автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.05
диссертация на тему: Проблема веры

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Доронина, Надежда Сергеевна

ВВЕДЕНИЕ. 3

ГЛАВА 1. Моральная вера в критической философии

Канта. 15

§ 1. Критический метод как путь к нравственному обоснованию метафизики.17

§ 2. Трансцендентальная видимость и моральная вера: познание и понимание.33

§ 3. Моральное содержание метафизической веры в этике Канта.42

§ 4. Природа метафизической веры в учении А. И. Введенского.67

ГЛАВА 2. Критика Канта в философии всеединства и проблема веры. 8в - 14б

§ 1. Моральная вера в учении Канта и вера в проекте цельного знания" В. Соловьева.9i

§ 2. Нравственная проблематика веры в учении

С. Булгакова и его критика "моральной теологии" Канта.1 IS

§ 3. Противостояние разума и веры в учении о теодицее П. Флоренского. 139 - \А

Введение диссертации2000 год, автореферат по философии, Доронина, Надежда Сергеевна

Осмысляя возможности и границы познания, философия с неизбежностью сталкивается с феноменом веры на всех уровнях деятельности познающего сознания: на обыденном, естественно-научном, гуманитарном, религиозном, в сфере искусства и нравственности. Во всех областях знания отношение веры присутствует в большей или меньшей степени, принимает самые разнообразные формы и несет в себе различные смыслы и ценность. Поэтому философия не может трактовать веру исключительно как религиозный феномен в традиционном понимании. Ее задача — выйти за пределы конкретно-исторических форм самопостижения веры, каждая из которых претендует на исключительность.

Философия стремится выявить непреходящую актуальность обращения к анализу веры, понимаемой не как разъединяющий, но, напротив, всеобъемлющий и всеобъединяющий феномен, обращающий человека к истокам Бытия в целом и лежащий в основе всякой познавательной и практической деятельности.

Исключительно актуальным представляется критическое философское осмысление феномена веры, поскольку в рамках бытийствования определенных исторических сложившихся ее форм, изнутри религиозного сознания невозможно адекватно высветить нравственное содержание веры как феномена, имеющего общечеловеческую ценность. Только философия в пространстве свободного вопрошания, критически-заинтересованного диалога, при установке на открытость и собеседование может дать ключ к пониманию истоков псевдорелигий, утопического мышления, нигилизма во всех его проявлениях, религиозного догматизма, фанатизма — всех тех форм, в которых выступает искаженное содержание веры, вытесняющее ее истинную свободно-разумную природу. Нравственное осмысление веры, осуществляемое философией, должно указать на те мощные силы, заключенные в ней, которые способствуют самоограничению, открытости, коммуникации, стремлению к объединению различных общностей людей, терпимости к инакомыслию.

Нравственная проблематика веры вбирает в себя такие фундаментальные вопросы как преодоление религиозной нетерпимости, утверждение ценности каждого человека, человеческого достоинства, возможности культурного диалога, свободы духа.

Поиск новых перспектив развития человека и общества невозможен без возврата к вечным ценностям и идеалам общечеловеческого характера, классическим философским традициям, метафизическому опыту человечества в самом широком смысле: в сфере искусства, религии, философии. Забвение ее ведет к манипулированию искаженным содержанием веры, а значит к возведению различного рода идолов и божков, создающих иллюзию защищенности и ненужности собственного тернистого пути свободы мысли. Преодоление следствий этого забвения, таких как национальная вражда, войны, социальные религии, научное суеверие, религиозный фанатизм составляет настоятельную задачу современности и делает актуальным обращение к классическому этическому наследию и попытку его нового прочтения и интерпретации в контексте современных проблем.

Теоретическое и этическое наследие Канта оказало и оказывает огромное влияние на формирование философских концепций. Являясь фундаментальной основой философской методологии, кантовская проблематика в различных аспектах преломляется в современных исследованиях. Кантовская философия не является замкнутой на себя системой. Открытость критической философии для полемики и интерпретаций побуждают вновь и вновь обращаться к ее содержанию.

В рамках национальной духовной традиции исключительно важное значение имеет нравственное содержание русской религиозной философии. Сегодня, разрабатывая этическую проблематику, вряд ли можно обойтись без обращения к наследию Вл. Соловьева, С. Н. Булгакова, П. Флоренского и других представителей философии всеединства. Перспективным и интересным представляется опыт ее нового прочтения в сопоставлении с проблематикой кантовской философии. В свою очередь теоретическая и практическая философия Канта перед лицом русской мысли обнаруживает новые черты и своеобразную проблематику, плодотворную для этических исследований.

Соотнесение и критическое сопоставление установок и идей в философии всеединства с наследием Канта актуально и по причине малой исследованности влияния немецкого философа на русскую мысль на рубеже веков. Между тем, именно в это время имя Канта становится одним из самых популярных среди русских мыслителей. Практически все направления русской мысли так или иначе выразили свое отношение к кантовской философии. Причиной такого пристального внимания явился несомненный рост уровня философской рефлексии и стремление уяснить собственную специфику и уникальность в сопоставлении с западной философской традицией.

Необходимы элементом в немецкой и русской философской традиции является разработка проблематики веры как в теоретическом так и в практическом аспекте.

Переворот Канта в философии заключается не только в создании трансцендентного метода и применения критического принципа в теории познания, но в построении теории веры в рамках нравственной проблематики — в контексте обоснования метафизики.

Философское осмысление веры является актуальной фундаментальной задачей в построении цельного научного мировоззрения, имеющего общезначимое значение. С точки зрения методологии науки мировоззрение включает в себя, помимо доказательного знания, обширнейшую область постижения, отнести которую можно только к сфере веры. В этой области критический философствующий разум преодолевает противоречие между разумом и верой, строго отграничивая собственное пространство веры и удостоверяя принципиальную необъективность, опосредованность ее утверждений. Из всего сложнейшего конгломерата мотивов и предпосылок веры именно нравственность придает положениям веры безусловность и необходимость. На пути анализа моральных предпосылок веры можно искать четкие ориентиры для определения критериев истинности знания, традиционно называемого метафизическим.

В то же время, нравственная предпосылочность положений веры выводит ее на общекультурный уровень и позволяет рассматривать ее содержание с точки зрения общечеловеческих ценностей.

В философии всеединства вера выступает одной из центральных проблем. В попытке преодоления Канта и кантианства философами всеединства проблематика веры приобретает остроту и определенность.

Анализ обеих концепций веры в аспекте нравственности ввиду вышеуказанных актуальных проблем современности сам по себе чрезвычайно плодотворен. Но помимо этого, он помогает понять многие., может быть^неявно выраженные мотивы и установки как в кантовском учении, так и в русской мысли, которые проявляются рельефнее именно в сопоставлении двух философских традиций.

Степень разработанности проблемы.

Выявляя философские подходы к изучению феномена веры и, в частности, его осмысление в этической науке, мы обратились прежде всего к современным отечественным исследованиям.

В период 60-х, 70-х, начала 80-х годов вера попадает в поле зрения исследователей исключительно как религиозный феномен, и ее содержание соответственно критикуется как неистинное, иллюзорное знание, нуждающееся в преодолении. Веру помещают на уровень обыденного сознания, и она выступает более как психологический феномен — чувство, нежели элемент познавательного процесса (Иваненко С. И., Козырева А. К., Носович В. И., Платонов К. К., Хомутовский Ф. А., Шехтерман Г. И., Щедрин В. Н., Яковлев В. г.)

В ряде работ веру трактуют как предварительную ступень к формирующемуся, основанному на знании, убеждению. И в этом смысле она выступает как смысловая основа всякой деятельности. Благодаря вере-убеждению знание становится личным достоянием. (Малеев С. Н., Назаров А. Д., Соболев В. П., Щербакова Г. В.)

С сер. 80-х гг. феномен веры начинает рассматриваться в новом ракурсе. Во-первых, выделяют религиозную» нерелигиозную веру. Во-вторых, анализ религиозной веры становится объективнее и оценки более продуманными. Вера рассматривается не с точки зрения борьбы идеологий, а в контексте общечеловеческих ценностей и культуры в целом.

