автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Мастерство психологизма Э. Уортон. Роман "Век невинности"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мастерство психологизма Э. Уортон. Роман "Век невинности""

На правах рукописи

ФЕДОРОВА Инна Германовна

МАСТЕРСТВО ПСИХОЛОГИЗМА Э. УОРТОН. РОМАН «ВЕК НЕВИННОСТИ»

10.01.03 —литература народов стран зарубежья (литература стран германской и романской языковых семей)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

1 2 МАРШ

005012270

Воронеж 2012

005012270

Работа выполнена на кафедры романо-германского языкознания, зарубежной литературы и страноведения ФГБОУ ВПО «Башкирский государственный педагогический университет им. Акмуллы»

Научный руководитель: доктор филологических наук, профес-

сор кафедры романо-германского языкознания, зарубежной литературы и страноведения института филологического образования и межкультурной коммуникации Башкирского государственного педагогического университета им. Акмуллы СЕЛИТРИНА Тамара Львовна.

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор кафедры английской филологии Московского государственного педагогического университета СОЛОДОВНИК Вера Ивановна,

кандидат филологических наук, доцент кафедры зарубежной литературы Нижегородского государственного университета им. Н.И.Лобачевского НОВИКОВА Вера Григорьевна

Ведущая организация — ГОУ ВПО «Кубанский государственный университет»

Защита состоится 28 марта 2012 г. в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 212.038.14 в Воронежском государственном университете по адресу: 394006, г. Воронеж, пл. Ленина, 10, ауд. 18.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Воронежского государственного университета.

Автореферат разослан « ¿2.» февраля 2012 г.

Ученый секретарь ьУ^и^/О? ~~~

диссертационного совета /Су О А- Бердникова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Э. Уортон (1862 —1937) — известная американская писательница, которая большую часть своей жизни провела в Европе, в основном — во Франции, что, несомненно, оказало существенное влияние на ее творчество, обогатив ее литературный опыт.

Ее перу принадлежит четырнадцать романов и одиннадцать сборников новелл и коротких рассказов, путевые заметки и очерки, публицистические статьи и книги, посвященные архитектуре и дизайну, переводы с французского и немецкого. Роман «Век невинности» был написан в 1920 году, он был отмечен Пулитцеровской премией и по праву считается одной из вершин ее творчества.

В «Веке невинности» читатель находит все основные темы других произведений Уортон, — одиночество человека в обществе, одиночество в браке, как женское, так и мужское, отсутствие взаимопонимания в семье.

Э. Уортон была и остается любимой писательницей феминистской критики (Ф. Де Секко, Г. Ли (DeCecco, H. Lee)), выделяющей в качестве основной доминанты ее творчества борьбу женщины за свою свободу и независимость, возможность самостоятельно принимать решения и зарабатывать себе на жизнь, не прибегая к помощи мужчин. Приверженцы мифологического прочтения (Ф. Детер (F. Deter)), проводят прямые аналогии между персонажами романа и героями древнегреческой мифологии и религией первобытных племен, основываясь на том, что в «Веке невинности» Уортон использует аллюзии на античную мифологию. К. Дэвис и Р. У. Б. Льюис (К. Davis, R. W. В Lewis) подробно рассматривают поэтику Уортон, ее тонкий художественный анализ. В частности, много сказано о влиянии Генри Джеймса на литературные взгляды Уортон. Они были дружны до последних его дней, и ее принято считать лучшей ученицей Джеймса.

Среди наиболее известных работ, посвященных творчеству Э. Уортон можно назвать такие работы, как «Не ждать подарков от судьбы: биография Эдит Уортон» Ш. Бенстока, (Sh. Benstock «No gift from chance: a biography of Edith Wharton» (1944)), «Э. Уортон. Исследование ее прозы» Б Невиуса (В. Nevius. Edith Wharton. A Study of her Fiction. (1961), «Биография Эдит Уортон» Р.Льюиса (1975), «Пиршество слов; триумф Эдит Уортон» С. Г. Вольф, (С. <3. Wolff «A feast of words: the triumph of Edith Wharton» (1977), «Женский взгляд на романы Эдит Уортон» К. Вер-

шовен, (С. Wershoven «The female intruder in the novel of Edith Wharton» (1987)) и др.

Отечественное литературоведение обращалось к творчеству Э. Уо-ртон сравнительно мало. Ее роман «Век невинности» в отечественном литературоведении анализируется в статьях А. Зверева, Ю. Лидского, Т. Селитриной. В 2007 году вышла первая монография, посвященная творчеству Э. Уортон, «Женщина на пороге XX века: жизнь и творчество Эдит Уортон», написанная М. П. Кизимой. В монографии в контексте литературного процесса рубежа веков рассматриваются основные пласты художественного наследия писательницы. Однако ни в отечественном, ни в зарубежном литературоведении психологическое мастерство писательницы не подвергалось тщательному анализу.

Уортон внимательнейшим образом изучала творчество великих прозаиков, таких, как Бальзак, Теккерей, Флобер, Тургенев, Толстой, Джеймс, Пруст, придавая первостепенное значение их психологическому анализу. Ее перу принадлежат многочисленные литературно-критические эссе, публиковавшиеся в литературных журналах. Свое литературное кредо писательница изложила в книге «Искусство прозы» (The Writing of Fiction, 1925), посвященной формированию современного реалистического романа. Она прослеживает фундаментальные этапы развития художественной литературы, к которой по праву причисляла и себя.

Актуальность избранной темы обусловлена тем, что вопросы психологического анализа в американском литературоведении рассматривались лишь косвенно, нет специальных работ, которые бы ставили своей целью проследить принципы психологизма в художественной литературе США. Выявлены далеко не все существующие формы и средства передачи внутреннего мира человека в художественном произведении. В отечественном литературоведении в работах об Уортон так же ощущается недостаточная изученность заявленной проблемы.

Научная новизна диссертации заключается в том, что в данной работе впервые раскрыт психологизм Уортон как сознательный и определяющий эстетический принцип. Анализ романа «Век невинности» осуществляется в контексте всех основных составляющих психологического романа — внешней и внутренней речи персонажей, описания их поступков и раскрытия мотивов их поведения Подробно рассматривается и анализируется семантика ключевых слов в романе, которые используются автором для создания подтекста. Раскрывается «архитектур-ность» стиля Э.Уортон.

Объектом исследования выступает роман Э. Уортон «Век невинности» («The Age of Innocence», 1920). Мы сознательно ограничиваем свой выбор только этим романом, считая данное произведение квинтэссенцией ее творчества, поскольку в нем,собраны воедино все основные темы творчества писательницы.

Предметом исследования в настоящей диссертации является психологическое мастерство Эдит Уортон.

Цель диссертации состоит в том, чтобы представить достаточно целостную картину художественной характерологии Уортон; проанализировать художественный текст сквозь призму парадигматики «внутреннее-внешнее», помогающую пе нять смысловую стратегию художественного произведения, что определило ход и задачи работы:

— проанализировать исторический путь психологического романа, рассмотреть основные приемы и методы психологической прозы;

— выделить основные способы раскрытия характеров, свойственные психологической прозе;

— проанализировать развитие характера главного героя романа Нью-ланда Арчера, изменение его мировоззрения и взглядов на окружающее его светское общество.

— обосновать роль внешней и внутренней речи персонажей как одного из важнейших методов их характеристики;

— проанализировать роль подтекста и лексический состав внешней речи различных персонажей, разделив их на определенные группы в зависимости от лексикона;

— рассмотреть контекстные лексические значения так называемых ключевых слов («innocence», « fashion», «unpleasant», «free», «business», «marriage», «beauty», «grave», «duty», «problem», «trouble», «risk», «tradition»), определить их функцию в романе.

