автореферат диссертации по социологии, специальность ВАК РФ 22.00.05
диссертация на тему: Механизмы конструирования угрозы в межгосударственных отношениях

Полный текст автореферата диссертации по теме "Механизмы конструирования угрозы в межгосударственных отношениях"

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

005534145

Смирнова Анна Геннадьевна

МЕХАНИЗМЫ КОНСТРУИРОВАНИЯ УГРОЗЫ В МЕЖГОСУДАРСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЯХ

Специальность 22.00.05 -Политическая социология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора социологических наук

3 ОКТ 2013

Санкт-Петербург - 2013

005534145

Работа выполнена на кафедре социологии Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова

Научный консультант: Доктор социологических наук, профессор

Киселев Игорь Юрьевич (Ярославский государственный университет им. П.Г. Демидова, заведующий кафедрой социологии)

Официальные оппо- Доктор социологических наук, профессор ненты: Маргулян Яков Аронович, (Санкт-Петербургский

государственный экономический университет, профессор кафедры социологии)

Доктор социологических наук, профессор Грибанова Галина Исааковна (Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена, заведующая кафедрой политологии)

Доктор социологических наук, профессор Сикевич Зинаида Васильевна (Санкт-Петербургский государственный университет, профессор кафедры культурной антропологии и этнической социологии)

Ведущая организация: Институт Социологии Российской академии наук

Защита состоится 29 октября 2013 года в 16 часов на заседании диссертационного совета Д212.232.06 по защите докторских и кандидатских диссертаций при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 191124, Санкт-Петербург, ул. Смольного, д. 1/3, Смольный, 9 подъезд, факультет социологии СПбГУ, ауд. 324.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. М.Горького Санкт-Петербургского государственного университета по адресу: 199034, Санкт-Петербург, Университетская набережная д. 7/9.

Автореферат разослан« ^ » ¿^¿/г^ 2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат социологических наук, доцент

С.Д. Савин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертационное исследование направлено на изучение механизмов конструирования угрозы в межгосударственных отношениях посредством раскрытия взаимосвязи социальных, политических и когнитивных процессов конструирования социальной реальности.

Актуальность темы исследования определяется тем, что проблема угрозы в межгосударственных отношениях переживает «второе рождение» в современной науке. В центре внимания оказывается изучение особенностей реагирования государственных и международных институтов на изменения в области безопасности в современном обществе.

В частности, переосмысление понятия безопасности с точки зрения расширения ее объектов и сфер, трансформация традиционных и появление новых угроз, изменение вероятности их осуществления приводят к формированию нового социального и политического пространства безопасности. Его становление сопровождается возникновением новой институциональной структуры (правила и нормы), которая получает воплощение в документах (договоры, конвенции, концепции национальной безопасности, внешней политики, военные доктрины отдельных государств), организационных действиях и формах социальной активности, регулирующих отношения в военном, политическом, экономическом, социеталыюм и экологическом секторах.

Неотъемлемым элементом институтов выступают знания, представления, образы, которые применяются для определения приоритетных угроз и закрепляются в правилах и нормах, практиках, паттернах взаимодействия и ментальных моделях. Фактически кумулятивное влияние изменений приводит к формированию новой культуры безопасности, носителями которой выступает и политическая элита. При этом сложившаяся культура служит основой для антиципации и осмысления значения традиционных и новых источников опасности.

Таким образом, в обществе, которое сталкивается с новыми проблемами в области безопасности, наблюдаются процессы социального конструирования угрозы. Они предполагают ранжирование угроз и выработку мер по противодействию им. Важно подчеркнуть, что поскольку данные процессы подразумевают обсуждение экономических, политических и социальных последствий угроз, конкуренция за формулировки основных источников опасности сопряжена с борьбой за власть в сферах внутренней политики и международных отношений. Осмысление данных процессов и лежащих в их основе механизмов представляет актуальную проблему политической социологии.

Понимание угроз как возникающих в результате социального конструирования реальности основывается на утверждении, что они представлены одновременно в сферах объективных физических событий, субъективных переживаний, социальной и политической реальности.

Физический «базис» угроз составляют показатели возможностей причинить вред, уязвимости субъектов перед опасностями и величины ущерба.

Субъективная составляющая угрозы отражена в когнитивных, эмоциональных и поведенческих последствиях переживания опасностей членами общества.

Социальная составляющая угрозы представлена совокупностью феноменов и процессов на микро-, мезо- и макроуровнях. На микроуровне она рассматривается сквозь призму процессов социального взаимодействия и коммуникации субъекта, формулирующего намерение причинить вред, и субъекта, в отношении которого оно направлено. На мезоуровне угрозы анализируются с точки зрения различий в восприятии опасностей представителями социальных общностей, а также - существования социального неравенства в распределении рисков и угроз. На макроуровне осуществляется проблематизация угроз в условиях «общества риска».

Политическая составляющая отражена в продуцировании и применении акторами дискурсов безопасности в борьбе за власть.

Обозначе нные выше составляющие угрозы дают основание определить ее как выводное знание, социальный конструкт, возникающий в результате антиципации социальными субъектами неблагоприятного развития событий и управления ими в условиях реальности конкретного общества, его социальной и политической структуры на микро-, мезо- и макроуровнях.

В связи с этим актуальность исследования состоит в необходимости разработки интегративного подхода к изучению феномена угрозы с учетом его основных составляющих. Существенный научный потенциал для решения данной задачи связан с применением конструктивистского подхода.

Вместе с тем, его использование для изучения конструирования угрозы как многоаспектного феномена связано с трудностями, которые обусловлены тем, что сами процессы социального конструирования реальности требуют дальнейшего осмысления.

В частности, конструирование социальной реальности объединяет две группы процессов. Первая связана с восприятием и типизацией социальных фактов. Вторая предполагает превращение субъективных

значений и действий в более или менее устойчивые формы поведения, социального взаимодействия посредством институционализации типичных действий. В результате создается объективированный социальный мир, который интериоризируется индивидами в ходе социализации. Отмеченные процессы взаимосвязаны и обозначают этапы конструирования социальной реальности. Однако зачастую оба процесса рассматривались изолированно. Социологи уделяют внимание преимущественно второй группе процессов. Когнитивная составляющая стала предметом психологических исследований.

Поставленная проблема актуальна и для исследований угроз в политической социологии. С одной стороны, понятия «знание», «восприятие», «репрезентации», «категоризация», «интерпретация», описывающие когнитивный аспект процесса конструирования реальности, входят в концептуальный аппарат исследований Дж. Александе-ра, У. Бека, П. Бурдье, К. Манхейма, М. Фуко и других социологов, поднимающих проблему конкуренции социальных групп за производство смыслов, в том числе и в области безопасности. С другой стороны; они зачастую не наполняются реальным содержанием в качестве когнитивных феноменов.

В политической социологии международных отношений проблема взаимосвязи социальных, политических и когнитивных аспектов социального конструирования реальности также не получила систематического исследован™.

Таким образом, общесоциологическая проблема взаимосвязи когнитивных и социальных процессов конструирования реальности затрудняет изучение угрозы как комплексного феномена. В связи с этим, актуальность исследования обусловлена необходимостью разработки интегративного подхода, который позволяет установить взаимосвязи когнитивных, социальных и политических процессов конструирования угрозы.

Степень научной разработанности проблемы.

Угроза нечасто выступает в качестве объекта социологического исследования. Когда это происходит, то предметом становится общественное мнение об угрозах безопасности личности, общества и государства (Е.И Башкирова, В.Н. Кузнецов В.Н., Ю.Е. Федоров). Изучаются особенности социальных и политических отношений в контексте существующих образов государств (в том числе образа врага) (Г.И. Козырев). В качестве угроз безопасности рассматриваются проблемы, с которыми сталкивается общество, такие как пьянство (Г.Г. Заиграев), распространение опасных заболеваний (Л.Г. Титарен-ко). Сквозь призму возможных угроз анализируются перспективы

развития политической системы (М.К. Горшков, В.В. Петухов), межнациональны;*; (Г. Витковская, С. Панарин) и международных отношений (В.В. Кириллов). Обосновывается необходимость социологического осмысления войны (H.H. Головин). Самостоятельное направление теоретических и эмпирических исследований составляет социология безопасности (А.Ш. Викторов, В.Н. Кузнецов, Я.А. Маргулян).

Однако сам процесс социального конструирования угрозы остается мало изученным. Вместе с тем, в других науках имеются примеры исследования влияния социальных факторов на познание угрозы. Например, Р. Коген (R. Cohen) и Р. Джервис (R. Jervis) связали восприятие угрозы с воздействием нормативного измерения структуры общества. Р. Швеллер (R. Schweller) объяснил ошибки восприятия угрозы как результат воздействия факторов, характеризующих политическую структуру общества: консенсус/отсутствие согласия среди представителей элиты, единство/фрагментация элиты, единство/фрагментация общества, уровень уязвимости режима или правительства. Обосновывается необходимость социологической интерпретации процессов распространения ядерного оружия и связанных с ним угроз (D.P. Eyre, S. Sagan, М.С. Suchman). Таким образом, социологические исследования угрозы пока не приобрели систематический характер.

Более высоким уровнем разработанности в социологии характеризуется проблема рисков. Сформулированы теоретико-методологические основания изучения рисков (У. Бек, К.А. Гаврилов, Э. Гидденс, С.А. Кравченко, С.А. Красиков, A.B. Мозговая, С.М. Никитин, К.А. Феофанов, D. Denny, J.O. Zinn). Обсуждаются стратегии управления рисками (В. Hubbeger, C.R. Sunstein). В частности, риски трактуются в качестве способа понимания проблемы и ее разрешения (M. Foucault, P. O'Malley). Политтехнологическая составляющая риска рассматривается в теории секьюритизации (C.B. Акопов, В.И. Бартенев, Е.М. Прошина, В. Buzan, H. Muller, О. Weaver, J. De Wilde).

Анализируются риски в конкретных сферах общества (A.B. Брега, A.B. Мозговая, В.В. Щебланова, А.Д. Шопенко, О.Н. Яницкий, Е. Rrahmann). Обсуждается специфика реагирования «общества риска» на различные источники опасности (У. Бек, Е.В. Королева, M.V. Rasmussen). Поднимается проблема определения и оценки политических рисков (Д. Быченков, И.А. Подколезина, В.Б. Устьянцев). Особое внимание уделяется рискам в международных отношениях. Они трактуются как имеющие глобальный характер (У. Бек, M. Kaldor, R. Mandel, С. Polsky, I. Roxborough, D. Schröter). Вместе с тем, изучаются риски национальной безопасности разных государств,

в том числе и в сравнительной перспективе (A.B. Брега, Г.И. Грибанова, М.В. Карпов, A.B. Сидоренко, E.J. Kirchner, J. Sperling).

Отмеченный блок исследований неоднозначен с точки зрения вклада в изучение проблемы конструирования угроз. Несмотря на то, что риски и угрозы зачастую рассматриваются как близкие по смыслу понятия (A.B. Мозговая, Е. Krahmann), это разные феномены, и знания об одном не могут автоматически быть перенесены на другой. Вместе с тем, ключевое изменение в приоритетности угроз и реагировании на них государственных и международных институтов обусловлено формированием «общества риска». В связи с этим исследования в области социологии риска вносят вклад в осмысление процессов восприятия и оценки угрозы.

Постановка проблемы связей между когнитивными процессами на микроуровне и объективированными структурами макроуровня представлена в работах С. Московичи по проблеме социальных представлений, в трудах по когнитивной социологии (Е. Zerubavel). По мнению Д. Норта, XXI век должен стать эпохой синтеза социальной науки и когнитологии, которую образуют когнитивная антропология, когнитивная экономика и когнитивная социология.

Социология обладает наибольшим потенциалом для решения задачи интеграции когнитивной и социальной составляющих конструирования социальной реальности. Именно в социологических теориях представлены различные подходы к рассмотрению проблемы социальной обусловленности познания, того, как социальная структура находит отражение в содержании и функционировании мышления человека. Среди них необходимо выделить фундаментальные исследования в области социального конструирования реальности П. Бергера и Т. Лукмана, социологии знания К. Манхейма, М. Шелера, социологии мышления K.P. Мегрелидзе, когнитивной социологии А. Сикуре-ла, Э.Зерубавела, Ю.М. Плотинского, теории символического ин-теракционизма, этнометодологии. Отмеченные подходы составляют концептуальное пространство для интеграции в них и собственно когнитивных процессов посредством установления взаимосвязей, возникающих между когнитивными процессами и структурой общества, то есть интегрировать микро- и макроуровни анализа социума.

Осмысление подобных связей осуществляется в рамках двух групп социологических теорий в русле интегративного подхода.

Первая направлена на разрешение проблемы «агент - структура» и представлена, в том числе, теорией структурации Э. Гидденса, концепцией двойной социальной структурации П. Бурдье, социологией знания П. Бергера и Т. Лукмана, фигурационной социологией Н. Эли-

аса. Вторая группа теорий направлена на раскрытие отношений между макро- и микроуровнями анализа социальных процессов. Решения поставленной проблемы представлены в работах Дж. Александера, Р. Коллинза, Дж. Ритцера.

