автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.07
диссертация на тему: Логико-семиотический анализ сакральных текстов и сакральной коммуникации

Полный текст автореферата диссертации по теме "Логико-семиотический анализ сакральных текстов и сакральной коммуникации"

На правах рукописи

РГо ОД < " А 3 Г 2000

ГРИНЕНКО Галина Валентиновна

ЛОГИКО-СЕМИОТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ

САКРАЛЬНЫХ ТЕКСТОВ И САКРАЛЬНОЙ КОММУНИКАЦИИ

Специальность - 09.00.07 - логика

. АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Москва - 2000

Диссертация выполнена на кафедре политологам и экономической культуры Всероссийской академии внешней торговли

Научный консультант

Официальные оппоненты

Ведущая организация:

доктор философских наук, профессор Смирнова Е. Д.

доктор философских наук, профессор Бочаров В. А. доктор философских наук профессор Анисов А. М. доктор филологических наук Красухин К. Г.

Кафедра философии Московского педагогического го

Защита состоится « 2 » _2000 г. в А часов

На заседании диссертационного совета Д 053.05.20 по философским наукам при МГУ им. М.В. Ломоносова по адресу: 119899, Воробьевы Горы, 1-ый корпус гуманитарных факультетов МГУ, философский факультет, 11 этаж, аудитория_

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале библиотеки 1-го корпуса гуманитарных факультетов МГУ им. М.В. Ломоносова

Автореферат разослан «» /Й

2000 г.

Ученый секретарь Диссертационного Совета

В.И. Маркин

ЮЧ15 0

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Актуальность темы. В XX веке особое место в науке заняла проблематика, связанная с пониманием текстов. В основном она исследовалась в философской герменевтике, которая во второй половине XX века обрела характер самостоятельного течения в философии, в когнитивной психологии, в семиотике и лингвистике, где сформировалось особое направление «текстология» или «лингвистика текста».

Естественным представляется и применение логики для анализа текстов, тем более что в XX веке в логике возникло и начало бурно развиваться (особенно в конце века) такое направление, как логический анализ естественного языка. Его развитие происходит на стыке логики, лингвистики и семиотики, и опирается на достижения всех этих наук. Использование логических методов для анализа текстов может оказаться чрезвычайно плодотворным и важным, так как логические методы отличаются точностью и строгостью.

Однако в современной логике тексты практически не изучаются. И даже в логическом анализе естественного языка объектом рассмотрения являются скорее языковые выражения отдельных типов (сингулярные термы, предикаторы, операторы, предложения) и некоторые проблемы их взаимосвязи. Предложения при этом традиционно рассматриваются как контекстно-независимые, и по сути дела, единственным типом связи между предложениями, который реально изучается, является отношение выводимости или логического следствия.

Но текст, среди важнейших своих свойств, имеет такие, как цельность, связность и т.д., а значит, при проведении логического анализа текстов необходимо перейти к изучению контекстно-зависимых предложений и характера самой контекстуальной зависимости. А для этого стоит обратиться к реально существующим текстам, чтобы выявить те их особенности, которые и делают их текстами, а также к вопросу о том, как используются эти тексты, в частности, в процессе коммуникации.

Известны многочисленные типы текстов: философские, художественные, научные и т.д., но среди них особое место занимают сакральные тексты. Сакральными текстами называются тексты, получившие статус священных в какой-либо конфессии или религиозно-мистическом учении. Древнейшие сакральные тексты возникли на ранней стадии первобытной культуры в виде заклинаний и мифов, несколько позднее рождаются молитвы, гимны, песнопения богам и другие виды текстов. Но вплоть до нашего времени прослеживается появление и открытие все новых и новых текстов, признаваемых священными.

Сакральные тексты являются важнейшей составляющей почти любой религии или мистического учения. А некоторые из них (Веды, Авеста, конфуцианское Пятикнижие, Трипитаки, Библия, Коран и т.п.) в

значительной степени определяли мировоззрение и мироощущение народов на протяжении длительных исторических эпох.

Сакральные тексты всегда были объектом теологической экзегетики и герменевтики, а в Новое время - и особенно в Х1Х-ХХ веках -стали также предметом научного анализа историков, лингвистов, психологов, религиоведов и культурологов. Существует громадное количество как теологических, так и научных исследований, посвященных сакральным текстам. Но сакральные тексты представляют собой настолько сложный феномен человеческой культуры, что для их адекватного понимания требуются совместные усилия специалистов самых различных наук. И поскольку предметом исследования являются тексты, вполне естественным представляется попытаться использовать методы и понятия семиотики и логики для их анализа, хотя подобные попытки до сих пор практически не предпринимались.

С другой стороны, сакральные тексты представляют и для самой логики особый интерес: среди всех текстов естественного языка они наиболее сложны для анализа и требуют применения всего богатства логических средств и методов. Выработав подходящую методологию анализа сакральных текстов, мы, тем самым, делаем важный шаг в анализе текстов естественного языка в целом. Для адекватного анализа сакральных текстов требуется дальнейшее развитие и уточнение ряда фундаментальных понятий и методов логики (например, понятий смысла и значения, возможных миров, точек соотнесения, демонстративов, теории референции, теории дескрипций и т.д.). При анализе сакральных текстов обнаруживается особенно тесная связь семантики и прагматики, так как их глубинный смысл и значение могут быть адекватно поняты только в связи с их назначением, в том числе - использованием в процессе сакральной коммуникации.

Во многих чертах семантики и прагматики сакральных текстов находит своё проявление специфика особого типа мышления, который в -данной работе условно называется мистическим,-для которого имеет место особая логика - с особыми правилами вывода и особыми законами. В частности, для мистического мышления характерно то, что в нем норой «не работают» законы классической логики.

Нарушение законов классической логики вплоть до XX века традиционно истолковывалось как нелогичность, ошибочность. Доминировавшее в европейской культуре на протяжении тысячелетий представление о существовании только одной логики базировалось на не всегда осознаваемой предпосылке о том, что все люди - или шире - разумные существа имеют один и тот же тип мышления. Именно поэтому столь революционным стало сделанное в начале XX века заявление Л. Леви-Брюля о дологическом мышлении первобытных людей. Однако, допуская существование иного типа мышления, мы, с позиций современной

науки, можем говорить об иной логике этого мышления, а не о его нелогичности.

В современной логике сформировалось самостоятельное направление - неклассическая логика, некоторые разделы которой (в первую очередь - интуиционистская и паранепротиворечивая логика), построены на отказе от каких-то законов классической логики. Мистическое мышление может оказаться подходящей моделью для интерпретации этих логик или каких-то их фрагментов, а это, в свою очередь, будет способствовать дальнейшему развитию неклассических логик, стимулируя их развитие. Наиболее ярко и отчетливо особенности мистического мышления проявляются именно в сакральных текстах и различных религиозно-философских и мистических учениях, предлагающих интерпретации для этих текстов. Отсюда, задача логико-семиотического анализа сакральных текстов и сакральной коммуникации представляется вполне актуальной, а её постановка - своевременной.

Степепь разработанности проблемы. Поскольку проводимое здесь исследование носит синтетический и междисциплинарный характер, необходимо коснуться вопроса о разработанности проблемы в различных дисциплинах.

Большинство сакральных текстов с момента своего возникновения (или «открытия людям») были объектом теологической экзегетики и герменевтики в рамках соответствующих конфессий. В Новое время - и особенно в Х1Х-ХХ веках - они стали предметом научного анализа. Сакральными текстами различных регионов и исторических периодов занимались историки и лингвисты, эти тексты и специфика мистического мышления стали предметом рассмотрения для психологов (здесь особенно стоит отметить заслуги Юнга и его школы), философов, религиоведов и культурологов; особенно важными для проводимого в диссертации исследования были работы Л. Леви-Брюля, Дж. Фрезера, М. Элиа-де, а из российских ученых - С.С. Аверинцева, С.Н. Булгакова, А.Ф. Лосева, Н.О. Лосского, П. А. Флоренского и др.

Среди громадного количества как теологических, так и научных исследований, посвященных сакральным текстам, подавляющая часть посвящена конкретным текстам или же множеству текстов, признаваемых сакральными в отдельной конфессии или - в лучшем случае - отдельной культуре. Сравнительный анализ сакральных текстов различных систем верований почти не проводится. Единственное, хотя и существенное, исключение — это работы по сравнительной мифологии, которая представляет собой самостоятельное направление в науке, начавшее формироваться еще в XIX в. Но сравнительную мифологию интересует в первую очередь сходство сюжетов и идей в мифах разных народов, а не тексты как таковые.

Сакральные тексты, будучи текстами - и в значительной степени -вербальными текстами естественного языка, могут и должны стать объектом рассмотрения в семиотике и в логике, хотя пока такого рода работа почти не проводилась.

Исследования в области собственно логического анализа сакральных текстов и мистического мышления крайне немногочисленны. Логическим анализом буддийских медицинских текстов занимается Н. Жам-балдагбаев, креативным предустановкам творческого сознания, выражающимся в вербальных и особенно невербальных видах сакральной человеческой деятельности посвящена докторская диссертация И.Н. Герасимовой. Работы по нейролингвистическому программированию ведутся В.И. Шалаком. Из работ зарубежных исследователей отмечу выступление на «Вторых смирновских чтениях» П. Вайнгартнера, посвященное вопросу о применении логики к анализу религии; на 11-ом международном конгрессе по логике, методологии и философии науки (Краков) доклад Ф.Д. Пиллетера, посвященный анализу иррациональности; и особенно - дискуссию о «Занд логике» - противоречивой логике первобытного племени Занд (Азанд), для анализа которой использовалась па-ранепрогиворечивая логика. В этой дискуссии участвовали да Коста, Дженнингс, Салмон и др.

Методологические основания исследования. В своей работе, представляющей синтетическое научное исследовании сакральных текстов и сакральной коммуникации, автор руководствовался фундаментальными методологическими идеями современной науки. В выводах и обобщениях автор опирался на результаты научных исследований:

- В области логики, и, прежде всего, логической семантики и прагматики, логического анализа естественного языка, интенсиональной, модальной, паранепротиворечивой и других неклассических логик.

Наиболее важными для проводимого исследования оказались ра-боты Я. Бар-Хиллела, Л. Витгенштейна, К.И. Льюиса,-Р. Карнапа,-ГЛ1. Кастанеды, Н. да Коста, М.Д. Крессвелла, С. Крипке, В.О. Куайна, Р. Монтегю, С.Д. Путмена, Б. Рассела, Д. Скота, P.C. Столнейкера, Г. Фре-ге, Я. Хинтикки, А. Чёрча. Из отечественных авторов необходимо указать имена Н.Л. Абрамян, A.M. Анисова, П.И. Блинова, В.А. Бочарова, В.Л. Васюкова, Е.К. Войшвилло, И.Н. Грифцовой, A.A. Ивина, Ю.В. Ив-лева, А.Т. Ишмуратова, A.C. Карпенко, В.Н. Костюка, Е.Е. Ледникова, В.В. Маркина, М.В. Поповича, С.А. Павлова, Б.Н. Пятницина, E.H. Сидоренко, В.А. Смирнова, Е.Д. Смирновой, Г.В. Сориной.

- В области семиотики, и в частности, семиотики текста. В диссертации использованы достижения в области семиотики - Р. Барта, К. Леви-Стросса, Ч. Морриса, Ц. Тодорова, Е. Пельц, Ч. Пирса, У. Эко, из российских ученых - М.М. Бахтина, Б.В. Бирюкова, В.А. Звягинцева,

Вяч. В. Иванова, Ю.М. Лотмапа, В.Я. Проппа, Ю.С. Степанова, В.Н. Топорова, Е. Трубецкого, Р. Якобсона и др.

- В области теории коммуникации и аргументации. Здесь особенно важны исследования Р. Гроотендорста, Т. ван Дейка, Ф.Х. ван Еемерена, А. Моль, из отечественных авторов - И.Н. Горелова, Б.Ю. Городецкого, Е.В. Клюева, К.Ф. Седова.

- В области лингвистики, компаративистики, психолингвистики и этнолингвистики, лингвистики текста, а также теории речевых актов.

Из лингвистов, работы которых оказали особое влияние на проводимое исследование, необходимо назвать в первую очередь имена - из зарубежных ученых: Э. Бенвениста, А. Вержбицкой, О. Есперсена, Д. Лайонза, Дж. Лакоффа, Дж. Л. Остина, Дж. Р. Сёрля, Ф. Сосюра, Б.Х. Холл, У.Л. Чейфа, К. Уоткинса, из российских - Н.Д. Арутюновой, И.А. Бодуэна де Куртеце, А.П. Журавлева, А.Е. Кибрик, К.Е. Майтинской, Е.В. Падучевой, A.A. Потебни, С.М. Толстой.

- В области психологии, прежде всего — когнитивной психологии. Из работ зарубежных психологов особенно важными оказались исследования, проведенные С. Грефом, Ж. Пиаже, Р.Л. Солсо, Э. Фроммом, К.Г. Юнгом, из российских - Л.С. Выгодского, A.A. Леонтьева, А.Р. Лурия.

- В области истории философии, истории культуры и истории религии прежде всего необходимо назвать: из зарубежных ученых - Я. Ассмана, У. Баджа, М. Бойс, Т. Буркхардта, Ж. ле Гоффа, К.Л. Дау, Б. Малиновского, А. Мец, С.Н. Крамера, А. Оппенгейма, С. Радхакришна-на, Э.Б. Тайлора, Дж. Фрезера, Й. Хейзинга, К. Хюбнера, А. Шиммель, Т. Якобсона; из российских - С.С. Аверинцева, В.М. Алексеева, В.В. Бартольда, Б.М. Бонгард-Левина, И.С. Брагинского, Л.С. Васильева, Н.В. Исаеву, Т.Я. Елизаренкову, Л.М. Ермакову, В.Н. Крюкова, Д.С. Лихачева, Е.М. Мелетинского, М.Б. Пиотровского, Б.А. Рыбакова, A.C. Сидорова, A.B. Смирнова, А.Б. Спеваковского, И.М. Стеблин-Каменского, С.А. Токарева, В.К. Шохина, Ф.И. Щербатского.

