автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Маркеры локальной структуры дискурса в русском жестовом языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Маркеры локальной структуры дискурса в русском жестовом языке"

На правах рукописи

Прозорова Евгения Валерьевна

Маркеры локальной структуры дискурса в русском жестовом языке

Специальность 10.02.19 - теория языка

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

003487690

Москва 2009

003487690

Работа выполнена на кафедре теоретической и прикладной лингвистики филологического факультета ФГОУ ВПО «Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова».

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук доцент

Кибрик Андрей Александрович

чл.-корр. РАН

доктор филологических наук профессор

Виноградов Виктор Алексеевич

Институт языкознания РАН

кандидат филологических наук старший научный сотрудник Гришина Елена Александровна Институт русского языка им. В. В. Виноградова РАН

Ведущая организация: AHO «Научно-методический центр

социально-педагогических проблем образования глухих и жестового языка»

Защита диссертации состоится^)декабря 2009 года на заседании диссертационного совета Д 501.001.24 при ФГОУ ВПО «Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова» по адресу: 119991 ГСП-1, Москва, Ленинские горы, МГУ, 1-й учебный корпус, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке 1-го учебного корпуса ФГОУ ВПО «Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова».

Автореферат разослан «Ж» _ 2009 года.

Учёный секретарь диссертационного совета

А. М. Белов

Объектом настоящего исследования является локальная структура дискурса русского жестового языка (РЖЯ) и, более широко, принципы сегментации спонтанной речи независимо от того, имеет ли она звуковую или кинетическую природу. Русский жестовый язык входит в семью жестовых языков глухих и используется глухими людьми в России и ряде стран ближнего зарубежья1. Жестовые языки являются полноценными человеческими языками и не уступают звучащим языкам по своим коммуникативным функциям, но отличаются от них физическим планом выражения. Информация в жестовых языках передается при помощи движений рук (пальцев, кисти, руки от кисти до плеча), движений головы и тела, изменений в выражении лица и направлении взгляда. Действия рук называют мануальным компонентом жестовой речи, действия прочих частей.тела - немануальным компонентом. Жестовые языки следует отличать от спонтанной жестикуляции, которая сопровождает устную речь, а также от так называемого языка тела2.

Предметом рассмотрения в настоящей работе являются средства маркирования границ дискурсивных единиц в РЖЯ, их относительная значимость для указания границ, а также структура и функции выделенных единиц. В основе исследования лежит модель информационного потока, предложенная У. Чейфом3 и разрабатывающаяся в российской лингвистической традиции в исследованиях А. А. Кибрика и В. И. Подоесской4. Ими для обозначения минимальных единиц дискурса был введен термин элементарные дискурсивные единицы (ЭДЕ), который используется и в настоящей работе.

1 См.: Зайцева Г. Л. 2000. Жестоеоя речь. Дактилология. М.: Гумашгг. изд. центр ВЛАДОС. См. также: Комарова А. А. 2006. Особенности сообществ глухих // А. А. Комарова (сост.) Современные аспекты жестового языка. М.:ВОГ. С. 120-129. Также: Прозорова Е. В. 2007. Российский жестовый язык как предмет лингвистического исследования И Вопросы языкознания. №1. С. 44-61.

г См.: Крейдлин Г. Е. 2002. Невербальная семиотика. М.: Новое литературное обозрение. См. также: McNeil!, D. 1992. Hand and mind: what gestures reveal about thought. Chicago: Chicago University Press.

3 Chafe, W. 1994. Discourse, consciousness, and time. The flow and displacement of conscious experience in speaking and writing. Chicago: University of Chicago Press.

4 Кибрик А. А., Подлесская В. И. 2006. Проблема сегментации устного дискурса и когнитивная система говорящего // В. Д. Соловьев (ред.) Когнитивные исследования. Вып. 1. М.: Ин-т психологии РАН. С. 138-158. Также: Кибрик А. А., Подлесская В. И. (ред.) 2009.Рассказы о сновидениях: корпусное исследование устного русского дискурса. М.: Языки славянских культур.

Актуальность настоящей работы обусловливается, во-первых, выбором в качестве исследуемого языка русского жестового языка. Изучение жестовых языков - это перспективное направление современной лингвистики, ведь на материале жестовых языков можно проверить, насколько универсальны языковые свойства, выявленные в звучащих языках. В то же время в российской лингвистике традиция изучения жестовых языков пока практически отсутствует, и настоящая работа призвана отчасти заполнить этот пробел. Во-вторых, актуальностью обладает и сама проблема сегментации спонтанной речи, являющаяся центральной для данного исследования. На материале звучащих языков было показано, что устная форма существования языка является первичной и по многим характеристикам отличается от письменной5. Это привело к осознанию того, что сегментация устного дискурса отражает когнитивные процессы, протекающие во время речепорожде-ния6. Анализ жестовой речи призван расширить понимание универсальных принципов сегментации дискурса.

Целью исследования является выделение границ элементарных дискурсивных единиц в РЖЯ, описание локальной структуры дискурса РЖЯ и выявление когнитивно-прагматических принципов, регулирующих процесс сегментации жестового дискурса. Для достижения этих целей в работе были поставлены следующие задачи:

■ создать корпус русского жестового языка, для чего требуется:

о разработать методы сбора образцов жестового дискурса; о разработать методы транскрибирования жестовой речи;

■ описать средства маркирования дискурсивных границ в РЖЯ;

■ определить их относительную значимость для указания границы;

■ описать структуру и функции выделенных дискурсивных элементов.

5 См.: Земская Е. А., Китайгородская М. В., Ширяев Е. Н. 1981. Русская разговорная речь. Общие вопросы. Словообразование. Синтаксис. М.: Наука. См. также: Лаптева О. А. 1976. Русский разговорный синтаксис. М.: Наука. Также: Кибрик А. А. 2008. Есть ли предложение в устной речи? // А. В. Архипов, JI. М. Захаров, А. А. Кибрик и др. (ред.) Фонетика и нефонетика. К 70-летию Сандро В. Кодзасова. М: Языки славянских культур. С. 104-115. Также: Chafe, W. 1982. Integration and involvement in speaking, writing, and oral literature // D. Tannen (Ed.) Spoken and wrinen language: Exploring orality and literacy. Norwood: Ablex. P. 35-54.

См.: Кибрик A. A. 2003. Анализ дискурса в когнитивной перспективе. Дис. ... д-ра филол. наук. М.: Ин-т языкознания РАН. См. также: Кибрик А. А., Подлесская В. И. (ред.) 2009. Указ. Соч. Также: Chafe, W. 1994. Указ. Соч.

Научная новизна исследования определяется тем, что в нем впервые сегментация жестовой речи рассматривается с точки зрения когнитивного подхода к анализу дискурса и на материале русского жестового языка.

В ходе работы получены следующие теоретически значимые результаты:

■ описаны средства маркирования границ ЭДЕ в РЖЯ и произведено их разделение на основные и второстепенные с учетом того, насколько регулярно они сопровождают дискурсивные границы;

■ выявлено, что ЭДЕ, в свою очередь, группируются в более крупные единицы, которые обозначаются в данной работе как супер-дискурсивньте едини-ПИ(СДЕ);

■ проведена классификация полученных ЭДЕ и описаны структура и функции основных классов;

■ показано, что принципы сегментации жестового дискурса аналогичны принципам сегментации устного дискурса, а структура ЭДЕ регулируется теми же ограничениями на объем выражаемой информации. Практическая значимость исследования состоит, во-первых, в том, что в

ходе работы был создан первый корпус русского жестового языка, который может быть использован для дальнейших исследований РЖЯ. Во-вторых, работу можно использовать как практическое руководство по сегментации и транскрибированию дискурса РЖЯ. В-третьих, данные о маркерах дискурсивных границ можно применять при обучении русскому жестовому языку слышащих людей. Полученные результаты можно также использовать в практических разработках по распознаванию жестовой речи и созданию систем автоматического перевода с жестовых на звучащие языки.

Методы и материал исследования. Основным методом исследования был метод наблюдения и анализа большого количества эмпирического материала. Исследование проводилось на материале корпуса из тринадцати нарративов РЖЯ, собранного автором данной работы. Переводы нарративов на русский язык были выполнены с помощью консультанта Б. Ю. Мазаева, носителя РЖЯ.

Апробация

Основные положения диссертации были представлены в докладах на Третьей конференции по типологии и грамматике для молодых исследователей (Санкт-Петербург, ноябрь 2006), Международных конференциях по когнитивной науке (Санкт-Петербург, июль 2006; Москва, июль 2008), Международных конференциях «Диалог» (Бекасово, июнь 2007; Бекасово, июнь 2008), конференции CSDL9 (The Ninth Conference on Conceptual Structure, Discourse, and Language. Cleveland, Ohio, October 2008), конференции HDLS8 (The Eighth High Desert Linguistic Society Conference. Albuquerque, New Mexico, November 2008), а также содержатся в статьях, опубликованных в журнале «Вопросы языкознания» и сборнике «Современные аспекты жестового языка».

Структура диссертации

Диссертация состоит из Введения, пяти Глав, Заключения, Библиографии, четырех Приложений и CD с видео-примерами. Во Введении дается общая характеристика работы. В Главе 1 объясняются теоретические предпосылки исследования, рассматриваются просодические характеристики ЭДЕ в звучащих языках и обсуждаются те явления в жестовых языках, которые по своей функции могут быть уподоблены просодии в звучащих языках. В ней также дается обзор работ, посвященных сегментации жестовой речи. Глава 2 включает краткую справку и грамматический очерк русского жестового языка, также в ней обсуждаются методы сбора материала и дается характеристика корпуса, используемого в исследовании. Главы 3, 4 и 5 представляют собой основные результаты исследования. В Главе 3 рассматривается роль головы говорящего в сегментации дискурса РЖЯ. Дается определение кинетического контура - стандартной схемы движений головы в ЭДЕ. Подробно рассматриваются особые пограничные движения головы, выступающие в качестве маркеров границ дискурсивных единиц. Выделяются два класса пограничных движений - возвращения и перемещения. Возвращения указывают на границы супер-дискурсивных единиц, а перемещения - на границы ЭДЕ внутри супер-дискурсивных единиц. В Главе 4 рассматриваются два второстепенных маркера границ ЭДЕ - моргание и мануальные паузы. Оба маркера ре-

гулярно сопровождают пограничные движения головы, но могут появляться и виутри ЭДЕ, поэтому не достаточно надежны. Появление второстепенного маркера зависит также от типа границы: для границ СДЕ оно более вероятно, чем для границ ЭДЕ внутри СДЕ. В Главе 5 проводится классификация полученных ЭДЕ и описываются структура и функции основных классов. Показано, что наиболее частотный (а, следовательно, прототипический) класс - это ЭДЕ, содержащие один предикат. Подробно разбираются такие непрототипические ЭДЕ, как именные (содержащие только именную группу), мультипредикатные (содержащие более одного предиката) и регуляторные (содержащие жест в функции дискурсивного маркера). В Заключении перечисляются основные результаты работы и предлагаются возможные направления дальнейших исследований. В Приложении 1 содержится социологическая анкета, которую заполняли носители РЖЯ, участвовавшие в съемках. В Приложении 2 представлены стимульные материалы. В Приложении 3 перечислены условные обозначения, использующиеся в транскрипции. В Приложении 4 подробно обсуждается система транскрибирования дискурса РЖЯ, используемая в настоящей работе.

