автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.03
диссертация на тему: Место и роль общезначимых моральных принципов И. Канта в современной социальной действительности

Полный текст автореферата диссертации по теме "Место и роль общезначимых моральных принципов И. Канта в современной социальной действительности"

На правах рукописи

Кучеренко Александр Владимирович

МЕСТО И РОЛЬ ОБЩЕЗНАЧИМЫХ МОРАЛЬНЫХ ПРИНЦИПОВ И. КАНТА В СОВРЕМЕННОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ

специальность 09.00.03 - история философии

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

1 ^ ДПР ?ли

I г.1 II ¿.и |*Т

Москва-2014 005547323

005547323

Работа выполнена на общеуниверситетской кафедре философии в Государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования города Москвы «Московский городской педагогический университет».

Научный консультант:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор философских наук, доцеиг Черезов Александр Евгеньевич

доктор философских наук, профессор, профессор кафедры философии

ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при президенте Российской Федерации» Делокаров Кадырбеч Хаджумарович

доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой философии НАЧОУ ВПО «Современная гуманитарная академия»

Мареев Сергей Николаевич

доктор философских наук, профессор, профессор кафедры философии

ФГБОУ ВПО «Российский государственный торгово-экономический университет» Титов Вадим Александрович

ФГБОУ ВПО «Российские государственный социальный университет» (кафедра философии)

Защита состоится « 25 » июня 2014 г. в 14-00 часов на заседании диссертационного совета Д 850.007.11 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора философских наук на базе ГБОУ ВПО города Москвы «Московский городской педагогический университет» по адресу: 129226, Москва, 2-й Сельскохозяйственный проезд, д 4 ауд. 128.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГБОУ ВПО города Москвы «Московский городской педагогический университет» по адресу: 129226, Москва, 2-й Сельскохозяйственный проезд, д.4.

_ 2014 г. на сайте ВАК при

Автореферат диссертации размещен «_»_

Минобрнауки России по адресу: www.vak2.ed.gov.ru и ГБОУ ВПО МГПУ по адресу: www.mgpu.ru

Автореферат разослан «_»_2014 г

' Л

Ученый секретарь диссертационного совета

В.М. Кондратьев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования обусловлена совокупностью проблем, возникающих при построении общественных отношений в ходе развития всемирной истории как на внутригосударственном, так и на международном уровнях. Для их осмысления и решения требуется обращение к великим учениям о нравственности, одним из которых, бесспорно, является этика Канта.

Учение этого философа о нравственности концептуально связано с современными представлениями о создании устойчивого и гармоничного общественного порядка на основе незыблемых моральных ценностей. По-прежнему актуально звучит положение Канта, определяющего человеческую волю всегда свободной, но не всегда доброй.

Сложность предпринимаемого исследования заключается в том, что имеет место неоднозначное отношение как к самому этико-правовому учению Канта в целом, так и к используемым им отдельным понятиям и представлениям. В результате этого обстоятельства значительная доля исследовательской работы посвящена уточнению самого содержания понятийного аппарата Канта.

При двухвековом освоении кантовского учения накопилось множество проблем, ожидающих своего решения. Среди них можно назвать расхождения во мнениях кантоведов по поводу интерпретации одних и тех же кантовских положений, переоценку роли немецкого неокантианства, объяснение двойственного отношения Канта к соотношению морали и религии. Постулирование бытия Бога почти полностью вытеснило его доказательство, хотя оно всего лишь подводило к нему, являясь предварительной ступенью. Пока еще не находит для себя решения проблема негативного отношения Канта к антропоморфизму при впадении самого Канта в антропоморфизм. По-прежнему ставят в некоторое недоумение кантовские положения о наличии свободы в ноуменальном мире и одновременно в виде неопровержимого факта в эмпирической области. Существуют разногласия по поводу соотношения понятий «ноумен» и «вещь в себе». Соотношение морали и права в кантовских представлениях оценивается с диаметрально противоположных сторон.

До сих пор не выявлены во всей совокупности объективные и субъективные причины, ведущие к неадекватному прочтению кантовских текстов.

Игнорирование морального доказательства в принципе не допускает определение специфики кантовского антропоморфизма, а через него и возможности объявления им Бога («морального законодателя мира») творцом мира природы как апофеоза его этикотеологии. Подходы к постижению сущности априорного морального закона, распадающегося на множество моральных законов, оставляют еще множество нерешенных вопросов.

Этическое учение Канта современно (находя для себя подтверждение в общей тенденции развития человечества), но в то же самое время и ограничено историческими рамками. Наше обращение к прошлому указывает на расширение степени свободы воли при повсеместном утверждении всеобщих прав человека, принципов демократического устройства общества, но при этом

з

сочетается и с противоположным движением к ограничению негативной индивидуальной свободы. Это вполне соответствует положениям кантонской этики о приближении к господству всеобщих моральных норм, непосредственно отражаемых правом, к «вечному миру» между народами.

Следует добавить, что неоправданному забвению предано кантовское определение содержания понятий «конститутивность» и «редукция», имеющих связь с его этикой и иное наполнение в современной философской мысли.

В теоретическом плане актуальность исследования состоит в концептуальном осмыслении сущности кантовской этикотеологии, основанной на моральном доказательстве бытия Бога. Устанавливаются моменты сходства и различия между формальной этикой Канта и материальной этикой М. Шелера, отношения к ней представителей немецкого классического идеализма, а также связи с современными гуманистическими теориями преобразования общественного организма.

В практическом плане актуальность заключается в уточнении содержания понятийного аппарата Канта. В результате исследования устанавливается, что реальность исторического развития общества и духовности человека способна как подтвердить, так и опровергнуть многие положения его этического учения.

Степень разработанности проблемы и информационная база исследования.

Современное состояние кантоведения (в самом общем виде) можно охарактеризовать как сосуществование различных и несовпадающих между собой точек зрения, сформированных в результате произвольного выхватывания исследователями философии Канта отдельных фрагментов из совокупности множества взаимосвязанных значений, входящих в его многозначные представления и понятия. Наиболее дальновидные исследователи кантовского творчества сегодня ставят на повестку дня вопрос о создании единого представления о кантовской метасистеме, свободного от односторонних трактовок. Ключевым понятием в немецком классическом идеализме оказывается понятие всеобщего, имеющего различия в наполнении его содержанием. Для Канта это следствие деятельности чистого разума, а также имеющихся законов в ноуменальном мире, к которым относится и универсальный априорный моральный закон, присутствующий в нас по воле Бога.

В работе рассматриваются истоки деформаций кантовского учения немецким неокантианством, нашедшие для себя питательную среду и в современной философии. Весьма жесткой критике подверглось неокантианство Марбургской и Баденской школ со стороны наиболее видных отечественных кантоведов (В.Ф. Асмуса и Л.А. Калинникова), а Л.А. Калинников рекомендует даже переименовать «неокантианство» в «некантианство»1.

1 Калинников Л.А. О необходимости переоценки неокантианства в свете современной

интерпретации системы И. Канта / Неокантианство немецкое и русское: между теорией

познания и критикой культуры. - М. - 2010. - С. 56.

4

В исследовательской литературе существует традиционное смещение акцентов, способных деформировать кантовскую метасистему. Это касается указания на свободу как на главную этическую ценность (напр., у Кассирера) вместо выдвижения на первый план морального закона. Вопрос о свободе воли у Канта оказывается многогранен и неоднозначен в его категоричных и антиномичных определениях, учет совокупности которых обычно отсутствует в исследованиях зарубежных и отечественных авторов. Оказалось искаженным даже лежащее на поверхности само кантовское понимание отношения к человеку как к средству и цели.

Все еще продолжают существовать недостаточно проанализированные значения кантовского учения. Так происходит, например, с моральным доказательством бытия Бога (хотя о нем вкратце пишут В. Виндельбанд, Т.И. Ойзерман, A.B. Гулыга, Ю.В. Перов, но даже не упоминают Э. Кассирер и В.Ф. Асмус), которое должно быть соотнесено с постулированием ввиду качественного различия понятий «постулирование» и «доказательство». Или же ситуация с риторическим вопросом X. Хофмайстера об антропоморфных признаках Бога, где Кант их то запрещает, то почему-то сам декларирует. Назрело соотнесение содержания кантовских понятий «конститутивность» и «редукция» с их обезличенными значениями в современной философии.

Значительные вольности и допущения в интерпретации кантовской этики допускает один из наиболее видных представителей современного либерализма Дж. Ролз, создавая свою теорию справедливости, опираясь на кантовскую концепцию честности. Проведен анализ такого несоответствия при определении момента сходства взглядов Канта и Ролза, ищущих компромисс на стыке смены общественно-экономических формаций. Теория Ролза направлена, и в этом, безусловно, ее положительная сторона, на поиск общественного согласия на основе таких высших нравственных ценностей как справедливость, честность, равенство, благо в условиях конкурирующих интересов локальных сообществ. Глобализм А. Печчеи согласуется с этико-правовым глобализмом Канта, но все же их взгляды уступают перспективной модели человечества без границ, имеющей место в марксизме.

Уход основной массы интерпретаторов Канта в чистое теоретизирование без привязки к реальности (фактам, демонстрациям, - использовать которые требовал Кант) подрезает питательные корни его этико-правовому учению и эстетике, мешая отделить открытия выдающегося ума от его иллюзий и заблуждений, где камертон реальности бывает часто утрачен. В данной работе этико-правовые нормы соотнесены с социологическим исследованием, связаны с историей и практикой общественной жизни после Канта, современными проблемами внешней и внутренней политики как России, так и зарубежных стран. Появление биоэтики, направленной на разрешение моральных проблем, связанных с последними достижениями биомедицинской науки также требует реализации общезначимых нравственных ценностей в вопросах эвтаназии, генной инженерии, суррогатного материнства, клонирования и т.д.

Информационная база исследования опиралась на работу с первоисточниками, включая произведения Канта, представителей немецкого классического идеализма (И. Фихте, Ф.В.И. Шеллинга, Г.В.Ф. Гегеля), марксизма (К. Маркса, Ф. Энгельса и В.И. Ленина), неокантианства Марбургской (Г. Когена, П. Наторпа, Э. Кассирера) и Баденской (В. Виндельбанда, Г. Риккерта) школ. Этико-правовое учение Канта рассматривается с учетом определяющего влияния на его формирование идей естественной религии и общественного договора английских (Э. Чербери, Т. Гоббса, Дж. Локка) и французских (Вольтера и Ж.Ж. Руссо) философов.

Значительный интерес представляет постановка вопроса X. Хофмайстером о двойственном отношении Канта к антропоморфизму.

Рассмотрена концепция материальной этики ценностей М. Шелера, сознательно противопоставлявшего ее формальной этике Канта, что нашло свое продолжение в противопоставлении и их антропоморфизмов.

Автором учитывались суждения тех, кто заложил фундамент отечественного кантоведения, возглавив издание полного собрания сочинений Канта. К ним относятся В.Ф. Асмус, Т.И. Ойзерман и A.B. Гулыга. Обращение к таким широко известным исследователям учения Канта как Л.А. Калинников, В.Н. Брюшинкин, Ю.В. Перов, В.А. Жучков, П.П. Гайденко, К.А. Сергеев, С.А. Чернов, Я.А. Слинин, А.И. Черняк, Ю.М. Бородай и М.К. Мамардашвили значительно обогатило проблематику рассматриваемых вопросов. Существенный интерес по исследованию учения Канта представляют работы A.A. Гусейнова, Р.Г. Апресяна, В.А. Малахова, А.Г. Мясникова, Т.А. Кузьминой, Г.Н. Гумницкого, М.А. Булатова, А.Н. Круглова и других.

Современный либеральный подход представлен работами Дж. Ролза (предполагающего оценивать справедливость через проявление честности) со ссылками на Канта. Проблемы глобальной политики затрагивает А. Печчеи, призывая к объединению усилий народов на основе общезначимых моральных ценностей. Спор между A.A. Гусейновым и Р.Г. Апресяном о возможности и невозможности существования всеобщих моральных норм возвращает нас не только к Древней Греции, не только к Канту, но и вводит нас в основную этическую проблему современной цивилизации, не имеющей однозначного решения при наличии внутри себя противоречивого единства.

Наступающий этап в освоении кантовского философского учения должен быть свободен от односторонних трактовок, искажающих цельное представление о его метасистеме. Одной из составных частей этого этапа и является рассмотренное здесь соотношение постулирования и морального доказательства бытия Бога.

Целью диссертационного исследования является раскрытие сущности кантовской этикотеологии, опирающейся на моральное доказательство бытия Бога, при ее сопоставлении с современной социальной действительностью.

В соответствии с указанной целью диссертантом ставились и решались следующие взаимосвязанные задачи:

1. Через определение сущности и множества внешних признаков морального закона прийти к определению основания его априорности.

2. Выявить совокупность основных объективных и субъективных причин, затрудняющих адекватное прочтение содержания множества текстов Канта, порождающих разноголосицу в их оценках.

3. Определить основополагающий принцип организации кантовской этикотеологии, проходящий сквозь все основные его произведения и реализуемый в них.

4. Раскрыть природу двойственной сущности морального закона, существующего в ноуменальном мире при проявлении его присутствия в эмпирии, где он имеет формальный принцип и множество частных моральных законов, оказавшихся одновременно доступными чистому разуму и чувству.

5. Рассмотреть противоречие между Кантом и отдельными представителями неокантианства относительно понятий конститутивности и редукции, оказавших значительное влияние на современную философию.

6. Раскрыть внутреннюю противоречивость понятия «суждение вкуса» при определении рационального основания для вынесения любой эстетической оценки.

7. Выявить особенность кантовского антропоморфизма, подчеркнув его специфику при сопоставлении с антропоморфизмом М. Шелера.

8. Сопоставить учение Канта о всеобщих моральных нормах с теорией Дж. Ролза, использующего кантовскую всеобщую моральную норму честности для построения справедливого общества на современной ступени исторического развития человечества.

Объект исследования - проблема соотношения этического учения Канта с современной социокультурной ситуацией.

Предмет заключается в том, чтобы с учетом специфики кантовской этикотеологии установить ее соотношение с отдельными этическими теориями, рассматривающими проблемы современности и перспективы развития всемирной истории.