Цели и задачи исследования. Основной целью диссертационного исследования является разработка понятийного аппарата и логико-семиотических методов анализа текстов и способов использования текстов в коммуникативных процессах, выявление специфики семантики сакральных текстов и особенности их использования в особом дискурсе -сакральной коммуникации.

Реализация поставленной цели конкретизируется в следующих задачах:

- выявить и исследовать специфику семантики и прагматики сакральных текстов, «священного языка» и «истинных имен», и их отличие от «профанных»;

- уточнить ряд понятий и методов современной логики, существенных для анализа сакральных текстов и сакральной коммуникации;

- выявить роль вербальных и невербальных составляющих семиотических текстов в установлении значения и смысла текста;

- исследовать различные виды знаков и их значений, в том числе и не рассматриваемые обычно в логике экспрессивное и магическое значения; а также типов отношения обозначения;

- исследовать логическую структуру коммуникативного акта, выявить и проанализировать ее составляющие и их влияние на результат коммуникации;

- выявить различные виды коммуникации, в частности, такие как диалог и коммуникативная цепочка, исследовать вопрос о передаче различных видов значения при передаче текста по коммуникативной цепочке;

- исследовать вопрос об уровнях коммуникативного акта и выявить взаимосвязь между различными уровнями;

- исследовать вопрос о формальной и семантической полноте текста и её критериях, а гакже способах восполнения формально или семантически неполного текста путем вхождения в контекст или ситуацию коммуникативного использования.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней закладываются основы нового направления в логике — логической текстологии, делается важный шаг в развитии логического анализа естественного языка, логической семантики и прагматики; а также впервые проводится систематический и последовательный логико-семиотический анализ семантики и прагматики сакральных текстов.

В диссертации получены следующие научные результаты:

- Разработан концептуальный аппарат, состоящий из 88 вновь введенных или уточненных понятий, существенных для проведения логико-семиотического анализа текстов и коммуникативных процессов.

- Показано, что тексты, традиционно считающиеся сакральными, чаще всего являются вербальной составляющей сакрального ритуала,

-------------который может трактоваться как семиотический текст; выявлена роль

невербальных составляющих в формировании смысла и значения семиотического текста в целом и его вербальной составляющей.

- Пирсовская классификация знаков - иконические, индексы и символы (условные знаки) - дополнена важной разновидностью знаков, для которых в работе предлагается название «сопричастные»: это знаки со специфическим типом значения, т.е. обладающие той же сущностью, что и означаемое, или являющиеся частью означаемого.

- Расширена система традиционно рассматриваемых в логике видов значений: кроме денотата (экстенсионала) и смысла (интенсионала)

в сферу рассмотрения вводятся еще экспрессивное и магическое значение; проведена классификация видов референции в соответствии с типом значения.

- На основе анализа «природной» теории языка (в частности, её понимание у Платона, стоиков и в веданте) выявлена присущая ей специфика трактовки природы элементарных знаков (звуков, фонем) и следующая отсюда специфика трактовки имен; показано, что «истинные имена» в рамках «природной» теории языка являются сопричастными знаками и жесткими десигнаторами. Выявлен и сформулирован принцип «семантической абстракции отождествления», характерный для мистического мышления и семантики сакральных текстов.

- Разработано и введено понятие «логической структуры коммуникативного акта», проанализированы ее составляющие и выявлено их влияние на результат коммуникативного акта. Расширено и уточнено понятие «точки соотнесения», введенное Р. Монтегю и Д. Скотом, выявлено влияние различных составляющих точек соотнесения на значение и смысл текста, используемого в коммуникативном акте.

- Предложена специфическая трактовка взаимосвязи причин и целей коммуникатора/коммуниканта; выявлена взаимосвязь иллокутивной функции текста с коммуникативной целыо коммуникатора и способы её выражения; выявлены различные типы понимания текста: правильное, адекватное и абсолютно адекватное, связанные с коммуникативными целями коммуникатора и коммуниканта.

- Произведено расширение теории речевых актов, позволяющее перейти к анализу коммуникативных актов; выявлена взаимосвязь между коммуникативным актом, актом продуцирования и речевым актом.

- Выделены такие виды многоактной коммуникации, как диалог и коммуникативная цепочка; выявлены и проанализированы различные виды коммуникативных цепочек и их роль в передаче текста и, в частности, различных значений многозначного и многослойного текста.

- Разработано и введено понятие «глубины коммуникативного акта»; выявлена взаимосвязь значения текста с коммуникативными актами различной глубины, в которые входит данный текст.

- В результате проведенного анализа проблемы формальной пол-лоты предложения, установлено, что отсутствие некоторых формальных составляющих предложения (и, прежде всего, таких второстепенных членов предложения как обстоятельства) может трактоваться как нулевой маркер, значением которого являются соответствующие составляющие ситуации или контекста коммуникативного использования данного предложения, образующие «фон» ситуации, описываемой в предложении.

- Установлено, что в формально полных, но семантически неполных предложениях - в частности, содержащих демонстративы, их значе-

ния детерминируются контекстом или ситуацией коммуникативного использования, образующими фон ситуации, описываемой в предложении; выявлены и проанализированы четыре способа задания значения демон-стративов.

- Показано, что наличие единого фона для предложений, входящих в состав текста, а также использование демонстративов, являются факторами межфразового единства, существенными для связности и цельности текста.

Основные положения, выносимые на защиту.

Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы: Достижения современной логики (в частности, в области логического анализа естественного языка и неклассических логик) позволяют применять точные логические методы для анализа сакральных текстов и особенностей мистического мышления.

Тексты, традиционно считающиеся сакральными, чаще всего являются вербальной составляющей сакрального ритуала, который может трактоваться как семиотический текст. Невербальные составляющие такого текста существенны для адекватного понимания смысла и значения не только текста в целом, но и его вербальной составляющей.

. - Вербальные знаки и их упорядоченные последовательности (тексты) в рамках мистического и религиозного сознания часто выступают в роли особых сущностей мира; в этой картине мира грань не только между вербальными и невербальными составляющими семиотического текста, но и между текстом и миром в значительной степени «размывается»; в результате, мир может рассматриваться как текст.

- Для адекватного понимания и интерпретации текстов необходимо исследование вопроса об использовании этих текстов в коммуникативных актах. На результат коммуникации, и в частности, сакральной коммуникации, могут оказывать существенное влияние все составляющие коммуникативного акта. __________

- В формально неполных текстах отсутствие какой-то составляющей может трактоваться как нулевой маркер, так что текст, являющийся формально неполным на поверхностном уровне, на глубинном оказывается формально полным.

- Структура и состав формально полного (в максимальном смысле) предложения задает определенное когнитивное структурирование действительности (картины мира). Это позволяет сформулировать понятия слабого и сильного фокусирования, и на их основе - произвести деление ситуации на событие и фон.

- Различного рода обстоятельства (времени, места, причины, цели, сопутствующих условий и т.д.), входящие в предложение или опущенных в нем, непосредственно связаны с элементами фона. Наличие обще-

го фона является для предложений фактором межфразового единства, играющего важную роль в связности и цельности текста.

- В формально полных, но семантически неполных предложениях (текстах) их восполнение может происходить за счет связи с ситуацией или контекстом коммуникативного использования.

- Использование демонстративов является одним из факторов, повышающих связность и цельность текста.

Теоретическая и практическая значимость работы.

В осуществленном автором исследовании разработаны и обоснованы теоретические положения, понятийный аппарат и методология исследования, которые закладывают основы нового направления в науке -логической текстологии, а также представляют собой важный шаг в развитии семиотики, логического анализа естественного языка и теории коммуникации. Результаты исследования могут быть использованы для дальнейшего развития вышеназванных дисциплин, а также в их преподавании.

Кроме того, они имеют практическое приложение в области герменевтики текстов, религиоведения и культурологии.

Разработанная в диссертации методика и результаты исследования использовались автором в преподавательской деятельности в курсах логики, философии, истории мировой культуры и религиоведения, а также спецкурсов по сакральным текстам.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась и была рекомендована к защите на заседании кафедры политологии и экономической культуры Всероссийской академии внешней торговли и на заседании кафедры логики философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.

Отдельные выводы и результаты диссертационного исследования докладывались и обсуждались на ряде конгрессов, симпозиумов, семинаров, в том числе на таких, как:

II советско-финский коллоквиум по логике (Москва, 1979); VIII всесоюзная конференция «Логика и методология науки» (Вильнюс, 1982); IV советско-финский коллоквиум по логике (Телави, 1985); IX всесоюзная конференция по логике и методологии науки (Харьков, 1986); VIII Международный конгресс по логике и методологии науки (Москва, 1987); Международная конференция но логике и методологии науки (Яблона/Полыпа, 1988); Конференция «Истина и истинность» в Институте языкознания РАН (Москва, 1994); XI международная конференция по логике и методологии науки (Обнинск, 1995); Научная конференция памяти И.Н. Бродского и О.Ф. Серебрянникова «Современная логика: проблемы теории, истории и применения в науке» (Санкт-Петербург, 1996); Международная конференция «Смирновские чтения»

(Москва, 1997); Научно-исследовательский семинар логического центра Института философии РАН (Москва, 1996); Первый российский философский конгресс: «Человек-Философия-Гуманизм» (Санкт-Петербург, 1997); V Общероссийская научная конференции по логике и методологии науки (Санкт-Петербург, 1998); Второй российский философский конгресс (Екатерининбург, 1999); Международная конференция «2-е Смирновские чтения» (Москва, 1999); Международная конференция «Нелинейный мир» (Суздаль, 1999); 11-ый международный конгрессе по логике, методологии и философии науки (Краков / Польша, 1999); Ломоносовские чтения в ИСАА (МГУ им. Ломоносова, 2000).

Результаты диссертационного исследования нашли своё отражение в многочисленных научных публикациях автора, в том числе в одной монографии «Сакральные тексты и сакральная коммуникация» (448 с.) и авторских текстах «Хрестоматия по истории мировой культуры» (669 е.).

Кроме того, результаты диссертационного исследования излагались в спецкурсах «Сакральные тексты в системе духовной культуры», который был прочитан в 1995 г. в МГУК, и курса «Сакральные тексты», который читался в 1995-1996 гг. в МЭГУ (программы спецкурсов опубликованы).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, характеризуется степень её разработанности, формулируется цель и задачи работы, её методологические основы, выделяются положения, характеризующие новизну исследования и его теоретическая и практическая значимость.

В Главе I «Сакральные тексты как объект логико-семиотического исследования» рассматриваются особенности семантики и прагматики сакральных текстов, релевантные для их логико-семиотического анализа.

В параграфе 1 «Логика как инструмент анализа сакральных текстов» рассматривается вопрос о пригодности логики в качестве орудия анализа сакральных текстов и мистического мышления, в котором могут не работать законы классической логики. Отмечается, что на протяжении всей истории логики она считалась в принципе не пригодной для этого, но появление неклассических логик изменило данную ситуацию.

Рассматриваются особенности буддийской логики, связанные с особой картиной мира, принимаемой в буддийской философии, и роль парадоксов в мистическом мышлении.

В параграфе 2 «Специфика сакральных текстов» анализируется вопрос об особенностях сакральных текстов.

Отмечается, что в настоящее время невозможно задать эффективное определение, позволяющее выделить сакральные тексты из множества всех текстов: единственный признак, который приписывается действительно всем сакральным текстам, состоит в том, что в рамках какой-то конфессии или религиозно-мистического учения данный текст признается священным. При этом не существует ни одного текста, который всеми людьми, всегда и везде признавался бы сакральным. Как особо важный выделяется такой приписываемый большинству сакральных текстов признак, как «наличие магической силы».

С другой стороны, ныне нет ещё полной ясности относительно того, чем является текст, и какой набор достаточных и необходимых признаков характеризует тексты.

Рассматривается ряд проблем современной текстологии, отмечается различие между лингвистическим и семиотическим пониманием текста, вводятся схемы определений для вербального (ОГ.1), невербального (ОО), семиотического (РГ2) и комбинированного (Э£4) текстов, а

также вербального текста в узком смысле ф£5) и минимального вербального текста в узком смысле (0{'.6).

Выдвигается и обосновывается тезис о том, что вербальные сакральные тексты являются всего лишь вербальной составляющей семиотического сакрального текста, роль которого выполняет сакральный ритуал. Так, во многих религиозно-философских и мистических учениях считается, что заклинания «срабатывают» только при правильном произнесении их текста и соблюдении ряда дополнительных условий (соответствующего времени и места произнесения, наличии подходящего субъекта-коммуникатора и т.п.). Следовательно, для адекватного понимания сакральных текстов необходимо еще учитывать прагматические аспекты семиозиса.

В параграфе 3 «Знак и значение» рассматриваются различные виды знаков и их значений, что необходимо для проводимого исследования в силу того, что некоторые приписываемые сакральным текстам характеристики зависят от определенных свойств самих знаков.

К пирсовской классификации знаков - индексы, иконические знаки и символы (условные знаки) добавляет новый вид знаков - «сопричастные». Их особенность состоит в том, что они обозначают объект, частью которого сами являются, или же они обладают той же сущностью, что и обозначаемый объект.

То, каким образом устанавливается отношение обозначения и, в первую очередь - референции, связано с типом и природой знаков. Для индексов и иконических знаков можно сказать, что интерпретатор усматривает существующую (реальную или воображаемую) связь между знаком и его значением, которая состоит в причино-следстаешюй связи между ними или их сходстве, тогда как для условных знаков отношение обозначения устанавливается интерпретатором произвольно или по соглашению с другими субъектами. Связь же сопричастного знака с означаемым считается в рамках многих религиозно-философских и мистиче------

ских учений существующей объективно (в силу природы этих знаков).

Различают два вида обозначения: «указание» и «референция» соответственно для синкатегорематических и категорематических знаков.

Категорематичесютм знакам, наряду с предметным и смысловым значениями, сопоставляется еще экспрессивное и магическое значение. Соответственно проводится дифференциация типов референции: дено-тация (Df.ll), выражение (Б£12), передача (БПЗ) и причастность (1X14). Проводится анализ каждого из этих четырех видов значения, отмечается тесная связь экспрессивного и магического значений с контекстами использования знаков.

В параграфе 4 «Магические и профанные имена» анализируется возникшая п древности «природная» или «магическая» теория происхождения языка и характерная для неё интерпретация имен.

