автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Межкультурные кинесические лакуны в коммуникации русских и японцев

Полный текст автореферата диссертации по теме "Межкультурные кинесические лакуны в коммуникации русских и японцев"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ ЯЗЫКОЗНАНИЯ

МЕЖКУЛЬТУРНЫЕ КИНЕСИЧЕСКИЕ ЛАКУНЫ В КОММУНИКАЦИИ РУССКИХ И ЯПОНЦЕВ

Специальность 10.02.19 - Теория языка

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

На правахрукописи

Резникова Татьяна Борисовна

Москва 2004

Работа выполнена в Секторе психолингвистики и теории коммуникации Института языкознания РАН

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Ю.А. Сорокин

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Д.Б.Гудков

кандидат филологических наук, профессор

А.В. Солнцев

Ведущая организация: Московский Государственный областной

Университет

Защита состоится у/0> ¿¿¿-ОМ$ 2004 г. в /& часов на заседании диссертационного совета Д. 002.006.04 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Институте языкознания РАН (125009, Москва, Б. Кисловский пер., 1/12).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института языкознания РАН.

Автореферат разослан « 7» 2004 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета

кандидат филологических наук ™ С ¿¿^¿^ А.В. Сидельцев

Актуальность темы исследования. В последнее время значительно возросло количество исследований, посвященных различным аспектам невербального общения. Это вполне закономерно, поскольку изучать реальную коммуникацию важно именно как комплексный многоуровневый процесс, в котором используются различные знаковые системы, уделяя внимание и каждому уровню в отдельности, и их взаимодействию.

Невербальный уровень общения весьма значим: даже в тех коммуникативных ситуациях, когда смысл передается в основном вербальными средствами, в непосредственном общении они обычно подкрепляются невербальными, в том числе кинесическими, а нередко невербальная информация играет роль суперсегмента, перекрывая по значимости вербальный поток и определяя результат коммуникативного акта.

Невербальный язык, как и вербальный, аккумулирует этнический социальный опыт, является составной частью этнической когнитивной базы. Как отмечал М.М. Бахтин, «...систематическое единство культуры уходит в атомы культурной жизни, как солнце отражается в каждой капле ее... » (Бахтин 1975). Можно предположить, что систематическое единство культуры в некоторых моментах отчетливее проявляется на невербальном уровне, чем на вербальном. Обнаружение таких моментов важно для более точного формулирования «культурных сценариев»1.

При межкультурном общении несовпадения (лакуны) на невербальном уровне нередко приводят к коммуникативным неудачам даже при хорошем знании иностранного языка. При выявлении таких лакун важно увидеть не только сам факт несовпадения, но и его «культурную логику», связанную с глубинными этническими ценностями. Это поможет оценивать невербальное поведение представителей иной лингвокультурной общ-

1 Пришлый перевод используемого А. Вежбицкой т Т11^Т| 1Н111 II 11 цн и игпппну?""** - Фрумки-ной термин «культурно-обусловленныесценарии». I ^ НАЦИОНАЛЬНАЯ!

I библиотека I

ности не как набор «странностей», а как культурно объяснимое явление, будет содействовать этнической толерантности и эффективности коммуникации.

Актуальность данного исследования определяется тем, что кинесичес-кие лакуны в коммуникации русских и японцев исследованы недостаточно. Отдельные вопросы этой проблемы рассматривались в ряде исследований1 , но работ, посвященных непосредственно выявлению кинеси-ческих лакун, очень мало. Актуальным представляется также изучение этнокультурной специфики функционирования жестов (включая мимику, позы, знаковые телодвижения), выступающих в качестве маркеров эмоций и выполняющих немаловажную роль в процессе извлечения смысла коммуникативной ситуации, сигнализируя (эксплицитно и имплицитно) о значимости для коммуникантов предмета коммуникативного акта в целом (как вербально-невербального комплекса).

Цель работы - выявление межкультурных кинесических лакун в коммуникации русских и японцев и характеристика особенностей коммуникативного стиля кинесического поведения японцев в сопоставлении с русскими.

Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи: провести анкетирование и интервью с информантами-японцами; на основании полученных результатов составить лексикографическое описание японских жестов; проанализировать оценки кинем японцами в аспекте узуальности; проследить связь особенностей кинесического поведения японцев с нормами общения в японской культуре; определить половозрастные различия в кинесическом поведении японцев; в рамках пилотажного эксперимента

1 См.: Тейлор Х.М. Гокай сарэру нихондзин но хигэнгодэнтаиу. Гэнго сэйкацу, 1974, №2; Акишина АА., Кано X. Словарь русских жестов и мимики. - Токио, 1980; Раздоре кий А.И. Национально-культурные особенности коммуникации в японском устном диалоге. Дис. канд. фонол, наук. М, 1981; Ту Маркин П.С. О невербальном аспекте устной коммуникации русских и японцев// Япония. Язык и культура. Альманах 2002. М., Муравей, 2002, с.38-59 и др.

выявить универсальные и лакунизированные для русских и японцев кинесические элементы и охарактеризовать эти группы по типам кинем; попытаться выяснить закономерности интерпретации инокультурных кинем русскими и японцами; провести анализ японских фразеологизмов, связанных с невербальным поведением.

Объектом исследования является кинесическое поведение японцев в сопоставлении с русскими, а предметом - лакуны невербального уровня общения русских и японцев и лакунизированные жестовые фразеологизмы.

Гипотеза исследования: различие коммуникативных стилей кинеси-ческого поведения японцев и русских заключается в степени узуальности разных классов и типов кинем.

Материал исследования: а) ответы респондентов, полученные при проведении автором анкетирования и интервью; б) результаты экспериментального кросскультурного предъявления русских и японских жестов; в) материалы японских и русских жестовых, фразеологических, толковых словарей; г) японские и русские тексты, описывающие невербальное поведение; д) визуальные наблюдения (личные и описанные другими исследователями); ж) фотографии (преимущественно сделанные автором), видео-и кинофильмы.

Методы исследования: анкетирование и интервью, описательный метод, установление лакун как способ выявления национально-культурной специфики, декомпозиционный метод, типологический метод, сопоставительный метод. Обработка результатов проводилась с использованием элементов стандартных статистических методов.

Теоретическим основанием исследования является положение о том, что все формы и уровни психической деятельности, перцептивных и ре-чемыслительных процессов являются взаимосвязанными (работы Л. С. Выготского, Н.И. Жинкина, А.А. Леонтьева, А.Н. Леонтьева, А.Р. Лурии,

С.Л. Рубинштейна и др.). Реальная коммуникация осуществляется с помощью вербальных и невербальных средств, и без учета кинесической системы как одной из взаимодействующих в коммуникативном акте знаковых систем невозможно моделирование коммуникативных процессов (А.А. Реформатский, И.Н. Горелов). При этом для описания кинем как элементов знаковой системы необходим единый семантический язык (тезис о необходимости метаязыка отстаивается в работах И.А. Мельчука, Ю.Д. Апресяна, А. Вежбицкой и др.), ибо он позволяет интегрировать невербальную семиотику и лингвистику в общую теорию коммуникации и унифицировать структуру толковых словарей жестов (работы Г.Е. Крейдлина).

Положения, выносимые на защиту:

1. Различия в невербальном поведении русских и японцев, связанные со стратегиями общения в данных культурах, проявляются в степени узуаль-ности разных классов и структурных типов кинем (в частности, при использовании в качестве маркеров эмоций).

2. Кинесическое поведение японцев значительно дифференцировано по полу. Это четко прослеживается по делению жестов на мужские и женские, по метрическим, ритмо-темпоральным и другим характеристикам мужского и женского вариантов многих «общих» кинем:

3. Основными типами стратегии интерпретации инокультурных кинем у японцев и русских являются: а) «трансинтерпретация» - перенос значения «родного» жеста на интерпретируемую кинему (преобладает при межкультурной омонимии), б) интерпретация кинемы как незнакового телодвижения (преобладает при отсутствии аналога по форме в кинесической системе культуры реципиента).

4. Анализ японских жестовых фразеологизмов может служить методическим приемом для выявления этнокультурной специфики кине-

сического поведения, в том числе по его половозрастным различиям, структуре кинесической системы, соматической и этнографической основам лакунарности.

Научная новизна исследования заключается прежде всего в том, что на основе полученных от информантов-японцев сведений составлено лексикографическое описание японских жестов, которое содержит и ранее не изученные характеристики японских кинем. Эта новая информация привлекается для сравнения кинесического поведения японцев и русских, а также для определения закономерностей восприятия японцами жестовых форм. Кроме того, на основе пилотажного эксперимента по кросскультурному предъявлению русских и японских жестов выявлены универсальные жесты и кинесические лакуны, рассмотрены типы составляющих эти группы кинем, определены типы стратегии интерпретации жестов.

Теоретическая значимость полученных в настоящей работе результатов состоит в уточнении параметров моделирования невербального поведения в различных лингвокультурных общностях. Опыт определения закономерностей интерпретации инокультурных кинем может быть применен для разработки методов прогнозирования зон коммуникативных неудач и выбора способов их компенсации.

Практическая значимость исследования состоит в возможности использования полученных данных в дальнейших кросскультурных кинеси-ческих исследованиях, при составлении словарей японских жестов и тематических учебных пособий, необходимых для подготовки специалистов-японоведов. Собранный в работе материал может быть полезен для усовершенствования методики обучения японскому языку. Так, введение в практику преподавания специально подобранных комплексов «жест - жес-товый фразеологизм», сочетающих воздействие на разные виды памяти (зрительную, слуховую, «память тела», образную) повысит эффективность

запоминания лексики.

Апробация работы. Основные положения и полученные результаты обсуждались на заседаниях Сектора психолингвистики и теории коммуникации Института языкознания РАН (2001-2004 гг.), межвузовской научно-методической конференции «Традиционные и новые концепции, методы и приемы обучения иностранным языкам» (Москва, МГИМО, июнь 2000 г.), конференции преподавателей японского языка России и стран СНГ (Москва, ИСАА, октябрь 2001 г.), межвузовской научно-методической конференции «Культура. Образование. Язык. Языковое сознание» (Москва, февраль 2003 г.), Первом межвузовском семинаре по лингвострановедению (Москва, МГИМО, февраль 2003 г.), XIV международном симпозиуме по психолингвистике и теории коммуникации (Москва, май 2003 г.). Кроме того, автором был сделан доклад и проведен круглый стол по проблемам невербальных аспектов межкультурной коммуникации в Университете г.Сидзуока (Япония, февраль 2002г.).