Краткое содержание диссертации

Введение

Во Введении определяется объект настоящего исследования, ставятся цели и задачи работы, объясняется актуальность, научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы.

Глава 1. Теоретическая парадигма и основные понятия исследования

За теоретическую основу настоящего исследования была взята модель информационного потока У. Чейфа7. В основе данной модели лежит представление о том, что сегментация речи на элементарные дискурсивные единицы отражает сегментную структуру мысли.

Основным критерием выделения ЭДЕ в устном дискурсе служат просодические признаки. А. Краттенден8 условно подразделяет их на внешние и внутренние. К внешним признакам относится наличие пауз на границах ЭДЕ, определенные темповые характеристики (убыстрение в начале, замедление к концу), наличие ре-сета частоты основного тона в начале новой ЭДЕ. Внутренние признаки (расстановка акцентов, соблюдение деклинации) отвечают за то, чтобы мелодическое оформление кандидата в ЭДЕ представляло собой возможный в данном языке интонационный контур.

Представляется, что схожие критерии (при определенной их модификации с учетом кинетического плана выражения) могут использоваться и при выделении ЭДЕ в жестовой речи. Можно ожидать, что в русском жестовом языке ЭДЕ также будут иметь на своих границах некоторый аналог пауз, будут строиться по определенному темповому паттерну и обладать некоторым кинетическим контуром допустимого вида.

В исследованиях жестовых языков традиционно считается, что движения рук представляют собой сегментный уровень жестовой речи, а немануальный

7 Chafe, W. 1994. Указ. Соч.

8 Cruttenden, А. 1986. Intonation. Cambridge: Cambridge University Press.

компонент является супрасегментным уровнем9. К нему относят движения головы и тела, изменения формы различных частей лица и направления взгляда. В жесто-вых языках немануальный компонент может выполнять разные функции. Определенные немануальные сигналы могут выступать маркерами таких грамматических конструкций, как общие и специальные вопросы, отрицания, топикальные конструкции, относительные и условные предложения; служить для передачи прагматической информации; использоваться как средство акцентного выделения жеста; указывать на границы смысловых групп10. Но скоростные характеристики движения рук при выполнении мануальных жестов тоже можно отнести к супрасегмент-ному уровню, так как они участвуют в создании ритмического рисунка жестовой речи".

В работах по сегментации жестовой речи исследователи, как правило, выделяют большое количество маркеров, которые могут указывать на границы дискурсивных единиц (от остановки рук до различных изменений в выражении лица: моргание, поднятие бровей, прищуривание глаз, даже наморщивание носа)12. В результате получается, что ни один из этих маркеров нельзя считать регулярным: на дискурсивную границу указывает изменение в мануальном и немануальном поведении говорящего, но характер изменения каждый раз может быть разным. В настоящей работе изначально было сделано предположение, что производить сегментацию жестового дискурса можно на основании более регулярных маркеров,

9 См.: Coulter, G. (Ed.) 1993. Phonetics and Phonology 3: Current Issues in ASL Phonology. San Diego, CA: Academic Press. См. также: Sandler, W., & Lillo-Martin, D. 2006. Sign Language and Linguistic Universals. Cambridge, UK: Cambridge University Press.

10 См.: Baker, C., & Padden, C. 1978. Focusing on the nonmanual components of ASL // Siple, P. (Ed.) Understanding language through sign language research. (Perspectives in Neurolinguistics and Psycholinguistics). New York, San Francisco, London: Academic Press. P. 27-57. См. также: Wilbur, R., & Patschke, C. 1998. Body leans and the marking of contrast in American Sign Language // Journal of Pragmatics, 30. P. 275-303. Также: Nicodemus, B. 2007. The use of prosodic markers to indicate utterance boundaries in American Sign Language interpretation. Ph.D. dissertation. University of New Mexico, Albuquerque.

11 См.: Wilbur, R., & Martinez, A. 2002. Physical con-elates of prosodic structure in American Sign Language // Andronis, M., Debenport, E„ Pycha, A. & Yoshimura, K. (Eds.) Chicago Linguistic Society, 38. Chicago: Chicago Linguistic Society. P. 59-90.

12 См.: Brentari, D. 2008. Segmentation of prosodic units in sign language // Paper presented at Language & Cognition workshop, Purdue University, USA. См. также: Fenlon, J., Denmark, Т., Campbell, R., & Woll, R. 2008. Seeing sentence boundaries // Sign Language Linguistics, 10. P. 177-200. Также: Nespor, M., & Sandler, W. 1999. Prosody in Israeli Sign Language // Language & Speech, 42 (2-3). P. 143-176. Nicodemus, B. 2007. Указ. Соч.

которые бы практически всегда присутствовали на границе ЭДЕ. Выявлению таких маркеров посвящены Главы 3 и 4 настоящей работы.

Глава 2. Материал исследования

Исследования РЖЯ с применением методов и понятий современной лингвистики были начаты совсем недавно. Пионерские работы по описанию структурных особенностей РЖЯ связаны с именем дефектолога, профессора Г. JI. Зайцевой13. В настоящее время растет число исследований РЖЯ, выполненных профессиональными лингвистами14. Эти исследования подтверждают, что РЖЯ является естественным человеческим языком, не уступает звучащим языкам по своим коммуникативным функциям и подчиняется тем же базовым принципам организации, что и звучащие языки.

В настоящем исследовании для анализа принципов сегментации русского жестового дискурса был собран корпус нарративов на РЖЯ. Всего в корпус вошло тринадцать нарративов. Общая длительность корпуса составила 16 минут, объем корпуса - 1754 жестоупотребления. По корпусным меркам этот объем кажется небольшим, однако детальное транскрибирование визуальной информации является очень трудоемким процессом, и для подобных исследований характерно использовать ограниченный по объему материал15.

Для сбора корпуса была применена экспериментальная методика «рассказывание историй» (storytelling task). В качестве стимульного материала использова-

13 См.: Зайцева Г. Л. 2000. Указ. Соч. Также: Зайцева Г. Л. 2006. Жест и слово: научные и методические статьи. М.: ВОГ.

14 См.: Кибрик А. А., Прозорова Е. В. 2007. Референциальный выбор в русском жестовом языке // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: Труды международной конференции «Диалог 2007» (Бекасово, 30 мая - 3 июня 2007 г.). Под ред. Л. Л. Иомдина, Н. И. Лауфер, А. С. Нариньяни, В. П. Селегея. М.: Изд-во РГГУ. С. 220-230. Также: Ким-мельман В. И. 2007. Отрицание в русском жестовом языке: основные особенности. Курсовая работа. РГГУ. Также: Прозорова Е. 2006. Реферепциалъные характеристики именных групп в российском (русском) жестовом языке. Дипломная работа. МГУ. Прозорова Е. В. 2008. Транскрипция как средство анализа пауз в русском жестовом дискурсе // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: По материалам ежегодной Международной конференции «Диалог» (Бекасово, 4-8 июня 2008 г.). Вып. 7 (14). М.: Изд-во РГГУ. С. 437-442. Также: Шамаро Е. Ю. 2007. Некоторые факты видо-временной системы РЖЯ // Современные аспекты жестового языка (сост. А. А. Комарова). М.: ВОГ. С. 180-191.

15 См.: Loehr, D. 2007. Aspects of rhythm in gesture and speech // Gesture 7 (2). См. также: Nespor, M., & Sandler, W. 1999. Указ. Соч.

лись картинки с комиксами X. Бидструпа и «Фильм о грушах» (The Pear Film16). Носителям языка предлагалось запомнить содержание комикса или фильма, а потом пересказать его по памяти другому носителю языка. Адресат при этом не видел заранее стимульных материалов и не знал содержания истории. Пересказы снимались на видео, причем в кадре находился только рассказчик. Видеозаписи были переведены в компьютерный формат (.avi). Каждый нарратив был затранскрибирован при помощи программы ELAN17.

Транскрипция, разработанная в ходе настоящего исследования, содержит шесть слоев: слой, где отражена сегментация жестовой речи на ЭДЕ и перевод ЭДЕ на русский язык, слой для фиксации движений головы, слой для фиксации моргания, слой для транскрибирования фаз движения в жесте и два слоя для записи отдельно действий правой и левой руки.

Глава 3. Пограничные движения головы

Голова говорящего на жестовом языке находится в постоянном движении, и ее движение определенным образом координируется с действиями рук. В русской жестовой речи движения головы выполняются по некоторым регулярным схемам: выполнение отклонения - выход из положения отклонения. В настоящем исследовании подобные схемы называются кинетическим контуром (по аналогии с интонационным контуром в устной речи).

Выход из положения отклонения может иметь вид возвращения головы в исходное вертикальное положение или незначительного перемещения головы в новую позицию. Возвращения и перемещения имеют относительно небольшую длительность и всегда выполняются во время переходных фаз жестов18 (подготовки; удержания - сохранения рукой конфигурации жеста после выполнения основной фазы выражения; или ретракции - расслабления руки и возврата в положение

16 См.: Chafe, W. (Ed.) 1980. The pear stories: Cognitive, cultural, and linguistic aspects of narrative production. Norwood, NJ: Ablex.

17 http://www.lat-mpi.eu/tools/elan/

18 См.: Kita, S., van Gijn, I., & van der Hülst, H. 1998. Movement Phases in signs and co-speech gestures, and their transcription by human coders // Wachsmuth, I., & Fröhlich, M. (Eds.) Gesture and sign language in human-computer interaction. Lecture Notes in Artificial Intelligence, vol. 1317. Berlin: Springer.

покоя). Возвращения и перемещения никогда не выполняются одновременно с началом основной смыслонесущей фазы жеста - фазы выражения (в большинстве жестов она реализуется как фаза удара). Они могут начинаться в финале фазы 5'да-ра, если фаза удара реализуется как многократное повторение одного и того же движения, которое говорящий продолжает выполнять механически, «выигрывая время» на обдумывание следующей порции дискурса. Это подчеркивает связь возвращений и перемещений с подготовкой нового фрагмента дискурса.

После выхода из положения отклонения голова может начать выполнять новое отклонение или в течение какого-то времени сохранять принятое положение. Эти действия имеют большую длительность, чем возвращения и перемещения, и, в отличие от них, выполняются во время фазы удара и могут быть семантически мотивированными (например, выполняя жест УПАСТЬ, говорящий может наклонить голову вперед, а при выполнении жеста БРОСИТЬ - отклонить ее назад, изображая замах). Эти движения могут распространяться на несколько жестов, тем самым объединяя их в группы. Мы утверждаем, что такие группы представляют собой ЭДЕ в дискурсе РЖЯ. Одна ЭДЕ формируется на основе одного движения или положения головы, а на границе ЭДЕ происходит смена положения головы в форме перемещения или возвращения. Этому, как правило, сопутствует расслабление шеи, плеч и лицевых мускулов говорящего, то есть в этот момент голова и тело готовятся к выполнению новой порции дискурса.

