автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Малые города Южной Руси в VIII-середине XIII вв.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Малые города Южной Руси в VIII-середине XIII вв."

>Г6 0А

, 6 > 'Л ■ .Л

о «•

1 1 САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ

УНИВЕРСИТЕТ 7

На правах рукописи

МИХАЙЛОВА Ирина Борисовна

МАЛЫЕ ГОРОДА ЮЖНОЙ РУСИ в УШ-СЕРЕДИНЕ

XIII вв.

Специальность 07. 00. 02—Отечественная история

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Санкт-Петербург 1993

Работа выполнена на кафедре истории России исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета.

Научный руководитель •— доктор исторических наук, профессор И. Я. Фроянов.

Официальные оппоненты — доктор исторических наук,

профессор И. В. Дубов,

кандидат исторических наук, доцент Б. А. Булкигг.

Ведущее учреждение — Новгородский государственный педагогический институт.

Защита диссертации состоится « Я » С/иЭкЛ_ 1993 г.

в « » часов на заседании Специализированного Совета

К—063. 57, 11. по присуждению ученой степени кандидата исторических наук в Санкт-Петербургском государственном университете. (199034, Санкт-Петербург, Менделеевская линия, д. 5, ауд. 70).

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. А. М. Горького Санкт-Петербургского университета.

Автореферат разослан « & » Лл^,__ 1993 г.

Ученый секретарь Специализированного Совета,

кандидат исторических наук, Л. В. Выскочков

Актуальность избранной темы. Древнерусский город—объект пристального внимания не одного поколения отечественных историков, однако в изучении проблемы его становления и развития имеется ряд существенных пробелов. Один из них —история малых городских поселении. На сегодня эта тема разработана в единственном труде обобщающего характера— монографии Л. В. Кузы, опиравшегося главным образом на археологические источники1. Избранная тема органично вписывается в круг неоднозначно трактуемых в новейшей научной литературе проблем общественного строя, специфики социально-политической структуры Древней Руси, поэтому представляется актуальным раскрыть ее в русле концепции, предполагающей поиск нетрадиционных подходов к изучению отечественной истории домонгольского периода. Таковой, по нашему мнению, является концепция, предложенная И. Я- Фроя-новым.

Цель и задачи исследования. Цель диссертации—определение социальной природы и статуса малых городов Южной Руси, исследование их генезиса и развития в период до Батыева нашествия. Ей соответствуют следующие задачи: 1) установить место небольших городищ среди археологических памятников древлян, полян и северян, выявить их функции, дать ответ на вопрос о статусе этих поселений; 2) охарактеризовать перемены в сложившихся городских структурах на рубеже X—XI вв.; 3) рассмотреть социально-экономическое и политическое устройство малых городов Поднепровья XI—середины XIII вв., выяснить характер последних; 4) показать особенности эволюции пригородов в Киевской, Черниговской и Переяславской землях.

Хронологические рамки диссертации охватывают целостный период в истории изучаемых городков: с VIII до середины XIII вв., со времени возникновения первых племенных средо-

1 Куса А. В. Малые города Древней Руси. М., 1989.

точнй до вторжения монголо-татар, они развивались в дофсо дальном обществе. Поскольку поднепровские поселения пс риода ига и аннексии южнорусских земель Великим княжеством Литовским качественным образом отличались от древне русских, их устройство и особенности эволюции в настояще; работе не рассматриваются.

Территориальные границы исследования. В название не следования вынесен термин «Южная Русь». Он применяете; нами условно для обозначения обширного, отличавшегося от носительным однообразием природных, экономических, социа льных и политических факторов, поднепровского региона, который простирался на западе—в Погорынье, на севере—дс верховьев рр. Стыри, Уборти, Ужа, на Левобережье Днепра— в Среднее Подесенье, включал в себя Посеймье, на востоке ограничивался р. Пслом, на юге—р. Росью. В домонгольскш" период истории это была зона лесостепи, переходившей на севере в леса, на юге—в степи. Однообразие естественно-географических условий во многом определило равномерное^ развития производительных сил местного общества. Что касается социально-политических факторов, то здесь рано, l VIII в., появились первые города—племенные средоточия древлян, полян и северян; во второй половине IX в. образовался суперсоюз племен «Русская земля». В XI—середине XIII вв. на территории Южной Руси располагались основные земли Киевского, Черниговского и формировавшегося Переяславского городов—государств.

