Мобилизация русской идентичности в конце XIX - начале XX веков

Матвеев, Александр Валерьевич

автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.07
диссертация на тему: Мобилизация русской идентичности в конце XIX - начале XX веков

Год: 2011
Автор научной работы: Матвеев, Александр Валерьевич
Ученая cтепень: кандидата исторических наук
Место защиты диссертации: Москва
Код cпециальности ВАК: 07.00.07

Диссертация по истории на тему 'Мобилизация русской идентичности в конце XIX - начале XX веков'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Мобилизация русской идентичности в конце XIX - начале XX веков"

На правах рукописи

Матвеев Александр Валерьевич

МОБИЛИЗАЦИЯ РУССКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКОВ (НА МАТЕРИАЛАХ ВОЛОГОДСКОЙ ГУБЕРНИИ)

Специальность 07.00.07 - этнология, этнография и антропология

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Москва 2011

4856746

Работа выполнена на кафедре теории, истории культуры и этнологии Вологодского государственного педагогического университета

Научный руководитель:

доктор исторических наук, профессор

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук

кандидат исторических наук

Камкин Александр Васильевич

Малькова Вера Константиновна Желтов Андрей Александрович

Ведущая организация: Институт языка, литературы и истории Коми научного центра Уральского отделения РАН

Защита состоится 25 октября 2011 г. в «14.30» часов на заседании диссертационного совета Д.002.117.01 при Институте этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая РАН по адресу: 119991, Ленинский проспект, д. 32-А. С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института этнологии и антропологии им. H.H. Миклухо-Маклая РАН.

Автореферат разослан «SJj » сентября 2011 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета доктор исторических наук

А.Е. Тер-Саркисянц

Общая характеристика работы

Изучение аспектов актуализации и функционирования русской идентичности на рубеже XIX - XX веков представляет собой самостоятельную значимую научную проблему. Ее актуальность обусловлена возможностью существенного расширения имеющихся знаний о феномене социальной мобилизации на основе единой идентичности в период, когда мощные кризисные явления угрожали существованию российской государственности и целостности российского общества.

По мнению Р.Ш. Джарылгасиновой, в советской теории этноса, близкой к западному примордиализму, сложилась система взглядов на этническое самосознание - «теория этнического самосознания»1. Формирование теории происходило в трудах П.И. Кушнера, H.H. Чебоксарова, С.А. Токарева, В.И. Козлова2. Именно они впервые ставят вопрос об этническом самосознании, как важнейшем признаке этноса, о его истоках и связи с другими признаками. Законченное оформление теория этнического самосознания приобретает в трудах Ю.В. Бромлея, который подробно рассматривает компоненты этносознания. Существенно замечание Ю.В. Бромлея о предрасположенности этнического самосознания к упрощенному и даже искаженному отражению объективной этнической картины, что создает возможность появления шовинистических идей и националистических установок3.

Представления о возможности организации и трансформации идентичности развиваются и в рамках конструктивистской парадигмы, обозначившейся в работах западных антропологов и социологов второй половины XX века и выделившейся в ряд направлений. Так, релятивисты акцентируют внимание на ситуативности и относительности этнической идентичности, проявляющейся в поддержании представителями этносов стабильности этнических границ. Этничность понимается как социальная организация культурных различий, а этнос - как форма этой организации4. Идеи конструктивизма нашли выражение в концепциях этнического и гражданского национализма.

' Джаршгасинова Р.Ш. Теория этнического самосознания в советской этнографической науке (основные аспекты проблемы) // Советская этнография (далее - СЭ). №4, 1987. С. 9.

2 Кушнер П.И. Национальное самосознание как этнический показатель // Краткие сообщения Института этнографии АН СССР. 1949. VIII. С. 3; Чебоксаров H.H. Проблемы происхождения древних и современных народов (Вступительное слово на симпозиуме). Труды VII МКАЭН. Т. V. М., 1970. С. 748; Токарев С.А. Проблема типов этнических общностей (к методологическим проблемам этнографии) // Вопросы философии. №11, 1964. С. 53; Козлов В.И. О понятии этнической общности // СЭ. №2, 1967. С. 105; Козлов В.И. Некоторые проблемы теории нации // Вопросы истории. №1, 1967.

' Брошей Ю.В. Очерки теории этноса. М., 1983. С. 186.

4 Этнические группы и социальные границы. Социальная организация культурных различий. Сборник статей / Под ред. Ф. Барта. М., 2006. С. 15 - 17.

Представители социального конструктивизма строят теории вокруг идеи наций-конструктов, возникающих на основе искусственно формируемых идентичностей. Известность приобрели работы Б. Андерсона, К. Калхуна, Э. Хобсбаума и других исследователей5.

В.А. Тишков определяет сущность этнической общности как социальной конструкции, возникающей и существующей в результате целенаправленных усилий со стороны людей и создаваемых ими институтов, особенно со стороны государства6. Этническая идентичность — это операция социального конструирования «воображаемых общностей», основанных на вере, что они связаны естественными или даже природными связями7. Ключевая роль в формировании этнической идентичности отводится государству.

В последние два десятилетия в отечественной этнографической науке наметилась тенденция интеграции достижений примордиальной и конструктивистской концепций этноса и этничности. Это проявилось в трудах М.Н. Губогло, C.B. Чешко, Е.М. Колпакова, допускающих возможность «двоичного» проявления этничности, образовавшейся как предварительно усилиями политической элиты либо самими индивидами, так и ситуативно8.

Историографическое наследие по идентичности и самосознанию русских представлено работами российских исследователей XX - начала XXI веков. Дореволюционные исследования не опирались на какие-либо парадигмы исследования этнических феноменов и содержали собственные концептуальные построения авторов. В работах психолога П.И. Ковалевского и правоведа В.В. Ивановского делались попытки осмысления сущности национального самосознания и исследовались процессы исторического становления русского национального самосознания9. Советская историография вопроса представлена немногочисленными публикациями. В работе В.В. Мавроди-на было выделено несколько факторов, определивших складывание древнерусской народности, основным из которых является национальное самосознание10. В монографии К.В. Чистова говорится об интеграции, закреплении и аккумулировании в русском фольклоре этнического самосознания, установок, легенд о происхождении народа и контактах с другими этносами, исто-

J Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма М., 2001; Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 года. СПб., 1998; Калхун К. Национализм. М.,2006.

6 Тишков В.А. О феномене этничности // Этнографическое обозрение (далее - ЭО). №3, 1997. С. 3 - 20; Он же. Реквием по этносу. М., 2003. С. 114.

7 Там же. С. 116.

8 Губогло М.Н. Идентификация идентичности: этносоциологические очерки. М., 2003. С. 13, 16, 29; Чешко C.B. Человек и этничность // ЭО. №6, 1994. С. 40, Колпаков Е.М. Этнос и этничность ИЗО. №5, 1995. С. 13-23.

9 Ковалевский П.И. Национализм и национальное воспитание в России. Нью-Йорк. 1922. С. 76 -77; Он же. Психология русской нации. Пг„ 1915 С. 10; Ивановский В.В. Патриотическое чувство. Пг„ 1914. С. 8-9.

10 Мавродин В.В. Образование Древнерусского государства. J1., 1945. С. 396

рической памяти". Работа М.М. Громыко выполнялась в рамках задачи «разностороннего исследования народных традиций в связи с этническим самосознанием»2. Автор рассматривает соционормативные обычаи и традициях русских. В работе A.B. Буганова национальное самосознание рассматривается сквозь призму исторической памяти русских крестьян13.

С начала 90-х годов XX века в отечественную науку активно внедряются новые методы исследования этнических феноменов, что привело к появлению теоретических и прикладных исследований идентичности в различных областях гуманитарной науки. Одним из первых постсоветских исследований самосознания русских была обширная работа, выполнявшаяся под руководством J1.M. Дробижевой на основе статистических материалов и материалов СМИ, собранных в 70-х — 80-х гг. XX века на территории РСФСР и других советских республик14. В работе прослеживается динамика соотношения идеологического и практического уровней этнического самосознания русских в контексте политических изменений в государстве, делается вывод об обусловленности состояния этнического самосознания политическими и экономическими факторами.

Среди работ рубежа XX — XXI веков выделяются исследования, возникшие на волне проникновения в отечественную науку новейших исследовательских парадигм. Их тематика преимущественно посвящена механизмам организации этничности. Так, В.К. Малькова (2006) исследует механизмы освещения и конструирования этничности в современных российских федеральных и республиканских СМИ15. С методологической точки зрения исследование чрезвычайно ценно как попытка разработки нового научного направления — этнологии СМИ. Е.О. Хабенская и В.Р. Филиппов исследуют способы формирования установок этнической ксенофобии в современных столичных печатных СМИ16. В социологическом исследовании Е.А. Беляковой на основе контент-анализа печатных СМИ интерпретируются практики конструирования этнической и гражданской идентичности русских в современном мультикультурном российском обществе17.

" Чистов КВ. Народные традиции и фольклор. Очерки теории. М., 1986. С. 8.

12 Громыко М.М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX века.

М„ 1986. С. 4.

" БугановА.В. Русская история в памяти крестьян и национальное самосознание. М, 1992.

14 Дробижееа Л.М. Этническое самосознание русских в современных условиях, идеология и практика // СЭ. №1, 1991. С. 3 - 13; Дробижееа Л.М. Штрихи к национальному самосознанию русского народа // Русские: этносоциологические очерки / Под ред. Ю.В. Арутюняна. М., 1992.

15 Малькова В.К. Эгничность и толерантность в средствах массовой информации (опыт исследования современной российской прессы). Дис. ... док. ист. наук. М., 2006.

16 Филиппов В.Р. Противодействие ксенофобии в средствах массовой информации II Эгничность, толерантность и СМИ. М , 2006; Хабенская Е.О. Этнические стереотипы в СМИ: ксенофобия и толерантность // Этничность, толерантность и СМИ. М., 2006.

" Белякова Е.А. Конструирование этнической идентичности в современной России. Автореф. дис. ... канд. соц. наук. Саратов, 2007.

Русская идентичность продолжает оставаться в центре внимания ис-торико-этнографических исследований. При этом исследователи стараются придерживаться «классической» субстантивистской парадигмы. Внимания заслуживает коллективный труд «Русские» (1999), включивший написанный A.B. Бугановым раздел о русском национальном самосознании и народной памяти18. В 2003 году защищена кандидатская диссертация A.B. Теленкова по национальному самосознанию русских во второй половине XIX — начале XX веков на материалах Среднего Урала19. Появился ряд исследований отдельных компонентов общественного сознания русских — политических, нравственных, религиозных и исторических воззрений. Это работы Г.Н. Ча-гина, Г.В. Лобачевой, М.М. Громыко и A.B. Буганова, И.Е. Козновой20. Отдельные аспекты содержания этносознания и менталитета русского народа оказались востребованными в работах исследователей-философов21.

Таким образом, уровень востребованности темы русской идентичности и самосознания высок. В тоже время до сих пор не существует комплексных исследований конкретных механизмов этнической и национальной мобилизации русских в предшествующие эпохи и культурно-бытовых аспектов функционирования идентичности в контексте общественной мобилизации. Это обусловило выбор темы исследования, основным объектом которого становятся идеологические механизмы актуализации идентичности.

18 Буганов A.B. Национальное сознание и народная память // Русские. М., 1999. С. 647 - 653.

" Теленков A.B. Национальное самосознание русских во второй половине XIX - начале XX века (по материалам Среднего Урала). Дис. ... канд. ист. наук. Пермь, 2003.

20 Чагин Г. Н. История в памяти русских крестьян Среднего Урала в середине XIX- начале XX века. Пермь, 1999, Лобачева Г.В. Монархическая идея в массовом сознании россиян (1881-1917 годы): Автореф. дис. .. докт. ист. наук. Саратов, 1999; Кознова И.В. Историческая память российского крестьянства в XX веке. Дис. ... докт. ист. наук. Самара, 2005; Громыко М.М., Буганов A.B. О воззрениях русского народа М., 2007.

21 Потемкина Т.В. Становление русской идем как основы национального самосознания русского народа: история и современность. Автореф. дис. ... канд. философ, наук. Краснодар, 2006; Захаров П.Я. Терпение как ментальное свойство русского народа: причина и следствие. Автореф. дис. ... канд. философ, наук. Горно-Алтайск, 2007; ЦнгвинцеваГ.Л. Особенности формирования и функционирования менталитета русского народа. Автореф. дис. ... канд. философ, наук. Пермь, 2005; Жаркова Г.В. Духовный склад русского народа как фактор цивилизационных процессов в обществе. Автореф. дис. ... канд. философ, наук. Саратов, 2007; Сидорова Е.А. Трудовые ценности и установки в менталитете русского народа. Автореф. дис. ... канд. философ, наук. Ростов-на-Дону, 2007.

Предметом исследования являются каналы и способы актуализации русской идентичности в конце XIX - начале XX веков, а также факты, идеи, образы и символы, связанные с этнической или национальной (гражданской) общностью и приобретающие форму индикаторов групповой принадлежности в среде русского сельского населения Вологодской губернии. На общественно-идеологическом уровне индикаторы идентичности присутствуют в разнообразной национальной и этнической информации, сохраняемой и транслируемой в материалах СМИ, различной документации, литературе, памятниках и других материальных объектах, практиках. На культурно-бытовом уровне маркеры идентичности лежат в основе групповых и индивидуальных этнических и национальных (термин нация мы используем в значении «согражданство») представлений.

В качестве цели преследуется изучение механизмов актуализации русской идентичности на общественно-идеологическом и культурно-бытовом уровнях в конце XIX — начале XX веков.

В связи с поставленной целью исследования представляется важным решить следующие конкретные научно-исследовательские задачи:

- охарактеризовать мобилизационный потенциал системы образования, просвещения и СМИ в исследуемый период на территории Вологодской губернии;

- установить особенности функционирования православии церковной организации как инструмента актуализации идентичности русского населения губернии;

- проанализировать деятельность религиозно-просветительских, благотворительных и православно-монархических организаций в контексте политики мобилизации русской идентичности;

- подвергнуть анализу содержание императорских манифестов и церковных поучений с целью определения риторических приемов актуализации русской идентичности;

- исследовать национально-этнический компонент информации печатных СМИ;

- изучить формируемый в учебно-просветительской литературе образ русского народа;

- провести исследование актуализации русской идентичности на повседневно-бытовом уровне в ситуациях «пограничных» и «критических» межэтнических и межгрупповых взаимоотношений;

- рассмотреть моменты актуализации русской идентичности в ситуациях взаимоотношения сельского населения с официальной властью.

Теоретико-методологические основы исследования. Методологическую основу исследования составило единство следующих подходов к предмету изучения: историко-этнографического и историко-ситуативного (предполагает учет конкретных социальных ситуаций, в том числе критиче-

ских, сопровождаемых увеличением мобилизационных усилий со стороны государства22). Кроме того, исследование практик и механизмов актуализации русской идентичности со стороны государства обусловило необходимость обращения к социоконструктивистскому подходу.

Среди конкретных аналитических методов исследования выделяются сплошной, обзорный и контент-анализ текстов источников. В зависимости от конкретного типа источника использовался отдельный вариант контент-анализа. Для изучения этнического компонента информации печатной прессы и императорских манифестов использовался формуляр контент-анализа. В его основе - формуляр, разработанный В.К. Мальковой для исследования этничности и толерантности в современной прессе по методу анализа этнических лексем, стереотипов, идеологем и мифологем.