«Природная» теория происхождения языка имела место в самых различных культурах и учениях: почти во всех школах древнеиндийской философии, в конфуцианстве, в гностицизме, в суфизме и др. В европейской философии эта «линия Платона» отчетливо прослеживается до поздней схоластики, выступая обоснованием терминализма В. Оккама. Начиная с эпохи Просвещения, в Европе доминирующим становится понимание вербальных знаков как чисто условных.

В рамках «природной» теории вербальные знаки считаются соответствующими природе обозначаемых объектов - хотя бы для «истинного (священного, исходного) языка» и «истинных или магических имен»: они считались созданными богами или первыми людьми, которые в силу своей мудрости смогли постичь суть вещей и дать им имена в соответствии с их природой. Отсюда, такие имена можно отнести к «сопричастным» знакам.

Рассматривается подход стоиков, Платона и веданты к проблеме происхождения «истинных имен» и «священного языка». Для священного языка характерно совершенно иное, нежели для обыденного, отношение к действительности: с его помощью мы не просто описываем действительность, но творим ее, воздействуем на нее. А связь «истинного» имени с его денотатом такова, что вербальная манипуляция именем в некотором смысле равноценна реальной манипуляции денотатом.

Рассматривается подход современной лингвистики к проблеме имени, проводится сравнительный анализ понятий «онима» и «сингулярного терма».

В параграфе 5 «Семантика и прагматика магических имен»

рассматриваются принципиальные особенности семантики сакральных текстов (в сравнении с фрегевской). Отмечается, что семантика сакральных текстов должна учитывать многозначность терминов, причем не сводящуюся к омонимии, а предполагающую многоуровневость смыслов и значений и сложный характер взаимосвязи между этими уровнями, при этом одни значения могут относиться к обыденному миру, а другие - к сакральному. В одном и том же тексте один и тот же знак может иметь автонимное вхождение и обозначать нечто отличное от самого себя. В сакральных текстах могут иметь место очень сложные системы правил, определяющие взаимосвязь между значением сложного выражения и значениями простых, входящих в состав данного сложного, в том числе и такие, когда значение простого выражения в составе некоторого сложного детерминируется значением сложного.

Выделяются три возможных подхода к трактовке имен (сингулярных термов) - логический, лингвистический и «магический» и указываются принципы построения трехуровневой семантики, учитывающей все эти подходы. В сакральной семантике даже на уровне элементарных составляющих слова — фонем — нет места условным знакам: фонема оказывается не просто знаком, который по соглашению между субъектами обозначает некоторое свойство, звук сопричастен сути обозначаемого, он сам носитель того же свойства, которое обозначает. Поэтому имя на сакральном языке — это всегда жесткий десигнатор.

На основе проведенного исследования делается вывод, что в мистическом сознании язык обладает гораздо большими чертами сходства с неязыковыми объектами, чем это признается в современных научных теориях. При этом не только неязыковым объектам приписывались вербальные свойства, но и слова и другие языковые выражения овеществлялись. Формулируется принцип «семантической абстракции отождествления», характерный для мистического мышления, анализируются его конкретные проявления в суфизме, каббале, в древнеегипетском «Драматическом папирусе» из Ремессеума.

Размывание грани между миром и языком приводит к тому, что мир может пониматься как текст. Одна из особенностей сакральных текстов, в частности, заклинаний, позволяющих понять и объяснить «механизм» их воздействия на мир, состоит в том, что слова и ритуальные действия определенным образом вписываются в структуру мира, уподобляясь ему, и тогда манипуляции с текстом оцениваются как манипуляции с действительностью. В других случаях «сила заклинаний» базируется на знаковой природе языка, на его креативной функции, а также идее мистического тождества.

В Главе II «Структура коммуникативного акта» вводится й анализируется понятие «логическая структура коммуникативного акта», -последовательно рассматриваются все ее составляющие.----------------------------

В параграфе 1 «Проблемы теории коммуникации и логический анализ естественного языка» рассматривается вопрос о том, какие понятия и подходы современной логики, и в частности, логического анализа естественного языка могут быть использованы для анализа коммуникативных процессов.

Уже в первой половине XX века ряд лингвистов (М.М. Бахтин, Э. Сепир, Р. Якобсон и др.) поставил вопрос о необходимости изучения контекстуальной зависимости предложений в составе текста и о связи вербальных выражений, используемых в коммуникативных актах, с составляющими коммуникативного акта. Но развернулись такого рода исследования только к концу XX века.

Ряд свойств языка, которые выявляются при рассмотрении текста в коммуникативном акте, оказывается релевантным для решения не только лингвистических, но и логических проблем. В логике вопрос о связи смысла и значения (интенсионала и экстенсионала) языкового выражения с контекстом его использования начал всерьез обсуждаться в 70-80 годы в связи с возникшим интересом к контекстам с пропозициональными установками и с демонстративами. Особый вклад в эту область внесли работы Д. Скота и Р. Монтегю, где вводится принципиально важное понятие точек соотнесения ("points of view").

Изучение контекстуальной и ситуационной зависимости смысла и значения текста и его составляющих и является одной из основных целей данной работы. В связи с общей целью данной работы в качестве объекта исследования выбраны сакральные тексты и сакральная коммуникация, что позволяет выявить ряд существенных черт последней.

В параграфе 2 «Логическая структура коммуникативного акта» вводится понятие логической структуры коммуникативного акта (Df.16):

Kr<t,p,q,w,Krvv/c-m>I- VA-V-AV -IKKt'^q'.w'.Ktw/c'-m^ где Кг - коммуникатор, Kt - коммуникант, I- - операция продуцирования текста, -I - операция восприятия текста, V - текст, VA - значения, вкладываемые коммуникатором в текст V, AV — значения, воспринимаемые коммуникантом из текста V, а в угловых скобках находятся точки соотнесения (соответственно для коммуникатора и коммуниканта), представляющие собой упорядоченные последовательности: t - время, р - место, q - особые условия, w - физический возможный мир, Krw - субъективный возможный мир коммуникатора (коммуниканта), с — причина и m -цель продуцирования (восприятия) текста.

А кроме того, как особая структурная составляющая выделяется результат коммуникативного акта (результат воздействия на коммуниканта, на коммуникатора и на физический мир).

Проводится сравнительный анализ данных точек соотнесения с понятием «точек соотнесения» в семантиках Монтегю и Скота.

Параграф 3 «Коммуннкатор и коммукнкант» посвящен анализу роли субъектов (коммуникаторов и коммуникантов) в коммуникативном акте и в частности, специфике сверхъестественных существ и людей как субъектов сакральной коммуникации. Отмечается, что в общем случае сакральный коммуникативный акт происходит только тогда, когда человек (s), обращающийся к божеству (а), входит в множество субъектов, являющихся подходящими коммуникаторами для данного божества, т.е. se{Sa}.

Вводятся и анализируются понятия индивидуального (01'. 17) и коллективного коммуникатора (0С.18, Б£18а), индивидуального (Б £19) и коллективного коммуниканта (БС20, ПК20а), рассматривается вопрос о сверхъестественных существах как коллективных коммуникаторах и коммуникантах, анализируется вопрос о специфике коммуникативного акта при продуцирования вербального текста в виде устной речи, внутренней речи и письма.

Вводятся и анализируются понятия частичного коммуникатора и коммуниканта (ОГ.21), легитимного и нелегитимного коммуни-

канта (ОГ.23), явного (ОГ.24) и фиктивного коммуниканта (0£25), потенциального (0£26) и непотенциального коммуниканта (Di.ll), актуального (П£28) и неактуального коммуниканта (ВГ29). Рассматриваются специфические особенности сверхъестественных существ в роли таких коммуникантов.

В параграфе 4 «Точки соотнесения» рассматриваются такие составляющие коммуникативного акта как точки соотнесения и их роль в коммуникативном акте. Точки соотнесения - это важнейшие составляющие коммуникативного акта, поскольку коммуникативный акт всегда конкретен. В каждом коммуникативном акте необходимо выделять точки соотнесения коммуникатора и коммуниканта, которые по некоторым параметрам могут совпадать, а по другим - не совпадать. Точки соотнесения задаются как: 1=<1,р,ч,и/,з\у/,с-т>, где 1 - это время (момент или интервал), р - место, д - условия, V/ - физический возможный мир, -субъективный возможный мир (Кпу - субъективный возможный мир коммуникатора, а Юз - коммуниканта), с - причина и т - цель.

Возможные миры. Дифференциация возможных миров на физические и субъективные позволяет различать случаи искреннего заблуждения, сознательного и неосознанного обмана. Субъективные возможные миры, кроме оценок существования или не существования соответствующих ситуаций (истинностных оценок), включают в себя еще множество других оценок: эмоциональных (нравится - не нравится), эстетических (красиво - не красиво), прагматических (полезно - бесполезно), этических (хорошо - плохо) и т. п. В субъективных возможных мирах возможно не только различное положение дел, но и различные законы, различные типы причинно-следственных зависимостей, и даже различные логики - разные системы вывода. В этих же мирах возможны различные системы референции, выделяя которые мы получаем критерий, позволяющий говорить о правильном и неправильном понимании коммуникантом смысла сообщения коммуникатора.

Различать физические возможные миры при анализе сакральных текстов и сакральной коммуникации особенно важно, поскольку в религиозных и мистических учениях предполагается особая картина мира, в

которой обыденный мир (О-мир) и мистический мир (М-мир) объединяются в единую двустороннюю реальность обыденно-мистического мира (О/М-мира). Для адекватной интерпретации сакральных текстов бывает необходимо устанавливать, к какому типу реальности относиться соответствующий текст (т.е. О-миру или М-миру), в каком мире находится коммуникатор и коммуникант и т.п.

Пространство и время. Указания на пространственно-временные координаты существенно прежде всего потому, что в коммуникативном акте участвуют два субъекта. Если текст продуцируется в устной форме, и мы абстрагируемся от возможности фиксации устной речи с помощью каких-либо технических средств, то необходимо, чтобы в тот период времени когда коммуникатор, находясь в месте р, произносит текст V, коммуникант существовал и находился бы в пределах слышимости -"зоне восприятия", т.е. 1=1' и рКр'. Если же мы учитываем возможность фиксации и передачи устной речи, или коммуникатор пишет соответствующий текст, или имеет место фиксация и передача невербального текста, то коммуникант может воспринять этот текст спустя значительный промежуток времени и на значительном расстоянии от места продуцирования. Изобретение и применение современных средств передачи информации (телефон, радио и т.п.) требует соответствующей корреляции понятия "зоны восприятия".

Рассматривая пространство и время как составляющие сакрального коммуникативного акта, необходимо учитывать, что они тоже могут быть как профанными, так и сакральными. Особый характер пространства и времени относится к наиболее явным отличиям М-мира.

Например, относительно времени можно сказать, что М-мир часто характеризуется как вечность и вневременность. Если при описании О-мира утверждается, что прошлого уже нет, а будущего еще нет, и есть, тем самым, только настоящее, то в описаниях М-мира часто утверждается, что и прошлое, и настоящее, и будущее сосуществуют и что, в частности, будущее в некотором смысле столь же реально, как и настоящее, и прошлое. При описании М-мира порой отмечается относительное замедление или ускорение времени.

Возможны две основные точки зрения на соотношение сакрального и профанного пространства и времени:

во-первых, они могут резко разграничиваться, т.е. в каждом мире существует только своё - в О-мире (обычно - земном) есть только профайлов пространство и время, а в М-мире - только сакральное (на небе и под землей);

во-вторых, они могут быть частично совместимы, т.е. параллельно профанному пространству и времени в обыденном мире существуют еще и сакральные, хотя в М-мире - только сакральные. В таком случае, описывая коммуникативный акт между человеком и божеством, необхо-

димо учитывать эти особенности мира, так как они могут оказывать влияние на значения текста и результат коммуникативного акта.

Причина и цель. Так же, как и для всех других причин, причины коммуникативных актов могут выстраиваться в цепи причинности; несколько причин могут иметь одно следствие, и несколько следствий могут иметь одну причину. Но при этом нельзя забывать о том, что речевая деятельность есть разновидность общей деятельности человека (или другого разумного субъекта), поэтому причины коммуникативных актов, в которых участвует субъект, органично вплетаются в цепи причинности субъектного поведения.

К важнейшим особенностям субъектного поведения относится его целенаправленный характер, и здесь причины (с) и цели (т) оказываются взаимосвязаны особым образом. Это сказывается, в частности, в том, что в коммуникативном акте причина и цель (как для коммуникатора, так и для коммуниканта) в каком-то смысле дублируют друг друга. В самом общем виде можно сказать, что они соотносятся следующим образом. В момент (интервал) времени I существует некоторая ситуация Уз<£>е\у, она не устраивает субъекта, он хочет ее устранить, т.е. он хочет, чтобы стало Уз<1+п>£\¥.

Кг-а,.. ,/с=0^<1>Е\У), т=(ТЪ<г+и> т>) I- V -I Кк.. .> Или, наоборот, некоторая ситуация не существует в мире Уб^уу, а коммуникатор хочет, чтобы она существовала. Два оставшихся варианта: ситуация существует и коммуникатор хочет, чтобы она продолжала существовать; ситуация не существует, и коммуникатор хочет, чтобы она продолжала не существовать:

Кг<1;,.../с=(Ув<гуу), т=(Уз<(+п> ею)>\- У-1 КК...> Кг<4,.../с=(У8<1>е \у), гп=(УБ^+П> еы)>I- V -I Кк...> Кг-Ч,.. .ЛНУвс^г'И'), т=(Уз^+п> т)> I- V -I кк.. .> Таким образом, прагматическая оценка субъектом некоторой ситуации как желательной или нежелательной выступает в роли причины его-дсятельности, а сохранение или изменение этой ситуации оказывается целью коммуникативного акта. И причина, и цель задаются через некоторую ситуацию Уб, но при этом в качестве причины коммуникативного акта выступает не сама соответствующая ситуация, а отношение к ней субъекта или оценка ее субъектом как желательной или нежелательной. Поэтому предложение, описывающее причину, строго говоря, должно содержать саму субъектную оценку ситуации: «желательно» или «нежелательно».

Естественно, что для разных субъектов может иметь место различная оценка одной и той же ситуации.

