автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Литературные ассоциации в романе Ф.М. Достоевского "Бесы"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Литературные ассоциации в романе Ф.М. Достоевского "Бесы""

На правах рукописи

ДУБЕНИК Елена Алексеевна

ЛИТЕРАТУРНЫЕ АССОЦИАЦИИ В РОМАНЕ Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО «БЕСЫ»

Специальность 10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 7 ПАР 2011

Москва-2011

4840353

Работа выполнена на кафедре русской литературы филологического факультета Московского педагогического государственного университета

Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор

Крупчанов Леонид Макарович

Официальные оппоненты - доктор филологических наук

Гачева Анастасия Георгиевна

кандидат филологических наук Гаврильченко Оксана Владимировна

Ведущая организация - Московский государственный открытый

университет

Защита состоится «21» марта 2011 г. в 12 часов на заседании диссертационного совета Д 212.154.02 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119992, г.Москва, ул. Малая Пироговская, д.1, ауд. № 304. "1

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета по адресу: 119992, Москва, ул. Малая Пироговская, д.1.

Автореферат разослан « » 2011 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Е.В. Волкова

Постановка вопроса и актуальность темы

Возросший в последнее время в литературоведении интерес к образным литературным связям (ассоциативным, интертекстуальным) позволил актуализировать не разрешенную в достоевистике дилемму: специфическая черта поэтики Ф.М. Достоевского - «полифонизм» (М.М. Бахтин) или «лирический полифонизм» (Д.С. Лихачев).

«Полифонизм», согласно концепции М.М. Бахтина, свободное звучание в романах Ф.М. Достоевского множества неслиянных, самостоятельных голосов, не подчиненных авторскому голосу, но звучащих свободно и независимо от него.1 Авторское сознание и сознания героев, по мнению исследователя, представлены в романах Ф.М. Достоевского равноправно -каждое в своей незавершенности.

В работах «Летописное время у Достоевского»2 и «Небрежение словом у Достоевского»3 Д.С. Лихачев противопоставляет бахтинской концепции полифонизма собственное понимание сути специфической художественности Ф.М. Достоевского: «Если это и полифонизм, то полифонизм лирического произведения, полифонизм, подчиненный выражению авторских чувств,

4

мыслей и мыслей-чувств» .

В основе реферируемой диссертации - концепция Д.С. Лихачева, который видит системное воплощение господствующей «лирической»5 точки зрения автора в элементах поэтики. Д.С. Лихачев открыл основополагающий закон поэтики Ф.М. Достоевского - закон обратной перспективы (результатом действия которого и является «лирический полифонизм»). Подобно тому, как каждая деталь на иконе представляется сообразно со своим значением (например, дерево изображается меньшим, чем фигура святого), так и в произведениях Ф.М. Достоевского, по мнению Д.С.Лихачева, единая точка зрения заменяется множеством потенциальных оценок, взглядов - линейная перспектива заменяется обратной. В результате происходит «эмансипация» времени, пространства, голосов автора, рассказчика, персонажей. Д.С. Лихачев определил приемы «эмансипации голосов автора, рассказчика и персонажей», используемые писателем на уровне лингвистической организации текста.

На наш взгляд, при воплощении в романах писателя закона обратной перспективы и, соответсвенно, лирического полифонизма наряду с лингвистическими приемами важную роль играют и приемы создания литературных ассоциаций.

Результаты многоаспектного анализа картографированного материала литературных ассоциаций романа «Бесы» подтверждают - хотя бы в поле поэтики данного произведения - концепцию Д.С.Лихачева о лирическом

1 Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1963. - С. 39.

1 Лихачев Д.С. Летописное время у Достоевского// Литература-реалыюсгь-литература. Л., 1981,- С. 97-116.

3 Лихачев Д.С. «Небрежение словом» у Достоевского//Литература-реальность-литература. Л., 1981. - С. 277-280.

4 ЛихачевД С. Летописное время у Достоевского// Литература-реальность-литература. Л, 1981.- С. 112.

53а пределы данного исследования выносится вопрос о межродовой конвергенции, с неизбежностью встающий при анализе лирического начала в эпическом тексте.

полифонизме Ф.М. Достоевского: широкое использование «чужого слова»6 производятся писателем, чтобы «подчинить» «чужой» текст выражению собственно-авторских «мыслей-чувств», личностно-творчески преобразуя, «субъективно» трансформируя текст-источник. Всякий раз писатель по-новому реализует даже один и тот же прием. Последнее определяет необходимость исследования множества частных литературных ассоциаций и общих моделей творческих модификаций «чужого слова», создания развернутой типологии каждого из приемов создания ассоциативности с четким указанием подтипов и гибридных форм аллюзий, реминисценций, цитат, пародирования.

Актуальность избранной темы продиктована, прежде всего, возросшим в последнее время интересом к проблеме форм и способов воплощения литературной/культурной традиции (образных связей-ассоциаций с предшествующей литературой или «интертекстуальности» - в терминологии постструктурализма), исследование которой нуждается в системном изучении «источников» и «пратекстов» Ф.М. Достоевского, их художественной трансформации в произведениях писателя, научной типологии.

Актуальность обусловлена также недостаточной изученностью специфической поэтики романа «Бесы», долгое время считавшегося политическим памфлетом, несовершенным в художественном отношении. Вместе с обогащением достоевистики знаниями мифопоэтических, фольклорных, культурных и литературных «первоисточников» в круг внимания исследователей вошел разнообразный ассоциативный материал, требующий пристального внимания применительно к каждому отдельному произведению писателя и творчеству Ф.М. Достоевского в целом.

С позиций теории литературы актуальность исследования определяется недостаточной разработанностью проблемы смыслового соотношения понятий «цитата», «реминисценция», «аллюзия», отсутствием единства взглядов и принципов разграничения данных приемов.

Научная новизна заключается в том, что в диссертации впервые на материале романа Ф.М. Достоевского «Бесы» исследована многоассоциативность как универсальный принцип поэтики писателя: картографировано 300 текстовых фрагментов, содержащих приемы создания ассоциативности, разработана авторская методология многоаспектного анализа картографированного материала, создана типология приемов создания литературных ассоциаций, произведен анализ текстовых фрагментов, прослежена роль многоассоциативности в создании характеров.

В качестве материала избран именно роман «Бесы», так как насыщенность текста аллюзиями, цитатами и реминисценциями во многом

6 Опираясь на лихачевскую концепцию лирического полифонизма, мы в то же время принимаем и используем в работе общеметодологические установки М.М. Бахтина о диалоге «своего» и «чужого» слова в литературе вообще. См.: Бахтин М.М. Слово в романе //Вопросы литературы и эстетики. М., 1975. - 504с.

определяет специфику поэтики романа, сущностно обращенного и ко внеэстетической социально-исторической реальности, и к литературной традиции, и к новаторским открытиям более «позднего» Достоевского: на его страницах произошло «вызревание» «лирической исповеди» - основы «Дневника писателя», злободневность сюжета способствовала актуализации журналистского начала в стиле повествования автора. «Репортерская» сущность стиля проявилась в обилии приемов создания ассоциативности на страницах романа, что явилось одним из определяющих критериев при выборе материала.

Большая часть приемов создания ассоциативности нами исследуются на основе материала комментариев к Полному собранию сочинений в тридцати томах (Ленинград 1972 - 1992), где достоевистами указаны многие тексты-источники, ассоциативные связи с которыми устанавливаются в результате использования цитирования, реминисценций, аллюзий, пародирования.

Объект исследования - многоассоциативность как универсальный принцип поэтики Ф.М. Достоевского.

Предмет исследования - особенности литературных ассоциаций в тексте романа Ф.М. Достоевского «Бесы»: типология приемов (цитирование, реминисценции, аллюзии, пародирование) и их роль в создании характеров (реализация многоассоциативного принципа построения).

Методологическая основа

В работе применяются типологический, сравнительно-сопоставительный генетический, структурно-семантический и историко-культурный (культурно-исторический) методы. Сущностными в методологическом отношении стали теоретические положения, предложенные в трудах С.С. Аверинцева, М.М. Бахтина, В.В. Виноградова, А.Н. Веселовского, Ю. Кристевой, Д.С. Лихачева^ Ю.М. Лотмана, В.Я. Проппа, В.И. Тюпы, Б.А. Успенского, О.М. Фрейденберг. Методология анализа текстовых фрагментов составлена в результате изучения филологических (в том числе - лингвистических) исследований, посвященных изучению проблем цитирования, реминисценций, аллюзий следующих исследователей: Ю.А. Воронцовой, Ю.Н. Караулова, Е.А: Козицкой.

Такое сочетание различных методологий связано со спецификой исследования, которое предполагает, с одной стороны, структурно-семантический анализ фрагментов текста, содержащих приемы создания ассоциативности (цитирование, реминисценции, аллюзии, пародирование), с другой - выявление особенностей восприятия, узнавания и понимания концептов «прецедентных» текстов в процессе реализации многоассоциативного принципа построения характеров персонажей художественного произведения.

Перечисленные методы исследования обеспечивались следующими приемами: выборка цитат, реминисценций, аллюзий, пародий из текста рюмана и картографирование материала, разноаспектная систематизация текстовых фрагментов согласно целям и задачам исследования, обобщение и классификация ряда структурных и семантических особенностей приемов

создания ассоциативности, построение типологий цитат, реминисценций, аллюзий, пародий, определение роли приемов создания ассоциативности в процессе реализации многоассоциативного построения характеров персонажей и др.

Цель работы заключается в разноаспектном описании приемов создания ассоциативности: цитат, реминисценций, аллюзий, пародий, функционирующих в тексте романа, - и в определении их роли в реализации многоассоциативного принципа построения характеров.

Поставленной целью определяются задачи исследования.

1. На основе изучения исследований, посвященных проблемам литературных ассоциаций и приемов их создания, изложить собственное понимание вопроса, представить «рабочий» терминологический аппарат данной работы.

2. Проанализировать работы, посвященные изучению романа «Бесы», связей произведений писателя с той или иной литературной традицией, особенностей цитирования у Ф.М. Достоевского, определить собственную стратегию изучения романа.

3. Картографировать материал, адекватно отражающий корпус приемов создания ассоциативности (цитат, реминисценций, аллюзий, пародий), функционирующих в тексте романа.

4. На основании классификации текстовых фрагментов по степени полноты воспроизведения текста-источника создать развернутую типологию каждого из них: цитат, реминисценций, аллюзий, пародий.

5. Произвести многоаспектный анализ картографированного материала: обнаружить и описать структурно-семантические преобразования, вызванные приемами создания ассоциативности; результаты анализа отразить в формате условных словарных статей.

6. Проанализировать текстовые фрагменты, связанные с образами литераторов (в системе персонажей романа) и содержащие приемы создания ассоциативности, сделать вывод о роли последних в построении характеров.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Многоассоциативность - универсальный принцип поэтики романа Ф.М. Достоевского «Бесы», подтверждающий на уровне «эмансипации голосов автора, рассказчика, персонажей» функционирование закона обратной перспективы и, соответсвенно, лирического полифонизма в творческом наследии писателя, отмеченное в работах Д.С. Лихачева.

2. Ассоциативные поля возникают в результате использования следующих приёмов: цитат, реминисценций, аллюзий. Наиболее частотным является прием аллюзии, вторую позицию занимают реминисценции, случай цитирования единичны. Статистика приемов отражает на уровне поэтики мысль Д.С. Лихачева о том, что полифонизм Достоевского - «лирический»: весь репертуар образной ассоциативности определен единой интенцией -передать «авторское чувство». Осуществляя образные литературные связи, писатель стремится контекстуально интерпретировать текст-источник, личностно-творчески преобразуя, «субъективно» трансформируя его, дабы

«подчинить» чужой текст выражению собственно-авторских «мыслей-чувств».

3. Каждый из приемов создания ассоциативности на станицах романа «Бесы» обладает богатой парадигмой вариантов. Типология цитат включает:

1) маркированные с указанием автора и источника; 2) маркированные с указанием автора; 3) маркированные с указанием источника; 4) немаркированные без указаний; 3) квазицитирование; 4) автоцитирование; 5) межроманное цитирование. Типология реминсиценций представлена разновидностями: 1) воспроизведение текста с незначительными изменениями и добавлениями; 2) воспроизведение с заменой отдельных семантически и стилистически значимых компонентов источника, намеренное его редактирование; 3) фрагментарная трансляция текста, использование наиболее характерных для источника слов и выражений; 4) пересказ; 5) ассоциативное цитирование; 7) каламбурные реминисценции. Особую группу составляют синкретические реминисценции: 1) музыкальные, 2) живописные, 3) архитектурные, 4) скульптурные. Типология аллюзий включает следующие приемы: 1) прямое указание 2) указание - антитеза 3) указание - градация 4) «указание в указании» 5) скрытое указание.

3. Принцип многоассоциативности реализуется и при создании пародийных текстов, выходящих из-под пера персонажей-литераторов. Зачастую последние представляют собой пародии-аппликации, составленные из текстов разных авторов, реже из разных текстов одного автора, единичны примеры перелицовки одного конкретного текста.

5. Каламбур - характерный прием писателя - в романе «Бесы» в большинстве случаев строится на основе «чужого слова». Последнее позволяет создать типологии каламбуров у Ф.М. Достоевского, в которой наряду с лексическими и лексическими фразеологическими выделяются также реминисцентные фразеологические и аллюзийные каламбуры, созданные на основе синонимии, омонимии, корневой игры.

6. Характеры персонажей романа строятся на основе ассоциативных полей, связывающих художественные образы романа с современной автору публицистикой, художественной литературой, Библией.

Практическая значимость заключается в том, что сделанные в ней наблюдения и выводы могут быть использованы в преподавании русской литературы второй половины XIX века, при чтении спецкурсов по творчеству Ф.М. Достовеского.

Разработанная типология литературных ассоциаций может быть применена к изучению интертекстуальных связей других писателей, шире -литературных традиций, образных соотношений в творчестве тех или иных авторов. Основные результаты диссертации могут быть использованы при научно-теоретическом комментировании художественных произведений, насыщенных культурными кодами, цитатами и аллюзиями.

Апробация работы

Основные результаты исследования были апробированы на заседаниях аспирантского семинара кафедры русской литературы МПГУ (октябрь 2008,

сентябрь 2009). Доклады по теме диссертации были сделаны на 14 научных конференциях: Межвузовской научной конференции «Историческая поэтика» А.Н. Веселовского: актуальные проблемы и перспективы изучения» (Москва, 2007); Международной научной конференции «XX Пуришевские чтения: Россия в культурном сознании Запада» (Москва, 2008), XII и XIII Межвузовской научной конференции «Литература XX-XXI веков: автор, текст, интерпретация» (Иваново, 2008, 2009); VI Всероссийской научно-методической конференции памяти В.П. Медведева «Литература и личность: методический и литературоведческий аспекты» (Иваново, 2008); VII и IX Межвузовской конференции «Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании» (Москва, 2008, 2010); Международной научно-практической конференции «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие» XI и X Кирилло-Мефодиевских чтений (Москва, 2009, 2010); VIII и IX Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы гуманитарных наук» (Москва, 2009, 2010); XVII Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» (Москва, 2010); XXV Международных Старорусских Чтениях (Старая Русса, 2010); XVIII Макариевских Чтениях (памяти святителя Макария) «Воинство земное - воинство небесное» (Можайск, 2010).

Результаты исследования отражены в 14 публикациях: 3 статьях в научных реферируемых журналах, 9 - в сборниках научных трудов и в материалах научных конференций, находятся в печати 6 работ.

Структура работы обусловлена поставленными целью и задачами. Диссертация включает введение, две главы, заключение, список использованной литературы.

Основное содержание работы

Во Введении представлен обзор работ, посвященных различным аспектам изучения романа «Бесы», влиянию на творчество писателя тех или иных литературных традиций. Определены различия в понимании ассоциативности в лингвистике и литературоведении. Описан терминологический аппарат данной работы. Обоснована актуальность темы, сформулирована научная новизна, определены предмет, объект, цель и задачи работы.

Глава 1 ■ «Типология создания приемов ассоциативности» посвящена исследованию цитирования, реминисценций, аллюзий, пародирования, каламбуров на страницах романа «Бесы».