Во-первых, к исследованию были привлечены нормативно-правовые и нормативно-распорядительные материалы разных уровней происхождения, сфер действия и легитимности. Большое внимание уделено императорским манифестам. Обращенные ко всему населению империи, манифесты обязательно публиковались в официальных центральных и местных губернских газетах, а также прилюдно зачитывались. Всего в период правления Николая II с 1894 по 1917 годы было издано 53 манифеста различного содержания. Кроме того, был задействован ряд «Именных высочайших указов», наиболее важные из которых также публиковались. К числу нормативно-распорядительных материалов относятся указы, распоряжения, циркуляры региональных органов церковного и светского управления - Вологодского губернаторского правления и Вологодской духовной консистории. Данные материалы касались различных аспектов светской и церковной жизни населения губернии и зачастую содержали национально-этническую информацию.

Во-вторых, большой комплекс источников составили делопроизводственные материалы регионального и местного происхождения. Это посту-

22 Малахов B.C. Новое в междисциплинарных исследованиях («Историко-ситуативный» метод в работах В. Тишкова) // Общественные науки и современность. №5,2002. С. 131 - 140.

павшие из уездов в духовную консисторию и губернаторское правление отчеты и рапорты, в том числе церковных благочинных, содержащие информацию о политических и национально-этнических настроениях сельских жителей. Кроме того, были рассмотрены приговоры крестьянских сельских сходов и составленные на их основе прошения о постройке храмов и часовен, зачастую посвященных важнейшим событиям, затрагивающим национально-этнические чувства населения. О настроениях прихожан сельские священники сообщали в церковно-приходских летописях. Поскольку авторы многих делопроизводственных документов зачастую подчеркивали собственную идентичность, данные материалы становятся важным источником личного характера.

В-третьих, в исследовании мы обращаемся к учебно-литературным текстам светского и церковного происхождения. В качестве объекта анализа были выбраны школьные программы по истории, а также тексты учебников по русской истории И.И Беллярминова и Д.И. Иловайского, предназначавшиеся для учащихся начальной и средней школы23. Выбор в пользу этих учебников обусловлен их полным соответствием требованиям официальных программ и популярностью. Кроме того, исследованию подверглись тексты поучения томского епископа Макария «О хранении заветов старины» и сочинение профессора П.Н. Жуковича «Россия под скипетром Романовых»24. Имеются документальные свидетельства их целенаправленного использования в целях патриотического просвещения жителей Вологодской губернии в 1905 и 1913 годах соответственно.

В-четвертых, самостоятельную группу источников составили тексты тематических проповедей, или поучений (слов), произносимых священниками. На рубеже XIX - XX веков поучения были привычной частью повседневной жизни значительного числа российских подданных, их содержание не выходило за рамки официальной государственной идеологии. Это позволяет рассматривать поучения как возможный эффективный инструмент формирования общественного сознания, в том числе в политических целях. Всего было отобрано семьдесят четыре поучения, чье содержание включало патриотическую и гражданскую тематику. Задействованные поучения произносились в период с 1894 по 1917 годы и были опубликованы в официальном печатном органе епархии - «Вологодских епархиальных ведомостях».

Наконец, отдельную группу источников составляют опубликованные в официальной светской и церковной периодической печати, а также популярных периодических изданиях рубежа XIX — XX веков статьи, репорта-

23 Иловайский Д.И. Очерки отечественной истории. М., 1995; Иловайский Д.И. Краткие очерки русской истории // Учебники дореволюционной России по истории. М., 1993; Беллярминов И.И. Элементарный курс всеобщей и русской истории // Там же.

24 Архипастырская беседа о хранении заветов старины // Митрополит Московский и Коломенский Макарий (Невский). М., 1996. Режим доступа: Ькр://со6ор.па^.т^етюп5/Макагу/ш(Зех.|]11Т11: Жукович П.Н. Россия под скипетром Романовых. 1613 - 1913. М., 1991. Режим доступа: ЫтУ/Ыаопс.гиДюокв/^еш/ГОО/вОО/гОООООЮ/

жи, интервью, очерки, выступления, официальные документы и другие виды сообщений. Это общероссийские (журнал «Нива») и региональные печатные издания (газеты «Вологодские губернские ведомости» и «Вологодские епархиальные ведомости»). Выбор в пользу изданий был обусловлен их высоким тиражом и широкой распространенностью. При помощи формуляра был проведен контент-анализ текстов содержащихся в изданиях публикаций. Отбор публикаций для анализа осуществлялся методом сплошного просмотра.

Материалы, отражающие культурно-бытовой уровень функционирования русской идентичности также составляют достаточно большую группу источников.

Прежде всего, были задействованы источники личного происхождения. Это дневник крестьянина Вельского уезда Вологодской губернии И. Глотова, датированный 1915 — 1931 годами, дневник тотемского крестьянина A.A. Замараева (1906 — 1922 годы), дневник волостного писаря А.Е. Петрова из Сольвычегодского уезда (1895 - 1900), а также воспоминания соль-вычегодского крестьянина И.С. Карпова. Все перечисленные материалы опубликованы25. Особую группу материалов составляют дневники и письма участников Первой мировой войны. Это дневник грязовецкого крестьянина Е.Х. Гусева, а также несколько десятков писем тотемских крестьян с театра военных действий26.

Важный комплекс материалов составили опубликованные сообщения корреспондентов «Этнографического бюро» князя Тенишева27. Из всей совокупности материалов бюро наибольший интерес вызывают наблюдения и опросы, проведенные корреспондентами в Вельском, Вологодском Грязовец-ком, Кадниковском, Никольском и Тотемском уездах.

Формирование источникового корпуса завершают этнографические и фольклорные материалы, собранные профессиональными исследователями второй половины XIX - первой трети XX веков28. К числу опубликованных материалов относятся этнографические работы, выполненные в разных уездах губернии Н. Иваницким, А. Шустиковым, М. Едемским29. Архивные ис-

25 Дневник тотемского крестьянина A.A. Замараева. 1906 - 1922 годы // Тотьма: Краеведческий альманах. Вып. 2. Вологда, 1997/ С/ 245 - 517; На разломе жизни. Дневник Ивана Глотова, пежемского крестьянина Вельского района Архангельской

области. 1915-1931 годы. М., 1997; Памятная книга Ивана Григорьевича Глотова // Важский край: источниковедение, история, культура: Исследования и материалы. Вельск, 2002. С. 192 -230; Дневник волостного писаря А.Е. Петрова (1895 - 1906)//Русская литература. №2, 2005. С. 127 - 170; №3, 2005. С. 151 - 185; Карпов И.С. По волнам житейского моря. Воспоминания // Новый мир №1, 1992. С. 7-76.

26 Дневник-воспоминания унтер-офицера Е.Х. Гусева//Вологодский ЛАД №2,2007. С. 85 - 119.

27 Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы «Этнографического бюро князя В Н. Тенишева. Т. 5. Часть 1 - 4. СПб., 2007.

28 Отражение войны в вологодских частушках // Известия вологодскаго общества изучения Севернаго края. Вып. И, 1915. Вып. III, 1916.

29 Иваницкий H.A. Материалы по этнографии Вологодской губернии. М., 1890; Шустиков А. Тавреньга, Вельскаго уезда. Этногафический очерк // Живая старина. Вып. И. 1895; Он же.

точники представлены материалами, собранными членами Вологодского общества изучения Северного края.

Хронологические, территориальные и социальные рамки исследования. Исследование охватывает время правления императора Николая II - 1894-1917 годы. В ходе исследования внимание обращено к общероссийскому, региональному и местному уровням реализации механизмов мобилизации. Исследование культурно-бытовых аспектов функционирования русской идентичности ограничено территориальными рамками Вологодской губернии. Социальные границы исследования охватывают, как правило, сельское население губернии.

Научная новизна работы. Впервые предпринята попытка изучения мобилизационного потенциала каналов передачи официальной информации и идеологических приемов актуализации этнической идентичности, свойственных периоду конца XIX - начала XX веков.

Впервые в подобном аспекте рассмотрены императорские манифесты, церковные поучения, учебно-просветительская литература, региональная печатная периодика. В научный оборот введен большой комплекс архивных и опубликованных материалов.

Практическая значимость. Материалы диссертации могут быть использованы при будущем изучении проблемы мобилизации этнической и национальной идентичности; при разработке основных направлений социальной политики федеральных и региональных властей в условиях глобальных этнополитических изменений; в учебном процессе при разработке курсов этнологии, культурной антропологии, социологии культуры.

Основные положения диссертации были изложены в серии статей, три из которых размещены в ведущих рецензируемых журналах. Также они нашли отражение в ряде выступлений на научных конференциях международного, российского и регионального уровней: II Ежегодные смотры-сессии аспирантов и молодых ученых по отраслям наук (Вологда, 2008); IV научно-практическая конференция «Михайловские чтения. Религиозно-культурное пространство региона: вчера, сегодня, завтра» (Архангельск, 2009); XVI Всероссийское научно-практическое совещание по вопросам изучения и издания писцовых книг и других историко-географических источников (Кириллов, 2009); Седьмые Кирилловские чтения (Кириллов, 2009); международные молодежные научные форумы «Ломоносов-2009» и «Ломоносов-2010» (Москва, 2009 и 2010 г.).

Троичина, Кадниковского уезда. Живая старина. Вып. JI - III. 1892; Едемский М. Из кокшеньгских преданий // Живая старина. Вып. I - II. 1905.

Структура диссертации определена поставленными задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.

Основное содержание работы

Во «Введении» дается обоснование актуальности исследования, его хронологические, территориальные и социальные границы, производится анализ историографии проблемы, дается характеристика источников, формулируются цели и задачи исследования.

В первой главе «Информационные каналы мобилизации идентичности русских в конце XIX - начале XX веков» в центре внимания находятся информационные проводники мобилизации, способные актуализировать представления на групповом и индивидуальном уровнях. При их выявлении учитывались аудиторный, организационный, социокультурный, содержательный аспекты.

В параграфе «Система образования, просвещения и СМИ» характеризуется система народного просвещения, как эффективный инструмент официальной идеологии. Рассматривается сеть учебных заведений, система народных библиотек, религиозно-просветительские чтения, функционирование печатных СМИ. В исследуемый период наблюдается повышение интереса со стороны общественных деятелей к дополнительным формам народного просвещения, в том числе и как к способу предупреждения «национального

вырождения народа».

Рубеж XIX - XX веков - период стремительного увеличения числа образовательный учреждений в Вологодской губернии. Низшие начальные училища в наибольшей степени были востребованы крестьянским населением, необходимость устройства школ осознавалась самими крестьянами. При этом система образования получала мощную государственную поддержку, значительно увеличивалось количество школ гражданского подчинения (в 1912 году их число достигло 1009). Качество образования могло значительно различаться в школах разного подчинения. Хорошее начальное образование зачастую становилось основой для получения крестьянами среднего образования, востребованного и представителями других сельских сословий (например, духовенством). Таким образом, информационно-образовательный потенциал системы просвещения по отношению к сельскому населению губернии был достаточно высок. В целом же, по данным переписи 1897 года, количество грамотных мужчин сельского сословия составляло 37,25% от общего числа, женщин - 4,72%. Сельские сословия были представлены на всех имеющихся в губернии ступенях образования.

Содержание образования было направлено на актуализацию русской идентичности. Во второй половине XIX века усиливается тенденция к формированию четко регламентированного обучения. Для учебных заведений всех звеньев разрабатываются примерные образовательные программы. Возрастает значение исторического образования, проникающего во все типы

гражданских учебных заведений и призванного развивать национальное самосознание. Согласно министерским программам, в низших одноклассных учреждениях приобщение учеников к историческим знаниям происходило на уроках чтения, когда выбирались рассказы по русской истории или биографии исторических личностей. На уроках истории в двухклассных народных училищах изучались биографии исторических личностей, прежде всего царственных особ, а также исторических героев. В дни государственных празднеств учащихся знакомили с дополнительной исторической литературой. Программы начальных городских училищ и гимназий на рубеже веков постоянно менялись, при этом увеличивалась патриотическая направленность исторического образования. Укоренение любви к родине, преданности отечеству и престолу в начале XX века становится главной воспитательной целью курса истории в начальных гимназических классах. Прохождение курса строилось на знакомстве с биографиями выдающихся исторических личностей. Программы старших классов предусматривали формирование представления об особом историческом пути развития русского народа, подчеркивались историческая роль православия и самодержавия, первенство великорусской народности среди других «ветвей» русского народа.

Народные библиотеки зачастую открывались по инициативе крестьян, их количество устойчиво увеличивалось. При постоянном инфраструктурном развитии, библиотеки действительно могли выполнять функцию информационного транслятора. Их мобилизационный потенциал подтверждается составом библиотечных фондов, регулируемым со стороны государства при помощи специальных каталогов. Значительную часть фондов библиотек губернии составляли книги исторического содержания. Проанализировав список названий книг библиотеки Авнегской волости Грязовецкого уезда, состоящий из 114 пунктов, мы выделили 46 наименований книг, которые потенциально могли оказать влияние на этнические и гражданские представления их читателей.

Печатные СМИ, несмотря ограниченную распространенность в крестьянской среде, также рассматриваются как важный информационный канал мобилизации. В крестьянскую среду пресса проникала посредством народных библиотек и через подписку. Активными подписчиками и читателями прессы было сельское чиновничество и интеллигенция, через которых периодика попадала к крестьянам. В обязательном порядке в церковные приходы и волостные правления поступали местные епархиальные и губернские ведомости, остальные наименования изданий зависели лишь от индивидуальных предпочтений жителей. Зачастую основным мотивом обращения крестьян к прессе было желание получать официальную информацию из достоверных источников, а также быть в курсе наиболее важных событий происходящих в стране, что объясняет популярность официальной и «проофициальной» прессы. Задачу распространения официальной идеологии государство возлагало на «Губернские» и «Епархиальные ведомости», обеспечивая высокую доступность этих изданий для населения. Некоторые распространенные в кре-

стьянской среде популярные издания (например, газета «Свет») также декларировали предохранение русского народа «от внешних опасностей».

В конце XIX века широкое распространение в губернии получает практика проведения просветительских чтений для неграмотного населения. Чтения становятся чрезвычайно популярными в простонародной среде, в 1911 году их посещает до 83 тысяч человек. Тематика чтений была разнообразна, но значительную часть составляли темы из истории русского государства. Во время чтений показывались портреты царствующих особ, исполнялись молитвы и гимн за царя, музыкальные и вокальные пьесы патриотического содержания.

В параграфе «Церковь» рассматриваются механизмы трансляции информации в системе «епархиальная администрация - сельский приход». Существовало множество обстоятельств, когда священники обращались к этнической и национальной риторике: при ознакомлении населения с государственными актами и другой официальной информацией, при непосредственном духовно-нравственным просвещением народа, при проведении благотворительных сборов. Особую роль церковь играла в дни трагических событий: деятельность духовенства направлялась на успокоение народных масс «в дни смуты и междоусобной брани». В особых случаях Святейшим Синодом издавались предписания, регламентирующие содержание поучений и внебогослужебных бесед. Например, такие предписания появляются в 1905 году в целях предотвращения народных волнений и межэтнической вражды. Для тех же целей священники прочитывали перед прихожанами сочинения церковных иерархов. В ходе благотворительных сборов зачитывались воззвания, апеллировавшие к этническим и национальным чувствам прихожан.

В параграфе «Организации» исследуется деятельность церковных братств и православно-монархических организаций на территории губернии. Деятельность братств (Вологодского братства во имя Всемилостивого Спаса и Великоустюжского Стефано-Прокопьевского братства) носила охранительный характер, ориентировалась на противостояние «посягательствам со стороны иноверцев и раскольников». Деятельность братств осмысливалась в гражданско-патриотическом плане и носила предупредительный характер: поддержка школ, библиотек, устройство публичных чтений, распространение книг, издание периодики. Православно-монархические организации («Союз русского народа» и «Общество хоругвеносцев») находили широкую поддержку со стороны официальных лиц. Их деятельность напрямую ориентировалась на мобилизацию идентичности русского православного населения и в основном сводилась к проведению коллективных «акций», внешне демонстрирующих гражданственность и этничность участников. Во время акций, связанных с государственными или религиозными событиями, устраивались молебны, крестные ходы, произносились речи. Функционеры организаций широко оперировали национальной и этнической риторикой.

