автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Литературная сказка В. П. Крапивина

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Богатырева, Наталья Юрьевна

Введение - С.

Первая

глава "Геройный мир литературной - С. сказки В.Крапивина"

Вторая

глава "Проблемы поэтики - С. литературной сказки В.Крапивина"

Введение диссертации1998 год, автореферат по филологии, Богатырева, Наталья Юрьевна

На исходе XX век - век социальных потрясений, научных открытий и резких контрастов. Говоря о положительных итогах уходящего столетия, следует отметить, что в XX веке расцвёл жанр научно-фантастической литературы и получил развитие жанр литературной сказки. Литературная сказка неизменно привлекала пристальное внимание ведущих российских критиков, известных писателей. О сказке много писали В.Белинский и Н.Чернышевский (1). Обращался к теме литературной сказки для детей М.Горький (2). С.Я.Маршак подчёркивал значение сказки в воспитании ребёнка,высоко оценивал роль сказки в развитии фантазии,в формировании моральных критериев,в обогащении языка ребенка (3). Проблемы литературной сказки поднимал в журнале "Книга и пролетарская революция" Б.Бегак (1936,N6). Современные отечественные исследователи детской литературы также неоднократно обращались к этой теме. О взаимоотношении народной сказки с литературными образцами XIX века говорится в докторской диссертации И.Лупановой "Русская народная сказка в творчестве писателей 1-й пол. XIX в. и кандидатской диссертации Л.Мирского "Проблемы русской народной и литературной сказки в детском чтении 2-й пол. XIX в." Вопросы взаимосвязи народной и литературной сказки поднимались и такими исследователями, как С.Абрамюк (4), Т. Леонова (5). Изучению литературной сказки посвящена книга Д.Нагишкина "Сказка и жизнь" (6). Это первая обобщающая работа о литературной сказке нашего времени, её специфике, в которой дана классификация разновидностей литературной сказки.

Активное исследование жанра литературной сказки началось в 70 -80-е годы XX века. Свидетельством оживления интереса к его проблемам явилась дискуссия, состоявшаяся в 70-х годах на страницах журнала "Детская литература". В статьях В. Непомнящего /1973,N3/, В.Аникина /1976,N4/, Е.Неёлова /1977, N8/ и других авторов было высказано много интересных наблюдений над природой сказочного чуда, обсуждались перспективы развития жанра. В работах Л.Ю. Брауде "Сказочники Скандинавии" /1974/ и "Скандинавская литературная сказка" /1979/ прослеживается процесс развития жанра от его народных истоков до произведений современных скандинавских писателей. В последней монографии предлагается определение литературной

- г сказки как "авторского художественного прозаического или поэтического произведения, основанного либо на фольклорных источниках, либо придуманного самим писателем, но в любом случае подчинённого его воле; произведения преимущественно фантастического, рисующего чудесные приключения вымышленных или традиционных сказочных героев и в некоторых случаях ориентированного на детей; произведения, в котором волшебство, чудо играет роль сюжетообразующего фактора, помогает охарактеризовать персонажей" (7). Л.Брауде замечает, что определение литературной сказки не может быть универсальным, так как содержание и направление её постоянно варьируется, она всегда принадлежит своему времени.

Активно изучалась в 70-е годы проблема взаимоотношения литературной сказки и научного факта. В работах Е.'Неёлова, Т.Чернышёвой, Ю.Селезнёва (8) поднимаются вопросы, касающиеся развития современной сказки, функций научно-фантастических мотивов в её художественной ткани, проблемы сближения жанров и их взаимодействия. Поэтому сказочный цикл А.Волкова исследуется Е. Неёловым с точки зрения наличия научно-фантастических мотивов и возможности их реализации в рамках жанра. Исследователь доказывает, что сказочное начало может "пропитывать" произведения самых разных жанров. Подобное явление замечено и критиком М.Липовецким в современной литературе (9). Этот аспект исследования оказался перспективным, и сегодня работы о сказках нацелены, в основном, на выявление связей с традиционными реалистическими жанрами.

70-е годы были наиболее урожайными на критические статьи, монографии,исследования о литературной сказке. Выходят работы И. Исаевой "Заметки о поэтике современной зарубежной литературной сказки" (10), И.Мотяшова "Правда сказки" (11), В.Непомнящего "Что ждёт сказку" (12), С.Рассадина "Доверие к сказке" (13), М.Смирновой "Волшебные мотивы в литературной сказке" (14), Ю.Ярмыша "О жанре мечты и фантазии" (15), В.Шерф "Детская сказка в наши дни" (16). Серьёзное и глубокое исследование литературной сказки 80-х принадлежит М.Мещеряковой.

Несколько научно-исследовательских работ посвящено детским сказкам 30-х годов, с которых началось становление жанра отечественной литературной сказки. Впервые попыталась обобщить наблюдения над книгами этого жанра З.Привалова в кандидатской диссертации "Советская литературная сказка 20-30-х годов"(1959) (17). Она дала общую характеристику жанра, посвятив первую главу сказкам XIX века,вторую - советским сказочникам 20-х годов, третью - сказкам 30-х годов. В этой работе названы основные особенности поэтики сказочных произведений, подняты вопросы типологической общности этих книг,такие, как общественно важная тема, наличие сатирического элемента, своеобразных героев,сочетание реализма и фантастики, приключенческий сюжет. Исследовательница выделяет такие типы сказок 30-х годов, как героическая, волшебная, научная (природоведческая), сказка о животных. Продолжила исследование становления сказочного жанра И.Лупанова, отмечавшая, что в 30 -е годы развиваются традиции лучших книг предыдущего десятилетия, в частности, повести-сказки Ю. Олеши "Три толстяка". Цель писателей предвоенного десятилетия -"воспитание социальных симпатий и антипатий" (18). В своих статьях И.Лупанова рассматривала важные для изучения литературной сказки проблемы: особенности сказочного конфликта и сюжета, сказочного образа, связь с фольклором, новаторство и традиции в сказочной детской литературе (19).

В диссертации В.Ляховой "Советская детская драматическая сказка 30-х годов" (1980) (20) исследуются лучшие образцы советской сказочной драматургии. Выделяются и характеризуются основные модификации драматической сказки. В основе классификации лежит сюжет и источники произведения, исходя из чего исследовательница выделяет сказки по фольклорным мотивам; пьесы, созданные на основе литературной сказки; драматургические произведения с оригинальным сюжетом. При этом она отмечает, что в 30-е годы преобладали пьесы с "чужими" сюжетами, а ведущий принцип в создании драматической сказки этого периода - "переосмысление старых сюжетов в духе современной морали" (21).

О драматической сказке идёт речь в кандидатской диссертации Т.Екимовой "Поэтика драматической сказки 30-40-х в свете современной теории литературного фольклоризма" (22) , в которой отмечено,что эстетика драматической сказки опирается на традиционную фольклорную сказку, но подчиняется законам драматического рода литературы, приобретая особенности драмы. Однако, несмотря на наличие серьёзных исследований в области литературной сказки 30-х годов, остаётся малоизученной её специфика.

В числе задач, решаемых литературоведами, была попытка систематизировать сказочные произведения, созданные в XX веке. В основу классификации предполагалось положить разные принципы. Так, например, критики Д.Нагишкин и З.Привалова выделяли такие типы литературных сказок, как авторский пересказ и обработки народных сказок, сказки, созданные по народным мотивам, и собственно авторские сказки с оригинальным сюжетом. Исследователями отмечается, что литературная сказка началась с обработки народных сюжетов. Так работали бр. Гримм, сохраняя основу фольклорного источника, но обогащая его бытовыми деталями, описаниями природы, элементами психологизма. Литературная обработка может изменять содержание народной сказки, поскольку автор вносит в неё свои идеи, что было характерно для для русской литературной сказки XIX века.

Советские писатели создавали такие сказки в 30-40-е годы (С.Маршак,К.Паустовский). В литературных сказках, написанных по фольклорным мотивам, традиционный материал служит основой для создания авторской сказки. Так появились на свет сказки бр.Гримм, Андерсена, Гауфа, "Конёк-горбунок" Ершова. Эти писатели, используя сюжеты и образы из различных источников, создали неповторимые, самобытные произведения. Авторская сказка с оригинальным сюжетом, непосредственно предназначенная детям, в русской литературе начинается с "Чёрной курицы" А.Погорельского.

Исследовательница Н.Бибко в диссертации "Обучение младших школьников чтению народной и литературной сказки" (М.,1987) предлагает выделить произведения с "чудесным", близким традиционной народной сказке, "условным", лишённым фантастики и превращений, и "смешанным", отмеченным условно -мотивированной фантастикой без превращений. Это подход позволяет не только с большой долей точности дифференцировать сказки, но и даёт возможность выявить тенденцию преобладания в русской детской и юношеской литературе начиная с конца 50-х произведений с "условным" и "смешанным" сказочными мирами.

Произведения с выраженным "чудесным" сказочным миром -это "Волшебник Изумрудного города" А. Волкова,. "Лоскутик и облако", "Астрель и Хранитель леса" С.Прокофьевой, "Королевство кривых зеркал" В.Губарева, "Летающий на стрекозе" П.Катаева, "Спеши, пока горит свеча" и "Счастливый конец" Е.Борисовой. "Условный" сказочный мир представлен в произведениях Н.Абрамцевой, С.Воронина, Н.Грибачёва, С.Козлова, Ю.Коваля, С.Могилевской, Т.Макаровой, Э.Успенского, Ю.Томи-на, А.Алексина, А.Митяева, И.Панькина, И.Туричина и др. Сказочная реальность "смешанного" типа встречается в книгах К.Паустовского, В.Каверина, Р.Погодина, Т.Александровой, С. Иванова, В.Крапивина. Как правило, по жанру это повести-сказки, более объёмные, по сравнению с традиционными сказками, за счёт усиления внимания автора к деталям, более обытовлённые. Оригинальный сказочный сюжет этих произведений помогает писателям активно изучать детский характер, обсуждать острые проблемы современности.

По классификации чешской исследовательницы М.Генчиевой, все литературные сказки делятся на лирические, идущие от сказок Андерсена, где главенствует авторское "я", аллегория и притчевость; "антисказки", или "сказки-перевёртыши", берущие начало в традиции К.Чапека, ироничные, обытовлённые; и сказки, целиком восходящие к фольклору. Сказки первого типа представлены произведениями В.Каверина, К.Паустовского, Н.Абрамцевой, С.Прокофьевой, Ю.Коваля, С.Иванова, В.Крапивина. К "антисказкам" можно отнести книги В.Бахревского, Р.Погодина, Ю. Томина, Э.Успенского, В. Медведева, А. Алексина, С.Михалкова, В.Губарева. С фольклорной традицией связаны сказки Т.Габбе, Т.Александровой, И.Панькина, А.Афанасьева, П.Катаева. Однако сама М.Генчиева справедливо отмечает условность предложенной схемы:"В настоящее время лишь изредка можно встретить литературную сказку в "чистом" виде, легко относимую теоретически к установленным типам. Смешение и смещение различных приёмов дало сказке почти неограниченные возможности дальнейшего развития" (23). Действительно, трудно отнести к тому или иному типу сказки П.Аматуни, Е. Вел-тистова, отдельные произведения С.Могилевской, И.Туричина, В. Крапивина.

Таким образом, в работах Л.Брауде, В.Аникина, Е.Неёлова, Э.Померанцевой, В.Проппа высказываются наблюдения над природой сказочного чуда, прослеживается процесс развития жанра от народных истоков до' произведений современных писателей-сказочников, рассматриваются перспективы развития жанра. Несколько научно-исследовательских работ посвящено детским сказкам 30-х годов, с которых началось становление жанра отечетсвенной литературной сказки (З.Привалова, В.Ляхова, Т.Екимова). Однако вопросов развития литературной сказки 70-90-х годов касаются немногие критики, среди которых М.Мещерякова, Д.Нагишкин.

В современном литературоведении предприняты попытки исследования жанрообразующих признаков литературной сказки (установка на вымысел, проблема чудесного и фантастического в сказке), вопросов нравственной проблематики, воспитательного воздействия литературной сказки, связи данного жанра с произведениями научной фантастики. При этом вне поля зрения критиков остались проблемы психологической разработки характеров персонажей, философичность, социальная направленность, расширяющие границы жанра литературной сказки. В целом отечественная литературная сказка XX века остаётся малоизученной: нет общих работ, посвященных её истории и теории; не всегда последовательно осуществляется принцип единства идейно-эстетического анализа литературной сказки; не исследованы особенности отдельных жанровых разновидностей; нет современных обощающих исследований, посвященных творчеству лучших отечественных писателей-сказочников.

Литературная сказка возникла на основе народной и сохранила её основные жанровые признаки. Сегодняшняя литературная сказка далека от своих фольклорных истоков, но сказочное ядро в ней остаётся постоянным. Жанровые признаки фольклорной сказки, развиваясь и трансформируясь, сохранились в сказке литературной и являются для неё обязательными. В связи с этим при обращении к сказке литературной возникает необходимость знакомства со сказкой фольклорной. Фольклористы не придерживаются единого мнения при выделении основных жанровых признаков сказки. Одни называют занимательность (24), другие - фантастичность содержания, третьи - функции героев и структурные признаки (25). Наиболее распространённым является определение Э.В.Померанцевой, которая главным жанрооб-разующим признаком сказки считает установку на вымысел: "Характерный признак заключается в том, что она (сказка - Н.Б.) подаётся сказочником и воспринимается слушателями прежде всего как поэтический вымысел, как игра фантазии, независимо от того, волшебная она или бытовая, вопрос о достоверности повествования начисто снимается" (26). Исследователи народной сказки отмечают в ней особое сочетание реального и ирреального, фантастического, удивительного (27).

В.Е. Гусев считает, что "основным жанровым признаком сказки является отражение некоторых существенных коллизий и конфликтов в сфере социальных и семейных отношений, разрешение которых в конкретно - исторической действительности оказывается невозможным, в силу чего оно и приобретало характер фантастического вымысла" (28).

Наиболее полное определение даётся в Литературном энциклопедическом словаре, где отмечена установка сказки на вымысел, что не исключает, однако, её связи с действительностью, определяющей идейное содержание, язык, характер сюжетов, мотивов, образов (29).

При всей фантастичности сказки образы её глубоко реалистичны. В какие бы фантастические обстоятельства ни попадал герой, ведёт он себя по законам человеческой логики. Фантастика лишь служит расширению пределов возможного для сказки. Реальное и фантастическое в сказке едино: "Сказка, сколько бы ни было велико её сходство с жизнью, в самом главном отделяет себя от действительности непереступаемой границей, а именно: наличием таких явлений и событий, которых в реальной жизни ни в коем случае быть не может" (30). Характерен для сказки приём гиперболизации, выполняющий в ней важнейшую функцию. Он используется для чрезмерного преувеличения обычных качеств и свойств человека, доведения их до пределов, расходящихся со здравым смыслом, или для чрезмерного заострения ситуаций, что становится средством создания сказочной фантастики. Неотъемлемым свойством сказки является её способность к абстрагированию и конкретизации, что отмечал М. Горький: "Анонимное творчество, т.е. творчество каких-то неизвестных нам людей, тоже подчиняется законам абстракции, отвлечения характерных черт той или иной группы и конкретизации, обобщения этих черт в одном лице этой группы" (31). '

Для сказки характерна иносказательность, зашифрован-ность реального в сказочное, фантастическое. Причём именно иносказательность, а не аллегория - свойство сказки. Аллегория однонаправленна, в ней не могут сочетаться конкретное и абстрактное, частное и всеобщее, а сказке свойственны широта обобщения, собирательные образы.

Сказка должна иметь свой особенный сказочный быт, полнокровных сказочных героев. "Перенесение образов,конфликтов целиком в сферу реальности, - пишет Н.Ведерникова, - может привести к обеднению и неверному пониманию сказки как аллегории, основывающейся на отвлечённых характеристиках и однозначности толкования образов" (32). Непонимание природы сказки как иносказания особенно характерно для отечественных агитационных сказок послереволюционных лет, прямолинейно отражавших основной конфликт своей эпохи вне обстоятельств сказочного быта.

Сказка тяготеет к широким обобщениям, ей свойственна мировоззренческая и философская насыщенность, о чём говорил исследователь сказочного жанра В.Непомнящий: "В сказочной идее заведомой слабости, черпающей могущество из таинственного источника, в итоге побеждающей заведомую силу, заложена одна из основных и величайших истин, питающих всю человеческую культуру. .Можно назвать это подлинным гуманизмом сказки, верой её в столь "неосязаемую" непосредственно вещь, как человеческий дух" (33).

Характерные признаки сказки - антропоморфизм и анимизм, особое построение сюжета (композиция большинства сказок выстраивается как путешествие героя, персонажи чётко разведены по положительному и отрицательному полюсам, обязательный счастливый конец). Такие особенности сказки, как несложная фабула, крупный план без детализации, отчётливость социального и морального конфликта, ясность этических и эстетических оценок, соответствуют конкретному мышлению ребёнка. К.Чуковский в книге "От двух до пяти" указывал на психологическую близость ребёнка народной сказке, на полное совпадение детского языкового мышления с народным (34).

