автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Лирический компонент прозы Б. К. Зайцева

Введение диссертации2000 год, автореферат по филологии, Полуэктова, Ирина Александровна

Конец 80-х - начало 90-х годов нашего столетия отмечены активизацией процесса воссоединения отечественной культуры, попыткой взглянуть на русскую литературу XX века в её целостности, вне каких-либо идеологических схем. Не секрет, что именно «предвзятость, окрашенная в политические тона» [30, 14] не позволяла долгие годы объективно оценивать многие литературные явления. Естественное соединение двух потоков русской литературы XX века - советской и русского зарубежья - вызвало в 80-90-е гг. повышенный, отвечающий тяге к национальному возрождению и самопознанию интерес к истории и творческому наследию послереволюционной эмиграции.

В статье «В поисках России» (1989) писатель Ю. Мамлеев отмечал, что настало время подведения первых итогов бытия России «вне её священной земли в чужом мире», поскольку очевидно, что за рубежом оказались не просто русские люди, россияне, но «часть самой России» - сохранилась культура, язык, вера и внутреннее единство. Всем известно, какое культурное богатство хранила «зарубежная Россия» Бунина, Цветаевой, Рахманинова, Шаляпина, Бердяева и многих других, а подлинное познание этой России может быть осуществлено только общими усилиями метрополии и зарубежья.

Осмысление оторванной от родной почвы литературы в диаспоре имеет давние традиции на Западе. Именно там существует значительная и постоянно пополняющаяся литература по проблемам русского зарубежья. «Первой настоящей книгой» (Г. Струве), целиком посвященной русской зарубежной (эмигрантской) литературе, справедливо считают книгу Г. Адамовича «Одиночество и свобода» (Нью-Йорк, 1955), в которой представлены блестяще написанные характеристики пятнадцати авторов (Д. Мережковский, И. Шмелёв, И. Бунин, М. Алданов, 3. Гиппиус, А. Ремизов, Б.Зайцев, В. Набоков, Тэффи, А. Куприн, В. Иванов, Л. Шестов, Б. Поплавский, А. Штейгер, Ю. Фельзен), без которых картина эмигрантской литературы немыслима. По словам В. Крейда, эта книга - «о музыке, которую слышит путешествующий «на край ночи», о тех ценностях, которые эмиграция стремилась сберечь, защитить, продолжить; о литературе в её преемственности, где в то же время есть место мыслям «о человеке, любви, долге, смерти, ответственности, сущности поэзии, о незримых источниках, питающих художественное творчество» [30, 12]. Несколько позже Г. Струве предложил свой опыт исторического обзора русской зарубежной литературы 1920-1939 гг. «Русская литература в изгнании» (Нью-Йорк, 1956), выдвинув теорию «единого потока».

В предисловии ко второму изданию книги (1984) Г. Струве, обусловливая свою авторскую задачу стремлением дать «максимально объективную картину» развития русской зарубежной литературы «на общем фоне бытия эмиграции», утверждает, что эта литература есть «временно отведённый в сторону поток общерусской литературы, который - придёт время, вольётся в общее русло этой литературы» и будет содействовать «обогащению этого общего русла» [179, 6-7].

Проблема изучения русской эмигрантской литературы привлекла к себе заметное внимание в России в последнее десятилетие. Вышли работы известных русских философов и богословов XX века, собрания сочинений почти всех крупных писателей русского зарубежья, поэтические сборники и антологии, содержащие наряду с художественными произведениями работы русских зарубежных критиков и публицистов; издания общего характера, в которых намечены основные вехи литературного процесса диаспоры, представлены критико-биографические портреты писателей и поэтов русского зарубежья [175; 221]; опубликованы труды западноевропейских учёных, в которых русская эмиграция рассматривается с исторической, историко-культурной и в каком-то смысле историософской точек зрения. [73; 157].

Возвращение» к единству дало «вторую жизнь» на родине писателям, чья юность проходила в интенсивной творческой атмосфере серебряного века, а зрелость - «на других берегах», в надежде сохранить, развить и приумножить культурную традицию «своего времени» в новой зарубежной России.

Воспринимая русскую литературу как единую и неделимую, 3. Шаховская ещё в 1978 году справедливо заметила: «Известные русские писатели, попавшие за рубеж: Бунин, Зайцев, Мережковский, Ремизов и другие, принадлежат к тому же кругу русских писателей, которые остались в России: Ахматова, Пастернак, Паустовский, Пришвин. Они были воспитанниками одной и той же культуры и от этой годами приобретенной главнейшей общности, которая стала частью рос самих, ни одни, ни другие отойти не могли» [28].

В ряду представителей русского литературного зарубежья закономерно существует имя Бориса Константиновича Зайцева (1881-1972), видного прозаика, автора многочисленных рассказов, повестей, романов, белетризован-ных биографий русских классиков, оригинального очеркиста, отдавшего служению литературе семьдесят лет жизни. Имя, громкое в начале века и преданное незаслуженному забвению в советское время. Он покинул Россию в зрелом возрасте (в 41 год), опубликовав к тому 6 сборников и Собрание сочинений в 7 томах, а затем пятьдесят лет провёл в эмиграции.

О. Н. Михайлов, в течение многих лет переписывавшийся с Б.К. Зайцевым, сказал о нём: «Он был во всех отношениях «последним» в русском зарубежье: умер в Париже, не дожив двух недель до того, как ему должен исполниться девяносто один год, долгое время состоял председателем парижского Союза русских писателей и журналистов: пережил едва ли не всю «старую эмиграцию» [131]. Сам Б. Зайцев в письме к Л. Н. Назаровой от 26 мая 1963г. с долей лёгкой иронии отмечал: «.конечно, я ихтиозавр, вросший корнями в нашу Великую литературу: она мне близка и родна» [19, 162], а в девяносто лет, сожалея о том, что не может уже писать, признавался литератору А. Седых: «Сколько ещё осталось ненаписанным. Одной жизни мало».

Поэтесса Ирина Одоевцева «с полным убеждением» называла Бориса Константиновича Зайцева «счастливым», зная, что на его долю выпало немало «хождений по мукам». По ним ходил он «лёгкой поступью, со светлым лицом, с сердцем, полным веры и любви», не проклиная, не ненавидя никого., перенося все страдания, как ниспосланное испытание», как будто «попирал скудные законы бытия» и умел в самые тёмные дни своей жизни оставаться благостным и кротким, и не роптать на Бога»; то счастье, по её словам, «было главным образом в нём самом» [18, 215].

Самое главное, что было в жизни Б.Зайцева, - это медленный, органический, неизменно идущий вверх рост души. Вера Бунина, близкая подруга жены Зайцева, Веры Алексеевны, в 1926 году записала в дневнике: «Я ценю в Зайцеве то, что он выбрал свой путь и идёт по нему по-зайцевски, и то, что он настроил свою душу на высокий тон. Он ни у кого не выбивает ничего, а тихо, медленно, но неуклонно идёт по своему пути, который всегда подымается выше повседневности» [27, 159].

К Б. К. Зайцеву в эмиграции, особенно после смерти И. А. Бунина, относились как к единственной живой связи между литературой серебряного века и современностью. Критик-эмигрант Н. И. Ульянов в своём литературном эссе, посвящённом 80-летнему юбилею писателя (в 1961 году), подчеркнул: «Сей старец дорог нам не только как последняя связь с великим прошлым, но как большой русский писатель. В «больших» у нас часто ходят те, что ставят «проблемы», разрешают «вопросы», . вокруг которых происходят шумы, ничего общего с литературой не имеющие». Б. Зайцев был с самого начала в числе писателей, которые до конца «оставались верными писательскому труду и не приносили литературу в жертву программности». По словам Н.Ульянова, в русской прозе XX века - он «самая тонкая скрипка», «дневной писатель», чувствующий тайну и заворожённый ею; «миром у него правит кротость», во всём «свет и мудрая тишина» [187, 73-74]. По мнению Ф. Степуна, он «большой, настоящий писатель», потому что «все его вещи исполнены особой атмосферы и написаны особым почерком» [177, 123]. Г. Адамович уверял, что его ни с одним из современных писателей «не смешаешь». Как писатель Зайцев существует «в подлинном и углубленном смысле слова», потому что «существует как личность» [30, 73]. Возможно, именно таких писателей, как Б. Зайцев, имел в виду Д. С. Мережковский, говоря, что они «чеканят слова, как монету, выбивая на каждом своё лицо, так что сразу видно, чьё слово», для них слово - «знамения, чудеса, магия, «духовные тела» предметов», слова, ставшие «плотью» [127, 187]; творчество таких писателей без сомнения он называл «художественным».