Во второй главе «Способы и приемы мобилизации русской идентичности» анализируется этнический компонент информации, реализуемой

посредством каналов социальной мобилизации. Выявляются приемы актуализации русской идентичности.

В первом параграфе «Вводные замечания: методы исследования маркированной информации» определяются основные аспекты исследования маркированной информации, обосновывается методика исследования. Рассматривается два способа контент-анализа текстов. Для исследования содержания больших массивов информации массовых источников (материалов печатных СМИ) применялся метод, состоящий в выявлении н анализе структурных элементов информации - лексем, стереотипов, идеологем и мифологем. Метод удобен для выявления общих тенденций содержания маркированной информации. Основным инструментарием анализа стал формуляр фиксации, составленный на основе формуляра, разработанного В.К. Мальковой. Формуляр включает 23 раздела и 342 позиции фиксации информации, касающихся упоминаемых в тексте этносов, верований, конфессий, лексем, связанных с этносами и народами, сфер жизни, персонажей, стереотипов и идей о «нас» и «других», предложений и призывов разнообразного характера. Отдельный раздел посвящен оценке толерантного потенциала текста. Второй способ контент-анализа позволяет выявить скрытые представления и установки авторов однотипных материалов (например, церковных поучений). Метод основан на представлении об исследуемом тексте как общем понятийном пространстве, состоящем из логически связанных элементов, и заключается в анализе контекста употребления ключевых категорий. Такой подход позволяет понять связанные с ключевыми категориями дополнительные смыслы. Процедура анализа осуществлялась как «вручную», так и при помощи компьютерной программы.

В параграфе «Официальная трактовка «русскости» в текстах императорских манифестов и церковных поучений» ставится задача выяснения значения понятия «русский народ» на общественно-идеологическом уровне. Исследуются идеологически наполненные материалы - манифесты и поучения. В тексте 53 императорских манифестов был выявлен контекст категорий «русский» и «народ». Анализ показал, что понятие «русский народ» в большей степени обладало «надэтническим» содержанием и ассоциировалось с государственно-политической, религиозно-культурной и территориальной сферами жизни общества. Увеличение интенсивности обращения к риторике «русскости» наблюдалось в критические моменты существования государства, связанные изменениями в государственном устройстве, общественными кризисами, взаимоотношением с инородческим населением империи. Манифесты формировали нейтрально-положительный образ русского народа, основными ценностями которого объявлялись самодержавие, отечество, государственность, православие. Подчеркивалось титульное и преимущественное положение русских. В манифестах начала XX века допускаются негативные интенции, связанные с идеей потери русскими своих ценностей. Появляются призывы к сплочению для преодоления трудностей. Многие события, в том числе войны, начинают объясняться этническими интересами русских. Ана-

лиз 74 церковных поучений подтвердил преимущественно «надэтническую» трактовку «русского народа» на идеологическом уровне, связанную с государственно-территориальной и религиозной принадлежностью. Кроме того, в поучениях содержались характеристики «национального характера» русского народа, включавшего позитивные качества. Риторическими приемами актуализации идентичности в период с 1904 по 1917 годы также становятся рассуждения о потере исконных этнических качеств, приводящей к мощным социальным потрясениям. Частью механизма негативной мобилизации становится и риторика формирования внешнего и внутреннего «врага».

В третьем параграфе «Русская идентичность в печатных СМИ: приемы актуализации» анализируется 430 публикаций 1894-1903 и 19061913 годов из «Вологодских губернских» и «Вологодских епархиальных ведомостей», а также журнала «Нива», содержащих «русскую» маркированную информацию. Анализ осуществлялся при помощи формуляра фиксации. Были выявлены периоды увеличения интенсивности обращения прессы к маркированной информации: время начала правления Николая II, период с 1904 по 1907 годы, а также 1910-1913 годы.

Для привлечения внимания читателей к национально-этнические публикациям в большинстве случаев не использовалось специальных приемов. Чаще всего отобранные материалы являлись обыкновенными аналитическими статьями и репортажами, текстами выступлений, публикациями официальных документов, рекламными сообщениями. Определение эмоциональной окраски публикаций выявило тенденцию нарастания негативных интенций и авторского волнения с начала XX века и, особенно, после событий 1904 - 1905 годов. В подавляющем числе выявленные публикации касались политической и религиозной сфер жизни общества, реже содержали информацию на историческую и военную тематику, а также на тему русской истории.

Набор наиболее упоминаемых в материалах СМИ «ценностей» русского народа практически не отличался от категорий, лежащих в основе риторики манифестов и поучений. Наиболее актуализируемые «ценности» русских находились в основе формируемого представления о государственно-территориальной принадлежности. Идея необходимости служения народу и государству являлась доминирующей (она прослеживается в текстах 274 публикаций). Менее интенсивно авторы говорили о гордости русских за свою страну, край, территорию, ее героев и достижения (193 публикации). Активно использовались лексемы «русская земля» (96) и «Святая Русь» (35), воплощавшие обобщенный образ русской территории, государства и национально-гражданской общности. Активно формировался образ царского самодержавия: русские правители являлись наиболее упоминаемыми персонажами. С одной стороны, формировался «идеальный» образ русского царя, воплощения «оснований» русского народа. С другой стороны, в описании жизни реальных государей всегда подчеркивалась их «любовь ко всему русскому» в образе жизни, привычках и представлениях.

Православие также находилось в числе наиболее актуализируемых оснований русского народа. Явно прослеживалась мысль о важности этноге-нетической роли православной религии. Формирование представления о ценности русского православия и даже богоизбранности русского народа приводило к появлению развитых мифологем этнорелигиозного характера («русский народ - новозаветный Израиль»).

Русская история, а также культура как «ценность» по количеству упоминаний находятся на третьем месте (упоминаются в 105 и 35 публикациях соответственно). Как минимум в 108 публикациях развивалась идея «величия» русского народа, вытекающего из древности и самобытности его исторического развития. Главными событиями, связанными с этногенетиче-ской историей русских, становились принятие христианства, монголо-татарское нашествие, Смутное время, Отечественная война, отмена крепостного права. Подчеркивалась индивидуальность, обособленность исторического пути русских. Затрагивалась этногенетическая проблема появления «членов русской семьи», старшими среди которых объявлялись великороссы (как, впрочем, и старшими в славянской и «всероссийской» семье). Образ русского народа часто персонифицировался в исторических героях.

Прессой формировался обобщенный образ русского народа - образ «Мы», состоящий из позитивных и негативных характеристик. Основные автостереотипы основывались на мифологеме «исконные русские начала» объединявшей присущие русским преданность царю и отечеству, любовь к православию. Также образ «Мы» включал характеристики, связанные с характером и ментальностью русских. В кризисные моменты увеличивалась доля негативных характеристик. Авторы выражали беспокойство за судьбу русских (49 публикаций), говорили о потере религии (33), традиций и культуры (29), замене своих ценностей чужими (30), слабости (19), унижении (14). Активно формировался образ «Других». Чаще всего «другие» рассматривались как враги (в 133 публикациях), соперники, противники (24), подлые, жестокие, варвары (20), «безбожники» и т.д. Кажущиеся позитивными и нейтральными характеристики «других», при сопоставлении с качествами русского народа, часто приобретали негативный оттенок. В массовое сознание транслировались разнохарактерные идеи, связанные с взаимоотношениями русского народа и других общностей. Они способствовали формированию ряда концепций-мифологем, в том числе - мифологемы превосходства русского народа, а также мифологемы ущемленности русских со стороны «других». Негативные эмоции по отношению к другим общностям могли вызвать почти 45% выявленных публикаций. Зачастую обвинения «других» перерастали в разнохарактерные предложения и призывы, в том числе к просвещению русских в национально-этническом духе (151), к необходимости принятия решений для преодоления проблем (87), к восстановлению утраченных национально-этнических позиций (56).

В параграфе «Образ русских в учебно-просветительской литературе» рассматривается «русский» информационный компонент учебников И.И.

Беллярминова и Д.И. Иловайского для начальных школ и гимназий, а также работы П.Н. Жуковича, посвященной юбилею Дома Романовых и использовавшейся в качестве дополнительного учебного пособия. Данные работы отражали «академический», научный уровень трактовки русской идентичности. Контент-анализ продемонстрировал преимущественную ассоциированность «русскости» в тексте П.Н. Жуковича с военной и территориально-государственной сферами жизни общества. «Русский» компонент содержания учебников Д.И. Иловайского и П.Н. Жуковича был связан с историей русской государственности и территориальности, военными событиями. Под «русским народом» в тестах учебно-просветительской литературы подразумевалось русское общество, население, подданные. Четкое указание на русскую этничность, как правило, отсутствовало. Этнический аспект вносился в содержание текстов при употреблении терминов «народность», «национальность», «нация» и «племя».

В содержание работ авторы включали факты и идеи по поводу этногенеза русских и его «ветвей», формирования и развития черт этнического характера, менталитета, этнокультурных ценностей, ключевых событий этнической истории, отношений русского и иных этносов, этнических «врагов». Риторико-метафорические средства часто принимали форму идеологем или мифологем, формировавших этнические и национальные представления читателей. Подобной мифологемой является гипотеза Д.И. Иловайского о происхождении русских от сарматского народа роксолан или россолан, призванная показать особый, самобытный путь развития русского народа. Авторы учебников давали достаточно полные и объективные сведения по ранней истории «великого славянского племени», восточных славян и «ветвей русского народа», затрагивали тему этногенетических факторов, повлиявших на формирование русской культуры, внешних особенностей и характера. К числу таких факторов Д.И. Иловайский относил православие и монархию. Из ключевых исторических эпох и событий, повлиявших на становление русского самосознания, в учебнике особо выделяется период монголо-татарского ига. Главенствующая роль в «семье» русского народа отдавалась великороссам. Д.И. Иловайский отмечал численное превосходство великороссов и их деятельность по ассимиляции неславянских племен. П.Н. Жукович утверждал, что на долю «главной отрасли русского народа» выпали наибольшие труды в создании Русской государственности и собирании российской территории.

Рассуждения о характере и качествах русских занимали значительное место в работе Д.И. Иловайского. Автор отмечал природные, социально-экономические и историко-культурные причины формирования особенностей русского характера. Всю совокупность выделяемых Д.И. Иловайским положительных этнических характеристик можно объединить условными категориями «русская духовность» и «русская отвага». С максимальной силой эти качества проявлялись в кризисные моменты истории. Отмечались и «дурные качества», обуславливавшиеся внешними причинами (например,

монголо-татарским нашествием). В заслугу выдающихся государственных деятелей автор ставил способность преодолевать негативные качества русских.

В текстах учебно-просветительской литературы присутствовали размышления о взаимоотношениях русских с другими народами, как с «родственными», так и с «соперниками». У Иловайского взаимоотношения с другими народами империи характеризовались идеологемой «крепкое национальное единство». При этом в основе идеологемы лежала идея превосходства русских над другими этносами. Залогом «единства» являлись общераз-деляемые ценности: русское самодержавие и государственность в целом, культура, православная религия, «славянство». Главными противниками русского народа становятся внешние и внутренние «враги славянства», угрожающие национальному единству посредством посягательства на основные русские этнические и гражданские ценности.

В третьей главе «Актуализация русской идентичности в обыденной жизни сельского населения Вологодской губернии» первостепенное внимание уделяется ситуациям межгруппового взаимодействия, когда идентичность могла проявляться на эмоционально-поведенческом и мемориальном уровнях.

В параграфе « "Пограничные" ситуации межгруппового взаимодействия» выявляются характеристики, обозначавшие групповые «границы» и игравшие определенную роль в осознании русским населением собственной идентичности. В ситуациях повседневного взаимодействия с другими этносами (например, с татарами) значимость приобретала религиозная принадлежность, которая учитывалась, но не становилась поводом для обострения отношений. Представления о других этносах часто основывались на сведениях о чужом вероисповедании. Недовольство могли вызывать отдельные особенности повседневной культуры инородцев. Внешний вид и язык иноплеменников были не столь важны, хотя вызывали интерес и насмешку. Значимую роль в формировании образа «чужих» играли этнические стереотипы. Обычно образ инородца наделялся отрицательными качествами (так, к цыганам крестьяне всегда относились как к хитрецам и жуликам, что, впрочем, часто подтверждалось в обыденной жизни). Тем не менее, в повседневной жизни «маркеры отличительности» не становились препятствием для конструктивных межэтнических взаимоотношений.

В среде сельского населения Вологодской губернии выделялись обособленные локальные группы (например, кокшары). Идентификация сельского населения с данными группами отсутствовала, что обуславливалось представлением об отсутствии с ними общего происхождения. Некоторые группы считались потомками «чуди», что подтверждалось на уровне исторической памяти, а также в особенностях образа жизни, внешнем виде, качествах характера. При взаимодействии с группами старообрядцев учитывались религиозная и гражданская принадлежность. При этом церковно-

идеологическая пропаганда осуществляла эффективную деятельность по увеличению суммы различий местного населения и старообрядцев.

В параграфе « "Критические " ситуации межгруппового взаимодействия»» сквозь призму исторической памяти и повседневного опыта рассматриваются ситуации межгрупповых взаимоотношений, достигавшие остроты конфликта. В исторической памяти сохранялось несколько пластов воспоминаний о моментах взаимоотношений с инородцами. Самоидентификация с русским народом на уровне исторической памяти вызывала в индивидуальном и коллективном сознании чувство гордости и сострадания своему народу и государству, положительную эмоциональную оценку совершаемых ими действий. Также происходило активное формирование образа «врага» - иноверца и инородца, стремящегося погубить русский народ, православие и Русь, как государственно-этническую общность. В условиях экстремальной военной повседневности происходило усиленное осознание общенациональных и общеэтнических целей и интересов в войне, причин войны, формировался образ своего народа, врагов и союзников. Разумеется, данный процесс происходил не без участия официальной идеологической пропаганды. Война могла объясняться этническими причинами, а защита ценностей русского народа становилась причиной участия в войне. Государственный враг в сознании сельского населения приобретал характер врага этнического, чему дополнительно способствовал государственно-идеологический фактор мобилизации. При формировании образа врага актуализировались стереотипные представления, в том числе связанные с антропологическими признаками и религиозными чертами.

В последнем параграфе «Ситуации взаимоотношения с властью: русскость в политическом сознании сельского населения» исследованы моменты демонстрации местными жителями собственной этничности и национальности при выражении «верноподданнических чувств». Такая практика часто обуславливалась определенными меркантильными интересами. Так, идентичность и лояльность власти подчеркивалась при отправке адресов императору, а также при строительстве памятных объектов, как правило, часовен. Еще одним способом демонстрации лояльности власти через идентичность являлись разнообразные «религиозно-патриотические торжества».

В заключение диссертации сформулированы основные выводы, подведены итоги исследования.

Нами было выявлено три основных информационных канала мобилизации русской идентичности в конце XIX - начале XX веков. Это система образования, просвещения и СМИ, церковь, религиозно-просветительские (братства) и православно-монархические организации. Данные каналы предстали в виде сложной совокупности взаимодействующих элементов, эффективно дополняющих друг друга при воздействии на разные группы сельского населения Вологодской губернии, различающиеся социальным и профессиональным положением, уровнем грамотности, возрастом. Совместная деятельность каналов способствовала максимальному аудиторному охвату.

Кроме того, система информационных каналов динамично развивалась, как в организационном, так и в содержательном планах.