Подавляющее большинство работ, посвященных вере не в узкорелигиозном смысле, представляют собой гносеологический анализ. Ее исследование включается в рамки методологии науки. Выясняется специфика веры как особого знания со своими критериями истинности, признается обязательное присутствие веры на мировоззренческом уровне, выделяются различные аспекты рассмотрения веры: аксиологический (вера придает отвлеченному характеру знания ценностную окраску^ праксеологический (вера задает определенную направленность деятельности), деягелъностный (вера, переводя знание в личное убеждение, стимулирует деятельность) и пр. (Андрюшенко М. Т., Евстифеева Е. А., Воронянский И. Е., Пименова Е. Н. Полякова И. А., Романов А. В.).

Небольшой объем исследований посвящен анализа феномена веры на историко-философском материале (Малышев М. А., Мишкинис Г. А., Фролова Е. А., Щербакова Г. В.).

Нравственной проблематике веры, рассматриваемой не в узкорелигиозном аспекте, в современных философских исследованиях внимания не уделялось.

Цели и задачи данного исследования предполагают обращение к следующему материалу: во-первых, историко-философские труды, в которых рассматривается теоретическая и практическая философия Канта; исследования по отдельным проблемам кантовского учения в интересующем нас аспекте; во-вторых, труды по истории русской философии и, в частности, философии всеединства; в-третьих, работы современных исследователей, в которых анализируется влияние Канта на русскую философию.

Объем отечественных современных исследований по Канту огромен. Ввиду задач данной работы мы обратились к историко-философским и этическим исследованиям следующих авторов: В. Ф. Асмуса, В. С. Библера, П. П. Гайденко, А. В. Гулыги, А. А. Гусейнова, Т. Б. Длугач, Э.В.Ильенкова, М. А. Киссель, М. К. Мамардашвили, Н. В. Мотрошиловой, И. С. Нарского, Т. И. Ойзермана, Ю. В. Перова, К. С. Сергеева, Э. Ю. Соловьева, Я. А. Слинина, С. А. Чернова.

В ряде работ рассматривается гносеологический аспект веры в учении Канта.1

Между тем, нравственный аспект веры в философии Канта практически не изучен.

Только в одной работе: ст. Э. Ю. Соловьева Морально-этическая проблематика в "Критике чистого разума" // "Критика чистого разума" и "современность", Рига, 1984 вера в кантовской теоретической философии рассматривается в контексте нравственной проблематики.

Для решения поставленных в диссертации задач были привлечены также исследования по истории русской философии В. В. Зеньковского, Н. О. Лосского, К. В. Мочульского, Э. Д. Радлова, Г. Г. Шпета и работы современных авторов: В. Н. Акулинина, А. А. Ермичева, А. Ф. Замалеева.

Необходимо выделить работу Акулинина В. Н. Философия всеединства: От В. С. Соловьева к П. А. Флоренскому Новосибирск: Наука. Сиб отд-ие, 1990, в которой целый раздел посвящен проблематике веры в философии всеединства.

Сопоставление кантовского учения и русской философской мысли конца 19-го начала 20 в., к сожалению, остается пока мало исследованной областью. Можно назвать только один сборник по данной тематике "Кант и философия в России", М., 1994 и несколько отдельных статей. Между тем, эта неиссякаемая тема включает в себя важнейший и актуальнейший блок вопросов в аспекте этической проблематики веры.

В работах А. В. Ахутина, В. Н. Дуденкова, 3. А. Каменского, Капранова, С. А. Чернова, И. П. Чуевой дан общий анализ влияния Канта на русскую мысль к 19-нач. 20 в. Определенные аспекты этого влияния исследовались в работах Д. Е. Барам, Т. Б. Длугач, В. В. Лазарева.

1 Андрюшенко М. Н. Гносеологический анализ веры в философии Канта: предпосылки, сущность, последствия // Кантовский сборник. Вып. 9., 1984; Козырева А. К. Кант о соотношении веры и знания // 22 Герценовские чтения. Философия и социальная психология. JL, 1971; Глускин В. В. Кант и проблема гносеологического анализа веры // Вопросы теоретического наследия И. Канта. Калининград, 1979.

Таким образом, можно констатировать, что нравственная проблематика веры в заявленном историко-философском аспекте недостаточно изучена в отечественной исследовательской литературе. Цель диссертации.

Исходя из актуальности темы и степени ее разработанности, в диссертации становится цель: выявить нравственное содержание веры, сопоставив концепции веры в учении Канта и в русской философии всеединства.

Цель конкретизируется в следующих задачах исследования:

1. Обозначить место проблематики моральной веры в учении Канта.

2. Раскрыть содержание понятия моральной веры в теории познания

Канта.

3. Выявить разумно свободную природу моральной веры в этике Канта и в учении о религии в пределах разума.

4. Проанализировать интерпретдамо моральной веры Канта в учении А. И. Введенского с метафизической вере и нравственном чувстве.

5. Изучить опыт критики теоретической и практической философии Канта представителями русской философии всеединства: Вл. Соловьевым, С. Н. Булгаковым, П. А. Флоренским.

6. Выявить специфику нравственной проблематики веры в кантовской критической философии и в проекте "цельного знания" русской философии всеединства.

7. Проанализировать место и роль веры в метафизике Вл. Соловьева. Обозначить сущность философского обоснования мистической веры в учении Вл. Соловьева и выявить специфику ее нравственного содержания.

8. Проанализировать критику С. Н. Булгаковым "моральной теологии" Канта. Выявить нравственное и религиозное содержание веры в учении С. Н. Булгакова.

9. Рассмотреть антиномию веры и разума в учении о теодицее П. Флоренского.

Методологическая основа исследования и теоретические источники диссертации.

Диссертация выполнена на основе метода сравнительного историко-философского анализа, предполагающего рассмотрение тех концепций, теорий, методов, осмысление и интерпретация которых, на наш взгляд, плодотворны и актуальны' ^'современных разработок нравственной проблематики веры.

В диссертационной работе был использован принцип единства исторического и логического.

Обращение к наследию Канта и отечественной философской мысли выявляет, с одной стороны, значимое, ценное содержание в кантовской философии для русской традиции, и во-вторых, при соотнесении обеих концепций — значимое и актуальное для осмысления нравственного аспекта веры в современных исследованиях.

Сравнительный философский анализ включает два принципиальных подхода — аналитический и синтетический, которые предполагают, с одной стороны: адекватное рассмотрение данной концепции и выявление мотивов и фундаментальных целей ее построения; с другой стороны: сравнение, сопоставление методов и идей как в историческом развитии данной концепции (Кант и русское кантианство), так и в столкновении и противоборстве различных традиций (кантовская критическая философия и русская религиозная философия).

Кроме того, аналитический подход предполагает рассмотрение данной концепции, идеи уже как результат анализа и интерпретаций предшествующих систем, как содержание некоего диалога философских и культурных традиций. Истинное содержание исследуемой концепции можно выявить, имея в виду принципиальную незавершенность и открытость ее для последующих трактовок и интерпретаций.

В этом смысле завоевание кантовской философии: критический принцип, трансцендентальный метод, построение теории нравственности как строгой науки и др. преломляются в сегодняшних исследованиях, как всегда актуальные, и находят свое выражение в современной методологии. Например, идеи трансцендентализма определенным образом трансформировались в феноменологической философии. В современных культурологических исследованиях также имеет свое развитие кантовская проблематика. Относительно темы данного исследования, нужно отметить, что учение о моральной вере Канта находит свое выражение в экзистенциальной философии в концепции философской веры К. Ясперса.

Непреходящий интерес к наследию Канта объясняется не только тем, что оно представляет собой фундаментальные основы философской методологии познания, но и принципиальной недогматичностью исследований, открытостью к критике, переосмыслению, полемике. г, ~ уем

Решая задачи данной диссертации, мы реконетр^нр критическии метод кантовских исследований и применяем его в нашем анализе концепции веры в русской философии всеединства, что позволяет выявить противоречивость ее философского обоснования и зависимость нравственного содержания веры от религиозного.

Теоретическими источниками диссертации выступили прежде всего этические труды И. Канта: "Критика практического разума", "Основы метафизически нравственности", "Метафизика нравов", "Об изначально злом в человеческой природе", а также "Критика чистого разума", "Критика способности суждения", "Религия в пределах только разума", "Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появиться как наука" и другие работы.

Ввиду поставленных в диссертации задач к исследованию были привлечены работы русских философов всеединства: С. Н. Булгакова, Вл. Соловьева, П. Флоренского и труды представителя русского кантианства А. И. Введенского.