В первом параграфе «Основания типологии» обоснован выбор в качестве базовой классификации картографированного материала, созданной на основании степени полноты воспроизведения текста-источника. Представлены развернутые типологии каждого из приемов. Частотность их использования отражена в форме таблицы. Последняя отражает тот факт, что наиболее частотным является прием аллюзии - 51%, реже используется реминисценция - 37%, случаи цитирования малочисленны - 12%. Писатель стремится преобразовать, контекстуально интерпретировать «чужое» слово,

поэтому преобладающим является прием, позволяющий наиболее свободное обращение с текстом-источником.

Во втором параграфе «Методология анализа литературных ассоциаций» представлена методология анализа картографированного материала, определяющая порядок написания условной словарной статьи. Последняя завершает рассмотрение каждого текстового фрагмента и содержит указания критериев, характеризующих прием создания ассоциативности, текст-источник, характер корреляции текста романа и источника.

В третьем параграфе «Цитирование» представлена типология цитат и результаты многоаспектного анализа текстовых фрагментов, содержащих цитирование.

В результате анализа картографированного материала нами выделены представленные ниже типы цитат.

1) Маркированные с указанием автора и текста-источника (Евангелие от Луки, использованное в эпиграфе).

2) Маркированные с указанием автора (фрагментарное цитирование стихотворения A.C. Пушкина «Бесы» - указан автор, не указано название произведения).

3) Маркированные с указанием названия текста-источника (в речи Ивана Шатова: «Дух окизни, как говорит Писание, «реки воды живой», иссякновением которых так угрожает Апокалипсис <...> искание Бога» [X,

c.mf).

4) Немаркированные без указаний - цитирование афористических выражений, не требующих указаний на авторство и источник (высказывания Ф.-М. Вольтера, Б. Паскаля).

5) Межроманное цитирование - маркированное воспроизведение одного й того же источника в нескольких произведениях писателя (стихотворение A.C. Пушкина «Жил на свете рыцарь бедный...» читается Аглаей в романе «Идиот» и Степаном Трофимовичем в «Бесах»),

6) Квазицитаты - маркированное воспроизведение источника с заменой стилистически и семантически значимых компонентов. («Евангелие от Луки», читаемое Софьей Матвеевной Степану Трофимовичу, содержит ряд замен семантически и стилистически значимых компонентов: «случившееся» - «происшедшее», «в город и по деревням» - «в городе и в селениях», «и вышли жители смотреть случившееся» - «и вышли видеть происшедшее», «они» - «бесы». Роль каждой из обозначенных замен анализируется в работе. Подробнее остановимся на одной из них. «Увидя случившееся» (Евангелие от Луки) - «увидя происшедшее» (7 глава 3 части -чтение Софьей Матвеевной). Субстантивированное отглагольное прилагательное «случившееся» заменяется синонимом - «произошедшее». Такая замена исключает возможность нежелательной полисемии: от глагола

7 Ссылки на произведения Ф.М. Достоевского даются по Полному собранию сочинений в 30 тт., Л., 1972 -1990; с указанием тома и страницы.

«случиться» безаффиксным способом образуется существительное «случай». Последнее обладает (в отличие от субстантивированного «случившееся») ярко выраженной семантикой «непредсказуемости», «стихийности», «незакономерности», уместной в контексте эпиграфа и нежелательной в финале романа. Глагол «произойти» отличается от глагола «случиться» отсутствием оттенка повторяемости, стихийности и неожиданности описываемого действия, процесса. В финале романа, когда пушкинский сюжет дополнен сюжетом хроники, важно подчеркнуть, что исцеление бесноватого Христом - вовсе не случайность. Закономерный характер последнего события подчеркивает избранный Ф.М. Достоевским синоним «произошедшее» - субстантивированное причастие от глагола «произойти». Евангелие цитируется уже с заменой лексемы «случившееся» синонимом -«произошедшее». Данная замена придает этому последнему евангельскому чтению каноническое звучание - звучание текста, актуального не только «здесь и сейчас», но во все времена/

В параграфе «Реминисценции» представлена типология реминисценций и результаты многоаспктного анализа содержащих их текстовых фрагментов.

Типологии реминисценций составлена на основании степени полноты воспроизведения источника.

1) Воспроизведение текста с незначительными изменениями и добавлениями, не нарушающими ссмантико-стилистический облик оригинала {«Воплощенной укоризною/.../Ты стоял перед отчизною,/ Либерал-идеалист» [X, С.11], - данная характеристика Степана Трофимовича представляет собой цитату из лирической комедии НЛ.Некрасова «Медвежья охота» [XII, С. 279], произведенную с изъятием строки: «Воплощенной укоризною/Честен мыслью, сердцем чист,/Ты стоял перед отчизною,/ Либерал-идеалист»8. Цитата из «Медвежьей охоты» используются для создания многоассоциативной характеристики Степана Трофимовича Верховенского, встраивая его в галерею «лишних людей», которым посвящена некрасовская поэма. Изъятие строки указывает на различия представляемого персонажа и положенного в основу его создания литературного прообраза. Корректировка источника в данном случае - результат ироничного отношения автора к Степану Трофимовичу.

2) Воспроизведение с заменой отдельных семантически и стилистически значимых компонентов источника, намеренное его редактирование, приводящее к трансформации поэтической тональности мысли. «Молчи, безнадежное сердце!» [X, С. 140], - восклицает Лебядкин вместо: «Засни, безнадежное сердце»9. Замена «Молчи» - «Засни» подчеркивает разницу между чувствами лирического героя стихотворения Н. Кукольника - пылкого влюбленного, обреченного на разлуку - и декламирующего поэтические строки капитана Лебядкина.

3) Фрагментарная трансляция текста, использование наиболее характерных для источника слов И выражений («Он бесспорно согласился в бесполезности и комичности слова «отечество», согласился и с мыслью о вреде религии, но громко и твердо заявил, что сапоги ниже Пушкина, и даже гораздо» [X, С. 23р.

8 Некрасов H.A. Полное собрание сочинений и писем в 12 гг. Под общей редакцией В.Е. Евгеньева-Максимова. T.2. - М„ 1948.C. 278.

9 Кукольник Н.В. Сомнение //Русские песни и романсы. Песенник с полным приложением. - М., 1996. - с. 16-17.

4) Пересказ, свободное переложение отдельных мотивов источника для создания символического комментирования эпизода («Попробуйте нарисовать яблоко<...> положите рядом настоящее яблоко - которое вы возьмете?» [X, С. 264]).

5) Ассоциативное цитирование {«И никаких тут невидимых миру слез из-под видимого смеха тут нету» [X, С. 133], «Запирайте скорее церкви, уничтожайте Бога, нарушайте браки <...> берите ножи» [X, С. 213]).

6) Сюжетные реминисценции («Я барышня, мое cepdife в опере воспитывалось, вот с чего началось, вся разгадка» [X, С. 400], «В Апокалипсисе Ангел клянется, что времени больше не будет» [X, С. 188]).

Особую группу составляют синкретические реминисценции, среди них выделяются следующие типы: 1) музыкальные (сочинение Лямшина «Франко-прусская война» - «Мой милый Августин», медленно превращающийся в «Марсельезу»; 2) живописные (портрет Н. Кукольника К.П. Брюллова, портрет И.-В. Гёте O.A. Кипренского, пейзаж Д. Теньера; «Сикстинская мадонна» (или «Дрезденская мадонна») Рафаэля, «рожа с высунутым языком»), 3) архитектурные (церковь Рождества Богородицы; Спасо-Ефимьевский Богородский монастырь), 4) скульптурные (памятник И.А. Крылову в Летнем саду).

В параграфе «Аллюзии» представлена типология аллюзий, составленная на основании способа указания.

1) Указание прямое. Служит для более полного раскрытия художественного образа. «В погоне за временем» автор нередко те или иные характеристики своих героев подчеркивает при помощи аллюзийных указаний на литературный прообраз: «Капитан Лебядкин <...> себя от Николая Всеволодовича обиженным почитает, хотя и преклоняется перед его остроумием: «Поражен, говорит, этим человеком: премудрый змий» [X, С. 83].

2) Указание - антитеза. Данный прием раскрывает характер литературного героя путем противопоставления, антитеза в большинстве случаев сопровождается авторской иронией в адрес персонажа (Капитан Лебядкин -И.А.Крылов): «Поверье же, сударыня, без обиды себе, что я не до такой степени уже не образован и извращен, чтобы не понимать, что Россия обладает великим баснописцем Крыловым, которому министром просвещения воздвигнут памятник в летнем саду, для игры в детском возрасте. Вы вот спрашиваете, сударыня:, «Почему?» Ответ на дне этой басни, огненным литерами!» [X, С. 141].

3) Указание - градация. Прием заключается в том, что, подчеркивая определенную черту характера персонажа, автор использует несколько аллюзий, располагая их в зависимости от степени проявления признака - «по нарастающей»: «В злобе, разумеется, выходил прогресс против Л-на, даже против Лермонтова. Злобы. в Николае Всеволодовиче было, может, быть, больше, чем в тех обоих вместе, но злоба это была холодная, спокойная, если можно так выразиться, разумная, стаю быть, самая отвратительная и самая страшная, какая может быть»

[X, С. 165].

4) «Указание в указании». Автор порой комментирует с помощью аллюзийных указаний не только поведение собственного персонажа, но и чужих, в результате вокруг одного героя возникает целый ряд оттеняющих его литературных прообразов: «Яне понимаю Тургенева. У него Базаров - это какое-

то фиктивное лицо, не существующее вовсе; они же первые и отвергли его тогда, как ни на что не похожее. Этот Базаров это какая-то неясная смесь Ноздрева с Байроном <...> Какой тут Байрон! <...> Помилуй, кричу ему, да неужто ты себя такого, как есть, людям взамен Христа желаешь? [X, С. 171].

5) Скрытое указание. Литературный прообраз скрыт в результате паронимической игры: «Пусть вы старик, пусть вы отжившего века, пусть, наконец, отстали от них; но вы сами с улыбкой в этом сознаетесь в предисловии, и все увидят, что вы милый, добрый, остроумный обломок... Одним словом, человек старой соли и настолько передовой, что сам способен оценить во что следует все безобразие иных понятий, которым до сих пор он следовал. Ну сделайте мне удовольствие, я вас прошу» [X, С. 265]). Данное указание является полисемантичным, ибо содержит и намек на героя романа И.А. Гончарова «Обломов», и на строки из стихотворения Ф.И. Тютчева «Как птичка раннею зарей...»: « Обломки старых поколений,/Вы, пережившие свой век,/Как ваших жалоб, ваших пений/Неправый праведен упрекУКак грустно полусонной тенью,/С изнеможением в кости,/Навстречу солнцу и движенью/За новым племенем брести!»0.

Ниже представлена типология указаний, составленная на основании объекта.

1) Указание на образ-персонаж («Некто Гулливер» [X, С.7], «премудрый змий» [X, С. 83], «этот последний самый удивительный крик был женский неумышленный невольный крик погоревшей Коробочки» [X, С. 392], «Помещики с крылушками, как у древних амуров, Печорины-сердцееды» [X, С. 84], «приговаривали, как Ноздрев, который хотел поймать зайца за задние лапы» [X, С. 200], «я, может быть, желал бы назваться Эрнестом, а между тем принужден носить грубое имя Игната, - я желач бы называться князем Монбаром» [X, С. 141], «О Боже, много ли у нас светлых личностей?» [X, С. 236], «что вы мшый, добрый, остроумный обломок» [X, С. 265], «Помолитесь вы за «бедную Лизу - так, немножко, не утруждайте себя очень» [X, С. 412], «одним словом, принц Гарри, как великолепно сравнил тогда Степан Трофимович <...> если б он не походил еще более наГамлета» [X, С. 152], «ИванаЦаревича!» [X, С. 325] и т.д.

2) Указание на писателя («Какой тут Байрон?» [X, С. 171], «О, тут совсем не то, что с Пушкиными, Гоголями, мольерами, вольтерами со всеми этими деятелями, приходившими сказать новое слово» [X, С. 70], «будто покойный Герцен написал Шатову, когда еще тот за границей скитался» [X, С. 276], «даже сравинивали его почему-то с Радищевым» [X, С. 20], «я скорее древний язычник, как великий Гете или как древний грек...» [X, С. 33], «возьмет с собой в сад Токевиля, а в кармане несет спрятанного Поль де Кока» [X, С.19], «Платон, Руссо, Фурье, колонны из алюминия -все это годится разве для воробьев, а не для общества человеческого» [X, С. 311], «его имя произносилось чуть не наряду с именами Чаадаева, Белинского, Грановского, и только что начинавшего за горницей Герцена» [X, С. 8], «из Диккенса и проповедовавшем Жорж Занда» [X, С. 9], «Шигалев гениальный человек! Знаете ли, что это гений вроде Фурье; но смелее Фурье, но сильнее Фурье; я им займусь!» [X, С. 322].

10 Тютчев Ф.И. Как птичка, раннею зарей... // Ф. И. Тютчев. Лирика: В 2 тт. М., 1966. — Т. 1—2. — (Лит. памятники). Т. 1.— 1966, —С. 65.

3) Указание на автора и образ-персонаж («Предавался до шестнадцати лет пороку, в котором исповедовался Жан-Жак Руссо» [ХГ, С. 14], «И это преддверие -старая боевая гусарская бутылка, воспетая Денисом Давыдовым» [X, С.142], «как тот «кадет», о котором упоминает с таким веселым юмором Герцен в одном из своих сочинений» [X, С. 269], «написал только одно стихотворение, как Гоголь «Последнюю повесть», помните, что он возвещал России, что она выпелась из груди его» [X, С. 209], «я не понимаю Тургенева. У него Базаров - это какое-то фиктивное лицо, не существовавшее вовсе <...> смесь Ноздрева с Байроном» [X, С. 171].

4) Указание на топоним («Содом был ужаснейший» [X, С. 149], город наш третировали они, как какой-нибудь город Глупое [X, С. 249].

5) Указание на художественное произведение («На столе лежала раскрытая книга. Это был роман «Что делать?» [X, С. 238], «приступил к разбору «Слова о полку Игореве» [X, С. 59], «Вы читали Апокалипсис?» [XI, С. 10], «у него хранятся все запрещенные книги «Думы» Рылеева, все сочинения Герцена» [X, С. 283] «эти псалмы и книгу Иова» [X, С.48], «Лизрвета Николаевна, читали Вы «Полиньку Сакс?» [X, С. 409], «Письмо под книгой «Lhomme qui rit» [X, С. 73], «вторая часть «Фауста» [X, С. 9], «Я ей сама первый акт «Отелло» читала» [X, С. 102], «Женщины Бальзака», с картинками — не читал» [X, С. 180], «дамы высшего общества запивались слезами, читая «Антона Горемыку» [X, С. 32] «том Консидерана - да уж не фурьерист ли вы?»

К С. 44].

6) Указание на реальное историческое лицо («...читали вы про Гришку Отрепьева, что на семи соборах был проклят?» [X, С. 217], «...в бешенстве можно; пишут не раз. Пушкин Геккерну писал» [X, С. 186], «Правда ли, что маркиз де Сад мог бы у Вас поучиться?» [X, С. 201], «что' мог бы сыграть для них роль Стеньки Разина по необыкновенной способности к преступлению» [X, С. 201], «Гришка Отрепьев а-на-фе-ма!» [X, С. 219], «В злобе, разумеется, выходил прогресс против Л-на, даже против Лермонтова» [X, С.1 65].

В параграфе «Пародии» представлена типология пародий, составленная на объекта пародирования.

1) Пародия - «перелицовка» одного текста («Я пришел к тебе с приветом» (стихотворение A.A. Фета), «Светлая личность» (стихотворение Н.П. Огарева «Студент»), «Здравствуй, здравствуй, гувернантка!» (стихотворение К.С. Аксакова «Пусть гибнет все!»);

2) Пародия-аппликация, составленная 1) из разных текстов одного автора («Merci»: «Призраки», «Довольно», «По поводу «Отцов и детей» И.С. Тургенева, статья о пожаре на корабле: очерки «Пожар на море», «казнь Тропмана» И.С. Тургенева); 2) из текстов разных авторов (поэма Степана Трофимовича: поэма B.C. Печерина «Pot-Popurri, или Чего хочешь, того и просишь», поэма Т.Н. Грановского «Сцена из жизни Калиостро», стихотворение Е.П. Ростопчиной «Неживая душа. Фантастическая оратория», мистерии A.B. Трофимова «Последний день», «Жизнь и смерть», «Елизавета Кульман»), басня «Таракан»: стихотворение И.П. Мятлева «Фантастическая высказка» и басня И.А.Крылова «Паук и гром»).