Проиллюстрируем эти утверждения на примере:

(1)Ш-119 21.

ю.й.ооо «кой-зда ».•"•iS'v'.üc ¡»«й-лийз ебяя-ге«* ог-г^-гми cuiokzai "роп/пк" одюдо здкоагооо оояа-ги 121.Вдруг подул сильный ветер, |22.и шляп;

ПОГРДВИЖ ¡blink .....г»-: I ВЗВ н. Ьтк PRE jSTR PRE ¡STR jPREP jSTR |ПРМ | jblink PR|STR' ¡RET

Г;.. ' • . -Ц вдруг ВЕТЕР ¡СИЛЬНЫЙ I ВЕТЕР

PJ4 вдруг ВЕТЕР ¡СИЛЬНЫЙ ВЕТЕР

.......да i'-':-: I

22.

j22n шляоа спетепа 23,Упала в

" *" ПРМ WKrt«----1 - : ... ; blink I jblink - ВЗВ

"" 1RETR ' JPREP 1STR

■ ШЛЯПА STR-L jRETR ЩЛЯПА-СЛЕТЕТЬ

" (PNT

... f

23,

21. Вдруг подул сильный ветер,

22. и шляпа слетела.

23. Упала в реку.

19 Код после номера примера является кодом нарратива в корпусе. Далее пример представлен в виде последовательности ЭДЕ, номер ЭДЕ соответствует её номеру в нарративе. ЭДЕ показаны в виде транскрипции из программы ELAN. Ниже даны переводы ЭДЕ на русский язык. В транскрипции используются следующие условные обозначения: МАЛЬЧИК, КАМЕНЬ-НАХОДИТЬСЯ - мануальные жесты; PNT - указательный жест; 1)М:ладонь-вшп - дискурсивный маркер; на-коленях, у-груди - руки в положении покоя; копир - копирование недоминантной рукой действий доминантной руки; распр - сохранение рукой конфигурации предшествующего жеста; хез1 - хезитационный указательный жест; (=) - хезитация или речевой сбой; blink - моргание; closed - глаза закрыты; ВЗВ - возвращение головы; ПРМ -перемещение головы; знак (.) - граница ЭДЕ, за которой следует возвращение головы; знак (,) - граница ЭДЕ, за которой следует перемещение головы; PREP - фаза подготовки; STR -фаза выражения в форме удара; STR-M - му.тьтисегментная фаза удара; STR-L - удлиненная фаза удара; I-HOLD - фаза выражения в виде независимого удержания руки; HOLD -факультативная фаза удержания; RETR - фаза рекурсии.

В начале ЭДЕ 21 голова выполняет возвращение и приходит в исходное вертикальное положение (Рис. 1а). Одновременно с фазой удара жеста ВДРУГ голова наклоняется вперед и сохраняет этот наклон до конца ЭДЕ 21 (Рис. 16).

Рис. 1а. Возвращение в ЭДЕ 21 Рис. 16. Фаза удара жеста ВЕТЕР

В начале ЭДЕ 22 голова выполняет перемещение, слегка поворачиваясь влево (Рис. 2а). Далее, при выполнении жеста ШЛЯПА, говорящий наклоняет голову вперед (Рис. 26) и сохраняет положение наклона до конца ЭДЕ 22.

Рис. 2а. Перемещение в ЭДЕ 22 Рис. 26. Жест ШЛЯПА

В начале ЭДЕ 23 голова выполняет возвращение и поднимается в вертикальное положение (Рис. За). На фазе удара жеста УПАСТЬ-ТУДА голова слегка наклоняется вперед и сохраняет это положение до конца ЭДЕ 23 (Рис. 36).

Рис. За. Возвращение в ЭДЕ 23 Рис. 36. Жест РЕКА

Что касается синхронизации с переходными фазами жестов, как видно из транскрипции, возвращение в ЭДЕ 21 начинается во время финальной (хезита-ционной) части удара предшествующего жеста (ИДТИ) и продолжается во время подготовки жеста ВДРУГ. Перемещение в ЭДЕ 22 выполняется во время финальной части фазы удара жеста ВЕТЕР и продолжается во время фазы ретракции. Возвращение в ЭДЕ 23 начинается во время фазы ретракции жеста ШЛЯПА-СЛЕТЕТЬ и продолжается во время фазы подготовки жеста УПАСТЬ-ТУДА.

Формальные характеристики движения головы, на основании которых в исследовании была произведена сегментация жестового дискурса, можно представить в виде трех принципов:

Принцип 1 :В начале каждой ЭДЕ происходит смена положения головы (пограничное движение).

Принцип 2: Каждая ЭДЕ формируется на основе одного положения или движения головы.

Принцип 3: Пограничные движения головы выполняются во время переходных фаз движения мануальных жестов.

Принцип 1 представляет собой основное правило, которым следует руководствоваться при сегментации дискурса РЖЯ. Принципы 2 и 3 представляют, скорее, тенденции и не всегда строго выполняются в жестовом дискурсе. Однако учет всех трех принципов позволяет определять границы ЭДЕ в дискурсе РЖЯ с высокой степенью надежности. В результате применения данных принципов в исследуемом корпусе было выделено 1037 ЭДЕ.

Относительно разных типов пограничных движений головы следует заметить, что возвращения отличаются от перемещений не просто количеством движения, производимого головой, а качественно. Возвращения маркируют границы более крупных фрагментов дискурса, которые обозначаются в настоящей работе как супер-дискурсивные единицы (СДЕ). СДЕ, как правило, представляют собой отрезки дискурса, обладающие смысловой связностью: референциальной (описываются действия одного основного референта), временной, темпоральной, тематической (используются схемы типа «референт-действие-место»; описываются действия, ведущие к одной цели). Так, например, в (1) ЭДЕ 21 и 22 ограничены возвра-

щениями и вместе составляют одну СДЕ, в которой описывается причина события (подул ветер) и его следствие (шляпа слетела).

Своей просодической оформлённостью и смысловой законченностью СДЕ напоминают более крупные единицы устного дискурса, называемые предложениями20 или супер-интонационными единицами21. Предложение устного дискурса представляет собой последовательность ЭДЕ, последняя из которых оканчивается финальным интонационным контуром, а все предыдущие имеют на конце нефинальные контуры. Можно предположить, что, как и финальная интонация, возвращения в РЖЯ указывают на тематический сдвиг в дискурсе, а перемещения, как и нефинальная интонация, на тесную смысловую связь между двумя последовательными ЭДЕ.

Глава 4. Моргание и паузы

Пограничные движения головы, необходимый и достаточный маркер границ ЭДЕ в русском жестовом дискурсе, регулярно сопровождаются двумя другими сигналами - морганием и мануальными паузами.

Моргания (мы используем термин моргание как исчисляемое существительное) и мануальные паузы уже рассматривались как маркеры дискурсивных границ на материале других жестовых языков22. При этом если всегда понятно, что имеется в виду под морганием, то при определении того, что можно считать паузой в жестовой речи, у исследователей возникают значительные расхождения.

В нашем исследовании предлагается классификация пауз, основанная на фазах движения рук в жесте. При определении паузы мы опирались на функциональные критерии: пауза представляет собой момент планирования говорящим следующей порции дискурса23, не несет семантической информации, участвует в ритмическом оформлении речи.

20 См.: Кибрик А. А., Подлесская В. И. (ред.) 2009. Указ. Соч.

21 См.: Chafe, W. 1994. Указ. Соч.

22 См.: Grosjean, F., & Lane, Н. 1977. Pauses and syntax in American Sign Language // Cognition, 5. См. также: Wilbur, R. 1994. Eye blinks and ASL phrase structure // Sign Language Studies, 84. P. 221- 240.

23 См.: Levelt, W. 1989. Speaking. From intention to articulation. Cambridge, Mass.: MIT Press.

На основании этих критериев мы считаем паузами:

■ факультативные пост-ударные фазы движения жеста - удержание и ретракцию. При удержании рука, после выполнения фазы удара, на несколько мгновений сохраняет конфигурацию и остается в месте выполнения последнего жеста. При ретракции рука расслабляет свою конфигурацию и покидает место выполнения жеста, стремясь занять положение покоя;

» удлиненные фазы удара. Если фаза удара имеет вид повторяющегося движения (как, например, в жесте КРУТИТЬ-ПЕДАЛИ), то говорящий может выполнить больше повторений, чем нужно для передачи смысла жеста, выигрывая время на обдумывание следующей порции дискурса;

■ абсолютные паузы. Это моменты, когда руки находятся в положении покоя между двумя жестами. Такие паузы очень редки в дискурсе РЖЯ и указывают на длительную хезитацию говорящего;

■ хезитационные жесты - особые лексические жесты, выполняющие в дискурсе роль маркера хезитации.

Наш корпус содержит 1037 ЭДЕ или 1024 дискурсивных границы (начальные границы каждой ЭДЕ, кроме первых ЭДЕ в нарративах). Из 1024 границ мануальными паузами сопровождаются 780 границ (76%), а морганиями - 500 границ (48%). При этом пограничные паузы составляют 84% от числа всех пауз (всего - 927), а пограничные моргания - 71% всех морганий (всего - 706). Это позволяет считать моргания и паузы достаточно надежными, хотя и второстепенными, маркерами границ ЭДЕ в дискурсе РЖЯ.

Интересно посмотреть на то, одинаково ли моргания и паузы маркируют границы разных дискурсивных единиц - ЭДЕ и СДЕ. Всего в нашем корпусе имеется 359 границ СДЕ и 665 границ ЭДЕ (внутри СДЕ). В Таблице 1 представлены количественные данные, которые показывают, сопровождаются ли границы обоими второстепенными маркерами, только одним или вообще не имеют при себе второстепенных маркеров.

Оба маркера Только пара Только моргание Ни одного Всего

граница СДЕ 225(63%) 106 (29%) 20 (6%) 8 (2%) 359

граница ЭДЕ 177 (27%) 273 (41%) 72(11%) 143 (21%) 665

Таблица 1. Распределение второстепенных маркеров по границам разных типов

Таблица 1 демонстрирует две основные тенденции. Во-первых, большинство границ СДЕ (63%) сопровождаются сразу двумя второстепенными маркерами. Вторая тенденция состоит в том, что для границ СДЕ гораздо менее характерно вообще не иметь при себе никаких второстепенных маркеров, чем для границ ЭДЕ: таких границ, соответственно, 2% и 21%.

Таким образом, говорящие предпочитают тратить больше языкового материала для указания на границы СДЕ. Возможно, это свидетельствует о том, что СДЕ более важны, чем ЭДЕ, для структурирования и организации жестового дискурса, поэтому говорящие стремятся к тому, чтобы границы СДЕ были более заметными для адресата.