Изучение социального конструирования угрозы в межгосударственных отношениях опирается на еще менее разработанную теоретическую и эмпирическую базу. Социологический подход к изучению международных отношений все еще находится на этапе становления (А.Е. Кутейников, П.А. Цыганков, D. Bigo, А. Holzscheite, S. Stetter, R.B.J. Walker). В связи с этим многие понятия, традиционные для общей социологии, не получили должной разработки. Во-первых, несмотря на имеющиеся исследования (К. Браун, Э. Линклейтер, М. Barnett, Н. Bull, К. Sikkink, А. Watson, С. Wight), не выработана единая точка зрения относительно значения термина «общество» применительно к сфере международных отношений (В. Buzan). Во-вторых, отсутствует научная традиция рассматривать пространство международных отношений с точки зрения социальной дифференциации (стратификационной и функциональной) его участников (В. Buzan, М. Albert). Данное обстоятельство делает проблематичным применение понятия структуры к исследованию международного общества. В-третьих, требует дальнейшего исследования и проблема соотношения системного и национального уровней анализа процесса конструирования угрозы в межгосударственных отношениях.

Высокая актуальность темы и недостаточная ее разработанность обусловили выбор объекта, предмета, постановку цели и задач диссертационного исследования.

Объект исследования: угроза в межгосударственных отношениях.

Предмет исследования: механизмы конструирования угрозы в межгосударственных отношениях.

Цель исследования состоит в формулировании и обосновании социологической концепции социального конструирования угрозы в межгосударственных отношениях.

Для достижения поставленной цели исследования необходимо решить следующие задачи:

1) провести анализ основных теоретических и методологических подходов к изучению угрозы, рассмотреть результаты исследований проблемы угрозы в разных отраслях социологии и сформулировать определение угрозы как социального феномена. Рассмотреть особенности угроз в «обществе риска»;

2) раскрыть содержание процесса социального конструирования реальности и особенности понимания социальной структуры в конструктивистских социологических теориях;

3) обосновать рассмотрение структуры общества как включающей нормативное, идеальное, стратификационное и интеракционное измерения, обусловливающие характер и содержание социального конструирования реальности;

4) раскрыть социологическое содержание социального сравнения, рефлексии, эмпатии и каузальной атрибуции как основных механизмов, лежащих в основе социального конструирования реальности и обеспечивающих связь познавательных процессов и основных измерений структуры общества;

5) описать с позиций социологических теорий структуру международной системы как включающую нормативное, интеракционное, стратификационное и идеальное измерения;

6) проанализировать связи познавательных процессов и основных измерений структуры международного общества; а также - содержание основных измерений структурации социального пространства угрозы в межгосударственных отношеЕшях - нормативного, идеального, стратификационного и интеракционного;

7) раскрыть механизмы социального сравнения, рефлексии, эмпатии и каузальной атрибуции в процессе конструирования угрозы в межгосударственных отношениях;

8) обосновать понимание культуры безопасности в качестве фильтра, сквозь который политическая элита осмысливает угрозы безопасности;

9) изучить механизмы конструирования конкретных угроз в межгосударственных отношениях.

Теоретико-методологическую основу исследования составляют работы философов, социологов, политологов, психологов, представителей военных наук (А. Бояринцев, A.B. Брега, М.В. Гацко, A.B. Мозговая, В. Редькин, К.Е. Boulding, J.R. Hovi, N. Luhmann, T.W. Milbum, D.G. Pruitt, T.C. Schelling, P. Slovic, K.H. Vellani, K.H. Watman, J.O. Zinn), на основе которых сформулировано определение понятия угрозы, позволяющее отличать угрозы от рисков и опасностей. Для обоснования структурной природы угроз в «обществе риска» использовались работы У. Бека.

При рассмотрении структуры общества диссертационное исследование опирается на конструктивистские социологические теории, в частности, их тезис о том, что стабильные системы значений трансформируются в социальные структуры или институты. Конструкти-

вистские теории применяются также и для рассмотрения проблемы «агент-структура». Среди них: теория структурации Э. Гидденса, социология знания П. Бергера и Т. Лукмана, концепция двойной социальной структурации П. Бурдье, поддерживающие идею дуальности структуры, в соответствии с которой субъектов деятельности и структуру нельзя рассматривать как две независимые друг от друга категория. Также основу исследования составили теории, касающиеся проблемы соотношения микро- и макросвязей в обществе. В частности, диссертационное исследование опиралось на идеи Дж. Александера о значимости коллективно-нормативной основы социального порядка и индивидуальной произвольной деятельности.

Социологические теории символического интеракционизма, эт-нометодологии, теории структурации Э. Гидденса, культуральной социологии Дж. Александера позволяют раскрыть значимость рефлексии как механизма социального конструирования реальности. Определение социального действия М.Вебера и описание особенностей мышления субъекта в эпоху постмодерна (С.А. Кравченко) служат обоснованием значимости эмпатии как социально-когнитивного механизма конструирования реальности. Теория социального пространства П. Бурдье выступает основанием для концептуализации социального сравнения в качестве механизма конструирования реальности.

Теоретическую основу исследования составляют также определение социальной структуры П. Штомпки как включающей нормативное, идеальное, стратификационное и интеракционное измерения. Данный подход позволил реализовать принцип многомерного структурного выяснения в изучении конструирования угрозы.

Результаты теоретических и эмпирических исследований Р. Джервиса (R. Jervis), Р. Когена (R. Cohen), Р. Швеллера (R. Schweller), Т. Милбурна и К. Ватмана (T.W. Millburn, К.Н. Watman), Н. Танненвалд (N. Tannenwald), С. Сейгана (S.Sagan), Д. Эйр и М. Сучмана (D. Eyre, М.С. Suchman) выступили в качестве основания для описания нормативного, идеального, стратификационного и интеракционного измерений структурации социального пространства угрозы в межгосударственных отношениях. Исследования перечисленных авторов, а также концепция «внешнеполитического национализма» (J.E.C. Hymans) и теория позиционирования (R. Harre, F. Moghaddam) позволили сформулировать гипотезы о значимости механизмов социального сравнения, эмпатии, рефлексии и каузальной атрибуции в процессе конструирования угрозы.

Особенности государства как коллективного субъекта раскрываются на основе работ Д. Блени (D. Blaney), Б.Бузана (В. Buzan),

А. Вендта (A. Wendt), А. Файзуллаева (A. Faizullaev), а также - социологической концепции образа государства в международных отношениях И.Ю. Киселева. Для разработки понятия «культура безопасности» использовались работы В.Н. Кузнецова, П. Катценштайна (P.J. Katzenstein), Е. Кирчнер (E.J. Kirchner) и Дж. Стерлинга (J. Sperling).

В качестве основного метода сбора первичных эмпирических данных выступил контент-анализ текстов речей политических лидеров (с учетом методик З.В. Сикевич, И.Ю. Киселева, Ph. G. Le Prestre, М. Schafer).

Гипотезы исследования:

Гипотеза 1: конструирование угрозы в межгосударственных отношениях осуществляется представителями политической элиты с учетом характеристик нормативного, стратификационного, интерак-ционного и идеального измерений социальной позиции государства в системе международных отношений. Перечисленные измерения выступают в качестве пред-конструкций, на которые представители политической элиты опираются в процессе осмысления реальности как содержащей угрозу.

Гипотеза 2: конструирование угрозы в межгосударственных отношениях представляет собой процесс социального познания, в основе которого лежат механизмы социального сравнения, рефлексии, эм-патии и каузальной атрибуции. Они позволяют осмысливать воспринятую информацию с точки зрения основных измерений социальной позиции государства в международной системе.

Гипотеза 3: Позиции государства в международной системе осмысливаются представителями политической элиты в контексте сложившейся национальной культуры безопасности. Она выступает в качестве фактора появления различий в конструировании государствами угроз безопасности.

Эмпирическая база исследования:

1) результаты эмпирического исследования, направленного на изучение механизмов конструирования президентами России и США В.В. Путиным и Дж. Бушем угрозы, которую может представлять Иран, обладающий ядерным оружием, в 2003-2006 годы. Проведен контент-анализ 17 текстов Президента РФ, содержащих 166 утверждений, 30 текстов президента США и 637 его утверждений о ядерной программе Ирана;

2) результаты исследования механизмов конструирования президентами России и США В.В. Путиным и Дж. Бушем угрозы, которую может представлять Северная Корея, обладающая ядерным оружием,

в 2.003-2006 годы. Проведен контент-анализ 33 текстов Президента РФ, содержащих 163 утверждения о характеристиках КНДР и ее ядерной программе, и 45 текстов президента США с 368 утверждениями о ядерной программе Северной Кореи;

3) результаты изучения образа России в текстах речей президента РФ В.В. Путина в 2000-2006 годы на основе контент-анализа 92 текстов о положении нашей страны в системе современных международных отношений;

4) результаты исследования образа США в инаугурационных речах американских президентов 2000-2009 гг.;

5) вторичному анализу подвергнуты результаты, полученные в рамках а) проекта, направленного на изучение мнения национальных элит относительно угроз безопасности (N= 587 членов парламентов, правительств и экспертов в области безопасности; из них — 54 представителя от России и 113 - от США)1; б) межстранового опроса «G8-Fe;irs» по методике GMI Poll (N = 8000 респондентов в возрасте старше 18 лет).2

Научная новизна исследования:

1) предложен авторский концептуальный подход к феномену конструирования угрозы в межгосударственных отношениях, раскрывающий взаимосвязи социальных, политических и когнитивных процессов конструирования социальной реальности;

2) установлены связи познавательных процессов с нормативным, идеальным, стратификационным и интеракционным измерением социальной структуры общества. На их основе описаны нормативное, идеальное, стратификационное и интеракционное измерения структу-рации социального пространства угрозы, соответствующие основным измерениям социальной структуры общества;

3) определены механизмы, устанавливающие связь когнитивных и социальных аспектов конструирования социальной реальности. В качестве таковых выступают рефлексия, социальное сравнение, эмпа-тия и каузальная атрибуция. Раскрыто действие данных механизмов

1 Global Threat Perception: Elite Survey results from Canada, China, the European Union, France, Germany, Italy, Japan, Russia, the United Kingdom and the United States / Ed. By E.J. Kirchner, J. Sperling. Garnet Working Paper 18/07/ 2007. 352 p.

Социальные угрозы: опасения и тревоги населения стран G8 Международное агентство «Евразийский монитор») [электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.eurasiamonitor.org/rus/research/event-123.html

применительно к конструированию угрозы в межгосударственных отношениях;

4) показано значение национальной культуры безопасности в конструировании угрозы в межгосударственных отношениях, в частности, обосновано ее влияние в качестве фактора, обусловливающего появление различий в восприятии одних и тех же угроз разными государствами;

5) проведен социологический анализ угрозы распространения ядерного оружия. Получены эмпирические результаты о механизмах конструирования президентами России и США угрозы, которую могут представлять Иран и КНДР, обладающие ядерным оружием. Описаны ключевые компоненты национальной культуры безопасности России и США и показано ее влияние на конструирование угрозы распространения ядерного оружия.

Результаты диссертационного исследования отражены в следующих положениях, выносимых на защиту:

1) Угроза в условиях «общества риска» выступает как комплексный феномен, представленный одновременно в сферах физической, субъективной, социальной и политической реальности. Источники внешней опасности обретают реальность в качестве аналитических трактовок, интерпретаций экспертов, политиков, членов общества. Конструирование угроз осуществляется субъектами в контексте актуальной для них системы значений и под воздействием социальных процессов, в которые они включены. Субъекты, занимающие различное положение в социальном пространстве и обладающие разными видами капитала (социального, политического, культурного и материального), борются за власть, конкурируя друг с другом за производство смыслов в области безопасности. Взаимосвязь когнитивных, социальных и политических процессов образует основу существования угрозы в «обществе риска».

2) Конструирование угрозы сопровождается процессами познания, социальная обусловленность которых реализуется посредством следующих механизмов: а) усвоения и употребления знаков и символов; б) социальной интеракции и совместной деятельности:, в ходе которых происходит усвоение систем знаков и когнитивных пред-конструкций, а также - выработка значений; в) когнитивной социализации; г) воспроизводства институционализированных знаний, которые получили формальное закрепление в различных документах, научных теориях, образовательных программах, а также нашли отражение в виде верований, обыденных представлений.

3) Структуры общества воспроизводятся посредством когнитивных механизмов социального сравнений, рефлексии, эмпатии и каузальной атрибуции. Они позволяют субъекту осуществлять восприятие и типизацию социальных факгоз, придавая им смысл с точки зрения нормативного, идеального, стратификационного и интеракцион-ного измерений структуры общества.

4) В межгосударственных отношениях конструирование угрозы осуществляют представители политической элиты, выступающие от имени государства на международной арене и формирующие образ, в котором отрчткетш характеристики социальной позиции государства в международной системе. Содержание социальной позиции государства определяют: а) социальные роли, исполняемые государствами на арене мировой полигики в ссотзетстьик с установленными нормами, правилами и ценностями з рамках действующих институтов; б) социальный статус, отражающий положение государства в международной иерархии; в) паттерны построения отношений с разными категориями государств; г) ментальные модели международных феноменов и процессов.