В параграфе «Каламбуры» представлена типология каламбуров.

1) Лексические. Обсуждая с Кирилловым причины участившихся самоубийств, хроникер задает Алексею Нилычу вопрос: «Да разве есть такие, чтоб с рассудка?» - «Очень много. Если б предрассудка не было, было бы больше, очень много; все» [X, С. 93]. Каламбур основан на корневой игре: «рассудок» -«предрассудок». В контексте реплики Кириллова существительное «предрассудок» обладает значением «православное мировоззрение», ибо последнее препятствует распространению самоубийств. Для Кириллова «православие» - предрассудок, противоречащий «рассудку». Последнюю мысль подчеркивает каламбур.

2) Фразеологические. В диалоге Лизы и Маврикия Николаевича иносказательно обнажается природа чувств персонажей: «Ну, положим, что я только одну ногу сломаю... <...>. Зато вы будете водить, один вы, никому больше!» -«Вы и тогда меня водить будете, Лизавета Николаевна», - еще серьезнее проворчал Маврикий Николаевич. «Боже, да ведь он хотел сказать каламбур!» - почти в ужасе воскликнула Лиза» [X, С. 157]. Каламбур создан на основе фразеологического сочетания «вести за собой», обладающего значением «идейно направлять». Одним из компонентов фразеологического оборота является глагол «водить», обладающий значениями: 1) «сопровождать» (Лиза), 2) «руководить мыслями и чувствами» (Маврикий Николаевич). В результате замены буквального значения глагола фразеологическим оборотом образован каламбур.

3) Реминисцентные. Пародийное стихотворение капитана Лебядкина венчается «трагическим» вопросом: «Каждая птичка... просит жажды./ Рассказать, что пить я буду/Пить... не знаю, пить что буду» [X, С. 143]. В основе фрагмент пародии, содержащий воспроизведение с заменой семантически значимого компонента строк из стихотворения A.A. Фета «Я пришел к тебе с приветом...». Замена осуществляется на основе омонимии: «петь» - «пить», -глагол заменяется омофоном.

4) Реминисцентные фразеологические. Душевное состояние Степана Трофимовича характеризуется следующим образом: «В продолжение всей двадцатилетней дружбы с Варварой Петровной он раза по три и по четыре в год регулярно впадал в так называемую между нами «гражданскую скорбь», то есть просто в хандру, но словечко это нравилось многоуважаемой Варваре Петровне. Впоследствии, кроме гражданской скорби, он стал впадать в шампанское» [X, С. 12]. Каламбур имеет реминисцентную природу. В комментариях к полному собранию сочинений находим подтверждение этому факту: «Словечко» «гражданская скорбь» получило особое распространение в 1860 -е годы. Так, Н.Ф.Щербина использовал его в «Эпитафии И.И. Панаеву» (1862) и позднее писал по этому поводу: «Болезнь, под названием «гражданская скорбь» была в это время в моде в Петербурге, так что даже смерть некоторых гимназистов и кадетов была приписываема этой болезни» [XII, С. 279-280]. Каламбур построен на основе фразеологических сочетаний: «впадать в тоску», «впадать в отчаяние», -перефразированных в статье Н.Ф.Щербины («впадать в гражданскую скорбь»). Игра слов обеспечивается омонимией глагола «впадать», обладающего значениями: «предаваться, пребывать» и производными от глагола «падать» - «лететь вниз». Последнее значение глагола подчеркивается управляемым конкретным существительным «шампанское».

5) Аллюзийные на основе омонимии: «Помолитесь и вы за «бедную» Лизу -так, немножко, не утруждайте себя очень» [X, С. 412]. АллюзиЙНЫЙ каламбур основан на омонимии словосочетания из собственного имени героини и эпитета «бедная» и одноименной повести Н.Карамзина. Благодаря аллюзии, в сознании читателя возникает параллель, предрекающая будущую трагическую гибель героини романа «Бесы».

6) Аллюзийные на основе синонимии: Юлия Михайловна сообщает об участии в благотворительном вечере Кармазинова следующим образом; «Он бросает перо и писать больше не будет; эта последняя статья его есть прощание с публикой. Прелестная вещица под названием «Merci» [X, С. 236]. Название произведения персонажа намекает на связь с повестью И.С. Тургенева «Довольно». Контекстуальный синоним призван подчеркнуть подобострастное отношение персонажа к Европе и нелюбовь к России. Лексема «довольно» синонимична наречию «достаточно» и глаголу «хватит»,

- синонимы обладают оттенком значения «грань терпения». Лексема «Merci»

- лишь благодарственное междометье, часто ничего не значащее. В результате синонимической игры образ персонажа еще более опошляется.

в) Аллюзийные на основе корневой игры: Варвара Петровна комментирует «роль» на вечере у Юлии Михайловны, сочиненную ею для Степана Трофимовича, следующим образом: «Пусть вы старик, пусть вы отжившего века, пусть, наконец, отстали от них; но вы сами с улыбкой в этом сознаетесь в предисловии, и все увидят, что вы милый, добрый, остроумный обломок» [X, С. 265]. Существительное «обломок», в контексте высказывания Варвары Петровны содержит скрытую аллюзию на героя романа А.И. Гончарова «Обломов».

В заключительном параграфе главы представлены выводы, сделанные в результате анализа картографированного материала и создания типологий. Важнейшие из них стали положениями, выносимыми на защиту.

Глава 2 «Многоассоциативный принцип построения характеров персонажей-литераторов в романе Ф.М. Достоевского «Бесы» (морфология н функции ассоциаций) посвящена изучению роли многоасоциативности в построении характеров персонажей-литераторов.

В первом параграфе сформулированы задачи главы; отмечено массовое увлечение персонажей романа «Бесы» литературной деятельностью (12 из них так или иначе связаны с искусством слова), подчеркнут пародийный характер произведений персонажей-литераторов.

Во втором параграфе «Степан Трофимович Верховенский н поэтика ассоциативности» отражены результаты исследования реализации многоассоциативного принципа построения характера. Образ Степана Трофимовича Верховенского связан со множеством ассоциативных полей, возникающих в результате действия следующих приемов: 1) авторских указаний, прямых и косвенных, позволяющих связать художественный образ со следующими историческими прототипами: B.C. Белинский, А.И. Герцен, T.IL Грановский, В.Ф. Корш, B.C. Печерин, И.С. Тургенев, Б.Н. Чичерин, П.Я. Чаадаев; 2) литературных ассоциаций, организующих параллели с

образами русской литературы: профессор из «Мертвых душ» Н.В. Гоголя, «либерал-идеалист» из поэмы H.A. Некрасова «Медвежья охота», «Рыцарь бедный» из одноименного стихотворения A.C. Пушкина, князь Мышкин из «Идиота», Печорин из романа М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени», Базаров из «Отцов и детей» И.С. Тургенева, Обломов из одноименного романа А.И. Гончарова, Таракан из одноименной басни пера капитана Лебядкина; 3) литературных ассоциаций, обеспечивающих связи с образами зарубежной литературы: Гулливер из тетралогии «Приключения Гулливера» Дж.Свифта, Гуинплен из романа В.Гюго «Человек, который смеется», ДонКихот из одноименного романа М. де Сервантеса; 4) ассоциаций, вызывающих связи с периодическими изданиями 1860-х: «Век», «Голос», «Искра», «Колокол», «Отечественные записки», «Русский вестник», «Свисток», «Смесь», «Современник», «Современное обозрение»; 5) ассоциаций, обеспечивающих параллели с евангельской притчей об исцелении бесноватого.

В форме таблицы представлены выявленные источники ассоциаций и количественный анализ приемов создания ассоциативности.

В параграфе представлен многоаспектный анализ поэмы Степана Трофимовича - пародии-аппликации «в лирико-драматической форме».

В третьем параграфе «Многоассоциативный принцип построения характера капитана Лебядкина» представлен обзор работ, посвященных образу Игната Лебядкина. Проанализированы лингвистические и литературные ассоциации, послужившие основой собственного имени персонажа. Отражены результаты многоаспектного анализа шести пародийных текстов пера капитана: «Любви пылающей граната...», «И порхает звезда на коне...», «Совершенству девицы Тушиной», «Я пришел к тебе с приветом...», «Таракан», «Ода гувернантке». Среди пародий преобладают.пародии-аппликации, составленные из текстов разных авторов. Количественное соотношение приемов создания пародий отражено в таблице. В результате анализа выявлены тексты, послужившие основой для перелицовки: К.С. Аксаков «Пусть гибнет всё...»; В.Г. Бенедиктов «Наезднице», «Три вида»; П.А. Вяземский «Памяти живописца Орловского»; Н.В. Гоголь «Мертвые души», «Выбранные места из переписки с друзьями»; Г.Р. Державин «Лебедь», «Бог»; Ф.М. Достоевский «Идиот»; И.А. Крылов «Паук и гром»; Н.В. Кукольник «Сомнение»; И.П. Мятлев «Фантастическая высказка»; Ф.И. Тютчев «Умом Россию не понять...»; A.A. Фет «Я пришел к тебе с приветом...», У. Шекспир «Генрих IU»; Ф.А. Эмин «Переписка Эрнеста и Дорарвы».

После анализа произведений Лебядкина представлены результаты изучения литературных ассоциаций, вызываемых его устными высказываниями. Произведен сопоставительный анализ изображения образа капитана Лебядкина в романе «Бесы» Ф.М. Достоевского и Фальстафа в хронике У. Шекспира «Генрих IV». Определено общее и указаны отличия. Результаты отражены в таблице.

В четвертом параграфе «Принцип многоассоциативного построения характера образа литератора Кармазннова» персонаж рассматривается не как пародия на И.С. Тургенева, но как одна из двух противопопложных граней отображения в тексте романа «Бесы» впечатлений Ф.М. Достоевского от личного знакомства с писателем и от чтения его произведений. Рецепция «тургеневских впечатлений» касается как образа Кармазинова, так и образа Степана Трофимовича Верховенского, черты каждого из объектных уподоблений представлены в работе. Произведен анализ семантики собственного имени персонажа, обозначены лингвистические и литературные ассоциации. Проведено исследование текстов двух произведений пера литератора - пародий-аппликаций: «Пожар на море» и «Merci», проанализированы ассоциации, возникающие при знакомстве с устными высказываниями персонажа. При создании образа Кармазинова преобладают ассоциации, связующие образ с публицистическим наследием (очерк «Пожар на корабле», статья «По поводу «Отцов и детей»). Персонаж связан и с литературными ассоциациями (повесть A.C. Пушкина «Капитанская дочка»; произведения И.С. Тургенева: повести «Призраки» и «Довольно», роман «Дым», роман самого Достоевского «Идиот».

В Заключении подводятся итоги исследования. Многоассоциативность определяется как универсальный принцип поэтики Ф.М. Достоевского. Представлены три количественных классификации текстовых фрагментов: по степени полноты воспроизведения текста-источника, по генетического природе прецедентного текста, по соотнесенности с персонажем романа; произведен и представлен количественный подсчет примеров в каждой из групп; сделаны выводы о роли литературных ассоциаций в построений характеров персонажей.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1) Дубеник Е.А. Эмансипация чужого слова в «Бесах» Ф.М. Достоевского// Русская речь. - 2010. - № 3. - С. 10-13 (0,4 п. л.).

2) Дубеник Е.А. Литературные ассоциации в образе Марьи Тимофеевны Лебядкиной//Русская речь. - 2010. - № 5. - С. 12 -17 (0,35 п. л.).

3) Дубеник Е.А. Каламбуры в «Бесах» Ф.М. Достоевского// Русская речь. - 2011. -№ 1. С. 27-32 (0,35 п. л.).

4) Дубеник Е.А. Ассоциации в романе Ф.М. Достоевского «Бесы»// «Историческая поэтика» А.Н. Веселовского: актуальные проблемы и перспективы изучения: Сборник статей.' М.: Прометей, 2008. С. 105-116 (0,5 п. л.).

5) Дубеник Е.А. К вопросу о типологии литературных ассоциаций в романе Ф.М. Достоевского «Бесы»// Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании. Сборник научных статей. Вып.7. Т.1.М.:МГПИ,2008. С. 109-111(0,1 п. л.).

6) Дубеник Е.А. Диалог культур: Ф.М. Достоевский и А. Камю// XX Пуришевские чтения: Россия в культурном сознании Запада: Сборник статей и материалов. М.: МПГУ, 2008. С. 46-47 (0,1 п. л.).

7) Дубеник Е.А. К вопросу об эволюции мотива надругательства в русской литературе// Филологические штудии: Сборник научных трудов. Выпуск 12. Иваново: ИГУ, 2009. С. 89-94 (0,3 п. л.).

8) Дубеник Е.А. Поэзия капитана Лебядкина (к вопросу о типологии пародий на страницах романа Ф.М. Достоевского «Бесы»)// Актуальные проблемы гуманитарных наук: Материалы Ulli международной научно-практической конференции. Часть 1. М.: МФЮА. 2009. С. 227-236 (0,5 п. л.).

9) Дубеник Е.А. Собственные имена в романе Ф.М. Достоевского «Бесы» и их связь с сущностью персонажей// Литература и личность: методический и литературоведческий аспекты: Сборник научно-методических статей: в 2 ч. -Иваново: Иван.гос.ун-т, 2008. - Ч. 2. С. 197-206 (0,5 п. л.).

10) Дубеник Е.А. Классика в контексте сетературы (сетевой литературы): «Идиот» Ф.М. Достоевского и «Идиот» Федора Михайлова (к вопросу о типологии литературных ассоциаций)// Филологические штудии: Сборник научных трудов. Выпуск 13. Иваново: ИГУ, 2010. С. 84-90 (0,5 п. л.).

11) Дубеник Е.А. Образ юродивого Семена Яковлевича в романе Ф.М. Достоевского «Бесы»// Актуальные вопросы изучения духовной культуры. Материалы Международной научно-практической конференции «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие. XI Кирилло-Мефодиевские чтения» 18-19 мая 2010 года. -М. - Ярославль: Ремдер, 2010. - С. 25-31(0,4 п. л.).

12) Дубеник Е.А. Литературные пародии на страницах романа Ф.М. Достоевского «Бесы»: произведения литератора Кармазипова (к вопросу о литературных ассоциациях в романе)// Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании. Сборник научных статей: В 2 т. Вып.9.Т.1. М.:МПГИ, 2010. - С. 94-101(0,4 п. л.).

13) Дубеник Е.А. Многоассоциативный принцип построения характера литератора Кармазинова в романе Ф.М. Достоевского «Бесы»// Актуальные проблемы социогуманитарного знания: Сборник научных трудов кафедры философии МПГУ. Выпуск XLIII.-М.: Экон-Информ, 2010,-С. 79-84.

(0,3 п. л.).

14) Дубеник Е.А. Роль сцены посещения юродивого в романе Ф.М: Достоевского «Бесы»: морфология литературных и лингвистических ассоциаций// Актуальные проблемы социогуманитарного знания: Сборник научных трудов кафедры философии МПГУ. Выпуск XLIII. - М.: Экон-Информ, 2010.- С. 84 - 90 (0,4 п. л.).

. £

Подп. к печ. 10.02.2011 Объем 1 пл. Заказ №31 Тир 100 экз.

Типография МПГУ

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Дубеник, Елена Алексеевна

Введение.

Глава 1 Типология приемов создания ассоциативности.

§1. Частотность приемов создания ассоциативности как отражение закона обратной перспективы.

1.1. Основания типологии.

1.2. Частотность использования приемов.

1.3. О причинах «небрежения» чужим еловому

Ф.М. Достоевского.

§2 Методология анализа литературных ассоциаций.

2.1. Критерии, характеризующие прием создания ассоциативности

2.2. Критерии, характеризующие текст-источник.

2.3. Критерии, характеризующие тип корреляции текста-источника и текста романа.

2.4. Порядок построения «словарной» статьи. $3 Цитирование.

3.1. Типология цитат.

3.2. Частотность различных типов цитирования у Ф.М. Достоевского (к проблеме разграничения цитат и реминисценций).

3.3. Эксплицитные дословные цитаты с указанием на автора и источник.

3.2.1. О роли эпиграфа( евангельский сюжет об исцелении бесноватого и пушкинское стихотворение «Бесы»: варианты цитирования и функции в романе).

3.2.2.Квазицитирование евангельского сюжета.