Методологическая и теоретическая основа исследования

В работе использован сравнительно-исторический метод при раскрытии преемственности между концепцией универсальности этико-правовых норм и современной общественно-политической ситуацией. Метод сравнения позволил соотнести кантовские тексты с различными интерпретационными вариантами прочтения заключенного в них содержания. Благодаря этому методу проведено сопоставление кантовского учения с современной гуманистической моделью справедливого общества Ролза. Принципы диалектического метода позволили рассмотреть в единстве и развитии этико-правовые противоречия как внутри отдельных учений (например, в немецком классическом идеализме), так и между ними. Трансцендентальный анализ позволил выявить проходящую сквозь взгляды различных философов и историческое время основную проблему этики (соотношение абсолютного и относительного), вокруг которой разворачивается неутихающая борьба мнений. Компаративистский метод

7

использовался при объединении различных философских систем вокруг общих вневременных нравственных проблем и ценностей. Герменевтический метод потребовался при выявлении скрытой от поверхностного взгляда логики развития Кантом идеи морального доказательства бытия Бога с указанием на природу априорности морального закона и последующим вхождением Канта в антропоморфизм. Интерпретационная парадигма дала возможность определить ряд фундаментальных установок его этикотеологии, раскрывающих содержание и связи в совокупности более частных значений. Формационный подход применялся к анализу кантовской перспективы завершающего этапа развития мировой истории при соотношении с марксистской концепцией. Метод конструктивизма позволил указать на создание Кантом целого ряда теоретических конструктов, например таких как «категорический императив», «свобода» и др., состоящих внутри себя из множества взаимосвязанных значений.

Были использованы такие общенаучные методы как анализ и синтез, абстрагирование, обобщение, индукция и дедукция, аксиоматический, гипотетико-дедуктивный, восхождение от абстрактного к конкретному и др.

В работе представлено собственное социологическое исследование, имеющее непосредственное отношение к этическому учению Канта.

Научная новизна исследования:

1. Выявлено непосредственное влияние идей английской и французской философии на развитие Кантом положений естественной религии (включающей в себя априорный моральный закон Э. Чербери и Ж.Ж. Руссо). Устанавливается, что содержание понятия всеобщего, имеющего свой исток в чистом разуме, наиболее полно проявляет не только основополагающую сущность кантовского учения (познания, этики, эстетики), но и философские системы всех представителей немецкого классического идеализма.

2. Впервые кантовское доказательство бытия Бога рассмотрено как ключ для объяснения двойственного отношения Канта к соотношению морали и религии, бичевания и одобрения антропоморфизма, деления религии на религии культа и моральную религию, соотношения веры и разума, отрицания сущности конституирования в философских рассуждениях при допущении его в этике.

3. Выявлена сквозная линия этикотеологии Канта. В кантоведческой литературе отсутствует обоснование перехода Канта от постулирования бытия Бога к его моральному доказательству, определения общего стратегического замысла такого перехода и последовательной его реализации. Кант начинает в работе докритического периода «Единственно возможное основание для доказательства бытия Бога» с идеи Бога как благого морального законодателя мира, что затем находит свое логическое завершение в параграфе № «87. О моральном доказательстве бытия бога» в «Критике способности суждения». Постулирование не вытесняет собой и не предает забвению моральное доказательство существования Бога, а служит всего лишь предварительной ступенью для перехода к нему.

4. Восполнено упущение кантоведческой исследовательской литературы, в которой не уделялось должного внимания рассмотрению различия в содержании употребляемых Кантом и в неокантианстве понятий «конститутивность» и «редукция». Современное их использование полностью игнорируют строгие ограничения, установленные Кантом на возможность их применения и, как оказалось, в ущерб самой философии.

5. Раскрыта причина двойственного отношения Канта к антропоморфизму, отрицавшего его право на существование при онтологическом, космологическом и физикотеологическом доказательствах бытия Бога, но признающего возможность и необходимость наличия тех же самых личностных признаков Бога при моральном доказательстве.

6. Разработано положение о признаке (любовь как разумное благо), позволяющем при учете принципиального отличия кантовской и шелеровской этик отдать предпочтение формальной этике Канта. Ведь ни одно из отмеченных Шелером значений материальных ценностей (цели, успеха, удовольствия) не свободно от подчинения должному как высшей моральной норме (разумной любви, благу), носящей всеобщий и потому формальный характер.

7. Определена степень актуальности этико-правового учения Канта и его влияние на современную либеральную философскую мысль, включающую в себя идею глобалистики.

8. Найден общий признак исторического компромисса, объединяющий правовые взгляды Канта и Дж. Ролза, обозначивших промежуточный этап перехода от одной общественно-экономической формации к другой (у Канта компромисс между феодализмом и капитализмом, а у Дж. Ролза между капитализмом и социализмом).

9. В эстетике необходимый акцент сделан на рефлективной способности суждения, формирующей эстетическое переживание, что объясняет субъективность эстетических оценок и их дальнейшее оправдание определяющей способностью суждения.

10. Произведено соотнесение кантовского этико-правового учения с марксизмом в пользу марксизма, разрушающего межгосударственные границы. Актуальность кантовского этического учения заключается в том, что поступательное движение всемирной истории приводит к созданию единых, всеобщих норм общежития (внутри государств и в отношениях между государствами). Они соответствуют принципу категорического императива и модели единой общечеловеческой цивилизации, слабые ростки которой наблюдаются нами уже сегодня в появлении надгосударственных международных органов (ООН, Международный Суд по правам человека, ВТО и т.д.).

11. Устанавливается, что современная внутренняя и внешняя политика России в общих чертах соответствует кантовской модели установления справедливого международного права и мира на основах демократии, открытости, добрососедства, сотрудничества и уважения суверенитетов.

9

Теоретическая значимость работы. Результаты исследования продолжают процесс уточнения расхождений философии Канта с неокантианством. Предлагается комплекс решения давно назревших проблем в кантоведении, связанных с определением источника априорного морального закона, соотношением постулирования и морального доказательства бытия Бога, причины существования двойственного отношения Канта к антропоморфизму, функциональной двойственности способности суждения до и после эстетического чувства. Проведено соотношение этико-правового учения Канта с современными тенденциями создания моделей справедливого общества на разумных основаниях с учетом всеобщих моральных норм, отраженных в категорическом императиве.

Практическая значимость работы. В практическом плане результаты данного исследования могут быть использованы при изложении материала в учебном процессе по немецкой классической философии, неокантианству, марксизму и современной этико-правовой мысли.

Апробация результатов исследования. Основные положения исследования были представлены и обсуждены на следующих мероприятиях различного международного и всероссийского уровня: международных философских форумах «Дни Петербургской философии - 2007» под девизом «Миссия интеллектуала в современном обществе» (15-17 ноября), «Дни Петербургской философии - 2008» под девизом «Человек познающий, человек созидающий, человек верующий» (20-22 ноября) и «Дни Петербургской философии — 2009» под девизом «Философия в диалоге культур: взгляд из Петербурга» (19-21 ноября) на секции по компаративистике «Диалог философских культур и становление трансверсапьной философии», а так же на секции, посвященной творчеству М. Шелера «Личность, индивидуальность, субъективность: опыт философской антропологии М. Шелера и русской философии XX века». На «Днях Петербургской философии - 2010» в 27-й конференции по компаративистике «Диалог философских культур: Россия-Восток-Запад» (18-20 ноября). На II всероссийских научно-образовательных Знаменских чтениях «Церковь и общество: проблема взаимодействия религиозного и научного знания» в КФ ОрЮИ МВД России (28 февраля - 3 марта 2006); международном симпозиуме в Курске «Путь, истина и жизнь» при проведении НПК «Человек и общество 21 века. Идеи и идеалы» (октябрь 2007); шестой международной НПК, организованной Научным Библейским Центром «Апологет» в Курском институте МЭБИК под девизом «Мировоззренческая обусловленность в науке, образовании, медицине и социальной практике» (1-2 октября 2009 г.); всероссийских V научно-образовательных Знаменских чтениях «Молодежь. Общество. Религия: современная модель взаимодействия» в КФ ОрЮИ МВД России (16-20 марта 2009) и VI Знаменских чтениях «Духовные ценности российского общества в XXI веке» (22-25 марта 2010). Выступление на Международной НПК в «КГСХА им. И.И. Иванова» (25.01.2012 г.) Выступления с докладами на 8-й (5-6.10. 2012 г.) и 9-й (4-5.10.2013 г.) Международных НПК «Апологет» (Курск, МЭБИК) по темам: «Кант о морали

ю

и религии в свете его морального доказательства бытия Бога» и «Моральные заповеди как проблема соотношения абсолютного и относительного».

Отдельные идеи и результаты диссертационного исследования обсуждались на заседаниях кафедр философии Курского филиала ОрЮИ МВД России, Курской сельскохозяйственной академии им. проф. И.И. Иванова и в «Курской академии госслужбы». Материалы диссертации были использованы при чтении лекций и проведении семинаров по философии.

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании общеуниверситетской кафедры философии Московского городского педагогического университета. Содержание диссертационного исследования отражено в четырех монографиях, главе № 8 «Немецкая классическая философия» в учебнике для вузов «История философии» под редакцией A.C. Колесникова, учебном пособии «Философия», статьях и других публикациях. Всего 44 работы по теме исследования общим объемом 82,5 печатных листов (без учета объема печатных листов в 4 монографиях, опубликованных в зарубежном коммерческом издательстве LAP LAMBERT).

Структура диссертации включает введение; четыре главы основного текста, каждая из которых состоит из четырех параграфов; заключение; библиографию и социологическое исследование.

В ходе анализа были получены следующие теоретические результаты, выносимые на защиту:

1. Этика Канта непосредственно связана с религиозными убеждениями ее создателя, признающего априорность морального закона и его равенство с законами природы как причину отвлечения всеобщих моральных норм от эмпирических условий. Его этикотеология испытывает на себе влияние идеи естественной религии.

2. Определена совокупность основных объективных и субъективных причин, указывающих на герменевтическую проблему раскрытия содержания текстов Канта, проявившуюся в истории осмысления его идей. Учет более чем двухвекового опыта работы зарубежных и отечественных интерпретаторов способствует уяснению степени сложности и обусловленности адекватного прочтения его положений.

3. Моральное доказательство бытия Бога не является для Канта случайным отклонением от постулирования, поскольку постулирование служит предварительной ступенью для этого доказательства. Кант последовательно связывает две свои принципиально значимые в этом отношении работы: докритического периода «Единственно возможное основание для доказательства бытия Бога» (1762) и критического - «Критику способности суждения» (1790).

4. Проблема определения сущности морального закона имеет у Канта многозначный характер, где есть моральный закон как формальный принцип (в категорическом императиве) и конкретные всеобщие нормы, играющие роль отдельных моральных законов при их соответствии принципу категорического императива. Моральный закон оказывается заключенным в архитектонике

11

практического разума и одновременно расположен вне его в ноуменальной области, - он способен познаваться человеческим разумом и создан Богом.

5. Понятие конститутивности, в отличие от понятия регулятивности, несет на себе печать достоверного знания, которое, по мнению Канта, возможно только в двух случаях. Во-первых, в области математики при подкреплении выдвигаемых положений созерцаниями, снимающими всякие сомнения. Во-вторых, в этике, при познании практическим разумом всеобщих норм морального закона. Редукция, предполагающая достоверность при выявлении упрощенной структуры объекта, проявляет себя в области научного знания, но не в философских построениях. Неокантианство стерло установленную Кантом четкую границу между регулятивными и конститутивными принципами, а понятие редукции перенесло из области научного знания в философские конструкции, что затем было подхвачено феноменологией и современной философией.

6. Сущность кантовской мысли в области эстетики отражается в самом понятии «суждение вкуса», сочетающего сплав рационального и чувственного. Непроизвольной эмоциональной оценке предшествует, по мнению Канта, молниеносная работа априорной рефлективной способности суждения, ищущей и находящей целесообразную связь в совокупности множества уже имеющихся внутри нас субъективных значений. Сам же формальный принцип системности не содержит в себе истинной, (т.е. конститутивной) оценки.

7. Кант антропоморфист, выступая религиозным миротворцем, поскольку он сторонник не «религии культа», разобщающей верующих, а «моральной религии», их объединяющей. Он стремится устранить разногласия между верующими с помощью критики всех искусственно созданных ими условностей как непреодолимых барьеров, сутью которых являются религиозные культовые действия. Всякий антропоморфизм, основанный не на единственном условии признания Бога моральным законодателем мира и априорного морального закона в нас, предполагающего следование общезначимым моральным нормам, Кант считает демонологией и идолопоклонством.

8. Теорию справедливости Ролза на основе кантовской общезначимой нормы честности следует считать бесплодной попыткой найти компромисс между капиталистическим способом производства и социалистическим принципом перераспределения материальный благ на стыке двух формаций. Аналогичное действие по поиску промежуточной формы правления при переходе от феодализма к капитализму ранее предпринимал и Кант. Гипотетические средства, предлагаемые Ролзом (социальная амнезия тех, кто занят в общественном производстве при игнорировании собственных интересов в «занавесе неведения» в процессе создания законов; фактическое наличие абсолютной всеобщей честности; единство мнений, достигаемое в общественных дискуссиях и т.д.) нереальны.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Введение содержит: обоснование актуальности темы исследования; анализ степени разработанности проблемы; формулировку цели и задач исследования; характеристику его источников и теоретико-методологических установок; теоретическую и практическую значимость работы; научную новизну.

Глава 1. Значение понятия всеобщего для построения философских систем Канта и представителей немецкого классического идеализма рассматривает специфику использования категории всеобщего в учениях И. Канта, И. Фихте, Ф.В.И. Шеллинга, Г.В.Ф. Гегеля.

Параграф 1.1. Проблема актуальности кантовской этики и учения об обществе, связанная с проблемами освоения его философской системы указывает на непреходящее значение универсальных этических ценностей, поиском и определением которых занимался И. Кант, следуя традиции этического рационализма Сократа. Любой масштаб человеческих отношений (межличностный, внутригосударственный, международный) подразумевает наличие таких ценностей, участвующих в определении добра и зла, справедливости и несправедливости. Глобальные проблемы современности указывают на противоречие между блестящими достижениями человеческого разума в области науки, техники, информационной насыщенности и реально действующими этическими нормами, подталкивающее человечество к пропасти небытия. Агрессией и двуличием переполнены общественные отношения и поэтому сегодня, как никогда актуально звучит призыв Канта к установлению господства всеобщих моральных норм в демократическом обществе, исключающих использование принципа двойных стандартов при возвышении статуса практического разума над теоретическим. Корни всевозможных разновидностей пре-ступности таятся в пере-ступании за границу некоторой моральной нормы, что выводит на проблему определения сущности и форм проявления человеческой свободы, о которой так напряженно размышлял Кант. Поиск гармонии в общении между людьми находит свое естественное продолжение в концепциях «экософии» А. Нэсса и Ф. Гватгари, где «экологическая мудрость» предполагает сохранение человеческой жизни в гармоничном сосуществовании со всеми иными формами жизни.