5) Конструирование угрозы сопровождается структурацией социального пространства межгосударственных отношений в контексте интеракционного, стратификационного, нормативного и идеального измерений. Интеракционное измерение представлено паттернами построения отношений между государствами, предполагающими подчинение, сопротивление или совершение упреждающих действий в ответ на намерения причинить вред. Стратификационное измерение отражает отношения неравенства в области распределения материального и символического капитала, определяющего могущество государств, которых связывают отношения угрозы. Нормативное измерение представлено системой формальных и неформальных правил и норм, которые определяют приемлемые паттерны поведения в межгосударственных отношениях. Нарушение этих норм служит основанием для категоризации действий государства как содержащих угрозу. Идеальное измерение образовано системой значений, которые отражены в понятиях, концепциях, документах, раскрывающих проблемы безопасности п данном обществе в определенный момент времени. Правила и нормы, привычные паттерны реагирования на опасности, распределение материального, социального и культурного капитала, ментальные модели угрозы выступают в качестве пред-конструкций, на которые опирается политическая элита в процессе категоризации действий других государств как содержащих угрозу.

6) В основе конструирования угрозы в межгосударственных отношениях лежат механизмы социального сравнения, эмпатии, каузальной атрибуции и рефлексии. При этом конструирование угрозы осуществляется а) на основе различий ключевых ценностей государств; б) на основе отношений конкуренции между государствами, а именно: лидерства того из них, от которого исходит намерение причинить вред, в области, значимой для оппонента; в) субъект познания делает вывод о существовании угрозы, если государство совершает действия, которые не соответствуют его социальной позиции, или не совершает те из них, которые предписаны ею; г) конструирование угрозы сопровождается отсутствием эмпатии по отношению к государству, от которого ожидается причинение вреда; д) объяснение враждебных намерений государства осуществляется посредством атрибутивной конструкции, которая выводит их из нарушений установленных правил и норм.

7) Конструирование угроз осуществляется в контексте национальной культуры безопасности государства. Она находит отражение в убеждениях политической элиты, экспертов и рядовых граждан о ключевых угрозах и их источниках, национальной идентичности государства, а также предпочтительных инструментах обеспечения безопасности и паттернах взаимодействиях государств в данной области.

Теоретическая значимость исследования

1) Теоретическое значение работы состоит в постановке и решении проблемы познания угрозы с точки зрения конструктивистских социологических теорий.

2) Доказана политизация угроз в условиях «общества риска».

3) Исследование вносит вклад в развитие социологии обыденного социального познания, во-первых, за счет определения специфики предмета исследования подобных процессов в социологии; во-вторых, посредством теоретического осмысления и эмпирического исследования взаимосвязей социально-когнитивных процессов с нормативным, идеальным, стратификационным и интеракционным измерениями структуры общества; в-третьих, посредством описания социального сравнения, рефлексии, эмпатии и каузальной атрибуции как механизмов социального конструирования реальности, обеспечивающих связь когнитивных процессов и основных измерений социальной структуры общества.

4) Созданы теоретико-методологические основания для изучения социально-политических процессов обеспечения безопасности в «обществе риска», в котором влияние материальных составляющих угро-

зы опосредовано факторами социокультурной, политической и когнитивной сфер жизни общества.

5) Концепция социального конструирования угрозы в межгосударственных отношениях служит теоретическим основанием для изучения социальных процессов в области обеспечения безопасности в международных отношениях и тем самым способствует дальнейшему развитию политической социологии международных отношений, социологии безопасности, социологии войны.

Практическая значимость исследования

1) Полученные результаты расширяют знания о социальных и политических факторах, детерминирующих конструирование суждений об угрозах и оказывающих влияние на выбор реакции субъекта. Они вносят вклад в совершенствование аналитической работы, направленной на прогнозирование и оценку угроз, повышение эффективности переговоров, разрешения конфликтных ситуаций. Проведенный социологический анализ угрозы распространения ядерного оружия способствует более глубокому пониманию основ внешней политики государств и их мотивации по противодействию этой угрозе.

2) Результаты исследования включены в программы учебных курсов для студентов бакалавриата и магистратуры по направлению «Социология» (Политическая социология, Политическая социология международных отношений). Они вошли в 3 учебные пособия.

Соответствие диссертации Паспорту научной специальности

Объект, предмет, методы и содержание диссертации соответствуют положениям формулы специальности 22.00.05 - Политическая социология: политические процессы и явления в различных социальных средах; взаимодействие политических феноменов и общественных структур в различных пространственно-временных исторических континуумах (на примере обеспечения безопасности в условиях «общества риска»). Исследование проведено в соответствии с пунктом 1 — взаимосвязь и взаимовлияние политической и социальной сфер общественной жизнедеятельности и пунктом 5 — политика и социальная сфера жизни общества паспорта указанной специальности.

Апробация результатов исследования

Основные положения и выводы диссертации получили отражение в публикациях общим объемом 54,4 пл.: в 3 монографиях и 27 статьях в российских и зарубежных журналах, из них - 17 статей в изданиях Перечня ВАК. Результаты диссертации обсуждены на 5 международных и 6 всероссийских научных и научно-практических конференциях: VI Всероссийская научная конференция «Сорокинские чтения-2010», 1-2 декабря 2010 г. (г. Москва), Круглый стол «Соцно-

логия и психология международных отношений и геополитики», 14 апреля 2010 г. (г. Москва, социологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова), V Всероссийский политологический конгресс, 2022 ноября 2009 г. (Москва), III Всероссийский социологический конгресс, 21-24 октября 2008 г. (г. Москва), Научно-практическая конференция «III Ковалевские чтения», 12-13 ноября 200В г. (г. Санкт-Петербург), Международная научно-практическая конференция «Гуманитарии в XXI веке», 18-19 апреля 2013 г. (г. Нижний Новгород, Нижегородский государственный университет им. Н.Г. Лобачевского). Результаты исследования представлены на семинаре «Субъективное измерение партнерства России и Запада. Проблемы теоретических и эмпирических исследований», Институт изучения проблем мира и безопасности Гамбургского университета, 15-16 сентября 2011 г. (Германия). Обсуждались на международных конференциях: Twenty-Eighth Annual Meeting of the International Society of Political Psychology «Political Psychology: Facing the Real World». 3-6 июля 2005 (Торонто, Канада); «Making our World Anew: Political Psychology in an Age of Global Challenges», 7-10 июля 2010 г., (г. Сан-Франциско, США); «Citizens and Leaders in a Comparative Perspective», 26-27 октября, 2012 г. (МГУ, Москва); ISA Annual Convention "The Politics of International Diffusion: Regional and Global Dimensions", 3-6 апреля 2013 (г. Сан-Франциско, США).

Объем и структура диссертации. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, списка литературы. Библиография содержит 443 источника, из них 220 - на иностранных языках.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении раскрывается содержание проблемы диссертационного исследования, обоснована ее актуальность, определены объект и предмет исследования, поставлены цели и задачи, научная новизна, теоретическая и практическая значимость исследования, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Угроза как социально-политический феномен» в разделе 1.1. «Определение понятия угрозы» на основе анализа дефиниций угрозы, а также - посредством сопоставления понятий «угроза», «риск» и «опасность» выводится определение угрозы как разновидности социальных отношений между субъектами, посредством построения которых один из них способен достигать своих це-

лей и управлять поведением другого субъекта, не включаясь непосредственно в конфронтацию.

В разделе 1.2. «Особенности онтологического и эпистемологического статуса угрозы» аргументировано понимание угрозы в качестве выводного знания. В реальности субъект сталкивается не с угрозой как таковой, а с действиями других индивидов, групп, государств, которые могут причинить вред. В связи с этим познание осуществляется на основе ряда наблюдаемых индикаторов, представляющих элементы объективной действительности: угцерба от реализации угрозы, уязвимости субъекта, возможностей причинить вред. Приведенные индикаторы позеоляют антиципировать угрозу, то есть предвидеть последствия действий субъекта, имеющего возможности и намерения причинить вред, до их осуществления. Тахим образом, угроза обретает реальность в результате познавательной активности субъекта.

Вместе с тем, основанием для предвосхищения результата действия выступает способность субъекта моделировать события на основе прошлого опыта. Он не столько отражает угрозу, сколько создает ее репрезентацию в сознании. В контексте данной трактовки угроза определяется как конструкт.

Рассмотрение сущности понятия «конструкт» с позиций теории личностных конструктов Дж. Келли и социологических конструктивистских теорий позволяет подтвердить, что угроза представляет собой социальный конструкт. Во-первых, представления об угрозе носят интерсубъективный характер, то есть разделяются членами той или иной социальной общности. Во-вторых, значения получают ин-ституционалюацию и находят выражения в практиках и идентичности.

Следовательно, угроза как социальный конструкт, с одной стороны, является следствием познания действительности конкретным субъектом. А с другой стороны, - результатом воздействия коллективных представлений, которые воплощаются в институтах и практиках, принятых в данной социальной общности в определенный момент времени, а также культуре безопасности.

Таким образом, угроза характеризуется онтологическим реализмом а) возможностей причинить вред, б) уязвимости субъекта, в отношении которого направлена угроза, в) ожидаемого ущерба. Вместе с тем, угроза как предмет для интерпретаций субъекта и конструирования суждений под воздействием социальных и культурных факторов отличается эпистемологической лабильностью. Она находит отражение в существовании множества интерпретаций угрозы. Однако

наиболее вероятными окажутся те из них, которые соответствуют материальной и социальной реальности конкретного общества.

В частности, угрозы обретают особенности в условиях «общества риска». Они раскрываются в разделе 1.3. «Особенности угроз в "обществе риска"». Основная из них состоит в том, что угрозы имеют структурный характер, то есть представляют собой «побочный эффект» тех мер, которые ранее были направлены на обеспечение безопасности. Иначе говоря, современное общество само продуцирует опасности, становится проблемой для самого себя. В этом проявляется

рефлексивный характер угроз.

Изменилось также восприятие источников опасностей, которое обусловило переход от их «узкого» определения, предполагающего анализ геостратегических угроз национальной безопасности государства, к расширительной интерпретации. Она подразумевает включение в перечень объектов безопасности, наряду с государством, общества и индивида, а также - определение более широкого круга источников опасностей в технологической, информационной, экономической, экологической, социетальной и культурной областях.

Кроме того, угрозы понимаются в качестве рисков, то есть характеризуются неопределенностью последствий и оптимал ьных стратегий обеспечения безопасности. В результате любая ситуация в области безопасности становится объектом множественных трактовок, которые сами по себе чреваты новыми рисками.

Отмеченное свойство угроз способствует их политизации. Во-первых, разные агенты могут принимать участие в выработке определений опасностей. При этом в данном процессе наиболее влиятельными оказываются те, кто владеет информацией и создает ее (в том числе, СМИ, представители экспертного сообщества). Во-вторых, риски выступают в качестве одной из стратегий управления обществом. В-третьих, понимание рисков и угроз лежит в основе формирования культуры безопасности. Ее содержание определяет приоритетность угроз и способы реагирования на них (в частности, соотношение мягкой и жесткой силы) как на национальном, так и международном уровнях.

Таким образом, обозначенные выше особенности угроз в «обществе риска» позволяют сделать вывод, что их возникновение связано с конкуренцией социальных общностей за производство значений в области безопасности. Как следствие, конструирование угроз предполагает осмыслением фактов с точки зрения системы значений, соответствующих социальной и политической структуре общества. Фактически конструирование угрозы неразрывно связано с процессом соци-

ального познания, в результате которого признается существование опасности.

Содержание данного процесса с точки зрения социологических теорий рассматривается во второй главе «Социальное познание как компонент конструирования реальности».

В разделе 2.1. «Специфика изучения социального познания в социологии» показано, что она определяется задачей изучить связи когнитивных процессов и социальной структуры общества.

В разделе 2.2. «Проблема социальной структуры в конструктивистских теориях» в параграфе 2.2.1. «Определение социальной структуры в конструктивистских теориях» обосновывается понимание структуры общества как многомерного образования. В частности, в структуре выделяются глубинные идеальные измерения, представленные системой значений, которые сформированы и поддерживаются в обществе, а также экстернализованные объективированные структуры, отражающие нормативное, интеракционное и стратификационное измерения. Нормативное измерение представляет собой систему институтов, то есть набор формальных (законы) и неформальных (привычки, традиции, табу) правил, которые способствуют установлению порядка и снижению неопределенности во взаимодействии членов общества. Стратификационное - описывает отношения неравенства. Интеракционное измерение представлено типичными паттернами построения отношений между членами общества.

Объективированные структуры являются следствием стабилизации системы значений, воспроизводят ее. В свою очередь, разделяемые в обществе значения и фреймы позволяют придать смысл функционированию экстернализованных объективированных структур. В результате конструирование социальной реальности представляет собой, с одной стороны, производство социальной структуры, предполагающее превращение субъективных определений реальности в устойчивые формы поведения и взаимодействия на основе ролей, предписанных определенными институтами. С другой стороны, конструирование реальности выступает как ее воспроизводство на основе пред-конструкций, образованных содержанием идеального, нормативного, интеракционного и стратификационного измерений структуры.