Методология диссертационного исследования определяется историко-литературным, историко-теоретическим и культурно-историческим подходами. Теоретико-методологической основой диссертации являются работы ртечественных литературоведов по проблеме психологической прозы (J1. Гинзбург, H Лейтес, Е. Эткинд, В. Ковалев, М. Бахтин, А. Есин, П. Громов, и др.), а также по общей теории характерологии (А. Гаврилов, В. Заманская, В. Остудина, В. Пешко, В. Свительский, A.A. Фаустов C.B. Савинков и др.). В основе методологии лежит системный подход, предполагающий анализ произведения в совокупности его выразительного и содержательного планов с точки зрения психологизма. ;

Теоретическая значимость работы состоит в том, что ее результаты расширяют рецепцию творчества Э. Уортон как одной из ярких представительниц психологической прозы, что объединяет ее литературное наследие с американской школой психологического романа б лице Г. Джеймса, и впоследствии Э. Хемингуэя и русской психологической школой, с работами классиков мировой литературы Л. Толстого, А. Чехова, И. Тургенева. Настоящая работа углубляет проблемы психологического анализа в историческом аспекте, обобщая развитие и совершенствование приемов и форм психологизма.

Практическая значимость заключается в том, что данные материалы могут быть использованы при составлении учебников и разработке общих лекционных курсов по истории общей зарубежной литературы XX века, а так же при подготовке специальных курсов по проблемам литературы США Х1Х-ХХ веков и проблематике и поэтике психологической прозы.

Положения, выносимые на защиту:

1. Роман Э. Уортон «Век невинности» можно назвать психологическим. Опираясь на традиции психологической прозы Толстого, Бальзака, Стендаля, Джеймса, она создала собственный стиль и литературные приемы раскрытия характеров, открывая новые возможности проникновения в психику человека, порождая новые формы ее отражения.

2. Не будучи знакомой с творчеством А. Чехова и задолго до расцвета творчества Э. Хемингуэя, для изображения буржуазного общества, которое привычно существует в «мире иероглифов», Э. Уортон использует подтекст. Писательница не анализирует открыто мотивы высказываний или поступков персонажей, а организует повествование так, что скрытые мотивы происходящего становятся доступными читателю, а многозначительность сохраняется даже в самом простом эпизоде.

3. Уортон не дает портрет персонажа в качестве экспозиции, вместо статичного портрета, в котором отмечены постоянные черты и особенности персонажа, автор использует множество зарисовок, точечные вкрапления, подчеркивая наиболее характерные черты персонажа в динамике, в зависимости от обстоятельств, в которые попадает персонаж. В конечном итоге облик персонажа проявляется с удивительной конкретностью.

4. Художественно воссоздаваемая предметность может подаваться обстоятельно, детализировано, в подробностях или, напротив, обоз-

начаться обзорно, общими словами. За рамками детализированного изображения у Уортон находятся не только беглые и суммарные характеристики, но.и всевозможные умолчания, которые делают текст романа более компактным, активизируют воображение читателя. Умолчания под пером Уортон остаются пробелами в ткани произведения, художественно значимыми недоговоренностями, что делает повествование более объемным.

5. Внимательно изучая творчество своего соотечественника Г. Джеймса, Уортон использует его прием «центрального сознания», но расширяет его, применяя «антиципацию» для приятных главному герою событий и «ретроспекцию» для неприятных.

6. Другим способом авторской характеристики персонажей является их лексикон. Его можно проанализировать на примере так называемых ключевых слов, разделив всех персонажей на несколько условных групп. Каждая из этих групп обладает собственным словарем, и часто представители разных групп не понимают друг друга. Ключевые слова играют важную роль в создании подтекста.

7. Исследования характерологии Уортон в аспекте соотношения «внутреннее-внешнее» раскрывают сложную структуру характеров главным персонажей через пространственно-бытовое окружение героев (описание дома), внешнего облика персонажей в коммуникационном процессе (портретная характеристика, жест), окружающая персонажей среда, макромир (природа, общество).

Апробация работы. Результаты исследований излагались на следующих конференциях: региональная научно-методическая конференция «Лингвистика, методика и литературоведение в учебном процессе» (Уфа, 2005), межвузовская научно-практическая конференции «Система непрерывного образования школа-педучилище-педвуз» (Уфа, 2002,2008, 2010), Всероссийская научно-практическая конференция «Образование и национальная безопасность России: проблемы, взаимосвязи, перспективы» (Уфа 2005), республиканская конференция молодых ученых «Актуальные проблемы филологии» (Уфа, 2005).

По теме диссертации опубликовано 12 работ, в том числе 3 в ведущих рецензируемых научных журналах, определенных ВАК РФ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы, насчитывающего 191 наименование (в том числе на иностранных языках - 38), общий объем—243 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении определяется проблема исследования, обосновываются актуальность и научная новизна работы. Указываются ее цели и задачи, приводится краткий аналитический обзор критических работ о творчестве Эдит Уортон.

В первой главе — «Проблемы литературного психологизма» анализируются работы, посвященные проблемам психологизма в литературе, истории его развития и становления и основным чертам психологической прозы. Особое внимание уделяется работам М. Бахтина, Л. Гинзбург, Е. Эткинда, А. Есина.

В отечественном литературоведении понятие психологизма сводится к трем основным значениям:

1) психологизм - родовой признак литературы;

2) психологизм - результат художественного творчества, отражение психологии самого автора и его персонажей;

3) психологизм - сознательный и определяющий эстетический принцип.

В качестве наиболее общего определения психологизма остановимся на определении известного культуролога и литературоведа А. Есина, который характеризует психологизм как попытку автора описать внутренний мир героя художественными средствами. Л. Гинзбург на материале художественной и документальной литературы прослеживает сцепление переходов - от свойств к характеру и далее к психическому процессу; от двойственных противопоставлений к разносторонней исторической и социальной обусловленности; от прямого отношения между чувством и словом, между свойством - мотивом - поступком, между поступком и его этической ценностью - к отношениям многозначным; от формально-логического противоречия рационализма и романтических контрастов и полярностей к динамическим противоречиям социально-психологического романа второй половины XIX века.

По мнению Гинзбург литературный психологизм начинается с несовпадений, с непредвиденности поведения героя, а сущность анализа состоит в поисках логики причинной связи. С какой-то одной точки зрения поступок персонажа парадоксален, но уже соседняя грань предлагает логическое решение, таким образом, психологический роман в ее понимании представляет собой сочетание неожиданности (парадоксальности) с закономерностью.

М Бахтин на материале всемирной литературы рассматривает литературное слово и его функцию в романе, в центре его внимания - проблема романа как специфичнейшего и ведущего жанра литературы нового времени и проблема литературного слова, в особенности художественно-прозаического слова. М. Бахтин отмечает, что писатель обладает тремя синтаксическими шаблонами передачи — прямая речь, косвенная речь, и несобственно-прямая речь. Однако различными комбинациями этих шаблонов и — главное — различными способами реплицирующего обрамления и переслоения их авторским контекстом осуществляется мног ообразная игра, их взаимное переплескивание и их взаимное заражение.

Е. Эткинд не использует термин «психологизм», а рассматривает соотношение между «внутренним человеком» и внешней речью персонажей, прослеживая его изменения от Пушкина до Чехова и демонстрируя читателю постепенное развитие искусства психологизма в литературе.

