автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Метафора в постнеклассическом познании

Полный текст автореферата диссертации по теме "Метафора в постнеклассическом познании"

084814050

На правах рукописи

РЕШЕТНИКОВА Елена Васильевна

МЕТАФОРА В ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКОМ ПОЗНАНИИ

Специальность 09.00.01. - онтология и теория познания

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

2 5 НОЯ 2010

Омск-2010

004614050

Работа выполнена на кафедре философии и культурологии Сибирского государственного университета путей сообщения

доктор философских наук, профессор МАРТЙШИНА Наталья Ивановна

доктор философских наук, профессор ДМИТРИЕВА Лариса Михайловна

кандидат философских наук, доцент КРАСНОЯРОВА Наталия Георгиевна

ГОУ ВПО Новосибирский государственный архитектурно-строительный университет (Сибстрш)

Защита состоится «17 » декабря 2010 г. в 14-30 часов на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций Д 212.177.03 при Омском государственном педагогическом университете по адресу: 644099, г. Омск, наб. Тухачевского, 14, ауд. 212.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Омского государственного педагогического университета.

Автореферат разослан «17» ноября 2010 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

Л. А. Максименко

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования определяется в первую очередь фундаментальными изменениями, которые претерпевает в современных условиях познание (прежде всего научное): социокультурная детерминация обусловила его ценностный, коммуникативный, субъектный характер; методологический плюрализм обозначил тенденцию к смещению акцентов с единого на многообразное, с устойчивого на становящееся, с тождества на различие, с анализа структуры готового, завершенного знания к исследованию проблем его роста и развития. Тенденции трансформации познания взаимодействуют, принимая характер системной его перестройки. В этих условиях возникает потребность в определении новых методологических доминант и средств их артикуляции, адекватных реальному процессу познания.

Одним из направлений осмысления данной проблемы служит анализ гносеологических ориентации постнеклассического познания, их когнитивного значения, трансформации в новые методологические принципы развития, которые распространяются на все составляющие процесса познания, в том числе и на язык науки. В связи с этим исследование гносеологического потенциала метафор как выразительных средств, которые, с одной стороны, всегда присутствовали в научном познании, а с другой стороны, получали неоднозначные оценки в истории науки, оказывается востребованным.

Вопрос о том, в какой мере метафора может отражать и транслировать ценностные интенции, какие признаки обусловили ее гносеологический потенциал, выступает, в том числе, и вопросом о средствах представления социокультурных детерминаций постнеклассики. Таким образом, изучение гносеологической ценности метафоры способствует прояснению вопроса о нова-ционных тенденциях социокультурного плана в современной науке.

Одним из важных направлений в развитии постнеклассической теории познания является разработка концепции синтеза когнитивных практик. В плане разработки этой концепции особую роль приобретает выявление и изучение познавательных средств, способствующих сопряжению различных дискурсов. Одним из таких средств является метафора. Метафора способна осуществлять трансфер не только из разных научных дисциплин, но и из разных когнитивных практик, способствуя их диалогу. Прояснение этих вопросов также способствует углублению понимания проблемы разграничения видов познания.

Наконец, актуальность темы исследования в практическом отношении связана также со значимостью дидактической и публицистической сторон функционирования науки в современном мире. Частные науки как учебные дисциплины, а также научно-популярные тексты должны при обращении к аудитории использовать весь потенциал языка, стимулируя мотивацию к ценностному восприятию научного знания. В этой связи расширение выразительности языка науки, в частности, использование метафоры, также имеет значение.

з

Степень разработанности проблемы

Отправной точкой анализа особенностей постнеклассического познания является периодизация развития науки, разработанная в трудах отечественных философов, в первую очередь В. С. Степина, и выраженная в терминах: классика, неклассика, постнеклассика. Новая постнеклассическая наука рождается в процессе четвертой глобальной научной революции. Становление постнеклассической науки не уничтожает представления и познавательные установки предыдущих этапов развития, но фиксирует их качественное изменение.

Термин «постнеклассика» трансформируется в исследованиях В.В. Ильина в понятие неонеклассики, которое отражает новый тип рациональности, кратко определяемый как «гуманитарный антропоморфизм». О. JI. Бак-санский, исследуя концепт «постнеклассическая наука», обозначает его избыточность и очевидное совпадение с рефлексией процесса биологического познания, осуществленной еще в начале XX века, А. В. Туркулец, Я. С. Полякова высказывают сомнение в адекватности и однозначности такой периодизации науки. Однако большинство исследователей признают предложенную В. С. Степиным периодизацию и разрабатывают концепцию постнеклассической науки, осмысливая ее доминанты. Это В.И. Аршинов, В.А. Буров, С.Ф. Денисов, И.Т. Касавин, В.А. Лекторский, Е.А. Мамчур, JI.A. Микеши-на, В.В. Миронов, М.Ю. Опенков, В.П. Прохоров, М.А. Розов, В.З. Суворов, С.А. Тиханкина, Г. Фоллмер, И.В.Черникова. Базовое для диссертационного исследования понимание особенностей и тенденций постнеклассического познания было сформировано на основе работ указанных авторов. Так, для изучения социокультурной детерминации научного познания использовались труды Л.Б. Баженова, В.А. Балахнова, В.К. Батурина, В.А. Лекторского, Е.А. Мамчур, Л.А. Микешиной, B.C. Степина; для анализа субъектности постнеклассического познания - исследования М. И. Билалова, С.З. Гончарова, Д. А. Зубовой, И.Т. Касавина, В.Е. Кемерова, Е.В. ЬСосиловой, М.В. Лебедева, Н.В. Мальчуковой, В.А. Медведева, Л.А. Микешиной, Л.М. Райковой, Е.А. Райкина, А. Г. Сидорова, В. Г. Сидорова, О.Л. Сытых, И.В. Черниковой, Ю.В. Шичаниной; для понимания методологии конструктивизма, востребованной в постнеклассике - работы П. Бергера, В. Е. Буденковой, И.Т. Касавина, Т. Лукмана, Н.И. Мартишиной, У. Матурана, H.H. Плужниковой, В.И. Пржиленского, С.А. Сергеева, С.А. Цоколова; для изучения коммуникативности как формы социокультурной детерминации постнеклассики - работы Н.И. Воропаева, В.В. Гусаренко, С.Н. Коняева, Е.А. Мамчур, Л.А. Микешиной, В.В. Миронова, Э.М. Мирского, С.Я. Подопригоры, Т.П. Покровской, А.О. Пустоваровой, М.А. Розова, А.Ш. Руди, М.Ю. Раитиной, В.Н. Садовского, B.C. Степина, Ю. Хабермаса; для анализа ценностных измерений постнеклассической науки - труды М.С. Бургина, Э. Агацци, В.В. Казютинского, E.H. Козырева, Л.М. Косаревой, B.C. Кузнецова, Н.И. Кузнецовой, X. Лэйси, А.П. Огурцова, Ю.М. Плюснина, Н.С. Розова, B.C. Степина; для изучения постнеклассического типа научной рациональности, связанного с анализом

синергетических процессов - исследования В.И. Аршинова, В.Г. Буданова, E.H. Князевой, С. П. Курдюмова, Н.Г. Савичева. Основным гносеологическим ориентациям постнеклассического познания посвящено, таким образом, очень большое количество работ. Но отличие постнеклассического периода в развитии науки от неклассического в том и состоит, что взаимодействие данных ориентаций становится системным, что определяет новое качество их реализации. Необходимость поиска теоретических средств анализа новых гносеологических ориентаций как системы взаимосвязанных изменений предопределила целесообразность нового обращения к их рассмотрению, осуществленного в данной работе.

Представления о принципах и критериях развития научного познания в истории философии претерпевали изменения в зависимости от уровня развития науки, господствующих парадигм, отраслей наук, процедур и методов. В общем виде становление методологии науки шло по пути соотнесения «внешнего» и «внутреннего» (экстернализм—ингернализм), «части» и «целого» (партикуляризм-холизм), формального и содержательного (формальная логика и диалектическая логика), «стандартного» и «нестандартного» подходов. В данном диссертационном исследовании использованы категории и характеристики постнеклассического этапа познания, выделенные в рамках нестандартного подхода (В. Бальцер, С. Мулинес, Дж. Снид, С. Суппес, В. Штегмюллер).

Креативность как феномен постнеклассического познания обсуждается сравнительно недавно. Исходная трактовка креативности в психологии (Дж. Гилфорд, Г. Перкинс, Э.П. Торренс) отождествляла ее со способностью к творчеству, одаренностью. В методологии науки креативность детерминирована диалектическими процессами в познании, что фиксируется M. М. Абду-лаевым как диалектика стабильности и нестабильности, Ж. Абдильдиным, Т. Д. Горской, Р. М. Нугаевым - как внутренняя противоречивость теоретического знания, как источник развития, Е. Боевым, Ю.А. Зверевой, В. В. Зотовым - как распространение синергетических, конструктивистских тенденций в познании. Субъектносгь как детерминанта креативности исследуется С.З. Гончаровым, E.H. Князевой, Е.В. Косиловой, М.В. Максимовой, Н.В. Маль-чуковой, JI.A. Микешиной, И.Е. Москалевым, Н.В. Рейнгардт, М.В. Розиным, Е.А. Сайкиным и Р.Х. Сиразетдиновым, В.В. Суворовым, Ю.В. Шичаяиной. Аспект креативности рассматривался в контексте динамических моделей науки Р. Карнапом, Д. Снидом, С. Суппесом, В. Штегмюллером в соотношении с понятиями «парадигма», «научный прогресс», «ветвление прогресса»; A.C. Арсеньевым, B.C. Библером - через осмысление внутренней противоречивости в развитии теоретического знания; E.H. Князевой, C.B. Мальцевой -через синергетическое видение научного прогресса. Однако в данных источниках креативность не рассматривалась как методологический принцип развития постнеклассической науки.

Понятие опосредствования в научном познании впервые получило серьезную разработку в философии Г.В.Ф. Гегеля. В современной методоло-

гии науки опосредствование тематизируется как формостроительный процесс, обусловленный мерой сложности (А. Быстров), как репрезентационный аспект теории познания (М. Вартофский, JI.A. Микешина, Д.З. Мусин), как принцип диалектики познания (Ф. Кумпф, 3. Оруджев), как принцип динамики структуры теории (В. Бальцер, С. Мулинес, Дж. Снид, В. Штегмюллер), структуры парадигмы (В.Н. Карпович, А.И. Ракитов), как процесс перехода от трансцендентного к целостному субъекту познания (Л.А. Микешина), как трансформация критериев научности (В.В. Ильин). Связь опосредствования с основными гносеологическими ориентациями постнеклассического познания обнаруживается в исследованиях П.В. Векленко, М.В. Лебедева, С.Я. Подо-пригора, A.C. Стрельцова, А.Н. Чиркова, М.Р. Шарыпова. Но в данных исследованиях рассматривалась исключительно инструментальная природа опосредствования, ей не придавался статус принципа развития.

Принцип атональности (состязательности) впервые был разработан в античной риторике. Утратив свою силу в Средневековье, он вновь возродился в XIX в. в рамках проблемы сопряжения и взаимодействия различных типов дискурсов, в том числе - научного и риторического. Представители посткритического рационализма - Т. Кун, И. Лакатос, М. Полани, С. Тулмин, Г. Фоллмер, Дж. Холтон - вводят представление о личностном знании, констатируют его гипотетический характер, присутствие индетерминистических элементов, непредсказуемость, открытость будущему, конкуренцию научных групп. В рамках этой исследовательской программы отечественные ученые -

B. Т. Алексеев, И. А. Акчурин, В.К. Батурин, B.C. Библер, О. П. Вранский, М.

C. Бургин, В. В. Ильин, В. И. Кузнецов, В. А. Лекторский, Т. Г. Лешкевич, Е. А. Мамчур, Л.А. Микешина, А. А. Ракитов, В. С. Степин, В. С. Швырев -связывают атональность с нелинейностью развития, антропометричностью научного знания. Содержание атональности в постнеклассическом познании раскрывается на основе работ Б.В. Булюбаш, А.Г. Карабаевой, Ж.-Ф. Лиота-ра, Ю.М. Лотмана, Т. Куна, E.H. Князевой, P.M. Нугаева, В. К. Петросяна, Ю.М. Плюснина, Н.С. Розова, В. С. Степина, В. Тюпа, Р. Харре, Ю.М. Шил-кова. Содержательное разнообразие феноменов атональности концентрируется в единую цель - обретение когнитивного и коммуникативного консенсуса, что отражено в работах Д.Н. Козырева, P.M. Нугаева, Г. И. Петровой, Ю. Хабермаса. Вместе с тем атональность еще не рассматривалась последовательно как принцип развития постнеклассического познания.

Важную группу теоретических источников диссертационной работы составили исследования в области метафорологии.

Метафоризация когнитивных практик постнеклассической науки стимулировала исследования, посвященные обоснованию значимости языкового аспекта в постнеклассической науке - в работах А.К. Авеличевой, Н.Ф. Але-фиренко, Н.Д. Бессеребровой, Н.В. Блажевича, К. Бюлера, М.Н. Володиной, Н.И. Воропаева, H.A. Гончаровой, Л.Д. Гудкова, A.A. Зализняк, В.А. Ивановой, А.Ф. Кудряшева, М.В. Лебедева, Н. В. Мальчуковой, А. Пуанкаре, П.А. Флоренского; анализу механизмов метафорообразования - в работах О.Н.

Алешиной, В.Н. Базылева, Г.С. Баранова, М. Бирдсли, М. Блэка, В.Г. Гака, О.И. Глазуновой, Н. Гудмена, М. Джонсона, Д. Дэвидсона, Э. Кассирера, Г.Г. Кулиева, О.Н. Лагуты, Дж. Лакоффа, С. Левина, Э. Маккормака, Л.В. Рипин-ской, А. Ричардса, Р. Рорти, Дж. Серля, Г.Н. Скляревской, Й. Стаховой, В.А. Суровцева, В.Н. Сырова, М. Хессе; обоснованию научного статуса метафоры как средства артикуляции нового на стадии открытия - в работах К. И. Алексеева, Л.Б. Баженова, Г. С. Баранова, Е.В. Гогоненковой, М. А. Кузьминой, Г. Г. Кулиева, С.А. Никитина, И.Ф. Саркисян, И.В. Сибнрякова, О.В. Тарасова,- Г. Хазагерова. Феномену метафоричности мышления и его проекции на научный и философский дискурс посвящены работы Е.О. Акишиной, М. Блэка, М. Бирдсли, В.М. Витгофа, С.С. Гусева, И.А. Дмитриевой, М.А. Кузьминой, Э. МакКормака, Л.Д. Нехлюдовой, А.Д. Плисецкой, О. Б. Соловьева. Выявление аксиологической составляющей в структуре и функциях научной метафоры проводится в работах Л.М. Алексеевой, Н.Д. Арутюновой, В. Н. Базылева, А. Н. Баранова, В. Г. Гака, О. И. Глазуновой, М. Джонсона, И.А. Дмитриевой, К. А. Долинина, П. Друлак, И. И. Дубровиной, В.В. Ильина, Н. Е. Копосова, В.В. Красных, М.А. Кузьмина, О.Н. Лагуты, Дж. Лакоффа, Н.В. Мальчуковой, С.С. Неретиной, Д. Пойа, П. Рикера, Л.В. Рипинской. Н. С. Розова, А.Е. Седова, Г. Н. Скляревской , В. А. Суровцева, В. Н. Сырова, К.Г. Юнга. Особый интерес представляют источники, на основании которых осуществлен поиск признаков метафоры, адекватных вызовам постнеклассической науки. Это работы Г.А. Абакумовой, К.И. Алексеева, Л.М. Алексеевой, Н.Д. Арутюновой, В. Н. Базылева, Г. С. Баранова, М. Блэка, Н. Бора, М. Н. Володиной, В. Г. Гака, С. Ю. Деменского, М. Джонсона, И. А. Дмитриевой, К. А. Долинина, П. Друлак, И.И. Дубровиной, A.M. Еременко, Г. А. Ермоленко, Л.М. Зайнулиной, O.A. Корнилова, Н.Ф. Крюковой, Г.Г. Кулиева, Дж. Лакоффа, Ж.О. Ламетри, Э. МакКормака, И.Г. Маланчук, Л.А. Микешиной, Н.И. Мартишиной, Л.А. Нехлюдовой, М.Ю. Опенкова, В.К. Петросяна, А. Д. Плисецкой, П. Рикера, М. А. Розова, Ю. М. Романенко, И. Ф. Саркисян, Дж. Серля, В.А. Суровцева, В.Н. Сырова, Г. Хазагерова, О. А.Чулкова, Ю. В. Шатина, К. Г. Юнга. Для выявления параллелей с развитием научного познания, сменой научных парадигм использовались также типологии фундаментальных метафор, представленные в работах Ф.Р. Ан-керсмит, В. Ю. Антонова, М. Арбиба, Р. Арзуманян, Н. Д. Арутюновой, О. Балла, А. Богданова, Л. Д. Гудкова, С. С. Гусева, М. Джонсона, А. М. Еременко, М. А. Журинской, И.Т. Касавина, О.Н. Лагуты, Ж. О. Ламетри, Э. X. Лийва, Дж. Лакоффа, Э. МакКормака, У. Матураны, Л.А. Микешиной, М.Ю. Опенкова, X. Ортеги-и-Гассета, Р. Рорги, Дж. Холтона, H.A. Хорошильцевой, И.А. Шмерлиной. Тем не менее систематическое сопоставление когнитивных особенностей метафоры с направлениями трансформации познания в постне-классическую эпоху еще не производилось.

