Соотношение метафоры и науки: основные философско-мировоззренческие подходы

Тарасов, Олег Владимирович

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Соотношение метафоры и науки: основные философско-мировоззренческие подходы

Год: 2005
Автор научной работы: Тарасов, Олег Владимирович
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Уфа
Код cпециальности ВАК: 09.00.01

Диссертация по философии на тему 'Соотношение метафоры и науки: основные философско-мировоззренческие подходы'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Соотношение метафоры и науки: основные философско-мировоззренческие подходы"

1-0

На правахрукописи

ТАРАСОВ Олег Владимирович

СООТНОШЕНИЕ МЕТАФОРЫ И НАУКИ: ОСНОВНЫЕ ФИЛОСОФСКО-МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ

Специальность 09.00.01 - Онтология и теория познания

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Уфа-2005

Работа выполнена на кафедре философии и методологии науки Башкирского государственного университета

Научный руководитель: доктор философских наук,

профессор Кудряшев А.Ф.

Официальные оппоненты: доктор философских наук,

профессор Хазиев В.С., кандидат философских наук, доцент Семенов С.Н.

Ведущая организация: Уфимский государственный

институт сервиса

Защита состоится «_13_» мая 2005 г. в 14 ч. часов на заседании диссертационного Совета Д.212.013.05 в Башкирском государственном университете (450074, г. Уфа, ул. Фрунзе, 32, ауд. 01).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Башкирского государственного университета.

Автореферат разослан « , » апреля 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор социологических наук, профессор

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования прежде всего определяется необходимостью более полного и систематического осознания принципиальных различий, существующих между основными мировоззренческими подходами, или (допустим, что это одно и то же) типами философствования. Чем лучше мы уясним эти различия, тем более четкой и последовательной может стать наша мировоззренческая (философская) мысль, занятая работой над наиболее сложными, так называемыми вечными проблемами, будь они онтологическими, этическими, гносеологическими или какими-либо иными. К вечным проблемам надо причислить и проблему соотношения (соответствия либо несоответствия) художественно-субъективного и научно-объективного способов освоения действительности. Однако поскольку выделенная проблема может быть конкретизирована как проблема соотношения метафоры (искусства) и науки (понятия), а эта последняя в ее связи с проблемой соотношения основных философско-мировоззренческих подходов существует относительно самостоятельно, «частно-научным» образом, то исследование коренных различий между указанными подходами может быть существенно облегчено обращением к концепциям, объясняющим «внутреннюю природу» и характер связи таких различных (но, может быть, только на первый взгляд) стилей мышления, как метафорично-художественный, с одной стороны, и научно-понятийный, с другой. Пример такого рода концепций, как мы считаем, достаточно характерен для тех случаев, когда в огромнейшем массиве, казалось бы, самых разнообразных мировоззренческих идей, взглядов, учений, школ и систем удается выделить весьма немногочисленные основные группы или подходы (внутри которых, конечно, есть более или менее крупные модификации).

Степень разработанности исследуемой проблемы. Следует отметить, что проблемы основных мировоззренческих подходов, соотнесенности метафоры и науки были поставлены еще в античности вне какой-либо ощутимой связи друг с другом (прежде всего, Платоном и Аристотелем). В последующие исторические эпохи философы вновь и вновь поднимали и решали обе проблемы в различной форме и с разной степенью остроты, но, как и в древности, чаще всего каждую по отдельности. Только в современной философии, то есть в философии XX века, исследования этих проблем начали сближать и увязывать друг с другом. Так, способ, каким предлагают

решать проблему взаимоотношения метафоры и науки, теперь обычно ставят в прямую зависимость от общей мировоззренческой позиции мыслителя. Однако исследователи выделяют, как правило, лишь два (основных) мировоззренческих подхода, более или менее четко противопоставляемые один другому и поэтому дающие разные решения проблемы связи метафоры и науки: объективистский, рационалистический, традиционный подход, с одной стороны, и подход субъективистский, иррационалистический, нетрадиционный, с другой1. Большинство представителей такого «двуполярного» разделения подходов, по сути дела, сходятся во мнении, что лучшее представление и об «устройстве» метафоры и науки, и о связи этих феноменов может быть получено только в рамках нетрадиционного подхода.

Весьма редко, и то как бы вскользь и очень абстрактно некоторые авторы высказываются о правомерности третьего подхода, на основе которого предполагается «преодолеть крайности классического рационализма и вместе с тем учесть опыт философского ирра-ционализма»2, о необходимости «синтеза»3, и даже о «научности метафоры и метафоричности науки» . Однако мы не видим у них сколько-нибудь действенных попыток пойти по диалектическому пути преодоления абсолютизаторских крайностей традиционного и нетрадиционного мировоззренческих подходов. Иногда позиция того или иного автора в целом является диалектической, на самом деле преодолевающей абсолютизации традиционализма и нетрадиционализма. Однако при этом исследователи практически не учиты-

1 См.: Ницше Ф. Об истине и лжи во внеморальном смысле // Философские науки- 1997. - № 1. - С. 52-63; Ортега-и-Гассет X. Эссе на эстетические темы в форме предисловия//Вопросы философии. -1984,-№ 11.-С. 145-153; Он же. Две великие метафоры//Теория метафоры. - М., 1990.-С. 68-81; Ричарде А. Философия риторики // Там же. - С. 44-67; Блэк М. Метафора // Там же. - С. 153-172; Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Там же. - С. 5-32; Бирдсли М. Метафорическое сплетение // Там же. - С. 201-218; Миллер Дж. Образы и модели, уподобления и метафоры // Там же. - С. 236-282; Полозова И.В. Роль метафоры в философском познании: Дис. ... канд. филос. наук. - М.: МГУ, 1993.

1 Ермоленко Г.А. Метафора в языке философии: Автореф. дис.... канд. филос. наук. - Краснодар, 2001. - С. 13.

3 См.: Бессонова О.М. Методологический анализ современных теорий метафоры // Интерпретация как историко-научная й методологическая проблема. - Новосибирск, 1986.-С. 63

* Дыенскш С.Ю. Научность метафоры и метафоричность науки: (Филос. аспект). Автореф. дис.... канд. филос. наук. -М., 1997.

вают принципиальной самостоятельности и своеобразия такой позиции1. Воспользовавшись известным выражением И. Канта, можно сказать, что в первом случае диалектика оказывается «пустой», неразработанной, а во втором - «слепой», стихийной. Поэтому как в том, так и в другом случае чаще всего она оказывается недостаточно последовательной и устойчивой.

Кроме того, связывание двух указанных проблем, - даже тогда, когда оно ясно и прямо заявлено, - предстает эпизодическим явлением, пока не получившим должного развития. Выделяемые мировоззренческие подходы, как правило, не раскрываются во всей доступной исследователям полноте. Возникает необходимость обращения к таким представленным в истории мысли концепциям, в которых суть различных мировоззренческих (философских) типов проявляется достаточно выпукло и определенно. Такой характер они получают, в основном, благодаря более или менее явно осуществленному сопоставительному анализу мировоззренческих функций философии, религии, науки и искусства, а также благодаря непосредственному сопоставлению самих типов философствования в связи с рассмотрением различных мировоззренческих проблем2.

1 См.: Уилрайт Ф. Метафора и реальность // Теория метафоры. - С. 82-110; Ри-кёр П. Метафорический процесс как познание, воображение и ощущение // Там же. -С. 416-434; Он же. Живая метафора // Там же. - С. 43 5-454; Маккормак Э. Когнитивная теория метафоры // Там же. - С. 358-386; ЛакоффДяс., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем //Там же.-С. 387-415; Петров В.В. Научные метафоры: природа и механизм функционирования // Философские основания научной теории. - Новосибирск, 1985. - С. 196-220; Гусев С.С. Наука и метафора. - Л., 1984; Печер-ская Н.В. Знать или называть: метафора как когнитивный ресурс социального знания // Политические исследования. - 2004,- № 2. - С. 93-105.

2 См., напр.: Платон. Государство. Законы. Политик- М., 1998; Августин Аврелий. Исповедь // Августин Аврелий. Исповедь: Абеляр П. История моих бедствий-М., 1992; Кант И. Критика чистого разума,- М., 1990; Соловьев B.C. Вера, разум и опыт // Вопросы философии.- 1994.- .4» 1.- С. 113-128; Бергсон А. Творческая эволюция- М., 2001; Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика Искусство,-М., 1990; Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества,- М., 1986; Гзлимое Б.С. Принцип развития в основаниях научной картины природы.- Саратов, 1981; Рьюз М. Наука и религия: по-прежнему война? // Вопросы философии,-1991.—№ 2,- С. 36-57; Кудряшев А.Ф. Единство наук: основания и перспективы,- Свердловск, 1988; Лекторский В.А. Что нужно людям от философии? // Философское сознание: драматизм обновления,- М., 1991.- С. 141-146; Нуриев Д.А. Понятие материи в философии: (Системный анализ).- Уфа, 1995; Прохоров М.М. Философская метафора экологической эпохи - Ниж. Новгород, 1995; Миронов В В. Наука и философия в системе мировоззренческих ориентации современной культуры: Дис. ... д-ра филос. наук,- М, 1997; Хазиев В С. Роса истины,- Уфа, 1998; Кунафин М.С. Эволюция принципа объ-

Благодаря этому, как мы полагаем, общая картина основных мировоззренческих подходов и соответствующих принципиальных средств и потенциальных возможностей для решения проблемы взаимосвязи метафоры и научно-понятийной деятельности становится более полной и содержательной. Таким образом, в диссертационной работе осуществляется попытка продолжить и реализовать более принципиальным и систематическим образом современную тенденцию тесного увязывания проблем взаимного соответствия метафоры и науки, с одной стороны, и основных мировоззренческих подходов, с другой.

Объектом исследования является соотношение метафорично-художественного и научно-понятийного способов освоения мира в свете основных мировоззренческих подходов.

Предметом исследования выступают мировоззренческие функции метафорично-художественного творчества и научно-понятийной познавательной деятельности, или, говоря по-другому, роли метафоры и науки, взятых в качестве средств условного, безусловного и безусловно-условного (противоречивого) отношения к действительности.

Цель и задачи исследования. Основной целью настоящей диссертации является последовательная конкретизация диалектического мировоззренческого подхода, позволяющая на современном уровне решать проблему взаимного соотнесения метафоротворче-ского и научно-понятийного способов деятельности. Достижение этой цели предполагает решение задач выделения и систематической реконструкции:

1) традиционного подхода к

а) метафоре, как средству условного отношения к действительности,

б) науке, как средству безусловного отношения к действительности;

ективности- Уфа, 1998; Микешина Л.А. Философия познания: диалог и синтез подходов // Вопросы философии.- 2001- № 4 - С. 70-83; Финогентов В.Н. И ропщет мыслящий тростник.- Уфа, 2000, Библер B.C. Что есть философия? // Вопросы философии.- 1995,— № 1.-С. 159-183; Вшьданов У.С. Гносеологический анализ трансцендентальной субъективности,- Уфа, 2000; Столович Л.Н. Диалог и диалектика // Вопросы философии.-2002-№ 1I.-C. 174-183; Лукьянов А. В. Идея метакритики «чистой» любви (Философское введение в проблему соотношения диалектики и метафизики)- Уфа, 2001; Степин B.C. Саморазвивающиеся системы и постнеклассическая рациональность // Вопросы философии,- 2003- Ks 8 - С. 5-17 и др.

2) нетрадиционного подхода к

а) метафоре, как средству безусловного отношения к действительности,

б) науке, как средству условного отношения к действительности;

3) диалектического (синтетического) подхода к

а) метафоре, как средству и безусловного, и условного отношения к действительности,

б) науке, как средству и безусловного, и условного отношения к действительности.

Методологической основой диссертации является прежде всего диалектический метод, понимаемый как тип философствования (или мировоззрения), наиболее гармонично и целостно сочетающий в себе индивидуально-историческое и системно-логическое, рационально-объективное и иррационально-субъективное начала исследовательской работы. Конкретное выражение такой диалектический метод находит в бессчетном числе концепций, принадлежащих авторам самых разных философских направлений и школ практически «всех времен и народов». Смысловым стержнем всех этих концепций является более или менее осознанное стремление их создателей следовать свободным от крайностных абстрактно-абсолюти-заторских претензий (так сказать, «срединным») путем исследовательской практики и самой жизни, для которого не чужды ни смиренное созерцание, ни смелое творчество. Из современной философской мысли автор признает влияние на себя прежде всего диалектических идей Ф. Уилрайта, Э. Маккормака (касательно понимания метафоры), А. Камю (касательно понимания искусства), К. Поппера, К. Хахлвега и К. Хукера (касательно понимания науки), Библера B.C. и Шрейдера ЮА (касательно понимания философии).