Глава 5. Свойства и типы ЭДЕ в дискурсе РЖЯ

ЭДЕ в дискурсе РЖЯ, как и в устном дискурсе, демонстрируют примечательную координацию разных уровней языковой структуры. Результаты исследования, описанные в Главах 3 и 4, показывают, что ЭДЕ в РЖЯ обладают просодической оформленностью. В Главе 5 рассматриваются их семантические и информационные свойства.

ЭДЕ, выделенные в дискурсе РЖЯ, можно разбить на три класса, предложенные в работе У. Чейфа24:

■ содержательные (выражающие некоторое пропозициональное значение или идею референта); таких ЭДЕ в корпусе 948.

■ регуляторные (содержащие жест в функции дискурсивного маркера, играющие роль в структурировании и регулировании дискурса); таких ЭДЕ в корпусе 62.

24 Chafe, W. 1994. Указ. Соч.

■ фрагментарные (не полностью завершенные говорящим вследствие речевого

сбоя); таких ЭДЕ в корпусе 27.

Содержательные ЭДЕ можно далее разделить на типы в соответствии с их структурой. 627 содержательных ЭДЕ (66%) включают в себя один предикат. Представляется, что носители РЖЯ стремятся к тому, чтобы вербализуемые ЭДЕ были предикациями, то есть выражали бы идею события или состояния. Значительная корреляция ЭДЕ с предикациями или клаузами также наблюдается и в устном дискурсе. Для английской диалогической речи, как показано в работе У. Чейфа, она составляет 60%; для английской монологической речи25 - 55.9%; для русского устного монологического дискурса26 - 68.3%.

73 ЭДЕ в корпусе содержат более одного предиката, то есть являются муль-типредикатными. Мультипредикатные ЭДЕ, как правило, нарушают ограничение на когнитивный объем ЭДЕ, который выражается в том, что в ЭДЕ обычно содержится не более одного нового понятия27. Вместе с тем включение нескольких предикатов в одну ЭДЕ происходит по регулярным и повторяющимся моделям. В 12-ти мультипредикатных ЭДЕ один из предикатов является жестом с модальным значением (например, ХОТЕТЬ, НЕЛЬЗЯ, НУЖНО). В прочих мультипредикатных ЭДЕ предикаты, как правило, описывают действия, представляющие фазы или аспекты одного события или связанные отношением последовательности или одновременности.

К содержательным ЭДЕ также относятся именные ЭДЕ, включающие именную группу без предиката. Таких ЭДЕ в нашем корпусе насчитывается 159. Именная группа, образующая отдельную ЭДЕ, может относиться к предикату в соседней ЭДЕ или быть самостоятельной, то есть не связанной семантически ни с каким предикатом.

Именные ЭДЕ первого типа, как правило, появляются в дискурсе РЖЯ, когда выполняются два условия:

25 См.: Сгой, 1995. ЫопаНоп ипкв апё ртштайса! вйчсште // /,ш£ш£ПС1,33. Р. 839-882.

26 См.: Кибрик А. А., Подлесская В. И. (ред.) 2009. Указ. Соч.

21 См.: СМе, V/. 1994. Указ. Соч.

■ именная группа служит для первого упоминания референта:

■ референт является топикальным, то есть важным для текущего дискурса, что

выражается в большом количестве упоминаний референта в последующих

28

предикациях после его введения в дискурс '. Проиллюстрируем данное утверждение на примере:

(2) 3-1

2.

3.

V?

. ЖП ..■■•ЛХ-1-Г'.- -Л'г

З.СмОТриТ В ОКНО:

;■:-!(:• r;iK- c^j—.osом ■ tmooMjoa

4.!х0л'.'лн0>- ?•■

■■: I

blink

prep

взв

-f*

: . ..... [сМОТ^ТЬ ; .

blink

Г"

PREP

(ХОЛОДНО)^

(ХОЛОДНО^

2. (=) Маленький мальчик.

3. Смотрит в окно.

Пример (2) представляет собой самое начало нарратива о мальчике и его зимней прогулке. В ЭДЕ 2 вводится референт мальчик, центральный персонаж данного рассказа (о мальчике будет идти речь на протяжении последующих 27 ЭДЕ). Предикат СМОТРЕТЬ, описывающий действия мальчика, помещен говорящим в ЭДЕ 3. Выделяя в отдельную ЭДЕ именную группу, вводящую новый топи-кальный референт, говорящий соблюдает ограничение на выражение одного ново-

28 См.: Geluykens, R. 1992. From discourse process to grammatical construction: On left-dislocation in English. Philadelphia: John Benjamins. См. также: Givön, Т. (Ed.) 1983. Topic continuity in discourse: A quantitative cross-language study. (Typological Studies in Language, vol. 3) Amsterdam: John Benjamins.

го понятия. В (2) и референт мальчик, и событие смотреть в окно являются новой информацией. По У. Чейфу активация новой информации требует наибольших когнитивных затрат, и, разделяя две единицы новой информации на две ЭДЕ, говорящий облегчает адресату задачу обработки и восприятия поступающей новой информации.

В нашем корпусе новые топикальные референты вводятся 53 раза. В 40 случаях (75%) это делается с помощью именной группы, отделенной просодической границей от своего предиката. И наоборот, если посмотреть на саму сегментаци-онную схему, когда между именной группой и последующим предикатом проходит просодическая граница, то такая схема используется в нашем корпусе 66 раз и в 40 случаях (61 %) - для введения новых топикальных референтов.

ЭДЕ, содержащие самостоятельную именную группу, представляют собой более разнородную с точки зрения функций группу. В ней можно выделить класс уточняющих ЭДЕ. Как правило, говорящий вставляет в дискурс уточняющие ЭДЕ в тех случаях, когда сомневается, что адресат получил достаточно информации для идентификации референта или понимания описываемой ситуации. Пример уточняющей ЭДЕ представлен в (3):

(3) С-1 11-12.

Ю.ЬУЛМЖ ОСЛгСЮ '20

11 .Собака побежала,

12.(неясн):

Моргания

ЕР ¡НОЮ

¡(неясн)' (неясн>

ГЕР. РУК4

13-14.

чХпоппыла, _^

МОРГАНИЯ

11. Собака побежала,

12. (неясн)=,

13. а там река,

14. поплыла,

В (3) рассказчица начинает описывать действия собаки, которая бежит за брошенной палкой. Она обрывает ЭДЕ 12, решив уточнить с помощью именной ЭДЕ 13, куда именно была брошена палка. ЭДЕ 13 отличается от окружающих её ЭДЕ 11, 12 и 14 немануальными сигналами. Выполняя ЭДЕ 11, 12 и 14, рассказчица надувает щеки, прищуривает глаза и смотрит в сторону (туда, куда полетела палка), передавая таким образом точку зрения собаки. Выполняя ЭДЕ 13, она, напротив, переводит взгляд на адресата, а ее лицо принимает нейтральное выражение.

Оставшиеся 89 содержательных ЭДЕ по остаточному принципу вошли в класс прочих ЭДЕ. К ним были, например, отнесены ЭДЕ, включающие жестовые частицы или содержащие указание на референт и передачу его прямой речи.

Помимо содержательных ЭДЕ в исследовании подробно рассматривается класс регуляторных ЭДЕ, включающих жест в функции дискурсивного маркера. Наиболее частотными дискурсивными маркерами в нарративах РЖЯ являются жесты ДМ:ладонь-вниз (то же движение, что описывается выражением «махнуть рукой»), ДМ:ладонь-поворот (ладони поворачиваются от говорящего за счет поворота кисти), ДМ:ладонь-вверх (то же движение, что и в «развести руками»).

На примере жеста ДМ:ладонь-вниз в работе были рассмотрены разные возможности интеграции регуляторной ЭДЕ с окружающими ее ЭДЕ. Было показано, что ЭДЕ с жестом ДМ:ладонь-вниз может представлять собой отдельную СДЕ (иметь на обоих концах возвращения) или начинать новую СДЕ (начинаться с возвращения), но чаще всего такие ЭДЕ завершают собой СДЕ (следующая за ними ЭДЕ начинается с возвращения). Можно сделать вывод, что дискурсивный маркер ДМ:ладонь-вниз используется в РЖЯ для указания на границы крупных тематических фрагментов. При этом, употребляя данный маркер, говорящий делает акцент на завершении очередной темы.

Можно предположить, что предикатные ЭДЕ, будучи самым частотным типом ЭДЕ, представляют собой некоторый прототип ЭДЕ в дискурсе РЖЯ. Что касается рассмотренных в работе классов непрототипических ЭДЕ - мультипреди-катных, именных и регуляторных - стоит отметить, что те же классы характерны и для устного дискурса.

Заключение

Результаты работы показали, что основным маркером границ ЭДЕ в дискурсе РЖЯ являются особые пограничные движения головы говорящего. Непограничные движения головы также могут служить критерием выделения дискурсивных границ в жестовой речи, так как каждая ЭДЕ обычно строится на основе одного движения или положения головы. В качестве второстепенных маркеров границ ЭДЕ возможно использовать мануальные паузы и моргания, которые регулярно сопровождают пограничные движения головы.

Что касается локальной структуры РЖЯ, в жестовой речи были выделены дискурсивные элементы двух типов: элементарные дискурсивные единицы (ЭДЕ)

и супер-дискурсивные единицы (СДЕ). Последние обладают просодической оформленностью и тематической связностью, они функционально схожи с предложениями в устном дискурсе. На обозначение границ СДЕ в дискурсе РЖЯ тратится больше языковых средств, чем на указание границ ЭДЕ внутри СДЕ.

Наиболее частотным классом ЭДЕ в РЖЯ оказались ЭДЕ с одним предикатом, они составляют 66% содержательных ЭДЕ. Непрототипические ЭДЕ либо не содержат предикат (именные, регуляторные), либо содержат более одного предиката (мультипредикатные). Непрототипические ЭДЕ указывают на когнитивные ограничения и коммуникативные решения, которые заставляют говорящих прибегать к менее стандартным способам вербализации своих идей в процессе непосредственного планирования дискурса.

В целом результаты работы свидетельствуют о том, что сегментация жесто-вого дискурса управляется теми же когнитивными процессами и принципами, что и сегментация устного дискурса. Это доказывает, что жестовые языки, как и звучащие, представляют собой когнитивную систему, выполняющую определенный ряд функций в коммуникации, познании и хранении информации и функционирующую в тесном взаимодействии с другими когнитивными системами человека, такими как память и внимание.

Публикации

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Прозорова Б. В. Российский жестовый язык как предмет лингвистического исследования // Вопросы языкознания. М: Наука: 2007, №1. С. 44-61.

2. Прозорова Е. В. Транскрипция как средство анализа пауз в русском жестовом дискурсе // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: По материалам ежегодной Международной конференции «Диалог» (Бскасово, 4-8 июня 2008 г.). Вып. 7 (14). М.: Изд-во РГГУ, 2008. С. 437-442.