Требуется освещение накопившихся в современном мире этических проблем с позиций великих этических учений, в общем ряду которых стоит и учение Канта. Это необходимо как для лучшего понимания самих проблем, так и для оценки возможностей самих учений быть использованными для их разрешения. Вполне своевременно звучит призыв Канта по устранению разногласий между «религиями культа» благодаря их приходу к моральной религии, основанной на провозглашении и соблюдении всеобщих нравственных ценностей, заключенных в едином для всех моральном законе.

Однако осмысление учения Канта в каждой отдельной его составной части, к которой относится и этика, представляет собой проблему, что отражается в исследованиях ведущих кантоведов. Так, В.Ф. Асмус отмечает некоторую

13

двусмысленность и непоследовательность в отношении Канта к установлению причинно-следственных связей между этикой и религией. Ю.В. Перов выдвигает на первый план кантовское содержание понятия свободы воли, указывающей на принадлежность человека к феноменальному и ноуменальному мирам, где свобода наглядно проявляет последний в эмпирической области. Моральная свобода Канта наполняется значением познанной необходимости, связанной с целью существования человека и идеей Канта о всемирном гражданстве - «космополитикумоме». Т.И. Ойзерман возводит кантовскую этикотеологию, основанную на моральном доказательстве бытия Бога, на вершину его метасистемы, что находит согласие и у И.А. Протопопова. В.А.Жучков традиционно относит к негативной стороне кантовской этики ее формальный характер. X. Хофмайстер задается риторическим вопросом о двойственном отношении Канта к антропоморфизму, поскольку Кант сочетает его бичевание с его же провозглашением. Л.А. Калинников ставит вопрос о необходимости рассмотрения каждого кантовского положения через призму всей его метасистемы, что приводит нас к герменевтическому кругу. Сегодня вопрос об адекватном прочтении текстов Канта остро стоит на повестке дня в кантоведении, оказавшись тесно связанным с целым рядом объективных и субъективных трудностей, включая и назревшую переоценку роли неокантианства с учетом его многочисленных деформаций кантовского учения.

В параграфе 1.2. Значение понятия всеобщего в кантовской теории познания, этике и учении об обществе подчеркивается центральное положение понятия всеобщего в кантовском учении, проявляющимся в трансцендентальном проходе сквозь все представления априорных форм чувственности и рассудка, в характеристике морального закона и прекрасного как целесообразного без цели, нашедшего всеобщее одобрение.

Относительно всеобщего в познании Кант развивает идеи скептицизма и агностицизма относительно адекватности эмпирического знания самим объектам познания, но указывая на диалектику разума, порождающего антиномии все же отмечает, что разум способен схватывать реальные противоположные стороны объекта, объяснение сочетания которых превосходит его возможности. Момент тождества бытия и мышления Кант достигает, подводя под эмпирически доступную для нас деятельность сознания совокупность априорных форм, сообщая нам объективную истину, что сближает его с объективным идеализмом. При этом категория всеобщего как трансцендентальная идея, принадлежит субъекту и способна вводить в заблуждение, приписывая всеобщие свойства несуществующему (подобно продержавшемуся до Галилея положению Аристотеля о всеобщем законе падения различных по массе тел с различным ускорением), создавая бесчисленные иллюзии. Весьма весомым аргументом, расположенным на стороне Канта, говорящим в пользу оторванности априорных форм от вещей в себе, служит произвол сознания на протяжении всемирной истории, создающий с помощью априорных форм мистику, разнообразную мифологию (в том числе

14

и историческую), бесконечную череду ошибок и взаимоисключающих предположений. Кант блестяще объясняет одну из сторон обусловленности человеческих заблуждений, попутно отрицая при этом возможность «всеобщего материального критерия истинности» 1 при стирании «всех различий в объектах» и нахождении между ними всеобщих значений (чем впоследствии будет заниматься Гегель). Для Гегеля этот вывод Канта кажется «странным».

Чрезвычайно важно указание Канта на влияние разума на категориальную структуру рассудка (например, «единство» + «множественность» = «целокупность»), всякий раз проявляющую сквозь себя архитектонику чистого разума как всеобщего свойства всякой рассудочной деятельности.

Исследование в значительной степени посвящено раскрытию содержания всеобщего в этике. Здесь достаточно вспомнить формулировку категорического императива, указывающего на наличие в моральном законе идеи тотальности разума, предполагающей всеобщую законченность ряда. Нравственным оказывается только то поведение человека, когда его норма поведения соответствует всеобщей лишь из уважения к ней, без извлечения человеком какой-либо выгоды для себя от ее применения. Предлагая для поиска всеобщей нормы «доказательство от противного», Кант использует прием формальной логики, доводя ситуацию (при использовании гипотетически принимаемой нормы за всеобщую) до абсурда. Так, всеобщая лживость в международной политике посеет всеобщее недоверие, разобщенность и вражду между народами. По мнению Канта, нахождение всеобщей нормы доступно для «самого заурядного рассудка», поскольку это подобно нахождению различия «между правой и левой рукой»2. В другом случае практический разум непосредственно мысленно проникает в умопостигаемый мир, минуя созерцания на основе априорной чувственности и эмпирию. В учений об обществе Кант проецирует свое этическое учение в социальные отношения, и, являясь сторонником общественного договора, предполагает установление всеобщих правовых норм, как в рамках отдельного государства, так и международного сообщества, где разумность предполагает и справедливость. На соотношение морали и права Кант смотрит «с точки зрения всеобщего закона свободы», когда произвол воли одного совместим с произволом воли другого.

Параграф 1.3. Чистый разум в философии Канта как источник понятия всеобщего посвящен выявлению роли всеобщего для освещения Кантом основного содержания всех областей человеческой духовности - познания, этики, социальной философии и эстетики. Об этом кратко и точно высказался

1Кант И. Логика. Пособие к лекциям // И. Кант Трактаты. - СПб.: Наука (Серия «Слово о сущем»), - 2006. - С. 459.

2 Кант И. Критика практического разума. Сочинения в 4-х томах на немецком и русском языках. Том III. - М.: Московский философский фонд. - 1997. — С. 709.

15

Б.Н. Бессонов'. Понятие всеобщего органично связано с априорной формой чистого разума, рассмотрение сущности и функционального разнообразия деятельности которого и составляет основной интерес Канта. Чистый разум, в свою очередь, в качестве своего основного определения содержит принцип архитектоники, присутствующий в построении нашим сознанием всех возможных представлений, являясь априорным источником понятия всеобщего. Архитектонику же Кант определяет как «искусство построения системы». Системность, руководящая нашим сознанием есть его центральная идея, предполагающая подчинение всякого частного значения общему, а всякого общего всеобщему. Какова же ее структура?

Идея архитектоники требует раскрытия себя через два дополнительных значения, а именно через «объем многообразного» и «положение частей относительно друг друга». Но чтобы многообразное расположить последовательно друг за другом и образовать из него систему, необходим еще системообразующий принцип, основание для создания системы из некоторого многообразного. Поэтому идея архитектоники предполагает целокупность как еще одну идею разума, предназначенную для определения некоторого абсолютного и безусловного единства. По сути целокупность предполагает способность объединять разрозненные "и качественно отличные друг от друга значения, находящиеся в состоянии одновременного сосуществования, какой-либо общей для них границей. Уже затем эта идея разума отражается в отдельной категории рассудка. Но целокупность ведь уже системность, поскольку в ней есть охват общим значением разрозненного, а потому равноправного множества. Идея целокупности безусловна (не обусловлена никакими внешними условиями), органично входя в чистую форму разума.

Другим системообразующим значением идеи архитектоники выступает принцип достаточного основания, дающим возможность расположить разрозненные части (находящиеся в состоянии общения в пределах общей границы) последовательно, подчиняя одно значение другому. Форма чистого разума, содержащая идею архитектоники как центральную априорную трансцендентальную идею, предварительно органично включает в себя априорные и в такой же степени трансцендентальные, безосновные идеи целокупности и достаточного основания, поскольку без них реализация системности оказалась бы невозможной.

Всякий частный принцип рассудочной деятельности с необходимостью включает в себя идею архитектоники чистого разума как свою основу. Среди всей совокупности априорных принципов Кант находит сверхидеальную априорную форму, лежащую глубже них и одновременно органично в них входящую, включая и способность суждения (рефлективную и определяющую) при определении соотношения частного и общего. Разум становится всеобщим

1 Бессонов Б.Н. Человек как дело человека // Философия И. Канта (история и современность): Сборник научных трудов / Под общ. ред. Б.Н. Бессонова и Н.К. Позднякова. - Омск: Изд-во ОмГУ. - 2006. - С. 8-33.

центром, от которого отталкиваются рассуждения Канта, а за ними Фихте, Шеллинга и Гегеля в определении сущности сознания, духовности, нравственности, социальности и устройства природы, обнаруживая повсюду следы рациональности. Построение разнообразных философских систем подчиняются этой же предельно глубоко скрытой в нашем сознании идее, а также иерархия власти, жизненных ценностей и фундаментальных основ строения материи в области научного знания. При этом разум с его чистой формой оказывается нейтрален по отношению к истине и заблуждению, в равной степени активно и повсеместно участвуя в их создании. Осторожно высказанная Кантом мысль о возможности сочетания в объекте действительно противоположных сторон, превосходящая возможности нашего сознания в объяснении их сочетания, была подхвачена и развита немецким объективным идеализмом о всеобщей двойственности единого. Когда Кант говорит о том, что «разум видит только то, что сам создает по собственному плану»1, то этим планом оказывается архитектоника, отражением вершины которой является понятие всеобщности, присутствующее во всем, на что направлен разум.

В параграфе 1.4. Содержание и значение понятия всеобщего для этики и социальной философии в немецком классическом идеализме рассматривается значение понятия всеобщего в философии Фихте, Шеллинга и Гегеля. Для Фихте «действенная роль принадлежит только всеобщему <...> вечному духу времен и миров»2. Наука, в том числе и социальная, способная давать объективное знание, опирается в своем пути к этому истинному знанию на чистые формы, в которых изначально заложена способность к постижению объективной истины. Разновекторность научного знания подобна отдельным ветвям, отходящим от центрального ствола чистого сознания, соединяющего субъективное и объективное через проникновение в эту раздвоенность единого для них всеобщего как мирового целого. Человек оказывается всего «лишь единичная мысль единого всеобщего и необходимого мышления»3, составная часть вселенской всеобщей идеи. Природа в человеческом сознании познает саму себя.

Внутри этой общей мировоззренческой концепции Фихте создает свой образ идеального государства всеобщего благоденствия, его «абсолютную форму». Первоначально это равенство прав, но не уравнивание всех граждан между собой, поскольку каждому предоставляется право преследовать свои индивидуальные цели, - в данном состоянии общества они могут быть весьма разнообразными. Право в данном случае выступает лишь «отрицательно», устанавливая границы для недопустимого поведения. Это равенство права, но не равенство прав (в том числе и во владении имуществом, в социальном статусе). В последующем право приобретает «положительное» значение, при

1 Кант И. Сочинения. В 6-ти томах / И. Кант - М, «Мысль», 1964. - Т. 3. - С. 85. 1 Фихте И. Основные черты современной эпохи // Факты сознания. Назначение человека.

Наукоучение / Пер. с нем. — Мн.: Харвест. - М.: ACT. - 2000. - С. 16.

3 Там же. С. 26.

котором все индивидуальные цели являлись бы равными целями для всех без исключения, а именно направленные на служение общему общественному благу, где положительное право («положительное подчинение») побуждает к этому, - служению общей цели добродетельной жизни согласно всеобщим нормам. Теперь «свобода одного индивида непосредственно определяет и строит всеобщую свободу» ' из чего вырастает «всеобщий мир всех государств», что в общих чертах повторяет мысль Канта о перспективе достижения содружества миролюбивых народов.

Шеллинг подхватывает и развивает основополагающие идеи, высказанные Фихте. Для размышлений об этической проблеме и этапах развития человеческой истории, приводящей в итоге к предельной степени совершенства внутригосударственных и международных отношений, Шеллинг исходит из проявлений добра и зла в человеке, переходя затем к общей основе возможности их существования, подключая для этого Бога и скрытый замысел природы. Путь его рассуждений идет от частного через общее к всеобщему. Признавая всеобщее зло в мире, хотя и не изначальное, он находит следы его присутствия в человеке наряду с добром. Данная раздвоенность служит в дальнейшем объяснением несовершенных форм организации общественной жизни, приводящих к отстранению зла, основанном на индивидуальном эгоизме и переходу к господству добра, предполагающего соблюдения всеобщих моральных норм. Свободная воля человека способна к добру и злу. Позиция Шеллинга по многим моментам перекликается с этическими взглядами Канта. В перспективе Шеллинг видит возможность возникновения «всеобщего правового строя»2. Гегель выдвигает целый ряд критических замечаний по поводу кантовской этики. Вот некоторые из них.

Понятие долга оказывается раздвоенным в себе, следовательно, двусмысленным и несовершенным в своем определении, поскольку создается сознанием и находится вне сознания. Положение, что моральное совершенно (как нечто реально существующее) и недостижимо в действительности, противоречат друг другу. Единичный моральный поступок недостаточен для достижения цели человечества, поскольку для моральности требуется всеобщее, повсеместное и постоянное долженствование.

Соблюдение морального закона в качестве закона природы уничтожает саму моральность, поскольку воля человека не обладала бы выбором.

Формализм кантовской этики исключает учет эмпирических условий при применении к ним всеобщей нормы, что может привести к обратному эффекту.

Всеобщее ворчание по поводу благополучной и счастливой жизни неморального человека есть следствие обыкновенной человеческой зависти, поскольку не-моральными оказываются все.

1 Фихте И. Основные черты современной эпохи. С. 179.

' Шеллинг Ф.В.И. Система трансцендентального идеализма / Сочинения в 2 т. Т. 1.-М.: Мысль. -1987.-С. 446.