Уважительное отношение к Зайцеву-художнику сохранилось и в советской России у тех, кто был знаком с его произведениями ещё в начале века. К. И. Чуковский, называвший Б. Зайцева «великим мастером», спустя десятилетия так писал о том времени: «Я был студентом, и для меня Зайцев был писателем родным, очень своеобразным. . Мы его воспевали как певца дворянских гнёзд, описываемых и ощущаемых. Это иначе, чем делал Чехов, но всё-таки очень близко к Чехову. Это чеховские акварели в несколько новых условиях» [105, 224]. Критик подчёркивал, что самое ценное у него -поэзия, поэтическое изображение людей», умение передать «как бы свет, и прелесть, и красоты, моральную красоту человеческой высокой морали»; его проза «противостоит и прозе русской, натуралистической прозе эпигонов наших классиков, с одной стороны, и прозе русского символизма - с другой стороны» [105, 230; 225]. Эстетическую ценность и «противостояние» творчества Б. К. Зайцева К. И. Чуковский видел в лиризме, который и до сегодняшнего дня остаётся недостаточно изученным при всём том, что исследование творческого наследия писателя в России уже имеет свою историю.

В историографии изучения творчества Б.К.Зайцева выделяют три периода: дореволюционный (до отъезда писателя из России в 1922 году), эмигрантский (русский зарубежный) и современный (постсоветский), «период третий, вновь русский», который сам писатель мог только предчувствовать. Однако несмотря на то, что творчество Б.Зайцева столь долго было объектом литературоведческого изучения, мы не можем констатировать многообразие исследовательских подходов и идей при изучении писательского наследия.

Критика «во след» (1900-1910-е годы) акцентировала внимание на проблемах, волновавших всю литературу: особенности художественного мышления писателя и созданной им художественной концепции мира, его отношение к традиции и новым веяниям в литературе.

Когда в 1906 году в петербургском издательстве «Шиповник» вышел в свет первый сборник рассказов Б. Зайцева, почти все откликнувшиеся на публикацию (А. Блок, В. Брюсов, 3. Гиппиус, Е. Колтоновская, А. Чеботарев-ская, К. Чуковский) отметили самобытность молодого прозаика. Она, по их мнению, заключалась прежде всего в том, как представлял себе и эстетически воплощал начинающий писатель окружающий мир, его сущностные, субстанциальные ценности. Чаще всего отмечались его склонность к уяснению жизни в свете моральных и метафизических проблем, субъективизм, сильно развитое пантеистическое чувство, лирическое начало прозы.

Е. А. Колтоновская называла Бориса Зайцева «лучшим выразителем» «надземного», «солнечного» пути развития в русской литературе, в котором сосредоточилось «всё наше здоровье, жизнеспособное, созидающее и при этом до прозрачности ясное и простое», берущее начало у «первоисточника» -Пушкина и через Тургенева и Чехова дошедшее «до наших дней». [101, 30]. Зайцев бережно обращался с жизнью, у него есть «душевная гармония и чувство устойчивости на земле», «спокойный, ясный, доверчивый взгляд на жизнь», смысл которой он «уловил стихийно», «она для него всегда в своей светлой первооснове», «в её богатых возможностях» [101, 44]. Ставя рядом «реалиста» Тургенева и «символиста» Зайцева, Е. Колтоновская подчёркивает их сходство в одном: «они ткут собственный узор, . дают нам в творчестве себя, они по-своему претворяют впечатления, но основа у них всегда одна -жизнь, . они уловили её смысл и гармонию» [101, 30]. По мнению критика, современная молодая проза в лице Б.Зайцева отошла далеко от «бытописа-тельского реализма», «отрешилась от всех его художественных требований во имя свободного, самодовлеющего лиризма» [100, 76-77].

П. Коган воспринимал Б. Зайцева как «типичнейшего» представителя нового реализма, прошедшего «школу мистицизма и индивидуализма» [96, 180]. По его замечанию, на «поэзией» Зайцева веет «вечный дух любви» -«высшее сверхчувственное», но «это высшее не враждебно миру и жизни», а напротив, «разлито в жизни и природе». Б. Зайцев - «тонкий наблюдатель жизни, реалист-бытописатель», а его «вечный дух любви - просто итог его наблюдений, вывод, согретый тёплым чувством отзывчивого и чуткого сердца». По мнению П. Когана, поэзия Зайцева воплотила тенденцию современных реалистов «не заслонять жизнь идеалом» [96, 181].

Ю. Айхенвальд, называя Б. Зайцева «поэтом прозы», отмечал при этом, что он «не сходит с реалистической почвы, ни о чём не стесняется говорить, всё называет по имени; . часто приникает к земле, к низменности, однако сам остаётся не запятнан, как солнечный луч» [31, 437].

Разноречия вокруг молодого Б. Зайцева (реалист - неореалист - «символист») объясняются интересом к самой эпохе, желанием при первом осмыслении художника «вписать» его в уже известное. Ранние произведения Зайцева создавались в атмосфере сложного взаимодействия «реалистической» и «модернистской» линий в литературе первого десятилетия XX века, когда прежний реализм уже перестал быть адекватным мироощущению писателей, только что вступивших на литературное поприще, и не соответствовал их представлениям о миросостоянии и способах его художественного воплощения.

В рецензии В. Я. Брюсова на первый сборник Б. Зайцева, неожиданно для всех принесший автору известность, подчеркивалось, что его рассказы, относящиеся «к роду не повествований, но описаний», связанные исключительно общностью настроения, - это «лирика в прозе, и как всегда в лирике, вся их жизненная сила - в верности выражений, в ясности образов» (Золотое руно. 1907. №1.). Несомненно видя стилистические недостатки ранней зайцевской прозы, В. Брюсов тем не менее точно определил главную её сторону - лиризм и предсказал будущего мастера именно лирической прозы. Начиная с Брюсова, об этой особой поэтичности рассказов Б.Зайцева непременно упоминали все критики. В Зайцеве видели «поэта космической жизни» (А.Горнфельд), «идиллика в античном значении этого слова» (А. Топорков), «задушевного лирического поэта» (М. Морозов), «поэта сна», «стихийного и немного стихийностью рисующего поэта животности и хаоса» (К. Чуковский); «импрессиониста», стремящегося воплотить в оригинальные художественные формы «все ощущения, всякие переживания, мимолётные настроения, отразить в слове малейшие изгибы души» (Леонтьевич). Обращала на себя внимание живописность и музыкальность зайцевской прозы. Современники заговорили о «созвучии» художнических поисков Б. Зайцева с эстетическими поисками русских живописцев. А. Чеботаревская называла рассказы Зайцева «мягкой акварелью» (вслед за ней многие критики одну из особенностей зайцевской прозы определяли как «акварельность». - И. П.). М. Морозов основной особенностью зайцевского стиля считал «восхитительную, необычайно нежную, какой-то печалью и грустью проншснутую музыкальность речи, музыкальность, не снившуюся реалистам» [134, 204-205].

Вместе с тем А. Горнфельд считал, что перевес лирики у Зайцева -«слабость его своеобразного дарования»; создав свой мир, писатель «не выходит из него», что иногда приводит к однообразию.[75, 20]. Но, как писал А. Блок, «пленительные страны . лирического сознания» Б. Зайцева, «тихие и прозрачные», и есть то «своё, им найденное», полюбившееся, и «на этом, найденном уже, он медлит.» [51, 224]. Так оригинальность зайцевской прозы связали сразу и навсегда с лиричностью.