Структура диссертации: введение, три главы, заключение, библиографический список и приложения.

Основное содержание работы Во введении обосновывается актуальность темы, определяется научная новизна и практическая значимость исследования, его цели, задачи, материалы, методы, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Кинесические лакуны как проблема этнопсихолинг-вистики» кратко освещается история кинесических исследований, рассматривается психолингвистический аспект проблемы (1.1), этнокультурная специфика кинесического поведения (1.2), значимость кинесического компонента в коммуникации японцев (1.3).

При обсуждении функционирования кинесического компонента в коммуникативном акте мы опираемся на следующие теоретические

положения. Все формы и уровни психической деятельности, в том числе понятийного мышления, сенсорно-перцептивных и речемыслительных процессов, являются взаимосвязанными (Л.С. Выготский, Н.И. Жинкин, А.А. Леонтьев, А.Н. Леонтьев, А.Р. Лурия, С.Л. Рубинштейн и др.). Движение и его чувственный образ составляют «бытийный слой» сознания и языка, связывающий их с действительностью; образ всегда воплощен в «чувственную ткань» (А.Н. Леонтьев, В.П. Зинченко), «его всегда 'исполняет' целый ансамбль осознаваемых и неосознаваемых телесных движений и чувствований»1.

Жесты, как и коды мыслительных операций, имеющие невербальный характер, облегчают переходы от слова к образу и от образа к слову, с помощью жестов информация передается комплексно и часто опережает по скорости речь из-за нелинейного характера передачи (Leonhard 1978; Горелов 1980), что очень важно для процесса извлечения смысла коммуникативной ситуации. Особенно велика роль жестов в означении эмоциональных смыслов, поскольку «эмоциональные смыслы трудно вербализуются, они как бы сопротивляются концептуализации, своему понятийному оформлению»2. Коммуникативные и симптоматические жесты, выражая эмоциональное состояние жестикулирующего, участвуют в коррекции мотивационной сферы адресата и служит базой для механизма контроля общего хода коммуникативного акта. Эти положения вызывают, на наш взгляд, правомерность рассмотрения невербального компонента (кинеси-кона) как необходимой составляющей моделей речевого общения.

При межкультурном общении участники коммуникативного акта, да-

1 Василюк Ф.Е Структура образа// Вопросы психологии. 1993, № 5, с. 16.

2 Зинченко В.П. Психологическая педагогика. Материалы к курсу лекций. Часть I. - Самара: Гос. пед. ун-т, 1998, с.68.

же перейдя на другой естественный язык, обычно действуют по моделям своей культуры, пользуются своей знаковой кинесической системой, специфичной и по корпусу знаков, и по нормам их употребления и восприятия (индивид усваивает выработанные конкретной культурой перцептивные схемы, архетипы, табу, этические правила, стереотипы поведения).

В разделе 1.2 рассматриваются некоторые аспекты исследований специфики невербального поведения в разных культурах. Кинесических исследований данного направления становится все больше, но они очень разнородны и по объему, и по подходам1. Приходится констатировать, что выявление системных различий этнического образа мира, проявляющихся на невербальном уровне, еще только начинается. Немногие сформулированные невербальные «культурные сценарии» касаются в основном различий, определяемых на уровне коммуникативных провалов, а более тонкие различия, отражающие этнокультурную специфику, практически не исследованы.

В качестве одного из методических подходов, которые можно использовать как инструмент для сопоставления культур и выходить на достаточно глубокий уровень обобщения (формулированием «культурных сценариев» или другим способом), был предложен метод установления лакун , который и применяется в данном диссертационном исследовании для выявления кинесических лакун в коммуникации русских и японцев.

В разделе 1.3 обозначены те особенности японской культуры, которые представляются существенными для понимания роли невербального ком-

1 Сведения об истории кинесических исследований и современном состоянии вопроса в большом объеме содержатся в работах Г.Е. Крейдлина: Невербальная семиотика в её соотношении с вербальной. Дис. д-ра филол. наук. М., 2000; Кинесика / С.А. Григорьева, Н.В. Григорьев, Г.Е. Крейдлин// Словарь языка русских жестов.- Москва-Вена, 2001, с. 166- 254.

2 См.: Сорокин Ю.А. Метод установления лакун как один из способов выявления специфики локальных культур//Наиионально-культурная специфика речевого поведения.- М., 1977, с. 120-136; Марковина И.Ю. Лакуны как инструмент описания специфики локальных культур// В сб.: Проблемы организации речевого общения. Ин-т языкознания АН СССР.- М., 1981 идр.

понента в коммуникации японцев.

Японскими исследователями нередко высказывалось мнение, что японцы отдают предпочтение скорее невербальной коммуникации, чем вербальной1. Это утверждение, безусловно, нельзя понимать как игнорирование вербальной составляющей коммуникативного акта или как склонность японцев к жестикуляции. Речь идет о том, что основной принцип общения японцев (ориентированность на другого, социальная эмпатия)2, при котором главное для коммуникантов - сохранение гармонии отношений, диктует не высказывать категорических суждений, не выражать явно своих чувств. В связи с этим японскую культуру можно назвать супервысоко-контекстной3, причем роль невербального компонента в создании контекста общения очень велика. Социолингвист Т. Судзуки указывает, что функция языка как регулятора интересов собеседников у японцев подавлена и добавляет, что если установка на понимание собеседника без необходимости выражаться определенно, на угадывание его чувств (японцы характеризуют свою культуру как сасси но бунт, омоияри но бунка, что можно перевести как «культура чуткости, догадки, сочувствования») и ожидание от него того же хороша для общения японцев друг с другом, то при контактах с иностранцами возникают затруднения4. С. Кимура в эссе «Люди зрения» и «люди голоса»5 (таким образом он определяет различие между японцами и европейцами) замечает, что именно чувственное соощущение

1 См. напр.: Хага Я. Дэнва то гэнгосэйкацу. Гэнкосэйкацу, 1967 №5.

2 См. напр.: Судзуки Т. Котоба то бунка. Токио, 1973; Судзуки Т. Нихондзин, соно гэнго, соно докусо:сэй. Токио, 1983; Lebra T.S Japanese pattern ofbehavior. Honolulu, Univ.of Hawaii Press, 1976; Lebra T. S. Japanese women. Honolulu, Univ. of Hawaii Press, 1984 Неверов СВ. Позиция слушающего и говорящего в речевой деятельности японцев.//Этнопсихолингвистика. М: Наука, 1988,91-97 ; Неверов С.В. Особенности речевой и неречевой коммуникации // Национально-культурная специфика речевого поведения. М.: Наука, 1977.

3 О высококонтекстных и низкоконтекстных культурах см. напр.: Стефаненко Т.Г. Этнопсихология, М.,2000.

4 Suzuki Т. Japanese and the Japanese. Words in culture.Tokyo, N.Y., San Francisco: Kodansha International, 1978.

5 См. перевод с японского в: Федоришин М.С. Диалог мировоззрений// Человек и мир в японской культуре. М.,1985,С.247-257.

образует коллектив японского типа. Добавим, что зрительное (и вообще чувственно-образное) восприятие для японцев чрезвычайно важно, что отчасти обусловлено иероглифической письменностью и некоторым образом связанной с ней «правополушарностью».

Другим важным моментом, побуждающим обращать особое внимание на кинесический компонент при коммуникации с японцами, является специфичность их предметного мира, значительная культурологическая дистанция между русскими и японцами. Так, дверь (у японцев сёдзи -раздвижные перегородки), пол (в японской комнате покрыт татами -циновками из рисовой соломы), стол (у японцев очень низкий), посуда и многое другое для японца и для русского - операционально разные вещи. Особенности пространственной организации японского жилища, предметов обихода, национальной одежды и обуви диктуют характер движений, походку (движения одетой в кимоно и обутой в дзори женщины отличаются от движений женщины в европейском костюме), жесты (напр. поклоны в позе сэйдза - пол, покрытый татами, традиционно является для японцев важной частью коммуникативного пространства). Это предопределяет возникновение кинесических (и связанных с ними лингвистических) лакун в процессе межкультурной коммуникации.

Таким образом, изучение как самих элементов кинесической системы японцев, так и культурных норм осуществления и восприятия невербальных действий, которые значительно отличаются от соответствующих норм в русской культуре, очень актуально для успешной межкультурной коммуникации.

Во второй главе «Характеристики кинесической системы японцев» содержится системное лексикографическое описание японских жестов (раздел 2.1), основанное на результатах анкетирования (42 анкеты) и интервью, проведенных нами в Японии в 2002 году с преподавателями, сту-

дентами, сотрудниками Университета г. Сидзуока и жителями г. Токио (17 интервью), а также в Москве с японскими студентами и стажерами (16 интервью). Респонденты в возрасте от 17 до 65 лет являлись уроженцами разных районов Японии; мужская и женская части выборки примерно одинаковы.

Анкета включает 39 жестов и содержит следующий составленный нами корпус вопросов: номинация жеста (с просьбой указать все известные номинации), значение жеста, жестовый аналог, условия выполнения жеста (с просьбой указать возраст, пол, статус жестикулирующего и адресата, ситуацию), вербальное сопровождение, мимика и эмоциональное состояние участников, частотность жеста. Также мы просили участников анкетирования вербально или с помощью рисунков указать важные с их точки зрения нюансы выполнения жеста, различия по полу, известные им сведения о происхождении жеста. Количество обсуждаемых в интервью жестов варьирует от 12 до 53. Вопросы в основном совпадали с анкетными, но дополнялись уточняющими вопросами, что позволило получить большой объем сведений как о нюансах выполнения отдельных жестов, так и об общих характеристиках кинесического поведения японцев.

При описании японских жестов по данным анкет и интервью мы ориентировались на структуру «Словаря языка русских жестов» , сохраняя названия его основных зон. Описание жестов дополнено авторскими фотографиями. Жестовые фразеологизмы отобраны методом сплошной выборки из Японского фразеологического словаря2, а также из некоторых других изданий.

В разделе 2.2. представлен анализ полученных данных в аспекте

1 Григорьева С.А., Григорьев Н.В., Крейдлин Г.Е Словарь языка русских жестов. - Москва-Вена: Языки русской культуры; Венский славистический альманах, 2001.

Кокугоканъекудайдзитэн / ред. Д. Сираиси. - Токио, 1977.

узуальности жестов. По мнению респондентов, заметная доля предъявленных им японских жестов1 в повседневной жизни используется редко.