Сказка прочно вошла в круг детского чтения, поскольку всё в ней имеет причинно-следственную связь, одно событие вытекает из другого, цель героев ясна. Поучение в сказке не навязчиво, облечено в поэтическую форму. М.Горький утверждал, что природе ребёнка свойственно стремление к яркому, необычайному, и сказка вполне утоляет в ребенке эту потребность. Необходим детям и сказочный вымысел. Как писал В.Белинский, "в детстве фантазия есть преобладающая способность и сила души, главный её деятель и первый посредник между духом ребёнка и вне его находящимся духом действительности"

35). Ребёнок испытывает потребность в приключениях - всё это он может найти в сказке. Детям свойственно подражание -и образ главного героя, побеждающего зло, является замечательным примером.

Особенности построения сказок также отвечают запросам и возможностям детей: контаминация облегчает восприятие благодаря повторяющимся моментам, стихи и прибаутки оживляют чтение, делают его более эмоциональным и динамичным. Почему дети любят именно волшебные сказки? Исследователи объясняют это возрастными психическими особенностями детей младшего возраста. Существует целый ряд трудов психологов, освещающих понимание художественного произведения детьми этого возраста

36).

Группа психологов Харьковского пединститута (О.О.Хоме-нок, Д. М. Арановская, A.B. Запорожец, Т.И.Титаренко) в начале 1940-х годов занимались изучением возникновения и развития эстетического восприятия литературного произведения у детей, в основном дошкольного и младшего школьного возраста. Для исследования они выбрали жанр сказки, исходя из того, что именно сказка соответствует возможностям возраста. "Своеобразие завязки, экспозиции,драматизированного изложения событий, характеристики героев и действенность финала. создают благоприятные условия для выявления специфической активности ребёнка, очень близкой по характеру к ранее возникшим у него формам практической и игровой деятельности. Эту новую форму активности, представляющую собой как бы первую ступень в развитии эстетического восприятия у ребё нка, мы условно назвали содействие - по аналогии с известным термином "сопереживание". (Запорожец А.В. Особенности развития процесса восприятия) (37).

В 1960-е годы педагог Л.И.Беленькая на основе проведённого эксперимента со 150-ю детьми в возрасте 8-9 лет выявила особенности восприятия детьми литературных произведений (сказок Андерсена, рассказов Л.Толстого, Б.Житкова, А.Гайдара, Н.Носова, Р.Киплинга). Она считает, что дети младшего возраста (8-9 лет) в силу свойственных им психологических особенностей обладают определёнными возможностями для эстетического восприятия литературных произведений. Особенности эмоциональной сферы, мышления и воображения детей являются благоприятной основой для полноценного восприятия книги и сказки. "Художественно-образный, интеллектуально-эмоциональный способ познания действительности, каким является художественная литература, близок особенностям психики младшего школьника - особенностям его эмоциональной сферы и мышления, " - писала исследовательница (38). Потребность в сказках у детей велика. От 3-х до 7-ми лет им рассказывают о животных, от 7-ми до 11-ти - волшебные сказки.

Исследователь детского фольклора Г.С.Виноградов выделяет три периода в отношении детей к искусству: "Быт детей до 7 лет содержит все признаки "первоначальной простоты": в нём много неустойчивого, бесформенного, много подражательности и т.п. Период лет от 7 до 12-13 характеризуется наибольшей самобытностью, яркостью; это период "цветения и цветущей сложности". Затем наступает третий период, когда у мальчиков и девочек начинает проявляться слишком много здравого смысла и слишком мало силы воображения, чтобы вполне наслаждаться игрой. Тогда наблюдатель имеет дело с периодом "вторичной простоты", с его подражательностью,неустойчивостью и т.д. (39). Наблюдения такого же рода высказал Карл Бюлер, австрийский психолог,выделивший "возраст сказок" у детей от 4-х до 8-ми лет,12-13-ти лет,считавший,что в отроческий переход

- и ный возраст интерес к сказке пропадает,у детей наступает период реализма,и на первое место выходит "натуралистическая литература возраста Робинзонов". "Правильное отношение к сказке, как мне кажется,вообще исключает вопрос о её правдоподобии: это искусство типическое,чуждое всякой действительности, и игра представлений в нём превышает всё остальное;вот почему в этом пункте она предполагает у слушателя принципиально иную установку,чем та, которую, например,предполагает натуралистическая литература возраста Робинзонов" (40). Структурные и поэтические признаки волшебных сказок В.Крапивина с героями-детьми соответствуют эстетическому восприятию и обусловлены психологическими особенностями детей младшего возраста.

Близость ребёнка сказочному жанру была взята на вооружение сказкой литературной, появившейся на основе народной. В современной литературной сказке бывает трудно выделить черты, роднящие её с фольклорной. Эта общность видна в сказках Пушкина, Ершова, но трудна различима в сказочных повестях А.Линдгрен и всех современных, так называемых "городских" литературных сказках. Сегодня очень немногие сказки сохранились в чистом виде. В подавляющем большинстве случаев при создании литературной сказки используются самые различные приёмы.

В современном российском литературоведении сегодня наметилась тенденция к исследованию жанровых разновидностей сказки и многочисленных приёмов её создания. Впервые попробовал рассмотреть пути развития литературной сказки Д.Нагиш-кин . Все свойства сказки он обозначил как постоянные и переменные. К постоянным были отнесены те, которые несут на себе жанрообразующую нагрузку. Литературная сказка, отмечает исследователь, взяла у народной такие обязательные для жанра черты, как антропоморфизм, анимизм, чудесные превращения, обращение к гиперболизации, иносказательность. Переменные признаки, по Д.Нагишкину, те, что стали народной традицией: оптимизм, счастливый конец, сатирическая заострённость классовых явлений, разговорный, живой язык. Литературная сказка опирается на систему образов народной сказки, но наполняет старые формы новым содержанием.

Именно по такому принципу создавались сказочные произведения A.C.Пушкина, с чьим именем связано рождение жанра поэтической отечественной литературной сказки. Взяв от народной сказки всё лучшее: глубокое социальное содержание, чёткую персонификацию добра и зла, динамизм действия, демократизм, сатиричность, причудливую игру фантазии, - Пушкин создаёт на фольклорной основе новый жанр. В его сказках появляется пейзаж, наполненный глубоким смыслом, позволяющий автору передавать оттенки чувств и переживаний героя. Пушкинская сказка демонстрирует сложные, неоднозначные образы, т.е. отличается глубоким психологизмом. В ней нашли отражения черты романтизма и реализма, присутствуют новаторские поэтические, художественные приёмы, к которым на протяжении полутора столетий обращаются писатели-сказочники, в том числе и В.Крапивин.

Основоположником жанра литературной прозаической сказки стал А.Погорельский ("Чёрная курица, или Подземные жители"). Созданная на стыке двух жанров: волшебной сказки и романтической повести, - она привлекает внимание новаторством, с одной стороны, и соблюдением традиций обоих этих жанров, - с другой. В "Чёрной курице" Погорельский заложил основы русской литературной сказки: для его произведения характерно двоемирие (соединение двух планов повествования, реального и фантастического, сказочного и приземлённо-бытового, причём первый открыт только ребёнку, умеющему мечтать и видеть необыкновенное и поэтическое в самом обыденном). Эта идея оказалась очень близка В.Крапивину, для литературной сказки которого характерно смешение реального и сказочного планов повествования, при этом чудеса волшебного мира способен увидеть лишь тот, чьё сердце открыто мечте, как правило это ребёнок. А.Погорельский использует сон как важный сюжетообра-зующий элемент литературной сказки, который вслед за ним начнут активно использовать и другие писатели-сказочники, а В.Крапивин особенно активно. Заслуга Погорельского в том, что он впервые в детской литературе создал живой и обаятельный образ ребёнка, показал становление характера юного героя, и в этом он чрезвычайно близок современным писателям-сказочникам. Так же, как С.Аксаков, который, творчески переработав восточный сюжет и несколько русских народных источников (цикл сказок о чудесном супруге), создал авторскую, литературную сказку "Аленький цветочек", идейно и нравственно насыщенную, глубоко гуманистическую.

Широко раздвинул границы жанра литературной сказки Г.Х.Андерсен. Он использовал новые элементы: описание природы, любовные переживания героев, образ рассказчика с его симпатиями и антипатиями, ссылки на достижения науки, намёки на конкретные исторические события. Увеличился объём литературной сказки, она существует теперь то в форме новеллы, повести, то в форме притчи, лирического, драматургического произведения. Происходит снижение роли чудесного в сказке, на первый план выходят обыкновенные люди, предметы, волшебство оказывается психологически обоснованным. Отсутствует традиционный зачин, концовка, сказка отличается особой композицией, своеобразным языком. Андерсен наметил пути развития сказки, по которому пошли практически все выдающиеся писатели-сказочники Х1Х-ХХ веков: О.Уайльд, С.Топелиус, С.Ла-герлёф, Ю.Олеша, Е.Шварц, А. Линдгрен и другие. "Можно сказать, что все сказочники XX века вышли из сказки Андерсена, учились у неё, развивают её традиции в другое историческое время", - отмечает Е.Ляхова (41). Андерсен не только адресовал сказку ребёнку, но и сделал его главным героем.

На рубеже Х1Х-ХХ веков обращение к теме детства характерно для многих писателей. О детях писали Чехов, Короленко, Куприн. В зарубежной литературной сказке детство изображалось как некий автономный мир, противостоящий взрослому ("Питер Пэн", "Винни-Пух и все-все-все", "Маленький принц", "Мэри Поппинс"). Детство в этих сказках - идеальный мир, не приемлющий "здравый смысл" взрослых. Детство как норма человеческого бытия. Обращение литературной сказки к теме детства закономерно. В детском сознании сказка обнаружила понятные, близкие ей самой черты, нашла в ребёнке "то полное глубокого смысла незнание границы между возможным и невозможным, ту внутреннюю независимость от закономерностей жизни,, которые отличают её в целом., - пишет А.Исаева и добавляет: - Традиционное отталкивание от подхода к жизни с точки зрения здравого смысла становится здесь последовательным"

В литературной сказке, по сравнению с народной, возросло значение "невещественных" ценностей, что соответствует восприятию ребёнка. Деля мир на добрый и злой, детское восприятие оказывается родственным мифам, сказкам. Сказка отражает мир в форме, наиболее доступной детскому восприятию: отбрасывая все второстепенное, беря только основной жизненный конфликт - борьбу добра и зла. Критик Е.Неёлов именно поэтому определяет литературную сказку как результат взаимодействия сказочной реальности и детскости - духа детства

43). Конечно, выведенный Е.Неёловым элемент не является жанрообразующим, но ориентация советской литературной сказки подмечена им верно. Литературная сказка, адресованная детям, в своеобразии детского сознания открыло для себя новый источник фантастических образов: детское осмысление реальной действительности, отражение взрослой жизни в детской игре, детский антропоморфизм, т.е. способность очеловечивать неодушевлённые предметы. Писатели создают сказки, в которых фантастическая мысль, мечта ребёнка становится реальностью: это трилогия о Малыше и Карлсоне А.Линдгрен, "Питер Пэн" Дж.Барри, "Мэри Поппинс" П.Трэверс. "Летящие сказки" В.Крапивина занимают достойное место в этом ряду. Воспевая непрактическое детское сознание, его поэтичность, говоря о бескорыстии доброго героя, современная литературная сказка продолжает традиции народной сказки, утверждая закономерность победы добра над злом. Но по своей форме, приёмам она далеко отошла от фольклорной, ибо меняется действительность, воздействуя на форму художественного произведения.

Важным этапом в развитии жанра литературной сказки в России явилась вторая половина XIX века, период открытия массовых школ в России. К сказочному творчеству обращаются писатели-педагоги Л.Толстой, К.Ушинский, максимально приближая повествование в своих произведениях к реалистическому, продолжая традиции научно-познавательного сказочного жанра, открытого В.Одоевским ("Городок в табакерке"). Новые возможности литературной сказки открыл М.Салтыков-Щедрин, чьи произведения, смыкаясь с фольклором, оказали большое влияние на Степняка-Кравчинского, Мачтета, авторов агитационно-пропагандистских сказок, на социально-дидактические произведения Л.Толстого, Д.Мамина-Сибиряка, В.Гаршина.

Интересно работали в жанре литературной сказки А.Толстой (его "Сорочьи сказки" отличаются мягким юмором и оригинальностью), М.Горький и В.Маяковский, чьи сказки представляли своего рода "социальный заказ". На рубеже Х1Х-ХХ веков возрос писательский интерес к сказке (см."Красивые сказки" А.Амфитетрова, "Книгу сказок" Ф.Сологуба, "Сказки не совсем для детей" Л.Андреева, сказки А.Ремизова, З.Гиппиус, М.Рериха, М.Кузьмина и др.). В начале XX века сказок выходило много, но идейно-художественный уровень их был невысок: "Из всего сказочного богатства в них уцелел только прокатный ассортимент фей, русалок, эльфов, гномов, троллей, леших, ангелов, принцесс и говорящих лягушек" (44). И. Лупанова в книге очерков о детской литературе "Полвека" приводит свидетельство одного из критиков, говорившего в 1914 году о "крайней деградации" жанра литературной сказки: ".как можно терпеть этих зайчиков в юбках, этих слонов на велосипедах, эти пошлые, бессмысленные именины киски Брыски."(45).

Может быть, именно вследствие упадка жанра, и начинаются гонения на сказку в 20-х годах, подогретые "свежей памятью о "беззастенчивой чепухе" предреволюционных лет" (46). Сказку объявили "нечистой", как пишет критик А.Бруштейн, по нескольким причинам. За фантастику, якобы не дающую детям возможности правильно познавать мир, за антропоморфизм, за анимизм, "за мистику,. за апологетику королей и цариц" (47). Дискуссию о сказке начали педологи и видные работники Наркомпроса (Э.Яновская и др.), к ней подключились литературные критики, писатели; активно участвовали в дискуссии Луначарский, Крупская. Отстаивали сказку Горький, Маршак, Чуковский, защищая право искусства на вымысел, доказывая, что сказка необходима ребёнку.

В 20-е годы предпринимались попытки "революционного переосмысления" сказочных сюжетов, в большинстве неудачные. Так, "Необычайные приключения товарища Чумички"(1924) Р.Вол-женина и "Война игрушек"(1925) Н.Агнивцева не давали ни ярких образов героев, ни идейной глубины, ни тематического разнообразия. "Новое социальное содержание втискивалось либо в рамки старых, привычных сюжетных схем дореволюционной книжки, либо в рамки традиционного народно-сказочного сюжета" (48). Интерес представляют немногие произведения, среди них - сказочная "Повесть о двух сестрах и о волшебной стране Мерце" М.Шагинян(1919), отразившая социальные потрясения тех лет и в известной степени предвосхитившая "Трёх толстяков" Ю.0леши(1923). Под пером Ю.Олеши литературная сказка обогащается новым социальным содержанием. В народном духе решены образы оружейника Просперо, гимнаста Тибула, а образ Суок несёт отпечаток лучших черт традиционных сказочных образов: преданности, нежности, доброты. Романтически-приподнятый стиль повествования, реалистическое изображение кровавого подавления народного восстания, отведение решающей роли ребёнку - эти черты роднят сказку Ю.Олеши с произведениями В.Крапивина.

Жанр сказки отстаивал в упорной борьбе 20-30-х годов К.Чуковский. Как бы в подтверждение своих высказываний в печати о пользе сказок для нравственного становления ребёнка Чуковский создаёт "Тараканище" и "Мойдодыр"(1922), "Муху-цокотуху" (1923) и "Бармалея"(1925), другие стихотворные сказки, вошедшие в золотой фонд детской литературы. Чуковский в своей книге "От двух до пяти" подробно изложил теоретические основы стихотворной сказки для детей и воплотил их в своих собственных произведениях. В них нашли отражение фольклорные приёмы (частые повторы, обилие глаголов, а следовательно, динамичность повествования, действие в сказках начинается стремительно, сразу захватывая читателя, многие сказки имеют в основе острый сатирический конфликт, часто - неожиданный финал, а героем оказывается самый маленький и слабый физически. Обрисовка поступков героев отличается глубоким психологизмом, становление характеров происходит на глазах читателя. Пафос сказок - жизнеутверждающий, им присущ неиссякаемый оптимизм. К.Чуковский благосклонно отнёсся к первым литературным опытам В.Крапивина, для которого принципы знаменитого писателя-сказочника стали основополагающими в творчестве.