Однако уже писатели и критики русского зарубежья несколько по-иному попытались объяснить «лиризм» Б. Зайцева. Павел Муратов, автор знаменитых «Образов Италии», посвящённых другу Борису Зайцеву, упрекнув прежнюю критику в недостаточной проницательности, пойдёт против устоявшихся мнений о сущности зайцевского «лиризма». Он писал: «Наше поколение вступило в жизнь в остро лирическую полосу. Вокруг нас переплетались, ветвились, дробились разнообразнейшие, противоречивые, странные, особенные судьбы. . Сантиментальным писателем он не был и лишь кажется таковым в те времена, когда, следуя «течениям века», отражал лиризм, ему самому мало свойственный и его самого задевавший лишь до известной глубины. Лирической страсти, лирического пафоса в нём никогда не было. Особенность, своеобразность, «портретность» человеческая не привлекали его.

То, что казалось одним добротой, другим - равнодушием, было на самом деле его глубокой потребностью привести жизнь «к одному знаменателю», найти всеобъемлющую и простую формулу для видимого разнообразия дел, мыслей, чувств и предназначений» [21, 693]. Архимандрит Киприан (Керн), подчёркивая глубокую «вкоренённость» писателя свою среду и эпоху, особо отмечал «всегда преломление мира через собственные ощущения, через свой лиризм» [34, 160]. По сути дела, лиризм Зайцева впервые был воспринят как особое качество мировидения, мироощущения и мирочувствования писателя, истоки и объяснение которого следовало, по мнению критиков, искать в эпохе.

Религиозность тоже сразу обозначилась внутри художнического мировидения и текста как эстетически значимый компонент. Религиозное начало в творчестве Б. К. Зайцева нашло отражение и в тональности, и в тематике его произведений. Однако осмысление этой стороны творчества Б.Зайцева взяли на себя главным образом критики и философы-эмигранты. Отмечалось, что в ранних рассказах писателя ещё мало собственно религиозного, а «христианство» воспринимается Зайцевым исключительно со стороны эстетической. По наблюдению П. Грибановского, «когда в его зарисовках появляется церковь-храм, то она чаще всего лишь элегическое украшение пейзажа, перенесённое, казалось бы, с полотен любимого живописца - Нестерова» [15, VII- 458]. Христианство в дореволюционном творчестве Б. Зайцева проявлялось с чисто внешней стороны - как некое душевное состояние, как ощущение радости бытия и благодарность за него Творцу сущего, как «ощущение божественной иконы мира, его неомрачённых светлых истоков» (Архимандрит Киприан (Керн)).

По словам Г. Струве, в эмиграции Б. Зайцев как писатель «вырос и развился», расширился «самый диапазон» Зайцева, зазвучали «новые ноты», особенно явственно - «религиозная, христианская., с определённой православной окраской». Но религиозность у Б. Зайцева благостная, примирённая, умудрённая, «окрашена в те лирические тона, что и всё его творчество». Стиль зайцевской прозы оказался адекватен для выражения православного мировоззрения.

Сам Б. Зайцев писал, что после страданий и потрясений, пережитых в годы революции, всё его творчество протекало «при свете Евангелия, Церкви»: «Как же человеку не тянуться к свету? Это из жизни души. Из жизни же чисто художнической: если бы сквозь революцию я не прошел, то, изжив раннюю свою манеру, возможно, погрузился бы еще сильней в Тургенев ско-чеховскую стихию. Тут угрожало бы « повторение пройденного» (IV, 589). В начале 1920-х годов у Зайцева возрос интерес к конкретным проявлениям православной веры, к личностям подвижников-иноков, к святыням русского православия.

Не признававший никаких компромиссов с безбожной властью, писатель с самых первых лет революции призывал русскую интеллигенцию к кротости, сдержанности, внутренней работе над собой; не стремился осуждать и судить кого бы то ни было, но считал своим долгом различать добро и зло: «Кто из нас смеет учить кого-то, кто жизнью заплатил за ошибки? Но сказать - где правда, и где неправда - мы можем» (VI, 249). Хотя, как отмечал Ф. Степун, большевистская власть изгнала Зайцева за пределы родины, но «родина, породившая, выпестовавшая его, ушла с ним на чужбину»; в зай-цевском патриотизме «нет ничего, кроме глубокой любви к России» [177, 125]. Свою миссию русского писателя, оказавшегося в изгнании, он осознавал как приобщение своих соотечественников и всего западного мира к православной вере как величайшему сокровищу, хранимому Святой Русью. Не случайно Г. Адамович упоминал имя Б. К. Зайцева в числе писателей русского зарубежья, объединённых стремлением противопоставить традиционнорусское представление о добре и зле, о правде и лжи тем принципам, которые насаждаются в СССР. «Если мы вправе толковать о духовном творчестве в эмиграции, - писал он, - то лишь благодаря таким писателям, как он» [30, 78]. Там, на чужбине, Борис Зайцев остался верен России, русской культуре, русскому духу. «Погружением в Россию» стала его книга «Преподобный Сергий Радонежский», воссоздавшая труды и подвиги «игумена земли Русской», знаменитого святого XIV века, примера «ясности, света прозрачного» (Б. Зайцев), художественные биографии И. С. Тургенева, В. А. Жуковского и А. П. Чехова.

В советское время по вполне понятным причинам (негативное отношение к культуре русского зарубежья, запрет на публикацию произведений писателей-эмигрантов на родине) изучение творческого наследия Б. К. Зайцева было невозможно. Произведения Б. Зайцева не издавались в России более 60 лет (с 1926 по 1989 г.). А сам писатель в переписке с русскими корреспондентами неоднократно выражал желание быть услышанным в России.

Известно, что попытки издать произведения Б. К. Зайцева в Советском Союзе предпринимались. В 1963 г. группа литераторов (в их числе были К. И. Чуковский, А. В. Храбровицкий и др.) пыталась издать однотомник Зайцева, но усилия были остановлены самим писателем: «Не принимайте никаких мер для издания моей книги в России. Время ещё не пришло. По разным причинам, особенно в теперешней полосе жизни, я нахожу это неудобным» [16, I - 499]. Однако литературовед и библиограф А. В. Храбровицкий, с которым писатель состоял в переписке, поместил небольшую статью о Б. Зайцеве в «Краткой литературной энциклопедии» (М., 1964, Т.2, стлб.978). (Фотокопию этой статьи сам автор прислал Б. К. Зайцеву. - И, П.). По словам отзывчивого писателя, эта «статейка» отличалась в очень многом по тону и содержанию от того, что писали о нашем брате раньше в России» [19, 176].

Шаг вперёд в научном осмыслении творчества Б. Зайцева в России (тогда ещё СССР. - И. П.) был сделан в «закрытые» 70-е годы. Появляются упоминания о Зайцеве в академических трудах о русском реализме начала XX века. В своём осмыслении творческого наследия Б. К. Зайцева советским литературоведам приходилось начинать с предреволюционного десятилетия. Е. Б. Тагер, пытаясь определить эстетическую позицию писателя в начале века, писал следующее: «Мысль о реальной сложности бытия, отдельные явления которого зависимы от общих его закономерностей, отсутствуют в произведениях Зайцева. Для него предпочтительнее другие объяснения, связанные с «вышечеловеческой», «большой правдой». Но мистицизм этот тоже относительный. Образы Зайцева слишком живы, достоверны для мистического творчества и вместе с тем слишком отвлеченны для истинного реализма, ибо изъяты из контекста жизни, не объяснены ею» [165, 200-201]. Л. В. Крутикова отмечала, что такие черты, как «внимание к будничной пестроте, калейдоско-пичность повседневной жизни и повышенный лиризм», заметные в рассказах Б. Зайцева, таили «скрытую полемику» с «безбытностью», мистицизмом символистов и повышенно романтическим пафосом литературы предреволюционных лет. Ёмкость, лаконизм, «связь единичного с общерусским» определяли способы изображения отдельных героев Б. Зайцева. Однако, «нарочитая асоциальность, восприятие любой жизни», по мнению исследователя, «упрощали позицию писателя, ставя его особняком среди реалистов 1910-х годов» [180, 180]. В. А. Келдыш в работе «Русский реализм начала XX века» (1975), подчёркивая «двойственное отношение» Б. Зайцева к реализму, определил его как «художественное явление «промежуточного» типа» [95, 264]. Для него Зайцев - «камерный писатель», не знавший особо оригинальных решений.

