с открытой позицией (без наличия ценных бумаг), рисковый капитал, лодка реактивная летающая, лицо ломкое.

В работе показано, что процесс формирования метафоры в семиотической карте условно можно представить следующим образом: (1) стадия построения «перцептивного описания», или структурированной репрезентации стимулов в семиотическом поле; (2) стадия отбора, производимого посредством сопоставления этих репрезентаций с внутренними шаблонами (схемами), описывающими инвариант метафоры;

20

(3) стадия передачи отобранной информации в кратковременную память, что необходимо для осознания этой информации.

В исследовании показана целесообразность введения термина профессионема для дискурсивного определения метафоры. Психолингвистический подход к значению позволяет понимать профессионему как субъективный вариант ощущения терминологичности. Профессионема определяет посредством профессионального индекса положение основных значений как в конкретном профессиональном континууме, так и в предложении. Она уточняет результаты активации примитивов, являющихся частью будущего значения метафоры, способствуя структурированию последних в виде схемы знака. Экспликация профессионемы в семиотической карте приводит к построению семантико-когнитивных составляющих знака метафоры с представлением продуктов взаимодействия профессиональной деятельности индивида и окружающей действительности. Событийная реализация этого взаимодействия манифестируется в дискурсе в виде профессиональной метафоры. Например: плавающая валюта, валюта-убежище, европейская валютная змея, змея в туннеле (пределы совместных колебаний курсов валют стран-членов Европейской валютной системы), портфельные операции.

Символизация и конструирование профессиональной метафоры как лингвосемиотического феномена осуществляется посредством ментальных репрезентаций, с помощью языковой системы в рамках семиотической карты и, далее, в естественном и искусственном семиозисах. Функционирование семиотической карты наглядно представляет принцип непрерывного семиотического означивания профессиональной метафоры.

Во второй главе «Профессиональная метафора как лингвосемиотическая система» представлены основные принципы формирования метафоры с позиции когнитивно-семиотической природы языка с выделением особенностей существования этого феномена в когнитивной базе человека и конкретизацией условий возникновения в языковом континууме. Трехуровневая архитектура символьной схематизации метафоры, определяющая логико-предикативные представления, и интеракциональные возможности исследуемого феномена, позволяют рассматривать метафору как лингвосемиотическую систему.

Описание лингвосемиотики профессиональной метафоры привело к рассмотрению исследуемого феномена как ментальной репрезентации, формирующейся в семиотической карте человека. Это позволило выделить следующие объяснительные принципы формирования системы профессиональной метафоры с позиции лингвосемиотической природы языка:

* представление профессиональной метафоры как особой формы интеграции когнитивных и физиологических функций, формирующихся в семиотической карте индивида,

^ представление профессиональной метафоры как универсального когнитивно-семиотического коннектора, соединяющего область перцепции с отображаемой окружающей действительностью в рамках естественного семиозиса,

^ представление профессиональной метафоры как рационально-логической сущности, специфика которой определяется характером реализации индивидуального сознания в процессах метафоризации и её функциональной направленностью, реализуемой в естественном языке в рамках искусственного семиозиса.

Поэтапное формирование этих принципов в семиотической карте и их последовательная реализация в естественном и искусственном семиозисах дают возможность выделить когнитивные особенности существования профессиональной метафоры как системы:

^ основой системы является психический образ, формирующийся в семиотической карте и транслируемый в ментальную сеть реципиента;

^ профессиональная метафора является одним из доминирующих средств трансляции значений и смыслов благодаря основному ее свойству - выявлению структурного сходства сравниваемых объектов;

^ в рамках естественного семиозиса профессиональная метафора выступает в качестве мотива (посредством временной условной связи) при реализации решения в виде исполнительной поведенческой реакции. При её узнавании разделительные признаки вызываются в рабочую память, где сличаются с текущей сенсорной информацией, на основании чего принимается решение о некотором действии;

^ в рамках искусственного семиозиса профессиональная метафора представляет собой способ, посредством которого познается профессиональная картина мира и способ, с помощью которого объективная реальность представлена в речемыслительной деятельности индивида.

Условиями возникновения профессиональной метафоры в языковом поле являются: (1) семантическое преобразование исходной языковой единицы с модификацией значения в сторону образности путем полного или частичного отвлечения от лексического значения исходной лексемы;

(2) обозначение с помощью уже известных языковых единиц нового понятия с целью сделать его более доступным для речевой интеракции;

(3) стремление к точности выражения экспрессивно-стилистических намерений индивида; (4) нарушение правил формально-логического мышления и появление метафоры как продукта озарения (инсайта),

22

являющейся результатом четких логических процедур и многоступенчатых когнитивных операций.

Сказанное выше позволило выделить три уровня лингвосемиотической архитектуры профессиональной метафоры: (1) вертикальные изменения: «материальное» внедрение уровней представлений об объекте, объединяющих высшие и низшие ментальные уровни, напрямую совместимые с физическими структурами организма (уровень семиотической карты); (2) горизонтальные изменения: процессы передачи по аналогии и метафоризация. Профессиональная метафора вычленяет в объекте те структуры отношений, которые необходимы для конкретного сравнения (уровень естественного семиозиса); взаимодействия и контроль процессов и стратегий вербализации символьных схем. На этом уровне осуществляется домысливание и выведение заключения (смыслового вывода), использование выводных знаний, необходимых для формулирования метафоры. Здесь же происходят: анализ формальных лингвистических проявлений и их инвариантов (уровень естественного семиозиса), формирование лингвистических номинаций (уровень искусственного семиозиса) и анализ семантико-когнитивных представлений (лексических и грамматических значений); (3) означивание ментальных репрезентаций и включение последних в семиотический континуум в виде конкретного языкового знака - профессиональной метафоры.

Взаимодействие между ментальными репрезентациями осуществляется посредством примитива, образующего сложные комбинации когнитивных схем и упорядочивающего последние в рамках естественного семиозиса. Заметим, что лингвосемиотическая модель профессиональной метафоры модально специфична и параметрически нейтральна (параметрическая нейтральность исчезает благодаря введению метафоры в контекст речи). В этой модели реализуется прогностический синтез, направляющий поступательное развитие речемыслительного действия или встречное конструирование проекции воспринимаемого высказывания с использованием профессиональной метафоры.

Структура семиотической карты определяет связи профессиональной метафоры, переходы внутри общей совокупности сопоставляемых лексем (двух и более), направляет описание семантической, синтаксической и прагматической составляющих сформированной профессиональной метафоры. Инвариант профессиональной метафоры соединяет свойства последней как логоса и как лексиса, то есть интегрирует в себе семиотико-когнитивные и языковые свойства профессиональной метафоры. Следовательно, исследуемый феномен может рассматриваться как приём или процесс познания (гносеологический аспект), как логическая модель построения языковых структур (логический аспект) и как языковая структура (языковой аспект). Таким образом, как лингвосемиотический

23

феномен профессиональная метафора представляет собой систему, позволяющую метафоре быть средством познания мира и логической категорией одновременно.

В третьей главе «Экспериментальное исследование профессиональной метафоры в семиотическом пространстве письменной профессиональной коммуникации» представлены описание и результаты проведения психолингвистического эксперимента, направленного на изучение функционирования профессиональной метафоры в пространстве письменной профессиональной коммуникации.

Рассматривая профессиональную метафору как ментальную сущность, полагаем, что она является, прежде всего, когнитивным ориентиром в профессиональном семиотическом континууме, универсальность восприятия которой основывается на её предметности и эвристическом потенциале. Внешняя форма (структурное соответствие) профессиональной метафоры одинакова для различных лингвокультур, однако она довольно стереотипна для каждой культуры в отдельности, что проявляется в особенностях идентифицирующей референции. При этом, являясь вербальной репрезентацией переработанного индивидуального и коллективного знания в профессиональном семиотическом континууме и благодаря процессам метафоризации профессионального семиотического пространства, профессиональная метафора становится условным представителем профессиональных понятий, за языковыми значениями которых скрывается общественная практика, преобразованная и кристаллизованная в них деятельность. Эти предположения составили общую концепцию нашего исследования.

Частным предположением этой части экспериментального исследования явился тезис о медиативной роли профессиональной метафоры в письменной профессиональной коммуникации, обеспечивающей выход индивида на его образ мира, формирующийся в многомерном и разностороннем личностном опыте, с учетом специфики контекста и степени образности, намеренно создаваемой для конкретизации профессиональной ситуации и специально фиксируемой специалистами - участниками коммуникации. Концептуальное содержание профессиональной метафоры основывается на интегративном взаимодействии категорий, категориальных признаков и признаков признаков, проявляющихся в их языковой репрезентации. Подобная трактовка специфики профессиональной метафоры позволяет утверждать наличие смысловой вариативности в контексте триады «человек -культура - профессиональная область», зарождающейся в естественном и проявляющейся в искусственном семиозисах. Осуществление профессионального взаимодействия в письменной речи профессионалов происходит в зависимости от лингвистической и профессиональной компетенции.

Материалом для первой части эксперимента послужили следующие профессиональные метафоры, употребляющиеся в отечественной письменной медицинской коммуникации: синдром Квазимодо, болезнь Геркулеса, Гулливер-галлюцинации, комплекс Каина, симптом Ван Гога, болезнь Святого Валентина, синдром Ундины, Пиквикский синдром, Рапунцель синдром, болезнь колючей проволоки, комплекс Федры, синдром Обломова, нарциссическая травма, синдром Алисы в стране чудес, синдром Мюнхгаузена, синдром Отелло, синдром Ромео и Джульетты, синдром Дианы, синдром Диогена, Бендер гештальт-тест, синдром Плюшкина, синдром Розенталя, солдатская болезнь, синдром отмены табака, синдром Шалтай-Болтая. Материалом для эксперимента с франкоговорящими испытуемыми послужили следующие профессиональные метафоры: symptôme du Chaperon rouge, symptôme du Barbe-Bleue, syndrome d'Alexandre, syndrome de Chevalier, sophrologie sur La Rochelle, le mauvais stress, le bon stress, syndrome de ГХ fragile, le pied d'athlete, enfant TED, semi-lunaire, syndrome du saint François d'Assise, psychose d'idéalist, angle interne de l'oeil, don juanisme, colique néphrétique.

Выбор методик определялся тем, что при организации экспериментального исследования необходимо учитывать, с одной стороны, сложный лексический состав объекта, его контекстное окружение, приобретающее особую значимость при изучении профессиональной коммуникации, а с другой - степень достоверности получаемых результатов.

На фоне указанной амбивалентности методика субъективных дефиниций, методы интерпретативного и контекстуального анализа, обобщение фактов, полученных через эксперимент, оказались наиболее приемлемыми для решения поставленных в исследовании задач. Вместе с тем, признавая, что семантическая структура слова эксплицируется через свою словарную дефиницию, и рассматривая отдельные части словарных толкований как показатели соответствующих сем, мы применяли компонентный и дискурсивно-интерпретационный интроспективный анализ, в основе которого лежит языковая интуиция, а также статистические процедуры.

В качестве участников эксперимента привлекались рядовые носители языка (фактор отбора - специалист/неспециалист), поскольку полагаем, что профессиональная принадлежность не гарантирует индивидуальный выход на значение профессиональной метафоры, но предполагает использование знаний разных типов и может рассматриваться как основа для построения нового индивидуального знания.

Всего в эксперименте приняли участие 175 ии. и 10 экспертов. Эксперимент проводился со студентами пятого курса факультета клинической психологии и лечебного факультета Курского

25

государственного медицинского университета в количестве 120 человек, в возрасте 22 - 23 лет; с психиатрами, медицинскими и клиническими психологами стационаров г. Курска в количестве 30 человек, в возрасте от 32 до 50 лет; с психоаналитиками, медицинскими и клиническими психологами, детскими психиатрами частной клиники г. Парижа в количестве 25 человек, в возрасте от 30 до 50 лет.

На стадии обработки экспериментального материала привлекались эксперты: клинические психологи, психиатры, терапевты, оценивающие полученные дефиниции с профессиональной точки зрения, поскольку в наш экспериментальный материал включены термины из соответствующих профессиональных областей. Задача экспертов заключалась в определении степени научной достоверности полученных субъективных дефиниций. Общее количество участников эксперимента -185 человек.

В результате проведения эксперимента было получено 4150 бланков (3750 от русскоговорящих ии., 400 бланков от франкоговорящих ии.).

После количественной обработки экспериментальных данных было отобрано 1500 бланков с многократными реакциями (две и более) на одну и ту же профессиональную метафору у русскоговорящих ии.; 320 - у франкоговорящих ии. Следует отметить, что значительное количество составили единичные дефиниции (2248 у русскоговорящих, 80 - у франкоговорящих). Общее количество зафиксированных субъективных дефиниций-7585.

При интерпретации эмпирических данных было получено экспериментальное подтверждение выделенных ранее условий возникновения профессиональной метафоры. Это привело к выводу, о том, что метафорическая образность в профессиональном дискурсе есть определённого рода художественный образ, намеренно создаваемый и оцениваемый и специально фиксируемый для более полного раскрытия профессионального понятия путем увеличения емкости семантического содержания и скрытого смысла. Например: «Рапунцелъ синдром» -«психические отклонения, связанные с представлением себя такой красоткой, с длинными косами, в башне и без принца. Но драконы не дремлют».

Оценка внутреннего, скрытого смысла, т.е. переживание чужого сравнения, стоящего за метафорой, может рассматриваться как особая сторона психической деятельности. В экспериментальном материале наблюдается трансформация психического образа в рамках семиотической карты, возникающая на базе профессионального индекса и совокупности семических составляющих. Это приводит к увеличению количества экспрессивных, стилистически маркированных сочетаний. Например: «Бендер гештальт-тест» - «да это прямо герой нашего времени, проверяющий современную экономику на прочность!».

26

Заметим, что человек перерабатывает семантическую информацию на основании установления межпонятийных отношений, возникающих в результате активности инвариантов, фиксирующих этапы организации смысла метафоры, и примитивов, организующих комбинации когнитивных схем формирующейся метафоры и их упорядочивание в естественном семиозисе. Профессионема конкретизирует результаты активации примитивов, структурируя их в виде схемы знака. В искусственном семиозисе указанные выше межпонятийные отношения являют собой типичные ситуационные комплексы, представленные в виде целостных единиц, что подтверждается данными нашего эксперимента. Например: «болезнь Геркулеса» - «мне кажется, что это слоновость. (Геркулес был огромный). А значит, это заболевание человека, проявляющееся в постепенно прогрессирующем утолщении подкожной клетчатки в результате хронического застоя лимфы. Чаще всего заметно на ногах».

Как показал эксперимент, профессиональные метафоры закрепляют в языке национально-специфические реалии. Как репрезентация «живого» знания профессиональная метафора имеет универсальный характер структурного соответствия в различных лингвокультурах. Например: «syndrome du saint François d'Assise» - «Le syndrome se trouvant à ce sacré. Probablement c'est lié à l'autisme, la réclusion et le refus des contacts avec les gens» (синдром, имеющийся y этого святого. Вероятно, это связано с аутизмом, затворничеством и отказом от контактов с людьми).

Любой языковой знак, в том числе и профессиональная метафора, как единица письменной профессиональной коммуникации, фиксирует не всю информацию, связанную с обозначаемыми профессиональными явлениями, а фокусирует внимание лишь на определенных, прагматически и коммуникативно значимых феноменах в условиях конкретной коммуникативной среды. При этом профессиональная метафора выступает в качестве базового элемента, способствующего

декодированию/пониманию концептуальной информации. Например: «don juanisme» - «Une approche de la vie qui nous apprend à être davantage conscients et responsables, et à tenir compte de la réalité du moment présent. La femme, il faut la mériter, et ensuite ne pas désappointer» (Подход к жизни, который нас обучает больше осознавать и быть ответственными, а таюке принимать в расчет реальность настоящего момента. Женшину нужно заслужить, а потом не разочаровать).

Немаловажным представляется, что, несмотря на определенную деперсонализацию и бескомпромиссность письменной формы медицинского языка, авторская интроспекция реализуется в раскрытии тезауруса последнего посредством выбора профессиональной метафоры: в детали, объективируемой метафорическим сравнением, позволяющей конкретизировать профессиональное явление: «le pied d\ithiele», «комплекс Федры», как прямая характеристика профессионального

27

феномена: vie mauvais stress», ule bon stress», «нарциссыческая травма». Это объясняется установлением корреляций между семантическими и концептуальными репрезентациями в рамках семиотической карты конкретного индивида, что приводит к кодированию/раскодированию языковых знаков.

Любая культура в процессе своего онтогенеза создает различные системы знаков, являющиеся своеобразными её носителями. Мир культурных смыслов находит свое отражение в традициях и нормах, знание которых, определяет уровень овладения культурой и социальную значимость конкретной личности. Традиции, являющиеся устойчивой основой системы поведения человека в различных сферах жизни, в том числе и профессиональной, играют роль ориентиров, «предлагая» индивиду определенные образцы и модели поведения. Традиции в профессиональной медицинской деятельности, как вид социальной регламентации, исключают элемент мотивации поведения медицинского работника: нормы, составляющие медицинские традиции, должны неукоснительно выполняться и быть доведены до автоматизма. Например, французы употребляют профессиональную метафору в качестве предварительного диагноза до основного описания объективного состояния пациента, в то время как у русских коллег предварительный диагноз указывается в конце всего описания с непременным знаком вопроса. При констатации диагноза в карте пациента для франкоговорящих медицинских работников обязательно указание Madame доктор или Monsieur доктор (психолог/психиатр/терапевт и т.д.). Нами были отмечен!»! сокращения обращений до аббревиатур в случаях, как пояснили эксперты, когда с конкретными коллегами связывают дружеские отношения. Кроме того, при обращении к руководителю (например, если карта направляется на инспектирование заведующему отделением) обязательно указание должности после полного обращения и научной степени, если таковая имеется. Таким образом, профессиональный опыт обладает типизированным характером в силу того, что профессиональная ситуация, в которой он получен, является типичной для конкретной специальности. Стереотипность ситуации способствует созданию регулярных моделей номинации профессиональных феноменов с использованием профессиональной метафоры.

В диалогах при обращении к конкретному коллеге профессиональная метафора предоставляет вариативные возможности, направленные на повышение или понижение статуса адресата. Например, в письменной коммуникации франкоговорящих психиатров нами были отмечены следующие контекстные оформления исследуемого феномена: «Monsieur le docteur le psy «enfant TED», les symptômes sont décrits plus bas» (господин доктор детский психиатр - «enfant TED», симптоматика описана ниже), «Monsieur ¡e docteur le psychiatre, le chef du service, le

28

professeur: «colique néphrétique» il est typique ou je me trompe dans ce cas?» (господин доктор психиатр, заведующий отделением, профессор: «colique néphrétique» типично или я в этом случае заблузкдаюсь?). Подобные примеры демонстрируют соотносимость наполнения профессиональной метафоры с коммуникативной установкой адресанта, с «истинным» смыслом рассматриваемых метафорических высказываний в письменной речи, которыми могут быть, например, желание указать собеседнику «на его место» или скрытая лесть.

Таким образом, проведенное эмпирическое исследование подтвердило частные предположения первой части эксперимента. Эксперимент доказал валидность лингвосемиогического подхода к изучению профессиональной метафоры, позволяющего выявлять и объяснять медиативную роль профессиональной метафоры в письменной профессиональной коммуникации. Получены подтверждения того, что профессиональная метафора предстаёт в качестве: языкового инструмента представления профессионального феномена; средства воздействия на эмоции адресата; опорного элемента, способствующего декодированию концептуальной информации.

Четвертая глава «Экспериментальное исследование профессиональной метафоры в семиотическом пространстве устной профессиональной коммуникации» предваряется методологическими комментариями к авторской методике, описывается процедура её применения, проведенный эксперимент, анализируются полученные результаты, формулируются выводы.

Поскольку исследуемый феномен рассматривается в качестве лингвосемиотического, то оказалось недостаточным представить анализ только языковой регистрации профессиональной метафоры. Семиотические компоненты в структуре исследуемого феномена и семиотические процессы, связанные с её означиванием и проявлением з профессиональном дискурсе, являются не менее значимыми и нуждаются в детальном рассмотрении и проверке на экспериментальном материале. Следовательно, изучение изолированного коммуникативного акта и возникающих при этом отношений между адресантом и адресатом показалось недостаточным. Приоритетной исследовательской задачей этой части исследования был поиск основных черт семиозиса профессиональной метафоры, которые в дальнейшем возможно экстраполировать на более сложные семиотические процессы.

Частным предположением этой части экспериментального исследования явилась мысль о влиянии на формирование профессиональной метафоры в устной профессиональной коммуникации означивающих практик (индивидуальной, культурной и профессиональной) с учетом антропного фактора. Профессиональная метафора в устной речи, являясь вербальной репрезентацией

29

прагматически переработанного профессионального знания, позволяет субъекту-в-процессе переструктурировать профессиональный континуум в зависимости от речевой и профессиональной ситуации, социального и коммуникативного статуса адресанта и адресата, существующих между ними взаимоотношений. Профессиональная метафора фиксирует результаты процессуальной обработки профессиональной информации Говорящего и способствует её продолжению в ходе интерпретации высказывания Наблюдателем.

В первой части главы представлены позиции предшественников семанализа, являющегося методологическим основанием данной экспериментальной части исследования. В данной работе семанализ предстает в качестве типа мышления, формирующегося в различных дискурсивных практиках. Отметим, что сквозь призму семанализа профессиональная метафора рассматривается в реферируемой диссертации в качестве текста, структурированного определенным образом и имеющего динамическую природу, представляющего собой продукт взаимодействия индивида и языка в рамках естественного и искусственного семиозисов.

Во втором параграфе главы детально рассмотрена роль субъекта означивающей практики, являющегося неотъемлемой составной частью семиотических процессов знаковой динамики и участвующего в процессе бесконечного означивания.

Поскольку в фокусе научного интереса в рамках этой экспериментальной главы находятся процессы означивания профессиональной метафоры, то весьма затруднительно исследовать эти феномены без учета субъекта означивающей практики, различных ипостасей человека говорящего. Особая трудность заключалась в выборе вида и метода эмпирического исследования, относительно свободных от лингвистического кода, реализующих психические и психологические особенности говорящего человека, ускользающих от доминирующей системы языковой символизации. Поскольку исследуемый феномен принадлежит языковому континууму, то подлежит рассмотрению с позиции языковой системы как одной из означивающих практик. Подобные интенции весьма непросто совместить в одной экспериментальной методике, а также найти соответствующий вид психологического эксперимента, в рамках которого возможно реализовать вышеозначенные исследовательские задачи. Однако аппарат экспериментальной психологии предлагает такой вид эксперимента, как естественный эксперимент, процедурно удовлетворяющий нашим намерениям. Поэтому в третьем параграфе четвертой главы представлены позиции ученых, стоящих у истоков создания этого вида психологического эксперимента и активно использующих естественный эксперимент в своей научной практике.

Подчеркнем, что необходимым было изучение каждой означивающей системы как практики, включая языковую, профессиональную и индивидуальную, поскольку люба;! из них способствует выявлению логики означивания метафоры и раскрытию её семиотической материальности в профессионгшьном континууме. Представляется, что решение проблемы описания единства семиотического и лингвистического полей при неизменном учете антропного принципа возможно с помощью предлагаемой авторской номотетической методики, реализуемой в естественном эксперименте.

Особенностью этой части эмпирического исследования является исключение взаимодействия исследователя с ии. Оно предполагает осуществление экспериментальной деятельности в реальном эксперименте, уменьшая искусственное взаимодействие экспериментальных факторов, и позволяет учитывать личность человека, предстающую в качестве саморазвивающейся системы.

Предлагаемая методика применялась в условиях «двойного слепого опыта», т.е. эксперимент проводился ассистентом экспериментатора, который не знал истинных целей исследования, поскольку мы хотели, с одной стороны, избежать проявления доминанты наблюдателя при постановке и интерпретации эксперимента. С другой стороны, поскольку медицинское сообщество является достаточно закрытой формацией, то потребовался специалист, являющийся его частью, способным объективно оценить модус каждой конкретной коммуникативной ситуации и не испытывающий затруднений в доступе к месту, где непосредственно происходит общение. Немаловажным параметром при выборе ассистента являлось владение информацией о стаже работы по специальности или квалификационном уровне специалистов, участвующих в коммуникативном событии. Ассистент экспериментатора получил инструкцию регистрировать (записывать на диктофон) те ситуации коммуникативного общения медицинских работников (в том числе и с пациентами/больными), которые ему кажутся наиболее интересными, в цели проводимого эксперимента он посвящен не был. Иными словами, ассистент экспериментатора фактически участвовал в эксперименте при соблюдении условия невмешательства в ситуацию осуществления ни. своей профессиональной и речевой деятельности. Ии., как и ассистенту экспериментатора, не были известны цели эксперимента., что обеспечило включение индивида в эксперимент как целостного объекта.

Процедура исследования с помощью номотетической методики заключалась в следующем: сначала был выбран объект наблюдения, которым являлось вербальное поведение специалистов в профессиональной коммуникации, и предмет - профессиональные метафоры, а точнее - означивание метафор. Затем условно обозначены группы ии. (конкретизированы медицинские направления) и способ

31

регистрации получаемых данных (протоколы). Далее был уточнен метод обработки результатов эксперимента и определен круг экспертов, участвующих в обработке материала (эксперты были привлечены для разъяснения и оценки получаемых профессиональных метафор с позиции своих специальностей).