В целом степень разработанности проблемы может быть оценена следующим образом. Постнеклассическое познание испытывает потребность в изменении методологии и структуры научного знания в соответствии с но-

выми реалиями науки. Ее новые доминанты - коммуникативность, конструктивизм, субъектность - пристально изучаются. С другой стороны, в теории познания началось изучение метафоры как гносеологического феномена, сформировалась традиция, обнаруживающая гносеологические возможности метафоры. В зоне роста философских исследований в данной области оказалось установление соответствия между ориентациями постнекласического познания и гносеологическими характеристиками метафоры. Необходимо прояснение вопроса об адекватности научной метафоры вызовам постнеклас-сического познания, выявление особенностей постнеклассического познания, обусловивших возрастание в нем роли метафоры, оценка потенциала метафоры в современном научном познании.

Сказанное позволило сформулировать цель данной работы: определить роль метафоры в постнеклассическом познании. Для реализации поставленной цели в диссертации были поставлены следующие задачи:

1) выявить особенности постнеклассической науки, оказывающие наибольшее влияние на развитие комплекса познания в целом;

2) определить возможности перехода от описательных характеристик особенностей постнеклассического познания к принципам его развития;

3) выделить наиболее значимые для науки свойства и функции метафоры;

4) показать соответствие между определенными признаками метафоры и вызовами постнеклассической науки;

5) систематизировать существующие таксономии метафор и показать, что смена фундаментальных метафор соответствует смене методологических предпочтений науки и познания в целом.

Теоретико-методологическая основа исследования

Теоретической основой исследования являются произведения отечественных и зарубежных авторов по проблемам периодизации науки и познания в целом, доминант постнеклассического познания, а также природы, функций и механизма метафорообразования. Методологической основой исследования выступает диалектика, взятая прежде всего в аспекте исторического и логического: в исторической типологизации рассматривается научное познание с точки зрения его основных идеалов, норм, оснований, а также фундаментальные метафоры в исторических вариациях научного познания с целью выявления их общих логико-гносеологических функций.

Обобщение и критический анализ накопленного фактического и теоретического материала ориентировались на такие принципы построения научного исследования, как системность и объективность рассмотрения проблемы. При анализе структуры и функционирования метафор, механизмов их образования автор использовал также когнитивистский подход. Элементы герменевтического метода были востребованы при подборе эмпирического материала исследования, языковая интерпретация применялась в процессе осмысления таксономии метафор.

Основные результаты диссертационного исследования, определившие его научную новизну, состоят в следующем:

1) определено, что основными ориенгациями постнеклассичсского познания являются субъектность, конструктивизм, коммуникативность;

2) выявлена тенденция трансформации основных ориентаций постне-классического познания в новое системное качество, сфокусированное в принципах развития: креативность, опосредствование, атональность;

3) показано, что особенности метафоры как средства представления знания отвечают гносеологическим вызовам постнеклассического познания;

4) выявлены свойства научной метафоры, в которых тематизируется креативность, опосредствование, атональность.

5) показано, что смена фундаментальных научных метафор соотносима с процессом смены научных картин мира и отражает, таким образом, общую логику развития научного познания.

Положения диссертации, выносимые на защит)':

1. Существенные изменения в способах научного мышления и научной деятельности ведут к трансформации комплекса познания в целом. Поэтому возможно говорить не только о постнеклассической науке, но и о постне-классическом познании. Среди социокультурных детерминант постнеклассического познания наиболее значимыми являются ценностно обусловленные -субъектность, конструктивизм, коммуникативность.

2. Доминирование основных ориентаций постнеклассического познания обусловило их дальнейшую трансформацию в аксиоантропологические принципы развития: субъектность трансформируется в креативность, опосредствование, атональность; конструктивизм - в креативность и опосредствование; коммуникативность - в атональность.

3. Гносеологическая ценность метафоры состоит в первую очередь в способности выражать процесс приращения нового знания, организовывать концептуальную систему, задавать целостное видение предметной области.

4. Диалектика креативности, опосредствования и атональности научной метафоры демонстрирует ее гносеолопгческий потенциал, адекватный вызовам постнекласс!гческого познания.

5. Ключевыми моментами развития научной метафористики является смена оптических метафор на оптико-осязательные, механических - на органические, мускулинных - на феминные; эти смены эксплицируют доминирующие направления интеллектуальных потоков в науке и познании в целом.

Теоретическое значение диссертационного исследования заключается в разработке актуальной проблемы теории познания - значения языковых средств в развитии знания. Выделение принципов креативности, опосредствования и атональности в характеристике постнеклассической науки позволяет детализировать знания о природе и механизмах зарождения нового в науке, об аксиологических векторах ее развития. Кроме того, полученные выводы могут послужить основой для поиска иных методологических принципов развития постнеклассики и адекватных им средств.

Практическая значимость диссертационного исследования. Выводы и положения диссертации могут быть использованы для прогнозирования и оценки процессов развития современной науки, а также в преподавательской работе при чтении курсов по философии науки, теории познания и концепциям современного естествознания для гуманитариев.

Структура диссертации подчинена общему замыслу работы, цели и логике исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, в каждой из которых четыре параграфа, заключения и списка литературы. В первой главе рассмотрены гносеологические ориентации посгнеклассического познания и определены принципы его развития, во второй главе обоснована гносеологическая ценность метафоры и проведен анализ ее механизмов, функций и свойств на предмет тематизации в них сформулированных методологических принципов. Работа представлена на 176 страницах, список использованных источников составляет 279 наименований.

Апробация данного диссертационного исследования была осуществлена в ходе обсуждения его основных положений и выводов на кафедре философии и истории Сибирского государственного университета телекоммуникаций и информатики, кафедре философии и культурологии Сибирского государственного университета путей сообщения и методологическом семинаре кафедры философии Омского государственного педагогического университета, а также в выступлениях автора на международных, Всероссийских и региональных научных конференциях. Основные положения-диссертационного исследования опубликованы в журнале «Философия образования», рекомендованном ВАК для публикации результатов диссертаций, а также в статьях автора в других научных изданиях.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, характеризуется степень ее научной разработанности, формулируются цель и задачи диссертации, определяются методологические основания работы, выявляются научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы.

В главе 1 «Вызовы постнеклассического познания» определены основные тенденции постнеклассического познания, обусловившие его социокультурный, ценностный характер. Автор попытался выделить доминирующие гносеологические ориентации постнеклассического познания и показать их трансформацию в антропоаксиологические принципы развития: креативность, опосредствование, атональность.

В § 1 «Гносеологические ориентации постнеклассического познания» субъектность, конструктивизм и коммуникативность представлены как закономерно возникающие в процессе развития постнеклассического познания доминирующие гносеологические ориентации.

Постнеклассический этап (в терминологии B.C. Степина) или неоне-классический этап (в терминологии В.В. Ильина) развития науки характери-

зуется прежде всего значимостью социокультурной детерминации, актуализировавшей ряд доминант. Усиление зависимости научного познания от деятельности субъекта, его ценностно-целевых установок обусловило необходимость введения в содержание знания субъектных параметров. Потребность в моделировании картины мира сообразно целям и ценностям субъекта познания востребовала конструктивистские методы. Необходимость сопряжения различных когнитивных дискурсов, практик, методологических позиций обусловила коммуникативный характер познания. Указанные ориентации усиливаются в науке на фоне аналогичных изменений всего комплекса познания.

Автор счел возможным выделить для определения субъектности пост-неклассического познания два контекста: контекст формирования методологической культуры и контекст становления языка науки. Формирование методологической культуры обусловлено потребностью субъекта в конструировании картины мира в каждый конкретный период развития познания соответствующими уровню его развития средствами. Субъектность рассматривается как условие и результат этого процесса. Субъектность в контексте становления языка науки обусловлена конкретным употреблением языка, которое инициируется мотивированными потребностями субъекта познания в синтезе логико-понятийного и эмоционально-чувственного компонентов языка. Именно данные контексты позволяют определить субъектность по-стнеклассического познания как маркированность познавательного процесса ценностным, социокультурно обусловленным набором навыков, средств и методов, востребованных познающим субъектом в конкретной познавательной ситуации.

В соответствии с конструктивистским подходом знание активно формируется познающим субъектом, а не является результатом лишь идеального воспроизведения реальности, на которое была ориентирована классическая наука. Функцией познания становится адаптация многообразных объяснений мира к реальному опыту и организация опытного мира в соответствии с предложенным объяснением. Именно такое понимание конструктивизма позволяет пролонгировать его специфические черты на весь комплекс познания и оформить их в следующую постнеклассическую доминанту: конструктивизм как легитимизация творческой активности субъекта познания, задающей направление прогресса через соответствие структур знания общечеловеческим ценностям и целям.

Имеет особое значение потребность в сопряжении, в научном диалоге множества существующих атьтернативных форм, стратегий и путей развития научного познания. Коммуникативное взаимодействие реализует социально опосредованный характер научно-познавательной деятельности; именно в нем происходит становление и социализация ученого, стратификация и структурирование научного сообщества, оформляются результаты научного познания. Эти моменты являются определяющими в дефиниции коммуникативности как значимости в познании межсубъектного взаимодействия в

качестве среды становления и кристаллизации навыков, средств и методов субъекта познания.

Выделение и исследование основных гносеологических ориентаций постнеклассического познания - субъектности, конструктивизма, коммуникативности — позволяет констатировать их диалектическую связь, в которой системообразующим элементом выступает субъектность познания. Осмысление их взаимодействия проявляет наметившуюся трансформацию в новые антропоакс и ол огач ески е принципы развития постнеклассического познания: креативность, опосредствование, агоналъностъ.

В § 2 «Креативность как синтетический принцип развития постнеклассического познания» определены общенаучные предпосылки возникновения креативности и ее соответствие вызовам постнеклассического познания, рассмотрены разнообразные определения понятия «креативность» и постнеклассические контексты его употребления, дано определение креативности как синтетического принципа постнеклассического познания.

В качестве общенаучных предпосылок креативности автор выделяет ренессанс диалектики, обогащенной синергетическими тенденциями; субъектность постнеклассического познания, которая синтезирует когнитивные и цегагостные установки; методологию конструктивизма, в соответствии с которой знание активно создается познающим субъектом. Именно они позволяют распространить понятие креативности, широко используемое в психологии, социологии и других гуманитарных науках, на весь комплекс познания. В имеющихся работах понятие «креативность» чаще всего сближается с понятием «творчество». Семантические компоненты этого понятия подразделяются на два взаимосвязанных сегмента: креативность как способность человека, то есть его одаренность, оригинальность, фантазия, интуиция, воодушевление; и креативность как характеристика процесса и его результата (технического изобретения, научного открытия, произведения искусства). Проекция этих понятийных блоков на содержательное поле постнеклассического познания позволяет выделить субъектную креативность (креативность познающего субъекта) и гносеологическую креативность (креативность знания, начиная с определенного уровня его организации), диалектически взаимосвязанные.

Субъектная креативность, обогащенная признаками постнеклассического познания, - это направленные на порождение новых идей интеллектуальные способности человека, которые проявляются в самоорганизации и самодостраивании его внутреннего мира в соответствии со сложностью и нетривиальностью решаемой им задачи. Субъектная креативность в постне-классике фундируется такими базовыми характеристиками, как эффективность, целесообразность, инновационность, способность к навигации, ориентации в усложнившемся познавательном пространстве, которые ценностно детерминированы. Субъектная креативность проявляется в познавательной деятельности, характеризуя ее продукты и процесс их создания.

Под гносеологической креативностью в диссертации понимаются процессы саморасширения знания на уровне понятия, теории, парадигмы. Становление научных понятий в контексте диалектической логики, становление теории в рамках методологического конструктивизма, обогащение содержания парадигмы синергетическими процессами демонстрирует нам основное направление поисков методологии науки в области гносеолопгческой креативности - связь между структурой и динамикой означенных элементов познания. Такая связь усматривается, например, в концепции прагматизации теории (В. Штегмюллер). В. Штегмюллер, используя модель теории, включающую в себя структуры, объединяющие ее синтаксис, семантику и прагматику, определяет понятия «научный прогресс», «ветвление прогресса». Расширение структуры теории за счет введения прагматических элементов, имеющих отношение к людям, человеческим институтам, ситуациям знания и веры, процедурам проверки, историческим интервалам времени, позволяет представлять динамические процессы в науке, ее развитие в революционном и парадигмальном периодах.

На этапе постнекласического познания в рамках концепции синергети-ческой самодостройки системы, которая применима к структурам знания достаточной сложности, особо акцентируется связь структуры и динамики знания. Эта связь лежит в основе модели лавинообразного роста знания. Если интенсивность генерирования нового знания существенно сильнее, чем его распространение, происходит активное образование новых структур. Таким образом, гносеологическая креативность устанавливает связь между структурой и динамикой научного знания и выступает как процесс его саморасширения и самодостройки в периоды интенсивной эволюции.

Связь субъектной и гносеологической креативности усматривается в тотальном проникновении субъектности и конструктивизма (как гносеологических ориентации постнеклассики) в синергетически представленный процесс познания, инновационно маркированный. Объединяя их признаки, можно утверждать, что креативность выступает как синтетический принцип механизма развития постнеклассического познания, детерминируемый разрешением противоречивости когнитивной структуры, обретающей целостность посредством самодостраивания.

§ 3 «Опосредствование как конструктивный принцип постнеклассического познания» посвящен содержательному определению понятия опосредствования. В процессе исследования были обозначены общенаучные предпосылки опосредствования, проанализирован ряд его определений с целью установления их приложимости к познанию. Особое внимание было уделено соответствию опосредствования основным гносеологическим ориен-тациям постнеклассического познания.

Общенаучные предпосылки опосредствования автор усматривает в смене «теории познания как отражения» на «теорию познания как репрезентации». Репрезентации как форма опосредствования на этапе постнеклассики

акцентируют необходимую связь в системе «субъект-средство-обьект», которая не исчерпывается содержанием понятия «средство».

На основании анализа определений понятия опосредствования автор выделяет особенное в его содержании применительно к философским контекстам. В философии понятие опосредствования выражает структуру процесса познания. Его разработка нашла отражение в диалектике Г.В.Ф. Гегеля как факт всеобщей взаимосвязи явлений, универсальности развития многообразных вещей и отражающих их понятий, в диалектической логике отечественных исследователей, в методологическом структурализме. Именно философский контекст дает основания для определения опосредствования как конструктивного принципа развития постнеклассического познания.

Опосредствование в познании представляет собой процесс конструирования знания, детерминированный сложным взаимодействием исторически развивающихся методов и средств познания и параметров становящегося субъекта познания, что позволяет выделить методологаческий и субъектный уровни опосредствования. К методологическому уровню отнесены эмпирические и теоретические методы познания, средства наблюдения, описания, обобщения, выдвижения гипотез, построения теорий, язык, систему прошлых знаний и др. К субъектному уровню опосредствования отнесены элементы, составляющие структуру субъекта познания - это система норм и правил, обусловливающих его познавательную деятельность. В истории познания данные уровни опосредствования, обнаруживая диалектическую взаимосвязь, усиливаются по всем указанным параметрам.

В современной науке механизм опосредствования детерминируется и существенно усложняется в результате синтеза когнитивных практик, науки и техники. Методологическое опосредствование как механизм развития познания актуализирует его процессуальную сторону, которая детерминирована диалектическим единством сложности становящейся познавательной структуры и адекватного ей разнообразия когнитивного инструментария.

Методологическое опосредствование в диалектической связи с субъектным опосредствованием отражает целостный процесс познания. В терминологии Л.А. Микешиной становление структуры субъекта - это процесс перехода от гносеологического субъекта к эмпирическому субъекту и, наконец, - к целостному субъекту познания. Целостный «человек познающий» синтезирует «отражательные» и «репрезентационные» параметры гносеологического и эмпирического субъектов познания, эксплицируя преемственность и существенное усложнение его структуры. Таким образом, субъектное опосредствование есть механизм развертывания структуры субъекта, ее усложнения с целью обретения целостности, адекватной уровню развития познания.

Таким образом, в постнеклассическом познании опосредствование приобретает наиболее синтетический вид, т.к. возникает на пересечении выделенных ранее тенденций постнеклассического познания. Однако по своему содержанию опосредствование конструктивно, поскольку его ключевым признаком является формирование структуры. Единство принципов историзма,

системности и социокультурной детермгатции современного познания позволяет определить опосредствование как становящуюся меру диалектического единства структурности и разнообразия когнитивного инструментария, г^енностей, норм и правил, формирующих разворачивание процесса познания в его целостности.

В § 4 «Атональность как организационный принцип постнеклас-сического познания» обосновывается наличие атональной составляющей в современном научном познании, ее соответствие ориентациям постнекласси-ческой науки. У стан авл и вшотся аналогии принципа атональности с риторической технологией - атональной коммуникацией, дается его содержательное определение в контексте постнеклассического познания.