Во-первых, существует группа жестов, значения которых не знает большинство респондентов, особенно молодых. В основном это так называемые «уходящие» традиционные жесты, исчезновение которых обусловлено исчезновением реалий, с которыми эти жесты связаны, в частности, адапторов: соробан о хадзику (соробан - японские счеты) подсчитывать, хидариутива (веер в левой руке как символ праздной жизни), содэ но сита (содэ - рукав кимоно) взятка, буракумин каста париев и некоторые другие.

Во-вторых, выделяется достаточно большая группа жестов, значение которых известно большинству информантов, но они редко используются. Базируясь на оценках респондентов (по этической, статусной и другим шкалам), мы считаем возможным разделить их на следующие подгруппы.

1) «Невежливые» - оказывающие давление на партнера, выражающие пренебрежение к нему, негативную оценку его качеств и т.д. Этого аспекта (вежливо или невежливо употребление данного жеста по отношению к партнеру) касаются почти все замечания респондентов, в том числе по условиям употребления (особенно в плане мэуэ - мэсита <старший -младший по статусу> отношений), нюансам выполнения (так, жесты с большей амплитудой считаются менее вежливыми, в некоторых жестах с позиций вежливости фиксируется угол наклона, разворот кисти) и т.д.

2) «Неприличные». К этой подгруппе относится небольшое число жестов, в которых содержится сообщение о чьих-либо интимных отношениях (канодзё женщина, любовница; карэси то канодзё букв, он и она, любовники; окама гомосексуалист).

1 Причем охарактеризованных «как важные в общении»; см.: Тумаркин П.С. Жесты и мимика в общении японцев. - М.: Рус. яз., 2001, с.2.

3) «Театральные». Значительное число жестов респонденты характеризовали как встречающиеся в основном в теледрамах, телешоу, комиксах манга, а не в реальной жизни. К примеру, жест онамида тё:дай (пожалейте меня) молодая женщина прокомментировала следующим образом: «Используется в телефильмах в сценах, созданных специально, чтобы вызвать слезы». Добавим, что другая респондентка охарактеризовала указанное название жеста1 как не очень удачное, поскольку оно подразумевает требование от людей сочувствия (что противоречит японским нормам), и предложила название кандосите накэта (тронута до слёз). Большинство жестов данной подгруппы относится к экспрессивным. Необходимо отметить, что название «театральные» употребляется нами в значении «излишне эмоциональные, демонстративные». Нельзя путать эти жесты со стилизованными фиксированными позами и жестами классического японского театра, которые используют, когда драматизм действия достигает наивысшей точки.

4) «Не японские». Некоторые жесты респонденты комментировали следующим образом: «японцы их не используют»; «употребляют те, кто заимствовал их из американских фильмов» и т.д. Налицо некоторое неприятие их как не присущих японцам, причем ото характерно не только для более консервативного старшего поколения. В данную подгруппу вошли заимствованные жесты «рукопожатие», «гамбаро:» (жест поддержки), «воздушный поцелуй», «разведение рук в стороны» в значении непонимания, уинку (подмигивание) и др. Необходимо подчеркнуть, что как «не японские» акцентируются только те заимствованные жесты, которые противоречат японским нормам поведения, в частности, требованию сдержанности в выражении эмоций, ограниченности прикосновений и т.д. Заимствованные жесты У-сайн («виктори», выполняется, например, при

Это название приведено в: Тумаркин 2001: SS.

фотографировании со значением «все идет отлично»), тэ о фуру (помахать рукой на прощание, реже - как приветствие) и некоторые другие не характеризуются как «не японские», и респонденты отмечают, что они широко распространены.

Нередко на наш вопрос о японских жестах следовал ответ: «Японцы не жестикулируют». Очень характерным примером является комментарий 58-летней женщины почти к каждому жесту: «лучше словами». Она объясняла это так: «Жест больше подчеркивает (чем слова)», т.е. более категоричен (а категоричности японцы стараются избегать). Эти замечания в значительной степени можно отнести к мибури (букв. «размахивание телом», жест), а не к сигуса (понятие более широкое, чем жест, включающее также значения «манера поведения», «манера двигаться»), которые выполняют метакоммуникативную функцию.

В разделе 2.3. диссертационного исследования представлен анализ полученных данных с точки зрения половозрастных различий. При обработке анкет и интервью мы сводили вместе все ответы по каждому жесту с указанием пола и возраста респондентов, что позволило проследить различия в нюансах выполнения жестов, в частоте их употребления, в оценках жестовых форм у мужчин и женщин разных возрастов. Так, у женщин наблюдаются меньшая амплитуда жестов (рука поднимается на меньшую высоту, меньше угол отведения руки от туловища), более плавное их выполнение, этический и эстетический аспекты кинесического поведения более значимы для женщин, практически невозможно для них использование знаков маскулинности (жестов со сжатой в кулак кистью и т.п.). Отмечены и тенденции последнего времени: появление некоторых новых достаточно экспрессивных жестов, влияние ТУ и комиксов-манга на распространение жестов, изменения в проксемическом поведении, некоторое нивелирование различий в кинесическом поведении мужчин и женщин.

Третья глава «Лакуны на невербальном уровне общения японцев и русских». В разделе 3.1 представлены анализ и обобщение результатов эксперимента по кросскультурному предъявлению жестов, в котором участвовало 25 японцев (13 мужчин и 12 женщин) и 30 россиян (14 мужчин и 16 женщин) от 17 до 29 лет, преимущественно студентов и стажеров. Из-за небольшой численности испытуемых, которая1 объясняется трудностью поиска участников-японцев, мы, безусловно, рассматриваем эксперимент как пилотажный. Японцам был продемонстрирован 51 русский жест согласно описанию, данному в «Словаре языка русских жестов» (Григорьева, Григорьев, Крейдлин, 2001), а русским - 55 японских жестов согласно описанию, данному в словаре-справочнике «Жесты и мимика в общении японцев» (Тумаркин, 2001). Испытуемые фиксировали свое понимание каждого жеста в свободной форме в письменном виде.

В результате анализа полученных интерпретаций были выявлены универсальные (для японской и русской кинесики) единицы и интеркультурные лакуны. Отмечена значительная разница в пропорции лакун: для русских полностью лакунизированными оказались 38,2% из предъявленных им японских жестов, а для японцев — только 7,8 % из русских жестов. Приведенные цифры следует рассматривать как предварительный результат до получения данных при кросскультурном предъявлении всего корпуса жестов обеих кинесических систем в крупномасштабном эксперименте.

В данном разделе группы лакунизированных и универсальных жестов охарактеризованы по составу преобладающих типов кинем, а также определены типы стратегии интерпретации инокультурных кинем у русских и японцев. Согласно полученным результатам, существенное значение (особенно при межкультурной омонимии для жестов с узкой семантикой) имеет тип интерпретации, который предлагается назвать «трансинтерпретацией», т.к. этот термин передает, на наш взгляд, суть явления - перенос

значения «родного» жеста на жест представителя другой лингвокультур-ной общности. Например, на японскую кинему маюцуба1 со значением «недоверие» (от маю - бровь и цуба - слюна) - прикосновение к брови кончиком символически смоченного слюной указательного пальца -большинство реакций испытуемых-русских были следующими: «приведение себя в порядок», «франт», «пижон», «нарцисс», «привлекать к себе внимание», «хочу познакомиться», «кто на свете всех милее» и т.п. Если кинема не имеет аналогов по форме в системе реципиента, она часто воспринимается не как элемент знаковой системы, а как естественное телодвижение, также наблюдается значительное число отказов от интерпретации. Так, на русский жест «ищу третьего», относящийся к группе полных лакун , испытуемые-японцы дали все три типа реакций: «там есть что-то», «носовой платок», «холодно», «хочет зажечь сигарету» (как незнаковое телодвижение); «кража», «взятка» (трансинтерпретация по неполному сходству формы с соответствующими японскими жестами); отсутствие ответа (шесть случаев). Как видно из приведенного примера, даже при очень небольшом сходстве кинем по форме в единичных случаях наблюдается реакция по типу «трансинтерпретации». В свою очередь, при межкультурной омонимии наблюдаются отдельные случаи толкования по «естественному» типу: например, на жест маюцуба было два таких ответа: «убрать что-то с глаза» и «жарко».

В данном разделе на примере японского жеста утреннего приветствия «о-ха», распространившегося благодаря конкретной телепередаче, затронут также вопрос о прецедентных жестах, являющихся ассоциативными лакунами для представителей других лингвокультурных общностей.

1 Мы не приводим здесь яркую лакуну куби о киру со значением «уволить», поскольку это практически единственный пример, который упоминают все авторы работ, затрагивающих вопросы коммуникации с японцами

2 По нашим данным, этот жест является интракультурной лакуной для молодых русских См его описание в Григорьева и др 2001:58

В разделе 3.2 описаны лакуны, выявленные сопоставительным методом в результате анализа проведенных нами интервью, а также литературных источников и фразеологического материала. Большее внимание уделено тем элементам кинесики, которые почти не рассматривались в предыдущих разделах: мимике, глазным кинемам и т.д.

Японская фразеология представляет для кинесических исследований существенный интерес — без нее невозможно полностью понять семантику жестов. Кроме того, она важна как воплощение в языке концептуального осмысления категорий культуры. Фразеологический материал отобран методом сплошной выборки из Японского фразеологического словаря1 и дополнен материалами из других словарей. Из нескольких тысяч фразеологических единиц отобрано несколько сотен, связанных с невербальным поведением; часть материала приведена в тексте, часть дана в приложении. Приведено не только переносное, но и буквальное значение фразеологических единиц, указывающее на телесный характер жеста, на прообраз жестового фразеологизма, что позволяет продемонстрировать суть жестовой метафоры.

Раздел 3.2.1 содержит описание около ста лакунизированных жестовых фразеологизмов, которые можно отнести к разным классам лакун: соматические лакуны (напр. мэ о цурусиагэру букв. «резко поднимать внешние уголки глаз» - смотреть гневным, возмущенным взглядом; мэ но сая но нукэта хито букв. «человек, у которого вынуты (т.е. не нависают над глазами) веки - человек, который хорошо видит, проворно действует); этнографические лакуны, в том числе лакуны, связанные со спецификой японской одежды (напр. содэ о то ни атэру букв. «закрывать лицо рукавом <кимоно>» - скрывать печаль) и других культурных, предметов (напр.

1 Кокугоканъёкудайдзитэн / ред. Д. Сираиси. - Токио, 1977.