Основное отличие проводимого эксперимента от иных форм психолингвистических экспериментов обусловлено тем, что было предпринято изучение индивида в естественных для него условиях существования.

Поскольку эксперимент не являлся спровоцированным, то прямого воздействия на и и. не оказывалось. Развитие и изменение вербального поведения специалистов в условиях профессиональной коммуникации происходили вне какой-либо связи с деятельностью экспериментатора. Своеобразие заключается в том, что в отличие от обычного, спровоцированного, эксперимента, была получена возможность наблюдать «живое» функционирование профессиональной метафоры в ситуации «здесь-и-сейчае», в частности ее видов, не зафиксированных в словарях и других академических изданиях, в естественной для нее «среде обитания». Особо подчеркнем, что экспериментатор, осуществляя наблюдение, не имел права взаимодействия с ии., ибо это неизбежно повлекло бы изменение состояния последних, нарушая процесс взаимодействия со средой. Заметим, что психологи обращают на этот фактор особое внимание при оценке «внешней» валидности.

Ассистент экспериментатора фиксировал все особенности речевого поведения ии... максимально доступные для подробного наблюдения. В проводимом эксперименте использовалось «включенное» наблюдение, т.е. ассистент сам являлся членом группы, вербальное поведение которой он фиксировал в протоколах.

В протоколы опыта заносились все суждения ии. в процессе эксперимента. Ведение протокола важно, поскольку позволяет проиллюстрировать заключение эксперта конкретными фактами. Четкое ведение протокола исследования позволяет впоследствии строить обобщения, анализируя полученные эмпирические данные. Протоколы исследований велись на отдельных листах. В начале протокола регистрировалась дата, обозначалось отделение и указывались возраст и должность специалиста, тип коммуникативной ситуации. Протоколы хранились в хронологическом порядке. Рассказы и беседы ии. записывались дословно, с фиксацией пауз и интонаций. В таких случаях психологи обычно прибегают к стенограмме (в нашем случае - в условиях проведения, например, оперативного лечения) - к скрытому магнитофону или диктофону.

После получения протоколов исследования проводился первичный анализ материала с целью выделения профессиональных метафор и

32

математическая обработка эмпирического материала. На втором этапе исследования осуществлялась его интерпретация и обобщение, что обеспечивало соблюдение эмпирической валидности в целом и операциональной валидности в частности.

Поскольку не представляется возможным абсолютно нивелировать субъективную оценку полученного материала, то на этапе интерпретации нами были привлечены эксперты (представители тех специальностей, которые принимали участие в ходе эксперимента, работающие в других клиниках). Необходимо отметить, что к рассмотрению принимались лишь те профессиональные метафоры, в отношении которых проявлялась наибольшая экспертная согласованность. Эксперты привлекались как на первом, так и на втором этапах. Особое внимание при анализе уделялось случаям «неправильного» (по мнению экспертов) понимания метафор. Отдел[>([0 суммировались профессиональные метафоры, затем эксперты определяли «профилизацию» последних, т.е. устанавливали их профессиональную сферу функционирования.

Для достижения максимальной валидности номотетической методики, в частности валидности по конструкту, был использован идиографический подход к исследованию профессиональных метафор. В экспериментальной психологии идиографический подход противостоит номотетическому, поскольку первый требует обязательной фиксации единичных явлений и событий, а последний направлен на выявление общих законов развития, существования и взаимодействия. Однако в рамках номотетической методики мы посчитали возможным совместить эти два метода для получения более полной картины реальности, тем более что эти методы основаны на наблюдении. В дальнейшем идиографический подход был дополнен методикой субъективных дефиниций.

Это потребовало от экспериментатора ведения дополнительных карт наблюдения, представленных потом экспертам для оценки, на основании которых последние выделяли «субъективно-профессиональные» особенности языковой реальности специалиста. В представленных картах экспериментатор регистрировал «объективные» характеристики вербального поведения медицинских работников. Необходимо отметить, что идиографический метод в рамках исследования рассматривается как промежуточный, направленный на решение конкретной исследовательской задачи.

В экспериментальную группу вошли ии. в возрасте от 34 до 56 лет. Для проведения эксперимента было привлечено 230 человек (Франция - 75 ии., Россия - 80 ни., США - 75 ии.) - медицинские работники различных специальностей: хирурги, акушеры, гинекологи, анестезиологи, урологи, дантисты, офтальмологи, психоаналитики и психотерапевты, клинические и медицинские психологи. Социальный статус ии. - практикующие специалисты, имеющие высшее профессиональное образование и опыт

33

работы по специальности не менее пяти лет для русскоговорящих участников эксперимента и трех лет для иностранных. Вышеуказанные периоды трудовой деятельности подтверждаются наличием квалификационных сертификатов практического опыта конкретного специалиста, выдаваемых за рубежом, и сдачей экзамена на получение определенной квалификационной категории в России.

На стадии обработки и анализа экспериментальных данных был определен круг экспертов, участвующих в обработке материала. В качестве экспертов выступали практикующие хирурги, гинекологи, анестезиологи, урологи, дантисты, психоаналитики/психотерапевты, офтальмологи, клинические/медицинские психологи, имеющие опыт работы по специальности не менее 10 лет, они оценивали полученный материал с профессиональной точки зрения (Франция - 10, Россия - 8, США - 10). Эксперты, подтвердив и конкретизировав профессиональную принадлежность метафоры, уточняли её значение для экспериментатора. Эксперимент проводился в течение месяца. Нами было получено 470 скриптов (Франция - 250, Россия - 100, США - 120), 470 расшифрованных текстов (Франция - 250, Россия - 100, США - 120), в которые в процессе расшифровки и последующего анализа не вносились никакие изменения, а также зарегистрировано 276 профессиональных метафор в расшифрованных текстах (Франция -100, Россия - 56, США - 120).

Анализ полученных экспериментальных данных проводился с учетом антропного фактора, учитывающего создание интерпретант субъектом-в-процессе в рамках метафоризации профессионального семиотического пространства.

Профессиональные метафоры, функционирующие в устной профессиональной коммуникации, включают в себя смыслы, созданные на основе динамических интерпретант в индивидуальной означивающей практике. На основании динамической интепретанты выстраивается структура значения профессиональной метафоры, при этом именно интерпретанта как результат идентифицирующей референции определяет «угол зрения», высвечивающий в индивидуальной означивающей практике базу для конструирования. Операции референции действительности «записываются» посредством инвариантов и примитивов в семиотической карте, перестраивая профессиональный семиотический континуум. При этом выявление скрытых отличительных характеристик предмета или явления, хорошо знакомых человеческому сознанию, дает возможность их переноса в область медицины. Например: old-timer's disease (болезнь старожила) - болезнь Альцгеймера; dowager's hump (горб вдовы) -остеопороз.

Полученные данные позволяют предположить, что метафорообразование (кодирование в индивидуальном семиотическом континууме) осуществляется в рамках ситуационного моделирования.

34

Первоначально происходит вычленение нового объекта, требующего особого обозначения. Затем - сопоставление этого объекта с другим (другими), уже известным; особую роль при этом играет опора на ситуацию, структуру знаний о том, что, как и с чем связано в окружающем мире. Концептуальная категоризация, осуществляема;! в семиотической карте, представляет собой конечный результат процесса семиотической структуризации объекта/предмета. В случае раскодирования метафоры в семиотической карте происходит сначала категоризация и объединение признаков сравниваемых лексем, а затем благодаря «эффекту выскакивания» - автоматическое «обнаружение» целевого стимула.

На следующем этапе осуществляется обозначение нового объекта. Языковая форма фиксирует результат сравнения, резюмирует проведенные мыслительные процессы анализа и синтеза признаков предметов. Таким образом, Говорящий создает динамическую интерпретанту, максимально наполняя ее собственным семантическим содержанием, которая объективируется в законченной форме в рамках коммуникативного акта в виде финальной логической интерпретанты. Сама профессиональная метафора органично встраивается в профессиональный дискурс и предстаёт как некоторая эмпирическая форма, посредством которой субъект-в-процессе обнаруживает свою личностность. Например: Коллега, простите, но я не согласен. Прежде всего, нереализованная агрессия может со временем привести к депрессивному состоянию. Напомню, импульсивные тенденции провоцируют деструктивные психические действия, не приемлющие, обесценивающие любое мнение отличное от своего; а агрессивные и аутоагрессивные (типы личности. - 0.3.) предрасположены к разрушительным заболеваниямЗдесь возможны трудные отношения с родителями или тяжелые, родовые события. Поэтому говорить о шизотипическом расстройстве, по-моему, нельзя. Тут же явный напряженный аффект! Я знаю о чем говорю. Насмотрелся в стационаре. Да и ваше понимание маскированной депрессии, мягко говоря, отличается от описанного в классических учебниках.

Согласно нашим наблюдениям, профессиональные метафоры служат для обозначения объектов и явлений профессиональной деятельности, сущность которых не может быть раскрыта до конца, поскольку при идентифицирующей референции профессиональных метафор субъект-в-процессе опирается на социум и культуру, на результаты индивидуальной означивающей практики, актуализирующей признаки и признаки признаков предметов/явлений окружающей действительности. Например: «Когда я учился в мед. институте, у нас это называлось «Болезнь третьего курса». Мы находили у себя симптомы разных болезней, даже патологии! Потом это, слава Богу, прошло... Смешнее всего было на пятом, когда у нас пошла психиатрия, тогда можно было друг на друга

35

катамиезы составлять. Я думаю, в легкой степени это не страшно, а то, как правило, к нам в больницу поступают пациенты с запущенными формами своих болячек».

В рамках культурной означивающей практики проявляется парадоксальность метафоры, объективирующаяся в «мерцаниях» знака метафоры. Профессиснема, уточняя результаты активации примитивов, является частью будущего значения метафоры. Она способствует структурированию последних в виде схемы знака. Экспликация профессионемы в семиотической карте приводит к модификационным изменениям знака метафоры, зависящим от контекстуального восприятия профессиональной ситуации. Индивид видит и понимает воспринимаемые объекты / предметы в зависимости от контекста и от того, на чем он фиксирует своё внимание.

В исследуемом феномене отражаются элементы культурного знания, характерного для дайной лингвокультурной общности. При этом благодаря динамической интерпретанте, коррелирующей с первичной, осуществляется изменение категориального статуса понятия (из конкретного оно может перейти в абстрактное, из категории живого - в неживое). Означивание профессиональной метафоры основывается на проекции одной структуры в другую. Наиболее продуктивны профессиональные метафоры, основанные на сходстве функциональных характеристик предметов или явлений окружающей действительности. Они являются порождением развития системы естественного языка, основанного на действии закона асимметричного дуализма языкового знака. Например: drink in bank (напиток в банке) - клиент психоаналитика; veg in eutch (от vegetarian in a butcher's shop - вегетарианец в мясной лавке) - гинеколог или euffup (удар) - готовить пациента к выписке.

Как продукт естественного семиозиса профессиональная метафора вступает в контакт с профессиональным пространством, провоцируя семиотизацию и пересгруктурирование последнего, расширяя его границы. Ареал культурного знания Говорящего / Наблюдателя перетекает во внекультурное.. профессиональное пространство, обеспечивая взаимодействие культурных знаков с профессиональными и создавая, таким образом, в рамках семиотической карты новое означаемое-в-процессе, закрепленное в форме профессиональной метафоры. Смещение фокуса внимания индивида порождает новую структуру стимуляций, позволяющую конкретизировать образ профессионального понятия и модифицировать его смысл. Например: « <...>Не забудьте про нарушения всех видов деятельности, в том числе и инстинктивной. Да, ну и конечно лицо сфинкса: малоподвижное, одутловатое с полуоткрытым ртом, при отсутствии складок на лбу, глаза не полностью закрываются... Прогрессирующая миопатия».

Наиболее часто в протоколах исследования появляется образ метафоры. Перцептивная деятельность индивида в процессе нахождения «сходства» связана с «привлечением» инвариантом следов прошлого опыта, фиксирующего и воссоздающего его в текущем контексте. Оперируя прежним жизненным опытом, специалисты дают правильное (по мнению экспертов) толкование обсуждаемого феномена. В этих случаях результативным является соотнесение родовых и видовых признаков (первыми оказываются родовые, а вторыми - видовые признаки). Однако наряду с «правильными» обнаруживаются «ошибочные» решения, часто по формальному сходству. В этих случаях, как было выявлено, возникают профессиональные метафоры, используемые во внутреннем документообороте и имеющие форму аббревиатур. Например: TSSH- too sick to send home (слишком болен, чтобы отправиться домой); JON - God only knows («одному Богу известно», предварительный диагноз неясен); HBD - has been drinking (принимал алкоголь). Подобные профессиональные метафоры дают врачу возможность выдвижения тех или иных гипотез, менее ограниченных заданными условиями, менее предопределенных уже имеющейся зрительной информацией. Происходит некое синтезирование ситуации по опорным доминантам, включение себя в ситуацию. При этом специалисты акцентируют внимание на деталях. Например: НИН - high, hot and hell of a lot (enema) - (последствия после клизмы).

Как показал эксперимент, языковая конвенция значительно влияет на означивание, что выражается, прежде всего, в лолисемантичности профессиональных метафор. Значительная часть профессиональных метафор представляет собой продукт семантической деривации в рамках уже готового языкового знака. Обслуживать профессиональную сферу начинают и те слова, которые являются названиями бытовых понятий, но теперь становятся частью профессионального понятия. Например: pink puffer (розовый пыхалыцик) - пациент, который часто дышит в связи с заболеванием лобарной пневмонией или абструктивным бронхитом; elite blower (голубой трубач) - пациент с тяжелой легочной патологией.

В отличие от индивидуальной и культурной означивающих практик, для профессиональной в устной профессиональной коммуникации характерно, прежде всего, формирование финальной логической интерпретанты в процессе текстуального означивания профессиональной метафоры. В результате привычно употребляемых эталонов и стереотипов означивания прерывается бесконечный семиотический поток, и субъект означивающей практики «приписывает» определенное значение конкретному профессиональному знаку в конкретном контексте, привычном для себя. Привычка «замораживает» бесконечную отсылку знака к другим знакам, позволяющим собеседникам быстро прийти к соглашению по поводу реальности в контексте, заданном: общением.

37

Однако привычка является следствием предшествующих взаимодействий знаков, следовательно, именно знаки провоцируют активизацию или изменение любой практики. Профессиональная практика устанавливает правила и порядок действий со знаками в коммуникативных процессах, что предполагает необратимый распад и переструктурирование бесконечною семиотического потока в рамках семиотической карты и возникновение отдельных флуктуации, трактуемых в качестве профессиональных понятий и терминов. Например: syndrome de Raynaud sévère (синдром рассерженного Рейно), тело делать (препарировать труп), непруха (кишечная непроходимость), НЛО (неподвижно лежащий пациент; чаще всего больной, находящийся в коме).

Эксперимент показал, что каждая профессиональная подгруппа имеет свой профессиональный тезаурус, сферой функционирования которого является специальный дискурс. Однако несмотря на терминологическую дифференцированность профессионального языка, последний является частью единого комплекса психических процессов, взаимодействующих у включенного в социум человека. Важным является «живое» функционирование языка в естественных условиях, в котором прослеживается взаимоотношение лингвистических выражений и психических струетур. мышления и эмоциональных состояний, культурологических и профессиональных знаний, выражающихся профессиональной метафорой. Например: médicin-ball (медицинбол) -записи терапевта в карте пациента, éjecteur (выбрасыватель) - пациент, готовящийся к выписке, PC (pompage du cerveau) (перекачка мозга) -сложный клиент в психоаналитической практике, vaccination psychologique (психологич еская вакцинация).

Исследование подтвердило перспективность выявления индивидуальной, культурной и профессиональной означивающих практик в целях объяснения лингвосемиотической природы профессиональной метафоры. Однако отправной точкой для объяснения феномена текстуального означивания профессиональной метафоры в устной профессионал ьной коммуникации является индивид / субъект-в-процессе / Говорящий / Наблюдатель. Он устанавливает «отношения» с профессиональной семиотической реальностью благодаря своим когнитивным возможностям и предстает в качестве непосредственного участника и стороннего наблюдателя одновременно. Таким образом, признавая изначальную заданность фундаментальных семиотических констант (элементарные смыслы которых, не являющиеся ещё знаками, заданы изначатьно), полагаем, что индексальная референция метафорической лексики, сформированная в семиотической карте, в семиотически насыщенном профессиональном пространстве происходит на фоне объективации антропного фактора. Используя представления о

бесконечности и неуправляемости семиозиса, допускаем возможность его локального изменения и переструктурирования субъектом-в-процессе.

Поскольку при анализе экспериментальных данных, полученных с помощью номотетической методики, возникали ситуации обращения за разъяснениями к экспертам, то в этом случае мы посчитали возможным провести дополнительный психолингвистический эксперимент с применением методики субъективных дефиниций. В качестве ии. выступали 28 экспертов, в возрасте от 34 до 4Й лет - практикующие специалисты, оценивающие полученный нами материал с профессиональной точки зрения. Поскольку эксперимент осуществлялся в естественных условиях, то просьба экспериментатора о письменном уточнении некоторых профессиональных понятий не противоречила условиям основного эксперимента. Ии. предъявлялся общий список профессиональных метафор без указания их специальной области. Мы сочли возможным привлечь данные, полученные от непрофессионалов (сопоставив с результатами проведенного нами ранее психолингвистического эксперимента с использованием методики субъективных дефиниций, в котором принимали участие и и.-сотрудники Министерства экономического развития Франции, в количестве 10 человек, в возрасте от 35 до 48 лет), поскольку выбранные профессиональные метафоры достаточно активно употребляются в наивном и политическом дискурсах, а также в литературном языке и в СМИ.

Материалом для этой экспериментальной части послужили следующие профессиональные метафоры: symptôme du Barbe-Bleue, syndrome d'Alexandre, symptôme du Chaperon rouge, angle interne de l'oeil, semi-lunaire, don juanisme, syndrome de Chevalier, colique néphrétique, îlot de cellules épithéliales, syndrome du leucocyte paresseux, syndrome du saint François d'Assise, psychose d'idéal is t; поляризующая смесь, комплекс анестезиолога, флотирующий тромб; syndrome X. Было получено 120 субъективных дефиниций от французских респондентов, 67 - от американских, 42 - от русскоговорящих. Всего - 227 субъективных дефиниций.

По результатам этой части экспериментального исследования можно констатировать, что профессиональные метафоры отражают образ мира, в них воплощается ценностная иерархия и мифологические представления, отображающие оценочные стереотипы в соответствующем обществе и соответствующей культуре; специфика профессиональных метафор заключается в предметности и связана с культурно-историческими условиями развития общества. Создаваемая с помощью профессиональных метафор национальная языковая картина мира преломляется через призму восприятия человека, являющегося членом социума и конкретного профессионального сообщества. Необходимо отметить высокую

39

физиологичность французской культурной традиции, проявившуюся в экспериментальном материале, основанную на национальных стереотипах эпикурейства; при дефиниции предлагаемых профессиональных метафор ии. опирались на свой перцептивно-когнитивно-аффективный опыт с учетом релевантности того или иного признака предъявленных словосочетаний, квалифицируемых нами как профессиональные метафоры; сходство в'восприятии и продуцировании профессиональных метафор коренится в наличии семиотической карты, в которой формируется исследуемый феномен, в одинаковых схемах взаимодействия с окружающим миром, обусловленных единой психофизиологической и биологической: сущностью индивида и формирующихся в индивидуальной означивающей практике естественного семиозиса; очевидно превосходство академических норм общения в профессиональном медицинском дискурсе, характерном для русскоязычных представителей медицинского сообщества; обнаружилась общая тенденция к непониманию медицинскими работниками профессиональных метафор из смежных медицинских специальностей. Однако у русскоязычных ии. эта тенденция более очевидна в случаях, когда речь идет о наличии прецедентного имени/названия в составе профессиональной метафоры, не принадлежащего к русской культуре.

В последнем параграфе четвертой главы представлена модель коммуникативного пространства медицинской коммуникации, учитывающая особенности профессионального общения. Подчеркивается, что коммуникативное взаимодействие формируется в четырех измерениях: семиотическом, когнитивном, культурном и собственно языковом, специфика каждого из которых предопределяет функциональный потенциал профессиональной метафоры.

Таким обр;1зом, в результате реализации лингвосемиотического подхода к метафоре была подтверждена основная концепция исследования, сформулированные частные предположения могут считаться доказанными. Выявленные основания для реализации лингвосемиотического потенциала профессиональной метафоры в профессиональном семиотическом континууме преодолевают основной недостаток предложенных в разное время теорий метафоры, а именно то, что они рассматривают этот феномен в отрыве от носителя языка, от «живого знания». Проведенное исследование доказало валидность лингвосемиотической концепции и возможность её использования при изучении любого тина метафор, в том числе и профессиональной.

В Заключении обобщаются теоретические и практические результаты проведенного исследования, излагаются выводы, прогнозируются перспективы дальнейшего исследования. Подчеркивается, что в ходе исследования была предложена лингвосемиотическая концепция профессиональной метафоры, разработана ее модель, описана структура,

40

формирующаяся на основе семиотической карты. Обоснованные в диссертационном исследовании теоретические положения задают вектор научного анализа тропеических средств в рамках профессиональной метафорологии, не только характеризующих профессиональную деятельность, но и их сопоставительное изучение с лингвокультурологических позиций в различных языках. Этим обусловливается перспективность проведенного диссертационного исследования и его вклад в дальнейшее развитие лингвистической науки.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

Монографии

1. Лебедева С. В., Зубкова О. С. Медицинская метафора в современном языке: монография. Курск : Изд-во ЮГУ, 2006. 129 с. (8 п.л. / степень личного участия автора - 4 п.л.).

2. Зубкова О. С. Метафора в ментальном лексиконе: монография. Lambert Academic Publishing GmbH & Co, 2011. 232 с. (14,5 п.л.).

3. Зубкова О. С. Эволюция развития представлений о метафоре и метафоризации в истории науки: монография. Курск : Изд-во КГУ, 2011. 129 с. (8 п.л.).

4. Зубкова О. С. Метафора в профессиональной семиотике: монография. Курск : Изд-во КГУ, 2011. 334 с. (20,8 п.л.).

5. Зубкова О. С. Метафора как результат процесса метафоризации // Отечественная и зарубежная литература в контексте изучения проблем языкознания : коллективная монография. Краснодар : АНО «Центр социально-политических исследований «Премьер», 2011. С. 2-21. (1,5 п.л.)

Статьи в рецензируемых научных журналах, рекомендованных

ВАК

6. Зубкова О. С. Медицинская метафора как результат культурной фиксации в медицинской терминологии // Вестник ЛГУ имени А.С. Пушкина. Научный журнал. Серия Филология. 2008. №5(19). С. 127— 135. (0,5 п.л).

7. Зубкова О. С. Профессиональный дискурс как сфера функционирования метафоры (экспериментальное исследование) // Вестник ЛГУ имени А.С. Пушкина. Научный журнал. Серия Филология. 2009. №3. С. 261-270.(0,5 п.л).

8. Зубкова О. С. Метафора в философской парадигме // Ученые записки. Электронный научный журнал Курского государственного

университета. 2010. Xsl (13). URL : http://scientific-notes.ru/pdf/013-6.pdf. № государственной регистрации: 0421000068 \ 0006 от 16.03.2010.

9. Зубкова О. С. Медицинская метафора и медицинская метафора-термин в индивидуальном лексиконе (экспериментальное исследование) // Знание. Понимание. Умение. Научный журнал Московского гуманитарного университета. Фундаментальные и прикладные исследования в области гуманитарных наук. 2010. № 1. С. 140-145. (0,3 п.л).

10. Зубкова О. С. Некоторые когнитивные аспекты формирования метафоры // Ученые записки. Электронный научный журнал Курского государственного университета. 2010. №2 (14). URL : http://scientific-notes.ro/pdf/014-17.pdf. № государственной регистрации: 0421000068 \ 0034 от 09.07.2010."

11. Зубкова О. С. Медицинская метафора-термин как ментальная репрезентация // Вопросы когнитивной лингвистики. Научно-теоретический журнал. 2010. №3. С. 41-48. (0,1 п.л).

12. Зубкова О. С. Метафора как часть естественного семиозиса // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Научный журнал. 2010. №4. С. 326-331. (0,3 п.л).

13. Зубкова О. С. Метафора как семиотическая система // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. Филология и искусствоведение. Научный журнал. 2010. № 3 (2). С. 23-26. (0,1 п.л).

14. Лебедева С. В., Зубкова О. С. Метафора как лингвосемиотнческая модель: семиогенез и интеракциональные возможности // Вопросы когнитивной лингвистики. Научно-теоретический журнал. 2011. Х°3 (028). С. 112-120 (0,56 п.л. / степень личного участия автора - 0,28 пл.).

Публикации в других изданиях

15. Зубкова О. С. Научные метафоры в современном языке // Человек. Язык. Культура : межвузовский сборник статей. Выпуск 3. Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2003. С. 7-11. (0,25 п.л).

16. Зубкова О. С. Специфика медицинской метафоры // Теория языка и межкультурная коммуникация : межвузовский сборник научных трудов / под ред. Т.Ю. Сазоновой. Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2004. С.29~32.(0,1 п.л).