Гегель указывает на кантовское обращение к моральному законодателю мира как к основному аргументу для следования моральности, где моральный закон оказывается освящен другим сознанием1 (Бога). Но самосознание у Канта в форме разума представляется в то же время и самостоятельным, выдвигающим из самого себя всеобщие нормы, что находится в противоречии с предыдущим утверждением.

Следующий удар по кантовской этике Гегель наносит утверждением, согласно которому каждый конкретный случай поступков имеет множество моральных отношений (оттенков, граней), к которым применение одной какой-либо всеобщей моральной нормы может осуществляться в ущерб другой.

В главе 2. Особенность кантовского морального доказательства бытия Бога рассматривается значение данного доказательства для кантовской этикотеологии и его мировоззренческой системе.

В параграфе 2.1. Влияние этических и социальных идей французского Просвещения на этику и социальную философию Канта отмечается восприятие Кантом идеи «естественной религии», зародившейся в Англии и развитой в эпоху французского Просвещения деистами Вольтером и Ж.Ж. Руссо. Для Канта были важны также идеи Т. Гоббса и Дж. Локка об общественном договоре, что составило основу для всей его этики и социальной философии. Основоположник «естественной религии» Э. Чербери предполагал наличие в человеческой духовности простейших (всеобщих, основополагающих) этических идей, которые затем естественным образом приводят все народы к идее Бога как их создателя. Возможности практического разума, полагал Кант, способны непосредственно, без участия чувственности, познавать эти изначальные этические идеи, проникая, тем самым, в умопостигаемый ноуменальный мир.

Этикотеология Канта включает в себя все пять ключевых положений «естественной религии», перечисленных Э. Чербери. Они состоят из: признания Бытия Бога (1); проявления уважения к нему как моральному законодателю мира (2); долга перед ним быть нравственным (3); наличия голоса совести, исходящего от универсального морального закона (4); получение награды на том свете за исполнение долга следования всеобщим моральным нормам только лишь из уважения к ним (5).

На этой общей основе у Канта появляются вполне самостоятельные и оригинальные размышления, нашедшие свое выражение в целом ряде его работ. Кант высказывает по тем временам достаточно крамольную мысль о том, что не нужно бояться мыслить самостоятельно, критически оценивая все происходящее в общественной действительности без попечителей и наставников, в чем и заключается, по его мнению, духовная зрелость, совершеннолетие просвещенного человека. Под попечителями и

1 Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа / Пер. с нем. Шпета Г.Г., Комментарий Селиванова Ю.Р. - М.: Академический проект, 2008. - С. 481.

19

наставниками он имел в виду представителей господствующей власти и церкви.

Им утверждается, что человеческий род имеет в себе такой благодатный неиссякаемый источник как соперничество в необщительном общении, позволяющий человечеству постоянно идти к своей главной цели нравственного самосовершенствования, хотя этот процесс никогда и не может быть завершен.

Единственным благотворным источником совершенствования человеческого сообщества Кант считает антагонизм между людьми, народами и государствами, ведущий к законосообразному порядку, высшими формами проявления которого являются всеобщее правовое гражданское общество и добровольный союз государств.

Процесс воспитания предполагал обращение в сторону добра при концешрации внимания человека на его внутреннем источнике «изначальной моральности».

Право, по его мнению, основывается на априорных принципах свободы каждого как члена общества, равенстве и самостоятельности. Выступая против Гоббса, но в основном поддерживая его идею о невозможности насильственного свержения власти, он вводит принцип, согласно которому правитель не может решить относительно народа того, чего сам народ не решил относительно самого себя. Единственной площадкой выражения общественного недовольства Кант признает свободу печатного слова.

Разделяя все религии на религии культа и моральную религию, он видит возможность устранения всех разногласий между верующими при соблюдении норм божественного и одновременно априорного, единого для всех морального закона всеми верующими.

Принцип общения между равноправными гражданами он переносит на идею установления федерализма в международных отношениях, следуя положениям естественного, вневременного права. Принцип, заключенный в категорическом императиве он считает одновременно и «принципом права».

Кант поддерживает идею Руссо, согласно которой на самой ранней стадии человеческой духовности еще только при зачатках разумности нравственный закон уже присутствовал в душе каждого, позволяя ему отличать добро от зла.

Параграф 2.2. Моральное доказательство бытия Бога как лейтмотив кантовской философии, сочетающий этику с социальной философией посвящен рассмотрению одной из основных проблем кантовской этикотеологии о соотношении постулирования бытия Бога и морального доказательства его бытия. В связи с этим возникает целый ряд вопросов. И среди них: допустимо ли ограничиться только постулированием, проигнорировав имеющее место моральное доказательство? является ли переход Канта к моральному доказательству случайным событием или он был с необходимостью заранее предрешен, подготовлен и осуществлен в процессе последовательного развития его философских идей?

Канта то обвиняют в непоследовательности при решении вопроса о соотношении морали и религии, то делают акценты либо на отрицании этой связи, либо на тотальном господстве религии над моралью. Без рассмотрения

20

места и роли морального доказательства бытия Бога в его учении этот вопрос не может быть решен положительно.

Рассуждения Канта связывают воедино мораль и религию, опираясь на моральное законодательство, имеющее для нас априорную основу, которую Кант находит повсеместно, - в познании, этике и эстетике. В.Ф. Асмус указывает на «априорные условия нравственного законодательства» . Кантоведы повсеместно подчеркивают априорный характер норм морального закона. Однако, где находится его исток и каково содержание этой априорности? Для Канта моральный закон принадлежит святой воле Бога и одновременно есть закон для человека, исполнение которого есть его долг. Быть нравственным согласно нормам закона - цель существования человека и человечества.

Действительность творца для Канта доказана применением практического разума благодаря наличию свободы воли, а теоретическим разумом ничего не определяется о его существовании. Свобода воли проявляет себя благодаря присутствию в нас морального закона, опираясь на который у нас возникают представления о Боге и бессмертии. Определяющую роль в кантовской этикотеологии играет «Моральное доказательство бытия бога», отраженное в § 87 «Критики способности суждения». Постулирование бытия Бога в «Основоположении к метафизике нравов» и «Критике практического разума» является лишь необходимой промежуточной и подготовительной ступенью, ведущей к моральному доказательству бытия Бога в «Критике способности суждения». Пристальное внимание к моральному доказательству проявляет лишь Т.Н. Ойзерман, справедливо указывая на его исток в работе докритического периода «Единственно возможное основание для доказательства бытия бога», хотя достаточно общо и туманно, как мне представляется, ставит в ней акцент на кантовской мысли о переходе возможности в действительность и далее в необходимость. Кант допускает в ней алогизм, полагая, что доказывать существование Бога не требуется, поскольку все в мире создано согласно его благой воле и сомневаться в этом невозможно, - для Канта его бытие оказалось уже доказанным наличием в нем благой воли. Следующим алогизмом является то, что Кант свехзадачей своей философской системы полагал именно доказательство его бытия при предварительном разрушении негодных, на его взгляд, доказательств и признание только морального, что напрямую возвращает нас к этой ранней работе (где упор сделан на благой воле Бога как моральном законодателе мира2). Возникновение общего замысла доказательства и способа его осуществления можно отследить по целому ряду его работ, с учетом трех критик, включая «Исследование отчетливости принципов естественной

1 Асмус В.Ф. Проблема целесообразности в учении Канта об органической природе и в

эстетике / Кант И. Сочинения в шести томах. - М., «Мысль», Т. 5. - 1966,- С. 32.

1Кант И. Критика способности суждения / И. Кант. Сочинения. В 8-ми томах т. Т.5. - М.: Чоро, 1994.-С. 299.

теологии и морали» и «Что значит ориентироваться в мышлении?». Опираясь на норму формальной логики, Кант в своей ранней работе говорит о необходимости нахождения неопровержимого признака, указывающего на наличие объекта. Таким единственным признаком, указывающим на присутствие Бога в мире, Кант считает свободу воли как ее возможность колебаться между себялюбивыми склонностями и всеобщими априорными нормами морального закона, создателем которого считает Бога.

Обратимся к датам появления наиболее важных работ, нацеленных на решение его основной задачи доказательства бытия Бога, кратко отследив последовательность развития идей: «Единственно возможное основание для доказательства бытия Бога» - 1762 (моральность благого Бога есть причина мира и всего в нем); «Исследование отчетливости принципов естественной теологии и морали» - 1764 (моральное ощущение непосредственно воспринимает моральный закон, а разум его познает); «Критика чистого разума» - 1781 (отрицание всех доказательств бытия Бога, основанных на спекулятивном разуме, хотя саму идею Кант признает полезной «гипотезой»); «Что значит ориентироваться в мышлении?» - 1786 (постулирование бытия Бога не уступает знанию о его существовании, но отличается типом утверждения. Достаточно веру разума [постулат] подкрепить аргументами, чтобы превратить ее в знание разума [доказательство]); «Критика практического разума» - 1788 (постулирование как указание на «непосредственно достоверное положение» бытия Бога при одновременном создании условий для морального доказательства его существования благодаря свободе воли и ее колебаниям между двух детерминант, одной из которых является моральный закон); «Критика способности суждения» - 1790 (провозглашение морального доказательства бытия Бога, дающего возможность Канту объявить Бога творцом мира и наделить его всеми сопутствующими антропоморфными признаками).

Параграф 23. Кантовское моральное доказательство бытия Бога рассматривает кульминационный момент его этикотеологии, где находит разрешение вопрос об этическом дуализме Канта, сочетающего значения постулирования и доказательства при оценке постулирования как предварительной ступени, ведущей к доказательству. На настоящий момент постулирование бытия Бога, по частоте упоминания в исследовательской литературе почти полностью вытеснило собой его моральное доказательство, хотя на него указывают В. Виндельбанд, A.B. Гулыга и Т.И. Ойзерман. Т.И. Ойзерман отмечает, что первостепенное место в кантовской философии занимали вопросы религии и религиозной веры, входящие в состав его этикотеологии, «центральным пунктом которой является "моральное доказательство бытия Бога"» 1 . Кант же полагал, что настоящей целью метафизики являются только три идеи, а именно Бог, свобода и бессмертие.

1 Ойзерман Т.И. Эгикотеология Канта и ее современное значение // Вопросы философии -1997. -№3,- С. 107.

Разделение разума на теоретический и практический прошло по качественно отличным объектам познания - природы и морали. Теоретический разум, по Канту, выдвинул лишь полезную «гипотезу» о бытии Бога, но не смог ее обосновать в онтологическом, космологическом и физикотеологическом доказательствах, передав решение этой задачи практическому разуму. И он с ней успешно справился. Раздвоенность кантовской мысли, где, с одной стороны, мораль «не нуждается в религии», а с другой «мораль неизбежно ведет к религии» разрешается его утверждением, согласно которому не признающий морального законодателя мира (Бога) атеист сам ставит себя в тупик при объяснении наличия в каждом единого преставления об объективных, общезначимых моральных нормах. Вопрос о признании или непризнании бытия Бога Кант относит к личному выбору каждого, отчего само бытие Бога для Канта не становится менее очевидным.

По мнению Канта, его моральное доказательство способно снять разногласия между всеми религиозными направлениями, каждое из которых стремится превознести себя над остальными, включая и расколотое на три основные ветви христианство. Коген пишет, обращая внимание на его подход к решению проблемы преодоления религиозных разногласий с помощью опоры на единый для всех априорный моральный закон, что при постановке кантовского вопроса не должна ли вообще сложившаяся в ходе исторического развития религия быть замененной религией чистого разума.

Кант решительно настроен на логику обоснования существования Бога и бессмертия благодаря свободе воли. Постулат как положение, принимаемое за истинное без доказательств, господствует при рассмотрении отношений между значениями Бог, свобода и бессмертие в работах «Основоположение к метафизике нравов» и «Критика практического разума». Но заменяется в «Критике способности суждения» на рациональное доказательство, выстраивая логическую цепочку: свобода воли, стоящая на распутье между себялюбивыми склонностями и всеобщими нормами морального закона моральный закон, обладающий объективной, равной значимостью для всех указывает на его создателя, Бога Бог дарует бессмертие. Для Канта, по воле Бога, чистое моральное законодательство «первоначально запечатлено в нашем сердце»2, которое мы познаем с помощью разума. У Канта это доказательство носит объект-субъектный характер (моральное законодательство - и в Боге, и в «нашем сердце»).

В параграфе 2.4. Свобода воли в эмпирическом и умопостигаемом значениях, ее проявление и необходимость ограничения в общественной жизни рассматривается многогранность кантовского понятия «свобода воли». Ю.В. Перов предлагает пристальней присмотреться к «неожиданному» заявлению Канта в «Критике способности суждения» о том, что свобода есть единственное понятие сверхчувственного (будучи идеей разума), «реальность

2 Кант И. Религия в пределах только разума / И. Кант. Трактаты. СПб.: Наука, 2006. -С. 338.

которого обнаруживается в опыте»1 как факт. Отсюда понятие «свобода» сочетает в себе эмпирическое и сверхчувственное. Иной смысл свободы вкладывается Т.А. Кузьминой в понятие «несвободной свободы»2, где только та воля свободна, которая подчиняется нравственным законам. Понятие свободы Канта внутренне противоречиво. Дуализм свободы заключается в способности воли колебаться и одновременно быть в моральной свободе, исключающей эти колебания. В исследованиях множества авторов свобода может пониматься или исключительно как возможность произвольно начинать некий причинный ряд, или только как произвол воли, или иметь облик моральной свободы. Выделение одной из сторон в ущерб другим характеристикам свободы, без учета комплекса их взаимосвязи, негативно сказывается на раскрытии кантовского содержания данного понятия, мешая созданию непротиворечивой системы сочетания противоположных определений. Не выдерживают критики, например утверждения, где главной ценностью кантовской этики признается свобода вообще (как у Г. Когена) или сущность свободы заключается в возможности начинать некоторый ряд (у К. Хельда), то есть иметь произвол. Свобода как беспричинность (способность начинать ряд) сочетается с причинностью (нахождению основания для своего проявления в склонностях или всеобщих нормах) схватывает Э. Кассирер в суждении, где «свобода есть, по Канту, своего рода причинность»3.

Воля оказывается зажатой между двумя детерминантами: природным влечением к личному благополучию, а с другой стороны нормами умопостигаемого морального закона. По мнению Канта, человеку свобода воли дана для того, чтобы он, находясь в состоянии внутренней борьбы между двумя центрами притяжения, мог затем нести личную ответственность перед Богом за свои поступки, поскольку это был его самостоятельный, т.е. свободный и осознанный выбор, а выбор человеку дается всегда.