сиримоти о цуку букв. «моти <лепешки из рисовой муки> задом отби-вать»1- плюхнуться. В данном разделе выделены также тематические группы лакунизированных фразеологизмов, связанных по происхождению с религией, борьбой сумо, самурайской этикой и воинскими атрибутами и др. Приведем несколько примеров из последней группы: тям-бара - ссора, куби о киру - отрубить голову/ уволить, хидаркутива букв, «веер в левой, руке» ( в которой следует держать оружие) - жить в достатке и комфорте2. Кроме этих достаточно известных жестов и жес-товых фразеологизмов, к этой группе мы отнесли также многие другие лакунизированные единицы. Например, фразеологизм тэгусунэ о хику, который трактуется3 следующим образом: 1) чтобы сделать тетиву лука или нить более крепкой, руками смазать ее кусунэ4 (или слюной, похожей на кусунэ); 2) чтобы лук не вылетел из рук, левую ладонь намазать кусунэ; 3) поплевав на руки, взяться за лук, с воодушевлением браться за лук; 4) с энтузиазмом приступать к делу, отсюда и фразеологизм тэгусунэ о хийтэ мацу- ждать в полной готовности.

В исследовании на некоторых примерах показано, что анализ жес-товых фразеологизмов позволяет выявлять многие нюансы невербального поведения, в том числе различия по полу (напр. фразеологизм хидзамаку-ра суру - прилечь головой на колени к кому-л. - трактуется как «прилечь головой на колени к женщине», что говорит о его несимметричности в использовании мужчинами и женщинами), моделировать состав кине-сической системы (наличие большого количества фразеологизмов со значением «признание вины»), определять вербальные концептуализации

1 Приготовление теста для моти из вареного риса требует значительной силы).

2 Кокугоканъёкулайдзитэн 1977:358.

3 Кокугоканъёкулайдзитэн 1977:286

4 Смесь сосновой смолы и масла.

различных соматических единиц и состояний, моделировать телесные культурные коды.

В заключении приведены основные результаты работы.

Выводы.

1. Невербальное поведение японцев связано с антиконфликтной стратегией общения, принятой в японской культуре, что проявляется в его четкой регламентированности (в первую очередь по статусному критерию) и рефлексивности (сдержанности в проявлении эмоций, внимании к невербальному контексту). Характеристика информантами-японцами редко выполняемых жестов (отмечено четыре основных типа оценочных реакций), свидетельствует о том, что степень узуальности кинем в первую очередь определяется соответствием* характера жестовой формы императиву поддержания гармонии в отношениях коммуникантов. Различия коммуникативных стилей русских и японцев проявляются не только в пропорции использования разных семантических классов жестов (у японцев по сравнению с русскими значительна роль этикетных и незначительна роль экспрессивных и оценочных жестов), но и в степени узуальности разных структурных типов невербальных средств. В частности, в репрезентации эмоциональных состояний партнеров по коммуникации значительная роль у японцев принадлежит более тонким и менее категоричным (чем, к примеру, мануальные кинемы, широко применяемые русскими) невербальным средствам, таким как глазные кинемы (мэ но угоки).

2. Характерная для японской культуры четкая дифференциация стереотипов маскулинности и фемининности проявляется в кинесике прежде всего в значительной доле дифференцированных по полу жестов и в существовании мужских и женских вариантов многих «общих» кинем. Характерными чертами кинесического поведения японских женщин можно считать следующие: среди «женских» жестов больше эмоциональных кинем, чем

среди «мужских», женщинам в трактовке жестов и их использовании менее свойственна оценочность качеств и действий партнера, большее внимание ими уделяется проявлению вежливости по отношению к партнеру и правилам приличия, у женщин и мужчин наблюдаются отличия в метрических и ритмо-темпоральных характеристиках жестов. Однако в последнее время наблюдается тенденция к нивелированию различий по полу в кинесическом поведении.

Возрастные различия проявляются в нюансах выполнения, узуальнос-ти некоторых жестов, в несколько повышенной у молодых японцев по сравнению со средней и старшей возрастной группой экспрессивной и оценочной функций невербальных средств.

3. Основными типами стратегии интерпретации инокультурных кинем у японцев и русских являются: а) «трансинтерпретация» - перенос значения «родного» жеста на интерпретируемую кинему (преобладает при' межкультурной омонимии), б) интерпретация кинемы как естественного телодвижения, не являющегося конвенциональным знаком (преобладает при отсутствии аналога по форме в кинесической системе культуры реципиента). При интерпретации несходных жестовых форм наблюдается также значительное число случаев отсутствия ответа, причем у японцев несколько чаще, чем у русских.

4. По типам кинем к интеркультурным лакунам относятся в основном символические эмблемы со сложным конвенциональным значением, связанные с отсутствующими в культуре реципиента реалиями. К группе универсальных жестов относятся главным образом дейктические, иконические и симптоматические жесты, в этой группе много заимствованных жестов. Однако даже при значительном сходстве кинем в обеих кинесических системах (и по форме, и по семантике) универсальность является относительной, функционирование жестов культурно специфично.

Значительная разница в пропорции межкультурных жестовых лакун у русских и японцев предположительно связана с тем, что в русской кинесике больше прозрачных по семантике экспрессивных жестов и меньше этнографических лакун.

5. Анализ японских жестовых фразеологизмов может служить методическим приемом для выявления этнокультурной специфики кине-сического поведения, в том числе по его половозрастным различиям, структуре кинесической системы, соматической и этнографической основам лакунарности.

В заключении намечены перспективы дальнейших исследований этнокультурной специфики невербального поведения, его отражения в языке, типов стратегии интерпретации кинем.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Резникова Т.Б. О необходимости использования данных этнопсихолинг-вистики в процессе обучения японскому языку//Сборник тезисов межвузовской научно-методической конференции «Традиционные и новые концепции, методы и приемы обучения иностранным языкам». М., 2000, с.41-42.

2. Резникова Т.Б. Восприятие русских жестов японцами //Материалы научно-методической конференции «Культура. Образование. Язык. Языковое сознание». М, 2003, с. 109-112.

3. Резникова Т.Б. Некоторые типы лакун в невербальном общении русских и японцев//Филологические науки в МГИМО, № 13. М, 2003, с.182-195.

4. Резникова Т.Б. Прецедентные жесты как тип интеркультурных лакун (на примере русских и японцев)// Языковое сознание: устоявшееся и спорное. XIV Международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации. Тезисы докладов. М., 2003, с. 221-222.

5. Резникова Т.Б. Этнопсихопсихо лингвистическая специфика кинесических лакун//«Лакуны в языке и речи». - Благовещенск, 2003, с. 177-183.

6. Резникова Т.Б. Невербальный компонент при обучении японскому языку//Первый межвузовский семинар по лингвострановедению: Сборник статей в 2-х частях: ч. II. Языки в аспекте лингвострановедения. М: МГИМО (У) МИД РФ, 2003, с. 63-71.

Типография «ЮСК-ПОЛИГРАФИЯ» Подписано в печать 06.05.2004г. Усл.печ.л.1,5. Тираж 100 экз. Заказ 568.

Тел.: 96341-11,964-31-39 107258, Москва, ул.Краснобогатырская, 90

№107 2t

j

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Резникова, Татьяна Борисовна

Введение.

Глава 1. Кинесические лакуны как проблема этнопсихолингвистики.

1.1. Роль кинесического компонента в коммуникативном акте.

1.2. Этнические различия в невербальном поведении.

1.3. Значимость невербального компонента в коммуникации японцев.

Глава 2. Характеристики кинесической системы японцев.

2.1. Лексикографическое описание японских жестов.

2.2. Репрезентация культурных норм общения в оценках жестов японцами.

2.3. Половозрастные различия в кинесическом поведении японцев

Глава 3. Лакуны на невербальном уровне общения русских и японцев

3.1. Кросскультурное восприятие русских и японских жестов при экспериментальном предъявлении.

3.2. Сопоставительный анализ элементов японской и русской кинесических систем.

3.2.1. Лакунизированные японские жестовые фразеологизмы.

Введение диссертации2004 год, автореферат по филологии, Резникова, Татьяна Борисовна

В последнее время значительно возросло количество исследований невербального поведения представителей различных лингвокультурных общностей. Это вполне закономерно, поскольку изучать реальную коммуникацию важно именно как комплексный многоуровневый процесс, в котором используются различные знаковые системы, уделяя внимание и каждому уровню в отдельности, и их взаимодействию.

Невербальный уровень общения весьма значим: даже в тех коммуникативных ситуациях, когда смысл передается в основном вербальными средствами, в непосредственном общении они обычно подкрепляются невербальными, в том числе кинесическими1, а нередко невербальная информация играет роль суперсегмента, перекрывая по значимости вербальный поток и определяя результат коммуникативного акта.

В межкультурном общении участники коммуникативного акта, Ч даже перейдя на другой естественный язык, обычно действуют по моделям своей культуры, пользуются своей знаковой кинесической системой, специфичной и по корпусу знаков, и по нормам их употребления и восприятия (индивид усваивает выработанные конкретной культурой сенсорные эталоны, перцептивные и мнемические схемы, архетипы культуры, табу, этические правила, моральные нормы, социальные установки, стереотипы поведения). Невербальный язык (как и вербальный) аккумулирует коллективный опыт этноса, является составной частью этнической когнитивной базы. Как отмечал М.М. Бахтин, «.систематическое единство культуры уходит в атомы культурной жизни, как солнце отражается в каждой капле ее.» [Бахтин 1974: 266]. Можно предположить, что это систематическое единство в некоторых моментах более отчетливо проявляется на невербальном уровне, чем на >

1 Далее под невербальными средствами мы понимаем кинесические, оставив за пределами данной работы рассмотрение других невербальных средств. вербальном, и выявление таких моментов дает возможность более точно форму-лировать «культурные сценарии»1. Анализируя невербальное поведение представителей какой-либо лингвокультурной общности, мы можем выявить его универсальные и уникальные свойства и понять, что может способствовать и что, наоборот, препятствовать общению ее представителей с представителями иных лингвокультурных общностей.

Выявляя несовпадения (лакуны) на невербальном уровне, которые приводят к коммуникативным неудачам даже при хорошем знании языка, важно увидеть не только сам факт, но и «культурную логику» несовпадений, связанную с глубинными этническими ценностями. Это поможет оценивать невербальное поведение представителей иной лингвокультурной общности не как набор «странностей», а как культурно объяснимое явление, будет содействовать этнической толерантности и эффективности коммуникации.