Отмечу также, что ситуация, выступающая в качестве побудительной причины для коммуникативной (и любой другой) деятельности субъ-

екта, не всегда является реально существующей в действительном мире. Субъект может просто верить в то, что в действительном мире в момент времени I существует ситуация Уя и считает ее существование в мире желательным для себя.

Что же касается цели, то ее важнейшая особенность состоит в том, что она всегда желательна - желательна (просто по определению цели).

Причина (как составляющая точки соотнесения), теснейшим образом связана со всем коммуникативным актом. Для коммуникатора одним из следствий из данной причины (с) является сам речевой акт, т.е. продуцирование текста; а причина (с'), входящая в состав точки соотнесения коммуниканта, имеет в качестве следствия (или одного из следствий) акт восприятия текста.

Причина и цель коммуникативного акта для коммуникатора могут быть непосредственно выражены (описаны) в самом тексте, который передается в данном коммуникативном акте, а могут и не выражены в нем.

Подробно анализируется вопрос о видах причин и целей участия коммуникатора и коммуниканта в коммуникативном акте, выделяются практические и коммуникативные, ближние и дальние, а также сакральные и профанные причины и цели.

В параграфе 5 «Продуцирование и восприятие» рассматриваются операции продуцирования и восприятия текста и их роль в коммуникативном акте.

В качестве основы используется теория речевых актов (в варианте Сёрля). Предлагается рассматривать речевой акт как часть коммуникативного акта:

Кг<^р,я,лу,Кпу/с-т>1- УЛ-У-ЛУ -т<1',р'л>',К:1\у/с'-т'>

Производится необходимое расширение и развитие теории речевых актов, что позволяет перейти от рассмотрения речевых актов к рассмотрению коммуникативных актов.

Проводится сравнительный анализ понятий «продуцирования» и «локутирования», выявляется специфика продуцирования невербальных текстов, особенности референции и предикации в невербальных и комбинированных текстах.

Принимается классификация иллокутивных функций, предложенная Сёрлем (утвердительная, побудительная, функция обещания, экспрессивная и активная). Высказывание при этом трактуется как описание ситуации, к которой применена одна из иллокутивных функций; к одному и тому же описанию ситуации могут быть применены различные иллокутивные функции (например, «Джон выйдет из комнаты.», «Джон выйдет из комнаты?», «Джон, выйди из комнаты!» и т.д.)

Выявляются особенности выражения иллокутивной и прелокутив-ной функций в вербальных и семиотических текстах и их связь с целями (т) коммуникатора при продуцировании текста.

Показывается, что иллокутивная функция, заданная в вербальном тексте, может совпадать, а может и не совпадать с иллокутивной функцией, выраженной в семиотическом тексте, что легко выявляется при рассмотрении использования текста в структуре коммуникативного акта. Например, может иметь место:

Кг <..., т=Утверждение: А> I- (Утверждаю: А) -IИ <..>

Кг <..., ш=Команда: А> (I- Утверждаю: А)-1 К! <...>

Кг <..., ш=Утверждение: А>1- (Прошу ответить:А) -IЮ:. ..>

Эта последняя ситуация возможна, скажем, в случае, когда А является риторическим вопросом, т.е. имея форму вопроса в сущности является утверждением:

Кг <1,р^,\у,Кт/с,т=Утверждение: В мире нет никого могущественнее Бога>

I- (Прошу ответить-. Кто в мире могущественнее Бога?) -IК1 <.. .>

Этот подход позволяет прояснить и когнитивную структуру некоторых заклинаний, например таких, где описание желательной ситуации в настоящем времени производится для того, чтобы эта желательная ситуация реализовалась в действительности:

Кг <..., т=Команда (пусть будет): Пойдет дождь> I- (Утверждение: Идет дождь) -IЮ <.. .>

Истинностные значения могут безоговорочно приписываться только высказываниям, имеющим утвердительную функцию. При рассмотрении текста с экспрессивной функцией истинностные оценки могут использоваться, но критерием истины оказывается не адекватность описываемой ситуации (ситуаций) действительному миру, а адекватность такой ситуации субъективному миру переживаний данного коммуникатора. Поэтому здесь точнее будет говорить не об истинности, а об искренности выражаемых чувств. К предложениям с побудительной, активной и с функцией обещания, истинностные оценки или вообще не применимы, или применимы с рядом серьезных оговорок.

В параграфе 6 «Значения, вкладываемые в текст и воспринимаемые из текста» проводится анализ вопроса о значениях текста в коммуникативном акте. При этом учитывается, что каждый текст может обладать значениями четырех типов - предметным, смысловым, экспрессивным и магическим. Кроме того, значения каждого из этих типов могут различаться для коммуникатора и коммуниканта.

Идеальный случай абсолютно адекватного восприятия коммуникантом текста, есть адекватное восприятие всех значений, вкладываемых коммуникатором в текст. Это можно определить как: УЛ=АУ.

Вопрос об адекватном восприятии текста обязательно должен решаться с учетом коммуникативной цели коммуникатора. Так, если целью коммуникатора является передача информации коммуниканту, то здесь необходимо, чтобы коммуникант правильно понял мысль, выраженную коммуникатором, т.е. адекватно воспринял смысловое значение. Но если коммуникант хочет вызвать у коммуниканта какие-то эмоции, то смысл текста может в некоторых случаях оказаться для этого совершенно несущественным. В связи с этим в работе различаются правильное понимание текста (ОР.31), адекватное (ОГ.ЗЗ) и абсолютно адекватное восприятие (БР.32) текста.

Предметное значение. Так как при анализе высказываний с различными иллюкутивными функциями истинностное значение больше не может выступать в качестве общего значения для всех высказываний, то на эту роль предлагается понятие «ситуации» - Уз, описываемой предложением Ргпл= Уя. Но, строго говоря, ситуация может рассматриваться только как часть предметного значения предложения. Описание Иг ситуации Уэ состоит из локутивного акта, референции и предикации. Но для того чтобы описание ситуации стало действительно высказыванием, к этому описанию должна быть применена еще иллокутивная функция (утвердительная, побудительная, экспрессивная, активная или функция обещания).

Таким образом, высказывание Рг есть Рз, к которому применена соответствующая иллокутивная функция, например: Рг = Утверждение: Иг или

Рг = Команда: Иг и т.д.

Отсюда полное предметное значение Рг есть:

Ргпл = Иллокутивная функция: Иг

Для предложений с иллокутивной функцией утверждения это может быть записано как: РгпЛ = 6 V/,

или - при использовании предложения в коммуникативном акте: РгпЛ: (Кг <т> I- Ргпл-Рг-лРг„ -IЮ <]>) = Уб е Кто И, соответственно:

лРгп : (Кг <1> I- Ргпл-Рг-лРгп -I К( <р) = Уэ е Кпу Таким образом, полное предметное значение предложения для коммуникатора и/или коммуниканта состоит в заданном иллокутивной функцией отношении некоторой ситуации к возможному миру.

Для предложений с утверждением можно говорить еще о специальном истинностном значении, детерминированном наличием или отсутствием данной ситуации в соответствующем действительном мире: утвердительное предложение Рг будет считаться истинным в если и только если Но можно говорить и о субъективной истинностной

оценке данного предложения коммуникатором и коммуникантом: УэеКпу или Уб^Кпу (УзеК^ или Уб^Юлу). А это позволяет также различать заблуждения и намеренный обман.

Смысловое значение. При рассмотрении утвердительного предложения, выражающего мысль, особенно важным становится вопрос о мысли, выраженной в данном предложении, и о мысли, воспринятой из данного предложения. Замечу, что в общем случае смысловое значение УСЛ не обязательно тождественно смысловому значению ЛУС. В случае, когда УСЛ=ЛУ„ можно сказать, что коммуникант правильно понял V, а в случае, когда У/^Ус, можно сказать, что коммуникант не правильно понял V.

Различая мысль и последовательность языковых знаков, выражающих эту мысль, мы получаем возможность выделить ряд существенных моментов, связанных с взаимоотношением мысли и утвердительного предложения. Во-первых, одна и та же мысль может быть выражена в различных предложениях (одним и тем же или же различными коммуникаторами), в том числе - предложениях на разных языках: Кг, Ш1^СЛ-У,

Кг, ()) I- V.* - У2

Кг20)1-Усл-У2 и т.д.

Во-вторых, возможно, что коммуникатор (или различные коммуникаторы) выражает различные мысли с помощью одного и того же текста:

Кг I- УСЛ1 - У

Кг I- Усл2 - V и т.д.

Экспрессивное значение. Вопрос о передаче и восприятии экспрессивного значения прежде всего связан с использованными способами выражения эмоций в тексте, что, в свою очередь, связано и со способом продуцирования текста. Дня любого вербального текста экспрессивное — значение может быть выражено собственно языковыми средствами, к которым относятся выбор использованной лексики, грамматической структуры языкового выражения, употребление различного рода междометий и др. Но может быть выражено и так называемыми экстралингвистическими средствами, которые принципиально различаются для различных способов продуцирования и условий ситуации коммуникативного использования. Экспрессивное значение существенно не только само по себе - как самостоятельный вид значения текста, но и потому, что экспрессивные значения тех или иных составляющих (вербальных или невербальных) могут влиять и непосредственно на смысловое, а тем самым и на предметное значение текста.

Магическое значение. В одних культурах или субкультурах носителем магического значения считается материальная оболочка знака, включая просодику и экстралингвистические факторы, в числе послед-

них - время и место продуцирования знака, физическая, химическая и т.п. основа материала знака (как известно, Договор с Дьяволом подписывается кровью). Магическое значение может быть связано и с какими-то формальными характеристиками текста, например, количественными показателями. В других случаях носителем магического значения считается смысл знака, в-третьих - и то, и другое вместе. Кроме того, можно отметить еще случай просто присутствия в знаке магической силы.

В параграфе 7 «Результат коммуникативного акта» рассматривается вопрос о результатах коммуникативных актов и их типах.

Анализ вопроса о результатах коммуникативного акта неизбежно требует от нас обращения к причинам и/или целям, которые реализуют или пытаются реализовать коммуникатор и коммуникант, участвующие в конкретном коммуникативном акте, ибо результат коммуникации естественнее всего оценить как достигнутую или не достигнутую цель. Поскольку свои цели имеют и коммуникатор, и коммуникант, то приходится различать результат коммуникативного акта для коммуникатора и результат коммуникативного акта для коммуниканта.

Достижение цели квалифицируется как позитивный результат (004), а не достижение - как негативный результат (Т)(".35).

Позитивный результат для коммуникатора: Результат Кт(Кг <1,р,ц/с-т> I- V -I Кг<1,р':рЯр',ч'/с'-ш'>) = ш

Позитивный результат для коммуниканта: Результат К((Кг<(:,р,я/с-т> I- V -I КК^р'фКр'^'Ус'-т^) = т'

Негативный результат для коммуникатора: Результат кг (Кг<1,р,я/с-ш> I- V -I КМ,р':рКр',я'/с'-т'>) = не-т

Негативный результат для коммуниканта: Результат К1(Кг<(:,р,я/с-т> I- V -I КК(:,р':рКр',ц'/с'-т'>) = не-т'

Оба они квалифицируются как основной результат (0£36), наряду с которым определяется еще эффект коммуникативного акта (007). Учитывая многообразие целей (которые исследовались в параграфе 4), основной результат связан с выбором некоторой цели как основной (т.е. коммуникативной или прагматической, ближней или дальней, про-фанной или сакральной и т.п.).

Эффективность и результат сакральной коммуникации непосредственно связаны с представлениями о реальности (как сакральной, гак и профанной), существующими в той или иной системе религиозных верований, пониманием природы и возможностей сверхъестественных субъектов, существование которых признается, а также ряда других факторов рассматриваемого вероучения. В данном параграфе подробно исследован вопрос о результатах сакральной коммуникации на материалах Авесты.

В Главе III «Виды коммуникации и коммуникативных актов»

анализируются различные виды коммуникативных цепочек.

В параграфе 1 «Диалог и коммуникативная цепочка» вводятся определения одноактной (0£42) и многоактной (Б£43) коммуникации, диалога (В£44) и коммуникативной цепочки (Б£45). Диалог понимается как многоактная коммуникация, в которой субъекты поочередно меняются коммуникативными ролями, а тексты, продуцируемые в следующих друг за другом актах, не тождественны, и структура которой:

КгО^О (]) I- V —1 кг(—82) 0') & кг^&хо^-т^мг)...

Коммуникативная цепочка понимается как многоактная коммуникация, в каждом акте которой передается один и тот же текст, а каждый субъект (кроме первого), выступающий в роли коммуникатора в п-ом коммуникативном акте, в п-1-ом играл роль коммуниканта.

В самом простом виде коммуникативная цепочка имеет структуру: (Б! I- V -I &2)& (Ьг I- V -I Бз)... & (Б,,.! I- V -I Бп) В естественном языке описание коммуникативной цепочки часто сокращается путем опускания вполне очевидных коммуникантов - как промежуточных, так и заключительного. В результате получается выражение, которое может быть названо цепочкой продуцирования (ОГ.49): (8,1-(КаЬ... (8т.| I- V).

Частным случаем цепочки продуцирования является речевая цепочка, состоящая из речевых актов (0£50).

Проводится сравнительный анализ диалога и коммуникативной цепочки, вводится ряд понятий, характеризующих составляющие коммуникативной цепочки, а также рассматривается роль коммуникативных цепочек в исторических процессах по передаче сакральных текстов.

В параграфе 2 «Линейная и нелинейная коммуникативная цепочка» вводятся и анализируются понятия линейной (Б£51) и нелинейной коммуникативной цепочки (0£52), линейной цепочки с замыканием (В£53), разветвленной цепочки (В£56) и ряд других. С помощью понятийного аппарата теории графов анализируются различные виды цепочек: разветвленных цепочек с индивидуальными и коллективными коммуникаторами, цепочки со схождениями ветвей (Б£63) и замыканиями на субъекте, пространстве и времени. Показывается их различие при выборе в качестве вершин графов субъектов и субъектов в точке соотнесения. Например, цепочки с субъектным замыканием могут иметь вид: 2.а) 8,<*,> ... 5т 8тИ ... ->■ 8к<1к> -> 8х<^+1> 2.6) 8,Б» Т А

■■• <— 8т+1

Данные понятия используются для анализа особенностей сакральной коммуникации. Особо рассматривается вопрос о субъектных и временных замыканиях в сакральных текстах.