Научная новизна исследования заключается в следующем: впервые предпринят анализ феномена моральной веры в теоретической и практической философии Канта; показана роль моральной веры для обоснования метафизического знания и возможность включения моральной веры в методологию научного познания; проанализирована концепция метафизической веры А. И. Введенского, осмысляющая и развивающаяся учение о моральной вере Канта; исследована критическая интерпретация Канта представителями философии всеединства в аспекте противопоставления моральной веры и веры "цельного знания".

Положения, выносимые на защиту.

В теоретической и практической философии, а также в учении о религии в пределах только разума Кантом было разработана теория нравственной веры.

Теория нравственной веры может быть адекватно исследована в контексте метафизической проблематики — морального обоснования метафизического знания. Именно здесь сосредотачиваются все аспекты рассмотрения нравственной веры.

В учении Канта о видимостях и иллюзиях разума моральная вера выступает преодолением трансцендентальной видимости и обеспечивает необходимое и всеобщее знание с нравственными критериями достоверности.

Моральная вера как нравственно опосредованное знание обосновывается самим критическим разумом. Сфера веры — поле метафизической проблематики, область принципиально-недоказуемого и неопровержимого знания. Достоверность веры — нравственная достоверность. Определяя специфическое место веры в познании, критический разум преодолевает догматическое противоречие между разумом и верой, и вера может быть включена в методологию научного познания.

Концепция метафизической веры русского кантианца А. И. Введенского выступила цельным учением, осмысляющим и развивающим на русской почве концепцию моральной веры Канта именно в контексте нравственного обоснования метафизического знания. Учение о метафизической веры А. И. Введенского ценно тем, что его разработки имели целью включать метафизику в систему научного знания уже исходя из современных ему реалий развития науки, научного мировоззрения, методологии научного знания.

Критика догматической веры и отвлеченного знания в учении Вл. Соловьева недостаточна для синтеза веры и разума, религии и философии. Вне критической установки разума, строго ограничивающей специфическую область веры, философское обоснование веры невозможно. У последователей Вл. Соловьева, философов всеединства, концепция веры строится исходно на религиозных основаниях.

В философии всеединства вера выступает мистическим постижением. Моральное содержание веры трактуется изнутри религиозного сознания и не имеет самодостаточного значения. Кантовский смысл нравственной достоверности искажается. Она полностью зависима от достоверности более высокого порядка и автономия нравственности интерпретируется как псевдорелигия морали. В философии всеединства моральное содержание веры полностью вытекает из религиозно-метафизической концепции.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что сформулированные в нем теоретические положения и: выводы развивают и дополняют многие разделы этики, истории классической немецкой философии, истории русской философии, философии религии. Исследуемые в диссертации вопросы отношения веры и нравственности определяют теоретически важный аспект в кругу фундаментальных проблем современной этической науки и их научное осмысление, основанное на историко-философском исследовании классиков немецкой и русской философии, обусловливает теоретическую значимость и ценность проведенного исследования.

Практическая значимость исследования состоит в том, что выводы, полученные в ходе исследования, могут быть использованы в научных исследованиях по современным проблемам этики, истории этической мысли, истории философии, особенно немецкой классической и русской, при разработке курсов лекций по истории и современным проблемам этики, а также по философии религии.

Результаты исследования использовались в преподавании этики, философии, чтении спецкурсов по русской философии в ряде высших учебных заведений Санкт-Петербурга, при подготовке учебных и методических пособий.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры этики и эстетики Санкт-Петербургского государственного университета и была рекомендована к защите.

Результаты исследования получили выражение в опубликованных научных, учебных и учебно-методических пособиях.

Основные положения работы были представлены на Всесоюзной конференции молодых ученых «Время, личность, культура мышления» (Москва, ИФАН, 1987 г.); на научных конференциях: «Жизнь. Смерть, Бессмертие» (Санкт-Петербург, 1993 г.); «Опыт религиозной жизни и ценности культуры» (Санкт-Петербург, 1994 г.); Соловьевские чтения (Санкт-Петербург, 1994 г.); «Идея свободы в русской философии права» (Санкт-Петербург, 1998 г.); на

14

Первом всероссийском философском конгрессе «Философия в духовной жизни общества» (Санкт-Петербург, 1997 г.); «Русская и европейская философия: пути схождения» (Санкт-Петербург, 1999 г.); на международной научно-теоретической конференции "Современная социология и философия права: Россия-Восток-Запад" (Санкт-Петербург, 1999 г.); на международной научно-практической конференции «Ювенальная юстиция и профилактика правонарушений» (Санкт-Петербург, 1999 г.); и др.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Проблема веры"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В критической философии Канта вера впервые в истории философии рассматривается в контексте проблематики обоснования метафизического знания.

Кант избежал догматизации вопроса о праве метафизики на существование, поскольку исходил из его сугубой настоятельности, действительной нужды не в узко-научном методологическом смысле, а имея ввиду новые еще для познания Нового времени общие определения культуры и бытия человека в этой культуре.

Продолжая сократовскую традицию, кантовский критицизм переносит акцент с поиска непротиворечивой достоверности, очищенной от каких бы то ни было иллюзий, на анализ самих условий появления заблуждений — на саму деятельность разума.

Кант показал, что в отличие от эмпирической и логической видимости, трансцендентальная видимость возникает с необходимостью и причина ее коренится в природе самого разума.

Кант не пытается выстроить новую "правильную" систему, освободившуюся от недостатков старых методов и подходов, или некое новое знание или новую метафизическую реальность.

Путь задается в принципиально ином направлении и точка опоры выбрана иная: она не вовне, не в произвольно избранном принципе, системе, предмете и т. п. Она заключена в честности философствующего разума перед самим собой — шаг за шагом продвигаться в прояснении самих условий возможности познания.

Именно так, считал Кант, можно оградить пространство метафизики, во-первых, от догматизма — когда без предварительного анализа возможностей и границ познания переходят непосредственно к познанию метафизических объектов, претендуя на объективность, но при этом исходят из заранее принятых предпосылок и предвзятых суждений; и во-вторых, от скептицизма, выносящего метафизику в область недостоверного.

Но Кант заявляет, что критическая философия "раз и навсегда, и притом сократическим методом, .кладет конец всем возражениям, которые выдвигаются против нравственности и религии" (И. Кант. Критика чистого разума, с. 25), возможных лишь в пространстве метафизики. Так сугубо конкретная методологическая задача поиска достоверности за пределами опыта в критической философии модифицируется в полную драматизма смысло жизненную коллизию человеческого разума, имеющую самое непосредственное отношение к "практической" жизни человека — к сферам реализации свободы: творчеству, морали, познанию, вере.

Именно в этом контексте проблематика веры заняла в учении Канта свое законное место и могла быть рассмотрена адекватно — как совмещающая в себе и гносеологический и этический аспекты в их сущностном единстве.

Понятие моральной веры раскрывается на стыке теоретической и практической философии Канта как имеющее безусловный характер нравственное удостоверение метафизического знания.

Из рассмотрения трансцендентальной видимости Кант делает следующий важнейший вывод: вопросы о Бытии в целом, о высших принципах, неизбежно встающие перед человеческим разумом, и ответы на которые не могут быть отысканы в опыте (поскольку им ничто не соответствует в опыте), обязательно заведомо мотивированы практическим интересом.

В теоретическом применении разум достигает здесь только случайного мнения или гипотезы. Критический метод позволяет заранее иметь ввиду эту практическую обусловленность и преодолеть противоречие между знанием и верой. Истина возможна, но единственный путь к ее достижению ведет через редукцию практического интереса до чистого морального сознания. Так метафизическое постижение становится объективным, истинным, когда оно мотивированно, инициировано нравственным сознанием, практическим разумом. Это постижение Кант называет его моральной верой.

Таким образом, анализ веры в контексте проблематики метафизики позволяет удерживать в ее понятии с одной стороны факт оправдания ее как особого постижения с точки зрения самокритики разума, определяющего свои собственные возможности и устанавливающего для себя границы, и с другой стороны, позволяет определить специфическую сущность истины веры — ее необходимый характер через обусловленность практическим разумом. Благодаря понятию моральной веры проблема метафизического знания переносится из теоретически незаинтересованного аспекта в смысло-значимый, практический, где она только и может быть разрешена.

Анализ практической философии Канта и его учения о религии в пределах разума позволяет выявить природу моральной направляющей метафизической веры, ее свободно-разумный характер.