17. Зубкова О. С. Особенности использования медицинской метафоры // Материалы Всероссийской научной конференции «Языковая личность как предмет теоретической и прикладной лингвистики». 18-20 марта 2004 г. / под ред. М.Ф. Чикуровой. Тула: Изд-во ТулГУ, 2004. С. 8588. (0,1 п.л).

18. Зубкова О. С. Медицинская метафора в индивидуальном сознании (пилотажный эксперимент) // Язык и образование : сб науч. тр. В 2 ч. Ч. 1 : Проблемы исследования единиц языка. Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2004. С. 16-22. (0,3 п.л).

19. Зубкова О. С. Антропометрический характер медицинской метафоры (пилотажный эксперимент) // Ethnoermeneutik und antropologie / Hrsg. von E.A. Pimenov, M.V. Pimenova. Landau, Verlag Empirische Pädagogik, 2004. C. 323-328. (0,3 п.л).

20. Зубкова О. С. Феномен медицинской метафоры // Теория языка и межкультурная коммуникация : межвузовский сборник научных трудов / под ред. Т.Ю. Сазоновой. Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2005. С. 33-47. (0,5 п.л).

21. Зубкова О. С. Структура медицинской метафоры // Материалы международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы теории и методологии науки о языке», 19-20 ноября 2005 г. СПб.: Изд-во ЛГУ, 2005. С. 201-204. (0,1 п.л).

22. Зубкова О. С. Метафора в индивидуальном лексиконе /У Речевая деятельность. Языковое сознание. Общающиеся личности. XV Международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации. Тезисы докладов. Москва, 30 мая - 2 июня 2006 г. / ред. Е.Ф.Тарасов. Калуга : ИП Кошелев (Издательство «Эйдос»), С. 120-121. (0,06 п.л).

23. Зубкова О. С. Функционирование медицинской метафоры и медицинской метафоры-термина в индивидуальном лексиконе // «Язык и общество» : материалы 4-ой Международной научной конференции. 26 октября 2006г. Т.1. / отв. ред. И.Н. Тупицына. М.: РГСУ, 2006. С. 146-149. (0,1 п.л).

24. Зубкова О. С. Отражение телесности посредством медицинской метафоры // Теория языка и межкультурная коммуникация : межвузовский сборник научных трудов / под ред. Т.Ю. Сазоновой. Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2006. С. 28-35. (0,4 п.л).

25. Зубкова О. С. Специфика функционирования медицинской метафоры и медицинской метафоры-термина в индивидуальном лексиконе // Вопросы когнитивной лингвистики №3. Тамбов : Изд. Тамб. гос. ун-та, 2006. С. 84-90. (0,3 п.л).

26. Зубкова О. С. Метафора в медицинском дискурсе // Русская речь в современном вузе : материалы Третьей международной научно-практической интернет-конференции / отв. ред. д. пед. н., проф. Б.Г. Бобылев. 1 октября-22 ноября 2006г. Орел : ОрелГТУ, 2007. С. 5(5-59. (0,1 п.л).

27. Зубкова О. С. Медицинская метафора в общелитературном языке // Русская словесность в контексте интеграционных процессов :

материалы Второй Междунар. науч. конф. Волгоград, 24-26 апр. 2007 г. В 2 т. Т. 1. Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2007. С.698-701. (0,1 п.л).

28. Зубкоса О. С. Телесность и здоровье: аксиологическая взаимосвязь наивного и медицинского дискурса посредством «медицинской метафоры-термина» и «медицинской метафоры» // Проблемы развития индустрии гостеприимства и туризма : межвузовский сборник научных трудов. Курск : Изд-во РОСИ, 2007. С. 25-32. (0,4 п.л).

29. Зубкова О. С. Употребление метафор в медицинском дискурсе // Сборник материалов Всероссийской научно-практической электронной конференции «Язык. Коммуникация. Культура» (19-28 февраля 2007г.). Курск : КГМУ, 2007. С. 23-31. (0,5 п.л).

30. Зубкова О. С. Семантические особенности медицинской метафоры-термина // Текст. Дискурс. Жанр : материалы Межрегион, научно-практич. конференции с междунар. участием. Балашов, 20-21 сент. 2007 г. Балашов : Николаев, 2007. С. 47-50. (0,1 п.л).

31. Зубкова О. С. Медицинская метафора-термин в профессиональном дискурсе // Теория языка и межкультурная коммуникация: межвузовский сборник научных трудов / под ред. Т.Ю. Сазоновой. Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2008. С. 37-44. (Ь,4 п.л).

32. Зубкова О. С. Медицинская метафора как вербальная репрезентация профессионального знания // Русская речь в современном вузе : материалы Четвертой международной научно-практической интернет-конф>еренции / отв. ред. д. пед. н., проф. Б.Г. Бобылев. 1 ноября -22 декабря 2007 г. Орел: ОрелГТУ, 2008. С. 121-124. (0,1 п.л).

33. Зубкова О. С. Использование медицинских метафор в психотерапевтической работе // Сборник материалов Всероссийской научно-практической электронной конференции с международным участием «Язык. Коммуникация. Культура» (21-28 января 2008 г.). Курск : КГМУ, 2008. С. 95-101. (0,3 п.л).

34. Зубкова О. С. Психолингвистические аспекты функционирования медицинской метафоры-термина // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах : сб. ст. участников IV междунар. науч. конф. Челябинск, 25-26 апр. 2008 г. Т.1. Челябинск : ООО «Издательство РЕКПОЛ», 2008. С.116-119. (0,1 п.л).

35. Зубкова О. С. К проблеме функционирования медицинской метафоры-гермина в медицинском дискурсе // Materiály IV mezinárodni vëdecko - prakticki conference «Vëda a technologie: krok do budoucnosti -2008». Dil 13. Lékarství. Tëloychova a sport: Praha. Publishing House «Education and Science» s.r.o. C. 38-42. (0,25 п.л)

36. Зубкова О. С. К вопросу об использовании метафор в медицинском дискурсе // Материали за 4-а международна научна

практична конференция, «Научни дни», 1-15 Април, 2008. Том 10. Филологични науки. София. «Бял ГРАД-БГ» ООД. С. 42-45. (0,1 п.л)

37. Зубкова О. С. Метафора как вербальная репрезентация профессионального знания (на примере медицинской метафоры-термина) // Международный конгресс по когнитивной лингвистике : сб. мат-лов / отв. ред. Н.Н. Болдырев; Федеральное агентство по образованию, Ин-т языкознания Рос. Академии наук, Управление образования и науки администрации Тамб. обл., Тамб. гос. ун-т им. Г.Р. Державина, Общерос. обществ, орг-ция «Российская ассоциация лингвистов-когнитологов». Тамбов : Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2008. С. .558-560. (0,1 п.л).

38. Зубкова О. С. Роль медицинской метафоры в формировании профессионального знания // Актуальные проблемы теории и методологии науки о языке : международ, научн.-практич. конф. 24-25 мая 2008 г. СПб. : ЛГУ им. А.С. Пушкина, 2008. С. 236-239. (0,1 п.л).

39. Зубкова О. С. Современные трактовки метафоры и процесса метафоризации // Русское слово в контексте культуры : материалы конференции / отв. ред. д-р. пед. н., проф. Б.Г. Бобылев. 8-9 июля 2008г. Орел : ООО «Издательский дом «ОРЛИК» и К», 2008. С. 141-146. (0,3 п.л).

40. Зубкова О. С. Метафора с позиций психологии: общие замечания по истории вопроса // Материали за 4-а международна научна практична конференция. «Динамика изследвания». 2008. Том 16. Филологични науки. Психология и социология. София. «Бил ГРАД-БГ» ООД. С. 71-75. (0,25 п.л).

41. Зубкова О. С. Взаимосвязь наивного и медицинского дискурса посредством «медицинской метафоры» и «медицинской метафоры-термина» // Materiâly IV mezinârodni vëdecko - praktickà konference «Nastoleni moderni vëdy - 2008». Dil 6. Pedagogika. Filoïogické vëdy. Psychologie a sociologie: Praha. Publishing House «Education and Science» s.r.o. C. 69-72. (0,1 п.л).

42. Зубкова О. С. Метафора как средство представления знания // Materialy IV Miçdzynarodowej naukowi-praktycznej konferencji «Wyksztalcenie i nauka bez granic - 2008». 07-15 grudnia 2008 roku. Volume 12. Pedagogiczne nauki. Muzyka i zycie. Filologiczne nauki: PrzemysJ. Nauka i

studia C. 69-72. (0,1 п.л).

43. Зубкова О. С. Образование медицинской метафоры-термина с психолингвистических позиций // Русская речь в современном вузе: материалы Пятой международной научно-практической интернет-конференции / отв. ред. Д.П.Н., проф. Б.Г. Бобылев. 20 ноября 2008 - 20 января 2009 г. Орел : ОрелГТУ, 2009 С. 128-131. (0,1 п.л).

44. Зубкова О. С. О ментальной природе метафоры // Материали за 5-а международна научна практична конференция, «Бъдещи изследвания»,

17-25 февруари 2009. Том 8. Филологични науки. История. София. «Бял ГРАД-БГ» ООД. С. 46^8. (0,1 п.л).

45. Зубкова О. С. Особенности перевода метафорических конструкций // Профессионально-ориентированный перевод: реальность и перспективы: сборник научных трудов по материалам 4-й Международной научно-методической конференции, посвященной 50-летию РУДН. Москва, 20-21 мая 2009 г. М.: РУДН, 2009. С. 221-225. (0,25 п.л).

46. Зубкова О. С. «Профилизация» медицинской метафоры-термина // Теория и практика языковой коммуникации : материалы международной научно-практической конференции. Уфа : УГАТУ, 2009. С. 87-91. (0,25 п.л).

47. Зубкова О. С. Метафора как основа для образования терминов в медицинском дискурсе // Филология и культура : материалы VII Междунар. науч. конф. 14-16 окт. 2009 г. / отв. ред. H.H. Болдырев; Федеральное агентство по образованию, Ин-т языкознания Рос. Академии наук, ГОУ ВПО «Тамб. гос. ун-т им. Г.Р. Державина», Общерос. обществ, орг-ция «Российская ассоциация лингвистов-когнитологов». Тамбов : Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2009. С. 113-115. (0,1 п.л).

48. Зубкова О. С. Термины в системе профессионального знания // Психолингвистика в XXI веке: результаты, проблемы, перспективы. XVI международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации. Тезисы докладов. Москва, 15-17 июня 2009 г. / ред. коллегия: Е.Ф. Тарасов (отв. ред.), О.В. Балясникова, Е.С. Ощепкова, Н.В. Уфимцева. М. : Издательство «Эйдос», 2009. С. 165-166. (0,06 п.л).

49. Зубкова О. С. Некоторые результаты пилотажного эксперимента на примере медицинской метафоры-термина // Язык и образование : сб. науч. трудов. Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2009. С. 41-46. (0,3 п.л).

50. Зубкова О. С. Некоторые аспекты формирования «профилизации» медицинской метафоры-термина // Языки профессиональной коммуникации : сборник статей участников Четвертой международной научной конференции (Челябинск, 3-5 декабря 2009 г.) / отв. ред.-сост. E.H. Квашнина; чл. ред.кол. С.А. Питина, JI.A. Шкатова. Челябинск : ООО "Энциклопедия", 2009. С. 126-128. (0,1 п.л).

51. Зубкова О. С. Медицинская метафора-термин с позиции теории социальных эстафет // Сборник материалов Всероссийской научно-практической электронной конференции с международным участием «Язык. Коммуникация. Культура» (16-21 ноября 2009 г.). Курск : КГМУ, 2009. С. 32-36. (0,25 п.л).

52. Зубкова О. С. Метафора как единица «живого» знания в профессиональном дискурсе // Русская речь в современном вузе : материалы Шестой международной научно-практической интернет-

конференции / отв. ред. д.п.н., проф. Б.Г. Бобылев. 20 окгября 2009 - 20 ноября 2009г. Орел : ОрелГТУ, 2010. С. 16-19. (0,1 н.л).

53. Зубкова О. С. Использование номотетической методики в условиях профессиональной коммуникации: экспериментальное исследование медицинской метафоры // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах : сб. ст. участников V Междунар. науч. конф. (Челябинск, 2(5-27 апреля 2010 г.). Т.1 / ре д. ко л.: д. филол. н., проф. E.H. Азначеева и др. Челябинск : Энциклопедия, 2010. С. 51-53. (0,1 п.л).

54. Зубкова О. С. Особенности метафоризации медицинской терминосистемы // Актуальные проблемы современного ¡тучного знания : материалы III междунар. науч. конф. Ч. I. / под общ. ред. H.A. Стадульской. Пятигорск : ПГЛУ издат., 2010. С. 128-132. (0,25 п.л).

55. Зубкова О. С. Метафора с позиции психологии формы // Теория языка и межкультурная коммуникация. Научный журнал. Курск, 2010. №1(7). URL : http://tl-ic.kursksu.ru/pdf/007-12.pdf. № государственной регистрации : 0421000112 \ 0012 от 17.03.2010.

56. Зубкова О. С. Некоторые когнитивные основания суггестивности метафоры // Теория и практика речевой коммуникации : материалы II Международной научно-методической конференции (24-25 июня 2010г.) / отв. ред. Т.М. Рогожникова. Уфа : УГАТУ, 2010. С. 168-172. (0,25 п.л).

57. Зубкова О. С. Особенности вербализации метафоры в медицинской коммуникации // Materiäly VI mezinärodni vedecko-praktickä konference «Vedecky pokrok na rozmezi tisicileti - 2010». 27 kvetna - 05 cervna 2010 roku. Dil 20. Filologicke vedy: Praha. Publishing House «Education and Sience» s.r.o. С. 47-49. (0,1 п.л).

58. Зубкова О. С. Лингвистические истоки когнитивной теории метафоры // Язык как система и деятельность 2. Материалы международной научной конференции. Ростов н/Д : Изд-во НМЦ «ЛОГОС», 2010. С. 166-168. (0,1 п.л).

59. Зубкова О. С. Эволюция лингвистических представлений о метафоре // Сборник материалов IV Всероссийской научно-практической электронной конференции с международным участием «Язык. Коммуникация. Культура» (24-30 мая 2010 г.). Курск : КГМУ, 2010. С. 139-149. (0,6 п.л).

60. Зубкова О. С. Доминанта культурной означивающей практики при формировании медицинской метафоры-термина // Язык и образование : сб. науч. тр. Курск : Изд-во Курск, гос. ун-та, 2010. С. 19-31. (0,75 п.л).

61. Зубкова О. С. Доминанта профессиональной означивающей практики при формировании медицинской метафоры-термкна // Теория языка и межкультурная коммуникация. Научный журнал. 2010. №2(8).

URL : http:,7tl-ic.kursksu.ru/pdf/008-10.pdf. № государственной регистрации: 0421000112 \ 0032 от 26.10.2010.

62. Зубкова О. С. Профессиональная метафора: семантические предпочтен« я в русском:, французском и английском языках // Жизнь языка в культуре и социуме - 2. Материалы конференции. Москва, 27-28 апреля 2011 г. / Ред. коллегия : Е.Ф. Тарасов (отв. ред.), Н.В, Уфимцева, В.П. Синячкин, О.В. Балясникова, Д.В. Маховиков. М.-Калуга : Издательство «Эйдос», 2011. С. 197-199. (0,1 п.л).

63. Зубкова О. С. Психолингвистический подход к изучению метафоры // Materialy VII Mi?dzynarodowej naukowi-praktycznej konferencji «Naukowa przestrzeñ Europy - 2011». Volume 18. Filologiczne nauki. Muzyka i zycie. Przemyál, Nauka i studia. C. 89-93. (0,25 п.л).

64. Зубкова О. С. Особенности перевода медицинских метафор-терминов Е; психолингвистическом освещении // Язык и образование : сб. науч. тр. Курск: Изд-во Курск, гос. ун-та, 2011. С. 3-10 (0,4 п.л).

65. Зубкова О. С. Этноконнотации профессиональной метафоры в русском и французском языках (на примере медицинского дискурса) // Сб. материалов V Всероссийской научно-практической электронной конференции с международным участием «Язык. Коммуникация. Культура» (30 мая - 4 июня 2011 г.). Курск : КГМУ, 2011. С. 80-86. (0,3 п.л).

66. Зубкова О. С. Структурно-содержательные сходства и различия профессиональной метафоры в русском и французском языках // Social science. Общественные науки. Всероссийский научный журнал. 2011/3. М.: МИИ НАУКА, 2011. С. 100-108. (0,5 п.л).

Подписано в печать 2.09.2011 Усл. печ. л. 3. Тираж 100 экз. Заказ № 97.

Издательство Курского госуниверситета 305000, гор. Курск, ул. Радищева, 33

Отпечатано в лаборатории информационно-методического обеспечения КГУ

Отпечатано с готового оригинал-макета в ООО «Учитель» г. Курск, ул. Садовая 31.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Зубкова, Ольга Станиславовна

ВВЕДЕНИЕ.

Глава I. ЛИНГВОСЕМИОТИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ИЗУЧЕНИЮ

ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ МЕТАФОРЫ.

1Л. Теоретические предпосылки исследования.

1.2. Понятие и характеристики профессиональной метафоры.

1.3. Языковые и когнитивно-семиотические основания метафоризации.

1.4. Профессиональная метафора как результат процесса метафоризации.

1.5. Профессиональная метафора в естественном семиозисе.

1.6. Профессиональная метафора в искусственном семиозисе.

1.7. Семиотическая карта как основа формирования профессиональной метафоры.

Выводы по главе 1.

Глава II. ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ МЕТАФОРА КАК

ЛИНГВОСЕМИОТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА.

2.1. Принципы формирования профессиональной метафоры с позиции когнитивно-семиотической природы языка.

2.2. Условия возникновения профессиональной метафоры.

2.3. Лингвосемиотическое моделирование профессиональной метафоры

2.4. Модульность архитектоники профессиональной метафоры.

Выводы по главе II.

Глава III. ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ МЕТАФОРЫ В СЕМИОТИЧЕСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ ПИСЬМЕННОЙ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ.

3.1. Вопросы организации экспериментального исследования.

3.2. Интерпретация экспериментальных данных.

3.2.1. Анализ субъективных дефиниций, полученных от русскоговорящих испытуемых.

3.2.2. Анализ субъективных дефиниций, полученных от франкоговорящих испытуемых.

3.3. Лингвокультурные особенности репрезентации профессиональной метафоры в семиотическом пространстве письменной профессиональной коммуникации.

Выводы по главе III.

Глава IV. ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ МЕТАФОРЫ В СЕМИОТИЧЕСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ УСТНОЙ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ.

4.1. Методологические основания экспериментального исследования.

4.1.1. Сравнительный анализ текстуального означивания в семиотических концепциях А.Ж. Грейма, Ж. Лакана, Ж. Фонтаний и К. Зильбербега, Ф. Растье, Ю. Кристевой, Р. Барта, Ч.С. Пирса, У. Эко.

4.1.2. Позиция индивида в динамическом процессе интерпретации знака.

4.1.3. Естественный эксперимент как способ реализации субъектного подхода к эмпирическому исследованию.

4.2. Вопросы организации и проведения экспериментального исследования.

4.2.1. Описание номотетической методики и процедуры её применения.

4.2.2. Участники эксперимента.

4.2.3. Цели и задачи эксперимента.

4.3. Анализ и интерпретация экспериментальных данных.

4.4. Лингвокультурные особенности репрезентации профессиональной метафоры в семиотическом пространстве устной профессиональной коммуникации.

4.5. Метафорическое моделирование коммуникативного пространства профессиональной коммуникации.

Выводы по главе IV.

Введение диссертации2011 год, автореферат по филологии, Зубкова, Ольга Станиславовна

В современной теории языка естественным результатом развития изучения метафоры становится расширение сферы привлечения процедур и методов семиотического подхода. Они начинают включаться не только в анализ метафоры как атрибута художественной речи, но и применяются для изучения феномена метафоры в языке научного и собственно профессионального знания. В связи с этим актуализируется и потребность в исследовании метафорических структур профессиональных языков. Можно говорить о том, что исследуемый феномен активно включился в практику профессионального дискурса, что привело к возникновению ряда вопросов, ответы на которые не могли быть получены в русле традиционных лингвистических исследований. Профессиональные метафоры -убедительное свидетельство того, что обыденный опыт дополняет и расширяет профессионально-научную картину мира. Таким образом, профессиональные метафоры занимают особое место в профессиональной коммуникации и выполняют функции когнитивных ориентиров в профессиональном дискурсе.

Поскольку язык является знаковой системой, необходим ответ на вопрос об истоках, механизмах и особенностях формирования и функционирования языкового значения метафоры как особого рода информации. Нельзя не отметить, что формирующееся в последнее время новое понимание проблем языка возникло не внезапно, оно имеет свою историю (см., напр.: [Гумбольдт 1998]). По своей природе язык продолжает оставаться знаковой системой, но не замкнутым автономным образованием, а интегрированной частью среды, в которой живет и действует человек, и изучение языка с целью понять его устройство и функционирование естественным образом должно иметь эпистемологическую ориентацию

Кравченко 2004, 2008]. Согласно биологической теории познания [Матурана

1996; МаШгапа 2000; Матурана, Варела 2001, 2005] истинная природа языка 4 заключается в том, чтобы ориентировать индивида в его когнитивной области. Разум представляется как способность организма и может анализироваться исключительно при рассмотрении организма как составной части системы «организм-среда» [Леонтьев А.Н. 1975, 2005; БатаБЮ, ОгаЬохузЫ, Тгапе1, Ню11\уа 1996; Зинченко В.П. 2006; Зинченко Т.П. 2000; Киселева 2005]. Происходящая в результате структурного сопряжения рекурсивная модификация организма и среды направлена на оптимизацию этого взаимодействия, установление адаптивного равновесия между организмом и средой и составляет основу профессионального коммуникативного взаимодействия. При этом качественная специфика сложных метафорических образований, являясь продуктом ментальных репрезентаций, не постулируется на основе дифференциации конкретных предметных областей, а понимается как результат закономерного усложнения когнитивно-семиотического коррелята, выводимого теоретическим путем из фундаментальных принципов психолингвистики, семиологии и когнитивной науки в целом. Подчеркнем, что конвенциональный потенциал профессиональной метафоры выводит её за пределы знакового обмена.

Излагаемая нами лингвосемиотическая концепция позволяет конкретизировать сущность метафоры с учетом расширения ее роли в современной теории познания. Лингвосемиотика профессиональной метафоры заключается во взаимодействии исследуемого феномена как специального знака с другими типами знаков профессионального семиотического континуума. По нашему мнению, предлагаемая нами концепция будет валидна для любого типа метафор, в том числе и профессиональной. Вместе с тем для нас представляется значимым изучение профессиональной метафоры с учетом процессов метафоризации, выступающих в качестве важных составляющих практической деятельности человека.

Под профессиональной метафорой в нашем исследовании понимается рожденное в профессиональном дискурсе индивидуально созданное словосочетание, состоящее из слова/слов из терминологической сферы и лексемы литературного / бытового дискурса. Профессиональная метафора фиксирует когнитивную деятельность специалиста и ограничена рамками профессионального общения.

Особо необходимо подчеркнуть значение для данного исследования психолингвистических идей, рассматривающих ментальные репрезентации как мыслительные структуры, принадлежащие мышлению о мире, но представляющие особый интерес для лингвистики, поскольку вербальные репрезентации строятся на основе ментальных репрезентаций и их актуализируют, а также положения о различных видах реконструирования ментальных репрезентаций на основе фактов языка и функционирования последних в индивидуальном лексиконе.

Актуальность исследования связана с назревшей необходимостью интегрирования знаний, накопленных в рамках лингвистики, когнитивных наук, логики, психолингвистики, психологии, семиотики, нейронаук, и построения на их основе единой теории профессиональной метафоры. Лингвосемиотическая теория профессиональной метафоры позволяет, с одной стороны, дать ответы на накопленные в рамках филологических исследований вопросы изучения метафоры и метафоризации, а с другой -пролить свет на актуальные в современной гуманитарной парадигме проблемы взаимодействия собственно лингвистического знания и когнитивного изучения профессиональных языков, включая их прикладной аспект. Тем самым открывается возможность научно доказать и представить тесную связь всей знаковой системы языка с познавательной деятельностью человека в целом.

При выборе объекта исследования мы исходили из возросшего в лингвистической науке интереса к анализу языковых единиц специальных областей прикладного знания. Таким образом, в качестве объекта 6 исследования была выбрана профессиональная метафора; предметом анализа является профессиональная метафора как когнитивный ориентир в профессиональном семиотическом континууме.

Предлагаемый нами лингвосемиотический подход изучения метафоры предполагает описание существования этого феномена как продукта естественного и искусственного семиозиса и дает возможность проанализировать основные этапы генезиса метафоризуемого объекта с помощью предлагаемой нами модели, получившей в реферируемой диссертации название семиотической карты. В качестве логической целостности метафора как продукт трансляции ментальных репрезентаций отражает структуру метафоризуемого объекта в соответствии с его инвариантными характеристиками. Метафоризация рассматривается в работе как динамичный конструктивный когнитивный процесс, являющийся частью языкового/речевого механизма человека.

Профессиональная метафора представлена в работе как организующий центр в наборе тех моделей (схем), по которым сознание «умеет» образовывать производные значения и знаки. Она не просто констатирует уже имеющееся в окружающей действительности подобие, а создает его, используя знаковый потенциал языка, конструируемый в лингвосемиотических категориях.