Официальная «русскость» включала в себя сложную систему представлений о принадлежности к гражданской (имперской) и этнической общности. В реалиях конца XIX - начала XX века «русский» - это скорее надэтническая категория, означавшая «согражданство» (то есть совокупность российских подданных). При этом принадлежность к данному сограж-данству осуществлялась на основе общеразделяемых ценностей (символов) русского этноса, подвергавшихся наибольшей актуализации, - самодержавия и отечества, а также православия. «Русский народ» состоял из трех «ветвей», отличных друг от друга элементами языка и культуры. Единство «частей» русского народа основывалось на общности гражданско-территориальной и религиозной принадлежности.

Официальная риторика не только актуализировала основные символы русской идентичности, но и формировала цельный «образ» русского народа. Исследованные материалы содержали в себе информацию о качествах и структурно-пространственных характеристиках русских, легшую в основу развиваемых идеологией автостереотипов. Согласно официальной трактовке, русский народ - это преданные подданные российского императора, население России/родины/отечества (которое, априорно, по своей сущности многоэтнично и многоконфессионально), православные. Кроме того, идеологией формировались представления о качествах русских и чертах их характера. Формируемые автостереотипы могли иметь как положительную, так и отрицательную окраску. Среди положительных характеристик выделялись разумность русских, доброта, сплоченность, кротость, преданность, доблесть и т.п. Благодаря информационным каналам, русское население получало информацию об этногенезе и истории русского народа, выдающихся русских исторических и современных деятелях, в образе которых воплощались наилучшие черты русских.

сов. Разумеется, наряду с автостереотипами, активно формировался образ «других», преимущественно включавший противоположные русским негативные характеристики. На основе формируемых стереотипов и автостереотипов идеологами выдвигались побуждающие к определенным действиям идеи как позитивного, так и негативного характера, зачастую перераставшие в своеобразные лозунги. В целом, усиление негативных интенций мобилизационной риторики наблюдалось в критические моменты существования российского государства.

Анализ риторико-метафорических средств актуализации русскости в конце XIX - начале XX веков приводит к важному выводу об общем механизме этого процесса в исследуемый период. В условиях острых внешних и внутренних социально-политических ситуаций наблюдается тенденция к актуализации именно этнического компонента русской идентичности. Идеологическая риторика словно перемещается с уровня русской национальности до уровня русской этничности, стремясь найти «точку соприкосновения» с общественным и индивидуальным сознанием, которое в условиях конфликта также начинает оперировать этническими категориями. Более того, для интенсификации этого процесса государство, формируя образ этнического врага, создавало ощущение и условия конфликта.

Таким образом, обращаясь к идентичности русских, государство желало увеличить лояльность со стороны населения. Между тем, на культурно-бытовом уровне такая лояльность проявлялась, прежде всего, на общинно-коллективном уровне и вызывалась к жизни самыми различными интересами, в том числе и меркантильными. Мобилизационные усилия государства были лишь одним из факторов актуализации русской идентичности в обыденной жизни сельского населения. Индивидуальное поведение в моно-этничной среде Вологодской губернии в большей степени обуславливалось повседневным опытом и собственными интересами (в условиях военной повседневности к таким интересам относилось стремление к самосохранению через сохранение общности). Исследование показало ситуативность и разнохарактерность актуализации идентичности русских в обыденной жизни. В условиях, требующих конструктивных отношений с другими группами (например, в ходе торговых взаимоотношений), этнические маркеры не становились существенным фактором различия, хотя и учитывались. Когда межгрупповые отношения требовали ограничения, маркеры русскости могли стать (в том числе по инициативе государства) серьезным препятствием для взаимоотношений. Так, это могло происходить в ходе контактов со старообрядческим населением. В критических ситуациях (военных), угрожавших существованию русского народа, осознание символов отличительности интенсифицировалось; образы русского народа и противостоящих ему общностей становились более цельными. При этом в стереотипных и автостереотипных образах начинали доминировать характеристики, которые скорее присущи этносу, но не согражданству (например, антропологические).

Публикации по теме диссертации:

Статьи в ведущих рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК:

1. Матвеев A.B. Механизмы мобилизации этничности: опыт контент-анализа церковных поучений рубежа XIX-XX веков (на материалах Вологодской епархии) // Вестник Поморского университета. №1, 2010. С. 17 -20.

2. Матвеев A.B. Русская идентичность в дореволюционном учебнике по истории Д.И. Иловайского // Этнографическое обозрение. №2, 2011. С. 67 -74.

3. Матвеев A.B. «Русскость» в риторике российской власти конца XIX - начала XX веков (источниковедческие аспекты) // Вестник архивиста (статья принята к публикации и находится в печати).

Статьи в других научных изданиях и сборниках:

1. Матвеев A.B. Этническая и национальная идентичность вологодских крестьян (по материалам конца XIX - начала XX веков ) // Михайловские чтения. Религиозно-культурное пространство региона: вчера, сегодня, завтра. Сборник статей научно-практической конференции. Архангельск, 2010. С.74 - 78.

2. Матвеев A.B. Императорские манифесты как идеологический инструмент мобилизации этничности в годы правления Николая П // Материалы докладов XVI Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов». М., 2009. — 1 электрон, опт. диск (CD-ROM).

3. Матвеев A.B. К вопросу об этнических и национальных представлениях русских крестьян (по материалам Вологодской губернии конца XIX - начала XX веков) // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. №12,2010. С. 104 - 107.

Подписано в печать 16.08.2011 г. Усл. печ. л. 1,5 Тираж 100 экз.

Издательство «Книжное наследие» Вологодской областной универсальной научной библиотеки 160032, г. Вологда, ул. М. Ульяновой, 1

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Матвеев, Александр Валерьевич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ИНФОРМАЦИОННЫЕ КАНАЛЫ МОБИЛИЗАЦИИ ИДЕНТИЧНОСТИ РУССКИХ В КОНЦЕ XIX - НАЧАЛЕ XX ВЕКОВ.

1.1 ВВОДНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ.

1.2 СИСТЕМА ОБРАЗОВАНИЯ, ПРОСВЕЩЕНИЯ И СМИ.

1.3 ЦЕРКОВЬ.

1.4 ОРГАНИЗАЦИИ.

ГЛАВА И. СПОСОБЫ И ПРИЕМЫ МОБИЛИЗАЦИИ РУССКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ.

2.1 ВВОДНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ: МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ МАРКИРОВАННОЙ ИНФОРМАЦИИ.

2.2 ОФИЦИАЛЬНАЯ ТРАКТОВКА «РУССКОСТИ» В ТЕКСТАХ ИМПЕРАТОРСКИХ МАНИФЕСТОВ И ЦЕРКОВНЫХ ПОУЧЕНИЙ.

2.3 РУССКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ В ПЕЧАТНЫХ СМИ: ПРИЕМЫ АКТУАЛИЗАЦИИ.

2.4 ОБРАЗ РУССКИХ В УЧЕБНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ.

ГЛАВА III. АКТУАЛИЗАЦИЯ РУССКОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В ОБЫДЕННОЙ ЖИЗНИ СЕЛЬСКОГО НАСЕЛЕНИЯ ВОЛОГОДСКОЙ ГУБЕРНИИ.

3.1 ВВОДНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ.

3.2 «ПОГРАНИЧНЫЕ» СИТУАЦИИ МЕЖГРУППОВОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ.

3.3 «КРИТИЧЕСКИЕ» СИТУАЦИИ МЕЖГРУППОВОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ.

3.4 СИТУАЦИИ ВЗАИМООТНОШЕНИЯ С ВЛАСТЬЮ: РУССКОСТЬ В ПОЛИТИЧЕСКОМ СОЗНАНИИ СЕЛЬСКОГО НАСЕЛЕНИЯ.

Введение диссертации2011 год, автореферат по истории, Матвеев, Александр Валерьевич

К концу XIX - началу XX веков в Российской империи складывается специфическая социокультурная ситуация, когда фактор идентичности мог играть значительную роль в дальнейшей жизни государства и общества. На протяжении веков Россия была единой многоэтничной, многоконфессиональной и многокультурной страной, при этом согласно переписи населения 1897 года, «русское племя» составляло 2/3 всего населения Российской империи (83 933 567 душ)1. Русские были титульной, государствообразующей общностью. Православие являлось первенствующей религией2, что было закреплено на законодательном уровне3.

В то же время, рубеж Х1Х-ХХ веков - это период социальных, политических и экономических перемен и кризисных явлений, ломавших традиционные общественные устои и приводивших к кардинальным изменениям, в том числе на правовом уровне. Достаточно отметить, что в начале XX века законодательно закрепляются принципы веротерпимости, значительно сокращающие исключительные права православия и расширяющие возможности инославных и иноверческих исповеданий, сектантов и старообрядцев, что вызывало серьезное недовольство со стороны православных и, прежде всего, духовенства. В условиях социальной нестабильности возникала реальная угроза для российской государственности, а сплочение общества становилось средством и условием дальнейшего существования государства. Одним из наиболее эффективных способов общественного сплочения могла быть общественная мобилизация преобладающего в Российской империи русского населения на основе единой этнической и/или гражданской идентичности. В

1 Первая всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г. Общий свод по Империи результатов разработки данных Первой всеобщей переписи населения, произведенной 28 Января 1897 года. Т. 1. СПб., 1905. С. 5.

2 В 1897 году православные и единоверцы составляли 69,4% населения страны. (Первая всеобщая перепись населения . С. 4).

3 Свод законов Российской Империи. СПб, 1912. Т.1. С. 5. этом случае императорская власть становилась основным катализатором общественной мобилизации, ее главным ресурсом.

Но что представляло собой русское население империи? Согласно сложившемуся ко второй половине XIX века общественному, государственному и церковному пониманию русскости, категорией «русский народ» обозначалась состоящая из трех родственных «ветвей-народностей» (великорусов, белорусов и украинцев) общность, члены которой были православными по своему вероисповеданию. По утверждению А.Ю. Бендина к рубежу XIX — XX веков понятие русскости «носило инклюзивный характер», не замыкаясь на сугубо этнической составляющей4. Понятия «русский» и «православный» были синонимичными. Более того, этноним «русский» распространялся и на представителей иноверческого и инославного населения, принявшего православие. В академической среде того времени главным определителем принадлежности к «русскому народу» становится язык. Именно по признаку родного языка происходило деление на народы и племена во время переписи 1897 года. В.А. Тишков говорит о необходимости учета этого фактора при проведении историко-этнографичеких и историко-социальных исследований: во-первых, «родным языком» в конце XIX века считался тот, который человек лучше знал и чаще пользовался, а во-вторых, значительная часть нерусского населения России (в смысле этнической принадлежности) была подвергнута языковой ассимиляции в пользу русского языка5. Таким образом «русский народ» в исследуемый период предстает перед нами как категория, включающая в себя целый комплекс значений и смыслов, но воспринимаемая на общественно-политическом уровне как целостность на основе комплекса единых признаков. Эта особенность потенциально давала широкий простор для идеологов общественной мобилизации.

4 Бендин А.Ю. Веротерпимость и проблемы национальной политики Российской империи (вторая половина XIX - начало XX в.в.) // Режим доступа: http://www.church.by/resource/DirO 176/0^0692/

5 Тишков В.А. Реквием по этносу. М., 2003. С. 193.

Таким образом, изучение аспектов актуализации русской идентичности на рубеже XIX - XX веков представляет собой самостоятельную значимую научную проблему. Ее актуальность обусловлена возможностью существенного расширения имеющихся знаний о феномене социальной мобилизации на основе единой идентичности в период, когда мощные кризисные явления угрожали существованию российской государственности и целостности российского общества. Кроме того, появляется возможность расширения научных сведений о национально-этнических представлениях русских на рубеже XIX — XX веков и их возможной трансформации в контексте идеологии общественной мобилизации.

Важность изучения подобной проблемы увеличивается в наше время, когда общество в современной России и на постсоветском пространстве переживает период со сложными этнокультурными и национальными изменениями, зачастую порождающими социальную нестабильность. Это возрождает интерес к историческому опыту общественной мобилизации и сплочения.

Степень теоретической разработанности проблемы. Теоретическое осмысление феноменов этнической и национальной идентичности происходит в трудах отечественных и зарубежных ученых, работающих в различных сферах гуманитарного знания, преиущественно этнологов. Общепринято выделять несколько парадигм исследования этнических и национальных феноменов, по-разному объясняющих сущность этничности и национальности. Значительный вклад в развитие теории идентичности (прежде всего этничности) внесли примордиалистское и конструктивистское направления, зародившиеся в западной науке. Многие исследователи, независимо от своей принадлежности к определенной парадигме исследования этнических феноменов, допускали возможность оказания внешнего влияния на этнические и национальные общности путем идеологически обусловленной актуализации и даже трансформации их идентичности.

В «классическом» социобиологическом примордиализме (от английского primordial - первоначальный, исконный) этническая идентичность — исконно присущее человеку свойство, а этнос - естественное образование. Представителей советской «теории этноса», близкой к примордиализму, обозначают как субстанциалистов или «эссенциалистов»6. В основе теории лежало представление об этносах как реальных субъектах исторического процесса, возникающих и развивающихся не по воле людей на основе набора определенных признаков и осознания идентичности всех своих членов, а также отличительности от других общностей. По мнению Р.Ш. Джарылгаси-новой, именно в советской теории этноса сложилась система взглядов на этническое самосознание - «теория этнического самосознания»7. Рассматривая этническое самосознание как один из признаков этноса, исследователи пытались понять его истоки и содержание, пришли к выводу о его эволюционном развитии.

Заслуга постановки вопроса о национальном (этническом) самосознании, как важном признаке этноса, принадлежит этнографу П.И. Кушнеру. В конце 1940-х годов исследователь заявляет о необходимости учета национального самосознания при характеристике этноса, говорит об изменении национального самосознания в ходе развития8. В 1964 году появляется работа H.H. Чебоксарова, включившего этническое самосознание в число признаков этноса. Ученый подчеркивал вторичность фактора этнического самосознания по отношению к основным признакам этноса9. В том же году С.А. Токарев делает предположения об истоках этнического самосознания и его связи с признаками, характеризующими этническую общность: исторически обусловленное соотношение между «видами социальных связей» (языком,

6 Рыбаков С.Е. К вопросу о понятии «этнос»: философско-антропологический аспект // Этнографическое обозрение (Далее - ЭО). №6, 1998. С. 3 -15; Этничность и этнос. ЭО. №3,2003.

7 Джарылгасинова Р.Ш. Теория этнического самосознания в советской этнографической науке (основные аспекты проблемы) // Советская этнография (далее - СЭ). №4, 1987. С. 9.

8 Кушнер П.И. Национальное самосознание как этнический показатель // Краткие сообщения Института этнографии АН СССР. 1949. Т. VIII. С. 3.

9 Чебоксаров H.H. Проблемы происхождения древних и современных народов (Вступительное слово на симпозиуме). Труды VII МКАЭН. Т. V. М., 1970. С. 748. территорией, общим происхождением и другими) порождает этническое самосознание, посредством которого «субъективно определяется в наше время этническая принадлежность того или иного лица, той или иной социальной группы»10. В.И. Козлов в своих работах выдвигает этническое самосознание на первое место среди этнических признаков11. Таким образом, в отечественной этнографической науке складывается представление об этносознании как наиболее существенной и «сущностной» черте этноса. Законченное оформление теория этнического самосознания приобретает в трудах Ю.В. Бромлея. Исследователь выделяет два уровня этнического самосознания- (личностный и групповой), содержанием которых становится чувство идентичности, представления о типичных чертах «своей» общности, отчасти других этносов, осознание этнических интересов, представление об общности происхождения членов этноса, «о родной земле». Этническое самосознание связано с осознанием государственной, религиозной и классовой принадлежности12. Существенно замечание Ю.В. Бромлея о предрасположенности этнического самосознания к упрощенному и даже искаженному отражению объективной этнической картины. Это создает возможность появления шовинистических идей и националистических установок; «при этом сама такая возможность реализуется отнюдь не автоматически, а под воздействием «внешних» к этни

13 ческому самосознанию стимулов» .