Популяризатором творчества Б.К. Зайцева в 80-е годы становится Л.Н. Назарова. Прочитанная в начале 60-х годов книга Б. Зайцева «Жизнь Тургенева» привлекла внимание исследователя исключительным проникновением во внутренний мир, психологию русского классика. Обнаружив связь мировидения Б. Зайцева и И.С.Тургенева, Л. Н. Назарова, пойдя по нетрадиционному пути, через «Жизнь Тургенева» попыталась вписать прозаика XX века в традицию русской классической литературы.

Сам Б. К. Зайцев неоднократно подчёркивал свою внутреннюю связь с Тургеневым, считая себя «в линии» его, т.е. «лириком и не романистом, а скорее по небольшим вещам ходоком» [19, 170]. Своему кумиру он не изменял никогда, даже в эпоху «символизма русского», когда Тургенев был «особенно непопулярен». В по-своему программной статье «О Тургеневе» (1918), Зайцев писал, что в лучших тургеневских образах «выражено русское лицо, всегда близкое душе автора и близкое всякому русскому, ибо сказаны в них наши родные черты: и прелестное, что есть в русском, и печальное, слабое и неустроенное, неприспособленное, непрактическое - вместе с милым и скромным, донкихотским, иногда благочестивым, часто незадачливым», его любимые люди «пассивны, мало кузнецы, но никогда и не наглецы», они «в стороне от жизненных большаков, где орудуют люди с волчьими зубами», «их любви, дела, радости и неудачи, меланхолическое раздумье, слова элегии, изящество, аристократизм образуют ту «категорию тургеневского», о которой правильно заметил Ю. И. Айхенвальд, что она - главное в наследстве Тургенева». В его литературе чувствуешь «коренной великорусский говор с мягкостью и круглотой, с великой подлинностью и тем удивительным равнодейст-вием культуры и стихии, природы, какое редко встретишь»; «тончайший эфир души» пронизывает всё, написанное им и «остаётся очаровательным и вечным». «Тургенев остался и остаётся в первом ряду нашей литературы как образ спокойствия и меланхолии, созерцательного равновесия и меры. (.) Область влияния его - главнейшие молодые годы. Через Тургенева каждому, кажется, надлежит пройти» [185, 128-131].

Говоря о влиянии Тургенева на его собственное творчество, Зайцев в одном из писем к JI. Н. Назаровой подчёркивал, что писать так, как писал Тургенев, сейчас невозможно, но «ощущать дыхание его, весь его склад лирический и духовный более чем можно.» [19, 170]. И он видел и ощущал в нём не только утраченное «личное», но и сугубо национальное, врождённое чувство Родины.

Работа по изучению творческого наследия Б. К. Зайцева заметно активизировалось в 90-е годы. В 1987-1990 гг. в нашей стране вышло более десяти публикаций отдельных произведений Зайцева и пять книг избранной прозы. А в 1993 году появилось трёхтомное собрание избранных произведений писателя, составители которого Е. Воропаева и А. Тархов попытались максимально полно представить все периоды и жанры творческого наследия Б. К Зайцева. Появление текстов произведений ещё недавно «закрытого» писателя, несомненно, способствовало активизации их изучения. Однако на первом этапе исследования творчества Б. Зайцева современное отечественное литературоведение ограничивалось работами общего, обзорного характера (статьи Е. Воропаевой, JI. Иезуитовой, О. Михайлова, Т. Прокопова, А. Соколова) или анализом отдельных произведений (в работах А. Любомудрова, М. Мироновой, М. Поляковой, Л. Усенко).

Несмотря на то, что научное осмысление творчества Б. Зайцева по сей день затруднено (малодоступны прижизненные издания его произведений, выходивших на Западе; ограничен доступ российских исследователей в архив Б. Зайцева, находящийся у его родных во Франции; нет полной биографии писателя и академического полного собрания его сочинений), современные исследователи осуществляют серьёзную и уже дающую первые результаты работу по возвращению личности, духа и слова писателя русской литературе. В 1999-2000 гг. в России при содействии дочери писателя Н.Б. Зайцевой-Соллогуб, его внука профессора Сорбонны М.А.Соллогуба и друга семьи Зайцевых профессора Е.К. Дейч появилось восьмитомное Собрание сочинений Б.К.Зайцева (составитель Т.Ф.Прокопов) [15], на сей день самое полное, представляющее творческое наследие писателя в значительном объеме и многообразии.

Вторичное вхождение Б.К.Зайцева в нашу культуру происходит в тот момент, когда нашему Отечеству стала необходима личность, умевшая примирять, умиротворять самых разных людей, не теряя при этом своих главных качеств - «русскости» и «православности», своей судьбой соединившая дореволюционную и эмигрантскую литературу.

До недавнего времени существовала единственная крупная монография о Б. К. Зайцеве американской исследовательницы А. Шиляевой [204] и несколько глав, посвящённых частным аспектам творчества Зайцева, в других исследованиях. В 90-е годы появился ряд диссертаций, разрабатывающих проблему творческой личности в художественных биографиях Б. Зайцева «Жизнь Тургенева», «Жуковский», «Чехов», рассматривающих своеобразие художественного стиля, поэтику сюжета и жанра в произведениях писателя. [82; 85; 91; 176]. Так, Ю.А. Драгунова в своей работе раскрывает мировоззренческие основы творчества Б. Зайцева 1901-1922 гг., определяет связь его этической позиции с философскими учениями той поры, в частности, с сим-волико-религиозными трудами Вл. Соловьёва; соотносит сущность мировоззрения писателя с особенностями его художественного Стиля, особое внимание уделяет импрессионистическому стилю. C.B. Сомова анализирует поэтику сюжета рассказов и повестей Зайцева в связи с художественной культурой эпохи модерна. Ю.М. Камильянова исследует основные направления художественного поиска Б. Зайцева, изменение его прозы от импрессионистических этюдов до социально-психологических реалистических произведений 20-х годов; изучает типы сюжетного повествования в прозе писателя (романтический, житийный, очерковый).

Начало системному изучению богатейшего художественного наследия русского писателя XX века положили Литературные чтения, посвящённые 115-летию со дня рождения Б. К. Зайцева (февраль 1996 г., г.Орёл), Первые и Вторые Международные Зайцевские чтения (1996 и 1998 гг., г. Калуга), Международная конференция, посвящённая изучению творчества Б. К. Зайцева (май 1998 г., г. Орёл) под общим названием «Проблемы изучения жизни и творчества Б. К. Зайцева», на которых рассматривались важнейшие вопросы проблематики и поэтики произведений Б. Зайцева, жанрово-стилевые и мировоззренческие аспекты его творчества, место в литературном процессе конца XIX - начала XX века, краеведческие проблемы, связанные с жизнью писателя на орловско-калужской земле.

Появление в последние годы работ, касающихся различных аспектов творчества Б. К. Зайцева - историко-литературного, идейно-философского, лингвистического, - выводит изучение творческого наследия писателя на новый, более высокий уровень. Так, «светлая импрессионистическая философия» стала объектом изучения В. Т. Захаровой [87], проблема «воцерковле-ния» художественного творчества Б. Зайцева занимает А. М. Любомудрова [121]. Предметом исследования становятся не только прозаические произведения, но и драматические опыты Зайцева (Л. М. Аринина, И. Гращенкова), формы стихотворной речи и стихообразующие факторы в прозе Б. Зайцева (И. А. Каргашин), эпистолярное наследие писателя (Е. К. Дейч). [56; 156]. Однако, несмотря на появление многочисленных исследований, касающихся различных сторон творчества Б. Зайцева, задача полного и глубокого освоения его творческого наследия остаётся актуальной.

Наличие «лирической» струи в прозе Б. Зайцева очевидно и признано всеми. В работах общего характера о русском реализме начала XX века указывалось на своеобразие лиризма зайцевской прозы (В. А. Келдыш); достаточно широко трактуемое лирическое начало определило для М. А. Поляковой М. А [153] момент сближения творчества И. А. Бунина и Б. К. Зайцева и позволило рассмотреть его в общем для писателей аспекте. С именем писателя связывают рождение особой стилистической разновидности (лирической прозы) в русском словесном искусстве начала XX века. Но попытки определить ее особенности через импрессионизм, стихотворный ритм, особую «поэтичность», на наш взгляд, представляются недостаточными.