Новая сказка должна была возродиться не в прежнем "пародийном или откровенно дидактическом" виде, по словам

С.Маршака (о кризисе жанра литературной сказки Маршак говорил на 1 Всесоюзном съезде советских писателей (49)), а как "поэтически-фантастическое повествование, утверждающее новые идеи и факты" (50). "Надо прямо сказать: у нас ещё нет такой сказки" (51). Маршак советует обратиться писателям к традиционным сказочным образам. Не раз говорил о благотворном влиянии сказки на юного читателя Горький. В самой последней своей работе о детской литературе "Заметки о детских играх и книжках" (1936) он разрабатывал программу развития и воспитания ребенка с помощью игры и книги. Горький включил в список произведений для детского чтения сказки Андерсена, Киплинга, Ершова, Маршака, Чуковского.

С середины 30-х годов, когда остались в прошлом споры о сказке, когда стало ясно, что её нужно культивировать в детском чтении, начался период возрождения жанра. Эти годы -период интенсивного развития советской детской литературы. В докладах на Первом (январь 1936 г.) и Втором (декабрь 1936 г.) Всесоюзном совещании детских писателей звучали слова о необходимости создания весёлой, увлекательной детской книги. Уходят в прошлое нападки педологов на фантастику. Актуальным становится разговор о специфике детской сказки для юных. Критик В.Бегак , размышляя о проблемах литературной сказки, приходит к выводу, что авторы порой слишком узко понимают советскую тематику в сказке только как социально-политическую, и считает, что перед сказкой стоит задача "любую тему развернуть в сказочной форме, суметь осветить на основе качественно нового восприятия мира" (52). Он замечает, что в этом отношении более верные пути находят авторы стихотворных сказок (Маршак, Чуковский), чем писатели-прозаики. Вскоре, однако, начинается реабилитация и жанра прозаического.

Авторы смело экспериментировали, стремясь воплотить идею не в виде соединения традиционных сюжетных мотивов, а через показ новых героев, их взаимоотношений,поступков,характеров. Расширяется тематика сказки, в художественную ткань произведения активно включается материал действительности. Детские писатели стремятся вывести сказку из круга традиционных образов и сюжетов в мир, построенный по сложным законам реальности и фантастики. Усиливается интерес к мировому искусству и культурному наследию прошлого, появляется советская классика детской сказочной литературы, художники слова тяготеют к эпическим формам повествования, соответствующим новым масштабным задачам времени. Детская литература нацелена на выполнение "социального заказа" - создать весёлую, увлекательную книгу для ребят.

Начинает развиваться жанровая разновидность литературной сказки - сказочная повесть. С этим связано обновление жанра сказки. В 1936 г. появляется "Золотой ключик, или Приключения Буратино" А.Толстого, в 1937 - "Приключения Ка-рика и Вали" Я.Ларри, в 1939 - "Волшебник Изумрудного города" А.Волкова, "Приключения капитана Врунгеля" А.Некрасова, в 1940 - "Старик Хоттабыч" Л.Лагина и "Побеждённый Карабас" Е.Данько. В них присутствуют элементы кукольной комедии, политической сатиры, пародии, комедии, комиксов, приключений. Характерной особенностью сказочных сюжетов 30-х годов является их социальная направленность, широкое использование жизненного материала. Изображение быта соседствует с типично сказочными образами и символикой.

Связь с фольклором проявляется втом,что структурным стержнем повести-сказки является действие, фантастический вымысел имеет сюжетообразующую функцию, персонажи, как правило, стабильны, используется ряд типовых мотивов при построении сюжета. Книги А.Волкова ориентированы на волшебную русскую сказку, поэтика театра Петрушки оказала влияние на сюжет и систему образов повести Е.Данько, фольклорное начало восходит к устному матросскому творчеству и бытовой народной сказке у А.Некрасова. Вершиной развития жанра сказочной повести признана книга А.Толстого "Золотой ключик, или Приключения Буратино",сыгравшая важную роль в развитии жанровой разновидности литературной сказки. Толстой, Волков, Данько, Некрасов показали, что хорошей детской книге необходим общественно важный художественный конфликт и активная жизненная позиция автора. В советской детской литературе складывались традиции, определились наиболее действенные способы, формирования сюжета сказки.

Три пути в значительной степени характерны для сюжетос-ложения сказочной повести 30-х годов: создание сказки на основе переводного текста-первоисточика, попытки продолжения классической повести-сказки, формирование оригинального сюжета сказки. Все три пути детально исследованы в кандидатской диссертации И.Г.Дубровской "Советская детская сказочная повесть 30-х годов" (53). Возникают целые сказочные циклы, связанные общими героями и тематикой (например, серия сказок А.Волкова.

Огромное значение для развития жанра литературной сказки имело творчество Е.Шварца, создавшего целый сказочный театр, основанный на сюжетах сказок Ш.Перро, братьев Гримм, Г.X.Андерсена, некоторых русских народных источников. Вместе с тем герои его произведений получают новые характеристики и ведут себя совершенно иначе, нежели их литературные "прототипы". В сказках Шварца удивительно переплетается сказочное и реальное, характеры героев лишены условности народной сказки,зримы и конкретны, авторское исследование истоков их поступков отмечено глубоким психологизмом. Однако наиболее плодтворной в предвоенные и послевоенные годы оказалась тенденция к созданию оригинального сказочного сюжета.

Жанр литературной сказки получил особенное развитие после войны. В 50-е - 60-е годы создаёт сказочную трилогию о Незнайке Н.Носов, где в фантастических обстоятельствах действуют узнаваемые, реалистические герои, напоминающие обычных мальчишек и девчонок, что позволяет автору глубже исследовать характер ребёнка. Действие в этих сказках так же, как в произведениях С.Михалкова ("Праздник непослушания"), А.Алексина ("В стране вечных каникул"), В.Медведева ("Баранкин, будь человеком!"), Р.Погодина ("Шаг с крыши"), происходит в условной сказочной стране, очень похожей на реальную, куда попадает герой, чьи желания непомерно раздуты , а следовательно, требуют наказания сказочными средствами. Эти средства - литературный приём, позволяющий авторам создать необычную, исследовательскую ситуацию. Многие писатели изображают одновременно существующие два мира: волшебный и повседневный, реальный, тесно связанные между собой.

Так, реальное и сказочное сосуществуют в сказках В.Каверина "Много хороших людей и один завистник", "Немухинские музыканты", "Летающий мальчик". Основная мысль этих сказок в том, что чудеса делают люди, способное видеть поэтическое, возвышенное в самом обыденном, и что чудо можно убить обывательским образом жизни. Герои Каверина сами решают свою судьбу, они способны к активному действию, в решительные моменты больше полагаясь на собственные силы, чем на чудо. В этом смысле Каверин является продолжателем традиций Ю.Олеши ("Три толстяка") и Е.Шварца ("Снежная королева").

Своеобразие двоемирие присутствует и в сказке Ю.Томина "Шёл по городу волшебник", основанной на традиционном фольклорном мотиве исполнения желаний, но решённом в ином ключе: достижение желаемого без определённых усилий не приносит счастья. Сказочное и реальное чудесным образом переплетается и в сказках А.Шарова, насыщенных множеством удивительных героев, волшебных превращений и увлекательных приключений.

Сказки А.Шарова ("Мальчик-одуванчик и три ключика", "Кукушонок, принц с нашего двора", "Человек-Горошина и Простак", "Звездный пастух и Ниночка") отличает особая интонация: то чуть лукавая, то пронзительно печальная и щемя-ще-трогательная, а разговор в любой из его сказок неизменно сводится к прославлению великой силы любви.

Писатели обращаются к жанру литературной сказки, чтобы под необычным углом исследовать характер представителя подрастающего поколения, высветить доминантные черты его характера, показать нравственный рост и взросление в необычных, волшебных обстоятельствах. Это сближает сказки данного направления с фантастикой. Среди них можно назвать "Лев ушёл из дома" Ю.Яковлева, "Приключения жёлтого чемоданчика" С.Прокофьевой, "Алёшка" Г.Балла и Г.Демыкиной.

Другое направление в жанре литературной отечественной сказке последних лет - сказки-"перевёртыши", сказки-пародии, которые основаны на традиционных сюжетах, используют фольклорные персонажи, но наполняют их новым современным смыслом. Такова сказки Э.Успенского "Вниз по волшебной реке", где осовремениваются такие традиционные персонажи, как Баба Яга, Кощей Бессмертный и др. Оригинальны персонажи его знамет нитой сказки "Крокодил Гена и его друзья", самостоятельны по сюжету сказки из цикла о дяде Фёдоре, в которых забавное отражение находят насущные проблемы времени. Создавались отечественными писателями и героические сказки ("Сказка о громком барабане" С.Могилевской), и познавательные, природоведческие сказки Г.Снегирёва, Н.Павлова, С.Сахарнова.

Современная сказочная повесть характеризуется особым сочетанием реального и ирреального, способностью к абстрагированию, гиперболизацией, философской насыщенностью, ясностью этических и эстетических оценок, антропоморфизмом и анимизмом. Основным средством раскрытия образов героев является в повести-сказке движение.

Современная сказка многое заимствует у фантастики, философской притчи. Так произведения В.Каверина, Р.Погодина, С.Иванова, В.Крапивина отличаются стремлением писателей выявить острые противоречия действительности, перейти от частного к общему, бытийному. Этим произведениям свойственно романтическое двоемирие и ирония. Сказка отражает достижения научно-технического прогресса (П.Аматуни "ЧАО - победитель волшебников", Е.Велтистов "Гум-Гам", "Миллион и один день каникул", В.Губарев "Путешествие на утреннюю звезду", "В тридевятом царстве"), модные увлечения "параллельными мирами" (Т.Александрова "Кузька", Д.Телевицкая "Барабашка, ты здесь?"). При этом жанрообразующие признаки сказки (установка на вымысел, чудеса, фантастическое, законченность действия) сочетаются с новыми элементами: глубокой психологической разработкой характеров персонажей, философичностью, что, во-первых, выводит сказку из традиционного детского круга чтения в молодёжный, а во-вторых, расширяет жанровые границы произведения.

Итак, современные писатели-сказочники расширяют границы жанра, обращаясь к достижениям современной прозы: сказочное всё более переплетается с повседневным, обыденным, привычное приобретает сказочные черты, а волшебное "обытовляется", а развитие действие определяется логикой развития характера, а не традиционным вмешательством волшебства. Отечественная сказка так же, как и зарубежная, отличается огромным разнообразием тем и проблематики. И произведения В.Крапивина занимают среди них достойное место. В своём творчестве он использовал основные принципы создания художественного мира литературных сказок: перенос конфликта в духовную сферу, отведение главной роли в сказке ребенку, психологическое обоснование волшебства, переплетение сказочного и реального, эволюция развития характера героя. В то же время литературную сказку В.Крапивина многое сближает с произведениями современных отечественных писателей-сказочников: лирическая интонация (сказки А.Шарова), двоемирие (сказки В.Каверина, Ю.Томина), показ нравственного роста юного героя в необычных, волшебных обстоятельствах (сказки С.Прокофьевой, Ю.Яковлева), притчевость и философская насыщенность (Г.Демы-кина, С.Иванов, Р.Погодин).

В 90-е годы XX столетия противоречия времени нашли своё отражение и в литературе, критике, книгоиздательском деле. Так на полках книжных магазинов и лотках уличных торговцев соседствует ширпотребная книжная продукция типа диснеевских комиксов для самых маленьких, не обременённые высокой художественностью и глубокими мыслями "мыльные" серии типа "Школы в Ласковой долине" и вошедшие в круг детского чтения и написанные специально для детей книги Г.Х.Андерсена, Т.Ян-сон, А.Линдгрен, Д.Р.Р.Толкиена, М. Твена, а также произведения "золотого фонда" отечественной детской литературы: С.Маршака, К.Чуковского, А.Барто, С.Михалкова. Отрадно видеть, как ежегодно переиздаются их книги , как выходят красочные издания произведений Я.Акима, Р.Сефа, В.Коржикова, Э.Успенского, Г.Остера и многих других талантливых писателей. Однако не всем известно, с каким трудом порой приходится "пробивать" авторам свои книги в издательствах. Скромность и гордость не дают возможности многим из них унижаться перед издателями, предпочитающим умным и добрым книгам российских авторов пустую западную беллетристику. Именно этим обстоятельством объясняется тот факт, что из книжных магазинов исчезли книги Владислава Петровича Крапивина, одного из самых интересных современных детских писателей.

Популярный в 70-е - конце 80-х автор злободневных произведений, написанных в жанре "школьной повести", обнаживших острейшие проблемы взаимоотношений учителей и учеников, в те годы писатель являлся по сути диссидентом, борцом против порочной системы тоталитаризма, вступившим в столкновение с той частью этой системы, которая касалась образования. Борясь с произволом взрослых, учителей, родителей, писатель выступал на стороне подростков, продемонстрировав великолепное знание их проблем, психологии. Многим его книги помогли выстоять в столкновениях с жестокой действительностью, потому что в каждом своём произведении Крапивин не только демонстрировал образцы положительных героев, но и порой давал читателю непосредственное руководство к действию.

Однако в эпоху торжества доллара, "некоммерческие" произведения Крапивина, который, к тому же, не любит ходить не поклон к издателям, оказываются невостребованными. Если невнимание издателей к книгам этого автора, написанным в жанре "школьной повести", ещё можно объяснить тем, что пионерс-ко-комсомольские реалии, содержащиеся в них, устарели, то игнорирование прекрасных лирических сказок Крапивина по меньшей мере несправедливо. Сам В.Крапивин с горечью говорил в разговоре с диссертантом: "Господи, зачем российские детские писатели издательствам? Есть английская писательница Энид Блайтон со своими детективами, есть серия "Детский детектив" с английскими авторами. Они пользуются большим успехом, их читают. Я не встречался с издательствами. Я думаю, мы обоюдно не нужны друг другу. Я встречался с читателями, журналистами, которым интересны мои книги. А издатели издают "Анжелик"."

Между тем, сказки В.Крапивина - явление во многом уникальное, достойное внимания не только читателей, но и серьёзной критики, явление, с одной стороны, лежащее в русле традиционной фольклорной сказки, а с другой стороны, отличающееся неповторимыми чертами, делающими крапивинские сказки заметным событием в истории развития жанра отечественной литературной сказки.

Последние 5-10 лет в отечественной литературе традиционная авторская лирическая сказка уступает место "антисказкам", или сказкам-перевертышам (произведения Э.Успенского, цикл сказок про Хому А.Иванова и др.), а также произведениям в стиле, "фэнтези", написанным под влиянием прозы Дж.Р.Р.Тол-киена, У.Ле Гуин и пр. В творчестве В.Крапивина также обозначился переход от сказки к произведениям условно-аллегорического характера, объединённых в цикл о Великом Кристалле и цикл о Безлюдных Пространствах. Сложные по глубине заявленных проблем, философских раздумий и обобщений, по стилистике, они тем не менее берут своё начало в сказочных повестях Крапивина. Поскольку работа над циклами продолжается, рано давать окончательные оценки произведениям, вошедшим в них, однако нам представляется интересным проследить, как рождались основные разрабатываемыё темы и идеи в сказочных повестях Крапивина.

Таким образом, актуальность представленной диссертации определяется не только обращением к недостаточно разработанным в современной науке проблемам жанра литературной сказки, но и выбором конкретного материала исследования. Данная работа является первой диссертацией, посвящённой литературной сказке одного из наиболее интересных современных детских писателей, В.П.Крапивина. В диссертацию включены материалы из личного архива исследовательницы (письма В.Крапивина к диссертантке, записи разговоров и пр.), а также газетные и журнальные публикации диссертантки (интервью, рецензии), связанные с творчеством писателя.

Владислав Петрович Крапивин вошёл в литературу как писатель-реалист, интересно и плодотворно работающий в жанре школьной повести. При этом решение важных социально-нравственных проблем происходит у В.Крапивина в двух планах: реалистическом (школьные повести) и сказочно-фантастическом (сказки и произведения из цикла о Великом Кристалле). Начиная с 1970 года, когда появились сказочная повесть "Баркен-тина с именем Звезды" и рассказ "Старый дом", сказочно-романтическое постижение мира занимает всё большее место в творчестве В.Крапивина. При этом в интервью "Литературной газете" от 6 марта 1980 года В.Крапивин заметил, что элементы "сказочного" он использует не часто и при этом они являются не целью, а средством, не уводящим юных читателей от реальных проблем, но помогающим полнее познавать мир.

Особую притягательность сказочного жанра писатель так объяснял на страницах газеты "Литературная Россия" (N1, 1987, с. 20): "Иногда я могу полнее выразить нужную мне идею именно в сказке. В реальном повествовании не всегда удаётся поставить героя в такие обстоятельства, где наиболее полно выявится его характер. А в сказке - я хозяин этих обстоятельств. Когда я писал "В ночь большого прилива", мне было важно сказать о силе дружбы, о том, что она может преодолеть самые, казалось бы, невероятные, самые фантастические преграды. И сказать об этом я мог только так.