Источники. Для написания работы привлечен комплекс разнообразных источников. Среди письменных памятников эте прежде всего летописи. Первостепенное значение для нас имели Ипатьевский и Лаврентьевский своды. Дополнительные сведения почерпнуты из Устюжского летописного свода, Владимирского летописца, Воскресенской и Густыпской летописей. По мере необходимости привлекались материалы других летописей. Данные этих памятников использованы с учетом результатов исследовании специалистов-летолисеведов. Некоторые важные для раскрытия темы сведения отложились в «Русской Правде», агиографической («Житие Феодосия Пе--черского», «Чтение о житии и погублении блаженную страстотерпца Бориса и Глеба», «Сказание и страсть и похвала святую мученика Бориса и Глеба» и др.) и художественной («Слово о полку Игореве») литературе. Автор обращалась также к иностранным источникам (Эймундова сага, сочинение Константина Багрянородного «Об управлении империей»,

свидетельства арабского географа XII в. Ал-Идриси, средневековых польских хронистов Я- Длугоша и М. Стрынковско-го и проч.).

В диссертации использован обширный фонд археологических материалов, представленный данными обследовании городищ, открытых поселений, могильников, отдельных жилищ, ремесленных мастерских, хозяйственных построек и прочих объектов. Некоторые из археологических материалов получили в нашей работе новое осмысление.

Особую группу источников составили древнерусские предания и былнны, рассматриваемые автором не с историко-фактографнческих позиции, но вслед за В. Я- Проппом, Б. II. Путиловым, И. Я. Фрояновым, Ю. И. Юдиным—как сложные, многослойные произведения, отражающие современную им эпоху в самых общих чертах.

Степень изученности темы в отечественной историографии. Единственная попытка систематизации и анализа научной литературы о малых городах Древней Руси, в том числе и южных, была предпринята А. В. Кузой1, причем исследователь рассмотрел преимущественно работы археологов. Между тем, о небольших городских поселениях Поднепровья писали многие ученые. Обзор их наблюдений, замечаний, представлений содержит первая глава настоящей диссертации.

Методологическая основа работы. Исследование осуществлено с позиций материалистического мировоззрения. Метод исследования—диалектический.

Научная новизна работы определяется прежде всего тем, что малые подпепровекие города VIII—середины XIII вв. рассматриваются явлениями дофеодального общества. Впервые ставится вопрос о механизме перерастания центров небольших восточнославянских племен в общины — пригороды древнерусского города-государства; предпринимается попытка воссоздать целостную картину развития последних.

Практическая значимость диссертации. Содержащиеся в диссертации материалы и выводы могут быть использованы при дальнейшем изучении проблем генезиса и развития древнерусского города, социально-политических отношений на Руси домонгольского периода; при подготовке общих и специальных курсов и учебных пособий по соответствующим темам отечественной истории.

Апробация работы. Основное содержание диссертации отражено в выступлениях на научных конференциях и публика-

1 Куза А. В. Малые города. .. С. 14—29.

днях автора. Работа обсуждена и рекомендована к защите кафедрой истории России исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета.

Структура и содержание диссертации. Диссертация состоит из «Введения», 4-х глав («Историография вопроса», «Основные черты эволюции малых городов Южной Руси в домон-гсльскгй период истории», «Городские общины Киевской земли», «Городские общины Черипговской и Переяславской земель»), «Заключения», карты «Памятники Южной Руси VIII —X вв.», списка использованных источников и литературы.

Во «Введении» обосновываются актуальность и научная новизна работы, формулируются ее цель и задачи, обозначаются границы исследуемого региона, определяются хронологические рамки в развитии размещавшихся на его территории городов, характеризуются использованные источники.

В первой главе («Историография вопроса») анализируются представления отечественных ученых о социальной природе малых укрепленных поселений Южной Руси, их генезисе и развитии в VIII—середине XIII вв.

В дворянской историографии XVIII—начала XIX вв. зарождение южнорусских городков увязывали с деятельностью «самовластных» монархов, их характеризовали крепостями, населенными профессиональными воинами-дружинниками. В произведениях историков второй половины XIX — начала XX вв. получила развитие идея об эволюции поднепровских поселений от племенных средоточий восточных славян к общинам—пригородам крупных древнерусских городов—Киева, Чернигова и Переяславля. Некоторые исследователи (М. А. Дьяконов, И. Е. Забелин, С. А. Корф, Д. Я. Самоквасов, А. Е. Пресняков и др.) пытались понять механизм становления южнорусской городовой волости, уяснить принцип взаимоотношений входивших в нее поселений.