Моральная вера апеллирует к человеку как свободному существу способному употребить свою свободу в интересах человека как свободного существа. В аспекте моральной веры человек выпадает из пространства природного и переносится в сферу должного-свободы. Моральная максима требует от него отграничения свободы для того, чтобы вновь и вновь утверждать себя как свободное разумное существо — она требует не внешнего принуждения, но самопринуждения. Моральная вера безусловно полагает те абсолютные вещи, которые должны существовать, поскольку существует моральное сознание: свобода, душа, бог как абсолютно благое святое существо, как недостижимый предел нравственных исканий человека. Именно в том, говорит Кант, что наше упование на бога безусловно и состоит моральная вера. Она имеет такую степень достоверности, что не может включать в себя никаких условий истинности и даже надежды. Она сплетена с нравственной максимой таким образом, что эту веру ничто не может поколебать,так как этим были бы ниспровергнуты сами нравственные принципы.

Моральная вера радикальным образом определяется именно и только моральным сознанием, практическим разумом — поэтому вполне обоснованно она может называться разумной верой. Но это и сугубо личное знание, личная убежденность, завоеванная человеком на своем собственном пути и предполагающая в обязательном порядке действие, исходящее из этой убежденности. По Канту одно лишь доброе намерение не является моральным, более того, оно аморально, если из него не следует морального поступка.

Метафизическое знание не может быть принято извне в готовом виде (антиномии демонстрируют это), поскольку природа его не отвлеченно-теоретическая, но ценностно обусловленная. Впервые в истории философии Кантом так ясно и обоснованно высказывается сомнение относительно правомерности построения возвышенных умозрительных систем, пусть имеющих самые благородные цели. Ведь всегда существует соблазн придать возвышенной благородной идее атрибут существования, онтологизировать ее. Бытие совершенных сущностей может быть удостоверено, инициировано только с точки зрения интересов свободы — не свободы от., а свободы для. — то есть морального закона. В противном случае — и Кант показывает это в своей критике религии — спекулятивный произвол будет действовать в своих интересах: теоретически поддерживать спекулятивную систему, построение которой за ширмой множества благовидных предлогов имеет ввиду вовсе не интересы свободы, а обеспечение собственной жизнеспособности.

Религиозное отношение само по себе присутствует всегда постольку поскольку в теоретическом отношении неистребимо стремление разума спрашивать о последних смыслах и целях, в практическом отношении разумное существо надеется на счастье и осуществление высшего блага, и поскольку удостоверение божественного бытия является необходимым условием осуществления высшего блага.

Вопрос в том, как полагается область сверхчувственного и каким образом осуществляется это религиозное отношение. Если сверхчувственное полагается морально-необходимой верой как условие и абсолютный предел нравственного совершенствования, что ведет к нравственному действию (не останавливаясь только лишь на добрых намерениях) — к свободно-ответственному поступку, тогда религиозное отношение следует из нравственного принципа и основывается на свободе и в интересах свободы.

Если область сверхчувственного полагается как самодостаточная онтологическая конструкция, имеющая самостоятельную сверхценность и безусловную истинность, тогда, собственно, уже ничего не зависит от конкретного действия — оно диктуется заданной сверхистиной, обладающей и сверхсвободой и сверхответственностью за все, совершающееся в мире. Человеку остается только ждать милостей от возводимого им самим идола. Форму веры, которая таким образом удостоверяет область сверхчувственного, Кант называет эмпирической или случайной, то есть не следующей из априорного закона практического разума, но включающая эмпирические случайные основания. Кант настаивает на том, что создание псевдорелигий ("иллюзий религии") на совести самого человека, избегающего свободы и неотьединимой от нее ответственности из страха онтологической негарантированности счастья.

Кант подчеркивает: сфера свободы — сфера должного, она ничем не обеспечена, свобода должна осуществиться. Если она не осуществляется, ее место занимает то, что действует прямо противоположно: то есть не в интересах охранения человека как ценности. Таким образом, нравственная достоверность принципиально ничем не подтверждена, ничем не гарантирована. Это всегда усилие, собственный путь, каждый раз уникальное, сугубо личное решение.

Именно всеобщий и необходимый характер моральной веры закономерно ведет к открытости религии, построенной на ее принципах, и преодолению нетерпимости к различным конкретным формам веры и общностям людей, их исповедующих. Проблема действительного осуществления диалога и терпимого отношения к инакомыслию сверхактуальна и для сегодняшнего дня.

Таким образом, можно констатировать, что переворот Канта в философии заключается не только в создании теории научного познания, но и создании теории нравственной веры, построенной на критических принципах чистого разума, учении об автономии нравственности и концепции моральной всеобщности и необходимости — нравственно обусловленной истины.

В русской философской мысли проблематика моральной веры в кантовской критической философии интерпретировалась и развивалась в русском неокантианстве, главным образом в учении А. И. Введенского, который разъяснил и развил кантовскую концепцию обоснования метафизики с учетом уже современных ему реалий развития науки и формирования научного мировоззрения, предложил концепцию "логицизма" как дополнение к критическому методу и оригинальное и в то же время принципиально выдержанное в духе критицизма учение о метафизической вере и "нравственном чувстве".

Учение А. И. Введенского являет пример прямого продолжения и развития кантовской концепции в русской философской мысли, в то время как философы всеединства во многом воспринимали Канта через призму кантианства, сосредоточенного в основном на методологии науки.

Введенский стремился представить учение Канта в виде цельного спектра проблем, объединенного главным мотивом: дать метафизике научное обоснование через определение границ теоретического доказательного знания и прояснение природы метафизической истины. В аспекте этой задачи Введенский и рассматривает место и роль моральной веры.

Вера трактуется как способ принятия истин, не могущих принципиально быть доказанными на путях логики. В этом смысле вера противопоставляется знанию. Но в выделенной сфере неприменимости логических законов Введенский вслед за Кантом строит своеобразную иерархию достоверности, в которой высшее место занимает вера, обусловленная моральным мотивом.

Речь, конечно, идет также о знании, но с другим масштабом истинности и другими критериями достоверности. Построение метафизических систем, подчеркивает Введенский, обязательно обусловлено различного рода явными или скрытыми мотивами. Чтобы избежать догматизма, любая область знания, опирающаяся в конечном итоге на некую метафизическую концепцию, должна отдавать себе отчет в этой мотивированности и в принципиальной недоказуемости равно как и неопровержимости метафизических построений. Отсюда следуют два вывода. Ни одной области знания не может быть навязана общезначимая метафизическая концепция как достоверное знание. Между тем, как всеобщее и необходимое морально опосредованное знание, метафизика может выступать общезначимым основанием для любой области познания.

Намечая перспективы исследования метафизической проблематики в кантовской традиции, Введенский открывает обширную тему анализа мотивов выбора метафизических направлений не только в новейшей истории философии, но и в науке, искусстве, религиозных системах, культуре в целом и анализа тех факторов, которые влияют на выбор этих мотивов.

Критику Канта философами всеединства мы рассматривали в аспекте проблемы путей обоснования метафизики. Выяснилось, что в философии всеединства вера рассматривается в рамках проекта цельного истинного знания и трактуется мистически. Вера должна разрешить все противоречия познания и играть главенствующую связующую роль в триединстве науки, философии и религии.

Вера противопоставляется разуму, поскольку разум как естественнонаучный так и философский выступает в философии все единства как отвлеченное, исключительно теоретическое познание. Таким образом, и вера и разум получают свое объяснение из недр религиозного сознания.

Критикуя "отвлеченную" философию, и прежде всего учение Канта, Соловьев ставит задачу обогащения философского разума верой и обновления догматической религии философской рефлексией. Его последователи также стремились к синтезу, но если позиция Соловьева определялась философскими исканиями, то Флоренский и Булгаков исходят однозначно из религиозного опыта.

Намеченный Соловьевым синтез всех источников познания не был им осуществлен на философской почве, да и не мог быть осуществлен, поскольку свободный дух философствования несовместим с религиозной интуицией, пусть даже освобожденной от религиозного догматизма.

Для представителей всеединства было очевидным, что на философских позициях желаемый синтез не достижим, и они в своих построениях исходят уже из другого источника — из религиозного опыта.

Специфика философии трактуется последователями Соловьева очень радикально.

Прослеживая эволюцию взглядов представителей философии всеединства, можно сделать ряд выводов.