10 Токарев С.А. Проблема типов этнических общностей (к методологическим проблемам этнографии) // Вопросы философии. №11, 1964. С. 53. Козлов В.И. О понятии этнической общности // СЭ. №2, 1967. С. 105; Он же. Некоторые проблемы теории нации// Вопросы истории. №1, 1967.

12 Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М., 1983. С. 192 - 194.

13 Там же. С. 186. представителями этнических групп стабильности этнических границ. Этнич-ность понимается как социальная организация культурных различий, а этнос - как форма этой организации14. Инструменталисты (у истоков — Эбнер Коэн) понимают этничность как инструмент борьбы за политические и экономические ресурсы. С.Е. Рыбаков объединяет конструктивистские концепции термином «функциональный подход», поскольку его представители обращают внимание не на сущностные структуры этничности, а на внешние функциональные связи15.

Идеи конструктивизма нашли выражение в ряде зарубежных концепций этнического и гражданского национализма. Представители социального конструктивизма строят теории вокруг идеи сообществ-конструктов, возникающих на основе искусственно формируемых или актуализируемых идентичностей. Известность приобрели работы Б. Андерсона, К. Калхуна, Э.Хобсбаума и других исследователей. Б. Андерсон показывает процесс становления сконструированных на основе сложных систем идейных представлений сообществ-наций. Они возникают в результате деятельности политических элит для легитимизации и укрепления власти и связаны с идентификацией на основе этнического сообщества, общих систем ценностей, верований16. В частности, основываясь на этом утверждении, исследователь объясняет процесс конструирования «воображаемого сообщества» - русской нации в России второй половины XIX века, с целью легитимизации правящей дина

17 стии и укрепления ее власти . Э. Хобсбаум говорит о роли государства в национальной консолидации, которое стремится усилить гражданский патриотизм символикой сообщества, «изобретая» или реконструируя традицию,

14 Этнические группы и социальные границы. Социальная организация культурных различий. Сборник статей / Под ред. Ф. Барта. М., 2006. С. 15 - 17.

15 Рыбаков С.Е К вопросу о понятии этнос. С. 3.

16 Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. М., 2001.

17 «Воображаемыми» данные сообщества называются в связи с тем, что строятся на основе общих идей, а не телесных контактов. Вера большинства представителей сообщества в общеразделяемые идеи делает нацию осязаемой. при этом принцип этнической принадлежности играет значительную роль18. К. Калхун пытается понять механизм конструирования национальных общностей со стороны обычных индивидов, стремящихся, опираясь на этнич-ность и традиции, сформировать оптимальные условия для получения политических и экономических дивидендов. Исследователь определяет национализм как «риторику или дискурс, который используется для установления того, что именно представляет собой народ»19.

По мнению Е.О. Хабенской, отечественным конструктивистам присуще интегративное восприятие идей различных конструктивистских 20 направлений . Тем не менее, В.А. Тишков заявляет о солидарности с реляти

1Т вистами и последователями концепции Ф. Барта . Исследователь определяет сущность этнической общности как социальной конструкции, возникающей и существующей в результате целенаправленных усилий со стороны людей и создаваемых ими институтов, особенно со стороны государства. По мнению исследователя, этническая идентичность — это операция социального конструирования «воображаемых общностей», основанных на вере, что они связаны естественными или даже природными связями22. Центральным моментом порождения этничности, а значит и появления группы, является этническая граница - набор специально избранных культурных характеристик. Содержания идентичности и границы общности подвижны и изменчивы в исто-рико-временном и ситуативном планах, а в ситуациях дефицита культурной самобытности элиты (с целью мобилизации этнической группы) стремятся увеличить сумму групповых черт и символов . Таким образом, государству отводится ключевая роль в формировании этнических границ, а следовательно - в конструировании народов и наций.

18 Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 года. СПб., 1998.

19 Калхун К. Национализм. М., 2006. С. 240.

20 Хабенская Е.О. Этническая идентичность: подходы к проблеме. //Развитие личности. 2006. №6. Режим доступа: http://www.viu-onIine.ru/science/publ/ Ьи11е1еп20/ра§е4.1пт.

21 Тишков В.А. О феномене этничности // ЭО. №3, 1997. С. 3-20; Реквием по этносу. М., 2003. С. 114.

22 Там же. С. 116.

23 Там же. С. 117.

В последние два десятилетия в отечественной этнографической науке наметилась тенденция интеграции достижений примордиальной и конструктивистской концепций этноса и этничности. Так, М.Н. Губогло утверждает возможность «двоичного» проявления этничности, образовавшейся как предварительно, так и ситуативно, как временно созданной для достижения коллективных целей. Идентичность — это не постоянно и произвольно меняющаяся категория, а набор интериоризованных представлений, идей, черт, норм и форм поведения, изменяющихся под давлением среды, этнических лидеров и творческих личностей в русле заданной культуры24. Мобилизацию этничности исследователь трактует как ее организацию во имя общих целей и ради самосохранения. Этническими индикаторами или маркерами, используемыми в качестве символов этничности, могут выступать язык, религия, наследие предков, самобытные песни, легенды, элементы материальной культуры, мифологизированные представления об общем происхождео с нии или наличии исконной земли обитания . Кроме того, мобилизация этничности может «подпитываться» оппозиционностью «мы - они» и конкуренцией в рамках одного и того же государства. C.B. Чешко в традиционной форме определяет этничность как представление о наследуемой групповой 9 солидарности, имеющее объективную основу . В то же время, благодаря «беспредметности», неуловимости и вездесущности этничности, при помощи идеологических средств можно сконструировать «квазиэтничность» (отличается преобладанием рационально-идеологического начала), или может появиться «эрзац-этничность» (возникает, когда группы людей «вдруг» осо

97 знают себя в качестве этносов для достижения определенных целей) . Е.М. Колпаков, утверждая «очевидность существования этносов в реальности», признает, что в конкретной исторической обстановке этническое самосозна

24 Губогло М.Н. Идентификация идентичности: этносоциологические очерки. М., 2003. С. 16,29.

25 Там же. С. 13.

26 Чешко С.В. Человек и этничность // ЭО. №6, 1994. С. 40.

27 Там же. С. 45. ние можно наполнить различным конкретным содержанием28. На первый план могут выходить общность происхождения и территории, культура, язык, религия и идеология. При этом политический фактор является важнейшим при формировании и развитии этнических групп. Этническое самосознание выгодно использовать для формирования и направления деятельности больших групп. Большую роль в этом играет государство, которое заинтересовано, чтобы «осознание общности и единства интересов своего социального организма формировалось у человека не только через понятие «гражданин государства», а через нечто более интимное, «высокое» и даэ/се в чем-то мистическое, и в тоже время доступное для усвоения всеми слоями насе

29 ления» .

Историографическое наследие по проблеме идентичности и самосознания русских представлено работами российских исследователей XX -XXI веков.

Дореволюционные исследования не опирались на какие-либо парадигмы исследования этнических феноменов и содержали собственные кон-цептальные построения авторов. В работах психолога П.И. Ковалевского «Национализм и национальное воспитание в России» (первое издание вышло в 1912 году) и «Психология русской нации» (1915) национальное самосознание (национализм) определялось как «акт мыитения», в результате которого личность признает себя частью своей нации, понимает сходство со своими

30 соотечественниками в определенных качествах и отличие от других нации . Стремясь объяснить процесс становления русского национального самосознания, исследователь трактовал периоды русской зависимости (монголо-татарское иго, крепостная зависимость) как моменты кризиса национализма. Напротив, когда государственная власть обеспечивала свободу, русское самосознание вспыхивало с новой силой. Исследователь развивал идею куль

28 Там же. С. 22-23.

29КолпаковЕ.М. Этнос иэтничность//Этнографическое обозрение. №5, 1995. С. 13 -23.

30 Ковалевский П.И. Национализм и национальное воспитание в России. Нью-Йорк. 1922. С. 76 - 77; Он же.

Психология русской нации. Пг., 1915. С. 10. турного и политического превосходства русской нации над другими народностями России, «державного» положения русских, что соответствовало господствующим в политических консервативных кругах великодержавным представлениям31. Правовед В.В. Ивановский в работе «Патриотическое чувство» (1914) под национальным самосознанием понимал «сознательный патриотизм» и приобщение гражданина «в духовном смысле к своей нации» и обуславливал его развитие критическими ситуациями, угрожающими государству32. Ключевыми ситуациями развития русского самосознания были монголо-татарское иго, смутное время, война 1812 года. Задержке развития самосознания способствовала приверженность элиты иноземной культуре и отвержение ей национальных ценностей.

Советская историография вопроса представлена немногочисленными публикациями. Так, в работе В.В. Мавродина «Образование Древнерусского государства» (1945) было выделено несколько факторов, определивших складывание древнерусской народности: язык, единство политической жизни, территориальная общность, общность хозяйственной жизни, культуры и религии, особенности психического склада. Но основным фактором, определяющим народность как понятие этническое, названо национальное самосознание, «сознание себя как единой народности», складывающееся на основе осознания общности всех перечисленных этнических факторов или призна

33 ков .

Во второй половине XX века, несмотря на формирование «теории этнического самосознания», появляется лишь несколько работ, затрагивающих самосознание русского народа. В монографии К.В. Чистова «Народные традиции и фольклор. Очерки теории» (1986) этносознание определяется как осмысление различных общественных связей. В исследовании делается попытка теоретического осмысления структуры этносознания, рассматривают

31 Ковалевский П.И. Национализм и национальное воспитание в России. Нью-Йорк. 1922. С. 122 - 123.

32 Ивановский В.В. Патриотическое чувство. Пг., 1914. С. 8 -9.

33 Мавродин В.В. Образование Древнерусского государства. Л., 1945. С. 396 ся аспекты его взаимодействия с другими видами самосознания34. Автор пишет об интеграции, закреплении и аккумулировании в русском фольклоре этнического самосознания, установок, легенд о происхождении народа и о г контактах с другими этносами, исторической памяти . Работа М.М. Громыко «Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX века» (1986) выполнялась в рамках общеэтнографической задачи «разностороннего исследования народных традиций в связи с этническим самосозна

JJT нием» . Автор рассматривает этнические соционормативные обычаи и традиции, зафиксированные в общественном сознании.

Интересна работа A.B. Буганова (1992), затрагивающая проблему механизмов формирования национального сознания русских. В работе национальное самосознание рассматривается сквозь призму исторической памяти русских крестьян. Решая вопрос о том, как складывались народные знания о прошлом, исследователь в качестве основных источников называет устную фольклорную традицию, школьное образование, историческую литературу, проникающую в крестьянскую среду посредством книготорговли и деятельности народных библиотек, а также публичные чтения. Источником информации о современных событиях общенационального характера становились слухи и толки, рассказы очевидцев, проповеди в церквях, газеты, официальная информация, поступающая с театров военных действий. Исследователь не акцентирует свое внимание на идеологической, мобилизационной функции отдельных источников, хотя и упоминает о том, что некоторые из них (например, «растопчинские афиши» в 1812 году) предназначались для влияния на настроения населения37. Автор выявляет исторические факты, осознаваемые крестьянами как события общенационального масштаба, определяет круг исторических лиц, сохраняемых исторической памятью, исследует формируемое на основе исторических представлений отношение русских кресть

34 Частое К.В Народные традиции и фольклор. Очерки теории. М., 1986. С. 14.

35 Там же. С. 8.

36 Громыко ММ Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX века. М., 1986. С. 4.

37 Буганов A.B. Русская история в памяти крестьян и национальное самосознание. М., 1992. С. 65. ян к неродственным народам. Исследователь приходит к выводам о дифференциации уровней национального самосознания крестьян, о преимущественном сохранении в памяти крестьян военных событий, связанных с наиболее интенсивным процессом «осмысления общенациональных задач и интересов», о пролегании местной исторической традиции «в русле общенациональной, что способствует их взаимному укреплению»38.

С начала 90-х годов XX века в отечественную науку активно внедряются новые методы и парадигмы исследования этнических феноменов. Это привело к появлению теоретических и прикладных исследований идентичности как в этнографической и исторической науке, так и в социологии, политологии, психологии и философии. В современных работах русская идентичность исследуется как на современном этапе, так и в исторической ретроспективе.

Одним из первых постсоветских исследований самосознания русских была обширная работа, выполнявшаяся под руководством Л.М. Дробиже

ТО * вой . Исследование было основано на статистических материалах и материалах СМИ, собранных в 1970-х — 1980-х гг. на территории РСФСР и в других советских республиках. Исходя из понимания структуры этносознания как многокомпонентной системы, включающей, кроме этнической идентичности, обобщенный «образ Мы», прослеживается динамика соотношения идеологического и практического уровней этнического самосознания русских в контексте политических изменений в государстве. Итогом работы стал вывод об обусловленности состояния этнического самосознания политическими и экономическими факторами, что может привести к напряженности в межэтнических отношениях.

Изучению идентичности современных русских и россиян посвящен ряд работ рубежа XX — XXI веков. Среди них выделяются диссертационные

38 Теш же. С. 200, 121.

39 Дробижева Л.М. Этническое самосознание русских в современных условиях: идеология и практика // СЭ.№1, 1991. С. 3 - 13; Она же. Штрихи к национальному самосознанию русского народа // Русские: этносоциологические очерки / Под ред. Ю.В. Арутюняна. М., 1992. исследования и монографии, возникшие на волне проникновения новейших исследовательских парадигм. Это обусловило тематику работ, преимущественно посвященную механизмам влияния и организации этничности и других видов идентичности. Выделяется обширное исследование В.К. Мальковой (2006), посвященное механизмам освещения и конструирования этничности в современных российских федеральных и республиканских СМИ (прессе)40. Автор признает, что современные СМИ, транслируя этническую информацию, оказывают влияние на представления и поведение населения, возбуждая' этническое самосознание и формируя массовые позитивные и негативные межэтнические установки. Этническая информация существует и транслируется в форме этнических лексем, фактов, образов, стереотипов, идеологем и мифологем позитивного, нейтрального и негативного оттенка41. С методологической точки зрения исследование чрезвычайно ценно как попытка разработки нового научного направления — этнологии СМИ: исследовательница разрабатывает и применяет методики изучения, этнически« окрашенной информации СМИ. Результатом является вывод об ослаблении формирования общегражданской идентичности в СМИ в последнее десятилетия, при этом роль СМИ в формировании республиканских идентичностей увеличивается. В другой работе В.К. Мальковой осуществляется анализ ряда номеров отдельных дореволюционных газет, характеризующихся «доминированием русско-российской официальной идентичности», и советской прессы, направленной на формирование «общесоветской идентичности»*2. Не менее интересным с методологической точки зрения является работа по исследованию форм и способов формирования установок этнической ксенофобии в современных столичных печатных СМИ, проведенная Е.О. Хабенской и В.Р. Филипповым на основе классификатора содержательных интенций, проду

1,0 Мсшькова В.К. Этничность и толерантность в средствах массовой информации (опыт исследования современной российской прессы). Диссертация. доктора исторических наук. М., 2006.

41 Там же. С. 98-99.

42 Мсшькова В.К, Тишков В.А. Этничность и толерантность в средствах массовой информации. М., 2002. С. 265. цирующих ксенофобию43. В кандидатской диссертации по социологии Е.А. Беляковой интерпретируются практики конструирования этнической и гражданской идентичности русских в современном мультикультурном российском обществе44. Практики рассматриваются в контексте трех уровней функционирования национального и этнического дискурсов в современной России: бытового, или культурного, политического, или гражданского, и академического. Основу исследования составил «критический контент-анализ» саратовских региональных печатных СМИ.