Научная новизна исследования состоит в более последовательном и глубоком, чем до сих пор, увязывании проблемы содержательного соответствия метафоры и науки друг другу, с одной стороны, и проблемы определения сущностных различий между основными мировоззренческими подходами, с другой. Более конкретно научная новизна диссертации может быть тезисно сформулирована в следующих положениях:

1. Выделены и систематически представлены два диаметрально противоположных философско-мировоззренческих подхода к проблеме соотношения метафоры и науки - традиционный и нетрадиционный. Показано, что сущность традиционного подхода - в абсолютизации объективно-рациональных (отражательно-созерцательных) аспектов научно-познавательной деятельности, нетрадиционного - в абсолютизации субъективно-

иррациональных (созидательно-разрушительных) аспектов художественно-творческой деятельности.

2. Выявлено, что утверждаемое в рамках традиционного фило-софско-мировоззренческого подхода соотношение метафоры и науки имеет ограниченный характер, обусловленный тем, что для данного подхода безусловной значимостью обладает научное, понятийное познание, взятое в «очищенном» виде, в качестве философии как «высшей» науки, тогда как метафора обладает условной значимостью.

3. Установлено, что соотношение метафоры и науки, утверждаемое в русле нетрадиционного философско-мировоззренческого подхода, также имеет односторонний ограниченный характер, поскольку нетрадиционализм безусловную значимость передает метафоре, а в целом - художественному творчеству, взятому в гипертрофированном виде, в качестве философии как «высшего» искусства, тогда как условной значимостью наделяет науку.

4. Выделен и последовательно конкретизирован диалектический (диалектико-синтетический) философско-мировоззренческий подход к проблеме соотношения метафоры и науки. Определено, что сущностью данного подхода следует считать стремление к сбалансированному сочетанию объективно-рациональных и субъективно-иррациональных начал познавательно-творческой жизнедеятельности человека, понимаемых как конкретные, взаимно обусловленные и опосредованные.

5. Обосновано, что только диалектический подход, свободный от абсолютизаторских претензий, может являться методологически более эффективным, позволяющим осуществить более полное соотнесение метафоры и науки, так как для него противоречивой, т.е. и безусловной, и условной значимостью обладает как научно-познавательная, так и метафоротворческая деятельность. При этом метафора и наука сохраняют свою специфику, заключающуюся в разной степени выраженности объективно-рациональных и субъективно-иррациональных аспектов своей противоречивой «внутренней сущности».

са. Результаты диссертации могут применяться в преподавательской практике при рассмотрении природы философии (мировоззрения) в качестве обоснования несводимости различных ее типов друг к другу, при изложении историко-философского материала, а также при рассмотрении всех философско-мировоззренческих проблем - онтологических, гносеологических, этических и прочих, - в качестве методологической базы их решения.

Апробация диссертационной работы. Материалы диссертации использовались прежде всего при разработке тематики спецкурсов, лекционных курсов и соответствующих семинарских занятий по философии для студентов Стерлитамакской государственной педагогической академии. Некоторые результаты исследования обсуждались на научно-практических конференциях «Язык науки XXI века» (Уфа, 1998), «Философия и литература. XI-е Харьковские международные Сковородиновские чтения» (Харьков, 2004). Фрагменты работы обсуждались на методологическом семинаре профессора А.Ф. Кудряшева в 1999, 2000 годах, полностью диссертация обсуждалась на том же семинаре в апреле 2004 года. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры философии и методологии науки Башкирского государственного университета в феврале 2005 года.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав (по два параграфа в каждой), заключения и списка литературы, включающего в себя 311 наименований. Общий объем работы составляет 164 страницы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во «Введении» обосновывается актуальность темы исследования, раскрывается степень научной разработанности проблемы, определяются объект и предмет исследования, формулируются его цель и задачи. Далее определяется методологическая основа исследования, указываются элементы научной новизны, теоретическая и практическая значимость работы, приводятся данные о ее апробации, структуре и объеме.

В первой главе «Традиционный подход к метафоре и науке» осуществляется выделение и систематическая реконструкция традиционного мировоззренческого подхода к проблеме соответствия метафоры и науки.

В первом параграфе «Метафора как средствоусловного от -ношения к действительности» анализируются те концепции метафоры, в которых она полагается средством лишь условного отношения к действительности, то есть нежелательного, проблематичного, вызывающего опасения.

Традиционная модель метафоры возникает в античную эпоху (Аристотель, Цицерон, Квинтилиан, Деметрий). Условность метафоры как средства отношения к действительности проистекает здесь из того обстоятельства, что она якобы принадлежит лишь сфере неподлинного знания, «мнения». Область применения метафоры - поэзия и риторика - считается имеющей дело не с тем, что существует «по необходимости», а лишь с изменяющимся, с тем, что может быть иным. Безусловное же по своему характеру, подлинное «знание», или «наука», в отличие от мнения, может быть только о необходимом, о том, что не может быть иным.

Классические представители традиционного понимания метафоры (прежде всего, Аристотель), несмотря на четкое различение сфер «мнения» и «знания», не разделяют эти сферы (и представляющие их метафору и понятие, соответственно) непроходимой пропастью. Последовательно проводимая объективистско-рациона-листическая установка приводила к трактовке и художественного творчества, и искусства красноречия как определенных родов познавательно-мыслительной деятельности в ряду других. Поэтому метафора для классического традиционализма - это, скорее, средство недостаточно теоретическое, как бы ослабленно научное. Отсюда значительная окрашенность определений метафоры в интеллектуально-рационалистические тона, неприятие «дерзких», заимствованных «издалека» метафор, отождествление, по сути дела, метафоры и сравнения, настаивание на необходимости сходства между сравниваемыми объектами.

В средние века традиционный подход к метафоре в целом сохраняется, хотя в силу мистицизма многих (особенно ранних) средневековых авторов он несколько видоизменяется. Например, появляются высказывания о метафоричности священных (имеющих безусловную значимость) текстов, о необходимости построения метафорических образов не по принципу «сходства» (почитаемому традиционалистами), а по противоположному принципу несходства. Но поскольку мистически ориентированные теоретики символо- (и ме-тафоро-) творчества (Климент Александрийский, Псевдо-Дионисий

Ареопагит) не отказываются от таких основополагающих принципов средневековой мысли и культуры, как теоцентризм, иерархичность бытия, божественное откровение и т.п., то достаточных оснований для мнения о преодолении в средние века традиционного подхода к метафоре нет.

Мыслители-гуманисты эпохи Возрождения также не осуществили радикального пересмотра традиционной модели метафоры, так как стремились реанимировать античное наследие, очистить его от средневековых напластований.

В Новое время традиционное понимание метафоры как средства условного отношения к действительности можно встретить у просветительско-прогрессистски настроенных мыслителей-сциентистов (Гоббс, Локк). В их трактовке метафора предстает более иррациональным и субъективным феноменом, чем в концепциях традиционалистов-классиков. Это связано с тем, что и само искусство в среде сциентистов понимается почти полностью независимым от научно-теоретических и религиозно-этических принципов.

Во втором параграфе «Наука как средство безусловного отношения к действительности» проводится анализ тех философских концепций, в которых наука рассматривается средством безусловного отношения к действительности, то есть отношения желательного, беспроблемного, благодатного.

В древнегреческом космоцентрическом варианте традиционной парадигмы научной деятельности (Платон, Аристотель) высочайший статус науки являлся следствием того, что высшей безусловной ценностью в античной философии наделялось объективное знание как умственное созерцание (отражение) вечного бестелесного бытия, максимально возможное уподобление ему. При этом, хотя и наука в целом, и ее отдельные отрасли считались обладающими умозрительностью, безусловная значимость признавалась лишь за знанием философским. «Частная» наука квалифицировалась как знание условное в силу своей предпосылочности и связанности с чувственными восприятиями, то есть в силу тех особенностей, которые якобы отсутствуют у философии. Несмотря на это, можно утверждать, что античный традиционализм (аналогично и другие разновидности традиционализма) оценивает именно науку как безусловное средство отношения к действительности. Дело в том, что философия в рамках абсолютизаторских мировоззренческих парадигм (подходов) оказывается идеализированной и абсолютизиро-

ванной носительницей и выразительницей их ценностных установок. Ценности же эти являются результатом абсолютизированной аксиологизации тех или иных абстрагированных аспектов конкретных форм человеческой жизнедеятельности. Так, базой, или материалом, для формирования культурно-идеологических ценностей традиционного мировоззрения (подхода) явился прежде всего такой очевидный аспект научно-познавательной деятельности, как «отражение». Абсолютизированное отражение и определило традиционный облик философии как средства реализации этой ценности. Философия здесь оказалась «чистым созерцанием», «высшей наукой», предприятием, якобы свободным от «примесей» всего частного, чувственного и предметного, присущих «обычной» науке. Самой же науке как совокупности специализированных исследований было отведено место как бы ослабленного и замутненного отражения (созерцания), отчего и знание научное здесь считается условным. Однако, поскольку указанный «отражательно-созерцательный» аспект берется мыслителями-традиционалистами именно у науки, можно утверждать, что все-таки она наделяется данными мыслителями статусом средства безусловного отношения к действительности, хотя это происходит косвенным, неявным образом.

В эпоху средневековья традиционный подход к науке как средству безусловного отношения к действительности продолжает господствовать, правда, в значительно измененном виде. Античные идеалы созерцательности и упорядоченности бытия теснятся религиозно-этическими темами греховности, искупления • и спасения. Порой достаточно резко противопоставляются античная горделивая ученость, с одной стороны, и христианское смирение, питаемое слепой верой в благость творца, с другой. Но, у выдающихся средневековых мыслителей (Августин Аврелий) моменты преемственности античности с христианским мировоззрением оказываются все-таки преобладающими над моментами отличия благодаря созерцательности и признанию того, что и жертва, и спасение исходят от самого божественного творца как начала единства, объективности, рацио -нальности и духовности.

В эпоху Возрождения, являющуюся переходной между Средневековьем и Новым временем, своеобразным итогом переплетенности средневековых христианских и нарождающихся просвети-тельско-прогрессистских мотивов явилась идея активной земной жизни человека как более угодной богу по сравнению с жизнью

смиренного затворника. Эта идея в целом не вела к отказу от традиционной рационально-объективистской модели науки, поскольку активность человека мыслилась как осуществляющаяся в рамках, очерченных благими требованиями божественного творца.

Если ХУП-ХУШ века являются периодом формирования и становления идей просвещения и прогресса (Ф. Бэкон, Р. Декарт, Ф.-М. Вольтер, Ж.-Ж. Руссо, Ж.-А. Кондорсе), то девятнадцатое столетие определяется как время окончательного утверждения про-грессистско-просветительского варианта традиционализма вообще и соответствующего подхода к науке, в частности. Данный процесс осуществляется прежде всего в учениях Г.В.Ф. Гегеля, К. Маркса и Ф. Энгельса. Для этих немецких мыслителей высочайший статус науки как средства безусловного отношения к действительности вытекал, по преимуществу, из неявного принятия античных идеалов умозрительности и смыслового (разумного) единства мира, обогащенных новоевропейской идеей прогрессивного развития. При этом и у Гегеля, и у марксистов идеал (прогрессирующей) созерцательности несет на себе определенные следы воздействия средневековых христианских установок. На гегелевскую концепцию мировоззренческого статуса науки христианский нравственный идеал повлиял прежде всего той своей стороной, в которой акцент делался на покорности боговдохновенному церковному авторитету, сильному опять-таки в меру своей покорности божеству. А на марксистскую трактовку мировоззренческого статуса науки христианский идеал воздействовал скорее той своей стороной, в которой особенно силен был пафос плебейско-революционного отрицания старого греховно-порочного мира и построения нового мира, свободного от зла, насилия и порока.

Итак, для представителей традиционного мировоззренческого подхода, независимо от того, являются ли они прогрессистами или ортодоксальными христианскими богословами, наука выступает (неявным образом) в качестве средства безусловного отношения к действительности в силу абсолютизации ими того отражательно-созерцательного (объективистского) аспекта человеческой жизнедеятельности, который наиболее отчетливо виден прежде всего в конкретно-специализированном научном исследовании (особенно это касается периодов древней и так называемой классической науки). Достаточно очевидно, что традиционный подход в целом предполагает неорганичный и случайный характер соотношения между

метафорой и наукой: ведь если первая оказывается условным средством отношения к действительности, то вторая, пусть в качестве философии (или теологии) как «высшей» науки, наделяется высочайшей мировоззренческой ролью, статусом средства безусловного отношения к действительности. Несмотря на то, что некоторые мыслители-традиционалисты (Аристотель) не проводили резкой границы между «научным» и «ненаучным» и видели в метафоре хотя и «ослабленное», но все-таки во-многом рациональное и объективное образование, даже в этом случае увязывание метафоры и научно-познавательной деятельности происходит как бы в одностороннем порядке. Кратко его можно выразить следующим образом: метафора научна, наука неметафорична.

Вторая глава «Нетрадиционный подход к метафоре и науке» посвящена выделению и систематической реконструкции нетрадиционного мировоззренческого подхода к проблеме соответствия метафоры и науки.