Проблема сопряжения и взаимодействия различных типов дискурсов -научного и риторического - вытекает из возрастающей роли коммуникативных практик в науке. Представление о личностном знании, его гипотетическом характере, присутствие в нем индетерминистических элементов, социокультурная обусловленность научного знания, существенно нелинейный характер процесса его развития, в основе которого лежат гуманистический, аксиологический, этический аспекты, подчеркивают особую роль состязательности (конкуренции, атональности) научных групп.

Атональность применительно к познанию акцентирует, во-первых, наличие вариативности на всех его уровнях: политеоретичность как множество способов объяснения одних и тех же фактов действительности, методологический плюрализм как множество когнитивных практик, организующих познавательный процесс, широкий диапазон средств представления знания; во-вторых, состязательность как процесс, обусловленный необходимостью определения приоритетной позиции из имеющегося многообразия в конкретной познавательной ситуации.

Атональность в познании реализуется на уровне производства знания (теоретическая атональность) и на уровне представления знания (коммуникативная атональность). Распространяясь на ситуации консенсуса и дисконсен-суса в познании, теоретическая атональность как организационный принцип формируется на разных этапах развития познания - в нормальном и революционном периодах развития - и позволяет в условиях конкуренции теорий, парадигм, исследовательских программ выбирать образцы, задающие вектор развития познания. Это отражается в исследованиях современных философов как констатация конкуренции старых и новых оснований науки (В. С.Степин), конкуренции внутри дисциплинарной науки и между дисциплинами (Ю. М.Шилков), конкуренции «коллективных мод», т. е. типов движения, индивидуальных или узкогрупповых способов (образцов) поведения и мышления (А.Малюшкин), как поиск консенсуса когнитивных структур, относящихся к разным парадигмам (Р. М.Нугаев). Познавательный эффект конкуренции (когнитивный аспект атональности) сводится к образцам руководства к действию, задаваемым лидирующей теорией или научной дисциплиной.

Коммуникативная атональность, актуализируя феномен авторства и личностных параметров исследователя в постнеклассической науке, акцентируя важность форм представления научного знания, позволяет развернуть научную коммуникацию как риторическую стратегию, способствующую установлению доверия в области научного сотрудничества. В современной науке формируется новый идеал ученого, одной из важных составляющих которого становится презентационная деятельность, активизирующая выбор форм представления знания, делающих это знание конкурентоспособным в условиях вариантификации. К таким формам представления знания относятся, в частности, нарратив, дискурс, организация научного результата как коммуникативного события. Коммуникативная агональность в науке - это совокупность признаков коммуникации, воплощенных в риторической компетентности ученого.

Связь теоретической и коммуникативной атональности прослеживается через формулировку целей научного познания. В условиях постнеклассики поиск истины временами принимает вид стремления обрести согласие по ключевым вопросам, способом достичь которого становится состязательность коммуникантов. Открытия и инновации в науке, трактуемые как коммуникативные события, становятся точкой конденсации познавательных усилий, которые нацелены на достижение консенсуса.

Таким образом, агональность в постнеклассическом познании — это организационный принцип, проявляющийся на теоретическом и коммуникативном уровнях как эффект состязательности с целью выработки когнитивного и коммуникативного консенсуса в политеоретичной среде.

Все рассмотренные принципы развития научного познания (креативности, опосредствования, атональности) диалектически взаимосвязаны между собой. Дальнейшая конкретизация их содержания в диссертации проведена на материале востребованных постнеклассическим познанием научных метафор.

В главе 2 «Гносеологический потенциал метафоры» обосновывается научный статус метафоры, ее гносеологическая ценность; выявляются основания креативности, опосредствования и атональности фундаментальных метафор в условиях постнеклассического познания; проводятся параллели между процессами смены фундаментальных метафор и процессами смены научных картин мира.

В § 1 «Метафора как форма представления знания» приводится обоснование значимости языкового аспекта в постнеклассическом познании, определение инвариантных свойств метафоры как формы существования и организации научного знания.

Возрастание значимости языкового аспекта обусловлена ценностным характером постнеклассического познания. Соотношение субъектности и субъективности языка науки, соблюдение меры в процессе создания новых терминов и понятий, взаимодействие языковой и научной картины мира, естественного языка и языка науки — ряд проявлений этого процесса. Если

субъективность языка комбинирует эмоционально-чувственные элементы, элементы философской и художественной культуры, то субъектность языка акцентирует рационально-понятийный компонент, осуществляющий более точную «настройку» языков конкретных наук на познаваемый объект. Создаваемый синтезом субъектности и субъективности языка семантический архетип оказывает специфическое влияние на процессы познания, в ходе которых конструируется и научная картина мира, и сам субъект познания.

Соотнесение картин мира - языковой и научной - показывает, что строгий рациональный язык науки должен дополняться поиском языковых конструкций для описания открытий. Такие языковые средства, как правило, фигурируют в естественном языке, обслуживающем различные социальные процессы. Языковой опыт ученого, формирующийся в профессиональной сфере, ориентируется также на общепринятые социальные, культурные и эстетические ценности, что обусловливает сочетание социальной и научной коммуникации, определяющей новую меру рационального и эмоционального в языке. Именно эти особенности обусловили функционирование научных метафор в постнеклассическом познании.

Научная метафора как установление информационно значимой связи между объектами познания на основе общности некоторых признаков демонстрирует универсальные качества, коррелирующие с тенденциями трансформации науки и развитием всего познавательного комплекса. Общей направленности использования метафоры в познании соответствуют ее функции и инвариантные свойства. Попытка их выделения была проведена на основании анализа структурно-функциональных моделей метафоры. Представлять ненаглядное наглядным (на что указывают сравнительно-фигуративная, образно-эмотивная концепции), диалектически связывать индивидуальное и общественное, случайное и необходимое в конкретных исторических условиях развития науки (интеракционистский, синергетический подходы), учитывать контекстуально-ситуационную зависимость, роль экстралингвистического контекста (фоновых знаний) при порождении и представлении нового знания (прагматический, когнитивный подходы), связывать процессы воображения и мышления с процессами языкового творчества (модельно-семиотический подход) - наиболее важные инвариантные свойства метафоры как формы представления знания.

В истории научного познания метафора неоднократно меняла свой статус от полного неприятия в качестве средства познания до единственно возможного механизма производства научных идей. Так, в античной философии и науке метафоры были востребованы для формирования терминов, отражающих возникновение, устройство и функционирование космоса, для описания мира как единого целого, то есть для конструирования онтологических моделей. Сциентистски-ориентированная философия и наука Нового времени формируют весьма осторожное отношение к метафоре, отводя ей второстепенную роль прояснения и трансляции научного знания. Такое осторожное отношение к метафоре усиливается вплоть до полного исключения ее из

научного языка представителями рационалистической неклассической философии и, напротив, предполагает использование метафоры как основного средства познания представителями иррационалистической неклассической философии. Наука 60-70-х годов XX в. производит переоценку роли метафоры в научном познании, поскольку обнаруживает, что ограничение в вербальных ресурсах не способствует осуществлению главной цели - приращению нового знания. И, наконец, постнеклассическое познание все больше признает необходимость метафоры. Частотность употребления метафор и метафорических выражений позволяет сделать вывод о ее постнеклассиче-ском ренессансе.

В § 2 «Гносеологическая ценность метафоры» исследованы основания применимости метафор в современной науке, обоснована гносеологическая ценность метафоры как средства познания.

В гносеологическом плане можно выделить четыре основания расширения границ применимости метафор в постнеклассическом познании. Во-первых, метафоры дают возможность выражать ценностно-размерный характер науки посредством формирования ценностных суждений. Прежде всего это обусловлено глубинной связью когнитивных и социальных процессов, благодаря которой аксиологическая динамика, детерминируемая социальными изменениями, в смысловом поле познания маркируется метафорически.

Во-вторых, сопрягая чувственное и рациональное, метафоры позволяют представлять взаимодействие разных уровней познания, эксплицируя значимый для роста знания механизм. Персонализируя процесс смыслопоро-ждения (автор, предмет речи, читатель), метафора снимает оппозицию рационального и эстетического, способствуя обогащению как научного, так и эстетического дискурсов. Художественные метафоры вносят вклад в рациональное познание посредством открытия неожиданных смыслов, а научные метафоры оказывают влияние на эстетический дискурс, организуя его, позволяя осуществить связь становящегося художественного образа с реальностью.

В-третьих, являясь средством семантической инновации, метафоры адекватны перманентно-инновационному процессу познания. Инновационный характер метафоры обусловлен ее образной целесообразностью, механизмом положительной девиации в процессе метафорообразования, ярко выраженной мотивированностью при порождении смыслов. Давая представления о называемых объектах, например, «мир в зеркале языка», участвуя в формировании знаний, метафоры отличаются высокой степенью ассоциативности, коннотационности, всякий раз привнося в номинации новые смыслы. Являясь результатом позитивной девиативной деятельности говорящего, метафора не нарушает последовательности, связности, непротиворечивости мышления, но порождает семантическую продуктивность, работаю!цую на открытие, на когнитивный результат. Когнитивные операции введения одной структуры в другую, элиминации, высвечивания, повторения, в которых эксплицируется мотивированность выбора метафорических средств, демонстрируют цель достижения максимальной продуктивности языка (А.Н. Баранов).

В-четвертых, благодаря полифункциональности метафоры позволяют сопрягать обнаруживающие тенденцию к сходству язык наблюдения и язык теории. Способствуя преодолению резкого различия этих языков, метафора реализует демаркационную, моделирующую, инструментальную, систематизирующую, изобразительную, номинативную, гипотетическую, моделирующую функции. Среди когнитивных функций метафоры наиболее значимой с точки зрения креативного потенциала является моделирующая. Богатый ресурс к развитию научного знания обусловлен также полиморфизмом, ин-версностью, неполнотой метафоры. Семантические ресурсы научных метафор, включенных в систему знания, полностью никогда ими не исчерпываются (свойство полиморфности). Инверсность позволяет метафорам выступать в виде «собственных» в качественно различных и даже гносеологически несопоставимых системах знания. Неполнота метафор характеризует их свойство саморасширения, позволяющее менять статус со «стертых» на «живые» метафоры, осуществлять трансфер из одной научной области в другую. Примером могут служить дарвиновские (эволюционные) метафоры. Способствуя внутреннему прогрессу познания, задавая ценностные ориентации, метафора осуществляет также свою аксиологическую миссию в познании.

В § 3 «Диалектика креативности, опосредствования, атональности научной метафоры» проясняются основные аспекты научного потенциала метафоры в системе определенных в главе 1 познавательных принципов. Креативность как разрешение противоречивости когнитивной структуры, обретающей целостность посредством самодостраивания, опосредствование, отражающее исторический аспект развития сложной разветвленной когнитивной структуры, атональность как организационный принцип, подчиненный поиску консенсуса в политеоретичной среде, тематизируются в научной метафоре, обретая структуру, в которой можно выделить психологический, логический и лингвистический аспекты.

Психологический аспект креативности метафоры коренится в интенции преодоления ее противоречивости как свершившегося факта, длящегося процесса и события. Целостность ассоциативного восприятия метафоры достигается в оппозиции статичного знака и непредсказуемой динамики значения, в единстве, но не тождественности мышления и речи, в понимании как присвоении понятого слова. Логический аспект креативности метафоры эксплицируется через выявление функции сходства как способа предикации. Изначальная метафоричность языка лежит в основе его логической продуктивности - логический субъект присваивает ранее несоединимые с ним предикаты. Лингвистический аспект креативности метафоры содержит в своей основе оппозиции знака и значения, медиатора и вещи. Восполняя дефицит средств языка, особенно на этапе становления научной парадигмы, метафора, именуя, закрепляет неупорядоченную новационную практику в системах однозначности, изоморфизма, изотропности, упорядоченности. Имманентная метафоре противоречивость, выступая источником развития, разрешается в процессу-альности, инновационности и конструктивности метафоры.

Поиск оснований опосредствования в научной метафоре осуществляется на основе ее когнитивной концепции (Лакофф, Джонсон), объясняющей феномен метафоры исходя из теории семантических полей. В соответствии с ней психологический аспект опосредствования научной метафоры вытекает из последовательности развития различных структур понятий. Структуры, связанные с физическими восприятиями человека, его опытом оперирования с объектами действительности, становятся основными и первичными для дальнейшего осмысления, структурирования и упорядочивания подвергающихся метафоризации понятий. Логический аспект опосредствования метафоры обусловлен переносом понятийных структур из одной фундаментальной сферы человеческой деятельности в другую (например, из материальной в интеллектуальную и социальную). Системность мышления опосредует системность метафорических понятий. Лингвистический аспект опосредствования научной метафоры проявляется через ее медиативные возможности. Семантическая составляющая медиатора, отражая познавательный опыт, обеспечивает возможность конвенциональной ориентации. Опосредствование сохраняет в метафоре следы предыдущих конвенций, отражая потенции к постоянному обогащению семантической структуры. Таким образом, психологические, логические, лингвистические основания опосредствования научной метафоры связаны с последовательным развитием различных структур понятий, что обусловливает накопление и углубление их содержания.

Психологические основания атональности научной метафоры обусловлены ее ангропометричностью, параметры которой (образность, ориентированность на адресата, аксиологичность) коренятся в сфере бессознательного. Создание атонального пространства (пространства выбора) обусловлено научными предпочтениями автора, существенно обогащающимися посредством расширения человеческих, в том числе и научных языковых контактов. Данный аспект способствует появлению новых ассоциативных комплексов, имплицируемых в новые объекты, расширяя атональное пространство. Логические основания атональности научной метафоры связаны с ее парадоксальностью (прежде всего референциальной), релятивностью (контекстуальной обусловленностью) и эвристичностью (наглядностью, моделирующей аналогии). Лингвистические основания атональности научной метафоры предполагают наличие в ней признаков коммуникативного события (номинация нового знания есть повод для научного дискурса), оппозиции денотата и коннотата (моделируя реальность, научная метафора делает доминантными те предикаты, которые автор стремится утверждать), противопоставления суггестии и рационализации (поиск нового смыслового пространства заставляет искать консенсус в пересекающихся семантических областях).

Таким образом, единство психологических, логических и лингвистических оснований метафоры связаны с ее ценностным, антропометричным характером. Диалектика креативности, опосредствования и атональности научной метафоры демонстрирует ее гносеологический потенциал, адекватный вызовам постнеклассического познания.

В § 4 «Таксономия фундаментальных метафор в контексте развития научного познания» прослеживаются аналогии между процессами смены фундаментальных метафор и процессами развития научного познания, выделяются наиболее существенные оппозиции фундаментальных метафор.

Фундаментальными называют метафоры, определяющие познавательную деятельность в тот или иной период развития. Выбор фундаментальных метафор варьируется от культуры к культуре, выполняя в научном познании демаркационную функцию. В качестве фундаментальных познавательных метафор диссертантом рассмотрены оптическая, осязательная, механическая, органическая и тендерная метафоры, которые, функционируя в научном познании, не только способствуют его развитию, но и отражают господствующую картину мира и стиль научного мышления.

Оптические фундаментальные метафоры, в литературе называемые также зрительными, визуальными и зеркальными, составляют основу коренных интуиций европейского человека, отзывчивого к визуализации. Гносеологическая ценность оптических метафор не утрачена и в постнеклассиче-ском познании. «Картина .мира», «зрительный ряд», «перспектива», «спектр мнений» - лишь часть оптических метафор современного языка науки.

Часто современные исследователи зрительной метафоре противопоставляют осязательную метафору, в основе которой лежит принцип перцептивной оценки, утверждая ее первичность по отношению к первой (Р.Рорти). Показано, что такое резкое противопоставление зеркальных и осязательных метафор не диалектично, как не диалектично разрывать внешнее и внутреннее. Использование зеркальной метафоры должно быть уравновешено усмотрением осязательной метафоры как равноправного источника стратегий реализации человека в познании.

Механическая (линейная) метафора выступает в оппозиции с органической (организмической, биологической, эволюционной) метафорой. Если механическая метафора была востребована в основном в классической науке, то к органической метафоре обращается в большей степени неклассическое и постнеклассическое познание. Неся специфическую коннотативную нагрузку, каждая метафора выполняет регулятивную функцию в научном познании; являясь интуитивным отражением системности живого организма, органическая метафора структурирует мир как живую систему. Однако, наряду с явным противопоставлением механической и органической метафор, существуют исследования, доказывающие их общее организационное начало. Интеграционные процессы в современной науке, акцентируя организационный принцип, способствуют снятию оппозиции механическое - органическое.

В последнее время широкое распространение в культуре и науке получили тендерные метафоры. Элементы тендерной метафоризации несут на себе, например, такие понятия, как «шарм», «очарование» «сила», «мощность» и т.д. Анализ истории метафор, описывающих направленность науки и характер научной деятельности, позволяет констатировать преимущественно

мускулинный характер метафорики классического познания и феминный -неклассического и постнеклассического познания.

Представленная типология фундаментальных метафор и выделенные в ней оппозиции (оптическая - оптико-осязательная, механическая - органическая, мускулинная - феминная) позволяют сделать выводы о том, что в научном познании имеют одновременное хождение все виды метафор, однако в периоды интенсивного развития в познании происходит смена господствующих фундаментальных метафор, маркируя смену основных гносеологических ориентаций. Так, созерцательный характер науки античности породил оптическую метафору, механистический подход к науке в период Нового времени востребовал механическую метафору, иррациональные настроения в науке обнажили осязательную метафору, и, наконец, современная наука все чаще тяготеет к тендерным, биологическим, нелинейным, организационным метафорам. Субъектность, конструктивизм, коммуникативность постнеклассического познания обусловили такой уровень сложности когнитивных процессов, который может быть адекватно артикулирован достаточно богатой, саморазвивающейся, самодостраивающейся знаковой системой. В этом смысле фундаментальные метафоры способны маркировать как крайние познавательные позиции, так и выстраивать консенсус.

