автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Метафорическая и метонимическая деперсонификация в современном немецком языке

Полный текст автореферата диссертации по теме "Метафорическая и метонимическая деперсонификация в современном немецком языке"

На правах рукописи

0034Э3559

ПЕРЕВЕРЗЕВА Наталья Александровна

МЕТАФОРИЧЕСКАЯ И МЕТОНИМИЧЕСКАЯ ДЕПЕРСОНИФИКАЦИЯ В СОВРЕМЕННОМ НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ

Специальность 10.02.04 - германские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

- 4 МЛР 2010

Белгород 2010

003493559

Работа выполнена на кафедре немецкой филологии Пятигорского государственного лингвистического университета

кандидат филологических наук, доцент Малинин Борис Алексеевич

доктор филологических наук, доцент Аматов Александр Михайлович

(Белгородский государственный университет)

кандидат филологических наук, доцент Никитина Ольга Алексеевна

(Тульский государственный педагогический университет им. Л.Н. Толстого)

Ведущая организация: Саратовская государственная академия права

Защита состоится 18 марта 2010 года в 16 часов на заседании диссертационного совета Д 212.015.03 по присуждению ученой степени доктора филологических наук в Белгородском государственном университете по адресу: 308015, г.Белгород, ул.Победы, 85, корп.17, зал диссертационных советов.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Белгородского государственного университета.

Автореферат разослан «_» февраля 2010г.

Автореферат размещен на сайте: Ьир/Чуу» \y.bsu.odu.rii

Научный руководитель: Официальные оппоненты:

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор филологических наук, доцент

Е.Н. Михайлова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования заключается в необходимости освещения комплекса вопросов, касающихся чрезвычайно продуктивного способа лексико-семантического словообразования. Особый интерес представляет создание лексических единиц для качественной характеристики человека в обиходной разговорной сфере путем деперсонификации. Деперсонифи- фованные наименования в

германистике исследованы недс „гаточно, хотя удельный вес их в разговорном дискурсе весьма велик.

Объект исследования — слова-деперсонификаты с метафорической и метонимической мотивацией в рамках одного из продуктивных способов пополнения словарного состава немецкой обиходно-разговорной речи.

Предметом исследования диссертационной работы являются сущностные характеристики слов-деперсонификатов и семантические изменения в данных лексемах путем анализа следующих лексико-семантических полей: «человек как физический субъект»; «человек как социальный субъект»; «человек как разумное существо»; «характер человека».

Цель исследования состоит в описании механизма и форм деперсонификации человека как денотата, в выявлении семантических и стилистических особенностей процесса деперсонификации.

Для достижения поставленной цели были сформулированы следующие задачи:

- определить лингвистический механизм деперсонификации человека;

- установить конституирующие ее признаки;

- определить степень продуктивности деперсонификации как лексико-семантического способа словообразования;

- вскрыть экстралингвистические факторы, способствующие «овеществлению» человека;

- выделить лексико-семантические поля, сопряженные с понятием «человек».

Материалом работы послужили лексические единицы номинативного характера с коллоквиальной характеристикой, извлеченные из художественной литературы и соответствующих словарей немецкой обиходно-разговорной речи: Н. Küpper, В.Д. Девкин. Источниками материала послужили также художественные произведения зарубежных авторов Н. Fallada, Cr. Gardner, G. Grass, H. Kant, R. Limpert, H. Plötze, К. Strittmatter, E.M. Remarque, H. Walldorf, E. Wery. Корпус исследованного материала составляет около 5000 лексических единиц.

Методологическую основу исследования составляют работы:

□ по теории поля: A.B. Бондарко, J.Trier, Y. Erben, Г.С. Щур, L. Weisgerber, G. Ipsen и др.

□ по теории метафоры: Н.Д. Арутюнова, О.С. Ахманова, Е.М. Вольф, И.Н. Махова, В.К. Харченко, Ю.И. Левин, Е.А. Некрасова, A.A. Потебня, В.Н. Телия, Н. Hirt, G. Lakoff и др.

□ по теории метонимии: Л.П. Ефремов, М.О. Араратян, Е.А. Некрасова, Д.Н. Шмелев, М.Э. Степанова, И.И. Чернышева, А. Искос, А. Ленкова и др.

□ по теории коннотации: И.Р. Гальперин, H.H. Амосова, М. Pinkal, W. Schmidt, Slama-Cazacy, В.Я. Мыркин и др.

Методы и приемы исследования. В работе использовалась методика контекстуального анализа и анализа словарных дефиниций. При рассмотрении парафраз и композитов использовался прием компонентного анализа.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Деперсонификация служит для прямой и косвенной номинации человека в обиходной сфере с обязательной опорой на контекст речевого акта. В отличие от стилистического тропа, служащего для достижения художественного эффекта, словообразовательная деперсонификация является средством обогащения словарного состава, причем изначально в рамках обиходно-разговорной речи.

2. Смыслоразличительные особенности овеществления человека через деперсонификацию определяет лингвистический и/или экстралингвистический контекст. Психолингвистические и социальные факторы, обусловливающие коллоквиальную деперсонификацию, заложены в психолингвистической и социальной специфике носителей немецкой обиходно-разговорной речи, что ведет к созданию коллоквиализмов, обладающих преимущественно сниженной, эмоционально-оценочной коннотацией.

3. Основными способами словопроизводства при деперсонификации человека в силу своей образности являются словообразовательные метафора и метонимия, исследования которых наиболее продуктивны при применении метода анализа словарных полей.

4. Овеществление человека путем словообразовательной метафоризации и метонимизации в сфере лексико-семантического словообразования свойственно в наивысшей степени немецкой обиходно-разговорной речи как форме проявления немецкого национального языка, как опирающейся на непосредственное восприятие окружающей действительности.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней 1) исследуется деперсонификация через «овеществление» человека с выявлением признаков деперсонификации, 2) определяются причины и условия

деперсонификации с учетом психолингвистических особенностей носителей немецкой обиходно-разговорной речи, 3) на уровне периферийных полей семантического поля «человек» выделяются модельные группы лексем как результат деперсонификации.

Теоретическая значимость работы. Полученные в ходе исследования результаты исследования могут быть полезными для разработки теорий семантики, номинации, немецкого словообразования, теории перевода.

Практическая значимость состоит в том, что полученные результаты исследования могут быть использованы в дальнейших теоретических исследованиях, в лексикографической практике, а также в преподавании теории и практики немецкого языка, теории коллоквиалистики, при создании спецкурсов по лексикологии, при составлении учебных пособий по лексике и переводу.

Апробация работы осуществлялась, прежде всего, в виде докладов на научных конференциях ПГЛУ: «Университетские чтения. Дни Большой науки ПГЛУ», «Молодая наука - Высшей школе» (Пятигорск, 2003) и Орловского государственного института экономики и торговли: «Актуальные проблемы современной филологии и методики преподавания языка». (Орел, 2009), (Орел, 2010). По теме диссертации опубликовано 7 работ в научных сборниках, из них 2 публикации (г. Кострома. 2007; Великий Новгород 2008) - в изданиях по списку ВАК.

Структура работы определяется целями и задачами исследования. Диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения, Библиографического списка, Списка источников иллюстрированного материала, использованных в ходе анализа. Библиографический список включает 168 работ отечественных и зарубежных авторов, из них 59 на иностранных языках, а также словари и энциклопедические издания.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ:

Во Введении раскрывается и обосновывается тема и актуальность исследования, вычленяются объект и предмет исследования, называются задачи и цели исследования, отмечаются научная новизна, теоретическая значимость и практическая ценность работы, определяются методы исследования, формулируются основные положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Метафора и метонимия как способы деперсонификации в разговорном и художественном дискурсе» представлен анализ теоретических вопросов, касающихся переноса значений как лексико-семантического вида словообразования в немецкой обиходно-разговорной речи, рассматриваются различные теории метафоры и метонимии как стилистического, так и словообразовательного характера, обосновывается точка зрения автора на контекст как необходимый

компонент языковой и внеязыковой действительности, присутствующий при создании новообразования путем переноса значения и влияющий на его семантическое толкование.

Вопросы лексико-семантического словообразования до сих пор не нашли более или менее полного освещения. В последнее время появился ряд исследований образования новых лексических единиц неморфологическим путем (Е.А. Некрасова, Ю.И. Левин, К.К. Жоль). Так, способу словообразования путем переосмысления исходных единиц посвящено исследование И.Н. Маховой по анимализации человека средствами языка, где рассматриваются метафоры-зоонимы. Вторичную номинацию на основе переноса значения в немецком языке анализировали Е.С. Годинер, Д. В. Юрченко, W. Schmidt.

В данной главе рассматриваются проблемы, затрагиваемые в дальнейшем, к которым относятся метафора и метонимия как готовое метафорическое или метонимическое значение, метафоризация и метонимизация как способ создания языковых образов мира, возникающих в результате когнитивного манипулирования существующими в языке значениями для создания новых концептов в тех сферах отражения действительности, которые не даны в непосредственном ощущении. Перенос значения как способ лексико-семантического словообразования занимает сегодня одно из ведущих мест в обогащении немецкого коллоквиального лексикона (D. Faulseit).

Параграф 1.1 «Метафора, сравнение, синестезия как разновидность метафоры» посвящен рассмотрению теоретической стороны метафоризации и метонимизации. Как разновидности метафоры в работе рассматриваются синестезия и сравнение. Под синестезией понимается один из видов метафоры, при котором для создания представления используются два различных чувственных восприятия; одно из них имеет переносное значение, например, seidene Stimme. По мнению Э.Г. Ризель, синестезия выражается обычно через атрибут в виде метафорического эпитета к существительному, в более редких случаях синестезия имеет место между субъектом и предикатом - seine Stimme leuchtete auf - перенос из акустической в оптическую сферу. Лексическая метафора представляет собой неиссякаемый источник пополнения словарного состава языка. Благодаря ей возникают как новые словарные единицы, так и синонимы к уже существующим единицам основного словарного фонда (М. Black, D. Davidson).

С помощью метафоры предмет, будучи новым, или новое явление могут получить объективно обусловленное и становящееся узуальным наименование. При этом этимология такого узуального наименования бывает затемнена. Так, der Rücken ведет свое «происхождение» от Krummholz (коряга), Kreuz (крест). В индоевропейских языках Schultz имело значение «предмет для копки, лопата»: Schulterblatt (ср. русское «лопатка» как спинная часть скелета).

Следует отметить, что узуальными стали в немецком и русском языке многие медицинские термины, обозначающие метафорически какую-то часть тела, организма человека. Обычно это композиты, но есть и корневые слова: Mandel - миндалина, Zement - цемент зуба, Krone -коронка зуба, Linse -линза (в глазу), Segel - серебряный парус, Blase - волдырь, Becken -таз, Lymphenknoten - лимфатический узел, Adamsapfel - адамово яблоко, Rachenhöhle -полость рта, Augapfel - глазное яблоко, Glaskörper -стекловидное тело, Lungenflügel - к-ыло легкого, Nierenkelch - почечная лоханка, Herzklappe - сердсч1 А клапан, Hodensack - мошонка, Knochengerüst -скелет, Schlüsselbein - ключица, Nasen - , Keilbein -, Stirnhöhle - полость носа, Brustkorb - грудная клетка. Только с органами слуха связано несколько метафор: Ohrmuschel - ушная раковина, Ohrläppchen - мочка уха, Gehörgang ~ слуховой проход, Trommelfell -барабанная перепонка, Hammer -молот, Labyrinth - лабиринт, Eustachische Röhre - евстахиева труба и т.д. ( В.В. Петров).

В известной мере наличие столь большого числа узуальных метафор, относящихся к. человеку, могло повлиять на стремление носителей языка и дальше образовывать метафоры для номинации денотата человека и его лексико-семантического поля словами неодушевленной направленности. Создание новых слов и значений путем метафсризации имеет промежуточные стадии. Речевая метафора обычно оригинальна, свежа, языковая приобретает признаки штампованности. Однако в последнее время отмечается проникновение в быт технической метафоры, которая, по наблюдению Е.В. Розен, употребляется сегодня в различных стилях речи.

Как считают Д. Фаульзайт и Г. Кюн, цель метафорического переноса заключается в конкретизации какой-то мысли, в сжатии высказывания, в характеризировании лиц, предметов и явлений, в выделении какого-то существенного признака (именно того, который является общим для основного и переносного понятия) и далее в чувственно-экспрессивном усилении высказывания.

Некоторые лингвисты придерживаются точки зрения, что метафорический перенос возможен при подобии значения (St. Ulmann), другие видят условия возникновения метафоры в наличии ассоциативных связей между обозначаемыми (Th. Schippan). «Словарь лингвистических терминов» О.С. Ахматовой дает только стилистическое определение метафоры как тропа, состоящего в употреблении слов и выражений в переносном смысле на базе сходства, аналогии и т.д. Аналогичные определения метафоры даются в учебных пособиях Х.А. Lewkowskaja, A.Iskos/ A.Lenkowa.

Г. Хирт еще в 1909 г. писал, что метафора - это перенос значения в другую понятийную сферу «чисто мыслительным посредством» (durch rein gedankliche Vermittlung). Формирующая нечто мысль постоянно выискивает подобия, превращая их затем в аналогию. Можно утверждать, что любое

познание начинается со сравнения окружающих нас объектов, явлений и т.д. именно это позволяет нам понимать метафору в речи и языке. Любую метафору можно развернуть в сравнение: Наш командир орел, скала, кладезь опыта - смелый как орел, крепкий как скала, опытный как собравший в себе весь опыт. Метафора всегда богаче простого сравнения, она содержит отношения предметно-логического значения и значения контекстуального, основанного на сходстве признаков двух понятий (И.Р. Гальперин).

Большое количество наименований соматизмов метафорически представлено в композитах: Zeitungskopf, Stirnfläche, Bohrlippe, der Verteilerfinger an der Zündanlage des Kraftwagens; der Daumenhebel im obengesteuerten Moder; der Hebelarm (Signalarm) и т.д.