П. Флоренский вслед за С. Булгаковым доводит в определенном смысле до логического завершения намеченный Соловьевым проект синтеза веры и разума, религии и философии.

У Булгакова, например, вся западная философская традиция объявляется ересью и отклонением от прямого пути к постижению Истины. Причем, кантовское учение и у Булгакова и у Флоренского предстает средоточием всего негативного, что присуще философскому мышлению.

Разум противоречив и безопорен. Действительное содержание ему может придать только вера. На религиозной почве всеединицы пытаются в свою очередь соединить несоединимое: трактуемую сугубо мистически веру и рассматриваемый исключительно в рассудочной форме разум.

Флоренский безосновательно радикально противопоставляет веру и разум. Из этого противопоставления логично вытекает полное преобразование разума в веру, но не их синтез. Разум по Флоренскому отрекается от своей рассудочной формы, становится верящим и преображается в мистическую веру, принципиально вне-разумную. Вера у Флоренского — доверие как условие снисхождения божественной благодати. Вера спасает от самозамкнутости: объект от субъекта познания и познающего от других познающих.

Действительный синтез веры и разума, осуществленный Кантом на принципах критической философии, не мог быть принят представителями всеединства. Будучи религиозными мыслителями, они трактовали его учение как неправильную религию разума, псевдорелигию морали. Нравственное содержание веры не принималось философами всеединства, поскольку нравственность рассматривалась ими изнутри религиозной традиции как относительное явление, которое необходимо толковать в аспекте греха.

Таким образом моральное содержание веры в философии всеединства прямо вытекало из их религиозно-метафизической концепции.

В процессе анализа критики Канта в философии всеединства и сопоставления обеих концепций веры высветились изначальные идейно-теоретические установки, инспирировавшие поиск путей обоснования метафизики в обеих традициях. Применительно к критической философии Канта ими оказались фундаментальные цели построения научного мировоззрения, (включая теорию познания и этику, понимаемые как строгие науки), неосуществимые вне самокритики философствующего разума по поводу собственных возможностей и границ. В русской философии всеединства концепция обоснования метафизики была продиктована грандиозным проектом осуществления социального идеала в виде новой "церкви" с обновленным истинным "цельным знанием".

Критика Канта философами всеединства носила достаточно претенциозный характер. Она не могла быть плодотворной, поскольку была нацелена не на диалог, а на преодоление заведомо чуждой системы взглядов, несовершенного, нуждающегося в радикальном преобразовании типе философствования. Учение Канта воспринималось философами всеединства как типичный образец западной отвлеченной философии, в котором сгустились все ее недостатки и противоречия.

Основным мотивом такого отталкивания выступило стремление противопоставить западной философии заведомо превосходящую ее обновленную русскую мысль, построенную на совершенно иных принципах. Перед лицом кантовской философии ясно выступает тот факт, что с точки зрения философской методологии этот проект оказался бесперспективен. Тем не менее в более широком контексте диалога западной и русской культур анализ мотивов и смысла этого противостояния чрезвычайно плодотворен для историко-философских и историко-этических исследований.

Историко-философский анализ выявил принципиально важные моменты, которые имеют теоретическое значение для осмысления этического аспекта веры.

Вера может быть включена в систему научного мировоззрения, и может трактоваться как достоверное знание в нравственном аспекте, поскольку мораль как строгая наука дает вере критерии достоверности — всеобщность и необходимость.

Как нравственно обоснованное знание вера может рассматриваться в контексте методологии научного познания, но при условии, что область веры и область науки строго разграничиваются. Необходимо различать моральную веру как нравственно обоснованное знание и веру-уверенность как психологическое состояние, действующую во всех сферах познания (включая научное), когда на определенном этапе существует недостаток знания, временно компенсируемый верой.

Сфера веры — поле метафизической проблематики, область принципиально недоказуемого и неопровержимого знания. Достоверность веры — нравственная достоверность.

Нравственное содержание веры принципиально автономно от религии. Если моральность веры трактуется изнутри религиозного сознания, то искажается самый смысл нравственной достоверности. Она полностью зависима от достоверности более высокого порядка, и самодостаточность нравственности интерпретируется в этом случае как псевдорелигия морали.

Нравственное содержание веры перестает быть самодостаточным и приобретает черты временности, историчности, относительности.

Синтез веры и разума возможен только при критической установке разума, позволяющей ограничить собственные претензии и удостоверить сферу веры как особого нравственно обусловленного постижения. Тогда преодолевается философский догматизм, заключающийся в том, что без предварительного исследования познавательной деятельности и ее границ осуществляется непосредственный переход к познанию вещей, исходя их заранее принятых предпосылок и предвзятых суждений.

Критическая установка разума, рефлексия предпосылок познания преодолевает ограниченность философского догматизма, а следовательно и вытекающую из него антиномию между разумом и верой: разум сам санкционирует веру как специфическую нравственную достоверность.

Синтез религии и философии, религиозного и философского сознания принципиально невозможен. Философия, как теория познания прежде всего, радикально ставит под вопрос то, что для религии является непреложной истиной. Религиозное познание удостоверяет реально пребывающую истину. Философское познание демонстрирует принципиальную проблематичность удостоверения какой бы то ни было истины и сосредотачивается на методе для определения возможностей и границ познания.

Список научной литературыДоронина, Надежда Сергеевна, диссертация по теме "Этика"

1. Абрамов А. И. О русском кантианстве и неокантианстве в журнале "Логос" // Кант и философия в России. — М.: Наука, 1994. — С. 227—247.

2. Авксентьев Н. Ницше и Кант: Истинное отношение индивидуального идеала Ницше к принципу этики Канта // Авксентьев Н. Сверхчеловек — культурно-этический идеал Ницше. — Сиб., 1906. — Гл. 4. — С. 69—114.

3. Айвазов И. Г. Проблема свободы в философии Канта. — М.: Верность, 1910. —31 с.

4. Акулинин В. Н. Философия всеединства: От В. С. Соловьева к П. А. Флоренскому. —Новосибирск: Наука, Сиб отд-ие, 1990. — 154 с.

5. Андрюшенко М. Т. Гносеологический анализ веры в философии Канта: предпосылки, сущность, последствия // Кантовский сборник. Вып. 9. — Калининград, 1984. — С. 39—52.

6. Андрюшенко М. Т. Познание и вера. — Иркутск: Изд-во Иркутского ун-та, 1990. — 164 с.

7. Андрюшенко М. Т. Вера как фактор культуры // Социальное познание и политическая культура. — Тверь, 1990. — С. 116—121.

8. Андрюшенко М. Т. Вера как элемент познания // Формы и методы социального познания. —Калинин, 1989. — С. 73—78.

9. Андрюшенко М. Т. Социальная активность — деятельность — вера // Философские и социологические проблемы формирования социальной активности личности. —Владимир, 1989. — С. 44—52.

10. Ахутин А. В. София и черт (Кант перед лицом русской религиозной метафизики) // Вопросы философии. — 1990. № 1. — С. 51—69.

11. Барам Д. Е. Критика Е. Н. Трубецким антипномизма И. Канта // Кант и философия в России. —М.: Наука, 1994. — С. 173—185.

12. Бердяев Н. А. Вера и Знание // Вопросы философии и психологии. — М., 1910. Кн. 102. — С. 198—234.

13. Бердяев Н. А. Этическая проблема в свете философского идеализма // Проблемы идеализма. М.: Издание моек, психол. общ-ва, 1903. — С. 91—136.

14. Библер В. С. От наукоучения к логике культуры. Два философских введения в двадцать первый век. —М.: Политиздат, 1991. — 412 с.

15. Библер В. С. Кант — Галилей — Кант: Разум Нового времени в парадоксах самообоснования. — М.: Мысль, 1991. — 317 с.

16. Библер В. С. Нравственность. Культура. Современность. Филос. размышления о жизни, пробл. —М.: Знание, 1990. — 62 с.

17. Булгаков С. Н. Два града. Исследования о природе общественных идеалов. Т. 1—2. — М.: Путь, 1911.

18. Булгаков С. Н. Свет невечерний. М.: Республика, 1994. —415 с.

19. Булгаков С. Н. Трагедия философии // Сочинения: В 2-х т. Т. 1. — М.: Наука, 1993. — С. 309—518.

20. Булгаков С. Н. Философия хозяйства // Сочинения: В 2-х т. Т. 1. — М.: Наука, 1993. — С. 47—308.