Профессиональные метафоры закрепляют в языке национально-специфические реалии. Как репрезентация «живого» знания профессиональная метафора имеет универсальный характер внешней формы (структурного соответствия) в различных лингвокультурах.

Вместе с тем в особенностях идентифицирующей референции проявляются стереотипы отдельных культур. Сходство в восприятии и продуцировании исследуемого феномена коренится в одинаковых схемах взаимодействия с окружающим миром, обусловленным единой психофизиологической и биологической сущностью индивида. Комплексный характер означивания при исследовании профессиональной метафоры 7 обосновывается интеграцией индивидуальной и культурной означивающей практики, в которой преобладают по большей части языковые и культурные стереотипы, являющиеся следствием реализации идеи единства мира, и проблемно ориентированных форм деятельности субъекта-в-процессе.

Лингвосемиотический подход дает возможность выявлять и объяснять медиативную роль профессиональной метафоры в письменной профессиональной коммуникации, обеспечивающей выход индивида на его образ мира, формирующийся в многомерном и разностороннем личностном опыте, с учетом специфики контекста и степени образности. Мы полагаем, что осуществление профессионального взаимодействия в письменной речи профессионалов происходит в зависимости от их лингвистической и профессиональной компетенции.

Лингвосемиотический анализ профессиональной метафоры основан на следующих теоретических предпосылках: процесс метафоризации профессионального дискурса отражает взаимодействие человека с окружающим миром, процесс познания и преобразования им действительности, манифестирующиеся в коммуникативном акте. В последнем, как воплощении результатов субъективной интерпретации, объективируется результат текстуального означивания в виде формы знака с учётом идеи множества потенциально возможных значений, что определяет характер дальнейших взаимодействий индивидов (профессионалов) в коммуникативном поле. в семиотическом аспекте профессиональная метафора является единицей профессионального дискурса, усложняющей систему внутренней организации последнего, поскольку, наряду с устойчивым профессиональным смыслом, метафора несет в себе множество подвижных, изменчивых, индивидуальных смыслов; единство ментальных и языковых структур в речемыслительной деятельности индивида поддерживается непрерывными процессами кодирования» и «перекодирования» концептуальной информации в семантическое содержание языкового знака профессиональной метафоры; поскольку язык предлагает множество путей для конструирования своего предмета и его последующего закрепления в образе или символе, то, соответственно, индивид располагает неограниченным выбором форм и модальностей дискурсивного преображения и представления реалий окружающего мира. Последние используются для построения индивидуальных и вполне определенных «точек зрения» на мир в виде метафор как выявляющих те или иные его смыслы; концептуальное содержание профессиональной метафоры основывается на интегративном взаимодействии категорий, категориальных признаков и признаков признаков, манифестирующихся в их языковой репрезентации. Подобная трактовка специфики профессиональной метафоры позволяет утверждать наличие смысловой вариативности в контексте триады «человек - культура - профессиональная область», зарождающейся в естественном и объективирующаяся в искусственном семиозисах; профессиональная метафора как вербальная репрезентация прагматически переработанного профессионального знания позволяет субъекту-в-процессе переструктурировать профессиональный континуум в зависимости от речевой и профессиональной ситуации, социального и коммуникативного статуса адресанта и адресата, существующих между ними взаимоотношений. Профессиональная метафора фиксирует результаты процессуальной обработки профессиональной информации Говорящего и способствует её продолжению в ходе интерпретации высказывания Наблюдателем.

Целью настоящей работы является разработка лингвосемиотической концепции профессиональной метафоры, способной учесть и объяснить существующие противоречия в представлениях о данном феномене, и предложение новой методологии конструирования ее теоретической (лингвосемиотической) модели.

Достижение поставленной в диссертации цели обусловливает постановку следующих исследовательских задач, являющихся одновременно этапами анализа: обобщить опыт лингвистических, семиотических, когнитивных и психолингвистических теоретических исследований феномена метафоры и уточнить содержание и объем понятия «профессиональная метафора»; теоретически осмыслить природу, формы и содержание ментальных репрезентаций и смоделировать на данной основе лингвосемиотическую модель профессиональной метафоры; ввести понятия «семиотическая карта», «профессионема», «профессиональный семиотический континуум» и обосновать их использование при анализе процесса формирования профессиональной метафоры; уточнить роль профессиональной метафоры в естественном и искусственном семиозисах и выделить условия её возникновения; разработать методику эмпирического изучения профессиональной метафоры в профессиональном семиотическом континууме; на основании обобщения теоретических и экспериментальных данных разработать лингвосемиотическую концепцию профессиональной метафоры.

Разрабатываемая проблематика потребовала привлечения работ, связанных с построением моделей и исследованиями культуры как системы знаков, пониманием роли символов как интеллектуальных конструкций в связи с многоплановостью речемыслительной деятельности индивида. Целесообразно выделить несколько основных теоретико-методологических направлений научного поиска по изучению диссертационной проблемы, составивших теоретическую базу исследования.

Идеи, изложенные в работах таких философов, как Аристотель [1976, 1978, 1981, 1984], Дж. Локк [1985], Т. Гоббс [1991], Г.В.Ф. Гегель [1972], В. Гумбольдт [1985, 1998], Э. Кассирер [1990, 2001], X. Ортега-и-Гассет [1990], П. Рикер [1990], P. Ricoeur [1975], М.М. Бахтин [2000, 2003], В. А. Подорога [2005], И.В. Полозова [2003], А.Н. Портнов [1994], M. Muhling-Schlapkohl [2004], логико-философские и логико-семиотические исследования в области языка философа-аналитика Н. Гудмена [1990] и основоположника системы иллокутивной логики Дж. Серля [1990] помогли автору сформировать и предложить собственный взгляд, основываясь на исторических предпосылках развития метафоры.

Помимо этого, при рассмотрении проблемы лингвистического изучения феномена метафоры нами были использованы работы следующих авторов: [Потебня 1989, 1990; Крушевский 1973; Апресян 1974; Арутюнова 1999; Баранов, Добровольский 2008; Телия 1998; Якобсон 1985, 1987; Jakobson 1973; Скляревская 2004; Арсентьева 2006; Караулов 2006; Крейдлин 1994; Лукин 2005; Субботина 2006; Фортунатов 1957; Хазагеров 2006; Aden 2007; Auroux 1980; Bally 2000; Benveniste 1974; Culioli 1999, 2002; Guibert 2003; Honeste 1999; Molinié 1986; Greimas 1986; Ducrot 1980; Meunier 1997, 1999; Romer, Urban 1998].

При решении в контексте поставленной проблемы вопросов, связанных с уже отмечавшейся необходимостью исследования функциональных свойств, которыми обладает метафора, использовались идеи когнитивной лингвистики второго поколения, положения биокогнитивной теории познания [Матурана 1996, Maturana 2000, 2002, 2005; Матурана, Варела 2001, 2005; Zlatev 2003; Кравченко 2004, 2008; Верхотурова 2009, Киселева 2005], а также отечественных и зарубежных исследователей, работающих в рамках когнитивной парадигмы изучения языка [Арутюнова 1990, 1999; Белых 2006; Бондарева 2009; Брейдо 2006; Бровченко 2006; Будаев 2006; Будаев, Чудинов 2006, 2008; Кричевец 2006; Леоненко, Тимошенко 2005; Полозова 2003;

Седов 1998, 2000; Улыбина 2006; Janus 1985; Chandler 1991; MacCormac 1990; Dupoux 2002; Molinié 1986; Langacker 1979, 1982, 1986, 1987].

При разработке части исследования, связанной с изучением свойств и функций метафор, были критически проанализированы идеи Э. Кассирера [1990], М. Блэка [1990], Дж. Лакоффа, М. Джонсона [2004], семиотико-когнитивные представления о моделировании С.К. Шаумиана [Shaumyan 1995], С.С. Магазова [2007], работы A. Culioli [Culioli 1999] о высказывании, работы когнитивного направления [Pottier 2001, Johnson 1992, Jackendorf 1999, Langacker 1982, 1986, 1987, Frazier 1995, Luc, 2000, 2002, Marks 1987, Nosofsky 1992, Le Ny 2000, Stern 2000, 2001, Wierzbicka 1992, Vandeloise 1991, Gineste, Le Ny 2005], когнитивного расширения модели J.-P Desclés [Desclés 2000, 2006, 2008, Pascu 2008, Plunkett 1998, Priol 2007, Goujon 2009], комбинаторной логики с использованием контекстуального исследования [Berri 1995, Daynovska 2008].

Необходимо особо подчеркнуть значение для данного исследования психолингвистической теории значения, концепции знания и индивидуального лексикона, изложенных в трудах A.A. Залевской [1998; 2002 а, б; 2005; 2007 а, б, в; 2009] и составляющих одно из важнейших концептуальных оснований изучения метафоры в индивидуальном лексиконе человека, поскольку они предоставляют возможность анализа функциональных аспектов изучаемого феномена, а также предоставляют необходимое теоретическое и эмпирическое обоснование механизмам и процессам формирования последней.

Методологическую основу исследования также составила культурноисторическая теория Л.С. Выготского [2008], раскрывающая механизмы усвоения культурно-исторического опыта и социальной адаптации личности.

Теоретическая основа исследования подкреплена теоретико-эмпирическими исследованиями, посвященными проблемам личности, индивидуальности и деятельности [Лурия 1978, 1979, 2007; А.Н. Леонтьев 1975, 1981, 2005;

A.A. Леонтьев 2001, 2005; Рубинштейн 1957, 1973; Соколов 2004]. При этом

12 особо следует отметить значение аналитических исследований и обзорных работ по изучению интегративной сущности психических явлений и природы когнитивной деятельности, принадлежащих А.Р. Лурия [2008], A.B. Брушлинскому [1994, 2003]; П.К. Анохину [1975, 1978, 1980]; H.A. Бернштейну [2003]; H.H. Жинкину [1982]; В.П. Зинченко [1998; 2001; 2005; 2006]; В.М. Аллахвердову [2003, 2006]; Л.М. Веккеру [2000]; А.Ю. Агафонову [2003, 2006]; Н.П. Бехтеревой [2006]; C.B. Медведеву [1996 а, б]; Ф.Е. Василюку [1984, 1993, 2003]; Б.М. Величковскому [2006 а, б; 2008]; А.Г. Асмолову [1984, 1990]; К. Прибраму [1975]; Р.И. Мачинской [2006]; Г. Хакену [2001].

Кроме того, в диссертации использовались идеи, изложенные в работах крупнейших представителей семиологического направления (работы из области теоретической и прикладной семиотики), определяющих базисные положения традиционных семиотических исследований в их взаимосвязи с процессами формирования метафоры - Ю.М. Лотмана [2000], Г.С. Осипова [2002], Г.С. Баранов [1992], Ф. де Соссюра [Saussure 1990], Р. Барта [Barthes 1970 а, б, 1986, 2000, 2002 а, б, в, г, д, 2004], Ю. Кристева [Kristeva 1975, 1978], Ж. Лакан [Lacan 1966], M. Фуко [Foucault 1963, 1968], Ж. Делез [Deluese 1964], Ф. Растье [Rastier 1974, 1988, 1989, 1991, 1994, 1996, 2001, 2003], У. Эко [Eco 1975, 1988], Ж. Курте [Courtés 1991], а также современных представителей данного направления - Ф. Мерелла [Merrel 1997а, б, в], С. Детьенн [Detienne 2004], С. Леталлер [Letalleur 2007], Б. Джиуа [Djioua 2008], С.Н. Виноградова [2009], В.Д. Глейзера, Ю.Е. Шелепина [2006], Ж. Анис [Anis 2001], M. Арриве [Arrivé 1985], H. Кере [Quéré 1992], Ф. Руллье-Тере [Rullier-Theuret 1995], Л. Эбер [Hébert 2001].

Эти авторские позиции дополнены в нашем исследовании данными психолингвистики и когнитивной лингвистики о мотивированности языкового выражения когнитивными структурами, в силу чего язык является источником сведений не только о себе самом, но и о естественном интеллекте, процессе познания и структурах мышления, манифестируемых в

13 речемыслительной деятельности индивида. [Залевская 1998, 2002 а, б, 2005, 2007 а, б, в, 2009; Ахутина 2009; Ахутина, Кричевец 2006, Гудгласс, Лингфилд 1998; Деглин, Балонов, Долинина 1983; Черниговская 2004 а, б, 2006; Chernigovskaya 1999; Стрельников, Воробьев, Рудас, Черниговская, Медведев 2004; Ушакова 2000, 2004, 2005; Фрумкина 1987; Холодная 2002, 2006, 2008; Багичева 2008; Бондарева 2009; Быховская 2005; Гусева 2008; Ерофеева 2007; Журавлев 2005; Зимняя 2001; Колесов 2007; Козинец 2009 а, б; Коренева 2007; Кропотухина 2008; Арина 2005; Кубрякова 2001, 2004, 2008, 2009; Кузнецов О.П. 2006; Кураков 2006; Лаенко 2006; Мартинек 2006; Мусин http://fomm.msk.ru/files/020724201109.html; Новикова 2006; Панкратова 2009; Песина 2007; Петров 2006; Линкер 2004; Пищальникова 2005, 2007; Погребнова 2005; Попель 2003; Рожкова 2008; Румянцева 2006; Телешева 2008; Чугунова 2006; Bottineau 2003; Carón 2008; Cherchi 1994; Dubois 1975, 1993; Faucconier, Turner 2002; Ferrand http://books.google.ru; Jackendoff 1999; Jackiewicz 1999; Johnson 1992; Lagorgette, Larrivée 2002; Langacker 1987; Lewis 2000; MacCormac 1990; Priol 2007; Pottier 2001; Rosch 1978; Wierzbicka 1992] и герменевтики [Крюкова 2006 а, б\ Кузнецов 1991; Хоружий 2005].

В области некоторых общих вопросов эпистемологии, рассматривающих телесный опыт как отправную точку в конструировании реальности и схематизации когнитивного опыта в виде ментальных репрезентаций, затронутых в данном исследовании, существенную помощь автору оказали работы из области когнитивной и экспериментальной психологии [Эльконин 2005; Варшавская, Якимовский 2006; Гаврилова 2006;

Газарова 2005; Гершкович 2006; Груздева 2006; Дудкин, Чуева 2006;

Зинченко 2000; Романов 2007; Калентьева 1989; Капрара 2003; Корсакова,

Плужников 2006; Леви 2005; Ломов 1996, 1999; Нагибина, Миронычева 2005;

Neisser 1967; Найссер 1981; Петровский В.А. http://www.PSYLIB.ru; Солсо

1996; Тугушев http://PSYLIB.ru; Филиппова 2006; Ellis, Hunt 1993; Egger

2000; Piaget 1961, 1978; Plunkett 1998; Rossari 2000; Shapiro 1994; Thibault

14

2004; Oléron 1995], что позволило наиболее полно раскрыть содержание рассматриваемого феномена и выразить междисциплинарный характер метафоры.

Методологическим основанием диссертационного исследования является семанализ [Lacan 1966, Kristeva 1978], позволяющий, по нашему мнению, избежать некритического рассмотрения знаковых построений как построений однозначно детерминированных, ориентированных лишь на свой денотат и игнорирующих свой собственный субъект. Последний постулируется как зависящий не от идеологичности знака, а как субъект-в-процессе.

При решении специальных вопросов, связанных с разработкой, апробированием и валидизацией номотетической методики, мы основывались на результатах, представленных в работах В. Вундта [2002, 2007; Wundt 2008], П.Я. Гальперина, С.Л. Кабыльницкой [1974],

A.A. Залевской [2005], C.B. Лебедевой [2000, 2002], A.B. Петровского [1981 а, б], В.А. Петровского [www.PSYLIB.ru], Т.Ю. Сазоновой [1999, 2009],

B.Н. Дружинина [2005], J. Piaget [1961], А. Анастази, С. Урбиной [2007], А.Ф. Лазурского [2001], Р. Зайонца [Zajonc 1983], К. Лоренца [Lorenz 2005].

Направление работы и конкретные задачи каждого этапа исследования определили комплекс методов и методик, среди которых выделяются: теоретический анализ комплексного типа, методы интерпретативного и контекстуального анализа, обобщение фактов, полученных через эксперимент (методика субъективных дефиниций), компонентный и дискурсивно-интерпретационный интроспективный анализ, а также статистические процедуры. Результаты исследования получены с использованием следующих стандартизированных и валидных методик: эмпирических методов сбора информации, таких как наблюдение, «двойной слепой опыт», индивидуальная беседа, экспертная оценка, номотетический метод, идиографический метод. В качестве методов исследования в работе применялся также семанализ (Ж. Лакан, Ю. Кристева), дополненный

15 разработанной нами номотетической методикой, задачи и способы применения которой описываются в четвертой главе настоящего исследования.

Материалом для исследования послужили профессиональные метафоры, употребляющиеся в отечественной и французской письменной медицинской коммуникации (для первой экспериментальной части); профессиональные метафоры отечественной, французской и английской (американский вариант) устной коммуникации (для второй части экспериментального исследования). Общее количество полученных в первой части эксперимента субъективных дефиниций - 7585. Общее количество расшифрованных во второй части экспериментального исследования текстов составило 470 единиц, полученных скриптов - 470, зарегистрированных профессиональных метафор - 276 единиц, а также получено 227 субъективных дефиниций. В работе использовались материалы словарей и справочных пособий, периодические издания на русском, английском, французском, итальянском и немецком языках. Общее количество участников экспериментального исследования составило 453 человека.

Научная новизна исследования заключается в новом теоретическом обосновании и практической реализации лингвосемиотического подхода к изучению профессиональной метафоры, учитывающего и объясняющего характер и особенности функционирования исследуемого феномена.

На основе лингвосемиотического описания феномена профессиональной метафоры в диссертации впервые построена комплексная методологическая модель семиотической карты, экспликация которой дает возможность актуализировать этапы формирования профессиональной метафоры, и когнитивная модель метафоры, в рамках которой исследуемый феномен представляется знаком, соединяющим язык и когницию.

В диссертации разработана номотетическая методика, валидность и эвристический потенциал которой продемонстрированы при исследовании функционирования профессиональной метафоры в естественных условиях, т.е. в живом языке.

Впервые предпринимается попытка комплексного анализа процесса означивания профессиональной метафоры в рамках лингвосемиотической концепции для обоснования её иерархично организованной структуры и универсальности языковой репрезентации. Выделены индивидуальная, культурная и профессиональная означивающие практики, влияющие на означивание и формирование структуры исследуемого феномена, рассмотрены основные ракурсы их взаимодействия с антропным фактором в рамках лингвосемиотического анализа профессиональной метафоры в живом языке.

Теоретическая значимость работы заключается в следующем:

Лингвосемиотические компоненты разработанной концепции профессиональной метафоры предоставляют возможность для соединения двух измерений денотативной и коннотативной сигнификации, с помощью которых метафоры не только придают образу мира или его фрагментам статус действительности, но и наделяют их смыслом. В связи с этим они имеют важное теоретико-методологическое значение для теоретической лингвистики, семиотики, психолингвистики и когнитивной науки в целом. Метафорообразование (кодирование в индивидуальном семиотическом континууме) осуществляется в рамках ситуационного моделирования за счет специфической категоризации по эталону. Метафорическая категоризация представляет собой конечный результат процесса семиотической структуризации объекта/предмета. Метафорическая сеть, основанная на профессиональном индексе, разворачивается в профессиональном пространстве, активируя профессионему в ментальном поле. Лингвистическая демонстрация и ментальная репрезентация объекта рекурсивно смешиваются и образуют бесконечное множество вариантов восприятия объекта, адресат ассоциативно извлекает релевантную метафорическую информацию с опорой на ситуационный контекст. Авторская концепция, изложенная в исследовании, предоставляет возможность для её рассмотрения в качестве основы профессиональной метафорологии. Изучение столь сложного объекта как профессиональная метафора предопределило введение нового понятийно-терминологического аппарата, раскрывающего механизмы метафоризации. В число новых понятий вошли: «профессиональная метафора», «профессиональный семиотический континуум»; «семиотическая карта», «профессионема», «профессиональный индекс». Уточнено содержание следующих терминов с целью введения их в лингвосемиотическую парадигму: «естественный семиозис», «искусственный семиозис», «метафоризация»; конкретизированы операции метафоризации; выделены условия возникновения профессиональной метафоры и детально рассмотрена суть означивающих практик. Специально разработанная методика для изучения профессиональной метафоры в естественном языке позволяет обеспечить получение более полной картины функционирования языкового знака в рамках профессионального дискурса. Лингвосемиотический подход обеспечивает проведение релевантного психолингвистического и семиологического анализа таких языковых феноменов, как метонимия и фразеологизм, а также может быть использован при рассмотрении вопросов, связанных с поиском необходимых оснований для лингвосемиотического определения дискурса с учетом особенностей индивидуального лексикона и семических составляющих в контексте любого дискурса.

Практическая значимость исследования связана с возможностями использования его материалов для разработки специальных психолингвистических средств анализа в отношении такой особой

18 познавательной формы, как метафора, открывая возможность для создания методик исследования, позволяющих изучать личностные интерпретации при восприятии метафор в профессиональной коммуникации. Основные положения и выводы диссертационного исследования могут использоваться в теоретических курсах по теории языка, прикладной лингвистике, терминоведению, лексикологии, стилистике, психолингвистике, семиотике, в переводческой практике. Конкретные результаты работы, полученные в третьей и четвертой главах диссертации, представляют интерес для теоретической и практической деятельности в таких отраслях профессионального знания, как медицинская психология и психиатрия.

Наиболее существенные и методологически значимые результаты диссертационного исследования обобщены в следующих положениях, выносимых на защиту:

1. Профессиональная метафора является многосекторной лингвосемиотической моделью, формирующейся в естественном и искусственном семиозисах на основе естественного языка и семиотических факторов. Взаимодействие лингвистической и семиотических составляющих в рамках единого семиотического континуума обусловливает динамическую природу метафоры.

2. В семиотическом аспекте профессиональная метафора является единицей профессионального дискурса, усложняющей систему внутренней организации последнего. Наряду с устойчивым профессиональным смыслом профессиональная метафора содержит множество подвижных, изменчивых, индивидуальных смыслов, создаваемых адресатом на основе спонтанного обобщения.

3. Профессиональная метафора является итогом когнитивной деятельности специалиста, объективирует результаты концептуализации и вербализации профессиональных знаний. Особенности концептуализации последних зависят от уровня уже сложившихся знаний, от системы профессиональных единиц, в которую будет включено новое наименование,

19 от профессиональной и языковой компетенции специалистов, проявляющейся в индивидуальной, культурной и профессиональной означивающих практиках во взаимодействии с антропным фактором.

4. Языковая реализация профессиональной метафоры представляет собой процесс последовательного перехода результатов отражения, осознания, конструирования (моделирования) и означивания с уровня ментальной структуры на уровень семантической структуры профессиональной метафоры: инвариант —> отражение инварианта в семиотическом континууме через призму профессионемы —> оформление образа метафоры, оформление и уточнение смысловых вариантов, категоризация по эталону —► отражение инварианта в языковом континууме —> прогностический синтез, лексико-грамматическое оформление —> лексема (метафора).

5. Посредством профессиональных метафор объективируется комплексная информация о профессиональных предметах/явлениях, целостно воспринятых профессионалом. Выбор профессиональных метафор в качестве способа вербализации профессионального знания обусловлен, с одной стороны, свойствами обозначаемого объекта, с другой стороны, характером интерпретации предмета/явления познающим сознанием: помещением его вне известных и отрефлексированных категорий объектов.

6. Профессиональные метафоры, возникающие в научной речи специалистов, метафорически репрезентируют теоретическое знание о профессиональных объектах и явлениях через создание яркого, запоминающегося образа профессионального понятия.

Концептуальные положения диссертации прошли апробацию в виде докладов на международных, всероссийских научных и научно-практических конференциях. Результаты проведенного исследования докладывались на заседаниях кафедры профессиональной коммуникации и иностранных языков Курского государственного университета. Отдельные положения и результаты работы были представлены на международных симпозиумах по

20 психолингвистике (Москва 2006, 2009), Международном конгрессе по когнитивной лингвистике (Тамбов 2008), Межвузовской научно-практической конференции Московского государственного института международных отношений (Университета) МИД России (Москва 2010), XL Международной филологической конференции (СПбГУ 2011), Международной научной конференции Института языкознания РАН и РУДН (Москва 2011). Основные положения диссертации отражены в 66 публикациях, включая 4 монографии (одна из которых вышла в зарубежном издательстве LAP - Lambert Academic Publishing GmbH & Co), главу в коллективной монографии и 9 публикаций в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК. Разработанная автором номотетическая методика прошла апробацию в Курском государственном медицинском университете на факультете клинической психологии («Акт об использовании предложения» № 218 от 12.07.2009).

Структура диссертации отражает последовательность предпринятого исследования и состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка и списка использованных словарей.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Лингвосемиотика профессиональной метафоры"

Выводы по главе IV

В главе показано, что профессиональная метафора является чрезвычайно сложным и многогранным феноменом, изучение которого предполагает комплексный учет лингвистических, когнитивных и семиотических механизмов, социокультурных характеристик условий и участников коммуникации, являющихся неотъемлемой частью процесса коммуникативной интеракции, в том числе вербальных и невербальных средств достижения целей профессиональной коммуникации.