Таким образом, вбирая в себя противоречивость процесса становления научного знания, аккумулируя специфику развертывания разнообразных когнитивных практик, очень точно улавливая запросы времени, фундаментальные метафоры реализуют свой научный потенциал, демонстрируя креативность, опосредствование, атональность.

В заключении диссертации подведены основные итоги работы, систематизированы основные выводы, намечены некоторые пути дальнейшего исследования проблемы. По мнению автора, дальнейшая разработка проблем сущности, построения и таксономии научных метафор имеет важный регулятивный аспект, позволяя не только осмыслять тенденции развития науки, но и прогнозировать ее будущее.

СПИСОК РАБОТ, ОПУБЛИКОВАННЫХ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

Статьи, опубликованные в журналах и изданиях, входящих в перечень для опубликования научных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора и кандидата наук:

1. Решетникова Е.В. Интеллектуальный потенциал образной целесообразности метафоры / Е.В. Решетникова, B.C. Ежов // Философия образования. - Новосибирск.- 2007. - №3(20). - С. 58 - 69.

2. Решетникова Е.В. Проблема тендерной метафоризации / Е.В. Решетникова // Философия образования. - Новосибирск. - 2009. — № 1 (26). - С. 250-256.

Статьи, доклады, тезисы, опубликованные в других научных изданиях:

3. Решетникова Е.В. Творческий аспект языка в гуманитарных дисциплинах / Е.В. Решетникова // Проблемы повышения качества образования в современном техническом вузе: материалы ХЬП науч.-метод. конф. - Новосибирск: Изд-во СибГУТИ, 2001. - С. 60 - 61.

4. Решетникова Е.В. Природа 1феативности опосредованных языковых средств в познании / Е.В. Решетникова // Актуальные проблемы современной философ™: соотношение природы и общества / ИНИОН РАН 25.03.03, № 57870. С. 126-137.

5. Решетникова Е.В. Признаки атональности и ритуальности в развитии научного познания / Е.В. Решетникова // Информатика и проблемы телекоммуникаций: материалы Всерос, науч.-техн. конф. - Новосибирск: Изд-во СибГУТИ, 2004. - Т. 2. - С. 76 - 77.

6. Решетникова Е.В. Атональность в научном познании / Е.В. Решетникова // Информатика и проблемы телекоммуникаций: материалы Всерос. науч.-техн. конф - Новосибирск: Изд-во СибГУТИ, 2005. - Т. 2. - С. 92 - 93.

7. Решетникова Е.В. Оценка как регулятивный компонент научного познания / Е.В. Решетникова // Информатика и проблемы телекоммуникаций: материалы Всерос. науч.-техн. конф - Новосибирск: Изд-во СибГУТИ, 2006. - Т. 1. -С. 89-90.

8. Решетникова Е.В. Гносеологическая ценность метафоры / Е.В. Решетникова // Информатика и проблемы телекоммуникаций: материалы Всерос. науч.-техн. конф-Новосибирск: Изд-во СибГУТИ, 2008. - Т. 1. - С. 326 -328.

9. Решетникова Е.В. Реконструкция теории как креативность научного познания / Е.В. Решетникова // Информатика и проблемы телекоммуникаций: материалы Всерос. науч.-техн. конф - Новосибирск: Изд-во СибГУТИ, 2009. -Т. 1.- С. 299-301.

Ю.Решетникова Е.В. Креативность языка как результат и условие конструирования познающего субъекта / Е.В. Решетникова // Интеграция образования и науки в современном университете: перспективы, проблемы, решения: материалы 51 науч.-метод. конф. - Новосибирск: Изд-во СибГУТИ, 2010. - С.110 -111.

11.Решетникова Е.В. Семантические инновации постнеклассической науки / Е.В. Решетникова // Информатика и проблемы телекоммуникаций: материалы Всерос. науч.-техн. конф - Новосибирск: Изд-во СибГУТИ, 2010. - Т. 1. -С. 374-375.

Подписано в печать 01.11.2010, формат бумаги 60x84/16, отпечатано на ризографе, шрифт №10, изд. л. 1,4, заказ № 65 , тираж 110. СибГУТИ 630102, Новосибирск, ул. Кирова, 86

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Решетникова, Елена Васильевна

Введение.

Глава 1. Вызовы постнеклассического познания.

§ 1. Гносеологические ориентации постнеклассического познания.

§ 2. Креативность как синтетический принцип постнеклассического познания.

§ 3. Опосредствование как конструктивный принцип постнеклассического познания.

§ 4. Агональность как организационный принцип постнеклассического познания.

Глава 2. Гносеологический потенциал метафоры.

§ 1. Метафора как форма представления знания.

§ 2. Гносеологическая ценность метафоры.

§ 3. Диалектика креативности, опосредствования, атональности в научной метафоре.

§ 4. Таксономия фундаментальных метафор в контексте развития научного познания.

Введение диссертации2010 год, автореферат по философии, Решетникова, Елена Васильевна

Актуальность темы исследования определяется в первую очередь фундаментальными изменениями, которые претерпевает в современных условиях познание (прежде всего научное): социокультурная детерминация обусловила его ценностный, коммуникативный, субъектный характер; методологический плюрализм обозначил тенденцию к синтезу когнитивных практик, к смещению акцентов с единого на многообразное, с устойчивого на становящееся, с тождества на различие, с анализа структуры готового, завершенного знания к исследованию проблем его роста и развития. Тенденции трансформации познания взаимодействуют, принимая характер системной его перестройки. В этих условиях возникает потребность в определении новых методологических доминант и средств их артикуляции, адекватных реальному процессу познания.

Одним из направлений осмысления данной проблемы служит анализ гносеологических ориентаций постнеклассического познания, их когнитивного значения, трансформации в новые методологические принципы развития, которые распространяются на все составляющие процесса познания, в том числе и на язык науки. В связи с этим исследование гносеологического потенциала метафор как выразительных средств научного познания, которые, с одной стороны, всегда присутствовали в научном познании, а с другой стороны, получали неоднозначные оценки в истории науки, оказывается востребованным.

Одной из значимых проблем в современных дискуссиях о постнеклас-сической науке является проблема ее детерминации. Субъектность и коммуникативность науки как формы ее социокультурной обусловленности фиксируют изменения ценностных ориентаций постнеклассической науки, репрезентируя их в различных структурах научного знания. Такие изменения касаются и языка науки. Корреляция особенностей постнеклассической науки с языком науки очевидна: наука есть в немалой степени результат научной коммуникации, которая, протекая в пространстве информационного взаимо3 действия, приобретает новые стилистические особенности, в том числе становится существенно метафоричной. Вопрос о том, в какой мере метафора может отражать и транслировать ценностные интенции, какие признаки обусловили ее гносеологический потенциал, выступает, в том числе, и вопросом о средствах представления социокультурных детерминаций постнеклассики. Таким образом, изучение гносеологической ценности метафоры способствует прояснению вопроса о новационных тенденциях в современной науке.

Одним из важных направлений в развитии постнеклассической теории познания является разработка концепции синтеза когнитивных практик. В плане разработки этой концепции особую роль приобретает выявление и изучение познавательных средств, способствующих сопряжению различных дискурсов. Одним из таких средств является метафора. Метафора способна осуществлять трансфер не только из разных научных дисциплин, но и когнитивных практик, способствуя их диалогу. Прояснение этих вопросов также способствует углублению понимания проблемы границы видов познания.

Наконец, актуальность темы исследования в практическом отношении связана также со значимостью дидактической и публицистической сторон функционирования науки в современном мире. Частные науки как учебные дисциплины, а также научно-популярные тексты должны при обращении к аудитории использовать весь потенциал языка, стимулируя мотивацию к ценностному восприятию научного знания. В этой связи расширение выразительности языка науки, в частности, использование метафоры, также имеет значение.

Степень разработанности проблемы

Отправной точкой анализа особенностей постнеклассического познания является периодизация развития науки, разработанная в трудах отечественных философов, в первую очередь В. С. Степина. Систематизация научных эпох предложена B.C. Степиным в монографии «Теоретическое знание». На основе соотнесенности объекта и средств познания с субъектом осуществлена периодизация науки в терминах: классика, неклассика, постнеклассика.

Новая постнеклассическая наука рождается в процессе четвертой глобальной научной революции. Становление постнеклассической науки не уничтожает представления и познавательные установки предыдущих этапов развития, но фиксирует утрату ими доминирующего статуса.

Термин «постнеклассика» трансформируется в исследованиях В.В. Ильина в понятие неонеклассики, которое отражает новый тип рациональности, ориентированный на утверждение человека в мире и кратко определяется как «гуманитарный антропоморфизм». О. JL Баксанский, исследуя концепт «постнеклассическая наука», обозначает его избыточность и очевидное совпадение с рефлексией процесса биологического познания, осуществленной еще в начале XX века, А. В. Туркулец, Я. С. Полякова высказывают сомнение в адекватности и однозначности такой периодизации науки. Однако, большинство исследователей признают предложенную В. С. Степиным периодизацию и разрабатывают концепцию постнеклассической науки, осмысливая ее доминанты. Это В.И. Аршинов, В.А. Буров, С.Ф. Денисов, И.Т. Ка-савин, В.А. Лекторский, Е.А. Мамчур, JI.A. Микешина, В.В. Миронов, М.Ю. Опенков, В.П. Прохоров, М.А. Розов, В.З. Суворов, С.А. Тиханкина, Г. Фол-лмер, И.В.Черникова. Базовое для диссертационного исследования понимание особенностей и тенденций постнеклассического познания было сформировано на основе работ указанных авторов. Так, для изучения социокультурной детерминации научного познания использовались труды Л.Б. Баженова, В.А. Балахнова, В.К. Батурина, В.А. Лекторского, Е.А. Мамчур, Л.А. Мике-шиной, B.C. Степина; для анализа субъектности постнеклассического познания - исследования М. И. Билалова, С.З. Гончарова, Д. А. Зубовой, И.Т. Ка-савина, В.Е. Кемерова, Е.В. Косиловой, М.В. Лебедева, Н.В. Мальчуковой, В.А. Медведева, Л.А. Микешиной, Л.М. Райковой, Е.А. Райкина, А. Г. Сидорова, В. Г. Сидорова, О.Л. Сытых, И.В. Черниковой, Ю.В. Шичаниной; для понимания методологии конструктивизма, востребованной в постнеклассике - работы П. Бергера, В. Е. Буденковой, И.Т. Касавина, Т. Лукмана, Н.И. Мар-тишиной, У. Матурана, H.H. Плужниковой, В.И. Пржиленского, С.А. Сер5 геева, С.А. Цоколова; для изучения коммуникативности как формы социокультурной детерминации постнеклассики - работы Н.И. Воропаева, В.В. Гусаренко, С.Н. Коняева, Е.А. Мамчур, JI.A. Микешиной, В.В. Миронова, Э.М. Мирского, С.Я. Подопригоры, Т.П. Покровской, А.О. Пустоваровой, М.А. Розова, А.Ш. Руди, М.Ю. Раитиной, В.Н. Садовского, B.C. Степина, Ю. Хабермаса; для анализа ценностных измерений постнеклассической науки — труды М.С. Бургина, Э. Агацци, В.В. Казютинского, E.H. Козырева, JI.M. Косаревой, B.C. Кузнецова, Н.И. Кузнецовой, X. Лэйси, А.П. Огурцова, Ю.М. Плюснина, Н.С. Розова, B.C. Степина; для изучения постнеклассического типа научной рациональности, связанного с анализом синергетических процессов - исследования В.И. Аршинова, В.Г. Буданова, E.H. Князевой, С. П. Кур-дюмова, Н.Г. Савичева. Основным гносеологическим ориентациям постнеклассического познания посвящено, таким образом, очень большое количество работ. Но отличие постнеклассического периода в развитии науки от неклассического в том и состоит, что взаимодействие данных ориентаций становится системным, что определяет новое качество их реализации. Необходимость поиска теоретических средств анализа новых гносеологических ориентаций как системы взаимосвязанных изменений предопределила целесообразность нового обращения к их рассмотрению, осуществленного в данной работе.

В истории науки неоднократно предпринимались попытки обоснования принципов и критериев развития научного познания. Они претерпевали изменения в зависимости от уровня развития науки (классика, неклассика, по-стнеклассика), господствующих парадигм, отраслей наук, процедур и методов. В общем виде становление методологии науки шло по пути соотнесения «внешнего» и «внутреннего» (экстернализм-интернализм), «части» и «целого» (партикуляризм-холизм), формального и содержательного (формальная логика и диалектическая логика), стандартного и нестандартного подходов. В данном диссертационном исследовании использованы категории и характеристики постнеклассического этапа познания, выделенные в рамках нестандартного подхода (В. Бальцер, С. Мулинес, Дж. Снид, С. Суппес, В. Штег-мюллер).

Креативность как феномен постнеклассического познания обсуждается сравнительно недавно. Исходная трактовка креативности в психологии (Дж. Гилфорд, Г. Перкинс, Э.П. Торренс) отождествляла ее со способностью к творчеству, одаренностью. В методологии науки креативность детерминирована диалектическими процессами в познании, что фиксируется M. М. Абду-лаевым как диалектика стабильности и нестабильности, Ж. Абдильдиным, Т. Д. Горской, Р. М. Нугаевым как внутренняя противоречивость теоретического знания, как источник развития, Е. Боевым, Ю.А. Зверевой, В. Зотовым как распространение синергетических, конструктивистских тенденций в познании. Субъектность как детерминанта креативности исследуется С.З. Гончаровым, E.H. Князевой, Е.В. Косиловой, М.В. Максимовой, Н.В. Мальчуковой, JI.A. Микешиной, И.Е. Москалевым, Н.В. Рейнгардт, М.В. Розиным, Е.А. Сайкиным и Р.Х. Сиразетдиновым, В.В. Суворовым, Ю.В. Шичаниной. Аспект креативности рассматривался в контексте динамических моделей науки: Р. Карнапом, Д. Снидом, С. Суппесом, В. Штегмюллером - в соотношении с понятиями «парадигма», «научный прогресс», «ветвление прогресса»; A.C. Арсеньевым, B.C. Библером - через осмысление внутренней противоречивости в развитии теоретического знания; E.H. Князевой, C.B. Мальцевой - через синергетическое видение научного прогресса. Однако в данных источниках креативность не рассматривалась как методологический принцип развития постнеклассической науки.

Понятие опосредствования в научном познании впервые получило серьезную разработку в немецкой классической философии, в диалектическом методе Г.В.Ф. Гегеля. В современной методологии науки опосредствование тематизируется как формостроительный процесс, обусловленный мерой сложности, структурностью (А. Быстров), как репрезентационный аспект теории познания (М. Вартофский, JI.A. Микешина, Д.З. Мусин), как принцип диалектики познания (Ф. Кумпф, 3. Оруджев), как принцип динамики струк7 туры теории (В. Бальцер, С. Мулинес, Дж. Снид, В. Штегмюллер), структуры парадигмы (В.Н. Карпович, А.И. Ракитов), как процесс перехода от трансцендентного к целостному субъекту познания (JI.A. Микешина), как трансформация критериев научности (В.В. Ильин). Связь опосредствования с основными гносеологическими ориентациями постнеклассического познания обнаруживается в исследованиях П.В. Векленко, М.В. Лебедева, С.Я. Подо-пригора, A.C. Стрельцова, А.Н. Чиркова, М.Р. Шарыпова. Но в данных исследованиях рассматривалась исключительно инструментальная природа опосредствования, ей не придавался статус принципа развития.

Принцип атональности (состязательности) впервые был разработан в античной риторике. Утратив свою силу в Средневековье, он вновь возродился в XIX в. в рамках проблемы сопряжения и взаимодействия различных типов дискурсов, в том числе - научного и риторического. Представители посткритического рационализма - Т. Кун, И. Лакатос, М. Полани, С. Тулмин, Г. Фоллмер, Дж. Холтон — вводят представление о личностном знании, констатируют его гипотетический характер, присутствие индетерминистических элементов, непредсказуемость, открытость будущему, состязательность (конкуренцию, атональность) научных групп. В рамках этой исследовательской программы отечественные ученые - В. Т. Алексеев, И. А. Акчурин, В.К. Батурин, B.C. Библер, О. П. Бранский, М. С. Бургин, В. В. Ильин, В. И. Кузнецов, В. А. Лекторский, Т. Г. Лешкевич, Е. А. Мамчур, Л.А. Микешина, А. А. Ракитов, В. С. Степин, В. С. Швырев - обосновывают социокультурный характер научного знания, нелинейность его развития, антропометричность. Активизация атональных компонентов в научной коммуникации связывается в указанных исследованиях прежде всего с революционными этапами развития научного познания. Содержание атональности в постнеклассическом познании раскрывается на основе работ Б.В. Булюбаш, А.Г. Карабаевой, Ж.-Ф. Лиотара, Ю.М. Лотмана, Т. Куна, E.H. Князевой, P.M. Нугаева, В. К. Петро-сяна, Ю.М. Плюснина, Н.С. Розова, В. С. Степина, В. Тюпа, Р. Харре, Ю.М. Шилкова. Содержательное разнообразие феноменов атональности концен8 трируется в единую цель — обретение когнитивного и коммуникативного консенсуса, что отражено в работах Д.Н. Козырева, P.M. Нугаева, Г. И. Петровой, Ю. Хабермаса. Вместе с тем, атональность еще не рассматривалась последовательно как принцип развития постнеклассического познания.