Как вид метафоры, как показывает анализ коллоквиальной лексики, персонификация обладает практически неограниченными возможностями. Так, любое воображаемое движение можно передать глаголами, соотносящимися с деятельностью человека, «идти», «бежать»: время, жизнь идет, бежит.

Под персонификацией понимается в лингвистике вид переноса значения, известный как олицетворение (персонализация, прозопопея), когда неодушевленным предметам приписываются свойства и признаки одушевленных, то есть лиц и животных, такие как дар речи, способность вступать в отношения, соответствующие человеческому обществу. Персонификация широко используется в поэтическом творчестве, при передаче авторского настроения, особенно при описании природных явлений. Приписывание неодушевленному предмету признаков человеческого поведения, его чувств, настроений исходит из метафорического мышления человека, из его способностей передавать мысли, представления и понятия через образы (Р. Якобсон; Д.С. Лихачев).

Говоря о персонификации, следует, видимо, обратить внимание на некоторую «нестыкованность» в терминологии. Так, согласно словарю лингвистических терминов, олицетворение - это приписывание свойств, качеств и т.п. одушевленных предметов неодушевленным, а под одушевленными, по этому же словарю, считаются и животные. В нашей работе мы придерживаемся той точки зрения, что персонификация - это и одушевление (нем. Beseelung) и олицетворение, «очеловечивание» (Vermenschlichung) неживой природы. Приписывание свойств и качеств, животных предметам неодушевленным является анимализацией как вида метафоры. Возможна анимализация и человека (орел, змея). Некоторые действия человека и животного совпадают физиологически: зрение, прием информации, производство движений, каких-то действий и т.д., поэтому иногда трудно дифференцировать метафору как олицетворение или анимализацию. Так, глагол «бежать» и в русском, и в немецком языке применим для описания действия и человека и животного. Будучи

употребленным, метафорически, этот глагол может быть трактован двояко: как олицетворение и как анимализация. Например: «Куда бежишь, тропинка милая?» и: „Er blickte den Pfad entlang, der neben der Steilküste hinlief... " (S. Lenz). Но если какой-либо глагол движения соотносим только с лицом (wandern, marschieren, streiten, trippeln), то при характеристике неживого предмета это будет только олицетворение: Sie lagen und lagen fest bei den wandernden Sandbänken um die Schiffe vor den wandernden Bänken zu warnen;... die kalte Zigarette wanderte wippend zwischen den Mundwinken hin und he (S. Lenz).

В данной работе мы обращаемся к тем образам, через которые носитель немецкого языка презентирует свое отношение к себе подобным. Уже при первоначальном рассмотрении этого вопроса бросаются в глаза две большие группы сравнений: с животными и с неодушевленными предметами. В большинстве своем эти сравнения имеют уничижительную, пейоративную окраску.

Широко известны сравнения человека с животными: Aasgeier, Affe, Backfisch, Bär, Bock, Dackel, Elefant, Esel, Eule, Ferkel, Frosch, Fucks, Gans, Gimpel, Giraffe, Hamster, Kalb, Kamel, Kauz, Marder, Mistfink, Ochse, Roß, Sau, Schwein, Stier, Tier, Trampeltier, Ziege и т.п. Эти виды номинации могут иметь форму устойчивого атрибутивного словосочетания типа ungeleckter Bär, leichtsinnige Fliege, wilde Hummel, freche Kröte, dumme Kuh, dumme Gans, süße Maus, blödes Schaf и т.д. Метафоричны глаголы sich schlängeln, ochsen, storchen и т.д. Редкими исключениями с положительной окраской являются Löwe, Adler, Seebär.

В следующем параграфе «Деперсонификация человека как вид тропа и словопроизводство» рассматривается деперсонификация в отличие от стилистических тропов как способ обогащения словарного состава, как способ лексико-семантического словообразования, экспрессивного, с одной стороны, и экономного с дрЗ'Той, что выражается в способе словообразования без применения словообразовательных формантов.

Анализ словарей и текстов художественных произведений показывает, что наряду с таким подвидом метафоры, как персонификация (олицетворение), известным в немецкой терминологии как Beseelung, говорящий использует и средства переноса понятий диаметрально противоположное вышеназванному. Мы имеем в виду перенос на человека понятия из мира неживой природы. В словаре лингвистических терминов дано шесть русскоязычных и иноязычных дефиниций персонификации (олицетворение, персонификация, прозопопея, англ. personification, нем. Beseelung), но в лингвистике иногда обходят вниманием полярное персонификации понятие «деперсонификация» («овеществление» объектов живой природы, человека, «Versachlichung des Menschen»)-, в русском языке «чурбан», «дубина», «котелок не варит», «грабли распускать» и т.п. В немецком: „Sie nannte ihn Saufkragen.., Spritdampfer" „Mutter nannte die

Mädchen Pflänzchen. Die Pflänzchen wechselten oft ihre Begleiter" (W. Fleischer). Г. Кюппер приводит в третьем томе своего словаря обиходно-разговорной речи 14 наименований для лысины: Mond, Mondschein, Platte, Bauplatz, Baustelle, Kahlschlag, Landebalm, Landeplatz, Lustwiese, Planschbecken, Spielwiese, Sportplatz, Tanzboden. Приведем еще ряд примеров: Brechpulver (тошнотворный тип), Brocken (громила), Galgenstrick (висельник), Irrlicht (чокнутый), alte Krücke (старая кочерга), Leuchte (светило), Maschine (надежный, работоспособный), Schatz (сокровище), Stein des Anstosses (камень преткновения), Vogelscheuche (пугало огородное), Wetterfahne (непостоянный), Wrack (развалина).

В обиходно-разговорной речи деперсонификация человека сопровождается высокой степенью экспрессивности, эмоциональности, она может быть не лишена иронии. Обычно коллоквиальные деперсонификации характеризуются сниженной стилистической окраской: „Außerdem nannte sie mich einen Pedanten... und logischerweise einen Geizjilz"; „Ich bin in Vaters Augen eine Niete" (H. Plötze). „Der Linke soll doch die Klappe halten, hast du gestern gesagt" (R. Limpert). Однако не редки и случаи, когда деперсонификация выражает вполне положительные эмоции: „Zweifellos war er ein Energiebündel... "; „Hoffentlich ist der Sonderfahnder ein As ..." (H. Plötze); „Pass auf, du wirst noch ein Filmstar" - sagte ich (E. Remarque).

Довольно часто деперсонификация сопровождается иронией, где выражаются взаимодействия двух типов лексических значений: предметнологических и контекстуальных, основанных на отношении противоположности: ,Mit Mühe bekam der Bäcker sein schwarzes Juwel endlich aus dem Wagen " (E. Remarque); „Aber ich würde wirklich gern wissen, was unser Temperamentbolzen angerichtet hat" (H.Plötze). В первом случае мы имеем иронически названную драгоценным камнем жену одного из героев романа Э.М. Ремарка, во втором - один из героев в силу своей горячности, темперамента делает что-то хуже, чем сделал бы спокойный человек. Существительное Denkmal, Arbeiterdenkmal имеет в разговорном обиходе значение иронического плана «человек, стоящий без дела, когда нужно работать». Пример этого употребления и именно в таком контексте являет собой фраза из текста: „Fangt an, Denkmäler", sagte Eddie (S. Lenz).

Как показывает анализ, деперсонификация аналогичного порядка может быть выражена и через глаголы, и через прилагательные: „Die haben mir meine Beine geflickt (H. Boll); gutgelaunt - aufgekratzt, aufgeräumt; großwüchsig - zweistöckig; ledig - einspännig; leidenschaftslos - tiefgekühlt, unterkühlt и т.п. И во всех приведенных примерах четко прослеживается образ денотата в его субъективном восприятии - то, что лингвисты называют Bild, Bildhaftigkeit (G. Möller).

В параграфе «Метонимия и синекдоха как разновидность метонимии» освещены вопросы метонимии как средства словообразования в отличие от метонимии стилистической, приводятся различные точки зрения на данное

словообразовательное явление и определенный статус синекдохи в арсенале словообразовательных способов. Метонимия, как и метафора, является способом создания новых слов. Особенности метонимии по сравнению с метафорой заключаются в том, как это отмечал A.A. Потебня, что метонимия, создавая образ, при расшифровке сохраняет его, в метафоре же расшифровка образа фактически уничтожает, разрушает этот образ. Как и метафора, метонимия делится на «языковую и речевую». Во всех языках путем метонимических отношений появилось много лексических единиц. Довольно характерно это и для нем' .кого языка (W.Schmidt).

Далее в главе I исследуется проблема взаимосвязи деперсонификации и контекста. Как считает М. Пинкаль, почти все выражения естественных языков зависят в своем содержании в той или иной мере от ситуации, в которой они высказываются. Такую ситуацию он называет контекстом высказывания (Äußerungskontext). Сказав в отношении чьей-то головы Gedankengenerator, говорящий предполагает, что в контексте знаний слушающего есть место континууме «генератор».

Под понятие «глобальный контекст» В.Я. Мыркин подводит ситуативный контекст, включая в него параязыковой и вербальный. Эту же концепцию контекста предлагает Т. Слама-Казаци, считающая, что контекст формируют внеязыковые и языковые средства, он может быть выражен жестами, мимикой, а главное ситуацией, которая окружает слово и определяет его смысл. Этот образ мира, составляющий общее знака говорящего и слушающего и предваряющий и определяющий восприятие (смысл) знака подразумевается под контекстом, «предпосылкой», «презумпцией» или «пресуппозицией» (Präsupposition) (Л.И.Ибраев).

Сразу оговоримся, что в нашем понимании контекста пресуппозиция может являться составной частью последнего, но не его синонимом. Образ мира, знание о нем является основной идеей пресуппозиции как фоновое знание. В контекст же, в нашем понимании, может входить что-то заранее не знакомое. При акте общения может присутствовать денотат, не только незнакомый адресату, но даже являющийся ядром темы информации: само обозначение может познаваться именно в контексте этой информации. (Т.В. Булыгина).

Под контекстом понимается далее информация, не выраженная языковыми знаками и в силу этого не могущая быть средством вербального общения, но являющаяся потенциальной базой для создания текста. Метафоризация и метонимизация приводят к созданию нового понятийного инвентаря на основе ассоциативных связей, сквозь которые окружающая действительность, воспринимаемая сознанием, воплощается в языковой форме и принимает, участие в создании языковой картины мира, которая навязывает носителю языка специфический взгляд на мир - взгляд, являющийся результатом того, что метафора и метонимия вплетаются в концептуальную систему отражения мира, «окрашивает» ее в соответствии

с национально-культурными традициями и самой способностью языка называть невидимый мир тем или иным способом» (Р.И. Павиленис).

Далее в первой главе рассматривается сущность полевого подхода к исследованию явлений метафоризации и деперсонификации. Одним из главных методов определения содержания слова по его ближайшему окружению стал метод языкового поля (H. Gipper). И если возникает необходимость определения, лишь содержательной структуры слова, можно говорить о «словарных полях» (Wortfeld по дефиниции немецких лингвистов). Этот принцип позволяет использовать понятие поля для дефиниции более крупных языковых единиц, что дает возможность предпочесть термин «языковое поле» (Sprachfeld). Развитие теории поля является заслугой немецкого лингвиста Й. Трира (J. Trier). Понятие же «семантического поля» получило развитие у Г. Ипсена, который впервые упомянул эту теорию в 1924 г. По мнению многих лингвистов, словарное поле (Wortfeld) состоит из синонимов или близких по смыслу слов с разной степенью различии в семантике, но все едины во мнении, что и слова одного и того же лексико-семантического поля реферируют с одним и тем же денотатом, отличаясь наличием характеризующих его коннотаций (Y. Erben, L. Weisgerber), интерпретирующих его смыслов (P. Hartmann). Полевой подход к описанию многих языковых явлений является весьма плодотворным, поскольку помогает раскрыть системные связи и системную организацию языка на всех его уровнях. Как известно, понятие поля трактуется исследователями неоднозначно и разноречиво, что, однако, не мешает проводить на базе различных теорий поля анализ многих явлений языка.

Вторая глава «Сущностные и выразительные особенности деперсонификации в современном немецком языке (полевой подход)»

посвящена исследованию как отдельных слов разной словообразовательной структуры, так и словосочетания устойчивой характеристики (фразеологизмы) как уже лексикализованные, так и являющиеся авторскими образованиями по стандартным моделям обиходно-разговорной речи. Исследование проводится по лексико-семантическим полям вокруг лексико-семантического поля «человек», то есть по полям, лексика которых денотативно привязана к объекту «человек» со всеми его проявлениями от материально-физических, до духовно-психологических и т.д.

Сразу же следует указать на тот факт, что уже первичный подход к исследуемому материалу выявил одну интересную особенность. Само понятие «человек», если его рассматривать как семантическое ядро поля, в обиходном лексиконе представлено буквально единичными словами, ни одно из которых не может быть в силу семантических причин принято за центральное как ядро поля. Обобщающее понятие адекватное по семантике нейтрально-литературному, der Mensch, в обиходной сфере отсутствует, что понятно уже по самой специфике разговорной сферы, где основную роль в

объеме информации играют коннотативные нагрузки. С денотатом «человек» в обиходно-разговорной речи коррелируют всего пять существительных, глубинная семантическая структура которых может быть выражена как Person. Это Haus, Nudel, Nummer, Sorte, Marke. Однако анализ показывает, что существительное Haus не употребляется без атрибута, с одной стороны, и оно хотя и отмечено словарями как «человек», но на практике, с другой стороны, почти всегда входит в атрибутивные словосочетания со значением «мужчина»: altes Haus (друг), fideles Haus (весельчак), gelehrtes Haus (ученый), kluges Haus (умница), patentes Haus (надежный человек). В студенческом жаргоне altes Haus, bemoostes

Haus - студент старших семестров. Оттенок пренебрежительности как коннотативная нагрузка содержится в Nudel, которая хотя и толкуется словарями как Person, но имеет атрибутами freche, komische, schlappe, tolle, versoffene (Nudel).