21. Булгаков С. Н. Что дает современному познанию философия Вл. Соловьева? // От марксизма к идеализму. J— СПб.: 1903. — 347 с.

22. Булгаков С. Н. Основные проблемы теории прогресса // От марксизма к идеализму, —М.: 1903. —С. 113—160.

23. Булгаков С. Н. Отрицательное богословие // Вопросы философии и психологии. — 1915. —Кн. 1. (126). Пар. 2. Гл. 14. — С. 83—86.

24. Булгаков С. Н. Трансцендентальная проблема религии // Вопросы философии и психологии. — 1914. — Кн. 4 (124). — С. 580—652; Кн. 5 (125). — С. 728—780.

25. Бур М. Социальные и теоретические предпосылки формирования философии Канта // Философия Канта и современность. — М.: Мысль, 1974. — С. 17—31.

26. Введенский А. И. О пределах и признаках одушевления // Журн. Мин. Нар. Проев. — 1892: май — С. 73—112; июнь — С. 227—256; июль — С. 81— 129.

27. Введенский А. И. Психология без всякой метафизики. — Пг., 1917. —

28. Введенский А. И. Новое и легкое доказательство философского критицизма // Журн. Мин. Нар. Проев. — 1909, март. Ч. 20. № 3 —4. — С. 122— 144.

29. Введенский А. И. Спор о свободе воли перед судом критической философии // Журн. Мин. Нар. Проев. — 1901, октябрь, № 9—10. — С. 320— 361.

30. Введенский А. И. О видах веры и ее отношениях к знанию // Вопросы философии и психологии. — 1893, кн. 5 (20). — С. 158—202.

31. Введенский А. И. Логика как часть теории познания. — Пг.: 1917. —416 с.

32. Введенский А. И. Условие позволительности веры в смысл жизни // Введенский А. И. Философские очерки. — Вып 1. СПб.: 1901. — С. 115—147.

33. Введенский А. И. Опыт построения теории материи на принципах критической философии // Записки историко-филолог, ф-та СПб университета.

34. СПб, 1888. Ч. 1. XII, 340 с.

35. Введенский А. И. О мистицизме и критицизме в теории познания В. С. Соловьева. // Вопросы философии и психологии. — 1901. Кн. 1 (56). — С. 2—35.

36. Вильмонт Н. Достоевский и Шиллер. Заметки русского германиста.

37. М.: Сов. писатель, 1984. — 279 с.

38. Виндельбанд В. Философия Канта. История новой философии в ее связи с общей культурой и отдельными науками. — СПб.: 1902. — 421 с.

39. Виндельбанд В. Философия Канта (Из истории новой философии Виндельбанда). — СПб.: 1895. — 202 с.

40. Водзинский Е. И. Русское неокантианство к. 19 — нач. 20 вв. Марксистско-ленинская критика онтологии и гносеологии. — Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1966. — 79 с.

41. Воронянский И. Е. Вера как эпистемологическая категория. Философия истории: диалог культур (Мат-лы 9 Всесоюзных философских чтений молодых ученых). — М.: Философское общ-во СССР, 1989. — С. 24— 25.

42. Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. — М.: Искусство, 1991. —

43. Гадамер Г.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики.

44. М.: Прогресс, 1988. — 699 с.

45. Гайденко П. П. Учение Канта и его экзистенциальная интерпретация // Философия Канта и современность. — М.: Мысль, 1974. — С. 378—419.

46. Гегель, Георг Вильгельм Фридрих. Лекции по истории философии. — СПб.: Наука, 1994. — Кн. 1. — 349 с. Кн. 2. — 423 с. Кн. 3 — 582 с.

47. Гессен С. И. Избранные сочинения. — М.: РОССПЭН, 1999. — 815 с.

48. Глускин В. В. Кант и проблема гносеологического анализа веры // Вопросы теоретического наследия Иммануила Канта. Вып. 4. — Калининград, 1979. — С. 84—93.

49. Голосовкер Я. Э. Достоевский и Кант. Размышления читателя над романом "Братья Карамазовы" и трактатом Канта "Критика чистого разума". — М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1963. — 102 с.

50. Грот Н. Я. Основные моменты в развитии новой философии // Вопросы философии и психологии. — 1893. Кн. 20. — С. 41—93.

51. Грузенберг С. О. Вопрос о границах веры и знания в истолковании неокантианской школы. Критическая и догматическая вера. // Вестник знания.1910. Кн. 12. — С, 1210—1216.

52. Грузенберг С. О. Задачи и методы философского критицизма // Вестник знания. — 1910. Кн. 10. — С. 1001—1007.

53. Губенко В. И. О вере и верных знаниях // Философские науки. — 1975. № 1, —С. 150—152.

54. Гулыга А. Кант: Философская биография. — М.: Соратник, 1994. —304 с.

55. Гусейнов А. А., Иррлитц Г. Краткая история этики. — М.: Мысль, 1987. —589 с.

56. Демина Н. Н., Гирко Л. В. Новые книги о философии И. Канта // Вопросы философии. — 1980. № 7. — С. 180—185.

57. Длугач Т. Б. Проблема единства теории и практики в немецкой классической философии. — М.: Наука, 1994. — 151 с.

58. Длугач Т. Б. И. Кант: от ранних произведений к "Критике чистого разума". — М.: Наука, 1990. — 135 с.

59. Длугач Т. Б. Проблема времени в философии И. Канта и П. Флоренского // Кант и философия в России. — М.: Наука, 1994. — С. 186—211.

60. Дмитровский А. 3. Белинский и Кант // Кантовский сборник. Вып. 8. — Калининград, 1983. —С. 100—105.

61. Дробицкий О. Г. Теоретические основы этики Канта // Философия Канта и современность. — М.: Мысль, 1974. — С. 103—151.

62. Дуденков В. Н. Кант, неокантианство и русский духовный ренессанс // "Критика чистого разума" и современность. — Рига: Зинатне, 1984. — С. 230—235.

63. Евстифеева Е. А. Феномен веры как фактор деятельности // Философские науки. — 1985. № 5. — С. 131—135.

64. Евстифеева Е. А. К анализу феномена веры // Философские науки. — 1984. № 6. — С. 71—76.

65. Евстифеева Е. А. Феномен веры и активность сознания // Философские науки. — 1987. № 7. — С. 78—88.

66. Евстифеева Е. А., Иванов В. Г. Проблемы веры и традиции: пределы социального планирования. — Тверь: Изд-во гос. техн. ун-та, 1994. — 102 с.

67. Ермичев А. А. Трансцендентализм "Логоса" и его место в истории русского идеализма начала 20 века // Вестник Ленинградского университета. — 1986. Сер. 6, вып. 3. — С. 28—36.

68. Ерунов Б. А. На грани веры и неверия. — Л.: Лениздат, 1974. — 164 с.

69. Ерунов Б. А. Мнение как синтез элементов веры и знания // 22 Герценовские чтения. Философия и социальная психология. — Л.: 1971. — С. 75—78.

70. Зверев В. М., Емельянов Б. В. Русская кантиана 1800—1917 годов (Архив, и библиогр. разыскания) // Вопросы теоретического наследия И. Канта. Вып. 4. — Калининград, 1979. — С. 144—163.

71. Зеньковский В. В. История русской философии. В 2-х т. Л.: ЭГО, 1991. —Т. Ч. 1—221 с. Т. 1,4.2 — 280 с. Т. 2. Ч. 1 —255 с. Т. 2. Ч. 2 — 269 с.

72. Иваненко С. И. К вопросу о понятии "религиозная вера" // Вопросы научного атеизма. Вып. 26. — М.: Мысль, 1980. — С. 283—296.

73. Иус А. Философские проблемы исследования религиозной веры и религиозного чувства: Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук. — Тарту, 1982.—23 с.

74. Каменский 3. А. Кант в русской философии начала 19 в. // Вестник истории мировой культуры. — 1960, № 1. — С. 49—66.

75. Каменский 3. А. Кант в России // Философия Канта и современность. — М.: Мысль, 1974. — С. 289—328.

76. Каменский 3. А. Николай Станкевич и Иммануил Кант // Кантовский сборник. Вып. 8. — Калиниград, 1983. — С. 100—105.

77. Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появиться как наука // Сочинения. В 6-ти т. Т. 4. Ч. 1. — М.: Мысль, 1965— 1966. —С. 67—210.