3. Prozorova Е. V. Less active, but not less important: The role of the left hand in Russian Sign Language discourse II Третья международная конференция по ког-

нитивной науке: Тезисы докладов: в 2 т. Москва, 20-25 июня 2008 г. М.: Художественно-издательский центр, 2008. С. 133-135.

4. Кибрик А. А., Прозорова Е. В. Референциальный выбор в русском жестовом языке // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: Труды международной конференции «Диалог 2007» (Бекасово, 30 мая - 3 июня 2007 г.). Под ред. Л. Л. Иомдина, Н. И. Лауфер, А. С. Нариньяни, В. П. Селегея. М.: Изд-во РГТУ, 2007. С. 220-230.

5. Прозорова Е. В., Кибрик А. А. Референция в звучащих и жестовых языках // А. А. Комарова (сост.) Современные аспекты жестового языка. М.: ВОГ, 2006. С. 162-179.

6. Прозорова Е. В. Как ментальные процессы концептуализируются в русском жестовом языке // Вторая международная конференция по когнитивной науке: Тезисы докладов: в 2-х т. СПб: СПбГУ, 2006. С. 399-400.

7. Прозорова Е. В. Является ли российский жестовый язык полисинтетическим? // Третья Конференция по типологии и грамматике для молодых исследователей: Материалы. Санкт-Петербург: Нестор-История, 2006. С. 128-132.

Подписано в печать: 11.11.2009

Заказ № 3028 Тираж - 50 экз. Печать трафаретная. Типография «11-й ФОРМАТ» ИНН 7726330900 115230, Москва, Варшавское ш., 36 (499) 788-78-56 www.autoreferat.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Прозорова, Евгения Валерьевна

ВВЕДЕНИЕ И ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ.

Объект исследования.

Цели и задачи исследования.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Прозорова, Евгения Валерьевна

Теоретическая значимость и практическая ценность исследования.9

Структура работы.10

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ПАРАДИГМА И ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ.11

1.1. Теоретические предпосылки.11

1.1.1. Дискурсивный анализ.11

1.1.2. Жестовые языки и устная речь.13

1.1.3. Модель информационного потока.14

1.2. Критерии выделения элементарных дискурсивных единиц (ЭДЕ).16

1.2.1. Подходы к выделению ЭДЕ.16

1.2.2. Паузы.18

1.2.3. Анакруза и финальное продление.20

1.2.4. Деклинация и ресет.20

1.2.5. Интонационный контур.21

1.2.6. Формальные характеристики ЭДЕ.22

1.3. Просодические средства в жестовых языках.22

1.3.1. Сегментный и супрасегментный уровни в жестовой речи.23

1.3.2. Немануальный компонент.24

1.3.3. Исследования движений тела.26

1.3.4. Просодия и мануальный компонент.27

1.4. Сегментация жестового дискурса.29

1.5. Заключение Главы 1.32

ГЛАВА 2. МАТЕРИАЛ ИССЛЕДОВАНИЯ.34

2.1. Русский жестовый язык.34

2.1.1. Краткая справка.34

2.1.2. Дактильный алфавит.35

2.1.3. Калькирующая жестовая речь.36

2.1.4. Исследования и степень документированное™ РЖЯ.36

2.1.5. Основные грамматические особенности РЖЯ.38

2.1.6. РЖЯ как объект лингвистического анализа.41

2.2. Сбор материала.42

2.2.1. Корпуса жестовых языков.42

2.2.2. Метод сбора материала.44

2.2.3. Процедура сбора материала.45

2.2.4. Отбор материала.46

2.2.5. Транскрибирование жестовой речи.47

2.2.6. Представление примеров из корпуса в тексте работы.49

2.3. Описание корпуса.51

2.3.1. Общая характеристика.51

2.3.2. Объем корпуса.52

2.4. Заключение Главы 2.53

ГЛАВА 3. ПОГРАНИЧНЫЕ ДВИЖЕНИЯ ГОЛОВЫ.54

3.1. Введение.54

3.1.1. Просодическое оформление жестовой речи.54

3.1.2. Исследования движений головы в жестовых языках.55

3.2. Движения головы в сегментации дискурса РЖЯ.57

3.2.1. Кинетический контур.57

3.2.2. Координация движений головы и фаз движения рук.60

3.2.3. Пограничные движения головы во время фазы удара.62

3.2.4. Перемещения, сливающиеся с последующим движением.64

3.2.5. Формальные характеристики пограничных движений головы.65

3.3. Супер-дискурсивные единицы.66

3.3.1. Перемещения и возвращения.66

3.3.2. Иерархическая организация дискурсивных единиц в устной речи.68

3.3.3. Супер-дискурсивные единицы в жестовом дискурсе.69

3.3.4. Референциальная связность.70

3.3.5. Действия и схемы.72

3.3.6. Функции супер-дискурсивных единиц в РЖЯ.74

3.3.7. Пограничные движения головы и пограничные тоны.74

3.4. Формальные характеристики возвращений.77

3.4.1. Критерии, влияющие на форму возвращений.77

3.4.2. Возвращения при референциальном сдвиге.80

3.4.3. Возвращения: критерии определения.84

3.5. Движения головы на границах и внутри ЭДЕ.85

3.5.1. Стандартные кинетические контуры.85

3.5.2. Жесты с нейтральной просодией и акцентные жесты.85

3.5.3. Контур с двумя нейтральными жестами.88

3.5.4. Контур с двумя движениями.90

3.5.5. Нарушения кинетического контура.93

3.6. Заключение Главы 3.94

3.6.1. Критерии выделения ЭДЕ и СДЕ.94

3.6.2. Параллели между просодией жестовых и звучащих языков.95

ГЛАВА 4. МОРГАНИЕ И ПАУЗЫ.97

4.1. Введение.97

4.2. Моргания как просодический маркер в дискурсе РЖЯ.98

4.2.1. Исследования морганий.98

4.2.1.1. Моргание и когнитивные процессы.98

4.2.1.2. Координация морганий с устной речью.99

4.2.1.3. Моргания в исследованиях жестовых языков.101

4.2.2. Моргания в нарративах РЖЯ.103

4.2.2.1. Лексические моргания.103

4.2.2.2. Моргания и процесс планирования дискурса.105

4.2.2.3. Моргания как маркеры просодических границ.106

4.2.2.4. Количественные данные.109

4.2.2.5. Моргания как маркер хезитации.110

4.2.2.6. Моргания как маркер смены перспективы.115

4.2.2.7. Функции морганий в дискурсе РЖЯ.117

4.3. Паузы как просодический маркер в дискурсе РЖЯ.118

4.3.1. Исследования пауз в устном и жестовом дискурсе.118

4.3.1.1. Паузы в устном дискурсе.118

4.3.1.2. Исследования пауз в жестовых языках.118

4.3.2. Паузы в нарративах РЖЯ.120

4.3.2.1. Выявление пауз в дискурсе РЖЯ.120

4.3.2.2. Пост-ударные фазы.120

4.3.2.3 Удлиненные фазы удара.125

4.3.2.4. Абсолютные паузы.127

4.3.2.5. Хезитационные жесты.129

4.3.2.6. Мануальные паузы как маркер границ ЭДЕ.132

4.3.2.7. Мануальные паузы в дискурсе РЖЯ.133

4.4. Моргания и паузы на границах разных типов.134

4.4.1. Границы с возвращениями и перемещениями.134

4.4.2. Возвращения и второстепенные просодические маркеры.135

4.4.3. Перемещения и второстепенные просодические маркеры.141

4.4.4. Моргания и мануальные паузы на границах СДЕ и ЭДЕ.146

4.5. Заключение Главы 4.147

ГЛАВА 5. СВОЙСТВА И ТИПЫ ЭЛЕМЕНТАРНЫХ ДИСКУРСИВНЫХ ЕДИНИЦ В ДИСКУРСЕ РЖЯ.149

5.1. Введение.149

5.1.1. ЭДЕ в жестовом дискурсе.149

5.1.2. Типы ЭДЕ в дискурсе РЖЯ.151

5.1.3. Размер ЭДЕ в дискурсе РЖЯ.152

5.2. Типы содержательных ЭДЕ.153

5.2.1. Предикатные ЭДЕ.153

5.2.2. Именные ЭДЕ.155

5.2.3. Прочие содержательные ЭДЕ.157

5.2.4. Содержательные ЭДЕ в дискурсе РЖЯ.158

5.3. Предикаты и именные группы в ЭДЕ.159

5.3.1. Референциальный выбор.159

5.3.2. ЭДЕ с предикатом и нулевыми именными группами.160

5.3.3. ЭДЕ с предикатом и эксплицитно выраженными именными группами.163

5.4. Введение нового референта.165

5.4.1. Две схемы сегментации.165

5.4.2. Топикальность.167

5.4.3. Введение в дискурс топикального референта.167

5.4.4. Сегментация как коммуникативная стратегия.168

5.4.5. Исключения.170

5.4.6. Принципы введения в дискурс нового референта.173

5.5. Уточняющие именные ЭДЕ.174

5.6. Мультипредикатные ЭДЕ.179

5.6.1. Когнитивный базис мультипредикатных ЭДЕ.179

5.6.2. Мультипредикатные ЭДЕ с модальными жестами.179

5.6.3. Мультипредикатные ЭДЕ, описывающие различные действия.181

5.6.4. Мультипредикатные ЭДЕ с одновременными жестами.184

5.6.5. Принципы построения мультипредикатных ЭДЕ.185

5.7. Регуляторные ЭДЕ.186

5.7.1. Регуляторные ЭДЕ в жестовом дискурсе.186

5.7.2. Основные дискурсивные маркеры РЖЯ.186

5.7.3. Просодические характеристики регуляторных ЭДЕ.189

5.7.4. Регуляторные ЭДЕ в дискурсе РЖЯ.192

5.8. Заключение Главы 5.193

ЗАКЛЮЧЕНИЕ: ОСНОВНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ.196

Принципы выделения элементарных дискурсивных единиц в РЖЯ.196

Пограничные движения головы.197

Элементарные и супер-дискурсивные единицы в РЖЯ.197

Второстепенные пограничные маркеры.198

Структура элементарных дискурсивных единиц.199

Задачи, выполненные в ходе исследования.200

Дальнейшие направления работы.200

Заключительные замечания.202

Основные сокращения.203

Список иллюстраций.203

ПРИЛОЖЕНИЕ 1.204

ПРИЛОЖЕНИЕ 2.206

ПРИЛОЖЕНИЕ 3.213

ПРИЛОЖЕНИЕ 4.216

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ.229 введение и общая характеристика работы

В настоящей работе исследуется характер сегментации дискурса русского жестового языка глухих (РЖЯ) на элементарные дискурсивные единицы или шаги, которыми дискурс продвигается вперед и из которых строится его локальная структура.

Объект исследования

Объектом настоящего исследования является локальная структура дискурса русского жестового языка, принципы сегментации жестовой речи, а также типы и функции полученных единиц.