В советской историографии точка зрения на малые поднеп-ровские города как «центры всех жизненных интересов той поры» (Л. В. Падалка) развития не получила. Уже в работах 20-х гг. наблюдается постепенный отход от укоренившихся представлений, окончательно они были отвергнуты в 30-е гг. С этого времени южнорусские городки стали рассматривать в •системе феодального общества. Исходя из взглядов Б. Д. Грекова—М. Н. Тихомирова на древнерусский город как противоположный деревне центр ремесла и торговли, трудившиеся в 30—50-е гг. исследователи пытались выявить на поднепровских городищах черты ремесленно-торговой деятельности, а

если это сделать ие удавилось, определяли их иротогородски-ми носслеппями. При этом последние выступали и доклассовыми общинными поселками, и «заставами», и замками феодалов. Оживленный характер приобрела дискуссия между В. И. Довжеиком, доказывавшим преобладание в южных районах Древней Руси феодальных замков, и сторонниками мнения о многообразии размещавшихся здесь протогородских центров. (П. Н. Воронин, П. Л. Раппопорт и др.).

С 60-х гг. изучение малых укрепленных поселении Поднеп-ровья вступило в новую фазу: результаты исследований массовых археологических источников вошли в противоречие с концепцией Б. Д. Грекова—М. Н. Тихомирова. Первыми потребность в пересмотре характеристик южнорусских укрепленных поселений ощутили В. Т. I кинуто и О. Л\. Рапой, зачислившие в разряд «городских» центры, не имевшие торговэ-ре-меслешшх посадов. Аналогично поступает новейший украпи-некпй историк Б. М. Рычка. Большое значение для разработки изучаемой темы имели в тот период труды Б. А. Рыбз::ппа. Ученый акцентировал внимание на агрярности, а текже отмечал полнфункциональность древнерусского города. Особенности развития поднепровекг.х укрепленных поселений, согласно' Б. А. Рыбакову, были обусловлены их географическим местоположением. К сожалей"ю, из рассуждений историка невозможно понять, как он мыслит механизм становления боярского феодального города, п определить роль в этом процессе разновременных мпоготипных сторожевых крепостей.

В новейших исследованиях широкое пргзиаиие получила идея о полнфуикипоналыюсти городских поселений Древней Руси. Вместе с том сохраняется представление о догородской фазе в развитии поднепрозских укрепленных центров. 13 качестве «эмбрионов» выступают разнсфункцпональные поселения, отсюда выводится тезис о многоо&разки путей перерастания их в <.иасто;пцис феодальные города». Эти положеннл разви-вгл А. В. Куза. г. настоящее врем?; в русле обозначенной концепции работают М. Г. Рабинович, М. П. Кучера, В. П. Коваленко, П. П. Толочко, А. П. Моця, Б. А. Тимощук. Некоторые подиенровские укрепленные центры упоминаются в работах Е. А. Мельниковой, В. Я- Петрухпня, Т. А. Пушкиной—также сторонников указанного историографического направления. В диссертации анализируются представления названных ученых э генезисе и развитии южнорусских городов до середины XIII в.. Перечисленные авторы, несомненно, внесли значительный вклад в изучение древнерусского урбанизма. При этом

■оформившаяся в новейшей научной литературе концепция градообразования па Руси в целом вызывает наши сомнения. Нам представляется,, перспектива дальнейшего исследования проблемы открывается лишь при пересмотре взглядов па сущность домонгольского города, что в свою очередь возможно только при новом подходе к изучению общественных отношений в Древней Руси. Таковой предлагает И. Я. Фроянов. И. Я. Фрсянс;; и его ученик А. Ю. Дворпиченко выводят градообра-зовательын процесс за рамки классового общества и в ходе его выделяют две стадии. На первой города являли собой племенные центры, вторая началась на рубеже X—XI вв.. С этого момента исследователи наблюдают формирование городовых голосtоп—федер; цни территориальных общин. Концепция И. Я- Ф роя но;;, и А. Ю. Дворпиченко принимается нами в качестве общетеоретической основы исследования. Вместе с тем .мы стремились ответить на некоторые поставленные, но не раскрытые в работах этих историков вопросы.

Во второй гласе обобщаются все известные на сегодня сведения о местоположении малых южнорусских городищ VIII— X вв., выявляются их функции, определяется статус, на примере Киева рассматривается развитие города в родо-племенном обществе, обозначается несколько вариантов становления на рубеже X—XI вв. средоточии территориальных общин. Здесь также дается развернутая аргументация суждения о поднеп-ровских укрепленных поселениях XI—середины XIII вв. как центрах территориальных общин.

Вслед за И. И. Ляпушкиным мы картографировали все размещавшиеся на территории Южной Руси «гнезда» восточнославянских памятников. При этом составленные ученым описания были дополнены новейшими данными, учтены все сгустки памятников, открытые после выхода в свет обобщающих трудов археолога. По карте отчетливо прослеживается: каждый «куст» памятников, как правило, представлял собой группу поселений, стянутых к городищу, или несколько укрепленных поселков, один из которых, возможно, играл роль !лавного в округе, и курганный могильник. В Диссертации проводится мысль, что сопровождавшиеся могильниками сгустки поселений оставлены самоизолпрованными, самоудовлет-ворявпшмися и самоуиравлявшпмнся общностями славян— «дочерними племенами», составлявшими племенные союзы древлян, полян и северян. «Дочерние племена» образовались в процессе развития осваивавших в VIII к. Поднепровье «малых племен».