В параграфе 2.2.2. «Проблема «агент-структура» и ее решение в конструктивистских теориях» обосновываются перспективы изучения связей когнитивных процессов и социальной структуры с позиций интегративных социологических теорий.

В частности, посредством концепций дуальности структуры Э. Гидденса, габитуса и двойной струкгурации П. Бурдье, описания

процессов интернализации и воспроизводства социальной структуры, осмысления действия как социального исполнения (Дж. Александер, П. Вульф) доказывается, что представители данного направления в социологии не отдают онтологического первенства ни одному из элементов в системе «агент-структура». Отмечается принцип взаимного учреждения агентов и структуры.

Применительно к познавательной деятельности данный общий вывод рассмотрен в контексте связей процессов микро- и макроуровня, в частности когнитивных процессов, отражающих мыслительную деятельность индивида, и социальных процессов, характеризующих нормативное, индивидуальное, стратификационное и ин геракционное измерения социальной структуры. Данная задача решается в разделе 2.3. «Проблема социальной обусловленности познания».

В параграфе 2.3.1. «Взаимосвязь познавательных процессов с основными измерениями структуры общества» отмечается, что наиболее сильные взаимосвязи познавательные процессы образуют с идеальными структурами. Они раскрываются посредством обращения к постструктуралистским теориям и культуралыюй социологии Дж. Александера. Обосновано утверждение, что процессы сбора и обработки информации трансформируются под воздействием культуры. Иначе говоря, познавая реальность, субъект опирается на понятия, в которых отражен опыт предшествующих поколений. Усвоенные понятия позволяют постигать мир не с «чистого лица», а использовать знания, которые уже апробированы и закреплены в культуре.

Связи когнитивной сферы и стратификационного измерения социальной структуры раскрыты в социологии знания К. Манхейма и когнитивной социологии Э. Зерубавела. Отмеченные теории уделяют внимание проблеме дифференциации групп на основании содержания знаний и типов мышления. Вместе с тем, циркулирующие в обществе знания также отражают отношения социального неравенства. Обладание информацией напрямую связано с доступом к власти. В результате пересечение идеального и стратификационного измерений служит основанием для возникновения конкуренции групп, занимающих различное положение в социальном пространстве, за производство значений и утверждение своего взгляда на жизнь в обществе.

Связи когнитивных процессов и нормативного измерения социальной структуры имеют двоякий характер. С одной стороны, как подчеркивают неоинституционалисты (D.C. North, А.Т. Denzau, J. Knight) и сторонники теории социального конструктивизма, институты представляют собой внешнюю манифестацию убеждений индивидов. С другой стороны, они определяют содержание знаний и сти-

лей мышления. Последние представлены различными формами конвенциональных знаний, которые получили институционализацию, например, посредством отражения в различных документах, научных теориях, образовательных программах, а также оформились в виде верований, обыденных представлений.

Связи когнитивных процессов и интеракционного измерения структуры рассматриваются в микросоциологических теориях, прежде всего, в теории символического интеракционизма и этнометодологии. На макроуровне подобные связи раскрыты в социологии мышления К. Мегрелидзе. Перечисленные теории подчеркивают значимость социального взаимодействия и совместной деятельности в усвоении знаков и когнитивных пред-конструкций, а также - выработки значений, которые применяются в процессе социального познания.

Таким образом, конструирование реальности подразумевает установление связей когнитивных процессов и основных измерений структуры общества. Подобные связи поддерживаются посредством механизмов социального сравнения, рефлексии, эмпатии и каузальной атрибуции, особенности которых рассматриваются в параграфе 2.3.2 «Основные механизмы социального познания».

Соответствие познавательных процессов и социальной структуры общества устанавливается благодаря социальной категоризации и социальному сравнению. При этом мы исходим из тезиса П. Бурдье о том, что категории «вбирают» в себя объективные структуры общества. Применяя ту или иную категорию, субъект позиционирует индивида гаи группу в социальном пространстве.

Категории, отражающие социальные позиции субъектов в обществе, задействованы и при интерпретации причин поведения социальных акторов посредством атрибутивных процессов. Они связывают объяснение поведения субъектов с их принадлежностью к той или иной социальной группе. В частности, характер атрибутивных процессов зависит от положения группы в системе социального неравенства, а также - от уровня поляризации межгрупповых отношений.

Способность взглянуть на мир глазами субъектов, принадлежащих к отличающимся социальным группам, связана с эмпатией. Ее значимость как инструмента социального познания соответствует усложняющейся структуре общества постмодерна, повышению социальной дифференциации, появлению множества идеальных моделей и паттернов интеракции (С.А. Кравченко). В результате эмпатия способствует закреплению и воспроизводству социального многообразия в обществе.

Рефлексия как механизм познания позволяет субъектам, во-первых, производить знания в ходе совместной деятельности и других форм социального взаимодействия (этнометодология Г.Гарфинкеля), во-вторых, определять особенности идентичности субъекта как члена общества (символический интеракционизм). В-третьих, рефлексия позволяет конструировать социальную реальность. Отмеченная сторона рефлексии отражена, в частности, в концепции рефлексивного модерна Э. Гидденса. Эту' же функцию рефлексии как социально-когнитивного механизма отмечает Дж. Александер, предложивший понятие новой рефлексивности. Реальность создается заново осмысливающими ее субъектами в соответствии с конкретными задачами.

Рассмотренные взаимосвязи когнитивных процессов и структуры общества, лежащие в основе конструирования реальности, требуют дальнейшей конкретизации применительно к конструированию угрозы в межгосударственных отношениях.

Содержание данного процесса раскрыто в главе 3 «Конструирование угрозы в межгосударственных отношениях».

В разделе 3.1. «Особенности процесса социального познания в межгосударственных отношениях» рассматриваются основные характеристики познания с участием государств как коллективных субъектов, взаимодействующих на арене мировой политики.

В параграфе 3.1.1. «Характеристики субъекта познания в межгосударственных отношениях» посредством анапиза основных форм обретения государством реальности в сфере международных отношений (государство как «Я», индивидуальность (Г). Blaney, В. Buzan), государство как образ (И.Ю. Киселев), персонификация (A. Faizullaev) обосновывается утверждение, что государства как коллективные субъекты познают пространство международных отношений посредством представляющих их членов политической элиты, разделяющих идентичность государства.

В параграфе 3.1.2. «Образ государства как результат социального познания в,межгосударственных отношениях» раскрывается тезис о том, что осмысление событий и процессов в межгосударственных отношениях сопровождается конструированием образов государств.

Понятие «образ государства» раскрывается с точки зрения концепции И.Ю. Киселева, согласно которой образ государства - это совокупность представлений политического руководства о национальной идентичности, статусе и роли страны на международной арене. Содержание идентификационного компонента составляют представления о географическом положении государства, особенностях соци-

альной, политической и экономической жизни, культуре и истории, ключевых ценностях. Статусный компонент образа определяется членством государства в международных организациях, дружественными или враждебными отношениями с теми или иными странами, имеющимися возможностями, воспринятыми угрозами. Ролевой компонент состоит из представлений государства о своих обязательствах на международной арене.

Структура образа государства отражает основные измерения структуры международной системы. Данный аспект конструирования образа государства рассматривается в параграфе 3.1.3. «Социальная обусловленность конструирования образа государства».

Изучение образа государства затрагивает проблему конкуренции разных социальных общностей в процессе определения идентичности государства в международных отношениях. Образ государства создается не только «первыми лицами» страны, но и партиями, средствами массовой информации, другими социальными и политическими институтами, рядовыми гражданами. Вместе с тем, лидер страны обладает наибольшими возможностями объединить противоборствующие элиты, СМИ и самые широкие слои общественности вокруг определенного понимания идентичности, статуса и роли страны в международной системе (S.A. Yeliv). Следовательно, ключевой для конструирования образа государства становится официально заявленная позиция, которой будет придерживаться правящая элита во взаимоотношениях с другими странами.

Наряду с влиянием внутренних социально-политических условий образ отражает и положение государства в международной системе.

В современной науке не выработана единая точка зрения относительно базовых принципов, лежащих в основе функционирования системы международных отношений. Она определяется как анархия, иерархия, международное общество, мировое общество, глобальное общество.

Использование понятия «общество» предполагает, что его существование обеспечивается благодаря системе правил и норм, которые задают соответствующие образцы поведения. Институциональная и интеракционная основы составляют суть международных режимов, которые регламентируют отношения государств в различных сферах взаимодействия. Вместе с тем, институты определяют также систему культурных категорий, предписаний и запретов, формирующих репертуар уместных действий на международной арене. Фактически, государства подчиняются тем правилам и нормам, которые позволяют

им быть членами международного общества и поддерживать соответствующую идентичность. Иначе говоря, институты предполагают существование ментальных моделей, которые способствуют воспроизводству установленных правил и норм. Стратификационное измерение находит отражение в неравенстве статусов государств. Социальные позиции великих и региональных держав, государств-изгоев, существование сфер влияния, экономических зон, неформальных империй позволяют сделать вывод о разнообразии иерархически*г отношений между странами.

Таким образом, государства занимают в международной системе социальные позиции, содержание которых составляют: 1) социальные роли; 2) социальный статус, отражающий положение государства в международной иерархии; 3) паттерны построения отношений с разными категориями государств; 4) ментальные модели феноменов и процессов в сфере международных отношений. Особенности социальной позиции государства отражены в его образе, конструируемом представителями политической элиты.

В разделе 3.2. «Структурация социального пространства угрозы» обосновывается утверждение о том, что социальное пространство межгосударственных отношений, образованное посредством угрозы, структурируется по нормативному, идеальному, стратификационному и интеракционному измерениям:, отражающим социальные позиции взаимодействующих субъектов в международной системе. Данный процесс структурации раскрывается в параграфе 3.2.1. «Основные измерения социального пространства угрозы».

Стратификационное измерение угрозы находит отражение в неравном распределении ресурсов власти и влияния между государствами. Это измерение угрозы проявляется двояко. Статус государства в системе социального неравенства, который складывается из величины валового национального продукта и уровня военных расходов, демографического потенциала, количества единиц военной техники, нематериальных ресурсов власти (знание, репутация, статусные позиции в рамках какого-либо института), определяет уровень его уязвимости перед угрозами. Отмеченные параметры служат также индикаторами враждебных намерений государства.

Значимость нормативного измерения находит отражение в том, что угрозы, с одной стороны, приводят к коренному изменению жизни общества, созданию институтов, способствующих выработке новых образцов мышления и поведения. Фактически, имеет место институ-ционализация страха, отражающая суть процесса социального конструирования угрозы.

С другой стороны, конструирование угрозы связано с предвосхищением возможных потерь в будущем, возникновение которых обусловлено нарушением норм и правил, регламентирующих взаимодействие государств.

Сложившаяся институциональная структура способствует выработке значений, которые позволяют осмыслить социальные факты и выявить новые источники опасности. Сформировавшиеся значения отражены в понятиях, концепциях, документах и составляют идеальное измерение угрозы. Важность данного измерения определяется тем, что ключевые понятия, описывающие состояние безопасности («война», «мир», «угроза»), трансформируются в зависимости от культурного и исторического контекста, в котором они представлены.

Интеракционное измерение связано с выбором стратегий взаимоотношений государств в ситуации угрозы. Среди них: подчинение угрозам, сопротивление им, совершение ответных действий в ответ на ожидаемое причинение вреда.

Структурация социального пространства угрозы осуществляется посредством механизмов социального сравнения, эмпатии, рефлексии и каузальной атрибуции. Их содержание раскрыто в параграфе 3.2.2. «Механизмы конструирования угрозы».

Значимость эмпатии состоит в том, что склонность субъектов к излишнему эгоцентризму, их неспособность взглянуть на ситуацию глазами партнеров по взаимодействию приводят к возникновению ошибок восприятия угрозы. К искажениям в познании угрозы могут приводить и ошибки рефлексии.

Конструирование угрозы основывается на применении атрибутивных конструкций, которые объясняют враждебные намерения государства нарушением установленных правил и норм взаимодействия.

Более разнообразную феноменологию демонстрирует механизм социального сравнения. Значимость данного механизма объясняется тем, что угроза возникает в результате взаимодействия государств, занимающих определенную социальную позицию в международной системе. В результате познание угрозы сопряжено со сравнением социальных позиций участников взаимодействия по разным составляющим.

В частности, на основе концепций «внешнеполитического национализма» и теории позиционирования выдвигается предположение, что конструирование угрозы сопряжено, во-первых, с восприятием различий ключевых ценностей взаимодействующих государств. Во-вторых, - подразумевает сравнение государств на основе параметра «лидерство - отставание». Достижения одного из них в сфере, в ко-

торой оппонент претендует на ведущие позиции, будут расцениваться как сопряженные с угрозой. В-третьих, конструирование угрозы основывается на восприятии социальных ролей государства как не соответствующих его статусу или разделяемым ценностям.