Не свобода, а моральный закон становится центральным понятием этики Канта, тогда как свободная воля, стоящая на распутье, лишь указывает этим своим колебанием на его существование, где соблюдение всеобщих норм закона является целью и смыслом человеческой жизни. Однако моральная свобода, заключающаяся в подчинении, выступает противоестественным словообразованием, если не учитывать деление свободы на «свободу от» и «свободу для».

Свобода воли может заключаться и в проблеме выбора себялюбивой склонности внутри совокупности себялюбивых склонностей, не заключая в себе никакой борьбы между склонностью и моральной нормой. Кант обращает

1 Перов Ю.В. Кант о способности суждения в контексте природы и свободы,

сущего и должного / Ю.В. Перов // Ю.В. Перов, К.А. Сергеев, Я.А. Слинин. Очерки истории классического немецкого идеализма. -СПб.: Наука. - 2000. -С. 241-242.

2 Кузшина Т.А. Концепция свободы в этике Канта // Этика Канта и современность / Сост. П. Лайзанс. - Р.: Авотс. - 1989. - С. 88.

1 Кассирер Э. Жизнь и учение Канта. Серия: Книга света. Издательство: Университетская книга, Санкт-Петербург. -1997. - С. 281.

внимание и на такой вид свободы. Совокупность свободы действий злой воли, противоположно направленной общезначимости и общественным интересам, должна находить для себя, по мнению Канта, внешнее ограничение в области права. Для Канта право означает совместимость произвола воль согласно «всеобщему закону свободы»1.

Глава 3. Степень достоверности знания общезначимых норм морального закона посвящена освещению соотношения формы морального закона и конкретных моральных законов, способам их нахождения, определения степени их достоверности, принципа взаимоотношений между собой, моральности как единой основе всех религий и специфике антропоморфизмов Канта и Шелера.

В параграфе 3.1. Формулировка морального закона в категорическом императиве и моральные законы рассматривается вопрос о соотношении формулировки морального закона, заключенной в категорическом императиве и возможности соответствия ей конкретных всеобщих норм как моральных законов, что вполне естественно выводит на проблему нахождения способа определения этих всеобщих норм и характера их взаимоотношений между собой. Интерес представляет дискуссия между ведущими российскими философами A.A. Гусейновым и Р.Г. Апресяном о самой возможности существования всеобщих норм, вырванных из контекста конкретных условий.

Это отголосок спора древнегреческих мудрецов об относительной ценности добродетелей или их абсолютности. Недаром Канту импонирует прямолинейная позиция стоиков, а не Сократа, по сути двойственная. С одной стороны Сократ призывает побеждать человеческую порочность с помощью разума, а с другой указывает на условия, ставящие под сомнение универсальность добродетелей, если они не подчинены доброй воле.

Среди всеобщих норм, выступающих в качестве моральных законов, могут возникнуть противоречия, предполагающие оказание предпочтения одной в ущерб другой, исходя из сложившейся ситуации. Другим моментом может быть служение всеобщей нормы злу при безоглядном ее применении. Вопрос о возможности универсальных добродетелей до сих пор находится в подвешенном состоянии, имея своих сторонников и противников. Три значения, на мой взгляд, должны учитываться одновременно для установления справедливости: добрая воля, высший нравственный принцип и конкретные условия. Выпадение хотя бы одного из них объективно приводит к ситуации абсурда. Следует отметать, что понятие добра (и в высказывании Канта это четко просматривается) оказывается первичным по отношению к требованию категорического императива, являющегося лишь средством достижения добра, поскольку добрая воля содержится в каждой из всеобщих норм.

Кант указывает на два пути рационального постижения нравственных аксиом, - движение от противного (в дедукции) и непосредственное их определение практическим разумом вне созерцания н эмпирии. То есть и с

хКант И. Метафизика нравов в двух частях. Сочинения в шести томах. - М., «Мысль», 1965. (Философ, наследие).- Т. 4. ч. 2. - С. 139.

помощью эмпирии и без нее, что оказывается доступным даже самому заурядному рассудку.

В представлении Канта моральным поступком можно считать лишь поступок, совершенный из уважения к закону. Не будет преувеличением сказать, что это уважение основано на понятии всеобщего, создаваемого разумом. Именно разум обнаруживает, что некоторая моральная норма превосходит все остальные, имеющие эмпирическую природу по степени своей универсальности (числу случаев ее применения в различных ситуациях), возвышаясь над ними, а это ни что иное как проявление свойства архитектоники разума. Из интеллектуального превосходства занимаемого места некоторой нормы над всеми остальными рождается чувство превосходства, исключительной универсальной значимости, а значит и проявления уважения к этой норме, что затем при соединении разума и чувства переживания исключительной возвышенности нормы (внутри иерархически построенной системы) служит основанием для совершения нравственного поступка. Следует отметить, что во всех формулировках морального закона центральным понятием служит понятие «всеобщность» («всегда», «в качестве всеобщих законов», «во всякое время»). Основная проблема заключается в определении причины априорного морального закона - в доброй воле, практическом разуме, вложением его в сердце каждого Богом. Кант не отказывается ни от одного из них.

Параграф 3.2. Значение кантонского понимания понятий «конститутивность», «регулятивность» и «редукция» для этики и социальной философии включает определение, согласно которому в любом философском учении имеются узловые понятия, связывающие между собой составные части системы, отстоящие друг от друга, казалось бы, на значительном расстоянии. Так, с помощью специфического понятия «конститутивность» Кант определяет высшую степень достоверности в понимании нами содержания объектов познания. Это имеет большое значение, поскольку проблема восприятия учения Канта как целостной метасистемы представляет, как справедливо указывали Ю.В. Перов и Л.А. Калинников, наибольшую сложность и главную проблему.

Использование понятия «конститутивность» Кант допускает лишь в двух случаях. Во-первых, когда математическое значение подкрепляется созерцанием, отбрасывающим все сомнения и, во-вторых, в этике при определении практическим разумом всеобщей нормы морального закона. Регулятивный принцип дает лишь системность некоторому числу гипотетических суждений. Разграничение понятий «регулятивный» и «конститутивный» принципы занимает в учении Канта одно из центральных мест, образующих структуру его метасистемы, касаясь точки соприкосновения теоретического и практического разумов.

Другим ключевым понятием для Канта, имеющим тесную связь с понятием «конститутивность» является понятие «редукция» как сведение сложного к достоверно простому и изначальному, имеющему ясность и прочность

26

научного знания. Современная философская мысль (как отечественная, так и зарубежная) совершенно утратила это строгое кантовское значение понятия «благодаря» совместным усилиям неокантианства и феноменологии. Теперь под конститутивностью понимается любое основание для существования чего угодно в областях познания, этики, эстетики и социальной философии. Тем самым оказывается стерта установленная Кантом четкая разграничительная черта, отделяющая регулятивный принцип (дающий лишь системность гипотетическому суждению) от конститутивного (сообщающего непосредственную и очевидную достоверность). Роль неокантианства в вопросе о переработке кантовского наследия оценивается ведущими отечественными кантоведами крайне отрицательно. Среди них следует особо выделить В.Ф. Асмуса и Л.А. Калинникова, где последний неокантианство относит к «некантианству».

Практический разум законодателен не для морального закона (он не создается, а познается разумом как объект, расположенный вне его чистой формы, хотя и соответствует ей), а для воли (при познании разумом морального закона как ноумена, как он есть), принуждая волю следовать ему как совокупности всеобщих и потому высших принципов нравственности. Кант полагает, что моральный закон уже дан в нас и «мы не могли бы его как таковой выдумать никаким разумом»1.

Деформацию кантовского содержания понятия «конститутивность» осуществило неокантианство в лице Г. Когена, П. Наторпа, Э. Кассирера и Г. Риккерта. После объявления неокантианством определения условий возможности какого-либо представления конститутивным принципом, вполне логично, что его следующий шаг должен был заключаться в объявлении самого процесса выявления конститутивных принципов результатом редукции, дающей, по аналогии с наукой, объективно достоверное знание. Стремление философов отнести их философские положения к такой же степени достоверности, которая имеется в математике, Кант называет «пустыми притязаниями»2.

Параграф 3.3. Миротворческая специфика кантовского антропоморфизма, направленная на снятие напряжения между всеми религиозными конфессиями рассматривает проблему текущего момента исторического развития человеческой духовности, в котором религиозное сознание все еще свойственно большей части человечества, имея склонность к проявлению религиозного экстремизма.

Неоднородность религиозных представлений связана с решением множества вопросов, жизненно важных для человечества и неподъемных для его разума, в результате чего возникают и сосуществуют межконфессиональные разногласия уже с тысячелетними корнями. Например, о принципе создания мира Богом (с

1 Кант И. Религия в пределах только разума. С. 276.

'Кант И. Критика чистого разума/ Пер, с нем. Н. Лосского,- Мн.: Литература - 1998. - С. 734.

опорой на свою волю и разум или из вечной первоматерии), его отношением к происходящему в мире (непосредственное участие в событиях или отстраненность от них), его внешнем облике (Бог есть личность или это безличностностный Бог), отношением к добру и злу, судьбе человека и прочее. Все это может быть сведено к совокупности антиномий религиозного сознания, общую возможность появления которых Кант видел в выходе разума за пределы возможного опыта. Существуют антиномии по поводу борьбы различных вариантов доказательств бытия Бога, активным участником которых является и Кант, отвергший целый ряд из них в «Критике чистого разума», остановившись на признании только одного из них, - морального в «Критике способности суждения».

Одна из сторон развития религиозного сознания носит опасную тенденцию усиления каждого направления особой ритуальностью, а это способствует их обособлению друг от друга и созданию напряжения в среде верующих. Диалектика деятельности религиозных образований заключается в том, что с одной стороны они объединяют верующих, а с другой разъединяют, сея между ними вражду и взаимную нетерпимость.

Невозможно представить себе религиозную веру без сопровождения ее антропоморфизмом, включающим возможность воздействия на сверхъестественную силу с помощью ритуальных действий на основе подобия между человеком и божеством. Кант, вполне справедливо разделивший религиозную веру на религию культа и моральную религию, имеет свой специфического оттенка антропоморфизм, отрицая при этом право на существование всех иных разновидностей антропоморфизма. На объяснении данного противоречивого обстоятельства (вызывающего неприкрытое недоумение у серьезных исследователей его творчества, например, у X. Хофмайстера) следует обратить особое внимание. Кант допускает антропоморфизм только при опоре на моральное доказательство бытия Бога. Признание Канта антропоморфистом не может хоть в малой степени принизить значение его эпохальных открытий в области априорных форм познания, имеющих вполне самостоятельную и независимую от его антропоморфизма непреходящую ценность.

Кант антропоморфист, но при этом выступает религиозным миротворцем, поскольку он сторонник не «религии культа», разобщающей верующих, а «моральной религии», стремящейся устранить разногласия между верующими с помощью критики разумом всех искусственно созданных ими условностей как непреодолимых барьеров, сутью которых являются магические культовые действия. Всякий антропоморфизм, основанный не на единственном условии признания Бога моральным законодателем мира и априорного морального закона в нас, предполагающего следование общезначимым моральным нормам, Кант считает демонологией и идолопоклонством.

В параграфе 3.4. Противопоставление «материальной этики ценностей» М. Шелера формальной этике Канта в рамках антропоморфизма рассматривается проблема сочетания между собой двух подходов в

28

определении ценностно-значимых норм поведения, идущих от эмпирии (Шелер) и практического разума (Кант). Термин «материальная этика ценностей» был введен в философский обиход Шелером и даже вынесен им в название своей главной работы «Формализм в этике и материальная этика ценностей», содержащей учение, созданное в противовес формальной этике Канта, которую считает «чрезвычайно возвышенной, но и пустой»1. Среди признаков учения Шелера этика благ, целей и успеха, где она связана с человеческим эгоизмом, эмпирически-индуктивна (опирается на чувственный опыт и эмоциональные переживания), предполагает поиск удовольствия, обоснована необходимостью выбора главной на данный момент ценности в сложившейся ситуации и т.д. Этические рассуждения Канта и Шелера относятся к моральной религии, а не к религии культа.

Особый интерес представляет то обстоятельство, что об этике рассуждают два антропоморфиста, чьи антропоморфизмы принципиально различны, что попутно выявляет одну из антиномий религиозного сознания. Следующим моментом расхождения между ними является противопоставление кантовского равенства между собой всеобщих моральных норм и иерархичной «пирамиды» нравственных ценностей у Шелера. Шелер предлагает продвигаться следующим образом: ситуация общения —»чистые формы проявившихся в ней моральных принципов —► выделение в совокупности чистых форм главной этической ценности на основе установления между всеми ними иерархических отношений —► исходить из всего исторического опыта общечеловеческого общения. Общей причиной проявления всевозможных влечений и всего спектра человеческих отношений является стремление к обладанию, или любовь. Отсюда любовь оказывается на вершине пирамиды этических ценностей, что роднит человека с Богом, наполнившего мир своей любовью. Любовь оказывается трансцендентальной, проходящей сквозь все человеческие желания и выходящей в трансцендентный мир божественной сущности. Главным этическим свойством Бога становится любовь, благая воля (как и у Канта). Противоположностью же любви становится ненависть как отрицание всего того, что недостойно любви. Наполнение человека негативными переживаниями всегда проявляет любовь к иному и поэтому положительные ценности (считающиеся человеком за благо), согласно Шелеру, определяются через положительные и отрицательные эмоции. Любить вещи так, как любит их Бог «и разумно сопереживать в своем акте любви встречу-совпадение божественного и человеческого»2 есть высшая ценность в сущности и предназначении человека, где все люди сосуществовали бы согласно высшим нравственным ценностям в любви и согласии.

Отсюда чувство любви к тому, что достойно любви во всем разнообразии ее проявления, но не слепой, а на основе разума, становится для Шелера

1 Шелер М. Ordo amoris [Электронный ресурс] Логос URL: http://antliropology.rinet.ni/old/library/sheler3.htm (дата обращения: 14.10.2009).

2 Там же.

моральным законом. Но поскольку Шелер исходит из чувства любви в человеке с переносом его на личность Бога, то по кантовской классификации у Шелера в его учении антропоморфизм предстает как идолопоклонство и демонология.

Глава 4. Связь этики и эстетики в учении Канта с современными проблемами общественной жизни посвящена рассмотрению связи между сущностью эстетического чувства и нравственных аспектов в общественных отношениях.