С целью определить статус городища (или главного посел-са среди укрепленных центров округи) в каждой «дочерней» 1лемсиноп группе нами рассмотрены функции этих поселений. Здесь укрывались от врага и торговали, хранили свезенный щя сборщиков дани и полюдья продукт, сходились па веча и формировали ополчения. В городках пребывали и осуществляли свои функции местные власти. На укрепленных поселе-шях и поблизости от них размещались племенные святыни, "тало быть, малые укрепленные поселения Поднепровья в /III—X вв. являлись организующими и регулирующими -кизнь местных племен центрами. Отсюда следует, что они были городами в социальном значении этого слова1.

Развитие первобытного общества сопровождалось ожесточенной межплеменной борьбой, в ходе которой одни города триходилн в упадок, другие, напротив, усиливались, становились средоточиями более сложных политических образований —союзов и суперсоюзов племен. Здесь показателен пример Киева, в период с VIII до середины X вв. выросшего из цент-па «дочернего Полянского племени» в «столицу» суперсоюза племен «Русская земля».

С целью установить статус Киева в VIII в. мы обратились к преданию об основании города. Согласно Б. А. Рыбакову и П. П. Толочко, «реально существовавший» Кий был князем уже сложившегося племенного союза, следовательно, возведенный им город изначально являлся центром всех полян. Мы в отличие от названных исследователей рассматриваем предание об основании Киева как структурно сложное произведение, впитавшее в себя и исторические реалии, и мифологические представления древнего человека. Поскольку известно несколько вариантов предания (по Повести временных лет, «Кронике» Ф. И. Буслаева, Новгородской летописи Е. В. Барсова, новгородской летописи при Хронографе XVI в. Ф. И. Буслаева, Киевскому Синопсису, сочинениям Я. Длугоша и М. Стрыйковского), расходящихся в изображении общественного положения построенного Кием города, проведено их сравнение. Оно показало- во всех источниках, за исключением Повести временных лет, Киев в момент возникновения предстает социально равнозначным окружавшим его укрепленным поселениям—Вышгороду, Любечу, упоминаемым в новгородской летописи при Хронографе XVI в. безымянным «градам и ме-

1 О городах IX—X вв. как племенных центрах см: Фроянов И. Я., Дворниченко A. Ю. Города-гоаударства Древней Руси. Д., 1988. С. 29—30, 34.

стам». Археологический материал также не дает основании выделять появившийся в VIII в. на Киевских горах городок среди окрестных племенных центров: в то время его площадь составляла всего 2 га (М. Ю. Брайчевский, А. В. Куза). При сопоставлении количественных данных могильников видно, что киевская округа не превышала по числу населения черниговскую, клоновскую, ссдпевскую, шестовицкую. Значит, «городок Кия» являлся центром одного из «дочерних Полянских племен».

Изменение статуса Киева следует увязывать прежде всего с победой, одержанной его обитателями в борьбе за лидерство в Полянском племенном союзе. В записях о потомках Кпя, «державших» «княжение в Полях», и киевских правителях Ас-кольде и Дире, «владевших» «Польскою землею», отражены итоги этой борьбы. Среди Полянских племен, попавших в сферу влияния киян, оказались вышгородцы н васильевцы, сведения о которых появились в летописи только в связи с событиями X в. Во второй половине IX в. сформировался суперсоюз племен «Русская земля». Поскольку его возглавили поляне (это видно из преданий: древнерусского—об ответе поляп хазарским сборщикам дани—и украинского—о поединке двух подпепровекпх богатырей, левобережного с правобережным и о победе последнего), их город стал главным в новом политическом образовании. Таковым предстает Киев в былинах о Дюке Степановиче и Чуриле Плеиковпче, об Илье Муромце и Соловье-Разбойнике.

В конце X—начале XI вв. Русь вступила в период перехода от родо-племенных отношений к кл;. • овым, характеризующийся становлением и развитием сопь ;ьной организации, основанной на территориальных связях. Локазатель изменении в жизни обитавших в Поднепровье племен—переселение «мужей» с Севера, «сведение» выходцев из разных городов в одну общину. Летописные сведения, отражающие эти изменения. подтверждены археологами (А. П. Моця, М. П. Кучера, Л. И. Иванченко идр.), Формирование территориальных общпп предполагало строительство и развитие новых организующих и направляющих их жизнедеятельность центров. Мы намечаем несколько вариантов становления таких центров. Здесь имели место и приспособление обновленных племенных средоточий (Вышгород, Белгород, Путивль), и «перенос городов» (Любсч, Листвен), и основание укрепленных поселений выходцами из разных общин (Святополч—град, городище у с. Николаевка на Роси).