В сказке ты создаёшь свой мир, свою "планету", сам творишь свою вселенную. Такое -'заложено в каждом. И во мне тоже. Поэтому писать сказки я люблю. Интересно выстраивать этот странноватый мир, передавать его аромат, его атмосферу. " Оспаривая бытовавшее в своё время утверждение, что сказка является бегством от действительности, писатель утверждает, создавать сказку - это значит стремиться посмотреть на привычные будни под другим углом зрения, помочь читателю увидеть в обыденной действительности яркие краски, разбудить в нём остроту и свежесть чувств и впечатлений. Важную роль сказки писатель видит в том, что она помогает взрослым взглянуть на мир глазами ребёнка, чтобы лучше понять подрастающее поколение, а ещё - любому взрослому полезно порой заглянуть в своё детство.

Сказка, по признанию Крапивина, проникает в его произведения помимо воли автора. Так, работая над книгой "Оранжевый портрет с крапинками", которая была задумана как реалистическая, писатель вложил в уста своего героя-мальчишки шутливое вроде бы утверждение, что он марсианин. "И вдруг во всей этой истории, поначалу никакой не сказочной, возник второй план. Сама вещь изменилась, я начал писать её под другим углом.," - признаётся Крапивин на страницах "Литературной России".

В 90-е годы Владислав Крапивин по-прежнему остаётся весьма плодовитым писателем, но, написав несколько реалистических произведений - продолжение трилогии "Мальчик со шпагой под названием "Бронзовый мальчик", повесть "Синий город на Садовой", ряд очерков и рассказов мемуарного характера, -писатель посвящает своё творчество жанру литературной сказки ("Серебристое дерево с поющим котом", "Рыцарь прозрачного кота") и особенно - философско-аллегорическим циклам повестей о Великом Кристалле и Безлюдных Пространствах.

О том, как рождаются сказки, Крапивин говорит немного, хотя отдельные факты, освещающие его творческий процесс, появлялись и в печати, и на страницах собственных крапивинских документальных рассказов. Так, в рассказе "Бастионы и форты" из серии "Шестая Бастионная" есть упоминание о том, как Крапивин с ходу сочиняет для семилетнего сына севастопольских знакомых историю про корабельного гнома-пенсионера. Из этой истории через два года родится повесть-сказка "Возвращение клипера "Кречет".

Об истории создания трилогии "Голубятня на жёлтой поляне" Крапивин делился более охотно (см. "Уральский следопыт", N11, 1985, с.53): "Изначальным толчком послужила для меня сцена появления мальчишки в рубке космического крейсера, затерявшегося в пространстве. В этом эпизоде содержалась и завязка какого-то действия, и необычайная загадка, требующая своего раскрытия, и, может быть, даже некий символ: мальчишка - как луч в приоткрытую дверь - врывается в неподвижное одиночество корабля. Словом, именно этот эпизод, "разматываясь" во времени и пространстве, заставил появиться всю трилогию." Говоря о бормотунчике, оригинальном фантастическом персонаже трилогии, писатель замечает: "А бормотунчик - это элементарный сон, с тем отличием, что во сне выглядел довольно страшно (был похож на паука) и вещал неприятные вещи. Негатив, постепенно трансформировавшийся. От сна пошли и Крепость, и карабкание по обрывам, и Река, и знакомое, наверное, многим ощущение беспомощности - когда стреляешь во врага, а пули бессильны причинить ему вред.

Говоря о своеобразии и неповторимости крапивинских произведений, надо отметить тот факт, что В.Крапивину принадлежит и так называемая автобиографическая сказка - разновидность литературной сказки, к которой редко обращаются современные писатели-сказочники и которая представляется нам весьма перспективной. Именно в жанре автобиографической сказки написана "Тополиная рубашка", которая, по признанию самого автора (см. "Уральский следопыт", N11, 1985, с.53), одновременно примыкает к сказочно-фантастической серии "Летящие сказки" и автобиографическому, во многом документальному циклу рассказов и повестей "Шестая Бастионная", в которой тесно переплелись реальные события и люди и сказочно-фантастические элементы.

Творчество В.Крапивина не осталось не замеченным критикой. Первые же книги этого уральского писателя ( "Рейс "Ориона" (1962), в основу которых легли рассказы о детях, вошедшие в дипломную работу В.Крапивина, выпускника факультета журналистики Уральского государственного университета в Екатеринбурге, "Брат, которому семь" (1963), "Палочки для Вась-киного барабана" и "Звёзды под дождём" (1965), "Оруженосец Кашка" (1966) ) были тепло и заинтересованно встречены критиками, единодушными во мнении, что в детскую литературу пришел яркий и самобытный писатель, который, несмотря на молодость ( первая книга появилась,когда автору было 24 года), обладает неоспоримым художественным талантом и великолепным знанием детской психологии. Авторы первых критических статей, посвященных творчеству В.Крапивина, такие, как Ю.Дюжев, Э.Бояршинова, Л.Юнина, Е.Спехов (54), отмечали неразрывную связь литературного труда молодого писателя с его педагогической деятельностью. Организовав в 1961 году детский морской юнкоровский отряд, который с 1968 г. носит название "Каравелла", В.Крапивин в течение тридцати лет являлся его бессменным руководителем. В этом разновозрастном отряде ребята учились фехтованию и морскому делу, строили яхты и управляли ими, постигали основы журналистского мастерства, а главное - учились быть непримиримыми к хамству, злости, подлости. Таким образом, формирование в ребёнке активной жизненной позиции, воспитание мужества и чувства справедливости удавалось В. Крапивину не только с помощью книг, но и в повседневной жизни. Это позволило В.Разумневичу сделать вывод о том, что "немного найдётся у нас писателей, творчество и каждодневная практическая деятельность которых были бы столь взаимосвязаны и нерасторжимы, как у Владислава Крапивина" (55). В лице этого писателя, отмечал С.Баруздин, мы видим "художника и педагога, что сочетается не так уж часто" (56).

С момента появления первых произведений В.Крапивина и до сегодняшнего дня каждая новая книга этого писателя находит немедленный отклик у читателей и не оставляет равнодушными исследователей. На произведения В.Крапивина существуют отзывы как профессиональных литературоведов и собратьев по перу, так и критиков-любителей. Признанием незаурядности дарования этого писателя является тот факт, что в Литературном энциклопедическом словаре в статье "Детская литература" имя В. Крапивина стоит в одном ряду с именами таких известных детских писателей,как А.Кузнецова, Ю.Коринец, Р.Погодин, Ю.Коваль (57). Краткий, но ёмкий анализ творчества В.Крапивина содержится в учебном пособии для библиотечных факультетов институтов культуры и педагогических вузов под редакцией В.Д.Разовой, где даётся характеристика героев произведений писателя и особое внимание уделяется его книге "Тень Каравеллы", названной одной из лучших книг о войне для детей, и написанной в соавторстве с С.Крапивиным, старшим братом писателя, книге "Алые перья стрел", рассказывающей о жизни школьников накануне войны (58). Библиографическая справка о В.Крапивине содержится в справочнике "Писатели Среднего Урала" (59). Творчеству писателя в 1962-1979 годах посвящён биобиблиографический указатель "В.П.Крапивин" (60). Его имя упоминается и в справочнике-указателе литературы для школьников "Свердловские писатели - детям" (61), а также в книге О.И.Левиной и А.Т.Нечепоренко "Дети братских республик" (62).

Наряду с профессиональными исследованиями творчества В.Крапивина, находящими своё отражение в специальной литературе, в последние годы публиковались изыскания, принадлежащие людям, по роду своей деятельности далёким от литературоведения. Однако нам эти порой наивные материалы представляются заслуживающими внимания в силу содержащихся в них зачастую оригинальных мыслей, подающихся под необычным углом зрения. Так, в 1993-1996 годах клубом "Лоцман", объединившим любителей творчества В.Крапивина, издавался альманах "Та сторона", посвященный его книгам и личности (63).

Особенно урожайными на рецензии, посвящённые книгам писателя, стали 60-80-е годы. Исследовались различные стороны крапивинского творчества. Одна из центральных проблем исследований, обращенных к творчеству Крапивина, - проблема ха-. рактера героя, вокруг которой завязывались острые полемические дискуссии. Как отмечает В.Д.Разова, подросткам из книг этого писателя свойственна "обострённая жажда справедливоети, романтический взгляд на мир, отвага и рыцарская честь"

64). Все критики, независимо от положительного или отрицательного отношения к творчеству писателя, отмечают, что герои крапивинской прозы занимают активную жизненную позицию, они "могут,.смеют восстать. Со шпагой или рейкой - против шпаны и бандитов; без всякого оружия, без защиты - против начальника лагеря, директора школы, классного руководителя, управдома - за честь и достоинство" (0.Мариничева)

65).

Одним из первых о неординарности крапивинских героев заговорил Н.Кузин, обратив внимание, во-первых, на умение этих ребят поэтизировать будничное, во -вторых, на то, что "у крапивинских фантазёров благородные сердца, очень чувствительные к малейшим проявлениям как несправедливости, которой они всегда объявляют "смертельный бой", так и ко всему доброму, красивому/ человечному, которое они защищают и которому подражают в своих поступках." (66). Им свойственна смелость мечты и умение претворить её в реальность, обострённое чувство справедливости, стремление к нравственному самосовершенствованию. Причём, "опробовать" свою индивидуальность, как пишет Н.Кузин, им часто приходится в сложных, порой жестоких обстоятельствах (67).

Этот сюжетно-композиционный приём введения героя в состояние "форс-мажора", когда обстоятельства оказываются сильнее людей, отмечали в произведениях Крапивина критики С.Ме-шавкин и Н.Качмазова. Последняя делает вывод о том, что экс-темальные ситуации, в которые попадают герои всех крапивинских книг, не случайны. Ситуация нравственного выбора необходима писателю, чтобы ярче показать становление характера подростка, его готовность к подвигу. Кроме того, говорит Н.Качмазова, герои Крапивина "активны, они экспериментаторы. Эксперименты идут с человеческими возможностями, прежде всего - с собственными" (68). Это проверка подростком собственного характера, системы ценностей на прочность. И Мешавкин, и Качмазова единодушны в том, что для крапивинского героя огромное значение имеет чувство собственного достоинства, которое он отстаивает со всей горячностью юношеского максимализма. "Максимализм. - пишет Качмазова, - проявляется в жажде абсолюта, абсолютной справедливости. Другим всё равно, герою Крапивина - не всё равно, и положительные качества его часто доводятся до абсолюта." (69).

Крапивинских героев часто упрекали в идеальности, стерильности, даже нежизненности. Так, широкую известность получила резкая и во многом предвзятая статья А.Разумихина, напечатанная в журнале "Урал" в рамках диспута на тему "парадокса Крапивина". "Парадокс", как сказано в редакционном вступлении, заключался в том, что в конце 70-х-80-х читающая публика, причём не только дети и юношество, которым адресованы книги Крапивина, зачитывалась его произведениями, а критика выказывала крайнюю подозрительность и неприятие той системы ценности, которую защищал писатель. В этой дискуссии в связи с проблемой характера крапивинского героя была заявлена ещё одна - не менее важная - проблема реалистического и романтического в творчестве писателя. Однако раскрыта она так и не была, и полемика свелась к вопросу о герое. Статья А.Разумихина сконцентрировала претензии определённой, в большинстве консервативной, части критики, стоявшей на страже устоев тоталитарной педагогики, возносящей на щит произведения типа пресловутого "Праздника непослушания" С.Михалкова.

Главным обвинением, выдвинутым в адрес Крапивина, было создание им образа "нереалистического" героя-подростка, "обезличенно добропорядочных мальчиков" или "кумиров в идеальном образе романтического мальчика-героя", каждый поступок которого "оборачивается красивым жестом" (70). Эти иронические эпитеты были отражением спора об "идеальном герое" в литературной критике 70-80-х. Этого героя отвергали как отвлечённую конструкцию, созданную в разрез с требованием "правды жизни". Систему таких представлений, связывающих достоинство книги с тем, насколько точно воспроизведена в ней картина жизни, критик В.Лукьянин назвал "эстетикой достоверности" и, защищая право Крапивина на собственного, ни на кого не похожего героя, резонно возражал Разумихину: "Нелепо и наивно судить о реальности литературного героя, сверяя его образ с обобщённым образом аналогичного типа, извлечённым из собственного житейского опыта" (71). Невозможно, например, с этой точки зрения оценивать образ гайдаровского Тимура, не "взятого из жизни", а полностью "выдуманного" писателем. "Однако многие ли герои литературы, "взятые из жизни", сумели в такой же степени выразить правду своего времени?" - спрашивает В.Лукьянин (72). Истинная правдивость литературного произведения заключается не в жизнеподобии образов и обстоятельств, а в отражении противоречий современности, чем отличаются все произведения Крапивина - такова оценка творчества писателя В.Лукьяниным.

В целом же эта дискуссия, вызвавшая горячий отклик всех, кому небезразлично творчество писателя, в подтексте имела, как уже было сказано выше, нападки на романтическое мироощущение Крапивина, отразившееся в его творчестве вообще и в образах главных героев в частности, с одной стороны, и попытки отстоять право писателя на романтическое видение и романтический стиль, с другой. Надо ли говорить о том, что ситуация весьма напоминала обстановку в 30-50-е годы вокруг творчества писателя-романтика А.Грина, который обвинялся в бегстве от действительности в мир иллюзий, в нежизненности его идеальных героев. Крапивин стал для консервативной критики новой жертвой, и поводом к бичеванию явились его герои, разительно отличающиеся самостоятельностью, независимостью поступков и мыслей, дерзким и бесстрашным поведением - от одинаково прилизанных и схематичных персонажей многих детских книг того периода.

Крапивинский герой не похож на "среднестатистического" школьника с любовью к коллективному времяпрепровождению, он, как правило, в интеллектуальном и духовном плане на голову выше сверстников. Это позволило Н.Кузину, говоря о герое ранних произведений писателя, деликатно упрекнуть его за некоторое "овзросление" юного героя, за "одноплановость психологических решений", когда герой подаётся, как в "Лётчике для Особых Поручений", изначально ■ "утончённым, интеллектуальным, влюблённым в поэзию", что отдаёт "книжностью, смоде-лированностью" (73). Среди претензий, предъявляемых критикой Крапивину, есть и касающаяся непримиримости его героев к хамству и подлости, которая, по мнению А. Разумихина, трансформируется в агрессивность (74). Через 10 лет после Разумихина другой критик, Р.Арбитман, высказал схожее мнение, что, во-первых, "реальный сегодняшний подросток уже ничем не напоминает холодновато-безупречного "мальчика со шпагой", а во-вторых, критику сомнительна "пионерская" экзальтация всех этих "мальчиков со шпагами", этаких ясноглазых буршей, уверенных непоколебимо, что "добро должно быть с кулаками" (75).

Сам писатель так отвечал на заявления о том, что его произведения могут воспитать, пусть опосредованно, в читателях склочность и агрессивность: "Не думаю. По крайней мере, когда я писал, мне этого не хотелось. Наоборот, в повести "Колыбельная для брата" я словами главного героя опровергал мысль о том, что "добро должно быть с кулаками". Добро не должно быть с кулаками, но защищать добро надо. Добро не должно быть нападающим, агрессивным, активным. Но когда у меня на глазах бьют ребёнка, я забываю всякие цитаты и, конечно, могу вмазать по физиономии" (76). Многих критиков пугала столь жёсткая позиция, занятая самим писателем и его героями ко всяким проявлениям зла. Даже благожелательно настроенный к творчеству Крапивина С.Мешавкин не удержался от осторожного вопроса: "Ударом кулака снимать наболевшие проблемы общества? Действенно, конечно, но не здорово" (77).

Таким образом, критикой поднимается серьёзная проблема, тем более актуальная сегодня, когда вопросы милосердия, терпимости, мирного, бескровного разрешения конфликтов становятся жизненно важными. В сегодняшнем контексте шокирующая временами резкость высказываний и поступков крапивинских персонажей многим исследователям кажется по меньшей мере странной. Хотя есть и противоположные мнения. Так -Н.Качмазова считает, что драка, присутствующая в каждом произведении Крапивина (под этим подразумевается как непосредственное физическое столкновение, так и бескровная борьба), оправдана целями писателя, ибо цель драки - "человеческое в человеке" (78). Однако с подобным утверждением трудно согласиться: с помощью битья в человеке можно разбудить лишь звериные инстинкты, но никак не "человеческое". С Н.Качмазовой согласен и В.Разумневич, утверждавший, что крапивинский подросток бунтует против мещанской морали, лицемерия, отстаивая "высокие идеалы благородства" (79), к которым нельзя подходить с позиций обывательской морали приспо собленчества. "Писатель на такой "реальности" никогда и не настаивал. - замечает Качмазова. - "Бешеный" комплекс полноценности крапивинских мальчишек, сила их братства - как раз то, что привлекает юного читателя, принимающего единство реальности и вымысла без усилий, идущего вместе с'писателем" (80).