3.2.3. О роли цитирования философской повести «Кандид» Вольтера.

3.3. Эксплицитная цитата с указанием автора. О роли цитирования полемического цикла Б. Паскаля «Письма к провинциалу».

3.4. Эксплицитная цитата с указанием источника: «Евангелие» Ф.М. Достоевского в контексте романа.

3.4.1. Трактовка заповеди о почитании родителей представителями ячейки Петра Верховенского.

3.4.2. Цитирование Апокалипсиса как основа амбивалентного житийного замысла: раскаявшийся грешник (Степан Трофимович) и погибший (Ставрогин).

3.5. О диалоге двух евангельских цитат: заповедь о соблазне «единого от малых сих» (дословное цитирование) и мысль о непостижимости «путей Его» (квазицитата) как основа метатекста Ф.М. Достоевского.

§4. Реминисценции.

4.1. Типология реминисценций, составленная на основе полноты воспроизведения текста-источника.

4.2. Типология реминисценций, составленная на основе жанровой природы текста-источника.

4.3. Синкретические реминисценции.

4.3.1. Живописные реминисценции.

4.3.2 Музыкальные реминисценции.

§5. Аллюзии.

5.1. Типология аллюзий.

5.1.1. Типология аллюзий на основании объекта указания.

5.1.2. Типология аллюзий на основании способа указания.

§6. Пародии.

§7. Авторские литературные ассоциации.

7.1. Смысл понятия «авторская ассоциация».

7.2.Типология авторских ассоциаций.

§8. Ассоциативная природа одной из форм «небрежения словом» у Ф.М. Достоевского: типология каламбуров.

8.1. Ф.М. Достоевский о каламбурах.

8.2. Художествашо-эстетическая природа каламбура.

8.2.1.,Д. С. Лихачев о каламбурах и прочих формах «небрежения словом» у Ф.М. Достоевского.

8.2.2. Сущность термина «каламбур».

8.2.3. Значения термина «каламбур» в контексте романа «Бесы».

8.3. Типология каламбуров: принципы построения.

8.4. Алгоритм анализа каламбуров и порядок построения условной статьи.

8.5. Лексические каламбуры.

8.6. Лексические фразеологические каламбуры.

8.7. Реминисцентные каламбуры.

8.8. Реминисцентные фразеологические каламбуры.

8.9. Аллюзийные каламбуры.

8.9.1. Аллюзийные каламбуры на основе омонимии.

8.9.2. Аллюзийные каламбуры на основе синонимии.

8.9.3. Аллюзийные каламбуры на основе корневой игры.

89. Выводы.

Глава II Многоассоциативный принцип построения характеров «литераторов» в романе Ф.М. Достоевского «Бесы» (функции и морфология ассоциаций).

§1. Введение.

§2 Образ Степана Трофимовича Верховенского и поэтика многоассоциативности.

2.1. Много ассоциативность характера в аспекте ролей персонажа в романе.

2.2.1. Преподавательская деятельность Степана Трофимовича Верховенского (Т.Н. Грановский - Н.В. Гоголь).

2.2.2. Диссертация Степана Трофимовича (Т.Н. Грановский - Н.В. Гоголь).

2.2.3. Статьи Степана Трофимовича (Т.Н. Грановский — А.С.Пушкин — Н.В. Гоголь).

2.3. Художественные образы, использованные при построении характера Степана Трофимовича.

2.3.1. Ассоциации с образами русской литературы.

2.3.2. Ассоциации с образами зарубежной литературы (Гулливер, Гуинплен, Дон-Кихот).

2.3.3. Скрещение объектных уподоблений и литературных ассоциаций как специфическая черта творческого метода писателя.

2.4. Многоассоциативный прицип создания поэмы - аллегории Степана Трофимовича: источники пародии-аппликации и ее роль в романе.

2.5. Выводы. Литературные ассоциации, лежащие в основе образа Степана Трофимовича Верховенского: функции и типология приемов (синтез объектных уподоблений и архетипических образов; реминисценции и аллюзии). $3 Многоассоциативный принцип построения характера капитана Лебядкина.

3.1. Образ капитана Лебядкина в литературной критике (В.Ф. Ходасевич, Е. Ю. Лукин, Р. Л. Шмароков); методология исследования многоассоциативного принципа создания характера

3.2. Семантика собственного имени персонажа: литературные и лингвистические ассоциации.

3.3. Произведения капитана Лебядкина: многоассоциативный принцип построения пародий.

3.3.1. Стихотворение капитана Лебядкина «Любви пылающей граната.»: о роли синкретической (эмблема) и литературной (образ капитана Копейкина) реминисценций.

3.3.2. Стихотворение капитана Лебядкина: «И порхает звезда на коне.» (ассоциативный оксюморон: аскетическое благоговение од М.В. Ломоносова и эротизм поэзии В.Г. Бенедиктова).

3.3.5. Басня «Таракан» (многоассоциативная природа лиро-эпической пародии-аппликации).

3.3.6. Многоассоциативный принцип построения текста прокламации (пародия-аппликация).

3.3.7. Ода гувернантке: проблема авторства.

3.4. Речевая манера капитанаЛебядкина: многоассоциативный принцип построения реплик.

3.4.1. Ассоциативные связи реплик капитана с русской поэзией (П.Вяземский, П.Кукольник).

3.4.2. Ассоциативные связи с русской прозой (Н.В. Гоголь «Выбранные места из переписки с друзьями»). Гоголевская реминисценция в устах Лебядкина: заимствование текста и принципов поэтики.

3.4.3. Ассоциативные связи с творчесвтом самого Ф.М. Достоевского («о монашеских обетах», «об Америке», «о здравом смысле»).

3.4.3. Ассоциативные связи с зарубежной литературой (У.Шекспир

Генрих IY»).

3.5. Выводы: литературные ассоциации, связанные с образом капитана Лебядкина (источники, типология приемов создания, формы бытования, функции).

§4 Принцип многоассоциативного построения характера образа литератора Кармазинова.

4.1. Образ Кармазинова в литературной критике: два портрета Тургенева в «Бесах» (И.С. Тургенев — Кармазинов, И.С. Тургенев — Степан Трофимович Верховенский: черты объектных уподоблений).

4.2. Многоассоциативная семантика собственного имени персонажа (синтез значений: «красное сукно», «М. Карамзин», «карман»).

4.3. Представление Кармазинова хроникером: литературные ассоциации в экспозиции.

4.4. Многоассоциативная природа речевой манеры Кармазинова.

4.5.1. Диалог «великого литератора» и Петра Верховенского: «рухнет Вавилон» (Библия), «я сделался немцем» («Дым» И.С. Тургенева), «суть русской революции - отрицание чести» («Капитанская дочка» A.C. Пушкина).

4.5.2. «Великий литератор в «салоне» Юлии Михайловны: ассоциативные связи с личностью и творчеством И.С. Тургенева.

4.5. Многоассоциатвный принцип построения пародийных текстов пера Кармазинова.

4.5.1. Статья Кармазинова: пародия-аппликация, составленная из произведений И. С. Тургенева «Пожар на море» и «Казнь Тропмана».

4.5.2. Повесть Кармазинова «Merci» как пародия-аппликация.

4.11. Выводы: литературные ассоциации, связанные с образом литератора Кармазинова (функции, особенности приемов).

§5 Образы литераторов: выводы.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Дубеник, Елена Алексеевна

Актуальность исследования многоассоциативности художественного мышления Ф.М. Достоевского в романе «Бесы», обеспечиваемой реминисценциями, цитатами, аллюзиями, пародированием, обусловлена до сих пор неразрешенной в достоевистике дилеммой: специфическая черта художественного мира писателя - «полифонизм»1 (М.М. Бахтин) или «лирический полифонизм»" (Д.С. Лихачев). Данные термины антонимичны, поэтому то, какой из них положен в основу понимания художественного мира писателя, определяет исследовательскую интерпретацию. «Полифонизм», по мнению автора термина М.М. Бахтина, свободное звучание в романах Ф.М. Достоевского множества неслиянных, самостоятельных голосов, не подчиненных авторскому голосу, но звучащих свободно и независимо от него.

Авторское сознание не превращает другие чужие сознания (то есть сознания героев) в объекты и не дает им заочных завершающих определений. Оно чувствует рядом с собой, перед собой равноправные чуэ/сие сознания, такие же бесконечные и незавершенные, как оно само. Оно отражает и воссоздает не мир объектов, а именно эти чужие сознания с их мирами, воссоздает в их подлинной незавершимости (ведь именно в ней их сущность)»3. Авторское сознание и сознание героев, по мнению М.М. Бахтина, представлены в романах Достоевского равноправно - каждое в своей незавершенности. Доминанты отсутствуют. В художественном мире Достоевского представлена свободная стихия равноправно звучащих голосов.

Д.С.Лихачев противопоставляет концепции М.М.Бахтина собственное понимание сущности специфической художественности произведений Ф.М. Достоевского: «И действительно, персонажи дают возможность взглянуть на явления с разных сторон. В голосах этих персонажей часто (гораздо чаще, чем у многих других авторов) звучит голос самого Достоевского. Воззрения Достоевского можно прочесть в словах Зосимы, Версилова, Ивана Карамазова, Ставрогина, Мышкина и др. Если это и полифонизм, то Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1963. - С. 3.

2 Лихачев Д.С. Летописное время у Достоевского//Историческая поэтика русской литературы. Смех как Ч мировоззрение. СПб., 1977.- С. 110. 3 Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1963. - С. 39. полифонизм лирического произведения — полифонизм, подчиненный выражению авторских чувство, мыслей и «мыслей-чувств». Его романы - лирическая летопись»4.

Эмансипация голосов автора, рассказчика, персонажей, равно как и «высвобождение времени, пространства»5 на страницах романов Ф.М. Достоевского — все это, по мнению Д.С. Лихачева, результат действия закона обратной перспективы, который вслед за древнерусским искусством реализуется в произведениях писателя. Сущность закона обратной перспективы заключается в том, что каждая деталь на иконе изображается сообразно с отведенной ей художником ролью, например, дерево изображается меньшим, чем фигура святого. Суть закона обратной перспективы в отсутствии единой точки зрения на полотно, «линейной перспективы», в наличии множества позиций. Множественность точек зрения и отмечена в романах Ф.М. Достоевского М.М. Бахтиным, но, по мнению, Д.С. Лихачева, обилие неслиянных голосов в произведениях писателя существует не автономно, но все они подчинены единому стремлению - выразить авторское чувство. Монография М.М. Бахтина пользуется большим авторитетом в достоевистике, ни одно из исследований творческого наследия писателя и по сей день не обходится без использования термина «полифонизм»; работы Д.С. Лихачева о специфической художественности Достоевского остались незамеченными и не использовались при исследовании творческого наследия писателя. На наш взгляд, в научных трудах М.М. Бахтина выявлена и названа особенность художественного мышления Достоевского («полифонизм»). В работах Д.С. Лихачева определена роль романного полифонизма писателя и сформулирован основополагающий закон творчества Ф.М. Достоевского, результатом действия которого и стал тот особый тип художественного мышления, который позволил создать абсолютно новый жанр полифонического романа, не «поддающийся исследованию

7 Лихачев Д.С. Летописное время у Достоевского/УИсторическая поэтика русской литературы. Смех как мировоззрение. СПб., 1977.-С. 110.

5 О «высвобождении времени и пространства» см. там же: Лихачев Д.С. Летописное время у Достоевского/Историческая поэтика русской литературы. Смех как мировоззрение. СПб., 1977. - С. 110. традиционными способами»6. Закон этот — основополагающий закон древнерусского искусства — закон обратной перспективы, предполагающий множественность точек зрения, изображение каждой детали сообразно со своим значением, обусловленным авторским замыслом и законами «внутреннего мира» (Д.С. Лихачев) произведения.

Современные исследователи пытаются, исходя из характеристики писателем своего метода как «реализма в высшем смысле», определить сущностную природу творчества Достоевского через трансцендентные категории, прежде всего, трансцендирование личности к Богу, справедливо видя в произведениях Достоевского отражение его христианского миропонимания (А.Г. Гачева, Т.А. Касаткина, В.Б. Тихомиров и др.). В связи с этими миромоделирующими категориями Б.Тарасов пишет о недостаточности в современной достоевистике концепции полифонизма М.М. Бахтина для объяснения специфических черт художественности писателя и необходимости иных объяснений функций полифонизма и природы его происхождения: «Восприятие мира как предстоящего перед Христом, или несущего отпечаток Его присутствия существенно корректирует формализованное Бахтиным понятие «пороговости», которое при переводе из физического пространства в личностное обозначается им термином «полифонии» - множественности самостоятельных голосов, взаимодействующих друг с другом в диалоге.

По Бахтину, «порог» - граница миров «я» и «другой» причем, «другой» - непременно «чужой», потенциальный или реальный соперник, враг. Диалог, происходящий на этой границе Vи раскрывающий, как считает Бахтин, «глубины души человеческой», по существу сводится у исследователя поэтики Достоевского к дурной бесконечности отстаивания за собой последнего слова перед лицом этого другого - чужого — врага (грубо говоря, кто последний скажет «сам дурак»). Ясно, что у Достоевского принципиально иное мировидение, поскольку другой — это Бог, Христос, и он не может быть чужим, так как весь вошел в человечество. <.> То, что происходит в человеческой жизни и что изображает Достоевский, - не происшествие — случай, а событие - в глубоком смысле этого слова. Со-бытие, свершение человеческого бытия, поступка, слова — в присутствии Христова бытия, стремление к увиденности во Христе» . В сходном методологическом ключе еще в 80-е годы 20

6 Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. М., 1963. - С. 3.

7Тарасов Б. Роль Евангелия в художественном творчестве Достоевского//Евангельский текст в русской века в рефлексии Д.С. Лихачева творческого метода Достоевского был осуществлен анализ художественного мира Достоевского как соприродного художественному миру христианской иконы. Опираясь на продуктивные ассоциативные связи произведений Достоевского с древнерусской иконописью, ученым был выявлен важнейший «модус» художественности - лирический полифонизм.

На наш взгляд, в исследования М.Бахтина и Д.С. Лихачева не противоречат, но дополняют друг друга, Бахтин впервые отметил специфическую черту художественного мышления Достоевского — «полифонизм», значение которого «выходит за рамки романного творчества», а Д.С. Лихачев открыл основополагающий закон поэтики Достоевского — закон обратной перспективы, результатом действия которого является полифонизм — отсутствие единой точки зрения, наличие множества потенциальных ракурсов восприятия. Разница состоит лишь в том, что, по мнению Бахтина, множественность эта остается принципиально незавершенной, хаотичной, Лихачев же полагает, что полифонизм в конечном итоге подчинен выражению авторских «мыслей-чувств», авторских интенций.

Мы в диссертации основываемся на концепции Д.С. Лихачева, который видит системное воплощение господствующей «лирической»8 точки зрения автора в следующих элементах поэтики.

Лирический полифонизм» или «эмансипация» голосов автора, рассказчика и персонажей (многоголосие, не сводимое к автору - у М.М. Бахтина), по мнению Лихачева, возникает в результате действия конкретных приемов:

1) частое смешение голоса автора и рассказчика;

2) «многоликость» рассказчика («Таков, например, образ хроникера в «Бесах». Там хроникер — и конфидент Степана Трофимовича, и городской сплетник, и суетливый молодой человек из «услужающих» дамам, но он такой же проникновенный психолог, как и сам литературе ХУШ-ХХ веков: цитата, реминисценция. Мотив, сюжет, жанр: Сборник научных трудов. Вып.4/Отв.ред. В.П. Захаров; Петрозаводский ГУ. - Петрозаводск, 2005. - С. 306-307.

8 За пределы данного исследования выносится вопрос о межродовой конвергенции, вопрос, с неизбежностью встающий при анализе лирического начала в эпическом тексте.

Достоевский, он так же неукротим в своем творчестве, так же понимает значительность происходящего, так же стремится уследить за всем происходящим, как и сам Достоевский»9).