Имеющийся на сегодня фонд данных о малых общинах Южной Руси XI—середины XIII вв. позволяет сформировать представление об их социально-экономическом и социально-политическом устройстве. Каждая из них представляла собой сельскую округу, «стянутую» к неразрывно связанному с нею укрепленному поселению. Малая поднепровская община являла собой единый хозяйственно-производственный комплекс: все ее обитатели сочетали труд в поле с занятиями скотосод-:твом, домашним ремеслом, промыслами. Наряду с личным :котом предположительно содержал- общинные стада. Местное специализированное производство, продолжая развивать-:я в дофеодальном обществе, перерастало из «общинного розового» в «общинное территориальное», о чем свидетельствуют его массовость и серийность, появление «кварталов» профессионалов— черты, характерные для ремесла в формирующемся полисе1. Население поднепровекпх городков в XI—со-зединс XIII вв. было имущественно дифференцированным, однако не знало классового неравенства, что подтверждают небольшие (12—20 м2), приблизительно равные в пределах од-:юн общины размеры жилищ, однотипность обнаруженных па скрепленных и открытых поселениях вещей, а также нлани-ловка городищ, как правило, беспорядочная пли радиальная, ю внутреннему периметру оборонительного вала. Малые под-¡спровскне города представляются нам еамоуправдявшимися, рормировавшими собственные ополчения общностями. Проводниками власти старших поселений здесь выступали посад-лжи. По мере консолидации местного населения в городские збщипи в пнх возникали собственные княжеские столы.

В третьей глазе освещается проблема генезиса и развития юродских общин Киевской земли (размещавшихся в пределах изучаемого региона), раскрываются особенности их взаимоотношений с волостной «столицей».

Гигантский Киевский город—государство состоял из глав-;ой и зависимых от пес малых общин. Крупнейшие из послед-шх—вышгородская и белгородская—непосредственно «тянули» к Киеву; остальные объединялись в компактные районы— тригороды, возглавляемые одним или несколькими сопсрпн-¡авшимн друг с другом за лидерство в регионе городами. Haan выделяются следующие территориально-политические )бщностп: Поднепровская (вдоль правого берега реки на юг

1 История Евоопы: В 8 т. Т. 1. /Отв. ред Е. С Голубцова. М., 1988. :. 239.

от Киева до Канева), Поросская и Погорынская, включавшая в себя Верхнебужскую. Множество городищ известно в бассейнах рек Ужа, Тетерева, Ирпени и Стугны, однако сгруппировать их в области—пригороды, а также охарактеризовать особенности развития этих поселений источники не позволяют. Нами высказаны лишь отдельные замечания об общественном устройстве этих центров. О развитии других пригородов «Русской столицы», напротив, складывается достаточно полное представление.

Самым значительным центром Киевской земли до 80-х гг. XII в. являлся Вышгород. Консолидировавшаяся местная община противопоставила себя старшему городу уже в начале XI в. В диссертации рассмотрены позиция и действия вышго-родцев в событиях, развернувшихся в 1015 г. после смерти князя Владимира и закончившихся убийством любимого кия-пами Бориса Владимировича; высказано мнение, что записи о подготовке и осуществлении преступления на р. Альте передают напряженную, порой враждебную атмосферу взаимоотношений двух соседних городов в начале XI в., а не отражают единичный факт разногласий между ними. В 70-е гг. того же столетия в Вышгороде появился княжеский стол—свидетельство определенной зрелости местной общины. Однако Киев, пытавшийся сохранить власть над пригородом, вплоть до второй четверти XII в. практиковал «передачу» города правителю, имевшему кормления в других центрах волости. О появлении в Вышгороде самостоятельного князя можно с определенностью говорить с 1136 г. Этот факт имел большое значение для развития города: создавались условия для сближения киевского ставленника с местной общиной, для трансформации его власти в орган управления, действующий в ее интересах. С этого же времени внутренне сплоченная вышгород-ская общипа вступила на путь конфронтации с Киевом с целью обособиться в независимую волость. С 1138 г. вышгород-цы поддерживали непопулярных в Киеве Ольговичей. При покровительстве последних вышгородская община значительно усилилась и к середине XII в. возвысилась над всеми малыми городами Киевской земли. Ее князь приобрел более высокий статус по сравнению с положением их лидеров. Внешне взаимоотношения старшего города и пригорода приняли форму союза равноправных общин, что нашло выражение в юридическом оформлении «дуумвирата» их правителей (1151— 1154 гг.). При этом Киев по-прежнему сохранял господство в Вышгороде. В 60-е гг. XII в. вокруг вышгородской общины