Русская идентичность продолжает оставаться в центре внимания в рамках историко-этнографических исследований. При этом исследователи стараются придерживаться «классической» субстантивистской парадигмы. Так, внимания заслуживает появившийся в 1999 году фундаментальный коллективный труд «Русские», включивший написанный A.B. Бугановым раздел о русском национальном самосознании и народной*памяти45. Автор рассматривает не только этническое самосознание, но и другие компоненты «понимаемого расширительно» национального самосознания: религиозное, патриотическое и социальное сознание. В 2003 году защищена кандидатская диссертация A.B. Теленкова по национальному самосознанию русских во второй половине XIX — начале XX веков на материалах Среднего Урала46. Понимая нацию как форму исторического развития этноса, автор включает в понятие национальное самосознание идентификацию по этническому признаку, политическое и конфессиональное сознание, а также историческую память. Исследователю удалось рассмотреть региональный аспект содержания этносо-знания, что можно отнести к несомненным заслугам проделанного исследования.

43 Филиппов В Р. Противодействие ксенофобии в средствах массовой информации // Этничность, толерантность и СМИ. М., 2006; Хабенская ЕО Этнические стереотипы в СМИ: ксенофобия и толерантность // Этничность, толерантность и СМИ. М., 2006.

44 Белякова ЕА Конструирование этнической идентичности в современной России. Автореф. дис. . канд. соц. наук. Саратов, 2007.

45 Буганов A.B. Национальное сознание и народная память // Русские. M., 1999. С. 647 - 653

46 Теленков A.B. Национальное самосознание русских во второй половине XIX - начале XX века (по материалам Среднего Урала). Дис . канд ист. наук. Пермь, 2003.

В постсоветской науке появился ряд исследований отдельных компонентов общественного сознания русских — политических, нравственных, религиозных и исторических воззрений. Внимание исследователей привлекают исторические взгляды русских крестьян, исследуется роль памяти в становлении идентичности, ее источники, исторические трансформации, роль исторических и политических личностей в памяти. К их числу относится исследование Г.Н. Чагина об истории в памяти крестьян Среднего Урала в XIX — начале XX веков, работа Г.В. Лобачевой о монархической идее и образе царя в массовом сознании россиян в тот же период, коллективная монография М.М. Громыко и A.B. Буганова о социокультурных воззрениях русских, проявлявшихся в религиозном, национальном и государственном сознании47. Интересна обширная работа И.Е. Козновой об исторической памяти российского крестьянства в XX веке в процессе перехода российского общества от аграрной к индустриальной стадии развития48.

В последние годы отдельные аспекты содержания этносознания и менталитета русского народа оказались восстребованными в работах исследователей-философов. Среди них выделяются диссертации, посвященные становлению русской идеи как основы формирования национального самосознания русских (Т.В. Потемкина), терпению, как ментальному свойству русских (П.Я. Захаров), особенностям формирования и функционирования менталитета русского народа (Г.Л. Цигвинцева), духовному складу русского народа «как фактору циеилизационных процессов в обществе» (Г.В. Жаркова), трудовым ценностям и установкам в менталитете русского народа (Е.А.Сидорова)49.

47 Чагип Г. Н. История в памяти русских крестьян Среднего Урала в середине XIX- начале XX века. Пермь, 1999; Лобачева Г.В. Монархическая идея в массовом сознании россиян (1881-1917 годы): Автореф. дис. . докт. ист. наук. Саратов, 1999; Громыко М.М., Буганов A.B. О воззрениях русского народа М., 2007.

48 Кознова И.В. Историческая память российского крестьянства в XX веке. Дис. . докт. ист. наук. Самара, 2005.

49 Потемкина Т.В. Становление русской идеи как основы национального самосознания русского народа: история и современность. Автореф. дис. канд. философ, наук. Краснодар, 2006; Захаров П.Я. Терпение как ментальное свойство русского народа: причина и следствие. Автореф. дис. . канд. философ, наук. Горно-Алтайск, 2007; Цигвинцева Г.Л. Особенности формирования и функционирования менталитета русского народа. Автореф. дис. . канд. философ, наук. Пермь, 2005; Жаркова Г.В. Духовный склад русского народа

Таким образом, уровень востребованности темы русской идентичности и самосознания в отечественной науке достаточно высок. В то же время до сих пор не существует комплексных исследований конкретных механизмов этнической и национальной мобилизации русских в предшествующие эпохи. Историко-этнографические работы практически не рассматривают идеологические практики конструирования представлений о русской идентичности и абсолютно не затрагивают культурно-бытовые аспекты функционирования идентичности в контексте общественной мобилизации. Это обусловило выбор темы исследования, основным объектом которого становятся идеологические механизмы актуализации идентичности.

К трактовке понятия «идентичность» мы подходим с «интегратив-ной» точки зрения, допускающей как объективное существование идентичности (прежде всего этничности), так и возможность ее актуализации, организации и даже конструирования со стороны элит или самих индивидов для достижения определенных целей (то есть мобилизации). Такой подход обладает относительной парадигмальной непротиворечивостью, что позволяет, с одной стороны, избежать очередной попытки решения проблемы этнической субстанции, а с другой - использовать в, исследовании достижения и методы представителей различных направлений понимания этнических феноменов. Мы не стремимся провести дифференциацию терминов «идентичность» и «самосознание», представляя, что данные понятия близки по своему смысловому наполнению и обозначают одинаковые явления. Поэтому в исследовании они употребляются как синонимичные.

Предметом исследования являются каналы и способы актуализации русской идентичности в конце XIX - начале XX веков, а также факты, идеи, образы и символы, связанные с этнической или национальной (гражданской) общностью и приобретающие форму индикаторов групповой принадлежнокак фактор цивилизационных процессов в обществе. Автореф. дне. . канд. философ, наук. Саратов, 2007; Сидорова Е.Л. Трудовые ценности и установки в менталитете русского народа. Автореф. дис. . канд. философ, наук. Ростов-на-Дону, 2007. сти в среде русского сельского населения Вологодской губернии. На общественно-идеологическом уровне индикаторы идентичности присутствуют в разнообразной национальной и этнической информации, сохраняемой и транслируемой в материалах СМИ, различной документации, литературе, памятниках и других материальных объектах, практиках. На культурно-бытовом уровне маркеры идентичности лежат в основе групповых и индивидуальных этнических и национальных (термин нация мы используем в значении «согражданство») представлений.

В качестве цели исследования преследуется изучение механизмов актуализации русской идентичности на общественно-идеологическом и культурно-бытовом уровнях в конце XIX — начале XX веков.

В связи с поставленной целью представляется важным решить следующие конкретные научно-исследовательские задачи:

- установить особенности функционирования православной церковной организации как инструмента актуализации идентичности русского населения губернии;

- исследовать национально-этнический компонент информации печатных СМИ;

- изучить формируемый в учебно-просветительской литературе образ русского народа;

Теоретико-методологические основы исследования. В основу теоретико-методологических принципов работы ложатся достижения ведущих исследователей в области этнологии и социально-культурной антропологии, затрагивавших проблемы этнической и национальной идентичности и являющихся приверженцами различных парадигм исследования этнических феноменов: В.К. Мальковой, В.Р. Филиппова, Е.О. Хабенской (методики исследования этничности, толерантности, ксенофобии в материалах современных СМИ), JI.M. Дробижевой (методика изучения идеологического^ и личностного уровней этнического самосознания современных русских), A.B. Буганова (принципы исследования историко-политических представлений в контексте национального и этнического самосознания).

Методологическую основу исследования составило единство нескольких подходов к предмету изучения. Важное место в работе занимает ис-торико-этнографический подход, позволяющий исследовать этнические явления в контексте их длительного исторического развития, сопровождавшегося долговременными социокультурными тенденциями. В то же время, рассмотрение конкретных моментов актуализации идентичности потребовало применения историко-ситуативного подхода (В.А. Тишков)50. Такой подход предполагает учет конкретных социальных ситуаций, в том числе критических, сопровождаемых увеличением социомобилизационных усилий со стороны государства. Исследование практик и механизмов актуализации русской идентичности со стороны государства обусловило необходимость обращения к социоконструктивистскому подходу (методу социального кон

50 Малахов B.C. Новое в междисциплинарных исследованиях («Историко-ситуативный» метод в работах В. Тишкова) // Общественные науки и современность. №5, 2002. С. 131 - 140. структивизма). При этом актуальность приобрели идеи Э. Хобсбаума, Б. Андерсона, К. Калхуна, Ф. Барта о роли элит, государства и самих индивидов в формировании национальных и этнических общностей, в том числе на основе «изобретения» традиций, а также В.А. Тишкова - о значении государства в создании этничности из имеющегося в доступности культурного и социального материала.

Среди конкретных аналитических методов, примененных в исследовании, выделяются сплошной, обзорный и контент-анализ текстов прессы, выступлений, манифестов, учебников, источников личного происхождения. В зависимости от конкретного типа источника использовался отдельный вариант контент-анализа. Для изучения этнического компонента информации печатной прессы и императорских манифестов использовался формуляр контент-анализа. В его основе - формуляр, разработанный В.К. Мальковой для исследования этничности и толерантности в современной прессе по методу анализа этнических лексем, стереотипов, идеологем и мифологем51.

Основной источниковой базой исследования стал комплекс опубликованных и архивных материалов, извлеченных из фондов Государственного архива Вологодской области, Отдела письменных источников Тотем-ского музейного объединения (Вологодская область), Вологодской областной универсальной научной библиотеки. По характеру своего происхождения и сфере функционирования всю совокупность задействованных источников можно подразделить на материалы официально-государственные, общественно-корпоративные и личные. По степени аудиторного охвата выделяются источники, отражающие общероссийский, региональный (ограниченный территорией Вологодской губернии) и местный или локальный (ограниченный крестьянскими мирами-обществами и церковными приходами) уровни аудитории. В целом, обе классификации источников соответствуют основным уровням реализации политики общественной мобилизации.

51 Малъкова В.К. Этничность и толерантность в средствах массовой информации (опыт исследования современной российской прессы). Диссертация. доктора исторических наук. М., 2006.

Важную часть источниковой базы составили материалы, отражающие общественно-идеологический уровень функционирования идентичности и реализации мобилизационной риторики. При отборе источников мы руководствовались уровнем насыщенности национально-этнической информацией и потенциальной возможностью эффективного воздействия на гражданские и этнические представления русского населения.

Во-первых, к исследованию были привлечены нормативно-правовые и нормативно-распорядительные материалы разных уровней происхождения, сфер действия и легитимности. Большое внимание уделено императорским манифестам. Это особый вид правовых актов, существовавших в Российской империи, в которых от лица императора издавались важнейшие законы, делались объявления о знаменательных политических событиях. Обращенные ко всему населению империи, манифесты публиковались в официальных центральных и местных губернских газетах, а также прилюдно зачитывались (например, священником перед прихожанами). Всего в период правления Николая II с 1894 по 1917 годы было издано 53 манифеста различного содержания. Кроме того, был задействован ряд «Именных высочайших указов», наиболее важные из которых также публиковались. К числу нормативно-распорядительных материалов относятся указы, распоряжения, циркуляры региональных органов церковного и светского управления - Вологодского губернаторского правления и Вологодской духовной консистории. Данные материалы касались различных аспектов светской и церковной жизни населения губернии и зачастую содержали национально-этническую информацию. Особый интерес вызывает нормативная документация, посвященная проведению сборов пожертвований, в том числе на строительство храмов и памятников в честь каких-либо исторических событий и героев, а также молебствий в связи с памятными, трагическими или знаменательными событиями государственной важности.

Во-вторых, большой комплекс источников составили делопроизводственные материалы регионального и местного происхождения. Это посту

22 павшие из уездов в духовную консисторию и губернаторское правление отчеты и рапорты, в том числе церковных благочинных, содержащие информацию о настроениях сельских жителей. Кроме того, были рассмотрены приговоры крестьянских сельских сходов и составленные на их основе прошения о постройке храмов и часовен, зачастую посвященных важнейшим событиям, в том числе памятным историческим, затрагивающим национально-этнические чувства населения. О настроениях прихожан сельские священники сообщали в церковно-приходских летописях, также задействованных в исследовании. Поскольку авторы многих делопроизводственных документов зачастую преднамеренно или, напротив, неумышленно подчеркивали собственную идентичность, данные материалы становятся важным источником личного характера.

В-третьих, в исследовании мы обращаемся к учебно-литературным текстам светского и церковного происхождения. Образование является одним из основных и наиболее эффективных инструментов приобщения индивида к пропагандируемым в обществе и государстве ценностям и установкам. Это обусловило внимание к важнейшей социогуманитарной дисциплине дореволюционной школы — истории. В качестве объекта анализа были выбраны школьные программы по истории, а также тексты учебников по русской истории И.И Беллярминова и Д.И. Иловайского, предназначавшиеся для учащихся начальной и средней школы52. Выбор в пользу этих учебников обусловлен их полным соответствием требованиям официальных программ и популярностью. Кроме того, исследованию подверглись тексты поучения томского епископа Макария «О хранении заветов старины» и сочинение профессора П.Н. Жуковича «Россия под скипетром Романовых»53. Имеются документальные свидетельства их целенаправленного использования в целях

52 Иловайский Д.И. Очерки отечественной истории. М., 1995; Он же. Краткие очерки русской истории // Учебники дореволюционной России по истории. М., 1993; Беллярминов И.И. Элементарный курс всеобщей и русской истории // Там же.

53 Архипастырская беседа о хранении заветов старины // Митрополит Московский и Коломенский Макарий (Невский). М., 1996. Режим доступа: ЬпрУ/собор.паго&ги/5егтопз/Макагу/тс1ех.Ь1т1; Жукович П.Н. Россия под скипетром Романовых. 1613 - 1913. М., 1991. Режим доступа: Ьйр:/Лт1опаги/Ьоок5/кет/ГО0/500/2000001О/ патриотического просвещения жителей Вологодской губернии в 1905 и 1913 годах соответственно.

В-четвертых, самостоятельную группу источников составили тексты тематических проповедей, или поучений (слов), произносимых священниками в храмах. На рубеже XIX — XX веков поучения были привычной частью повседневной жизни значительного числа российских подданных. Для прихожан они могли являться одним из основных источников информации о важнейших мирских событиях, затрагивающих жизнь империи. Безусловно, содержание поучений не выходило за рамки официальной государственной идеологии. Это позволяет рассматривать их как возможный эффективный инструмент формирования общественного сознания, в том числе в политических целях. Всего было отобрано семьдесят четыре поучения, чье содержание включало патриотическую и гражданскую тематику. Эти поучения произносились в храмах Вологодской епархии (а также вне храмов, перед молебнами, посвященным каким-либо событиям) в период с 1894 по 1917 годы. Каждое из них было опубликовано в официальном печатном органе епархии - «Вологодских епархиальных ведомостях», что расширяет границы потенциальной аудитории информационного воздействия до регионального уровня Вологодской епархии.

Наконец, отдельную группу источников составляют опубликованные в официальной светской и г{ерковной периодической печати, а также популярных периодических изданиях рубежа XIX — XX веков статьи, репортажи, интервью, очерки, выступления, официальные документы и другие виды сообщений. Это общероссийские (журнал «Нива») и региональные печатные издания (газеты «Вологодские губернские ведомости» и «Вологодские епархиальные ведомости»). Выбор в пользу изданий был обусловлен их высоким тиражом и широкой распространенностью. При помощи формуляра был проведен контент-анализ текстов содержащихся в этих изданиях публикаций. Отбор публикаций для анализа осуществлялся методом сплошного просмотра. Именно пресса максимально быстро реагировала на общественно

24 политические события, происходящие в государстве, что позволяет проследить ключевые моменты актуализации русской идентичности в исследуемый период на общественно-идеологическом уровне.