Важную группу теоретических источников диссертационной работы составили исследования в области метафорологии.

Метафоризация когнитивных практик постнеклассической науки стимулировала исследования, посвященные: обоснованию значимости языкового аспекта в постнеклассической науке — в работах А.К. Авеличевой, Н.Ф. Алефиренко, Н.Д. Бессеребровой, Н.В. Блажевича, К. Бюлера, М.Н. Володиной, Н.И. Воропаева, H.A. Гончаровой, Л.Д. Гудкова, A.A. Зализняк, В.А. Ивановой, А.Ф. Кудряшева, М.В. Лебедева, Н. В. Мальчуковой, А. Пуанкаре, П.А. Флоренского; анализу механизмов метафорообразования - в работах О.Н. Алешиной, В.Н. Базылева, Г.С. Баранова, М. Бирдсли, М. Блэка, В.Г. Гака, О.И. Глазуновой, Н. Гудмена, М. Джонсона, Д. Дэвидсона, Э. Кассире-ра, Г.Г. Кулиева, О.Н. Лагуты, Дж. Лакоффа, С. Левина, Э. Маккормака, Л.В. Рипинской, А. Ричардса, Р. Рорти, Дж. Серля, Г.Н. Скляревской, И. Стаховой, В.А. Суровцева, В.Н. Сырова, М. Хессе; обоснованию научного статуса метафоры как средства артикуляции нового на стадии открытия - в работах К. И. Алексеева, Л.Б. Баженова, Г. С. Баранова, Е.В. Гогоненковой, М. А. Кузьминой, Г. Г. Кулиева, И.Ф. Саркисян, И.В. Сибирякова, О.В. Тарасова, Г. Хазагерова. Феномену метафоричности мышления и его проекции на научный и философский дискурс посвящены работы Е.О. Акишиной, М. Блэка, М. Бирдсли, В.М. Витгофа, С.С. Гусева, И.А. Дмитриевой, М.А. Кузьминой, Э. МакКормака, Л.Д. Нехлюдовой, А.Д. Плисецкой, О. Б. Соловьева, Выявление аксиологической составляющей в структуре и функциях научной метафоры проводится в работах Л.М. Алексеевой, Н.Д. Арутюновой, В. Н. Базылева, А. Н. Баранова, В. Г. Гака, О. И. Глазуновой, М. Джонсона, И.А. Дмитриевой, К. А. Долинина, П. Друлак, И. И. Дубровиной, В.В. Ильина, Н. Е. Колосова, В.В. Красных, М.А. Кузьмина, О.Н. Лагуты, Дж. Лакоффа, Н.В. 9

Мальчуковой, С.С. Неретиной, Д. Пойа, П. Рикера, JI.B. Рипинской, Н. С. Розова, А.Е. Седова, Г. Н. Скляревской , В. А. Суровцева, В. Н. Сырова, К.Г. Юнга. Особый интерес представляют источники, на основании которых осуществлен поиск признаков метафоры, адекватных вызовам постнекласси-ческой науки. Это работы Г.А. Абакумовой, К.И. Алексеева, JIM. Алексеевой, Н.Д. Арутюновой, В. Н. Базылева, Г. С. Баранова, М. Блэка, Н. Бора, М. Н. Володиной, В. Г. Гака, С. Ю. Деменского, М. Джонсона, И. А. Дмитриевой, К. А. Долинина, П. Друлак, И.И. Дубровиной, A.M. Еременко, Г. А. Ермоленко, JIM. Зайнулиной, O.A. Корнилова, Н.Ф. Крюковой, Г.Г. Кулиева, Дж. Лакоффа, Ж.О. Ламетри, Э. МакКормака, И.Г. Маланчук, Л.А. Микеши-ной, Н.И. Мартишиной, Л.А. Нехлюдовой, М.Ю. Опенкова, В.К. Петросяна, А. Д. Плисецкой, П. Рикера, М. А. Розова, Ю. М. Романенко, И. Ф. Саркисян, Дж. Серля, В.А. Суровцева, В.Н. Сырова, Г. Хазагерова, О. А.Чулкова, Ю. В. Шатина, К. Г. Юнга. Для выявления параллелей с развитием научного познания, сменой научных парадигм использовались также типологии фундаментальных метафор, представленные в работах Ф.Р. Анкерсмит, В. Ю. Антонова, М. Арбиба, Р. Арзуманян, Н. Д. Арутюновой, О. Балла, А. Богданова, Л. Д. Гудкова, С. С. Гусева, М. Джонсона, А. М. Еременко, М. А. Журинской, И.Т. Касавина, О.Н. Лагуты, Ж. О. Ламетри, Э. X. Лийва, Дж. Лакоффа, Эрл МакКормака, Н.И. Мартишиной, У. Матураны, Л.А. Микешиной, М.Ю. Опенкова, X. Ортега-и-Гассета, Р. Рорти, Дж. Холтона, H.A. Хорошильцевой, И.А. Шмерлиной. Тем не менее, систематическое сопоставление когнитивных особенностей метафоры с направлениями трансформации познания в по-стнеклассическую эпоху еще не производилось.

В целом степень разработанности проблемы может быть оценена следующим образом. Постнеклассическое познание испытывает потребность в изменении методологии и структуры научного знания в соответствии с новыми реалиями науки. Ее новые доминанты - коммуникативность, конструктивизм, субъектность — пристально изучаются. С другой стороны, в теории познания началось изучение метафоры как гносеологического феномена, ю сформировалась традиция, обнаруживающая гносеологические возможности метафоры. В зоне роста философских исследований в данной области оказалось установление соответствия между ориентациями постнекласического познания и гносеологическими характеристиками метафоры. Необходимо прояснение вопроса об адекватности научной метафоры вызовам постнеклас-сического познания, выявление особенностей постнеклассического познания, обусловивших возрастание в нем роли метафоры, оценка потенциала метафоры в современном научном познании.

Сказанное позволило сформулировать цель данной работы: определить роль метафоры в постнеклассическом познании. Для реализации поставленной цели в диссертации необходимо было решить следующие задачи:

1) выявить особенности постнеклассической науки, оказывающие наибольшее влияние на развитие комплекса познания в целом;

2) определить возможности перехода от описательных характеристик особенностей постнеклассического познания к принципам его развития;

3) выделить наиболее значимые для науки свойства и функции метафоры;

4) показать соответствие между определенными признаками метафоры и вызовами постнеклассической науки;

5) систематизировать существующие таксономии метафор и показать, что смена фундаментальных метафор соответствует смене методологических предпочтений науки и познания в целом.

Объектом диссертационного исследования является метафора как когнитивный инструмент постнеклассического познания.

Предметом исследования выступает использование метафоры в научном познании, ее гносеологическая ценность, адекватность вызовам постнеклассического познания.

Теоретико-методологическая основа исследования Теоретической основой исследования являются произведения отечественных и зарубежных авторов по проблемам периодизации науки и познания в целом, доминант постнеклассического познания, а также природы, функций

11 и механизма метафорообразования. Методологической основой исследования выступает диалектика, взятая прежде всего в аспекте исторического и логического: в исторической типологизации рассматриваются научное познание с точки зрения его основных идеалов, норм, оснований, а также фундаментальные метафоры в исторических вариациях научного познания с целью выявления их общих логико-гносеологических функций.

Обобщение и критический анализ накопленного фактического и теоретического материала ориентировались на такие принципы построения научного исследования, как системность и объективность рассмотрения проблемы. Системный подход был востребован при содержательном определении принципов развития постнеклассического познания и их корреляции с выразительными средствами языка науки - научными метафорами. При анализе структуры и функционирования метафор, механизмов их образования автор использовал также когнитивистский подход. Элементы герменевтического метода были востребованы при подборе эмпирического материала исследования, языковая интерпретация применялась в процессе осмысления таксономии метафор.

Основные результаты диссертационного исследования, определившие его научную новизну, состоят в следующем:

1) определено, что основными ориентациями постнеклассического познания являются субъектность, конструктивизм, коммуникативность;

2) выявлена тенденция трансформации основных ориентаций постнеклассического познания в новое качество, сфокусированное в принципах развития: креативность, опосредствование, агональность;

3) показано, что особенности метафоры как средства представления знания отвечают гносеологическим вызовам постнеклассического познания;

4) выявлены свойства научной метафоры, в которых тематизируется креативность, опосредствование, агональность.

5) показано, что смена фундаментальных научных метафор соотносима с процессом смены научных картин мира и отражает, таким образом, общую логику развития научного познания.

Положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Существенные изменения в способах научного мышления и научной деятельности ведут к трансформации комплекса познания в целом. Поэтому возможно говорить не только о постнеклассической науке, но и о постне-классическом познании. Среди социокультурных детерминант постнекласси-ческого познания наиболее значимыми являются выступающие в системе, ценностно обусловленные - субъектность, конструктивизм, коммуникативность.

2. Доминирование основных ориентаций постнеклассического познания обусловило их дальнейшую трансформацию в аксиоантропологические принципы развития: субъектность трансформируется в креативность, опосредствование, атональность; конструктивизм - в креативность и опосредствование; коммуникативность - в опосредствование и атональность.

3. Гносеологическая ценность метафоры состоит в первую очередь в ее способности выражать процесс приращения нового знания, организовывать концептуальную систему, задавать целостное видение предметной области.

4. Диалектика креативности, опосредствования и атональности научной метафоры демонстрирует ее гносеологический потенциал, адекватный вызовам постнеклассического познания.

5. Ключевыми моментами развития научной метафористики являются смена оптических метафор на оптико-осязательные, механических - на органические, мускулинных - на феминные; эти смены эксплицируют доминирующие направления интеллектуальных потоков в науке и познании в целом.

Теоретическое значение диссертационного исследования заключается в разработке актуальной проблемы теории познания - значения языковых средств в развитии знания. Выделение принципов креативности, опосредствования и атональности в характеристике постнеклассической науки позволяет детализировать знания о природе и механизмах заро

13 ждения нового в науке, об аксиологических векторах ее развития. Кроме того, полученные выводы могут послужить основой для поиска иных методологических принципов развития посгаеклассики и адекватных им средств.

Практическая значимость диссертационного исследования. Выводы и положения диссертации могут быть использованы для прогнозирования процессов развития современной науки и рационального управления этим развитием, а также в преподавательской работе при чтении курсов по философии науки, теории познания и концепциям современного естествознания для гуманитариев.

Сфуктура диссертации под чинена общему замыслу работы, цели и логике исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, в каждой из которых четыре параграфа, заключения и списка литературы. В первой главе рассмотрены гносеологические ориентации посгнеклассического познания и содержательно определены принципы его развития: креативность, опосредствование, атональность. Во второй главе обоснована гносеологическая ценность метафоры и проведен анализ ее механизмов, функций и свойств на предмет тематизации в них сформулированных методологических принципов—креативности, опосредствования, атональности, а также проведены параллели процессов смены фундаментальных метафор и смены научных картин мира Работа представлена на 176 страницах, список использованных источников составляет 279 наименований.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Метафора в постнеклассическом познании"

Основные выводы по главе 2.

1. На постнеклассическом этапе развития науки существенно возросла значимость языкового аспекта, обусловленная изменением ценностной размерности науки, диалектическим характером ее развития. Язык науки формируется в диалектике его субъективности и субъектности как соотнесенно 144 сти чувственного и рационального, его терминологическое обновление удовлетворяет условиям лингвистической толерантности, детерминируемой мерой терминологической строгости и новационной емкости научных неологизмов, снятием оппозиции естественного языка и языка науки. Это важно для расширения пространства научной коммуникации, в том числе и межкультурной, для преодоления внутренних барьеров в условиях дисциплинарно организованной науки, а также для поиска синтетических языковых средств, дающих возможность адекватно представлять как результаты познания, так и процессы его развития. Отвечая на вызовы постнеклассического познания, язык науки обогащается научными метафорами, способными решать такие актуальные задачи.

2. Метафора является языковой универсалией. В процессе производства новых смыслов она приобретает черты стереотипности, иконичности (изобразительности), которые детализируются в различных концепциях метафо-рообразования. Их обзор позволяет выделить такие инвариантные ее свойства, как способность представлять не наглядное наглядным (сравнительно-фигуративная, образно-эмотивная концепции), диалектически связывать индивидуальное и общественное, случайное и необходимое в конкретных исторических условиях развития науки (интеракционистский, синергетический подходы), учитывать контекстуально-ситуационную зависимость, роль экстралингвистического контекста (фоновых знаний) и обстоятельств речевой ситуации при порождении и представлении нового знания (прагматический, когнитивный подходы), связывать процессы воображения и мышления с процессами языкового творчества (модельно-семиотический подход).

3. Гносеологическая ценность метафоры как средства познания реализуется в возможности отражать изменение ценностной размерности науки посредством культурозависимых ценностных суждений; способствуя росту знания, осуществлять взаимодействие его разных уровней посредством непосредственного сопряжения чувственного и рационального; отражая инновационный характер науки, посредством образной целесообразности, положи

145 тельной девиации, мотивированности, продуцировать семантическую инновацию; демонстрируя полиморфизм, инверсность, неполноту, полифункциональность, способствовать преодолению резкого различия языка наблюдения и языка теории.

4. Постнеклассика расценивает метафору как средство, адекватное гносеологическим вызовам, реализующимся в антропоаксиологических принципах креативности, опосредствования, атональности. Креативность метафоры акцентируют её противоречивую природу. Противоречие, выступая источником развития, разрешается в процессуальное™, инновационности и конструктивности метафоры. Опосредствующая роль научной метафоры связана с последовательным развитием различных структур понятий, что, согласно когнитивной концепции метафоры, обусловливает накопление и углубление их содержания. Являясь посредником сама по себе, метафора репрезентирует результаты познания, опосредует их, становясь незаменимым средством выражения. Атональность метафоры напрямую связана с реализацией ею актуальной коммуникативной задачи - организации аргументативного дискурса. Именно потребность постнеклассического познания в конкурентоспособной репрезентации своих результатов обусловила использование большого массива метафор в научных текстах.

5. Метафора в ее креативности, опосредствовании, атональности становится «живым участником» процесса познания. Исчерпав свой гносеологический потенциал, одна фундаментальная метафора заменяется на другую, символизируя смену научных эпох, парадигм, концепций. В истории культуры, философии, научного познания наиболее влиятельными фундаментальными метафорами стали оптическая, осязательная, органическая, механистическая и тендерная. Созерцательный характер науки античности породил оптическую метафору, механистический подход к науке в период Нового времени сделал востребованной механическую метафору, иррациональные настроения в науке эпохи экзистенциализма и постмодернизма обнажили осязательную метафору, и наконец, современная наука всё чаще тяготеет к тендерным метафорам.

6. В периоды интенсивного развития в познании происходит смена господствующих фундаментальных метафор, маркируя смену основных гносеологических ориентаций. Постнеклассическое познание востребовало достаточно богатую, саморазвивающуюся, самодостраивающуюся знаковую систему, доминирующее положение в которой занимают оптико-осязательные, органические и тендерные метафоры.

7. Вбирая в себя противоречивость процесса становления научного знания, аккумулируя результаты развертывания разнообразных когнитивных практик, очень точно улавливая запросы времени, фундаментальные метафоры реализуют свой научный потенциал. Оптическая метафора в большей степени опосредует процесс познания, биологическая метафора акцентирует атональность, а весь ансамбль фундаментальных метафор, отражающий историю научного познания, есть креативность, разрешающая оппозиции: оптическая / оптико-осязательная, механическая / биологическая, мускулинная / феминная. Дальнейшая разработка таксономии научных метафор имеет важный регулятивный аспект, позволяя не только осмыслить тенденции развития науки, но и прогнозировать её будущее.

Заключение

Постнеклассическое познание, отражая новый этап развития, маркировано активностью субъекта, ценностно обусловленной. Активность познающего субъекта проявляется в конструктивном характере его деятельности — модели мира создаются сообразно целям и ценностям человека; в диалогич-ности, коммуникативности познавательных процессов — социально значимыми становятся как сами результаты познания, так и формы их представления.

Наряду с разнообразием подходов, когнитивных практик в постнеклас-сическом познании можно выделить доминирующие гносеологические ориентации: субъектность, конструктивизм, коммуникативность. В них содержательно представлена социокультурная и ценностная детерминация нового этапа в развитии познания.

Субъектность познания отражает набор навыков, средств и методов, востребованных познающим субъектом в конкретной познавательной ситуации. Например, существенными сегодня становятся навигационные способности субъекта познания, позволяющие ему ориентироваться в разных информационных пространствах. Конструктивизм в познании выражается в потребности субъекта адаптировать систему знания к изменчивости системы ценностей, верований, оценок. Легитимизация творческой активности субъекта становится условием прогресса познания. Коммуникативность познания акцентирует внимание на средствах познания, на условиях и возможностях коммуникативного взаимодействия. Коммуникативность становится средой кристаллизации навыков, средств и методов субъекта познания. Эти гносеологические ориентации обнаруживают диалектическую взаимосвязь, характер которой требует специального изучения. Но в первом приближении просматривается доминирующий, системообразующий характер субъектности. Ее дальнейшая актуализация может высветить иные гносеологические ориентации.