ю

ложилась коалиция оппозиционно настроенных по отношение к старшему городу киевских пригородов. Ее 'возглавили 'твердившиеся в мятежных городках Ростиславнчи. В 1169 г. лавы нескольких пригородов, действуя в интересах руководи-1ых ими общим, вступили в заговор с целыо перераспределить юнтролировавшиеся киянами земли, а когда планы заговор-пиков были раскрыты, и киевское войско двмиулось к Выш-ороду, на защиту последнего встали союзники—жители Тре-юля и Овруча. Конфликт 1170 г. менаду Мстиславом Изясла-¡ичем Киевским и Ростиславичами стал прологом грандиоз-шго похода на «Русскую столицу», в котором приняли учас-•ис ополчения всех мятежных городков. Важную роль в орга-шзации и проведении похода 1171 г. сыграл Вышгород. Победа над кияпами усилила позиции Ростиславичей. Они вклю-шлись в борьбу за старейший стол, что повлекло за собой изменение проводимого ими политического курса в отношении лалых городов: Ростиславнчи встали па традиционный путь юдчипения пригородов Киеву. В этих условиях вышгород-:кая община оказалась в двойственном положении. Во время шяжения в Киеве Ростиславичей она автоматически превращалась в зависимый пригород, когда старейший стол перехо-шл к их противникам, приобретала некоторую самостоятель-юсть. Поскольку союз с бывшими лидерами антикиевской оп-юзшшн стал препятствием па пути вышгородцев к независимости, они, как показывает анализ событий 1212 г. (в иекото-гых летописях—1214 г.), порвали его, готовые к продолжению Зорьбы со старшим городом. Их планам не дано было осуще-п'впгься: па Русь пришли монголо-татары.. .

При различии в темпах становления социально-политической организации, в тактике взаимоотношений с Киевом Бел-ород развивался в том же направлении формирования город-:кой общины, затем—суверенной волости, что и Вышгород. 1рс есс становления городской общины здесь растянулся на юлтора столетня (с конца X до середины XII вв.). С середи-ш XII в. белгородцы вступили в борьбу с Киевом. Особенно-пыо их политического курса была неизменная при нестабиль-юй обстановке в старшем городе приверженность Мстислави-;ам (затем их потомкам Ростиславичам). Избранная тактика яюсобствовала сплочению местной общины, усиливала ее влияние в Киевской земле. В 1180 г. был заключен договор о ^дуумвирате» между Рюриком Ростиславичем Белгородским 1 Святославом Всеволодовичем Киевским. В нем главенству-ощая над «всего Рускою землею» белгородская община пред-

ставлена более влиятельной, чем вышгородская в договоре 1151 г. С конца 80-х гг. XII в. Рюрик Ростиславич все решительнее вмешивался в управление Киевской волостью, оттесняя Святослава ьсевододовмча на вторе»! план и тем самым как бы демонстрируя превосходство Белгорода над Киевом. Подтверждение этому положению—летописные статьи о политической деятельности Рюрика в 1187, 1189, 1190—1192, 1193 гг. Как Вышгороду, так и Белгороду обособиться от Киева в -домонгольский период истории не удалось.

В развитии Подкепровского и Поросского общинно-территориальных образований наблюдаются сходные черты. Несмотря на то, что по темпам развития крупнейшие из местных общин не отставали от размещавшихся в центре Киевской земли, эти пригороды не проявляли стремления порвать узы зависимости от старшего города, что, на наш взгляд, было обусловлено пограничным положением обозначенных районов, их потребностью в покровительстве Киева. Состояние источников позволило показать, как развивались главные поселения Поднепровского и Поросского районов—Треполь и Торчсск, а также охарактеризовать территориальными общинами менее значительные центры (Иван, Чучин, Заруб, Канев, Юрьев, поселения у сел Сахновка, Ннколаевка, у хут. Половецкого и др.). Анализ материалов о иоросских общинах показывает: они функционировали в области—пригороде на трех уровнях: старшее поселение, младшие центры и городки—спутники последних. Таковым же было устройство рассматриваемых ниже Верхнебужского н левобережных Вырского, Задесенекого, IСеульского территориально-политических образований.