В параграфе 4.1. Соотношение чувственного и рационального в области кантовской эстетики на первый план выходит априорное рациональное, лежащее не только в основании процесса познания и этики, но и появления эстетического чувства в искусстве. В данной области он поставил в центр своего внимания рефлектирующую способность суждения наряду с телеологией (целесообразностью), а саму способность суждения определил связующим звеном для теоретического и практического разума. Ю.В. Перов отмечает парадоксальность кантовской мысли, согласно которой «оценочное суждение предшествует чувству удовольствия и определяет его»'. Иными словами, рациональная чистая форма способности суждения, предполагающая поиск соотношения между частью и общим, служит условием для проявления эстетического переживания. Именно это положение объясняет сущность субъективного эстетического чувства, предварительно опирающегося на совокупность множества сопутствующих ему значений (личный художественный опыт со знанием законов ремесла, сложившееся общественное мнение, выбор критерия оценки, предвзятость, степень восприимчивость к необычному и т.д.). Тем не менее, словосочетание «априорное удовольствие»2, использованное Ю.В. Перовым при характеристике кантовского эстетического чувства мне представляется не вполне уместным и двусмысленным.

Так, например, В.Ф. Асмус отмечает «слабый личный художественный опыт Канта» , но наряду с этим его способность проникнуть силой мысли в самые темные уголки формальных условий образования эстетической оценки и связанных с ней эмоциональных переживаний. Нельзя отрицать, что на различных ступенях развития нашего жизненного опыта и стихотворения A.C. Пушкина воспринимаются нами различно.

Таким образом, суждение вкуса, по мнению Канта, предварительно включает в себя великое множество субъективных значений и оснований для их синтеза. Именно индивидуальный подход к определению прекрасного, сочетающего в себе множество специфически-разнообразных составных частей, отличающихся в качественном и количественном отношении, делает

1 Перов Ю.В. Лекции по истории классической немецкой философии - СПб.: Наука - 2010 -С. 287-288.

2 Там же.

' Асмус В.Ф. Эстетика Канта // В.Ф. Асмус. Немецкая эстетика XVIII века. Изд. 2-е, стереотипное. - М.: Едиториал УРСС. - 2004. - С. 231.

невозможным выработку общезначимых суждений вкуса (и общезначимых критериев), т.е. превращения эстетики в науку, как считает Кант, способной дать объективное знание. Всеобщим становится лишь путь образования субъективного эстетического суждения и одновременно всеобщим становится заблуждение, что частное эстетическое суждение может стать общезначимым.

Действительно, постоянные подвижки в ходе истории, связанные с возникновением разнообразных и приходящих на смену друг другу художественных концепций, направлений, стилей и творческих манифестов свидетельствуют о непостоянстве содержательной и формальной сторон художественного вкуса.

Впоследствии право на существование проявившегося чувства благоволения или неблаговоления к объекту эстетического восприятия подвергается выносящим суждение оправданию с помощью рассудка.

Данный параграф 4.2. Этические проблемы в суждении вкуса Канта и роль эстетики в общественных отношениях посвящен социальному аспекту идей Канта, связанному с этической стороной суждения вкуса. Творческие личности в области искусства входят в отряд духовных лидеров общества, способствуя активному формированию жизненных ценностей, поднимая и рассматривая сложные этические проблемы с помощью эстетического чувства, игры с эмоциями при значительной идейной нагрузке своих произведений. Художественное творчество (в силу совокупности своих общественных функций) всегда находится в сфере рассмотрения нравственных проблем, что уже непосредственно сближает его с этическим учением Канта.

Истина, добро и красота связаны способностью суждения, где истина (с помощью созерцания) и добро (ориентированное на всеобщий моральный закон) претендуют на объективное знание, а красоту с истиной и добром сближает системность, правда, способная приобретать в эстетическом суждении вкуса лишь субъективное значение. Исходя из общественной функции искусства у Канта можно найти хотя и бледно, но все же представленную тему «искусство и общественные отношения» (а не «общественную жизнь»). Искусство так или иначе, хочет того автор произведения искусства или нет -способ манипуляции человеческими страстями, человеческим сознанием и поведением. Выдающийся деятель искусств, как правило, одновременно и выдающийся моралист, касающийся наиболее негативных сторон и застарелых язв в неустроенности общественных отношений.

Вот несколько кантовских размышлений: суждение вкуса претендует на общезначимость, т.е. согласие всех; искусство вежливого обращения может быть лишено благожелательности; прекрасное должно нравиться всем; имеет место момент навязывания с помощью понятий субъективного суждения вкуса окружающим; групповое единодушие в суждении вкуса может иметь различие во вкусах у групп, придерживающихся иных эстетических вкусов; суждения о добром обладают эстетической всеобщностью; интерес к красоте природы есть признак доброй души; интерес к прекрасному родственен моральному. Кант соглашается с мнением, что «виртуозы вкуса» обычно тщеславны,

31

упрямы и подвержены пагубным страстям и меньше других могут проявлять верность нравственным принципам, а стремление окружить себя красотой может питаться тщеславием. Тем не менее, искусство «поднимает культуру душевных сил для общения между людьми»1. С помощью искусства могут быть прекрасно изображено уродливое и отталкивающее. Без обращения к моральным идеям развлекательное искусство «притупляет дух»; красота есть символ нравственного. Под искусством красноречия Кант понимает «искусство уговаривать, т.е. вводить в заблуждение с помощью красивой видимости». Ораторское искусство пользуется «людскими слабостями в своих целях». Все эти положения, при желании, легко находят для себя богатый иллюстративный материал.

Соединяя эстетику с целесообразностью формы, Кант сближает ее с этикой в самом высшем ее проявлении, поскольку категорический императив, содержащий в себе принцип морального закона, тоже целесообразен, архитектоничен, где всякое частное подчиняется всеобщему.

Параграф 4.3. Джон Ролз о перспективах социальной справедливости в рамках кантовской концепции честности рассматривает сопоставление всеобщей моральной нормы «не лги», на которую указывает Кант, с определением ее значения для построения справедливого общества на разумных основаниях основоположником либерально-государственной концепции внутреннего и международного права Д. Ролзом. Это один из самых цитируемых современных философов, занимавшихся политической философией. Значительную роль в своей модели совершенного общества Ролз отводит искусству как способу духовного самосовершенствования личности, ставя художественную деятельность наряду с научным знанием. Это общество формирует особый склад личности, превыше всего ценящей справедливость, истину, честность, нравственное и эстетическое совершенство.

Основной принцип данной модели идеального общества заключается в реализации идеи справедливости в рыночной экономике при сохранении частной собственности, конкуренции, где в браке находятся представители противоположных полов, где права и свободы закреплены конституцией, а голос каждого оказывается услышанным при создании правовых норм. Ролз является последователем теории общественного договора (которой придерживался и Кант), доводя ее «до более высокого уровня абстракции».

В его концепции общественной справедливости есть два значения. Во-первых, все люди обладают равными правами и свободами. Во-вторых, требуется регулирование социального неравенства ради обеспечения достойного существования наименее обеспеченной части общества, что может быть достигнуто за счет ограничения свободы распоряжаться своим богатством наиболее обеспеченной части общества. Он вводит эгалитаристский идеал (равных прав и равного доступа к общественным богатствам) в концепцию

1 Кант'И. Критика способности суждения. С. 146-147.

32

общественного договора. Исходной позицией для принятия решений выступает «занавес неведения» 1 , при котором выборными лицами («сильными индивидами») создаются справедливые принципы и законы (с последующим всенародным обсуждением, свободными дискуссиями) распределения общественного богатства. Все общественные блага должны быть доступны для каждого. Мажоритарный принцип гласит, что интересы большинства имеют приоритет перед интересами меньшинства и потому меньшинство не имеет морального права писать выгодные для себя законы вопреки интересам большинства.

Вместо утилитаризма (направленного на достижение пользы для наибольшего числа людей) Ролз следует (по мнению исследователей его творчества), тем не менее, индивидуализму, поскольку наличие социального неравенства, выгодного для всех (в умственных и творческих способностях, видах деятельности, потребностях, социальной значимости производителя общественных благ) ведет к постоянному изменению условий перераспределения имеющихся богатств согласно идее справедливости.

Как отмечает Т.А. Алексеева, Ролз следует деонтологической этике (этике прав и обязанностей) вопреки утилитарной этике. Общим моментом для Канта и Ролза является поиск компромиссного варианта общественного образования в моменты перехода от одной общественно-экономической формации к другой, где для Канта это была монархия (феодализм) и буржуазная республика (капитализм), а для Ролза капитализм и социализм. С точки зрения перспективы развития всемирной истории оба этих варианта оказываются несостоятельными.

Параграф 4.4. Связь кантовской этики, эстетики и социальной философии с актуальными проблемами современности акцентирует внимание на том, что тему решения проблем, связанных с выработкой и соблюдением всеобщих и справедливых норм для всех уровней человеческого общения в современном мире следует признать самой актуальной. Теория справедливости Ролза является одним из признаков выдвижения на первый план в человеческом общежитии общезначимых моральных норм, значение которых подчеркивал Кант. Создание единых норм международного права, отстаивание идеи равноправного сотрудничества народов, самоопределение наций, установление равенства всех граждан перед законом во внутренней политике государства протекает в тяжелой борьбе с постоянными попытками выстраивания отношений по принципу двойных стандартов при навязывании противоположной стороне отношений на невыгодных для нее условиях. Все выше поднимает голову в современном мире трехголовое чудовище, -национальный, религиозный и политический экстремизм.

Нарушение общезначимых норм, поставившее человеческую цивилизацию на грань самоуничтожения с помощью оружия массового истребления,

1 Ролз Дж. Теория справедливости // Дж. Ролз / Новосибирск, изд-во НГУ. - 1995. -С. 127.

загрязнение атмосферы, почвы и водных ресурсов является не только следствием человеческой недальновидности, но и проявлением аморального поведения. Мы вступили в эпоху множества накопившихся глобальных проблем, требующих для их решения совместных усилий народов в период, когда человечество уже начинает осознавать себя как единое целое. Все разновидности преступности, так или иначе, основаны на пренебрежении к человеческой жизни, собственности, достоинству другого человека и общества, возвышении собственных мелких эгоистических интересов и ценностей над интересами и ценностями окружающих. Тезис Канта о необходимости ограничения произвола человеческой воли, связанной с пресечением нравственной распущенности, пугающей вседозволенности (отдельных граждан, преступных сообществ и представителей управленческого аппарата), звучит с нарастающей силой. Поставленное Кантом требование о необходимости разумного ограничения свободы воли при преодолении себялюбивых склонностей ради следования всеобщим нравственным нормам постоянно усиливает свою значимость. Разум в условиях построения правового государства все активней решает проблему дозирования степени свободы, в каких-то случаях расширяя ее (например, при контроле общества над властью, призванной обслуживать интересы общества), а в других требуя сужения ее границ (например, кощунствующее искусство, педофилия, деформация содержания исторических событий). Громогласно заявляющая себя порочная либеральная идея о том, что главным критерием борьбы с преступностью является неотвратимость наказания, приводит к чрезмерной мягкости самих наказаний, возмущающих широкие слои населения. Само выделение данного критерия правовой оценки поведения как главного является элементарной логической ошибкой, при произвольном выдергивании одного из значений вынесения справедливого решения из всей их совокупности, тогда как оно является всего лишь необходимым условием вынесения справедливого решения. Правоприменение многофункционально и именно многофункциональность (без утраты или принижения значения других его составных частей) должна стать главным критерием правосудия. Поэтому об оптимальности правового решения можно сказать, что для его осуществления требуется одновременное соблюдение неотвратимости (1) и суровости (2) наказания за совершенное преступление при предварительном создании условий для невозможности их совершения (3). Суровость должна останавливать преступника, поскольку сама мера наказания должна превышать те выгоды, которые он мог бы получить от совершения самого преступления. При игнорировании этого требования борьба с преступностью всегда будет оставаться неэффективной. Кант намекал на это обстоятельство при рассуждении о виселице, ждущей преступника после преступления и возможности его выбора.

В параграфе рассматривается соотнесение кантовских пунктов организации «вечного мира» с современной международной ситуацией и ближайшей историей. Поиск всеобщности предполагает равноправное международное

34

сотрудничество на основе уважения суверенитетов и взаимной выгоды при утверждении неотъемлемого права суверенных народов самостоятельно решать свою собственную судьбу, на чем настаивал Кант. Эту концепцию реализует Россия совместно с рядом других государств, список которых имеет тенденцию к расширению в Шанхайской организации сотрудничества (Россия, Китай, Казахстан, Таджикистан, Киргизия, Узбекистан) и ВШСБ (Бразилия, Россия, Индия, Китай, ЮАР), где Россия и входящие в данные сообщества страны выступают за многополярный мир.

Заключение. Основой кантовской этикотеологии является моральное доказательство бытия Бога, морального законодателя мира, вложившего в нас моральный закон, который имеет для нас статус априорного. Идея морального закона и его создателя проходит сквозь целый ряд его произведений, включая и знаменитые три критики. Проблема возможности определения и применения общезначимых норм носит диалектически противоречивый характер. Если объективный ход всемирной истории человечества идет по пути приближения к их осуществлению, то перенос данных норм в конкретные условия без учета повсеместного их соблюдения ведет к абсурдным ситуациям, когда та или иная всеобщая норма начинает служить уже не доброй, а злой воле, противореча своему предназначению и своей сущности.

При раскрытии содержания кантовского морального доказательства бытия Бога определена специфика его антропоморфизма в ходе сопоставления с антропоморфизмом М. Шелера. Кант определяет все антропоморфные признаки Бога (благость, всезнание, милостивость, справедливость и т.д.), предполагающие непосредственный перенос человеческих качеств на образ Бога (как это делает М. Шелер, имея для этого в качестве основания любовь как влечение к обладанию чем-либо), демонологией и идолопоклонством. Кант признает справедливость тех же самых характеристик Бога только в том случае, если они вытекают из морального доказательства бытия Бога.

Проблема двойственного отношения Канта к сочетанию между собой морали и религии имеет возможность решения только с учетом этого морального доказательства.

Раскрыта сущность эстетической способности суждения в контексте специфики формирования субъективного художественного вкуса и его проявления в общественных отношениях. Само понятие «суждение вкуса» уже предполагает сочетание чувственного и рационального. До появления эстетической эмоции рефлективная способность суждения приводит в системное единство множество ранее накопленных субъективных значений (уровень личного художественного опыта, слепое следование традиции или общественному мнению, способность не отвергать новое и необычное, накопленный жизненный опыт и т.д.), концентрируя множество значений в выплеск эмоции. Затем проявление эмоции ищет для себя оправдание в праве на существование с помощью определяющей способности суждения, основанием которой служит уже факт существования самой этой эмоции.