Описанные механизмы конструирования угрозы характеризуются существенной особенностью. В основе определения угрозы безопасности лежит конструирование этноцентричных суждений. Данное предположение соотносится с принципом социально-культурной обусловленности представлений о мире. Иначе говоря, конструирование угроз осуществляется в контексте национальной культуры безопасности государства, в основе которой лежит его образ.

Содержание понятия «культура безопасности» раскрывается в параграфе 3.2.3. «Образ государства как центральный компонент национальной культуры безопасности».

При этом использовалось определение культуры безопасности Е. Кирчнера и Дж. Сперлинга как содержащей четыре компонента: 1) образ внешнего мира, 2) национальная идентичность, 3) инструментальные и 4) интеракционные предпочтения. Образ внешнего мира раскрывается через представления политической элиты об основных угрозах. Национальная идентичность конструируется посредством описания отношений государства с другими участниками международного взаимодействия. Культура безопасности находит отражение в предпочитаемых инструментах противодействия угрозам и паттернах построения отношений в области безопасности.

Описанная структура культуры безопасности во многом соответствует содержанию компонентов образа государства в понимании И.Ю. Киселева. В частности, идентификационный компонент образа отражает содержание национальной идентичности. Образ мира и паттерны построения отношений соответствуют содержанию статусного компонента. Инструментальные предпочтения разрешения проблем в области безопасности составляют ролевой компонент образа государства. Культура безопасности не исчерпывается содержанием образа государства, равно как и образ не конструируется только применительно к проблемам безопасности. Тем не менее, исследование образа государства позволяет выявить содержание основных компонентов национальной культуры безопасности.

Культура безопасности выступает источником системы значений, позволяющих участникам международных отношений создавать интерпретации угроз безопасности.

Таким образом, конструирование угрозы представляет собой процесс структурации отношений между государствами с точки эре-

ния нормативного, стратификационного, интеракционного и идеального измерений социальной структуры посредством механизмов социального сравнения, эмпатии, каузальной атрибуции и рефлексии. Конструирование угрозы осуществляется представителями политической элиты, выступающими от имени государства на международной арене, с точки зрения национальной культуры безопасности.

Данный тезис верифицирован в эмпирическом исследовании, результаты которого представлены в четвертой главе «Эмпирическое исследование механизмов конструирования угрозы распространения ядерного оружия (на примере ядерной программы Ирана)».

В разделе 4.1. «Программа эмпирического исследования» представлены цель, задача, гипотезы, а также методы сбора, обработки и интерпретации данных.

Цель эмпирического исследования состоит в изучении механизмов конструирования президентами России и США угрозы, которую может представлять Иран, обладающий ядерным оружием.

Выбор США и России в качестве объектов исследования объясняется тем, что эти крупнейшие ядерные державы внесли существенный вклад в установление и поддержания режима нераспространения ядерного оружия. Становление современной политики в данной области также проходит при их активном участии. Одна го характеристик данного процесса - расхождение в оценках угрозы, исходящей от государств, которые стремятся создать ядерное оружие. Ядерная программа Ирана не стала исключением. Российские лидеры расценивали данную угрозу как умеренную, американские политики - как высокую. В связи с этим предметом исследования стали расхождения в конструировании угрозы, связанные с различиями в социальных позициях России и США в системе международных отношений и с особенностями национальных культур безопасности.

Для достижения поставленной цели проведено эмпирическое исследование процесса конструирования президентами России и США В.В. Путиным и Дж.У. Бушем угрозы, которую может представлять Иран, обладающий ядерным оружием, в 2003-2006 годы. Выбор периода объясняется тем, что именно в эти годы проходило конструирование ситуации вокруг ядерной программы Ирана как представляющей угрозу. Она привлекла внимание мирового сообщества и стала объектом рассмотрения в Совете Безопасности ООН, принятия резолюций, введения санкций, пересмотра двусторонних отношений, изменения категоризации событий.

В качестве метода сбора первичных данных выступают различные методики контент-анализа текстов речей президентов России и

США: 1) процедуры частотного анализа отдельных слов и их сочетаний, 2) выявление ассоциативных связей между ключевыми словами текстов, 3) методика И.Ю. Киселева, направленная на выявление идентификационного, статусного и ролевого компонентов образа государства. Контент-анализ производился при помощи компьютерной программы T-lab 5.4. Pro. Кроме того, осуществлялся вторичный анализ данных, отражающих восприятие угроз безопасности политической элитой, экспертным сообществом и гражданами России, а также США. Обработка результатов осуществлялась при помощи компьютерной программы по социальной статистике SPSS для Windows.

В разделе 4.2. «Особенности конструирования президентом России угрозы распространения ядерного оружия» в параграфе 4.2.1. «Идеальное, интеракционное, нормативное и стратификационное измерения конструирования президентом России угрозы распространения ядерного оружия» отмечается, что в 2003-2006 годы руководство России последовательно реализовывало в отношении Ирана внешнеполитический курс в соответствии со следующими принципами.

Во-первых, действия данного государства в области развития ядерной энергетики не рассматривались как представляющие угрозу безопасности России. Вывод основывается на содержании идеального измерения угрозы. Так, в текстах В.В. Путина 2005 года присутствовала тема «проблемности» ситуации, складывающейся вокруг Ирана. В частности, ассоциативный ряд прилагательного «иранский» составляют существительные «проблема» (х2 = 5,33; р = 0,05).3 В 2006 году описание ситуации вокруг Ирана как «проблемы» сменяется выражением «озабоченности» (х2 = 3,91; р = 0,05). Значимые ассоциативные связи с понятием «Иран» также образуют: «технология» (X = 6,28; р = 0,05), «право» (х2 = 5,28; р = 0,05), «отношения» (х2 = 5,28; р = 0,05), «призывать» (х2 = 5,28; р = 0,05). Установленные связи позволяют сделать вывод, что, несмотря на выражение озабоченности действиями Ирана, российский лидер признает право данного государства на развитие ядерных технологий. Кроме того, они отражают усилия по предотвращению трансформации мирной ядерной программы Ирана в военную.

3 Значения критерия х2 = 2,61 для существительных «партнер» и «Россия» не достигают уровня критических значений. В связи с этим ассоциативные связи между ними и прилагательным «иранский» нельзя считать значимыми.

Во-вторых, отношения между Россией и Ираном в 2003-2006 годы расценивались как дружественные, подчеркивалась необходимость продолжения сотрудничества в области атомной энергетики. Отмеченные особенности составляют интеракционное измерение угрозы. Президент нашей страны характеризует Иран как «соседа» и «партнера», с которым развиваются позитивные двусторонние отношения. В 2003 году подобные утверждения, характеризующие отношения Ирана и России, составили 74%; в 2005 году - 23%; в 2006 году - 40%." Несмотря на то, что количество подобных утверждений сократилось, Иран продолжает восприниматься как дружественное государство.

В-третьих, ситуация вокруг развития ядерной программы рассматривалась с точки зрения реализации важных национальных интересов, которые позволяли усилить конкурентные преимущества России в качестве поставщика технологий в сфере атомной энергетики (стратификационное измерение).

В-четвертых, при конструировании угрозы, исходящей от Ирана, наибольший вес приобрело нормативное измерение. В частности, российский лидер неоднократно подчеркивал важность задачи не допустить распространение ядерного оружия и требовал от Ирана выполнения международных обязательств в сфере нераспространения.

Данное измерение находит отражение в содержании ролей.

Ролевая концепция Ирана, сконструированная В.В. Путиным в 2003-2006 годы, с одной стороны, определяет Иран как государство, которое должно отказаться от создания ядерного оружия и выполнять взятые на себя обязательства в сфере нераспространения. В текстах 2003 года важность этой задачи подчеркивается в 66% ролевых утверждений, 2005 года - 100%, 2006 года - 86%. С другой стороны, президент подчеркивает необходимость соблюдать права Ирана в области развития мирных атомных технологий, учитывать его национальные интересы.

Отмеченные особенности структурации угрозы с точки зрения нормативного, идеального, стратификационного и интеракционного измерений создают основания для конструирования угрозы как умеренной.

В основе описанной структурации пространства угрозы распространения ядерного оружия лежат механизмы социального сравнения, эмпатии, каузальной атрибуции и рефлексии. Они описаны в пара-

4 Тексты 2004 года не содержат утверждений об уровне российско-иранских отношений.

графе 4.2.2. «Механизмы конструирования президентом России угрозы распространения ядерного оружия».

В частности, результаты социального сравнения позволяют утверждать, с одной стороны, наличие у России и Ирана общих интересов, прежде всего, в сфере ядерной энергетики. С другой стороны, существует также и область возможного расхождения интересов двух стран. Разделяя приверженность ценности мира (14% утверждений об идентичности России) и отмечая тот факт, что распространение ядерного оружия (57%) не отвечает национальным интересам нашей страны, В.В. Путин подчеркивал нежелательность обретения Ираном подобного оружия с учетом расположения государства в кон-фликтогенном регионе (67% утверждений об идентичности Ирана). Однако в настоящем, по мнению президента России, две страны связывают общие интересы. Таким образом, умеренный уровень угрозы сопряжен с отсутствием значимых различий идентнчностей государств.

Российский президент не использует риторику конкуренции для описания отношений с Ираном. Более того, он рассматривает его в качестве государства, обладающего влиянием в регионе и играющего кооперативную роль. Вместе с тем, он связывал существование угрозы с расхождением предписанного и достигнутого статуса Ирана. В частности, В.В. Путин неоднократно подчеркивал, что Иран имеет право на новейшие технологии в сфере ядерной энергетики (23% утверждений о статусе Ирана в международных отношениях). Однако он разделяет и убеждение о том, что Иран не должен обладать ядерным оружием (7,6%).

Конструирование угрозы основывается на восприятии несоответствия ролей Ирана его идентичности. В частности, идентификационный компонент образа данного государства дает основания для формулировки суждения о том, что он должен отказаться от обогащения урана (43% утверждений о ролях Ирана). При этом одной из причин выступает местоположение Ирана в конфликтогенном регионе. Вместе с тем, Россия воспринимает ситуацию вокруг Ирана в терминах возможностей, нежели угроз национальной безопасности. Наша страна пыталась за счет развития сотрудничества с Ираном усилить свои позиции на рынке мирных атомных технологий. Приведенные особенности статуса России и Ирана на международной арене позволяют объяснить присутствие в ролевом репертуаре России задачи обеспечить Ирану законный доступ к современным ядерным технологиям (16% утверждений о ролях).

Таким образом, результаты социального сравнения служат основанием для конструирования угрозы, исходящей от Ирана, как умеренной.

Полученные эмпирические данные дают основания утверждать, что познание угрозы осуществляется и посредством других механизмов - эмпатии и каузальной атрибуции. Исключение составляет рефлексия, которая не используется российским лидером в процессе конструирования угрозы, исходящей от Ирана.

В текстах речей В.В. Путина доминируют утверждения, в которых подчеркивается необходимость учета интересов Ирана в области развития мирного атома (65% утверждений об эмпатии). Вместе с тем имеют место и высказывания, свидетельствующие об отсутствии эмпатии к Ирану (34%). Они, как правило, выражают убежденность политического руководства России в необходимости предотвратить распространение ядерного оружия. Таким образом, умеренный уровень угрозы сочетается с попытками взглянуть на происходящее с точки зрения Ирана, учесть его интересы.

Атрибутивные утверждения направлены на обоснование суждений о существовании угрозы со стороны Ирана. В.В. Путин опирается преимущественно на аргументы 1) о достижениях Ирана в освоении ядерных технологий, 2) о неподчинении требованиям МАГАТЭ и 3) о намерениях причинить вред Израилю. Перечисленные атрибутивные конструкции обнаруживают действие разных механизмов. Влияние социальной структуры отражено в двух из них. Первая - предполагает конструирование угрозы как следствия расхождения предписанного и достигнутого статуса Ирана (стратификационное измерение). Вторая атрибутивная конструкция, апеллирующая к неподчинению Ирана требованиям МАГАТЭ, предполагает, что суждение о существовании угрозы строится на основе воспринятого несоответствия предпринимаемых действий сложившимся правилам и нормам, то есть нормативного измерения социальной структуры.

Структурация президентом РФ В.В. Путиным угрозы, исходящей от Ирана, по нормативному, стратификционному, идеальному и ин-теракционному измерениям соответствует характеристикам культуры безопасности России. Они раскрываются в параграфе 4.2.3. «Особенности культуры безопасности России как фактор конструирования угрозы распространения ядерного оружия».

Необходимо отметить следующие особенности культуры безопасности нашей страны.

Во-первых, участники политического пространства (члены Федерального собрания РФ, представители экспертного сообщества и

обычные граждане) по-разному определяют приоритетные угрозы, с которыми сталкивается наша страна. При этом отмечается частичное переключение фокуса внимания с традиционных военных угроз на новые вызовы «мягкой безопасности». Вместе с тем, перечисленные группы в меньшей степени оказывают влияние на формирование внешней политики государства, по сравнению с исполнительной властью и, прежде всего, президентом. В 2003-2006 годы в текстах речей В.В. Путина по частоте упоминаний доминируют традиционные угрозы терроризма и распространения ядерного оружия.