В главе доказано, что понимание/формирование профессиональных метафор сопряжено не только с профессиональным знанием, но и имеет ценностные координаты, коррелируя с особенностями переживания фактов действительности, включающим процессы кодирования и декодирования профессиональной информации.

Для характеристики проведенного исследования в данной главе было представлено описание естественного эксперимента, включая представление

392 его целей, задач, этапов, а также непосредственно методологические основания и описание новой методики. Разработанная номотетическая методика изучения метафоры в естественном языке с привлечением идиографического и номотетического подходов, взятых как целое, позволяет проследить лингвосемиотику профессиональной метафоры, последовательно «представляя» в языке её составляющие.

В ходе естественного эксперимента было конкретизировано соотношение языкового знака, репрезентирующего сферу бытия индивида, и концептуальных структур мышления, представленных профессиональной метафорой. С этой целью было обосновано выделение индивидуальной, культурной и профессиональной означивающих практик, корреляция которых обеспечивает функционирование метафоры в профессиональном семиотическом континууме.

По результатам анализа эксперимента была подтверждена гипотеза исследования.

По результатам применения номотетической методики были сделаны следующие выводы:

1. Текстуальное означивание профессиональной метафоры осуществляется на основе манифестации динамического характера семиозиса с учетом структурности языка, изменяющего в ходе текстуального означивания исходную семиотическую реальность. Этот уровень означивания выделяется в рамках естественного семиозиса. Последний схематизирует объект мысли, репрезентамен, интерпретанту, способ существования знака, наполняя его концептуальную структуру ментальными репрезентациями, обеспечивающими его дальнейшее функционирование в объективированном виде в рамках искусственного семиозиса, исходя из понимания случайности, возможности и вероятности, а также процессуального дуализма.

2. Процесс означивания профессиональной метафоры невозможен без интерпретатора, осуществляющего необходимый синтез и переход от

393 исходного внеструктурного семиотического уровня к структурному уровню языка, от семиозиса к значению. Этот уровень выделяется в рамках искусственного семиозиса, в котором последовательно раскрывается семиотическое осмысление человеком окружающей действительности посредством прояснения значения в коммуникативном поле. При этом осуществляется перманентная интерпретация знаковых изменений, на основании которой и конструируется новая семиотическая реальность, благодаря означивающим действиям субъекта-в-процессе, осуществляемым с учетом индивидуальных, культурных, социальных, профессиональных норм и стереотипов. Последние придают знаку нормативность и детерминируют избирательное реагирование означаемого-в-процессе на внешние воздействия семиотических практик.

3. Значение профессиональных метафор создается в ходе профессиональной коммуникации и является средством установления адаптивного равновесия между организмом и средой, что и составляет основу коммуникативного взаимодействия.

4. Для субъекта означивающей практики характерен интерпретационный дуализм, проявляющийся в высказывании и являющийся, с одной стороны, результатом когнитивной обработки воспринятой информации, а с другой -проявлением его (субъекта) личностных особенностей, актуализируемых в коммуникативном акте. Вместе с тем интерпретационный дуализм обусловливается амбивалентной позицией субъекта-в-процессе в коммуникативном семиотическом поле, выступающего как Наблюдатель и как Говорящий. Это объясняется дифференцированностью восприятия (распределением внимания между внутренним, представленным в сознании индивида, значимым явлением/объектом и внешним стимулирующим материалом). Как следствие - образование интерференционной картины с множеством траекторий развития интерпретации знака под воздействием целого комплекса параметров как объективного, так и субъективного характера, имеющих вариативный характер, являющейся основанием для появления новых характеристик и особенностей интерпретируемого знака.

5. В процессе формирования индивидуальной референции происходит сужение экстенсиональных определений знака профессиональной метафоры, связанных с учетом основных (из числа входящих в сферу действия знака) предметных референтов. При этом интенсиональный потенциал знака приобретает особую значимость, поскольку конкретизирует знак метафоры через отношения к другим знакам, что является основой последующего логического определения собственной интерпретанты и уточнения значения. Следовательно, в рамках индивидуальной референции образующимся конструктивным образам знакового объекта соответствуют обновленные (в отличие от хаотичного семиозиса) смыслы, которые в результате рефлексии эксплицируются как новое содержание знака метафоры. При этом окружающая действительность, отражаясь в когнитивном пространстве субъекта-в-процессе, преломляется и структурируется в изоморфический «иллюзорный» образ реальной действительности.

6. В рамках идентифицирующей референции, частью которой является индивидуальная означивающая практика, осуществляется «адресная метафорическая номинация».

7. В рамках культурной означивающей практики проявляется парадоксальность профессиональной метафоры.

8. Культурный семиотический континуум способствует проявлению культурных стереотипов в рамках практической деятельности субъекта-в-процессе, закрепляющихся в виде эталонов и стандартов в означивающей практике.

9. В профессиональной означивающей практике «устанавливаются» правила и порядок действий со знаками в коммуникативных процессах, что предполагает необратимый распад и переструктурирование бесконечного семиотического потока и возникновение отдельных флуктуаций, трактуемых в качестве профессиональных понятий и терминов.

395

10. Означивание профессиональной действительности с использованием профессиональной метафоры в языковом поле приобретает формы формализованных и неформализованных конструкций, использующихся преимущественно в неформальном общении специалистов.

11. Профессиональный дискурс включает следующие семиотические зоны, в которых четко объективируется антропный фактор: зону лингвистической генерации, межсубъектную и субъектную. В зоне лингвистической генерации объективируется диалогический аспект коммуникативного общения и обстоятельственный (зависимость от обстоятельств и условий коммуникативного общения, манифестация языковой картины мира, в вербальном выражении - жанрово-стилистические особенности профессионального общения). В межсубъектной зоне объективируется статусно-ролевое позиционирование специалистов и коммуцированный аспект профессионального общения. В субъектной зоне объективируется индивидуальная природа профессионального действия и её специфическая манифестация в коммуникативном поле. Как субъект предметной деятельности, специалист оперирует не только конвенциональными знаками, но и естественными, основанными на едином коде и разделенности опыта, имплицитно предполагающими экспликацию значения метафоры в коммуникативную практику.

12. Антропный фактор проявляется во всех означивающих практиках и является доминантным условием для их манифестации. Индивид как субъект деятельности является точкой отсчета для знаковой интерпретации, ориентирующей на анализ феноменов и механизмов представленности конкретного знака в любой семиотической системе.

13. Профессиональные метафоры закрепляют в языке национально-специфические реалии. Исследуемый феномен обладает общими и отличительными чертами лингвокультурного характера, категоризируя профессиональные объекты и явления в зависимости от того, насколько они соответствуют системе ожиданий носителя конкретного языка и культуры.

396

Таким образом, лингвосемиотика профессиональной метафоры объясняется интеграцией индивидуальной и профессиональной означивающих практик с культурной. Такая тенденция предполагает существование взаимосвязи, компиляции пространства профессионального семиотического континуума и естественного языка, свойства которых представляют собой следствия единых закономерностей, проявляющихся по-разному в зависимости от позиции Говорящего/Наблюдателя.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Данное исследование, выполненное в рамках лингвосемиотического подхода, позволило объяснить лингвосемиотику профессиональной метафоры, последовательно раскрывая лингвистическую, когнитивную, психолингвистическую и семиотическую природу динамических процессов и механизмов зарождения и формирования исследуемого феномена.

Описание операций метафоризации, проявлений профессиональной метафоры как части естественного и искусственного семиозисов и условий формирования профессиональной метафоры в языковом поле позволили отобразить динамику формирования лингвосемиотики исследуемого феномена, рассматриваемого в качестве особого типа семиологических объектов. Это существенно пополнило лингвистические, психолингвистические, семиологические и лингвокультурологические знания о знаковой природе профессиональной метафоры. В результате ретроспективного теоретического анализа доказано, что механизм получения выводных знаний идентифицирует специфику метафоризируемого объекта и закрепляет её в сознании индивида с помощью языковых средств. В языковом поле эвристичность метафоризации обусловлена полисемантизмом, существующим в определенных рамках культуры, «ограждающим» метафоризацию от стихийности смыслообразования. Наращивание семиотического потенциала профессиональной метафоры происходит за счет активного использования аналитических возможностей метафоризации.

Установлена значимость психических процессов при непосредственном использовании прошлого опыта индивида в формировании знака метафоры, её образа, означаемого и означающего при рассмотрении профессиональной метафоры как продукта естественного семиозиса.

Для характеристики проведенного исследования и эмпирической проверки его теоретических постулатов в работе было представлено описание естественного и психолингвистического экспериментов, включая конкретизацию их целей, задач, этапов, а также непосредственно методологические основания и описание номотетической методики.

Подводя итог проведенного исследования, отметим, что в диссертации теоретически и эмпирически обосновано выделение индивидуальной, культурной и профессиональной означивающих практик, корреляция которых обеспечивает функционирование профессиональной метафоры в профессиональном семиотическом континууме. По результатам анализа данных психолингвистического и естественного экспериментов были потверждены и доказаны выдвигаемые положения и основная концепция исследования.

С учётом теоретического описания, систематизации и использования методологических принципов и установок, преобладающих в лингвистике и семиотике, в работе обосновывается правомерность текстуального означивания профессиональной метафоры, осуществляемого на основе манифестации динамического характера семиозиса, с учетом структурности языка, изменяющего в ходе текстуального означивания исходную семиотическую реальность. Этот уровень означивания выделяется в рамках естественного семиозиса.

Установлена значимость антропного фактора в процессах означивания профессиональной метафоры, представляющей собой лингвосемиотический феномен. Индивид, как производитель интерпретанты, влияющей на направление и развертку текстуального означивания, раскрывает посредством семиотической интерпретации большой спектр связей внутри и во вне многостороннего объекта. Вместе с тем Говорящий/Наблюдатель как участник коммуникативного акта встраивает интерпретанты в семиотическое поле и формирует, таким образом, новую реальность в коммуникации.

Наше исследование показало, что профессиональный дискурс включает следующие семиотические зоны, в которых четко объективируется антропный фактор: субъектную, зону лингвистической генерации и межсубъектную. Лингвосемиотическая система пространства профессиональной коммуникации, в которой последовательно отображены указанные выше зоны, представлена не только языковыми, но экстралингвистическими знаками (жесты, интонация, мимика, сопровождающие речь, дресс-костюмы, поведенческие и этикетные стереотипы).

Для субъекта означивающей практики характерен интерпретационный дуализм, проявляющийся в высказывании и являющийся, с одной стороны, результатом когнитивной обработки воспринятой информации, а с другой -проявлением его (субъекта) личностных особенностей, актуализируемых в коммуникативном акте. Как следствие - образование интерференционной картины с множеством траекторий развития интерпретации знака под воздействием целого комплекса параметров как объективного, так и субъективного характера, имеющих вариативный характер, являющейся основанием для появления новых характеристик и особенностей интерпретируемого знака.

Значение профессиональной метафоры имеет феноменологический характер и конструируется Говорящим в конкретной профессионально-речевой ситуации с учетом особенностей этой речевой ситуации. При этом профессиональная метафора выступает не только знаком цельности восприятия профессионально значимого объекта, но и знаком пластичности этого восприятия: метафорическая номинация оставляет мыслительный зазор для уточнения содержания профессионального знания.

Лингвосемиотический анализ пространства профессиональной метафоры позволил аргументировано доказать, что декодирование метафор осуществляется через фильтр темы-передатчика и темы-приёмника, и вновь образованная метафора обретает свою целостность благодаря этому

400 двойному господству. Профессиональная метафора несет в себе след этого процесса, поскольку в ней отражаются семасиологический ракурс, выделяющий однонаправленную интерпретацию знаков, и ономасиологический, выделяющий продукцию знаков. Понимание новых значений зависит от освоенности иных значений, входящих в семиотическое поле, выделяемое в результате категоризации. Уровень перцептивной продукции профессиональной метафоры может быть объясним распределением внимания между внешним стимулирующим материалом и внутренним, представленным в сознании индивида значимым объектом/предметом, а также эффектом снижения дифференцированности восприятия, обусловленным снижением критичности работника под влиянием значимости коллеги.

В отличие от логически представленного профессионального знания метафорическая номинация в общелитературном языке объективирует осознание принципиальной новизны познаваемого предмета. Языковая актуализация метафоры детерминирована таким параметром, как семиотическая карта, в которой зафиксированы перцептивные следы прошлого опыта, отражения фрагментов образа мира индивида, являющегося членом данной лингвокультурной общности, составляющие специфику конструирования и моделирования отражаемой действительности при помощи конкретного языка.

В ходе выполнения диссертационного исследования получены следующие результаты: Аргументировано и обосновано утверждение о том, что вопрос о природе такой особой познавательной формы, как метафора - это вопрос не связанный с понятием «истинности», то есть возможностью того, что какието элементы метафорической репрезентации окружающего мира могут соответствовать действительности, а какие-то нет. Это, в свою очередь, позволяет утверждать, что указанный вопрос о природе метафоры лишается традиционно понимаемого референциального измерения. Для анализа

401 лингвосемиотики профессиональной метафоры необходим учет лингвистических и экстралингвистических факторов практической деятельности индивида, поскольку исследуемый феномен объясним не только на основе семантики языка, но также как результат когнитивных процессов. Именно в этом смысле вопрос о природе метафоры в целом - это, в той или иной мере, вопрос о когеренции элементов мысли и языка. Найдены и проанализированы необходимые аргументы в пользу утверждения о том, что индивид располагает неограниченным выбором форм и модальностей дискурсивного преображения и представления реалий окружающего мира. Последние используются для построения индивидуальных и вполне определенных «точек зрения» на мир в виде профессиональных метафор как выявляющих те или иные индивидуальные смыслы. Разносторонний и комплексный анализ, проведенный в диссертационном исследовании, позволяет расширить представления о специфике и функциях познавательного процесса, осуществляемого в рамках метафоризации профессионального дискурса.

В работе доказано, что языковая актуализация профессиональной метафоры представляет собой процесс последовательного перехода результатов отражения, осознания, конструирования (моделирования) и означивания с уровня ментальной структуры на уровень семантической структуры знака метафоры: инвариант —»■ отражение инварианта в семиотическом континууме через призму профессионемы —> оформление образа метафоры, оформление и уточнение смысловых вариантов, категоризация по эталону —> отражение инварианта в языковом континууме —> прогностический синтез, лексико-грамматическое оформление —> лексема (метафора). Определен семиотический статус метафор в целом и профессиональных метафор в частности, выделены структурные компоненты рефлексивных построений.

Таким образом, в результате реализации лингвосемиотического подхода к метафоре была подтверждена основная концепция исследования и сформулированные частные предположения могут считаться доказанными. Выявленные основания для реализации линвосемиотического потенциала профессиональной метафоры в профессиональном семиотическом континууме преодолевают основной недостаток предложенных в разное время теорий метафоры, а именно то, что они рассматривают этот феномен в отрыве от носителя языка, от «живого знания». Проведенное исследование доказало валидность лингвосемиотической концепции и возможность её использования при изучении любого типа метафор, в том числе и профессиональной.

Представленная в работе лингвосемиотическая концепция в совокупности с полученными эмпирическими результатами и доказанными положениями предоставляет качественно иные возможности анализа языка и метафоры. Обоснованные в диссертационном исследовании теоретические положения задают вектор научного анализа тропеических средств в рамках профессиональной метафорологии, характеризующих не только профессиональную деятельность, но и их сопоставительное изучение с лингвокультурологических позиций в различных языках. Этим обусловливается перспективность проведенного диссертационного исследования и его вклад в дальнейшее развитие лингвистической науки.

Список научной литературыЗубкова, Ольга Станиславовна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Августин А. Исповедь: пер. с лат. М. : Канон+, ОИ «Реабилитация», 2000. 464 с.

2. Агафонов А. Ю. Основы смысловой теории сознания. СПб. : Издательство «Речь», 2003. 296 с.

3. Агафонов А. Ю. Когнитивная психомеханика сознания, или как сознание неосознанно принимает решение об осознании. Самара : Изд-во «Универс групп», 2006. 348 с.

4. Агафонов А. Ю. Закон тотальной сохранности мнемических следов: опыт эмпирического обобщения URL: http://PSYLIB.ru.

5. Акимов О. Е. Конструктивная математика. М. : Издатель АКИМОВА, 2005. 294 с.

6. Алексеев К. И. а. Восприятие метафоры и его виды : автореф. дис. . канд. филол. наук. Москва, 1998. 25 с.

7. Алексеев К. И. б. Восприятие метафоры и его виды: дис. . канд. филол. наук. Москва, 1998. 162 с.

8. Алексеева Л. М. Термин и метафора: семантическое обоснование метафоризации. Пермь, 1998. 250 с.

9. Алексеева Л. М. Метафорическое терминопорождение и функции терминов в тексте: автореф. дис. . докт. филол. наук. Москва : РУДН, 1999. 33 с.

10. Аллахвердов В. М. Методологическое путешествие по океанубессознательного к таинственному острову сознания. СПб. : Издательство

11. Речь», 2003. URL : http://www.psyportal.ru.

12. Аллахвердов В. М. О причинах возникновения психическойинтерференции // Вторая международная конференция по когнитивнойнауке: тезисы докладов : в 2 т. Санкт-Петербург, 9-13 июня 2006 г. СПб.:

13. Филологический факультет СПбГУ, 2006. Т.2. С.619-621.

14. Алешина О. Н. Семантическое моделирование влингвометафорологических исследованиях: па материале русского языка:дис. . д-ра филол. наук. М.: РГБ, 2003. URL:http://diss.rsl.rU/diss/03/l 114/031114038.pdf.

15. Анастази А., Урбина С. Психологическое тестирование / пер. с англ.,общ. науч. ред. A.A. Алексеева. Изд. 7-е, междунар. Питер, 2007. 688 с.

16. Анохин П. К. Очерки по физиологии функциональных систем. М.:1. Медицина, 1975. 447 с.

17. Анохин П.К. Философские аспекты теории функциональной системы.1. М.: Наука, 1978. 400 с.

18. Анохин П. К. Из тетрадей П.К. Анохина // Психологический журнал.1980. №4. С. 185-187.

19. Апресян Ю. Д. Лексическая семантика. М., 1974. 376 с.

20. Апресян Ю. Д. Исследования по семантике и лексикографии. Т. 1:

21. Парадигматика. М.: Языки славянских культур, 2009. 568 с.

22. Арина Г. А., Николаева В. В. Психология телесности:методологические принципы и этапы клинико-психологического анализа //

23. Психология телесности между душой и телом / ред.-сост. В.П. Зинченко, Т.С.

24. Леви. М.: ACT: ACT МОСКВА, 2005. С. 222-235.

25. Арсентьева Е. Ф. Расширенная метафора и фразеологический каламбур как действенные средства семантического преобразования фразеологических единиц английского и русского языков // Вопросы когнитивной лингвистики №2. Тамбов, 2006. С. 84-89.

26. Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры : сборник. М.: Прогресс, 1990. С. 5-33.

27. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999. 895 с.

28. Асмолов А. Г. Личность как предмет психологического исследования. М.: Изд-во МГУ, 1984. 307 с.

29. Асмолов А. Г. Психология личности. М.: Изд-во МГУ, 1990. 228 с.

30. Ахмедов Т.И., Жидко М.Е. Психотерапия в особых состояниях сознания: история, практика. Харьков: Фолио; М.: ООО «Издательство ACT», 2000. 768 с.

31. Нефедова (отв. ред.) и др.. Челябинск: ООО «Издательство РЕКПОЛ», 2008. С. 19-23.

32. Балли Ш. Общая лингвистика и французская лингвистика: введение // В.А. Звегинцев. История языкознания XIX XX вв. в очерках и извлечениях. М.: Просвещение, 1965. 4.2. С. 42-59.

33. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: Едиториал УРСС, 2001. 416 с.

34. Баранов А.Н. Когнитивная теория метафоры: почти двадцать пять лет спустя // Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М.: Наука, 2004. С. 3-12.

35. Баранов А. Н., Михайлова О. В., Шипова Е. А. Некоторые константы русского политического дискурса сквозь призму политической метафорики. М.: Фонд ИНДЕМ, 2006. 84 с.

36. Баранов А. Н., Добровольский Д. О. Аспекты теории фразеологии. М.: Знак, 2008. 656 с.

37. Баранов Г. С. Научная метафора. Модельно-семиотический подход. Кемерово : Кузбассвузиздат, 1992. 112 с.

38. Барт Р. Избранные работы: Семиотика: Поэтика: пер. с фр. / сост., общ. ред. и вступ. ст. Г. К. Косикова. М.: Прогресс, 1989. 616 с.

39. Баскаков В. Ю. Терапия танатоса // Психология телесности между душой и телом / ред.-сост. В.П. Зинченко, Т.С. Леви. М.: ACT: ACT МОСКВА, 2005. С. 486-506.

40. Бахтин М. М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук. СПб.: Азбука, 2000. 336 с.

41. Бахтин М. М. Собрание сочинений. Т. 1. Философская эстетика 1920-х годов. М.: Русские словари; Языки славянской культуры, 2003. 957 с.

42. Бекишева Е.В. Репрезентация категории времени в медицинской терминологии // Вопросы когнитивной лингвистики. №2-3. Тамбов, 2004. С. 52-59.

43. Бекишева Е. В. Формы языковой репрезентации гносеологических категорий в клинической терминологии: автореф. дис. . д-ра филол. наук. Москва, 2007. 51 с.

44. Белютин Р. В. а Метафора движения в пространстве мысли (на материале немецкого языка) // Вопросы когнитивной лингвистики. № 3. 2007. С. 88-94.

45. Белянин В. П. Основы психолингвистики (модели мира в литературе). М.: Тривола, 2000. 314 с.

46. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Едиториал УРСС, 2002. 448 с.

47. Бернштейн Н. А. Современные изыскания в физиологии нервного процесса. Смысл, 2003. 330 с.

48. Бирдсли М. Метафорическое сплетение // Теория метафоры: сборник. М.: Прогресс, 1990. С. 201-218.

49. Битокова С. X. Парадигмальность метафоры как когнитивного механизма (на материале кабардинского, русского и английского языков): автореф. дис. . докт. филол. наук. Нальчик, 2009. 42 с.

50. Блэк М. Метафора // Теория метафоры: сборник. М.: Прогресс, 1990. С. 153-172.

51. Болинджер Д. Атомизация значения // Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистическая семантика. М.: Прогресс, 1981. Вып. X. С. 200-234.

52. Бондарева Л. М. К метафорике памяти (статический и динамический аспекты) // Вестник когнитивной лингвистики. 2009. №4. С. 70-78.

53. Бородулина Н. Ю. Метафорическая репрезентация экономических понятий как объект семиотического анализа: монография. Тамбов: Изд-во «Грамота», 2007. 184 с.

54. Бородулина Н. Ю., Макеева М. Н. Метафоризация как способ концептуализации и категоризации субъектов мира экономики // Вопросы когнитивной лингвистики. №1. 2008. С. 75-79.

55. Бородулина Н. Ю., Макеева М. Н. Экспериментальное исследование метафорической репрезентации понятий мира экономики // Вестник когнитивной лингвистики. 2009. №2. С. 17-23.

56. Брушлинский А. В. Проблемы психологии субъекта. М.: ИП РАН, 1994. 109 с.

57. Брушлинский А. В. Психология субъекта. М.: Институт психологии РАН; СПб.: Изд-во «Алетейя», 2003. 272 с.

58. Будаев Э. В. Тендерная специфика политической метафорики // Вопросы когнитивной лингвистики. №1. Тамбов, 2006. С. 88-92.

59. Будаев Э. В., Чудинов А. П. «Metaphors We Live by»: трансформации прецедентного названия // Вопросы когнитивной лингвистики. №3. Тамбов, 2006. С. 78-83.

60. Будаев Э. В., Чудинов А. П. Зарубежная политическая метафорология: монография. Екатеринбург, 2008. 260 с.

61. Бурова Г. П. Фармацевтический дискурс как культурный код: семиотические, прагматические и концептуальные основания: автореф. дис. . докт. филол. наук. Ставрополь, 2008. 44 с.

62. Быховская И. М. Аксиология телесности и здоровье: сопряженность в культурологическом измерении // Психология телесности между душой и телом / ред.-сост. В.П. Зинченко, Т.С. Леви. М.: ACT: ACT МОСКВА, 2005. С. 53-66.

63. Василюк Ф. Е. Психология переживания. М.: Издательство Московского университета, 1984. 200 с.

64. Василюк Ф. Е. Структура образа // Вопросы психологии. № 5. М., 1993. С. 5-19.

65. Василюк Ф. Е. Методологический анализ в психологии. М.: МГППУ; Смысл, 2003. 240 с.

66. Веккер Л. М. Психика и реальность: единая теория психических процессов. М.: Смысл; Per Se, 2000. 685 с.

67. Величковский Б. М. а Когнитивная наука: Основы психологии познания: в 2 т. Т.1. М.: Смысл: Издательский центр «Академия», 2006. 448 с.

68. Величковский Б. М. б Когнитивная наука: Основы психологии познания: в 2 т. Т.2. М.: Смысл: Издательский центр «Академия», 2006. 450 с.

69. Верхотурова Т. Л. Наблюдатель в концепции У. Матураны (опыт лингвистического анализа) // Вестник когнитивной лингвистики. 2009. №2. С.136-141.

70. Виноградов В. В. Поэтика и риторика // В.В. Виноградов О языкехудожественной прозы: Избр. тр. М., 1980. С. 98-175.