В первом параграфе «Метафора как средство безусловного отношения к действительности» осуществляется анализ тех концепций метафоры, которые видят в ней средство безусловного отношения к действительности, то есть желательного, беспроблемного, благодатного.

Нетрадиционное мировоззрение эпизодически могло проявляться в любые периоды истории человечества, однако только Новое и Новейшее время с их либерализмом и толерантностью создают условия для более широкого присутствия нетрадиционных тенденций в нашей жизни.

Нетрадиционное понимание собственно метафоры появляется лишь вместе с новыми историческими условиями. Одним из самых ранних выражений нетрадиционной модели метафоры оказываются суждения о ней крупного итальянского теоретика барокко XVII века Э. Тезауро. Значительно более заостренное и последовательное продолжение линии нетрадиционного понимания метафоры обнаруживается у немецкого мыслителя XIX века Ф. Ницше, который разрабатывает концепцию, диаметрально противоположную классическим традиционным. Если для традиционалистов метафора основывается на сходстве «близких» предметов и потому она должна быть ясной и легко объяснимой, тогда как «дерзкой», взятой «издалека» метафоре отказывается в праве на существование в силу ее «немыс-лимости и непонятности», то для Ницше подлинными метафорами

являются именно «дерзкие» метафоры, основанные на различии «далеких» предметов, на «соединении наиболее чуждого», и создающие тем самым новые небывалые миры. Если для классических традиционных моделей метафора - это ослабленно научное средство освоения действительности и поэтому она во многом научно-рациональна, тогда как наука и «научный разум» неметафоричны, то Ницше утверждает обратное: наука есть ослабленно метафорическое средство освоения мира (ведь ее истины, ее понятия - лишь «остаток метафоры»), и поэтому она во многом иррациональна и метафорична, тогда как метафора совершенно ненаучна благодаря своей абсолютной нелогичности и фантастичности.

В XX веке нетрадиционная концепция метафоры с разной степенью последовательности разрабатывается многими европейскими и отечественными мыслителями (X. Ортега-и-Гассет, А. Ричардс, М. Блэк, Н.Д. Арутюнова, И.В. Полозова). При этом некоторые авторы склонны более противопоставлять иррационально-метафорическое рационально-понятийному, чем замечать их связь и взаимодействие. Такие взгляды представляют собой своеобразный антипод новоевропейского модифицированного варианта традиционного подхода, представители которого тоже больше затушевывали, чем высвечивали связь художественно-метафорического и научно-понятийного. Одной из причин такого видоизменения нетрадиционного подхода к метафоре является существенный рост иррационалистических, антисциентистских, мистико-религиозных настроений, вызываемый кризисными процессами в общественной жизни последних десятилетий XX века.

Во втором параграфе «Наука как средствоусловного отношения к действительности» осуществляется анализ философских концепций, рассматривающих научно-познавательную деятельность как средство условного отношения к действительности, то есть отношения нежелательного, проблематичного, вызывающего опасения.

Началом целенаправленной и систематической разработки новой, нетрадиционной парадигмы науки стало творчество И. Канта, пытающегося радикально переосмыслить роли «объекта» и «субъекта» познавательной деятельности. Однако, поскольку Кант, как и ранние христианские вероучителя, наделяет безусловным значением мир духовных моральных ценностей, то настоящего перехода к нетрадиционной субъективно-плюралистической миросозидательной парадигме и соответствующему объяснению науки как средства ус-

ловного отношения к действительности у него не происходит. Столь же значительно непоследовательной является нетрадиционная оценка характера науки, даваемая И.Г. Фихте, Ф.В.И. Шеллингом, А. Шопенгауэром. Несмотря на это, именно данные мыслители стоят у истоков систематической передачи роли высшего, безусловного средства отношения к действительности от науки искусству. Конечно, данная передача осуществляется не просто к разным видам художественного творчества (и не от совокупности «частных» наук), а к искусству абсолютизированному, поскольку в нетрадиционном мировоззрении субъективно-созидательная, стихийно-иррациональная сторона человеческой жизни, наиболее зримо выступающая прежде всего в искусстве, оказывается гипертрофированной.

Наиболее полно и последовательно указанную передачу реализует лишь Ф. Ницше. Именно у него философия из «высшей науки» превращается в «высшее искусство», предприятие якобы максимально иррациональное и субъективное, тогда как непосредственная художественная практика оказывается ослабленной философией, наука же, в силу своей большей объективности и рациональности -лишь ослабленным искусством.

Более поздние мыслители-нетрадиционалисты (А. Бергсон, Н.А. Бердяев, Ж. Делёз, Ф. Гваттари) создают уже не столь последовательные и полемически заостренные концепции науки как средства условного отношения к действительности.

Таким образом, нетрадиционный мировоззренческий подход, будучи диаметрально противоположным традиционному, очевидно, также не имеет принципиальных возможностей для гармоничного соотнесения метафоры и науки благодаря «переоценке ценностей», обмену мировоззренческими ролями между «главными действующими лицами» - наукой и искусством (понятием и метафорой). И если классический традиционализм аристотелевского типа не способен существенно сблизить метафору и науку, то это же можно сказать и о классическом нетрадиционализме ницшеанского типа, также не разделяющем радикально «научно-понятийное» и «художественно-метафорическое» и видящем в первом хотя и «ослабленный», но все-таки «родственный» второму феномен. Ведь даже такая смягченная позиция предполагает лишь «одностороннее» связывание метафоры и научно-познавательной деятельности. Краткая формула данного соотношения такова: наука метафорична, метафора ненаучна.

В третьей главе «Диалектический подход к метафоре и науке» осуществляется выделение и последовательная конкретизация диалектического мировоззренческого подхода к проблеме соответствия метафоры и науки.

Впервом параграфе «Метафора как средство и безусловного, и условного отношения к действительности» дается более полное разъяснение нашего понимания диалектики (диалектического метода) и проводится анализ тех концепций метафоры, которые близки к наделению (косвенно наделяют) ее статусом противоречивого средства, объединяющего и безусловное, и условное отношение к действительности (Ф. Уилрайт, П. Рикер, В.В. Петров, Г.Г. Кулиев).

Под диалектическим подходом вообще мы понимаем подход (или метод), последовательно пытающийся быть свободным от аб-солютизаторских крайностей (и претензий) любого рода. Диалектику как «срединный путь» можно увидеть не столько в той традиции, которая идет от Гераклита и Платона через Николая Кузанского к Гегелю и Марксу (что, конечно, не означает, что такой диалектики там нет совсем), сколько прежде всего в той, что начинается в античном скептицизме и проходит через всю историю европейской мысли вплоть до концепций позитивистско-прагматического и ли-бералистского толка. Воздержание от категорических суждений и притязаний, ориентация на опыт и практику как пусть полные противоречий, но все-таки «реалии», открытость и терпимость к иному и непривычному - вот что обеспечивает диалектике сбалансированность и взаимную опосредованность противоречивых и отрицающих друг друга «начал», «принципов», «сторон» и т.п. при рассмотрении самых разных мировоззренческих вопросов: онтологических, гносеологических, этических и пр.

Диалектическое понимание метафоры как средства отношения к действительности оказывается возможным и даже «напрашивается само собой» в результате осознания того обстоятельства, что рассмотренные выше традиционное и нетрадиционное ее понимания в своих наиболее классических (последовательных, «чистых») выражениях оказываются по отношению друг к другу диаметральными противоположностями.

В таком случае диалектический подход к метафоре, будучи «срединным», примиряющим противоположные крайности во взаимно ослабленном единстве, должен представить ее следующим образом. Итак, мы, вероятно, не имеем дела ни с «чистым» понятием

и метафорой как «ослабленным» понятием (как полагают последовательные традиционалисты), ни с «чистой» метафорой и понятием как «обессилевшей» метафорой (такова позиция последовательных нетрадиционалистов). То, что предстает перед нами и в облике тривиальной метафоры, и как «дерзкая» метафора, есть двуединое, противоречивое явление, объединяющее в себе во взаимно, а не односторонне «ослабленном» виде характерные признаки и понятия (объективность, рациональность), и метафоры (субъективность, иррациональность). Эти моменты предполагают друг друга, не существуют в самостоятельном и обособленном состоянии, хотя обычно то одни, то другие из них выходят на передний план, затеняя собой остальные и вынуждая нас видеть перед собой то в большей степени понятийное образование, то, по преимуществу, метафорическое. Следовательно, метафору можно определить как двойственное синтетическое образование, т.е. такое употребление какого-либо выражения (обычно словесно-языкового) в «переносном смысле», при котором этот смысл и находится нами в наличных обстоятельствах, и привносится, создается нами произвольно-свободно (как бы «из ничего») вместе с обстоятельствами. Кроме того, процесс метафоро-образования является как сокращенным сравнением, так и противопоставлением, предполагает важность и сходств, и различий, он однозначен и многозначен, банален и дерзок до «неприличия непривычного», школьно-иллюстративен и миросозидателен. Такой противоречивый феномен, вероятно, может осуществлять лишь столь же противоречивые функции средства как безусловного, так и условного отношения к действительности. Это значит, что метафора является не только благим средством, помогающим решению наших проблем, но и средством весьма опасным, сталкивающим нас с новыми, более сложными проблемами, причем таким образом, что чем больше проблем решается, тем больше их возникает. Важно, что, в нашем понимании, проблема - это конкретная жизненная трудность любого характера и уровня (от личного до глобального), а не отсутствие соответствия абстрактным абсолютизированным идеалам либо понятийной однозначности, иерархичности и однообразной упорядоченности, либо, напротив, внепонятийной (метафоричной) многозначности, переходящей в бессмысленность, хаотичную раздробленность и мимолетность.

Во втором параграфе «Наука как средство и безусловного, и условного отношения к действительности» осуществляется анализ тех философских концепций науки, которые (прямо или косвенно) видят в ней противоречивое средство двойственного (и безусловного, и условного) отношения к действительности (А. Камю, К. Поп-пер, К. Хахлвег, К. Хукер, Л. Лаудан, В.В. Налимов, B.C. Швырев,

В.Н. Порус, B.C. Степин). Согласно представленной в них диалектической точке зрения, «природа» научно-исследовательской деятельности (равно искусства) вполне двуедина и противоречива, то есть отражательна и созидательна, объективно-рациональна и субъективно-иррациональна, хотя обычно при рассмотрении научной работы на передний план выходит именно «отражательный», объективно-рациональный ее аспект. Такой амбивалентный характер «внутреннего устройства» науки предполагает и соответствующую мировоззренческую роль этого предприятия. Иначе говоря, наука предстает как средство и безусловного, и условного отношения к действительности, т.е. и как способ решения наших конкретно-жизненных проблем, и как, увы, способ их все более расширенного «продуцирования» и «открывания».

Таким образом, поскольку лишь для диалектико-синтетического мировоззренческого подхода свойственно квалифицировать и метафору, и науку как противоречивое биполярное образование в полной мере, а не так, что какая-либо из «противоборствующих сторон» того и другого феномена (рационально-объективная или же иррационально-субъективная) либо постоянно доминирует, либо всегда уступает, то только для данного подхода метафора и наука (равно искусство и понятие) оказываются сопря-. женными и увязанными взаимным, т.е. самым тесным и органичным образом, а не односторонне внешне-механически, как чуждые и необязательные друг для друга. Кратко диалектическое соответствие метафоры и науки друг другу можно обозначить такой формулой: метафора научна, наука метафорична.

В «Заключении» диссертации подводятся общие итоги проведенного исследования, формулируются основные выводы, намечаются пути дальнейшего изучения темы.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

1. О «противостоянии» метафоры и понятия в философии // Язык науки XXI века: Материалы научной конференции- Уфа, 1998.-С. 162-164.

2. Основные типы понимания метафоры в истории философии // Фшософ1я i лпература: Матер^али XI Харювських м1жнародних Ско-вородишвських читань.- Харыв, 2004.- С. 100-103.

3. Двойственная природа метафоры в концепциях Ф. Уилрайта и П. Рикёра // Актуальные проблемы социогуманитарного знания. Сборник науч. трудов каф. философии МПГУ. Выпуск XXVII- М., 2004.-С. 193-198.

Подписано в печать 29.03.2005 г. Гарнитура «Times». Бумага ксероксная. Формат 60х801/1б. Печать оперативная. Усл.-печ. л. 1,1. Уч.-изд. л. 1,0. Заказ № 43 /05. Тираж 100 экз.

Отпечатано в типографии Сгерлигамакской государственной педагогической академии 453103, Стерлитамак, пр Ленина, 49.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Тарасов, Олег Владимирович

1. ВВЕДЕНИЕ.

2. Традиционный подход к метафоре и науке

2.1. Метафора как средство условного отношения к действительности.

2.2. Наука как средство безусловного отношения к действительности.

3. Нетрадиционный подход к метафоре и науке

3.1. Метафора как средство безусловного отношения к действительности.