Попытка осмыслить взаимодействие и взаимовлияние проявленных гносеологических ориентаций постнеклассического познания, позволила наметить новые трансформации, отражающие его развитие.

Субъектность трансформируется в креативность и опосредствование: процессы сопряжения всех интенций человеческого духа в научном творчестве, «солидарность как комплементарное взаимодействие» становятся основным принципом культуры научного поиска и действия. Конструктивизм трансформируется в креативность и опосредствование: созидание образа реальности, сопровождаемое совершенствованием средств и методов познания обретает проектно-конструктивный характер. Коммуникативность трансформируясь в опосредствование и атональность, формирует среду структурирования компетентностей субъекта познания и конкурентоспособных форм представления знания.

Все означенные принципы - креативность, опосредствование, атональность — имеют синтетический характер, поскольку возникают на пересечении гносеологических ориентаций. Их конструктивный характер обусловлен возможностью целенаправленного использования в познании. Однако каждый из них акцентирует тенденцию к синтезу, конструктивности, организацион-ности сообразно их содержанию. И креативность, и опосредствование, и атональность характеризуют процесс развития постнеклассического познания в целом и каждого его элемента в отдельности, ценностно маркированы. Их диалектическое взаимодействие проявляется на всех уровнях познания: на уровне субъекта познания — как субъектная креативность, субъектное опосредствование, на уровне знания - как гносеологическая креативность, методологическое опосредствование, теоретическая атональность, коммуникативная атональность.

В целом принципы развития постнеклассического познания могут быть определены следующим образом: креативность выступает как синтетический принцип механизма развития постнеклассического познания, детерминируемый разрешением противоречивости когнитивной структуры, обретающей

149 целостность посредством самодостраивания; опосредствование определяется как становящаяся мера диалектического единства структурности и разнообразия когнитивного инструментария, ценностей, норм и правил, формирующих разворачивание процесса познания в его целостности; атональность выг ступает как организационный принцип, проявляющийся на теоретическом и ' коммуникативном уровнях как эффект состязательности с целью выработки когнитивного и коммуникативного консенсуса в политеоретичной среде.

Дальнейшее развитие концепции постнеклассического познания может идти по пути расширения списка принципов развития, детализации их содержания, разворачивания их в новых познавательных контекстах и практиках.

Представленная в диссертации проекция диалектики креативности, опосредствования, атональности на функционирование научных метафор -первая попытка конкретизации данных принципов в научно-лингвистическом контексте. Возросла важность языковых средств в науке, особенно их креативных возможностей. Метафора как языковая универсалия, как форма представления знания в науке - постнеклассический феномен. Статус метафоры в познании менялся от прямого ее отрицания-до осторожного применения в различных видах познания. Сегодня метафора востребована в различных видах дискурса, частотность ее употребления в научном языке, активизация метафорических исследований, говорят о ренессансе метафоры в постнеклассическом познании. Гносеологическая ценность метафоры как средства познания реализуется в возможности отражать изменение ценностной размерности науки, способствовать росту знания, его внутреннему прогрессу, репрезентировать инновационный характер науки. ,

Востребованность метафоры как формы выражения^ знания и средства познания обусловлена ее креативностью, опосредствованием, атональностью, что в полной мере соответствует вызовам постнеклассического познания. Креативность метафоры акцентирует её противоречивую природу, которая

А Г разрешается в процессуальное™, инновационности и конструктивности метафоры. Опосредствование научной метафоры связано с последовательным

150 развитием различных структур понятий, что, согласно когнитивной концепции метафоры обусловливает накопление и углубление их содержания. Атональность метафоры связана с организацией аргументативного дискурса, незаменимого в процессе представления результатов познания. Таким образом, метафора процессуальна, целостна, ценностна, культурозависима.

Смена фундаментальных метафор отражает смену стиля мышления, парадигмы, духа времени. В познании можно выделить три фундаментальных метафорических оппозиции: оптическая - оптико-осязательная, механическая - органическая, мускулинная - феминная. Они маркируют смену этапов развития познания (от классического к неклассическому и постнекласси-ческому) посредством замены доминантных тендерных метафор (мускулин-ной / феминной); смену стилей мышления (от рационалистического к допускающему иррационалистические вариации) - посредством замены в метафорической оппозиции механическое / органическое; смену типов познания (от отражательного к репрезентационному) - посредством оптической - оптико-осязательной метафорики. Обнаруженные параллели фиксируют взаимосвязь и взаимовлияние процессов развития науки и языка науки.

Дальнейшее исследование роли метафоры в постнеклассическом познании может быть продолжено в направлении развертывания ее полифункциональности в познавательном контексте, когеренции ее свойств новым ориентациям постнеклассического познания.

Список научной литературыРешетникова, Елена Васильевна, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Абдильдин, Ж. М. Принцип противоречия в современной науке / Ж.М. Абдильдин, М.И. Баканидзе, А.Н. Нысанбаев и.др.. Алма-Ата: Наука, 1975.-343с.

2. Абдильдин, Ж М. Проблема начала в теоретическом познании / Ж.М. Абдильдин, МИ. Баканидзе, А.Н Нысанбаев и.др.. Алма-Ата: Наука, 1975. —366 с.

3. Абдуллаев, М.М. Проблема вариативности научного знания: автореф. дис. канд. филос. наук: 09.00.01/ М.М. Абдуллаев. Ташкент, 1997. - 25 с.

4. Авеличева, А.К. Метафора и контекст / А.К. Авеличева // Вестн. МГУ. Сер. 9. Филология. 1974. - № 3. - С. 30 - 40.

5. Авербух, B.JI. Метафоры визуализации / B.JI. Авербух // Программирование. -2001.-№5.-С. 3-17.

6. Агацци, Э. Моральное измерение науки и техники / Э. Агацци. М.: МФФ, 1998.-343 с.

7. Акишина, Е.О. Метафора как форма выражения философских идей: автореф. дисс. . канд. филос.наук: 09.00.01 /Е.О. Акишина-Омск, 2009.-20 с.

8. Акчурин, И.А. Физическая теория: флос.-методол. анализ: сб. ст. / И.А. Акчурин . М.: Наука, 1980. - 463 с.

9. Ю.Алексеев, К.И. Восприятие метафоры и его виды: автореф.дис. . канд.психол. наук: 19.00.01 / К.И. Алексеев. М., 1998. - 25 с.

10. Алексеев, К.И. Метафора в научном дискурсе / К.И. Алексеев // Психологические исследования дискурса М.: ПЕРСЭ, 2002. С. 40-50.

11. Алексеев, И.С. Возможная модель структуры физического знания / К.И. Алексеев // Проблемы истории и методологии научного познания. М.: Наука, 1974.-С. 208-209.

12. Алексеева, Л.М. В чем «специальность» языка для специальных целей?/ Л.М. Алексеева // Изменяющийся языковой мир: материалы- Междунар. науч. конф. Пермь, 12-17 ноября 2001 г. URL:, http://language.psu.ru/ (дата обращения 28.07.10)

13. Алексеева Л. М. Метафорическое терминопорождение и функции терминов в тексте: автореф. дис. . д-ра филол. наук :. 10.02.20 / Л.М; Алексеева; — М;, 1999.- 32 с. \

14. Анкерсмит, Ф.Р. История и: типология: взлет и падение метафоры / Ф.Р. Анкерсмит. М.: Прогресс - Традиция, 2003. - 496 с.

15. Антонов, В.Ю: Зеркало: онтология невидимого / В.Ю. Антонов // Библиотека РГИУ. — URL: http://www.i-u.ru/biblio/archive/antonov serkalo/ (дата обращен ия 28.07.10)

16. Антропов,.В. А. Науками вненаучное знание / В.А. Антропов, В.И. Кашпер-ский. Екатеринбург: Изд-во УГТУ, 1997. - 56 с.

17. Арзуманян, Р. Нелинейная природа войны / Р. Арзуманян // «21-й век». — 2005. № 1.-С. 109-148.

18. URL: http://www.:noravank.am/upload/pdf/l93ru.pdf (дата обращения 28.07.10)

19. Арсеньев, A.C. Анализ развивающегося понятия / A.C. Арсеньев. — М.: Наука, 1967.-439 с.

20. Арупонова, Н Д Метафора и дискурс / НД Арутюнова // Теория метафоры: сб. / пер. под ред. НД Арупоновой, МА Журинской. -М: Прогресс, 1990. -512 с.

21. Афанасьева, В. В. Постнеклассическая онтология / В.В. Афанасьева // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр — Новосибирск, 2009. -Т. 1.-С.6.

22. Бажанов, В.А. Переосмысливая И. Лакатоса заново / В.А. Бажанов // Вопр. философии. 2009. - № 8. - С. 92-100.

23. Баженов, Л.Б. Проблема ценностного статуса науки на рубеже XXI века / Л.Б. Баженов. СПб.: РХГИ, 1999. -280 с.

24. Баженов, Л.Б. Строение и функции естественнонаучной теории / Л.Б. Баженов. М.: Наука, 1978. - 231 с.

25. Базылев, В.Н. Новая метафора языка: (семиотико-синергетический аспект): автореф. дис. .д-ра филол.наук: 10.02.19 / В.Н. Базылев. -М.,Д999. 53 с.

26. Баксанский, О. Л. Биология vs постнеклассическая наука / О.Л. Баксанский // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр- Новосибирск, 2009.-Т. 1.-С. 209.

27. Балла, О. Власть слова и власть символа / О. Балла // Знание — сила. 1998. -№ 11.-С. 30-45.

28. Балханов, В.А. Современная наука в поисках мировоззренческих оснований / В.А. Балахнов // Вестн. Бурят, гос. ун-та. Сер. 5. 1997. - Вып. 1. - С. 77-98.

29. Баранов, Г.С. Роль метафоры в теоретическом познании и репрезентации социальной реальности: философский анализ: автореф. дис. . д-ра.филос.наук: 09.00.01/ Г.С. Баранов. Новосибирск, 1994. — 36 с.

30. Баранов, А. Н. Метафорическая интерпретация понятия «коррупция»: языковые грани онтологизации бессознательного / А.Н. Баранов // Текст. Интертекст. Культура: сб. докл. Междунар. науч. конф. — М.: Азбуковник, 2001. — С.97-113.

31. Баранов, АН. Метафорические модели как дискурсивные практики / АЛ Баранов // Изв. АН Сер. Литературыиязыка-2004.-Т. 63.—№ 1.-С. 33 -43.

32. Баранов, Г.С. Научная метафора: модельно-семиотический подход. 4.1. Современные лингвофилософские концепции метафоры / Г.С. Баранов. -Кемерово: Кузбассвузиздат, 1992. 112с.

33. Баранов, Г.С. Научная метафора: модельно-семиотический подход. 42. Теория научной метафоры/Г.С. Баранов.—Кемерово: Кузбассвузиздат, 1993. -200с.

34. Баранов, Г.С. Философия метафоры / Г.С. Баранов. Кемерово: Кузбассвузиздат, 2005. - 472с.

35. Барт, Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика / Р. Барт. М.: Прогресс, 1989.-325 с.

36. Батов, В. И. Виртуальная коммуникация как феномен культуры / В.И. Батов, В,В. Муромцев, A.B. Муромцева // Философские науки. — 2008. — №7. — С. 98 — 108.

37. Батурин, BJC Глобальные исследовательские программы развития научного познания: теоретико-философский анализ и некоторые возможности их эпигенеза / BJC Батурин // Философия науки. -Новосибирск, 2004. -№ 4 (23). С. 19.

38. Бергер, П. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания / П. Бергер, Т. Лукман. М.: Медиум, 1995. - 323 с.

39. Бернал, Дж. Наука в истории общества/Дж. Бернал.—М: Наука, 1956.-432 с.

40. Бескова, И.А. Как возможно творческое мышление: Монография / И.А. Бескова. М.: Изд-во ИФ РАН, 1993.-198 с.

41. Бессереброва, Н.Д. Метафора как языковое явление / Н.Д. Бессереброва // Значение и смысл слова. М.: Медиум, 1987.-С. 156-173.

42. Библер, B.C. От наукоучения к логике культуры: два философских введения в двадцать первый век / B.C. Библер. - М.: Политиздат, 1991- 413с.

43. Билалов, М. И. Цивилизационные метаморфозы познавательной культуры / М.И. Билалов. М.: Академия, 2008. - 144 с.

44. Бирдсли, М. Метафорическое сплетение / М Бирдсли // Теория метафоры: сб. / общ. ред. Н.Д Арупоновой, МА Журинской. -М: Прогресс, 1990. С. 96-123.

45. Блажевич, Н.В. Универсалии языка науки: филос.-методол. аспекты: учеб. пособие / Н.В. Блажевич. Екатеринбург: Б.и., 1999. — 119 с.

46. Блэк, М. Метафора / М. Блэк // Теория метафоры: сб. / общ. ред. Н.Д. Арутюновой, М.А. Журинской. -М.: Прогресс, 1990. С. 312-329.

47. Болыпой психологический словарь. СПб: Прайм-Еврознак, 2007. - 421 с.

48. Бор, Н. Избранные научные труды / Н. Бор.- М.: Наука, 1970- 1971. С. 398.

49. Буденкова, В. Е. Коммуникативный потенциал культуры как методологическая категория / В.Е. Буденкова // Вестн. ТГУ. Томск, 2008. - № 306. - С. 31-35.

50. Булюбаш, Б.В. Нарратив: между наукой и образованием/ Б.В. Булюбаш // Знание сила. - 2009. - № 1. - С. 15-21.

51. Бургин, М.С. Аксиологические аспекты научных теорий / М.С. Бургин, B.C. Кузнецов. Киев: Наукова думка, 1991. - 184 с.

52. Быстров, А. Динамика структурности опыт классификации / А. Быстрое. -URL: http://n-t.ru/tp/ns/ds.htm (дата обращения 29.07.10)

53. Бюлер, К. Языковая метафора / Бюлер К. // Теория языка. Репрезентативная функция языка. М.: Наука, 2000. - С. 315 - 323.

54. Вартофский, М. Модели. Репрезентация и научное понимание / М. Вартоф-ский. М.: Наука, 1988. - С. 507 с.

55. Вежбицкая, А. Сравнение градация — метафора / А. Вежбицкая // Теория метафоры: сб. / общ. ред. Н.Д. Арутюновой, М.А. Журинской. — М.: Прогресс, 1990.-С. 46-57.

56. Векленко, П. В. Системность и ситуативность правового дискурса: западноевропейская и русская традиции исследования / П.В. Векленко // Философия права. 2009. - № 1. - С. 18-21.

57. Видгоф, В.М. Метафорическое мышление в культуре и эстетическое воспитание личности / В.М. Витгоф // Личность в парадигмах и метафорах: мен-тальность, коммуникация, толерантность. Томск: Изд-во ТГУ, 2002. - С. 53-72.

58. Володина, М.Н. Когнитивно-информационная природа термина: на материале терминологии средств массовой информации / М.Н. Володина. М.: Изд-во МГУ, 2000. - 128 с.

59. Волосков, Р. А. К постановке вопроса о фоновом знании / P.A. Волосков // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр.- Новосибирск, 2009.-Т. 1.-С. 79.

60. Воропаев, Н. И. О роли языка в познавательных стратегиях / Н.И. Воропаев // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр — Новосибирск, 2009.-Т. 1.-С. 220.

61. Вяткина, А. Г. Творческий процесс: проблема начала / А.Г. Вяткина // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр.— Новосибирск, 2009. -Т. 1.-С. 79.

62. Гак, В. Г. Метафора: универсальное и специфическое / В.Г. Гак // Метафора в языке и в тексте. М.: Наука, 1988. - С. 38-56.

63. Галущенко, О. В. Информационно-аналитическая деятельность в современном обществе / О.В. Галущенко // Изв. вузов. Северо-Кавказский регион. Сер. Общ. науки. 2099. - № 3. - С. 5-9.

64. Гегель, Г.В.Ф. Лекции по эстетике. СПб.: Наука - 2007. - Т. 1. - 621 с.

65. Глинкина, Г.В. Диалектический подход к преподаванию русского языка в школе / Г.В. Глинкина // Лингвистика и школа. — Красноярск, 2002. С. 45— 48.

66. Гогоненкова, Е.В. Метафора в науке: философско-методологический анализ: автореф. дис. .канд. филос. наук: 09.00.08 / Е.В. Гогоненкова. -М., 2005. — 18 с.

67. Гончарова, Н. А. Роль языка в научном познании / H.A. Гончарова // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр.- Новосибирск, 2009. -Т. 1. С. 223-224.

68. Губин, В. Д. Жизнь как метафора бытия / В.Д. Губин. — М.: Рос. гос. гуманитарный ун-т, 2003. — 145 с.

69. Гудков, Л.Д. Метафора и рациональность как проблема социальной эпистемологии / Л.Д. Гудков. М.: РУСИНА, 1994. - 430с.

70. Гудмен, Н. Метафора работа по совместительству / Н. Гудмен // Теория метафоры: сб. / общ. ред. Н.Д. Арутюновой, М.А. Журинской. - М.: Прогресс, 1990.-С. 168-180.