Н. Лейтес в своей статье «Психологизм и художественная структура» связывает вопрос о художественном психологизме с общими закономерностями художественного процесса. По ее мнению, в XIX веке одной из ведущих линий развития литературы было углубление в психологию личности, а в XX веке психологизм приобрел иной характер — человек осознается в более сложной и разветвленной системе связей, чем прежде, и интерес к психологии человеческих множеств (коллектива и толпы), и психологическим процессам как бы надличностного характера изрядно повышается.

Характерные средства и методы психологического анализа по разному трактуются у разных авторов. К приемам психологического изображения относятся изображение характеров «изнутри» (прямая форма); психологический анализ «извне» (косвенная форма), «называние», самоанализ и «умолчание». В качестве еще одного важного приема психологизма следует выделить внутренний монолог, который максимально приближен к звучащей речи персонажей за счет синтаксической конструкции предложений: наличие инверсий, эллиптических форм, повторов, широкого диапазона вопросительно-восклицательных структур. Одним из самых ярких приемов психологической прозы была и остается прямая речь персонажа.

Следует заметить, что общие формы и методы психологизма, о которых шла речь, используются каждым писателем индивидуально. Его разные типы осваивают и раскрывают внутренний мир человека с раз-

ных сторон, обогащая читателя каждый раз новым психологическим и эстетическим опытом.

Вторая глава «Проблема самопознания главного героя» состоит из трех частей и содержит анализ процесса изменения мировоззрения и самооценки главного героя романа Ньюланда Арчера.

Рассматривается ряд существующих определений термина «характер» и сформулировано рабочее определение понятия «литературный характера»: это художественная структура образа человека, а также ф орма взаимоотношений между героем и автором.

«Персонаж» и «характер» понятии не тождественные. Согласно Н.Д. Тамарченко, «в отличие от персонажа как такового, характер - лицо самоопределяющееся, выбирающее собственную роль и в жизни в целом. И в качестве участника отдельного события. Такое самоопределение, независимо от того, входит ли оно в сюжет в качестве события или включено в предысторию, всегда связано с признаваемой персонажем системой ценностей и представляет собою поэтому не просто стереотип поведения, а соотнесенную с ним и в той или иной степени осознанную жизненную позицию»1. Поэтому число характеров и персонажей в произведении обычно не совпадает: персонажей значительно больше. Есть лица, не имеющие характера, выполняющие лишь сюжетную роль. «Если персонажей в произведении обычно нетрудно сосчитать, то уяснение воплощенных в них характеров и соответствующая группировка лиц - акт интерпретации, анализа».2

Характер персонажа не может рассматриваться отдельно от окружающей среды, он соотнесен с социальной действительностью, с существующими в ней представлениями о человеке.

Среди способов раскрытия литературного характера обычно выделяют следующее: авторская характеристика; взаимохарактеристики персонажей; портретная характеристика (жесты, мимика, внешность, интонация); интерьер, т. е. бытовой антураж героя; среда, норма поведения; пейзаж; диалоги и т. д., а также — внутреннюю и несобственно-прямую речь персонажа.

1 Тамарченко Н.Д, Тюпа В.И., Бройтман С.Н. Теория художественного дискурса. Теоретическая поэтика. -М.:ИЦ «Академия», 2004, С,253.

2 Чернец Л.В. Персонаж //введение в литерг.туроведение. Литературное произведение: основные понятия и термины: учебное пособие , Л.В. Чернец, В.Е Хализев, А.Я Эсалнек и др.; под ред. Л.В. Чернец - М.: Высшая школа, 2006.-С.200.

В главе дан анализ завязки и развязки романа, между которыми прошло тридцать лет, сравниваются взгляды на жизнь Ныоланда Арчера, молодого и наивного, а затем — прожившего жизнь и умудренного опытом. Между этими двумя частями проходит вся его жизнь, и тот период времени, о котором рассказывается в романе, существенно меняет его мировоззрение. С появлением приехавшей из Европы кузины его невесты у Арчера изменяется как самооценка, так и восприятие общества, в котором он родился и вырос. Он начинает видеть все его недостатки. С возрастом же, под влиянием внешних обстоятельств и однообразного образа жизни он возвращается к своему прежнему восприятию действительности. Анализ показывает, что авторская характеристика Ньюланда в первой и последней главе романа практически идентична.

Говоря о внутреннем мире Ньюланда, следует отметить значимый аспект психологического мастерства Э. Уортон, который мы условно назвали «маятником реальности». В Ньюланде как бы одновременно существуют и взаимодействуют два человека — внешний и внутренний. В начале романа внутренний человек не виден читателю, он становится заметным только с появлением в жизни Ньюланда Эллен Оленской. Их отношения настолько глубоки, что их можно назвать скорее взаимоотношением двух внутренних миров. Автор предлагает читателю антитезу real life/actual life, где под «real life» понимается внутренняя жизнь, а под «actual life» — внешняя. Формальные синонимы под пером Уортон становятся антонимами. Так, будучи полностью погруженным в себя, «внешний» Ныоланд действует и существует как бы помимо своего сознания — автор описывает поведение Ньюланда таким образом, что у читателя создается впечатление, будто он действует «как во сне», почти не отдавая себе отчета в автоматических своих действиях.

Великосветский Нью-Йорк замечает «внешнего» Ныоланда, а «внутренний» был открыт только Эллен Оленской.

Невеста, а впоследствии жена Арчера Мэй Велланд — один из основных персонажей романа, ее можно считать одной из самых характерных представительниц великосветского общества Нью-Йорка, этого «мира иероглифов», поэтому отношения с ней у Ныоланда Арчера строятся полностью на подтексте. Они так и остаются чужими друг другу.

Сцен, в которых она присугствует, мало, ее участие в застольных беседах чаще всего молчаливо, в крайнем случае, она произносит этикетные фразы для поддержания разговора, не имеющие никакого определенного значения. В отличие ог Ньюланда, его супругу следует отнести

к статичным персонажам — она не меняется в ходе развития романа ни внутренне, ни внешне. Однако в ходе действия романа изменяется восприятие Мэй Ныоландом - постепенно, шаг за шагом, от восхищения до плохо скрываемого раздражения.

Полную противоположность Мэй представляет ее кузина, Эллен Оленская. Она незнакома с правилами светского Нью-Йорка и ведет себя в соответствии с собственными представлениями о морали и этикете. Она искренна в своих словах и поступках, которые отражаются в жесте, в выражении лица, улыбке, интонации голоса—и через это внешнее выражение она предстает перед Ныоландом полной жизни и человеческого тепла, в отличие от светских дам, которых автор сравнивает с засушенными цветами, сохранившими внешний вид, но потерявшими жизненность. Ньюланду приходится учиться у нее общаться без намеков и кривотолков, быть искренним и откровенным. Эта попытка говорить то, что он думает, и пробуждает в нем «внутреннего» человека, соседствующего с «внешним», который живет по неписанным правилам светского общества. Поскольку Эллен любима не «внешним», а «внутренним» Ныоландом, их отношения не нуждаются в физических подкреплениях и подтверждениях, это роман двух сердец, двух цельных личностей. Ньюланд как будто непрерывно ощущает ее присутствие.

Первоначальный интерес Ньюланда к Эллен вызван ее непохожестью на других, поскольку ее поведение не соответствует общепринятым светским «нормам». Она же увидела в нем родственную душу, человека, способного понять и принять ее целиком, такой, какая она есть. Однако против их союза восстает весь нью-йоркский свет, который и кладет конец их едва начавшимся отношениям.