Положительная оценочность заложена в Nummer (употребляемая также с определениями, а отрицательная, уничижительная - в Sorte и Marke: er ist eine seltsame Sorte; du bist mir vielleicht eine Marke! (DUW). Например, в художественном тексте в высказывании одного из героев: «Rut, es sind Verbrecher. Diese Sorte kennst du nicht» (E. Wery).

Как показывает анализ, все эти наименования, кроме Haus, могут в определенном контексте стать омонимами к начальным формам. Так, все эти слова могут обозначать и существо женского пола - женщину или девушку. Нижеследующий пример содержит существительное Nummer в значении «девушка» - девушка среди других девушек (Mieke - девушка): « Da is manche dufte Nummer unter die Mieken, die sich hier die ganze Nacht um die Ohren schlagen, bis der falsche Willem janz schief sitzt uff de Kohlrübe» (F.Flügge). На берлинском диалекте говорят о девушках в ночных клубах, которые танцуют так, что парик (der falsche Wilhelm) сползает набок. В данном примере имеет место метафора для наименования головы человека - Kohlrübe. Но в настоящей работе метафоры из растительного мира не рассматриваются, так же как метонимии от названий частей тела типа alter Knochen (старик, приятель) или dufte, spitze, steile Haut (шикарная девушка), anständige, arme, brave, ehrliche Haut - о мужчине, юноше.

При отборе фактического материала оказалось, что очень многие лексические единицы отражают своего рода омонимические пары или же вступают между собой в отношения энантиосемии, то есть получает возможность выражать антонимические значения, полярно противопоставленные понятия. Так, существительное Nickel, возникшее от формы мужского имени собственного Nikolaus, изначально получило отрицательную, пейоративную коннотацию - распущенный, своевольный, нахальный и грубый человек. Позднее оно стало употребляться с пейоративным усилителем-полупрефиксом Sau - (Saunickel). Однако первые, полярные по физиологическому полу значения «грубый, нахальный

мужчина» сохраняется и поныне. Аналогичной поляризацией значения в паре «женщина-мужчина» характеризуется Tunte, Sack, Lusche, Vogelscheuche, Kratzbürste, Reibeisen, Giftspritze. Все эти наименования женщины или мужчины содержат в себе сему негативности. При этом Tunte, Sack, Lusche - это мужчина или женщина, о которых, говоря по-русски, можно сказать «ни богу свечка, ни черту кочерга», это медлительные, изнеженные, мечтательные особы мужского или женского пола. Сюда же относятся Fresssack (обжора) и Nervenwrack (нервный человек независимо от пола), Temperamentsbolzen, Temperamentsbombe (темпераментный человек). Так, Fettkloß может реферировать и с мужским и с женским полом, но в следующем примере это обозначение женщины, что ясно из контекста :.. .schickte seiner Frau, die ein wandelnder Fettkloß war, ... Hemdchen und Höschen (J. Brezan).

Словарями не зафиксировано существительное Perle со значением «мужчина» или «женщина» вообще. Но в языке молодежи Perle - это девушка, имеющая одного постоянного друга (Н. Küpper). Однако schwarze Perle, представленная в нашем материале двумя примерами, в одном случае темнокожая девушка-домработница, а во втором случае мужчина-араб: "Erline, unsere schwarze Perle, trug das Frühstück auf leisen Sohlen auf (H. Plötze), „Bring mich zurück zu den anderen, du schwarze Perle von Sahara" (B. Atkins). Следует отметить, что данное явление характерно и для русского языка, в разговорно-обиходной речи которого существует большое количество синонимичных наименований мужчин и женщин: «чучело», «дылда», «дубина», «оглобля», «шляпа» и т.п. Однако беглое знакомство с лексикографическими источниками русского и немецкого языка показывает, что немецкий язык гораздо богаче русского в вопросах выражения признаков пола одним и тем же морфемным составом. В русском являются «бесполыми» обычно существительные, оканчивающиеся на - а: шляпа, коломенская верста, заноза, тряпка и т.п. В остальных случаях женский пол оформляется родовыми окончаниями: вертихвост/вертихвостка. У некоторых же наименований отсутствуют пары по полу: лапоть, валенок (о мужчине), доска (о плоскогрудой женщине). '

Анализ отобранного для исследования материала показал, что лексическое поле «человек» позволяет классифицировать лексику на лексико-семантической основе. Фрагмент внеязыковой реальности «человек» может быть представлен такими полями, как «человек как живое существо», «душа и разум», «человек как общественное существо». Первое поле - «человек как живое существо» может иметь микрополя «пол», «части тела», «органы и их функционирование», «движение или положение тела», «здоровье»; поле «душа и разум» может включать «ум, мудрость, способности», «восприятие», «сознание», «память», «мышление»,

«чувства», «мораль». Поле «человек как общественное существо» состоит из микрополей «человек в труде», «профессия» и т.п.

Примерно по такой схеме построен словарь-тезаурус Ф. Дорнзайфа «Der deutsche Wortschatz nach Sachgruppen», переживший несколько изданий после своего выхода в 1933 году. В этом словаре, ориентированном на литературный немецкий язык и научно-техническую терминологию, есть предметная группа слов der Mensch (Sachgruppe Mensch), представленная только отдельными лексемами. Так, в русском языке существительное «конфетка» может быть употреблено в отношении девушки или женщины. В коннотативном плане превалирует сема оценочности представительницы женского пола молодого возраста и приятной внешности.

Параграфы 2.2. и 2.3. "Лексико-семантическое поле «Женщина»" и "Лексико-семантлческое поле «Мужчина»" включают в себя анализ лексики лексико-семангического поля «пол человека» как обозначение особей женского и мужского пола. Периферические поля содержат лексику, базирующуюся на возрастных особенностях того или иного пола, то есть это могут быть периферические поля «старый», «молодой», «совершеннолетний», «несовершеннолетний», реферирующие с ядрами «человек женского рода», и «человек мужского рода». В понятие женщина есть сема «взрослость».

Наиболее обширным, семантически представительным и интересным может быть лексико-семангические поля «девушка», «женщина». Анализ показывает, что семантическое поле «девушка» состоит преимущественно из наименований представительниц женского пола, которым соответствует понятие «молодая». Девочки в детском возрасте почти не представлены в данном поле, хотя имеются зафиксированные словарями лексические единицы данной семантики. Это такие существительные, как Besen (девочка школьного возраста), образованные первоначально для обозначения домработницы путем метонимического переноса Besen (веник, метла) на саму работающую с ним. Очень употребительно как номинация для девочки-подростка Ding, образованное путем метонимического переноса с Ding (малоценный, малозначный предмет) первоначально на детей обоего пола, но потом закрепившееся за девочкой. Глагол pissen представлен в Pissnelke с намеком на еще недостигнутую половую зрелость. В Берлине широко употребляется для наименования не совсем воспитанной девочки-подростка существительное Range, обычно в словосочетании die Berliner Range; метафорически образованные от нижненемецкого Range (Mutterschwein). Метонимия лежит в основе Bluse - юная девушка, представленная и в атрибутивных группах halbe Bluse - совсем юная девочка и heiße Blase - юная темпераментная и веселая особа. Koffer является метафоричным образованием для полной девочки. Лексика подобного рода часто представлена в художественной литературе. Так, в романе Э.М.Ремарка читаем: «Dann häng dich auf, du Satansbesen» fauchte ich

und ließ sie stehen. Метонимический перенос для создания наименований молодой девушки имеет место в Pullover (девушка), toller Pullover — симпатичная, привлекательная девушка, flotter Pullover - жизнерадостная привлекательная молодая девушка, flotter Dampfer, schneller Dampfer, sohnifiger Dampfer - привлекательная девушка, flotte Bürste - живая, подвижная девочка, lahmer Koffer - малоподвижная, flotter Koffer -жизнерадостная, подвижная.

В данном лексико-семантическом поле насчитывается большое количество лексических единиц. Многие из них семантически прозрачны — Zucker, Zuckerdose, Zuckerpuppe, соответствующие идее «ты моя сладенькая, конфетка»» Feinkost, Vergnügungsmittel, Bombe, Bomber, Perle, Puppe, Flamme, Goldstück, Matratze. В Lampe и Leuchte как бы присутствует исходящий от девушки внутренний свет. Неприступность девушки заложена в Felsen, тяга к макияжу в Schmierpinsel, несимпатичная девушка — Klafte (от kläffen - лаять) и Klunte от Klunt (Klumpen). В Koffer (симпатичная девушка) сохранилась часть восклицания Das ist ja ein Koffer (Возглас высочайшего восхищения). Krampe - несимпатичная девушка как и Klammer, где воплощена идея «приставучести» к мужчинам. Образная метафора лежит в основе Feuerlöscher - девушка, при виде которой гаснут все чувства, в то время как Feuerbombe - привлекательная девушка с рыжеватыми волосами. Девушка с выдающимися формами тела именуется Apparat, а Krücke внутренне и внешне привлекательная девушка. Хороший характер имеет Pussel (от англ. pussy-кошечка), плохой характер у Säge (пила). Отрицательные отношения к девушкам определенного поведения со стороны мужчин имеем в Ersatzteil, Bedarfskippe. Образность данного смысла содержится в Sprungbrett, Unterlage, Armeematratze (солд. жаргон), Fahrrad, Fickmaschine, Fickschlitten (последние два слова вульгаризмы).

Сема отрицательной оценочности содержится и в Staude -легкомысленная девушка Staude = Hemd', последнее имеет значение «непоседа, вертихвостка»), Sumpfgeige — девушка невысоких моральных устоев (Geige - сексуально распущенная девушка от geigen (koitiren), Tille -аналогично предыдущему. Trauerweide — девушка с постоянно кислым выражением лица (Trauerweide - ива плакучая, отсюда и «прозрачность» семантики). Кроме того, свою роль сыграло и латинское tres (три) и vir (мужчина), Tröle - девушка на короткое время (от trölen - кататься, кувыркаться), Tulpe - девушка, часто переходящая от одного мужчины к другому как пивной бокал на ножке в форме цветка тюльпана и из которого пьет то один, то другой, Wümme - шумливая девушка от wummern «издавать глухой грохот» и т.д. Девушку, меняющую интимных партнеров, как и Wanderpreis называют «переходящим кубком» (Wanderpokal), как это имеет место в следующем примере из текста, где речь идет о молодой девушке, жившей на содержании нескольких мужчин, и имевшей нового друга: «Er

lernte sie beim Fernsehen kennen. Mir bleib es vorbehalten ... ihr aufzuklären, wem dieser ... Wanderpokal eigentlich gehörte» (E.Wery).

Для номинации представительниц женского пола сыграла свою роль и синестезия. Словосочетаниями положительной оценочности являются, например, ряд flotter, famoser, netter, niedlicher, reizender, süßer Käfer, где семантика прилагательных характеризует девочку/девушку. Vergammelte Schnalle - несимпатичная девушка (Schnalle в языке охотников обозначает половые органы самки животного), finsterer Zickendraht - угрюмая женщина, девушка, durchgebrannte Jühbirne -девушка, бросившая своего друга (durchbrennen - удрать, а Glühbirne - аналогия к Flamme), gut eingeschenkter Pullover - девушка с хорошими формами тела.

Перифразами в этом разделе являются, например, Mädchen mit Düsenantrieb (заводила, жизнерадостная, живая), das Mädchen ist Zucker (приятная на вид), hinten Lyzeum, vorne Museum (о хорошей фигуре у пожилой женщины), siehst du den Hut dort auf der Stange? (о высокой девушке), an ihr ist alles dran (у нее все как надо), Frau nach Maß (женщина что надо), eine Wolke von Weib (чудо-женщина).

Анализ показывает, что одна и та же метафора или метонимия может в определенном контексте именовать лицо как женского, так и мужского пола. Так, в русском языке это «дубина», «оглобля», «бочка» и т.п. Семантика проявляется лишь в контексте. Женщину называет автор существительным Staubkorn (пылинка) в следующем тексте; вне контекста это может быть и мужчина: «Sie war ein, ein äh, Staubkorn, das in unsere Maschine geraten ist, wieder mal eins, und das zerquetscht worden ist» (E. Wery). Аналогично контекстуально обусловлено Trauerbolzen (соня, растяпа и т.п.) в отношении мужчины в нижеприведенном примере, хотя словари трактуют это существительное как номинацию для женщины (WdU): „dann verliert so ein Trauerbolzen die Adresse!" (E. Remarque). Описательным останется авторское ein praktisches Möbel (в отношении готовой услужить соседке) в тексте: "Ein praktisches Möbel, die alte Goltz, konnte man wie eine Oma bitten". И в немецком, и в русском языке Schatz и «сокровище» обычно, но не всегда употребляют в отношении лиц женского пола. Так обращается к своей жене герой в примере: "Entschuldige, Schatz!" (Е. Remarque).

Оценочная семантика представлена в отношении к женщине и в следующих примерах: "Seine Hanni ist ein Juwel"(H. Trotha), „Mit Mühe bekam der Bäcker sein schwarzes Juwel endlich aus dem Wagen" (E. Remarque).

Следует отметить, что в отдельных случаях один и тот же частичный компонент в композициях с «женской» семантикой употреблен и с позитивной и с негативной окраской. Так, Bolzen вступает в композиционные отношения со словами положительной оценочности: Temperamentsbolzen -темпераментная женщина, Wonnebolzen - девушка с хорошей фигурой, но Trauerbolzen - скучная женщина, девушка и т.п.

Интересно отметить, что некоторые номинации для женщин могут нести как положительную, так и отрицательную окраску в зависимости от контекста употребления: Sexualproviant - подруга на время отпуска, командированная подруга, женщина на один сезон и т.д.

Анализ фактического материала в параграфе 2.4. "«Лексико-семантическое поле «Тело человека»" показал, что понятие «тело» как таковое редко бывает объектом метафоризации или метонимизации. Так, именно тело как объект восприятия без всяких характеристик по его признакам отмечено всего два раза как метонимическая пара Balg и Pelz. И первое, и второе существительное имеет исходным значением «шкура животного», что в последствие перенесения на тело, туловище и живот человека. Обиходно-разговорная речь не располагает названиями для мужского тела, но есть группа метонимических образований для наименования тела женщин. Все они несут дополнительную характеризующую семантическую нагрузку: Kurve (тело с красивыми формами, линиями), Knallkörper (питарда), вызывающая ошеломительный эффект и Klamotten - тело с «округлостями», а TJberschallkörper и Wuchbrummigkeit - красивое тело девушки.