Поднимая важную проблему характерологических особенностей персонажей книг Крапивина, критики лишь констатировали факт, ограничиваясь общими фразами. Ни один исследователь не сделал попытки проанализировать истоки пресловутой "агрессивности" героев. Зная историю написания произведений Крапивина, обстановку, в которой он работал, его педагогическую деятельность в отряде "Каравелла", можно если не оправдать, то хотя бы понять ту одержимость, с которой его герои кидались в драку. Становление отряда, которому Крапивин посвятил всю жизнь, проходило в суровых условиях: соседство с независимыми, не дающими себя в обиду подростками, которые к тому же активно боролись за поддержание общественного порядка ("зелёный патруль", борьба с владельцами машин и любительницами сушить бельё на детских площадках, обуздание местных хулиганских компаний и пр.) - пришлось не по духу местной общественности и шпане, которые донимали руководителя отряда жалобами и откровенным запугиванием, а то и погромами. И Крапивин стал учить своих подопечных искусству постоять за себя - как в физическом ( фехтование ), так и в идейном смысле (риторическими навыками воспитанники "Каравеллы", как будущие журналисты, владели в совершенстве). Образцы достойного поведения в поединке с идейным противников писатель стал давать и на страницах своих книг. Так что "агрессивность" его героев - вынужденная мера, возникшая отнюдь не от хорошей жизни, всего лишь дань обстоятельствам и времени, о чём критика промолчала.

Идеальные крапивинские мальчики" в представлении Разу-михина, Арбитмана и критиков подобного им толка на поверку оказываются вовсе не идеальными в смысле "слащаво - розовости" характера. Как отмечал Н.Кузин, герои реалистических произведений Крапивина "Журавлёнок и молнии", "Колыбельная для брата", даже "Мальчик со шпагой", где главный герой может быть с полным правом назван рыцарем без страха и упрёка, ошибаются, набивают себе шишки на пути разрешения жизненно важных вопросов (81). При этом они остаются истинно положительными героями, а вовсе не идеальными, данными читателю в готовом виде, вне обстоятельств его борьбы с самим собой и с окружающими за утверждение высокого идеала. Крапивинский герой не отвлеченная схема, как утверждают критики типа Разу-михина и Арбитмана, он тесно связан с действительностью, которая его формирует. При этом положительный герой является непосредственным воплощением идейно-нравственных ценностей автора. Что касается отрицательных персонажей, то критика упрекала Крапивина в их однолинейности, и эти упрёки можно назвать справедливыми. Как пишет С.Мешавкин, крапивинских отрицательных героев "невозможно запомнить. Очередная кличка дадена "злодею", и всё тут" (82).

Конечно, среди крапивинских "злодеев" есть сложные и неординарные характеры, например, Капрал ("Журавленок и молнии") или ещё более сложный характер - Вязников ("Дырчатая Луна"), но в основном они действительно однотипны. Есть у Крапивина и персонажи, находящиеся как бы между двумя лагерями - положительных и отрицательных героев. Это Петька Чирок, Женя ("Колыбельная для брата"), Егор в начале трилогии "Острова и капитаны", Стёпка Лошаткин ("Серебристое дерево с поющим котом"), показанные в сложной эволюции. Однако в творчестве Крапивина имеет место тенденция разделения на положительных и отрицательных персонажей, и при этом писатель многие годы эксплуатирует одни и те же приёмы создания образа, что позволило критике в последние годы сначала робко, а потом всё увереннее заговорить о "назойливых самоповторах" писателя (М.Липовецкий (83) ). Особенно злорадствовал Р.Ар-битман: "Крапивин уже давным-давно пишет одну-единственную вещь, где сюжет и основной конфликт уже отполированы до матового блеска из-за многократного употребеления, а добро и зло чётко персонифицированы и заранее (чтобы не осталось никаких сомнений) разведены по полюсам" (84). Если отбросить ядовитый скептицизм, присущий стилю Арбитмана, особенно когда он говорит о книгах Крапивина, мысль, высказанная им оказывается верной и во многом справедливой.

В вопросе изображения взрослых персонажей у Крапивина нет единого мнения. Так, С.Баруздин писал, что они "выписаны Владиславом Крапивиным удивительно хорошо" (85), с улыбкой и детской непосредственностью. Н.Кузин отмечал, что "взрослое население в крапивинских книгах чаще всего показано эпизодически, а зачастую и в несколько иронически-шутливой форме", причём они, как и дети, "почти всегда романтики и мечтатели" (86). С.Мешавкин, основываясь на материале сказок, также говорит о "добродушии" взрослых персонажей, отмечая их вспомогательную роль (87). В "школьных повестях" Крапивина, пишет А.Разумихин, пронизанных конфликтами между взрослыми и детьми, школа и учителя "пользуются особой нелюбовью писателя", дети и взрослые "ежеминутно и умышленно противопоставляются друг другу", более того, критик усматривает в произведениях Крапивина постоянное "стремление унизить взрослых соответствующими речевыми характеристиками", взрослые у Крапивина, как правило, "одинаково грубы и неумны" (88). Ему вторит Р.Арбитман, замечая, что взрослые персонажи в книгах Крапивина подловаты, деспотичны, а встречающиеся на страницах его произведений "хорошие" взрослые положительны лишь потому, что вели себя как дети, а "плохие" дети отрицательны, поскольку ведут себя как корыстные и подлые взрослые (89).Резкий тон подобных высказываний в общем не случаен, поскольку критик, как и многие взрослые читатели, вправе чувствовать себя задетым проявлениями резко отрицательного отношения писателя к своим взрослым персонажам. В словах исследователя есть доля правды: юные герои в крапивинских книгах, действительно, показаны более порядочными и благородными, чем многие взрослые.

В.Лукьянин же считал, что у Крапивина нет никакого противопоставления детей и взрослых, что в его книгах можно увидеть "обширную галерею выразительных . и привлекательных образов взрослых, в том числе учителей". Более того, "все свои благородные черты мальчишки приобрели в общении со взрослыми" (90). В данном случае исследователь, в полемике стараясь защитить писателя от нападок отрицательно настроенной по отношению к Крапивину части критики, несколько преувеличивает: даже не искушённый читатель в каждом произведении Крапивина увидит не просто противопоставление, а противостояние, иногда с оружием в руках, детей, воплощающих идеалы добра, и взрослых-"злодеев". Высказывание про "обширную галерею" добрых взрослых - тоже явное преувеличение. И те, кто защищает писателя, и те, кто осуждает его, стоят на крайних позициях, их рассуждения по вопросу о положительном и отрицательном герое крапивинской прозы чересчур эмоциональны. А серьёзное исследование должно строиться не на эмоциях, а на разумном, глубоком и вдумчивом подходе, чего, к сожалению, Крапивин пока не удостоился.

Говоря о герое крапивинской прозы, критики отмечали не только его благородство и приверженность рыцарским идеалам, которые он отстаивает порой фанатично (Н.Качмазова (91) ), но и его одиночество (М.Липовецкий (92) ). Как писал Б.Минаев, "герои советской детской литературы - от Гайдара до Крапивина - это,как правило, дети глубоко страдающие. Это литература СИРОТСКАЯ." (93). На столь категоричное высказывание сам писатель возразил: "За литературу эту.обидно. Неужели мало в ней смеха, радостей и всяких приключений? Вспомним героев Н.Носова, Ю, Сотника, Д.Драгунского, В.Медведева, Э.Успенского . да разве всех перечтёшь? Да и за своих досадно стало: кто поверит, что мой Джонни Воробьёв из "Мушкетёра и феи", или Виталька и Олег из "Ковра-самолёта". такие уж страдающие и сиротские?" Вместе с тем критик, по словам Крапивина, правильно подметил тот факт, что в отечественной детской литературе "бед и несчастий . достаточно" (94). Однако и в этом вопросе, если судить по высказыванию того же Б.Минаева, продуманное и спокойное размышление уступает место эмоциям, чем грешит наша критика вообще и по отношению к творчеству В.Крапивина в частности.

Исследователи рассмотрели также проблему традиций отечественной и зарубежной литературы для детей в творчестве Крапивина. Практически все писавшие о Крапивине отмечали силу гайдаровских традиций в прозе уральского писателя. В.Ра-зумневич говорит, что Крапивин отстаивал подлинно гайдаровское понимание образа Тимура как отважного бойца, умеющего силой противостоять злобной силе, а не только как послушного паиньку, помогающего старушкам, как представлялось некоторым прекраснодушным критикам. Не случайно отважных ребят, способных "броситься в драку с хулиганами, которые обшаривают чужие карманы", ребят, "в основных своих чертах чем-то напоминающих гайдаровского Тимура, мы встречаем почти в каждой крапивинской книге" (95).

Критики проводили и прямые параллели между гайдаровскими героями и крапивинскими. Так, Е.Горшунова, рецензируя трилогию "Мальчик со шпагой", пишет, что Серёжу Каховского, главного героя этого произведения, "многое сближает с гайдаровским Тимуром. Жизнь юного героя В.Крапивина, яркая, увлекательная, романтичная. Можно даже сказать, что Серёжа - сегодняшний Тимур" (96). С.Баруздин также обратил внимание на то, что Крапивин "работает в литературе для детей в добрых традициях", которые "называют гайдаровскими". Вместе с тем Баруздин говорит и о новаторстве писателя, о том, что Крапивин "привносит в гайдаровские традиции своё, рождённое на новом этапе нашей жизни понимание сути воспитания юного гражданина", что позволяет говорить и о "крапивинских традициях" (97).

С момента выхода книги С.Баруздина прошло 20 лет, и теперь можно с уверенностью сказать, что известный детский писатель был прав: у Крапивина есть последователи, талантливо работающие именно в "крапивинских традициях" (Н.Соломко), и даже эпигоны (И.Тяглов). Последний, по словам Р.Арбитмана, "с ученической старательностью. сконцентрировал в произведении (имеется в виду повесть "Круги Магистра", напечатанная в журнале "Уральский следопыт" несколько лет назад - Н.Б.) все основные черты фантастической прозы екатеринбургского мэтра, по скудости своего дарования безнадёжно окарикатурив оригинал" (98). Даже самый хороший учитель не застрахован от плохих учеников, что вовсе не умаляет его заслуг. У Крапивина много последователей, ещё больше подражателей, о чём свидетельствуют рассказы и стихи, опубликованные в альманахе "Лоцман", но и то и другое - свидетельство того, что появилось целое "крапивинское направление", от которого, возможно, отмахнё тся официальная критика, но которое "имеет место быть".

Помимо гайдаровских традиций, исследователи отмечали наличие в творчестве уральского писателя и традиций классиков приключенческой литературы. О том, что проза Крапивина сложилась "на пересечении традиций Гайдара, Грина и Стивенсона", писал М.Липовецкий (99). Однако, говоря о традициях, критики лишь констатировали их наличие, не останавливаясь на вопросе о том, в чём конкретно они проявляются. Лишь отмечая влияние Гайдара на творчество Крапивина, исследователи увидели общность в выборе героя - подростка с сильным характером и жаждой справедливостью. За рамками критических статей остался вопрос идейного родства Крапивина и Гайдара, подчеркнутая солидарность автора "Мальчика со шпагой" с автором "Военной тайны" в вопросах отношения к революции и гражданской войне. На замечание о поэтизации гражданской войны и идей Октябрьской революции, отразившейся в романтическом образе всадников в будёновках ("Всадники на станции Роса", баллада "Ясной ночью осенней." в трилогии "Голубятня на жёлтой поляне" и др.), В.Крапивин ответил: "Естественно, ведь я вырос в советское время, на книжках Гайдара. И конечно, красные конники мне были ближе" (100).

Кроме вышеперечисленных писателей, на творчество Крапивина оказали влияние, по его собственному признанию, книги Жюля Верна, Марка Твена, В.Катаева, Л.Кассиля, Л.Пантелеева. А.С.Пушкина писатель называет своим первым учителем. Произведения этих писателей близки ему тем, что герои их книг -дети, отрицающие ханжескую мораль; тем, как правдиво, умело ив то же время романтично авторы рисуют мир детства (101). "Не скрою, что ближе всех мне Аркадий Гайдар, в произведениях которого сочетается вдохновенная романтика, революционная героика и трезвый,. беспощадно правдивый реализм. Особенно привлекательна для меня повесть "Судьба барабанщика", потому что в ней показан довольно сложный, порой противоречивый путь главного героя к тому единственно правильному смелому шагу, который он делает, завоевывая право стать настоящим человеком" (102). .

Стремясь следовать выбранным образцам, Крапивин не только делает главным героем своей прозы подростка, но и насыщает книгу захватывающими приключениями, мастерски выстраивая динамичный сюжет. На встрече с читателями в феврале 1995 года Крапивин дополнил этот список именами М.Твена, А.Чехова, В.Короленко, Г.Х.Андерсена, К.Паустовского. Произведения любимых Крапивиным авторов наполнены романтическим пафосом, который пронизывает и всё творчество уральского прозаика.

Исследователи давно обратили внимание на явственно ощутимое в творчестве В.Крапивина романтическое начало, частое обращение к метафоре, символу, что придаёт его произведениям особую глубину. Причём подобное обращение к условности, как замечено в Литературном энциклопедическом словаре, близко детскому мироощущению (103). О свойстве писателя "почувствовать романтику, одухотворённость жизни детского коллектива" и связанной с этим эмоциональной чуткостью писала и В.Д.Ра-зова (104). Словом "романтик" В.Разумневич определяет основные свойства писателя, который "дарит юным читателям светлую мечту о подвиге" (105). Ю.Бриль говорит о присущей крапи-винским произведениям (на примере повести "Колыбельная для брата") форме "романтического реализма" (106). Н.Качмазова пишет о том, что "мальчишки и романтика" - это две линии в творчестве Крапивина, заявленные уже в первых его произведениях и имеющие приоритетное положение в сегодняшних книгах писателя. Крапивин, по мнению исследовательницы, доказывает, "что романтика в его понимании - не просто выражение возвышенных настроений и стремление к идеалу" (Краткий словарь по эстетике. М. 1983). Романтика у Крапивина - это средство противостояния неправде, несправедливости, пошлости, средство победить в человеке то тёмное, что старит души" (107).

Если эти критики говорят о романтике как одной из граней авторской позиции и оценки изображаемого, в основе чего лежит "глубоко личностное, напряжённо-страстное стремление к возвышенному идеалу, неудовлетворённость сущим, невозможность довольствоваться повседневностью, прозаическим существованием, жажда иной, лучшей жизни" (Литературный энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия. 1987 - С.337), то есть речь идет о романтике как пафосе крапивинского творчества, то ряд других исследователей,например М.Липовецкий, рассматривает прозу писателя с позиций романтизма как литературно-художественного направления. Так, он говорит о дв.ое-мирии крапивинских произведений (мир мечты ребёнка, сказочные миры, куда попадают герои, и повседневный мир серых будней), о противопоставлении этих двух миров; об одиночестве и непонятости крапивинского героя окружающими его людьми как о важнейшей составляющей эстетики романтизма как направления (108).

Верны обе точки зрения: в произведениях Крапивина присутствует и пафос романтики, и романтический стиль, связанный с романтическим методом некоторыми принципами поэтики: отрицанием прозаического, обыденного, обращением к иррациональному (особенно в последние годы в цикле о Великом Кристалле), склонностью к фантастике, изображением конфликта героя с окружающими.

Говоря о романтическом в творчестве Крапивина, М.Липо-вецкий верно подметил связь крапивинской романтики с жанром литературной сказки, которая с середины 70-х и особенно в 80-е годы особенно привлекала писателя и в которой наиболее полно реализовалось романтическое мироощущение автора. Попытку подробного анализа крапивинской сказки предпринял Ю.Бриль, показав как в произведениях этого жанра реализуется "романтическая мечта" писателя. Но уже в этой, одной из первых статей о крапивинской сказке, намечается терминологический разнобой: книги писателя Бриль относит то к жанру сказки, то к фантастике, не разграничивая собственно сказочных и фантастических атрибутов произведений (109).

К жанровой оценке крапивинских книг обращается и С.Ме-шавкин, но конкретного ответа, к какому жанру, сказке или фантастике, отнести многие произведения писателя, не даёт. Более того, выдвигает ошибочное, на наш взгляд, мнение, что начиная с таких произведений, как "Дети синего фламинго", "Голубятня на жёлтой поляне", Крапивин уходит от сказки к фантастике, хотя сам писатель определил жанр этих произведений как сказочная повесть.

Критики часто обращались к произведениям писателя, относящимся к жанру "школьной повести", а в попытках определить жанровую природу остальных его книг следуют за писателем, который чётко обозначил как сказки только произведения,

-Ш входящие в сборник "Летящие сказки", а также "Баркентину с именем звезды" и "Чоки-чок, или Рыцарь Прозрачного кота". К какому жанру отнести такие важные для понимания творческого кредо писателя произведения, как трилогии "В ночь большого прилива", "Голубятня на жёлтой поляне", повести "Дети синего фламинго" и "Оранжевый портрет с крапинками", неясно из всего написанного о творчестве Крапивина. Либо это сказка с элементами фантастики, либо сказочная фантастика (то есть фантастика научная с элементами сказки) - точного ответа нет. Нам представляется, что вышеуказанные произведения Крапивина относятся к жанру литературной сказки с элементами фантастики, что и будет доказываться ниже.