В параграфе 3 «Непосредственная н опосредованная коммуникация» вводятся и анализируются понятия непосредственной (0£64) и опосредованной (0£65) коммуникации, ряд особенностей опосредованной коммуникации и такие её оценки, как успешная и неуспешная Ш£46), что связывается с коммуникативной целью исходного коммуникатора.

Различаются передача по коммуникативной цепочке материальной оболочки текста (последовательности знаков) и значений текста. При передаче материальной оболочки текста кто-то из промежуточных коммуникаторов (Б?,..., 8„.1) или даже все они могут продуцировать текст (последовательность знаков), вообще не понимая их смысла и значения (1,а) или понимая их каждый по-своему (1.Ь). Пусть УсЛ и ЛУС будут смысловыми значениями V, тогда это будет:

1.а) (8,1- УСЛ-У -I 82) & (Бг I- V -I & (Бз I-У-1 84)... 1.Ь)(8,1-Ус'УУ-лУа-1 8г)& ...

(Бп.а-УЛ-гУ-^сп-^п), где Усл, *ЛУС2 .. .*Услп-1 *ЛУС„.

С другой стороны, передача значений текста может осуществляться даже при изменении материальной оболочки текста. Это может быть описано как:

2.(8,1- УСЛ-У,-лУс -I вг) & ... (Бп., I- Усл-У„-лУс -I Э»)

Здесь промежуточные коммуникаторы правильно передают смысл текста (УсЛ=АУс)> продуцируя при этом каждый свою последовательность знаков (материальную оболочку текста) - V) Ф Уг ^ . ■ - * Упт-

Анализируются особенности сакральной опосредованной коммуникации, ее методов и специфики участвующих в ней промежуточных коммуникаторов /коммуникантов.

В параграфе 4 «Передача текста в коммуникативной цепочке»

рассматривается вопрос о передаче многозначных и многослойных текстов в коммуникативной цепочке. Различаются передача материальной оболочки текста и передача различных значений текста.

Анализ текста в структуре коммуникативного акта позволяет выявить различные типы многослойности и многозначности текста, способов их продуцирования и предназначения. Рассматривая способы зада-

ния многозначности, необходимо учитывать двуединую природу знаков и текстов, построенных из знаков. Поэтому выделяются два основных случая: 1) многозначность многослойного текста, связанную с тем, что внутри одного текста (т.е. последовательности знаков - слоя) имеется другой (другие), и каждый из них обладает собственным набором значений; 2) многозначность одного и того же текста (т.е. одной и той же последовательности знаков). Учитывая расширенное понимание текста, принятое в данной работе, для многослойного текста можно еще различать варианты:

1а). имеет место комбинированный вербально-невербальный текст Т(У), где V есть вербальный текст, и, соответственно, один смысл имеет вербальный текст, а другой - комбинированный;

1Ь). имеет место чисто вербальный текст У^ внутри которого имеется еще один вербальный текст У2, т.е. У^Уо).

Пусть q есть особый жест, поза, действие, выражение лица коммуникатора или другие особые условия коммуникативного акта, являющиеся особым невербальным знаком в составе комбинированного текста. Тогда случай 1 а. может быть описан, например, как:

Кг <1,р,Ч,ш,5,с-щ>1- (ч&У)А- У-ЛУ -I Ки <...>

Л(Я&У) -1К12<...>

При этом, например, один смысл может быть предназначен для фиктивного коммуниканта, а другой - для легитимного.

Анализируются различные тилы и примеры многослойных чисто вербальных текстов в естественном языке.

Второй из выделенных случаев - это такой, когда мы имеем дело только с одним текстом (материальной оболочкой), но он обладает различными значениями и смыслами. Выделяются два случая:

2а. Текст является многозначным вне зависимости от контекста или ситуации использования (или иначе - сохраняет свою многозначность в различных контекстах или ситуациях использования);

2Ь. Текст получает то или иное значаще в зависимости от конгек--ста или ситуации использования.

В Главе IV «Текст и контекст его использования» анализируются вопросы взаимосвязи значения и смысла текста с ситуацией и контекстом его коммуникативного использования.

В параграфе 1 «Контекст коммуникативного использования»

на основе введенного ранее понятия «логической структуры коммуникативного акта» вводятся понятия «ситуации коммуникативного использования» (Б£68), контекста вхождения (0£69) и «контекста коммуникативного использования» (В [.72) и их внутри контекстуальных (Б£73) и внеконтекстуальных (008) составляющих. Анализируется их взаимо-

связь, а также связь с традиционно применяемым в логике понятием «контекста использования».

Структура текстов, используемых в процессе коммуникации, бывает различных степеней сложности. При анализе структуры коммуникативного акта особый интерес представляют тексты, которые сами являются описаниями коммуникативных актов или же содержат в себе такое описание (более или менее полное). К такого рода текстам относятся тексты, описывающие диалоги, коммуникативные и речевые цепочки, наиболее распространенные из них - это тексты с прямой и косвенной речью. Многие сакральные тексты представляют собой такого рода описания коммуникативных актов, поэтому для их анализа потребовалось ввести названные выше определения. Они же позволяют выявить некоторые особые виды некоммуникативного использования сакральных знаков и текстов.

В параграфе 2 «Глубина коммуникативного акта» вводится и анализируется понятие «глубины коммуникативного акта» (ОГ.ВО, ГЖ83), для чего вводятся понятия «текста нулевого, первого и п-го коммуникативного уровня» ф£79, Df.fi 1, ОГ.82).

Проводится сравнительный анализ многоактной коммуникацией -коммуникативной цепочки - с коммуникативным актом п-ой глубины. Например, для двухактной коммуникации коммуникативная цепочка представляет собой:

(Б] I- V —I 32) & (8г I- V—I Бз)

Тогда как контекст коммуникативного использования есть: (821- (8,1- V -I 82) -I 83)

Эти формулы позволяют сделать более наглядной и специфику иллокутивных функций продуцируемого текста.

Для текстов глубины более 1 возможны замыкания коммуникативных уровней по ряду параметров.

Анализируется вопрос о замыкании коммуникативных уровней в Бхагаватгите (священном тексте ряда направлений индуизма) и в стихотворении М.Ю. Лермонтова «В полдневный жар в долине Дагестана)).

В параграфе 3 «Формальная полнота текста» рассматривается вопрос о критериях полноты текста (вербального, невербального комбинированного) с точки зрения лингвистики и семиотики, исследуется проблема эллипспса (опускания составляющих). Отмечается особая роль отсутствующих составляющих текста, которые могут играть роль нулевого маркера. Формально неполный текст может в ряде случаев восполняться за счет ситуации его коммуникативного использования. Именно этот вопрос является центральным в данном параграфе.

Так как в качестве минимального текста в работе рассматривается предложение, то в дальнейшем в основном ведется анализ проблемы формальной полноты предложения. В логике эта проблема была впервые поставлена еще Г. Фреге, он рассматривает пример:

1. Россия и Канада поссорились.

2. Россия и Канада поссорились, когда Немцанов пренебрег своим долгом.

Анализируя 1. Г. Фреге замечает, что оно, взятое в изоляции, выглядит "полным", завершенным предложением. Но извлеченное из 2., оно уже представляется "неполным". Г. Фреге объясняет это тем, что для определения значения большинства предложений (кроме "вечных" математических истин) мы нуждаемся в указании на время протекания событий, которые описываются в предложении.

Но, во-первых, указание на время протекания событий имеется в 1. - оно реализуется через форму прошлого времени глагола («поссорились»). В предложении 2. время протекания события задано посредством времени некоторого названного в предложении события («когда Немцанов пренебрег своим долгом»); в предложении же 1. время задано путем соотнесения со временем проду11ирования предложения. Отсюда различие между предложениями 1. и 2. состоит вовсе не в том, что в одном указано, а в другом не указано время, а в том, что: в 2. время указано с большей точностью; в 2. для определения соответствующего момента времени достаточно информации содержится в самом предложении, а в 1. для определения соответствующего момента (интервала) времени мы должны выйти за пределы самого предложения и обратиться к ситуации его коммуникативного использования.

Кроме того, время - это не единственный фактор, который может быть существенным для определения значения предложения. Например, таким фактором может быть место, особые условия и т.п.

____ В лингвистике, где структура и состав предложений большинства

естественных языков к настоящему времени уже хорошо изучены,-имеется разработанное формально-грамматическое учение о членах предложений, именно это учение положено в основу дальнейшего анализа вопроса о формальной полноте предложения.

В теоретическом языкознании члены предложения принято делить на главные и второстепенные. К числу главных членов предложения всегда относят подлежащее и сказуемое, что же касается других членов предложения (определения, прямого и косвенного дополнения, обстоятельства), то по их поводу существуют некоторые расхождения, связанные как с особенностями конкретных национальных языков, ставших объектом рассмотрения, так и различиями в теоретических подходах (ряд из них обсуждается в данном параграфе.)

Основанием для деления на главные и второстепенные члены предложения всегда служит признак «быть необходимым» или «быть не необходимым» членом предложения. При внимательном изучении проблемы здесь возникает ряд вопросов, некоторые из которых обсуждаются в данном параграфе.

Вводятся определения формально полного предложения в максимальном смысле (ОГ.84,ОГ.84а, 0£84б), формально насыщенного (005), формально ненасыщенного и формально перенасыщенного предложения (Б£86).

В параграфе 4 «Событие и фон» ставится задача исследования того структурирования действительности, которое задается структурой и составом перенасыщенного (формально полного в максимальном смысле) предложения. Конечной целью этого исследования является выявление роли присутствующих и отсутствующих составляющих описываемой ситуации в установлении значения и смысла предложения.

Распространенное предложение (формально насыщенное и перенасыщенное) делится на две относительно самостоятельные части:

- описание собственно некоторого события (действия или состояния), которое задается глаголом с его актантами;

- описание той ситуации, тех условий, в которых происходит данное событие, которое задается набором обстоятельств, присутствующих в предложении.

Сама описываемая ситуация является частью некоторой действительности или мира V/, а ее описание - частью картины мира. Этот мир представляет собой целостность, из которой субъект вычленяет воспринимаемую ситуацию - Уб. Это вычленение ситуации называется в работе операцией слабого фокусирования (внимания). Принимается, что мир есть множество ситуаций: Уз}, при этом отсутствует требование, чтобы эти предложения были атомарными (минимальными) и независимыми друг от друга.

Пусть Ф будет 3-местной операцией слабого фокусирования, область определения которой есть множество упорядоченных троек -субъект Б, точка соотнесения 1 и возможный мир - <8,1ду>, а область значения - ситуации:

Ф(8Д,лу)=УЗ

Ситуация Уб - это как раз и есть то, что описывается предложением Рг.

Следующий шаг - это вычленение из ситуации собственно события и фона этого события или фоновой ситуации, т.е. сильное фокусирование (внимания), и обозначается ф. Тогда ф оказывается 3-местной функцией, область определения которой есть упорядоченные тройки: субъект, точка соотнесения и ситуация, а область значения - события тр

(действия или состояния, описываемые минимальными предложениями -?т=тр)-.

ф(8,1,У5) = шр

Отсюда фон можно определить как: Фон = Уэ-тр

Обстоятельства трактуются как задающие элементы фона, проводится подробный анализ обстоятельств всех типов, выделяемых в лингвистике (русистике), и рассматривается их связь с ситуацией коммуникативного использования предложения. Описание одной и той же ситуации может быть использовано в предложении для задания любой составляющей фона, т.е.

Рг = тр <(1'~(к:тр*<1 *,р*,</*/с*,т*>),р,ц/с,т> Рг = тр <1,(р*:тр*<?к,р*,11*/с*,т*>),д/с,т> Рг = тр (ц*:тр*<1*,р*>)/с,т> Рг = тр <1,р,ц/(с*=тр *</*,/? *,</ Ус*,т*>),т> Рг = тр <г,р, д/с, (т *=тр *-Я *,р *,ц*/с *,т *>) > Но так как для естественного языка характерна не только избыточность, но и «бритва Оккама», то в нормальное предложение описание некой ситуации для задания составляющих фона, не включается более одного раза, хотя эта же ситуация может использоваться для задания не скольких обстоятельств - как явно, так и неявно. Когда это происходит неявно, мы имеем дело с полифункциональностью соответствующего члена предложения (одно и то же выражение может выступать в качестве обстоятельства причины и обстоятельства времени или места и т.п.).

В результате проведенного анализа, делается вывод о том, что предложение, не являющееся формально полным в максимальном смысле, часто только выглядит таким, когда взято в изоляции. Но при нормальном использовании (в структуре коммуникативного акта) предложение естественного языка в силу контекстуальных и ситуационных связей восполняется всеми необходимыми составляющими до формально полного в максимальном смысле.

С другой стороны, включение в состав предложения каких-либо обстоятельств, являющихся вполне наглядными составляющими ситуации использования, может быть связано с коммуникативной целью коммуникатора.

Для текста, так же как и для отдельного предложения, можно говорить о существовании общего фона. Тождество соответствующих составляющих фона или их очевидная взаимосвязь позволяет указывать их только в одном из предложений текста, опуская во всех остальных. Аналогично, достаточным бывает указать взаимосвязь составляющих фона с составляющими ситуации коммуникативного использования только в одном предложении, и эта взаимосвязь становится достаточно определенной для всего текста.

Этот общий фон является одним из существенных факторов связности и цельности текста (межфразового единства).

В параграфе 5 «Семантическая полнота текста и демонстратн-

вы» рассматривается вопрос о насыщенных и перенасыщенных предложениях (формально полных в максимальном смысле), где роль одного из членов предложения играет демонстратив, т.е. выражение, не имеющее значения в изоляции, а получающее его только в определенном контексте или ситуации использования.

Проводится анализ различных концепций и подходов к анализу демонстративов, существующих в современной лингвистике и логике, в частности, подхода Монтегю.

С помощью аппарата прагматики Монтегю показывается различие в способах задания значения для демонстративов, сингулярных термов (имен-ярлыков) и магических имен.