Материалы, отражающие культурно-бытовой уровень функционирования русской идентичности также составляют достаточно большую группу источников. Благодаря им удалось выявить некоторые проявления этносо-знания сельского населения Вологодской губернии, и проследить их трансформацию в культурно-историческом контексте.

Прежде всего, были задействованы источники личного происхождения. Это дневник крестьянина Вельского уезда Вологодской губернии Ивана Глотова, датированный 1915 — 1931 годами, дневник тотемского крестьянина A.A. Замараева (1906 — 1922 годы), дневник волостного писаря А.Е. Петрова из Сольвьгчегодского уезда (1895 - 1900), а также воспоминания соль-вычегодского крестьянина И.С. Карпова. Все перечисленные материалы опубликованы54. Представляя собой последовательную фиксацию повседневной трудовой деятельности, дневники отражают наблюдения, отношение и эмоциональную оценку к происходящим в государстве событиям, в том числе критическим и катастрофическим, политике властей и поведению общества. Особую группу материалов составляют дневники и письма участников Первой мировой войны. Это дневник грязовецкого крестьянина Е.Х. Гусева, а также несколько десятков писем тотемских крестьян с театра военных действий55. Яркое воплощение в данных материалах находит проблематика этнического и национального врага, а также тема защиты Отечества и Престола.

54 Дневник тотемского крестьянина A.A. Замараева. 1906 - 1922 годы // Тотьма: Краеведческий альманах. Вып. 2. Вологда, 1997. С. 245 - 517; На разломе жизни. Дневник Ивана Глотова, пежемского крестьянина Вельского района Архангельской области. 1915-1931 годы. М., 1997; Памятная книга Ивана Григорьевича Глотова// Важский край: источниковедение, история, культура: Исследования и материалы. Вельск, 2002. С. 192 - 230; Дневник волостного писаря А.Е. Петрова (1895 - 1906)//Русская литература. №2, 2005. С. 127 -170; №3, 2005. С. 151 - 185; Карпов И.С. По волнам житейского моря. Воспоминания // Новый мир. №1, 1992. С. 7-76.

55 Дневник-воспоминания унтер-офицера Е.Х. Гусева // Вологодский ЛАД № 2, 2007. С. 85 - 119; Отдел письменных источников Тотемского муниципального музейного объединения (далее - ОПИ TMMO). Д. 731 (а-в). Солдатские письма.

Важный комплекс материалов составили опубликованные сообгцения корреспондентов «Этнографического бюро» князя В.Н. Тенишева56. Из всей совокупности материалов бюро наибольший интерес вызывают наблюдения и опросы, проведенные корреспондентами в Вельском, Вологодском Грязо-вецком, Кадниковском, Никольском и Тотемском уездах Вологодской губернии. В них зафиксированы повседневные ситуации межэтнического взаимодействия, проявляющие этничность местного населения. Кроме того, материалы содержат сведения об исторических и политических воззрениях и настроениях сельских жителей.

Формирование источникового корпуса завершают этнографические и фольклорные материалы, собранные профессиональными исследователями второй половины XIX — первой трети XX веков, которые также отражают моменты актуализации русской идентичности в обыденной жизни сельского населения Вологодской губернии .

К числу опубликованных материалов относятся, этнографические работы, выполненные в разных уездах губернии Н. Иваницким (общие сведения по этнографии населения Вологодской-губернии), А. Шустиковым (этнографические наблюдения в Кадниковском, Вельском* уездах); М. Едемским (исторические сказания, зафиксированные в Кокшеньге, Тотемского уезда)58.

Архивные источники представлены материалами, содержащимися в фондах Вологодского общества-изучения Северного» края Государственного архива Вологодской области. Среди них выделяются путевые заметки А. Шустикова «По захолустьям Вологодской губернии» (1920), очерк священника Н. Соколова «О народном творчестве и обычаях крестьян двинской волости Кадниковского уезда, их отношении к священно-церковно служителям

56 Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы «Этнографического бюро князя В.Н. Тенишева. Т. 5. Часть 1 - 4. Вологодская губерния. СПб., 2007.

57 Отражение войны в вологодских частушках // Известия Вологодскаго общества изучения Севернаго края. Вып. II, 1915. Вып. III, 1916.

58 Иваницкий H.A. Материалы по этнографии Вологодской губернии // Сборник сведений для изучения быта крестьянского населения России. Вып. II. М., 1890; Шустиков А. Тавреньга, Вельскаго уезда. Этногафический очерк // Живая старина. Вып. II. 1895; Он же. Троичина, Кадниковского уезда. Живая старина. Вып. II - III. 1892; Едемский М. Из кокшеньгских преданий //Живая старина. Вып. I - И. 1905. и труду», очерк неизвестного составителя «Черты из жизни прикубинских крестьян и выдающиеся особенности, привычки и обычаи крестьян Вологодской губернии»59.

Хронологические, территориальные и социальные рамки исследования. Исследование охватывает время правления императора Николая П -1894-1917 годы. Это период сложных социокультурных потрясений и коренных преобразований в государственно-политическом устройстве и жизни российского общества, в контексте которых и делается попытка изучения русской идентичности и приемов ее актуализации. В ходе исследования внимание обращено к общероссийскому, региональному и местному уровням механизмов мобилизации идентичности. Исследование культурно-бытовых аспектов функционирования русской идентичности ограничено территориальными рамками Вологодской губернии. Социальные границы исследования охватывают сельское население губернии. По данным на 1897 год из 1 341 785 человек населения губернии 95,3% проживало в сельских поселениях60. В сословном отношении данная группа населения была неоднородна, но большую ее часть составляло крестьянство (89,85% населения губернии занималось сельским хозяйством).

59 Государственный архив Вологодской области (далее - ГАВО). Ф. 652. Оп. 1 Д. 62; Ф. 4389. Д. 146, 371.

60 Первая всеобщая перепись населения Российской Империи, 1897 г. Т. VII. Вологодская губерния. Тетрадь 2. СПб., 1904. С. III-IV.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры теории, истории культуры и этнологии Вологодского государственного педагогического университета, а также отдела русского народа Института этнологии и антропологии РАН. Основные положения диссертации были изложены в серии статей, три из которых размещены в ведущих рецензируемых журналах. Также они нашли отражение в ряде выступлений на научных конференциях международного, российского и регионального уровней.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Мобилизация русской идентичности в конце XIX - начале XX веков"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Нами было выявлено три основных информационных канала мобилизации русской идентичности в конце XIX — начале XX веков. Это система образования, просвещения и СМИ, церковь, религиозно-просветительские (братства) и православно-монархические организации. Данные каналы предстали в виде сложной совокупности взаимодействующих элементов, эффективно дополняющих друг друга при воздействии на разные группы сельского населения Вологодской губернии, различающиеся социальным и профессиональным положением, уровнем грамотности, возрастом. Совместная деятельность каналов способствовала максимальному аудиторному охвату. Кроме того, система информационных каналов динамично развивалась, как в организационном, так и в содержательном планах.

Существенную роль выполняла система образования, просвещения и печатных СМИ. Рассмотрев школьное образование, представленное на территории губернии лишь двумя ступенями, было установлено, что-в исследуемый период государство способствовало как инфраструктурному развитию школьной сети, так и росту информационно-образовательного потенциала школ. В школьном образовании проявилось, стремление к унификации обучения детей на всех образовательных ступенях, создании единых образовательных программ, в» том числе по истории. Каждая-ступень образования предусматривала получение знаний, способствующих развитию национальных и этнических чувств и представлений, росту патриотизма, гражданственности.

Важную роль в просвещении взрослого населения играли народные библиотеки и народные чтения, стремительный рост числа которых происходил в исследуемый период. Государство определяло круг библиотечного чтения. Значительную часть библиотечных фондов составляли книги исторического, этнографического, географического содержания. Тематикой религиозно-нравственных чтений часто были эпизоды из русской истории, выдающиеся исторические личности.

В целом, историческое образование становится одной из основных линий государственной политики мобилизации. Кроме того, просвещение выполняло охранительную функцию, пытаясь огородить население от инородных влияний разного плана.

Значительным был информационный потенциал печатной прессы, несмотря на ряд ограничивающих его факторов, в том числе низкий уровень грамотности населения. Доступная сельской интеллигенции периодика проникала в крестьянскую среду, становилась источником знаний о происходящих событиях общегосударственного масштаба. Государство отводило прессе роль транслятора официальной информации, а, следовательно, и национально-этнической идеологии.

Мощным информационным каналом представляется церковная организация. Деятельность церкви распространялась на систему образования, просвещения и СМИ. Но и в конкретной церковно-приходской деятельности священнослужители постоянно обращались к национальной и этнической риторике, стремясь к обострению чувств и представлений прихожан для> достижения каких-либо целей.

Идеологически похожие задачи сохранения и охранения русского народа от внешних разрушительных влияний ставили перед собой религиозно-монархические организации и православные братства, хотя их работа значительно отличалась друг от друга. Если братские организации использовали в качестве инструмента основательное религиозно-нравственное просвещение, то организации монархического толка, судя по имеющимся материалам их деятельности на территории Вологодской губернии, предпочитали пафосно-показательные религиозно-патриотические акции.

Информационная составляющая мобилизации также была учтена ее идеологами. «Русский» маркированный компонент информации действительно присутствовал в содержании официальной идеологии: авторы импе

254 раторских манифестов, церковных поучений, печатной периодики и учебно-просветительской литературы постоянно обращались к теме «русского народа». В текстах источников маркированная информация была представлена обычными лексемами и идеологемами, простыми фактами и развитыми мифологемами.

Официальная «русскость» включала в себя сложную систему представлений о принадлежности к гражданской (имперской) и этнической общности. В реалиях конца XIX - начала XX века «русский» - это скорее надэтническая категория, означавшая «согражданство» (то есть совокупность российских подданных). При этом принадлежность к данному сограж-данству осуществлялась на основе общеразделяемых ценностей (символов) русского этноса, подвергавшихся наибольшей актуализации, — самодержавия и отечества, а также православия. «Русский народ» состоял из трех «ветвей», отличных друг от друга элементами языка и культуры. Единство «частей» русского народа основывалось на общности гражданско-территориальной и религиозной принадлежности.

Официальная риторика не только актуализировала' основные символы русской идентичности, но и формировала цельный «образ» русского народа. Исследованные материалы содержали в себе информацию о качествах и структурно-пространственных характеристиках русских, легшую в основу развиваемых идеологией автостереотипов. Согласно официальной трактовке, русский народ - это преданные подданные российского императора, население России/родины/отечества (которое, априорно, по своей сущности многоэтнично и многоконфессионально), православные. Кроме того, идеологией формировались представления о качествах русских и чертах их характера. Формируемые автостереотипы могли иметь как положительную, так и отрицательную окраску. Среди положительных характеристик выделялись разумность русских, доброта, сплоченность, кротость, преданность, доблесть и т.п. Благодаря информационным каналам, русское население получало информацию об этногенезе и истории русского народа, выдающихся

255 русских исторических и современных деятелях, в образе которых воплощались наилучшие черты русских.

Были выявлены идеологические приемы, призванные способствовать актуализации идентичности русских, вызывать определенные эмоции. Так, в качестве своеобразного приема можно рассматривать интенсивное упоминание основных «символов» русской идентичности в официальной риторике. Контент-анализ текстов манифестов и печатных публикаций продемонстрировал тенденцию увеличения интенсивности обращения к риторике «русскости» в моменты ухудшения социально-политической ситуации в империи. Кроме того, на основе противопоставления «свои - другие» идеологи русской мобилизации формировали представление о превосходстве русского народа над «иными» этносами и нациями (например, эта идея воплощалась в мифологеме «богоизбранности» русских, или в мифологеме «положительных черт» русского характера). Еще один прием - пробуждение тревожных представлений о «потере» исконных русских качеств, приобретении «несвойственных» черт. Также активно эксплуатировалась идея- «ущемленности» русского народа в собственном государстве со стороны других этносов. Разумеется, наряду с автостереотипами, активно формировался образ «других», преимущественно включавший противоположные русским негативные характеристики. На основе формируемых стереотипов и автостереотипов идеологами выдвигались побуждающие к определенным действиям идеи как позитивного, так и негативного характера, зачастую перераставшие в своеобразные лозунги. В целом, усиление негативных интенций мобилизационной риторики наблюдалось в критические моменты существования российского государства.

256

Идеологическая риторика словно перемещается с уровня русской национальности до уровня русской этничности, стремясь найти «точку соприкосновения» с общественным и индивидуальным сознанием, которое в условиях конфликта также начинает оперировать этническими категориями. Более того, для интенсификации этого процесса государство, формируя образ этнического врага, создавало ощущение и условия конфликта.

Таким образом, обращаясь к идентичности русских, государство желало увеличить лояльность со стороны населения. Между тем, на культурно-бытовом уровне такая лояльность проявлялась, прежде всего, на общинно-коллективном уровне и вызывалась к жизни самыми различными интересами, в. том числе и меркантильными. Мобилизационные усилия государства были лишь одним из факторов актуализации русской' идентичности в обыденной жизни сельского населения. Индивидуальное поведение в моно-этничной среде Вологодской губернии в большей степени обуславливалось повседневным опытом и собственными интересами (в условиях военной повседневности к таким интересам относилось стремление к самосохранению через сохранение общности). Исследование показало ситуативность и разнохарактерность актуализации идентичности русских в обыденной жизни. В условиях, требующих конструктивных отношений с другими группами (например, в ходе торговых взаимоотношений), этнические маркеры не становились существенным фактором различия, хотя и учитывались. Когда межгрупповые отношения требовали ограничения, маркеры русскости могли стать (в том числе по инициативе государства) серьезным препятствием для взаимоотношений. Так, это могло происходить в ходе контактов со старообрядческим населением. В критических ситуациях (военных), угрожавших существованию русского народа, осознание символов отличительности интенсифицировалось; образы русского народа и противостоящих ему общностей становились более цельными. При этом в стереотипных и автостереотипных образах начинали доминировать характеристики, которые скорее присущи этносу, но не согражданству (например, антропологические).

Список научной литературыМатвеев, Александр Валерьевич, диссертация по теме "Этнография, этнология и антропология"

1. Нива. №39, 1902. С. 779 782.

2. Государственный архив Вологодской области:

3. Ф. 496. Вологодская духовная консистория.

4. Он. 1. Д. 16567, 16679, 16930, 17043, 17482, 18104, 18285, 18232, 18727,18741, 18892, 19233, 19370.1. Ф. 652. Фонд ВОЙСК.1. Он. 1. Д. 62.1. Ф. 4389. Фонд ВОЙСК.1. Он. 1. Д. 144, 146,371.

5. Ф. 1063. Церкви Вологодской епархии.1. Оп. 85. Д. 22.1. Оп. 93. Д. 29.

6. Отдел письменных источников Тотемского муниципального музейного объединения:

7. Д. 731 (а-в). Солдатские письма.1. Периодическая печать:

8. Вологодские епархиальные ведомости (1894 1917).

9. Вологодские губернские ведомости (1894 1917).

10. Журнал «Нива» (1895-1917).1. Опубликованные материалы:

11. Архипастырская беседа о хранении заветов старины // Митрополит Московский и Коломенский Макарий (Невский). М., 1996. Режим доступа: http://co6op.narod.ru/sermons/Makary/index.html

12. Беллярминов ИИ. Элементарный курс всеобщей и русской истории // Учебники дореволюционной России по истории. М., 1993.