78. Кант И. Ответ на вопрос: что такое просвещение? // Сочинения. В 6-ти т. Т. 6. — М.: Мысль, 1965 — 1966. — С. 25—35.

79. Кант И. Спор факультетов // Сочинения. В 6-ти т. Т. 6. — М.: Мысль, 1965—1966. —С. 311—354.

80. Кант И. Религия в пределах только разума // Трактаты и письма. — М.: Наука, 1980. — С. 78—278.

81. Кант И. Конец всего сущего // Трактаты и письма. — Наука, 1980. — С. 279—291.

82. Кант И. Критика чистого разума. — М.: Мысль, 1994. — 591 с.

83. Кант И. Письмо Лафатеру. Кенигсберг. 28 апреля 1775—10 (99) // Трактаты и письма. — М.: Наука, 1980. — С. 536—540.

84. Кант И. О вопросе, предложенном на премию Королевской Берлинской Академии наук в 1791 году // Сочинения: В 6-ти т. Т. 6. — М.: Мысль, 1965—1966.—с. 17—256.

85. Кант И. Грезы духовидца, поясненные грезами метафизика. — СПб., 1904. — 125 с.

86. Кант И. Об изначально злом в человеческой природе // Сочинения: В 6-ти т. Т. 4. Ч. 2. — М.: Мысль, 1965—1966. — С. 5—57.

87. Кант И. Основы метафизики нравственности // Кант И. Критика практического разума. — СПб.: Наука, 1995. — С. 53—120.

88. Кант И. Критика практического разума // Кант И. Критика практического разума. — СПб.: Наука, 1995. — С. 121—258.

89. Кант И. Критика способности суждения // Сочинения: В 60-ти т. Т. 5.

90. М.: Мысль, 1965—1966. —С. 161—257.

91. Кант и кантианцы. — М.: Наука, 1978. — 368 с.

92. Кант и философия в России. — М.: Наука, 1994. — 271 с.

93. Капранов В. А., Чуева И. П. Кант и русская религиозная философия в конце 19 — начале 20 вв. // Вопросы теоретического наследия И. Канта. Вып. 4.

94. Калининград, 1979. — С. 94—98.

95. Киссель М. А. Автономия нравственного сознания — истина и заблуждение // Этика Канта и современность. — Рига: Авотс, 1989. — С. 43— 68.

96. Киссель М. А. "Критика чистого разума" как первый опыт философии науки // "Критика чистого разума" Канта и современность. — Рига: Зинатне, 1984, — С. 73—76.

97. Козлова М. С. Вера и знание. Проблема границы. // Вопросы философии. — 1991. № 2. — С. 58—66.

98. Козырева А. К. Кант о соотношении веры и знания // 22 Герценовские чтения. Философия и социальная психология. — JI. 1971. — С. 41—43.

99. Козырева А. К. Критический анализ религиозного решения проблемы веры и знания (По материалам православия и русской религиозной философии): Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук. —JL: 1969. —24 с.

100. Критика чистого разума и современность. — Рига: Зинатне, 1984. —286 с.

101. Кураев А. О вере и знании — без антиномий // Вопросы философии.1992. №7.— С. 45—64.

102. Лазарев В. В. Категорический императив И. Канта и этика В. Соловьева // Кант и философия в России. — М.: Наука, 1994. — С. 42—80.

103. Лапшин И. И. Законы мышления и формы познания. — СПб: 1906. —446 с.

104. Линецкий М. Л. Внушение. Знание. Вера. — Киев: Политиздат Украины, 1988. — 158 с.

105. Линицкий П. И. Как возможно единство веры и знания? // Вера и разум. — Харьков, 1889. № 12. — С. 469^194.

106. Линицкий П. И. Чем различается вера от знания // Вера и разум. — Харьков, 1889, № 10. — С. 389—411.

107. Локк Дж. Избранные философские произведения. В 2-х т. М.: Соцэкгиз, 1960. — Т. 1. — 734 с. Т. 2. — 532 с.

108. Лопатин Л. М. "Новый психофизиологический закон Введенского (Заметка по поводу "Вторичного вызова на спор по вопросу о признаках одушевления") // Вопросы философии и психологии, 1893, кн. 19 (4). — С. 60— 81.

109. Лопатин Л. М. Нравственное учение Канта // Вопросы философии и психологии. — 1890. — Кн. 4. — С. 65—82.

110. Лопатин Л. М. Философское миросозерцание В. С. Соловьева // Вопросы философии и психологии, 1901. Кн. 1 (56). — С. 45—91.

111. Лосев А. Ф. Владимир Соловьев и его время. — М.% Прогресс, 1990. — 720 с.

112. Лосев А. Ф. Творческий путь Владимира Соловьева // В. Соловьев. Сочинения: В 2-х т. Т. 1. — М.: Мысль, 1983. — С. 3—32.

113. Лосский Н. О. История русской философии. — М.: Высш. шк., 1991. — 559 с.

114. Мамардашвили М. К. Кантианские вариации // Этика Канта и современность. — Рига: Авотс, 1989. — С. 196—225.

115. Мамардашвили М. К. Мысль в культуре // Философские науки. — 1989. № 11.— С. 75—81.

116. Материалы заседания психологического общества от 12 декабря 1892 г., полемика по поводу работы А. И. Введенского "О пределах и признаках одушевления" // Вопросы философии и психологии. — 1893. № 1 (16). — С. 114—118.

117. Мишкинис Г. А. Проблема веры в современной философской герменевтике. Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук. — М.: 1989,—22 с.

118. Молчанов В. И. Время и сознание. Критика феноменологической философии. — М.: Высшая школа, 1988. — 143.

119. Молчанов В. И. Априоризм и гносеологические концепции времени у Канта и Гуссерля, Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук. — Рига, 1980, —28 с.

120. Мотрошилова Н. В. Гуссерль и Кант: проблема трансцендентальной философии // Философия Канта и современность — М.: Мысль, 1974. — С. 329—377.

121. Мотрошилова Н. В. Рождение и развитие философских идей. — М.: Изд-во полит, лит., 1991. — 464 с,

122. Мочульский К. В. Гоголь. Соловьев. Достоевский. — М.: Республика, 1995. —607 с.

123. Мшвениерадзе Н. 3. Учение Канта о человеке. — Автореф. дисс. на соиск. учен. степ, филос. наук. — Тбилиси, 1984. — 24 с.

124. Назаров А. Д. Вера как философско-социологическая проблема. — Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук. — Свердловск, 1977. — 18 с.

125. Нарский И. С. Кант. — М.: Мысль, 1976. — 207 с.

126. Нарский И. С. Кант и религия // Кантовский сборник. Вып. 8. — Калининград, 1983. — С. 3—12.

127. Новгородцев П. И. Кант как моралист // Вопросы философии и психологии. — 1905. — Кн. 1 (76). — С. 19—35.

128. НосовичВ. И. Психология веры. —JL: Лениздат, 1970. —68 с.

129. О смысле жизни в философии Канта: (Из журнала "Вопросы философии и психологии" //Вестник знания. —Пг., 1917. —№ 1. — С. 93.

130. Ойзерман Т. И. Философия И. Канта. —М.: Знание, 1974. — 63 с.

131. Петрушенко В. Л., Щербакова Г. Н. Вера в духовном мире личности. — Львов: Выща шк. Издательство при Львов, гос. ун-те, 1989. — 94 с.

132. Пименова Е. Н. Вера в структуре человеческой деятельности: Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук. — Куйбышев, 1990. — 16 с.

133. Платонов К. К. Психология религии. Факты и мысли. — М.: Политиздат, 1967. — 239 с.

134. Полякова И. А. Вера и знание: гносеологический анализ: Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук. —Л., 1990. — 16 с.

135. Радлов Э. J1. Очерк истории русской философии. — Пб.: Наука и школа, 1920.— 98 с.

136. Религиозная и нерелигиозная вера. Заседание Философского Клуба Советского фонда культуры // Наше наследие. — 1990. № 4. — С. 25—29.

137. Рубинштейн М. М. Проблема смысла жизни в философии Канта // Вопросы философии и психологаи. — 1916. — Кн. 4 (134). — С. 252—270.

138. Спинин Я. А. Этика Иммануила Канта // Кант И. Критика практического разума. — Санкт-Петербург: Наука, 1995. — С. 5—52.