Помимо вышеперечисленных проблем ( проблемы героя, романтического, жанра), практически все критики обращались и к вопросам социальной заострённости произведений Крапивина (М.Липовецкий, Н.Качмазова, Р.Арбитман и др.), и к проблемам поэтики, стиля, языка крапивинской прозы. Так, М.Липовецкий писал об особенностях сказочного конфликта крапивинских произведений - конфликте между "сказочной вольницей и блюстителями школьной дисциплины" (110). Даже явно настроенный недоброжелательно к уральскому автору Р.Арбитман вынужден был признать, что "Крапивин писатель талантливый. Он умеет моделировать фантастические ситуации, умеет делать повествование занимательным, лепить характеры своих персонажей. живыми" (111). И, конечно, большой интерес представляет положительный отзыв К.Чуковского на книгу начинающего писателя, в котором патриарх отечественной детской литературы, дал не только подробную рецензию, но и напутствовал автора на долгий и успешный путь в литературе; "Автор отлично знает психику советского школьника от 8 до 12 лет и мастерски передаёт его своеобразную речь. У него чуткое ухо ко всем интонациям этой грубоватой, но выразительной речи.Язык автора (его собственный) лаконичен и точен. Описания природы даются ему легко, они всегда у него поэтичны - особенно когда изображается лес. Все его рассказы так драматичны, что ясно: быть Крапивину драматургом." (из архива редактора Средне-Уральского книжного издательства И.А.Круглик).

Подводя итог обзора критической литературы, посвященной творчеству В.Крапивина, следует отметить, что большая её часть лишена серьёзной литературоведческой базы. Авторы многочисленных статей не утруждали себя подведением теоретической основы под свои высказывания, апеллируя в основном не к разуму, а сердцу читателя. Эмоции, обмен впечатлениями от прочитанного - вот общая черта подавляющего большинства этих работ.

Наиболее подробно в критике освещены проблемы крапи-винского героя, глубокой социальности его произведений и особенности поэтики и стиля, но практически осталось без внимания жанровое своеобразие его творчества, особенно сказочно-фантастических произведений. Вот почему имеет смысл говорить об актуальности данной работы, ставящей своей целью ликвидацию "белого пятна" в исследовательской литературе о прозе В.Крапивина. Цель представленной диссертации - исследование жанра литературной сказки в творчестве В. Крапивина, выявление своеобразия поэтики литературных сказок этого автора. Для достижения поставленной цели решаются следующие задачи:

- показать генетическую связь сказочных произведений В.Крапивина с литературно-фольклорной традицией, с произведениями писателей XX века;

- выявить специфические черты крапивинской сказки, охарактеризовав для этого геройный мир сказочных произведений В. Крапивина; исследовав проблемы пространства и времени; проанализировав особенности стиля автора;

- на основе проведённого анализа сделать типологическую классификацию сказок В.Крапивина.

Материалом для исследования послужили следующие произведения В.Крапивина, созданные в 70-90-е годы: "Баркентина с именем звезды" (1970), "Лётчик для Особых Поручений" (1973), "Ковёр-самолёт" (1976), "В ночь большого прилива" (1969-1977), "Дети синего фламинго" (1981), "Голубятня на желтой поляне" (1982-1983), "Возвращение клипера "Кречет" (1983), "Тополиная рубашка" (1984), "Сандалик, или Путь к Девятому бастиону" (1985), "Оранжевый портрет с крапинками" (1985), "Серебристое дерево с поющим котом" и "Рыцарь прозрачного кота" (1992), - а также некоторые произведения, вошедшие в циклы о Великом Кристалле и Безлюдных Пространствах ("Лоцман", "Белый шарик матроса Вильсона", "Сказки о рыбаках и рыбках", "Застава на Якорном поле", "Самолёт по имени Серёжка", "Дырчатая луна"), и сценарий, написанный В.Крапивиным для любительского фильма "Жили-были барабанщики", снятого под его руководством в отряде "Каравелла".

Теоретическая значимость работы состоит в том, что она вносит вклад в разработку теории литературной сказки. Выявляются специфические особенности авторской литературной сказки, особое внимание уделяется жанру автобиографической авторской сказки, которая стала открытием В.Крапивина в исследуемом жанре.

Практическое значение исследоания заключается в том, что материалы диссертации могут быть использованы в вузовском курсе истории детской литературы, в спецкурсах и спецсеминарах по истории и теории литературной сказки, в общем курсе истории русской литературы XX века в вузах и колледжах, а также в школьном курсе русской литературы XX века в 5-9 классах, при организации внеклассных мероприятий.

Методологическую основу исследования составляют работы по теории и истории фольклорной и литературной сказки В.Проппа, Э.Померанцевой, И.Мотяшова, Е.Зубаревой, Т.Полозовой, Т.Леоновой, Е.Неёлова, Н.Ведерниковой и других литературоведов.

В работе используются историко-генетический и истори-ко-типологический методы исследования, приёмы целостного анализа и интерпретации литературного произведения.

Апробация исследования осуществлялась на кафедре русской литературы XX века МПГУ, на межвузовской научной конференции "Проблемы эволюции русской литературы XX века" (МПГУ, 1996 г.), на межвузовских научных конференциях, посвященных проблемам развития детской литературы (МПГУ, 1993 и 1994 г.). Основные положения диссертации опубликованы в работах, написанных диссертантом.

Объём диссертации (основной текст) - 200 страниц' машинописного текста.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения. Библиография включает наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Литературная сказка В. П. Крапивина"

Заключение

Итак, в данной работе исследовался жанр литературной сказки на примере произведений В.П.Крапивина. На основе литературоведческого анализа той части его творческого наследия, которое носит условный характер, мы, как нам представляется, ответили на вопрос о том, к какому жанру относятся данные произведения: к жанру литературной сказки или к жанру научно-фантастической литературы. Крапивинские произведения условного направления целесообразно называть литературными сказками, в которых используются элементы традиционной научно-фантастической литературы. Однако имеет смысл говорить лишь об отдельных элементах НФЛ, поскольку в целом литературная сказка Крапивина лежит в русле сказки народной, многое заимствуя у нее и при этом творчески переосмысливая.

Так, традиционен для фольклорной сказки выбор писателем на роль главного героя персонажа, либо социально обделённого, либо физически слабого, но всегда - это ребёнок, как правило, мальчик от 7 до 14 лет. При этом писатель показывает процесс духовного роста и нравственного становления этого героя, происходящий в экстремальных условиях. Развитие характера героя, попавшего в обстоятельства "форс-мажора", характерно для литературной сказки вообще, в отличие от народной, где персонажи статичны. Но у Крапивина этот процесс предельно заострён: его героям часто предстоит жестокий выбор между жизнью с уснувшей совестью и героической смертью Человеком. В любом сказочно-условном произведении писателя показана долгая, порой мучительная борьба героя не только с внешними врагами, но прежде всего со своим малодушием, страхом, ленью. На долю крапивинских мальчишек выпадают не просто тягостные испытания, от них зависит благополучие не только отдельных людей, но и городов, стран, планет и даже Вселенной (последнее имеет место в цикле о Великом Кристалле). Подобного размаха и доверия детям, которые у Крапивина не на словах, а на деле творцы Вселенной, - литературная сказка ещё не знала.

Построение образов героев крапивинской сказки подчиняется своим законам. На роль главного героя неизменно выбирают^ мальчишки от 7 до 14 лет, чаще всего - двенадцатилетние, не отличающиеся большой физической силой, зато неглупые, тонко и остро чувствующие, часто мечтательные, ранимые, эмоциональные, с развитым чувством справедливости, умеющие дружить и мечтающие найти настоящего друга (как правило, на этом строится сюжет произведения). Их отличает стремление к нравственному самосовершенствованию - каждый из них прежде всего стремится преодолеть в себе робость и страх, воспитывает стойкость и мужество. Образы эти порой трагичны: почти в каждом произведении Крапивина гибнет герой-подросток, вступая в неравную борьбу со злом. Но писатель показывает смерть не ради дешёвого эффекта, а в соответствии с жестокими законами реальности - дети гибнут так же часто, как взрослые. Гибель полюбившегося читателям Гельки Травушкина ("Голубятня на жёлтой поляне"), барабанщиков ("В ночь большого прилива"), Серёжки ("Самолёт по имени Серёжка"), Ашоти-ка ("Дырчатая луна") заставляет читателя задуматься о тех общественных несправедливостях, к борьбе с которыми призывает писатель.

У крапивинских мальчишек много общего с традиционным главным героем народной сказки, который в начале повествования вовсе не выглядит героем (Емеля, Иванушка-дурачок), а терпит лишения, насмешки и только к концу произведения становится личностью, достойной уважения. При этом герой народной волшебной сказки статичен, его таланты и истиннная доблесть скрыты от слушателя и читателя до поры, а образы крапивинских героев отличаются большой психологической нагру-женностью, им свойственна "взрослая" рефлексия. Формирование характера происходит на глазах читателя, причём описание процесса становления личности динамично, ярко, философски и эмоционально насыщенно.

Подобно герою фольклорной сказки крапивинский мальчишка чаще всего если не сирота, то полусирота - растёт только с матерью или с матерью и отчимом, тоскуя по нормальной полно-ценной семье, по отцу. Это придаёт повествованию драматизм и выводит читателя на сложный и глубокий уровень социально-общественных проблем. При этом вывод, который делает писатель - дети не должны страдать за просчёты взрослых, ответственных за то, чтобы их сыновья и дочери росли в атмосфере тепла и счастья. Счастливые полные семьи главных героев, конечно, тоже описаны у Крапивина ("Баркентина с именем звезды", "Возвращение клипера "Кречет", "Рыцарь прозрачного кота" и некоторые другие), однако пристальное внимание писателя сосредоточено на проблемах неполных семей и семей с отчимом, где чаще всего страдают дети.

Важное значение в структуре геройного мира крапивинских произведений имеет образ матери, окружённый атмосферой сыновней любви, глубокой благодарности. Как и в народной сказке образ матери у Крапивина отличается поэтической возвышенностью, чистотой, даже идеальностью, несмотря на то, что, следуя правилу психологически углублять образы, писатель не скрывает противоречий характера своих героинь.

Отрицательные персонажи условно можно разделить на несколько групп. Чаще всего на страницах крапивинских сказок действует мелкая шпана, дворовая общественность, учителя и более могущественные враги - преступные группировки ("Ковёр-самолёт"), враждебные племена ("Оранжевый портрет с крапинками"), отдельные диктаторы (Канцлер в "Ночи большого прилива" и Хозяин в "Тополиной рубашке") и даже целые общественные устройства ("Дети синего фламинго") и цивилизации ("Голубятня на жёлтой поляне"). Все они - воплощение зла, с которым вступают в борьбу юные герои. Персонажи крапивинских произведений разведены по полюсам в соответствии с той позицией, которую они занимают по отношению к главным героям -мальчишкам, а значит к детству и детям вообще. Крапивин однозначно решает вопрос о человеческой духовности и "положительности". Звания человека достоин тот, кто готов защищать Детство. Не случайно главной темой произведений цикла о Великом Кристалле стала тема защиты детства, воплощённая в образах Хранителей - взрослых людей из разных времён и пространств, посвятивших жизнь тому, чтобы детство окружающих мальчишек и девчонок было счастливым.

В целом, анализируя геройный мир крапивинских произведений, следует отметить близость его персонажей к героям фольклорной сказки и в то же время приверженность лучшим образцам сказки литературной. При этом герои книг писателя отличаются яркой индивидуальностью. В течение десятилетий писательского труда у Крапивина выработался свой неповторимый стиль создания образов. Конечно, в последние годы он отличается некоторой схематичностью: если положительный герой - мальчишка, то обязательно романтичный, непримиримый к подлости, независимый и в то же время застенчивый; если девочка - то верная соратница мальчишек в приключениях, скачущая с ними через заборы и дерущаяся; если положительный персонаж - взрослый, то сочувствующий мальчишкам, готовый разделить с ними беду и радость; если мама - то добрая, кроткая, понимающая. Образы отрицательных героев выстраиваются по ещё более простой схеме: все они стремятся к мещанскому уюту, тишине и достатку, а потому ненавидят шумных и жизнерадостных мальчишек, которые нарушают их покой, отказываются принимать их ханжескую мораль. Однако пресловутая схематичность не делает произведения Крапивина скучными, поскольку привычные характеры каждый раз действуют в новых неожиданных обстоятельствах, делающих честь неисчерпаемой фантазии автора, и раскрываются в этих обстоятельствах с новых, неожиданных сторон.

Другая особенность геройного мира сказочных произведений Крапивина - обязательное наличие в них необычных, фантастических персонажей, которые в соответствии с общепринятой в литературоведении классификацией с полным основанием могут быть названы чудесными помощниками главного героя, чудесными дарителями либо волшебными вредителями. Крапивин во многом следует классическим фольклорным образцам, используя в качестве чудесных помощников и волшебных вредителей традиционные народно-поэтические образы, однако творчески переосмысливает их, наполняя новым современным содержанием.

Структура пространственно-временного хронотопа у В.Крапивина отличается индивидуальными чертами, но при этом тесно связана со структурой хронотопа народной волшебной сказки. Время и в крапивинской, и в народной волшебной сказке подчинено доброму герою, который имеет над временем и пространством власть. У Крапивина это - подростки, способные управлять временем, ставя при этом высокие и благородные цели, как правило это воссоединение с близкими, друзьями. Победа над временем и в сказках Крапивина, и в народных волшебных сказках часто является победой и над смертью. Так, гибель героя трилогии "Голубятня на жёлтой поляне" Гельки Травушки-на символизирует не только победу над временем, замкнутым в кольцо, но и победу над смертью. Ведь, разбившись, герой рождает новую галактику и сам возрождается в ней. В сказках Крапивина условность и относительность времени носят метафорический характер. Фольклорно-сказочные закономерности при этом сохраняются, но, благодаря метафоризации, усложняются. Это открывает новые возможности их развития, возможность психологизации, что и отличает крапивинскую сказку.

Всем произведениям Крапивина присущ особый почерк, неповторимый авторский стиль, делающий эти произведения легко узнаваемыми. Крапивинскому стилю свойственны следующие черты, придающие ему своеобразие. В текст произведений вводятся написанные Крапивиным стихотворения, которые можно классифицировать как малые стихотворные формы, умело стилизованные под образцы детского фольклора (считалки, заклички, дразнилки, игровые приговоры, колыбельные, речёвки, песенки-приба-утки) и более крупные поэтические произведения (баллады, поэмы, песни). Писатель не просто обрабатывает фольклорные тексты, но создаёт принципиально новые произведения, построенные по всем канонам устного поэтического творчества, что свидетельствует о творческом и вместе с тем уважительном отношении автора к фольклорным источникам. Многие написанные Крапивиным образцы детского фольклора подвергаются у него трансформации, приобретая новые, не свойственные им в традиционной народной поэзии свойства. Кроме того, крапивинские стихотворения созданы с учётом возрастных особенностей юных читателей в соответствии с законами поэзии для детей. Его поэтические произведения графичны, лиричны и музыкальны, легко запоминаются благодаря удачным рифмам, ритмичны, насыщены существительными и глаголами, изобилуют звукоподражаниями.

Поэмы и баллады Крапивина неразрывно связаны с темой и идеей произведения, в которое органично включаются. Они не только вносят лирическую тёплую ноту в повествование, но и существенно обогащают его, являясь важной структурной частью произведения. Их отличает обилие красочных эпитетов, образных сравнений, сочных и экспрессивных метафор. Романтически-приподнятые, эмоционально напряжённые поэтические тексты кристаллизуют главные мысли произведения, лаконичная и доходчивая форма их выражения облегчает понимание всего произведения в целом.

Крапивин мастерски передаёт тончайшие нюансы разговорной речи своих персонажей, принадлежащих к разным возрастным категориям и социальным слоям. Особенно удачно переданы им особенности подростковой речи, грубоватой, часто косноязычной, с элементами молодёжного сленга. Непосредственность и обаяние этой речи запечатлена писателем с большой достоверностью. Крапивин - мастер искусных диалогов, кратких, эмоционально насыщенных, выстроенных по строгой логике. Использует писатель и прием несобственно-прямой речи, позволяющей глубоко проникнуть в мысли героя.

Повествование в произведениях Крапивина часто ведётся от первого лица, и если рассказчиком является подросток, то повествование выдержано в единой манере - простоватой, чуть сбивчивой, бесхитростной. Особой поэтичностью отличаются в книгах Крапивина описания природы с разнообразными видами тропов. Характерная черта сказочных повестей писателя - наличие множества необычных имён, фамилий, прозвищ героев. Автор широко использует устаревшие имена, остроумные сокращения от общеупотребительных современных имён, "говорящие" фамилии, экзотические прозвища с целью отразить особенности характера их носителей.