Основное содержание работы отражено в следующих публикациях: Монографии:

1. Кучеренко A.B., Е.В. Кучеренко. Доопытные формы чувственности, их отношение к рассудку и речевой деятельности // Монография. Курск, 2004 С. 4-93. (5/4 п. л.).

2. Кучеренко А.В.Феноменологический метод познания // Монография. Курск, 2009. 113 с. (8,1 п. л.).

3. Кучеренко A.B. Кант и немецкая философия XX века. // Монография. Курск, 2010.357 с. (23,3 п. л.).

4. Кучеренко A.B. Кант и немецкая феноменологическая традиция первой половины XX века // Монография. Курск, 2011.313 с. (21,5 п. л.).

Публикации в научных журналах, аккредитованных ВАК РФ:

1. Кучеренко A.B. Эпистемологическая функция понятия эпохе в феноменологии Э. Гуссерля // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия «Философия». 2008. № 4. С. 64-71 (0,75 п. л.).

2. Кучеренко A.B. Эмоция как одна из отправных точек трансцендентальной феноменологии // Вестник Ленинградского государственного университета имени A.C. Пушкина. Научный журнал № 3. Том 1. Серия философия. Санкт-Петербург. 2009. С. 17-26 (0,5 п. л.).

3. Кучеренко A.B. Эмоциональная и рациональная деятельность сознания при определении эстетической целесообразности // Научные проблемы гуманитарных исследованиях. Научно-теоретический журнал. Пятигорск. 2010. Выпуск 1. С. 279-286 (0,5 п. л.).

4. Кучеренко A.B. Ещё раз об этическом учении Канта // Вопросы культурологии. Научно-практический и методический журнал. Москва. №4. 2010. С. 4-9(0,5 п. л.).

5. Кучеренко A.B. Категорический императив И. Канта и благо // Вестник Ленинградского государственного университета имени A.C. Пушкина. Научный журнал № 1. Том 2. Философия. Санкт-Петербург 2010. С. 74-82 (0,5 п. л.).

6. Кучеренко A.B. Противоречие внутри кантовского понятия «эстетическое суждение вкуса» в свете трансверсальной философии // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. Философия и социология; культурология. Научный журнал. Киров. N° 1(4). 2010. С. 32-37(0,6 п. л.).

7. Кучеренко A.B. Свойства априорных принципов морали в этике И. Канта // Вестник Бурятского государственного университета. Выпуск № 6. Философия, социология, политология, культурология. Улан-Уде. Издательство Бурятского госуниверситета. 2010. С. 3-8 (0,75 п. л.).

8. Кучеренко A.B. Методология проникновения в область чистого сознания: Кант или Гуссерль? // Вестник Российского государственного

гуманитарного университета (РГГУ). Философия. Социология. Москва. Издательство РГГУ. Выпуск № 13.2010. С. 273-283 (0,5 п. л.).

9. Кучеренко A.B. Сопоставление содержания априорных форм в гносеологии и этике И. Канта // Философия и общество. Научно-теоретический журнал. Москва. Издательство «Учитель». № 4 (60). 2010. С. 126-144(1 п. л.).

10. Кучеренко A.B. Совокупность противоречий на априорном уровне в этическом учении И. Канта // Научные ведомости Белгородского государственного университета. Научный рецензируемый журнал. Серия: Философия. Социология. Право. № 20(91) 2010, Выпуск 14, 2010. С.242-253 (0,5 п. л.).

И.Кучеренко A.B. Проблема антропоморфизма как формы чистого сознания в феноменологическом исследовании II Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота. 2011. № 8(14): в 4-х ч. Ч III. С. 123-125 (0,26 п. л.).

12. Кучеренко A.B. Кант в борьбе с антропоморфизмом // Философия и общество. Научно-теоретический журнал. Москва. Издательство «Учитель». № 4 (64). 2011. С. 163-174 (0,65 п. л.).

13. Кучеренко A.B. Источник априорного морального закона в этике И. Канта // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 6. Философия. Культурология. Политология. Право. Международные отношения. Серия 6, выпуск №1. 2012. С. 45-49 (0,4 п. л.).

14. Кучеренко A.B. Кант, неокантианство и представители феноменологии о рефлексии и редукции // Кантовский сборник. Научный журнал. Калининград. Издательство Балтийского федерального университета им. Иммануила Канта. № 1 (39). 2012. С. 7-13 (0,5 п. л.).

15. Кучеренко A.B. Кантовская, неокантианская и феноменологическая концепции регулятивности и конститутивности. II Философия и общество. Научно-теоретический журнал. Москва. Издательство «Учитель». № 1 (69). 2013. С. 159-172 (0,75 п. л.).

Научные статьи:

16. Кучеренко A.B. Диалектика содержания понятия ноумена и его взаимосвязи с вещью в себе // Проблемы истории отечественной и зарубежной философии и современность: Сб. научн. ст. аспирантов.-Курск: Изд-во Курск, гос. пед. ун-та, 1999.-С. 66-83 (0,75 п. л.).

17. Кучеренко A.B. Проблемы современной общественной жизни и учение о нравственности И. Канта // Сборник научных трудов. Сборник. -Курск: КФ ОрЮИ МВД России, 2005. - С. 5-21 (1 п. л.).

18. Кучеренко A.B. Кант о возможности доказательства бессмертия // Конференция. Проблемы жизни и смерти в современном Российском обществе. Материалы научно-практической конференции 25 мая 2006 г. Курск-2006. - С. 39-45 (0,5 п. л.).

19. Кучеренко A.B. Поппер об этике Канта // Проблема свободы личности и общества в социально-гуманитарном дискурсе: материалы всероссийской научной конференции (Курск, 16-17 мая 2006 г.).- Курск: Курск. Гос. ун-т, 2006. - С. 65-70 (0,4 п. л.).

20. Кучеренко A.B. Свобода и необходимость в учении о нравственности И. Канта // Человек в третьем тысячелетии: Рабочие тетради гуманитарного семинара / научн. ред. A.B. Дьяков. Курск, гос. ун-т, 2007. С. 45-53 (0,5 п. л.).

21. Кучеренко A.B. Духовные ценности человека с точки зрения православия // Церковь и общество: проблема взаимодействия религиозного и научного знания. Текст: материалы И научно-образовательных Знаменских чтений (28 февраля - 3 марта 2006): В 2 т. Т.1.; Курск, гос. ун-т. - Курск: Курск, гос. ун-т, 2007. - С. 283-287 (0,5 п. л.).

22. Кучеренко A.B. Связь нравственных и интеллектуальных идей на доопытном уровне // Международный симпозиум «Путь, истина и жизнь». Альманах. Выпуск 2. Курск: Издательство Курского института менеджмента, экономики и бизнеса, 2007. С. 59-61 (0,3 п. л.).

23. Кучеренко A.B. Проблема человека в интерпретации философии И.Канта и феноменологии Э. Гуссерля // Компаративистское видение истории философии. - СПб., 2008. - С.18-26 (0,5 п. л.).

24. Кучеренко A.B. Проблемы формирования мировоззрения на основе христианских нравственных ценностей // Материалы межвузовской научной конференции «Актуальные проблемы государства, права и управления в российском обществе», 3 декабря 2008 года, Курск. 2008. С. 63-68. (0,5 п. л.).

25. Кучеренко A.B. Центральное понятие феноменологии Э. Гуссерля // Вестник Воронежского государственного университета. № 1. 2008. С. 132-146(0,75 п. л.).

26. Кучеренко A.B. Подходы к осмыслению творчества Канта // Компаративистское видение современной философии: Материалы международной конференции. - СПб., 2009. С. 172-198 (1 п. л.).

27. Кучеренко A.B. Герменевтическая проблема создания образа феноменологии II Компаративистское видение современной философии: Материалы международной конференции. - СПб.: Санкт- Петербургское философское общество, 2009. С. 82-104. (1 п. л.).

28. Кучеренко A.B. Отклик на отдельные критические замечания по поводу оценки философского наследия И. Канта // Человек познающий, человек созидающий, человек верующий: Сб. стУ Ред. кол.: Ю.Н. Солонин (пред.) и др. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. Ун-та, 2009. С. 76-85 (0,5 п. л.).

29. Кучеренко A.B. Государственная власть и христианские православные ценности // Молодежь. Общество. Религия: Современная модель взаимодействия (электронный ресурс: E:\materials\3-4.htm)

38

Материалы V Всероссийских научно-образовательных Знаменских чтений (16 марта - 20 марта 2009 г.). - Курск: Изд-во Курского гос. ун-та, 2010. (1 п. л.).

30. Кучеренко A.B. Фрагменты соотношения этических и эстетических значений в мировоззрении Канта // Диалог культур и становление трансверсальной философии: материалы межвузовской конференции. -СПб.: Санкт-Петербургское философское сообщество, 2010. С.160-167 (0,5 п. л.).

31. Кучеренко A.B. Общая априорная основа этических и эстетических ценностей в философии И. Канта // Диалог культур и становление трансверсальной философии: материалы межвузовской конференции. СПб.: Санкт-Петербургское философское сообщество, 2010. С. 237-245 (0,5 п. л.).

32. Кучеренко A.B. Кант о доказательствах существования Бога // Международный симпозиум «Путь, истина и жизнь». Альманах. Изд-во МЭБИК, 2010. № 5. С. 61-66 (0,5 п. л.).

33. Кучеренко А.В.Содержание понятия «конститутивность» у Канта и в неокантианстве // Диалог философских культур: Россия - Восток -Запад: Материалы межвузовской конференции. - СПб.: Санкт-Петербургское Философское общество. 2011. С. 71-76 (0,5 п. л.).

34. Кучеренко A.B. Личностное общение человека и Бога в философии М. Шелера. Макс Шелер и Россия. Информационная система. Проект поддержан грантом РГНФ № 08 03 12 137в. Научный руководитель сайта: Д.Ю. Дорофеев (0,1 п. л.) http://www.max-scheler.spb.ni/content/view/148/3/

35. Кучеренко A.B. Моральные и деловые качества сотрудника и руководителя госслужбы как компоненты коммуникативной компетенции // Развитие коммуникативной компетентности государственных и муниципальных служащих [Текст]: Монография / Т.Н. Балобанова, Е.А. Кудрина, A.B. Кучеренко и др. - Курск: Изд-во Академии госслужбы, 2012. С. 154-171 (0,8 п. л.).

36. Кучеренко A.B. Ценностное значение методологии освоения метасистемы кантовского дуализма // Сборник. Ценностные миры в современной философии: компаративистский горизонт. СПб, Геликон Плюс. 2012. С. 130-138 (0,5 п. л.).

37. Кучеренко A.B. Кант о морали и религии в свете его морального доказательства бытия Бога // Международный симпозиум «Путь, истина и жизнь». Материалы научно-практической конференции «Картина мира и судьба человека: как смена парадигм в науке и культуре влияет на образ жизни» / В авторской редакции. Альманах. Выпуск 8. - Курск. Издательство Курского института менеджмента, экономики и бизнеса, 2013.-С. 121-123 (0,5 п. л.).

38. Кучеренко A.B. Неосвоенные уроки Канта (к вопросу о компаративной педагогике в обновлении образования) // Компаративная педагогика в обновлении образования / Научный центр философской

39

компаративистики и социально-гуманитарных исследований. Санкт-Петербургское философское общество. Геликон Плюс. 2013, С.71-78 (0,5 п. л.). Учебник для ВУЗов:

39. Кучеренко A.B. Немецкая классическая философия // Под редакций A.C. Колесникова. История философии / Учебник для вузов. СПб: Питер 2010. С. 198-217(1 п. л.).

Учебно-методическое пособие:

40. Кучеренко A.B., Федотова Л.Г. // Философия. Учебное пособие / Курск: КФ ОрЮИ МВД России, 2007. С. 75-154 (5/2,5 п. л.).

Публикации в зарубежных издательствах:

41. Кучеренко A.B. Кант и немецкая феноменология / Познание. Религия. Этика. Эстетика. Издательство «LAP LAMBERT Academic Publishing GmbH & Co». Saarbrücken, Germany, 2011.-437 с. (21,5 п. л.).

42. Кучеренко A.B. Методология разрушения дуализма Канта / Концептуальный анализ. Издательство «LAP LAMBERT Academic Publishing GmbH & Co». Saarbrücken, Germany, 2011. - 328 с. (16,0 п. л.).

43. Кучеренко A.B., Кучеренко Е.В. Доопытные формы сознания и языка / Априорность и криптоклассы. Издательство «LAP LAMBERT Academic Publishing GmbH & Co». Saarbrücken, Germany, 2012. - 185 с. (7,5/6,6 пл.).

44. Кучеренко A.B. Формальная этика в общественной жизни / Ограниченность всеобщности. Издательство «LAP LAMBERT Academic Publishing GmbH & Co». Saarbrücken, Germany, 2013. - 116 с. (5 п.л.).

Четыре работы, опубликованные в издательстве «LAP LAMBERT Academic

Publishing GmbH & Со», представленные на сайте:

https://www.ljubIjuknigi.ru/search/ru?utfB=%E2%9C%93&q=%D0%9A%Dl%83%

D1%87%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%BD%D0%BA%D0%BE+%D0%90%D0

%BB%D0%B5%D0%BA%Dl%81%D0%B0°/oD0%BD%D0%B4%Dl%80+%D0%

9A%D0%B0°/oD0%BD%Dl%82+%D0%B8+

не учитываются^ общем объеме печатных листов, поскольку издательство носит коммерческий характер.

Подписано в печать 24.03.2013. Формат 60x84/i6 Бумага офсетная. Гарнитура Тайме Новая. Печать офсетная Усл.печ.л. 2,5. Тираж 120 экз. Заказ 56

Отпечатано в типографии Курской академии государственной и муниципальной службы 305044, г. Курск, ул. Евдовищенская, 8-а e-mail: printery@kagms.ru

Текст диссертации на тему "Место и роль общезначимых моральных принципов И. Канта в современной социальной действительности"

ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ ГОРОДА МОСКВЫ «МОСКОВСКИЙ ГОРОДСКОЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»

0^201451038

На правах рукописи

Кучеренко Александр Владимирович

МЕСТО И РОЛЬ ОБЩЕЗНАЧИМЫХ МОРАЛЬНЫХ ПРИНЦИПОВ И. КАНТА В СОВРЕМЕННОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ

09.00.03 - история философии

Диссертация на соискание ученой степени доктора философских наук

Научный консультант -доктор философских наук, профессор Черезов А.Е.