Можно говорить о решающей роли Эллен Оленской в расширении мировоззрения Ньюланда Арчера, изменении его взглядов, эволюции его самосознания. Он начинает по-другому воспринимать то общество, в котором вырос, замечает его двуличие, безнравственность и продажность, и пытается вырваться из его тисков.

Однако светское общество и его жена Мэй Велланд оказались сильнее, и, отказавшись от всех своих юношеских устремлений и мечтаний, Ныоланд вернулся в свой прежний, юношеский образ дилетанта и мечтателя, стал закостенелым обывателем, утратив свои юношеские идеалы, мечты о равноправии мужчин и женщин, и т. д. Светское общество одержало решительную победу в борьбе за одного из своих членов, сохранив • его в своих рядах и не нарушив при этом внешних приличий.

Третья глава «Психологические функции ключевых слов в романе» посвящена анализу лексикона внешней речи персонажей, в том числе и второстепенных, в первую очередь потому, что речь персонажа является одним из основных средств его характеристики. Однако следует заметить, что автор использует лексикон как средство характеристики определенных слоев общества, тем самым как бы превращая лексикон в атрибут, признак принадлежности к определенному кругу людей. Поэтому третья глава диссертации открывается классификацией персонажей романа, согласно которой они делятся на две условные группы — это «светское общество» и те, кого оно презрительно называет «те, кто пишет», т. е. писатели и журналисты.

Эти группы живут обособлено и за редким исключением не пересекаются друг с другом. Светская публика категорически не принимает в своих домах представителей «богемы» и считает общение с ними ниже своего достоинства. Впрочем, «те, кто пишет», и не стремятся в великосветское общество, они живут в своем кругу, считая членов светского общества слишком скучными собеседниками.

Эллен Оленская не принадлежит ни к одному из этих кругов. Она приезжает в Нью-Йорк из Европы, переполненная детскими, идеалистическими представлениями об Америке, которую считает местом, где можно стать свободной, и ведет себя в соответствии с собственными понятиями о приличиях, которые разительно отличаются от принятых в Нью-Йорке. Ньюланд Арчер по происхождению относится к светскому обществу, но считает себя «выше» него, потому что он много путешествует, много читает и общается с «теми, кто пишет». Однако после знакомства с Эллен Ньюланд постепенно — и с неудовольствием — осознает, что он всего лишь «один из них», и не обладает даже сотой долей свободомыслия Эллен.

Каждая га этих групп персонажей имеет свой собственный лекси-, кон, обусловленный их мировоззрением, и представители разных групп не понимают друг друга, потому что одни и те же слова имеют разные значения у персонажей из разных групп. Разница между их лексиконами лучше всего прочитывается на примере так называемых ключевых слов, которые в романе используются для придания большей выразительности повествованию. К таким словам мы отнесли «innocence», «fashion», «unpleasant», «free», «business», «marriage», «beauty», «grave», «duty», «problem», «trouble», «risk», «tradition» и их дериваты.

Слова «innocence», «fashion», «unpleasant», «tradition» и пр. присутствуют исключительно в лексиконе светской публики, это кодовые слова,

определяющие образ жизни и поведение «высшего общества». Слово «innocence» вынесено в название романа/Общество, которое описывается в романе, «невинно» не из-за отсутствия греховных мыслей и поступков, а из-за нежелания их замечать. Именно этим объясняется многогранность понятия невинности в романе. Слова «innocent» и «innocence» встречаются в тексте романа всего тринадцать раз, причем восемь из них связаны с Мэй Велланд, и используются для передачи восприятия ее образа Ньюландом. Благодаря метафорическому переносу невинность (в значении «неосведомленность») Мэй превращается в часть ее портретной характеристики, перестав, таким образом, быть чертой характера. Причем если в начале романа понятие «невинность» в связи с Мэй находится на положительном полюсе восприятия Ньюланда, то постепенно полюс смещается: первоначальный и ничем не обоснованный восторг от ее невинности сменяется негативным отношением, и «innocence» и «purity» из ярко положительного качества превращаются в ярко отрицательное, сопровождаемое эпитетом «factitious» (искусственный).

Еще одна сторона понятия «невинность», упоминаемая автором — сравнение светской публики с детьми, причем преимущественно в отрицательном контексте.

Одно из ключевых слов в определении правил поведения светского общества, — мода и модный. Понятие «модный» в словаре светского общества синонимично прилагательным «традиционный», «общепринятый», «единственно возможный» в зависимости от контекста. В целом в романе можно выделить шесть основных значений слова «fashionable». Первое, наиболее близкое к первоначальному значению, автор использует, когда речь заходит об одежде. Однако мода на платья не единственная и далеко не самая главная в нью-йоркском обществе, здесь существует мода даже на время суток — автор использует такие словосочетания, как «fashionable hour» и «fashionable nights». Значение словосочетания «fashionable nights (модные спектакли)» достаточно очевидно — это спектакли, на которые неизменно собирается вся светская публика. Совсем другое значение имеет словосочетание «fashionable hour»: это время, в которое светская публика выходит на улицу, и тем, кто не принадлежит к высшим кругам, в это время появляться на улице категорически запрещено. В своем третьем значении слово «fashionable» используется в сочетании с существительными из семантического поля «человек, люди». Подобные словосочетания могут переводиться словосочетанием «фешенебельные круги» или «светская публика». Четвертой значение

несколько уточняет третье — автор противопоставляет прилагательные «fashionable» и «clever» (умный), превращая их в антонимы. Однако это не делает слово «fashionable» синонимом слова «глупый», тогда как «clever» приобретает ярко отрицательное значение, и быть умным в ныо-йоркском обществе оказывается гораздо менее престижно, чем «светским». Слово «fashionable» противопоставляется прилагательному «Bohemian», которое, таким образом, становится синонимом прилагательному «clever», и означает, по сути, бедность и неумение держать себя в обществе. Пятое значение слова «fashionable» в романе приближается по своему значению ко второму и третьему, характеризуя те объекты, которые изначально не могут быть модными или немодными —- в Нью-Йорке существует «мода» на священников^ улицы, дома и пр. В данном случае слово «fashionable» приобретает значение «пользующийся наибольшим успехом и (или) популярностью». Шестое значение слова «fashionable» в романе синонимично слову «традиционный, общепринятый», и «fashion», таким образом, превращается в контекстный синоним слова «традиция». С одной стороны, все европейское отрицается ньюйоркцами как порочное и грубое, с другой—некоторые европейские традиции все же принято было считать достаточно утонченными и приемлемыми для их высокого уровня.

Еще одно часто встречающееся словосочетание со словом «fashion»— прилагательное «old-fashioned», которое тоже имеет несколько значений в романе. В своем первоначальном значении «старомодный», то есть «вышедший из моды», это слово используется только дважды: когда речь заходит об одежде Эллен, то есть может быть отнесено к первому значению слова «fashion», указанному выше; и об увлечениях книгами миссис и мисс Арчер, которое сходно по значению с «fashionable» как «пользующийся наибольшим успехом и (или) популярностью». Еще одно значение прилагательного «old-fashioned» — «старый, привыкший к иному, менее современному», — используется автором в обсуждении матерью и бабушкой Мэй Велланд кольца Мэй, подаренного ей. Нью-ландом в знак помолвки. Однако наиболее употребительным значением слова «old-fashioned» является антонимичное двум предыдущим значениям «традиционный, принятый испокон веков». Дважды на протяжении романа слово «old-fashioned» характеризует Нью-Йорк, когда речь заходит о некоторых традициях. Согласно этим традициям, дочь должна сопровождать родителей в церковь по воскресеньям, а весь Нью-Йорк ужинает в семь часов вечера. «Старомодной» называется юридическая

фирма мистера Леттерблера, где слово «old-fashioned» приобретает значение «существующая долгое время и имеющая собственные устоявшиеся традиции».