В целом язык и стиль сказочных повестей В.Крапивина отличаются своеобразием и индивидуальностью. Художественная речь у писателя носит творческий, характер, разговорная же речь тонко прес.'разуется,, а используемые им средства языка разнообразны и всегда чётко мотивированы, что. придаёт текстам крапивинскп:-: произведений художественную выразительность. Индивидуально-авторскому стилю Крапивина присущи органичность, цельность, оригинальность, вкус и чувство меры.

Итак, сказочные повести В.П.Крапивина являются важной вехой в истории отечественной детской литературы. Писателем создано целое направление в детской литературе, которое с полным основанием можно назвать "крапивинскиим". Основные черты этого направления - глубокий психологизм, лиричность, автобиографичность, показ мира детства изнутри, со всеми его противоречиями, мечтами, проблемами, конфликтами, глубокое проникновение в этот мир, романтическая приподнятость стиля, актуальность и злободневность. Сказочные повести В.П.Крапивина - существеный этап творческой эволюции писателя, знаменующий переход от литературной сказки к более сложному фило-софско-аллегорическому образованию - циклу о Великом Кристалле.

Список научной литературыБогатырева, Наталья Юрьевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Теоретические работы, связанные с проблемами жанра литературной сказки

2. Белинский В. О детских книгах. ПСС. М. - 1954. - Т.4.

3. Белинский В.Г., Чернышевский Н.Г., Добролюбов Н.А. О детской литературе. М.: Детгиз. 1954.

4. Брауде Л. "Скандинавская литературная сказка". М.: Наука. 1979.

5. Ведерникова Н.М. Русская народная сказка. М.: Наука.1975.

6. Горький М. О темах; 0 безответственных людях и о книге наших дней; Человек, уши которого заткнуты ватой; 0 сказке. В кн.: Горький М. О детской литературе. М.: Детгиз. 1958. 2-е изд.

7. Гусев В.Е. Эстетика фольклора. Л.: Наука. 1967.

8. Исаева И. Заметки о поэтике современной зарубежной литературной сказки. В кн.: Дет.лит. 1979. М.: Дет.лит. -1979.

9. Леонова Т. Русская литературная сказка в её отношении к народной. Томск: Изд-во Томского университета. 1982.

10. Литературный энциклопедический словарь/ Под редакцией В.М.Кожевникова и П.А.Николаева. М.: Сов. энциклопедия, 1987.

11. Лихачёв Д.С. Поэтика древнерусской литературы. М. -1967.

12. И. Лупанова И. Полвека. Советская детская литература. Очерки. М.: Дет. лит. - 1969.

13. Маршак С.Я. Сколько лет сказке?; Сказка крылатая и бескрылая; Заметки о сказках А.Пушкина. В кн.: Маршак С.Я. Воспитание словом. М.: Сов. писатель. 1964.

14. Нагишкин Д. Сказка и жизнь. М.: Детгиз. 1957.

15. Померанцева Э.-В. Сказки// Русское народное творчество. -М., 1966.

16. Пропп В.Я. Фольклор и действительность. М.: Наука.1976.

17. Советская детская литература/ Ред. Разова В.Д. М.:1. Просвещение. 1978.

18. Соколов Б. Русский фольклор// Сказки. . М., 1930. -Вып.2.

19. Чуковский К. От двух до пяти. М.: Детгиз. - 1961.

20. Раздел 2. Произведения В.П.Крапивина

21. Баркентина с именем Звезды. Крапивин В.П. Собрание сочинений в 9 томах. Екатеринбург: Издательство "91", 1993. - Т. 6 и7.

22. В ночь большого прилива. В кн.: В ночь большого прилива.- Н.Новгород.: Нижкнига, 1994.

23. Возвращение клипера "Кречет". В кн. Возвращение клипера "Кречет". Н.Новгород: Нижкнига. - 1994.

24. Голубятня на желтой поляне. В кн.: В ночь большого прилива.- Н.Новгород.: Нижкнига, 1994.

25. Дети синего фламинго. В кн.: Возвращение клипера "Кречет". -Н.Новгород: Нижкнига. 1994.

26. Ковёр-самолёт. В кн.: Возвращение клипера "Кречет". Н.Новгород: Нижкнига. - 1994.

27. Лётчик для Особых Поручений. В кн.: Возвращение клипера "Кречет". Н.Новгород: Нижкнига. - 1994.

28. Лоцман. В кн.: Лоцман. Н.Новгород: Нижкнига. - 1994. Оранжевый портрет с крапинками. Собрание сочинений в девяти томах. - Екатеринбург: Издательство "91", 1993. - Тома 6 и 7.,

29. Серебристое дерево с поющим котом. В кн. Тополиная рубашка.- Н.Новгород: Нижкнига. 1994.

30. Сказки о рыбаках и рыбках. В кн.: Сказки о рыбаках и рыбках.- Н.Новгород: Нижкнига. 1994.

31. Тополиная рубашка. В кн.: Тополиная рубашка. Н.Новгород: Нижкнига. 1994.

32. Чоки-чок, или Рыцарь Прозрачного кота. В кн. Рыцарь прозрачного кота. Н.Новгород: Нижкнига. - 1994.

33. Шестая Бастионная. Собрание сочинений в девяти томах. Екатеринбург: Издательство "91", 1992. - Тома 1 и 2.

34. Крапивин В, Предисловие к собранию сочинений в 9-ти томах.

35. Екатеринбург. 1992 - С.10.

36. Крапивин В. У меня всегда есть надежда на новое поколение/ Беседу записала Н.Богатырёва// Утро России. 1995. - N14.

37. Крапивин В. Ответы на вопросы читателей// Та сторона. Альманах. 1994. - Вып.1-4.

38. Крапивин В. Рыцари ярых атак/ Беседу записал А.Глухов// Библиотекарь. 1989. - N1.

39. Крапивин В. У детства смелый характер/ Беседу записала Г.Крымова// Литературная газета. 1980. - N13. - С.З.

40. Крапивин В./ 0 мальчишках, о дружбе, о добре.// Беседу записал В.Бугров// Уральский следопыт. N11. 1985. С. 51.

41. Запись телефонного разговора Н.Богатырёвой с В.П.Крапивиным. Февраль, 1995.

42. Крапивин В.П. Стенограмма встречи с членами клуба "Лоцман"/ М., февраль 1995.

43. Раздел 3. Литературно-критические материалы.

44. Абрамюк С. Фольклорные истоки композиции современной литературной сказки. В кн.: Проблемы детской литературы. Межвузовский сборник научных трудов. ( Петрозаводский гос. университет, Петрозаводск, 1976)

45. Арбитман Р. Слезинка замученного взрослого /о творчестве В. Крапивина/ // Дет.лит. 1993. - N12.

46. Баруздин С. Заметки о детской литературе. М.: Дет.лит.- 1975.

47. Бегак В. Проблемы литературной сказки//Книга и пролетарская революция. 1936. - N6.

48. Беленькая Л.И. Ребёнок и книга. О читателе восьми-девяти лет. М. - 1969.

49. Бюлер Карл. Духовное развитие ребёнка. М. - 1924.

50. Виноградов В. Избранные труды. В 2-х т. Т.2. М., 1962.

51. Генчиева М. Правдивая фантазия и сказочная реальность: размышления о современной сказке// Дет.лит. 1971. - N6.

52. Горшунова Е. Рецензия// Лит. в школе. 1978. - N2. -С.82-83. - Рец. на трилогию: Крапивин В. "Мальчик со шпагой"// М.:Дет. лит. - 1976.

53. Дубровская И. Советская детская сказочная повесть 30-х годов: Диссертация кандидата филологических наук/ Ивановский государственный университет. Иваново, 1985.

54. Екимова Т. Поэтика драматической сказки 30-40-х годов в свете современной теории литературного фольклоризма: Автореферат диссертации кандидата филологических наук/ Челябинск, 1996.

55. Запорожец A.B. Особенности развития процесса восприятия// Запорожец А.В. Избранные психологические труды. В 2-х т. Т.1. Психическое развитие ребёнка. М., 1986.

56. Зубарева Е.Е. "Широкий и бурный поток труда, создающего новые формы жизни." (М.Горький)// "Детская литература". 1977. М.: дет.ЛИТ. - 1977. .- С.196 - 197.

57. Исаева А. На что чёрту маргарин?// Дет.лит. 1974. -N1.

58. Качмазова Н. Завтрашние паруса// Урал. 1988. - N10. -С.186.

59. Крапивин В.П. Биобиблиографический указатель. Сост. Норкина К.Н. Свердловск: Св.публичная библиотека им. В.Г.Белинского. - 1979.

60. Кузин Н. Если видеть мечту умеешь.// Урал. 1971. -N7. - С.133.

61. Лазутин С.Г. Поэтика удивительного в сказках// Вопросы литературы и фольклора. Воронеж, изд-во Воронежского университета. 1973.

62. Левина О.И., Нечепоренко А. Т. Дети братских республик. Беседы о кн. для уч-ся 4-5 кл. М.: Книга. - 1973. / Гос. б-ка им. В.И.Ленина. Прочти эти книги. Вып.15/.

63. Липовецкий М. В некотором царстве /Современная литературная сказка/ // Лит.обозрение. 1984. - N11.

64. Липовецкий М. В одеждах романтики // Лит.обозрение.1988. N5.

65. Лукьянин В. Счастье быть человеком//Урал. 1982. - N8.

66. Лупанова И. Любитель необыкновенных историй// Дет.лит., М., 1963. С.67-91; Лупанова И. Быть человеком!// Дет.лит., М., 1971.

67. Лупанова И. Русская народная сказка в творчестве писателей 1 -й пол. 19 века: Диссертация доктора филологических наук/ Петрозаводск.

68. Ляхова В. Советская детская драматическая сказка 30-х годов: Автореферат диссертации кандидата филологических наук/ Томск, 1980. С.55.

69. Мариничева 0. Тайна Командора// Комсомольская правда.1989. 15 марта.

70. Маршак С.Я. Содоклад о детской литературе// Первый Всесоюзный съезд советских писателей. 1934. Стенограф.отчёт. -М. : Гослитиздат, 1934.

71. Мешавкин С. Мальчишки Вселенной./Штрихи к портрету В.Крапивина/ // Урал. 1988. - N10.

72. Мотяшов И. Правда сказки /о современной литературной сказке/ // Дошк. воспитание. 1976. - N5.

73. Неёлов Е. Современная литературная сказка и научная фантастика: Автореферат диссертации кандидата филологических наук/ Петрозаводск, 1973.

74. Неёлов Е. Потребность в удивительном и природа фантастики// Вопросы литературы. 1979. - N5 - С.211-232; Чернышёва

75. Т. О старой сказке и новейшей фантастике// Вопросы литературы. 1977. - N1 - С.229-248; Селезнёв Ю. Если сказку сломаешь.// Молодая гвардия. - 1974. - N10. - С.279-295; Селезнёв Ю. Фантастическое в современной прозе// Молодая гвардия.- 1977. N2.

76. Непомнящий В. Что ждёт сказку? // Дет.лит. 1973. - N3.

77. Первый Всесоюзный съезд советских писателей. Стенограф. отчёт. М.: Гослитиздат. - 1934.

78. Писатели Среднего Урала. Библиографический справочник. Сост. Анашкина В.Т. Свердловск: Ср.-Ур.кн.изд-во. - 1965.

79. Привалова 3.В. Советская детская литературная сказка 20-30-х годов: Диссертация кандидата филологических наук/ М.- 1959.

80. Разумихин А. Правило без исключений, или Прозрачная злость и интеллигентные мальчики Владислава Крапивина// Урал. 1982. - N8. . .

81. Разумневич В. С книгой по жизни: 0 тв-ве советских детских писателей: Кн. для уч-ся. М.: Просвещение. - 1986.

82. Рассадин С. Доверие к сказке // Дет.лит. 1977. - N3.

83. Свердловские писатели детям. Рек.указ.лит. для уч-ся 4-6 кл. Сост. Е.Н.Антонова. - Свердловск. - 1968. - С.20-24.

84. Смирнова М. Волшебные мотивы в литературной сказке // Дет. лит. 1977. - N9.

85. Шерф В. Детская сказка в наши дни. В кн.: Дет.лит. 1974.- М.: Дет.лит. 1974.

86. Ярмыш Ю. О жанре мечты и фантазии // Дет.лит. 1980. -N10.1. Примечания

87. Белинский В.Г., Чернышевский Н.Г., Добролюбов Н.А. О детской литературе. М.: Детгиз. 1954.

88. Горький М. О темах; 0 безответственных людях и о книге наших дней; Человек, уши которого заткнуты ватой; 0 сказке. В кн.: Горький М. О детской литературе. М.: Детгиз. 1958. 2-е изд.

89. Маршак С.Я. Сколько лет сказке?; Сказка крылатая и бескрылая; Заметки о сказках А.Пушкина. В кн.: Маршак С.Я. Воспитание словом. М.: Сов. писатель. 1964. -С.5-53.

90. Абрамюк С. Фольклорные истоки композиции современной литературной сказки. В кн.: Проблемы детской литературы. Межвузовский сборник научных трудов. ( Петрозаводский гос. университет, Петрозаводск, 1976. С.169-184.)

91. Леонова Т. Русская литературная сказка в её отношении к народной. Томск: Изд-во Томского университета. 1982.

92. Нагишкин Д. Сказка и жизнь. М.: Детгиз. 1957.

93. Брауде Л. "Скандинавская литературная сказка". М.: Наука. 1979. - С.6-7. ,

94. Липовецкий М. В некотором царстве /Современная литературная сказка/ // Лит.обозрение. 1984. - N11. - С. 18.

95. Исаева И. Заметки о поэтике современной зарубежной литературной сказки. В кн.: Дет.лит. 1979. М.: Дет.лит. -1979.

96. И. Мотяшов И. Правда сказки /о современной литературной сказке/ // Дошк. воспитание. 1976. - N5.

97. Непомнящий В. Что ждёт сказку // Дет.лит. 1973. - N3,

98. Рассадин С. Доверие к сказке // Дет. лит. 1977. - N3.

99. Смирнова М. Волшебные мотивы в литературной сказке //1. Дет. лит. 1977. - N9.

100. Ярмыш Ю. О жанре мечты и фантазии // Дет.лит. 1980. -N10.

101. Шерф В. Детская сказка в наши дни. В кн.: Дет.лит. 1974.- М.: Дет. лит. 1974.

102. Привалова З.В. Советская детская литературная сказка 20-30-х годов: Диссертация кандидата филологических наук/ М.- 1959.

103. Лупанова И. Полвека. Советская детская литература. Очерки. М.: Дет. лит. - 1969. - С.283.

104. Лупанова И. Любитель необыкновенных историй// Дет.лит., М., 1963. С.67-91; Лупанова И. Быть человеком!// Дет.лит., М. , 1971.

105. Ляхова В. Советская детская драматическая сказка 30-х годов: Автореферат диссертации кандидата филологических наук/ Томск, 1980. С.55.21. Там же. С.10.

106. Екимова Т. Поэтика драматической сказки 30-40-х годов в свете современной теории литературного фольклоризма: Автореферат диссертации кандидата филологических наук/ Челябинск, 1996.

107. Генчиева М. Правдивая фантазия и сказочная реальность: размышления о современной сказке// Дет.лит. 1971. - N6.

108. Соколов Б. Русский фольклор// Сказки. М., 1930. -Вып. 2. - С. 3.

109. Пропп В.Я. Фольклор и действительность. М.: Наука. 1976. - С.46-83.

110. Померанцева Э.В. Сказки// Русское народное творчество. -М., 1966. С.137.

111. Лазутин С.Г. Поэтика удивительного в сказках// Вопросы литературы и фольклора. Воронеж, изд-во Воронежского университета. 1973 - С.167-180.

112. Гусев В.Е. Эстетика фольклора. Л.: Наука. 1967. - С. 124.

113. Литературный энциклопедический словарь/ Под редакцией В.М.Кожевникова и П.А.Николаева. М.: Сов. энциклопедия, 1987. - С. 383.

114. Непомнящий В. Что ждёт сказку?// Дет.лит. 1973. - N31. С. 16.

115. Горький М. Собрание сочинений в 30-ти т. М. 1953. Т.24. - С.494.

116. Ведерникова Н.М. Русская народная сказка. М.: Наука. -1975. - С. 79.

117. Непомнящий В. Что ждёт сказку?// Там же. С. 15.

118. Чуковский К. От двух до пяти. М.: Детгиз. - 1961. -С. 85.

119. Белинский В. О детских книгах. ПСС. М. - 1954. - Т.4. -С.68-110.

120. Запорожец A.B. Особенности развития процесса восприятия// Запорожец A.B. Избранные психологические труды. В 2-х т. Т.1. Психическое развитие ребёнка. М., 1986. - С.63.

121. Беленькая Л.И. Ребёнок и книга. О читателе восьми-девяти лет. М. - 1969. - С. 10.

122. Винограддов В. Избранные труды. В 2-х т. Т. 2. М., 1962. - С.48.