В микрогруппе «Внешность женщины» включены лексические единицы, характеризующие внешне представительниц женского пола и называющие как внешние признаки тела, так и предметы одежды, макияж. Полная женщина именуется Kotelettlokomotive по внешним габаритам. В нижеследующих примерах небрежно одетая женщина-арабка именуется как Schlampe, а рыжеволосая - как шлем из меди {Kupferhelm): „ Und was eure schwarze Schlampe angeht, so muss ich sagen..., „Die Schöne im Kupferhelm schaute gelangweilt..." (H. Plötze);

Интересно проследить развитие существительного Schlampe, его этимологию. Глагол schlampen имел значение schmatzend essen, schlürfig trinken. Следующим значением было schlaff herabhängen, nachlässig sein. Эти значения были перенесены на одежду, внешний вид человека: Schlampe

- nachlässig gekleidete, unordentliche weibliche Person.

В микрогруппе «Предметы одежды» описываемое поле включает такие лексемы Bikini - девушка в купальнике из двух частей; Bikini-Bombe

- девушка в очень «смелом» купальнике; Pullover - девушка, женщина с хорошо развитыми формами; Fetzenkassette - хорошо одетая {Fetzen -«шмотки»);

Женщина или девушка, пользующаяся слишком много парфюмерией

- Parfümladen; Osterei - раскрашенная, размалеванная, как пасхальное яйцо; Fassade - внешний вид спереди, обычно слово сопровождается определением, например, kesse Fassade - приятный внешний облик; Malkasten, Tuschkasten, Ölgemälde - размалеванная; Vorschlaghammer — с отличной фигурой {Vorschlaghammer - кузнечный молот: das ist пе

Wucht]). Цвет волос заложен в основу Feuerbombe — рыжеволосая красавица.

Синкрезия представлена в сочетаниях lebende Zahnpastareklame — о женщине с красивыми зубами; blondes Gift - о блондинке; letzter Versuch -молодящаяся, одетая по молодежной моде немолодая особа; gekalkte Fassade - сильно напудренная; blonde Welle - блондинка; blonder Traum -блондинка; unbelegtes Brötchen - девственница; abgestandenes Helles -девственница, старая дева; frisches Fleisch - молодая женщина. Ряд переносных значений представлен в прилагательных и адъективированных причастиях: Lackiert, verputzt - лакированная, напудренная; abgerüstet, abgetakelt - без макияжа; aufgeputzt -разнаряженная; enllättert, ausgepellt - без одежды, раздетая; aufgetakelt -разодетая, разнаряженная. Некоторые из этих слов берут свое начало в языке моряков. Так, abgerüstet, abgetakelt - разоруженный о корабле (снято вооружение и такелаж). Aufgetakelt - под всеми парусами.

Отрицательную, негативную коннотацию несет Klunte (от Klumpen) -несимпатичная девушка. Однако в языке молодежи Klunte имеет позитивную окраску - «шикарная девушка». Krampe - несимпатичная, навязчивая (Krampe - крючок); Krücke - внешне непривлекательная («клюшка»); Junke - скучная девушка, женщина; Zwetsche - женщина «помятая», с морщинистым лицом (как сушеная слива). Для обиходно-разговорной речи характерны сокращения различных типов. Но, как показал анализ, семантическое поле «женщина» имеет лишь два сокращения с одним значением «плоскогрудая девушка»: BMW- Brett mit Warze и ВМЕ — Brett mit Erbse («доска с бородавкой», «доска с горошиной»).

В следующей микрогруппе «Внешность мужчины» рассматривается внешний вид человека. Прежде всего, это рост человека. В словаре обихода высокий человек вызывает больше ассоциативных связей, чем низкий. Очень часто сравнение идет с жердеобразным предметом: Bohnenstange (подпорка для' кустов фасоли), Stange (штанга, планка), Stake (заостренная длинная палка), Heugeige (стожар, жердь в стоге сена), Blitzableiter (громоотвод). Высокого человека сравнивают с трехэтажным домом в прилагательном zweistöckig. Lang характеризует через понятие «длинный» человека в словосочетании lange Latte (длинная доска), Ende (дальний конец), langer Lulatsch (длинная фигура на ногах), langes Register (длинный ряд регистрационных карточек). Один из героев Э.М. Ремарка употребляет в обращении к молодому человеку существительное Kork (пробка): «Prost, du Kork! » (Е. Retnarque). Широкие микрополя образуют лексические единицы для обозначения толстого человека: Fettlavine (лавина жира), Dampfwalze (паровой асфальтовый каток), Fass (бочка), Maschine, Tonne (тонна, бочка), Apparat (аппарат), Kasten (ящик), Brocken (большой валун, скала), Wohlstandshügel (курган благополучия), Breitwandformat (широкий

формат), Wirtschaftswunderpolster (подушки экономического чуда в Германии). Низкий толстяк именуется как Knubbel (пуфик), Pummel (пестик в ступке), Kugelblitz (шаровая молния), Butterfleck (жировое пятно).

Словосочетаниями синестезического характера являются dicker Dampfer (огромный пароход), vollgefressener Strumpf (нажравшийся чулок), vollgeschiessener Strumpf (нагаженный чулок), aus der Fasson geraten (растолстеть, «выйти из фасона»). Внешний вид человека можно характеризовать метафорически или метонимически как Modellstück (модель в положительном смысле), Vogelscheuche (пугало), Drecksack (грязный мешок) и Schmutzkittel (грязный халат), Schiessbiidenfîgur (мишень в тире в виде человечка как обозначение неуклюжего человека). Синестезии в данном поле именуют неодетого, голого человека как nackte Tatsache (голый факт), textillose Nummer (номер без одежды), dreitüriger Kleiderschrank («трехдверный платяной шкаф» о широкоплечем мужчине), unmilitärischer Sack (мешок без военной выправки) о солдате с плохой выправкой.

Далее в этом разделе рассматривается микрополе «Волосы и прическа человека», которое не имеет однозначных семантических адекватов нейтральной лексики. Однозначное понятие «волосы» в словаре обиходно-разговорной речи отсутствует. Все слова, реферирующие с данным денотатом, несут какую-то коннотацию, базирующуюся преимущественно на образном восприятии волос или прически человека. Так, неряшливая прическа (волосы) именуется Altrittsfeger - половик для чистки обуви. Kissen (подушка) и Pelz (шуба, мех) воспроизводимы в композитах Pennerkissen (подушка бездомного) и Läusepelz (вшивая шуба). Метафорическое переосмысление прослеживается в Bürste - короткая мужская стрижка (от «щетка»), Moos, Moor с тем же значением (от «мох на болоте»), Plüsch - равномерно короткие волосы (по короткому ворсу на плюше) и дальнейшее образование с тем же значением Plüschteppich. Короткие волосы именуют в обиходе как Porree (лук-порей с короткими стеблями), мужскую короткую стрижку называют метафорически Igelputz (украшение ежа), Grammaphonstifte (патефонные иголки), Blocker (щетка полотера). Метонимический перенос лежит в основе Koreapeitsche (короткая стрижка как у американских солдат после войны в Корее в 50-е годы прошлого века). Данное понятийное поле лишь незначительно представлено в синестезии: kahle Bombe (передняя часть авиабомбы напоминает форму черепа), polierter Dachgiebel (блестящая лысина), erweiterte Stirn (расширенный лоб). Уши названы Löffel (ложки), Propeller и Schalltüte (звукоприемник).

Микрополе «Лицо человека» представлено широким спектром наименований метафорического и метонимического плана. При этом основная масса наименований относится к лицам обоего пола, и лишь такие микрополя, как «борода», «усы» и частично «нос» реферируют по своей

принадлежности с мужчиной. Общее понятие «лицо» передается в обиходно-разговорной речи существительными нейтральной обиходно-разговорной стилистической окраски: Fassade (лицевая сторона дома), Vorderfront (фасад), Zifferblatt. Бросающееся в глаза благодаря обильной парфюмерии лицо женщины именуется как Bilderladen (художественный салон, магазин) или Farbkasten (ящичек с красками). Лоб, имеющий морщины, назван Waschbrett (стиральная ребристая доска), что отражено и в синестезии faltiger Waschbrett (стиральная доска со складками). Лицо с нечистой кожей называется Streuser .chen (чем-либо присыпанный пирог). Глаза человека именуются Fensterladen (окна со ставнями. Из языка техники взяты для номинации глаз Scheinwerfer (фары, прожектор) и Klüse (клюз как отверстие в носу корабля для приема якоря). Нос алкоголика представлен и синтезией rostiger Staubsauger, где rostiger (ржавый) свидетельствует о цвете, а Staubsauger (пылесос) - наименование носа. В следующем отрывке нос дважды именуется через названия инструментального характера: «Schau dir meinen Riecher richtig an! So was von Lötkolben siehst du dein Lebtag nicht wieder» (W. Fleischer). Усы метафорически именуются по внешнему виду как Zahnbürste (зубная щетка) или Fliege (муха) - «чаплинские усики». Рот представлен в целом ряде метафор и метонимий. По внешнему виду и функции это Esse (кузнечная печь, горн) с сопутствующим понятием от essen, Futterluke (люк для корма скота), Klappe (клапан), Briefkasten (почтовый ящик), LKW- Schuppen (гараж для грузовых автомобилей). По функции и логическим связям рот именуется как Kuchenquetsche (раздавливатель пирогов), Lautsprecher (громкоговоритель), Brotladen (хлебная лавка), Esszimmer (столовая).

Материал следующего параграфа "Лексико-семантическое поле «Физические состояния/возможности человека»" представлен преимущественно прилагательными и глаголами. Так, плохое самочувствие характеризуется как blümerant (матовый, бледно-голубой, бледный), lila (лиловый, не красный, не синий, так себе). Поле «деятельность человека» включает в себя множество глаголов передвижения klotzen (топать от Klotzen - большие ноги), kilometern (отмеривать километры), laaichen (шлепать), stiefeln (топать сапогами). Человека, не обладающего какими-то возможностями, умениями, называют, geflickter Rucksack - никуда негодная вещь и наоборот, hohes Fass - умелец, kleiner Koffer, flasche, lahme Flasche, lahmer Koffer, lahme Tüte - слабосильный человек.

В параграфе "Лексико-семантическое поле «Психическое состояние человека»" анализируется ряд средств, которые могут характеризовать как физическое, так и психическое состояние человека. Это существительные Jammerlappen (жалкая тряпка), Leimsieder («клееварка» - о неэнергичном, расстроенном человеке), Schlappsack (как пустой мешок), Tranfummel (светильник-коптилка), Tranlampe (коптилка), Trauerkloss (комок печали), Waschlappen (половая тряпка). Чувственность и духовность человека можно

выразить через композиты в словосочетаниях er hat eine Seelenantenne (он психически предрасположен к другим) и er hat eine Gefühlsantenne (у него тонкие чувства, он хорошо чувствует других людей). Психическое состояние напряженности иногда сравнивается с механическим давлением в технике. Это может быть перенесено на человека, если использовать метонимию: «Вraddock steht unter Überdruck wie ein Dampfkessel» (H. Plötze).

Микрогруппа данного раздела «Умственные способности человека» представлена именами существительными, прилагательными и глагола: erschimmeln - тупеть, впадать в детство, где Schimmel - плесень на старых предметах; abstumpfen, где stumpf - тупой: der Alte stumft ab - старик впадает в детство; aushaken - процесс неправильного понимания или вообще непонимания; schalten включение в процесс понимания, соображения, в синестезиях этот процесс характеризуется как schnell или langsam schalten (включаться быстро или медленно). Matschig -ненормальный с намеком «каша в голове». Knallkörper (хлопушка) -пустозвон, пустельга, Knalltüte - хлопушка (надутый бумажный пакет); Eimer («ведро» как сокращение от Mülleimer - мусорное ведро), Kotelett (круглый дурак), Geige (скрипка), Feudel - тряпка для пола, Honigkuchenpferd (выпечка в виде лошади с изюминками вместо глаз, придающих глупое выражение морде лошадки), Pflaume, Matschpflaume, Matschbirne (гнилая груша или слива).

В параграфе "Лексико-семантическое поле «Социальная характеристика женщины»" исследуются наименования профессий женщин. Так, женщину, работающую секретарем в каком-либо учреждении и занимающейся приемом посетителей к начальнику, называют Blitzableiter (громоотвод), если посетитель представляет собой нечто неприятное для начальника, такой посетитель называется Direktorsfrieter, Haarsieb. По внешнему виду секретарши образована метафора женщина-жемчужина (Vorzimmerperle, Büropalme). Деперсонификация наблюдается в сериях слов наименований супруги. Семантика в данных случаях обычно прозрачна: Ehekreuz, Hauskreuz, (от «нести крест свой»), Zimmerlinde (дама как украшение), Goldfisch (золотая рыба).

Большую группу составляют наименования женщин глазами мужчин. Knutsche от knutschen (обнимать), Klammer - привязчивая подруга, Matratze (намек на сексуальное), Seelenwärmer («для души»), Stichflamme -«горячая», Satellitchen - постоянно вместе, Amizone - подруга американского военнослужащего (от Amerikanische Zone), подруга в чужой стране - zweibeiniges Lexikon. Довольно образно именуются певицы, исполняющие шлягеры: Jubelpfanne, Singfunzel, Wimmerstift, где второй компонент обозначает женщину вообще. Громкоголосую певицу называют Heulboje (от названия сигнального бакена на море, русское название «ревун»).

Перенос значений имеют место в лексиконе школы, где Schinalle -ученица лицея, Fass, Besen - школьница, Blaustrumpf — незамужняя учительница. Высокая степень образности заключена в Volksempfänger — акушерка, где название известного в свое время радиоприемника обыгрывается по смыслу Volk empfangen. На языке студентов Schürze -женщина, Hausbesen, Zimmerlesen ~ домашняя работница (О. Behagel).