71. Виноградов С. Н. Семиотические и структурно-семантическиепараллели между словом и текстом // Вестник Нижегородского университетаим. Н.И. Лобачевского. 2009. № 4. С. 267-270.411

72. Вундт В. Психология народов. М.: Эксмо Terra Fantastica, 2002. 864 с. Вундт В. Введение в психологию / пер. с нем., предисл. Н. Самсонова. Изд. 3-е, репринтное. М.: Комкнига, 2007. 168 с.

73. Выготский JI. Мышление и речь: сборник. М.: ACT: ACT МОСКВА, ХРАНИТЕЛЬ, 2008. 668 с.

74. Гаврилова Т. А. Гештальт-принципы построения онтологий // Вторая международная конференция по когнитивной науке: тезисы докладов: в 2 т. Санкт-Петербург, 9-13 июня 2006 г. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2006. С. 240-242.

75. Газарова Е. Э. Тело и телесность: психологический анализ // Психология телесности между душой и телом / ред.-сост. В.П. Зинченко, Т.С. Леви. М.: ACT: ACT МОСКВА, 2005. С. 558-573.

76. Гак В. Г. К проблеме общих семантических законов // Общее и романское языкознание. М., 1972. С. 144-157.

77. Гак В. Г. Метафора: универсальное и специфическое // Метафора в языке и тексте / ред. В.Г. Гак и др. М.: Наука, 1988. С. 11-26.

78. Гак В. Г. Рецензия. Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Русская политическая метафора (материалы к словарю) // Вопросы языкознания. 1993. №3. С. 136140.

79. Гак В. Г. Теоретическая грамматика французского языка. М.: Добросвет, 2000. 832 с.

80. Гальперин П. Я., Кабыльницкая С. Л. Экспериментальное формирование внимания. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1974. 100 с.

81. Гегель Г. В. Ф. Наука логики. М.: Наука, 1972. Т. 3 (Учение о понятии).374 с.

82. Гершкович В. А. Обработка и сохранение сознательно игнорируемой информации // Вторая международная конференция по когнитивной науке: тезисы докладов: в 2 т. Санкт-Петербург, 9-13 июня 2006 г. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2006. Т. 2. С. 624-625.

83. Глейзер В. Д., Шелепин Ю. Е. Семиотика и физиология мозга // Вторая международная конференция по когнитивной науке: тезисы докладов: в 2 т. Санкт-Петербург, 9-13 июня 2006 г. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2006. С. 244-245.

84. Глухова М. А. Метафоризация в арго // Вестник Тверского государственного университета. 2005. №1. С. 157-160.

85. Гоббс Т. Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского // Гоббс Т. Собр. соч. в 2 томах. М.: Мысль, 1991. Т. 2. С. 732.

86. Груздева М. Л. К вопросу о месте феноменов в природе человеческого сознания // Вторая международная конференция по когнитивной науке : тезисы докладов : в 2 т. Санкт-Петербург, 9-13 июня 2006 г. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2006. С. 253-255.

87. Гудмен Н. Метафора работа по совместительству // Теория метафоры: сборник. М.: Прогресс, 1990. С. 194-201.

88. Гудмен Н. Способы создания миров. М.: Идея-пресс, Логос, Праксис, 2001.376 с.

89. Гудгласс X., Лингфилд К. Семантические способности правого полушария при чистой алексии //1 Международная конференция памяти А.Р. Лурия: сборник докладов / под ред. Е.Д. Хомской, Т.В. Ахутиной. М.: РПО, 1998. С. 284-290.

90. Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры. М., 1985. 451 с.

91. Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М.: «Прогресс», 1998. 397 с.

92. Гуревич Л. С. Лингво-когнитивная теория пространства метакоммуникации: автореф. дис. . докт. филол. наук. Иркутск, 2010. 36 с.

93. Гусева А. Е. Основы лингвокогнитивного моделирования лексико-фразеологических полей в немецком и русском языках: автореф. дис. . докт. филол. наук. Москва, 2008. 44 с.

94. Деглин В. JL, Балонов JI. Я., Долинина И. Б. Язык и функциональная асимметрия мозга // Ученые записки Тартуского гос. университета, 635 (Труды по знаковым системам XVI). Тарту, 1983. С. 31-42.

95. Дружинин В. Н. Экспериментальная психология: учебник для вузов. 2-е изд., доп. СПб.: Питер, 2005. 319 с.

96. Дудецкая С. Г. Функционирование метафорических терминов подъязыка стоматологии и черепно-челюстно-лицевой хирургии в английском и русском языках // Вопросы когнитивной лингвистики. 2004. №2-3. С. 60-67.

97. Дудкин К. Н., Чуева И. В. Когнитивные процессы в условно-рефлекторном поведении // Вторая международная конференция по когнитивной науке: тезисы докладов: в 2 т. Санкт-Петербург, 9-13 июня 2006 г. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2006. С. 265-266.

98. Ермоленко Г. А. Метафора в языке философии : дис. . канд. философ, наук. Краснодар, 2000. 180 с.

99. Жинкин Н. И. Речь как проводник информации. М.: Наука, 1982. 157с.

100. Жинкин Н. И. Язык. Речь. Творчество. М.: Лабиринт, 1998. 366 с.

101. Жура В. В. Фреймовая репрезентация медицинского дискурсивногоконтекста // Вопросы когнитивной лингвистики. 2007. № 3. С. 69-75.414

102. Жура В. В. Дискурсивная компетенция врача в устном медицинском общении: автореф. дис. . докт. филол. наук. Волгоград, 2008. 44 с.

103. Журавлев И. В. Движение вокруг вещи (к вопросу о природе сознания) // Язык. Сознание. Культура. Сборник статей / под ред. Н.В. Уфимцевой, Т.Н. Ушаковой. М.-Калуга: Издательство «Эйдос», 2005. С. 20-31.

104. Залевская А. А. Слово в лексиконе человека: психолингвистическое исследование. Воронеж : ВГУ, 1990. 205 с.

105. Залевская А. А. Метафора и формирование проекций текста // Текст в коммуникации. М. : Ин-т языкознания РАН, 1991. С. 158-168.

106. Залевская А. А. Индивидуальное знание: специфика и принципы функционирования. Тверь : Твер. гос. ун-т, 1992. 134 с.

107. Залевская А. А., Каминская Э. Е., Медведева И. Л., Рафикова Н. В. Психолингвистические особенности взаимодействия слова и текста. Тверь : ТвГУ, 1998. 120 с.

108. Залевская А. А. а Некоторые проблемы понимания текста // Вопросы языкознания. 2002. № 3. С. 62-73.

109. Залевская А. А. б Самоорганизующиеся сети связей в индивидуальном лексиконе // Психолингвистические исследования слова и текста : сб. науч. тр. Тверь : Изд-во Твер. гос. ун-та, 2002. С. 41-51.

110. Залевская А. А. Языковое сознание: вопросы теории // Вопросы психолингвистики. 2003. №1. С. 30-35.

111. Залевская А. А. Некоторые особенности естественного семиозиса // Слово и текст: психолингвистический подход. Тверь : Изд-во Твер. гос. унта, 2004. Вып. З.С. 49-61.

112. Залевская А. А. Психолингвистические исследования. Слово. Текст :

113. Избранные труды. М. : Гнозис, 2005. 543 с.415

114. Залевская А. А. а Общенаучная метафора «живое знание» и проблема значения слова // Вестник Тверского государственного университета. Серия «Филология». 2007. № 12 40. Вып. 7 «Лингвистика и межкультурная коммуникация». С. 18-33.

115. Залевская А. А. б Некоторые проблемы коннекционистской психолингвистики // Вестник Тверского государственного университета. Серия «Филология». 2007. № 24 52. Вып. 9 «Лингвистика и межкультурная коммуникация». С. 127-139.

116. Залевская А. А. в Психолингвистика и психолингводидактика // Слово и текст: психолингвистический подход : сб. науч. тр. / под общ. ред. A.A. Залевской. Тверь : Изд-во Твер. гос. ун-та, 2007. Вып. 7. С. 35-52.

117. Залевская А. А. г Введение в психолингвистику : учебник. 2-е изд. испр. и доп. М. : Российск. гос. гуманит. ун-т, 2007. 560 с.

118. Залевская А. А. Некоторые вопросы нейрофункциональной базы двуязычия: обзор // Слово и текст: психолингвистический подход : сб. науч. тр. / под общ. ред. A.A. Залевской. Тверь: Твер. гос. ун-т, 2009. Вып. 9. С. 2941.

119. Зимняя И. А. Лингвопсихология речевой деятельности. М. : Московский психолого-социальный институт; Воронеж : НПО «МОДЭК», 2001.432 с.

120. Зинченко В. П. Психологическая педагогика. Материалы к курсу лекций. Ч. 1. Живое знание (Изд., 2-е перераб. и доп.). Самара : «Самарский Дом печати», 1998. 350 с.

121. Зинченко В. П. Миры сознания и структура сознания // Хрестоматия: Психология сознания. СПб., 2001. 320 с.

122. Зинченко В. П. Психология на качелях между душой и телом // Психология телесности между душой и телом / ред.-сост. В.П. Зинченко, Т.С. Леви. М. : ACT: ACT МОСКВА, 2005. С. 10-52.

123. Зинченко Т. П. Когнитивная и прикладная психология. М.-Воронеж: МОДЭК, 2000. 608 с.

124. Зубкова О. С. б Роль медицинской метафоры в формировании профессионального знания // Актуальные проблемы теории и методологии науки о языке: международ, научн.-практич. конф. 24-25 мая 2008 г. СПб.: ЛГУ им. A.C. Пушкина, 2008. С. 236-239.

125. Иванов Вяч. Вс. Нечет и чет. Асимметрия мозга и динамика знаковых систем / Избранные труды по семиотике и истории культуры. Том I. М.:

126. Языки русской культуры, 1999. С. 381-602.417

127. Иванов Вяч. Be. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Т. II. Статьи о русской культуре. М.: Языки русской культуры, 2000. 880 с.

128. Иванов Вяч. Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Т. V. Мифология и фольклор. М.: Знак, 2009. 376 с.

129. Калентьева Т. JI. Психологический анализ речи как способа формирования и формулирования мысли в процессе говорения: автореф. дис. . канд. психол. наук. Москва, 1989. 25 с.

130. Канке В. А. Формы времени. М.: Едиториал УРСС, 2002. 230 с. Капрара Дж., Сервон Д. Психология личности. СПб.: Питер, 2003. 640с.

131. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. Изд. 5-е, стереотипное. М.: КомКнига, 2006. 264 с.

132. Кассирер Э. Сила метафоры // Теория метафоры: сборник. М.: Прогресс, 1990. С. 33-43.

133. Кассирер Э. Философия классических форм. Том 1. Язык / пер. с нем. М.-СПб.: Университетская книга, 2001. 271 с.

134. Киселева Л. А. Биосинтез как способ личностного роста и целостного развития человека // Психология телесности между душой и телом / ред.-сост. В.П. Зинченко, Т.С. Леви. М.: ACT: ACT МОСКВА, 2005. С. 594-607.

135. Киклевич А. К. Концептуальные метафоры как база идиоматических номинаций // Вторая международная конференция по когнитивной науке: тезисы докладов: в 2 т. Санкт-Петербург, 9-13 июня 2006 г. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2006. С. 301-302.

136. Когнитивные исследования в языковедении и зарубежной психологии: хрестоматия / В.А. Пищальникова, Е.В. Лукашевич, А.Г. Сонин. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2001. С. 67-75.

137. Козинец С. Б. а Семантический потенциал словообразовательных метафор // Вопросы когнитивной лингвистики. 2009. №1. С. 79-86.

138. Козинец С. Б. б Словообразовательная метафора в русском языке: автореф. дис. . докт. филол. наук. Москва, 2009. 46 с.

139. Колесов И. Ю. О связи между ментальной репрезентацией, концептуализацией референтной ситуации и пропозицией как формами представления знания // Вопросы когнитивной лингвистики. 2007. № 2. С. 514.

140. Колесов И. Ю. Актуализация зрительного восприятия в языке: когнитивный аспект (на материале английского и русского языков): автореф. дис . докт. филол. наук. Барнаул, 2009. 31 с.

141. Колпакова Г. В. Семантика языковой единицы. Казань: Изд-во Казанск. ун-та, 2004. 216 с.

142. Коренева Е.Ю. Язык фрустрирующей самоидентификации (на материале зарубежной и отечественной художественной литературы): автореф. дис. . канд. филол. наук. Белгород, 2007. 18 с.

143. Кравцов С. М. Картина мира в русской и французской фразеологии (на примере концепта «поведение человека»): автореф. дис. . д-ра филол. наук. Ростов-на-Дону, 2008. 52 с.

144. Кравченко А. В. Знак, значение, знание. Очерк когнитивной философии языка. Иркутск: Издание ОГУП «Иркутская областная типография №1», 2001. 261 с.

145. Кравченко А. В. Язык и восприятие: Когнитивные аспекты языковой категоризации. Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2004. 206 с.

146. Кравченко А. В. Когнитивный горизонт языкознания. Иркутск: Издательство БГУЭП, 2008. 320 с.

147. Крейдлин Г. Е. Метафора семантических пространств и значение предлога // Вопросы языкознания. 1994. №5. С. 19-28.

148. Кричевец Е. А. Изучение факторов, влияющих на понимание метафоры у детей // Вторая международная конференция по когнитивной науке: тезисы докладов: в 2 т. Санкт-Петербург, 9-13 июня 2006 г. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2006. С. 325-326.

149. Крушевский Н. В. Очерк науки о языке // Хрестоматия по истории русского языкознания / под ред. Ф.П. Филина. М.: Высшая школа, 1973. С. 417-433.

150. Крюкова Н. Ф. Метафорика и смысловая организация текста. Тверь, 2000. 162 с.

151. Крюкова Н. Ф. Риторико-герменевтическая модель метафоризации // Вестник Тверского государственного университета. 2005. №1. С. 66-80.

152. Крюкова Н. Ф. а Лингвокультурные сходства метафоризаций // Вестник Тверского государственного университета. 2006. №2. С. 20-33.

153. Крюкова Н. Ф. б Интертекстуальность: метафоризация или карнавализация // Вестник Тверского государственного университета. 2006. №3. Вып. 6. Серия «Филология». С. 31-38.

154. Кубрякова Е. С. О тексте и критериях его определения // Текст. Структура и семантика. В 2 т. T.l. М.: СпортАкадемПресс, 2001. С. 72-80.

155. Кубрякова Е. С. Язык и знание: На пути получения знаний о языке: Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. М.: Языки славянской культуры, 2004. 560 с.

156. Кубрякова Е. С. В поисках сущности языка // Вопросы когнитивной лингвистики. 2009. № 1. С. 5-12.

157. Кузнецов В. Г. Герменевтика и гуманитарное познание. М.: Изд-во МГУ, 1991. 192 с.

158. Кустова Е. Ю. Французское междометие: лексико-грамматические аспекты, семиогенез и интеракциональные функции: автореф. дис. . докт. филол. наук. Воронеж, 2010. 42 с.

159. Лаенко Л. В. Восприятие и его языковая категоризация // Вторая международная конференция по когнитивной науке: тезисы докладов: в 2 т. Санкт-Петербург, 9-13 июня 2006 г. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2006. Т. 2. С. 345-347.

160. Лазурский А. Ф. Избранные труды по общей психологии: Психология общая и экспериментальная. М.: Изд-во «Алетейя», 2001. 288 с.

161. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем / пер. с англ. / под ред. и с предисл. А.Н. Баранова. М.: Едиториал УРСС, 2004. 256 с.

162. Лебедева С. В. Синонимы или проксонимы. Курск, 2000. 201 с.

163. Лебедева С. В. Близость значения слов в индивидуальном сознании:дис. . д-ра филол. наук. Тверь, 2002. 311 с.422

164. Лебедева С. В., Зубкова О. С. Медицинская метафора в современном языке : монография. Курск: Изд-во КГУ, 2006. 129 с.

165. Леви Т. С. Психология телесности в ракурсе личностного развития // Психология телесности между душой и телом / ред.-сост. В.П. Зинченко, Т.С. Леви. М.: ACT: ACT МОСКВА, 2005. С. 410-433.

166. Леоненко Е. А., Тимошенко Г. В. Метафора и телесная метафора в психотерапии: опыт осмысления и систематизации // Психология телесности между душой и телом / ред.-сост. В.П. Зинченко, Т.С. Леви. М.: ACT: ACT МОСКВА, 2005. С. 614-640.

167. Леонтьев А. А. Язык и речевая деятельность в общей и педагогической психологии: Избранные психологические труды. М.: Моск. психолого-социальн. ин-т; Воронеж: НПО «МОДЭК», 2001. 448 с.

168. Леонтьев А. А. Язык, речь, речевая деятельность. Изд. 3-е, стереотипное. М.: КомКнига, 2005. 216 с.

169. Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М.: Изд-во МГУ, 1972.574 с.

170. Леонтьев А. Н. Деятельность. Сознание. Личность. М.: Политиздат, 1975. 304 с.

171. Леонтьев А. Н. Психология образа // Вестник Московского университета. Сер. 14. Психология. № 2. М., 1979. С. 3-13.

172. Леонтьев А. Н. Проблемы развития психики. М.: Изд-во МГУ, 1981.584 с.

173. Леонтьев А. Н. Лекции по общей психологии. М.: Смысл; КДУ, 2005.511 с.

174. Летуновский В. В. Работа с телом в экзистенциальной терапии. Онтоцентрический подход // Психология телесности между душой и телом / ред.-сост. В.П. Зинченко, Т.С. Леви. М.: ACT: ACT МОСКВА, 2005. С. 641664.

175. Линде Н. Д. Телесность в эмоционально-образной терапии // Психология телесности между душой и телом / ред.-сост. В.П. Зинченко, Т.С. Леви. М.: ACT: ACT МОСКВА, 2005. С. 665-673.

176. Локк Дж. Сочинения в 3-х тт. Т.1. М., 1985. С. 567. Ломов Б. Ф. Системность в психологии: избранные труды. М.: Воронеж: Ин-т практ. психологии: НПО «Модэк», 1996. 383 с.

177. Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М.: Наука, 1999. 349 с.

178. Лотман Ю. М. Риторика // Избранные статьи : в 3 т. Таллин, 1992. Т.1. С. 167-183.

179. Лотман Ю. М. Семиосфера. Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. Статьи. Исследования. Заметки (1968-1992). СПб.: «Искусство-СПБ», 2000. 704 с.

180. Лукин В. А. Художественный текст: Основы лингвистической теории. Аналитический минимум. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Издательство «Ось-89», 2005. 560 с.

181. Лукьянова H.A. Коммуникативно-семиотическое моделирование социокультурных изменений: автореф. дис. . докт. философ, наук. Великий Новгород, 2009. 37 с.

182. Лурия А. Р. Три основных функциональных блока мозга / Естественнонаучные основы психологии / под ред. A.A. Смирнова, А.Р. Лурия, В.Д. Небылицина. М.: Педагогика, 1978. С. 120-139.

183. Лурия А.Р. Язык и сознание / под ред. Е.Д. Хомской. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1979. 320 с.

184. Лурия А. Р. Лекции по общей психологии. СПб.: Питер, 2007. 320 с. Лурия А. Р. Высшие корковые функции человека (дополненное издание). СПб.: Питер, 2008. 624 с.

185. Магазов С. С. Когнитивные процессы и модели. М.: Издательство ЛКИ, 2007. 248 с.

186. Магировская О. В. Репрезентация субъекта познания в языке: автореф. дис. . докт. филол. наук. Тамбов, 2009. 39 с.

187. Мазур Е. С. Экзистенциально-соматический подход в работе с психологической травмой // Психология телесности между душой и телом / ред.-сост. В.П. Зинченко, Т.С. Леви. М.: ACT: ACT МОСКВА, 2005. С. 674699.

188. Маккормак Э. Когнитивная теория метафоры // Теория метафоры: сборник. М.: Прогресс, 1990. С. 358-386.

189. Максимова Е. В. Уровни общения. Причины возникновения раннего детского аутизма и его коррекция на основе теории H.A. Бернштейна. М.: Издательство «Диалог-МИФИ», 2008. 288 с.

190. Мамардашвили М. К. Философские чтения. СПб. : Азбука-классика, 2002. 832 с.

191. Мартинек С. В. Оппозиция светлый-темный и метафорическая деривация // Вторая международная конференция по когнитивной науке: тезисы докладов: в 2 т. Санкт-Петербург, 9-13 июня 2006 г. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2006. Т. 2. С. 359-360.

192. Матурана У. Биология познания // Язык и интеллект: сб. / пер. с англ. и нем. / сост. и вступ. ст. В.В. Петрова. М.: Издательская группа «Прогресс», 1996.416 с.

193. Матурана У., Варела Ф. Древо познания: биологические корни человеческого понимания / пер. с англ. Ю.А. Данилова. М.: Прогресс-Традиция, 2001. 224 с.

194. Матурана У., Варела Ф. Аутопойезис философское обобщение нейрофизиологических исследований // Альманах «Восток», сводный номер «Новый исторический материализм». Выпуск № 100. 2005. URL: http://pat.iatp.ru/cgi/htconvert.plmaturana.

195. Мачинская Р. И. Роль функционального созревания регуляторных систем мозга в формировании когнитивной деятельности детей // Втораямеждународная конференция по когнитивной науке тезисы докладов: в 2 т.425

196. Санкт-Петербург, 9-13 июня 2006 г. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2006. Т. 2. С. 360-361.

197. Мишланова С. Л. Метафора в медицинском тексте: дис. . канд. филол. наук. Пермь, 1998. 166 с.

198. Мишланова С. Л. Когнитивный аспект медицинской метафоры // Теория коммуникации & прикладная коммуникация. Вестник Российской коммуникативной ассоциации. Выпуск 1 / под общ. ред. И.Н. Розиной. Ростов н/Д: ИУБиП, 2002. С. 91-98.

199. Мишланова С. Л. Медицинский концепт в наивной картине мира // Когнитивное моделирование в лингвистике: Труды IX международной конференции / ред. В. Соловьев, Р. Потапов, В. Поляков. Казань: Казанский государственный университет, 2007. С. 190-200.

200. Моррис Ч. Основания теории знаков // Семиотика. М.: Радуга, 1983. С.37.89.

201. Москвин В. П. Русская метафора: Очерк семиотической теории. Изд. 3-е. М.: Издательство ЖИ, 2007. 184 с.

202. Мусин К. Телесная метафора (первая попытка изложения). 1Л1Ь: http://forum.msk.ru/files/020724201109.html.

203. Нагибина Н. Л., Миронычева А. В. Типологические особенностипредставлений человека о теле и душе // Психология телесности между426душой и телом / ред.-сост. В.П. Зинченко, Т.С. Леви. М.: ACT: ACT МОСКВА, 2005. С. 344-355.

204. Найсеер У. Познание и реальность. Смысл и принципы когнитивной психологии. М.: Издательство «Прогресс», 1981. 241 с.

205. Найханова Л. В., Евдокимова И. С. Методы и алгоритмы трансляции естественно-языковых запросов к базе данных в SQL-запросы. Улан-Удэ: Изд-во ВСГТУ, 2004. 148 с.

206. Найханова Л. В. Методы и модели автоматического построения онтологий на основе генетического и автоматного программирования: автореф. дис. . докт. техн. наук. Красноярск, 2008. 32 с.

207. Нехаев А. В. Мнение как познавательная форма: логико-семиотический анализ: автореф. дис. . докт. философ, наук. Тюмень 2009. 48 с.

208. Ницше Ф. Об истине и лжи во вненравственном смысле (1873) / Ф. Ницше. Поли. собр. соч. ML, 1979. Т.1. С. 396.

209. Новикова Е. В. Эталоны сравнения в немецкой языковой картине мира: дис. . канд. филол. наук. Омск, 2006. 156 с.

210. Новодранова В. Ф., Бухарина Т. Л. Латинский язык и основы медицинской терминологии (логико-дидактические схемы, тесты, эталоны ответов. Екатеринбург: УрО РАН, 2005. 176 с.

211. Новодранова В. Ф. Соотношение обыденного и научного знания впрофессиональной коммуникации // Международный конгресс покогнитивной лингвистике: сб. мат-лов / отв. ред. H.H. Болдырев;

212. Общая риторика / Ж. Дюбуа, Ф. Эделин, Ж.-М. Клинкенберг, Ф. Мэнге, Ф. Пир, А. Тринон / перевод с французского. Изд. 2. М.: Едиториал УРСС, 2006. 360 с.

213. Огнева Е. А. Когнитивно-сопоставительное моделирование концептосферы художественного текста: автореф. дис. . докт. филол. наук. Белгород, 2009. 42 с.

214. Ортега-и-Гассет X. Две великие метафоры // Теория метафоры: сборник. М.: Прогресс, 1990. С. 68-81.

215. Осипов Г. С. От ситуационного управления к прикладной семиотике // Новости искусственного интеллекта. 2002. № 6. С. 3-7.

216. Панкратова С. А. Поиск метафорической альтернативы механистическому взгляду на мир // Вестник когнитивной лингвистики. 2009. №2. С. 142-149.

217. Пестова Н. В. Экспрессионизм и «абсолютная метафора». URL:http://www.nauka.ru.

218. Петров К. М. Выбор подхода для моделирования когнитивныхпроцессов // Вторая международная конференция по когнитивной науке:428тезисы докладов: в 2 т. Санкт-Петербург, 9-13 июня 2006 г. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2006. Т.2. С. 389-390.