3.2. Наука как средство условного отношения к действительности.

4. Диалектический подход к метафоре и науке

4.1. Метафора как средство и безусловного, и условного отношения к действительности.

4.2. Наука как средство и безусловного, и условного отношения к действительности.

Введение диссертации2005 год, автореферат по философии, Тарасов, Олег Владимирович

Степень разработанности исследуемой проблемы. Следует отметить, что проблемы основных мировоззренческих подходов, соотнесенности Метафоры и науки были поставлены еще в античности вне какой-либо ощутимой связи друг с другом (прежде всего, Платоном и Аристотелем). В последующие исторические эпохи философы вновь и вновь поднимали и решали обе проблемы в различной форме и с разной степенью остроты, но, как и в древности, чаще всего каждую по отдельности. Только в современной философии, то есть в философии XX века, исследования этих проблем начали сближать и увязывать друг с другом. Так, способ, каким предлагают решать проблему взаимоотношения метафоры и науки, теперь обычно ставят в прямую зависимость от общей мировоззренческой позиции мыслителя. Однако исследователи выделяют, как правило, лишь два (основных) мировоззренческих подхода, более или менее четко противопоставляемые один другому и поэтому дающие разные решения проблемы связи метафоры и науки: объективистский, рационалистический, традиционный подход, с одной стороны, и подход субъективистский, иррационалистический, нетрадиционный, с другой1. Большинство представителей такого «двуполярного» разделения подходов, по сути дела, сходятся во мнении, что лучшее представление и об «устройстве» метафоры и науки, и о связи этих феноменов может быть получено только в рамках нетрадиционного подхода.

Весьма редко, и то как бы вскользь и очень абстрактно, некоторые авторы высказываются о правомерности третьего подхода, на основе которого предполагается «преодолеть крайности классического рационализма и вместе

1 См.: Ницше Ф. Об истине и лжи во внеморальном смысле // Философские науки-1997. - № 1. - С. 52-63; Ортега-и-Гассет X. Эссе на эстетические темы в форме предисловия // Вопросы философии. - 1984. - № 11. - С. 145-153; Он же. Две великие метафоры // Теория метафоры. - М., 1990. - С. 68-81; Ричарде А. Философия риторики // Там же. - С. 44-67; Блэк М. Метафора // Там же. - С. 153-172; Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Там же. - С. 5-32; Бирдсли М. Метафорическое сплетение // Там же. - С. 201-218; Миллер Дж. Образы и модели, уподобления и метафоры // Там же. - С. 236-282; Полозова КВ. Роль метафоры в философском познании: Дис. . канд. филос. наук. - М.: МГУ, 1993. с тем учесть опыт философского иррационализма»1, о необходимости «син

О 3 теза» , и даже о «научности метафоры и метафоричности науки» . Однако мы не видим у них сколько-нибудь действенных попыток пойти по диалектическому пути преодоления абсолютизаторских крайностей традиционного и • нетрадиционного мировоззренческих подходов. Иногда позиция того или иного автора в целом является диалектической, на самом деле преодолевающей абсолютизации традиционализма и нетрадиционализма. Однако при этом исследователи практически не учитывают принципиальной самостоятельности и своеобразия такой позиции4. Воспользовавшись известным выражением И. Канта, можно сказать, что в первом случае диалектика оказывается «пустой», неразработанной, а во втором - «слепой», стихийной. Поэтому как в том, так и в другом случае чаще всего она оказывается недостаточно последовательной и устойчивой. ^ Кроме того, связывание двух указанных проблем, - даже тогда, когда оно ясно и прямо заявлено, - предстает эпизодическим явлением, пока не получившим должного развития. Выделяемые мировоззренческие подходы, как

1 Ермоленко Г.А. Метафора в языке философии: Автореф. дис. . канд. филос. наук. - Краснодар, 2001. - С. 13.

См.: Бессонова О.М. Методологический анализ современных теорий метафоры // Интерпретация как историко-научная и методологическая проблема. - Новосибирск, 1986. - С. 63.

3 Деменский С.Ю. Научность метафоры и метафоричность науки: (Филос. аспект): Автореф. дис. . канд. филос. наук. - М., 1997.

4 См.: Уилрайт Ф. Метафора и реальность // Теория метафоры. - С. 82-110; Ри-^ кёр П. Метафорический процесс как познание, воображение и ощущение // Там же. - С.

416-434; Он же. Живая метафора // Там же. - С. 435-454; Маккормак Э. Когнитивная теория метафоры // Там же. - С. 358-386; Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Там же. - С. 387-415; Петров В.В. Научные метафоры: природа и механизм функционирования // Философские основания научной теории. - Новосибирск, 1985. - С. 196-220; Гусев С.С. Наука и метафора. - Л., 1984; Печерская Н.В. Знать или называть: метафора как когнитивный ресурс социального знания // Политические исследования. -2004,-№2.-С. 93-105. правило, не раскрываются во всей доступной исследователям полноте. Возникает необходимость обращения к таким представленным в истории мысли концепциям, в которых суть различных мировоззренческих (философских) типов проявляется достаточно выпукло и определенно. Такой характер они

• получают, в основном, благодаря более или менее явно осуществленному сопоставительному анализу мировоззренческих функций философии, религии, науки и искусства, а также благодаря непосредственному сопоставлению самих типов философствования в связи с рассмотрением различных мировоззренческих проблем1. Благодаря этому, как мы полагаем, общая картина ос

1 См., напр.: Платон. Государство. Законы. Политик - М., 1998; Августин Аврелий. Исповедь // Августин Аврелий. Исповедь: Абеляр П. История моих бедствий - М., 1992; Кант И. Критика чистого разума - М., 1990; Соловьев B.C. Вера, разум и опыт // Вопросы философии - 1994 - № 1- С. 113-128; Бергсон А. Творческая эволюция.- М., 2001; Камю

А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство - М., 1990; Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества - М., 1986; Галимов Б.С. Принцип развития в основаниях научной картины природы - Саратов, 1981 ;Рьюз М. Наука и религия: по-прежнему война? // Вопросы философии,- 1991,- № 2 — С. 36-57; Кудряшев А.Ф. Единство наук: основания и перспективы - Свердловск, 1988; Лекторский В.А. Что нужно людям от философии? // Философское сознание: драматизм обновления.- М., 1991- С. 141-146; Нуриев Д. А. Понятие материи в философии: (Системный анализ).- Уфа, 1995; Прохоров М.М. Философская метафора экологической эпохи - Ниж. Новгород, 1995; Миронов В В. Наука и философия в системе мировоззренческих ориентаций современной культуры: Дис. . д-ра филос. наук- М, 1997; Хазиев B.C. Роса истины.- Уфа, 1998; Кунафин М.С. Эволюция принципа объективности - Уфа, 1998; Микешина JI.A. Философия познания: диалог и синтез подходов // Вопросы философии - 2001.- № 4 - С. 70-83; Финогентов В.Н. И ропщет мыслящий тростник - Уфа, 2000; Библер B.C. Что есть философия? // Вопросы философии - 1995-№ 1.- С. 159-183; Вшьданов У.С. Гносеологический анализ трансцендентальной субъективности- Уфа, 2000; Столович Л.Н. Диалог и диалектика // Вопросы философии-2002 - № 11- С. 174-183; Лукьянов A.B. Идея метакритики «чистой» любви (Философское введение в проблему соотношения диалектики и метафизики).- Уфа, 2001; Степин B.C. Саморазвивающиеся системы и постнеклассическая рациональность // Вопросы философии,- 2003.-№ 8 - С. 5-17 и др. новных мировоззренческих подходов и соответствующих принципиальных средств и потенциальных возможностей для решения проблемы взаимосвязи метафоры и научно-понятийной деятельности становится более полной и содержательной. Таким образом, в диссертационной работе осуществляется • попытка продолжить и реализовать более принципиальным и систематическим образом современную тенденцию тесного увязывания проблем взаимного соответствия метафоры и науки, с одной стороны, и основных мировоззренческих подходов, с другой.

Предметом исследования выступают мировоззренческие функции метафорично-художественного творчества и научно-понятийной познаватель-д ной деятельности, или, говоря по-другому, роли метафоры и науки, взятых в качестве средств условного, безусловного и безусловно-условного (противоречивого) отношения к действительности.

Цель и задачи исследования. Основной целью настоящей диссертации является последовательная конкретизация диалектического мировоззренческого подхода, позволяющая на современном уровне решать проблему взаимного соотнесения метафоротворческого и научно-понятийного способов деятельности. Достижение этой цели предполагает решение задач выделения и систематической реконструкции:

1) традиционного подхода к а) метафоре, как средству условного отношения к действительности, б) науке, как средству безусловного отношения к действительности;

2) нетрадиционного подхода к а) метафоре, как средству безусловного отношения к действительности, б) науке, как средству условного отношения к действительности;

3) диалектического (синтетического) подхода к а) метафоре, как средству и безусловного, и условного отношения к действительности, б) науке, как средству и безусловного, и условного отношения к действительности.

Методологической основой диссертации является прежде всего диалектический метод, понимаемый как тип философствования (или мировоззрения), наиболее гармонично и целостно сочетающий в себе индивидуально-историческое и системно-логическое, рационально-объективное и иррационально-субъективное начала исследовательской работы. Конкретное выражение такой диалектический метод находит в бессчетном числе концепций, принадлежащих авторам самых разных философских направлений и школ практически «всех времен и народов». Смысловым стержнем всех этих концепций является более или менее осознанное стремление их создателей следовать свободным от крайностных абсолютизаторских претензий (так сказать, «срединным») путем исследовательской практики и самой жизни, для которого не чужды ни смиренное созерцание, ни смелое творчество. Из современной философской мысли автор признает влияние на себя прежде всего диалектических идей Ф. Уилрайта, Э. Маккормака (касательно понимания метафоры), А. Камю (касательно понимания искусства), К. Поппера, К. Хахлвега и К. Хукера (касательно понимания науки), Библера B.C. и Шрейдера Ю.А. (касательно понимания философии).

2. Выявлено, что утверждаемое в рамках традиционного философскомировоззренческого подхода соотношение метафоры и науки имеет ограниченный характер, обусловленный тем, что для данного подхода безусловной значимостью обладает научное, понятийное познание, взятое в «очищенном» виде, в качестве философии как «высшей» науки, тогда как метафора обладает условной значимостью.

4. Выделен и последовательно конкретизирован диалектический (диалек-тико-синтетический) философско-мировоззренческий подход к проблеме соотношения метафоры и науки. Определено, что сущностью данного подхода следует считать стремление к сбалансированному сочетанию объективно-рациональных и субъективно-иррациональных начал познавательно-творческой жизнедеятельности человека, понимаемых как конкретные, взаимно обусловленные и опосредованные.

5. Обосновано, что методологически более эффективным, позволяющим ^ осуществить более полное органичное соотнесение метафоры и науки, может являться только диалектический подход, свободный от абсолютизаторских претензий, так как для него противоречивой, то есть и безусловной, и условной значимостью обладает как научно-познавательная, так и метафоротворческая деятельность. При этом метафора и наука сохраняют свою специфику, заключающуюся в разной степени выраженности объективно-рациональных и субъективно-иррациональных аспектов своей противоречивой «внутренней сущности».

Теоретическое и практическое значение исследования. Выводы и общие итоги работы имеют значение, во-первых, для дальнейшего исследования средств и методов мировоззренческой (философской) мысли, так как они непосредственно связаны с проблемой обоснования специфики этой мысли. Во-вторых, они могут быть полезны историкам философии, поскольку автором предлагается достаточно своеобразная трактовка историко-философского процесса. Результаты диссертации могут применяться в преподавательской практике при рассмотрении природы философии (мировоззрения) в качестве обоснования несводимости различных ее типов друг к другу, при изложении историко-философского материала, а также при рассмотрении всех философско-мировоззренческих проблем — онтологических, гносеологических, этических и прочих, - в качестве методологической базы их решения.

Апробация диссертационной работы. Материалы диссертации использовались прежде всего при разработке тематики спецкурсов, лекционных курсов и соответствующих семинарских занятий по философии для студентов Стерлитамакской государственной педагогической академии. Некоторые результаты исследования обсуждались на научно-практических конференциях «Язык науки XXI века» (Уфа, 1998), «Философия и литература. Х1-е Харьковские международные Сковородиновские чтения» (Харьков, 2004). Фрагменты работы обсуждались на методологическом семинаре профессора А.Ф. Кудряшева в 1999, 2000 годах, полностью диссертация обсуждалась на том же семинаре в апреле 2004 года. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры философии и методологии науки Башкирского государственного университета в феврале 2005 года.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Соотношение метафоры и науки: основные философско-мировоззренческие подходы"

5. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В настоящей работе, посвященной выделению, систематическому реконструированию и уяснению сути основных подходов к проблеме соответствия между метафорой и наукой, взятым в плане их мировоззренческой роли (другими словами, в качестве средств отношения к действительности), нами достигнуты следующие результаты.