Русский жестовый язык входит в семью жестовых языков глухих (Lewis 2009) и используется глухими людьми в России и ряде стран ближнего зарубежья (Зайцева 2000, Комарова 2006, Прозорова 2007, Grenoble 1992). Жестовые языки являются полноценными человеческими языками и не уступают звучащим языкам по своим коммуникативным функциям, по отличаются от них физическим планом выражения. Информация в жестовых языках передается при помощи движений рук (пальцев, кисти, руки от кисти до плеча), движений головы и тела, изменений в выражении лица и направлении взгляда. Жестовые языки следует отличать от спонтанной жестикуляции, которая сопровождает устную речь, а также от так называемого языка тела (Крейдлин 2002, Николаева 2004, McNeill 1992).

Сегментация дискурса является одной из актуальных проблем современной лингвистики. Сегментация явным образом маркируется в письменных текстах, в которых, по современной традиции письма, используются различные графические средства выделения отдельных единиц - предложений и их частей, абзацев, глав. Кроме того, сегментация письменных текстов производится по определенным нормам, которыми носители языка овладевают в процессе специального обучения.

По-другому обстоит дело со спонтанной речью - устной или жестовой. На материале звучащих языков было показано, что устная форма существования языка является первичной и по многим характеристикам отличается от письменной (Земская 1983, Земская и др. 1981, Кибрик 2008, Лаптева 1976, Сиротинина 1974, Chafe 1982). Речь не течет непрерывным монотонным потоком, а порождается, по часто цитируемому наблюдению У. Чейфа (Chafe 1994), толчками, квантами или порциями. Но носители языка специально не учатся сегментировать свою речь, а приобретают этот навык естественным образом в ходе усвоения языка. Возникают два вопроса: 1) почему это происходит, и 2) каким образом маркируются границы дискретных единиц.

В поисках ответа на первый вопрос лингвисты выходят за пределы собственно лингвистических фактов и обращаются к знаниям о взаимодействии языка, сознания и коммуникативного контекста. Появляется все больше подтверждений тому, что сегментация устного дискурса отражает когнитивные процессы, протекающие во время речепорождения (Кибрик 2003, Кибрик, Подлесская 2009, Levelt 1989). Идея о связи сегментации речи и сегментации мысли является центральной в работах У. Чейфа (Chafe 1979, 1980, 1994), теория которого легла в основу настоящего исследования (см. раздел 1.1.3 Главы 1).

Ответ на второй вопрос (который представляет собой начальный этап в описании локальной структуры дискурса) предполагает подробное эмпирическое исследование больших массивов естественной речи. Представляется, что с накоплением данных о средствах сегментации речи в языках разных типов можно будет сделать выводы о том, что в сегментации дискурса является конкретно-языковым, что - универсально-языковым, а что характерным для человеческого поведения в целом.

Настоящая работа представляет собой попытку ответить на оба вопроса. Для обозначения минимальных единиц, на которые членится дискурс РЖЯ, в ней будет использоваться термин элементарные дискурсивные единицы (ЭДЕ), введенный в русскую лингвистическую традицию в работах А. А. Кибрика и В. И. Подлесской (Кибрик 2008, Кибрик, Подлесская 2006, 2009, Kibrik 20016).

Вопрос о средствах маркирования дискурсивных границ является центральным вопросом настоящего исследования и рассматривается подробно. Для ответа на вопрос о функции дискурсивных единиц в РЖЯ анализируется их структурный состав и некоторые особенности употребления в дискурсе.

Цели и задачи исследования

К целям настоящей работы относится выделение границ ЭДЕ в РЖЯ, описание локальной структуры дискурса РЖЯ и выявление когнитивно-прагматических принципов, регулирующих процесс сегментации жестового дискурса.

Выделение дискурсивных единиц в РЖЯ предполагает подробное описание маркеров дискурсивных границ. В устном дискурсе границы ЭДЕ маркируются, прежде всего, просодическими средствами (см. раздел 1.2 Главы 1). В исследованиях жестовых языков высказывались предположения, что сигналы, за счет которых жестовая речь членится на единицы, по функциям схожи с просодией в звучащих языках и могут быть отнесены к просодическому уровню жестовых языков (Nespor & Sandler 1999, Nicodemus 2007, Sandler 1999, Wilbur 1999). Таким образом, настоящая работа ставит перед собой цель внести вклад в сферу просодических исследований жестовых языков, а также в более широкую область просодических исследований вообще.

Исследование локальной структуры дискурса РЖЯ предполагает описание типов и функций выделенных дискурсивных единиц, а также анализ того, каким образом ЭДЕ в РЖЯ группируются в более крупные фрагменты дискурса. С этой точки зрения целью исследования является показать, что принципы сегментации, сформулированные на материале звучащих языков, выполняются и для жестовых языков. Полученные результаты позволят сделать ряд предположений о том когнитивном фундаменте, на котором базируется сегментация естественного дискурса. Это покажет, что жестовый дискурс управляется схожими когнитивными процессами и принципами, что и устный дискурс, потому что и жестовые, и звучащие языки представляют собой одну и ту же когнитивную систему, выполняющую ряд одних и тех же функций в коммуникации, познании и хранении информации.

Для выполнения поставленных целей в работе требуется решить ряд практических задач, в частности, создать корпус образцов дискурса РЖЯ. Создание корпуса является многоэтапным процессом и включает в себя решение нескольких более узких задач, к которым относятся: отбор носителей с подходящим уровнем владения РЖЯ; разработка метода и процедуры получения материала; разработка принципов транскрибирования жестовой речи и условных обозначений. Корпус, собранный в ходе данного исследования, мы рассматриваем как начальный этап в создании большего по объему и более разнообразного по представленным в нем жанрам корпуса русского жестового языка.

Еще одной косвенной целью настоящего исследования является привлечение внимания ученых и общества в целом к проблемам жестовых языков. Это будет способствовать повышению статуса РЖЯ, что поможет решить многие проблемы глухих людей, связанные с их образованием и недостаточным доступом к информации.

Перечислим еще раз цели и задачи, поставленные нами в настоящем исследовании:

• описание локальной структуры дискурса русского жестового языка;

• описание маркеров границ дискурсивных единиц;

• характеристика просодической системы русского жестового языка;

• выявление когнитивно-прагматических принципов, регулирующих процесс сегментации;

• сопоставление результатов с принципами сегментации устного дискурса;

• создание корпуса русского жестового языка;

• разработка методов сбора образцов жестовой речи;

• разработка системы транскрибирования жестовой речи;

• внесение вклада в описание и документацию русского жестового языка.

Актуальность и научная новизна исследования

Актуальность настоящего исследования состоит, прежде всего, в выборе языка, на основе которого оно проводится. Изучение жестовых языков - это перспективное направление современной лингвистики, ведь на материале жестовых языков можно проверить, насколько универсальны языковые свойства, выявленные в звучащих языках. В то же время в российской лингвистике традиция изучения жестовых языков пока практически отсутствует, и настоящая работа призвана отчасти заполнить этот пробел.

Кроме того, в области исследований жестовых языков наблюдается значительный перевес в сторону американского жестового языка (American Sign Language, далее ASL) - на материале этого языка проводится подавляющее большинство исследований, а иногда результаты, полученные на его основе, начинают априори считаться верными и для других жестовых языков. В этом плане исследование русского жестового языка обладает новизной и делает существенный вклад в типологию жестовых языков. Также оно направлено на описание грамматических особенностей и документирование малоизученного языка, относящегося к языкам народов Российской Федерации.

Научная новизна данной работы состоит ещё и в том, что в ней впервые модель описания дискурса, разработанная У. Чейфом (Chafe 1994), применяется при анализе жестового языка. Данная модель неоднократно использовалась в исследованиях звучащих языков (см. раздел 1.1.3 Главы 1). Представляется, что сопоставление результатов, полученных на материале звучащих языков, с результатами, полученными при анализе РЖЯ, поможет лучше понять универсальные принципы сегментации дискурса и природу когнитивных процессов, лежащих в основе речепорождения.

Теоретическая значимость и практическая ценность исследования

Теоретическая значимость настоящего исследования состоит в том, что в нем подробно рассматриваются принципы организации дискурса в русском жестовом языке, а также средства, использующиеся для указания дискурсивных границ.

В частности, в работе подробно изучаются средства маркирования границ ЭДЕ в РЖЯ и проводится их разделение на основные и второстепенные с учетом того, насколько регулярно они сопровождают дискурсивные границы. Также показано, что ЭДЕ, в свою очередь, группируются в более крупные единицы, которые обозначаются в данной работе как супер-дискурсивные единицы (СДЕ). Кроме того, проводится классификация полученных ЭДЕ и описываются структура и функции основных классов. Наконец, демонстрируется, что принципы сегментации жестового дискурса аналогичны принципам сегментации устного дискурса, а структура ЭДЕ регулируется схожими ограничениями на объем выражаемой информации.

Результаты, полученные в ходе работы, могут быть использованы при типологическом сопоставлении нескольких жестовых языков (использующихся в них систем маркирования дискурсивных границ, дискурсивных стратегий), а также для сопоставления РЖЯ со звучащими языками.

Также в исследовании большое внимание уделяется формированию гипотез о когнитивных процессах, регулирующих поток жестового дискурса. Результаты исследования могут быть использованы для расширения знаний об универсальных принципах сегментации спонтанной речи.

Основным практическим результатом настоящей работы является создание первого корпуса русского жестового языка, который может применяться в дальнейших исследованиях РЖЯ. Также настоящую работу можно использовать как практическое руководство по сегментации и транскрибированию дискурса РЖЯ.

Наконец, данные о маркерах дискурсивных границ можно применять при обучении русскому жестовому языку слышащих людей, а также использовать в практических разработках по распознаванию жестовой речи или при создании систем машинного перевода с РЖЯ на звучащие языки и наоборот.

Структура работы

Настоящая работа состоит из Введения, пяти глав, Заключения, четырех Приложений, Библиографии и CD с видео-примерами. В Главе 1 описывается теоретическая парадигма, в рамках которой выполнена работа, и проводится обзор литературы, посвященной просодическим свойствам ЭДЕ в звучащих языках, а также тем явлениям в жестовых языках, которые по своей функции могут быть уподоблены просодии звучащих языков. В ней также дается обзор работ по сегментации жестовых языков.

Глава 2 включает краткую справку и грамматический очерк русского жестового языка, также в ней обсуждаются метод и процедура сбора материала, и дается характеристика корпуса, используемого в исследовании.

Главы 3, 4 и 5 представляют собой основные результаты исследования. В Главе 3 рассматривается роль движений головы говорящего в сегментации дискурса РЖЯ, дается определение кинетического контура и описываются основные типы пограничных движений головы и их формальные характеристики, а также их функции в дискурсе РЖЯ.

В Главе 4 рассматриваются два второстепенных маркера границ ЭДЕ — моргание и мануальные паузы. Оба этих маркера регулярно сопровождают пограничные движения головы, но могут появляться и внутри ЭДЕ, поэтому не достаточно надежны. Появление второстепенного маркера зависит также от типа границы: для границ СДЕ оно более вероятно, чем для границ ЭДЕ внутри СДЕ.