219. Петровский А. В. а Личность в психологии с позиций системного подхода//Вопросы психологии. 1981. №1. С. 57-67.

220. Петровский А. В. б К пониманию личности в психологии // Вопросы психологии. 1981. №2. С. 40-47.

221. Петровский В. А. Феномен субъектности в психологии личности. URL: http://www.PSYLIB.ru.

222. Пинкер С. Язык как инстинкт / пер. с англ. / общ. ред. В.Д. Мазо. М.: Едиториал УРСС, 2004. 456 с.

223. Пищальникова В. А. Психопоэтика: монография. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1999. 175 с.

224. Пищальникова В. А. История и теория психолингвистики: Курс лекций. 4.1. М.: Институт языкознания РАН, Московский государственный лингвистический университет, 2005. 296 с.

225. Пищальникова В. А. История и теория психолингвистики: Курс лекций. 4.2. Этнопсихолингвистика. М.: Московский государственный лингвистический университет, 2007. 228 с.

226. Плотников В. В. Психосоматика и целостный подход в медицине // Лука. 2006. №17. С. 1-5.

227. Погребнова А. Н. Метафора в наивных представлениях об эмоциях // Язык. Сознание. Культура. Сборник статей / под ред. Н.В. Уфимцевой, Т.Н. Ушаковой. М.-Калуга: Издательство «Эйдос», 2005. С. 285-297.

228. Подорога В.А. Полное и рассеченное / Психология телесности между душой и телом / ред.-сост. В.П. Зинченко, Т.С. Леви. М.: ACT: ACT МОСКВА, 2005. С. 67-138.

229. Полозова И. В. Метафора как средство философского и научного познания: дис. . д-ра филос. наук. М.: РГБ, 2003. URL: http://diss.rsl.ru/diss/03/1076/031076044.pdf.

230. Попель JI. В. Язык как когнитивная составляющая научной деятельности: автореф. дис. . канд. филос. наук. Москва, 2003. 27 с.

231. Портнов А. Н. Язык и сознание: основные парадигмы исследования проблемы в философии XIX XX вв. Иваново: Ивановский гос. ун-т, 1994. 369 с.

232. Поспелов Д. А. Логико-лингвистические модели в системах управления. М.: Энергоиздат, 1981. 231 с.

233. Поспелов Д. А. Ситуационное управление: теория и практика. М.: Наука, 1986. 284 с.

234. Поспелов Д. А. Моделирование рассуждений. Опыт анализа мыслительных актов. М.: Радио и связь, 1989. 184 с.

235. Поспелов Д. А., Осипов Г. С. Введение в прикладную семиотику // Новости искусственного интеллекта. 2002. № 6. С. 28-35.

236. Потебня А. А. Из записок по теории словесности (1905) / A.A. Потебня. Эстетика и поэтика. М., 1976. С. 286-463.

237. Потебня А. А. Слово и миф. М., 1989. 280 с.

238. Потебня А. А. Теоретическая поэтика. М.: Высшая школа, 1990. 342 с.

239. Прибрам К. Языки мозга. М.: Прогресс, 1975. 464 с.

240. Растье Ф. Интерпретирующая семантика. Нижний Новгород: Деком, 2001. 368 с.

241. Рахилина Е. В. Когнитивная семантика: История. Персоналии. Идеи. Когнитивные исследования в языковедении и зарубежной психологии: хрестоматия / В.А. Пищальникова, Е.В. Лукашевич, А.Г. Сонин. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2001. С. 76-86.

242. Рикер П. Метафорический процесс как познание, воображение и ощущение // Теория метафоры: сборник. М.: Прогресс, 1990. С. 416-434.

243. Ричарде А. Философия риторики // Теория метафоры: сборник. М.: Прогресс, 1990. С. 44-67.

244. Рожкова О. Е. Метафорическое представление концептов «война» и «терроризм» в политическом дискурсе // Вопросы когнитивной лингвистики. 2008. №1. С. 72-74.

245. Романов А. Психосемантическая интерпретация форм телесности // Когнитивное моделирование в лингвистике: Труды IX международной конференции / ред. В. Соловьев, Р. Потапов, В. Поляков. Казань: Казанский государственный университет, 2007. С. 275-284.

246. Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. М.: АН СССР, 1957. 320 с.

247. Рубинштейн С. Л. Проблемы общей психологии. М.: Педагогика, 1973.424 с.

248. Сазонова Т. Ю. Стратегии и опоры при идентификации слова // Психолингвистические проблемы функционирования слова в лексиконе человека: коллективная монография / под общ. ред. A.A. Залевской. Тверь: Твер. гос. ун-т, 1999. С. 102-130.

249. Сазонова Т. Ю. Психолингвистический подход к проблеме означивания // Вопросы психолингвистики. Институт языкознания РАН. № 2 (10)Б. М.: Изд-во «Истоки», 2009. С. 69-75.

250. Сергиева Н. С. Хронотоп жизненного пути в русском языковом сознании : автореф. дис. . докт. фил. наук. Москва, 2009. 42 с.

251. Сергиенко Е. А. Проблема восприятия и действия: новая перспектива // Вторая международная конференция по когнитивной науке: тезисы докладов: в 2 т. Санкт-Петербург, 9-13 июня 2006 г. СПб. : Филологический факультет СПбГУ, 2006. Т. 2. С. 425-427.

252. Синева Т. А. Кулинарная метафора как универсальная формулатрансляции информации во французском научном дискурсе (на материалах

253. Интернет) // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и431культурологическом аспектах : сб. ст. участников IV междунар. науч. конф. Челябинск, 25-26 апреля 2008 г. Челябинск: ООО «Издательство РЕКПОЛ», 2008. Т.1. С. 539-543.

254. Седов А. Е. Метафоры в генетике // Вестник Российской Академии наук. Т.70, №6. М., 2000. С. 526-534.

255. Серль Дж. Р. Метафора // Теория метафоры: сборник. М.: Прогресс, 1990. С. 307-341.

256. Сеченов И. М. Элементы мысли. Л., 1943. 220 с.

257. Скляревская Г. Н. Метафора в системе языка. 2-е изд., стереотипное. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2004. 166 с.

258. Слоева Е. А. Когнитивно-коммуникативный подход к описанию анатомического объекта: автореф. дис. . канд. филол. наук. Ульяновск, 2007. 23 с.

259. Слугина О. В. Концептуализация квантитативных свойств метафоры в англоязычном поэтическом тексте // Вопросы когнитивной лингвистики. 2007. №2. С. 21-25.

260. Соколов Е. Н. Интериоризация и теория деятельности // Вестник Московского университета. Сер. 14. Психология. 2004. №1. С. 10-14.

261. Соколова И. Н. Вариативность восприятия медиа-текстов как репрезентация многообразия отношений в коммуникативной системе «человек социум» (экспериментальное исследование): автореф. дис. . канд. филол. наук. Ульяновск, 2006. 22 с.

262. Солсо Р. Л. Когнитивная психология. М.: Тривола, 1996. 600 с.

263. Соссюр Ф. де. Заметки по общей лингвистике / пер. с фр. / общ. ред., вступ. ст. и коммент. H.A. Слюсаревой. М.: Издательская группа «Прогресс», 2000. 280 с.

264. Степин В. С., Горохов В. Г., Розов М. А. Философия науки и техники // Философия науки и техники. М.: Гардарики, 1996. URL: http://www.philosophy.ru/library/fnt/00.html.

265. Стрельников К. Н., Воробьев В. А., Рудас М. С., Черниговская Т. В., Медведеве. В. ПЭТ-исследование мозгового обеспечения восприятия фраз с синтагматическим членением // Физиология человека. 2004. № 30 (2). С. 3037.

266. Субботина М. В. Межкультурная метафора в русском художественном дискурсе: дис. . д-ра филол. наук. М.: РГБ, 2006. URL: http://diss.rsl.ru/diss/06/0008/060008046.pdf.

267. Телия В. Н. Вторичная номинация и ее виды // Языковая номинация. Виды наименований. М.: Наука, 1977. С. 129-221.

268. Телия В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М.: Наука, 1986. 143 с.

269. Телия В. Н. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: язык и картина мира. М.: Наука, 1988. С. 173-204.

270. Телия В. Н. Метафора в языке и тексте. М. : Наука, 1998. 176 с.433

271. Тришкина O.B. Метафора: функционирование и когнитивное значение // Вестник ДГТУ. Т.5. №12. «Философия». Донецк: Изд-во ДГТУ, 2005. С. 117-133.

272. Тугушев P. X. Психика как система, ее структура, компоненты и элементы. URL : http://PSYLIB.ru.

273. Уилрайт Ф. Метафора и реальность // Теория метафоры: сборник. М.: Прогресс, 1990. С. 82-109.

274. Улыбина Е. В. Метафора и деятельность: предмет потребности как метафора // Психологическая теория деятельности: вчера, сегодня, завтра / под ред. A.A. Леонтьева. М.: Смысл, 2006. С. 205-214.

275. Уткина Т. И. Метафора в научно-популярном медицинском дискурсе: семиотический, когнитивно-коммуникативный, прагматический аспекты: дис. . канд. филол. наук. Пермь, 2006. URL: http://diss.rsl.ru/diss/07/0037/070037033.pdf.

276. Урываев Ю. В., Анохин П. К. Физиологические, общебиологические и философские идеи // Журнал высшей нервной деятельности. 1997. Вып. 6. С. 931-935.

277. Ушакова Т. Н. Языковое сознание и принципы его исследования // Языковое сознание и образ мира. М.: Ин-т языкознания РАН, 2000. С. 13-23.

278. Ушакова Т. Н. Понятие языкового сознания и структура рече-мысле-языковой структуры // Языковое сознание. Теоретические и прикладные аспекты. М.-Барнаул: Изд-во АлтГУ, 2004. С. 6-17.

279. Ушакова Т. Н. Структуры языка и организация речевого процесса // Язык. Сознание. Культура. Сборник статей / под ред. Н.В. Уфимцевой, Т.Н. Ушаковой. М.-Калуга: Издательство «Эйдос», 2005. С. 7-19.

280. Фаликман М. В. Динамика внимания в условиях быстрого последовательного предъявления зрительных стимулов: дис. . канд. псих, наук. Москва, 2001. 158 с.

281. Филиппова М. Г. Восприятие многозначного контекста до и после осознания // Вторая международная конференция по когнитивной науке: тезисы докладов: в 2 т. Санкт-Петербург, 9-13 июня 2006 г. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2006. Т. 2. С. 643-644.

282. Философские проблемы естествознания / под ред. С.Т. Мелюхина. М.: Высшая школа, 1985. 400 с.

283. Фортунатов Ф. Ф. Избранные труды: в 2 т. Т.2. М.: Государственное учебно-педагогическое издательство, 1957. 472 с.

284. Фрумкина Р. М. Миркин Б. Г. «Признаки» и «гештальты» в классификационных экспериментах // Экспериментальные методы в психолингвистике. М.: «Наука», 1987. С. 8-28.

285. Хазагеров Г. Г., Лобанов И. Б. Риторика. Изд. 2-е. Ростов н/Д: Феникс, 2006. 379 с.

286. Хакен Г. Принципы работы головного мозга: Синергетический подход к активности мозга, поведению и когнитивной деятельности. М.: ПЕРСЭ, 2001. 351 с.

287. Харченко В. К. Метафора в афоризме // Исследования по семантике: межвуз. науч. сб. / Башкир, гос. ун-т.Уфа: Изд-во Башкир, гос. ун-та, 1988. С. 86-95.

288. Харченко В. К. Переносные значения слова. Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1989. 198 с.

289. Харченко Е. В. Языковое сознание профессионала как предмет психолингвистики // Языковое сознание и образ мира. Сборник статей. М.: Ин-т языкознания РАН, 2000. С. 176-191.

290. Харченко Е. В. Модели речевого поведения в профессиональном общении. Челябинск: Изд-во ЮУрГУ, 2003. 336 с.

291. Холодная М. А. Психология интеллекта. Парадоксы исследования. 2-е изд. СПб.: Питер, 2002. 272 с.

292. Хоружий С. С. Герменевтика телесности в духовных традициях и современных практиках себя // Психология телесности между душой и теломред.-сост. В.П. Зинченко, Т.С. Леви. М.: ACT: ACT МОСКВА, 2005. С. 166192.

293. Ченки А. Современные когнитивные подходы к семантике: сходства и различия в теориях и целях // Вопросы языкознания. 1996. № 2. С. 68-78.

294. Ченки А. Семантика в когнитивной лингвистике // Современная американская лингвистика: Фундаментальные направления / под ред. A.A. Кибрика, И.М. Кобозевой и И.А. Секериной. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Едиториал УРСС, 2002. С. 340-370.

295. Черниговская Т. В. б Homo Loquens: эволюция церебральных функций и языка // Журнал эволюционной биохимии и физиологии. 2004. № 40 (5). С. 400-406.

296. Черниговская Т. В. Зеркальный мозг, концепты и язык: цена антропогенеза // Физиологический журнал им. И.М.Сеченова. 2006. Т.92, №1. С. 84-99.

297. Чугунова С. А. Мысленный образ ситуации как медиатор понимания художественного текста: монография. Брянск: Брянский государственный университет, 2006. 158 с.

298. Шаталов Д. Г. Метафорические концепты и выражения: взаимодействие компонентов // Вопросы когнитивной лингвистики. 2009. №1. С. 53-61.

299. Шестак Е. И. Профессионально маркированные фразеологические единицы в когнитивно-коммуникативном аспекте: автореф. дис. . канд. филол. наук. Челябинск, 2008. 24 с.

300. Шрагина Л. И. Способность к конструированию метафоры как интегративный показатель креативности. URL: http://www.nauka.ru.

301. Шувалов В. И. Метафора в лексической системе немецкого языка : дис. докт. филол. наук. М.: РГБ, 2006. URL: http://diss.rsl.ru/diss/07/0332/070332012.pdf.

302. Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974. 320 с.

303. Щурина Ю. В. Метафора как источник комического в современном российском медиа-дискурсе // Вестник когнитивной лингвистики. 2009. №4. С. 116-122.

304. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию / перев. с итал. СПб.: «Симпозиум», 2004. 544 с.

305. Эко У. Роль читателя. Исследования по семиотике текста. М.: Симпозиум, Изд-во РГГУ, 2007. 510 с.

306. Эльконин Б. Д. Самоощущение. Опосредствование. Становление действия // Психология телесности между душой и телом / ред.-сост. В.П. Зинченко, Т.С. Леви. M.: АСТ: АСТ МОСКВА, 2005. С. 471-485.

307. Юсупова Р. Р. Английские термины права как особая терминосистема // Вестник Башкирского университета. 2008. Т.13. № 4. С. 932-934.

308. Ягунова Е. В. Вариативность стратегий восприятия звучащего текста (экспериментальное исследование на материале русскоязычных текстов разных функциональных стилей): автореф. дис. . докт. филол. наук. Москва, 2009. 47 с.

309. Якобсон Р. Избранные работы. М.: Прогресс, 1985. 455 с. Якобсон Р. Работы по поэтике. М.: Прогресс, 1987. 461 с. Aden J. Construction identitaire et altérité en didactique des langues. Éditions Le Manuscrit. 2007. 305 p.

310. Affergan F. Textualisation et métaphorisation // Communications. 1994. Vol. 58, № 1. P. 31-44.

311. Anis J. Approche sémiolinguistique des représentations de l'ego dans la communication médiée par ordinateur // Langages. 2001. Volume 35, Numéro 144. P. 20-38.

312. Aristote. Poétique. Paris, Les Belles Lettres, 1965. 520 p.439

313. Arrivé M. Signifiant saussurien et signifiant lacanien // Langages. 1985. Vol. 19, №77. P. 105-116.

314. Augustin saint. Les Confessions, trad, de Joseph Trabucco. Paris, Flammarion (GF), 1996. 380 p.

315. Arnauld A. & Lancelot C. Grammaire générale et raisonnée. Slatkine, Genève, 1994. 411 p.

316. Arnauld A., Nicole P. La Logique ou l'art de penser. Gallimard, Paris, 1966.466 p.

317. Auroux S. Histoire de la linguistique française. Paris, Langue française, 1980. 48 p.

318. Bally Ch. Syntaxe de la modalité explicite // Cahiers F. de Saussure. 1942. № 2. Geneva, En Commission chez GEORG & C., 2000. P. 3-13.

319. Bally Ch. Traité de stylistique française. 2 ed., C. Klincksieck, 2003. 331 p. Barthes R. Linguistique et littérature // Langages. 1968. Volume 3, № 12. P.3.8.

320. Barthes R. L'empire des signes. Geneve; Paris. Ed. d'art Albert Skira, Flamarion, 1970. 151 p.

321. Barthes R. L'Aventure sémiologique. Paris: Ed. Du Seuil, 1985. 358 p. Barthes R. Le Texte et l'image. Paris: Paris Musées, 1986. 142 p. Barthes R. Mythologie. Paris, Seuil, 2000. 256 p.

322. Barthes R. a Oeuvres complètes. Vol. I, 1942-1961 / nouvelle édition revue,corrigée et présentée par Eric Marty Vol. 1. Paris, Seuil, 2002. 1179 p.

323. Barthes R. 6 Oeuvres complètes. Vol. II, 1962-1967 / nouvelle édition revue,corrigée et présentée par Eric Marty Vol. 2. Paris, Seuil, 2002. 1350 p.

324. Barthes R. e Oeuvres complètes. Vol. III, 1968-1971 / nouvelle éditionrevue, corrigée et présentée par Eric Marty. Paris, Seuil, 2002. 1074 p.

325. Barthes R. 2 Oeuvres complètes. Vol. IV, 1972-1976 / nouvelle éditionrevue, corrigée et présentée par Eric Marty. Paris, Seuil, 2002. 1046 p.

326. Barthes R. d Oeuvres complètes. Vol. V, 1977-1980 / nouvelle éditionrevue, corrigée et présentée par Eric Marty. Paris, Seuil, 2002. 1099 p.440

327. Barthes R. Essais critiques. Paris, Seuil, 1991. OCR & Spellcheck: SK, Aerius, 2004. 276 p.

328. Benveniste E. Problèmes de linguistique générale. Paris : Gallimard, 1974. 2 vol. 150 p.

329. Bestgen Y. Représentation de l'espace et du temps dans le modèle situationnel construit par un lecteur. Discours, 3, 2008. Sorbonne-Paris IV. URL: http.// revus.org/.

330. Berri J., Maire-Reppert D., Oh H-G. Traitement informatique de la catégorie aspecto-temporelle // T.A. Information 1991. № l.P. 77-90.

331. Biskri I. La Grammaire catégorielle combinatoire applicative dans le cadre des grammaires applicatives et cognitives. Thèse de doctorat. Université Paris IV Sorbonne, 1995. 290 p.

332. Bonin P. Production verbale de mots:approche cognitive, préf. de Michel Fayol. Bruxelles:De Boeck, cop, 2003. 251 p.

333. Brun J. L'homme et le langage. Paris : Presses univ. de France, 1985. 254 p.

334. Bottineau D. Les cognèmes de l'anglais et autres langues. // Aboubakar Ouattara, éd. Parcours énonciatifs et parcours interprétatifs. Théories et applications. Paris: Ophrys, 2003. P. 185-201.

335. Caron J. Précis de psycholinguistiques / 2e édition corrigée. Paris: Presses universitaires de France, DL 2008. Vol 1. 267 p.

336. Cauquelin A. Aristote. Le langage. Paris, PUF, 1990. 250 p.

337. Chandler S. R. Metaphor Comprehension: A Connectionist Approach to Implications for the Mental Lexicon // Metaphor and Symbolic Activity. 1991. №6. P. 227-258.

338. Charolles M. Cohésion, cohérence et pertinence du discours // Travaux de Linguistique. 1995. № 29. P. 125-151.

339. Cherchi L. L'apport de l'image mentale à la signification linguistique // Interfaces. 1994. № 5. P. 121-132.

340. Chernigovskaya T. Neurosemiotic Approach to Cognitive Functions // Semiótica: J. of the International Association for Semiotic Studies. 1999. 127 (1/4). P. 227-237.

341. Chirpaz F. Parole risfuée. Paris: Klincksieck, 1989. 223 p.

342. Coulson S. The Menendez Brothers Virus: Analogical Mapping in Blended Spaces // Conceptual Structure, Discourse, and Language ed. by Adele Goldberg. Stanford, CA: CSLI, 1996. P. 67-81.

343. Coulson S., Fauconnier G. Fake guns and stone lions: Conceptual blending and privative adjectives // Cognition and Function in Language ed. by Daniel Jurafsky, Laura Michaelis & Barbara Fox, Stanford, CA: CSLI, 1999. P. 143-158.

344. Coulson S. & Oakley T. Blending Basics // Cognitive Linguistics 11-3/4, 2000. P. 175-196.

345. Coulson S. Semantic leaps: frame-shifting and conceptual blending in meaning construction. Cambridge University Press, 2001. 375 p.

346. Courtés J. Analyse sémiotique du discours. De l'énoncé à l'énonciation. Paris, Hachette, 1991. 302 p.

347. Crispino G. Une plate-forme informatique de l'exploration contextuelle : modélisation, architecture et réalisation (context O). Application au filtrage sémantique de texts. Thèse de doctorat. Université Paris IV Sorbonne. 2003. 241 p.

348. Culioli A. Pour une linguistique de l'énonciation. Opérations et representations. Paris: Ophrys, 1999. 150 p.

349. Culioli A. Variations sur la linguistique. Paris: Klincksieck, 2002. 250 p.

350. Damasio A. R., Grabowski T. J., Tranel D., Hichwa R. D. A neural basis for lexical retrieval. 1996, Nature 380. P. 499-505.

351. Davtian S., Chernigovskaya T. Psychiatry in free fall: In pursuit of a semiotic foothold // Sign Systems Studies. 2003. №31 (2). P. 533-545.

352. Daynovska D. Analyse de quelques préverbes et prépositions français et bulgares dans une perspective cognitive et formelle. Thèse de doctorat. Université Paris IV Sorbonne. 2008. 391 p.

353. Derrida J. 1/écriture et différence. Paris, Seuil, 1967. 439 p.

354. Derrida J. Logique du sense. Paris, Seuil, 1969. 392 p.

355. Derrida J. Marges de la philosophie. P .: Ed . de Minuit, 1972. 150 p.

356. Deluese G. Marcel Proust et les signes. Paris, Seuil, 1964. 91 p.

357. Desclés J.-P. Réflexions sur les grammaires cognitives, modèles linguistiques // Modèles linguistiques, Université Paris Sorbonne, 1994. 27 p.

358. Desclés J.-P. a Sémantique cognitive de 1' action: étude expérimentale de la catégorisation des verbes d'action // Langage. 1998. № 132. P. 48-68.

359. Desclés J.-P. 6 Les représentations cognitives du langage sont-elle universelles? // Essais sur le langage, logique et sens commun. Edition Universitaire, Suisse, 1998. P. 53-81.

360. Desclés J.-P. Représentations cognitives, schèmes énonciatifs et schèmes prédicatifs // Actes du colloque international «Linguistique française : nouvelles approches». Université de Trömso. Octobre 2000. 23 p.

361. Desclés J.-P. a Linguistique des opérations et des marqueurs d'opérations. Rapport interne, laboratoire LaLIC, Université de Paris-Sorbonne. 2005. 131 p.

362. Desclés J.-P. 6 Représentations cognitives opérées par les langues // Neophilologca. vol. 17: Études sémantico-syntaxiques des langues romanes. W. Banis (éd.). Katowice. 2005. P. 17-42.

363. Desclés J.-P. c Polysémie verbale, un exemple : le verbe advancer // SOUTET, Olivier (dir.). La polysémie. Paris: Presses de l'Université de Paris Sorbonne (PUPS), 2005. P. 111-136.

364. Desclés J.-P. Opérations métalinguistiques et traces linguistiques // DUCARD, D. et NORMAND C. (dir.). Antoine Culioli. Un homme dans le langage. Paris: Ophrys. 2006. P. 41-69.

365. Detienne C. Transdisciplinarité et métaphorologie // La métaphore en question. Copyright Cédric Detienne, 2004. 24 p.

366. Djioua B. Modélisation Informatique d'une base de connaissances lexicales (DiSSC). Réseaux polysémiques et schèmes sémantico-cognitifs. Thèse de doctorat. Université Paris IV Sorbonne, 2008. 254 p.

367. Dubois D. Theories linguistiques, modeles informatiques, experimentation psycholinguistique. Paris, 1975. 120 p.

368. Dubois D. Semantique et cognition: categories, prototypes, typicalites. Paris, CNRS Edition, 1993. 340 p.

369. Dubois J., Edeline F., Klinkenberg J. M., Minguet P., Pire F., Trinon H. Rétorique générale. Paris, Librarie Larousse «Langue et Langage», 1970. 206 p.

370. Ducrot O. Les mots du discours. Paris, Paris: Minuit, 1980. 241 p.

371. Duncan J., Humphreys G. W. Visual search and stimulus similarity // Psychological Review. 1989. Vol. 96. № 3. P. 433-458.

372. Duncan J., Ward, R., Shapiro K. Direct measurement of attentional dwell time in human vision. //Nature. 1994. Vol. 369. P. 313-315.