Актуальность данного исследования определяется тем, что кине-сические лакуны в коммуникации русских и японцев и закономерности интерпретации кинесического поведения исследованы недостаточно. Работ, посвященных непосредственно выявлению кинесических лакун, очень мало, хотя отдельные вопросы этой проблемы рассматривались в ряде исследований.2 Актуальным представляется также изучение этнокультурной специфики функционирования жестов (включая мимику, позы, знаковые телодвижения), выступающих в качестве маркеров эмоций и выполняющих немаловажную роль в процессе извлечения смысла коммуникативной ситуации, сигнализируя (эксплицитно и имплицитно) о значимости для коммуникантов предмета коммуникативного акта в целом (как вербально-невербального комплекса).

1 Принятый перевод используемого А. Вежбицкой термина cultural scripts; ср. используемый P.M. Фрумки-ной термин «культурно-обусловленные сценарии».

2 См.: Тейлор Х.М. Гокай сарэру нихондзин но хигэнгодэнтацу. Гэнго сэйкацу, 1974, №2; Акишина А.А., Кано X. Словарь русских жестов и мимики. - Токио, 1980;Раздорский А.И. Национально-культурные особенности коммуникации в японском устном диалоге. Дис.канд. филол. наук. М., 1981; Тумаркин П.С. О невербальном аспекте устной коммуникации русских и японцев// Япония. Язык и культура. Альманах 2002. М„ Муравей, 2002, с.38-59 и др.

Объектом исследования является кинесическое поведение японцев (в сопоставлении с русскими), а предметом - лакуны невербального уровня общения русских и японцев и лакунизированные жестовые фразеологизмы.

Гипотеза исследования: различие коммуникативных стилей кинеси-ческого поведения японцев и русских заключается в степени узуальности разных классов и типов кинем.

Целью исследования является выявление межкультурных кине-сических лакун в коммуникации русских и японцев и характеристика особенностей коммуникативного стиля кинесического поведения японцев в сопоставлении с русскими.

Для достижения этой цели были; поставлены следующие задачи: провести анкетирование и интервью с информантами-японцами; на основании полученных результатов составить лексикографическое описание японских жестов; проанализировать оценки кинем японцами в аспекте узуальности; проследить связь особенностей кинесического поведения и его восприятия у японцев с культурными нормами; определить половозрастные различия в кинесическом поведении японцев; в рамках пилотажного экспериментального исследования выявить универсальные для русских и японцев кинесические элементы и жестовые лакуны и охарактеризовать состав этих групп по типам кинем; выяснить закономерности интерпретации инокультурных кинем русскими и японцами; провести анализ японских фразеологизмов, связанных с невербальным поведением.

Материал исследования: а) ответы респондентов, полученные при проведении автором анкетирования; и интервью; б) результаты экспериментального кросскультурного предъявления русских и японских жестов; в) материалы японских и русских жестовых, фразеологических, толковых словарей; г) японские и русские устные и письменные тексты, описывающие невербальное поведение; д) визуальные наблюдения (личные и описанные другими исследователями); ж) фотографии, видео- и кинофильмы.

Методы исследования: анкетирование и интервью; описательный метод; установление лакун как способ выявления национально-культурной специфики невербального поведения; декомпозиционный метод; типологический метод; сопоставительный метод. Обработка результатов проводилась с использованием элементов стандартных статистических методов.

При проведении исследования мы исходили из следующих теоретических положений. Все формы и уровни психической деятельности, в том числе понятийного мышления, сенсорно-перцептивных и речемысли-тельных процессов являются, взаимосвязанными (JI.C. Выготский, Н.И. Жинкин, А.А. Леонтьев, А.Н. Леонтьев, А.Р. Лурия, С.Л. Рубинштейн и др.). Движение и его чувственный образ составляют «бытийный слой» сознания и языка, который связывает их с действительностью, образ всегда воплощен в «чувственную ткань» (А.Н. Леонтьев, В.П. Зинченко), «его всегда 'исполняет' целый ансамбль осознаваемых и неосознаваемых телесных движений и чувствований» [Василюк 1993: 16].

В коммуникативном акте взаимодействуют несколько знаковых систем, и без учета невербальной коммуникативной деятельности (в ее соотношении с вербальной) «немыслимо моделирование коммуникативных систем и самого мыслительного процесса» (А.А. Реформатский). Невербальные средства существенно воздействуют на форму и смысл вербального компонента и при порождении речи, и при ее рецепции; жестовые формы зачастую разворачиваются во времени раньше вербальных (К. Леонгард, И.Н. Горелов). Смысл ситуации схватывается комплексно, «эмоциональные смыслы трудно вербализуются, они как бы сопротивляются концептуализации, своему понятийному оформлению» [Зинченко 1998: 68], и для их понимания очень важна информация, передаваемая невербальными средствами. В связи с этим большой интерес представляет изучение жестов в качестве элементов, участвующих в эмоциональной коррекции мотивационной сферы и интеллектуальной деятельности коммуникантов.

Невербальное поведение, как и вербальное, характеризуется своими национально-культурными особенностями. Одним из методов выявления этих особенностей является установление лакун (см.: Сорокин 1977; Марковина 1981; Сорокин, Марковина 1983; Сорокин, Марковина 1988 и др.), который и используется в настоящем исследовании.

В качестве языка описания невербальных единиц необходим единый семантический язык (тезис о необходимости метаязыка отстаивается в работах И.А. Мельчука, Ю.Д. Апресяна, А.Вежбицкой и др.), ибо он позволяет интегрировать невербальную семиотику и лингвистику в общую теорию коммуникации и унифицировать структуру толковых словарей жестов (работы Г.Е. Крейдлина).

Положения, выносимые на защиту:

1. Различия в невербальном поведении русских и японцев, связанные со стратегиями общения в данных культурах, проявляются в степени узуаль-ности разных классов и структурных типов кинем (в частности, при использовании в качестве маркеров эмоций).

2. Кинесическое поведение японцев значительно дифференцировано по полу. Это четко прослеживается по делению жестов на мужские и женские, по метрическим, ритмо-темпоральным и другим характеристикам мужского и женского вариантов многих «общих» кинем.

3. Основными типами стратегии интерпретации инокультурных кинем: у японцев и русских являются: а) «трансинтерпретация» — перенос значения «родного» жеста на интерпретируемую кинему (преобладает при межкультурной омонимии), б) интерпретация кинемы как незнакового телодвижения (преобладает при отсутствии аналога по форме в кинесической системе культуры реципиента).

4. Анализ японских жестовых фразеологизмов может служить методическим приемом для выявления этнокультурной специфики кине-сического поведения, в том числе по его половозрастным различиям, структуре кинесической системы, соматической и этнографической основам лакунарности.

Научная новизна исследования заключается прежде всего в том, что на основе полученных от информантов-японцев сведений составлено системное лексикографическое описание японских жестов, которое содержит и ранее не изученные характеристики японских кинем, в том числе в аспекте их узуальности. Эта новая информация привлекается для сравнения кинесического поведения японцев и русских и для определения закономерностей восприятия японцами жестовых форм. Кроме того, на основе пилотажного эксперимента по кросскультурному восприятию русских и японских жестов выявлены универсальные жесты и интеркультурные лакуны, рассмотрены типы составляющих эти группы кинем, определены типы стратегии интерпретации жестов.

Теоретическая значимость полученных в настоящей работе результатов состоит в уточнении параметров моделирования невербального поведения в различных лингвокультурных общностях. Опыт определения закономерностей интерпретации * инокультурных кинем может быть применен для разработки методов прогнозирования зон коммуникативных неудач и выбора способов их компенсации.

Практическая значимость исследования состоит в возможности использования полученных данных в дальнейших кросскультурных кинесических исследованиях, при составлении словарей японских жестов и тематических учебных пособий, необходимых для подготовки специалистов-японоведов. Собранный в работе материал может быть полезен для усовершенствования методики обучения японскому языку. Так, введение в практику преподавания специально подобранных комплексов «жест - жестовый фразеологизм», сочетающих воздействие на разные виды памяти (зрительную, слуховую, «память тела», образную) повысит эффективность запоминания лексики.

Апробация работы. Основные положения и полученные результаты обсуждались на заседаниях Сектора психолингвистики и теории коммуникации Института языкознания РАН (2001-2004 гг.), межвузовской научно-методической конференции «Традиционные и новые концепции, методы и приемы обучения иностранным языкам» (Москва, МГИМО, июнь 2000 г.), конференции преподавателей японского языка России и стран СНГ (Москва, ИСАА, октябрь 2001 г.), межвузовской научно-методической конференции «Культура. Образование. Язык. Языковое сознание» (Москва, февраль 2003 г.), Первом межвузовском семинаре по лингвострановедению (Москва, МГИМО, февраль 2003 г.), XIV международном симпозиуме по психолингвистике и теории коммуникации (Москва, май 2003 г.). Кроме того, автором сделан доклад и проведен круглый стол по проблемам невербальных аспектов межкультурной коммуникации в Университете г. Сидзуока (Япония, февраль 2002г.).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Межкультурные кинесические лакуны в коммуникации русских и японцев"

Выводы.

1. Невербальное поведение японцев связано с антиконфликтной стратегией общения, принятой в японской культуре, что проявляется в его четкой регламентированности (в первую очередь по статусному критерию) и рефлексивности (сдержанности в проявлении эмоций, внимании к невербальному контексту и т.д.). Характеристика информантами-японцами описанных в литературе, но редко выполняемых жестов (отмечено четыре основных типа оценочных реакций), свидетельствует о том, что степень узуальности кинем в первую очередь определяется соответствием характера жестовой формы императиву поддержания гармонии в отношениях коммуникантов. Можно говорить о том, что экспрессивная функция невербальных средств у японцев по сравнению с русскими понижена (незначительна роль эмоциональных, особенно эмоционально-оценочных жестов), а метакоммуникативная функция на всех трех фазах — установления, поддержания и размыкания контакта - повышена (преобладение этикетных жестов). Различия коммуникативных стилей русских и японцев проявляются и в степени узуальности разных структурных типов невербальных средств. В частности, в репрезентации эмоциональных состояний партнеров по коммуникации значительная роль у японцев принадлежит более тонким и менее категоричным (чем, к примеру, мануальные кинемы, широко применяемые русскими) невербальным средствам, таким как глазные кинемы (мэ но угоки).