123. Бюлер Карл. Духовное развитие ребёнка. М. - 1924. -С. 369.

124. Ляхова В. Советская детская драматическая сказка 30-х, годов: Диссертация кандидата филологических наук/ М., 1983.

125. Исаева А. На что чёрту маргарин?// Дет. лит. 1974. -N1. - С.47.

126. Неёлов Е. Современная литературная сказка и научная фантастика: Автореферат диссертации кандидата филологических наук/ Петрозаводск, 1973. С. 7

127. Привалова 3. Советская детская литературная сказка 20-30-х годов: Автореферат диссертация кандидата филологических наук/ МОПИ,- М., 1959.

128. Лупанова И. Русская народная сказка в творчестве писателей 1 -й пол. 19 века: Диссертация доктора филологических наук/ Петрозаводск С.211.

129. Маршак С.Я. Содоклад о детской литературе// Первый Всесоюзный съезд советских писателей. 1934. Стенограф.отчёт. -М.: Гослитиздат, 1934. С. 25.

130. Бруштейн А. Некто в сером.// Дет. лит. 1939. - N12. -С. 72.

131. Лупанова И. Полвека. Советская детская литература. Очерки. М.: Дет.лит. - 1969. - С.91.

132. Первый Всесоюзный съезд советских писателей. Стенограф, отчёт. М.: Гослитиздат. - 1934. - С.28.50. Там же.51. Там же.

133. Бегак В. Проблемы литературной сказки//Книга и пролетарская революция. 1936. - N6. - С.18.

134. Дубровская И. Советская детская сказочная повесть 30-х годов: Диссертация кандидата филологических наук/ Ивановский государственный университет. Иваново, 1985.

135. Баруздин С. ящетки о детской литературе. М.: Дет. лит.- 1975. С.258.

136. Литературный энциклопедический словарь. М.: Сов.энциклопедия, 1987. С.94.

137. Советская детская литература/ Ред. Разова В. Д. М. : Просвещение. - 1978. - С.406.

138. Писатели Среднего Урала. Библиографический справочник. Сост. Анашкина В.Т. Свердловск: Ср.-Ур.кн.изд-во. - 1965.

139. Крапивин В.П. Биобиблиографический указатель. Сост. Нор-кина К.Н. Свердловск: Св.публичная библиотека им. В.Г.Белинского. - 1979.

140. Свердловские писатели детям. Рек. указ. лит. для уч-ся 4-6 кл. Сост. Е.Н.Антонова. - Свердловск. - 1968. - С. 20-24.

141. Левина О.И., Нечепоренко А. Т. Дети братских республик. Беседы о кн. для уч-ся 4-5 кл. М.: Книга. - 1973. / Гос. б-ка им. В.И.Ленина. Прочти эти книги. Вып.15/.

142. Та сторона. Литературно-художественный, критико-библиог-рафический, историко-философский, информационно-публицисти-ческий альманах. Новосибирск-Москва-Екатеринбург: Клуб "Лоцман". - 1993-1996. - Выпуски 1-9.

143. Советская детская литература/Ред. В. Д.Разова. М.: Просвещение. - 1978. - С.406.

144. Мариничева 0. Тайна Командора// Комсомольская правда. -1989. 15 марта. - С.4.

145. Кузин Н. Диалог с временем. С.: 1983. - С.37.

146. Кузин Н. Если видеть мечту умеешь.// Урал. 1971. -N7. - С. 133.

147. Качмазова Н. Завтрашние паруса// Урал. 1988. - N10. -С.186.69. Там же. С.186.

148. Разумихин А. Правило без исключений, или Прозрачная злость и интеллигентные мальчики Владислава Крапивина// Урал. 1982. - N8. - С.150.

149. Лукьянин В. Счастье быть человеком//Урал. 1982. - N8. - С. 154.72. Там же. С. 155.

150. Кузин Н. Диалог с временем// Там же. С.43.

151. Разумихин А. Правило без исключений//Там же. С.152.

152. Арбитман Р. Слезинка замученного взрослого /о творчестве В. Крапивина/ // Дет.лит. 1993. - N12. - С.7.

153. Запись телефонного разговора Н.Богатырёвой с В.Крапивиным. 1995. -февраль. См. также: Крапивин В. У меня всегдаесть надежда на новое поколение/ Беседу записала Н.Богатырёва// Утро России. 1995. - N14. - С.9.

154. Мешавкин С. Мальчишки Вселенной./Штрихи к портрету

155. B.Крапивина/ // Урал. 1988. - N10. - С.181.

156. Качмазова Н. Завтрашние паруса// Там же. С.186.

157. Разумневич В. С книгой по жизни. М.: Просвещение. -1986. - С. 202.

158. Качмазова Н. Завтрашние паруса// Там же. С.186.

159. Кузин Н. Диалог с временем// Там же. С. 44

160. Мешавкин С. Мальчишки Вселенной// Там же. С.181

161. Липовецкий М. В одеждах романтики // Лит.обозрение. -1988. N5. - С.51.

162. Арбитман Р. Слезинка замученного взрослого// Там же.1. C.7.

163. Баруздин С. Заметки о детской литературе. М.: Детская литература. - 1975. - С.260.

164. Кузин Н. Если видеть мечту умеешь// Там же. С.135.

165. Мешавкин С. Мальчишки Вселенной// Там же. С.177.

166. Разумихин А. Правило без исключений// Там же. С.151.

167. Арбитман Р. Слезинка замученного взрослого// Там же. С.8.

168. Лукьянин В. Счастье быть человеком// Там же. С.156.

169. Качмазова Н. Завтрашние паруса// Там же. С.187.

170. Липовецкий М. В одеждах романтики// Там же. С.51.

171. Крапивин В. Предисловие к собранию сочинений в 9-ти томах. Екатеринбург. - 1992 - С.10. См. также: Огонёк. -1991. - N15.94. Там же.

172. Разумневич В. С книгой по жизни// Там же. С.205.

173. Горшунова Е. Рецензия// Лит. в школе. 1978. - N2. -С.82-83. - Рец. на трилогию: Крапивин В. "Мальчик со шпагой"// М. : Дет. лит. - 1976.

174. Баруздин С. Заметки о детской литературе// Там же. -С.261.

175. Арбитман Р. Слезинка замученного взрослого// Там же. -С.6.

176. Липовецкий М. В одеждах романтики// Там же. С.51.

177. Крапивин В. У меня всегда есть надежда на новое поколение// Там же.

178. Крапивин В. Ответы на вопросы читателей// Та сторона. Альманах. 1994. - Вып.1-4. - С.42. См. также: Крапивин В. Рыцари ярых атак/ Беседу записал А.Глухов// Библиотекарь. 1989. - N1. - С.37.

179. Крапивин В. Рыцари ярых атак// Там же. С.37.

180. Литературный энциклопедический словарь// Там же. С. 94.

181. Советская детская литература./ Ред. Разова В.Д.// Там же. С. 406.

182. Разумневич В. С книгой по жизни// Там же. С.199.

183. Бриль Ю. Вперёд и обратно// Урал. 1980. - N11. - С. 180.

184. Качмазова Н. Завтрашние паруса// Там же. С.186.

185. Липовецкий М. В одеждах романтики// Там же. С.49-51.

186. Бриль Ю. Вперёд и обратно// Там же. С.180.

187. Липовецкий М. В одеждах романтики// Там же. С. 50.

188. Арбитман Р. Слезинка замученного взрослого// Там же. -С. 8.

189. Крапивин В.П. Рыцарь Прозрачного кота. Н.Новгород. Нижкнига. - 1994. - С.394.

190. Крапивин В. У детства смелый характер/ Беседу записала Г.Крымова// Литературная газета. 1980. - N13. - С.З.

191. Крапивин В.П. В ночь большого прилива. В кн.: В ночь большого прилива. Н.Новгород.: Нижкнига, 1994,- С.111.

192. Крапивин В.П. Голубятня на жёлтой поляне. В кн.: В ночь большого прилива. Н.Новгород.: Нижкнига, 1994. - С.353.

193. Крапивин В./ 0 мальчишках, о дружбе, о добре.// Беседу записал В.Бугров// Уральский следопыт. N11. 1985. С.51.

194. Запись телефонного разговора Н.Богатырёвой с В.П.Крапивиным. Февраль, 1995.

195. Померанцева Э.В. Русская народная сказка. М.: Академия наук СССР. - 1963. - С.55-56.119. Там же.

196. Крапивин В.П. Собрание сочинений в 9 томах. Екатеринбург: Издательство "91", 1993. - Т. 6 и 7.: Баркентина с именем Звезды. - С.43.121. Там же. С.42.122. Там же. С.69.

197. Крапивин В.П. Возвращение клипера "Кречет". В кн. Возвращение клипера "Кречет". Н.Новгород: Нижкнига. - 1994 -С. 283.124. Там же. С. 272.125. Там же. С.320.

198. Крапивин В.П. Серебристое дерево с поющим котом. В кн. Тополиная рубашка. Н.Новгород: Нижкнига. - 1994. - С.223.

199. Крапивин В.П. Возвращение клипера "Кречет"// Там же. -С. 282.

200. Крапивин В.П. Чоки-чок, или Рыцарь Прозрачного кота. В кн. Рыцарь прозрачного кота. Н.Новгород: Нижкнига. - 1994. - С.394.

201. Крапивин В.П. Возвращение клипера "Кречет"// Там же. -С. 252.130. Там же. С. 247.131. Там же. С.249.132. Там же. С.298.133. Там же. С.256.134. Там же.

202. Крапивин В.П. Серебристое дерево с поющим котом. В кн.: Тополиная рубашка. Н.Новгород: Нижкнига. - 1994. - С.126.136. Там же. С.127.137. Там же. С.247.

203. Крапивин В.П. Чоки-чок// Там же. С.270-271.

204. Крапивин В.П. Сказки о рыбаках и рыбках. В кн.: Сказки о рыбаках и рыбках. Н.Новгород: Нижкнига. - 1994. - С.136.

205. Крапивин В.П. Чоки-чок// Там же. С.322.

206. Крапивин В.П. Голубятня на жёлтой поляне. В кн.: В ночь большого прилива. Н.Новгород: Нижкнига. - 1994. - С.509.

207. Крапивин В.П. Дети синего фламинго. В кн.: Возвращение клипера "Кречет". Н.Новгород: Нижкнига. 1994. - С. 487.

208. Крапивин В. 0 мальчишках, о дружбе, о добре// Там же. -С. 51.

209. Крапивин В.П. Голубятня на жёлтой поляне// Там же. -С.512.145. Там же. С. 542.

210. Крапивин В.П. Лоцман. В кн.: Лоцман. Н.Новгород: Нижкнига. - 1994. - С. 426.147. Там же.

211. Крапивин В.П. Чоки-чок// Там же. С.289.

212. Крапивин В. 0 мальчишках, о дружбе, о добре// Там же. -С.52.

213. Крапивин В.П. Голубятня на жёлтой поляне// Там же. С. 196.151. Там же. С.360.

214. Крапивин В.П. Лётчик для Особых Поручений. В кн.: Возвращение клипера "Кречет". Н.Новгород: Нижкнига. - 1994. -С. 53.

215. Крапивин В. П. Дети синего фламинго// Там же. С. 493.

216. Крапивин В.П. Голубятня на жёлтой поляне// Там же. -С.546.

217. Крапивин В.П. Тополиная рубашка. В кн.: Тополиная рубашка. Н.Новгород: Нижкнига. 1994. - С.74.156. Там же.

218. Крапивин В.П. Чоки-чок// Там же. С.317.

219. Крапивин В.П. Тополиная рубашка// Там же. С.45.159. Там же.160. Там же. С. 78.161. Там же.

220. Крапивин В.П. В ночь большого прилива. Н.Новгород: Нижкнига. - 1994. - С.53.

221. Крапивин В.П. Чоки-чок// Там же. -С.357.164. Там же. С.353.165. Там же. С.361.166. Там же С.477.

222. Крапивин В.П. В ночь большого прилива// Там же. С. 131.

223. Крапивин В.П. Сказки о рыбаках и рыбках// Там же. С.141.169. Там же. С.128.170. Там же. С. 129.171. Там же.

224. Крапивин В.П. Баркентина с именем звезды// Там же. С. 60.173. Там же. С. 66.

225. Крапивин В.П. Ковёр-самолёт. В кн.: Возвращение клипера "Кречет". Н.Новгород: Нижкнига. - 1994. - С.125.175. Там же. С. 232.

226. Крапивин В.П. В ночь большого прилива// Там же. С.22.

227. Крапивин В.П. В ночь большого прилива// Там же. С.88.178. Там же. С. 151.

228. Крапивин В. П. Дети синего фламинго// Там же. С.411.

229. Крапивин В.П. Серебристое дерево с поющим котом// Там же. С. 158.

230. Неёлов Е. Волшебно-сказочные корни научной фантастики.- Л. : ЛГУ. 1986. - С. 115.

231. Пропп В.Я. Фольклор и действительность. М.: Наука. -1976. - С. 95.

232. Лихачёв Д. С. Поэтика древнерусской литературы. М. -1967. - С.251-253.

233. Шайкин A.A. Художественное время волшебной сказки. С. 42.

234. Лихачёв Д. С. Поэтика древнерусской литературы// Там же.- С. 388.186. Там же. С. 252.

235. Крапивин В.П. Стенограмма встречи с членами клуба "Лоцман"/ М., февраль 1995.

236. Крапивин В.П. Лётчик для Особых Поручений// Там же. -С. 32.189. Там же. С. 47.190. Там же. С. 74.191. Там же. С.98.192. Там же.

237. Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки// Там же. С.45.

238. Токарев С.А. Религиозные верования восточнославянских народов 19 начала 20 веков. - М. ; Л.- С. 60.

239. Крапивин В. П. Тополиная рубашка// Там же. С.76.

240. Крапивин В.П. Голубятня на жёлтой поляне// Там же. -С.572.

241. Крапивин В.П. Собрание сочинений в девяти томах. Екатеринбург: Издательство "91", 1992. - Тома 1 и 2.: Шестая Бастионная. - С.136.

242. Крапивин В.П. В ночь большого прилива// Там же. С. 40.199. Там же. С. 58.200. Там же. С.111.

243. Крапивин В.П. Голубятня на жёлтой поляне// Там же. -С.541.202. Там же.203. Там же. С. 442.204. Там же. С. 177.

244. Крапивин В.П. Дети синего фламинго// Там же. С.501.206. Там же. С. 359.

245. Крапивин В.П. Собрание сочинений в девяти томах. Екатеринбург: Издательство "91", 1993. - Тома 6 и 7.: Оранжевый портрет с крапинками. - С.298.208. Там же. С.304.209. Там же. С. 351.210. Там же. С. 352.

246. Крапивин В.П. Серебристое дерево с поющим котом// Там же. С. 189.212. Там же. С.117.

247. Крапивин В.П. Чоки-чок, или Рыцарь Прозрачного кота// Там же. С. 306.

248. Крапивин В.П. Баркентина с именем Звезды// Там же. -С . 46 .

249. Крапивин В.П. Серебристое дерево с поющим котом// Там же. С.131.216. Там же. С. 158.217. Там же. С.127.218. Там же. С.230.219. Там же. С.242.

250. Крапивин В.П. Голубятня на жёлтой поляне// Там же. С. 158.221. Там же. С.197.

251. Крапивин В.П. Возвращение клипера "Кречет"// Там же. -С. 290.

252. Крапивин В.П. В ночь большого прилива// Там же.1. С.122.224. Там же. С. 144.

253. Крапивин В.П. Чоки-чок, или Рыцарь Прозрачного кота// Там же. С. 305.226. Там же. С.279.227. Там же. С.304.228. Там же. С.358.229. Там же. С.316.230. Там же. С. 364.231. Там же. С.399.232. Там же. С.414.

254. Крапивин В. П. Голубятня на жёлтой поляне// Там же. С. 380.234. Там же. С. 380.235. Там же. С. 380.236. Там же. С.524.

255. Крапивин В.П. Ковёр-самолёт// Там же С. 145.

256. Крапивин В. П. Возвращение клипера "Кречет"// Там же. -С.287.

257. Крапивин В.П. Оранжевый портрет с крапинками// Там же.- С.240-242

258. Крапивин В.П. Ковёр-самолёт// Там же. С.138.

259. Крапивин В. П. Возвращение клипера "Кречет"// Там же. -С.264-265.242. Там же. С.284-285.

260. Крапивин В.П. Оранжевый портрет с крапинками// Там же.- С.273

261. Крапивин В. П.- Возвращение клипера "Кречет"// Там же. -С. 248

262. Крапивин В.П. Ковёр-самолёт// С.228

263. Крапивин В.П. Оранжевый портрет с крапинками// Там же.- С. 253.

264. Крапивин В.П. Возвращение клипера "Кречет"// Там же. -С.253.248. Там же. С.258.

265. Крапивин В.П. Шестая бастионная// Там же. С.169.