Интересно с точки зрения словообразования лексема Primatonne, где замена одного из согласных в Primadonne дает образ полнотелой певицы. Следует отметить, что в этом лексико-семантическом поле нередко упоминаются работники искусств. Так, кинозвезда именуется Filmpüppchen, -star, -bombe, Kurvenstar, Sexbombe, Sexfilmbombe, Sexgranate, Sexhaubitze, Sexpüppchen.

В Заключении подводятся основные итоги исследования.

Метафора и метонимия характеризуются пространственными и временными связями как в структуре языка, так и в функционировании. Перенос значения характерен для всех языков и представляет собой наиболее удобный и экономичный способ создания новых слов. Одним из видов метафоры является персонификация (олицетворение), когда какому-либо предмету неживой природы приписываются качественные характеристики человека во всех его проявлениях. Как и метафора, персонификация может быть средством лексико-семантического словообразования. Под деперсонификацией предлагается понимать «овеществление», «опредмечивание» человека средствами языка, при которых происходит деперсонизация человека, его «обездушивание». На примере из русского языка это именование, например, мужчины дубиной, лаптем, валенком, молотком, гвоздем и т.п. В немецком языке для той же цели используются Stiefel, Sack, Tülle и т.п., что подробно рассмотрено в данной работе.

В результате анализа выявлено гораздо большее количество лексических единиц метафорического происхождения, нежели метонимического. Метафора и метонимия с их подвидами: синекдохой, синестезией и парафразой - широко используются для создания языковой картины мира и служат средством получения нового знания о нем. Установлено, что в рассмотренных лексико-семантических полях отсутствуют единицы, заимствованные из других языков (семантические кальки).

В месте с тем были установлены немецко-русские параллели, которые целесообразно учитывать при работе с текстами переводов и в переводческой практике. Возникающий при создании новообразования образно-ассоциативный комплекс имеет в качестве основы систему стереотипов и эталонов, присущую каждой отдельно взятой лингвокультурной общности, что необходимо принимать во внимание как при изучении иностранного языка, так и при его преподавании. Образ

создает не только наглядность, но и эмоционально-стилистическую окраску, что делает его необходимым для выделения кульминационных моментов в речи.

Исследование деперсонификации на уровне лексико-семантического словообразования позволяет глубже проникнуть в психологию носителей немецкого языка с целью познания языковой картины мира, что не в последнюю очередь важно для решения проблем межкультурной коммуникации.

Основпые положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

а) в изданиях, рекомендованных ВАК:

1. Переверзева, H.A. Человек как объект метафорической номинации и деперсонификация как вид тропа и словопроизводство /H.A. Переверзева // Вестник Костромского государственного университета им. H.A. Некрасова. - 2007. - №2. - С. 124 - 127. (0,37 п. л.).

2. Переверзева, H.A. Деперсонификация как вторичная номинация / H.A. Переверзева // Вестник Новгородского государственного университета им. Я. Мудрого. - 2008. - №49. - С. 82 - 85. (0,35 п. л.).

б) в других изданиях:

3. Переверзева, H.A. Технизация человека в немецком языке /H.A. Переверзева // Университетские чтения - 2003. Дни Большой науки ПГЛУ. 9-10 января 2003. Материалы научно-методических чтений ПГЛУ. - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2003. - С. 33 - 35. (0,18 п. л.).

4. Переверзева, H.A. Человек как механизм (на материале немецкого лексикона медицины) / НА. Переверзева // Молодая наука - Высшей школе - 2003: Материалы межвузовской научно-практической конференции молодых ученых, аспирантов и студентов, посвященные 60-летию РАО и 200-летию Кавминвод. 29 апреля 2003. Часть 1. -Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2003. - С. 106 - 109. (0,25 п. л.).

5. Переверзева, H.A. К вопросу о лексико-семантическом словообразовании в обиходно-разговорной речи немецкого языка /H.A. Переверзева // Вопросы германистики: Сборник научных трудов. Выпуск VII. - Пятигорск: Изд-во ПГЛУ, 2005. - С. 108 - 112. (0,31 п. л.).

6. Переверзева, H.A. Метафора и метонимия как способ деперсонификации человека / H.A. Переверзева // Сборник научных трудов международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы современной филологии и методики преподавания языка»: Материалы международной научно-

практической конференции. - Орел: Изд-во ОрелГИЭТ, 2008. - С. 194 - 197. (0,34 п. л.).

7. Переверзева, Н.А. Контекст как условие реализации метафорического и метонимического значения / Н.А. Переверзева // Актуальные проблемы современной филологии и методики преподавания языка: Материалы Второй международной научно-практической интернет-конференции. - Орел: Изд-во ОрелГИЭТ, 2010. - С. 22 -28. (0,38 п. л.).

Отпечатано на Полиграфической базе Издателя Александра Воробьёва Лицензия ИД № 00283 от 1 октября 1999 г., выдана Министерством Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций.

302030, г. Орел, ул. Пушкина, д. 20 а. Тел./факс (4862) 76-17-15, 54-15-48.

Подписано в печать 15.02.2010 г. Формат 60x84 Бумага офсетная. Усл. печ. л. 1,4. Тираж 90 экз. Заказ № 032.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Переверзева, Наталья Александровна

ВВЕДЕНИЕ. Цель и задачи исследования.

ГЛАВА I. МЕТАФОРА И МЕТОНИМИЯ КАК СПОСОБЫ ДЕПЕРСОНИФИКАЦИИ В РАЗГОВОРНОМ И ХУДОЖЕСТВЕННОМ ДИСКУРСЕ.

1.1. Метафора, сравнение, синестезия как разновидность метафоры.

1.2. Метонимия и синекдоха как разновидность метонимии.

1.3. Сущность и основные признаки перифраз.

1.4. Человек как объект метафорической номинации.

1.5. Персонификация как разновидность метафоры.

1.6. Деперсонификация человека как вид тропа и словопроизводство.

1.7. Деперсонификация и контекст.

1.8. Теория полевого метода исследования словарного состава.

1.8.1. Лексика как система.

1.8.2. Парадигматические поля.

1.8.3. Дифференцирующие признаки лексико-семантического поля от лексико-семантической группы и синонимического ряда.

1.8.4. Концентрический принцип образования полевых структур.

1.8.5. Лексико-семантическое поле.

1.8.6. Лексическое значение и его структура.

ВЫВОДЫ.

ГЛАВА 2. СУЩНОСТНЫЕ И ВЫРАЗИТЕЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ДЕПЕРСОНИФИКАЦИИ В СОВРЕМЕННОМ НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ полевой подход).

2.1. Лексико-семантические поля «Мужчина», «Женщина».

2.2. Лексико-семантическое поле «Женщина».

2.2.1. Микрополе «Девушка, девочка» (Mädchen).

2.2.2. Микрополе «Девушка взрослая».

2.3. Лексико-семантическое поле «Мужчина».

2.3.1. Микрополе «Взрослый мужчина».

2.3.2. Микрополе «Молодой человек».

2.4. Лексико-семантическое поле «Тело человека».

2.4.1. Микрополе «Внешность женщины».

2.4.2. Микрополе «Внешность мужчины».

2.4.3. Микрополе «Голова человека как часть».

2.4.4. Микрополе «Волосы и прическа человека».

2.4.5. Микрополе «Лицо человека».

2.4.6. Микрополе «Торс человека».

2.4.7. Микрополе «Конечности человека».

2.4.8. Микрополе «Кожа».

2.5. Лексико-семантическое поле «Физические состояния/возможности человека».

2.6. Лексико-семантическое поле «Психическое состояние человека».

2.6.1. Микрополе «Умственные способности человека».

2.6.2. Микрополе «Черты характера».

2.6.3. Микрополе «Деловые качества».

2.7. Лексико-семантическое поле «Социальная характеристика».

2.7.1. Микрополе «Социальное положение» в жаргонных лексиконах.

ВЫВОДЫ.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Переверзева, Наталья Александровна

В сфере лексико-семантического словообразования особый интерес представляет проблема создания новых лексических единиц — слов и словосочетаний — путем переноса значения, то есть путем метафоризации и ме-тонимизации уже существующих в языке наименований, служащих в сфере обихода для качественной характеристики человека как денотата в речевой деятельности путем деперсонификации через овеществление.

Актуальность исследования заключается в необходимости освещения комплекса вопросов, касающихся чрезвычайно продуктивного способа лексико-семантического словообразования. Создание лексических единиц для качественной характеристики человека в обиходной разговорной сфере достаточно часто осуществляется путем деперсонификации. В германистике деперсонифицированные наименования исследованы недостаточно, хотя удельный вес их в разговорном дискурсе весьма велик.

Объект исследования - слова-деперсонификаты с метафорической и метонимической мотивацией в рамках одного из продуктивных способов пополнения словарного состава немецкой обиходно-разговорной речи.

Предметом исследования диссертационной работы являются сущностные характеристики слов-деперсонификатов и семантические изменения в данных лексемах путем анализа следующих лексико-семантических полей: «человек как физический субъект»; «человек как социальный субъект»; «человек как разумное существо»; «характер человека».

Цель исследования состоит в описании механизма и форм деперсонификации человека как денотата, в выявлении семантических и стилистических особенностей процесса деперсонификации.

Для достижения поставленной цели были сформулированы следующие задачи:

- определить лингвистический механизм деперсонификации человека;

- установить конституирующие ее признаки;

- определить степень продуктивности деперсонификации как лекси-ко-семантического способа словообразования;

- вскрыть экстралингвистические факторы, способствующие «овеществлению» человека;

- выделить лексико-семантические поля, сопряженные с понятием «человек».

Материалом работы послужили лексические единицы номинативного характера с коллоквиальной характеристикой, извлеченные из художественной литературы и соответствующих словарей немецкой обиходно-разговорной речи: Н. Küpper, В.Д. Девкин. Источниками материала послужили также художественные произведения зарубежных авторов Н. Fallada, G. Gardner, G. Grass, H. Kant, R. Limpert, H. Plötze, К. Strittmatter, E.M. Remarque, H. Walldorf, E. Wery. Корпус исследованного материала составляет около 5000 лексических единиц.

Методологическую основу исследования составляют работы:

• по теории поля: A.B. Бондарко, J.Trier, Y. Erben, Г.С. Щур, L. Weisgerber, G. Ipsen и др.

• по теории метафоры: Н.Д. Арутюнова, О.С. Ахманова, Е.М. Вольф, И.Н. Махова, В.К. Харченко, Ю.И. Левин, Е.А. Некрасова, A.A. Потебня, В.Н. Телия, Н. Hirt, G. Lakoff и др.

• по теории метонимии: Л.П. Ефремов, М.О. Араратян, Е.А. Некрасова, Д.Н. Шмелев, М.Э. Степанова, И.И. Чернышева, А. Искос, А. Ленкова и др.

• по теории коннотации: И.Р. Гальперин, H.H. Амосова, М. Pinkal, W. Schmidt, Т. Slama-Cazacy, В .Я. Мыркин и др.

Методы и приемы исследования. В работе использовалась методика контекстуального анализа и анализа словарных дефиниций. При рассмотрении парафраз и композитов использовался прием компонентного анализа.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Деперсонификация служит для прямой и косвенной номинации человека в обиходной сфере с обязательной опорой на контекст речевого акта. В отличие от стилистического тропа, служащего для достижения художественного эффекта, словообразовательная деперсонификация является средством обогащения словарного состава, причем изначально в рамках обиходно-разговорной речи.

2. Смыслоразличительные особенности овеществления человека через деперсонификацию определяет лингвистический и/или экстралингвистический контекст. Психолингвистические и социальные факторы, обусловливающие коллоквиальную деперсонификацию, заложены в психолингвистической и социальной специфике носителей немецкой обиходно-разговорной речи, что ведет к созданию коллоквиализмов, обладающих преимущественно сниженной, эмоционально-оценочной коннотацией.

3. Основными способами словопроизводства при деперсонификации человека в силу своей образности являются словообразовательные метафора и метонимия, исследования которых наиболее продуктивны при применении метода анализа словарных полей.

4. Овеществление человека путем словообразовательной метафориза-ции и метонимизации в сфере лексико-семантического словообразования свойственно в наивысшей степени немецкой обиходно-разговорной речи как форме проявления немецкого национального языка, как опирающейся на непосредственное восприятие окружающей действительности.

Научная новизна работы заключается в том, что в ней 1) исследуется деперсонификация через «овеществление» человека, с выявлением признаков деперсонификации, 2) определяются причины и условия деперсонификации с учетом психолингвистических особенностей носителей немецкой обиходно-разговорной речи, 3) на уровне периферийных полей семантического поля «человек» выделяются модельные группы лексем как результат деперсонификации.

Теоретическая значимость работы. Полученные в ходе исследования результаты исследования могут быть полезными для разработки теорий семантики, номинации, немецкого словообразования, теории перевода.

Практическая значимость состоит в том, что полученные результаты исследования могут быть использованы в дальнейших теоретических исследованиях, в лексикографической практике, а также в преподавании теории и практики немецкого языка, теории коллоквиалистики, при создании спецкурсов по лексикологии, при составлении учебных пособий по лексике и переводу.

Апробация работы осуществлялась, прежде всего, в виде докладов на научных конференциях ПГЛУ: «Университетские чтения. Дни Большой науки ПГЛУ», «Молодая наука - Высшей школе» (Пятигорск, 2003, 2005) и Орловского государственного института экономики и торговли: «Актуальные проблемы современной филологии и методики преподавания языка». (Орел, 2009), (Орел, 2010). По теме диссертации опубликовано 7 работ в научных сборниках, из них 2 публикации (г. Кострома. 2007; Великий Новгород 2008) — в изданиях по списку ВАК.