2. Характерная для японской культуры четкая дифференциация стереотипов маскулинности и фемининности в кинесике проявляется прежде всего в пропорции дифференцированных по полу жестов к общему числу кинем и существовании мужских и женских вариантов многих «общих» жестов. Характерными чертами кинесического поведения японских женщин можно считать следующие: среди «женских» жестов больше эмоциональных кинем, чем среди «мужских», женщинам в трактовке жестов и их использовании менее свойственна оценочность качеств и действий партнера, большее внимание ими уделяется проявлению вежливости по отношению к партнеру и правилам приличия, у женщин и мужчин наблюдаются отличия в метрических и ритмо-темпоральных характеристиках жестов. Однако в последнее время наблюдается тенденция к нивелированию различий по полу в кинесическом поведении.

Возрастные различия проявляются в нюансах выполнения, узуальности некоторых жестов, в несколько повышенной у молодых японцев по сравнению со средней и старшей возрастной группой экспрессивной и оценочной функций невербальных средств.

3. Основными типами стратегии интерпретации инокультурных кинем у русских и японцев являются: а) «трансинтерпретация» - перенос значения жеста в «родной» кинесической системе на интерпретируемую кинему (преобладает при межкультурной омонимии), б) интерпретация инокуль-турной кинемы как естественного телодвижения, не являющегося конвенциональным знаком (преобладает при отсутствии жестового аналога по форме в кинесической системе культуры реципиента). При интерпретации несходных жестовых форм наблюдается также значительное число случаев отсутствия ответа, причем у японцев оно несколько больше, чем у русских.

4. По типам кинем к интеркультурным лакунам относятся в основном символические эмблемы, связанные с отсутствующими в культуре реципиента реалиями. К группе универсальных жестов относятся главным образом дейктические, иконические и симптоматические жесты, в этой группе много заимствованных жестов. Однако даже при значительном сходстве кинем в обеих кинесических системах и по форме, и по семантике универсальность является относительной, функционирование жестов культурно специфично.

Значительная разница в пропорции межкультурных жестовых лакун для русских и японцев предположительно связана с тем, что в русской кинесике больше, чем в японской, прозрачных по семантике экспрессивных жестов и меньше этнографических лакун.

5. Анализ японских жестовых фразеологизмов может служить методическим приемом для понимания этнокультурной специфики кинесического поведения, в том числе, по его половозрастным различиям, структуре кинесической системы, соматическим и этнографическим основам лакунарности.

170

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В исследовании методами анкетирования и интервью получены сведения о японских жестах, касающиеся нюансов их физического выполнения, вербального сопровождения, частотности, статуса участников коммуникативного акта, конкретных ситуаций использования, составлено системное лексикографическое описание японских кинем.

Выделенные группы употребительных и малоупотребительных жестов структурированы на основе их оценки респондентами. Рассмотрена связь узуальности японских кинем с соответствием их характеристик нормам японской культуры.

Выявлены различия по полу в невербальном поведении японцев: описаны мужские и женские жесты, а также варианты «общих» жестов, обозначены некоторые знаковые элементы жестов и поз, которые оцениваются носителями японской культуры как типичные для каждого пола. Отмечены половозрастные различия и в трактовке жестов.

При анализе интерпретаций, полученных при непосредственном кросскультурном предъявлении русских и японских кинем в рамках пилотажного эксперимента, выявлены универсальные единицы и интеркультурные лакуны, а также типы стратегии интерпретации лакун. Уточнение полученных результатов в эксперименте с большей выборкой позволит приблизиться к пониманию алгоритма восприятия невербального поведения представителей иной лингвокультурной общности, рассматривать вопрос идиоэтничности стратегий интерпретации невербальных текстов, прогнозировать реакцию на кинесическое поведение при межкультурном общении.

В исследовании отмечено влияние телевидения, рекламы и комиксов на функционирование и восприятие жестов. Как ассоциативные лакуны зафиксированы некоторые новые прецедентные жесты.

В работе рассмотрены японские жестовые фразеологизмы, относящиеся к различным классам лакун. Среди зафиксированных в исследовании этнографических лакунизированных фразеологизмов выделены группы, связанные со своеобразием японской одежды, воинских атрибутов и других культурных предметов. Описаны также фразеологизмы, имеющие соматическую основу лакунарности.

Анализ японской фразеологии показал возможности выявления характеристик невербального поведения по фразеологическому материалу. Так, на кинесические различия по полу указывает, например, фразеологизм хидзамакура суру «класть голову на колени», который переводится во фразеологическом словаре как «прилечь головой на колени к женщине» [Кокугоканъёкудайдзитэн 1977: 355], что говорит о возможности использования этого жеста у японцев только мужчинами. Анализ жестовых фразеологизмов важен и для выявления этнокультурной специфики структуры японской кинесической системы (напр., зафиксировано большое количество фразеологизмов, указывающих на жесты признания вины). Наблюдается и различие ролей отдельных соматических единиц в кинесическом поведении у японцев и русских, что обусловлено как непосредственно соматическими различиями (в частности, в разрезе глаз, строении век, в пропорциях тела), так и различной культурной символикой некоторых соматических единиц, а также особенностями быта: например, пол, покрытый татами, традиционно является для японцев важной частью коммуникативного пространства, что подчеркивает, в частности, большое количество японских фразеологизмов с лексемой хидза (колени). Дальнейшие исследования японских жестовых фразеологизмов интересны также с точки зрения сохранения в дискурсе выражений, связанных с устаревшими и даже исчезнувшими жестами, в том числе для реконструктивного моделирования жестов, а также для выявления телесных культурных кодов.

При составлении подборки японских жестовых фразеологизмов, кроме выявления национально-культурной; специфики, мы преследовали еще одну цель - использовать их в процессе обучения в составе комплексов «жест - жестовый фразеологизм», так как применение таких комплексов должно оказывать воздействие на разные виды памяти (зрительную, слуховую, образную, «память тела») и тем самым способствовать лучшему усвоению материала. Опорой для таких предположений служат, в частности, данные о том, что действие и понимание, дающие эффект непроизвольного запоминания, опережают по своей эффективности произвольное запоминание, выступая средством последнего (Зинченко 1998), а также исследования Р. Гиббса о восприятии идиом (Gibbs 1987; 1989), в которых показано, что ментальные образы, вызываемые идиомами, являются не просто репрезентациями переносных значений идиом, а отображают специфические особенности действий, подразумеваемых идиомами даже в тех случаях, когда поверхностные формы исследуемых идиом не накладывают таких ограничений на вызываемые ментальные образы.

Список научной литературыРезникова, Татьяна Борисовна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Азадовский К.М., Дьяконова Е.М. Бальмонт и Япония. М.: Наука, 1991.-190 с.

2. Айслер-Мертц К. Язык жестов. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2001. - 160 с.

3. Акишина А.А., Кано X. Словарь русских жестов и мимики. — Токио: Наука, 1980.-341 с.

4. Акишина А.А., Кано X., Акишина Т.Е. Жесты и мимика в русской речи: Лингвострановедческий словарь. -М.: Рус. яз., 1991. — 144 с.

5. Акутагава Р. Избранное. СПб.: Корвус, 1995. - 736 с.

6. Апресян Ю.Д. О языке толкований и семантических примитивах// Избр. труды. Т. 2. Интегральное описание языка и системная лексикография. — М.: Школа «Языки русской культуры», 1995, с.466-502.

7. Арутюнов С.А. Современный быт японцев. — М.: Наука, 1968. 232 с.

8. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Школа «Языки русской культуры», 1999.-341 с.

9. Барабанщиков В.А. Ментальная репрезентация: динамика и структура: Рец.// Вестник РГНФ.,1999 № 2, с. 89-91.

10. Барабанщиков В.А. Восприятие и событие.— СПб.: Алетейя, 2002.— 512 с.

11. Бахтин М.М. К эстетике слова // Контекст. Литературно-теоретические исследования. М.: Наука, 1974, с. 255-280.

12. Бгажноков Б.Х. Очерки этнографии общения адыгов. — Нальчик: Эльбрус, 1983.-229 с.

13. Бгажноков Б.Х. Психология и техника коммуникативного поведения адыгов//Национально-культурная специфика речевого общения народов СССР. М.: Наука, 1982, с. 47-74.

14. Бернштейн Н.А. Физиология движений и активность. — М.: Наука, 1990. 495 с.

15. Бехтерев В.М. Биологическое развитие мимики с объективно-психологической точки зрения. Спб., 1910.

16. Биркенбил В. Язык интонации, мимики, жеста. СПб.: Питер-пресс, 1997.- 214 с.

17. Большой японско-русский словарь. / ред. Конрад Н.И. — М.: Советская энциклопедия, 1970, Т.1 807 е.; Т.2 - 920 с.

18. Быкова Г.В. Феноменология лексической лакунарности русского языка. Благовещенск: БГПУ, 2001. — 181 с.

19. Быкова С.А. Японско-русский фразеологический словарь. — М.: Мура-вей-Гайд, 2000. 272 с.

20. Василюк Ф.Е. Структура образа // Вопросы психологии. 1993, № 5, с.5-19.

21. В ежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и грамматики. М.: Языки славянской культуры, 2001. — 272 с.

22. Главева Д.Г. Семантика взгляда в традиционной японской культуре. Трактат Хакуина «Оратэгама». Автореф. дис. канд. филол. наук. — М., 1997.-274 с.

23. Выготский J1.C. Орудие и знак в развитии ребенка// Собрание сочинений в 6 т. М., 1984. Т. 6, с. 5-90.

24. Глускина А.Е. Заметки о японской литературе и театре М.: Наука,1979.-296 с.

25. Гордеева Н.Д. Экспериментальная психология исполнительного действия. М.: Тривола, 1995. - 321 с.

26. Горелов И.Н. Паралингвистика: прикладной и концептуальный аспекты // Национально-культурная специфика речевого поведения. — М.: Наука, 1977, с. 5- 13.

27. Горелов И.Н. Невербальные компоненты коммуникации. — М.: Наука,1980.- 104 с.

28. Горелов И.Н. Вопросы теории речевой деятельности. Таллин: Валгус, 1987.- 190 с.

29. Горелов И.Н., Енгалычев В.Ф. Безмолвный мысли знак: рассказы о невербальной коммуникации. — М.: Молодая гвардия, 1991. — 240 с.

30. Горелов И.Н. Разговор с компьютером: Психолингвистический аспект проблемы. — М.: Наука, 1987. 256 с.

31. Горелов И.Н., Седов К.Ф. Основы психолингвистики. Учебное пособие. М.: Лабиринт, 1998. - 256 с.