Относительно первого из трех выделенных подходов, так называемого традиционного (которому посвящена первая глава диссертации), выяснено, что он не обладает принципиальными возможностями для органичного соотнесения метафоры и науки (равно искусства и понятия) друг с другом. Дело в том, что данный подход, характеризующийся в целом как объективистский и рационалистический, совершенно по-разному трактует метафору (вместе со стоящим за ней искусством) и научную деятельность (вместе с представляющим ее понятием). Что касается метафоры, то в лучшем случае она расценивается здесь как недостаточное или «ослабленное» объективно-рациональное образование, как бы «испорченное» в большей («дерзкая» метафора) или меньшей («правильная» метафора) степени «примесью» иррациональности и индивидуально-субъективной случайности. Наука же, чей видимый «отражательно-объективистский» аспект абсолютизируется и возводится в ранг философии как «высшей» и «подлинной» науки, напротив, понимается (пусть косве!ю, через указанный гипертрофированный аспект) как объективно-рациональное предприятие в самой полной мере. Соответственно, метафора (равно искусство) наделяется ролью условного средства освоения действительности, способного легко порождать проблемы (недоразумения, иллюзии и обман), тогда как наука (и понятие) — наивысшей мировоззренческой значимостью безусловного средства, надежно обеспечивающего нашу жизнь беспроблемностью (истиной, единством и порядком). Очевидно, что, поскольку мировоззренческие роли метафоры и науки оказываются столь различными, соотнести их друг с другом каким-то ясным органичным образом не представляется возможным. Это положение едва ли существенно исправляется тем, что классические представители традиционной парадигмы (Аристотель) не проводят коренного различия между художественно-метафорическим и научно-понятийным, предпочитая видеть в метафоре, в общем-то, родственный научному понятию феномен, пусть и несколько «ослабленный», по сравнению с ним. Ведь даже для такой «смягченной» позиции свойственно только «одностороннее» увязывание метафоры и науки, которое сжато можно выразить следующей «формулой»: метафора научна, наука неметафорична.

Проанализировав второй из представленных на рассмотрение подходов, так называемый нетрадиционный (ему адресована вторая глава нашей работы), мы пришли к убеждению, что он также не способен осуществить действенную органическую связь метафоры с научной деятельностью. Это обусловлено тем, что данная парадигма, построенная на радикальной «переоценке всех ценностей» и выступающая поэтому как иррационалистическая и субъективно-плюралистическая, вновь совершенно по-разному, хотя и диаметрально противоположным образом, с точностью до наоборот, толкует и оценивает метафору (вместе с искусством) и науку (вкупе с понятием). О метафоре здесь утверждается, что она является полностью субъективно-произвольным и иррациональным образованием, равно как и художественное творчество, чей зримый «индивидуально-созидательный» аспект гипертрофируется и наделяется статусом философии как «высшего» и «абсолютного» искусства. Наука же (вместе с понятием) понимается, прежде всего, как «деградировавший» и «чувственно обессилевший» остаточно-вторичный результат изначально стихийного и безрассудного метафоротворческого процесса, как бы «испорченный» солидной «примесью» рациональности и объективно-всеобщей необходимости. Соответственно, теперь уже метафоре и искусству придается безусловная мировоззренческая значимость, то есть несомненная способность даровать нам некую счастливую беспроблемность (мимолетность, непредсказуемость, неповторимость), науке же (и понятию) достается, так сказать, довольно жалкая роль второго плана - быть средством лишь условного отношения к действительности, навязывающим нам некое неподлинное проблематичное существование (скуку, массовость и застой). Как видим, бывшее в проигрыше очутилось в выигрыше, бывшее в достатке стало прозябать в убытке. Но так как после такого полного переворачивания мировоззренческие роли метафоры (искусства) и науки (понятия) вновь оказались совершенно различными, говорить о том, что нетрадиционный подход дает реальную перспективу соотнести их каким-то гармоничным образом, опять не приходится. И снова, по-видимому, необходимо признать, что эта ситуация вряд ли может быть кардинально изменена тем, что наиболее последовательные мыслители-нетрадиционалисты (Ницше) не разделяют резкой непроницаемой границей метафору и художественное творчество, с одной стороны, и научную деятельность вместе с понятием, с другой, истолковывая понятие науки как хотя и «обессилевший остаток» метафоротворчест-ва, но все-таки не чуждый этому последнему феномен. Ведь опять же, и для такого рода «смягченной» позиции характерно только «однонаправленное» связывание метафоры и науки, которое кратко формулируется следующим образом: наука метафорична, метафора ненаучна.

И, наконец, относительно третьего и последнего из выделенных фило-софско-мировоззренческих подходов, диалектического, или компромиссного, или синтетического (рассматриваемого в третьей заключительной главе), нами установлено, что только он, в принципе, способен наиболее последовательно и органически прочно соотнести и согласовать метафору с научно-исследовательской деятельностью (точно так же, как художественное творчество с понятием).

Это связано прежде всего с тем, что именно данный подход, как стремящийся избегать поспешных и малообоснованных абсолютизаторских притязаний и являющийся поэтому сбалансированным, так сказать, рациональ-но-иррационалистическим и объективно-субъективистским по своей сути, уже не может интерпретировать метафору (искусство) и науку (понятие), ориентируясь на поверхностные, быстрее всего подмечаемые признаки, внешне, действительно, отличающие эти феномены друг от друга, но видит и характеризует тот и другой как одинаково и в полной мере двойственные и противоречивые образования. То есть, и метафора (наряду с искусством), и наука (наряду с понятием) понимаются в рамках диалектико-синтетической парадигмы как имеющие двуединую «отражательно-созидательную» природу, ни один из аспектов которой не доминирует над своим антагонистом постоянно, но время от времени как бы меняется с ним ролями, то выступая на передний план, то отступая в тень, демонстрируя тем самым, что оба они взаимно обусловливают и предполагают друг друга, не имея сил ни поглотить один другого, ни существовать обособленно, в «чистом» виде. Соответственно этому, как метафора (вместе с художественным творчеством), так и научная деятельность (наряду с понятием) наделяются двойственной, противоречивой значимостью средств и безусловного, и условного отношения к действительности. Иначе говоря, они в равной степени способствуют как решению наших проблем, обогащая нас все новыми и новыми возможностями, ответами и т.п., так и, увы, обретению («открыванию» и «продуцированию») все более сложных и многочисленных проблем, обедняя нас новыми и все более многообразными желаниями, потребностями, вопросами и прочим в том же роде.

Таким образом, поскольку лишь для диалектического подхода и метафора, и наука являются амбивалентными биполярными образованиями в полной мере, а не так, что какая-либо из противоборствующих сторон этих феноменов (рационально-объективная или иррационально-субъективная) либо постоянно преобладает, либо всегда уступает, только для него метафора и наука (равно искусство и понятие) оказываются сопряженными и увязанными друг с другом не «однобоко», а взаимно, то есть самым тесным органичным образом. Для емкого обозначения такой взаимосвязи и взаимодействия метафоры и науки, пожалуй, полностью подходит следующее тезисное положение: метафора научна, наука метафорична.

Если представленная диссертационная работа в целом смогла реализовать достаточно широкое и систематическое реконструирование наиболее общих философско-мировоззренческих подходов к проблеме соответствия между метафорой и научной деятельностью (косвенным образом, между художественным творчеством и понятием), то ее результаты могли бы стать отправным пунктом для дальнейшего более глубокого исследования как любого из рассматривавшихся феноменов, так и тех, что были лишь затронуты (например, символ, понятие, искусство и т.д.).

Список научной литературыТарасов, Олег Владимирович, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Августин Аврелий. Исповедь // Августин Аврелий. Исповедь / Августин Аврелий. История моих бедствий / Абеляр П.: Пер. с лат. - М., 1992. -С. 7-222.

2. Аветян Э.Г. Метафора // Смысл и значение. Ереван, 1979. - С. 383-411.

3. Авеличев А.К. Заметки о метафоре // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9, Филология. 1973. - №1. - С. 18-29.

4. Авеличев А.К. Метафора и контекст // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9, Филология. 1974. - №3. - С.30-40.

5. Автономова Н.С. Заметки о философском языке: традиции, проблемы, перспективы // Вопросы философии. 1999. - №11. - С. 13-28.

6. Автономова Н.С. Рассудок, разум, рациональность. М.: Наука, 1988.-286 с.

7. Александрова Н.В. Математические термины: Справочник. — М.: Высшая школа, 1978. 190 с.

8. Анкерсмит Ф.Р. История и тропология: взлет и падение метафоры: Пер. с англ.- М.: Прогресс-Традиция, 2003- 496 с.

9. Античные теории языка и стиля / Под общ. ред. О.М. Фрейденберг. -M.:JI.: ОГИЗ Гос. социально-экономическое изд-во, 1936 343 с.

10. Античные риторики: Переводы. / Собрание текстов, статьи, ком-мент. и общ. ред. A.A. Тахо-Годи.- М.: Изд-во МГУ, 1978 352 с.

11. Арбиб М.А. Метафорический мозг: Пер. с англ.- М.: «Мир», 1976296 с.

12. Аристотель. Аналитики первая и вторая: Пер. с. греч. М.: Гос. изд-во полит, лит., 1952. - 438 с.

13. Аристотель. Метафизика: Пер. с древнегреч. // Соч.: В 4 т.- М., 1976,-Т. 1.-С. 63-367.

14. Аристотель. Никомахова этика / Пер. с древнегреч. Н.В. Брагинской//Соч.: В 4 т.-М., 1984.-Т.4.-С. 53-293.

15. Аристотель. Об искусстве поэзии: Пер. с древнегреч. М.: Гослитиздат, 1957. - 183 с.

16. Аристотель. Риторика: Пер. с древнегреч. // Античные риторики / Под ред. A.A. Тахо-Годи. М., 1978. - С. 15-164.

17. Арутюнова Н.Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры / Под ред. Н.Д. Арутюновой, М.А. Журинской. М., 1990. - С. 5-32.

18. Арутюнова Н.Д. От образа к знаку // Мышление, когнитивные науки, искусственный интеллект / Под ред. В.В. Петрова. М., 1988. -С. 147-162.

19. Арутюнова Н.Д. Функциональные типы языковой метафоры // Изв. АН СССР. Сер. Лит. и яз. 1978. - Т. 37, № 4. - С. 333-343.

20. Арутюнова Н.Д. Языковая метафора: Синтаксис и лексика // Лингвистика и поэтика / Под ред. В.П. Григорьева. М., 1979. - С.147-173.

21. Аршинов В.И., Свирский Я.И. Философия самоорганизации: новые горизонты // Эпистемология и постнеклассическая наука М., 1992 - С. 3-26.

22. Баранов Г.С. Роль метафоры в теоретическом познании и репрезентации социальной реальности: (философский анализ): Дис. . д-ра филос. наук. Новосибирск, 1994- 356 с.

23. Барское А.Г. Научный метод: возможности и иллюзии // Естествознание и философия. М., 1994- Вып. 6 - С. 7-10.

24. Бартон В.И. Сравнение как средство познания. Минск: Изд-во БГУ, 1978.- 127 с.

25. Батороев КБ. О сущности и эвристической роли метода аналогии // Вопросы философии. 1981. - № 8.- С. 167-172.

26. Батищев Г.С. Философия как работа человека над самим собой // Философское сознание: драматизм обновления / Отв.ред. Н.И. Лапин; Сост. E.H. Шульга. -М., 1991.-С. 146-151.

27. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / Примеч. С.С. Аверинцева, С.Г. Бочарова 2-е изд.- М.: Искусство, 1986 - 444 с.

28. Башляр Г. Вода и грезы: Опыт в воображении материи / Пер. с фр. Б.М. Скуратова.- М.: Изд-во гуманит. лит., 1998 268 с.

29. Башляр Г. Новый рационализм: Сборник.: Пер. с фр. / Предисл. и общ. ред. А.Ф. Зотова М.: Прогресс, 1987 - 374 с.

30. Башляр Г. Психоанализ огня М.: Прогресс, 1993 - 176 с.

31. Белый А. Символизм как миропонимание / Сост., вступ. ст. и прим. JI.A. Су гай — М.: Республика, 1994.- 528 с.

32. Бергсон А. Творческая эволюция / Пер. с фр. В. Флеровой. М.: ТЕРРА-Книжный клуб; КАНОН-Пресс-Ц, 2001. - 384 с.

33. Бердяев H.A. Царство Духа и царство Кесаря / Сост. и послесл. П.В. Алексеева; Подгот. текста и прим. Р.К. Медведевой. М.: Республика, 1995.-383 с.

34. Беркли Д. Сочинения. Сост., общ. ред. и вступит, статья И.С. Нар-ского- М.: Мысль, 2000 560 с.

35. Бессонова О.М. Методологический анализ современных теорий метафоры // Интерпретация как историко-научная и методологическая проблема. Новосибирск, 1986.-С. 55-64.