Названные приемы эмансипации голосов автора, рассказчика и персонажей реализуются благодаря целому ряду лингвистических особенностей стиля Ф.М. Достоевского. В статье «Небрежение словом у Достоевского» они изложены детально и проиллюстрированы примерами:

1) неожиданные соединения разных фактов, которые сам читатель должен додумать и объяснить себе. О Липутине говорится: «Человек был беспокойный, притом в маленьком чине.»',

2) уточнения, вводимые с помощью союза «но»: «Лицо у ней было простодушное, но вовсе не простоватое»;

3) индивидуальные сочетания глагола или существительного с предлогом: «Она у графа К. через Nicolas заискивала»;

4) употребление глаголов: «слушать», «подслушать», «прислушиваться» в составе «непринятых» в русском языке идиоматических сочетаний: «слушать на лестницу», «прислушиваться на лестницу»;

5) использование эпитетов, которые формально относятся к одному слову, но в тоже время с какой-то стороны определяют и другое: «деревья густо и перекатно шумели»;

6) сочетание разнохарактерных эпитетов, объединяющихся на какой-то общей ступени: «дама горячая, смелая, смуглая»;

7) употребление слов с неопределенным значением, которое угадывается читателем по контексту и при этом обязательно не до конца: «Этот тугой, чрезвычайно строгий человек»;

8) частое использование каламбуров: «Бедный друг мой был так настроен или, ю лучше сказать, так расстроен, что.» .

Следует отметить, что выявленные Д.С. Лихачевым особенности манеры

9 Лихачев Д.С. Летописное время у Достоевского//Историческая поэтика русской литературы. Смех как мировоззрение. СПб.: Алатея, 1997. - с. 502. — С. 106.

10 Лихачев Д.С. Литература — реальность — литература. Л., 1981. - С. 277-280. изложения касаются лишь «лингвистической» организации речи автора и рассказчика. На наш взгляд, при воплощении в романах писателя закона обратной перспективы наряду с «лингвистическими приемами» важную роль играют и приемы создания литературных ассоциаций. Исследование того, каким образом автор использует «чужое слово»11 помогает разрешить обозначенную выше дилемму: «полифонизм» или «лирический полифонизм». Анализ фрагментов текста, содержащих цитаты, реминисценции, аллюзии позволяет сделать вывод о том, свободно ли звучит в художественном мире Ф.М. Достоевского «чужое» слово или подчинено выражению авторских мыслей-чувств. Уже на начальном этапе исследования - при сборе материала и его картографировании — становится совершенно очевидным, что «чужое» слово подчинено единому стремлению — «выражению авторских мыслей-чувств» Последнее подтверждается свободным обращением писателя с чужим словом, проявляющимся в обилии аллюзий, реминисценций, примеров пародирования и в единичности дословных цитат. Всякий раз автор по-новому реализует даже один и тот же прием, последнее определяет необходимость создания развернутой типологии каждого из приемов создания ассоциативности с четким указанием подтипов и гибридных форм аллюзий, реминисценций, цитат, примеров пародирования.

На рубеже структурализма и постструктурализма, основываясь на бахтинской концепции диалогизма, Ю. Кристева разрабатывает концепцию интертекстуальности и, соответственно, термин, который сегодня перешагнул строгие рамки структуралистской и постструктуралистской методологии и используется не только для обозначения «обезличенных» моделей цитирования, но и при анализе индивидуально-авторского обращения к «чужому слову».

Несмотря на то, что само введение Ю.Кристевой популярного в современном литературоведении термина «интертекстуальность»12 стало результатом

11 Опираясь на лихачевскую концепцию лирического полифонизма, мы в то же время принимаем и используем в работе общеметодологические установки Бахтина о диалоге «своего» и «чужого» слова в литературе вообще. См. : Бахтин М.М. Слово в романе //Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.

12 KristevaJ. Une poétique ruinee// Bakhtine M. La poetique de Dostoïevski. Paris: Seuil, 1970. исследования проблем поэтики Достоевского, произведения писателя еще ни разу не становились материалом для системного, многостороннего и целостного исследования цитат, реминисценций, аллюзий.

Существуют системные исследования, произведенные на материале творческого наследия русских и зарубежных авторов. Частные исследования ассоциативности у Достоевского будут охарактеризованы ниже, в историографической части введения.

Термин «интертекстуальность» нам не близок из-за структуралистского/постструктуралистского содержания, предполагающего исследование обобщенных, внеавторских моделей цитирования. Поэтому нами обозначен предмет исследования — ассоциативность, который мы понимаем как такой способ художественного отображения действительности, который строится на основе связей с предшествующей и современной литературной традицией.

Исследование приемов создания ассоциативности на материале произведений Ф.М. Достоевского актуально, ибо, во-первых, позволит аргументированно решить дилемму: «полифонизм» ли «лирический полифонизм». Во-вторых, потому, что подобное исследование дает возможность в результате анализа картографированного материала выявить, каким образом реализуется такая специфическая черта художественности Достоевского, как многоассоциативность: создать типологию приемов ее создания и определить их роль в создании характеров.

Выбор в качестве материала именно романа «Бесы» обусловлен следующим. С 1 легкой руки самого автора, признавшегося в письме к А. Майкову в памфлетности и тенденциозности «Бесов», роман долгое время считался слабым в художественном отношении (Зунделович Я.О14). Поэтому научно значимым нам виделось показать высокую степень художественности именно этого романа,

13 «На вещь, которую я теперь пишу в «Русский вестник», я сильно надеюсь, но не с художественной, а с тенденциозной стороны; хочется высказать несколько мыслей, хотя бы погибла при этом моя художественность. Но меня увлекает накопившееся в уме и в сердце; пусть выйдет хоть памфлет, но я выскажусь» [XXX, С. 111-112] Цитируется по изданию: Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в тридцати томах. Л., 1972-1990; с указанием тома и страницы.

Зунделович Я.О. Романы Достоевского. Статьи. Ташкент, 1963. - С. 110. обеспеченную, кроме прочих художественных средств, виртуозным использованием цитат, реминисценций, аллюзий.

Подводя итог сказанному, следует отметить, что актуальность исследования с позиций современной достоевистики определяется следующим:

1) необходимостью разрешить дилемму: специфическая черта художественности Достоевского «полифонизм» или «лирический полифонизм»;

2) отсутствием в достоевистике системных исследований, посвященных изучению приемов создания ассоциативности: цитат, реминисценций, аллюзий на материале произведений Ф.М. Достоевского;

3) противоречивостью оценок, касающихся художественности романа Ф.М. Достоевского «Бесы», колеблющихся между такими крайними позициями, как произведение, наиболее слабое «в художественном отношении» (Зунделович Я.О.) и роман «в котором содержание и форма гармонично слиты» (Карякин Ю.Ф.15).

4) отсутствием единства мнений относительно жанровой природы произведения: роман-памфлет, антинигилистический роман, философский роман, роман-предупреждение.

Актуальность в свете современного состояния теории литературы

Заявленная тема актуальна и в свете современного состояния теории литературы. К сожалению, несмотря на популярность в современном литературоведении термина «интертекстуальность» и обилие исследований, так или иначе связанных с изучением цитат, реминисценций, аллюзий, в науке нет единства мнений относительно определения названных приемов создания ассоциативности. Одни исследователи считают цитату и аллюзию типами реминисценции (Хализев В.Е.), другие полагают, что реминисценция и аллюзия — виды цитирования (Семенова Н.П.), третьи в поисках выхода, позволяющего снять противоречия, воспринимают реминисценцию как концепт, семантический код, который распознается или не распознается читателем. Если распознается — в

13 Карякин Ю.Ф. Достоевский и Апокалипсис. - М., 2009. сознании рождается образ — реминисценция; если не распознается, то цитата или аллюзия реминисценцию не вызывают (Аржанова O.K.). Изучив существующие в научной литературе по лингвистике и литературоведению подходы к определению данных терминов, отметив их противоречивость, во многом обусловленную полисемией термина «цитата», употребляющегося с самыми разнообразными значениями, как в литературоведении, так и в лингвистике, в работе нами сформулировано собственное понимание каждого из определений, составляющих терминологический аппарат данного исследования.

Текст романа «Бесы» позволяет собрать обширный материал для исследования цитат, реминисценций, аллюзий, пародирования: их типов и роли в создании характеров. Анализ картографированного материала дает возможность создать развернутую типологию каждого из приемов создания ассоциативности, позволяющую четко развести эти понятия.

Таким образом, нам видится, что заявленная тема актуальна и в свете современного состояния теории литературы.

Обзор исследований, посвященных изучению романа «Бесы»

В отечественном литературоведении проблематика и поэтика романа изучены во многих отношениях обстоятельно. На данный момент подробно рассмотрена творческая история романа. Проанализированы предшествовавшие «Бесам» и обусловившие их идею замыслы Ф.М. Достоевского (Н.Л.Бродский), специфика первоначального замысла, впервые приведшая автора к противопоставлению «идеи» и «художественности» (Л.М. Розенблюм), реальная идеологическая ситуация, лица и события, нашедшие отражение в романе (Е.Н.Дрыжакова, М.С. Альтман), философская подоплека романа на общеевропейском и русском фоне (В.Н. Белопольский, Ю.Н. Давыдов, Д. Пачини), общественно-политическая позиция Ф.М. Достоевского в период создания романа и ее дальнейшее развитие (Н.И. Балашов). Идейные и биографические отношения с Тургеневым и полемика с ним в романе тоже рассмотрены подробно (A.C. Долинин, Н.Ф. Буданова). Существует ряд исследований, посвященных изучению различных аспектов идейного содержания произведения (JI.B. Чередниченко, М.А. Шинков, Е.Г. Постникова, Г.Б. Курляндская, H.A. Меркурьева, Е.В. Никитина, А.Б. Галкин, В.В. Иванов, Т.С. Карлова). Политический смысл романа, который перестал восприниматься как чисто памфлетный, интерпретируясь или как серьезное аналитическое рассмотрение русского нигилизма, или прямо как пророчество позднейших судеб русской революции, неоднократно становился предметом научного рассмотрения (Л.И. Сараскина, В.А. Твардовская), анализировалось бесовство в его политическом и философском бытии (A.A. Иванова). Нигилизм рассматривался не только с политической стороны; предметом анализа становилось его утверждение в эстетических формах (Р.Г. Назиров) и в специфическом мифе (Р. Лаут). I

Близки к нашей проблеме исследования подтекста, выявляющие его насыщенность фольклорными аллюзиями (В.А. Михнюкевич), значимость для него святоотеческой литературы (И.П. Смирнов, Н.Ф. Буданова) и образов, восходящих к древнерусской литературе (A.B. Чичерин, Ю.М. Лотман), отражение в романе «народного христианства» (А.П. Власкин) и его мифопоэтическая насыщенность (С.М. Телегин).

Не осталась без внимания и проблема двойничества. Было показано значение двойника для проверки философской идеи и идеологическое соотношение Кириллова со Ставрогиным, Верховенским-младшим, Шигалевым (М.Д. Ермакова), а также соотношение двойничества и самозванства в «Бесах» на фоне всего «великого Пятикнижия» (Р.Н. Поддубная).

Исследовались формы художественного времени в романе, в том числе образ времени, специфичный для отдельных героев (М.Л. Ковсан), была проведена работа по составлению внутренней хронологии романа и увязыванию ее с важнейшими общественно-политическими событиями, значимыми для романа (Л.И. Сараскина). Изучалась художественная структура бытия в романе (Л.И. Сараскина, М.М. Меликян, Г.И. Немец, Е.Е. Кулакова). Исследована хроникальная форма романа. Прежде она оценивалась отрицательно, как творческая неудача Достоевского, в связи с невыдержанностью вездеприсутствия» Хроникера в романе и наличием сцен (связанных со Ставрогиным), не вмещающихся в форму хроники. В последнее время «быстрая летопись» романа реабилитирована, и уже сама возможность ее сопоставления с древнерусским летописным повествованием (Лихачев) предполагает более взвешенное отношение к ней. Существует ряд работ, посвященных исследованию жанровой специфики произведения (А.Б. Криницын, Е.О. Кузьменко, В.В. Сайченко). Изучены символические аспекты поэтики романа (P.JI. Шмароков, JI.B. Карасев). На материале романа исследовались особенности использования приема гротеска (В.В. Смирнов).

Изучалась система образов романа (А.П. Валагин, A.B. Князев, Н.О. Савина, Л.И. Сараскина). Анализировался сам образ Хроникера и его задействованность в сюжете (В.А. Туниманов, Ю.Ф. Карякин). Организация речи героя как форма его самоутверждения (в том числе идеологического) и литературная активность героев романа также стали предметом литературоведческого анализа (Л.И. Сараскина, A.A. Пушкарев, М. Гург).

Образ Ставрогина оставался в центре внимания (H.A. Бердяев). С оценкой жизненного материала, бывшего основой этого образа, и теоретико-литературной проблемой прототипа связана известная дискуссия Л.П. Гроссмана и Вяч. Полонского. Анализировалась эволюция и специфика идеологического положения Ставрогина, сложившаяся из-за слияния в романе двух разных замыслов (Вяч. Полонский, А.Л. Бем, А.К. Андо). Исповедь Ставрогина как литературное произведение и важнейшее проявление Ставрогина была проанализирована литературоведами (A.C. Гроссман, A.C. Долинин, Л.И. Сараскина); но роль исповеди в романе и аутентичное истолкование авторских намерений относительно главы «У Тихона» до сего дня остаются дискуссионным моментом в литературоведении (В.Л. Комарович, Н.К. Савченко, А. Ковач, A.A. Пушкарев).

Таким образом, роман уже безоговорочно отнесен к числу высших художественных достижений Достоевского и рассмотрен в специфике своего художественного времени, форм повествования, существа идеологических споров, системы образов, романного символизма.

Обзор исследований, посвященных проблеме влияния на творчество Ф.М. Достоевского конкретной литературной традиции

Существует ряд работ, посвященных изучению влияния на творчество Ф.М. Достоевского той или иной художественной традиции: Ф.М. Достоевский и фольклор (Мюхнекевич В.А., Овчинникова JI.B., Телегин С.М., Власкин А.П., Кондратьев Б.С., Костерина A.B., Смирнов В.А.), Ф.М. Достоевский и древнерусская литература (Шишкина Е.В., Натарзан Е.В.), Достоевский и Евангелие (Тарасов Ф.Б., Бурова Ю.В., Галкин А.П.), Ф.М. Достоевский и A.C. Пушкин (Бочаров С.Г., Фридлендер Г.М., Кондратьев Б.С., Суздальцева Н.В., Турышева О.Н., Жигач Л.В., Дилакторская О.Г., Шмид В., Смирнов В.А., Николаева Е.Г., Миркина З.А., Князев A.B.), Ф.М. Достоевский и М.Ю. Лермонтов (Лукпанова Г.Г.), Ф.М. Достоевский и Н.В. Гоголь (Тынянов Ю.Н., Падерина Е.Г.), Ф.М. Достоевский и H.A. Некрасов (Гин М.М.), Ф.М. Достоевский и И.С. Тургенев (Буданова Н.Ф., Тюхова Е.В., Белякова E.H., Бутков Н.В., Фирсова A.A.), Ф.М. Достоевский и Н.С. Лесков (Чередниченко Л.В.), Ф.М. Достоевский и Шиллер (Вильмон H.H., Лысенкова Е.И.), Достоевский и поэзия (Альми Н.Л.).

Следует отметить, что такой теоретический аспект, связанный с проблематикой нашей работы, как особенности цитирования у Ф.М. Достоевского, затрагивался ранее в достоевистике в работах следующих исследователей: В.Комаровича16, В.Е.Холшевникова17, Г.М. Фридлендера18, Т.А. Касаткиной19.

16 Комарович В. Достоевский и Гейне. - «Советский мир», 1916, № 10.

Автор отмечает следующую особенность стиля писателя: «часто встречающиеся в его (Достоевского) романах выражения в кавычках как прием, с помощью которого романист подтверждал свои оригинальные мысли словами другого писателя». С. 106.

17 Холшевников В.Е. О литературных цитатах у Достоевского//Вестник ЛГУ. - 1960 - № 8, Сер. Истории, языки и литературы, Вып.2, С. 134-138. Исследователь подчеркивает: «писатель редко цитирует точно не только прозу, но и стихи, соблюдая при этом стиль подлинника и не нарушая размера, которым написано стихотворение». С. 135.