32. Гранская Ю.В. Распознавание эмоций по выражению лица. Автореф. дис. канд. псих. наук. СПб, 1998. - 22 с.

33. Григорьева С.А., Григорьев Н.В., Крейдлин Г.Е. Словарь языка русских жестов. — Москва-Вена: Языки русской культуры; Венский славистический альманах, 2001. — 256 с.

34. Григорьева Т.П. Мудрецы, правители и мастера //Человек и мир в японской культуре —М.: Наука. 1985, с.135-165.

35. Гудков Д.Б., Красных В.В. Русское культурное пространство и межкультурная коммуникация // Научные доклады филологического факультета МГУ. М.: Изд-во МГУ, 1998, Вып. 2, с. 124-133.

36. Гудков Д.Б. Теория и практика межкультурной коммуникации. — М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. 288 с.

37. Ермакова Л.М. Глаза, взгляд, зрение в древнеяпонской словесности// Сад одного цветка: Сборник статей и эссе. — М.: Наука, 1991, с. 212-223.38. Ёкёку классическая японская драма. — М.: Наука, 1979. — 343 с.

38. Жинкин Н.И. Речь как проводник информации.-М.: Наука, 1982. -157 с.

39. Залевская А.А. Введение в психолингвистику. М.: Изд-во РГТУ, 1999. -382 с.

40. Залевская А.А. Вопросы теории и практики межкультурных исследований//Этнокультурная специфика языкового сознания: Сб. науч. ст. М.: ИЯ РАН, 1996, с.23-39.

41. Захаренко И.В. К вопросу о каноне и эталоне в сфере прецедентных феноменов// Язык, сознание, коммуникация: Сб. ст. Вып.1.-М.: Филология, 1997, с. 104-113.

42. Зинченко В.П., Вергилес Н.Ю. Формирование зрительного образа. М.: Изд-во МГУ, 1969. - 106 с.

43. Зинченко В.П. Культурно-историческая психология и психологическая теория деятельности. Вестник Моск. ун-та. Серия 14. Психология. 1993 № 2, с.41-51.

44. Зинченко В.П. Посох Мандельштама и трубка Мамардашвили: К началам органической психологии/ Ин-т «Открытое общество». М.: Новая школа, 1997. - 334 с.

45. Зинченко В.П. Психологическая педагогика. Материалы к курсу лекций: Учеб. пособие для студентов вузов. Часть I — Самара: Сам. Гос. пед. ун-т, Рос. акад. образования, 1998. 212 с.

46. Изард К. Психология эмоций. СПб.: Питер, 2000. 460 с.

47. Икэгути Экан. Подвижник огня. М.: Республика, 1996. — 462 с.

48. Ю.Н. Караулов. Русский язык и языковая личность. —М.: Наука 1987. — 261 с.

49. Колшанский Г.В. Паралингвистика. М.: Наука, 1974. - 81 с.

50. Кодзики. Записи о деяниях древности. Свиток 1. — СПб: Шар, 1994. — 312 с.

51. Конрад Н.И. Запад и Восток. Статьи. М.: Наука. 1972. - 495 с.

52. Красных В.В. Виртуальная реальность и реальная виртуальность? Человек. Сознание. Коммуникация. М.: Диалог-МГУ, 1998. - 352 с.

53. Красных В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология: Курс лекций. М.: Гнозис, 2002. - 284 с.

54. Крейдлин Г.Е. Невербальная семиотика в её соотношении с вербальной. Дис. д-ра филол. наук. М., 2000. - 386 с.

55. Крейдлин Г.Е. Кинесика/С.А. Григорьева, Н.В. Григорьев, Г.Е. Крейд-лин. Словарь языка русских жестов. Москва-Вена: Языки русской культуры; Венский славистический альманах, 2001, с. 166- 254.

56. Крнета Н. Мужская и женская речь в современном японском языке. Дис. канд. филол. наук. М., 2003. - 183 с.

57. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М.; Филфак МГУ, 1997. —152 с.

58. Кудряшова А.В. Стилистические особенности японского устного бытового диалога. Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1999. — 27 с.

59. Лабунская В.А. Экспрессия человека: общение и межличностное познание. — Ростов- на-Дону: Феникс, 1999. 592 с.

60. Леонтьев А.А. Национальные особенности коммуникации как междисциплинарная проблема. Объем, задачи и методы этнопсихолинг-вистики // Национально-культурная специфика речевого поведения. — М.: Наука, 1977, с. 5- 13.

61. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. — М.: Смысл, 1999. — 287 с.

62. Леонтьев А.Н. Психология образа // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология, 1979 № 2, с. 3-13.

63. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII нач. XIX в.). -СПб.: Искусство- СПБ, 1994. - 398 с.

64. Лурия А.Р. Язык и сознание. Ростов- на-Дону: Феникс, 1998. - 416 с.

65. Льюис Р. Д. Деловые культуры в международном бизнесе. От столкновения к взаимопониманию — М: Дело, 2001. 448 с.

66. Митамура Маки. Национально-культурные маркеры языкового сознания: японо-русские соматологические параллели (экспериментальное исследование). Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1999. -27 с.

67. Марковина И.Ю. Лакуны как инструмент описания специфики локальных культур // В сб.: Проблемы организации речевого общения. Ин-т языкознания АН СССР. М., 1981, с. 161-178.

68. Мерло-Понти М. Око и дух. М.: Искусство, 1992. - 63 с.

69. Мещеряков А.Н. Взгляд и нечто. Близорукость и дальнозоркость японской культуры// Ориентация — поиск: Восток в теориях и гипотезах. — М.: Наука. Изд. Фирма «Вост. лит.», 1992, с. 7-14.

70. Муравьев В.Л. О языковых лакунах //Иностранные языки в школе, 1971 №1, с. 31-40.

71. Мураками X. Хроники заводной птицы. М.: Изд-во «Независимая Газета», 2002. - 763 с.

72. Национально-культурная специфика речевого поведения. — М.: Наука, 1977. -352 с.

73. Национально-культурная специфика речевого общения народов СССР. -М.: Наука, 1982.- 152 с.

74. Неверов С.В. Особенности речевой и неречевой коммуникации японцев// Национально-культурная специфика речевого поведения. — М.: Наука, 1977, с. 320-337.

75. Неверов С.В. О понятии «свой-чужой» в речевой деятельности японцев// Тезисы VII Всесоюзного симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. М., 1982,

76. Неверов С.В. Позиция слушающего и говорящего в речевой деятельности японцев.//Этнопсихолингвистика. М: Наука, 1988, 91-97.

77. Николаева Т.М., Успенский Б.А. Языкознание и паралингвистика// Лингвистические исследования по общей и славянской типологии (ред. Т.Н. Николаева). М.: Наука, 1966, с. 63-74.

78. Николаева Т.М. Невербальные средства человеческой коммуникации и их место в преподавании языка// Роль и место страноведения в преподавании русского языка как иностранного. М.: изд-во МГУ, 1969.-150 с.

79. Николаенко Н.Н. Функциональная асимметрия мозга и изобразительные способности//Труды по знаковым системам. Тарту, 1983, вып. 16, с. 8498.

80. Она: Новая японская проза. М.: Иностранная литература, 2001.-510 с.

81. Пильняк Б.А. Целая жизнь: Избр. Проза. Минск: Мает, лит., 1988. -638 с.

82. Пронников В.А., Ладанов И.Д. Японцы (этнопсихологические очерки). М.: Изд-во ВиМ, 1996.-400 с.

83. Пронников В.А., Ладанов И.Д. Язык мимики и жестов. — М.: Транслесиздат, 1998. 212 с.

84. Пруцких А.А. Структурно-семантический анализ иероглифов с ключом «женщина». Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 2003. — 24 с.

85. Раздорский А.И. Национально-культурные особенности коммуникации в японском устном диалоге. Дис. канд. филол. наук. — М., 1981. — 211 с.

86. Ревуненкова Е.В. Ребенок в представлениях батаков Северной Суматры. // Этнография детства. Традиционные формы воспитания детей и подростков у народов Южной и Юго-Восточной Азии. М.: Наука, 1988, с. 39-61.

87. Реформатский А.А. О перекодировании и трансформации коммуникативных систем// Исследования по структурной типологии. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1963, с. 208-215.

88. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии-СПб.: Питер, 1999—712 с.

89. Сепир Э. Положение лингвистики как науки // Звегинцев В.А. История языкознания XIX и XX веков в очерках и извлечениях. 4.2. М.: Просвещение, 1965, с. 231-238.

90. Сердюк Е.А. Японская театральная гравюра 17-19 веков. — М.: Искусство, 1990. 242 с.

91. Смирнова Н.И. Невербальные аспекты коммуникации. Дис. канд. филол. наук. -М., 1971.

92. Смирнова Н.И. Сопоставительное описание элементов русской и английской кинетической коммуникации // Национально-культурная специфика речевого поведения. М.: Наука, 1977, с. 219-246.

93. Солсо Р.Л. Когнитивная психология. — М.: Тривола, 1996. — 598 с.

94. Сорокин Ю.А. Метод установления лакун как один из способов выявления специфики локальных культур//Национально-культурная специфика речевого поведения. М.: Наука, 1977, с. 120-136.

95. Сорокин Ю.А., Марковина И.Ю. Культура и ее этнопси-холингвистическая ценность //Этнопсихолингвистика— М.: Наука, 1988, с.5-18.

96. Сорокин Ю.А. Психолингвистические аспекты изучения текста: Авто-реф. дис. д-ра филол. наук. М., 1988.

97. Сорокин Ю.А. Этническая конфликтология. Самара: Русский лицей, 1994.-95 с.

98. Спрингер С., Дейч Г. Левый мозг, правый мозг. М.: Мир, 1983. — 256 с.

99. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры М.: Академический Проект, 2001. - 990 с.

100. Стернин И.А. Коммуникативное поведение в структуре национальной культуры// Этнокультурная специфика языкового сознания. М.: Рос. акад. наук. Ин-т языкознания, 1996, с. 97-112.

101. Стернин И.А. Национальная специфика коммуникативного поведения //XII Международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации «Языковое сознание и образ мира». Москва, 2-4 июня 1997 г.-М., 1997, с. 147-148.

102. Стернин И.А., Быкова Г.В. Концепты и лакуны// Языковое сознание: формирование и функционирование. Сб. статей. -М.: Рос. акад. наук. Ин-т языкознания, Изд. 2-е. 2000, с.55-68.

103. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. М.: Ин-т психологии РАН: Акад. проект, 2000.-320 с.