36. Бибихин В.В. Философия и религия // Вопросы философии. 1992. - №7. - С.34-44.

37. Бибихин В.В. Язык философии. М.: Прогресс, 1993 - 403 с.

38. Библер B.C. Что есть философия? (Очередное возвращение к исходному вопросу) // Вопросы философии 1995 - № 1 - С. 159-183.

39. Бикертон Д. Введение в лингвистическую теорию метафоры / Пер. с англ. H.H. Перцевой // Теория метафоры / Под ред. Н.Д. Арутюновой, М.А. Журинской. М., 1990.- С. 284-306.

40. Бирдсли М. Метафорическое сплетение / Пер. с англ. H.H. Перце-вой // Теория метафоры / Под ред. Н.Д. Арутюновой, М.А. Журинской. М., 1990.-С. 201-218.

41. Блинов A.JI. Философия как «предельный» вид теоретизирования // Философское сознание: драматизм обновления / Отв.ред. H.H. Лапин; Сост. E.H. Шульга. -М., 1991.-С. 122-132.

42. Блэк М. Метафора / Пер. с англ. М.А. Дмитровской // Теория метафоры. М., 1990. - С. 153-172.

43. Борхес Х.Л. Письмена Бога: Сборник. / Сост., авт. вступ. ст. и примеч. И.М. Петровский.- М.: Республика, 1992 510 с.

44. Бранский В.П. Философское значение «проблемы наглядности» в современной физике. JI.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1962 - 192 с.

45. Буш Г. Диалогика и творчество. Рига: Авотс, 1985.-318с.

46. Бычков В.В. Эстетика поздней античности (II-III вв.). М.: Наука, 1981.-325 с.

47. Вартофский М. Модели. Репрезентация и научное понимание: Пер. с англ. / Общ. ред. и послесл. И.Б. Новика, В.Н. Садовского.- М.: Прогресс, 1988.-506 с.

48. Вежбицкая А. Сравнение-градация-метафора / Пер. с пол. Г.Е. Крейдлина // Теория метафоры М., 1990 - С. 133-152.

49. Вико Дж. Основания новой науки об общей природе наций. М.Киев: «REFL-BOOK»-«HCA», 1994.-656 с.

50. Вильданов У.С. Гносеологический анализ трансцендентальной субъективности Уфа: БГУ, 2000 - 402 с.

51. Витгенштейн Л. Философские работы: Пер. с нем. / Составл., вступ. ст., примеч. М.С. Козловой М.: Изд-во «Гнозис», 1994 - 4.1. - 612 с.

52. Вольф Е.М. Метафора и оценка // Метафора в языке и тексте. М., 1988. - С.52-65.

53. Выготский Л.С. Мышление и речь. М.: Лабиринт, 1996 - 416 с.

54. Выготский JI.C. Психология искусства- Минск: Современное Слово, 1998.-480 с.

55. Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного: Пер. с нем.- М.: Искусство, 1991.-367 с.

56. Гадамер Г.-Г. Истина и метод: Основы филос. герменевтики: Пер. с нем. / Общ. ред. и вступ. ст. Б.Н. Бессонова.- М.: Прогресс, 1988 699 с.

57. Гак В.Г Метафора: универсальное и специфическое // Метафора в языке и тексте. М., 1988. - С. 11-26.

58. Галимое Б. С. Принцип развития в основаниях научной картины природы Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1981 - 246 с.

59. Галимое Б.С. Синергетика и диалектика: новое в теории развития // Филос. мысль. Науч.-теор. журнал 2001 - № 2(2).- С. 3-5.

60. Гегель Г.В.Ф. Наука логики / Отв. ред. и авт. вступит, ст. М.М. Розенталь. Т. 1-3.-М.: Мысль, 1970-1972.

61. Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук / Отв. ред. Е.П. Ситковский. Т. 1-3-М.: Мысль, 1974-1977.

62. Гиренок Ф.И. Пато-логия русского ума: (Картография дословности).-М.: Аграф, 1998.-415 с.

63. Гиренок Ф.И. Ускользающее бытие М.: ИФРАН, 1994 - 218с.

64. Гоббс Т. Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского: Пер. с англ. // Соч.: В 2 т.- М, 1991- Т.2.- С. 3-590.

65. Горский Д.П. Вопросы абстракции и образование понятий. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1961.- 351 с.

66. Гречко П.К. Концептуальные модели истории: Пособие для студентов. -М.: Изд. корпорация «Логос» , 1995. 144 с.

67. Громов М.Н., Милъков В. В. Идейные течения древнерусской мысли.- СПб.: Изд-во Рус. христиан, гуманит. ин-та, 2001 960 с.

68. Гудков Л.Д. Метафора и рациональность: как проблема социальной эпистемологии М.: Русина, 1994 - 430 с.

69. Гудмен Н. Метафора работа по совместительству / Пер. с англ. Р.И. Розиной // Теория метафоры. - М., 1990. - С. 194-200.

70. Гудмен Н. Факт, фантазия и предсказание; Способы создания миров; Статьи: Пер. с англ.- М.: Логос и др., 2001 375 с.

71. Гумбольдт В.фон. Язык и философия культуры: Пер. с нем.- М.: Прогресс, 1985.-452 с.

72. Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М.: Искусство, 1984.-350 с.

73. Гусев С. С. Миграция понятий и взаимодействие науки и искусства // Психология процессов художественного творчества / Под ред. Б.С. Мейла-ха, H.A. Хренова. Л., 1980.- С. 245-250.

74. Гусев С. С. Наука и метафора. Л.: ЛГУ, 1984. - 154 с.

75. Гусев С.С. Упорядоченность научной теории и языковые метафоры // Метафора в языке и тексте. М., 1988. - С. 119-133.

76. Гусев С.С. Типы фундаментальной метафоры и общественное познание // Методология общественного познания: Сб. статей / Редкол.: В.П. Рожин (отв. ред.) и др. Л., 1979. - С. 139-145.

77. Гусев С.С., Тулъчинский Г.Л. Проблема понимания в философии: Филос.-гносеол. анализ. -М.: Политиздат, 1985.- 192 с.

78. Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философия // Вопросы философии. 1986. - №3. - С. 101-116.

79. Делёз Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? / Пер. с фр. и по-слесл. С.Н. Зенкина- М.: Ин-т эксперимент, социологии, СПб.: Алетейя, 1998.- 288 с.

80. Деменский С.Ю. Научность метафоры и метафоричность науки: (Филос. аспект): Автореф. дис. . канд. филос. наук. -М., 1997. 18 с.

81. Деметрий. О стиле: Пер. с греч. // Античные риторики / Под ред. A.A. Тахо—Годи. М., 1978. - С. 237-285.

82. Деррида Ж. О грамматологии: Пер. с фр- М.: Ad marginem, 2000512с.

83. Деррида Ж. Письмо и различия: Пер. с фр.- СПб.: Акад. проект, 2000,- 432 с.

84. Деррида Ж. Эссе об имени / Пер. с фр. H.A. Шматко М.; СПб.: Институт экспериментальной социологии; Алетейя, 1998.- 192 с.

85. Добжиньская Т. Метафорическое высказывание в прямой и косвенной речи / Пер. с пол. Г.Е. Крейдлина // Теория метафоры М., 1990-С. 456-475.

86. Дубровский Д.И. К проблеме изменения стратегических установок научного познания // Идеалы и нормы научного исследования. Минск, 1981.-С. 280-295.

87. Дэвидсон Д. Исследования истины и интерпретации: Пер. с англ-М.: Праксис, 2003.- 448 с.

88. Дэвидсон Д. Что означают метафоры / Пер. с англ. М.А. Дмитровской // Теория метафоры. М., 1990. - С. 173-193.

89. Евлампиев И.И. Неклассическая метафизика или конец метафизики? Европейская философия на распутье // Вопросы философии.- 2003-№5.-С. 159-171.

90. Ермоленко Г.А. Метафора в языке философии. Автореф. дис. . канд. филос. наук. Краснодар, 2001. - 23 с.

91. Жоль К.К. Мысль. Слово. Метафора: Проблемы семантики в философском освещении. Киев: Наукова думка, 1984. - 300 с.

92. Злобин И. С. Культурные смыслы науки. М.: ГОЛМА-ПРЕСС, 1997.- 288 с.

93. Зотов А.Ф. Феномен философии: о чем говорит плюрализм философских учений? // Вопросы философии. 1991. - № 12. - С. 14-21.

94. Иванов В.И. Родное и вселенское / Сост., вступ. ст. и прим. В.М. Толмачева М.: Республика, 1994 - 428 с.

95. Идеалы и нормы научного исследования / B.C. Степин, А.П. Огурцов, Н.В. Мотрошилова и др.; Ред.-сост. B.C. Степин.- Минск: Изд-во БГУ, 1981,- 432 с.

96. Интерпретация как историко-научная и методологическая проблема: Сб. ст. / АН СССР, Сиб. отд-ние, Ин-т истории, филологии и философии; Отв. ред. В.П. Горан- Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1986205 с.

97. Ильин В.В. Классика-неклассика-неонеклассика: три эпохи в развитии науки // Эпистемология и постнеютассическая наука.- М., 1992-С. 26-54.

98. Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде // Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство. М., 1990. - С.23-100.

99. Камю А. Бунтующий человек // Камю А. Бунтующий человек. Философия. Политика. Искусство. М., 1990. - С.119-356.

100. Кант И. Критика чистого разума / Пер. с нем. Н. Лосского; Примеч. Ц.Г. Арзаканяна. М.: Мысль, 1994. - 591 с.

101. Карпинская P.C., Лисеев И.К, Огурцов А.П. Философия природы: коэволюционная стратегия. М.: Интерпракс, 1995- 352 с.

102. Карпович В.Н. Соотношение истории и методологии науки // Интерпретация как историко-научная и методологическая проблема Новосибирск, 1986.-С. 101-109.

103. Кассирер Э. Сила метафоры / Пер. с нем. Т.В. Топоровой // Теория метафоры. М., 1990. - С. 33-43.

104. Кедров К.А. Поэтический космос М.: Советский писатель, 1989480 с.

105. Ким В.В., Блажевич Н.В. Язык науки: Филос.-методол. аспекты. -Екатеринбург: Банк культ, информ., 1998.-214 с.

106. Кисселъ М.А. Христианская метафизика как фактор становления и прогресса науки нового времени // Философско-религиозные истоки науки. -М., 1997.-С. 265-318.

107. Кожевникова H.A. Метафора в поэтическом тексте // Метафора в языке и тексте. М., 1988. - С. 145-165.

108. Козлова М.С. Философия и язык. (Критич. анализ некоторых тенденций эволюции позитивизма XX в.).- М.: «Мысль», 1972 254 с.

109. Коськов С.Н. Конвенции и метафоры в языке науки // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7, Философия. 1991. - №6. - С. 20-31.

110. Крымский С.Б. Системы знания и проблема их категориальной определенности // Логико-философский анализ понятийного аппарата науки. -Киев, 1977.-С. 196-225.

111. Куайн У.В. Слово и объект М.: Логос: Праксис, 2000 - 386 с.

112. Кудряшев А.Ф. Бесконечность в себе // Бесконечность в математике: Философские и исторические аспекты-М., 1997.-С. 256-269.

113. Кудряшев А.Ф. Единство наук: основания и перспективы. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1988. - 184 с.

114. Кулиев Г.Г. Метафора и научное познание Баку: Элм, 1987157 с.

115. Кун Т.С. Структура научных революций / Пер. с англ. И.З. Налетова; Общ. ред. и послесл. С.Р. Микулинского и Л.А. Марковой. -2-е изд.- М.: Прогресс, 1977 300 с.

116. Кунафин М.С. Эволюция принципа объективности- Уфа: БГУ, 1998.-316 с.

117. Купцов В.И. Философия как наука // Философское сознание: драматизм обновления. М., 1991- С. 94-108.

118. Кураев А. О вере и знании без антиномий // Вопросы философии. -1992.-№7.-С. 45-63.

119. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем / Пер. с англ. Н.В. Перцова // Теория метафоры. М., 1990. - С. 387-415.

120. Лапиня Э.А. Метафора в терминологии микроэлектроники (на материале английского языка) // Метафора в языке и тексте. М., 1988. -С. 134-145.

121. Лаудан Л. Наука и ценности // Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада. М., 1996. -С. 295-342.

122. Лебедев С.А., Полозова И.В. Метафора как средство познания: традиционная и нетрадиционная модели // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7, Философия.- 1993.- № 4.- С. 16-25.

123. Левы-Строс К. Структура мифов: Пер. с фр. // Вопросы философии. 1970. - №7.-С. 152-164.

124. Леви-Строс К. Путь масок / Пер. с фр. А.Б. Островского.- М.: Республика, 2000 399 с.

125. Лейбниц Г.В. Сочинения: В 4-х т. Т.З. М.: Мысль, 1984. - 734 с.

126. Лекторский В.А. Субъект, объект, познание — М.: Наука, 1980 —359 с.