18 Фридлендер Г.М. Реализм Достоевского. М.-Л., 1964. Значительное место вопрос о литературных цитатах занимает в данной монографии, автор которой связывает насыщенность произведений Достоевского цитатами, литературно-историческими параллелями с излюбленным приемом Достоевского

Обзор исследований, посвященных изучению приемов создания ассоциативности

Активно исследуются конкретные приемы, вызывающие ассоциативные поля. Проблема типологии цитат рассматривалась в следующих исследованиях по теории литературы: A.A. Пронин «Цитата в книге И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева. Юность» (Петрозаводск 1997), Н.В. Семенова «Цитата в художественной прозе: на материале произведений В.Набокова» (Москва 2004), Т.А. Смирнова «Типология и функции цитаты в художественном тексте: на материале романов А. Битова «Пушкинский дом», В. Маканина «Андекграунд, или герой нашего времени» (Москва 2000).

Исследованию приема реминисценции уделено внимание в следующих работах по теории литературы: С.С. Аверинцев «Риторика и истоки европейской традиции» (Москва 1996), М. Айзенберг «Возможность высказывания» (Москва 1993), Р.Барт «Нулевая степень письма» (Москва 1983), и

М.Бахтин «Вопросы литературыуэстетики» (Москва 1975), «Слово в поэзии и в прозе» (Москва 1972), «Эстетика словесного творчества» (Москва 1979), «Марксизм и философия языка» (Москва 1993), Н. Берковский «Мир, создаваемый литературой» (Москва 1989), С.Г. Бочаров «О художественных мирах» (Москва 1985), A.C. Бушмин «Литературная преемственность как проблема исследования» (Москва 1966), А.Вежбицкая «Язык. Культура. комментированием изображаемых характеров путем сопоставления с характерами известных исторических лиц, имена которых вызывают у читателя определенный круг философско-психологических ассоциаций, или с образами предшествующей мировой литературы. Г.М. Фридлендер указывает, что цитаты у Достоевского выполняют иную художественную функцию, чем аналогичные цитаты выполняют обычно в других литературных произведениях. При этом , если, например у Пушкина или Тургенева цитаты и упоминания любимых персонажами книг служат средством интеллектуальной характеристики героев, то в романах Достоевского, по Г.М. Фридлендеру, «упоминания и цитаты соотнесены с философским смыслом произведения, образуют своего рода культурно-исторический подтекст, помогающий читателю проникнуть в наиболее сложные и глубокие пласты идейного содержания романа». С. 286-288.

19 Касаткина Т.А. О творящей природе слова: Онтологичность слова в творчестве Ф.М. Достоевского как основа «реализма в высшем смысле». М., ИМЛИ РАН, 2004.

В данной монографии, посвященной творчеству Ф.М. Достоевского. Есть отдельная глава, непосредственно соприкасающаяся с темой нашего исследования: «Цитата как слово и слово как цитата: цитата в художественном мире Достоевского и авторское словоупотребление как авторское цитирование». С. 154.

Познание» (Москва 1996), B.B. Виноградов «О языке художественной прозы» (Москва 1980), Б.М. Гаспаров «О языке художественной литературы» (Москва 1994), Л.Я. Гинзбург «О психологической прозе» (Ленинград 1977), Ж. Женнет «Фигуры: работы по поэтике» (Москва 2001), И.П. Ильин «Стилистика интертекстуальности»(Москва 1989), Ю. Кристева «Бахтин, слово, диалог, роман» (Москва 1995), «Разрушение поэтики» (Москва 1994), К. Леви-Стросс «Печальные тропики» (Москва 1984), Д.С. Лихачев «Внутренний мир художественного произведения» (Москва 1968), «Литература — реальность — литература» (Ленинаград 1981, «Поэтика древнерусской литературы» (Ленинград 1979), «Смех как мировоззрение» (Санкт-Петерберг 1997), Ю.М. Лотман «Анализ поэтического текста» (Москва 1972), Б.В. Томашевский «Теория литературы» (Москва 1996), О.М. Фрейденберг «Поэтика сюжета и жанра» (Москва 1997), М. Хайдеггер «Путь к лучшему» (Москва 1997), В Шкловский «Гамбургский счет» (Москва 1990), Г.Г.Шпет «Герменевтика и ее проблемы» (Москва 1992), Б.М. Эйхенбаум «О литературе» (Москва 1987), Р.Якобсон «Работы по поэтике» (Москва 1983). В лингвистике проблемы реминисценций решали в своих трудах: О.В. Бокий, Ю.Н. Караулов, М.Ю. Колокольникова, В.В. Красных, А.Л. Мальченко, O.A. Нестерова, H.A. Николина, С.Н. Плотникова, А.Е. Супрун.

Вопросы психофизиологического строения и функционирования памяти человека ставили в своих работах ученые-психологи: H.A. Бернштейн, Э.А. Голубева, P.M. Грановская, А.Н. Лебедев, A.A. Смирнова.

Существует ряд диссертационных исследований по лингвистике, посвященных проблеме реминисценций: С.Л. Андреева «Библейские реминисценции как фактор текстообразования» (Москва 1998), A.B. Исаева «Функционирование прецедентных текстовых реминисценций в устной речи носителей русского языка» (Москва 2001); по литературоведению: Ю.К. Аржанова «Функции цитат, реминисценций и аллюзий в сюжетообразовании прозаического произведения» (Самара 2002), Ю.С. Игушева Ю.С. «Интонационная реминисценция в стихотворном тексте и модус художественности» (Самара 2005), по философии: C.B. Дементьева «Роль и значение реминисценций в постижении ценностно-смыслового содержания социальной памяти» (Томск 2000).

Теория аллюзий разрабатывалась в трудах следующих исследователей-лингвистов: A.C. Евсеев «Основы теории аллюзии» (Москва 1990), И.С. Христенко «Лингвостилистические особенности аллюзии как средства создания подтекста» (Москва 1993), М.А. Соловьева «Роль аллюзивного антропонима в создании вертикального контекста» (Екатеринбург 1994); и литературоведов: Д.С. Папкина «Шекспировские аллюзии в прозе Дж. Фаулза» (Великий Новгород 2004).

В качестве одного из типов аллюзий нами будут рассмотрены собственные имена персонажей романа. Последние вызывают в сознании читателя целый спектр лексических, фонетических, морфологических (на уровне языка) и литературных ассоциаций. Исследованию имени собственного посвящены следующие работы по лингвистке: Л.И. Андреева «Специфика собственного имени и возможности ее использования в художественном тексте: (На материале системы собственных имен в творчестве А.Н. Островского)» (Саратов 1995), Е.Б. Иванова «Стилистические функции собственных имен на материале произведений К.Г. Паустовского» (Одесса 1987), И.Б. Воронова «Текстообразующая функция имен собственных: на материале произведений Х1Х-ХХвв.» (Волгоград 2000), Т.Ю. Яровая «Личные собственные имена в дореволюционном творчестве И.А. Бунина» (Воронеж 2000), В.М. Калинкин «Поэтика собственных имен в произведениях романтического направления» (Одесса 1988).

В области проблемы литературной пародии нами исследованы не только классические работы по литературоведению Ю. Н. Тынянова «Достоевский и Гоголь (К теории пародии)» (Петербург 1921), но и такие, как: Е.Г. Арзамасцева «Поэтика пародрования» (Самара 1996), Т.В. Мальцева «Жанр драматической пародии в русской литературе XYIII- первой четверти XIXbb» (Нижний Новгород 1991), A.B. Млечко «Пародия как элемент поэтики романов В.В. Набокова» (Волгоград 1998), В. Новикова «Ничего смешного: юмор,с атира, пародия, афоризм» (Москва 1999) и по лигвистике: Т.Т. Баева «Слово в русской стихотворной пародии» (Ленинград 1998).

Проблема ассоциаций отражена в литературоведении: Н.С. Сафонова «Литературные ассоциации в поздней лирике A.A. Ахматовой» (Тверь 1998); в лингвистике: Ю.Н. Караулов «Ассоциативная грамматика русского языка» (Москва 1992); Н. Болотновой «Лексическая структура художественного текста в ассоциативном аспекте» (Томск, 1994); психолингвистике: A.A. Леонтьев, Г.В. Залевская, Л.В. Сахарный; в психологии: Л.С. Выгодский, A.A. Леонтьев, А.Р. Лурия, И.А. Зимняя); в искусствоведении: Е.А. Широкова «Межвидовые ассоциации в анализе литературных и музыкальных произведений» (Москва 1993).

Терминологический аппарат диссертации

Появление большого количества подобных исследований свидетельствует об устойчивом интересе не только литературоведения, но и смежных наук к исследованию проблемы литературных связей: типологии и функций приемов создания ассоциаций.

Следует прокомментировать используемый в данной работе терминологический аппарат. Термин «литературная ассоциация» впервые введен С.П. Белокуровой. Автор «Словаря литературоведческих терминов» предлагает следующее определение «литературной ассоциации»: «это художественный образ, возникающий в результате неожиданного сочетания далеких понятий»20.

После толкования понятия автором предложен иллюстративный материал на примере поэзии и прозы. В качестве поэтического примера автором приводятся строки из стихотворения И. А. Бунина "И цветы, и шмели, и трава, и колосья. ", которые вызывают ассоциации не только с образами русской природы, но и с евангельской притчей о блудном сыне, что расширяет и углубляет контекст поэтического произведения {/«Срок настанет - Господь сына блудного

20Белокурова С.П. Словарь литературоведческихтерминов. - Спб.: Паритет, 2006. - С. 25. спросит:/"Был ли счастлив ты в жизни зелшой?/»21). В качестве прозаического примера предлагается фрагмент из рассказа В. Шукшина "Алеша Бесконвойный": "Его и звали- то не Алеша, он был Костя Валиков, но все в деревне звали его Алешей Бесконвойным." Народное прозвище героя ассоциируется у читателя с именем блаженного Алексия - человека Божия. Эти ассоциации поддерживаются и определением «преподобный», данным герою: "И даже уж и забыли, когда это он завел такой порядок, все знали, что этот преподобный Алеша с роду

9 9 такой"'". Ассоциация возникает благодаря сочетанию имени персонажа и имени святого, одного из наиболее почитаемых на Руси, в связи с упоминанием о котором в сознании читателя возникал сюжет жития святого блаженного Алексия и формировалось еще до знакомства с героем определенное отношение к нему23.

Несмотря на то, что термин «литературная ассоциация» не вошел в широкое употребление и отсутствует в более авторитетных изданиях по литературоведению, мы используем его в данной работе и обосновываем употребление следующим образом. Во-первых, «литературную ассоциацию» мы понимаем шире. Это не только «художественный образ», но всякая связь одного литературного произведения с другим, возникающая в результате использования автором следующих приемов создания ассоциативности: цитата, реминисценция, аллюзия (аллюзийные собственные имена); пародирование, стилизация. В словарной статье С.П. Белокуровой проиллюстрирована литературная связь, возникающая в результате использования: 1) аллюзийного собственного имени (прозвище персонажа «Алеша Бесконвойный» вызывает ассоциации с житийным образом Святого Алексия, человека Божия); 2) реминисценции (в поэтических строках И.А. Бунина звучит библейский мотив: «Срок настанет — Господь сына блудного спросит:/ «Был ли счастлив ты в жизни земной?». Благодаря

21 Бунин И.А. И цветы, и шмели, и трава, и колосья/Собрание сочинений в девяти томах. М., 1967. Т. 8. - С. 8.

21 Белокурова С.П. Словарь литературоведческихтерминов. — Спб., 2006. - С. 25.

23

Этот пример литературной ассоциации в словаре С.П. Белокуровой для нас крайне важен, ибо в нашем исследовании мы будем рассматривать наряду с литературными ассоциациями, возникающими в результате использования автором цитат, аллюзий, реминисценций и имена персонажей, которые также реализуют возможности осуществления ассоциативных связей, ибо каждое из них связывается в сознании читателя с уже "готовым" образом, чаще почерпнутым из житийной литературы или библейских текстов. свободному переложению вопроса возникает связь с библейской притчей о блудном сыне. Такое толкование термина «литературная ассоциация», сопровождаемое фрагментами текстов, содержащих реминисценцию и аллюзию, недопустимо, ибо провоцирует смешение понятий. Учитывая все вышеизложенное, мы предлагаем под «литературной ассоциацией» понимать связь одного произведения с другим, возникающую в результате использования одного из приемов создания ассоциативности. Целесообразность употребления данного термина обусловлена отсутствием в литературоведении единства мнений относительно сути таких понятий, как «реминисценция», «аллюзия», «цитата», на что было указано выше. Такое разногласие, на наш взгляд, обусловлено полисемией самих терминов, употребляющихся с различными значениями в литературоведении и в лингвистике.

Термины «литературные ассоциации» и «лингвистические ассоциации» отличаются. Проследить разницу между представлениями об ассоциациях с позиций лингвистики и теории литературы помогает работа Н. Болотновой «Лексическая структура художественного текста в ассоциативном аспекте» (Томск, 1994). Теоретических исследований по литературоведению, посвященных изучению проблемы литературных ассоциаций, нет, поэтому считаем целесообразным более подробно остановиться на результатах данного исследования, изложить его основные положения с целью выявления общих и различных в лингвистике и литературоведении посылок при толковании теоретический понятий, связанных с проблемой литературных ассоциаций.

Исследовательница ставит перед собой цель: детально изучить лексическую структуру текста с точки зрения регулятивности — способности управлять познавательной деятельностью читателя. Тезисно изложим основные положения работы. Чтение - это диалог, строящийся на ассоциативной основе. Ассоциации стимулируются лингвистическими средствами. Регулятивность напрямую зависит от природы ассоциативной основы диалога, отсюда стремление детального изучения текста в ассог}иативном аспекте.

Ассоциативное значение слова исследовательница рассматривает в ряду лексического, грамматического, словообразовательного значений. Представляя обзор различных интерпретаций термина, Н. Болотнова останавливается на определении Дж. Диза, который ввел данное понятие. Ассоциативное значение он определял как потенциальное распределение ответов на некое слово-стимул. Опираясь на данную работу, определим, как соотносятся понятия «литературная ассоциация» и «ассоциативное значение слова». Ассоциативное значение имеет каждое слово. Причем данное значение обладает тремя планами выражения. Слово способно вызывать различные текстовые ассоциации: референтные (способные соотноситься с определенными реалиями художественного мира: тематические и ситуативные), когнитивные (отражающие узуальную или контекстуальную закрепленность стимулов в языковом сознании за определенными фрагментами знаний: идеями, понятиями, концептами), языковые (основаны на знании языкового кода знаков парадигматики и синтагматики). Таким образом, каждое слово, звучащее в определенном контексте, способно вызывать три типа текстовых ассоциаций в сознании читателя: референтные, когнитивные, языковые. Круг ассоциаций зависит от качества текста и тезауруса читателя: автор и читатель ведут диалог, качество данного диалога, его глубина, колорит ассоциативно-семантического поля зависят от таланта писателя и от одаренности читателя. Соотношение лингвистического представления об ассоциативном значении слова и предметом нашего исследования -«литературной ассоциацией» - рассмотрим на следующем примере: «/Хоть убей, следа не видно/Сбились мы, что делать нам?/В поле бес нас еодит, видно,/Да кружит по сторонам/» [X, С.5]. Лексема «бес» в данном контексте вызывает три типа ассоциаций: 1) референтную - визуальный образ нечистой силы, возникающий в сознании читателя (врубелевский «Демон», полотна Босха или какие-то иные художественные образы, ассоциирующиеся с пушкинскими строками); 2) когнитивную - вспоминаются конкретные литературные образы; спектр последних зависит от «литературного кругозора» читателя (Библия, Жития Святых; «Бесы» A.C. Пушкина, «Демон» М.Ю. Лермонтова, «Вечера на хуторе близ Диканьки» Н.В. Гоголя; «Фауст» И. В. Гете и т.п.); 3) языковые: а) синонимичные: «дьявол, сатана, черт, нечистая сила, нелегкая, лукавый, враг, искуситель, злой гений, аггел, шайтан»24; б) антонимичные: ангел; архангел, херувим, серафим (ассоциативные значения, возникающие на основе омонимии и паронимии, у данной лексемы отсутствуют); в) словообразовательно-морфологические: беснование, бесноватый, бесенок, бесовский, беситься, бесовство.