71. Гусаренко, В.В. Значение диалога как способа общения в современном мире / В.В. Гусаренко // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр — Новосибирск, 2009. — Т. 1. — С. 53-54.

72. Гусев, С.С. Метафора как средство организации теоретического знания: автореф. дис. . д-рафилос.наук. 09.00.01/ С.С. Гусев. — JL, 1985.-31 с.

73. Гусев, С.С. Наука и метафора / С.С. Гусев. Л.: Изд-во ЛГУ, 1984. - 152 с.

74. Деменский, С.Ю. Научность метафоры и метафоричность науки / С.Ю. Де-менский. Омск: Изд-во ОмГТУ, 2000. — 116 с.

75. Денисов, С.Ф. История и философия науки: учеб. пособие. Ч. 1.: Наука и ее институциональная специфика / С.Ф. Денисов. Омск: Изд-во ОмГПУ, 2007. - 292 с.

76. Джеммер, М. Понятие массы в классической и современной физике / М. Джеммер. М.: Наука, 1967. - 256 с.

77. Дмитриева, И.А. Метафора как способ познания: логико-гносеологический статус: автореф. дис. . канд. филос. наук: 09.00.01 / И.А. Дмитриева. — Якутск, 2000.-21 с.

78. Долинин, К.А. Стилистика французского языка. — М.: Просвещение, 1987 -302с.

79. Друлак, П. Метафора как мост между рациональным и художественным /П. Друлак, Э. В. Будаев, А. П. Чудинов // Современная политическая лингвистика. Екатеринбург, 2006. - С. 136-151.

80. Дубровина, И. И. Особенности проявления семантической универсалии в разносистемных языках (метафорическая модель «Путь» в русском и английском языке): автореф. дис. . канд. филол. наук : 10.02.19 /И.И. Дубровина. -М., 2000. 23 с.

81. Дэвидсон, Д. Что означают метафоры / Д. Дэвидсон // Теория метафоры: сб. / общ. ред. Н.Д. Арутюновой, М.А. Журинской. М.: Прогресс, 1990. - С. 189-201.

82. Еременко, А. М. Мировой компьютер / A.M. Еременко // Человек. 2000. -№ 3. - С. 28-36.

83. Зализняк, A.A. Метафора движения в концептуализации интеллектуальной деятельности / A.A. Зализняк // Логический анализ языка. Языки динамического мира. Дубна, 1999. - С. 312 - 320.

84. Зотов, В. Информационная картина мира и информационно-коммуникативная среда: проблема взаимосвязи в современном обществе / В. Зотов, Е. Боев // Вопр. культурологи. — 2008. — № 11. — С. 14 — 16.

85. Зубова, Д. А. Проблема субъекта в онтологической перспективе / Д.А. Зубова // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр — Новосибирск, 2009. Т. 1. - С. 76.

86. Иванова, В. А. Семиотика системности языка науки / В.А. Иванова // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр Новосибирск, 2009. -Т. 1.-С. 87.

87. Ильин, В.В. Философия науки / В.В. Ильин. -М.: Изд-во МГУ, 2003. -360 с.

88. Казютинский, В.В. Истина и ценность в научном познании /В.В. Казютин-ский // Проблема ценностного статуса науки на рубеже XXI века. СПб., 1999.-С. 103 - 135.

89. Ю2.Карабаева, А.Г. Нарратив в науке и образовании/ А.Г. Карабаева // Инновации и образование: сб. материалов конф. Сер. «Symposium»,- СПб., 2003. -Вып. 29. С. 89-96.

90. ЮЗ.Карасик, В.И. Ритуальный дискурс / В.И. Карасик. Саратов: Колледж, 2002. - URL http://www.vspu.ru/~axiology/vik/vikartl2.htm. (дата обращения 12.03.06)

91. Карпович, В.Н. Философия науки и философия техники: от объяснения к практике» / В.Н. Карпович // Философия науки. —1997. — № 1 (3). С 53-67.

92. Касавин, И.Т. Миграция. Креативность. Текст. Проблемы неклассической теории познания / И.Т. Касавин. СПб.:РХГИ, 1998 - 408 с.

93. Касавин, И.Т. Социальная теория познания / И.Т. Касавин. М.: Изд-во УРАО, 2001.-176 с.

94. Касавин, И. Т. Философия науки: несчастная дочь, счастливая падчерица? / И. Т. Касавин // ЭПИСТЕМОЛОГИЯ & ФИЛОСОФИЯ НАУКИ. -2006. № 3.-С. 5-19.

95. Кассирер, Э. Сила метафоры / Э. Кассирер // Теория метафоры: сб. / общ. ред. Н.Д. Арутюновой, М.А. Журинской. М.: Прогресс, 1990. - С. 36-51.

96. Кастельс, М. Информационная эпоха: Экономика, общество и культура / М. Кастельс. М.: ГУ ВШЭ, 2000. - 608 с.

97. Катунин, А. В. Гносеологический анализ взаимосвязи сознательного и стихийного в научном творчестве / A.B. Катунин // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. контр-Новосибирск, 2009. Т. 1. - С. 89.

98. Ш.Кемеров, В. Е. Необходимость субъекта / В.Е. Кемеров // Субъект, познание, деятельность / отв. ред. и сост. И. Т. Касавин. М.: Канон+, 2002. - С. 15 -46.

99. Князева, E.H. В эволюционных лабиринтах знания: синергетическое видение научного прогресса / E.H. Князева // Самоорганизация и наука: опыт философского осмысления. -М., 1994. С.66-77.

100. Князева, E.H. Как возможно освобождение от мифов классической науки? / E.H. Князева // Эпистемология и постнеклассическая наука. М., 1992. -С.54-68.

101. Князева, E.H. От открытия к инновации: синергетический взгляд на судьбы научных открытий / E.H. Князева // Эволюция, культура, познание. — М., 1996. С.76-92.

102. Князева, E.H. Синергетический вызов культуре / E.H. Князева // Синергети-ческая парадигма. Многообразие поисков и подходов. — М., 2000. С.243—261.

103. Князева, E.H. Синергетическое видение креативности человека / E.H. Князева // Грани научного творчества. — М., 1999. С. 114-133.

104. Князева, E.H. У истоков синергетического видения мира / Е. Н. Князева, С.П. Курдюмов // Самоорганизация и наука. Опыт философского осмысления. -М., 1994. С. 162-186.

105. Козырев, Д.Н. К вопросу об аксиологической нейтральности научного познания / E.H. Козырев // Философские науки. 2007. - №4 (35). - С. 3- 6.

106. Коняев, С. Н. Диалог науки, философии и культуры в виртуальной среде сетей массовых коммуникаций: сложная топология информационного взаимодействия / С.Н. Коняев // Грани познания: наука, философия, культура в XXI веке. М., 2007. - С.396-420.

107. Колосов, Н.Е. Что такое критика социальных наук? / Н.Е. Колосов // Журнал социологии и социальной антропологии-1999 Т. 2.-Вып. 3. - URL: http://www.soc.pu.rU/publications/jssa/1999/3/4kopos.html (дата обращения 28.07.10)

108. Корнилов, О. А. Языковые картины мира как отражения национальных менталитетов: автореф. дис. . д-ра культурол. наук: 24.00.04 / O.A. Корнилов.-М., 2000.-45 с.

109. Корольков, В. И. Метафора / В.И. Корольков // Большая советская энциклопедия: в 30 т. М., 1974. - Т. 16. - С. 36.

110. Косарева, JIM. Ценностные ориентации и развитие научного знания / JI.M. Косарева // Вопр. философии. 1987. - №8. - С. 38-^9.

111. Косилова, E.B. Краткий обзор парадигм субъектности / Е.В. Косилова. -М., 2000. URL: http://vfc.org.ru/pubfiles/lomonosov-2009/kosilova.htm (дата обращения 01.09.10)

112. Кравец, A.C. Концептуальные модели и развитие физических теорий /A.C. Кравец // Методы научного познания и физика. М., 1985. - С. 210 - 243.

113. Кравчук, П.Ф. Творчество: условие и способ развития личности будущего специалиста в системе высшего образования / П.Ф. Кравчук . — Курск: Изд-во Курск.гос.техн.ун—та, 2008. 168 с.

114. Красных, В. В. Основы психолингвистики и теории коммуникации: Курс лекций / В.В. Красных. М.: Гнозис, 2001 - 213 с.

115. Крюкова, Н. Ф. Метафоричность как критерий менталитета различных групп людей / Н.Ф. Крюкова // Языковое бытие человека и этноса: психолингвистический и когнитивный аспекты / под ред. В. А. Пшцальниковой— Барнаул, 2001.- Вып. 3. С. 152-161.

116. Кудряшев А.Ф. Научная истина и нравственность / А.Ф. Кудряшев, М.В. Салихов. URL: www.litportal.ru/./author6877/book34933.html (дата обращения 10.09.10)

117. Кудряшов, И.С. Категория «поступок» в структурировании этической системы / И.С. Кудряшов // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр Новосибирск, 2009. - Т. 1. - С. 202-203

118. Кузнецов, В.И. Реконструктивный подход в методологии науки / В.И. Кузнецов // Философия науки. 2004. - № 2 (21). - С. 18-31.

119. Кузнецова, Н.И. Аксиологические условия формирования науки / Н.И. Кузнецова // Наука и ценности. Новосибирск, 1987. - С. 39 - 62.

120. Кузьмина, М. А. Метафора как элемент методологии современного научного познания / М.А. Кузьмина // Социол. исслед. 2006. - № 2. - С. 42-51.

121. Кулаков, Ю.И. О необходимости новой постановки проблемы в теоретической физике / Ю.И. Кулаков // Физическая теория: филос.-метод. анализ / отв. ред. И.А. Акчурин. М.,1980. - С. 192-209.

122. Кулиев, Г.Г. Метафора и научное познание / Г.Г. Кулиев. Баку, 1987. -196 с.

123. Кумпф, Ф. Диалектическая логика: Основные принципы и проблемы / Ф. Кумпф, 3. Оруджев. — М.: Наука, 1979. 367 с.

124. Кун, Т. Структура научных революций / Т. Кун. М: ООО «Изд-во ACT»: ЗАО НЛП «Ермак», 2003. - 365 с.

125. Курмелева, Е.М. Социальное: истоки, структурные профили, современные вызовы / Е.М. Курмелева, П.К. Гречко. М.: РОССПЭН, 2001. - 440 с.

126. Лагута, О.Н. Метафорология: теоретические аспекты / О.Н. Лагута. Новосибирск: Изд-во НГУ, 2003. - 216 с.

127. Лакофф, Дж. Метафоры, которыми мы живем / Дж. Лакофф, М. Джонсон // Теория метафоры: сб. / общ. ред. Н.Д. Арутюновой, М.А. Журинской. М.: Прогресс, 1990. - С. 387-415.

128. Ламетри, Ж.О. Сочинения / Ж.О. Ламетри. М.: Мысль, 1983. - 369 с.

129. Лаудан, Л. Наука и ценности / Л. Лаудан // Современная философия науки. М.: Логос, 1996. - С. 205 - 239.

130. Лебедев, М.В. Виртуальная субъективность / М.В. Лебедев // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр Новосибирск, 2009. - Т. 1.-С. 395.

131. Лебедев, М.В. Проблема языковой креативности / М.В. Лебедев // Филос. науки. 2009. - № 8. - С. 79-96.

132. Левин, С. Прагматическое отклонение высказывания / С. Левин // Теория метафоры: сб. / общ. ред. Н.Д. Арутюновой, М.А. Журинской. М.: Прогресс, 1990.-С. 63 -75.

133. Лейси, X. Свободна ли наука от ценностей? Ценности и научное понимание / Хью Лэйси ; под общ. ред. В. А. Яковлева. М.: Логос, 2001. - 289 с.

134. Лекторский, В.А. Классическая и неклассическая эпистемология / В.А. Лекторский. М.: УРСС, 2006.-421 с.

135. Лекторский, В.А. Научное и вненаучное мышление: скользящая граница / В.А. Лекторский // Разум и экзистенция. Анализ научных и вненаучных форм мышления. СПб., 1999. - С. 148 - 171.

136. Лийв, Э. X. Инфодинамика. Обобщенная энтропия и негэнтропия / Э.Х. Лийв. URL: http://www.bibl.ru/es/infodinamikaob-3.htm, (дата обращения 28.07.10)

137. Лиотар, Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Ж.-Ф. Лиотар. М.; СПб.: Але-тейя, 1998.-160 с.

138. Лотман, Ю.М. Структура художественного текста / Ю.М. Лотман. — М.: Искусство, 1970. 283 с.

139. МакКормак, Э. Когнитивная теория метафоры / Э. МакКормак // Теория метафоры: сб. / общ. ред. Н.Д. Арутюновой, М.А. Журинской. М.: Прогресс, 1990.-С. 113-129.

140. Максимова, М. В. Креативность как фундамент инноваций в современных социогуманитарных процессах / М.В. Максимова // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр.- Новосибирск, 2009. Т. 1. - С. 97.

141. Маланчук, И. Г. Роль языковой картины мира в политической коммуникации: автореф. дис. . канд. психол. наук: 10.00.12 / И.Г. Маланчук . М., 1999.-24 с.

142. Мальцева, С. В. Философия творения и творчества /C.B. Мальцева // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр.- Новосибирск, 2009. -T. 1.-С. 506.

143. Мальчукова, Н. В. Субъектность и исчислительность в языке/ Н.В. Мальчу-кова. Иркутск: Изд-во Иркут. гос. ун-та, 2008. - 259 с.

144. Маляр, Т.Н. О метафоризации пространственных отношений / Т.Н. Маляр // Лингвистика на рубеже эпох. М., 2001. - С. 75 - 88.

145. Мамардашвили, М.К. Стрела познания. Набросок естественноисторической гносеологии / М.К. Мамардашвили. М.: Языки русской культуры, 1997. -304 с.

146. Мамчур, Е.А. Проблемы социокультурной детерминации научного знания / Е.А. Мамчур. М.: Наука, 1987. - 321 с.

147. Маркова, Л.А. Человек и мир в науке и в искусстве / Л.А. Маркова. — М.: Канон+; РООИ «Реабилитация», 2008. 384 с.

148. Мартишина, Н.И. Тендерные метафоры в культурных образах науки / Н.И. Мартишина. Новосибирск: Изд-во СГУПСа, 2009. - С. 76 - 85.

149. Мартишина, Н.И. Реальность и ее конструирование / Н.И. Мартишина. -Новосибирск: Изд-во СГУПСа, 2009. 172с.

150. Масалова, С. И. Гибкая рациональность: регулятивы, язык, формы / С.И. Масалова // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр.-Новосибирск, 2009. Т. 1. - С. 98.

151. Масленников, Е.В. Некоторые принципы формирования концептуальной модели предмета в социологическом исследовании / Масленников Е.В. // Вестн. Московского ун-та. Сер. 18. Социология и политология. - 2003. -№1- С. 15 8-169.

152. Матвеева, О. Ю. Границы управления знанием / О.Ю. Матвеева // Высш. образование в России. 2009. - № 10. - С. 91-94.

153. Матросов, В.Л. Язык метафоры / В.Л. Матросов // Логика и язык. М., 1985.-С. 45-54.

154. Матурана, У. Биология познания / У. Матурана // Язык и интеллект. М., 1994.-С. 90-142.

155. Метафора в языке и тексте. М.: Наука, 1988. - 176 с.

156. Мещеряков, Б.Г. Большой психологический словарь / Б.Г. Мещеряков, В.П. Зинченко. М.: Прайм-Еврознак, 2003 - 672 с.

157. Микешина, Л.А. Значение идей М.М. Бахтина для современной эпистемологии / Л.А. Микешина // Философия науки. Вып. 5. - 1Л1Ь: http://iph.ras.ru/page50567562.htm (дата обращения 29.07.10)

158. Микешина, Л.А. Методология научного познания в контексте культуры / Л.А. Микешина. -М.: Прогресс, 1992. 421 с.

159. Микешина, Л.А. Современная проблематизация вечной темы / Л.А. Мике-шина // Филос. науки. 1990. - № 10. - С. 77-84.

160. Микешина, Л.А. Философия познания. Полемические главы / Л.А. Мике-шина. М.: Прогресс-Традиция, 2002. - 624 с.

161. Микешина, Л.А. Философия познания: диалог и синтез подходов / Л.А. Микешина //Вопр. философии. 2001. - № 4. - С. 75 - 87.

162. Микешина Л.А. Новые образы познания и реальности / Л.А. Микешина, М.Ю. Опенков. М.: Российская политическая энциклопедия; РОССПЭН, 1997.-240 с.

163. Миллер, Джордж А. Образы и модели, уподобления и метафоры / А. Джордж Миллер // Теория метафоры: сб. / общ. ред. Н.Д. Арутюновой, М.А. Журинской. -М.: Прогресс, 1990.-С. 178-192.

164. Миронов, В.В. Образы науки в современной культуре и философии / В. В. Миронов.-М.: Наука, 1997.-227 с.

165. Мирский, Э.М. Проблемы исследования коммуникации в науке / Э.М. Мирский, В.Н. Садовский // Коммуникация в современной науке. М., 1975. -С. 79-98.

166. Москалев, И.Е. Становление автопоэтического наблюдателя / И.Е. Москалев // Синергетическая парадигма М., 2000. - С.480-498.