139. Соболев В. J1. Понятие веры в философии и социологии: Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук. — М. 1982. — 24 с.

140. Соколов П. П. Вера. Психологический этюд. — М.: 1902. — 120 с.

141. Соловьев Вл. Кризис западной философии // Сочинения: В 2-х т. Т. 2, —М.: Мысль, 1988, —С. 3—138.

142. Соловьев Вл. Гегель // Сочинения: В 2-х т. Т. 2. —М.: Мысль, 1988.1. С. 419—441.

143. Соловьев Вл. И. Кант // Сочинения: В 2-х т. Т. 2. — М.: Мысль, 1988, —С. 441—479.

144. Соловьев Вл. Формальный принцип нравственности (Канта) // Сочинения: В 2-х т. Т. 1. — М.: Мысль, 1988. — С. 549—580.

145. Соловьев Вл. Теоретическая философия // Сочинения: В 2-х т. Т. 1.

146. М.: Мысль, 1988. — С. 757—831.

147. Соловьев Вл. Оправдание добра // Сочинения: В 2-х т. Т. 1. — М.: Мысль, 1988. — С. 47— 580.

148. Соловьев Вл. Критика отвлеченных начал // Сочинения: В 2-х т. Т. 1.

149. М.: Мысль, 1988. — С. 581—756.

150. Соловьев Э. Ю. Морально-этическая проблематика в "Критике чистого разума" // "Критика чистого разума" и современность. — Рига: Зинатне, 1984. —С. 187—195.

151. Соловьев Э. Ю. Знание, вера и нравственность. // Наука и нравственность. —М.: Изд-во полит, лит-ры, 1971. —С. 196—267.

152. Соловьева О. JL Критический анализ проблемы веры в русском православии: Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук. — Минск, 1987. — 19 с.

153. Степун Ф. Жизнь и творчество. — Берлин: Обелиск, 1923. — 250 с.

154. Стецко Е. В. Проблема сознания в критической философии Канта. — Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук. — СПб: 1996. — 18 с.

155. Тевзадзе Г. В. Иммануил Кант-1ттапие1 Kant. Проблема теоретической философии. — Тбилиси: Хеловнеба, 1979. — 368 с.

156. Трубецкой С. Н. К вопросу о признаках сознания // Вопросы философии и психологии. — 1893. № 1 (16). —С. 97—109.

157. Трубецкой С. Н. О природе человеческого сознания // Трубецкой С. Н. Сочинения. — М.: 1994. — С. 483—592.

158. Трубецкой С. Н. Основания идеализма // Трубецкой С. Н. Сочинения. — М.: Мысль, 1994. — С. 594—717.

159. Трубецкой Е. Н. Метафизические предположения познания: Опыт преодоления Канта и кантианства. — М.: 1917. — 335 с.

160. Трубецкой Е. Н. Смысл жизни. — М.: Республика, 1994. — 432 с.

161. Трубецкой Е. Н. Свет Фаворский и преображение ума. По поводу книги священника П. Флоренского "Столп и утверждение истины" // Русская мысль. — 1914. Кн. 5. — С. 25—54.

162. Федоров Н. Ф. Иго Канта // Федоров Н. Ф. Сочинения. — М.: Мысль, 1982. — С. 535—538.

163. Федоров Н. Ф. Страшный суд философии // Федоров Н. Ф. Сочинения. —М.: Мысль, 1982.— С. 533—535.

164. Филиппов В. А. Неокантианство в России // Кант и кантианцы. — М.: Наука, 1978. — С. 286—316.

165. Философия Канта и современность. — М.: Мысль, 1974. —469 с.

166. Флоренский П. Столп и утверждение истины: Опыт православной теодицеи. // Сочинения: В 2-х т. Т. 1. Ч. 1. — М.: Правда, 1990. — 490 с.

167. Флоренский П. Космологические антиномии Канта // Богословский вестник. — Сергиев Посад. 190. № 4. — С. 596—625.

168. Флоренский П. Первые шаги философии (Из лекций по истории философии). Вып. 1. — Сергиев Посад, 1917. — 75 с.

169. Флоренский П. Разум и диалектика // Богословский вестник. — Сергиев Посад. 1914. Т. 3, № 9. — С. 86—98.

170. Франк С. JL Сущность и ведущие мотивы русской философии // Философские науки. — 1990. № 5. — с. 81—91.

171. Франк С. J1. Духовные основы общества. — М.: Республика, 1992. —510 с.

172. Франк С. J1. Непостижимое // Франк С. JI. Сочинения. — М.: Правда, 1990. —С. 181—559.

173. Франк С. J1. Смысл жизни. — Брюссель: Жизнь с богом, 1976. —171 с.

174. Франк С. J1. С нами бог // Духовные основы общества. — М.: Республика, 1992. — С. 217—404.

175. Франк С. Л. Реальность и человек. — М.: Республика, 1997. — 478 с.

176. Хомутовский Ф. А. Диалектико-материалистический анализ феномена веры: Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук. — Алма-Ата, 1987, —23 с.

177. Хомутовский Ф. А. К вопросу о вере в познании П Проблемы диалектического материализма. —М.: Изд-во Моск. ун-та, 1971. — С. 60-—70.

178. Челпанов Г. И. Проблема восприятия пространства в связи с учением об априорности и врожденности. — Киев: 1894—1904. — Ч. 1. — 387 с. Ч. 2, —431 с.

179. Чернов С. А. Критицизм и мистицизм (Обзор кантианства в журнале "Вопросы философии и психологии") // Кант и философия в России. — М.: Наука, 1994.—С. 114—150.

180. Шехтерман Г. И. Вера или знание. — Алма-Ата: Казахстан, 1967. —278 с.

181. Шкоринов В. П. Этический иррационализм в России. — Ростов-на-Дону. Изд-во Рост, ун-та, 1973. —225 с.

182. Шмелев В. Д. Философско-теологическая концепция И. Канта и ее оценка в послеоктябрьский период: Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук. — Екатеринбург, 1995. — 36 с.

183. Шпет Г. Г. Очерк развития русской философии // Сочинения: М.: Правда, 1989, —С. 11—342.

184. Щедрин В. К. Философско-психологический анализ особенностей религиозной веры. — Автореф. дисс. на соиск. учен. степ. канд. филос. наук. — Киев, 1973. —18 с.

185. Щербакова Г. В. Проблема соотношения знания и веры в прагматизме и неопозитивизме // Проблемы социальных исследований. Вып. 1. № 82. — Томск: Изд-во Томского ун-та., 1971. —С. 147—158.

186. Щербакова Г. В. Убеждение в его отношении к знанию и вере. — Томск: Изд-во Томского ун-та, 1984. — 142 с.

187. Этика Канта и современность. — Рига: Авотс. 1989. — 228 с.

188. Эрн В. Ф. Борьба за Логос. —М.: Путь, 1911, —361 с.

189. Юм Д. Сочинения: В 2-х г. — М.: мысль, 1966. Т. 1 — 847 с. Т. 2 —927 с.

190. Ясперс К. Истоки истории и ее цель: (В 2 вып.). — М.; ИНИОН, 1991. —Вып. 1—215 с. Вып. 2—215 с.

191. Ясперс К. Смысл и назначение истории. — М.: Республика, 1994. —528с.

192. Список иностранной литературы.

193. Anz W. Kierkegaard und der deutsche Idealismus. Tubingen, 1956.

194. Brelage M. Studien zur Transzendentalphilosophie. Berlin, 1965.

195. Cassirer E. Kanr und das Problem der Metaphysik // Kant-Studien. 36.1931.

196. Collins J. The Emergence of Philosophy of Religion. New Haven / London, 1967, p. 254—349.

197. Dilthey W. Gesammelte Schriften. Bd. IV. Munchen, 1957.

198. Fischer K. System der Logik und Metaphysik oder Wissenschafslehre. Heidelberg, 1865.

199. Gawlina M. Das Medusenhaupt der Kritik. Die Kontroverse zwischen immanuil Kant und johann August Eberhars. Berlin/New Yorkm 1966.

200. Gliwiyzky J. M. W. Die Fortentwicklung des Kantischen Freiheitsbegriffes in der Fichteschen Philosophie bis zur "Grundlage der gesamnet Wissenschafslehre" von 1794. Munchen, 1965.

201. Kroner R. Von Kant bid Hegel. Bd. 1—11. Tubingen, 1924.