Из вышесказанного можно сделать следующие выводы: коммуникативная лингвистика последних десятилетий активно изучает «ассоциативное значение» слова. Лингвистическое понимание «ассоциативного значения» строится на представлениях о трехплановости ассоциаций, вызываемых словом в контексте: референтные, когнитивные, языковые. Предмет нашего изучения - «литературные ассоциации». Литературные ассоциации включают в себя лингвистическое понятие «когнитивные текстовые ассоциации». В то же время литературные ассоциации — это не только узуальная и контекстуальная закрепленность стимулов в языковом сознании за определенными фрагментами знаний, это и референтные, и языковые ассоциации, связанные с теми художественными произведениями, к которым отсылает автор читаемого произведения. Термины лингвистики и литературоведения пересекаются, но не тождественны. Изучение исследования Н. Болотновой помогает получить четкое представление о лингвистических категориях, связанных с предметом нашего изучения, выявить их сущность с точки зрения лингвистики и получить четкое представление о близости и различиях лингвистического и литературоведческого понятийного аппарата, связанного со сравнительно новым предметом изучения и лингвистики и литературоведения - ассоциативным аспектом художественного текста.

Сложность представляет и то, что ни в литературоведении, ни в лингвистике до сих пор нет единообразия и в определении того, что есть цитата, реминисценция, аллюзия. Лингвисты понимают цитирование как «подлинное

24 Горбачевич К.С. Словарь синонимов русского языка. М. 2007. воспроизведение (целиком и полностью) какого-либо высказывания ши суждения,

25 принадлежащего перу предшественника» . «Цитация — это точное воспроизведение в данном контексте определенного отрезка (или отрезков) из иного контекста, принадлежащего другому лицу (не-говорящему и не пишущему)»26.

Литературоведческое понимание является более широким. Для одних авторов цитата - широкое явление, включающее в себя реминисценцию и аллюзию.

Цитата (аллюзия, реминисценция) — любого рода перекличка, соединяющая между собой литературные памятники»' , «отсылка к другому произведению литературы или искусства, личности или событию. Это часто своего рода апелляция к читателю, который должен разделить некий опыт с писателем. Аллюзия может быть использована просто для демонстрации знаний. для апелляции к общему опыту или знанию читателя ши поэта, или для обогащения стихотворения путем включения других значений»" . «Цитатой может быть любой элемент текста (слово или группа слов, синтаксический оборот, стихотворный размер, заглавие стихотворения и т.д.), который осознается как «свое-чужое» слово, принадлеэ/сащее одновременно данному, авторскому тексту, и своему прежнему тексту-источнику, из которого изначально взято. При этом источником цитаты могут быть не только конкретные художественные тексты, но также те или иные культурные системы, социальные языки с определенным комплексом идей и характерной фразеологией, осмысленные как факт искусства, эстетически освоенные поэзией»29. Другие авторы рассматривают цитату как форму реминисценции: «.реминисценции — это присутствующие в тексте «отсылки» к предыдущим литературным фактам: отдельным произведениям и их группам, напоминание о них. Наиболее распространенная форма реминисценции — цитата, точная или неточная, «закавыченная» или остающаяся неявной, подтекстовой»30.

Качественно иной подход при разграничении терминов «цитата» и

25 Андреенко В.П., Полубченко Л.В. Топология цитат в художественной и научной речи// Фил.науки, 1989. 3. - С.58.

26 Шеарцкопф Б О некоторых лингвистических проблемах, связанных с цитацией (на материале русского языка). Цит.по: Козицкая Е.А. Цитата в рекламном тексте и газетном заголовке: Пособие к спецкурсу. -Тверь, 2001.-С.7.

27 Смирнов И.П. Цитата каке историко-литературная проблема. - Тарту, 1989. - Вып. IU. С. 74.

28 GubbonJ.A. А dictionaru of literaru nerms. - N.Y., 1979.-Р. 31.

29Хализев В. Теория литературы. - М., 2000. - С. 253.

30 Там же. С. 255. реминисценция» предлагает O.K. Аржанова . В качестве основного положения работы исследовательница выдвигает тезис о том, что «специфика художественного сознания и особенности литературного процесса 80-90 гг. XX века привели к активному использованию модели сюжетосложения,- которую можно условно назвать «цитатно-реминищентной»32. Разводя термины «цитата» и «реминисценция», O.K. Аржанова отмечает: «Цитата есть прямая или опосредованная апелляция к концепту прецедентного текста, позволяющая актуализировать те tum иные его смыслы и определяющая возникновение и функционирование текстовых 33 реминисценций» . Исследовательница определяет цитату как концепт, делящий читательскую аудиторию на части, в разной степени приближенные к тексту. Принадлежность к одной из читательских аудиторий зависит от того, обретет ли концепт дальнейшую расшифровку в сознании читателя, иными словами — повлечет ли за собой цитата реминисценцию или нет. Аллюзию исследовательница рассматривает как «свернутую цитату». O.K. Аржанова отмечает, что в отличие от цитаты и аллюзии реминисценция всегда сюжетна.

Данная концепция является одной из наиболее четких и логичных, но, на наш взгляд, при ее построении чересчур расширяется значение термина «цитата»: все, что не аллюзия, - цитата. С точки зрения данной концепции, цитатой является и свободный пересказ, и ассоциативное цитирование, и упоминание живописных, архитектурных, музыкальных шедевров и т.д. Наше видение проблемы отличается лишь терминологически. На наш взгляд, литературная ассоциация есть прямая или опосредованная апелляция к концепту прецедентного34 текста, позволяющая актуализировать те или иные его смыслы. Осуществляется эта апелляция благодаря приемам создания ассоциативности: реминисценциям, цитатам,

31

Аржанова O.K. Функции цитат, реминисценций и аллюзий в сюжетооразовании прозаического произведения: Дис.канд.филол.наук: 10.01.01.-Самара, 2002. - С.183.

31

Аржанова O.K. Функции цитат, реминисценций и аллюзий в сюжетооразовании прозаического произведения: Дис.канд.филол.наук: 10.01.01. - Самара 2002. - С.183.

33 Там же.

34 Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. Изд. 5-е стереотипное. - М.: КомКнига, 2006. - 264с. аллюзиям. Критерий разграничения данных приемов: точность воспроизведения текста-источника: цитата — точное воспроизведение; реминисценция — воспоминание, вызванное воспроизведением с заменой или исключением семантически значимых компонентов, пересказом, переложением прецедентного текста; упоминанием живописных, музыкальных, архитектурных шедевров и т.п.; аллюзия — намек, беглое упоминание. В соответствии с данным представлением нами выстраиваются типологии цитат, реминисценций и аллюзий.

Исходя из того, что главным критерием дифференциации является точность воспроизведения текста-источника, к цитатам мы относим любое дословное воспроизведение прецедентного текста, сопровождающееся одним из следующих признаков: 1) наличие формального маркера: а) кавычки; б) кавычки + курсив; 2) указание на автора и источник; 3) указание на автора; 4) указание на источник. В соответствии с данными критериями, мы выделяем следующие типы цитат: маркированные с указанием на автора и источник; маркированные с указанием автора; маркированные с эвфемистичным указанием на автора {«один из троих на кресте сказал); маркированные с указанием на источник; маркированные без указаний; немаркированные с указанием автора; немаркированные с указанием на источник. Отдельно выделяются такие приемы цитирования, как: квазицитирование - маркированные цитаты, сопровождающиеся указаниями на автора и источник, но передающие прецедентный текст в недословном — сознательно или бессознательно «отредактированном» виде; автоцитирование — дословное воспроизведение мыслей, встречающихся и в других произведениях автора; межроманное цитирование - воспроизведение одного и того же прецедентного текста в нескольких произведениях («Жил на свете рыцарь бедный.» A.C. Пушкина в «Идиоте» и «Бесах»).

Реминисценцию мы понимаем как «воспоминание чужого текста», осуществляемое в результате неточного его воспроизведения. В работе выделяются следующие типы реминисценций: воспроизведение текста источника с незначительными изменениями; воспроизведение с заменой семантически и стилистически значимых компонентов; фрагментарная трансляция; пересказ; ассоциативное цитирование; сюжетные реминисценции; каламбурное цитирование; синкретические реминисценции: упоминание живописных, музыкальных, архитектурных, пластических шедевров. Аллюзию мы понимаем как намек, беглое указание. Типы: прямая аллюзия, скрытая аллюзия, аллюзия-антитеза, аллюзия-градация, аллюзия- каламбур, аллюзия в аллюзии.

Научная новизна заключается в том, что в диссертации впервые на материале романа Ф.М. Достоевского «Бесы» исследована многоассоциативность как универсальный принцип поэтики писателя: картографировано 300 текстовых фрагментов, содержащих приемы создания ассоциативности, разработана авторская методология многоаспектного анализа картографированного материала, создана типология приемов создания литературных ассоциаций, произведен анализ текстовых фрагментов, прослежена роль многоассоциативности в создании характеров.

В качестве материала избран именно роман «Бесы», так как насыщенность текста аллюзиями, цитатами и реминисценциями во многом определяет специфику поэтики романа, сущностно обращенного и ко внеэстетической социально-исторической реальности, и к литературной традиции, и к новаторским открытиям более «позднего» Достоевского: на его страницах произошло «вызревание» «лирической исповеди» - основы «Дневника писателя», злободневность сюжета способствовала актуализации журналистского начала в стиле повествования автора. «Репортерская» сущность стиля проявилась в обилии приемов создания ассоциативности на страницах романа, что явилось одним из определяющих критериев при выборе материала.

Большая часть приемов создания ассоциативности нами исследуются на основе материала комментариев к Полному собранию сочинений в тридцати томах (Ленинград 1972 - 1992), где достоевистами указаны многие тексты-источники, ассоциативные связи с которыми устанавливаются в результате использования цитирования, реминисценций, аллюзий, пародирования.

Объект исследования - многоассоциативность как универсальный принцип поэтики Ф.М. Достоевского.

Предмет исследования — особенности литературных ассоциаций в тексте романа Ф.М. Достоевского «Бесы»: типология приемов (цитирование, реминисценции, аллюзии, пародирование) и их роль в создании характеров (реализация многоассоциативного принципа построения).

Методологическая основа

В работе применяются типологический, сравнительно-сопоставительный генетический, структурно-семантический и историко-культурный (культурно-исторический) методы. Сущностными в методологическом отношении стали теоретические положения, предложенные в трудах С.С. Аверинцева, М.М. Бахтина, В.В. Виноградова, А.Н. Веселовского, Ю. Кристевой, Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, В.Я. Проппа, В.И. Тюпы, Б.А. Успенского, О.М. Фрейденберг. Методология анализа текстовых фрагментов составлена в результате изучения филологических (в том числе - лингвистических) исследований, посвященных изучению проблем цитирования, реминисценций, аллюзий следующих исследователей: Ю.А. Воронцовой, Ю.Н. Караулова, Е.А. Козицкой.

Такое сочетание различных методологий связано со спецификой исследования, которое предполагает, с одной стороны, структурно-семантический анализ фрагментов текста, содержащих приемы создания ассоциативности (цитирование, реминисценции, аллюзии, пародирование), с другой - выявление особенностей восприятия, узнавания и понимания концептов «прецедентных» текстов в процессе реализации многоассоциативного принципа построения характеров персонажей художественного произведения.

Перечисленные методы исследования обеспечивались следующими приемами: выборка цитат, реминисценций, аллюзий, пародий из текста романа и картографирование материала, разноаспектная систематизация текстовых фрагментов согласно целям и задачам исследования, обобщение и классификация ряда структурных и семантических особенностей приемов создания ассоциативности, построение типологий цитат, реминисценций, аллюзий, пародий, определение роли приемов создания ассоциативности в построении характеров и др.

Анализируя фрагмент текста, вызывающий литературные ассоциации, мы определяем прием создания ассоциативности, текст-источник, персонажа, с характеристикой которого связан данный фрагмент. Характер прецедентного текста, актуализированного в сознании читателя в результате действия приема создания ассоциативности и связанного с конкретным персонажем, определяет то, в какой из трех уровней романа вписывается данный персонаж. Анализ текстовых фрагментов показывает, что в основе каждого характера лежат ассоциации и с публицистическими текстами, и с художественными произведениями, и с Библией. Однако ассоциативные поля отличаются степенью насыщенности. Например, производя количественный подсчет прецедентных текстов, ассоциирующихся с образами литераторов, видим, что при создании образа Степана Трофимовича Верховенского преобладают библейские ассоциации, капитана Лебядкина - литературные, Кармазинова - публицистические.

Перечисленные методы исследования обеспечивались следующими приемами: выборка цитат, реминисценций, аллюзий; пародий, стилизаций из текста романа и картографирование материала, разноаспектная систематизация текстовых фрагментов согласно целям и задачам исследования, обобщение и классификация ряда структурных и семантических особенностей приемов создания ассоциативности, построение типологий цитат, реминисценций, аллюзий, пародий, определение роли приемов создания ассоциативности в процессе реализации многоассоциативного построения характеров персонажей.

Цель работы заключается в разноаспектном описании приемов создания ассоциативности: цитат, реминисценций, аллюзий, пародий, функционирующих в тексте романа, - и в определении их роли в реализации многоассоциативного принципа построения характеров.

Поставленной целью определяются задачи исследования.

1. На основе изучения исследований, посвященных проблемам литературных ассоциаций и приемов их создания, изложить собственное понимание вопроса, представить «рабочий» терминологический аппарат данной работы.

2. Проанализировать работы, посвященные изучению романа «Бесы», связей произведений писателя с той или иной литературной традицией, особенностей цитирования у Ф.М. Достоевского, определить собственную стратегию изучения романа.

3. Картографировать материал, адекватно отражающий корпус приемов создания ассоциативности (цитат, реминисценций, аллюзий, пародий), функционирующих в тексте романа.

4. На основании классификации текстовых фрагментов по степени полноты воспроизведения текста-источника создать развернутую типологию каждого из них: цитат, реминисценций, аллюзий, пародий.

5. Произвести многоаспектный анализ картографированного материала: обнаружить и описать структурно-семантические преобразования, вызванные приемами создания ассоциативности; результаты анализа отразить в формате условных словарных статей.

6. Проанализировать текстовые фрагменты, связанные с образами литераторов (в системе персонажей романа) и содержащие приемы создания ассоциативности, сделать вывод о роли последних в построении характеров.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Многоассоциативность - универсальный принцип поэтики романа Ф.М. Достоевского «Бесы», подтверждающий на уровне «эмансипации голосов автора, рассказчика, персонажей» функционирование закона обратной перспективы и, соответсвенно, лирического полифонизма в творческом наследии писателя, отмеченное в работах Д.С. Лихачева.

2. Ассоциативные поля возникают в результате использования следующих приемов: цитирования, реминисценций, аллюзий. Наиболее частотным является прием аллюзии, вторую позицию занимают реминисценции, случаи цитирования единичны. Статистика приемов отражает на уровне поэтики мысль Д.С. Лихачева о том, что полифонизм Достоевского — «лирический»: весь репертуар образной ассоциативности определен единой интенцией — передать «авторское чувство». Осуществляя образные литературные связи, писатель стремится контекстуально интерпретировать текст-источник, личностно-творчески преобразуя, «субъективно» трансформируя его, дабы «подчинить» чужой текст выражению собственно-авторских «мыслей-чувств».

3. Каждый из приемов создания ассоциативности на станицах романа «Бесы» обладает богатой парадигмой вариантов. Типология цитат включает:

1) маркированные с указанием автора и источника; 2) маркированные с указанием автора; 3) маркированные с указанием источника; 4) немаркированные без указаний; 3) квазицитирование; 4) автоцитирование; 5) межроманное цитирование. Типология реминсиценций представлена разновидностями: 1) воспроизведение текста с незначительными изменениями и добавлениями; 2) воспроизведение с заменой отдельных семантически и стилистически значимых компонентов источника, намеренное его редактирование; 3) фрагментарная трансляция текста, использование наиболее характерных для источника слов и выражений; 4) пересказ; 5) ассоциативное цитирование; 7) каламбурные реминисценции. Особую группу составляют синкретические реминисценции: 1) музыкальные, 2) живописные, 3) архитектурные, 4) скульптурные. Типология аллюзий включает следующие приемы: 1) прямое указание 2) указание - антитеза 3) указание - градация 4) «указание в указании» 5) скрытое указание.

3. Принцип многоассоциативности реализуется и при создании пародийных текстов, выходящих из-под пера персонажей-литераторов. Зачастую последние представляют собой пародии-аппликации, составленные из текстов разных авторов, реже из разных текстов одного автора, единичны примеры перелицовки одного конкретного текста.

5. Каламбур - характерный прием писателя - в романе «Бесы» в большинстве случаев строится на основе «чужого слова». Последнее позволяет создать типологию каламбуров у Ф.М. Достоевского, в которой наряду с лексическими и лексическими фразеологическими выделяются также реминисцентные фразеологические и аллюзийные каламбуры, созданные на основе синонимии, омонимии, корневой игры.