Предметом нашего исследования является лирический компонент и поэтика его воплощения в прозе Б. К. Зайцева. Выдвигая в качестве рабочего термина «лирический компонент», мы имеем в виду разноуровневый характер его воплощения в прозе Б.Зайцева. При этом под лирическим компонентом понимается не только интонация или тенденция стиля, но, главным образом, явление содержательного плана, суть которого для нас реализуется в соединении эпически объемного взгляда на мир с лирической насыщенностью повествования, в сближении субъективного и объективного начал повествования, когда лирическое раскрывается «в эпическом его содержании» (Е. Г. Мущенко).

Цель диссертации - определить содержание и функции лирического компонента в прозе Б.Зайцева, формирующего ядро художественного миро-видения писателя и включающего его в эстетический поиск рубежа веков.

Наши задачи:

23

1. Обозначить пути формирования лирического компонента в художественном сознании Б.К.Зайцева.

2. Выявить конкретные формы воплощения лирического в произведениях Б. К. Зайцева на разных этапах творчества и произведениях различных жанров (рассказ, новелла, повесть, мемуаристика).

Методологической основой диссертации является комплекс литературоведческих принципов, разработанных в трудах Л.Я.Гинзбург, Т.И.Сильман, Б. О. Кормана, Е. Г. Мущенко, С. А. Липина, С. Н. Бройтмана, Н. Т. Рымаря, В. И. Тюпа, Э. А. Шубина и др.

Главным объектом и материалом исследования являются тексты художественной и мемуарной прозы Б. К. Зайцева.

Цель и задачи определили построение диссертации, которая состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы, включающего 232 наименования.

Список научной литературыПолуэктова, Ирина Александровна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Белый А. На рубеже столетий. Воспоминания. В 3-х кн. Кн.1. - М.: Худож. лит., 1989.-543 с.

2. Белый А. Начало века. Воспоминания. В 3-х кн. Кн.2. М.: Худож. лит.,1990.-678 с.

3. Белый А. Между двух революций. Воспоминания. В 3-х кн. Кн.З. -М., 1990. -669с.

4. Белый А. Симфонии/ Андрей Белый; Вступ. ст. сост. A.B. Лаврова. -Л.:Худож. лит., 1991. 526 с.

5. Б.К. Зайцев о русских и советских писателях/ Публ. Л.Н. Назаровой // Русская литература. 1989. №1. С. 193-206.

6. Бунин И.А. Собр. соч.: В 9 т. Т.9. М.: Худож. лит., 1967. - 622 с.

7. Воспоминания о серебряном веке / Сост., авт. предисл. и коммент.В. Крейд. -М.: Республика, 1993. 559 с.

8. Горький М. Собрание сочинений. В 30-ти т. Т.1. Повести, рассказы, стихи. 1892-1894. -М.: Гослитиздат, 1949.-510 с.

9. Зайцев Б.К. Далекое/ Сост., вступ. ст. и примеч. Т.Ф. Прокопова. М.: Советский писатель, 1991. - 511 с.

10. Зайцев Б.К. Дальний край: Роман. Повести и рассказы/ Вступ. ст. и примеч. Т.Ф.Прокопова М.: Современник, 1990. - 671 с.

11. Зайцев Б.К. Земная печаль. Из шести книг/ Сост., вступ. ст., примеч. Л.Иезуитовой. Л.: Лениздат, 1990. - 494 с.

12. Зайцев Б.К. ЛюдиБожии/ Сост. лстул. ст., комменх. С.Н. Осипова. -М.:Сов. Россия, 1991.-432 с.

13. Зайцев Б.К. Осенний свет: Повести, рассказы. М.: Советский писатель, 1990,- 544 с.

14. Зайцев Б.К. Улица Святого Николая: повести и рассказы/ Сост., вступ. ст. О. Н. Михайлова.- М.,1989.

15. Зайцев Б.К. Собрание сочинений: В 8 т. М: Русская книга, 1999-2000. Все произведения Б. К. Зайцева цитируются по этому изданию с указанием тома и страницы в круглых скобках.

16. Зайцев Б.К. Сочинения: В Зт./ Сост. и подгот. текста Е. Воропаевой и А. Тархова. М.: Худож. лит.; 1993.

17. Зайцев Б.К. Тютчев. Жизнь и судьба // Лепта. 1993. №4. С. 132-154.

18. ОдоевцеваИ. На берегах Сены. М.: Худож. лит., 1989. - 332 с.

19. Письма Б.К. Зайцева к Л.Н. Назаровой (1961-1971) // Русская литература СПб., 1994. №4. С. 151-177; 1995. № 1. С. 225-254.

20. Письма Б.К.Зайцева О. Михайлову// Подъем. 1989. №6.

21. Ремизов А.М., Зайцев Б.К. Проза. М.: Олимп, 1997.- 752 с. - (Школа классики).

22. Розанов В.В. Опавшие листья. Уединенное. -М.: Современник, 1990. -711 с.

23. Соловьев В.С. Собр. соч.: В 10 т. Т.1,2,3. СПб., 1911-1913.

24. Соловьев В.С. Сочинения. В 2-х т. -М.: Правда, 1989.

25. Соловьев В. Письма. Т.З. СПб, 1911.

26. Соловьев В. Чтение о Богочеловечестве. Статьи. Стихотворения и поэма. Из «Трех разговоров»: Краткая повесть об Антихристе./ Сост. вступ. ст., примеч. А.Б.Муратова. СПб.: Худож.лит, 1994. - 528 с.

27. Устами Буниных. Под ред. Милицы Грин, Т.2.- Франкфурт-на-Майне, 1981.

28. Шаховская 3. В поисках Набокова. Отражения. -М.: Книга, 1991. 316 с.1.ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ И НАУЧНО-КРИТИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

29. Агеносов В.В. Литература русского зарубежья (1918-1996). М.: Терра, 1998.-543 с.

30. Адамович Г.В. Одиночество и свобода/ Сост., авт. прим. В.Крейд. -М.:Республика,1996.-444 с.

31. Айхенвальд Ю.И. Силуэты русских писателей./ Предисл. В.Крейда. -М.: Республика, 1994. 591 с.

32. Апухтина В. А. Современная советская проза (60-70-е годы). 2-е изд. -М.: Высш. шк., 1984. 272 с.

33. Аристотель. Соч.: В 4 т. Т.4. М: Наука,1984,- 830 с.

34. Архимандрит Киприан Керн. Литература и жизнь. Борис Зайцев // Возрождение. № 17. Париж, 1951

35. Афанасьев А. Поэтические воззрения славян на природу: В Зт. Т.1 М.: Индрик, 1994, Т.1-800 с.

36. Ахундова Б.А. О «лирическом романе» А.П.Чехова// Литературные направления и стили. Сб. статей, поев. 75-летию проф. Г.Н.Поспелова. М.: Изд- во МГУ, 1976.- С.277-286.

37. Бальбуров Э. Поэтика лирической прозы (1960-1970-е годы). Новосибирск: Наука, 1985.-132с.

38. Барахов B.C. Литературный портрет (Истоки, поэтика, жанр).- Л.:Наука, 1985.-312 с.

39. Барковская Н.В. «Объективный лиризм» в прозе И.А.Бунина 30-40-х годов // И.А.Бунин: Диалог с миром. Межвузовский сб. науч. трудов, поев, творчеству И.А.Бунина.-Воронеж: Полиграф, 1999. С. 17-24.

40. Бахтин M. M. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М. Худож.лит., 1975. - 502 с.

41. Бахтин M. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979.- 424 с.

42. Белый А. Критика. Эстетика. Теория символизма: В 2 т. / Вступ. ст., сост. A.JI. Казин. М.: Искусство, 1994.

43. Белый А. Символизм как миропонимание./ Сост., вступ. ст. и примеч. JI.A. Сугий. М.: Республика, 1994. - 528 с.