В параграфе 6 «Способы задания значения демонстративов»

выделяются и анализируются четыре способа задания значения демонстративов, основанные на различных способах связи демонстратива с контекстом его использования:

СПОСОБ 1. Значение демонстратива d задается путем отождествления с составляющей ситуации коммуникативного использования текста T(d) или со всей ситуацией коммуникативного использования в целом. Так, если d - демонстратив, a T(d) - контекст его вхождения, и T(d) используется в коммуникативном акте: Кг <t,p,q,w,s/c-m> I- T(d) -I Kt < t'.p'^'.w'.sVc'-m^ то, областью значения для d является множество: V(d) е {Kr,t,p,q,w,s,c,m,Kt,t',p',q',w',s',c',m'}.

Но все это множество является областью значения только для универсальных демонстративов. Для большинства же демонстративов в естественном языке область возможных значений намного сужается за счет того, что демонстративы определенного типа могут обозначать объекты только определенного типа. Так, персональные- местоимения обозначают субъектов, демонстративы времени - моменты времени и т.д. Таким образом, в зависимости от типа демонстратива область значения ограничивается:

F(di)={Kr, Kt} F(d2)={t,t'] F(d3)={p,p'] и т.д.

В случае непосредственной коммуникации, когда коммуникатор и коммуникант находятся в одном и том же месте, при одних и тех лее условиях и в одно и то же время, демонстративы времени, места и условий обозначают как соответствующие компоненты ситуации продуцирова-

ния, так и ситуации восприятия. В случае «разорванной» коммуникации (во времени или в пространстве), когда не имеет места тождество 1=1' и/или р=р' и/или и т.п., значением демонстранта чаще оказывается составляющая ситуации продуцирования, а демонстративы, относящиеся к ситуации восприятия, будут получать значение по другому способу.

СПОСОБ II. Значение демонстратива с! задается посредством составляющей ситуации коммуникативного использования или ситуации коммуникативного использования в целом.

Пусть по-прежнему - демонстратив, Т(с1) - контекст его вхождения, и Т(с1) используется в коммуникативном акте: Кг0 <1,р,я,\у,Б/с-т> I- Т(с1) -I КЛа < 1:',р\я',\у\87с'-т'>. Тогда значение для <3 есть и это g таково, что находится в отно-

шении К к Ъ, где

т.е.:

Г(с1>= е: ИСв, Ь)

СПОСОБ III. Значение демонстратива с! задается путем его отождествления со значением языкового выражения (антецедента), присутствующего в контексте вхождения данного демонстратива. Иначе говоря, значением демонстратива в этом случае является не элемент ситуации коммуникативного использования (или ситуация коммуникативного использования в целом), а названный в тексте элемент описываемой текстом ситуации (или описываемая ситуация в целом).

СПОСОБ IV. Значение демонстратива (1 задается путем отождествления с объектом, который устанавливается посредством соответствующей составляющей описываемой ситуации или описываемой ситуации в целом.

Как установлено в текстологии, важнейшим фактором целостности текста ягшястся то, что в тексте говорится об ограниченном множестве объектов. А там, где об одном и том же объекте говорится несколько раз, для его обозначения обычно используются его различные названия (имена-ярлыки, дескриптивные имена и демонстративы). Использование же различных способов обозначения неизбежно порождает для коммуниканта проблему кросс-идентификации значений. Демонстративы же, как уже сказано выше, несут в себе информацию о такого рода тождестве. Особенно показательны в этом смысле такие демонстративы, как: «гот, который», «в это же время», «там, где», «тогда, когда», «данный» и т.п. Особенно существенно это тогда, когда антецедент демонстратива находится вне предложения, в которое входит демонстратив. А там, где мы имеем дело с многоуровневым текстом, демонстративы еще связывают различные уровни текста, производя замыкание.

Кроме того, демонстративы играют важную роль в создании целостности текста еще и потому, что через некоторые демонстративы может

осуществляться общая связь текста с ситуацией его коммуникативного использования (благодаря замыканию описываемой ситуации и ситуации коммуникативного использования).

И, наконец, демонстративы важны для текстологии потому, что появляются особые демонстративы (в выражениях типа «всё вышесказанное», «на предыдущей странице», «в последнем определении», «подводя итоги сказанному», «отсюда следует» и т.п.), которые выполняют роль связующего звена различных текстовых единиц.

Там, где используются способы задания значения демонстратива 1.-Н., предложение (текст) является семантически неполным на поверхностном уровне, в действительности оно является семантически неполным только взятое в изоляции. Благодаря вхождению в ситуацию коммуникативного использования, то же самое предложение на глубинном уровне оказывается семантически полным.

Там же, где применяются способы III.-IV. предложение (или текст) оказывается семантически полным даже на поверхностном уровне, хотя и содержит демонстративы, так как для определения значения этих де-монстративов уже не приходится выходить за пределы самого предложения (текста).

В Заключении подводятся итоги проделанной работы и намечаются некоторые перспективы ее дальнейшего развития.

Основные положения развиваемой концепции представлены в следующих публикациях автора диссертации:

1. Сакральные тексты и сакральная коммуникация. М.: Издательский дом «Новый век», 2000. - 448 с.

2. Хрестоматия по истории мировой культуры. Сост. и ком. М.: «Юрайт», 1998. - 669 с.

3. Непрямое употребление имен и принцип взаимозаменимости // Исследования по логике и методологии науки, М., 1976, с. 26-43.

4. Косвенные контексты и прагматика Р.Монтепо // Исследования по логике и методологии науки, М., 1976, с. 44-47.

5. Теоретическая прагматика и неэкстснсиональные контексты // Актуальные проблемы диалектического материализма, М., 1976, с. 159168.

6. Фрегевское понятие "смысла" и анализ некоторых контекстов естественного языка // Логический анализ естественных языков: Материалы II советско-финского коллоквиума по логике, М., 1979, с. 13-17.

7. Внеконтекстуальные и внутриконтекстуальные точки соотнесения // Логический анализ естественных языков: Материалы к VIII всесоюзной конференции "Логика и методология науки", Вильнюс, 1982, с. 23-26.

8. Логика-прагматический анализ контекстов коммуникации // Семиотика и проблемы коммуникации: Тезисы докладов, Ереван, 1982, с. 97-100.

9. Демонстративы и их функции (в соавторстве) // Интенсиональные логики и логическая структура теорий: Тезисы докладов IV советско-финского коллоквиума по логике. Телави, 1985, с. 5-6.

_____10. Проблемы логики демонстративов (в соавторстве) // Нестандартные семантики неклассических логик М.: ИФ АН СССР, 1985, с. 6275.

11. Субъект семиозиса как феномен культуры // Структура философского знания, Томск, 1986, с. 144-145.

12. Роль фрегевского понятия смысла в становлении современных логических представлений // Философские проблемы истории логики и методологии науки: Материалы к Всесоюзной конференции "Методологические и мировоззренческие проблемы истории философии, М., 1986, с. 59-62.

13. Логический анализ демонстративов // Материалы IX Всесоюзной конференции по логике и методологии науки. Харьков, 1986, с. 1314.

14. Logic, Linguistics and Demonstratives // Abstracts, v.l, Moscow, 1987 (8 Международный конгресс по логике и методологии науки), с. 462-463.

15. Сакральные тексты в системе духовной культуры: Программа, М.: Изд. МГУК, 1995.

16. Логический анализ категории имени в естественном языке // Вестник МГУ. Серия "Философия", 1995, № 4, с. 52-62.

17. Магия и логика истинных имен // Истина и истинность в культуре и языке, М., Наука, 1995, с. 64-69.

18. Об особенностях семантики сакральных текстов // Логика, методология, философия: XI международная конференция, т.1, Обнинск, 1995, с. 145-149.

19. О логике сакральных текстов // Современная логика: проблемы теории, истории и применения в науке: Научная конференция памяти И.Н.Бродского и О.Ф. Серебрянникова, СПб, 1996, с. 131-133.

20. О логико-семиотическом анализе сакральных текстов // Международная конференция "Смирновские чтения". М., 1997, с. 96-97.

21. Логико-семиотический анализ гимнов Авесты // Труды научно-исследовательского семинара логического центра ИФ РАН. 1996. М.: ИФ РАН, 1997, с. 157-177.

22. Сакральные тексты как объект логического анализа // Философия в мире знания, техники и веры. Первый российский философский конгресс: Человек-Философия-Гуманизм, т. 5. СПб, 1997, с. 346-347.

23. Сакральные тексты и современная логика// Полигнозис, 1998, № 1, с. 117-131.

24. Сакральный текст в структуре коммуникативного акта // Современная логика: проблемы теории, истории и применения в науке. Материалы V Общероссийской научной конференции. 18-20 июня 1998 г., СПб, Изд. СПб ун., 1998, с. 77-80.

25. О логико-семантических особенностях сакральных текстов // Логические исследования, Вып. 6. М.: РОССПЭН, 1999, с. 287-298.

26. Многослойносгь текста в структуре коммуникативного акта // Смирновские чтения: 2-я международная конференция. М., 1999, с. 153155.

27. Законы классической и неклассической логики // XXI век: Будущее России в философском измерении. Второй российский философский конгресс. Т.1. Екатеринбург, 1999, с. 243-244.

28. Об особенностях сакральной коммуникации // Полигнозис, 1999, №2, с. 99-116.

29. Mistical Thinking and Laws of Classical Logic // Языки науки -языки искусства. IV международная конференция Нелинейный мир. Тезисы. Суздаль 7-12 июня 1999, с. 108.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Гриненко, Галина Валентиновна

Введение

ГЛАВА 1. Сакральные тексты как объект логико-семиотического анализа

1 .Логика как инструмент анализа сакральных текстов.

2.Специфика сакральных текстов.

3. Знак и значение.

4. Магические и профанные имена.

5. С ем антика и прагматика сакральных знаков.

ГЛАВА И. Структура коммуникативного акта

1. Проблемы теории коммуникации и логический анализ естественного языка.

2. Логическая структура коммуникативного акта.

3. Коммуникатор и коммуникант

3.1. Коммуникативные роли субъектов.

3.2. Индивидуальный и коллективный коммуникатор/ коммуникант.

3.3. Коллективный коммуникант и коммуникатор.

3.4. Виды коммуникаторов/коммуникантов.

4. Точки соотнесения.

4.1. Возможные миры.

4.2. Пространство и время.

4.3. Условия.

4.4. Причина и цель.

5. Продуцирование и восприятие

5.1. Взаимосвязь продуцирования и восприятия.

5.2. Продуцирование текста и теория речевых актов.

6. Значения, вкладываемые в текст и воспринимаемые из текста.

7. Результат коммуникативного акта.

ГЛАВА III. Виды коммуникации и коммуникативных актов

1. Диалог и коммуникативная цепочка.

2. Линейная и нелинейная коммуникативная цепочка

2.1. Линейная коммуникативная цепочка.

2.2. Разветвленные цепочки с индивидуальными коммуникантами.

2.3. Разветвленные цепочки с коллективными коммуникантами.

3. Непосредственная и опосредованная коммуникация.

4. Передача текста в коммуникативной цепочке.

ГЛАВА IV. Текст и контекст его использования

1. Контекст коммуникативного использования.

2. Глубина коммуникативного акта.

3. Формальная полнота текста.

4. Событие и фон.

5. Семантическая полнота текста и демонстративы.

6. Способы задания значений демонстративов.

Введение диссертации2000 год, автореферат по философии, Гриненко, Галина Валентиновна

Актуальность темы. В XX веке особое место в науке заняла проблематика, связанная с пониманием текстов. В основном она исследовалась в философской герменевтике, которая во второй половине XX века обрела характер самостоятельного течения в философии, в когнитивной психологии, в семиотике и лингвистике, где сформировалось особое направление «текстология» или «лингвистика текста».

Естественным представляется и применение логики для анализа текстов, тем более что в XX веке в логике возникло и начало бурно развиваться (особенно в конце века) такое направление, как логический анализ естественного языка. Его развитие происходит на стыке логики, лингвистики и семиотики, и опирается на достижения всех этих наук. Использование логических методов для анализа текстов может оказаться чрезвычайно плодотворным и важным, так как логические методы отличаются точностью и строгостью.

Однако в современной логике тексты практически не изучаются. И даже в логическом анализе естественного языка объектом рассмотрения являются скорее языковые выражения отдельных типов (сингулярные термы, предикаторы, операторы, предложения) и некоторые проблемы их взаимосвязи. Предложения при этом традиционно рассматриваются как контекстно-независимые, и по сути дела, единственным типом связи между предложениями, который реально изучается, является отношение выводимости или логического следствия.

Но текст, среди важнейших своих свойств, имеет такие, как цельность, связность и т.д., а значит, при проведении логического анализа текстов необходимо перейти к изучению контекстно-зависимых предложений и характера самой контекстуальной зависимости. А для этого стоит обратиться к реально существующим текстам, чтобы выявить те их особенности, которые и делают их текстами, а также к вопросу о том, как используются эти тексты, в частности, в процессе коммуникации.

Известны многочисленные типы текстов: философские, художественные, научные и т.д., но среди них особое место занимают сакральные тексты. Сакральными текстами называются тексты, получившие статус священных в какой-либо конфессии или религиозно-мистическом учении. Древнейшие сакральные тексты возникли на ранней стадии первобытной культуры в виде заклинаний и мифов, несколько позднее рождаются молитвы, гимны, песнопения богам и т.п. Но вплоть до нашего времени прослеживается появление и открытие все новых и новых текстов, признаваемых священными. В то же время, не известен ни один текст, признаваемый священным всегда и всеми. Поэтому сакральность текста - характеристика относительная, связанная с определенным промежутком времени существования соответствующих верований и имеющая место только в пределах определенного социума (конфессии). Причем этот социум может состоять из сотен миллионов людей, а может быть и весьма незначительным по количеству. Ряд древних текстов признается сакральными и ныне живущими людьми, другие почитались священными только в давно исчезнувших цивилизациях.