В диссертации предложено новое решение дискуссионной проблемы «Погорьшье в XI—середине XIII вв.-> При этом мы стремились воссоздать целостную картину развития как отдельных общин, так и всего региона в целом. Развитие пзго-рынскнх поселений, сложение их в социально-политическую общность следует рассматривать как составляющие процесса становлении городов—государств в Киевской и Юго-Западных землях Древней Руси. В XI—середине XIII вв. Погорьшье являлось ареной ожесточенной политической борьбы, которая велась на трех уровнях: межобщинном внутрирегиональном, по линии «пригород—старший город» в Киевской волости и, наконец, между соседними городами—государствами—усиливавшимися Галичем и Владимиром и постепенно ослабевавшим Киевом. В регионе происходило «стягивание» общин под власть трех центров—Божского, Дорогобужа и Пересопницы,

из которых первый, объединив вокруг себя верхнебужекие поселения, стал старшим в области—пригороде, непосредственно подчиненной Киеву. Впервые упоминаемая в летописях под 1146 г., она уже представляла собой притягательную для князей сплоченную общность. Два других центра региона вели борьбу за лидерство над окружавшими их общинами вплоть до начала XIII в. Раздираемая внутренней межобщинной борьбой, Погорыпская область сравнительно поздно, в 60-е гг. XII в., вступила на путь, ведущий к обособлению от Киева. Борьба со старшим городом была недолгой: в 1171 г. киевский князь Мстислав Изяславич нанес сокрушительный удар по западным пограничным городкам, подорвавший их силы. Эти события происходили на фоне усиливавшейся экспансии Владимира и Галича на восток (началась с конца XI в.). В пограничном киевском Погорынье войска Юго-Западных городов— государств встретили упорное сопротивление, которое, по нашему мнению, следует отождествлять с движением болохов-цев. Есть основания считать, что во второй половине XII в. главным городом Верхнебужского района стал Болохов; в начале XIII в. эта область—пригород (как и вся Погорыпская земля) распалась на несколько разрозненных общин, возглавляемых собственными правителями—болоховскимп князьями. Под их руководством верхнебужекие городки вступили в борьбу с завоевателями. Освободительное движение распространилось на все Погорынье. С целью углубить наметившийся раскол между рядовым населением Галича, поддерживавшим князя Даниила Романовича, и его противниками—опиравшимися на венгров боярами—и тем самым ослабить агрессора погорынские общины разработали определенную тактику. На стороне галичских бояр они боролись с Даниилом Романовичем. Силы противников, однако, были не равны. В 1241 г. Даниил Романович «плеиивъ землю Болоховьскоую и пожегъ», в 1257—1258 гг. завоевал все Погорынье.

В четвертой главе обектом внимания становятся малые города Днепровского Левобережья.

Из 63 известных по письменным источникам черниговских городов наиболее крупным был Новгород—Северский. Местная община переживала период консолидации с 80-х гг. X до конца XI вв., затем до 40-х гг. XII в. упоминаний о ней в летописях не встречается. Новгород—Северский снова оказался в поле зрения современников, когда наметился раскол Черниговской земли на две волости. Последующие годы характеризовались нарастанием напряженности между пригородом и

старшим городом. С 1152 г. до 80-х гг. XII в. Новгород—север-ская община вела открытую непрерывную борьбу с черниговской. Однако ей не удалось преодолеть притяжения старшего города, что, по нашему мнению, объясняется становлением молодой волости в условиях усиления Чернигова, роста его «самостоятельности и суверенности» среди южнорусских земель1. Подобно другим древнерусским волостям Новгород— Северский город-государство состоял из старшей и младших общин. Среди последних выделялась путивльская община. Зарождение ее относится к концу X в., когда жители двух ромеп-ских родовых поселений оставили их и переселились на соседний, располагавшийся на территории того же племени, городок, который впоследствии развился в «детинец» летописного центра. К середине XII в. Путивль вырос в крупный город, формировавший закаленное в боях с кочевниками ополчение и имевший собственного князя. Под 1152 г. в летописях упоминается Путивльская «волость». В событиях 1146 г. местная община выступала еще верным пригородом Новгорода—Се-верского, однако в 1159—1160 гг., по данным Ипатьевского свода и Воскресенской летописи, она уже решилась не согласовывать своих действий со старшим городом, что можно рассматривать как первый шаг на пути к независимости от него. Значительными Новгород—северскимп пригородами, имевшими княжеские столы, были также Трубецк, Рыльск и Глухов. Формировавшийся Новгород-Северскин город-государство, стремясь к расширению своей территории, вел борьбу на западе с Черниговым за Сновск и Стародуб, на юге—с Переяе-лавлем за Вырскую область—пригород. Прослеживая за перипетиями этой борьбы, мы старались выяснить, как формировались и развивались местные общины, каковым было отношение их обитателей к происходившим событиям.

0 других черниговских пригородах сведений сохранилось меньше. Среди городов, располагавшихся к западу от старшей общины, наиболее видными были Любеч, Листвен, Оргощ, Лутава, Моровийск. Они вплоть до середины XIII в. сохраняли тесную связь с Черниговом, обусловленную, как нам думается, необходимостью противостоять ратям, почти ежегодно приходившим из-за Днепра, а также заинтересованностью Давидовичей и Ольговнчей в местных кормлениях, приносивших столь значительные доходы, что современник отмечал: здесь «их есть вся жизнь». Власть Чернигова распространялась так-

1 О росте самостоятельности Чернигова в XII в. см.: Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Города-государства... С. 93—99.