Во-вторых, признается тот факт, что традиционные военные средства не позволяют ответить на новые вызовы в области безопасности. Вместе с тем, наряду с признанием значимости других инструментов в официальных документах России подчеркивается существенная роль ядерного оружия в обеспечении национальной безопасности.

В-третьих, эксперты, парламентарии и президент отдают предпочтение смешанной стратегии взаимодействия государств в области обеспечения безопасности. В частности, президент, подчеркивая важность сотрудничества России и других стран, а также международных организаций в области обеспечения безопасности, основное значение придает другой форме коллективности - соблюдению международного права, неприемлемости «двойных стандартов», реализации принципов многополярного мира. В результате Россия готова действовать одна или вместе с другими государствами по противодействию угрозам в соответствии с установленными правилами.

Подобные паттерны взаимодействия напрямую связаны с особенностями национальной идентичности. В структуре образа России, сконструированного президентом, отмечается снижение значимости идентификационного компонента. При этом наша страна позиционирована как полноценный и равноправный участник мировой политики. В текстах 2003 года подобные утверждения составляли - 14%, 2004 года - 13%, 2005 года - 12%; 2006 года - 7%. Эта статусная позиции отражена в описании России в качестве региональной державы без ярко выраженных глобальных амбиций, уделяющей внимание, прежде всего, реализации своих внутренних интересов. Такое понимание идентичности позволяет сделать вывод о снижении ее значимости как референтной точки при выработке внешней политики.

Подобная культура безопасности способствовала сокращению ответственности (в пространственном и временном аспектах), деидео-логизации и прагматичности политики России в области безопасности.

Отмеченные особенности культуры безопасности нашли отражение в формировании политики в отношении Ирана в 2003-2006 годы. Сотрудничество с ним рассматривалось как взаимодействие двух полноправных участников международных отношений, которые, не нарушая международные обязательства в области нераспространения, реализуют проекты в области атомной энергетики. В условиях краткосрочных и среднесрочных оценок угрозы сотрудничество с Ираном рассматривается как приемлемое.

В разделе 4.3. «Особенности конструирования президентом США угрозы распространения ядерного оружия» в параграфе 4.3.1. «Идеальное, интеракционное, нормативное и стратификационное измерения конструирования президентом США угрозы распространения ядерного оружия» представлены результаты исследования, которые отражают особенности восприятия президентом Дж. Бушем, упюзьг, исходящей от Ирана.

С точки зрения нормативного измерения, убеждения американского политического руководства относительно перспектив распространения ядерного оружия основываются на причислении стран, стремящихся к приобретению ядерного оружия, к категории «безответственных». Высказывается предположение, что они не смогут обеспечить эффективный контроль над ядерным оружием.

На практике подобные убеждения обусловили выработку политики, которая нацелена на предотвращение любых попыток государств создать ядерное оружие. В рассматриваемый период она основывалась на контрраспространении, усилении режимов нераспространения, управлении ликвидацией последствий применения оружия массового уничтожения. При этом США стремились изменить две группы норм. Во-первых, усилить нормы, предусмотренные сложившимися режимами нераспространения ядерного оружия. Во-вторых, снизить символическую ценность ядерного оружия посредством его категоризации в качестве «оружия бедных». Иран стал объектом реализации такой политики.

Президент США конструировал уровень угрозы, исходящей от Ирана, как высокий и требующий принятия мер, которые позволяют сделать ситуацию более предсказуемой с точки зрения обеспечения безопасности от угроз, связанных с появлением ядерного оружия у недемократического государства, недружественного США.

Подобный вывод сделан на основе идеального измерения угрозы. В частности, в текстах речей президента США Дж. Буша 2006 года по ядерной программе Ирана присутствует тема «угрозы». Более того, анализ совместного появления ключевых понятий позволяет обнару-

жить связь таких слов как «угрожать» и «Иран» (х2 = 8,897; р = 0,01). При этом ассоциативный ряд прилагательного «иранский» составляют «оружие» (х2 = 8,283; р = 0,01) и «ядерный» (х2 = 6,065; р = 0,05). То есть, американский президент воспринимает угрозу со стороны Ирана как непосредственно связанную с работами в сфере ядерной энергетики.

Другое основание составляет содержание интеракционного измерения угрозы. В рассматриваемый период Дж. Буш доводил до представителей мирового сообщества позицию о том, что Иран не должен иметь ядерное оружие и располагать знаниями о его производстве.

Особенности социального статуса США (стратификационное измерение), находящие отражение в образе государства, позволяют найти основания для применения подобной стратегии. В частности, статусный компонент образа отличается тем, что США выступают на международной арене в качестве «создателя норм». Их решения приводят к пересмотру другими государствами своей политики. Возможность устанавливать нормы связана с тем, что США в начале 2000-х годов удерживали статус единственной сверхдержавы, оказывающей существенное влияние на мировые события.

Конструирование президентом США Дж. Бушем угрозы, которую может представлять Иран, обладающий ядерным оружием, осуществляется посредством социально-когнитивных механизмов социального сравнения, эмпатии, каузальной атрибуции и рефлексии. Они описаны в параграфе 4.3.2. «Механизмы конструирования президентом США угрозы распространения ядерного оружия».

В частности, показано, что конструирование угрозы осуществляется на основе различий идентификационных компонентов образов США и Ирана, а именно, различий политических режимов двух стран. Иран рассматривается как закрытое (7% утверждений об идентичности Ирана), недемократическое (2%) и несвободное государство (2%). При этом подчеркивается, что политические лидеры страны отвергают идеи свободы (2%) и прав человека (4%), не способствуют развитию экономики (4%), угрожают жизни людей (2%). Таким образом, перечисленные характеристики политического режима Ирана противоречат ценностям США: значимости свободы (25% утверждений об идентичности США), человеческого достоинства (5%).

Познание угрозы связано с восприятием несоответствия предписанного и достигнутого статуса Ирана. Конструирование президентом США угрозы сопряжено с утверждением о том, что Иран не должен обладать ядерным оружием и знанием о его производстве (41,5% утверждений о положении Ирана) (предписанный статус). При

этом Дж. Буш констатирует, что Иран преуспел в своем стремлении создать подобное оружие (достигнутый статус). Особое место в конструировании суждения об угрозе занимает конкуренция между Ираном и США за лидерство в регионе Ближнего Востока. В частности, американский президент подчеркивает стремление Ирана вытеснить США из региона и за нять там доминирующие позиции.

Конструирование угрозы основывается также на восприятии несоответствия ролей Ирана его идентичности. Президент США подчеркивает необходимость того, чтобы Иран отказался от своих амбиций по созданию ядерного оружия (40% утверждений о ролях Ирана). Основанием для конструирования подобного суждения стало, прежде всего, восприятие идентичности Ирана, а именно, характеристик политического режима этого государства.

Таким образом, конструирование американским президентом угрозы, исходящей от Ирана, основывается на существовании различий в позициях двух государств по ряду ключевых оснований.

Восприятие угрозы сопровождается отсутствием эмпатии по отношению к Ирану. В текстах выступлений Дж. Буша преобладают утверждения о том, что действия Ирана в сфере атомной энергетики неприемлемы независимо от того, имеют они мирный или военный характер (97% утверждений об эмпатии).

В выступлениях Дж. Буша присутствуют следующие атрибутивные конструкции, аргументирующие существование угрозы со стороны Ирана: 1) достижения Ирана в освоении ядерных технологий; 2) неподчинение Ирана требованиям международных институтов, прежде всего МАГАТЭ; 3) несоблюдение взятых на себя обязательств; 4) угроза другим государствам, в том числе ближайшим союзникам США (Израиль); 5) оказание финансовой помощи террористическим организациям, представляющим угрозу США; 6) действия исходят от лидера, который ограничивает права и свободы своего народа. Отмеченные атрибутивные конструкции опираются на нарушение Ираном правил и норм режима нераспространения, а также -на стремление данного государства занять статусную позицию, на которую оно не должно претендовать.

Выявленные особенности структурации президентом США Дж. Бушем угрозы, исходящей от Ирана, проинтерпретированы с точки зрения характеристик американской культуры безопасности. Они раскрываются в параграфе 4.3.3. «Особенности культуры безопасности США как фактор конструирования угрозы распространения ядерного оружия».

Анализ содержания основных компонентов культуры безопасности США позволяет отметить следующие ее особенности.

Во-первых, участники политического пространства уделяют внимание не только традиционным угрозам, представляющим прямую опасность жизни людей и существованию государства (терроризм, применение оружия массового уничтожения), но и новым источникам опасности, актуальность которых продемонстрирована в рамках «расширительного» толкования безопасности (экологические угрозы, вызванные деятельностью человека, сбой в поставках энергоносителей, утрата национальной самобытности и традиций и другие). При этом угрозы рассматриваются как локализованные во внешней среде. В частности, те их них, которые требуют силового ответа, исходят в том числе, и от Ирана.

Во-вторых, рассмотрение угроз как внешних, представляющих опасность существованию государства и жизни людей, ставящих под сомнение экзистенциальные ценности американской нации, соответствует высокой значимости национальной идентичности как компонента культуры безопасности США. Согласно результатам эмпирического исследования, ее ядро составляют ценности свободы и демократии, ориентация на мир и процветание. Они применяются политическими лидерами для осмысления внешнеполитических проблем.

В-третьих, для борьбы с угрозами применяется комбинация силовых и несиловых инструментов.

В-четвертых, в качестве основных паттернов взаимодействия в области безопасности рассматриваются либо односторонние действия, либо действия в союзе с единомышленниками. При этом могут игнорироваться международные правила и нормы.

Отмеченные особенности культуры безопасности, отражающей позицию США в международной системе, нашли воплощение в американской политике в отношении Ирана в 2003-2006 годы. Угрозы, исходящие от данного государства, расценивались как экзистенцио-нальные в двух смыслах. С одной стороны, Иран представляет прямую угрозу безопасности. С другой стороны, согласно результатам проведенного эмпирического исследования, Иран воспринимается как государство, которое поставило под сомнение ценности, составляющие основу американской национальной идентичности. В результате действия Ирана расценивались как неприемлемые и представляющие высокий уровень угрозы безопасности США.

В «Заключении» обобщены результаты диссертационного исследования и представлены основные выводы.

Одна из ключевых особенностей угроз в «обществе риска» состоит в том, что их возникновение связано, среди прочего, с существованием противоречивых суждений субъектов об источниках опасности на фоне дифференцированное™, несовпадения знаний экспертов и обычных людей, использования дискурсов безопасности в борьбе за власть. В частности, определение основных угроз и уровня их значимости сопряжено с конкуренцией разных социальных и политических субъектов за производство дискурсов безопасности. Она может разворачиваться во внутриполитическом пространстве среди представителей разных ветвей власти, экспертных сообществ, лидеров общественного мнения, рядовых граждан. На международной арене свое понимание угроз стремятся утвердить государства. Подобное соперничество приводит к рассогласованиям в оценках угроз безопасности. Практическое значение рассогласований в оценках внешней угрозы состоит в том, что отсутствие общего понимания проблем препятствует их эффективному решению. На теоретическом уровне эти различия возвращают и сследователей к вопросу о механизмах выработки политическими лидерами суждений о существовании потенциальной yqюзы безопасности страны, стабильности в регионе или в мире в целом.

Проведенное исследование позволило сделать вывод, что познание угрозы в межгосударственных отношениях рассматривается как процесс социального конструирования, который связан с осмыслением фактов реальности о намерениях и возможностях причинить вред, уязвимости и ожидаемом ущербе с точки зрения основных измерений социальной структуры общества на основе механизмов социального сравнения, каузальной атрибуции, рефлексии и эмпатии. При этом в качестве пред-конструкций выступают правила и нормы, образы и представления, устойчивые паттерны взаимодействия и сложившаяся система социального неравенства, определяющие социальную позицию государства в международной системе. В результате угроза трактуется как связанна;! с нарушением сложившихся норм, разрушением ключевых ценностей, девиациями в поведении. Она также находит отражение и закрепляется в социальной иерархии.

Позиции государства в международной системе осмысливаются представителями политической элиты в контексте сложившейся культуры безопасности. Ее содержание обусловливает появление различий в оценке угроз государствами, занимающими разные социальные позиции в международной системе. Изложенное выше позволяет сделать вывод о том, что не существует универсальных категориальных характеристик угрозы. Источники опасности интерпретируются в кон-

тексте реалий конкретного общества в определенный временной период.

Сделанные выводы важны для становления новых направлений политико-социологических исследований в области безопасности, международных отношений.

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНО В СЛЕДУЮЩИХ

ПУБЛИКАЦИЯХ:

Монографии:

1) Смирнова, А.Г. Образ государства во внешней политике и международных отношениях: опыт социологического исследования / А.Г. Смирнова. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2011. 240 с. (14 п.л.).