МОСКВА 2014

Содержание

Введение............................................................................................4

Глава 1. Значение понятия всеобщего для построения философских систем Канта и представителей немецкого классического идеализма...................20

1.1 Проблема актуальности кантовской этики и учения об обществе, связанная с проблемами освоения его философской системы.......................................20

1.2 Значение понятия всеобщего в кантовской теории познания, этике и учении об обществе..........................................................................................44

1.3 Чистый разум в философии Канта как источник понятия всеобщего..........63

1.4 Содержание и значение понятия всеобщего для этики и социальной философии в немецком классическом идеализме........................................82

Глава 2. Особенность кантовского морального доказательства

бытия Бога......................................................................................101

2.1 Влияние этических и социальных идей французского Просвещения на этику и социальную философию Канта.............................................................101

2.2 Моральное доказательство бытия Бога как лейтмотив кантовской философии, сочетающий этику с социальной философией..........................................119

2.3 Кантовское моральное доказательство бытия Бога..............................136

2.4 Свобода воли в эмпирическом и умопостигаемом значениях, ее проявление и необходимость ограничения в общественной жизни.................................158

Глава 3. Степень достоверности знания общезначимых норм морального

закона..............................................................................................178

3.1 Формулировка морального закона в категорическом императиве и моральные законы.............................................................................................178

3.2 Значение кантовского понимания понятий «конститутивность», «регулятивность» и «редукция» для этики и социальной философии............199

3.3 Миротворческая специфика кантовского антропоморфизма, направленная на снятие напряжения между всеми религиозными конфессиями......................217

3.4 Противопоставление «материальной этики ценностей» М. Шел ера формальной этике Канта в рамках антропоморфизма...............................232

Глава 4. Связь этики и эстетики в учении Канта с современными проблемами общественной жизни......................................................249

4.1 Соотношение чувственного и рационального в области кантовской эстетики.........................................................................................249

4.2 Этические проблемы в суждении вкуса Канта и роль эстетики в общественных отношениях....................................................................................266

4.3 Джон Ролз о перспективах социальной справедливости в рамках кантовской концепции честности...........................................................................280

4.4 Связь кантовской этики, эстетики и социальной философии с актуальными проблемами современности.................................................................298

Заключение....................................................................................320

Библиография.................................................................................330

Приложение № 1 (архитектоника положительных и отрицательных личностных

качеств)...........................................................................................341

Приложение № 2 (сопоставление переводов)...........................................344

Введение

Актуальность темы исследования обусловлена совокупностью проблем, возникающих при построении общественных отношений в ходе развития всемирной истории как на внутригосударственном, так и на международном уровнях. Для их осмысления и решения требуется обращение к великим учениям о нравственности, одним из которых, бесспорно, является этика Канта.

Учение этого философа о нравственности концептуально связано с современными представлениями о создании устойчивого и гармоничного общественного порядка на основе незыблемых моральных ценностей. По-прежнему актуально звучит положение Канта, определяющего человеческую волю всегда свободной, но не всегда доброй.

Сложность предпринимаемого исследования заключается в том, что имеет место неоднозначное отношение как к самому этико-правовому учению Канта в целом, так и к используемым им отдельным понятиям и представлениям. В результате этого обстоятельства значительная доля исследовательской работы посвящена уточнению самого содержания понятийного аппарата Канта.

При двухвековом освоении кантовского учения накопилось множество проблем, ожидающих своего решения. Среди них можно назвать расхождения во мнениях кантоведов по поводу интерпретации одних и тех же кантовских положений, переоценку роли немецкого неокантианства, объяснение двойственного отношения Канта к соотношению морали и религии. Постулирование бытия Бога почти полностью вытеснило его доказательство, хотя оно всего лишь подводило к нему, являясь предварительной ступенью. Пока еще не находит для себя решения проблема негативного отношения Канта к антропоморфизму при впадении самого Канта в антропоморфизм. По-прежнему ставят в некоторое недоумение кантовские положения о наличии свободы в ноуменальном мире и одновременно в виде неопровержимого факта в

эмпирической области. Существуют разногласия по поводу соотношения понятий «ноумен» и «вещь в себе».

Соотношение морали и права в кантовских представлениях оценивается с диаметрально противоположных сторон.

До сих пор не выявлены во всей совокупности объективные и субъективные причины, ведущие к неадекватному прочтению кантовских текстов.

Игнорирование морального доказательства в принципе не допускает определение специфики кантовского антропоморфизма, а через него и возможности объявления им Бога («морального законодателя мира») творцом мира природы как апофеоза его этикотеологии.

Подходы к постижению сущности априорного морального закона, распадающегося на множество моральных законов, оставляют еще множество нерешенных вопросов.

Этическое учение Канта современно (находя для себя подтверждение в общей тенденции развития человечества), но в то же самое время и ограничено историческими рамками. Наше обращение к прошлому указывает на расширение степени свободы воли при повсеместном утверждении всеобщих прав человека, принципов демократического устройства общества, но при этом сочетается и с противоположным движением к ограничению негативной индивидуальной свободы. Это вполне соответствует положениям кантовской этики о приближении к господству всеобщих моральных норм, непосредственно отражаемых правом, к «вечному миру» между народами.

Следует добавить, что неоправданному забвению предано кантовское определение содержания понятий «конститутивность» и «редукция», имеющих связь с его этикой и иное наполнение в современной философской мысли.

В теоретическом плане актуальность исследования состоит в концептуальном осмыслении сущности кантовской этикотеологии, основанной на моральном доказательстве бытия Бога. Устанавливаются моменты сходства и

различия между формальной этикой Канта и материальной этикой М. Шелера, отношения к ней представителей немецкого классического идеализма, а также связи с современными гуманистическими теориями преобразования общественного организма.

В практическом плане актуальность заключается в уточнении содержания понятийного аппарата Канта. В результате исследования устанавливается, что реальность исторического развития общества и духовности человека способна как подтвердить, так и опровергнуть многие положения его этического учения.

Степень разработанности проблемы и информационная база исследования.

Современное состояние кантоведения (в самом общем виде) можно охарактеризовать как сосуществование различных и несовпадающих между собой точек зрения, сформированных в результате произвольного выхватывания исследователями философии Канта отдельных фрагментов из совокупности множества взаимосвязанных значений, входящих в его многозначные представления и понятия. Наиболее дальновидные исследователи кантовского творчества сегодня ставят на повестку дня вопрос о создании единого представления о кантовской метасистеме, свободного от односторонних трактовок.

Ключевым понятием в немецком классическом идеализме оказывается понятие всеобщего, имеющего различия в наполнении его содержанием. Для Канта это следствие деятельности чистого разума, а также имеющихся законов в ноуменальном мире, к которым относится и универсальный априорный моральный закон, присутствующий в нас по воле Бога.

В работе рассматриваются истоки деформаций кантовского учения немецким неокантианством, нашедшие для себя питательную среду и в современной философии. Весьма жесткой критике подверглось неокантианство

Марбургской и Баденской школ со стороны наиболее видных отечественных кантоведов (В.Ф. Асмуса и JI.A. Калинникова), а Л.А. Калинников рекомендует даже переименовать «неокантианство» в «некантианство».

В исследовательской литературе существует традиционное смещение акцентов, способных деформировать кантовскую метасистему. Это касается указания на свободу как на главную этическую ценность (напр., у Кассирера) вместо выдвижения на первый план морального закона. Вопрос о свободе воли у Канта оказывается многогранен и неоднозначен в его категоричных и антиномичных определениях, учет совокупности которых обычно отсутствует в исследованиях зарубежных и отечественных авторов. Оказалось искаженным даже лежащее на поверхности само кантовское понимание отношения к человеку как к средству и цели.

Все еще продолжают существовать недостаточно проанализированные значения кантовского учения. Так происходит, например, с моральным доказательством бытия Бога (хотя о нем вкратце пишут В. Виндельбанд, Т.И. Ойзерман, A.B. Гулыга, Ю.В. Перов, но даже не упоминают Э. Кассирер и В.Ф. Асмус), которое должно быть соотнесено с постулированием ввиду качественного различия понятий «постулирование» и «доказательство». Или же ситуация с риторическим вопросом X. Хофмайстера об антропоморфных признаках Бога, где Кант их то запрещает, то почему-то сам декларирует. Назрело соотнесение содержания кантовских понятий «конститутивность» и «редукция» с их обезличенными значениями в современной философии.

Значительные вольности и допущения в интерпретации кантовской этики допускает один из наиболее видных представителей современного либерализма Дж. Ролз, создавая свою теорию справедливости, опираясь на кантовскую концепцию честности. Проведен анализ такого несоответствия при определении момента сходства взглядов Канта и Ролза, ищущих компромисс на стыке смены общественно-экономических формаций. В самом же общем смысле теория Ролза

направлена, и в этом, безусловно, ее положительная сторона, на поиск общественного согласия на основе таких высших нравственных ценностей как справедливость, честность, равенство, благо в условиях конкурирующих интересов локальных сообществ. Глобализм А. Печчеи согласуется с этико-правовым глобализмом Канта, но все же их взгляды уступают перспективной модели человечества без границ, имеющей место в марксизме.

Уход основной массы интерпретаторов Канта в чистое теоретизирование без привязки к реальности (фактам, демонстрациям, - использовать которые требовал Кант) подрезает питательные корни его этико-правовому учению и эстетике, мешая отделить открытия выдающегося ума от его иллюзий и заблуждений, где камертон реальности бывает часто утрачен. В данной работе этико-правовые нормы соотнесены с социологическим исследованием, связаны с историей и практикой общественной жизни после Канта, современными проблемами внешней и внутренней политики как России, так и зарубежных стран. Появление биоэтики, направленной на разрешение моральных проблем, связанных с последними достижениями биомедицинской науки также требует реализации общезначимых нравственных ценностей в вопросах эвтаназии, генной инженерии, суррогатного материнства, клонирования и т.д.

Информационная база исследования опиралась на работу с первоисточниками, включая произведения Канта, представителей немецкого классического идеализма (И. Фихте, Ф.В.И. Шеллинга, Г.В.Ф. Гегеля), марксизма (К. Маркса, Ф. Энгельса и В.И. Ленина), неокантианства Марбургской (Г. Когена, П. Наторпа, Э. Кассирера) и Баденской (В. Виндельбанда, Г. Риккерта) школ.

Этико-правовое учение Канта рассматривается с учетом определяющего влияния на его формирование идей естественной религии и общественного договора английских (Э. Чербери, Т. Гоббса, Дж. Локка) и французских (Вольтера и Ж.Ж. Руссо) философов.

Значительный интерес представляет постановка вопроса X. Хофмайстером о двойственном отношении Канта к антропоморфизму.

Рассмотрена концепция материальной этики ценностей М. Шелера, сознательно противопоставлявшего ее формальной этике Канта, что нашло свое продолжение в противопоставлении и их антропоморфизмов.

Автором учитывались суждения тех, кто заложил фундамент отечественного кантоведения, возглавив издание полного собрания сочинений Канта. К ним относятся В.Ф. Асмус, Т.И. Ойзерман и A.B. Гулыга. Обращение к таким широко известным исследователям учения Канта как JI.A. Калинников, В.Н. Брюшинкин, Ю.В. Перов, В.А. Жучков, П.П. Гайденко, К.А. Сергеев, С.А. Чернов, Я.А. Слинин, А.И. Черняк, Ю.М. Бородай и М.К. Мамардашвили значительно обогатило проблематику рассматриваемых вопросов. Существенный интерес по исследованию учения Канта представляют работы A.A. Гусейнова, Р.Г. Апресяна, В.А. Малахова, А.Г. Мясникова, Т.А. Кузьминой, Г.Н. Гумницкого, М.А. Булатова, А.Н. Круглова и других.

Современный либеральный подход представлен работами Дж. Ролза (предполагающего оценивать справедливость через проявление честности) со ссылками на Канта. Проблемы глобальной политики затрагивает А. Печчеи, призывая к объединению усилий народов на основе общезначимых моральных ценностей.

Спор между A.A. Гусейновым и Р.Г. Апресяном о возможности и невозможности существования всеобщих моральных норм возвращает нас не только к Древней Греции, не только к Канту, но и вводит нас в основную этическую проблему современной цивилизации, не имеющей однозначного решения при наличии внутри себя противоречивого единства.

Наступающий этап в освоении кантовского философского учения должен быть свободен от односторонних трактовок, искажающих цельное представление о его метасистеме. Одной из составных частей этого этапа и является

рассмотренное здесь соотношение постулирования и морального доказательства бытия Бога.

Целью диссертационного исследования является раскрытие сущности кантовской этикотеологии, опирающейся на моральное доказательство бытия Бога, при ее сопоставлении с современной социальной действительностью.

В соответствии с указанной целью диссертантом ставились и решались следующие взаимосвязанные задачи:

1. Через определение сущности и множества внешних признаков морального закона прийти к определению основания его априорности.

2. Выявить совокупность основных объективных и субъективных причин, затрудняющих адекватное прочтение содержания множества текстов Канта, порождающих разноголосицу в их оценках.

3. Определить основополагающий принцип организации кантовской этикотеологии, проходящий сквозь все основные его произведения и реализуемый в них.

4. Раскрыть природу двойственной сущности морального закона, существующего в ноуменальном мире при проявлении его присутствия в эмпирии, где он имеет формальный принцип и множество частных моральных законов, оказавшихся одновременно доступными чистому разуму и чувству.

5. Рассмотреть противоречие между Кантом и отдельными представителями неокантианства относительно понятий конститутивности и редукции, оказавших значительное влияние на современную философию.

6. Раскрыть внутреннюю противоречивость понятия «суждение вкуса» при определении рационального основания для вынесения любой эстетической оценки.

7. Выявить особенность кантовского антропоморфизма, подчеркнув его специфику при сопоставлении с антропоморфизмом М. Шелера.

8. Сопоставить учение Канта о всеобщих моральных нормах с теорией Дж. Ролза, использующего кантовскую всеобщую моральную норму честности для построения справедливого общества на современной ступени исторического развития человечества.

Объект исследования - проблема соотношения этического учения Канта с современной социокультурной ситуац