Структура диссертации определяется целями и задачами исследования. Диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения, Библиографического списка, Списка источников иллюстрированного материала, использованных в ходе анализа. Библиографический список включает наименований 168 работ отечественных и зарубежных авторов, из них 59 на иностранных языках, посвященных вопросам лексикологии, словообразования, стилистики, психологии, теории познания, а также словари и энциклопедические издания.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Метафорическая и метонимическая деперсонификация в современном немецком языке"

1. Результаты исследования фактического материала, рассмотренного во второй главе, показали, что сферой возникновения, создания лексических единиц, ориентированных семантически на языковую деперсонификацию человека, является неофициальный быт человека, а материалом для деперсонифицирующих лексических единиц служат уже существующие в немецком языке слова нейтральной лексики и коллоквиализмы. Как показывает анализ корпуса отобранных по понятийным полям единиц, все они являются исходно переосмысленными метафорически или метонимически словами нейтральными в стилистическом отношении. Перенос наименований с одного объекта на другой является издавна одним из продуктивных способов словообразования. Способ этот очень экономный во всех отношениях, так как не требует использования словообразовательных средств.

2. Использование переноса наименований предметов неживой природы на понятия, связанные с человеческим объектом, имеют место, как это уже указывалось выше, например, в медицине, в словаре медиков. Это и «(нервные) клетки», и «(кровеносные) сосуды, и «(сердечные) клапаны» и т.д. Образованные больше века тому назад, они сегодня практически не воспринимаются как результат переноса наименований и, опять же практически, не имеют синонимов другого плана, о которых можно бы было сказать, что они реферируют только с человеком, с его габитусом. Но являясь терминами и терминоидами, эти наименования однозначны, как и термины других наук. Метафориза-ция же и метонимизация в обиходно-разговорной речи имеют целый ряд своих особенностей.

3. Вызывая большое количество представлений в зависимости от условий расщепления смысловой структуры в зависимости от потенций восприятия смысла сказанного и не теряя этой дополнительной энергии и времени на мыслительную деятельность и речепередачу и, в конечном итоге, сохраняя свою коммуникативную ценность, лексические единицы рассматриваемого вида, то есть обеспечивающие деперсонификацию, несут в себе гораздо большую информацию, чем исходная единица. Кроме нового основного значения, они получают коннотатив-ную семантическую нагрузку, опирающуюся на внешние параметры общения и соотносящуюся с образным мышлением, с выражением чувств, эмоций и так далее, что непосредственно выражается в экспрессивном словообразовании. И чем выше интеллектуальный уровень носителя языка, тем шире круг кон-нотативной наполненности содержательной структуры лексической единицы, то есть у отдельных представителей одной и той же лингвокультурной общности может наблюдаться разный уровень восприятия одних и тех же денотат, одна и та же реалия может вызывать различные образы.

4. Семантический анализ показал, что практически все единицы, служащие деперсонификации, овеществлению, обездушев-лению человека, несут в своей коннотативно-оценочной части пейоративную окраску. Это можно объяснить уже самой идеей деперсонификации: если homo sapiens пусть даже средствами языка превращается в вещь, например, в набор неодушевленных конструкций, то о положительной оценочности не может быть и речи. В многосотенном корпусе исследуемых единиц нами выделены буквально два-три десятка слов с положительной оценочностью типа Geistesgröße (великий интеллектуал), Gedankengenerator (генератор мысли), если положительная оце-ночность не заложена в семантике компонентов, например, полуаффиксальных образований таких, как Super-, Bomben-, -bombe.

5. Использование метафор и метонимий для номинации человека через неодушевленный предмет является самым прямым и самым простым способом создания четких и постоянных образов. Их цель - приписать человеку, особенностям его внешности, частям тела, производимым им действиям, поступкам, поведению в целом, внутренним и внешним качествам и свойствам некоторые признаки неодушевленного предмета, имеющие преимущественно оценочный смысл, шкалируемый в диапазоне одобрительности /неодобрительности. Возникающий при этом образно-ассоциативный комплекс имеет в качестве основы как раз системы стереотипов и эталонов, присущих отдельно взятой лингвокультурной общности. Образ создает не только наглядность, но и стилистическую окраску. Именно поэтому он вводится для выделения кульминационных моментов в речи.

6. Анализ фактического материала на материале соответствующих лексико-семантических полей показал, что эти поля имеют разные объемы, а границы их установить невозможно. Наиболее крупными являются поля с их микро- и периферийными субструктурами, которые охватывают наиболее легко непосредственно воспринимаемые понятия, касающиеся человека. Это, в первую очередь, внешность человека, характер человека, его социальная характеристика и т.д.

В результате исследования было установлено, хотя это и не входило в задачи работы, что преобладающее число слов -деперсонификатов немецкой обиходно-разговорной речи не имеет образных параллелей в русском языке.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Метафорические и метонимические переосмысления существующих в языке наименований представляет собой уникально-универсальные явления: являясь предметом исследования в ряде разделов лингвистики, они характеризуются пространственными и временными связями как в структуре языка, так и в функционировании. Перенос значения характерен для всех языков и во все эпохи, представляя собой наиболее удобный и экономичный способ создания новых слов.

Сама сущность метафоры и метонимии позволяет человеку понять нечто непонятное, логически и лингвистически нерегулярное, а механизмы переноса наименований позволяют раскрыть когнитивную деятельность человека, основанную на его способности расшифровывать и понимать языковые выражения за счет ассоциативно-языковой памяти объекта в его целостности по его фрагментарному представлению в метафоре или метонимии.

Определенная антропометричность природы метафоры и метонимии оправдывает наличие ассоциативных связей в сознании человека, возникающих как последствие допущения о подобии человека чему-то по внешней, функциональной и т.п. схожести, а также по смежности, сопредельности, вовлечении в аналогичную ситуацию.

Одним из видов метафоры является персонификация (олицетворение), когда какому-либо предмету неживой природы приписываются качественные характеристики человека во всех его проявлениях. Персонификация давно является широко известным объектом стилистических и лексикологических исследований, ее дефиницию не обходит практически не один лингвистический или просто энциклопедический словарь. Как и метафора, вообще, персонификация может быть средством лексико-семантического словообразования.

Анализ, однако, показал, что в лингвистике вообще и в германистике в частности не уделялось внимания противоположному явлению, которое в данной работе именуется как деперсонификация. Под последней предлагается понимать «овеществление», «опредмечивание» человека средствами языка, при которых происходит деперсонизация человека, его «обездуши-вание».

На примере из русского языка это именование, например, мужчины дубиной, лаптем, валенком, молотком, гвоздем и т.п. Это немецкие наименования Stiefel, Sack, Tülle и т.д., подробно рассмотренные в данной работе.

В результате анализа выявлено, что и предполагалось заранее в рабочей гипотезе, гораздо большее количество лексических единиц метафорического происхождения, чем метонимического. Объяснением этого может быть то, что в сфере непосредственного языкового общения ассоциативные связи на базе сравнения предметов и их характеристики более восприимчивы для сознания, чем связи по смежности и сопредельности, требующие больших затрат умственных усилий как для создания метонимических образований, так и для их понимания.

Метафора и метонимия с их подвидами — синекдохой, синестезией и парафразой широко используются для создания языковой картины мира и служат средством получения нового знания о нем. Без метафор, метонимий и их подвидов человеку не обойтись, ибо они присущи человеческому мышлению.

Вызывая огромное количество представлений в процессе деперсони-фикации человека и не теряя дополнительной энергии и времени на мыслительную деятельность при речепередаче, сохраняя при этом свою коммуникативную ценность, деперсонификаторы несут в себе гораздо большую информацию, чем исходная лексическая единица, так как они получают дополнительно коннотативную нагрузку, опирающуюся на среду общения, контекст и соотносящуюся с образным мышлением, с выражением чувств, эмоций и т.п., что непосредственно отражается в экспрессивности новообразования.

В результате исследования материала были получены определенные данные из области стилистической окраски новообразований: превалирующее большинство рассмотренных единиц имеет пейоративную окраску. Лишь очень небольшое количество номинаций метафорического и метонимического плана характеризует человека с положительной стороны. Вкладывая в новое слово личностный смысл, человек не может быть, что само собой разумеется, объективным в оценке своего ближнего. Отбор языкового материала применительно к новому денотату часто имеет оттенок ироничного, шутливого, иногда сатирического отношения к обозначаемому. Но непреложно то, что метафоризируя или метонимизируя понятие самого ли человека в целом или его составляющих, смысл оценочности направлен на человека в комплексе. При этом у отдельных представителей немецкой лингвокультурной общности может наблюдаться различный уровень восприятия одних и тех же предметов и явлений: одна и та же реалия может вызвать различные образы. Эти факты подтверждаются многочисленными примерами из обиходно-разговорной речи.

На различие в мировосприятии и ментальных процессах в сознании субъектов познания и языковой общности в целом могут оказывать влияние самые различные факторы: национально-психологические, временные, социальные, культурные и т.п., которые могут быть причиной значительных расхождений в формируемых одной и той же реалией образах. Отсюда значительное число единиц синонимического плана, единиц, могущих выступать в разных значениях, то есть многозначных, но в зависимости от времени и территории проживания какой-либо социально-территориальной группы носителей языка.

Характерным для результатов исследования можно считать то, что в рассмотренных лексико-семантических полях отсутствуют единицы, заимствованные из других языков.

Сопоставительный анализ деперсонификаторов в немецком и русском языках свидетельствует о том, что семантической адекватностью характеризуется лишь отдельными немецко-русскими параллелями, что важно учитывать при работе с переводами и в самой переводческой практике. Кроме того, возникающий при создании новообразования образно-ассоциативный комплекс имеет в качестве основы систему стереотипов и эталонов, присущую каждой отдельно взятой лингвокультурной общности, что необходимо принимать во внимание как при изучении иностранного языка, так и при его преподавании. Не разглядев образно-ассоциативного богатства какого-либо языка, которое заключено «между» семантикой и гносеологией, невозможно понять его картину мира.

Образ создает не только наглядность, но и стилистическую окраску, поэтому он и необходим для выделения кульминационных моментов в речи. Творцу метафор и метонимий с целью осуществления деперсонифика-ции предоставлены широкие возможности для интерпретации и для отображения через образность любого количества оттенков смысла.

Асимметрия номинативного знака осуществляет двойственность его функционирования, что ведет к существованию первичной и вторичной номинации. Первая как бы очерчивает первичный процесс познания вещей, закрепляя за определенными денотатами языковой знак. Абстрактное мышление человека позволяет использование им вторичной номинации одного и того же объекта с определенной целью. Вторичная номинация детализирует образ через введение дополнительной, выраженной эксплицитно или же имплицитно информации.

Исследование деперсонификации на уровне лексико-семантического словообразования допускает глубже проникнуть в психологию носителей немецкого языка в рамках познания формирования их языковой картины мира, что не в последнюю очередь важно для решения проблем межкультурной коммуникации.

Список научной литературыПереверзева, Наталья Александровна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Азнаурова, Э.С. Стилистический аспект номинации словом как единицей речи / Э.С. Азнаурова// Языковая номинация. Виды наименований. -М.; 1977. - С. 21-37.

2. Антропова, М.О. Словообразование в сфере немецкой разговорной лексики (на материале имени существительного). Монография / М.О. Антропова // М.: «Прометей», 2005. 352с.

3. Амосова, H.H. Слово и контекст / H.H. Амосова // Очерки по лексикологии, фразеологии и стилистике. Уч. Записки ЛГУ №243. Серия филологических наук. Вып.42, 1958, с. 42-49.

4. Араратян, М. О термине «метонимия» / М.О. Араратян // Уч. Записки 1МГПИИЯ.-М.: 1971. — т.59. С. 16-23.

5. Арутюнова, Н.Д. Тождество или подобие? / Н.Д. Арутюнова // Проблемы структурной лингвистики. — М.: Наука, 1983. С. 4-25.

6. Арутюнова, Н.Д. Функциональные типы языковых метафор / Н.Д. Арутюнова // Изв. АН СССР. Серия лит-ра и язык. 1978. -т.37. — №4 - С.254-263.

7. Арутюнова, Н.Д. Языковая метафора: синтаксис и лексика / Н.Д. Арутюнова // Лингвистика и поэтика. М.: Наука, 1979. - С. 134-151.

8. Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов. / О.С. Ахмано-ва//. — М.: Советская энциклопедия, 1969. — 608с.

9. Березин, Ф.М. Общее языкознание / Ф.М. Березин // М.: Просвещение, 1979.

10. Бондарко, A.B. Опыт лингвистической интерпритации соотношения системы и среды. / A.B. Бондарко// Вопросы языкознания. М.: 1985. -№1.-С. 13-23.

11. Брагина A.A., Неологизмы в русском языке. / A.A. Бондарко//. — М.: «Просвещение», 1973. 224с.

12. Будагов, P.A. Определяет ли принцип экономии развитие и функционирование языка? / P.A. Будагов // Человек и его язык. — М.: МГУ, 1974. — С.76 —91.

13. Будагов, P.A. О так называемом «промежуточном звене» в смысловом развитии слов / P.A. Будагов // Сборник статей по языкознанию. Проф. МГУ акад. В.В. Виноградову в день его 60-летия. — М.: МГУ, 1958. — С.73 — 85.

14. Булыгина, Т.В. О границах и содержании прагматики / Т.В. Булыгина // Изв. АН СССР Серия лит-ра и язык, 1981. т.40. - №40. - С. 114123.

15. Васильев, JI.M. Теория семантических полей / JI.M. Васильев // Вопросы языкознания. 1971. №5. С .104

16. Виноградов, В.В. Основные типы лексических значений слова / В.В. Виноградов // Вопросы языкознания. — 1953. №5. — С.5 —14.

17. Вольф, Е.М. Метафора и оценка / Е.М. Вольф // Метафора в языке и в тексте. М.: Наука, 1988. - С.48 - 67.

18. Вольф, Е.М. Функциональная семантика оценки / Е.М. Вольф//- М.: Наука, 1985.- 140с.

19. Гак, В.Г. К проблеме гносеологических аспектов семантики слова /

20. B.Г.Гак // Вопросы описания лексико-семантической системы языка: Научная конференция «Вопросы описания лексико-семантической системы языка», 16-18 ноября, 1971.: Тез. докл. М., 1971. — 4.1.1. C.48-51.

21. Гак, В.Г. К типологии лингвистических номинаций / В.Г.Гак // Языковая номинация. Общие вопросы. — М.: Наука, 1977. — С.108 124.