2) Смирнова, А.Г. "Россия в "Группе восьми": имидж versus образ" / И.Ю. Киселев, А.Г. Смирнова, Л.Д. Руденко, М.В. Афонин. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2009. 247 с. (14,42 п.л. / 8 п.л.).

3) Смирнова, А.Г. Динамика образа государства в международных отношениях. Изд. 2-е, перераб. и допол. / И.Ю. Киселев, А.Г. Смирнова СПб.: Изд-во С.Петерб. ун-та, 2006.376 с. (21 п.л. / 12 п.л.).

Публикации в изданиях Перечня ВАК Минобрнауки РФ:

4) Смирнова, А.Г. Процесс социального познания: социологический подход / А.Г. Смирнова // Вестник Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова. Серия Гуманитарные науки. 2012. № 1. С. 106-113. (0,9 пл.).

5) Смирнова, А.Г. Теоретические основания изучения проблемы угрозы в социологии / А.Г. Смирнова // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 12: психология, социология, педагогика. Выпуск 1. Март 2011. С. 60-67. (0,6 пл.).

6) Смирнова, А.Г. Социализация России в "Группе восьми": процесс и результат / И.Ю. Киселев, А.Г. Смирнова // Социологические исследования. № 4 (324), 2011. С. 58-66. (1 п.л. / 0,6 пл.)

7) Смирнова, А.Г. Изучение угроз безопасности в социологии международных отношений / А.Г. Смирнова // Вестник Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова. Серия Гуманитарные науки. 2011. № 2. С. 123-127. (0,5 пл.).

8) Смирнова, А.Г. Механизмы межличностного и межгруппового восприятия угрозы в международных отношениях / А.Г. Смирнова //

Журнал социологии и социальной антропологии. 2010. № 1. С. 111-126.(1 п.л.).

9) Смирнова, А.Г. Угрозы безопасности как объект социологического исследования / А.Г. Смирнова // Научный и общественно-политический журнал «Социология власти». 2010. № 5. С. 52-60. (0,5 п.л.).

10) Смирнова, А.Г. Угрозы и их изучение в социологии международных отношений / А.Г. Смирнова // Социологический журнал. 2010. № 2. С. 35-49. (1 пл.).

11) Смирнова, А.Г. Угроза и политика нераспространения ядерного оружия / А.Г. Смирнова // Социология. Журнал Российской социологической ассоциации. 2010. № 1. С. 30-47. (1,3 пл.).

12) Смирнова, А.Г. Угрозы в «обществе риска»: определение, познание, противодействие / А.Г. Смирнова // Вестник Ярославского государственного университета. Серия Гуманитарные науки. 2008. № 8 (5). С. 94-102. (0,9 пл.).

13) Смирнова, А.Г. Познание в международных отношениях: основные характеристики / А.Г. Смирнова // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 12. Психология, Социология, Педагогика. 2008. Выпуск 4. С. 552-562. (0,9 пл.).

14) Смирнова, А.Г. Образ государства как инструмент познания угрозы в международных отношениях (на примере ядерной программы Ирана) / А.Г. Смирнова // Полис. Политические исследования. 2008. № 5. С. 34-44. (1 п.л.)

15) Смирнова, А.Г. Имидж и образ России в «Группе восьми» (на примере саммита 2000 г. на Окинаве) / И.Ю. Киселев, Л.Д. Руденко, А.Г. Смирнова // Вестник Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова. Серия Гуманитарные науки. 2008. № 8 (5). С. 36-93.(1 пл. / 0,5 п.л).

16) Смирнова, А.Г. Репрезентация проблемы как фактор международного сотрудничества государств по противодействию новым угрозам / И.Ю. Киселев, А.Г. Смирнова // Вестник Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова. Серия Гуманитарные науки. 2008. № 7 (4). С. 82-90. (1 п.л. / 0, 5 пл.).

17) Смирнова, А.Г. Восприятие угрозы в международных отношениях: в поисках теоретических оснований / А.Г. Смирнова // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. 2007. № 4. С. 193-208. (1 пл.).

18) Смирнова, А.Г. «Группа восьми» как участник международных отношений: опыт социологического анализа / И.Ю. Киселев, А.Г. Смирнова // Вестник Ярославского государственного университета

им. П.Г. Демидова. Серия «Гуманитарные науки». 2007. № 5 (2). С. 69-72. (1 п.л. / 0,5 пл.).

19) Смирнова, А.Г. Образ государства как фактор принятия внешнеполитических решений / И.Ю. Киселев, А.Г. Смирнова // Полис. Политические исследования. 2004. № 4. С. 116- 125. (1 п.л./0,5 п.л.).

20) Smirnova, A. The Image of a State As an Instrument for Comprehending a Threat in International Relations (Iran's nuclear program used as an example) / A. Smirnova // Social Sciences. A Quarterly Journal of the Russian Academy of Sciences. MN: East View Information Services. 2009. Volume 40. № 2. Pp. 79-90. (1 п.л.). (включен в библ. базу SCOPUS). ISSN 0134-5486.

Статьи в других рецензируемых журналах и изданиях:

21) Смирнова, А.Г. Основные этапы социализации России в "Группе восьми" / И.Ю. Киселев, А.Г. Смирнова // Перспективы развития политической психологии: новые направления. Материалы Международной научной конференции. Под ред. Е.Б. Шестопал. М.: МГУ, 2012. С. 457-467. (1 п.л./ 0,5 п.л.).

22) Смирнова, А.Г. Образ государства как фактор познания угрозы в международных отношениях / А.Г. Смирнова // Актуальные проблемы современной политической психологии // Юбилейный сборник кафедры социологии и психологии политики МГУ. Под ред. Е.Б. Шестопал. М.: РИОР, 2010. С. 210-221. (1 п.л.).

23) Смирнова, А.Г. Неопределенность как фактор восприятия угрозы распространения ядерного оружия / А.Г. Смирнова // Вестник социально-политических наук: сборник научных трудов. Вып. 8. / Под ред. проф. И.Ю. Киселева. Ярославль: ЯрГУ, 2008. С. 68-72. (0,5 пл.).

24) Смирнова, А.Г. Социально-политические аспекты познания угрозы в международных отношениях / А.Г. Смирнова // Научная жизнь. 2007. № 6. С. 108-118. (1 пл.).

25) Smirnova, A. Cooperation among States in the Era of Globalization / A. Smirnova // Мировое сообщество и глобализация: социокультурные, политические, экономические и исторические аспекты. Сборник научных трудов (по материалам международной российско-германской научной конференции) / Составитель И.Ю. Киселев. Ярославль: ЯрГУ, 2006. С. 89-99. (1 пл.).

26) Смирнова, А.Г. Восприятие угрозы в международных отношениях как процесс социального познания / И.Ю. Киселев, А.Г. Смирнова // Политическая психология, культура и коммуникация / Отв. ред.

Е.Б. Шестопал. М.: РАПН, РОССПЭН, 2008. С. 149-160. (1 п.л. / 0,5 п.л.).

27) Smirnova, A.G. Representation as a Factor of Propensity for Cooperation in International Relations / A.G. Smirnova // Psicología Política, PSYLICOM Distribuciones Editoriales, Valencia, España. 2006. № 33. Pp. 43-61(1 п.л.). ISSN 1138-0853.

28) Smirnova, A. About Socialization of Russia in the "Big Eight": Russia's Self-perception /1. Kiselev, A. Smirnova // Politics, Culture & Socialization. Leverkusen: Barbara Budrich Publishers. 2011. Vol. 2. № 1. Pp. 29-38. (1 п.л. /0,5 п.л.). ISSN 1866-3427.

29) Smirnova, A.G. State Image as a Factor of Russian Foreign Policy Decision-making in Iraq in 2002-2003 / I.Yu. Kiselev, A.G. Smirnova // Psicología Política. PSYLICOM Distribuciones Editoriales, Valencia, España. 2004. № 29. Pp. 31-50. (1 п.л. / 0,5 пл.). ISSN 1138-0853.

30) Smirnova, A. La dinámica de la autoimagen de los Estados Unidos a través de los discursos públicos / I.Yu. Kiselev, A. Smirnova // Psicología Política. PSYLICOM Distribuciones Editoriales, Valencia, España. 2004. № 28. Pp. 55-68 (1 пл. / 0,5 пл.). ISSN 1138-0853.

Тезисы докладов:

31) Смирнова, А.Г. Механизмы межгруппового восприятия и познания угрозы в международных отношениях (на примере ядерной программы Северной Кореи) / А.Г. Смирнова // Социология и психология международных отношений и геополитики. Материалы круглого стола. Отв. редактор А.Г.Дугин; Моск. гос. ун-т им. М.В. Ломоносова, Яросл. гос. университет им. П.Г. Демидова. Ярославль: ЯрГУ, 2010. С. 96-100. (0,2 пл.).

32) Смирнова, А.Г. Репрезентация перспектив сотрудничества России и Евросоюза в академическом дискурсе / И.Ю. Киселев, А.Г. Смирнова. Материалы VI Всероссийской научной конференции «Со-рокинские чтения-2010» «Стратегия инновационного развития России как особой цивилизации XXI века». М.: Макс Пресс, 2010. С. 699-702. (0,2 п.л. / 0,1 пл.) (электронная публикация).

33) Смирнова, А.Г. Социальное сравнение и познание угрозы в международных отношениях (на примере угрозы распространения ядерного оружия) / А.Г. Смирнова // Тезисы докладов III Всероссийского социологического конгресса. М.: Институт социологии РАН, Российское общество социологов, 2008. М., 2008 (тезисы, электронная публикация 0,1 пл.).

34) Смирнова, А.Г. Идентичность России в международных отношениях: анализ сравнений / А.Г. Смирнова // Третьи Ковалевские чтения. Материалы научно-практич. конференции. Санкт-Петербург, 1213 ноября 2008 г. Отв. Редактор Ю.В. Асочаков. СПб.: СПбГУ, 2008. С. 302-304. (0,2 п.л.).

35) Смирнова, А.Г. Когнитивные механизмы восприятия и оценки угрозы / А.Г. Смирнова // IV Всероссийский конгресс политологов «Демократия, безопасность, эффективное управление: новые вызовы политической науке». Москва, 20-22 октября 2006. М.: Российская ассоциация политической науки, 2006. (0,1 п.л.).

Отпечатано с готового оригинал-макета в ЦНИТ «АСТЕРИОН» Заказ № 157. Подписано в печать 13.06.2013 г. Бумага офсетная Формат 60x84'/,6. Объем 2,75 пл. Тираж 150 экз.

Санкт-Петербург, 191015, а/я 83, тел. /факс (812) 685-73-00, 663-53-92, 970-35-70 asterion@asterion.ru

Текст диссертации на тему "Механизмы конструирования угрозы в межгосударственных отношениях"

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Ярославский государственный университет им. П.Г. Демидова»

Смирнова Анна Геннадьевна

МЕХАНИЗМЫ КОНСТРУИРОВАНИЯ УГРОЗЫ В МЕЖГОСУДАРСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЯХ

Специальность - 22.00.05 -Политическая социология

Диссертация на соискание ученой степени доктора социологических наук

Научный консультант - доктор социологических наук, профессор И.Ю. Киселев

На правах рукописи

Ярославль- 2013

Содержание

Введение.......................................................................................4

Глава 1. Угроза как социально-политический феномен............................27

1.1. Определение понятия угрозы...................................................27

1.2. Особенности онтологического и эпистемологического статуса угрозы.........................................................................................43

1.3. Особенности угроз в «обществе риска».......................................65

Глава 2. Социальное познание как компонент конструирования реальности...................................................................................85

2.1. Специфика изучения социального познания в социологии..................85

2.2. Проблема социальной структуры в конструктивистских теориях.......................................................................................91

2.2.1. Определение социальной структуры в конструктивистских теориях........................................................................................91

2.2.2. Проблема «агент-структура» и ее решение в конструктивистских теориях......................................................................................107

2.3. Проблема социальной обусловленности познания........................116

2.3.1. Взаимосвязь познавательных процессов с основными измерениями структуры общества.....................................................................117

2.3.2. Основные механизмы социального познания...............................140

Глава 3. Конструирование угрозы в межгосударственных отношениях......157

3.1. Особенности процесса социального познания в межгосударственных отношениях................................................................................157

3.1.1. Характеристики субъекта познания в межгосударственных отношениях................................................................................158

3.1.2. Образ государства как результат социального познания в межгосударственных отношениях....................................................164

3.1.3. Социальная обусловленность конструирования образа государства... 171

3.2. Структурация социального пространства угрозы...........................189

3.2.1. Основные измерения социального пространства угрозы.................190

2

3.2.2. Механизмы конструирования угрозы........................................206

3.2.3. Образ государства как центральный компонент национальной культуры

безопасности..............................................................................221

Глава 4. Эмпирическое исследование механизмов конструирования угрозы распространения ядерного оружия (на примере ядерной программы Ирана).......................................................................................236

4.1. Программа эмпирического исследования......................................236

4.2. Особенности конструирования президентом России угрозы распространения ядерного оружия.....................................................248

4.2.1. Идеальное, интеракционное, нормативное и стратификационное измерения конструирования президентом России угрозы распространения ядерного оружия..........................................................................248

4.2.2. Механизмы конструирования президентом России угрозы распространения ядерного оружия....................................................266

4.2.3. Особенности культуры безопасности России как фактор конструирования угрозы распространения ядерного оружия..................276

4.3. Особенности конструирования президентом США угрозы распространения ядерного оружия....................................................288

4.3.1. Идеальное, интеракционное, нормативное и стратификационное измерения конструирования президентом США угрозы распространения ядерного оружия..........................................................................288

4.3.2. Механизмы конструирования президентом США угрозы распространения ядерного оружия...................................................305

4.3.3. Особенности культуры безопасности США как фактор

конструирования угрозы распространения ядерного оружия..................312

Заключение...............................................................................319

Список литературы и источников....................................................332

ВВЕДЕНИЕ

Диссертационное исследование направлено на изучение механизмов конструирования угрозы в межгосударственных отношениях посредством раскрытия взаимосвязи социальных, политических и когнитивных процессов конструирования социальной реальности.