Наиболее подходящим синонимом к слову «мода» в романе оказывается существительное «традиция». Преимущественно это слово присутствует в авторской речи, описывающей различные аспекты жизни нью-йоркского общества. Слово «традиция» в романе также практически синонимично слову «правило», потому что ни то, ни другое нельзя нарушать.

Традиции нью-йоркского общества выражаются и в постоянном, хотя и скрытом соревновании Нового света со Старым. На протяжении всего романа нью-йоркское светское общество открыто противопоставляет себя европейскому, представленному лишь опосредованно, через восприятие его американцами, поскольку основное действие происходит в Нью-Йорке. Те, кто никогда не был в Европе, представляют ее лишь по тем европейцам, которые приезжают к ним с визитом. Совсем по-другому видят Европу «несветские люди», в частности — Нед Уинсетг, который, как и многие американцы, никогда не был в Европе! Он тоже противопоставляет Европу и Америку, но не в пользу последней. Дабы показать читателю, что и в Европе нет желаемой Недом Уинсетгом и ей самой свободы, Уортон вводит в роман еще одного персонажа — мсье Ривьера, европейца, мечтающего уехать в демократическую Америку, чтобы там раскрыть свой потенциал.

Сам Ньюланд до женитьбы часто ездил в Европу, посещал картинные галереи, выставки и театры, поэтому он достаточно хорошо знаком с Европой, но не с европейцами. Согласно традициям, отправляясь за границу, всякий уважающий себя американец должен избегать общества иностранцев, сводя общение с ними к общению с прислугой в отелях, ресторанах и на вокзалах. Европа привлекает Ньюланда своими музеями и галереями, которых нет в Нью-Йорке, и именно поэтому он отправляется туда во время своего медового месяца с Мэй, желая познакомить ее с миром искусства, но оказывается, что Мэй в Европе гораздо больше интересуется магазинами и театрами, а музеи наводят на нее тоску.

Первый реальный контакт с европейским обществом для жителей Нью-Йорка происходит с приездом из Европы Эллен Оленской, которая вернулась в Нью-Йорк после длительного отсутствия. Она уже не американка в полном смысле этого слова, потому что годы, проведенные в Европе, оказали влияние на ее мировоззрение, и значительно отдалили ее от американского высшего общества, которое теперь не может при-

пять ее как свою, по причине того, что она долгие годы подвергалось «пагубному» влиянию Европы. За прилагательным «American» в романе скрывается нечто большее, чем географическая принадлежность. Оно чаще всего выступает в качестве метонимии для обозначения традиций весьма узкого круга светской публики Нью-Йорка. Каждый раз, когда Эллен Оленская заговаривает об Америке, то вольно или невольно противопоставляет ее Европе, к которой она так привыкла, и которая кажется ей сейчас гораздо ближе но духу, чем настоящая родина. Но, даже желая стать снова настоящей американкой, в качестве типичных американцев она упоминает Велландов и Минготтов, а не жителей того квартала, в котором она поселилась вопреки желаниям своих родственников. Однако американцы так и не приняли ее в свой круг, объясняя это европейским влиянием, которое оказывалось на нее все время ее проживания в Европе. Ривьер, наоборот, объясняет ее нежелание возвращаться к мужу, который готов выполнить все ее условия, ее американским происхождением и образом мыслей.

Таким образом, Эллен перестала быть «American» в понимании американцев и не стала «European» в понимании Ривьера, который является представителем европейцев в романе. Причем если в понимании ньюйоркцев «non-American» изначально хуже чем «American», то есть слово «American» имеет ярко положительную окраску, то у Ривьера слово «European» наоборот, носит отрицательный оттенок — принадлежность Эллен к американцам означает, что она свободнее и совершеннее, чем любой житель Европы.

Весомым в данной ситуации представляется постепенное изменение точки зрения самой Эллен на американское общество:

1) радость от возвращения домой — ярко положительное восприятие, и соответствующие эпитеты и сравнения;

2) более близкое знакомство со светским обществом — первое его неприятие. Слова с положительной окраской обретают контекстуально-отрицательное значение;

3) ее открытие истинного отношения общества к себе. Она противопоставляет свое положительное восприятие общества их отрицательному восприятию ее самой с соответствующей лексикой, испытывает обиду на их неискренность;

4) усталость: она противопоставляет Нью-Йорк уже не себе, а другим странам и обществам, лексика, выражающая личностное отношение, исчезает из речи;

5) нейтральные слова приобретают отрицательное значение. Грустно-ироническое восприятие своих разрушенных мечтаний и обида за предыдущие поколения, которые мечтали о лучшей жизни, а обрели жалкую копию другой страны, лишенную ее положительных сторон, которые она лично так ценила в европейском обществе. За ее иронией скрывается отвращение, обнаруживаемое ее резко негативной лексикой.

Оставшись практически без родины и друзей, потеряв, точнее, отказавшись от своей любви, Эллен, в конце концов, уезжает в Европу, потому что, хотя ее сознание и ближе к американскому, привычный для нее образ жизни стал абсолютно европейским.

Не менее важное значение в определении правил поведения общества имеет слово «неприятное (unpleasant)». Само слово «неприятное» в разных контекстах встречается в тексте одиннадцать раз, из них четыре раза — в авторских кавычках. Оно имеет весьма определенное значение в лексиконе светского общества, которое подразумевает под ним больше, чем кажется на первый взгляд. Практически во всех случаях под ним скрывается идеология светского общества, перекликающаяся с названием романа.

Постепенно эмоциональная окраска фразы со значением «избегать неприятного» во внутренней речи Ньюланда изменяется с ярко положительной на отрицательную. В результате своих рассуждений Ньюланд приходит к сравнению столь привлекательного для него общества с фарисеями, и, начиная с этого сравнения, слово «unpleasant» приобретает отрицательную окраску, и каждый раз услышав его, герой испытывает крайне отрицательные эмоции. Таким образом, в понятие неприятного входит все, что заставляет людей взглянуть в глаза правде жизни и выходит за рамки правил и устоев данного общества.

Следующее слово, часто используемое в романе и имеющее немаловажное значение в определении характеров персонажей, — слово «свобода». Понятие свободы в романе достаточно многогранно. Даже образ будущей спутницы жизни складывается у Ньюланда из разных «свобод»: свобода в отношениях, свобода в суждениях, свобода накопления собс-твеннЬго опыта, свобода высказываний. Значение слова «free» в словаре Ньюланда расширяется постепенно по ходу действия романа, шаг за шагом приближаясь к его значению в словаре Эллен Оленской. Она говорит о свободе с самого начала, но ее никто не понимает, так как в нью-йоркском свете слово «freedom» в этом значении не используется вовсе.

Ньюйоркцев отличает публичность, они привыкли всегда быть на виду, поэтому свобода в понимании Эллен, т. е. уединение и возможность самой выбирать круг общения, не входит в семантическое поле слова «свобода» в лексиконе Ныоланда. А в ее понятие «свободы» не входит то, что оно могло бы означать в светском обществе. Свобода, в понимании Эллен, приравнивается к душевному комфорту, без которого она не может полноценно существовать и достижение этой свободы действительно стоит того, чтобы выдержать любые сплетни и кривотолки вокруг своей персоны. В понятии же нью-йоркского света даже возможность возникновения подобных разговоров совершенно недопустима.