104. Сэй Сёнагон. Записки у изголовья. Избранные страницы. СПб.: Азбука-классика, 2003. 302 с.

105. Тарасов Е.Ф. Межкультурное общение — новая онтология анализа языкового сознания // Этнокультурная специфика языкового сознания. —

106. М.: Рос. акад. наук. Ин-т языкознания, 1996. с. 7-26.

107. Тарасов Е.Ф. К построению теории межкультурного общения // Языковое сознание: формирование и функционирование. Сборник статей. М.: Рос. акад. наук. Ин-т языкознания, Изд. 2-е. 2000, с. 30-35.

108. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. — М.: Школа «Языки русской культуры», 1996.-284 с.

109. Телия В.Н. Архетипические представления как источник метафорических процессов, лежащих в основе образа мира //XII Международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации. Москва, 2-4 июня 1997 г., М., 1997, с. 150-151.

110. Тумаркин П.С. Жесты и мимика в общении японцев. Лингво-страноведческий словарь-справочник. — М.: Рус. яз., 2001. — 64 с.

111. Тумаркин П.С. О невербальном аспекте устной коммуникации русских и японцев// Япония. Язык и культура. Альманах 2002. — М.: Муравей, 2002, с.З8-59.

112. Успенский М.В. Самураи Восточной столицы. История преданных вассалов, И. Куниёси и японская гравюра 1840-х годов. — Калининград: Янтарный сказ, 1997. 134 с.

113. Уфимцева Н.В. Русские: опыт еще одного самопознания // Этнокультурная специфика языкового сознания. — М.: Рос. акад. наук. Ин-т языкознания, 1996, с. 139-162.

114. Уфимцева Н.В. Этнический характер, образ себя и языковое сознание русских // Языковое сознание: формирование и функционирование. Сб. статей.- М.: Рос. акад. наук. Ин-т языкознания. Изд. 2-е. 2000, с. 135-170.

115. Фаст Дж. Язык тела. М.: Вече Акт, 1997. - 432 с.

116. Федоришин М.С. Диалог мировоззрений// Человек и мир в японской культуре. — М.: Наука, 1985, с. 247-257.

117. Фельдман-Конрад Н.И. Японско-русский учебный словарь иероглифов- М.: Рус. яз., 1977. 679 с.

118. Фрумкина P.M. Психолингвистика. Учеб. для студентов вузов. — М.: Academia, 2001.-315 с.

119. Холл Э. Как понять иностранца без слов. — М.: Вече Акт, 1997. — 432 с.

120. Христофорова О.Б. «Особенности коммуникативного поведения народов Сибири и их роль в межкультурном общении» // Языковое сознание: формирование и функционирование. Сб. науч. статей. — М.: Рос. акад. наук. Ин-т языкознания. Изд. 2-е. 2000, с. 224-231.

121. Хухуни Г.Т. Художественный текст как объект межкультурной и межязыковой адаптации// Этнокультурная специфика языкового сознания. М.: Рос. акад. наук. Ин-т языкознания. 1996, с. 206-214.

122. Шабес В.Я. Событие и текст. М.: Высшая школа, 1989. — 175 с.

123. Шаброль Ж.П. Миллионы, миллионы японцев М.: Наука, 1971.-286 с.

124. Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л.: Наука, 1974.-428 с.

125. Этнокультурная специфика языкового сознания. М.: Рос. акад. наук. Ин-т языкознания, 1996. — 226 с.

126. Этнопсихолингвистика. М.: Наука, 1988. — 192 с.

127. Языковое сознание: формирование и функционирование. Сб. науч. статей. — М.: Рос. акад. наук. Ин-т языкознания. Изд. 2-е. 2000 — 256 с.

128. Якобсон P.O. Избранные работы по лингвистике. М.: Прогресс, 1985. -435 с.

129. Японская драматургия. М.: Искусство, 1988. - 461 с.

130. Японско-русский словарь/ ред. Б.П. Лаврентьева. М.: Рус. яз., 1984. — 692 с.

131. Argyle М. The psychology of interpersonal behavior. London. 1971.

132. Birdwhistell R.L. Introduction to kinesics. Louisvile: Univ. of Kentucky Press, 1952.

133. Birdwhistell R.L. Kinesics and context: Essays on body-motion communication. Philadelphia: Univ. of Pennsylvania Press, 1970.

134. Brosnahan L. Russian and English nonverbal communication. M., 1998.

135. Darvin Ch. The Expression of the Emotions in Man and Animals. N.Y.: Philosophical Library, 1872/ 1965.

136. D'Amato M. The Semiotics of signlessnes: A Buddhist doctrine of signs// Semiotica, V. 147-1/4, 2003, 185-208.

137. Johnson S. Japanese nonverbal communication. Rowley: Newbury House, 1985.

138. Efron D. Gesture, Race and Culture. The Hague, Paris: Mouton, 1941/ 1972.

139. Ekman P., Friesen W.V. The repertoire of nonverbal behavior: Categories, origin and coding. Semiotica 1, 1969, 49-98.

140. Ekman P., Friesen W.V., Tomkins S. Facial Affect Scoring Technique (FAST): A first validity study. Semiotica 3, №1, 1971, 37-58.

141. Ekman P. An argument for basic emotions. Cognition and emotion, № 6, 1992, 169-200.

142. Gibbs R.W. Linguistic factors in children's understanding of idioms// Journal of Child Language. 1987, Vol. 14, 569-586.

143. Gibbs R.W., Nayak N. &Cutting C. How to kick the bucket and not decompose: Analyzability and idiom processing// Journal of Memory and Language. 1989,Vol. 28, 576-593.

144. Hale K. Gaps in grammar and culture|//Linguistics and Antropology. JISSE, 1975.

145. Hall E. The hidden dimension. N.Y., 1966.

146. Hymes D. The ethnography of speaking // Anthropology and human behavior/ Washington: ed. by T. Gladwin. 1962, 13-53.

147. Hymes D. Models of the interaction of Language and social life // directions in sociolinguistics. N.Y., 1972.

148. Izard C.E. Basic emotions, relations among emotions and emotion-cognition relations. Psychological review, 99, №3, 1992, 561-565.

149. Kess J.F. Psycholinguistics: Psychology, linguistics and the study of natural language. Amsterdam/ Philadelphia: John Benjamins, 1993.

150. Knapp M.L. Nonverbal communication in human interaction. New York: Holt, Rinehart & Winsston, 1978.

151. La Barre W. The cultural basis of emotions and gestures/ Journal of personality 16, 1947,49-68.

152. Lakoff G., Johnson M. Metaphors we live by. Chicago: University of Chicago Press, 1990.

153. Lebra T.S. Japanese pattern of behavior. Honolulu: Univ.of Hawaii Press, 1976.

154. Lebra T. S. Japanese women. Honolulu: Univ. of Hawaii Press, 1984.

155. Lewis D. The secret language of success. N.Y., 1989.

156. Leonhard K. Der menschliche Ausdruck in Mimik, Gestik und Phonik. Leipzig, 1978.

157. Leonhard K. Differenzierte Diagnostik der endogenen Psychosen, abnormen Personlichkeitsstrukturen und neurotischen Entwicklungen. Berlin: Gesun-dheit, 1991.

158. Marsh P. Eye to eye. How people interact. Annotations by Hideo Higuchi. Tokyo, Macmillan Languagehouse LTD, 2000.

159. МеГсик I. Phrasemes in language and phraseology in linguistics// Idioms: Structural and psychological perspectives. N.Y. 1995, 167-232.

160. Morris D. Bodytalk: A world guide to gestures. London: Jonathan Cape, 1994.

161. Morsbach H. Aspects of nonverbal communication in Japan//Journal of nervous and mental disease, 1973 № 157, 262-277.

162. Neustupny J.V. Post-structural approaches to Language. Language Theory in a Japanese context. Tokyo, 1978.

163. Ornstein R. The psychology of consciousness. N.Y.: Penguin, 1986.

164. Schmauks D. Nonverbal interaction between hitchhikers and drivers// Semiotica, V. 147-1/4, 2003, 209-218.

165. Seward J. Japanese in Action. N.Y. -Tokyo, 1985.

166. Suzuki D.T. Zen and Japanese culture. Bollingen Foundation Inc., Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1973 478 p.

167. Suzuki T. Japanese and the Japanese. Words in culture. Kodansha International Ltd. Tokyo- N.Y.- San Francisco, 1978.

168. Triandis H.C. Culture and social behavior. N.Y, 1994.

169. Vrugt A., Kerkstra A. Sex differences in nonverbal communication. Semiotica, 50, № 1, 1984, 1-41.170. На японском языке:

170. Акуцу С. Гионго, гитайго. Токио: Аруку, 1994.

171. Андзай М. Онна-но сигуса. Токио: Тю:о:ко:ронсинся, 2001.

172. Броснахан Л. Сигуса-но хикаку бунка. Дзэсутя:-но нитиэй хикаку. Токио: Тайсюкан, 1990.

173. Варгас М. Хигэнго комюникэхён. Токио, 1987.

174. Дзюгаку А. Онна то котоба, тадаима но дзё: кё:. Гэккан нихонго, 3. Токио: Аруку, 1990.

175. Кобаяси Ю. Мибури гэнго-но нитиэй хикаку. Токио, 1977.

176. Косикава Р. Сё:ниндо: (Эдо сигуса) но тиэбукуро. Токио, 2001.

177. Курода X. Сугата то сигуса но тюхэйси. Токио, 1986.

178. Накано М., Киркап Дж. Боди рангэ:дзи дзитэн. Токио, 1987.

179. Накамура М. Мибури то сигуса но дзинруйгаку. Токио, 1996.

180. Нихон татэёко. Токио: Гаккэн, 1990.

181. Судзуки Т. Котоба то бунка. Токио, 1973.

182. Судзуки Т. Нихондзин, соно гэнго, соно докусохэй. Токио, 1983.

183. Тейлор Х.М. Гокай сарэру нихондзин но хигэнгодэнтацу. Гэнго сэйкацу, 1974 №2 (269).

184. Тэрамура Т. Тонти ханаси Иккюхан. Токио, 1984.

185. Хага Я. Дэнва то гэнгосэйкацу. Гэнгосэйкацу, 1967 №5.

186. Кокугоканъёкудайдзитэн / ред. Д. Сираиси. Токио, 1977. 535 с.

187. Кэнюохя вародзитэн (КЯРС)/ред. Т. Фудзинума. Токио: Кэнкюхя, 2000.- 1183 с.183