О некоторых из них (Веды, Авеста, конфуцианское Пятикнижие, Трипитаки, Библия, Коран и т.п.) вполне позволительно сказать, что они в значительной степени формировали картину мироздания и мироощущение этносов и суперэтносов на протяжении длительных исторических эпох. В системах соответствующих религиозных верований такие тексты практически всегда становились объектами теологической экзегетики и герменевтики. В частности, необходимость в таких исследованиях возникала потому, что текст в почти неизменном виде передавался от поколения к поколению. Но спустя столетия он оказывался во многом непонятным, хотя бы потому, что разговорный язык развивался, далеко уходя от становившегося архаическим языка священного текста. При длительном сохранении статуса священного язык этого текста мог стать даже мертвым языком (санскрит, на котором написаны веды, авестийский, на котором написана Авеста, древнееврейский и древнегреческий, на котором были написаны тексты Ветхого и Нового завета, и т.п.).

Но священные тексты всегда привлекали внимание теологов еще и потому, что эти тексты многозначны и для них возможны различные интерпретации. Достаточно только вспомнить, сколько в истории практически любой религии возникало течений, направлений и ересей, признававших в качестве священного и богооткровенного один и тот же текст.

В Новое время сакральные тексты стали объектом научного исследования. Из всех ученых первыми на них обратили внимание историки, для которых сакральные тексты древних цивилизаций являются важнейшим источником сведений о религии и культуре этих цивилизаций. При этом, разумеется, доступ к соответствующей информации можно было получить, только прочитав эти тексты. А для этого во многих случаях требовалось расшифровывать древние системы письма и изучать древние, давно уже мертвые языки. К этой работе по необходимости подключились лингвисты, что стало мощным стимулом для развития компаративистики (сравнительно-исторического языкознания). И после того как было обнаружено глубинное сходство казалось бы далеких друг от друга языков, языкознание обогатилось чрезвычайно важной теорией, согласно которой целые семьи языков выводятся из единой основы -праязыка (для данной семьи). Достижения в области лингвистики в свою очередь значительно помогли историкам, позволяя им обнаруживать связь между различными культурами и народами. Обычно сакральные тексты (в силу своей особой ценности) репродуцировались чаще, чем любые профанные тексты, поэтому при изучении многих культур именно они дали основной языковой материал для изучения лингвистам.

В XX веке на сакральные тексты обратили самое пристальное внимание психологи, прежде всего К.Г. Юнг и его последователи. И им не только удалось «извлечь» из этих текстов разнообразную информацию, важную для развития самой психологии, но и предложить разнообразные «ключи» для прочтения самих этих текстов. Таким образом, можно сказать, что в наше время сакральные тексты являются объектом исследования у специалистов самых различных наук: историков, лингвистов, психологов, к этому же списку можно добавить (без особых разъяснений) еще, по крайней мере, религиоведов и культурологов.

Сакральные тексты представляют собой настолько сложный феномен человеческой культуры, что для их адекватного понимания требуются совместные усилия специалистов различных наук. И вполне естественно попытаться использовать для их анализа методы и понятия семиотики и логики, хотя подобные попытки до сих пор практически не предпринимались.

С другой стороны, сакральные тексты представляют и для самой логики особый интерес: среди всех текстов естественного языка они наиболее сложны для анализа и требуют применения всего богатства логических средств и методов. Выработав подходящую методологию анализа сакральных текстов, мы. Тем самым, делаем важный шаг в анализе текстов естественного языка в целом. Для адекватного анализа сакральных текстов требуется дальнейшее развитие и уточнение ряда фундаментальных понятий и методов логики (например, понятий смысла и значения, возможных миров, точек соотнесения, демонстративов, теории референции, теории дескрипций и т.д.). При анализе сакральных текстов обнаруживается особенно тесная связь семантики и прагматики, так как их глубинный смысл и значение могут быть адекватно поняты только в связи с их назначением, в том числе - использованием в процессе сакральной коммуникации.

Во многих чертах семантики и прагматики сакральных текстов находит своё проявление специфика особого типа мышления, который в данной работе условно называется мистическим, и для которого имеет место особая логика - с особыми правилами вывода и особыми законами. В частности, для мистического мышления характерно то, что там порой «не работают» законы классической логики.

Нарушение законов классической логики вплоть до XX века традиционно истолковывалось как нелогичность, ошибочность. Доминировавшее в европейской культуре на протяжении тысячелетий представле-I хе о существовании только одной логики базировалось на не всегда осознаваемой предпосылке о том, что все люди - или шире - разумные существа имеют один и тот же тип мышления. Именно поэтому столь революционным стало сделанное в начале XX века заявление Л. Леви-Брюля о существовании дологического мышления у первобытных людей. Однако, допуская существование иного типа мышления, мы, с позиций современной науки, можем говорить об иной логике этого мышления, а не о его нелогичности1. И проблема изучения этого типа мышления приобретает особое значение, если учесть, что по мнению ряда психологов, например, С. Грофа, А. Масслоу и других, тот же тип мышления имеет место и у многих современных людей.

В современной логике сформировалось самостоятельное направление - неклассическая логика, и некоторые из входящих в него дисциплин (в первую очередь - интуиционистская и паранепротиворечивая логика), построены на отказе от каких-то законов классической логики. Мистическое мышление может оказаться подходящей моделью для интерпретации этих логик или каких-то их фрагментов, а это, в свою очередь, бу

1 Здесь, на мой взгляд, уместно вспомнить знаменитый тезис Л. Витгенштейна: «Априорность логики заключается в том, что нельзя нелогически мыслить» [70,(5.47.31)]. Отсюда тоже можно сделать вывод о том, что если мы мыслим, нарушая законы классической логики, то значит, мы пользуемся иной логикой. дет способствовать дальнейшему развитию неклассических логик, сти-]м ошруя их развитие. Наиболее ярко и отчетливо особенности мистического мышления проявляются именно в сакральных текстах и различных религиозно-философских и мистических учениях, предлагающих интерпретации для этих текстов. Отсюда, задача логико-семиотического анализа сакральных текстов и сакральной коммуникации представляется вполне актуальной, а её постановка вполне своевременной.

Степень разработанности проблемы. Поскольку проводимое здесь исследование носит синтетический и междисциплинарный характер, необходимо коснуться вопроса о разработанности проблемы в различных дисциплинах.

Большинство сакральных текстов с момента своего возникновения (или «открытия людям») были объектом теологической экзегетики и герменевтики в рамках соответствующих конфессий. В Новое время - и особенно в XIX-XX веках - они стали предметом научного анализа. Сакральными текстами различных регионов и исторических периодов занимались историки и лингвисты, эти тексты и специфика мистического мышления стали предметом рассмотрения для психологов (здесь особенно стоит отметить заслуги Юнга и его школы), философов, религиоведов и культурологов; особенно важными для проводимого в диссертации исследования были работы JI. Леви-Брюля, Дж. Фрезера, М. Элиа-де, а из российских ученых - С.С. Аверинцева, С.Н. Булгакова, А.Ф. Лосева, Н.О. Лосского, П. А. Флоренского и др.

Среди громадного количества как теологических, так и научных исследований, посвященных сакральным текстам, подавляющая часть посвящена конкретным текстам или же множеству текстов, признаваемых сакральными в отдельной конфессии или - в лучшем случае - отдельной культуре. Сравнительный анализ сакральных текстов различных систем верований почти не проводится. Единственное, хотя и существенное, исключение - это работы по сравнительной мифологии, которая представляет собой самостоятельное направление в науке, начавшее формироваться еще в XIX в. Но сравнительную мифологию интересует в первую очередь сходство сюжетов и идей в мифах разных народов, а не тексты как таковые.

Сакральные тексты, будучи текстами - и в значительной степени -вербальными текстами естественного языка, могут и должны стать объектом рассмотрения в семиотике и в логике, хотя пока такого рода работа почти не проводилась.

Исследования в области собственно логического анализа сакральных текстов и мистического мышления крайне немногочисленны. Логическим анализом буддийских медицинских текстов занимается Н. Жам-балдагбаев, креативным предустановкам творческого сознания, выражающимся в вербальных и особенно невербальных видах сакральной человеческой деятельности посвящена докторская диссертация И.Н. Герасимовой. Работы по нейролингвистическому программированию ведутся В.И. Шалаком. Из работ зарубежных исследователей отмечу выступление на «Вторых смирновских чтениях» П. Вайнгартнера, посвященное вопросу о применении логики к анализу религии; на 11-ом международном конгрессе по логике, методологии и философии науки (Краков) доклад Ф.Д. Пиллетера, посвященный анализу иррациональности; и особенно - дискуссию о «Занд логике» - противоречивой логике первобытного племени Занд (Азанд), для анализа которой использовалась па-ранепротиворечивая логика. В этой дискуссии участвовали да Коста, Дженнингс, Салмон и др.

Методологические основания исследования. В своей работе, представляющей синтетическое научное исследовании сакральных текстов и сакральной коммуникации, автор руководствовался фундаментальными методологическими идеями современной науки. В выводах и обобщениях автор опирался на результаты научных исследований:

- В области логики, и, прежде всего, логической семантики и прагматики, логического анализа естественного языка, интенсиональной, модальной, паранепротиворечивой и других неклассических логик.

Наиболее важными для проводимого исследования оказались работы Я. Бар-Хиллела, JI. Витгенштейна, К.И. Льюиса, Р. Карнапа, Г.Н. Кастанеды, Н. да Коста, М.Д. Крессвелла, С. Крипке, В.О. Куайна, Р. Монтегю, С.Д. Путмена, Б. Рассела, Д. Скота, P.C. Столнейкера, Г. Фре-ге, Я. Хинтикки, А. Чёрча. Из отечественных авторов необходимо указать имена H.JI. Абрамян, A.M. Анисова, П.И. Блинова, В.А. Бочарова, B.JI. Васюкова, Е.К. Войшвилло, И.Н. Грифцовой, A.A. Ивина, Ю.В. Ив-лева, А.Т. Ишмуратова, A.C. Карпенко, В.Н. Костюка, Е.Е. Ледникова, В.В. Маркина, М.В. Поповича, С.А. Павлова, Б.Н. Пятницина, E.H. Сидоренко, В.А. Смирнова, Е.Д. Смирновой, Г.В. Сориной.

- В области семиотики, и в частности, семиотики текста. В диссертации использованы достижения в области семиотики - Р. Барта, К. Леви-Стросса, Ч. Морриса, Ц. Тодорова, Е. Пельц, Ч. Пирса, У. Эко, из российских ученых - М.М. Бахтина, Б.В. Бирюкова, В.А. Звягинцева, Вяч. В. Иванова, Ю.М. Лотмана, В.Я. Проппа, Ю.С. Степанова, В.Н. Топорова, Е. Трубецкого, Р. Якобсона и др.

- В области теории коммуникации и аргументации. Здесь особенно важны исследования Р. Гроотендорста, Т. ван Дейка, Ф.Х. ван Еемерена, А. Моль, из отечественных авторов - И.Н. Горелова, Б.Ю. Городецкого, Е.В. Клюева, К.Ф. Седова.

- В области лингвистики, компаративистики, психолингвистики и этнолингвистики, лингвистики текста, а также теории речевых актов.

Из лингвистов, работы которых оказали особое влияние на проводимое исследование, необходимо назвать в первую очередь имена - из зарубежных ученых: Э. Бенвениста, А. Вержбицкой, О. Есперсена, Д. Лайонза, Дж. Лакоффа, Дж. Л. Остина, Дж. Р. Сёрля, Ф. Сосюра, Б.Х. Холл, У.Л. Чейфа, К. Уоткинса, из российских - Н.Д. Арутюновой, И.А. Бодуэна де Куртене, А.П. Журавлева, А.Е. Кибрик, К.Е. Майтинской, Е.В. Падучевой, A.A. Потебни, С.М. Толстой.

- В области психологии, прежде всего - когнитивной психологии. Из работ зарубежных психологов особенно важными оказались исследования, проведенные С. Грофом, Ж. Пиаже, Р.Л. Солсо, Э. Фроммом, К.Г. Юнгом, из российских - Л.С. Выгодского, A.A. Леонтьева, А.Р. Лурия.

- В области истории философии, истории культуры и истории религии прежде всего необходимо назвать: из зарубежных ученых - Я. Ассмана, У. Баджа, М. Бойс, Т. Буркхардта, Ж. ле Гоффа, К.Л. Дау, Б. Малиновского, А. Мец, С.Н. Крамера, А. Оппенгейма, С. Радхакришна-на, Э.Б. Тай л opa, Дж. Фрезера, Й. Хейзинга, К. Хюбнера, А. Шиммель, Т. Якобсона; из российских - С.С. Аверинцева, В.М. Алексеева, В.В. Бартольда, Б.М. Бонгард-Левина, И.С. Брагинского, Л.С. Васильева, Н.В. Исаеву, Т.Я. Елизаренкову, Л.М. Ермакову, В.Н. Крюкова, Д.С. Лихачева, Е.М. Мелетинского, М.Б. Пиотровского, Б.А. Рыбакова, A.C. Сидорова, A.B. Смирнова, А.Б. Спеваковского, И.М. Стеблин-Каменского, С.А. Токарева, В.К. Шохина, Ф.И. Щербатского.

Цели и задачи исследования. Основной целью диссертационного исследования является разработка понятийного аппарата и логико-семиотических методов анализа текстов и способов использования текстов в коммуникативных процессах, выявление специфики семантики сакральных текстов и особенности их использования в особом дискурсе -сакральной коммуникации.

Реализация поставленной цели конкретизируется в следующих задачах:

- выявить и исследовать специфику семантики и прагматики сакральных текстов, «священного языка» и «истинных имен», и их отличие от «профанных»;

- уточнить ряд понятий и методов современной логики, существенных для анализа сакральных текстов и сакральной коммуникации;

- выявить роль вербальных и невербальных составляющих семиотических текстов в установлении значения и смысла текста;

- исследовать различные виды знаков и их значений, в том числе и не рассматриваемые обычно в логике экспрессивное и магическое значения; а также типов отношения обозначения;

- исследовать логическую структуру коммуникативного акта, выявить и проанализировать ее составляющие и их влияние на результат коммуникации;

- выявить различные виды коммуникации, в частности, такие как диалог и коммуникативная цепочка, исследовать вопрос о передаче различных видов значения при передаче текста по коммуникативной цепочке;

- исследовать вопрос об уровнях коммуникативного акта и выявить взаимосвязь между различными уровнями;

- исследовать вопрос о формальной и семантической полноте текста и её критериях, а также способах восполнения формально или семантически неполного текста путем вхождения в контекст или ситуацию коммуникативного использования.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней закладываются основы нового направления в логике - логической текстологии, делается важный шаг в развитии логического анализа естественного языка, логической семантики и прагматики; а также впервые проводится систематический и последовательный логико-семиотический анализ семантики и прагматики сакральных текстов.