44. Белинский В. Г. Полн. собр. соч. : В 13 т. Т. 1,2,3,5. М.: Изд-во АН СССР, 1954-1959.

45. Белинский В. Г. Собр. соч. В 9 т. Т.2,3. -М.: Худож. лит., 1978.

46. Бердяев Н. А. О русских классиках / Вступ. ст. К.Г.Иеупов. М.: Высш. шк., 1993.-368 с.

47. Бердяев Н. А. Самопознание: Опыт философской автобиографии. М. Книга, 1991. - 669с.

48. Бердяев Н. А. Собр.соч : В 4т. Т.З. Типы религиозной мысли в России./ Общ. ред. НА. Струве.- Париж: YMKA-PRESS, 1989. 714 с.

49. Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества.- М.: Правда, 1989. -607 с.

50. Бердяев Н. А. Философия творчества, культуры и искусства. В. 2т. -М.: Искусство, 1994.

51. Блок А. Собр. соч. В 6 т. Т.5. Л., 1962.

52. Берковский Н. Я. Романтизм в Германии. Л.: Худож. лит. - 567 с.

53. Бройтман С. Н. Русская лирика Х1Х-начала XX века в свете исторической поэтики. (Субъектно-образная структура). М.: Российск.гос. гуманит. ун-т., 1997.-307 с.

54. Бройтман С. Н. Три концепции лирики (проблема субъектной структуры)// Известия/ РАН. Серия литературы и языка. 1995, Т.54. №5.

55. Брюсов В. Я. Собрание сочинений: В 7 т. Т.6. М.: Худож. лит., 1975. - 652

56. В поисках гармонии: О творчестве Б. К. Зайцева. Межвузовский сб. науч. трудов.- Орел, 1998. 144 с.

57. Введение в литературоведение. Под ред. Г. Н. Поспелова.- М., 1983.- 328

58. Введение в литературоведение. Литературное произведение: Основные понятия и термины: Учеб.пособие. М.: Высш. шк.; 1999.- 556 с.

59. Веселовский А. Н. Историческая поэтика. М.: Высш. шк., 1989,- 404 с.

60. Виноградов В. В. Вопросы марксистской поэтики: Избранные работы. М. 1972.

61. Воропаева Е. Всепрощающая даль // Лиг. обозрение. 1989. №12.

62. Выходцев П.С. Субъектное и объектное в литературе: Поэтический^браз// Время. Пафос. Стиль. Художественные течения в современной советской литературе. М.-Л.: Наука, 1965. С.59-112.

63. Гачев Г. Д. Содержательность художественных форм. (Эпос. Лирика. Театр)- М.: Просвещение, 1968. З02.с.

64. Гегель Г. В. Ф. Эстетика: В 4т. Т.З. -М: Искусство, 1968 1973. - 621 с.

65. Гете И.-В. Об искусстве. М.: Искусство, 1975.- 326 с.

66. Гижицкий А. В.А.Жуковский и ранние немецкие романтики// Русская литература. 1979.№1. с. 120-128.

67. Гинзбург Л. Я. Литература в поисках реальности: Статьи. Эссе. Заметки. -Л.: Советский писатель, 1987.- 400 с.

68. Гинзбург Л. Я. О лирике. -М.-Л.: Советский писатель, 1964. 382 с.

69. Гинзбург Л. Я. О литературном герое. Л.: Советский писатель, 1979. -224 с.

70. Гинзбург Л. Я. О психологической прозе. Л.: Советский писатель, 1977.- 443 с.

71. Гинзбург Л. Я. О старом и новом: Статьи и очерки. Л.: Советский писатель, 1982.-423 с.

72. Гиппиус 3. Тварное// Весы. М.: Книгоизд-во «Скорпион», 1907. №3. С.71-73.

73. Глэд Д. Беседы в изгнании. Русское литературное зарубежке. М.: Кн. па-. . дата, 1991. -318 с.

74. Гоголь Н. В. О лиризме наших поэтов.// Гоголь Н.В. Собр. соч.: В 8т. Т.7. М: Правда, 1984. С. 214 -227.

75. Горнфельд А.Г. Книги и люди. Литературные беседы. СПб., 1908. - 344с.

76. Гречнев В. Я. Русский рассказ конца XIX — XX в.: Проблематика и поэтика жанра. Л., 1979. - 208 с.

77. Гринфельд Т. Я. Вл. Соловьев, В. Розанов, М. Пришвин: Понимание красоты в природе. Сыктывкар, 1995. - 23 с.

78. Давыдова Т. Т. Русская неореалистическая проза (1900-1920-е годы). М.: Изд-во МГАП «Мир книги», 1996,- 72 с.

79. Днепров В. Д. Черты романа XX века.- М.-Л.: Советский писатель, 1965. -548 с.

80. Добин Е. Сюжет и действительность. Искусство детали. Л. ,1981. - 432 с.

81. Долгополов Л. К. На рубеже веков О русской литературе конца XIX -начала XX веков. Л.: Советский писатель, 1985. -352 с.

82. ДрагуноваЮ. А. ПрозаБ, К, Зайцева 1901-1922 годов. Автореф, дисс, на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. Тверь. 1997.- 16 с.

83. Ермилова Е. В. Теория и образный мир русского символизма. М.: Наука,1989. -174 с.

84. Жирмунский В. М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л.: Наука, 1977.-408с.

85. Жукова Н. Н. Проблема становления творческой личности в художественных биографиях Б.Зайцева: Дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. -М.,1993.

86. Жуковский В. А. Эстетика и критика. М.;Искусство,1985. - 431 с.

87. Захарова В. Т. Импрессионистические тенденции в русской прозе начала XX века.: Автореф. дисс. на соиск. уч. степ, д-ра филол. наук М., 1995.

88. Ильин И. А. О русской идее// Русская идея./ Состри авт. вступ. ст. МА Маслин. — М.: Республика, 1992. — 496 с.

89. Историческая поэтика: Литературные эпохи и типы художественного сознания. М.: Наследие, 1994. - 512 с.

90. История русской литературы: XX век: Серебряный век/ Под. ред. Ж. Нива, И. Сермана, В. Страды и Е.Эткинда.-М.: Изд. Группа «Прогресс»- «Литера», 1995.- 704 с.

91. Камильянова Ю. М. Типы сюжетного повествования в прозе Б.Зайцева 1900 -1920-х гг. Автореф. дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук Екатеринбург. 1998.- 23 с.

92. Касаткина В. Н. «Здесь сердцу будет приятно.»: Поэзия В.А.Жуковского. — М.:Община, 1995. -184 с.

93. Келдыш В. А. К проблеме литературных взаимодействий в начале XX века: о так называемых «промежуточных» явлениях.// Русская литература. 1979. №2.

94. Келдыш В. А. На рубеже художественных эпох: О русской литературе конца Х1Х-ХХ века//Вопросы литературы. 1993. Вып. 2.С. 92-105.

95. Келдыш В. А. Русский реализм начала XX века. М.: Наука, 1975. 280 с.

96. Коган П. Очерки по истории новейшей русской литературы. Современники. Т.З. Вып. 1. М.,1910. -184 с.

97. Кожевникова Н. А. Типы повествования в русской литературе Х1Х-ХХ вв. М: Институт русского языка РАН, М., 1994 336 с.

98. Кожинов В. В. К проблеме литературных родов и жанров// Теория литературы: В Зт. Т.2. М.: Наука, 1964.

99. Колобаева Л. А. Концепция личности в русской литературе рубежа XIX-XX вв. М.:Изд-во МГУ, 1990. 336 с.

100. Колтоновская Е.А. Новая жизнь. Критические статьи. СПб., 1910.

101. Колтоновская Е.А. Критические этюды. СПб., 1912. -292 с.102.- Колядич Т. М,- Воспоминания писателей:. Проблемы поэтики жанра. М.: Мегатрон, 1998. -276 с.

102. Корман Б. О. Избранные труды по теории и истории литературы. -Ижевск: Изд -во Удм. ун-та, 1992.-236 с.

103. Корман Б. О. Изучение текста художественного произведения. М.: Просвещение, 1972. - 110 с.