же па города «задесенекие»—размещавшуюся в верховьях рек Остра п Суды группу укрепленных поселений. В нее входили летописные Упепеж, Всеволож, Белая Вежа, Бахмач, Глебль, городище в райцентре Борзна Черниговской области. Из летописной статьи под 1147 г. видно, что задесенскис городки объединялись в район—пригород с центром во Всеволо-жс. Из восточных черниговских общин определенной степени консолидации достигли березыйская и ропеская.

В формировавшейся Переяславской волости (процесс ее становления до вторжения монголо-татар не завершился) крупнейшими городами-общинами, непосредственно «тянувшими» к главному поселению, являлись Городец—Остерский, Баруч, возможно, Устье. В советской историографии принято определять Городец—Остерский доменнальным владением Юрия Долгорукова и его потомков. В диссертации этот центр характеризуется городовой общиной, строившей свои отношения с Юрьевичами на основе «ряда», договора и преследовавшей при этом определенные политические цели: верные Пере-яславлю, городчапе выступали на стороне той из его вечевых «партий», которая, стремясь к независимости от «Русской столицы», пыталась заменить на старейшем столе любимых кпянами Мстиславичей своими ставленниками—Долгоруким и его сыновьями. К 30-м гг. XII в. в междуречье Сулы и Удая и на правом берегу последнего сформировалась переяславская область—пригород Посулье. В отличие от Киевской и Черниговской Переяславская земля не испытывала проявлений непокорности пригородов старшему городу. По нашему мнению, эта особенность объясняется, с одной стороны, необходимостью единства всей волости, постоянно подверженной набегам кочевников, с другой, замедленностью темпов становления местных общин (так, ни в одном из располагавшихся здесь городков не было княжеского стола, не определился центр Посулья).

Роль северо-восточного форпоста Днепровского Левобережья выполнял компактный, глубоко вдававшийся в Степь район—Курское Посеймье. В первых письменных известиях о главном поселении района Курске (относятся к началу XI в.) ои предстает становящейся городской общиной и одновременно—центром небольшой округи, включавшей в себя несколько укрепленных центров. В конце XI в. в городе появился княжеский стол, со второй четверти XII в. сплоченные, закаленные в боях с кочевниками курчане принимали активное участие в политической жизни южнорусских земель. С 1127 г.

Курск упоминается в летописях «с Посемьем», очевидно, к этому времени он возвысился над общинами всего региона и подчинил их себе. Курское Посеймье занимало особое место среди южнорусских волостей XI—середины XIII вв. Исследователи единодушны в том, что до середины XI в. этот район находился под властью Киева, однако сомневаются в принадлежности его к «Русской земле». Мы полагаем: Курское Посеймье, предположительно лежавшее за пределами «Русской земли»—ядра грандиозного суперсоюза восточнославянских племен,—в XI в. оказалось вне сферы влияния выделявшихся из последней Черниговской и Переяславской земель и в то же самое время явилось объектом притязаний с их стороны. Стремясь сохранить независимость, посеймские городки вплоть до середины XIII в. вели непрерывную борьбу с переяславскими, черниговскими, затем Новгород—северскими войсками. Перипетии этой борьбы подробно рассмотрены в диссертации.

В Заключении суммируются основные выводы исследования, подводятся его итоги.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора: !

1. К вопросу о социальном статусе южнорусских порубежных городов в домонгольский период //Генезис и развитие феодализма в России: Проблемы истории города /Под ред проф. И. Я. Фроянова. Л., 1933. С. 94— 101.

2 Малые города южнорусского порубежья IX—XII вв. в дореволюционной историографии //Актуальые проблемы историографии дореволюционной России /Отв. ред. В. В. Пузанов. Ижевск., 1992. С. 51—64.

3. Племенные центры Киевского Поднепровья //Вестник Санкт-Петербургского университета. 1993. Сер. 2. Вып. 1. (№ 2). С. 11—21.

4. Курск и Курское Посеймье в домонгольский период истории. /К вопросу о формировании и развитии древнерусской городской волости/. //Памятники истории, культуры и природы Европейской России. Тезисы докладов IV научной конференции «Проблемы исследования памятников истории, культуры и природы Европейской России». Нижний Новгород. 1993. О. 27—23.

Подп. к печати 27. 04. 93 г. Объем 1 п. л.

Сдано в набор 23. 04. 93 г. Зак. 45. Тираж 110.

Типолаборатория факультета журналистики СПбГУ.