В диссертации получены следующие научные результаты:

- Разработан концептуальный аппарат, состоящий из 88 вновь введенных или уточненных понятий, существенных для проведения логико-семиотического анализа текстов и коммуникативных процессов.

- Показано, что тексты, традиционно считающиеся сакральными, чаще всего являются вербальной составляющей сакрального ритуала, который может трактоваться как семиотический текст; выявлена роль невербальных составляющих в формировании смысла и значения семиотического текста в целом и его вербальной составляющей.

- Пирсовская классификация знаков - иконические, индексы и символы (условные знаки) - дополнена важной разновидностью знаков, для которых в работе предлагается название «сопричастные»: это знаки со специфическим типом значения, т.е. обладающие той же сущностью, что и означаемое, или являющиеся частью означаемого.

- Расширена система традиционно рассматриваемых в логике видов значений: кроме денотата (экстенсионала) и смысла (интенсионала) в сферу рассмотрения вводятся еще экспрессивное и магическое значение; проведена классификация видов референции в соответствии с типом значения.

- На основе анализа «природной» теории языка (в частности, её понимание у Платона, стоиков и в веданте) выявлена присущая ей специфика трактовки природы элементарных знаков (звуков, фонем) и следующая отсюда специфика трактовки имен; показано, что «истинные имена» в рамках «природной» теории языка являются сопричастными знаками и жесткими десигнаторами. Выявлен и сформулирован принцип «семантической абстракции отождествления», характерный для мистического мышления и семантики сакральных текстов.

- Разработано и введено понятие «логической структуры коммуникативного акта», проанализированы ее составляющие и выявлено их влияние на результат коммуникативного акта. Расширено и уточнено понятие «точки соотнесения», введенное Р. Монтегю и Д. Скотом, выявлено влияние различных составляющих точек соотнесения на значение и смысл текста, используемого в коммуникативном акте.

- Предложена специфическая трактовка взаимосвязи причин и целей коммуникатора/коммуниканта; выявлена взаимосвязь иллокутивной функции текста с коммуникативной целью коммуникатора и способы её выражения; выявлены различные типы понимания текста: правильное, адекватное и абсолютно адекватное, связанные с коммуникативными целями коммуникатора и коммуниканта.

- Произведено расширение теории речевых актов, позволяющее перейти к анализу коммуникативных актов; выявлена взаимосвязь между коммуникативным актом, актом продуцирования и речевым актом.

- Выделены такие виды многоактной коммуникации, как диалог и коммуникативная цепочка; выявлены и проанализированы различные виды коммуникативных цепочек и их роль в передаче текста и, в частности, различных значений многозначного и многослойного текста.

- Разработано и введено понятие «глубины коммуникативного акта»; выявлена взаимосвязь значения текста с коммуникативными актами различной глубины, в которые входит данный текст.

- В результате проведенного анализа проблемы формальной полноты предложения, установлено, что отсутствие некоторых формальных составляющих предложения (и, прежде всего, таких второстепенных членов предложения как обстоятельства) может трактоваться как нулевой маркер, значением которого являются соответствующие составляющие ситуации или контекста коммуникативного использования данного предложения, образующие «фон» ситуации, описываемой в предложении.

- Установлено, что в формально полных, но семантически неполных предложениях - в частности, содержащих демонстративы, их значения детерминируются контекстом или ситуацией коммуникативного использования, образующими фон ситуации, описываемой в предложении; выявлены и проанализированы четыре способа задания значения демон-стративов.

- Показано, что наличие единого фона для предложений, входящих в состав текста, а также использование демонстративов, являются факторами межфразового единства, существенными для связности и цельности текста.

Основные положения, выносимые на защиту.

Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы: Достижения современной логики (в частности, в области логического анализа естественного языка и неклассических логик) позволяют применять точные логические методы для анализа сакральных текстов и особенностей мистического мышления.

Тексты, традиционно считающиеся сакральными, чаще всего являются вербальной составляющей сакрального ритуала, который может трактоваться как семиотический текст. Невербальные составляющие такого текста существенны для адекватного понимания смысла и значения не только текста в целом, но и его вербальной составляющей.

Вербальные знаки и их упорядоченные последовательности (тексты) в рамках мистического и религиозного сознания часто выступают в роли особых сущностей мира; в этой картине мира грань не только между вербальными и невербальными составляющими семиотического текста, но и между текстом и миром в значительной степени «размывается»; в результате, мир может рассматриваться как текст.

- Для адекватного понимания и интерпретации текстов необходимо исследование вопроса об использовании этих текстов в коммуникативных актах. На результат коммуникации, и в частности, сакральной коммуникации, могут оказывать существенное влияние все составляющие коммуникативного акта.

- В формально неполных текстах отсутствие какой-то составляющей может трактоваться как нулевой маркер, так что текст, являющийся формально неполным на поверхностном уровне, на глубинном оказывается формально полным.

- Структура и состав формально полного (в максимальном смысле) предложения задает определенное когнитивное структурирование действительности (картины мира). Это позволяет сформулировать понятия слабого и сильного фокусирования, и на их основе - произвести деление ситуации на событие и фон.

- Различного рода обстоятельства (времени, места, причины, цели, сопутствующих условий и т.д.), входящие в предложение или опущенных в нем, непосредственно связаны с элементами фона. Наличие общего фона является для предложений фактором межфразового единства, играющего важную роль в связности и цельности текста.

- В формально полных, но семантически неполных предложениях (текстах) их восполнение может происходить за счет связи с ситуацией или контекстом коммуникативного использования.

- Использование демонстративов является одним из факторов, повышающих связность и цельность текста.

Теоретическая и практическая значимость работы.

В осуществленном автором исследовании разработаны и обоснованы теоретические положения, понятийный аппарат и методология исследования, которые закладывают основы нового направления в науке -логической текстологии, а также представляют собой важный шаг в развитии семиотики, логического анализа естественного языка и теории коммуникации. Результаты исследования могут быть использованы для дальнейшего развития вышеназванных дисциплин, а также в их преподавании.

Кроме того, они имеют практическое приложение в области герменевтики текстов, религиоведения и культурологии.

Разработанная в диссертации методика и результаты исследования использовались автором в преподавательской деятельности в курсах логики, философии, истории мировой культуры и религиоведения, а также спецкурсов по сакральным текстам.

Апробация работы. Диссертация обсуждалась и была рекомендована к защите на заседании кафедры политологии и экономической культуры Всероссийской академии внешней торговли и на заседании кафедры логики философского факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.

Отдельные выводы и результаты диссертационного исследования докладывались и обсуждались на ряде конгрессов, симпозиумов, семинаров, в том числе на таких, как:

II советско-финский коллоквиум по логике (Москва, 1979); VIII всесоюзная конференция «Логика и методология науки» (Вильнюс, 1982); IV советско-финский коллоквиум по логике (Телави, 1985); IX всесоюзная конференция по логике и методологии науки (Харьков, 1986); VIII Международный конгресс по логике и методологии науки (Москва, 1987); Международная конференция по логике и методологии науки (Яблона/Полына, 1988); Конференция «Истина и истинность» в Институте языкознания РАН (Москва, 1994); XI международная конференция по логике и методологии науки (Обнинск, 1995); Научная конференция памяти И.Н. Бродского и О.Ф. Серебрянникова «Современная логика: проблемы теории, истории и применения в науке» (Санкт-Петербург, 1996); Международная конференция «Смирновские чтения» (Москва, 1997); Научно-исследовательский семинар логического центра Института философии РАН (Москва, 1996); Первый российский философский конгресс: «Человек-Философия-Гуманизм» (Санкт-Петербург, 1997); V Общероссийская научная конференции по логике и методологии науки (Санкт-Петербург, 1998); Второй российский философский конгресс (Екатерининбург, 1999); Международная конференция «2-е Смирновские чтения» (Москва, 1999); Международная конференция «Нелинейный мир» (Суздаль, 1999); 11-ый международный конгрессе по логике, методологии и философии науки (Краков / Польша, 1999); Ломоносовские чтения в ИСАА (МГУ им. Ломоносова, 2000).

Результаты диссертационного исследования нашли своё отражение в многочисленных научных публикациях автора, в том числе в одной монографии «Сакральные тексты и сакральная коммуникация» (448 с.) и авторских текстах «Хрестоматия по истории мировой культуры» (669 е.).

Кроме того, результаты диссертационного исследования излагались в спецкурсах «Сакральные тексты в системе духовной культуры», который был прочитан в 1995 г. в МГУК, и курса «Сакральные тексты», который читался в 1995-1996 гг. в МЭГУ (программы спецкурсов опубликованы).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Логико-семиотический анализ сакральных текстов и сакральной коммуникации"

Заключение

Подводя итоги, необходимо сразу заметить, что в данной работе был только начат логико-семиотический анализ сакральных текстов. И, несомненно, эта тема требует еще серьезного дальнейшего изучения.

В проведенном исследовании были использованы достижения, методы и выводы различных научных дисциплин, и, прежде всего, логики, семиотики, лингвистики, философии, религиоведения и культурологии. Но, поскольку проводимый анализ носил по-преимуществу характер логико-семиотического, то за рамками работы остался громадный пласт интереснейшего материала философского и теологического характера, непосредственно связанного с рассматриваемой проблемой. Это и «Этимология» Исидора Севильского и ее влияние на схоластику и менталь-ность средневековых европейцев, учение аль-Араби о трех сферах бытия, где между Миром Абсолюта и Миром человека находится Мир имен, и роль этого учения в формировании философии суфизма, учение тантризма о мантрах и его место в буддизме, «имяславие» и его роль в русской философии начала XX века и многое другое.

С другой стороны, имеется целый ряд и чисто логических проблем, для решения которых разрабатываемый выше подход может оказаться плодотворным. Так, представляется перспективным рассмотрение вопроса о пропозициональных установках в структуре коммуникативного акта, о связи референциального и атрибутивного использования с коммуникативным актом, о способах задания значения различного рода неполных символов, например, определенных и неопределенных дескрипций в различного рода ситуациях и контекстах коммуникативного использования и т.д. Исследование взаимосвязей составляющих коммуникативного акта с различного рода значениями выражений, которые используются в этом коммуникативном акте, может привести к выявлению механизмов формирования различного рода «переносных» значений.

Весьма существенным для развития логической текстологии представляется дальнейшее изучение контекстуальной зависимости как между предложениями внутри текста, так и контекста использования в целом, а также зависимости текста в целом и его различных составляющих от ситуации его коммуникативного использования. Специфический подход в анализе и решении проблемы кросс-идентификации может быть развит на основе исследования способов задания одного и того же объекта в различных предложениях одного и того же текста или даже в разных текстах.

И, наконец, хочется отметить, что изучение сакральных текстов дает паранепротиворечивой логике богатейший конкретный материал, содержащий описания различных вариантов противоречивых дискурсов.

Список научной литературыГриненко, Галина Валентиновна, диссертация по теме "Логика"

1. Абрамян H.J1. Принцип зеркала в поэзии Ахматовой: метафора, символ, реальность // Полигнозис, 1999, № 2, с. 73-88.

2. Аверинцев С.С. Символ // Философский энциклопедический словарь. М., 1983, с.607-608.

3. Авеста. Пер. И. Стеблин-Каменского. М., 1992.

4. Авеста в русских переводах (1861-1996). СПб., 1997.

5. Аврелий Августин. О диалектике // Античные теории языка и стиля. СПб., 1996, с. 77-78.

6. Алексеев В.М. Китайская поэма о поэте. Пг., 1916.

7. Алексеев H.A. Шаманизм тюркоязычных народов Сибири. Новосибирск, 1984.

8. Античные теории языка и стиля. СПб., 1996.

9. Антология даосской философии. М., 1994.

10. Аристотель. Об истолковании // Аристотель. Сочинения: В 4. М., 1978, Т. 2, с. 91-116.

11. Арно А., Лансло Кл. Грамматика общая и рациональная Пор-Рояля. М., 1998.

12. Арно А., Николь П. Логика, или искусство мыслить. М., 1991.

13. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл. Логико-семантические проблемы. М., 1976.

14. Ассман Я. Египет: теология и благочестие ранней цивилизации. М., 1999.

15. Атхарваведа: Избранное. Пер. Т.Я. Елизаренковой. М., 1977.

16. Ахматова О.С. Очерки по общей и русской лингвистике. М., 1987.

17. Бадер Ф. Области индоевропейской реконструкции // Новое в зарубежной лингвистике, XXI, М., 1988, сс.202-223.

18. Бадж У. Главы о восхождении к свету (Египетская книга мертвых). М., 1996.

19. Бадж У. Египетская религия. Египетская магия. М., 1995.

20. Базаров A.A. Институт философского диспута в тибетском буддизме. СПб., 1999.

21. Барнет В. К принципам построения высказываний в разговорной речи // Новое в зарубежной лингвистике, XV, М.: Прогресс, 1985, с. 524-528.

22. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1994.

23. Барт Р. Нулевая степень письма // Семиотика. М., 1983, с. 306-349.

24. Бахтин М.М. Тетралогия. М., 1998.

25. Бейли Г. Потерянный язык символов. М., 1996.

26. Беличова-Кржижкова X. Система причинных отношений между предложениями в русском и чешском языках // Новое в зарубежной лингвистике, XV, М., 1985, с.407-433.

27. Белый А. Символизм // Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994, с. 255-259.

28. Белый А. Символизм как миропонимание // Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994, с.244-255.

29. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974.

30. Берг Ф.Ш. Чудеса, тайны и молитва. Ростов-на-Дону, 1995.

31. Бёме Я. Аврора или утренняя заря в восхождении. М., 1990.32. Библия (Любое издание).

32. Бирюков Б.В. Теория смысла Готлоба Фреге // Применение логики в науке и технике. М., 1960.

33. Блаватская Е.П. Тайная доктрина: В 2 т. Минск, 1993.

34. Богословие в культуре средневековья. Киев, 1992.36.