167. Мусин, Д. 3. Роль репрезентации в процессе восприятия в концепции М. Вартофского / Д.З. Мусин //Вестн. Оренбург, гос. ун-та-2003. № 7. - С.54.58. ■/ ^ •. г"- .

168. Нежданов, Д. В. Научная метафора в контексте типологии метафор (на примере метафоры «политический рынок») / Д. В. Нежданов // Известия Уральск, гос. ун-та. 2007. - № 48. - С. 5-13.

169. Неретина, С. С. Тропы и концепты / С.С. Неретина. М.: Ин-т философии РАН, 1999. - URL: http://www.PHILOSOPFiY.ru/iphras/library/neretina/index.html. (дата обращения 28.07.10)

170. Нехлюдова, JI. А. Тенденции развития современного языковедческоготекста: лингвокультурологический анализ: автореф. дисс.канд. филол.наук: 10.02.01 / JI.A. Нехлюдова. Ростов-на-Дону , 2004. - 20 с.

171. Никитин, С.А. Метафора / С.А. Никитин // Современный философский словарь.- М., 2004. С. 431 - 437.

172. Новая философская энциклопедия. М.: Мысль, 2010. — Т. 4. - 532 с.

173. Нугаев, P.M. Проблема роста научного знания / P.M. Нугаев // Философия науки. -2006. -№ 4(31). С. 3-19.

174. Нугаев, P.M. Реконструкция процесса смены базисных парадигм: модель коммуникативной рациональности / P.M. Нугаев // Философия науки. — 2000. -№1(7). -С. 48-56.

175. Нугаев, P.M. Смена развитых научных тенденций: ценностные измерения / P.M. Нугаев // Вопр. философии. 2002. - № 11. - С. 129.

176. Огурцов, А.П. Приключения философии науки в России в XX веке / А.П. Огурцов // Философия науки. 2001. - № 3 (11). - С. 49-57.

177. Окладной, В. А Дисциплинарное знание как единство многообразного / В.А. Окладной // Наука. Философия. Общество: Материалы V Российского философского конгресса. — Т. 1.-Новосибирск, 2009.- С. 264.

178. Омельченко, Н.В. Креативная составляющая ментальной деятельности человека / Н.В. Омельченко, С.Р. Омельченко // Философия и будущее цивилизации: Материалы IV Российского философского конгресса (Москва, 2428 мая 2005 г.). -М., 2005. С. 105.

179. Ортега-и-Гассет, X. Человек и люди / X. Ортега-и-Гассет // Дегуманизация искусства. Эссе о литературе и искусстве. -М., 1991- С. 286-287.

180. Ортега-и-Гассет, X. Две великие метафоры / X. Ортега-и-Гассет // Теория метафоры: сб. / общ. ред. Н.Д. Арутюновой, М.А. Журинской. М.: Прогресс, 1990. - С. 226-248.

181. Петросян, В.К. Ноополитология: политическая метатеория и политическая технология нового поколения / В.К. Петросян // Филос. исслед. — 2000. №4. -С. 51-67.

182. Плужникова, H.H. Социальный конструктивизм как постклассический идеал рациональности в культуре / H.H. Плужникова // Философия и будущее цивилизации: материалы IV Рос. филос. конгр. (Москва, 24—28 мая 2005 г.).-М., 2005.- С. 370-371.

183. Плюснин, Ю.М. Институциональный кризис науки и новые ценностные ориентиры профессионального ученого / Ю.М. Плюснин // Философия науки. 2003. - №2 (17). - С. 99-109.

184. Подопригора, С. Я. От классической эпистемы к информационно-коммуникативной парадигме / С.Я. Подопригора // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр.- Новосибирск, 2009. Т. 1. - С. 107.

185. Пойа, Д. Математика и правдоподобные рассуждения / Д. Пойа; под ред. С.А.Яновской; пер. с английского И.А.Вайнштейна. М.: Наука, 1975. — 464 с.

186. Покровская, Т.П. Клиповое мышление как следствие информатизации общества / Т.П. Покровская // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр-Новосибирск, 2009. Т. 1. - С. 121-122.

187. Полани, М. Личностное знание / М. Полани // На пути к посткритической философии. М., 1985. - С. 299-304.

188. Полякова, Я. С. Актуальные проблемы постнеклассической науки: к вопросу о смене научной парадигмы / Я.С. Полякова // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр.— Новосибирск, 2009. Т. 1. - С. 267.

189. Пржиленский, В. И. Научное конструирование реальности / В.И. Пржилен-ский // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр Новосибирск, 2009. - Т. 1. - С. 270.

190. Прикладное языкознание / отв. ред. А. С. Герд. — СПб.: Изд-во СПбГУ, 1996.-345 с.

191. Пуанкаре, А. О науке / А. Пуанкаре. -М.: Наука, 1983. С. 300-301.

192. Пустоварова, А.О. Коммуникативные процессы в образовании и науке / А.О. Пустоварова, М.Ю. Раитина // Философия и будущее цивилизации: материалы IV Рос. филос. конгр. (Москва, 24-28 мая 2005 г.). М., 2005. - С. 536-537.

193. Райкова, JI.M. О субъективности как актуальном в философии / JI.M. Райкова // Философия XX века: школы и концепции. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2000. - С. 29 - 36.

194. Ракитов, А.И. Новой науке новое науковедение (от парадигмы к синтагме) / А.И. Ракитов // Науковедческие исследования: сб. науч. тр. / отв. ред. Ракитов А.И. - М., 2000. - С. 15 - 35.

195. Рикер, П. Живая метафора / П. Рикер // Теория метафоры: сб. / общ. ред. Н.Д. Арутюновой, М.А. Журинской. М.: Прогресс, 1990. - С. 247-260.

196. Рипинская, JI. В. Синтаксический окказионализм как лингвистическая основа метафоры / JI.B. Рипинская // Язык и стиль английского художественного текста. JL, 1977. - С. 85 - 113.

197. Ричарде, А. Философия риторики / А. Ричарде // Теория метафоры: сб. / общ. ред. Н.Д. Арутюновой, М.А. Журинской. М.: Прогресс, 1990. — С. 261-280.

198. Розин, М.В. Конструирование себя и реальности как способ жизни новоевропейской личности и философа / М.В. Розин //Вопр. философии. 2009. -№8.-С. 91-107.

199. Розов, М.А. Знание и коммуникация / М.А. Розов // Нация в культуре. М., 1998.-С. 25-46.

200. Розов, М.А. О соотношении естественнонаучного и гуманитарного познания (Проблема методологического изоморфизма) / М.А. Розов // Наука глазами гуманитария. — М., 2005. — С. 23—58.

201. Розов, Н. С. Ценности в проблемном мире: философские основания и социальные приложения конструктивной аксиологии / Н.С. Розов. — Новосибирск: Изд-во Новосиб. гос. ун-та. — 1998. —292 с.

202. Рорти, Р. Случайность, ирония, солидарность / Р. Рорти. — М.: Рус. феноме-нол. о-во, 1996. 346 с.

203. Руди, А. Ш. Противоречие как фактор научной коммуникации / А.Ш. Руди // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр.- Новосибирск, 2009.-Т. 1.-С. 275.

204. Сабекия, Р.Б. Самореализация личности: онтология, гносеология, аксиология любви/ Р.Б. Сабекия . М.: Наука, 2007. - 189 с.

205. Савчук, В.В. Оптический склад ума: проблема инвентаризации / В.В. Савчук // Vita Cogitans: Альманах молодых философов- СПб.: Санкт-Петербург. Филос. об-во, 2004. Вып. 4. - С.71-74.

206. Садовский, В.Н. Философия науки в поисках новых путей / В.Н. Садовский // Идеалы и нормы научного исследования. М., 1981. - С. 300 - 323.

207. Сайкин, Е.А. Многомерный человек в современном обществе / Е.А. Сайкин // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр — Новосибирск, 2009.-Т. 1.-С. 135-136.

208. Саркисян, И.Ф. Метафора как свойство языка: автореф. дис. . канд.филос.наук: 09.00.01/И.Ф. Саркисян. СПб., 1995.-16с.

209. Седов, А.Е. Иерархические концепции и междисциплинарные связи генетики, запечатленные в ее метафорах: количественный и структурный анализ терминов и высказываний / А.Е. Седов // Науковедение. 2001. — №1. — С. 53-68.

210. Сергеев, С. К. Конструктивное мышление как предмет философской рефлексии / С.К. Сергеев // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. фи-лос. конгр.- Новосибирск, 2009. Т. 3. - С. 194.

211. Серль, Джон Р. Метафора / Р. Джон Серль // Теория метафоры: сб. / общ. ред. Н.Д. Арутюновой, М.А. Журинской. М.: Прогресс, 1990. - С. 180-213.

212. Сибиряков, И.В. Метафора: гносеологический статус, механизмы реализации и роль в познании / И.В. Сибиряков. Челябинск, 2006. — 129 с.

213. Сидоров, А. Г. Когнитивная идентичность субъекта в современном познании / А.Г. Сидоров, В.Г. Сидоров // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр Новосибирск, 2009. - Т. 1. - С. 113.

214. Сиразетдинов, Р.Х. Творческое начало в нравственности / Р.Х. Сиразетди-нов // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр Новосибирск, 2009.-Т. 2. -С. 215-216.

215. Скляревская, Г.Н. Метафоры в системе языка / Г.Н. Скляревская / отв. ред. Д.Н. Шмелев. СПб: Наука, 1993. - 152 с.

216. Смирнов, В.А. Уровни знания и этапы процесса познания / В.А. Смирнов // Проблемы логики научного познания. М., 1964. - С. 48 - 67.

217. Соловьев, О.Б. Понимание и культура / О.Б. Соловьев. Новосибирск: НГУЭУ, 2005.-312 с.и

218. Стахова, И. Значение метафоры в способе мышления и выражения в науке / Й. Стахова // Познание в социальном контексте / под ред. И. Т. Касавина. -М., 1994.-С.48-62.

219. Степин, B.C. Теоретическое знание / B.C. Степин. М.: Прогресс-Традиция, 2001. - 754 с.

220. Степин, B.C. Философия науки. Общие проблемы / B.C. Степин. М.: Гардарики, 2006. - 384 с.

221. Степин, B.C. От классической к постнеклассической науке (изменение оснований и ценностных ориентаций) / B.C. Степин // Ценностные аспекты развития науки. М., 1990. - С. 152 - 179.

222. Сторожук, А.Ю. К проблеме построения определения (начальный этап построения определения — выделение существенных свойств) / А.Ю. Сторожук // Философия науки. 2000. - № 1 (7). - С. 46 - 57.

223. Стрельцова, А. С. Синергетическая рациональность как особенность постмодернизма и постнеклассической науки / A.C. Стрельцова // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. контр Новосибирск, 2009. — Т. 1.-С. 115.

224. Суворов, В.З. Интеллект и креативность в постнеклассической науке / В.З. Суворов // Интеллект неискусственный. М., 2006. - С. 198 - 256.

225. Суровцев, В. А. Метафора, нарратив и языковая игра. Еще раз о роли метафоры в научном познании / В.А. Суровцев, В.Н. Сыров // Методология науки. Становление современной научной рациональности.— Томск: Изд-во ТГУ, 1998. Вып. 3. - С. 277 - 302.

226. Сытых, О. JI. Современная наука: итоги и перспективы / O.JI. Сытых // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр- Новосибирск, 2009. Т. 1. - С. 291.

227. Тарасов, О.В. Соотношение метафоры и науки: основные философско-мировоззренческие подходы: автореф. дис. . канд. филос. наук: 09.00.01 / О.В. Тарасов. Уфа, 2005. - 18 с.

228. Тиханкина, С.А. Постнеклассический тип научной рациональности / С.А. Тиханкина. Вологда: Изд-во «Русь», 2007 — 114 с.

229. Туркулец, А. В. К вопросу о периодизации развития науки / A.B. Туркулец // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр- Новосибирск, 2009. Т. 1. - С. 296.

230. Тюпа, В. Очерк современной нарратологии / В. Тюпа // Критика и семиотика. -М., 2002. Вып. 5. - С. 5-31.

231. Уткина Т.Н. Метафора в научно-популярном медицинском дискурсе: авто-реф. дис. канд. мед. наук: 10.02.19/ Т.Н. Уткина. Пермь, 2006. - 22 с.

232. Философский словарь. URL: http://www.aggregateria.com/ (дата обращения 07.09.10)

233. Философский энциклопедический словарь М.: Сов. энциклопедия, 1989. -С. 389-394.

234. Флоренский, П.А. Столп и утверждение истины / П.А. Флоренский // в 2 т. -М., 1990.-Т. 1.-С. 6-21.

235. Фоллмер, Г. Эволюция теории познания : врождённые структуры познания в контексте биологии, психологии, лингвистики, философии и теории науки / Г. Фоллмер. М., 1998. - URL: http://biblioteka.org.ua/book.php?id=l 120001141&р=0 (дата обращения 29.07.10)

236. Хабермас, Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / Ю. Ха-бермас. — СПб.: Наука, 2000. 325 с.

237. Хазагеров, Г. Жрецы, рыцари и слуги : Приключения метафоры, метонимии и символа в научном и общественном дискурсе / Г. Хазагеров // Знание-сила. — 2001 .—№ 12 .— С. 63-69.

238. Харре, Р. Социальная эпистемология: передачи знания посредством речи/ Р. Харре // Вопр. философии. -1992. №9. - С. 49-60.

239. Холтон, Дж. Тематический анализ науки / Дж. Холтон. М .: Аспект Пресс, 1981.-С. 27-56.

240. Хорошильцева, H.A. Тендерная метафора в современной культуре: автореф. дисс. . канд.филос.наук : 09.00.13 / H.A. Хорошильцева. Ставрополь, 2003. -20с.

241. Хюбнер, К. Критика научного разума. М.: Наука, 1994. - 341с.

242. Цоколов, С.А. Дискурс радикального конструктивизма. Традиции скептицизма в современной философии и теории познания / С.А. Цоколов. Мюнхен: Изд-во Phren, 2000. - 333 с.

243. Черникова, И. В. Современная наука и научное познание в зеркале философской рефлексии / И.В. Черникова // Вест. МГУ. Сер. 7. Философия. -2004. № 6. - С. 94.

244. Чешко, В.Ф. «Опасное знание» в «обществе риска» / В.Ф. Чешко. — М., 2007. 544 с.

245. Чирков, А.Н. Социальные функции знания в современном обществе: авто-реф.дисс. .канд.филос.наук: 09.00.11 / А.Н. Чирков .-Пятигорск, 2003. -26 с.

246. Что такое постнеклассическое знание / Аршинов В.И., Буров В.А., Прозоров В.П. и др.; под ред. В.А. Бурова, В.П. Прохорова. М.; Александров: АФ РосНОУ, 2007. - 551 с.

247. Чулков, O.A. Метафорические концепции зеркального отражения: автореф. дисс. . канд. филос. наук: 09.00.01 / O.A. Чулков. СПб. 2001. - 19 с.

248. Шарыпов, М. Р. Некоторые особенности виртуальной реальности / М.Р. Шарыпов // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр— Новосибирск, 2009. Т. 1. - С. 58.

249. Шатин, Ю.В. Живая риторика / Ю.В. Шатин // Междунар. ин-т менеджмента ЛИНК.-М., 2000.-С. 13-21.

250. Шилков, Ю.М. Дисициплинарный образ современной науки / Ю.М. Шил-ков // Философия науки. 2002 - №4. - С. 15 - 23.

251. Шилкова, М.А. Лидирующая наука и ее роль в познании: автореф. . канд. филос. наук: 09.00.01/ М.А. Шилкова. СПб., 2001. - 18 с.

252. Шичанина, Ю.В. Феномен иномерности в современной культуре: философ-ско-культурологический анализ / Ю.В. Шичанина . Ростов н/Д: Изд-во Рост. Ун-та, 2004. - 239 с.

253. Шклярик, Е. Н. Когнитивные модели информационного поиска / Е.Н. Шклярик // Наука. Философия. Общество: материалы V Рос. филос. конгр— Новосибирск, 2009. Т. 1. - С. 199.

254. Эпштейн, M.H. Философия языкового синтеза. О проективном мышлении / М.Н. Эпштейн // Филос. науки. 2009. -№ 9. - С. 135-146.

255. Юнг, К.Г. Психология и поэтическое творчество / К.Г. Юнг // Самосознание европейской культуры XX века. — М., 1991. — С. 106 154 .

256. Ярославцева, Е.И. Коммуникативные стратегии человека в современном мире / Е.И. Ярославцева // Филос. науки. — 2008. — № 7. — С. 79 — 98.

257. Apter, M.J. Metaphor as sinergy // Metaphor: Problems and perspectives. Sussex, 1982. - P.55 -70.

258. Balzer, W., Moulines, C.U., Sneed, J.D. An architectonic for science: The structuralist program. Dordrecht: Reidel, 1987. - 143 p.

259. Black, M. Models and Metaphors. Ithaca: Cornell U.P., 1962. - 24lp.

260. Hesse, M. The explanatory function of metaphor // Logik, metodology and philosophy of science: Proceedings of the International congress. Amsterdam,1965.- P.10.

261. Stegmuller, W. The Structuralist View of Theories, Berlin- Heidelberg- New York, 1979.-178 p.