104. Корней Чуковский о Борисе Зайцеве // Вопросы литературы. 1993. Вып. VL (1221-230.

105. Курляндская Г. Б. Эстетический мир И.С. Тургенева. Орел, 1994. -343 с.

106. Курляндская Г. Б. И.С.Тургенев и русская литература. М.: Просвещение, 1980,- 192 с.

107. Линков В. Я. Мир и человек в творчестве Л. Толстого и И. Бунина.- М.: Изд-во МГУ, 1989. 174 с.

108. Линков В.Я. Художественный мир прозы А.П. Чехова. М.: Изд-во МГУ, 1982. -138 с.

109. Линков В. Я. Скептицизм и вера Чехова. М.: Изд-во МГУ, 1995,- 80 с.

110. Липин С А. Сквозь призму чувств. О лирической прозе, М.: Советский писатель, 1978. - 288 с.

111. Литературная теория немецкого романтизма. Л.: Изд-во писателей в Ленинграде, 1934.-604 с.

112. Литературно-эстетические концепции в России конца Х1Х-начала XX века. М.: Наука 1975. - 416 с.

113. Литературное наследство: Иван Бунин. Сборник материалов. В 2 кн. Кн. 1-2. М.: Наука, 1973.

114. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М.: Наука, 1967.-312с.

115. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф: Труды по языкознанию. М: Изд-во МГУ, 1982. -480 с.

116. Лосев А.Ф, Шестаков В.П. История эстетических категорий, М,: Искусство, 1965. 374 с.

117. IS. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М.: Искусство, 1978. - 367 с.

118. Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991. -524 с.

119. Лотман Ю. М. В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь. М.: Просвещение, 1988. - 348 с.

120. Любомудров A.M. Монастырские паломничества Бориса Зайцева// Русская литература. 1995. .№1. С.137-158.

121. Мальцев Ю.В. Иван Бунин, 1870-1953,- Франкфурт на - Майне: М.: Посев, 1994. - 432 с.

122. Манн Ю.В. Поэтика русского романтизма. -М.: Наука, 1976. 375 с,

123. Маркович Я Истоки (Бунин: классическая школа) .// Литературная учеба. 1983. №3.

124. Машинский С.Н. Художественный мир Гоголя: Пособие для учителей. -2-е изд. М.: Просвещение, 1979.- 432 с.

125. Медведев П.Н. Формальный метод в литературоведении. (Бахтин под маской. Маска вторая). -М, 1993.

126. Мережковский Д. С. Акрополь: Избранные литературно-критические статьи. М.: Книжная палата, 1991. - 352 с.

127. Мережковский Д. Полн. собр. соч. Т. XVIII. М.: Изд-во Т-ва И.Д. Сытина, 1914.

128. Меречин ELÜ Музыкальность в лирике В. АЖуковского// Вопросы романтизма. Вып.5. Казань, 1972.

129. Миронова М. Борис Зайцев.Странное путешествие. Рассказы. Очерки. Письма. //Наше наследие. 1990. №3. С.84-86.

130. Михайлов О.Н. Интуиция Родины// Лит. газ. 1989. 3 мая. № 18. С.5.

131. Михайлов О.H. Литература русского зарубежья. М.: Просвещение, 1995. -432с.

132. Михайлов О.Н. Литература Русского Зарубежья. Борис Константинович Зайцев (1881-1972) (Статья третья) // Литература в школе. 1990. №6. С.47-50.

133. Морозов М. Очерки новейшей литературы. СПб., 1911.- 254 с.

134. Мусатов В. В. Взгляд на русскую литературу XX века // Вопросы литературы. 1998. май-июнь. С. 75-89.

135. Мущенко Е.Г. Путь к новому роману на рубеже Х1Х-ХХ веков. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1986. 188 с.

136. Мущенко Е.Г. Человек и мир в искусстве эпохи рубежа. 1880-1916.// Русская литература XX века: Учебное пособие. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1999. С. 14 -22.

137. Мышалова Д. Очерки по литературе русского зарубежья. Новосибирск: Наука, 1995.- 223 с.

138. На рубеже. (К характеристике современных исканий). Критический сборник. СПб., 1909,- 328 с.

139. Некрасов H.A. Полн. собр. соч. и писем. В 12 т. Т.9. М., 1950. — 840 с.

140. Овсянико-Куликовский Д.Н.Теория поэзии и прозы (Теория словесности) 5-е изд. М. - Пг. 1923. - 200 с.

141. Огнев A.B. Русский советский рассказ 50-х -70-х годов. M : Просвещение, 1978. - 208 с.

142. Орлицкий Ю. Б. Стих и проза в русской литературе: Очерки истории и теории. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1991. -200 с.

143. Освобождение от догм. История русской литературы: Состояние и пути изучения / Отв. ред. Николаев Д.П. — М.: Наследие , 1997. — Т. 2: Пути изучения русской литературы XX века. 216 с.

144. Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М.: Искусство, 1991.-588 с.

145. Павловский А. О лирической прозе (О.Берггольц и Вл. Солоухин)// Время. Пафос. Стиль. Художественные течения в современной советской литературе. -М.-Л. : Наука, 1965, С. 247- 271.

146. Пискунов В. Чистый ритм Мнемозины. О мемуарах и мемуаристике русского зарубежья//Литературное обозрение. 1990. № 10. С. 21-25.

147. Платон. Соч. в Зт. Т.З, 4.1. М.: Мысль, 1971.-687 с.

148. Полоцкая Э.Я. Взаимопроникновение поэзии и прозы у раннего Бунина. //Изв. АН СССР. Отделение лит и яз Т.ХХ1Х, вып.5.; 1970. С, 412-418.

149. Полоцкая Э. A. A. EL Чехов. Движение художественной мысли. ML; Советский писатель, 1979. - 340 с.

150. Поляков М. Я. Вопросы поэтики и художественной семантики. М.: Советский писатель, 1986. - 478 с.

151. Полякова М.А. Лирическая проза И.А. Бунина и Б.К. Зайцева (Конец 1890-х 1900-е годы) // Иван Бунин и литературный процесс начала XX века (до 1917 года). Межвуз. сб. науч. трудов. - Л., 1985. С. 101-108.

152. Поспелов Г. Н. Лирика: Среди литературных родов. М., 1976. - 208 с.

153. Поспелов Г. Н. Теория литературы. М., 1978. - 351 с.

154. Проблемы изучения жизни и творчества Б.К.Зайцева: Сб.ст./Первые Международные Зайцевские чтения. Калуга: Издательство «Гриф», 1998. -164с.

155. Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции 1919 -1939. М.: Прогресс-Академия, 1994,- 296 с.

156. Развитие реализма в русской литературе: В Зт. -М., 1972- 1974.

157. Романович А. Италия в жизни и творчестве Б.К.Зайцева // Русская литература. 1999. №4. С.55-67.

158. Русская и зарубежная литература конца Х1Х-начала XX века: Основные течения. Орел, 1998. - 278 с.

159. Русская литература в эмиграции. / Сб. под ред. Н.П. Полторацкого. -Питсбург, 1972.

160. Русская литература XX века. 1890-1910./Под ред. С.А. Венгерова. Т. 3. Кн.8. М.: Изд. Тов-ва «Мир», 1916.

161. Русская литература конца XIX начала XX века. Девяностые годы. - М.: Наука, 1968. - 502 с.

162. Русская литература конца XIX XX века (1901 - 1907). - М.: Наука, 1971.-592 с.

163. Русская литература конца XIX XX века (1908 - 1917). - М. Наука, 1972. -736с.

164. Рымарь Н. Т. Современный западный роман: Проблемы эпической и лирической формы. Воронеж: Изд-во ВГУ, 1978. - 128 с.

165. Сарычев В. А. Эстетика русского модернизма: Проблема «жизнетворче-ства». Воронеж: Изд-во ВГУ, 1991,- 320 с.

166. Семенко И. М. Жизнь и поэзия Жуковского. М.: Худож. лит., 1975. -255с.

167. Сивогривова A.A. Биографические жанры в литературе. История и теория. Ростов н/Д: Изд-во РШИД989,- 88 с.