Еще одно значение слова «свобода» появляется в беседах Ныоланда с людьми «не их круга» — журналистом Недом Уинсеттом и гувернером мсье Ривьером. Уинсетт хочет изменить мир, однако не располагает возможностями, поэтому мечтает о свободе, которая для него ассоциируется с отсутствием необходимости заботиться о хлебе насущном и возможностью заниматься тем, что действительно нравится и интересует. К тому же самому стремится и мсье Ривьер, но в более решительной форме.

В светском обществе свобода как явление отсутствует вообще, а значит, и слово «свобода» в их словаре тоже отсутствует, поскольку не несет никакой смысловой нагрузки.

Можно говорить о высочайшем мастерстве Эдит Уортон как стилиста. Используя определенные слова в различных ситуациях и обыгрывая их значения, как на уровне текста, так и в подтексте, автор добивается углубления значения отдельных слов и фраз, а также — расширения образов персонажей романа. Таким образом, ключевые слова как часть лексикона персонажей являются ехце одним выразительным средством в романе, они делают сюжетные линии рельефнее, а образы персонажей — объемнее.

В заключении обобщаются результаты исследования и формулируются основные выводы.

Э. Уортон стала признанным автором психологической прозы. Ее по праву можно считать продолжательницей традицией почитаемых ею Толстого, Тургенева, Бальзака, Стендаля, Генри Джеймса. Каждый писатель расширяет сферу искусства слова, его возможности познания жизни, вводя в литературу новые темы, новые проблемы, новых героев и новые социальные слои. Все это было сделано и предшественниками Э. Уортон в литературном психологизме. Продолжая начатое, Уортон су-

мела расширить его возможности, совершив интересные открытия и находки в области изображении душевной жизни человека и человеческого существа в целом во всей его многосторонности.

Основные положения диссертации отражены й следующих публикациях:

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах; рекомендованных ВАК РФ:

1. Федорова, И. Г. Характерологическое мастерство и художественное мышление американских писателей / И. Г. Федорова // Социально-гуманитарные знания. — 2006. —№ 9. — С. 336-341.

2. Федорова, И. Г. Концепт «свобода» в романе Э. Уортон «Век невинности» [текст] / И. Г. Федорова // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета — Киров, 2008. —№ 1 (2). — С. 97—100.

3. Федорова, И. Г. «Дефектный» диалог как характеристика американского светского общества в романе Э. Уортон «Век невинности» [текст] /И. Г. Федорова // Политическая лингвистика. — Екатеринбург, 2011.—Вып. 4(38). — С. 277-280.

Публикации в других научных изданиях:

4. Семенова, И. Г. (Федорова И.Г.) Проблемы психологизма художественной литературы в теоретическом освещении [текст] / И. Г Семенова (И.Г. Федорова) // Материалы XXX итоговой научно-теоретической конференции студентов Башкирского государственного педагогического института. — Уфа : БГПИ, 1999. — С. 34—35.

5. Семенова, И. Г. (Федорова И.Г.) Мотив невинности в романе Э. Уортон «Age of Innocence» [текст] / И. Г. Семенова (И.Г.Федорова) // Многомерность языка и науки о языке : материалы Всероссийской научной конференции 2-3 июня 2001. — Бирск, 2001. — С. 115-117.

6. Федорова, И. Г. Мифологический компонент романа Э. Уортон «Век невинности» [текст] / И. Г. Федорова // Система непрерывного образования: школа — педучилище — педвуз. — Уфа : БГПУ, 2002. — С. 26-29.

7. Федорова, И. Г. Влияние творчества Л. Н. Толстого на творчество Э. Уортон на примере экспозиций романов «Война и мир» и «Век невинности» [текст] / И.' Г. Федорова У/ Проблемы методики, лингв'ис- .

тики и литературоведения в преподавании иностранных языков. — Уфа, 2004, —С. 123-133.

8. Федорова, И. Г. Мифологические традиции романа Э. Уортон «Век невинности» [текст] / И. Г. Федорова // Молодые ученые БГПУ: вклад в современную науку. — Уфа, 2004. — С. 156-164.

9. Федорова, И. Г. Ключевые слова в романе Э. Уортон «Век невинности» как одно из средств выразительности [текст] / И. Г. Федорова // Образование и национальная безопасность России: проблемы, взаимосвязи, перспективы. — Уфа : ВЭГУ, 2005. — С. 271-272.

10. Федорова, И. Г. Образы Америки и Европы в представлении разных персонажей в романе Э. Уортон «Век невинности» [текст] / И. Г. Федорова // Актуальные проблемы филологии. — Уфа : РИО БашГУ, 2005, —С. 248-252.

11. Федорова, И. Г. Интерьеры домов в функции экспозиции персонажей в романе Э. Уортон «Век невинности» [текст] / И. Г. Федорова // Лингвистика, методика и литературоведение в учебном процессе : материалы научно-методической конференции 25 ноября 2005. — Уфа : БГПУ, 2006. — С. 139-143.

12. Федорова, И. Г. Концепт моды как отражение морали светского общества в романе Э. Уортон «Век невинности» [текст] / И. Г. Федорова // Вестник ВЭГУ. Филология. — Уфа, 2007. — № 29/30. — С. 217-223.

AHO «НАУКА-ЮНИПРЕСС» 394024, г. Воронеж, ул. Ленина, 86Б, 2. Заказ №51 аг21.02.2012. Бумага офсетная. Печать трафаретная. Формат 60x84/16. Усл. печ. л. 1,2. Тираж 100 экз. Отпечатано в типографии AHO «НАУКА-ЮНИПРЕСС» 394024, г. Воронеж, ул. Ленина, 86Б, 2.

Текст диссертации на тему "Мастерство психологизма Э. Уортон. Роман "Век невинности""

61 12-10/592

Башкирский государственный педагогический университет им. Акмуллы

На правах рукописи

Федорова Инна Германовна ,

Мастерство психологизма Э. Уортон. Роман «Век невинности»

10.01.03 — 10.01.03 — литература народов стран зарубежья (литература стран романской и германской языковых семей) Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Научный руководитель доктор филологических наук профессор Селитрина Тамара Львовна

Уфа —2012

СОДЕРЖАНИЕ

Введение--------------------------------------------------------------------------------------3

Глава I. Проблемы литературного психологизма

1.1. Понятие «литературный психологизм». Развитие психологической прозы......................................-...................................................17

1.2. Приемы изображения персонажа в психологическом романе. —25

1.3. Внешняя и внутренняя речь персонажа как особый прием

психологической прозы ............................................-.............— 38

Глава II. Проблема самопознания главного героя

2.1. Понятие характера в литературоведении ---------------------------50

2.2. Динамика образа Ньюланда Арчера ------------------------------------52

2.3. Роль подтекста в раскрытии основного конфликта романа (Ньюланд Арчер и Мэй Велланд) -----------------------------------------------------80

2.4. Ньюланд Арчер и Эллен Оленская — отношения двух

«внутренних миров» ......................................................-............106

Глава III. Психологические функции ключевых слов в романе

3.1. Лексикон и ключевые слова как дополнительное средство характеристики персонажей..........................-..............................- 173

3.2. Концепт невинности в романе и способы его экспликации-------178

3.3. Концепт моды как отражение морали светского общества......182

3.4 «Неприятное» и светская публика.......................................193

3.5. Образы Америки и Европы в представлении разных персонажей романа--------------------------------------------------------------------------------------199

3.6. Концепт «свободы» в восприятии главных героев романа.-------212

Заключение-------------------------------------------------------------------------------222

Библиографический список-----------------------------------------------------------226

Введение

Э. Уортон (1862— 1937)— известная американская писательница, которая большую часть своей жизни провела в Европе, в основном — во Франции, что повлияло на ее творчество, поэтому ее произведения не похожи на произведения других американских писателей того периода.