В Главе 5 проводится классификация полученных ЭДЕ и описываются структура и функции основных классов. Показано, что наиболее частотный (а, следовательно, прототипический) класс - это ЭДЕ, содержащие не более одного предиката. Подробно разбираются такие непрототипические ЭДЕ, как именные (содержащие только именную группу), мультипредикатные (содержащие более одного предиката) и регуляторные (содержащие жест в функции дискурсивного маркера).

В Заключении перечисляются основные результаты работы и предлагаются возможные направления дальнейших исследований. В Приложении 1 представлена социологическая анкета, которую заполняли носители РЖЯ, участвовавшие в съемках. В Приложении 2 содержатся стимульные материалы. В Приложении 3 объясняются условные обозначения, использованные в транскрипции. В Приложении 4 описывается система транскрибирования дискурса РЖЯ, принятая в настоящем исследовании.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Маркеры локальной структуры дискурса в русском жестовом языке"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ: ОСНОВНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Принципы выделения элементарных дискурсивных единиц в РЖЯ

Основной целью настоящей работы было описать принципы выделения в дискурсе РЖЯ элементарных дискурсивных единиц, исследовать локальную структуру дискурса РЖЯ и выявить когнитивно-прагматические факторы, регулирующие процесс сегментации жестового дискурса.

В звучащей речи первостепенную роль в выделении единиц, на которые сегментируется устная речь, играют просодические признаю! (Кибрик, Подлесская 2009, Chafe 1993, 1994, Cruttenden 1986). В настоящей работе было показано, что в русской жестовой речи выделить минимальные дискурсивные элементы также возможно на основании просодических признаков.

Мы сосредоточились на отдельных компонентах жестового высказывания: движениях головы, морганиях и скорости движения рук, и показали, что все три компонента выполняют ряд просодических функций, объединяя жесты в ритмические группы и таким образом сегментируя и структурируя поток жестовой речи.

Было показано, что при сегментации дискурса РЖЯ на ЭДЕ следует опираться как на внешние, так и на внутренние просодические критерии. К внешним критериям относятся явления, регулярно происходящие на границах ЭДЕ: смена положения головы, моргания, мануальные паузы. Если роль в сегментации морганий и пауз (замедлений и остановок в движении рук) уже была засвидетельствована на материале других жестовых языков, то роль движений головы в просодическом оформлении жестовой речи была впервые подробно исследована в настоящей работе.

Также в настоящей работе было введено понятие кинетического контура, аналога интонационного контура в устной речи. Кинетический контур - это схема движений головы, регулярно повторяющаяся в дискурсе РЖЯ и распространяющаяся на одну ЭДЕ. Внутренним критерием определения границ ЭДЕ является соответствие кинетического контура кандидата в ЭДЕ возможному в РЖЯ кинетическому контуру.

По результатам исследования были сформулированы три принципа, на основе которых можно с высокой степенью надежности произвести сегментацию дискурса РЖЯ на ЭДЕ, наблюдая только за движениями головы горящего:

Принцип 1:

В начале каждой ЭДЕ происходит смена положения головы. Принцип 2:

Каждая ЭДЕ формируется на основе одного положения или движения головы. Принцип 3:

Пограничные движения головы выполняются во время переходных фаз движений мануальных жестов.

Пограничные движения головы

Основным результатом настоящей работы стало выявление в дискурсе РЖЯ особых движений головы, которые не имеют семантического наполнения, и единственная функция которых состоит в том, чтобы маркировать границы элементарных дискурсивных единиц.

Пограничные движения головы отличаются от прочих движений головы своими формальными характеристиками. Как правило, это относительно медленные нерезкие движения, причем «фокус усилия» говорящего при их выполнении направлен на достижение головой определенного положения (отличного от того, в котором голова находилась до выполнения движения), а не на самом движении (его интенсивности, характере или траектории). Представляется, что пограничные движения подготавливают тело говорящего к выполнению новой ЭДЕ, а во время выполнения движения говорящий планирует содержание этой ЭДЕ.

Пограничные движения головы всегда выполняются во время переходных, факультативных фаз движения мануальных жестов. Факультативные фазы жестов не несут семантической нагрузки, а обеспечивают переход от одного жеста к другому. Координация с факультативными фазами является примечательным фактом и подчеркивает переходную природу пограничных движений головы.

Элементарные и супер-дискурсивные единицы в РЖЯ

В ходе исследования было обнаружено, что в нарративах РЖЯ на просодических основаниях можно выделить два типа дискурсивных единиц: элементарные дискурсивные единицы (ЭДЕ) и супер-дискурсивные единицы (СДЕ).

Границы супер-дискурсивных единиц отличаются от границ элементарных дискурсивных единиц тем, что сопровождаются не просто изменением положения головы (перемещением), а возвращением головы в вертикальное прямоориентированное положение, нейтральное для данного говорящего. Возвращения головы, как правило, имеют большую длительность и меньшую скорость и интенсивность, чем перемещения. Они являются более заметными и легко вычленимыми в потоке жестовой речи.

С дискурсивной точки зрения СДЕ представляют собой единицы, объединенные одной темой и законченные по смыслу. Семантические и прагматические связи между ЭДЕ внутри супер-дискурсивных единиц сильнее, чем между соседними ЭДЕ, принадлежащими к разным супер-дискурсивным единицам.

В устном дискурсе единицей уровнем выше, чем ЭДЕ, является предложение (оно же супер-интонационная единица, супер-фокус сознания - Chafe 1994). Под предложением понимается последовательность ЭДЕ, которая является синтаксически и семантически законченной и имеет на конце финальный интонационный контур.

Можно провести определенные параллели между финальными контурами в устном дискурсе и возвращениями головы в дискурсе РЖЯ. Оба просодических средства указывают на завершенность некоторого смыслового отрезка дискурса.

Примечательно, что границы СДЕ в дискурсе РЖЯ являются просодически более выделенными, чем просто границы ЭДЕ. Представляется, что, хотя ЭДЕ представляет собой «шаг» дискурса, именно супер-дискурсивные единицы используются говорящими в качестве основных структурных и информационных составляющих дискурса, и для указания на их границы затрачивается максимум языковых средств.

Второстепенные пограничные маркеры

В число средств, которые могут указать адресату на то, где проходит граница ЭДЕ, входят моргания и мануальные паузы.

Моргания и мануальные паузы достаточно регулярно сопровождают дискурсивные границы в РЖЯ. Примечательно, что оба маркера больше тяготеют к границам супер-дискурсивных единиц, чем к границам ЭДЕ. Это подтверждает сформулированное выше предположение о том, что в РЖЯ больше языковых средств используется для указания на границу СДЕ, чем ЭДЕ, и, по всей видимости, деление на супер-дискурсивные единицы играет большую роль в топикальной организации и структурировании жестового дискурса, чем сегментация на элементарные единицы.

На материале других жестовых языков было засвидетельствовано, что и моргания, и мануальные паузы играют роль в сегментации жестового дискурса. Однако в отличие от предшествующих исследований в настоящей работе было впервые показано, что маркирование границ ЭДЕ является не единственной и не основной ролью морганий и пауз.

Мы считаем, что моргания в жестовом дискурсе указывают на значительную смену когнитивного состояния говорящего, например, на начало или конец режима хезитации или самокоррекции, на смену перспективы, которую говорящий использует для изложения событий в нарративе. Об этом свидетельствуют те случаи, когда моргания выполняются внутри ЭДЕ. Но и смена фокуса сознания (что на просодическом уровне отражается как граница ЭДЕ) часто представляет собой когнитивно важный момент, поэтому моргания регулярно сопровождают просодические границы.

Мануальные паузы, как и паузы в устном дискурсе, указывают на те моменты, когда говорящий планирует следующую порцию дискурса. Как правило, такие моменты приходятся на смену фокуса сознания. Но иногда говорящий испытывает необходимость спланировать следующую порцию дискурса в середине ЭДЕ, что ведет к появлению внутренней паузы.

Таким образом, моргания и мануальные паузы могут использоваться в качестве второстепенных маркеров дискурсивной границы, но мы предполагаем, что их появление на границах ЭДЕ указывает на другие когнитивные процессы, сопровождающие смену фокуса сознания.

Структура элементарных дискурсивных единиц

Анализ структуры ЭДЕ в РЖЯ показал, что единицы, выделенные на основании просодических маркеров, действительно представляют собой элементарные шаги дискурса, кванты информации, которыми дискурс продвигается вперед.

Так, было обнаружено, что 627 из 1037 ЭДЕ (60%) являются предикациями. Можно предположить, что предикатные ЭДЕ представляют собой некоторую прототипическую ЭДЕ, то есть носители РЖЯ стремятся к тому, чтобы вербализуемые ЭДЕ выражали идею события или состояния. Значительная корреляция ЭДЕ с предикациями или клаузами также наблюдается и в устном дискурсе.

В нашем исследовании мы также подробно разобрали три класса непрототипических ЭДЕ: именные ЭДЕ (содержащие именную группу без предиката), мультипредикатные ЭДЕ (состоящие из более чем одного предиката) и регуляторные ЭДЕ (состоящие из жеста в функции дискурсивного маркера).

Все три класса явлений интересны тем, что позволяют проследить за процессом он-лайнового планирования дискурса и указывают на те факторы и ограничения, которые заставляют говорящего вербализовать ЭДЕ нестандартного вида.

Именные, мультипредикатные и регуляторные ЭДЕ также характерны для устного дискурса, появляются под действием схожих факторов и выполняют схожие функции, что и соответствующие классы ЭДЕ в жестовом дискурсе. Это еще раз демонстрирует, что жестовый и устный дискурс, несмотря на различия в плане выражения, имеют схожую природу, регулируются одинаковыми принципами и подчиняются схожим ограничениям.

Задачи, выполненные в ходе исследования

Еще раз перечислим задачи, которые были выполнены в ходе данного исследования:

• собран и затранскрибирован корпус нарративов на русском жестовом языке;

• разработана система выделения ЭДЕ (элементарных дискурсивных единиц) и СДЕ (супер-дискурсивных единиц) в русском жестовом языке;

• описаны пограничные просодические маркеры и проведена оценка их значимости для установления просодической границы в дискурсе русского жестового языка;

• проведена классификация полученных ЭДЕ и описаны их свойства в дискурсе русского жестового языка;

• выявлены параллели между русским жестовым языком и звучащими языками, как на просодическом, так и на дискурсивном уровнях.

Дальнейшие направления работы

В настоящем исследовании была предпринята попытка описать принципы сегментации дискурса русского жестового языка. Представляется, что результаты работы помогут не только углубить представление о строении русского жестового языка, но и улучшить понимание того, как устроен человеческий язык вообще и по каким принципам он функционирует.

Вместе с тем, многие из явлений, которые были описаны в настоящей работе, требуют дальнейшего подробного анализа. Проводить этот анализ следует, главным образом, по следующим трем направлениям.