373. Dupoux E. Les Langages du cerveau. Textes en l'honneur de Jacques Mehler. P. 2002. 528 p.

374. Eco U. Sémantique de la métaphore // Tel-Quel. 1973. №55. P. 25-46.

375. Eco U. Trattato di semiotica generale. Milano, Bompiani, 1975. 250 p.

376. Eco U. Le Signe. Histoire et analyse d'un concept (1973). Jean-Marie Klinkenberg, trad. Bruxelles: Labor, 1988. 250 p.

377. Eco U. La production des signes (1976). P., Librairie Générale Française, 1992. 200 p.

378. Egger V. La parole intérieure: essai de psychologie descriptive : thèse présentée à la Faculté des lettres de Paris / par Victor Egger. Paris: G. Baillière, 1881 (Paris). 1 vol. 2000. 326 p.

379. Ellis H.C., Hunt R.R. Fundamentals of cognitive psychology. Madison (Wise.): Brown., 1993. 449 p.

380. Ey A. Etudes psychiatriques. Vol. III. P.: Desclée de Brouwer, 1954 (2d éd., 1960). 480 p.

381. Eliade M. Le mythe de F éternel retour Archétypes et répétition. Folio Essais, editions Gallimard, 2001. 182 p.

382. Fauconnier G. Subdivision cognitive // Communications: Sémantique cognitive, 1991. P. 229-248.

383. Fauconnier G. Mappings in thought and language. Cambridge and New York: Cambridge University Press, 1997. 205 p.

384. Fauconnier G. & Turner M. Blending as a central process of grammar // Conceptual Structure, Discourse, and Language ed. by Adele Goldberg. Stanford, CA: CSLI, 1996. P. 113-131.

385. Faucconier G., Turner M. Conceptual integration networks // Cognitive Science. Vol. 22, № 2. 1998. P. 133-187.

386. Faucconier G., Turner M. Conceptual Integration Networks // Cognitive Science. 2001. Vol. 22, № 2. P. 133-187.

387. Faucconier G., Turner M. The way we think: Conceptual blending and the mind's hidden complexities. New York: Basic Books, 2002. 464 p.

388. Ferrand L., Grainger J., Segui J. Psycholinguistique cognitive. P., Cedex, 2007. 407 p.

389. Fontanier P. Les Figures du discours. Paris: Flammarion, coll. «Champs Classiques», 1977. 254 p.

390. Fontanier P. Manuel classique pour l'etude des tropes (1821). LUX, 1979.124 p.

391. Fontanier P. Des figures autres que tropes (1827). LUX, 1980. 105 p.

392. Fontanille J. Pour une topique narrative anthropomorphe. Paris, Groupe de recherches sémio-linguistiques, 1984. 320 p.

393. Fontanille J. Semiotique du discours. Limoges, Pulim, 1998. 439 p.

394. Fontanille J. Soma & Séma. Les figures du corps. Dictionnaire des passions. PUF, 2007. 453 p.

395. Fontanille J. Sémiotique des pratiques. Paris, PUF, 2008. 200 p. Fontanille J. et Zilberberg C. Tension et signification. Liège: Mardaga, 1998.251 p.

396. Foucault M. Raymond Roussel. Paris, Seuil, 1963. 211 p. Foucault M. Reponse a une question // Esprit. Paris, Seuil. 1968. № 36. P. 850-874.

397. Fouquelin. La Rhétorique française // Traités de poétique et de rhétorique de la Renaissance, édition établie par Francis Goyet. Paris, Le livre de Poche, Classique, №6720, 1990. 512 p.

398. Frazier L. Constraint satisfaction as a theory of sentence processing // Journal of Psycholinguistic Research. 1995. №24(6). P. 437-468.

399. Gaudin F. Guespin L. Invitation a la lexicologie français. De la neologie aux dictionnaires. Bruxelles, Edition Duculot, 2000. P. 207-319.

400. Gauvain Ph. Les notions de movement et de changement en relation avec les theories contemporaines de 1' aspectualité et de la cognition. Thèse de doctorat. Université Paris IV Sorbonne, 2005. 393 p.

401. Gineste M.-D., Le Ny J.-F. Psychologie cognitive du langage: de la reconnaissance à la comprehension. Paris: Dunod,DL 2005. 1 vol.VI. 170 p.

402. Grady J. Cognitive mechanisms of conceptual integration // Cognitive Linguistics. 2000. №11. P. 335-345.

403. Grady J. Foundations of meaning: primary metaphors and primary scenes // Pragmatics. 2005. V. 37, Issue 10. P. 1595-1614.

404. Greimas A. J. Du sens, études sémiotiques. Paris, Seuil, 1970. 318 p. Greimas A. J. Sémiotique et sciences sociales. Paris, Seuil, 1976. 215 p. Greimas A. J. (dir.) Essais de sémiotique poétique. Paris, Larousse, 1982.239 p.

405. Greimas A. J. Des Dieux et des hommes. Etudes de mythologie lithuanienne. Paris, Presses universitaires de France, 1985. 233 p.

406. Greimas A. J. Semantique structurale. Recherche de methode. Paris: Presses universitaires de France, 1986. 262 p.

407. Greimas A. J. De l'imperfection. Périgueux, P. Fanlac, 1987. 99 p. Greimas A. J. et J. Courtés. Sémiotique. Dictionnaire raisonné de la théorie du langage. Paris, Hachette, 1993. 454 p.

408. Gwiazdecka E. Aspects, prépositions et préverbes dans une perspective logique et cognitive. Application au polonais: przez/prze-, do/do-, od/od-. Thèse de doctorat. Université Paris IV Sorbonne. 2008. 393 p.

409. Hébert L. Introduction à la sémantique des textes. Paris, Honoré Champion, 2001. 232 p.

410. Hjelmslev L.Prolégomènes à une théorie du langage suivi de La Structure Fondamentale du Langage (1943). Una Canger, trad. Paris: Minuit, 1998. 370 p.

411. Honeste M.-L. Un mode de classification sémantique : la polysémie // Faits de langues. 1999. Vol. 7, № 14. P. 27-36.

412. Jackendoff R. The Architecture of The Linguistic-Spatial Interface // Bloom P., Peterson M. et al. (éds). Language and space. CambridgeMassachusetts/London-England: The MIT press. 1999. P. 1-30.447

413. Jespersen O. Language. Its nature, development and origin. New York: Norton Library, 1964. 448 p.r

414. Jjalley E. La psychanalyse et la psychologie aujourd'hui en France. VUIBERT, 2005. 350 p.

415. Johnson M. Philosophical implications of cognitive semantics // Cognitive Linguistics. 1992. № 3-4. P. 345-366.

416. Jousse M. L'Anthropologie du geste, tome 1. La Manducation de la parole. Paris: Gallimard, 1974. 320 p.

417. Jung C. G. L'Homme et ses symboles. Gallimard, coll. «Folio», 1988. 224 p. Jung C. G. Les Racines de la conscience. LGF, coll. «Le livre de poche», Paris, 1995. 706 p.

418. Jung C. G. Métamorphoses de l'âme et ses symboles. LGF, coll. «Livre de Poche», Paris, 1996. 770 p.

419. Kerbrat-Orecchioni C. L'ambiguïté en langue et en discours // P. Bogaards, J. Rooryck, P.-J. Smith (eds): Quitte ou Double Sens. Articles sur l'ambiguïté offerts à Ronald Landheer. Amsterdam-New York: Rodopi, 2001. P. 135-164.

420. Kleiber G. Métaphore: le problème de la deviance // Langue Française. 1994. № 101. P.35-56.

421. Kristeva J. a Le geste, pratique ou communication? // Langages. 1968. Vol. 3. № 10. P. 48-64.

422. Kristeva J. 6 Le texte clos //Langages. 1968. Vol. 3, №12. P. 103-125. Kristeva J. La fonction prédicative et le sujet parlant // Langue, discours, société. Julia Kristeva, Jean-Claude Milner, Nicolas Ruwet, dirs. Paris: Seuil, 1975. P. 229-259.

423. Kristeva J. Sèméiotikè: recherches pour une sémanalyse. Paris: Ed. du Seuil, ColUTel quel», 1978. 379 p.

424. Köhler W. Psychologie de la forme (1929). Serge Bricianier, trad. Paris: Folio, 2000.410 p.

425. MacCormac E. R. Meaning variance and metaphor // Brit. J. for the Philos, of Sei. 1971. №22. P. 145-169.

426. Mandelblit N. The grammatical marking of conceptual integration: From syntax to morphology // Cognitive Linguistics. 2000. №11. P. 197-251.

427. Marin B., Legros D. Psycholinguistique cognitive. Lecture, compréhension et production de textes. Paris, CEDEX. 2004. 400 p.

428. Maturana H.R. Reality: The search for objectivity or the quest for a compelling argument // The Irish Journal of Psychology. 1988. Vol. 9. № 1. P. 2582.

429. Maturana H.R. The nature of the law of nature // Systems Research and Behavioral Science. 2000. №17. P. 459-468.

430. Maturana H.R. Autopoiesis, structural coupling and cognition: a history of these and the biology of cognition // Cybernetics and Human Knowing. 2002. №9 (3/4). P. 5-34.

431. Maturana H.R. The origin and conservation of self-consciousness: reflections on four questions by Heinz von Foerster // Kybernetes. 2005. №34:1/2. P. 54-88.

432. Marks L.E. On cross-modal similarity: Persceiving temporal patterns by hearing, touch, and vision // Perception & Psychophysics. 1987. Vol.42, №3. P. 250-256.

433. Mashal N., Faust M., Hendler T. The role of the right hemisphere in processing nonsalient metaphorical meanings: application of principal components analysis to fMRI data // Neuropsychologia. 2005. №43. P. 2084-2100.

434. Merleau-Ponty M. Le langage indirect et les voix du silence, dans Maurice Merleau-Ponty, Signes. Paris, Éditions Gallimard, NRF, 1960. P. 49-104.

435. Merleau-Ponty M. Phénoménologie de la perception. Paris, Éditions Gallimard, collection «Tel», 1976. 610 p.

436. Merleau-Ponty M. Le primat de la perception et ses conséquences philosophiques. P., Éditions Verdier, 1996. 320 p.

437. Merleau-Ponty M. Les sciences de l'homme et la phénoménologie dans Parcours deux, 1951-1961. P., Éditions Verdier, 2000. P. 109-112.

438. Merrel F. A Semiotic Theory of Texts. Berlin: Mouton de Gruyter, 1985. 2301. P

439. Merrel F. a Editorial: Whither Semiotics? // Semiotic Review of Books 8, №1, 1997. P. 1-3.

440. Merrel F. 6 If Interpreters Interpret Interprétants Are Those Interpreters, Themselves, Interprétants Interpreting Interpreters? // Cadernos do CEECCS №3, 1997. P. 1-14.

441. Merrel F. e Why De We Need Peirce's Whole Decalogue of Signs Anyway? //Semiótica. 1997. 114, №3/4, P. 193-286.

442. Meunier F. Morphologie et traitement du langage parlé. Thèse de doctorat, U. René Descartes. 1997. 390 p.

443. Meunier F. et Segui J. Morphological priming effect: The role of surface frequency, Brain and Language. 1999. 68. P. 54-60.

444. Minkowski E. Au-dela du rationalisme morbide. P.: L" Harmattan, 1997.550 p.

445. Molinié G. Éléments de stylistique française. Paris: Presses Universitaires France, 1986. 420 p.

446. Molinie G. La stylistique. Paris, Presses Universitaires, 1997. 214 p. Molinié G. Sémiostylistique. L'Effet de l'art. Paris: Presses Universitaires de France, 1998. 357 p.

447. Muhling-Schlapkohl M. Metapher. Schlüssel des Verstehens? // Theologie und Philosophie. 2004. №79. S. 189-199.

448. Neisser U. Cognitive Psychology. New York: Appleton-Century-Crofts. 1967. 361 p.

449. Ning Yu. Chinese Metaphors of Thinking // Cognitive Linguistics. 2003. №14. P. 141-165.

450. Nietzsche F. Humain, trop humain. Un livre pour espris libres. Fragmentsposthumes (1876-1878). Editions Gallimard, Paris, 1990. 400 p.

451. Ny J.-Fr. La semantique psychologique. Paris: P.U.F., 2000. 250 p.

452. Nosofsky R.M. Similarity scaling and cognitive process models // Ann. Rev.

453. Psychol. 1992. Vol.43. P. 25-53.

454. Oakley T. Conceptual blending, narrative discourse, and rhetoric //

455. Cognitive Linguistics. 1998. № 9. P. 321-360.

456. Oléron P. Un examen critique des modèles mentaux de Johnson-Laird //1.année psychologique. 1995. Vol.95, № 4. P. 693-706.

457. Ouellet P. La métaphore perceptive. Eidétique et figurativité // Langages.2000. Vol. 34, №137. P. 16-28.

458. Pascu A. Mathématique, informatique et applications aux sciences de l'homme. La logique de la d'etermination d'objets. Universit'e de Paris-Sorbonne, Paris IV. Ecole doctorale concepts et langages. 2008. ED 0433. 250 p.

459. Périès G. La métaphore médico-chirurgicale dans le discours militaire de la «guerre révolutionnaire» //Mots. 1991. Vol.26, № 1. P. 5-21.

460. Piaget J. Les mécanismes perceptifs. Paris, 1961. 238 p.

461. Piaget J. La formation du symbole chez l'enfant.7 ed. Paris, 1978. 305 p.

462. Picoche J. Précis de lexicologie française: l'étude et l'enseignement du vocabulaire. Paris, Nathan, 1990. 181 p.

463. Picoche J. Histoire de la langue française / Jacqueline Picoche, Christiane Maechello-Nizia. Paris, Nathan, 1994. 250 p.r

464. Peirce Ch. S. Ecrits sur le signe (rassemblés, traduits et commentés par G. Deledalle). Paris, Seuil, 1978. 250 p.

465. Peirce Ch. S. Textes Anticartésiens, présentation et traduction de Joseph Chenu. Paris, Aubier-Montaigne, 1984. 180 p.

466. Plunkett K. Language acquisition and connectionism, numéro spécial de Languageand Cognitive Processes. 1998. №13 (2/3). P. 97-104.

467. Poizner H., Battison R. L'asymétrie cérébrale et la langue des signes : études cliniques et expérimentales // Langages. 1979. Vol. 13, № 56. P. 58-77.

468. Pottier B. Représentations mentales et catégorisations linguistiques. Louvain-Paris: Peeters. 2001. 240 p.

469. Prandi M. Grammaire philosophique des tropes. Paris, Les éditions de Minuit, 1992. 278 p.

470. Priol F. TNT: fouille de Textes guidée par les données Non Textuelles // Langage, Cognition et Textes, vol. 3, ISSN 1226-5136, Université Hankuk des Etudes Etrangères (Corée). Université Paris-Sorbonne (France), 2007. P. 105-128.

471. Psycholinguistique : la représentation non verbale indépendante de la langue parlée // BE Turquie numéro 10 (4/ 02/ 2009). Ambassade de France en Turquie URL: http: // vvfww.bulletins-electroniques.com/actualites/57563.htm.

472. Quéré H. Intermittences du sens: études sémiotiques. Paris: P.U.F. 1992. 1861. P

473. Quintiliani A. De Musica libri très. R. P. Winnington-Ingram, B.G. Teubner (Leipzig), 1963. 198 p.

474. Rastier F. Essais de sémiotique sémiotique discursive. Tours Marne. 1974.230 p.

475. Rastier F. Paradigmes cognitifs et linguistique universelle // Intellectica. 1988. №6. P. 43-74.

476. Rastier F. Sens et textualité. Paris, Hachette, 1989. 287 p. Rastier F. Sémantique et recherches cognitives. Paris, P.U.F., 1991. 262 p. Rastier F., Cavazza M. et Abeillé A. Sémantique pour l'analyse. Paris, Masson, 1994. 240 p.

477. Richard J.-Fr. Les activités mentales. Comprendre, raisonner, trouver dessolution. Armand Colin, 1990. 446 p.

478. Ricoeur P. La métaphore vive. Paris, Edition du Seuil, 1975. P. 242-272.

479. Rossi E.L. Psychobiologie de la guérison La communication corps/espritau service de la santé. Le Souffle D'or, coll. «Parole», 2002. 447 p.

480. Rosch E. Principles of categorization // Rosch E. & Lloyd B.B. (Eds.).

481. Cognition and caterorization. Hillsdale, NJ: Lawrence Erlbaum, 1978. P. 27-48.

482. Rossari C. Connecteurs et relations de discours: des liens entre cognition etsignification. Nancy: Presses universitaires de Nancy, 2000. 163 p.454

483. Rousseau J.-J. a Les Confessions, dans Œuvres complètes, t. I, éd. de Bernard Gagnebin et Marcel Raymond. Paris, Gallimard (Bibliothèque de La Pléiade), 1959 1782. P. 1-656.

484. Rousseau J.-J. 6 Testament de Jean-Jacques Rousseau, du 27 juin 1737, dans Oeuvres complètes, t.I, éd. de Bernard Gagnebin et Marcel Raymond. Paris, Gallimard (Bibliothèque de La Pléiade), 1959. P. 1209-1212.

485. Rousseau J.-J. Essai sur l'origine des langues (inachevé). Paris: P.U.F., 1989 1756. 145 p.

486. Rousseau J.-J. Discours sur les origines et les fondements de l'inégalité parmi les hommes, dans Œuvres complètes, t.III, éd. de Bernard Gagnebin et Marcel Raymond. Paris, Gallimard (Bibliothèque de La Pléiade), 1996 1755. P. 109-223.

487. Rousseau J.-J. Un jardin au bout du monde. Montréal, Boréal (Compact), 1999. 177 p.

488. Rullier-Theuret F. L'emploi des mots «comparé» et «comparant» dans la description de la comparaison et de la métaphore // Faits de langues, 1995, Vol. 3, № 5. P. 209-216.

489. Ruthrof H. The body in language. London; New York: Cassell, 2000. 202 p.

490. Sapir E. Linguistique. Paris, Éditions de Minuit, 1968. 238 p.

491. Saussure F. de. Recueil des publications scientifiques. Hdlb., 1922. 130 p.

492. Saussure F. Morphologie. Linguistique statique: quelques principes généraux. Paris, CDX, 1989. 105 p.

493. Saussure F. Cours de linguistique générale 4 ed.. P., 1990. 250 p.

494. Saussure F. Ecrits de linguistique générale. Bouquet S. et Engler R., Paris, Gallimard, 2002. 350 p.

495. Searle J.R. Expression and Meaning: Studies in the Theory of Speech Acts. Cambridge: Cambridge Univ.Press, 1979. 187 p.

496. Sechehaye A. Essai sur la structure logique de la phrase. 1926. Paris. Librairie ancienne Honore Champion, Editeur, 2003. 200 p.

497. Shapiro K.L., Raymond J.E., & Arnell K.M. Attention to visual pattern information produces the attentional blink in rapid serial visual presentation. // Journal of Experimental Psychology: Human Perception and Performance. 1994. Vol.20, №2. P. 357-371.

498. Shaumyan S. A semiotic Theory of Natural Language. Bloomington, Indiana University Press, 1995. 250 p.

499. Sicard M. Le cerveau dans tous les états: entretiens avec M. Desgeorges, M. Imbert, A. Prochiantz, R. Saban, J.-P. Tassin, M. H. Thiébot, J. D. Vincent et E. Zarifian. Paris, Editions de CNRS, 1991. 230 p.

500. Sokal A. Du bon usage des métaphores // La Recherche. 1997. №303. P. 8. Spinelli E., Ferrand L. Psychologie du langage: l'écrit et le parlé, du signal à la signification. Paris:A. Colin,DL 2005. 1 vol. VII. 243 p.

501. Stern J. Metaphor in Context. Cambridge, MA: MIT Press, 2000. 385 p. Stern J. Knowledge by Metaphor // Midwest Studies in Philosophy. 2001. №25. P. 190-223.

502. Sternberg R. J. Metaphors of mind. Conception of the nature of intelligence.

503. Cambridge, New York: Cambridge University Press, 1990. 344 p.

504. Stringaris A. K., Medford N. C., Giampietro V., Brammer M. J., David A. S.

505. Deriving meaning: Distinct neuronal mechanisms for metaphoric, literal, and nonmeaningful sentences // Brain and Language. 2007. №100. P. 150-162.

506. Suhamy H. Les figures de style. Que sais-je? Paris, PUF, 1981. 450 p.

507. Sweetser E. Blended spaces and performativity // Cognitive Linguistics.2000. №11. P. 305-333.

508. Tesnière L. Eléments de syntaxe structurale. Paris: Klincksieck, 1988. 389 p.

509. Thibault P. J. Brain, mind, and the signifying body. London; New York:1. Continuum, 2004. 344 p.

510. Turner E. L. B. Encounter with Neurobiology: The Response of Ritual

511. Studies // Zygon., 1986. Vol. 21, № 2. P. 219-232.

512. Turner M., Fauconnier G. Conceptual Integration and Formal Expression //

513. Metaphor and Symbolic Activity. 1995. Vol. 10. № 3. P. 86-112.456

514. Turner M. The Literary Mind: the Origin of Thought and Language. New York: Oxford University Press, 1996. 202 p.

515. Turner V. Body, Brain and Culture // Zygon. 1983. Vol. 18, № 2. P. 221245.

516. Turner V. Body, Brain, and Culture // Cross currents. 1986. Vol. 36, № 2. P. 156-178.

517. Van Petten C., Coulson S., Plante E., Rubin S. & Parks M. Timecourse of word identification and semantic integration in spoken language // Journal of Experimental Psychology: Learning, Memory & Cognition. 1999. V. 25, № 2. P. 394-417.

518. Vandeloise C. Autonomie du langage et cognition // Communications: Sémantique cognitive. 1991. №53. P. 69-101.

519. Vervaeke J., Kennedy J. M. Conceptual Metaphor and Abstract Thought // Metaphor and Symbol. 2004. №19. P. 213-231.

520. Vinzerich A. La sémantique du possible: approche linguistique, logique et traitement informatique dans les textes. Thèse de doctorat. Université de ParisSorbonne. 2007. 398 p.

521. Zilberberg C a. Synesthésie et profondeur // Visible, Limoges: Pulim. 2006. № 1. P. 83-103.

522. Zilberberg C. 6. Eléments de grammaire tensive. Limoges: Pulim, 2006. 2441. P

523. Zlatev J. Meaning = life (+ culture): An outline of a unifield biocultural theory of meaning // Evolution of Communication. 2003. №4 (2). P. 253-296.

524. Zwaan R. A., Madden C. J., Yaxley R. H. & Aveyard M. E. Moving words: Dynamic mental representations in language comprehension // Cognitive Science. 2004. Vol. 28. № 4. p. 611-619.

525. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ СЛОВАРЕЙ И СПРАВОЧНЫХ ИЗДАНИЙ

526. Англо-русский словарь математических терминов / под ред. П.А. Александрова. Изд. третье, стереотип. М.: Мир, 2001. 416 с.

527. Блейхер В. М. Эпонимические термины в психиатрии, психотерапии и медицинской психологии. Киев: «Вища школа», Головное издательство, 1984. 448 с.

528. Бондарь Г. В., Яремчук А. Я. Справочник онколога: учебное пособие. М.: МЕДпресс-информ, 2003. 400 с.

529. Большой юридический энциклопедический словарь. М.: Книжный мир, 2004. 720 с.

530. Глузман И. С., Боровикова Л. И. Французско-русский словарь по вычислительной технике. М.: Рус. яз., 1987.517с.

531. Курчатов Б., Венсандо Б. Словарь агроинженерный русско-французский / французско-русский. Челябинск: Челябинск, гос. агроинж. унт, 2000. 187 с.

532. Нечаева И. М., Стоянова Е. С. Финансовый и банковский менеджмент. Французско-русский профессиональный словарь. М.: Перспектива, 1995. 272 с.

533. Ребер А. Большой толковый психологический словарь. The Penguin. М.: Вече-АСТ, 2001. Т.2. 1500 с.

534. Русско-французский политехнический словарь / сост. Л.Б. Александров и др. 2-е изд., стереотип. М.: Русский язык, 1980. 800 с.

535. Французско-русский электротехнический словарь: ок. 46000 терминов / П.К. Горохов, В.И. Горькова, Л.И. Павлов и др. 3-е изд., стер. М.: Рус. яз., 1989. 765 с.

536. Энциклопедический словарь медицинских терминов: в 3-х томах. Около 60 000 терминов / гл. ред. Б.В. Петровский. М.: Советская энциклопедия, 1982. Т.1. А Йореса способ. 464 с.

537. Энциклопедический словарь медицинских терминов: в 3-х томах. Около 60 ООО терминов / гл. ред. Б.В. Петровский. М.: Советская энциклопедия, 1983. Т.2. Кабана болезнь Пяточный бугор. 448 с.

538. Энциклопедический словарь медицинских терминов: в 3-х томах. Около 60 ООО терминов. / гл. ред. Б.В. Петровский. М.: Советская энциклопедия, 1984. Т.З. Рабдитозы Ящур. 512 с.

539. Энциклопедия судебной экспертизы / под ред. Т.В. Аверьяновой, Е.Р. Российской. М.: Юристъ, 1999. 552 с.

540. Dictionnaire commercial et financier / K.S. Gavrichina, M.A. Sazonov, I.N. Gavrichina. Moscou, VICRA, 1993. 792 p.

541. Revue de Г infirmière. 1995. № 13. 50 p.1. dictionnaire médicale / Dictionnaire de psychologie. Paris: P.U.F., 2008. 1150 p.