Ее перу принадлежат около пятнадцати романов и семидесяти новелл и коротких рассказов. Ряд ее новелл посвящен художникам, писателям и их творчеству («That Good May Come», 1894, «The Muse's Tragedy», 1899, «The Rembrandt», 1900, «The Touchstone», 1900, «The Angel at the Grave», 1901, «The Moving Finger», 1901, «The House of the Dead Hand», 1904, «The Descent of Man», 1904, «Expiation», 1908, «The Verdict», 1908, «The Daunt Diana», 1909, «Full Circle», 1909), причем большинство ее героев талантливые, но неспособные найти свой путь в жизни творческие люди, которые остаются на обочине жизни, в то время как их бездарные, но удачливые соперники становятся известными и успешными. Обращалась она также и к военной тематике («Coming Ноте», 1915, «The Мате», 1918, «Fighting France», 1918, «А son at the Front», 1923, «The Refugees», 1930). В третью группу входят произведения о семейной жизни и браке («Bunner Sisters», 1893, «The Fulness of Life», 1893, «The Lamp of Psyche», 1895, «The Duchess at Prayer», 1900, «The Line of Least Resistance», 1900, «The Lady's Maid's Bell», 1902, «The Mission of Jane», 1902, «The Reckoning», 1902, «The Other Two», 1904, «In Trust», 1906, «The fruit of the tree», 1907, «Madame de Treymes», 1907, «The Choice», 1908, «His Father's Son», 1909, «Ethan Frame», 1911, «Kerfol», 1916, «The Glimpses of the Moon», 1922), и ни одно из них не повествует о счастливой семейной жизни, любви и супружеской верности.

Одной из центральных тем творчества писательницы следует считать тему человеческого одиночества: одиночество в браке, как женское, так и мужское, отсутствие взаимопонимания в семье; вытекающие отсюда темы браков и разводов на основе «добровольного соглашения»; судьба

«творческих людей» — писателей, художников и скульпторов, желающих творить ради искусства, а не на потребу публики, и оказывающихся перед выбором между нищетой и отказом от своих убеждений; трагические судьбы «маленьких людей»; а также несколько новелл-притч и путевые заметки.

Роман «Век невинности», написанный в 1920 году, по праву считается одной из вершин творчества писательницы, за него Эдит Уортон получила Пулицировскую премию в 1921 году.

Действие происходит в 1870-х годах, в высших кругах светского общества Нью-Йорка, размеренная жизнь которого нарушается возвращением из Европы их соотечественницы Эллен Оленской, бежавшей от своего грубого супруга, польского графа Оленского. Молодой человек по имени Ньюланд Арчер, жених двоюродной сестры Эллен Мэй Велланд, влюбляется в Эллен, между ними вспыхивает взаимное чувство, но высшее общество делает все, чтобы их роман не состоялся, и Ньюланд женится на нелюбимой Мэй, а Эллен буквально изгоняется обществом в Европу, теперь уже навсегда.

Светское общество Нью-Йорка — один из излюбленных собирательных «персонажей» Уортон, потому что большая часть ее собственных воспоминаний связана с Нью-Йорком, в котором она выросла. В этом обществе все определяли избранные семейства с давними традициями, вокруг которых в строгом иерархическом порядке согласно родословной и финансовому положению выстраивалась элита. Автор подробно описывает их образ жизни, который строился по аналогии с жизнью английского нового дворянства, их будни и досуг, представляет читателю нью-йоркский свет как иерархическую пирамиду со строгими правилами и устоявшимися взглядами. Уже с первых страниц романа читатель узнает об отношении этого общества к браку, разводу, и к тем людям, которые — случайно или намеренно — выделяются из общепринятых норм.

Важный мотив ряда произведений Уортон, который до романа неоднократно освещался в ее новеллах— вопрос судьбы и жизненного выбора творческих людей — в «Веке невинности» уходит на второй план: светское общество Нью-Йорка не считает художников, скульпторов и писателей достойными войти в их узкий круг, они именуются не иначе как «те, кто пишет (the people who wrote)» и приравниваются к модисткам и другим представителям «сферы обслуживания».

Маститый культуролог и критик В. JI. Паррингтон назвал Уортон «нашим литературным аристократом», полагая, что, несмотря на то, что роман был превосходно написан, все же темы, обсуждаемые в нем, были уже неактуальны в годы после первой мировой войны. Тем не менее, он не смог не отметить иронию и вкус, с каким изображена «жеманная респектабельность» этого общества, респектабельность, которая подменила собой реальную жизнь. Анализируя «Век невинности», Паррингтон назвал его «исторической сатирой, отмеченной безукоризненным мастерством». По мнению критика, не стоило тратить дарование на этих никому не интересных людей с их мелкими страстями и куцыми мыслями, поэтому материал книг Э. Уортон представлялся ему «скучным и незначительным». По его словам, вместо ожидаемой от нее американской «Человеческой комедии» она создала «скромный эскиз к картине, которую еще, возможно, создаст другой художник».[Parrington] Эта точка зрения оставалась господствующей в течение долгого времени, о ее книгах судили предвзято, игнорируя своеобразие ее таланта и не учитывая природы творческого мышления. Однако биографическое исследование Р. У. Б. Льюиса «Edith Wharton. Biography» (1975 г.) полностью опровергло точку зрения Паррингтона. Получив доступ к архивным материалам, Р. Льюис сумел открыть читателям и критикам всю глубину личности Уортон. «Стереотип холодной, аристократически недоступной и чуждой повседневных забот Уортон был разрушен» [Кизима, 1998, 139].

Р. У. Б. Льюис замечает, что сама Э. Уортон основной причиной обращения к теме прошлого называет общую усталость от бедствий первой мировой войны, потому что послевоенный мир начал меняться так быстро, что ни одному писателю не угнаться за ним. Он подчеркивает, что события первой мировой войны, нежелание США начинать военные действия, их стремление изолироваться от мировых проблем еще больше испортили отношение Уортон к своей родине. Писательница называла своих сограждан «новыми американскими невежами (the new American cad)». Истинная Америка, по ее словам, исчезла, и теперешние американцы отличаются тщеславием, невоспитанностью и полнейшим невежеством, и в этом и кроется корень зла.

По словам Р. Льюиса, в поисках настоящей Америки Э. Уортон обращается к прошлому, а, оглянувшись назад, находит потерянную Америку в Нью-Йорке времен ее юности.

Здесь прошла пора ее девичества и первые годы ее «замужней жизни»— безопасный, не слишком образованный, ограниченный и узкий мирок, казавшийся с позиции времени таким милым и дорогим сердцу. В этой атмосфере развивается действие романа «Век невинности». Р. Льюис упоминает о письме к Саре Нортон (одной из немногих подруг Э. Уортон, с которой они были в переписке долгие годы), в котором Уортон замечает: «Я возвращаюсь в девятнадцатый век, благословенное убежище от беспорядочности и заурядности сегодняшнего мира, я словно прячусь в неприступную крепость» [Lewis, 1985, 424].

Однако в результате получилось нечто гораздо более значительное, чем просто побег из непривлекательного настоящего в надежное прошлое: это еще и возвращение к самой себе. Роман был встречен с большим одобрением. Например, Генри Сейдел Кэнби в «Evening Post» написал, что роман делает честь американской литературе. Он готов был допустить справедливость обвинений в адрес Э. Уортон в «узости спектра рассматриваемых ею проблем», но заявил, что подобную узость можно

наблюдать и в романах Джейн Остен и Мопассана, которые предпочитают изучать человеческую природу во всех подробностях, и различные способы ее проявления.