Во-первых, основным методом настоящего исследования было наблюдение и подробное описание языковых фактов, с минимальным привлечением носителей языка для оценки значимости этих фактов. Представляется, что экспериментальное исследование, где бы сами носители языка принимали участие в расстановке просодических границ, помогло бы лучше понять природу сегментации жестовой речи и явилось бы необходимым подтверждением результатов, полученных в настоящей работе.

Во-вторых, в ходе настоящего исследования наблюдение за языковым материалом проводилось «на глаз», без использования специальных программ или приборов. Конечно, видеозаписи можно было просматривать покадрово, отмечая малейшие изменения в форме и положении частей тела говорящих. Однако производить таким образом оценку скорости движения частей тела, расстояния, на которое они перемещаются, и траектории их движения, практически невозможно. Представляется, что использование для анализа жестовой речи программного обеспечения, подобного тому, какое сейчас является необходимым компонентом исследований устного дискурса (программы типа Speech Analyzer), перевело бы исследования на новый технический уровень.

Программы и оборудование для захвата движения (motion capture) и высокоскоростной съемки существуют и широко используются в спортивной медицине, при анализе движений животных, в киноиндустрии и в разработках систем искусственного интеллекта. Однако для исследований жестовых языков они применяются крайне редко (Wilbur & Martinez 2002, Wilcox 1992).

В-третьих, настоящее исследование проводилось на образцах дискурса только одного типа - нарративах. Вместе с тем, самым базовым и наиболее часто употребляющимся в повседневной речи жанром дискурса является бытовой диалог (Chafe 1998, Ford et al. 2003, Hopper 1998, Thompson & Couper-Kuhlen 2005). Представляется необходимым расширить собранный корпус РЖЯ за счет включения в него диалогов и проанализировать использующиеся в диалогической жестовой речи принципы сегментации дискурса и характер ЭДЕ.

Заключительные замечания

Даже в США, где исследования жестовых языков ведутся наиболее интенсивно, когда в университетах читают курс «Введение в лингвистику», о жестовых языках упоминают мимоходом, в последней лекции, тогда же, когда рассказывают о языках животных и спонтанной жестикуляции.

Вместе с тем представляется, что вклад, который жестовые языки внесли и продолжают вносить в понимание того, как организован и функционирует человеческий язык, трудно переоценить. Являясь языками с другим, визуально-пространственным, планом выражения, жестовые языки имеют все те же уровни языковой структуры, что и звучащие языки. Жестовые языки демонстрируют, что фундаментальные законы, лежащие в основе естественного языка, не зависят от физической среды, в которой существует язык, а регулируются взаимодействием языка с другими когнитивными системами человека и необходимостью ежедневно решать определенные коммуникативные задачи.

Настоящее исследование показало, что принципы, по которым организуется дискурс русского жестового языка: просодическое оформление и необходимость сегментации жестовой речи; стремление ЭДЕ к некоторому прототипу; ограничения на объем новой информации и количество полных именных групп, выраженных в одной ЭДЕ с предикатом; использование специальных средств для эксплицитного регулирования и структурирования потока дискурса - идентичны тем принципам, по которым строится устный дискурс.

Более того, в том, как говорящие возвращают тело и руки в нейтральное положение покоя на границах ЭДЕ, как моргают в моменты значительной смены когнитивных состояний, как объединяют в одну ЭДЕ описание последовательности движений, представляющих фазы одного действия, наблюдаются определенные аналогии с тем, как структурируется и сегментируется поведение человека в целом, не только коммуникативное.

Таким образом, представляется, что исследования жестовых языков в большей степени, чем прочие области лингвистической науки, входят в соприкосновение с другими науками о человеке, и могут пролить свет на многие загадки человеческой природы.

ОСНОВНЫЕ СОКРАЩЕНИЯ

КЖР - калькирующая жестовая речь

РЖЯ - русский жестовый язык

СДЕ - супер-дискурсивная единица

ЭДЕ - элементарная дискурсивная единица

ASL - американский жестовый язык (American Sign Language)

BSL - британский жестовый язык (British Sign Language)

DGS - немецкий жестовый язык (Deutsche Gebardensprache)

DSGS - немецко-швейцарский жестовый язык (Deutschschweizerische Gebardensprache)

DSL - датский жестовый язык (Danish Sign Language)

HKSL - гонконгский жестовый язык (Hong Kong Sign Language)

ISL - израильский жестовый язык (Israeli Sign Language)

Список научной литературыПрозорова, Евгения Валерьевна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Базоев В. 3., Паленный В. А. (2002). Человек из мира тишины. М.: ИКЦ «Академкнига».

2. Баранов А. Н. (2003). Введение в прикладную лингвистику. М.: УРСС.

3. Боскис Р. М., Морозова Н. Г. (1939). О развитии мимической речи у глухонемого ребенка и ее роли в процессе обучения и воспитания глухонемых // Вопросы учебно-воспитательной работы в школе для глухонемых. №7 (10).

4. Брызгунова Е. А. (1980). Интонация // Н. Ю. Шведова (Ред.) Русская грамматика, T.l. М.: Наука.

5. Брызгунова Е. А. (1997). Система интонационных средств // В. А. Белошапкова (Ред.) Современный русский язык, 3-е изд. М.: Азбуковник.

6. Выготский JI. С. (1983). Основы дефектологии. Собр. соч. Т. 5. М.: Педагогика.

7. Гейльман И. Ф. (1957). Ручная азбука и речевые жесты глухонемых. Л.: ВОГ.

8. Гейльман И. Ф. (1975-1979). Специфические средства общения глухих. Дактилология и мимика: в 4 ч. Л.: ВОГ.

9. Зайцева Г. Л. (1987). Методы изучения системы жестового общения глухих // Дефектология. № 1.

10. Зайцева Г. Л. (2000). Жестовая речь. Дактилология: Учебник для студентов высших учебных заведений. М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС.

11. Зайцева Г. Л. (2006). Жест и слово: научные и методические статьи. М.: ВОГ.

12. Земская Е. А. (ред.) (1983). Русская разговорная речь. Фонетика. Морфология. Лексика. Жест. М.: Наука.

13. Земская Е. А., Китайгородская М. В., Ширяев Е. Н. (1981). Русская разговорная речь. Общие вопросы. Словообразование. Синтаксис. М.: Наука.

14. Златоустова Л. В. (1981). Фонетические единицы русской речи. М.: Изд-во Московского университета.

15. Кибрик А. А. (2003). Анализ дискурса в когнитивной перспективе. Дис. . д-ра филол. наук. М.: Ин-т языкознания РАН.

16. Кибрик А. А. (2008). Есть ли предложение в устной речи? // А. В. Архипов, Л. М. Захаров, А. А. Кибрик и др. (Ред.) Фонетика и нефонетика. К 70-летию Сандро В. Кодзасова. М: ЯСК.

17. Кибрик А. А., Плунгян В. А. (2002). Функционализм // А. А. Кибрик, И. М. Кобозева и И. А. Секерина (ред.) Современная американская лингвистика: Фундаментальные направления. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: Едиториал УРСС. С. 276-339

18. Кибрик А. А., Подлесская В. И. (2006). Проблема сегментации устного дискурса и когнитивная система говорящего // В. Д. Соловьев (Ред.) Когнитивные исследования. Вып. 1. М.: Ин-т психологии РАН.

19. Кибрик А. А., Подлесская В. И. (ред.) (2009). Рассказы о сновидениях: корпусное исследование устного русского дискурса. М.: ЯСК.

20. Кибрик А. А., Прозорова Е. В. (2007). Референциальный выбор в русском жестовом языке // Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: Труды международной конференции «Диалог 2007» (Бекасово, 30 мая 3 июня 2007 г.) М.: Изд-во РГГУ.

21. Кибрик А. Е. (1987). Лингвистические предпосылки моделирования языковой деятельности // А. Е. Кибрик, А. С. Нариньяни (ред.) Моделирование языковой деятельности в интеллектуальных системах. М.: Наука.С. 33-52.

22. Киммельман В. И. (2007). Отрицание в русском жестовом языке: основные особенности. Курсовая работа. М.: РГГУ.

23. Киммельман В. И. (2008). Противопоставление имени и глагола в русском жестовом языке: конкретная лексика. Курсовая работа. М.: РГГУ.

24. Кодзасов С. В. (1996). Комбинаторная модель фразовой просодии //

25. Т. М. Николаева (Ред.) Просодический строй русской речи. М.: Ин-т русского языка РАН.

26. Кодзасов С. В. (2001). Комбинаторные методы в фонологии. Дис. . д-ра филол. наук. М.: МГУ.

27. Кодзасов С. В. (2002). Фазовая символика тона // Н. Д. Арутюнова (Ред.) Логический анализ языка. Семантика начала и конца. М.: Индрик.

28. Комарова А. А. (2000). Некоторые факты из истории русского жестового языка // Материалы Третьего Московского симпозиума по истории глухих. М.: Загрей.

29. Комарова А. А. (2006). Особенности сообществ глухих // А. А. Комарова (сост.) Современные аспекты жестового языка. М.:ВОГ.

30. Крейдлин Г. Е. (2002). Невербальная семиотика. М.: Новое литературное обозрение.

31. Кривнова О. Ф. (2007а). Ритмизация и интонационное членение текста (опыт теоретико-экспериментального исследования). Дис. . д-ра филол. наук. М.: МГУ.

32. Кривнова О. Ф. (20076). Фактор речевого дыхания в интонационно-паузальном членении речи // Лингвистическая полифония. Юбилейный сборник к 70-летию проф. Р.К. Потаповой. М.: Языки славянских культур. С. 424-445.

33. Кривнова О. Ф., Чардин И. С. (1999). Паузирование при автоматическом синтезе речи // Теория и практика речевых исследований (АРСО-99). Материалы конференции.

34. Лаптева О. А. (1976). Русский разговорный синтаксис. М.: Наука.

35. Маркус О. Б. (2009). Локальная структура дискурса в верхнекускоквимском атабаскском языке. Дипломная работа. М.: МГУ.

36. Николаева Ю. В. (2004). Функциональные и семантические особенности иллюстративных жестов в устной речи (на материале русского языка) // Вопросы языкознания, №4.

37. Оде С. (1995). Интонационная система русского языка в свете данных перцептивного анализа // Л. Л. Касаткин (Ред.) Проблемы фонетики. Вып.2. М.: Ин-т рус. языка им. В.В. Виноградова.

38. Подлесская В. И., Кибрик А. А. (2007). Самоисправления говорящего и другие типы речевых сбоев как объект аннотирования в корпусах устной речи // Научно-техническая информация. Серия 2. № 2.

39. Падучева Е. В. (1992). Глаголы действия: толкование и сочетаемость // Логический анализ языка. Модели действия. М.: Наука.

40. Прозорова Е. В. (2006). Референциальные характеристики именных групп в российском (русском) жестовом языке. Дипломная работа. М.: МГУ.

41. Прозорова Е. В. (2007). Российский жестовый язык как предмет лингвистического исследования. // Вопросы языкознания. №1.