6. Характеры персонажей романа строятся на основе ассоциативных полей, связывающих художественные образы романа с современной автору публицистикой, художественной литературой, Библией.

Практическая значимость работы заключается в том, что сделанные в ней наблюдения и выводы могут быть использованы в преподавании русской литературы второй половины XIX века, при чтении спецкурсов по творчеству Ф.М. Достоевского.

Разработанная типология литературных ассоциаций может быть применена к изучению интертекстуальных связей других писателей, шире литературных традиций, образных соотношений в творчестве тех или иных авторов. Основные результаты диссертации могут быть использованы при научно-теоретическом комментировании художественных произведений, насыщенных культурными кодами, цитатами и аллюзиями.

Апробация работы

Основные результаты исследования были апробированы на заседаниях аспирантского семинара кафедры русской литературы МГТГУ (октябрь 2008, сентябрь 2009). Доклады по теме диссертации были сделаны на 14 научных конференциях: Межвузовской научной конференции «Историческая поэтика» А.Н. Веселовского: актуальные проблемы и перспективы изучения» (Москва, 2007); Международной научной конференции «XX Пуришевские чтения: Россия в культурном сознании Запада» (Москва, 2008), XII и XIII Межвузовской научной конференции «Литература XX-XXI веков: автор, текст, интерпретация» (Иваново, 2008, 2009); VI Всероссийской научно-методической конференции памяти В.П. Медведева «Литература и личность: методический и литературоведческий аспекты» (Иваново, 2008); VII и IX Межвузовской конференции «Филологические традиции в современном литературном и лингвистическом образовании» (Москва, 2008, 2010); Международной научно-практической конференции «Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие» XI и X Кирилло-Мефодиевских чтений (Москва, 2009, 2010); VIII и IX Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы гуманитарных наук» (Москва, 2009, 2010); XVII Международной научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов» (Москва, 2010); XXV Международных Старорусских Чтениях (Старая Русса, 2010); XVIII Макариевских Чтениях (памяти святителя Макария) «Воинство земное - воинство небесное» (Можайск, 2010).

Результаты исследования отражены в 14 публикациях: 3 статьях в научных реферируемых журналах, 9 - в сборниках научных трудов и в материалах научных конференций, находятся в печати 6 работ.

39

Заключение научной работыдиссертация на тему "Литературные ассоциации в романе Ф.М. Достоевского "Бесы""

Результаты исследования заключаются в том, что в работе представлена развернутая типология приемов создания ассоциативности и определена их роль в создании характеров. Благодаря действию широкого спектра приемов в романном пространстве реализуется такая специфическая черта художественности Достоевского, как «эмансипация чужого слова», обеспечивающая действие закона обратной перспективы на уровне стиля и построения характеров. Анализ цитат, реминисценций, аллюзий, пародиродий, связанных с конкретным персонажем, помогают установить связь между сопоставляемыми произведениями и определить, каким изменениям подвергает писатель прецедентные тексты. Результаты структурно-семантического анализа текстовых фрагментов, содержащих литературные ассоциации, помогают не только установить связи героя романа с художественными образами текстов-источников, но и открывают возможности многоуровневого постижения текста.

Заключение

Список научной литературыДубеник, Елена Алексеевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Аверинцев С. С., Андреев М. Л., Гаспаров М. Л., Гринцер П. А., Михайлов А. В. Категории поэтики в смене литературных эпох//Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. Сб. статей. М.: Наследие, 1994. С. 3-38.

2. Алексеев М.П. О драматических опытах Достоевского // Творчество Достоевского. 1821 -1881 -1921. Одесса, 1921. С.41-62.

3. Альтман М.С. Достоевский. По вехам имен. Саратов, 1975.Альтман, М. Роман Белкина (Пушкин и Достоевский) / М. Альтман // Звезда. -1936.-№9.-195-204.

4. Альтман М.С. Пестрые заметки // Достоевский: Материалы и исследования. Т.З. Л., 1978. С.184-195.

5. Амелькина Е.А. Художественное своеобразие очеркового повествования в творчестве Ф.М. Достоевского 1840-1860-х годов. Дис.канд.филол.наук:10.01.01.- Томск, 1979.-228л.

6. Андо А. К истории создания образа Петра Верховенского («Бесы») // Достоевский: Материалы и исследования. Т.7. Л., 1987. С.174-193.

7. Андрей Кесарийский 1901 Толкование на Апокалипсис Святого Андрея, Архиепископа Кесарийского. М., 1901.

8. Андреенко В.П., Полубченко Л.В. Топология цитат в художественной и научной речи// Фил.науки, 1989. № 3. — С.58.

9. Архипова А. В. Дворянская революционность в восприятии Ф.М. Достоевского / А. В. Архипова // Литературное наследие декабристов : сб. статей. Л.: Наука, 1975. - 219 - 246.

10. Балашов Н.И. Путь Достоевского от «Бесов» к «Подростку» // Контекст-1985. М, 1986. С.21-48.

11. Балашов, Н. В. Иов «с подлейшими примечаниями»: что же читал Достоевский / Н. В. Балашов // Достоевский и мировая культура : альманах. -СПб.: Серебряный век, 1996. №6.-82-86.

12. Бамбуляк Г.В. Функции символических обобщений в произведениях Достоевского. -Дис.канд.филол.наук: 10.01.01.-М., 1984.-211л.

13. Барт Р. Избранные работы : Семиотика. Поэтика / Р. Барт М. : Изд. гр. «Прогресс»,1994.-616с.

14. БарштК. «Готика» Достоевского //Нева 1984. № 10. С. 192-195.

15. Баршт К. «Сикстинская мадонна» в женских образах Достоевского // В мире книг. 1984. № 3. С.78-80.

16. Батюто А.И. Достоевский и Тургенев в 1860-1870-е гоы («Только ли история вражды»?)/А.И. Батюто//Русская литература. 1979. № 1. С. 55.

17. Батюто, А. И. Незамеченные отклики на «Анну Каренину» в «Дневнике писателя» / А. И. Батюто // Достоевский. Материалы и исследования. JI. : Наука, 1983.-Т. 5 . - С. 132-141.

18. Бахтин М.М. Проблемы творчества Достоевского . М.: Алконост, 1994.-170с.

19. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин. М. : Искусство, 1979. - 416 с.

20. Бахтина О. Н. Житие старца Зосимы в романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» (проблема жанра) / О. Н. Бахтина // Достоевский и время: сб. ст. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 2004. - 69 - 73.

21. Белокурова С.П. Словарь литературоведческих терминов. Спб.: Паритет, 2006.

22. Белопольский В.Н. Достоевский и философская мысль его эпохи. Ростов-на-Дону, 1987.

23. Бем А. Л. Эволюция образа Ставрогина // Достоевский Ф.М. Бесы. «Бесы»: Антология русской критики. М., 1996. С.638-662.

24. Бенедиктов В.Г. Стихотворения. Л., 1983. Бердяев 1994 Бердяев H.A. Миросозерцание Достоевского // Бердяев H.A. Философия творчества, культуры и искусства: В 2 т. Т.2. М., 1994. С.7-150.

25. Бердяев H.A. Ставрогин // Достоевский Ф.М. Бесы. «Бесы»: Антология русской критики. М., 1996. С.518-525.

26. Бердяев Н. А. Смысл творчества / Н. А. Бердяев. М.; Харьков : ACT : Фолио, 2002.-679с.

27. Библейская энциклопедия. Репринтное издание. - М.: Терра, 1990. -Иллюстрированная полная популярная библейская энциклопедия. Труд и издание Архимандрита Никифора. - М.: Типография А. И. Снегиревой, 1891.-902с.

28. Библиотека Ф. М. Достоевского: Опыт реконструкции : научное издание ; сост. Н. Ф. Буданова и др. СПб.: Наука, 2005. - 338 с.

29. Битюгова И.А. К переписке Достоевского с А Н. Майковым // Достоевский: Материалы и исследования. Т.9, Л., 1991. С.254-256.

30. Благой Д.Д. Данте в сознании и творчестве Пушкина //Историко-филологические исследования. М., 1967. С.237-246.

31. Благой Д.Д. Достоевский и Пушкин // Достоевский художник и мыслитель. М., 1972. С.344-426.

32. Блинчевская М. Я. Заметки к теме «Некрасов и Достоевский» (40-60-е) / М. Я. Блинчевская // Достоевский. Материалы и исследования. JI. : Наука, 1985.-Вып. 6.-201-207.

33. Богданова O.A. Достоевский — романист 1860-х годов и традиции натуральной школы: Дисс.канд.филол.наук: 10.01.01.- М., 1989. 223с.

34. Болотов В. В. Лекции по истории древней Церкви. Т.4. М., 1994.

35. Болотова Н. Поэтическая картина мира и её изучение в коммуникативной стилистики текста) // Сибирский филологический журнал. 2003. - № 3-4.-С. 198-207.

36. Бонецкая Н. К. «Образ автора» как эстетическая категория / Н. К. Бонец-кая // Контекст. 1985. Литературно-теоретические исследования. М. : Наука, 1986.-С. 241-271.

37. Борисова В.В. К проблеме мифологизма и историзма в критике и публицистике Ф.М. Достоевского // Вопросы историзма и реализма в русской литературе XIX начала XX в. Л., 1985. С.66-79.

38. Бродский Н.Л. Угасший замысел // Достоевский Ф.М. Бесы. «Бесы»: Антология русской критики. М., 1996. С. 560-567.

39. Буданова Н.Ф. Диалог с автором «Нови» в «Дневнике писателя» за 1877 г. // Достоевский: Материалы и исследования. Т.5. Л., 1983. С. 142-162.

40. Буданова Н.Ф. Достоевский и Тургенев: Творческий диалог. Л., 1987. -197с.

41. Буданова Н. Ф. Заметки о Достоевском и Пушкине / Н. Ф. Буданова // Достоевский. Материалы и следования. СПб.: Наука, 2000. - Т. 15. - 214227.

42. Буданова Н.Ф. О некоторых источниках нравственно- философской проблематики романа «Бесы» // Достоевский: Материалы и исследования. Т.8. Л, 1988. Б

43. Буланов А.М. Проблема автора в творчестве Достоевского 1860-1870-х годов: Дис.канд.филол.наук:10.01.01.-М., 1974.200 с.

44. Булгаков С.Н. Русская трагедия // Достоевский Ф.М. Бесы. «Бесы»: Антология русской критики. М., 1996. С.489-508.

45. Валагин А.П. Система образов в романе Ф.М.Достоевского «Бесы»: Автореф. дис. канд. филол. наук / А.П.Валагин. Тбилиси, 1981.51 .Валагин А.П. Читал ли Достоевский «Княгиню Литовскую»? // Достоевский: Материалы и исследования. Т.З. Л., 1978. С.205-209.

46. Введение в литературоведение: Учебник/ Н.Л. Вершинина, Е.В. Волкова, A.A. Илюшин и др.; Под общ.ред. JI.M. Крупчанова. — М. 2005.-С. 81.

47. Веселовский А.Н. Данте и символическая поэзия католичества// Вестник Европы. 1866. №12. С.152-209.

48. Ветловская В Е. Достоевский и поэтический мир Древней Руси // Труды Отдела древнерусской литературы ИР ЛИ. Т. 28. Л., 1974. С.296-307.

49. Ветловская В.Е. Средневековая и фольклорная символика у Достоевского // Культурное наследие Древней Руси. М., 1976. С.315-322.

50. Ветловская В.Е. Поэтика романа «Братья Карамазовы». Л., 1977.

51. Ветловская В.Е. Творчество Достоевского в свете литературных и фольклорных параллелей. «Строительная жертва» // Миф фольклор -литература. Л., 1978. С.81-113.

52. Ветловская В.Е. Ф.М. Достоевский // Русская литература и фольклор (вторая половина XIX в.). Л., 1982. С. 12-75.

53. Ветловская В.Е. Pater Seraphicus // Достоевский: Материалы и исследования. Л., 1983. С.163-178.

54. Ветловская В.Е. Способы логического опровержения противника в «Преступлении и наказании» Достоевского // Русская литература. 1994. №4. С.112-120.

55. Викторович В.А. Творчество Ф.М. Достоевского и русская литература XIX века: Дис.канд.филол.наук:10.01.01.-КоломнаД994.310с.

56. Вильмонт H.H. Достоевский и Шиллер: Заметки русского германиста. М., 1984.63 .Виноградов В.В. О теории художественной речи. М., «Высшая школа», 1971.240с.

57. Виноградов В. В. Проблема образа автора в художественной литературе / В. В. Виноградов // Виноградов В. В. О теории художественной речи. М.: Высшая школа, 1971.105- 211.

58. Власкин А.П. Творчество Ф.М. Достоевского и народная религиозная культура. Магнитогорск, 1994.

59. Влахов С., Флорин С. Непереводимое в переводе. М., 1980. 341с.

60. Волгин И. Л. Возвращение билета : парадоксы национального самосознания. М.: Грааль, 2004. - 767 с.

61. Волгин И. Л. Колеблясь над бездной. Достоевский и императорский дом / И. Л. Волгин. М.: Изд-во «Центр гуманитар, образов.», 1998. - 656 с.

62. Волгин И. Л. Нравственные основы публицистики Достоевского (Восточный вопрос в «Дневнике писателя») / И. Л. Волгин // Вестник АН СССР. Сер. Литературы и языка. -1971. Т. 30. -Вып. 4. - 312-324.

63. Волгин И. Л. Пропавший заговор: Достоевский и политический процесс 1849 года / И. Л. Волгин. М.: Либерия, 2000. - 703 с.

64. Волгин И. Л. «Стихи не твоя специальность.» Достоевский как стихотворец / И. Л. Волгин // День поэзии. М.: Совет, пис, 1986.216-219.

65. Волгин И.Л. «Родиться в России.» М., 1991.Волынский А. Л. Ф.М. Достоевский. Критические статьи. Спб., 1909.

66. Воронцова Ю.А. Реминисценции в текстах современных средств массовой информации : Дис. канд. филол. наук: 10.02.01 : Белгород, 2004. 233 с. 74.Вяземский П.А. Стихотворения. JL, 1986.

67. Гаспаров Б. М. Литературные лейтмотивы. Очерки русской литературы XX в. / Б. М. Гаспаров. М.: ОГИЗ, 1994. - 263 с.

68. Гачев Г. Д. «Вещают вещи, мыслят образы» / Г. Д. Гачев. М.: Академический проект, 2000. - 496 с.

69. Гачев Г. Д. Космос Достоевского / Г. Д. Гачев // Гачев Г. Д. Национальные образы мира. М.: Сов. пис, 1988. - 380 - 397.

70. Гачева А. Г. Философия истории Ф.М.Достоевского в контексте русской философской мысли XIX начала XX века/Гачева А.Г.//Русская словесность. - 2002. - № 5.

71. Гачева А.Г. Достоевский и Федоров. Духовно-творческий диалог: диссертация. кандидата филологических наук: 10.01.01. Москва, 2006. -445с.

72. Гачева А.Г. «Нам не дано предугадать, Как слово наше отзовется»: Достоевский и Тютчев/А.Г. Гачева.- М., 2004,640 с.

73. ГаричеваЕ.А. Голосовой аспект речевого поведения героев Достоевского:Дис.канд.филол.наук: 10.01.01.-СПб., 2001. 180с.

74. Гессен С.И. Трагедия добра в «Братьях Карамазовых» Достоевского // О Достоевском: Творчество Достоевского в русской мысли 1881-1931 годов. М, 1990. С.352-373.

75. Гессен С.И. Трагедия зла (Философский смысл образа Ставрогина) // Достоевский Ф.М. Бесы. «Бесы»: Антология русской критики. М., 1996. С.668-683.

76. Гиголов М.Г. Лермонтовские мотивы в творчестве Достоевского // Достоевский: Материалы и исследования. Т.6. Л., 1985. С.64-72.

77. Гин М. М. Достоевский и Некрасов: два миросозерцания / М. М. Гин. -Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 1985. -156 с.

78. Гинзбург Е.Л. Из заметок по топонимике Достоевского //Слово Достоевского. М., 1996. С.72-109. Гинзбург Л Л. О лирике. Л., 1974.

79. Гиршман М.М. Совмещение противоположностей // Типология стилевого развития XIX века. М., 1977. С.208-229.