Обозреватель газеты «The Nation» заметил, что миссис Уортон описывает все традиции и привычки Нью-йоркского общества «с такой фамильярностью, как будто она их очень любит, и с такой беспристрастностью, как будто она их просто ненавидит» [Lewis, 1985, 426].

В целом, современники оценили роман как «совершенный плод труда строгого и дисциплинированного таланта» [Lewis, 1985, 427].

Благодаря столь горячим отзывам книга получила широкое распространение, и начала продаваться не только в США, но и в Англии и Канаде. К. Мэнсфилд в «Atheneum» похвалила архитектонику романа, хотя его атмосфера показалась ей достаточно холодной; обозреватель из «The Times Literary Supplement» вместе с другими периодическими изданиями обратил внимание на слаженность и четкость композиции. Критики подчеркивали детальность ее описаний; не напрасно секретарь Уортон проводила долгие часы в библиотеке, выискивая все подробности истории

Нью-Йорка того времени.

Э. Уортон была и остается любимой писательницей феминистской критики (Ф. ДеСекко, Г. Ли (F. DeCecco, H.Lee), которая в качестве основной доминанты ее творчества выделяет борьбу женщины за свою свободу и независимость, возможность самостоятельно принимать решения и зарабатывать себе на жизнь, не прибегая к помощи мужчин.

Приверженцы мифопоэтики находят прямые аналогии между персонажами романа и героями древнегреческой мифологии и религией первобытных племен. Эта точка зрения основана на том, что в «Веке невинности» Уортон использует аллюзии на античную мифологию, в частности, весь Нью-йоркский свет сравнивается с греческим Пантеоном, aero обитатели (не все, а те, кто этого достоин)— с богами. Например, мистер ван дер Лайден, непререкаемый авторитет и «высшая инстанция»,

неоднократно сравнивается с неким божеством, охраняющим того, кого оно сочтет нужным (a protecting deity). Джен Арчер, старшая незамужняя сестра Ньюланда, для которой характерны подчас странные высказывания, называемые автором «elliptical comments», т.е. комментарии, в которых больше подразумевается, чем произносится, и которая все время что-то «предчувствует», неоднократно сравнивается автором с Кассандрой. Эллен Оленская и Мэй Велланд, две соперницы и антагонистки— с красавицей Еленой, ставшей причиной троянской войны, и Дианой (в греческой мифологии— Артемидой), богиней охоты и вечной девственницей соответственно.

Многие исследователи подчеркивали стилистическое мастерство Уортон, мастерство художественного анализа: Д. Кульридж [Lewis, 1985, 183] заметил: «Никогда еще ее стиль не был более блестящим, а ее анализ более тонким и глубоким» (never was her style more brilliant and her power of analysis more sharp). Профессор Йельского университета У. JI. Фелпс (W. L. Phelps) писал в «Нью-Йорк Тайме», что Эдит Уортон была писателем, который принес славу своей стране, а некоторые из сцен романа достойны пера Дж. Конрада и Генри Джеймса [Lewis, 1985, 429]. Вообще, о влиянии Генри Джеймса на творчество и литературные взгляды Уортон сказано очень много. Они были дружны до последних его дней, ее считают лучшей ученицей Г. Джеймса. А. Зверев отмечает родственность творческих задач Э. Уортон и Г. Джеймса: изображая нравы того не слишком просторного круга, который был ограничен и социально, и даже географически, оба писателя стремились выявить приметы национального характера, этики и духовной сущности. «За частностями должен был возникнуть образ времени и страны» [Зверев, 1981, 10].

Творчество Э. Уортон продолжали изучать такие исследователи, как Ш. Бенсток, «Не ждать подарков от судьбы: биография Эдит Уортон» (Sh. Benstock «No gift from chance: a biography of Edith Wharton» (1944)), С. Г. Вольф, «Пиршество слов: триумф Эдит Уортон» (С. G. Wolff «A feast

of words: the triumph of Edith Wharton» (1977), К. Вершовен, «Женский взгляд на романы Эдит Уортон» (С. Wershoven «The female intruder in the novel of Edith Wharton» (1987)) и др.

Отечественное литературоведение занималось творчеством Э. Уортон сравнительно мало. Ее роман «Век невинности» в отечественном литературоведении анализируется в статьях А. Зверева, Ю. Лидского, и Т. Селитриной. В 2007 году вышла первая монография, посвященная творчеству Э. Уортон, «Женщина на пороге XX века: жизнь и творчество Эдит Уортон», написанная М. П. Кизимой. В монографии последовательно в контексте литературного процесса рубежа веков рассматриваются основные пласты художественного наследия писательницы. Общим ракурсом анализа является проблема женского сознания, положения женщины и ее участия в общественном дискурсе, ставшая, по мнению Кизимы во многом ключевой для творчества Уортон.

Анализируя «Век невинности» Т. Селитрина замечает, что в романе присутствует «классический конфликт реалистической прозы на рубеже XIX-XX веков: столкновение естественных человеческих стремлений и бесчеловечных, механических законов респектабельного Нью-Йорка». [Селитрина, 1992, 121].

А. Зверев — автор предисловия к русскому изданию романа «Век невинности», вышедшему в 1981 году, отмечает что Уортон «унаследовала традицию, увенчанную блестящими именами. Для нее это был жанр, в котором она достигла своих вершин. Она писала нравы, заключавшие в себе бесспорную социальную характерность. В самом своеобразии мышления и поведения ее персонажей обозначался известный тип общественного сознания» [Зверев, 1981, 10]. Главным конфликтом произведений Уортон А. Зверев считает разлад формы и сущности.

Ю. Лидский в своей работе «Очерки об американских писателях XX в.» называет Э. Уортон сугубо «региональной» писательницей, потому что, на его взгляд, она достаточно редко обращалась к иным социальным слоям

страны, кроме высшего, критик называет героев «Века наивности» «своеобразной энциклопедией денежного общества США».

Социальная проблематика романа не раз становилась объектом пристального внимания литературоведов, но ни в одной из известных нам работ не исследуется подробно сама специфика психологического анализа писательницы.

Уортон внимательнейшим образом изучала творчество великих прозаиков, таких, как Бальзак, Толстой. Теккерей, Флобер, Джеймс, Пруст, Тургенев, придавая первостепенное значение психологическому анализу. Ее перу принадлежат многочисленные литературно-критические эссе, публиковавшиеся в литературных журналах. Свое литературное кредо она изложила в книге «Искусство прозы» (The Writing of Fiction, 1925), посвященной формированию современного реалистического романа, где прослеживается фундаментальные изменения и преемственность великой художественной традиции, к которой она по праву причисляла и себя.

А. Н. Николюкин в монографии «Взаимосвязи литератур России и США» приводит высказывание Э. Уортон о Л.Толстом: «Величайшая тайна искусства, которую в полной мере постиг лишь Толстой, <...>— это умение создать у читателя ощущение движущегося времени». Он обратил внимание на то, что писательница с особым интересом изучала эволюцию характеров в романе «Война и мир»: «Трудность заключается в том, чтобы показать героев, изменившихся за прошедшие годы и в то же время в чем-то главном оставшимися такими же. Толстой владел этим даром в совершенстве. Когда в густом лесу „Войны и мира"» персонаж вновь появляется после столь длительного перерыва, что ухо уже почти утратило камертон какого бы то не было его восприятия, он все равно тотчас же узнается нами. Да, это, конечно, он, но уже с отметиной новых переживаний и новых чувств, которые наложила на него жиз