127. Лекторский В.А. Что нужно людям от философии? // Философское сознание: драматизм обновления. -М., 1991. С. 141-146.

128. Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая.-М.: Эдиториал УРСС, 2001.- 256 с.

129. Леэметс Х.Д. Компаративность и метафоричность в языках разных систем // Метафора в языке и тексте. М., 1988. - С. 92-108.

130. Логико-философский анализ понятийного аппарата науки: Сб. статей. / АН УССР, Ин-т философии; [Отв. ред. М.В. Попович].- Киев: «Наук. бумка», 1977.- 226 с.

131. Лосев А.Ф. Знак, символ, миф: Тр. по языкознанию.- М.: Изд-во МГУ, 1982.-479 с.

132. Лосев А.Ф. Философия имени / Предисл. A.JI. Доброхотова; По-слесл. В.И. Постовалова. М.: Изд-во МГУ, 1990- 269 с.

133. Лосева И.Н. Миф и религия в отношении к рациональному познанию // Вопросы философии. 1992. - №7. - С. 64-76.

134. Лотман Ю.М. Статьи по семиотике культуры и искусства.- СПб.: Акад. проект, 2002 544 с.

135. Лукьянов A.B. Идея метакритики «чистой» любви (Философское введение в проблему соотношения диалектики и метафизики).- Уфа: Изд-е БашГУ, 2001.- 226 с.

136. Лурия А.Р. Язык и сознание. М.: Изд-во МГУ, 1979 - 319 с.

137. Любутин К.Н., Пивоваров Д.В. Проблема научности философии и «контрфилософия» // Филос. науки.- 1989- № 6 С. 62-72.

138. Маккормак Э. Когнитивная теория метафоры / Пер. с англ. А.Д. Шмелева // Теория метафоры. М., 1990. - С. 358-386.

139. Маковельский М.М. Удивительный мир слов и значений: Иллюзии и парадоксы в лексике и семантике. М.: Высшая школа, 1989. - 200 с.

140. Мамардашвили М.К. Классический и не классический идеалы рациональности.- Тбилиси: Мецниереба, 1984 82 с.

141. Мамчур Е.А. Идеалы единства и простоты в современном научном познании //Вопросы философии- 2003- № 12-С. 100-112.

142. Мамчур Е.А. Наука и развитие философии // Философское сознание: драматизм обновления. М., 1991. - С. 357-377.

143. Маритен Ж. О человеческом знании // Вопросы философии. -1997.-№5.-С. 106-117.

144. Маркс К., Энгельс Ф., Ленин В.И. О диалектическом материализме. (Хрестоматия).- М.: Политиздат, 1968.-431 с.

145. Матурана У. Биология познания //Язык и интеллект М., 1995-С. 95-142.

146. Межуев В.M. Историческая теория Маркса и современность // Философское сознание: драматизм обновления. М., 1991- С. 279-323.

147. Межуев В.М. Философия способ человека быть самим собой // Философское сознание: драматизм обновления / Отв.ред. Н.И. Лапин; Сост. E.H. Шульга. - М., 1991.-С. 160-168.

148. Метафора в языке и тексте / В.Г. Чак, В.Н. Телия, Е.М. Вольф и др.; Отв. ред. В.Н. Телия М.: Наука, 1988.- 176 с.

149. Микешина Л.А., Опенков М.Ю. Новые образы познания и реальности. М.: РОССПЭН, 1997.- 240 с.

150. Микешина Я. А. Философия познания: диалог и синтез подходов // Вопросы философии. 2001. - №4. - С.70-83.151 .Микешина JI.A. Философия познания. Полемические главы М.: Прогресс-Традиция, 2002 - 624 с.

151. Миллер Дж. А. Образы и модели, уподобления и метафоры / Пер. с англ. В.В. Туровского // Теория метафоры. М., 1990. - С. 236-283.

152. Миронов В.В. Наука и философия в системе мировоззренческих ориентаций современной культуры: Дис. . д-ра филос. наук. М.: МГУ, 1997.-387 с.

153. Моисеев В.И. Рациональность как бытие субъективности // Эпистемология и постнеклассическая наука М., 1992 - С. 68-83.

154. Надточаев A.C. Философия и наука в эпоху античности М.: Изд-во МГУ, 1990.- 285 с.

155. Налимов В.В. В поисках иных смыслов. М.: Прогресс, 1993260 с.

156. Налимов В.В. Размышления о путях развития философии // Вопросы философии. 1993. - № 9. - С. 85-93.

157. Налимов В.В. Требование к изменению образа науки // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7, Философия. 1991. - №5. - С. 18-33.

158. Нарский И.С. Диалектическое противоречие и логика познания. -М.: «Наука», 1969.-246 с.

159. Никифоров А.Л. Научный статус философии // Философское сознание: драматизм обновления. -М., 1991. С. 108-122.

160. Никифоров А.Л. Является ли философия наукой? // Философские науки. 1989. - №6. - С. 52-62.

161. Ницше Ф. Антихристианин / Пер. с нем. A.B. Михайлова // Сумерки богов. М., 1990.- С. 17-93.

162. Ницше Ф. Избранные произведения / Сост. и авт. вступ. ст. К.А. Свасьян.- М.: Просвещение, 1993- 573 с.

163. Ницше Ф. Об истине и лжи во внеморальном смысле // Философские науки. 1997. - №1. - С. 52-63.

164. Нуриев Д. А. Логические отношения понятий: Учеб. пособие.- Уфа: БГУ, 1997.-64 с.

165. Нуриев Д.А. Понятие материи в философии: (Системный анализ).-Уфа: БГУ, 1995.- 153 с.

166. Огурцов А.П. Институциализация идеалов научности // Идеалы и нормы научного исследования.- Минск, 1981 С. 65-90.

167. Ойзерман Т.Н. Философия как история философии. СПб.: Але-тейя, 1999.-448 с.

168. Опарина Е.О. Концептуальная метафора // Метафора в языке и тексте. М., 1988. - С. 65-77.

169. Ортега-и-Гассет X. Две великие метафоры / Пер. с исп. Н.Д. Арутюновой // Теория метафоры. М., 1990, - С.68-81.

170. Ортега-и-Гассет X. Дегуманизация искусства / Пер. и примеч. Воробьева C.JI. // Самосознание европейской культуры XX века. М., 1991-С. 230-263.

171. Ортега-и-Гассет X. Что такое философия? Сборник: Перевод. / АН СССР, Ин-т философии.- М.: Наука, 1991.- 403 с.

172. Ортега-и-Гассет X. Эссе на эстетические темы в форме предисловия // Вопросы философии. 1984. -№11- С. 145-153.

173. Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры: Сборник: Перевод. / [Вступ. ст. Г.М. Фридлендера].- М.: Искусство, 1991.-586 с.

174. Ортони Э. Роль сходства в уподоблении и метафоре / Пер. с англ.

175. B.В. Туровского // Теория метафоры. М., 1990. - С. 219-235.

176. Ортони А., Клоур Дж., Коллинз А. Когнитивная структура эмоций // Язык и интеллект М., 1995.- С. 314-382.

177. Перцев A.B. Философия как веселая наука // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7, Философия. 2000. - №3. - С. 3-41.

178. Петров В.В. Научные метафоры: природа и механизм функционирования // Философские основания научной теории / Под ред. В.В. Целищева и В.Н. Карповича. Новосибирск, 1985. - С.196-220.

179. Петров В.В. Понимание метафор: на пути к общей модели // Метафора в языке и тексте. М., 1988. - С. 165-169.

180. Петров В.В. Семантика научных терминов. — Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1982.- 127 с.

181. Печерская Н.В. Знать или называть: метафора как когнитивный ресурс социального знания // Политические исследования. 2004. - № 2.1. C. 93-105.

182. Планк М. Религия и естествознание // Вопросы философии. 1990. - № 8. - С. 25-36.

183. Платон. Государство: Пер. с древнегреч. // Платон. Государство. Законы. Политик. М., 1998. - С. 63-382.

184. Платон и его эпоха. К 2400-летию со дня рождения. М.: Наука, 1979.-318 с.

185. Платон. Федон, Пир, Федр, Парменид / Общ. ред. А.Ф.Лосева, В.Ф. Асмуса, A.A. Тахо-Годи; Примеч. А.Ф. Лосева и A.A. Тахо-Годи; Пер. с древнегреч М.: Изд-во «Мысль», 1999 - 528 с.

186. Подкорытое Г.А. О природе научного метода. JL: Изд-во ЛГУ, 1988.-221 с.

187. Подорога В.А. Метафизика ландшафта: Коммуникатив. стратегии в филос. культуре XIX-XX вв.- М.: Наука, 1993.-319 с.

188. Полани М. Личностное знание: На пути к посткритич. философии: Пер. с англ. / Общ. ред. В.А. Лекторского, В.И. Аршинова; Предисл.

189. B.А. Лекторского М.: Прогресс, 1985 - 344 с.

190. Полозова И.В. Глубинные основания метафоры // Вестн. Моск. унта. Сер. 7, Философия.- 2004.- № 3.- С. 70-85.

191. Полозова И.В. Метафоры в философии постмодернизма // Вестн. Моск. ун-та. Сер.7, Философия 2003- № 2 - С. 13-29.

192. Полозова И.В. Роль метафоры в философском познании: Дис. . канд. филос. наук. М.: МГУ, 1993. - 149 с.

193. Поппер K.P. Логика и рост научного знания: Избр. работы: Пер. с англ. / Сост., общ. ред. и вступ. ст. В.Н. Садовского.- М.: Прогресс, 1983605 с.

194. Поппер K.P. Объективное знание: Эволюционный подход / Пер. с англ. Д.Г. Лахути.- М.: УРСС, 2002.- 384 с.

195. Поппер K.P. Открытое общество и его враги: В 2 т. / Пер. с англ. под общ. ред. В.Н. Садовского М.: Междунар. фонд «Культурная инициатива» - Soros foundation: Открытое о-во «Феникс», 1992.

196. Поппер K.P. Реализм и цель науки // Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада. М., 1996.-С. 92-106.

197. Поппер K.P. Что такое диалектика? // Вопросы философии. 1995. - №1. - С.118-138.

198. Порус В.Н. Рыцарь Ratio // Вопросы философии. 1995. - №4.1. C. 127-134.

199. Проблемы языковой картины мира на современном этапе: Сб. ст. по материалам регион, науч. конф. молодых ученых. Вып. 2.- Н. Новгород: Изд-во НГПУ, 2003.- 132 с.

200. Прохоров ММ Философская метафора экологической эпохи. -Ниж. Новгород: Изд-во Нижегор. ун-та, 1995 — 242 с.

201. Рассохина М.В. Метафоры в языке социологической теории / Моск. высш. шк. социал. и экон. наук. М., 2001 - 79 с.

202. Рикер П. Герменевтика. Этика. Политика: Московские лекции и интервью М.: АО «KAMI», 1995 - 160 с.

203. Рикер П. Живая метафора / Пер. с фр. A.A. Зализняк // Теория метафоры. М., 1990. - С. 435-455.

204. Рикер П. Метафорический процесс как познание, воображение и ощущение: Пер. с англ. // Теория метафоры. М., 1990. - С. 416-434.

205. Ричарде А. Философия риторики / Пер. с англ. Р.И. Розиной // Теория метафоры. М., 1990. - С. 44-67.

206. Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира / Б.А. Серебренников, Е.С. Кубрякова, В.И. Постовалова и др. М.: Наука, 1988,- 216 с.

207. Рорти Р. Философия и зеркало природы: Пер. с англ. / Науч. ред. Целищев В.В. Новосибирск: Изд-во Новосиб. ун-та, 1997 - 297 с.

208. Рузавин Г.И. Диалектика и современное научное мышление // Философские науки. 1991. - №6. - С. 3-15.

209. Ръюз М. Наука и религия: по-прежнему война? // Вопросы философии. 1991. - №2. - С.36-57.

210. Сартр Ж.П. Экзистенциализм это гуманизм / Пер. с фр. A.A. Санина // Сумерки богов.- М., 1990.- С. 319-344.

211. Свирепо O.A. Метафора как внерациональная форма кодирования культуры // Рациональное и внерациональное: грани проблемы (сб. ст.).-Ростов н/Д, 2002,-С. 149-158.

212. Серлъ Дж. Метафора / Пер. с англ. В.В. Туровского // Теория метафоры.-М., 1990.-С. 307-341.

213. Современная философия науки: Знания, рациональность,ценности в трудах мыслителей Запада: Учеб. хрестоматия. 2-е изд., перер. и доп.- М.: «Логос», 1996.- 400 с.

214. Соколов В.В. Субъект-объектная суть философии и ее проявление в цивилизационном и историко-философском процессе // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7, Философия. 1999. - №3. - С.3-14.

215. Соловьев B.C. Вера, разум и опыт // Вопросы философии. 1994. -№1.-С. 113-128.