Актуальность темы исследования определяется тем, что проблема угрозы в межгосударственных отношениях переживает «второе рождение» в современной науке. В центре внимания оказывается изучение особенностей реагирования государственных и международных институтов на изменения в области безопасности в современном обществе.

В частности, переосмысление понятия безопасности с точки зрения расширения ее объектов и сфер, трансформация традиционных и появление новых угроз, изменение вероятности их осуществления1 приводят к формированию нового социального и политического пространства безопасности. Его становление сопровождается возникновением новой институциональной структуры (правила и нормы), которая получает воплощение в документах (договоры, конвенции, концепции национальной безопасности, внешней политики, военные доктрины отдельных государств), организационных действиях и формах социальной активности, регулирующих отношения в военном, политическом, экономическом, социетальном и экологическом секторах.

Неотъемлемым элементом институтов выступают знания, представления, образы, которые применяются для определения приоритетных угроз и закрепляются в правилах и нормах, практиках, паттернах взаимодействия и ментальных моделях. Фактически кумулятивное влияние изменений приводит к формированию новой культуры безопасности2, носителями которой выступает и политическая элита. При

1 New Threats and New Actors in International Security / Ed. by E. Krahmann. - NY: Palgrave Macmillan, 2005.248 p.

2 Кузнецов B.H. Формирование культуры безопасности в трансформирующемся обществе: социологический

аспект. Диссертация на соискание ученой степени доктора социологических наук по специальности

4

этом сложившаяся культура служит основой для антиципации и осмысления значения традиционных и новых источников опасности.

Таким образом, в обществе, которое сталкивается с новыми проблемами в области безопасности, наблюдаются процессы социального конструирования угрозы. Они предполагают ранжирование угроз и выработку мер по противодействию им. Важно подчеркнуть, что поскольку данные процессы подразумевают обсуждение экономических, политических и социальных последствий угроз, конкуренция за формулировки основных источников опасности сопряжена с борьбой за власть в сферах внутренней политики и международных отношений.3 Осмысление данных процессов и лежащих в их основе механизмов представляет актуальную проблему политической социологии.

Понимание угроз как возникающих в результате социального конструирования реальности основывается на утверждении, что они представлены одновременно в сферах объективных физических событий, субъективных переживаний, социальной и политической реальности.

Физический «базис» угроз составляют показатели возможностей причинить вред, уязвимости субъектов перед опасностями и величины ущерба.

Субъективная составляющая угрозы отражена в когнитивных, эмоциональных и поведенческих последствиях переживания опасностей членами общества.

Социальная составляющая угрозы представлена совокупностью феноменов и процессов на микро-, мезо- и макроуровнях. На микроуровне она рассматривается сквозь призму процессов социального взаимодействия и коммуникации субъекта, формулирующего намерение причинить вред, и субъекта, в отношении которого оно направлено. На мезоуровне угрозы

22.00.01. - М., 2002. - 388 е.; National Security Cultures: Patterns of Global Governance / Ed. by E.J. Kirchner, J. Sperling. - London, NY: Routledge, 2010. - 308 p.; The Culture of National Security: Norms and Identity in World Politics / Ed. by P.J. Katzenstein. - NY: Columbia University Press, 1996. - 562 p.

3 Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. - М.: Прогресс-Традиция, 2000. - С. 26-27

5

анализируются с точки зрения различий в восприятии опасностей представителями социальных общностей4, а также - существования социального неравенства в распределении рисков и угроз. На макроуровне осуществляется проблематизация угроз в условиях «общества риска».

Политическая составляющая отражена в продуцировании и применении акторами дискурсов безопасности в борьбе за власть.

Обозначенные выше составляющие угрозы дают основание определить ее как выводное знание, социальный конструкт, возникающий в результате антиципации социальными субъектами неблагоприятного развития событий и управления ими в условиях реальности конкретного общества, его социальной и политической структуры на микро-, мезо- и макроуровнях.

В связи с этим актуальность исследования состоит в необходимости разработки интегративного подхода к изучению феномена угрозы с учетом его основных составляющих. Существенный научный потенциал для решения данной задачи связан с применением конструктивистского подхода.

Вместе с тем, его использование для изучения конструирования угрозы как многоаспектного феномена связано с трудностями, которые обусловлены тем, что сами процессы социального конструирования реальности требуют дальнейшего осмысления.

В частности, конструирование социальной реальности объединяет две группы процессов. Первая связана с восприятием и типизацией социальных фактов. Вторая предполагает превращение субъективных значений и действий в более или менее устойчивые формы поведения, социального взаимодействия посредством институционализации типичных действий. В результате создается объективированный социальный мир, который интериоризируется индивидами в ходе социализации. Отмеченные процессы

4 См., например, проекты: Чего опасаются Россияне? // Информационно-аналитический бюллетень Института социологии Российской академии наук, 2008. № 6. - М.: Институт социологии РАН, 2008. - 72 е.;

Задорин И.В., Шубина Л.В. Восприятие Россиянами социальных рисков и угроз: состояние и динамика за 10 лет // Политая. - 2006. - № 3. - С. 29-38; Социальные угрозы: опасения и тревоги населения стран G8 Международное агентство «Евразийский монитор») [электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.eurasiamonitor.org/rus/research/event-123 .html

б

взаимосвязаны и обозначают этапы конструирования социальной реальности. Однако, как подчеркивает Ф. Коркюф, «на протяжении длительного времени оба процесса рассматривались изолированно».5 Социологи уделяют внимание преимущественно второй группе процессов. Когнитивная составляющая стала предметом психологических исследований.

Поставленная Ф. Коркюфом проблема актуальна и для изучения угроз в политической социологии. С одной стороны, понятия «знание», «восприятие», «репрезентации», «категоризация», «интерпретация», описывающие когнитивный аспект процесса конструирования реальности, входят в концептуальный аппарат исследований Дж. Александера, У. Бека, П. Бурдье, К. Манхейма, М. Фуко и других социологов, поднимающих проблему конкуренции социальных групп за производство смыслов, в том числе и в области безопасности. С другой стороны, они зачастую не наполняются реальным содержанием в качестве когнитивных феноменов.

В политической социологии международных отношений проблема взаимосвязи социальных, политических и когнитивных аспектов социального конструирования реальности также не получила систематического исследования.

Таким образом, общесоциологическая проблема взаимосвязи когнитивных и социальных процессов конструирования реальности затрудняет изучение угрозы как комплексного феномена. В связи с этим, актуальность исследования обусловлена необходимостью разработки интегративного подхода, который позволил бы установить взаимосвязи когнитивных, социальных и политических процессов конструирования угрозы.

Степень научной разработанности проблемы.

Различные аспекты познания угрозы раскрываются в целом ряде трудов. Вместе с тем, угроза нечасто выступает в качестве объекта социологического

5 Коркюф Ф. Новые социологии / Научн. ред. H.A. Шматко. - М.: Институт экспериментальной социологии; -СПб.: Алетейя, 2002. - С. 113.

исследования. Когда это происходит, то предметом становится общественное мнение об угрозах безопасности личности, общества и государства.6 Изучаются особенности социальных и политических отношений в контексте существующих образов государств (в том числе образа врага).7 В качестве угроз безопасности рассматриваются проблемы, с которыми сталкивается общество, такие как пьянство,8 распространение опасных заболеваний.9 Сквозь призму возможных угроз анализируются перспективы развития политической системы,10 межнациональных11 и международных отношений.12 Обосновывается необходимость социологического осмысления войны.13 Самостоятельное направление теоретических и эмпирических исследований составляет социология безопасности.14

Однако сам процесс социального конструирования угрозы остается мало изученным. Вместе с тем, в других науках имеются примеры исследования влияния социальных факторов на познание угрозы. Например, Р. Коген15 и Р. Джервис16 связали восприятие угрозы с воздействием нормативного измерения структуры общества. Р. Швеллер - объяснил ошибки восприятия угрозы как результат воздействия факторов, характеризующих политическую

6 См., например: Башкирова Е.И, Федоров Ю.Е. Россия и внешние угрозы // НВО. - 1997. - № 20 (47) [электронный ресурс] // Режим доступа: http://www.ebiblioteka.ru/sources/article.jsp?id=3S 13083: Кузнецов

B.Н. Общенациональная цель как фундаментальная проблема социологии // Социологические исследования, 2005. №4. С. 3-14.

7 См., например: Козырев Г.И. «Враг и «образ врага» в общественных и политических отношениях // Социологические исследования. - 2008. - № 1. - С. 31-39.

8 Заиграев Г.Г. Пьянство в России как реальная угроза национальной безопасности // Социологические исследования. - 2001. - № 11. - С. 69-76.

9 Титаренко Л.Г. СПИД как угроза социальной катастрофы // Социологические исследования. - 1998. - № 9. - С. 44-50.

10 Горшков М.К., Петухов В.В. Перспективы демократии в России: угрозы реальные и мнимые // Социологические исследования. - 2004. - № 8. - С. 23-32.

" Миграция и безопасность в России / Под ред. Г. Витковской и С. Панарина; Моск. Центр Карнеги. - M.: Интердиалект+, 2000. - 341 с.

12 Кириллов В.В. Россия и НАТО: кого надо опасаться ? // Социологические исследования. - 2008. - № 12. -

C. 112-116.

13 Головин H.H. О социологическом изучении войны // Социологические исследования. - 1992. - № 3. - С. 139-147.

14 Викторов А.Ш. Введение в социологию безопасности. - М. «Канон+», 2008. - 568 е.; Кузнецов В. Социология безопасности. - М.: Книга и бизнес, 2003. - 880 с; Маргулян Я.А. Система и способы обеспечения социальной безопасности. Диссертация на соискание ученой степени доктора социологических наук. СПб, 2000. - 355 с.

15 Cohen R. Threat Perception in International Crisis. - Madison: The University of Wisconsin Press, 1979. - 231 p.

16 Jervis R. Perceiving and Coping with Threat // Psychology and Deterrence / Ed. by R. Jervis, R. N. Lebow, J. Gross Stein. - Baltimore, London: John Hopkins University Press, 1985. - P. 13-33.

8

структуру общества: консенсус/отсутствие согласия среди представителей элиты, единство/фрагментация элиты, единство/фрагментация общества, уровень уязвимости режима или правительства.17 Т. Милбурн и К. Ватман18 рассматривали угрозу как процесс социальной коммуникации. Обосновывается необходимость социологической интерпретации процессов распространения ядерного оружия и связанных с ним угроз.19 Таким образом, социологические исследования угрозы пока не приобрели систематический характер.

Более высоким уровнем разработанности в социологии характеризуется проблема рисков. Сформулированы теоретико-методологические основания изучения рисков в рамках натуралистической, психометрической, интерпретативной и функционалистских парадигм, а также исследований «общества риска».20 Рассмотрены проблемы онтологического и эпистемологического статуса рисков, механизмы их конструирования в обществе.21 Обсуждаются стратегии управления рисками.22 В частности, риски трактуются в качестве способа понимания проблемы и ее

17 Schweller R.L. Unanswered Threats: Political Constraints on the Balance of Power. - Princeton University Press, 2006.- 182 p.

18 Milburn T.W., Watman K.H. On the Nature of Threat: A Social Psychological Analysis. - NY: Praeger, 1981. -148 p

19 Sagan S. D. Why do states build nuclear weapons? Three models in search of a bomb // International Security. -1996. - Vol. 21. № 3. - Pp. 54-86; Suchman M.C., Eyre D.P. Military Procurement as Rational Myth: Notes on the Social Construction of Weapons Proliferation // Sociological Forum. - 1992. - Vol. 7. № 1. - Pp. 137-161.

20 Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. - М.: Прогресс-Традиция, 2000. - 384 е.; Гаврилов К.А. Социологический подход к анализу риска // Социологический журнал. - 2007. - № 3. - С. 40-58; Гидденс Э. Судьба, риск и безопасность // Thesis. - 1994. - № 5. - С. 107-134; Красиков С.А. Исследование рисков в западной социологии // Социологический журнал. - 2008. - № 9. - С. 12-19; Мозговая А.В. Социология риска: возможности синтеза тео