22. Гальперин, И.Р. Очерки по стилистике английского языка / И.Р. Гальперин// — М.: Изд. лит. на иностр. языках, 1958. 459с.

23. Годинер Е.С., Вторичная номинация в современном немецком языке (на материале имен существительных) / Е.С. Годинер// Автореф. дис. . канд. филолог, наук. — Л., 1983. — 20с.

24. Гончаренко, С.Ф. Компаративные тропы в испанской поэтической речи / С.Ф. Гончаренко// Канд. дис.- М., 1973. 202с.

25. Губарев, В.П. Проблема семантики разнооформленных знаков прямой и косвенной номинации современного немецкого языка / В.П. Губарев// Автореф. дис. . канд. филолог. Наук. -М., 1981. -20с.

26. Гуськова, Е.В. Вторичная контекстуально-обусловленная номинация в художественном тексте (на материале современного английского языка) / Е.В. Гуськова// Автореф. дис. . канд. филолог, наук. — М., 1977.-26с.

27. Девкин, В.Д. Немецко-русский словарь разговорной лексики / В.Д. Девкин// М.: Русский язык, 1994. 768 с.

28. Девкин, В.Д. Оценочный компонент семантики слова / В.Д. Девкин // Семантические и функциональные аспекты германских романских языков. Курск, 1990. - С.57 - 59.

29. Девкин, В.Д. Занимательная лексикология / В.Д. Девкин// — М.: «Гуманитарный издательский центр ВЛАДОС», 1977. 312с.

30. Ефремов, Л.П. Метонимическое обозначение человека названиями носильных вещей / Л.П. Ефремов// Изв. АН Каз. ССР. Серия обществ. - Алма-ата : 1967. - №1. - С. 24 - 35.

31. Жантурина, Б.Н. Семантика и структура синкретических тропов / Б.Н. Жантурина// Автореф. дис. . канд. филолог, наук. — Л., 1984- 18 с.

32. Жинкин, Н.И. Механизмы речи. М.:Наука, 1958. - 234с.

33. Жоль, К.К. Мысль. Слово. Метафора / К.К. Жоль // Проблемы семантики в философском освещении. Киев: Просвит, 1984. - С. 121 -139.

34. Ибраев, JI.И. Надзнаковость языка / К проблеме отношения семиотики и лингвистики / Л.И. Ибраев // Вопросы языкознания. М.: 1981. — №1. - С. 17-35.

35. Канонич, С.И. Принципы типологии контекстных грамматических категорий. / С.И. Канонич // Вопросы языкознания. М.: 1955. - №3. -С. 18-27.

36. Кацнельсон, С.Д. Содержание слова, значение и обозначение / С.Д.// — М. Л.: Наука, 1965. - 110 с.

37. Ковтун, Л.С. О значении слова / С.О. Ковтун// Вопросы языкознания. 1955. - №5.-С. 65-77.

38. Колеватов, В.А. Социальная память и познание / В.А. Колеватов// — М.: Мысль, 1984.-190 с.

39. Кондаков, Н.И. Логический словарь / Н.И. Кондаков// М.: Наука, 1971.-658 с.

40. Кубрякова, Е.С. Номинативный аспект речевой деятельности / Е.С. Кубрякова// М.: Наука, 1986. - 156 с.

41. Кубрякова, Е.С. Типы языковых значений. Семантика производного слова / Е.С. Кубрякова// М.: Наука, 1981. - 198 с.

42. Кузнецов, A.M. Структурно-семантические параметры в лексике. На материале английского языка / A.M. Кузнецов // М.: «Наука», 1980. -224с.

43. Курилович, Е. Заметки о значении слова / Е. Курилович // Очерки по лингвистике. — М.: Изд-во иностр. лит-ра, 1962. С. 241 - 254.

44. Левин, Ю.И. Русская метафора. Синтез. Семантика. Трансформации / Ю.И. Левин// Ученые записки Тартуского ун-та. — Тарту, 1969. Кн. 4.-С. 14-28.

45. Левин, Ю.И. Структура русской метафоры / Ю.И. Левин // Ученые записки Тартуского ун-та. Тарту, 1965. Вып. 181. - Кн. 2. - С. 2439.

46. Левковская, К.А. Лексикология немецкого языка / К.А. Левковская// М.: «Учпедгиз». 1956, 244с.

47. Лингвистический энциклопедический словарь (ЛЭС) / Отв. ред. В.Н. Ярцева. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — 685 с.

48. Лихачев, Д.С. Поэтика древнерусской литературы / Д.С. Лихачев// — М.: Наука, 1979.-352 с.

49. Малинин, Б.А. Диада текст и контекст: проблемы дефиниции и взаимосвязи / Б.А. Малинин// Вопросы синтаксиса и стилистики текста в современном немецком языке. Пятигорск: ПГПИИЯ, 1986. - С. 131— 136.

50. Малинин, Б.А. Языком о языке / Б.А. Малинин // Университетские чтения 2004. - Пятигорск: ПГЛУ, 2004. - С. 19 - 21.

51. Малинин, Б.А. Знаковая теория языка и слово / Б.А. Малинин // Вопросы германистики. Вып. 6. Пятигорск: ПГЛУ, 2004. — С. 99 - 103.

52. Малинин, Б.А. Текстообразование и контестуально-аналогическое образование / Б.А. Малинин // Структура и функции межфазовых единиц. Пятигорск: ПГПИИЯ, 1988. - С. 140-148.

53. Махова, И.Н. Анимализация человека в коллоквиальной лексике современного немецкого языка / И.Н. Махова // Дисс. канд. филолог, наук. — Пятигорск, 1999.

54. Мезенин, С.М. К проблеме изучения образности в произведениях Шекспира / С.М. Мезенин // Семантические исследования по английскому языку. М.: Наука, 1971. - С. 74 - 87.

55. Мезенин, С.М. Образность как лингвистическая категория / С.М. Мезенин // Вопросы языкознания. 1982. - №6. -С. 34-43.

56. Модебадзе, Э.А. Метафора и метонимия / Э.А. Модебадзе // Русский язык в национальной школе. М.: 1977. - №2. — С. 27 - 38.

57. Муминов, Т.А. Проблемы вторичной номинации в лексике: (образование переносного значения) / Т.А. Муминов// Автореф. дис. . д-ра филолог, наук. М., 1978. - 36 с.

58. Мыркин, В.Я. Текст, подтекст, контекст / В.Я. Мыркин // Вопросы языкознания. М.: 1976. - №2. - С. 86 - 93.

59. Некрасова, Е.А. Метафора и ее окружение в контексте художественной речи / Е.А. Некрасова // Слово в русской советской поэзии. — М.: Наука, 1975.-С. 130-141.

60. Никитин, М.В. Лексическое значение слова. / М.В. Никитин // — М., 1988, с. 217

61. Никитин, М.В. Основы лингвистической теории значения. / М.В. Никитин // Санкт-Петербург, 1988, с. 159

62. Новиков, Л.А. Семантика русского языка. / Л.А. Новиков // М.: «Высшая школа», 1982, с. 34

63. Норманн, Б.Ю. Введение в языкознание. / Б.Ю. Норман // Минск, 1984.

64. Павилёнис, Р.И. Проблемы смысла. Современный логико-философский анализ языка / Р.И. Павилёнис //- М.: Мысль, 1983. — 286 с.

65. Панфилов,. В.3. Взаимоотношение языка и мышления / В.З. Панфилов //-М.: Наука, 1971.-232 с.

66. Панфилов, В.З. К вопросу о соотношении языка и мышления / В.З. Панфилов // Мышление и язык: Сб. статей под ред. Д.П. Горского. — М.: Госполитиздат, 1957. С. И - 121.

67. Пауль, Г. Принципы истории языка / Г. Пауль // М.: Иностранная литература, 1960. - 500 с.

68. Петров, В.В. Научные метафоры. Природа и механизмы функционирования / В.В. Петров // Философские основания научной теории. -Новосибирск: Наука. Сиб. отд-ние, 1985. С. 59 - 70.

69. Потебня, A.A. Из записок по русской грамматике / A.A. Потебня// — Харьков: Тип. Д.Н. Петухов, 1888. 199 с.

70. Потебня, A.A. Из записок по теории словесности: Поэзия и проза. Тропы и фигуры. Мышление поэтическое и мифическое. Приложения / A.A. Потебня // — Харьков: Паровая тип. И литогр. Зильбельберг и сыновья, 1905. 652 с.

71. Розен, Е.В. Новые слова и устойчивые словосочетания в немецком языке / Е.В. Розен //- М.: Просвещение, 1991. 192с.

72. Розен, Е.В. Новое в лексике немецкого языка / Е.В. Розен // — М. .'Просвещение, 1971.- 175с.

73. Ризель, Э.Г. Полярные стиливые черты и их языковое воплощение / Э.Г. Ризель // Иностранные языки в школе. 1964. - №3. - С. 98 - 105.

74. Серебренников, Б.А. Как происходит отражение картины мира в языке? / Б.А. Серебренников // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. - С. 88 - 104.

75. Серебренников, Б.А. Язык отражает действительность или выражает ее знаковым способом? / Б.А. Серебренников // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. - С. 69 - 87.

76. Соссюр, Ф.де., Курс общей лингвистике / Ф.де. Соссюр // М.: Едиториал УРСС, 2004, 256с.

77. Спиркин, А.Г. Мышление и язык / А.Г. Спиркин // М.: Московский рабочий, 2-е издание, 1958. - 180 с.

78. Степанова, М.Д. Методы синхронного анализа лексики / М.Д. Степанова// -М.: Высшая школа, 1968. — 142 с.

79. Степанова, М.Д. Словообразование современного немецкого языка / М.Д. Степанова // М.: Изд-во литературы на иностранных языках, 1953.-376 с.

80. Степанова, М.Д., Чернышева И.И. Лексикология современного немецкого языка / М.Д. Степанова, И.И. Чернышева // М.: Высшая школа, 1962.-309 с.

81. Степанова, М.Д., Чернышева И.И. Лексикология современного немецкого языка / М.Д. Степанова, И.И. Чернышева // — М.: «Академия». 2005. - 252с.

82. Тарасова, В.К. Словесная метафора как знак / В.К. Тарасова // Авто-реф. дис. канд. филолог, наук. Л., 1976. — 19 с.

83. Телия, В.Н. Вторичная номинация и ее виды / В.Н. Телия // Языковая номинация. Виды наименований. М.: Наука, 1977. - С. 124 - 139.

84. Телия, В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц языка / В.Н. Телия // М.: Наука, 1986. - 142 с.

85. Телия, В.Н. Метафора как модель и ее смысловые механизмы / В.Н. Телия // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. -М.: Наука, 1988. С. 174 - 186.

86. Телия, В.Н. Метафоризация и ее роль в создании языковой картины мира / В.Н. Телия // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. С. 186 - 196.

87. Телия, В.Н. Номинативно- функциональные типы метафор и их роль в языковой картине мира / В.Н. Телия // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. - С. 196 - 204.

88. Уфимцева, A.A. Теории семантического поля и возмозжности их применения при изучении словарного состава языка / A.A. Уфимцева // Вопросы теории языка в современной зарубежной лингвистики. -М.:1961.-с. 64-78.

89. Уфимцева, A.A., Азнаурова Э.С., Кубрякова Е.С. и др. Лингвистическая сущность и аспекты номинации / A.A. Уфимцева, Э.С., Е.С. Кубрякова // Языковая номинация. Общие вопросы. М.: Наука, 1977. -С. 83- 108.

90. Уфимцева, A.A. Лексическая номинация (первичная, нейтральная) / A.A. Уфимцева // Языковая номинация. Виды наименований. М.: Наука, 1977.-С. 87-102.

91. Уфимцева, A.A. Семантика слова. / A.A. Уфимцева // Аспекты семантических исследований. М.: Наука, 1980. - С. 9 - 20.

92. Федоров, A.B., Кузнецова H.H., Морозова E.H., Цыганова И.А. Неме-цо-русские языковые параллели / A.B. Федоров, H.H. Кузнецова, E.H. Морозова, И.А. Цыганова // М.: Изд. Литературы на инстранных языках, 1961. -303с.

93. Фигуровский, И.А. Введение в общее языкознание / И.А. Фигуров-ский // — М.: «Просвещение», 1969, 232с.

94. Фомина, М.И. Современный русский язык. Лексикология / М.И. Фомина // М.: «Высшая школа», 1978. 256с.

95. Философский энциклопедический словарь (ФЭС) / Отв. ред. Л.Ф. Ильичев. -М.: Советская энциклопедия, 1983. 839 с.

96. Храпченко, М.Б. Текст и его свойства / М.Б. Храпченко // Вопросы языкознания. М.: 1985. №2. - С. 5 - 13.

97. Черкасова, Е.Т. Опыт лингвистической интерпретации тропов: (метафора) / Е.Т. Черкасова // Вопросы языкознания. 1968. №2. — С. 24 — 34.

98. Чумак-Жунь, И.И. Лексико-семантическое поле цвета в языке поэзии И.А. Бунина: состав и структура, функционирование / И.И. Чумак-Жунь//Автореферат. Киев, 1996, с. 18

99. Шавкун, Н.С. Атрибутивный композит или атрибутивное словосочетание как альтернативные средства номинации в немецком языке / Н.С. Шавкун // Канд. дисс. - Пятигорск: 2001. - 248 с.

100. Шавкун, Н.С. Словообразование по аналогии в немецкой обиходно-разговорной речи / Н.С. Шавкун // Вопросы германистики. Пятигорск: ПГЛУ, 2004, Вып. 6. с. 183-187

101. Шанский, Н.М. Лексикология современного русского языка / Н.М. Шанский // М.: Просвещение, 1964. - 327 с.

102. Шаховский, В.И. Значение и эмотивная валентность единиц языка и речи / В.И. Шаховский // Вопросы языкознания.- 1984. №6. — С. 26 -34.

103. Шаховский, В.И. Эмотивный компонент значения и методы его описания. / В.И. Шаховский // Волгоград: ВГПИ, 1983. - 94 с.