168. Сильман Т.И. Заметки о лирике. Л.: Советский писатель, 1977. - 223 с.

169. Синельникова Л.Н. Лирический сюжет в языковых характеристиках. -Луганск, 1993.-188 с.

170. Слуцкие М. Лирическая проза: откуда и куда? // Вопросы литературы. 1968. №11. С. 127-136.

171. Смена литературных стилей. На материале русской литературы Х1Х-ХХ веков. М.: Наука, 1974. - 388 с.

172. Соколов А.Г, История-русской.литературы конца Х1Х-начала XX века. -М.: Высш. шк., 1999. -432 с.

173. Соколов А. Г. Судьбы русской литературной эмиграции 1920-х годов. М.: Изд-во МГУ, 199L 184 с.

174. Сомова C.B. Поэтика сюжета прозы Б.Зайцева (рассказы и повести 1901192гг.). Автореф. дисс. на соиск. уч. степ. канд. филол. наук. Самара. 1998. -18 с.

175. Степун Ф. Борису Константиновичу Зайцеву к его восьмидесятилетию.// Степун Ф. Встречи. - Мюнхен, 1962.

176. Столович Л.Н. Красота. Добро. Истина: Очерк истории эстетической аксиологии. М.: Республика, 1994 .- 464 с.

177. Струве Г. Русская литература в изгнании: Опыт исторического обзора зарубежной литературы. 2-е изд. Париж: YMKA - PRESS, 1984. - 420 с.

178. Судьбы русского реализма начала XX века./ Под ред. К. Д. Муратовой -Л.: Наука, 1972. 284 с.

179. Теория литературных стилей. Многообразие стилей советской литературы. Вопросы типологии. М.: Наука, 1978. - 510 с.

180. Томашевский Б.В. Стих и язык. Филологические очерки. М.; Л., 1959. -470 с.

181. Томашевский Б.В. Поэтика литературы. Поэтика: Учебн. пособие. -М.: Аспект Пресс, 1996. 334 с.

182. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области ми-фопоэтического; Избранное.- М.; Пресс-Культура, 1995. 624 с.

183. Тургенев и его время: Сборник I. -М.; Пг., 1923.

184. ТюпаВ. И. Художественность чеховского рассказа. М.: Высш. шк., 1989. - 135с.

185. Ульянов Н. И. Б.К.Зайцев. (К 80-летнему юбилею) // Русская литература. 1991. №2. С.72-76.

186. УсенкаЛ.В, Импрессионизм в русской прозе XX века. Ростов-н/ Д.: Изд-воРГУ, 1988.-240 с.

187. УтехинН.П. Жанры эпической прозы. Л.: Наука, 1982. - 184 с.

188. Флоренский IL Небесные знамения (размышление о символике цветов).-Маковец. 1922. №2.

189. Франк С. Этика нигилизма (К характеристике мировоззрения русской интеллигенции) / Вехи. 5-е изд. M., 1910.

190. Хализев В.Е. Теория литературы. М.: Высш. школа,1999.- 398 с.

191. Царственная свобода. О творчестве И.А.Бунина. Межвузовский сборник научных трудов к 125-летию со дня рождения писателя. Воронеж: Квадрат, 1995,- 108 с.

192. Чеботаревская А. Б.Зайцев. Рассказы.// Образование. СПб., 1907. .№2.

193. Чернец Л. Литературные жанры (проблемы типологии и поэтики). М. : Изд-во МГУ, 1982.-192 с.

194. Черников А.П. Поэзия и проза «серебряного века». Калуга: Ин-т усовершенствования учителей, 1994. - 264 с.

195. Чеховиана. Чехов и «серебряный век». М.: Наука, 1996,- 320 с.

196. Чичерин A.B. Очерки по истории русского литературного стиля. Повествовательная проза и лирика. М.,1985. - 448 с.

197. Чудаков А.П.Поэтика Чехова. М.: Наука, 1971.-291 с.

198. Чуковский К.И. Лица и маски. СПб., 1914.

199. Чуковский К.И. От Чехова до наших дней. Литературные портреты и характеристики. 3-е изд. СПб. -М., 1908.

200. Шаталов С.Е. Художественный мир И.С. Тургенева. М.: Наука, 1979.312 с.

201. ШеллингФ.В. Философия искусства. М.: Мысль, 1966. - 496 с.

202. Шиляева А. Борис Зайцев и его беллетризованные биографии. New York: Волга, 1971. - 175 с.

203. Шлегель Ф. Эстетика. Философия .Критика: В 2т. -М.: Искусство, 1983.

204. Шубин Э.А. Современный русский рассказ Вопросы поэтики жанра. JL:-Наука, 1974.- 182 с.

205. Эйдинова В.В. Стиль писателя и литературная критика. Красно-ярскД983.-212с.

206. Эйхенбаум Б. М. О литературе: Работы разных лет. М.: Советский писатель, 1987. 544 с.

207. Эйхенбаум Б.М. О прозе. Сб. статей. Л.,1969. 503 с.

208. Эльяшевич А. Лиризм. Экспрессия. Гротеск. Л.,1975.- 360 с.

209. Эпштейн М. Н. Парадоксы новизны: О литературном развитии XIX -XX веков.-М, 1988.

210. Эткинд А. Содом иПсихея: Очерки интеллектуальной истории Серебряного века/ Ред Е.В. Пермяков.- М.: ИЦ«Гарант, 1996.- 413 с.

211. Юнг К.Г. Душа и миф: шесть архетипов. Киев: Гос. б-ка Украины для юношества, 1994.-384 с.211. 214. Schteiger Е. Grundbegriffe der Poetik. Achte Auflage. Zurich; Freiburg, 1966.1.IСПРАВОЧНИКИ

212. Алексеев А.Д. Литература русского зарубежья. Книги 1917-1940: Материалы к библиографии. СПб.: Наука, 1993.

213. Библейская энциклопедия. Репринтное издание. М.: Изд-е Свято-Троице-Сергиевой Лавры. 1990. 904 с.

214. Борис Константинович Зайцев: Библиография./ Сост. Рэнэ Геррра: Ред. Т. А. Осоргина,- Париж, 1982. 167 с.

215. Квятковский А. -Поэтический словарь. М. Сов. Эшщклопедия, 1966- -375 с.

216. Краткая Литературная Энциклопедия. Под ред А.А.Суркова. Т. 2. М., 1964.

217. Культурология. XX век. Энциклопедия : В 2 т. Т.2- СПб.: Университетская книга, 1998 447 с.

218. Литература русского зарубежья возвращается на родину. Вып.первый . Ч. 1-2. -М.:Рудомино, 1993. 335 с.

219. Литературная энциклопедия русского зарубежья (1918-1940). Т.2, ч. 1-2/ Гл. ред. Николюкин А.Н.- М.: ИНИОН РАН,1996. 511 с.

220. Литературный энциклопедический словарь./ Под ред. В.М.Кожевникова и П. А. Николаева. -М., 1987.-757с.

221. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов.- М.,1996.- 416 с.

222. Мифологический словарь./ Гл. ред. Е.М. Мелетинский. М., 1991. - 736с.

223. Мифы народов мира: Энциклопедия: В 2т./ Отв.ред. С.А.Токарев. М., 1987-1988.

224. Словарь литературоведческих терминов./ Ред. сост.: Л.И.Тимофеев и С. В. Тураев. -М.,1974.

225. Писатели Орловского края. Биобиблиографический словарь./ Под общей ред. К.Д. Муратовой и Г.М. Шевелевой. Орел, 1981.- 412 с.

226. Русское зарубежье: Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века: Энциклопедический биографический словарь. М.:РОССПЭН, 1997.

227. Русские писатели. XIX век. Биобиблиографический словарь. В2 ч. 4.2. /Под ред. П.А. Николаева.-2-е изд.-М.: Просвещение, 1996. 446 с.

228. Русские писатели. XX век. Биобиблиографический словарь. В 2 ч. / Под ред. H.H. Скатова. М.: Просвещение, 1998.

229. Русские писатели. 1800-1917. Биографический словарь. М.: Большая Российская энциклопедия, 1992. Т.2. - 623 с.