13. Бесплатные народные библиотеки Вологодской губернии по сведениям 1902 1903 гг. Выпуск I. Вологда, 1904.

14. Дневник волостного писаря А.Е. Петрова (1895 — 1906) // Русская литература. №2,2005; №3, 2005.

15. Дневник тотемского крестьянина A.A. Замараева. 1906 1922 годы // Тотьма: Краеведческий альманах. Вып. 2. Вологда, 1997.6; Дневник-воспоминания унтер-офицера Е.Х. Гусева*// Вологодскийлад. №2,2007.

16. Жукович П.Н. Россия под скипетром Романовых. 1613 — 1913; М., 1991. Режим доступа: http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000010/

17. Иловайский ДШ Краткие очерки русской истории // Учебники дореволюционной России по истории. М., 1993.

18. Иловайский Д.И Очерки отечественной истории. М., 1995.10: Карпов И. С. По волнам житейского моря. Воспоминания//Новый мир. №1, 1992.

19. На разломе жизни. Дневник Ивана Глотова, пежемского крестьянина Вельского района Архангельской области. 1915-1931 годы. М., 1997.

20. Начальное образование в Вологодской губернии по сведениям на 1898 1899 гг. Том II. Ярославль, Вологда. 1902.

21. Отражение войны в вологодских частушках // Известия Вологодского общества изучения Северного края. Вып. II, 1915. Вып. III, 1916.

22. Отчет о состоянии Вологодской имени Императора Александра Г Благословенного гимназии за 1912-13 учебный год. Вологда; 1913 .

23. Памятная книга Ивана Григорьевича Глотова // Важский край: источниковедение, история, культура: Исследования и материалы. Вельск, 2002.

24. Памятная книжка Вологодской губернии на 1893 и 1894 гг. Вологда, 1893.

25. Памятная книжка Вологодской губернии на 1896 и 1897 гг. Часть I. Вологда, 1896.

26. Памятная книжка Вологодской губернии на 1899 и 1900 гг. Вологда, 1899.

27. Первая всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г. Общий свод по Империи результатов разработки данных Первой всеобщей переписи населения, произведенной 28 Января 1897 года. Т. I. СПб., 1905.

28. Первая всеобщая перепись населения Российской Империи, 1897 г. Т. VII. Вологодская губерния. Тетрадь 2. СПб., 1904.

29. Полное собрание законов Российской империи. Т. XIV — XXXIII (1894 1913). СПб., Пг. 1898 - 1916.

30. Примерные программы предметов, преподаваемых в начальных народных училищах ведомства Министерства народного просвещения. Одесса, 1914.

31. Программы и объяснительные записки по русской и всеобщей истории в мужских гимназиях // Журнал Министерства народного просвещения (далее — ЖМНП). №8, 1913.

32. Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы. Материалы «Этнографического бюро князя В.Н. Тенишева. Т. 5. Часть 1-4. СПб., 2007.

33. Свод законов Российской Империи. Т. 1. СПб, 1912.

34. Тотемская земская библиотека за 35 лет существования // Известия Вологодского общества изучения северного края. Выпуск III. Вологда, 1916.

35. Устав общества под названием «Союз русского народа» // Портал «История». Режим доступа: http.V/www.emc.komi.com/01/13/003.htm

36. Учебные планы предметов, преподаваемых в мужских гимназиях Министерства народного просвещения // ЖМНП. №7, 1872.

37. Учебные планы предметов, преподаваемых в мужских гимназиях Министерства народного просвещения // ЖМНП. №7, 1877.1. Литература

38. Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма. М., 2001.

39. Белякова Е.А. Конструирование этнической идентичности в современной России. Автореф. дис. . канд. соц. наук. Саратов, 2007.

40. Бендин А.Ю. Веротерпимость и проблемы национальной политики Российской империи-(вторая половина XIX — начало XX в.в.) // Официальный портал белорусской православной церкви. Режим доступа: http://www.church.by/resource/Dir0176/Dir0692/

41. Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М., 1983.

42. Буганов A.B. Национальное сознание и народная память // Русские. М., 1999.

43. Буганов A.B. Русская история в памяти крестьян и национальное самосознание. М:, 1992.

44. Бунаков Н.Ф. Сельско-хозяйственный очерк Вологодской губернии. Глава II // ВГВ (неофициальная часть). №13, 1858.

45. Власова И.В. Конфессиональные различия населения // Русский Север. Этническая история и народная культура XII XX века. М., 2001.

46. Вологда в минувшем тысячелетии: Очерки истории города / Под ред. Некрасова Ю.К. и др. Вологда, 2004.

47. Громыко М.М. Традиционные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX века. М., 1986.11 .Громыко М.М., Буганов A.B. О воззрениях русского народа М., 2007.

48. Губогло М.Н. Идентификация идентичности: этносоциологические очерки. М., 2003.

49. Гудков Л.Д. Феномен негативной мобилизации // Общественные науки и современность. 2005. № 6.

50. Джарылгасинова Р.Ш. Теория этнического самосознания в советской этнографической науке (основные аспекты проблемы) // Советская этнография (далее СЭ). №4, 1987.

51. Дробижева Л.М. Штрихи к национальному самосознанию русского народа // Русские: этносоциологические очерки / Под ред. Ю.В. Ар-утюняна. М., 1992.

52. Дробижева Л.М. Этническое самосознание русских в современных условиях: идеология и практика // СЭ. №1, 1991.

53. Едемкий М. Из кокшеньгских преданий // Живая старина. Вып. I — II. 1905.

54. Жаркова Г.В. Духовный склад русского народа как фактор цивилиза-ционных процессов в обществе. Автореф. дис. . канд. философ, наук. Саратов; 2007.

55. Завгородняя О.Н. Учреждение это благодетельное для земства всей нашей губернии. Вологда, 2002. Режим доступа: http://www.booksite.ru/flilltext/zav/gor/odn/yaa/index.htm

56. Ивановский В.В. Патриотическое чувство. Пг., 1914.

57. КалхунК. Национализм. М., 2006.

58. Ковалевский П.И. Национализм и национальное воспитание в России. Нью-Йорк. 1922.

59. Ковалевский П.И. Психология русской нации. Пг., 1915.

60. Козлов В.И. Некоторые проблемы теории нации // Вопросы истории. №1, 1967.

61. Козлов В.И. О понятии этнической общности // СЭ. №2, 1967.

62. Кознова И.В. Историческая память российского крестьянства в XX веке. Дис. . докт. ист. наук. Самара, 2005.

63. Колпаков Е.М. Этнос и этничность // Этнографическое обозрение. №5, 1995. С. 13-23.

64. Коновалов Ф.Я. Начальная школа на Европейском Севере во второй половине XIX — начале XX вв. // Развитие школы и педагогической мысли на Вологодчине. Вологда, 1993. Режим доступа: http://www.booksite.m/fiilltext/ped/ago/gic/hes/kav/iva/2.htm#ll

65. Крыничная Н.А. Русская народная проза. Вопросы генезиса и структуры. Ленинград, 1987.

66. Кушнер П.И. Национальное самосознание как этнический показатель // Краткие сообщения Института этнографии АН СССР. 1949. Т. VIII.

67. Леонтьева Т.Г. Православное сельское духовенство в условиях модернизации России (вторая половина XIX начало XX века). Автореф. дис. . док. ист.наук. М.", 20021

68. Лобачева Г.В. Монархическая идея в массовом сознании россиян (1881-1917 годы): Автореф. дис. док. ист. наук. Саратов, 1999.

69. Лосев С. О низших учебных заведениях Вологодской губернии за 1911 год. Вологда, 1912.

70. Мавродин В.В. Образование Древнерусского государства. Л., 1945.

71. Малахов B.C. Новое в междисциплинарных исследованиях («Истори-ко-ситуативный» метод в работах В. Тишкова) // Общественные науки и современность. №5, 2002.

72. Малькова В.К. Этничность и толерантность в средствах массовой информации (опыт исследования современной российской прессы). Дис. . доктора исторических наук. М., 2006.

73. Малъкова В.К., Тишков В.А. Этничность и толерантность в средствах массовой информации. М., 2002.

74. Носова Т.Н. Православные братства Вологодской епархии в конце XIX начале XX века. Автореф. дис. . канд. ист. наук. Сыктывкар, 2006.

75. Петров А.Н. Компьютерный анализ текста. Историография метода // Круг идей: модели и технологии исторической информатики. Труды III конференции Ассоциации "История и компьютер". М., 1996. Режим доступа: http://kleio.asu.ru/aik/kru g/3/20.shtml#*b.

76. Поникарова М.Н. Министерство народного просвещения и школьное образование по русской истории (1864 — 1917). Дис. . канд. ист. наук. Москва, 2005.

77. Потемкина Т.В. Становление русской идеи как основы национального самосознания русского народа: история и современность. Автореф. дис. канд. философ, наук. Краснодар, 2006.

78. Рыбаков С.Е. К вопросу о понятии «этнос»: философско-антропологический аспект // Этнографическое обозрение (Далее — ЭО). №6, 1998.

79. Рыбаков С.Е. Этничность и этнос // ЭО. №3, 2003.

80. Сидорова Е.А. Трудовые ценности и установки в менталитете русского народа. Автореф. дис. канд. философ, наук. Ростов-на-Дону, 2007.

81. Стрижев А. Никон Рождественский великий святитель XX века // Благодатный огонь. №5, 2000. Режим доступа: http://www.turism.de/rodnik/nikon.shtml

82. Теленков A.B. Национальное самосознание русских во второй половине XIX начале XX века (по материалам Среднего Урала). Дис. . канд. ист. наук. Пермь, 2003.

83. Тишков В.А. О феномене этничности // ЭО. №3, 1997.

84. Тишков В.А. Реквием по этносу. М., 2003.

85. Токарев С.А. Проблема типов этнических общностей (к методологическим проблемам этнографии) // Вопросы философии. №11, 1964.

86. Филиппов В.Р. Противодействие ксенофобии в средствах массовой информации // Этничность, толерантность и СМИ. М., 2006.

87. Фукс А.Н. Русская история в школьных учебниках Д.И. Иловайского // Отечественная история. № 5, 2008.

88. Хабенская Е.О. Этническая идентичность: подходы к проблеме. //Развитие личности. 2006. №6. Режим доступа: http://www.viu-online.ru/science/publ/bulleten20/page4.htm.

89. Хабенская Е.О. Этнические стереотипы в СМИ: ксенофобия и толерантность // Этничность, толерантность и СМИ. М., 2006.

90. Хобсбаум Э. Нации и национализм после 1780 года. СПб., 1998.

91. Цигвинцева Г.Л. Особенности формирования и функционирования менталитета русского народа. Автореф. дис. . канд. философ, наук. Пермь, 2005.

92. Чагин Г. Н. История в памяти русских крестьян Среднего Урала, в середине XIX- начале XX века. Пермь, 1999.

93. Чебоксаров Н.Н. Проблемы происхождения древних и современных народов (Вступительное слово на симпозиуме). Труды VII МКАЭН. Т. V. М., 1970.

94. Четко С.В. Человек и этничность // ЭО. №6, 1994.

95. Чистов КВ. Народные традиции и фольклор. Очерки теории. М., 1986.

96. Шурупова Е.Е. «Губернские ведомости» и формирование интереса к местной истории в дореволюционной российской провинции (на материалах Архангельской губернии). Автореф. дис. . канд. ист. наук. Архангельск, 2005.

97. Шустиков А. Тавреньга, Вельскаго уезда. Этногафический очерк // Живая старина. Вып. II. 1895.

98. Шустиков А. Троичина, Кадниковского Уезда. Бытовой очерк // Живая старина. Выпуск III. 1892.

99. Этнические группы и социальные границы. Социальная организация культурных различий. Сборник статей / Под ред. Ф. Барта. М., 2006.1. ДРУГОЕ (указать)

100. УПОМИНАЕМЫЕ В ТЕКСТЕ СТРАНЫ, РЕГИОНЫ, ТЕРРИТОРИИ, ГО-1. РОДА 1. Европа 1. Российская Империя 1. Россия 1. Русь 1. Великороссия 1. Малороссия(Украина) 1. Белоруссия 1. Сибирь

101. Дальний Восток (российский)1. Петербург 1. Москва 1. Киев 1. Казань 1. Финляндия 1. Польша

102. Вологда, Вологодская губерния

103. Север, Русский Север, города севера

104. Другие территории Российской Империи (указать)1. Сербия 1. Болгария

105. Другие славянские государства (указать)1. Англия 1. Франция 1. Германия 1. США 1. Япония 1. Китай

106. Другие зарубежные страны (указать)

107. ПРИСУТСТВУЮЩИЕ В ТЕКСТЕ ЛЕКСЕМЫ (СЛОВА И ВЫРАЖЕНИЯ), СВЯЗАННЫЕ С РУССКИМ ИЛИ ДРУГИМИ НАРОДАМИ, СТРАНАМИ И Т.Д.-

108. Близость, родство, единство народов (указать каких)

109. Права человека, народов, этнических меньшинств

110. Взаимопомощь, сотрудничество этносов

111. Многонациональ-ный/полиэтничный регион (город, территория, страна)

112. Русская нация/национальность1. Русское племя

113. Русские/российские подданные1. Наш народ (россияне) 1. Наш народ (этнос)

114. Другие народы/народности (Российской Империи)

115. Малый (е)/ малочисленный (е) народ (ы)1. Коренной (ые) народ (ы) 1. Титульный (ые) народ (ы)

116. Этнические (национальные) меньшинства

117. Этнические (национальные) диаспоры1. Беженцы 1. Переселенцы 1. Мигранты/приезжие 1. Чужие 1. Иностранцы 1. ДРУГОЕ (указать)

118. УПОМИНАЕМЫЕ В ТЕКСТЕ ЭТНИЧЕСКИЕ, ГРАЖДАНСКО-НАЦИОНАПЬНЫЕ, ОБЩЕСТВЕННЫЕ И ДРУГИЕ ЦЕННОСТИ1. Наша (моя) страна 1. Наше Отечество, родина 1. Наша Россия/Русь

119. Наш суверенитет и независимоть1. Наша государственность 1. Наше самодержавие 1. Наше православие

120. Наша народность/народ/племя

121. Наша столица (указать чья)1. Наша культура 1. Наша история

122. Наши мужчины, женщины, дети

123. Наш (мой) край, земля, природа1. Наши (мои) земляки

124. Сограждане, соотечественники

125. Общероссийские символы (флаг, гимн, герб)

126. Наша честь, достоинство, престиж, репутация (национальная, этническая)

127. Поддержание чести, достоинства

128. Священник (или другой представитель духовенства)

129. Предприниматель, промышленник1. Газета (без подписи) 1. ДРУГОЕ (указать) 1. ФОРМА СООБЩЕНИЯ

130. Сообщение о событии без комментариев

131. Анализ, размышления, разъяснения1. Воспоминание

132. Констатация событий и фактов

133. Приписывание / отвержение характеристик

134. Утверждение идеи, поучение, внушение, совет1. Восхваление

135. Пример, модель, норма поведения

136. Предостережение. Предсказание.

137. Оскорбление, использование кличек, ярлыков

138. Угроза и подстрекательство, провоцирование

139. Призыв, лозунг, побуждение к действиям1. Приказ, требование 1. Протест 1. ДРУГОЕ (указать) 1. ЖАНР СООБЩЕНИЯ

140. Статья (аналитическая, теоретическая)1. Официальный документ 1. Выступление, речь 1. Репортаж

141. Интервью; пересказ чужих слов1. Очерк, рассказ 1. Стихи, песни

142. Сочуствие, жалость, сострадание

143. Просьба о помощи, о поддержке1. Отвержение, несогласие 1. Оправдание 1. Осуждение, порицание

144. Гнев, возмущение, острое недовольство

145. Требование остановить, прекра-