216. Соловьев B.C. Сочинения / Сост., авт. вступ. ст. и прим. A.B. Гулы-га. М.: Раритет, 1994. - 448 с.

217. Соловьев Э.Ю. Критико-верификационная функция философии // Философское сознание: драматизм обновления. М., 1991. - С. 241-275.

218. Соссюр Ф. Труды по языкознанию / Пер. с фр. A.A. Холодовича Вступит, статьи A.A. Холодовича и др..- М.: Прогресс, 1977 695 с.

219. Спиноза Б. Богословско-политический трактат: Пер. с лат. и гол-Харьков: «Фолио», 2001 656 с.

220. Старостин Б.А. К определению понятия науки // Вестн. Моск. унта. Сер. 7, Философия. 1997. - №6. - С.3-21.

221. Стахова И. Значение метафоры в способе мышления и выражение в науке // Познание в социальном контексте М., 1994- С. 48-62.

222. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка: Семиотич. пробл. лингвистики, философии, искусства. -М.: Наука, 1985 — 335 с.

223. Степин B.C. Саморазвивающиеся системы и постнеклассическая рациональность // Вопросы философии 2003 - № 8- С. 5-17.

224. Столович JI.H. Диалог и диалектика // Вопросы философии-2002.-№ 11.-С. 174-183.

225. Столович JI.H. О «системном плюрализме» в философии // Вопросы философии. 2000. - № 9.- С. 46-56.

226. Сумерки богов / Сост. и общ. ред. А.А.Яковлева: Перевод М.: Политиздат, 1990.-398 с.

227. Талъягамбе С. Зрительное восприятие как метафора: Пер. с итал. // Вопросы философии. 1985. -№ 10- С. 123-131.

228. Телия В.Н. Метафора как модель смыслопроизводства и ее экспрессивно-оценочная функция // Метафора в языке и тексте. М., 1988. - С. 26-52.

229. Телия В.Н. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М., 1988.-С. 173-204.

230. Телия В.Н. Типы языковых значений: Связ. значение слова в яз-М.: Наука, 1981.-269 с.

231. Теория метафоры: Сборник: Пер.с англ., фр., нем., исп., пол. яз. / Вступ.ст.и сост. Н.Д. Арутюновой; Общ. ред. Н.Д. Арутюновой и М.А. Жу-ринской. М.: Прогресс, 1990. - 512 с.

232. Тоффлер Э. Шок будущего: Пер. с англ. / Э. Тоффлер- М.: ООО «Издательство ACT», 2001.- 560 с.

233. Тулмин С. Человеческое понимание / Пер. с англ. З.В. Кагановой; Общ. ред. и вступ. ст. П.Е. Сивоконя.-М.: Прогресс, 1984.- 327 с.

234. Тульчинский Г.Л. Интерпретация и смысл // Интерпретация как ис-торико-научная и методологическая проблема. Новосибирск, 1986 - С. 3348.

235. Тульчинский Г.Л. Проблема осмысления действительности: Логи-ко-филос. анализ. Л.: Изд-во ЛГУ, 1986- 175 с.

236. Уемов А.И. Аналогия в практике научного исследования. Из истории физ.-мат. наук.-М.: «Наука», 1970.- 264 с.

237. Уемов А.И. Логические основы метода моделирования. М.: «Мысль», 1971.- 311 с.

238. Ушрайт Ф. Метафора и реальность / Пер. с англ. А.Д. Шмелева // Теория метафоры. М., 1990.- С. 82-109.

239. Фарман И.П. Воображение в структуре познания. М.: Б.И., 1994.-215 с.

240. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки / Пер. с англ. и нем. A.JL Никифорова; Общ. ред. и вступ. ст. И.С. Нарского.- М.: Прогресс, 1986.-543 с.

241. Философия и методология науки. Часть IL— М.: SvR Аргус, 1994.-200 с.

242. Философия, логика, язык: Сб. ст.: Пер. с англ. и нем.— М.: Прогресс, 1987.-336 с.

243. Философское сознание', драматизм обновления / Отв. ред. Н.И. Лапин; Сост. E.H. Шульга.- М.: Политиздат, 1991- 413 с.

244. Финогентов В.Н. «.И ропщет мыслящий тростник» (О бессмысленности и смысле жизни человека. О временном и вечном в бытии человека. О свободе и несвободе человека) Уфа: Уфимск. технол. ин-т сервиса, 2000.- 182 с.

245. Фихте И.Г. Ясное, как солнце, сообщение широкой публике о подлинной сущности новейшей философии: Попытка принудить читателей к пониманию: Перевод.- Репринт с изд. 1937 г.- М.: Тетра, 1993.- 120 с.

246. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. 2-е изд., испр. и доп.- М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 1998- 800 с.

247. Фрейд 3. Будущее одной иллюзии / Пер. с нем. В.В. Бибихина // Сумерки богов.- М., 1990.- С. 94-142.

248. Фуко М. Слова и вещи: Археология гуманитарных наук: Пер. с франц.- М.: Прогресс, 1977.- 488 с.

249. Хабермас Ю. Познание и интерес // Филос. науки 1990- № 1С. 90-99.

250. Хазиев B.C. Кант и Воланд // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7, Философия.- 2003.- № 6.- С. 111-118.

251. Хазиев В С. Роса истины Уфа: БГПИ, 1998.- 88 с.

252. Хайдеггер М. Бытие и время / Пер. с нем. Бибихина В.В.- М.: Ad marginem, 1997.-451 с.

253. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. М.: Республика, 1993.-445 с.

254. Хайдеггер М. Основные понятия метафизики / Пер. и примечания А.В. Ахутина и В.В. Бибихина // Вопросы философии. 1989. - № 9. -С.116-163.

255. Хайдеггер М. Что это такое философия? // Вопросы философии. -1993. -№8.-С. 113-123.

256. Хакен Г. Синергетика / Пер. с англ. В.И. Емельянова.- М.: Мир, 1980.- 404 с.

257. Хахлвег К., Хукер К. Эволюционная эпистемология и философия науки // Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада. М., 1996. - С. 158-198.

258. Хейзинга И. Homo Ludens; В тени завтрашнего дня / Пер. с нидерл. и примеч. В.В. Ошиса. М.: Прогресс-Академия, 1992 - 458 с.

259. Хомский Н. Язык и мышление / Пер. с англ, Б.Ю. Городецкого-М.: Изд-во Моск. ун-та, 1972 122 с.

260. Цветкова И.В. Герменевтика философского текста- Екатеринбург: УрГУ, 2003.- 204 с.

261. Чанышев А.Н. Философия как «филология», как мудрость и как мировоззрение // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7, Философия. 1999 - № 1.- С. 3-19.

262. Черданцева Т.З. Метафора и символ во фразеологических единицах // Метафора в языке и тексте. М., 1988. - С.78-92.

263. Чудинов Э.М. Строительные леса научной теории и проблема рациональности // Идеалы и нормы научного исследования,- Минск, 1981-С. 361-380.

264. Шахнарович A.M., Юрьева Н.М. К проблеме понимания метафоры // Метафора в языке и тексте. М., 1988. - С. 108-118.

265. Швырев B.C. Рациональность как ценность культуры // Вопросы философии. 1992. - №6. - С. 91-105.

266. Шеллинг Ф.В.И. Сочинения: В 2 т.: Пер. с нем.—М.: Мысль, 1987.

267. Шеллинг Ф.В.И. Философия искусства: Пер с нем.- М.: Мысль, 1999.- 608 с.

268. Шопенгауэр А. Избранные произведения / Сост., авт. вступ. ст. и прим. И.С. Нарский. М.: Просвещение, 1993. - 479 с.

269. Шрейдер Ю.А. Загадочная притягательность философии (субъективные заметки) // Вопросы философии 1996 - № 7 - С. 164-180.

270. Штофф В.А. Моделирование и философия. — M.-JL: Наука, 1966301 с.

271. Шуртаков К.П. Мировоззрение и методы его формирования: Кон-цептуал.-филос. анализ. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1989 - 212 с.

272. Эйдлин Ф. Идеальные типы и проблема объективации в социальном познании // Эпистемология и постнеклассическая наука. М., 1992 - С. 84-102.

273. Эстетика немецких романтиков: Сборник / Сост., пер., вступ. ст. и коммент A.B. Михайлова.- М.: Искусство, 1987 733 с.

274. Юм Д. Трактат о человеческой природе / Пер. с англ. С.И. Церетели; Под общ. ред., со вступ.ст. и примеч. И.С. Нарского. Мн.: ООО «Попурри», 1998. - 720 с.

275. Язык и интеллект / Вступ. ст., сост., общ. ред. В. Петрова: Перевод-М.: Прогресс, 1995.-415 с.

276. Яковлев В.А. Бинарность ценностных ориентаций науки // Вопросы философии.-2001.-№ 12.-С. 77-86.

277. Якобсон Р. Два аспекта языка и два типа афатических нарушений / Пер. с англ. Н.В. Перцова // Теория метафоры. М., 1990 - С. 110-132.

278. Ackerman J.S. On scientia. In: Science and culture. Cambridge, 1965.

279. Aldrich V.C. Visual Metaphor // The Jornal of estetic Edukation, 2 no 1.- 1968.-P. 73-86.

280. Beards ley M.E. The metaphorical twist // Philosophy and Phenomenol-ogical Research, 1962.- Vol. 29.- № 3.

281. Berggren D. The use and abuse of metaphors 11 The Review of Metaphysics.-1962.-Vol. 16.-№2; Ibid.- 1963.-Vol. 16.-№3.

282. Bergman M. Metaphorical assertions // The Philosophical Review, 1982.- Vol. 91- №2.

283. Black M. Models and Metaphors: Studies in Language and Philosophy. Ithaca-London, Cornell University Press, 1962-P. 25^47.

284. Black M. More about Metaphor // Dialectica.- 1977.- Vol. 31 P. 431457.

285. Boyd R. Metaphor and theory change // Metaphor and thought.- Cambridge, 1979.

286. Gozzi R. The Power of Metaphor // A Review of General Semantics-Vol. 56.-№4.

287. Henel H. Metaphor and Meaning // «The Disciplines of Criticism».- P. Demetz (ed.). New Haven, 1968.

288. Henle P. Metaphor // «Language, Thought and Culture», ed. by Henle. Univ. of Michigan Press, 1958 ch. VII.

289. Hesse M. The explanatory function of metaphor // Logic, methodology and philosophy of science Amsterdam, 1965.

290. Hoffman R.R. Metaphor in science // Cognition and figurative language.-Hillsdale, 1980.

291. Hoffman R.R. Some implications of metaphor for philosophy and psychology of science // The ubiquity of metaphor Amsterdam, 1985.

292. Keehly F. T. Metaphor theories and theoretical metaphor. Philosophy and phenomenological Research, 1979 - Vol. 39 - № 4.

293. Kittay E. Metaphor. Oxford, 1989.

294. Knorr K.D. The scientist as an anological reasoner. A critique of the metaphor theory ennovation // The social process of scientific investigation-Dordrecht, 1980.

295. Kuhn T. Metaphor in Science // Ortony A. (ed.). Metaphor and thought-Cambridge, 1993.

296. Lakoff G., Johnson M. Conceptual Metaphor in Everyday Language // Journal of Philosophy.- 1980.- Vol. 77.-№ 8.

297. Lakoff G., Johnson M. Metaphors We Live By. Chicago-London: The Univ. of Chicago Press, 1980.

298. Leyenberger Y. Metaphores de la presence II. La philosophie de Hölderlin.- Editions Osiris, 1994.

299. McCloskey M.A. Metaphors. Mind. 1964.- Vol. 73.- № 290.

300. McCormac E.R. Meaning variance and metaphor. The British journal For the Philosophy of science, 1971.- Vol. 22.- № 2.

301. McCormac E.R. Metaphor and myth in science and religion Durham,1976.

302. Mclntyre A. Epistomological Crises, Dramatic Narrative and the Philosophy of Science // The Monist 60.- P. 1977.

303. Merrel F. Of metaphor and metonymy. Semiotica, 1980 - Vol. 31, № 3/4.

304. Metaphor: Problems and Perspectives.-New Jersey, 1982.

305. Ortony A. Metaphor, Language and Thought // Ortony A. (ed.). Metaphor and Thought Cambridge, 1993.

306. Pepper S.C. World Hypothesis.-Berkeley, 1970.

307. Philosophical perspectives on metaphor.— Minneapolis, 1981.

308. Proops I. Kant's legal metaphor and the nature of a deduction // J. of the history of philosophy.- Claremont, 2003.- Vol. 41 № 2 - P. 209-229.

309. Richards I.A. The Philosophy of Rhetoric.-N.Y., 1965.

310. Zimmer Jörg. Metapher. Bielefeld: Verlag fur Kommunikation, Kultur und Soziale Praxis. 2003 52 S. (Bibliothek dialektischer Grundbegriffe).

311. Weingartner P. Anology among systems // Dialéctica, 1979- Vol. 33-№3-4.