104. Щерба, Л.В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании / Л.В. Щерба // Языковая система и речевая деятельность. Л.: Наука, 1974. - С. 133 - 145.

105. Щерба, Л.В. Избранные работы по русскому языку / Л.В. Щерба // — М.: Учпедгиз, 1957. 188 с.

106. Шмелев, Д.Н. Слово и образ / Д.Н. Шее лев // — М.: Просвещение, 1964.-164 с.

107. Шмелев, Д.Н. Современный русский язык / Д.Н. Шмелев // М.: Просвещение, 1977. - 335 с.

108. Шпет, Г. Эстетические фрагменты / Г. Шпет // М.: Искусство, 1992. -Т.1.-444 с.

109. Штейнбух, К. Автомат и человек: Кибернетические факты и гипотезы / К. Штейнбух // М.: Наука, 1967. - 217 с.

110. Щур, Г.С. Теория поля в лингвистике. / Г. С. Щур // М.: «Наука», 1974.-230с.

111. Юрченко, Д.В. Когнитивная структура метафорического поля «Сома-тизмы» (на материале немецкого языка) / Д.В. Юрченко // Теоретическая и прикладная лингвистика. Вып. 4. — Пятигорск, 2005. - С. 167 -173.

112. Якобсон, Р. Лингвистика и поэтика / Р. Якобсон // Структурализм «за» и «против». М.: Наука, 1975. - С. 101-113.

113. Althoff, F. Die strukturtypologischen Zusammenhänge von Persönlichkeit // Sprache und Weltanschauung. Marburg: Elwert, 1938. S. 71 - 86.

114. Anlauf, H. Mündlicher und schriftlicher Ausdruck, Schülerheft, Berlin: Volk und Wissen Volkseigener Verlag Berlin, 1969, 112 S.

115. Behaghel, O. Die deutsche Sprache. — Halle (Salle): VEB Max Niemeyer Verlag, 1958.-313 S.

116. Behaghel, O. Von deutscher Sprache. Lahr.i. Baden: Reichert, 1927. — 242 S.

117. Behaghel, O. Zeitersparnis in der deutschen Rede // Germanisch Romanisch Monatsschrift. - Heidelberg: Carl Winter, 1933. - N 5- 6- S. 15 -21.

118. Black, M. Models and metaphor Ithaca - N.Y.: Harper& Row, 1962. -212 p.

119. Black, M. More about metaphor // Metaphor and thought. / Cambridge: Cambredge Univ. Press, 1979. P. 47 - 59.

120. Davidson, D. Metaphora // Teksty. Warszawa: Panstv. Wyd wo nauk, 1980.-N6(54).-P. 22-31.

121. Davidson, D. What metaphors mean // Reference, truth and reality. Boston: Academic Press, 1980. - P. 13-22.

122. Erben, J. Abriss der deutschen Grammatik, Brl.: Akademie-Verlag, 1966, 316 S.

123. Faulseit, D., Kühn G. Stilistische Mittel und Möglichkeiten der deutschen Sprache. Halle (Saale): VEB Verlag Sprache und Literatur, 1961.-283 S.

124. Faulseit, D. Gutes und schlechtes Deutsch. Lpz.VEB Bibliographisches Institut.- 1972.- 154 S.

125. Fleischer, W. Wortbildung der deutschen Gegenwartssprache. — Leipzig: VEB Bibliographisches Institut, 1969. 327 S.

126. Gipper, H. Das sprachliche Feld. Duden-Grammatik, Mannheim: Bibliographisches Institut, 1959, 702 S.

127. Gipper, H. Über Aufgabe und Leistung der Sprache beim Umgang mit Farben. Die Farbe 6, 1957, S.23 48

128. Hallig. R., Wartburg W., Systeme raisone des conscepts pour servir de base a la lexicographie, 2-eme ed., Berlin: 1963. — 236 p.

129. Hartmann, P. Das Wort als Name. Köln. Opladen, 1958. -314 S.

130. Hävers, W. Habdbuch der erklärenden Syntax. Zidelberg: Carl Winter, 1925.-246 S.

131. Hirt, H. Etzmologie der neuhochdeutschen Sprache. — München: E. GrasVerlag, 1909. 348 S.

132. Horn, W. Sprachkörper und Sprachstruktur. Leipzig, 1923. - 148 S.

133. Ipsen, G. Der alte Orient und die Indogermanen Stand und Aufgaben der Sprachwissenschaft, «Globus», Heidelberg, 1924. S.74 - 82 .

134. Iskos, A., Lenkowa A. Deutsche Lexikologie. Л.: Просвещение. Ле-нингр. отд-ние, 1970, 296 S.

135. Jespersen, О. Die Sprache. Ihre Natur, Entwicklung und Entstehung. -Heidelberg: Carl Winter, 1925. 292 p.

136. Jespersen, O. Mankind, nature and individual from a linguistic point of view. Oslo: Univ. - fori., 1925. -312 p.

137. Köster. R. Die Sache als Mensch sprachlich gesehen, Sprachpflege №3, 1956.-S.21 -22.

138. Köster, R. Der Mensch als Sache sprachlich gesehen, Sprachpflege №1, 1956.-S.1-3.

139. Lakoff, G., Johnson M. Metaphors we live by. Chicago: Univ. of Chicago, 1980.-242 p.

140. Lakoff, G., Johnson M. The ubiquity of metaphor. Amst. - Phil.: John Benjamins, 1985. -148 p.

141. Levin, S. The semantics of metaphor. Baltimore - London: Univ. Park Press, 1977.- 114 p.

142. Lewkowskaja, X.A. Lexikologie der deutschen Gegenwartssprache. — M.: Высшая школа, 1968. 319 S.

143. Minina, N. Semantische Felder leichtgemacht — praktisch angewandt. — M.: «Высшая школа»ю 1973, 142c.

144. Möller, G. Deutsch von heute. — Lpz.: VEB Bibliographisches Institut, 1965.-120 S.

145. Pinkal, M. Kontext und Bedeutung. Türingen: 1977. - Volk und Wissen. - 168 S.

146. Pokorny, J. Indogermanisches etymologisches Wörterbuch. — Bern: Franc-ke, 1949-1959.-428 S.

147. Reiners, L. Ein Lehrbuch deutscher Prosa. München: G.H.Beck'sche. Verlagsbuchhandlung, 1955. - 654 S.

148. Riesel, E., Schendels E. Deutsche Stilistik. Moskau: Verlag Hochschule, 1975.-314 S.

149. Riesel, E. Abriss der deutschen Stilistik. M.: Verlag f. fremdsprachige Literatur, 1954.-403 S.

150. Schippan, Th. Einführung in die Semasiologie. Leipzig: VEB Bibliographisches Institut, 1972. - 246 S.

151. Schippan, Th. Einfuhrung in die Semasiologie. Leipzig: VEB Bibliographisches Institut, 1975. - 269 S.

152. Schmidt, W. Deutsche Sprachkunde. Berlin: Volk und Wissen Volkseigener Verlag. - 1968. - 356 S.

153. Schmidt, W. Lexikalische und aktuelle Bedeutung. Berlin: Akademie -Verlag. - 1967. - 130 S.

154. Schreiber, H. Deutsche Wortfelder für den Sprachunterricht, Leipzig: Verlag Enzyklopädie, 1987. 134 S.

155. T.Slama-Cazacy Leistung und Grenzen des sozialen Kontextes sprachlichen Verhaltens (Pragmatik). Interdisziplinäre Beiträge zur Erforschung der sprachlichen Kommunikation. — Hrsg.von SJ. Schmidt. — Mün-chen:1974. — S.118 — 131.V

156. Stepanova M.D., Cernyseva I.I. Lexikologie der deutschen Gegenwartssprache, M.: «Vyssaja Skola», 1986. 248 S.

157. Trier, J. Der deutsche Wortschatz im Sinnbezirk des Verstandes. Die Geschichte eines sprachlichen Feldes. Heidelberg, 1931. —136 S.

158. Trier, J. Altes und Neues vom sprachlichen Feld // Mannheim, 1968. S. 41 — 54.

159. Ullmann, St. Grundzüge der Semantik. Die Bedeutung In sprachwissenschaftlicher Sicht. Berlin: Akademie der Wissenschaften der DDR, 1967. -312 S.

160. Ullmann, St. Précis de semantique française. — Paris: Hachette, 1952. -264 p.

161. Villard, M. Les universaux métaphoriques: Etudes contrastive de la metaphore en japonais et. en français suivi de Conception de la metaphore en Japan. Berne: H.Lang, 1984. 310 p. (Publ. univ. europ. - Sero 21. Linguistique. - V 01. 34.)

162. Weisgerber, L. Verschiebungen in der sprachlichen Einschätzung von Menschen und Sachen. Köln u. Oppladen, 1958, 212 S.

163. Weisgerber, L. Sprachfelder in der Erschließung der Welt. Festschrift für Jost Trier. Meisenheim, 1954. - S.34 - 36.

164. Welter. E.G. Die Sprache der Teenager und Twens. Frankfurt am Main: dipa 1961,168 S.

165. Wunderlich, H., Ries H. Der deutsche Satzbau. Stuttgart - Berlin: Hirzel, 1924 - 1925. - 440 S.

166. Wunderlich, H. Unsere Umgangssprache in der Eigenart ihrer Satzfugung. Weimar - Berlin, 1894. - 312 S.

167. Wundt, W. Völkerpsychologie. Stuttgart: Hirzel, 1921. -Bd.l. - 310 S.

168. Zhaochu, Li. Die Metapher,,Wen xin diao long" von Liu Xie: Ein Vergleich zwischen deutscher und chinesischer Metaphorik. — Bonn, 1984. — VI.-349 S.

169. СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ЛИТЕРАТУРНЫХ ИСТОЧНИКОВ и1. СЛОВАРЕЙ

170. Девкин В.Д. Занимательная лексикология. М.: «Гуманитарный издательский центр Владос». — 1998. — 312 с.

171. Arnau F. Heroin AG. Brl. und Weimar: Aufbau Verlag. 1970. 215 S.

172. Atkins B.P. Bis deine Knochen bleichen. — Rastatt: Zauberkreis Verlag.-1962.-64 S.

173. Boll H. Mein trauriges Gesicht. M.: Verlag Progress. - 1968. - 366 S.

174. Brezan J. Semester der verlorenen Zeit. Brl.: Verlag Neues Leben, 1966. - 276 S.

175. Brezan J. Mannesjahre. Brl.: Verlag Neues Leben, 1966. — 288 S.

176. Eulenspiegel № 10. Brl.: Verlag Volk und Wissen. -1967. -S.74.

177. Fallada H. Kleiner Mann was nun?. Brl. und Weimar: Aufbau Verlag, 1965.-400 S.

178. Fischer R. Dem Unbekannten auf der Spur. Brl.: Der Kinderbuchverlag, 1956.-130 S.

179. Flügge G. Altberliner Schnauze.Berliner Zeitung. Brl. 10.03.65. - S.l 1.

180. Flügge G. 'ne dufte Stadt ist mein Berlin. — Berlin:Henschelverlag, 1978. -166 S.

181. Freyer B.H. Der Tod auf allen Meeren. Brl.: Militärverlag der DDR, 1973.-394 S.

182. Gardner G. Heisse Tage auf Hawaii. München: Wilhelm Goldmann Verlag, О.J. -186 S.

183. Grass G.Mein Jahrhundert. Ulm : Franz Spiegel Buch, 2000. - 379 S.

184. Harkenthal G. Galgenfrist. Roman-Zeitung. - Brl.: Verlag Volk und Wissen. -№ 5. - 1977. - 110 S.

185. Hofe G. Roter Schnee. Brl.: Verlag der Nation, 1974. - 512 S.

186. Hofe G. Merci, Kamerad. Brl.: Verlag der Nation, 1971. - 512 S.

187. Hofe G. Schlussakkord. -Brl.: Verlag der Nation, 1974. 495 S.

188. Kant H. Der Aufenthalt. Brl.: Kütten & Loening, 1977. - 600 S.

189. Kant H. Der dritte Nagel. Brl.: Rütten & Loening, - 1981. -186 S.

190. Kant H. Die Summe. Brl.: Rütten & Loening. -1987. - 174 S.

191. Kommissar X. Der Rächer von Richmond. — Rastatt: Erich Fabel Verlag. -1962.-63 S.

192. Küpper H. ABC Komiker bis Zwitschergemüse. Das Bundessoldatendeutsch. - Wiesbaden: Verlag für deutsche Sprache GmbH. - 1978. - 229 S.

193. Lenz S. Das Feuerschiff. München: Deutscher Taschenbuch Verlag GmbH. - 1991.- 188 S.

194. Limpert R. Pausengespräch Unsere Zeit. -N25. Brl.: 1970. - S.12.26.(RW): Mater E. Rückläufiges Wörterbuch der deutchen Gegenwartssprache. Leipzig: VEB Bibliographisches Institut, 1965. - 695 S.

195. Paul H. Deutsches Wörterbuch. Halle (Saale): VEB Max Niemeyer Verlag, 1959.-782 S.

196. Plötze H. Fluchtweg. München: Wilhelm Goldmann Verlag. - 1980. -160 S.

197. Plötze H. Mord hat keine Zunge. München: Wilhelm Goldmann Verlag.-1982.- 160 S.

198. Remarque E.M. Drei Kameraden. M.: Verlag für fremdsprachige Literatur. -1960. - 455 S.

199. Steinberg W. Der Einzug der Gladiatoren. Halle (Saale): Mitteldeutscher Verlag. -1960.-694 S.

200. Strittmatter K. Die blaue Nachtigall. Brl. - Weimar: Aufbau Verlag. -1974.-141 S.

201. Strittmatter K. Der Wundertäter. Brl.: Aufbau - Verlag. 1960. - 524 S.

202. Trotha H. V. Geblendet vom Glanz des Reichtums. München: Moewig -Verlag.-1977.-84 S.

203. Walldorf H. Der Mörder saß im Wembly-Stadion. Halle: Mitteldeutscher Verlag. -1970.-253 S.

204. Wery E. Sie hieß Cindy. München: Wilhelm Goldmann Verlag. - 1981. -191 S.